Чепурин Юлий Петрович
Совесть

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Чепурин Юлий Петрович (impolitov@gmail.com)
  • Обновлено: 15/12/2012. 141k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Проза
  • ВОВ
  • Аннотация:
    Предлагаемая читателям трилогия писателя Ю. Чепурина "Сталинградцы" была задумана автором в воюющем Сталинграде. Путь писателя-фронтовика начался от Западной границы нашей Родины, где он вместе с войсками Красной Армии пришел к стенам Сталинграда и принял боевое крещение на рассвете 22 июня 1941 года в качестве рядового бойца до подступов к столице Чехословакии - Праги. Он был специальным корреспондентом фронтовой газеты Сталинградского фронта 62-й армии В. И. Чуйкова, участником Сталинградской битвы с первого дня обороны и до победного ее завершения. Уже в 1942 году во фронтовой обстановке начал работать над пьесой "Сталинградцы", рассказывающей о самых тяжелых и трудных днях сталинградской обороны, тех днях, когда полчища Паулиса, прорвавшись к Волге, завязали бои с нашими войсками на улицах и площадях Сталинграда. Наступление гитлеровской армии на Сталинградском направлении, предпринятое летом 1942 года, преследовало далеко идущую цель - прорваться к Волге, захватить Сталинград и отрезать Москву от волжского и уральского тыла. Взять Москву обходным движением и тем кончить войну на Востоке. Для этого фашистское командование бросило на Сталинград отборные дивизии, тысячи танков и самолетов. План Гитлера провалился. Победа под Сталинградом положила начало победоносному наступлению Красной Армии на других фронтах. Сталинград стал закатом немецко-фашистской армии. После Сталинградского побоища немцы не могли уже оправиться. В Великой Отечественной войне наступил коренной перелом. Со Сталинградской битвы началось массовое изгнание немецко-фашистских захватчиков из пределов Советской страны. Победа под Сталинградом показала, на какой величайший героизм и мужество способны советские люди, отстаивающие честь, свободу и независимость своей Родины. Своей исторической победой над злейшим врагом человечества - немецким фашизмом советский народ снискал горячую благодарность всех свободолюбивых народов мира. Ю. Чепуриным написано двадцать пьес. Все они поставлены театрами СССР и ряда стан Восточной Европы и других стран. Война и ее последствия - вот главная тема пьес драматурга.
    Совесть (заключительная часть трилогии "Сталинградцы")
    Окончилась война. С честью выполнив свой долг перед Родиной, герои трилогии Ю. Чепурина вернулись к мирному созидательному труду. Но прежде чем взяться за перо, писатель едет работать заместителем директора одной из машинно-тракторной станций. Он сам хочет участвовать в борьбе за хлеб. В колхозном селе драматург был свидетелем эпизода, который составил основу конфликта новой его пьесы "Совесть". Это тема рабочей совести, тема ответственности каждого человека за свой труд перед людьми.
    •    Жене, верному другу - Л. И. Чепуриной
      
      
      СОВЕСТЬ
      
      Драма в трех действиях, шести картинах
      
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      
      КАРТИНА ПЕРВАЯ
      
      Избушка бакенщика. Видна Волга, изгиб берега реки, на котором дымят трубы заводов. Вторая половина дня. Сталевар П а в е л Я к о в л е в и ч Ножкин читает книжку. Рядом с ним - рыболовные принадлежности: он собрался на рыбную ловлю. С Волги доносятся песня, голоса, гудок парохода. Женский голос: "Захарыч! Захарыч!" Голос Захарыча: "Да не разорвусь я, ерша вам в бок. Кто фонарь просил?" Мужской голос: "Весло давай". Голос Захарыча: "Сейчас!"
       П а в е л Я к о в л е в и ч. "Прежде чем взять наживку, сазан со всех сторон исследует ее и, если окажется..." (Читает некоторое время про себя, восклицает.) Гляди-ка! Сазан, сазан, а хитрый!
      Голос Захарыча, кричит кому-то: "Не бери, говорю, это весло - другое принесу!"
      Быстро входит Захарыч, берет лежащее у избушки весло.
       З а х а р ы ч (отирая со лба пот). Воскресенье, ерша те в бок! Им катанье, а мне страданье. (Торопливо уходит.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ты скоро, что ли? Голос Захарыча: "Момент!"
      (Продолжает читать.) "...Поплавок обычно идет на дно, в этот момент рыбу надо подсекать, но вытаскивать осторожно, так как губы у нее слабые".
      Входит Захарыч, бросает на землю сломанное весло, веревки, цепи.
       З а х а р ы ч. Столпотворение! (Устало садится рядом с Павлом Яковлевичем, нюхает табак.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Для того и завод на берегу построили, чтоб отдохнуть где было... (Отложил книги.)
       З а х а р ы ч. Книжку, говоришь, купил? Они, книжки-то, которые рыбу учат ловить,- врут. Была у меня. Все перепутали! Закидывай: ерша - на живца, щуку - на червяка, миногу-недотрогу - на удочку. Поймаешь, ерша те в бок!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Поймаю! Раз теория доказывает - поймаю!
       З а х а р ы ч. Жди! "Теория"! По теории-то моей дочке давно бы с работы прийти, да, вишь, на практике-то ночь скоро, а нету Юльки.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Придет.
       З а х а р ы ч. Настроил закидные-то?
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Одна к одной.
      Не без гордости показывает Захарычу закидные удочки. Мягкий и нежный перезвон их колокольчиков приводит Захарыча в умиление.
       З а х а р ы ч. Музыка! Металл ты, Павел Яковлевич, чувствуешь, слух к нему имеешь.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Кому чего. Тебе всю жизнь Волга поет, мне - металл. (Пауза.) Максим колокольчики-то подобрал. По нотам.
       З а х а р ы ч. Ишь ты! (Короткая пауза.) Да, сын у тебя самостоятельный. И веселый - главное...
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Про то говорить нечего...
       З а х а р ы ч (вдруг). Вон у меня книжка есть... про Гарибальди. Отчаянный, я тебе скажу, мужик был. Приглянулась ему одна итальянка, подходит к ней и говорит: "Будешь моей желгой. Все!" И - добился!
       П а в е л Я к о в л е в и ч (улыбаясь). Так с ними и надо.
       З а х а р ы ч. Да на мою бы Юльку он напал - она бы ему ответила. А тогда что - при царизме ведь...
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Конечно, взаимность требуется. (С хитрецой.) А ежели, скажем, любиг она его, тогда как?
       З а х а р ы ч (делает вид, что не понимает, о ком идет речь). Итальянка-то? В книжке об том не сказано, а от нее самой... никто этого не слыхал. (Желая уязвить Павла Яковлевича.) Видал, как твой Максим на мою Юльку все нынешнее утро пронзительно глядел?
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Да ведь и она, ежели вспомнить, от него не больно шибко отворачивалась.
       З а х а р ы ч. И так - верно.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (встает). А насчет теории ты, Захарыч, зря. Ба-альшая сила! На себе испытал.
       З а х а р ы ч. Да ведь я касательно рыбы.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. На рыбе еще не пробовал, а сталь варить она мне помогает.
       З а х а р ы ч. А что касаемо... Одним словом, за Максима да за Юльку нам думать нечего.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Оно конечно...
       З а х а р ы ч. Сами большие - решат.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Яи говорю... (Не выдерживает "дипломатии".) Да скажи ты мне, ради бога, в чем у них загвоздка?
       З а х а р ы ч. Вот чудак!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Что же это такое? Парень извелся начисто, Ю л и я вроде и то, вроде и се, и ты наводишь тень на плетень.
       З а х а р ы ч (с жаром). А ты возьми жалобную книгу и напиши: Захарыч, мол, себе враг, отказывается от приятной жизни, от внуков то есть, и так далее. Тем более как я сам к вашему Максиму со всей моей симпатией...
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Надо же, Захарыч, решать. Сроднились мы с Юлией, души в ней не чаем...
      За сценой громкий голос: "Захарыч! Захарыч!"
       З а х а р ы ч. Опять кого-то нелегкая несет.
      Со стороны реки входят Гуденин, Жора, девушки.
       Г у д е н и н. Захарыч, лодку прими. Прибыли.
       Ж о р а (нагружен различным культинвентарем). Все в порядке, старик.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Много там еще людей на острове?
       Г у д е н и н. Много.
       З а х а р ы ч (Жоре). Что это ты, сыпок, так сурьезно в сетях запутался?
       Ж о р а. Культимущество, понимаешь. Сетки от волейбола.
       Г у д е н и н. Ты бы еще большой бильярдный стол с собой на остров захватил. (Берет у Жоры часть имущества.) Захарыч, лодку мы привязали. До свидания.
       З а х а р ы ч. Счастливо.
      Жора, Гуденин, девушки ушли.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ну и мне пора. Вечернюю зорьку посижу, да и назад.
       З а х а р ы ч. А Максима ждать не будешь?
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Если захочет, место он знает - найдет.
       З а х а р ы ч. Поужинали бы вместе.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Спасибо.
       З а х а р ы ч. А уж весла я тебе, Павел Яковлевич , раздобыл - крылья! (Выносит из-за избушки весла.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Спасибо. За это, Захарыч, уж такое тебе спасибо.
       З а х а р ы ч. Ни пуха ни пера. Ловись рыбка маленькая и большая...
      Павел Яковчевич ушел Со стороны Волги доносится музыка
      А Юльки нету... Придется одному ужинать. Помидорки свежей сорвать.
      Ушел на огород. Входит К у д р о в Осмотрелся Прошелся Остановился у избушки. Увидел дерево с обожженной верхушкой, подошел к нему, задумался.
      С огорода возвращается З а х а р ы ч В руках помидоры.
      Уж сказала бы, что не приду,- не ждал бы...
      Кудров укрылся за стволом дерева. З а х а р ы ч кяадет на стол помидоры, уходит в избушку за хлебом. Кудров подходит к столу, берет помидоры и снова прячется. Из избушки выходит З а х а р ы ч.
      Что же это я, старый сазан? Помидору в избу, а хлеб из избы!
      Положил хлеб, ушел в избушку. Кудров берет со стола хлеб, кладет помидоры и снова исчезает. З а х а р ы ч возвращается.
      Что за чертовщина? Рехнулся я, что ли? (Догадался.) Юлька! Вот озорница! Что-нибудь да придумает.
      Начинает искать дочь, заглядывает за избушку Кудров кладет на стол хлеб, ставит бутылку вина Снова хочет укрыться, но З а х а р ы ч обнаруживает его.
      Эй! (Подходит к Кудрову.) Стар я стал для игрушек. Давай сюда хлеб! (Увидел на рубашке Кудрова Золотую Звезду - смутился.) Э-э... виноват, товарищ... хлеб вот у меня...
       К у д р о в. Хлеб? Не брал я.
       З а х а р ы ч. Сейчас я на стол клал.
       К у д р о в. На столе и смотри.
       З а х а р ы ч (взглянул на стол). Э-э... виноват. (Показывает на бутылку.) Это вы поставили?
       К у д р о в. Я.
       З а х а р ы ч. Зачем?
       К у д р о в. Пить. За встречу.
       З а х а р ы ч. А с кем встречаться будете?
       К у д р о в. С тобой, З а х а р ы ч.
       З а х а р ы ч. Откуда знаешь меня?
       К у д р о в. Старого знакомого не признаёшь?
       З а х а р ы ч (неуверенно). Нет.
       К у д р о в. А был в сорок втором году человек, которому Захарыч места указывал, откуда фашистов бить сподручнее?
       З а х а р ы ч (словно извиняясь). Да ведь давно это...
       К у д р о в. А мост ты помогал строить, чтобы дивизия на этот берег поспеть могла?
       З а х а р ы ч. Это - помню.
       К у д р о в. А человека, который вместе с моряком Яшкой Бубном дочку твою у немцев отбил, помнишь?
       З а х а р ы ч. Ба... батюшки! Неужто?..
       К у д р о в. Кудрова помнишь?
       З а х а р ы ч (поражен). Господи!.. (Кричит.) Афанасий Павлович! (Бросается к Кудрову, приникает к нему.)
       К у д р о в. Он, он, Захарыч.
       З а х а р ы ч (смахивая слезы). Изо всех огней, из всех боевых дымов невредимым вышел! Пришел! Нашел! Не забыл!
       К у д р о в. Себя, Захарыч, позабуду, а того, с кем одним страхом боялись, одной шинелью укрывались, одной мечтой о победе ЖИЛИ,- не забуду...
