14. Свет

37:19 Научи нас, что сказать Ему? Мы в этой тьме ничего не можем сообразить.

38:19 Где путь к жилищу света, и где место тьмы?

28:3 Человек полагает предел тьме и тщательно разыскивает камень во мраке и тени смертной (Книга Иова).

Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (От Матфея 5:14—16).

[Душа] и дух произошли от воды, огня и света, которые сын чертога брачного […] Огонь — это помазание, свет — это огонь. Я не говорю об этом огне, у которого нет формы, но об ином, форма которого бела, который является светом прекрасным и который дает красоту (Евангелие от Филиппа 66).

Свет — одно из важнейших понятий в жизни каждого человека, и в то же время один из важнейших объектов изучения науки. Размышления над природой света породили (иногда наряду с другими проблемами, а иногда — как основной фактор) важнейшие разделы математики и физики: вариационное исчисление (принцип наименьшего времени Ферма в оптике), классическую электродинамику, теорию относительности, квантовую теорию. Говоря здесь о свете, мы имеем в виду, согласно современным физическим представлениям, любое электромагнитное излучение — от радиоволн до гамма-лучей. С этой оговоркой можно сказать, что свет является по существу единственным источником наших сведений о Вселенной, кроме Земли (а также Луны, Марса и Венеры, где побывали исследовательские космические аппараты). Все данные о звездах, их химическом составе, магнитных полях и т. д., все сведения о межзвездной и межгалактической среде, космологическая информация (например, о существовании и свойствах реликтового излучения) являются исключительно спектроскопическими. Значение света и связанной с ним символики как в религиозных системах, так и в науке, связано и с той ролью, которую играет зрение в постижении мира человеком. Интересно, что для млекопитающих в целом (в отличие от птиц) доминирование зрительного канала получения информации не характерно: основным чувством для большинства из них является обоняние либо слух. Например, согласно исследованиям Дж. Лилли, дельфины общаются и ориентируются («видят») при помощи своего развитого звукоиздающего аппарата, формируя и воспринимая сложнейшие объемные акустические образы. Любители фантастики могут поразмышлять над тем, какую науку могли бы создать разумные крысы или собаки. Во всяком случае, если удалить образы, связанные со светом и зрением, из человеческой науки, от нее мало что останется.

Совершенно исключительную роль — и исторически, и содержательно — вопрос о природе света играет в теории относительности. Судя по воспоминаниям самого Эйнштейна, главным исходным пунктом его размышлений о природе пространства и времени (начиная с семнадцатилетнего возраста!) послужил анализ мысленного эксперимента: как будет восприниматься световой луч, если «оседлать» его, то есть двигаться со скоростью света? (О психологической стороне дела см. книгу Р. Дилтса в списке литературы.) Тогда, казалось бы, мы бы наблюдали изменяющуюся в пространстве, но не во времени (то есть статическую) картину электромагнитного поля. Но и опыт, и физическая интуиция, и уравнения Максвелла говорят о невозможности этого. Следовательно, «оседлать» световой луч нельзя. Подобные соображения и привели Эйнштейна в конце концов к формулировке постулата о независимости скорости света от (равномерного и прямолинейного) движения системы отсчета, относительно которой эта скорость измеряется.

Часто построение теории относительности связывают с широко известным опытом Майкельсона-Морли. Этот опыт ставил своей целью обнаружить движение Земли относительно гипотетической абсолютной системы отсчета — эфира с помощью явления интерференции (наложения света от различных источников). Однако его отрицательный результат исторически сыграл очень небольшую роль (см. статью Дж. Холтона «Эйнштейн, Майкельсон и решающий эксперимент», Эйнштейновский сборник 1972. М.: Наука, 1974. С. 104—211; другие версии, включая помощь в создании теории относительности первой жены Эйнштейна, обсуждаются в книге П. Картера и Р. Хайфилда, Эйнштейн. Частная жизнь. М, 1998). Тем самым, этот пример не может быть использован в поддержку часто высказываемых взглядов о решающей роли прогресса в развитии экспериментальной, в частности, измерительной, техники, в развитии науки. Не меньшую роль в действительности играют «нематериальные» соображения, например, эстетические. Подробнее эти вопросы рассмотрены в гл. 5.

Обсуждая путь, который привел к теории относительности именно Эйнштейна, мы отнюдь не высказываем своего мнения по приоритетным вопросам (важен вклад А. Пуанкаре и Г. Лоренца; см. статью В. Л. Гинзбурга «Как и кто создал теорию относительности?», Эйнштейновский сборник 1974. М.: Наука, 1976. С. 351—384). В то же время, вряд ли случайно то обстоятельство, что именно Эйнштейн получил все наиболее важные результаты этой теории; прежде всего, речь идет о знаменитой формуле E=mc2. Из этого следует, по меньшей мере, плодотворность и эвристическая мощь его подхода к теории относительности. Важно подчеркнуть, что размышления о природе света вполне укладываются в рамки религиозной (в том числе иудейской) традиции; игнорирование данного факта и попытка описать мышление Эйнштейна в чисто «светских» терминах — и даже свести его к набору рецептов! — является, с нашей точки зрения, серьезным недостатком интересной книги Р. Дилтса, цитированной выше. Главный «рецепт» по-видимому состоял все-таки в глубоком (хотя, возможно, не вполне осознанном и безусловно не вполне ортодоксальном) религиозном мировоззрении Эйнштейна (см. гл. 4).

