Кривошеин Никита Игоревич
" Не опоздать умереть за Россию "

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кривошеин Никита Игоревич (nikita.xenia@gmail.com)
  • Обновлено: 13/12/2006. 15k. Статистика.
  • Интервью: Публицистика
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К столетию проведения Аграрной реформы в России газета "Красноярский рабочий" в ноябре 2006 года опубликовала это интервью

  • 5

    Русское зарубежье

    "Не опоздать умереть за Россию..."

    С Никитой Игоревичем Кривошеиным мы общались через Интернет. Он в Париже, я в Красноярске. Непосредственным поводом для интервью стал столетний юбилей Столыпинской аграрной реформы, начатой царским указам 9 (22) ноября 1906 года и разрешавший российским крестьянам выход из общины. Дело в том, что дед моего собеседника Александр Васильевич Кривошеин был не просто видным русским государственным деятелем, товарищем министра финансов, членом Государственного Совета, а после свержения самодержавия премьер-министром правительства Юга России у генерала Врангеля. В годы, когда премьер-министром России был П.А. Столыпин, а также после его гибели в 1911 году, А.В. Кривошеин занимал пост главноуправляющего землеустройством и земледелием, то есть именно он непосредственно руководил разработкой и реализаций крестьянской реформы, получившей название Столыпинской.

    Страстный реформатор и твёрдый контрреволюционер

    - Для моего деда, Александра Васильевича, - начал свой рассказ Никита Игоревич, - реформирование, "делание Дела" в России, было основным смыслом работы бок о бок с Петром Аркадьевичем Столыпиным. Кривошеин был страстным реформатором и логическим и твёрдым контрреволюционером, до последнего остававшимся верным Государю, личность, которого оценивал вполне трезво и не всегда был с ним согласен, в 1918 году он пытался спасти Государя при этапировании из Томска в Екатеринбург, к сожалению, это не удалось. Мой дед не принял "февраля" и создал в Москве действующий, а не опереточный антибольшевистский заговор, сумел уйти от ареста, когда этот заговор провалился. Наконец, вместе с адмиралом Колчаком, они, пожалуй, оказались единственными белыми деятелями, у которых была целостная государственная концепция.

    Возглавляя правительство Юга России, Кривошеин, вполне сознавал, что Красная армия вот-вот ворвётся в Тавриду, и тем не менее упрямо проводил земельную реформу на полуострове Крым.

    Мой дед был человеком холодного саркастического юмора, в молодости дуэлянтом, от тех "побед" у него на всю жизнь остался шрам на лице, (от сабли), он был щедрым меценатом и поддерживал развитие художественных ремёсел в России, а ещё он был коллекционером картин. У меня сохранилась дореволюционная открытка, натюрморт с цветами Яна Брейгеля Младшего, на обратной стороне написано "из коллекции А.В. Кривошеина", но революция - "судьба русского века" стёрла и это, всё было разграблено и всё пропало.

    У Петра Аркадьевича Столыпина была крылатая фраза: "Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия", и у Александра Васильевича было несколько замечательных исторических наитий, так в 1922 году на смертном одре он сказал "Россия вступила в период мрака и смуты, который продлится 80 лет, а потом она возродится и станет процветающей". Что же, эти предсказания стали постепенно сбываться. К сожалению медленно и к сожалению не так как мечталось Кривошеину.

    Дед был умным монархистом, умным консерватором и реформатором. Удивительно, что всей своей деятельностью он находил равновесие между этими казалось бы крайностями. А если вдуматься, то одно без другого не бывает, иначе получается глупый консерватор. Да, он был монархистом, но его оценка Государя Николая II, была более чем критичной. Он ему был верен до конца, но верен лично, как настоящий верный гражданин и служащий его Императорского Величества, но он очень низко оценивал Государя как правителя России. Кстати, в программе врангелевского правительства реставрации монархии не намечалось! Вот и сейчас, идут смутные разговоры о возвращении монархии в Россию, но на мой взгляд это утопично. Ведь не зря "коронование" называлось "венчанием на царство" и считается Церковью одним из таинств наравне с крещением, венчанием и соборованием. Когда таинство разбивается, а данном случае так и было, то очень трудно восстанавливается, когда заканчивается единство государя и народа, восстановить его трудно, то что касается возврата Романовской династии, я думаю, что это несерьёзно. Легитимность каждой Романовской ветви оспаривается, также, как спорят между собой во Франции Орлеанская и Бурбонская ветви, после французской революции и пролитой крови, возрождение монархии во Франции не возможно.

