Флоря Александр Владимирович
В. Шекспир. Кориолан. Акт 2

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Флоря Александр Владимирович (alcestofilint@mail.ru)
  • Размещен: 16/08/2017, изменен: 20/09/2017. 42k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Перевод
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:

      АКТ ВТОРОЙ
      Сцена первая.
      Рим. Площадь.
      МЕНЕНИЙ, ТРИБУНЫ.
      МЕНЕНИЙ
      Авгур сказал, что к вечеру известия будут.
      БРУТ
      Хорошие или плохие вести?
      МЕНЕНИЙ
      Во всяком случае, не те, которые понравились бы плебеям: они ведь не любят Марция.
      СИЦИНИЙ
      Природа учит узнавать чужих.
      МЕНЕНИЙ
      Скажи-ка мне, будь добр, кого любит волк?
      СИЦИНИЙ
      Кого? Ну, разумеется, ягнят.
      МЕНЕНИЙ
      А почему? Да потому, что их ест. Вот и вечно алчущие плебеи хотели бы обойтись с благородным Марцием, как с ягненком.
      БРУТ
      Хорош ягненочек! Рычит, как тигр!
      МЕНЕНИЙ
      Он, может, и похож на тигра, но по своей кротости - сущий ягненок. Вот вы люди почтенных лет. Хотел бы я вас спросить кое о чем.
      ОБА
      Спроси.
      МЕНЕНИЙ
      Назовите хотя бы один порок, который у Марция в изобилье, а у вас в недостатке.
      БРУТ
      Любой. Его пороков не сочтешь.
      СИЦИНИЙ
      Но он гордынею всего богаче
      БРУТ
      Нет, самохвальством. Он же самохвал!
      МЕНЕНИЙ
      Неужели? А знаете ли вы, как вас самих честят - не народ, конечно, а лучшие люди города?
      [Пояснение.
      Само собой, это аллюзия на фильм "Убить дракона", впрочем, близкая к оригиналу: do you two know how you are censured here in the city, I mean of us o' the right-hand file? - А.Ф.]
      ОБА
      Не знаем.
      МЕНЕНИЙ
      Вы тут назвали гордыню... Скажите, вы не сочтете себя обиженными?
      ОБА
      Нет, конечно, продолжай.
      МЕНЕНИЙ
      А впрочем, считайте всё, что вам угодно, это ваши сложности. Любая ерунда может украсть ваше терпение. Так что корчитесь, закусивши удила, - кому вы сдались! Итак, вы считаете, что Марция обуяла... как ее там... гордость?
      БРУТ
      Да. Это ведь не только наше мненье.
      МЕНЕНИЙ
      Еще бы! Ведь только ваше мнение весит немного. Если бы никто за вами не стоял, вы были бы просто посмешищем. Новорожденные и то умнее вас. На что вы способны сами-то? Нет, чтобы на себя оборотиться, на горбы своих грехов, безупречные вы наши!
      БРУТ
      И что бы мы увидели тогда?
      МЕНЕНИЙ
      Парочку никчемных, вздорных, бесстыжих, безумных и упрямых старых демагогов - да еще таких дураков, каких не бывало со дня основания Рима.
      СИЦИНИЙ
      Но ты и сам хорош - в известном смысле.
      МЕНЕНИЙ
      И что же вам такого известно? Что я - аристократ-жизнелюб? Что люблю выпить кубок подогретого вина, не разбавленного ни одной каплей воды из Тибра? Или в том моё несовершенство, что я плавлюсь от первой просьбы и воспламеняюсь от малейшей несправедливости, как трут? Что я знаю ночь с изнанки лучше, чем вы утро - с лицевой стороны? Или то, что я никогда не держу камня за пазухой? Я, что вижу, то и говорю, а что вы не Ликурги - очевидно и слепому. Да, меня от вас мутит - и я этого не скрываю. А ваше ораторское искусство! Рев мулов и то красноречивее. Так уж и быть, если кто-нибудь скажет, что ваши годы внушают почтение, я промолчу. Но согласиться с тем, что его внушают ваши лица, - увольте! Всё, что вы могли бы сказать, вам поведал мой гороскоп, однако вы наверняка вообразили, что додумались сами. Что же еще обнаружило во мне ваше глубокое верхоглядство?
      БРУТ
      Мы сами знаем что.
      МЕНЕНИЙ
      Да ничего вы сами не знаете! Ни обо мне, ни о себе, ни о ком и ни о чем. Вы любите, когда перед вами пресмыкаются. Готовы целое утро разбирать склоку между зеленщицей и шинкарем - да еще чего доброго отложить решение в долгий ящик. А уж если вас при этом приспичит, вы галопом несетесь на стульчак, бросая дело в еще более невразумительном состоянии, чем до вашего вмешательства. И остается у вас только один выход - обвинить обе стороны. В этом вы стоите друг друга.
      БРУТ
      В застольях ты витийствовать горазд!
      А что куда девается в сенате!
