Ирхин Валентин Юрьевич
Миссия

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 21/01/2010.
  • © Copyright Ирхин Валентин Юрьевич (Valentin.Irkhin@imp.uran.ru)
  • Размещен: 10/04/2007, изменен: 21/08/2010. 59k. Статистика.
  • Статья: Философия
  • Иллюстрации/приложения: 1 шт.
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предпринята попытка пройти по дорогам и мирам книг Даниила Андреева - вслед за автором, но с сегодняшним знанием и пониманием. Этот путь сопоставляется с духовным опытом других российских подвижников. Вестник УрО РАН, N1 (19), 2007 (в журнале с некоторыми сокращениями).

    • []
       1. В 2006 году исполнилось сто лет со дня рождения замечательного поэта и писателя, философа и мистика Даниила Андреева (1906-1959). Примерно пятьдесят лет назад писалась "Роза Мира" - книга, которую он считал главным делом своей жизни. В ней была создана грандиозная картина, охватывающая широкие пласты исторической и духовной реальности; эта система во многом пересекается и с эпосами, веками складывавшихся в устных народных преданиях, и великими религиозными традициями (одной из целей данной работы и будет провести определенные сравнения и параллели). Такое мог создать только человек, пришедший в наш мир с высоким и трудным предназначением. Прошло уже достаточно времени, чтобы оценить силу и слабости его художественного и философского творчества. Эта задача не теряет актуальности: Даниил Андреев по существу оказался основоположником духовного учения (почти религии), ставшего предметом изучения в "эзотерических" кружках и до сих пор влияющего на многие умы. Мы попытаемся пройти по дорогам его книг - вслед за автором, но с нашими сегодняшними знаниями и пониманием.
       В первой главе "Розы Мира" говорится о возможности создания в далеком будущем научного метода религиозного познания. В самом деле, всякое знание допускает опытную проверку. Но будет ли результат такого познания принадлежать обществу или всегда останется личным ("мистическим")? Помогут ли здесь физические приборы, или единственным инструментом останутся тело и сознание человека? Что есть истинно духовное? Продолжая визионерские традиции Данте, Беме, Сведенборга, Даниил Андреев подробно описывает свой духовный опыт и "трансфизический" метод познания, которые предполагает выход в иные многомерные миры. Тем не менее, подчеркивается их "материальность":
       Понятие многослойности Вселенной лежит в основе концепции Розы Мира. Под каждым слоем понимается при этом такой материальный мир, материальность которого отлична от других либо числом пространственных, либо числом временных координат. Рядом с нами, сосуществуют, например, смежные слои, Пространство которых измеряется по тем же трём координатам, но Время которых имеет не одно, как у нас, а несколько измерений. Это значит, что в таких слоях Время течёт несколькими параллельными потоками различных темпов. Событие в таком слое происходит синхронически во всех его временных измерениях, но центр события находится в одном или в двух из них. Ощутительно представить себе это, конечно, нелегко. Обитатели такого слоя, хотя действуют преимущественно в одном или двух временных измерениях, но существуют во всех них и сознают их все. Эта синхроничность бытия даёт особое ощущение полноты жизни, неизвестное у нас.
       Искушенным читателям XXI века нетрудно продолжить аналогии Д. Андреева со все усложняющейся естественно-научной картиной мироздания (особенно этим увлекаются в литературе теософского направления). Рядом авторов здесь приводятся ссылки на современную физику, в частности теоретическую космологию, утверждающую множественность миров. Можно сюда привлечь и "многомировую интерпретацию" квантовой механики, где возникает дробление миров, но так ли это важно и нужно?
       Речь идет о реальном мире (или совокупности верхних и нижних миров), где живет человек. "Гуманитарный" подход, развитый в таких новых дисциплинах как семиотика (наука о знаках и символах) и герменевтика (искусство толкования), здесь естественнее и эффективнее. Слово, которое "было вначале" (Иоан.1:1), отражается в любых настоящих текстах (в частности, в поэзии и пророчествах) и само содержит всю многомерность. Символическая "размерность" пространства текста всегда больше, чем у любого физического или даже воображаемого мира (сколь бы ни были богаты подобные миры, например, созданные Р. Толкиеном). "Поэтический космос" (название книги Константина Кедрова - еще одного продолжателя русской духовной традиции) неизмеримо шире физического.
       Первая стадия [метаисторического познания] заключается в мгновенном внутреннем акте, совершающемся без участия воли субъекта...Содержанием этого акта является молниеносное, но охватывающее огромные полосы исторического времени переживание нерасчленимой ни на какие понятия и невыразимой ни в каких словах сути больших исторических феноменов.
       Вторая стадия не обладает тем моментальным характером, как первая: она представляет собою некоторую цепь состояний - цепь, пронизывающую недели и месяцы и проявляющуюся почти ежедневно. Это есть внутреннее созерцание, напряжённое вживание, сосредоточенное вглядывание - иногда радостное, иногда мучительное - в исторические образы, но не замкнутые в самих себе, а воспринимаемые в их слитности со второй, метаисторической реальностью, за ними стоящей. Выражение "вглядываться" я употребляю здесь условно, а под словом "образы" разумею опять-таки не зрительные представления только, но представления синтетические, включающие зрительный элемент лишь постольку, поскольку созерцаемое может вообще иметь зрительно представимый облик. При этом крайне важно то, что содержанием подобного созерцания бывают в значительной мере и явления иномерных слоёв материальности; ясно, что воспринимать их могут не физические органы зрения и слуха, но некоторые другие, имеющиеся в составе нашего существа, но обычно отделённые как бы глухою стеной от зоны дневного сознания...
       Картина, создающаяся таким образом, подобна полотну, на котором ясны отдельные фигуры и, быть может, их общая композиция, но другие фигуры туманны, а некоторые промежутки между ними ничем не заполнены; иные же участки фона или отдельные аксессуары отсутствуют вовсе. Возникает потребность уяснения неотчётливых связей, наполнения скитающихся пустот. Процесс вступает в третью стадию, наиболее свободную от воздействия внеличных и внерассудочных начал. Ясно поэтому, что именно на третьей стадии совершаются наибольшие ошибки, неправильные привнесения, слишком субъективные истолкования. Главная помеха заключается в неизбежно искажающем вмешательстве рассудка: вполне отделать я от этого, по-видимому, почти невозможно. (Роза Мира)
       Сознание человека способно соединить высший "квантовый" и земной "классический" миры (см. "Крылья Феникса", Екатеринбург, УрГУ, 2003). Трансцендентные органы чувств, визионерские способности всегда включаются у подлинного художника-творца, и у каждого свое соотношение образ-символ-слово...
       Работать над сценарием "Сталкера" было невероятно трудно. Главная трудность заключалась в том, что Тарковский, будучи кинорежиссером, да еще и гениальным кинорежиссером вдобавок, видел реальный мир иначе, чем мы, строил свой воображаемый мир будущего фильма иначе, чем мы, и передать нам это свое, сугубо индивидуальное видение он, как правило, не мог, - такие вещи не поддаются вербальной обработке, не придуманы еще слова для этого, да и невозможно, видимо, такие слова придумать, а может быть, придумывать их и не нужно. В конце концов, слова - это литература, это высоко символизированная действительность, совсем особая система ассоциаций, воздействие на совсем иные органы чувств, в то время как кино - это живопись, это музыка, это совершенно реальный, я бы даже сказал - беспощадно реальный мир, элементарной единицей которого является не слово, а звучащий образ. (Б. Стругацкий. Комментарии к пройденному)
    Мистический опыт Андрея Тарковского по-видимому начался с происшествия в тайге, когда он впервые услышал голос... Он сумел на всю жизнь сохранить ощущение глубины и тайны мироздания (к несчастью, его собственные дневники и книга "Запечатленное время" до сих пор не изданы). Владея многомерным пространством и временем, Тарковский недаром нашел себя в искусстве кино: его талант позволил создавать фильмы, где каждая деталь и момент имеют колоссальное символическое и смысловое наполнение. Все это знание не дало ему мирского благополучия (он его и не искал), и в конечном счете его судьба оказалась не менее трагической, чем у Андреева. Как известно, Тарковский также обладал пророческим даром: в фильме "Сталкер" он обозначил дату своей смерти на листочке отрывного календаря.
       Что такое действительность и реальность? Насколько далеко мы не побоимся пройти, выходя в нечеловеческие миры, сумеем ли вовремя отбросить привычный культурный багаж, но не потерять себя? Многие практические рекомендации (в частности, по преодолению иллюзий) можно найти в трактатах йоги, в широко известных книгах К. Кастанеды... Есть и общая проблема, о которой пишет Андреев, - адекватность передачи того, что невыразимо словами. Кажется, иногда он решал ее слишком просто, переводя это невыразимое в исторический план...
       Система мироздания, созданная Д.Андреевым, основана на его личной мифологии. В этом слове нет ничего обидного: как писал, например, А.Ф.Лосев, миф есть высшая форма реальности. По словам самого автора "Розы Мира", метаистория всегда мифологична. Как только Д. Андреев отходит от поэзии мифа, переходит к жестким схемам, поддается искушению строить идеологию и дидактику, из его образов уходит жизнь, теряются верность и истина, исчезают свежесть и динамика. Он сам признает это в стихах, описывающих многослойный Шаданакар - планетарный космос бытия:
       Тщетно
       о нем создавать теоремы,
       Определять
       его холод и жар;
       И не найдем ни в одном словаре мы,
       Что это значит:
       Шаданакар.
      
