Кулаков Владимир Александрович
"Живёт, не унывая, арена цирковая" Озорные рассказы

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кулаков Владимир Александрович (kulahoop@mail.ru)
  • Размещен: 10/01/2021, изменен: 11/01/2021. 318k. Статистика.
  • Статья: Юмор
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Озорные рассказы" из жизни артистов цирка...

  •   
      В.Кулаков
       "Живёт, не унывая, арена цирковая"
       Озорные рассказы
      
       От автора
      
       "Живёт, не унывая, арена цирковая,
       Арена боевая - веселья островок,
       Арена - озорница, земли большой частица.
       Тринадцать метров - вдоль и поперёк."
       Это слова припева из песни, которую написали поэт Виктор Суслов и композитор Яков Дубравин, а я исполнял в цирковом спектакле "Мастера тринадцати". Естественно, пел вживую - иначе какой бы это был цирк - у нас тут всё взаправду, по-настоящему, исключительно - "здесь" и сейчас", сегодня и ежедневно...
       Приближаясь к концу своего пути, люди обычно пишут мемуары. Мне это не интересно. Вам, скорее всего - тоже. Ну, - "жил, работал и от этого умер". Или: "жил, не работал - и от этого умер!.." Не моя шутка, увы! Прошёлся когда-то по нашему "шарику", пробежался по нему и взлетел Великий острослов-весельчак - Михаил Светлов. Да, да - тот самый, поэт! Его это...
       Раньше я писал лирические новеллы, рассказы, повести. Сочинил даже роман о цирке - "Последняя лошадь". Всё написанное немного грустное. Правда, там есть много и смешного. Всё, как в жизни - вперемешку. А уж, как это перемешано в жизни цирковых - вам и не приснится!..
       Да - я цирковой! Или артист цирка - как угодно! Люблю юмор, хохмы, розыгрыши и таких же весёлых людей. Сколько всего было за мою цирковую жизнь забавного, неожиданно комического! А сколько весёлых, озорных историй произошло в жизни моих коллег! Как тут не поделиться с вами!..
       Было нелегко! Меня раздирал конфликт с самим собой. Ну, какая это литература - так, анекдотец, байки! Всё какое-то суетное, низкосортное! Много раз порывался уничтожить, что уже написал. Потом решил - почему бы и нет? Ведь это тоже одна из сокрытых граней Величайшего из искусств, имя которому - ЦИРК.
       Может меня кто-то осудит. Кто-то несерьёзный, как я, посмеётся. Я иду на этот риск...
      Как говорил один из великих драматургов ХХ столетия: "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Серьёзное выражение лица ещё не признак ума. Помните, что самые большие глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица..."
       С Великим ко всем Уважением
       Владимир Кулаков
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      "Актёры, сэр... Что от них можно ждать хорошего? Импровизация. Каждый в душе - Гамлет!"
       Григорий Горин "Дом, который построил Свифт"
      
       ДЕБЮТ
       Дебюты на манеже бывали разными: удачными, провальными, незаметными. Но такого, о котором я вам хочу поведать, никто из цирковых старожилов припомнить не мог! Это был... мой дебют!
       ...Конец семидесятых. Новосибирск. Мы с женой Любой, недавние выпускники циркового училища, необстрелянные, ещё не нюхавшие настоящих цирковых опилок, приехали в свой первый в жизни гастрольный город. Распаковались. Порепетировали с оркестром, с униформой, выставили свет - всё как положено. Осталось пережить премьеру и одновременно дебют, чтобы начать считать себя профессионалами...
       Наш номер "Музыкальные танц-акробат-жонглёры" был оформлен в русском стиле. На мне а-ля косоворотка, в руках небольшой баян, на Любе сарафанчик-мини. Молоденькие, красивые, сексуальные. На это и делался расчёт. Жонглирование и прочее было второстепенным. В номере танцы, акробатика. Я по ходу сюжета леплю сальто-мортале, жена разные перевороты, фляки. Весело, темпераментно! Всё это под музыку "Ах вы сени мои сени" и ещё что-то там русское, фольклорное. По нашей просьбе композитор своё произведение обработал так, что явно слышатся вражеские "буги-вуги". Мы люди современные - нам нравится! А на дворе, напомню - семидесятые!..
       Теперь о главном! Люба жонглировала так себе, прыгала чуть лучше. В стрессовых ситациях она теряла голову и никто не знал, что она выкинет в ту или иную минуту, в том числе и она сама... У неё было другое несомненное достоинство - это грудь! Сама невысокого роста, осиная талия, черноволосая, со смазливой мордашкой, ножки-ручки и... выдающаяся грудь третьего размера, намекающая на четвёртый. Она ею гордилась, выставляла напоказ, как могла...
       Перед премьерой в Новосибирске Люба вдруг решила усовершенствовать свой сарафанчик. Она вырезала декольте чуть ли не до колен. Я увидел - ахнул! Любаня затянула свой сарафан так, что грудь двумя аппетитными шарами оказалась где-то под подбородком. Думаю, она представляла себе так - на манеж сначала выходит грудь, потом всё остальное...
      - Как ты будешь прыгать? - спрашиваю. -- Вывалится ведь всё!
      - Не вывалится! Всё продумано!
      - Ты попробовала, попрыгала?
      - Да!
      - Точно?
      - Да!
      - Точно, точно?
      - Слушай! Не морочь мне голову! Говорю тебе, да!..
      - Ну, ну...
       Люба любила лукавить, а попросту говоря - врать по поводу и без! Вот такой она была человек! Потом всегда улыбалась и пожимала плечами - зачем, мол, лгала и сама не знаю...