      МЕНЕНИЙ
      Да лучший из ораторов оборжется над тем, что на Капитолий пролезли два таких козла: вы трясете бороденками лучше, чем говорите. Хотя для вашей убогой растительности много чести быть похороненной в какой-нибудь поганой подушке. И они считают Марция... как это... надменным! Да он один стоит большего, чем вся ваша родня, начиная с допотопных времен. И неудивительно - ведь из ваших предков лучшие были палачами, что же сказать об остальных! А-а! (Махнул рукой.) Давайте-ка расстанемся подобру-поздорову, а то боюсь, что от общения с пастухами плебейского быдла (the herdsmen of the beastly plebeians) мои мозги наполнятся всякой дрянью. Не смею злоупотреблять вашим временем.
      Трибуны отходят.
      Появляются ВОЛУМНИЯ, ВИРГИЛИЯ и ВАЛЕРИЯ.
      О досточтимые жены, высокие и непорочные, словно Селена, Диана и Тривия, сошедшие на мгновение с небес!
      [Пояснение.
      Вольность переводчика. В оригинале: my as fair as noble ladies, - and the moon, were she earthly, no nobler.
      Я упоминаю три имени Луны, причем Тривия означает власть Луны во всех сферах: в небе, на земле и под землей. У меня это имя перекликается со смыслом шекспировского образа луны, сошедшей с небес. - А.Ф.]
      Куда устремлены ваши алчущие взоры?
      ВОЛУМНИЯ
      Менений, дорогой! Марций на подходе. Ради Юноны - не задерживай нас!
      МЕНЕНИЙ
      Как? Марций уже возвращается?
      ВОЛУМНИЯ
      Да - и в расцвете славы!
      МЕНЕНИЙ
      Хвала Юпитеру! Неужели правда возвращается?
      ВИРГИЛИЯ и ВАЛЕРИЯ
      Правда! Правда!
      ВОЛУМНИЯ
      Он прислал письма: сенату, мне, жене, а одно у тебя дома.
      МЕНЕНИЙ
      Тогда у меня весь дом ходит ходуном от радости. Неужели и мне пишет?
      ВИРГИЛИЯ
      Пишет. Сама видела письмо.
      МЕНЕНИЙ
      Надо же! Это вольет в меня здоровья на семь лет - и мой лекарь останется в дураках. Такое снадобье воздействует на меня гиппократно, а прочие вливания предоставим коновалам. Кстати, Марций не ранен?
      ВИРГИЛИЯ
      О нет!
      ВОЛУМНИЯ
      Конечно, ранен, хвала богам!
      МЕНЕНИЙ
      Разумеется, если раны не смертельны. Впрочем, Марция они только украшают. Значит, победа у него в руках?
      ВОЛУМНИЯ
      На лбу, Менений, на лбу! В третий раз он возвращается в дубовом венке.
      МЕНЕНИЙ
      Авфидию от него досталось крепко?
      ВОЛУМНИЯ
      Они дрались один на один, и Авфидий еле ноги унес - так пишет Тит Ларций.
      МЕНЕНИЙ
      И хорошо сделал. Если бы вовремя не удрал, Марций так бы его разавфидил (fidiused), что за все кориольское золото я не поменялся с ним местами.
      [Пояснение.
      По поводу fidiused комментарий А. Соколовского:
      "В подлиннике здесь употреблено слово: "fidiused", произведенное, как пародия, от имени: Aufidius. Буквально можно было бы передать: Марцій его обауфидил; но такое выражение было бы слишком неловко на русском языке"
      Я взял вариант разавфидил не только потому, что он стал уже обычным (он есть у Ю. Корнеева, О. Сороки), но и содержит важный смысловой оттенок: раз-авфидил, т. е. лишил его имени, лишил сущности - срав.: разжаловал, развенчал и т.п. Авфидий сам говорит о себе то же самое в финале I акта - А.Ф.]
      А сенаторы знают?
      ВОЛУМНИЯ (женщинам)
      Мы сейчас пойдем. (Менению) Да. Сенат получил рапорт Коминия. Тот настаивает, что успех кампании принадлежит Марцию, который, как выражается Коминий, превзошел себя вдвое.
      ВАЛЕРИЯ
      То, что о нем рассказывают, - чудеса, да и только.
      МЕНЕНИЙ
      Чудеса? Только правда!
      ВИРГИЛИЯ
      О боги, если бы так!
      ВОЛУМНИЯ
      Она еще сомневается!
      МЕНЕНИЙ
      Какие сомнения! А куда же он ранен? (Трибунам) Слыхали, ваши благородия? Ну, держитесь! (God save your good worships!) Марций возвращается. И теперь у него еще больше оснований для... как бишь ее... гордости. (Волумнии) Куда же он ранен?
      ВОЛУМНИЯ
      В плечо и левую руку. Теперь у него столько шрамов, что он с полным правом может претендовать на консульство. Только в стычке с Тарквинием он получил семь ран.
