"Лирический дневник Шопена"
Книга для музыкантов и любителей музыки
Москва - Париж - Нью-Йорк: Изд-во "Третья волна", 2001.
Все права защищены.
Перепечатка без письменного разрешения правообладателя
будет преследоваться по закону.
За разрешением обращаться:
akudryavitsky[at]hotmail.com
Память человеческая коротка, и автора этой книги представить, даже на посторонний взгляд, необходимо. Мне, родному племяннику автора, казалось бы, и перо в руки, но, признаюсь, я испытываю некоторое затруднение. И не потому, что Изабеллы Хитрик (1932 - 1989) нет среди нас уже более десяти лет. Есть люди, общение с которыми забыть невозможно, настолько оно было драгоценно. Автор этой книги, без сомнения, относится к таким людям. Однако трудно писать о том, что было столь близко, "лицом к лицу".
Изабелла Хитрик родилась 3 октября 1932 года в Москве, в ветхом деревянном доме на улице Большая Полянка, в самом сердце Замоскворечья. Там прошло и ее раннее детство. В начале войны она маленькой девочкой попала в эвакуацию с матерью, школьной учительницей, и старшей сестрой. Они добрались до города Куйбышева (ныне Самара), причем Волгу переходили по льду, с тюками и чемоданами; в Куйбышеве и остались. Отец (мой дед) Иосиф Хитрик, директор типографии, в это время отбывал заключение, затем ссылку в Магадане, где отморозил пальцы на ноге и лишился их. Его заместитель, очень хотевший стать директором, подложил моему деду в стол книгу Троцкого, а потом позвонил куда следовало, хотя скорее, вовсе не следовало. Вернулся из ссылки дед уже после войны и построил, а вернее, надстроил старый двухэтажный московский дом на углу Савельевского (ныне Пожарского) переулка и Метростроевской, сделав его пятиэтажным. Квартиры в доме получили работники типографии. Все квартиры были коммунальными, а одну дед спроектировал как отдельную и взял ее себе. Может быть, это была своеобразная месть. Впоследствии родители автора этой книги разошлись.
Сестры с матерью с тех пор жили в этой квартире (в детстве там жил и я). Изабелла Хитрик поступила в экономический институт и окончила его с отличием... чтобы никогда больше не вспоминать о полученной профессии. "Я это сделала для матери - она просила меня получить "надежное образование"". Хотелось же ей заниматься совсем другим - музыкой, которая звучала в доме с детства: мать (моя бабушка) Эмилия Цетлин в самом начале 20-х была принята в Петроградскую консерваторию по классу фортепиано - ходатайствовал об этом ее двоюродный дядя, писатель, литературный критик, музыковед, автор книги "Пятеро и другие" (о композиторах "могучей кучки") Михаил Осипович Цетлин (писавший стихи под псевдонимом Амари), личный друг композитора А. К. Глазунова. М. О. Цетлин, бывший активным членом партии эсеров, с 1906 года, после гонений на эту партию, обосновался в Париже, но связей с Россией не терял и 18-летней племяннице помог. Проучилась, правда, моя бабушка в Петрограде недолго, меньше года - настало голодное время, и все, кто мог, бросились к родственникам в деревни - всё лучше, чем голодать. Эмилия Цетлин попала в Белоруссию, в деревню Сено, уехала в 1923 году в Нью-Йорк к брату Мойсею (Мозесу), но вскоре вернулась, вышла замуж и стала уже Эмилией Хитрик.
Итак, музыкальное образование автору этой книги после экономического института надо было начинать практически с самого начала - за плечами была лишь неоконченная детская музыкальная школа. После двух лет вечерней музыкальной школы (днем приходилось ходить на службу - музыкальным работником в детском саду) она поступила в Гнесинское училище сразу на два отделения - теории и истории музыки, а также виолончели, и оба успешно окончила. В дальнейшем она с отличием окончила историко-теоретический факультет Музыкально-педагогического института имени Гнесиных. Все последующие годы она преподавала историю музыки и сольфеджио в музыкальной школе и в то же время накапливала наработки по теории и практике музыкального воспитания. В середине 80-х ею была написана монография на эту тему, которая до сих пор ждет своей очереди (o tempora!) в издательстве "Музыка".
Книга "Лирический дневник Шопена" была написана в 1985-1987 годах, в 1988 году была выполнена окончательная ее редакция. В 1989 году рукопись перекочевала на мою полку после неожиданной кончины автора, Изабеллы Хитрик, 14 сентября. Сердечная слабость как осложнение после гриппа, и результат - внезапная остановка сердца. Она умерла буквально с телефонной трубкой в руках. Мне - писателю, а не музыканту (хотя любовь к музыке ощущается мною где-то глубоко; в генах, наверное) оставалось лишь выполнить чисто текстологическую редактуру рукописи и ждать благоприятного времени. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, не верится, что книга наконец увидит свет. Признаюсь, мне, человеку российской культуры, в то же время связанному с Польшей кровной связью (по отцовской, а скорее, "по дедовской" линии, если вспомнить деда, Гжегоша Кудрявицкого), особенно приятно было редактировать книгу, проникнутую такой любовью к Шопену и к польской культуре. Слава Богу, выбор "объекта" любви и научного интереса не всегда определяется паспортными графами выбирающего.
Что еще я могу добавить об авторе? Люди, знавшие ее (к сожалению, таких людей в ее поколении остается все меньше), могут рассказать, какой это был светлый, энциклопедически образованный, умный и проницательный человек. В последние годы жизни она работала методистом музыкальных школ по Московской области, многим и многим молодым людям, которые приходили к ней за советом и помощью, помогала выбрать свой жизненный путь, как когда-то давно помогла сделать это и мне. В годы крушения тоталитарного строя она испытала творческий подъем, была полна новых идей, мы вместе написали сказочную повесть "Секрет маэстро Сольми. Путешествия в Страну Музыки", также до сих пор ждущую публикации, начала писать книгу о своем любимом инструменте - виолончели, но, увы, успела закончить лишь пару глав. Так что настоящая книга - первая из ее наследия, что приходит к читателю.