Основные положения специальной теории относительности кратко рассмотрены в гл. 11. Здесь мы подчеркнем в этой теории лишь то, что относится к трактовке процессов, связанных с распространением света. Последние совершенно уникальны в одном отношении: в определенном смысле они протекают вне времени (интересно, что в религиозных традициях свет также связывается с покоем, см. цитаты ниже, напр., из евангелия Фомы). Собственное время светового сигнала всегда равно нулю!

Время — это то, что не дает свету достигнуть нас. Нет большего препятствия Богу, чем время (Мейстер Экхарт).

О, как же я хочу,
Нечуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем (!).
(О. Мандельштам)

Остановимся на этом вопросе более детально. Основной «метрической» характеристикой пространства — времени в теории относительности (не только специальной, но и общей) является интервал между событиями. Это — инвариант, то есть он имеет одно и то же значение относительно любой системы отсчета. Если его квадрат положителен, то говорят о разделенности событий времениподобным интервалом. Это значит, что существует такая система отсчета, в которой эти события происходят в одной точке. Эта система осуществляется телом, которое движется (равномерно и прямолинейно) от первого события ко второму со скоростью, меньшей скорости света. Промежуток времени между событиями в этой системе отсчета (он называется собственным временем) всегда короче, чем промежуток времени, измеренный в любой другой системе отсчета. Последовательность таких событий относительно любой системы отсчета всегда одна и та же, что гарантирует отсутствие противоречий с принципом причинности (сначала причина, потом следствие). Если квадрат интервала отрицателен (а сам он, соответственно, равен мнимому числу), то говорят о пространственноподобном интервале. Тогда существует такая система отсчета, в которой эти два события происходят одновременно.

Имеется также бесконечно много систем отсчета, в которых одно из них происходит раньше другого, и бесконечно много систем, где их последовательность обратная. Данное обстоятельство не имеет особого значения, так как эти события не могут быть причинно связаны из-за невозможности передавать энергию или информацию быстрее скорости света. Отметим кстати, что существует предположение о существовании сверхсветовых частиц — тахионов. Если бы оно было доказано, наши представления о причинности и возможности движения против времени были бы серьезно пересмотрены.

— А-а-а-а! — кричала Королева. — Кровь из пальца! Хлещет кровь! — При этом она так трясла рукой, будто хотела, чтобы палец вообще отвалился. Крик ее был пронзительным, словно свисток паровоза [аналог светового сигнала!]. Алиса зажала уши руками.
— Что случилось? — спросила она, как только Королева замолчала, чтобы набрать воздуха в легкие. — Вы укололи палец?
— Еще не уколола, — сказала Королева, — но сейчас уколю! (Л. Кэрролл, Алиса в Зазеркалье)

Тахионное оружие, поражающее цель раньше, чем произведен выстрел, встречается, например, в фантастической повести С. Лукьяненко «Линия грез»; стремление рассмотреть любую научную идею прежде всего с точки зрения возможных военных применений вообще очень характерно для современной массовой культуры. Но «давайте переживать неприятности по мере их поступления» (М. Жванецкий); тахионы до сих пор не обнаружены и далее обсуждаться здесь не будут.

Световой сигнал соединяет события, разделенные нулевым (светоподобным) интервалом. В пространстве-времени такие события лежат на так называемом «световом конусе», разделяющем области событий, которые могут и не могут быть причинно-связанными. На световом конусе нет ни пространства, ни времени — можно сказать, что для света такие события как его испускание и поглощение происходят в одной точке в один момент времени! Для внешнего наблюдателя пространственные и временные координаты этих событий могут отличаться очень сильно. Например: свет, испущенный другой галактикой сотни миллионов лет назад (и на расстоянии в сотни миллионов световых лет от Земли), воспринимается сетчаткой глаза астронома здесь и сейчас. Еще раз повторим: для самого светового луча эти события произошли одновременно и в одной точке пространства! При любом толковании слова «мистика» трудно не объявить это свойство света мистическим, хотя речь идет о вполне строгом выводе конкретной естественнонаучной теории. Таким образом, свойства света действительно являются совершенно уникальными с точки зрения теории относительности. Некоторые аналогии с идеями этой теории (в частности, с принципом относительности) можно найти в следующем отрывке.

