Аннотация: Беседа впервые вышла в эфир радио "Благовещение" 24.01.2013.
В текстовой форме публикуется впервые.
БЕСЕДА КОРРЕСПОНДЕНТА РАДИО "БЛАГОВЕЩЕНИЕ" НАДЕЖДЫ ЗОТОВОЙ С ВИКТОРОМ БОРИСОВИЧЕМ КУДРИНЫМ О ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЕ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ ЕЛИСАВЕТЕ ФЕОДОРОВНЕ 24.01.2013:
Н.З.: Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире радио "Благовещение". У микрофона журналист Надежда Зотова. Сегодня у нас в гостях Виктор Борисович Кудрин - исследователь творчества Алексея Фёдоровича Лосева. Здравствуйте, Виктор Борисович!
Н.З.: Виктор Борисович! Я Вас представила, как исследователя творчества Алексея Фёдоровича Лосева. Естественно и логично было бы предполагать, что наш разговор будет касаться творчества Алексея Фёдоровича Лосева. Но сегодня мы как раз с Вами встретились совсем по другому поводу. Придётся Вам немножко рассказать о своей родословной, потому как разговор напрямую будет касаться Вашей бабушки. Господь сподобил её быть свидетельницей некоторых исторических моментов. Непостижимо, что мы могли ещё застать живого свидетеля событий, а вот через Вас - прямая связь! В любом случае, мы будем говорить о Великой Княгине Елисавете Феодоровне. Но сначала Вы расскажете немного о своей бабушке.
В.К. Бабушку мою звали Анна Николаевна Иванова; впоследствии, выйдя замуж, она стала Анной Николаевной Бобровой. Она была дочерью главного мастера кондитерской фабрики Абрикосова (теперь называющейся фабрикой имени Бабаева), но к моменту тех событий, о которых я сегодня рассказываю, ея отец уже умер, и она воспитывалась вместе с двумя сёстрами и братом во вдовьем доме Бахрушина. Бахрушин давал приют вдовам, остававшимся с детьми после смерти кормильцев. И вот гак получилось, что детство моей бабушки прошло на Софийской набережной, напротив Кремлёвской стены. Через Москву-реку были видны уже Кремлёвская стена и Кремлёвские Соборы. В 1905 году, когда бабушке шёл четырнадцатый год, она, проходя по Красной площади, услышала страшный взрыв со стороны Никольской башни. Никольская башня была тогда открыта. Бабушка вбежала туда и увидела эту картину, когда бомба взорвала карету, в которой ехал Великий Князь Сергий Александрович, и у нея на глазах происходило вот это событие, когда Великая Княгиня Елисавета Феодоровна собирала куски тела Сергия Александровича, складывала их на носилки... И в этот момент её заметил городовой и сказал: "Барышня, барышня, что Вы здесь делаете! Скорее уходите отсюда!", потому, что он понимал, какая это страшная картина.
Н.З.: Какой это стресс мог быть для барышни!
В.К.: Конечно, он понимал! Но, когда она хотела выйти из Никольских ворот, оказалось, что оне снаружи уже закрыты. Поэтому некоторое время ей приходилось находиться в самой Никольской башне; она не могла выйти в город и, естественно, боялась пройти на территорию Кремля, где это страшное событие только что совершилось. И потом только ей рассказали, что лошади оторвались от кареты, побежали по Никольской улице, и что толпа хотела растерзать Каляева, но полицейские отбили. Это просто она узнала потом, когда ей рассказали... Казалось бы, после этого, что вся ея жизнь потом уже никак не будет связана с Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной и, казалось бы, уже никогда оне не встретятся. Но, когда началась Мiровая война, тут многие незамужние девушки стали ухаживать за ранеными в госпитале, который был открыт при Марфо-Мариинской обители. Причём это были не только Крестовые сёстры, которые постоянно жили в обители, но и приходящие, причём приходящих было так много, что не всем могли предоставить такую возможность - ухаживать за ранеными.
Н.З. То есть - настолько был патриотический дух!
