Lib.ru/Современная литература: Колесов Михаил Семёнович. Россия и Крым на рубеже двух эпох. Публицистика

МИХАИЛ КОЛЕСОВ

(СЕМЕНОВ)

РОССИЯ И КРЫМ НА РУБЕЖЕ ДВУХ ЭПОХ

Публицистика

НПЦ "ЭКОСИ-Гидрофизика"

Севастополь 2006.

ББК 71.05 (4 Укр-6 Кр)

К 61

К61 Колесов (Семенов) Михаил Россия и Крым на рубеже двух эпох.

Публицистика. - Севастополь, НПЦ "ЭКОСИ_Гидрофизика", 2006. - 200 с.

Сборник статей "Россия и Крым на рубеже двух эпох" представляет публикации в ведущих периодических изданиях АРК (иногда под псевдонимом М. Семенов). Их объединяет общая тема: кризис российского общества как следствие распада Советского Союза и его отражение на политических событиях в Крыму в конце XX века. Проблематика этих публикаций сохраняет свою актуальность и для современного читателя, так как в ней заложены начала большинства сегодняшних проблем. Несмотря на то, что некоторые сентенции статей, отражающие издержки полемического стиля, относятся к уже прошлому , автор оставил их в неизмененной редакции, чтобы сохранить "дух" того времени. Сборник представляет интерес, как для политиков, так и для широкой читательской аудитории, и, прежде всего, для молодежи.

Автор выражает благодарность редакторам Бахареву М.А., Домбровскому А.И., Кондратенко Л.И., Лоевскому А.В., Макухе П.П. и журналистам, оказавшим содействие в его публикациях.

ISBN 966-8107-87-X

NoКолесов М.С., 2006.

No Вступительная статья Козуновой Р., 2006.

"ДУХ ЛИЧНОСТИ ВЕЧЕН..."

В вышедшей в 2005 году книге В.И. Трощенко "Очерки становления и развития", посвященной Севастопольскому национальному техническому университету, с особой гордостью говорится о том, что "доктор философских наук, профессор М.С. Колесов только за последние 4 года выпустил "Очерки о русской философской культуре". "Лекции по истории мировойхудожественной культуре", "Философские очерки Российской истории" общим объемом 54 печатных листа".

Михаилу Семеновичу Колесову довелось родиться в переломном для нашего Отечества 1943 году - в далеком, продуваемом всеми ветрами Владивостоке. Кстати, родился он прямо в Дальневосточном высшем инженерном военно-морском училище! После того, как отец стал офицером знаменитого СМЕРШа, его военная служба требовала постоянных переездов, поэтому своей Родиной Михаил мог смело считать весь Советский Союз. Уже в 1944 году семья оказалась в Ленинграде, а потом ее закружило по свету: отец участвовал в освобождении Эстонии, затем его перебросили в Венгрию, а из величественного Будапешта в 1946-м отца направили в Крым - на тот самый аэродром, где когда-то приземлялись самолеты Рузвельта и Черчилля, чтобы подписать эпохальное Ялтинское соглашение. Из Крыма - вновь на Дальний Восток, в затерянный таежный гарнизон под Находкой.

После демобилизации отца семья вернулась в Крым. Среднюю школу Михаил Колесов заканчивал в 1960-м году в романтическом Гурзуфе. Море, которое властвует над этим тихим городком, было его давней детской любовью. Он много читал книг по морскому делу и истории флота, особое внимание уделял математике и английскому (который пришлось в последний год учить самостоятельно, так как в школе преподавали немецкий), серьезно занимался спортом. Так что готовил себя к профессии морехода. Жажда странствий всегда была в его крови и на всю жизнь стала путеводной звездой, хотя в Ленинградское Высшее Инженерное Морское училище имени Макарова он все же не поступил.

Вернувшись в Гурзуф, работал на строительстве всесоюзного пионерлагеря "Артек". А на следующий год услышал аргумент о "чрезмерной молодости" в Московском Энергетическом Институте (тогда самые смелые мальчишки мечтали "управлять атомом"). У другого юноши, как говорится, опустились бы руки, но Михаил не из тех, кто склонен к комплексу неполноценности. Вместо того чтобы вернуться назад "под крылышко" к родителям, он отправился в Брянск на крупный машиностроительный завод.В те годы слово "инженер" было овеяно не меньшей романтикой, чем "мореход". Действительность, как это часто случается, была далека от книжных

и "киношных" образов. Поработав на заводе строгальщиком, Михаил твердо решил: это - не для него! Искренне мечтал попасть в армию, поскольку пример отца научил его с детства уважать благородный ратный труд. Однако на медкомиссии его потрясла новость: не годен к строевой службе! Другой бы на радостях отправился в ресторан - Михаил пошел... в библиотеку . Благо, свободного времени теперь было предостаточно. В библиотеке на самой нижней полке его пытливый глаз приметил толстые, запылившиеся от многолетнего невнимания читателей тома: сочинения Платона, Аристотеля, Фейербаха... Михаилу повезло, что свое путешествие в страну "Философия" он начал именно с Платона. Стройный и величественный порядок мироздания, созданный гениальным мыслителем Древней Греции, потряс юношеское воображение. Он стал жадно читать труды по философии, увлекся даже Гегелем и Чернышевским. Стать современным философом? А почему бы и нет! Вселенная человеческого разума увлекла его своей необозримостью, как недавно - просторы мирового океана.

Философский факультет в то время существовал в Ленинграде. Наверняка там сильно удивились, получив документы от простого "рабочего мальчишки" из провинциального Брянска. Тогда этот факультет считался прерогативой партийной элиты, а у Михаила никогда не было партийных амбиций. Зато, на его счастье были амбиции личностные. Рабоче-крестьянская биография в те времена была тем волшебным ключиком, которым в Советском Союзе открывали многие двери. С возвышенными планами в душе Михаил в 1962 году ступил под своды старого античного портика, украшающего вход на философский факультет Ленинградского государственного университета.

Однако там его пыл подвергли серьезной проверке: оказалось, что на курс требовалось 25 человек, а Михаил оказался... 26-м! Сможешь устроиться на работу и получить прописку - примем на вечернее отделение, сказали в деканате. Робеть и отступать под напором судьбы - не в его характере. Через месяц он уже с утра работал сантехником-монтажником, а по вечерам учился. На следующий год перевелся на очное отделение. И тут проснулись в нем отцовские гены: помимо учебы, увлекся комсомольской работой и спустя некоторое время стал уже вторым секретарем Комитета комсомола всего университета. Организовывал знаменитые комсомольские стройотряды, побывал с инспекцией на целине в Казахстане...

Молодого, энергичного и инициативного комсомольского лидера заметили в ЦК Комсомола. Это и стало отправным моментом для следующего поворота его судьбы. В 1966-м году Михаилу неожиданно предложили поехать на Кубу .Советским комсомольским работникам предстояло учить молодежь "Острова Свободы" тому, как организовать свой комсомол. Интересно, что в составе небольшой группы, в которую вошел Михаил Колесов, был и Сергей Кара-

Мурза, в настоящее время известный публицист. Однако по приезде на Кубу выяснилось, что "московским товарищам" не совсем была ясна ситуация на далеком дружественном острове: молодые кубинцы сами могли кое-чему научить русских по части политической борьбы.

Поняв это, Михаил уехал из шумной столичной Гаваны в старинный город Сантьяго-де-Куба, затерявшийся на восточной окраине тропического острова. И целиком окунулся в работу, увлекшись богатым афро-кубинским музыкальным фольклором, явившись первооткрывателем этой темы. И продолжил свою стезю комсомольского лидера, поскольку большинство специалистов в "русской колонии" в провинции Ориенте: инженеры, преподаватели, переводчики, стажеры, солдаты из "ограниченного контингента" советских войск, - были комсомольцами.

Спустя два года он вернулся в родной университет с готовым дипломом по афро-кубинскому фольклору, и узнал, что... отчислен за прогулы! Оказывается, на факультет не знали о его командировке на Кубу . В звании студента-пятикурсника Михаила восстановили, а вот диплом ему пришлось переписывать заново: слишком "экзотической" показалась тема руководителю диплома. Перспективное место в аспирантуре оказалось занятым. Однако и в этой ситуации Михаилу Колесову не изменили настойчивость, упорство и вера в себя. Несмотря на отсутствие музыкального образования, он стал аспирантом Ленинградской государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова и в 1973-м году успешно защитил в Ленинградском университете кандидатскую диссертацию на тему "Место и роль фольклора в духовной жизни общества", использовав привезенный с Кубы материал.

В 1972-1978 годах Михаил Семенович преподавал в Петрозаводском филиале Ленгосконсерватории, а затем, до 1988-го года - в Петрозаводском государственном университете.. Насыщенной событиями была и личная жизнь: у Михаила Семеновича появились сын, затем дочка...

Но не только преподавательской деятельностью и заботами о семье были наполнены его дни. Колесов принадлежал к когорте счастливых людей, которым хватает душевных и физических сил на нечто большее, чем классическая схема "работа-дом-работа". Незабываемые годы на Кубе заставили его ближе вникнуть в проблемы "пылающего континента", где в те годы шла активная революционная борьба. Михаил Семенович поддерживал отношения с Институтом Латинской Америки в Москве, в свет выходили его работы по латиноамериканистике...

В те годы людей с такой международной эрудицией в СССР можно было, наверное, пересчитать по пальцам. Неудивительно, что на Колесова "положило глаз" Министерство иностранных дел. И вот в 1980-м году вновь прозвучал "судьбоносный" звонок из МИДа. Михаила Семеновича приглашали на работу

в Афганистан для чтения лекций по философии. Колесов согласился, поскольку для него слова "интернациональная солидарность" не были пустым звуком. Однако в процессе подготовки к поездке "вышестоящие товарищи" выяснили, что Михаил Семенович свободно владеет испанским, и место назначения резко изменилось: не Афганистан, а Никарагуа! Но для этого пришлось пройти профаттестацию в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза.

Три года (с 1982-го по 1985-й) довелось Михаилу Семеновичу вместе со своей семьей прожить в столице Никарагуа - городе Манагуа. Несмотря на то, что этот старинный город серьезно пострадал от мощного землетрясения, превратившего в руины множество зданий, советских специалистов разместили в лучших апартаментах. В отличие от Кубы, пережившей экономическую блокаду США и испытывавшей недостаток в самом насущном - от продуктов питания до мыла и спичек, никарагуанская столица была богата щедрыми дарами тропиков. Михаил Семенович возглавил департамент философии в Национальном автономном университете Никарагуа. Он и сегодня гордится тем, что это старейшее на латиноамериканском континенте высшее учебное заведение присвоило ему звание почетного профессора. Незабываемыми были встречи с руководителями Никарагуанской республики...

Вернувшись в Советский Союз в самый разгар перестройки, Колесов вскоре перебирается из Петрозаводска в Крым, где его пригласили преподавать в Симферопольском государственном университете. И с 1988 года Михаил Семенович работает там, а в 1991-м в Ленинграде защитил докторскую диссертацию на тему "Человек как субъект культуры" на материале латиноамериканской философии. В том же году он становится первым заведующим кафедрой культуры СГУ, которую можно по праву назвать его собственным детищем.

Круг научных интересов Михаила Семеновича чрезвычайно широк: эстетика и культурология, философия истории и, конечно же, философия Латинской Америки. Отечественная философия и история также не остается "за бортом" научных интересов профессора Колесова. Более того, он уделяет ей особо пристальное внимание. А поскольку в последнее время интерес к отечественной истории резко возрос, Михаил Семенович не раз брался за перо, чтобы на страницах научных изданий и периодической печати восполнить многочисленные "пустоты", развенчать двусмысленности, противоречия или откровенные подтасовки, выдаваемые за "исторические факты".

Публицистикой он занялся, по его словам, "из принципа", встав на борьбу с историческим невежеством и незнанием национальной истории, столь характерным для нашего времени. Сам Колесов своим принципам не изменял

никогда, не имея привычки сгибаться ни под ударами судьбы, ни перед административной посредственностью.

С 1994 года М.С. Колесов - член Союза русских, украинских и белорусских писателей АРК, созданного известным крымским писателем А. И. Домбровским. Он часто выступает на страницах республиканских газет: "Крымские известия", "Крымская правда", "Крымское время", "Крымская газета" - и других периодических изданий, где опубликовано более тридцати его интервью и статей. Тематика его публицистики - актуальные проблемы политической и культурной жизни России и Крыма. В журнале "Брега Тавриды" регулярно печатаются его очерки о русскойфилософии, культуре и истории.

Всего же на его счету свыше ста публикаций. Профессор Колесов - автор учебника "Лекции по истории мировой художественной культуры" (Киев, 2000 г.) и трех монографий. С 1997-го года М.С. Колесов живет и работает в Севастополе, являясь, по его выражению, "рядовым профессором" Севастопольского Национального Технического университета и редактором научного "Вестника СевНТУ" по философии. В последнее время Михаил Семенович начал писать и публиковать рассказы, в которых описывает то, что ему довелось пережить. Является членом Севастопольского городского литературного объединения им. А.Н. Озерова.

Юношеская мечта профессора Колесова воплотилась в сыне, капитане дальнего плавания. А дочь закончила ту же самую Петрозаводскую государственную консерваторию, где в свое время преподавал Михаил Семенович.

Михаил Колесов - личность цельная, интересная и многогранная. В его характере есть хорошая привычка доводить каждое начатое дело до конца, а каждый замысел - до его воплощения в действительность. И оставаться верным себе, какие бы бури не проносились над головой. Вероятно, именно это счастливое сочетание качеств дает профессору Колесову право именоваться Личностью. Поэтому Колесов включен в биографический сборник ЖЗЛК "Дух личности вечен. Пятьсот личностей Крыма" (ОРК "Личность", Симферополь, 2000, 243 с). Сведения о нем также можно найти в справочнике "Кто есть кто в Крыму".

Ритта Козунова

"Севастопольские известия", 1.02. 06.

КРЫМ: ВРЕМЯ ИЛЛЮЗИЙ И ОШИБОК

"Жить в мире иллюзий опасно для

любого человека, а для политика вдвойне".

Н.В. Багров

Книга Николая Васильевича Багрова* "Крым: время надежд и тревог",

изданная в Израиле, стала новогодним бестселлером в Крыму и, безусловно,

займет достойное место в ряду произведений политической беллетристики,

которых столь много появилось за последние годы на всем пространстве

бывшего Советского Союза. Однако по прочтении этого произведения

возникает ряд вопросов.

Во-первых, трудно определить жанр этого литературного опуса. Очевидно,

что это не политологическая монография и не биографические мемуары. Как

пишет сам автор, это "книга раздумий" о событиях, участником или свидетелем

которых он был. Так что она ближе по своему жанру к политической исповеди.

В таком случае возникает следующий вопрос: зачем написана эта книга?

По признанию автора, она была написана очень быстро к его юбилею. Однако

это не может быть серьезным объяснением действительного предназначения

книги. Обычно такие книги пишут либо к закату жизни, либо в целях

политической рекламы. Но автор заверяет, что в политику он возвращаться не

намерен, а "подводить итоги" своей жизни ему , очевидно, еще рано. Наконец,

в-третьих, кому предназначено это эпистолярное произведение? Как правило,

такие книги выходят в печати тогда, когда события и люди, в них принимавшие

участие, уже находятся на достаточно большой временной дистанции (иных

уж нет, а те далече). Весьма рискованно обращаться к читателям, которые

сами были свидетелями описываемых событий и могут иметь свое мнение по

поводу тех, кто имел к ним прямое отношение. Их мнение может оказаться

иным, чем хотелось бы автору .

Эти вопросы и дали толчок к определенным размышлениям по поводу

книги Н.В. Багрова.

КПСС и ГКЧП

Прежде всего, особый интерес вызывают те страницы книги, которые

посвящены событиям, связанным с распадом советской политической системы

и роли в этом КПСС. В связи с этим нельзя ни обратить внимание на весьма

__________________________________________________________________

* Н.В. Багров - в 1996 году проректор Симферопольского государственного

университета.

благосклонное отношение Багрова к тем политическим персонажам, которым

он делает реанимационную политическую рекламу (особенно крымского

масштаба), и о которых стали уже забывать: своим предшественникам в

политической карьере, своим партийным покровителям в Киеве и Москве.

Даже к тем, кто впоследствии оказался по другую сторону "баррикад", он

относится весьма снисходительно. Что касается разочарований автора в

некоторых фигурах его "королевской рати", то можно сказать, что в биографии

каждого политика есть свой "грач", и не только политика!

В целом же Багров считает, что "КПСС образца второй половины 80-х

годов была еще довольно сильной, работающей, хотя отдельные ее составные

части уже давали сбой". Он убежден, что партийный аппарат был

"великолепной школой для политика", заменить которую в то время было

невозможно. Это естественно, так как он, как политический лидер,

сформировался в аппаратной среде КПСС и до конца своих дней на

политическом Олимпе был убежден в том, что "кадры решают все". А между

тем, именно иезуитская сущность этого сталинского тезиса и явилась одной из

причин скоротечного распада столь, казалось бы, монолитной КПСС.

Николай Васильевич утверждает, что, коль партия олицетворяла власть, то

поэтому она стала главным объектом нападок. "...Партия и социализм в нашей

стране стали жертвой коммунистических идей, вернее их романтического

восприятия", - формулирует он свою "парадоксальную мысль". Следствием

этого он видит потерю партией своих монопольных позиций в политике, отказ

от "плановых начал" в экономике и пересмотр "основополагающих

ценностей" в духовной сфере. Объясняет же автор кризис КПСС "коллективным

заблуждением народа". "Свобода опьянила, заставила неадекватно оценивать

происходящее, свои возможности". Он убежден в том, что этого можно было

избежать, если бы не было позволено центробежным процессам "выйти за

рамки управляемости", что, конечно, требовало "новых подходов" и "новых

людей". То есть опять же новая кадровая "чистка" - панацея от всех политических

неприятностей. Но это уже было...

Между тем, очевидно, что дело обстояло как раз наоборот. Брежневщина

и явилась агонией той системы, которая была в свое время выстроена по

"кадровому" принципу (именно партийные "кадровики" решали судьбу

"номенклатуры" в "центре и на местах"). Все "посвященным" было хорошо

известно, что не только в партийных, но и в армейских, правительственных и

других государственных структурах "кадры" подбирались под "первого" и

далее - по нисходящей пирамиде. К моменту распада КПСС кадровые

"метастазы" поразили всю систему .

Подводя итоги "перестройки", Багров пишет: "Пять лет нереализованных

ожиданий "чуда" перестройки привели к усталости, озлобленности людей,

грозили смениться всеобщим разочарованием и недовольством". Одним из

последствий этого явилось обострение межнациональных отношений, которое,

в конечном счете, привело к развалу страны. Автор считает, что в основе этих

"конфликтов" лежали четыре причины. Первая - радикализм тех, кто стремился

к созданию новых государственных образований. Вторая - разрушение

существующей институциональной системы государства. Третья -

затрагивание интересов других народов. Четвертая - неопределенность

трактовки международным правом ключевых политических понятий.

Однако думается, что это - не причины, а лишь некоторые следствия.

Страну можно было спасти от развала только ценой резкого и радикального

отвержения той политической системы, которая изжила себя и не могла уже

быть "реформирована". Мифы критики и "самокритики" КПСС и ее

государственных структур в так называемую "эпоху гласности" обернулись

трагедией для многих честных, но наивных людей. Руководители всех звеньев,

"от Москвы до самых до окраин", с самонадеянным упорством продолжали

не видеть и не понимать действительных причин своих "ошибок", нарастающих

в лавину, свержение которой с вершины власти смело с лица земли страну .

Анализируя выборы 1990 года в СССР и Украине, Багров задается

характерным вопросом: "почему наши люди нередко очень легко позволяли

вводить себя в заблуждение", избирая, по его мнению, "не вполне достойных".

Хотя сам же и отвечает на этот вопрос: "партия слишком долго воспитывала

наших людей в тепличных условиях политической среды". В результате люди

отвыкли думать над тем, кого избирать, что смотреть и слушать, за них решали

"избранные", "нередко одаренные умы". Однако партия все больше не

справлялась с ролью "поводыря". "Утраченный авторитет..., высокая

социальная напряженность, потеря реальных рычагов управления

общественным процессом, суверенизация республик - все это ставило под

сомнение возможность успешного проведения реформ в масштабе всей

страны. К тому же, по сути, четкой, научно обоснованной, понятной людям

экономической политики КПСС так и не смогла выработать".

Именно в том, что КПСС оказалась невосприимчивой к "принципиальному

преобразованию внутри себя" и потому потеряла доверие народа, заключена

основная причина ее падения с пьедестала власти. Багров признает, что

"безусловно, серьезные изъяны были заложены в самой системе, которая

крайне неразборчиво реагировала на изменения, плохо воспринимала новое,

глушила инициативу". Восстановление доверия к партии, стремление изменить

ее традиционный облик, сделать ее открытой и понятной людям так и не

состоялись.

В связи с этим интересны страницы книги, посвященные с явной симпатией

М.С. Горбачеву , который хотел сделать "как лучше", а получилось "как всегда".

"Считаю, - пишет он, - что как руководитель партии и государства он,

безусловно, ответственен за крах КПСС, распад страны, первым президентом

которой он был избран. Но обвинения в ее умышленном развале, на мой взгляд,

сомнительны. Фигура М. Горбачева... - трагическая фигура человека, не

справившегося с бременем власти, ответственейшей ролью преобразователя,

не оправдавшего надежд поверивших ему людей".

Говоря, между прочим, о некоторых недостатках своего бывшего "шефа",

Багров отмечает "излишнее самомнение, безапелляционность, отсутствие

самокритики, неумение прислушаться к голосам других". Но "самый крупный

недостаток" заключался в "желании уйти от ответственности". "Боязнь

поражения заставила его уйти от всенародных выборов Президента СССР, что

сыграло в распаде страны не последнюю роль. Опасения лишиться поддержки

партии диктовали линию поведения, суть которой сводилась к лавированию

между крайними точками зрения".

Вероятно, так оно и было. Однако эти, скорее профессионально

приобретенные, недостатки бывшего генсека незначительно выделяют его

среди "сонма" предшественников и партийных вождей "на местах". Это был

своего рода "джентльменский набор" для тех, кто хотел сделать партийную

карьеру (достаточно вспомнить известную характеристику Троцким В.И.

Ленина или характеристику Н.С. Хрущева у Роя Медведева).

Обращаясь к событиям 1991 года, Багров намекает на то, что "даже сейчас"

не все в событиях тех дней достаточно ясно. "Главные действующие лица, на

мой взгляд, - пишет он, - так и не сказали откровенно все, что знают, наверное,

у каждого есть свои причины что-то недоговаривать". В связи с этим

интригующе воспринимается его заявление о том, что он-то как раз знает

"практически всех, кто оказался задействованным тогда в большом спектакле

в разных ролях и сыгравших этот трагифарс с разным успехом". Однако

читателя ждет разочарование: ничего нового на страницах этой книги он для

себя не узнает, кроме стенографического пересказа допроса самого автора на

комиссии ВС Украины, где фактически он ничего не сказал конкретного по

существу заданных ему вопросов. Вероятно, и Багрову было о чем умолчать.

Об его достаточной осведомленности можно судить по некоторым

комментариям. Например, он пишет: "Неоднократно мысленно возвращаясь

к тем дням, могу выразить свою версию: все происходило по согласованию с

М.Горбачевым... Сам факт, что в августе власть взял коллективный орган,

свидетельствует: на трон никто не посягал, место оставалось свободным и

понятно, за кем оно сохранялось". Далее еще более категорично: "...Михаил

Сергеевич был режиссером того спектакля, за которым наблюдал весь мир.

Другое дело, что, как всегда, он много не предусмотрел, полагаясь на случай.

М. Горбачев, на мой взгляд, никогда не знал, что получиться в итоге. Он просто

полагался на интуицию и на то, что при любом результате он будет на коне. Но

как показала история, он жестоко ошибался".

В определенной логике Николаю Васильевичу отказать нельзя: если партия

и государство были "замкнуты" на Горбачева, то он и виноват в их развале. На

его месте, считает автор, "нужен был истинный реформатор, либо в хорошем

смысле диктатор". Это надо понимать так: либо Ельцин, либо Сталин.

Интересно, как на своем месте тогда Багров представлял себе эту альтернативу .

Вместе с тем он выражает искреннее потрясение по поводу того, что КПСС

"столь беспомощно ушла с политической сцены", что "запрет партии не вызвал

в обществе, в том числе коммунистов, каких-то бурных протестов". Хотя

вынужден признать, что "партия существовала не для коммунистов, а

коммунисты были нужны КПСС", поэтому она "с невероятной легкостью

расставалась с теми, кто не вписывался в партийные нормы". После этого

странно, что он выражает удивление, почему стали выходить из партии ее

функционеры после августовского путча.

Результаты референдума 17 марта 1991 года не изменили общей

политической ситуации в стране, которая складывалась не в пользу сохранения

единого государства. Как пишет Багров, "главная опасность для нового

Союзного договора заключалась в различиях политических устремлений тех,

кто принял участие в его разработке". Попытка спасти партию в уже

безнадежной ситуации была предпринята ГКЧП, теми, кто прекрасно понимал,

что распад Советского Союза означает потерю КПСС не только политической,

но и экономической почвы под ногами. Но было уже поздно, так как

государственная машина, и, прежде всего, ее "силовые структуры", вышла

из-под контроля партийных органов. Советский Союз рухнул, погребя под

своими обломками КПСС.

УКРАИНА и КРЫМ

Достаточно много места в книге Багрова уделено проблемам отношения

Крыма с Украиной, начиная с 1991 года. В Крыму в это время нарастало

противоборство между Верховным Советом, возглавляемым Н.В. Багровым,

и рескомом КПУ во главе с его бывшим заместителем Л.И. Грачом. Все

активнее заявляло о себе движение крымских татар, которые провели свой

курултай в июле 1991 года, где заявили о принятии ими статуса народа, ведущего

национально-освободительную борьбу .

Изменилась ситуация и в Украине, которая еще в июле 1990 года приняла

Декларацию о государственном суверенитете. Здесь РУХ стал претендовать

на роль значительной политической силы. Последовавшие "Беловежские

соглашения" и избрание первого Президента Украины (Л.М. Кравчука), по

утверждению Багрова, - "по своей значимости эти события, без преувеличения,

имели судьбоносный характер".

В августе была принята Декларация "О государственном суверенитете

Крыма", которая наделала много шума в средствах массовой информации. В

то же время в Крыму началась драка за имущество КПСС и союзную

собственность. Наконец, был проведен общеукраинский референдум по "Акту

о независимости Украины". Оценивая результаты этого референдума, Багров

пишет: "Видимо, не последнюю роль сыграла усталость от очевидного

бессилия союзного центра, в полной мере проявившегося в августе и

развивающегося день ото дня".

С этим явно упрощенным толкованием нельзя согласиться. Политические

процессы не определяются только настроением масс, которое может их

подвигнуть на какую-то единичную акцию (митинг, демонстрацию, бунт), но

в случае сознательного выбора в действие вступают более глубокие причины.

Украинский референдум был смертельным приговором Советскому Союзу ,

который изжил себя как политическая система. Не следует забывать, что этому

предшествовали роспуск Верховного Совета СССР, запрет КПСС и самороспуск

Союзного съезда народных депутатов, фактическое отстранение от власти

Президента СССР. Агонию можно было продлить какими-то "чрезвычайными

мерами" еще на некоторое время, но реанимации "живой труп" уже не

подлежал. Поэтому денонсация Союзного договора была вполне логична.

Другое дело, как осуществлялся этот политический "развод", и каковы были

его непредусмотренные последствия? Но это - уже другой акт трагедии!

Одним из последствий этих событий явилось положение Крыма.

"Становилось понятным, - пишет Багров, - что Крым может быть использован

в качестве козырной карты теми, кто попытается использовать новую ситуацию,

сложившуюся после распада СССР". Поездка в Швейцарию, (которую почему-

то так любят нынешние руководители Крыма), очень помогла ему прийти к

окончательному убеждению, что "нужно выходить на принятие Конституции

Крыма", так как "стратегическое значение" для Крыма имело, по его мнению,

разграничение полномочий между государственными органами Украины и

Крыма. По этому поводу следует признание: "столь переломные моменты

истории, которые мы переживаем, любой политик, взявший на себя такой труд,

становится заложником обстоятельств".

Так оно и произошло. Благим намерениям не суждено было

осуществиться, хотя бы уже потому , что Россия в лице ее первого Президента

не проявила к крымской "козырной карте" ни малейшего интереса (за

исключением проблемы "раздела" Черноморского флота), что оказалось

серьезнейшей геополитической ошибкой.

Между тем к весне 1992 года ситуация в Крыму резко обострилась в связи

с "либерализацией" цен в Украине, активизацией националистического

движения крымских татар и поднятием вопроса о референдуме по поводу

идеи "возвращения" Крыма в Россию. Все это поставило руководство Крыма

в достаточно сложное положение. Багров по этому поводу признается: "весной

1992 г. Крым и я вместе с ним в буквальном смысле слова подверглись

испытанию на прочность". Так, например, принятие ВС Украины Закона о

статусе Автономной Республики Крым он воспринял как решение,

направленное лично против него!

На сессии ВС АРК 5 мая 1992 г. Николай Васильевич заявил, что "Крым

всегда будет стремиться к самым широким связям с Украиной и с Россией, как

бы ни складывались обстоятельства, ибо это тяготение объективно по своей

природе и сути". Однако принятием на этой же сессии "Акта о государственной

самостоятельности Республики Крым", по признанию его самого, были

обострены до предела "все наши проблемы". Целью этой акции было,

очевидно, заставить Киев "считаться" с Крымом как с самостоятельной

республикой и вынудить его установить с ним договорные отношения. Но

результат был совершенно иной. Да и наивно было ожидать другого, так как

сам Багров вынужден был признать, что, "если быть реалистом, то надо

понимать, что у Крыма нет рычагов, с помощью которых при нынешнем

государственно-административном устройстве Украины можно добиться

такого договора".

Однако тогда все казалось возможным и 5 мая 1992 года ВС АРК принимает

Конституцию Республики Крым. По собственной оценке Багрова, то, что затем

произошло, "можно сравнить с эффектом разорвавшейся бомбы". Очевидно,

что на этот эффект и был расчет. "Безусловно, мы пошли на риск, - признается

он, - но верили в собственную правоту, знали ситуацию, имели сильные

контраргументы и поэтому продолжили борьбу". Очень жаль, что эта

"борьба", в конечном счете, не увенчалась успехом, а дала противоположный

результат.

То, что произошло на сессии ВС Украины 12 мая, вряд ли можно назвать

победой Багрова. Он вспоминает: "Понимаю, что политика бывает

беспощадной к людям, что в ней нужно быть всегда готовым к эмоциональным

сверхнагрузкам. Но такого пресса и давления на себя, как это было 12 мая 1992

г. в Киеве, на сессии ВС Украины, я просто никогда не испытывал".

Наиболее отрицательную реакцию аудитории вызвал, например, такой

пассаж его выступления на сессии: "Думаю, нынешнее общество еще не

осознало того, что, став на путь создания независимых национальных

государств, оно тем самым обрекает себя на определенные и очень опасные

правила игры". А ведь это заявление содержало в себе и "обратную связь", -

то же самое относилось в контексте происходящих событий и к Республике

Крым.

Встретив столь жесткий отпор в Киеве, Багров вынужден был отступить.

Уже при визите в Крым представителей Президиума ВС Украины им было

заявлено, что "Крым не претендует на международную правосубъективность".

Затем последовал ряд "редакционных изменений" текста Конституции,

принятых ВС АРК 12 сентября. И, наконец, был объявлен "мораторий" на

"крымский референдум". И, хотя в своем интервью от 29 сентября Багров

утверждает, что "все важнейшие положения Конституции сохранены", а затем

отвергал обвинения "в предательстве интересов Крыма", как "очевидно

несостоятельные", тем не менее, это все-таки было очень похоже на стремление

"сохранить лицо".

Как показали дальнейшие события, по поводу Конституции Багров

вынужден был уступить весьма значительно, очевидно, исходя из каких-то

тактических соображений. Но он проиграл стратегически. И главной его

ошибкой явилось то, что принятая ВС АРК Конституция не была утверждена

общекрымским референдумом, т.е. народом Крыма. Это позволило в

дальнейшем совершать с ее текстом различные манипуляции, вплоть до ее

окончательной отмены ВС Украины. Это было вполне логичный финал.

Однако, оценивая события осени 1992 года, Багров оптимистически смотрит

в будущее. Отношения с Украиной в то время он оценивает как "ровные" и

"равные". По поводу переговоров Президентов Украины и России по

Черноморскому флоту он замечает, что "судьба Крыма такова, что, только

отстаивая свои интересы и согласуя их с интересами Украины и России, можно

достичь стабильности и процветания". Между тем поиск "той экономической

модели, которая могла бы обеспечить Крыму достойное будущее", так и не

был завершен.

ВЫБОРЫ и ПОРАЖЕНИЕ

Итак, все осталось лишь благими намерениями и оптимизм Николая

Васильевича сменяется пессимизмом. Свое сокрушительное поражение на

выборах Президента АРК он подает как акт самопожертвования. "Своим

последующим уходом из политики я доказал, что не держался за кресло, не

стремился любой ценой остаться у власти, как это делали потом те, кто создал

миф об узурпаторе Багрове", - пишет он. Правда, этот "добровольный уход"

из политики несколько затянулся: после президентских выборов, на которых

Багров потерпел унизительное поражение, несмотря на "чрезвычайные меры",

которые должны были обеспечить ему абсолютную победу, последовали

выборы в ВС АРК, потом выборы в ВС Украины, которые он столь же

убедительно проиграл. Не получилось что-то и с его назначением Постоянным

представителем Президента Украины в Крыму . Так что, расставался с властью

Николай Васильевич долго и весьма неохотно. Вероятно, он тогда не понял,

что в политике нет места компромиссам и проигравший теряет все. Вспомнив

К.С. Станиславского, он изрек: "нужно ценить не себя в политике, а политику

в себе", не заметив, очевидно, двусмысленности этого тезиса.

Столь же своеобразно и его выведенное из личного опыта мнение о

демократии: "Демократия особенно для нашей страны должна выражаться не

в собраниях и митингах, постоянных объяснениях, дискуссиях и спорах, а в

решительных действиях людей, которым народ доверил власть и которые

обладают ответственностью и пониманием своей роли". Странно, как

образованный человек спутал "демократию" с "просвещенным

абсолютизмом"?

Столь же характерно для Николая Васильевича его лаконичное объяснение

результатов президентских выборов в Крыму: "Тогда у большинства крымчан

не было главного - понимания своей роли в правильности выбора, от которого,

по сути зависело их будущее. Все воспринималось как большая игра". Весьма

снисходительно отозвавшись о своих соперниках, в том числе и о Ю. Мешкове,

к которым он "всегда относился с легкой иронией" (ну как тут не вспомнить

отношение М.С. Горбачева к опальному Б.Н. Ельцину), он, тем не менее,

задается вопросом, "как могло случиться, что общество поверило и пошло за

случайным и безответственным человеком?". Отвечая сам на этот вопрос, он

понимает, что "обозленность властью, которая для многих стала виновницей

всего произошедшего и опьянение несбыточными идеями - вот те чувства,

которые определили выбор". Но почему-то он сам дистанцируется от этой

"власти", как будто он не был ее воплощением в течение последних лет. Багров

намекает на то, что кое-кому за пределами Крыма нужен был "марионеточный

президент", так как "далеко не всех устраивала позиция независимого

кандидата".

Относительно "независимости" Багрова как кандидата в Президенты,

следует заметить, что она из пропагандистского приема в ходе предвыборной

кампании оказалась вынужденной реальностью. Ни одно из значительных

электоральных объединений не поддержало его кандидатуры, за исключением

ПЭВК (Партия Экономического Возрождения Крыма - партия

предпринимателей или, как ее окрестил избиратель, "партия жирных котов"),

на предвыборном съезде которой по этому вопросу разгорелась жаркая

дискуссия. Поддержало публично кандидатуру Багрова и руководство крымско-

татарского меджлиса, которое, однако, призвало крымских татар к бойкоту

выборов.

В итоге, как вынужден признать он сам, весь предвыборный период, по

сути, превратился в "антибагровскую" кампанию. Его поражение как

политического лидера было предопределенно, так как у него не было ни своей

"команды", ни какой-либо новой предвыборной программы. Расчет на

"заслуженный авторитет" не оправдался. Николаю Васильевичу не суждено

было стать "Первым консулом".

Сам он объясняет свое поражение следствием роковым стечением

обстоятельств: "Крым захлестнула эйфория иллюзий". Думается, что эта

"эйфория" увлекла и его самого, воспрепятствовав реально оценить

положение дел и свои возможности. Здесь ему явно изменило чутье интриги,

и он пошел "ва-банк". Было совершенно очевидно, что на высокой волне

пророссийской кампании в президентское кресло будет вознесен любой

кандидат, поддержанный предвыборным блоком "Россия". В Крыму уже не

было какой-либо действенной политической силы, на которую мог бы опереться

бывший первый секретарь Крымского обкома КПУ и Председатель ВС АРК, с

именем которого избиратели связывали теперь "сдачу" Крымской

Конституции.

То административное безвластие, которое установилось на полуострове,

когда социально-экономическая ситуация вышла практически из под контроля

всех управленческих структур, это не результат, как полагает Багров,

"разбалансированности" отношений между Крымом и Украиной, а итог

"волюнтаристских" (как говорилось раньше), ошибок крымских лидеров.

Стремясь к достижению тактических, как они это понимали, целей, они

проиграли стратегически.

Так, например, идея президентства в АРК была, теперь очевидно,

политической авантюрой, задуманной под конкретного претендента. Это стало

ясно, когда борьба за президентский "трон" оказалась под контролем тех сил,

которые внесли в крымскую политику методы криминальных "разборок".

Здесь нельзя не согласиться с Николаем Васильевичем в том, что "дилетантство

и авантюризм в серьезной политике недопустимы". Электоральное устранение

Н.В. Багрова и его кампании от республиканского руководства создало на

полуострове определенный вакуум власти. Структуру власти нельзя поменять

в одну ночь. В результате в Крыму установилось фактические безвластие, чего

собственно и добивались определенные предпринимательские, в том числе и

криминальные, структуры, которые не замедлили этим воспользоваться.

Президент Ю.Мешков, как и всякий популистский политик, оказался

практически вне власти и стал заложником этих структур. Это поставило

Крымскую республику на грань политической катастрофы.

Н. В. Багров, как профессиональный политик, за сложившуюся ситуацию,

которую должен был уметь предвидеть в осуществлении своих политических

игр, несет свою долю ответственности.

г . Симферополь, июнь 1996 г . Публикуется впервые.

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Полагаю, что для многих крымчан главным сейчас является вопрос не

столько: нужен ли референдум, - сколько: зачем он нужен, что он даст каждому

жителю Крыма? От ответа на этот вопрос будет зависеть эффект референдума

в том случае, если он будет проведен. Однако очевидный перекос в сфере

экономики, который наблюдается в крымской печати, чреват опасностью

повторения уже пройденного пути невыполненных обещаний. А между тем

референдум - это акт политический, и надо сказать об этом откровенно. Пора

отказаться от дешевого популизма: референдум не решит ни одну из наших

сегодняшних экономических и социальных проблем, напротив, совершенно

очевидно, что многие из них он может обострить.

Наши экономисты лукавят, неслучайно выбирая лишь производственную

сферу экономики для своих "статистических выкладок". Это - ничто иное, как

рутинное наследие советского Госплана (сколько тонн чугуна и стали на душу

населения). Цивилизованный мир давно живет по другим "показателям" и

они называются "качество жизни", которое, кстати, далеко не всегда зависит от

уровня "самостоятельности" производства, а значительно чаще - от характера

политической организации общества (т.е. - от характера распределения).

Участники дискуссий как-то забыли, что постоянно обыгрываемый ими тезис

- экономика определяет политику , - принадлежит марксизму и, к сожалению,

был опровергнут опытом ХХ века, свой вклад в который внесла и наша

"перестройка". Напротив: политика сегодня определяет экономику - это ясно

любому здравомыслящему человеку , и не надо рассчитывать на его наивность.

Но именно политические вопросы референдума, по очевидной негласной

договоренности обеих оппонирующих сторон, умалчиваются. Опять же хочется

вспомнить В.И. Ленина: давайте возьмем власть в свои руки, а там видно будет.

В этом отношении нужно отдать должное крымско-татарскому меджлису: здесь

политическая программа совершенно ясна и не оставляет никаких сомнений,

что будет с каждым крымчанином в случае прихода к власти меджлиса в

Республике Крым. Это, по крайней мере, честно. Что же касается наших

"славянских" политиков, то остается для читателя неясным, какова их

собственно политическая программа в случае борьбы "за" или "против"

независимого Крыма. Кто придет к власти в Республике Крым в случае

обретения ею независимости, какая политическая группировка готова взять

на себя ответственность за судьбу народа Крыма? Правда, в независимой

прессе, так или иначе, изложена политическая позиция РДК, движения

"Демократический Крым" и тех, кто против проведения референдума. Но

основные положения этих позиций, как правило, носят риторический и больше

эмоциональный характер. По этому поводу хотелось бы высказать некоторые

сомнения.

Прежде всего, вызывает определенный скептицизм убеждение некоторых

авторов публикаций в том, что референдум есть еще "один шаг на пути

совершенствования демократии". Во-первых, так называемые "западные

демократии", к опыту которых так любят обращаться наши "демократы",

основаны не на референдумах (т.е. - общественном мнении), а на Законе.

Суть - не в референдумах, которые можно проводить при любой политической

системе (Сталин и Гитлер такого слова не употребляли, но пользоваться

общественным мнением умели прекрасно), а в уровне политической культуры

общества. Еще в 1918 году русский философ Н. Бердяев предостерегал:

"отвлеченный демократизм всегда есть формализм", "воля народа не может

быть принята бессодержательно, как утверждение абсолютного права народной

воли, воли большинства, воли массового количества господствовать в каком

угодно направлении, чего угодно хотеть, что угодно давать и отнимать".

Думаю, что мы часто путаем демократию (в основе которой еще со времен

наших предков-греков лежит свобода личности) с "охлократией" - властью

толпы, "мнением большинства", столь легко поддающимся манипуляциям в

прошлом в интересах "демократического меньшинства". Русский историк

М.М. Ковалевский называл такие замашки "демократическим цезаризмом".

В связи с этим возникает вопрос: готов ли сегодня народ Крыма политически

осознанно решать судьбу своей республики?

Независимая пресса достаточно ясно дает на этот вопрос ответ, который

можно понять так: "о значительной части наших людей не скажешь, что они

политически грамотны", т.к. наша демократия - пока ходит в "детских

штанишках", и ей надо "сообща помогать". Хорошенькое дело: стрелять мы

пока еще не умеем, но так как стрелять обязательно нужно сегодня, то нам

"взрослые дяди" от демократии подскажут, в кого стрелять. По-моему , это

уже было. Только непонятно, причем здесь тогда демократия.

Демократия, как известно, - от греческого слова "народ". Если под

демократией понимать волю народа, то зачем ему нужны при этом

гувернантки? Или наши "демократы" лучше знают, что нужно народу? Печать

страстно призывает: "свободу надо дать народу, а он уже сам ею

распорядится"! Это тоже уже было ("Я пришел дать свободу"). Слово

"свобода" - очень пленительное и при этом опасное слово - оно подобно

лезвию бритвы, которым легко пустить кровь. "Демократию слишком часто

понимают навыворот - не ставят ее в зависимость от внутренней способности

к самоуправлению, от характера народа и личности. И это - реальная опасность

для нашего будущего..." - предупреждал Н. Бердяев. Не во имя ли "свободы"

уничтожают друг друга сегодня армянский и азербайджанский народы не столь

отдаленного от нас Нагорного Карабаха?

Независимая пресса опубликовала результаты социологического опроса

по поводу референдума. И хотя эта публикация не соответствует

профессиональным требованиям, так как в ней не указана технология

"выборки", все-таки следует обратить внимание на некоторые цифры: 54

процента так или иначе не видят смысла в участии в референдуме, 53,3 процента

будут голосовать против независимости Крыма или еще не определились.

Понятно, что всякий социологический опрос - это еще не прогноз. Но уже

ясно - что "подавляющего большинства" в решении вопроса о независимости

Крыма референдум не даст. Что будет в таком случае с "меньшинством",

каким образом будет учтена его воля?

В проекте Конституции Республики Крым предлагается узаконить термин

"национальное меньшинство" (а ведь термин, господа националисты,

большевистский!), и даже Н. Спис, очевидно главный специалист по

национальным отношениям в Верховном Совете Украины, на страницах

"Курортного Крыма" 18 февраля предлагает конституционно закрепить такие

понятия, как "народ" или "народы" (вариант) Крыма, "нации",

"национальности", а что касается понятия "национальное меньшинство", так

надо и определить, кто его составляет, чтобы "закрепить права людей". Боже

мой, в каком веке мы живем?! В конституции какой страны записаны права

"национальных меньшинств"? Даже в фашисткой Германии этого не было, не

говоря уже о такой многонациональной стране, как США! О каких "особых"

правах может идти речь в Конституции?

Читая материалы крымской прессы, трудно отделаться от ощущения, что

народ опять втягивается в политические игры, правила которых он не знает, так

как их от него скрывают "банкометы" этих игр. Что-то вроде "наперсточников"

- как бы не ответил на референдуме, все равно неизвестно, кто выиграет.

Уверения сторонников референдума в том, что он выявит "кто есть ху", мягко

выражаясь, наивны: ведь голосование не будет "поименным" с последующим

печатанием в газетах. А между тем, некоторые политики дошли уже до

откровенных угроз со страниц печати и экранов телевизоров в адрес того же

народа, если он не поддержит (или поддержит) референдум. А ведь на самом

деле за теми людьми, которые вещают от имени народа, фактически стоят

весьма малочисленные группы единомышленников и вполне конкретные

"теневые" структуры. В то же время та "номенклатурная элита", на которую

обрушивается огонь полемической критики как "слева", так и "справа",

находится в том положении, по поводу которого хочется спросить: "А был ли

мальчик?" Ведь уже было несколько референдумов с вполне конкретными

вопросами, ну и что изменилось в Крыму в политическом плане? Какая у нас

власть сегодня на дворе?

В таком случае надо ставить вопрос о смене политической власти в

Республике Крым открыто, а, не камуфлируя этот вопрос

псевдоэкономическими выкладками. Если Крым остается в составе Украины,

все понятно, - националистическая политика киевского правительства уже

заявила о себе недвусмысленно, в том числе и относительно автономии Крыма.

Если "воевать" за возвращение к России (хотя референдум этого вопроса не

включает, всем ясно, что в случае положительного решения референдума,

"Крым сможет ряд функций передать тому государству, которому он

пожелает"), то это значит переход "под руку" демократического правительства

Ельцина со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями.

А вот, что ждет крымчан в случае "получения независимости Крыма"?

Какая у них будет на следующее утро политическая система, какое государство?

Вот В. Гержов от имени РДК уверяет, что - "демократическая республика

парламентского типа". Звучит приятно для слуха, тем более что сегодня

большинство государств - демократические республики парламентского типа

(во всяком случае, - по их конституциям). Но ведь проблема заключается в

том, что "демократические республики" в отличие от "тоталитарных"

государств указами и даже конституциями не создаются. Создает их история.

Известный русский демократ П.Н. Милюков писал еще в начале века, что

лучшая политика - это не та, которая стремится к высшим идеалам, а та, которая

из наличного материала умеет создать то, что нужно. "Нельзя бороться за

голые принципы, забывая о практических последствиях, теряя всякую связь с

действительностью..."

В заключение надо признать, что референдум в Крыму проводить нужно.

Иначе политического хаоса не избежать. Референдум придется проводить, но

"большая разница" в том "до" или "после" того, когда уже будет поздно

определяться в окружающем Крым политическом мире. Но при этом не

следует предаваться опасной эйфории при любом его исходе, т.к. политические

последствия его пока непредсказуемы.

"Крымские известия" 8 апреля 1992 г .

УНИВЕРСИТЕТ: С КЕМ ЕМУ ПО ПУТИ?

В "Университетской жизни" от 9 апреля появилась статья одного из ученых

Крымского ордена "Знак Почета" сельскохозяйственного института Е.

Николаева "Крым: с кем ему по пути?" Поскольку ученые университета хранят

олимпийское молчание по поводу столь животрепещущей сегодня темы,

создается впечатление, что университет является коллективным членом

"Движения 20 января". Однако хотелось бы думать иначе.

Не подвергая сомнению компетентность профессора Е. Николаева в

вопросах продовольственной программы и, безусловно, соглашаясь в том,

что "сама постановка вопроса о том, кто его (Крым) кормит, некорректна" и

возвращает нас в средние века, тем не менее, трудно принять безоговорочно

некоторые выводы автора.

Во-первых, как свидетель того, что представлял собой Крым во второй

половине 40-х - начале 50-х годов, не могу разделить оптимизм профессора

относительно того, что "Крым... уже может быть уверен, что голодным не

останется". Можно сказать, что была война и т.д., но и была огромная страна,

благодаря усилиям которой Крыму сравнительно быстро удалось встать на

ноги. Здесь сыграли свою роль не только немецкие военнопленные,

восстанавливающие наш город из руин, но и многочисленные переселенцы

из России и Украины, потомки которых сейчас имеют заслуженное право стать

"национальными меньшинствами" в "независимой" Республике Крым, как

это уже произошло в Татарстане.

Упование на то, что "человек, приехавший отдыхать, набираться сил и

здоровья, заплатит за все", столь же наивно, как и подобные надежды Фиделя

Кастро, который убеждал свой народ в 60-е годы, что благополучие Кубы

обеспечено как "международной здравницы". Крым - это не Греция, не Кипр

и не Италия. От этих и других международных центров туризма его отличает

отсутствие современной "индустрии отдыха", а также низкий уровень жизни

населения. Те 8 миллионов наших бывших соотечественников, на которых

возлагает свои надежды Е. Николаев, не могут дать Крыму необходимых средств

для повышения культуры сервиса, так как они такие же нищие, как и мы. Те же,

у кого сейчас есть валюта, предпочитают пользоваться услугами фирм

интуризма, и их можно понять. Для привлечения же иностранных туристов и

инвестиций у нас нет необходимых условий и гарантий. (В Карелии, например,

сейчас бывает иностранных туристов больше, чем в Крыму). Нам следовало

бы обратить внимание на сегодняшние проблемы Болгарии и Румынии, наших

соседей по Черному морю, чтобы задуматься над тем, что не "природно-

климатические условия" определяют международный статус курорта. Так что

не следует сегодня слишком увлекаться идеями Монтескье. Сейчас - не XVIII

столетие, а конец XX века, у которого критерии цивилизации иные.

Во-вторых, трудно не согласиться с автором, когда он утверждает, что

Украина превратила Крым в "свой сельскохозяйственный придаток".

Приведенные в статье цифры впечатляют... до тех пор, пока на другой странице

не читаешь, что "его (Крыма) сельское хозяйство не соответствует современным

требованиям" и "при сложившейся структуре оно не имеет резервов для

дальнейшего развития". Опять же не вызывает сомнения, что автор знает, о

чем пишет, только вот выводы, которые он делает из возможно и верных

посылок, логически не стыкуются с ними. Если положение Крыма в

сельскохозяйственном производстве сегодня столь "плачевно", то почему ,

"только став самостоятельным государственным образованием в составе СНГ,

Крым сможет сам определить и реализовать как стратегические, так и

тактические вопросы дальнейшего развития сельского хозяйства"?

Сельскохозяйственный институт уже разрабатывает "концепцию и научное

обоснование основных направлений развития сельского хозяйства" Крыма до

2005. (Так надо понимать, что к этому времени "независимый Крым"

добровольно войдет в состав Турции?)

Из контекста статьи можно понять, что автор возлагает большие надежды

на местных руководителей, отличающихся от своих киевских коллег, которые

"только пересели из одних кресел - партийных - в другие - хозяйственные и

советские", профессиональной компетенцией и моральной чистотой.

Возможно. Однако позволительно будет усомниться, что на утро, после

обретения этими руководителями "независимости" от Киева, в Крыму

появятся сахар и бензин, газ и цемент, металл и дерево, как и многое другое,

отсутствие которого сегодня ставит жизненный уровень крымчан значительно

ниже уровня жизни любой независимой "банановой республики". Ни одно

правительство в мире не удержалось бы в такой ситуации больше месяца.

Наше же правительство ухищряется претендовать на роль благодетеля народа

и требует, чтобы ему "развязали руки..." Что ему мешает сейчас навести

порядок в собственном доме?

Убеждение в том, что, прекратив вывоз сельскохозяйственной продукции

из Крыма, он сможет удовлетворить свои потребности и обеспечить

"производство продукции для ее продажи за его пределами", представляется

спорным даже неискушенному в азах экономической интеграции читателю.

Что может вывозить еще Крым для удовлетворения своих потребностей в

энергии, сырье, транспорте и многих других ресурсах, которыми он не

располагает? Приобретение "независимости" Крыма здесь ничего по

существу изменить не может. Достаточно обратиться к экономической

ситуации в Прибалтике. Немецкий философ XIX века Фридрих Ницше писал:

"немногие имеют возможность быть независимыми, это преимущество

сильных". Это в одинаковой степени верно как для человека, так и для

государства. (См. "Крымская правда" за 29 апреля: "Производство падает,

доходы растут, жизнь ухудшается".)

И в связи с этим - вопрос, в-третьих: каково политическое будущее

независимого Крыма? Ответ на этот вопрос отсутствует не только в статье

профессора Е. Николаева, но и во многих подобных публикациях. Имея

возможность высказать свои опасения по этому поводу (см. "Крымские

известия" за 8 апреля с.г.), хотелось бы обратить внимание лишь на один

политический аспект: на эфемерность, или иначе - политическую

небрежность, формулировки вопроса, выносимого на референдум.

... "Независимый Крым" в содружестве с другими государствами? Если

подразумевается, что речь идет об СНГ, то, как известно, этот вопрос будет

решать само СНГ, значительную роль в котором сейчас играет Украина. Ни

одно из входящих в него государств не выразило до сих пор своего отношения

к Крыму , даже не сделала это официально и Россия. Опыт Приднестровья

показывает, что это не будет сделано и в случае проведения в Крыму

референдума. Тогда "остров Крым" вынужден будет уйти в "автономное

плавание", а это - абсурд в современном мире. Да и судьба СНГ неизвестна.

У этого аспекта есть еще одна сторона, о которой сознательно не говорят

сторонники "независимости" Крыма. Это - судьба культуры Крыма! Сможет

ли Республика Крым как самостоятельное государство содержать свои театры

и музеи, научно-исследовательские и высшие учебные заведения? Какая судьба

уготована Симферопольскому университету , его многотысячному коллективу

преподавателей, служащих и студентов? Или кто-то столь наивен, чтобы думать,

что бюджет республики сможет вынести на себе собственное здравоохранение,

социальное обеспечение, службу безопасности, "национальную гвардию" (или

армию), а также многое другое, в том числе и шесть высших учебных заведений.

Только не надо вспоминать барона Врангеля, Антанта нам не поможет... В

таком случае надо честно сказать, что художественная и научная интеллигенция

Крыма, высокий творческий потенциал которой признан не только в бывшем

Союзе, но и за его рубежами, будет сознательно принесена в жертву

политическим амбициям, как это было в истории страны. Не слишком ли

дорогая цена за "независимость"?

Однако все это не значит, что проблема независимости Республики Крым

должна быть снята с сегодняшней повестки дня. Напротив, развивающиеся

вокруг Крыма события еще раз убедительно показывают, что крымчане

должны отстаивать свою действительную независимость, иначе они окажутся

втянутыми, помимо своей воли, в такие политические процессы, которые могут

иметь весьма серьезные последствия. И, вероятно, поэтому референдум

необходим. Но совершенно прав Н.В. Багров, который в своем интервью

"Крымским известиям" (25 апреля, N82) предупредил, что "референдум

настолько острое оружие, что прибегать к нему можно лишь в крайнем

случае". И уж тем более не с такой формулировкой вопроса. А коллективу

университета тоже пора определиться: с кем ему по пути...

"Университетская жизнь", 14 мая 1992 г .

Актуальное интервью

ЗНАТЬ ИСТОРИЮ КУЛЬТУРЫ КРЫМА

Недавно в Симферополе с большим успехом прошла научно-практическая конференция на тему "Культура Крыма на рубеже двух эпох", имевшая большой резонанс не только в ученых кругах, но и среди работников культуры республики. Его организовала совместно с управлением культуры Совмина кафедра теории и истории культуры госуниверситета. Из докладов, сделанных сотрудниками кафедры, стало ясно, что здесь разработана цела концепция гуманитарного образования. Наш корреспондент встретился с заведующим кафедрой М. С. КОЛЕСОВЫМ.

- Михаил Семенович, это первый случай слияния науки и практики в

деятельности ученых кафедры?

- Прямая наша обязанность, безусловно, заниматься наукой. Но мы никогда

не забываем и о культурологическом аспекте. Наука должна иметь выход на

практику , иметь и прикладное направление. Вот почему мы вступили в тесный

контакт с управлением культуры. Дело в том, что кафедра собирается

специализироваться на истории культуры Крыма. У нас уже работает

кафедральный теоретический семинар по этой теме. Большинство

преподавателей пересматривает свои научные программы именно в этом

направлении. Нашей визитной карточкой будет история культуры Крыма.

- Кафедра межфакультетская. Значит, все выпускники, независимо от

специальности, могут после получения диплома вести в школе занятия по

теории и истории культуры?

- Не совсем так, хотя потребность в этом школы сейчас очень велика. Читать

курс смогут только выпускники исторического факультета.

- С чем это связано?

- Только с тем, что по независящим от нас причинам, объем курса на

других факультетах значительно меньше. Но, несмотря на то, что выпускники

математического, географического и других факультетов не смогут вести этот

предмет, кругозор их, безусловно, значительно расширяется и они вполне

компетентны в вопросах истории живописи и театра, что немаловажно для

учителя.

- А что входит в полный курс?

- Этика, эстетика, история религии, история мировой и отечественной

культуры. У нас разработаны специальные курсы, которые до этого нигде не

читались. Наша кафедра была первой на Украине такого профиля. Сейчас

подобные стали появляться во многих вузах.

- Преподавателей этого профиля нигде не готовили. Откуда же пришли

на кафедру специалисты?

- У нас работают энтузиасты, которые всегда были увлечены этим

предметом. Например, Л. Б. Корпенко, которая ведет курс этики, и некоторые

другие пришли с философского факультета. Учебников нет, методических

пособий тоже. Поэтому каждый преподаватель разработал свой собственный

курс. Но это и хорошо - совершенно неповторимый, индивидуальный подход

к проблемам. Готовясь к конференции, столкнулись с тем, что никакой научной

литературы по истории культуры Крыма нет. Это было неожиданностью и для

библиотечных работников. Кафедра укомплектована не только учеными, но и

практиками. Так, историю театра читает заслуженная артистка Украины Ж.И.

Фадеева, историю изобразительного искусства - сотрудник художественного

музея Р.П. Подуфалый. Пока, к сожалению, нет преподавателя по истории

музыки. Желающих попробовать свои силы - милости просим.

- Есть ли возможность уже на нынешнем этапе помочь тем школам, где

хотят ввести эти предметы?

- Да, летом преподаватели этих школ могут пройти у нас курс и получить

аттестацию. Свидетельство будет юридическим основанием, дающим право

вести теорию и историю культуры.

