Аннотация: Обзоры научно-популярной литературы, N 32
Инженер и история
Земля покоится на трех Технарях,
они стоят на гигантском Инженере, а он
бороздит безбрежный Физический океан.
Из Интернета.
Инженерия стоит между наукой и производством, она неотделима от них обоих. Большинство пишущих, в зависимости от сферы своей профессиональной деятельности или от потребности издания, восторженно сообщают читателям о большой, важнейшей, ключевой и так далее роли чего-то одного. Реальная ситуация -- нужны равно все: без любого компонента цивилизация рухнет. Быстрее всего -- без производства: она даже не сможет накрыться медным тазом -- его не удастся сделать и отполировать. Без инженерии цивилизация продержится дольше, но через некоторое время начнется сползание в прошлое, в каменный топор. Ибо инженерия нужна не только для создания новых флагманских моделей тупофонов, но и для поддержания производства всего существующего и для поддержания существования всего уже сделанного -- самолетов, плотин, мостов и далее по списку. С наукой все аналогично, только не так быстро -- поколения за два-три: инженерия в науке нуждается на каждом втором шагу. Где бы об этом прочесть?.. А вот здесь.
М.Д.Аптекарь, С.К.Рамазанов, Г.Е.Фрегер "История инженерной деятельности", В.Г.Горохов "Знать, чтобы делать: История инженерной профессии и ее роль в современной культуре",
Первая из этих четырех книг посвящена в основном строительству, водоснабжению и канализации, три остальные -- всем сторонам инженерной деятельности. Первые три охватывают период от Большого Взрыва до начала XX века, последняя захватывает и советское время. Все книжки немного разные -- по охваченному периоду и областям деятельности, по доле материала, отведенного России, по идеологизированности и подробности изложения, по наличию неаккуратностей, ошибок и глупостей. Так что если вы уж этим заинтересовались, то прочитать лучше их все, причем на базе как минимум школьной физики, а лучше -- хотя бы двух-трех курсов инженерного факультета нормального вуза. Именно России посвящена книга Д.П.Пономарева "История инженерного дела в России". Совсем коротко и четко изложено, например, в статье А.И.Крижановского "Экономическое развитие России в начале XX века". А дляподнятия духа можно прочесть пафосный материал И.В.Старикова "Транссиб. Сто лет одиночества. К юбилею дороги, которая соединила и спасла Россию". Все это есть в Интернете, прямо так и спрашивайте любой поисковик, а если проблемы -- как истинные инженеры, поможем решить.
Вот что пишет о Транссибе А.П.Никонов в книге "За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии". "Разумеется, проект электрификации железных дорог был не единственным достижением русского капитализма. Знаменитый Транссиб был построен тогда же. И по сию пору царский рекорд не побит: Транссибирская магистраль, соединившая Владивосток со столицей, остается наиболее протяженной железной дорогой в мире. Ее строительство было самым настоящим инженерным подвигом. Для того времени подобный проект -- примерно то же самое, что для шестидесятых годов -- высадка на Луну, а для сегодняшнего дня -- полет человека на Марс. Для доставки грузов в Сибирь пришлось даже использовать практически бездействующий Северный морской путь, по которому ученые-гидрологи провели десятки пароходов с оборудованием из Мурманска до устья Енисея.
Если пересчитать себестоимость строительства в сопоставимых деньгах, то получится весьма интересный результат... после победы большевиков и установления коммунистического режима, то есть воцарения власти трудящихся, которая не могла позволить каким-то там буржуям наживаться на народном горбу, себестоимость километра выросла более чем в десять раз. Видимо, у народной власти очень высокие накладные расходы... ... на сегодняшний день 80 % железных дорог, находящихся в собственности РАО "РЖД", досталось ему от царской власти".
С нами был А.П.Никонов. Полезная книга, только лучше ее саму читать, а не то, что я оттуда выдернул.
А если совсем коротко, то вот. Развитие хозяйства, техники, инженерии, науки -- все связано. Россия на границе позапрошлого и прошлого века -- страна крестьянская, однако быстро индустриализующаяся, если кому-то это важно -- ориентировочно, пятая-шестая в мире, с большими диспропорциями (по нефти -- так вообще вторая после Америки). Общественный строй явно тормозил развитие, впрочем, он почему-то и дальше это будет делать. Хотя отдельные новаторы были, и на хороших постах (некоторые императоры, некоторые министры). Но -- "сила вещей" доминирует, причем строй сильнее сказывается на том, что массовее, поэтому инженеры относительно прогрессивнее производства, а наука прогрессивнее инженерии. Разрыв, конечно, не может быть велик - тогдашние наука и инженерия уже требуют для своего развития друг друга, - но все-таки кажется, что дело обстоит именно так. Многочисленные апологетические книги и статьи о "русских инженерах" вызывают улыбку -- многие авторы пишут о том, в чем не разбираются, и пишут глупости. Однако серьезные исторические основания для этой апологетики есть -- на фоне общего состояния производства инженеры и их разработки выглядели прогрессивнее. Однако социальный строй уже тогда не давал обществу правильно использовать инженерию и науку.
