Сонеты 20, 128 Уильям Шекспир, - лит. перевод Свами Ранинанда

Музыкальные образы сонета 128, согласно интерпретациях критиков.

Сонет 128 - один из немногих музыкальных сонетов Шекспира. Сонет 128 имеет много общего с сонетом 8, его музыкальным языком и темой. Оба сонета относятся к неординарной тематике о "моей музыке", где во многом прослеживается чёткая взаимосвязь. Безусловно, в обоих сонетах автор использовал тему "музыки и музыкальных инструментов в качестве литературных образов. Хочется отметить, что подобное применение этой темы не встречается в других сонетах Шекспира. Использование аналогичных музыкальных образов в сонетах 8 и 128 в последующем, продолжит традицию применения темы "музыки" в других произведениях мировой литературы, доказав состоятельность творческого наследия великого барда и драматурга.

 Краткая правка.

Интерпретация (лат. interpretatio - толкование, объяснение) - истолкование текста с целью понимания его смысла в полном объёме.

Стоит отметить, необычную особенность в нумерации сонетов, то есть "...номер сонета 128, предполагает, как и в сонете 8, октаву шкалы, а также 12 нот на клавиатуре внутри каждой октавы", эта необычная ассоциация, впервые была подмечена и подробно описана Фредом Бликом (Fred Blick) "Музыкальных сонетах Шекспира, Числа 8, 128 и Пифагор" ("Shakespeare's Musical Sonnets, Numbers 8, 128 and Pythagoras"), "The Upstart Crow, A Shakespeare Journal", Vol. XIX, (1999), 152-168).
Далее Блик отметил, что "...в пифагорейской музыкальной теории пропорция октавы равна 1:2 и что на этой основе интервалы между 8 и 128, т. е. 8-16, 16-32, 32-64, 64-128, охватывают четыре октавы, нормальный диапазон клавиатуры музыкального инструмента "вёрджинел", как во времена Шекспира".
Главный образ, который вдохновил Шекспира к написанию сонета 128, - это женщина, играющая на клавесине или вёрджинеле. Согласно Британской энциклопедии, это была ранняя версия пианино, которое делалось из древесины ценных пород дерева. Шекспир, по-видимому, был слишком хорошо знаком с этим инструментом.

Краткая справка.

Вирджинал, устар. виргинал, в современной транскрипции - вёрджинел (англ. virginal, от "virgin" - "дева", "барышня") - клавишный струнный музыкальный инструмент, старинная английская разновидность спинета. Английских композиторов XVI-XVII вв., писавших для этого инструмента, именуют вирджиналистами.  Важнейшая рукопись нот музыки для этого инструмента, известна под названием Вирджинальная книга Фицуильяма.
Вёрджинел имеет один набор струн и один мануал. В отличие от мюзелара мануал на вёрджинеле сдвинут влево от центра. В Англии до XVII в. словом virginal (также во мн.ч. virginals) называли любые клавишные инструменты, оснащённые струнами (например, клавесин). В современной терминологии вёрджинел - инструмент со струнами, расположенными перпендикулярно клавишам (в отличие от клавесина и спинета). Первое упоминание вёрджинела находится в трактате чешского энциклопедиста Павла Пражского "Книга о двадцати искусствах" (около 1463 г.): "Инструмент вёрджинел - это разновидность клавикорда, с металлическими струнами, издающими звук как на клавесине. Он обладает 32 хорами струн, которые возбуждаются ударением пальцев по клавишам, и приятно звучит по тонам и полутонам. Девственным (virginale) он называется оттого, что своим нежным и приятным звучанием подобен сладкоголосой деве". - Paulus Paulirinus de Praga. Liber viginti artium
Первое упоминание термина на английском языке относится к 1530 году, когда Генрих VIII купил пять таких инструментов. Первоначально на вёрджинеле играли, ставя его на стол. Более поздние экземпляры инструмента оснащались собственными ножками.