Анатолий Кудрявицкий
Мюльхайм на Майне, 17 октября 2000
В творчестве каждого художника отражается его внутренний мир - взгляд на жизнь, думы, переживания. Невозможно выйти за пределы своего "я". Знакомясь с произведением искусства, невольно проникаешься чувствами, размышлениями и даже настроением автора.
Из всех искусств музыка - самое "закрытое", самое трудное для непосредственного восприятия. Особенно это относится к инструментальной, так называемой непрограммной музыке, где нет ни текста, ни даже названия, наводящего мысли слушателя на определенный литературный, сказочный или изобразительный сюжет. В музыкальном произведении раздумья и переживания автора зашифрованы в нотных знаках. Чтобы понять, что за ними кроется, необходимо не только разбираться в нотном тексте, но и знать биографию композитора, проникнуть в его душу, понять, что он был за человек. А это не так легко, о чем давно уже поведал нам Тютчев:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понятьтебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Рассказывая в этой книге о жизненном и творческом пути Фридерика Шопена, "поэта фортепиано", как называли его современники, мы не ограничились пересказом только внешних событий его жизни. Используя отрывки из дневников и писем самого Шопена, а также из писем его современников и близких, адресованных композитору или содержащих упоминания о нем1,
[[[[1 Шопен Ф. Письма. В 2-х тт. / под ред. Г. С. Кухарского. - М., 1982, 1984. (далее: Шопен Ф. Письма).]]]]
мы попытались приоткрыть завесу над личностью Шопена, помочь читателю понять его душевное состояние в разные периоды жизни.
В книге подробно рассказывается о вальсах Шопена, самом загадочном жанре в его творчестве - ведь исследователи до сих пор уделяли ему меньше всего внимания. Разборы вальсов дают возможность обнаружить связь между событиями жизни Шопена и эмоциональным откликом на них, которым и являлись его произведения. В конце концов, где, если не в музыке, отражаются движения души композитора?
Книга рассчитана на широкий круг любителей музыки, которых нам хотелось бы приобщить к элементам анализа, разбора музыкальных произведений. Она адресована всем, кто знает и любит музыку Шопена, и призвана ближе познакомить читателей с самим композитором, который неохотно говорил о себе, но многое сказал звуками своего фортепиано, застывшими в черных значках на нотных линейках.
У каждого - свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг,
Есть в мире этом самый страшный час,
Но все это неведомо для нас1
[[[[1 Из стихотворения Евг. Евтушенко.]]]]
Быть может, те, кто прочтут эту книгу, смогут хотя бы немного лучше представить себе "тайный мир" Шопена, пережив с ним самые лучшие и самые трагические минуты его жизни.
Глава I. Фридерик Шопен
Шопен. Кому из любителей музыки незнакомо это имя? О знаменитом польском композиторе написано множество книг: биографии, монографии, исследования. Шопену - "поэту фортепиано" - посвящены и многие поэтические произведения. Вспомним, например, известное стихотворение Пастернака "Опять Шопен не ищет выгод...", где поэт интуитивно реконструирует внутренний мир замечательного композитора. В этих стихах, написанных спустя много лет после смерти Шопена, поэт так непосредственно воспринимает эмоциональный строй шопеновских мелодий, будто они были созданы только что, сами собой родились под пальцами импровизатора. Это свойство музыки польского композитора - обращаться прямо к сердцу слушателя, затрагивать струны его жизни, заставлять их звучать в унисон с чувствами - обеспечило произведениям гениального мастера бессмертие.
Личность Шопена сочетает разные, порой противоречивые черты, которые, объединяясь в единое целое, создают своеобычный, исключительно привлекательный образ. Внешность композитора исполнена изящества. Хрупкий, гибкий, грациозный, с вдохновенным лицом, белокурыми волосами, иронической складкой у рта, - таким он запомнился современникам. Одет он был всегда с большим вкусом, хотя и просто, - ничего кричащего, экстравагантного. По его собственному выражению, носил он "нечто очень скромно-элегантное"1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 392.]]]]
При всей своей хрупкости и слабом здоровье, Шопен обладал большой жизненной силой. Он с необыкновенным терпением умел переносить физические страдания и проявлять мужество в беде. Невозможно без содрогания читать письма, рассказывающие о последних днях его жизни, о стоическом, поистине героическом его поведении перед смертью.
Шопен был человеком образованным, развитым, его можно без преувеличения назвать носителем высокой культуры. Мудрость, трезвый иронический ум выделяли его среди окружающих. Острая, как у живописца, наблюдательность позволяла ему моментально "схватить" главное в человеке - самые характерные его черты. Отсюда свойственный композитору незаурядный имитаторский талант, умение несколькими мимическими штрихами показать сущность человека. Уже с юности Шопен хорошо разбирался в людях и знал им цену. Но это не мешало ему быть бесконечно добрым и бескорыстным, готовым в любую минуту помочь ближнему всем, чем он располагал. Он не раз оказывал поддержку своим нуждавшимся соотечественникам, обращавшимся к нему за помощью.
Шопен был прекрасно воспитан. Его отношение к людям можно охарактеризовать как ровное, приветливое. Никогда не выказывал он чувство превосходства или зависть, не бывал недоброжелателен даже к обидчикам. Его отличали врожденная порядочность и благородство.
По натуре Шопен был очень общителен, ему трудно было находиться в одиночестве. Характер его - открытый, жизнерадостный, со склонностью к тонкой шутке. С юности Фридерика окружало множество друзей. Среди них и те, с кем он откровенно делился своими переживаниями, высказывая им все, что было у него на душе. Он был неизмеримо предан своим друзьям, родным и тем, кого любил. Однако жизнь композитора сложилась так, что постепенно он лишился всех близких друзей-поляков, своих сверстников, которым мог бы открыть душу1.
