Аннотация: Опубликовано в г. Микунь газетой Вперед №90 от 03.08.1995
В предыдущих повестях я упоминал своего сослуживца Дмитрия Васильевича Тормахова. Приводились примеры его юмора. У читателя может создаться впечатление, что мой герой только и делал, что шутил. Конечно, это было далеко не так. Были и в его жизни эпизоды "полезных свершений". Расскажу некоторые из них.
В середине 20-х годов в Смоленске стали возникать пожары. "Почерк" поджогов был похож один на другой. Городские власти поняли, что делает это один и тот же человек. Установили патрулирование по городу в ночное время, ка раз тогда и горели дома. Интересен был факт, что когда было патрулирование, пожары прекращались, когда же патруль снимали, пожары возобновлялись. Так было достаточно долго.
В одной из патрульных групп был Дмитрий Васильевич. Однажды он заметил, что в одном из домов, в щели между оконных штор показался слабый свет. Через 2-3 минуты он исчез. Затем через некоторое время снова появился. Так повторилось несколько раз.
Патрульщики подошли к окну и через щель наблюдали, как мужчина зажигает свечку, а потом гасит ее. Затем все повторяется в той же последовательности. Наблюдавшие не стали себя обнаруживать. Они доложили об этом в штаб. Там было принято решение снять патрулирование, но установить за загадочным домом негласный надзор.
Результат не пришлось долго ждать. В одну из ночей из дома вышел мужчина, прошел на соседнюю улицу, что-то вынул из кармана, чиркнул спичкой и поджег содержимое. В это время его и арестовали. Оказалось, что это был в прошлом монах, страдающий шизофренией, склонный к огнемании. У него была потребность смотреть на огонь, наблюдать суматоху людей, занятых тушением пожара. Когда нельзя было осуществить свой замысел, то болезненное состояние он удовлетворял зажиганием свечи.
* * *
В одно время Дмитрий Васильевич работал начальником пункта технического обслуживания вагонов на станции Себеж. Она являлась узловой вблизи Латвийской границы.
Однажды Тормахова вызвали в управление дороги и без права на огласку дали задание сорвать поставку вагонов-ледников, идущих из Риги. На их изготовление у России был договор - своих заводов у нас не было. Затем, в начале второй пятилетки мы научились сами строить вагоны, поэтому поставки нужно было отменить, платить золотом было не по-хозяйски. Договор есть договор. Расторгнуть его можно только забраковав очередную партию ледников на границе двух государств. Однако сделать это было не легко, так как латыши народ весьма добросовестный. Вагоны выпускались ими в безупречном состоянии.
И вот наконец-то нашим повезло: Тормахов и сменный мастер ПТО обнаружили, что на одном из вагонов написан инициал дороги "Том" (Томская), а на втором "Ом" (Омская). Исправление ошибки едва ли заняло бы больше одной минуты, но Дмитрий Васильевич не принял партию, сказав, что краска на вагоне должна сохнуть не менее трех дней. Итак, поставка сорвана. За этот "подвиг" герой эпопеи получил от наркома путей сообщения именные часы. Кстати сказать, инициалы дорог никакого смысла не имели.
* * *
Однажды Дмитрий Васильевич, стоя на крыше вагона, устремил свой взгляд в сторону Латвии, положив ко лбу ладонь козырьком. Проходивший мимо вагонник-латыш спросил его:
- Что вы там смотрите?
Тот ему ответил:
- Смотрю, что там делается на том конце твоей страны.
Это стоило понимать так: ваша Латвия так мала, что я вижу ее с одного конца до другого. Обиженный латыш доложил об этом оскорблении своему начальству, после чего "патриот" Тормахов от своего начальства получил выговор. Перестарался, значит, в патриотизме. Бывает и так.