Ильясов Юрий Фёдорович
Вербное воскресенье

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ильясов Юрий Фёдорович (dyukon@gmail.com)
  • Обновлено: 31/03/2007. 18k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  • 2002. Идущий следом
  •  Ваша оценка:

    ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ


    * * *

    ...Непроглядную мглу
    На несчастья несчетно умножив,
    Тосковать по теплу
    И бороться, тянуться из кожи,
    Чтобы день наступил
    И под сенью зеленого свода
    Я бы медленно пил
    Золотистую песню восхода.

    И настанет пора,
    И желание явится явью.
    Я терпенье и мужество славлю,
    Доживу до утра...


    * * *

    Те, кто кричали: «Распять!»
    Молят о чуде опять
    Небо руками простертыми —
    Лживы сердца и уста.
    Он же, прозревший, устал
    Жить — и беседовать с мертвыми.

    Солнце завидев сквозь тьму,
    Зря колесил по России —
    Ноша мессии ему
    Не по плечу, не по силе.

    И непосильна ему
    Тяжкая ноша пророка —
    Даже пустую суму
    Не донести до порога,

    До дорогого крыльца.
    Сел отдохнуть у кусточка.
    Клейко коснувшись лица,
    Щелкнула — лопнула почка.

    Что же шептал краснотал
    В день своего пробужденья
    Брату, который устал? —
    «Вера. Весна. Возрожденье».


    Учитель и ученик

    «К Богу приходят дела».
    (из Корана)

    «И гений — парадоксов друг».
    (А. С. Пушкин)


    Дом. Дверь направо.
    — Здравствуйте, учитель!
    — Ага, явился, неслух и мучитель,
    Живой и поучительный пример
    На много лет — для многих поколений.
    Я так ошибся! Ты совсем не гений,
    А попросту лентяй и лицемер.

    Болезни эти лечатся вожжами.
    — Я, дорогой учитель, возражаю.
    Я виноват и Вы резонно злой,
    Но даже небо связано с землей
    Невидимою глазом пуповиной.
    Мои стихи — из Вас наполовину,
    Когда б не искра, быть бы мне золой.

    Я Вас давно застенчиво ограбил,
    Забрав себе в игре без всяких правил
    Парадоксальный взгляд на мир вокруг,
    Как стержень для своих стихотворений.
    И согласился б с тем, что я не гений,
    Не будь я ваших парадоксов друг.

    Вы — старший брат духовный... иль отец...
    — Не только лицемер. Еще и льстец...
    Ну невозможно жить на белом свете! —
    Я дед уже, а каждый лезет в дети.
    На днях сноха родная родила —
    Твои заботы — карандаш да ручка,
    А у меня есть внук... А может, внучка...
    Забыл, прости Господь... Дела, дела,

    Кругом дела. И по ночам не спится,
    И некогда порой перекреститься,
    И от тебя устал. Вот твой дружок —
    В коричневых ботинках, без амбиций —
    Не стал гордиться, в небо колотиться,
    И спину подставлял под батожок.

    Сейчас в канаве ты, а он — на троне.
    — Прошу, учитель, только без ироний!
    Пусть не похвастать мне судьбой своей
    И дней не сосчитать пустых и душных,
    Однако небо любит непослушных
    И нелюбимых миром сыновей.

    — Упрямство это, что в твоей основе,
    Мне стоило несчетных ведер крови!..
    — Учитель, Вы ругаете меня
    За все и вся и я в большой надежде,
    Что Вы к ученику добры, как прежде,
    Его от равнодушия храня...

    — Ты для чего явился-то?
    — Не знаю.
    Наверно, совесть мучает сквозная,
    Наверно, оттого, что невезуха,
    Наверно, прикурить от силы духа,
    Поскольку там, откуда слышу Голос,
    Есть лабиринты мук, где дыбом волос,
    А чистота неизреченной речи
    В противоречье с мыслью человечьей.

    — Послушай, ученик, в миру убогом
    И у меня сложны расчеты с Богом,
    Прощение не купишь за пятак —
    Нужны Тому, кто душу дал нам в тело,
    Все наши покаяния — для дела,
    Для дела, говорю, — и это так.

    Невпроворот работ, а я в простое —
    Все лью с тобой в порожнее пустое
    И, право, надоело. А теперь
    Ступай домой — ох жалко, что небитым!
    И приходи... Но здравым и побритым...
    И хлопнула обшарпанная дверь.

    Прощаясь, я читателя заверю:
    За этой, за обшарпанною дверью,
    Где человечий долг и Высота,
    Вдруг загрустил нечаянно учитель,
    Что не найти спокойную обитель,
    И никуда не деться от креста.