       Премьера! Я иду в центральный проход, откуда через мгновение появлюсь с баяном в начале номера. Люба за кулисами - оттуда выйдет в нужное время.
       В боковых проходах цирка толпятся артисты программы - интересно посмотреть на новичков-дебютантов, тем более на этакую красавицу! В зале аншлаг! В ложе пресса! Новосибирск - не хухры-мухры!
       Господи, благослови!..
       Оркестр даёт вступление. Мой выход!
       Играю кадриль, пританцовываю. Появляется Люба. Зрители: "О-о-о!.." Аплодисменты. У меня сердце радостно забилось - ещё ничего не сделали, а уже успех! Чуть успокоился, включаю темперамент, мастерство актёра, улыбаюсь! Танцуем. Среди характерных русских движений, исполняем пару стилизованных, напоминающих "буги". Дарю партнёрше букеты цветов, где заряжены булавы, начинаем жонглировать. Снова аплодисменты. Радуюсь - хорошо идём!..
       Мой сольный жонглёрский кусок. Я в центре манежа. В этот момент сзади Люба должна сделать свой первый прыжок через спину, то бишь, флик-фляк.
       Слышу - рёв!.. Ну, думаю - класс! Это триумф! Фигачу булавы-букеты под ногами, за спиной, вверх-вниз! Длинные мои волосы туда-сюда - экстаз!..
       Слышу, экстаз и в зале. Понимаю - что-то не так! Оборачиваюсь. Моя Люба с перекошенным лицом пытается впихнуть свою грудь назад в декольте. Никак! Одна впихивается, другая выскакивает назад. И так раз за разом! Главное, что она это делает в открытую на зал. Ну, отвернись, хотя бы, блин!..
       Я к ней лечу задом, раскинув руки во всю русскую ширь, сучу ножками - "верёвочку" вытанцовываю, номер работаю!.. Приближаюсь вплотную, улыбаюсь зрителям что есть мочи, сам сквозь зубы, перекрикивая оркестр, ору:
      - Давай за кулисы, мать твою!..
       Она мне, продолжая свою борьбу:
      - Не влазит!
      - За кулисы давай!
      - Да подожди ты! Видишь, не влазит, говорю!..
       Кое-как удалось укротить её могучую плоть. Грудь с грехом пополам втиснулась в декольте. В зале аплодисменты - она это сделала!..
       Работаем дальше, кричу:
      - Больше не прыгай! Я один!..
      - Угу!..
       У неё по сценарию следующим передний переворот, у меня арабское. Я кручу боковое сальто, слышу громогласное: "Ва-а-а!!!..". Взрыв хохота - купол рушится!
       Оборачиваюсь - так и есть - неукротимая грудь моей жены снова на свободе! Она её опять давай втискивать в сарафан...
       В боковых проходах артисты, сползая на пол, царапают ногтями стенки. В зале ряды зрителей качаются волнами, как спелая рожь...
       Через какое-то время - победа! Она это снова сделала! Буря аплодисментов!..
      Идём на финальный трюк, прощальный, так сказать, комплимент. У нас ещё остаётся пара прыжков. Ору:
      - Не прыга-ай!..
      - Угу!..
       Снова её отрепетированный прыжок... В зале: "Аа-а-а!!!..".
      Она грудь в охапку и за кулисы. Я, прикрывая тылы, верёвочкой, задом, задом...
       ...На следующий день в местной газете вышла статья, где журналист толково, со знанием дела, разбирал новую программу. Особое внимание он уделил номеру, где дама боролась с грудью. Там победила грудь... Припомнил он нам и наши "буги-вуги"...
       Разгромная, первая в жизни рецензия на нас называлась: "Западноевропейские Петрушки со стриптизом..."
       ***
       ЮБИЛЕЙ
       Произошло это в одном из провинциальных цирков.
      В этом городе праздновал свой юбилей крупнейший в стране металлургический комбинат. Цирк не мог остаться в стороне. Приезжий режиссёр поставил парад-пролог с артистами программы, которые должны были выходить со знамёнами республик, что олицетворяло нерушимое братство всех народов Советского Союза и такой же вечный союз искусства и труда. Перед парадом предстояло прочитать трудно запоминающиеся стихи о славном прошлом и настоящем этого комбината, о его могучести и нужности, а также о руководящей роли партии в деле варки стали и чугуна.
       В самый последний момент человек, который должен был эти стихи читать, слёг с жесточайшей ангиной. Что делать? Директор цирка в панике рвёт остатки волос на и так не очень курчавой голове! Через несколько часов в зале будут высокие гости из Москвы, из обкома партиии и прочих заоблачных структур.
       Позвонили в местный драмтеатр - пусто, лето, все на гастролях. На радио - там все в отказку! Бросили клич по программе. Вышел парторг. Человек серьёзный, неулыбчивый, руководитель крупного номера акробатов. "Я прочту!". Как говорится - коммунисты вперёд!..
       Директор чуть ли не в ноги спасителю: "Голубчик ты мой! Родненький! За мной не станет!..".
       До представления рукой подать. Уже дают звонки. Загримированные артисты толпятся за кулисами, разбирают знамёна. Переполненный зрительный зал гудит. Директорская ложа полна чёрных пиджаков с белыми рубашками. Директор во всём белом и с таким же лицом мечется из ложи за кулисы и назад:
      - Всё готово? Не подведите, родимые!.. - К парторгу: "Ну, как?". Тот
      поднимает большой палец...
