Джефф Питерс - сущая ходячая энциклопедия под названием "Как делать деньги". Этих хитростей у него побольше, чем рецептов рисовых блюд у жителей Чарльстона, штат Южная Каролина, и столько же забавных историй.
Больше всего я люблю послушать, как он на заре своей карьеры торговал на улицах в разнос мазями и снадобьями от кашля, питался чем придется, водился с кем попало и на последний грош играл в орлянку с фортуной.
- Однажды меня занесло в местечко Рыбачья Гора, штат Арканзас, - рассказывал он. - Я носил костюм из оленьей шкуры, мокасины, парик с длинными волосами и перстень с алмазом в тридцать каратов, приобретенный у одного актера в Тексаркане. Уж не знаю, на что ему был перочинный нож, на который я с ним обменялся.
В тот раз я натурализовался как доктор Воф-Ху знаменитый индейский врачеватель. У меня было одно средство - зато верняк: Воскрешающий Битум (Resurrection Bitters) [ Вариант: Воскрешающая Горькая ] - настойка из животворящих трав, случайно открытых красавицей Дикой Бегонией, женой вождя племени Гурманов. Она искала специи для национального блюда - вареного койота, что ежегодно подается во время Пляски Маиса, а нашла совсем другое.
Бизнес мой в этом захудалом городишке не процветал: у меня оставалось лишь пять долларов. Я зашел в местную аптеку, и там меня отоварили шестью дюжинами пузырьков по восемь унций и пробками. Ярлыки и всякие ингредиенты лежали у меня в саквояже. И я снова увидел мир в розовом свете, когда взял в гостинице номер с водопроводом, и склянки с Воскрешающим зельем стали выстраиваться на столе дюжинами.
Шарлатанство? Ни в коем случае, сэр. Я туда подмешал на два доллара хинина и на десять центов анилиновой краски. Когда я годы спустя проезжал по тем местам, люди просили еще порцию. [ Вариант: Очень уж им понравилось пить Горькую. ]
Итак, в тот вечер я нанял повозку и приступил к торговле на Главной улице. Рыбачья Гора расположена в низине, да еще и болотистой и малярийной местности, поэтому я рассудил, что ее жителям не повредит какое-нибудь плацебо от легочно-сердечных заболеваний и цинги. Моя микстура пошла очень бойко, совсем как хот-доги на вегетарианском банкете. Едва я успел продать две дюжины пузырьков по пятьдесят центов за штуку, как вдруг почувствовал, что меня кто-то дергает за фалды. Я знал, что это значит, поэтому спрыгнул с тележки и вложил пятидолларовую бумажку в руку господину со звездой из нейзильбера на лацкане.
- Имеется ли у вас городская лицензия на торговлю этим нелегальным бесивом, которое вы деликатно именуете лекарством?
[ Примечание пересказчика: бесиво - белена, в смысле: объесться белены. В оригинале: spooju ]
- Нет, - вынужден был признать я. - Городской лицензии я не получал, ибо не знал, что этот населенный пункт именуется городом. Впрочем, если я завтра отыщу его на карте, то возьму и лицензию.
- А до тех пор я прикрываю вашу лавочку, - объявляет коп.
Я свернул торговлю, возвратился в гостиницу и рассказал обо всем хозяину.
- Здесь вам ходу не дадут, - сказал он. - Доктор Хоскинс, зять мэра, - единственный врач на весь город, и никаким шарлатанам не позволят тут практиковать.
- А кто практикует? - говорю я. - У меня патент от штата на розничную торговлю, но если потребуется еще разрешение от города, его нужно получить, только и всего.
Только и всего? Как бы не так! Назавтра спозаранку я пошел в муниципалитет, а мне заявили, что господина мэра нет и неизвестно, будет ли он вообще. Пришлось доктору Воф-Ху не солоно хлебавши вернуться восвояси, устроиться в кресле, затянуться гаванской сигарой из морских водорослей и ждать.
И вот через некоторое время подсаживается ко мне какой-то молодой человек в синем галстуке и спрашивает, который час.
- Пол-одиннадцатого, - отвечаю, - а вы - Энди Таккер. Я слыхал про ваши проделки. Ведь это вы придумали универсальный свадебный комплект "Великий Купидон" для жителей южных штатов? Погодите, что же туда входило? Обручальное кольцо с чилийским бриллиантом, венчальный перстень, терка для картофеля, успокоительный сироп и портрет Анны Болейн - все за пятьдесят центов.
Для Энди мои слова были бальзам на сердце. Этот уличных дел мастер из уважения к своей профессии мог удовлетвориться только тремястами процентами прибыли. Причем не за свое дело он не брался, хотя его усиленно совращали, предлагая работу в нелегальной аптечной торговле (сами знаете чем).
Мне как раз нужен был компаньон, и мы решили открыть совместное предприятие. Я ввел его в курс дела, то есть рассказал о сложностях фармацевтического бизнеса на Рыбачьей Горе. Энди прибыл с утренним поездом и еще не освоился. Правда, кое-какие планы строил - например, как бы организовать экспорт башмаков в Анчурию. В общем, было что обсудить, и мы вышли на крыльцо.