       З а х а р ы ч. Спасибо... (С волнением всматривается в Кудрова.) Герой наш всемирный!.. Какими судьбами в наши края? Надолго ли?
       К у д р о в. Дело покажет.
       З а х а р ы ч. А налегке почему? Имущество-то где?
       К у д р о в. В гостинице.
       З а х а р ы ч. Вон оно что! Стало быть, на отдых приехал?!
       К у д р о в. Да нет, не совсем так. Дело одно есть. И не Очень приятное.
       З а х а р ы ч. Да ведь выходной везде нынче.
       К у д р о в. Вот я и пришел знакомых повидать, на прошлые боевые места взглянуть.
       З а х а р ы ч. Располагайся как дома. Сейчас, гость ты мой дорогой, я тебе такой банкет закачу... (Ушел в дом.)
       К у д р о в (смотрит на Волгу).
      Где падал ты на землю раненый,
      Где кровь твою земля впитала,
      Туда придешь ты поздно, рано ли
      Взглянуть, что с той землею стало...
      З а х а р ы ч выносит стаканы, закуску.
       З а х а р ы ч. Видал? Стих-то, он - правильный, выходит?
       К у д р о в. Выходит...
       З а х а р ы ч. Эх, жалко, Юльки моей нету. Вот бы обрадовалась.
       К у д р о в. А почему внуков не вижу?
       З а х а р ы ч. Каких внуков? А-а... От дочки-то? Нету.
       К у д р о в. Почему?
       З а х а р ы ч. Свадьбы еще не было.
       К у д р о в. Ожидается?
       З а х а р ы ч. Само собой. Смеется, скоро, мол, да разве в ее сердце заглянешь?
       К у д р о в. За встречу, Захарыч!
       З а х а р ы ч. Со всем моим уважением...
      Выпили.
       К у д р о в. Такая же она у тебя боевая?
       З а х а р ы ч. Юлька-то? У-у! Пятый год в заводском вечернем институте учится, в партейные кандидаты ее приняли. Ты спроси в городе - кто мою дочь не знает? Все знают. Про черкасовцев слыхал? Так вот и Юлия с ними.
       К у д р о в. Взглянуть бы на нее.
       З а х а р ы ч. Увидишь. Вот-вот должна быть. На тракторном заводе старшим контрольным мастером она работает. Ба-альшое дело!
       К у д р о в. Вот оно что.
       З а х а р ы ч. У-у! Почет. (Наливает.) С приездом, Афанасий Павлович!
       К у д р о в. Будь здоров, Захарыч.
      Выпили.
       З а х а р ы ч. Из каких же ты краев?
       К у д р о в. Из Сибири.
       З а х а р ы ч. Зверя промышляешь или как?
       К у д р о в. Директором МТС работаю.
       З а х а р ы ч. Спасибо, что не забыл, навестил. А есть, которые и забывают. Есть, есть, ты не спорь.
       К у д р о в. Да, Захарыч, есть люди, у которых память воробьиного носа короче. На себе испытал.
       З а х а р ы ч. Гляжу, ты, видать, большим начальником служишь.
       К у д р о в. Нет, З а х а р ы ч. Рядовой. Как рядовому строгий выговор по партийной линии влепили и - будь здоров.
       З а х а р ы ч. За что?
       К у д р о в. Долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз. (Чокается.) За твою Юлию.
       З а х а р ы ч. Взаимно за детей твоих.
       К у д р о в. Просьба у меня к тебе, Захарыч, есть.
       З а х а р ы ч. Приказывай.
       К у д р о в. Не провезешь меня на своей лодке вот так, вдоль берега? Хочу посмотреть, что от наших блиндажей осталось.
       З а х а р ы ч (чуть захмелел). Об чем разговор! Лодка у меня теперь с мотором. Юлька в день рождения подарила. За ремешок дернул, газу прибавил - и хоть на край света! Мигом! Вот какие подарки стали преподносить.
       К у д р о в. А помнишь, Захарыч, сколько людей твоя старая вёсельная лодка спасла? Сколько раненых ты на тот берег переправил?
       З а х а р ы ч. И не говори!
       К у д р о в. И я помню... За каждый кирпич каждого здешнего дома мы смертным боем бились. Вот смотрю на это дерево - под ним мальчонка лежал... Обе ноги ему бомбой... Будто вчера было...
      Издалека доносится музыка - духовой оркестр.
      Играют...
       З а х а р ы ч. Заводские наши на гулянье поехали. Выходной.
       К у д р о в. Завод восстановили, оркестры играют... А семь лет назад какое сражение кипело тут!
      Где-то невдалеке, мимо избушки бакенщика, с грохотом проносится поезд.
       З а х а р ы ч. Оно и сейчас, Афанасий Павлович, кипит. Продукция! Трактора новенькие. Как игрушки. (Всматривается.) По две штуки на платформе. А составище-то какой!
      Гудок.
      Весело жить на нашей земле, ей-богу!
       К у д ро в. Да...
       З а х а р ы ч. Ты, наверное, за новыми тракторами приехал!
       К у д р о в. Нет. Тракторы я уже получил... Спасибо.
      Пауза.
       З а х а р ы ч. Ежели неприятность какая - не расстраивайся. Да разве тебя в нашем городе в обиду дадут? Тебе тут любой поможет. А первый - Сергей Васильевич.
       К у д р о в. Какой Сергей Васильевич?
       З а х а р ы ч. Директор тракторного завода. Бывший командир вашей дивизии.
       К у д р о в. К л и м о в ?!
       З а х а р ы ч. Да разве новость это? Гляди, уж года четыре, как он на заводе. Авторитет у него - у-у! Персональный самолет имеет. Утром, к примеру, в Москву вылетел, а вечером, глядишь, уж на заводе опять. Пенсию мне в момент охлопотал!
       К у д р о в. Вот это новость! (Взволнованно ходит взадвперед.)
       З а х а р ы ч. Или не рад?
       К у д р о в. Сам угадать не могу... Гвардии генерал-майор Климов... Сергей Васильевич...
       З а х а р ы ч (спохватился). Батюшки! Про бакены-то я совсем забыл! Скорому вот-вот проходить, а у меня огни не засвечены. Я - мигом. А ты посиди. Юлию подожди.
       К у д р о в (решительно). Нет, Захарыч, едем. С ней мы на заводе увидимся.
       З а х а р ы ч. Сейчас этот ресторан уберу. (Уходит в дом.)
       К у д р о в. Гвардии генерал-майор Климов... Директор завода... Это как же оно теперь будет, а? Осмелюсь ли я всю правду ему в глаза сказать?
       З а х а р ы ч (запирая избу). Приедем, ухи свежей похлебаем. У меня заночуешь, а завтра с утра к Сергею Васильевичу пойдешь.
       К у д р о в. Спасибо, Захарыч, но в гостинице, в городе, чемодан я оставил. А все дело, с которым я приехал,- там, в чемодане.
       З а х а р ы ч. Ну гляди, как тебе лучше, сам большой. Поехали, Афанасий Павлович!
      Уходят.
      Сцена некоторое время пуста. Входят М а к с и м и Ю л и я.
      Максим несет бредень.
       Ю л и я. Зачем обманываешь, что тебя Павел Яковлевич ждет? Где он?
       М а к с и м. Честное слово... Уговорились мы с ним. Ю л и я. Ах, сговорились? (Смеется.)
      Слышен звук лодочного мотора.
       Отец. Куда это он?
       М а к с и м. Видишь! Батя мой с ним.
       Ю л и я. Второй - не Павел Яковлевич.
       Максим (всматривается). Верно, не он... Незнакомый...
       Ю л и я (улыбаясь). Не умеешь ты хитрить, Максим. (Показывает на бредень). И охота тебе была такую тяжелую маскировку тащить?
       М а к с и м. Юлия!
       Ю л и я. Сколько уж лет Юлия. Дальше!
      Максим бросил на землю бредень, решительно подходит к Юлии.
      Не подходи! (Смеется, увертывается.) Нет, надо тебя скорее на ту сторону Волги переправлять. (Сложила руки рупором, кричит.) Оте-ец! Засветишь бакены - Максима на ту сторону перевези. Рыбу он ловить хочет!..
       М а к с и м. А я не поеду. Никуда от тебя не поеду!
       Ю л и я. Сиди. Земля не куплена.
       М а к с и м. Юлия!
       Ю л и я. Слушаю.
       М а к с и м. Ты хотела, чтобы я начал учиться...
       Ю л и я. Хотела.
       М а к с и м. ...чтобы я стал лучшим заливщиком на заводе.
       Ю л и я. Хотела. И ты учишься, и стал - лучшим...
       М а к с и м. Что же дальше?
       Ю л и я. Жизнь, Максим!
       М а к с и м. Какая?
       Ю л и я (широкий жест). Такая вот! Посмотри, до чего же красивая наша Волга.
      За Волгой загорелись огни.
      Тепло как. Тихо. Тенёта плывут. Куда они плывут, Максим?
       М а к с и м. Черт их знает, куда они плывут.
      Пауза.
       Ю л и я (раздумчиво). Это, кажется, называется диссонансом. Я - об одном, ты - о другом...
       М а к с и м. Конечно, теперь, когда у тебя не сегодня завтра диплом инженера в кармане, можно на иностранные слова переходить.
       Ю л и я. Глупый...
       М а к с и м. Спасибо за комплимент.
       Ю л и я. На здоровье. (Счастливая, негромко смеется.) Ой, какой ты у меня глупый, оказывается!
       М а к с и м. Называй как хочешь. Все равно...
       Ю л и я. Что - "все равно"? Любишь. Знаю.
       М а к с и м. Поэтому издеваешься?
       Ю л и я. Давай помолчим, М а к с и м.
       М а к с и м (взвинчивая себя). Верно, о чем с идиотом разговаривать...
       Ю л и я. Больше ничего не скажешь?
      Максим делает движение.
      Не подходи! Мы уже уговорились: пока я не сдам экзаменов, ты ко мне близко не подходишь.
      Максим неожиданно крепко обнимает Юлию. Целует.
      (Высвобождаясь из объятий, негромко, с видимым спокойствием.) Нечестно это. Понимаешь? Мне еще три экзамена осталось...
       М а к с и м. Какие?
       Ю л и я (не подозревая подвоха). Технология, математика, сопротивление материалов.
       М а к с и м. По сопротивлению материалов ты уже провалилась.
      Снова целует Юлию.
       Ю л и я (ласково). Нахал. Какой же ты у меня нахал!.. Максим (пылко). Говори, приказывай! Что хочешь для тебя сделаю.
       Ю л и я (тихо). Крикни громко, что ты меня любишь.
      Не заставляя просить себя второй раз, Максим складывает руки рупором и кричит что есть силы.
       М а к с и м. Э-эй! Лю-уди!! Я люблю Юлию Грачеву! До смерти!!
       Ю л и я (испугавшись). Сумасшедший! (Счастлива.) Я пошутила...
       М а к с и м. А в прошлое воскресенье, когда хотела, чтобы я первое место в лодочных гонках занял,- тоже шутила? А мозоли на моих руках видела?
       Ю л и я. Покажи.
      Максим показывает руки Ю л и я целует ладони Максима и закрывает ими свое лицо.
       М а к с и м (поражен, тихо). Юлия!..
      Ю л и я приникает к Максиму, и некоторое время они стоят молча.
      (Негромко, будто боясь нарушить какую-то особенную, трепетную тишину.) Когда же наша свадьба, Юлия?
       Ю л и я (громким шепотом). Скоро...
      Пауза.
       М а к с и м. Не верится, что мы всегда будем вот так - вместе. Дома - вместе, в институте - вместе, на работе - вместе...
       Ю л и я. На работе мы не будем вместе, Максим.
       М а к с и м. Почему?
       Ю л и я. Я скоро подам заявление с просьбой перевести меня на другую работу. Я больше не хочу быть контрольным мастером.
       М а к с и м (крайне удивлен). Какая-нибудь неприятность?
       Ю л и я. Нет.
       М а к с и м. Боишься ответственности?
       Ю л и я. Тоже - нет. Я не хочу контролировать совесть людей, которых люблю, которым верю. Я хочу, как ты, как другие,- сама создавать что-нибудь. Встать к станку, к печи, к молоту - куда угодно.
       М а к с и м. Ну допустим, ты уйдешь. Но меня, нашу бригаду все равно кто-то другой проверять будет?
       Ю л и я. Но зачем - другой? Разве ты не допускаешь брак только потому, что хорошо ко мне относишься? А Борис Иванович? А другие из вашей бригады? Они тоже работают без брака. Зачем им нужна моя проверка?
       М а к с и м (озадачен). Ерунда какая-то...
       Ю л и я (горячо.) Почему - ерунда? Сегодня ваша бригада залила баббитом шестьсот сорок шатунов, я все руки отмахала, проверяя качество заливки, и ни одного шатуна не забраковала.
       М а к с и м. Зато все спокойны - ты проверила.
       Ю л и я. Нет, Максим, не то, не понимаешь ты меня... Значит, не умею я тебе объяснить... (Короткая пауза.) А вот как сделать, чтобы обойтись без этого "про-ве-ри-ла"? Как слово "проверила" заменить словом "поверила"? (Воодушевленно, словно нашла то, что искала.) Поверила! Поверили! Верим! Понимаешь?
       М а к с и м. Далеко нам еще до этого...
       Ю л и я (смотрит в глаза Максиму). А если - близко? Если совсем-совсем близко, тогда как?
       М а к с и м. Скрываешь ты от меня что-то.
       Ю л и я. Скрываю.
       М а к с и м. Скажешь?
       Ю л и я. Если поклянешься.
       М а к с и м. Лопни мои глаза!
       Ю л и я. Еще страшнее.
       М а к с и м. Провалиться мне сквозь землю.
       Ю л и я (зажмурилась). Нет, не могу! Боюсь! Вдруг ты неосторожным словом мечту мою вспугнешь... Узнаешь, М а к с и м. Скоро. Очень скоро...
      С Волги доносится песня
      Занавес
      