       Дают третий звонок. Директор, как человек с большим партийным стажем, благословляет всех широким крестом и плюёт через левое плечо, стараясь не задеть белоснежный праздничный пиджак. Бежит в ложу к гостям...
       Наш парторг, заметно волнуясь, до последнего ходит, зубрит по бумажке неудобоваримые стихи о комбинате. Всё, пора начинать! Кивает: "Поехали!".
       Гаснет свет, неоновые пушки светят на форганг, увертюра в оркестре. Последние аккорды. Распахивается занавес, откуда появляется наш чтец! В самую последнюю секунду перед выходом он успевает отдать униформисту клочок бумажки со стихами.
       Парторг бодро доходит до края манежа. Раздаются аплодисменты, он кланяется, ему подают микрофон. Пушки своим мощным светом бьют по глазам, ничего не видно - чернота! Волнение! Сердце стучит где-то под кадыком! Парторг открывает рот и... понимает, что он не помнит ни строчки из того, что столько времени учил. Пауза. Он что-то тихо бормочет... Потом включает на полную мощь двигательный аппарат - акробат всё же! То отводит руку в сторону, то воздевает её к куполу, видимо призывая всех богов к моральной и материальной помощи, то прикладывает руку к груди, с жалостливой улыбкой пытаясь убедить зрителей, как строгого учителя, мол, честно - учил!..
       Попереминался, почесал ногу, заулыбался, снова стал серьёзным. Выдохнул, скукожился, снова гордо выпрямился...
       В зрительном зале нарастающий смех - здорово придумано! Смешно! И играет-то как убедительно!..
       Парторг в панике оборачивается к униформисту и старается незаметно, кистью руки, привлечь его внимание. Униформист плечами, мол, не понимаю! Тот опять кистью, мол, хрен тут непонятного, бумажку со стихами тащи! Униформист снова плечами вверх... В зале уже гомерический хохот!
       Наш незадачливый чтец всматривается в зал, приставив руку ко лбу, видит: в ложе чёрные пиджаки согнулись пополам. А директор, тот, что в белом, приподнялся, закрыл голову руками и медленно осел...
       Парторг понял, что пауза неприлично затянулась, надо что-то предпринимать. Он срывающимся голосом вдруг заорал в микрофон:
      - От артистов программы вам - Коммунистический привет!!!..
      Распахнулся занавес и оттуда с шатающимися знамёнами, на полусогнутых ногах, рыдая от смеха, вышли участники юбилейного парада...
       ***
       П. и ПОКЛАД
       Случилось это во Львовском цирке. Работала там шикарная программа. Особенно выделялась среди всех легендарная воздушная гимнастка Любовь П. Фамилию называть не стану, она теперь хоть и живёт за океаном, но может обидеться. Человек в цирковом мире всеми уважаемый...
       Артистка, как говорится, от бога! Но требовательная, перфекционистка до тошноты! Каждый день что-то не так. То униформисты опоздали поднять её в воздух и она не попала в музыку, то свет был не тот, то то, то другое! Разгон всем по полной! Шумно, нервно, частенько матерно! Выплёскивает свои эмоции Люба за кулисами, кроет всех подряд, невзирая на успех у зрителей. Под горячую руку лучше не попадайся! Программу штормит...
       Хозяином закулисья тогда во Львове был Павел Поклад. Высокий, импозантный, вальяжный - настоящий инспектор манежа. Ежедневно Паша с непроницаемым лицом выслушивал крики П., которая жаждала крови и скальпов всех служб цирка! С каждым днём градус кипения рос...
       В очередной раз после своего выступления П. разъярённой тигрицей подлетела к Покладу с требованием отдать ей на съедение художника по свету, который теперь раньше времени дал команду включить пушки! Паша неторопливо повёл Любу к инспекторской, что недалеко от выхода на манеж. Остановился напротив полузакрашенного щита на стене с какими-то негорящими лампочками и центральной красной кнопкой. Говорит:
      - Это связь со всеми службами цирка сразу. Жмите на кнопку, не отпускайте её пока говорите. Они Вас все слышат, но ответить не смогут. Дырочки видите, есть, но динамик не работает. Связь односторонняя...
       С этого дня Люба П. в отдалении ежедневно громко материла стенку, поливая все службы разнокалиберными эпитетами!
       Поклад ходил, загадочно улыбаясь. Артисты тихо посмеивались, поглядывая на эти монологи у "стены плача".
       Всё бы так и продолжалось, если бы однажды за кулисами не появился директор цирка Зильберг Леонид Борисович. Он, интеллигентнейший дядька, был несказанно удивлён, увидев, как выдающаяся во всех смыслах артистка в сердцах вопит, пинает стену, упирается в неё одной рукой и размахивает другой, готовая пробить её кулаком.
      - Что Вы делаете? - как можно спокойней поинтересовался Леонид Борисович.
      - Воспитываю ваших недоумков! Каждый день лажают мою работу!, - сверкая очами огрызнулась П. -- Вот скажите им, скажите! Они может хоть Вас послушают!
       Зильберг помолчал, попереминался с ноги на ногу - говорить-не говорить?
      - Я им позже позвоню...
      - А сейчас что, слабо? Вот же кнопка! - Люба сняла с селектора палец, который уже посинел от напряжения.
       Зильберг потупил взор:
      - Сейчас не смогу... Этот пульт у нас не работает уже лет десять, связь по телефону из инспекторской...
       Больше криков за кулисами никто не слышал. До конца гастролей Любовь П. с Покладом не разговаривала...
