Емельянова Надежда Михайловна
Мусульмане Кабарды

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 41, последний от 11/01/2023.
  • © Copyright Емельянова Надежда Михайловна (coordinator2006@yandex.ru)
  • Размещен: 24/02/2006, изменен: 15/04/2006. 274k. Статистика.
  • Монография: Религия
  • Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  • Скачать FB2
    • Оценка: 5.51*34  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мусульмане Кабарды: Монография. - М.: "Граница", 1999. - 140 с.
    ISBN 5-86436-280-8
    Под редакцией Алексея Малашенко

    В книге исследуется процесс становления ислама на Северо-Западном Кавказе на примере кабардинцев. Исламская и домусульманская традиции рассматриваются в контексте имевшего место на протяжении всей истории северокавказского региона межцивилизационного взаимодействия. В работе даются характеристика этногенеза кабардинцев, обзор язычества и христианства, бытовавших здесь до принятия ислама. В основу монографии положены архивные документы и материалы, многие из которых до недавнего времени были закрыты для научного использования.

    • СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ
    Раздел I. КАБАРДИНЦЫ ДО ИСЛАМА
    Глава первая. Роль язычества в формировании сознания и образа жизни кабардинцев
    Глава вторая. Религиозный аспект кодекса морали и чести (адыгэ-хабзэ)
    Глава третья. Влияние христианства на развитие кабардинского этноса
    Раздел II. ИСЛАМ В КАБАРДЕ до 1917 г.
    Глава первая. Утверждение ислама в Кабарде
    Глава вторая. Религиозный фактор в русско-кавказских войнах
    Глава третья. Подчинение Россией Кавказа и горское мухаджирство
    Раздел III. РОЛЬ ИСЛАМА В КАБАРДИНСКОМ ОБЩЕСТВЕ В XX ВЕКЕ
    Глава первая. Ислам и политика советского государства в 1917-1940 гг.
    Глава вторая. "Исламский фактор" в Кабарде в годы Великой Отечественной войны
    Глава третья. Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период
    Глава четвертая. Мусульманский вопрос в годы "хрущевской оттепели"
    Глава пятая. "Неофициальный" ислам как альтернатива государственной политике в 60-80-е гг.
    Раздел IV. ИСЛАМ В КАБАРДЕ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
    Глава первая. Возрождение ислама в 90-е гг.
    ЗАКЛЮЧЕНИЕ
    БИБЛИОГРАФИЯ
    См. также ПРИЛОЖЕНИЕ к книге (табличные данные).

    ВВЕДЕНИЕ

    После распада Советского Союза религия, в том числе ислам, играет все более заметную роль в жизни общества. Выступая фактором формирования общественного сознания, а в отдельных регионах (в особенности - на Кавказе) поведенческих стереотипов, ислам оказывает существенное воздействие и на ход политических событий. Происходит усиление роли ислама в общественно-политической жизни Российской Федерации, кристаллизуется стремление мусульман к преодолению внутренних разногласий, имеют место попытки консолидироваться на региональном и даже общероссийском уровне.
    Некоторые эксперты в поисках объяснения высокого уровня конфликтогенности в регионе Северного Кавказа в 90-е гг. отмечают фактор межцивилизационного взаимодействия, могущий принимать форму конфессиональных конфликтов. Другие специалисты, напротив, убеждены, что противостояние между исламом и христианством является надуманным и зачастую искусственно "раздувается" политиками и средствами массовой информации. Вместе с тем нельзя не признать, что именно к идее противостояния мусульманского Северного Кавказа и православной России апеллировали различные слои общества при возникновении напряженности в российско-кавказских отношениях. Нынешняя ситуация подтверждает: конфессиональный, и прежде всего "исламский", фактор оказывает влияние на развитие событий в северокавказском регионе и вокруг него. Здесь можно говорить о преемственности этой тенденции исторического развития и даже о возможности ее экстраполяции на грядущий XXI век.
    Без правильного понимания места и роли ислама в общественно-политической жизни Северного Кавказа невозможно адекватно осмыслить происходящие там процессы. Однако рассматривать ислам на полиэтническом Северном Кавказе как полностью гомогенный социокультурный монолит некорректно. Исламская традиция на Кавказе дифференцирована, имеет множество различий и оттенков, обусловленных историческими, этнокультурными, географическими и социальными особенностями отдельных фрагментов этого большого региона. Вот почему представляется актуальным анализ ситуации на каждой отдельно взятой этнической территории, в данном случае в Кабардино-Балкарии.
    Доисламские верования оказывали и продолжают оказывать значительное влияние на образ жизни кабардинцев, под их влиянием кабардинский ислам принял своеобразную, отличную от существующих в других северокавказских регионах форму. В процессе становления ислама у кабардинцев выделяются несколько периодов.
    Первый период - XIII - первая половина XVI в. Проникновение ислама на Северо-Западный Кавказ, в том числе и в Кабарду. К XVI в. часть кабардинских князей уже исповедовала ислам суннитского толка. Однако в народе еще были очень сильны языческие верования; соединение их с мусульманской традицией прослеживается во многих обрядах. Кабардинцы сопротивлялись введению мусульманского законодательства - шариата, сохраняя приверженность местным обычаям - адатам.
    Второй период - вторая половина XVI - конец XVIII в. Этот период связан с вовлечением кабардинцев в противоборство между Турцией и Россией, когда кабардинское общество раскололось на два политических лагеря. Один - протюркской, мусульманской направленности, второй - прорусской ориентации, сохраняющий языческие верования, либо с обращением в христианство.
    Третий период - конец XVIII в. - 1917 г. Период связан с усилением религиозности кабардинцев и их дальнейшей исламизацией, что было следствием совместного противостояния горских народов российской экспансии, а также участия горцев в антирусской борьбе в составе шамилевского имамата. В 1860 - 1917 гг. происходит массовое переселение (мухаджирство) жителей Северного Кавказа в Османскую империю, от которого в большей степени пострадали адыгские народы.
    Четвертый - советский период, характеризуется секуляризацией кабардинского общества. Вместе с тем наличие большой северокавказской диаспоры в Турции и арабских странах сыграло определенную роль в дальнейшей исламизации их соплеменников, входящих в состав Российской Федерации, в постсоветский период.
    Пятый - постсоветский период, определяется общегосударственными переменами, в том числе распадом СССР, событиями, происходящими в бывших советских республиках, нестабильностью обстановки на Северном Кавказе. Данный этап еще не завершен, и, для того чтобы осознать происходящие перемены, необходимо время.
    В основу работы легли исследования религиоведческого и историографического характера, в которых рассматриваются проблемы исламского возрождения, а также работы, посвященные истории Северного Кавказа. Существенное значение для работы над книгой имели исследования, предпринятые в рамках российской и зарубежной исламоведческих школ. В том числе труды А.И. Ионовой, А.И. Игнатенко, Р.Г. Ланды, З.И. Левина, С.А. Кириллиной, А.В. Кудрявцева, А.В. Малашенко, Д.Б. Малышевой, Л.И. Медведко, Д.В. Микульского, Г.В. Милославского, А.Ш. Ниязи, А.В. Сагадеева, Т.С. Саидбаева, М.Т. Степанянц, Р.М. Шариповой.
    Историография российского кавказоведения имеет глубокую традицию, связанную во многом с военными экспедициями. При анализе обстановки на Кавказе офицеры экспедиционного корпуса так или иначе были вынуждены отмечать и религиозные особенности населяющих его жителей. Однако отдельные исследования по исламу в регионе появились только в советский период. Основные взгляды на перспективы развития ислама на Северном Кавказе изложены в трудах А.В. Авксентьева, В.Ю. Гадаева, Ш.А. Гапурова, А.А. Дадова, И.А. Макатова, С.Т. Меликова, М.Н. Покровского, Н.А. Смирнова и др. Из современных зарубежных исследований автор использовал труды израильского кавказоведа Моше Гаммера, черкеса турецкого происхождения Берзеджа Нихада.
    Среди исследований доисламских верований кабардинцев необходимо отметить важность научных оценок и содержание серьезного фактологического материала в работах Л.И. Лаврова, Л.Я. Люлье, В.И. Марковина, С.А. Токарева, Хан-Гирея и др. Немаловажны выводы, сделанные в археологических, культурных, фольклорных и этнографических исследованиях таких ученых, как С.Ш. Аутлева, И.А. Бабич, Р.Ж. Бетрозов, А.В. Гадло, Е.И. Крупнов.
    Основными источниками книги стали архивные данные, документы, материалы, большая часть которых до недавнего времени была закрыта для научного использования. Впервые в оборот вводится большой пласт новых документов из фондов Государственного архива Российской Федерации, Центра хранения современной документации, Российского центра хранения и использования документов новейшей истории. Ряд материалов из советских архивных фондов (в том числе и из фондов советских республик) был любезно предоставлен автору сотрудниками Института востоковедения РАН Г.В. Милославским и Б.М. Фасихом, Кабардинского НИИ истории, языка и литературы Г.М. Кашежевой, представительства Кабардино-Балкарской Республики в Российской Федерации Х.Х. Сукуновым, бывшим сотрудником Совета по делам религий при СМ СССР Ю.М. Дегтяревым.
    Автор также опирался на многочисленные путевые заметки, дневники, воспоминания таких путешественников и очевидцев, как немецкий дипломат Адам Олеарий, турецкий разведчик Мустафа Бутбай, генерал Алексей Ермолов, майор Властов, хирург Николай Пирогов и т.п. В работе использованы опубликованные документальные источники. Среди них - "Документы внешней политики СССР", "Избранные статьи С.М. Кирова", "Избранные статьи Г.К. Орджоникидзе", "Образование Союза Советских Социалистических Республик. Сборник документов", "Документы и материалы Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918), Горской Республики (1918-1920)", сборники документальных материалов периода кавказских войн, "Эпиграфические памятники Северного Кавказа XVIII -XX вв. на арабском, персидском, турецком языках" и другие.
    Наконец, автор использовал материалы личного архива, полученные в результате встреч и бесед с кавказскими политиками, общественными деятелями и представителями духовенства.

    Раздел I. КАБАРДИНЦЫ ДО ИСЛАМА

    Глава первая. Роль язычества в формировании сознания и образа жизни кабардинцев

    Кабардинцы - один из адыгских народов. Сами себя они называют "адыхе", иностранцы же всех адыгов именовали "черкесами" (1). К адыгам относятся современные адыгейцы (124 826 чел.), кабардинцы (390 814 чел.) и черкесы (52 363 чел.) (2). Адыгейцы проживают в Адыгее и ряде районов Краснодарского края. Кабардинцы живут в основном на территории Кабардино-Балкарии, а черкесы - в Карачаево-Черкессии.
    Кабардинский язык относится к абхазо-адыгским языкам, которые представляют собой западную группу иберийско-кавказских языков. В эту группу входят абхазский, абазинский, адыгейский и кабардино-черкесский языки. Адыгейский и кабардино-черкесский языки составляют адыгскую подгруппу (3).
    Процесс формирования адыгской народности на северо-западном Кавказе начался в I тыс. до н.э. Сложнейшие миграционные процессы, которые происходили там с древнейших времен, сыграли свою роль в формировании адыгов как единой этнической общности со своей культурой, языком, психологией, характером. В научной литературе высказывалось мнение о том, что непосредственными предками адыгов были синды, меоты, фатеи, керкеты, досхи, псессы и др., обитавшие в I тыс. до н.э. на восточном побережье Черного и Азовского морей, а также в Прикубанье (4). Адыги были известны греческим и римским писателям (Страбону, Плинию, Дионисию Периегету, Ариану, Клавдию Птолемею и др.) под названием синды, керкеты, дзикхи и дзиги (5). С начала нашей эры наиболее известным становится одно из приморских племен - зихи. В I тыс. н.э. античные племенные наименования адыгов исчезают и остается только имя "зихи" (6). Исследователь истории Северного Кавказа Л. Лопатинский считает, что этноним "зихи" лежит в основе названия "адыги" через несохранившуюся форму "а-дзиги" (7).
    Во II в. н.э. зихи-адыги признали свое подданство римскому императору. К VI в. они все более усиливались, создавая вокруг себя объединение племенных союзов (8). В VI в. адыги подчинились Византийской империи, которая в колонизаторской деятельности использовала свое военно-политическое, торговое и религиозное влияние (9). С XIII и почти до конца XV в. Северное и Восточное Причерноморье являлись важнейшими объектами колонизаторской экспансии Венеции и Генуи, что не могло не оказать влияния на культурно-историческое развитие адыгов. С XIII в. их основным торговым партнером была Генуя. На землях адыгов генуэзские купцы основывают колонии, среди которых наиболее крупными были Матрега (бывшая Тмутаракань), Копа, Мапа, Анапа (10).
    Постепенно кабардинцы - одно из воинственных адыгских племен - продвигались на юго-восток к Пятигорью, к рекам Малке и Тереку (11). "В Пятигорье и по Малке, - пишет Л. Лопатинский, - кабардинцы застали уже татарские племена, которые были в этом крае пришельцами и вытеснили оттуда, даже из глубоких ущелий, осетин... Нахлынувшая с северо-запада толпа кабардинцев разметала татар в разные стороны. Они появились еще раз впоследствии, но уже в активной роли завоевателей" (12).
    В XIII-XIV вв. в результате монголо-татарского нашествия территория современной Кабардино-Балкарии была опустошена, часть населения истреблена, другая часть оттеснена. В конце XIV в. они расселялись несколько западнее Таганрога, а затем под предводительством князя Инала, которого предание считает родоначальником всех кабардинских князей, продвинулись на восток и расселились по Кубани, а затем вдоль левого притока Терека. Это место впоследствии стало именоваться Большой Кабардой (13). В XV-XVI вв. часть кабардинцев переселилась на правый берег Терека, образовав район, названный впоследствии Малой Кабардой. В настоящее время кабардинцы занимают преимущественно низменную часть территории Кабардино-Балкарской республики, в горной ее части проживают балкарцы.
    Для того чтобы лучше разобраться в современном состоянии ислама в республике, безусловно, важно знать корни кабардинского этноса и пути его развития, что глубже поможет понять процессы религиозной жизни кабардинского народа в настоящее время. Древние верования кабардинцев, как и у других народов, - "языческие". В них отражались представления адыгов о природе, вселенной, человеке и управляющих ими высших силах. Адыги поклонялись деревьям, у них были священные рощи, где они совершали моления и жертвоприношения. Под священными деревьями умирающие оставляли свое оружие и одежду, которые жители с церемонией развешивали на деревьях. Спасающийся от опасности мог взять тряпочку со священного дерева и повязать на свою одежду. Пока этот "талисман" находился у него, никто не смел его трогать. И до сих пор в некоторых из ущелий Кабардино-Балкарии можно увидеть сосны, увешанные разноцветными лентами, - как знак почитания местными жителями священной природы.
    Кабардинцы почитали "троицу": бога Тха - великого бога, Псатхэ - бога души, Уашхо - бога неба (14). Бог Тха по представлениям кабардинцев существовал в трех лицах: Тха-шхо (Тха - бог, шхо - великий) - творец всей природы, Марием йи тха-тши - бог-князь, Шер-Гупс - злой дух (15). Местом обитания богов адыги считали высокие горы и курганы. По их представлениям, в определенные дни боги собираются на вершинах гор и совершают винопитие. Не только добрым богам есть место в горах, здесь пребывают также и боги зла - Пако (16). После знакомства кабардинцев с исламом там же были "расселены" и джинны (17). Имя бога Тха кабардинские предания связывали с Эльбрусом (по-кабардински Уэщхьэ-махуэ - гора счастья). В его сторону были обращены взоры молящихся, так как там "находились боги" (18). Бессмертный Тха, властитель Эльбруса, по свидетельствам легенд, решительно пресекал любые попытки смертных проникнуть в свою "святая святых" - на вершину горы.
    Среди кабардинцев бытует легенда о том, что на снеговой вершине Эльбруса целые тысячелетия лежит громадный камень-скала, на котором сидит старик с длинной, до ног, бородой. Все его сгорбленное, дряхлое тело обросло волосами. На руках и ногах длинные ногти, похожие на когти орла. Его глаза, когда он бодрствует, горят как угли. На шее у него тяжелая огромная цепь. Его руки, ноги и тело скованы цепями. С далекой древности он сидит на скале, прикованный за то, что хотел свергнуть великого Тха. Никто из людей не может увидеть страдальца. Все желающие до него добраться погибали.
    Оцепенение сковало измученного старика. Иногда он пробуждается от сна и спрашивает: растет ли на земле камыш и родятся ли ягнята? Великан осужден томиться до тех пор, пока будет расти на земле камыш и будут рождаться ягнята. Когда стражи отвечают ему, что на земле еще есть камыш и ягнята, он с отчаянием рвет на себе тяжелые оковы. Земля дрожит от его усилий, звук цепей родит гром и молнию в горах. Тяжелое дыхание узника несется по ущельям и склонам гор порывистым ураганом, стоны вызывают подземный гул, а из слез образуется ручей, который сбегает к подножию Эльбруса (19).
    В этой легенде отразилось народное мнение о недоступности вершины Эльбруса. Смельчак, отважившийся на ее достижение, неминуемо должен был поплатиться страданиями или смертью. И действительно, в прошлом веке восхождение на Эльбрус было сопряжено с громадными трудностями. В 1829 г. научная экспедиция в составе Купфера, Ленца, Мейера и Менетриэ поднималась на вершину горы, но из четверки отважных только Ленц достиг высоты 4930 м. Однако, сопровождавший экспедицию черкес Киллар взошел на вершину горы (5630 м). В июле 1868 г. членам Лондонского альпийского клуба удалось подняться на восточный кратер Эльбруса. Русский топограф Пастухов дважды достигал его вершины, но при этом едва не погиб. Кабардинцы и черкесы скептически воспринимали такую информацию и продолжали утверждать, что этот дух, владетель горы, не допустит смертного в свое царство (20).
    После того как к кабардинцам начал проникать ислам, они стали говорить, что на Эльбрусе обитает Джин-падишах, царь духов и властитель птиц, который обладает чудесным даром предугадывать будущее. Перед каждым новым годом многие из кабардинцев считали своей обязанностью идти на поклонение к Джин-падишаху. По их поверьям, исполнившего этот обряд до следующего года не будут преследовать несчастья: его не возьмет ни пуля, ни шашка, ему все удастся. Но так как до вершины Эльбруса добраться невозможно, то паломники обычно направлялись к урочищу Татар-туп на западном берегу Терека (21).
    Городище Татар-туп (татарский холм) пользовалось у кабардинцев величайшим уважением. Клятва, произнесенная возле Татар-тупа, считалась священной. На одной из его стен когда-то обнаружили изображения Богородицы и Иоанна Крестителя (22). Л.Г. Лопатинский в XIX в. так описывал Татар-туп: "В настоящее время на месте городища стоит только один высокий кирпичный минарет, но еще в конце прошедшего столетия были видны здесь развалины мечети, башен, двух церквей и следы обширного кладбища. В одной из этих церквей академик Гюльденштедт мог еще различить на стене изображение Богородицы и Иоанна Крестителя..." (23). Преступники, отдававшиеся под покровительство Татар-тупа, считались неприкосновенными. Здесь же происходили народные собрания и совершались жертвоприношения богам.
    Для кабардинцев характерно одновременное почитание языческих, христианских и мусульманских божеств, последние две категории при этом, как правило, мифологизируются и приобретают больше черт от языческих культов. Нахождение на одном урочище христианских и мусульманских памятников и совершение здесь же религиозных "языческих" обрядов указывает, что при сменах религий у кабардинцев святость его не подвергалась сомнению в продолжении многих веков.
    В XIV в. путешественник Иван Шильтбергер, в XVII в. Жан де Лука, в XVIII в. Песоннель, затем Ксаверио Главани и некоторые другие путешественники отмечали почитание у адыгов людей, убитых молнией. Иван Шильтбергер писал о том, что он наблюдал у черкесов обычай класть убитых молнией в гроб, который потом вешают на высокое дерево, после чего приходят соседи, приносят кушанья и напитки и начинают плясать и веселиться. Они режут быков и баранов, а большую часть мяса раздают бедным. Так они поступают в течение трех дней и повторяют то же самое каждый год, пока трупы совершенно не истлеют, считая, что человек, убитый молнией, святой (24).
    Бога-громовика кабардинцы называли Шибле. В его власти были вода, огонь, гроза. Считалось, что во время грозы Шибле скачет по небу на вороном жеребце и что раскаты грома не что иное, как отзвуки его небесной джигитовки (25). В период христианизации адыгов функции Шибле перешли к Илие (Еллэ) (26).
    В честь бога грома у адыгов существовал танец шиблеудж. После громового раската две женщины обходили село, оповещая жителей о том, что бог грома приглашает их. Каждая участница обхода была обязана нести бутылку молока к месту, куда ударила молния. Собравшиеся слегка обкапывали это место, собирали землю в кучу и в ее центре делали углубление. Туда сливали все молоко, а затем закрывали травой и цветами. После этого начинался танец шиблеудж, продолжавшийся 7 дней. Участники танца становились рядом по двое, образуя двойной круг. Похлопывая ладонями, они трижды обходили место, пораженное молнией. Во время танца пели "Песню о громе" - "Шибле уэрэд". В песне перечислялись имена некогда убитых молнией людей, клички животных и названия пораженных ею предметов (27). Священное отношение к природной стихии выражалось и в том, что, уходя в военный поход, кабардинцы брали с собой кусочки дерева, в которое ударила молния. Считалось, что этот амулет предохраняет от дурного глаза (28).
    В XIX в. во время Кавказской войны, когда Кабарда уже официально приняла ислам, празднество в честь бога Шибле было запрещено одним из наибов Шамиля в целях искоренения остатков язычества. Но указаниями власть имущих покончить с этим "пережитком" не удалось. Существует предание о том, что спустя некоторое время после запрещения празднества горе посетило семью темиргоевца Унарулова, состоящую из трех человек: самого главы Хампаза Унарулова, его жены и сына. Однажды, в ясный солнечный день, налетело облако, блеснула молния и ударила прямо в трубу сакли, в которой жила эта семья. Люди спаслись, а сакля и все имущество стали жертвой пламени. Тогда Хампаз Унарулов, усматривая в своем несчастье гнев бога Шибле, дал торжественно клятву за себя и за свой род восстановить и строго исполнять священный обычай предков. Согласно преданию, как только Унарулов произнес клятву, туча рассеялась и ярко засияло солнце. Возобновленный обычай продолжался до переселения Унаруловых в Турцию (29).
    Кроме верховных божеств кабардинцы почитали богов, управляющих природой. Среди них Благъуэ - владыка рек и озер. В представлении адыгов это огромное чудовище наподобие крокодила. Затмение солнца объясняли тем, что оно захвачено гигантским драконом Благъуэ (30). Богиня рек - Псыхъуэ-Гуащэ во многом напоминает славянскую Русалку. Молодая Псыхъуэ-Гуащэ временами добра и милостива к людям. Ее параллель, старая Псыхо-Нана, Мать рек, не обладает такими качествами. И первая, и вторая богини во время половодья и больших разливов рек кричат людям: "Я еще не наелась, и дети мои не наелись. Несите мне своих детей!" (31).
    С этими богинями адыги связывали обряд вызывания дождя "Ханцегуащэ". В 1930 г. существование обряда "Ханцегуащэ" у адыгов отмечал Е. Шиллинг. Он писал о том, что во время засухи женщины и девушки шли с куклой к реке и бросали ее в воду. По пути каждый пытался облить тех, кто шел с куклой, водой, а те в ответ хватали встречных, тащили их к берегу и бросали в реку. После обряда с куклы снимали одежду, остов ломали и выкидывали. Е. Шиллинг пишет: "С купаньем Ханцегуащэ борются не только местные ячейки женотдела, но и муллы, которые считают этот обряд невыгодным для себя и грешащим против ислама" (32).
    Даже в 1993 г. представители семьи Дзамиховых из кабардинского селения Аушигер рассказывали автору этих строк о том, что обряд "Ханцегуащэ" сохраняется до сих пор. Он заключается в том, что по селу во время засухи носят лопату, наряженную в женское платье (ханце - деревянная лопата, гуащэ - богиня, княгиня), в каждом доме ее обливают водой и чем-либо одаривают. Все это говорит об удивительной живучести древних народных верований у адыгов вообще и в частности у кабардинцев.
    Некоторые божества, по представлениям адыгов, помогали людям в их земной деятельности. Тлепс - божественный кузнец, герой богатырского нартского эпоса адыгов. Его считали покровителем оружейников, а также целителем всех раненных холодным оружием. С именем этого бога у адыгов связаны народные суеверия, согласно которым около раненого кладут кусок железа, будто бы облегчающего страдания и ускоряющего заживление. Когда слышится гром и сверкает молния, люди думают, что это бог Тлепс по велению Высшего божества приковывает к скале возмущенного и разорвавшего цепи Джинна.
    Считалось, что Тлепс был таким искусным оружейником, что выделываемые им шашки были тонки, как волос, и обладали такой твердостью, что могли рассекать железо. Причем изделия Тлепса не подвергались никакой порче. В. Васильков приводит по этому поводу следующую легенду. Известный сказочный горский богатырь Саусрок, отправляясь на последние подвиги, дал обещание не возвращаться до тех пор, пока не раскуется его конь, подкованный богом Тлепсом. А так как подковы, сделанные им, не поддались порче ни временем, ни богатырской скачкой, то Саусрок больше уже не возвратился (33).
    В почитании Тлепса отразилось древнее преклонение адыгов перед железом и орудиями из него. Железными предметами и особенно ударом по железу отгоняли от человека, его жилища и постели злых духов. Адыги считали, что всякая нечисть ("бзаджэнаджэ") боится железного звона и непременно покидает то место, где этот звон раздался (34). В нартском эпосе о Саусроке говорится: "муж черный, железноглазый" (35). Вообще, по преданиям, Саусрок является как бы крестником Тлепса. Его мать, Сатаней-гуащэ (Сатаней-княгиня), когда пришел ей срок родить, взяла камень, через который произошла ее беременность, завернула в чистую материю и понесла к Тлепсу. Попросила его при ней разбить камень. Из камня вышел Саусрок - "сверкающий, пылающий огнем". Тут же Саусрока закалили. При закалке Тлепс держал его клещами за голени, "сталью были его мышцы, крепкие, как у слона" (36).
    У адыгов были искусные лекари - шэхэх (извлекатели пуль), которые, как говорят сами адыги, "могли доставать пули из самых труднодоступных органов человеческого тела". Н.И. Пирогов рассказывал о кавказских хирургах и костоправах следующее: "азиатские врачи на Кавказе излечивали совершенно такие наружные повреждения (преимущественно следствия огнестрельных ран), которые, по мнению наших врачей, требовали отнятия членов. Вырезывания раздробленных костей никогда не предпринимаются азиатскими врачами. Из кровавых операций, производимых ими для лечения наружных повреждений, известны только вырезывание пуль" (37). Далее Пирогов говорит: "Искусство лечения наружных повреждений у кавказских племен есть чисто наследственное и переходит от отца к сыну. Мне кажется, что оно вместе с другими началами просвещения перешло на Кавказ от арабов (следы пребывания арабов остались еще до сих пор в Дагестане). По крайней мере способ лечения ран напоминает нам живо арабскую медицину" (38).
    А. Шортанов, В. Васильков, другие авторы рассказывают о поклонении адыгов таким богам, как Мазитха - бог охоты (39). В преданиях кабардинцев огнеусый Мазитха ездит верхом на большой дикой свинье с золотой щетиной. В связи с этим у кабардинцев длительное время существовала клятва "златощетинной свиньей Мазитхи". Мазитху также считали покровителем бесплодных женщин (40). Христианская параллель этого языческого божества - Аущджэрджий, Святой Георгий. Имя это сохранилось до настоящего времени в названии кабардинского села Аушигер. Зейкутх (зейку - путешествие, тха - бог) - бог похода, покровитель джигитов, наездников, живущих грабежом и набегами. В далекие времена этому божеству выделялась лучшая часть трофеев (къуентхъ). Созреш - божество, покровительствующее хлебопашцам, обилию и домашнему благосостоянию. Хадэгуащэ - покровительница садов, Ахин - покровитель стад, Аймыш - рогатого скота, Шумуц - всякого дикого зверя, Тхаголедж - бог плодородия, Емиш - домашних животных (41).
    Уважительное отношение кабардинцев как к древним языческим богам, так и к христианским и мусульманским святым выразилось в народной поговорке, что "лучше уважать всех богов, чем возносить молитвы одному, а других не помнить. Ведь остальным будет обидно". Даже в песенном наследии кабардинцев христианские святые соседствуют с языческими божествами. "Тлепш рукоять его сабли держал, жало клинка Ауш Гер направлял" - говорится об одном из доблестных воинов (42).
    Политеизм адыгов представлял собой устойчивую мировоззренческую систему. Несмотря на проникновение в адыгское общество мировых религий (христианства и ислама), язычество продолжало играть здесь значительную роль вплоть до 20-х гг. нашего столетия. Обширное наступление на "религиозные предрассудки", широкомасштабная атеизация населения в советский период оказали разрушительное воздействие на кабардинское язычество, но некоторые языческие обряды и верования продолжают сохраняться у кабардинцев по сей день.