      КАРТИНА ВТОРАЯ
      
      Кабинет директора тракторного завода. Широкое и высокое окно - в него виден завод-гигант. К л и м о в , группа рабочих и инженеров испытывают движущеюся модель дизельного трактора. Шум, оживление, смех.
       К л и м о в. Стой! Стой! Остап Остапыч, держи его!
       П е р в ы й р а б о ч и й. Поворачивай! В другую сторону пусть!
       Б а н д у р а. В кабинете не хочет! На широкую дорогу просится!
       В т о р о й р а б о ч и й. В Москву просится.
       Т р е т и й р а б о ч и й. Измучили мы его.
      Входит К л а в д и я.
       К л а в д и я. Сергей Васильевич!
      Ее не слышат.
      Сергей Васильевич!
       К л и м о в. Тише, товарищи!
       К л а в д и я. Сергей Васильевич, директор МТС из Сибири очень просит, чтобы вы его приняли.
       К л и м о в. Я занят. Извинитесь. Пусть пройдет к Александру Ивановичу.
      Клавдия ушла.
      (С мальчишеским любопытством наблюдает за действующей моделью.) Молодцы! Художественная работа. Не стыдно будет в Москве показать. (Проходит мимо начальника цеха Богатырева, сидящего в стороне на стуле.) Степан Максимович, а ты чего сидишь молчишь? Один из главных виновников нашего праздника, а молчишь? Товарищи! Да ведь он спит!
       Б а н д у р а. Аж пузыри пускае.
       А р к а д ь е в. Все, что мог, он уже совершил...
       Б а н д у р а. Конвейер на первое время дизельными моторами обеспечил и пришел отсыпаться в кабинете директора. Тепло, уютно, мух нэмае...
       К л и м о в. Пусть поспит, Остап Остапович. Он несколько суток действительно глаз не смыкал.
       Б а н д у р а. А зараз, гляньте, як сладко улыбается.
       А р к а д ь е в. Послушайте, товарищи, как получилось.
       К л и м о в (жест в сторону Богатырева). Я думаю, товарищи, мы ему не помешаем. Слушаем, Петр Григорьевич.
       А р к а д ь е в (читает вслух). "Центральному Комитету Всесоюзной Коммунистической партии. Сообщаем, что задание партии и правительства выполнено. Сегодня с конвейера нашего завода сошла первая партия дизельных тракторов "ДТ-54", действующую модель которого мы посылаем Центральному Комитету от имени многотысячного нашего коллектива".
       Б а н д у р а. Коротко и ясно.
       П е р в ы й р а б о ч и й. Остальное сама модель доскажет.
      Входит К л а в д и я.
       К л а в д и я. Сергей Васильевич, извините, но товарищ из Сибири просит, чтобы приняли его лично вы.
       К л и м о в. Вы сказали ему, что я очень занят?
       К л а в д и я. Сказала. Он готов ждать сколько угодно. Говорит, ему нужен лично товарищ К л и м о в.
       К л и м о в. Хорошо, пусть ждет. Перепечатайте это письмо.
      Клавдия ушла
      Товарищ Макеев...
       В т о р о й р а б о ч и й. Слушаю, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Проследите, пожалуйста, за упаковкой модели.
       В т о р о й р а б о ч и й. Все будет в порядке, Сергей Васильевич.
       Б о г а т ы р е в (проснулся. Громко). А по-моему, товарищи, модель моделью, а надо бы вместе с ней и письмо в ЦК отправить, рассказать, как соответствует...
      Присутствующие переглянулись и расхохотались.
       К л и м о в. Верно, Степан Максимович! Ценное твое предложение. А главное, вовремя оно.
       Б о г а т ы р е в (спросонья). А? Я говорю, письмо бы надо...
       К л и м о в. Учли, учли твое пожелание. Все, дорогой, сделали. И письмо написали, и модель отправляем.
       Б о г а т ы р е в. А чего же тогда я здесь сижу? Черт... уснул... (Вскочил.) Меня же теперь, наверное, по всему заводу ищут. (Поспешно направляется к выходу.)
       К л и м о в. Фуражку-то возьми...
       Б о г а т ы р е в (вернулся, улыбнулся виновато). Как это я уснул? Вы уж... извините, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Ничего, ничего, Степан Максимович. (Рабочим.) Свободны, товарищи. Петр Григорьевич, ты задержись, пожалуйста.
      Рабочие уносят модель.
      (Прошелся, остановился.) Ты знаешь, что более двадцати процентов дефицитных заготовок, которые дал нынче чугунолитейный, полетело в брак?
       А р к а д ь е в. Знаю.
       К л и м о в (ходит взад-вперед). В такой момент! (Ходит.) Брак... враг... рак... Слова - разные, а результат один: потери, колоссальные убытки, снижение общего качества наших тракторов. Как найти верное средство, чтобы побороть эту проклятую внутризаводскую нашу болезнь? Или - неизлечимо?
       А р к а д ь е в. Видишь ли, Сергей Васильевич, брак браку рознь. Случай с литейным - явление временное. Это приступ лихорадки, связанный с переходом на выпуск новой машины. Устраним недоделки, освоим технологию, и брак спустится на свою излюбленную полочку: семь процентов. Меня больше волнует и беспокоит вот эта небольшая, но устойчивая цифра, с которой мы, к несчастью, сжились. Ты обрати внимание, из чего складывается эта цифра семь. Объективный брак - несовершенство технологии, недоброкачественность металла, износ оборудования - шесть процентов. Брак по вине рабочего - один процент. Вот эта, безобидная на первый взгляд, единица и есть самый страшный враг. Хочешь ты или не хочешь, а она, эта единица, порождает и остальные шесть процентов. Ведь что такое "объективный брак"? Это брак, который дает нам возможность оправдать рабочего. Возможность, а не п р а в о, ибо какой бы объективный брак ни был, он зависит от человека. В первую очередь - от человека.
       К л и м о в. Резонно.
       А р к а д ь е в. Вот мне и кажется, что в первую очередь нужно бросить все силы на борьбу с этой единицей. Короче, людьми нам больше заниматься надо, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Согласен. А пока давай брак на свою полку загонять. Семь процентов - это все-таки лучше, чем двадцать. Помоги мне подобрать человек двадцать - тридцать крепких коммунистов в помощь отделу технического контроля. На самые ответственные участки их в литейном поставлю.
       А р к а д ь е в. Снова увеличивать штат контролеров? А если что-нибудь поостроумнее?
       К л и м о в. Я первый ход сделал. Отвечай.
       А р к а д ь е в. Дай подумать.
       К л и м о в. Даю.
      Входит К л а в д и я.
       К л а в д и я. Сергей Васильевич, к вам рабочие на прием.
       К л и м о в. Да, да, приглашайте. (А р к а д ь е в у.) Петр Григорьевич, подожди немного. Сейчас закончу прием - вместе пройдем в чугунолитейный.
       А р к а д ь е в. Добро. Позвоню, чтобы знали, где меня искать. (Снял трубку телефона.) Екатерина Ивановна, я у Сергея Васильевича.
      Входят Вася и П о л я. Они очень взволнованы. Оба молчат.
       К л и м о в. Ну, кто же начнет первым?
       В а с я. Могу я...
       К л и м о в. Слушаю.
       В а с я. Сергей Васильевич, неудобно как-то получается с нашей семейной жизнью...
       К л и м о в. Что такое?
       П о л я. Вы понимаете... вы понимаете... (Заплакала.)
       В а с я. Поля,. успокойся.
       П о л я. (К л и м о в у.) Поженились мы. С квартирами у нас на заводе известно как. Не все еще успели восстановить. Но мы не стали ждать - поженились.
       П о л я. Ты уже про это говорил.
       В а с я. Я живу в мужском общежитии...
       П о л я. А я - в женском.
       В а с я. То я к Поле приду, то она - ко мне. Полю в моем общежитии не прописывают, а меня - в женском. Поля пришла и стала у меня без прописки жить.
       П о л я. Милиция два раза акт составляла.
       В а с я. Оштрафовали на сто рублей.
       К л и м о в. А все-таки живете вместе?
       В а с я. Живем.
       К л и м о в. Любовь с препятствиями? Молодцы!
       А р к а д ь е в. За такую любовь премии выдавать надо, а не штрафы взыскивать.
       К л и м о в. Чего же вы хотите?
       П о л я. Чтобы нам вместе жить разрешили.
       В а с я. Чтобы Полю в общежитии прописали.
       П о л я. Чтобы штраф сто рублей вернули!
       К л и м о в. Ой-ой-ой! Не все сразу. (Васе). Ты где работаешь?
       В а с я. В заливочной, в моторном.
       П о л я. В бригаде Максима Павловича Ножкина. Самсонов его фамилия. Три премии получил. И про меня кого хотите спросите. На кране работаю. Никого ни разу не ушибла, справку от начальника цеха могу принести.
       В а с я. Поля, успокойся...
       К л и м о в. Что же мне с вами делать? Сейчас посмотрю список новоселов. (Смотрит в список.) Да... Трудная задача... (Решил). Вот что. В общежитии пропишут, штраф постараемся вернуть. А с комнатой... Придется, хлопцы, еще немного подождать. Пусть завтра кто-нибудь из вас зайдет. Сегодня поговорю с жилотделом. Постараюсь помочь.
       П о л я. Войдите в наше положение, Сергей Васильевич!..
      Вася, Поля ушли.
       А р к а д ь е в. А почему ты им сразу ответ не дал?
       К л и м о в. Думал, что в доме, который мы сегодня принимаем от строителей, комната номер восемнадцать у нас в резерве, а на нее, оказывается, есть кандидат.
       А р к а д ь е в. Кто?
       К л и м о в. Кузнец Пророков. Пять лет в землянке живет. Оба с женой - люди пожилые.
       А р к а д ь е в (как бы между прочим). Да... А эти - ребята молодые. Им не дать - молодую семью разрушить можно. Как любят друг друга!.. (Пауза.) Да... Пророковых надо из землянки вытаскивать. Землянка - жилье плохое, а вот огородик они возле разделали - загляденье. Дней через двадцать, наверное, картошку будут копать... (Пауза.) Мы, кажется, через месяц еще один дом принимаем?
       К л и м о в. Принимаем. (И вдруг внимательно посмотрел на А р к а д ь е в а, улыбнулся.) Да, пожалуй, ты прав. Любовь не картошка... Пророковы еще месяц подождут.
      Звонит. Входит К л а в д и я.
      Верните молодоженов.
       К л а в д и я. Хорошо, Сергей Васильевич.
      Клавдия уходит, пропуская в кабинет Гуденина.
       Г у д е н и н. Здравствуйте, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Здравствуй, товарищ Г у д е н и н. Проходи. Чем порадуешь?
       Г у д е н и н (мрачно). Я по личному вопросу. (Горячо.) Это же, Сергей Васильевич, надо стальные нервы иметь! Деталь ноль три-одиннадцать все время в дефиците оказывается, а у нас...
       К л и м о в. Подожди, подожди, ты же сказал, по личному вопросу пришел.
       Г у д е н и н. По личному. Если старший мастер Щукин мое новое приспособление в дело не пустит, я на него в министерство жаловаться буду.
       К л и м о в. Ишь ты! За что?
       Г у д е н и н. На два часа боится шлифовальный станок остановить, чтобы мою конструкцию попробовать. А я ручаюсь: в восемь раз производительность увеличиться может. (Протянул чертежи.) Вот резолюция бриза, главного инженера. Да ведь это!..
       К л и м о в (внимательно просматривает чертежи). Что Щукин говорит?
       Г у д е н и н. Тысяча и одна ночь. Возиться не хочет. Или боится просто.
       К л и м о в. Хорошую ты штуку придумал. Ну-ка, Петр Григорьевич, посмотри. (Передал чертежи А р к а д ь е в у, взял трубку телефона, положил ее обратно.) Нет, не так... Надо, чтобы Щукин всеми печенками свою ошибку почувствовал.
      Нажимает кнопку на пульте, и тотчас же в репродукторе переговорного аппарата раздается голос дежурного по узлу связи
       Г о л о с д е ж у р н о г о. Узел связи слушает.
       К л и м о в. Моторный. Щукина.
       Г о л о с Щ у к и н а. Старший мастер Щукин слушает, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Здравствуй, товарищ Щукин. Имеешь случай отличиться.
       Г о л о с Щ у к и н а. Ну! Готов, Сергей Васильевич!
       К л и м о в. Поступил срочный заказ на большую партию детали ноль три-одиннадцать. Вместо тысячи штук ты с завтрашнего дня должен давать четыре тысячи за смену. (Подморгнул А р к а д ь е в у.)
       Г о л о с Щ у к и н а. Мать честная! Сергей Васильевич! Да ведь для меня это... нож.
       К л и м о в. Предупреждаю, Щукин, если задание не будет выполнено...
       Г о л о с Щ у к и н а. Да разве я не понимаю. (Пауза.) Что же мне делать теперь? Есть у меня одно новое приспособление... да ведь пес его знает... Не проверил еще... Рискнуть нетто?..
       Г у д е н и н (шепотом.) Слышите!
       К л и м о в (жестом останавливает Гуденина. В аппарат.) А это тебе виднее. Мне деталь нужна, понял? С завтрашнего дня за деталь ноль три-одипнадцать будешь отчитываться особо. (Подмигнул Гуденину.) А с новым приспособлением рисковать не советую.
       Г о л о с Щ у к и н а. Мать честная!
       К л и м о в. Все! (Выключил аппарат, возвращает Гуденину чертежи.) Подождем до завтра'. Если мой разговор не поможет - заходи.
       Г у д е н и н. Спасибо, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. За что же мне? Тебе спасибо.
      Гудении ушел
      (Тряхнул головой, засмеялся.) Личный вопрос!
       А р к а д ь е в. Способный парень.
       К л и м о в. Гений! Третье рационализаторское предложение за этот год.
      Входят В а с я и П о л я.
       В а с я. Вы звали, Сергей Васильевич?
       К л и м о в. Звал. (Включает переговорный аппарат.) Коммунальный отдел. Попова.
       Г о л о с П о п о в а. Попов слушает, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Товарищ Попов, сейчас к тебе придет товарищ Самсонов с женой, дай им ключ от восемнадцатой комнаты.