       ***
       ДЕЖУРНЫЙ
       Дело было в Одессе, в годах, эдак восьмидесятых. Приехали мы на гастроли, распаковались. Готовимся, волнуемся, суетимся. Бегаем из цирка в гостиницу, по делам в город и снова в цирк. Всё как всегда. На служебном входе стоит вахтёр, из новеньких. Бывший военный. Этакий унтер Пришибеев. Знает два слова: "Не положено!". Сколько раз мимо него пройдёшь, столько раз требует пропуск - хоть на секунду вышел. Достал всех! Бывает, забудешь пропуск, а он в цирк не "пущает". "Не положено!..". Подобного ни в одном городе не было! Обычно везде за короткий срок вахта всех знает в лицо, здоровается, улыбается, естественно, пропускает в цирк. А тут!..
      Терпели сколько могли. Последней каплей стало, когда наш вахтёр не пустил одного акробата, который перед работой выскочил в магазин, и надо же тебе - без пропуска! Началось представление. Премьера! Акробат орёт, кроет на чём свет стоит вахтёра, мол, номер срываешь, мне на манеж нужно через десять минут, пусти, идиот! В ответ пуленепробиваемое: "Не положено!..". Акробат прёт буром, хватает в сердцах того за грудки! Ан, нет! Не тут-то было! Мужик здоровый, послуживший прапорщиком во внутренних войсках, а потом на таможне-мытне. Повидал всякого! Стоит как скала, как граница, которая всегда на замке - не проскочишь! Шум, скандал! Наш акробат на свой выход опоздал. Ну, ребята стали думать, что делать...
       Одесский цирк старинный, весь деревянный, пожароопасный. Как нигде расширенный штат отвечающих за пожарную безопасность. Курить только в строго отведённом месте и ни боже мой где-нибудь в другом! Штрафовали не глядя на звания, чины и вероисповедание.
       Командовал всей этой пожарной братией акробат в прошлом, а ныне человек в погонах - Витя Чёрный. Коренной одессит. Юморист. Строгий на работе и душа-человек в остальное время. К тому же до кончика брандспойта цирковой, хоть и с офицерскими звёздочками. Мы ему, мол, так и так, Витя, достал твой бывший вертухай! А тот подчиняется как раз пожарно-сторожевой службе, которой Чёрный заведовал.
       Идёт однажды главнокомандующий пожарными цирка через вахту, а на посту наш герой. Вскакивает, докладывает:
      - Утоварищч старший лэйтенант! За врэмя вашега отсутствия никаких происшествий нэ произошло!..
       Произношение у него было странное - этакая помесь русско-украинского суржика с рязанским прононсом. Ну, помотало мужика в своё время по необъятной нашей стране...
       Витя берёт под козырёк:
      - Добро!..
       Потом хмурит брови:
      - Непорядок!.. А где повязка дежурного? Откуда люди знают, что вы из пожарно-сторожевой службы?
       Вахтёр в растерянности, мол, виноват!..
       Витя достаёт припасённую на этот случай красную повязку, кусочек мела и говорит:
      - Напишите на повязке: "Пожарная Охрана Цирка".
       Бывший таможенник мнёт мел в руках, прикидывает и так, и сяк.
      - Утоварищч лэйтенант! Так ведь не умэстится! Щё робыть?"
       Витя в ответ:
      - А вы аббревиатурой.
      - А шо це таке бриватура?
      - Первые буквы слов - сокращение. Так уместится...
       ...В Одесском цирке оживление - народ перешёптывается, хихикает, комментирует-каламбурит. Все, кто проходит через вахту, на грозное требование: "Пропуск!" останавливаются, показывают бумажку. Вахтёр в это время специально выставляет напоказ свою повязку, где жирными буквами белым по красному выведено: "ПОЦ"...
       День близился к вечернему представлению. Все от души нахохотались. Поздравляют Витю Чёрного. Тот ходит гоголем, строгий, но улыбчивый...
       Всё так бы и шло. Тут тебе директор цирка идёт через вахту. Тоже коренной одессит. Наш-то вахтёр из приезжих, одесский эпос не ведает...
      - Утоварищч дирэктор! За время вашега отсутствия... - и повязку вперёд шасть!
       У "утоварищча директора" глаза на лоб и улыбка в уши!
      - Что это у вас? - вопрошает.
      - Бриватура! Пожарная Охрана Цирка - сокращённо...
       Через минуту глаза полезли на лоб уже у вахтёра, когда директор перевёл с одесского на русский его "бриватуру".
       Вечером, после представления, все идут, ржут, проходя мимо вахты. Бывший таможенник, он же в прошлом охранник тюрем и зон, демонстративно стоит ко всем спиной. Граница открыта, проходи - не хочу!..
       Тут Чёрный по окончании смены домой засобирался. Проходит вахту:
      - Почему нет доклада?
       Вахтёр, обиженно сопя:
      - Эх, утоварищч старший лэйтенант! Я к Вам со всей душой, а Вы меня при всех дежурным х..ем выставили! Бривату-ура!..
      
       ***
       ДИРЕКТОРА
       В футболе, политике, экономике, культуре, как известно, разбираются все!
      Особенно с последней никогда не церемонились. Проштрафившихся представителей так назваемой номенклатуры, если что, бросали именно на культуру. Цирковому искусству, в какое-то время, везло особенно. Руководителями цирков кого только не назначали! В Иркутске, например, директором стал бывший начальник тюрьмы. Тот с собой принёс весь флёр прошлой службы-жизни. Если к нему кто-то стучался в кабинет, тот сердито командовал: "Введите!". Если кто-то из подчинённых или, того хуже, приезжих артистов заходил в его кабинет по своим делам, тот на повышенных тонах стразу ставил вошедшего на место: "Как стоишь? Руки за спину, в глаза смотреть!..". При поселении давал распоряжение директору цирковой гостиницы: "Этого в такую-то камеру..." Продержался он в цирке около года...
