Привет тебе, парень с тамбурином. Я вижу, ты жить не можешь без музыки?
ФЕСТЕ
Скорее я не могу жить без церкви.
ВИОЛА
Разве ты духовное лицо?
ФЕСТЕ
Нет, я лицо околоцерковное, потому что живу около церкви.
ВИОЛА
С тем же успехом можно сказать, что король в присутствии бедняка прибедняется? А ты, если в своем доме станешь барабанить что-то бравурное, то заделаешься тамбурмажором при церкви?
ФЕСТЕ
Сказать можно что угодно, сэр. О времена, о нравы! Всякие умники обращаются со словами, как с лайковыми перчатками: выворачивают наизнанку и представляют в совершенно превратном виде.
ВИОЛА
Что правда, то правда. Когда со словами обращаются произвольно, между ними быстро возникают противоестественные связи.
ФЕСТЕ
Вот поэтому я предпочел бы, чтоб у моей сестры не было имени.
ВИОЛА
Вот как? Почему, друг мой?
ФЕСТЕ
Потому, сэр, что имя это слово, значит, его можно извратить, а я не хочу, чтобы моей сестре приписали извращения. И вообще слово стало преступлением после того, как было обесчещено лишением свободы.
ВИОЛА
Твои доказательства, человече?
[В оригинале: VIOLA. Thy reason, man?- А. Ф.]
ФЕСТЕ
К сожалению, сэр, доказательства-то есть - доказать невозможно. Слова так обесценились и обессмыслились, что я не хочу прибегать к ним для обоснования истины.
[Пояснение В оригинале: CLOWN. (...) words are grown so false I am loath to prove reason with them. Фесте выражается в духе Ф. Бэкона и Т. Гоббса, который в "Левиафане" упоминает четыре "злоупотребления речью": "Первое, когда люди неправильно регистрируют свои мысли из-за неустойчивого значения употребляемых ими слов, в силу чего люди регистрируют в качестве своих представлений то, что они никогда не представляли, и, таким образом, обманывают себя. Второе, когда они употребляют слова метафорически, т. е. в ином смысле, чем тот, для которого они предназначены, обманывая этим других. Третье, когда они словами объявляют как свою волю то, что ею не является. Четвертое, когда слова употребляют, чтобы причинить боль друг другу" - А. Ф.]
ВИОЛА
Да ты забавник! Значит, ты не признаёшь никакой очевидности?
ФЕСТЕ
Нет, сэр, кое-что очевидным я признаю, но, честно говоря, не вас. Не признавать очевидным - значит, признавать невидимым? Но сделает ли это вас невидимым, сэр?
ВИОЛА
Ты, разумеется, шут графини Оливии?
ФЕСТЕ
Да я бы не сказал, что разумеется: мадам Оливия к шуткам не склонна и шутов не держит. В дураках часто оказываются мужья, но пока ещё никакой дурак не занял место мужа при её особе. Эти две категории - муж и дурак - соотносятся как селёдка и сардинка. Муж - категория родовая.
[В оригинале: and fools are as like husbands as pilchers are to herrings - the husband"s the bigger. - А. Ф.]
Так что я не шут при миледи, а штатный словообнулитель.
ВИОЛА
Я недавно видел тебя также у герцога Орсино.
ФЕСТЕ
А дурачество, сэр, вращается по своей орбите, как солнце, и озаряет всех. Было бы прискорбно, если бы оно посещало вашего господина реже, чем мою госпожу. Но, если не ошибаюсь, я наблюдал в тех же сферах и вас, ваше благоразумие?
ВИОЛА
Э, если ты переходишь на мою личность, я удаляюсь. Вот тебе на мелкие расходы.
ФЕСТЕ
Пусть Юпитер из первой партии волос одарит тебя бородкой.
ВИОЛА
Признаться, я сам мечтаю о лице с бородою. (Про себя) Только не о своём. (Вслух) Твоя леди дома?
ФЕСТЕ
А если бы у этого грошика была пара, могли бы они родить маленьких деньжат?
ВИОЛА
Разумеется: путём соединения и вложения.
ФЕСТЕ
Для этого я с блеском сыграл бы сводника Пандара Фригийского, но мне для Троила нужна Крессида.
ВИОЛА
Вы артистически представляете нищего, сэр. (Даёт ему вторую монету.)