       Это -
       вся движущаяся
       колесница
       Шара земного:
       и горы, и дно, -
       Все, что творилось,
       все, что творится,
       И все,
       что будет
       сотворено.
      
       Царств отошедших
       и царств грядущих
       Сооруженья, -
       их кровь,
       их труд;
       В пламени магм
       и в райских кущах
       Все, кто жили,
       и все, кто живут:
      
       Люди,
       чудовища
       и херувимы.
       Кондор за облаком,
       змей в пыли, -
       Все, что незримо,
       и все, что зримо
       В необозримых
       сферах Земли.
       (Русские боги. Шаданакар)
       В этих строках отчетливо проступают универсальные образы Библии, особенно из Ветхого Завета (кстати, отвергаемого Д.Андреевым). Колесница (божественный престол, она же небесная церковь из Апокалипсиса), которую вращают четверо животных - лев, орел, телец и человек, - описана у пророка Иезекииля. Библейское творение начинается с парящего и дрожащего орла, который, как и змей Эдема, проходит через все Писание... Этим нечеловеческим ритмом задаются история и метаистория.
       Индобуддийская традиция говорит о трех временных мирах - прошлом, настоящем и будущем. С ними связана динамическая символика Троицы - творение, сохранение и разрушение Вселенной (в христианстве - вера, надежда, любовь). Время не просто течет по прямой - тут возможны узлы и петли, и это делает возможным озарения, путешествия сознания, пророчество.
       Такие поэты, как Н. Заболоцкий и В. Хлебников ("председатель земного шара"), создали не менее богатые поэтические вселенные, чем Д.Андреев. При погружении в символику их стихов миры раскручиваются как сжатые пружины даже без особых теорий. Впрочем, и Хлебников - яркий представитель русского космизма - говорил о мирах высших измерений и неевклидовой геометрии, а Заболоцкий переписывался с мечтателем Циолковским...
       И скажет кто-нибудь, печалясь,
    Что мы, пожалуй, не цари,
    Что наверху плывут, качаясь,
    Миров иные кубари.
    (Н. Заболоцкий)
       Из того же ряда творчество Тютчева, которого Д.Андреев рассматривает как "вестника". Все эти поэты пишут по-разному, но настоящий талант всегда дается свыше. И не так важно открытым текстом говорить о религии и в теологических категориях, упоминать спасение, Бога и Христа: нужные образы все равно присутствуют в истинной поэзии, без них не обойтись и в любом серьезном разговоре о нашем земном мире и выходе за его пределы.
      
       2. В появлении первых ростков Розы Мира - всемирной церкви - предуказана важная роль России, действующей на пользу всего человечества:
       Сознанию российского сверхнарода христианский миф с самого начала сообщил предчувствие именно всемирной миссии - не миссии всемирного державного владычества, но миссии некоторой высшей правды, которую он должен возвестить и утвердить на земле на благо всем. Это обнаруживается в тоне киевских и московских летописей и в наивной, но бесспорной идеологии былин, осмыслявших своих богатырей как носителей и борцов за высшую духовную правду, светящую для всякого, кто готов ей себя открыть. Далее, самосознание это творит идеальные образы Святой Руси: не великой, не могучей, не прекрасной, а именно святой; наконец, в идее Третьего Рима чувство это кристаллизуется уже совершенно явственно.
       Срединное географическое положение и центральная роль России в мировой истории подразумевает печальный смысл. Идеология и миссия Третьего Рима - отнюдь не сахар. Постоянно находясь на распутье, Россия выбирает для себя страдание, из лучших побуждений собирает все грязное и дурное. Ее огромный творческий потенциал отравлен и парализован, обещания лучшей доли никак не исполняются.
       Россия забыла напитки,
       В них вечности было вино,
       И в первом разобранном свитке
       Прочла роковое письмо.
      