На другой день, в одиннадцать часов, когда я сидел в своем номере, ко мне постучал какой-то типичный дядя Том - и сказал, что ему нужно к "доктору Волхву". Видите ли, судья Бэнкс (он же мэр) "сильно плохая".
- Простите, - говорю, - но я здесь при чем? Пригласите врача.
- Босс, - отвечает дядя Том, - док Хоскин за двадцать миль отсюда, в деревне, смотрит больного. Он один врач на весь город, а масса Бэнкс очень, очень плохая. Масса мэр послал меня к доктору Волхву. Он так просит, так просит...
- Как человек человека, я его, пожалуй, осмотрю, - сказал я, взял бутылочку своего снадобья и пошел в гору, к особняку мэра.
Дом у него самый видный в городе: мансарда с роскошной крышей и две чугунные собаки у входа, - ошибиться было невозможно. Мэр лежал в постели, из-под одеяла выглядывали только бакенбарды и пальцы ног. Он издавал какие-то утробные стенания, и, если бы дело было в Сан-Франциско, люди решили бы, что это землетрясение, и попрятались в парках. Рядом стоял молодой человек с чашкой воды.
- Док, - говорит мэр. - Я жутко болен. Я при смерти. Не можете ли вы мне помочь?
- Мистер мэр, - отвечаю. - Мне не было определено свыше быть учеником Эс-Кью Ляпуса. Я не изучал медицину в колледже. Я пришел к брату своему посмотреть, чем я могу помочь.
- Я вам глубоко признателен, - говорит мэр. - А это мой племянник, мистер Бидл. Он пытается облегчить мои терзания, но безуспешно. О небо! Ой-ой-ой! - завопил он.
Я поклонился мистеру Бидлу, сел возле больного и стал щупать у него пульс. Потом говорю:
- Откройте рот и покажите вашу печень, в смысле - гланды.
Затем отворачиваю ему веки и смотрю в зрачки.
- Давно вы больны? - спрашиваю.
- Меня прихватило - уй-уй-уй - прошлой ночью, - простонал мэр. - Сделайте же что-нибудь, док!
- Бидл, - поправляет он и обращается к мэру. - Как вам кажется, дядя Джеймс, могли бы вы съесть яичницу с беконом?
Я припадаю ухом к лопатке мэра, вслушиваюсь и, наконец, ставлю диагноз:
- Вы подхватили острейший правосторонний аккордеонит. То есть у вас архивоспаление правой аорты клавиаккорда.
- О! - взвыл он. - А это можно выправить или вправить?
Я беру шляпу и иду к выходу.
- Как! - кричит мэр. - Вы оставите меня умирать от этого архикордебалета?
- Проявите же сострадание, доктор, - подхватывает мистер Бидл. - Разве вы сможете покинуть болящего брата, доктор Тьфу-Тьфу?
- Воф-Ху, если ваше слюноотделение уже остановилось, поправил я его. Затем повернулся к больному и откинул назад свои длинные волосы.
- Мистер мэр, - сказал я, - у вас одна надежда. Медикаменты вас уже не спасут. Но есть сила намного мощнее. Это средство я ценю выше всех лекарств.
- Какое же средство? - спрашивает мэр.
- Научные демонстрации, - отвечаю я. - Триумф человеческого духа над кураре. Вера в то, что страдания существуют лишь постольку, поскольку вы страждете. Продемонстрируйте это. Признайте свою отсталость.
- К какой демонстрации вы меня призываете, док? - подозрительно спрашивает мэр. - Вы, случайно, не красный?
Я пояснил, что имею в виду великую магиканскую доктрину психического инвестирования, просвещенную концепцию бесконтактного подсознательного исцеления маразма и менингита, изумительный домашний вид спорта, называемый персональным магнетизмом, или месмеризмом.
- И вы умеете это делать, док? - поинтересовался мэр.
- Я - один из Единых Синедрионов и последний из Моветонов, - говорю я. - У немых рассасываются швы, у слепых вытягиваются шеи, как только я сделаю пассы. Я месмерический медиум, колоратурный магнетизер и спиртуозный контролер. На последних сеансах в Анн Арборе покойный председатель Гипер-Пырей-Компани мог общаться астральным путем со своей сестрой Джейн только через мое посредство. Сейчас я ограничиваюсь уличной торговлей лекарствами для бедных и не занимаюсь персонально-магнетической практикой - зачем стрелять из пушки по воробьям!
- А ко мне вы могли бы применить этот ваш месмаразм? - спрашивает мэр.
- Послушайте, - говорю я, - повсюду, где я бываю, у меня возникают проблемы с корпорацией медиков. Поэтому я не практикую, но ради спасения вашей жизни я мог бы подвергнуть вас психиатрическому лечению. Конечно, если вам не внушает сомнений отсутствие лицензии.
- О, разумеется, не внушает, - заверяет меня мэр. - Приступим немедленно, док, я то эти боли возобновятся.