Кстати, когда Игоря Семеновича Кона спросили насчет сексуальной революции 90-х -- почему, де, столько грязи? -- социолог ответил: реку долго засоряли и не чистили. Так что это вообще российская традиция -- долго запрягать, терпеть до последнего, а потом быстро ездить по плохим дорогам под водительством дураков, зато с попытками контроля связи, то есть Интернета. А что бывает от быстрой езды по плохим дорогам, мы знаем.
Только что один экономист сказал: "В условиях кризиса на первый план выходят ценности, условно говоря, выживания, как бы не было хуже, а в условиях экономического роста, наоборот, на первый план выходят ценности развития и повышается уровень требований к государственным институтам, чиновникам и так далее. Поэтому высокие темпы роста скорее приводят к возможности революции, нежели низкие темпы роста. По крайней мере, все, что мы видим на реальном опыте постсоветского пространства между началом 1993 года и сегодня, показывает именно эту тенденцию". Это недавно сказал Д.А.Некрасов в передаче "Где предел устойчивости России?", но, может быть, это сработало и сто лет назад? Не в том дело, что обострение, а в том, что низы увидели возможность присвоить чужое, а большевики сказали: вперед, ребята, мы освобождаем вас от химеры, именуемой совестью.
И наступил наш всенародный юбилей, то есть 1917 год. Тут проще всего обратиться к уже названной книге Д.П.Пономарева "История инженерного дела в России", да и сделать из одной ее главы конспект, как рекомендовал другой персонаж Стругацких, посредством "метода спирали с переменным ходом", то есть, выбирая фразы периодически, но с переменным периодом. Что это такое, мы не знаем, но попробуем. Помните великое "не читал, но осуждаю"? -- а мы будем "не понимаю, но делаю".
Конец XIX -- начало XX века в России ознаменовались бурным ростом промышленного производства, внедрением в производство новых технологий, машин и механизмов, а также созданием системы высших учебных заведений, породившей отечественные школы русской инженерной мысли. В 1915-1916 годах авторитет инженеров возрастал в глазах правительства, представителей промышленности, в народе. Капиталистическое развитие экономики требовало притока технических специалистов. Система технического образования была консервативна и не обеспечивала нужного количества инженеров. Профессия инженера была не только уникальной, но и дефицитной. В то же время постоянно нарастающий дефицит инженеров демократизировал состав студенчества и делал профессию доступной.
Выстраданный инженерами процесс консолидации был прерван после октября 1917 года. От революции интеллигенция ожидала политических свобод и демократических порядков, свободы творчества, освобождения народных сил для преображения страны, возможностей для большего развития духовной сферы жизни. Интеллигенция поддержала в революции то, что соответствовало этим устремлениям. Разрушение старой культуры и отбрасывание прежних духовных достижений принять она не могла. Многие считали социалистическую идею утопией, полагали, что государственное хозяйство менее эффективно, чем частное [да и представление интеллигенции о "народных силах" оказалось неправильным -- ЛА]. Инженеры из уважаемой, авторитетной группы профессионалов превратились в чуждых делу революции личностей. Они и раньше воспринимались рабочими как сторонники капиталистов, теперь неприязнь рабочего к работодателю получила возможность реализоваться не только вербально, но и в действии -- происходят жестокие расправы, убийства инженеров рабочими.
Однако со временем условия новой экономической политики (НЭПа) потребовали перестройки управления народным хозяйством. В мае 1921 года в составе Высшего Совета Народного хозяйства (ВСНХ) были созданы 16 главных управлений по отраслям промышленности. Сотни старых специалистов-инженеров были назначены членами Госплана ВСНХ. В 1922 году из 3200 руководителей народных комиссариатов 83% -- специалисты с дореволюционным стажем. В коллегиях и главках ВСНХ 54% сотрудников были "старыми специалистами". Первым искушением для инженерно-технической интеллигенции стала программа новой власти по электрификации страны. Электрификация России -- мечта целых поколений русских инженеров и ученых. С огромным интересом более 200 специалистов (почти все без исключения -- противники советской власти) работали над этим планом [разработка которого была начата еще до 17-го года -- ЛА]. Вторым искушением для инженеров-специалистов стал НЭП. Страна стояла на пороге индустриализации, реализация планов которой во многом зависела от инженерно-технических кадров.