[[[[1 С Тытусом Войцеховским Шопен расстался еще в юности, в 1830 году, и не видел его больше до конца своей жизни; Юльян Фонтана в конце 1841 года уехал в Америку; Ян Матушиньский, живший в Париже, умер в 1842 году; Стефан Витвицкий умер в 1847 году.]]]]
Воспитание и врожденная деликатность не позволяли ему докучать кому-либо своими невзгодами. Жизненные обстоятельства вынудили его сдерживать, прятать свои чувства, скрывать от чуждого ему окружения свой внутренний мир. Замкнутым композитор стал поневоле. Но обо всем пережитом и перечувствованном он рассказал в своей музыке, надеясь, что когда-нибудь будет понят. "Сбережем себя на после смерти", - писал он в письме Ю.Фонтане1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 449.]]]]
Шопена любили все, кто его знал, - ученики, друзья, знакомые, собратья по искусству, слушатели. Любили не только за необычайный талант и внешнее обаяние, но и за чисто человеческие качества2.
[[[[2 В одном из рекомендательных писем в Лондон о Шопене написано, что он "лучший из людей". Шопен Ф. Письма. - Том 2. - С. 215.]]]]
Его ласково и почтительно называли "наставником". Прекрасный человек и гениальный композитор совместились в одном лице. Тем обиднее, что жизнь такого человека сложилась на редкость несчастливо. К нему всецело можно отнести слова Шарля Бодлера: "Страданье - путь один в обитель славы вечной"3.
[[[[3 Бодлер Ш. Цветы зла. М., Наука. 1970. - С. 17.]]]]
Глава 2. Что скрыто за нотными знаками
Иногда давно знакомое произведение, к определенному восприятию которого мы уже привыкли, вдруг повернется к нам новой, неожиданной гранью - и мы услышим в нем то, чего не замечали ранее. Так однажды случилось и со мной.
Десятый1,
[[[[1 Op. 69 2.]]]]
си минорный вальс Шопена был мне известен давно. Он воспринимался как лирическая пьеса, полная нежной грусти, как, впрочем, и многие другие сочинения этого композитора. Но как-то раз при исполнении этого вальса в концерте меня поразила безысходность, сквозившая в его музыке. Мелодия все время кружилась, повторялась вокруг одного и того же звука, потом вдруг всплескивала ввысь, как бы стараясь вырваться, но неизменно и безнадежно снова никла. Создавалось впечатление, что одна и та же мысль, как наваждение, преследует автора и все его попытки уйти от этого состояния ни к чему не приводят; чей-то милый, но недоступный образ все время стоит перед его глазами. В концерте давно уже шли другие номера, но эта печальная мелодия никак не выходила из головы. Когда был написан этот вальс? Чей нежный образ вызвал к жизни эту мелодию?
И вот передо мною ноты вальса, те самые запомнившиеся мне первые интонации.
Пример 1*
[[[[* Нотные примеры даны в начертании автора книги. - Прим. ред.]]]]
Мелодия начинается сразу с высокой ступени, с верхнего "фа диез", с доминанты1,
[[[[1 Доминанта - пятая ступень лада, она находится выше первой ступени - тоники, как бы доминирует над ней.]]]]
с порыва ввысь, но порыв этот тут же гаснет. Первый высокий звук взят на третьей, слабой доле такте2
[[[[2 В такте на три четверти сильной, ударной долей является первая; вторая им третья - слабые доли.]]]]
и залигован, так что к началу следующего такта он уже утрачивает свой "запал", и мелодия бессильно спускается вниз. Снова взлет на верхнее "фа диез" - и снова падение. В этих четырех тактах заключено основное зерно содержания всего вальса: стремление ввысь, к идеалу, и невозможность его достижения.
Затем мелодия, казалось бы, преодолевает барьер, уходя в более высокий регистр и стараясь утвердиться там, но неизменно повторяющийся в начале каждого такта тонический басовый звук "си" сдерживает этот порыв и вновь возвращает мелодию к начальным никнущим фразам. После их повторения еще один всплеск, подъем - очень недолгий, - и мелодия снова опускается в первоначальный регистр. На взлетах и падениях строится основная тема вальса. Она звучит в си миноре.
Пример 2
По форме это период1
[[[[1 Период - простейшая музыкальная форма. Это форма изложения одной музыкальной мысли. Чаще всего период состоит из двух предложений, начала которых сходны, а концовки (каденции) разные.]]]]
из двух предложений, каждое из которых начинается теми самыми безысходными "ниспадающими" фразами.
Основная тема вальса в несколько варьированном виде повторяется, так что начальный четырехтакт звучит на протяжении темы не два, а четыре раза, и мелодическая линия, как бы она не стремилась вверх, неизменно возвращается к первоначальным интонациям вальса. Обозначим первую тему первой буквой латинского алфавита - буквой "a".
Вторая тема вальса - более светлая, мажорная. Мелодия состоит из коротких однотипных фраз, кружащихся на одном месте, даже без стремления вырваться за пределы привычных интонаций. И только в самом конце - неожиданный всплеск. Мелодия резким скачком устремляется вверх, но тут же снова сникая, переходит в печальный мотив из начала вальса, теперь насыщенный хроматизмами2,
[[[[2 Хроматизм - повышение или понижение звука, изменение его окраски.]]]]
и к повторению всей основной темы. Этим повторением заканчивается первая часть вальса.
Пример 3
В разборе формы музыкальных произведений принято каждую новую тему обозначать следующей буквой латинского алфавита, а при повторении темы - повторять и соответствующую букву. Любую музыкальную форму можно записать в виде буквенной схемы, позволяющей наглядно представить строение музыкального произведения. Первая часть вальса, представленная в виде схемы, будет выглядеть так1:
[[[[1 //: :// - знак повторения (репризы) в музыке. Второй раздел первой части (включающий вторую тему и следующее за ней повторение первой темы) также, в свою очередь, повторяется.]]]]
Середина вальса (его вторая часть) звучит поначалу радостно, оживленно. Ее тональность - си мажор2.
