Нравственные, политические и смысловые стандарты меняются по несколько раз за сезон. Чёрное называется белым, белое - чёрным, серо-буро-малиновое - зелёным. То, что вчера в массовом сознании было гадостью, сегодня может оказаться прелестью, и наоборот. Где, помимо религии, найти нравственную опору современному человеку? В литературе? За стеклом телевизионного экрана?.. Если искусство - это защита вечных ценностей в современных условиях, то где найти такое современное искусство? И кто будет поводырём? Писатели, журналисты, телевизионные комментаторы? Способны ли они взяться за нравственное обустройство страны? Или удел творческих работников - громить и сотрясать старое, отжившее, а выстраивать будущее способны лишь политики? И почему борьба за правду после развала СССР сошла на нет?
Досталось и Зое Космодемьянской, и детдомовцу Александру Матросову, лёгшему грудью на вражескую амбразуру. Из школьных коридоров стремительно исчезали портреты героев-пионеров и комсомольцев, погибших за независимость родины. Дескать, дело ребёнка - следить за соблюдением своих прав в соответствии с Декларацией прав ребёнка, а если он лезет под танк с гранатой или морозной ночью поджигает вражескую казарму, то у него не все дома. Примерно так. Девятнадцать миллионов наших граждан - вчерашних коммунистов - стали сравнивать с красно-коричневыми и иначе как фашистами в определённых изданиях не называть. Какими же финансовыми ресурсами надо было обладать, чтобы ввести информационный террор в огромной стране, унижать целые народы, вешать любые ярлыки на кого заблагорассудится! И вся страна несколько лет подряд терпела этот бред, хлебала эту кашу, заваренную по чужому рецепту. Тут уже не коробками из-под ксерокса пахнет, а вагонами...
Вспомним - писатели рвали чужие книжки, обвиняли друг друга в доносительстве, гневно затаптывали и публично сжигали свои партийные билеты. Казалось, ещё немного - и загорятся квартиры, дачи и машины, которыми партийная власть "подкупала художников слова", а кто-то, наиболее решительный, признав лживость своих романов, тяпнет прощальную рюмку в ресторане ЦДЛ и пустит пулю в висок. Но до этого не дошло: развалился Советский Союз, отменили цензуру, разрешили свободный выезд за границу, продажу валюты, и на фронте борьбы за правду установилось затишье. А затем и тишина.
Интересно: Солженицын, высланный советской властью за границу, при первой же возможности вернулся в страну. Бунтари перестройки при первой же возможности выехали из страны. Поначалу отъезды шли под флагом перенесения боевых действий на чужую территорию и дальнейшего углубления истины. А потом и без всяких флагов: тихо, спокойно, дальнейшее нас не касается, гуд-бай! В Питере три десятка членов Союза писателей Санкт-Петербурга уехали за границу - в основном в Германию. Думаю, в Москве не меньше. Чуть ли не первым укатил бывший председатель отделившегося Союза писателей Санкт-Петербурга Владимир Арро, который с особым азартом боролся сначала с коммунизмом, затем с национал-патриотизмом и в завершение - даже с фашизмом, успев вступить в некий антифашистский комитет. Уехал, как он пишет в своих мемуарах, к детям, которые почему-то решили жить в Германии.
В отличие от большинства уехавших коллег Солженицын мог рассказать о прошлом такое, что они ни в книгах не читали, ни в кино не видели. Но, вернувшись в родную страну, писатель взялся рассуждать, как её обустроить, а не сотрясать и крушить, и тут же стал неинтересен либералам. А когда отказался принять орден Андрея Первозванного от Ельцина, его и вовсе отлучили от телевизора.
Так вот, о борьбе за правду и справедливость. Советская цивилизация не рухнула - её растащили, как растаскивают барское поместье холопы, пользуясь смутой и отсутствием хозяина. Сразу после развала Союза началась дикая приватизация, разрешённая указами президента Ельцина (не Конституцией, а как бы распоряжением по домохозяйству), но гласность, свобода слова, плюрализм и прочие острые инструменты вмиг затупились, пришли в негодность, легли на полки исторических чуланов. Горящие взоры правдоискателей потухли. Любой студент экономического вуза уже на втором курсе знает, что товарная масса никуда деться не может и деньги в начале девяностых не обесценились, а просто сменили хозяев, в результате чего появились владельцы заводов-газет-пароходов-нефтяных скважин и прочего народного добра, ставшие вскоре долларовыми миллионерами. Судя по загадочным улыбкам наших пионеров-реформаторов, они всегда помнили закон Ломоносова о неисчезаемости материи, который в вульгарном изложении гласит: сколько в одном месте убудет, столько в другом прибавится.
Студенты знали, пионеры знали, а вот передовая интеллигенция, журналисты, либеральные телевизионные комментаторы, писатели не знали. Или знать не хотели?