      МЕНЕНИЙ
      И теперь еще две. Значит, девять?
      ВОЛУМНИЯ
      Прямо! До этого похода у него было уже двадцать пять ран.
      МЕНЕНИЙ
      Получается: двадцать семь. Каждая обернулась могилой для врага.
      Крики и трубы за сценой.
      Слыхали? Трубы!
      ВОЛУМНИЯ
      Марций входит в Рим.
      Пред ним - восторги, вдовий плач - за ним.
      Он смерти дух несет в руке своей:
      Ударит - и отправит в мир теней.
      [Примечание.
      Здесь не уточняется, кого именно отправит, хотя подразумевается, что врага. Волумния как бы нечаянно предсказывает, что Кориолан может поднять меч и на соотечественников, хотя сейчас она, об этом, конечно, не думает - разве что ее слова содержат оттенок угрозы для трибунов и плебеев (только оттенок, не более).
      В оригинале тоже нет конкретизации - просто люди.
      Death, that dark spirit, in's nervy arm doth lie;
      Which, being advanc'd, declines, and then men die.
      В этой сцене должно присутствовать ощущение противоречивого торжества, чреватого бедой - А.Ф.]
      Трубы.
      Входят МЕНЕНИЙ, ТИТ ЛАРЦИЙ,
      КОРИОЛАН в венке, ВОЙСКО, ГЛАШАТАЙ.
      ГЛАШАТАЙ
      Узнайте, римляне, что в Кориолах
      Кай Марций в одиночку бил врага,
      И этим заслужил он третье имя.
      Хвала, хвала тебе, Кориолан!
      ВСЕ
      Хвала Кориолану!
      КОРИОЛАН
      Хватит! Хватит!
      Я не люблю...
      МЕНЕНИЙ
      Подходит мать твоя.
      КОРИОЛАН
      Ее молитвы принесли мне счастье.
      Падает на колени.
      ВОЛУМНИЯ
      Приветствую тебя, мой храбрый сын!
      Ну, поднимайся! Постоял - и будет!
      Так значит, ты теперь Кориолан?
      С женою поздоровайся.
      КОРИОЛАН (Виргилии, ласково)
      Привет мой,
      Прекрасное молчание, тебе.
      Ты слезы льешь, когда я торжествую?
      Ведь ты ж не смерть предчувствуешь мою?
      Тогда бы ты уж точно не смеялась.
      Оставь рыданья вдовам Кориол.
      [Примечание.
      Еще одно невольное пророчество. Плачущая Виргилия - это своего рода безмолвная Кассандра - А.Ф.]
      МЕНЕНИЙ (невольно содрогнувшись)
      [Примечание.
      Моя ремарка - А.Ф.]
      Своим венцом его храните, боги!
      [Примечание.
      В оригинале просто: Now the gods crown thee! Но, в принципе, не исключается и такое прочтение: боги тебя венчают, чтобы защитить от людей - А.Ф.]
      КОРИОЛАН
      Ты всё такой же.
      (Валерии)
      Здравствуй, госпожа!
      ВОЛУМНИЯ
      О, сколько вас! Теряюсь я. Коминий,
      Приветствую тебя и всех солдат,
      Что приняли участие в походе.
      МЕНЕНИЙ
      Привет тысячекратный. Я хочу
      Одновременно плакать и смеяться.
      Сокрыта в нашей радости печаль.
      Будь проклят тот, кому вы против сердца!
      Победой вам троим обязан Рим.
      Тут есть дички, которым не привьется
      Хоть уваженье к вам. Ну, ничего!
      Их побоку! Останутся ослами
      Ослы, а бревна - бревнами вовек.
      КОМИНИЙ
      Ты - как всегда - образчик прямодушья.
      КОРИОЛАН
      Да, наш Менений верен сам себе.
      (Волумнии и Виргилии)
      Я скоро в дом родной вернусь, но прежде
      Я должен за оказанную честь
      Благодарить сенаторов почтенных.
      ВОЛУМНИЯ
      Итак, я, без сомненья, дожила
      До исполненья всех своих желаний.
      Одно осталось, правда, но его
      Исполнит Рим.
      КОРИОЛАН
      А я предпочитаю
      Служить ему, как должным нахожу,
      Чем править им по руководству черни.
      МЕНЕНИЙ
      Идем же к Капитолию скорей!
      Уходят все, кроме трибунов.
      БРУТ
      Как ты, Сициний, всё это находишь?
      Один лишь он у всех на языке.
      Его узреть слепые возжелали
      И нацепили тотчас же очки,
      Забыв детей, о нем судачат няньки,
      Кухарки, шею ветошью прикрыв,
      На Марция глазеют из окошек.
      Все улицы народ заполонил.
      Зеваки вместо флюгеров на крышах.
      Никто не в силах дома усидеть.
      Жрецы - и те с толпой перемешались,
      Матроны, осторожность позабыв,
      Открыли щеки поцелуям Феба.
      И очарован Рим, как будто он
      Зрит перевоплощенного кумира.