    Глава вторая. Религиозный аспект кодекса морали и чести (адыгэ-хабзэ)

    Важную роль в жизни кабардинцев с древних времен и до настоящего времени играют народные традиции и обычаи, в первую очередь адыгский кодекс морали и чести - адыгэ-хабзэ. Во многих случаях они считались важнее мусульманских обычаев и шариата. Так, кабардинцы в своей жизни придерживаются системы этических норм, в которой важнейшее место занимает почитание старших. Это - отличительная черта всех восточных народов. У горцев с давних времен сохранилась поговорка: "Власть старшего равна власти Бога" (43). Уважение к старшим, считают горцы, это основа высокой нравственности общества. Старших почитают как хранителей родовых и семейных традиций, их воспринимают как память и мудрость народа.
    Культ старших у кабардинцев тесно связан с культом предков. По народному преданию, даже после смерти предки незримо присутствуют рядом с потомками и влияют на их земную жизнь. Довольный своими потомками предок будет посылать им всяческие блага (избавит от засухи и града, наделит обильным урожаем). Поэтому предкам молятся, а поминая их, приносят в дар то, что они любили при жизни.
    Неограниченной властью над детьми обладает глава семьи - отец. Но нельзя сказать, что молодежь слепо подчиняется старшим. Она видит доброе и участливое отношение к себе отцов, ценит их советы. Как и прежде, в настоящее время старейший - авторитетное лицо среди родственников и соседей, с ним советуются, выполняют его просьбы и пожелания. Старшему никогда не возражают, оказывают ему подчеркнутые знаки внимания. Молодые люди в обществе старших не заговаривают первыми, не перебивают их речь, на вопросы отвечают почтительно и кратко. Старшим не пересекают дорогу, в доме их приветствуют стоя и не садятся, пока те не сядут. Недопустимо появляться при старших небрежно одетыми, курить, сквернословить.
    Так же как и почтенный возраст, у кабардинцев всегда пользовалась высоким почтением воинская доблесть. В противоположность им религиозное рвение и фанатизм ценились не так высоко. Народная мудрость гласит, что "из адыгского воина так же трудно сделать муллу, как из турецкого муллы - воина". В период принятия ислама кабардинцы говорили о Коране, что воину не обязательно уметь его читать, поскольку "для этого есть мулла" (44).
    С давних времен особое место в обществе занимали старожилы, они являлись членами совета старейшин и составляли ядро местного самоуправления. Но в 20-е гг. началось активное наступление органов советской власти на позиции старшего поколения. Судопроизводство старейшин было упразднено. Главы родственных объединений, члены советов старейшин были лишены права голоса, многие из них выселены с родных мест. Газеты и журналы этих лет были заполнены нападками на старшее поколение, они обвинялись в приверженности старине и дурном влиянии на односельчан. В результате народные традиции стали исчезать постепенно в городах, но в селах древние обычаи сохранялись на протяжении всех лет существования советской власти и заметно усилились в последние годы.
    Равным по силе почитанию старшего является почитание гостя. Гость у кабардинцев до сих пор считается посланником богов. Неуважение к гостю приравнивается к оскорблению близкого по крови человека, разрыву семьи, неподчинению традициям и воле старшего и в результате, по представлениям горцев, влечет за собой недовольство божественных сил.
    Из поколения в поколение как нравственный долг передаются святые заповеди: принять в любое время любого гостя, устроить и накормить его как можно лучше, обеспечить ему защиту, кем бы он ни был. Народная мудрость гласит: "Гость адыга в крепости сидит" (45). При нарушении обычая предков общественное мнение беспощадно. Семья, неспособная исполнить долг гостеприимства, подвергается осуждению и насмешкам со стороны односельчан, с ней не рекомендуется вступать в родственные отношения.
    Гостеприимство - дело не только одной принимающей гостя семьи. Он считается гостем всей родни и, если задерживается надолго, может жить в нескольких родственных домах. Встречая гостя, кабардинцы отводят для его проживания самые лучшие комнаты, стараются создать для него максимум удобств. Почетными считаются гости, прибывшие издалека. Большое значение имеют преклонный возраст, воинская или другая доблесть. О целях приезда гостя расспрашивать не принято. Он сам должен рассказать об этом на второй или третий день приезда. Но если хозяин знает о цели визита заранее, то он в первый же день выясняет все вопросы, чтобы оказать своевременную помощь.
    По представлениям народов Северного Кавказа, идущим из глубокой древности, гости и члены семьи связывались с культом предков через семейный очаг и пищу. Гость, испробовавший пищу в доме, где был принят, становился временным родственником; именно пища сближала гостей и хозяев. Если горцы проклинали своих врагов, они говорили: "Чтобы некому было есть пищу, приготовленную тобой" (46).
    Кабардинцы считали важными обряды, связанные с пищей, поскольку дается она божественными силами природы. Не один век прошел с того времени, как адыги приняли ислам, но в среде адыгских народов по сей день бытует поговорка: "Пища важнее Корана" (47). В то же время адыги очень умеренны в приеме пищи. "Мудрый сдержан", - говорят они. Самые лучшие припасы в доме держат для гостей. Когда в доме гость, на стол подают столько еды, чтобы чувствовался ее избыток. Хозяин дома следит за тем, чтобы гостю было удобно, чтобы он не стеснялся и ел вдоволь. Но правила этикета требуют от гостя также соблюдать умеренность как в еде, так и в поведении за столом. Во время приема пищи не принято смотреть на соседей и вести непрерывные разговоры, но если гость начинает о чем-либо говорить, то хозяева отрываются от еды и поддерживают беседу.
    К словам кабардинцы относятся очень бережно. Особое почитание слова у горцев вообще создало неповторимую образность языка, воплотилось в глубине песен и мудрости сказаний. К слову относились суеверно и считали, что злословы и сплетники не смогут избежать наказаний в потусторонней жизни. Во многих уголках Северного Кавказа существуют схожие поговорки: "Язык сильнее пули", "Рана от пули заживает, а рана от слова никогда не уйдет из сердца". Умение владеть словом резко поднимает авторитет в обществе. Стремление выделиться, неестественность и многословие воспринимаются предосудительно. Кабардинцы по этому поводу говорят; "Лучше быть многозначащим и малоговорящим, чем малозначащим и многословным" (48).
    Культ предков и домашнего очага горцы неразрывно связывают с семьей. По идущей из глубины веков народной традиции, кабардинцы считают создание семьи нравственным долгом каждого достигшего брачного возраста человека. Созданию семьи придают большое значение еще и потому, что это способствует расширению круга родственников, которые всегда могут оказать помощь друг другу. Общественное мнение осуждает незнание истории своей фамилии, отсутствие стремления к поддержке в сложных жизненных ситуациях.
    Свадьба - ответственный шаг в жизни каждого человека. Считается, что она должна быть один раз в жизни. И большинство кабардинцев неизменно придерживается этого убеждения. В народе говорят: "Жену творит муж, мужа творит жена" (49), а это значит, что в любых ситуациях члены семьи должны поддерживать друг друга. Адыгский этикет в отношении семьи исходит из того, что это - сугубо интимный, личностный союз двух людей. Домашние дела не принято обсуждать вне семейного круга, потому что это, как считают адыги, ослабляет прочность семейных отношений.
    С детства мальчиков и девочек воспитывают на примере семейных отношений, готовя их постепенно к будущей семейной жизни. Патриархальность кабардинского общества требует преклонения перед мужчиной как родоначальником и защитником рода, именно поэтому в детской среде выделяются мальчики. Как только ребенок подрастет и начинает помогать родителям, начинается разделение труда, согласно которому мужчина выполняет более сложную работу - он участвует в строительстве, сенокосе, заготовлении дров на зиму и т.п. Девочек с ранних лет учат всему, что может пригодиться в домашнем хозяйстве, но не загружают чрезмерно работой, поскольку она не должна выходить замуж изнуренной трудом.
    В народе высоко ценится женское целомудрие. Главные черты женщины - это женственность, красота, уживчивость и дипломатичность. По существующей традиции, считается неприличным, если девушка или женщина смотрит прямо в глаза собеседнику. В таких случаях говорят: "Смотрит, не моргая", что означает отсутствие стеснительности. Разговаривая, следует опускать или слегка отводить глаза в сторону.
    К родственным, семейным связям относятся распространенные на Северном Кавказе побратимство, которое бывает двух видов - аталычесство (в наши дни встречается реже) и куначество. По обычаю аталычества (аталык - отец, воспитатель), ребенка с малых лет берет на воспитание другой человек, у которого тот находится до своего совершеннолетия. Родство по аталычеству считается более тесным, чем кровное. Куначество - связь между двумя людьми, выросшая из гостеприимства и переросшая в дружбу. Отношения между кунаками могут стать не только постоянными, но и наследственными.
    Значительное место в обрядности кабардинцев занимают адаты. Так, например, свадьба - это дело не только одной семьи, но и всей родни. До сих пор во многих горских семьях принято платить калым за невесту. Порядок выплаты калыма восходит к первобытнообщинному строю, когда считалось, что с потерей девушки ее род теряет рабочую единицу, и калым является компенсаией этой утраты. В сборе этого калыма, так же как в устройстве свадьбы, принимает участие вся родня. Родня также участвует в сборе приданого. Бедное приданое рассматривается как бесчестье не только для невесты, но и для ее близких.
    Существует в Кабардино-Балкарии и по сей день обряд похищения невесты, которое совершается большей частью по согласию семей. После умыкания свадьбу могут справлять сразу, а могут и через месяц, но в тот же вечер, когда состоялось похищение, жених и невеста обязаны получить согласие муллы на брак.
    Свадьбу отмечают сперва у родственников жениха в течение двух дней: первый день - регистрация в ЗАГСе, после чего в дом приглашается мулла, который дает согласие на брак. От родственников невесты в дом жениха в эти дни приходят только мужчины. На второй день происходит обряд представления невесты родителям жениха. Нежелательно играть свадьбу, если в селе кто-то умер. Если такое случается, свадьбу проводят, но без музыки. А обычно приглашают музыкантов, лучших танцоров одаривают щедрыми подарками.
    Через две недели родственники жениха везут невесту к ее родным, где в течение дня и вечера еще раз отмечают свадьбу, как бы знакомясь с родственниками невесты. На неделю ее оставляют погостить у родных, и только после этого она имеет право одна или с мужем ходить в гости к своим родителям. Спустя некоторое время родственники невесты едут к зятю с приданым (это могут быть деньги, мебель и прочая домашняя утварь). Для молодых начинается семейная жизнь.
    Главная ценность в семейных отношениях кабардинцев - рождение детей. Но, несмотря на большую любовь к ним, детям не принято уделять чрезмерного внимания. Рождение ребенка - радость, но оно отмечается не столь пышно, как свадьба. У адыгов после родов мать с новорожденным живут в доме мужа, а через 40 дней родственники забирают ее с младенцем погостить в дом матери (бабушки). Здесь они живут неделю, после чего родственники мужа в своем доме проводят обряд кхуэй плыжь кэрыщэ, заключающийся в том, что во дворе дома зарывают в землю столб, который смазывают маслом, наверху столба развешивают подарки. Собравшиеся пытаются забраться наверх и достать их. Пришедшие дарят ребенку деньги или одежду.
    Пожалуй, единственным обрядом, в котором в большей мере сильна мусульманская традиция, являются похороны (хотя она также в определенной мере дополняется домусульманской традицией). В городах, где преобладает смешанный состав населения, существуют и мусульманские и христианские кладбища. В селах же - только мусульманские. Женщины и дети никогда не ходят на похороны. Люди иной национальности или религии могут принимать участие в похоронах, но опять же только мужчины. Женщины остаются дома и готовят пищу. В течение 40 дней в доме умершего пекут лакумы - пшеничные лепешки, которые каждый вечер раздают соседям и родственникам, а затем еще две недели делают это по четвергам. На восьмой день после похорон родственникам раздают вещи покойного. На 40-й день устраивают большие поминки, на которые собираются все родственники и соседи, режут двух быков или двадцать баранов, готовят сыр, сливочное масло, лакумы. Именно в этот день, говорят кабардинцы, Аллах принимает тело умершего. Но особенно важно помянуть усопшего на 52-й день, когда Аллах берет его душу (50).
    Рассмотренные выше обычаи и обряды говорят о том, что в среде кабардинцев в большей мере сильны народные адаты. Соответствующее влияние на них оказывают и отголоски народных верований кабардинцев, и христианство. Отношение к религии даже в селах весьма расплывчато. Но тем не менее нельзя говорить о том, что ислам не играет заметной роли в идентификации себя кабардинцами по конфессиональному признаку.

    Глава третья. Влияние христианства на развитие кабардинского этноса

    Время первого знакомства адыгов с христианством точно неизвестно. Христианские легенды связывают это с появлением на Кавказе святых апостолов Андрея и Симона, посетивших города Постафор и Босфор, а затем они, "прибыв в город Севасти, что ныне Цхум, проповедовали слово божие" (51).
    Достоверно известно лишь то, что христианство адыги приняли в VI в. при византийском императоре Юстиниане I через греческие фактории на Черноморском побережье (52). Имя Юстиниана пользовалось у адыгских племен большой популярностью. По народным сказаниям, Юстин или Юстус (так они называли Юстиниана) был союзником адыгов и даже называл себя адыгейским витязем. Адыги настолько обожествляли Юстиниана, что на протяжении веков сохранили клятву юстиниановым троном. В том же VI в. греческое духовенство начало проникать в Кавказские горы. Началась постройка церквей. Появились епископы, пришедшие из Греции. В народной памяти сохранилось место поселения первого из них - "Лесистый курган", находящийся недалеко от Нальчика (53).
    Шестой Вселенский собор в Константинополе подчинил в 656 г. Адыгею мцхетскому архиерею. К нему отправлялись кандидаты в иереи из числа греков для рукоположения и назначения на приход (54). Основываясь на грузинских летописях, исследователь адыгов Э.Х. Панеш делает вывод, что наиболее ярким периодом христианства у адыгов был рубеж VI-VII вв. Сочетание христианства и языческих верований стало "преобладающей формой религиозных представлений у адыгов" (55).
    Христианские священники-шогены (щэуджэн), упоминаемые в адыгских сказаниях, активно занимались миссионерской деятельностью, распространяя христианство среди адыгов. Проповедники-шогены сохранялись у кабардинцев вплоть до XVIII в. В 1703 г. против пятигорских кабардинцев воевал Каплан-Гирей. Он вынуждал кабардинцев принять мусульманскую веру. "Умертвив древних шогенов, палки их разбросал, а книги истребил огнем. Некоторые из шогенов с книгами скрылись в горах, где докончили жизнь в пещерах. Оставшиеся после них книги найдены полуистлевшими", - писал в XIX в. исследователь черкесов Хан-Гирей (56).
    Однако, принимая христианскую, а позже мусульманскую религию, кабардинцы, как и адыги в целом, продолжали сохранять свои языческие верования и обряды. С.А. Токарев говорил по этому поводу следующее: "Эта самобытная дохристианская и домусульманская черкесская религия оказалась необычайно живучей и удержалась, по крайней мере, у некоторых племен и в частности у шапсугов до наших дней" (57). Л.И. Лавров также отмечал: "Если брать степень сохранности имен божеств в древнем пантеоне, то она является наибольшей у абхазцев и адыгейцев" (58).
    Принимая христианство, адыги старались адаптировать христианские обряды и христианских святых к своим древним языческим культам. Так, в ряду божеств одно из главных мест отводилось Мериссе, она же Мерием (искаженное христианское Мария). Мерисса считалась покровительницей пчел. По народному поверью, было время, когда все пчелы погибли, сохранилась только одна. От всех опасностей она нашла себе прибежище в рукаве Мериссы. Потом эта оставшаяся в живых пчелка произвела на свет всех, ныне существующих пчел. Праздник святой Мериссы отмечался летом (59).
    В этом поклонении переплелись и христианский, и языческий культы. Мерисса-Мерием, уже как христианская богородица, соответствовала глубокому уважению женщин у адыгов. Женщина даже могла остановить кровавую распрю. Если она вставала между дерущимися, то драка прекращалась. В случае преследования какого-либо мужчины он мог найти защиту и убежище у женщин, скрываясь в их помещении, или же просто касаясь рукой женщины. Но в то же время для мужчин считалось постыдным отдавать себя под защиту женщины, и к этому прибегали только в крайнем случае, под угрозой неминуемой смерти (60).
    Значительные усилия по христианизации адыгов предпринимали русские. В X-XI вв. очагом распространения православия среди адыгов стала Тмутаракань. Тмутараканские епископы должны были рукополагать адыгских священников, заботиться об открытии церквей и принимать меры к дальнейшему распространению христианства среди населения (61).
    В XIII-XV вв., во время колонизаторской экспансии Венеции и Генуи в земли адыгов, итальянцы разными методами насаждали здесь католицизм. В начале XIV в. миссионер Франческо да Камерино обратил в католицизм адыга Верзахта, занимавшего пост наместника в г. Воспоро (Керчь). Верзахт в свою очередь пытался распространить католическую веру среди местного населения. Сам папа Иоанн XII в специальном послании к Верзахту в 1333 г. благодарил его за усердие. В 1439 г. на адыгской территории были учреждены две епископские и одна архиепископская кафедры. Но католическая проповедь среди адыгов не имела особенного успеха (62).
    Распад Византийской империи, потеря связей с греками вызвали ослабление христианских влияний на адыгские народы. Турецкие завоевания на северном побережье Черного моря и усиление Крыма открыли здесь путь для ислама. Но еще одно важное политическое и религиозное влияние на жизнь кабардинцев оказало установление дружеских отношений между ними и Россией.
    Связи между кабардинцами и Московским государством завязались во второй половине XVI в. В ноябре 1552 г. (в год покорения Казани) в Москву прибыло посольство от "пятигорских черкес" (так именовали русские кабардинцев). Они признали себя подданными московского государя, после чего среди кабардинцев стала заметно укрепляться ориентация на христианство. Так, в сентябре 1559 г. приехавший в Москву мурза Чюрак бил челом московскому государю, чтобы он послал к черкесам своего воеводу и велел бы всех черкесов крестить в православную веру. С этой целью к кабардинцам в феврале 1560 г. действительно был послан воевода князь Вишневицкий "со многими людьми и с попами христианскими". Им было велено обращать в православие жителей Большой Кабарды. Подобная просьба последовала еще раз, и в 1560 г. для крещения кабардинцев были посланы христианские священники вместе с войском и воеводой Черемисиновым (63).
    В середине XVI в. военный союз с Русским государством заключил кабардинский князь Темрюк Идаров. Темрюк послал к Ивану Грозному послов и признал себя его "холопом". Он отправил своих детей - сына Салтана и дочь Гошеню - на воспитание в Москву, где они приняли крещение и получили новые имена Михаила и Марии. В 1561 г. Иван Грозный женился на дочери Темрюка Гошене-Марии. Она прожила с самодержцем недолго и умерла в 1569 г. (64). Но этот брак имел большое значение для дружеских отношений между Москвой и Кабардой. По сей день на центральной площади столицы Кабардино-Балкарии г. Нальчике стоит памятник Кабардинской Княжне с надписью на постаменте "Навеки с Россией". В 1563 г. по просьбе Темрюка русскими ратными людьми был поставлен первый русский город в Кабарде. Здесь поселился Темрюк Идаров. В 1571 г. русские оставили городок на Тереке, а в 1588 г. при царе Федоре Иоановиче этот городок был вновь восстановлен.
    Противоборство за Северный Кавказ между Россией и Турцией оказало большое влияние на религиозную жизнь кабардинцев. Укрепление связей между Кабардой и Московским государством, начавшееся со второй половины XVI в., ориентировало часть кабардинского общества на православие. В то же время турецкие завоевания на северном побережье Черного моря и усиление Крыма открыли на Северо-Западном Кавказе путь для ислама.
    Подводя итоги, можно сказать, что конфессиональная традиция кабардинцев тесно взаимосвязана с их этногенезом. Кабардинцы - один из народов адыгской группы - начали занимать современную территорию расселения в конце XIV - начале XV в. Оказавшись более организованной и экспансивной силой, они сумели занять выгодные территории и соответственно были лучше обеспечены землей, чем их соседи, и подчинили своему влиянию соседние им северокавказские народы. Во многих случаях они обладали правом решающего голоса при выборе стратегических партнеров и принятии той или иной идеологии, функции которой зачастую выполняла религия.
    Сложную мировоззренческую систему представлял собой политеизм адыгов. Несмотря на проникновение в адыгское общество мировых религий - христианства и ислама - язычество всегда играло здесь значительную роль вплоть до 20-х гг. XX в. Важную роль в жизни кабардинцев играли народные обычаи и нормы морали "адыгэ-хабзэ". Даже в период укрепления в Кабарде ислама народная традиция зачастую вступала в противоречие с мусульманскими обычаем и шариатом. Многие из традиционных моральных основ сохранились в Кабарде до наших дней. В обрядовой практике кабардинцев главенствует идущий из глубины веков народный обычай. В городах имеет место обрядовость советско-социалистического образца. Село в этом отношении более консервативно и крепко держится за нормы морали и этики "адыгэ хабзэ".
    Адыгские народы рано познакомились с христианством, его расцвет у адыгских народов относится к рубежу VI - VII вв. Сочетание христианства с языческими культами в этот период стало преобладающей формой религиозных представлений. Христианские проповедники сохранялись у кабардинцев вплоть до XVIII в. Но под влиянием традиционных культов и обычаев христианство на Северо-Западном Кавказе значительно видоизменилось. Кабардинцы всегда старались адаптировать христианские обряды и святых к своим древним языческим культам, и языческая традиция преобладала над христианской.

    Примечания:

    1. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992. С. 88.
    2. Бетрозов Р. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. Нальчик, 1991. С.3.
    3. Языки Азии и Африки. Т. 3: Языки древней передней Азии (несемитские); иберийско-кавказские языки; палеоазиатские языки. М., 1979. С. 133-134.
    4. Бетрозов Р. Адыги. Нальчик, 1990. С. 4.
    5. Лопатинский Л. Заметки о народе адыги вообще и кабардинцах в частности. Кабардинские предания и тексты// Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК). Тифлис, 1891. Вып.12. С. 1.
    6. Берже Ад. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Нальчик, 1992. С.16.
    7. Лопатинский Л. Указ. соч. С.1.
    8. Бетрозов Р. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. С.111.
    9. Хан-Гирей. Записки о Черкесии, с.148.
    10. Бетрозов Р. Указ. соч. С.128. См. т.ж. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IX-XX вв.н.э. Л., 1979.
    11. Существует много версий возникновения этнонима "кабардинцы". По некоторым предположениям, адыгское племя получило это название от имени одного из князей, по другим версиям - от речки Кабарта в Крыму, на которой обитали предки кабардинцев.
    12. Лопатинский Л. Указ. соч. С. 2.
    13. Кудашев В. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 1991. С.33.
    14. Шортанов А. Адыгские культы. Нальчик, 1992. С.13, 27.
    15. Васильков В. Очерки быта темиргоевцев// Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК). Тифлис, 1901. Вып. 29. С.112.
    16. Шортанов А. Указ.соч. С. 27.
    17. Васильков В. Указ.соч. С. 112.
    18. Лавров Л. Доисламские верования кабардинцев и адыгейцев// Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований. М., 1959. С. 201.
    19. Фарфоровский С. Кавказские легенды об Эльбрусе// СМОМПК. Тифлис, 1908. Вып.38. С. 100-101.
    20. Там же. С. 105-106, 107.
    21. Там же. С. 103.
    22. Бетрозов Р. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. Нальчик, 1991. С. 123.
    23. Главани Ксаверио. Описание Черкесии. Сост. и примеч. Л.Г. Лопатинского// СМОМПК. Тифлис, 1893. Т.17. С. 170-171.
    24. Путешествие Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 год. Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Брун// Записки императорского Новороссийского университета. Одесса, 1867. Т.1. С. 59-60.
    25. Рижский М. О культе Шибле у шапсугов// Материалы шапсугской экспедиции 1939 г. под редакцией С.А.Токарева и Е.М. Шиллинга. М., 1940. С. 47.
    26. Шортанов А. Адыгские культы. Нальчик, 1992. С. 115.
    27. Аутлева С. Фольклорная экспедиция в район Моздока и Малой Кабарды// Вестник КБНИИ. Нальчик, 1970. Вып. 3. С. 150.
    28. Эльберд М. Страшен путь на Ошхамахо. М., 1987. С. 50.
    29. Васильков В. Очерки быта темиргоевцев// СМОМПК. Тифлис, 1901. С. 114.
    30. Шортанов А. Адыгские культы. С.144.
    31. Там же. С.85-86.
    32. Шиллинг Е. Черкесы// Религиозные верования народов СССР. М.-Л., 1931. Т.2. С. 48.
    33. Васильков В. Очерки быта темиргоевцев. С. 115.
    34. Шортанов А. Адыгские культы. С. 131.
    35. Нарты. Адыгский героический эпос. М., 1974. С. 199, 200.
    36. Там же. С. 194.
    37. Пирогов Н. Отчет о путешествии по Кавказу. Москва, 1952. С. 69.
    38. Там же. С. 69.
    39. Шортанов А. Указ. соч. С. 128; Главани Ксаверио. Указ. соч. С. 157; Эльберд М. Указ. соч. С. 65, 122, 123.
    40. Эльберд М. Указ. соч. С. 65, 123.
    41. Там же.
    42. Эльберд М. Указ. соч. С. 69.
    43. Мамхегова Р. Очерки об адыгском этикете. Нальчик, 1993. С.29.
    44. Эльберд М. Страшен путь на Ошхамахо. М., 1987. С.17, 20.
    45. Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1992. С. 41.
    46. Мусукаев А.И., Першиц А.И. Указ. соч. С.178.
    47. Мусукаев А.И., Першиц А.И. Указ.соч. С. 5.
    48. Там же. С. 6.
    49. Там же. С. 93.
    50. Данные по обрядам кабардинцев собраны в период командировки в КБР в 1995 г. в с. Аушигер Нальчикского р-на.
    51. Шопен Иван. Новые заметки на древние истории Кавказа и его обитателей. Спб, 1866. С. 251.
    52. Ногмов Шора-Бекмурзин. История адыхейского народа. 3-е изд. Пятигорск, 1891. С. 113.
    53. Кудашев В. Указ.соч. С. 34.
    54. Бетрозов Р. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. С. 125.
    55. Панеш Э.Х. Этническая психология и межнациональные отношения. Взаимодействие и особенности эволюции (на примере Западного Кавказа). Спб, 1996. С. 123.
    56. Хан-Гирей. Указ.соч. С. 148.
    57. Токарев С. Религиозные пережитки среди черкесов-шапсугов и их преодоление// Материалы шапсугской экспедиции 1939 г. М., 1940. С. 8.
    58. Лавров Л. Доисламские верования адыгейцев и кабардинцев// Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований. М., 1959. С. 194.
    59. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа// Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик, 1974. С. 374.
    60. Там же. С. 385.
    61. Соколов В. Тамань в прошлом и настоящем. Керчь, 1914. С. 7.
    62. Бетрозов Р. Указ.соч. С. 128.
    63. Кудашев В. Исторические сведения о кабардинском народе. С. 41-42.
    64. Там же. С. 42.

    Раздел II. ИСЛАМ В КАБАРДЕ до 1917 г.