- Мой гонорар составит 250 долларов, - предупреждаю я. - Каких-нибудь два сеанса, и все кончено. Успех гарантирован.
- Хорошо, - соглашается мэр. - Я полагаю, моя жизнь стоит этих денег.
Я сел возле кровати и стал смотреть ему прямо в глаза.
- Итак, - говорю я, - очистите ваш разум от болезни. У вас ее нет. У вас ни сердца, ни ключицы, ни лопатки, ни мозгов - нет ничего! Вы не чувствуете боли. Признайте, что вы зря считали себя больным. Вы ощущаете, как боль, которой нет, оставляет вас?
- Да, я что-то ощущаю, док, - признает он. - Пожалуйста, продолжайте внушать мне, что у меня нет этой ужасной гамматомы в левом желудке. Если так пойдет дальше, то меня, наверное, можно будет приподнять и дать мне колбасы с гречишными хлебцами.
Я делаю еще несколько пассов.
- Сейчас, - говорю, - воспаление изгнано. Правая жабра из апогея перешла в перигей, даю установку на сон. Вам хочется спать. Ваши глаза слипаются. Заболевание приостановлено. Спать!!!
Мэр медленно закатывает глаза и начинает храпеть.
- Вот вам, мистер Дылд, чудеса современной науки, - говорю я.
- Бидл, - поправляет он. - Но когда же вы снова придете к бедному дядюшке, доктор В-Пуху?
- Воф-Ху, - говорю я. - А следующий визит будет завтра в одиннадцать. Если он очнется, дайте ему восемь капель урины и три фунта бифштекса. Всего хорошего. Будьте здоровы.
На следующее утро я пришел точно в срок и спрашиваю:
- Ну, мистер Либидо, как ваш дядюшка?
- Ему лучше, гораздо лучше, - отвечает молодой человек.
И правда, цвет лица и пульс у мэра были отменные. Когда я провел второй сеанс, он заявил, что от недомогания не осталось и следа.
- И все-таки день-другой вам лучше полежать в постели, - говорю я. - Тогда вы будете в полном порядке. Вам повезло, что я оказался на Рыбачьей Горе, мистер мэр, иначе никакие зелья, известные в порнокопее и признаваемые традиционной медициной, не спасли бы вас. Но теперь, когда врачебная ошибка выявлена и установлено, что вы были тяжелым мнимобольным, обратимся к материям более приятным. В частности, к гонорару в двести пятьдесят гринов. Только, пожалуйста, наличными, а то я предпочитаю не оставлять своё имя на чеках - и с лицевой, и с обратной стороны.
- Конечно, только наличными, - успокаивает меня мэр, затем достает из-под подушки бумажник.
Он отсчитывает пять банкнот по пятьдесят долларов.
- Отберите у него расписку, - говорит он Бидлу.
Я пишу расписку, мэр передает мне деньги. Я бережно кладу их во внутренний карман.
- А теперь приступайте к исполнению ваших обязанностей, сержант, - говорит мэр, оскалившись, совершенно как здоровый человек.
"Мистер Бидл" берет меня за руку и объявляет:
- Вы арестованы, доктор Воф-Ху, он же Джефферсон Питерс, за незаконные занятия медициной без разрешения властей штата.
- А вы кто такой? - спрашиваю я.
- Сейчас узнаете, - отвечает мэр. - Он детектив, состоящий на службе в Медицинском обществе штата. Он выслеживал вас в пяти округах и позавчера явился ко мне. Мы составили план вашего изобличения, и теперь, господин Факир, ваша деятельность в нашем штате прекращается навсегда. Что вы там обнаружили у меня, док? - он захохотал. - Надеюсь, не размягчение мозга?
- Детектив! - говорю я.
- Так точно! - кивает он. - И сейчас я сдам вас шерифу.
- А это мы еще посмотрим! - с этими словами я хватаю этого мнимого племянника за горло и едва не выбрасываю в окно. Однако он вынимает револьвер, приставляет его к моему подбородку, и мне поневоле приходится успокоиться. Он извлекает у меня из кармана деньги.
- Свидетельствую, - объявляет он, - что это те самые купюры, которые мы пометили, судья Бэнкс. Я передам их шерифу под расписку, и они будут фигурировать на суде как вещественное доказательство.
- Да будет так, мистер Бидл! - провозглашает мэр. - А вам, доктор Воф-Ху, я посоветовал бы еще раз продемонстрировать свою магнетическую потенцию и освободиться от этих наручников.
- Идемте, сержант, - говорю я с достоинством. Потом оборачиваюсь к мэру и отвечаю:
- Я вверяю себя высшим силам. А потенциальное могущество магнетической силы, господин мэр, вам еще откроется. Она всегда побеждала, победит и сейчас.
Да, она победила!
Когда мы вышли за ворота, я сказал:
- Все, Энди, снимайте наручники, а то перед людьми неудобно.
Да, вы поняли правильно. Этот мистер Бидл, конечно, был Энди Таккер, и весь план придумал он. Вот так мы и нажили первоначальный капитал для нашего совместного предприятия.