    А от двери — сквозь Время, напрямик
    Шел непослушный лучший ученик
    В очередном своем стихотворенье,
    В четвертое врываясь измеренье,

    Повсюду расставляя на пути
    Движеньем сердца явленные в слове
    Ловушки человеческой любови,
    Чтобы навеки в небо не уйти —

    Туда, где довод разума не впрок,
    Звала на стыке вечности и мига
    Простая и пронзающая Книга,
    Которой дать название не мог...


    * * *

    В. Романову

    ...Уйти б туда, где свищет соловей!
    Но разве сильный спрячется от факта
    Несовершенства мира? От инфаркта?
    От беспокойной совести своей?

    Звучит вопрос, поставленный ребром,
    Живет искатель истин в мирозданье, —
    Державный человек, чье состраданье
    Стремительно и сердцем, и добром.


    * * *

    Посвящается Р. М. И.

    «Любовь, Надежда, Вера»
    (ступени Любви)


    «Так давно ты уехал, а я все ждала, ждала», —
    Я века коротала с печальным таким напевом.
    Полыхает над миром гроза, и в сплетенье белом —
    Среди молний — не сломлены белые два крыла.

    Но одной невозможно огромную боль переплавить,
    В звездной бездне хранит и ведет меня молния-память,
    И мелькают, как искорки истин, то гроздья рябины,
    То забытые мною слова «дорогой» и «любимый».

    Через тысячи-тысячи лет я тебя нашла
    На планете Земля, на печальной такой планете,
    Где ночами приходят во чреве убитые дети,
    Где дымы от пожарищ, а в душу летит зола.

    Это я или ты в перекрестке крутых дорог?
    Устремляется сердцем навстречу светло, повинно
    Половина, которую «не сберегла», «не сберег»,
    Той великой Любви, что дарована нам — половина,

    За ступенью ступень, где Надежда зовет к доверью
    Через черную ненависть, пепел былого, шлак,
    Через боль искупленья, где Вера Любви за дверью...
    .........
    «Я пришел», — говоришь. Отвечаю: «И я пришла».


    Утром

    Льдинкою упавшей
    Тишина расколота.
    Нам явило утро
    Мудрость и добро:
    Этой ночью тополь
    Променял все золото,
    Променял все золото
    На серебро.

    1967


    * * *

    Сестре

    ...И рукописи не горят,
    И переплавит мирозданье
    Наш каждый жест и каждый взгляд,
    И звук, и слово — в созиданье.

    И прочь от денег и забот,
    От суматох и происшествий
    Вдруг снова властно позовет —
    Вперед — тоска по совершенству,

    Что плачет в нас и рвется к нам
    В прощальной музыке и строчке,
    В ущерб обыденным делам,
    И человечьей оболочке.

    Куда ведет слепой полет?..
    Зачем он жаждет постоянства?..
    Осенний дождь над миром льет,
    И наше бедное пространство,

    Как странный дом о трех углах.
    И мы такое Зданье ищем,
    Где невозможны боль и страх,
    Где Высота — за пепелищем...


    * * *

    Памяти друга детства В. Токарева

    Мы поздно, мой друг, устремились к добру и Любви,
    Мы жили в стране, что вела бесконечную битву,
    Не знаю молитву и вновь повторю, как молитву
    Ту детскую клятву о дружбе навек — на крови...

    Ты помнишь? — пчела раскрывала нам тайну цветка,
    В причудливых снах расцветало, звеня, мирозданье.
    Но тайна цветка стала вдруг далека-далека,
    Когда нас настигло холодное зренье и знанье —

    Несчастна судьба, коль не творчество, а ремесло...
    А сколько за счастье мы пили! И били посуду
    И людям, и черту, и Господу Богу назло...
    — Не надо об этом...
    Не буду, дружище, не буду.

    И сердце, вздохнув, тяжело ворохнулось в груди.
    От боли и памяти нету надежнее средства,
    Чем снова вернуться к доверию сердца и детства,
    Где друг мой — со мной. И блистают миры впереди.


    * * *

    «Око за око...»
    (из Ветхого Завета)

    «Возлюби ближнего...»
    (из Нового Завета)


    Темнело, когда он принес на вершину горы
    К ногам королевы даров превеликую груду
    И грустно сказал: «Я устал от жестокой игры,
    И разве сегодня — ответь — я похож на Иуду?»

    Но вниз полетели дары. И слепа, и глуха
    Она хохотала, назвавши слова его ложью.
    Уже рассветало и слышался крик петуха,
    Когда он приплелся с пустою душою к подножью.

    Ах, как тяжело, и какая крутая гора!
    До сердца доносится эхо далекого мифа.
    И вновь поднимается в гору он с ношей Добра,
    И трудится долго на должности честной Сизифа.