       Ты свитку внимала немливо,
       Как взрослым внимает дитя,
       И подлая тайная сила
       Тебя наблюдала хотя.
       (В.Хлебников)
       Русское православие берет самое тяжелое и мрачное в библейской традиции, толком не разбирая ее смысла, и в результате разделяет судьбу праведного Иова. Проявления светлой радости в духовном опыте отдельных святых (например, Серафима Саровского, о котором пишет Андреев) не меняют общей тенденции. Сила и власть - всегда в руках худших, счастья и справедливости нет и в помине. "Выпросил у Бога светлую Россию сатана" (Протопоп Аввакум). Впрочем, подобные горькие слова в адрес родной Дании-тюрьмы произносит и шекспировский Гамлет, и Данте, когда пишет о любимой Италии...
       О таком крестном пути России вместе с ее сыновьями - от одной беды к другой - рассказывает и фильм Тарковского "Андрей Рублев" (другое название - "Страсти по Андрею").
       Как во смутной волости
       Лютой, злой губернии
       Выпадали молодцу
       Все шипы да тернии.
       (В. Высоцкий)
       На русской земле снова и снова распинается бродящий по ней Христос (в одном из эпизодов фильма - буквально).
       Феофан: За грехи наши и зло человеческий облик приняло. Покушаешься на зло, на человеческую плоть покушаешься. Бог-то простит, только ты себе не прощай. Так и живи, меж великим прощением и собственным терзанием...
       Андрей: Русь, Русь... все-то, она, родная, терпит, все вытерпит. Долго еще так будет, а, Феофан?
    Феофан: Не знаю. Всегда, наверное... Все же красиво все это.
       Все это преломляется и в личных судьбах лучших людей России - истинных творцов: и во внешних биографических обстоятельствах, и как "трагедия духовного спуска", обусловленная неразрешимыми внутренними противоречиями (об этом тоже много в "Розе Мира"). Ряд откровений был получен Д. Андреевым во время многолетнего тюремного заключения (1947-1957). Это наложило глубокий трагический отпечаток на его творчество и еще усилило эффект жуткой, хотя и привычной несвободы российской жизни. Ощущение своей правоты и миссии здесь не слишком помогает - человек быстро оказывается надломленным, и затем это может вести его к тяжелым заблуждениям и ошибкам.
       Порядки Советской России создавали жесткие условия для любой творческой активности, ход исторических событий приобрел фатальный характер. Хотя первое время бурлила энергия, освобожденная разрушением старого строя, этот энтузиазм быстро был закован в новые цепи. "Железная мистерия" Д. Андреев внешне очень напоминает революционную "Мистерию-буфф" Маяковского. Д. Андреев почти буквально заимствует стиль поэтов-конструктивистов - Асеева, Сельвинского, с революционным энтузиазмом воспевавших коммунистический тоталитаризм и жаждавших переустройства мира.
       Однако Андреев с его обнаженной совестью стремится обернуть это оружие в противоположную сторону, в открытую ведя проповедь добра. Его творчество насквозь религиозно; он продолжает традиции русского мессианизма и пророческого вестничества, попытки построить истинное христианство. Советской власти не удалось полностью задавить эту традицию, начатую философами и поэтами серебряного века.
       Творчество Андреева генетически связано также с русской духовной поэзией. И здесь все не так светло и просто: следуя духовному путешествию поэта, мы снова натыкаемся на подводные камни. Одна из основных тем его стихов - посмертные или прижизненные странствия души, спуск в нижние адские миры (о высших светлых мирах он знает гораздо меньше...).
       Не знаю где, за часом час,
       Я падал в ночь свою начальную...
       Себя я помню в первый раз -
       Заброшенным в толпу печальную.
      
       Казалось, тут я жил века -
       Под этой неподвижной сферою...
       Свет был щемящим, как тоска,
       И серый свод, и море серое.
      
       Тут море делало дугу,
       Всегда свинцово, неколышимо,
       И на бесцветном берегу
       Сновали в мусоре, как мыши, мы.
      
       Откос покатый с трех сторон
       Наш котлован замкнул барьерами,
       Чтоб серым был наш труд и сон,
       И даже звезды мнились серыми.
      
       Являлись с быстротою пуль -
       В аду разбиты, на небе ли -
       Бутылки, склянки, ржа кастрюль,
       Осколки ваз, обломки мебели.
      
       Порой пять-шесть гигантских морд
       Из-за откоса к нам заглядывали:
       Торчали уши... взгляд был тверд...
       И мы, на цыпочках, отпрядывали.
      
       Порой я узнавал в чертах
       Размытый облик прежде встреченных,
       Изведавших великий страх,
       Машиной кары искалеченных.
      
       Я видел люд моей земли -
       Тех, что росли так звонко, молодо,
       И в ямы смрадные легли
       От истязаний, вшей и голода.
      
       И жгучий смысл судьбы земной,
       Горя, наполнил мрак загробности;
       Деянья встали предо мной;
       И, в странный образ слив подробности,
      