Трудно дать название тому, что получилось в результате "реформ". Ясно одно - разрушив великую страну, мы не создали ничего, и близко адекватного по мощи национальной экономике, позволив вчерашним бандитам, фарцовщикам и партийной номенклатуре рассовать по карманам и западным банкам народное достояние. Так в виде фарса вторично сбылись слова коммунистического гимна: "...кто был никем, тот станет всем!" Это жизнь не по лжи? Это социальная справедливость? Об этом на ночных кухнях мечталось членам Хельсинкской группы по защите прав человека? Этим грезили "шестидесятники", напевая песни Окуджавы и Высоцкого?
Не мне, грешному, судить уехавших, но не сказать не могу: осталось горькое ощущение, что уже тогда многие из них боролись не за правду, а за конкретные групповые интересы, за сочную немецкую колбасу и личное благополучие.
Рассуждать об успешной жизни страны на фоне этих страшных цифр безнравственно. Как и делать вид, что ничего особенного не произошло - мы, дескать, входим в Европу, строим правовое государство, хохочем вместе со "Смехопанорамой", радуемся росту цен на нефть...
Или этих страшных цифр ещё недостаточно, чтобы присесть на пенёк и всем миром подумать: а туда ли идём? Никому не придёт в голову строить дом без чертежей, но строить целое государство - пожалуйста! Когда Горбачёв, запинаясь, объявлял перестройку, были хотя бы лозунги и общественные призывы; нынче - мрак и туман, в котором лишь шуршат "мерседесы" и сверкают бриллианты. Все добрые дела и национальные проекты по форме национальными не назовёшь - они скорее начальственные, директивные, спущенные от щедрот нынешней власти в регионы в виде денег и указаний. Помощь соотечественникам, оказавшимся за рубежом, - великолепно (хоть и опоздала на пятнадцать лет), демографическая программа - слава Богу! - но народ, страна, государство, пресса, телевидение, публицистика должны жить этими проектами, чтобы они воистину стали национальными. Нам надо не сидеть поодиночке, ругая жизнь, власть и политиков, не хихикать над всем миром, который "Ну та-а-кой тупой!..", а сообща вытягивать увязшую в трясине собственную повозку. В телевизоре все разговоры о судьбах страны ведут президенты всевозможных фондов и вертлявые ведущие телепрограмм: сегодня они рассуждают о воскрешении мёртвых, завтра - о ценах на нефть, послезавтра - о кремлёвской диете... О чём угодно, только не о будущем страны.
Общественное мнение формируется таким образом, чтобы рассуждать о социализме, капитализме, частной собственности на средства производства и эксплуатации человека человеком было не то чтобы не модно, а позорно: "Вы что, марксист? Фу!" Так раньше шарахались от представителей сексуальных меньшинств.
Что интересно: все нынешние политики и те, кого называют элитой, учились в советских вузах, успешно сдавали экзамены по политэкономии, некоторые даже получали отличные оценки за ответ, как капиталист обогащается за счёт частной собственности на средства производства. И наверняка помнят об основном противоречии капитализма: между общественным характером производства (работают все) и частным присвоением результатов общественного труда (замки, яхты и футбольные клубы покупает один). Хотелось бы знать, изменились ли сегодня их представления о прибавочной стоимости, о капитализме как общественно-политической формации и всех его противоречиях? Или наша элита ничего не думает, полагая, что марксизм, как и революции, можно отменить указом господина президента? Возможно, примерно так размышлял о революциях наш последний мягковатый император Николай II, чьи осквернённые останки недавно перезахоронили после восьмидесяти лет забвения. И все модели социализма - шведская, немецкая, австрийская, французская и прочие, о которых с жаром рассуждали экономисты в разгар перестройки, оказались забыты; о них не вспоминают даже для приличия.
Но вот вопрос: кто при нашем народовластии выбрал за нас капиталистический путь развития страны? Я что-то не помню, чтобы во времена Ельцина, когда налево и направо раздавались заводы, фабрики и целые отрасли промышленности, спрашивали: а хочет народ жить при капитализме? Не было такого! Я как частица народа, которому по Конституции принадлежит вся власть в стране, не одобрял такого кардинального изменения курса государства. Неужели власть настолько не понимает русский национальный характер, чтобы выбирать путь капитализма? Вспомните события в России столетней давности, перечитайте русскую классику, полистайте старые газеты: прививку против капитализма Россия уж получила. Русский бунт не всегда бессмысленный, но всегда беспощадный. Православный люд грабил и сжигал поместья, до смерти забивал управляющих, перед которыми ещё вчера торопливо снимал шапку, а попадался под горячую руку барин, вернувшийся с семьёй из заграницы, - били и барина. А то и убивали. Перечитываешь "Хождение по мукам", "Тихий Дон", и жутковато делается: злая сила, которая просыпается в людях после многих лет несправедливости, во сто крат мощнее любого созидательного порыва. Народное сознание не успокоится, пока не будет восстановлена справедливость, нарушенная при приватизации, - справедливость видимая или кажущаяся. Неужели это непонятно? Вспомните Блока: "Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, - С раскосыми и жадными очами!" Это не основная черта в нашем народе, но она есть. Полагать, что на пространствах Евразии за время ельцинской реформации вырос не народ, а некий овощ, ботанический вид, который ничего не видит, ничего не слышит, только хлопает глазами, уткнувшись в телевизор, - непростительное безумие.