    Глава первая. Утверждение ислама в Кабарде

    Районом древнейшего проникновения ислама на Северный Кавказ является город Дербент (Южный Дагестан). В 713 г. во время кампании против хазар крупный омейядский полководец Маслама ибн Абд ал-Малик захватил этот "Узел ворот" (по-персидски Дар Банд) или "Дверь дверей" (Баб ал-абваб - арабское наименование Дербента). Арабам удалось оказать большое влияние на религиозные убеждения местных жителей, первыми на Северном Кавказе принявших ислам.
    Арабский путешественник XII в. Абу Хамид ал-Гарнати нашел население Дербента и его окрестностей фактически полностью исламизированным, за исключением точности в исполнении мусульманской обрядовости. Ал-Гарнати так писал об этих краях: "Основание его (Дербента) - скала и стена его из скалы... У него есть много башен, в каждой башне мечеть, и дома для воинов, и верхние помещения. А на стене со стороны страны неверных находится стража с колокольчиками, возглашающая с начала ночи и всю ночь поминающая Аллаха... Выше Дербента входил я в горы Калалат, в которых обитает множество народов, все они мусульмане, следующие исламу... Они народ великодушный, и есть у них простые мечети и соборные..." .
    Наиболее важные описания проникновения ислама в Дагестан находятся у Ибн Руста, Масуди, Истахри, Ибн Хаукала, а также в книге XI в. "Тарих Баб ал-Абваб" ("История Дербента"). Обширный материал по истории ислама на Северо-Восточном Кавказе дает исследование эпиграфики и эпитафий. В Дербенте и его окрестностях и по сей день сохранилось много мусульманских эпиграфических памятников, выполненных куфическим письмом (1).
    К адыгам ислам проникал как через миссионеров Северо-Восточного Кавказа, так и вследствие монгольских набегов, которые осуществлялись как через восточную, так и через западную часть Северного Кавказа. Современные датские исследователи Северного Кавказа Хелен Краг и Ларс Функ Хансен отмечают, что к периоду создания монгольской империи кабардинцы сохраняли полукочевой образ жизни, преимущественно в долине Кубани. Присоединенные к Золотой Орде в XIII в. они были вынуждены принимать ислам, и уже "после распада Золотой Орды (кабардинцы) двинулись на восток в долину Терека под предводительством Кебертея, отделились от союза адыгских племен и создали могущественную региональную империю".
    Первые завоевательные походы против адыгских народов были предприняты монголами в 1230-е годы, и к 1239 г. внук Чингисхана Мункэ завоевал значительную часть адыгов и аланов в северокавказском регионе. Как сообщает в своей "Книге побед" ("Зафар-намэ" - 1424/25) Шереф ад-Дин Йезди: "Всей этой областью до земли асов, русских, черкесов, до Крыма, Азака (современный Азов - Н.Е.) и Булгара они овладели через некоторое время, после многих битв". Однако, на начальном этапе политеистам-монголам была присуща религиозная толерантность. И хотя повсеместно была распространена единая система государственного управления и построения вооруженных сил, а верховным главой империи почитался великий хан, избираемый в Каракоруме - столице первых ханов, монгольские императоры относились с большой веротерпимостью к покоренным народам. Христианский священник из Армении Кириак, очевидец завоевательных походов монголов, так описывал их: "Они облагали податью всех ремесленников, рыболовные пруды и озера, кузнецов и каменщиков, но они всегда щадили священнослужителей и не требовали от них никакой подати".
    Походы Чингисхана и его сыновей в Среднюю Азию, завоевание Хорезма, Кавказа, Ирана, Волжской Булгарии и Киевской Руси создали новую грандиозную по масштабам и социокультурному складу империю на евразийском пространстве. Отдельными ее частями управляли дети и внуки великого монгольского завоевателя. Первым ханом, принявшим ислам, был внук Чингисхана, сын Джучи хан Берке. Существует несколько версий относительно того, как хан Берке стал мусульманином. Персидский средневековый автор Джузджани - современник первых завоеваний монголов, в своем сочинении "Табакат-и Насири" ("Насировы разряды") сообщал, что когда Берке родился, Джучи сказал: "Этого сына я делаю мусульманином, добудьте ему мусульманскую кормилицу, чтобы она ему пуповину обрезала по-мусульмански и чтобы он пил мусульманское молоко, ибо этот сын мой будет мусульманином". По другой версии, которая выглядит более правдоподобно, Берке принял ислам от последователей суфизма (шейха Шамседдина аль-Бахерзи - последователя "главы аскетизма" Наджмуддина Кубра) во время одного из завоевательных походов в Бухару.
    Когда Берке достиг совершеннолетия, Джучи передал ему войско, в состав которого были включены все мусульмане, состоявшие на службе у монгольских императоров. После смерти Джучи на престол взошел его сын хан Батый, который также с очень большим уважением относился к своему брату Берке. Батый выделил для Берке свиту и земельные наделы (икта). На военной службе у Берке состояли 30 тысяч мусульман, при этом в войске было обязательно соблюдение установлений шариата, в том числе действовал запрет на употребление вина (в отличие от Берке, большинство монгольских правителей отличались чрезмерным потреблением спиртных напитков ), регулярно совершался пятничный намаз. Для этого каждый всадник должен был иметь при себе молитвенный коврик - саджаду, чтобы в положенное время совершить молитву по всем правилам. В арабских хрониках отмечается, что жена Берке "также сделалась мусульманкой; она устроила себе мечеть из шатров, которую возила с собой".
    В правление Берке были построены первые мечети и мусульманские духовные школы на территории Золотой Орды (2). Адыги исполняли повинности золотоордынских ханов: Л.Я. Люлье в своих историко-этнографических статьях по истории Черкесии упоминает о том, что в поэмах "Адыге" упоминается о походах к некоему Темир-Капу ("железным воротам" - возможно, Дербенту), где адыги принимали участие по наряду хана (3). У адыгов сохранилось изречение "хан-я-бюнь-терь-яй", что значит: "Мы принадлежим к ханскому роду". Это изречение даже превратилось в поговорку (4).
    В первой половине XIV в. Золотая Орда достигла вершины своего расцвета. Но после смерти хана Бердибека (1359 г.) в Орде начался затяжной политический кризис, который продолжался около 20 лет, серьезно отражаясь на авторитете ханов и ослабляя их власть над зависимыми народами. В 1395\96 г., во время похода создателя Среднеазиатской империи Тимура на Азов, также были попытки распространения ислама среди адыгских племен. В этом году на реке Терек Тимур разгромил главные силы золотоордынского хана Тохтамыша. Персидский историк Низам ад-Дин Шами, сопровождавший Тимура во время его завоевательных походов, оставил первое полное описание всей его деятельности "Зафар-намэ" ("Книга побед"). "Зафар-намэ" повествует о том, что в 798 г. (16\X\1395-4\X\1396), после успешного разгрома войск Тохтамыша на реке Терек, Тимур послал на завоевание черкесов мирзу Мухаммед-Султана, мирзу Мираншаху и эмиру Джеханшах-бахадуру. Последние разгромили несколько черкесских селений и вернулись к Тимуру с захваченной добычей.
    Обрадованные первым успехом, завоеватели стали продвигаться вглубь черкесских территорий. Прорубая дорогу в лесных зарослях, войска Тимура вступили в Приэльбрусье. Здесь они захватили много крепостей, которые обороняли адыгские народы, исповедующие в своем большинстве природные политеистические воззрения. Назам ад-Дин Шами пишет: "Все это были области эльбурзцев, и крепости их были на вершинах гор, а дороги к ним крайне трудны и тяжелы, так что из-за их большой высоты у наблюдающего темнело в глазах, а у смотрящего шапка падала с головы". Тюрки "много сражались с врагами веры и взяли бесчисленную добычу из имущества неверных". Встав лагерем у подножия Эльбруса, в течении нескольких дней они праздновали победу, "и срывали лепестки розы веселья с цветника победы и одоления".
    Эта победа привела к распаду Золотой Орды и возвышению на Северо-Восточном Кавказе дагестанских феодалов, а на Северо-Западном Кавказе и центральной части Северного Кавказа - к укреплению позиций кабардинских князей. В конце XIV в. многочисленное адыгскле племя кабардинцев стало продвигаться на восток из среднего Прикубанья, занимая свободные земли в границах современных Черкесии, Кабарды и Северной Осетии. В период своего наивысшего могущества (XV-XVI вв.) границы кабардинских владений на востоке достигли реки Сунжи и территории современного города Грозного (Джохара). До XIX в. территория Кабарды делилась на Большую (по левому берегу Терека) и Малую (восточнее Большой Кабарды, по правому берегу Терека).
    Наиболее основательные позиции на Северном Кавказе ислам завоевал себе после захвата Турцией Черноморского побережья Грузии и Абхазии и всего Крыма в середине XV в. (1475 г.). Походы против народов Северного Кавказа турецкие паши и крымские ханы вели под знаменем ислама. Уже в XVI в. часть адыгов приняли ислам суннитского толка (5). Исследователь адыгов XIX в. Шора-Бекмурзин Ногмов отмечал, что до принятия ислама у адыгов было много певцов-сказителей гегуако. Они воспевали героизм предков, ратные подвиги во славу родного края. Гегуако сопровождали отряды воинов в походах и своими песнями поднимали их боевой дух, но с укреплением ислама их стали уничтожать (6). Хан-Гирей в своих "Записках о Черкесии" отмечал, что и в его время (середина XIX в.) среди черкесов есть еще "красноречивые старцы", а далее сетовал,что "их очень мало, почему черкесы терпят большой недостаток в витиях, которые убедительностью своего красноречия нередко спасают целые племена и сотни лучшего воинства от явной гибели междоусобия, примирив враждующие партии своим посредничеством" (7).
    Как упоминалось выше, принимая христианство, адыги старались приспособить его к своим языческим культам. То же произошло и с исламом: признавая авторитет мусульманских духовных деятелей, адыги стремились найти им параллель в своем эпическом наследии. Так первый праведный халиф Абу Бакр (632-634) ассоциировался у адыгов с богатырем-нартом Орземидом. Четвертого праведного халифа Али (656-661) сравнивали с Метерезом (8).
    Очень силен в среде адыгов был языческий культ воды. Первоначально приверженцы ислама повели против него борьбу, но, не справившись с устоявшимися традициями, сменили языческое почитание "живой воды" мусульманским почитанием "святой воды Зэнзэныпс" (из колодца Земзем) (9), которую богомольцы привозили из Мекки и Медины.
    А.Т. Шортанов отмечает, что смешение языческих верований с мусульманскими наглядно прослеживается на примере вызывания дождя - обряда Ханцегуащэ. "В рукописных фондах КБНИИ, - пишет Шортанов, - хранится множество фольклорных записей, свидетельствующих о самом активном участии служителей ислама в проведении языческих церемоний вызывания дождя. Муллы не только принимают в них участие, но и организовывают их, читают суры из Корана, произносят хохи в честь божеств, главным образом Аллаха" (10).
    В ряде других случаев служители ислама становились беспощадны по отношению к языческим обычаям и обрядам. Так Л.И. Лавров при описании эпиграфических памятников Северного Кавказа отмечал, что у адыгов среди растительного орнамента можно было встретить абсолютно недопустимое для мусульман изображение свиньи. Адыги-язычники не считали это животное "нечистым" и даже относили его к разряду священных из-за его высокой плодовитости и попросту из-за того, что на территории Кабарды, например, дикий кабан был одним из объектов охоты и средства пропитания. Л.Я. Люлье отмечал, что среди адыгов "и в 20-е годы (XIX в. - Н.Е.) были еще семейства, употреблявшие в пищу свиное мясо", но при этом добавлял "хотя неявно" (11).
    Мусульманские проповедники вели жестокую борьбу против употребления свиного мяса, как и вообще против этих "нечистых" животных, они убеждали, что тот, кто убьет 7 свиней, отправится после смерти непосредственно в рай (12). Доходило до курьезов. В XIX в. один из вольноотпущенников Ш. Ногмова, Дагаза, живший в селении Кармово (умер в 1879 г. в возрасте 127 лет), рассказывал, что в пору его юности "часть кабардинцев была христианами", и, когда в семействе варилась пища, котел разделяли доской пополам, и в одной половине варилась баранина, а в другой свинина, так как "молодежь была обращена в магометанство", а "старики же держались христианской религии" (13).
    Утверждение ислама в Кабарде связано с рядом общественно-политических событий, происшедших в Кабарде в XVI в. Ко второй половине этого века кабардинское общество раскололось на два политических лагеря: один - протюркской мусульманской направленности, другой - русской ориентации, сохраняющий языческие верования либо с обращением в христианство.
    Российская политика на Кавказе начиналась именно в Кабарде, именно на кабардинцев опиралась Россия в своих интересах. После того как в 1557 г. был заключен военно-политический союз России с Кабардой, появляются выходцы из Кабарды на русской службе. Но в 1570 г. кабардинцы были разбиты и покорены крымским ханом Шах Аббас Гиреем, который опустошил селения, увел "пятигорских черкес", т.е. кабардинцев, за Кубань и принудил их принять ислам (14). Около 1590 г. они ушли с Кубани на прежние места, откуда для безопасности переселились на р. Баксан (15).
    С этого времени многие кабардинцы стали считать себя мусульманами. Тем не менее часть их активно участвовала в походах Русского государства за выход к Черному морю. Представители кабардинской знати занимали видные должности при царском дворе и войсках. На реках Терек и Сунжа создавались русские опорные пункты для обороны Северного Кавказа от крымских и турецких завоевателей, что способствовало установлению связей России с Грузией, Арменией, Азербайджаном. Все это привело к дальнейшему развитию экономических и политических отношений между русскими и кабардинцами, а также к заселению Северного Кавказа русскими.
    В XVII в. кабардинцы делились по отдельным общинам во главе с князьями, которые часто враждовали друг с другом. Если Москва поддерживала одну из враждующих сторон, то другая восставала против русских (16). В то же время Турция и Россия предпринимали усилия, чтобы подчинить себе народы Северного Кавказа. Через Кабарду, расположенную в стратегически значимой части северокавказского региона, шли важные пути от Черного и Азовского морей к Каспию и в Закавказье. Это обстоятельство повлияло на то, что Кабарда стала объектом пристального внимания обеих сторон.
    Еще в XV в. турки захватили почти весь Балканский полуостров и перешли через Дунай. В 1453 г. они овладели Константинополем, в 1461 уничтожили Трапезундскую империю, в 1475 подчинили себе Крым и владения Венеции и Генуи на Черноморском побережье (17). Постепенно Османская империя создала на Черноморском побережье Кавказа свои опорные пункты, превратившиеся во второй половине XVI в. в небольшие крепости: Сухум, Гагры, Сунжук, Темрюк и другие (18). Эти пункты содействовали развитию здесь работорговли, служившей одним из источников государственных доходов Турции. В 1883 г. французский путешественник Фредерик Дюбуа писал: "Во все времена древняя Зихия, нынешнее побережье Черкесии и Абхазии, были рынком работорговли. Это длится уже тысячелетиями. Можно сказать, что миллионы жителей были проданы таким образом и увезены в другие края (19).
    С 1642 г. начинается активное давление Турции и Крымского ханства на Северный Кавказ, связанное с новой войной, начатой Османской империей против России в 1641 г. Новая волна агрессии сопровождалась гибелью и угоном в рабство тысяч людей, разорением городов и сел (20). В этот период ислам принимали чаще всего князья и верхушка кабардинского общества, переходившие на сторону Турции. Немногочисленные муллы и кадии чаще всего присылались Турцией и Крымом и не пользовались большим авторитетом у местного населения. Кабардинцы сопротивлялись введению нового мусульманского законодательства (шариата) из-за приверженности своим местным обычаям (адатам), хотя те из кабардинцев, кто искренне принял ислам, пытались проповедовать его идеалы среди своих соплеменников.
    Определенное влияние на нестабильность обстановки в Кабарде оказывали и вторжения иранцев. Хотя в основном это касалось восточной части Северного Кавказа, но не оказались в стороне от персидских притязаний и кабардинцы. В 1652 г. правитель Ирана Шах Аббас II предписал хану Шемахи Хусреву разорить русский городок на Сунже, а затем начать наступление на Терский городок в Кабарде. В 1653 г. тарковский шамхал Сурай под нажимом иранских властей собрал большой отряд кумыков и напал на кабардинские поселения на р. Терек, предполагая после захвата кабардинских земель сделать их плацдармом для дальнейшего наступления на Астрахань. Однако это наступление встретило мощный отпор со стороны объединенных русских сил Терского городка, терских казаков и кабардинцев (21).
    В это время у кабардинцев наряду с исламом продолжали существовать и христианство, и язычество. К первой половине XVIII в. лишь часть кабардинцев была мусульманами. В XVIII в. вслед за ними исламизации подверглись и другие адыге. Так, шапсуги, видя, что в Кабарде распространяется ислам, "решили и сами принять учение мединского пророка". Они построили мечети и "стали молиться на юг, в сторону Мекки", в то время как их соседи-натухажцы "по-прежнему поклонялись кресту и молились на восток". Шапсуги в целях распространения своей новой религии напали на натухажцев, собрали все кресты и сожгли их. Натухажцы в ответ напали на земли шапсугов и разорили все мечети. Возникла междоусобная вражда, обе враждующие стороны стали обращаться к анапским пашам с просьбой "удовлетворения" за сожжение крестов и разорение мечетей. "При таком положении дел, - пишет Дубровин, - черкесы встретили наступление настоящего столетия. В течение этого времени магометанское духовенство деятельно распространяло свое учение между шапсугами и заботилось только об одном - сделать их ревностными магометанами. Напротив того, натухажцы оставались совершенно забытыми, без пастырей и без наставников... За неимением пастырей натухажцы не смогли сохранить твердость верований и рано или поздно должны были отпасть от учения христианской церкви, что и случилось в действительности" (22).
    Крымские ханы не особо жаловали своих единоверцев. В 1707 г. новым ханом Крыма Порта назначила Каплан-Гирея. Во время каждого нового назначения кабардинцы были обязаны присылать хану в виде подарка 300 человек рабов (ясыря). Каплан-Гирея не удовлетворило такое число, и он потребовал: "Меньше трех тысяч я не беру!", на что кабардинцы отвечали: "Хотя и такое количество ясыря отдавать водилось у нас в обычае, но только ведь до сих пор в 15-20 лет один хан был сменяем, теперь же каждый год новый хан, чьих детей мы будем отдавать? Особливо теперь: большинство народа черкесского освящены благодатью ислама, в каждой деревне, в каждом селе строятся соборные и приходские мечети и школы, исправно совершается пятикратная молитва и идет обучение юношества. Дозволено ли в священном законе полонить целое полчище народа мухамедданского, подобно воюющим гяурам и отсылать к вашему присутствию? Есть ли соизволение Божие на то притеснение? Пожалуйста, уж извините, а иначе никак невозможно" (23).
    В ответ на это крымский хан военным походом отправился в Кабарду. Кабардинские князья применили хитрость, попросив хана подождать три дня, чтобы они успели собрать дань. "Гордый хан согласился на их просьбу и расположился в одной долине, предавшись несказанному разгулу и пьянству", - пишет В. Смирнов. Кабардинцы внезапно с разных сторон напали на ставку хана и нанесли ему сокрушительный удар. Итог был плачевным: "Гордый хан едва спасся с несколькими из своей свиты и попал к ногаям: стыдно было ему показаться в Крым" (24). Из Крыма об этом событии донесли в Порту и попросили прислать другого хана. В 1709 г. на место Каплан-Гирея Порта назначила Девлет-Гирея, который уже однажды занимал пост крымского хана, а в то время пребывал в ссылке.
    Одновременно кабардинцы обратились в Россию с просьбой о защите. И в 1711 г. Петр I дал грамоту кабардинскому народу о принятии его в подданство, обещая при этом не требовать никаких податей. Также Петр I пообещал выдавать ежегодно жалованье тем, кто будет принимать участие на стороне России в борьбе против турецких султанов и крымских ханов (25).
    В 1720 г. часть кабардинских селений была разорена крымским ханом, который требовал, чтобы кабардинцы приняли его подданство. 14 марта 1720 г. Сенат дал указ Коллегии иностранных дел и астраханскому губернатору Артемию Волынскому осуществить защиту кабардинцев от турок и Крыма (26). Но тем не менее часть кабардинцев продолжала придерживаться крымской ориентации. В 1725 г. во время возникшей междоусобицы среди кабардинских князей Росланбека Кайтукина и родов Атажукина и Мисостова Кайтукин обратился за помощью к кубанскому султану Бахты-Гирею - наместника крымского хана на Западном Кавказе, присягнул ему и отдал в жены свою дочь. Султан при поддержке крымского хана разорил Кабарду, после чего здесь усилилась вражда двух группировок: кашкатавской (названа по горе Кашкатау близ р. Черека) и баксанской (от р. Баксан). В междоусобной борьбе кабардинских князей крымский хан поддерживал кашкатавскую партию, а Россия - баксанскую. Но и пророссийски настроенные кабардинские князья сохраняли свои связи с мусульманами. Старший князь Кабарды Исламбек Мисостов (один из лидеров баксанской партии) выдал свою дочь замуж за противника Бахты-Гирея Салих-Гирея, и они вместе стали искать пути для сближения с Россией. Турция и Крым засылали в Кабарду своих агентов, чтобы с их помощью склонить кабардинцев на свою сторону, но дело это продвигалось с трудом. В 1729 г. Бахты-Гирей в очередной раз напал на Кабарду, но был убит. С этого времени адыги избавились от тяжелой дани-ясыря, которую они платили крымскому хану мальчиками и девочками (27).
    Однако, набеги крымцев на Кабарду не прекращались В начале октября 1731 г. семитысячное войско крымского хана Каплан-Гирея напало на кабардинские земли. В Большой Кабарде были сожжены десятки селений, захвачено в плен множество людей. Россия направила войска для защиты кабардинцев, на территории Малой Кабарды крымцы были разбиты. В 1732 г., после смерти Исламбека Мисостова и начавшейся борьбы двух партий за пост старшего князя Кабарды, русское правительство ввело в Кабарду свои войска. В 1734-35 гг. попытки нападений крымских войск на Кабарду не прекращались. Каплан-Гирей призывал единоверцев-горцев на борьбу с русскими, рассылая по всему Северному Кавказу письма и требуя, чтобы от каждого княжеского рода были выставлены по 100 всадников с одним князем.
    В 1735-1739 г.г. Кабарда принимала активное участие на стороне русских в русско-турецкой войне. В Кубанском походе 1736 г. выступали 500 кабардинцев от кашкатавской партии и 1500 от баксанской. Кабардинцы также активно участвовали во взятии Азова и охране крепости Кизляр (28). Тяжелым испытанием в 1736 г. для Кабарды стала чума. Пользуясь тем, что Россия была вынуждена сосредоточить свои силы на ведении войны с Турцией, на Кабарду двинули войска крымские вассалы - ногайские мурзы Мусса и Навруз-Улу. Все лето и осень 1737 г. кабардинцы были вынуждены обороняться, но в 1738-39 гг. вновь принимают участие на стороне русских в Закубанских походах.
    В 1739 г. в г. Белграде между Россией и Турцией был заключен мирный договор. Что касается Кабарды, то оба государства признали ее "барьерной" страной. Пункт шестой договора был посвящен Большой и Малой Кабарде, относительно которых была установлена соглашенность "чтобы быть тем Кабардам вольными, и не быть под влиянием ни одного, ни другого империя, но токмо за бариеру между обеими империями служить...". Россия и Турция обязались не вмешиваться во внутренние дела Кабарды, но по древнему обычаю могли брать в аманаты детей кабардинских князей. Но решение кабардинского вопроса во многом было двусмысленным. "Суверенная" Кабарда не имела права самостоятельно решать свои внутренние и внешние политические проблемы без согласия и одобрения России и Турции (29). И впоследствии не прекращались попытки двух враждующих сторон - русской и турецкой - приблизить к себе одну часть кабардинского общества и настроить ее против другой.
    Междоусобицы среди кабардинцев не прекращались. В 1740-е гг. в Кабарду прибыли сыновья нового крымского хана Араслан-Гирея - Казы-Гирей и Шабаз-Гирей. Они установили контакты и обещали всяческую поддержку лидерам кашкатавской партии, родам Кайтукиных и Бекмурзиных. В 1749 г. некоторые из кабардинцев попросили у крымского хана содействия для переселения в его владения. Россия не могла не реагировать на происходящее. Требуя отправки Казы-Гирея и Шабаз-Гирея за Кубань, российские власти ссылались на то, что их пребывание в Кабарде противоречит решениям Белградского договора. В результате проводимых дипломатических переговоров, России удалось примирить враждующие стороны, и 23 октября 1753 г. представители кашкатавской и баксанской партий поклялись на Коране прекратить вражду друг с другом.
    Однако, принятые обещания исполнялись недолго. Через два года князья Большой Кабарды начали набеги на земли малокабардинцев. В 1758 г. в Крыму произошла смена власти. Новый хан Керим-Гирей заверяет кабардинцев, что в случае если они согласятся находиться в его "повелениях", Крым не будет требовать с них дани. С 1760 г. Россия активизирует экономические отношения с Северным Кавказом, начиная завозить к кабардинцам, осетинам, кумыкам различные мануфактурные товары. Одновременно рассматривается вопрос о возведении русской крепости на левом берегу Терека в малокабардинском урочище Моздок. Кабардинцы протестовали против строительства Моздока, видя в этом нарушение своих территориальных прав и "свободы, которая им дарована была Белградским договором" . Тем не менее, к 1765 г. возведение Моздокской крепости было завершено. Кабардинцы направили в Санкт-Петербург двух делегатов (Кайтука Кайсынова и Шабаз-Гирея Куденетова) с ходатайством об уничтожении крепости Моздок. Во-вторых, кабардинцы требовали, чтобы российское правительство платило кабардинским князьям за их людей, уходящих к русским и принимающих крещение, а последние отказывались бы от прав на пользование землей в Кабарде. Не получив ответа на своих требования, кабардинцы начали набеги на Моздок, а Россия в ответ не только увеличила здесь численность своих военных, но и активизировала заселение кабардинских земель выходцами из России.
    В новой русско-турецкой войне, начавшейся 25 сентября (6 октября) 1768 г., Турция и Россия предполагали использовать в своих целях территорию и людские ресурсы Северного Кавказа. Чем тяжелее становилось положение Турции на фронтах, тем активнее действовали ее агенты на Кавказе. В декабре 1768 г. в Кабарду прибыл адъютант крымского хана Керим-Гирея Магомет-ага с посланиями от султана Мустафы III и призывом к кабардинцам перейти под покровительство Порты, отправить в Бахчисарай своих послов и чинить всяческие препятствия России. В том числе, от жителей Кабарды требовалось, чтобы каждое селение выставило по 40 всадников для войны с русскими. Однако, по утверждению очевидцев, у большинства кабардинцев Магомет-ага взаимности так и не нашел (30).
    В заключенном после этой русско-турецкой войны (1768-1774) Кучюк-Кайнарджийском мирном договоре (ст. 21) указывалось, что Большая и Малая Кабарда остаются в подданстве царской России. Почти сразу же представители российских властей начали произвольно раздавать кабардинские земли своим помещикам, чиновникам, военным, что повлекло волнения среди кабардинцев. В результате Россия пошла на строительство постов для размещения подразделений регулярных войск на Северном Кавказе - в 1777-1779 гг. через Моздок между Азовом и Кизляром была построена Большая Кавказская линия, а в 1779 г. генерал Якоби организовал карательную экспедицию в Кабарду за то, что кабардинцы сопротивлялись ее строительству (31).
    Против российской администрации активно выступали и мусульманские проповедники. Тем более что Россия совершила немало ошибок на землях кабардинцев. Повсеместно встречались случаи произвола, когда у горцев под предлогом взимания налогов и податей отбиралось все лучшее. Во время военных экспедиций у населения изымались скот и продовольствие. По доносам арестовывались совершенно невинные люди, зачастую взятых на воспитание аманатов удерживали в качестве заложников. (32). Не каждый новоназначенный должностной чиновник пытался вникнуть в традиции и обычаи горцев и относился к ним дружелюбно, а потому неприязнь их к русским была зачастую оправдана. Но в то же время в период очередной русско-турецкой войны в 1787-1791 гг. в рядах русской армии под командованием генерала Горича сражались девять кабардинских сотен (33).

    Глава вторая. Религиозный фактор в русско-кавказских войнах

    Советские историки, следуя принятой еще в царской России традиции, говорили о русско-кавказской войне в единственном числе, подразумевая под этим, как правило, войну российских войск против Шамилевского имамата и датируя ее начало 30-ми гг. XIX века. В постсоветский период некоторые историки, как, например, Г.Л. Бондаревский, называют новую дату начала войны на Северном Кавказе - 1818 г. (34).
    Для того чтобы точно определить даты, этапы развития и географию войн в Северокавказском регионе, необходимо специальное исследование. Боевые действия, которые Россия вела как на Северо-Восточном, так и на Северо-Западном Кавказе не только в период командования кавказской армией генерала А.П. Ермолова, но, начиная уже с конца XVIII в., приводят к выводу о необходимости употребления данного термина "русско-кавказские войны" во множественном числе и датировке начала их ведения гораздо раньше 1818 г. Например, экспедиции российских войск против кабардинцев проводились в 1779, 1804, 1810, 1818, 1821, 1822, 1829 гг. Несмотря на то что 1829 год А. Ермолов назвал годом окончательного покорения Кабарды, представители как кабардинской знати, так и простого народа выступали впоследствии против России на стороне шамилевского имамата.
    В 1785 г. на Северном Кавказе произошло сильное землетрясение. Последовавшая за этим эпидемия чумы, а затем карательные экспедиции российской армии значительно сократили численность населения Кабарды. Именно в этот период на Северном Кавказе появляется шейх Мансур (Ушурма) - личность, не менее колоритная, чем возникший впоследствии на религиозно-политической арене имам Шамиль. Именно Ушурма стал первым суфийским лидером на Кавказе. Профессор Тель-Авивского университета М. Гаммер называет Мансура "предвестником распространения этого течения (на Кавказе. - Н.Е.) в XIX столетии" (35).
    Первые шаги как мусульманский проповедник шейх Мансур сделал в чеченском ауле Алды. Образную характеристику этому человеку дал генерал-лейтенант русской службы Иван Федорович Бларамберг. Приводим ее полностью, чтобы сохранить образность языка и эмоциональность описания. Итак, Бларамберг писал: "В 1785 г. среди чеченцев появился лжепророк Ших-Мансур. Это был дервиш, направленный Оттоманской Портой к кавказским горцам под предлогом распространения исламизма, но с секретной миссией поднять их на мятеж против России. Этот фанатик дервиш, называвший себя пророком, с таким рвением выполнял свою двойную миссию, что через шесть лет чеченцы и черкесские народности превратились в ревностных магометан и находились в тот период в состоянии открытой вражды с Россией. В это время они понастроили мечетей, а число их проповедников значительно выросло. Эти последние под именем "кади", "мулла" и "имам" приобрели большое влияние как в делах отправления правосудия, так и в решении политических вопросов" (36).
    Главной целью Мансура, как отмечал Бларамберг, был "мятеж" против России, а также объединение горцев-мусульман для ведения совместной борьбы. В целом же стратегия шейха Мансура заключалась в объединении горцев-мусульман для изгнания русских с Кавказа. Этот человек повел активную пропаганду против "гяуров" среди населения аула Алды, а в 1785 г. осуществил налет на русскую военную крепость Кизляр. В ответ Россия, по указанию князя Г.А.Потемкина-Таврического, бросила на Алды отряд войск в составе Астраханского пехотного полка, батальона егерей, кавалерии и двух стрелковых орудий. Разгромив аул и возвращаясь на место дислокации, отряд был окружен в лесу людьми Ушурмы и уничтожен, 300 человек убиты, 200 захвачены в плен. Среди убитых были 9 офицеров, в том числе один из них в ранге полковника (37).
    Все это придало еще больший вес шейху Мансуру в глазах его сподвижников, которые стали считать его божественным посланцем. Однако в конечном итоге попытка захватить Кизляр закончилась для Мансура поражением. Спустя некоторое время он переселился с проповедью в Кабарду, где также призывал местных жителей на борьбу с Россией и говорил о необходимости единения с Турцией и Крымом. Несмотря на то что кабардинцы, как и адыги в целом, остались в стороне от суфийского течения, влияние шейха Мансура оказало большое значение на усиление их исламизированности. На сторону Ушурмы-Мансура перешел малокабардинский князь Дол Мударов, объединивший вокруг себя группу влиятельных кабардинцев. К армии Ушурмы (насчитывающей до 20 тысяч горцев) примкнули и узденя Атажукины, собрав конницу, включающую более 400 всадников. Однако, их попытка напасть на станицу Прохладную была пресечена русскими войсками. Перед тем, как вернуться в родной аул Алды, Ушурма укрылся в доме Дола Мударова. За поимку Мударова было объявлено вознаграждение в 200 рублей деньгами или 600 аршин холста или 150 аршин сукна.
    В 1787 г. Мансур направил в Порту своего сподвижника Омара-Алджи с предложением своих услуг Великой Империи. Султан Абдул-Хамид разрешил шейху Мансуру выступать на Северном Кавказе под именем имама и прислал ему в подарок часы и подзорную трубу. Воодушевленный "благословением", Мансур собрал до 8 тыс. закубанцев и расположился лагерем между рек Уруп и Лаба, угрожая русским войскам (38). Но попытка атаковать русские укрепления закончилась для отряда поражением, и 21 октября 1787 г. шейх Мансур бежал через снежные перевалы Кавказского хребта в Анапу. Большая часть его сподвижников перешли в русское подданство и приняли христианство.
    Продолжая проповедовать войну против русских, Мансур оставался в Анапе до 1791 г. 22 июня этого года русские войска отбили у турок Анапу и взяли в плен более 13 тыс. человек. Среди них был и шейх Мансур. Его как важного пленного сразу направили в Петербург. В секретном рескрипте Екатерины II говорилось о том, что, находясь на допросе в Петербургской крепости, Мансур убил ножом караульного, после чего был закован и направлен в Шлиссельбургскую крепость на пожизненное заключение, где он скончался после непродолжительной болезни 13 апреля 1794 г.
    В конце XVIII в. усилиями российской администрации в Моздоке был учрежден пограничный Верхний Моздокский суд, которому должны были подчиняться родовые суды Кабарды. Кабардинцы выступили против такого решения, и, чтобы усмирить их, в Кабарду были введены русские войска. Утверждение здесь российских военных, строительство Кисловодского укрепления (1803 г.) по-прежнему сопровождались сопротивлением горцев. Царские генералы отвечали силой. Так в мае 1804 г. генерал Глазенап уничтожил 80 кабардинских селений, в 1810 г. генерал Булгаков сжег более 200 аулов.
    Жестокость подавления кабардинцев вызвала негодование у ряда высших русских начальников. В октябре 1810 г. новый главнокомандующий кавказской армией генерал А.П. Тормасов (с 1808 по 1811 г.) направил рапорт военному министру М.Б. Барклаю-де-Толли с осуждением жестоких способов подавления горцев. Тормасов также рекомендовал прекратить злоупотребления на кавказской военной линии и начать налаживать мирные связи с кабардинцами, осетинами, ингушами и чеченцами (39).
    Но такое недовольство среди военных раздавалось нечасто. А после назначения в мае 1816 г. главнокомандующим на Кавказе А.П. Ермолова вооруженное подавление получило предпочтение перед "либеральничаньем" и дипломатией с горцами. Сразу же по прибытии в Тифлис Ермолов разработал широкий план переноса Кавказской военной линии с р. Терек к подножию Кавказского хребта и план перехода к непосредственному подчинению горских обществ Северного Кавказа российской военно-административной власти.
    Репрессивные действия против кабардинцев осуществлялись в 1818, 1821, 1822 гг. За этот период было сожжено 111 мечетей и 9085 домов, захвачено 51 555 голов скота, изъято у населения денег на сумму 2 900 руб. серебром (40). Весной 1822 г. царские войска под непосредственным командованием генерала Ермолова начали наступление на Кабарду широким фронтом. А.П. Ермолов, пойдя на "усмирение" кабардинцев, давал этому народу следующую характеристику: "Кабардинцы менее ста лет назад были идолопоклонниками. Правительство допустило среди них мусульманскую веру, и явились озлобленные против христиан священнослужители. Порта подсылала таких с намерением. Тайно расточаемы были подарки, обещания, и проповедуемая вера, льстя разврату, снисходя порокам, жителей спокойных, сделавших к нам привычку, долго не могла поколебать в их приязненном к нам отношении. Но слишком равнодушное ко всем сим переменам начальство тогда предприняло противиться оным, когда меры насилия были необходимы, и убеждению не давал места фанатизм. Люди, прежде нам желавшие добра, охладели. Неблагонамеренные сделались совершенными злодеями. Веру и учреждения свои решились все защищать единодушно" (41).
    Таким образом, Ермолов не только обвинял горцев в фанатизме и негативном отношении к русским, но и подчеркивал нерадивость царских наместников, упустивших время, когда еще проблемы с горскими народами можно было решать мирным путем. Официально русско-кабардинская война закончилась в 1829 г. ликвидацией Главного Князя Кабарды и учреждением Кабардинского Временного суда, подчиненного царской администрации. Генерал Ермолов объявил: "Кончилась битва с кабардинцами" (42). Но на самом деле сопротивление кабардинцев приняло другие, более скрытые формы. По-прежнему не прекращалось взаимопроникновение адыгов в Турцию и мусульманских проповедников из Османской империи на Северо-Западный Кавказ. Жестких границ в то время не было, и, поскольку мусульмане считали себя представителями единой мусульманской уммы независимо от того, где они проживали, некоторые из черкесов периодически бывали в Турции. В 1830 г., имея уполномочия Порты, среди адыгов с призывами глубже уверовать и следовать наставлениям мединского пророка выступил шапсугский князь Сефербий Зан (43). Имея большой авторитет среди высшего адыгского сословия, впоследствии Сефербий вступил в конфликт с одним из наибов Шамиля Магометом Амином.
    Обосновавшись на Северном Кавказе, представители российских властей стали вести тщательную перепись кавказских народностей и указывать степень их подчиненности царскому правительству. Так, на июнь 1833 г. в Кабарде насчитывалось 36 тыс. человек, в число которых входили жители Большой и Малой Кабарды (30 тыс. человек) и балкарцы, населяющие ущелья Чегем и Балкар (6 тыс. человек). Большая Кабарда, Чегем и Балкар управлялись командующим Кабардинской кордонной линией, Малая Кабарда - командующим левым флангом Кавказской линии. На 1833 г. кабардинцы характеризовались как "довольно покорные народы", о чегемцах и балкарцах говорилось, что они "мало повинуются" (44).
    Весьма непросто обстояли дела с другими народами Северного Кавказа. Уже в 1831 г. первый имам Дагестана мулла Гази-Магомед и второй имам Гамзат-бек обратились к горцам Дагестана, призывая их на войну с гяурами (кяфирами), обвиняя своих земляков в слабой вере: "О, дорогие братья!, - говорилось в воззвании. - Почему вы ставите правителями кяфиров, минуя верующих?.. Не бойтесь наказания бога в сражении с отступниками и в изгнании их из своей земли и присвоении их имущества... Не страшитесь смерти, участвуя в войне... и не считайте ваших мертвецов умершими, ибо бог говорит: "Вы никак не считайте павших в войне за божье дело мертвецами, они у своего бога живы и здоровы" (45).
    Сопротивленческое движение горцев приняло форму мюридизма, которое по своему существу было близко тарикату накшбандийя. В то же время на Северо-Восточном Кавказе существовал и кадирийский орден суфиев, именуемый в российской литературе "зикристами", представители которого выступали за мирные отношения с русскими (46). В основу мюридизма было положено аскетическое самоотречение человека для познания божественного откровения. Проводниками между рядовыми мюридами и высшей волей Аллаха являлись наставники-мюршиды, которых ученик должен был слушать беспрекословно. Приверженцы мюридизма считали, что умма сбилась с праведного пути и поэтому необходимо убедить и заставить народ строго следовать предписаниям ислама. Основные заповеди мюрида гласили следующее.
    1. Мюрид должен быть постоянно занят молитвами и служением своему господу.
    2. Он должен стремиться заменить свои дурные привычки хорошими, очистить свое тело от осквернения грехами и сердце от вражды и ненависти к ближнему и заняться тем, чтобы обновить свое нравственное существо.
    3. Во всех делах уповать на бога с полной верой в него.
    4. Освободить себя от подчинения телесным потребностям, кроме самых необходимых для существования человека. Избегать роскоши, излишеств в пище, удобства в жилье.
    5. Мюрид обещал избрать себе наставника-мюршида и неуклонно слушаться его (47).
    После гибели Гази-муллы и Гамзат-бека имамом мюридов в 1834 г. был провозглашен Шамиль. Под его властью и знаменем мюридизма объединились разрозненные племена горцев Чечни и Дагестана, поставившие основной целью войну против России.
    Дореволюционные и советские источники говорят, что основным постулатом, кроме положения о познании пути человека к Богу, на Северном Кавказе стала проповедь джихада - священной войны против неверных-кяфиров и уклоняющихся от участия в джихаде мусульман. Тем не менее изначально призыв к джихаду носил другой характер: на первое место ставилась необходимость утверждения шариата и искоренение адатов, священной войне отводилось второстепенное место в неопределенном будущем. Зарубежные исследователи считают, что мусульманские лидеры Северного Кавказа не были против того, чтобы пойти на компромисс с русскими. Однако в большинстве случаев подход российской администрации к горцам был враждебным. "Такое отношение к мюридизму, - говорит Гаммер, - объясняется традиционной неприязнью русских к исламу и... ко всем другим вероисповеданиям, исключая поддерживаемую государством православную церковь" (48).
    Шамиль развил мюридизм в структурированную политическую систему, организовал в горах администрацию, войско, сосредоточив в своих руках значительные финансовые средства. Главным административным органом в управлении имамата стал диван, в который вошли высшие духовные лица, мудиры и наибы. Военно-административный аппарат имамата составили мюриды - ученики и последователи Шамиля в возрасте от 15 лет и старше. Они не получали жалования, а кормились за счет населения. В целом же Шамиль унаследовал подати, которые раньше платились ханам и князьям, ввел новую подать по шариату - закят. Процентный сбор со всего движимого имущества мусульман составил 12 % с урожая, 1 % со скота, 2-5 % с наличных денег. Набеги на русские владения также использовались для пополнения казны, пятая часть которой (хумс) согласно шариату принадлежала правителю (49).
    Все подчиненные Шамилю области разделялись на наибства. Каждый наиб (наместник) должен был являться на войну с определенным количеством боевых сил, разделенных на мелкие отряды (до ста человек и меньше). Главная ставка делалась на партизанские действия, которые определяли характер Кавказской войны. С этим справлялись успешно, поскольку у Шамиля было много воинов-добровольцев из всех уголков Северного Кавказа. Задания набирать добровольцев и присылать их в ставку имама получали все посланники и наибы Шамиля. В стане имама были кумыки, исповедующие ислам осетины, кабардинцы. Особенно высоко ценилась храбрость. Многие из добровольно примкнувших к Шамилю соседей заняли в имамате высокие должности. Большой популярностью среди мюридов пользовался кабардинский князь Мухаммед-мирза Анзаров, примкнувший к Шамилю во время его похода на Кабарду в 1846 г. и назначенный затем наибом Геки мудиром Малой Чечни (50).
    Кроме наибских мюридов, которые несли военную службу, выполняли административные, карательные и прочие функции, существовали мюриды тариката, целиком посвятившие себя служению религии и составляющие как бы привилегированную касту (51). Это суфийское движение в разной степени охватило весь Северный Кавказ. Мюриды настаивали на введении среди мусульманских народностей шариата шафиитского толка в противовес местным обычаям-адатам (52). Но некоторые горцы воспринимали попытки введения у них шариата негативно. Например, в Кабарде судопроизводство исстари осуществлялось народными судами-хасами, формируемыми из числа старейшин, все общественные дела - такие, как война, мир, распределение пастбищ и вод, обсуждались хасами, их решение имело силу закона. Введение шариата подрывало права и власть хасов, и их служители были вынуждены сопротивляться, что вызывало ответные репрессии со стороны мюридов (53).
    В то же время источники свидетельствуют, что некоторые представители адыгов обращались к Шамилю с просьбой прислать к ним своего наиба для распространения шариата. Этот факт подтверждает и письмо генерала Воронцова к генералу Чернышеву от 8 ноября 1847 г., в котором в частности говорилось: "В исходе сентября закубанцы отправили было к Шамилю депутатов с просьбою прислать к ним в наибы кого-либо из приближенных к нему чеченцев или лезгин, дабы распространять учение шариата и управлять ими в военных действиях против нашего правительства" (54). В результате предпринятых Шамилем усилий шариатское судопроизводство прочно закрепилось на территории Северного Кавказа, на территории Кабарды шариатские суды существовали даже в 1922 г. (55).
    В религиозном рвении мюриды ушли гораздо дальше официальных служителей мечети. Полного согласия между ними и мусульманскими проповедниками не было. Духовенство жило с многочисленных натуральных и денежных сборов, определенной платы за совершение религиозных обрядов. Например, кабардинский зажиточный слой населения был обязан вносить для главного кади ежемесячный сбор 50 коп. серебром с каждой семьи (56). Представители дворянских и княжеских родов Чечни и Дагестана редко становились священниками, как правило это были выходцы из нижнего сословия, все это откладывало некоторый отпечаток презрения по отношению ко всему духовенству со стороны считающих себя привилегированным сословием мюридов. Муллы в свою очередь болезненно воспринимали утверждения сторонников мюридизма о том, что их имам общался непосредственно с Аллахом, а шейхи постигли высшую степень божественного откровения. За выступления против мюридизма и джихада мусульманское духовенство подвергалось гонениям и репрессиям со стороны мюридов (вплоть до смертной казни).
    Фанатизм мюридов был обращен и против нововведений и традиций, привнесенных русскими или просто не соответствовавших "букве ислама". Так, Шамилем и его сподвижниками было запрещено употребление среди горцев крепких напитков (мюриды считали это обычаем, перенятым у русских), также запрещались светские песни, музыка, танцы под предлогом, что все это отвлекает мысли от Аллаха. Жестокому преследованию подвергались те, кто курил и нюхал табак. Жителя, у которого была замечена трубка или запас табака, в первый раз подвергали штрафу, а во второй раз ему продевали сквозь ноздрю бечевку и подвешивали на ней трубку или табакерку. Употребляющий вино должен был подвергаться смертной казни, а исполняющий музыку - аресту и палочным ударам с неизменным сожжением музыкального инструмента. Любителей танцев наказывали палочными ударами (57).
    Все это со временем стало восприниматься как тяжелое бремя жителями Чечни, встретившей изначально (в 1840 г.) Шамиля с распростертыми объятиями. За каждую попытку сопротивления власти имама или уклонения от исполнения его приказаний вся семья виновного, а порой и весь аул подвергался военной экзекуции, которая выражалась в том, что в это селение ставилось на постой дагестанское войско. Естественно, что все это вызывало недовольство населения Дагестана и Чечни, постепенно переросшее в противостояние имаму.
    Поняв, что сложившаяся обстановка не благоприятствует ему, Шамиль решил перенести военные действия в сторону Кабарды. Однако он не учел, что обстановка на Северо-Западном Кавказе также не соответствует созданию здесь мощного центра сопротивления. Черкесское дворянство в большинстве было склонно идти на соглашения с русскими. 10 мая 1841 г. в своем рапорте генерал от инфантерии Е.А. Головин так характеризовал кабардинцев: "Часть населения, состоящая из людей значительных по своему происхождению, богатству и влиянию в народе, предана правительству. Не так благонадежны мелкие князья-уздени и черный народ, лишенные средств к обогащению себя посредством грабежей и разбоев, но так как они находятся в полной зависимости от князей и первостепенных узденей, то и не имеют никакой возможности предпринять что-либо нам вредное" (58).
    Высшие слои кабардинского общества, внешне выражающие сочувствие мюридизму, неохотно подчинялись присланному к ним Шамилем в качестве наставника Хаджи-Мухаммеду. Вслед за ним в 1848 г. был прислан другой наиб Шамиля - Магомед-Амин (настоящее - Мухаммед Асиялов). В возрасте 11 лет Магомед-Амин лишился отца. Его учителем был кадий Деит-бек. В 1834 г. Магомед-Амин стал одним из мюридов Шамиля и оставался постоянно при нем до назначения наибом к адыгским народам. Ему, как и Хаджи-Мухаммеду, не удалось завоевать расположения кабардинцев. Покинув Кабарду, он занялся проповедческой деятельностью в соседних адыгских племенах.
    В течение первых пяти месяцев 1849 г. Магомед-Амин объехал всю Абадзехию, переписал население аулов, разделив его на общины по 100 дворов в каждой. Управление общин было возложено на старейшин, избранных народом. В Абадзехии были образованы четыре округа с центральными управлениями - махкамами, в которых была сосредоточена административная и судебная власть. Здесь имелись мечеть, суд, духовное училище. Каждое махкамэ управлялось одним муфтием - начальником округа и советом из трех кадиев. В распоряжении начальника округа была конная стража мутазигов, исполняющих также и приговоры духовного суда. После пленения Шамиля в 1859 г. Магомед-Амин признал свою покорность российской армии и был отпущен на жительство в Турцию с выплатой ему пожизненной пенсии 3 тыс. руб. в год (59).
    В начале 40-х гг. XIX в. генерал Головин считал, что Кабарда, несмотря на неблагополучную обстановку в Чечне, находится в спокойном состоянии: "Обоюдная ненависть, издревле существующая между кабардинцами и чеченцами, не допускает сих последних иметь какое-нибудь влияние на Кабарду и спокойствие в этой стороне могло быть поколеблено Шамилем и его сподвижниками не иначе как вторжением в значительных силах " (60). В то же время другие источники отмечали, что спокойствие это было обманчивым: "В Большой Кабарде было спокойно, но... появись имам со своими бандами на Военно-Грузинской дороге, ему не составило бы большого труда привлечь кабардинцев на свою сторону" (61).
    Недовольные жестокостями генерала-адъютанта Воронцова, наместника императора на Северном Кавказе, в начале 1845 г. несколько видных кабардинских князей (в том числе и кабардинцы-христиане) попросили Шамиля вступить в их владения (62). И Шамиль решил попытаться прорвать оборону именно на кабардинском направлении. 17 апреля 1846 г. он вторгся в Кабарду, стремясь поднять всех жителей на вооруженное восстание против русских. Однако его надежды не оправдались: большая часть населения, считая, что Шамиль опоздал и о его планах известно русским, никак не отреагировала на призывы имама. Потерпев поражение, бросая отставших, через шесть дней он стал отступать от Терека к Сунже. С Шамилем ушли некоторые кабардинцы, в том числе сторонники и члены рода упоминаемого выше князя Мухаммеда-мирзы Анзарова. Некоторые кабардинские семейства, как, например, семья Омара Шаратлокова, за сотрудничество с Шамилем были репрессированы русскими властями (63).
    Докладывая Николаю I о неудаче, которую потерпел Шамиль, генерал М.С. Воронцов писал: "Кажется, можно надеяться, что и в Дагестане неуспех сей произведет для нас полезное действие. Остатки бывших с ним в походе придут домой с печальными вестями о потере своих товарищей, тела которых лежат, брошенные, по всем дорогам его шествия, о трудностях и голоде, ими претерпенных, и о бездействии против нас здешних народов, которые, как Шамиль всегда уверял, ожидали только прибытия к ним имама, чтобы вооружиться единодушно против нас и потрясти владычество России на Кавказе" (64).
    Шамиль пытался еще несколько раз вернуть свое влияние посредством походов на юго-восток (1848) и юго-запад Дагестана (1852) и в Грузию (1854). Несмотря на поражения, он вновь и вновь возвращался в Чечню, но былой мощи здесь так и не восстановил. 26 августа 1859 г. герой русско-кавказской войны был пленен у себя на родине - в дагестанском ауле Гунибе.

