Lib.ru/Современная литература:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Андрей Карелин
БЛИЦ - С или "ЗДЕСЬ ТАНЦУЮТ!"
хроника последних часов
"...Если бы вы знали, что милости хочу,
а не жертвы, то не осудили бы невиновных..."
Евангелие от Матфея, 11, 20-12,15
Действующие лица:
Матвей
Виктор
Люди
Сцена 1
Слышны громкие удары и скрип. На койке лежит человек. Он не спит, ворочается с боку на бок, переворачивается на живот. Видно, что он не может уснуть. Это Виктор.
ВИКТОР. Господи, когда же кончится этот кошмар! (Виктор встает, кидает миской в стену.) Прекратите! Я хочу спать! (Ложится ничком, накрывает голову подушкой.) Сто двадцать один китаец, сто двадцать два китайца, сто двадцать три китайца... Черт! (Садится, некоторое время сидит так, опять кидается ничком на кровать, через минуту снова поднимается.) Долгое лежание на животе приводит мужчин к половому бессилию. Актуально. "В душ!" (Встает, некоторое время ходит от стены к стене, потом кричит куда-то в потолок.) Пошли вы к чертовой матери с вашим "душем"! Знаю я ваш "душ"! (Подходит к двери.) Эй, там! Сволочи, есть давайте! Если спать не даете, так хоть поесть дайте! Я весь день не жрал! (Прислушивается. Тишина. Кричит.) Да чтоб вас сто двадцать пять китайцев!.. (Ложится на кровать.)
Внезапно удары и треск досок прекращаются. Открывается дверь. Виктор настораживается, но посмотреть кто пришел боится. Он напуган. Страх сковал все его движения.
ВИКТОР (тихо). Что - уже?
Матвей проходит, долго смотрит на зажмурившегося Виктора, словно обдумывая ответ на вопрос. На нем свитер, джинсовая куртка. Собранные в хвост волосы и круглые очки выдают в нем человека "творческой профессии". Он смотрит на пакет, который держит в руках, опускает в него руку. Виктор вздрагивает от шелеста целлофана, боится оглянуться.
МАТВЕЙ. Представляешь, они тут новую игру придумали... Открываешь бутылку, смотришь на крышечку, если написано "Приз", ты выиграл... Представляешь? Я тебе пиво принес. (Ставит пакет на стол.) Безалкогольное.
Виктор медленно поднимается, но боится оглянуться.
МАТВЕЙ (отряхивается от снега). На улице погодка "та еще" - темнота, снег... Представляешь, даже "ночники" не работают... Обегал полгорода, пока нашел.
ВИКТОР. Ты...
МАТВЕЙ. Продавщица в магазине - настоящая сволочь. Сдачи, говорит, у меня нету. Представляешь? Это после целого дня работы. Инкассаторы, мол, только что были... А у самой глаза злые. Я говорю, давай на все! Она мне: "На все - на склад надо идти". - Так, сходи, крокодилица старая! Вынесла - по глазам вижу: могла б - убила... Купил... Думаю, что ж не попробовать? Сыграем... А вдруг выиграем, представляешь?
ВИКТОР. Что?..
МАТВЕЙ. Я еще орешков тебе... Ты же любишь... (Достает из пакета еду.) Крабовые палочки тут... (Пробует на ощупь пакет с крабовыми палочками). Из холодильника... Перемерзли немного. Ты на батарею положи пока - пусть оттают.
В это время Виктор тихо подходит сзади к Матвею и внезапно бросается ему на шею. Оба падают на сцену.
МАТВЕЙ (пытается избавиться от захвата). Пусти, я кому сказал - пусти! Я сейчас позову...
ВИКТОР. Мотька - паразит! Ты?!
Оба садятся друг напротив друга. Матвей понимает, что Виктор рад его видеть, его испуг начинает проходить.
МАТВЕЙ. Я... А кто еще? Дед Мороз? Так Новый год только через неделю, представляешь?
ВИКТОР. Может у меня бред?
МАТВЕЙ. Перекрестись!
Смеются.
ВИКТОР. Ты как здесь?..
МАТВЕЙ. Так, проходил мимо, дай, думаю, загляну.