Если вам говорят: Откуда вы произошли? — скажите им: Мы пришли от света, от места, где свет произошел от самого себя. Он… в их образ. Если вам говорят: Кто вы? — скажите: Мы его дети, и мы избранные Отца живого. Если вас спрашивают: Каков знак вашего Отца, который в вас? скажите им: Это движение и покой (Евангелие от Фомы 55).

Размышления над природой света сыграли решающую роль в создании второй великой теории современной физики — квантовой механики. Сам «квант действия» (постоянная Планка) был введен Максом Планком в 1900 г. именно для описания свойств теплового излучения. Эта величина, наряду со скоростью света, является фундаментальной постоянной современной физики. Именно на примере света был впервые открыт (А. Эйнштейном в 1905 г.) корпускулярно-волновой дуализм, впоследствии оказавшийся общим свойством всей материи (см. гл. 11). Наконец, основное уравнение квантовой механики — уравнение Шредингера — было установлено Э. Шредингером (в 1926 г.) на основе размышлений над оптико-механической аналогией, предложенной в XIX в. У. Гамильтоном. Вспомним еще отмечавшуюся выше исключительную роль спектроскопических (то есть, в конечном счете, оптических) методов исследования в астрономии и химии (спектральный анализ линий излучения и поглощения, с помощью которого был впервые открыт целый ряд химических элементов, включая гелий, рубидий, цезий, таллий, индий, определен химический состав Солнца и звезд, и т. д.). Тогда становится совершенно ясно, что роль изучения света в истории науки была действительно выдающейся.

В то же время, символика света является одной из центральных практически во всех религиозных традициях. Важнейшая роль света обусловлена тем, что он занимает промежуточное положением между Богом и творением, материальным и нематериальным миром. Приведем в качестве иллюстрации подборку цитат из священных книг различных религий (см. также эпиграфы к главе).

Благословите, свет и тьма, Господа, пойте и превозносите Его во веки (Даниил 3:70).

На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком? (Иов 3:23)

Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его (Иов 5:18).

Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма (Иов 30:26).

Я образую свет и творю тьму (Исаия 45:7).

Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы (1-е Иоанна 1:5).

Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним (От Иоанна 11:9,10).

Еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет (От Иоанна 12 :35).

Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (!), у Которого нет изменения и ни тени перемены (Иакова 1:17).

Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света (К Римлянам 13:12).

Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света… Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (К Ефесянам 5:8,13).

Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы (1-е Фессалоникийцам 5).

И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков (Откровения 22:5).

Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет. Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием (от Луки 11:33—36).

Ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет (Псалтырь 35:10).

Аллах — свет небес и земли. Его свет — точно ниша; в ней светильник; светильник в стекле; стекло — точно жемчужная звезда. Зажигается он от дерева благословенного — маслины, ни восточной, ни западной. Масло ее готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь. Свет на свете! Ведет Аллах к Своему свету, кого пожелает, и приводит Аллах притчи для людей. Аллах сведущ о всякой вещи! (Коран 24:35)

258 (257) Аллах — друг тех, которые уверовали: Он выводит их из мрака к свету.

259 А те, которые неверны, друзья их — идолы; они выводят их от света к мраку. Это — обитатели огня, они в нем вечно пребывают! (Коран 2).

За тьмою видя высший свет, видя высший блеск,
Мы достигли солнца, бога среди богов, света наивысшего (Чхандогья упанишада, 3.17.7)

Без Него не светит ни солнце, ни луна, ни звезды, ни молния, ни огни земные. Он -единственный свет, дающий свет всем другим. Он светит — и все светится (Катха упанишада).

Солнце сияет днем, луна светит ночью. Воин сияет в доспехах, брахман сияет при размышлении. Но день и ночь напролет ярким блеском сияет просветленный (Дхаммапада 387).

Здесь затронуты темы божественного света, внутреннего света человека, просветления, борьбы тьмы и света, света познания, роли света в творении. Согласно Ис.45:7, Бог творит и свет, и тьму. В комментарии Рамбама указывается, что в этом отрывке употреблены два разных глагола. Поэтому, строго говоря, творится тьма, а свет «производится» — ограничивается и приобретает форму. В каббале также говорится о первичности света, а творение рассматривается как результат его ограничения. Во многих учениях упоминается завеса (покрывало), отделяющая и защищающая мир и человека от прямого божественного света (см. также 1 Кор.11:4—15, 13:12, 2 Кор 3:7—18, 4:3—6, Ис.29:10).

Поистине, существует семь тысяч завес света и тьмы, скрывающих Господа. Если бы Он позволил поднять эти завесы, свет величия Его лика истребил бы, стер с лица земли все живое (исламский хадис).

Пусть вечно разделяет нас
Глухой завесой Тьма,
Чтоб Око Божие и Глас
Нас не свели с ума.
(Р. Киплинг, Молитва Мириам Коэн)

В христианстве эта завеса (с которой связана символика святая святых храма, брачного чертога), разрывается Христом (см. Евр.10:19—20).