Надо помнить, что в условиях Крыма проблемы культуры имеют большое

практическое значение. Мы оторваны от России, от крупнейших культурных

центров. Нам надо разжечь очаги каждой этнокультуры и дать росток

собственного направления развития общей культуры.

Л. МИЛИНА

"Крымская правда", 10 июля 1993 г .

ВТОРАЯ ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

В РОССИИ?

То, что произошло 3-4 октября, во всяком случае, внешний сюжет событий,

хорошо известно. Судить об этом по средствам массовой информации было

бы наивно, имея в виду их очевидную ангажированность. Суд истории нескор

и нам его, вероятно, не дождаться. Однако жизнь продолжается и хочется понять

сегодня, что тебя ждет завтра. Поэтому приходится задумываться самому над

тем, что происходит с твоим народом, с твоей страной и какое к тебе это имеет

отношение.

Прежде всего, хотелось бы разобраться в терминах. Что это было?

"Мятеж", "государственный переворот", "революция"? Этими

потрясающими воображение словами пестрят газеты и насыщены

телеинтервью. Однако думается, для того, чтобы разобраться, что произошло

в октябре 1993 года, нужно вернуться к августу 1991-го. Давайте вспомним

последовательность событий: тогда "путч" ГКЧП, точнее, его провал, привел

к свержению союзного правительства, роспуску сначала Съезда, а затем и

Верховного Совета Союза, к запрету Компартии, к отстранению Президента

Союза, наконец, к распаду страны. Далее последовал поворот к "новому курсу"

на капитализацию экономики, к "новой культурной революции" и, наконец,

полное политическое разоружение перед США и странами НАТО. Разумеется,

все это получило немедленное благословение Запада и, прежде всего, обоих

президентов США, которые, однако, до сих пор не торопятся принять Россию

в семью "цивилизованных стран".

Что-то все это уж очень знакомо! Есть великое изречение о том, что история

повторяется дважды: первый раз - как трагедия, второй - как фарс. Успешно

осуществленный план "августовской революции" 1991 года есть не что иное,

как калька с другого, но уже гениального плана "октябрьского переворота"

великого Ленина. Мятеж Корнилова, от которого отрекся Керенский, явился

"оправданием" (правда, уже "задним числом") свержения Временного (но

все-таки законного) правительства и отстранения самого Керенского. Причем

делалось это от имени Петроградского Совета. Затем было разогнано

Учредительное собрание, что привело к распаду страны (первыми отделились

Украина, Закавказье, а затем Прибалтика), к развалу армии и, наконец, к

гражданской войне. Что произошло потом - хорошо известно.

Свидетель этих событий 1917 года известный впоследствии философ

Питирим Сорокин в своих воспоминаниях "Бойня. Революция 1917 года"

записал: "В полном жизненном цикле всех великих революций как бы

просматриваются три типические фазы. Первая обычно очень кратковременна.

Она отмечена радостью освобождения от тирании старого режима и

ожиданиями обещанных реформ... Краткая увертюра подходит к концу и

обычно на смену ей приходит вторая, деструктивная фаза. Великая революция

превращается в ужасающий шквал, неразборчиво сметающий все на своем

пути. Революционное правительство на этой стадии безжалостно, тиранично

и подчас кровожадно, а его политика преимущественно деструктивна,

насильственна и террористична. И если случается, что торнадо второй фазы

не успевает до основания разрушить нацию, то революция постепенно входит

в свою третью, конструктивную фазу. Уничтожив все контрреволюционные

силы, революция начинает создавать новый социальный и культурный

порядок".

К этому можно лишь добавить, что "великие" контрреволюции происходят

по такому же сценарию. Это еще раз подтверждается произошедшим в России

после августа 1991 года, что, как сегодня совершенно очевидно по откровенным

признаниям его вдохновителя, мы можем назвать "контрреволюцией".

Дальнейшее развитие событий было совершенно логично. Очередной фарс с

апрельским референдумом показал, что "мирный путь" развития

"демократической" контрреволюции себя исчерпал. В стране созрел новый

политический кризис (как неизбежное следствие кризиса экономического).

Между "отцами русской демократии" началась свара, которая могла

закончиться только одним: кто-то кого-то должен был убрать.

Роспуск Съезда и Верховного Совета, фактически отмена Конституции и

игнорирование решения Конституционного суда, неправомочное (без

соответствующего закона) объявление выборов, наконец, введение

чрезвычайного положения и ввод войск в столицу,- все это классические

атрибуты государственного переворота, как бы его не оправдывали те, кто

"повязан" с его организаторами одной веревкой исторической

ответственности.

"Крымские известия" предупреждали 30 сентября: "Обещанная

президентом России Борисом Ельциным атака на оппозицию тоже, не ровен

час, выльется в вооруженный конфликт". Так оно и произошло. Штурм Белого

дома с огромной концентрацией спецвойск и с применением артиллерийских

средств против практически безоружных граждан России, их публичное

унижение и затем транслируемое на весь мир злорадное оскорбление

("коммуно-фашисты", "бандиты", "фашистская мразь" и пр.), - все это не

что иное, как силовая, а значит, беззаконная расправа с оппозицией, - с теми,

кто смеет быть несогласным.

Но все это уже было. Посредственности в политике неспособны на

творчество. Октябрьский государственный переворот в Москве произошел

по отработанному латиноамериканскому варианту . Проработав несколько лет

в странах Латинской Америке, утверждаю это со всей ответственностью.

Удивительно, но телевизионные кадры, транслировавшиеся по российскому

телевидению американской компанией CNN, корреспондентка которой, по ее

признанию, была хорошо осведомлена предварительно о сценарии развития

событий, (что позволило ей быть вовремя в нужном месте и даже иметь

возможность выбрать нужный ракурс съемки, что само по себе наводит на

размышления), почти адекватно накладываются на соответствующую

телевизионную "картинку" штурма здания чилийского парламента Ла Монеда

в сентябре 1973 года. Кстати, и тогда исключительное и предварительное право

на телевизионную съемку, как это было в Москве, получило только

американское телевидение.

Так один президент-демократ отметил 20-летие прихода к власти другого

"президента", называющего себя тоже демократом. Некоторые российские

журналисты время от времени вспоминают Пиночета добрым словом: мол,

уничтожил "коммунистический режим" в Чили, вывел страну в число

передовых капиталистических стран Латинской Америки, добровольно через

выборы передал власть гражданскому правительству и пр. Наша пресловутая

некомпетентность... В Латинской Америке никогда ничто не делается

"добровольно": ни перевороты, ни "установление" демократии. Пиночет

пришел тогда, когда он был нужен тем, кому власть всегда принадлежала в

Чили, которая, кстати, никогда не была "отсталой" страной, и "ушел" он тогда,

когда был уже не нужен.

Политические аргументы, при помощи которых средства массовой

информации России пытаются "оправдать" совершенный государственный

переворот, явно несостоятельны. И их никто не воспринимает всерьез, даже

сам автор. А вот причины - столь же очевидны. Это растущая экономическая

нестабильность, политический кризис власти, нравственная деградация

общества, падение международного престижа, а самое главное - отсутствие

реальной исторической перспективы.

Поэтому нельзя не согласиться с М. Горбачевым, который в своем

интервью "Комсомольской правде" от 9 октября назвал то, что произошло у

Белого дома, "ничем неоправданной местью". И поэтому "сегодня никто из

них не имеет права оставаться у власти".

Что же дальше? Даже умеренные критики совершенного переворота

уповают на предстоящие выборы парламента и президента. О том, какие это

могут быть "выборы", можно уже судить по опубликованным "Положению о

федеральных органах власти на переходный период" и "Положению о выборах

депутатов Государственной Думы", которые введены в действие знаменитым

Указом президента от 21 сентября. Достаточно обратить внимание на некоторые

статьи этих документов, которые в приличных странах являются неоспоримым

предметом общенационального референдума.

Во-первых, "общенациональный список" кандидатов в депутаты

Государственной Думы выдвигается "избирательным объединением". Что это

такое? Нетрудно догадаться, если подумать. Тем более что в этой же статье

есть подсказка: "для регистрации общенационального списка кандидатов

требуется, чтобы в его поддержку были собраны подписи не менее 200 тысяч

избирателей". Значит так: есть у тебя возможность "купить" 200 тысяч

подписей, - пожалуй, в список кандидатов, нет - "гуляй, Вася".

А у кого будет такая возможность, уже ясно.

Во-вторых, "верхняя палата Федерального собрания" - Совет Федерации

- вообще не выбирается, а кто в него попадет, тоже нетрудно догадаться после

того, как президент официально объявил открытую войну местным Советам.

Как будут избираться 400 человек в Государственную Думу при будущем

императоре государства Российского (а чего стесняться: губернаторы уже есть,

а им, конечно, нужен император, а иначе, какие они, извините, губернаторы)?

Об этом можно узнать из двух других статей. Из той, где говорится, что 50

процентов Центральной избирательной комиссии назначает сам президент, в

том числе "утверждает" ее председателя. А также из той статьи, где

декларируется, что выборы признаются действительными, если в них приняло

участие "не менее 25 процентов зарегистрированных избирателей".

К этому следует добавить, что процедура регистрации кандидатов и

подсчета голосов настолько "замудрена", что нормальному человеку это

недоступно для понимания. Да и кому понимать? Президент за всех все

продумал. Он один берет контроль над выборами в свои руки, а если

избиратели и не придут на избирательные участки, то им же хуже, так как 25

процентов (кстати, цифра не случайна, а проверена на апрельском

референдуме - именно столько фактически проголосовало в поддержку

Ельцина) в такой огромной и люмпенизированной стране, как Россия, всегда

найдутся.

Итак, что ждет Россию? Состоятся ли выборы или будет всех пугающая

"гражданская война"? Если состоятся выборы, то нет сомнений, что

Федеральное собрание окажется в руках тех, кто способен взять полностью на

свое содержание депутатов "парламента". Легальная оппозиция в стране будет

уничтожена задолго до выборов и не сможет принять в них весомого участия.

В этом случае президент окажется не у дел, ему не с кем будет бороться (а ведь

умеет делать только это). Новому парламенту нужен будет новый более

респектабельный президент, и это будет не Ельцин. Согласится ли он на такой

вариант? Добровольно - нет! Вот тогда и появится реально угроза гражданской

войны по кавказскому варианту .

Таким образом, не могу разделить "оптимизма" С. Генина ("КИ" от 6.10)

относительно того, что Россию ждет впереди "стабильная, как на кладбище,

жизнь". Россия - это не та страна, которую так легко превратить в кладбище.

Унизить русский народ можно, уничтожить - нельзя!

Уверен, что все случившееся и то, что за этим последует, имеет прямое

отношение ко всем, кто читает эти строки. Народный депутат Владимир Терехов

абсолютно прав: "институт президентства скомпрометировал себя". Теперь

всем должно быть ясно, что все дебаты в Верховных Советах, также как и все

принятые или еще обсуждаемые Конституции, не что иное, как камуфляж,

который может быть отброшен бесцеремонно в любую минуту , как только

действительно остро встанет вопрос о власти. Президентство в любой из

"незалежных" республик СНГ - это трамплин к диктатуре. Одному лицу ,

фактически не подчиненному никому , подчинены все "силовые структуры",

финансы и армия. Об этом не смеет мечтать ни один современный монарх.

Является ли очередным совпадением, что после октябрьских событий в

Москве Президент Украины сам решил возглавить правительство, а Верховный

Совет Крыма в срочном порядке, даже, как всегда, опережая события,

сформировал правительство и принял закон о выборах Президента? Поживем,

- увидим... конечно, если доживем!

"Крымские известия" 21 октября 1993 г .

Актуальное интервью

РУССКАЯ ИДЕЯ И КУЛЬТУРА КРЫМА

Пожалуй, никогда проблема русского национального фактора в обществе не стояла так остро, как сейчас. О нем много говорят, и не без основания. Выборы первого президента республики обнажили рифы межнациональных отношений на полуострове. Ю. Мешков в предвыборных выступлениях говорил об "общем доме", в котором нет "коренных" и "пришлых", утверждая, что ни одна национальная группа не может быть "носителем государственного суверенитета", так как "все мы - единый народ Крыма, граждане своей Родины".

Безусловно одно: сегодня любой здравомыслящий политик должен исходить в своих тактических и стратегических расчетах не из изживших себя идеологических штампов времен "дружбы народов на вечные времена", а из реальной исторической ситуации, достаточно сложной по своим тенденциям. Вот об этой исторической ситуации и состоялся у нас разговор с заведующим кафедрой культуры СГУ, доктором философских наук М.С. Колесовым.

- Трагические последствия быстрого развала "дружной семьи" советского

многонационального государства должны заставить впредь относится более

серьезно к тому, что еще недавно называлось национальной политикой, а

должно быть политикой межнациональных отношений.

- Давайте разъясним различие этих терминов.

- В первом случае речь идет о политике патроната одной нации над другими,

во втором - о необходимости разработки стратегии межнациональных

отношений равноправных партнеров.

- Знакомство с политическими программами многочисленных партий

наводит на мысль, что в общественном менталитете сегодня отсутствует

понимание того, что есть национальность, как субъект истории. Что бы вы

сказали на этот счет?

- Позволю себе привести высказывания мыслителей начала века.

Американский философ русского происхождения Питирим Сорокин

утверждал, что проблема национальных отношений в России является

надуманной, так как "нет национальных проблем и национального неравенства,

а есть общая проблема неравенства, выступающая в различных видах и

проводимая различным сочетанием общих социальных факторов".

Применительно к нынешней ситуации в Крыму, эти аргументы звучат

достаточно убедительно. Вряд ли кто осмелится утверждать сегодня, что здесь

какая-то национальность живет лучше, чем другая. И это снимает

национальный вопрос.

Николай Бердяев в книге "Судьба России" писал, что "национальность

есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование

человечества. Она заложена в самих глубинах жизни, и национальность есть

ценность, творимая в истории". При этом он уточнял, что "проблема

национальности" не есть социальная проблема, а "проблема конкретной

культуры". Вывод: борьба народа за свою национальность - это его борьба за

свою культуру.

Другой русский мыслитель этого поколения Петр Струве определял нацию,

как "духовное единство, создаваемое и поддерживаемое общностью

культуры". Он утверждал, что "национальная культура не подчинена каким-

либо классовым интересам и не может быть замкнута в какую-либо

определенную политическую или социальную форму".

Можно было бы привести еще аргументы в пользу развития той мысли,

что понятие "национального" связано, прежде всего, с самобытностью

культуры. Исходя из этого, всякая постановка национального вопроса должна

основываться, прежде всего, на культурном факторе, а затем уже на социально-

экономическом и политическом.

Исторический опыт показывает, что именно те государства, которые

сформировались на основе национальной или межнациональной культурной

интеграции, представляют сегодня прочные политические системы.

- Какова же в связи с этим роль России и русской национальной идеи?

- Николай Бердяев, на которого я уже ссылался, писал, что "русские почти

стыдятся того, что они русские", что русскому народу не свойственен

"агрессивный национализм", "наклонности насильственной русификации".

Русский не презирает другие народы. "В русской стихии поистине есть какое-

то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам".

Русская интеллигенция всегда с отвращением относилась к национализму и

гнушалась им. П. Струве утверждал, что долг русской интеллигенции перед

народом состоит в том, чтобы "со страстью и упорством нести в широкие

народные массы национальную идею как оздоровляющую и организующую

силу, без которой невозможно ни возрождение народа, ни возрождение

государства". К сожалению, его призыв "из глубины" эмиграции создать целую

программу "духовного, культурного и политического возрождения

России" не был услышан и Советская Россия пошла другим путем.

- Мы все чаще сталкиваемся с подменой понятия "русского" и

"советского" факторов в современной общественной жизни, с утверждением

об "имперском мышлении".

- Это не что иное, как преднамеренное передёргивание национальной

"карты", подмена ее политической. Именно нежелание понять, что "русская

идея" всегда была и остается идеей культурной интеграции, рождает ложные

посылки об "имперском мышлении". Русская культура, оставаясь культурой

определенного этноса, всегда была открыта для восприятия других культур.

Другое дело, что советская политическая система изначально

руководствовалась ложной доктриной этнического нивелирования культуры.

Но от этого пострадал, прежде всего, сам русский народ.

- Думаю, доказательств того, что национальная проблема является не

социально-политической, а этнокультурной, достаточно. Но в таком случае

требуется дать точное социометрическое определение понятию "культура

Крыма", также как и этническому содержанию понятия "народ Крыма".

- Исследователи истории Крыма достаточно убедительно доказали, что

его культура исторически и этногенетически представляет собой соединение

культур различных народностей, когда-либо существовавших на этом

полуострове. Каждая из культур, субъектом которой был тот или иной этнос,

оставила свой след в истории культуры Крыма, внесла вклад в его культурное

наследие. Сохранив при этом, как правило, характерные черты и передав их,

при исчезновении иногда самого этноса, в "наследственное пользование"

пришедшему ему на смену этносу .

Крымский народ складывался веками как многонациональный. Поэтому

здесь никогда не было "коренных" и "некоренных" народностей и

национальностей. Сформирована особая этническая общность, выработан

особый крымский менталитет, одним из отличительных признаков которого

является межнациональная терпимость. Никогда ни одна национальность в

Крыму не имела "законного" приоритета. Сегодня здесь нет проблем

межнациональных отношений. А те проблемы, которые все-таки возникают,

носят социально-экономический, а не политический характер.

- К сожалению, сейчас ставится под сомнение даже интегрирующее,

объединяющее значение русской культуры, хотя совсем недавно это был

очевидный и неоспоримый факт.

- Доказанный, кстати, исторически. Именно на рубеже XVIII-XIX веков,

благодаря "вторжению" русской культуры на полуостров, началось

последовательное восхождение Крыма на европейский уровень культуры,

блестяще завершенное на рубеже XIX-XX веков, в так называемый "серебряный

век" крымской культуры. И произошло это только лишь потому, что русская

культура послужила стержнем, который соединял на протяжении более чем

200 лет культуру крымских народностей.

- Кое-кому сегодня очень хочется вытеснить русскую культуру в

геополитическую "резервацию", что, безусловно, нарушит этнокультурную

ситуацию. Если удастся это сделать, что нас ждет, на Ваш взгляд?

- Крым просто-напросто исчезнет с карты Европы как "туристический

оазис". Мы уже являемся свидетелями уничтожения неповторимого

этнокультурного феномена в Югославии. Думаю, стоит ограничиться чужим

опытом. Ни одна из тех национальных культур, которая сегодня пытается

претендовать на доминирующую роль здесь, не сможет создать новую

культурную среду , которая формируется веками. Вытеснение русской культуры

приведет лишь к одному, - Крым окажется на окраине европейской

цивилизации. Вот почему политические руководители нашей республики

должны всерьез позаботиться о том, чтобы за политическими и

экономическими спорами не была упущена из поля зрения историческая

необходимость сохранения культурной автономии Крыма.

Интервью взяла Л. Обуховская.

"Крымская правда", 17 марта 1994 г .

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И ПОЛИТИКА

Крым располагает большим интеллектуальным потенциалом, имеет

достаточно крупные научно-исследовательские центры и высшие учебные

заведения, высокопрофессиональный инженерный корпус, высокий уровень

школы и здравоохранения, значительные музейные и библиотечные центры и

многое другое, что достойно представляет крымскую культуру, широко

известную за пределами полуострова.

Между тем крымская интеллигенция стоит на пороге если не вымирания,

то, во всяком случае, изгнания из своего Отечества. Создается впечатление,

будто кому-то очень нужно, чтобы наша родина превратилась в культурную

"резервацию" на обочине европейской цивилизации. Однако, как известно,

интеллигенция - это не только создатель материальных и духовных ценностей

общества, но и двигатель его исторического развития, она формирует

национальное сознание народа, определяет уровень его культуры. Таким

образом, в руках интеллигенции находятся ключи от исторической судьбы

народа.

Интеллигенция - это образованная часть общества, основной социальной

чертой которой является ее "умственная активность", та мыслящая среда, где

вырабатываются так называемые духовные блага: наука, философия,

искусство, мораль и многое другое, без чего ни одно общество не может быть

признано цивилизованным. В то же время интеллигент - это "критически

мыслящая личность"" (мыслитель прошлого века П. Лавров).

Вот почему традиционно, как отмечал русский политический деятель П.

Милюков, среди интеллигенции "политика не в большой чести", так как она

является "синонимом всевозможного лукавства, подвохов, макиавеллизма,

лицемерия, обмана и т.д.", поэтому тому, кто занимается политикой, трудно

сохранить себя от "притупления чувств истины и справедливости". Поэтому ,

по свидетельству другого отечественного деятеля начала века П. Струве, наша

интеллигенция "была мечтательна, неделовита, легкомысленна в политике". В

результате интеллигенция в нашем обществе оказалась вне политики, у нее

выработалась стойкая аллергия в ней, "отщепенство", поэтому она всегда была

отчуждена от политической власти.

В нашей стране интеллигенция была слугой двух господ: народа и власти,

выступая в роли "прослойки", "буфера", "посредника" между ними,

особенно, когда они начинали выяснять между собой политические отношения.

Ни одна страна не сделала так много для уничтожения своего собственного

интеллектуального генофонда. Отечественная интеллигенция вырубалась под

корень целыми поколениями. И в тяжелые для страны времена, когда

цивилизованные страны идут на огромные жертвы, чтобы спасти свой

интеллектуальный потенциал как гарант будущего возрождения нации, наша

интеллигенция была обречена на нищету и вымирание. Да и сегодня слово

"интеллигент" у нас чаще всего употребляется в иронически-оскорбительном

смысле. Поэтому неслучайно большую и лучшую часть современной

западной эмиграции составляет отечественная интеллигенция.

Как мы преклоняемся потом перед теми, кого пренебрежительно не

замечали рядом! Достаточно поработать за границей некоторое время, чтобы

понять, что "там ты - князь, а здесь ты - грязь". И не потому, что там мало

своих умных людей, как раз наоборот.

Этой, казалось бы, бессмысленной ситуации есть вполне резонное

объяснение. Дело в том, что в нашем "экспериментальном" обществе за годы

Советской власти сложилась своя "интеллигенция", формируемая из той части

"образованного класса", которая пошла в услужение бюрократическим

структурам. В большинстве своем ее представители используются лишь на

исполнительных уровнях, не требующих особого профессионального таланта,

вполне заменимого служебным рвением. Когда их "списывают в расход", они

быстро находят себе престижное место в представительных сферах (например,

в Советах и исполкомах). Среди них нередко встречаются грамотные и честные

люди, но принявшие жесткие корпоративные правила игры и соблазненные

довольно мелкими, но все-таки удобными привилегиями, они очень быстро

разменивают свою интеллигентность на маскарадную престижность.

Некоторые убеждают себя, что это - временный компромисс с собственной

совестью (надо получить квартиру , купить машину , построить дачу и пр.), и

кое-кому удается вовремя сбежать, однако большинство все же остается

втянутым в это маразматическое болото на всю жизнь. Даже тогда, когда они

покидают коридоры власти, их интеллектуальный лик навсегда сохраняет

фирменное клеймо.

Сейчас среди этой "номенклатурной интеллигенции" в связи с

изменившейся политической конъюнктурой вошло в моду рядится в белые

одежды профессоров и академиков, столь презираемых ими прежде. Вся эта

команда дружно включилась в борьбу за демократические кресла власти. Но

они уже не могут быть "умственной властью" нового общества, так как

способны только к неукоснительному выполнению указания вышестоящих

инстанций. Это прислуга вчерашних господ. Она уже развращена

беспринципностью и лицемерием власти. Эти псевдоинтеллигенты и

полуинтеллектуалы боятся, что им на смену придут действительно грамотные

и компетентные люди, которые не только очистят те авгиевы конюшни, которые

они после себя оставили, но выведут общество из того кризисного тупика,

куда они его загнали.

"Крымские известия", 23 марта 1994 г.

ТОТ САМЫЙ "КОЗЫРЬ"

Одной из причин углубляющегося социально-экономического кризиса в

Крыму является паралич политической власти, вызванный развалом советской

государственной системы. Выход из этого кризиса возможен только через

укрепление государственности республики и новую социально

ориентированную экономическую программу ее правительства, которая могла

бы обеспечить реальную историческую перспективу, политическую

стабильность и сохранение межнационального единства в обществе.

Гарантом этого является многонациональная культура крымского народа,

его интеллектуальный потенциал и его молодое поколение. Только сохранение

нашего уникального культурного феномена от распада, максимальное

вовлечение всех интеллектуальных сил в активную социально-политическую

деятельность, обеспечение крымской молодежи гарантированной перспективы

обеспечит достойное будущее Крыма.

Между тем несамостоятельная социально-экономическая политика

правительства, стагнация производства и сферы социальных услуг, обнищание

здравоохранения и образования, деградация нравственной и правовой

культуры, коррупция исполнительной власти, дискредитация культурного и

исторического наследия, унижение интеллигенции и постоянное нарушение

элементарных прав человека - все это создало в крымском обществе

психологическое состояние безысходности и отрицания любой формы власти.

Сегодня у крымчан есть все основания не верить никаким благодушным

обещаниям. Как известно, легко можно обмануть одного человека, долго можно

обманывать нескольких людей, но всегда обманывать весь народ нельзя!

Президентские выборы показали, что народ поддерживает радикальные

политические и экономические реформы, но, однако, не за счет самого народа.

Президент республики должен внести стабилизирующий фактор в

политическую жизнь общества, быть гарантом межнационального единства

крымского народа. Многое будет зависеть от его личных качеств, политической

мудрости и лидерских способностей. Если он окажется способным подняться

над партийной суетой на уровень государственных интересов, сможет

руководить сложным правительственным механизмом, опираясь не на силу

своего авторитета, а на профессиональную компетентность "команды", будет

ценить свою нравственную репутацию выше, чем политические амбиции, -

он станет достойным лидером нового поколения.

Но это окажется возможным лишь в том случае, если президент получит

достойного политического партнера в лице нового Верховного Совета

республики.

В Крыму нет богатых природных и энергетических ресурсов, нет

самостоятельной мощной производственной базы (лишенной источников

сырья), наше сельское хозяйство оказалось в финансово-экономическом

тупике. Все это не позволяет в самое ближайшее время значительно повысить

материальное благосостояние крымского народа. Однако в руках у первого

президента есть тот "козырь", которым до сих пор пренебрегали его

предшественники, находящиеся у власти, - высокий интеллектуальный

потенциал крымского общества. И не воспользоваться этим для решения

насущных социально-экономических проблем было бы непростительной

стратегической ошибкой.

Между тем, крымская интеллигенция находится на стадии геноцида.

Региональная экономическая изоляция, развал финансовой системы, разрыв

традиционных информационных, в том числе научных, связей, прекращение

поступления современной научной литературы и оборудования, да и просто

экономическое обнищание поставили образование, здравоохранение, науку в

нашем обществе на грань катастрофы. В тяжелейшем положении оказалась

художественная интеллигенция, среди которой начинается массовый "исход"

за пределы полуострова. Поэтому должна быть разработана государственная

программа спасения от деградации творческой интеллигенции Крыма,

подкрепленная перспективной системой финансирования.

Необходимо оказание помощи национальным культурным обществам.

Очевидно, назрела потребность в принципиальном решении вопроса о

республиканском статусе высших учебных заведений, часть которых оказалась

в тяжелейшем положении. В целях сохранения художественной интеллигенции

нельзя откладывать создание высшего учебного заведения культуры в Крыму ,

иначе в наших театрах скоро некому будет играть, а в художественных учебных

заведениях республики - некому преподавать.

Все эти, как и другие государственные проблемы нашей республики, могут

решать только профессионалы. Как представляется, одним из выходов из

создавшегося тупика является повышение политической активности крымской

интеллигенции, которая должна решительно "войти в политику" и заставить

политиков считаться с собой. Она должна преодолеть в себе традиционную

аллергию к политике, так как сейчас в ее руках судьба ее народа, его детей и его

культуры.

"Научный" дух в политике и гражданском воспитании - вот единственное

действенное лекарство", - справедливо считал известный политический деятель

России начала века П.Н. Милюков. Однако его совет в свое время не был

услышан, и Россия пошла путем "воинствующего дилетантизма". Чем это

кончилось, - мы уже знаем!

"Крымская газета", 12 апреля 1994 г .

"МЕРТВЫЕ ХВАТАЮТ ЖИВЫХ"

или Кто подложил "бомбу" под кресло президента?

Поскольку 1994 год - год парламентских выборов, наших читателей продолжает заботить, как избежать ошибок в этом важном деле. Мы выбирали Верховный Совет впервые по новому закону, не прошедшему обкатку на практике. О некоторых его недостатках рассуждает автор этого письма. Задуманная осенью прошлого года кампания по выборам первого президента и нового Верховного Совета Крыма подавалась средствами массовой информации как великое завоевание демократии. 17 сентября был

принят Закон "О выборах Верховного Совета Крыма", разрекламированный

тогда как шедевр юридической мысли регионального масштаба. Как показали

прошедшие выборы, этот документ оказался не только юридически

неграмотным, но и политически, мягко выражаясь, "недоброкачественным".

Во-первых, в духе славных советских традиций и совершенно юридически

необоснованно предоставлено право выдвижения кандидатов трудовым

коллективам, насчитывающим не менее 200 человек и профсоюзам. Тем

самым были уравнены в своих политических правах многотысячные

коллективы госпредприятий с коллективами "полуприватизированных"

магазинов и контор.

Во-вторых, искусственно облегченные условия и мизерный денежный

залог для "независимых" кандидатов открыл дорогу в депутаты практически

всем желающим, среди которых, как оказалось, было немало просто

политических авантюристов. Наконец, в-третьих, этот юридический шедевр,

как выяснилось позднее, представлял полную "свободу рук" организаторам

предвыборной кампании.

Так, в статье 14 главы III сказано, что "Центральная избирательная комиссия

является высшей инстанцией по организации и проведению выборов". Этой

комиссии даны практически неограниченные полномочия и права. Кстати, на

протяжении всей предвыборной кампании Центризбирком ни разу не

обращался в Верховный Совет за разъяснениями и фактически взял на себя

законодательные функции последнего.

Например, Центризбирком принял беспрецедентное в мировой практике

Положение "О порядке проведения предвыборной агитации по выборам

Верховного Совета Крыма". В нем полностью игнорируется гарантия законом

равных прав кандидатов при проведении выборной кампании: "Кандидаты в

депутаты ВС Крыма после оглашения списков кандидатов имеют равное право

выступать на предвыборных и иных собраниях, заседаниях, в государственных

средствах массовой информации и объявлять свою предвыборную

программу" (глава VI, статья 35). Далее в Законе говорится: "Кандидатам за

счет средств государства оплачивается установленное в соответствии с

настоящим Законом время на государственном радио и телевидении, печатание

плаката, а также публикации предвыборной программы в государственных

газетах" (статья 40).

Как известно, верховный Совет этот Закон не изменял и данные статьи не

отменял, - значит, они являются юридически обязательными к исполнению, в

том числе и Центризбиркомом. Между тем Центризбирком своим

Положением фактически отменил действие этого Закона в части применения

этих статей.

Так, статья 35 Закона нарушена в той части Положения, где кандидаты в

депутаты были разделены на тех, за кем сохранились все права,

предусмотренные этим Законом, и на тех, кто фактически был их лишен. К

первым были отнесены кандидаты от политических партий и по национальным

округам, ко вторым - все остальные. Первым предоставлялась возможность

на часовые выступления по радио и телевидению, программные публикации

в республиканской печати, изготовление за государственный счет агитационных

материалов, что, как известно, является определяющим в предвыборной

борьбе. Остальным - все то же самое, только за собственный счет. Как

оказалось для некоторых "независимых" кандидатов подобные расходы были

невелики (всего-то несколько миллионов), но для тех, у кого они значительно

превышали их месячную зарплату, впору было встать в подземном переходе

города с плакатом "Подайте независимому кандидату на предвыборную

кампанию".

При этом записанная в Положении норма о том, что государственные

организации обязаны оказывать кандидатам содействие в организации встреч

с избирателями, игнорировалась почти повсеместно. И не известно ни одного

случая, когда бы Центризбирком заинтересовался, как выполняются его

указания.

Разумеется, кандидаты от политических партий и национальных обществ

должны были иметь возможность заявить о себе, если до сих пор никто не знал

об их существовании. Но, как показали их выступления на радио и телевидении,

они в большинстве изображали статистов слабо срежиссированной массовки,

так как для изложения их "собственной" программы хватило бы вполне и пяти

минут. Тем более что на экране и радио замелькали в общем-то уже известные

по президентской кампании лица, успевшие изрядно поднадоесть телезрителям.

Можно было бы сказать, что немалые государственные деньги были

выброшены просто на ветер, если бы не два обстоятельства. Во-первых, так

называемые "партийные" и "национальные" посиделки перед микрофоном

и телекамерой оказали большую рекламную услугу тем кандидатам по

одномандатным округам, которые шли от этих партий и национальных обществ.

Во-вторых, те, кто очень хотел прорваться на экран или к радиомикрофону ,

либо нашли нужные деньги, либо тех журналистов, которые оказали небольшую

"дружескую услугу" импонируемым им кандидатам. В результате у нашего

телезрителя и радиослушателя сложилось впечатление полного торжества

гласности и демократии. Ну а поверившие в демократические иллюзии и

законотворческие миражи "кандидаты в народные депутаты" оказались

втянутыми в откровенный политический фарс.

Кому это было нужно? Думается, что выборы ответили на этот вопрос:

тем, кто писал "Закон о выборах Верховного Совета Крыма" под себя и своего

Президента. И они были уверены, что, сохраняя контроль над финансами и

средствами массовой информации, они смогут обеспечить избрание нужного

им состава законодательного органа власти. Результат оказался совсем иным.

Убедительная победа блока "Россия" - это заслуга прежнего состава ВС,

принявшего столь двусмысленный Закон о выборах.

Остается только надеяться, что победившие, после некоторого спада

упоения от успеха, обратят внимание на необходимость неуклонного

соблюдения Закона, независимо от того, кем и для кого он был написан. Лишь

в этом гарантия будущего нового Верховного Совета.

"Крымские известия", 4 июля 1994 г .

ПОСЛЕДНИЙ РЕШИТЕЛЬНЫЙ БОЙ...

или в чем была ошибка Президента

"Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же

революции второй. Был он обилен летом солнцем, зимой снегом, и особенно

высоко в небе стояли две звезды; звезда пастушеская - вечерняя Венера, и

красный, дрожащий Марс". Так начинается известный роман М. Булгакова

"Белая гвардия", который необходимо перечитать сегодня тем, кто

небезразличен к судьбе Крыма.

Очевидно, что крымский народ переживает сейчас самый важный момент

современной политической истории, потому что решается вопрос о

государственности Крыма. Однако удивительно, что при столь многочисленных

комментариях в средствах массовой информации до сих пор умалчивается

вопрос о действительных причинах "неожиданно" возникшего

"конституционного кризиса". Вместо этого крымскому обывателю упорно

навязывается ложное толкование сложившейся политической ситуации как

результата конфликта между двумя "ветвями власти", а фактически - между

двумя высокопоставленными персонами по поводу третьей. Этакий банальный

"любовный треугольник". Весь словесный камуфляж по поводу "нарушения

Конституции" есть не что иное, как попытка "сделать хорошую мину при

плохой игре". Поэтому не случайно Президент и затем Верховный Совет

Украины попытались одернуть расшалившихся "крымских мальчиков" и строго

предупредили, что если они не прекратят "валять дурака", с них снимут штаны

и выпорют. Так оно и будет!

А между тем суть дела слишком серьезна и чревата возможными

драматическими последствиями. Для такого утверждения есть достаточно

оснований у тех, кто способен, отбросив личные симпатии и антипатии,

анализировать и сопоставлять не только то, что происходит в Крыму , но и

вокруг него. С этой точки зрения, совершенно очевидно, что крымский

полуостров, который в начале века был последним оплотом "белой гвардии",

в конце двадцатого века, вероятно, будет последней цитаделью Советской власти,

которая в последние дни пошла в свой последний и решительный бой. Да,

сегодня решается судьба Советской власти в Крыму . Не понимать этого -

значит, не понимать всего того, что происходит в последние годы по всему

пространству бывшего Советского Союза.

В начале октября мы отметили первую годовщину "второй великой

октябрьской революции" в России, о которой даже российские средства

массовой информации в эти дни писали как о государственном перевороте.

Тогда в Москве силой армии была расстреляна Советская власть и установлен

"новый демократический порядок". Так завершилась контрреволюция в

России, начавшаяся в августе 1991 года. Однако до сих пор не угасают очаги

сопротивления по периметру границ России. Да и в самих странах так

называемого СНГ дело обстоит далеко не благополучно, так как новые

структуры власти (президентские) неизбежно вступают в противоречие со

старыми (советскими).

То же самое происходит сегодня в Крыму. Однако в Крыму

"революционный переворот" произошел мирным путем в результате

президентских и парламентских выборов 1994 года. Президент и блок "Россия"

победили благодаря, прежде всего, двум факторам: отвержению крымским

народом националистической политики прежнего киевского руководства и

отказу в доверии коммунистической программе. Народ проголосовал за

самостоятельную государственную политику и за новое демократическое

устройство республики. С этим большинство избирателей связывало

возможность улучшения своего материального положения и стабилизацию

социально-политической ситуации. Однако этим иллюзиям не суждено было

осуществиться.

События последних месяцев показали, что Крым - лишь один из многих

островов политического архипелага СНГ. Ни экономически, ни политически

он не может пуститься в "автономное плавание". Все попытки реализовать

хотя бы некоторые намерения государственной "самостийности" лишь туже

затягивали "крымский узел". Лишь только наивный обыватель может сегодня

обвинять в этом республиканское руководство. Достаточно очевидно, что в

Крыму переплелись "жизненно важные" интересы не только правительства

Украины и России, но, что самое главное - их "теневых структур", в том числе

и политических. Не случайно московские "мафиозные" разборки почти

синхронизируются с крымскими и сменили в этом году , как по чьей-то команде,

прошлогодние "заказные" политические убийства. Теперь "элита" выясняет,

кому быть наместником в Крыму .

На фоне этого, а также в виду все более разверзающейся под ногами

крымского обывателя пропасти экономического кризиса, ораторские баталии

в республиканском Верховном Совете выглядят, как перебранка экипажа,

запертого в трюме корабля захватившими его пиратами, да еще попавшего в

жесточайший шторм. Ко всему этому можно было бы отнестись, как к

политическому фарсу, если бы это не вело к неизбежному финалу - потере

Крымом государственности.

Это прекрасно понимают обе "конфликтующие стороны", и именно это

рассматривается каждой из них как своя "козырная карта". Идет игра нервов:

кто свернет первым, зная, что при "сшибке" погибнут обе: будет распущен

Верховный Совет и ликвидирован институт президентства. Судьба Крыма

решается сейчас не в Крыму, а в Украине, точнее - в Киеве. Поэтому не

случайно противоборствующие стороны апеллируют к Президенту,

Верховному Совету Украины. Однако их надежды лишены "подкрепляющего

аргумента": ни у кого нет сейчас реальной власти в Крыму .

Сегодня очень эмоционально обсуждается вопрос: кто виноват, кто начал

первым? Это - несерьезно. В политике нет виноватых, есть победители и

побежденные. Но, очевидно, победителей и побежденных на этот раз не будет.

Все будут "оставлены в дураках", и тогда начнется "разборка всерьез".

Между тем, думается, что обеими сторонами была допущена одна и та же

ошибка. Просчет изначально заключался в том, что ставка была сделана на

Россию. Само по себе название избирательного блока "Россия", так же, как и

пророссийская избирательная программа Президента, лишены были какого-

либо конкретного политического содержания, а преследовали лишь

психологически пропагандистскую цель, манипулируя эмоциональным

настроем крымских избирателей. Никакой по-настоящему научно

разработанной экономической и социальной программы ни у Президента, ни

у РДК, как выясняется сейчас, не было. Поэтому , когда власть неожиданно

оказалась в их руках, никто не знал, что дальше делать. И начались импровизации

на заданную тему . Слово "Россия" звучало как заклинание из уст всех без

исключения ораторов государственных рангов. А Россия при этом хранила

"гробовое молчание" (если не считать постоянно повторяющийся рефрен ее

Президента, что "Крым - это внутреннее дело Украины").

Серьезной ошибкой, очевидно, является и непонимание того, что в

современной международной политической игре, где тон задает Россия, Крым

является лишь "разменной монетой" в борьбе за черноморский

геополитический регион. Судьба Крыма в этой игре зависит от судьбы

Черноморского флота, а не наоборот, как упорно пытаются утверждать

"защитники" российского статуса Севастополя. Борьба за Черноморский флот

определяет решение вопроса о государственности Крыма. Никто не намерен

отказываться здесь от своих стратегических интересов. И этот "гордиев узел"

может быть разрублен только за счет Крыма. Решение "крымского вопроса"

зависит от решения вопроса о статусе Черноморского флота, но не так, как

пытаются это представить РДК и руководство Верховного Совета, а наоборот.

Никто никогда всерьез не собирался "делить" флот (уже доказано не раз, что

это просто невозможно). Речь может идти только о цене. И такой ценой, похоже,

устраивающей обе стороны, является... Крым. На самом деле Украине не нужен

Черноморский флот (он ей просто "не по карману"), но отдавать Крым она не

собирается, хотя прекрасно понимает нелегитимность своих прав на

"владение". России нужен Черноморский флот, и она готова за это

"отказаться" от своих прав на Крым. Итак, России - Черноморский флот,

Украине - Крым. Очевидно, именно такая формула будет заложена в

подготавливаемом к подписанию договоре между Россией и Украиной. Вот

почему то, что произошло "неожиданно" в Крыму , застало врасплох и Киев, и

Москву и, вероятно, повлияло на перенесение сроков подписания договора.

Наконец, главной ошибкой Президента Крыма был серьезный тактический

просчет. В эйфории столь блестящей победы Ю.Мешков сложил с себя

полномочия руководителя РДК/РПК и одновременно, воспользовавшись своим

высоким рейтингом среди избирателей, призвал поддержать блок "Россия"

при выборах Верховного Совета, тем самым, обеспечив его победу , так как

большинство избирателей голосовало не за конкретного кандидата, которого

оно просто не знало, а за "президентскую команду". Так было, и отрицать это

сейчас безнравственно. Но этого делать было нельзя! В политике нет друзей и

врагов, единомышленников и оппонентов. Власть - вещь непредсказуемая! И

тот, кто "до" был союзником, "после" оказывается противником. И это

нормальная политическая конъюнктура. Настоящий политик делает ставку не

на "друзей": (даже если они партийные единомышленники), а на конкретные

и действенные политические силы, опираясь на которые и возможно

проведение своей политики (иногда, если это необходимо, и вопреки

партийным интересам). В противном случае он неизбежно заложник своей

"команды" (партии). В том же случае, когда он упускает из рук рычаги

управления этой "командой", она начинает сама "диктовать ему условия".

Попытка выйти из-под ее "диктата" неизбежно приведет к разрыву и рано или

поздно - к "разборке". И здесь очень важно, как поведут себя обе стороны.

Изберут ли они "джентльменский" путь выяснения отношений или прибегнут

к "силовым методам". А это зависит уже от уровня политического менталитета

и вообще от уровня культуры общения. Очевидно, что в данном случае обе

стороны не продемонстрировали высокий уровень того и другого, а

остановились на уровне более привычном: "ты меня уважаешь?" И дальше -

по известному сценарию.

В свое время русский философ Н.А. Бердяев писал по поводу аналогичных

событий 20-х годов нашего века: "Нет красоты в лицах, искаженных злобой

политической, и красивы лица, горящие негодованием человеческим.

Неправедно политику признавать центром жизни, ничем не одухотворять плоть

человеческую, ей подчинять все богатство бытия. Неправеден путь борьбы

политических партий, оторванных от центра жизни, от смысла ее...

Политическое освобождение - есть освобождение от политики. Нельзя убить

зверя политики, зло старой государственности одной "отвлеченной" политикой,

новой государственностью. Нужно государственности, насилию власти,

отвлеченной политики противопоставить иное начало, внегосударственное,

иную, ненасильственную общественность, не новое политическое насилие, а

свободу иных путей".

Эти слова, как и весь предшествующий политический опыт, должны бы

послужить предостережением. Нет абстрактной государственности.

Государство - это, прежде всего, люди, для которых оно создано, и которым

оно должно служить. Если такое государство не выполняет своей главной

функции - обеспечение благополучия и защиту своих граждан, - оно не имеет

смысла и оправдания своему существованию. В таком случае альтернатива

исторически известна: либо народ меняет форму государственности, либо

государство становится над народом, попирая его интересы и принося его в

жертву абстрактной идее государственности. Именно эта альтернатива и стоит

в повестке дня сегодня.

М. Булгаков заканчивает свой роман так: "Все пройдет. Страдания, муки,

кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших

тел и дел не останутся на Земле. Нет ни одного человека, который бы этого не

знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? почему?"

Прочтите обязательно этот роман...

"Крымские известия", 21 октября 1994 г .

КТО ГОТОВ ВЫПУСТИТЬ ДЖИНА ИЗ БУТЫЛКИ?

еще раз о национальности и "автономизации"

Сегодня мы продолжаем обсуждение важнейших вопросов о "коренных народах", их правах на самоопределение и государственность, вопросов, которые стали нынче болезненно актуальными. Еще раз благодарим всех специалистов, ученых,откликнувшихся на нашу просьбу помочь определиться с этими понятиями

международного права и их трактовкой в отдельно взятом регионе, и предоставляем

слово доктору философских наук М. КОЛЕСОВУ.

Наивность в политике, как и в любви, чревата серьезными последствиями.

Поэтому тот, кто хочет получить удовольствие от политических игр, должен

хорошо подумать, оправдан ли его риск. Трагические события в

ставропольском городке Буденновске, вызванные авантюристской военно-

политической кампанией в Чечне, крымско-татарские выступления в

Восточном Крыму... Кто-то может быть еще и тешит себя иллюзией, что все

обойдется само собой. Этим салтыковским "премудрым пескарям" хотелось

бы посоветовать более внимательно присмотреться к событиям в Югославии,

где идет религиозно-этническая война между мусульманами-хорватами и

православными сербами. Эта война происходит на фоне стратегических

интересов тех стран, которые заинтересованы в установлении своего полного

военно-политического контроля над средиземноморским регионом, ставшим

эпицентром "большой войны" за новый передел мира (в данном случае - за

ближневосточную нефть). Именно Черноморский флот остается пока еще

камнем преткновения, не позволяющим окончательно вытеснить Россию из

ближневосточной политики, где Турция начинает играть все более заметную

роль.

В контексте этой международной ситуации и следует рассматривать

события, разворачивающиеся в Крыму . Поэтому не случайно именно сейчас

вновь возникла тема о "национальном вопросе", о "коренных народах" и о

"праве наций на самоопределение", об "автономизации". Сакраментальным

стало понятие "национальный суверенитет", смысл которого никто толком не

знает, но во имя которого уже пролита кровь. Похоже, кому-то очень хочется

выпустить джина национализма из заплесневелой бутылки, прибившейся к

крымским берегам из соседних стран.

Известно, что Советский Союз распался, прежде всего, из-за

"национального вопроса", т.е. из-за близорукости советского руководства в

межнациональной политике, хотя западноевропейские политологи

предупреждали об этой опасности в 60-70-е годы. Все военные и политические

конфликты, возникшие на территории СНГ, инспирированы

националистическими амбициями (как правило, подкрепляемыми

конфессиональными претензиями). И это непременно сопровождается

словесной эквилибристикой, направленной на формирование благоприятного

общественного мнения, в том числе международного, с целью

идеологического оправдания определенных политических целей. Однако за

словом следует дело, и тогда уже забывается, с каких слов все начинается.

В этой эквилибристике, например, понятие "национальность" подменяется

понятием "нация". В то время как первое - это этническая категория, второе

- политологическая. Нация - это население одного государства, которое может

включать многие национальности (британская, германская, испанская и другие

нации включают в себя разные национальности). Национальность - это

определенная общность, сложившаяся исторически на основе некоего этноса,

имеющая свой язык, образ жизни и культуру . Многие национальности входят

в состав "больших" наций, сохраняя при этом свою "автохтонность"

(культурную самобытность).

"Национальность, - писал известный русский философ Н.А. Бердяев, -

есть проблема историческая, а не социальная, проблема конкретной культуры,

а не отвлеченной общественности". Будучи ярым противником всякого

национализма, он определял его как "склонность всех национальностей к

самовозвеличиванию и приданию себе центрального значения", обратной

стороной которой является ненависть к другим национальностям. Каждый

человек входит в человечество через "национальную индивидуальность", но

в то же время "чувствовать себя гражданином вселенной совсем не означает

потерю национального чувства и национального гражданства" - убежден он.

Нации как политические образования имеют разный объем. "Большие" и

"малые" нации отличаются по своему социально-демографическому

содержанию. Так, исторически признан статус "большой" за российской

нацией, в состав которой входят русская национальность наряду с другими.

Однако отечественные политологи нередко отождествляют их, отсюда

появляется обвинение русских в "имперском мышлении". А между тем Н.А.

Бердяев в свое время еще отмечал, что русскому народу чужд империализм.

"Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная

гордость и часто даже, - увы! - чуждо национальное достоинство. Русскому

народу совсем не свойственны агрессивный национализм, наклонность к

насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не

презирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальное

бескорыстие, жертвенность"... Другое дело - Россия, которая, хотя и была

"самая нешовинистическая страна в мире", тем не менее, действительно,

считая себя единственной христианской страной ("третьим Римом"), постоянно

стремилась "учить жить других", руководствуясь стремлением "спасти весь

мир". В советское время эта идея в виде "пролетарского интернационализма"

в практическом своем воплощении была направлена на нивелирование, в

конечном счете - отрицание самобытных особенностей культуры и

менталитета разных национальных общностей, что не могло, в конце концов,

не вызвать ответную националистическую реакцию.

Именно подмена понятий "нация" и "национальность" заложена в основе

националистических концепций в Крыму. Никто не осмеливается заявить, что

какая-либо национальность здесь имеет право на политические или

экономические привилегии, потому что это противоречило бы не только

здравому смыслу , но и международным нормам. Однако подмена понятий

позволяет некоторым политическим лидерам (точнее тем, кто на эту роль

претендует) утверждать, что их "нация" имеет историческое право на

"самоопределение".

Н. Бекиров как член меджлиса крымскотатарского народа в своей статье

"Крым на перекрестке" ("КИ" от 12 мая с.г.) приводит и цитирует большой

набор международных документов, согласно которым якобы крымские татары

имеют исключительные права на собственную государственность и даже

собственные "мусульманские вооруженные силы" в Крыму . Правда, при этом

автор оговаривается, что "необходимо выработать специальные механизмы

согласования интересов различных национальных, конфессиональных,

обладающих несколько различным международно-правовым статусом общин".

Но такие механизмы уже давно выработаны мировым сообществом, в том

числе они отражены и в тех документах, на которые ссылается автор (но не

цитирует). Это юридический запрет на какие-либо проявления национализма

и сепаратизма в межгосударственных и межнациональных отношениях.

Большинство современных стран уже давно бы не существовало, если бы не

эти общепризнанные нормы международного права.

В международных документах действительно присутствует термин

"коренные народы", который стал мелькать все чаще в публикациях последнего

времени. Однако значение этого термина далеко неоднозначно, о чем верно

заметил в своей статье юрист В. Зубарев ("КИ" от 29 июня с.г.), в названии

которой он все-таки допускает непозволительную для специалиста

небрежность. Дело в том, что именно "коренная национальность" - это не

"суровая реальность", а миф, созданный местными гомерами. Подгонять

"букву закона" под местные нужды как-то несерьезно.

Дело в том, что понятие "народ" принципиально отличается от понятия

"национальность", поэтому "коренной народ" и "коренная национальность",

как говорят в одном южном городе, где эта проблема столь же актуальна, как

у нас, - это "две большие разницы". "Народ" - понятие демографическое. Как

демографическое образование народ формируется исторически на вполне

определенной территории соответственно ее географическим, климатическим

и ландшафтным условиям. При этом политические, экономические и даже

культурные факторы здесь вторичны, во всяком случае, производны от первых.

Один и тот же народ может говорить даже на разных языках, если это сложилось

исторически. Поэтому мы говорим о народе Древней Греции, о народе

Древнего Рима, об американском народе, советском и т.п. В одном случае еще

не было никаких "национальностей", в другом - один народ вобрал в себя

многие национальности. Иногда народ может состоять из одной

"национальности", но это имеет место только в тех редких в истории случаях,

когда этот народ возник и просуществовал на определенной территории, по

крайней мере, до начала Новой истории, т.е. периода формирования

"национальностей" в значении принятом сегодня (XVII-XVIII вв.).

Чаще всего в истории имеет место иной случай: если некогда единый народ

был однажды или постепенно разбросан в силу тех или иных обстоятельств по

разным территориям и его представители влились (либо не влились) в состав

некоего общественного образования ("нации", например). В этом случае эти

представители "древнего народа" составляют часть нового народа,

складывающегося на определенной территории. Так произошло со всеми

представителями "великих народов", которые когда-либо попали и осели в

Крыму: греки, армяне, итальянцы, татары, русские и другие. Поэтому

применительно к Крыму (точно так же, как можно это сказать о любом

многонациональном народе европейских стран) неуместно говорить о

"русском народе", об "украинском народе", о "крымско-татарском народе"

Крыма и т.п. Те, кто это делает, очевидно, не замечают неизбежной тавтологии.

Многонациональный народ Крыма един, иначе это не народ, а некое временное

конгломератное образование, не имеющее устойчивой демографической

структуры. Так что ни о каких "коренных" и "некоренных" национальностях в

Крыму речи быть не может. Это - националистический миф!

Что же касается понятия "коренные народы", то здесь следует быть более

конкретным при его применении. Действительно, такое понятие существует, в

том числе и в международных документах. Но в нашем русском языке

сложилась некая традиция подгонять иностранную "орфографию" под

русскую "фонетику" (т.е. "по приблизительному смыслу"). Между тем

филологи прекрасно знают, что в романских языках, например, существует

немало слов, которые по действительному своему смыслу не совпадают с

"похожим" толкованием. Это относится и к иностранному слову "народ",

которое в правильном переводе на русский язык означает "народность".

Проверить это легко: по контексту международных документов.

В демографической структуре почти каждого народа есть коренные и

некоренные народности, права и особый статус которых оговорены либо в

конституции, либо гарантированы международным правом. Речь здесь идет

не о самостоятельных субъектах международных отношений, а о соблюдении

прав народностей внутри единого демографического образования. Ни о какой

самостоятельной государственности в этом случае речь не идет.

Таким образом, подмена понятий происходит одновременно на двух

уровнях. Первый: понятие "нации" подменяется понятием "национальность",

когда говорится о "праве наций на самоопределение". Второй: понятием

"народ" подменяется понятие "народность", когда ставится вопрос о

международных гарантиях прав "коренных народов". Все это приводит не

только к терминологической путанице, что, в общем-то, вполне объяснимо,

но и, что значительно важнее, к концептуальному "передергиванию", когда

одна правовая концепция фактически подменяется другой. Вот это опасно

своими возможными последствиями. В истории такие случаи уже были.

Кто составляет сегодня крымский народ, от имени которого избирается

представительная власть и проводится "реформаторская" социально-

экономическая политика? Некоторым местным политикам почему-то не

хочется признать тот очевидный для всякого крымчанина факт, что

многонациональный народ Крыма гомогенен (как говорят социологи), т.е.

однороден: буквально - "родившийся на одной родине". Они ни как не хотят

отказаться от своих амбиционных попыток расколоть этот народ по

национальным (и конфессиональным) признакам. Народ Крыма сегодня

действительно разделен, но разделен он по социально-экономическим

признакам: на богатых и бедных. И это в одинаковой мере относится как к

крымским татарам, так и к русским, украинцам, армянам и другим.

История никогда не была судьей в политике. Напротив, политика всегда

развивается вопреки истории (история учит тому, что она ничему не учит).

Поэтому разговоры о том, кто "первее" ("кореннее"), изначально бесплодны.

Они никому ничего не доказывают. Всякий грамотный историк всегда приведет

весомый контраргумент на самый, казалось бы, убийственный аргумент

оппонента. Вычислять, кто является "коренным народом" Крыма, столь же

бессмысленное занятие, как доказывать, что американские индейцы населяли

Америку задолго до того, как там появились европейцы.

В последнее время в печати вновь заговорили об "автономизации". И

опять же диапазон понимания "автономизации" охватывает самые разные

позиции. Но чаще всего "автономизация" отождествляется с "суверенитетом".

В. Зубарев в своей статье признает, что нет единого правого понятия

"автономия", и оно наполняется конкретным содержанием в конкретных

политических обстоятельствах. Так, например, в современных условиях оно

достаточно скомпрометировано по причине своей "государственно-правовой

неполноценности". Однако можно все-таки развести понятие "автономия" и

"суверенитет", так как если последнее означает полную самостоятельность

государства по отношению к другим государствам, то первое - лишь

относительную независимость внутри одного государства (см. статью Т.

Сеношкиной в "КИ", 7 июля с.г.)

Так, когда поднимается шум по поводу утраты Крымом своей

"государственности", то следует помнить, что Крым никогда не был

самостоятельным политическим субъектом международного права (даже во

времена Крымского ханства). Внешняя государственная атрибутика

(Конституция, герб, гимн и президентство) отнюдь не выражают политического

и экономического "суверенитета". Есть у Крыма для этого какие-либо

реальные основания, кроме политических амбиций некоторых национальных

лидеров? Думается, что здесь скорее имеет место определенные манипуляции

общественным сознанием и психологией крымских "мещан". Под лозунгами

"государственности" и "автономизации" некоторые экономические группы

пытаются установить свой контроль за движением собственности и

перераспределением капитала в Крыму. Политические "разборки" при этом

служат лишь "дымовой завесой" для тех, кто делает свое дело спокойно и

уверено.

Эту же задачу выполняют и межнациональные "конфликты", подобные

тем, которые имели место в июне. Активизация крымскотатарского фактора и

использование его уже не только в политических, но и в конкурентно-

экономических целях, вносит принципиально новые элементы в

межнациональные отношения в Крыму. Если по поводу политических

претензий можно еще спорить (так как недостаточно только захватить власть,

но нужно обеспечить ее легитимность), то экономические интересы не

ограничивают средства достижения, а потому на определенном этапе выходят

из-под контроля. Тогда ситуация становится неуправляемой и развивается

соответственно своим социально-психологическим законам. Так начинались

все революции.

Отдают ли себе отчет те, кто хотел бы выпустить джина из бутылки, в том,

смогут ли они загнать его назад, когда он станет опасным для них же самих?

"Крымские известия",, 3 августа 1995 г .

ХАДЖИ МУРАТ И ДЖОХАР ДУДАЕВ*

Вот эту смерть и напомнил мне

раздавленный репей среди вспаханного поля.

Л.Н. Толстой

Тот, кто хочет понять, что происходит сегодня в Чечне, должен перечитать

кавказские рассказы Льва Толстого, и особенно его повесть "Хаджи Мурат" о

военной кампании 50-х годов прошлого века. Трудно не заметить в них его

противоречивые чувства гордости за самоотверженный труд русского солдата

и уважения к мужественному чеченскому народу, борющемуся за свою

свободу.

___________________________________________________________________

*Эти статьи опубликованы под псевдонимом Михаил Семенов.