       Г о л о с П о п о в а. И ордер?
       К л и м о в. Все как положено. Будь здоров.
       Г о л о с П о п о в а. Сделаю, Сергей Васильевич.
       В а с я. Сергей Васильевич!
       П о л я. Неужели! Сергей Васильевич! Да мы с Васей теперь...
       К л и м о в. Вы" за ключом бегите по горячим следам.
       В а с я. Сергей Васильевич, я... я... Эх, Сергей Васильевич! От радости у меня все хорошие слова из головы вылетели.
       К л и м о в. А плохие мне не нужны! На новоселье не забудьте позвать.
       В а с я. Позовем. Поля, разве не позовем?
      Уходят.
      Звонит телефон. К л и м о в снимает трубку.
       К л и м о в. Здравствуйте, Федор Семенович. (Во весь голос.) Что-о? Кудров? Афанасий Павлович? К нам на завод? Событие! Еще какое событие! Встретим! Конечно, встретим! (Положил трубку.)
       А р к а д ь е в. Из горкома?
       К л и м о в. Да! (Он крайне взволнован.) Ты знаешь, кто к нам в гости пожаловал? Мой гвардеец, Герой Советского Союза Афанасий Павлович Кудров!
       А р к а д ь е в. Погоди... Это тот снайпер, который в дни обороны здесь чуть ли не двести фашистов уничтожил?
       К л и м о в. Он! Он! Приехал и не позвонил. Ах, курицын сын!
       А р к а д ь е в. Сергей Васильевич, такого почетного гостя надо встретить как следует.
       К л и м о в. Встретим, встретим, Петр Григорьевич! (Снимает трубку телефона.) Комитет комсомола? Здравствуй, Олег. Боевое задание. К нам на завод вот-вот прибудет дорогой гость, Герой Советского Союза, знаменитый снайпер, защитник нашего города Афанасий Павлович К у д р о в. Ты понял, Олег? Цветы! Оркестр! Все! Действуй!
       А р к а д ь е в. Сергей Васильевич, ты иди в литейный один, а я здесь все сам организую. По радио объявим, с завкомом свяжусь,- может быть, действительно с оркестром сообразим.
      Входит К л а в д и я.
       К л а в д и я. Сергей Васильевич, тот товарищ из Сибири...
       К л и м о в. Не могу. Извинитесь...
      Клавдия направляется к двери.
      Стойте!
       К л а в д и я (испуганно останавливается). Слушаю, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Я говорю - стойте!
      Направляется к двери, распахивает ее.
      Отставить, Петр Григорьевич. Ничего ты организовать не успеешь.
       А р к а д ь е в. Почему? К л и м о в. Знакомься!
      Жест в сторону входящего К у д р о в а.
      Герой Советского Союза, снайпер, командир взвода разведчиков, гвардии старший лейтенант Афанасий Павлович К у д р о в. Прошу любить и жаловать.
       А р к а д ь е в. Очень рад! А р к а д ь е в.
       К л и м о в. Наш парторг ЦК.
       К у д р о в. К у д р о в.
      Пауза.
       К л и м о в. Афанасий!
       К у д р о в. Сергей Васильевич!..
      Бросаются в объятия друг другу.
       К л и м о в. Ты ли это, Афанасий?
       К у д р о в. Вот именно, Сергей Васильевич!..
       К л и м о в. Встретились! И где встретились!
       К у д р о в. Чудо!.. Не опомнюсь никак.
       К л и м о в. Ну-ка, ну-ка! Иди, проходи, садись, говорю.
       А р к а д ь е в. Сергей Васильевич, вы тут вспомните дни боевые, а я кое-какими неотложными делами займусь. (Кудрову.) Теперь, товарищ Кудров, скоро мы вас не отпустим.
      А р к а д ь е в ушел.
      К л и м о в пододвигает стул, садится напротив Кудрова.
       К л и м о в. Ну? Где работаешь? Как живешь? Здоровье? Жена? Дети? Настроение? Обо всем докладывай, Афанасий Павлович.
       К у д р о в. Живу хорошо, товарищ генерал...
       К л и м о в. Какой же я теперь генерал?
       К у д р о в. Не генерал, а хозяйство опять большое.
       К л и м о в. Огромное. (Отходит к окну.) Ты только взгляни, Афанасий Павлович, силища какая! Все воскресло.
       К у д р о в (вдруг). А в сталелитейном печь жива, из которой я фрицев стрелял?
       К л и м о в. Жива. Сталь дает. Отец Максима Ножкина на ней работает.
       К у д р о в. И Максим Ножкин здесь?
       К л и м о в. А как же! Такой, брат, стахановец! Пять месяцев подряд звание лучшего заливщика завоевывает.
       К у д р о в. Увидать бы его!..
       К л и м о в. Увидишь... А ты старика бакенщика помнишь?
       К у д р о в. Был вчера у него.
       К л и м о в. Был? И дочь его видел?
       К у д р о в. Юлию не видал. Не пришлось.
       К л и м о в. Тоже на заводе работает. Замечательно работает! Всё с Максимом их сватаю. Пара-то какая, а?
       К у д р о в. Что и говорить, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Подожди, все встретимся. Ну а ты как?
       К у д р о в. Живу в Сибири, работаю директором МТС.
       К л и м о в. Землю день и ночь пашешь, как мечтал?
       К у д р о в. Исполнилась мечта, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Охоту забросил?
       К у д р о в. Балуюсь.
       К л и м о в. Депутат Верховного Совета, вижу. Поздравляю... (Вдруг.) Постой, постой... Директор МТС, говоришь?
       К у д р о в. Директор.
       К л и м о в. Из Сибири?
       К у д р о в. Из Сибири.
       К л и м о в. И давно ты у меня в приемной сидишь?
       К у д р о в. Время не засекал, а посидел порядком.
       К л и м о в. Уж это не тебя ли я принимать не хотел?
      Кудров кивает головой.
      Вот чудак! Чего же ты сразу свою фамилию не назвал? Прямо бы без никаких входил - и всё.
       К у д р о в. Не хотел порядок нарушать.
       К л и м о в. Нет, это здорово! В самый кон ты приехал. Праздник у нас большой: первую партию дизельных тракторов с конвейера сняли. Завтра митинг. Надеюсь, Афанасий Павлович, выступишь, скажешь что-нибудь.
       К у д р о в. Не за этим я приехал, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Не скромничай, не скромничай.
       К у д р о в. Не скромничаю. С большой обидой на завод приехал.
       К л и м о в. Что такое?
       К у д р о в. Как же это получается, Сергей Васильевич? Прислал ваш завод новые тракторы, а они будто гвоздями сколочены - разваливаются на глазах.
       Кл и м о в (потрясен). Не может быть!
       К у д р о в. Как же не может быть, если из десяти машин семь уже на капитальном ремонте стоят.
       К л и м о в (тихо). Что случилось с тракторами?
       К у д р о в. Завели - как будто ничего. А в борозду вошли, нагрузку тракторам полную дали - у семи тракторов моторы вдребезги.
       К л и м о в. Почему? Причина?
       К у д р о в. Комиссия установила - в подшипниках вся причина. Баббит из шатунов выкрошился. Ну гайки, конечно, с шатунами сорвало, и пошла писать губерния.
       К л и м о в. Может быть, трактористы забыли масло залить?
       К у д р о в. Было масло. И трактористы не первый сезон работают. Потрепали хлопцев. Двоих чуть из партии не исключили. Мне строгий выговор закатили по партийной линии. А убыток какой? Если бы ты, Сергей Васильевич, видел, сколько из-за ваших тракторов хлеба у нас на корню сгнило.
       К л и м о в. Привез шатуны?
       К у д р о в. Привез.
       К л и м о в. Давай.
      Кудров достал из чемодана шатун, отдал К л и м о в у. Климов внимательно осмотрел деталь.
      Что-то с баббитом неладно. Кажется, действительно завод виноват. Похоже на то, что холодным баббитом шатуны наплавили. Ну и новость ты привез! Штамп контролера номер семнадцать... Сейчас! (Решительно подходит к столу, нажимает кнопку переговорного аппарата.)
      Аппарат молчит. К л и м о в нажимает на кнопку второй, третий раз. Хватает трубку телефона.
      Узел связи. Срочно!
       Г о л о с д е ж у р н о г о (в переговорном аппарате). Узел связи слушает.
       К л и м о в (вспылил). Где слушаешь, когда через телефон приходится вызывать? Моторный. Г о р е м ы к и н а.
       Г о л о с д е ж у р н о г о. Есть!
       Г о л о с Г о р е м ы к и н а. Начальник бюро технического контроля моторного цеха слушает.
       К л и м о в. Товарищ Г о р е м ы к и н , поздравляю! Завод партию бракованных тракторов в Сибирь направил.
       Г о л о с Г о р е м ы к и н а. Что-о?
       К л и м о в. Выясни фамилию контролера с клеймом технической приемки номер семнадцать, немедленно пришли его ко мне. И сам явись.
       Г о л о с Г о р е м ы к и н а. Слушаю, Сергей Васильевич?
       К л и м о в (Кудрову). Когда ваша МТС тракторы получила?
       К у д р о в. В июле месяце.
       К л и м о в. Номера машин привез? К у д р о в. Привез. К л и мо в. Давай.
      Прочитал бумажку, протянутую Кудровым, взял трубку телефона.
      Отдел сбыта. Сергеев? В июле партию тракторов в Сибирь отправляли? Немедленно сообщи дату их выхода с конвейера. Всё! (Положил трубку.)
       К у д р о в. Сергей Васильевич, может... после разберемся? У вас праздник такой...
       К л и м о в. Ничего, ничего, Афанасий Павлович.
       Г р о м к и й г о л о с д е ж у р н о г о (из репродуктора). Сергей Васильевич, моторный срочно просит.
       К у д р о в (отшатывается). Тьфу, дьявол, напугал.
       К л и м о в (включил аппарат). Слушаю.
       Г о л о с Щ у к и н а (захлебываясь от радости). Сергей Васильевич, пустил!
       К л и м о в. Кого пустил?
       Г о л о с Щ у к и н а. Приспособление! Новой конструкции! Вместо четырех деталей - тридцать две сразу шлифует. Работает. Гуденин изобрел. За двадцать минут двухчасовую норму дал - и будьте здоровы. А вы, Сергей Васильевич, рисковать боялись.
       К л и м о в. Да, чуть-чуть тебе со страху выговор в приказе по заводу не объявил.
       Г о л о с Щ у к и н а. За что?
       К л и м о в. За то, что приспособление Гуденина неделю у тебя на столе валялось, а ты нос от него воротил. Все я, Щукин, знаю.
       Г о л о с Щ у к и н а. Мать честная! Сергей Васильевич!..
      Но Климов выключает аппарат. Резкий звонок телефона. Климов берет трубку.
       К л и м о в. Да. Сергеев? Ну? Тридцатого июня? Это с конвейра? Ясно! (Записывает. Положил трубку. Пауза.) Молодец, Афанасий Павлович, нашей громкой заводской славы не испугался, правду нам в глаза сказал. Шатун этот переделать не так трудно. А вот заливщика, который испортил его... (Пауза.) Таких немного, но они мешают нам еще быстрее двигаться вперед. Будем и таких людей переделывать. Это трудно, это труднее всего, но сегодня и необходимее всего.
      Входит Ю л и я.
       Ю л и я. Можно, Сергей Васильевич?
       К л и м о в (улыбнулся). А-а... Конечно, можно... Афанасий Павлович, ты узнаёшь, кто это?
       Ю л и я (приветливо). Здравствуйте, Афанасий Павлович.
       К у д ров (всматривается в Юлию). Юлька! (Осекся.)
       Ю л и я. Батюшки... батюшки! Какая ты... какая вы стали...
       К л и м о в. Ю л и я Михайловна - иначе уже не назовешь.
       Ю л и я. Что вы, Сергей Васильевич! И вы, и Афанасий Павлович мне как родные.
       К у д р о в. Небось еще в сорок втором году во время боев породнились. Ах какая ты, Юленька, красавица стала.
       Ю л и я. Я так рада видеть вас, Афанасий Павлович! (Короткая пауза.) Вы меня, Сергей Васильевич, вызывали?
       К л и м о в. Нет, не вызывал, но, как видишь, пришла ты кстати. Начальник ОТК Г о р е м ы к и н рекомендует тебя на должность своего первого заместителя. Я поддерживаю. Согласна?
       Ю л и я. Нет, Сергей Васильевич. Если можно, Я приду к вам через несколько дней сама... После того, как я... (Замялась.)
       К л и м о в. После того, как вы с подружкой закончите испытание изобретенного вами электрозвукового автоматического контрольного прибора?
       Ю л и я (ахнула). Вы знаете?!
       К л и м о в. Слыхал, Афанасий Павлович? "Родные", говорит. А один из этих "родных" узнаёт хорошую новость из уст директора института, а не от своей крестницы.
       Ю л и я. Я скоро приду и все-все расскажу вам, Сергей Васильевич. До свиданья.
       К л и м о в. До свиданья.
       Ю л и я (у двери). А Г о р е м ы к и н велел мне срочно явиться к вам и захватить свой контрольный штамп.
       К л и м о в. Постой, постой... Ну-ка дай сюда. (Взял клеймо.) Клеймо номер семнадцать... Детали, которые идут на конвейер, этим клеймом метишь ты?
       Ю л и я. Я.
       К л и м о в. Так это... ты?!
       Ю л и я. Я... не понимаю...
       К л и м о в (взял шатун). Качество заливки подшипников на этой детали проверяешь ты?
       Ю л и я. Что случилось, Сергей Васильевич?
       К л и м о в. Что случилось?.. (Кудрову.) Афанасий Павлович, скажи ей.
      Кудров молчит.
       Ю л и я. Афанасий Павлович!..
       К л и м о в. Ты поставила это клеймо на бракованные детали. Завод выпустил партию негодных тракторов, и на поле, в горячую пору уборки, у него в МТС... семь машин...
       Ю л и я (потрясена, тихо). Не может быть!..
       К л и м о в. Оказывается, может. (Пауза.) Я обязан судить... А пока, до заключения комиссии, отстраняю тебя от работы...
      Пауза
       Ю л и я (тихо). Понимаю... (Низко опустив голову, выбегает из кабинета.)
       К у д р о в. Сергей Васильевич!..
       К л и м о в. Государство доверило ей контрольное клеймо, а она этого доверия не оправдала...
      Занавес.
      