[[[[2 Си мажор и си минор - одноименные тональности. Они начинаются с одной и той же ноты "си", и у них много одинаковых ступеней, но в эмоциональном отношении их звучание различно, как одно и то же слово, сказанное разным тоном: светлое - в мажоре, печальное - в миноре.]]]]
В теме два различных по характеру мелодических элемента. В начале ее звучат напевные лирические фразы. Они построены одинаково. Мелодия опевает устойчивый звук лада (его третью ступень)3,
[[[[3 Третья ступень является определяющей для различного звучания мажорного или минорного ладов (высокая - в мажоре, низкая - в миноре).]]]]
как бы собирает силы для скачка, потом устремляется вверх, но тут же сникает и заканчивается жалобной нисходящей интонацией. Эти фразы сменяются другой мелодией с широкими скачками и четким упругим ритмом. Ударение на третью долю такта придают этой размашистой мелодии сходство с бравурной бальной мазуркой.
Пример 4
Радостное настроение в средней части вальса длится недолго. Вот уже лирические фразы звучат не в си мажоре, а в си миноре, задумчиво и печально, как воспоминание. Второй, "мазурочный" элемент темы отсутствует. Радость сменяется грустью, мелодия застывает на одном звуке... раздумье... что же дальше? Снова возвращается основной безысходный мотив вальса, и вся его первая часть повторяется.
Пример 5
Если теперь представить себе весь вальс, то получится такая буквенная схема:
1 часть Средняя часть 3 часть (реприза)
Шесть раз на протяжении вальса повторяется его основная тема - тема "a". Все попытки уйти от этой темы к другим, более светлым по характеру мажорным темам ("b" и "c") кончаются вновь возвращением к печальным интонациям начала вальса. Для наглядного подтверждения этого приведем порядок звучания тем вальса без деления на части:
Получается замкнутое движение по кругу, которое постоянно приводит к повторению первой темы. Это и производит впечатление навязчивой идеи, какой-то горестной, неизбежной мысли, к которой все время возвращаешься.
Вальс был опубликован после смерти Ф. Шопена, но написан он в начале творческого пути юным автором, еще не искушенным в жизни и переживающим все в первый раз. Шопен жил тогда в Варшаве, учился в Главной школе музыки у Ю. Эльснера и был увлечен Констанцией Гладковской, певицей, ученицей Варшавской консерватории. Это первое чувство Шопена - и сладостное, и горестное, первое предчувствие несбыточности надежд, невозможности достижения идеала. Вальс звучит как лирическое стихотворение, полное боли и безысходности, как исповедь души1.
[[[[1 Вальс посвящен Вильгельму Кольбергу, близкому другу юности Шопена, "Вилюсю", как звал его Шопен. Чувство Шопена было тайным. Только самые близкие друзья - Я. Матушиньский и Т. Войцеховский - были посвящены в "тайну" Шопена. Не исключена возможность, что и В. Кольберг знал о ней.]]]]
И как тонко это передано девятнадцатилетним автором!
Основная мысль всей пьесы раскрывается:
- в строении основного зерна темы, в первых четырех тактах вальса, где слышатся одновременно и порыв, и безнадежность;
- в строении всей основной темы, где после устремления мелодии ввысь неизбежно возвращаются первоначальные интонации;
- в строении средней части вальса, где радость сменяется печалью, мажор - минором;
- в строении целого произведения, где, чередуясь с другими, более светлыми темами, все время возвращаются безысходные интонации основной темы.
Мысль, положенная в основу первых интонаций вальса, постепенно раскрывается в строении его тем и частей и наконец находит свое завершение в форме всей пьесы. Какое полное слияние формы и содержания в этой небольшой лирической пьесе!
В большинстве исследований о Шопене его вальсам уделяется мало внимания. Некоторые считают их салонными пьесами, "пустячками", стоящими где-то в стороне от основного направления творчества Шопена. Чаще всего пианисты и исполняют их как салонные пьесы. И вот разбор первого же вальса, да еще написанного в юные годы, показал, что это совсем не так, что и в этот вальс, как в другие сочинения Шопена, вложено глубокое содержание, что эта небольшая пьеса - лирическая исповедь, отражающая глубинные чувства юного автора.
Знакомство с десятым вальсом пробудило у меня интерес, желание узнать, что скрыто в других вальсах Шопена.
Глава 3. Юность
Юность Шопена - самый светлый период его жизни. Он проводит ее в своей родной Варшаве1.
[[[[1 Ф. Шопен родился в 1810 году в Желязовой Воле, но в том же году, когда Фридерику было всего семь месяцев, семья Шопена навсегда переехала жить в Варшаву.]]]]
Фридерик живет в исключительно дружной семье, где все любят друг друга, заботятся друг о друге; в семье, где понимают его художественные устремления, осознают и ценят его огромное дарование и искренне радуются его успехам. Нежная дружба, безграничная преданность, самоотверженность в служении друг другу - эти чувства будут связывать Шопена с его семьей - родителями и сестрами - всю жизнь.
В юности у Фридерика много друзей среди его лицейских товарищей и пансионеров его отца2,
[[[[2 Отец Шопена сначала служил воспитателем в семьях богатых поляков, а затем стал преподавателем Варшавского лицея и содержал пансион для иногородних учеников лицея.]]]]
ровесников Шопена. Летние каникулы он часто проводит в поместьях у своих друзей: в Шафарне у Дзевановских, в Санниках у Прушаков, в Соколово у Бялоблоцких, в Потужине у Войцеховских. С некоторыми из друзей юности Шопен был близок всю жизнь. Это - врач Ян Матушиньский, помещик Тытус Войцеховский, музыкант Юльян Фонтана, поэт Стефан Витвицкий. Это были не только друзья, но и единомышленники, которым можно открыть свою душу, излить свое горе, в трудную минуту ждать от них и совета, и помощи. Они ценили необычайную одаренность Шопена и бережно относились к нему.
В шестнадцать лет Фридерик с похвальным отзывом заканчивает Варшавский лицей и поступает в Главную школу музыки, готовившую композиторов. Его учитель Юзеф Эльснер высоко оценивал музыкальное дарование своего ученика. "Шопен Фридерик. Исключительная одаренность, музыкальный гений..."1
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 29.]]]]