      СИЦИНИЙ
      Он станет консулом.
      БРУТ
      Само собой!
      А нашу власть сошлет в опочивальню.
      СИЦИНИЙ
      Мне думается, кончит хуже он,
      Чем начинал.
      БРУТ
      И то хоть ладно!
      СИЦИНИЙ
      Как же!
      Простолюдины ровно через день
      Его заслуги мнимые забудут
      И воспылают прежнею враждой
      К тому, пред кем благоговеют ныне.
      Да он еще и сам их подстегнет.
      БРУТ
      Я был свидетелем, как он поклялся,
      Что даже званья консула просить
      Он никогда не стал бы у плебеев,
      Не облачился в рубище, и ран
      Не показал, как требует обычай.
      СИЦИНИЙ
      Неплохо бы!
      БРУТ
      Еще он заявил,
      Что власти сам не станет добиваться,
      Коль не предложат нобили ее.
      СИЦИНИЙ
      Тем лучше! Только бы не передумал!
      БРУТ
      Надеюсь.
      СИЦИНИЙ
      Шею сам себе свернет.
      А нам того и надо.
      БРУТ
      Если раньше
      Он с нами не разделается. Мы
      Должны твердить без устали народу,
      Что это злейший враг, что он спесив,
      Что он бы оседлал простолюдинов,
      Когда бы мог, и посадил на цепь,
      Что он их ставит ниже, чем верблюдов,
      Которых кормят только для того,
      Чтобы тюки они переносили,
      Но бьют, когда споткнутся невзначай
      Под непосильной тяжестью.
      СИЦИНИЙ
      Всё это
      Начнем талдычить, как учителя,
      И думаю, что... этот ... нам поможет.
      Его науськать легче на народ,
      Чем псов на стадо. Вспыхнет чернь, как хворост,
      И задохнется наш герой в чаду.
      Входит ГОНЕЦ.
      В чем дело?
      ГОНЕЦ
      Вас зовут на Капитолий.
      Там вся столица собралась. Молва
      Пророчит консульство Кориолану.
      Его услышать тянется слепой,
      Глухой - увидеть. Нобили склонились,
      Как будто пред Юпитером, пред ним,
      Платочками девицы и матроны
      Его забрасывают. Люд простой
      Кидает шапки вверх под рев приветствий.
      Такого никогда я не видал.
      БРУТ
      Идем туда; пока дадим занятье
      Глазам и слуху. Сердце пусть молчит.
      СИЦИНИЙ
      Идем.
      Уходят.
      
      Сцена вторая.
      Капитолий.
      Два СЛУЖИТЕЛЯ с подушками для скамей.
      ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Скорее! Сейчас они придут. И сколько же всего кандидатов в консулы?
      ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Трое. Но победа обеспечена Марцию.
      ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Малый он геройский (a brave fellow), что и говорить, но уж больно высоко себя несет. И к тому же он ненавистник простого народа.
      ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Да будет тебе! Сколько людей - не нам чета - заигрывало с народом - и всё без толку. Народ их не любил. А других обожал - неизвестно за что. Значит, народная любовь и ненависть ничего не стоят - вот он и не придает им значения, да еще и не скрывает этого.
      ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Не скажи. Если бы Марцию было безразлично, как простые люди к нему относятся, он бы их не пытался взбуровить по любому поводу. А это ничуть не лучше заигрывания.
      ВТОРОЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Как бы то ни было, он честно выполнил свой долг перед Римом. Он воевал, когда другие мололи языками. Все видели его геройство. Все прониклись к Кориолану уважением - и с этим ничего не поделаешь. Не признавать его заслуг было бы просто подлостью.
      ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      А я спорю, что ли? Небось не без понятия. Но смотри - идут, сенаторы.
      Трубы.
      Входят КОРИОЛАН,
      ПАТРИЦИИ, ТРИБУНЫ, ЛИКТОРЫ.
      МЕНЕНИЙ
      Решив вопросы в отношенье вольсков
      И Ларцию отправив вызов Рим,
      Пора нам обсудить вознагражденье
      Заслуг достойнейшего из мужей,
      Которому обязан Рим победой, -
      За этим мы и перешли сюда.
      Поведай, консул, нам, что за деянья
      Свершил Кориолан.
      ПЕРВЫЙ СЕНАТОР (Коминию)
      Всё расскажи.
      Не бойся показаться многословным.
      И если мы ему не воздадим,
      То лишь по скудости. - А вы, трибуны,
      Перед народом поддержите нас.
      СИЦИНИЙ
      С охотою: нам дорого согласье.
      БРУТ
      Охотнее почтили б мы его,
      Когда б он сам почтительней с народом...
      МЕНЕНИЙ
      К чему такие речи! Постыдись!
      Молчал бы - да Коминия послушал.
      БРУТ
      Послушаю. Но было бы верней
      Мне рта не затыкать. Я бью тревогу.