Все эти вопросы очень важны и в гностицизме.

29 Ученики его сказали: Покажи нам место, где ты, ибо нам необходимо найти его. Он сказал им: Тот, кто имеет уши, да слышит! Есть свет внутри человека света, и он освещает весь мир. Если он не освещает, то — тьма.

65 Поэтому я говорю следующее: Когда он станет пустым, он наполнится светом, но, когда он станет разделенным, он наполнится тьмой.

87 Иисус сказал: Образы являются человеку, и свет, который в них, скрыт. В образе света Отца он [свет] откроется, и его образ скрыт из-за его света (Евангелие от Фомы).

Если некто становится сыном чертога брачного, он получит свет. Если некто не получил его в этих местах, он не сможет получить его в том месте. Того, кто получил свет сей, не увидят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого [человека], даже если он обитает в мире, а также когда он уходит из мира. Он уже получил истину в образах. Мир стал эоном, ибо эон для него — плерома. И он таков: он открыт ему одному, он не скрыт в зле и ночи, но скрыт в дне совершенном и свете священном (Евангелие от Филиппа 127).

— Что же вы не берете его к себе, в свет?
— Он не заслужил света, он заслужил покой (М. Булгаков, Мастер и Маргарита).

В гностических учениях противопоставление света и тьмы обостряется и часто понимается более прямолинейно, чем в традиционных библейских религиях; аналогична ситуация и в таких дуалистических религиях, как манихейство (члены еврейской общины Кумрана, склонной к дуализму, также называли себя сынами света). Мир, в котором захвачены искры светы (человеческие души), оказывается отделенным от истинного Бога плотной завесой, которая создана силами зла и неведения.

Символика света и тьмы в применении к познанию подробнее обсуждается в гл. 5. Удивительные аналогии с процитированным в гл. 2 отрывком из вступления к евангелию Иоанна («И свет во тьме светит, и тьма не объяла его») можно найти в буддийских текстах:

…Оппонент возразил: «Средства достоверного познания устанавливают и сами себя, и других, как об этом сказано: Огонь освещает и сам себя и другие предметы… (см. Ньяя-сутра 2.1.19)».

Это предположение не годится, ибо неверно, что огонь освещает сам себя. И неверно, что его восприятие аналогично горшку в темноте.

Если, по твоему высказыванию, этот огонь освещает самого себя, так же как и других, то тогда он будет и сжигать самого себя.

Если же, по твоему высказыванию, этот огонь освещает и самого себя, и других, то тогда и темнота будет скрывать и самое себя, и других, подобно огню.

В огне нет темноты, как и во всем другом, где есть огонь. Каким же образом он освещает? Ибо свет есть изгнание тьмы.

Неверно положение, что огонь, возникая, уже светит. Ибо, возникая, огонь еще не соприкасается с темнотой.

Если бы этот огонь устранял темноту даже без соприкосновения с ней, то тогда вот этот находящийся здесь огонь устранил бы тьму во всех мирах вселенной (Муламадхьямика-карика 15.33—39).

Аналогичные идеи высказывал Спиноза, следуя в данном отношении иудаистской традиции:

Как свет обнаруживает и самого себя, и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя, и лжи (Спиноза, Этика 2.43).

Огромное значение в традиционном христианстве, особенно в православии, имеет Фаворский свет Преображения.

По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних. И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (От Матфея 17:1—5).

Стяжание Фаворского света в результате монашеского подвига рассматривалось как зримый признак благодати в православной традиции (исихазм):

Когда святые мужи видят в самих себе этот божественный свет — а они его видят, когда при неизреченном посещении усовершающих озарений получают боготворящее общение Духа, — они видят одежды своего обожения, потому что благодать Слова наполняет их ум славой и сиянием высшей красоты, как на Фаворе Божество Слова прославило божественным светом единое с ним тело (Св. Григорий Палама, Триады в защиту священнобезмолвствующих, 1.3.5).

У начинающих подтверждением того, что они идут за Господом, служит возрастание смирения, у прошедших полпути — удаление от споров, у совершенных — возрастание и изобилие божественного света (Св. Иоанн Лествичник, цит. по: Триады 1.3.49).

Широко известно принадлежащее Н. А. Мотовилову описание его беседы со св. Серафимом Саровским:

Я отвечал:
— Все-таки я не понимаю, почему я могу быть твердо уверенным, что я в Духе Божием. Как мне самому в себе распознать истинное Его явление?
Батюшка о. Серафим отвечал:
— Я уже, ваше Боголюбие, сказал вам, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас… Что же вам, батюшка, надобно?
— Надобно, — сказал я, — чтобы я понял это хорошенько!
Тогда о. Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою!… Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
— Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыплются. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!
О. Серафим сказал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! И вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть… Что ж, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто и не убойтесь — Господь с нами!

Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца.