- такие слова написал он в отчете Главной школы музыки о своем талантливом ученике.
К Фридерику рано пришел успех. Впервые он выступил перед публикой как пианист в восьмилетнем возрасте. Слушатели были восхищены его игрой. С тех пор успех всегда сопутствовал Шопену, где и перед какой аудиторией он бы не играл. Рано началась и его композиторская деятельность. Свое первое произведение - полонез соль минор - маленький Фридерик сочинил в возрасте шести лет. Восторженным было и первое упоминание о Шопене в польской печати: "Автор этого Польского танца - юный артист, которому едва исполнилось восемь лет... Это подлинный музыкальный гений, ибо он не только с величайшей легкостью и незаурядным вкусом исполняет трудные произведения, но является к тому же автором нескольких танцев и вариаций, которыми знатоки музыки не перестают восхищаться"2.
[[[[2 Там же. - С. 25.]]]]
Позднее в польской печати юного композитора сравнивали с Моцартом: "Судьба наградила поляков паном Шопеном, как немцев - Моцартом"3,
[[[[3 Там же. - С. 146.]]]]
а об его игре писали: "Это Паганини фортепиано"4.
[[[[4 Там же. - С. 30.]]]]
Все предвещало юному Шопену блестящую музыкальную карьеру.
Летом 1829 года Шопен едет в Вену, где дает два концерта из своих произведений и имеет большой успех и как пианист, и как композитор. В этом же году он заканчивает Главную школу музыки. Ему девятнадцать лет. Он уже автор целого ряда сочинений. Среди них Вариации для фортепиано с оркестром op. 2, о которых Роберт Шуман восторженно отозвался в своей статье: "Шляпы долой, господа, перед вами - гений!"5
[[[[5 Там же. - С. 32.]]]]
Из многочисленных писем Фридерика к родным и особенно к близким друзьям, где он высказывался обо всем произошедшем с ним и увиденном им с полной откровенностью, перед нами вырисовывается облик юного композитора, хрупкого и не очень крепкого здоровьем, но зато полного неудержимой жизненной энергии, с жадностью молодости впитывающего впечатления окружающей его жизни. Деревенский быт, который он подробно изучал, живя летом в поместьях у своих друзей, песни сельских жителей, задорные народные пляски, быт и нравы варшавян, светские приемы, оперные спектакли и концерты заезжих гастролеров, посещение музеев и театров в тех городах, где ему удалось побывать, увиденные им в путешествиях руины старинных замков и живописные уголки природы, обстановка в музыкальных кругах Вены, поведение ученых-зоологов на конгрессе естествоиспытателей в Берлине, куда он ездил с профессором Ф. Яроцким, - все интересует Шопена, ничто не оставляет его равнодушным. На все он реагирует с увлеченностью и непосредственностью, оценивает, сравнивает, делает свои выводы, а кое над чем и посмеивается, используя свой врожденный мимический имитаторский талант. Уже в эти молодые годы ярко обнаруживают себя два качества, свойственные натуре Шопена: с одной стороны - спокойная трезвость ума и ироничность, с другой - взволнованность, трепетность, повышенный тонус эмоциональной жизни.
В год окончания Главной школы музыки на одном из концертов Фридерик знакомится с Констанцией Гладковской1.
[[[[1 Шопен впервые увидел Констанцию Гладковскую на концерте 20 апреля 1829 года, устроенном К. Соливой, профессором Варшавской консерватории, учителем К. Гладковской.]]]]
Шопен скрывал свое чувство, знали о нем только его самые близкие друзья. В письме к Тытусу Войцеховскому от 3 октября 1829 года он впервые упоминает об этом: "Ведь у меня, может быть, к несчастью, уже есть свой идеал, которому я, не перемолвившись с ним ни словом, преданно служу уже полгода, о котором мечтаю и в честь которого возникло Adagio моего концерта и который сегодня утром вдохновил меня на сочинение посылаемого Тебе вальсика"1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 130.]]]]
Речь идет о второй части фа минорного фортепианного концерта2
[[[[2 Концерт фа минор - первый из фортепианных концертов Шопена, но впоследствии он был издан под 2 (op. 21), позднее, чем ми минорный концерт.]]]]
Шопена - своеобразном ноктюрне, с предельно взволнованным, патетически приподнятым "объясенением в любви" на фоне мечтательной ночной природы, - и о тринадцатом вальсе ре бемоль мажор3.
[[[[3 Вальс вышел из печати только после смерти композитора.]]]]
Глава 4. Мечты о любимой
Вальс, о котором Шопен упоминает в письме к Войцеховскому1,
[[[[1 Вальс ре бемоль мажор, op. 70 3.]]]]
очень невелик по размерам и весь выдержан в одном - светлом - ключе. Музыка его навеяна сладостными мечтами, воспоминанием о любимой. Сменяются разные музыкальные темы, но общий тон вальса остается единым.
Вальс написан в сложной трехчастной форме2.
[[[[2 Сложная трехчастная форма состоит из трех частей: первой части, которая по форме должна быть простой двухчастной (ab) или простой трехчастной (aba) формой, средней части с иным музыкальным материалом и репризы - повторения первой части. В любом музыкальном произведении, написанном в сложной трехчастной форме, при сохранении ее основного строения могут иметь место разнообразные схематические варианты, что мы и будем наблюдать в вальсах Ф. Шопена.]]]]
Схема его строения выглядит таким образом:
1 часть Средняя часть 3 часть - реприза
Первая тема вальса - тема "a" - изложена полифонически. Мелодическая линия, представленная двумя верхними голосами, течет нежно и плавно, ни на миг не останавливая своего движения. Эта непрерывность достигается постепенным ритмическим и мелодическим обновлением мелодии в одном из голосов, в то время как другой голос стоит на месте. Так текут, сменяя друг друга, приятные светлые мысли.