Дискуссия о путях развития нужна немедленно, иначе стремительно расслаивающееся общество пройдёт точку возврата, после которой договариваться будет невозможно. Нужны не предвыборная демагогическая перепалка, спор амбиций, ярмарка тщеславия, а серьёзный научный разговор, в то же время понятный миллионам. Но общество, словно нарочно, уводят от важнейших тем. Америка, Великобритания, Франция, Германия - все крупные державы смотрят в будущее, заботятся о своих стратегических интересах, мы же дальше ближайшей выборной кампании ничего видеть не хотим.
Об успехах Китая говорят, но забывают добавить, что в Поднебесной у власти - коммунистическая партия. О Белоруссии, с которой РФ образует единое Союзное государство, ни слуху ни духу: больше знаем о далёком Израиле, чем о братской республике. Неужели обществу не интересно, куда и каким путём идёт страна? Правильно ли мы живём, в конце концов? Гробовое молчание, которое можно расценить и как зловещее.
Увещевание граждан России цифрами роста ничего не даёт. Помимо достатка человека волнует общественная справедливость.
Учёные установили: если человека долго заставлять слушать ложные утверждения, то происходит возмущение разума, человек звереет. Советский народ озверел от повальной газетной и телевизионной лжи к концу восьмидесятых годов прошлого столетия. Далеко ли до следующего озверения?..
И тогда следует задуматься над ещё одним вопросом: почему интеллигенция, в первую очередь творческая, столь избирательно видит несправедливость, происходящую в стране и мире? Или она видит только тогда, когда ей платят за то, чтобы она видела: деньгами, зарубежными поездками, выпуском собраний сочинений, зданиями театров, авторскими телевизионными программами и тому подобным? И точно тем же способом её, интеллигенцию, заставляют не видеть. Но что же это тогда за интеллигенция такая: здесь вижу - здесь не вижу, здесь помню - здесь не помню... Кинокомедия какая-то.
Словарь иностранных слов определяет терроризм как "проведение политики устрашения, подавления политических противников насильственными методами". Прошу прощения у нашего
МИДа, но если в конфликте с Ираком Америка не мировой жандарм, не мировой террорист, то кто же? Голубь мира с пальмовой ветвью в клюве? Именно насильственными методами, агрессией она подавила своего политического противника - независимое государство Ирак. Политика, как известно, - сконцентрированная экономика, и слоновьи уши нефтяных магнатов Бушей торчат из дыма над иракскими нефтяными скважинами.
Если мировое сообщество не может открыто указать Америке на её очевидные грехи, то что это за мировое сообщество, членством в котором мы так дорожим? Зачем тогда живёт великий многомиллионный русский народ? Чтобы смотреть сериалы и кланяться ковбойскому семейству Бушей? Мы что, уже бедные родственники на планете Земля и не осталось в нас чувства собственного достоинства? Перевелись умные крепкие мужики в наших просторных землях? Надо уткнуться носом в телевизор и со страхом ждать прихода китайцев? Или американцев?..
В редакции заслуженной питерской газеты висит плакат: Джордж Буш на фоне стаи боевых самолётов указывает пальцем на вас: "Вы ещё не верите в нашу демократию? Тогда мы летим к вам!"
Вот на фоне таких стай нас призывают бороться с ксенофобией и стремиться к толерантности.
Складывается ощущение, что, вводя в оборот новый для нашего общества термин "ксенофобия", имели в виду нечто иное, но не решились произнести. Ну да ладно.
Хотелось бы только напомнить, что всякие навязчивые страхи, в том числе ксенофобия, - предмет внимания психиатров, психоаналитиков, а не политиков и общественных деятелей. Что касается истинных страхов, живущих в народе, то они несколько иного толка. Мы боимся не чужой культуры, не чужих обычаев, не чужих мировоззрений, а того, что другая цивилизация осуществляет экспансию на нашу территорию; опасаемся, что чужие взгляды будут прививаться нашим детям, что нас не мытьём, так катаньем заставят называть хорошим то, что мерзко, а мерзкое - хорошим.