Музыкальный инструмент воспринимался, как олицетворение того, что женщина способна "щекотать" и вынуждает пританцовывать слушателя при исполнении на нём музыки. Таким образом, поднимая настроение, магнетически притягивая слушающего музыку. Упоминание слова "щекотать" безусловно имеет некоторые сексуальные коннотации, поскольку содержание всего сонет пронизано чувственными намёками на прикосновение к инструменту, словно к телу человека. Описанный в сонете 128, музыкальный инструмент фактически был вёрджинелом, что вполне вписывается в схему использования этого образа автором в качестве литературного приёма.  Для проведения аналогии с чувством девственной чистоты и притягательной недоступности любовной игры, возникшей между двумя партнёрами. Триллини аргументировала этот приём, таким образом, что в то время клавесины или вёрджинелы могли восприниматься, как "...божественно восхитительные или адски соблазнительные", как по форме, так и по звучанию. Таким образом, можно предположить, что Шекспир находил не только саму музыку женщины, тёмной леди соблазнительной, но сам процесс её музицирования чересчур привлекательным.
В строке 5, упоминаются клавиши или фишки-защипы, которые являются щипковыми механизмами на вёрджинеле. Применяя слово "jacks" в тексте сонета 128, автор подразумевает пальцы тёмной леди, которые делают "ловкие прыжки", которые могли быть прекрасными по форме и грациозности при исполнении музыки.
Проводя некую аналогию с молодыми мужчинами, которые пытаются покрасоваться своими грациозными движениями, чтобы привлечь внимание у представительниц женского пола. Дэвис объяснял это тем, что Шекспир несколько раз использует слово "jacks" в качестве ссылки на других мужчин, но это слово могло иметь двойное, или тройное значение, как чисто технический термин игры на инструменте. Так, и подразумевая других молодых людей, из числа поклонников тёмной леди, среди придворной молодёжи. Строка 13, также содержит ссылку на "дерзких ловкачей", под чем подразумевается, что валеты или пажи в игральных картах нечистая и наглая партия. Существующий сексуальный подтекст, при использовании в содержании сонета, подразумевал использование жаргонного слова "jacks", отсылающего к акту фелляции. Шекспир как-бы подтверждал в тексте сонета, что эта женщина, может настолько искусно владеть своими пальцами во флирте с мужчинами, что предпочла бы продолжить любовную игру, но не доводя её логического завершения.


Критические замечания по поводу диалектики сонета 128.

Сонет 128 - один из самых критикуемых сонетов Шекспира. А как гласит известная истина: "Всё, что не доступно для понимания официальной науки, то полностью отрицается, как не существующее". Поэтому некоторые критики сошлись на мнении, что, поскольку сонет 128, настолько далёк от остальных сонетов Шекспира то, он может быть недостоверным. Согласно Ричарду Пардому (Richard Purdum) в его статье "Сонет 128 Шекспира", Сонет 128 с досадой бросил реплику: "Не шекспировский по звуку и ритму" (Shakespeare's Sonnet 128, Sonnet 128 is "Un-Shakespearean in sound and rhythm"). По мнению критиков сонет 128, существенно отклоняется от обычной дикции Шекспира и, таким образом, создаёт свою собственную категорию в шекспировских сонетах.
Фрост (H. T. S. Frost ) дал определение: "Шесть пустяковых пьес, представляющих незначительный интерес - литературный или иной", имея ввиду другие сонеты из серии сонетов "Тёмной леди",  Зачастую, в сонетах посвящённых тёмной леди, был подвергнут критике язык и стилистика изложения, как в сонете 128, а также за его "неудачное расположение" рядом с другими сонетами Шекспира.
Дж. М. Робертсон (J. M. Robertson) также был полностью согласен с аргументами Фроста о том, что сонет 128 в числе других сонетов, посвящённых тёмной леди, не соответствуют другим сонетам Шекспира. Пардом продолжил данную аргументацию, и утверждал, что Шекспир писал о Тёмной Леди, поэтому его "некачественный" сонет был вызван его растущим увлечением тёмной леди. Пардом и другие критики, такие как Барбара А. Маккензи (Barbara A. Mackenzie), считали, что не дюжее увлечение Шекспира тёмной леди привело к тому, что Шекспир не смог окончательно исправить свои ошибки, допущенные в сонете 128.
С другой стороны, Форт (J.A. Fort) предложил маргинальную защиту сонета 128, утверждая необычную версию. В которой утверждал, что "...поскольку сонет был о тёмной леди, то его следует рассматривать только, как комплимент только ей, и не более того". Таким образом, Форт признал странной, манеру повествования сонета, как "...почти не шекспировский язык Шекспира". Расценивал сюжет и форму сонета, убеждённо апеллируя на не свойственном для Шекспира диалектическом контексте сонета 128. Однако, он связывал "непохожесть" сонета 128, по сравнению с остальными из этой последовательности, только чрезмерным увлечением Шекспира тёмной леди. Кроме того, поскольку Шекспир был, так глубоко втянут во флирт с тёмной леди то, возможно, хотел, хоть как-то выделить сонеты о ней от других своих работ, сделав сонет 128, по своему уникальным.