Очень важно здесь указание св. Серафима, что видеть Божественный свет может только тот, кто сам сподобился благодати. О том же пишет и Григорий Палама:

Ибо Истинная и Прекраснейшая Красота… может быть зримой только для очистившего свой ум, поскольку она относится к Божественному и блаженному естеству, созерцатель сияний и благодатей которой, и сам воспринимает нечто от нее, впитывая в свое зрение как бы некий яркий свет; отсюда и лицо Моисеево просветилось при беседе с Богом. Видите, что и Моисей преобразился, когда взошел на гору (Синайскую), и таким образом увидел славу Господню? Однако его преображение происходило от воздействия на него силы Божией и было, так сказать, пассивного характера, а не результатом внутренней, присущей ему силы, и то, до той степени, до какой допустила тогда надлежащая мера сияния Истины видеть и вынести свет Божий (Омилия 34 св. Григория Паламы; на святое Преображение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа).

Разумеется, это сразу делает бессмысленным вопрос о «естественнонаучной» трактовке Фаворского света. Мы неоднократно подчеркивали, что там, где невозможно разделение на субъект и объект, применение естественнонаучных методов невозможно. Более глубокая причина (но этот аргумент действителен только для людей верующих) состоит в невозможности изучать божественные энергии теми же методами, что и предметы и явления тварного мира:

Божественные проявления, даже если они символические, недостижимо непознаваемы: они открываются каким-то иным порядком, другим и по отношению к божественной, и по отношению к человеческой природе, — если можно так сказать, в нас выше нас, — так что имени, способного их точно выразить, нет (Григорий Палама, Триады 1.3.4).

Но кто имеет не только чувственные и умственные способности, кто наделен духовной сверхприродной благодатью, будет познавать уже не через одно только сущее, а поскольку Бог есть Дух, и духовно, выше чувства и ума, всецело делаясь Божьим и в Боге познавая Бога…

Так и материей для разумеющей части души Бог предложил природные законы, но — постольку, поскольку они способны вести ее к более высокому знанию. И вот, восприняв от законов сущего сколько нам довольно, мы оставляем излишек тем, кто не может вместить более совершенную пищу (там же, 2.3.68,75).

Вопрос о природе Фаворского света стоял в центре паламитских споров XIV в. Мы неоднократно обращались к этому исключительно важному вопросу (см. гл. 11, 13), а здесь обсуждаем лишь те аспекты, которые имеют прямое отношение к символике света.

Определенные параллели к понятию о нетварном свете можно найти и в нехристианских религиях (см. также обсуждение понятия энергии в гл. 13). В индуизме Атман отождествляется с вездесущим светом.

В ком неведение уничтожено познанием Атмана, для того эта мудрость, сияя подобно солнцу, раскрывает Высочайшего (Бхагавадгита 5:16).

Имя одного из главных будд махаяны — Амитабхи — означает Безграничный Свет. В буддийской тантре имеется специальная йога ясного света.

Для восприятия мира человеком огромное значение имеют краски — семь различаемых им цветов радуги. С физической точки зрения эти цвета — от фиолетового до красного — соответствуют последовательному увеличению длины волны (отметим, что в действительности видимый свет занимает очень узкий интервал на шкале электромагнитных волн). Формально все цвета могут быть получены из трех базисных (например, красного, желтого, синего; тогда зеленый цвет получается смешиванием желтой и синей красок); даже восприятие цвета глазом человека связано с наличием трех видов элементов-колбочек. Однако настоящие и «синтетические» цвета (например, на экране телевизоре или в иллюстрациях типографской печати) легко различимы даже примитивными физическими методами.

Бог — красильщик. Как хорошие краски, которые называют истинными, умирают вместе с тем, что окрашено ими, так и то, что окрасил Бог. Ибо бессмертны краски его, они становятся бессмертными благодаря его цветам.

Господь вошел в красильню Левия. Он взял семьдесят две краски, он бросил их в чан. Он вынул их все белыми и сказал: Подобно этому, воистину Сын человека пришел как красильщик (Евангелие от Филиппа 43,54).

Вопрос о цветах далеко выходит за пределы естественнонаучной тематики. Даже физиологическое действие цветов гораздо сложнее тривиальных физических предсказаний, основанных на вычислении длины волны и энергии световых квантов. Желто-оранжевые цвета кажутся теплыми, а фиолетово-синие — холодными; зеленый цвет успокаивает, а красный возбуждает. На последовательном выборе цветов основан тест Люшера, который позволяет определить психологические характеристики и состояние человека. Ассоциации определенных цветов с числами и буквами часто встречаются в поэзии.

