На последней конференции я обедал с одним прелюбопытнейшим канадцем. С огромной рыжей бородой и веснушчатой кожей он выделялся среди пары сотен ученых. Звали его Брюс. Брюс отличался необузданным аппетитом, был высок, широк, я бы сказал необьятен. Ел он небрежно, оставлял порции и шел за новыми. Вдруг, не доев свой сладкий ванильный пудинг, Брюс бросил слово "Плейстоцен". Я ему рассказал, что название моей фирмы "Плейстоцен", и в моих лабораториях сильно продвинулись в клонировании мамонта. Мы ожидали в этом году решающих результатов. Ребята подсадили генетический материал слону. С недели на неделю ждали рождения чуда. Нас позвали на очередные доклады, но Брюс предложил сбежать. Оказывается у них тоже не отставали, занимались шерстистым носорогом и саблезубым тигром.
"Давай выпьем за новую фауну земли", - предложил я.
"За новую-старую", - подхватил Брюс.
У меня закружилась голова не от виски, а от фантазий. Это была мечта детства - возродить древнюю фауну. Малышом я ходил с папой в музей. До сих пор помню стеклянные цветные витрины с рисунками динозавров, мамонтов, мастодонтов. Все эти слова поразили на всю жизнь мое воображение. А протерозой, архиоптериксы, ихтиозавры. Ну и конечно, плейстоцен. Много лет назад смотрел "Юрский парк". Я начал тогда работать в палеонтологической лаборатории и решил первым клонировать динозавра.
Года три мы искали материал. Моя теория заключалась в том, что в динозавровой коже должны сохраниться клетки с ДНК животного. Их я и собирался клонировать. Проект так и назывался просто и со вкусом "Динозаврова кожа". Я истратил оба полученных гранта от поклонников "Юрского парка". Они надеялись заработать потом миллионы. Но кожа не далась, не было там ни одной молекулы для клонирования, одни окаменелости. И я переключился на мамонтов, назвав проект "Плейстоцен". Я силен в названиях. Еще четыре года ушло, пока мы нашли новый грант, потом мамонта, и подготовили всю молекулярную кухню. Брюс поймал меня в период ожидания рождения.
Мы надышаться не могли на слониху "Кохавит" - "Звездочка". Мы взвешивали нашу "Звездочку" каждый день по два раза, и еще ультразвук делали. Наблюдали за нашим мамонтенком по имени "Мамути" - "Мой мамонт". Пока повода для беспокойств не было. Вес каждый день увеличивался, и двигался он в "Звездочке". Я посылал письма и сообщения в лабораторию. По прогнозам до родов оставалось недели две. Я возвращался с симпозиума через пять дней, мне надо было из Торонто завернуть к своему другу-палеонтологу в Оклахому.
Когда я поднимался в самолет и читал последние сообщения перед взлетом, то из лаборатории написали "Сегодня утром родился "Мамути". Вес близок к прогнозируемому, сто двадцать семь кило. С первым клонированным мамонтом тебя!".
"Какая досада!" Предложили отключить все телефоны, дабы не мешать взлету. Я успел только ответить: "Закройте лаб только на электронный замок. Ключа нет. Из аэропорта сразу еду смотреть".
От возбуждения я не мог ни уснуть, ни фильм смотреть. Сосед что-то спросил меня, я ответил невпопад. Мне хотелось кричать, петь, а в самолете нельзя. Уже собрался рассказать соседу, потом раздумал, наверное примет меня за сумасшедшего. Вспомнил, что Брюс подарил мне электронный вариант своей научно-фантастической книги "Прошлое-будущее". Я открыл свой ноут-бук и постепенно вчитался, отвлекся от "Мамути" и даже задремал. Как мне это было надо!
Двигатели гудели ровно и мощно. Я пробудился, взглянул на часы, еще час лета. И новая волна возбуждения от приближения встречи с ним. Я открыл в компьютере новую рубрику "Мамути". Написал: "Несколько часов назад в мире родился первый клонированный мамонт. Близится "Плейстоцен"! После такого патетического начала следовала будничная запись. "Завтра позвонить.... следовало десятка три телефонов... встретиться.... перечень встречь... написать письма...". Да, еще пресса, телевидение... на это я отряжу мою секретаршу Сусану... она выглядит лучше всех телеведущих, и такое расскажет... мы ее обычно представляем как ответственного за связь со средствами массовой информации.... При воспоминании о Сусане я улыбнулся. И вдруг пришло спокойствие. Сусана, моя серьезная-несерьезная Сусана вытеснила, нет, поставила на место мамонтенка. И я... я стал обычным, привычным себе Роми Камборо... скептичным, чуть циничным любителем каламбуров и острот.