Пример 6
Подлинная находка Шопена в этом вальсе - вторая тема первой части (тема "b"). Колышущаяся мелодия строится на чередовании различных интервалов: терций и секст, квинт и кварт. Легкое покачивание, ощущающееся в этой нежной по звучанию теме, напоминает чуть заметную зыбь на плавной глади озера. Здесь ярче всего выражается настроение спокойного счастья, умиротворения, мечтательной неги, свойственное всему вальсу.
Пример 7
Средняя часть вальса звучит более взволнованно, оживляя новыми оттенками спокойную ласковость его крайних частей. Первая тема средней части - мелодический дуэт верхнего и нижнего голосов. Аккомпанирующие голоса "спрятаны" в середине между ними. Лирическое чувство здесь раскрывается постепенно, достигая своей кульминационной вершины.
Пример 8
Радостный взлет чувств есть и во второй теме средней части1.
[[[[1 В этой теме устремленность вверх только намечена. Свое окончательное оформление эта тема получит в средней части вальса 2 (op. 34 1), сходного по своему характеру с этим вальсом.]]]]
Пример 9
После разбора тринадцатого вальса становится ясно, что этот вальс, датированный тем же 1829 годом, написан раньше десятого вальса. В нем нет контрастов, он весь выдержан в спокойном светлом тоне. Нет здесь ни горьких раздумий, ни тяжких предчувствий. Настроение Шопена было безоблачным, он надеялся на счастье, предвкушал его, и ничто пока не омрачало его жизнь.
Глава 5. Выбор пути
1830 год - переломный в жизни Шопена. Учеба окончена, надо вступать на самостоятельный путь. Дарование Шопена требует, чтобы он попробовал свои силы в большом мире, а не оставался в провинциальной по тем временам Варшаве. Ему советуют уехать. Он и сам понимает, что надо вернуться в Вену, где ему сопутствовал успех и где у него появилось много друзей-музыкантов. И все-таки Фридерик никак не может решиться покинуть Варшаву. Он ждет дебюта К. Гладковской на сцене Национальной оперы, специально приезжает в Варшаву из Потужина, где гостил у своего любимого друга Тытуса, чтобы присутствовать на премьере оперы Ф. Паэра "Агнесса", в которой Гладковская исполняет главную роль. Он доволен ее превосходной игрой, хорошим пением, великолепной фразировкой, видит, что она глубоко чувствует музыку, и рад, что не ошибся в своем выборе.
Шопен и сам не бездействует. В марте он дает в Национальном театре два сольных концерта, вызвавших восторженные отклики. Закончен и исполнен концерт фа минор, и начата работа над вторым фортепианным концертом ми минор1.
[[[[1 Этот концерт, написанный позднее фа минорного, был опубликован раньше под 1 (op. 11).]]]]
Но в его душе нет спокойствия. Он пишет своему другу Тытусу Войцеховскому: "Я до сих пор не знаю, что будет с моей поездкой. Мне кажется, что в этом году вместо заграницы я дождусь лихорадки и на этом все кончится [...] помимо моей воли запало мне что-то через глаза в голову, и я люблю себя этим тешить, может быть, совершенно напрасно. Ты меня, конечно, поймешь"2.
[[[[2 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 150.]]]]
Проходит лето, наступает сентябрь. Концерт ми минор закончен. Отъезд приближается. Шопена обуревают противоречивые чувства. Он изливает их в письмах к Тытусу Войцеховскому:
"[...] я все еще сижу в Варшаве, - и, ей-богу, ничто меня не тянет за границу. [...] я уеду, - но уеду по требованию своего призвания и рассудка (который, видимо, очень мал, если он бессилен преодолеть все остальное в моей голове)"1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 157.]]]]
"Я храню твои письма, как ленточку от возлюбленной. У меня есть ленточка" (от 31 августа)2.
[[[[2 Там же. - С. 160.]]]]
"Я все еще тут, - нет у меня сил назначить день [отъезда]; мне представляется, что я уезжаю, чтобы навсегда забыть о доме; мне представляется, что уезжаю, чтобы умереть, - а как, должно быть, горько умирать на чужбине, не там, где жил. Как ужасно мне будет видеть у смертного ложа вместе родных равнодушного врача или слугу" (от 4 сентября)3.
[[[[3 Там же. - С. 160-161.]]]]
"После репетиции я уеду, но куда? Меня как-то ничто никуда не тянет. В Варшаве я все же оставаться не думаю, и если у Тебя возникают по этому поводу какие-нибудь романтические подозрения, впрочем, как и у многих в Варшаве, то отбрось их и убедись, что я сумел бы стать выше всего там, где дело касается моего я, и если б я был влюблен, то еще в течение нескольких лет смог бы скрывать свою бессильную и жалкую страсть"4.
[[[[4 Там же. - С. 163.]]]]
"Но вернемся к той минуте, когда я Тебя там увижу. Тогда я, пожалуй, не выдержу больше и проболтаюсь о том, о чем всегда грежу, что у меня всегда перед глазами, что я не переставая слышу и что доставляет мне самую большую на свете радость и глубочайшую печаль"5.
[[[[5 Там же. - С. 164.]]]]
"Твои письма у меня на сердце, рядом с ленточкой - и, хотя они незнакомы друг с другом, но [эти мертвые вещи] чувствуют, что получены из знакомых рук" (от 18 сентября)1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 165.]]]]
"[...] у меня самое искреннее намерение уехать украдкой, никому не говоря ни слова [...] Ноты в узелок, ленточку на сердце, сердце в руки - и в дилижанс" (от 22 сентября)2.
[[[[2 Там же. - С. 168.]]]]
В одном из писем к Тытусу Войцеховскому есть такие строчки: "Хотел было так, для развлечения, послать Тебе новый вальс, но Ты его получишь только на будущей неделе"3.
[[[[3 Там же. - С. 151.]]]]