    Глава третья. Подчинение Россией Кавказа и горское мухаджирство

    Пленение Шамиля стало сигналом для решительного наступления России на земли родственных кабардинцам адыгских народов на Юго-Западном Кавказе. Благодатные причерноморские земли решено было раздать русским, а черкесам предложили на выбор или переселиться на Кубань, или выселиться в Османскую империю. Главнокомандующий Кавказской армией князь Барятинский в отзыве военному министру высказывал свои соображения по поводу переселения адыгов: "Мера эта избавит нас от таких мечтателей, которые отличаются фанатизмом и вредным для нас влиянием на соплеменников и ускорит окончание войны, а следовательно, уменьшит издержки, с нею сопряженные" (65).
    Массовое выселение горцев получило название "мухаджирства", поскольку выселяемые горцы именовали себя мухаджирами (в значении "изгнанников"). Больше всего от мухаджирства пострадал Северо-Западный Кавказ. Отсюда в Турцию уходили не только семьи и села, но целые народы. По последним данным, в результате массового выселения население Северо-Западного Кавказа уменьшилось на 5 млн. человек (66). Исчезли такие народности, как абадзехи, убыхи, хатукайцы, шапсуги, бесленеевцы и др.
    В немалой степени решение адыгов на такой кардинальный шаг, как отрыв от родины, определялось и пропагандой со стороны местных князей, а также турецкой и английской агентуры. Еще когда пламя русско-кавказской войны только разгоралось, английская и французская пресса писали о том, что Кавказ - это вавилонская башня фанатизма, и для удаления отсюда русских "западным цивилизаторам" необходимо подать руку помощи "кавказскому пророку". А затем, подчинив весь Кавказ Турции, поставить над ним султанского наместника в лице Шамиля (67). "Во всяком случае, - писал в конце прошлого века А. Берже, - нельзя не признать, что вмешательство турецкой и европейской дипломатии в дела горцев не принесло и не могло принести им ничего, кроме зла, т.к. оно происходило не в интересах их или с какой-нибудь гуманной или нравственной целью, а являлось как бы средством загребать жар чужими руками. Горцы в глазах турок и в глазах Европы представляли только средство для противодействия России, и в пользовании этим средством ни Европа, ни Турция не обнаружили никакой жалости" (68).
    Многочисленные агенты, направляемые на Северный Кавказ Турцией, опираясь на мусульманское духовенство, обещали горцам "рай" на земле единоверцев-турок, а тому, кто останется на родине под властью неверных-русских, - страшную кару и на земле, и на небе. В одной из прокламаций к горцам турецкого агента Мухаммеда Насарета, говорилось: "Берите ваши семейства и все необходимые вещи, потому что наше правительство заботится о постройке для вас домов, и весь народ наш принимает в этом деятельное участие. Если тяжебные дела задержат вас до весны, то по окончании их поспешите переселиться с таким же рвением, как ваши предшественники" (69). В Османской империи всех мухаджиров стали именовать "черкесами". Понятие это стало собирательным в силу преобладания среди переселенцев адыгов, говорящих на диалектах абхазо-адыгской группы языков.
    В 1861 г. к эмиграции в Турцию готовились 442 кабардинские семьи. Начальник кабардинского округа, известный поэт Г. Орбелиани, обеспокоенный этим, обратился к помощнику Терской области графу Евдокимову, настаивая предпринять какие-то шаги, чтобы за переселенцами не последовала большая часть Кабарды, на что Евдокимов ответил: "Не жалейте об уходе 442 семейств, но если бы их ушло и вдвое больше, так от этого ущербу для края не будет... Что касается до угрозы, будто уйдет все народонаселение, то если бы это и свершилось, оно принесло бы большую пользу - мы бы освободились от к нам недоброжелательного народа" (70).
    С 1859 по 1862 г. из 45 селений Кабарды в Турцию были выселены более 10 тыс. человек. 10 мая 1862 г. была создана комиссия по выселению горцев, которая выдавала эмигрантам денежное пособие в размере 10 руб. на семью, вела переговоры о перевозке мухаджиров с русским Обществом пароходства и торговли и владельцами транспортных судов (71). Десятки тысяч семейств после окончания русско-кавказской войны и вплоть до 20-х гг. ХХ в. переселились в Турцию. Только через восточные порты Черного моря с 1858 по 1865 г. были отправлены 493 193 жителя Северного Кавказа, в том числе 17 тыс. кабардинцев (72).
    Но вынести тяготы переселения было не всем под силу - по сведениям из разных источников, более 50 % эмигрантов погибли в пути от голода и болезней. Русские и турецкие судовладельцы строили свое благополучие на несчастье горцев. Плата за перевозки доходила до 5-6 руб. с человека. В судна, которые были рассчитаны на 50-60 человек, иногда сажали по 200-300 человек, зачастую перегруженные судна терпели аварии, унося жизни сотен людей.
    Не легче приходилось и тем, кто остался на родине. Один из участников Кавказской войны, М.И. Венюков, писал в своих воспоминаниях: "Должно однако заметить, что граф Евдокимов, который был непосредственным инициатором официального "проекта заселения Западного Кавказа", не слишком заботился об участи горцев, выселявшихся на прикубанскую низменность. Его твердым убеждением было, что самое лучшее последствие многолетней, дорого стоившей для России войны, есть изгнание всех горцев за море. Поэтому на оставшихся за Кубанью, хотя и в качестве мирных подданных, он смотрел лишь как на неизбежное зло и делал, что мог, чтобы уменьшить их число и стеснить для них удобства жизни" (73).
    Пытаясь коренным образом решить и религиозную проблему, с окончанием войны на Кавказе царское правительство подчинило мусульман края Оренбургскому мусульманскому духовному собранию (74). В этот период (первое десятилетие XX в.) на Северном Кавказе первое место по числу мусульманских общин принадлежало Дагестану. К 1914 г. их число здесь было самым большим - 1856. Второе место занимала Терская область (в состав которой в этот период входила Кабарда) - 297 общин, затем шли Кубанская область - 153 общины, Ставропольская губерния, Донского войска область - 7 общин и Черноморская губерния - 7 общин (75).
    В самой Кабарде до революции 1917 г. функционировали 219 мечетей, 16 церквей, 1 синагога и 3 молитвенных здания других религий и культов (76).
    Турецкое правительство посылало на Кавказ многочисленных агентов с воззваниями к горцам-мусульманам. Были в их числе и переселенцы из коренных народностей. Российская администрация относилась очень настороженно к попыткам горцев возвратиться домой. Так, начальник Терской области в рапорте войсковому наказному атаману кавказских казачьих войск сообщал о том, что на вверенном ему участке появился гражданин с турецким паспортом Даут Бани Исхак, уроженец Терской области, носивший ранее имя Джамбека Джаттаева.
    Первоначально он не обращал на себя внимания полиции. Тревогу забили, когда Джамбек вдруг стал посещать окрестные аулы с миссионерской проповедью среди соседей кабардинцев - карачаевцев. Он призывал не воровать, не пьянствовать, не курить, обходиться хорошо с ближними и повиноваться существующим властям. Его имя дошло до фанатичного обожествления, окруженного ореолом святости.
    Среди народа Джамбека начали считать пророком, посланным самим Аллахом. Даже будучи неграмотным, этот проповедник увлек тысячи людей, которые публично стали сознаваться в проступках, возвращать украденные вещи или уплачивать их стоимость. Весть о его святости стремительно распространялась по аулам, и простой народ искал встреч с Джамбеком, чтобы познать у него основы мусульманского вероучения и научиться молиться.
    В своем рапорте начальник Терской области писал: "Хотя по самому тщательному рассмотрению о личности и поступках сего проповедника полиции не удалось добыть ни одного компрометирующего факта... но такое массовое увлечение проповедником могло бы иметь самые страшные последствия, если бы проповедь его была направлена против властей и существующего порядка. К тому же увлечение этим проповедником сильно поколебало авторитет кадия и мулл..." (77).
    Религиозная фанатичность Джамбека была признана "безусловно вредной", и царское правительство сочло, что дальнейшее пребывание его на родной земле может поколебать устои власти в регионе. В связи с этим было издано распоряжение о том, чтобы направить его в г. Новороссийск к турецкому консулу, а оттуда - в турецкий город Токат, по месту прописки.
    В странах Ближнего Востока и Турции "черкесы" продолжали сохранять родственные связи и привычный уклад жизни. Эта особенность позволила диаспоре Северного Кавказа сохраниться в первозданном виде до настоящего времени. Постепенно представители черкесской диаспоры начали активно участвовать в общественной жизни этих стран, занимая серьезные политические и военные посты. Входя в основу офицерского корпуса Османской империи, они стали инициаторами младотурецкого движения. Так у истоков первой младотурецкой организации стояли четыре военных врача, в том числе черкес Мехмед Рашид.
    Выселенные с родных земель адыги впоследствии пытались вернуться домой, но согласия на это получить им не удавалось. Уже впоследствии (в 20-е гг.) по инициативе первого секретаря Абхазии Нестора Лакобы была развернута кампания по возвращению домой мухаджиров. Изучением настроений диаспоры занимались органы НКВД и НКГБ. Однако гибель Лакобы свела на нет идею возвращения кавказских переселенцев, и больше к ней в советский период не возвращались.
    В настоящее время в Турции черкесы расселены на Черноморском побережье и в Центральной Анатолии (районах Токат, Сивас, Малатья, Измит, Бол, Бандырма, Балыкесир), по некоторым данным, в Турции насчитывается до 850 черкесских сел (78). Многие из кавказских мухаджиров входили в состав Арабского легиона, созданного по инициативе англичан.
    В Сирии черкесы проживают в городах Дамаске, Алеппо. В расположенном неподалеку от столицы Сирии районе Кунейтра насчитывается 12 кабардинских селений. Большая часть иорданских черкесов проживает в столице страны - г. Аммане, остальные - в шести черкесских селах (79).
    Из двух групп - турецкой и ближневосточной - переселившихся черкесов наиболее религиозна ближневосточная. В последние годы между черкесской диаспорой и народами Северного Кавказа происходит установление культурных и политических связей, что в будущем может оказать серьезное влияние как на политическую, так и на религиозную жизнь северокавказских адыгов. Тем более что пример подобного влияния уже имеется в соседней Чечне. Во время войны 1994-1996 гг. первыми восстановили контакт с Грозным иорданские чеченцы. Министром иностранных дел в правительстве Д. Дудаева был иорданец Шамсутдин Юсеф, а духовным представителем черкесской диаспоры - старейший член иорданского парламента шейх Абдул Бакы Джамо, прибывший в Грозный по приглашению министра иностранных дел в дудаевском правительстве Мовлади Удугова (80).
    Потомки мухаджиров зачастую проявляют недовольство по поводу "исторической несправедливости", обиды за своих предков, соответственно высказывается и нетерпимость по отношению к русским как источнику национальных бед. Ошибки, совершенные царской администрацией на Северном Кавказе в конце XIX - начале XX в., отражаются негативно и на современной обстановке на Северном Кавказе, становясь при этом предпосылкой для нагнетания массовой антирусской истерии, в том числе носящей и религиозную окраску.
    Таким образом, исламизация кабардинцев до 1917 г. осуществлялась поэтапно. На первом этапе происходило проникновение ислама на Северо-Западный Кавказ, в том числе и в Кабарду. Это случилось значительно позднее, нежели на Северо-Восточном Кавказе. И хотя к XVI в. часть кабардинских князей уже исповедовали ислам суннитского толка, в народе еще были очень сильны языческие верования. Кабардинцы сопротивлялись введению мусульманского законодательства - шариата, сохраняя приверженность своим местным обычаям - адатам.
    Второй этап связан с вовлечением кабардинцев в противоборство между Турцией и Россией. Кабардинское общество раскололось на два политических лагеря: один - тюркской, мусульманской направленности, второй - русской ориентации, представители которого сохраняли языческие верования либо обращались в христианство. Давление Турции и Крымского ханства на Северный Кавказ сопровождалось разорением городов и сел, гибелью и угоном в рабство тысяч людей, что вызывало антимусульманские настроения в адыгской среде.
    В поисках защиты кабардинцы обратились к России, которая изначально не прибегала к военному давлению. Но стратегические интересы на Кавказе повлекли за собой строительство на реках Терек и Сунжа русских опорных военных пунктов. Началось заселение Северного Кавказа выходцами из России. Раздача кабардинских земель русским чиновникам, помещикам, военным приобрела стихийный характер. Кабардинцы попытались отвоевать свои права, и в 1779 г. генерал Якоби организовал первую карательную экспедицию в Кабарду. С этого момента можно вести отсчет начала русско-кавказских войн, принявших со временем ярко выраженный религиозный характер.
    Третий этап связан с усилением религиозности кабардинцев и превращением фактически всего народа в мусульман в результате совместного противостояния горских народов российской экспансии. Проповедническая деятельность одного из первых накшбандийских проповедников на Северном Кавказе шейха Мансура (Ушурмы) затронула и Кабарду. Несмотря на то что суфизм на Северо-Западном Кавказе не закрепился, суфийские духовные деятели сумели оказать серьезное влияние на процесс дальнейшей исламизации кабардинского общества.
    Проповедь шейха Мансура была подхвачена на Северо-Восточном Кавказе первыми имамами мюридов (приверженцев накшбандийского тариката) Гамзат-беком и Гази-Магомедом, а затем Шамилем. Постепенно все более явным становится отождествление русских с кяфирами, появляются призывы к священной войне - джихаду. Религиозный фактор постепенно становится главным идейным обоснованием противостояния горцев-мусульман и христиан-русских.
    На распространении среди горцев шариата настаивали как мюриды, так и представители адыгов, которые обращались к Шамилю с просьбой прислать к ним своего наиба для введения у них мусульманского законодательства. В результате в Кабарде укрепилось шариатское судопроизводство, которое было отменено только в 1922 г.
    На четвертом этапе, явившемся следствием победы русских над Шамилем, происходит массовое выселение (мухаджирство) жителей Северного Кавказа в Османскую империю. Были репатриированы не только семьи и села, но и целые народности. Земли мухаджиров заселялись выходцами из России. Оставшихся мусульман царские власти включили в общий реестр и передали их дела в ведение Оренбургского мусульманского духовного собрания. Данный шаг способствовал дальнейшей секуляризации и без того слабо исламизированных кабардинцев после установления советской власти. Наличие большой северокавказской диаспоры в Турции и арабских странах сыграло определенную роль в дальнейшей исламизации их соплеменников, входящих в состав Российской Федерации, в постсоветский период.

    Примечания:

    1. Эпиграфические памятники Северного Кавказа XVIII-XIX вв. на арабском, персидском, турецком языках /Издание текстов, переводы, комментарии, статья и приложение Л.И. Лаврова. М., 1968. Ч. 2. С. 21.
    2. Авксентьев А. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1973. С. 17.
    3. Люлье Л. Черкесия: Историко-этнографические статьи. Краснодар, 1927. С. 15.
    4. Там же, с.43.
    5. Л.И. Лавров, исследовавший древние мусульманские эпиграфические памятники на территории Северного Кавказа, отмечал, что "русские документы с XVI в. называют кабардинцев мусульманами". (Лавров Л. Эпиграфические памятники Северного Кавказа XVIII-XIX вв. на арабском, персидском, турецком языках. Ч. 2. С. 21).
    6. Ногмов Ш. История адыгейского народа. Пятигорск, 1891.
    7. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. С. 95.
    8. Там же. С. 99.
    9. Шортанов А. Адыгские культы. С. 45.
    10. Там же. С. 93.
    11. Люлье Л. Черкесия: Историко-этнографические статьи. С. 335.
    12. Авксентьев А. Ислам на Северном Кавказе.
    13. Касумов А, Касумов Х. Геноцид адыгов. Из истории борьбы адыгов за независимость в XIX в. Нальчик, 1992. С. 21.
    14. Большая энциклопедия под редакцией Н. Южакова. Спб, б.г. Т. 20. С. 86.
    15. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. С. 151.
    16. Кудашев В. Указ. соч. С. 48.
    17. Смирнов Н. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958. С. 11.
    18. Там же. С. 21.
    19. Дюбуа Ф. Путешествия по Кавказу, к черкесам и абхазцам, в Колхидию, Грузию, Армению и Крым// АБКИЕА XIII-XIX вв. Нальчик, 1974. С. 445.
    20. Кудашев В. Указ. соч. С. 49.
    21. Документальная история образования многонационального государства Российского. Кн. I. Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX вв./Под ред. Г.Л. Бондаревского. М., 1998.
    22. Дубровин Н. Черкесы (Адыге)// Материалы для истории черкесского народа. Нальчик, 1991. Вып.1. С. 53.
    23. Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты в XVIII столетии. Одесса, 1889. С. 10-11.
    24. Там же. С. 11.
    25. Смирнов Н. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. С. 62; Кабардино-русские отношения в XVI-XVII вв.: Документы и материалы в 2 т. М., 1957. Т. 2. С. 3.
    26. Смирнов Н. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. С. 63-64.
    27. Там же. С. 69-70, 139.
    28. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. В 3 ч. Спб., 1869. Ч. 2. С. 263.
    29. Кокиев Г.А. Из истории сношений России с Кавказом (IX-XIX вв.) // Ученые записки КБ НИИ. Нальчик, 1946. Т. 1. С. 65.
    30. Сотавов Надыр-паша. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. От Константинопольского договора до Кючук-Кайнарджийского мира. М., 1991. С. 156.
    31. Думанов Х.М. Указ. соч. С. 9.
    32. Юров А. 1840, 1841 и 1842-й гг. на Кавказе//Кавказский сборник. Т. Х. С. 271.
    33. Ставропольские губернские ведомости. 1856. 4 марта. ? 5.
    34. Документальная история образования многонационального государства Российского. Кн. 1: Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX веках/Под ред. Г.Л. Бондаревского. М., 1998. С. 49.
    35. Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. С. 69.
    36. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа//АБКИЕА. С. 372.
    37. Смирнов Н. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. С. 141.
    38. Бутков П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 гг. В 3 ч. Спб, 1869. Ч.2. С. 199.
    39. Документальная история образования многонационального государства Российского/Под редакцией Г.Л. Бондаревского. М., 1998. С. 48.
    40. АВПР, ф. Главный архив 1-6, оп. 5, д. 3, л. 150-159.
    41. Записки А.П. Ермолова (1789-1826). М., 1991. С. 283.
    42. Думанов Х.М. Вдали от Родины. Нальчик, 1994. С. 10.
    43. Раенко-Туранский Я.Н. Адыге до и после Октября. Ростов-на-Дону, 1927. С. 24.
    44. Там же.
    45. Рукописный фонд ИИЯЛ, д.1659, л. 40, перев. с араб.
    46. Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. С. 78.
    47. Мугедин-Магомет Ханова. Истинные и ложные последователи тариката. // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.4.
    48. Гаммер М. Указ. соч. С. 77.
    49. Дроздов В.А., Исламский мистицизм и его влияние на население СНГ. Спб, 1995. С. 71.
    50. Гаммер М. Указ. соч. С. 341-342.
    51. Смирнов Н.А. Мюридизм на Северном Кавказе. М., 1963. С. 113.
    52. Там же. Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. С. 79, 91.
    53. Кажаров В.Х. Адыгская хаса. Нальчик, 1992.
    54. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1885. Т. 10. С. 590.
    55. Меликов С.Т. Истинное лицо "слуг Аллаха". Орджоникидзе, 1987. С. 132.
    56. Касумов А., Касумов Х. Геноцид адыгов. Нальчик, 1992 С. 25.
    57. Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. Спб, 1871. С. 479; Дроздов В.А. Указ. соч. С. 69.
    58. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6436, лл.1-2.
    59. Смирнов Н.А. Мюридизм на Северном Кавказе. С. 89, 130, 131.
    60. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6436, лл. 1-2.
    61. Юров А. 1840, 1841 и 1842 гг. на Кавказе//Кавказский сборник. Т. XI. С. 189.
    62. Гаммер М. Указ. соч. С. 232.
    63. К. Обзор событий на Кавказе в 1846 г.//Кавказский сборник. Т. XVII. С. 184-185.
    64. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6595, лл.207-214.
    65. Берже А.П. Выселение горцев с Кавказа//Русская старина. Т. 33. Спб., 1882. С. 348.
    66. Сегодня. 1998. 8 авг.
    67. Кавказ. Спб., 1854. ? 95.
    68. Берже А.П. Указ. соч. С. 176.
    69. Там же. С. 346-347.
    70. ЦГА КБР, ф. 40, оп. 1, д. 1, лл. 22-29.
    71. Кумыков Т.Х. Выселение адыгов//Адыги. Нальчик, 1992. ? 3. С. 92.
    72. ЦГИА, ф. 416, оп. 3, д. 154, лл. 10-11.
    73. Венюков М.И. Кавказские воспоминания (1861-1863 гг.)//Русский архив. 1880. Кн.1. Вып.1-2. С. 435-436.
    74. Касумов А.Х. Разные судьбы. Нальчик, 1967. С. 16.
    75. Статистический ежегодник России. Пг., 1915. Издание Центрального статистического комитета МВД. С. 85-86.
    76. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 145, д. 24 кс.
    77. ЦГА КБР, ф. 454, оп. 2, д. 341, лл. 10-11, об.
    78. Сегодня. 1998. 8 авг.
    79. Касумов А.Х. Указ. соч. С. 3.
    80. Сегодня. 1998. 8 авг.

    Раздел III. РОЛЬ ИСЛАМА В КАБАРДИНСКОМ ОБЩЕСТВЕ В XX в.

    Глава первая. Ислам и политика советского государства в 1917 - 1940 гг.