Э        П        И        Л        О       Г


Тёмная леди, как музыкант поэтесса и литератор.

Складывалось впечатление, что критики недооценили таланты Тёмной Леди,
которая не имела дворянского титула, как и её муж Джон Флорио. Сам по себе факт, необычайных разносторонних способностей, которыми была наделена от природы Амелия Бассано Ланьер не вызывает никакого сомнения.
Давайте, на основании исторических документов рассмотрим, кем была на самом деле Амелия Бассано.
Получила образование, поскольку её работы показывают знание поэтических жанров и стихотворных форм, а также Женевской Библии (перевода Библии на английском языке, опубликованный в 1560 году). Изучила латынь и греческий, а также историю. Судя по письмам, знала итальянский язык.
В 1611 году опубликовала сборник стихотворений Salve Deus Rex Judaeorum ("Славься Господь, Царь иудейский"), став чуть ли не первой английской поэтессой (согласно Википедии, Амелия Бассано, являлась первой английской поэтессой, и первой еврейкой - писателем в Англии). Содержание её стихов делает её и первой "прото-феминисткой", она выступает против доктрины о вине и греховности женщин начиная с Евы, указывая, что со времён Адама грешат и мужчины.
В сочинении "Смуглая леди" - автобиографии Бассано на 800 страницах, рассказывается детство Бассано в доме удочерившей её графини Сьюзан Берти. Затем сожительство с 1587 года с лордом Генри Кэри Хадсоном (1526-1596, покровителем Королевского театра), рассказ о том, как в 1592 году она забеременела (родила в 1593 году сына Генри, а в 1598 году - дочь Одиллию. Позднее, у неё было несколько выкидышей) в то время её отдалили от двора. И как только она вышла замуж за придворного музыканта Альфонса Ланьера, была приближена ко двору.
Амелия Бассано показала себя в качестве литератора и драматурга работала, предположительно в соавторстве над историческими пьесами для театра. Имеются исторические данные, где описывается дружба с атеистом Кристофером Марло, и изложены причины его убийства: Марло хотели помешать опубликовать текст "Против Троицы", в которой он объявлял Новый завет литературной мистификацией.
Амелия Бассано позднее, после связи с лордом Генри Кэри Хадсоном, изменяла мужу, ещё с одним мужчиной, неким доктором Саймоном Форманом. Были сведения, что у неё якобы был роман с поэтом и драматургом Кристофером Марло, от которого она забеременела.


Связь адресата сонетов "Прекрасная молодёжь с литературной средой.