       Бывший директор банно-прачечного комбината, которого назначили на руководство цирком, прислал в Союзгосцирк телеграмму: "В связи с окончанием прежней программы, прошу срочно выслать свежий комплект артистов!..". Этот прокомандовал пару лет, потом перевели...
       Однажды, в одном из городов, сгорел старый деревянный цирк. Случилась трагедия -- сгорели животные и погиб человек. Тут же вслед за ним сгорел в другом городе ещё один цирк старой конструкции. Там всё, слава богу, обошлось. Новоназначенный директор очередного сгоревшего цирка из числа бывших военных радостно телеграфирует в Москву, сократив текст до минимума: "Цирк сгорел. Всё в порядке!..".
       Ещё один бывший военный, назначенный директором цирка, превзошёл всех.
      Проработав менее месяца, вызвал к себе на ковёр артистов программы. Среди них заслуженные, пару народных. Стал отчитывать, как мальчишек!
      - Вы как ходите по арене! Анархия! Кто во что горазд! Ни шага, ни выправки! Это что за руки! - он показывает, как артисты цирка поднимают руки в комплименте на поклоне. - Это что такое? Кисть должна быть вот так, и ближе к голове, если есть убор! Вы что, не служили никогда? И потом, я почти месяц смотрю ежедневно ваши, так сказать, выступления! Какой день вы показываете одно и то же! Вы чего народ дурачите! До каких пор это безобразие будет продолжаться?..
       Тут его монолог прерывает телефон. Звонило какое-то высокое начальство. Видимо, интересовалось, как ему работается в цирке.
      - Всё хорошо! Есть! Спасибо! Навожу порядок! Да-да! Так точно! Всё, как положено - на манеже идут манёвры!..
       Давно нет на цирковом небосклоне этого директора, но его фраза: "На манеже идут манёвры" жива до сей поры...
       ***
       ВОЛШЕБНАЯ СОСУЛЬКА
       Режиссёры, как и обыкновенные люди - все разные. Есть расхожая хохма - режесёр, чащесёр, простосёр...
       Вспомнился один персонаж из моей творческой жизни, с которым свела когда-то судьба. Фамилия его.., впрочем, думаю, не стоит называть его фамилию. Зачем? Это ничего не решит, а человеку может быть неприятно. Он же всё делал от души, творил по степени своей одарённости и таланта, если таковые были, конечно.
       Назначили его режиссёром в... впрочем, тоже не важно, в какой цирк - главное, кому-то пришло в голову его назначить...
       Взялся за дело молодой режиссёр рьяно. Нет, не из-за кипучей энергии молодости! Молодым по форме он не был - человек весьма среднего возраста, недавно снявший ту самую форму и пришедший в цирк из вооружённых сил по окончании срока службы. Молодым он был -- по содержанию и пребыванию в этой профессии.
       Как говаривал Великий Суворов - смелость города берёт! В смелости нашему режиссёру отказать было трудно, как и объяснить, что всё, что он делает, вызывает, как бы это помягче выразиться, у зрителей и у артистов большие сомнения в его компетентности и способностях. Главное -- верить самому! А наш персонаж верил себе и в себя безоговорочно...
       Мы попали в этот цирк под Новый год, когда везде готовятся "ёлочные" детские спектакли. Первое, что сделал местный реж, не спрашивая на то разрешения, переименовал нашу готовую ёлку на своё усмотрение и немного её переделал. Как она стала теперь называться, мы увидели на громадной афише, что висела на фасаде цирка, чуть ли не во всю его длину. Там было написано: "Спешите видеть! Волшебная сосулька Деда Мороза!".
       Наши намёки на двусмысленность названия не имели никакого действия. Режиссёр стоял на своём, намекая в свою очередь нам, что мы законченные пошляки! Это мы-то!..
       Он любил писать эпиграммы и стихи. Читал их самозабвенно сам и заставлял это делать других на всех торжествах и при любых попадавшихся под руку случаях. Об этих стихах слагались легенды в прозе и тех же стихах!..
       Он внедрил свои вирши в нашу ёлку и мы вынуждены были задавать с манежа детям рифмованные загадки имени этого поэта, который часто стоял где-нибудь в боковом проходе цирка и с улыбкой блаженного услаждал собственный слух. Вот некоторые из них.
      - Кто кучерявый как овца от начала до конца? И на ком растут иголки? Отвечайте дети!... - Понятное дело, малышня кричала - ёлка! (Мы на послеёлочном капустнике имели другой ответ - грузин! Имелось ввиду не содержание - национальность, а форма - повышенная лохматость).
      - Если рыбка или птичка захворают с непривычки! (об чём, интересно речь? - прим. авт.) Если зайчик иль медведь, заболев, начнут реветь! (зайчик ревёт! Страшно представить себе такого зайчика - прим. авт.) Кто тогда их исцелит? Добрый доктор... - У зрителей, естественно напрашивался ответ - Айболит!.. (В нашем случае, на капустнике, ответ был - огуречный рассол. Ну, если с непривычки!..).
      - Где под землёю поезда идут туда, идут сюда? Где всё придумано хитро? Зовётся это всё? - Тут и думать нечего - Метро!..