Полтора века назад самый бездарный и жестокий правитель России Николай

I, начавший свое царствование с уничтожения интеллектуальной элиты

русской нации и бесславно закончивший его поражением в Крымской войне,

вверг страну в длительный период стагнации. Армию победителей Наполеона

он превратил в армию карателей народов Средней Азии, Кавказа и, наконец,

восставшего польского народа. Об этом не принято вспоминать, тем не менее,

именно это оказало определяющее влияние на развитие отношений этих

народов с Россией впоследствии. Русский народ в течение всего следующего

века расплачивался кровью своих сыновей за "исторические ошибки"

безмозглых политиков.

Конечно, у империи тогда наверняка были свои стратегические интересы

в этих регионах, и поэтому с военной точки зрения, возможно, ее политика

была оправдана. Но это лишь одна сторона медали.

У истории есть и оборотная сторона, которая не видна в упор, но

обнаруживается тогда, когда все "великие" исторические завоевания, в

конечном счете, терпят крах, когда распадаются империи и терпят поражения

революции. Почему это происходит с удивительным постоянством и в то же

время вне поля зрения историков и политиков? Потому что история - вещь

преходящая, и вместе с ней уходит в прошлое все то, что казалось вечным и

незыблемым. Это происходит потому, что история без человека - фантом,

призрак, мираж.

Не надо смешивать народ и государство. Никогда народ и государство не

были тождественными и никогда не будут: всякое государство существует за

счет народа, и народ всегда будет несвободен в любом государстве. Создавать

обратную мифологическую иллюзию весьма опасно, так как народ очень не

любит быть обманутым.

Исторический наследник Николая I, пришедший к власти аналогичным

путем через сто лет, сумел после революции 1917 года и гражданской войны

вновь собрать разбежавшиеся было народы бывшей Российской империи под

крышей СССР. Однако это не решило "национального вопроса", а лишь его

усугубило.

Русский мыслитель Г.П. Федотов предупреждал, что с падением

"коммунистической диктатуры" развяжутся "подавленные ныне

сепаратистские тенденции некоторых народов России", которые попытаются

отторгнуться от нее, "опираясь на поддержку ее внешних врагов".

Так оно и происходит до сих пор. Тот, кто сегодня ностальгически рыдает

на руинах советской державы, плохо знает свою отечественную историю.

Падение КПСС и развал Советской Армии - это смертельный приговор

Советскому Союзу , и возродить его можно будет, только "реанимировав" то и

другое, - то есть только силой, но этого уже не позволит никто (пример

Югославии - хороший урок для мечтающих о реванше). Сейчас на повестке

дня судьба России. Раковые метастазы национального сепаратизма оказались

значительно более разветвленными, чем это казалось по предварительным

диагнозам.

На Кавказе сегодня переплелись очень многие факторы, определяющие

здесь развитие событий. Среди них можно выделить, прежде всего, три

основных (остальные являются, так сказать, "производными"). Исторический:

кавказские народности никогда не признавали себя "крепостными" России,

т.е. у них до сих пор сохраняется "комплекс насильственной подчиненности".

Политический: присутствие "за кордоном" независимых государств, - Грузии,

Армении, Азербайджана, а также Ирана и Турции, - является постоянным

стимулирующим фактором борьбы за "независимость". Религиозный:

"мировая исламская революция" охватывает сегодня не только пространство

от Алжира до Афганистана, но уже экспортируется на другие континенты, и

Кавказ даже географически оказывается в центре этого процесса.

В случае Чечни на эти три основных фактора весьма значимо наложился

еще один - криминальный, так как совершенно очевидно, что это - не только

религиозно-этническая война, но и откровенный вызов вооруженного

криминала государственной власти (своеобразная "сицилийская мафия" в

российском варианте). Чеченская война призвала под ружье уголовный мир

России (и не только ее), способный и желающий бороться за свою столь

желанную "свободу".

Что же касается народа Чечни, то победить его силой оружия невозможно.

Можно уничтожить незаконные вооруженные формирования дудаевских

боевиков, можно поймать и осудить, в конце концов, самого Дудаева (хотя это

вряд ли реально), но через несколько лет в этой же самой Чечне вырастут дети,

ровесники этой войны, и вновь возьмутся за оружие. Потому что

свободолюбивый народ никогда не подчинится насилию, даже если оно

осуществляется во имя "высокой" цели. Никакой народ нельзя унижать

насилием, - адекватный ответ неизбежен.

Если бессильна армия, должна сказать свое слово дипломатия (не генералы

и уполномоченные чиновники, а именно профессиональные дипломаты). Но

в любом случае России надо готовиться к пониманию того, что по

историческим долгам придется платить, а значит, необходимо радикально

менять свою государственную политику по отношению к малым народам

своей федерации. Думается, что это следует сделать и Украине, чтобы избежать

подобного развития событий на своей территории, в частности, в Крыму

"Крымское время", 19 марта 1996 года.

НУЖНА ЛИ КРЫМУ КОНСТИТУЦИЯ?*

Еще недавно этот вопрос мог восприниматься как риторический.

Однако то, что происходит сегодня в Киеве, делает его вполне актуальным.

Первая Конституция от 6-го мая 1992 года ("евграфовская") с юридической

точки зрения, вероятно, представляла собой безукоризненный документ,

единственным недостатком которого, пожалуй, была его нереалистичность,

то есть полное несоответствие крымско-украинским реалиям. Поэтому ее

можно назвать "утопически-романтической", хотя свою роль она сыграла.

Вторая Конституция от 12 мая (25 сентября) 1992 года была своего рода

"прагматической". Здесь Н. Багров продемонстрировал свои блестящие

тактические способности, но проиграл стратегически: его Конституция так и

не была утверждена ВС Украины.

Известные события осени 1994 года в Крыму, названные "кризисом

власти", привели к тому, что появился новый, "цековский", текст, в котором в

основном восстанавливался текст первой Конституции, но где были

существенно урезаны права Президента. Украина поступила вполне логично,

упразднив должность Президента в Крыму и заменив его представителем

Президента Украины (по старому, генерал-губернатор в колониях). "Сдав"

своего Президента, Крым потерял надежду на свою государственность.

Все, что происходило между Украиной и Крымом в высших сферах власти

дальше, было ничем иным, как стремлением "сохранить хорошую мину при

плохой игре", одним из актов которой явилось очередное принятие (1 ноября

1995 года) ВС Крыма нового текста Конституции, которую вполне можно назвать

"капитулянтской".

Принципиальное отличие его от прежних текстов бросается в глаза в

преамбуле, которая уже не от имени "крымского народа", а от имени ВС

Крыма "провозглашает" эту Конституцию Основным Законом. Мнение народа

здесь не предусмотрено. Первый раздел гласит: "Республика Крым

самостоятельно (?) решает вопросы, отнесенные к ее ведению Конституцией

Украины". Здесь очевидна юридическая тавтология: зачем, в таком случае,

Крыму Конституция, если уже Конституция Украины определяет вопросы,

которые Крым решает "самостоятельно"? Принципиально изменены многие

статьи (2,7,15 и другие). Если обратить внимание еще на то, что везде слово

"государство" заменено на - "республика", то все становится на свои места:

ни о какой государственности нет и речи.

Есть немало государств, существующих без Конституции. Но нет ни одной

Конституции, которая бы существовала без государства (если не принимать

всерьез декларативные "конституции" бывших советских республик).

Конституция - это, прежде всего, юридический документ, утверждающий

принцип государственности. Как бы то ни было, но в тексте Конституции от 6-

го мая этот принцип был заложен (поэтому и поднялся переполох). В

"супрунюковской" Конституции от государственности остались лишь ее

внешние атрибуты (гимн, герб, флаг и ВС, который лишен реальной власти

даже над собственным "правительством").

Поэтому предложение Конституционной комиссии Верховной Рады об

Уставе автономии, наделавшее такой переполох на полуострове, вполне

логично. Крым - уникальная в сегодняшнем мире "республика", которая за

четыре года приняла четыре Конституции, ни одна из которых не является

законной, так как не утверждена верховной властью метрополии.

Что же касается угрозы референдума, которой пытаются испугать Киев

крымские депутаты, то этого уже никто не боится. Теперь ясно, что референдум

надо было проводить по "багровской" Конституции - тогда Украина

вынуждена была бы с этим считаться. Сегодня такой референдум невозможен,

- во-первых, потому , что на него нет денег (и Киев не даст), во-вторых, народ

не пойдет на этот раз спасать "родной" Верховный Совет, в-третьих, даже если

бы этот референдум, и состоялся, это был бы уже "политический подлог", так

как народ, который в большинстве своем сегодня газет не читает, "голосовал"

бы за текст Конституции от 6-го мая, а не за ее новый, первоноябрьский текст.

Так что "после драки кулаками не машут". Остается уповать лишь на милость

повелителя, то есть Украины.

Но нужна ли будет крымчанам "подаренная" Украиной такая

Конституция?!

"Крымское время", 28 марта 1996 года

ВОЗМОЖНА ЛИ РЕСТАВРАЦИЯ СОВЕТСКОГО

СОЮЗА?*

Поднявшаяся шумиха в средствах массовой информации по поводу

решения Госдумы Российской Федерации о денонсации "Беловежского пакта"

очень похожа на панику. По выступлениям политических деятелей СНГ

создается впечатление, что речь идет о воссоздании Советского Союза и

возрождении Советской власти. Однако, очевидно, что это "сенсационное"

решение - лишь очередной пропагандистский трюк предвыборной

президентской кампании. Коммунистам России это дает хороший шанс

приобретения новых союзников и голосов избирателей старшего поколения,

тоскующих о "великом братстве народов". И это расчет тактически был бы

верен, если бы летом к избирательным урнам смогли прийти все, кто остался

по ту сторону границы своей Родины. Но это как раз невозможно.

Поэтому "вызов", брошенный Думой президенту, явился хорошим

предвыборным подарком для его команды. Перед взором его перепуганных

соратников забрезжили воспоминания о тревожных ночах августа 1991-го.

Политические лидеры СНГ, вкусившие власть и не собирающиеся ею ни с кем

делиться, дружно сплотились вокруг российского президента. Столь же

незаинтересованы в реанимации "великой державы" и новые "друзья" России,

у которых уже отработаны средства заставить считаться со своим мнением.

Так что все это скорее похоже на блеф в карточной игре, где ставкой является

власть.

Вероятно, это не последний "козырь" предвыборной кампании.

Подписание четырехстороннего договора России с Казахстаном, Киргизией и

Белоруссией, а также "союзного договора" с последней - ответный ход

российского президента. И хотя все участники договоров уверяют, что в них

речь не идет о каком-то воссоздании СССР, а о некоем подобии Евросоюза

(ЕС), тем не менее, очевидно, что намерения, так сказать "стратегические",

означают гораздо больше, чем просто углубление интеграции (как известно,

нельзя быть беременной наполовину). Разумеется, вряд ли в ближайшее время

изъявят желание присоединиться к этим договорам другие страны СНГ, - уж

Украина будет держаться до... последнего литра (бензина), но факт остается

фактом: как говаривал живой классик - "процесс пошел".

Означает ли это, что процесс в действительности направлен на реставрацию

Советского Союза? Для большинства населения СНГ, потерявшего все в

результате развала Союза, это бы означало возвращение "светлого будущего".

Между тем, весьма сомнительна искренность намерений нынешних

политических лидеров, причем речь здесь идет не только о президентах-

демократах, но и об их политических оппонентах (коммунистах).

Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что произошло

пять лет назад, когда можно было еще избежать развала страны и спасти ее

народ от последующего унижения. Но - только одной ценой: радикальным

отвержением той политической системы, которая не только уже изжила себя и

не могла быть "реставрирована", но усиленно сопротивлялась, увлекая за

собой весь народ в пропасть. Для этого нужно было, чтобы КПСС добровольно

сошла с политической сцены и уступила свое место у руля государства другим

силам, способным предложить новые, современные пути развития страны.

Но... КПСС была у власти, руководители всех уровней (особенно на местах)

продолжали с "принципиальным" упорством "не видеть" и "не понимать"

действительных причин своих просчетов, следствием чего явилась та кадровая

чехарда, которая, в конце концов, и привела на вершины власти, в общем-то,

политических посредственностей. Так в истории было всегда: когда страна

переживает "период распада", во главе ее становятся люди, которых в иные

времена не пустили бы дальше "людской".

В результате заговора трех "беловежских зубров" великая своей

многовековой историей страна была ликвидирована. Политический абсурд,

но исторический факт! Это и явилось апокалиптическим финалом

коммунистической системы: нельзя развалить страну за несколько месяцев,

если она уже не развалилась сама. Другое дело, что в этом случае находятся

"политические деятели", которые успевают этим воспользоваться. Так что,

если кто-то и "виноват" в исчезновении Союза, это, прежде всего, - КПСС.

Поэтому когда сегодня коммунисты обвиняют в этом демократов (а те вроде,

как и не возражают), то тем самым они льют воду на мельницу политического

престижа несуществующей демократии в России, поддерживая рекламный

миф о "бумажном тигре".

В России, как и в других странах СНГ, реально существуют только две

политические силы: коммунисты "бывшие" и новые. Именно между ними и

идет борьба за власть. Однако ни те, ни другие не заинтересованы в возрождении

Союза, так как это возможно только на основе "обобществления" и

"централизации" экономики, воссоздания единой армии и возвращения к

"руководящей роли" КПСС, что, как они прекрасно понимают, совершенно

нереально. История - процесс необратимый.

Так что тем крымчанам, которые воспряли было духом по поводу

завтрашнего пробуждения в Советском Союзе, придется еще раз

разочароваться. Возвращения в "рай" завтра не будет!

"Крымское время", 9 апреля 1996 г .

ЛЕБЕДЬ, РАК И ЩУКА*

взгляд пессимиста

Сейчас средствами массовой информации шумно рекламируются

всевозможные таможенные, налоговые, производственно-экономические

"союзы". Главы государств регулярно встречаются для подписания

многочисленных документов, большинство из которых так и остаются лишь

"протоколами о намерениях" (даже слово специально придумано: "рамочное

соглашение"). Но это все не имеет никакого отношения к так называемой

"экономической интеграции". Раньше это называлось "внешнеэкономические

связи", т.е. экономическое сотрудничество на межгосударственном уровне.

Но эти соглашения как раз и регулируют процесс экономической

дезинтеграции, и чем больше будет их заключаться, тем дальше уходят друг от

друга страны СНГ.

Восстановить единый экономический комплекс СССР и остановить

дезинтеграционные процессы в СНГ уже невозможно, так как нет того

фундамента, на котором можно было бы поднять стены государственной

экономики из руин. А так называемое "восстановление утраченных

экономических связей" - не что иное, как "мертвому припарка".

Сегодня пытаются воссоздать ту систему экономических отношений,

которая существовала между странами СЭВ (и некоторыми странами "третьего

мира"). Что произошло в результате развала этой системы, известно: заводы

"там" остались без сырья, заводы "здесь" - без комплектующих. Эту идиотскую

систему мог изобрести только профанирующий экономический ум,

носителями которого до сих пор забиты многочисленные "академические"

институты в России и других странах СНГ. Они постоянно вещают с экранов

телевизоров и со страниц газет об очередном своем "вкладе" в экономическую

науку . Они по-прежнему уверены в действенности старого социалистического

принципа: "ты - мне, я - тебе", только пытаются теперь перевести его на по-

своему понимаемую "рыночную почву". Однако что произойдет, если ежа

скрестить со змеей? Правильно - несколько метров колючей проволоки! А это

уже было.

На самом деле рыночная экономика - это совсем другое, и западные страны

в отношениях друг с другом руководствуются иными принципами. И один из

них: "То, что выгодно мне, должно быть выгодно и тебе,... но это твоя забота!"

Гарантом такой выгоды является даже не подписание на самом высшем уровне

тех или иных договоров, а конкретное право собственности на предмет этих

договоров. Все, что создают развитые капиталистические страны за границей,

принадлежит так или иначе им самим, а значит, они застрахованы от всяких

неожиданностей. Раньше это называлось колониализмом, сейчас -

иностранными инвестициями, за которыми столь унизительно гоняются в

бесчисленных заграничных вояжах руководители стран СНГ. Здесь речь идет

об откровенной готовности предложить себя на "панель" мировой экономики.

И желающие находятся, привлекаемые "очень смешными ценами". Вот это и

есть настоящая "интеграция" в систему мировой капиталистической

экономики. Только вход нам туда - с "черного хода" (который для прислуги).

В то же время есть еще одно серьезное препятствие интеграции стран СНГ

в единое государственное образование. Это - политико-идеологическая

дезинтеграция между этими странами, корни которой уходят глубоко в

национальную историю, культуру и традиции. Официальная программа

культурного нивелирования народов СССР привела, с одной стороны, к

культурной деградации "малых народов", а с другой - к консервации

национализма тех народов, которые считали себя потомками "великих

народов". В СНГ эти процессы нашли свой выход и закрепление в политической

и идеологической сферах, при этом здесь произошли своеобразные

метаморфозы. Например, в странах Средней Азии сохранились "тоталитарные"

режимы, которые больше соответствуют восточному менталитету .

Руководители большинства стран СНГ - бывшие члены Политбюро и ЦК

КПСС - вынуждены приспосабливаться к новым реалиям. Они ищут опору ,

прежде всего, в национализме, исламе, православии и, надо признать, находят

ее там, однако это исключает в перспективе возможность нового союза, так

как идеологическая основа уже дезинтегрирована. Национализм и

конфессионализм - это сепаратизм по сути. Лидеров СНГ сегодня можно

подразделить на три группы: коммунисты-националисты, коммунисты-

"демократы" и "национал-демократы". И они преследуют совершенно разные

политические цели. Когда демонстрируют свои дружеские объятия перед

телекамерами, они смотрят в разные стороны: один - на Запад, другие - на

Восток, третьи - на Юг. Поэтому "завтра" СНГ пока не просматривается.

"Крымское время", 30 апреля 1996 г .

"КРЫМСКАЯ" ПАРТИЯ НУЖНА.

НО СОСТОИТСЯ ЛИ?*

Программа партии вводит новое понятие - "крымский интерес", который

определяется ею как "реализация всех исторических и природных

особенностей Крыма", что является весьма привлекательным, как и

предлагаемое политическое устройство, - парламентская республика - и

экономический суверенитет.

Обращает на себя внимание, прежде всего, то, что в программе, кроме

ясно выраженной антинационалистической патриотической идеи, присутствует

четко просматривающийся аполитический принцип. Безусловно, такая партия

найдет немало своих сторонников, однако, на мой взгляд, для того, чтобы занять

свое место в политической структуре Крыма, ей явно следует определиться

идеологически.

Необходимость в партии, ориентированной исключительно на Крым,

назрела давно, поскольку некоторые крымские партии стали филиалами

общеукраинских, что вполне логично, так как в противном случае они теряют

право участвовать в выборных политических кампаниях на Украине, - тем

более что статья 32 нового текста Конституции Украины явно запрещает

существование каких-либо региональных политических партий, которые могли

бы нарушить "суверенитет и территориальную целостность государства". Так

что эти партии - уже не крымские, а украинские.

Особую роль в Крыму играют две политические организации. Это - ПЭВ

и Компартия. Первая откровенно представляет классовые интересы новой

крымской "буржуазии" и государственного чиновничества, вторая - интересы

бывшей "комбуржуазии" (госпартноменклатуры) и нового "люмпен-

пролетариата" (ветеранов и пенсионеров). Именно этим двум партиям есть за

что бороться, и они пойдут до конца. Их борьба за власть - борьба за

собственность. Они имеют свою социальную базу в крымском обществе и

немалые финансовые средства для занятия политическими играми всерьез.

Однако их партийные интересы выходят далеко за пределы Крыма.

Можно сделать вывод, что сегодня нет по-настоящему крымских

политических партий. Думается, что пока Крым находится в правовом

пространстве Украины, быть их не может...

"Крымское время", 16 мая 1996 г .

ВОЗНЯ БУЛЬТЕРЬЕРОВ ПОД КОВРОМ*

В России начался последний акт политического шоу - президентских

выборов. Начинается он очень вяло, несмотря на то, что средства массовой

информации, особенно ОРТ, пытаются создать имидж, подобный

американскому аналогу . Пока это не удается, хотя режиссеры и участники

уже подобраны.

На роли "лидеров" явно претендуют Б. Ельцин и Г. Зюганов, однако их

поведение, несмотря на многочисленные поездки и заявления, пока довольно

пассивно, особенно по отношению друг к другу. Создается впечатление, что

они оба знают, что "игра уже сделана". Похоже, единственным оружием

предвыборной "борьбы" оба лидера избрали угрозы ("гражданская война",

"крах реформ" и пр.). Но на этом выборы не выиграть. И действительно, обоим

нечего сказать, кроме того, что они уже сказали. Все "козыри" уже выбраны.

Вероятно, исход соперничества между ними будет зависеть от того, как

распределятся голоса избирателей между другими претендентами, особенно

"среднего звена". У Жириновского и Лебедя явно просматривается цель

отобрать голоса у коммунистов, у Явлинского и Федорова - перехватить голоса

демократов. Всю игру портит Горбачев, который, как всегда, не разобравшись,

"ввязался в процесс". Разумеется, шансы у каждого из них невелики, тем более,

не представляет серьезной опасности четверка "замыкающих". Но дело в том,

что все вместе они ставят под реальную угрозу победу лидеров в первом туре.

И здесь у последних ситуация неравная.

Ельцин и Зюганов лично располагают примерно равным процентом

электората (по итогам последних выборов). Это - 25-30%, которых недостаточно

для победы в первом туре. Но, если для Зюганова решающим является именно

первый тур, в котором у него есть все-таки невероятная, но неисключаемая

возможность набрать более 50%, то во втором туре у него нет резервов. Победа

Ельцина, за которого будут голосовать не только "яблоки" Явлинского,

"трудящиеся" С. Федорова, но и "соколы" Жириновского, и "патриоты"

Лебедя, выбирая, так сказать, из "двух зол...", - небезусловна. Парадокс

заключается в том, что тот, кто победит в первом туре, проиграет во втором.

На самом деле победа должна была бы принадлежать "третьему"

претенденту - представителю т.н. "третьей силы", который так и не был рожден

в недрах демократической оппозиции. Потому что большинство избирателей,

особенно тех, кто не придет голосовать, отдали бы свои голоса не за кого-либо

из лидеров, а против их обоих.

После этого трудно поверить в то, что весь этот "спектакль" не был заранее

срежиссирован. Тем более что "сенсационный" ультиматум "тринадцати"

достаточно недвусмысленно дал понять всем, и, прежде всего, "претендентам",

кто "заказывает музыку" в России сегодня. Заигравшимся детям напомнили:

нищий принцем быть не может! Кто бы ни был избран президентом России,

отныне он будет президентом "новых русских".

Однако следует считаться с трудно предсказуемым российским

электоратом. Народ не знает и не хочет знать, что происходит на политическом

Олимпе в Москве, он не верит ни в Бога, ни в Президента. Для него вопрос

выборов прост: либо назад - "в светлое прошлое", либо вперед - в "туманное

будущее". Те, для кого этот вопрос решен, голосовать просто не пойдут: то

есть самые "богатые" и самые "нищие" останутся дома. Но вот как поведут

себя остальные, никто не может сегодня предсказать.

Поэтому разработан сценарий "игры в наперстки". Какой бы кандидат не

победил на выборах, ничего не изменится! Почему так заметно нервничает

нынешний Президент? Все остальные удивительно спокойны, потому что все

уже предрешено и конкретные фигуры на шахматной доске уже не определяют

исход партии. Поэтому так уверен в себе В. Брынцалов и так поник В.

Жириновский! Предвыборная кампания - это только спектакль,

предназначенный для политически наивного российского обывателя, который

до сих пор верит в то, что он еще может что-то решать. Ему придется

разочароваться и привыкать к тому , что в "новой" России "другие" теперь и

надолго будут решать его судьбу .

После любого итога выборов не будет никакой "гражданской войны" (а

будет продолжаться "чеченская", которая, вероятно, перерастет в новую

"кавказскую"). Не будет никакой новой "социально-ориентированной"

экономической программы, не будет никакого "коалиционного правительства",

не будет никаких "реформ". Все будет продолжать идти тем курсом, который

прокладывает "команда 13-ти", и никому она теперь не позволит с него

свернуть. Это будет так, даже если победит Зюганов, так как "коммунисты"

были, есть и останутся у власти в России до тех пор, пока они будут нужны тем,

кто пока занят своим "бизнесом".

"Крымское время", 30 мая 1996 г .

ЕСТЬ ЛИ МЕСТО КРЫМУ В УКРАИНЕ?

Читая проект Конституции Украины, трудно избавиться от чувства

двойственности и неудовлетворенности.

Конституционный проект достаточно профессионально подготовлен.

Начиная с преамбулы - "мы, украинский народ - граждане Украины всех

национальностей...", многие его статьи производят благоприятное

впечатление и явно рассчитаны на уровень Европейского сообщества. Таковы,

например, статьи раздела "Права и свободы человека и гражданина", в которых

говорится о праве каждого человека на свободное развитие своей личности, о

праве частной собственности, о праве каждого человека на свободу и личную

неприкосновенность. Правда, здесь имеются и такие статьи, которые в

изменившейся социально-экономической ситуации в Украине вызывают

сомнения в их реальности. Например, статья о праве на труд, на социальную

защиту, отдых, жилище, охрану здоровья, образование. Какой нормальный

человек сегодня поверит, что государство может действительно гарантировать

эти права! Некоторые статьи этого раздела списаны с западных

первоисточников и в ближайшее время невыполнимы. Это касается прав

личности перед государством, которые при отсутствии в Украине необходимой

для этого судебно-исполнительной системы просто остаются маниловщиной.

Неужели после принятия Конституции в милиции перестанут избивать

задержанных, а суды буду принимать к производству дела по защите граждан

от унижающего их человеческое достоинство государства?

В то же время в проекте обнаруживаются немало "судьбоносных" для

народа Украины положений. Это, прежде всего, статьи о Национальном

собрании, Президенте, Кабинете министров и порядке их взаимоотношений.

Так, статья 34 предоставляет Национальному собранию право смещать

Президента. Украинский законодатель явно учел опыт крымского

"президентства". Или статьи о системе "местного самоуправления", которые

фактически ликвидируют Советы народных депутатов и заменяют их

государственной администрацией. Достаточно угрожающе звучит статья 14,

по которой народ Украины имеет право оказывать сопротивление любому ,

кто "совершит попытку ликвидировать украинское государство,

конституционный строй, нарушить его территориальную целостность". Эта

шокирующая своей откровенной агрессивностью статья украинской

Конституции не указывает способы народного сопротивления, однако, появись

сегодня в Украине новый Богдан Хмельницкий, его, очевидно, распяли бы на

площади Незалежности в Киеве.

Нет никаких сомнений, что, несмотря на пропагандируемые разногласия

между Президентом и Верховной Радой Украины по поводу представленного

текста Конституции, он, в конце концов, будет принят после некоторых

"компромиссных" редакторских поправок. В том числе и на референдуме.

Тем больший интерес представляет та часть Конституции, которая весьма

кратко обозначена как "Автономия Крыма". Кстати этот термин позаимствован

на Западе, где его применяют по отношению к бывшим заморским колониям.

Стоило ли выделять специальный раздел Крыму, если его судьба фактически

решена в статьях 10 и 92, где говорится о едином государственном языке и

едином гражданстве Украины, унитарности украинского государства, о праве

Президента отменять решения крымского правительства и т.д. Согласно этим

статьям любой референдум, проводимый в Крыму без санкции Украины,

автоматически попадает в разряд антиконституционных.

Новая Конституция Украины закрепляет территориальную разобщенность

Крыма. Так, в статье 131 конституционно закрепляется положение о том, что

Севастополь ("город русской славы") становится городом украинским и

выводится из территориального подчинения Крыму .

В разделе X есть уникальная 132 статья, которая гласит: "Автономия Крым

является составной частью Украины и в пределах полномочий, определенных

настоящей Конституцией и Уставом Автономии Крым, решает вопросы,

отнесенные к ее ведению. Устав Автономии Крым принимается Национальным

собранием в порядке, установленном для принятия законов Украины". После

такой формулировки места и статуса Крыма в украинском государстве

принятие Верховной Радой Конституции Крыма выглядит как откровенное

издевательство. Ведь даже непосвященному в политику ясно, что после

принятия Конституции Украины, Основной Закон Крыма не будет стоить даже

той бумаги, на которой его напечатают.

Проект Конституции Украины наносит смертельный удар по иллюзиям о

какой-либо государственности Крыма. После ее принятия о Крыме можно

будет говорить только как об "автономной" области в составе унитарного

государства. Крыму оставят право собирать некоторые налоги и сохранят

политический камуфляж в виде Верховного Совета, которому никто не

подчиняется, и правительства, которому уже не принадлежит даже право

подбирать собственные кадры. Возможные уступки по некоторым статьям не

изменят конституционной концепции. В Украине нет места для Республики

Крым!

Вряд ли крымчан утешит то, что они сами виноваты в этой ситуации,

доверившись политически слепым поводырям.

"Таврические ведомости", 7 июня 1996 г .

КТО ПРИВЕЛ СТРАНУ К ГИБЕЛИ?

Депутат Верховного Совета Крыма Л.И. Грач опубликовал в "КИ" NN 71,

76, 81 "апокалиптическую" статью "Курс ведет к гибели!", в которой он

утверждает, что только коммунисты "четко осознают" гибельность курса,

навязанного Украине МВФ и странами "Запада".

В статье приводятся весьма впечатляющие цифры и факты, цитируются

конфиденциальные документы и высказывания именитых государственных

чинов в доказательство того, что "скрытая интервенция иностранного капитала

ведется с целью подрыва обороноспособности и экономики страны". Автор

называет это "стратегической изменой в отношении собственного народа",

понимая под этим и "измену идеям и идеалам". "По сути, - утверждает он, -

это национальная измена", что звучит достаточно сурово по отношению к

"изменникам" в случае, если коммунисты придут к власти.

Обращаясь к анализу экономики Украины и Крыма, автор представляет

ужасную картину развала и бесперспективности. Он саркастически называет

эту экономику "никакой" и считает "смехотворным" расчет на достаточный

объем западной помощи. Довольно резкой критике подвергается крымское

правительство за отсутствие четкой программы выхода из кризиса, в том числе

за присоединение к "набившему оскомину полусумасшедшему бреду" о

свободных экономических зонах. Достается также и украинскому

правительству .

Вывод, сделанный автором, звучит как смертный приговор: "реформы"

под эгидой МВФ привели лишь к "слому социалистической общественно-

экономической формации", т.е. к "социально-экономической катастрофе".

Чтобы найти из этого кризиса, он рекомендует обратиться к ленинскому

публицистическому наследию, к мировому и отечественному опыту .

Трудно не согласиться с убедительными критическими аргументами

первого секретаря Рескома КПК. "Отечественный опыт" свидетельствует, что

"большевики" были всегда сильны в своей критике режимов, реформ и

оппонентов. Правда, не всегда соблюдали при этом этическую и историческую

корректность. Критика - оружие коммунистов! И в этом нет им равных. Однако

критика в статье имеет как бы "скользящий" характер: от факта к цитате и

далее - вывод. Этот прием известен по теоретическому наследию марксизма-

ленинизма, в котором он нередко использовался для подмены собственно

научного анализа и основанного на нем обобщения. Между тем цитата и

"факты" - это не аргументы в науке, а лишь приемы схоластических споров,

так как на любую цитату и факт можно привести другую цитату и контрфакт.

Такого рода "критика" может рассчитывать только на внешний эмоциональный

эффект. Поэтому вполне логичным завершением данной статьи является

откровенный призыв к "социальному взрыву", обращенный к обокраденному

и униженному народу . Но согласуется ли этот призыв со статусом депутата

Верховного Совета и соответствующими статьями Конституции?

В то же время Л.И. Грач как бывший профессиональный идеолог КПУ

допускает в своей статье несколько малозаметных, но весьма значимых для

понимания подтекста авторских "небрежностей". Например, он не может не

знать, что согласно классикам марксизма-ленинизма нет и не могло быть

"социалистической" общественно-экономической формации. В их трудах речь

шла только о переходном периоде от капитализма к коммунизму. Идея

"развитого социализма" - идеологический бред партийных теоретиков-

дилетантов. В.И. Ленин понимал под "социализмом" не что иное как

"государственный капитализм" (плюс "Советская власть"). То, что

существовало в "недрах" советского общества, было лишь извращенным

капитализмом (основанным на самой жестокой и безнравственной

эксплуатации: достаточно вспомнить систему ГУЛАГа, знаменитые

"коллективизации" и "индустриализации"). Что же собой представляла так

называемая "Советская власть" - помнит каждый: это был политический

камуфляж диктатуры партийной номенклатуры. Таким образом в стране

утвердился даже не государственный, а "номенклатурный" капитализм. Не

только экономика, но и вся государственная законодательная и исполнительная

системы были подчинены одной цели: обеспечению господства и безопасности

партийной элиты.

Разумеется, ни одна диктатура не может обойтись без поддержки народа.

Об этом свидетельствует история, начиная от Рима и кончая XX веком. Из нее

известно, что народу при этом нужно совсем немного: "хлеба и зрелищ".

Накорми народ, потряси его эмоциональным политическим спектаклем, и он

пойдет за тобой на смерть. Все диктаторы знали это, и большинство из них

благополучно дожили до глубокой старости, несмотря на все мерзости своего

правления. Культ Сталина, например, не дает до сих пор спокойно спать многим

партийным бонзам. Виноват ли народ в этом? Нет! Но прав ли он всегда? Нет!

Именно на это рассчитывают те, кто на плечах народа стремится добраться до

трона власти.

Компартийная идеология традиционно подменяет два понятия:

"социализм" и "социалистическое общество". Это очень хитрый трюк, но

производит он впечатление только на политически наивного обывателя.

"Социализм" - учение, основанное на идее социальной справедливости,

существующей от Христа до современных социалистических программ

"западных" политических партий, многие из которых сегодня возглавляют

правительства. Идеи социализма неистребимы, несмотря на компрометации

со стороны тех или иных политических авантюристов (вспомним: как

называлась нацистская партия Гитлера?). Социализм как учение - двигатель

общественного прогресса. Этого ни один нормальный политолог не может

отрицать.

Но "социалистическое общество" (а был ведь еще "социалистический

лагерь") - это порождение "Краткого курса ВКП(б)" и никакого отношения к

"социализму" не имеет. Достаточно вспомнить пресловутую "политэкономию

социализма" или "теорию научного коммунизма". Вряд ли сейчас найдется

ученый, который всерьез будет доказывать, что может существовать особая

"социалистическая экономика" или "коммунистическая" социология. А ведь

еще совсем недавно по этим специальностям защищались диссертации и

присваивались звания академиков!

Однако если перейти от теории к практике, то по поводу статьи Л.И. Грача

возникает два неизбежных вопроса. Они тривиальны: "кто виноват?" и "что

делать?". Автор пытается дать свои ответы на эти вопросы, но с ним трудно

согласиться.

"Новые" коммунисты сегодня предпочитают обвинять во всем, что

происходит "демократов" и "новых русских" ("новых украинцев", "новых

крымчан" и т.п.), не желая признавать того, что большинство новоявленных

"демократов" и "бизнесменов" - это коммунисты. Правда, не все они члены

грачевской компартии, но многие наверняка сохранили свои партийные билеты

КПСС. Во всех государственных учреждениях и крупных предпринимательских

фирмах благополучно сидят бывшие коммунисты. И среди них немало тех, кто

способствовал похоронам великой "советской державы". Этих "демократов"

и "бизнесменов" никто из-за рубежа к нам не забрасывал, они выросли на

отечественной почве, хорошо унавоженной коррупцией и преступностью.

Именно они являются авторами и реализаторами "самостийных реформ",

которые имеют целью лишь удовлетворение их собственных потребностей.

Ждать от них альтруистических подвигов самопожертвования наивно, так как

жив еще в памяти образ жизни госпартноменклатуры в "эпоху социализма".

Эта госпартноменклатура в период "брежневщины" и последовавшей за

ним "перестройкой" ограбила свой народ до нитки, национал-партийными

"разборками" привела страну к развалу , своим лакейством унизила Великую

державу на мировой арене. "Советская власть" и "социализм" превратилися

в идеологические инструменты манипуляции и, когда они оказались

ненужными, были просто отброшены... вместе с народом, в них поверившим.

Если Украина, вслед за Россией, решила ввязаться в мировые "финансовые

игры", то народ должен понимать, что он при этом становится "заложником"

(буквально: тем, кого закладывают под проценты карточного долга) этих

азартных игр. А то, что называется "реформами", не что иное, как очередной

"идеологический камуфляж", прикрывающий судорожные попытки игроков

выжать из народа побольше и в то же время удержаться любой ценой у власти.

Так что не стоит прилагать столько усилий для розыска новых "врагов

народа". Они остались прежними, в какие бы демократические шкуры они

сегодня не рядились.

Пытаясь ответить на вопрос - "что делать?", Л.И. Грач предлагает свою

программу "выхода из кризиса", представляющую по существу некую

эклектику из того, что уже было, и из того, чего уже никогда не будет. Его

"стратегия выживания" нереальна, так как нет уже тех средств, которыми можно

было бы поддержать "отечественного производителя" (это возможно лишь

посредством увеличения налогового бремени на все население). "Стратегия

стабилизации" - это увлекательный миф, даже сам автор вынужден признать,

что "восстановление СССР невозможно", а значит и все, что с этим связано,

тоже. Что касается торжественно провозглашенной "стратегии победы" - то

это откровенный блеф! Ни воссоздание единого государства, ни восстановление

советской власти и прежних социальных гарантий, так же как и восстановление

государственного управления экономикой, - уже невозможно иначе, как

насилием! В истории "в одну реку нельзя войти дважды", как нельзя пережить

дважды одну жизнь, как бы прекрасна бы она ни была в воспоминаниях.

Вероятно Л.И. Грач и "новые" коммунисты прекрасно понимают это. Но

их расчет строится на том, что идеологические штампы воспринимаются

народом привычно, а обещать "светлое будущее" можно бесконечно. Самое

главное - вернуть власть. Мир, между тем, уходит далеко вперед, и понадобятся

десятилетия, чтобы достичь арьергардных подступов к современному

общественному прогрессу.

"Крымские известия", 14 июня 1996 г .

"МЫ" И "ОНИ"

"Одна из самых печальных особенностей нашей своеобразной

цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие

избитыми в других странах и даже у народов, в некоторых отношениях

более нас отсталых".

П. Я.Чаадаев (Россия, XIX в.)

"...Мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к

тем из них, которые как бы не входят составной частью в человечество, а

существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру", - писал в

свое время Чаадаев. И оказался гениальным пророком. Свой "великий урок"

мы миру преподали, но в результате оказались вновь вне этого мира, как более

ста лет тому назад.

То, что мы сегодня напрашиваемся в друзья к европейским странам,

стремясь убедить их в том, что мы тоже европейцы, наивно и смешно. Мы

толпами отправляемся "за границу", везя туда наворованные у своего народа

деньги, проталкивая в их захудалые университеты своих чад, устраиваем там

свой доморощенный "бизнес", создавая свою "русскую мафию". Однако,

что бы мы ни делали, европейцы почему-то нас принимать за своих не хотят. И

приходится нам либо возвращаться на свою оплеванную нами же родину ,

либо создавать "там" свои этнические резервации. Никому и нигде мы не

нужны.

Еще Чаадаев заметил, что мы связаны с западным миром чисто внешне, и

эта связь очень слабая, так как мы до сих пор жили обособленно от европейских

народов, которые шли своим путем. Плоды европейской цивилизации мы

усвоили лишь поверхностно. Она не затронула наш менталитет и наши души.

XX век еще более углубил эту пропасть. Мы оказались на задворках Европы.

Сегодня мы вообразили себе, что если мы навезем с Запада заграничных

шмуток, жвачек, видео и аудиокассет, будем курить "их" сигареты и пить "их"

вино, разъезжать на иномарках и титуловать свои фирмы на иностранный

манер, то мы завтра будем как "они". Не будем! Потому , что наша дама даже

в самом крутом "прикиде" остается нашей "дамой", а наш Ваня даже в самой

"классной тачке" останется Ваней.

Носить так одежду , курить такие сигареты, пользоваться такой машиной

и прочими ценностями современной цивилизации - это культура, которая не

покупается ни за какие деньги, а воспитывается веками от поколения к

поколению. У нас этой культуры не было никогда, потому что ее никто не

воспитывал. Она была не нужна тому государству , которое само определяло,

что нам слушать, что нам есть и как вообще жить.

Чаадаев писал: "Если мы хотим, подобно другим народам, иметь свое

лицо, мы должны сначала как-то переосмыслить у себя все воспитание

человеческого рода", опираясь на историю других народов и "итоги движения

веков". Но мы и сегодня не хотим этого делать, не зная ни истории, ни культуры

тех народов, к которым мы набиваемся в родственники.

Однако нам незачем бегать за другими народами, нам следует откровенно

оценить себя, понять, что мы такое, "выйти из лжи и утвердиться в истине".

Всякий народ имеет в самом себе то особое начало, которое накладывает

отпечаток на его социальную жизнь. Это начало направляет народ по его

историческому пути и определяет его место среди человечества. Он был уверен,

что придет время, когда мы оценим свое прошлое и извлечем из него

"плодотворные выводы" для нашего будущего. Только тогда, когда мы поймем

пройденный нами путь, мы действительно станем свободными и

равноправными с другими народами. И не будем спрашивать у других, что

нам делать и как нам жить. Все это сверхактуально и сегодня!

Но тот же Чаадаев предупреждал "перед лицом наших бедствий не разделять

стремлений разнузданного патриотизма, который привел страну на край гибели

и который думает вывести ее из беды, упорствуя в своих иллюзиях, не желая

признавать отчаянного положения, им созданного". Этот, ныне "совковый",

патриотизм мы тоже хорошо знаем.

Наше будущее - не на Западе и не на Востоке, оно в нас самих, в нашей

истории. Здесь - наши корни и наши начала. Здесь нам надо искать выход.

Здесь - ответы на наши вопросы. Здесь - наша судьба!

"Крымское время", 20 июня 1996 г.

ПРАВДЕНКО И ПЕТР ВЕЛИКИЙ*

От редакции: Главный редактор газеты "Голос Украины" Сергей Правденко опубликовал довольно пространную статью "Легендарный Севастополь. О городе, базе, славе. И не только о них".Недоброжелательную, весьма тенденциозную. В Крыму ее прочитали. Прочитали - и за голову схватились: пока еще такой грязной, откровенно русофобской интерпретации исторических фактов, да еще на столь высоком государственном уровне, не было. Самое интересное, факты не подтасованы, они лишь представлены в явно тенденциозном виде, что полностью раскрывает замысел автора: материал сделан по политическом заказу, накануне великих событий в России - выборов, на Украине - принятия Конституции. Удар по исторической памяти, попытка ее уничтожить -

это испытанный путь к победе над политическим противником. Кто этот "противник" - читателю объяснять, думается, не стоит.

Среди многочисленных комментариев насчет достаточно сложных

отношений между Украиной и Россией по поводу Крыма и Черноморского

флота обращает на себя внимание статья Сергея Правденко.

Исходя из общей установки на то, что для российского обывателя Украина

- "лакомый кусочек", Правденко, подобно Гераклу , берется за труд очистить

авгиевы конюшни российской исторической мифологии. Один из первых

мифов, которые он берется развенчать, это миф о славе и непобедимости

Черноморского флота и Севастополя. С сарказмом он описывает события

Крымской войны 1854-1856 годов: затопление кораблей Черноморской эскадры

в бухте Севастополя, "неумную" гибель российских адмиралов, в частности

Павла Нахимова, наконец, сдачу Севастополя - для того, чтобы с пафосом

воскликнуть: "Где же, скажите, в этой войне слава российского флота, где

неприступность российского флота, где неприступность Севастополя?!"

На этот вопрос достаточно ясно ответил в свое время участник

севастопольской трагедии Л.Н. Толстой: "Русский солдат умирал в Севастополе

не за город, а за родину". Не оспаривая здесь общеизвестную политическую и

военную бездарность Николая I, явившуюся причиной поражения России в

Крымской войне, следует, однако, заметить, что последующая история,

особенно Вторая мировая война, убедительно доказали, что борьба России за

выход Черноморского флота в Средиземное море стратегически была

правомерна. Интересно, знает ли автор статьи, какие национальные интересы

защищает сегодня 6-й флот США в Средиземном море?!

Что касается затопления судов в севастопольской бухте, то в любом

учебнике можно узнать, что в случае поражения Черноморской эскадры на

море город остался бы совершенно беззащитным. Хотя с современной точки

зрения ясно, что сама по себе многомесячная оборона Севастополя не была в

военном отношении оправданна. Вероятно, это понимали тогда и российские

адмиралы и офицеры, что не помешало им умереть с честью, вместе со своими

матросами-севастопольцами. Такова была всегда российская традиция: города

и крепости умирали, но "на милость победителя" не сдавались. Война - это не

парад победителей и "почетная сдача" побежденных, это всегда трагедия

народа. И иронизировать над этим кощунственно и безнравственно даже для

тех, кто отрекся от истории своего Отечества. Тот же Толстой писал: "Надолго

оставит в России военные следы эта эпопея Севастополя, которой героем был

народ русский".

В статье Правденко достается и Петру Великому как основателю

российского флота и Российского государства. Здесь он обзывается

"вурдалаком", "выродком", его жена Екатерина I - "обозной шлюхой",

Меньшиков - "выскочкой", сподвижники Петра - "вульгарными

приближенными" с "манерами казармы и борделя". "Шлюхой" названа и

Екатерина II. Отец Петра, царь Алексей Михайлович, при котором, как известно,

произошло присоединение Украины к России, обвиняется в нарушении

Переяславского договора за то, что "отдал" Польше Правобережную Украину .

Петр с Меньшиковым, по мнению автора, "залили кровью" Украину (вероятно,

имеется в виду поражение Карла XII под Полтавой, после которого гетман

Мазепа призвал своих подданных: "Тикайте, хлопцы!"). Вместе с тем, на крест

мученика возносится сын Петра Великого Алексей (не за то ли, что собирался,

как известно, после смерти отца отдать Украину Польше?).

Но известны ли нынешним "историкам" слова их украинского коллеги Н.

Костомарова, писавшего еще на рубеже веков: "Петр видел в сыне не просто

неспособного по умственным силам, он видел в нем не более и не менее, как

врага своей жены Екатерины, своих детей, своих приближенных и сотрудников,

всего, наконец, своего дела. И таким врагом, конечно, Алексей был..."?

Да, правители Российской империи, как и все правители в истории, не

были святыми. Они принадлежали своим эпохам и своим традициям. По этой

же причине вряд ли можно было бы занести в "святки" Богдана Хмельницкого

и Тараса Бульбу. Законы истории не совпадают, к сожалению, с законами

нравственности. Но морализировать историю - дело безнадежное. А вот

попирать, походя, исторические святыни народа считалось безнравственным

во все времена.

Что касается Петра Великого, то его исторический масштаб несоизмерим

с личной значимостью автора статьи, и он не нуждается в оправдании потомков.

Как писал Вл. Соловьев, "Эпоха преобразований", неразрывно связанная с

именем Петра Великого, составляет для нас средоточие русской истории...

Каковы бы ни были личные свойства и поступки Петра Великого, он своим

историческим подвигом возвращал Россию на тот христианский путь, на

который она впервые стала при св. Владимире".

Этот исторический экскурс понадобился автору статьи для того, что бы

сделать вывод: "Разговоры российских левых и российских правых о

Севастополе как городе "русской славы" и "обоснованные" таким образом

претензии на него как на -надцатую префектуру Москвы, критического анализа

не выдерживают". Отсюда пожелания России - "не строить фетиши о "городах

русской славы" на чужой территории". Здесь - ключ к пониманию замысла

всей статьи: слава Российского флота - это исторический миф, а Севастополь

- исконно нерусская территория, на которую у России нет никаких прав.

Правомерно в таком случае задать вопрос автору: а чьей, собственно,

исторической территорией является Севастополь? Права современной Украины

на Севастополь общеизвестно сомнительны, так же, как и права на

Черноморский флот, так как того факта, что киевский князь Владимир крестился

в Херсонесе, явно недостаточно, а правопреемницей Греции и Турции

[Византии и Порты], которым в течение нескольких веков принадлежал этот

город, Украина не является.

Севастополь вместе с Крымом Украина получила в подарок от той же

России в знак "дружбы" (порядочные люди, если разрывают дружбу,

возвращают подарки). Однако следует еще раз напомнить амбициозным

политикам, что история украинского народа на протяжении более чем трех

веков была неразрывно связана с историей России. Поэтому оплевывать эту

историю в угоду сиюминутной политической конъюнктуре - это, значит,

плевать в лицо своему народу .

"Крымское время", 4 июля 1996 г .

ПИРРОВА ПОБЕДА ПРЕЗИДЕНТА

Победа Ельцина не явилась сенсацией, так как уже первый тур показал,

что среди политического бомонда России нет достойных соперников. Победе

Ельцина в немалой степени способствовали т.н. "патриотические силы" во

главе с коммунистами, проведшими предвыборную кампанию так, что

потеряли голоса даже тех избирателей, которые голосовали за их кандидата в

первом туре.

Социально-экономическая программа "левых" очень напоминала

"основные направления" времен "развитого социализма". Треть россиян,

которые все-таки голосовали в первом туре за Зюганова, поддержали не столько

его "программу", сколько выразили протест против антинародной политики

Ельцина. Коммунисты имели все шансы выиграть эту президентскую

кампанию. Но, очевидно, эйфория от успеха на думских выборах прошлого

года раньше времени вскружила им голову . Они не поняли тех социально-

политических тенденций, которые имеют место сегодня не только в России, но

и во всем мире, где ортодоксальный коммунизм в форме "ленинизма-

сталинизма" постепенно и безвозвратно вытесняется социал-

демократическими программами, столь успешно осуществляемыми во

многих странах Европы.

Своим поражением коммунисты России преподнесли Ельцину

президентские полномочия на новый срок. А ведь предыдущее пятилетнее

правление этого человека представляет собой сплошную цепь ошибок и

трагедий. Его нравственный рейтинг в обществе был настолько низок, что до

последнего момента он не мог решиться на выдвижение своей кандидатуры

на пост президента. Этот человек несет личную ответственность за развал

Великой державы, расстрел последнего советского парламента, гибель и

страдания миллионов бывших соотечественников за пределами России. За пять

лет своего правления, Ельцин предал и "сдал" столько своих "соратников",

что они уже вполне могли бы создать элитарный клуб "бывших ельцинистов".

Ввязавшись в избирательную кампанию, Ельцин не имел не только конкретной

программы, но и своей партии с предвыборным штабом. То и другое ему

заменило правительство Черномырдина, которое по своей численности и

представительности на "местах" значительно превышало численность любой

партии нынешней России.

Только политически наивные люди могут называть Ельцина "демократом".

Природа его лидерства слишком напоминает диктаторские образы

латиноамериканского континента. Новая российская Конституция, о которой

почему-то все забыли во время выборов, закладывает юридические основы

диктаторства. Так что в "демократической" России к власти вновь пришел

человек, который как личность символизирует "новый курс" к диктатуре. А

привлечение в президентскую команду таких авторитарных личностей, как

Лебедь, и демонстративное дистанцирование от "либералов" типа Явлинского

еще раз подтверждают курс президентского корабля.

Но вряд ли Ельцин сам сможет осуществить "новый курс". Логика развития

социально-экономических процессов в России требует жесткого выбора в

пользу радикальных мер по концентрации промышленно-финансового

капитала под контролем международных и отнюдь не благотворительных

институтов. Это означает неизбежный отказ от предвыборных обещаний

"социально-ориентированных" программ, крутой разворот от нужд народа к

интересам "новых русских" и их заграничных покровителей, что чревато

обострением социального кризиса.

Потерпевшие поражение "национал-патриоты" не смогут смиренно

перейти в "легальную оппозицию", т.к. им уже сегодня принадлежит реальная

власть в стране через институты Федерального собрания и органов местного

самоуправления. С другой стороны, о себе напомнит достаточно

многочисленный электорат "национал-патриотов", который ничего и никого

"не забыл". Это не только около 30 миллионов тех, кто во втором туре

проголосовал за Зюганова, но и те 30 миллионов, которые вовсе не пришли на

выборы, тем самым явно продемонстрировав свое неприятие нынешней

власти. К ним добавятся и те, кто очень скоро разочаруются в новом "кумире"

- Лебеде. Это - взрывоопасный потенциал. Все будет зависеть от того, кто и

когда поднесет к нему "спичку".

Вряд ли из этого "хвороста" вспыхнет "гражданская война"... Российские

славяне советской закваски слишком аполитичны. Скорее всего, в России

начнется перманентный процесс "гражданского неповиновения", одним из

естественных направлений которого является "организованная преступность".

В этих условиях президент может оказаться в окружении морально

проигравшего преступникам правительства, и вынужден будет срочно набирать

новую команду и создавать новое окружение. Это неизбежно приведет к

ужесточению средств и методов управления. Ибо только российский Пиночет

сможет сегодня навести порядок в российском хаосе. Вряд ли Ельцин способен

сам выполнить эту задачу. Возможно, будет создан новый "регентский совет"

при президенте России, который и возьмет в свои руки управление страной в

ближайшее время. Не исключено, что состав этого "совета" удовлетворит обе

соперничавшие на выборах президента стороны. Возможно, проигравшие

вскоре окажутся победителями.

"Таврические ведомости", 19 июля 1996 г.

ДЕМОКРАТИЯ И МЕЩАНСТВО

"Нам больно сознаться, что мы живем в мире, выжившем

из ума, дряхлом, истощенном, у которого явным образом не

достает силы и поведения, чтоб подняться на высоту

собственной мысли. Нам жаль старый мир, мы к нему привыкли,

как к родительскому дому".

А. И. Герцен

Мы живем в эпоху победы демократии над тоталитаризмом в мировом

масштабе. И нам очень хочется быть приобщенными к этому столь

престижному миру демократии. Но что-то у нас не получается с ее досрочным

построением, и мы все еще продолжаем жить с головой, повернутой назад - в

прошлое.

Между тем, еще известный русский мыслитель XIX века А.И. Герцен очень

характерно описал феномен "нашей" демократии. В своей книге "Былое и

думы", говоря о царстве российского чиновничества, он писал, что оно

"раскинулось беспрепятственно", "без оглядки", "все участвуют в выгодах",

"кража становится res publica (общим делом)", "все меры правительства

ослаблены", "все желания искажены", и все это - "с видом

верноподданнического раболепия и с соблюдением канцелярских форм". Он

иронизирует по поводу тех "непрактических людей", которые наивно думают,

что "риторическими выходками о честности и деспотическим преследованием

двух-трех плутов, которые подвернутся, можно помочь такой всеобщей болезни,

как русское взяточничество".

Все дело в том, что демократия непосредственно связана с правами и

свободой личности. Герцен отмечал, что в "самые худшие времена

европейской истории" всегда присутствовало "некоторое уважение к

личности", "некоторое признание независимости", "некоторые права,

уступаемые таланту , гению"... "В этом невольном признании личности - один

из великих человеческих принципов европейской жизни", - считает он. "У нас

нет ничего подобного. У нас лицо всегда было подавлено, поглощено, не

стремилось даже выступить. Свободное слово у нас всегда считалось за

дерзость, самобытность - за крамолу, человек пропадал в государстве,

распускался в общине". Европейские формы администрации и гражданского

устройства превратились у нас в "чудовищный, безвыходный деспотизм". "В

России нельзя было жить ни одному человеку , понимающему сколько-нибудь

свое достоинство". В то же время, "избалованность власти", которая не

встречала никакого сопротивления, доходила до "необузданности", до

"опьянения самовластием".

Трудно отделаться от впечатления, что все это написано о нашем совсем

недавнем прошлом и даже о нашем настоящем, которое названо было

"тоталитарным режимом". Казалось бы, альтернативой ему должна явится

провозглашенная "демократия"!

Но вот, что писал о демократии А.И. Герцен: "Будущее, которое гибнет, не

будущее. Демократия - по преимуществу настоящее... Демократия не может

ничего создать, это не ее дело, она будет нелепостью после смерти последнего

врага, демократы только знают, чего они не хотят, чего они хотят, они не знают".

В демократии заложена "страшная мощь разрушения", но, как только дело

оборачивается необходимостью созидания, она теряется в "ученических

опытах", в "политических этюдах". Демократия, разрушая, "очищает место",

"отстраняет целый ряд лжи", но "действительного творчества в демократии

нет", поэтому у нее нет будущего, т.к. "будущее вне политики".

Обычно демократия ассоциируется с народом, с волею масс. Однако, по

убеждению Герцена, народные массы - это "стихии", они увлекаются

"темными инстинктами", "безотчетными страстями", упорно держатся за

прошлое, даже если оно "дурно". Но обвинять народ в этом "нелепо", потому

что он всегда прав, так как действует "по обстоятельствам своей былой жизни".

Поэтому народ как бы вне ответственности за то добро или зло, которое он

творит. Он иронизировал над европейским либерализмом, который "посадил

народ на трон" и, кланяясь ему в пояс, старался в то же время оставить власть

себе.

В современном мире все перевернулось. Место либералов прошлого века

заняли так называемые "левые", которые рьяно отталкивают перед "престолом

народа" новоявленных "демократов". Но те и другие добиваются одного и

того же: править этим народом его именем и вместо него. Это и называется

"демократией". Однако еще Герцен заметил, что "массы любят авторитет, их

ослепляет оскорбительный блеск власти, их еще оскорбляет человек, стоящий

независимо, они под равенством понимают равномерный гнет... Массы

желают социального правительства. Которое бы управляло ими для них, а не

против них... Управляться самим - им в голову не приходит". То есть - никакой

"демократии" самому народу не нужно. Управляй им "по справедливости", а

там хоть царь, хоть президент - все одно ("лишь бы человек был хороший!").

Именно это и есть мещанство, которое появилось в Европе как следствие

удавшихся и неудавшихся буржуазных революций на рубеже XVIII-XIX веков.

Уже Герцен увидел "признак умирания" Европы в распространении духа

мещанства. "Под влиянием мещанства все переменилось в Европе, - писал он.

- Политический вопрос... делается исключительно вопросом мещанским...

Жизнь свелась на биржевую игру... Все партии и оттенки мало-помалу

разделились в мире мещанском на два главных стана: с одной стороны, мещане-

собственники, упорно отказывающиеся поступиться своими монополиями, с

другой - неимущие мещане, которые хотят вырвать из их рук их достояние, но

не имеют силы, т.е. с одной стороны глупость, с другой - зависть".

Он называет мещанство "последним словом цивилизации", основанной

на безусловном "самодержавии собственности". "За большинством, теперь

господствующим, стоит еще большее большинство кандидатов на него, для

которых нравы, понятия, образ жизни мещанства - единственная цель

устремлений". Он считал мещанство "окончательной формой западной

цивилизации", но надеялся, что Россия, пройдя неизбежно "мещанской

полосой", устремится в поисках "нового устройства".

Получилось иначе. Россия, пройдя в XX веке через трагическую полосу

поисков "нового устройства", вернулась на путь господствующего мещанства,

которое собственно всегда и составляло большинство так называемого

"советского общества".

Как-то принято считать в нашей исторической науке, что Герцен

"ошибался". Нет пророка в своем Отечестве! Но сегодня его размышления о

демократии и мещанстве воспринимаются как архиактуальные. Жаль только,

что сегодня никто не читает Герцена. А именно он написал более века тому

назад: "Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они

освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче

выносить насильственное бремя власти, чем дар излишней свободы".