       Открылся целостный итог -
       Быть может, синтез жизни прожитой...
       Знобящий ужас кровь зажег,
       Ум леденел и гас от дрожи той.
       (Русские боги. У демонов возмездия)
       Стеклянные и глиняные сосуды, в которых человек носит сокровища божественного света и духа, упоминаются и у ап. Павла (2 Кор.4:7), и в апокрифических текстах (Евангелие Филиппа 51), и в еврейской каббале. Однажды они будут разбиты, а затем, возможно, созданы вновь (Пс.2:9, 30:13, Иер.18).
       Зачем приходит в этот мир человек, что берет с собой, уходя, и на что он может рассчитывать в других мирах? В чем смысл? Ответ на эти вопросы ищет и режиссер "Сталкера" - вместе со своими героями, которые проходят через нечеловеческое пространство Зоны, каждый со своим багажом. Перед входом в заветную Комнату выясняется, что ответа нет, нет и понимания истинной цели, нет веры в самих себя, которая, как и самопознание, необходима для того, чтобы войти. Хотя у героев есть вера в реальную силу Комнаты...
       В "Розе Мира" можно найти много перекличек с ранней христианской традицией. Особенно заметны параллели с "еретическими" гностическими учениями - как по этической напряженности, так и по образной системе и мифологическим сюжетам (подробнее - во второй части "Посеянного в тернии", Екатеринбург, УрГУ, 2004). Отцы церкви (а их разгромные труды долгое время служили практически единственными источниками по этой теме) обвиняли гностиков в пессимизме, дуализме и отрицании божественной благости в нашем мире, якобы созданном злым (или невежественным) демиургом, отрыве от предания, замене церковной веры гнозисом - неким "эзотерическим знанием". Эти обвинения далеко не всегда справедливы. Именно личный поиск истины, "познание себя" означает истинную веру-ведение. Многие гностические тексты содержат вдохновенные призывы к Единому и дают основания для оптимистического умонастроения.
       Если некто становится сыном чертога брачного, он получит свет. Если некто не получил его в этих местах, он не сможет получить его в том месте. Того, кто получил свет сей, не увидят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого [человека], даже если он обитает в мире, а также когда он уходит из мира. Он уже получил истину в образах. Мир стал эоном, ибо эон для него - плерома [полнота]. И он таков: он открыт ему одному, он не скрыт в зле и ночи, но скрыт в дне совершенном и свете священном. (Евангелие Филиппа 127)
       К несчастью, в общедоступной теософской практике, которая вошла в моду с XIX века, гностический подход вновь подвергся вульгаризации и упрощению. Не слишком углубляясь в символическое содержание, авторы популярных книг как правило ограничиваются внешним схематическим подходом, который мало что дает человеку для решения основной задачи -- открытия своего внутреннего мира. Сейчас у нас есть возможность прочитать оригинальные источники - недавно обнаруженные писания гностиков, которой не имел Д. Андреев. Хотя на первый взгляд такие тексты кажутся темными и порой даже страшными, личный труд по переработке содержащихся в них идей оправдывает себя.
       Человеку, ставшему на путь гнозиса, предстояло победить саму Смерть. Для этого требовалось преодолеть тяжкий путь, включая суровые преграды, спуски и подъемы, не потеряв при этом мужества. Иногда гностикам, продиравшимся через жуткие миры, не хватало любви и духовных сил, а усталость вела к сужению горизонта.
       Даже в самых плотных слоях нужно сохранять ясность сознания (и этот дар был дан Д. Андрееву); необходимо также достичь верного понимания. Он многое сделал в этом направлении, но, возможно, многого и не успел: его жизненный путь в нашем мире оборвался вскоре после освобождения из Владимирской тюрьмы, а миссия осталась незавершенной. (Вообще, тема оборванной миссии - чуть ли не самая частая в "Розе Мира", хотя этот обрыв никогда не кажется случайным...)
       Слова о свободе могут быть произнесены и от полноты любви и веры, и они звучат на вершине любой духовной традиции. Истинно верующему становится тесно даже в раю - цели обычных религиозных людей. "Пребывшие в вере своей спасутся в самом проклятии" (Дидахе - раннехристианский текст).
       Это сражение любви разгорается все жарче с каждым мгновением.
       Источник жара находится за пределом пространственного мира:
       семь адов - лишь дым, поднимающийся над искрами этого огня...
       Ад говорит верующему: Проходи побыстрее,
       а не то мой огонь разрушится в твоем пламени...
       Рай тоже говорит верующему: Пролетай подобно ветерку,
       а не то все, чем я владею, перестанет пользоваться спросом...
       Я только идол, а ты исток.
       И Ад, и Рай трясутся от страха, завидев человека веры.
       (Руми. Маснави, пер. Л. Тираспольского)
       Такой гнозис - постижение запредельных истин мирового Закона - возможен для тех, кто уже свободен от страхов и привязанностей - как мирских, так и религиозных - и встал на срединный путь окончательного спасения, избегая двух крайностей - ада и рая.
       Добудь свою воду, хотя бы из ада,
       и пей эту воду - бояться не надо:
       спасла ли от гибели жадных людей
       святая небесная влага дождей?
       (Кабир)
       Вода - все же символ благодати; потоп может быть и очистительным, и разрушительным. Дождь часто льется в фильмах Тарковского...
      