Саутгемптон получил посвящения от других писателей в 1590-х годах. 27 июня 1593 года Томас Нэш завершил свой роман в стиле "пикареска" "Несчастный путешественник" и посвятил его Саутгемптону, назвав его "любящим и лелеющим... а также любителем поэзии, так и самих поэтов", и в 1593 году Барнабе Барнс опубликовал Партенофила и Партенопу с посвящённым Саутгемптону сонетом. В 1595 году Джервас Маркхэм включил сонет, посвящённый Саутгемптону, в "Самую почётную трагедию Ричарда Гринвила, Рыцаря". 2 марта 1596 года итальянско-английский словарь Джона Флорио был внесён в Реестр канцелярских товаров. В своём посвящении к нему Джон Флорио, который в течение нескольких лет находился под "жалованьем и покровительством графа", похвалил Саутгемптона за его свободное владение итальянским языком, говоря, что он "стал настолько полным мастером итальянского языка, что ему не нужно было выезжать за границу, чтобы усовершенствовать своё владение этим языком". В 1597 году Генри Лок включил сонет, посвящённый Саутгемптону, в число шестидесяти просвещенческих сонетов в своих различных христианских страстях. В том же году Уильям Бертон посвятил ему перевод "Ахилла Татия", "Клитофона и Левкиппы".
4 октября 1594 года друг Саутгемптона, сэр Генри Денвер, застрелил Генри Лонга, брата сэра Уолтера Лонга, в ходе местной вражды между семьями Денверов и Лонгов. Сэр Генри и его старший брат, сэр Чарльз Денвер, бежали в Титчфилд, где их приютил Саутгемптон. Братья были объявлены вне закона и в конце концов бежали на континент, где нашли убежище при дворе короля Генриха IV.
17 ноября 1595 года Саутгемптон участвовал в турнире в день восшествия на престол королевы Елизаветы, заслужив упоминание в "Anglorum Feriae" Джорджа Пила, как "нежного и весёлого". Однако, по этому поводу, Акригг отметил его пошатнувшееся положение при дворе, так: "Возможно, он был мягким и добродушным, но мы никогда больше не услышим о том, чтобы Саутгемптон был высоко в милости королевы Елизаветы".
13 апреля 1596 года королева специально проинструктировала Роберта Деверо, 2-го графа Эссекса, не брать с собой ни Саутгемптона, ни графа Дерби в экспедицию по освобождению Кале, и также оказалось, что Саутгемптон не сопровождал Эссекса в экспедиции в Кадис тем летом. В феврале 1597 года Саутгемптон вызвал графа Нортумберленда на дуэль на рапирах, потребовав вмешательства королевы и Тайного совета, а 1 марта стал крестным отцом на крестинах дочери сэра Роберта Сидни Бриджит. Позже в том же году Саутгемптон был с Эссексом в его "бесславном" путешествии на Азорские острова, где, по словам Роуленда Уайта, "милорд Саутгемптон сражался с одним из великих людей короля Уорра и убил его". По возвращении он впервые появился в Палате лордов 5 ноября и был включён в несколько комитетов, но стал "хроническим отсутствующим". К этому времени он испытывал серьёзные финансовые трудности и передал управление своими поместьями двум попечителям, которые к концу года продали часть его земель.
В 1598 году Саутгемптон был вовлечён в дуэль при дворе с Амброзом Уиллоби, одним из оруженосцев королевы, который приказал ему покинуть приёмную, где он играл в карточную игру "примеро" после того, как королева удалилась на вечер. Саутгемптон ударил Уиллоби, и "Уиллоби лишился некоторых своих локонов", за что королева поблагодарила Уиллоби, сказав, что "он сделал лучше, если бы послал Хима в сторожку привратников, чтобы посмотреть, кто осмелился вытащить Хима". Есть предположение, что в основе ссоры лежали слова Уиллоби, которые вызвали неприятности между Саутгемптоном и его любовницей Элизабет Вернон, одной из фрейлин королевы. Королева запретила Саутгемптону появляться при дворе, хотя вскоре ему разрешили вернуться. Тем не менее в начале февраля, Роуланд Уайт сообщил, что "...милорд Саутгемптон очень обеспокоен тем, что её Величество часто использует гимн". Столкнувшись с финансовыми трудностями и немилостью королевы, Саутгемптон решил некоторое время пожить за границей и воспользовался возможностью сопровождать сэра Роберта Сесила в посольстве к Генриху IV французскому.
К 6 февраля Саутгемптон получил разрешение на двухлетнюю поездку за границу, и к марту он и Сесил были в Анже, где 7 марта Саутгемптон был представлен французскому королю.
Когда Сесил вернулся в Англию после своей неудачной миссии в апреле, Саутгемптон остался при французском дворе, планируя отправиться в Италию с сэром Чарльзом Денвером и сэром Генри Денвером, которым он помог бежать из Англии в 1594 году после убийства Генри Лонга. В этот момент королева решила помиловать братьев Денвер, и они возвратились назад в Англию 30 августа 1598 года. Тогда Саутгемптон по возвращению тайно женился на уже беременной, своей любовнице Элизабет Вернон, племяннице графа Эссекса. Но почти сразу же, уехал на континент во Францию. Но к 3 сентября королева узнала об этом браке и отправила Элизабет Вернон, одну из своих главных фрейлин, в тюрьму Флит за то, что она вышла замуж без королевского разрешения.
Королева приказала Саутгемптону немедленно вернуться в Англию, но он оставался в Париже в течение двух месяцев, проигрывая крупные суммы в азартных играх. К началу ноября он вернулся в Англию, также был заключён в тюрьму Флит, где пробыл месяц, в течение которого Элизабет Вернон родила дочь Пенелопу. Вдобавок к его трудностям, Саутгемптон в это время был вовлечён в спор со своей матерью, вдовствующей графиней, по поводу её предполагаемого брака с сэром Уильямом Херви. Лорд Генри Говард был приглашён, чтобы сгладить отношения между матерью и сыном, и графиня и Херви поженились в начале января 1599 года.
В 1599 году, во время Девятилетней войны (1595-1603), Саутгемптон отправился в Ирландию с Эссексом, который сделал его генералом конницы, но королева настояла на том, чтобы это назначение было отменено. Саутгемптон продолжал лично прислуживать графу, а не как офицер. Однако Саутгемптон был активен во время кампании и предотвратил поражение от рук ирландских повстанцев, когда его кавалерия отбила атаку на Арклоу в графстве Уиклоу.
По возвращении из Ирландии Саутгемптон, оставаясь приверженцем драматургии, был частым посетителем театров, в качестве зрителя. "Милорд Саутгемптон и лорд Ратленд",- писал Роланд Уайт сэру Роберту Сиднею в 1599 году, "...не приезжают ко двору: тот бывает очень редко. Они проводят время в Лондоне, просто посещая спектакли каждый день".
Саутгемптон был глубоко вовлечён в восстание Эссекса в 1601 году, и в феврале того же года он был приговорён к смертной казни. Но Роберт Сесил убедил королеву проявить, как можно большую степень милосердия, и добился смягчения наказания до пожизненного заключения, которое отбывал в Тауэре до восшествия на престол Якова I Стюарта в 1603 году.