ФЕСТЕ
Это не так уж трудно, сэр, и не очень выгодно. Я, играя нищего, приобретаю нищенку, ибо Крессида, как вам известно, умерла в нищете. А миледи дома, сэр. Я доложу, от кого вы явились, но не скажу, с какой целью и, главное, кто вы: я понятия не имею об этих аспектах. Сказал бы: материях, но это слово слишком изношено.
ФЕСТЕ уходит.
ВИОЛА
Да, в роли дурака он недурён.
Здесь нужен ум, хотя своеобразный:
Умение мгновенно уловить,
Кого он передразнивать собрался,
Понять характер, оценить момент
И наконец, как жертву из пернатых,
Подобно соколу, атаковать.
Он, дурень, проницательнее умных.
Ум дурака для мудрости открыт,
Но тот безумен, кто перемудрит.
Входят СЭР ТОБИ и СЭР ЭНДРЮ.
СЭР ТОБИ
Бог вас благослови, джентльмен.
ВИОЛА
И вас, сэр.
СЭР ЭНДРЮ
Дьё ву гарде, мусьё.
ВИОЛА
Et vous aussi; votre serviteur.
СЭР ЭНДРЮ
Если так, то и я к вашим услугам.
СЭР ТОБИ
Вы намереваетесь проникнуть в дом? Моя племянница изъявила желание, чтобы вы вторглись в него, если вам поручено войти с нею в сношения.
ВИОЛА
Да, сэр, я должен войти с нею в сношения - это и есть цель моего путешествия.
СЭР ТОБИ
Тогда проверьте ваши нижние конечности путем приведения их в действие.
ВИОЛА
Мои ноги умнее головы, сэр: они лучше понимают меня, чем я вас. Объясните: что я должен с ними сделать?
СЭР ТОБИ
Войти в дом, сэр. Вторгайтесь.
ВИОЛА
Что ж, я отвечу вам действием и вторгнусь. Впрочем, в этом нет надобности, нас уже предварили.
Входят ОЛИВИЯ и МАРИЯ.
Наисовершеннейшая архипрелестная леди! Да извергнут небеса ливни ароматов на вашу голову...
СЭР ЭНДРЮ
Юнец умеет кадить фимиам! Ливни ароматов - это шарман.
ВИОЛА
Предмет моего визита столь деликатен, что не может обрести голос - только наедине с вашим всечувствительным и всеприемлющим слухом.
СЭР ЭНДРЮ
Ливни ароматов, всечувствительный и всеприемлющий - эти три оборота надо взять на вооружение.
ОЛИВИЯ
Выйдите и затворите за собой калитку. Я желаю слушать посла наедине.
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и МАРИЯ выходят.
Подайте мне вашу руку, сэр.
ВИОЛА
Мой долг - почтительно служить вам.
ОЛИВИЯ
Как вас зовут?
ВИОЛА
Цезарио, принцесса,
Такое имя носит ваш слуга.
ОЛИВИЯ
Мой! Этот мир опошлился чрезмерно,
Когда для лицемерия нашли
Пристойное названье комплимента.
Нет, юноша, вы герцога слуга.
ВИОЛА
Но также ваш, поскольку мой хозяин
Служеньем вам свою заполнил жизнь.
ОЛИВИЯ
Уж лучше бы она была пустою,
Как для меня ваш герцог - пустота.
ВИОЛА
Но я, мадам, пришёл пробел восполнить.
ОЛИВИЯ
Пожалуйста, не надо восполнять!
Просила я: о герцоге ни слова!
Но разговор о чём-нибудь другом
Мне прозвучал бы музыкой вселенной.
ВИОЛА
Но, дорогая леди...
ОЛИВИЯ
Нет, прошу
Дать высказаться мне. Сюда явившись,
Вы чудо сотворили в прошлый раз,
И я, поддавшись вашему гипнозу,
Кольцо послала вам, чтоб вы потом
Могли вернуться. Этою уловкой
Скомпрометировала я себя,
Посла, быть может, вас (избави боже),
В каком меня коварстве уличить
Вам повод подала, в каком бесстыдстве,
Навязывая вещь, которой вы
Не видели в глаза! Таким поступком
Я честь мою подставила кнутам
Развязных и немилостивых мыслей -
Отродий тиранической души.
Вам ясно: лёгким крепом, а не кожей
Моё покрыто сердце. Что теперь
Вы скажете?
ВИОЛА
Что я вам сострадаю.
ОЛИВИЯ
Не первая ли стадия любви -
Такое чувство?
ВИОЛА
Нет, ни в коей мере.
Ведь сострадают даже и врагам,
Как говорит элементарный опыт.