       3. К "великим созерцателям обеих бездн" (горнего мира и демонических слоев) Андреев относит многих персонажей истории и деятелей культуры - Ивана Грозного, Лермонтова, Достоевского, Блока, упоминая в этой связи и бунт Байрона (в лице его героев - Люцифера, Каина, Манфреда). Однако самый серьезный аспект темы нисхождения, вполне "канонический", - связь с личностью Христа, который воплощает собой полноту бытия и проходит через все миры, небесные и адские, вместе со многими героями Библии.
       А "восшел" что означает, как не то, что он и нисходил прежде в преисподние места земли? Нисшедший, он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все. (К Ефесянам 4:9-10)
       И здесь не все выглядит красивым и возвышенным. Например, слова пророка Исайи (14:9-18) - скорбный плач о Мессии-Христе, который спускается в ад.
       Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! И ты стал подобен нам!.. В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви - покров твой. Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы... Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, - ты, как попираемый труп.
       Скрытые смыслы этого текста обнаруживаются через толкование. В аду Христа встречают все души умерших - пусть с различными чувствами; при этом явлении любой пробудится к вере хотя бы на мгновение и не останется равнодушным. Ведь Христос стал подобен человеку во всем. Из песни слова не выкинешь: светозарный Люцифер (Утренняя Звезда) - тоже Христос (ср. Откр.2:28, 22:16, 2 Петр.1:19); он же - грозный ангел-истребитель, несущий смерть и египтянам, и евреям в пустыне. И напрасно "Роза Мира" развивает дуалистическую теорию о Люцифере как могущественном космическом зле...
       Иисус - отрасль от корня Израиля (Зах.3:3, 6:12, Иер.23:5), отвергнутая ветвь, презренный росток (Ис.53:2), кровоточащая виноградная лоза. Предназначенный ему гроб остался пустым - он не нашел покоя ни на небе, ни на земле и обречен скитаться в нашем мире как бесприютный странник. Его одежды (символ учения) после распятия оказались поделены на четыре части - по всем странам света - и стали достоянием всех народов.
       Но и здесь возможен оптимистический поворот. Древний гностический гимн так описывают погружение Спасителя, освобождающее обитателей преисподней:
       Ад увидел меня и ослабел.
       Смерть изрыгнула меня и многих со мною.
       Я был для нее желчь и ад.
       Я спустился с ней в предельные глубины Ада.
       Ее поступь и голова стали бессильны...
       (Оды Соломона)
       Выход к свободе и свету есть и через ад (об этом переходе подробно в "Божественной комедии"). Проповедь Будды и Христа звучит и в адских мирах. Бояться не надо ничего и нигде: Слово, вера и знание рассекают как острый меч миры - высокие и низкие; сознание человека способно удерживать их одновременно.
       Мудрец, объе-диняющий все связи в благословенное единство, отменяет постановления высшего суда: "Правед-ник - основа мира" (Притч. 10:25). Высшая душа пробуждает высший свет и вводит дым жертвоприношений и молитвы в святую святых, которая наполняется, подобно переполненному бассейну вод, и благословляет все вверху и внизу: "Возра-дуется отец твой и мать твоя, и будет ликовать ро-дившая тебя" (Притч. 23:25). Высшая душа объе-диняет все в одной связи, поэтому светила светят как один светильник. И одно мысленное желание охватывает свет, который возможно понять толь-ко без осознания понимания, и светит вследствие этого. Такое присоединение к Господину дарует все миры любви вверху и внизу. (Зогар, пер. Я. Ратушного и П. Шаповала)
       Как говорит буддийское учение (например, Тибетская книга мертвых), демоны и божества - страшные и привлекательные, гневные и мирные - суть идолы, творения рук человеческих, технический прием духовной практики. Эти черти - просто клоуны, порождения нашего омраченного воображения, страшиться которых не нужно. С другой стороны, здесь и реальные "иные миры" в своей сложнейшей многомерности (пусть и в уродливых проекциях), состояния сознания, в которые человек может попасть. Плохо, когда на Востоке заимствуется языческое ритуальное служение, а не традиции серьезной внутренней работы.
       И если подумать, наша земля и есть нижний адский мир, никакого другого ада нет - куда уж хуже... "Книга мертвых" на самом деле есть Книга живых, все понять и сделать нужно здесь, потом будет поздно. Ответственность за этот двойственный мир остается на нас, каким бы дурным он ни казался.
       Это - миры, где трон Люцифера
       Выше пресветлой свободы встал,
       Где громоздит
       блудница-химера
       Жертвы на жертвы:
       свой пьедестал.
       (Русские боги)
       Эти стихи повторяют апокалиптическое описание церкви - вавилонской блудницы, сидящей на Звере (Откр.17), которую затем изобразил Данте:
       Преображенный так, священный храм
       Явил семь глав над опереньем птичьим...
       В мир не являлся зверь, странней обличьем.
       Уверенно, как башня на скале,
       На нем блудница наглая сидела,
       Кругом глазами рыща по земле.
       (Чистилище 32:142-150)
       Символ химеры, связанный с фамильной статуэткой из собора Нотр-Дам, долго мучил Андреева и даже привел его к темному периоду в творчестве, чуть ли не к душевной болезни (эта история подробно рассказана в недавней книге Бориса Романова "Путешествие с Даниилом Андреевым", М., Прогресс-Плеяда, 2006).
       В "Розе Мира" звучит трагическая двойственность женского начала, небесной и земной церкви; в судьбе России это Звента-Свентана и Дингра. Д. Андреев фактически повторяет гностический миф о падении Софии-Премудрости (она же - евангельская блудница Мария), мировой души, образ которой отражается и в Навне - идеальной соборной душе русского народа, и в хищнице Велге, и в демонической Лилит - "великой стихиали человечества". С ее разными обликами сталкиваются на своем духовном и жизненном пути русские писатели и поэты, и очень часто это оборачивается трагедией.
       Так вот она кто! Пускай остаётся неизвестным её имя - если имя у неё вообще есть, - но из каких мировых провалов, из каких инфрафизических пустынь звучит этот вероломный, хищный голос, - это, кажется, яснее ясного. Госпожа... да, госпожа, только не небесных чертогов, а других, похожих на ледяные, запорошённых серым снегом преисподних. Это ещё не сама Великая Блудница, но одно из исчадий, царящих на ступенях спуска к ней, подобное Велге. "Здесь человек сгорел"...
       Женщина всегда окружена тайной, здесь невозможны рациональные построения. Мужчина оказывается в ее полной власти, прикасаясь к такому необъяснимому. Человеку, обретшему веру, предстоит новое испытание - отказ от себя, потеря привычных представлений о мире. Он должен быть готов отдать все, попасть в хаос и безумие, имея лишь надежду на возрождение из адского пламени любви.
       Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем. (Песнь Песней 8:6-7)
       Через такой опыт прошел Вл. Соловьев - "рыцарь-монах", первый русский пророк вечной женственности. Этот этап проходит и сам Христос, который спускается в наш мир, чтобы освободить плененную в нем Софию. Неизвестно, когда эта крестная миссия увенчается успехом...
       Я понял - почему кумир проституток и бродяг
       ушел от славы к своему отцу небесному,
       взяв грех великий, словно бы шутя,
       и Русь оставив грустною невестою.
       (Л. Губанов)
       Такая встреча с "темным" женским началом (в лице Марии!) происходит и в одном из центральных эпизодов "Жертвоприношения" Тарковского, где главный герой буквально пытается спасти мир и одновременно самого себя. В финале фильма она вновь приобретает огненный космический смысл. Об этом же - о "греховной" любви, в которой встречаются небесное и земное, огонь и вода, - эпизод с Марфой из "Андрея Рублева". Попытки навсегда бежать наверх, в небеса не ведут к цели - придется возвращаться, чтобы исправить свои ошибки ("Солярис").
      