Джон Флорио, как наставник Генри Райотсли Саутгемптона.

Неизвестно, когда Джон Флорио взял на себя роль наставника Генри Райотсли, 3-го графа Саутгемптона. Графиня Клара Лонгворт де Шамбран была первой, кто предположил, что Флорио преподавал в Саутгемптоне до 1590 года. Она указывает, что во "Вторых фруктах" (1591) есть диалог между Джоном Флорио и Генри, они вместе играют в теннис и идут смотреть пьесу в театр.
Для Фрэнсис Йейтс это отождествление находит подтверждение в том факте, что в диалоге Джон цитирует пословицу "Chi si contenta gode", которая являлась девизом на портрете Флорио. Более того, темы, затронутые во 2-й части, такие, как например: театр, любовь и теннис, отражают вкусы Саутгемптона. Вступление Флорио в этот блестящий литературный кружок, тесно связанный с драматургией, знаменует собой очень важный этап в его карьере. Тогда Флорио опубликовал свой первый словарь "Мир слов" в 1598 году, который посвятил Генри Саутгемптону: "По правде говоря, я признаю огромный долг, не только за мои лучшие знания, но и за все, да, за все, что я знаю или могу, перед вашей щедрой светлостью, благороднейшим, самым верным и самым Почтенным графом Саутгемптоном, в чьём обществе и покровительстве я прожил несколько лет; которому я обязан и клянусь, что должен жить. Но что касается меня и многих других, то славное и милостивое солнечное сияние вашей Чести наполнило свет и жизнь: так пусть мой меньший заимствованный свет, после главного уважения к вашему благосклонному аспекту и влиянию, даст некоторый блеск некоторым другим".


Первый брак Джона Флорио.