ВИКТОР (начинает напевать). "Мы встретимся снова, мы скажем привет. В этом есть что-то не то-о-о! Но...". Давай, ну! Помнишь?! Вместе...
Хором.
ВИКТОР и МАТВЕЙ. "Рок-н-ролл мертв, а я еще нет. Рок-н-ролл мертв, а я-а-а!..
МАТВЕЙ. ...Еще нет.
ВИКТОР. Матвей, ты не поверишь... Знаешь, я лежу, у меня... Да что там... Матвей, слышь, я уже сам с собой говорить начал! (Смеется.) Слушай, до этих сволочей докричаться! Стучат всё время... О, Господи... Ты мне не снишься?
МАТВЕЙ (достает табак). Ага, "Кошмар на улице вязов".
ВИКТОР (указывая на табак). Вишневый?!
МАТВЕЙ. Как всегда. Скрутить тебе?
ВИКТОР. Одну!
МАТВЕЙ. Ты ж вроде бросил...
ВИКТОР. Да какое там! Слышь, здесь нельзя вообще-то... Давай одну на двоих, чтоб дыма было меньше?
МАТВЕЙ. Ты сам говорил: одну сигарету и женщину на двоих не делят - счастья не будет.
ВИКТОР. Тогда и ты, может, не будешь? А то я...
Матвей достает кисет.
Это что?
МАТВЕЙ. Кисет.
ВИКТОР. Что - тот самый?
МАТВЕЙ. Ага.
ВИКТОР. Не может быть...
МАТВЕЙ. Может. Смотри! (Кидает ему кисет.)
ВИКТОР (читает). "Року от Матвея. 2-12-85-06".
МАТВЕЙ. Открой, Рок, - он самый. Помнишь, как в песне?
ВИКТОР. А я тогда полдня голову над этой надписью ломал, пока не догадался цифры сложить.
МАТВЕЙ. Двадцать четыре.
ВИКТОР. Сложил - всё равно сижу, думаю, почему двадцать четыре? Черт! - Вспоминаю, что мне сегодня двадцать четыре года стукнуло! А тут вы с Ренатой: "СЮРПРАЙЗ!" Я и забыл про него совсем.
МАТВЕЙ. Про кисет?
ВИКТОР. Про День рожденья! Давай за встречу - выпьем безалкогольного пивка! Только ты скрути мне, а то у меня чего-то руки трясутся. Напугал ты меня, черт!
МАТВЕЙ. Ты открывай пока... Крышечку посмотреть не забудь.
ВИТКОР. Да-да.
Матвей сворачивает сигарету. Виктор пытается открыть бутылку, зацепив крышку одной о крышку другой. У него не получается. Матвей засыпает табак в гильзу для курения.
ВИКТОР. Да елки! (Делает резкое движение, крышка срывается, ранит руку Виктору.)
МАТВЕЙ. Что там?
ВИКТОР. Поранился!
МАТВЕЙ. Покажи-ка.
ВИКТОР. Да ерунда!
МАТВЕЙ. Да нет, пробку...
ВИКТОР. На, держи. (Отдает пробку.)
МАТВЕЙ. "Попробуй еще". Вот, паразиты! Что с рукой?
Матвей подходит к нему, смотрит на рану.
Глубоко... Надо обработать перекисью или йодом.
ВИКТОР. Да! - Царапина!
МАТВЕЙ. Пробка ржавая, подержи пока, Рок! (Протягивает Виктору готовую сигарету.) Я сейчас. (Подходит к двери, стучит кулаком, кричит.) Эй, там! Кто-нибудь!
ВИКТОР (резко). Матвей!
МАТВЕЙ. Что?
ВИКТОР. Ничего... Ты что, с ума сошел? Не надо никого звать. Дай мне лучше прикурить!
МАТВЕЙ. Ага, сейчас.
Подходит нему, подносит зажигалку.
Чего испугался?
ВИКТОР (пытаясь прикурить). Ты соображаешь, где мы? Придут - увидят. Нельзя тут... ни пива, ни сигарет. (Прикуривает.)
МАТВЕЙ. Мундштук-то куда дел?