    После февральской революции 1917 г. представители кавказской интеллигенции созвали съезд горских народов, на рассмотрение которого был вынесен вопрос о создании суверенного северокавказского государства. На этом съезде (1-10 мая 1917 г.) был сформирован Временный Центральный Комитет Союза объединенных горцев Северного Кавказа (с ноября 1917 г. - "Горское правительство"). Избранный комитет возглавили 17 представителей различных народностей (1). При этом лидировали две партии - социалистов, выступающих за революционные преобразования, и шариатистов, лидеры которого видели главную задачу в том, чтобы на Северном Кавказе было учреждено исламское государство по типу шамилевского имамата.
    В решениях съезда прослеживалось явное влияние ислама. Религиозная секция, заседавшая с 3 по 5 мая, приняла решение об учреждении должности шейх-уль-ислама с резиденцией последнего в г. Петрограде. Назначенный на эту должность представитель религиозных кругов должен был пользоваться правами министра по мусульманским религиозным и политическим делам и мог влиять на жизнь горцев. По решению съезда для мусульман северокавказских областей предполагалось ввести должность кавказского муфтия с резиденцией в г. Владикавказе. Здесь же должно было находиться Кавказское духовное правление и высшее мусульманское учебное заведение - Юридическая Академия Шариата (2).
    Особую активность в вопросе реализации идеи об имамате проявили Н. Гоцинский и шейх Узун-Хаджи. Для дальнейшего рассмотрения этого вопроса 19 августа (2 сентября) 1917 г. в высокогорном ауле Анди Дагестанской области было решено провести второй съезд горских народов (3). Однако из-за бездорожья большая часть депутатов (до 5 тыс. человек) задержалась в чеченском ауле Ведено. Среди собравшихся в Анди произошел раскол. Половина делегатов, поддерживающих установление советской власти, покинула съезд, чем сорвала его проведение. Делегаты в Ведено поддержали Н. Гоцинского и провозгласили его имамом Чечни и Дагестана. Почти сразу же после избрания на эту должность Н. Гоцинский обратился к муллам и прихожанам северокавказского муфтията с посланием, в котором объявил, что не допустит никаких проявлений анархии и будет неукоснительно вести борьбу с любыми преступлениями против норм шариата.
    Согласно этому посланию все сельские общества должны были завести у себя добровольческую милицию, которая выполняла бы функции карательных органов. Контроль за подбором кандидатов в ее ряды возлагался на сельских мулл и людей, специально избранных ими для этой цели. Наказания для преступников определялись согласно предписаниям шариата - отсечение руки за воровство, смертная казнь за разбой и убийство. За преступления, совершенные против имущества и личности христиан, наказание ужесточалось - смертная казнь независимо от того, воровство это или убийство. Также был отдан приказ устроить для преступников особые "разбойничьи" кладбища и во время похорон не совершать над ними молитвы, так как "своими преступлениями они нарушили правила шариата и этим самым исключили себя еще при своей земной жизни из списка правоверных" (4). "Я считаю, - писал Н. Гоцинский, - необходимыми столь строгие меры в особенности в настоящее время, так как мы все должны поддерживать добрососедские отношения между нашими народами и русскими, дабы за преступников не пострадали невинные лица" (5).
    Союз объединенных горцев просуществовал с мая по ноябрь 1917 г. Ориентируясь в своей деятельности на разрешение сложных национальных и межнациональных конфликтов, он выполнял роль законодательной и исполнительной власти на территории Дагестана, Кубанского края (современной Карачаево-Черкесии), Терского края (Кабарды, Балкарии и Северной Осетии), Ставропольской и Черноморской губерний, Закатальского округа (территория расселения лезгин в Дагестане) и Абхазии.
    Выражая поддержку Временному правительству России, представители Союза рассчитывали, что в дальнейшем он войдет в состав новой Федеративной Российской Республики. Но после того как власть перешла к большевикам и в России началась гражданская война, Союз встал на путь отделения от Советской России. В борьбу за это включились не только местные народы, но и представители иностранных государств. В апреле 1918 г. на Северный Кавказ прибыл представитель германского правительства немецкий генерал фон Лоссов, который поставил перед Союзом вопрос об образовании Горской Республики. Тогда же руководство Союза обратилось к ряду государств Европы с просьбой о признании правительства Горской Республики. Кабардинец Пшемахо Коцев занял место председателя Совета министров Республики (6).
    В то же время в каждой области существовали и свои сепаратистские тенденции. Так, в этот период ротмистр Даутоков-Серебряков из Коллегии правозащитников при нальчикском военно-революционном трибунале организовал Союз кабардинцев под названием "Свободная Кабарда". В программе указывалось, что эта организация выступает в защиту прав простого народа и ислама. Вооруженный отряд, организованный Серебряковым в станице Солдатской, 22 сентября 1918 г. захватил г. Баксан (Приэльбрусье). Руководители отряда призывали мусульманское население к борьбе против неверных-гяуров, говоря, что это богоугодное дело. Испуганные активностью мусульман русские и другие немусульманские народности обратились в Нальчикский окружной совет с просьбой о выдаче им пропусков для проезда в Россию и получили на это согласие (7).
    В соседней Осетии бывший помещик И. Карабугаев и полковник А. Туганов собрали в пятничной мечети аула Магометановское местное население, призывая осетин мусульманского вероисповедания на борьбу с осетинами-православными и казаками. Организаторы мятежа говорили, что жители соседнего селения Христиановское совместно с русскими готовятся напасть на мусульманские селения Северной Осетии. В результате было принято решение оповестить по тревоге все близлежайшие кабардинские и осетинские мусульманские аулы о грозящей им опасности, призвать население немедленно взяться за оружие. Предотвратить братоубийственное столкновение удалось с большим трудом (8).
    В 1918 г. в Кабарде возникло шариатское национально-освободительное движение под руководством командующего войсками Нальчикского округа Н. Катханова. Первоначально представители движения поддерживали советскую власть, считая, что она может быть союзником в деле закрепления в Кабарде шариата. Но уже через два года шариатисты отошли от большевиков, сменив примиренческий лозунг "Да здравствует советская власть, шариат и объединение народов" на радикальный "Если большевика зарезать, умыться его кровью, то кровь большевика заменит зидез" (омовение перед намазом) (9).
    На этапе установления своей власти советское правительство было вынуждено считаться с мусульманскими окраинами. II съезд Советов принял обращение к народам Востока, в котором акцентировалось внимание на вопросе свободы вероисповедания мусульман, а 1 декабря 1917 г. И. Джугашвили-Сталин, занимавший в то время пост народного комиссара по делам национальностей РСФСР, пригласил для беседы в Смольный председателя Исполнительного комитета Всероссийского мусульманского совета, осетина Ахмеда Цаликова. Сталин заявил, что не требует от Исполкома мусульман заявления о солидарности: единственное, чего хотелось бы социалистическому правительству, - это лояльности со стороны мусульман. Развивая идею о возможных отношениях, Сталин высказал предположение, что они могут развиваться по трем направлениям:
    образование единого Комиссариата по мусульманским делам, в состав которого вошли бы представители всех крупных мусульманских народов;
    назначение на пост комиссара по мусульманским делам мусульманина-социалиста по представлению мусульманских организаций в лице Исполнительного комитета;
    в случае несогласия с двумя вышеуказанными пунктами сохранение периодичных контактов для "безболезненного урегулирования различных мусульманских вопросов, возникающих в процессе революции" (10).
    Этот проект так и остался нереализованным, и, несмотря на то что в составе Наркомнаца был создан комиссариат по делам мусульман, дальнейшее отношение государства к последователям ислама начинало постепенно охлаждаться.
    11 мая 1918 г. на Батумской конференции было объявлено о создании Горской Республики и о ее признании Турцией и Германией, а через два дня горское правительство направило ноту в Народный комиссариат иностранных дел РСФСР об отделении от России. После протеста Советского правительства председатель правительства Горской Республики А. Чермоев обратился за помощью для борьбы с советской властью на Северном Кавказе к Турции. Один из руководителей Красной Армии (в 20-е гг. - председатель Кавказского бюро РКП(б)) Г.К. Орджоникидзе так характеризовал горское правительство: "...это было правительство, созданное турецкими агентами, и все время его местопребыванием была гостиница "Ориант" в Тифлисе... Только после занятия Петровска и Баку турками оно осмелилось перекочевать в Темир-Хан-Шуру (современный Буйнакск. - Н.Е.), но не смело двигаться дальше" (11).
    Турция приняла призыв горцев незамедлительно. Главнокомандующий Кавказским фронтом турецкой армии Вехиб-Махмуд-паша 28 апреля 1918 г. сообщил телеграммой на имя закавказского правителя о том, что турецкое правительство признает независимость Северного Кавказа (12). Для успешной работы в этом направлении в Турции было создано Северо-Кавказское политическое общество (13).
    В конце мая 1918 г. турецкий генерал Юсуф-Изет-паша был назначен командующим войсками горского правительства. В этот период Стамбул неоднократно посещали делегации Горской Республики. Турецкое правительство и северокавказские эмигранты принимали их, оказывая всяческие знаки внимания и проявляя неподдельную заинтересованность к их проблемам, на что пробольшевистски настроенная часть горцев реагировала резко отрицательно. Так Народный совет Терской области, узнав, что османское правительство активно контактирует с делегатами горского правительства, принял следующую декларацию: "Совет Терской области, узнав из депеши о присутствии в Константинополе совершенно неизвестных ему делегатов, утверждающих, что Северный Кавказ выделился как самостоятельное государство, заявляет от имени чеченского, кабардинского, осетинского, ингушского и казацкого населения, представители которых являются членами Совета, что население Северного Кавказа никогда не давало кому бы то ни было такого поручения. И если в настоящее время в Константинополе некие лица утверждают, что они делегированы от Северного Кавказа, то они являются лишь бандой проходимцев и самозванцев. Народный Совет Терской области заявляет, что Северный Кавказ составляет неотъемлемую часть Российской Федерации. Народный Совет Терской области категорически протестует против намерения закавказского правительства привлечь Северный Кавказ к акту отделения Закавказья от России" (14).
    Турция обеспечивала войска Горской Республики различными видами вооружения, техники и транспорта, в связи с чем Наркоминдел России выразил резкий протест турецкому правительству (15). Но, несмотря на это, турецкие войска во главе с Изет-пашой вошли на территорию Дагестана, 10 октября 1918 г. заняв г. Дербент, 24 октября - Темир-Хан-Шуру (Буйнакск), а 8 ноября - г. Порт-Петровск (Махачкалу) (16).
    Турцию, естественно, интересовало настроение населения Северного Кавказа. Причем здесь был явно заметен антагонизм между горскими князьями и мусульманским духовенством. Во время одной из встреч турецкого разведчика Мустафы Бутбая с князем Кайтмазом Алихановым, закрепившимся с 500 вооруженными людьми в крепости Хунзах близ Ведено, Бутбай спросил у него о причине таких раздоров, на что Алиханов ответил: "Муллы забросили свои непосредственные дела, становятся инструментом политических течений. Кто-то из них большевик, кто-то меньшевик. По этой причине я их не люблю". Относительно горского правительства князь добавил: "...под этим я понимаю единство Дагестана, Чечнистана, Терека и Кубани... Поскольку у Османского правительства есть политическая выгода в создании правительства Северного Кавказа, то пусть оно помогает военной силой" (17).
    В оказание помощи горцам включился и Азербайджан, заключивший договор о создании Северокавказского Министерства вооруженных сил, подчиненного турецкому командованию, и выделявший неоднократно для этих целей денежные займы. Но, например, М. Бутбай довольно критически оценивал эту помощь. В своем секретном дневнике он писал: "Правительства Азербайджана и Грузии не смогли оценить и тысячной доли тех политических возможностей, которые преподнесла им судьба. Они не оценили величие предоставленного им случая. Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ сочли, что Россия будет занята своими делами и, вместо того, чтобы объединиться против нее, каждая республика размечталась о приобретении земель. Азербайджан пожелал захватить Дагестан, Грузия - Абхазию, а в это время на их головы обрушился российский колосс, и они сами были сметены и раздавлены потоком русской оккупации" (18).
    Позиции горского правительства, и без того недостаточно прочные, еще более ослабли в результате вторжения на Северный Кавказ Добровольческой армии А.И. Деникина. В начале 1919 г. Деникин занял Терек и, продвинувшись в Дагестан, назначил начальником Терско-Дагестанского края генерала Ляхова, который 3 февраля 1919 г. сообщил горскому правительству, что нужда в нем отпала. Правителем Кабарды и командующим кабардинской дивизией был назначен генерал Бекович-Черкасский, его помощником по военной части - Даутоков-Серебряков, а помощником по гражданской части - полковник Клишбиев (19).
    Первоначально часть мусульманского духовенства поддержала Деникина, что нашло отражение в обращение к народам Северного Кавказа: "Каждый, кто способен носить оружие, должен взяться за него и немедленно поступить в ряды армии. Нам, мусульманам, ничего другого не остается, чтобы избавить 25 миллионов мусульман от большевистского ига, как взяться за оружие и идти рука об руку с Добровольческой армией, которая ведет борьбу за уничтожение большевиков... Теперь перед нами стоит лишь одна задача - победить нашего врага. Только после победы мы будем считаться свободной нацией. За оружие! Да будет Аллах с нами" (20).
    Но руководство Деникинской армии не желало делить власть с кем бы то ни было. В ответ на его решение о роспуске горского правительства парламент Горской Республики принял резолюцию от 17 февраля 1919 г., в которой указывалось, что ультиматум Деникина будет рассматриваться как покушение на самоопределение горских народов Кавказа, о чем их правительство постарается довести до сведения всех великих держав и государственных образований на территории бывшей Российской империи (21).
    К маю 1919 г. части Добровольческой армии заняли Порт-Петровск и Дербент, а затем вся власть в Дагестане перешла в руки деникинского командования. Мусульмане Северного Кавказа стали открыто выражать недовольство гнетом со стороны Добрармии и поддерживающих ее английских военных. Вступив в коалицию с большевиками, мусульманское духовенство и сторонники горской независимости восстали с требованием освобождения от деникинского "колониального ярма". Осенью 1919 г. ослабленная борьбой Добровольческая армия была окончательно сломлена 11-й Красной Армией. Разгром деникинцев сопровождался установлением большевистской власти на Северном Кавказе. Многие члены правительства Горской Республики эмигрировали в Турцию и европейские страны.
    После окончания гражданской войны на Северном Кавказе были созданы несколько национально-государственных образований: 13 ноября провозглашена автономия Дагестана, а 17 ноября - Горская автономия, куда вошли кабардинцы, осетины, балкарцы, карачаевцы, ингуши, чеченцы, казаки и др. (22). 20 января 1921 г. председатель ВЦИК М. Калинин и секретарь ВЦИК А. Енукидзе подписали постановление о создании Горской Автономной Советской Социалистической Республики как части РСФСР в составе шести административных округов: чеченского, ингушского, осетинского, кабардинского, балкарского и карачаевского. Города Владикавказ и Грозный с их нефтяными промыслами выделялись в самостоятельные административные единицы, подчиняющиеся непосредственно Центральному Исполнительному Комитету (ЦИК) и Совету Народных Комиссаров (СНК) Горской АССР. Согласно постановлению, ГАССР снабжалась всеми финансовыми и техническими средствами из фондов РСФСР, а при распределении продуктов местной промышленности в первую очередь должны были удовлетворяться запросы РСФСР (23).
    Исходя из сложности обстановки, в национальных автономиях Северного Кавказа как временная мера советской властью было оставлено шариатское судопроизводство. 21 апреля 1921 г. на учредительном съезде Советов Горской АССР с речью "О шариате" выступил С.М. Киров, который заявил, что советская власть не имеет ничего против религиозных постулатов, если они не проявляют попыток негативного вмешательства в политическую обстановку. "Можно молиться, верить и надеяться на что хочешь, - сказал Киров, - но когда вопрос идет о шариате, то тут затрагивается не одна религиозная сторона, но также и область общего управления. Мы укрепляем шариат для укрепления власти трудящихся. Как вы это делаете - этот вопрос нас ни с какой стороны не интересует. Это ваше дело... Если же, благодаря автономии, шариатскому суду и прочему, попытается развязать руки контрреволюция, мы тогда скажем: этот шариат не годится..." (24).
    Еще в течение нескольких лет продолжался процесс активного районирования Северного Кавказа. Так, 1 сентября 1921 г. Кабарда вышла из ГАССР, и была образована Кабардинская автономная область. 16 января 1922 г. во изменение постановления ВЦИК от 1 сентября 1921 г. ВЦИК постановил образовать объединенную Кабардино-Балкарскую автономную область, непосредственно связанную с РСФСР. Для этого из состава ГАССР выделялась территория, занимаемая балкарцами для последующего объединения Балкарии с Кабардой (25).
    13 февраля 1924 г. Президиум ВЦИК поручил комиссии по районированию выработать положение о Юго-Восточном крае. Через семь месяцев, 19 сентября 1924 г., проект был принят. Согласно этому документу Юго-Восточный край включал в себя 10 округов: Донской, Миллеровский, Сальский, Кубанский, Армавирский, Майкопский, Черноморский, Ставропольский, Терский, Грозненский (город на правах округа) и 4 автономные национальные области: Кабардино-Балкарскую, Карачаево-Черкесскую, Адыгейскую (Черкесскую) и Чеченскую. Краевым центром был определен г. Ростов-на-Дону (26). Юго-Восточная область (край) просуществовала недолго, уже 26 января 1925 г. М. Калинин подписал указ об образовании Северо-Кавказского края, в состав которого вошли Донская область, Кубано-Черноморская, Терская и Ставропольская губернии, город Грозный и те же 4 автономные области с прежним центром - в г. Ростов-на-Дону.
    Одновременно с установлением советской власти начал проводиться в жизнь один из основных ее постулатов, выдвинутый на II съезде СДПР в 1903 г.: отделение церкви от государства. Один из пунктов программы РКП(б), принятой на VIII съезде РКП(б), гласил: "По отношению к церкви РКП не удовлетворяется дикретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви... Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительскую и антирелигиозную пропаганду" (27).
    Постоянную работу по борьбе с "опиумом народа" проводили активисты Союза безбожников, занимающиеся антирелигиозной агитацией и пропагандой фактически на добровольных началах. В докладной записке председателя Северо-Кавказского краевого совета безбожников, инструктора агитпропотдела крайкома ВКП(б) А. Ряхина на имя заведующего отделом Криницкого говорилось, что условия работы краевого совета Союза безбожников невыносимы. В частности, совет не имел в аппарате ни одного освобожденного работника, а на добровольных основах работать желающих не было. Ряхин писал: "Для работы в других обществах легче привлечь большее количество активов, могущих работать на их участках, но совсем как исключение бывает, кто берет на себя поручение по антирелигиозной работе (все мотивируют неподготовленностью), из-за чего работа держится на отдельных товарищах "любителях-безбожниках", которые также занимаются своей основной работой" (28).
    В 1925/26 учебном году на Северном Кавказе функционировали 743 религиозные школы с 15 411 учащимися в них (29) (приложение 1).
    Одновременно по всему краю функционировали 1 644 мечети (30). Большое число религиозных учреждений вызывало большую обеспокоенность агитационно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б), и по этому поводу заместитель заведующего орготделом, он же заведующий национальным подотделом ЦК ВКП(б) М. Кобецкий писал А. Ряхину: "Если бы ты знал, с каким боем приходится работать по вопросу об арабских школах... Во всяком случае, несмотря на заявление т. Луначарского, что арабские школы распространяют грамотность, возраст учащихся в них будет нормирован, и этот пункт надо считать победой. Независимо ни от чего мы, безбожники, в пропаганде должны и устно, и печатно выступать против школ - этот удел достался нам... Тут волей-неволей придется разбить работу по участкам и брать их по очереди. Работу повести по национальному признаку и в первую очередь взяться за те мусульманские национальности, среди которых коммунисты изжили религиозные предрассудки..." (31).
    21 августа 1925 г. НКВД и Наркомпрос принимают инструкцию ? 446/72/цс, в которой указывается, что с этого времени преподавание мусульманского вероучения может проводиться только в мечетях с разрешения облисполкомов и только для лиц, достигших четырнадцатилетнего возраста и представивших свидетельство об этом. Согласно инструкции и на основании закона об отделении церкви от государства, религиозные предметы ни в коем случае не могли преподаваться в общеобразовательной школе. Чтобы получить разрешение на преподавательскую деятельность, представитель духовенства должен был направить заявление в административный орган, в котором указать свое социальное, общественное и служебное положение за время с 1914 г., принадлежность к тому или иному сословию до революции, время присоединения к данному религиозному культу и общественное положение (32). Сокращение религиозных школ шло постепенно, на протяжении нескольких лет.
    На Северном Кавказе, как и везде, мусульманские школы делились на два типа: мектебе (низшая религиозная школа) и медресе (учебное заведение повышенного типа). Срок обучения в мектебе составлял 4-5 лет, единственным учителем здесь был мулла, который обучал детей письму и чтению по Корану. Поступить в медресе имели возможность немногие, в основном дети состоятельных родителей. Кроме мусульманского богословия здесь изучались арабская грамматика, астрономия, медицина, всеобщая история, логика, философия и др. По Северокавказскому региону медресе были только в Дагестане и кабардинском селении Баксан (33). Так что М. Кобецкий, говоря о ликвидации арабских школ, подразумевал уничтожение мусульманских школ обоих типов.
    Действительно, в 1926/27 учебном году их количество сократилось, зато возросла численность учеников в них более чем на 1000 человек. Одновременно с этим увеличилось число арабских школ в Чеченской (до 126) и Карачаевской (до 12) автономных областях. В Ингушетии и Черкесии все осталось на прежнем уровне, зато в Кабардино-Балкарии и Адыгее постановлением НКВД и Народного комиссариата просвещения к концу 1928 г. религиозные школы были закрыты полностью, хотя еще некоторое время они продолжали действовать подпольно (34).
    В противовес мусульманским школам и мечетям на Северном Кавказе создавались школы социалистического воспитания - "соцвосы", "народные дома", антирелигиозные кружки. По сведениям Союза безбожников, на 1 сентября 1928 г. на Северном Кавказе функционировали 5 738 школ "соцвоса", 339 "нардомов" и клубов, 153 антирелигиозных кружка, 143 избы-читальни (35).
    Активное наступление на позиции духовенства началось в 1929-1930 гг. Инструкция административно-организационного управления НКВД РСФСР об использовании помещений религиозными объединениями от 23 февраля 1929 г. (36) положила фактическое начало планомерному закрытию и перепрофилированию богослужебных зданий. Согласно циркуляру Народного комиссариата земледелия ? 90 от 13 февраля 1928 г. и решению комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК от 6 января 1930 г. служители культа были лишены права пользоваться землей "наравне с другими лицами, лишенными избирательных прав, имеющими источники существования от торговли, эксплуатации труда в промышленных и других предприятиях" (37).
    Служителям культа, демонстративно порвавшим с религией (для чего требовалось заявить о снятии сана официально в печати), предоставлялась возможность встать на учет на бирже труда. Причем такие лица регистрировались отдельно от остальных безработных и в отличие от рядовых граждан не получали никаких льгот, в том числе и пособия по безработице. Они, как правило, направлялись "на физическую и техническую" работу и не под каким предлогом не могли быть направлены в органы просвещения, на заводы и управления военной промышленности. Через пять лет примерного труда отрекшиеся от сана получали право голоса в избирательных кампаниях (38).
    Но ни в коем случае не менялось их положение в отношении землепользования. Согласно решению Особой коллегии Высшего контроля по земельным спорам, даже после снятия сана религиозные деятели должны были рассматриваться в этом вопросе как служители культа. Особая коллегия сделала разъяснение и в отношении умерших служителей культа: после их смерти все ограничения переходили на их семьи, независимо от состава - будь то учителя, служащие, военнообязанные, право на пользование землей с этих лиц снималось (39).
    Продолжалось дальнейшее ужесточение политики в отношении лиц, освобожденных от военной службы по религиозным убеждениям. Более одной тысячи человек (по официальным данным) из разных регионов РСФСР привлекались к лесным работам на казарменном положении в течение 24 месяцев (40). Президиум ВЦИК поручил НКВД "упорядочить" использование уклоняющихся от воинской повинности по религиозным убеждениям следующим путем: такие лица должны были лишаться льгот, предоставленных военнослужащим РККА, в которые входили улучшение "жилищно-санитарных" условий, устранение перебоев продовольственным снабжением и т.п. Одновременно НКВД рекомендовало принять все усилия для изолирования религиозных проповедников и заняться улучшением "политико-антирелигиозной" работы.
    В июне-июле 1931 г. на Северном Кавказе были организованы 16 комиссий по рассмотрению религиозных вопросов; 1 - при северокавказском крайисполкоме, 7 - при облисполкомах и 8 - при горсоветах. Комиссия Кабардино-Балкарского облисполкома была создана 2 июня 1931 г., ее председателем назначен Д.И. Тегулов, а секретарем - П.В. Беленко (41). В результате общих мероприятий, проводимых комиссией и направленных на устранение религиозности, через шесть лет в Кабардино-Балкарии остались неразрушенными 239 молитвенных зданий, из них 219 мечетей, 16 церквей, 1 синагога и 3 здания других религиозных культов. Официально функционировали и были юридически оформлены 36 зданий из 239, еще 60 действовали без разрешения властей, на свой страх и риск. 17 зданий использовались под склады, остальные - под другие нужды, 95 вообще не использовались (42) (приложение 2).
    Таким образом, к концу 30-х гг. позиции ислама в Кабардино-Балкарии и на Северном Кавказе в целом были поколеблены. Но закрытие мечетей и медресе, запрет на регистрацию мусульманских общин еще не означали, что верующие отказались от своего образа жизни и традиций. Более того политика подавления, проводимая Центром, зачастую способствовала усилению религиозности мусульман Северного Кавказа.

    Глава вторая. "Исламский фактор" в Кабарде в годы Великой Отечественной войны

    С началом Великой Отечественной войны для верующих были сделаны некоторые послабления в вопросах отправления религиозных культов. Религиозные учреждения, подвергавшиеся ранее жестоким гонениям, получили право юридического лица, разрешение на сбор пожертвований (которые, в свою очередь, направлялись на поддержку фронта), приобретение домов в собственность служителей культа.
    К моменту нападения фашистских войск на СССР мусульманские общины страны подчинялись духовному центру, находящемуся в г. Уфе. Всего по стране функционировало 1 312 мечетей, в которых совершали отправление религиозных обрядов 8 052 мулл, 282 шейха, 528 ишанов, а численный состав прихожан составлял, по официальным данным, 35 947 человек (43) (см.также приложение 3). В связи со сложной обстановкой Народный комиссариат иностранных дел СССР и отделение международной жизни Совинформбюро выступили с предложением о проведении 8 сентября 1941 г. радиомитинга представителей мусульманских народов. Параллельно готовились обращения Центрального духовного управления мусульман, мусульманского духовенства Кавказа и Средней Азии к мусульманам всего мира.
    В свою очередь гитлеровское командование учитывало в своих действиях религиозный фактор, то обстоятельство, что права верующих в Советском Союзе длительное время были ущемлены. Поэтому в своих захватнических планах Гитлер уделял большое внимание вопросам политики по отношению к мусульманским народам Кавказа. Так, в одном из документов Рейха говорилось следующее: "На Кавказе, как нигде в другом месте России, адаты, мусульманские законы и шариат еще крепко держат в руках большую часть горского населения в повиновении..." Немецкие специалисты по Северному Кавказу считали, что горцы по натуре очень наивны, а потому с ними работать легче, чем с другими национальностями. "Нам нужно хорошо вооружить местных бандитов, - говорилось в документе, - передать им важные объекты до прихода германских войск, которые они и сохранят для нас. Когда Грозный, Малгобек и другие районы будут в наших руках, мы сможем захватить Баку и установить на Кавказе оккупационный режим, ввести в горы необходимые гарнизоны, и, когда в горах наступит относительное спокойствие, всех горцев уничтожить" (44).
    В далеко идущих планах Германии Кавказ виделся мостом, через который можно было бы подчинить своему влиянию Турцию и весь Средний Восток. В боях под Ростовом, при разгроме дивизии "СС" - "Адольф Гитлер" в районе Морской Чулек, советскими войсками были захвачены многочисленные трофеи, в том числе секретные документы Генштаба германской армии, свидетельствующие об активной подготовке к нападению на Турцию. В то время, когда немецкие дипломаты вели переговоры с Турцией, некоторые фашистские части, продвигающиеся к кавказской нефти, были снабжены обстоятельными данными о вооружении турецкой армии, о системе укреплений на ее западных и восточных границах. Это делалось в расчете на два предполагаемых хода военных действий: в случае проведения успешных операций в районе Ростова и проникновения на Кавказ немецкие войска атаковывают и оккупируют Турцию одновременно с запада - из Болгарии и Греции и с востока - Кавказа. В случае провала плана захвата Кавказа гитлеровцы разработали план наступления на Кавказ через территорию Турции (45).
    На первом этапе Гитлер предполагал, что в целях дальнейшей ориентации на мусульманские страны было бы неплохо создать из горцев-кавказцев мусульманского вероисповедания специальные батальоны. В связи с этим он заявил: "...Я считаю формирование чисто кавказских батальонов предварительно рискованным делом, но не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей" (46).
    После захвата немцами Кубани по всему Кавказу стали проводиться антифашистские митинги. Несколько призывов к кавказским народам опубликовала газета "Правда". Так, в одном из них говорилось: "Горские народы!.. Братья! Храбрые джигиты, рожденные в горах Кавказа и на вольных просторах Дона, Кубани, Терека и Сунжи, в степях Калмыкии и Ставропольщины! Поднимайтесь на смертный бой!.. Пусть равнины Северного Кавказа и подступы к кавказским горам станут могилой для немецких разбойников... Для гитлеровских подлецов народы Кавказа - туземцы... Враг стремится разорвать братские узы, которыми спаяны народы Кавказа со всей семьей советских народов" (47).
    Однако часть горцев решила, что коалиция с немцами может быть им полезной, и включилась в деятельность по созданию в северокавказских автономиях нацистских комитетов, чему во многом способствовали обещания гитлеровцев ликвидировать колхозы и открыть мечети. С первых дней оккупации в Нальчике (29 октября 1942 г.) было создано коллаборационистское "Представительство интересов Кабардино-Балкарии", руководство которого призывало население к сотрудничеству с немцами "с целью наладить нормальную жизнь" (48).
    В ноябре 1942 г. в кабардинских и балкарских селениях и в самом Нальчике появилось отпечатанное в типографии "Воззвание к мусульманским народам" за подписью кади Кабардино-Балкарии Хаджи Хозе Хотекова. "Всемогущий Аллах милосерден, - говорилось в воззвании, - и послал нам освободителя в лице фюрера великого германского народа Адольфа Гитлера, спасшего вольнолюбивый народ Кабардино-Балкарии от цепей рабства и безбожия... Вознесем наши молитвы к всемогущему Аллаху за полное очищение вселенной от нечисти безбожия и безверия, за окончательный разгром большевизма, за нашего фюрера Адольфа Гитлера" (49).
    Фашистский пропагандистский аппарат действовал весьма активно. Для мусульман СССР в Германии печатались пять газет, которые затем вывозились на территорию Советского Союза. На Северный Кавказ направлялась газета "Газават", основное внимание в которой уделялось формированию мусульманских батальонов-легионов. Так, 9 июня 1943 г. в ? 17 газета поместила статью некоего Маниуса Мансура под названием "Легионер должен быть героем, легион - героическим". Настойчивая антисоветская, антикоммунистическая и антиеврейская пропаганда, которой по сути являлась статья, заканчивалась лозунгом: "Каждый горец-легионер должен быть героем, и мы сумеем быть ими! Если наши враги не хотят верить этому, они испытают горькое разочарование. Мы, легионеры Северного Кавказа, докажем, что под немецким знаменем, следуя великим примерам, мы способны на героические подвиги" (50).
    На первой полосе газеты был помещен официальный документ - "Декларация правительства Германии о передаче земли крестьянам в области, принадлежавшей ранее СССР" со следующими комментариями: "Эта декларация означает конец ужасного большевистского насилия и бесхозяйственности. При царизме и при большевизме крестьяне были несвободны. Теперь же крестьянин станет, наконец, хозяином своего земельного надела. Германия дала крестьянину то, что не смогли дать ему раньше царизм, а потом большевизм" (51).
    Немецкая оккупация в Кабардино-Балкарии сопровождалась не одной лишь пропагандой - за 35 дней были уничтожены более 4 тыс. человек (52). После изгнания немцев с Кавказа советским правительством был рассмотрен вопрос о поддержке горскими народами фашизма. Было учтено и то, что на сторону немцев перешло много партийных и советских работников, в их числе - члены бюро и инструкторы ВКП(б), секретари первичных партийных организаций, председатели колхозов, учителя и директора школ (53). В результате 11 февраля 1944 г. Верховный Совет СССР принял постановление о ликвидации мусульманских районов. В течение нескольких дней все представители таких национальностей, как чеченцы, ингуши, карачаевцы и балкарцы, были погружены в товарные вагоны и отправлены в Среднюю Азию и Сибирь. Английский журналист и публицист Александр Верт, бывший в годы второй мировой войны корреспондентом ряда английских газет и Би-Би-Си в СССР, приводит по этому поводу свой диалог с одним кабардинцем в г. Нальчике:
    - А как с кабардинцами, - спросил я.
    - Нам удалось отделаться несколькими синяками и шишками. Некоторые из наших людей тоже делали глупости. Одному кабардинскому князю, который жил высоко в горах, не пришло в голову ничего лучшего, как послать великолепного белого коня самому Гитлеру (54).
    В период подготовки к выселению, для правительства были подготовлены документы о коллаборационизме среди горских народов. В секретной телеграмме на имя Сталина докладывалось, что при прорыве немцами линии фронта под Ростовом в 1942 г. антисоветски настроенные балкарцы создавали повстанческие группы в тылу Красной Армии. В их ряды вливались дезертировавшие с фронта горцы. Немецкая оккупация многими балкарцами была встречена доброжелательно. Балкарцы использовались немцами как проводники в горах и для борьбы с партизанами. По указанию немцев велись переговоры балкарцев и карачаевцев об объединении Балкарии и Карачая, руководили переговорами привезенные немцами эмигранты Кемметов и Шокманов.
    В октябре 1942 г., во время отступления частей 37-й армии к перевалам Главного Кавказского хребта через Балкарию, балкарцы нападали на воинские части и захватывали транспорт, оружие и продовольствие. Многочисленные банды, именуемые себя "повстанческими группами", действовали в Черекском и Чегемском ущельях. В Черекском районе Кабардино-Балкарии было разоружено воинское подразделение Красной Армии, командный состав убит. Характерно и то, что одну из банд этого района возглавил бывший председатель райисполкома Мечукаев. В 1942 - 1943 гг. за антисоветскую деятельность и бандитизм в Кабардино-Балкарии были арестованы более чем 1 200 чел, до 200 из них - бывшие коммунисты и комсомольцы.
    Операция по выселению горских народов была внезапной и молниеносной. При этом учитывалось благоприятное время года - выселение должно было завершиться до покрытия лесов листвой. Руководил операцией на месте сам нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия. Для успешного проведения спецоперации использовались партийные работники из числа переселяемых народов и мусульманское духовенство. Так, за день до выселения чеченцев и ингушей, Берия вызвал на беседу председателя Совнаркома Чечено-Ингушетии Моллаева и сообщил ему о решении правительства по переселению горцев. В докладной записке на имя Сталина Берия писал: "Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением". Сорок республиканских партийных и советских работников (чеченцев и ингушей) были прикреплены к двадцати четырем районам. В их задачу входил подбор до двух-трех человек в каждом населенном пункте, которые должны были в день начала операции разъяснять своим односельчанам суть происходящего.
    На беседу к Берии в Чечено-Ингушетии были также приглашены высшие духовные деятели Баудин Арсанов, Абдул Гамид Яндаров, Аббас Гайсумов. Берия объявил им о решении правительства, и "после соответствующей обработки" предложил провести "необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных авторитетов". Как партийно-советским работникам, так и представителям духовенства, принимающим участие в операции, были обещаны льготы по переселению: в несколько раз (по сравнению с остальным населением) увеличивалась норма разрешенных к вывозу вещей.
    Населенные пункты выселяемых народов блокировались войсками в ночь перед выселением. Опергруппы занимали заранее намеченные места засад и дозоров, чтобы воспрепятствовать бегству жителей. Появление большого количества военных на Северном Кавказе объяснялось учебными маневрами частей Красной Армии в горных условиях. Однако, не все верили официальной версии. Часть населения высказывала предположение о возможном выселении горцев, полагая, что при этом будут выселяться бандиты и немецкие пособники.
    Учитывая масштабы операции и особенности высокогорных районов, на выселение отводилось не более восьми дней. Первые четыре дня отводились для операции на равнине, а остальные - проведению выселения из горной местности. На учет были взяты не только жители Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкесии или Кабардино-Балкарии, но и отдельные представители этих народов, проживающие в соседних северокавказских республиках. В связи с этим к операции были привлечены до семи тысяч дагестанцев и трех тысяч осетин "из колхозного и сельского актива", а также русские "сельские активисты". Русские, дагестанцы, осетины использовались и для охраны жилья, скота и другого имущества выселяемых.
    За неделю (23 - 29 февраля 1944 г.) из Чечено-Ингушетии были вывезены 478 тыс. 479 человек, из них 91. 250 ингушей и 387. 229 чеченцев. 2 тыс. 16 чел. были арестованы за сопротивление военным как "антисоветские элементы". Еще 6 тысяч чеченцев ждали своей участи в высокогорных районах - операция в некоторых из них была отложена на два дня из-за сильного снегопада. Люди чувствовали себя обреченными и почти не пытались бежать. Гарнизон войск НКВД и опергруппа чекистов занималась проческой лесных районов. 177 эшелонов увозили людей из родных мест. Для отправки бывших руководящих работников и духовных лидеров, используемых при проведении операции, был выделен отдельный эшелон.
    Аналогичная операция в Кабардино-Балкарии была проведена 10 - 15 марта 1944 г. К местам нового поселения в Казахскую и Киргизскую ССР были отправлены 37.103 балкарца, 478 человек арестованы за сопротивление властям. Почти сразу же руководство партийно-советских органов Кабарды, Грузии, Дагестана, Северной Осетии приступило к работе по освоению отошедших к этим республикам новых районов. Через два месяца после выселения балкарцев, 8 апреля 1944 г., Президиум Верховного Совета издал указ о переименовании Кабардино-Балкарской АССР в Кабардинскую АССР. Земли балкарцев были оставлены в распоряжении Кабардинской республики для заселения их колхозниками из малоземельных колхозов Кабарды. Юго-западная часть Эльбрусского и Нагорного районов Кабардинской АССР была передана Грузинской ССР и включена в состав Верхне-Сванетского района.
    Трагедия выселения с родных мест северокавказских народов повлекла за собой ужесточению контроля за оставшимися мусульманскими общинами и их постепенным сокращением, вследствие чего процесс дальнейшей исламизации северокавказских народов был значительно замедлен.