В вольере, окруженном электронным и обычным металлическим заборами, стояла слониха и между ее ног лежал шерстяной комок "Мамути". Было три часа ночи. Я их сфотографировал со всех возможных позиций. Как я и думал, замок висел, и открыть вольеру я все-равно бы сейчас не смог. Я вытащил из бокового кармана дорожной сумки самолетный паек - вафли в шоколаде. Развернул, просунул между толстыми прутьями наружного забора руку и с трудом протолкнул через сетку второго забора. Слониха подхватила вафли и с благодарностью тихо затрубила. Я был на вершине счастья. Дождался пока зашевелится "Мамути", чуть не расплакался, и пошел к машине.
Когда я подьезжал к дому - светало. В постели я пробыл часа два, как зазвонил первый телефон. И начался шквал звонков, сообщений, элетронных писем. Первыми назначили телеконференцию инвесторы проекта, потом просили встреч представители прессы и телевидения, еле живой я добрался до офиса. Мы решили посадить на связь Сусану, а сами начали совещание.
Я был словно пьяный от перелета через океан, бессонной ночи и встречи с "Мамути". Но мне надо было говорить, все-таки я босс. И я сказал:
"Ребята, я счастлив сегодня. Это наш с вами успех. Мы первые в мире клонировали доисторическое животное. Я уверен, что сегодня мы услышим много интересного от наших генетиков, молекулярных биологов, биохимиков, физиологов. Сегодня у нас будет трудный день, много встреч, в одиннадцать будет телеконференция со спонсорами. После обеда придут представители прессы. И кроме всего прочего, я не должен уснуть после Канады".
Все рассмеялись, и шумно друг с дружкой начали говорить. Я дал им расслабиться, я и сам разболтался с Иони, он сидел рядом, справа от меня. Он был в фирме руководитель исследований. Я передал ему бразды правления сегодняшним необычным совещанием. Пока он начал свое сообщение я вышел к Сусане и попросил ее сделать мне крепчайший кофе "всех времен и народов".
Наверное это был самый трудный и самый радостный мой день. Вечером в новостях мы смотрели про "Плейстоцен" и "Мамути" Хорошо хоть меня показали всего раз, я был нефотогеничен и не любил себя в фильмах. Героями дня стали Сусана и Иони. В проект хотели вложить более ста миллионов долларов, инвесторы стояли в очередь и ждали переговоров с нами.
"Мамути" рос послушным мамонтенком, физиологи и ветеринары были довольны. Договоры были подписаны, и часть инвестиций уже перечислена на наш счет. Обсуждались планы новых экспериментов. Искали коммерческий выход проекта.
2
Первые три месяца его младенчества пролетели быстро и без всяких происшествий. После первой недели эйфории настали будни. Бизнес-отдел вел переговоры со всем миром, ученые начали новые серии экспериментов, я суетился то тут то там, и казался себе самой малозначительной деталью в проекте. Просто я в свое время давно принес идею "Плейстоцена". Моей привычкой стало приезжать рано в фирму и навещать "Мамути". В те месяцы у нас в отношениях с женой наступил кризис, и мы решили пока не разводиться, но пожить отдельно. Дети были у нее, так что по утрам у меня оставалось время на своего нового ребенка "Мамути". Я приносил ему всякие угощения, которые по науке было запрещено давать. Как-то я принес консервированные ананасы, и он ел их с таким удовольствием, что я в тот же день заехал в супер и купил целую коробку.
Очередная неделя подходала к концу. Мне предстоял тяжелый день, ехать к нашему адвокату, а он на другом конце города. Дотошный парень, каждый раз из меня все кишки вынимает. После посещения его конторы я всегда чувствовал себя преступником, но не директором фирмы. Потом патентные дела, там я должен быть вместе с Иони. И наконец, встреча с двумя банкирами, которые больше месяца убеждали меня вложить деньги их банка в проект "Плейстоцен". Я специально сконцентрировал неприятные вещи в один день. Перед выходными.
Я выехал из дома в шесть утра и с ананасами поехал в фирму. Вначале зашел в офис, открыл компьютер, посмотрел бегло на факсы и сообщения, и пошел к домику с вольерой. Слониха трубила. Я достал из пакета банку с ананасами. Мамути был кажется сзади ее. Дни стали короче и светало только в семь. В вольере еще горели ночные огни, минут через десять они автоматически выключатся. Я открыл банку и как обычно позвал его "Мамути, мамути". Мне хотелось, чтоб он привык к имени. Мамути не шел. "Вот хитрец, - подумал я, - маленький а уже хитрец".