       4. Идеи гностического дуализма глубоко проникают и в "теоретическую" часть "Розы Мира". Из высоких этических соображений Д. Андреев отказывается от Закона Библии и заменяет ее человеческими учениями и представлениями, надеясь прийти к спасению собственными логическими путями. Миссия Христа для него не завершена, историческое христианство, уже разбавленное преданиями, - также не удовлетворительно:
       Самоё учение оказалось искажённым, перепутанным с элементами Ветхого Завета - как раз теми элементами, которые преодолевались жизнью Христа, а если бы эта жизнь не оказалась оборвана, были бы преодолены окончательно. Основная особенность этих элементов - привнесение в образ Бога черт грозного, безжалостного судьи, даже мстителя, и приписывание именно Ему бесчеловечных законов природы и нравственного возмездия. Эта древняя подмена служит немалым тормозом на восходящем пути души: спутанность в сознании божественного с демоническим заставляет свыкнуться с идеей оправданности, предвечности и неизменности тех самых законов, ответственность за которые несёт Гагтунгр и которые должны быть облегчены, одухотворены, изменены в корне. Такое снижение уровня этического понимания естественно ведёт к сосредоточению внимания на своём личном спасении, а импульс социального сострадания и активное стремление к просветлению мира оказываются в параличе.
       Ложно и кощунственно приписывать Божеству законы взаимопожирания, возмездия и смерти. "Бог есть Свет и нет в Нём никакой тьмы". От Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать. И если мировые законы поражают нас своей жестокостью, то это потому, что голос Бога возвышается в нашей душе против творчества Великого Мучителя.
       Спорить с Богом, пытаться диктовать Ему свои законы и подгонять Его под свои нравственные и рациональные мерки - понятное стремление. Однако, ограничившись этим, мы останемся в рамках человеческого и никогда ничего не поймем и не изменим в своей судьбе. Когда разрушаются иллюзии, Писание (Слово Божие) остается надежным ориентиром и мощным оружием - пусть беспощадным и суровым, трудным для овладения.
       Кажется, Д. Андреев так и не прочитал не только Ветхий, но и Новый Завет. По крайней мере, эта книга осталась для него незначительной на фоне собственных прозрений, так что он по существу прибегает к "исторической критике":
       Выдвигается высокоодарённая и глубоко искренняя в своём порывании к Христу волевая личность, в которой еврейская навязчивость и агрессивная еврейская суровость сочетаются с рассудочно-правовым сознанием римского гражданина. Этот человек был носителем некоей миссии, безусловно светлой, но указанные личные и наследственные черты его извратили понимание этой миссии им самим. Вместо продолжения Христова дела, вместо укрепления и высветления церкви духом любви, и только одним этим духом, тринадцатый апостол развёртывает громадную, широчайшую организационную деятельность, цементируя разрозненные общины строгими уставами, неукоснительным единоначалием и даже страхом, так как опасность быть выброшенным, в случае ослушания, из лона церкви порождала именно духовный страх. То обстоятельство, что апостол Павел никогда не встречал Иисуса Христа при Его жизни и был, следовательно, лишён всего того благодатного, что исходило непосредственно от Иисуса, - это обстоятельство не менее многозначительно, чем и другое: то, что Павел не испытал, как остальные апостолы, схождения Святого Духа. И однако остальные апостолы как бы отодвигаются на второй план, каждый из них сужает свою деятельность до локальных задач, до создавания христианских общин в той или другой стране, а лишённый благодати Павел постепенно оказывается центральной фигурой, возвышающейся надо всеми общинами, все их объединяющей и всем им диктующей то, что ему кажется продолжением Христова дела.
       Здесь опять происходит невольный переход к субъективным оценкам. "Дух дышит, где хочет". Именно апостол Павел, многое сказавший и о любви (1 Кор.13), с огромной силой и глубиной поставил трагические вопросы о Законе и благодати, вере и свободе, хотя и не смог разрешить их: дуализм в нашем мире неистребим. Сыграв огромную роль в организации христианских общин, Павел занял острую критическую позицию по отношению к земной церкви, не боясь вступить с ней в открытый конфликт. Он видел все ее проблемы - те же, что остаются нерешенными в утопической Розе Мира. В возникающих церковных структурах он столкнулся и с неизбежным предательством дела христианской свободы, которое считал для себя главным. Остальные двенадцать иерусалимских апостолов, уповавшие на знакомство с Учителем и предание, оказались бессильны в деле христианской проповеди - они по существу вернулись к внешнему иудейскому закону (обо всем этом - в посланиях Павла к Галатам и Коринфянам).
       Предпоследняя глава "Розы Мира" с огромным напряжением ставит вечный вопрос об антихристе, мучивший и Вл. Соловьева:
       Антихрист! Введением этого понятия в круг настоящей концепции я отпугну больше читающих, чем, может быть, отпугнул всем рядом предшествующих глав. Понятие это дискредитировано многократно: и плоским, мелким, вульгаризированным содержанием, влагавшимся в него, и злоупотреблениями тех, кто своих политических врагов провозглашал слугой антихриста, и неоправдавшимися прорицаниями тех, кто в чертах давно промчавшихся исторических эпох уже усматривал черты наступающего антихристова царства. Но если бы введением этого воскрешаемого понятия я отпугнул в десять раз больше человек, чем отпугну - всё равно понятие антихриста сюда введено, крепчайшими нитями со всей концепцией связано и не будет из неё устранено до тех пор, пока она сама существует.
       Однако эта тайна вновь остается нераскрытой. Ведь проблема по большому счету лежит не в этической плоскости: антихрист вполне может иметь добрые намерения, даже быть совокупностью всех совершенств - духовная опасность и соблазн совсем в другом.
       Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти [внутри человека], есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире. Дети! Вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире. Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их. Мы от Бога; знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения. (1 Иоанна 4:2-6, ср. Мф. 24:23-26).
       Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист. Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду. (2 Иоанна 1:7-8)
       Внешнее (мирское) понимание личности Христа, надежда на Учителя, который некогда придет и спасет, - бесполезное идолопоклонство, порождающее антихриста. Истинный Спаситель рождается и пребывает только в сердце человека. В кульминации фильма "Сталкер" камера разворачивается и в Комнату - в чертог брачный, где осуществляются желания и сбывается сокровенное, - попадает зритель. До конца пути к "единому на потребу" может дойти только он сам, а не Троица героев - его проводников.
       Как отмечали многие критики, Д. Андреев не всегда полностью осознавал смысл своих озарений и пророчеств: многое видя, он давал слишком простые этические интерпретации. На самом деле царство антихриста неотвратимо зреет внутри всемирной церкви - Розы Мира. Борьба с Богом за человеческую справедливость, стремление построить царство Божие на земле, помешать высшей воле человеческой нравственностью и "научной" магией (впрочем, опасность последней автор отлично понимает) к успеху не ведут.
       Аналогичные проблемы возникают в трактовке других религиозных традиций. Они характерны не только для Андреева, но и для всей западной мысли: до середины XX века просто не были доступны аутентичные тексты Востока, а тем более их понимание. Однако и сейчас желающих и способных всерьез углубляться в эти традиции немного. До сих пор на Западе любят ограничиваться внешней экзотикой; индуизм и буддизм воспринимаются как языческие религии или линии передачи, имеющие своей целью поклонение богам и учителям.
       Мудрость и нездешнее спокойствие, веющие от этого человека, наталкивают на мысль, что, если вообразить Гаутаму Будду коронованным и соединившим достоинство Нирваны с верховной властью над человечеством, можно приблизиться к представлению о блистательном величии этой судьбы и этой души.
       А ведь исторический Будда Гаутама отказался от власти (по преданию, у него был выбор: стать вселенским царем-миродержцем (чакравартином - вращающим колесо) или спасти от страданий все живые существа). И вообще Будда - не идол и не личность, а наше высшее начало, существующее вне пространства и времени, истинная просветленная природа человека, приходящая в иллюзорный мир. Миссия Будды - всеобщее спасение и просветление на всех путях, через невыразимую истину и победоносное очищающее Слово.
       ...Кто они, "русские боги" Даниила Андреева? Юнговские архетипы, приходящие из глубин и высот человеческого сознания? Обитатели небесных миров или языческие идолы? По Библии это одно и то же (см. "Крылья Феникса").
       Так говорит Господь: не учитесь путям язычников и не страшитесь знамений небесных, которых язычники страшатся. (Иеремия 10:2)
       Следующие стихи создают довольно самокритичный образ лирического героя и одновременно автора, творчество которого намного глубже его понимания, и призывают к поискам внутреннего смысла:
       Как слепец бродил сквозь пласты,
       Я скользил, плутал, а ты видел,
       Обо мне скорбя, как в былом
       Создал я свой тотем, идол
       Из забавы добром и злом,
       До сих пор не забыть
       песни,
       Что влекла меня внутрь, вниз,
       И все круче был спуск, отвесней,
       К тем берлогам, что спят
       в нас.
       (Железная мистерия)
       Просветление нашего мира верхними слоями Шаданакара, о котором мечтает Андреев, - утопия: никакие махатмы из Шамбалы нам не помогут. Боги благотворительностью не занимаются: им и так хорошо, их проблема - сохранить свое благополучие наверху. На небесах тоже идет война, демоны-асуры действительно рвутся вверх, борясь с богами, но все самое важное происходит в мире людей. Человек должен решать свои проблемы сам, здесь и теперь. Тем более это относится к иудеохристианской традиции.
       Я не знаю,
       какой воскуривать Тебе ладан
       И какие
       Тебе присваивать
       имена.
       Только сердцем благоговеющим Ты угадан,
       Только встреча с Твоим сиянием предрешена.
       (Железная мистерия)
       Воскуривать ладан вообще не надо - курение фимиама запрещено Библией как идолослужение (Ис.66:3), истинное жертвоприношение и встреча с Богом происходят в нашем сердце.
      
