Вертеп был мрачен и загадочен, а свод казался низким. Первобытные изображения воинов, колдунов и оленей, наивно и проникновенно высеченные охрой в скалах, смотрелись и работали весьма эффектно. Они чередовались с краденой византийской живописью, изощренной и полной ложной святости. При свете факелов дрожали тени, мелькали кривые сабли и лица старых знакомых, подземные ходы тянули в вечный холод. Бежать было поздно и некуда, на мне развязали веревки.
- А теперь на минутку присядь, проверим твои возможности. Что ты мыслишь и знаешь о будущем?
Несмотря на общую атмосферу неуверенности, здесь таились насмешка и жестокость. Сидеть на корточках среди неровностей едва остывшей лавы мне было вовсе непосильным. Хотелось немного забыться и кое-что воссоздать. Я обратился к предводителю с просьбой-предложением прилечь на камни и вытянуть ноги - вперед и затем вверх. В свою очередь, мое поведение представилось ему симптомом крайней дерзости и легкомыслия, а потому он начал резко:
- Ничего, привыкай к настоящему делу. У бизнес-встреч свои законы и порядки, никто еще не доказал их бесполезность. Теперь мы реально рядом, сегодня и в этом мире.
Я имел в запасе терпение. Кроме того, сей странный союз и совместные действия на краткий период, что оставался у империи (по крайней мере, до конца династии), могли быть любопытным вариантом - сразу до такого и не додумаешься. Этот шаг был способен повергнуть противника в недоумение и трепет, а значит позволял бесплатно выиграть время. Если бы только определить то хорошее, куда его стоило тратить; не исключалась и простая передышка для укрепления здоровья. Не раскрывая всех секретов, я упомянул свои далекие планы и деликатно выразил сомнения.
- Не отказывайся, сначала выслушай условия. Пускай придутся тебе по вкусу, как сладкий торт и терпкое вино.
Шайка была в моем распоряжении - телами и грешными душами (тот еще товар!); алмазы, золото и жемчуг предполагалось раздавать по мере поступления, но не реже раза в неделю, или для простоты складывать в яму; бухгалтерские отчеты, доставка ценных грузов и техника тяжелых земляных работ за ними. Все это напоминало соблазны и погремушки ушедшего трудного детства, а сейчас наводило тоску и лень. Я слушал не мигая и собирал внимание и силы в центре тела, не подавая никаких надежд. Он что-то понял и внезапно встрепенулся.
- Да у тебя нет связей наверху, хоть ты оттуда, - и это плохо!
Последующую ругань опускаю. Всем стало заранее ясно: по-крупному проект провальный, ничьих проблем таким путем не разрешить, чистая прибыль сомнительна, баланс никуда не годился, ну разве что хорошая игра и быстрый оборот шального капитала. Я занял место в середине круга. По древнему обычаю толпа ревела, пусть не имея повода к восторгам. Сам атаман похоже так и не продумал до конца свою незавидную роль в моем гроссмейстерском раскладе: опыт выборного или коллективного руководства здесь бессилен. Он как-то сник и постепенно растворился в массе простых разбойников, и вскоре я его почти не наблюдал, но твердо знал: тяжелый меч, принадлежащий ему по праву, был постоянно в деле.
Стремиться, сражаться и погибать на свежем воздухе полей, а после и крутых вершин все ж интереснее, чем тасовать колоду в душном подземелье. Мы сделали на пробу пару лихих военных переходов, осуществили переправы через водопады, прошли безумно узкие мосты над бездной, жертвуя ночным сном и не боясь чудовищ, туч насекомых-кровососов и коварных стрел. Будучи великолепными тактически, эти маневры не имели корыстных целей. Штурм замка поначалу даже не рассматривался, однако мы нагнали страха на окрестные холмы, большие королевские деревни и постоялые дворы. Наше присутствие в темном лесу и на главных дорогах стало неотвратимым. Немаловажно, что нам хватило ума и такта не обижать принцессу, хотя ее карета кружила ежедневно и тревожно вокруг пещеры.
В свободное время я молча и задумчиво учился стрелять. Честные поединки случались весьма редко. Устав от кислой неопределенности, вельможи и бароны понемногу сдавались в плен; их рыцари разоружались, забыв о славе, и строились в ряды, сойдя с некормленых коней. На первый раз заложников щадили: остатки милосердия пока при мне, не надо крови. Самые доверчивые пленники долго не желали уходить и скромно жались к стенам, прося чудес и искренне внимая моим словам. В нашей чудной компании всегда находилось место для их разноцветных знамен.
Вот так все постепенно и наладилось-смягчилось. Вольные территории ширились и освещались солнцем; ремесла, искусства и торговля возобновились и расцвели по новым правилам; налоги и поборы взимались регулярно, однако без занудства. Никто не строил наземных укреплений, но и белых флагов не выкинул. С романтикой пришла пора кончать. Дожидаться очередного грома из замка, очистительного ливня и драматической развязки судеб не имело смысла, независимо от конкретных деталей. Со временем я справедливо поделил добычу и отправился в путь-дорогу - с пустым кошельком, без сувениров, оставив всех свободно разбираться с взаимными долгами - с любым оружием в руках. Похоже, мы расстались добрыми друзьями. Писем они не писали, потому что не умели.