    А той хохотунье — ей тоже настанет черед...
    Он тоже столкнет ее ношу Добра — в отмщенье.
    Так будет, пока ту извечную цепь не прервет
    Пора Пониманья, высокой Любви и Прощенья.


    * * *

    Он, не терпевший пораженья,
    Сдал поле боя без борьбы.
    Здесь было кораблекрушенье
    Его надежды и судьбы —

    Вот в этой комнатке убогой.
    А где виновница? Она
    Глядит надменно из окна,
    Как — налегке — своей дорогой

    Идет, кто ею не любим,
    Гонимый горечью полыни.
    Не понимала, что отныне
    Она не властвует над ним:

    Любовь грозою и бедой
    Вдруг разрешилась в одночасье.
    Он шел усталый и седой,
    А человеческое счастье,

    Как солнце, над другим порогом
    Взошло ему на склоне дней,
    Уже не грешным перед ней,
    И вечно грешным перед Богом.


    Воспоминание

    ...А сложилось иначе бы, но
    Все же много дороже вино,
    Если тертый, потраченный, битый
    И на зеркало трудно пенять...
    Где уж бедную деву понять
    В беззащитности детской обиды.

    Райских яблонь плоды зелены.
    Грусть-полынь... Сладкий сок белены.
    Я прошел через дикое поле.
    Ну, а память — что делать мне с ней?
    Я тебя вспоминаю ясней,
    Забывая о собственной боли.

    Помню, как на заре, поутру,
    Солнце с нами вступало в игру,
    Улыбалось, дробилось в оконце,
    Потому что ты в доме была
    И любовью дышала-жила,
    И любовью светилась, как солнце.

    Это было давно. И давно
    Я живу пред тобой виноватым
    В том, что пил не весну, а вино,
    В том, что солнце лучами в окно
    Зря стучалось улыбчивым сватом.


    * * *

    Напрасно он думал, что не скоро вечер —
    В предрассветный час
    Забудется все, чем жил, а навстречу
    Лишь сиянье глаз

    Из юности давней. Иль таится правда
    В мире юных грез,
    А пойдешь налево и пойдешь направо —
    Только море слез?

    — Грядущее. Прошлое. Мечешься между
    Смешно спеша,
    А она — едина, как слово «нежность»
    И одна душа, —

    Об этом шепнул предрассветный ветер,
    И жива опять
    Та девушка, встреченная на рассвете,
    И жена, и мать.


    Прощение

    «Обыкновенно свет без пламени
    Нисходит в этот день с Фавора».
    (Б. Пастернак. «Август»)


    — Милосердны будем —
    Озаримся светом, —
    Как давно всем людям
    Сказано об этом!
    Вечен круг отмщенья...
    И взывает снова
    Милосердье слова
    К истине прощенья
    Сквозь лихие годы...
    Даже Фауст гордый
    Озарился светом
    Лишь в прощенье Гретхен.
    ...Сказано об этом
    И в Завете Ветхом,
    И в Завете Новом.
    Свет с Фавора в август
    Явит ясным словом
    Твой прощенный Фауст.


    * * *

    Через века до дня сего
    Вела Тропа
    За Сыном — Сына своего,
    Но не раба,

    Кто вечно молит небо вслух,
    А меч в крови,
    Кто слышит звон монет и глух
    На зов Любви.

    И боль в ответ из года в год
    За горький сон,
    А голос женщины зовет
    За горизонт —

    Там край земли, там дышит лес,
    Душа легка,
    Сольются на краю небес
    С рекой река —

    И лес, и серебристый плес,
    И плеск весла,
    И нежный лепет. И от слез
    Печаль светла.


    Сократ и Ксантиппа

    Под ворчанье Ксантиппы Сократ
    На заре говорил сам с собою:
    «Мне ли спорить с женой и судьбою?
    За терпенье воздастся стократ.

    Потому осудить не спеши.
    В ней, Ксантиппе, причал и обитель.
    Мужа мудрого можно ль обидеть,
    Коль имеет величье души?

    Ведь Ксантиппа любила когда-то
    Неизвестного миру Сократа
    И познала печали печать.
    Да, сварлива, но после заката
    Так умеет красиво молчать.

    В ней проснется желание неги,
    Зов земли и весны в небосвод...
    Неизбежно скрипит у телеги
    Колесо, а телега везет».

    С той поры через книжные кипы,
    Где живут мудрецов голоса,
    К нам доносится голос Ксантиппы,
    Неизбежный, как скрип колеса.


    * * *

    Я шел и падал в прах и тлен,
    Молился дерзостно и слепо,
    Но все ж поднялся я с колен
    И посмотрел в ночное небо.

    И мне открылась высота,
    Когда заря вставала ало.
    Как эллину — мне красота
    Любимой девы воссияла.