       5. Каждое время задает свою среду, уровень понимания, возможности личного продвижения и внешних активных действий. Вероятно, сейчас Д. Андреев многое бы пересмотрел, сформулировал более точно и гибко.
       С течением эпох очертания интеллигенции совпадут с очертаниями человечества. Но интеллигенция не будет единой, а производители материальных благ перестанут ощущать себя солью земли. Проблемы материального изобилия и комфорта, проблемы технические и хозяйственные утратят своё преобладание. Проблемы материального изобилия и комфорта, проблемы технические и хозяйственные утратят своё преобладание... Техническую интеллигенцию не удовлетворит та подсобная роль, которую предстоит ей играть при пятом, шестом, седьмом понтификате, ибо тогда первенствовать будут круги, работающие над проблемами этическими, эстетическими, трансфизическими, метаисторическими, зоовоспитательными, религиозными. Вот это-то глухое недовольство и зависть к положению интеллигенции гуманитарной и окажется одной из общественно-психологических предпосылок для движения, которым воспользуется явившийся в человеческом облике противобог.
       Это предвидение из "Розы Мира" вряд ли оправдывается. Действительность оказалась много грубее. Отсутствие тяжелой физической работы - еще не достаточное условие культурного расцвета и духовного прогресса. Как на Западе, так и в России, гуманитарная элита эпохи постмодернизма оказалась восприимчива к идеологической моде ("французская болезнь"), так что надежды на нее не очень много. Научно-техническая часть интеллигенции, несмотря на свои предрассудки, лишь изредка способна проявлять живой ум и открытость.
       Интеллигенция теперь сникает и исчезает, и возможно необратимо: она никому нужна, и против нее всегда найдутся меры. В России тюрьмы сменялись психбольницами, беспросветным и беспробудным пьянством или вынужденной эмиграцией, затем - беспощадным экономическим прессингом... Место гавваха (излучение страдания и боли, которым питаются демоны согласно "Розе Мира") заменяет баблос - напиток для вампиров, добываемый из денег (В. Пелевин, Empire V).
       Однако всегда найдутся люди, которые не сдаются и продолжают держать высокий нравственный и творческий уровень, претерпевая боль, страдания и тоску, невзирая на любые власти и начальства мира сего.
       Ищите самых умных по пивным,
       а самых гениальных по подвалам,
       и не ропщите - вся земля есть дым,
       а смерть как пропасть около обвала.
       И в мире не завидуйте красе
       и власти не завидуйте - что проку?
       Я умер на нейтральной полосе,
       где Сатана играет в карты с Богом!
       Срединный мир людей остается полем битвы... Эти стихи, принадлежат замечательному поэту Леонид Губанову (1946-1983), также ставшему жертвой советского режима, который поставил его творчеству диагноз "шизофрения". В другом стихотворении он описывает бесстрашное нисхождение, подобное пережитому Даниилом Андреевым:
       Я падаю, я падаю
       с могильною лопатою,
       но не питаюсь падалью,
       а я живу лампадою.
      
       Лампадой под иконою,
       и на иконе - Боженька,
       и с высотою горною,
       и мне не надо большего.
      
       И мне не надо лишнего,
       земного и угрюмого.
       Живу я с пьяной вишнею,
       а вы о чем подумали?
       В следующих строках возникает все тот же образ безостановочной мировой колесницы, проходящей через сердце человека:
       И Ангелы, и Ангелы
       летают рядом горние,
       я - Пятое Евангелие,
       а вы меня не поняли.
      
       Евангелье живое я,
       даю себя полистывать,
       а вы - мои животные,
       меня же вы - освистывать.
      
       Отдали нас обламывать,
       пошли всю жизнь - обвешивать,
       вы хамы! С вашей лампою
       великие вы грешники!
      