      МЕНЕНИЙ
      С чего ты взял? Да любит он народ,
      Но только ложа с ним делить не станет.
      Коминий, начинай.
      КОРИОЛАН хочет уйти.
      А ты куда?
      ПЕРВЫЙ СЕНАТОР
      Такое можно слушать без стыда.
      МЕНЕНИЙ
      Садись.
      КОРИОЛАН
      Что проку в этой болтовне?
      К врачу полезней обратиться мне.
      БРУТ
      Надеюсь, что не я тому причиной?
      КОРИОЛАН
      Бегу я от пустопорожних фраз,
      Но только не твоих на этот раз,
      Ты возносить не стал мои дела,
      А мне любая искренность мила.
      И помни, Брут, что я народу дам
      Лишь то, чего народ достоин сам.
      МЕНЕНИЙ
      Садись.
      КОРИОЛАН
      Увольте. С тою же охотой
      Я мог бы и на солнышке сидеть
      В разгар сраженья и чесать в затылке.
      Не так ужасен я, чтоб похвала
      Делам моим чудовищной была
      Пояснение.
      В оригинале:
      To hear my nothings monster'd].
      Уходит.
      МЕНЕНИЙ
      Что скажете, народные витии?
      Вы слышали, как он умеет льстить
      Личинкам вашим, из которых пары
      Не сыщется пристойной?
      [Пояснение.
      В оригинале:
      Your multiplying spawn how can he flatter,-
      That's thousand to one good one]
      Он готов
      Отдать всего себя на дело чести,
      Но пожалеет уха одного
      Для почестей. - Коминий, говори же!
      МЕНЕНИЙ
      Мой голос тих. Ему ли излагать
      Кориолана громкие деянья?
      Поскольку доблесть выше всех заслуг,
      То всех мужей Кориолан превыше.
      Когда войной Тарквиний шел на Рим,
      Едва сравнялось Марцию шестнадцать,
      Он, с амазонским подбородком, смог
      Расправиться с обросшими врагами.
      Почтенный наш диктатор тех времен
      Солгать не даст - он сам тому свидетель.
      Когда кого-то ранили, его
      Прикрыл собою Марций и мгновенно
      Сразил троих. Он одолел в бою
      Тарквиния, стяжав венок дубовый.
      В лета, когда ровесники его
      Играют на театре роли женщин,
      Ребенок этот мужеством своим
      Затмил мужей, достойнейших доселе.
      Обилен славой, будто океан
      Водою, он в семнадцати сраженьях
      Лишал других надежды на триумф,
      И, наконец, штурмуя Кориолы, -
      Когда б я мог об этом рассказать
      Достойно! - он воспламенил примером
      Своим солдат, чьи дрогнули сердца, -
      И ужас их в задор преобразился.
      Как водоросли, мощный галеот
      Сгибает - так сгибал врагов наш Марций,
      Своим мечом смертельным их клеймя.
      Он выглядел кровавым привиденьем.
      [Пояснение.
      В оригинале: He was a thing of blood]
      И каждому движению его
      Предсмертные стенанья отвечали.
      И, сильно остальных опередив,
      Он сам ворвался в гибельные стены,
      Печать судьбы оттиснув на вратах -
      След крови. Смог он вырваться оттуда
      Живым - и снова, будто метеор,
      С войсками подоспевшими взял город,
      Но, услыхав сраженье вдалеке,
      Он укрепил искромсанное тело
      Восставшим духом, ринулся вперед,
      Как бы сочтя врагов своим трофеем.
      Расчистив путь сквозь горы мертвецов,
      Он подоспел на помощь и сражался,
      Пока не победили мы вполне.
      МЕНЕНИЙ
      Великий муж!
      ПЕРВЫЙ СЕНАТОР
      Он наивысшей чести
      Заслуживает, как никто другой.
      КОМИНИЙ
      Да, но похвал он слушать не желает,
      А из добычи меньше попросил,
      Чем лепта нищего. Ему награда -
      Свершенье подвигов, игра с огнем.
      МЕНЕНИЙ
      Позвать его! Какое благородство!
      ПЕРВЫЙ СЕНАТОР
      Позвать Кориолана!
      ПЕРВЫЙ СЛУЖИТЕЛЬ
      Он идет.
      Возвращается КОРИОЛАН.
      МЕНЕНИЙ
      Достоин ты, по мнению сената,
      Быть консулом.
      КОРИОЛАН
      Сенату я отдам
      Всю жизнь свою и службу в благодарность.
      МЕНЕНИЙ
      Теперь к народу выйти должен ты,
      Как требуется.
      КОРИОЛАН
      Я прошу: избавьте
      От этой процедуры. Не могу
      Я раны выставлять на обозренье,
      Выклянчивая голоса толпы.
      СИЦИНИЙ
      Но без народа силы не имеет
      Решение сената. А народ
      Не даст обряд нарушить ни на йоту.
      МЕНЕНИЙ
      Не связывайся. Поступали так
      Все консулы. Что сделаешь - обычай!