    Дед скончался очень скоро после знаменитого белого "бега" из Крыма. Он умер в Берлине, а перед смертью, к нему приезжали многие иностранные политики и важные чиновники, общественные деятели русской эмиграции - советовались "что делать?"

    - Однако имя вашего деда было малоизвестно советскому читателю. Чем это вызвано?

    - В своих "Воспоминаниях", опубликованных в 1969 году в Брюсселе, генерал Н. П. Врангель пишет: "Государственная деятельность Кривошеина была известна всей России". И вот, совсем недавно, я работал в Риме, так случилось, что по долгу службы разговорился с одним очень высокопоставленным управленцем сельского хозяйства Российской Федерации. На мой вопрос: "Говорит ли Вам что-нибудь фамилия Кривошеин?", он задумался, почесал затылок и ответил: "Да, встречал я в Сызрани бухгалтера с такой фамилией"... Вот как за годы советской власти вымылись из памяти и сознания русских людей, а порой и зловредно исказились образы реформаторов и государственных деятелей старой России!

    Александр Исаевич Солженицын выводит персонаж моего деда в "Красном Колесе", в книге Узлов приводятся выступления А.В.Кривошеина, рассказывается о его трудных отношениях с Николаем II, есть главы посвящённые моему отцу и дяде, будущему Архиепископу Василию. Солженицын пишет: "Он (Кривошеин) искал выход из конфликта, действительно основного для России с XIX на XX век: как прорвать органическое непонимание Правительства и общества? Он решался стать посредником между ними".

    И вот ещё отрывок из Солженицына: "От начала войны все трое старших братьев Кривошеиных рвались, как бы не опоздать умереть за Россию. Да и отец говорил: какое учение, когда надо врага бить. Двое старших по началу войны бросили университет и ушли вольноопределяющимися в артиллерию. С тех пор оба уже получили по солдатскому георгиевскому кресту, были поручики. Третий сын, Игорь, едва окончив год назад гимназию, уже ни о каком университете и не думал, но тут же поступил на последний ускоренный курс Пажеского корпуса, с минувшей осени был уже прапорщик лейб-гвардии конной артиллерии, проходил стажировку в запасной батарее в Павловске".

    Кривошеины и медальон императрицы

    - Нельзя ли подробнее рассказать о судьбе детей А.В. Кривошеина?

    - У моего деда было пять сыновей, все они - офицеры. Двое старших - Олег и Василий погибли в гражданскую войну, мой отец, Игорь Александрович - штабс-капитан лейб-гвардии конной артиллерии, оказался в Париже, блестяще закончил Сорбонну, принимал активное участие во французском Сопротивлении, был арестован гестапо, заключён в Бухенвальд, Дахау, откуда его успели освободить в 1945 году, в состоянии крайнего истощения, на грани смерти. Победа над фашизмом в 1945 году, вера в Сталинские обещания, желание быть полезным родине, толкнули моего отца на возвращение в 1947 году в СССР вместе с семьёй (мне было тогда 14 лет). В сентябре 1949 года в Ульяновске отца арестовали, обвинили в измене Родины и направили в знаменитую Марфинскую шарашку (описанную А.В. Солженицыным в "Круге первом"), а потом в Тайшет.

    Судьба нашей семьи легла в основу фильма французского режиссера Р.Варнье "Восток-Запад", в нём впервые была рассказана история о русской репатриации, - тех, кто покинул Россию и оказался за границей, а после 1945 года решил вернуться в СССР. На эту "заманку" Сталина, к сожалению, клюнули тысячи русских, многих расстреляли...