Инженерная деятельность в этот период, казалось бы, должна была быть самой популярной в стране, тем не менее, престиж этой деятельности падал. В это время на предприятиях страны начала внедряться дуалистическая система управления производством. Красный директор должен был управлять, но не знал -- чем и не знал -- как. Специалист все это знал, но не допускался к принятию решения. Красный директор ощущал себя человеком, попавшим в чужую страну и незнакомым с ее языком. Росло подозрительное отношение к людям эрудированным, образованным, профессионально подготовленным. В правящих структурах развивался бюрократизм, коррупция чиновничества, выделение большевистской элиты в обособленное сословие управляющих, с другой стороны -- безработица, спекуляция, инфляция, товарный дефицит и другие последствия функционирования неразвитой рыночной экономики. Все это усиливало социальную напряженность в обществе и требовало от властей нового политического курса.
Доказательством необходимости ужесточения режима могло стать выявление нового врага и закрепление в общественном сознании его образа. В распоряжении политиков имелись уже приевшиеся образы кулаков и нэпманов. Поэтому в стране развернулась кампания под знаком борьбы с вредительством инженерно-технической интеллигенции. Было спровоцировано несколько судебных процессов, в 1929 году уже 60% работающих в горнодобыче имели судимости. По официальным данным, в 1930-1953 годах по обвинению в контрреволюционных и иных государственных преступлениях судебными и внесудебными органами были вынесены приговоры и постановления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек расстреляно. Количество заключенных с 1934 по 1940 год возросло с 510 000 до 1 668 200 человек, львиную долю составляли инженерно-технические работники.
Эта политика поставила экономику страны в очень тяжелое положение. Осознавая свой очередной перегиб во внутренней политике, руководство партии ВКП(б) вынуждено было принимать меры для исправления положения дел: власти начали выпускать из тюрем и концлагерей инженеров и техников и направлять их на предприятия и стройки. ОГПУ организовывало в тюрьмах технические бюро, где использовался труд заключенных ученых и инженеров [так называемые "шарашки" -- Л.А.].
Одновременно в вузы направлялись рабочие и крестьяне, партийные и профсоюзные активисты. В 1928 году постановлением ЦК ВКП(б) ежегодно во втузы направляется партийная и профсоюзная тысяча. В целях быстрейшего удовлетворения потребности экономики срок обучения во втузах нового типа был сокращен до 3-4 лет, возросла численность выпуска технических специалистов. Но резко упал профессиональный уровень подготовки инженеров, на их должности высокими темпами шло выдвижение практиков. В 1928 году доля таких практиков на инженерных должностях составляла 39%, а через два года - уже 48%. Новые инженеры составляли профессиональную группу с совершенно новыми чертами. Конкуренция, предприимчивость, стремление к удешевлению товаров -- эти катализаторы мысли изобретателя были потеснены командой, приказом, тотальным контролем; в жизнь инженера внедряется лозунг: инициатива наказуема.
С нами все семь абзацев был Пономарев. Полезная книга, только лучше ее саму читать, а не то, что я оттуда надергал.
После войны репрессии продолжились, в том числе, и касавшиеся инженерного сословия. Когда Сталин помер, начались попытки властей сначала оправдаться, а потом и оправдать, однако репрессии стали ограниченнее -- уж очень нужна была бомба: "нам нужен мир, и желательно -- весь". Но крепостная система для инженеров и научных работников сохранялась. В спецгорода, созданные под атомную программу, люди переселялись, как принято было говорить, "добровольно-принудительно". Но и те, кто жил на свободе, не вполне могли распоряжаться своим свободным временем -- например, для преподавания во внеслужебное время требовалось разрешение с места работы. Людей ежегодно посылали "в колхозы", "на картошку", "на хлопок", существовали и прочие добровольно-принудительные мероприятия, например, встречи высоких иностранных гостей (надо было стоять вдоль проспекта, изображая приветствующее население), дежурства в "народных дружинах", работа на овощных базах и тому подобное. Пишущие о тех временах предпочитают писать о достижениях и успехах. Те из достижений, которые не были халтурой и приписками, действительно достойны восхищения. Причем тем большего восхищения, что достигнуты они были -- из-за общего устройства системы -- большими усилиями и большей ценой. Это-то понятно всем, но почему-то никто не спрашивает: во сколько раз было бы сделано больше, на сколько десятилетий раньше, во сколько раз лучше -- если бы система не уничтожала лучшее? Тем более, что победила-то в итоге не бомба, а общее экономическое развитие.