       В одной из сцен Дед Мороз, выходя на манеж со Снегурочкой, интимно сообщал детям о пропаже:
      - Проснулись мы это... со Снегурочкой.., а моей Волшебной Сосульки-то и нет!.. Снегурочка! Ты её не трогала?
      - Я не брала... - Снегурочка целомудренно опускала глаза...
      - Да-а... - чешет репу Дед Мороз - Помнится, я вроде и не давал...
       Обещалось: тому кто найдёт похищенную Сосульку Деда Мороза, дадут её лизнуть, и тогда в Новом Году исполнятся все заветные мечты!..
       И так всю ёлку! Всё на грани и за гранью! Половину текста мы саботажно выбросили! Играть-то нам...
       По окончании этого детского "эротического шоу" нам было что исполнять на пародийном спектакле-капустнике. Его смотрел и наш режиссёр. Он от души хохотал, хлопал в ладоши, да так ничего и не понял...
       Блажен, кто верует!.. Вот такой он - цирк! Круглая многогрань...
       ***
       ИЛЛЮЗИОНИСТЫ
       Третий звонок. Вот-вот начнётся второе отделение программы. В нём выступает Кио. На манеже иллюзионный пол, по которому кто-то неосторожно прошёлся, оставив следы. Кио устраивает всем нагоняй и посылает ассистента со шваброй. Тот шустро трёт, двигаясь спиной к артистическому выходу. В этот момент другие ассистенты, что под манежем, проверяют иллюзионный люк.
       Мгновение и... на манеже остаётся только швабра. Был человек и нет его! На глазах изумлённой публики, которая уже сидела на местах и ожидала начала волшебного действия, человек исчез! Никто даже не успел сообразить, как? Хлоп и всё!..
       Зал взревел! Вот это да!..
      Кио тут же скомандовал:
      - Начали!..
       **
       ...А этот случай произошёл с иллюзионистом Олегом Соколом.
       В финале аттракциона он появлялся из "ниоткуда", ему подавали микрофон и он произносил свой прощальный монолог: "Всё, что мы вам показали - это цирковая фантазия. А настоящие чудеса творит наш Великий Советский Народ!". Аплодисменты, музыка, конец представления!..
       Сокол взял нового ассистента на самый ответственный пост - открывать подманежный иллюзионный люк на его появление и исчезновение. Делать это надо быстро и качественно. Порепетировали - порядок! Вечером в работу...
       ...Конец аттракциона. Сокола быстро и качественно выталкивают наверх из люка. Расступаются балерины - вот он, Олег Сокол - во всей своей иллюзионной красе! В самый последний момент с его ноги в люк спадает лакированный туфель. Он стоит на манеже в позе цапли, пряча необутую ногу за ногу обутую и читает свой финальный монолог: "Всё, что мы вам показали - это цирковая фантазия!..". В этот момент открывается люк, появляется рука с лакированной туфлей: "Олег Анатольевич! Это ваш!".
       Сокол, пропуская слова с матом, заканчивает: "А настоящие чудеса творит наш Великий Советский Народ!..".
       ***
       СПАРТАК
       Кио - личности легендарные, выдающиеся! Поэтому историй о них много.
      Вот одна из них...
       В Москве в цирке на Цветном бульваре идут телевизионные съёмки очередного "Новогоднего аттракциона". В эстрадно-цирковой программе - одни звёзды! Ведёт представление Игорь Кио. Показывает какой-нибудь фокус - появляется, скажем, Алла Пугачёва или Валерий Леонтьев, поют свои песни. Снова Кио - вновь на манеже очередная звезда...
       Следующий эпизод съёмок "Аттракциона" таков: Игорь делает магические пассы - из ящика появляется Спартак Мишулин со своим незабываемым комическим лицом непроходимого тупицы. Актёр он был потрясающий, удавалось ему это бесподобно!
       По сценарию он должен поздороваться с Игорем и далее попросить, чтобы из "ниоткуда" появился очередной кто-то.
       Мишулин - человек в возрасте, видимо, помнит ещё Кио-отца, здоровается:
      - Здравствуй, Эмиль!..
       У Игоря глаза на лоб от неожиданности - эфир на всю страну! Человек он воспитанный, благородный, но чрезвычайно щепетильный в некоторых вопросах.
      - Ну, здравствуй.., Динамо!
       Тут у Мишулина немая сцена, головой вертит туда-сюда, мол - не по сценарию! Решает восстановить статус-кво:
      - Какой я тебе Динамо! Я - Спартак!
      - А какой я тебе Эмиль! Я - Игорь!..
      Зал хохочет, рукоплещет - хорошая шутка!
       Их снимали крупным планом. Этот эпизод мы обязательно увидели бы на своих экранах - но уж слишком "напряжёнными" оказались их лица в кадре...
       ***
       ТРИ БУКВЫ
       Иоланта Ольховикова! Потомственная артистка! И какая! Этакая светская львица, красотка, по которой сходили с ума многие представители мужской половины отечественного цирка! До сей поры она привлекает взгляды мужчин и волнует их сердца...
       Не секрет - так уж случилось - она была женою сначала Игоря Кио, потом его брата Эмиля. На вопрос, почему именно эти парни пленили её сердце, когда рядом было много других записных красавцев со званиями и неменьшей популярностью, она коротко ответила:
      - Ещё при рождении меня послали на три буквы!.. Не подумайте плохого, эти три буквы - КИО...
       ***
       Ю.К.
       Антракт.