В.К. Да! Само собой разумеется, что, конечно, - это совершенно безвозмездно было. То есть все, кто ухаживал за ранеными, ничего за это не брали. И вот тогда бабушке посчастливилось некоторое время работать, ухаживать за ранеными под непосредственном началом Великой Княгини Елисаветы Феодоровны! И она поразилась тогда тому, насколько в своём обращении Великая Княгиня была проста, и что только в первую секунду как-то бабушка понимала, что вот это - Великая Княгиня. А в следующий момент настолько естественно и просто было ея обращение с тем, кто был ей подчинён, настолько она умела держать себя равной с ними, что она воспринималась как одна из этих сестёр. Причём вот эта простота, скромность в обращении, - она никогда не превращалась в панибратство. То есть она не только не позволяла никому говорить на "ты", но и сама ко всем сёстрам, даже самым молоденьким, всегда обращалась на "вы". И это казалось совершенно естественным! И она отказывалась, если хотя бы одна из сестёр стояла, - она отказывалась сесть! Бабушка несколько раз замечала такую картину, а потом, - и перестала замечать, потому что это стало ей казаться совершенно естественным. Если какая-либо из сестёр отказывается, от смущения, сесть в присутствии Великой Княгини, то Великая Княгиня говорила: "Я всё равно не сяду, до тех пор, пока Вы стоите". Уже перед самой революцией, в конце войны, в "средствах массовой информации", которые правильнее было бы назвать "средствами массовой дезинформации", развернулась клеветническая кампания против Царской семьи, всех родственников Царской семьи, и, к сожалению, коснулось это и Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Постоянно муссировался вопрос о том, что сама Императрица Александра Феодоровна - немка, и часто делали, как бы между прочим, и выпады по адресу Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Но так получилось, что как-то не приставало это к ней. Хотя многие находились тогда под влиянием либеральной этой самой публицистики, и подозревали Императрицу в разных нехороших вещах, но почему-то к ея родной сестре даже вот слово "немка" к ней никак не прилипало, сколько бы ни пытались спекулировать на том факте, что в этом госпитале, в одних и тех же палатах, лежали и раненые солдаты русской армии, и вчерашние враги - то есть раненые армий Германии и Австро-Венгрии. Не было никаких отдельных палат! Вчерашние враги лежали в одних и тех же палатах, дружили друг с другом; и вот бабушка была свидетельницей такой сцены, когда бывший солдат австрийской армии, ещё несколько дней назад стрелявший в русских, сказал, что он никогда в жизни, после того, как он узнал, какие русские, что бы ни произошло, он никогда в жизни не будет больше стрелять в русских! И вот тем фактом, что в одной и той же палате лежат и раненые русской армии, и раненые Германии и Австро-Венгрии, пытались некоторые либеральные публицисты клеветать, будто она специально, поскольку она сама - немка, содержит этих раненых вместе с ранеными русскими, что она симпатизирует врагам.
Н.З.: Что она - шпионка.
В.К. Насчёт "шпионки" - это больше к Императрице прилагали. Но пытались применить и к Елисавете Феодоровне. Но настолько это не вязалось с ея обликом у всех, кто её знал, что это никаким образом не прилипало, и до последнего дня. Известно, что германское правительство предлагало Великой Княгини Елисавете Феодоровне...
Н.З.: В лице кайзера Вильгельма ...
В.К. Посол Мирбах предлагал. Она сказала, что Россия стала ея родиной. Она не примет предложение врагов России. И как она бросит своих сестёр? Она разделит полностью судьбу России и судьбу своих сестёр.
Н.З. Но вот по поводу палат. В Сестричестве при Храме Святого Митрофана Воронежского вышла замечательная книга - переписка Великой Княгини Елисаветы Феодоровны с Царскими особами, с Царицей, с Царём Николаем и даже с графом Юсуповым, и, стати, там этот вопрос оговаривается в письмах, - она всё-таки переживала. Оказывалась любовь и милосердие обеим сторонам, - это вызывало неприятие, и понятное неприятие, - её этот вопрос тоже очень волновал.