    Глава третья. Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период

    В конце войны, а затем и в послевоенный период координационные мероприятия в религиозной сфере были возложены на Совет по делам религиозных культов (СДРК) при СНК СССР, который был организован 19 мая 1944 г. Основная цель, определенная Советом Народных Комиссариатов для учрежденного им органа (постановление ? 572 от 19.05.44 г.) заключалась в осуществлении связи между правительством Советского Союза и духовными центрами следующих религиозных объединений: армяно-григорианской, старообрядческих, римско-католической, греко-католической, лютеранской и ряда протестантских церквей, мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий. Вопросами Русской Православной Церкви занимался ранее созданный Совет по делам Русской Православной Церкви.
    На Совет по делам религиозных культов возлагались предварительное рассмотрение вопросов, возбуждаемых духовными управлениями, разработка проектов законодательных актов по вопросам этих культов, своевременное информирование правительства о состоянии религиозных культов, общий учет молитвенных зданий, составление статистических сводок по данному направлению (55). Напомним, что в 30-е гг. часть этих функций выполняла Постояннная Комиссия при Президиуме ВЦИК (затем - ЦИК СССР) по вопросам культов, созданная в 1919 г.
    Постановлением СНК СССР ? 1603 от 19 ноября 1944 г. "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов" был дан ход возвращению религиозным объединениям молитвенных зданий и открытию при необходимости новых (56). К постановлению была добавлена инструкция (1945 г.), оговаривающая условия открытия культовых помещений. В ней уже в противовес постановлениям военных лет указывалось, что религиозные общества не имеют права юридического лица и права на собственность, вследствие чего на них опять же накладывалась масса ограничений, в том числе запрет на воспитательную, производственную и прочие виды деятельности.
    Таким образом, религия вновь "загонялась в подполье". В отчете за четвертый квартал 1947 г. уполномоченный СДРК по Дагестанской АССР Закарьяев указывал на то, что в некоторых селениях Дагестана скрытно, на частных квартирах проводилось обучение детей Корану. Такие же сообщения поступали и от других уполномоченных, которые указывали, что религиозная пропаганда наиболее широко распространена в форме агитационных бесед верующих с неверующими (родственниками, знакомыми, соседями), после которых, как правило, неверующие приглашаются на молитвенные собрания, снабжаются религиозной литературой и т.п. (57).
    Ввиду того что советское законодательство о культах носило несовершенный характер, отмечались его многочисленные нарушения как со стороны верующих, духовенства, так и представителей власти на местах. Например, по большим религиозным праздникам на улицах мусульманских сел и городов появлялись так называемые "бродячие" (незарегистрированные) муллы, которые призывали верующих принять участие в мусульманских богослужениях. С подобными призывами выступало и духовенство. В связи с этим некоторые руководители стали применять незаконные административные меры по отношению к верующим. Даже муллы зарегистрированных мечетей облагались подоходным налогом. За неуплату ими этого налога отдавались распоряжения о закрытии мечети (58).
    Хотя существовали и примеры уважительного отношения советской власти к запросам верующих, однако это носило скорее характер исключения из общего правила. Власти были вынуждены постоянно держать мусульманский вопрос под контролем, поэтому 10 октября 1945 г. распоряжением СНК СССР было утверждено предложение СДРК об открытии двух мусульманских медресе с числом учащихся в 30 и 60 человек в городах Ташкенте и Бухаре, в которых могли бы обучаться представители всех мусульманских общин СССР.
    Открытие медресе в Бухаре было задержано до 1955 г. по вине местных властей, в Ташкенте же в соответствии с постановлением Узбекской ССР от 29 ноября 1945 г. вновь стало функционировать медресе "Мир-Араб", основанное еще в XVI в. видным мусульманским деятелем того времени Мири-Арабом. С 1946 г. в "Мир-Арабе" началась подготовка кадров мусульманского духовенства для республик Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа, а также и для других союзных и автономных республик. Слушатели "Мир-Араба" принимались на обучение только по рекомендации их Духовных Управлений (59).
    Среди населения Северного Кавказа правительственные постановления относительно свободы отправления религиозных культов были восприняты положительно, и почти сразу же с момента их издания группы верующих стали обращаться к местным властям с ходатайствами по вопросу открытия молитвенных зданий. Поскольку большое число северокавказских народов к моменту завершения войны было выселено за пределы Кавказа, то и прошения шли преимущественно из двух республик - Дагестанской и Кабардинской. В течение пяти лет здесь открылось несколько десятков мечетей (60).
    В то же время отношение к открытию культовых зданий в Кабарде и Дагестане было неодинаковым. Например, в течение 1945-1946 гг. было подано заявок на открытие мечетей по Дагестанской АССР - 14, вопрос по всем решен положительно. По Кабардинской АССР - 4, 1 заявка удовлетворена, 3 - отклонены СМ КабАССР. Мотивировка отказа типична для всех случаев - "несоответствие помещения санитарно-техническим и противопожарным требованиям". Хотя на самом деле, по-видимому, причины нежелания увеличивать численность мечетей заключались в равнодушии к исламу местных чиновников-кабардинцев, находящихся на руководящих постах, в том числе и в СМ КабАССР.
    Всего на 1 мая 1951 г. по Северо-Кавказскому краю функционировали 35 мечетей, 26 - в Дагестане, 7 - в Кабарде, 2 - в Адыгейской автономной области (61) (приложение 4).
    В Кабарде мечети находились в следующих селах: Баксаненок Баксанского р-на (зарегистрирована СМ КабАССР 14.2.45 г., год постройки - 1944 г., до 60 человек прихода), Кызбурун Баксанского р-на (зарегистрирована 14.02.45 г., построена в 1911 г., приход - до 250 человек), с. Шалушка Гечанского р-на (зарегистрирована 14.02.45 г., построена в 1914 г., приход - до 150 человек), Верхний Куркужин Кубинского района (дата регистрации - 14.02.45 г., построена в 1945 г., до 150 прихожан), с. Нижний Куркужин Кубинского р-на (зарегистирована 14.02.45 г., построена в 1912 г., до 150 прихожан), Алтуд Прималкинского р-на (зарегистирована 14.02.45 г., построена в 1911 г., до 300 прихожан), с. Заюково Эльбрусского р-на (дата регистрации - 14.02.45 г., построена в 1905 г., приход - до 200 человек) (62) (приложение 5).
    Пустующие же здания мечетей попросту сносили. Так, постановлениями СМ КабАССР ? 183-2, 183-3, 183-4 от 02.04 1954 г. передавались на слом исполкомами сельских советов пустующие здания мечтей в с. Псыгансу Урванского района (не функционировало с 1926 г.), с. Карагач Прималкинского р-на (не функционировало с 1947 г.). Постановлением ? 182-3 снималась с регистрации религиозная община мусульман в с. Баксаненок Баксанского р-на, а здание мечети передавалось на слом "ввиду распада религиозного общества и аварийного состояния здания" (63).
    Приведенные выше цифры показывают, что ни простые кабардинцы, ни лица, облеченные властью, не проявляли особого рвения по возвращению в русло ислама. Более того зачастую сами же кабардинцы - представители местных органов власти выступали против открытия мечетей и регистрации общин, что в меньшей степени характерно, например, для Дагестана. Таким образом, понятна еще одна причина относительной легкости, с которой были поколеблены мусульманские установки в Кабарде, что еще раз говорит о том, что в целом позиции ислама среди кабардинцев были недостаточно прочны.

    Глава четвертая. Мусульманский вопрос в годы "хрущевской оттепели"

    С приходом к власти Н.С. Хрущева советское правительство стало демонстрировать свою демократичность перед иностранными державами. Это обусловило на первых порах известную либерализацию религиозной политики, что, в частности, выразилось в создании "карманных" религиозных организаций и поддержке конформистски настроенных духовных лидеров. СДРК устраивает приемы иностранных журналистов, которым сотрудники Совета и приглашенные религиозные деятели дают многочисленные интервью, утверждающие о полной свободе религиозных культов в Советском Союзе. Одновременно конформистские духовные лидеры, пройдя соответствующий инструктаж, направляются "для обмена опытом" в зарубежные страны. В этом русле проходят и паломничества советских мусульман к святыням ислама в Саудовской Аравии.
    Первые спорадические хаджи состоялись уже в 1944-1945 гг., и к 50-м гг. был накоплен определенный опыт работы с паломниками, выезжающими за рубеж. Инструктирования и реакция на них лиц, отправляющихся в мусульманские государства, подтверждает их полное подчинение госаппарату. Так, 22 июля 1955 г. в Мекку направлялась группа мусульман в составе 20 человек из разных регионов Союза (приложения 6,7). Накануне поездки в течение четырех дней с ними вели беседы председатель СДРК И. Полянский, член СДРК Л. Приходько, инспектор Совета Басис и двое переводчиков - Алишаев и Тагиев. Во время бесед каждому паломнику объясняли, что, находясь за пределами своей страны, следует помнить, что паломники, это "не только верующие, но и граждане великого социалистического государства, и во всех своих взаимоотношениях с представителями других стран они должны руководствоваться интересами своей Родины" (64).
    Советская власть пыталась использовать паломников в качестве каналов информации в тех странах, которые находились в сфере влияния иных политических сил. Согласно инструктажу, паломники должны были рассказывать своим собеседникам о достижениях страны в области экономики, культуры, науки, о свободе религии и политике мира и дружбы между народами, проводимой правительством Страны Советов. При встречах с паломниками из других стран следовало не только отвечать на их вопросы, но и самим проявлять активность - спрашивать о их жизни, быте, участии в борьбе за мир.
    По возвращении в Москву паломники писали подробные отчеты о своих встречах и беседах, отвечая на самые детальные вопросы сотрудников СДРК. В то же время при беседах с паломниками из иностранных государств советским мусульманам категорически запрещалось выступать от лица государства. Беседы следовало вести строго от своего имени, в затруднительных случаях рекомендовалось обращаться за консультацией в посольство, особенно при ответах на вопросы иностранных журналистов, которые следовало принимать заранее в письменном виде. Каждому паломнику выдавалась валюта на суточные и квартирные расходы (по 33 золотых рубля на 30 суток). В случае перерасхода инвалюты оговаривалось взыскание утраченной суммы в пятидесятикратном размере (65).
    Неудивительно, что инструктированных таким образом советских паломников, боящихся, по сути, собственной тени, мусульмане других стран воспринимали весьма критически, называя их шпионами и советскими агентами. 24 августа 1955 г. в турецкой газете "Миллиет" появилась статья под названием "Русские паломники съели в Анкаре по куску арбуза" и под заголовком: "Паломникам, которым запретили с кем-либо разговаривать на аэродроме, не было разрешено как следует покушать". В статье о паломниках, сделавших остановку на пути в Джидду, приводилось яркое и саркастическое описание появления советских мусульман в турецком аэропорту. Однажды жарким солнечным днем в 13.45 по местному времени на дозаправку в аэропорте Анкары приземлился самолет из Советского Союза. Двадцать русских паломников в халатах и сапогах появились в здании аэропорта. Присутствующие с интересом разглядывали эту группу странных людей. "По тайному указанию одного-двух "паломников" мрачного вида, которые, казалось, никогда в своей жизни не улыбались, все паломники собрались в кучу", - писала "Миллиет". Судя по тому, что самолет приземлился в аэропорту уже после полудня, можно было предположить, что путники голодны. Кто-то из них попытался заказать себе обед, но руководители группы запретили это делать, по-видимому, с учетом, что при выделении инвалюты лишние расходы не были запланированы. После небольшого совещания все прибывшие дружно заказали себе по стакану чая и большому куску арбуза.
    А дальше газета сообщала: "Они прекрасно знали, что в местах остановок на пути из России в Джидду их подозревали в том, что они являются шпионами. В этом случае им необходимо было доказать, что они не шпионы, а "паломники". Поэтому по указке одного-двух из их среды они в один миг встали из-за столов и отправились искать место для намаза. Им показали это место. Все вместе они совершили обеденный намаз..."
    Возможно, в освещении визита советских мусульман газетой и имелась некоторая тенденциозность, но тем не менее даже невооруженным взглядом была видна запуганность советских людей перед закордонными "ужасами". Свою статью "Миллиет" заканчивала на весьма пессимистической ноте: "Паломники посмотрели на часы, пришло время отлета. С вожделением поглядывая на недоеденные куски арбуза, они направились к самолету, находящемуся на аэродроме под охраной. Настало время прощаться со свободной страной. Когда они вышли из самолета, они, несмотря на давление своих шефов, знали, что пусть даже в течение двух часов, они будут дышать воздухом свободы..." (66).
    Не менее одиозная заметка появилась и в газете "Халкчи" от 24.07.55 г. Она называлась "Красные паломники проследовали через Анкару" и сообщала следующее: "Пассажирский самолет Ил-12 ? 1826 с позывными РПВТ, поднявшийся с симферопольского аэродрома, имея на борту 20 паломников, сделал посадку на гражданском аэродроме Гюверджин. Как нам стало известно, пассажиры под видом паломников представляют собой агентурную организацию, которая встретится в Мекке с тайной советской организацией. Эта советская тайная организация, которая из Бейрута отправится в Джидду, будет следить за деятельностью арабских лидеров в Мекке. Русским кандидатам в паломники не было разрешено на аэродроме ни с кем встречаться. После заправки горючим самолет сейчас же поднялся в воздух" (67).
    Всего в 1955 г. Мекку посетили около 750 тыс. паломников, в том числе из зарубежных государств - почти 200 тыс. человек. На этом фоне 20 советских мусульман весьма красноречиво говорили о "свободе" вероисповедания в СССР. На вопросы иностранных журналистов о том, сколько всего мусульман в СССР, паломники затруднялись ответить. Стандартный ответ, которым их снабдили заранее: учета верующих в СССР ни в прошлом, ни в настоящее время не ведется, так как вера является сугубо личным делом каждого человека, и он хранит ее свято в своем сердце, поэтому установить точное количество верующих невозможно (68).
    Попытки верующих укрепиться в своих правах (в частности, визиты жителей мусульманских окраин в Москву с просьбами о регистрации общин и мечетей) привели к тому, что в 1961 г. Совет Министров СССР вынес заключение об ослаблении контроля за выполнением духовенством и религиозными объединениями законодательства о культах со стороны местных советских органов. В связи с этим с точки зрения советской администрации возникли две негативные тенденции. С одной стороны, ослабление контроля облегчило духовенству возможность нарушать законодательство, а с другой - некоторые местные органы власти и должностные лица стали допускать действия, противоречащие законодательству, что опять же служило поводом для недовольства и сопротивления решениям структур власти со стороны верующих.

    Глава пятая. "Неофициальный" ислам как альтернатива государственной политике в 60 - 80-е гг.

    16 марта 1961 г. Советом Министров СССР было принято постановление ? 263 (под грифом "Не для печати"), первый пункт которого обязывал местные советские органы обеспечить строгий контроль за выполнением законодательства о культах и своевременным принятием необходимых мер к ликвидации его нарушений духовенством и религиозными объединениями.
    Постановление отменяло ряд решений правительства СССР в области религиозных культов, в том числе постановление ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1937 г. ? 103/1130 "О порядке обложения денежными налогами служителей культа", постановление Совнаркома СССР от 28 ноября 1943 г. ? 1325 "О порядке открытия церквей", постановление СНК СССР от 19 июля 1944 г. ? 1603 "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов" и др.
    Одновременно на Совет по делам религиозных культов (СДРК) возлагалась обязанность совместно с исполкомами местных Советов депутатов трудящихся провести в 1961 г. учет религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества, находящихся в пользовании религиозных органов (69). Следуя не предававшейся гласности установке, количество религиозных объединений ежегодно сокращалось. За двадцать пять лет в СССР произошли серьезные изменения в религиозной сфере (70) (приложение 8).
    Либерализация религиозной политики вновь сменилась тактикой ее постепенного подавления (приложение 9). В результате в 1961 г. в стране существовали уже более четырех тысяч незарегистрированных религиозных обществ (71). В Кабардино-Балкарии в это время насчитывалось более двадцати мусульманских общин, зарегистрированы из них были только три (приложение 10):
    1) с. Кызбурун-2 Баксанского района (дата регистрации 3.05.45 г.), число прихода - 50 человек, молитвенные собрания проводились в мечети, имелось двое служителей культа (мулла и муэдзин);
    2) с. Нижний Куркужин Баксанского района (дата регистрации 15.8.45 г.), приход - 35 человек, мечеть, два служителя культа (мулла, муэдзин);
    3) с. Верхний Куркужин Баксанского района (зарегистрирована 15.8.45 г.), 40 человек прихода, имелась мечеть, два служителя культа (мулла, муэдзин).
    Незарегистрированные общины существовали в населенных пунктах с. Хабаз Зольского р-на (30 верующих, 1 мечеть, 1 мулла и 3 кары - чтецов Корана), с. Шорданово Зольского р-на (15 верующих, молитвенные собрания проводились под открытым небом, кары - 15 человек, 1 мулла и 1 муэдзин), с. Кич-Малка (9 верующих, мечети нет, служителей культа также нет), с. Залуколоаше Зольского р-на (без мечети, 150 человек верующих, муэдзинов - 5, кары - 17 человек), с. Каменомостское (50 верующих, без мечети, кары - 3 человека), с. Сармаково Зольского р-на (до 150 верующих, без мечети, муэдзины - 20 человек, муллы - 6 человек, кары - 62 человека), с. Малка Зольского р-на (до 120 верующих, мечети нет, 3 муллы, 7 муэдзинов, кары - 41 человек), с. Алтуд Прохладненского р-на (20 верующих, без мечети, муллы - 2 человека), с. Плановское Терского р-на (верующих - 80 человек, без мечети, 1 мулла), с. Дейское Терского р-на (30 верующих, без мечети, 1 мулла), с. Верхний Абаш Терского р-на (70 верующих, 1 мулла), с. Нижний Кури Терского р-на (40 верующих, без мечети, 1 мулла), с. Терское Терекского р-на (31 человек верующих, мечети нет, 1 мулла), села Зольское, Залукодес, Пепкодах, Байтех (70-80 человек верующих, молитвенные собрания под открытым небом, на кладбищах и т.п., муллы - 2, муэдзины - 4, кары - 32 человека) (72) (приложение 11).
    Таким образом, соотношение числа официально и неофициально действующих служителей культа, мусульманских общин и верующих в них по КБАССР на 1961-1962 гг. было непропорциональным. При трех зарегистрированнных общинах, 125 верующих и 6 служителей культа в них в Кабарде уже существовали 17 незарегистрированных общин (это только по данным уполномоченных, на самом деле число их могло быть выше), 875 верующих и 230 служителей культа в них. В процентном соотношении разница между официальным исламом и исламом, находящимся в подполье, весьма значительна (приложение 12).
    В соответствии с указаниями СДРК 2 апреля 1964 г. Совет Министров Кабардино-Балкарской АССР принял постановление ? 161 "О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов". При райгорисполкомах на общественных началах стали создаваться комиссии, оказывающие помощь ЗАГСам и исполкомам местных Советов по внедрению в быт новых гражданских обрядов (73). В основном это затрагивало обряды свадьбы и похорон.
    Первый в Советском Союзе Дворец бракосочетаний был открыт в 1959 г. в Ленинграде, коллектив этого учреждения выступил инициатором разработки нового ритуала гражданского бракосочетания (74). Примеру ленинградцев последовали партийные, комсомольские, профсоюзные организации, культпросветучреждения, женсоветы, комитеты общественности других городов России и союзных республик.
    Процесс замены традиционного уклада новой обрядностью на Северном Кавказе, где были очень сильны местные традиции, шел медленно. Нововведения в первую очередь закреплялись в городской среде. На селе принятие новых форм обрядности носило сугубо формальный характер. Первые комиссии при райгорисполкомах Кабардино-Балкарии для оказания помощи по внедрению новых обрядов стали появляться только в начале 70-х гг. Наиболее активно участвовали в этой кампании исполкомы Пролетарского, Солдатского, Черниговского сельских советов Прохладненского района; Терского городского, Плановского, Урожайненского, Новохамидиевского сельсоветов Терского района; Баксанского городского, Гунделенского, Верхне-Куркужинского, Второ-Кызбурунского сельских советов Баксанского района; Майского городского, Котляревского, Новоивановского сельсоветов Майского района и некоторые другие (75).
    В 1965 г. произошло слияние Совета по делам религиозных культов (образован в 1944 г.) и Совета по делам Русской Православной Церкви (образован 1943 г.) в Совет по делам религий (СДР). В центральный аппарат Совета вошли: отдел по делам православных церквей; отдел по делам мусульманской и буддийской религий; отдел по делам католической, протестантской, армянской церквей, иудейской религии и сект; отдел международных связей; юридический отдел; бухгалтерия; общий отдел (76).
    Главными задачами СДР провозглашались:
    контроль за соблюдением Конституции СССР и Декрета от 23 января 1918 г. "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", за правильным применением и исполнением на всей территории СССР законов СССР, указов Президиума ВС СССР, постановлений и распоряжений СМ СССР по вопросам, относящимся к религии;
    изучение и обобщение практики применения законодательства о культах, разработка проектов законов СССР, указов Президиума ВС СССР, постановлений и распоряжений СМ СССР по вопросам, касающимся религий, и внесение их в СМ СССР;
    информирование Правительства СССР о деятельности религиозных организаций;
    содействие религиозным организациям в осуществлении международных связей, участии в борьбе за мир, за укрепление дружбы между народами (77).
    В соответствии с возложенными на него задачами СДР осуществлял контроль за соблюдением законодательства о культах религиозными организациями и служителями культов, производил учет религиозных объединений и молитвенных зданий, проверял правомерность применения центральными и местными организациями законодательства о культах, давал заключения по проектам законодательных актов союзных республик по вопросам, касающимся религий, а также выполнял ряд других функций (78). Как отмечают исследователи Российской Академии Госслужбы при президенте Российской Федерации, Совету по делам религий "вменялось в обязанность всемерно содействовать угасанию религиозных организаций" (79). Приведенные цифры по состоянию в сфере религиозности за 1961-1986 гг. наглядно свидетельствуют об этом (приложение 8). []
    В целом конец 60 - начало 70-х гг. характеризовались усилением антирелигиозной борьбы со стороны органов власти (приложение 13). Совет по делам религий уделял большое внимание вопросам подбора и подготовки кадров в духовных учебных заведениях, усилению контроля за деятельностью верующих. Тщательным образом в центре и на местах изучался состав преподавательских кадров духовных заведений, включая настроения, мотивы приобщения к деятельности духовного заведения, а также отношение к внутренней и внешней политике государства, к советскому законодательству о культах. Параллельно проводился сбор сведений об отношении учащихся к изучению Конституции СССР, об уровне знаний основных положений законодательства о культах, политической лояльности к государству (80).
    Анализировались взаимоотношения духовенства с исполнительными органами религиозных объединений и местными органами власти. Характерно и то, что согласно инструкциям СДР по вопросам, связанным с проведением в жизнь законодательства о религиозных организациях, священнослужители не могли входить в состав учредителей религиозных объединений. Исходя из этого они не могли никоим образом участвовать в управлении деятельностью общины. В целях внешнего представительства, решения экономических, финансовых, организационных и других вопросов выбирались исполнительные органы и ревизионные комиссии из числа учредителей религиозных объединений (81).
    Многие исполкомы местных органов власти фактически игнорировали запросы верующих по регистрации религиозных объединений в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. "О религиозных объединениях". Заявления о регистрации в установленном законом порядке не рассматривались или отменялись без достаточных оснований. По Кабардино-Балкарии такие факты отмечались в городах Нальчик, Баксан, пос. Советский, селениях Кызбурун-1, Куба и др. (82).
    Разворачивалась атеистическая работа общества "Знание", органов народного образования, отделов культуры. Во многих школах республики были созданы уголки атеистического воспитания, где проводились беседы и читки на атеистические темы (например, в 1973 г. было прочитано 2530 лекций по антирелигиозной пропаганде) (83). Учителя вели антирелигиозную пропаганду среди родителей, школьники выпускали антирелигиозные стенгазеты. Создавались кинофильмы, в репертуары драматических коллективов включались сюжеты с "разоблачением истинной сущности религии".
    В то же время многие исполкомы городских, сельских и поселковых Советов скрывали истинное положение дел на местах. Например, в марте 1974 г. в своей информации Совету Министров Кабардино-Балкарской АССР почти все районные и городские исполкомы, за исключением Майского, Чегемского и Прохладненского, сообщили, что на их территории нет служителей культа и верующих. Однако только в Баксанском районе подпольно действовали 4 незарегистрированные религиозные группы, в которых насчитывалось до 100 человек верующих в каждой (села Кызбурун-1, Кызбурун-3, Гунделен, Куба и др.). Аналогичным было положение и в других районах. В целом же по КБАССР в 1974 г. положение в сфере религиозности обстояло следующим образом (84). 
    Религии
Число объединений

    Зарег.                Незарег.	Служители культа

    Зарег.                Незарег.	Итого

    Объед.    Служ.
РПЦ	 7	 -	14	   -	 7	 14
Ислам	 5	10	 5	130	 5	135
ЕХБ	 4	 1	12	   1	 5	 13
Лютеране	 1	 -	 2	   -	 1	  2
Иудеи	 1	 -	 1	   -	 1	  1
Пятидесятники	 -	 1	 -	   1	 1	  1
Итого...	18	12	34	132	30	166
    Несмотря на то что официальная статистика говорит о десяти незарегистрированных мусульманских объединениях, во многих населенных пунктах республики существовали люди, к услугам которых жители прибегали в каждом случае соблюдения религиозного обряда. Как правило, это были старики, знающие обрядовую сторону ислама и умеющие читать Коран. Например, в Терском районе, где на начало 70-х гг. зарегистрированных религиозных объединений не было, почти в каждом населенном пункте имелся свой служитель культа (по некоторым данным - более 15 человек) (85). Основная их деятельность заключалась в проведении обряда похорон. Фактически ни в одном селе не было случая, когда бы человека хоронили не по обряду. Далее по значимости следовали обряды соблюдения поста (Уразы), забоя скота на праздник Курбан-байрам, чтение Корана на 40-й день поминок.
    Попытка искоренить ислам в Кабардино-Балкарии привела к противоположному результату: она воспринималась как посягательство на "народный" уклад жизни, традиции и обряды. В связи с повсеместным закрытием мечетей на Северном Кавказе отправление большинства религиозных культов верующими стало проводиться на кладбищах. Здесь строились сторожки, которые со временем превращались в молитвенные дома, в которых имелись все предметы, необходимые для совершения намазов, - коврики, михрабы, шкуры или циновки. Многие сторожки были электрифицированы.
    В 1974 г. в Кабардино-Балкарии существовало более 150 сельских и городских действующих кладбищ и на 70 из них - такие вот своеобразные молельные дома, многие из которых по размерам не уступали действующим мечетям. В г. Нальчике, селах Каменомостское, Малка, Кызбурун 1, Кызбурун 3, Куба, Дейское, Плановская, пос. Советский, Яникой и др. в этих зданиях регулярно проводились общественные намазы (86).
    Хотя местные власти пытались противостоять строительству сторожек-мечетей, число их неуклонно росло. Например, в 1974 г. были построены молитвенные дома на кладбищах в п. Бабугент, Морзох, Кахун, Урвань, с. Вольный Аул и некоторых других. В селах Заюково, Нижний и Верхний Куркужин, несмотря на наличие зарегистрированных мечетей, верующие стали строить на кладбищах дополнительно молитвенные здания (87). Каждую пятницу даже в сравнительно небольших селах Кабардино-Балкарии, других республик, несмотря на запреты властей, на молитву в них собиралось от 20 до 60 человек верующих. Руководство республик начало предпринимать решительные меры для ликвидации кладбищенских молитвенных домов-сторожек.
    В спешном порядке принимались постановления, в которых говорилось об упорядочении содержания кладбищ в населенных пунктах. Так, ссылаясь на Декрет Совета Народных Комиссаров СССР от 7 декабря 1918 г. "О кладбищах и похоронах", Совет Министров Чечено-Ингушской АССР потребовал от Министерства жилищно-коммунального хозяйства, исполкомов районных и городских Советов депутатов взять все кладбища на учет и обеспечить строгое соблюдение правил их обустройства, эксплуатации и содержания. На территории кладбищ запрещалось возведение каких-либо построек, кроме необходимых хозяйственных и служебных помещений, отделенных от самих участков захоронения и возведенных только с разрешения райгорисполкомов.
    В этот же период комиссии содействия исполкомам выявили по Дагестану несколько незарегистрированных молитвенных домов и добились их ликвидации. Здесь также ликвидировались построенные на кладбищах молельни-сторожки. Кроме того, было выявлено 260 незарегистрированных служителей культа (в том числе шейхов, "бродячих" мулл, простых верующих, отправляющих религиозные обряды из-за отсутствия официального духовенства) (88). Незарегистрированное духовенство республик Северного Кавказа было предупреждено об ответственности в случае проведения обрядовой практики при отсутствии регистрации.
    Особое внимание уполномоченных обращалось на недопустимость запрещенной законом благотворительной деятельности со стороны верующих. Так, мусульманское духовенство Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии собирало в мечетях средства для строительства водопровода. Совет по делам религий констатировал, что "эти противозаконные действия способствуют сохранению влияния религиозных организаций и служителей культа на часть населения" (89).
    Уполномоченным была дана рекомендация добиться прекращения благотворительной деятельности религиозных организаций и служителей культа. В частности, в крупных селениях Кабардино-Балкарии в 1972 г. были проведены сельские сходы, на которых ставился вопрос о прекращении сбора деура - денежных пожертвований во искупление грехов умерших. Согласно статистическим отчетам в отдельных случаях суммы сбора деура с одной фамилии достигали 800-1000 руб. (90). 1/10 часть этой суммы (ушр) шла духовенству, остальные использовались для раздачи бедным и нуждающимся сельчанам, а также на религиозные нужды.
    В 1974 г. в Кабардино-Балкарии был разработан план по обложению подоходным налогом незарегистрированного мусульманского духовенства. Из учтенных 55 духовных лиц, занимающихся исполнением треб, по линии райфинотделов было обложено подоходным налогом 26 человек. В течение 1974 - 1975 гг. для обсуждения на общественных собраниях жителей населенных пунктов Зольского и Урванского районов вызывались 16 священнослужителей. Всего по республике местными органами власти и уполномоченными СДР в этот период было проведено 7 встреч-бесед с 37 мусульманскими деятелями. В Чегемском, Баксанском и Урванском районах ликвидированы 8 сторожек-молелен на территории кладбищ (91).
    Но, чем больше усилий прилагали власти для искоренения ислама среди горцев, тем большую приверженность мусульманским канонам высказывали последние. Запреты начинали восприниматься как посягательство на национальные святыни и привели, например, к отождествлению частью кабардинского общества понятий "мусульманское" и "народное".
    Накануне религиозных праздников Ураза-байрам и Курбан-байрам областной комитет КПСС КБАССР направлял в райгорисполкомы письма-инструкции, в которых требовал проведения серьезной антирелигиозной работы и наказания духовных проповедников. Исходя из этих указаний накануне праздников в местных органах власти проводились семинары и совещания с председателями сельских Советов и членами комиссий содействия райисполкомам, на которых обсуждались вопросы деятельности религиозных объединений и духовенства. Также проводились встречи и беседы со служителями мечетей и наиболее активными верующими.
    В результате к началу 80-х гг. Совет по делам религий пришел к выводу, что "линия на отказ в регистрации религиозных объединений не только не приводит к ослаблению влияния религии, наоборот, затрудняет проведение воспитательной работы с верующими", "толкает верующих в объятия незаконно действующих незарегистрированных служителей культа, среди которых немало фанатиков и экстремистов" (92).
    Центральный комитет КПСС не мог не реагировать (как всегда, своеобразно) на требования верующих предоставить им больше свободы в вопросах исповедания той или иной религии. 22 сентября 1981 г. издается постановление (кстати, до настоящего времени находящееся в спецхранилищах) "Об усилении атеистического воспитания" (93), а 5 апреля 1983 г. - постановление "О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства" (94).
    Уполномоченный СДР по КБАССР Л. Аисов в ходе обсуждения упомянутых постановлений на заседании бюро обкома КПСС вынужден был подчеркнуть, что ислам у кабардинцев и балкарцев "вряд ли примет негативные формы", поскольку "за всю историю его привнесения и распространения среди кабардинцев и балкарцев не было выдающихся религиозных деятелей, не было и нет святых мест и мюридских формирований" (95).
    К середине 80-х гг., по мнению сотрудников СДР, в Кабардино-Балкарии, так же как и в других республиках Северного Кавказа, сложилась ситуация, требующая принципиального решения вопроса об упорядочении сети мусульманских объединений. Под этим подразумевалось регистрация объединений, готовых выполнять законодательство о культах, и прекращение деятельности объединений, не признающих советского законодательства. Еще раз подчеркивалась важность проведения этой работы в связи с тем, что "противник усиленно стремится использовать именно бесконтрольно действующие незарегистрированные объединения и служителей культа для разжигания религиозно-национальных, антисоветских настроений среди верующих" (96).
    Начиная с 1985 г. наблюдается постепенное увеличение числа мусульманских объединений Северного Кавказа, а официальная статистика отмечает все меньше незарегистрированных объединений в республике (приложение 14). По сравнению с 1975 г., в 1990 г. рост численности мусульманских общин на Северном Кавказе составил более 55% (приложение 15). На первый план по степени исламизированности выступили Дагестан и Чечено-Ингушетия, потеснив Кабардино-Балкарию и другие северокавказские республики на второй план.
    В заключении раздела можно сказать, что с 1917 по 1990 г. развитие ислама в Кабарде носило неравномерный характер. В течение нескольких лет после Октябрьской революции в государственной политике доминировала лояльная тенденция по отношению к исламу. На Северном Кавказе в качестве временной меры было оставлено шариатское судопроизводство. Борьба Советов против религии ужесточалась постепенно.
    Повсеместное закрытие и перепрофилирование богослужебных зданий началось в 30-е гг., и к началу 40-х гг. в Кабардино-Балкарии функционировали только 36 мечетей из 239 существующих. Часть мечетей была разрушена (хотя некоторые еще продолжали действовать "подпольно"). Однако нельзя говорить о полном уничтожении ислама у кабардинцев к началу 40-х гг., поскольку силовые методы борьбы с религией вызывали негативную реакцию у населения. Часть кабардинцев откликнулась на призыв к сотрудничеству с немецкими оккупантами в период Великой Отечественной войны в надежде, что немцы претворят в жизнь выдвинутые ими лозунги "открытия мечетей" и "закрытия колхозов". После изгнания немцев с Кавказа кабардинцам в отличие от балкарцев, чеченцев, ингушей, карачаевцев удалось избежать участи массового выселения из родных мест. После завершения войны некоторая свобода в отправлении религиозных культов постепенно сменилась их подавлением. В частности, обучение детей Корану на Северном Кавказе теперь проводилось скрытно, на частных квартирах, и приверженность к исламу стала отождествляться на бытовом уровне с "сохранением памяти предков".
    С приходом к власти Н.С. Хрущева советское правительство в религиозном вопросе стало ориентироваться на мировое общественное мнение. Это обусловило известную на первых порах либерализацию религиозной политики, что, в частности, выразилось в создании "карманных" религиозных организаций и поддержке конформистски настроенных духовных лидеров. Новые веяния на Северный Кавказ были привнесены в связи с правительственным постановлением начала 70-х гг. "О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов".
    Однако процесс внедрения новой обрядовости шел крайне медленно. Всяческие попытки усиления атеизации кабардинцев (как и других народов Северного Кавказа) приводили к увеличению численности неофициальных мусульманских объединений. Период 70-х гг. характеризуется постепенным (но идущим по нарастающей) подавлением и подчинением ислама. Это привело к серьезному росту подпольных мусульманских общин в Кабардино-Балкарии в 80-е гг.