А — черно, бело — Е, У — зелено, О — сине,
И — красно… Я хочу открыть рожденье гласных.
А — траурный корсет под стаей мух ужасных,
Роящихся вокруг как в падали иль в тине,
Мир мрака; Е — покой тумана над пустыней,
Дрожание цветов, взлет ледников опасных.
И — пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасных
В их ярости иль в их безумье пред святыней.
(А. Рембо, пер. Н. Гумилева)

Главный каббалистический трактат Зогар (книга сияния) подробно осуждает разные формы света (см. также Платон, Тимей, 67е-68с) и символику цветов.

Приди, взгляни. Это четыре свечения. Три из них сокрыты, и одно — открывается. Свет светящий [белый]. Свет сияющий [красный]. И они светят, словно сияние незамутненных небес. Свечение пурпура, вбирающего в себя все свечения [голубой]. Свечение, которое не светит [черное , зеркало], вглядывается в них и воспринимает их и они, эти свечения, проявляются в нем — словно лампада против солнца. И три сокрыты, как уже говорилось, и пребывают над тем, которое открывается, и тайна этого — глаз. Закрой глаз свой и поверни (!) зрачок свой, и откроются те светящиеся цвета, что сияют. И лишь закрытым глазам дана власть видеть их, ибо цвета высшие сокрытые существуют над теми, которые видны и не сияют (Зогар 2.23).

Очевидно, этот отрывок имеет в первую очередь внутренний смысл, говоря о строении души человека.

В алхимическом процессе «Великого Делания» (синтеза философского камня) правильной (в том числе технологически) считалась следующая последовательность трех главных цветов, принимаемых камнем: черный, белый и красный. Иногда вводился четвертый цвет (перед красным) — фиолетовый или желтый; эти четыре цвета сопоставлялись четырем сторонам света (север, запад, юг, восток), временам года и металлам (свинец, серебро, железо, медь). Символику этих же трех цветов можно найти и в древнеиндийской традиции.

И поистине, знающие это великие домохозяева, великие знатоки вед древности говорили: «Теперь никто не назовет нам ничего неуслышанного, незамеченого, неузнанного». Ибо благодаря этим трем образам они узнали. Они узнали то, что казалось красным, — это образ жара. Они узнали то, что казалось белым, — это образ воды. Они узнали то, что казалось черным, — это образ пищи. Они узнали то, что казалось неузнанным — это совокупность этих трех божеств. Узнай же от меня, дорогой , как каждое из этих трех божеств, достигнув человека, стало тройным (Чхандогья упанишада VI.4).

Важность красного и белого иногда связывается с тем, что это цвета крови и молока (спермы).

В медитативных техниках буддизма широко используется визуализация лучей света различных цветов. В буддийской мандале каждому направлению сторон света и ее центру сопоставляется дхьяни-будда (будда созерцания), первоэлемент и цвет:

Акшобхья — восток — воздух — синий;
Ратнасамбхава — юг — огонь — желтый;
Амитабха — запад — вода — красный;
Амогхасиддхи — север — земля — зеленый;
Вайрочана — центр — пространство — белый.

Подобная символика возникает и в «Тибетской книге мертвых» (см. также гл. 12). Согласно этой «инструкции» по смерти и новому рождению (а реально — по медитативной практике в этой жизни), в первый момент после смерти человек может увидеть абсолютную реальность — чистый ясный свет, а затем — будд различных цветов. Близкие идеи можно найти даже в текстах иудейской традиции:

Сказал рабби Элимелех:
До того как душа приходит в этот мир, ее проводят по всем мирам. Наконец, ей показывают великий свет, который при сотворении мира освещал все, но когда извратил человек свой путь — был сокрыт от него. Зачем же показывают этот свет душе? Чтобы она стремилась постепенно приблизиться к нему в своей жизни на земле (М. Бубер, Хасидские предания).

В завершение темы -на всякий случай предостережение из книги современного популярного писателя.

-А почему он зеленый?
-Не знаю. Какая разница. Ты, Ваван, не ищи во всем символического значения, а то ведь найдешь. На свою голову (В. Пелевин, Generation П).

Вопрос о творении (начале) нашего мира, с которым мы уже сталкивались (см. цитаты в гл. 2) и к которому еще вернемся в последней главе, тесно связан с понятиями энергии и света (и сказал Бог: «Да будет свет», Быт.1:3). Как правило, в популярной литературе «творение» связывается с моделью Большого Взрыва, которая основана на теории расширяющейся Вселенной Фридмана (см. гл. 15). Согласно этой модели (в ее современном варианте), в моменты времени, близкие к Взрыву, вещество во Вселенной было не только очень плотным, но и очень горячим. В течение первых нескольких минут Вселенная представляла из себя кипящий котел элементарных частиц, когда закладывались наиболее существенные физические характеристики нашего мира. Здесь не место обсуждать соответствующие вопросы, и мы отсылаем читателя к популярной литературе, например, к книгам И. Д. Новикова и С. Вайнберга.