    Средний сын -Всеволод Кривошеин, воевал у Дроздовцев, попал после поражения Белой армии в Константинополь, потом в Париж и поехал с паломнической поездкой, от Свято Сергиевского института на Афон. Через месяц, он прислал письмо матери, что остаётся там. На Афоне, он принял монашество с именем Василий и провёл на Святой горе 28 лет, там он написал свои первые богословские исследования, тексты на греческом, прославился в будущем как великий патролог. Его самый известный текст о жизни "Преподобного Симеона Нового Богослова" переведён на все европейские языки. Став Архиепископом Брюссельским и Бельгийским он закончил свой жизненный путь не в Брюсселе, где возглавлял кафедру Бельгийской Епархии Московской Патриархии на протяжении 25 лет, а в "городе на Неве". Странным, чудесным, промыслом, он оказался в 1985 году, в Ленинграде, служил долгую службу с Соборе, (где был крещён в 1900 году), и тут ему стало плохо... Похоронен Владыка Василий (Кривошеин) на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга, могила его всегда полна цветов, народ тянется к ней.

    Надо сказать, что великий чудотворец, старец Серафим Саровский, был не только почитаем в семье Кривошеиных, но храним Им.

    Государыня Императрица Александра Фёдоровна, в знак особой благодарности и милости, подарила Александру Васильевичу Кривошеину, медальон с частицами мощей, власов Св. Серафима. Прислан этот медальон был Государыней из Тобольска в 1918 году и на протяжении всей жизни, через все испытания, аресты, обыски, лагеря, эмиграции и реэмиграции, выпавшие на долю Кривошеинской семьи, медальон спасал и сохранял их.

    Настоящим историческим летописцем А.В. Кривошеина, стал его младший сын Кирилл Александрович. Он был блестяще образованный человек, сделал большую карьеру в Париже в банке "Лионский Кредит" (в одной из самых престижных служб - экономических исследований). В 1939 году он был призван во французскую армию и послан на линию Мажино, попал в плен, в начале 41-го года был освобождён и как только вернулся в Париж, вступил в ряды французского Сопротивления. Надо сказать, что вместе со своим братом Игорем (моим отцом) они частенько выполняли общие задания. В 1946 году Кирилл и Игорь Кривошеины были награждены Медалями Сопротивления.

    Кирилл был великим знатоком живописи и страстным путешественником, он был в лучшем смысле слова русским европейцем. Свой долг в жизни, он видел в написании исторического и полного труда о деятельности отца. Как только Кирилл Александрович вышел на пенсию, он погрузился в изучение материалов в Национальной библиотеке, и к 1973 году объёмный труд вышел из под его пера. Этой книгой, первое издание которой вышло в 1973 году в Париже, он поставил памятник не только отцу, но и себе. Книга была оценена исследователями, писателями. У нас в семье хранится письмо А.И. Солженицына, поздравление Кириллу Александровичу за "неоценимый вклад в историю периода царской России, гражданской войны и первых советских лет". После того как СССР распался, книга К.А.Кривошеина была дважды издана в России, первое издание (к сожалению с большими цензурными купюрами) в 1993 году в издательстве "Московский рабочий", и второе издание, дополненное не только новыми материалами, но и фотографиями из семейного архива, вышло в 2002 году в издательстве "Звезда" и называется "Судьба века. Кривошеины".

    Идея и осуществление этого издания принадлежит моей жене, Ксении Игоревне Кривошеиной (урожденной Ершовой). Сама она художник и литератор, много выставляется, много издаётся, вот она и ездила из Парижа в Питер, на протяжении двух лет, работала в архивах, нашла много неизвестных материалов. До сих пор удивлён, как эти семейные архивы сохранились. Ведь большевики всё изъяли, казалось уничтожили, а тут моя супруга в архивных папках нашла письма пяти братьев Кривошеиных, школьные тетрадки, табели с отметками, детские рисунки будущего Архиепископа Василия...

    "За стенкой жили стукачи..."