Виктор заходится кашлем. Он кашляет долго, надрывно.
Матвей хлопает его по спине.
Крепкий? Ничего сейчас пройдет.
ВИКТОР. Давно не курил... (Долго, словно опомнившись, смотрит на Матвея.)
МАТВЕЙ. Ты чего?
ВИКТОР. Как тебя вообще пропустили? Сюда же никого...
МАТВЕЙ. А я сказал, что я твой брат...
ВИКТОР. Врешь!
МАТВЕЙ. Близнец. (Смеется.)
ВИКТОР. Сюда даже матерей не пускают!
МАТВЕЙ. Не видишь, - шучу. Я же пришел по-человечески. Сказал, что давно не видел старого друга. Сыграл им на флейте, - они меня пропустили.
ВИКТОР. Издеваешься?
МАТВЕЙ. Что там у тебя?
ВИКТОР (смотрит на руку). Уже не течет почти. Ерунда, я же говорил.
МАТВЕЙ. На пробке?..
ВИКТОР. "Попробуй еще".
МАТВЕЙ. Тебе тоже не везет. Давай, в конце концов, за встречу!
Подносит бутылку. Виктор неловко ударяет своей бутылкой по бутылке Матвея.
МАТВЕЙ. Э, нет! Ты что, забыл? По-чешски.
ВИКТОР. Да, прости, я сегодня что-то не в себе...
Чокаются таким образом, что горлышко и дно бутылок попеременно соприкасаются друг с другом. Виктор пьет, внезапно он начинает снова кашлять. Он зажимает рот рукой и уходит в угол, стараясь кашлять как можно тише.
МАТВЕЙ. Это всё от нервов. У меня тоже, знаешь, после работы бывают жуткие головные боли, представляешь?
ВИКТОР (сквозь кашель). Ты всё еще в группе?
МАТВЕЙ. Нет... Сольно выступаю.
ВИКТОР. Почему ты ушел? Тебе же так нравилось...
МАТВЕЙ. Шутишь? У меня жена, маленький ребенок. За сто долларов в месяц плюс халтура - не проживешь... Предложили - кручусь.
ВИКТОР. Ты женился? На ком?
МАТВЕЙ. На женщине... Давай, я попрошу, чтоб тебе разрешили какие-нибудь витамины укрепляющие. Знаешь, "Женшень-Супер" очень хорошо помогает. Чувствуешь себя бодрей, а по мужской части очень даже...
Пауза.
Прости, я тоже плохо соображаю, что говорю... Давай!
Пьет. Виктор замирает с бутылкой у рта.
ВИКТОР. Попросишь? Ты?
МАТВЕЙ. Ну да. Ты что - забыл? Везде люди. Даже здесь. Я попросил - меня к тебе пустили. Не веришь? - Смотри!
Подходит к футляру, достает флейту. Играет отрывок из Концерта гобоя капеллы Истраполитано.
МАТВЕЙ. Помнишь?
ВИКТОР. Мы тогда даже не были знакомы.
МАТВЕЙ. Да, мы были такими разными. Тогда мы вряд ли бы подружились.
ВИКТОР. Ты уже тогда классно играл...
МАТВЕЙ. Ага! В подземном переходе! Не помнишь, сколько ты мне тогда кинул?
ВИКТОР. Не помню, ты издеваешься? Лет шесть прошло... Кажется, пятьдесят рублей.
МАТВЕЙ. Славное было время. Подземный переход... Стоишь, бывало, смотришь в след какому-нибудь благодетелю пожирней. Так бы и кинул в него гранату. (Смеется.)
ВИКТОР. Ты чего?
МАТВЕЙ. Прямо, революционер какой-то был.
Пауза.
ВИКТОР. Так на ком ты женат?
МАТВЕЙ. Она замечательный человек. Знаешь, про таких говорят: "Мое второе "я". У меня иногда депрессия бывает. Наливаю после работы "сотку", а она подойдет, сядет рядом, ничего не говорит, смотрит... Хоть ты обратно в бутылку выливай. Иногда не выдерживаю: чего, говорю, смотришь? Постоит - уходит.
ВИКТОР. Ребенку сколько?
МАТВЕЙ. Полтора скоро.