Любой физик и инженер скажет, что "на больших временах" так и должно быть. Даже Маркс и Энгельс -- если бы они были на самом деле материалистами, а не примитивными идеалистами -- до этого бы додумались. Как Ленин, который написал, что победа общественного строя определяется производительностью труда. Но что-то помешало ему увидеть и сказать, при каком строе она больше? Это ведь было понятно уже тогда.
А.П.Никонов цитирует в своей книге одного из тех, кто работал в космической программе: "Знание условий, в которых зарождалась космонавтика в СССР, наполняет меня восхищением перед людьми, которые вопреки самым диким трудностям, ежеминутно рискуя жизнью, довели дело до космических стартов. Многих из них я знал лично, о других хорошо осведомлен. Почти все эти люди отличаются высочайшими инженерными способностями и бесконечным энтузиазмом в работе. А отец всей советской космонавтики Сергей Павлович Королев [отсидевший в лагере -- ЛА], умерший через три дня после своего шестидесятилетия, был, без всяких сомнений, гениальным человеком и в лучшем смысле этого слова фанатиком".
Как власть управляла инженерами и учеными? Способов было, по существу, полтора -- доступ к работе и блага. Доступ к работе, которую человек любил, зависел от власти и от всех начальников. Например, когда мой начальник как-то решил, что мой доклад на конференции лучше его, отказался предоставить мне мои же отгулы для поездки (о командировке и речи не шло). Половина способа -- это блага, они распространялись только на жителей "закрытых городов", а вне них -- начинались на достаточно высоких должностях. Написано обо всем этом достаточно много, несколько книг названо в обзорах, опубликованных в нашем журнале в 2016 году, в NN 2, 4 и 8. Вот еще несколько названий.
М.Я.Ларсонс "На советской службе. Записки спеца",
А.А.Помогайбо "Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий",
А.Е.Ашкинази "70 и еще 5 лет в строю".
С повседневной профессиональной жизнью инженеров -- правда, не на производстве, а в отраслевом НИИ -- можно ознакомиться по тексту "Неофициальное жизнеописание Всесоюзного электротехнического института имени В.И.Ленина". Так в Интернете и спрашивайте.
Инженеры -- это социальная группа. Все социальные группы имеют нечто общее, что их объединяет. Среди объединяющих факторов всегда есть минимум один неформальный (ощущение "это свой") и, наверное, несколько формальных. Все факторы взаимодействуют друг с другом, влияют на внешние параметры группы (взаимодействие с другими группами и с обществом в целом) и на эволюцию группы. Например, у инженеров могут быть профессиональные стандарты, больше сосредоточенные на формальной стороне -- на квалификации исполнителей, на организации работы, на правах и обязанностях, условиях и гарантиях - и действующие и через закон, и помимо него. А могут быть и кодексы, касающиеся этики и морали, менее формальные и действующие скорее через репутацию, престиж, рассеянную санкцию. Кодекс может содержать положения трех групп:
- обще-, скажем так, человеческие, например: не ври, работай добросовестно;
- профессиональные для данной области, например: умей паять, умей интегрировать;
- морально-этические, специфические для данной области.
Граница здесь не резкая, например, требования соблюдения конфиденциальности могут быть и в кодексе, и в стандарте; некоторые положения кодекса могут быть включены в стандарт, но изложены они должны быть иначе. Заказчика нельзя обманывать -- эта простая истина должна быть в обоих документах; но стили у них будут разные, и одна и та же суть должна формулироваться в них по-разному.
Способствуют ли стандарты и кодексы консолидации группы? В какой-то мере да, в частности потому, что заказчики будут выбирать исполнителей, опираясь на авторитет стандартов. Кроме того, и внутри фирм руководству будет легче проводить кадровую политику. Примерно такова же ситуация с кодексами, но они влияют более опосредованно, возможно, еще на этапе выбора человеком специальности и направления обучения. Поэтому их влияние более длительно, но и, возможно, более глубоко.
В Интернете нашлось три версии профессионального кодекса инженера, все они близки; например, можно посмотреть в англоязычной Википедии, есть несколько русскоязычных вариантов. Детальный их анализ невозможен в рамках журнальной статьи. Интересное критическое обсуждение западной ситуации есть вот тут
Ханс Ленк. Размышления о современной технике. Глава V.
Читая Ленка, полезно вспомнить, что о ненадежности чернобыльского реактора предупреждали -- и участники разработки, и эксплуатационщики. Поэтому не все определяется инженерами, как бы добросовестны они ни были.