В конце концов я оставил не только свою высокую должность, но политику вообще. Вспомнил, как в юности сходил с ума от профессии политика, считая ее не просто профессией, а судьбой, посланием свыше, запоем читал Макиавелли, Авраама Линкольна, Давида Бен-Гуриона, Маргарет Тетчер, мечтал учить политологию в университетах Гарварда или Оксфорда, но в семье не было на это средств, да родители не хотели, чтоб я уехал учиться за границу, поэтому я начал обучение в академическом колледже Яффо - Тель-Авив, а потом продолжил в университете Бен-Гуриона в Негеве. Постепенно входил в политическую жизнь, не всегда успешно, но с большим рвением и энергией. Настоящий успех пришел в год, когда меня выбрали в Кнессет. Я, как сейчас, помню тот день, мой знакомый ветеран Кнессета сказал:
"Это большое твое достижение, теперь ты вошел в настоящую политическую систему, надеюсь, что надолго, если не на всю жизнь". Он поднял тогда бокал с вином, с пафосом добавил: "За твой успех!"
С того дня минуло двадцать лет, целая эра, как вдруг в преддверии войны я угодил в кресло премьер-министра, так произошло, что одна война перешла в другую, долгую, непростую, править страной мне пришлось целый год. Наконец, вчера все закончилось, я сдал полномочия, получив хороший, правда чуть запоздалый урок, оказалось, что быть наверху не для меня. Я так и не смог привыкнуть к тому, что интересы выше совести, а "друзья" изменяют почти каждый день, к вещам, противоположным тому, чему меня учили дома, в школе, в колледже, в университете. Не каждый может принять это, я точно не смог.
У меня были грандиозные планы на освобождение от политики, например, быть с семьей, которая почти не видела меня год, организовать фонд помощи нуждающимся детям, учить два новых языка, вернуться к занятиям спортом - теннису и плаванию. Однако в первый день я жаждал одного, почувствовать свободу и освобождение всеми фибрами своего тела и души. Жена, дети ушли на работу, я остался один.
Я забыл, что такое свобода, сейчас я лежал, потягиваясь, как кот, под одеялом, прислушивался к звукам вокруг, заводящимся во дворе машинам, щебетанию утренних птиц, плачу малыша, который не хотел что-то есть или одевать на себя перед детским садом. Не торопясь, встал, решил сварить настоящий утренний кофе в джезве, не обычный быстрорастворимый, главное, не торопиться. В кофейную пенку во время кипения добавил корицу, ее волшебный запах распространился по кухне. Еще два раза доводил кофе до кипения и поставил на мраморную кухонную плиту, чтоб кофе осел. В это время покопался в шкафу, нашел то, что искал, торт, отрезал кусок, положил на несколько секунд в микроволновую печь, на этот раз запах ванили залил квартиру. Пошел на балкон пить кофе, первый глоток и первый кусочек торта, главное, не торопиться. Пил и смотрел вверх на чистое голубое небо с белыми облаками различных форм птиц, зверей. Давно не видел, не слышал, не нюхал простых вещей, важных для обычного человека, ощущать себя, как все, без правительственных телефонов, секретарей и советников, без охраны, вдруг вспомнил, охрана осталась, она там за дверью, она будет, как у любого бывшего главы правительства до конца жизни, потому что я теперь носитель совершенно секретных тайн страны, я потенциальная мишень для врагов. Я перевел взгляд вниз, там стояли два молодых охранника, болтали друг с другом.
Так испарилась иллюзия свободы, словно камень я упал с небес на землю.