ВИКТОР. А Рената? Ты видишься с ней?
Слышен лязг засова, открывается замок.
ВИКТОР. Спрячь! Быстро!
Матвей прячет пиво, отходит в угол.
Виктор встает лицом к свету, образовавшемуся в дверном проеме.
ВИКТОР. Заключенный 149-01. Статья 139, часть вторая. ВМН.
Пауза.
Свет в дверном проеме всё еще виден, дверь медленно закрывается. Слышны удары. Они звучат сильнее, чем прежде... они ближе.
ВИКТОР (выходит из позы, которую принимают заключенные при проверке, расслабляется, охватывает голову руками). Сколько можно?! Они стучат третий день!
МАТВЕЙ (тихо, с интервалом). Вэ... Эм... Эн... (Смотрит на крышечку.) Я вообще-то не верю во всю эту ерунду: лотерейки, спортлото - лохотрон это всё сплошной. Мы с женой иногда заходим в магазин. Ну там... колготки, сменный шланг для пылесоса, пеленки для ребенка... Она лотерейку покупает. Я на нее ворчу, представляешь? И так денег нет, а она тратит... А тут сам попался - вижу: на каждом углу - "Открой бутылку и выиграй приз".
ВИКТОР. Какой приз?
МАТВЕЙ. А черт его знает, какой приз. Я целую сетку взял, может, повезет?
ВИКТОР. Я... не знаю. Думаешь, он не заметил?
МАТВЕЙ. Чего? А, ты про пиво... Сегодня же праздник. Рождество!
ВИКТОР. Католическое же.
МАТВЕЙ. Какая разница-то? Они всё равно пьяные все... Так о чем я?
ВИКТОР. О жене.
МАТВЕЙ. Она ужасная чистюля. Представляешь? Я ее обниму, - она сразу в душ.
ВИКТОР. В душ?
МАТВЕЙ. Ага, брезгливая сильно... А я на нее люблю смотреть, когда она в душе... Она злится... Она красивая... И что ей дался этот душ?
ВИКТОР. Знаешь, мне вчера вечером сказали, что в пять утра поведут в душ.
МАТВЕЙ. Уже почти четыре.
ВИКТОР. Ты в это веришь?
МАТВЕЙ. Во что?
ВИКТОР. В то, что они поведут меня мыться в душ?
МАТВЕЙ. Я верю только в Бога. Тот, кто говорит, что верит людям, или дурак, или подлец, или идеалист... Что в конечном счете одно и тоже.
ВИКТОР. Ты веришь в Бога? С каких это пор?
МАТВЕЙ. С недавних. Я даже в церковь хожу... В ту, что возле ратуши. Забыл, как называется.
ВИКТОР. Странно. Ты же никогда не верил...
МАТВЕЙ. Если бы ты видел, как много людей сейчас ходит в церковь. Ты когда последний раз был?
ВИКТОР. В восемьдесят пятом...
МАТВЕЙ. Двадцать лет. Давно.
ВИКТОР. Меня крестили в восемьдесят пятом... А крестные уже давно умерли.
МАТВЕЙ. Это плохо. Есть примета, чем дольше живут крестные, тем дольше живет крестник.
ВИКТОР. А зачем ты ходишь в церковь, Матвей?
МАТВЕЙ. За тем, за чем и все - просить... Для себя, для жены, для ребенка. Туда сейчас разный народ приходит: иногда наблюдаю за ними, как ты нас учил. Помнишь?
ВИКТОР. Нет.
МАТВЕЙ. Когда мы были на пятом курсе, ты пришел к нам преподавать... Знаешь, на кого ты был похож? На молодого учителя из фильма. Не помню названия. Мы точно так же над тобой смеялись.
ВИКТОР. Почему?
МАТВЕЙ. Да мы так друг другу надоели. Представляешь, нам хотелось получить дипломы и забыть, как страшный сон... А тут ты! Всем преподавателям наплевать - абы ноты знали, а ты начал нас учить. Рок-группу создал. Помнишь, ты сказал нам: "Чтобы сочинить музыку, надо слушать людей. Наблюдать за ними... Самой музыки нет. Она в людях. Музыку нужно искать в людях".