Модель Большого Взрыва получила экспериментальное подтверждение, когда в 1965 г. американские радиоастрономы А. Пензиас и Р. Вильсон открыли так называемое реликтовое радиоизлучение. Оно не связано ни с какими конкретными источниками (звезды, галактики), заполняет всю Вселенную и соответствует тепловому излучению тела, нагретого до температуры около 3 К. Это излучение было предсказано моделью горячей Вселенной, предложенной российско-американским физиком Г. Гамовым в 40-е годы.

В результате очень сложных процессов Вселенная оказалась заполненной горячей полностью ионизованной плазмой, состоящей почти исключительно из водорода (75%) и гелия (25%). При этом она находилась в тепловом равновесии с собственным излучением. В ходе дальнейшего расширения и остывания началось образование электрически нейтральных атомов водорода. Так как газ, состоящий из атомов, почти прозрачен для излучения (в отличие от сильно ионизованной плазмы), с этого момента излучение «отцепилось» от вещества и в дальнейшем медленно остывало. (Мы неоднократно подчеркивали весьма относительную ценность прямых аналогий между священными текстами и представлениями современной науки; тем не менее, на ассоциативном уровне, уместно вспомнить «и отделил Бог свет от тьмы»). При этом, в соответствии с законами теплового излучения, его энергия сосредоточивалась во все более и более длинноволновой части спектра, пока в современную эпоху это реликтовое (то есть оставшееся от раннего этапа формирования Вселенной) излучение не оказалось радиоволновым. Исследование реликтового излучения подтверждает эту картину и рассматривается как наиболее прямое доказательство существования «начала времени», которое и получило название Большого Взрыва.

Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер (Псалтырь 103:2).

Господь облачился в ослепительно белые ризы, от которых потоками хлынул свет, засиявший от края до края вселенной (Берешит Раба).

Интересно, что выражение «от края до края» соответствует физической реальности ранней Вселенной: горизонт событий, определяемый распространением света, был очень мал, даже если принять модель расширения бесконечной открытой Вселенной (см. книгу Вайнберга).

Внешняя аналогия классической (т. е. не квантовой) теории «Большого взрыва» с библейскими представлениями о творении мира поразительна, и некоторые богословы, особенно католические, рассматривают ее как прямое естественнонаучное подтверждение сотворенности Вселенной (впрочем, с точки зрения верующего человека истина, данная в Откровении, не нуждается в таких подтверждениях, и они могут иметь лишь апологетическую ценность). Как мы увидим ниже в гл. 15, такая прямолинейная трактовка ставится под сомнение квантовой теорией гравитации. В то же время некоторые современные православные авторы, ссылаясь на учение св. Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, отождествляют Большой взрыв не с сотворением мира, а с грехопадением. Согласно этим взглядам, наша Вселенная есть результат распада первоначального безгрешного мира:

Мир сей, в котром мы живем, не был сотворен Богом: Бог зла не творил, а в мире сем, как все мы знаем, зла хоть отбавляй. Его источник не Бог, а «князь мира сего» (Ин.12:31; 16:11). Но есть Мир Истинный — подлинный мир Божий, вышедший из его «рук» в Божественном творческом акте, в самом начале Всего, в том истинном творческом действии, после которого сказал Бог: «Хорошо весьма». Так откуда же взялся тот «смешанный» мир, в котором доброе и злое, жизнь и смерть так переплелись?

Из св. Писания мы знаем о грехопадении и об изгнания из Рая первых людей. Трагическое событие это с естественнонаучной точки зрения может быть помещено в контекст принятой современной наукой теории «большого взрыва»….Что было до «большого взрыва», какой мир существовал до этого толчка — науке не известно…. Ответ на этот вопрос нам, христианам, дает Библия: был прекрасный мир, сотворенный Богом — место обитания первых людей (Еп. Василий (Родзянко), Теория распада Вселенной и вера отцов, С. 5).

Хотя трактовка грехопадения в разных традициях (см. раздел 15.2) различна, везде считается, что природа человека после него меняется — он уже не может воспринять и выдержать первоначальный свет.

Когда Адам, наш первый отец, жил в саду Эдема, он был одет, как это есть на небе, в одеяние сотканное из Верховного света. Когда он был изгнан из сада Эдема и должен был приспособиться к нуждам этого мира, … Бог сделал Адаму и его жене одежды из кожи, которые они и надели (Зогар, комментарий к Быт. 3:21).

Свет, сотворенный Предвечным в первый день творения, был такой чистоты и силы, что человек мог видеть от конца до конца Вселенной. С появлением на земле греха и порока дивный свет этот начал тускнеть и, наконец, отнят был всевышним у земного мира и приуготован для праведников в загробной жизни (Талмуд, трактат Хагига).

