Утром, как только стало светать, Марина поднялась со своей временной постели. Освежилась, поплескав в лицо водой из бочки. Причесалась. Перекинула на спине коровы два узелка, связанные длинной шторой - на правый и на левый бок. Набросила на рога веревку.
- Ну, пойдем, Зорька, домой. Пойдем, милая ты моя.
Корова послушно пошла за хозяйкой. Вышли через калитку. Марина даже не стала останавливаться напротив дома. Повела корову по селу к пологому спуску в луга, который начинался от сельсовета. Можно было бы ближе пройти, мимо Поповых, по их меже, но там спуск в луга крутой, и не только корове он неудобен, корова много раз спускалась и поднималась по нему, а самой Марине с ее животом не просто было на этом спуске. На ходу корова пыталась ухватить траву, и это ей удавалось.
- Проголодалась? Потерпи. Вот в луг уйдем и возле озера попасу тебя. Там ты и поешь, и попьешь, - тихонько говорила Марина корове. И корова будто понимала ее, послушно шла за ней, не дергаясь к траве.
У озера трава стояла густая. Дойдя до ивовых кустов, под которыми лежал длинный и толстый пень, Марина сняла со спины коровы поклажу, замотнула веревку на рога.
- Вот, а теперь пасись, завтракай. Вон какая трава едовая, вся в росе. Поешь и пить не захочешь.
Корова тут же принялась торопливо щипать траву. Марина присела на пень. Перед ней было свежее кострище, но не горячее, а прилитое дождем. Значит, недавно здесь отдыхали молодые. Это было их любимым местом: соберутся в ночь, разведут огонь и веселятся вокруг все вместе, или разбредутся по лугу парочками, воркуют, милуются.
Над лесом за лугом и за рекой поднялось солнышко. Стало пригревать. Сделалось дремотно. Марина подумала: не уснуть бы... Ночь она почти не спала, просидела в сарае возле коровы.
2
Вчера в семье Марины случился неожиданно крупный скандал. С утра, в полдень скандалом и не пахло, а перед вечером будто взорвалось все и разнесло в щепки весь покой семейный. Семья, конечно, не великая, Слава да она, Марина, жена его. Корова Зорька почти не в счет - она же корова. Всего-то год с небольшим как Марина и Слава поженились. Она учительствовала в школе. А Слава электриком работал сразу везде: в школе, садике и клубе. Местный он, Березовский, а Маринины отец и мать неподалеку живут, всего - то в семи километрах, если лугами по сухой или зимней поре. А если круговой дорогой, то все пятнадцать километров намеряешь. Но по круговой ездили или ходили в полую воду или когда луга снег накроет, пока не натопчут в них тропу.
Отец не вполне был доволен выбором дочери, говорил ей:
- Дочка, подумай хорошенько, не торопись. Людишки - то березовские очень уж вертлявые, работа им на ум не идет. Когда еще колхозы были, то отсталей березовскорго в районе не встретишь. А все потому, что люди налегке жили: кто воровством промышляет, кто спекуляцией. Одной самогонкой всю округу стравили: двор под двор гонят да таскают по деревням, перекупщикам сдают. Неустойчивые людишки.
Марина говорила отцу:
- Я за Славу замуж выхожу, а не за всех Березовских. А Слава - он хороший. Добрый. Внимательный.
Мать останавливала мужа:
- Да будя тебе! Не слушать бы тебя. Люди - они везде люди. А ей что ж по-твоему, в вековухах теперь оставаться. Соглашайся, дочка. Судьбу-то не предскажешь и не угадаешь.
Марина понимала: не оторвать Славу от его семьи. Семья и впрямь легковатая. Отец - не пролей каплю, сам говорит, что ему хоть в решето наливай, так он из под решета успеет ловить ртом, капли не потеряет. Мать смирилась со всем, с чем можно смириться, жила какой-то своей неопределенной жизнью. На мужа, сыновей внимания не обращала. Все больше у подружек время проводила. И по ночи, и по две домой не являлась. Вроде бы не пьяница, а к дому никакой тяги в ней не было. Брат Славин Володя уже раз пять женился, а теперь в холостых ходит. То приедет, дома поживет, то уедет и месяца два не видно его.
В Березовке стояли брошенные дома. Хозяева этих домов или на погосте свой последний приют нашли или в по городам раскатились.. В одном из таких домов дальних Славиных родственников и обосновалась молодая семья.
Отец вещички Маринины привез с соседом на его машине. А корову, которую он выделил Марине, ей самой пришлось вести в Березовку. Вела ее лугами. Думала, как Слава обрадуется корове. Но ошиблась, Слава скислился при виде коровы.
- Чего ты додумалась, ее же кормить надо! Навоз за ней убирать! Не обойдемся, что ли, без нее?