ВИКТОР. И что?
МАТВЕЙ. Когда ты заходил, кто-нибудь из нас громко портил воздух и говорил: "Музыка моей души. Пойду, напишу симфонию!" И выходил из аудитории на полчаса... Мы смеялись.
ВИКТОР (смеется). Да, наверное, это было смешно. Я не замечал.
МАТВЕЙ. А теперь я прихожу в церковь и смотрю на людей. Всё вспоминаю твои слова.
ВИКТОР. И какую же музыку ты написал бы, глядя на них?
МАТВЕЙ. Не знаю. Так много людей. Все чего-то просят. Есть кадры "из новых". Приходят с женами в дорогих шубах. Сами иногда шапку снять забывают. Иногда кажется - сняли бы да всю церковь, как ресторан, на вечер. Много милиционеров. Знаешь, у них даже в церкви лица надменные, как у хозяев мира... На груди карточки болтаются, будто они думают, что так их Богу будет легче узнать. Представляешь, стоит мент, а на груди бэдж болтается: "Пузырев Иван Петрович, старший сержант".
ВИКТОР. О чем просят?
МАТВЕЙ. Новые русские об удаче, милиционеры о здравии. А мне опять смешно. Кажется, что удача первых зависит от здравия вторых. Точнее, от его отсутствия. Не будет здоровья у ментов - некому будет ловить воров! (Смеется.) А Бог сидит там и думает: то ли дать одним это, то ли другим - то. И решить никак не может... (Смеется.) Недавно, увидел старушку. Спрашиваю, за кого молитесь, бабушка? Думал, за детей и внуков. А она, оказывается, за здоровье "Самого" молится. Говорит, не будет его - война начнется гражданская. Спрашиваю, кто с кем воевать будет? А она: "А кто первые деньги не поделят, те и сцепятся". Смешно, правда?
ВИКТОР. Не знаю, наверное.
МАТВЕЙ. Много наших... Делают вид, что не узнают друг друга... Глаза прячут, в пол смотрят, а всё равно - нет-нет, да взглядами встретятся.
ВИКТОР. Музыканты?
МАТВЕЙ. Ага, "композиторы", мать их...
ВИКТОР. Что с группой?
МАТВЕЙ. Тебя поса... Ты ушел - разбежались, как крысы. Вспоминать боятся. Многих теперь не берут никуда играть.
ВИКТОР. Почему?
МАТВЕЙ. Как узнают, что вместе с тобой играли - аут. Кому такая реклама нужна?
ВИКТОР. Верят?
МАТВЕЙ. Боятся... Нас выпустили из университета, и кто куда. Многие в бизнес подались - на рынке торгуют. В консерватории потом полгода шум был. Курилку нашу закрыли. Там теперь склад стройматериалов.
ВИКТОР. Как ты?
МАТВЕЙ. Я - ничего. В армию чуть не забрали. Еле отвязался от них. Пристроился в одну контору. Из нее не забирают. Дом, жена, работа... Церковь.
ВИКТОР. Ты серьезно поверил в Бога?
МАТВЕЙ. Боюсь - а вдруг он и вправду есть? Знаешь, у меня "крыша едет".
ВИКТОР. От чего?
МАТВЕЙ. Да мне в последнее время кажется, что Христос на иконе мне гримасы корчит. Иногда беру с собой в церковь Ренату, спрашиваю, кажется, или впрямь корчит? Она плачет, крестит меня, говорит: "Что ты! Господь с тобой!" Я говорю, если со мной, то чего он мне гримасы корчит!
ВИКТОР. Прости, кого с собой берешь?
МАТВЕЙ. Что?
ВИКТОР. Извини, я не расслышал, кого ты с собой берешь в церковь?
МАТВЕЙ. ...Ренату.
ВИКТОР. Почему ее?
МАТВЕЙ. Ты думаешь, она за тебя не переживает? Я не сказал, что к тебе иду. Она думает, опять на дежурстве.
ВИКТОР. Как она? Что с ней?
МАТВЕЙ. Переживает, я же сказал.
ВИКТОР. Ты скажи, что у меня всё хорошо! Что я ее... Что я скоро...