       В Америке и в Англии
       стихи мои полюбите.
       Я - Пятое Евангелие,
       но вы меня не купите!
       (согласно церковной символике Апокалипсиса, четыре животных соответствуют четырем евангелиям). Не будучи склонен к компромиссам и ложной скромности, Губанов практически напрямую провозглашает свою миссию: "Все потерял, но нашел несравненно я больше - / ...Душу Христа - и чем дальше, тем дольше и дольше / Свет его глаз..."
       В промежуточный период "перестройки", когда неожиданно возник разрыв - щель в историческом процессе, есть возможность достичь понимания и выскочить на свободу. Скоро она будет утрачена - прагматические интересы задают все более узкое направление эволюции общества, снова грядет жесткое и жестокое время. Для отдельных тонко чувствующих людей понадобятся невероятные усилия, чтобы удержаться и не потерять себя: физически ощутимая напряженность и давление среды постоянно растут.
       Конечно, даже во времена ничем не ограниченной власти тирана найдётся немало людей, внутреннее существо которых будет восставать против того, во что антихрист превращает человеческую жизнь. Но контроль над психикой позволит выявлять подобную направленность мысли в самом зародыше, и лишь немногим единицам удастся достичь овладения системой духовной обороны раньше, чем они будут уничтожены физически. Неизмеримо большее число из тех, у кого уцелеет искра человечности и проблеск совести, впадут в отчаяние.
       Как мы знаем сейчас, всеобщее развращение и стандартизация происходят без прямого физического насилия властей, но с использованием всех средств массовой информации и пропаганды, а также других каналов воздействия, доступных благодаря современной технике.
       Все письменные или иные свидетельства, опасные для антихриста, будут уничтожены; за хранение таких материалов будет полагаться мучительная смерть. Такая же смерть постигнет и тех, в ком понимание правды возникнет независимо от каких-либо книг, непроизвольно, и кто осмелится поделиться своим духовным опытом с кем бы то ни было. Не так уж трудно представить себе духовный портрет тех поколений, которые окажутся почти единственными насельниками Земли к XXIV столетию. С глазами, привыкшими с младенческих лет к повседневным зрелищам самого изощренного разврата, с умом, направленным лишь на изыскание новых и новых видов чувственного наслаждения либо на окончательное опустошение природы, с совестью, заглушённой столетней проповедью аморализма, с ростками высших движений души, до корня вытоптанными общественным глумлением, с сознанием, выхолощенным от малейших догадок об иных ценностях и об иными идеалами озарённых эпохах, эти несчастные уже к годам своей молодости будут являть собой не людей, а страшные и жалкие на них карикатуры. Молодость сделается для них тем возрастным рубежом, когда изведано уже всё возможное, тело уже изношено, а душа смертельно пресыщена, и существование длится лишь по инерции.
       Опасности, о которых писал Д. Андреев, настигли нас гораздо раньше XXIV века - всего через несколько десятилетий после его смерти, хотя и в несколько иной, более циничной и меркантильной форме. Разумеется, от этого его пророчества не становятся менее актуальными, да и не он первый... Картина постепенного "освобождения от уз Добра", которое в последние времена кончается всеобщим одичанием, представлена не только в "Розе Мира" (кн.12, гл. 5), но и в древней буддийской сутре "Львиный рык миродержца" (Лев - символ высшего Закона, который мы встречаем и в Библии). Вот финальный этап:
       У людей, что будут жить по десять лет, о монахи, друг на друга, друг против друга будет на уме лютая злоба, лютая свирепость, лютое ожесточение, лютые душегубные помыслы - и у матери к сыну, и у сына к матери, и у отца к сыну, и у брата к брату (ср. Мф. 24)... Для людей, что будут жить по десять лет, о монахи, на семь дней настанет пора мечей: они друг в друге увидят зверей, в руках у них острые мечи окажутся, и с мыслями: "Вот зверь! Вот зверь!" - будут лишать друг друга жизни. И вот, о монахи, некоторым людям так подумается: "Что нам до всех, что всем до нас!.." Заберутся они в заросли травы, заросли кустарника, заросли деревьев, речные протоки, расселины скал и проживут там семь дней, питаясь лесными корешками и плодами. А спустя семь дней выйдут они... и вместе вздохнут: "Хорошо, что ты жив, хорошо, что ты жив!" И тут, о монахи, этим людям подумается: "...Что, если мы теперь станем совершать благие дела?..." Воздержатся они от смертоубийства и станут этой благой дхармы придерживаться. И от приверженности к благим дхармам у них и жизненный век, и красота прибывать станут... Их дети станут жить по двадцать лет... У людей, что будут жить по сорок тысяч лет, дети станут жить по восемьдесят тысяч лет.
       Добро, заложенное в человеческой природе, опять возьмет свое, наступит возрождение милосердия. Полного и окончательного исчезновения мира традиция не обещает. Он будет существовать вечно, хотя неизбежна апокалиптическая катастрофа, описания которой могут быть разными. В мире действует неумолимый закон циклического развития, причем на разных масштабах. Внутреннее психологическое время у каждого человека свое, и он способен найти свой выход и обрести личное благо (таков лейтмотив этой же сутры).
       Абхидхарма (еще одна буддийская трактовка) рассказывает, как в конце кальпы (большого мирового периода) будут последовательно разрушены все миры, небесные и адские; перед этим они будут опустошены - покинуты живыми существами. Все это уже сильно напоминает финальные сцены "Розы Мира". Однако затем создание и заселение миров снова повторится благодаря неумолимому действию Закона.
       И истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист - со смоковницы. Ибо упился меч Мой на небесах.
       Но вы не вспоминаете прежнего и о древнем не помышляете. Вот, Я делаю новое; ныне же оно явится; неужели вы и этого не хотите знать? Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне... Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце... Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих; ибо столетний будет умирать юношею, но столетний грешник будет проклинаем... Ибо, как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше. (Исайя 34:4-5, 43:18-19, 65:17,20, 66:22)
       Новое действительно наступает. Современную молодежь уже не увлечь идейной чистотой и прямыми призывами к добру, но цель свободы по-прежнему звучит актуально. Для ее достижения необходимо знание первичных вещей, и у приходящего поколения здесь есть все возможности. Сейчас нет нужды разыскивать Библию на одесском базаре, обманом заказывать в библиотечном спецхране или тайно ксерокопировать труды Штайнера и Блаватской (так поступали в советский период стремящиеся к глубинам писатели, да и просто начинающие искатели истины). Оригинальные тексты и веками скрывавшиеся тайны можно найти даже в Интернете, пускай в искаженном и профанированном виде. А донести их правильно ох как трудно... На фоне нынешнего безверия и массовой культуры, вовсе лишенной проблесков смысла, немногие авторы, такие как Б. Акунин и В. Пелевин, ведут скрытую проповедь в новых формах и на коммерческой основе. В своих романах Пелевин пытается говорить о старых высоких истинах, с горькой иронией повторяя ту же "гностическую" мифологию о властях мира сего и рисуя все более страшные картины нашей жизни. Что ж, поводов для оптимизма действительно мало, надо работать.
       Сегодняшний читатель может и должен найти в сочинениях Д. Андреева стимул для внутреннего труда. Искать же в них картины исторического прошлого и тем более предсказания будущего, как это часто делается в оккультной литературе, будет пустым любопытством. Чтобы быть на уровне этих творческих прорывов в неизведанные миры, читатель обязан идти через собственное понимание - с тем же духовным напряжением, как Даниил Андреев и другие подвижники.
      
  • Комментарии: 3, последний от 21/01/2010.
  • © Copyright Ирхин Валентин Юрьевич (Valentin.Irkhin@imp.uran.ru)
  • Обновлено: 21/08/2010. 59k. Статистика.
  • Статья: Философия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.