    Примечания:

    1. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана: Документы и материалы. С. 4-5, 394.
    2. Там же.
    3. Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927.
    4. Союз объединенных горцев. С. 76.
    5. Там же.
    6. Там же. С. 7, 394.
    7. Дадов А. Великая Октябрьская Социалистическая революция и первые этапы борьбы за освобождение трудящихся Кабарды и Балкарии от религиозных суеверий // Ученые записки КБ НИИ. Т.14. Нальчик, 1958. С. 34.
    8. Гражданская война в Северной Осетии. По воспоминаниям участников. Орджоникидзе, 1965. С. 313.
    9. Бабич И. Соотношение политической, религиозной и этнической идентичности в современном кабардино-балкарском обществе//Фактор этноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе/Под ред. М.Б. Олкотт и А. Малашенко. М., 1998. с. 161.
    10. Газета "Горская жизнь". 1917. 22 дек. ? 50.
    11. Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. М., 1956. Т. 1. С. 88.
    12. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии: Сборник документов. Тифлис, 1919. С. 253.
    13. Бутбай М. Воспоминания о Кавказе: Записки турецкого разведчика. Махачкала, 1993. С. 6.
    14. Документы внешней политики СССР. М., 1957. Т. 1. С. 335.
    15. Союз объединеных горцев. С. 8.
    16. Там же. С. 166.
    17. Бутбай М. Указ. соч. С. 23.
    18. Там же. С. 61.
    19. Союз объединенных горцев. С. 8.
    20. Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 227.
    21. Союз объединенных горцев. С. 11.
    22. Там же. С. 16.
    23. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 166, л. 130.
    24. Киров С.М. Избранные статьи и речи. М., 1957. С. 127.
    25. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 143, л. 23.
    26. Там же.
    27. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954. Ч.1. С. 40-41.
    28. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 21.
    29. Меликов С. Истинное лицо слуг Аллаха. С. 55.
    30. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 21.
    31. Там же.
    32. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 140, ед. хр. 31, л. 15.
    33. Меликов С. Указ. соч. С. 61-62.
    34. Там же. С. 55.
    35. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 80/с.
    36. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 3, л. 3.
    37. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1 л. 4; ф. р-1235 сч, оп. 141, ед. хр. 107, л. 12.
    38. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1, л. 1.
    39. Там же, ф.р-1235 сч, оп.141, ед.хр.107, л.14
    40. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 3-5.
    41. Там же, д. 1533, л. 22.
    42. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 4, л. 3 об.
    43. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 35, лл. 75-82.
    44. Попутько П., Христианин Ю. Именем ВЧК. Ставрополь, 1982. С. 280.
    45. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 81, лл. 2-5.
    46. Верт А. Указ. соч. С. 418.
    47. Правда. 1942. 1, 6 сент.
    48. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20 - 60-е гг.). М., 1998. С. 163.
    49. Шабаев Д.В. Правда о выселении балкарцев. Нальчик, 1994, с.15
    50. РЦХИДНИ, ф.17, оп.125, ед.хр.166, л.182
    51. Там же
    52. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Указ. соч. С. 157.
    53. Там же. С. 161.
    54. Верт А. Указ. соч. С. 419.
    55. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 1, л. 1, 2.
    56. Там же, л. 10.
    57. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 2, л. 202.
    58. Там же, ед. хр. 23, л. 6.
    59. В СССР существовали 4 Духовных Управления Мусульман - ДУМ Средней Азии и Казахстана с центром в г.Ташкенте, ДУМ европейской части СССР и Сибири (г. Уфа), ДУМ Закавказья (г. Баку) и ДУМ Северного Кавказа (г. Буйнакск) (ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 132, л. 24).
    60. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 75, л. 124.
    61. Там же, ед. хр. 24, лл. 10, 28, 105; ед. хр. 25, л. 87.
    62. Там же, ед. хр. 29, л. 54.
    63. Там же, ед. хр. 27, лл. 29-30.
    64. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 23, л. 4.
    65. РХЦИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 407, л. 59.
    66. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 41, л. 143.
    67. Там же, л. 145.
    68. Там же, л. 47.
    69. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 59, лл. 122-126.
    70. Там же, ед. хр. 100.
    71. Государственно-церковные отношения в России: Опыт прошлого и современное состояние. М, 1996. С. 57.
    72. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 305, лл. 1-42.
    73. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 132, л. 1.
    74. Там же.
    75. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 71.
    76. Там же, д. 545, л. 97.
    77. Там же, д. 634, лл. 70-74.
    78. Там же, л. 9.
    79. Государственно-церковные отношения в России... С. 57.
    80. Там же, ед. хр. 1, лл. 1,2,5.
    81. Там же, лл. 12-13 об.
    82. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 364, л. 9.
    83. Там же, лл. 14-15.
    84. Там же, д. 634, л. 72.
    85. Там же, л. 70.
    86. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 654, л. 32.
    87. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1162, л. 7.
    88. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 76.
    89. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 629, л. 164.
    90. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 76.
    91. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л. 37.
    92. Там же, д. 2317, лл. 30-31.
    93. Там же, д. 2557, л. 2.
    94. Там же, д. 2545, лл. 10-11.
    95. Там же.
    96. Там же, д. 2317, лл. 30-31.

    Раздел IV. ИСЛАМ В КАБАРДЕ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

    Глава первая. Возрождение ислама в 1990-95 гг.

    В конце 80 - начале 90-х гг. наметились значительные перемены в отношении к религии в целом. Этому способствовали перестройка и демократизация общества, следствием которых явилась перемена в отношении к религии государственных чиновников. В октябре-ноябре 1990 г. были приняты союзный Закон "О свободе совести" и российский Закон "О свободе вероисповедания". Несмотря на то что во многом при регистрации религиозных объединений сохранялся прежний бюрократизм, в 1988-1990 гг. были зарегистрированы уже сотни различных религиозных обществ (1).
    После принятия новых законодательных актов стали положительно решаться вопросы обеспечения общин культовыми помещениями и имуществом, создания условий для подготовки кадров духовенства, миротворческой, благотворительной и издательской деятельности. Религиозные организации получили доступ к средствам массовой информации, начали устанавливать самостоятельные контакты с зарубежными религиозными центрами. Произошла значительная перемена в отношении к религии в общественном мнении.
    В Кабардино-Балкарии глубокие преобразования в религиозной сфере (имеется в виду в первую очередь ислам) начались с 1991 г. В этом году в г. Нальчике открылась первая официальная школа-медресе. В 1993 г. она была переименована в Исламский институт. Главной задачей медресе, а затем института стала качественная подготовка священнослужителей, владеющих кабардинским, балкарским и арабским языками. Первоначально здесь обучались 130 человек разных национальностей - кабардинцы, балкарцы, турки, узбеки. Широкую благотворительную поддержку институту оказала Международная исламская организация "Спасение" (центральное руководство которой осуществляется Саудовской Аравией).
    В 1992 г. началась разработка проекта по строительству в г. Нальчике крупного общественно-религиозного центра. Согласно проекту, в центре предполагалось разместить Духовное Управление Мусульман Кабардино-Балкарии. Центр также должен был включать молельный зал на 1,5 тыс. мест, зал бракосочетаний, конференц-зал, библиотеку, книгохранилище, типографию. К весне 1994 г. разработка проекта практически завершилась, и мусульмане республики с участием президента КБР В. Кокова, представителей общественных организаций, районных и городских органов власти заложили первый камень этого религиозного центра.
    На 1994 г. в Кабардино-Балкарии были зарегистрированы (по данным ДУМСК КБР) около ста мусульманских общин, действовали 40 мечетей, 30 мечетей находились в стадии строительства. Большинство из вновь зарегистрированных объединений получали участки под строительство новых мечетей. Большую поддержку развитию ислама в КБР оказывают арабские страны. Около сотни студентов из Кабардино-Балкарии проходят обучение в Саудовской Аравии (Университет Мухаммада бен Сауда), Египте, Сирии, Иордании и Турции. Поддержку мусульманским общинам оказывают благотворительные арабские организации, аккредитованные в республике, такие, как Международная организация "Спасение", Всемирная ассамблея исламской молождежи "ан-Надва" и другие. При содействии Саудовской Аравии в Нальчике создан Центр исламской молодежи. Недавно здесь же организовано отделение Международной организации по спасению ислама - "Дагуат".
    В штате "Дагуат" работали до 50 сотрудников, которые закреплены за конкретными населенными пунктами. Деятельность и планы организации координировалась Духовным Управлением и Советом раис-имамов КБР. Основным объектом пропагандистской деятельности стали детские сады и школы. Как сказал кади Духовного Управления КБР Аль-Хадж Шарафутдин Чочаев, "через детей мы надеемся влиять на родителей".
    Изучение основ ислама постепенно вводилось во всех общеобразовательных школах республики. Официальные медресе, кроме г. Нальчика, были открыты в г. Баксане, пос. Куркужин Баксанского района, пос. Сармаково и Камлюково Зольского района. Расширенное обучение исламу детей всех возрастов осуществлялось в г. Тырныауз. Летом 1992 г. Исламский университет имама Мухаммада бен Сауда (Саудовская Аравия) организовал на территории бывшего СССР, в том числе и в Кабардино-Балкарии, пять курсов арабского языка и исламских наук. Лекции слушателям (которых было 210 человек) читали 50 лучших профессоров университета (2). Слушателям курсов были подарены экземпляры Корана и аудиокассеты с его записью, выполненные в Королевской ассоциации г. Медина, учебные пособия по исламу. Подобные семинары проводились преподавателями университета Мухаммада бен Сауда летом следующего, 1993 года в г. Нальчик (санатории "Электрон"), пос. Эльбрус и в Долине нарзанов.
    События религиозной жизни отображались в местной газете на кабардинском языке под названием "Дингъуазэ", которую издает ежемесячно начиная с 1993 г. Духовное Управление Мусульман КБР. Газета публиковала выступления религиозных деятелей, сведения об основах ислама, списки жертвующих на строительство религиозного Духовного центра в г. Нальчике. Все изменения в религиозной жизни республики отображались также в официальной прессе, прежде всего в газете "Кабардино-Балкарская правда".

    Глава вторая. Ислам у кабардинцев на рубеже ХХI века

    По своим религиозным убеждениям кабардинцы в конце ХХ - начале XXI в. оказались разделены на несколько групп:
    убежденные атеисты (это, как правило, люди, прошедшие "коммунистическую школу" советского периода);
    те, кто соблюдает все предписания ислама (таких людей в республике мало);
    те, кто считает себя верующими, но не выполняет всех религиозных требований (большинство населения);
    кабардинцы, вовсе не приемлющие ислам. Это - небольшая часть населения, как, например, моздокские кабардинцы, считающие себя исконно православными христианами;
    принявшие другие вероисповедание, кроме ислама или христианства.
    В 1994-95 гг. в КБР заметно увеличилась численность баптистских, адвентистских и других религиозных объединений, именуемых официальным духовенством "сектанством". Муфтият республики отмечал: "Сектантство... за последнее время сильно укрепилось в КБР. Баптисты, иеговисты, адвентисты седьмого дня, центральные органы которых находятся в США, Швеции, Германии, Италии и некоторых других странах, через своих посредников распространяют в КБР духовную литературу, осуществляют ее переводы на кабардинский и балкарский языки". В связи с этим население предупреждалось о том, что сектантов и их родственников будет запрещено хоронить на мусульманских кладбищах, рядом с родными и близкими. Данные предупреждения являются весьма существенным фактором, препятствующим появлению новых адептов нетрадиционных религий.
    В 1994-1995 гг., из-за угрозы столкновений на религиозной почве, наметился стратегический союз православных и мусульманских организаций. Объединительная концепция заключалась в том. что две основные существующие традиционные конфессии, должны отвечать за духовное возрождение народа, сотрудничать с властями и между собой. В декабре 1995 г. при президенте Кабардино-Балкарской республики учрежден совет по связям с религиозными организациями, куда вошли 2 православных священника, 4 представителя от мусульманского духовенства и раввин. Духовные лидеры взаимодействуют с властями как на центральном, так и на региональном уровне. Проповедь мира и согласия, проводимая духовными деятелями СК во взаимодействии с органами власти во многом способствовала недопущению перерастания чеченского конфликта из политической сферы в межконфессиональную, предотвращала готовые вспыхнуть межэтнические конфликты в ряде регионов Северного Кавказа.
    Несмотря на сложное положение в сфере экономики большинства северокавказских республик, в 1995 г. в столице Кабардино-Балкарии открылась городская мечеть. Для этих целей власти Нальчика выделили мусульманам помещение, занимаемое ранее организацией Добровольного содействия Советской Армии и Флоту (ДОСААФ). Для реставрации и переоборудования здания были собраны пожертвования прихожан. Это позволило открыть в помещении две комнаты для омовений и отдельные молельные залы для мужчин и женщин.
    Контенгент прихожан Нальчикской городской мечети отличается большим разнообразием. Если раньше в мечети приходили в основном люди преклонного возраста, то в последнее десятилетие ХХ в. возрастной ценз прихожан резко понизился: большинство молящихся составляли молодые люди в возрасте от 14 до 35 лет. Часто посещали богослужения студенты высших учебных заведений Нальчика. Многие из них обращались к руководству своих ВУЗов с просьбой выделить для молитвы в зданиях институтов специальные комнаты. Помимо кабардинцев и балкарцев мечеть посещали татары, азербайджанцы, представители других народов Северного Кавказа. Поэтому свои проповеди раис-имам мечети Назир Ахматов читал на понятном для всех русском языке. Газета "Трибуна ислама", рассказывая о работе мечети, сообщала, что "Особенно примечателен приход в мечеть лиц с криминальным прошлым, отбывших заключение за совершение преступлений, а также бывших алкоголиков и наркоманов, которые теперь стремятся искупить в мечети свои грехи".
    Процесс возрождения ислама постепенно активизировался и в сельской местности. Например, в одном из крупных селений Баксанского района на 1998 г. существовало три мечети. Причем, для открытия одной из них был реконструирован Дом культуры. Постройка советского образца оказалась весьма удобной для размещения здесь мужского и женского молитвенных залов на 400 и 100 мест, помещений для омовения, а также медресе на 50 учащихся. Здание мечети, имеющее центральное отопление, систему горячего и холодного водоснабжения, было дооборудовано новейшей южнокорейской радиоаппаратурой на общую сумму 12 млн. рублей. В освящении мечети участвовало более тысячи человек. В их числе заместитель муфтия КБР Ш.Чочаев, проректор Исламского института З.Таов, имам местного джамаата С.Шакиров, начальник строительных работ М.Нагоев.
    В конце 90-х гг. ХХ в. в республике ожидалось увеличение числа мусульманских священнослужителей. Это должно было произойти за счет возвращения на родину молодых людей, отправившихся в начале 90-х на религиозное обучение в страны ближнего и дальнего зарубежья. В то же время в Кабардино-Балкарии не произошло резкого подъема числа мусульманских общин. На общем фоне преобразований в сфере религиозной жизни мусульман Северного Кавказа наибольший скачок численности мусульманских общин (по официальным данным) произошел в Дагестане. По Чечне в силу объективных причин таких данных не имеется. В целом же на 1 января 1997 г. (по данным Министерства юстиции РФ) на Северном Кавказе существовало следующее число мусульманских общин, зарегистрированных местными органами юстиции: Адыгея - 14, Дагестан - 1200, Ингушетия - 6, Кабардино-Балкария - 96, Карачаево-Черкесия- 91, Алания (Северная Осетия) - 17. На 1998 г. численность мусульманских общин в Кабардино-Балкарской республике (по данным Духовного управления мусульман КБР) доходила до 130. По данным Дум, число мечетей на территории КБР так же выросло незначительно - если в 1992 г. функционировали 24 мечети, то в 1998 - 68.
    Помощь Саудовской Аравии российским мусульманам постепенно была сокращена. Это объяснялось во многом разочарованием саудовских проповедников в осуществляемой ими миссии. На конференции по исламу в Эр-Рийаде осенью 1996 г. представители Саудовской Аравии сообщили, что средства, выделяемые ими для реставрации мечетей и организации мусульманских школ, зачастую расхищались (в более мягкой форме это было выражено как "не всегда расходовались по назначению"). Возведение духовного центра и главной мечети в Нальчике также затянулось по причине расхищения средств, собранных в ходе телемарафона 1993 г. Собранные деньги были переведены на расчетный счет коммерческого банка "Нарт", который через некоторое время прекратил свое существование в результате банкротства.
    Саудовское правительство сократило расходы на поддержку мусульман России, но частные благотворительные фонды некоторых арабских стран по-прежнему продолжают тесно сотрудничать с российскими единоверцами. Всего в Министерстве юстиции Российской Федерации на начало 1999 г. было зарегистрировано семь исламских международных организаций. Основная их деятельность направлена на просветительство среди мусульман России и оказание им гуманитарной помощи.
    Сопоставив данные разных периодов, мы можем вывести приблизительную картину (с учетом изменений в территориальном делении Кабарды) религиозной жизни кабардинцев-мусульман с 1914 по 1997 г. (приложение 16). К концу 90-х гг. численность объединений мусульман в Кабардино-Балкарии (менее 100) не составила даже половину численности объединений дореволюционного периода (более 200). В последующие годы ислам у кабардинцев также вряд ли может стать доминирующим фактором при регулировании общественных отношений, а особенно - в политическом решении проблем, поскольку здесь нет глубоких корней для возникновения исламского фанатизма или фундаментализма.

    Примечания:

    1. Дегтярев Ю.М. Положение конфессий в России: Справка для Госкомнаца РФ: Рукопись. Архив автора. М., 1992.
    2. Исламский культурный центр России. 2-й международный форум мусульман Восточной Европы и независимых мусульманских республик по теме: "Исламское просвещение: реальности и будущее": Архив автора. М., 28 сентября - 1 октября 1992 г.

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    Исследование воздействия ислама на формирование идентичности у кабардинцев с момента его проникновения в Кабарду и до конца XX столетия позволяет определить характер и особенности сложившейся там этнокультурной системы. Это в значительной степени стало результатом взаимодействия народных традиций, христианства (распространенного у адыгских народов, представителями которых являются кабардинцы, уже в VI в. н.э.) и ислама (который кабардинцы начали принимать в XIII-XVI вв.).
    Анализ источников и современного состояния религиозной жизни кабардинцев подтверждает стойкость народных обычаев и традиций, которых не смогли разрушить ни христианство, ни ислам. Именно это предопределило особую роль язычества, значение которого сохранялось в Кабарде вплоть до 20-х гг. XX в. Большое значение в кабардинском обществе имел кодекс морали и чести (адыгэ-хабзэ), нормы и правила которого часто значили больше, чем любая монотеистическая традиция. Многие традиционные поведенческие нормативы актуальны в Кабарде и по сей день.
    Адыгские народы познакомились с христианством еще до распространения среди них ислама. На рубеже VII - VIII вв. его синтез с языческими культами стал преобладающей тенденцией в их религиозных представлениях. Впоследствии, начиная с XVIII в., усилия по христианизации кабардинцев предпринимали пришедшие на эти земли русские поселенцы, поддерживаемые в этом вопросе государством. Но, несмотря на их старания, кабардинцы настойчиво стремились адаптировать христианские обряды к своим древним языческим культам, и языческая традиция преобладала над христианской (это, в частности, заметно на примере включения местных святых в христианский пантеон).
    Ислам начал проникать в Кабарду в XIII в., позднее, чем в Дагестан или Чечню. И хотя к концу XVI в. часть кабардинских князей уже исповедовала ислам суннитского толка, постоянная борьба за господство в сознании адыгов между мусульманскими и христианскими проповедниками существенным образом сдерживала укоренение исламских представлений и нормативов в образ жизни и мировоззрение кабардинцев. Вместе с тем в отдельных случаях исламу удалось оттеснить собственно этнические обряды, связанные с традиционными верованиями, на второй план. Так, например, были поколеблены имевшие большое значение для менталитета и образа жизни языческие представления кабардинцев о загробном мире.
    В целом на Северном Кавказе во взаимодействии ислама и местной традиции прослеживаются три основные тенденции: в одних регионах ислам стал фактором, доминирующим над местной традицией (что наиболее характерно для Дагестана); в других - он стал фактически равнозначным немусульманской традиции (ярким примером этого является Чечня). Для третьего направления характерна вторичная роль ислама, зачастую - зависимого, иногда - опирающегося на местные обычаи и традиции. Именно так обстоят дела в Кабарде, где доминирующую роль всегда играли этнические представления и мусульманская традиция была вынуждена приспосабливаться к ним. В Кабарде исламское законодательство шариат зачастую вступало в противоречие с обычным правом - адатом.
    Соотношение между исламской и собственно этнокультурной традицией в кабардинском обществе не изменилось в своей основе и после революции 1917 г. Главной тенденцией стало подавление советской администрацией любой конфессии, поскольку религия рассматривалась коммунистическими идеологами как главных оппонент официальной политики и социальной практики. Наибольшие успехи здесь были достигнуты в урбанизированной среде, которая испытала на себе воздействие модернизации общества. В меньшей степени это коснулось сельской местности, где проживала большая часть населения Кабарды. Давление на ислам объективно способствовало возврату кабардинцев к домонотеистическим традиционным установкам, рассматриваемым в официальной идеологии как безопасные народные традиции.
    В отношении советского государства к религии прослеживались как лояльный, так и крайне жесткий подходы (оба сугубо атеистические). Именно жесткость в отношении ислама, вызвав ответную реакцию, привела к тому, что в Кабарде в конце 70-х гг. все большая часть населения стала отождествлять понятия "мусульманское" и "народное".
    Вполне возможно, что и в дальнейшем ислам в Кабардино-Балкарии не сумеет расширить свое влияние на общество и на политическую жизнь. Хотя в перспективе нельзя отрицать и возможность некоторого усиления здесь мусульманской традиции, что будет зависеть и от внешних, и от внутренних факторов.
    Внутренние факторы могут проявить себя на нескольких уровнях:
    "фактор Кавказа", т.е. пример соседних, неадыгских, народов Северного Кавказа (хотя исторические факты свидетельствуют о низкой эффективности миссионерской проповеди из Дагестана или других регионов Северного Кавкза в Кабарде);
    "адыгский фактор" может проявиться во влиянии на дальнейшее укоренение ислама у кабардинцев со стороны родственных адыгских народностей, а также контакты со значительной по своей численности адыгской диаспорой за рубежом (в основном в мусульманских странах), то есть речь идет о так называемой вторичной исламизации;
    "российский фактор" (который мы называем "внутренним" в силу того, что уже в 1557 г. Кабарда добровольно вошла в состав Российской Империи и в дальнейшем ее судьба была неразрывно связана с Россией) может сыграть роль катализатора в развитии процесса исламизации, если российские власти будут строить свои взаимоотношения с кабардинцами по принципу силового давления (как это было в Чечне в 90-е гг.).
    Что касается внешних факторов, то таким, в частности, может стать турецкое влияние в регионе, как это имело место на протяжении XVI - XX вв. Таким образом, можно говорить об известной преемственности турецкого влияния на Северном Кавказе. И здесь иллюстративным представляется высказывание лидера Партии отечества Турции М. Йылмаза о том, что "Турция... не может согласиться с политикой, признающей весь Кавказ "задним двором" России". (Мнение турецкого политика разделяет и бывший вице-премьер Чеченской Республики Х. Ферзаули, считающий, что "Кавказ является передним фронтом Турции, а не "задним двором" России".) Также некоторое влияние в Северокавказском регионе могут иметь страны Ближнего Востока, особенно Саудовская Аравия, активно способствующая начиная с середины 90-х гг. распространению ислама среди кабардинцев и других северокавказских народов.
    Как в период кавказских войн XIX в., так и в 90-е гг. XX в., когда началась война в Чечне, в среде российских военных и политиков бытовало мнение о представителях Северного Кавказа, как о единой массе "диких горцев". Чеченцы, жители Дагестана, осетины, ингуши, карачаевцы, черкесы, кабардинцы наделялись общими психологическими чертами, а изыскания приближенных к военному истэблишменту экспертов способствовали созданию усредненного имиджа "кавказца", трансформировавшегося в середине 90-х гг. нынешнего столетия в "лицо кавказской национальности".
    Однако ошибочно рассматривать развитие ислама на Кавказе в целом, без учета специфики религиозной жизни отдельно взятых народов: первоначально должны быть изучены особенности исламизации каждого Северокавказского региона в отдельности. До настоящего времени такой работы проделано не было. Вместе с тем подобное исследование может не только способствовать развитию отечественного кавказоведения, но и быть применено в работе "практических" органов, различных областях их деятельности, в том числе политической, экономической, военной, а также содействовать выработке комплексной политики на Северном Кавказе.

    БИБЛИОГРАФИЯ

    I. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

    Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. (АБКИА). Нальчик, 1974.
    Баранов Е.З. Кабардинские легенды. Пятигорск, 1911.
    Баранов Е.З. Баксанское ущелье//Кавказ, 1891. ? 336.
    Баранов П.И. Распоряжение Петра I о вознаграждении за археологические находки//Русская старина, 1872. ? 10.
    Баратов Н.Н. Окончательное покорение Восточного Кавказа - Чечни и Дагестана (1859-1909 гг.). Б.м., б.г.
    Белл Джемс. Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837, 1838, 1839 гг.//АБКИЕА. С. 468.
    Берже А. Выселение горцев с Кавказа в 1858-1865 гг.//Русская старина. 1882. Т. 33.
    Берзедж Нихад. Переселение черкесов. Амман, 1987 ( на араб. яз.).
    Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823.
    Брун Ф. О дипломатических сношениях египетского султана Бибарса с золотоордынским ханом Берке//Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1867.
    Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е гг.). М., 1998.
    Бутбай Мустафа. Воспоминания о Кавказе: Записки турецкого разведчика/ Пер. с турецкого ак. З. М. Буниятова. Махачкала, 1993.
    Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. Спб, 1869.
    Бэрзэдж Н. Изгнание черкесов: причины и последствия. Майкоп, 1996.
    Васильков В.В. Очерки быта темиргоевцев//Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК). Тифлис, 1901. Вып. 29.
    Венюков М. Очерк пространства между Кубанью и Белою//Записки Императорского Русского географического общества (ЗИРГО). Спб, 1863. Кн. 2.
    Верт А. Россия в войне 1941-1945 гг. / Авт. пер. с англ., вступ.ст. и редакция д.и.н. Е.А. Болтина. М., 1967.
    Война в Большой Чечне: Статья майора Властова. Спб, 1856.
    Давидович С. В горах Кавказа: путевые впечатления//Природа и охота. М., 1893.
    Давидович С. Восхождение на Эльбрус//Исторический вестник. Спб, 1886. Т. 28.
    Джевдет-Паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 по 1202 г. хиджры//Русский архив, 1888.
    Документы внешней политики СССР. М., 1957.
    Дортели Э, д-Асколи. Описание Черного моря и Татарии//Записки Одесского общества истории и древности. Одесса, 1902. Т. 24.
    Дубровин Н.И. Черкесы (адыге). Краснодар, 1927.
    Дубровин Н.И. История войны и владычества русских на Кавказе. Спб, 1871.
    Дюбуа де Монперэ Фредерик. Путешествие вокруг Кавказа. Сухуми, 1937.
    Жиромская В.Б., Киселев М.М., Поляков Ю.А. Полвека под грифом "Секретно": Всесоюзная перепись населения 1937 г. М., 1996.
    Записки А.П. Ермолова (1798-1826). М., 1991.
    Зубов П. Картина Кавказского края, принадлежащего России, и сопредельных оному земель. Спб, 1835. Ч. 1-3.
    Иванин И. Кавказская война и ее герои: очерки покорения Кавказа. 2-е изд. М., 1915.
    Иванюков И.И., Ковалевский М.М. У подошвы Эльбруса//Вестник Европы. Спб, 1886. Кн. 1-2.
    Избранные произведения адыгских просветителей. Нальчик, 1990.
    32. Кабардино-русские отношения в XVI-XVII вв.: Документы и материалы. В 2 т. М., 1957.
    Кабардинский фольклор/ Вступ. ст., коммент. и словарь М.Е. Талпы. М.-Л., 1936.
    Караулов Н.А. Сведения арабских географов IX и X вв. по р.хр. о Кавказе, Армении и Азербайджане//СМОМПК. Тбилиси, 1908. Вып. 38.
    аль-Карахи Мухаммед Тахир. Блеск дагестанских сабель в некоторых шамилевских битвах / Пер. с араб. А. Барабанова. Махачкала, 1990.
    Кашежев Т. Ханцегуаше//Этнографическое обозрение. М., 1900. ? 1-3.
    Киров М.С. Избранные статьи и речи. М., 1957.
    Ковалевский М.М. Поклонение предкам у кавказских народов//Вестник всемирной истории. Спб, 1902. ? 3.
    Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890.
    Ковалевский М.М., Миллер В.Ф. В горских обществах Кабарды//Вестник Европы. 1884.
    Коков Дж.Н. Кабардинские географические названия: Краткий словарь. Нальчик, 1966.
    Коков Дж.Н. Адыгская (черкесская) топонимика. Нальчик, 1974.
    Кох Карл. Путешествие по России и в кавказские земли//АБКИЕА. Нальчик, 1974.
    Ксаверио Главани. Описание Черкесии//СМОМПК. Сост. и примеч. Л.Г. Лопатинского. Тифлис, 1893. Т. 17.
    Кудашев В.А. Исторические сведения о кабардинском народе. Киев, 1913.
    Кунина А. Семейные обычаи и обряды у шапсугов//Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов. М., 1940.
    Лавров Л.И. Из поездки в черноморскую Шапсугию//Советская этнография, 1936. ? 4-5.
    Лазарев М.П. Сборник документов. М., 1952. Т. 2.
    Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских: описание очевидца Теофила Лапинского (Теффик-бея), полковника и командира польского отряда в стране независимых кавказцев. Нальчик, 1995.
    Леонтьев И. Поездка к Баксанскому леднику//СМОМПК. Тифлис, 1897. Вып. 22.
    Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев: Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса, 1882-183. Вып. 1-2.
    Лики войны: Сборник документов по истории Кабардино-Балкарии в годы Великой Отечественной войны (1914-1945 гг.). Нальчик, 1996.
    Лилов А.С. Очерк быта кавказских горцев//СМОМПК. Тифлис, 1892. Вып. 14.
    Лопатинский Л.Г. Заметки о народе адыги вообще и кабардинцах в частности: Кабардинские предания и тексты//СМОМПК. Тифлис, 1891. Вып. 12.
    Лопатинский Л.Г. Священные рощи и деревья у кавказских народов// Известия Кавказского отдела Русского Географического общества. Тифлис, 1862. Кн. 5.
    Люлье Л.Я. Черкесия//Историко-этнографические статьи. Краснодар, 1927.
    Люлье Л.Я. Верования, религиозные обряды и предрассудки у черкесов//Записки Кавказского отдела Русского Географического общества. Тифлис, 1862. Кн. 5.
    Максимов Е.Д. Туземцы Северного Кавказа: Историко-статистические очерки. Владикавказ, 1892-1894. Вып. 1-2.
    Нарты. Адыгский героический эпос. М., 1974.
    Научная экспедиция в Сирию//Адыги. Культурно-исторический журнал. Нальчик, 1991. ? 2.
    Ногмов Ш.Б. История адыгского народа. Пятигорск, 1891.
    Образование Союза Советских Социалистических Республик: Сборник документов. М., 1972.
    Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. Спб, 1906.
    Орбелиани Г. Путешествие мое из Тифлиса до Петербурга//Археолого-этнографический сборник. Нальчик, 1974.
    Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. Госполитиздат, 1956.
    Отчет гг. Нарышкиных, совершивших путешествие на Кавказ (Сванетию) с археологической целью в 1877 г.//Известия Императорского Русского археологического общества. Спб, 1877. Т. 8. Вып. 1-5.
    Пирогов Н.И. Отчет о путешествии по Кавказу. М., 1952.
    Поггенполь Н. Через Сванетию в долину Баксана//Ежегодник Русского Горного общества. М., 1904. Вып. 2.
    Покоренный Кавказ: Очерки исторического прошлого и современное положение Кавказа. Спб, 1904.
    Полное собрание законов Российской Империи. Спб, 1830.
    Потто В.А. Покорение Кабарды. Спб, 1898.
    Путешествие Абу-Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153). Публикация О.Г.Большакова, А.Л.Монгайта. М., 1971.
    Путешествие Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г.//Записки Императорского Новороссийского университета (ЗИНУ). Одесса, 1867. Т. 1.
    Раскина С. Формы и виды могил в черкесской религии//Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов. Материалы научной экспедиции 1939 г./Под ред. С.А. Токарева и Е.М. Шиллинга. М., 1940.
    Рижский М. О культе Шибле у шапсугов//Материалы шапсугской экспедиции 1939 г./ Под ред. С.А. Токарева и Е.М. Шиллинга. М., 1940.
    Савинов В. Два года в плену у горцев: Воспоминания о жизни и похождениях в Кавказских горах штабс-капитана Новоселова, рассказанные В. Савиновым. Спб, 1851.
    Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. Т.II. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г. Тизенгаузеном и обработанные А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным. М.-Л., 1941.
    Сборник сведений о кавказских горцах, издаваемый с соизволения Его Императорского высочества Главнокомандующего Кавказскою Армиею при Кавказском горском управлении. Тифлис, 1868-1870. Вып. 1-3.
    Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Азербайджане// СМОМПК. Тифлис, 1901. Вып. 29.
    Селезнев М. Руководство к познанию Кавказа. Спб, 1847.
    Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918). Горская Республика (1918-1920): Документы и материалы. Махачкала, 1994.
    Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа//Кавказский сборник. Тифлис, 1900. Т. 21.
    Статистический ежегодник России. Издание Центрального статистического комитета МВД. Пг., 1914/1915.
    Сукунов Х.Х., Сукунова И.Х. Черкешенка. Майкоп, 1992.
    Тавернье Ж.Б. Шесть путешествий в Турцию, Персию и Индию в течение сорока лет//АБКИЕА. Нальчик, 1974.
    Тавлинов Н. В горах Баксанского ущелья//Природа и охота. М., 1900. Кн. 2.
    Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927.
    Токарев С.А. Религиозные пережитки среди черкесов-шапсугов и их преодоление//Материалы шапсугской экспедиции 1939 г. М., 1940.
    Торжество в связи с ликвидацией арабизма//Революция и горец. 1929. ? 1. Мюридизм в Чечне. Там же. ? 3.
    Торнау. Воспоминания кавказского офицера//Русский вестник. М., 1864. Т. 54. ? 12.
    Фарфоровский С.В. Кавказские легенды об Эльбрусе//СМОМПК. Тифлис, 1908. Вып. 38.
    Ферран. Путешествие из Крыма в Черкесию через земли ногайских татар в 1709 г.//АБКИЕА. Нальчик, 1974.
    Фиркович А.С. Археологические разведки на Кавказе//Труды Восточного отделения Императорского археологического общества. Спб, 1858. Ч. 3.
    Фонвилль А. Последний год войны Черкессии за свою независимость (1863-1864): Из записок ученого-иностранца. Краснодар, 1927.
    Хан-Гирей. Князь Пшьской Аходягоко//СМОМПК. Тифлис, 1893. Вып. 17.
    Хан-Гирей. Вера, нравы, обычаи, образ жизни черкесов//Русский вестник. 1842. ? 5.
    Хан-Гирей. Мифология черкесских народов//Газета "Кавказ". 2-е полугодие 1846 г.
    Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992.
    Харузин Н. Медвежья присяга//Этнографическое обозрение. М., 1898. ? 4.
    Харузин Н. По горам Северного Кавказа//Вестник Европы. Спб, 1888.
    Хозров И. Остатки христианства между закубанскими племенами, прошедшее и нынешнее состояние их нравов и обычаев//Кавказ, 1846. ? 40-41.
    Холаев А.З. Карачаево-балкарский нартский эпос. Нальчик, 1974.
    Челеби Э. Книга путешествия: Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII в./Перевод и комментарии. М., 1979. Вып.2 - Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья.
    Черекская трагедия/ Сост. К.Г. Азаматов, М.О. Темиржанов, Б.Б. Темукуев, А.И. Тетуев, И.М. Чеченов. Нальчик, 1994.
    Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов: Сборник документальных материалов под редакцией Ш.В. Цагарейшвили. Тбилиси, 1953.
    Эпиграфические памятники Северного Кавказа XVIII-XX вв. на арабском, персидском, турецком языках. М., 1968. Ч. 1-2.