Возможно, речь идет о вальсе ми минор. Этот вальс был написан под впечатлением самых разноречивых настроений, владевших Шопеном перед его отъездом из Варшавы. Очевидно, работа над ним шла одновременно с работой над концертом, даже тональности у них одинаковые - ми минор, а средняя часть вальса, так же, как и вторая часть концерта, - в ми мажоре. По порядку публикации это четырнадцатый вальс Ф. Шопена.
Глава 6. Первая драма
Музыка ми минорного вальса1 [[[[1 Четырнадцатый вальс был издан только после смерти Шопена (без опуса).]]]] мало похожа на танцевальную, она полна взбудораженности, смятения, протеста. Тягостные чувства терзают душу юного автора. Если в повседневной жизни Фридерик сдерживает свои чувства, то в этом вальсе, так же, как и в письмах к Тытусу Войцеховскому, они рвутся наружу. Уже самое начало вальса - бурное пассажное вступление - вводит в его драматическую атмосферу.
Пример 10
Первая тема вальса начинается легко и грациозно, но членение мелодии на короткие, отрывистые, как будто оборванные фразы, сначала резко устремленные ввысь, затем гирляндами падающие вниз, отсутствие типичного вальсового аккомпанемента, замененного здесь скачками со сменой регистров, очень быстрый темп - все это делает ее звучание взволнованным, напряженным.
Пример 11
Во второй теме первой части (теме "b") мелодия более плавная. К тому же она - наша "старая знакомая", ее прототип уже встречался в средней части десятого вальса1.
[[[[1 См. пример 4 (начальные четыре такта).]]]]
Обе эти мелодии - из десятого и из четырнадцатого вальсов - очень похожи по своему строению: фразы начинаются с затакта и после движения восьмыми завершаются жалобным нисходящим секундовым ходом, ритмический рисунок их совершенно одинаковый.
Пример 12
Но, в отличие от десятого вальса, здесь эта тема несет совершенно иной эмоциональный заряд. Ее звучание сумрачно, неустойчиво. Каждые два такта тональность меняется (это - секвенция2),
[[[[2 Секвенция - повторение одной и той же музыкальной фразы, но на разной высоте.]]]]
общее движение направлено вниз, постепенно мелодия опускается все ниже по регистру, и ее проведение заканчивается пассажным триольным разделом, звучащим как негодующий протест.
Пример 13
Затем снова следует первая тема.
Средняя часть этого вальса, как и средняя часть десятого, начинается в одноименном мажоре (здесь - ми мажор). Мелодия ее нежна, изящна. Она более других тем соответствует вальсовой танцевальной теме. Но звучание ее неспокойно. Скачки в аккомпанементе придают музыке взбудораженный оттенок. Все время сменяющие друг друга мажор и минор (соль диез и соль бекар) вносят в ее звучание неустойчивость.
Пример 14
В середине второй части вальса проходит суровая тема в низком регистре. Она звучит грозно, как предвестник горя.
Пример 15
И снова частая смена настроений, блики мажора и минора в повторении начальной темы средней части.
Реприза в этом вальсе необычна. Вместо повторения всей первой части, как это было в вальсах си минор и ре бемоль мажор, здесь происходит совсем иное. На протяжении всей пьесы ни разу не появляется типичный для вальса аккомпанемент, все темы звучат на фоне разбросанных по регистрам скачков. Тревожное, взволнованное настроение пронизывает всю музыку вальса, вызывая ощущение, что сейчас нечто случится. И в конце вальса, в репризе, этот срыв происходит: не доведенная до конца первая тема прерывается резким аккордом.
Пример 16
Конец вальса как бы оборван, и даже заключительные пассажи коды1 [[[[1 Кода - заключение, заключительная часть.]]]] так и не вносят успокоения.
Форма этого вальса - сложная трехчастная с усеченной репризой. Схема его выглядит таким образом:
Вступление 1 часть Средняя часть Реприза Кода
В форме вальса заключен его смысл. Усеченная реприза, вызвавшая неуравновешенность формы, обрыв уже в самом начале репризы, в проведении основной темы вальса - все это наводит на мысль о душевной катастрофе. Этот вальс - яркое драматическое произведение, хоть и небольшое по размерам. Здесь отражена тема, глубоко затрагивающая внутренний мир композитора. Это первая драма в жизни автора: что-то разбилось в душе и потеряно навсегда. Это и разлука с родными, с любимой, с родной Варшавой, и предчувствие - никогда не вернусь, умру на чужбине. Возможно и предугадывание драматических событий - близкого восстания2,
[[[[2 В конце 1829 года Шопен сближается с кружком патриотически настроенных молодых литераторов, куда входили М. Мохнацкий, С. Витвицкий, Б. Залеский и другие. Руководитель кружка М. Мохнацкий, публицист, историк и революционный деятель, к 1830 году один из лидеров сети тайных революционных обществ, мечтал о вооруженном восстании, освобождении Польши (входившей тогда в состав царской России) и провозглашении республики. Идеи вооруженной борьбы и освобождения родины, что называется, носились в воздухе.]]]]
и осознание, может быть, смутное, интуитивное, своего собственного пути - пути незаурядного художника, чей удел - страдание.
Глава 7. Отъезд
Прощальный концерт Шопена состоялся 11 октября 1830 года в зале Национального театра Варшавы. Впервые был публично исполнен его новый концерт для фортепиано с оркестром ми минор. В концерте принимала участие Констанция Гладковская. Шопен подробно описывает этот вечер в письме к Т. Войцеховскому, написанном на следующий день после концерта. Вот выдержки из этого письма:
"Вчерашний концерт мне удался - спешу донести об этом. Сообщаю Вашей милости, что я совсем не боялся и играл так, как будто я один, - и получилось изрядно.
Был полный зал. Началось симфонией Гернера. Затем моя милость с Allegro e moll, которое на штрейхеровском фортепиано прошло как по маслу. Шумные аплодисменты. Солива доволен; дирижировал он по случаю исполнения его арии с хором [...] После этой арии следовали Adagio и Rondo [...] Потом он дирижировал арией панны Гладковской, которая была очаровательно и к лицу одета в белое, с розами на голове, и так спела каватину с речитативом из "La donna del lago"1,
[[[[1 Опера Дж. Россини "Дева озера".]]]]
