Ох судьба, да судьбина, ненастного крика просторы,
Что ж ты мелешь меня безопасной своею рукою?
Вот я вновь выхожу из предательских врат перехода метро и
Вот мне сыпет горошинки ад прямо в самое море. 

И у входа в метро меня ждет обжигающий мальчик
Ничего так и не предложив, обжигая тем паче.
Я его поищу, поищу сквозь стандартные лица,
А в твоем же лице только сладость одна, и милиция. 

Мы живем где-то в купчинской тьме, продираем глаза и
В переношенном смысле к судьбе в рандеву выползаем,
Ты в своей, я в своей пустоте, каждый милый и нежный,
Только дым - он один и для всех по утрам, как и прежде. 

Милый мальчик, тебе к девяти, как и мне на работу,
Вот мы едем всегда в одно время в вагоне, кого-то,
Может, не вдохновит эта скупость совместных мгновений,
Только мне вот она - пулемет по оранжевой вене.

Тра-та-та, тра-та-та, припечатана к "Не прислоняться"
Я еще и еще содрогаюсь в твои двести двадцать.
Ты напротив стоишь непременно с Бланшо и Верленом
И украдкою взглядом за книгой мне сверлишь колени.

А потом, поднимаясь наверх, заберешься в глаза, но
Я их прочь отведу непонятно зачем, ведь азартно
Ты разводишь меня на мечты, на забытость обиды,
На фантазию вскользь, чьей игры я являюсь подвидом. 

Так случается лишь пару раз в сумасшедшей неделе,
Ты появишься сзади на полном ходу, на пределе.
И ты в спину мне, мальчик, теплом так бессовестно дышишь,
А потом я прижмусь к турникету, к ледовому днищу. 

Мы зайдем в самый первый вагон, и мы станем напротив.
Я к дверям в неуверенно-замкнутом пол-обороте
Повернусь, ты ведь мог подойти ко мне хоть бы однажды,
А закладка в твоем Кортасаре - журавлик бумажный. 

Улыбаюсь, а ты мне - в ответ. Так пройдет минут сорок.
Нас выносит из Купчино поезд в роящийся город.
Мы поедем и дальше в дела свои сонные, мальчик,
Тебе мама ли часто врала, что мужчины не плачут? 

Я б любила тебя, черт возьми, я тебя бы любила,
Может быть, первый раз не сменив свое шило на мыло,
Я бы в злобный роман с тобой бросилась враз, только б дали мне волю
И я стала б с тобой совершенно чудной и другою.

Ты не мог бы ни днем позабыть мой краснеющий лифчик,
И ни ночью меня отпустить, идеальный обидчик.
Так бы шла наша жизнь, что ещё и ещё и ещё и
Мы друг друга теряли бы в Питерском летнем узоре, 

Чтобы вновь находить, на свиданиях жарких и мокрых,
Чтоб бездумно бродить по гостям в своих джинсах потертых.
Чтоб травмаем звенеть где-то в Купчино, странно и дико,
Чтобы вновь Кортасара изжить наслаждения криком. 

Ты нащупаешь взглядом меня, как слепой пловец - вышку,
На мгновенье судьба нам дает высоту передышки.
Я б любила тебя, хоть никак не проверить догадку:
Ты выходишь на Невском, а я еду на Петроградку.