      
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      
      КАРТИНА ТРЕТЬЯ
      
      Изящный, веселый по архитектуре домик в рабочем поселке. Отсюда, с горы, виден завод, подернутый золотисто-солнечной дымкой. Вторая половина дня. П а в е л Я к о в л е в и ч и Мария Петровна в ожидании Максима знакомят Кудрова со своим хозяйством. Оба они немножко робеют перед знатным гостем, и поэтому разговор не сразу приобретает непринужденный характер.
       М а р и я П е т р о в н а. О кирпичи не споткнитесь тут, Афанасий Павлович. Паша, убрал бы с дороги.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (словно извиняясь). Максим гараж строить собирается.
       М а р и я П е т р о в н а. Машину надумал купить.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Так... (Пауза.) Тут я предлагаю пару яблонь посадить.
       М а р и я П е т р о в н а. А Максим на беседке настаивает. Беседка и будет.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вид на завод она закроет. Как вы не поймете!
       М а р и я П е т р о в н а. Ну ладно, ладно... (Кудрову.) Не успели всего согласовать-то... Паша, не утомляй человека, приглашай к столу.
       К у д р о в. Мария Петровна, давайте еще немножко Максима подождем.
       М а р и я П е т р о в н а. Пожалуйста, пожалуйста, как вам лучше, Афанасий Павлович.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вот в этом месте я предлагаю с осени малину посадить, а Максим под цветы землю завоевывает. Опять конфликт.
       М а р и я П е т р о в н а. У них, Афанасий Павлович, конфликты, а я отдуваюсь. Оба из цехов не вылезают, я одна красоту-то навожу.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Маша...
       М а р и я П е т р о в н а. Ведь на какие хитрости пускаются с этим заводом, Афанасий Павлович! Да вот хоть прошедшей зимой. Наш завод на стахановскую вахту, что лиг вставал... Да, в честь памяти Владимира Ильича Ленина вахта была.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Маша...
       М а р и я П е т р о в н а. А в заводском доме отдыха рабочие наши отдыхали. Верст двенадцать отсюда. Прослышали они о вахте - и к заведующему: отпусти, мол, друг, отстоим эту вахту самую, вернемся и доотдохнем. Тот - ни в какую. "Нельзя - и все". А для верности приказал в тот день никому из отдыхающих верхнюю одежду не выдавать. Так... А наши знаешь что удумали? На лыжную прогулку захотели. Весь дом отдыха. Заведующий так и растаял от удовольствия: вот это, мол, другое дело, культурное мероприятие - пожалуйста. Физического руководителя им дал, ручкой помахал - честь честью. Ждет-пождет, дело к ночи - пропали лыжники. Уж он, бедный, и туда и сюда - замерзли, наверное! А они в цехе, у печей стоят, оказывается...
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Зачем ты, Маша?..
       М а р и я П е т р о в н а. На завод сбежали из дома-то отдыха.
       К у д р о в. Уж не Павел ли Яковлевич в этой лыжной прогулке участвовал?
       П а в е л Я к о в л е в и ч (воодушевленно). Мы ведь, сталевары-то, Афанасий Павлович, все одно что моряки. Конечно, малость разница есть: те с водной стихией воюют, а мы - с огненной. И вода прогневится - держись, но и с горячей сталью ухо держи востро.
       К у д р о в. Спалит?
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Огня бояться - сталеваром не быть.
       М а р и я П е т р о в н а. Его теперь не переслушаешь. Вы бы к столу шли.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Маша... Ты, Маша... (Кашлянул.)
       К у д р о в. Ничего, ничего, М а р и я П е т р о в н а.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Я вот в войну-то сталь не варил, не довелось: тоже в ополчении находился. Истосковалси-и! Как свою первую послевоенную плавку дал,- что тебе сказать? Гляжу я на свою первую послевоенную сталь - не могу оторваться. Так бы ладони под нее подставил, огнем умылся бы, чтобы самому навеки горячим стать.
       М а р и я П е т р о в н а. Ну будет, будет! Разошелся.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вдохновение пришло. Ты, Маша...
       К у д р о в. Мария Петровна, посидите с нами. В ногах правды нет.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Маша, рядом со мной садись. Вот так.
      Заводской гудок. Все слушают.
      Мощь!..
       М а р и я П е т р о в н а. Теперь привыкли. А когда первый раз после боев гудок загудел, мы плакали от радости.
      Входит М а к с и м.
       Максим (на ходу). Мама, дай мне переодеться... (Скрывается в доме.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Не узнал...
       К у д р о в. Узнает...
       Максим (высунулся в окно). Мама, тороплюсь я. (И вдруг задержал свой взгляд на Кудрове. Выбегает из дому, на секунду останавливается, молча подходит к Кудрову и стискивает его в своих объятьях. Пауза.) Мама! Папа! Да ведь это... вы знаете, кто это? Это Афанасий! Афанасий Павлович К у д р о в. Величайший снайпер и разведчик всех времен и народов...
       М а р и я П е т р о в н а. Познакомились.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Общий язык нашли.
       М а к с и м. Ой, как же рад я! Когда приехал? Откуда? Зачем?
       К у д р о в. Расскажу.
       М а к с и м. Папа, мама, чем мы такого дорогого гостя угощать будем?
       М а р и я П е т р о в н а. Чем богаты. А вино на свой вкус выбирайте.
       М а к с и м. Выберем! В честь такой встречи выберем. А помнишь, Афанасий Павлович, как мы однажды с тобой у старшины фронтовые стограммы на взвод получили? Идем с водкой, вдруг на лед попали, оба поскользнулись - и все, что у нас в руках было...
       П а в е л Я к о в л е в и ч (ахнул). Не донесли?
       М а к с и м. Пососали снежок, который за всех нас водку выпил, погоревали - прошло!..
       К у д р о в. Было!..
       М а к с и м. Такой же ты, не постарел.
       К у д р о в. Мне - рано!
       М а р и я П е т р о в н а. Сынок, в магазин-то тебе придется сходить.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Маша, не мешай. Ты в военнофронтовые дела не вмешивайся.
       М а р и я П е т р о в н а. Да ведь только одного на столе и не хватает...
       М а к с и м. Придется сходить. Я - в момент. (Пошел, остановился.) А помнишь, Афанасий Павлович, сколько мы в Европе стран исколесили, а песню в те дни одну пели? (Поет.
       Хороша страна Болгария...
       К у д р о в (подхватывает).
       Эх, а Россия лучше всех!..
       М а р и я П е т р о в н а. Беги, неугомонный.
       М а к с и м. Бегу! (Ушел.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Веселый он, Максим-то, а работу скучную выбрал. Неувязка у меня, Афанасий Павлович, с сыном получилась.
       К у д р о в. Как так?
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Не в меня вышел.
       К у д р о в. Ну это вы, Павел Яковлевич, зря. Максима как-нибудь и я маленько знаю: в моем взводе он служил.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Не-ет! Не в меня. Обида. Отец всю жизнь у мартена да у электропечи простоял, а он струсил.
       К у д р о в. Нет, нет, Павел Яковлевич. Максим - не из робкого десятка.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Струсил! Ты - верь. Струсил. (С иронией.) По малому литейному делу пошел. Баббит плавит. Знаешь, что такое баббит?
       К у д р о в. Баббит? Подшипники им наплавляют. Мягкий металл.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вот-вот! Правильно ты сказал - вещь мягкая. Баббит, олово, свинец - это нам, сталеварам, вроде как в насмешку. Эту металлургию лучиной расплавишь. Цветным хоть этот металл зовут, благородным, а мы его всурьез не берем. Как ты баббит этот ни плавь, он все бледный вид имеет. Синий, вроде у покойника. Мертвый металл! То ли дело у меня! Стою я, к примеру, у электропечи. Передо мной по желобу жидкая сталь бежит. С озорством бежит! Сыпанет в тебя горячими звездами: на, мол, сама на небо не закину, забрось, ежели в руках удержать сможешь. А время ли мне, когда рядом формовочные станки стучат: "Так-так давай! Так-так давай!" А мастер тебе кричит: "На пятый конвейер!", "Подать на второй!" А над головой - туда-сюда краны носятся с ковшами, полными металла. Душа поет! Вот где настоящая работа. Эх, жалко, жизнь наша человеческая короткая! Дать бы ее нашим стахановцам-кузнецам, чтобы оттянули ее малость, пока она горячая. Маша! Налей по стопочке, необычайно хорошо я себя нынче чувствую!
       М а р и я П е т р о в н а. Распалился. Максима подожди.
      Входит В а с я. Он чем-то взволнован.
       В а с я. Здравствуйте.
       М а р и я П е т р о в н а. Здравствуй, В а с я.
      Вася издалека кланяется Кудрову.
       В а с я. Максим Павлович... дома?
       М а р и я П е т р о в н а. В магазин пошел. Сейчас придет. В а с я. Я подожду.
       М а р и я П е т р о в н а. Подожди, подожди. (Уходит в дом.)
      Издалека доносится песня - ее поет Максим "Где ж вы, где ж вы, где ж вы, очи карие " Вася выходит за ограду, ждет Максима. Снова слышен заводской гудок Звук его все ширится, нарастает и постепенно затихает.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Люблю! И гудок этот, и дым этот, который трудом нашим пахнет. И горького, и сладкого за двадцать лет тут испытали и-и сколько!
       К ограде подходит Максим Вася устремляется ему навстречу.
       В а с я. Максим Павлович, отойдемте в сторонку.
       М а к с и м. Чего тебе?
       Вася (тихо). Дело такое, понимаете... Срочное.
       М а к с и м. Некогда мне сейчас. Извини, брат. Вася (оттирает Максима в сторону, настойчиво). Вы с товарищем Кудровым разговаривали?
       М а к с и м. Разговаривали. Дальше?
       В а с я. Вы знаете, зачем он к нам на завод приехал?
       М а к с и м. Нет. Зачем?
      Вася шепчет что-то на ухо Максиму. Гудок окончательно затихает.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Я, Афанасий Павлович, на других заводах не был, а кажется: лучше нашего и нет. Сколько новых цехов мы выстроили! Какие лаборатории, школы! Посмотрите, какой красавец стоит - новый кинотеатр. Вот отсюда, с террасы, лучше видать.
      Уходят на террасу.
       Вася (тихо). Помните, у нашей плавильной печи прибор испортился и мы партию шатунов холодным баббитом залили?
       М а к с и м. Ну и что?
       В а с я. Тише! Вы же дали мне честное слово обратно бракованные шатуны со сборки вернуть.
       Максим, Взял.
       В а с я. Взяли, да не все, может. Наши это шатуны, наверное, Максим Павлович.
       М а к с и м. Почему - наши?
       В а с я. По срокам, говорю, выходит. Тракторы сошли с конвейера тридцатого июня, и печь у нас испортилась...
       Максим (строго). Чего это ты меня вдруг проверять вздумал? Ты панику не поднимай... У нас все в порядке. Понял? Отправляйся-ка, друг, домой. Ясно?
       В а с я. Ясно, да не совсем. (Громко.) До свидания, Павел Яковлевич. До свидания, товарищ К у д р о в.
       К у д р о в. До свидания.
      Вася уходит Где-то недалеко играют на баяне.
       М а к с и м (Кудрову). Не налюбуешься?
       К у д р о в. Нет! На каменные здания смотрю. Не времянки ведь, не тяп-ляп как-нибудь. Прочно стоят!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вы знаете, Афанасий Павлович, как после окончания боев мы делали первые тракторы? Цеха без крыш, дождь, снег, ветер... Железо к рукам прилипает. Каждый работал за троих.
       К у д р о в. Не зря, значит, наши гвардейцы головы здесь свои сложили...
      Из дома выходит М а р и я П е т р о в н а.
       М а р и я П е т р о в н а (взяла у Максима вино). Теперь, Максимушка, я тебя не потревожу. Паша, чурок для самовара иди наколи.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Да ведь были у тебя чурки. (Привлек к себе Марию Петровну.) Люблю я свою Машу, Афанасий Павлович. Сорок лет люблю.
       М а р и я П е т р о в н а. Эх, старый, старый!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Какой я старый? Я, черт, еще молодой... Все, Маша, для тебя сделаю.
       М а р и я П е т р о в н а. Самовар вскипячу, и за стол сядем. (Тихо, Павлу Яковлевичу.) До чего же ты на старости лет непонятливый стал, Павел! Дай товарищам одним посидеть, наговориться досыта.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. А-а...
      П а в е л Я к о в л е в и ч и М а р и я П е т р о в н а уходят в дом.
       М а к с и м (не знает, с чего начать). Так... Как же рад я, Афанасий Павлович. Надолго к нам?
       К у д р о в. Думал, на день-два, да гляжу, не скоро выберешься. (Пауза.) Зовут меня эти края, М а к с и м. В тайге родился, глубокие корни там пустил, а тянет сюда. Ой как тянет!
       М а к с и м. Испытал, знаю, Афанасий Павлович.
       К у д р о в. Ну а ты, Максим? Рассказывай. Ведь четыре года не видались.
       М а к с и м. Живу вроде ничего, Афанасий Павлович. Из армии пришел, сначала трудновато показалось - преодолел. Когда первый раз звание лучшего заливщика получил - будто я один, без поддержки войск, штурмом Будапешт взял. А теперь - слыхал, наверное... Скоро шестой раз звание лучшего заливщика получу - в заводскую Книгу почета впишут... Навечно.
       К у д р о в. Молодец! (Пауза.) Я к тебе, Максим, по старой дружбе пришел. Помоги в одном каверзном деле разобраться.
       М а к с и м. Выкладывай, Афанасий Павлович.
       К у д р о в. Понимаешь, какая история... Получила наша МТС десять тракторов вашего завода, а на другой день семь из них крупную аварию потерпели.
       М а к с и м. Слыхал. (Пауза.) Как это получилось?
       К у д р о в. Баббит из шатунных подшипников выкрошился, ну и пошло... Моторы - вдребезги. Трактористы наши виноваты или завод промашку дал? А?
       М а к с и м. Завод? Что ты, Афанасий Павлович! Ты почитай нашу заводскую газету - столько благодарностей за наши тракторы колхозы, совхозы и МТС присылают.
       К у д р о в. Да? А вот Сергей Васильевич...
       М а к с и м (быстро). Что Сергей Васильевич?
       К у д р о в. Взялся за это дело. Расследование назначил.
       М а к с и м. Да как же за глаза-то?.. Надо бы аварийные моторы посмотреть. Ты не догадался хоть один шатун привезти?
       К у д р о в. Привез.
       М а к с и м. С тобой?
       К у д р о в. У Сергея Васильевича остался.
       М а к с и м. Нашел он, кто шатуны заливал?
       К у д р о в. Не так это просто, оказывается.
       М а к с и м. Почему? Клеймо-то на шатуне стоит?
       К у д р о в. Стоит.
       М а к с и м. Так по клейму же сразу видно, чья бригада шатуны заливала. Какой номер клейма, не помнишь?
       К у д р о в (повышенная активность Максима заставила его насторожиться). Подожди, подожди...
       М а к с и м (нетерпеливо). Семнадцатый или двадцать четвертый?
       К у д р о в (не сразу). А у вас две бригады заливщиков?
       М а к с и м. Две. Если клеймо номер двадцать четыре, надо в бригаде Ожогина искать. А у нас клеймо номер семнадцать.
       К у д р о в. А-а...
       М а к с и м (живо). Вспомнил?
       К у д р о в. Вспомнил.
       М а к с и м. Двадцать четвертый.
       М а к с и м. Точно?
       К у д р о в. Точно говорю. Двадцать четвертый.
       М а к с и м (облегченно вздохнул). Ну а раз клеймо известно, Сергей Васильевич выяснит. Найдут! (Желая сменить тему разговора.) Мама, скоро, что ли, там у тебя?
       М а р и я П е т р о в н а (из окна). Давно готово. Мешать вам не хотела. Пожалуйте.
       К у д р о в. Сейчас придем, Мария Петровна. А как, по-твоему, Максим, такое дело могло получиться?
       М а к с и м (думая, что беда обошла его стороной). По-разному... У меня однажды такой, понимаешь, случай был. Испортился у печи пирометр - прибор, который температуру расплавленного баббита показывает.
       К у д р о в (с интересом). Ну?
       М а к с и м. Заметил я, что баббит текучесть потерял. Смотрю на пирометр - все нормально: стрелка стоит, как положено, на красной черте. Но на всякий случай остановил печь, вызвал пирометристку. Опустила она свой контрольный прибор - я так и ахнул: вместо положенных четырехсот восьмидесяти градусов - четыреста тридцать. Вот и скажи: кто тут виноват?
       К у д р о в. И много деталей насмарку пошло?
       М а к с и м. Я же тебе говорю, слава богу, заметил вовремя.
       К у д р о в. Ну а как же все-таки бракованные шатуны на сборку попали?
       М а к с и м. У Ожогина-то?
       К у д р о в (усыпляя бдительность Максима). Да, да, у Ожогина.
       М а к с и м. Кто его знает... Могло и так... Или шатуны заливщик перед наплавкой как следует не просушил, или баббит малость недогрел. Когда спохватился, увидел, что брак вышел, он шатуны-то, которые из заливочной уйти не успели, заново наплавил, а несколько штук могло уже до малого конвейера дойти, где моторы собирают.
       К у д р о в. Как же контролер их туда пропустил?
       М а к с и м (беспечно). Да ведь конь, Афанасий Павлович, о четырех ногах, и тот, говорят, спотыкается.
       К у д р о в. Ну просмотрел, скажем, контролер. Но заливщик-то знал, что брак у него. Почему же он со сборки шатуны не вернул?
       М а к с и м. Ого! Знаешь, какой шум после этого по заводу пойдет! Был, скажут, стахановцем - стал бракоделом, доверия не оправдал, туда-сюда...
      Видит, что его слова производят на Кудрова удручающее впечатление.
       Ты не подумай, что я оправдываю или защищаю. Но мы, знаешь, работаем как? Ни с чем не считаемся, сил не жалеем. По две-три нормы в смену даем. Если и загонишь несколько шатунов в брак, то вдвойне, втройне этот брак хорошей продукцией перекроешь... А звание лучшего заливщика из-за нескольких шатунов терять никому не охота. (В тоне шутки.) От одних девок позор такой, сам понимаешь.
       К у д р о в. Не понимаю. Сукин сын он, тот заливщик. (Пауза.) Ну а если этого бракодела не найдут? Кого судить будут? Контролера?
       М а к с и м. А я почем знаю? Ты ко мне за советом пришел, я тебе все как другу объяснил. А кто виноват, кто теперь отвечать будет - пусть прокурор скажет.
       К у д р о в (встал). Мы, Максим, в такое время живем, когда каждый себе прокурором должен быть. (Внимательно посмотрел на Максима.) Та-ак... Вон, гляжу, Юлия сюда бежит. (Пауза.) К прокурору, говоришь? Эх, если бы ты знал, как не хочется идти к нему!.. Как хорошо было бы, если бы человек, который бракованные шатуны на сборку пустил, сам бы себя нашел. (Другим тоном.) А за то, что ясность во всю эту канитель внес, спасибо.
      Быстро входит Юлия, она крайне взволнована.
       Ю л и я (увидела Кудрова - смутилась). Еще раз здравствуйте, Афанасий Павлович. Я... кажется, помешала?
       М а к с и м. Нет... то есть... Конечно, нет.
       Ю л и я. Максим, мне нужно... с тобой поговорить.
       К у д р о в (смотрит на часы). Ои-ёй-ёй, заболтался я с тобой, М а к с и м.
       М а к с и м (вскочил). Куда ты?
       К у д р о в. В редакции заводской газеты меня ждут. Уже опоздал.
       М а к с и м. Как же это, Афанасий Павлович? Стол накрыт. Старики обидятся.
       К у д р о в. А я сейчас извинюсь, попрощаюсь... А свою норму выпью, не бойся. (Ушел в дом.)
       Ю л и я (порывисто приникает к Максиму). Максим, родной, что же это!.. (Плачет.)
       М а к с и м (растерянно). Подожди... Расскажи толком.
       Ю л и я (глотая слезы). Помнишь, вчера я сказала: "не буду работать контролером". А почему? А почему - ты знаешь? Не хотела раньше времени тайну раскрывать, а теперь, когда всё во мне убито... (С силой, страстно). Я же мечтала, чтобы вам, заливщикам, разрешили самим проверять то, что вы сделали своими руками... Я хотела добиться, чтобы тебе, твоим товарищам, бригаде Ожогина доверили личные именные контрольные штампы... Чтобы вы сами - понимаешь, вы сами! - лучшие из лучших, работали только на совесть... Без контролеров, без проверок... Мы с подружкой специально для вас прибор сконструировали, все шло так хорошо, и вот...
       М а к с и м (все еще не подозревая о беде, грозящей ему). А почему по вине бригады Ожогина моя бригада должна страдать?
       Ю л и я. Ожогин? При чем здесь Ожогин?
       М а к с и м. Его бригада шатуны для тех тракторов заливала. Клеймо двадцать четыре на них.
       Ю л и я. Какой Ожогин? Почему Ожогин? Ваша бригада, а не ожогинская. Я держала шатун в руках. Я своими глазами видела на нем свое клеймо - номер семнадцать...
       М а к с и м (ахнул). Что-о? (Принимая это за злую шутку.) Ну, ты... Юлия... знаешь!.. Этим не шутят. Вы хотя бы с Кудровым... сговорились бы...
       Ю л и я. Максим! Не шучу я! И в акте, и в анализе этот номер стоит. Весь ОТК на ноги подняли. Меня... меня с работы сняли... (Плачет.)
       М а к с и м (крайне растерян). Какой анализ? Почему семнадцатый? Да ты... перестань, Юлия! Успокойся. Двадцать четвертое клеймо. Мне Афанасий Павлович сам сказал.
       Ю л и я. Ошибся он, значит...
       М а к с и м. Ошибся?.. Не может быть.
       Ю л и я. Меня судить будут... Так и надо! Дура я! Размечталась вчера...
       М а к с и м (подавленно). Подожди, подожди, постой... Не паникуй раньше времени.
       Ю л и я (горячо). Пусть! Пусть что хотят, а я не откажусь от своего, потому что верю я, Максим, в людей наших. Не могла я пропустить эти шатуны на сборку. Не могла!.. Пусть тот человек, который мою мечту убил, не думает, что разбогатеет на этом. Если вас, заливщиков, в бригаде четверо, а я одна, то и скрыться можно? Найду. Четыре человека - не сто. Найду и в Волге утоплю, раз он только о себе думает. Не сдамся я, Максим! Не сдамся!..
      Входит П о л я. Ее лицо сияет.
       П о л я. Васенька мой не у вас?
       М а к с и м. Нет, ушел.
       П о л я. Куда, не знаете?
       М а к с и м. Не знаю.
      Поля стоит, не уходит. (Зло.)
      Ушел он, говорю.
       П о л я (звонко, радостно). Комнату мы получили. В новом доме. С балконом, на два окна. Вася теперь ошалеет от радости. На новоселье приходите. Все приходите!.. ( Ушла.)
      Пауза
       Ю л и я. Максим, милый, дорогой, помоги виноватого найти.
      Из дома выходят Кудров, П а в е л Я к о в л е в и ч, М а р и я П е т р о в н а.
       К у д р о в (слышит последние слова Юлии). Найдем, Юлия Михайловна. (Не спеша подошел к Юлии, положил руку на плечо девушки, заглянул в ее глаза.) Мы с Максимом - бывшие разведчики: найдем!
       М а р и я П е т р о в н а. А то, может, остались бы, Афанасий Павлович? Нескладно вышло...
       К у д р о в. Спасибо, Мария Петровна. Наоборот, все хорошо. Не обижайтесь. Я еще зайду. И - доем, и - допью. А сейчас - побежал.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (не скрывая обиды). Как же оно так? Не пожар там, поди, в редакции-то, подождут.
       Кудров (с хитрецой). Пожар не пожар, Павел Яковлевич, а дымком попахивает. (Уходит.)
      Занавес
      
       КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
      
      Моторный цех тракторного завода. Справа - металлическая лестница
      с площадкой - вход на второй этаж. Тонет в голубой дымке и с трудом
      просматривается дальняя часть цеха - настолько он велик. Солнечные лучи,
      прорываясь сквозь верхние окна, прорезают пространство цеха словно золотыми мечами. Доска показателей соцсоревнования, витрина цехового "Крокодила",
      На переднем плане Поля и еще одна девушка накрывают стол красным сукном.
      На сцене Б а н д у р а , несколько рабочих и работниц.
       Б а н д у р а. А какой же он из себя, цей товарищ Кудров? Никто нэ бачив?
       П е р в ы й р а б о ч и й. Сейчас увидим.
      Входит М а к с и м. Он нервничает, но но показывает виду.
       М а к с и м. Остап Остапович, Василий не приходил? Б а н д у р а. Нет.
      Максим ушел. Быстро входят Гудении и П а в е л Я к о в л е в и ч.
       Г у д е н и н. П а в е л Я к о в л е в и ч , Остап Остапович, заполняйте доску показателей. Вот-вот товарищ Кудров придет, а вы ничего сделать не успеете.
       Б а н д у р а. Який ты, Мыкола, горячий!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Это вашему цеху хорошо: детали обработанные сосчитал, в процент их обернул - и пиши. Ты попробуй со сталью так...
      Вбегает Жора с фотоаппаратом.
       Ж о р а. В каком цехе Герой Советского Союза будет выступать? Сказали - в кузнице. Бегал - нету. А?
       Г у д е н и н. В нашем цехе.
       Ж о р а. Поздно, понимаешь, сказали. Снимок для истории завода, а у меня ни одной заряженной кассеты нет...
       Б а н д у р а. Нету! Якэ нэсчастье!..
       Ж о р а. Девушки, где у вас цеховая кладовая? Темнота мне, понимаешь, нужна.
       П о л я (кокетливо). И свет, и темноту можем показать.
       Ж о р а. Ведите скорее!
       Б а н д у р а (смеясь, в сторону Жоры). Запарился, бедняга, того гляди сам из себя выскочит.
      Ж о р а. Поля, девушки ушли.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (Бандуре). Пиши.
       Б а н д у р а. Почему я - пиши? Ты первый пиши.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вы сталеваров на соревнование вызывали.
       Б а н д у р а. А вы обогнать обещались. Ось и хвалитесь перед гостем.
       Голоса рабочих. Верно! Посмотрим, кто кого!
       П а в е л Я к о в л е в и ч (с достоинством). Хвалиться мы не собираемся. Что сделано, то и напишем.
       Б а н д у р а. Щось ты сегодня, Павло Яковлевич, такой торжественный? С чого бы это, хочу я побачить? Дай-ка мел. (Пишет на левой стороне доски показателей соревнования цифру "1" и вдруг останавливается.)
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ну, ну, дальше!
       Б а н д у р а (лукаво). Давай, Павло Яковлевич, так: одну цифру я напишу, одну - ты.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Да не задерживай, за-ради бога. (Берет мел и тоже пишет цифру "1".)
       Б а н д у р а. Пока идем ровно.
      Все больше и больше рабочих собирается у доски показателей.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Пиши дальше.
       Б а н д у р а (собрался писать - остановился). Я остальной процент напишу и рукой прикрою. И ты так. А потом сразу вместе откроем.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вот старый петух! Из обыкновенной цифры такой азарт делает.
       Б а н д у р а. А як же! То ж - соревнование!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ладно, пиши.
      Оба дописывают цифры и прикрывают руками.
       Б а н д у р а. Ну!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ты раньше.
       Б а н д у р а. Ты!
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Вместе. Раз!
      Открывают цифры.
       Б а н д у р а (торжествующе). Ого! Наша взяла.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (обескуражен). Не может быть!
       Б а н д у р а. Може. Дывысь. Четыре процента лишних у нас, а бачишь, яку воны силу имеют.
      Входит М а к с и м.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (чешет затылок). Как же оно так получилось?
       Б а н д у р а. Вашего совета послушались. Дополнительное охлаждение заливочным аппаратом сделали - и пожалуйста!
       П а в е л Я к о в л е в и ч (повеселел). Ну! Помогло, значит?
      За сценой голоса. Идут вроде.
      Входит О ж о г и н.
       М а к с и м. Петро, Василия не встречал?
       О ж о г и н (резко). Нет.
       Первый рабочий (входит, потрясает газетой, кричит на весь цех). Братаны-товарищи, объединяйтесь! Именинники мы сегодня!
       Голоса. Что такое?
       О ж о г и н. Остап Остапыч, новость слыхал?
       Б а н д у р а. Ни.
       О ж о г и н. Значит, пять лет лишних проживешь.
       Б а н д у р а. Спасибо. Кажи.
       О ж о г и н. Зачем говорить? Написано. Официально. (Берет у первого рабочего газету, громко читает.) "Кто несет ответственность? На наш завод приехал участник битвы на Волге, Герой Советского Союза товарищ Афанасий Павлович Кудров... С большой обидой приехал, товарищи тракторостроители!"
       Б а н д у р а. С обидой? Ну, ну, дальше читай!
       О ж о г и н (продолжает читать). "В Верхнезоринской МТС по причине плохой заливки шатунных подшипников вышли из строя семь новых тракторов нашего завода. Что скажут начальник цеха товарищ Богатырев, начальник участка заливки товарищ Б а н д у р а , заливщики? Что скажут Герою Советского Союза работники технического контроля, которые несут ответственность за качество продукции цеха? Их ответа ждет весь многотысячный коллектив завода".
       Б а н д у р а. Годи! (Надел очки.) Дэ, дэ це? Ага!
       В т о р о й р а б о ч и й. Вот это новость!
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Да какими же глазами мы будем смотреть ему в лицо?
       П е р в ы й р а б о ч и й. Спокойно, товарищи! Не увидит нас товарищ К у д р о в.
       Г о л о с а. Как?
       - Почему?
       П е р в ы й р а б о ч и й. Как только он в цех войдет, мы от стыда сквозь землю провалимся.
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Нашел время смеяться! В т о р о й р а б о ч и й. Он - на нервной почве...
      Поля несет графин воды Максим быстро подходит к ней.
       М а к с и м. Полина, Василия не видела? П о л я. Видела. В плановый отдел побежал. М а к с и м. Он тебе ничего не говорил? П о л я. Нет.
      Входят Богатырев, Горемык и н. В руках у Богатырева поврежденный шатун, привезенный Кедровым
       Б о г а т ы р е в. Товарищ Б а н д у р а , чем вы тридцатого июня шатуны заливали? Баббитом или глиной?
       Б а н д у р а. Неужели я баббита от глины отличить не умею?
       Б о г а т ы р е в. Не умеете, значит.
       Б а н д у р а (с оттенком угрозы). Вы... Степан Максимович...
       Б о г а т ы р е в. Как вы шатуны заливали, если из семи моторов у новых тракторов внутренности мотора наружу выскочили?
       Б а н д у р а (потрясен). Не може цёго буты... Не верю...
       Б о г а т ы р е в (поднял шатун, потряс им в воздухе). А этому - веришь? (Схватил газету.) Этому веришь? (Выхватил из кармана бумагу.) Анализу лаборатории веришь?
       Б а н д у р а (сражен). Вот анализу верю. Це научно...
       П а в е л Я к о в л е в и ч (с сарказмом). Вот тебе и "наша взяла"! Прежде чем сталеваров на соревнование вызывать, подучиться трошки надо. И кое-кому из ваших гайки подтянуть. (Подходит к доске показателей и стирает рукавицей показатели, написанные Бандурой. Уходит.)
      Пауза.
       Б о г а т ы р е в. Правильно!
       Г о л о с а. Товарищи!.. Да что же это такое!
      - Позорное явление жизни!
      -Плевок в лицо всему моторному цеху!
       Б о г а т ы р е в. После встречи с товарищем Кудровым все начальники участков - кто мне. (Г о р е м ы к и н у.) Попрошу и вас. (Положил перед Бандурой шатун.) А это... на память возьмите. (Ушел.)
       Б а н д у р а (стараясь казаться спокойным). Сохраним. (Взрываясь.) А ну, Зайцев, давай сюды усих заливщиков! Колы в моей смене такый диверсант объявывся, так я... сто чортив ему дать!.. (Обвел грозным взглядом рабочих.) Ну?
       О ж о г и н. Не горячись, Остап Остапович, спокойно надо разобраться.
       Т р е т и й р а б о ч и й (огромное волнение накладывает отпечаток на всю его немножко нескладную речь). Товарищи, как же оно так? Пощечина всему нашему заводу. Это же политическое дело!.. Кто работает изо всех сил, а кто палки в колеса втыкает. Лагерь мира растет и крепнет, товарищи. Наш СССР идет во главе передового человечества, у нас дружба со всеми демократическими странами и элементами, которые такой же трудовой народ, товарищи. Помогаем мы Румынии, Болгарии, Венгрии, Польше чем только можем, в том числе и Китаю? Помогаем, товарищи! Чьи тракторы эти страны покупают? Американские или наши, советские? Наши! Нашей родной марки. А если наш трактор на поле в той же Румынии аварию потерпит? Да это же политическое дело! Подумал ли об этом тот человек, товарищи? Предлагаю заклеймить позором!
       Г о р е м ы к и н. Кого? Кого заклеймить позором?
       Б а н д у р а. Заливщика.
       Г о р е м ы к и н. А контролера - в первую очередь. Да, да, товарищи! Перед нами случай, когда брак обнаружен не на территории завода, а где-то за тридевять земель. Вот почему за эти шатуны будет отвечать тот, кто выпустил их за пределы завода,- контрольный мастер Ю л и я Грачева.
       Б а н д у р а (опешил). Що? Заливщики виноваты, а вы будете стружку с контролера снимать? (Рабочим.) Такая операция вам нравится?
       Г о р е м ы к и н. Вы, товарищ Б а н д у р а , в дела технического контроля не вмешивайтесь.
       Б а н д у р а. Як так "не вмешивайтесь" ?
       Г о р е м ы к и н. Очень просто. На то и браковщики у нас на заводе, чтобы за качеством следить. За это им государство деньги платит.
       Б а н д у р а. Да разве ж только в деньгах дело?
      Шум.
       Г о р е м ы к и н. Товарищи, я не могу так... В таком шуме... (Направляется к столу, поднимает руку.) Разрешите, товарищи!
       Т р е т и й р а б о ч и й. Пусть начальник ОТК говорит.
       Б а н д у р а. Да не позволим мы, щоб за нашу вину браковщики отвечали. Мы шатуны заливали, а не браковщики.
       Г о р е м ы к и н. А мы? Мы, работники технического контроля, в цехе для чего? Я качество в первую очередь но с рабочих, а с технического контроля требовал и буду требовать!
       Б а н д у р а. Бюрократ ты, от що!
       Т р е т и й р а б о ч и й. Остап Остапович, без оскорблений личности!
       Г о р е м ы к и н (не сразу находится что ответить). Кто? Я бюрократ?
       Б а н д у р а (третьему рабочему). Извиняюсь. (Горемыкину.) Писчебумажный!
       Г о р е м ы к и н. Я... бюрократ?
       Б а н д у р а. Бюрократ, ежели, по-вашему, рабочий... рабочий, который деталь делает, за брак не отвечает.
       Г о р е м ы к и н. А я не позволю, чтобы за ротозейство браковщика рабочий отвечал.
       Б а н д у р а. Нет, вы только, товарищи, послухайте, що вин каже! Кому вин каже? Я с тридцать второго года с цим баббитом дело имею. Еще в Харькове, на ХТЗ, заливщиком був. У мэнэ кожа на руках двадцать раз слазила от ожогов. Ни одной моей детали, которую я ось цими руками (показывает руки) в жизнь пустил, нэ забраковали, а он каже, що рабочий за качество нэ отвечает. Як же тоди можно работать?
       О ж о г и н (резко). А как, Остап Остапович, можно работать, если один другого подсиживать начинает? Я вот, наоборот, товарищ Г о р е м ы к и н , теперь потребую от вас: проверяйте! И бригаду мою, и меня самого беспощадно проверяйте. Если я хорошо работаю - я никакого контроля не боюсь.
      Голоса. Правильно!
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Так и надо. Каждый шаг наш проверять, раз в нас сознательности нету...
       Г о р е м ы к и н. Товарищи, я прошу понять, что продукция вышла за пределы завода и поэтому...
      Входит А р к а д ь е в , остановился, слушает.
       Г у д е н и н (шагнул вперед). Комсомольская организация не согласна с тобой, товарищ Ожогин. Вот отец Максима - Павел Яковлевич Ножкин - четвертый год без контроля работает. Сталь на разливку бесконтрольно выдает. Человек такую честь заслужил, а теперь - ему опять контролера? Он вперед, а вы его назад? Комсомольская организация не согласна!
       Г о л о с а. Правильно, Коля!
       - Рабочему больше верить надо!
       О ж о г и н. А если есть у нас люди, которых еще проверять надо?
       П е р в ы й р а б о ч и й. И контролер - государственный человек!
       М о л о д а я р а б о т н и ц а. Контроль усилить!
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Неправильно-о!
      Шум. Входят П а в е л Я к о в л е в и ч и еще двое-трое рабочих.
       М о л о д а я р а б о т н и ц а. Товарищи! Это получается митинг! Стихийное возмущение. Недопустимо в нашей жизни!
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Не мешай высказать, что на сердце есть.
       Г у д е н и н. Товарищи, у меня есть бритва - отец мне ее подарил. А к отцу она - от деда. Надпись на ней: "Ручаюсь на три года". На три года человек ручался, а она пятьдесят лет живет!
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Вот. А мы каждый год на миллионы рублей убытку делаем. Да ведь на эти деньги можно коврами весь наш заводской двор устелить. Фонтанов тыщу штук наделать. На курорты по два раза в году ездить...
       А р к а д ь е в (работнице). Вот это вы очень правильно сказали. (Подходит к столу.)
       О ж о г и н. Петр Григорьевич, один человек весь цех краснеть заставляет.
       Г у д е н и н. По партийной линии этот вопрос надо поставить.
       А р к а д ь е в. А вы его уже по-партийному и поставили.
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Разрешите мне слово, товарищ Аркадьев.
       А р к а д ь е в. Конечно, конечно.
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й (Бандуре). Сугубо верно ты, Остап Остапович, говоришь. Мы шатуны заливали, мы и отвечать за них будем. А вот что плохо, прямо скажу - плохо.
       А р к а д ь е в (с интересом). Именно?
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Не было бы у нас контролера, мы бы в два счета виноватого нашли.
       А р к а д ь е в. Это почему же?
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Сваливать не на кого. Нашли бы!
       Г о р е м ы к и н. Товарищ Аркадьев, в положении о техническом контроле сказано прямо: если брак, пропущенный работниками технического контроля, ведет к аварии машины за пределами завода, контролер привлекается к более суровой ответственности, включая уголовную ответственность.
       Б а н д у р а. Судить?
       Г о р е м ы к и н. А что же вы думаете!
       Б а н д у р а. Неправильно!
       О ж о г и н. Правильно!
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Мы сами виноваты!
       П е р в ы й р а б о ч и й. Вписать надо, что рабочий сам отвечать хочет!
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Совесть нашу пусть во внимание возьмут.
      Шум.
       Г о р е м ы к и н. Товарищ Аркадьев, это же...
      Вбегает П о л я.
       П о л я (перекрывая шум). Стойте!
      Шум мгновенно стихает.
      (Задыхаясь от волнения.) Не виновата Ю л и я Михайловна!
      Тишина.
       А р к а д ь е в. А кто виноват?
       П о л я. Юлия Михайловна клеймо свое доверяла заливщикам. Она сама мне сказала. И вам скажет. Сейчас она придет.
       О ж о г и н. Кому доверяла? Кому?
       П о л я. Не знаю. Пусть сама скажет.
       Г о р е м ы к и н. Вы видите? Вы слышите? Да какое она имела право? Это же нарушение директивы министерства.
      Входит Ю л и я.
       П о л я (бросается к Юлии). Юлия Михайловна! Скажите! Вы сами им скажите...
       О ж о г и н. Нет, теперь уж мы спросим... (Выступил вперед.) Кому вы давали клеймо?
       Ю л и я (после паузы). Не помню...
       О ж о г и н. Как же так?
       Б а н д у р а. Вспомнить надо.
      Ю л и я молчит.
       П е р в ы й р а б о ч и й. Выдавать она не хочет, товарищи!
       О ж о г и н. А мы требуем. Голоса. Требуе-ем!
      Шум, гневные возгласы.
       А р к а д ь е в. Юлия Михайловна, ответьте.
      Пауза.
       В т о р о й р а б о ч и й. Мне доверяла.
       Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. Мне.
       М а к с и м. Мне...
       Ю л и я. А кому из них в тот день, когда случилось,- не помню.
       Г о р е м ы к и н. Та-ак!.. Товарищ Грачева, я прошу вас написать мне подробную докладную записку.
       Б а н д у р а. Да погодите вы со своими бумажками! Бумажку вам трэба? (Выхватывает из кармана клочок бумаги, смял его, протянул Горемыкину.) Вот вам бумажка. Берите, колы потрибна. Берите, колы вам бумажка дороже живых людей!
       Г о р е м ы к и н. А еще усы носите...
       Б а н д у р а. Сбрею их, сбрею!
       А р к а д ь е в. А вот это вы, Остап Остапович, напрасно.
       Б а н д у р а. Да як же напрасно?
       О ж о г и н. Если вы, Юлия Михайловна, государственное клеймо, которое вам правительство доверило, кому попало в руки даете, то и отвечайте теперь.
       Г о л о с а. Верно!
      - И защищать нечего!
      - За это общественным судом судить!..
      - За такую халатность с завода гнать!
       А р к а д ь е в. Товарищ Грачева, скажите: а почему... зачем вы доверяли клеймо?
      Входит В а с я. В руках у него какие-то бумажки. Максим быстро подходит к нему, просматривает документы.
       М а к с и м (тихо). Молчи! Слышишь, молчи! Я - сам...
       Ю л и я. В смене Остапа Остаповича мы все привыкли помогать друг другу в работе. Вся наша бригада работала хорошо, дружно. Иногда я уставала. Тогда кто-нибудь из заливщиков вызывался помочь мне или я сама просила об этом. Мы менялись местами. Я заливала шатуны, а товарищи их проверяли.
       А р к а д ь е в. А в результате - видите?
       Ю л и я. Вы меня спросили, кому я давала клеймо,- я сказала. А виновата я. Только я. Была невнимательной, вот и всё... (Вдруг, с силой.) А почему все вы должны видеть во мне надсмотрщика, а я в вас - людей, которые думают только о том, как бы обмануть меня? Сколько времени можно проверять честных людей? (Пауза.) Конечно, я виновата... Понадеялась... (Сдерживая слезы.) А почему я должна проверять моих товарищей по работе? Почему?.. (Пауза.) Вы хотите судить меня за то, что я вам доверила? Так мне и надо! (С болью.) А как же жить нам дальше без этого, если не верить? Я столько думала об этом, столько мечтала, и вот случай этот... И все равно верю я в людей наших...
       А р к а д ь е в. Правильно делаете! Вася выходит вперед.
       Вася (волнуясь). Хватит! Кончаем митинговать! Наши это шатуны. А клеймо на них - Максим Павлович ставил.
      Общий вздох.
       П о л я (ахнула). Вася, милый!..
       Ю л и я (потрясена). Что-о?
       В а с я. Печь тридцатого июня у нас забарахлила. Баббит недогревала. А тут как раз в бригаде Ожогина контролеру Кате плохо стало. В больницу ее отправили. Остап Остапович попросил Юлию Михайловну бригаде Ожогина помочь. Она клеймо Максиму Павловичу оставила... (Пауза.) Всё!
       А р к а д ь е в. Молодец. Это - по-комсомольски!
       В а с я. Я в партию подал...
       М а к с и м (не сразу). Было... Я виноват. С меня одного спрашивайте.
      Юлия, громко вскрикнув, закрыв лицо руками, убегает. Напряженная пауза.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (негромко). Спасибо, сынок...
       Б а н д у р а. Годи, годи, Павло Яковлевич... (Васе.) Колы це, кажешь, було? Тридцатого июня? Конец месяца? Понятно...
       О ж о г и н. Значит, так ты тогда первенство завоевал?
       М а к с и м (с вызовом). Ну а если и так? Что теперь?
       О ж о г и н. А то, что стыдно, товарищ Ножкин!
       М а к с и м. Стыдно - отвернись.
       В т о р о й р а б о ч и й. Вот тебе и лучший!
       М а к с и м (резко повернувшись в сторону второго рабочего). И лучший! Ты, что ли, против меня встанешь? Если я стахановец, так что я, по-вашему, святой, что ли?
      Взрыв возмущения.
       П е р в ы й р а б о ч и й. Видим, что молиться не на что.
       М а к с и м. Да? А кто тебя заливщиком сделал? Кто научил? А тебя? А тебя? Несколько шатунов испортил! Трагедия! Я за смену три нормы даю, мне в качество всматриваться некогда.
       Г о л о с а. Договорился!
      - В качество не всматривается!
      - Нашел чем хвастаться!
      - Нас он, видишь, всех выучил.
      - Ты уж заодно и про прошлые боевые заслуги вспомни. Ордена в оправдание покажи. М а к с и м. Чего вы кричите? Перекрою я этот брак. Тысячу раз перекрою.
       Г о л о с а. Перекрыл уже!
      - Гробовую крышку на весь цех накинул.
      - Убрать его с нашего завода!
      - Судить!
      Наступают на Максима. Он инстинктивно пятится в сторону, где стоит А р к а д ь е в.
       М а к с и м. Товарищ А р к а д ь е в , ну если даже и виноват я, что же мне теперь - в Волгу головой?
       Г о л о с а. Тебе виднее!
      - Выплывешь!
      - Навоз не тонет!..
      Шум.
       М о л о д а я р а б о т н и ц а. Товарищи! Герой Советского Союза сюда идет!
       В т о р о й р а б о ч и й. Сергей Васильевич с ним!
       А р к а д ь е в. Товарищи, мы еще вернемся к этому вопросу. А сейчас давайте встретим товарища Кудрова.
      А р к а д ь е в , рабочие ушли. На сцене остались П а в е л Я к о в л е в и ч , Максим, Поля, В а с я.
       П а в е л Я к о в л е в и ч (медленно подходит к Максиму. После паузы). Это ты-то... Краса и гордость... Лучший... которого в пример всем... Ах, ты! (Замахнулся на сына, но не ударил, так как качнулся, схватился рукой за сердце, прислонился к ближнему станку.)
       П о л я. П а в е л Я к о в л е в и ч ! П а в е л Я к о в л е в и ч !..
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Отец сталь... на разливку бесконтрольно дает, ни разу попрека не слышал... Одному имени моему верят, а он... (Скорбно уронил голову на грудь.)
       П о л я. Максим Павлович, вы... подлый и низкий человек! Слышны аплодисменты, а потом - голос Кудрова.
       Г о л о с К у д р о в а. Товарищи! Мне очень трудно говорить... Здесь, в этом цехе, мы бились с врагом. Вот у этих ворот мой друг Максим Ножкин и я отражали атаку трех фашистских танков... Кругом все горело... Двести метров оставалось до Волги... Вот почему мы вгрызлись зубами в эту землю и поклялись победить или умереть тут. И - победили!..
      Слова Кудрова тонут в аплодисментах.
      Занавес
      
       ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      
       КАРТИНА ПЯТАЯ
      
      Кабинет парторга ЦК А р к а д ь е в а. Поздний вечер. В кабинете почти темно: включена только настольная лампа. Настойчивые разноголосые звонки телефонов. В паузах - шум дождя. Сцена пуста Время от времени сквозь окна видны вспышки: в одном из цехов плавят металл. Открывается дверь, но никого не видно.
      Голос Аркадьева. "Входи.- Тоном приказа: - Входи, говорю!" Входит Максим, потом А р к а д ь е в.
       А р к а д ь е в (строго). Что у подъезда делал? Максим (он выпивши, но сейчас напряг все силы, чтобы этого не заметили). Ст-тоял...
       А р к а д ь е в. А почему шарахнулся, когда меня увидел?
      Максим молчит.
      Я спрашиваю: что делал у подъезда?
       М а к с и м. Остановился...
       А р к а д ь е в. Я во Дворце культуры целых полчаса был. Туда шел - тебя видел, оттуда иду - опять наткнулся.
       М а к с и м. Ждал...
       А р к а д ь е в. Кого? Свидание назначил? У дверей заводоуправления? В такую погоду? Врешь! (Пауза.) Не придет она. Ты знаешь. И я знаю. Потерял... (Снимает плащ.) Какую девушку потерял!..
       М а к с и м (зябко ежится). Вас ждал...
       А р к а д ь е в. Меня? (Пауза.) Снимай спецовку - воду из нее хоть выжимай.
      Максим снимает куртку.
      Повесь здесь, проходи. Садись.
      Максим, старательно следя за каждым своим шагом, чтобы не выдать себя,
      подходит столу, садится. Звонок телефона. А р к а д ь е в берет трубку.
      Да, девушка, я. Кто, кто? Бакенщик? Отец Юлии Грачевой?
       М а к с и м (встал). Я... пойду.
       А р к а д ь е в. Сиди! (В телефон.) Нет, девушка, это я не вам. Конечно, без заводского пропуска нельзя. Правильно сделали. Порядок для всех один. Я позвоню в комендатуру. Комендатура? Выпишите пропуск товарищу Грачеву. Да.
      (Положил трубку.) Ну что ж, Ножкин, угощай папиросой. Что-то вдруг курить захотелось.
      Берет папиросу.
      Из-за тебя на самом интересном из Дворца культуры ушел. Хотел выступление Афанасия Павловича Кудрова послушать.
      Шумит дождь за окнами.
      Неужели осень? (Негромко декламирует.)
       ...И с каждой осенью я расцветаю вновь,
       Здоровью моему полезен русский холод.
       К привычкам бытия вновь чувствую любовь...
      (Пауза.) Читал Пушкина?
       М а к с и м. Читал.
       А р к а д ь е в (внимательно смотрит на Максима). Что читал?
       М а к с и м. "Капитанскую дочку", "Дубровского"...
       А р к а д ь е в. Еще? М а к с и м. Не... помню...
       А р к а д ь е в. Маловато. (Не спуская глаз с Максима, что-то соображая). Спичку давай.
      Максим зажигает спичку, протягивает А р к а д ь е в у огонь. Рука Максима чертит в воздухе.
      (Швырнул папиросу.) Пьяный! Ты - пьяный?!
      Максим с трудом встает.
      Вместо того чтобы понять, прочувствовать, мозги от дряни очистить - водкой их туманишь?! (Прошелся.) Не так я хотел говорить с тобой, Ножкин. До чего ты дошел? Боже мой, до чего дошел!.. Мне стыдно за тебя, понимаешь? Стыдно!
       М а к с и м. Разрешите сказать... Я все скажу...
      Стук в дверь.
       А р к а д ь е в (Максиму). Садись. Вон туда. С тобой, я вижу, разговор предстоит особый.
      Стук в дверь повторился.
      Да, да!
      Максим сел в стороне. Входит З а х а р ы ч.
       З а х а р ы ч. Позвольте, товарищ А р к а д ь е в ? А р к а д ь е в (всматривается). Прошу, прошу.
       З а х а р ы ч. От, ерша те в бок, шпарит! Пыль убил, а грязь породил. Добрый вечер!
       А р к а д ь е в. Здравствуйте. Проходите, товарищ Грачев. Михаил Захарович, кажется?
       З а х а р ы ч. Так точно. (Сел. Пауза.) Пропуск вот...
      Пауза.
       А р к а д ь е в. Рано дожди начались.
      Пауза.
       З а х а р ы ч. В Красной слободе корову молнией убило. Говорят, такое мясо в рот нельзя брать - электричеством убивает. (Пауза. Кашлянул.) Конечно, как Ю л и я Михайловна партейная, я по-партейному хочу... (Пауза.) Рассказала она мне, как получилось...
       А р к а д ь е в. Что именно?
       З а х а р ы ч. С тракторами-то. Недосмотрела. (Вздохнул.) Да... Хотел к Сергею Васильевичу, да посоветовали к вам сначала.
       А р к а д ь е в. Я слушаю.
       З а х а р ы ч. Скажите мне как секретарь нашего ЦК...
       А р к а д ь е в. Парторг ЦК.
       З а х а р ы ч. Вот ведь... убыток... то есть...
       А р к а д ь е в (не поймет, в чем дело). Какой убыток?
       З а х а р ы ч. Государству...
       А р к а д ь е в. Не понимаю.
       З а х а р ы ч. Трактора-то, которые...
       А р к а д ь е в. Так...
       З а х а р ы ч. Юлькой нанесенный... Убыток то есть... Прикажите подсчитать согласно бухгалтерии.
       А р к а д ь е в. Зачем?
       З а х а р ы ч. Узнать, в силах ли буду возместить.
       А р к а д ь е в (улыбнулся). А-а!.. Вот в чем дело. (Сразу.) Тридцать тысяч! (Максиму.) Как, по-твоему, Ножкин, не меньше?
       З а х а р ы ч (только теперь увидел Максима). И Максим Палыч тут? (Горестно.) Слыхал, Максим Палыч, какую пилюлю мне доченька преподнесла?
      Максим молчит.
      (Аркадьеву.) Сколько - вы сказали?
       А р к а д ь е в. Тридцать тысяч! Нет, сорок! Пятьдесят!
       З а х а р ы ч (в ужасе). Да что вы! (Скорбно задумался.) Имущество продам - тыщ пять наберу...
       А р к а д ь е в. Так...
       З а х а р ы ч. Огород на корню могу... Еще две...
       А р к а д ь е в. Семь.
       З а х а р ы ч. С тысчонку у людей подзайму.
       А р к а д ь е в. Восемь.
       З а х а р ы ч (с грустным видом что-то подсчитывает про себя и вдруг чуть не вскрикивает от радости). В сберкассе у меня пятьсот на черный день...
       А р к а д ь е в. Восемь тысяч пятьсот рублен... Все?
       З а х а р ы ч (вздохнул). Все. (Пауза. С надеждой.) Может, остальные в рассрочку дозволят? А?
       А р к а д ь е в (Максиму). Как, Ножкин, разрешат, потвоему, в рассрочку?
       Максим не отвечает
       (Захарычу.) Конечно, лучше бы сразу... (Вдруг.) Михаил Захарович, вы рыбу ловите?
       З а х а р ы ч (живо). На уху кой-когда... Душу отвести.
       А р к а д ь е в (на полном серьезе). А вы еще свои рыболовные снасти продайте: удочки, крючки, банку для червей, сачок, которым за мальками охотитесь. Может быть, еще тысячи три наберется.
       З а х а р ы ч. Да что вы! Пускай хоть за полторы сотни вся эта дребедень идет.
       А р к а д ь е в. Ты слышишь, Максим Ножкин? (Встал. Взволнован.) Не виновата ваша дочь, Михаил Захарович. Не ей отвечать, не ей и платить.
       З а х а р ы ч (вскочил). Что ты! Побожись! (Спохватился.) Виноват! Вы толком скажите: слух уловили али доказано?
       А р к а д ь е в. Доказано, Михаил Захарович.
       З а х а р ы ч. Ну утешили!.. Слышишь, Максим, что товарищ Аркадьев говорит? А ты, ерша те в бок, молчишь... Да ежели бы это моей невесты было касаемо... (Аркадьеву.) Ну спасибо! Да за такую новость я вам, товарищ секретарь... (Вдруг.) Вы тройную уху уважаете? Вы водку пьете?
       А р к а д ь е в (улыбаясь). А почему же? Пыо, конечно. По возможности.
       З а х а р ы ч. Извиняюсь... Простите, ради христа, товарищ секретарь, с радости какую глупость не скажешь. Побегу я. До свидания. (Возвращается.) А кто виноват оказался?
       А р к а д ь е в (не смотрит на Максима). Нашелся тут один...
      З а х а р ы ч кинул быстрый взгляд на Максима, потом на А р к а д ь е в а, снова на Максима и - догадался Вздохнул, несколько раз переложил из руки в руку старенькую кепчонку.
       З а х а р ы ч. Одно слово - ерша те в бок. Всего доброго. Извините.
       А р к а д ь е в провожает Захарыча до двери и возвращается.
       М а к с и м. Не могу больше... совесть замучила...
       А р к а д ь е в. Совесть, говоришь? Поздновато она заговорила...
       М а к с и м. Хотел я сказать, понимаете, сам хотел - Василий меня опередил...
       А р к а д ь е в. А теперь видишь - во что тебе секунда промедления обходится? Почти все потерял: доброе имя, уважение, дружбу товарищей, Юлию...
       М а к с и м. Ничего не прошу, только на заводе оставьте... Петр Григорьевич!.. Заживо я буду похороненный без завода.
       А р к а д ь е в. Ты... вот что... Если ничего умнее сказать не можешь - молчи. (С досадой.) Эх, дурень!..
       М а к с и м. Не-ет!.. Теперь я умный. Я дураком сделался, когда трезвый был, когда... шатуны эти... Петр Григорьевич, ведь как получилось? Я не знал, не знал, что шатуны мои - брак. Привык, что никогда у меня брака нет. Оставила мне Юлия клеймо, я шатуны не стал проверять, понадеялся... па конвейер пустил. А тут - печь эта...
       А р к а д ь е в (строго). А потом?
       М а к с и м. Вернуть хотел, заново наплавить... Честное слово, верьте не верьте. И как нарочно - комиссия пришла результаты соревнования проверять. А у меня будто язык присох... Славу лучшего заливщика хотел удержать. Ожогину уступить не хотел. (Бьет себя кулаком по голове.) Идиот! Кретин!..
      Пауза.
       А р к а д ь е в. Хорошо, что хоть сейчас понял. Это хорошо... (Строго.) А тогда? О чем ты тогда думал?
       М а к с и м. На другой день хотел со сборки детали вернуть и опять струсил, позора испугался. Думал - обойдется.
       А р к а д ь е в. Не обошлось! Мы в такое время живем, когда счаеп.е у нас к кустарям-одиночкам не любит ходить. Доказано. И вот ты лишний раз доказал. Не может советский человек свое благо от блага всего народа отрывать, а тот, кто мечтает об этом, пусть подобру-поздорову с дороги уходит... Не по пути с нами. Не простим! Не можем простить. Такое время, Максим Ножкин! Суровое!
       М а к с и м. Что мне теперь будет, Петр Григорьевич?
       А р к а д ь е в (прошелся). Ты больше всею об этом думаешь?
       М а к с и м. Нет... Я понимаю - подлость это. (Пауза.) Что хотите со мной делайте, только на заводе оставьте. Не могу я без заво... (Замолчал, несколько мгновений сидит неподвижно и вдруг каким-то трезво-спокойным, чуть испуганным голосом.) Всё! (Морщится от боли.) Начинается... Печень мне осколком... Пить мне нельзя!.. (Застонал от боли.) Лекарство в спецовке... в кармане... (тихо) достаньте...
       А р к а д ь е в. Видишь! (Снял трубку телефона.) Поликлиника? Добрый вечер. А р к а д ь е в говорит.
       М а к с и м. Не надо... Я пойду...
       А р к а д ь е в. Сиди! (В трубку.) Пожалуйста, врача ко мне. Срочно. Да, да. в кабинет. (По южил трубку./
       М а к с и м (с трудом встает). Я пойду...
       А р к а д ь е в (тоном приказа). Ложись, говорю.
      Подвел Максима к дивану.
       Ложись! Вот так. (Мягче.) Расстегивай пояс. Так. Ноги давай сюда. И не шевелись. Лежи не шевелись.
      Большая пауза, А р к а д ь е в дал Максиму лекарство, прошелся, сел на край дивана.
      Ты на каком фронте больше воевал?
       М а к с и м. На Юго-Западном...
       А р к а д ь е в. Знаю... Отступали... Сорок первый, сорок второй... (Положил руку на руку Максима.) Трудно было. А выстояли. Знаешь, почему выстояли?
       М а к с и м. Знаю. Не о себе - о всей стране думали.
       А р к а д ь е в. Вот!
       М а к с и м. Петр Григорьевич...
       А р к а д ь е в. Ладно, ладно, молчи, спи... Я поработаю... (Работает.)
      За окнами идет ленивый дождь.
       Максим (негромко). Петр Григорьевич, выгонят меня с завода?
       А р к а д ь е в. Спи, говорю.
      Максим что-то пробормотал и наконец уснул. Тишина.
      Да... Один процент брака... Единица... Очень важная эта единица... (Ходит по кабинету, потом останавливается у дивана и долго смотрит на спящего Максима.)
      Занавес.
      