Мещанин никогда не будет свободным, мещанское общество никогда не

будет демократическим.

"Крымское время", 5 сентября 1996 г .

БЛИЗОК ЛИ БЕРЕГ ТУРЕЦКИЙ?*

Никто до сих пор серьезно не проанализировал истоки и перспективы

крымско-татарского движения. Между тем III курултай крымско-татарского

народа, прошедший летом в Симферополе, вызвал озабоченность, даже

большую, на фоне прочих громких событий в Крыму. Оставив в стороне

бесполезные сейчас споры о том, кто "первее" и "коренее" на полуострове,

обратим внимание только на некоторые факты.

Крымские татары - это этнос, который сформировался в результате

определенного сочетания исторического и "хорономического"

(ландшафтного) факторов. Это значит, что их родиной действительно является

Крым, и уходить им отсюда некуда, иначе они потеряют свою этническую

"автохтонность" (идентичность). Крымско-татарское движение есть одна из

ветвей современного мусульманского движения, которое активизировалось

сегодня во всем мире (Алжир, Афганистан, Иран, Югославия и др.). То есть

источник развития этого движения практически неисчерпаем. Тем более что

еще с XV века, когда Крымское ханство стало фактически провинцией Турции,

традиционно национальное движение крымских татар геополитически

ориентируется на свою бывшую метрополию, естественно, находя со стороны

Турции откровенную поддержку . На протяжении всей своей истории крымские

татары воевали против России. Эта антироссийская направленность и сегодня

не скрывается лидерами этого движения. И, несмотря на то, что крымско-

татарское движение не представляет собой единого монолита, а расколото, по

крайней мере, на две части - умеренно-национальную и радикально-

националистическую, - именно последняя пользуется поддержкой

националистических сил Украины (объединяясь с ними, опять же на

антироссийской основе).

Эти положения, - вполне аргументированные, - нетрудно найти в

официальных документах и заявлениях лидеров крымско-татарского движения,

в том числе и в материалах III съезда-курултая. И принимать их следует всерьез,

так как они выражают вполне достижимые цели: создание своего

национального государства, политический союз с Турцией и другими

мусульманскими странами, вытеснение славянского большинства из Крыма.

Известны и средства достижения этих целей - так называемые

"ненасильственные действия" (по существу - "гражданское неповиновение"),

провоцирование социально-политической напряженности и международная

политическая активность. Все это уже было продемонстрировано в течение

последних двух-трех лет в Симферополе, Феодосии, Алуште, Ялте и в других

_______________________________________________________________

*Статья опубликована под псевдонимом Семен Колесов.

местах.

Татарское национальное движение в Крыму представляет собой

совершенно реальную политическую силу , и не считаться с этим могут себе

позволить только политики-дилетанты. Оно заявляет о себе все больше не

только в Верховном Совете Республики Крым, но и в Киеве, где мнение его

лидеров давно уже не остается без внимания. Вполне реальны и перспективы

этого движения, которые стали особенно близки после победоносного

триумфа чеченских единомышленников в России. Стало ясно: если Россия не

смогла защитить своих граждан в своем же государстве, то вмешательство ее в

дела другого государства дальше словесных заявлений практически

маловероятно. Тем более что события в Югославии показали, что и страны

дальнего зарубежья, определяющие нынче международную политику , не

очень-то и прислушиваются сегодня к мнению некогда "великой державы".

Так что, перспективы впредь будут определяться главным образом развитием

отношений между крымско-татарским движением (меджлисом) и украинским

руководством. Фактически поддержка этого движения ощущается и сегодня.

Интересы националистического движения в Украине и Крыму во многом пока

совпадают. У них общие претензии к бывшему Советскому Союзу (а также и к

царской России), общие враги и друзья, общие цели. Так что если в Украине, в

конце концов, возобладает националистическая тенденция, то крымско-

татарскому движению будет обеспечено политическое покровительство на

самом высоком официальном уровне.

Более того, в Крыму нет политической альтернативы этому движению.

После запрета всех "крымских" политических партий меджлис фактически

остается единственной серьезной политической организацией в республике:

ни коммунисты, ни "шевьевцы"* не в состоянии оказать сколько-нибудь

значимое противостояние ему. Разрозненность пророссийского движения,

отсутствие национального инстинкта самосохранения у славянских и других

диаспор в Крыму , а также практически отсутствие крепкой государственной

власти на полуострове - все это позволяет предполагать вполне реальную

возможность возникновения на территории Крыма крымско-татарского

государства.

_______________________________________________________

*Партия Экономического Возрождения Крыма.

"Крымская газета", 26 ноября 1996 г .

УЧЕНЫЕ И ПРАКТИКИ О РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

"Национальные культуры в Крыму: состояние, проблемы, перспективы

развития" - так называется научно-практическая конференция, организованная

Министерством культуры совместно с Ассоциацией национально-культурных

обществ. Первая подобная конференция была проведена в 1993 году ("Культура

Крыма на рубеже веков - конец XIX и начало XX веков").

На конференции выступили генеральный директор Украинского центра

культурных исследований В.П. Подкопаев с докладом "Проблемы

комплексного проектирования культурных процессов в Крыму", профессор

А.Н. Семашко (г. Киев) с сообщением об особенностях социологического

исследования национальных культур народов Крыма в контексте украинской

культуры, зам. министра культуры Л.К. Белый, рассказавший о задаче

учреждений культуры по развитию национальных культур народов Крыма в

контексте основных направлений развития культуры в Крыму до 1998 года.

Во второй половине дня в зрительном зале кинотеатра "Симферополь"

состоялось заседание круглого стола. Довольно остро ставились вопросы о

состоянии и перспективах развития национальных культур в Крыму. Резкой

критике были подвергнуты некоторые некомпетентные публикации в газете

"Крымское время", пассивная позиция ВС Крыма, отсутствие должного

внимания к этим вопросам со стороны научных центров республики.

Речь шла о том, что сегодня культура должна дистанцироваться от

"политических разборок", как на государственном, так и на местном уровнях.

Вместе с тем так называемый "диалог" между представителями различных

национальностей в Крыму должен вестись на достаточно высоком

цивилизованном уровне, следует не только настойчиво отстаивать свои

национальные интересы, но и научиться понимать друг друга. Важный для

судьбы народа Крыма разговор о его многонациональной культуре имеет

смысл вести только на строго научной основе, для того, чтобы быть

услышанным своими оппонентами.

Нужно, прежде всего, договориться о едином содержании используемых

понятий. Так, например, острую дискуссию среди присутствующих вызвал

вопрос о так называемых "коренных народах" Крыма. В связи с этим

совершенно очевидна назревшая необходимость создания в Крыму

Республиканского научного центра культурных исследований, который взял

бы на себя координацию научных разработок актуальных проблем развития

национальных культур.

В создании такого Центра должно быть заинтересовано руководство

Республики, так как без этого все разговоры о программах развития

многонациональной культуры в Крыму бесплодны и бесперспективны. Так, к

сожалению, неоднократно приходится наблюдать, что многие научные

учреждения республики (которые на этот раз были даже заявлены в качестве

организаторов конференции), не проявляют сколько-нибудь серьезного

интереса к этим проблемам.

Попыткой преодолеть этот разрыв между теорией и практикой явилось

продолжение конференции в стенах Симферопольского государственного

университета. Здесь уже работа конференции проходила под эгидой Совета

молодых ученых и кафедры украинской и зарубежной культуры СГУ. На

заседаниях шла речь о проблемах материальной и духовной культуры народов

Крыма, Северного Причерноморья с античных времен до наших дней.

Конференция попыталась объединить интересы ученых и практиков; тех, кто

знает, что нужно сделать для сохранения этого уникального культурного

анклава, и тех, кто должен знать, как этого достигнуть с наименьшими потерями.

Время эмоциональных деклараций и непримиримых позиций уходит. Приходит

время трезвого научного подхода к тем проблемам, которые волнуют сегодня

всех живущих в Крыму.

"Крымская правда", 3 декабря 1996 г .

НАРОД И ВЛАСТЬ

В "КИ" от 22 января с.г. было опубликовано письмо Анатолия Иванова

из Феодосии под названием "Согласен ли с Бердяевым Платон?" Его автор

проводит мысль о том, что коммунизм сам по себе не так уж плох, как его

пытаются представить некоторые критики, среди которых немало "попов-

растриг" от марксизма. Дескать, беда лишь в том, что "идея коммунизма"

была неправильно применена на практике, что привело к "тотальному

террору" и "экономическому краху". Теперь надо отделить "зерна от

плевел", "извлечь из человеческой массы лучших", найти, так сказать,

"аристократов мысли" и от имени народа вручить им Власть. Правда,

автор все-таки вынужден признать, что этим "аристократам мысли" в

нашей среде уже неоткуда взяться.

Соглашаясь в целом с пафосом письма, нельзя не обратить внимание на

некоторые изначально ошибочные посылки автора. Так, А. Иванов ошибается,

полагая, что нет "серьезных научных разработок... теоретического

обоснования... отказа от марксизма". Они есть и вполне доступны - в любой

публичной библиотеке. Это, прежде всего недавно переизданные,

действительно ранее почти неизвестные советскому читателю, труды великих

отечественных мыслителей М. Бакунина, Н. Бердяева. А. Герцена, П.

Кропоткина, В. Соловьева и других современников зарождения марксизма и

его распространения в России (некоторые из них были лично знакомы с К.

Марксом, Ф. Энгельсом). В этих работах содержится вполне исчерпывающая

для сегодняшнего дня критика марксизма как политической доктрины и

убедительные аргументы против внедрения его в отечественный

общественный процесс. Так, например, марксистская концепция революции

была отвергнута в Европе еще в XIX веке после поражения Парижской коммуны.

И только в России, о которой Маркс и Энгельс отзывались весьма

пренебрежительно, их учение нашло столь фанатичных приверженцев.

Между тем "классики" марксизма не были ни основателями, ни

"апостолами" коммунистической идеи, так же как не им принадлежит

изобретение "социализма". То и другое было открыто задолго до их рождения.

У истоков "построения" модели "социалистического общества", как известно,

стоял и Платон со своей теорией "идеального государства", в основу которого

был заложен известный принцип: "от каждого по способности, каждому по

труду".

Правда, устроители "советского общества" забыли одну из заповедей

Платона, который предупреждал, что "невежественным гражданам нельзя

поручить ничего относящегося к власти, даже если они горазды рассуждать",

т.е. "кухарка" не может управлять государством!

Марксизм отличается от своих предшественников, прежде всего, методами

и средствами достижения цели. И здесь надо признать несомненную "заслугу"

К. Маркса, явившегося гениальным изобретателем в тиши своего кабинета

теории "диктатуры пролетариата" как апофеоза перманентной классовой

борьбы (правда, и эту идею он позаимствовал у другого революционера, но

об этом сейчас никто не помнит). Как известно, идея была заложена в

"Манифесте коммунистической партии", вышедшем в 1848 году и написанном

как воззвание этого "союза коммунистов". Но уже руководителям I

Интернационала (1864 г.) была понятна практическая нереальность такого

претенциозного документа. В результате "классики" марксизма вынуждены

были покинуть эту международную организацию рабочего движения в Европе.

Но "призрак коммунизма" отправился путешествовать по миру и, наконец,

забрел в Россию. Русских "марксистов" привлекла не столько

"коммунистическая идея" и даже не марксистская концепция "социализма"

(об этом почти ничего не говорится в работах первых русских марксистов),

сколько идея "диктатуры пролетариата". Именно эта идея давала ключ к

решению проблемы свержения существующего режима и прихода к власти.

Так родилась теория "социалистической революции" (тогда еще

"пролетарской"). Но создателем ее является отнюдь не В. Ленин, у него было

достаточно много предшественников.

И среди них - Петр Никитич Ткачев (1844-1886), которого впоследствии на

Западе называли "первым большевиком" и которому весьма благосклонно

относился позже В. Ленин (см. "Что делать?"). П. Ткачев считал, например,

что действующими лицами в революции является "мыслящее ничтожное

меньшинство", затем "образованное большинство" и, наконец, "народные

массы". Сознательное, умственно и нравственно развитое меньшинство

составляет "строго централизованную дисциплинированную партию,

призванную организовать заговор против самодержавия и захватить власть".

Задача партии - превратить народ из возможной революционной силы в

действительную. Именно "интеллигентному , революционно настроенному

меньшинству отводилась роль "внешнего толчка", развивающего

революционную инициативу народных масс.

Ткачеву также принадлежит идея революционного государства, которое

на другой день после революции должно стать "главной созидающей силой

нового общественного порядка". "Сгруппировавшись в боевую организацию

и поставив основной ее задачей захват политической власти, революционеры,

не упуская из виду цели заговора, не должны ни минуту забывать, что удачное

достижение этой цели неосуществимо без прямой или косвенной поддержки

народа". И далее: ближайшая цель революции должна заключаться в "захвате

политической власти", в "создании революционного государства". При этом

"государственный заговор является... если не единственным, то во всяком

случае главным и наиболее целесообразным средством к насильственному

перевороту".

Ткачев полагал, что обладающее властью меньшинство может заставить

"косное, рутинное большинство" перестроить свою жизнь "сообразно с его

истинными потребностями", не рассчитывая, не возлагая на народ "чересчур

больших надежд и упований". "Народ не в состоянии построить на развалинах

старого мира новый мир, который был бы способен прогрессировать,

развиваться в направлении коммунистического идеала"... потому при

построении этого нового мира он не может и не должен играть никакой

"выдающейся", "первенствующей" роли. Эта роль и это значение принадлежит

исключительно революционному меньшинству . "В своей реформаторской

деятельности революционное меньшинство не должно рассчитывать на

активную поддержку народа".

"Нечего говорить глупости, - писал Ткачев, - будто народ, представленный

самому себе, сможет сам наилучшим образом устроить свою судьбу... У нас

нет и не должно быть кумиров. Нам незачем коленопреклоняться перед

народом, возводить его на пьедестал... Тот не уважает свой народ, кто льстит

ему". Народ лишь "необходимый фактор социальной революции" для

разрушения "врагов революции" и "гнетущих его учреждений". Затем в дело

вступает "революционное меньшинство", которое опирается уже на

"консервативные силы народа".

Всякому непредвзятому читателю ясно, каким образом теоретические идеи

марксизма преломились в трагической практике русской "пролетарской"

революции, программа которой в своих основных принципах была изложена

уже в "ткачизме". В. Ленин лишь переложил основные идеи Ткачева на

современный политический язык в своей знаменитой работе "Что делать?" и

воплотил их в жизнь.

К. Маркс был блестящим экономистом, давшим науке анатомический атлас

классического капитализма. Ф. Энгельс - незаурядным философом-

популяризатором материализма, В.И. Ленин мог стать, вероятно, неплохим

юристом-теоретиком. Но все они занялись не своим делом - политикой,

"революцией", где оказались, что неизбежно для кабинетных ученых,

дилетантами. Но по иронии судьбы, их политические курсы перекрестились, и

в результате возник своеобразный симбиоз "русского марксизма"

("ленинизма"), который при своем практическом воплощении доказал всему

миру , что политическая доктрина, созданная в середине XIX века, не может

быть в принципе применима к экономическим и политическим реалиям XX

века.

Основной порок "большевистских" марксистов заключается даже не

столько в фанатической приверженности мифической идее "диктатуры

пролетариата", сколько в том, что эту "диктатуру" они осуществили как

диктатуру партии, точнее - партноменклатуры ("аристократов мысли и духа"),

что неизбежно привело к так называемому "культу личности" (по выражению

Н. Бердяева - "вождизму") и соответственно - к террору. Это было

закономерно: носителем диктатуры в обществе может быть или отдельная

личность ("бонапартизм"), или какая-либо политическая группа ("олигархия").

Когда же личная диктатура опирается на диктатуру политической организации,

выступающей от имени народа ("фашизм", например), то она непобедима...

до тех пор, пока эта партия не будет устранена от власти. Так что почти всегда

правление так называемого "избранного" меньшинства (или политической

"аристократии") заканчивается трагедией для народа.

Вместе с тем история не один раз доказала, что никакая идея, какой бы

прекрасной она ни была, не способна изменить сама по себе мир. Все попытки

устроить этот мир по великолепным принципам "римского права",

христианства, ислама и других учений завершились либо насилием, либо

поражением. По тем или иным умозрительным концепциям может жить

конкретный человек, определенная группа, какое-то сословие, наконец,

("рыцарский кодекс чести", например), но никогда не будет жить все общество,

а тем более - все человечество. Попытка навязать любому обществу какое-

либо учение рано или поздно обречена на провал. Общество - это не дом,

который можно построить по определенному плану. Нельзя "строить"

общество сообразно какой-либо идее, насколько бы теоретически

обоснованной она ни была. Единственным созидателем общественного

устройства является история, и она сурово судит тех, кто пытается время от

времени претендовать на ее роль. Это надо усвоить всем настоящим и будущим

"преобразователям" мира.

"Крымские известия", 25 февраля 1997 г .

ТЕНДЕНЦИОЗНОСТЬ ДОКТОРА ВОЗГРИНА

В ноябре 1996 года в крымскотатарской газете "Голос Крыма" (N42-

44) появилась статья доктора исторических наук Валерия Возгрина

"Этноконфликтная ситуация в довоенном Крыму (истоки, специфика,

последствия)", которая представляет собой продолжение его известной

книги "Исторические судьбы крымских татар" (М.,1992).

Можно было бы признать правомерным возмущение автора подчас

неоправданно жестокой и недальновидной политикой царского правительства

в Крыму , но совершенно несостоятельной с научной точки зрения является

его попытка перенести эту оценку на этнопсихологическую характеристику

всего русского народа, обвиняя его в шовинизме и геноциде. Народ не может

нести ответственность за своих правителей. Никогда колониальная политика

какого-либо государства не проводилась в интересах народа. И шельмовать

весь русский народ за те безобразия, которые творил царское правительство в

Крыму (на Кавказе, в Средней Азии и т.п.) так же неуместно, как обвинять весь

крымско-татарский народ в той жестокой политике, которую проводила по

отношению к славянам вообще властвовавшая элита Крымского ханства в XV-

XVIII вв.

Немецкий автор XVIII века Тунманн, с большой симпатией относившийся

к крымским татарам (и с откровенной антипатией к России, в частности к

Екатерине II), свидетельствует, однако, что Крымское ханство, фактически

находившееся с XV века под протекторатом Турции, разоряло и уничтожало

очаги славянской цивилизации и культуры, пока в XVIII веке не получило

достойный отпор со стороны объединенных славян (см: "Крымское ханство".

Симф., 1991). Известный украинский историк Николай Костомаров писал в

конце XIX века: "Бесспорно, что существование Крымского ханства, которому

кроме полуострова были подчинены на материке бродячие орды, готовые во

всякое время делать набеги на Русь, было одной из главнейших причин

медленного расселения русского народа на огромном материке средней и

южной Руси и плохого хода культурного развития вообще в русской стране".

("Исторические монографии и исследования" в 2-х кн., М.,1989) М.С.

Грушевский отмечал: "Борьба со степными ордами, служившая в течение

столетий причиной колонизационных передвижений украинского населения,

составляет славу и заслугу украинского народа перед историей европейской

культуры". ("Очерк истории украинского народа", Киев, 1990).

Так что присоединение Крыма к России в результате победы в русско-

турецкой войне, по международным нормам того времени, было правомерным

актом, что было закреплено и в соответствующем договоре, обеспечивающем

защиту государства со стороны его южных рубежей. Естественно, это вызвало

сопротивление крымских татар, точнее, их политических и религиозных

лидеров, которые оказались не у дел и "вдохновлялись" Турцией, потерявшей

столь "лакомый кусок" геополитического "пирога". Ну , так Турция в то время

и позже потеряла не только Крым, но и Балканы, и многое другое. В результате

Османская империя распалась. Таковы метаморфозы истории - империи рано

или поздно распадаются, на их обломках вырастают новые государства. И

никому не приходит в голову перекраивать их границы в угоду "ущемленному"

национальному престижу .

Да, известно, что в период с конца XVIII и почти до конца XIX века крымские

татары неоднократно пытались изменить ситуацию, поднимая восстания, после

которых, как правило, следовали массовые эмиграции, главным образом, в

Турцию. Особенно антирусское настроение крымских татар проявило себя во

время так называемой Крымской войны. Об этом можно судить хотя бы по

такому весьма авторитетному источнику, как книга Арсения Маркевича

"Таврическая губерния во время Крымской войны" (Симф., 1994). "Еще до

начала военных действий в Крыму настроение татар во многих местах губернии

было ненадежно. Они находились в постоянных сношениях с турками и

говорили, что придут французы и восстановят господство ислама в Крыму", -

сказано в книге.

Возгрин не прав, когда утверждает в своей статье, что экспансионистская

политика российского государства выражала "подсознательное стремление

подавить иные нерусские сущности", "сохранившийся здесь общенародный

ужас перед многообразием жизни". Тем более он не прав, когда в качестве

"примера" приводит свое собственное утверждение о якобы применении

русскими войсками при вступлении в Крым в XVIII "тактики выжженной

земли".

На самом деле эта тактика была присуща крымскотатарским войскам, когда

они проходили по чужой территории. Известный историк Украины А.Я.

Ефименко в своей "Истории украинского народа" (Киев, 1990) писала:

"Крымское государство сразу выяснило свою политику и неуклонно

придерживалось ее до самого конца. Политика эта была очень проста: жить за

счет своих христианских соседей - Московского и Литовского государств (в

которое тогда входила большая часть украинских земель - К.М.)". И далее:

"Русские невольники стали главной статьей оборота экономической жизни

Крыма: на них лежал производительный труд внутри полуострова и они

служили важнейшим предметом торгового сбыта". В эпоху феодального

средневековья даже христианские крестоносцы не отличались благородством

и веротерпимостью, все национальные "менталитеты" были в определенной

мере "экспансионистскими", так как тогда человечество еще не открыло

"интенсивный" путь социального развития. Поэтому оценивать события

далекого прошлого с позиций современного морализма ненаучно.

Другое дело, когда Возгрин обращается к фактам недавней истории, в

первой половине XX века, и пытается с этой стороны объяснить истоки

современной "этноконфликтной ситуации" в Крыму. Здесь уже автор не

стесняется в выражениях, и русский народ у него - "российские плебеи" (сам

он, надо полагать, относит себя к "нобилитету"). Считая установление

Советской власти в Крыму "захватом власти большевиками России",

"иноземной военной и идеологической оккупацией", он заявляет, что

"большевизм был чужд жизненным основам и национальной культуре

коренного народа". Именно так он пытается объяснить истоки "вооруженного

межэтнического конфликта", в результате которого "Крым затопило море

крови". "В Крыму , - утверждает он, - русские казнили коренной народ". Не

вступая в полемику по поводу того, кто действительно является "коренным" в

Крыму, стоит обратить внимание на то, что Возгрин признает сам факт

"вооруженного" сопротивления крымских татар Советской власти. При этом

он пытается оправдать это тем, что на полуострове при Советской власти якобы

"воцарилась культура смерти, тождественная ее российским истокам".

Русские называются не иначе как "зондеркомандой в Крыму" (примечательная

терминология!), они якобы ощущали свою "неполноценность" рядом с

"исполненными достоинства и открытости, взаимоуважения и высокого

чувства чести сынами Крыма".

Действительно, общеизвестно, что Советская власть по всей территории

Российской империи была установлена силой и удерживалась террором.

Такова природа всякой гражданской войны. В этом трагедия всех народов

России, и, прежде всего, русского, который понес огромные человеческие

жертвы по обеим сторонам фронтов этой войны. Кощунствовать по данному

поводу безнравственно.

В Крыму ситуация развивалась несколько иным образом. Как известно,

крымскотатарский меджлис и националистическая партия "Милли-Фирка"

поддержали Февральскую революцию и Временное правительство потому ,

что надеялись после развала Российской империи создать на полуострове свое

национальное государство (под протекторатом Турции). Это было записано в

Программе "Милли-Фирка" (см.: "Крымский музей", 1994, N1). Однако в

Украинской Раде эти намерения не вызвали восторга. Тогда крымско-татарский

курултай объявил себя правительством и в своей декларации заявил: "В виду

настойчивых посягательств Украины поглотить Крым, ничем с ней органически

и исторически не связанный, Крымское Краевое Правительство ставит своей

первой задачей... сохранение самостоятельности полуострова...". Для

достижения этой цели руководство крымско-татарского движения вступило в

сотрудничество с немецкой оккупационной администрацией, вплоть до

установления связи с Берлином. Один из руководителей, глава Мусульманского

исполнительного комитета, фактически военный диктатор Крыма, Джафар

Сейдемет заявлял: "Интересы Германии не только не противоречат, а, быть

может, даже совпадают с интересами самостоятельности Крыма". Глава

крымско-татарского правительства в 1918 г. генерал Сулькевич, как известно,

мечтал о возрождении Крымского ханства (надо полагать, в границах от

Буковины до Кубани).

Неудивительно, что эти идеи и мечты не получили поддержки ни у

командования "белой гвардии" в Крыму , ни у "союзнического" командования

войск, оккупировавших полуостров.

Возгрин "лукавит", когда утверждает, что "крымские татары никогда не

отличались выраженным национализмом", хотя он вынужден признать, что

"большевистский национализм" ускорил "созревание именно национального

самосознания народа".

Как отмечал Владимир Соловьев: "Национальное самосознание есть

великое дело. Но когда самосознание народа переходит в самодовольство и

самодовольство доходит до самообожания, тогда естественный конец для него

есть самоуничтожение".

Возгрин обвиняет Советскую власть в "дискредитации" крымских татар, в

их "русификации", "детатаризации", в уничтожении "крымских культурных

пластов", ломке "духовной оси нации" (?), наконец, в росте "шовинизма

антитатарской направленности, особенно на бытовом уровне". В качестве

доказательств он ссылается на "притеснение крымско-татарского

крестьянства", "шовинистическое разложение высшей номенклатуры",

"преследование" татарской молодежи в учебных заведениях и при устройстве

на работу, отправку в лагеря "выдающихся деятелей крымскотатарской

культуры и науки". Однако, если даже признать, что в определенное время это

действительно имело место и объяснимо конкретными политическими

обстоятельствами, то все-таки правомерно было бы задать вопрос автору: какая

народность или национальная община в Крыму имела "национальную"

привилегию избежать этих последствий тоталитарного режима в стране в целом?

Обострение межэтнической обстановки в Крыму, вынужден признать

Возгрин, отмечается в 80-90-е годы, когда началось массовое возвращение

крымских татар. Возвращались в своем большинстве не те татары, которые

были в свое время "депортированы" (сосланы), а их потомки во втором и

третьем поколении, которые большую часть своей жизни провели вне своей

"исторической родины", хотя и сохранили свою культуру и язык. Однако

следует помнить, что крымскотатарская культура сложилась и представляет

самоценность именно как составная часть всего этнокультурного конгломерата

народов Крыма. И потому ее судьба в современных условиях зависит от

способности адаптироваться к новым историческим реалиям.

Сегодня не надо доказывать, что всякая национально-этническая культура,

как и народ, ее носитель, имеет равное с другими право на существование, но

принципиально иное дело - какими средствами осуществляется это право.

Хотелось бы верить, что крымско-татарский народ достаточно мудр, чтобы

не позволить политическим авантюристам поджечь тот Дом, в котором он

живет, только потому , что в нем живут и другие народа. Пожар оставляет после

себя только руины и пепел.

"Крымские известия, 21 марта 1997 г .

НАЗАД - НЕ ХОЧЕТСЯ, ВПЕРЕД - НЕ МОЖЕТСЯ

К 80-летию Октябрьской революции

В этом году исполняется 80 лет Октябрьскому вооруженному восстанию,

которое впоследствии было названо социалистической революцией. Отмечая

этот юбилей, в свете последних событий в нашей бывшей "советской родине"

уместно было бы вспомнить, как все это происходило.

Дело в том, что Русская революция (Февральская) 1917 года застала вновь

(как и в 1905 году) большевиков врасплох. Это была действительно народная

революция, свергнувшая прогнивший и скомпрометировавший себя режим

царского самодержавия. После отречения царя власть в стране перешла законно

к Государственной думе и созданному ею Временному правительству до

созыва Учредительного собрания. Большевики оказались вне этой власти, они

потерпели поражение и на выборах в Учредительное собрание. Попытка

свергнуть Временное правительство в июле не удалась, и партия оказалась вне

закона. Ей грозило политическое небытие, то есть исчезновение с политической

арены, как многим другим малочисленным партиям. Так что ничего другого

не оставалось, как в полном соответствии с рекомендациями Бабефа и Блана

(от которых большевики всегда отрекались), прибегнуть к военному заговору

с целью свержения революционного правительства. Этот, по сути,

контрреволюционный переворот удался во многом благодаря поддержке

военных отрядов эсеров и анархистов (знаменитые "балтийские матросы").

Но штурма Зимнего не было, как не было и восстания как такового, (эта легенда

родилась позже).

Дальнейшее развитие событий вполне логично. Не получив поддержки

других революционных партий (с анархистами и эсерами большевики

расправятся позже), не признанная ни одной из цивилизованных стран (кроме

Германии!), Октябрьская революция, естественно, переросла в гражданскую

войну , а затем как неизбежное следствие - в политический террор. В результате

был создан некий политический монстр с привлекательной маской социализма,

скрывающей, в общем-то, обычное, но более жестокое эксплуататорское нутро

государственного капитализма. Был создан коммунизм для верхов и капитализм

для низов. Многомиллионная армия честных и преданных высокой идее

рядовых советских людей, умирающих на фронтах и в лагерях, надрывающихся

на гигантских "стройках коммунизма", подпирала этот дворец "Советской

власти", пока он не рухнул.

Сегодняшним апологетам государства "развитого социализма" не хочется

вспоминать о тех привилегиях, которые даровало им родное государство. И

дело не только в том, сколько миллионов представителей умного и

трудолюбивого народа погибло для утверждения этого государства, как

изощренно и жестоко уничтожалась интеллектуальная и культурная элита

общества во имя его сохранения, какие неоправданно огромные жертвы были

принесены для его спасения. Главное, что, в конце концов, стало ясно, что это

"общенародное" государство, постоянно унижая свой народ, обирая его и

насилуя, не в состоянии обеспечить ему достойное существование, защитить

его и гарантировать будущее его детям. В этом государстве насилие

существовало ради насилия (постоянная потребность иметь "врага" вовне и

внутри). Власть существовала только для Власти. На содержание этой Власти

тратились огромные средства. Все государственные институты (от системы

образования до правоохранительных органов) существовали только для того,

чтобы поддержать Власть на том пьедестале, на который она взгромоздилась.

Разумеется, для самосохранения Советская власть вынуждена была

подкармливать свой народ, но лишь настолько, насколько это позволяло ему

не вымирать и не бунтовать. Нужно признать, что государственно-

административная система, обеспечивающая бесперебойное

функционирование механизма под названием "социалистическое

государство", была надежной, потому что опиралась на два самых глубоких

чувства каждого человека: страх и веру . Это подкреплялось таким изысканным

политическим трюком, как "советская демократия". Еще М.А. Бакунин писал:

"Республиканское государство, основанное на всеобщей подаче голосов,

может быть очень деспотичным, даже более деспотичным, чем монархическое,

если под предлогом, что оно представляет общую волю, государство будет

оказывать давление на волю и свободное развитие каждого из своих членов

всей тяжестью своего коллективного могущества".

Сегодня альтернатива известна: либо назад - к "светлому прошлому", столь

родному для многих "коммунистическому тоталитаризму", либо вперед - вслед

за всем цивилизованным миром к созданию социально-экономических основ

гражданского общества. Все другое - лишь затягивание агонии. Но назад не

хочется, а вперед - не можется. Вот и топчемся на месте. Отсюда - беспредел

в экономике, политике, социальной и духовной жизни. Государство сегодня не

может обеспечить достойное существование человеку, защитить его от

уголовного террора и чиновничьего рэкета. И в то же время оно готово

обрушить всю мощь своей армии и правоохранительного аппарата на головы

и спины своих граждан, либо погребая их в огромной братской могиле, либо

возрождая психологию страха и безнадежности, столь знакомую по недавнему

прошлому.

"Крымские известия", 6 ноября 1997 г.

РУССКАЯ КУЛЬТУРА В КРЫМУ

ОБРЕЧЕНА НА ГИБЕЛЬ?

В конце мая в Симферополе в рамках Дней славянской письменности и культуры состоялся международным симпозиум "Крым в контексте восточноевропейской цивилизации (проблемы экологии культуры славянских народов), на котором прозвучало много интересных докладов, в том числе и профессора, доктора философских наук М.С. КОЛЕСОВА, с которым беседует наш корреспондент.

Ваш доклад, Михаил Семенович, называется "Русская культура в

Крыму: вчера, сегодня, завтра". Вернемся к тем временам, когда начинается

активное вовлечение Крыма в сферу русской культуры. Когда к Крыму возник

особый интерес российских литераторов и художников?

Начиная с 80-х годов XVIII века, культура нашего полуострова становится

предметом пристального изучения российских ученых. Здесь регулярно

начинают проводиться научные экспедиции и исследования.

В результате культура России оказывает определяющее влияние на

формирование культуры Крыма в XIX - начале XX веков. Русская культура в

Крыму поддерживала духовный менталитет крымского общества на достаточно

высоком общеевропейском уровне.

Но это ведь не говорит о ее привилегированности?

Отнюдь. Именно поэтому она и не вступила в противоречие с

существующими здесь другими национально-этническими культурами. Шел

процесс не культурной "колонизации", а естественной культурной интеграции

Крыма в культурное поле России. Трудно представить иной путь вхождения в

мировую культуру. Надо сказать, что ни одна из окраинных территорий России

не смогла столь органично воспринять русскую культуру , как Крым. Уже к

концу XIX века Крым принимался российским национальным сознанием как

неотъемлемая часть России, как ее культурный национальный символ.

Как изменилась культурная ситуация после 1917 года и гражданской

войны?

Во-первых, стала проводиться культурная политика, основанная на

приоритете национально-этнических культур, присутствующих в Крыму . Во-

вторых, сфера собственно русской культуры локально ограничилось средой

так называемого "русскоязычного населения", среди которого собственно

русские составляли довольно незначительное большинство в двух-трех городах

Крыма. В-третьих, культура Крыма (как и культура России) подверглась

длительному процессу "советизицаии", то есть фактически

"денационализации", и, прежде всего, "деруссификации". Так что по своему

этническому составу культура Крыма в то время представляла собой

культурный "интернационал", региональное "содружество наций", в котором

русская национальная культура занимала вовсе не главенствующее место.

И какая же сложилась ситуация за годы советской власти?

Культура у нас была представлена на трех уровнях одновременно. Первый

из них можно назвать "музейным". Благодаря чудом сохранившемуся

комплексу памятников культуры народов Крыма, в том числе и русской

культуры, полуостров представляет собой своеобразный музей под открытым

небом, что является немаловажным фактором культурной жизни. Но именно

это создает иллюзию сохраняющегося присутствия русской культуры в Крыму

(например, дворцово-парковый комплекс Южного берега Крыма). Второй

уровень можно назвать "презентативным". Это -советская "массовая

культура", запечатленная в архитектурных комплексах массовых

"микрорайонных" и поселковых застроек, в советской литературе,

кинематографе, радио и телевидении, печати - все это предназначено для

массового зрителя, слушателя, потребителя безотносительно его

национальности и его традиционной культуры. Примечательно, что сейчас,

когда эта ("советская") культура оказалась как бы невостребованной, в

образовавшуюся пустоту устремилась западная, - тоже "массовая", - культура

и весьма успешно, так как аудитория к этому была подготовлена именно

советской "интернациональной" культурой.

Одна идеологическая начинка сменила другую?

Вот именно!

Однако реальная культурная жизнь народа всегда осуществлялась на

третьем уровне - "бытовом", не так ли?

Безусловно. И основывалась, прежде всего, на обычаях, кухне, одежде,

этикете, языке общения. Так называемое "народное искусство" и есть основа

национально-этнической культуры. Разумеется, в процессе социального

общения (как это исторически имеет место в Крыму) народы и национальные

группы оказывают взаимовлияние друг на друга, также как оказывает на них

влияние "верхняя" ("презентативная") культура, - например, через

образование и средства массовой информации. И, тем не менее, национально-

этническая культура была вполне самостоятельной, сохраняла яркие

особенности, не отрывалась от своих корней. Подрыв этих корней ведет

неизбежно к умиранию всего дерева культуры.

Вы хотите сказать, что сохранявшее в XIX- начале XX века свое лицо в

многонациональном комплексе культур, русское население Крыма за

советское время его, по сути, утратило? Притом, что другими этническими

группами оно сохранено...

К сожалению, это так. Русское население Крыма превратилось постепенно

в "маргиналов", лишившихся своей собственной национальной культуры (даже

язык общения стал "советским" по тем "новоязам", которые его "обогатили").

Это и внесло существенные изменения в распределение ролей на сцене

крымской культурной жизни?

Конечно. Сегодня мы являемся свидетелями особой, но хорошо известной

в мировой истории ситуации. Достаточно вспомнить судьбы античной,

византийской, готской, итальянской культур в Крыму , исчезнувших практически

бесследно в результате геополитического катаклизма. Искусственно

поддерживаемый оптимизм относительно судьбы русской культуры в Крыму

объясним не только политическими мотивами, но и ностальгическим

стремлением выдать желаемое за действительное. Сюжеты истории не

проигрываются заново, они не имеют дублей. Исторические судьбы культуры

определяются не намерениями и подвигами ее подвижников, а объективными

факторами развития конкретных событий в конкретных условиях.

Какие из этих факторов, на Ваш взгляд, наиболее существенны?

Прежде всего, следует назвать относительно изолированное (автономное)

существование этноса или национальной группы, позволяющее сохранить в

основе своей неизменной традиционную культуру (например, немцы,

болгары, крымские татары). Во-вторых, наличие материально-экономической

базы функционирования этой культуры (школы, театры, издательства,

культурно-религиозные центры). В-третьих, наличие постоянной действенной

связи с культурной метрополией, позволяющей поддерживать современный

уровень культурной жизни, избегать ее "консервации". Так, благодаря наличию

этих факторов сохраняются национально-этнические культуры в Европе и

Америке.

Только при таких условиях национально-этническая культура имеет шанс

исторического выживания. В противном случае она обречена на ассимиляцию.

При этом происходит не процесс синтеза (слияния), а процесс диффузии, то

есть исчезновения одной культуры в другой.

Если посмотреть на сегодняшнюю культурную ситуацию в Крыму с точки

зрения тенденции этих факторов, какие просматриваются перспективы?

"Резервации" русской культуры. И хотя психологически представить себе

это пока трудно, поскольку все еще мы - русские - смотрим на мир сквозь

очки "великорусского" стереотипа, но игнорировать это было бы крайне

непредусмотрительно.

На чем основан такой пессимизм?

Во-первых, русское население Крыма не представляет собой

организованную национально-этническую общину, в рамках которой в

современных условиях могла бы сохраняться и развиваться русская

национальная культура. Во-вторых, материально-финансовые средства на

развитие собственно русской культуры (финансирование образования, науки,

культурных центров, издательств) преднамеренно ограничивается

государством. В-третьих, в силу известных политических причин отсутствует

действенная связь с культурной метрополией, то есть с Россией, что сказывается

на характере поступления художественной и научной литературы, культурного

и информационного обмена, развития личных контактов и так далее. Все это и

ставит под вопрос выживание русской культуры в Крыму и ее будущее.

Интервью взяла Л. Обуховская.

"Крымская правда", 25 июня 1998 г .

КОРНИ ЖИЗНИ

Российский фактор как особенность развития Севастополя

Научно-практическая конференция "Севастополь на пороге XXI века: уроки реформ и стратегия развития", состоявшаяся накануне нового года, стала заметным событием в жизни города, поскольку впервые городские власти и ученые самых различных профилей знаний собрались вместе для обсуждения темы, столь важной для будущего Севастополя и его граждан. Влиянию российского фактора на развитие Севастополя был посвящен доклад доктора философских наук Михаила Семеновича Колесова, приводимый с некоторыми сокращениями.

Севастополь со дня своего рождения никогда не был ни турецким, ни

татарским, а всегда исключительно российским городом. Когда более 200 с

лишним лет назад в Ахтиарскую бухту вошла эскадра русских кораблей, на

пустынном берегу находился лишь небольшой рыбацкий поселок, а

легендарный Херсонес уже несколько веков лежал в руинах.

Славная и трагическая история Севастополя принадлежит истории

российского, а в XX веке - советского государства. Это запечатлено в его

памятниках, соборах, домах и улицах. Севастополь - исторический памятник

российской государственности.

Чрезвычайно важным фактором в этом отношении является то, что

Севастополь - родина российской патриотической гордости - Черноморского

флота, и исторически город строился как российская военно-морская крепость.

Поэтому на будущее Севастополя всегда будут влиять его российские

исторические корни.

История из поколения в поколение формировала особый севастопольский

менталитет, характерный для большинства жителей города. Этот довольно

сложный психологический феномен характеризуется рядом черт. Среди них -

обостренное чувство государственности, чувство сопричастности и

ответственности за судьбу государства. Это и постоянное ощущение

"границы", "рубежа", где заканчивается "российская земля", и где "за нашей

спиной своей земли нет". Это еще и внутреннее осознание людьми

"одиночества", понимание того, что город находится на "окраине" государства

и, как не раз показывала история, может быть забыт своей страной,

правительством, народом, оказаться одним на один со своими жизненными

проблемами. Так, увы, было. Поэтому севастопольцы привыкли надеяться,

прежде всего, на себя, не очень-то веря в клятвенные заверения центральной

власти, где бы она ни находилась: в Москве или Киеве.

Второй составляющей "российского фактора" является экономическое

развитие города, а точнее те проблемы, с которыми он сталкивается.

Севастополь как промышленный центр сложился в качестве неотъемлемого

звена экономической системы, при этом преимущественно той ее части,

которая сегодня называется ВПК. Кадровый состав промышленного и

городского управления, система образования и социальной службы города,

да и многое другое, от чего зависит непосредственно жизнь его населения, -

все было подчинено цели развития военно-промышленного потенциала

страны.

Сегодня Украина не нуждается в сохранении такого экономического статуса

города, чему есть объективные и субъективные причины. Но не надо быть

искушенным в политэкономии, чтобы понимать - тотальная и скорая конверсия

всего промышленного комплекса города нереальна, и в ближайшей

перспективе (во всяком случае, при жизни нынешнего поколения) невозможна.

Перед городом стоит жесткий выбор: либо продолжать пытаться, по-

прежнему, любыми средствами (в том числе и такими гипотетическими как

иностранные инвестиции) задержать резкое снижение жизненного уровня

населения, 80% которого живут в бедности, либо искать свой собственный

выход. Очевидно, что из дальнего зарубежья никто бросать спасательный круг

городу не спешит. Поэтому единственный путь, который открыт сегодня, это

путь на "север" - привлечь современную Россию к участию в возрождении

города в том его качестве, каковым он является де-факто. Севастополь никогда

не будет ни курортной Ниццой, ни текстильным Иваново, ни торговым

Гамбургом. Севастополь либо останется Севастополем, либо уйдет на дно

истории подобно Херсонесу .

Третья составляющая "российского фактора" Севастополя - его культура,

которая складывалась на протяжении двух веков и которой пронизана вся его

атмосфера.

Севастополь, как и Петербург , - это музей под открытым небом. Трудно

назвать какого-либо известного писателя и поэта, художника и музыканта,

архитектора и ученого, который хотя бы раз в своей жизни не побывал в Крыму

и Севастополе - культурной Мекке России XIX века. Многие деятели

российской культуры подолгу жили и творили здесь, оказав определяющее

влияние на формирование духовной ауры города и на не одно поколение

севастопольцев.

В отличие от некоторых других городов Крыма, в Севастополе никогда

никакая другая культура (ни греческая, ни татарская, ни армянская, никакая-

либо иная) не занимали значительного места в духовной жизни сообщества,

хотя здесь жили и сохраняли элементы своей национальной культуры

представители многих народов полуострова.

Интегрирующим элементом российского культурного фактора является

русский язык - общепризнанный язык межнационального общения в Крыму ,

объединяющий в том числе и его творческую и научную интеллигенцию, -

создателей и хранителей культурных ценностей на полуострове и в городе.

Исторически культура в Севастополе, в том числе и образование,

сформировалась на основе русского языка. Изменить это сейчас - то же самое,

что пытаться заменить фундамент многоэтажного здания, надеясь не затронуть

само здание. Опять же, Севастополь - не Львов и даже не Киев или какой-либо

другой город Украины, где возрождение украинской культуры на основе

распространения украинского языка является тоже длительным, но все-таки

реальным процессом, так как может опереться на определенные исторические

традиции и этническую основу. В Севастополе эта основа и традиции -

российские, и изменить радикально здесь что-либо можно, лишь подрубив

глубоко ушедшие в историческую почву корни дерева культуры, без которых

оно просто умрет.

Отсюда - четвертая составляющая "российского фактора" в Севастополе

- демографическая. Так называемый "русский вопрос" - это проблема не

политическая и даже не культурно-идеологическая, а социально-

демографическая. Она связана с той частью населения, которая в статистике

называется "русскоязычной". Хотя многочисленные публичные споры и

политические спекуляции по этому вопросу подчас ненаучны и демагогичны,

"русский вопрос" в Крыму, и тем более в Севастополе, существует, как

существует "украинский вопрос" в Канаде, "палестинский вопрос" в Израиле

и т.д. Но, насколько известно, в Украине и в Крыму никто этим вопросом всерьез

не занимается.

Однако Севастополь не может ждать решения этого вопроса "сверху",

потому что народ, в подавляющем своем большинстве "русскоязычный", рано

или поздно решит его "снизу" так, как он привык решать такие вопросы в

истории.

И, наконец, пятая составляющая "российского фактора" - геополитическая.

При выходе из Средиземного моря в Атлантику стоит город Гибралтар,

официально принадлежащий Великобритании, где находятся ее военно-морская

и воздушная базы. Но считается, что Гибралтар принадлежит Испании, с

которой связан многими экономическими нитями. На самом деле Гибралтар

является экономически независимым от обоих государств городом и

процветает за счет привлечения предпринимателей со всей Европы, так как

является раем для налогоплательщиков.

Сегодня Севастополь де-факто принадлежит Украине. Но это не значит,

что Севастополь обречен стать захудалым провинциальным городом на

окраине Украины, подобно заброшенным военным гарнизонам. У него

есть реальный шанс стать "Крымским Гибралтаром".

Таким образом, "российский фактор" в развитии Севастополя - это его

история, экономика, культура, население и, наконец, его статус. Решая

проблемы Севастополя, городская администрация должна учитывать все это

и вносить необходимые корректирующие "поправки" в общегосударственные

планы и программы.

"Флаг родины", 10 февраля 2001 г .

"РУССКАЯ ИДЕЯ" И КУЛЬТУРА КРЫМА

Пожалуй, никогда проблема русского национального фактора в обществе

не стояла так остро, как сейчас в Крыму . О ней здесь говорят много, но пишут

очень мало; точнее - совсем не пишут. Между тем сегодня любой

здравомыслящий политик должен в своих стратегических и тактических

расчетах исходить не из старых советских идеологических штампов "дружбы

народов", а из реальной ситуации очень сложных "межнациональных

отношений". К сожалению, в современном общественном сознании все еще

отсутствует понимание сущности "национального феномена".

Известный русский философ Николай Александрович Бердяев в свое время

в книге "Судьба России" (1918 г. ) определял "национальность" как

"индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование

человечества", как: "ценность, творимая в истории". При этом он подчеркивал,

что проблема "национальности" не есть социальная проблема, а "проблема

конкретной культуры". Отсюда, борьба за свою "национальность" - это борьба

за свою культуру .

Можно было бы привести достаточно аргументов для развития той мысли,

что понятие "национального" связано, прежде всего, с самобытностью

культуры. Исходя из этого, всякая постановка "национального" вопроса

должна основываться, прежде всего, на культурном факторе, а лишь только

затем - на социально-политическом. Исторический опыт показывает, что те

государства, которые сформировались на основе межнациональной

культурной интеграции, представляли прочные политические системы, и,

наоборот, те многонациональные государства, которые были

"консолидированы" под единой политической "крышей", быстро

разваливались. Судьба Советского Союза в этом отношении показательна.

В связи с этим сегодня вновь возрождается интерес к так называемой

"русской идее", которую впервые попытались сформулировать русские

мыслители начала XX века. Так, Н.А. Бердяев отмечал, что "русские почти

стыдятся того, что они русские", что русскому народу не свойственен

"агрессивный национализм", "наклонности насильственной русификации".

Русский не презирает другие народы. "В русской стихии поистине есть какое-

то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам".

Русская интеллигенция всегда с отвращением относилась к национализму и

гнушалась им.

"Русская идея" всегда была идеей межнациональной культурной

интеграции. Русская культура, оставаясь культурой русского этноса, всегда

была открыта для восприятия других культур. Другой русский мыслитель И.А.

Ильин утверждал, что "русская идея ... есть идея свободно созерцающего

сердца".

Применительно к Крыму , следует подчеркнуть, что здесь демографическое

сообщество складывалось веками как многонациональный конгломерат. Здесь

сформировался особая полиэтническая общность, был выработан особый

культурный менталитет, одним из отличительных признаков которого является

межнациональная толерантность. В Крыму никогда не было "коренных" и

"некоренных" национальностей, ни одна из национальностей не имела

легитимного приоритета. Но в определенное время (XIX- начало XX вв.)

русская культура сыграла определенную интегрирующую роль в Крыму , что

сегодня некоторые "самостийные" историки пытаются отрицать.

Этнокультурные тенденции развития Крыма заложены как бы на пяти

исторических пластах, которые подобны археологическим уровням: греко-

скифский (таврский) (VII-I вв. до н.э.), понтийско-римский (I в. до н.э .- IV в.

н.э.), византийской-европейский (готской) (IV-XIII вв.), тюрско-татарский

и итальяно-ренессансский (XIII-XVIII вв.), и российкий (конец XVIII - начало

XX вв.).

Эти этнокультурные пласты выделены, конечно, условно ввиду того, что,

история культуры Крыма не совпадает ни синхронно, ни типологически с

историей народов, в то или иное время пребывавших в этом регионе. Многие

народы не внесли заметного вклада в культуру Крыма и исчезли с его

территории бесследно. Наконец, Крым на протяжении своей более чем

трехтысячилетней истории цивилизации настолько часто подвергался

опустошительному уничтожению культурных памятников, что это не позволяет

адекватно оценить культурный вклад каждого этноса.

Образование в XV веке Крымского ханства (татары появились в восточном

Крыму в XIII веке) явилось тем рубежом в истории Крыма, за которым остались

древняя, античная и средневековая культуры, памятники и следы которых были

окончательно уничтожены. Немецкий автор XVIII века Тунманн в своей книге

"Крымское ханство" писал: "Ко времени воцарения в Крыму Менгли-Герая

на полуострове было мало жителей татар. В результате войн, которые он вел

со своими соплеменниками на Волге, он приводил с собой в Крым много

тысяч ногайцев, которых заставлял там селиться. Крымские татары составляют

ветвь многочисленного тюркского племени, хотя и смешались сильно с

монголами..." Это утверждение позволяет сделать вывод, что "крымские

татары" изначально не были единым культурным этносом, а представляли,

даже в XV веке, этнический конгломерат ногайских (приволжских) племен и

"монгол", то есть племен, пришедших с Дальнего Востока в XIII веке. Поэтому

они не могли быть носителями какой-то определенной этнической культуры.

Известный украинский историк Н.И. Костомаров писал: "Бесспорно, что

существование Крымского ханства, которому кроме полуострова были

100

подчинены на материке бродячие орды, готовые во всякое время делать набеги

на Русь, было одной из главнейших причин медленного расселения русского

народа на огромном материке средней и южной Руси и плохого хода

культурного развития вообще в русской стране". Это продолжалось до XVIII

века, когда "крымские татары" получили достойный отпор со стороны

объединенных славян.

В связи с этим обращает на себя внимание откровенно русофобская

позиция В. Е. Возгрина ("Исторические судьбы крымских татар", М.,1992 г.).

Он пытается оправдать грабительскую политику Крымского ханства по

отношению к славянам на протяжении веков тем, что якобы "войны Крымского

ханства были лишь следствием острого конфликта, который продолжал

углубляться по мере продвижения русских на юг", т.е. "в целом порождались

безудержной московской агрессивной экспансией". И далее: "...Потенциал

агрессивности, идеология экспансии были у России уже тогда на уровне,

Крыму совершенно несвойственном. Поэтому именно Россия еще в XVII веке

заявила без малейшего смущения о своей готовности захватить соседнюю

страну и стереть даже память о народе, некогда ее населявшем..."

Такое впечатление, что до XVII века миролюбивые "крымские татары" не

разоряли постоянно на протяжении трех веков земли Московского государства,

не сжигали дважды полностью Москву и не они, угрожая Москве, вынудили

даже Ивана Грозного выплатить им унизительный огромный "выкуп".

Да, действительно, ситуация для Крымского ханства резко изменилась в

середине XVII века, когда оно потеряло своего главного и единственного

союзника - "запорожское казачество", которое гетман Хмельницкий "сдал

под руку" Москвы. И, несмотря на то, что "казачество" впоследствии

неоднократно поддерживало крымско-татарские набеги на польские

(правобережные украинские) земли, а крымско-татарские отряды нередко

поддерживали выступления "казачества" против "московской" администрации,

(мятежный сын Богдана Хмельницкого Юрий, получивший образование в

Бахчисарае, также как и позже предавший Петра Первого гетман Мазепа,

бежали к крымскому хану), постоянный военный союз "крымцев" и

"запорожцев" распался. Первые походы на Крым русских "стрельцов" под

командованием князя Голицына, фаворита Софьи Романовой, были неудачны.

Петру Первому не удалось удержать морскую крепость Азов и построить

флот на Азовском море. Впервые русские войска под командованием Миниха

вошли в Крым при Анне Иоанновне. Но тогда не ставилась цель захвата

полуострова и уничтожения Крымского ханства, и русские войска вернулись

в Москву. Но этот поход окончательно изменил отношения между Москвой и

Крымом. Отряды крымских татар уже значительно реже "гуляли" за

Перекопом. В Крымском ханстве началась династическая "смута", в которую

101

активно вмешивалась Турция.

8 апреля 1783 года, в результате победы России над Турцией, рескриптом

Екатерины II Крым и Кубань были присоединены к России. Указом 1784 года

была образована Таврическая губерния. "Воссоединение с Россией сразу же

коренным образом изменило лицо Крыма, - отмечал историк П.Н. Надинский.

- Он словно воспрянул из болота трехвекового прозябания". Присоединение

Крыма в результате победы России в русско-турецкой войне, по

международным нормам того времени, было правомерным актом,

обеспечивающим защиту государства со стороны его южных рубежей. Но это

вызвало сопротивление политических и религиозных лидеров крымских татар,

которые "вдохновлялись" Турцией, потерявшей столь "лакомый кусок"

геополитического "пирога". Но Турция (Османская империя), в конце концов,

потеряла Кавказ и Балканы, и как империя исчезла навсегда.

Возгрин вынужден признать, что "в Крыму этих лет царил полный хаос,

источником которого были обострения отношений между бейскими и ханскими

родами". Однако он тут же заявляет, что со вступлением русских войск

"началось великое ограбление крымского народа, в ходе которого почти все

досталось царским чиновникам и их приближенным". Он утверждает, что

"политика России в Крыму конца XVIII - первой половине XIX вв. была

типично колонизаторской, нанесшей колоссальный вред как экономике, так и

национальному самосознанию и культуре этноса... Победители опустошили

страну, вырубили деревья, разломали дома, разрушили святилища и

общественные здания туземцев, уничтожили водопроводы, ограбили жителей,

надругались над татарским богослужением, выкинули из могил и побросали в

навоз тела их предков и обратили их гробницы в корыта для свиней, истребили

памятники старины", и, наконец, "установили свое отвратительное крепостное

право".

На неискушенного в истории современного читателя эти строки могут

произвести сильное эмоциональное впечатление. Но, с научной точки зрения,

это - ничто иное, как фальсификация. Дело в том, что Возгрин при подобного

рода инсинуациях либо вообще не указывает на документальные источники,

либо источники, на которые он ссылается, относятся уже к "нашему" времени,

то есть никак не могут рассматриваться как "первоисточники". Между тем, из

других документов известно, что, действительно, во время военных действий

между русскими и турецкими войсками в конце XVIII в. на полуострове

некоторые села и города подвергались разграблению. Это, - к сожалению,

неизбежное следствие любой войны. Но в данном конкретном случае известно,

что делалось это не русскими войсками, а самими татарскими отрядами (в

качестве мстительной меры), воевавшими по обе стороны фронта. Это

признается многими, в том числе и европейскими, историками.

102

Ненаучной предвзятостью может быть объяснено утверждение Возгрина

о том, что "в национальной политике, проводимой в эту эпоху царским

правительством в Крыму , отчетливо видны начала, осознанного и позднее, в

годы Крымской войны, и после нее теоретически "обоснованного" шовинизма

и практического геноцида". Хотя, опять же, он вынужден признать, что

"уничтожение национального достояния огромной культурной и

исторической ценности, этот акт беспринципного вандализма [изъятие у татар

всех старинных рукописей муфтием Сеит-Джелил-эфенди в 1833 г., -М.К.], стало

возможным лишь при помощи выродков татарского народа, манкуртов,

которые увы, встречаются в любой нации". Иначе говоря, если и уничтожалась

каким-то образом татарская культура в Крыму, но отнюдь не волей русской

администрации и армии, а в результате жестокой борьбы между собой татарских

кланов. Хотя масштабы такого "уничтожения", в сравнении с тем, как была

полностью уничтожена тысячелетняя крымская цивилизация с приходом на

полуостров татар и турок, (достаточно напомнить Херсонес и Мангуп),

преднамеренно преувеличены. Так, например, библиотека татарских

рукописей, о которых идет речь у Возгрина, была отправлена в Санкт-Петербург

по просьбе самих крымско-татарских религиозных лидеров в виду реальной

угрозы ее похищения и вывоза в Турцию. Она до сих пор цела и невредима.

Кроме того, ни один "город" не был сожжен, ни одна мечеть не пострадала

после окончания военных действий, по той простой причине, что никаких

"городов" (в европейском понимании) на полуострове уже не было задолго

до прихода русских войск. Херсонес, Пантикопей и Неаполь Скифский, также

как и небольшие "города" восточного и южного побережья, уже на протяжении

веков представляли собой необитаемые развалины. А турецко-татарские

"дворцы" и "мечети", в том числе "Бахчисарай", к тому времени были в

полуразрушенном состоянии по причине своей обветшалости. Крымское

ханство к концу XVIII века находилось на стадии стагнации и культурной

деградации. Это подтверждают многие современники, в том числе и

иностранцы.

"Геноцидом" Возгрин называет эмиграцию крымских татар в Турцию

после их неоднократных восстаний (несмотря на то, что во время них массовых

репрессий царская администрация не применяла). Особенно обострилась

ситуация во время и после Крымской войны (1853-1955). Несмотря на

достаточно широкую, даже по нынешним временам, культурную и

административную автономию, крымские татары, в лице своих политических

и религиозных лидеров, оказались, действительно, "клятвопреступниками,

только и ждущими удобного случая, чтобы вонзить нож в спину "белому

царю" (Возгрин). И хотя Возгрин пытается оправдать их, утверждая, что "татары

не выразили ничем своего недовольства против русских властей, что они за

103

весь период Крымской войны не заслуживают ни малейшего упрека", и, что

обвинения крымских татар в измене - это дело "петербургских публицистов".