    II. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

    АППО ЦК ВКП(б). Переписка с Северо-Кавказским Советом Союза безбожников о состоянии антирелигиозной работы на Северном Кавказе. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, лл.80. От 17.11.32.
    ВЦИК. Инструкция по вопросам религиозных культов. ГАРФ, ф.1235 сч, оп. 140, д. 96. От 22.08.28.
    ВЦИК. О награждении орденами Красного знамени участников ликвидации банды Наджимуддина Гоцинского. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, ед. хр. 194. От 04.01.26.
    ВЦИК. Постановление об образовании Объединенной Кабардино-Балкарской АО. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 143, л. 23. От 17.01.26.
    ВЦИК. Положение о Юго-Восточном крае. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 143, л. 25. От 14.02.28.
    ВЦИК. Постановление об Автономной Горской Советской Социалистической Республике. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 166, л. 122. От 21.01.25.
    ВЦИК. Постановление о введении положения о Северо-Кавказском крае. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 166, л. 130. От 27.01.29.
    ВЦИК. Служебная переписка об установлении границ между Осетией и Кабардино-Балкарией. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 140, ед. хр. 818. От 28.09.31.
    ВЦИК. Протоколы заседаний Комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1. Янв. 1934.
    ВЦИК, Карачаевский облисполком. Переписка о волнениях среди населения по поводу передачи аула Хасаут КБАО. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 140, ед. хр. 615. VII-XII.1926.
    ВЦИК, СНК. Постановление "О религиозных объединениях". ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 141, ед. хр. 6, лл.1-9. От 09.04.33.
    Генштаб германской армии. Секретные документы о подготовке войны против Турции. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 81, лл. 2-5. От 03.12.45.
    ГПУ РККА. Перевод цензурного обзора газет, издаваемых в Германии для армянских, азербайджанских, грузинских, татарских, туркестанских и северокавказских легионов. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 166, лл. 173-182. От 15.12.47.
    ДУМСК. О регистрации мусульманского объединения в с. Гунделен Баксанского района КБАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2317, лл. 1-2. Янв. 1982.
    ДУМСК. О размещении ДУМСК в столице Дагестана г. Махачкале. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 942, лл. 13-20. Май 1976.
    ДУМСК. О паломничестве мусульман в Саудовскую Аравию. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1355, л. 22. От 19.07.78.
    ДУМСК. О дальнейшей работе ДУМСК. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 942, л. 22. От 15.06.76.
    ДУМСК. О назначении Г.Г. Омарова на должность председателя ДУМСК. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 743.
    Идеологический отдел ЦК КПСС. О политике ЦК КПСС в религиозном вопросе в современных условиях. ЦХСД, ф. 89, переч. 20, д. 60, лл. 4-10. От 06.08.91.
    "Ленин гъуэгу" ("Ленинский путь") - каб.газета. Статья "В чем вред уразы". ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1151, лл. 32-35.
    Медресе Мир-Араб. Программа обучения в 1966/67 учебном году. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 19, л. 66. 1966.
    "Миллиет" - тур. газета. Статья "Русские паломники съели в Анкаре по куску арбуза". ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 41, л.143. От 24.08.55.
    Наркомзем РСФСР. Циркуляр о лишении служителей культа земли. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 141, ед. хр. 107. От 14.03.32.
    Наркомюст СССР. Циркуляр по применению Декрета от 04.05 1919 г. "Об уклоняющихся от воинской повинности по так называемым религиозным убеждениям". ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 55, ед. хр. 2. От 07.08.24.
    НКВД РСФСР. Распоряжение об использовании помещений религиозными объединениями. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 3, л. 75. От 24.02.33.
    НКВД, Наркомпрос. Постановление об отмене Инструкции НКВД и Наркомпроса ? 446/72/цс от 21.08 1925 г. "О преподавании мусульманского вероучения среди восточных народностей, исповедующих мусульманское вероучение". ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, ед. хр. 131. От 04.08.32.
    НКВД, Наркомпрос. Инструкция ? 446/72/цс "О преподавании мусульманского вероучения среди восточных народностей, исповедующих мусульманское вероучение. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 141, ед. хр. 131, л. 15. От 22.08.29.
    НКИД при СНК РСФСР, отдел национальностей ВЦИК. Переписка о возвращении из Турции 100 кабардинских семей. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, д. 876. От 29.03.31.
    НКИД, Совинформбюро. Обращения к мусульманам СССР. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 35, л. 75. От 09.09.45.
    ОГПУ при СНК РСФСР. Докладная записка о земельных спорах между Сев. Осетией и Кабардино-Балкарской областью. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 140, д. 790. От 25.10.31.
    ОГПУ при СНК СССР. О продлении срока полномочий ОГПУ на Юго-Востоке России. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, ед. хр. 96. От 15.12.24.
    ОГПУ при СНК СССР. О бандитизме на Северном Кавказе. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, ед. хр. 96. От 21.08.24.
    Президиум ВС РСФСР. Указ об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 1, л. 6 . От 19.03.70.
    Президиум ВС РСФСР. Указ о восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области. ЦХСД, ф. 89, переч. 61, д. 7, лл. 1-2. Янв. 1961.
    Президиум ВС РСФСР. Указ об изменении законодательства РСФСР о религиозных культах. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 123, л. 15. От 27.05.61.
    Президиум ВЦИК. Постановление о введении военного положения в районе железных дорог Северного Кавказа. ГАРФ, ф. 1235 сч, оп. 140, д. 129. От 26.02.28.
    Президиум ЦК КПСС. Протокол заседания: О территории Чечено-Ингушской АССР. ЦХСД, ф. 89, переч. 61, д. 7, л. 1. От 06.01.61.
    Президиум ЦК КПСС. Постановление "О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов". ЦХСД, ф. 89, переч. 61, д. 7, л. 2. От 25.11.60.
    Редакция газеты "Безбожник". Статьи, заметки и прочая корреспонденция о состоянии антирелигиозной работы среди народов СССР. ГАРФ, ф. 5407, оп. 2, ед. хр. 25. Янв.-дек.1928.
    СДР при СМ СССР. Разъяснение некоторых вопросов законодательства о религиозных культах, касающихся образования (состава) религиозных обществ и их исполнительных органов. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 364, лл. 14-15. От 16.03.71.
    СДР при СМ СССР. Об изучении вопросов подбора и подготовки кадров в духовных учебных заведениях и разработке предложений по усилению контроля за их деятельностью. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 364, лл. 4, 9. 1971.
    СДР при СМ СССР. Постановление "О состоянии работы с письмами, заявлениями и жалобами граждан". ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1548, лл. 41-44. От 31.10.79.
    СДР при СМ СССР. Краткая информация о реакции духовенства на решения XXIII съезда ЦК КПСС. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 8, л. 12-14.
    СДР при СМ СССР. Письмо председателя СДР В.А.Куроедова 1-му секретарю КБ обкома КПСС Т.К.Мальбахову по поводу постановления от 27.10.1982. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2317, л. 31. Ноябрь 1982.
    СДР при СМ СССР. Постановление "О состоянии работы по осуществлению контроля за соблюдением законодательства о культах в КБАССР в свете требований постановления ЦК КПСС от 22.09 1981 г. "Об усилении атеистического воспитания". ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2317, лл. 30-31. От 27.10.82.
    СДР при СМ СССР. Ссылка на постановление ЦК КПСС от 05.04 1983 г. "О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства". ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2545, лл. 10-11. От 24.08.83.
    СДР при СМ СССР. Справка о состоянии контроля за соблюдением законодательства о религиозных культах в Урус-Мартановском и др. районах ЧИАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1364, лл. 2, 20, 43, 61. 1978.
    СДР при СМ СССР. Статистический отчет по КБАССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, д. 654, л. 32. 1974.
    СДР при СМ СССР. Докладная записка о состоянии дел по управлению кладбищами в КБАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, лл. 75-77. От 22.07.74.
    СДРК при СМ СССР. Инструкция для уполномоченных СДРК (только для служеб. пользования). ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 2, лл. 8-28. 1945.
    СДРК при СМ СССР. Справка о мусульманах СССР. ЦХСД, ф.5, оп.16, ед.хр.670, л.2 - 1953
    СДРК при СМ СССР. Запись приема председателя ДУМ европейской части СССР и Сибири муфтия Ш. Хиялетдинова. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 38, лл. 68-69. От 16.08.55.
    СДРК при СМ СССР. Запись приема представителей мусульман с. Кубачи ДагАССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 100, л. 7. От 31.08.59.
    СДРК при СМ СССР. Краткая справка о медресе "Мир-Араб". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 73, лл. 5-62. 1955.
    СДРК при СМ СССР. Запись приема имама мечети г. Баку. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 75, л. 124. От 24.08.57.
    СДРК при СМ СССР. Список религиозных центров и их глав по состоянию на 1 мая 1962 г. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 132, л. 24. 1962.
    СДРК при СМ СССР. Историческая справка о паломничествах в Мекку. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 23, л. 4. От 20.04.1952.
    СДРК при СМ СССР. Запись приема представителя мусульман из г. Грозного. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 59. От 15.03.58.
    СДРК при СМ СССР. Запись приема двадцати паломников, направляющихся в Мекку. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 38, лл. 60-61. Июль 1955.
    СДРК при СМ СССР. Справка о содержании беседы корреспондента московского радио с имам-хатыбом московской соборной мечети. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 74, лл. 122-126. От 06.03.57.
    СДРК при СНК СССР. Постановление "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1, л. 10. От 20.11.48.
    СДРК при СНК СССР. Протоколы заседаний. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 2, лл. 59, 74, 86. 1945.
    СДРК при СМ СССР. Протоколы заседаний. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 15, лл. 39, 50, 85, 88, 90. 1946.
    СДРК при СМ СССР. Запись приема корреспондента шведской газеты. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 59, лл. 27-28. От 13.09.56.
    СДРПЦ. Письмо об объединении СДРПЦ и СДРК уполномоченного СДРПЦ т. Кушнарева. ЦХСД, ф. 5, оп. 16, ед. хр. 669, л. 30. От 29.05.58.
    СДРПЦ при СМ СССР. О выделении служителям религиозных культов приусадебных земельных участков. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1, л. 29. От 25.07.47.
    Северо-Кавказский Совет Союза безбожников. Переписка с Агитпропотделом Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и Комфракцией Центрального Совета Союза безбожников. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, л. 21. От 16.02.31.
    СМ КБАССР. Справка о состоянии соблюдения законодательства о религиозных культах в районах КБАССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, д. 634, лл. 70-74. От 02.10.74.
    СМ КБАССР. Справка о религиозном объединении мусульман в г. Нальчике. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л. 26. Ноябрь 1975.
    СМ СССР. Распоряжение о разрешении СДРК при СМ СССР расхода средств на приемы высшего мусульманского духовенства. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1, л. 30. От 02.11.52.
    СМ СССР. Постановление ? 259 "Об изменении порядка открытия молитвенных зданий". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1, л. 39. От 18.02.59.
    СМ СССР. Постановление ? 263 "Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах" (не для печати). ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1,л. 45. От 17.03.65.
    СМ СССР. Постановление об образовании СДР при СМ СССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 1, л. 1. От 09.12.69.
    СМ СССР. Постановление об утверждении структуры центрального аппарата СДР при СМ СССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 1, л. 5. От 18.03.70.
    СМ СССР. Постановление об утверждении положения о СДР при СМ СССР. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, ед. хр. 1, лл. 12-13 об. От 11.05.70.
    СМ ЧИАССР. Об отказе в регистрации мусульманской общины в с. Гойты Урус-Мартановского района. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 954, лл. 12, 19, 22. Июнь-октябрь 1976.
    СМ ЧИАССР. Постановление об упорядочении содержаний кладбищ в населенных пунктах. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 370, лл. 139-140. От 23.11.71.
    СНК СССР. Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 55, ед. хр. 2, л. 2. От 05.01.23.
    СНК СССР. Постановление ? 572 "Об организации Совета по делам религиозных культов". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр.1, л. 1. От 20.05.48.
    СНК СССР. Постановление ? 673 "О председателе СДРК при СНК СССР". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр.1, л. 2. От 07.06.48.
    СНК СССР. Положение "О Совете по делам религиозных культов при СНК СССР". ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 1, л. 4. От 30.05.48.
    Уполномоченный СДРК по ДагАССР. Отчет за IV кв. 1947 г. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 22, л. 202. 1947.
    Уполномоченный СДР по ДагАССР. О влиянии ислама на население республики. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 6, д. 629, л. 164. От 27.08.73.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Информация о религиозных группах, не имеющих регистрации. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 3002, л. 38. 1970.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Справка о методах деятельности мусульманского духовенства в Советском и Терском районах КБАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 370, лл. 134-136. 1971.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. О закрытии мечетей-сторожек на кладбищах. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 470, лл. 193-194. От 05.07.72.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Сведения о прохождении праздника Курбан-байрам в зарегистрированных мечетях республики. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л. 4. 1974.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Информация о прохождении религиозного праздника Курбан-байрам по КБАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л.1. 1974.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Сведения о прохождении поста Ураза и праздника Ураза-байрам. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, лл. 22-23. 1975.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Информация о прохождении праздника Курбан-байрам. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 943, лл.1-2. От 13.12.75.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Справка о привлечении к уголовной и административной ответственности лиц из числа мусульманского духовенства. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л.37. От 02.12.75.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Информация о незарегистрированных мусульманских объединениях на 1978 г. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1498, л. 32. 1978.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Сведения о прохождении поста Ураза и праздника Ураза-байрам. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1356, лл. 13-15. От 20.09.78.
    Уполномоченный СДР по КБАССР. Информация о прохождении праздника Курбан-байрам. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1356, лл. 16-17. 1978.
    Уполномоченный СДР по КБАСССР. Докладная записка по результатам командировки в Прохладненский и Майский районы. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2059, лл. 2-7, 14-17. От 04.1981.
    Уполномоченный СДР по ЧИАССР. Справка о состоянии мусульманского культа в ЧИАССР. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1162, лл. 7-11. От 18.05.77.
    Уполномоченный СДР по ЧИАССР. Статистический отчет по религиозным общинам. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1292, л. 137. 1977.
    Уполномоченный СДР по ЧИАССР. Об упорядочении мусульманских религиозных организаций, регистрации дополнительных служителей культа как об одном из важнейших факторов оздоровления религиозной обстановки и предупреждения нарушения законодательства о религиозных культах. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 2070, лл. 42-47. 1981.
    "Халкчи" - тур.газета. Статья "Красные паломники проследовали через Анкару". ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 41, л. 145. От 24.07.55.
    ЦК ВКП(б). Переписка с управлением агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) о паломничестве мусульман СССР в Мекку. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 407, л. 59. От 30.07.50.
    ЦК КПСС. Письмо заведующего отделом агитации и пропаганды Н.С. Хрущеву о крупных недостатках в естественно-научной, антирелигиозной пропаганде. ЦХСД, ф. 5, оп. 16, ед. хр. 650, лл. 18-24. От 28.03.58.
    ЦК КПСС. Постановление о создании дагестанского отделения советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом. ЦХСД, ф. 89, переч. 43, д. 4, л. 10. От 29.08.80.
    ЦСУ при СМ СССР. Формы единовременного учета религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества, находящегося в пользовании церковных организаций. ГАРФ, ф. 6991 с, оп. 4, ед. хр. 123, л. 23. От 05.06.61.
    Штаб 56-й армии РККА. Обзор вооруженных сил Турции, составленный Генштабом германской армии. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 81, л. 6. От 06.12.45.

    III. ЛИТЕРАТУРА

    Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1973.
    Акритас П., Стефанеева Е. Легенды Кавказа. Нальчик, 1958.
    Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа. М., 1974.
    Алексеева Е.П. Очерки по экономике и культуре народов Черкесии в XVI-XVII вв. Черкесск, 1957.
    Алиев У. Очерки революционного движения в Карачае. Ростов-на-Дону, 1927.
    Ан Б. О пережитках родовой религии шапсугов//Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов. М., 1940.
    Анчабадзе Ю.Д. Прекрасный обычай гостеприимства//Советская этнография. 1985. ? 4.
    Аутлева С.Ш. Фольклорная экспедиция в район Моздока и Малой Кабарды//Вестник КБНИИ. Нальчик, 1970. Вып. 3.
    Бабич И.Л. Народные традиции в общественном быту кабардинцев. М., 1995.
    Багиров М.Д. К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля. М., 1950.
    Бербеков Х.М. Переход к социализму народов Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1964.
    Беров Х.Ж. Побеги горских крестьян в русские поселения на Северном Кавказе в 50-60-е гг. XVIII в. // Проблемы общественного развития и классовой борьбы в России XVII-XVIII вв. М., 1983.
    Бетрозов Р. Ж. Адыги. Нальчик, 1990.
    Бетрозов Р. Ж. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. Нальчик, 1991.
    Бибикова О.П. "Ваххабизм" в СНГ. // Ислам и политика. Взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии. М., 2001.
    Битова Е.Г. и др. Современная Кабардино-Балкария: проблемы общественной динамики, науки и образования. Нальчик, 1996.
    Бромлей Ю.В., Подольный Р.Г. Культура народов глазами этнографов//Глазами этнографов. М., 1982.
    Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. М., 1939.
    Бушуев С.К. О кавказском мюридизме//Вопросы истории. 1956. ? 12.
    Вернадский Г.В. История России. Монголы и Русь. Тверь-Москва, 2000.
    Вилинбахов В.Б. Из истории русско-кабардинского боевого содружества. Нальчик, 1982.
    Виноградов А. Шейх Мансур (Деятель Кавказской войны конца XVIII в.). М., 1934.
    Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973.
    Гадаев В.Ю. За частоколом мюридских проповедей. Грозный, 1987.
    Гадаев В.Ю., Гапуров Ш.А. Фальсификаторы от ислама. Критика буржуазно-клерикальной фальсификации положения ислама и мусульман на Северном Кавказе: Методические рекомендации лекторам, ведущим контрпропагандистскую работу. Грозный, 1988.
    Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. Л., 1979.
    Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998.
    Гарданов В.К. Гостеприимство, куначество и патронат у адыгов (черкесов) в XVIII - первой половине XIX в.//Советская этнография. 1964. ? 1.
    Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (XVIII - первая половина XIX в.). М., 1967.
    Город Моздок. Исторический очерк. Владикавказ, 1995.
    Гулия Д.Г. Английская дипломатия и кавказское мухаджирство после Крымской войны//Труды Абхазского университета им. А.М. Горького. Сухуми, 1983. Т. 11.
    Гуревич И. Религия сельской общины у черкесов-шапсугов//Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов. М., 1940.
    Гутов А.М. Поэтика и типология адыгского нартского эпоса. М., 1993.
    Дадов А.А. Великая Октябрьская социалистическая революция и первые этапы борьбы за освобождение трудящихся мусульман от религиозных суеверий//Ученые записки КБНИИ. Нальчик, 1958. Т. 14.
    Данилов А.Д. Об извращении в освещении мюридизма и движения Шамиля. Махачкала, 1950.
    Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX в. Махачкала, 1959.
    Дегтярев Ю.М. Неукоснительно соблюдать закон: К вопросу о регистрации религиозных обществ // Религия в СССР. М., 1987.
    Джимов Б.М. Социально-экономическое и политическое положение адыгов в XIX в.
    Дзагуров Г.А. Переселение горцев в Турцию: Материалы по истории горских народов. Ростов-на-Дону, 1925.
    Дзидария Г.А. Массовое переселение горцев Северо-Западного Кавказа в Турцию в 1859-1864 гг.//Адыги. Культурно-исторический журнал. Нальчик, 1991. ? 2.
    Дзидария Г.А. Мухаджирство и проблемы Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982.
    Иессен А.А. Археологические памятники Кабардино-Балкарии//Материалы и исследования по археологии СССР. 1941. ? 3.
    Инал-Ипа Ш.Б. Абхазо-кабардинские этнографические параллели//Вопросы кавказской филологии и истории. Нальчик, 1982.
    Ислам. Энциклопедический словарь. Сост. Г.В. Милославский, Ю.А. Петросян, М.Б. Пиотровский, С.М. Прозоров. М., 1991.
    Ислам в СССР. М., 1983.
    История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1957.
    История Кабардино-Балкарии: Учебное пособие для средних школ. Нальчик, 1995.
    Кабардинская автономная область. К первой годовщине автономии. Нальчик, 1992.
    Кавказская война: уроки истории и современность//Материалы научной конференции 16-18 мая 1994 г. Краснодар, 1995.
    Кавказский этнографический сборник. Труды института этнографии им. Н.М. Миклухо-Маклая. Новая серия. М., 1955. Т. 26.
    Кажаров В.Х. Адыгская хаса: Из истории сословно-представительских учреждений феодальной Черкесии. Нальчик, 1992.
    Кажаров В.Х. Адыгская вотчина: К проблеме основной социальной единицы адыгского феодального общества. Нальчик, 1993.
    Калмыков И.Х. Черкесы. Черкесск, 1974.
    Касумов А.Х. Разные судьбы. Нальчик, 1967.
    Касумов А.Х. К истории агрессивной политики Англии и Турции на Северном Кавказе в 30-60 гг. XIX в.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1955.
    Крачковский И.Ю. Мухаммед Тахир ал-Карахи: Хроника М.Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля. М.-Л., 1941.
    Крупнов Е.И. К вопросу о культурных связях Северного Кавказа: По археологическим данным//Ученые записки КБНИИ. Нальчик, 1962. Т. 9.
    Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1869.
    Кудинов В.Ф. Эльбрусская летопись. Нальчик, 1976.
    Кудрявцев А.В. Исламский мир и палестинская проблема. М., 1990.
    Кумыков Т.Х. К вопросу о переселении адыгов в Турцию//Ученые записки Кабардино-Балкарского госуниверситета. Нальчик, 1971. Вып. 43.
    Кумыков Т.Х. Культура, общественно-политическая мысль и просвещение Кабарды во второй половине XIX - начале XX вв. Нальчик, 1996.
    Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. 2-я половина XVI - 30-е гг. XVIII в. М., 1963.
    Лавров Л.И. Доисламские верования адыгейцев и кабардинцев// Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований. М., 1959.
    Лавров Л.И. Происхождение кабардинцев и заселение ими нынешней территории//Советская Энциклопедия. 1956. Вып. 1.
    Лавров Л.И. Нашествие монголов на Северный Кавказ//История СССР. 1965. Т. 5.
    Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978.
    Лайпанов Х.О. К истории переселения горцев Северного Кавказа в Турцию//Труды Карачаево-Черкесского НИИ. Ставрополь, 1968.
    Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М., 1995.
    Левин З.И. Ислам и национализм в странах зарубежного Востока: Идейный аспект. М., 1988.
    Ляйстер А.Ф., Чурсин Г.Ф. География Кавказа. Тифлис, 1924.
    Магомедов Р.М. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. М., 1939.
    Макатов И.А. Взаимосвязь национального и религиозного в сознании современных последователей (на материалах Северного Кавказа): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 1979.
    Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М., 1998.
    Малашенко А.В. Россия и исламский фактор//Россия и мусульманский мир. Бюллетень реферативно-аналитической информации. М.,1997. ? 8 (62).
    Малашенко А.В. Мусульманский мир СНГ. М., 1996.
    Мальбахов Б.К. Кабарда в период от Петра I до Ермолова (1722-1825). Нальчик, 1998.
    Мальбахов Б.К. Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (середина XVI - конец XVIII в.). Нальчик, 1996.
    Мальбахов Б., Эльмесов А. Средневековая Кабарда. Внутренние и внешние аспекты истории. Нальчик, 1994.
    Мамбетов Г.Х. Материальная культура сельского населения Кабардино-Балкарии. Вторая половина XIX - 60-е гг. XX в. Нальчик, 1971.
    Мамбетов Г.Х. К истории адыгских имен//Вестник КБНИИ. Нальчик, 1970. Вып. 3.
    Мамбетов Г.Х. К вопросу о взаимоотношениях Кабарды и Балкарии с Чечней и Ингушетией в XVI-XVIII вв.//Вестник КБНИИ. Нальчик, 1970. Вып. 4.
    Мамхегова Р. Очерки об адыгском этикете. Нальчик, 1993.
    Марковин В.И. К вопросу о язычестве и христианстве в верованиях горцев Кавказа//Вестник КБНИИ. Нальчик, 1972. Вып. 6.
    Меликов С.Т. Истинное лицо "слуг Аллаха". Орджоникидзе, 1987.
    Меретуков М.А. Культ огня у адыгов//Ученые записки АНИЯМ. Майкоп, 1968. "Этнография". Т. 8.
    Мижаев М.И. Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов. Черкесск, 1973.
    Мизиев И.М. Народы Кабарды и Балкарии в XIII-XVIII вв. Нальчик, 1995.
    Милославский Г.В. Ислам: критика идеологии и практики: Список литературы, опубликованной в 1980-1986 гг. М., 1986.
    Милославский Г.В. Интеграционные процессы в мусульманском мире: Очерки исламской цивилизации. М., 1991.
    Мусукаев А.И., Герандоков М.Х. Идеологическое и общественное единство в жизни горцев. Нальчик, 1989.
    Мусульманские праздники. М., 1990.
    Народы Кавказа. М., 1963.
    Национально-освободительная борьба народов Северного Кавказа и проблемы мухаджирства//Материалы всесоюзной научно-практической конференции 24-26 октября 1990 г. Нальчик, 1994.
    Немирович-Данченко В.И. Собрание сочинений в трех томах. М., 1996.
    Ниязи А.Ш. Священный Рамадан. М., 1993.
    Обсуждение вопроса о характере движения горских народов Северного Кавказа в 20-50-х гг. XIX в.//Вопросы истории. 1956. ? 2.
    Опрышко О.Л. На Эльбрусском направлении. Нальчик, 1970.
    Осипов А.М., Александров В.А., Гольдберг Н.М. Афанасий Никитин и его время. М., 1951.
    Панеш Э.Х. Этническая психология и межнациональные отношения. Взаимодействие и особенности эволюции: На примере Западного Кавказа. Спб., 1996.
    Пожидаев В.П. Горцы Северного Кавказа: ингуши, чеченцы, хевсуры, осетины и кабардинцы: Краткий историко-этнографический очерк. М.- Л., 1926.
    Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии: Сборник статей. М., 1924.
    Покровский М.Н. Мюридизм у власти//Историк-марксист. 1934. Т. 2.
    Полонская Л.Р., Ионова А.И. Некоторые вопросы активизации международного мусульманского движения: Сокращенная стенограмма лекций. М., 1980.
    Полонская Л.Р. и др. Ислам на современном Востоке: проблема политики, идеологии. М., 1980.
    Покровский М. Социальная борьба внутри адыгейских племен в конце XVIII - первой половине XIX в. и ее отражение в общем ходе Кавказской войны. М., 1956.
    Прозрителев Г.Н. Шейх Мансур: Материалы для истории Кавказской войны. Ставрополь, 1912.
    Рамазанов М.Р. Секуляризация духовной культуры народов Северного Кавказа в условиях строительства социализма (1920-1930): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ташкент, 1991.
    Руновский А. Мюридизм и газават по объяснению Шамиля. Тифлис, 1863.
    Саидбаев Т.С. Ислам и общество. М., 1984.
    Смирнов Н.А. История Кабарды с древнейших времен до наших дней. М., 1957.
    Смирнов Н.А. Кабардинский вопрос в русско-турецких отношениях XVI-XVIII вв. Нальчик, 1948.
    Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII столетии. Одесса, 1889.
    Смирнов Н.А. Мюридизм на Кавказе. М., 1963.
    Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958.
    Смирнов Н.А. Реакционная сущность движения мюридизма и Шамиля на Кавказе. М., 1952.
    Смирнов Н.А. Турецкая агентура под флагом ислама: Восстание шейха Мансура на Северном Кавказе//Вопросы истории, религии и атеизма. М., 1950. Вып. 1.
    Смирнов Н.А. Характерные черты идеологии мюридизма. М., 1956.
    Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927.
    Торнау Н. Изложение начал мусульманского законоведения: Государю Императору Николаю Павловичу Самодержцу Всероссийскому. Спб., 1850.
    Тотоев М.С. К вопросу о переселении кабардинцев в Турцию//Ученые записки Северо-Осетинского госпединститута. Дзауджикау, 1948. Т. 18.
    Тульчинский Н.П. Пять горских обществ Кабарды//Терский сборник. 1903. Вып. 5.
    Тхагапсов А.Т. Нравоучения ислама и отношения между народами. Нальчик, 1967.
    Фадеев А.В. Кавказ в системе международных отношений 20-50-х гг. XIX в. М., 1956.
    Хадонов Е.А. Поэма об Алгузе. М., 1993.
    Хачетлов М.Х. Достойные славы. Нальчик, 1995.
    Хашаев Х.М. Движущие силы мюридизма в Дагестане. Махачкала, 1956.
    Хелен Краг, Ларс Функ Хансен. Северный Кавказ: народы на перепутье. СПб., 1996.
    Черников В.Н. К истории реакционного мюридистского движения на Западном Кавказе (1840-1864): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ростов-на-Дону, 1953.
    Чомаев К.И. Дореволюционные черты этнической психологии народов Северного Кавказа. Черкесск, 1972.
    Чурсин Г.Ф. Амулеты и талисманы кавказских народов. Махачкала, 1929.
    Чурсин Г.Ф. Культ огня у кавказских народов//Бюллютень Кавказского историко-археологического института. Тифлис, 1928. ? 1-3.
    Шабаев Д.В. Правда о выселении балкарцев. Нальчик, 1994.
    Шарипова Р.М. Концепция "национального просвещения" в мусульманских странах. Соотношение ислама и секуляризации. М., 1991.
    Шиллинг Е.М. Черкесы//Религиозные верования народов СССР. М.-Л.,1931. Т. 2.
    Шопен И. Новые заметки на древние истории Кавказа и его обитателей. Спб, 1866.
    Шортанов А.Т. Адыгские культы. Нальчик, 1992.
    Эльберд М. Страшен путь на Ошхамахо. М., 1987.
    Языки Азии и Африки. Языки древней передней Азии М., 1979. Т. 3.
  • Комментарии: 41, последний от 11/01/2023.
  • © Copyright Емельянова Надежда Михайловна (coordinator2006@yandex.ru)
  • Обновлено: 15/04/2006. 274k. Статистика.
  • Монография: Религия
    • Оценка: 5.51*34  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.