      КОРИОЛАН
      Но я же покраснею от стыда -
      Зачем такое зрелище плебеям?
      БРУТ (Сицинию)
      Слыхал?
      КОРИОЛАН
      Я похваляться не готов,
      Изображая из себя героя!
      И раны получил не для того я,
      Чтоб выставлять их ради голосов.
      МЕНЕНИЙ
      Ты сам всё осложняешь. - Вам, трибуны,
      Решение сената надлежит
      Народу сообщить. - Наш славный консул,
      Хвала тебе!
      ВСЕ
      Хвала! Хвала! Хвала!
      Уходят все, кроме трибунов.
      БРУТ
      Вот так! Он ни во что народ не ставит!
      СИЦИНИЙ
      И консульское званье - оттого,
      Что консульство даруется народом.
      О, если б это поняли они!
      БРУТ
      Идем, нас заждались уже. Народу
      Мы разъясним, что здесь произошло.
      Уходят.
      
      Сцена третья.
      Форум.
      Входят ГОРОЖАНЕ.
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      О чем речь! Если он попросит наших голосов по-человечески - разве мы откажем!
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      А можем и отказать, имеем право.
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      А вот и нет! Право-то мы имеем, только мы ничего не имеем, кроме права. Его раны сами заговорят - и сами за себя, и нашими языками в придачу. А если он еще и расскажет о своих подвигах, нам вообще будет нечего сказать. Хороши будем мы, если проявим неблагодарность. Это же будет просто плебейство. Это подло.
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Да хоть ты не называй нас подлыми! И так это делают все кому не лень. А он - помните, когда мы боролись за хлеб - он обозвал нас стоглавой гидрой!
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Нас и другие так обзывали - и не потому, что у нас головы у кого черные, у кого белые, у кого лысые, а потому, что сколько голов - столько и умов. И все пялятся в разные стороны. Кабы они все разом брызнули из одной башки, то разлетелись бы по всему свету.
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      А мой куда полетел бы?
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Твой-то? Он далеко не улетит: он у тебя невысокого полета. Но, я думаю, он бы рванул на юга́.
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      Это почему же на юга?
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Из любви к туману. Там бы он частично распался на всякую гниль, а то, что осталось, из жалости вернулось бы в твою черепушку. Иначе кто за тебя пойдет, за безмозглого!
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      Вечно ты со своими приколами! Ладно, мели дальше, коли язык без костей.
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Так что же мы решим? Дадим ему голоса или нет? Хотя всё уже и так решили за нас. Только вот что я вам скажу: будь он с народом подушевнее, цены б ему не было.
      Входят КОРИОЛАН и МЕНЕНИЙ.
      А вот и он, легок на помине - в одежде смирения. Посмотрим на его поведение. Только вы не стойте гуртом. Подходите по одному, по двое, в крайнем случае - по трое, но это в крайнем случае! Пусть с ка-аждым поговорит. Смотрите на меня - я вам покажу, как перед ним держаться.
      ВСЕ
      Ладно, ладно.
      Уходят.
      МЕНЕНИЙ
      Смирись. Обычай этот соблюдали
      Сильнейшие.
      КОРИОЛАН
      Да что я им скажу?
      "Друзья..." А! Порази их всех холера!
      Не поворачивается язык.
      "Друзья мои, я заработал раны,
      Спасая Рим, когда вы, как ослы,
      Бежали от своих же барабанов!"
      МЕНЕНИЙ
      Да что это с тобой! Речь не о них.
      Ты за себя ходатайствовать должен.
      КОРИОЛАН
      Ходатайствовать! Висельники! Нет,
      Пускай меня забудут, как забыли
      Про совесть поучения жрецов.
      МЕНЕНИЙ
      Ты враг себе. Ну, будь же к ним терпимей!
      Ну, я пошел.
      КОРИОЛАН
      Пускай они сперва
      Умоют хари и почистят зубы.
      Входят три ГОРОЖАНИНА.
      Гляди-ка, трое! Ведомо ли вам,
      Что привело меня на эту площадь?
      МЕНЕНИЙ уходит.
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Ведомо. Так что же тебя привело на эту площадь?
      КОРИОЛАН
      Говорят, что мои заслуги.
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      Твои заслуги?
      КОРИОЛАН
      А то! Сам бы я сюда не пришел.
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      А почему не пришел бы?
      КОРИОЛАН
      Чтобы не просит о милостыне убогого.
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Учти, мы ничего не подаем даром.
      КОРИОЛАН
      Вот и хорошо. И почем ныне ходит должность консула?
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Попроси хорошенько - вот и вся цена.
      КОРИОЛАН
      Хорошенько? Пожалуйста. Отдай за меня голос по-хорошему, а я тебе покажу ранения. Потом как-нибудь.
      (Второму горожанину) И ты дай мне голос, приятель.
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      Возьми его, храбрый воин.
      КОРИОЛАН
      Два голоса подано. Благодарю за подаяние. Прощайте.
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Не нравится мне это...