Тем не менее, факты говорят об ином.

На первом этапе вторжения союзнических войск на полуостров, когда

русские войска сдерживали их натиск, крымские татары, особенно простой

народ, помогали русским (лошадьми, продовольствием, уходом за раненными

и пр.). Но, отношение татар к русским резко изменилось после того, как

изменилась военная ситуация под Севастополем, они стали активно

сотрудничать с оккупантами, в том числе создав конные карательные отряды,

нападавшие на русские санитарные обозы и тылы.

Так что, массовый исход крымских татар из Крыма после войны был вполне

объясним. Возгрин достаточно откровенен: "Массовое обезземеливание,

закрепощение, полный отрыв от центров всемирной мусульманской культуры,

вот что обрели они, утратив покровительство Турции". Однако он циничен,

когда проводит исторические параллели: "Если огромная Россия потеряла в

Крымскую войну несколько десятков тысяч человек, то маленький полуостров

- более полутораста тысяч, более половины своего населения", так что "Крым

после ухода татар - это дом после пожара". Цинизм русского писателя здесь

очевиден в том, что в одном случае он называет цифру погибших русских, а

во втором, - цифру выехавших беспрепятственно в Турцию татар.

Ложь автора состоит в том, что он прекрасно знает, что татары никогда не

составляли большинство (и, прежде всего, экономическизначимое) населения

полуострова. По переписи населения на начало XIX века в Крыму 42,2 %

составляли украинцы, 27,9 % - русские, 13 % - татары, 5,4 % - немцы, 3,8 % -

евреи, остальные - болгары, греки, белорусы, поляки, румыны, крымчаки,

турки и другие. Так что "массовые" эмиграции татар в первой половине XIX

века никак не могли повлиять на состояние экономики и хозяйства полуострова.

Тем более, что выехало относительное меньшинство татар по сравнению с

оставшимся большинством. Остались те, кому незачем было уезжать.

Но татарская эмиграция все-таки изменила демографическую ситуацию.

Население полуострова к 1897 году увеличилось до 547 тысяч человек, а

население городов - до 190%. Естественно, это увеличение происходило за

счет иммиграции славянского населения, преимущественно из южных и

центральных областей России. Правительством поощрялась иммиграция

иностранцев, прежде всего, немцев, которым предоставлялись бесплатно

большие участки земли. После войны полуостров стал активно развиваться.

В связи с этим Возгрин заявляет, что после войны усиливаются

"религиозно-экономические преследования" татар русскими властями.

"Поощряемый властями, в Крыму начался дикий разгул антитатаризма... В

конце 70-х гг. озверевшие переселенцы устраивали акции настоящей травли

104

татар, еще живших кое-где на природных землях; даже кладбища, святые места.

столь чтимые мусульманами, было невозможно уберечь от изуверов... В 1880-

х гг. крымских татар умирало втрое больше, чем рождалось. Общество было

обескровлено морально и физически". В этом он видит причины татарского

эмигрантского движения 70-80-х годов.

Действительно, можно признать, что экономическая и административная

политика царской администрации в Крыму была недальновидной и привела к

серьезным ошибкам, имевшим далеко идущие последствия: обезземеливание

татар, изъятие вакуфной (религиозно-общинной) собственности, объявление

всеобщей воинской повинности и др. В 80-е годы, действительно, на

полуострове был жесточайший голод, от которого погибли тысячи людей, но

не только крымских татар. Однако наряду с этим существовали немалые

привилегии для крымско-татарской знати, которая между тем и провоцировала

народ на антироссийские выступления и эмиграцию.

Крымско-татарская клановая знать не могла примириться с тем, что считала

главной опасностью для себя: с культурной политикой российского

правительства в Крыму. Возгрин пишет: "Российское законодательство

последних десятилетий века, стремясь "просветить" татар, нанесло более вреда,

чем пользы". И хотя он опять вынужден признать, что наиболее реалистично

мыслившие деятели светской татарской культуры довольно рано, еще в

середине XIX века, осознали ту объективную пользу , что может принести

духовному подъему нации обогащение ее достижениями великой русской

культуры, тем не менее, он утверждает, что для татарского общества это была

"культура поработителей". "Поскольку же приобщаться к мировой культуре

крымский народ мог лишь через посредство русской (турецкий вариант давно

отпал), то, органически ее не принимая, открытое ранее татарское общество

входило с годами во все более глухую самоизоляцию. Причем тем большую,

чем большим становилось культурное давление извне... Культурное развитие

большей части этноса оказалось, как это всегда бывает при изоляции народа, в

полосе застоя". Примечательно, что он признает тот факт, что русский язык

знало к концу XIX века едва ли 0,1% татар, поэтому фактически они не имели

к тому времени своей интеллигенции (за исключением духовенства); за сто

лет высшее светское образование получили всего два татарина. "Русские все

настойчивее преследовали татар, но к желанной Петербургом цели поголовной

русифкации это пока не приводило". Неслучайно, крымско-татарское

"национально-освободительное движение" с самого начала скрывало свои

политические цели под "пологом культурно-освободительной деятельности"

("младотатары", например, были связаны с "младотурками" в Турции и

преследовали одни и те же цели).

Таким образом, ясно, что русофобская позиция Возгрина определяется

105

не столько его неприятием политики царского правительства по отношению к

крымским татарам в XIX веке, (кое в чем с ним в таком случае можно было бы

согласиться), сколько его непримиримостью с фактором русской культуры в

новейшей истории Крыма. Так что, это - позиция не беспристрастного

историка, а ангажированного апологета. С такой позицией практически

невозможно спорить, поскольку она лишена научных аргументов,

заменяемыми личными "убеждениями" и анонимными "свидетельствами",

произвольно трактующими исторические факты.

Главное - очевидно: судьба Крыма в XIX веке, главным образом,

определялась ролью русской культуры в формировании новой

многонациональной общности, каким становился народ Крыма. Русская

культура сформировала духовный менталитет крымского общества на высоком

европейском уровне и обусловила вхождение Крыма в современную мировую

культуру.

После присоединения Крыма к России первыми прибыли на полуостров

русские строители. В конце XVIII - начале XIX вв. здесь строятся заново

Симферополь, Севастополь, Керчь, Ялта; восстанавливаются города и поселки

на восточном побережье. В 1838 году завершается строительство шоссейной

дороги из Симферополя на Южный берег Крыма, что открыло его для процесса

цивилизации. Особенно активизировалось обустройство крымского побережья

после Крымской войны. Здесь ведется строительство поселков, дворцовых и

парковых ансамблей, осуществляются проекты таких архитекторов как Э.Блер,

Л. Браиловский, В. Гонт, П.П. Краснов, Е. Месмехер, А.Фомин, Л.П. Шаповалов,

А.В. Шервуд. В градостроительстве полуострова участвовали Бимбалазарь,

Блак, Гесте, Гульд, Лиммерман, Монгетти, Торичелли и другие работавшие в

России архитекторы-иностранцы.

Наиболее интенсивно отстраивался Севастополь: здесь работали

архитекторы А.П. Брюллов, В.М. Вейзен, А.И. Кочетов, К.А. Тон, В.А. Фельдман,

скульпторы и инженеры памятников А.И. Адамсон, В.А. Рублев, Ф. Пеличко,

Д.Утон, О.И. Уеберг; художник-баталист Ф.И. Рубо и другие. Они создали

неповторимый облик русского города-порта.

Большинство из архитекторов были иностранцами, но они работали в

Крыму по заказам русского правительства и русской знати, принеся на

полуостров европейскую культуру , к которой в то время принадлежала Россия.

Так, дворцовые ансамбли и парки Южного берега Крыма представляют собой

богатое разнообразие архитектурных стилей от английской готики до

"мавританского" стиля. Самое значительное место в крымской архитектуре

второй половины XIX века занимает классицизм, вернее - неоклассицизм.

Соединение классицизма с барокко ("венское барокко") придает крымским

городам особый архитектурный облик. Здесь нередко можно встретить здания,

106

в основном храмы, в так называемом "русско-византийском" стиле. В

архитектуре конца XIX-начала XX веков преобладает "академическая"

эклектика, соперничавшая с наступающим "модернизмом".

Еще с конца XVIII века крымский полуостров стал объектом

систематического изучения российских ученых. Здесь работали академик

Паллас, сделавший одно из первых описаний полуострова, И. Батурин, К.

Габлиц, В. Зуев, П. Каппен, Ф. Мальгаузен и другие. Свои записки о путешествии

по Крыму опубликовали В. Измайлов, И. Муравьев-Апостол, П. Сумароков.

Научные экспедиции проводили здесь Н. Богословский, В. Докучаев, Н. Клепин,

П. Костылев и другие. В 1883 году при Петербургском обществе

естествоиспытателей был открыт Крымский комитет. Активно ведется изучение

истории Крыма: археологические раскопки Херсонеса, Пантикапея, Неаполя-

Скифского. Открываются музеи, школы, типографии. В 1811 году был открыт

первый археологический музей - Феодосийский музей древности, основателем

которого был Л.П. Колли. Среди известных ученых-просветителей XIX века,

работавших в Крыму, можно назвать А. Бертье-де-Лагарда, В.Вернадского С.

Елпатьевского, Н. Мурзакевича, А. Маркевича, Г. Тимошевского, а также

крымского татарина И. Гаспринского и крымчака И.Казаса, стремившихся

вовлечь свои народы в сферу современного просвещения и культуры.

Свидетельством высокого уровня развития образования и науки в Крыму

явилось открытие в 1918 году Таврического университета.

Крым всегда вызывал особый интерес у российских литераторов. Еще в

начале XIX века здесь, кроме А.С. Пушкина, побывали Н.В. Гоголь, А.С.

Грибоедов, В.А. Жуковский. Позже - В.В. Брюсов, И.А. Бунин, В.В. Вересаев,

М. Горький, В.Г. Короленко, А.И. Куприн, С.Я. Надсон, Н.А. Некрасов, К.

Паустовский Я.П. Полонский, В.В. Сельвинский, А.А. Фет, и другие. Решающую

роль сыграл Крым в судьбах таких писателей как М. Волошин, А.С. Грин, Л. Н.

Толстой, С.Н. Сергеев-Ценский, К.М. Станюкович, А.П. Чехов. В России не

было такого другого места, которое можно было бы назвать "литературной

Меккой". Многие писатели и поэты долгое время жили и работали в Крыму ,

определяя художественный уровень крымского менталитета.

Столь же огромную роль сыграли российские художники, которых всегда

привлекал Крым как предмет их творчества. В конце XVIII века здесь работали

художник-баталист М.М. Иванов, служивший при штабе князя Потемкина,

сделавший первые пейзажные зарисовки полуострова, художники-графики

Ф.Алексеев, В. Орловский, Н. Чернецов. Многие художники из России

принимали участие в создании архитектурных памятников (М. Латри, П.

Кузнецов, П. Уткин и др.). Здесь работали российские скульпторы Бауман,

Жилкин, Каменский, Матвеев и др. Особое место занимает И.К. Айвазовский,

армянин, родившийся в Феодосии, закончивший Петербургскую Академию

107

художеств и ставший "первым живописцем" Главного морского штаба.

В Крыму бывали художники А.И. Куинджи, И.И. Левитан, В.Г. Перов, В.Д.

Поленов, В.И. Суриков, И.И. Шишкин, многие художники-передвижники.

Решающую роль сыграл Крым в судьбах таких художников, как Ф.А. Васильев,

который жил и похоронен в Ялте, К.А. Коровин, неоднократно и подолгу

живший в Крыму, и на его даче в Гурзуфе до сих пор существуюет Дом

творчества художников, М. Волошин, превративший свой дом в Коктебеле в

место паломничества российской художественной интеллигенции. Эти

художники прославили красоту природы полуострова на весь мир.

В начале XX века в Крыму сформировалась собственная школа живописи,

появился особый жанр "крымской акварели". "Коктебельские сюиты" М.

Волошина, "драматические пейзажи" К. Богаевского, "батилиманские

пейзажи" И.Я. Билибина, "композиции улиц и книг" М.М. Казаса создают

художественно-поэтический образ Крыма. В грозные 1918-1920-е годы в Крым

съехались многие российские художники, музыканты. поэты. С. Маковский,

критик петербургского журнала "Мир искусства", выпускавший в Крыму свой

журнал "Аполлон", пытался даже организовать Южную Академию художеств.

Он постоянно проводил публичные лекции об искусстве, художественные

выставки, с участием художников "Мира искусства" и "Голубой розы", на

них также были представлены произведения крымских художников.

Таким образом, можно констатировать, что художественная культура

России, также как образование и наука, оказали огромное созидающее влияние

на формирование культуры Крыма. При этом социальный статус русской

культуры здесь не вступал в противоречие с существующими национальными

культурами, не только не вытесняя их, но и выступая в качестве объединяющего

фактора между ними. Шел процесс не культурной "колонизации", как

утверждает Возгрин, а естественный процесс культурной интеграции. Без

плодотворного влияния русской культуры Крым не занял бы достойного места

в современной мировой культуре. К концу XIX века Крым принимался

российским национальным сознанием как неотъемлемая часть России.

XX век внес свои трагические коррективы в процесс культурного развития

Крыма.

Здесь культурная ситуации изменилась после революции и гражданской

войны. По своему демографическому составу крымское население

представляло малый "интернационал"; трудно было бы назвать какую-нибудь

европейскую, даже малую, национальность, которая ни была бы в то время

представлена здесь. С установления советской власти стала проводиться

культурная политика, основанная на приоритете национально-этнических

культур. Полуостров был поделен на "автономные" национально-культурные

районы: немецкие, болгарские, греческие и, конечно, крымско-татарские. Сама

108

"автономная" (одно время, "советская") республика до войны называлась

"крымско-татарской". Сфера собственно русской культуры ограничилась,

главным образом, населением нескольких городов. По сути, остался лишь

русский язык как язык межнационального общения. "Советизация"

культурной жизни полуострова на деле означала ее "интернационализацию".

Возгрин в одной из своих поздних публикаций обвиняет Советскую власть

в "дискредитации" крымских татар, в их "русификации", "детатаризации", в

уничтожении "крымских культурных пластов", ломке "духовной оси нации",

наконец, в росте "шовинизма антитатарской направленности, особенно на

бытовом уровне". В качестве доказательств он приводит примеры

"притеснения" крымскотатарского крестьянства, "шовинистического

разложения высшей номенклатуры", "преследования" татарской молодежи в

учебных заведениях и при устройстве на работу , отправку в лагеря "выдающихся

деятелей крымскотатарской культуры и науки" (религиозных и политических

деятелей).

Если не обращать внимание на националистическую (нацистскую)

риторику автора и его эмоциональную гиперболизацию, то некоторые "факты"

советской политики в Крыму в довоенные 20-30-е годы, следует признать. Об

этом уже есть достаточно известная научная и публицистическая литература.

Но одновременно следует подчеркнуть, что репрессивная политика советской

власти в это время не была направлена против какой-то конкретной

"национальности" (в данном случае, против крымских татар), а была политикой

тотального террора в стране, от которой пострадали все народы и, в первую

очередь, русский. Кроме того, признавая особую жестокость массовых

репрессий в Крыму , опять же следует обратить внимание на то, что в те годы

в руководстве республики и ее карательных органах, в том числе и в особых

отрядах ВЧК, русских было незначительное меньшинство, и те были

подвергнуты репрессиям в первую очередь. Однако, в этих "органах" весьма

активно участвовало на определенном этапе немалое число представителей

крымских татар. А тот факт, что их лидеры впоследствии были уничтожены,

это было "запрограммированно" общей политической установкой "диктатуры

пролетариата".

Вместе с тем, Возгрин лицемерит, когда пытается убедить читателя в том,

что "крымские татары никогда не отличались выраженным национализмом".

Эта ложь опровергается историческими фактами. Достаточно напомнить

сотрудничество партии "Милли-Фирка" с Германией в послереволюционный

период на полуострове или военное сотрудничество "крымско-татарского

национального движения" с немецкими оккупантами во время последней

Отечественной войны.

К сожалению, никто из российских историков и публицистов до сих пор

109

серьезно не проанализировал исторические истоки и политические

перспективы крымскотатарского национального движения. Между тем,

события, происходящие сегодня в Крыму , связанные с целенаправленной

активизацией политической деятельности крымско-татарского меджлиса,

заставляют обратить на это пристальное внимание.

Современное национальное движение крымских татар есть одна из ветвей

мирового мусульманского движения. Источник этого движения практически

неисчерпаем. Публичные заявления современных крымско-татарских лидеров

в адрес России и "русских" в Крыму достаточно откровенны. Их

"запротоколированные" политические намерения выражают вполне

достижимые цели: создание своего национального государства под эгидой

Турции, как члена НАТО. На первом этапе - требование национально-

территориальной "автономии". Если во власти Украины возобладают

националистические антироссийские силы, что вполне вероятно, то программа

крымско-татарского национального движения будет вскоре реализована.

Каковы в таком случае перспективы русской культуры в Крыму и судьба

русских как национальной общности? Ответить на эти вопросы не столь просто,

как это бы хотелось некоторым крымским "русофилам".

Культура Крыма - это своеобразный многослойный "пирог", внешнее

украшение которого - отнюдь не самое главное. Прежде всего, Крым - это

"музей под открытым небом" мирового значения: архитектурные, парковые

и скульптурные памятники, музеи и картинные галереи. Но это культура, -

главным образом, позапрошлого, то есть XIX, века, - далеко не всегда чисто

русского источника. Это - прекрасная, но уже "застывшая музыка"

европейской культуры. Эта "туристическая культура" будет существовать, по

видимому , еще долго, так как она стала "хорошим бизнесом", но уже перестала

быть культурной средой жизни самих крымчан.

Другой уровень крымской культуры, "массовый" или "народный" - это

"советская культура", которая ошибочно до сих пор принимается за

"русскую". Эта культура была, по определению, интернациональна (как,

например, "американская культура"). Конечно, она вобрала за годы

межнационального "сосуществования" определенные черты некоторых

национальных культур, в том числе и русской (главным образом, в литературе),

но не приобрела национальной аутентичности. Поэтому, например,

"советские" города похожи друг на друга как близнецы-братья. То же самое

можно сказать о "советских" фильмах, будто снятых одним и тем же

режиссером, только на разном "художественном уровне". Это происходило и

в Крыму: в его архитектуре, литературе, живописи и т.д. "Советское" - это не

значит "русское", это - другое. "Советское" наследие в культуре Крыма, как

"межнациональное" достояние, сегодня настойчиво и успешно вытесняется

110

американизированной "масскультурой", импортируемой из... современной

России. Культурная жизнь не терпит пустоты.

Однако существует еще один, так сказать "бытовой", уровень культуры.

Эта культура, с которой человек живет повседневно, то есть, это - его жизнь.

Это - культура языка, поведения, быта, мышления и пр. На этом уровне

культура мало подвержена влиянию извне, она - автохтонна. На крымском

полуострове сейчас активизировалась деятельность многочисленных

"национальных культурных обществ" евреев, немцев, болгар, греков,

белорусов, крымчаков и т.д. Они консолидируют "национальные общины"

Крыма на основе возрождения и поддержания национальной "бытовой"

("традиционной") культуры, в том числе и так называемого "национального

искусства". Таким образом, сохраняется их культурная аутентичность.

Подрыв корней этой культуры ведет неизбежно к исчезновению ее

национального субъекта. Без этой культуры - нет народа.

Исторические судьбы культур определяются, к сожалению, не

намерениями и подвигами подвижников, а объективными факторами развития

конкретных событий в конкретных обстоятельствах. Среди этих факторов, во-

первых, следует назвать относительное изолированное ("автономное")

существование этноса или национальной группы, позволяющее сохранить в

основе своей неизменной традиционную культуру. Во-вторых, наличие

материально-экономической базы функционирования этой культуры в

современном обществе (школы, театры, издательства, культурные и

религиозные центры). В-третьих, наличие постоянной действенной связи с

культурной "метрополией", позволяющей поддерживать тот культурный

уровень, который соответствует ее культурной жизни, избегая ее

"консервации". Так, благодаря наличию этих факторов сохраняются

национально-энические культурные "очаги" в Крыму. Наивно сегодня

предполагать, что какое-нибудь "национально-культурное" общество смогло

бы "выжить" в "рыночной" социальной ситуации без конкретной финансовой

поддержки, в том числе "исторической Родины". Ни одна из "национальных

общин" не скрывает своих "спонсорских" источников.

Только при таких условиях национально-этническая культура имеет шанс

исторического выживания. В противном случае она обречена на ассимиляцию,

при которой происходит не процесс синтеза, а процесс диффузии, то есть

поглощение одной культуры другой. В истории это происходило неоднократно,

так, например, в Крыму была поглощена греко-римская культура значительно

ниже ее стоящей по уровню развития татарской культурой. Так, вероятно,

вскоре произойдет и с русской культурой.

Русское население Крыма, формально имеет "национальные общины" и

"культурные общества", использующие финансовую помощь некоторых

111

российских организаций, как фонд "Крым-Москва", но они существенно не

влияют на культурную жизнь русских на полуострове. Русские здесь

разобщены и территориально рассеяны и не представляют собой единой

"русской общины". В результате целенаправленной "культурной" политики

руководства страны русская культура вытесняется из сферы повседневной

жизни: администрации, образования, здравохранения, рекламы, СМИ,

"художественной пропаганды", церкви и пр. При этом "русская" культура

преднамеренно отождествляется с "советской" культурой ушедшей эпохи, а

"русские" - с вымирающими динозаврами "советского ледникового периода".

Официально, (конституционно), в Украине нет "запрета" на русский язык

и русскую культуру. Фактически большинство населения говорит на русском

языке и считает себя "русскими" по своей культуре. Функционируют

русскоязычные школы, высшие учебные заведения, (даже филиалы российских

вузов), театры, кинотеатры и издания. В библиотеках и книжных магазинах

полуострова большой выбор литературы на русском языке. Все это и многое

другое создает иллюзию благополучия. Поэтому многие все еще через сильно

увеличительную оптику "розовых очков" смотрят на культурную ситуацию

на полуострове, упорно пытаясь принимать желаемое за действительное. Для

некоторых "русские сезоны" в Крыму сегодня весьма неплохой "бизнес-шоу",

но никакого отношения к русской культуре не имеющий.

На самом деле можно приводить многочисленные примеры того, как

преднамеренно и настойчиво русские в крымской "автономии" превращаются

в культурных маргиналов ("аборигенов"), а русская культура загоняется в

резервацию.

Так, все "русскоязычные" учебные заведения полуострова ведут свои

занятия по украинским учебникам и программам, в которых изучение русского

языка, русской литературы, русской истории сведено до формального

минимума. В результате уже выросло новое поколение крымчан, которое

совершенно не знает ни русской истории, ни русской литературы, которое

даже на "бытовом" уровне владеет русским языком совершенно безграмотно.

Приобрести российские периодические издания, какую-либо книгу для

русского интеллигента в Крыму практически невозможно из-за их стоимости.

Российское радио ("Маяк") недоступно большинству населения полуострова

(кроме Севастополя). Российские телевизионные программы можно смотреть

только по кабельному телевидению через зарубежные ретрансляционные

центры (Израиля и Германии!).

Человек, который не знает русской культуры, - это уже не русский человек.

Дело не в том, что русские не хотят адаптироваться к новым политическим

реалиям, а в том, что они уже по факту своей национальной принадлежности

(культурной аутентичности) поставлены в социальное положение "лишних"

112

людей ("лишенцев"). Похоже, что уроки истории учат тому , что они ничему

не учат.

Все это ставит под сомнение историческую перспективу русской культуры

в Крыму и будущее русского этнического его населения. Сегодня "русская

идея" в Крыму - это идея сохранения здесь русской культуры.

ЛИТЕРАТУРА

Н. Бердяев Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. - М.: Изд. ФО СССР, - 1990.

М.С. Колесов Лекции по истории мировой художественной культуры. Учебное пособие - Киев: Украинский центр духовной культуры - 2000.

Ю. Тунманн Крымское ханство. - Симферополь: Таврида, - 1951.

Н. Костомаров Исторические монографии и исследования в 2-х кн. - М.: Изд. Моск. унив., - 1989.

П.Н. Надинский Очерки по истории Крыма в 2- частях. Ч.1. - Симферополь: Таврида,

- 1951.

В. Возгрин Исторические судьбы крымских татар. - М.: Луч, - 1992.

А.Я. Ефименко История украинского народа - К.: Либiдь, - 1990.

А. Маркевич Таврическая губерния во время Крымской войны. - Симферополь: Таврия, - 1994.

В.Возгрин Этноконфликтная ситуация в довоенном Крыму (истоки, специфика, последствия). "Голос Крыма" N42, - Симферополь: - 1996.

Д.В. Омельчук, М.Р. Акулов, Л.П. Вакатова, Н.Н. Шевцова, С.В. Юрченко Политические репрессии в Крыму (1920-1940 годы). - Симферополь: Изд. не указано.- 2003.

г . Севастополь, март 2005 г . Печатается впервые.

113

ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ РУССКИЕ СЛАВЯНАМИ?

В последнее время резко возрос интерес к отечественной истории. Однако

он постоянно наталкивается на многочисленные "пустоты", двусмысленности,

противоречия или просто фальсификации и подтасовки, выдаваемые за

"исторические факты". Все чаще трудно отличить, где заканчивается

собственно "история" и начинается публицистика. Веками

культивировавшиеся легенды и мифы "русской истории" твердо укоренились

в национальном сознании, которое, можно сказать, было и остается до сих пор

мифологизированным. Догмы и аксиомы, сформировавшиеся в свое время

априорно и тенденциозно, продолжают оказывать и сегодня влияние на

отечественную культуру . Этот своего рода "исторический фольклор", - "сказки

русской истории", - находит свое отражение в литературе, кинематографии,

политической беллетристике.

Поэтому преждевременно принимать всерьез научные претензии

некоторых современных "исторических" исследований, которые нередко

подменяют научный подход либо традиционным летописанием, либо

ангажированной беллетристикой. Вместе с тем сегодня важна

методологическая концептуальность историка, а не его набор "исторических

фактов". История - это не национальная Библия, содержащая раз и навсегда

установленные истины.

В связи с этим обращают на себя внимание все чаще последнее время

появляющиеся на страницах крымских газет "новые" исторические изыскания

известных авторов. Так, например, в одной из публикаций в газете "Слава

Севастополя" был поднят вопрос: являются ли русские славянами. Вопрос,

как говорят в таком случае, - интересный. Но дело в том, в каком ключе он

обсуждается. А здесь возможны варианты: от плохо скрываемого русофобства

до воинствующего дилетантизма. Так, например, в другой севастопольской

газете утверждается "вполне серьезно", что русские не являются славянами

по той причине, что таковыми являются украинцы, имеющие свои

исторические корни в цивилизации древних ариев, то есть Древнего Ирана.

"Неоевразийство" является сегодня одной из популярных позиций по

поводу темы "происхождения". "Евразийство" как историко-философская

концепция сформировалась, прежде всего, в среде русской эмиграции (Н.С.

Трубецкой, П.Н. Савицкий, Г.В. Флоровский и др.) в 20-е годы XX века в Праге

(Карлов университет). Одним из популяризаторов "евразийской" теории был

Г.В. Вернадский (сын знаменитого в Крыму В.В. Вернадского), ставший

профессором русской истории в университетах США. В своем курсе лекций

("Русская история") он утверждал, что "русские в своей основе - славяне,

составляющие часть великой славянской семьи, которая принадлежит к

114

индоевропейской группе народов". Никто из отечественных историков XIX-

XX веков никогда не принимал всерьез теорию "евразийства". Л.Н. Гумилев

отзывался о Г.В. Вернадском как историке весьма неуважительно, считая

"евразийскую" концепцию явно непродуктивной, поскольку она

исключительно гипотетична, то есть не подтверждается никакими

историческими источниками. Тем не менее, сегодня она, как геополитическая

доктрина, активно используется определенными политологами в России (и в

Украине). Значит, кому-то это нужно!?

Согласно неоевразийской теории, вся история "ариев" от "Всемирного

потопа" до их чудесного спасения и превращения сначала в "скифов", а затем

- в "славян", больше напоминает ветхозаветную мифологию. Версия о том,

что эти "праславяне" сыграли решающую роль в этнографической истории

Европы и в формировании современного "славянского мира", не

подтверждена ни какими письменными или археологическими источниками

по той естественной причине, что таковых источников и не могло сохраниться

со времен "нескольких тысяч лет до нашей эры".

"История" мировой цивилизации, как известно, начинается на рубеже III-

II тысячелетия до н.э., то есть - с появления письменности. В это время на

территории Древнего Ближнего Востока, действительно, существовало древнее

государство Иран, которое "евразийцы" считают "исторической Родиной"

праславян. Но до сих пор археологи по обе стороны горы Арарат так и не

нашли никаких материальных следов массового переселения древних иранцев

в поисках новых земель обетованных. В середине II тысячелетия до н.э. у

иранцев не было никаких серьезных причин покидать свою благополучную и

процветающую страну. Позже им, уже ставшими "персами", было не до

"переселения", так как начались бесконечные войны сначала с Афинским

союзом (Древней Грецией), затем с Македонией, и, наконец, с Древним Римом.

Обратившись к общедоступной исторической хронике, можно с достаточной

уверенностью утверждать, что в начале I тысячелетия до н.э. "иранские

племена" не могли "извергнуться" в Северное Причерноморье, как в этом

пытаются убедить неискушенного читателя новые "евразийцы".

На самом деле, скифы-кочевники пришли в VII веке до н.э. в

Причерноморье из Азии, но никак не из Ирана. Древний Иран - это

многовековая ближневосточная городская цивилизация. Скифы со своим

особым образом жизни и своей собственной культурой, сформировавшейся

под влиянием античной культуры (случай уникальный для восточного этноса),

никак не похожи на "персов". Влияние иранской культуры в Восточном

Причерноморье, по преимуществу, (здесь скифов не было никогда)

осуществлялось, главным образом, через армянское население. Можно

предположить, что древнеиранская культура оказала некоторое влияние на

115

языческую культуру южных славян, но это не может быть свидетельством их

иранского ("арийского") происхождения. Очень часто дилетанты от истории

пытаются подменить происхождение "влиянием". Тот факт, что один народ

оказал культурное влияние на другой народ, еще совсем не значит, что

последний произошел от первого, скорее - это опровергает подобное

предположение. Поэтому, допущение того, что "ирано-арийское начало"

могло наложить какой-то отпечаток на менталитет славян, отнюдь не значит,

что славяне имеют "иранскую" родословную. Как и общераспространенное

заблуждение, что готы были предками германцев: - они были современниками

(как "иранцы" были современниками "славян" в определенный период, т.е. в

начале I тысячелетия до н.э.).

Первые письменные упоминания о "славянах" встречаются у греков не

раннее VII-VI вв. до н.э. и их "родиной" европейские историки называют район

между Дунаем и Карпатами. Иные географические изыскания

"неоевразийцев" могут быть объяснимы только тем общим для них

заблуждением, что якобы славяне когда-то были единым этносом, который

затем распался на многочисленные "славянские племена". Это предположение

не подтверждается никакими историческими источниками. Напротив,

многочисленные римские и византийские хроники свидетельствуют, что

"славяне" - это номен разных племен, разбросанных в разное время в разных

местах Европы (подобно номенам: "понтийцы", "готы", "германцы" и пр.).

Они, отнюдь, никогда не имели общего языка (нет "славянского" языка вообще),

ни общих обычаев, ни, тем менее, - общей языческой религии. Попытки

русского культуролога Н.Я. Данилевского в конце XIX века вывести некий

единый славянский "культурно-исторический тип", ("Россия и Европа"), были

раскритикованы его современниками, в частности В.С. Соловьевым и К.Н.

Леонтьевым. Последний предупреждал, что "панславизм" очень опасен,

прежде всего, для самих славян. "Поэтому надо различать культурно-

национальный идеал наш от грубого и простого политического идеала, от

идеала "какого ни на есть общеплеменного объединения", - писал он в книге

"Византизм и славянство".

Так что славяне - это конгломерат многих славянских племен, которые

дали начало разным народам (чехам, сербам, хорватам, болгарам и др.) при

возникновении их государственности. Следует подчеркнуть, что славянство

- это не национальность, а этничность, точнее - этническая аутентичность

(подобно древним грекам или римлянам). Немалую роль в процессе

аутентизации (этнического самоопределения) славян сыграло христианство,

распространение которого среди славянских племен совпало с их

огосударствлением. Большинство славянских государств возникли при

распаде христианской империи Каролингов, а затем Византийской империи.

116

Однако христианство, после своего "раскола", разделило славянские народы

на два мира: римско-католический и византийско-православный. Так что все

славяне - христиане, но не все славяне - православные.

Именно в это время в Юго-Восточной Европе возникает государство

"Киевская Русь". В связи с этим и происходит терминологическая путаница.

По работам русских историков (Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О.

Ключевский и др.) известно, что термин "Русь" имел в истории последовательно

три значения. Первоначально он означал "варяжское племя", захватившее

земли южных славян и создавшее на них "русские" княжества. Затем в

византийских хрониках это слово обозначало "княжескую знать", от имени

которой подписывались договора. И лишь позднее это определение было

перенесено на территорию "Киевской Руси". Таким образом, термин

"русский" стал означать гражданство, то есть принадлежность к русскому

государству . А были ли это "славяне", "варяги", "чудь", "литва" и прочие

племена, не имело тогда значения. Все они были - русичи.

Поэтому, когда некоторые ультрапатриотические историки пытаются

сегодня утверждать, что "украинский и белорусский народы до XII века

являлись неразрывно-единой составляющей русского народа", - это в науке

называется фальсификацией. До XII века не могло существовать ни

украинского, ни белорусского н а р о д а в современном (национальном)

понимании этих терминов! Это вопрос не столько терминологический, сколько

понятийный. Понятие "народ" - вполне конкретное научное понятие, не

совпадающее по содержанию с такими понятиями как "племя" или

"народности" - это население определенного государства, которое может

состоять из многих племен и народностей (национальностей), и этот состав

может меняться. Демографическое понятие "народ" имеет совершенно другое

значение.

В "Киевской Руси" не было русского народа, как населения,

объединенного общей территорией. Здесь о "народе" можно говорить, только

в демографическом смысле, имея в виду население отдельных, между собой

несвязанных, городов-крепостей и разбросанных на огромной территории

деревень. Это - еще не единый народ. Он не успел сформироваться в "Киевской

Руси" потому , что это государство просуществовало недолго (от Владимира

Святого до Ярослава Мудрого) и уже в XII веке распалось на многочисленные

"удельные княжества", которые в XIII веке были подчинены Золотой Орде. На

протяжении двухсотпятидесятилетнего "татаро-монгольского ига" о "русском

народе" на территории, вассальной Золотой Орде, не упоминает ни один

исторический, либо литературный источник. "Русскими" тогда называет себя

только население тех княжеств, которые не подчинились Золотой Орде

(Галицко-волынское княжество и Литва), потому что они считали себя

117

историческими преемниками "Киевской Руси". Это признается византийскими

и европейскими историками вплоть до середины XVII века (присоединение

левобережной Украины к Московскому государству). Впоследствии (XIX век)

украинские историки, например, Н. Костомаров и М. Грушевский, называли

"Украину" Русью.

Н.И. Костомаров в своей статье "Две русские народности" (журнал

"Основа", 1861, N3) достаточно подробно рассматривает эту проблему.

"Оказывается, что русская народность не едина; их две, а кто знает, может

быть их откроется и более, и, тем не менее, они - русские". Он задает вопрос,

что побуждает обе народности считать "равно русскими". Внешние различия

"Великороссиянина" и "Южнорусса" очевидны. Столь же очевидно различие

в их географическом "происхождении". Но народы меняются не от одних

географических условий ("переходов"), а под воздействием исторических

обстоятельств.

Проследив формирование "Южной Руси", в том числе и эволюцию слова

"русь", он отмечает, что в XV веке различались четыре "отдела восточно-

славянского мира": Новгород, Московия, Литва и Русь. "На восток имя Руси

принималось как принадлежность к одной общей славянской семье,

разветвленной и раздробленной на части, на юго-западе это было имя ветви

этой семьи". Он весьма подробно рассматривает бытовые, психологические,

религиозные и культурные отличия народа "великорусского" от народов

"Южной Руси". "...Южная Русь сохраняла в течение веков древние понятия;

перешли они в кровь и плоть последней, бессознательно для самого народа",

и облеклась в "форму Казачества". Богдан Хмельницкий и подчиненное ему

"запорожское" казачество воевали за "Русскую Веру и Свободу".

Вместе с тем он отмечает: "Москва возникла из смешения Русско-

Славянских народностей, и в эпоху своего возрастания поддерживала свое

дело таким же народосмешением". "Когда из разных земель составилось

Московское государство, это государство легко назвалось Русским, и народ,

его составляющий, усвоил знакомое прежде ему название и от признаков общих

перенес его на более местные и частные признаки". "В общественных понятиях,

история напечатлела, на двух наших народностях, свои следы и установила в

них понятия совершенно противоположные", - делает вывод украинский

историк.

В Московском государстве (по историческим хроникам) слово "русский"

начинает входить в разговорный оборот лишь в XV веке, когда московский

князь Иван III провозгласил себя "самодержцем всея Руси", тем самым впервые,

после падения Киева, принял на себя преемство "Киевской Руси". Между

тем, еще довольно долго слово "русский" не распространялось на народ, т.е.

118

население "Московии", а относилось только к государству. Лишь в XVII веке,

после "Великой смуты", "московиты", "тверичи", "рязанцы", "суздальцы",

"новогородцы" и другие стали называть себя русскими, то есть поданными

единого Русского государства ("России").

В XVII веке, как свидетельствует Костомаров, появляется в русском языке

слово украинец, обозначающее живущего на "окраине" ("Украине") России.

Но это имя относилось только к российским украинцам. Живущие в

"правобережных" землях Австро-Венгрии и Речи Посполитой, по- прежнему ,

продолжали называть себя русскими ("русские школы", "русская церковь" и

пр.). Так что, "русские" - это первоначально аутентичное самоназвание тех,

кто сегодня называет себя "украинцами". Иначе говоря, лингвистический

парадокс в том, что "русские" - это слово, воспринятое русскими от украинцев,

а "украинцы" - это слово, воспринятое украинцами от русских. "У

южнорусского народа как будто было похищено его прозвище", - писал Н.И.

Костомаров.

В таком случае, чтобы ответить на этот вопрос: являются ли русские

славянами? - не надо начинать со времен библейского Ноя и прибегать к

сомнительной "евразийской" теории. Достаточно знать историю России, из

которой совершенно ясно, что термины "славяне" и "русские" относятся не

только к разным историческим эпохам, но имеют и различные категориальные

значения. "Славяне" - это понятие этнографическое, "русские" - понятие

национальное. Русские - славяне по своему этническому происхождению, но

нет и не было такой национальности, как славяне. Из "славянского источника"

произошли почти все народы Восточной Европы. Но чрезмерные

идеологические спекуляции по этому поводу сегодня нередко переходят

границы здравого смысла.

Историческое невежество, незнание Отечественной истории все больше

становится характерным для нового поколения наших сограждан. В результате

преднамеренно формируется исторически безграмотное население как объект

политической манипуляции. Без знания своей истории человек безоружен

против любой идеологической лжи.

Как писал в свое время русский историк В.О. Ключевский, "определяя

задачи и направление своей деятельности, каждый из нас должен быть

хоть немного историком, чтобы стать сознательно и добросовестно

действующим гражданином".

"Крымская правда", 4 октября 2005 г .

119

НЕ ПЛЮЙ В КОЛОДЕЦ...

О судьбах языков и культуры

Это один из животрепещущих вопросов, вызывающий постоянные дискуссии. Порой острые и противоречивые. Свое мнение высказывает профессор Севастопольского Национального Технического Университета Михаил Колесов.

- Дискуссия о статусе русского языка в Украине, похоже, переходит в

фарсовую стадию. Высказывания ученых, политиков, подчас противоречивые

и легковесные, вызвали желание напомнить: судьба нации решается не

учеными и даже не политиками. Она решается самим народом. Это как-то до

последнего времени стало забываться. Но народ, рано или поздно, напоминает

о себе... Как и основное правило формальной логики: все граждане Украины

должны иметь равные права, в том числе русские. Поэтому, если Украина

считает себя государством, то она обязана гарантировать конституционные

права своих граждан, независимо от их национальности. Просто и понятно.

Вот только осуществить это власти не спешат.

- Потому что тогда надо решать вопрос о статусе русского языка. Давно

назревший, будоражащий умы и сердца тысяч граждан Украины, и не только

русских, но и здравомыслящих украинцев.

Вопрос о статусе не такой простой, как кажется. Давайте о нем и

поговорим.

Запрет языка - абсолютная глупость

- Доказать это утверждение нетрудно. Статус какого-либо языка - это,

прежде всего, вопрос культуры. Никому никогда не удавалось запретом

уничтожить какой-либо национальный язык, если у него сохранялись глубокие

культурные корни. Напомню некоторым дилетантам, что в Речи Посполитой

двухвековой запрет украинского языка привел к обратному результату . Кое-

кто забыл, под какими лозунгами было поднято восстание Богдана

Хмельницкого. Сейчас радетели за чистоту украинского языка делают вид, что

они не знают, на каком языке творили украинские писатели и поэты в XIX веке

в России, и что шевченковский альманах "Основа", в котором начинали многие

будущие корифеи украинской культуры, печатался в Санкт-Петербурге.

- Вы хотите сказать, что государство не может устранить или установить

двуязычие или многоязычие искусственно?

- Разумеется, любой государственный "запрет" языка - абсолютная

глупость. Но государство в отечественной истории никогда не отличалось

большим умом. Так что, когда речь заходит о культуре, незачем отождествлять

120

ее с государством. Двуязычье - это не спортивный вопрос: "кто кого", а

исторический факт. Он существует независимо от того, нравится это кому-то

или нет. Люди, слава богу , всегда будут говорить на том языке, на котором они

считают нужным (и на языках). Государство и культура - это не синонимы.

Достаточно вспомнить культуру итальянского и германского Возрождения.

Формы политической власти в истории меняются бесконечно, а культура

существует до тех пор, пока жив последний ее носитель. Но у каждого народа

и его культуры - своя судьба.

Можно понять ностальгию бывших граждан Советского Союза, в котором,

- вопреки навязываемому сегодня мнению, - существовал свободный выбор

языка.

Достаточно напомнить, что во всех школах Украины, а после

"присоединения" и Крыма, изучение украинского языка было обязательным.

Может быть некоторые, по своему юному возрасту, не ведают, что в

большинстве "советских" республик преподавание во многих школах велось

на национальных языках. Кроме того, выпускники национально-язычных школ

поступали по специальным квотам, т.е. фактически без экзаменов, в

престижные Московские, Ленинградские и другие центральные вузы, и даже

в аспирантуру, независимо от того, в какой степени они владели русским

языком. Это была забота государства о национальных кадрах.

Проблема не статуса, а судьбы

- Вы хотите сказать, что проблема языка должна рассматриваться в более

серьезном аспекте?

- Безусловно. Проблема русского языка в Украине - это проблема не его

"государственного статуса", а судьбы Украины как государства. Сделав

однажды грубую политическую ошибку (приняв за одну ночь Конституцию

Украины), не следует ее теперь усугублять непродуманными популистскими

"ляпами". Изменить Конституцию - сегодня на это не пойдет ни один

здравомыслящий политик. В этом случае страна была бы расколота на две

непримиримые части не по культурному , а по политическому "разлому".

"Оранжевая революция" показала, что возможность гражданской войны

между "Западом" и "Востоком" может стать реальностью.

Но из всего этого вовсе не следует, что "быстрое становление

государственности возможно лишь при одном государственном языке", как

утверждают некоторые горячие головы. Хотя бесспорно, что "одним из главных

условий культурного и национального возрождения украинского народа"

является украинский язык. Но это не значит, что "становление

государственности" непосредственно зависит от "государственного статуса"

национального языка. В США колониальный английский язык не помешал

121

становлению "государственности". То же самое - в Индии. Большинство

"освободившихся от колониальной зависимости" латиноамериканские и

африканских народов сохранили в качестве "государственного" языка - язык

своих бывших метрополий. Этим странам "колониальный" язык не помешал

становлению такой степени "государственности", которой, дай бог Украине,

достичь хотя бы через 200 лет!

Если становление украинской государственности, вопреки скептикам,

состоится, хотя бы по среднеевропейским стандартам, то будущее украинского

народа будет достойно. А вот, пока Украина как государство имеет еще

неопределенные политические перспективы, что признают сегодня даже

оптимисты, то следует хорошо подумать о судьбе украинской национальной

культуры. Так что спасателям "украинского этноса" от исчезновения "с лика

Земли" преждевременно впадать в истерику и торопиться выбрасывать

русский язык "за борт" как балласт.

Второй Переяславской рады не будет

- У проблемы русского языка есть крымское измерение. Что думаете по

этому поводу?

- Преднамеренная конвергенция государственно-национального и

культурно-территориального углов зрения на проблему русского языка есть

не что иное, как политиканская спекуляция.

Позволительно напомнить, что по Конституции Украины Крымская

республика является культурной автономией. Крым входит в состав

государства Украина, но при этом сохраняет свое конституционное право на

свободный выбор языка. В статье 6. Конституции Республики Крым записано:

"Официальным языком делопроизводства является русский язык.

Государственными языками в Республике Крым являются крымско-

татарский, русский и украинский языки". И далее: "Гражданам,

проживающим в Республике Крым, гарантируется право пользоваться

родным или любым иным языком, свободно выбирать язык обучения и

воспитания". Таким образом, с юридической точки зрения всякая попытка,

так или иначе, навязать украинский язык в сфере культуры и администрации

автономной республики есть ничто иное, как конституционное

правонарушение.

- Причем ярко выраженное в "языковой аттестации" чиновников.

Продолжением требования к чиновникам изъясняться только на

украинском языке будет подобное к работникам и других сфер - образования,

здравоохранения. В судах скоро понадобится переводчик - указание вести

судопроизводство на украинском уже есть. Вся загвоздка в том, что сами

правоохранители в большинстве своем пока не могут изъясняться на

122

литературном украинском. Так не долго до того, что артисты будут петь только

на украинском, а из киосков исчезнут газеты и журналы на русском языке.

На английском, немецком, китайском - пожалуйста, а на русском ни-ни.

Нетрудно предугадать последствия этого...

- К сожалению, те, кто настаивают на принудительной украинизации

Крыма, - пора называть вещи своими именами, пока не поздно, - не отдают

себе отчета об этих последствиях. А они неизбежны не только в Крыму, но и в

Украине в целом. Этим политическим "культурологам" не помешало бы

посетить Югославию и освежить в памяти, с чего началось в Косове и чем

закончилось.

- Самое болезненное, конечно, - образование. Не секрет, что уровень знаний

учащихся падает. И именно "благодаря" неразумной политике замены

учебников, неразумной, предвзятой переработке их - лишь бы не так, как в

российских учебниках.

- Это действительно так. В зубах, что называется, навязли статистические

данные о количестве "украинских" и "русских" школ. С постоянным

преднамеренным смещением углов зрения: на каком языке ведется

преподавание в той или иной школе, и как, по каким учебным программам и

учебникам. По такой, с позволения сказать, "статистике" столь же уместно

подсчитать, сколько в Москве английских, французских и израильских школ. В

Крыму все школы и государственные ВУЗы работают по программам

Министерства образования и науки Украины. Во всех этих русскоязычных

учебных заведениях полуострова учащиеся получают украинское

государственное образование. И здесь не надо пытаться продать уши

мертвого осла, - как говорят испанцы.

Кое-кто удручен тем, что Украина "в настоящее время является

единственной страной в Европе, где пятая часть учащихся получает полное

среднее образование по всем предметам на родном языке". Что значит на

"родном"? Может быть - на "государственном"? Так по последней описи

населения страны около 80 % считают своим родным языком русский.

Получается, что 80% учащихся имеют возможность получить среднее

образование на их "родном" языке. Впору награждать Украину почетной

медалью ЮНЕСКО! Не стенать, а гордиться этим надо.

- Что вы, педагог с многолетним стажем, думаете о качестве нынешнего

образования?

- Это очень серьезная проблема, которой и надо бы заняться государству ..

По своему собственному опыту и по отзывам университетских коллег могу

судить о том, что со знаниями абитуриентов по математическим и

"естественным" предметам, дело обстоит пока более или менее благополучно.

А именно до тех пор, "пока" эти предметы в школах преподаются на родном

123

для большинства крымчан русском языке. Что же касается истории,

литературы, культуры и даже географии (!), вот здесь знания выпускников

крымских школ действительно удручающие. Наши первокурсники не знают

не только, в каком веке жили Петр Великий и Пушкин, но и кто такие Богдан

Хмельницкий и Павел Нахимов, на берегу какого моря стоит Санкт-Петербург

и в какой части Европы находится, например, Польша. Когда читаю на

страницах газет пафосные реляции о проводимых школьных олимпиадах и

конкурсах, о сотнях выпускников-медалистов, вспоминаю слова своего студента

о том, что у "них", т.е. в одной из "престижных" школ города, историю

"преподавал" учитель биологии, а географию - преподаватель физкультуры.

Преподавание украинского языка и украинской истории, мягко выражаясь,

тоже оставляет желать лучшего. Чего стоит только одна фраза абитуриента на

вступительном экзамене по истории: украинский народ в результате

самоотверженной борьбы освободил Украину от фашистских захватчиков

при помощи Советского Союза! Вот чем надо бы серьезно обеспокоиться

радетелям за национальную культуру .

Хотелось бы у них спросить, чем будет заполнено "украинское языковое

пространство", о котором они так мечтают и за которое бьются? Какой

культурой?

Не рано ли в колодец плюёте, господа?

Людмила МИЛИНА

"Крымская правда", 15 декабря 2005 г .

124

НЕ БЫВАЕТ ПРОРОКА В ОТЕЧЕСТВЕ СВОЕМ ...

"Прав был Христос: нельзя стать пророком в своем

отечестве, тем более в таком отечестве, как Россия".

А.А.Зиновьев

На всем "постсоветском" пространстве не найдется людей, кого бы так

или иначе, не коснулся распад Советского Союза. Гибель страны - это

землетрясение. Оно всегда неожиданно, от его последствий гибнут, прежде

всего, самые незащищенные, для тех, кто остался в живых, жизнь уже никогда

не будет прежней.

Многие политологи и публицисты сегодня пытаются понять и объяснить,

почему произошло эта политическая катастрофа, изменившая жизнь

миллионов людей на планете. Среди них особое место занимает "великий

социолог" (так назвал его теле ведущий программы "Русский век" Андрей

Караулов) А.А. Зиновьев.

Александр Александрович Зиновьев (родился в 1922 г.) в 17 лет, по его

словам, арестовывался по обвинению в "подготовке покушения на Сталина".

Затем участвовал в Великой Отечественной войне в качестве военного летчика.

После войны он окончил философский факультет МГУ, в котором впоследствии

преподавал математическую логику . Из-за публикации заграницей его книги

"Зияющие высоты" (1976 г.) он вынужден был выехать в ФРГ, где опубликовал

ряд книг, главным образом, в жанре "политического романа". По возвращению

на родину он обращает на себя внимание публикациями и выступлениями в

СМИ, стремясь сохранить амплуа философа-критика, "нового русского"

Сократа. Однако его популярность значительно превышает читаемость его

многочисленных книг, которые "морально" устаревают быстрее, чем успевают

стать доступными читателю. Сегодня его книги больше представляют интерес

как этапы эволюции самого автора, который принадлежит к знаменитому

поколению "диссидентов-семидесятников" "пророков" эпохи "развитого

социализма".

Их творческие биографии начинались одинаково с юношеской "фронды",

постепенно перешедшей в "интеллигентную оппозицию", которая, в конце

концов, закончилась политическим "остракизмом". И завершение их

биографий тоже практически одинаково. Когда столь презираемый ими

"коммунистический строй" рухнул, они стали на Западе никому неинтересны,

им прекратили выплачивать хорошие гонорары за их устаревшие книги, и им

пришлось возвращаться на Родину, чьи "пороки" и "мерзости" они столь

усердно обличали на протяжении многих лет. Но Родина почему-то встретила

их без цветов и оркестров. Тогда они вдруг "прозрели": нет, - не в том, что они

125

были "неправы", а в том, что их "неправильно" поняли. Они этого не хотели.

Они имели в виду совсем "другое". Эти люди мнили себя "пророками",

мудрыми наставниками, ироничными учителями неразумного "русского

народа", но народ не обратил на них внимания. А о некоторых даже просто

забыли. Неблагодарная страна, неблагодарный народ! Тем хуже для нее и для

него! Теперь они взялись "обличать" эту страну и "судить" ее народ за то, что

он во время не внял их пророчествам.

Вряд ли кто-нибудь из этих "обществоведов" вспомнил слова великого

американского сатирика Марка Твена, который предупреждал своих

подражателей о том, что страницы каждой книги пропитана ядом, все дело в

том, какую дозу яда принимает читатель, и она может оказаться для него

смертельной.

"ПРЕДТЕЧА"

Александр Зиновьев, философ-логик, в вполне зрелом возрасте решил

попробовать себя в публицистике и написал книгу "Зияющие высоты", которая

сделала его знаменитым, хотя в Советском Союзе эту книгу тогда мало кто

смог прочитать, так как она была издана заграницей. Наш интеллигентный

читатель имеет обыкновение преувеличивать факт печатания того или иного

автора заграницей. Этот факт отнюдь не означает известность или популярность

"там" этого автора. Заграницей печатают тысячи авторов разных стран, и никто

о них не знает, кроме узкого круга специалистов-литераторов и студентов-

филологов. Там нет привычки читать какую-либо книгу "просто так". Трудно

себе представить, например, президента США, читающего на досуге "Зияющие

высоты".

Перечитывая эту книгу сегодня, можно только удивляться, почему она

принесла автору столь скандальную известность, даже делая коррективы на

время. Если бы она и была напечатана в Советском Союзе в конце семидесятых

годов, она вряд ли обратила на себя внимание широкого читателя. По жанру -

это политический фельетон, скрытый политический "подтекст" которого

остается понятен, прежде всего, автору и его ближайшему окружению. Но

книга написана преднамеренно под "заграничный заказ", для читателя, который

гиперболический язык автора воспримет (при неизбежных "потерях" перевода)

как протокольный язык свидетельских показаний. Известно, что они "там"

нашего "юмора" не понимают. То, что для нас "юмор", для них - "реальность".

Если прочитать книгу Зиновьева, "выключив юмористическую защиту", - то

это "чистейших помоев" пасквиль - не на государство, - а на свой народ,

написанный ветераном войны и философом-профессионалом.

Представляет ли интерес эта книга для современного читателя? Да, отчасти.

Прежде всего, интересны рассуждения философа о "социальных законах",

126

которые как "определенные правила поведения людей", в основе своей имеют

"исторически сложившееся и постоянно воспроизводящееся стремление

людей и групп людей к самосохранению и улучшению условий своего

существования в ситуации социального бытия". "Примеры таких правил:

меньше дать и больше взять; меньше риска и больше выгоды; меньше

ответственности и больше почета; меньше зависимости от других; больше

зависимости других от тебя и т.д.". (1, с.43)* Эти законы естественны и отвечают

исторически сложившейся природе человека и человеческих групп. Вместе с

тем, он утверждает, что "примеры людей, которые оказались способными пойти

наперекор социальным законам и благодаря этому стали предметом

величайшего уважения граждан, еще более укрепляют в мысли о том, что эти

законы отвратительны, а точнее говоря - то это вовсе не законы, а что-то

противозаконное".

К чему бы это? Оказывается "основная трудность познания"

общественной жизнью заключается в том, чтобы показать, что "нашей

общественной жизнью управляют не благородные титаны, а грязные

ничтожества". Автор рассуждает о том, что установление строя ("изма") в

какой-либо стране зависит не от социальных законов, а от "сложного стечения

исторических обстоятельств", в том числе от того, смогут ли люди создать

"институты", которые сумеют противостоять социальным законам. Если не

смогут, тогда социальные законы могут приобрести "огромную силу" и создать

"особый тип" общества, в котором будет процветать лицемерие, насилие,

коррупция, халтура и хамство. "Здесь утверждается искаженная оценка

личности - превозносятся ничтожества, унижаются значительные личности.

Наиболее нравственные граждане подвергаются гонениям, наиболее

талантливые и деловые низводятся до уровня посредственности и средней

бестолковости. ... Над обществом начинает довлеть угроза превращения в

казарму. ...Общество такого типа обречено на застой и на хроническое

гниение".*(1, с. 45, 46.) Все вышеизложенное вроде бы правильно. Но Зиновьев

как логик грешит отсутствием Логики. Если "социальные законы", столь

"отвратительные" автору, суть "независимые" (объективные) правила

поведения человека в обществе, то, что же тогда такое "исторические

обстоятельства" как не проявление этих законов? И почему следование этим

законам неизбежно должно привести общество к "застою" и "гниению", а

"наиболее нравственные граждане" - это те кто, нарушая эти "социальные

законы", заслуживают уважения и признания тем же обществом, иначе

общество превратится в "казарму"?

Оказывается: "Для высокоразвитого в гражданском отношении общества

_____________________________________________________________

*Цитирование производится с сохранением грамматики и синтаксиса автора.

127

проблема свободы вообще имеет совсем иной смысл, чем для общества с

неразвитой гражданственностью".(1,с.64) Ясно, о каком обществе с

"неразвитой гражданственностью" идет речь. Рассуждая в связи с этим о

свободе художника, автор выводит великолепную формулу. "В искусстве

действовал всегда закон: чем выше зад, который удается вылезать художнику ,

тем крупнее художник. Нельзя быть крупным художником, не будучи

художником короля".

Весьма красноречиво описывая "путь к власти" и технологию ее

"удержания" через посредство увеличения "холуев", дискредитации

конкурентов, устранения "лиц, знающих им цену" и пр., Зиновьев

формулирует свою концепцию карьеры: "есть два способа возвыситься: стать

самому больше или сделать других меньше".

Рассуждая об индивиде и его "уме", Зиновьев пишет, что "чрезмерный

ум, например, так же опасен с социальной точки зрения, как и чрезмерная

глупость". Но, в условиях "засилья" социальности "выдающийся ум

воспринимается как ненормальность, а выдающаяся глупость - как

выдающийся ум". "Будь как все - вот основа основ общества, в котором

социальные законы играют первую скрипку".

С точки зрения автора социальная личность это "нормальный индивид",

сумевший добиться достаточно высокой степени независимости от социальных

групп своего общества вообще, который "не живет интересами дела, а

участвует в деле ради своих интересов". В связи с этим он утверждает, что

социальный тип общества в значительной степени характеризуется типом

руководителя. "Основной принцип социальных действий руководителя

представить свои личные интересы как интересы руководимой группы и

использовать руководимую группу в личных своих интересах". Автор намекает

на то, что правила служебной карьеры складываются "исторически". "Дело в

том, что в реальных социальных отношениях реальной является лишь

номинальная оценка личности, а реальная является лишь нереализуемой

возможностью".