       КАРТИНА ШЕСТАЯ
      
      Молодой заводской парк Справа вход во Дворец культуры. Большой щит
      с объявлением: "Сегодня в 9 часов вечера состоится'товарищеский суд над
      заливщиком моторного цеха М. Ножкиным". Видна Волга, освещенная луной.
      У входа во Дворец - оживление: рабочие, работницы, собравшись в небольшие группы, разговаривают между собой. Из дворца выходят три девушки.
       П е р в а я д е в у ш к а. Люська сказала, что сегодня артисты будут выступать. Пришли, а тут - суд какой-то... Пойдемте отсюда.
       В т о р а я д е в у ш к а. Подожди, приговор послушаем.
       П е р в а я д е в у ш к а. Чего ждать? Па-адумаешь! Тоже мне - товарищеский суд!
      Девушки ушли.
       П е р в ы й р а б о ч и й. Да брось ты, Комелев! Ни за что бы наши заводские не проиграли, если бы не один вратарь ворота защищал.
       В т о р о й р а б о ч и й. Точно.
       Т р е т и й р а б о ч и й. Ты вспомни, сколько раз сегодня было: москвичи с мячом к самым воротам, а наши защитники...
      Входит З а х а р ы ч.
       З а х а р ы ч. И защита была?
       П е р в ы й р а б о ч и й. Была. Да что толку-то...
       З а х а р ы ч. Плохо говорил?
       Т р е т и й р а б о ч и й. Кто?
       З а х а р ы ч. Да защитник.
       Т р е т и й р а б о ч и й. Где?
       З а х а р ы ч. На суде. Опоздал я, ерша те в бок, не слыхал.
       Т р е т и й р а б о ч и й. Тьфу! Я про футбол говорю.
       Захар ыч. Ая- про суд.
       В т о р о й р а б о ч и й. На суде, Захарыч, все было: и защитник, и обвинитель.
       Т р е т и й р а б о ч и й (продолжая о своем). Федотов бьет по воротам пушечным ударом, а наш вратарь...
       З а х а р ы ч (про себя). Припаяют... (Ушел во Дворец культуры.)
       В т о р о й р а б о ч и й. Домой пора, и приговор послушать охота.
      Из дворца выбегает Ж о р а.
       Ж о р а. Товарищи! Товарищи!
       Голоса. Что такое?
       Ж о р а. Не расходитесь, после суда концерт и танцы.
       П о ж и л а я р а б о т н и ц а. Тьфу ты, окаянный! Я думала - приговор читают.
       В т о р о й р а б о ч и й. Что же теперь Максиму Ножкину будет, а?
       П е р в ы й р а б о ч и й. Долго решают - не к добру.
      Голос Жоры. "Внимание! Внимание! Продолжаем передачу товарищеского суда над Максимом Ножкиным, который мы транслируем ил Дворца культуры тракторного завода. Через несколько минут будет объявлено решение суда. Зал будет включен без дополнительного предупреждения".
      Рабочие ушли во Дворец. По парку идут П а в е л Я к о в л е в и ч и М а р и я П е т р о в н а.
       М а р и я П е т р о в н а. Паша, Паша, не ходи туда. Себя расстроишь, расстроишь других...
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Пусть мой приговор ему, сукину сыну, услышат. Пусть осудят! Паршивую овцу из стада вон!
       М а р и я П е т р о в н а. Сядь, послушай меня.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Ни тебя, ни меня он не пощадил... (В отчаянии мотнул головой.)
       М а р и я П е т р о в н а. А мне-то каково? И за ТР6Я, И за него душой извелась. Обоих жалко.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. А Максима - больше?
      М а р и я П е т р о в н а молчит.
      (Привлек жену к себе.) Эх, Маша! Шла бы ты домой. А я уж... дослушаю... Один... Довоюю...
       М а р и я П е т р о в н а. Нет, нет! Не гони... Не уйду я от тебя.
      Ушли во дворец. Со стороны Волги входят Ю л и я и К л а в д и я.
       Ю л и я. Иди одна
       К л а в д и я. А ты?
       Ю л и я. Устала. (Пауза.) Не могу... Не хочу... Я здесь побуду. (С болью.) Сколько я из-за него!..
       К л а в д и я. Ты любишь Максима?
      Ю л и я молчит.
      Не ври, любишь, вижу! (Пауза.) Борись за него, Юлия! Подруженька милая, борись! За такого, каким он должен быть, за такого, каким он когда-нибудь будет. Это хорошо - любить. Замечательно!
       Ю л и я (задумчиво). Когда-нибудь...
       К л а в д и я. Он же хороший парень, Юля.
       Ю л и я. Да (подчеркнуто), очень.
       К л а в д и я. Вспомни, сколько дней он не вылезал из тоннеля ТЭЦ, когда там произошла авария и никто, кроме Максима, не мог спаять кабель. Мы же с тобой носили ему туда обед и ужин. Его рабочие на руках несли, когда он вылез из тоннеля...
       Ю л и я (горько усмехнувшись). Герой... Герой...
       К л а в д и я. А прошлой зимой? Самолет с баббитом опоздал - пурга была. Нашел Максим баббит. Весь завод чуть наизнанку не вывернул - нашел. Как же теперь на наших глазах человек с дороги сбился?.. Пойдем к нему!
       Ю л и я. Нет, нет... Слышать о нем сейчас не могу.
       К л а в д и я. Как хочешь. (Негромко запевает.)
       Летят утки, летят утки
       И два гуся.
       Ю л и я (подхватывает негромко).
       Ох, кого люблю, кого люблю,
       Не дождуся...
      Из Дворца культуры выходит З а х а р ы ч, поравнялся с Юлией и Клавдией.
       З а х а р ы ч. Понастроили, я говорю, культурных мероприятиев, а про некультурных людей совсем забыли, выпить с горя негде. Наткнулся на столики, сел. Двести граммов требую. Спрашивают: фруктового или пломбир? Раз, говорю, обыкновенной нет, давай пломбир. Принесли. Мороженое это оказалось, пломбир-то.
      Ю л и я и К л а в д и я продолжают тихо петь.
      Мороженое! У меня и без мороженого от переживаний печенка к селезенке примерзла. (Пауза.) Зятя потерял. Такого сватка потерял! Эх, Павел Яковлевич, разнесчастное наше с тобой отцовское положение... (Ушел.)
      Голос Ожогина из репродуктора: "Объявляется решение суда. Товарищеский суд установил, что свой позорный поступок Максим Ножкин совершил, желая удержать за собой звание лучшего заливщика завода, то есть руководствуясь личными, эгоистическими интересами. Своими действиями Максим Ножкин запятнал честь родного завода и нанес ущерб государству. Товарищеский суд постановил: лишить Максима Ножкина звания лучшего заливщика. Учитывая осознание Ножкиным своей вины, просить дирекцию воздержаться от увольнения Максима Ножкина с завода и применить к нему другую меру административного воздействия, а именно: прикрепить к заливщику Максиму Ножкину персонального контролера сроком на три месяца..."
       К л а в д и я. Какой позор!
      Голос Ожогина: "...Объявить общественное порицание контрольному мастеру Юлии Грачевой за передачу клейма технической приемки, доверенного ей государством..."
      Тебя оставили на работе! Тебя оставили!
       Ю л и я. Помолчи, помолчи, Клава...
      Голос Ожогина. "...От имени всего заводского коллектива ходатайствовать перед дирекцией завода и перед Министерством автотракторной промышленности об улучшении и усилении на нашем заводе технического контроля, чтобы честь нашей заводской марки не могли чернить люди, подобные Максиму Ножкину..."
      Голос Ожогина тонет в шуме аплодисментов.
      "Усилить"... (С горечью.) Никто меня не понял... Ни один человек...
      Голос Жоры: "Внимание! Внимание! Закончился товарищеский суд над заливщиком моторного цеха Максимом Ножкиным. Вел передачу Георгий Воскобойников. Через десять минут слушайте трансляцию концерта заводской самодеятельности. Желающие танцевать приглашаются на северную веранду".
      Музыка. Из дворца выходят П а в е л Я к о в л е в и ч и М а р и я Пе т р о в н а.
       П а в е л Я к о в л е в и ч. Двадцать лет, почитай, нашу фамилию с почетом по всем праздникам вспоминали, а теперь... срамота!
       М а р и я П е т р о в н а. Подождем, Паша, Максима, ладно? Вместе и пойдем. Куда же он от нас?!
       Павел Я к о в л е в и ч. Не хочу!
      Уходят. Из дворца выбегают Поля и Вас я.
       П о л я. Ой как хорошо все обошлось! А ведь могли и тебя судить. Ты всегда будь таким самостоятельным и принципиальным, Васенька. (Весело.) Я от радости готова всю ночь петь, танцевать, смеяться. (Прильнула к Васе.) Отгадать бы - сколько лет нам целоваться так?
       В а с я. Лет пятьдесят. П о л я. Мало! Так мало?!
      Целуются. Из дворца выходит М а к с и м. Хотел что-то сказать Васе - раздумал. Спускается с веранды. Вася и Поля убегают во Дворец.
       Ж о р а (с баяном, догоняет Максима). Максим Павлович, нельзя так, понимаешь! Весь хор в сборе, а тебя не найдешь нигде. И за баяном ты, оказывается, в завком не зашел. Нельзя так, понимаешь.
       М а к с и м (не замечая Юлии и Клавдии). Пошел ты, Жора, к черту! Не буду я сегодня выступать. Сказал - не буду. Мне уже спели...
       Ж о р а. Нет, это ты брось! Это что же получается? Хор - сорок человек, а ты один всех подвести хочешь? Ты ж гвоздь нашей программы в гроб загоняешь. Максим Павлович, я по-товарищески. Мне, понимаешь, нетрудно обратно баян отнести, но за срыв концерта в такой день, понимаешь... (Убегает во Дворец.)
       Ю л и я. Пойдем, Клава...
       М а к с и м. Юлия, постой!
      Ю л и я остановилась. Клавдия ушла.
      Видеть меня не можешь?
      Ю л и я молчит. Из Дворца культуры доносятся звуки вальса.
      Ну ругайся, говори что-нибудь. По щекам отхлещи. Легче мне будет. Только не молчи.
       Ю л и я. Нет, никогда ты не любил меня. Красивые, пустые слова были, а я верила. Да ты и себя-то не любишь, себя не пожалел. Как ты мог, Максим, как ты посмел в такое время, среди таких людей?..
       М а к с и м. Юлия...
       Ю л и я. Ты через тысячи смертей прошел, в таких боях себя прославил!.. Гордилась я тобой, радовалась за тебя. За каждый твой успех, за каждую твою удачу...
       М а к с и м. Зачем ты об этом?..
       Ю л и я (с силой, сквозь слезы). Любила я тебя! Неужели ты не понимаешь?
       М а к с и м (упавшим голосом). Кончилось, значит?..
       Ю л и я. Оторвалось что-то от сердца. Мечту ты мою убил. (Тихо). Понимаешь? Не могу я простить. Сейчас не могу...
       М а к с и м (с надеждой). А когда-нибудь? Завтра, послезавтра, через год?
       Ю л и я. Не знаю, не знаю...
       М а к с и м. Скажи - будешь ждать? Любой срок назови - я вернусь к тебе, слышишь, вернусь!
      Ю л и я не отвечает.
      Так мне и надо... (Как-то трудно, нехотя поворачивается, неторопливо уходит в темноту.)
      Ю л и я вскакивает, хочет идти, бежать за Максимом, но большим усилием воли заставляет себя остаться на месте. Снова садится, закрывает лицо руками
      Из Дворца культуры выходят К л и м о в и Кудров Они продолжают жаркий спор.
       К л и м о в. Тебе не угодили, Аркадьеву не угодили... (Раздраженно.) Да и, в конце концов, товарищеский суд у меня в подчинении, что ли? (Пауза.) Ты что - против меры наказания Максиму и Юлии?
       К у д р о в. Судом не удивишь. На фронте генерал Климов что-нибудь бы поостроумнее придумал.
       К л и м о в. То - на фронте... (Короткая пауза.) Ты из Сибири приехал леденцами угощать или припарки нам ставить? Весь завод искал виноватого, весь завод и судил.
       К у д р о в. А если бы без суда?
       К л и м о в. Не выйдет! Добренькими для таких, как Максим, не будем.
       К у д р о в. А для таких, как Юлия?
       К л и м о в (не понимает). Что - Юлия?
       Кудров (хитрит). Да так, к слову пришлось...
      Ю л и я при упоминании ее имени начинает прислушиваться.
       К л и м о в. Не о ней речь.
       К у д р о в. Давай о Максиме. Ну поставили мы его перед столом суда. Ну наказали. В чем же наша с тобой заслуга? Да наступит же, дьявол побери, день, когда никаких судов и в помине не будет. Пусть помучился бы он, пострадал и сам пришел с повинной к народу, без суда. Ведь это куда дороже.
       К л и м о в. За одно Максиму спасибо - наглядно доказал, что контроль надо усиливать. Теперь начнется карусель: дополнительные штаты у министра просить, фонды...
       К у д р о в. А вот один человек наперекор тебе - не так.
       К л и м о в. А как?
       К у д р о в. Больно и обидно ему, что люди, которые хорошо работают, требуют, чтобы их еще больше проверяли. Вот и мечтает он, чтобы люди не контролерам, а прежде всего себе верили.
      Ю л и я невольно приподнимается со скамьи, стоит не дышит.
       К л и м о в. Мечтает! Мечты!.. Журавль в небе, а не синица, Афанасий Павлович, в наших руках. Мне и Аркадьев рассказывал, один рабочий моторного цеха прямо заявил: если бы не было ОТК, браку было бы меньше.
       К у д р о в. Видишь, соображают, значит, ваши рабочие. Совсем в другую сторону, чем ты, соображают.
       К л и м о в. Глупости! Вредная мысль. Государственный контроль пока еще не отменен. И никто, кажется, отменять его не собирается.
       К у д р о в. Не отменяй! Ты самому рабочему это дело поручи!
       К л и м о в. Гляди-ка, как быстро ты поднаторел в наших заводских делах. Не так это легко и просто, Афанасий Павлович. Такие серьезные вопросы с кондачка не решают. Пойдем, а то переругаемся, чего доброго.
       К у д р о в. На пользу и поругаться не грех.
      Направляются к выходу из парка. К л и м о в вдруг останавливается
       К л и м о в. Постой, постой, Афанасий Павлович. Как тебе тот человек сказал? Мечтает он, чтобы люди не контролерам, а самим себе верили?
       К у д р о в. Чего о глупостях вспоминать, Сергей Васильевич...
       К л и м о в. Стой, не дыши, не вспугни!
       К у д р о в. Не дышу, Сергей Васильевич!
       К л и м о в. Верили, верили, верили... А ведь это... (Горячо.) Представь, Афанасий Павлович, я - рабочий, ты - контролер. Я - делаю деталь, ты - проверяешь ее качество. Десять лет мы работаем рядом, и десять лет ты меня проверяешь. Ты тысячу раз убедился в том, что я работаю хорошо, честно, и в конце концов начинаешь ставить клеймо на моих деталях автоматически.
       К у д р о в. Я надеюсь, что ты не допустишь брака, а ты надеешься, что я не пропущу его на конвейер.
       К л и м о в. Надеемся друг на друга и оба перестаем следить за качеством.
       К у д р о в. Оба мы хорошие, а брак идет.
       К л и м о в (вдохновенно). А что, если я возьму клеймо у контролера и от имени партии, от имени Советской власти вручу его самому рабочему?
       К у д р о в. То-то и оно, Сергей Васильевич!
       К л и м о в. Я говорю рабочему: вот тебе личное клеймо. На нем стоит твое имя. Отныне это твоя честь, твоя слава, твоя жизнь!
       К у д р о в. Это - да!
       К л и м о в. Пусть всё, что сделал рабочий, что он проверил своими руками, идет на конвейер мимо всяких других проверок. На совесть!
       К у д р о в. На совесть!
      Ю л и я стоит не шелохнувшись, не в силах стронуться с места от волнения.
       К л и м о в. А контролеров сколько освободится - армия! И им дело найдем. Ту же Юлию возьми. Поставим для нее заливочный аппарат, пусть сама трудится, полезное дело делает.
       К у д р о в (хитро посмеиваясь). Справедливое наказание ты, Сергей Васильевич, своей крестнице придумал. Вот слез-то будет!
      Ю л и я срывается с места, подбегает к К л и м о в у, порывисто целует его, потом Кудрова и убегает.
       К л и м о в (удивлен до крайности). Что такое?
      Слышен голос Юлии - звонкий, трепетно-радостный- "Клавдия-а-а-а!
      Клавдя-а-а-а!"
      Разве Максима зовут Клавдией? И разве я - Максим?
       К у д р о в. Да ведь в парке-то темновато. Обозналась... (Пауза.) Любит она его, окаянного. Тяжко ей... Самый больной удар он ей нанес.
       К л и м о в. Мечтатель тот - Юлия?
       К у д р о в. Она, Сергей Васильевич.
       К л и м о в. Ясно... (Короткая пауза.) Как думаешь, народ меня поддержит?
       К у д р о в. Поддержит, не робей. Нового бояться - в коммунизм не ходить.
       К л и м о в. Завтра начнут лучшие из лучших, потом целые бригады отличного качества, потом весь завод - на совесть!
      Из Дворца культуры торопливо выходит Г о р е м ы к и н.
      Вид у него такой, будто выскочил он на пожар.
      Что с тобой, Геннадий Петрович?
       Г о р е м ы к и н (обрадовался). Сергей Васильевич! Товарищ Кудров! Выслушайте, выслушайте до конца, потом думайте обо мне что угодно. Новый закон открыл. Похлеще, чем у Архимеда. Только что осенило. На концерте.
       К л и м о в. Какой закон?
       Г о р е м ы к и н. Представьте себе, Сергей Васильевич, вы - рабочий, я - контролер. Вы - делаете деталь, я - проверяю ее качество. Я тысячу раз убедился в том, что вы работаете хорошо, честно, и в конце концов...
       К л и м о в. ...начинаешь ставить свое контрольное клеймо на моей детали автоматически.
       Г о р е м ы к и н (опешил). Автоматически... Откуда вы знаете? Я ни с единой душой еще словом не обмолвился.
       К л и м о в. Продолжай, Геннадий Петрович!
       Г о р е м ы к и н. Я пришел к парадоксальному выводу. Суть моего закона состоит в том, что настало время, когда...
       К л и м о в (улыбаясь). ...Когда самым точным и самым верным контролером качества стала совесть советского человека. Так?
       Г о р е м ы к и н (потрясен, тряхнул головой, обращается к зрительному залу). Может быть, я сошел с ума? Может быть, у меня слуховая галлюцинация?
       К у д р о в. Просто, товарищ Горемыкин, Сергей Васильевич умеет отгадывать мысли на расстоянии.
      Из Дворца культуры выходят А р к а д ь е в , Ожогин, Б а н д у р а , Богатырев,
      Гудений, Вася, Поля, рабочие и работницы.
       А р к а д ь е в. Сергей Васильевич, можешь ты сказать, что тебя ожидает?
       К л и м о в. Сейчас или вообще?
       А р к а д ь е в. Сейчас. Именно сейчас.
       К у д р о в. Гм... Як кажет Остап Остапович Б а н д у р а , трэба подумать.
       А р к а д ь е в (Богатыреву). Докладывайте, товарищи.
       Б о г а т ы р е в. Как-то муторно, Сергей Васильевич, у всех нас стало на душе после этого общественного суда. Будто сами себя мы чем то оскорбили. Ну и вот... Собрались мы после суда и, так сказать, особую резолюцию сочинили...
       О ж о г и н. Один пункт тут очень уж... отчаянный, Сергей Васильевич.
       Б а н д у р а. Зараз нам техничный контроль, товарищ Горемыкин, усю свадьбу испортит...
       К л и м о в (Богатыреву). Читай без предисловий.
       Б о г а т ы р е в. "Обсудив проступок заливщика Максима Ножкина на заседании товарищеского суда, мы, рабочие, мастера, инженеры, работники технического контроля, горячо поддерживаем предложение начальника участка заливки Остапа Остаповича Бандуры о введении на нашем заводе..."
       К л и м о в. "...именного клейма отличного качества..."
       К у д р о в. "...право на которое завоевали лучшие рабочие нашего завода..."
       Б о г а т ы р е в (ошалело). Что? Точно! Слово в слово...
       А р к а д ь е в (удивлен до крайности). Сергей Васильевич!..
       Б а н д у р а (поражен). Афанасий Павлович!..
       К у д р о в (лукаво улыбаясь). Ничего особенного - отгадывание мыслей на расстоянии. У нас с Сергеем Васильевичем это еще на фронте появилось...
       Г о р е м ы к и н (потрясен сильнее всех. К зрительному залу). Я сошел с ума или не сошел с ума?
       К л и м о в (Богатыреву). Резолюция - вся?
       Б о г а т ы р е в. Вся.
       К л и м о в. А теперь обнимай и целуй Геннадия Петровича Горемыкин а - пять минут назад он такое же предложение внес.
       Б а н д у р а. Товарищ Горемыкин... вы?! (Обнимает и целует Горемыкина.)
       Г о р е м ы к и н. А усы-то действительно сбрили, Остап Остапович.
       Б а н д у р а. Я же на митинге перед всем честным народом вам обещал... Рабочий класс свое слово держать умеет!
      Входит З а х а р ы ч. Он - навеселе.
       З а х а р ы ч. Волгар-ри! Раз Максима Павловича завод на поруки взял, то я к нему претензиев не имею. Конь о четырех ногах спотыкается, а он на двух - и те, видать, политически не подкованы. Учесть надо!
       К л и м о в. Да, хорошая наука всем нам.
       А р к а д ь е в. Из-за нескольких испорченных шатунов весь завод поднялся! А года два-три назад детали сотнями в переплавку отправляли, и никто это за событие не считал.
       Б а н д у р а. Растем, Петро Григорьевич. И до самого нашего высокого неба будем расти.
      С Волги доносится бархатистый, призывный гудок теплохода.
       З а х а р ы ч (всматривается в ночную Волгу). Скорый. "Советская Россия". По гудку слыхать.
       Б а н д у р а. Вверх идет...
       З а х а р ы ч. Плыви, красавец, смело плыви, Поля. Счастливого тебе пути!
      Занавес 1949-1950
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Чепурин Юлий Петрович (impolitov@gmail.com)
  • Обновлено: 15/12/2012. 141k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Проза
    • Связаться с программистом сайта.