- Накормим и напоим, - как о решенном деле спокойно говорила Марина. - Что, травы и воды мало вокруг? За лето наберем ей на зиму. Зато со своим молочком будем. Ребеночек у нас будет, ему тоже молочка надо свойского. А как ты хотел? Так и будем жить и не тужить.
Друзьям Слава жаловался:
- Ну, блин, моя дает! Корову привела! Да я не знаю, с какой стороны подходить-то к ней!
Друзья смеялись над Славой, а он рад покрасоваться перед ними, поёрничать насчет жены с коровой.
Летом сена все же наготовили. Часть сами набрали по лугам, на тачке навозили, часть отец подкинул, часть Марина прикупила. Отрубей с мельницы привез родитель одного ее ученика. Отруби добавляла в пойло. А затем задавала сена.
Корова была не старая, всего-то два раза телилась. А на третий раз не получилось. Подошло время к быку ее вести, поблизости быка не было, а за пять километров Слава вести отказался. Спорили, спорили и пропустили время, корова осталась яловая. А от яловой и молока столько получишь, литра по три в день всего давала. И это корова? Одно название. Коза больше дает.
Среди лета, когда Марина уже была на сносях, Слава задумал сдать корову на мясо. Марина упиралась, но слабо. Понимала, она сама в таком положении, что сена готовить не сможет. Славу одного не заставишь этим заниматься. А дальше - больше, ребенок появится, до коровы ли ей будет. Ну, на мясо так на мясо. Сначала, правда, дали объявление: " Продаем корову молодую. Желательно в надежные руки". Купцы приходили редко, совсем мало стало охотников на коров. А какие приходили, узнав, что корова яловая, тут же отворачивали носы и уходили, даже не поторговавшись. Зато коршунами закружились перекупщики, которые скупали скот у населения на мясо.
3.
И вот вчерашним днем перекупщики заявились. Ребята молодые, ловкие, явно кавказцы. Марина думала, что деньги заплатят, корову возьмут и уведут ее куда-то. А они - нет. Вот тут на лужке забьем, разделаем, мясо заберем, а бутер весь ваш.
Марину это как-то резануло по сердцу: ишь, уже диктуют, что да как. Слава же и на это сразу согласие дал: печенка будет знатная.
Марина хотела уйти в дом, чтобы не видеть этого убийства, но не успела, задержалась на крыльце. А корову уже вывели из хлева, вели мимо Марины на улицу, на лужок. Корова шла послушно, не понимая, куда ее ведут. Но вдруг, увидев хозяйку, остановилась и поглядела на нее, можно сказать, по-коровьи вопросительно: что это, куда меня, почему не ты ведешь? У Марины вдруг в глазах потемнело. Она сорвалась с крыльца, вцепилась в веревку, за которую тянули два приезжих корову.
Приезжие даже не остановились, а Слава попытался отвести Марину:
- Ну, что ты, на самом деле. Людей постесняйся. Ну, Марин...
- Людей постесняться?! - не своим голосом крикнула Марина. - Вот этих людей?! А ну, отойдите от Зорьки! Кому говорю?!
Приезжие переглядывались, посмеивались: баба, что с нее взять. Марина метнулась на крыльцо. Там висела коса, которую она держала наготове, когда надо подкосить травки. Схватив косу, выскочила на лужок:
- А ну, в сторону все! Твари! Порежу косой!
Марина не ругалась матерными словами никогда, а тут, не помня себя, такое выдала, так начала размахивать косой, что перекупщики и с ними вместе Слава отскочили в разные стороны.
Видя, что мужики отступили, Марина отбросила косу, поймала веревку и повела Зорьку обратно во двор.
- Марин, ну ты чего это? - подошел было к ней Спава.
- Пошел вон, негодяй!
- Ребенок же скоро будет. А на него много надо. Коляску купить - и то сколько это стоит. Где денег возьмем?
- Папа! Хозяин! Где денег возьмем? Работать надо! Ане сиднем сидеть да с такими же ханыгами самогонку трескать. К Зорьке близко не подходи. Не послушаешься - узнаешь меня.
А перекупщикам крикнула:
- Мотайте отсюда, не ждите, крысы черноусые! Все колеса у машины косой порежу. Вы у меня дождетесь. Паразиты. Замучили людей вовсе.
Дома она молча собрала свои вещички, повязала в узлы и перенесла в сарай.
Там же и постельку себе соорудила. Опасалась, как бы ночью Слава с этими черноусыми крысятами не порешили Зорьку.
4
- Ну что, Зоренька, подкормилась. Пойдем, милая, пойдем домой. И правда что березовские эти чумурудный народ. Вот, пришли мы с тобой сюда вдвоем, а уходим втроем.
Марина погладила себя по животу.
- Через месячишко появится, молока затребует. Пойдем, Зоренька, домой.