"Социальное господство" в условиях, когда есть "господа, но нет хозяев",

продолжает Зиновьев, порождает систему бесхозяйственности,

безответственности, обезличенности. По этим причинам в системе руководства

складывается "гангстерская система" сознания и поведения, сознание

моральной незаконности и непрочности своего положения и потребность в

постоянном оправдании, подтверждении. Все успехи, достигнутые обществом,

считаются достигнутыми благодаря мудрости руководства. Руководители

стремятся представить свою деятельность как деятельность на благо народа,

волею народа. "Поскольку власть в силу социальных законов присваивает ум

и волю общества, она, естественно стремится фактическое положение дела

128

сделать максимально близким к этому идеалу и рассматривает своеволие лиц,

которые без ее ведома, начинают размышлять об обществе, его законах, о

системе управления, о состоянии хозяйства, права, печати, искусства и т.д., -

как незаконное вторжение не в свое дело". (1, с. 128)

В духе того времени, когда была написана книга, Зиновьев с презрением

называет Хрущева "Хряком". "Хряк - второй после Хозяина Заведующий.

Совершил много выдающихся дел. Разоблачил Хозяина. Просверлил норку на

Запад. Засеял пустыри кукурузой... Боролся за мир во всем мире, для чего

мотался по белу свету и потешал обывателей... Как и Хозяин, был произведен

в гении. Когда находился в зените славы и власти, был скинут своими верными

соратниками со всех постов, облит помоями и сослан на пенсию. Похоронен

не в Главной Стене, а на Старобабьем кладбище". (1, с.147)

В разоблачении "культа личности" "Хряк" лишь ловко присвоил себе то,

что сделали другие, и заслуживает ни восхищения, а "презрения и насмешки".

"Акция Хряка была отчасти акцией правящей группы, причем акцией

самозащиты. Они боялись за себя. ...Эта акция отчасти была выгодной акцией

Хряка в борьбе за личную власть и в удержании ее. Тут даже нельзя сказать,

что он преследовал свои личные цели, - такие люди не имеют целей. Просто он

слепо подчинялся механизму взятия и удержания власти".(1, с.154-156)

О Сталине Зиновьев отзывается тоже в духе времени: "...Хозяин был

полнейшим ничтожеством, вполне адекватным вытолкнувшей его среде". (1,

с.167)

Через несколько лет Зиновьев изменит свое мнение о "Хозяине" и станет

"неосталинистом", но сейчас от его слов веет лакейской.

Небезынтересен его взгляд на историю: "...Если событие социально

незначимо для современников, оно не может быть социально значимым в

истории. ...Значимость события в истории не может превышать его значимости

для современников... Чтобы событие стало значимым для истории, оно должно

быть предварительно значимым для современников". (1,с.190-191) Это

замечание важно в том значении, которое приложимо для оценки событий

советской истории, в частности оценки роль ее исторических деятелей,

например, Сталина и Хрущева. "История, к сожалению, идет так, что идеи

выдвигают одни, реализуют их другие, а плодами пользуются третьи. А человек

живет один лишь раз". (1, с.218) Отсюда: "если сильный нуждается в защите,

ему помочь невозможно". "Чем исключительнее личность, в которой

нуждается общество, тем более ожесточенную борьбу с обществом она

должна выдержать для утверждения своей нужности... Чтобы человека

помнили, о нем надо постоянно напоминать. Память в истории тоже есть

работа". (1, с.291)

Зиновьев делает весьма интересные замечания об интеллигенции.

129

Интеллигенция в своей борьбе за справедливость попадает в ловушку ,

выступая как антисоциальная сила в борьбе за неравенство. Это отрывает

интеллигенцию от народа. Стремление создать свою собственную культуру и

выработать свой стиль жизни приводит к полной изоляции определенной части

интеллигенции от большинства населения, лучшие ее представители

оказываются в полной изоляции в своей социальной среде. Все это

противопоставляет интеллигенцию, с одной стороны, руководству страны, с

другой, - народу , и она оказывается между "молотом и наковальней".

С этим связан выведенный Зиновьевым "закон глупости":

"Начальство умнее подчиненных. ...Дело в том, что подчиненным по

самому их положению невыгодно быть умнее начальства, ибо это ослабляет

их социальные позиции и даже ведет к конфликтам, в которых умников-

подчиненных, как правило, постигает жалкая участь. Поэтому подчиненные

добровольно стремятся быть глупее своего начальства. ...Происходит

самооглупление, в результате которого интеллектуальный уровень начальства,

в общем, становится выше такого у подчиненных. Это и есть сам закон...". (1,

с.287)

В заключение своей первой книги он вынужден констатировать, что наш

народ прекрасно знает, что наша система жизни далеко не идеальна. Но эта

система удобна для подавляющего большинства населения, которое поносит

ее на всех уровнях, но не сменяет добровольно ни на какую иную. Но что же

тут поделаешь, если "мы родились на большой дороге цивилизации". (1,с. 309)

В 70-е годы среди советской интеллигенции было модным ругать "свое" и

восхищаться "чужим". В этой браваде Зиновьев не оригинален. Удивляют лишь

только два обстоятельства. Книга написана уже немолодым человеком и

профессиональным философом. Однако автор производит впечатление

безусого бретера и дилетанта.

"УЧИТЕЛЬ"

С книгами А.А. Зиновьева, напечатанными заграницей в 80-е годы,

российский читатель смог познакомиться в 90-е годы, когда в стране уже

произошли большие перемены.

Одна из таких книг "Коммунизм как реальность" была издана в 1980 году в

Швейцарии. В этой книге автор предлагает читателю теоретическую

альтернативу: либо "коммунизм" как модель идеального общества, либо

"коммунизм" как реальность "советского общества", так как ни одно

исторически реальное общество никогда не соответствует своей теоретической

модели.

Зиновьев пишет о Советском Союзе: "Здесь тип общества, в котором

коммунистические отношения между людьми стали господствующими,

130

сложился впервые в истории. Здесь он не был навязан извне, ...а сложился

имманентно в силу социальных законов и исторически данных условий. Здесь

он быстро достиг классической зрелости и обнаружил с полной ясностью свои

достоинства и недостатки". "Советский Союз стал и до сих пор остается страной

классического коммунизма..." (2, с.9-10).

Автор специально оговаривается, что он не различает социализм и

коммунизм как "явление чисто идеологическое" и рассматривает

существующий в Советском Союзе тип общества как "реальное воплощение

чаяний классиков марксизма и вообще всех прогрессивных ... мыслителей

прошлого". Правда, признает он, классики марксизма не могли предвидеть

того, что на пути в обещанный рай "страждущее человечество" попадет в ад.

По его мнению, парадокс заключается в том, что "реальный коммунизм уже

существует в виде многочисленных обществ определенного типа, а вот науки

о нем пока еще нет". В результате марксистский "научный коммунизм",

опирающийся на "старые тексты" и игнорирующий реальность, сам обрекает

себя на роль чистой идеологии.

Зиновьев считает коммунизм "идеологическим социальным проектом",

определяя его следующим образом. "Идеологический социальный проект

своим главным содержанием на самом деле имеет целевую установку.

...Идеологический проект в принципе не может учитывать отрицательные

последствия реализации своих идеалов... Идеологический проект... есть явление

по преимуществу телеологическое". (2, с. 18)

Коммунизм как всякая формация имеет свои собственные исторические

корни. "Коммунизм есть явление более глубокое, чем капитализм".

Коммунистическое общество построено по проекту "научного коммунизма",

хотя он никакого отношения к науке не имеет, а "захватившие власть в новом

обществе, никакого отношения к марксизму не имели и не несут

ответственности за неосторожные обещания родоначальников принятой

идеологии". "Реальный коммунизм" реализовал все идеалы

коммунистического проекта, но их реальность оказалась "не такой уж

прекрасной, как мечталось и предполагалось ранее". "Реальность

коммунизма" обнаружила, что эксплуатация одних людей другими и

различные формы социального и экономического неравенства не

уничтожаются при коммунизме, а лишь меняют свои формы и в каких-то

отношениях еще более усиливаются. "Приобретение достоинств коммунизма

невозможно без приобретения координированных с ним недостатков".

"Коммунизм не есть выдуманное злоумышленниками вопреки некоему

здравому смыслу и некоей природе человека, как полагают некоторые

противники коммунизма, а как раз наоборот - он есть естественное явление в

истории человечества, вполне отвечающее природе человека и вытекающее

131

из этой природы". (2,с.26) Зиновьев считает, что коммунизм вырастает из

"человеческой коммунальности". Не следует думать, что коммунизм насильно

навязан массам, он есть наиболее близкий этим массам тип общества.

Коммунизм в Советском Союзе возник как результат определенного

индивидуального стечения обстоятельств и естественного процесса выживания

страны в "жутких" условиях развала Российской империи. Это был путь,

навязанный обстоятельствами, а не нечто проведенное по заранее

намеченному марксистскому плану. Коммунисты лишь воспользовались

обстоятельствами, чтобы сыграть желанную или вынужденную роль в истории.

"То, что случилось в России, во многом совпадает с тем, о чем говорили

марксисты. ...Но нелепо и думать, будто сложившийся реальный коммунизм

был реализацией замыслов отдельных людей и партий. ...Реальный коммунизм

мог сложиться и без марксистской идеологии". (2, с.37)

Правда, тогда непонятно, как бы он назывался?

Но вместе с тем, Зиновьев выражает обеспокоенность по поводу того, что

"на наших глазах происходит грандиозный процесс завоевания мира

коммунизмом". "...Даже поведение акул есть еще загадка для науки. И

Советский Союз посложнее акулы".

Запомним это его впечатляющее сравнение своей страны с акулой...

Он считает, что наивно рассчитывать на то, что реформаторы и

оппозиционеры могут изменить тип общества, который "незыблем" и

складывается "раз и навсегда". "Так, сложившийся в России после революции

социальный строй во многом является воспроизведением крепостнического

строя России столетней давности". (2,с.42)

"Чистое" коммунистическое общество нигде не существует. Существуют

конкретные страны с коммунистическим строем жизни, но вместе с тем со

своей индивидуальной историей. Сталинский тоталитаризм был рожден

совершившейся революцией и был проявлением созревающего

коммунистического общества.

Зиновьев рисует мрачную картину коммунистической реальности: "Над

обществом начинает довлеть угроза превращения в казарму . Она определяет

психическое состояние граждан. Воцаряется скука, тоска, постоянное ожидание

худшего. Общество такого типа обречено на застой и на хроническое гниение,

если оно не найдет в себе сил, способных противостоять этой тенденции. Причем

это состояние может длиться века". (2, с.66) В системе руководства складывается

"гангстерская система сознания и форма поведения, сознание моральной

незаконности и непрочности своего положения и потребность в постоянном

оправдании, подтверждении, искоренении". (2, с.82)

Это уже было в "Зияющих высотах".

Весьма интересны рассуждения Зиновьева об эксплуатации. "Высокая

132

степень вознаграждения - это не обязательно хорошо, а низкая - не обязательно

плохо. С точки зрения прогресса цивилизации как раз наоборот, увеличение

степени эксплуатации и снижение степени вознаграждения есть признак

цивилизации более высокого уровня. Это есть показатель роста

производительности труда". Эти рассуждения он переносит на

коммунистическую модель, отмечая, что "тенденция к увеличению степени

вознаграждения и снижению степени эксплуатации в коммунистическом

обществе способствует тенденции, по крайней мере, замедляющей рост

производительности труда в обществе, тенденции к застою и порою даже к

деградации". Этим он объясняет тот факт, что Советский Союз не способен

конкурировать с Западом в экономическом отношении. (2, с.114)

Здесь Зиновьев, как "социолог", допускает некоторую теоретическую

небрежность. В Советском Союзе создавался экономический базис с

возрастающей степенью эксплуатации, которая достигалась не за счет

повышения производительности труда, требующей технического обеспечения

и финансовых вложений, а за счет постоянного снижения "степени

вознаграждения". В этом была суть "стахановского движения" и

"соцсоревнования", которые имели цель обеспечить "индустриализацию" и

"коллективизацию" дешевой рабочей силой. Концлагеря поставляли миллионы

бесплатной "рабсилы" на все Великие стройки социализма.

Зиновьев пишет: "Чтобы жалкая жизнь коммунистического общества

казалась обещанным раем, должен быть ад, с которым люди могли бы

сравнивать свою жизнь и наслаждаться тем, что они, по крайней мере, не в

этом аду. ...Концлагеря сталинских времен имели одной из причин

бессознательное исполнение воли этой социальной необходимости. То, что

они давали даровую рабочую силу - рабов это очевидно". (2, с.119)

Однако он убежден в том, что "коммунистическое общество ... есть

общество плохо работающих людей", так как "халтура, лень, обман, уклонение

от труда заражают все общество". Объясняет он это тем, что "жизнь в

коллективе есть подлинная их жизнь". "Коллектив берет не только их лучшие

силы тела, но и их душу . Коммуна берет людей целиком и полностью, выжимает

все их телесные и душевные соки и выбрасывает потом в частную и уличную

жизнь измотанными, опустошенными, злобными, скучными и серыми

существами". (2, с.124-125)

Автор изобретает специальный термин "привентации" (препятствование),

которым обозначает главную форму социальной борьбы в коммунистическом

обществе. Как только окружающие замечают, что тот или иной человек или

коллектив начинают возвышаться над общим уровнем, они дружно начинают

"систематическую работу по препятствованию замеченному выделению".

Поэтому преобладающей во всех формах деятельности становится тенденция

133

к посредственности. "Коллектив по самой сути есть объединение ущербных,

серых, несчастных существ в некое целое, компенсирующее их дефекты". (2,

с.135)

Это - "проявление коммунистического насилия коллектива над

индивидом". Его принцип: "интересы коллектива превыше интересов

личности" - практически выражает стремление превратить всех в

"ничтожества, достойные насмешки и презрения". "Никаких личностей, - вот

суть его". (2, с.137)

Коммунистическое общество тяготеет к абсолютному однородному

безличностному состоянию. Этот тип безличностного индивида, как

социальное изобретение коммунизма, называется "порядочным человеком".

Именно "порядочные люди" надевают на преступления коммунизма маску

добродетели или печальной необходимости. Они опасны, потому что "наносят

удар в самое ответственное время и совершенно неожиданно, ибо ты надеешься

на них, и тебе даже в голову не приходит, что это - самое уязвимое звено в

твоей позиции".

"В коммунистическом обществе огромная масса людей профессионально

или почти профессионально занимается тем, что низводит человека до уровня

ничтожной ползучей твари. И самое мощное их оружие в этом деле - их

собственная ничтожность, ползучесть, тварность. Это есть их естественная

форма самозащиты и самосохранения. Так что преодолеть эту страшную силу

- на это нужны века и жертвы". (2, с. 146)

Противоположный социальный тип индивида - это "отщепенец". "Если

коллектив почувствует, что этот человек - отщепенец, он сделает все, чтобы

разрушить представление о нем как о хорошем работнике. Выглядит это как

разоблачение, выведение на чистую воду , сдергивание маски. Обычно это

потом преподносят так, будто под личиной честного и хорошего работника

скрывается враг... Тут имеет силу принцип: стань, как все, и мы тебя простим.

Отщепенец выбрасывается вовне лишь в крайнем случае, когда не остается

надежды обломать его, или по указанию властей. Обычно тут имеет место

совпадение". (2, с.148-149)

Одним из самых мощных средств воздействия коллектива на человека-

"отщепенца" является "клевета", которая в коммунистическом обществе стала

нормальным социальным явлением и достигла "чудовищной силы". "Клевета

есть фактор повседневной жизни на всех уровнях. Практически клевету

невозможно разоблачить, ибо в ней принимают участие все, никогда не

обнаруживаются ее источники и инициаторы..." (2, с.149)

Зиновьев убежден в том, что "врагами общества" люди не рождаются,

они ими становятся, причем - "по воле и желанию общества" "Кандидаты в

отщепенцы по своим личным качествам суть люди оригинальные, смелые,

134

прямые, независимые в своем мировоззрении, яркие, т.е. самые беззащитные

в социальном отношении, самые уязвимые и самые ненавистные для средней

серой массы сотрудников коллектива". (2, с.150) Коммунистический коллектив

очень чутко реагирует на такое явление как "индивидуализм", который

противоположен его естественной форме поведения, психологии и идеологии.

Но вместе с тем в обществе, в котором индивид не имеет правовой защиты от

произвола властей, коллектив является для него единственной защитой, без

которой человек становится игрушкой в руках случая.

Современный читатель готов согласиться с тем, что эта "исповедь"

писателя-"отщепенца" во многом справедлива. Но сам Зиновьев через

несколько лет будет писать о "советском коллективе" совершенно иначе.

В своих рассуждениях о "власти" Зиновьев вновь легко переходит из

области "социологического" анализа к занимательной беллетристике.

Так он называет коммунистическое общество обществом

"волюнтаристским в высшей, может быть, в предельно высшей степени". Здесь,

по его мнению, отделить власть от подвластного населения практически

невозможно, и форму власти можно изменить, только изменив общество в

целом, "а точнее говоря - разрушив страну и на развалинах построить

общество другого типа". Но вскоре Зиновьев убедится в том, что его

рассуждения оказались чисто умозрительными и ему придется доказывать

совершенно обратное.

Однако и здесь с ним иногда можно согласиться. Так, например, когда он

обращается к структуре и функционированию "власти". Он отмечает, что

подавляющее большинство представителей власти это низкооплачиваемые

"служащие". "Это власть нищих или нищая власть". Представители власти

официально обладает ничтожной долей власти, поэтому стремятся

компенсировать неполноту своей власти превышением официальных

полномочий. В результате "ничтожные чиновники аппарата власти"

практически располагают огромной властью.

"Власть в коммунистическом обществе всесильна и, вместе с тем,

бессильна. Она всесильна негативно, т.е. по возможностям безнаказанно делать

зло. Она бессильна позитивно, т.е. по возможности безвозмездно делать добро.

Она имеет огромную разрушительную и ничтожную созидательную силу.

...Существование самодовлеющей власти облекается здесь в форму

руководства всем". (2, с.157)

Отсюда Зиновьев делает вывод, что власть коммунистического типа

"принципиально ненадежна", потому что она не способна достаточно долго

и систематически выполнять свои обещания. "Это - самодовлеющая власть,

не имеющая никаких иных основ, кроме самой себя. Здесь не власть существует

для общества, а общество признается и допускается лишь в той мере, в какой

135

оно нужно и достаточно для воспроизводства и функционирования власти.

Здесь общество есть лишь питательная среда и арена для спектаклей власти".

(2, с.158)

Сказано, может быть, сильно, но в принципе верно. Особенно это

иллюстративно, когда СМИ тиражировали на всю страну очередные "съезды

КПСС"

В связи с этим Зиновьев переходит к вопросу о "партии". Здесь вновь

банальности перемеживаются с оригинальными оценками. Констатируя

очевидное: "официально в Советском Союзе ... партия считается руководящей

и направляющей силой общества", он, между тем, замечает, что выражение

"руководящая и направляющая сила" не обязательно означает, что "партия

есть нечто очень хорошее". "Даже тогда, когда советская пропаганды

утверждает, что партия есть ум, честь и совесть советского общества (и даже

эпохи), она говорит правду: из этого утверждения самого по себе еще не следует,

что эти ум, честь и совесть суть высокого качества". (2, с.163-164)

Автор прав, что слово "партия" сбивает с толку тех, кто рассматривает

коммунистическую партию по аналогии с западными политическими

партиями. "Партия" образует связующее звено и регулятор взаимоотношений

народовластия и государственной власти. Но он ошибается, утверждая, что

здесь партия не есть уже явление политическое. Всякая партия - организация

политическая, поскольку она имеет отношение к власти. Коммунистическая

партия в Советском Союзе и была сама Власть, поскольку никакой другой в

этой стране не было, и быть не могло. Социальную основу советской власти в

стране составляла "партийная организация" и сталинизм в свое время вырос

из "низовой" партийной жизни и стимулировался ею. Ту же посредническую

роль между "низами" и "верхами" выполнял для молодежи комсомол.

Советская власть была уникальна как политический феномен тем, что, как

заметил Зиновьев, в приложении к ней понятия "диктатура" и "демократия"

лишены смысла. В этой системе власти была тенденция, похожая на

диктаторскую ("единоначалие"), и тенденция, похожая на демократическую

("коллегиальность"). "...Даже величайший диктатор Сталин не был диктатором

в строго социологическом смысле слова. Он был вождем, обладающим

большей властью, чем диктаторы".

"Народовластие есть определенная структура власти, а не нечто аморфное

и бесструктурное. Характерной фигурой народовластия является всесильный

вождь, опирающийся на самодеятельность широких масс населения, и террор

такого рода, как в сталинские времена. ...Повторить феномен Сталина можно

только при условии повторения феномена безграничного народовластия". (2,

с. 188)

Здесь Зиновьев не может освободиться от флера сталинской "мифологии":

136

"тирания" - власть "народа". Не стоит сегодня уподобляться древним

римлянам, которые обожествляли своих императоров. Любой вождь, диктатор

или тиран - это, прежде всего, человек. И каким бы характером он ни обладал,

он не может стать Богом, его таковым могут сделать на время те конкретные

люди, интересы которых он "представляет". Но, если диктатор обладает волей

и умом, то он способен понять и реализовать чаяния своего народа. Только

так становятся Вождями. Смертный человек может удержаться на пьедестале

Власти только до тех пор, пока этим пьедесталом является народ.

Зиновьев признает: "Насилие есть равнодействующая свободных воль

индивидов, а не злой умысел тиранов. Тираны такие же пешки в руках

добровольно вырастающей власти, как и их жертвы. Неограниченная власть

тиранов есть иллюзия, рождаемая ситуацией всевластия жертв власти". (2,

с.165)

Но он сам тут же впадает в эту иллюзию.

Так, об "аппарате личной власти" он пишет: "Руководитель окружает себя

целой системой холуев и подхалимов, осведомителей, интриганов людей для

личных услуг, которые совместно со сторонниками руководителя,

занимающими официальные посты, образуют правящую мафию. ...Иногда

аппарат личной власти забирает такую непомерную силу, что перестает

считаться с нормами номинальной власти. Воцаряется господство мафии по

коммунальным законам мафии, почти не ограниченными формальными

законами. ... В общем и целом это есть нормальное явление для системы власти

коммунистического общества". (2, с.224)

Большую часть своей эмиграции Зиновьев прожил в Германии, поэтому

о "мафии", очевидно, он узнал из популярного итальянского телесериала

"Спрут". Дело в том, что назвать какую-нибудь государственную власть

"мафией" бессмысленно, так как "мафия" (ит.: семья) - это и есть, прежде

всего, негосударственная власть. В какой степени она влияет на

государственную власть, - это другой разговор. Но она сама всегда должна

находиться вне государственной структуры власти. Если "мафия" захватила

бы государственную власть в какой-нибудь стране (а для нее это, даже в США,

- не проблема), "мафия" на этом закончилась. Так что, советская "партократия"

не могла быть "мафией", хотя бы потому , что она сама - государственная

власть. И никакие другие интересы, кроме интересов власти, ее членов не

объединяли, (поэтому они так легко уничтожали друг друга). "Партократия"

это "клика" (любимое слово Сталина) - группа людей, объединенных единой

целью: захвата и удержания власти.

Руководитель страны, по мнению Зиновьева, вообще может быть "полным

ничтожеством" и "невменяемым существом", но создавать впечатление

"неограниченного единоличного диктатора". "Руководитель фактически

137

становится лишь символом и фокусом правящей мафии". Он может иметь

огромную личную власть над судьбами отдельных людей, но на самом деле

это "грандиозный обман и самообман".

С этим можно согласиться, только заменив слово "мафия" на "клику".

По его мнению, коммунистическое общество есть общество "неправовое".

"Неправовой характер коммунистического общества обусловлен самыми

фундаментальными принципами его осуществления и природы его власти.

Здесь нормы, регулирующие поведение людей, действуют не в рамках правовых

принципов, а в рамках принципов государственной целесообразности,

интересов коллектива и страны. Причем власть присваивает себе функции

высшего судьи в установлении этих рамок и в оценке поведения людей с этой

точки зрения". (2, с.241)

В коммунистическом обществе право заменено идеологией, которая играет

значительную роль. "Здесь каждый чиновник есть так или иначе проводник

идеологии". Государство превращает идеологию в мощнейшее орудие власти.

Идеология не просто организует сознание людей, она создает специальный

интеллектуальный стереотип для каждого члена общества.

Автор прав, но это может быть отнесено в полной мере лишь к сталинскому

периоду. После войны идеологическое давление на "массы" значительно

ослабло. Не следует увлекаться чрезмерно навязчивым мифом о "тотальном"

влиянии "коммунистической идеологии" в "советском" обществе. Здесь жили

разные люди.

Зиновьев ошибался, когда, исходил из чрезмерного оптимизма

относительно того, что "коммунистический строй успешно справляется с

национальными проблемами". Между тем, он верно заметил, что "отдельные

национальные меньшинства здесь занимают привилегированное положение

и превращаются в объединения, мало чем отличающееся от гангстерских

банд". Он утверждал, что, несмотря на то, что "коммунистическая организация

жизни общества вообще легко переходит в организацию, подобную

гангстерской", тем не менее "контроль со стороны центральной власти есть

пока единственное средство сдержать эту тенденцию к гангстеризму на местах".

Но он слишком преувеличивал тенденцию к "уничтожению национальных

перегородок и нивелированию национальных различий в населении станы" и

потому недооценил "расчеты на то, что межнациональные конфликты в

Советском Союзе послужат причиной гибели советской империи". Именно

национализм явился одним из решающих факторов распада страны.

Зиновьев не знал, как глубоко ошибался, когда писал: "Коммунистическое

общество стабильно до такой степени, что внутри его просто не вызревают

достаточно серьезные силы, способные разрушить его изнутри. И

бессмысленно надеяться на какие-то радикальные перемены этого общества

138

в сторону западных демократий, обусловленные внутренними потребностями

коммунистических стран". (2, с.276)

Главную опасность для стабильности Советского Союза он видел в самой

его "стабильности". "Доминирующим состоянием жизни коммунистического

общества является унылость, серость, скука, но облеченные в форму

официальной бодрости, праздничности, ликования. Здесь все серо - праздники,

будни, речи, книги, фильмы, успехи, поражения, преступления, радости,

любовь, ненависть. И даже вранье, имеющее целью приукрасить жизнь,

является серым. ...И содержание сознания обывателя, вполне адекватное его

бытию, столь же уныло, серо и однообразно. ...Служи. Жри. Спи. Благодари

начальство. Жди улучшений. И не рыпайся, все равно ничего не изменишь".

(2, с.282-283)

В связи с этим он весьма уничижительно отзывался об "оппозиции": "с

точки зрения роли во внутренней жизни страны она есть явление довольно

жалкое и малоперспективное". "Так проблема демократических свобод

является жизненно важной лишь для ничтожной части населения.

...Доминирующей в обществе является тенденция к подавлению недовольства

и оппозиции. Аппарат подавления сравнительно легко справляется с этой

задачей при поддержке со стороны населения или по крайней мере при очень

слабом его сопротивлении". (2, с.287)

Свою книгу Зиновьев заканчивает довольно патетично. "В мире еще есть

люди, которые надеются, что Советский Союз и другие коммунистические

страны вернутся в докоммунистическое состояние. Надежды эти напрасны.

Коммунизм - не временный зигзаг в истории, а эпоха. Это - не политический

режим, который можно сбросить и заменить другим, сохранив социальный

строй страны. Это есть самый глубокий социальный строй, на котором

базируется все остальное. ...Коммунизм означает такую перестройку всей

организации жизни общества, что обратной ход эволюции исключается в

принципе". (2, с.289)

Так писал Александр Александрович в 1980 году , находясь в Мюнхене. Так

сказать - взгляд на свою Родину "с другого берега".

Очевидно, Зиновьев, как студент философского факультета МГУ в 50-е

годы, с произведениями "классиков марксизма" был знаком (ну, зачем

студенту-логику читать "Капитал" К. Маркса?), лишь в пределах учебной

программы. Похоже, что он не воспользовался пребыванием на родине

основателя марксизма для ознакомления с его трудами в "первоисточниках".

Это можно предположить, закончив читать его книгу .

Прежде всего, К. Маркс никогда не писал о каком-то "реальном

коммунизме", как определенном типе общества. Он писал о "коммунизме"

как гипотетической "возможности", что было подвергнуто резкой критике

139

еще лидерами Интернационала, по заказу которых был написан знаменитый

"Манифест Коммунистической партии". "Научный коммунизм" - это детище

его учеников-дилетантов.

"Социализм", как идеальный тип "справедливого" общества, - это плод

воображения европейских мыслителей-утопистов и пропагандистов так

называемого "русского социализма". В.И. Ленин, столь принципиально

критиковавший "социалистов" в начале своей публицистической карьеры,

назвал "октябрьское вооруженное восстание" "социалистической

революцией" неожиданно для делегатов II Съезда Советов, среди которых

большинство было "социалистами", хотя тогда никто толком не знал, что это

такое - "социализм".

Ленин перед смертью понял то, что "коммунизм" - это политический

блеф. Л.Д. Троцкий и многие другие из "ленинской гвардии" также понимали,

что построить "коммунизм" без поддержки "мировой революции" - это

политическая авантюра, за которую придется заплатить дорогую цену . Однако,

для Сталина и его соратников "цена" их замыслов не имела значения. Сталин

"заменил" слово "коммунизм" на "социализм" как "первую фазу

коммунизма" и заложил это понятие в фундамент своей доктрины "построения

социализма" в Советском Союзе. Поэтому неслучайно все "победы

социализма" связаны с его именем. Мало кто из историков и политологов

обратил внимание на совпадение роста "культа личности" Сталина и экспансии

мифа о "победах социализма". Исторически это справедливо. Сталин был

великим мистификатором. И "социализм" в Советском Союзе - это полностью

его детище.

Так произошла терминологическая манипуляция, под "гипнозом" которой

оказались даже зарубежные "советологи". Неудивительно, что и А.А.

Зиновьев, оказавшись на долгие годы на Западе, где, вероятно, в силу

жизненных обстоятельств не имел возможности заниматься серьезной

исследовательской работой, стал жертвой этой мистификации.

На самом деле в Советском Союзе не было никогда "реального

коммунизма". "Социализм" - это "государственный капитализм" плюс

"советская власть". ХХ век знает много политических режимов, при которых

"государство" (правящая политическая элита) являлось главным, если не

единственным, собственником национальных ресурсов, капитала и средств

производства. Со временем, когда финансовый капитал стал вытеснять

промышленный капитал из сферы управления экономикой, ситуация

значительно упростилась. Теперь "государству" не надо контролировать

непосредственно производство (заниматься "экспроприацией",

"национализацией", "индустриализацией"), достаточно держать под своим

контролем "финансовые потоки" и направлять их в нужное для власти русло.

140

Английские экономисты XVIII века раз и навсегда доказали, что

экономические законы общественного развития объективны, а это значит,

что они не зависят не от политики, ни от идеологии, а тем менее - от

терминологии. В середине XIX века великий ученый К. Маркс создал

"политэкономию" капитализма, идеальной моделью которого была английская

экономика конца XVIII - начала XIX веков. Но он не создавал "политэкономии

социализма", не создали ее и его "ученики". Нет какой-либо особой

"социалистической экономики". Все попытки изобрести и внедрить ее на

протяжении десятков лет в практику оказались либо "изобретением

велосипеда" ("планирование", например), либо экономическим

дилетантизмом ("стахановское движение", "соцсоревнование" и пр.).

Экономика Советского Союза всегда развивалась, несмотря на

многочисленные "реформы" и "ошибки", по законам классического

("развивающегося") капитализма. Иначе страна просто не смогла бы "выжить"

в окружающем ее капиталистическом мире. При этом "Запад" весьма активно

помогал кредитами, техникой и кадрами "советскому" государству строить

"социализм", т.е. "государственный капитализм", который занимал свое место

в мировой экономике. А характер политической власти при этом не имеет

значения.

Так что, если отбросить сегодня идеологический "камуфляж", который на

протяжении нескольких десятков лет "крышевал" Советскую власть, то под

ним обнаружится ничто иное как "реальный госкапитализм" европейского

образца. Таким образом, никакой "экономический кризис" серьезно не

угрожал Советскому Союзу , поскольку его экономика во второй половине XX

века уже была интегрирована в мировой экономический процесс. Но

действительная проблема заключалась в том, что именно в это время наметился

и стал все увеличиваться разрыв между темпами развития экономики и уровнем

ее государственного "руководства". В стране отсутствовала современная

система управления экономикой. В разгар мировой "научно-технической

революции" здесь, по-прежнему, царила "административно-командная

система", - анахронизм сталинской эпохи, - уже не отвечающая потребностям

развития современной экономики. "Партократия" обнаружила свою

экономическую некомпетентность, но не хотела "уступать" руководство

экономикой.

Неуклюжие и безграмотные попытки Н.С. Хрущева решить эту проблему

традиционными средствами ("кадры решают все") лишь усугубили кризис.

Практически некому было управлять современной экономикой огромной

"сверхдержавы"! Приход к руководству правительством грамотного

экономиста А.Н. Косыгина и широко развернувшаяся при Л.И. Брежневе

кампания ("чистка кадров") за повышение образовательного уровня

141

руководства за несколько лет "стабилизировали" ситуацию. В партийные и

государственные органы пришли люди со специальным высшим

образованием. В многочисленные "Высшие партшколы" стали в обязательном

порядке направлять тех высоких партийных функционеров, у которых часто не

было даже законченного среднего образования. Крупные руководители из

сферы производства направлялись на переподготовку в "Академию

Общественных наук". Но ни один партийный функционер не был направлен

на "повышение квалификации" ни в один престижный отечественный или

зарубежный ВУЗ. Все ограничилось "заочным" образованием и превратилось,

в конечном счете, в профанацию. "Партноменклатура" стремилась сохранить

себя по-прежнему замкнутым "орденом меченосцев". Это - была

серьезнейшая политическая ошибка. "Партноменклатура" уже была не в

состоянии управлять страной, которая стала стремительно приближаться к

кризису . Это был кризис политический. "Советская власть" уже вошла в

объективное противоречие с современными потребностями развития

экономики "госкапитализма". Мировой экономический процесс требовал

смены политической системы.

"АПОСТОЛ"

Через десять лет, когда в Cоветском Союзе уже бушевала "перестройка", в

том же Мюнхене Зиновьев издает книгу , которую называет проведенчески

"Кризис коммунизма". В Предисловии он выражает намерение "дать описание

нормального (здорового) коммунизма лишь в той мере, в какой это необходимо

для выяснения сущности его кризиса и его перспектив в будущем". (2, с.291)

Задача поистине апостольская в том смысле, что он и в этой книге занимается

проповедью своего антикоммунистического катехизиса.

Начинает Зиновьев, как философ, с терминологии. "Чтобы избежать

терминологической путаницы и бессмысленных терминологических

дискуссий", он предлагает отличать "идеальный коммунизм" от

"идеологического коммунизма". "Идеологический коммунизм" как "плод

воображения" некоторых людей есть средство "манипулирования массами".

"Идеальный коммунизм" есть "научная абстракция" как научный способ

познания "реального коммунизма". Он вновь настаивает на том, что

различение двух стадий коммунизма бессмысленно. В Советском Союзе

построен самый "полный коммунизм". Никакого другого "настоящего

коммунизма" в принципе быть не может.

Зиновьев называет "грубой ошибкой" считать коммунизм абсолютно

"недемократичным", так как здесь своя форма демократии: выборность на

"должность", практика "съездов", "собраний", "заседаний", которые

контролируют руководство на уровне первичных коллективов. Максимальный

142

контроль за всеми аспектами жизни общества и отдельных граждан есть один

из принципов коммунистического управления. Естественным следствием этой

системы управления являются бюрократизм и "застой", борьба против которых

началась сразу после установления советской власти. "Система власти ...

вырастает здесь из потребности обеспечить существование страны как единого

социального организма..."(2, с.218)

Отсюда он выводит заключение, что марксистская теория "отмирания"

государства при коммунизме оказалась ложной в отношении государства

коммунистического, которое не исчезает, а, наоборот, превращается в

"сверхгосударство" и становится "монопольным субъектом истории".

"Советское государство явилось преемником и продолжением

дореволюционного русского государства. Российская история была по

преимуществу историей государственности. Она такою и осталась в советский

период. И такою она останется на все времена, пока сохраняется коммунизм..."

(2, с.319)

Но Зиновьев вынужден признать, что в Советском Союзе сложилось

своеобразное "двоевластие": формально государственной властью считались

советы, но фактически высшей властью стал "партийный аппарат". Вся система

власти является фактически продолжением и разветвлением этого аппарата.

"Общая линия руководства была ясна и более или менее стабильна. Методы

управления были примитивны и стандартны, культурный и интеллектуальный

уровень руководимых масс был низким, лозунги для них были простые.

Практически любой партийный функционер, включенный в номенклатуру, с

одинаковым успехом мог руководить тяжелой индустрией, целой республикой,

спортом, сельским хозяйством или литературой" (2, с. 325)

Советы создавали видимость выборности власти. Формально выбираемые

депутаты советов предварительно отбирались партийными органами и

функционировали под их контролем. На высшем уровне Советов

соответствующие законы и решения принимались только при одобрении

высших партийных органов. Фактически страной управлял "аппарат

сверхвласти", который не был оформлен законодательно. "Аппарат

сверхвласти" был аппаратом личной власти Генерального секретаря ЦК КПСС.

"При этом сам Генсек может быть ничтожеством". Во власть попадали далеко

не лучшие в интеллектуальном отношении люди, образовательный и

интеллектуальный уровень которых был значительно ниже образованного

общества. "К высшей власти допускается человек, который больше всех

устраивает тех, кто обладает властью на этом уровне". (2, с.331)

Но Зиновьев пытается это "объяснить", повторяя стереотипы советской

исторической мифологии. "Это была трагическая и беспрецедентная по

трудности история. ...Страна выжила главным образом благодаря новому

143

социальному строю - коммунизму . ... Перед Советским Союзом с первых

дней его существования в качестве коммунистической страны встала проблема

выживания в трудных исторических условиях. И это наложило свою печать на

сам коммунистический социальный строй". (2, с.379)

Здесь "социолог" Зиновьев подретушовывает советскую историю. Нет

абстрактной категории "история", есть история конкретного субъекта (страны,

народа, цивилизации и пр.). Не может быть истории без ее субъекта.

"Исторические обстоятельства" - это не результат "божественного промысла",

а следствие конкретной деятельности "исторического субъекта". Так что,

Советский Союз сам создал свои "исторические обстоятельства", в которых и

был вынужден "выживать". "Другой" истории у него быть не могло.

"Советская" история - это история СССР.

По логике самого Зиновьева, если бы не существовало Советского Союза,

не было бы Второй Мировой войны с ее ужасными жертвами и последствиями.

Обратим внимание: "Немецкий тоталитаризм есть явление в рамках западной

цивилизации... Гитлеровский ...тоталитаризм был порожден страхом перед

коммунистической революцией и перед возможностью проникновения

коммунистического общества". Это слова из предыдущей книги Зиновьева

"Коммунизм как реальность" (2, с.48,49). Значит: не было бы "реального

коммунизма" и опасности его распространения в Европе, не было бы фашизма

и войны?! Это и есть "исторические обстоятельства".

Наконец, когда Зиновьев переходит к заявленной теме, о "кризисе

коммунизма", начинается вообще фантасмагория. Создается такое

впечатление, что автор никогда не жил в Советском Союзе и что книгу

"Зияющие высоты" написал другой человек.

Зиновьев утверждает, что "кризис" "произошел фактически неожиданно

для политиков, специалистов и широких слоев населения" и его осознали лишь

после того, как "он разразился и начал свирепствовать во всю мощь". Объясняет

он эту "неожиданность" отсутствием "научной теории коммунизма".

"...Деятели и мыслители всех сортов и рангов усмотрели причину кризиса

в ошибках и преступлениях руководителей коммунистических стран в прошлые

годы, ставших дозволенными и общепризнанными объектами ругательств. ...А

исторический процесс не есть цепь преступлений. Конечно, ошибки властей и

преступления властей сыграли какую-то роль в создании предпосылок кризиса.

Но не они суть причины кризиса, кризис произошел бы и в том случае, если

бы никаких ошибок и преступлений не было. К тому же нет никаких критериев

установления того, что есть ошибка и что есть преступление, когда речь идет о

большой истории. Суждения на этот счет, как правило, субъективны, диктуются

эгоистическими интересами новых правителей и их лакеев". (2, с.382)

Очень сильно сказано, но неверно, как по логике, так и по смыслу . Прежде

144

всего, "кризис" той или иной социальной системы - это определенная

"болезнь", которая свидетельствует о том, что "пациент скорее жив, чем мертв".

Ни одна общественно-экономическая система не развивается без

периодических "кризисов", которые, в конце концов, преодолеваются.

"Пациент" выздоравливает, если средства его лечения были выбраны

правильно, но - самое главное, - если правильно был поставлен "диагноз" его

болезни.

Сам Зиновьев признает: "Тенденция к социальному кризису... есть

закономерное явление нормальной жизнедеятельности социального

организма". "Наступление кризиса есть результат совокупного действия

многочисленных причин и условий". (2, с.383)

Зиновьев, как и многие другие "советологи" и "политологи", начинает

отсчет начала "кризиса" с так называемых "хрущевских годов", когда, по его

мнению, "наметился кризис советской (марксистской) идеологии". В

"брежневские годы" он отмечает "признаки морально-психологического

кризиса". К концу этого периода кризис охватил экономику страны. С приходом

Горбачева он связывает кризис всей системы власти и управления обществом.

Представить себе, что все это на протяжении десятилетий происходило

"неожиданно", нужно обладать таким же "тупым" воображением, как и для

того, чтобы поверить в то, что Гитлер напал на Советский Союз "неожиданно".

В действительности, ничего серьезного не угрожало экипажу судна под

названием "Советский Союз". Никакой "кризис" не мог потопить это судно,

даже в жестокий шторм. Но, тем не менее, оно затонуло почти мгновенно. Что

же произошло? Дело в том, что капитан судна не занимается его

строительством, он получает его от своего предшественника. Но от него зависит,

будет ли во время замечена и устранена "течь" в той части корпуса судна,

которая важна для его "живучести". Иначе судно может затонуть даже в полный

штиль.

Если предположить, что не господь Бог предопределяет судьбу народов,

то эта судьба есть результат деятельности конкретных исторических личностей.

Поэтому каждый народ имеет ту историю, которую он заслуживает. Здесь

только не надо "передергивать".

"Кризис" есть закономерное следствие объективного процесса

социального развития. Вместе с тем, установление действительных причин

этого "кризиса" и своевременное устранение его неизбежных последствий -

это прерогатива конкретных "политических деятелей", наделенных

ответственностью перед своим народом и историей. Многие из них пытаются

возложить ответственность, как правило, на своих предшественников и

обвинить их в "ошибках" и "преступлениях". Хрущев возложил

ответственность на Сталина, Брежнев - на Хрущева, Горбачев - на Брежнева,

145

Ельцин - на Горбачева и так далее по списку . На самом деле, все они были

"заложниками" ("правопреемниками") своих предшественников, от

"наследия" которых они пытались избавиться всеми средствами (как правило,

дискредитацией), но именно это и предопределяло их политическую судьбу .

Но в истории не бывает иначе. Поэтому история повторяется в "лицах" и

"ошибках".

Таким образом, если предположить, что никакого "смертельно опасного

кризиса" советской социально-политической системы на самом деле не было,

и, тем не менее, разрушение этой системы произошло, то действительные

причины этой исторической катастрофы следует искать в других "сферах".

В поисках внешних причин "кризиса" коммунизма Зиновьев выдвигает

идею о "пропущенной мировой войне". "Затянувшийся мирный период дал

тот минимум времени, который был необходим для превращения постоянно

действующей возможности кризиса в действительность". Исход "холодной

войны" явился вторым важнейшим условием кризиса коммунизма.

"Холодная" война" закончилась к началу восьмидесятых годов в основном в

пользу Запада. (2, с.388-389)

Зиновьев повторяет распространенный журналистский штамп времен 90-

х годов. Между тем в нем заложены две исторические фальсификации.

Первая - "холодная война" никогда не была действительно "холодной":

начиная с войны в Корее в начале 50-х годов и, кончая войной в Афганистане в

80-е годы, две "сверхдержавы" практически непрерывно вели "горячие" войны

с большими человеческими жертвами и экономическими издержками. Исход

этой войны был предопределен: одна из "сверхдержав" должна была, в конце

концов, уничтожить другую. В мире не может быть двух "великих" держав. На

политической карте мира должна была, в конце концов, остаться только одна и

другая должна была это признать.

Но совсем не факт, что жертвой должен был стать именно Советский Союз.

Это - вторая фальсификация. Уход советских войск из Афганистана был отнюдь

не военной победой США, а политической капитуляцией советского

руководства. После весьма ощутимых военных и политических поражений в

Азии и Африке, победы кубинской революции (не без поддержки СССР) и

развертывания революционных процессов в Центральной Америке в 80-е годы,

серьезность которых продемонстрировала победа Никарагуанской революции,

международный авторитет США "дышал на ладан" и нужно было принимать

радикальные меры для спасения их мирового "лица". ЦРУ, возглавляемое в

80-е годы Джорджем Бушем-старшим, блестяще справилось с поставленной

задачей спасения престижа нации, за что Буш, после уничтожения Советского

Союза, был поощрен званием Президента страны. Это - американская

традиция. "Победа" Джорджа Буша спасла мир от "третьей мировой" войны.

146

Это отчасти признает Зиновьев, считая важнейшим условием "кризиса" -

"перелом в политической стратегии Советского Союза в отношении Запада".

"С приходом Горбачева к власти ...советское руководство стало изображать

готовность осуществить преобразования, снимающие все претензии Запада к

Советскому Союзу". Он расценивает это как "поощрение разрушительных

антикоммунистических тенденций". "Началась сильнейшая атака Запада на

коммунистический мир в форме борьбы за демократию". "Среди причин,

породивших западные иллюзии в отношении Горбачева и политику

задабривания и восхваления, можно назвать желание масс людей в странах

Запада склонить Советский Союз на путь эволюции в сторону западной

демократии..."

Эта "страшилка" про невинную "Красную шапочку", коварно

соблазненную "Серым волком" виделась Зиновьеву из далекого Мюнхена,

где он, вероятно, начинал свой день с прочтения местных утренних газет с

"комиксами".

На самом деле, все произошло опять же - "с точностью наоборот".

Пресловутое влияние "Запада" имело место в Советской России, начиная с

революции, включая предвоенные и военные годы, и никогда не прерывалось.

Это влияние стало еще более интенсивным с 50-х годов, когда после смерти

Сталина упал "железный занавес" и в культурную жизнь страны устремились

бурные потоки западной литературы, музыки, кино, драматургии и науки. В

немалой степени, благодаря этому , Советский Союз очень быстро вышел на

"мировую" сцену научно-культурного прогресса и стал играть на этой сцене

далеко не второстепенную роль. История цивилизаций, очевидно,

демонстрирует, что ни культура, ни наука (даже идеология и религия) не в

состоянии не только изменить, но даже существенно повлиять на ход

социального процесса. Это - вековая гуманитарная иллюзия. Ни какое "влияние

Запада", так же как никакое "коммунистическое влияние" на Запад, не могло

поколебать фундаментальные основы общества, если фундамент сам уже не

дал трещину . Вот, когда здание начинает рушиться, его обитатели ищут спасения

в других "домах". Это - естественно. "Активизация" влияния западной

идеологии на советское общество было симптомом того, что в этом обществе

уже что-то неблагополучно.

Тем более полной чепухой является убеждение эмигранта Зиновьева в

том, что европейский обыватель ("массы"), не имея других забот, только мечтал

о возвращении "Блудного сына" (т.е. Советского Союза) под "отчий кров"

западной цивилизации.

Зиновьев считает, что предпосылки для кризиса ("потенциальный кризис")

накопились в брежневские годы. Но горбачевское руководство развязало кризис,

дало толчок к превращению потенциального кризиса в актуальный. Горбачев

147

"нажал кнопку", и "бомба кризиса взорвалась". "Горбачев нажал спусковой

крючок кризиса, своей перестройкой углубил и расширил кризис, поставив

коммунистические страны на грань катастрофы". (2, с.397) На основании этих

рассуждений Зиновьев уверяет, что кризис был "спущен" в общество "сверху".

Здесь следует отметить опять два логических противоречия.

Первое, как обычно, - противоречие с самим собой. Например, как же

быть с его вышеизложенной теорией "исторических обстоятельств", столь,

казалось, хорошо объясняющих "ошибки" и "преступления" Сталина, и

абсолютно забытых в случае "реформ" Горбачева, который, как это

представляет себе автор, проводил "перестройку" у себя на даче (в Форосе,

наверное) в полном одиночестве и без всяких "обстоятельств". Опять, как

говорят сегодня, - логика "двойных стандартов"

Второе, - это неверно по существу. "Кризис", как признает выше сам

Зиновьев, это закономерное следствие социального развития. Влияние

человека на ход исторически значимых событий, безусловно, имеет большое

значение, но не столь решающее, как это хотелось бы некоторым публицистам.

Здесь неуместна военная терминология ("бомба", "спусковой крючок"). С

таким же успехом можно сказать, что В.И. Ульянов подложил "бомбу" под

царский режим России и нажал "спусковой крючок". Проблема "кризиса" -

это не проблема "роли личности в истории".

В связи с этим не следует преувеличивать значение "реформ". Зиновьев

считает, что "реформа есть такое решение высшей власти, которое фиксирует

или производит серьезный и устойчивый перелом в какой-то сфере

жизнедеятельности страны в целом, в самих принципах организации этой

сферы". Поэтому горбачевские "реформы" он называет реформами

"иллюзорными".

Так, например, о "гласности" он пишет: "Вместо восстановления

исторической правды началось очернение всей прошлой советской истории.

События вырывались из их исторического контекста и интерпретировались в

духе требований нынешней конъюнктуры. Новая историческая ложь сменила

старую. ...Грехи прошлой власти стали выглядеть как грехи власти вообще.

Дискредитация сталинского и брежневского руководства сделала для

дискредитации любого руководства страны больше, чем ее реальные промахи".

Так же он относится к реформе "демократизации". "Политика

демократизации развязала широкие слои населения. Они пошли дальше того,

что предполагалось. Они явочным порядком сломали многочисленные

запреты прошлого. Удержать этот взрыв было невозможно. Страна впала в

состояние всеобщей смуты и распущенности. Начался такой разгул

"демократии", какого теперь не увидишь даже в демократических странах

Запада". (2, с.400)

148

Зиновьев убежден в том, что "начавшись с самых верхних "этажей"

общества - с идеологии и морального состояния, кризис углубился до самых

глубоких его основ - до его социальной организации". По его мнению,

"ударной силой" оппозиции стал "особый слой" тех, кого Зиновьев называет

"люмпен-отщепенцами" или "социальными паразитами", которые "за счет

малых усилий и способностей имеют приличную долю жизненных благ". Этот

многочисленный слой превысил допустимую норму и стал угрожать

стабильности общества.

Оказывается, что одной из важнейших причин кризиса был не застой, а

"чрезмерный для коммунизма прогресс". "Была нарушена мера прогресса".

(2, с.407) Его мысль понятна: чем ниже "мера прогресса", тем стабильнее

общество. Таким образом, если бы Советский Союз продолжал оставаться на

"обочине" мировой цивилизации, а не осуществил мощный экономический

прорыв в конце 70-ах - начале 80-х годов, никакого "кризиса" не было, и он

существовал до сих пор. Знай свое место и ты проживешь долго. Это - хороший

обывательский закон. Но об этом уже шла речь выше.

Когда Зиновьев начинает говорить о "кризисе власти", который проявился

в том, что она потеряла авторитет среди населения, здесь его рассуждения

становятся интересными. Этот кризис, по его мнению, затронул стержень

власти - ее партийный аппарат. Партия превратилась в партию чиновников.

Он убежден, что "коммунисты предали марксизм-ленинизм именно тогда,

когда на нем стоило настаивать особенно упорно". "В кратчайшие сроки было

сочинено огромное количество всяческой чепухи. Бесчисленные шарлатаны

и безответственные болтуны, включая титулованных советских академиков,

бывших советских диссидентов, удравших на Запад за славой и комфортом, и

западных советологов, настолько засорили и замутили интеллектуальную

атмосферу в обществе, что только полное игнорирование производимой ими

галиматьи и доверие к простому здравому смыслу еще могло бы наставить

руководство на путь истинный. Но, увы, всякие здравые суждения стали

рассматриваться как проявления консерватизма, брежневизма и даже

сталинизма. Только ничем не ограниченная чушь, облекаемая в наукообразную

форму , имела какие-то шансы быть замеченной". (2, с.416)

Какая блестящая обличительная речь, какая мужественная самокритика!

Но не следует настолько самообольщаться. Дело в том, что те "опусы", которые

писали заграницей Зиновьев и его "братья по духу", почти никто в брошенной

ими стране не читал, за исключением очень немногих их "единомышленников"

в "столичных" городах, которые могли повлиять лишь на "атмосферу" своих

коммунальных квартир.

Таким же преувеличением Зиновьева являются его рассуждения о

"морально-психологическом кризисе", который заключается в "крушении

149

системы ценностей и психологических опор". Это отчасти верно, но к кризису

системы не имеет прямого отношения, скорее - это сопутствующее ему

обстоятельство. Всякий социальный кризис сопровождается в любой стране

"переоценкой ценностей".

Рассуждая профессионально о психологии толпы, Зиновьев пишет:

"Особенность нынешней ситуации состоит в том, что взбунтовавшиеся массы

населения оказались в своего рода исторической ловушке. В обществе

сложилась ситуация, которую можно было бы назвать революционной, если

бы в реальности назрели предпосылки для настоящего революционного

переворота. Но таких предпосылок не было. И массы устремились не вперед,

не в будущее, а назад, в прошлое. Псевдореволюционная ситуация могла

породить только одно: попытку контрреволюции по отношению к революции...

С точки зрения эволюции коммунизма массы выступили как сила глубоко

реакционная". (2, с.421)

Зиновьев в 1990 году еще не мог знать, что он окажется прав. Ельцинский

"август 1991-го", который многими его участниками воспринимался как

очередной "дворцовый переворот", оказался началом завершенной в октябре

1993-го "контрреволюцией".

Предугадал Зиновьев и случившийся процесс "дезинтеграции" страны:

"В Советском Союзе тенденция к дезинтеграции страны проявилась прежде

всего в стремлении окраинных национальных республик к отделению от

Советского Союза в виде самостоятельных государств (прибалтийские и

кавказские республики). Но не только. На Украине усилилось стремление

отделения от России". (2, с.422)

В связи с грядущими событиями Зиновьев настроен весьма

пессимистично: "Характер эпохи выражается также в том, какого рода личности

ее представляют, т.е. вылезают или выталкиваются волею обстоятельств на

видимую сцену истории. Переживаемая эпоха характеризуется тем, что из

гнойников человеческих душ выплеснулось море подлости, пошлости, лжи,

лицемерия, цинизма, интеллектуальных помоев и прочих гнилостных

продуктов мирной жизнедеятельности человечества. Причем это моральное

и интеллектуальное помутнение воспринималось участниками исторического

процесса как просветление, очищение, оздоровление и совершенствование, а

не как распад, падение в бездну воспринималось как свободный полет ввысь.

И выразили эту извращенную эпоху извращенные личности. ...Массы получили

таких вождей, каких они заслуживали". (2, с.425-426)

Он, как "западник", очень огорчен тем, что "на Западе началась оргия

антикоммунизма". "Кризис настолько скомпрометировал идеалы и практику

коммунизма, что быть коммунистом на Западе стало чем-то крайне

негативным, чем-то вроде фашиста или нациста". Однако он верит в то, что "и

150

в этом отступлении советского коммунизма рано или поздно будет свой

Сталинград".

Его возмущает, что советское руководство без всякого внешнего

принуждения

стало в широких масштабах проводить политику предательства в

отношении идеалов коммунизма и своей собственной советской истории.

"Такого бессовестного идейного цинизма и глумления над безопасным и

беззащитным прошлым еще не знала видавшая виды советская история. Вместо

декларируемой исторической правды в умы и души советских людей полился

поток новой лжи, превосходящий прежнюю ложь лишь более хитрой формой

словоблудия". (2, с.428)

Разумеется, Зиновьев здесь забывает о "цинизме" и "глумлении" над

"беззащитным прошлым" России в послереволюционной, а затем в

"постсталинской", советской истории. Вероятно, также думала русская

интеллигенция в эмиграции.

Он пытается предсказать "будущее": "В отдельных странах возможно

разрушение коммунистического социального строя и переход к социальному

строю иного типа. ...Но это еще не будет означать гибель коммунизма вообще

и наступление посткоммунистической эры. В обозримом будущем такая

перспектива исключена для главных бастионов коммунизма - для Советского

Союза и Китая" (2, с.438)

Сегодня Зиновьев знает, что он ошибся в своем прогнозе. Советского Союза

нет.

Но в 1990 году он еще мечтал, что "восстановление норм коммунизма"

все еще возможно в результате придуманной им "контрперестройки". "Кризис

этот есть коммунистический. И преодолен он может быть адекватными ему

коммунистическими методами". "Важнейший источник контрперестройки -

восстановление норм социальной организации, нарушенных кризисом.

...Восстановление же общественного порядка и стабильности быта может быть

достигнуто только вследствие суровых и решительных мер государства". (2,

с.450)

Таким образом Зиновьеву удалось предсказать путч ГКЧП, хотя он мог бы

предвидеть и его поражение.

Между тем, его "разочарование в западнизации" убеждает личной

искренностью. "Запад - это не только супермаркет, где можно приобрести все

необходимые предметы потребления. ...Это - принудительный образ жизни,

имеющий свои теневые стороны и доступный далеко не всякому . Если бы

можно было дать возможность советским людям попробовать пожить в

условиях Запада с его реальными проблемами, ...то наверняка большинство

из них предпочло бы советскую бедность западному благополучию.

151

Запад - это не только демократия, права человека и всяческие свободы.

...Тут есть свой социальный строй, складывающийся веками, переживший

множество кризисов, революций, взлетов и падений. Формы западного образа

жизни не являются универсальными и всеобщими. ...Их нельзя оторвать от

той грандиозной многовековой истории, в которой они отстаивали свое

существование". (2, с. 451)

Это, бесспорно, лучшие страницы книги Зиновьева.

Он настаивает на том, что введение так называемой рыночной и планово-

рыночной экономики в коммунистической стране может быть лишь

легализацией "жульнической" или "планово-жульнической" экономики и, в

конце концов, приведет к усилению хаоса и неподконтрольности в экономике.

Главное следствие этого - образование целого класса богатых людей,

добывающих свое богатство за счет нарушения норм и "завуалированной

эксплуатации масс населения"

Гениальное предвидение! Зиновьев знал, о чем писал, по своему личному

опыту.

"Аналогично обстоит дело с требованием введения парламентаризма и

многопартийной системы. ...Парламентаризм и многопартийность суть

политические формы капитализма, и не нечто пригодное для всех времен и

народов. ...Парламентаризм имеет смысл лишь при том условии, что в

обществе имеется независимый от этой части власти механизм

самоорганизации, т.е. постоянно действующая невыборная система

управления и самоуправления, какой нет в обществе коммунистическом". (2,

с.452) Об этом предупреждал еще В.И. Ленин, тоже большой знаток жизни на

Западе. Но нет пророка в своем Отечестве, впрочем, его нет и в чужом.