ОЛИВИЯ
Меня вы позабавили. Смеюсь
Теперь я над собой. Но как впадает
В гордыню даже скромный человек!
Нет, если погибать, то не от волка,
Но пасть поживой подлинного льва!
Бьют часы.
Часы пеняют мне за расточенье
Минут! Мой добрый юноша, на вас
Претензий я отнюдь не заявляю,
Не беспокойтесь. Знаю, что потом,
Когда ваш подростковый ум созреет,
Достанется кому-то в урожай
Премилый муж. Теперь ваш путь на запад.
ВИОЛА
Ну, что ж, на запад двинемся. А вам
Желаю счастья и благополучья.
Так мне милорду нечего сказать?
ОЛИВИЯ
Постой! А обо мне какое мненье
Сложилось у тебя?
ВИОЛА
Что вы теперь
В жестоком заблуждении.
ОЛИВИЯ
Но это
Могла бы я подумать и о вас.
ВИОЛА
Вы правы: я жестоко заблудился.
ОЛИВИЯ
Так выйдите на путь, что нужен мне!
ВИОЛА
О, это вряд ли было бы вам нужно,
Хотя сейчас пред вами я дурак.
ОЛИВИЯ
Кощунство - над любовью насмехаться!
Но резкость украшает святотатца.
Во тьме вершатся чёрные дела,
А для любви любая ночь бела.
[Вариант:
Во тьму спешат убийство и разбой.
Но скрыть любовь - нет в мире тьмы такой.- А. Ф.]
Клянусь Цезарьо, розовым цветеньем,
Клянусь моим девичеством весенним:
К тебе, гордец, я страсти не уйму
Наперекор рассудку моему.
А ты считаешь, как педант завзятый:
Любимому любить - лишь сил растрата.
Но знай: кто не соизмеряет трат,
Расчётливых счастливее стократ.
ВИОЛА
Я вам по чести мой расчет открою:
Один я и средь женщин ни с одною
Не знался. Никакая из красот
Супруга в урожай не соберёт.
Прощайте. Навсегда я вас покину,
Чтоб вам не приносить слезы´ Орсино.
[Вариант:
Прощайте же. Не стану я, графиня,
Носить вам слёзы герцога отныне. - А. Ф.]
ОЛИВИЯ
Нет, приходите. Вдруг я через вас
Влюблюсь в того, кто мне постыл сейчас?
Уходят.
Сцена вторая
Замок ОЛИВИИ.
Входят
СЭР ТОБИ, СЭР ЭНДРЮ и ФАБИАН.
СЭР ЭНДРЮ
Нет, я здесь ни на миг не останусь, ей-богу!
СЭР ТОБИ
Яд ты наш сладкий! Аргументы давай, аргументы!
ФАБИАН
В самом деле, сэр Эндрю, вы должны аргументировать своё решение.
СЭР ЭНДРЮ
Какие ещё аргументы, когда она только сегодня оказала этому прислужнику Орсино больше внимания, чем мне за всё время! Они предались нежностям в саду, я сам видел!
СЭР ТОБИ
Старик, а она тебя видела?
СЭР ЭНДРЮ
Как я вижу вас, старик.
ФАБИАН
Так это железное доказательство, что она вас любит!
СЭР ЭНДРЮ
Ей-богу, вы из меня делаете осла!
ФАБИАН
Я могу доказать это по всем законам логики, приведя к присяге силы рассудка и разума.
СЭР ТОБИ
Которые были присяжными, ещё когда Ноев ковчег не бороздил океана.
ФАБИАН
Зачем она прямо у вас на глазах демонстрировала свою нежность к молодому человеку? Чтобы раздражить ваши вялые сердце, печень и, извиняюсь, мозг, влить в них огонь и растолкать вашу рыцарскую храбрость, обленившуюся, как байбак!
[В оригинале: to awake your dormouse valour. - А. Ф.]
Я настаиваю на этом сравнении. Почему вы не ворвались, не срезали молодчика свежеотчеканенными оригинальными, искромётными остротами, не повергли в немоту? Она вручила вам золотую возможность показать себя, а вы что показали? Вы упустили момент и позволили времени обесценить это золото. Теперь вы упали в глазах миледи и покатитесь на север её неудовольствия, пока не обледенеете среди торосов Голландии. Впрочем, вы можете реабилитироваться, но только посредством фантастической отваги или изощрённой дипломатичности.
СЭР ЭНДРЮ
Давайте лучше я проявлю фантастическую отвагу. А извращённая дипломатия мне претит. Проще стать браунистом или пуританином.