Символика света при описании творения широко используется в книге Зогар. Ряд трудов современных философов и теологов сознательно или бессознательно использует образы каббалы, подробно развитые Исааком Лурия (1534—1572): процесс ограничения божественного света (цимцум), приведший к образованию пустого пространства; катастрофа разбитых сосудов, вместивших слишком сильный свет; рассыпавшиеся осколки; заключение душ в скорлупы-оболочки (клипот); искры света, погруженные во тьму материи. Зогар говорит:

Существовали древние миры, которые погибали, как только они нарождались; миры оформленные и неоформленные, называемые искрами — ибо они были подобны искрам, из-под молота кузнеца разлетающимся во всех направлениях. Некоторые из них были первичными мирами, которые не могли долго существовать, ибо Ветхий Днями — да будет свято имя Его — еще не облекся в форму Свою, рабочий [т. е. первочеловек — Адам Кадмон] не стал еще небесным человеком.

Упомянутые «искры» напоминают о черных (на самом деле — ярко светящихся, вспомним еще раз черный свет книги Зогар и «Тимея») мини-дырах, которые играют существенную роль на ранних этапах развития Вселенной в некоторых теориях ее эволюции (см. книгу Хокинга «Краткая история времени»).

Отметим также индуистское сравнение индивидуальных душ с искрами единого костра — Брахмана.

Подобно тому, как из пылающего огня разлетаются во все стороны искры, так из этого Атмана разлетаются по своим местам жизненные силы, из жизненных сил — боги, из богов -миры (Каушитаки упанишада).

Современные (строго научные!) представления квантовой космологии достаточно сложны и находят свои параллели в древних текстах. Вселенные (обратите внимание на множественное число!) рождаются в результате квантовых флуктуаций пространственно-временной «пены» с характерным планковским размером 10–33 см; подавляющее большинство их тут же «схлопывается», и лишь очень немногие раздуваются до макроскопических размеров, превращаясь во Вселенные типа нашей. Законы физики в этих Вселенных могут быть различны, и большинство из них непригодно для нетривиальной эволюции, а тем более зарождения жизни (см. обсуждение антропного принципа в гл. 15).

Сосуды стеклянные и сосуды глиняные появляются с помощью огня. Но сосуды стеклянные, если они разбиваются, создаются снова, ибо они появляются от дуновения. Сосуды же глиняные, если они разбиваются, уничтожаются, ибо появляются они без дуновения (Евангелие Филиппа 51, ср. с Иер.18:4—6, Рим.9:21).

Разумеется, все, относящееся к судьбам миров, относится и к каждому человеку.

Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа. Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам (2 Кор.4:6—7).

Образ сотворения человека из глины на гончарном круге встречается еще в египетской и шумерской мифологии. Символика света и ограничивающих его глиняных сосудов возникает и в исторически совершенно иной индо-буддийской традиции, где речь уже не идет о личном Боге.

Причина же дробления [душ] лежит в преходящих ограничениях, [проистекающих] от буддхи и тому подобного, так же как причина дробления светлого эфира — в его связи с глиняными горшками.

Сознание подобно светильнику, который, хотя и может быть освещен чем-либо иным, освещает и сам себя, и [вовсе не излучающий свет] глиняный горшок (Шанкара, комментарий к Брихадараньяка-упанишаде, цит. по Н.В. Исаевой).

Парафраз к упомянутому месту из пророка Иеремии можно найти в раннехристианской литературе:

Как горшечник, когда делает сосуд, и он в руках искривится или распадется, может опять восстановить его, а когда поспешит поставить его в горящую печь, тогда уже не поможет ему: так и мы, пока живем в мире этом, должны каяться от всего сердца в том зле, которое мы сделали во плоти, чтобы получить от Господа спасение, доколе имеем время покаяния (св.Климент Римский, 2 Посл.Коринфянам 8).

В следующем отрывке из ибсеновской драмы «Пер Гюнт», где обсуждается посмертная судьба души человека, интересна символика креста (перекрестка, распутья):

Пуговичник: Чтобы грешить серьезно, нужно силу
Душевную иметь, характер, волю.
Пер Гюнт: Признаться — прав ты, тут необходимо
Лезть напролом, как в старину берсерки!…
Пуговичник: Так мы с тобой вполне сошлись во мненьях:
Не для тебя, не для тебе подобных,
Которые плескались в грязной луже, геенна огненная.
Пер Гюнт: Да, и значит, свободен я идти куда угодно?
Пуговичник: Нет, значит — надобно тебя расплавить
И перелить… До третьего распутья, Пер, а там…
Пер Гюнт: Вперед или назад — и все не с места;
Внутри и вне — все так же узко, тесно.
Как бесконечно больно, тяжело
Вернуться так домой, к себе… Сказала
Кривая: обойди сторонкой… Нет!
На этот раз пойду я напролом,
Пойду прямым путем, как он ни тесен!

В иудейских мидрашах повторное описание творения в Библии (Быт. 1 и Быт. 2:4, см. гл. 2) комментируется так:

Миров многое множество созидал и разрушал Всевышний, — созидал и уничтожал, пока не была сотворена вселенная. И сказал Господь: «Те миры не годились, а в этом все прекрасно».