Нет ничего необычного в том, что мне, русскому человеку, ориентированному на свой русский мир, не нравится экспансия иной культурной среды, которую я как культурную даже идентифицировать не решусь. Все эти афиши вроде "Хит-хоп-кутюр", которые висят на моём родном Невском проспекте; все эти кастинги, стикеры, фьючерсы, американские боевики, гламур как образ жизни... Я не дрожу от навязчивого страха, который предполагает ксенофобия, я просто не хочу пускать эту пошлость в обиход нашей жизни. Очень часто иная цивилизационная среда рвётся на пространства России не ради того, чтобы узнали её лучших мастеров культуры, а ради банальных денег; философия консюмеризма, общества потребления, удобряет почву для бесчисленного множества покупок, которые могут совершаться в богатейшей стране мира - России. То, что на торговом Западе давно стало обыденным - например, понятия райского аромата, томно заведённых в небо глаз при поедании какой-нибудь лапши или майонеза или сладостного чавканья, никак не вписывается в категории удовольствия, например, христианского мира. Привычку гнаться за новыми потребностями, новыми удовольствиями, умение заголяться и бесстыдничать сначала требуется инсталлировать в обществе. Вспомним, сколько было сломано копий по поводу рекламы интимных женских аксессуаров, и что? Перестали рекламировать? Нет, взяли нас не мытьём, так катаньем, и мы свыклись.
Моральное всегда сопротивляется материальному. И не надо вешать на духовное сопротивление ярлык ксенофобии. Нет ничего прекраснее, чем открыть для себя мир чужой культуры, восхититься искусством других народов, впустить в свою душу чужие радости и страдания, ощутить их своими. Культуру мы принимаем, бескультурье, замешенное на погоне за деньгами, нам не по душе.
Посмотрите на наших девушек, выросших уже в новой России: они так и не научились улыбаться за деньги: улыбка для них остаётся проявлением душевного порыва, а не стала условным рефлексом на звон монет. И в этом - добрый знак.
Любая смысловая подтасовка неблаговидна. Обвинять русский народ в ксенофобии - это значит взять на себя функцию мирового психиатра, который ставит диагнозы целым странам. Почему верблюд устриц не ест? Потому что не хочет! И что, верблюд - ксенофоб?
Если беспокойство за судьбы детей, стариков, своей страны считать болезнью, то на больничные койки надо укладывать большую часть нашего населения.
Ксенофобии противопоставляют толерантность (термин, созданный из фамилии ловкого французского дипломата, служившего при разных режимах), имея в виду терпимость, уважение к чужому в самом широком смысле. Хорошо, давайте уважать чужое. Но только взаимно. Вы уважаете кавказцев, вышедших из ресторана на Арбате, они уважают вас, идущих мимо, - почтительно замолкают, вежливо пропускают вас с семьёй, без крика и гомона садятся в свою машину и отъезжают. Вы уважаете господина, торгующего овощами на рынке, он в ответ уважает вас, вашу страну, ваш язык, ваши обычаи. Прекрасно! Кто бы спорил? Никому же не приходит в голову морщиться при виде замечательного азербайджанского певца, приехавшего с концертом в столицу, - он посланец национальной и мировой культуры; а его смачно харкающий на асфальт земляк вряд ли заслуживает толерантности. Но и москвича, негодующего по этому поводу, тоже не обвинишь в ксенофобии - его задевает поступок, а не национальность плюнувшего.
Недовольство приезжими существует во всех странах, оно старо как мир и чаще всего связано с вольностью, которую позволяют себе гости, почему-то вдруг ощутившие себя на чужой земле хозяевами. На этом, например, замешено недовольство финнов богатыми русскими, приезжающими пошуметь и погулять в спокойную Финляндию; но аккурат на тех же дрожжах созревало ворчливое отношение к финнам, приезжавших в 70-е годы в мой родной Ленинград попить водки и позволить себе то, что не позволялось нам, ленинградцам. Ситуация зеркальная: и финский Тойво, и русский Иван не прочь гульнуть и постучать в барабан на чужой территории, вдали от жён. Надо ли по такому житейскому, в общем-то, поводу в очередной раз создавать очередной антифашистский комитет и требовать многонациональный русский народ посыпать себе голову пеплом: "Ах, какие мы нетерпимые к чужому образу жизни и мыслей! Научите нас толерантности!" Не приходит же в голову европейцам объявлять собственные народы фашистами и ксенофобами на том лишь основании, что они не проявляют симпатии к удалым русским попойкам в ресторанах и гостиницах, чем мы, к сожалению, привыкли гордиться.
А вообще за разговорами о политкорректности, толерантности и борьбе с ксенофобией слышатся опасения определённой группы людей за своё будущее в случае всплеска народного гнева. Возможно, я ошибаюсь, но это моё ощущение.
Дмитрий КАРАЛИС, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
|
|
Связаться с программистом сайта.