Примерно в 19 лет, после своего становления в Сольо и Тюбингене, Джон Флорио вернулся в Лондон. Приписанный к французской церкви, Джон несколько лет работал красильщиком шелка и слугой Мишеля Байнарда. Кроме того, он работал на венецианского купца Гаспара Гатти, жившего в лондонском районе красильщиков шерсти. В 21 год он женился на итальянке Анне Соресолло; у них было пятеро детей: Аннабель, Джоан, Эдвард, Аурелия и Элизабет. До сих пор не было обнаружено никаких записей об их браке, и предположение Вуда, вероятно, было в основном связано с посвящением Даниеля к строкам перевода Джона Флорио "Эссе Монтеня", в которых он называл его своим "братом", предполагая давнюю дружбу, а не фактическое родство между ними. Однако более вероятно, что именно сестра Джона, Юстина, вышла замуж за Самуэля Даниеля. Роберт Андерсон, на самом деле, подтверждает, что Даниель "...не оставил потомства от своей жены Юстины, сестры Джона Флорио".
Джон Флорио поддерживал тесные отношения с Генри Райотсли Саутгемптоном, по крайней мере до 1603 года, когда семья Генри, Флорио и другие друзья Саутгемптона, стекались к нему, когда он был освобождён из Тауэра.

Краткая справка.

Джованни Флорио (1552-1625), известный как Джон Флорио (John Florio), был лингвистом, поэтом, писателем, переводчиком, и преподавателем королевского языка при дворе Якова I.
Позднее, он был признан, как самый значимый гуманист в истории Англии эпохи Возрождения. Джон Флорио внёс неоценимый вклад в английский язык в создании 1149 слов и выражений, заняв третье место после Чосера (ок. 2 012 слов) и Шекспира (ок. 1 969 слов) в лингвистическом анализе, проведённом профессором Стэнфорда Джоном Виллински.
Он также был первым переводчиком произведений Монтеня на английский язык, первым переводчиком произведений Боккаччо на английский язык, а также написал первый всеобъемлющий словарь на английском и итальянском языках (превзойдя единственный предыдущий, слишком скромный итало-английский словарь Уильяма Томаса, опубликованный в 1550 году).
Джон Флорио родился в Лондоне в 1552 году, но он вырос и жил в континентальной Европе в возрасте от двух до 19 лет. Он называл себя "англичанином по-итальянски", фраза, которая указывала, пишет Манфред Пфистер (Manfred Pfister), что он был "англичанином с итальянской интонацией или характером".
Драматург и поэт Бен Джонсон был личным другом Джона Флорио, и Джонсон приветствовал Флорио как "любящего отца" и "Аида его муз". На самом деле копия пьесы Вольпоне, написанная Джонсоном и подаренная его другу Джону Флорио, включает следующее рукописное посвящение: "Своему любящему Отцу и достойному другу мистеру Джону Флорио, Аиде его Муз, Бен: Джонсон видит это свидетельство Дружбы и Любви".
Философ и астроном Джордано Бруно, также был личным другом Джона Флорио. Флорио познакомился с итальянским философом Бруно в Лондоне, когда они оба жили во французском посольстве. Бруно написал и опубликовал в Лондоне свои шесть самых знаменитых моральных диалогов, в том числе "La cena de le ceneri" ("Ужин в пепельную среду", 1584), в котором Флорио упоминается как компаньон Бруно.
Флорио был предложен некоторыми учёными в качестве автора произведений Шекспира. В частности, в первом в истории письменном упоминании Шекспира как драматурга и поэта, знаменитом отрывке "выскочка ворона" в книге Грина "Крупа остроумия", где он обвинял Шекспира в том, что тот прячется за личностью актёра: "с его Тайгерсом Хартом, завёрнутым в гайд игроков" (ссылка также на строку в части 3 "Король Генрих VI"). Где Шекспир выделен, как некто, называемый "абсолютным Иоганном фактотумом". Некоторые учёные указывали на то, что имя "Йоханнес", было от латинского имени Джона (Джованни). Именем, под которым Флорио, был известен среди своих современников, ибо термин "абсолют" был аллитерацией прозвища, выбранного и использованного Флорио в его подписи (в слове "решительный"), а термин "фактотум" был пренебрежительным определением секретаря Шекспира, в предыдущей работе Джона Флорио. В последствии известного, как Джон Флорио, который был выдающимся лингвистом, поэтом, писателем, переводчиком, лексикографом и преподавателем королевского языка при дворе.



27.05.2021 © Свами Ранинанда "Сонеты 20, 128 Уильям Шекспир. William Shakespeare Sonnets 20, 128"

© Copyright: Свами Ранинанда, 2021
Свидетельство о публикации: 121052706900