Можно было бы согласиться со словами Зиновьева о том, что "марксизм-

ленинизм" перестал быть адекватным "реальному коммунизму" и он уже

никогда не станет руководством к действию. Но он считает, что нужно создать

новое идеологическое учение, адекватное условиям "реального коммунизма",

а "не просто подновить марксизм-ленинизм применительно к новым

условиям". Это - уже новая утопия.

Зиновьев предупреждает, что "угроза новой мировой войны не исчезла".

"Если Запад почувствует, что Советский Союз можно разгромить без особо

больших потерь для себя, он такую возможность не упустит". Но он опять же

ошибается, когда выражает надежду на то, что "Советский Союз выкарабкается

из кризиса, модернизирует военную промышленность и армию и будет в

состоянии сам нанести смертельный удар своим противникам". (2, с.457)

Автор "со стопроцентной уверенностью" утверждает, что, если мировая

война разразится и если после нее более или менее значительная часть

цивилизованного человечества уцелеет, то она сможет выжить в послевоенных

152

условиях и создать устойчивое человеческое объединение лишь при условии

создания "коммунистической социальной организации". "Новая мировая

война при любом исходе в смысле разделения на победителей и побежденных

будет иметь неизбежным результатом конец капитализма как формы

социальной организации людей". (2, с.465)

Здесь уж фантазия Зиновьева разыгралась без меры. Никакой "мировой

войны" ради Советского Союза уже не будет потому , что он уже не существует.

В "Послесловии" своей книги Зиновьев пишет: "Коммунизм не есть

случайный зигзаг истории. Он имеет глубокие корни в самих основах

человеческого бытия. История еще не сказала последнее слово. Если даже на

планете не останется ни одной коммунистической страны и ни одного

коммуниста по убеждениям, это еще не будет означать, что коммунизм исчез

навечно! Человечество так или иначе начнет новый цикл борьбы за коммунизм.

Возможно под другим названием, с другими лозунгами, но по сути дела за то

же самое. Посткоммунистическая эра есть лишь затаенная мечта

антикоммунистов и безответственная фраза демагогов". (2, с.466)

Автор "прозрел" очень быстро. В июне 1993 года Зиновьев в панике пишет:

"Я никогда не был и не являюсь апологетом коммунизма. Но самое

элементарное чувство справедливости заставляет отдать ему должное". (2,

с.470)

Это похоже на "прощальное слово" при похоронах.

Теперь он утверждает, что в Советском Союзе не могли созреть

предпосылки для перехода к капиталистическим социальным отношениям, не

было никакой потребности в переходе к капитализму. "Об этом мечтали лишь

преступники из "теневой экономики", отдельные диссиденты, скрытые враги

и часть представителей привилегированных слоев, накопившая богатства и

хотевшая их легализации". (2, с.487)

Однако "мечтаний" этих немногих, но богатых, людей оказалось

достаточным.

Его предупреждение уже запоздало: "Нужно быть слепым, чтобы не

замечать, что Россию нынешние ее правители усиленно толкают на путь

колониальной демократии. И нужно быть врагом своего народа и предателем

Родины, чтобы изображать этот процесс как благо для народа. Россия никогда

и ни при каких обстоятельствах не превратится в страну , аналогичную странам

Запада и равноценную им в этом качестве, - не станет частью Запада". (2,

с.489)

Зиновьев понимает, что Россия уже сыграла свою исключительную роль в

истории человечества, создав коммунистический социальный строй. Но эта

роль утрачена уже навсегда. Запад просто не допустит, что бы в мире появился

мощный конкурент на мировых рынках. Россия нужна ему не как "партнер в

153

дележе мира, а лишь как зона дележа". Русским в планах Запада уготована

"заурядная и позорная для бывшей великой страны" судьба. Но он так и не

понял, что "реальный коммунизм" был исторически обречен с самого своего

рождения по причине его "нежизнеспособности".

"СУДЬЯ"

По возвращению на Родину , которая с трудом вспомнила его имя, Зиновьев

в 1993 году опубликовал роман "Смута". В нем он попытался объяснить, что

произошло в стране в 1991 году, дать свою оценку событий периода конца

"перестройки". Разумеется, все это подано в саркастическом ключе и в

гипертрофированном стиле. Главная идея "романа" - это оправдание

терроризма как средства решения проблем.

Так, один из героев романа говорит: "Хотим мы этого или нет, но власти

сами вынуждают нас на борьбу против них. И сами же они подсказывают нам

форму борьбы: терроризм. Нелегальная революционная деятельность в тех

формах, в каких она велась до революции, в наших условиях невозможна.

Нелегальная организация на длительное время немыслима по условиям жизни

и работы. И наверняка появятся доносчики и провокаторы. Беспощадная

расправа последует незамедлительно. Единственное, что нам остается, это -

террористический акт, совершаемый индивидуально или очень маленькой

группой, спаянной в единое целое так, как будто она есть один человек". (3,

с.58-59)

Зиновьев определяет природу терроризма в своем "кредо бунтаря":

Во все времена существовали отдельные индивиды, восстававшие против

условий жизни своего общества. Их бунт был бескорыстен. Они не

рассчитывали на то, что их произведут в герои. У них не было надежды изменить

условия жизни к лучшему. У них не было никакой программы социальных

преобразований. Террористы действуют не по какому-то внешнему "праву",

а в силу внутренней необходимости. Они суть закономерный продукт жизни

общества и выполняют в нем определенную функцию, они напоминают людям

о том, что в обществе имеют место несправедливости. Поэтому общество

нуждается в них, потому что они выполняют самую опасную, грязную и

неблагодарную работу в "общественной эволюции". Их судьба трагична.

"Массы" сами помогают властям душить их, чаще они сами расправляются с

ними. И все же они восстают.

"Террористический акт есть самое яркое и решительное проявление

индивидуального бунта. Тут имеются свои принципы и правила.

... Если вы становитесь на путь террора, на самом деле все становятся

вашими врагами, включая тех, ради которых вы идете на это. Тут надо

руководствоваться принципом: невинных вообще не существует, существуют

154

лишь непричастные". (3, с.59)

Зиновьев считает, что если с моральной точки зрения можно осуждать

"терроризм вообще", то с исторической точки зрения ошибочно говорить о

"терроризме вообще". В качестве примера он приводит отношение

большевиков к террору до и после революции.

"История повторяется", - считает он. "Террор снизу" - это "страшный

сигнал" о реальном положении в стране, который имеет "некоторые шансы

быть услышанным".

"Если ты действуешь бескорыстно, если ты имеешь благородную цель

служить людям, если ты при этом жертвуешь своею жизнью, то имеешь полное

право судить лицо или учреждение, являющееся персонификацией зла, право

выносить приговор и приводить его в исполнение. В таком случае ты есть

Высший Судия. В таком случае ты исполняешь волю Истории. В таком случае

место принципов морали занимают принципы долга". (3, с.60)

Возможно, Зиновьев не предполагал, когда легко писал эти строки, что

уже вскоре на страну обрушится "беспредел" бандитского террора, от которого

погибнут не только представители власти и "бизнесмены", но и тысячи людей,

не имеющих к ним никакого отношения.

Бунт вообще, как считает Зиновьев, в крови у русского народа. "Было бы

грубой ошибкой думать, будто советские люди покорны и не ведут никакой

социальной борьбы. Как раз наоборот, они постоянно находятся в состоянии

борьбы. Как говорил поэт, покой им только снится. ...Они борются со всеми,

всегда, во всем. ...Они - борцы в самом широком, глубоком, точном и высоком

смысле слова. (3, с.79-80)

Здесь Зиновьев выступает вновь в роли "волхва", предсказывая

возможность "бури в нашей помойке": "у нас разразится такая смута, какой

не было за всю прошлую историю".

Под свое "кредо бунтаря" он подводит психологическую базу .

Человек коммунистического общества родился, вырос и обречен дожить

до конца жизни в нем. Но если он хочет сохранить достоинство человека в

условиях общества, стремящегося превратить человека в "ничтожную

единичку", он может создать в самом себе свой собственный внутренний

мир. "Стань внутренне свободным и создай свою собственную идеологию,

психологию и систему правил поведения в соответствии со своими идеалами!"

"Не может быть внутренне свободным человек, изолирующийся от жизни

своей эпохи и от ее культуры. Внутренняя свобода есть способность защищать

свое внутреннее "государство" в океане жизни со всеми ее тревогами,

радостями, опасностями, несчастьями, достижениями, короче говоря - со

всеми ее достоинствами и недостатками".(3, с. 84)

Внутренне "свободный человек" - это "гений", который есть не столько

155

"выдающийся природный талант", сколько "явление социально-историческое".

Поскольку гений есть "форма крайнего индивидуализма", то

коммунистическое общество не может предоставить необходимые условия

для появления, выживания и расцвета гениев. "Здесь гений как явление

социальное убивается в зародыше".

Это - лейтмотив темы "Зияющих высот". Коммунистический социальный

строй стремится низвести высокоодаренных людей до уровня

посредственности. Даже покровительствуя им, он накладывает на них свою

"печать серости и пошлости" уже самим способом "возвеличивания". "Гениев

тут просто назначают". "Если у тебя маленький талантишко, то ты имеешь

шансы стать крупным ученым, писателем, артистом, художником. Но если у

тебя огромный талант, то горе тебе. ...Бездарность, выглядящая как талант, есть

главный талант нашего времени". (3, с.87)

Таким образом, терроризм - это бунт "внутренне свободный людей"

("гениев") против подавляющего их мира "бездарностей" и

"посредственностей".

Во второй части своего романа "Смута" Зиновьев дает описание "смуты":

"Эпидемия принудительных реформ" Горбачева, которую стали называть

"перестройкой", ввергла страну в "состояние кризиса и смуты". Кризис

разрушил сложившуюся систему табу. "Смута есть имитация свободы и

прогресса, но не свобода и не прогресс. Человек здесь в гораздо большей

мере есть раб обстоятельств и других людей, чем в условиях системы табу .

Общество в состоянии смуты подобно человеку в состоянии опьянения или

действия наркотика". (4, с.68)

Описывая состояние своего героя, автор пишет явно о себе: "Он ...не был

сторонником коммунизма. Но кажущееся и частично реальное крушение

коммунизма его не обрадовало. То, что приходило на смену привычному

состоянию общества, оказалось неизмеримо хуже его, грязнее, подлее,

оскорбительнее. В ситуации хаоса теряла смысл любая частная жизненная

стратегия. Решающую роль приобретали самые гнусные качества людей".

"Идейные воры и мародеры завладели умами и чувствами людей". (4, с.69)

Советы от Зиновьева:

1. "Если хочешь сохраниться порядочным человеком, поступай всегда с

точностью до наоборот по отношению к тому , как поступают наши власти".

(4, с.70)

2. "Кумирами дураков и бездарей могут быть лишь выдающиеся дураки и

бездари". (4, с.71)

Разумеется, в русской "смуте" виноват "Запад".

"Запад навязал нам, русским, свое понимание явлений не только своей,

но и нашей жизни и истории. Запад поступил с нами так, как европейцы в свое

156

время поступили с индейцами в Америке. Он подкупил нас самыми

грошовыми отходами своего образа жизни и заразил нас своими пороками. У

нас не оказалось иммунитета против тлетворного влияния Запада. Мы предали

великие завоевания нашей революции и советской истории за жевательную

резинку , джинсы, рок-музыку , свободу проституции и грабежа народа". (4,

с.76)

В этих безвыходных для "свободной" личности" условиях, когда "абсолютно

все средства борьбы потеряли смысл", единственным выходом остается

"терроризм". "Ареной истории завладели самые гнусные отбросы общества.

Есть только один способ избежать гибели, которую несут с собой эти гады:

убивать, убивать и еще раз убивать! Нужно, чтобы это стало массовым

явлением. Для этого нужен яркий пример. ... Если мы не сделаем это, страна

либо погибнет, либо погрузится в еще худшую трясину серости, грязи,

зловония". (4, с.79)

В связи с этим и вопрос о "суде истории" ставится иначе, чем в

предыдущих работах автора. Он полагает, что "образованные люди" совершают

логическую ошибку , непростительную даже "малограмотным". Ошибочно с

критериями настоящего судить о поведении людей в прошлом. Нельзя

игнорировать различие условий нашего времени и тех лет. Нельзя вырывать

поступки исторических личностей из конкретной ситуации, в которой они

совершались, и оценивать их сами по себе.

Вся эта патетика "объективного" взгляда автора на историю предназначена

для того, что бы убедить читателя в том, что "сегодня важно не столько

идеализация жертв сталинизма ...и осуждение сталинских палачей, сколько

объективно беспристрастное понимание того, почему политическая борьба в

те годы принимала такие формы". "Сейчас легко судить прошлое. А судьи

кто? - восклицает Зиновьев, - Имеют ли они сами моральное право судить

кого-либо, тем более - целую эпоху , целые поколения людей, благодаря которым

страна выжила в тяжелейших исторических испытаниях". (4, с.79) Однако:

"Возврат к сталинизму был бы деградацией. Да он и невозможен в нынешних

условиях".

"Совершенно иррациональным" называет Зиновьев то, что происходит в

стране на его глазах. "Мы скомпрометировали самое идею коммунизма.

Партия превратилась в сборище подлецов, дураков, предателей, ничтожеств.

Нас надо судить. Но не за то, что мы якобы привели страну к краху , а за то, что

допустили к власти тех, кто привел страну к краху".(4, с.94)

А как же, уважаемый коллега: "не судите, да не судимы будете"? "А судьи

кто?" Как же - "исторические обстоятельства"? Вероятно, значительно легче

быть "объективным" по отношению к далекому прошлому , или глядя на

происходящее "из далека". Но совсем другое дело, когда "настоящее"

157

происходит за окном твоего дома и коснулось непосредственно тебя и твоих

близких. Долгое отсутствие вдали от дома чревато не всегда приятными

"неожиданностями".

Но Зиновьев еще наивно мечтает о том, в стране будет наведен "новый

порядок". "Чтобы навести порядок в стране, нужен новый Жуков. Надо

ликвидировать всякого, кто призывает нас равняться на Запад. Надо отстранить

от власти и изолировать от общества всех перестройщиков без исключения.

Нужна война против перестройки, настоящая война. Наше руководство зашло

слишком далеко и вовлекло в свои преступления слишком много всякого

сброда. Спасая свою шкуру , они встали на путь предательства интересов страны

и народа. С ними надо вести войну как с предателями. Нужно ввести

чрезвычайное положение и очистить страну от предателей, как это в свое

время сделал Сталин. Другого пути нет". (4, с.94-95)

Можно, конечно, эти слова списать на литературный прием, если бы автор

неоднократно ни высказывал такие же мысли в других своих произведениях.

Ностальгия по "сильной руке", которая решительно уничтожит всех "врагов

народа" и вновь наступит "коммунистический рай" в стране. Но это уже было

в нашей истории, и попытка ГКЧП тоже была, к чему это привело - известно.

История повторяется: первый раз как трагедия, второй - как фарс.

В связи с этим интересны рассуждения Зиновьева о "русском народе":

"Характер народа не есть всего лишь обобщение характера образующих его

людей. Это - его характер как целого... Народ сам делает свою историю.

...Всякие ссылки на неблагоприятные обстоятельства русской истории при

оценке русского народа играют объективно роль в высшей степени подлую

по отношению именно к русскому народу . Они фактически означают желание

сохранить этот народ именно в таком его жалком и достойном гнева и

презрения состоянии".

А как же неблагоприятные "исторические обстоятельства" "выживания"

Советского Союза как оправдание необходимости сталинских репрессий

против того же народа, на которых настаивал тот же автор в "Реальном

коммунизме"?

Однако тут же Зиновьев этот народ "обливает помоями": "В русском

народе холуйское низкопоклонство перед другими, лучше живущими

народами (особенно - перед западными) сочетается с презрением и

ненавистью к ним, собственное самоуничижение сочетается с чванством и

гордостью за свою никчемность. Русский народ видимость дела и болтовню о

деле предпочитает настоящему делу . Он больше проявляет мужества и терпения

в переживании бед и трудностей, чем в достижении успеха. ...Русский народ

расточителен, неэкономен, немелочен до равнодушия к деталям и точности,

непрактичен. Он делает многое на авось и кое-как, лишь бы отделаться. Короче

158

говоря, этот народ в гораздо большей мере обладает способностью

разрушения, чем созидания". (4, с.96-97)

Читая эти строки, невольно вспоминается распространенное мнение

немцев о "русских свиньях", среди которых долго прожил русский писатель.

Он пытается убедить в том, что нельзя пропагандой западного образа жизни

и "приказами высшего начальства" заставить другие народы жить

"цивилизовано". "Навязывание народу образа жизни, не соответствующего

его характеру, имеет своим неотвратимым следствием разрушение этого

народа и его историческую гибель". Что касается "русского народа", то его

"национальному характеру и исторической судьбе" больше соответствует

"коммунистический социальный строй". "Во всяком случае, русский народ

смог сохраниться как народ исторический лишь в качестве народа

коммунистического. С любым другим строем он обречен на деградацию и

гибель".

"Мы как народ ни на что другое вообще не способны. Но то, на что мы

способны, мы не способны оценить по достоинству и сохранить как наше

историческое достижение. ...Русский народ покрыл себя неувядаемой славой,

совершив величайшую в истории революцию и отстояв себя в величайшей

войне против сильнейшего врага. Теперь русский народ покрыл себя

неувядаемым позором на всю последующую историю. ...Отказавшись от

коммунизма, мы обрекаем себя на историческую смерть". Русский народ

предал свое прошлое, "предал тех, кто принес ради него неслыханные жертвы,

предал своих потомков, предал сотни миллионов людей на планете, смотревших

на него как на образец, опору и защиту". "Пройдут годы, может быть, века, и

наши потомки осудят нас как предателей, подлецов, дураков, шкурников,

холуев, трусов, капитулянтов. И проклянут нас. И это будет справедливо, ибо

мы заслуживаем такой суд". (4, с.97-98)

Да, сказано очень сильно. Но, о каком "русском народе" идет речь? Ведь

"советский народ" - это уже "новая историческая общность людей". Народ

не несет исторической ответственности за то, что происходит в стране. Да, его

мнения никогда никто не спрашивал, а его попытки иногда все-таки высказать

его всегда жестоко подавлялись властью. И это называлось "смутой". А

"русский народ" никакого отношения к "реальному коммунизму" не имел.

Умирая на фронтах "гражданской" и "отечественной" войн, он так и не увидел

обещанного "прекрасного будущего".

Ведь Зиновьев прав: "В реальной истории не бывает чистых образцов.

Важна не субъективная правда, а общепринятая легенда". (4, с.104)

"ПРОРОК"

В своем последнем "социологическом романе" "Русская трагедия (гибель

утопии)" А.А. Зиновьев предсказал "конец" России.

159

Его герой, прежде всего, задается вопросом: почему произошло то, что

произошло? Ведь "советский социальный строй считался незыблемым,

пришедшим на века". У него "появляется сильное искушение покончить с

постсоветской мерзостью самым простым и доступным способом -

выброситься из окна". "Моего мира больше нет. И он никогда не возродится

вновь. Мертвые не воскресают". (5, с.15)

Героя удивляет не столько сам факт краха, сколько то, как он произошел:

"именно по-русски, как-то несерьезно, пустяково". "Какие-то

интеллектуальные ублюдки и моральные подонки без всяких усилий на глазах

у всех, при всеобщем попустительстве и равнодушии, в течение нескольких

лет разрушили то, что создавалось десятилетиями, создавалось всем

многомиллионным народом, создавалось ценой титанических усилий и

огромных жертв, создавалось лучшими умами из народа и

высоконравственными гражданами". (5, с.21)

"Падение нашей страны началось с туалетной бумаги".

Здесь удивляет не сказанное, а удивление удивляющегося. Философ,

проживший двадцать лет в эмиграции, так и не понял своей страны.

Герой Зиновьева сокрушается, что слишком поздно осознал, что "душа

совка - в его приобщенности к жизни коллектива". По этому поводу автор

саркастически изощрялся в своих "Зияющих высотах". Теперь он пишет: "Встав

на путь приватизации, русские подписали себе смертный приговор как народу

историческому". "...Мы как единый, целостный народ совершили

историческое самоубийство" (5, с.25,29)

Действительно, за многие десятилетия "советский человек" привык к этому

"коллективному" образу жизни, к "личной" жизни на виду у всех. Но эта,

передаваемая из поколения в поколение "советская" привычка постепенно

стала формировать у коллективов тенденцию к самодостаточности. Народ

как-то быстро стал "привыкать" жить без "партии" и "правительства".

Государство "руководило" само по себе, народ жил своей жизнью. Это было

некое "мирное сосуществование" двух "жизней".

Поэтому "запрет" Компартии СССР после провала путча ГКЧП был

воспринят народом совершенно спокойно, как падения сгнившего плода. Но

на развал своей страны народ согласия не давал. Здесь его, как всегда, обманули.

Зиновьев готов уже простить и оправдать все, что на протяжении двух

десятков лет считал "пороками" и "язвами" коммунизма, в том числе и

"сталинскую эпоху", одной из "величайших заслуг" которой он считает

"культурную революцию", которая, по его мнению, была "мощной

компенсацией за бытовое убожество".

Это - великолепный образчик "советской мифологии".

Предреволюционная Россия была одной из наиболее грамотной среди

160

европейских стран, не говоря уже о почти абсолютно безграмотных США. Но

"первая мировая" и затем "гражданская" войны в первую очередь уничтожили

грамотную часть населения страны и, после массовой эмиграции (и

принудительной высылки) русской интеллигенции заграницу , советская власть

столкнулась с острейшим дефицитом образованных людей.

Поскольку "октябрьская революция" была провозглашена

"пролетарской", то на всех уровнях власти оказался безграмотный

"пролетариат", во многих случаях (армия, органы ВЧК, "комбеды") - просто

"люмпен-пролетариат". Да и сами "революционеры" и "герои" гражданской

войны, выдвинутые на высокие государственные и партийные должности,

имели образование "ниже среднего".

Пролетарская "культурная революция" ("Пролеткульт") создала в стране

"массовую" культуру. "Искусство должно быть понятно народу" - эти

случайно брошенные слова Ленина были восприняты как руководство к борьбе

на "культурном фронте". Жертвой "культурных" репрессий стала уже "новая"

послереволюционная интеллигенция, которая не укладывалась в "прокрустово

ложе" соцреализма. В результате в стране сформировалась "советская

культура": "социалистическая" по содержанию, "национальная" по форме"

и "народная" по своему художественному уровню.

Что касается самих "народных масс", то все как-то было некогда заняться

их образованием и повышением культурного уровня. Только война, ее

невероятные человеческие "издержки" из-за "неполной" грамотности

советского офицерского и рядового состава вынудила советское руководство

серьезно взяться за ликвидацию неграмотности населения. Вот тогда и началась

настоящая борьба с "безграмотностью". До этого слово "образованный" было

почти официально синонимом "враг народа" (впрочем, оно до сих пор остается

таковым в "компетентных органах"). Обязательное (бесплатное) среднее

образование было введено Н.С. Хрущевым. При нем началась "гонка" за

образованием и наукой, и страна за несколько лет вышла на первое место в

мире по этим показателям.

А почему все это не произошло 20 лет назад при Сталине?! На этот вопрос

отвечает сам Зиновьев: "сталинская эпоха" кончилась, как только миллионы

"несчастных" вылезли из своих трущоб, получили свой кусок хлеба,

"приобрели унитазы, о которых раньше не смели мечтать". Это и был

массовый результат хрущевской "культурной революции".

Так что, "культурная революция" никак не может быть оправданием

сталинских политических репрессий, которые были ни чем иным, как

продолжением "гражданской войны". Политические репрессии "сталинской

эпохи" - это гражданская война советской власти против своего народа,

которая велась от имени народа.

161

Зиновьев прав в том, что иначе быть не могло: большевики, захватив власть

в результате контрреволюционного переворота, не получили поддержки

народа, за что народ должен был поплатиться миллионами своих жизней.

Неправда, что у "советской власти" не было политической "оппозиции", в

"оппозиции" к ней был весь народ. Только этим можно объяснить

целесообразность массовых политических репрессий. Цинично и лицемерно

утверждать, что "советский народ" создал "культ" Сталина.

Сталин, - вождь большевистской клики, ученик и достойный последователь

В.И. Ленина, - адекватно воплощал политику и мораль "советской власти". Он

был "карающим мечом" этой власти. Так что, не надо превращать Сталина в

политического монстра, но не надо делать из него и "народного вождя". Таких

диктаторов в истории, в том числе и отечественной (Петр "Великий",

например), было в избытке. Все диктаторы в своем "самодурстве" опирались

непосредственно на "народ", но отнюдь не в интересах этого народа, а в

интересах той клики, которая им вручила власть. Кто это не "понимал",

(например, Никита Хрущев), долго не "жил". Сталин, как и его соратники по

"Политбюро", просто делал ту работу , которую ему поручила "партия". В то

время по всей стране действовали десятки тысяч "двойников" Сталина, которые

собственно и были "массовыми" выразителями "воли партии".

Апологеты и критики "сталинизма" никак не хотят признать, что Сталин

(как и Ленин) - это политические фигуры, абсолютно адекватные

"коммунистическому" типу государства, т.е. "советской власти". Их личности

(характер, воля и интеллект) имели значение лишь постольку , поскольку

отвечали объективным потребностям времени (эпохи) и места (стране).

Представить себе "сталинскую эпоху" без Сталина, такая же историческая

нелепость, как "Октябрьскую революцию" без Ленина или "наполеоновскую

эпоху" без Наполеона.

Случайности в истории - это непознанные закономерности, которые

существуют только для историков.

На "месте" Сталина не могли оказаться ни Троцкий, ни Бухарин, ни другие

"соратники" умирающего Ленина. На этом "месте" могла оказаться только

такая "посредственность", которую никто не принимал всерьез в качестве

"приемника" вождя. Парадоксально, но именно посредственности чаще всего

в истории становятся диктаторами. Они, вероятно, заражены каким-то вирусом

"тирании".

Это не значит, что, если бы Сталина не было (ну , умер бы он от какой-

нибудь болезни или был бы убит в результате теракта) или его, не дай бог, не

переизбрали на пост Генерального секретаря в 1934 году , а его место занял,

например, легендарный Киров, то история страны пошла "другим путем".

Кто бы из его "сподвижников" тогда ни занял его "место", он вынужден был

162

делать то же самое. Сталинская "клика" не позволила бы никому "отклониться

от линии партии".

И, наконец, все это отнюдь не "оправдывает" самого диктатора. То, что та

или иная личность становится во главе страны, - это объективный факт как

следствие исторической закономерности. Но это вовсе не значит, что Сталин и

его "клика" не несут моральной ответственности за свою деятельность, за все

то, что произошло со страной и ее народом во время их правления. Поэтому

Сталина можно судить только нравственным судом, но это не имеет никакого

отношения ни к политике, ни к истории.

Когда Зиновьев пишет о "хрущевском периоде", он опять оказывается в

плену своей умозрительности. Он считает, что в стране ничего не изменилось

после смерти Сталина. "Сталин умер, но остались сталинисты и образ жизни,

сложившийся при нем". С его "социологической" точки зрения

"десталинизация" означала следующее. Сталинизм, сыгравший свою "великую

историческую роль", исчерпал себя и стал помехой для нормальной жизни

страны и дальнейшей ее эволюции. Благодаря культурной революции

сталинский уровень идеологии перестал соответствовать интеллектуальному

уровню населения. "Хрущевский переворот имел успех лишь в той мере, в

какой он был официальным признанием того, что уже складывалось

фактически. ...Он был прежде всего в интересах сложившегося к тому времени

мощнейшего слоя руководящих работников всех сортов и уровней (начальников

и чиновников)..." (5, с.111-112)

Здесь вновь необходимо отделить "зерна от плевел". На первый взгляд

Зиновьев пишет об очевидных вещах. Но это лишь на первый взгляд.

Неэффективность и некомпетентность методов "сталинского" руководства

были видны уже в провале довоенных "пятилеток", не говоря уже о бездарном

ведении войны, которое чуть не привело к разгрому страны. Тем не менее, в

послевоенные годы Сталин сумел использовать Победу советского народа для

своей "реабилитации".

Между тем даже сегодня никто не хочет вспоминать, какой ценой народ

заплатил за "его" Победу. Никому в голову не приходит сравнить даже

официальные цифры гибели "военных" и "мирного населения" на территории

Советского Союза! А ведь нетрудно подсчитать, сколько в каждый день войны

должно было погибнуть мирных людей, не участвовавших в военных

действиях?! А после войны, куда делись миллионы "без вести пропавших",

сколько миллионов бывших "военнопленных" было уничтожено в лагерях,

сколько миллионов "героев" после войны было брошено на произвол судьбы?

Куда в один день исчезли из всех городов Советского Союза В С Е инвалиды

войны?

Все "помнят" знаменитый сталинский парад Победы 1945 года, но мало

163

кто уже помнит, когда был В Т О Р О Й парад Победы. Когда вообще День

Победы стал "официальным" государственным праздником? В 1975 году - в

30-летие Победы! Именно тогда появились знаменитые "Воспоминания и

размышления" Г.К. Жукова, которые стали сенсацией. Начали печатать военные

дневники К. Симонова. Появились книги и фильмы, из которых новое поколение

впервые узнало о "настоящей" войне. Но тридцать лет никто официально не

вспоминал о "подвиге советского народа"! Об "участниках войны" стали

говорить и писать, когда они уже стали "ветеранами". Но никаких "привилегий"

у них даже тогда не было. И не могло быть, так как Победа была связана только

с одним именем - Генералиссимуса И.В. Сталина. "Победителей не судят" -

это безнравственная сентенция. Блестящий исторический образец высокой

морали - это греческая легенда о приговоренных афинским ареопагом к смерти

стратегах (командующих), которые ради победы бросили тела мертвых на поле

боя.

Поэтому Зиновьев ошибался, считая, что "снятие Хрущева и избрание на

его место Брежнева .... не произвело особого впечатления". "Оно прошло как

заурядный спектакль в заурядной жизни партийной правящей верхушки, как

смена одной правящей мафии другой". Напротив, брежневский "спектакль"

был типичным "реваншистским переворотом": к власти пришли "новые

сталинисты" с твердым намерением вернуть страну "назад к Сталину".

Но, "ирония истории заключается в том, что Брежнев, подражая Сталину

по внешним формам власти, был его прямой противоположностью", - признает

Зиновьев. (5, с.115) Неуклюжие попытки искусственно создать "культ

личности" Брежнева имели своим следствием превращения его фигуры в

политическую пародию. Да и времена уже наступили другие, как в стране, так

и в мире. Брежнев был идеальной фигурой для "мафиозного" управления

страной. Поэтому при нем получило широкое развитие коррупция и

широкомасштабное воровство. Быстрое экономическое развитие страны не

могло "перегнать" темпы роста возрастающих потребностей. Последствиями

этого явилось не только размывание экономического фундамента "развитого

социализма" ("теневая экономика"), но и появление опасных "дыр" в его

идеологической "крыше" ("диссидентство"). Казавшееся всем столь прочным

""коммунистическое здание" начало разваливаться.

В стране нарастало социальное напряжение, которое могло "подорвать"

массовую опору власти. Власть катастрофически теряла свой авторитет среди

народа. Нужно было сильное потрясение, которое отвлекло бы народ и вновь

вернуло его веру к власти. Проверенное уже средство - короткая и

победоносная война на чужой территории. Экономический и военный

потенциал страны вполне позволял осуществить такую молниеносную

военную операцию. Все были уверены в быстром успехе "малой кровью". Но

164

Брежнев и его "советники", близкие к нему по интеллекту и компетентности,

просчитались. "Афганская" война не только оказалось затяжной и

кровопролитной, но и принесла, если не военное, то политическое, поражение

стране. Это поражение и явилось тем сорвавшимся с горы камнем, повлекшим

за собой лавину , которая смела с лица Земли страну под названием Советский

Союз. Запад понял, что Советский Союз угрожающий его имперскому

благополучию, на самом деле является уже политическим "колосом на

глиняных ногах". Но никто не собирался "уничтожать" Советский Союз как

страну (это во всех отношениях было неразумно), но смена политического

режима в стране была необходимой и вполне осуществимой.

Зиновьев признает, что в советской идеологической сфере стала нарастать

кризисная ситуация. "Пренебрежительное и даже презрительное отношение

массы советских людей к своим руководителям стало важным элементом

идеологического состояния советского общества. Это отношение охватило все

слои общества снизу доверху". (5,с.165)

Поэтому произошло то, что должно было произойти: "советская власть"

развалилась как "карточный домик". Но произошло и то, что не должно было

произойти: вместе с "советской властью" развалился "нерушимый"

Советский Союз как гнилое дерево. Никто не подумал о том, что

существование страны, названной неслучайно Союзом Советских

Социалистических республик, невозможно без "советской власти" и без

"социализма". А может быть, некоторые успели подумать об этом (перед

"третьей" рюмкой) и сказали себе молча: "ну и хрен с ней!"?

Зиновьев весьма эмоционально описывает картину "новой жизни".

"Важнейший результат социального переворота - новая структура населения.

Десятки миллионов людей брошены на произвол судьбы, обречены на

вымирание. Им нет места в новой России. Формируется класс состоятельных

граждан и граждан с высоким положением, дающим высокую плату. ...Армия

и силы внутреннего порядка превращаются в органы охраны богатых и

преуспевающих, получая за это какие-то привилегии сравнительно с низшими

слоями населения. Возрождается религия и церковь для выполнения той роли,

какую она играла в дореволюционной России. Она сама становится

привилегированной частью населения, богатеет за счет высасывания соков из

одураченной части сограждан и представляемых государством льгот и

поддержки. Она становится крупным собственником. Разрастается класс

частных мелких предпринимателей. Все большую силу приобретает верхушка

частных бизнесменов - финансовых олигархов и владельцев огромных

предпринимателей. Они становятся сверхвластью общества. Бессмысленно с

таким населением надеяться на реставрацию советского строя". (5, с.179)

Картина, действительно, впечатляющая.

165

"Нас убили как народ, как страну , как общество, как носителей коммунизма,

- в этом суть дела. Не просто победили, не просто разгромили, а именно убили".

(5, с.203)

Зиновьев преувеличивает "мефистофельскую" роль Горбачева во время

"путча" ГКЧП, который, по его мнению, хотел "навести порядок в стране", но

без своего непосредственного участия, чужими руками. Скорее с Зиновьевым

можно согласиться, когда он пишет о Ельцине. "Зная убогий интеллектуальный

уровень самого Ельцина и его сообщников, зная организаторскую бездарность

этих политиков-дилетантов, я нисколько не сомневаюсь в том, что к этой

операции был приложен более высокий интеллект, организаторские

способности и опыт, чем те, какими располагало советское общество". (5,

с.222)

Именно, в этом и оказался стратегический просчет Горбачева: "Запад"

его просто "сдал". Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти.

"Настоящий путч в это время действительно произошел, причем он был

весьма успешным. И совершили его радикалы (демократы) во главе с

Ельциным. Так что фиктивные путчисты фактически сыграли роль

провокаторов, дав повод для настоящего путча и расчистив дорогу к власти

настоящим путчистам. В России началась открытая контрреволюция по

отношению ко всему тому , что явилось результатом революции 1917 года". (5,

с.224)

Возникшее государство Зиновьев называет "уголовно-мафиозным". В

стране "сложилось состояние, которое раньше называли смутой, а теперь стали

называть беспределом. ...Оргия приватизации превратилась в организованное

ограбление страны и населения". (5, с.227) Российская политическая система

превратилась в "политического ублюдка", "в своего рода политического

Квазимодо". "Такого ущемления национального достоинства русского народа,

как теперь, не было со времен татаро-монгольского ига". (5, с.231)

Описывая события 3-4 октября 1993 года в Москве (расстрел "Белого

дома"), Зиновьев называет их "заключительным этапом контрреволюции",

когда президент страны узурпировал высшую власть и разогнал законную

высшую власть. Он совершил "беспрецедентное" государственное

преступление под "бурные аплодисменты и одобрительные вопли на Западе"!

"Убивали лучших сынов и дочерей России, посмевших выступить против

врагов их Родины. Они погибли под аплодисменты и улюлюканье чужеземной

и доморощенной мрази". (5, с.237)

Здесь Зиновьев прав: то, что сделал Ельцин, - это типичный

государственный переворот латиноамериканского образца. Как правило, такие

перевороты совершаются по "заказу" США, которые и берут на себя

компенсацию "издержек".

166

3-4 октября 1993 года, по мнению Зиновьева, "закончилась великая история

России". Он вновь возлагает вину за это на "русский народ". "Боже, что мы за

народ! Прав был Чернышевский: рабы, все рабы, снизу доверху - все рабы! И

ведь их никто не заставляет лгать и клеветать на общество, в котором они стали

привилегированной элитой! Тут, а именно в характере народа, заключена

главная причина краха советского коммунизма". (5, с.241) Только не понятно,

при чем здесь опять же "русский народ"?

Ведь Зиновьев тут же сам признает, что те "советские люди", которые

стали активными идеологами и деятелями контрреволюции, как правило, были

выходцами из высших слоев общества, принадлежали к идеологической и

культурной "элите".

Так что "народу" особенно не за что было быть благодарным "партии" и

"правительству" и "идти на баррикады" за них в 1991 году не было серьезных

причин.

Конечно, наивно сегодня выглядят рассуждения Зиновьева о коварном

замысле западных "деятелях холодной войны" разрушить советское общество

и его государственность путем разрушения партийного аппарата. "Проведение

Горбачева на пост генерального секретаря ЦК КПСС было фактически первой

операцией в составе грандиозной операции по осуществлению советской

контрреволюции". (5, с.255)

Опровергать версию Зиновьева невозможно по причине отсутствия

доказательств. В случае с Горбачевым произошло то, что очень часто

происходит в истории: стремление достичь поставленной цели приводит к

цели, поставленной другими. С таким же успехом можно обвинить Наполеона

или Гитлера в том, что они были агентами России, так как привели свои страны

к поражению.

После того, что произошло в стране "после 1985 года", Зиновьеву "как

совку не просто трудно жить в этом безумном мире, а оскорбительно". Целью

"глобального западнистского сверхобщества" теперь является "добить

Россию". "Россия уже по многочисленным каналам включена в сферу влияния

глобального западнистского сверхобщества. Вырваться из его "объятий" для

нее в нынешнем состоянии чрезвычайно трудно, если это вообще возможно в

обозримом будущем".(5, с.313) Он убежден, что носителем и олицетворением

главной угрозы существованию человечества являются "Запад в лице США".

"США пошли по стопам гитлеровской Германии - такова социальная сущность

произошедшего перелома в мире". (5, с.462) Ситуация становится все более

похожей на ситуацию начала Второй мировой войны.

Создан образ мирового терроризма как некоего врага, угрожающего всей

человеческой цивилизации. Зиновьев согласен, что мировой терроризм есть,

и он перерастает в угрозу цивилизации. Но мировой терроризм порожден

167

самим глобальным "западнистким сверхобществом". США фактически

превратились в мирового и эпохального террориста с претензией на

монополию в этом качестве. "По моим наблюдениям, в поведении американцев

ощущается нечто голливудское, какая-то умственная тупость и моральная

пустота, порождаемые сознанием превосходящей физической силы и

самомнением "сверхчеловеков". ...Ужас состоит в том, что жертвами этого

грандиозного спектакля, разыгрываемого умственно и морально убогими

существами, становятся миллионы и даже миллиарды людей". (5, с.463)

Писатель представляет себе "такую сюрреалистическую картину".

"Заросшее лопухами, крапивой, репейниками и прочими сорняками кладбище

истории. Заброшенная могила с гнилой доской, на которой еле видны знаки:

"Империя зла...30.12.1922-31.12.1991". (5, с.350) Апокалипсис!

В свете современных эсхатологических событий Зиновьева очень беспокоит

проблема "фальсификации истории", которая позволяет "утопить в океане

фактов научный подход к историческим явлениям". Возникшую потребность

"привести представления о прошлом в соответствие с настоящим" должно

удовлетворить сознательное "исправление" истории". "Увы, наиболее

вероятный вариант - нас, русских, вообще вычеркнут из истории. Будет так,

как будто нас вообще не было". (5, с.300)

Особую вину за фальсификацию истории он возлагает на А.И.

Солженицын. "Архипелаг" есть фальсификация истории. Фальсификация

особого рода - концептуальная. Факты, приводимые в нем, по отдельности

описаны верно. Но они отобраны, скомбинированы и истолкованы так, что

получилось в целом ложная концепция. Неслучайно поэтому так раздули

Солженицына на Западе. Он стал знаменем и вдохновителем холодной войны

Запада против России. Шолохов правильно назвал Солженицына литературным

власовцем". (5, с.42)

О Путине Зиновьев отзывается с "упованием": "Путин появился на высотах

политической жизни России как ставленник "семьи" (ельцинской клики), как

ставленник "Кремля". Это бесспорно. Но кто, делающий политическую

карьеру, не бывает на каком-то ее этапе чьим-нибудь ставленником?!

...Естественно, стоявшая у власти "семья" преследовала свои интересы,

выдвигая Путина. ...Она выдвигала Путина как своего человека. Но то, какую

роль предстояло ему сыграть, это зависело уже от обстоятельств,

неподконтрольных "семье". (5, с. 314-315) На его взгляд, "операция" по

отстранению Ельцина от власти была проведена "умно и своевременно. Но,

по его мнению, это опять был "верхушечный" политический переворот.

"Ельцинский курс эволюции России должен сохраняться, и Путин был допущен

к власти, чтобы сохранить его и упрочить".

В связи с этим Зиновьев называет "пигмеизацией" исторических личностей

168

их "измельчание": "Более значительными стали выглядеть не сущностные

наполеоны, а социальные актеры, играющие в наполеонов".

Это, пожалуй, верно. Можно согласиться и со следующим его

утверждением: "Имитацией советизма является попытка установить культ

Путина. Портреты, бюсты, повышенное внимание СМИ, всякие организации

поклонников. Идет это в основном снизу . Путину стремятся создать образ

борца против олигархов и защитника интересов народа. Выглядит это довольно

комично, если сопоставить с культом Сталина". "Ничем не оправданные

надежды". "Путин устраивает Вашингтон и достаточно большое число тех,

кто выигрывает от постсоветизма, а он явно укрепляет его. Миллионы же жертв

оболванены настолько, что видят в нем спасителя". (5, с.357-358)

Зиновьев убежден в том, что "если вдруг будет принято решение

превратить президента в царя или императора и ввести дворянские титулы

чиновникам и богачам, наверняка поднимется ликование, какого не было даже

в мае 1945 года". Он готов сравнить Путина с Гитлером: "ситуация в стране

напоминает ситуацию прихода к власти гитлеризма". (5, с.393)

Теперь он скептически относится к перспективам реставрации советской

социальной организации. Он понимает, что в стране произошли необратимые

перемены. И Запад не остановится перед применением новейшего оружия

против России, если возникнет реальная угроза реставрации коммунизма.

Одно из самых страшных последствий антикоммунистического переворота

- это идеологическая деградация России. "Изо дня в день педантичная

проповедь религиозного мракобесия. Православие настырно пробивается на

роль государственной идеологии. И власть это поощряет. ...Мракобесие,

исходящее с высот науки. Худшие явления западной идеологии, мощным

потоком устремившиеся в Россию. Неудержимая фальсификация истории и

настоящего. Крах системы ценностей прошлых поколений. Одним словом -

идеологическая помойка, клоака, мусорная свалка. И никаких возможностей

для просвещения масс". (5, с.442-443)

* * *

Александр Александрович Зиновьев заканчивает свою книгу

"раскаянием", настигшем его в возрасте 80-ти лет!: "Видите ли, я с юности

сформировался как критик советского коммунизма. Я не имел представления

о целях и масштабах холодной войны, какая велась Западом против нашей

страны, не знал реального Запада, был уверен в незыблемости Советского

Союза и советского социального строя. Я использовал ситуацию, чтобы

опубликовать свои книги на Западе. Я не сразу сообразил, что стал орудием

Запада в борьбе против моего народа и моей страны и оказался в лагере

169

предателей. Когда я это понял, я стал писать другие работы и предупреждать о

надвигающемся предательстве и крахе страны". (5, с.274).

Он признает, что "совершил ошибку" в оценке диссидентского движения

и эмигрантской волны. "...Я не знал, что диссидентство и эмигрантская волна

были порождены Западом, поддерживались Западом, были западным орудием

холодной войны. ...Я надеялся использовать их как средство высказать мое

понимание коммунизма. Отчасти мне это удалось. Но в большей мере меня

самого использовали как средство борьбы против коммунизма". (5, с.445)

"Я счастлив, что я появился на свет в советское время в России, в это

случайное исключение в человеческой истории, во время реализовавшейся

социальной утопии. Я счастлив, что прожил в это время лучшую часть жизни.

Я счастлив, что получил возможность оценить мою жизненную удачу, увидев

гибель утопии. Аминь! А. Зиновьев" (5, с.471).

Эта - наверняка, глубоко искренняя исповедь писателя, безусловно,

вызывает к нему уважение. Но в этой связи уместно обратить внимание автора

на его собственные слова: "Для процесса жизни не играет роли истина о

прошлом. Прошлое выдумывается применительно к интересам настоящего".

(5, с.446)

"Обстоятельства" его жизни и его книги не "стыкуются" с точки зрения

жизненной и интеллектуальной Логики. В жизни и в творчестве иногда так

бывает, но в таком случае неизбежен вопрос: "Кто Вы, "доктор" Зиновьев?"

Боевой военный летчик, получивший после войны профессиональное

философское образование, не мог ни понимать идеологической и политической

сути диссидентского движения в Советском Союзе в 70-е годы, когда он написал

свои "Зияющие высоты"! Добровольно эмигрировав заграницу, он там не

бедствовал до тех пор, пока был востребован в качестве "орудия

антикоммунизма". "Этот интеллектуальный кретин и моральный подонок не

устоял перед соблазнами, которыми умело манипулировал Запад". (5, с.275)

Эти слова Зиновьева о Горбачеве. А может быть о нем самом?!

Когда Зиновьев, по возвращению на Родину, начинает рядиться в

поношенную тогу Пророка, предвещающего "гибель России" в результате

"глобальной мировой войны", то это - уже пародия на самого Зиновьева.

"Человечек думает свою жалкую жизнь. И эта жизнь есть главная и

единственная его книга. И последняя". (1, с.146)

Зиновьев, глядя "с того берега", не понял главного из того, что произошло

в Советском Союзе в его отсутствие. Тот, кто прожил заграницей достаточно

долго, знает, что там человек не может "переживать" те события, в которых он

не участвует, поэтому для него в этом смысле "время останавливается". Когда

происходит его возвращение на Родину , этому человеку нужно достаточно

много времени для адаптации к новым условиям. Человек, который этого не

понимает, неминуемо попадает в "ностальгическую ловушку", эмоционально

170

реконструируя тот золотой век "реального коммунизма", которого в

действительности не было.

А Россия до сих пор жива, может быть потому, что, как правильно заметил

А.А. Зиновьев, "ветер, поднявший мусор в воздух, не отменяет действие

закона тяготения".

ЛИТЕРАТУРА.

Александр Зиновьев Зияющие высоты. Книга первая. - ПИК, Независимое издательство. - Москва. 1990. - 316 с.

А.А. Зиновьев Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. - М.: Центрполиграф, 1994. - 495 с.

Александр Зиновьев Смута. - "Наш современник", N4, - М.,1993. - (с.43-88).

Александр Зиновьев Смута - "Наш Современник" . N5, - М.,1993. - (с.67-106)

Александр Зиновьев Русская трагедия (гибель утопии) - М., Алгоритм, 2002, 480 с.

"Брега Тавриды", 2005, N4

171

ХРУЩЕВ ГЛАЗАМИ ЧЕЛОВЕКА

МОЕГО ПОКОЛЕНИЯ

"Смерть для некоторых политических деятелей

иногда наступает раньше их физической смерти"

Н.С. Хрущев

В феврале 2006 года исполняется 50 лет с того события, которое перевернуло

очень важную страницу истории СССР. 14 февраля в Москве открылся XX

съезд КПСС, а 25 февраля на заключительном заседании съезда прозвучал

доклад Н.С. Хрущева "О культе личности и его последствиях". С этого момента

метроном истории стал отсчитывать Новое время.

Какой-то графоман однажды написал: история не имеет сослагательного

наклонения. Напротив, история альтернативна. Она всегда имеет варианты.

Те или иные события и, даже эпохи, содержат в себе возможность иного

поворота. Над историками и политологами до сих пор довлеет "тень" Отца-

Гегеля с его навязчивой идеей "разумности" истории. Но уже "гегельянец"

Карл Маркс заметил: историю делают люди, и она такова, какой они ее

делают. А ученики К. Маркса В.И. Ленин и И.В. Сталин усвоили эту главную

мысль Учителя и воплотили ее в жизнь. Без их инициативы и энтузиазма история

России сложилась бы совсем иначе. Хрущеву история тоже дала свой шанс,

но он им воспользовался наихудшим образом, как для себя, так и для страны.

В течение пятидесяти лет о Хрущеве было написано много, в том числе и

за рубежом. Оценки его личности как политического деятеля разнятся в очень

широком диапазоне: от восторга до ненависти. Между тем, этот человек так и

остался загадкой XX века. Удивительно, но о нем практически ничего не

известно, кроме того, что он сам (а позднее его родственники) счел нужным и

достаточным сообщить о себе. Этот человек сам себе создал, как сейчас

говорят, политический имидж. И поразительно, биографы Хрущева как-то этого

не замечают. Никаких серьезных архивных документов о жизни и политической

деятельности Хрущева до сих пор не опубликовано, если не считать таковыми

его собственные "Мемуары". Это - какой-то "человек-невидимка", о котором

много говорят (он сам при жизни слишком много говорил о себе), но никто

его "лица" так и не увидел. Поэтому до сих пор остается актуальным вопрос:

кто был Никита Сергеевич Хрущев?

В общественном сознании советских людей образ Хрущева сложился,

главным образом, по стереотипной модели: "шестидесятник", "реформатор",

"великий деятель в истории нашей страны и мирового коммунистического

движения", "самородок", "первый рабочий, возглавивший КПСС" и пр. Однако

172

все это вызывает очень серьезные сомнения, которые порождают многие

вопросы.

В этом смысле показательна биография Н.С. Хрущева, написанная

сельским учителем истории Роем Медведевым, которая вошла в анналы

советской истории.6 На первый взгляд - обычная биография "простого парня".

Вот именно! Тогда нужна была именно такая биография, которая, во-первых,

как "две капли воды", повторяла биографические штампы многих советских

политических деятелей, а, во-вторых, выпячивала "рабоче-крестьянское"

происхождение государственного лидера. Но она больше похоже на партийную

"легенду", основанную исключительно на воспоминаниях "от первого лица".

Между тем, уже в детско-юношеской части биографии Хрущева очевидны

несколько вопросов. Кто же все-таки были его родители? Кем работал сам

Никита на шахте и сколько времени он там продержался? Почему Никита не

окончил даже "начальную" школу и фактически до 18 лет был буквально

безграмотным человеком? Это - очень важные факты для его биографии,

потому что с них начинаются уже весьма сомнительные "воспоминания": о

его "руководстве" в 1915 году одной из стачек на шахте, об обстоятельствах его

участия в гражданской войне на Царицынском фронте в качестве "комиссара",

о его "политическом руководстве" одного из шахтоуправлений в Донбассе.

Все это, мягко выражаясь, не вызывает доверия, если сопоставить факты и

ситуацию того времени.

Более менее вразумительной "автобиография" Хрущева становится с 1920

года, когда его отправили на учебу на "рабфак" Донецкого техникума, который

он так и не закончил! Здесь произошло решающее событие в его заурядной

жизни, его вторая женитьба, (первая жена умерла в 1919 году от тифа, оставив

сына и дочь) в 1924 году на Нине Петровне Кухарчук, которая была лектором

окружной партшколы и "рабфака" техникума. Благодаря этой политически

образованной женщине, жизнь Никиты в тридцать лет сделала крутой поворот.

В декабре 1925 года он уже аплодировал Сталину на XIV съезде ВКП(б) в

составе украинской делегации, где он и познакомился с 1-м секретарем

компартии Украины Лазарем Кагановичем (его ровесником). Это стало вторым

решающим фактом, изменившим его жизнь. В 1928 году Хрущева отправили

"подучиться" в Москву в "Промакадемию".

Здесь ему опять повезло. Во-первых, его вскоре "избрали" секретарем

парткома Академии. А во-вторых, он познакомился здесь с Надеждой

Аллилуевой, женой Сталина. Позже Хрущев вспоминал: "Вот я и называю это

лотерейным билетом, что я вытащил счастливый лотерейный билет". Никита

_____________________________________________________________________

*Медведев Р. Н.С. Хрущев. Политическая биография - М.: Книга, 1990. - 303 с. Между прочим, Рой Медведев тогда не знал, что А.А. Жданов не "зять" Сталина, а "свояк", и также, что у "И. Б. Тито" фамилия Броз, а Тито - партизанская кличка.

173

Сергеевич приложил немало сил в борьбе с "троцкистами" и "бухаринцами",

чем обратил на себя внимание во время "чистки" Московской партийной

организации, которую в то время возглавлял Л. М. Каганович. Именно под его

покровительством Хрущев, так и не закончив Академию, с 1931 года начал

свою стремительную партийную карьеру . В 1932 году Хрущев стал членом

ЦК КПСС и первым секретарем МГК. В 1935 году, когда Каганович был

переведен в министры путей сообщения, Хрущев занял его кресло первого

секретаря Московской областной партийной организации.

Газета "Рабочая Москва" тогда писала: "Тов. Хрущев ... является

выдающимся представителем послеоктябрьского поколения партийных

работников, воспитанных Сталиным".

В это время возник "тандем", в который, кроме Хрущева входили Л. М.

Каганович и Н.А. Булганин - председатель Моссовета. Хрущев - на подъеме

своей политической карьеры. Позднее он вспоминал: "Все, что я видел и

слышал у Сталина, на меня производило чарующее впечатление, я был всецело

поглощен обаятельностью Сталина...".

В связи с этим уместны два вопроса. Первый, - какой Фортуне был обязан

провинциальный полуграмотный партийный функционер такой

фантастической удаче? Второй, - как его миновала гильотина репрессий 30-х

годов? На первый вопрос ответ очевиден: такую поразительную карьеру в

Москве Хрущев мог совершить только благодаря покровительству

"Генерального". Но это вызывает следующий вопрос: почему Сталин не только

снизошел обратить внимание на "протеже" Кагановича, но вдруг стал его

активно "продвигать"? Совершенно ясно, что ответ на этот вопрос надо искать

не в особых достоинствах Никиты Сергеевича, которых у него просто не могло

быть, а в положении самого Сталина в то время. Стоит вспомнить, что в начале

30-х годов обострилась борьба в партийной "элите". Поэтому рядом со

Сталиным появились новые люди: сначала С.М. Киров, вызванный из Кавказа,

затем Л.М. Каганович, вызванный с Украины, позже были призваны из

провинции незамеченные до сих пор в активной революционной деятельности

(то есть в связях с оппозицией) "аппаратчики" нового поколения: А.А. Жданов,

Н.И. Ежов, Г. М. Маленков. Эти люди были всем обязаны Сталину , и поэтому

он мог на них рассчитывать. Сталину, вступившему в решающую схватку с

"оппозицией", нужны были беспрекословно исполнительные люди. Так, в

окружение Вождя и попал Никита Сергеевич.

Ответ на второй вопрос еще более очевиден: в разгар "Большого террора"

не оказаться его жертвой, находясь во власти, можно было только, активно

участвуя в нем.

В 1938 году Сталин назначил Хрущева секретарем ЦК на Украину с

заданием "подчистить" партийные кадры после расстрела Постышева и

174

Косиора, а также "подобрать" соратников уже опального его "друга" Н.И.

Ежова. Здесь даже Рой Медведев не может отрицать, что "во многих случаях

санкции на эти аресты давал уже сам Хрущев" ("эти изверги, отбросы

человечества, прокляты трудящимися Советской Украины"). За эти заслуги в

1939 году Хрущева на XVIII съезде ВКП (б) избрали в члены Политбюро ЦК.

Во время войны Хрущев был членом военсовета нескольких фронтов,

получив звание генерал-лейтенанта и полководческий орден Суворова. После

освобождения Киева, в феврале 1944 года он был назначен Председателем

Совмина Украины и первым секретарем ЦК. Такой подарок Вождь сделал ему

к его пятидесятилетию. 24 июля 1945 года Хрущев стоял на мавзолее рядом со

Сталиным во время парада Победы.

Однако вскоре Сталин счел нужным вернуть его в Москву и вновь назначил

его первым секретарем Московского ОК ВКП(б) в год празднования своего

70-летия. В этом же году Хрущев стал секретарем ЦК и активно подключился

к "ленинградскому делу", затеянному Берия, даже проявив инициативу завести

собственное "московское дело". Но Сталин решил, что это уже будет

"перебор". В это время укрепилась его дружба с Маленковым, Булганиным

(который стал министром обороны) и Берия.

В связи с этим возникает вопрос: почему уже в то время всесильный Берия,

столь нагло убравший со своего пути ленинградцев Жданова, Кузнецова и

Вознесенского, "любимцев" и "наследников" Сталина, ни разу даже не

попытался скомпрометировать Хрущева? Ответ очевиден: никогда Берия, как

и Сталин, не воспринимал Хрущева всерьез как политическую фигуру . Берия

и Маленков, наверняка, были уверены, что "Микита" - "свой парень" и никуда

он не "дернется с поводка".

Поэтому Хрущев, после смерти Сталина, не вошел в "Первый триумвират":

Берия, Маленков, Молотов, - который совершил, после смерти Хозяина,

партийный ретро-переворот, отменив почти все решения последнего

сталинского съезда КПСС. Хрущеву "поручили" ставший третьестепенным в

иерархии власти пост "секретаря" ЦК партии.

Но Берия, как и Л. Д. Троцкий в 1924 году, недооценил тот сильный

"козырь", который в руках Хрущева оказался мощным оружием, - "партийный

аппарат". К тому же роковой ошибкой Берия оказалось то, что он не понял,

что после войны в стране появилась новая политическая сила - генералитет

армии. 26 июня 1953 года на заседании Президиума ЦК, при согласии его

бывших соратников, Берия был арестован высшими армейскими офицерами

во главе с Г.К. Жуковым.

"Берия был ближе всех по духу Сталину . Родственные натуры они явились

зеркальным отражением друг друга... - пишет А.В. Антонов-Овсеенко. -

Сталин, самый осторожный и подозрительный лидер России, доверял ... лишь

175

одному человеку , Лаврентию Берия".*

Лаврентий Павлович был на двадцать лет моложе Сталина. Родился в

грузинском селе. Окончил сухумское городское училище и переехал в Баку .

Свою карьеру Лаврентий начал в 1920 году в Азербайджанском ЧК. Весна 1921

года - победное вступление XI армии Орджоникидзе в Тифлис. И в 1922 году

Берия вошел в состав грузинского ЧК. В 1927 году Берия - зам. председателя

объединенного Закавказского ГПУ. Вскоре стал председателем ГПУ. В это

время в Закавказье проводилось активное уничтожение революционных

политических деятелей, - в большинстве своем принадлежащих к национальной

интеллигенции. В 1929 году состоялась первая встреча Берия со Сталиным в

Сочи. В 1930 году он - первый секретарь ВКП(б) Грузии. В 1931 году , по

рекомендации Сталина, Берия стал вторым секретарем Закавказского крайкома,

а через год - первым секретарем Закавказского крайкома партии.