Я подошел вплотную к вольере и вдруг увидел что три толстых металлических прута разрезаны... Не поверил глазам... Рядом лежала неновая с ржавчиной пила по железу... Я крикнул: "Мамути"... и от тишины сразу понял ... нет его в вольере. Жалобно трубила слониха. Хотя светало, для меня все стало черным. Я не знал, что делать. Пила, "Мамути", кто-то распилил ограду. "Ну скоро служители придут", - подумал я. И ответил себе: "Так они сразу ко мне прибегут".
Я держу стресс плохо, но выхожу из него быстро. Вернувшись в кабинет, я позвонил сразу Иони, Сусане.
"Какой-то мерзавец распилил забор и выкрал мамонтенка", - сказал Иони.
"Звони сейчас же в полицию, - порекомендовала Сусанна, - я уже в машине, выезжаю".
Полиция занималась этим делом уже пятые сутки и не нашла никаких следов "Мамути". Одна из гипотез полиции следующая:
"Преступники подлетели на вертолете и почти у самого забора погрузили "Мамути". Поэтому и не было следов. Конечно об этом событии напечатали в газетах. Интерпол подключился к поискам. Как-то к концу рабочего дня в дверь кабинета постучали. Это был доктор Аарони, один из ведущих генетиков проекта. Я думаю, что многие его оригинальные подходы позволили нам первым в мире добиться положительного результата. Я очень его уважал и как можно продвигал, посылал на самые пристижные конференции, давал первому выступать. Он выглядел привычно спокойным и сосредоточенным.
"Как дела, Шимон? - спросил я, - как всегда кофе, или может что покрепче".
"Сегодня покрепче, босс"
"Ооо, что-то новенькое. Я заинтригован, Шимон"
Он выпил маленькую рюмку коньяка и начал издалека.
"Когда он исчез была одна деталь, на которую мало кто обратил внимание. Механический забор распилили, а электронный просто проломили, но... но предварительно его отключили, рубильник на щитке был поднят. Версию полиции о краже на вертолете я знаю. Но как они смогли отключить электронный забор?"
"Ты намекаешь, что в фирме были сообщники"
"Да"
"Шимон, сейчас придется выпить мне. Я доверял и доверяю всем нашим, как себе"
"И это правильно, босс. Но сообщник есть. Абсолютно точно"
Я опрокинул рюмку, и пауза повисла в кабинете.
"Это даже не сообщник, а виновник происшедшего. Короче, босс, это я".
"Что?"
"А теперь, слушай что произошло. История эта началась несколько месяцев назад, когда мы завершали эксперименты и готовились к подсадке слонихе. Как сейчас помню. Я подошел к "дюару" (специальный сосуд с двойными стенками), где в жидком азоте хранился генетический материал. Я открыл крышку и вынул "карусель" (круг с пробирками). Когда я наклонился, очки упали. Одно стекло вылетело и закатилось под шкаф, а второе разбилось. Я взял себя в руки и продолжил эксперимент. Взял пробирку и разморозил ее, набрал материал и ввел его в клеточную культуру. Потом надо было инкубировать и ввести еще одну порцию уже в десять раз большую. Я ввел из другой пробирки, потому что в первой материала почти не оставалось. Принкубировал снова и уже потом сотрудники начали подсадку в слониху.
На следующий день я пришел на работу, увидел что первую полупустую пробирку я забыл вернуть в жидкий азот. Когда я взял ее чтобы выбросить, а я уже был в очках, то по спине у меня прошел холод. На этикетке было от руки написано "Human"! А надо было взять "Mammoth". Без очков я спутал "H" и "М"! Значит первую порцию я ввел человеческий материал, а вторую мамонтовый. Я начал усиленно искать в интернете чего от этой ошибки можно ожидать. Почти ничего не нашел. Несколько дней искал и искал. Потом я думал рассказать об этом или не рассказывать"
"Шимон, пока еще я не очень понимаю связь твоей ошибки с тем, что произошло"
"Когда мамонтенок родился, я пытался найти сам и через других наших ребят какие-то отклонения в его биологии, в его развитии. Никаких признаков не было. И я успокоился. Но... опять это проклятое но! Человеческие гены сработали с запозданием. Наш "Мамути" умнее простого мамонта. Он сам хоботом приподнял ручку рубильника. Он сам пилой перепилил забор".