как еще ничего до сих пор не пела, кроме арии из "Агнешки"2
[[[[2 Опера Ф. Паэра "Агнесса".]]]]
[...] Проводив со сцены панну Гладковскую, мы принялись за Попурри на "Месяц поднялся"3
[[[[3 Фантазия на польские темы ля мажор, op. 13.]]]]
и т. д. На этот раз и я себя понимал, и оркестр себя понимал, и партер разобрался. На этот раз дождались последней мазурки, после которой раздались большие овации, и затем (обычная учтивость) меня вызывали. Ни разу не шикнули, и у меня было время четыре раза поклониться. [...] Я же ни о чем больше не думаю - только об укладке вещей и либо в субботу, либо в среду отправлюсь в путь через Краков"4.
[[[[4 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 172-173.]]]]
На прощальном обеде друзья Шопена подарили ему серебряный кубок, наполненный родной польской землей. Второго ноября 1830 года Шопен покинул Варшаву. Его друзья вместе с его учителем Ю. Эльснером проводили его до Желязовой Воли, где он родился, и там силами учащихся Главной школы музыки была исполнена кантата Эльснера, посвященная Шопену, в которой были такие слова1:
[[[[1 Слова Л. Дмушевского. Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 188.]]]]
Рожденный в польском крае,
Пусть твой талант прославится повсюду.
..................................................
Хотя покидаешь наш край,
Но сердце твое среди нас остается.
В Калише Шопен встретился с Тытусом Войцеховским и вместе с ним отправился в Вену.
Так закончилась юность Шопена и начался его самостоятельный творческий и жизненный путь - одинокий путь гения на чужбине. Лишь после смерти вернулось на родину сердце Шопена, привезенное его сестрой Людвикой из Парижа в сосуде со спиртом. Теперь оно замуровано в одной из колонн Костела Святого Креста в Варшаве.
Глава 8. Вена
Путешествие Шопена поначалу было довольно приятным. Во Вроцлаве он был очень хорошо принят, выступал перед публикой, исполнив Романс и Рондо из своего фортепианного концерта ми минор и импровизируя на заданную тему. Следующий город на пути Шопена - Дрезден. В нем он провел неделю. Осмотрел знаменитую художественную коллекцию Дрезденской картинной галереи, познакомился со многими немецкими музыкантами. Самый известный из них - А. Кленгель - отнесся к Шопену с большой симпатией и очень хвалил и игру, и сочинения молодого композитора. Шопен присутствовал на обедах и светских приемах в семьях польской знати, где его игра пользовалась большим успехом.
24 ноября Шопен с Войцеховским прибывают в Вену. А через несколько дней, в ночь с 29 на 30 ноября в Варшаве вспыхивает восстание. Узнав об этом, Тытус Войцеховский в начале декабря покидает Вену и возвращается в Варшаву, чтобы сражаться в рядах восставших. Шопен остается один, в душе его - смятение. В письмах к родным он сдерживается, и о его переживаниях можно догадаться только по нескольким оброненным им фразам:
"Мама довольна, что меня нет, но я-то недоволен. Так уж произошло... Обнимите за меня Тытуса и попросите его, чтобы он мне ради бога, писал... Нет! Нет! Вы даже не можете себе представить того удовольствия, какое мне доставляют Ваши письма. Почему это почта идет так долго! [...] Лучше всего мне, когда наигравшись на чудесном граффовском фортепиано, я иду спать с Вашими письмами в руке. И поэтому-то даже во сне я вижу только Вас"1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 187.]]]]
Но совсем по-иному звучат его письма к Яну Матушиньскому:
"Боже мой, и она2,
[[[[2 Речь идет о Констанции Гладковской.]]]]
и сестры хоть корпией могут помочь, а я... Если б не то, что отцу и без того тяжко, я бы немедленно вернулся. Я проклинаю час своего отъезда, и Ты, зная мои дела, должен согласиться, что с отъездом Тытуса слишком много сразу свалилось на меня.
Все эти обеды, вечера, концерты, танцы, которыми я сыт по горло, надоели мне: так мне тут тоскливо, глухо, мрачно. [...] Я не могу поступить, как мне хочется, а должен наряжаться, завиваться, обуваться; в гостиных притворяюсь спокойным, а вернувшись домой, бушую на фортепиано. Никто мне не близок, со всеми я вынужден быть любезным. [...] Прости, Ясь, что я Тебе так жалуюсь, но мне кажется, что так мне вполовину легче, что так я спокойнее; с Тобой я всегда делился своими чувствами"1.
[[[[1 Шопен Ф. Письма. - Том 1. - С. 189-190.]]]]
И далее о Констанции Гладковской:
"Успокой [ее], скажи, что пока сил хватит... что до смерти... что и после смерти прах мой будет стлаться [ей] под ноги"2.
[[[[2 Там же. - С. 190.]]]]
Шопену не до веселья, когда дома, в Польше происходят драматические события, решается судьба его родины. Его давит сама атмосфера монархической Вены с ее неприязнью к восставшим полякам, как и к любым революциям вообще. И хотя к самому Фридерику везде относятся благожелательно и дружелюбно, он чувствует себя чужим среди венцев. Приближается новый 1831 год. Шопен встречает его вдали от родных, друзей, близких ему по духу людей. В сочельник - в полночь - он в одиночестве направляется к знаменитому венскому собору святого Стефана "не ради богослужения, а для того, чтобы в этот час поглядеть на это гигантское здание [...] Невозможно описать все великолепие, все величие этих грандиозных сводов [...] Мрачная звучала во мне гармония... Больше, чем когда-либо чувствовал я свою осиротелость"3.
[[[[3 Там же. - С. 191 (из письма к Я. Матушиньскому).]]]]
Глава 9. Одинок среди веселья
В письме к родным из Вены Шопен пишет: "Хотел послать Вам сочиненный мною Вальс, но уже поздно; Вы его все равно получите"1.
[[[[ |