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      Да уж... Но что сделано, того уж не разделать.
      Уходят. Появляются двое других.
      КОРИОЛАН
      Раз пришли, давайте сюда ваши голоса. Вы же видите - я одет как положено. Чего еще надо?
      ЧЕТВЕРТЫЙ ГОРОЖАНИН
      Ты эту честь скорее выслужил, чем заслужил.
      КОРИОЛАН
      Что сие значит?
      ПЯТЫЙ ГОРОЖАНИН
      Для врагов Рима ты был бичом, для друзей - кнутом. Ты ненавистник пролетариата...
      КОРИОЛАН
      Да, я не люблю пролетариата. (С)
      [Примечание.
      Шутка переводчика, но довольно близкая к оригиналу:
      THIRD CITIZEN
      (...) you have not indeed loved the common people.
      CORIOLANUS
      You should account me the more virtuous, that I have not been common in my love.
      У Булгакова именно: ненавистник пролетариата.
      Кстати, пролетарий - слово римское - А.Ф.]
      Вот и уважайте меня за то, что я не братаюсь с кем ни попадя. Впрочем, сейчас я именно это и делаю... Так ведь иначе нельзя. Если плебею согнутая спина милее прямой речи, я выучусь кланяться и перейму ужимки тех, кто вам нравится, только выберите меня консулом!
      ЧЕТВЕРТЫЙ ГОРОЖАНИН
      Мы надеемся, что ты исправишься, и отдаем тебе голоса.
      ПЯТЫЙ ГОРОЖАНИН
      Только из уважения к твоим ранам.
      КОРИОЛАН
      А, так вы об этом знаете! Тогда я могу их не показывать! Не смею задерживать.
      ОБА
      Да помогут ему боги!
      Уходят.
      КОРИОЛАН
      Ступайте, сладкогласные мои!
      Такого униженья никогда я
      Не мыслил! Лучше сгинуть, голодая.
      Но мне вымаливать превыше сил
      То, что по праву кровью заслужил,
      Противостать обычаю не смея.
      Тогда зачем я корчу лицедея
      И в рубище на площади стою
      В угоду непотребному хамью?
      [Примечание.
      Не совсем вольность переводчика.
      В оригинале
      непотребному соответствует their needless vouches, а хамью, производному от имени Хам, - антропонимы Hob and Dick. - А.Ф.]
      Когда бы мы обычаями жили,
      Не убирая наслоений пыли,
      То предрассудки, уплотнясь скалой,
      Всю правду погребли бы под собой.
      Где я возьму смирения для роли?
      Прервать ее на середине, что ли?
      И правда, пусть ее играет тот,
      Кто ради власти всё перенесет?
      Что ж, оставаться мне ни чем в итоге?
      Да и бежать негоже с полдороги.
      Мне до конца стоять велит судьба
      У этого позорного столба.
      Входят еще трое.
      А вон еще идут. - Какое счастье!
      Кровь проливал я и недосыпал
      И ранами покрылся и немало
      Чего еще другого совершил
      Во имя ваших голосов - и только.
      О, я отказа не переживу -
      Уж больно быть мне консулом охота.
      ШЕСТОЙ ГОРОЖАНИН
      Язык не поворачивается отказать ему в голосе. Да и у кого повернется?
      СЕДЬМОЙ ГОРОЖАНИН
      Да помогут ему боги стать нашим благодетелем.
      ВСЕ
      Да помогут тебе боги, благородный консул!
      Уходят.
      КОРИОЛАН
      Неловко и мечтать о большей чести!
      Входят МЕНЕНИЙ и ТРИБУНЫ.
      КОРИОЛАН
      Кориолан, твой искус завершен,
      Сейчас с итогами голосованья
      Ты ознакомишься. Ну, а потом
      Наденешь консульское одеянье.
      Оно ведь более тебе к лицу.
      КОРИОЛАН
      Все кончено?
      СИЦИНИЙ
      Ты выполнил условье,
      Как должно - и властителем своим
      Народ тебя избрал единогласно.
      Осталось лишь избранье утвердить.
      КОРИОЛАН
      В сенате?
      МЕНЕНИЙ
      Разумеется.
      КОРИОЛАН
      Могу я
      Вот это сбросить?
      СИЦИНИЙ
      Можешь.
      КОРИОЛАН
      Так пойду
      Немедленно - и, став самим собою,
      Явлюсь сенаторам.
      МЕНЕНИЙ
      И я с тобой.
      А вы, трибуны?
      БРУТ
      Мы всегда с народом.
      С ним и останемся.
      СИЦИНИЙ
      А вам всех благ.
      КОРИОЛАН и МЕНЕНИЙ уходят.
      Он в ярости, хоть своего добился.
      БРУТ
      А ты чего хотел? Он не смирен
      Рубашкою смиренья. Что нам делать?
      Возвращаются ГОРОЖАНЕ.
      СИЦИНИЙ
      Ну что, голосовали вы, друзья?