    - Расскажите о вашей семье. Почему так получилось, что вам пришлось из СССР опять возвращаться во Францию?

    - Я родился в 1934 году в Париже, наша семья не бедствовала как многие русские эмигранты. У моего отца были небольшие сбережения, впрочем они были достаточными, чтобы он смог закончить Сорбонну и высший электротехнический институт. Отец знал три языка, не считая родного. Моя мама Нина Алексеевна Мещерская, была дочерью крупнейшего промышленника А.П. Мещерского, владельца и директора Сормовских заводов. Он был этакий "русский Форд". Мама моя очень хорошо написала историю нашей эмиграции-реэмиграции в книге "Четыре трети нашей жизни". Книга дважды вышла во Франции и дважды в России, есть она и в интернете. Всем советую её почитать, написана она языком лёгким, события в ней не только увлекательные и романтические, но и драматические... Вот, несколько недель тому назад, наша история "возвращения" в СССР, по этой книге, и с моим участием была показана в замечательной на мой взгляд, передаче Н.К. Сванидзе "Исторические хроники, 1951 год".

    Я помню как дважды, во время войны арестовывали моего отца, и как в 49-м его арестовали в Ульяновске. Я помню освобождение Парижа и ужасное наше возвращение в СССР. Мои родители ехали с надеждой быть полезными Родине и я, подросток, в их решении участия не принимал.

    Заложенных знаний во французской школе мне хватило надолго. Так что, учась в Ульяновске в школе рабочей молодёжи, я знал русскую литературу и историю лучше моих товарищей по парте. Говорить по-французски нам с мамой было опасно, за стенкой жили стукачи, строчили доносы на нас, как на "иностранных шпионов". После ареста отца, я пошёл на завод, токарем, работал в ночную смену, и учился в вечерней школе, мы голодали, маму на работу никуда не брали и она каждый день ждала ареста... Потом, мне удалось вырваться из этого ужасного Ульяновска, я приехал в Москву и поступил в институт иностранных языков. Это поступление тоже было сопряжено со страшными препонами, понятно из-за чего. А в год окончания института я был арестован. Причина ареста, была связана, с тем, что я написал письмо во французскую газету "Монд" против советского вторжения в Венгрию. Меня арестовали, осудили и я провёл в Мордовских лагерях три года. Впрочем, я благодарен Комитету Государственной Безопасности, он подарил мне возможность встретить в лагере, близких мне по мыслям и убеждениям друзей. С ними нас сблизила зона на всю жизнь.

    В 1970 году я вернулся во Францию и она меня приняла щедро, гораздо лучше, чем принял нас в своё время сталинский СССР. Сидя в одиночке, на Лубянке я развлекал себя мысленно прогулками по Парижу, а когда вернулся, воочию прошёл теми же маршрутами. Многое было в диковинку. Я уезжал из Парижа послевоенного, голодного, а вернулся в богатый и процветающий город. Я от рождения двуязычен, потом доучил английский и мне повезло с профессией, она оказалась по тем годам редкой, и меня взяли синхронным переводчиком в Юнеско, потом я стал работать для других Международных организаций, для Совета Европы. Профессия моя связана с перелётами, путешествиями, порой утомительными.

    На досуге, стараюсь кое-что сочинять, вспоминать, слежу за событиями в России, мы с семьёй бываем в Москве, Питере, доехали до Дивеева, помолились и возблагодарили преподобного Серафима, за милость к нам.

    У нас с Ксенией Игоревной сын, Иван, он себя считает "полу русским французом". В качестве реставратора, вместе со своими коллегами он ездил в 2002году в Петродворец, где они восстанавливали вазы XVIII века. Там он познакомился с русской девушкой, которая стала его женой. Так что связь Кривошеиных с Россией продолжается.

    Вопросы задавал Владимир ПАНТЕЛЕЕВ

    Газета "Красноярский рабочий" 2006


  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кривошеин Никита Игоревич (nikita.xenia@gmail.com)
  • Обновлено: 13/12/2006. 15k. Статистика.
  • Интервью: Публицистика
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.