    Крутилось дней веретено
    Смущенно, бережно и строго.
    Мне в этой жизни все дано,
    И не о чем просить мне Бога.

    Лишь об одном взыскует речь
    И рвется в звездное пространство:
    Дай силы, чтоб навек сберечь
    В пути высоком постоянство...


    Вербное воскресенье

    1. Птица Феникс

    Ни отблеска зари, ни миража...
    К нему не проникали даже звуки,
    Когда затихла, плача и дрожа,
    Мучительная музыка разлуки.
    И это длилось миг, а, может, век.
    Но сказано: «В начале было Слово» —
    Первопричина и Первооснова,
    И Времени стремительный разбег:
    «Любовь». С высот небес и в этот ад,
    Где низменные страсти неизменны,
    Она пришла доверчиво, смиренно,
    Как много-много лет тому назад.
    И на земле, и в чистой Сфере спелись,
    В одно сплелись живыми голосами
    Загадочная птица — птица Феникс
    И женщина с зелеными глазами.
    И музыка Любви росла и крепла,
    И ветерок веселый, дождевой
    Лицо овеял влагою живой.
    И он очнулся. И восстал из пепла.

    2. Вербное воскресенье

    Весенний воздух. Воскресенье. Верба.
    Подснежник в изумлении замлел.
    И ангелы ко мне летели с неба,
    Чтоб я тебя любила на земле.
    Не гнев людской... Там истинная сила,
    Где шаг Любви доверчив, кроток, тих.
    Любила я тебя за нас двоих —
    Ах, как тебя, любимый мой, любила!..
    Ты прозревал, а я, сгорая, слепла.
    И умерла. Ужель не воскресишь?
    Когда очнешься, ты увидишь лишь —
    Под сердцем — горстку горестного пепла.
    Зачем тоску читать в глазах твоих
    И ждать — ты приголубишь иль погубишь?
    Но я все жду. А ты меня не любишь.
    А я тебя любила за двоих.

    3. На поляне

    И сказал: истинно говорю вам,
    если не обратитесь и не будете как дети,
    не войдете в Царство Небесное.
    (Евангелие от Матфея)


    Долго искал я подругу, и часто ночами
    Снились глаза озорного зеленого цвета,
    Но повстречались мне серые, с дымкой печали,
    Словно туман над озерами бабьего лета.
    Вечную тайну, известную только влюбленным,
    Поздно узнал — и теперь ни к чему челобитья:
    Если сумел бы подругу навек полюбить я,
    То и глаза бы ее полыхали зеленым.
    Ныне тревожно от холода темного взгляда.
    Слушай, не надо, чтоб в нем лютовали метели,
    Все-таки были и нега сердец, и отрада —
    Вспомни, как птицы над этой поляной свистели.
    Здесь, на поляне, в душистом ее многоцветье,
    Где лепестки, словно тысячи радостных платьев,
    Так беззаботно смеются счастливые дети!..
    И говорю я, березу ладонью погладив:
    «Завтра я снова приеду сюда на рассвете.
    Слушай, подруга, и ты приезжай», — говорю я.
    ...Жить бы да жить, веря в лучшее и не горюя,
    Миру и небу открытыми, будто бы дети.


    Поэт

    С небес нисходит весть
    Легендой о крылатых
    К земле, где кровь и месть
    И нету виноватых.

    Крылатый мой собрат! —
    Здесь в зареве пожарищ
    И брат в кольце утрат
    Не друг и не товарищ.

    Но вырос на золе
    Любви венец — терновник.
    И ты сказал Земле:
    «Земля, я твой виновник,

    Наследник бед твоих,
    Всего, в чем мир не светел,
    Тому порукой стих
    И Бог тому свидетель».

    Объяв свое житье
    И скорбью, и виною,
    Ты повстречал ее
    Нежданною весною,

    Когда зовут в семью
    Скворчиха и скворешня.
    Ты женщину свою
    Любил земно и грешно,

    Любови неземной
    Единственный наследник...
    ...Рождался, как последний
    Твой стих очередной.


    * * *

    Посвящается С. Г. Шулежковой

    «А значит первопричина и первооснова
    всего существующего — любовь».
    Б. Пастернак


    От Слова Учителя нити
    Незримо протянутся в сердце
    В картинах, в ожившем граните,
    В стихах и в стремительном скерцо,

    Где клавиши выразят в звуке
    На всечеловеческом вече
    Простую надежду о встрече,
    В которой не будет разлуки,

    А будут от пламени Слова
    Гореть и свеча, и лампада —
    Так чисто, как Первооснова,
    Как снег — по следам листопада...

    20 сентября 2000

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ильясов Юрий Фёдорович (dyukon@gmail.com)
  • Обновлено: 31/03/2007. 18k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.