Под его руководством проводилась жестокая расправа на Кавказе над теми,

кто знал Сталина до революции. В декабре 1936 года во время

"примирительного" после ссоры ужина у матери Берия был отравлен Нестор

Лакоба. Узнав об этом, после "тяжелого" разговора со Сталиным, застрелился

Серго Орджоникидзе. Председателем комиссии по "наследию" Орджоникидзе

был назначен... Л. Берия (помощником у него по разбору "архива" был Лев

Мехлис, бывший секретарь Сталина). Ход репрессий на Кавказе в сентябре

1937 года приехали инспектировать Г. Маленков и А. Микоян. Здесь нарастал

"культ личности" Берия. Центральная площадь Тбилиси носила имя Берия. В

1937 году он был избран в Верховный Совет СССР . Однако ретивый, только что

назначенный наркомом НКВД, Н. И. Ежов написал Сталину донос на него,

требуя его вызова в Москву и ареста. Сталин вызвал Берия в Москву , в его

присутствии в Кремле состоялся разговор Ежова с Берия, после которого

Сталин назначил его... первым заместителем Ежова! Хрущев одним из первых

поздравил Лаврентия Павловича с новым назначением. Берия стал начальником

главного управления госбезопасности. В декабре 1938 года "маршал" Н.И.

Ежов был смещен с поста наркома и вскоре был арестован вместе со своей

"бригадой". Его кабинет занял Берия.

Лаврентий Берия стал вторым человеком в государстве. Вождь доверял

ему безусловно.

"Не следует думать, что Берия по-лакейски заглядывал в рот генсеку , был

всего лишь слепым его орудием, - пишет А. Антонов-Овсеенко. - В короткое

время он расставил на ключевых постах своих преданных ему лично людей".

На Лубянку пришли В. Меркулов, Б. Кобулов, С. Мильштейн, С. Гоглидзе, В.

_________________________________________________________________________

*Антонов-Овсеенко А.В. Лаврентий Берия - Краснодар: Концерн "Курорт"-Советская Кубань, 1993.

176

Деканозов, С. Круглов. Началась "перестройка" НКВД, сопровождавшаяся

расстрелами и самоубийствами. Соратники Ежова, если не успевали

застрелиться, расстреливались вместе со всеми членами их семей (как,

например, зам. наркома М. Фриновский). Еще в 1937 году было уничтожено

свыше трех тысяч "оперативников", а также начальников лагерей и тюрем.

Уже при Берия было успешно завершено, начатое еще при Ежове, "дело

пятерки" старых соратников Дзержинского: И. Уншлихта, С. Реденса, Ф.

Медведя, С. Мессинга, Р. Пиляра.

Погибли начальник ВВС РККА Яков Алкснис, редактор "Известий" И.М.

Гронский, зам. председателя Верховного суда П.А. Красиков, маршал Василий

Блюхер, генерал Георгий Штерн, флагман флота Михаил Викторов, генеральный

секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев, и другие. Началось уничтожение

крупных руководителей промышленности (соратников Орджоникидзе). После

продажи КВЖД Маньжоу-Го (фактически Японии), были расстреляны со

своими семьями все советские сотрудники, работавшие на этой дороге.

Репрессии приняли "индивидуальный" характер. Новый метод Берия

заключался в том, что известные стране люди погибали либо в результате

"несчастных случаев", либо исчезали без публичных судов. С показательными

процессами времен Ягоды и Ежова было покончено. С улиц городов исчезли

черные "воронки" и практически прекратились ночные домашние аресты. А

людей арестовывали, как правило, на работе и на улицах или, вежливо приглашая

по телефону на Лубянку. Арестованных развозили по городу фургоны с

надписями "Хлеб", "Мясо" и пр.

"Следуя верховной директиве, Берия старался соблюдать приличия.

Публику надо было убедить в реальности новых гуманных веяний. С

ежовщиной покончено навсегда, партия стоит на ленинских принципах

законности...", - пишет Антонов-Овсеенко.

Кроме этого, Берия открыл личный "охотничий сезон" на интеллигенцию.

При нем были арестованы и погибли: президент АН Н. Вавилов, журналист М.

Кольцов, писатель И. Бабель, театральные режиссеры В.Л. Гольденвейзер, Вс.

Мейерхольд и его жена актриса З. Райх, (в чью квартиру въехал сам Лаврентий

Павлович). Также он с удовольствием помог решить "жилищный вопрос" и

своему другу Н.С. Хрущеву, который въехал в большую квартиру

арестованного, а затем и расстрелянного, маршала Егорова. При нем началась

травля Б. Пастернака, Д. Шостаковича, С. Эйзенштейна, Н. Акимова и многих

других писателей, музыкантов и актеров.

Но Лаврентий Павлович, (как и его "старший" друг К.Е. Ворошилов,

который был страстным коллекционером знаменитых произведений живописи,

конфискованных у расстрелянных), очень любил культуру! Известно, что почти

все его многочисленные любовницы были из мира театра и кино. До сих пор

177

известен созданный им Ансамбль песни и пляски НКВД (ныне МВД), в котором

начинал свою артистическую карьеру в качестве конферансье Юрий Любимов.

И сегодня существует созданная им футбольная команда "Динамо", как и

одноименный спортклуб, у которых при Берия не было в стране достойных

противников. Известно его соперничество после войны по этому поводу с

Василием Сталиным.

При Берия окончательно сформировалась, заложенная Ягодой,

производственно-экономическая система ГУЛАГа НКВД (МВД) СССР. На

Берия лежит непосредственная вина за "Катынь", массовый расстрел пленных

польских офицеров в 1940 году и за "неожиданное" нападение нацистской

Германии на Советский Союз. В его непосредственном подчинении находились

не только "внутренние дела", но пограничные войска и заграничная разведка.

В беспринципном соперничестве с военной разведкой (ГРУ) перед войной им

была фактически уничтожена вся годами налаженная агентурная сеть

заграницей, (многие "резиденты" были уничтожены и агенты погибали в

результате прекращения связи с "Центром"). В угоду политической

конъюнктуре ведомство Берия "гнало дезу", тем самым, дискредитируя работу

зарубежной разведки. Из докладной записки Берия Сталину: "... Я и мои люди,

Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предписание: в 1941 году

Гитлер на нас не нападет!..." .

Но Сталин в начале войны не расстрелял Лаврентия Павловича за

"дезинформацию". Напротив во время войны Берия постоянно вмешивался в

планирование и осуществление военных операций, особенно на Кавказе, где

советские войска понесли из-за этого огромные потери. Однако, даже после

того, как Сталин пресек его полководческий пыл, он сохранил свой контроль

над войсками, главным образом, через систему партийных "членов Военных

советов", которые находились в формальном подчинении ГлавПУРа (Л.

Мехлиса). 9 июля 1945 года Лаврентий Берия стал Маршалом! 200 высших его

сотрудников получили генеральские звания и высокие государственные

награды, в том числе и двое начальников концлагерей.

Еще во время войны началась борьба Берия и его ведомства с Жуковым и

другими заметными военноначальниками. Готовилось дело о новом "военном

заговоре" во главе с Г.К. Жуковым. Но Сталин, в конце концов, Жукова не

"сдал".

После войны ведомство Берия активно приступило к уничтожению

коммунистов и "антикоммунистов" в освобожденных странах Восточной

Европы. Под его непосредственным руководством произошел в 1948 году

государственный переворот в Чехословакии. Подмосковная тюрьма на улице

"Матросская тишина" была превращена в тюрьму Контрольной партийной

комиссии при ЦК ВКП (б). Здесь закончилась жизнь многих известных

178

европейских политических деятелей, в том числе и членов ликвидированного

во время войны Коминтерна.

К своему пятидесятилетию Берия сделал себе подарок: прах А.А. Жданова

- его главного соперника в борьбе за наследие Вождя, "свояка" Сталина, уже

лежал в Кремлевской стене. В 1949 году он расправился и со "ждановцами":

А. Кузнецовым - секретарем ЦК и Н. Вознесенским - первым зам.

председателя Совмина СССР, которых Сталин явно метил на свои посты в партии

и правительстве. После этого Абакумовым, как министром МГБ, было

организовано и проведено "Ленинградское дело", в процессе которого,

практически без каких-либо серьезных обвинений, было уничтожено все

послевоенное руководство (включая комсомольское) Ленинграда.

После смерти Жданова, по "просьбе" Берия, его друг Г.М. Маленков был

возвращен Сталиным из опальной ссылки из Средней Азии и вновь стал

секретарем ЦК, курирующим "кадры". Маленков в свое время обратил на

себя внимание, сменив Н.И. Ежова на посту зав. орготделом ЦК (1934-1939) и

пошел "в гору" после ареста своего бывшего "шефа" и приезда в Москву

Берия. Теперь "тандем": Берия-Маленков - был непоколебим. В 1949 году ,

когда Сталин вернул Хрущева из Украины в Москву , "двойка" превратилась в

"тройку" неразлучных друзей.

В начале 50-х Берия приступил к подготовке "дела" против Молотова,

Ворошилова и Кагановича. Были арестованы генерал Н. С. Власик, личный

"охранник" Сталина, и его секретарь А. Поскребышев. Сталин фактически

оказался в изоляции. Он перестал доверять Берия, прежде всего, потому , что

тот окружил его своими людьми. В октябре 1952 года прошел XIX съезд КПСС,

на котором были преобразованы руководящие органы партии, и резкой критике

со стороны Сталина подверглось ее руководство, прежде всего, его старые

"соратники". В декабре постановлением ЦК Сталин поставил под контроль

партийных органов деятельность МГБ. Ответом на это было личное указание

Берия всем местным подразделениям МВД установить негласный контроль

над партийным руководством на "местах". Берия понял, что настал его "час".

А. Антонов-Овсеенко утверждает, ссылаясь на свидетельства некоторых

врачей, что Сталин был отравлен. Хрущев позже заявлял, что в смерти Хозяина

был заинтересован только один человек - Лаврентий Берия. Светлана

Аллилуева вспоминала: "А когда все было кончено, он первым выскочил в

коридор и в тишине зала, где все стояли молча вокруг, был слышен его громкий

голос, не скрывающий торжества: "Хрусталев! Машину!".

После смерти Сталина Берия развил бурную деятельность, ведя себя,

фактически, как глава государства. Он забросал Президиум ЦК своими

записками-предложениями, которые должны были безоговорочно приниматься

к исполнению. Это означало, что Берия видел себя в ближайшем будущем во

179

главе государства.

По одной из версий, захват власти был задуман им на лето, когда по его

приглашению у него на даче в Сухуми должны были собраться все руководители

партии. Якобы об этом "заговоре" Хрущев узнал от подчиненных Берия М.

Серова (возглавлявшего МГБ) и С. Круглова (министр МВД). Хрущев легко

убедил в этом своих соратников Маленкова, Булганина, Молотова и Кагановича.

В результате Берия был арестован и по приговору Верховного суда СССР под

председательством маршала Конева казнен в декабре 1953 года. Вместе с ним

были расстреляны и его "сподвижники". Тела всех были кремированы. Второй

суд над "помощниками" Берия состоялся в 1955 году ("дело Абакумова" в

Ленинграде), по которому некоторые из них (в том числе Абакумов) были

расстреляны, а другие оказались в тюрьме на долгие годы (например, П.

Судоплатов и Н. Эйтинген, - организаторы убийства Л. Троцкого). Однако, на

этом "чистка" правоохранительных органов прекратилась.

Позже в своих "Мемуарах" Хрущев скажет: "Мы сделали все, чтобы спасти

имя Сталина... Берия нам тогда казался для этого подходящей фигурой".

Между тем, обстоятельства последних месяцев жизни Лаврентия Берия

порождают несколько серьезных вопросов. Вопрос первый: почему Берия не

убрал Маленкова и Хрущева до или сразу после смерти Сталина, как возможных

соперников, и был застигнут ими "врасплох"? Вопрос второй: почему Берия

был так "срочно" арестован и расстрелян по фактически надуманным

обвинениям? Вопрос третий: почему в "автобиографии" Хрущева всячески

скрывается дружба Хрущева и Берия, хотя она совершенно очевидна даже по

кадрам кинохроники?

Ответ на эти три вопроса может быть только один: Хрущев, как и двое

других из "ближнего круга", участвовал в заговоре Берия против Сталина!

Это и был "главный козырь" Берия при его восхождении во власть, после чего

они должны быть уничтожены как "участники заговора". Именно на этом

Берия мог бы себе создать образ нового Вождя. Он думал, что держит их жизни

в своих руках. Но он ошибался. Его роковая ошибка оказалась в том, что он не

понял, что после войны в стране появилась новая политическая сила - армия,

вернее - ее генералитет. На этот раз "заговорщики" рассчитали правильно:

заручившись поддержкой высшего генералитета армии, они нанесли

неожиданный и смертельный удар всесильному Инквизитору .

Но это еще не было "государственным переворотом". Все оставались на

своих местах, не подозревая о том, что их ждет в ближайшем будущем.

Однако это еще не было "государственным переворотом"... Все оставалось

по-прежнему.

"Переворот" произошел после XX съезда КПСС (февраль 1956 г.), на

котором Хрущев выступил с докладом "О культе личности и его последствиях".

180

До сих пор остается загадкой, кто готовил этот доклад Хрущеву? "Известно, -

пишет Рой Медведев, - что Хрущев не писал текстов своих речей и докладов.

Письменная речь давалась ему с трудом". Медведев считает, что "он оказался

единственным человеком в составе партийного руководства, способным смело

поставить на съезде партии вопрос об осуждении ошибок и преступлений

Сталина". Он утверждает, что "Хрущев шел на огромный риск",

руководствуясь желанием "избавить высшие слои бюрократии от страха

репрессий", так как партноменклатура устала от насилия и страха. Этот миф

поддерживали и другие апологеты Хрущева, например, писатель А.

Солженицын и публицист Ф. Бурлацкий. Им вторят в своих публичных

воспоминаниях и близкие Хрущева. Сам Хрущев тоже внес лепту в свой образ

борца за историческую справедливость: "Уж поскольку меня избрали Первым

я должен был сказать правду . Сказать правду , чего бы это ни стоило и как бы я

не рисковал".

Но сегодня только политически наивные люди могут всерьез воспринимать

панегирики относительно каких-то высоких моральных побуждений Хрущева.

В политике нет морали, есть только целесообразность и расчет. Если политик

ошибается в том или другом, то из политики его "выносят", - разница только в

том: ногами вперед или пинком под зад...

Утверждение о том, что Хрущев "рисковал", очевидно, сильно

преувеличено. К тому времени было заменено все руководство "силовых

структур" сверху донизу . Полностью сменилось партийное руководство "на

местах": поэтому Хрущев так смело шантажировал членов Президиума ЦК

поддержкой Пленума. Жуков в качестве министра обороны контролировал

армию. Хрущев абсолютно ничем не рисковал! Он никогда не был

авантюристом, а, напротив, был весьма опытным интриганом. У Хрущева

наверняка было свое понимание целесообразности и свой расчет. Однако,

какой цели добивался Хрущев, попирая ногами лежавшего в мавзолее Вождя?

Ответ на этот вопрос он унес с собой в могилу . Хрущев отличался умением

скрывать свои намерения, то есть, иначе говоря, "держать язык за зубами",

что и позволило ему дожить "до пенсии". Кстати, как и некоторым его

"ровесникам".

Поэтому при попытке ответить на вопрос: зачем Хрущев это сделал? -

остается только выдвигать предположения. Но, однако, совершенно ясно, что

доклад на съезде, как и тот факт, что его поддержали на Президиуме только

Маленков и Булганин, (А.И. Микоян опять воздержался), подтверждает версию

о том, что Хрущев, как и двое других, участвовали в "заговоре" Берия против

Сталина. Здесь, очевидно, у него сработал фрейдовский "синдром вины".

Хрущеву надо было оправдаться! Иначе не объяснить, как, после нескольких

месяцев после своего доклада на съезде, Хрущев мог заявить: "Сталин - это

181

великий революционер и великий марксист-ленинец и партия не позволит

отдать имя Сталина врагам коммунизма!"

Сама "реабилитация" политзаключенных в те годы носила очень странный

характер. Никакого определенного юридического или политического критерия

"реабилитации" не было. Никто не разбирался в сути "дела". Все "скопом"

были зачислены в "незаконнорепрессированые". После процесса Абакумова

в 1955 году больше никто из сотрудников НКВД и МГБ не был арестован, и

многие сохранили свои места службы и награды и успешно продолжили

карьеру . Такая "реабилитация" скорее была похожа на массовую амнистию,

которая вполне может быть объяснена экономической нецелесообразностью

дальнейшего содержания в местах заключения миллионов людей, а также

озабоченностью о международном "имидже" страны и ее руководства.

Сегодня очевидно, что это была политическая игра.

Однако до сих пор остаются неясными причины, побудившие Хрущева к

"разоблачению культа личности" Сталина, так как у Хрущева не было никаких

личных мотивов мстить Сталину! В то же время Хрущев в своей партийной

жизни был отнюдь не "святой". Здесь удивляет совершенно очевидная

"нестыковка". Если до лета 1953 года его поведение вполне объяснимо.

Поставив цель убрать Берия, который, безусловно, в противном случае убрал

бы его, он заручился поддержкой всех "заинтересованных" лиц. И логично

решил поставленную задачу: Берия надо было не только "убрать", но и

уничтожить. Но дальше он повел себя совершенно неадекватно. Можно было

спокойно, "без лишнего шума", провести массовую "реабилитацию"

политзаключенных, свалив всю ответственность за "незаконные" репрессии

на карательные "органы". Это не вызвало бы никакого ажиотажа потому , что

уже проводилось и раньше. В общественном сознании это было бы принято

абсолютно безболезненно. Не торопясь, можно было бы избавиться от своих

старых соратников, используя их пенсионный возраст. Даже со временем

можно было "спустить на тормозах" культ личности Сталина,

воспользовавшись им в полной мере, как это сделал в свое время сам Сталин

с "культом личности" Ленина.

Но Хрущев повел себя совершенно иначе. Он обрушил "культ личности"

Сталина, не подумав о том, что под его обломками будет похоронена и его

политическая карьера. И в то же время он сохранил созданную Сталиным

партийно-государственную систему , по сути, неизменной. Более того, он

попытался в своих безграмотных "реформах" и международных потугах

пользоваться сталинскими методами насилия и давления. И еще: как бы

удовлетворив свою "месть", Хрущев неуклюже попытался "реабилитировать"

Сталина: "великий полководец, который привел страну к Победе",

"непримиримый борец с троцкизмом и партийной оппозицией", "Вождь,

182

создавший Великую державу" и т.д.

Сегодня в российских СМИ и литературе можно наблюдать латентную, но

явную, тенденцию реабилитации Сталина и его соратников.* Это понятно: для

единомышленников Сталина он навсегда остался земным Богом.

Главный вопрос нынешней реабилитации Сталина - это скрупулезный

подсчет жертв репрессий, а также советских людских потерь во время Великой

Отечественной войны. Основной тезис адвокатов Сталина, -

репрессированные сами виноваты в том, что смели иметь свое мнение, не

совпадавшее с "генеральной линией партии". Они устраивали всякие

"оппозиции", "платформы", "фракции", даже "заговоры". Сидели бы тихо в

своих бараках и коммуналках, регулярно без опозданий ходили бы на работу и

не трепали бы, где ни попало, своим языком, и ничего плохого с ними не

случилось бы. Так, что касается, репрессий 30-х годов, то, по убеждению

сегодняшних сталинистов, то они "были направлены не против народа, а против

отдельных социальных групп (официальная пропаганда не всегда справедливо

называла их "врагами народа")". Жертв этих репрессий было не несколько

миллионов, а всего лишь 700 тысяч человек! Это - расстрелянных. Ну, а

"сидевших" - только до 2-х миллионов. И большинство из них "уголовники".

А дальше, то есть в 40-50-е годы, - вообще "пустяки", - и до миллиона иногда

не дотягивало.

"Следовательно, никаких массовых репрессий не было". А что же все-

таки было?

Террор был направлен против руководящих партийных работников, что

"принесло пользу стране". "Надо было сломить сопротивление и тех, кто

жаждал власти и капиталов, кто мечтал установить антинародный строй под

своей гегемонией". Вокруг Сталина постоянно был "клубок" интриганов и

врагов из "скрытых" троцкистов и "скрытой" советской буржуазии, а также

"белоэмигрантов". В целом это была "немалая часть населения СССР, по тем

или иным причинам недовольная властью большевиков", хотя при Сталине

"народ жил все лучше и лучше". "Число... внутренних врагов режима

исчислялось миллионами"! "В стране были миллионы людей, которых

объединяла неприязнь, а то и ненависть к коммунистической партии", которые

"готовы были в благоприятную минуту выступить против советской власти с

оружием в руках"! **

Но в начале 30-х годов "группировка Сталина занимала сторону партийного

большинства и народа". И уже в 1929 году на пленуме Ленинградского обкома

_______________________________________________________________________

* См., например: Емельянов Ю.В. Сталин - путь к власти. Сталин - на вершине власти, в 2-х кн., М.: Вече, 2002.

**Баландин Р., Миронов С. "Клубок" вокруг Сталина. Заговоры и борьба за власть в 1930-е годы - М.: Вече, 2002.

183

партии Киров докладывал: "Если кто-нибудь прямолинейно и твердо,

действительно по-ленински, невзирая ни на что отстаивал и отстаивает

принципы ленинизма в нашей партии, так это именно товарищ Сталин..."

"Культ Сталина, в отличие от культа Цезаря, осуществляла не кучка его

сторонников и сообщников. Он был если не всенародным, то поддерживался

большей частью общества, прежде всего ведущей в ту пору социальной группой

- рабочим классом".

Вот так - масштаб не меньше, чем "императорский"!

А между тем, в своем обращении "Ко всем членам ВКП(б)" М.Н. Рютин

писал: "В теоретическом отношении Сталин показал себя за последние годы

политическим ничтожеством, но как интриган и политический комбинатор он

обнаружил блестящие "таланты". После смерти Ленина он наглел с каждым

днем. ...Ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный

и упрямый - Хлестаков и Аракчеев..."

Именно это "обращение" было обнаружено рядом с застрелившейся

Надеждой Аллилуевой.*

"Убрать Сталина" призывал из-за рубежа Л. Троцкий: "Сталин завел вас в

тупик. Нельзя выйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину..."

Вместе с тем: "сталинизм смог восторжествовать потому , что в стране

имелись сотни тысяч или даже миллионы абсолютно искренних, абсолютно

убежденных в своей правоте "сталинистов...".

Безусловно! Именно в этом суть "культа" Сталина. Впрочем, как всякого

"культа личности".

"Неосталинисты" сегодня пытаются убедить общественное сознание, что

в 30-е годы сталинскому "курсу" не было альтернативы. В этом контексте

много пишут о "борьбе за власть".

Да, "борьба за власть" была во время Ленина, и после его смерти. Но

"борьба за власть" во второй половине 20-х годов была, прежде всего, борьбой

за партию, которая практически еще власти в стране не имела. "Власть" -

это не публичная девка, которую можно снять на "панели". "Декретивная"

власть - это еще не власть, это только - претензия на власть. Вопрос власти в

стране должен был определиться тем, какой станет партия во власти,

которую "мало завоевать, ее еще нужно удержать", как учил основатель этой

партии.

Вот именно этот вопрос был главным для 30-х годов: сможет ли сталинская

партия удержаться у власти?!

Сталин быстро убедился в том, что та "большевистская" партия, - партия

______________________________________________________________________

*О взаимоотношениях в сталинской семье и в его "ближнем круге" см.: Симон Себаг Монтефиоре Сталин: двор Красного монарха / Пер. с англ./ - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

184

Мировой революции, - которая была оставлена ему в наследство Лениным,

неуправляема и недееспособна. Партия "большевиков" была, по

преимуществу , партией теоретиков-эмигрантов, к Русской революции и позже,

- к гражданской войне, - в большинстве своем имевших опосредованное

отношение. По Уставу, руководство партией было коллегиально. Однако

"Центральный комитет", по сути, был авторитарным органом, силой которого

был личный авторитет В.И. Ленина. Его соратники могли только вести

бесконечные теоретические "дискуссии" и заниматься интригами друг против

друга. Единственный человек, который рядом с Лениным занимался "делом",

был Л. Троцкий, но он никогда не был "большевиком", а мнил себя вождем

Мировой революции.

Сталин знал цену каждому из этих "соратников". После смерти Ленина

свою задачу как "генерального секретаря" партии (других должностей в

партийном руководстве тогда не было) Сталин понимал как необходимость

сохранения и преобразования партии в действенный орган власти в стране.

Поэтому задачей номер один была "борьба за партию". Сталин, очевидно,

понимал, что, если партия большевиков не удержится у власти, то в стране

неизбежна контрреволюция. Под этим углом зрения он и воспринимал все

внутрипартийные дискуссии, фракции и оппозиции. Все, что вело к расколу

партии, означало подрыв ее авторитета, а значит и ее власти, в стране. За

историческими примерами далеко обращаться было не надо. Поражение

германской революции 1918 года, а затем - республиканской власти в Испании,

было достаточным аргументом в пользу "генеральной линии" на единство

партии.

Вместе с тем Сталин должен был понимать, что ленинские "преторианцы"

никогда не смирятся с потерей своего "революционного приоритета". Он мог

убедиться в этом несколько раз, когда они то сговаривались между собой против

"третьего", то доносили друг на друга, то раскаивались и, после "прощения",

вновь принимались за интриги. Они себя считали "неприкасаемыми". Поэтому

с ними Сталину пришлось бороться в первую очередь. Но, во-первых, это не

была "борьба за власть", потому что у этих людей уже не было реальной

власти в стране и они быстро теряли свой авторитет в партии (многие из них

были далеко не высоконравственными людьми). Во-вторых, Сталин пытался

первоначально бороться с "оппозицией" партийными методами: дискуссии

на съездах, партконференциях, в печати, наконец, выведение из партийных

руководящих органов и даже "временное" исключение из партии. Следует

обратить внимание на то, что это продолжалось почти десять лет! В-третьих, -

и это очень важно, - Сталин не осмелился бы вступить в борьбу с "оппозицией"

в конце 20-х - начале 30-х годов, если бы он не смог опереться на поддержку

нового поколения партийных руководителей, не связанных своим

185

политическим прошлым с "преторианской гвардией", зато имевших

определенный опыт личного участия в революции и в гражданской войне. Это

- Ф. Дзержинский, Л. Каганович, С. Киров, В. Куйбышев, В. Молотов, С.

Орджоникидзе, М. Фрунзе, и многие другие. Эти, сравнительно молодые люди,

поддержали Сталина именно потому , что те задачи, которые он ставил перед

партией, отвечали "потребности момента", как тогда они их понимали:

построение социализма в СССР. Они верили в реальность этой программы.

Еще раз следует подчеркнуть: борьба "за власть" в партии была

неизбежной! И здесь, по логике революции, новое поколение руководителей

должно было сменить старое, уже выполнившее свою историческую миссию.

Миф о "Мировой революции" уже безвозвратно уходил в прошлое. Поэтому

вскоре "оппозиция" была сравнительно легко "разгромлена".

Но дальше стали происходить трудно объяснимые вещи. В короткий

промежуток времени неожиданно умерли Фрунзе и Дзержинский, позже

погибли Киров, Куйбышев, Орджоникидзе. Это - самые близкие к Сталину

люди! Ближе их у него уже никогда никого не будет. Почему их именами Сталин

назвал города и поставил им памятники, но "под корень" были уничтожены

их семьи и родственники? При этом его явные враги: Зиновьев, Каменев, Рютин

и другие - "благополучно" дожили до "показных" судебных процессов и

погибли как "мученики"? Почему были расстреляны Н. Бухарин и А. Косарев,

преданные Сталину люди? А таких "сталинистов" погибло от репрессий в конце

30-х годов тысячи! Зачем Сталину нужно было уничтожать "своих" и делать

"жертвами" чужих? Вот здесь уже отсутствует какая-либо логика здравого

смысла, которой уже никак не объяснить жестокость и масштабы расправы

над действительными и мнимыми "врагами". Почему репрессии, в конце

концов, стали единственным аргументом в политическом противостоянии, а

смерть - единственным средством выяснения "личных отношений"? Ответы

на эти вопросы, очевидно, нужно уже искать не в какой-либо политической

целесообразности, а в самой личности Сталина и характере его "ближнего

круга". Нельзя понять и объяснить мотивацию поведения Сталина в 30-40-е

годы, не обратив пристального внимания на его "окружение".

Известные обвинения лично Сталина в смерти Кирова, так же как и Фрунзе,

до сих пор остаются бездоказательными, хотя, возможно, они и могли быть

соперниками Сталина. Но они ими не были! Другое дело, что после покушения

на Кирова Сталин понял, что это может произойти и с ним самим, и поверил в

то, что за убийством Кирова стоит "оппозиция". И вряд ли он был далек от

истины. Киров при жизни отнюдь не был "любимцем партии" (как не был им

и Н.И. Бухарин). И его смерть, во всяком случае, не огорчила многих

"преторианцев". Существует письмо, которое получил Киров незадолго до

своей смерти: "Тов. Киров, а тебе мы, оппозиционеры, заявляем: перестань

186

барствовать, мы знаем, где ты живешь. ...Мы всех, паразитов постараемся

уничтожить".

История повторилась. Именно в Ленинграде! Как Ленин в конце 1917 года,

после убийства мерзавца и садиста Урицкого, объявил "Красный террор", так

и Сталин, после убийства бабника и сатрапа Кирова, (в "кировское" время

только в Ленинграде были репрессированы тысячи "оппозиционеров"),

объявил "Большой террор". Так обычное "бытовое" убийство из-за ревности

превратилось в политический "теракт": "убийство Кирова было бы самой

целесообразной акцией противников сталинизма". Теперь в политических

репрессиях произошла существенная перемена: был снят "статус

неприкосновенности" с партийной элиты, под расстрел мог попасть любой

партийный функционер и при том - "в ускоренном порядке".

То, что положение Сталина как руководителя партии в 30-е годы было

"под угрозой", - это признано сегодня даже его апологетами. Историк Ю. Н.

Жуков утверждает, что в 1931-1932 годы мог возникнуть "заговор" против

Сталина, так как разногласия в партии достигли своего "пика". Но ситуация

была угрожающей не только для Сталина, но и для его "ближнего круга".

Методы индустриализации и коллективизации не поддерживались многими

членами и руководителями партии. Индустриализация как программа

ускоренного создания тяжелой и оборонной промышленности была,

безусловно, необходимой. Но идеи о сбалансированном развитии тяжелой и

легкой промышленности в то время были прожектерскими: у страны не было

на это ни денег, ни ресурсов. Также и программа "коллективизации", сама по

себе, была вполне целесообразна в условиях отсутствия в стране свободного

рынка. Она полностью оправдала себя во время войны. Но "кадры" и методы?!

Кто и как должен был все это реализовывать? Техническая интеллигенция была

либо уничтожена, либо деморализована. Специалистов по организации

сельского хозяйства в стране вообще не было. Что такое "экономические

методы управления", вообще никто в стране не знал. Поэтому оставались

лишь административно-директивные методы, усвоенные еще со времен

"военного коммунизма". А эти методы неизбежно предполагали репрессии,

которые и последовали.

Всесоюзная перепись населения 1939 года (!) показала, что каждый пятый

человек старше 10 лет не умел ни читать, ни писать. Специалистов с высшим и

средним специальным образованием в народном хозяйстве было не больше

20%. Примечательно, что в это время в репрессивных органах, включая высший

командный состав, (в армии, надо полагать, было то же самое), работали, за

малым исключением, практически безграмотные люди. "...Низкий средний

культурный и профессиональный уровень в полной степени определял разгул

массовых репрессий 1937-1938 годов... Подлинные враги народа пользовались

187

некомпетентностью или неграмотностью немалой части трудящихся для

искусственного раскручивания маховика репрессий..."

Не трудно себе представить, что происходило в начале 30-х годов. Поэтому

оставались только методы энтузиазма и принуждения. На Великих стройках

социализма сотни "комсомольцев-добровольцев" работали рядом с тысячами

заключенных. Организация колхозов проходила методами гражданской войны.

Неизбежные последствия не замедлили сказаться. План первой пятилетки по

основным показателям не был выполнен (хотя страна с триумфом чествовала

"победителей"). В 1932-33 годах разразился жесточайший голод в самых

плодородных областях страны, прежде всего, на Украине. Разумеется, это не

могло ни повлиять и на психологические настроения населения и армии,

которая оставалась по своему составу полностью крестьянской.

Массовое недовольство руководством страной было совершенно

очевидно. Вот здесь и заложены корни Большого террора. Массовые репрессии

30-х годов - это защитная реакция Власти на недовольство народа. Любое

недовольство, любая возможность сопротивления, любой намек на критику

подавлялись жестоко и беспощадно. Для Власти это был вопрос жизни и смерти!

Как это не звучит кощунственно, но с политической точки зрения массовые

репрессии были "обоснованы". Как писал в своей книге "Москва, 1937" Леон

Фейхтвангер: "То, что акты вредительства были, не подлежит никакому

сомнению... Постепенно, однако, население охватывал настоящий психоз

вредительства". Что касается многих "случайных" жертв, то тут Вождь

выразился прямо: "лес рубят, щепки летят".

20-29 июня 1937 года в Москве прошел "секретный" Пленум ЦК ВПК(б),

на котором не велось стенограммы, но нетрудно догадаться, что речь шла о

"положении в стране". О "повестке дня" Пленума можно судить по его

результатам: Н.И. Ежову как наркому НКВД были даны "чрезвычайные

полномочия" на "неопределенное время" и утверждены приговоры последним

представителям партийной "оппозиции" Бухарину и Рыкову . Следует обратить

внимание, что Пленум (это не съезд!) работал в "закрытом режиме" десять

дней! Значит, разговор был непростой. Примечательно, что те члены ЦК,

которые не поддержали то или другое решение (31 человек), сразу же по

окончанию Пленума были арестованы. Сталин направил на "места" своих

уполномоченных, которые провели "чистки" в обкомах, крайкомах и

национальных ЦК партии. "Кровавый вихрь пронесся по всей стране". С

благословения Сталина Н. Ежов уничтожил почти все руководство ОГПУ-

НКВД.

Февральскому Пленуму 1938 года предшествовал процесс "красных

маршалов", которые к тому времени уже были расстреляны. Но аресты

"заговорщиков" в армии и флоте продолжались. Разгром командования

188

Красной армии, уничтожение в 1937-1940-х годах почти всех ее "маршалов", и

многих "героев гражданской войны", объяснялся в свое время тем, что эти

люди готовились к борьбе за власть не только в вооруженных силах, но и в

стране и признали свою вину на допросах. К тому же некоторым из них были

присущи такие непростительные грехи, как "бонапартизм" и

"германофильство". И все-таки их главная вина, тоже доказанная на следствии,

заключалась в том, что все они были "троцкистами", - то есть "ставленниками"

бывшего "наркома" Л. Троцкого.

Но сегодня известно, что заговор "красных маршалов" сводился к

требованию отстранения с поста наркома обороны К.Е. Ворошилова, которого

презирала вся армия за военную бездарность, (которая блестяще проявилась

уже в первый год Великой Отечественной войны). Еще в марте 1936 года на

Военном совете в Москве, а затем на праздничном банкете в Кремле по поводу

майского праздника, Тухачевский и другие высшие начальники армии

высказали Ворошилову все, что они о нем думали, в присутствии Сталина.

Вряд ли это можно назвать "заговором"!

"Бонапартизм", в котором был обвинен Тухачевский, был очевидно

присущ и Г.К. Жукову , - как любому высшему военноначальнику , если он

неслучайно оказался в армии, - и этот "бонапартизм" спас страну во время

войны. Обвинения в "германофильстве" других участников "заговора"

следовало бы вменить, прежде всего, В.И. Ленину , который никогда этого не

скрывал, и самому Сталину , который, как верный его ученик, до 22 июня 1941

года был искренне убежден в том, что нацистская Германия - единственный

верный союзник СССР в борьбе против "капиталистических агрессоров". А

уж официальным, по должности, "германофилом" в руководстве страны в

конце 30-х годов был В.М. Молотов, подписавший в 1939 году с Германией не

только "Пакт о ненападении", но и "Договор о мире и дружбе"! Так что

"германофильство" было официальной международной политикой советского

руководства, начиная с "Брестского мира".

Но совершенно другой вопрос: была ли, действительно, оппозиция Сталину

среди высшего командования армии (и флота)? Следует признать, что была!

Ее не могло ни быть, хотя бы уже потому, что такая оппозиция была в

руководстве партии и в народе. Не случайно возникновение "Клубка"

относится к тем годам, когда страна испытывала большие трудности и

руководящее положение Сталина в партии оказалось под угрозой. Его

"генеральная линия" во внутренней политике, стала вызывать серьезные

сомнения. Многие, действительно, думали о необходимости замены Сталина

и его сторонников в руководстве страны. Но оппозиция - это еще не "заговор".

Был ли заговор ("Клубок", по версии НКВД) лично против Сталина и готовился

ли, действительно военный переворот? Подтверждение этому до сих пор не

189

найдено. С точки зрения здравого смысла - это невероятно. В 1937 году , на

апогее "культа личности", ставить задачу "убрать Сталина" мог только такой

идиот, как Троцкий, но Маршал Советского Союза М.И. Тухачевский и его

сослуживцы не были идиотами. Это уж слишком! Военная оппозиция,

очевидно, была, но военного заговора не было! То есть здесь повторилось то

же самое, что произошло перед этим с партийной оппозицией.

Так что, ясно, что "красные маршалы", а вместе с ними и тысячи "красных

командиров", были расстреляны или погибли в лагерях в порядке

"профилактики" ("зачистки", как сейчас говорят военные). Как бы чего не

вышло! У страха, - как известно, - "глаза велики".

Вполне возможно, что Сталин, когда понял, что значительные "силы"

готовы были объединиться против его руководства, он испытал ощущение,

что находится в положении Робеспьера летом 1794 года накануне

термидорианского переворота, который закончился его гибелью. Он мог

просто, по-человечески, испугаться!? Л.М. Каганович на склоне лет вспоминал:

"Что же, Сталин должен был ждать, как Робеспьер, когда его прикончат?".

Сталин хорошо знал историю. Поэтому, вероятно, неслучайно памятник

Николаю I в Ленинграде остался неприкосновенным, как предостережение

будущим "декабристам". Очень многие до сих пор верят в то, что Сталин,

развязав настоящий террор, нанес упреждающий удар по своим противникам.

Если он этого не сделал, то был бы осуществлен подобный террор против его

сторонников. Возможно...

Но, все-таки, версия о том, что в компромате советских генералов приняла

участие немецкая разведка адмирала Канариса и ведомство Мюллера, вполне

правдоподобна, если отбросить совершенно нелепую версию о том, что они

были "немецкими шпионами", которая грешит отсутствием здравого смысла.

Если "красные маршалы" были немецкими "агентами влияния", то зачем перед

войной немцам было их "сдавать". Вот, если они таковыми не были, то тогда

они, действительно, представляли угрозу для немцев именно перед началом

войны против СССР.

1939 год - год начала Второй мировой войны. Этот год начался с падения

республиканского Мадрида и закончился шестидесятилетием И.В. Сталина.

Последний довоенный XVIII съезд ВКП (б), состоявшийся в марте 1939 года,

единодушно одобрил Третий пятилетний план, хотя отчета правительства о

выполнении Второго плана фактически не было. Перед этим были расстреляны

"верные друзья" Сталина: С.В. Косиор, В.Я. Чубарь, П.П. Постышев, А.В.

Косарев, А.И. Угаров, П.А. Смирнов, маршал А.И. Егоров, "комкор" И.Ф.

Федько, и многие другие. После съезда "умер" в тюрьме "Великий комбинатор"

Карл Радек. В октябре 1940 года в Мексике в результате покушения был убит

Лев Троцкий, который был "личным заклятым яростным и очень опасным

190

врагом Сталина ... по меньшей мере, 15 лет". Так закончилась "борьба с

оппозицией".

По справке, подготовленной по указанию Хрущева, с 1921 по 1954 год

было осуждено по "политическим" статьям, в том числе военных, 3 777 380

человек, расстреляно 642 380 человек, осуждено на срок до 25 лет 2 369 220

человек (которые фактически погибли в лагерях). Таким образом, от

политических репрессий погибло около 3-х миллионов человек.

Некоторые публицисты сегодня считают, что уничтожено было слишком

мало "врагов народа", т. к. "не менее десятка миллионов граждан СССР в эти

годы были враждебно настроены к советской власти, а часть из них - были ее

убежденными врагами". Это "выяснилось позднее во время войны. Вот так,

значит - не тех расстреляли?!

Однако, прежде всего, необходимо отделить "зерна от плевел". Одно дело

- историческая целесообразность внутренней и внешней политики советского

руководства страной в 30-е годы, и совершенно другое дело - методы

внутрипартийной борьбы и репрессивные средства достижения поставленных

целей.

Если оценивать историческую роль Сталина объективно, - то есть как

"исторический факт", то это - бесспорно, личность мирового масштаба.

Сталин вошел в историю как глава Великой державы, которую, можно так

сказать, он и создал. Это следует принимать во внимание, в том числе, при

оценке его роли в Великой Отечественной войне. Как глава государства он

несет личную ответственность как за "неожиданное" нападение Германии на

СССР, так и за те огромные жертвы, которые заплатил народ за его

стратегические "ошибки".

К. Симонов, которого трудно заподозрить в "антисталинизме", позже писал:

"Сталин несет ответственность не просто за тот факт, что он с непостижимым

упорством не желал считаться с важнейшими донесениями разведчиков.

Главная вина его перед страной в том, что он создал гибельную атмосферу ,

когда десятки вполне компетентных людей, располагавших неопровержимыми

доказательными данными, не располагали возможностью доказать главе

государства масштаб опасности и не располагали правами для того, чтобы

принять достаточные меры к ее предотвращению".*

Сталин сам признал свою вину перед "русским народом" на банкете в

Кремле 24 мая 1945 года. Но это не умоляет его личный вклад, как Верховного

главнокомандующего, в Победу советского народа над Германией и ее

союзниками. Г.К. Жуков признавал, что Сталин был "достойным Верховным

Главнокомандующим".

_________________________________________________________

*К. Симонов Уроки истории и долг писателя - "Наука и жизнь", 1987, N6.

191

Об исторических личностях следует судить по историческим критериям.

Но, как говорил комиссар из фильма "Чапаев": "Александр Македонский

тоже был великим полководцем, но зачем же табуретки ломать!"

Вот вопрос о "сломанных табуретках" - это уже совершенно другой

вопрос.

Итак, когда пишут о "массовых репрессиях" в Советском Союзе, то, как

правило, имеют в виду либо "Большой террор" конца 30-х годов, либо всю

репрессивную политику советского государства от 1917 до 1954 годов. В том

или другом случае оценки разные. В первом случае ответственность возлагается

лично на Сталина, во втором - на всю "Советскую власть". А, между тем, - это

единый процесс утверждения тоталитарного режима, суть которого и заключен

в репрессивной политике. Всякая политика имеет свою внутреннюю логику,

реализуемую во власти. Надо понимать особую логику революции:

политический террор - это революционная целесообразность: революция

немного стоит, если она не может защищаться (В.И. Ленин).

В советской истории страны следует выделять четыре этапа репрессивной

политики советской власти. Политическая цель при этом была одна, но

конкретные задачи ставились разные.

Первый этап связан с именем Ф. Дзержинского и ВЧК, которые подчинялись

лично Ленину, как председателю СНК. Здесь политическая задача была

объективно обоснованна: борьба с контрреволюцией и саботажем, - так как

существовало и то, и другое, причем в "массовом" порядке. ВЧК выполнила

поставленную задачу: обеспечила удержание большевиками их власти в стране,

уничтожив все контрреволюционные (антибольшевистские) организации и

подавив экономический саботаж. Первый этап был в основном завершен к

концу 20-х годов.

Второй этап связан с именем Г. Ягоды (сначала - Менжинского) и ОГПУ.

Смена названия репрессивного органа и ее "шефа" не случайны. Перед ними

была поставлена другая политическая задача: борьба с "внутренней

контрреволюцией", то есть с политической оппозицией внутри партии. ОГПУ

не входило в состав правительства, а подчинялось непосредственно партийному

руководству . Это был карательный орган самой партии! Поставленная задача

тоже была выполнена: оппозиция "генеральной линии" партии была подавлена

к середине 30-х годов.

Третий этап связан с новой сменой названия репрессивного органа - НКВД

и именем Н. Ежова. И опять же эти замены имели большое значение. Во-

первых, НКВД вошло в состав СНК (который вскоре возглавил сам Сталин).

Ежов был уже "наркомом" с соответствующими полномочиями. Задача его

"наркомата" заключалась в "зачистке" в самом руководстве партии и

государства, и, прежде всего, в армии и НКВД. Были сняты все существовавшие

192

до этого ограничения на аресты партийных руководителей. Правда,

сохранилось правило утверждения им приговоров к "высшей мере" на уровне

ЦК, позже - Политбюро. Так появились знаменитые "расстрельные списки".

Ежов выполнил свою задачу к концу 30-х годов, правда, по мнению Сталина,

несколько переусердствовал: "погубил много невинных людей".

Четвертый этап связан с именем Л. Берия. Ведомство не изменило своего

названия, хотя позже из него было выделено МГБ, к которому перешли

внешняя разведка и военная контрразведка. Но задачи и методы нового

"полицмейстера" существенно изменились. Кроме функции "чистильщика"

за Ежовым и его подручными, Берия отводилась роль "миротворца". Дело

сделано: всякая оппозиция уничтожена. Теперь общество должно было быть

успокоено, в стране должны воцариться "тишина" и "покой". Но впервые

репрессивные органы и партийный контроль над ними были сосредоточены

в одних руках. Теперь Берия, как "нарком", подчинялся только лично Берия,

как секретарю ЦК. Сталин очень скоро попал под его влияние и почти не

вмешивался в его "дела". В конце концов, индивидуальные репрессии стали

распространяться, главным образом, на людей, которые были, по той или иной

причине, личными врагами самого Л.П. Берия. Сталин не возражал.

Сталина можно понять. Все его бывшие соратники и соперники - в могиле.

Он достиг вершины власти и пьедестала почета. В его "ближний круг" вошли

новые люди: А.А. Жданов, Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев, Л.П. Берия, которые

преданы ему как сторожевые псы. Этих людей объединяло очень многое:

полное отсутствие "революционного опыта", неучастие ни в каких

"оппозициях" (то есть отсутствие каких-либо политических принципов),

неуемное честолюбие и абсолютная моральная индифферентность. Их

лицемерие было приятной приправой к их усердию. Этот тип людей идеален

для прислуги. А то, что они ненавидели друг друга, это гарантировало Хозяина

от того, что они "сговорятся".

Сталин не ошибся: эти люди служили ему усердно до ...самой его смерти.

Но перед его смертью они все-таки "договорились"! Вероятно, здесь сыграл

свою роль не столько политический расчет, сколько нравственный цинизм,

воспитанный в них самим Хозяином. Для ничтожных людей достаточным

основанием для объединения является осознание своего ничтожества. Но их

"союз" был недолгим. Отдав почести Вождю и Учителю, сначала трое "убрали"

четвертого, а затем один из них "выгнал" двух других. Это логично. Такова

судьба всякого диктатора: можно здесь вспомнить и Ивана Грозного (участь

Бориса Годунова), и Петра Первого (участь Александра Меньшикова). Но вряд

ли, у порога смерти Сталин мог себе представить, что во главе созданного им

государства станет его личный шут "Микита" и выкинет его гроб из мавзолея,

ославив на весь мир его имя...

193

После неудавшейся попытки его смещения на Президиуме ЦК в июне 1957

года Хрущев фактически совершает политический переворот. Он не только

устраняет из руководства "сталинистов", - "антипартийную группу" - но вскоре

избавляется от своих новых соратников по борьбе с ними: Жукова, Серова (и

позднее адмирала Кузнецова).

Многие публицисты объясняли отставку Жукова "бонапартистскими

амбициями" маршала. И это отчасти так: культ личности Жукова в 1957 году

был значительно высоким, и он мог реально быть кандидатом на роль нового

Вождя. Пример его военного соратника Д. Эйзенхауэра, ставшего Президентом

США, явно не давал спать спокойно Хрущеву . Но, как писал в то время А.

Аджубей, зять Хрущева: "смещение Жукова не прибавило популярности

Хрущеву".

Сам Никита Сергеевич в марте 1858 года занял пост председателя Совета

министров, сместив Булганина, и возглавил Совет Обороны, т.е. занял те посты,

которые занимал Сталин. Колесо истории сделало полный оборот!

1958-1960 годы были для Хрущева годами полного триумфа. Однако

"успехи" Хрущева на международном поприще почти тут же дезавуировались

серьезными дипломатическими провалами во внешней политике.

Своеобразная личная популярность Хрущева за рубежом не способствовала

повышению международного престижа страны. Политические последствия

этого не замедлили сказаться в дальнейших событиях.

Первые признаки внутреннего социально-экономического кризиса

проявились к осени 1961 года, накануне XXII съезда КПСС. Съезд состоялся в

октябре. В своем Отчетном докладе Хрущев вновь поднял вопрос о "культе

личности" Сталина в связи с критикой "антипартийной группы". В своем

"Заключительном слове" при закрытии съезда он прямо обвинил Сталина в

массовых репрессиях и в смерти Кирова, Орджоникидзе и других.

Постановлением съезда тело Сталина в ночь на 31 октября было вынесено из

Мавзолея и захоронено у Кремлевской стены. Вскоре были снесены памятники

Сталину по всей стране и переименован Сталинград и другие города.

После XXII съезда положение неуклонно ухудшалось как внутри страны,

так и вокруг нее. Жизненный уровень людей стремительно падал. В руководстве

страны и партии утвердился стиль воинствующего дилетантизма и циничного

хамства ("мы университетов не кончали!"). Все это происходило на фоне

искусственно создаваемого культа личности "дорогого Никиты Сергеевича".

Начавшаяся было "оттепель", которая дала новые имена и впечатляющие

достижения в сфере культуры и науки, закончилась громкими скандалами,

которые не только обнаружили полную некомпетентность Хрущева (здесь он

вел себя как "слон в посудной лавке"), но явно обозначили допустимые

границы "свободы" творчества. Культурная "оттепель" оказалась, всего лишь,

194

обращенным к загранице размалеванным фасадом "хрущевки".

На международной арене широко разрекламированная "разрядка" все

чаще сопровождалась серьезными дипломатическими и политическими

ошибками. Грубейшим политическим "просчетом" лично Хрущева, который

поставил страну на грань войны, явился так называемый "Карибский кризис"

1962 года. Здесь в полной мере проявилась внешнеполитическая

некомпетентность советского руководства во главе с Хрущевым.

12-14 октября 1964 г. Президиум ЦК принял решение об освобождении

Хрущева со всех постов. Известна его финальная реплика: "Может быть, самое

главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять

простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать". Это

свидетельствует о том, что он так ничего не понял!

Вскоре о нем все забыли. В 1971 году в печати появилось короткое

сообщение о его смерти 11 сентября (от сердечного приступа). Этому

предшествовал вызов в аппарат ЦК, где состоялся "тяжелый" разговор с Пельше

(председатель контрольной партийной комиссии ЦК) по поводу публикации

заграницей его "Мемуаров". На похоронах Хрущева на Новодевичьем

кладбище не присутствовал никто из советского руководства (А.И. Микоян

прислал венок).

Однако до сих пор остаются необъяснимыми обстоятельства "отставки"

Хрущева. Да, конечно, все, что было вменено в вину Хрущеву как

руководителю партии и правительства, в общем-то, справедливо. И дальнейшее

развитие событий в стране и в мире показали, что Хрущева убрали вовремя.

Остается чудом то, как этот фактически безграмотный и беспринципный

человек вообще мог управлять страной на протяжении почти десяти лет!

Но! Почему для того, чтобы убрать Хрущева понадобился "заговор". Ведь

реальной властью в стране и, тем более, в партии он уже к тому времени не

обладал. Почему его не просто "отстранили", а буквально "выкинули" на

пенсию? Почему , пока он молчал, был жив, а как только "заговорил", он умер?

Хотя в своих "Мемуарах" он так и не сказал ничего "сенсационного". Почему

его имя, оказавшееся под запретом при жизни, подверглось остракизму после

его смерти? Значит, этот человек был опасен не своей властью, а стал опасен

своей неуправляемостью и непредсказуемостью.

И здесь необходимо напомнить: что это был за человек?

О достоинствах Хрущева написано достаточно много. Но следует обратить

внимание и на его очевидные "негативные" черты характера. Это - лицемерие

(роль "Иванушки-дурачка" при Сталине), нравственный цинизм ("сдача"

Маленкова, Кагановича, Жукова - людей, которым он был обязан жизнью),

бескомпромиссная жестокость (подавление самолетами, артиллерией и

танками восстаний заключенных в лагерях, расправа с руководителями

195

Венгрии, расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске), мелочная

мстительность (расправа с сыном Сталина Василием и унижение его дочери

Светланы), бесцеремонность и грубость (в обращении со своими партийными

коллегами и с международными партнерами), наконец, непомерное тщеславие

(собственный "культ личности").

Именно в этих чертах характера лежат корни не только "ошибок" Хрущева,

но и его жизненных принципов (точнее: абсолютной беспринципности).

В целом создается впечатление: шут на королевском троне!

Хрущев всю жизнь занимался не своим делом: в молодости

кратковременная профсоюзная работа, затем партийная, затем "военная",

затем государственная, - и везде он обнаруживал свою несостоятельность. Но,

как неумный человек, он не обладал способностью посмотреть на себя со

стороны, то есть способностью к самооценке. Он не разбирался в людях, не

умел с ними разговаривать, не умел слушать и убеждать их. У него никогда не

было настоящих друзей, а те, кто, по наивности, себя таковыми считали, он

предавал, не задумываясь. Он никогда не был лидером, всегда был

исполнителем. Будучи "тупым" марксистом, он не знал марксизма (кроме

"Манифеста", прочитанного в юности), серьезно не читал работ Ленина, не

интересовался современной политической литературой. За всю свою жизнь

он не написал ни строчки (вообще, умел ли он писать, - не с точки зрения

грамотности, а формулировать свою мысль письменным образом?). Как

известно, все его многочасовые "доклады" писала целая армия "референтов".

Но и читать эти доклады он не любил, предпочитая постоянно

"импровизировать", а проще говоря, "нести отсебятину", даже на

международных встречах. Такой же личной безграмотной импровизацией

были его "реформы" и его международные "инициативы".

Именно эти черты характера Хрущева определили его биографию и

мотивацию его поведения. Его "ошибки" стали неизбежными следствиями

его "недостатков". Такой человек не мог вести себя иначе. Характер его

поступков выявляет суть его личности.

К тому же Хрущев забыл золотое правило политика: "Короля играет его

свита"! Это прекрасно понимал Сталин (а позже и Брежнев). Только в этом

можно найти логику , дающую возможность какого-либо внятного объяснения

политического феномена Хрущева. Он слишком быстро вообразил, что он

действительно новый "Король". Но "Король оказался голым", и расплата

наступила незамедлительно. Удел шута, забывшего о том, что он только играет

короля, - презрение публики.

Это объясняет многое другое. При Сталине Хрущев был абсолютно

безопасен, как кастрированный кот. И совсем не факт, что именно Хрущев

был инициатором "заговора" против Берия. Но вполне возможно, что его

196

использовали "в темную" на случай "провала". И само "разоблачение культа

личности" Сталина несло на себе явные черты театральности, в которой

чувствуется рука опытного режиссера, каковым не мог быть сам бездарный

"Никита".

Создается впечатление, что Хрущев был всегда марионеткой в руках

менявшихся "кукловодов", которые использовали его для своих целей. За

спиной Хрущева всегда стоял кто-то, который предпочитал оставаться "за

кулисами". Хрущев до поры до времени хорошо играл свою роль. Но до тех

пор, пока он не "заигрался". Поэтому его столь безцеремонно убрали со

сцены, когда стало ясно, что его актерское амплуа исчерпано.

Но политический театр продолжается, хотя меняются актеры и режиссеры.

И публика, по прежнему, готова воспринимать происходящее на сцене

лицедейство как "реальную жизнь", аплодируя актерам-марионеткам и не

догадываясь об их режиссерах-"кукловодах" за кулисами.

Севастополь, август, 2005. Печатается впервые.

197

СОДЕРЖАНИЕ

Дух личности вечен... ....................................................................................................3

Крым: время иллюзий и ошибок ................................................................................. 8

А был ли мальчик? ..........................................................................................................18

Университет: с кем ему по пути? ................................................................................. .21

Знать историю культуры Крыма (Актуальное интервью)........................................ 25

Вторая Великая Октябрьская Революция? ................................................................. 26

Русская идея и культура Крыма (Актуальное интервью) ........................................ 31

Интеллигенция и политика ............................................................................................ 34

Тот самый "козырь" ....................................................................................................... 36

"Мертвые хватают живых",

или кто подложил бомбу под кресло Президента ....................................................... 38

Последний решительный бой,

или в чем была ошибка Президента ............................................................................. 41

Кто готов выпустить джина из бутылки?

или еще раз о национальности и "автономизации" ................................................... 45

Хаджи Мурат и Джохар Дудаев ................................................................................... 51

Нужна ли Крыму Конституция? .................................................................................. 54

Возможна ли реставрация Советского Союза? ........................................................ 55

Лебедь, рак и щука. Взгляд пессимиста ....................................................................... 57

Крымская партия нужна, но состоится ли? ............................................................... 59

Возня бультерьеров под ковром .................................................................................. 60

Есть ли место Крыму в Украине? ................................................................................ 62

Кто привел страну к гибели?.......................................................................................... 64

"Мы" и "они"................................................................................................................. 68

Правденко и - Петр Великий ....................................................................................... 69

Пиррова победа президента ......................................................................................... 72

Демократия и мещанство .............................................................................................. 74

Близок ли берег турецкий? ........................................................................................... 77

198

Ученые и практики о русской культуре...................................................................... 79

Народ и власть ................................................................................................................ 80

Тенденциозность доктора Возгрина ........................................................................... 84

Назад не хочется, вперед не можется.

К 80-летию Октябрьской революции ......................................................................... .88

Русская культура обречена на гибель? ...................................................................... 90

Корни жизни.

Российский фактор как особенность развития Севастополя ...................................... 94

Русская идея и культура Крыма .................................................................................. 98

Являются ли русские славянами?................................................................................ 113

Не плюй в колодец...

О судьбах языков и культуры .........................................................................................119

Нет пророка в Отечестве своем... ........................................................................ 124

Хрущев глазами человека моего поколения ...................................................... 171

199

Михаил Колесов

РОССИЯ И КРЫМ

НА РУБЕЖЕ ДВУХ ЭПОХ

Публицистика

(на русском языке)

Печатается в авторской редакции

Компьютерный набор Колесов М.С.

Верстка и дизайн Арефьев М.Е.

________________________________

Оставить комментарий © Copyright Колесов Михаил Семёнович (migel@stel.sebastopol.ua) Обновлено: 13/11/2011. 643k. Статистика. Сборник рассказов: Публицистика	Ваша оценка:
Аннотация: В сборнике размещены статьи, очерки, интервью, опубликованные в периодичсеской печати АР Крым в период 1993-2007 гг.

Колесов Михаил Семёнович Россия и Крым на рубеже двух эпох. Публицистика

Колесов Михаил Семёнович
Россия и Крым на рубеже двух эпох. Публицистика