В.К.: Да, волновал, но она всё-таки не хотела, в угоду чьему-то мнению либеральному, клеветникам в "средствах массовой информации", а потом - и во власти, она не хотела поступиться своими принципами, что вчерашний враг - уже не враг, а просто страждущий человек, которому надо помогать так же, как солдату своей армии. Она не хотела уступить и в этом, так как это было бы угодничеством перед людьми. Это было бы изменой Богу, если бы она пошла на то, чтобы разделять раненых на "своих" и "чужих".
Н.З.: Виктор Борисович, а вот влияние такого примера на Вашу бабушку, тогда ещё молодую барышню, оно было велико? Она, с близкого расстояния могла тогда и не осознавать, с кем имеет дело?
В.К. Да, но я думаю, что и сама Великая Княгиня Елисавета Феодоровна так себя вела, что она просто не давала почувствовать, понять, какого масштаба человек перед Вами находится. Потом она [бабушка - В.К.] осознала это уже позже, когда она узнала о Ея мученической кончине, она поняла, что перед ней была святая, чего она при Ея жизни не понимала. Если бы она поняла уже тогда, что перед ней святая, то я думаю, что она бы не смогла работать. Поэтому Промыслу Божию было угодно, чтобы она узнала это уже после мученической кончины Елисаветы Феодоровны.
Н.З. Когда она узнала?
В.К. В Москве. Я не знаю, были ли тогда сообщения официальные. Кроме сообщений о расстреле Царя и Царицы, не было сообщений о том, что расстреляна вся Царская Семья. Слово "казнь" не упоминалось. "Ликвидированы Царская семья и находящиеся с ней лица" - такая была формулировка в закрытом постановлении. Было ли сообщение о том, что на следующий день остальные родственники Царя ...?
Н.З. Похоже, что нет.
В.К. Но каким-то образом бабушка узнала, и чтила её как святую задолго до того, как она была прославлена не только Русской Православной Церковью, но и Зарубежной. У нас дома находился фотографический портрет Елисаветы Феодоровны (наверное - уже не оригинал, а много раз переснятый), к которому относились как к иконе. Но никакого специального освящения этой фотографии не производили. А бабушка считала, что и так уже Своим обликом Великая Княгиня Елисавета Феодоровна уже освятила Своё фотографическое изображение, и она не нуждается ни в каком формальном освящении.
Н.З. Скажите, ещё Ваша бабушка с кем-нибудь из Царской фамилии имела встречи и пересекалась? Но уже сам факт, что она была свидетелем убиения Великого Князя, и что она работала под началом Великой Княгини...
В.К. Бабушка три раза наблюдала Государя с близкого расстояния. Один раз, когда Царская Семья шла по внутренней стороне Кремлёвской Стены, бабушка наблюдала это, находясь в Кремле, может быть, даже из Дворца, который, как это ни странно, был тогда гораздо доступнее, чем сейчас, а тем более - в те времена, когда Кремль вообще был закрыт.
Второй раз - на Красной площади было построение войск, которые обходил Цесаревич Алексий и какие-то подарки им давал. Государь присутствовал.
И третий раз - самое драматическое событие, когда в Сокольниках проезжал экипаж Государя, и так получилось, что задел какого-то мальчишку, который, перед самой каретой бросился почему-то наперерез, она его задела, и он упал. Государь немедленно приказал остановить экипаж, взял этого мальчика на руки, чтобы отвезти, очевидно, в больницу, или что-то такое... Причём это совершенно не воспринималось тогда как что-то удивительное и странное. А как же иначе? Вполне нормально, так и должно быть!
Н.З. У нас, к сожалению, очень много сейчас примеров трагических, что даже не хочется на эту тему переключаться...
Спасибо за живые свидетельства об ушедшей России. Следующая беседа будет посвящена Алексею Фёдоровичу Лосеву, поскольку Вы являетесь исследователем его творчества. Всего доброго!