Бегут наши кони. Несут сани по заснеженным улицам художника Кустодиева. К веселью праздничному спешат. На разгульную Масленицу. На ярмарку потешную.
Прозрачный сиреневый вечер. Деревья в оцепенении. Тонут в сугробах город, парк и улицы. Лазурь неба разрисована розовыми, золотистыми и лиловыми мазками. Прощальные солнечные лучи льют серебро. Сияют в них купола и высокие шпили церковные и крыши домов. На улицах народ кругом. Всех захватил масленичный круговорот.
В наши двуместные сани впряжены два коня. Над одним, что справа, дуга с колокольчиком. На облучке правит извозчик в синем тулупе и мохнатой шапке. Миновали театр, промчали среди пряничных домов в снежной глазури, где полно праздного люда, и выкатили мы на ярмарочную площадь.
Всюду горожане в шубах богатых. Нарядные барыни в цветастых платках. Смех, гомон, удаль носятся по воздуху. Народ столпился у каруселей. Столпился весело. Там кружится детский смех звонкий. Счастье, веселье, беззаботность кружится. Среди торговых рядов за блинами с чаем кружится. Тут и дымком повеяло. Широко Масленица открыта для обильного пира.
А кони уже к лесистым холмам нас везут. Выдыхают пар, торопятся, забирают все выше. Шумный балаган оставили. Но и здесь, в парке, весело. Справа, в березняке белом, мальчишки играют в снежки, катаются на санках. Играют и катаются с горки. Им тоже весело. В их душах праздник. Он играет с детьми, в детях, в их морозном дыхании озорном.
Еще выше кони тянут. Аж дух захватывает. Сани впереди маячат. В них две барышни молодые. Сани позади нас с компанией веселой. И еще сани наверху из-за сугроба показались. В них господа и румяные дамы едут. Кругом лихое веселье.
Несут кони, бубенцами звеня. Звонко звеня. Задорно. И звон переливистый, словно капель весенняя, раздается. Душу нам греет.
Откуда-то сверху в хрупком воздухе послышалось пение под гармошку. Все отчетливее звучит эта музыка.
Хоровод ярких красок. Блики, тени, искры вокруг. Лишь горланящие птицы черной стаей летят. Летят из города. Летят шумно. Печали земли нашей уносят. Уносят на крыльях. Уносят прочь. В такой вечер нет места горю, унынию, страданиям от военных потерь. Ужасные годы позади. Прочь летит воронье. Теперь вокруг праздник.
Кусты в снегу. В них солнце играет. Карнавал искрящегося снега. Несут наши кони в царстве зимнем. Под полозьями шорох. У нас в санях своя радость. Мы говорим о любви. И нам хорошо. Она слушает меня. Понимает, как привязаны мы чувством нежным. Мы недавно знакомы. Но счастье навеки в нас поселилось. Так нам хорошо вместе. Хорошо так, что сердце радуется, стучит, торопится в праздничном озорстве чувств. Слов не переговорить. Мы любим друг друга, любим праздное веселье, любим удалую Масленицу. У нас будет мир. Наш мир. И всем вокруг будет мирно. И тем, кто в санях позади нас, и тем барышням, что впереди.
Луч солнечный в окно колокольни просквозил. В щеку румяную невесту мою поцеловал. Рассмеялась она, синеглазая. В мою бороду лбом уткнулась.
Все выше возносимся мы. И за поворотом белым вдруг ярче раздалось веселое пение под гармошку. И покатилась музыка по окрестностям. Ах, как хороша Масленица! До чего же привольно.