       За кулисами толпятся те, кто уже отработал в первом отделении, здесь же - кому работать во втором. На стене -- огромное зеркало. Около него критически осматривает себя матёрый артист, аттракционщик -- король второго отделения. Человек уважаемый, с регалиями-званиями, из потомственных. Назовём его Ю.К. Он явно после вчерашнего, и крепко. В этом ему никогда не было равных! Вроде и не богатырского сложения, но перепить его не мог никто и никогда, ни при каких обстоятельствах! Он только суровел лицом и продолжал пировать, когда остальные уже отрубались. О нём, в этом смысле, ходили легенды!..
       Жанр, в котором он работал, позволял такие вольности. Сегодня он осматривал свой безукоризненный фрак, бабочку, лицо, лёгкий грим. Потрогал мешки под глазами - мм-да-а... Ладно, самому не кувыркаться на манеже, а остальное - мастерство актёра. И вправду, зрителю невдомёк - выглядел он всегда весьма неплохо! Как с иголочки - в любом состоянии.
       Искусственно улыбнулся - ничего, пойдёт, жить ещё можно...
       Рядом галдят артисты среднего поколения. Рассказывают разные истории, что-то обсуждают, зелёная молодёжь внемлет. Один начал тему:
      - Мне тут днями сон приснился, что опять в армию забирают! Я им -- мол, отслужил уже, и давно! А мне - нет, надо ещё год! Я проснулся в холодном поту...
       Другой:
      - А я уже двадцать лет не курю. Приснилось, что задымил, да ещё как! Настроение даже во сне испортилось!..
      Третий:
      - А мне приснилось...
       Тут отрывается от зеркала Ю.К. Подходит, все почтительно замолкают. Он, вздохнув, тоном мэтра с грустью говорит:
      - Эх, молодёжь, молодёжь... Скоро вам будет сниться, что вы е... Кхе-кхе, кхм... - Он бросил взгляд в зеркало, оценил себя, понял - не солидно, и более-менее прилично закончил:
      - Что вы трахаете!..
       С тем и пошёл на манеж.
       ***
      
      
       ЗАСЕДАНИЕ
       Дрессировщик медведей Народный артист Рустам Касеев, ни много ни мало, секретарь парткома Союзгосцирка, ведёт заседание коммунистов программы в одном из гастрольных городов. Присутствуют четыре человека: сам Касеев, дрессировщик собак Николай К., Геннадий С. - воздушный гимнаст, и я - о ту пору секретарь комсомольской организации циркового конвейера. На повестке дня: проведение партийной конференции в главке - проблемы, задачи, их решение. Масштабы мировые! Ну, в крайнем случае - Всесоюзные!..
       Касеев хмурит брови, придавая серьёзность и без того серьёзному моменту:
      - Мм-б-друзья! Мм-у-нас есть такие мм-б-люди, мм-на которых надо обратить самое мм-пристальное внимание... - Касеев слегка заикался, говорил неторопливо, обдумывая каждое слово.
      - Мм-Коля! Что мм-скажешь?..
      Слово переходит к Николаю К.:
      - А-а что я ма-ма-агу сказать - всё па-па-равильно!..
      - Мм-Гена, ты!
      - Я кэ-кэ как все! - воздушный гимнаст выразил свою солидарность с манежными сотоварищами по партии.
      Касеев строго посмотрел на меня:
      - Мм-ну, а ты, мм-комсомолец?..
       Тут надо пояснить. Перечисленные товарищи, эти стойкие бойцы идеологического фронта, верные ленинцы, работали вместе в одном коллективе уже не первый день. У них, как говорится - глаз и ухо друг на друга замылились. Я - человек новый, свежий, сижу, с трудом сдерживаю смех...
       Вы, наверное, обращали внимание, что если кто-то один в компании зевнёт, остальные тут же, как по команде, рефлекторно начинают открывать рты. Всё это где-то на уровне коллективного сознания или под ним...
      - Ну, ну, ну, ну... - неожиданно для самого себя начал было я.
       Все недоумённо переглянулись. Касеев:
      - Мм-ты нас что - подъё...ть сюда мм-пришёл?
       ...Хохотали, еле успокоились! Касеев подвёл черту:
      - Мм-да-а!.. Ничего себе мм-компания собралась! Хорошо, что мы ещё мм-не картавим, как наш Ильич...
       ***
       КАШКИН
       Есть такой клоун Валерий Кашкин. Замечательный артист и такой же человек. Абсолютно беззлобный. Улыбчивый, контактный. С юмором. Слегка заикается.
       Однажды стоим около гостиницы, треплемся. В отдалении -- наш Валера с барышней. Явно завязывает отношения.
       Кашкин выше среднего роста. Не красавец. Скорее, ближе к Бельмондо, нежели к Алену Делону. Но, как говорится, с изюминкой!..
       Девица выше Валеры на полголовы. С распущенными чёрными волосами, пышногрудая, стройная, как лань. Издалека видно - каталожная красавица! Кашкин что-то ей заливает, та хохочет, то и дело волосы назад откидывает. Потом наклоняется, целует его и на прощание машет рукой. Валера довольный подходит к нам.
      - Ну, что, уговорил?
      - Хм!.. - его прищуренный хитрый глаз победоносно блестит.
      - Придёт?
      - Ко-онечно!
      - Да ладно!..
      - А-а кто за-а-ике откажет!..
       ***
       ДИАМАНДИ
       Саша Диаманди - легендарный клоун Советских времён! Одарён как бог! Всегда находчивый, сообразительный! Сам из Киева, с Подола. Сейчас живёт в Австралии в Сиднее. Тоже вовремя сообразил...