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Голоса-то мы отдали...
      БРУТ
      Не обманитесь в ваших ожиданьях!
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Вот именно! Я, со своим худым умишком, никак не мог отделаться от мысли, что он будто бы ничего и не просил...
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Конечно! Он же просто издевался над нами!
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Да нет же! У него стиль такой.
      [Примечание.
      В оригинале:
      No, 'tis his kind of speech. Стиль (stilus) - слово латинское - А.Ф.]
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      Какое там - стиль! Он нас презирает - вот его стиль! Он ведь должен был открыть раны.
      СИЦИНИЙ
      А разве Марций их не показал?
      ГОРОЖАНЕ
      То-то что нет! Никому! Никто их не видал!
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Он заявил - да еще так высокомерно: "Вот я вам покажу! Вы у меня такое увидите!" Нельзя, говорит, без ваших голосов - так что давайте их сами живо и проваливайте! Вот так он сказал - слово в слово. У-у! Бессовестный!
      СИЦИНИЙ
      Вас даже это не остановило?
      Как дети, вы доверились ему!
      БРУТ
      Вы все уроки наши позабыли.
      Необходимо было вам сказать,
      Что вы ему не верите, поскольку
      Еще когда ходил он в рядовых,
      Не мог переносить простого люда
      И притесненья вам чинил, как мог.
      Так что же сделает, добившись власти?
      Вот то-то же! Голосовали вы
      За приговор свой смертный. Вам сказать бы,
      Что недостаточно его заслуг
      (Преувеличенных невероятно),
      А следует перемениться к вам
      И уважать признание народа.
      СИЦИНИЙ
      Вам до́лжно было это повторить -
      Тогда бы убедились вы воочью,
      Что он, как прежде, ненавидит вас,
      И получили бы отличный повод
      Не выбирать его...
      БРУТ
      Да вы и так
      Увидели, что он гнушался вами,
      Хотя и обойтись без вас не мог.
      Да он же не простит вам униженья!
      Вам сердце этого не говорит?
      Молчите? Языки у вас, как видно,
      Работают лишь вопреки уму.
      СИЦИНИЙ
      Добро бы вы не знали, что такое
      Отказ! Добро бы Марций умолял!
      Но он над вами просто изгалялся!
      ТРЕТИЙ ГОРОЖАНИН
      Так ведь его, кажется, еще не утвердили? Почему бы нам не переголосовать?
      ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
      И точно! Переголосуем! Да я сам сагитирую пятьсот человек!
      ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
      А я тысячу - да еще их друзей и знакомых в придачу!
      БРУТ
      Так вы должны немедля объявить,
      Что консулом избрали, не подумав,
      Себе на горе злейшего врага,
      Который ваши вольности похерит,
      И станет он пинать вас, как собак,
      Его же стерегущих.
      СИЦИНИЙ
      Созывайте
      Людей побольше, дабы отменить
      Решение поспешное. Скажите,
      Что так не просят, как просил он вас,
      И только память о его заслугах
      Вам помешала это ощутить.
      БРУТ
      Скажите: мы, трибуны, виноваты -
      Советовали вам его избрать,
      Не принимая здравых возражений.
      СИЦИНИЙ
      Да, граждане, валите всё на нас!
      Что мы пренебрегли народным благом,
      Не осознали долга своего
      И прочее. Короче - мы в ответе.
      БРУТ
      Мы виноваты. Расскажите всем
      О том, как часто мы напоминали,
      Что Марций Кай от молодых когтей
      Служил отечеству, что он потомок
      Стариннейшего рода: Марций Анк -
      Гостилия великого наследник,
      И Нумы внук по матери, и Квинт,
      А также Публий - ими был построен
      Наш акведук, а также Цензорин,
      Который дважды цензором был избран, -
      Вот предки достославные его.
      СИЦИНИЙ
      Конечно, он и сам чего-то стоит
      И мог бы государством управлять
      (Вы это подчеркните), но, размыслив
      О недостатках Марция, пришли
      Вы к заключению, что он не должен
      Быть консулом, как ваш заклятый враг.
      БРУТ
      И понастойчивее повторяйте,
      Что он бы голосов не получил,
      Когда б не мы. Изме́ните решенье -
      И, не теряя времени, - в сенат.
      ГОРОЖАНЕ
      Так и сделаем. Да уж сто раз пожалели, что выбрали его.
      Уходят.
      БРУТ
      Ну что ж, мы их изрядно возмутили,
      А это безопасней мятежа,
      Который поднимают голодранцы
      По своему почину! Если наш
      Злой гений взбесится - нам это может
      Быть на руку.
      СИЦИНИЙ
      Идем скорей в сенат,
      Пока туда плебеи не поспели,
      Чтоб назревающий переворот
      Представить как желание народа.
      Отчасти, впрочем, так оно и есть. Уходят.

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Флоря Александр Владимирович (alcestofilint@mail.ru)
  • Обновлено: 20/09/2017. 42k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Перевод
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.