       В Москве в парке Горького в восьмидесятых стоял цирк-шапито. Там работали тогда лучшие из лучших - Москва есть Москва! В программе клоуны Диаманди - Ермаченков. Они в фаворе!
       Сидим с Сашей, играем в нарды. Если кто-то подходит и начинает висеть над душой, Саша тут же:
      - Уберите ноги с бильярда - игра-таки, идёт на интерэс!..
       Играем, действительно, не за так. Азартно, с весёлым нервом!
       Саша явно выигрывает эту партию, да не просто так -- с "марсом"! Значит, оплата вдвойне! Диаманди:
      - Шансов никаких, сэр! Не тяните кота за вымя - сдавайтесь!
       Я ему гордо:
      - Русские не сдаются!..
       В следующем заходе точно такая же ситуация, только теперь уже с Сашей.
      - Ну, что, месье! Вам явный -- "марсевич"! Может не будем тянуть вола за бейцы! Сдавайтесь!
      - Марсевич, марсевич... - Саша задумчиво пощипливает подбородок, напоследок оценивая безнадёжную ситуацию, у него ещё есть пара ходов.
      - Марсе-евич!.. А шо... Таки наша фамилия! Но запомните, юноша! Еврейские тоже - не сдаются!..
       ***
       КРЕМЕНА
       Был такой удивительный клоун - Владимир Кремена. Да, да! Тот самый, что снимался вместе с Галиной Польских в фильме "Рассмешите клоуна".
       Комик, действительно, хороший. Настоящий! Его любили. После выхода на экран этого фильма популярность его возросла до небес! Люди узнавали на улицах, просили автографы. А как не узнать - такое необычное лицо - и гримироваться не надо! Что называется - только припудриться. Нос крупный - настоящий клоунский. Постоянно удивлённое выражение глаз, голова вытянутая, голос хрипловатый. Походка специфическая - ощущение, что он постоянно навеселе. Абсолютный некрасавец, каких поискать! Но - харизма! Магнит! И в жизни, и на манеже - успех!
       Где жизнь, где манеж - поди у цирковых разберись...
       Приехал он как-то в Воронеж. На афишах его физиономия с пояснением, мол, исполнитель главной роли в фильме таком-то... Народ валом! Фильм только прошёл, нашумел! На представлении объявляют - шквал аплодисментов! Так изо дня в день. Подошло окончание, "зелёное представление" - шутки, розыгрыши!..
       Инспектор манежа - парень с юмором, объявил:
      - Встречайте! Артист цирка и кина - Владимир Кремена!..
      ***
       "ЛУЧ"
       Тогда же, в Воронеже, недалеко от цирка стояла гостиница "Луч". В своё время это было злачное место. Если зайти с тыла, стукнуть определённым образом в окошко, в любое время суток оно откроется и можно приобрести вожделенное: от рюмашки до поллитра. Об этом знал весь город. С удовольствием пользовались...
       Кремене нужно было заполнить на манеже какую-то крохотную паузу на установку реквизита следующего номера. Он придумал репризу. Шёл, напевая, через манеж. Инспектор спрашивал:
      - Володя! Ты куда направляешься?
      - В "Луч"!.. -- в зале хохот! Тема знакомая - актуальная!..
      - Зачем?
      - Облучусь и вернусь!..
       Ни одна из реприз Кремены в Воронеже не имела такого шумного успеха, как эта...
       ***
       ГАИШНИК
       Провинциальный город в нескольких часах езды от Москвы. В столицу, по делам, едет тогда ещё молодой, но уже известный талантливый режиссёр.
       Выехал на трассу. Погода великолепная, дорога прямая, машина отличная. В салоне цирковая компания, веселье, смех. На спидометре... В общем, много больше, чем разрешено знаками.
       Вот тебе гаишник! Прыг из кустов, машет жезлом.
       Наш водитель притормозил, сдал задом, вышел из машины. На нём, с иглы, модный зарубежный костюм-тройка, галстук. Щёки румяные, кучерявые волосы треплет ветер, в глазах чёртики прыгают акробатическим ансамблем.
       Он неторопливо открывает портмоне, достаёт купюру приличного достоинства, зажимает её в зубах, становится на четвереньки и ползёт к человеку с полосатой палкой. Компания в салоне прилипает носами к стёклам...
       Автоинспектор с открытым ртом смотрит на ползущего. Тот приблизился, поднял согнутые в кистях руки, как это делают дрессированные собачки. Преданно смотрит на гаишника, ну только хвостом не виляет.
       Инспектор в пополаме от смеха:
      - Ты откуда такой?
      - Ижь чирка!.. - не разжимая зубов, представился наш водитель.
      Гаишник вытащил зажатую во рту купюру и переспросил:
      - Откуда?
       Наш поднялся, отряхнул колени и уже внятно произнёс:
      - Откуда, откуда! Ясное дело - из цирка!
       Автоинспектор, смеясь -- будет что рассказать сегодня -- вернул деньги со словами:
      - Езжай с богом, "чиркач"! Не нарушай!..
       ***
       ДЯДЕНЬКА
       Останавливает гаишник наших на трассе. Зазевались, превысили чуток...
      Небрежно руку под козырёк:
      - Инспектор дрпрмрбр такой-то! Нарушаем?
      - Здравия желаем! Вас приветствует Московский цирк!
       Автоинспектор с тоской в голосе:
      - Понятно... Сейчас затянем песню: "Дяденька! Отпустите! Мы - бедные артисты!..".
       Наши с вызовом и гордым блеском в глазах:
      - Ну почему же! Дяденька! Мы - о-очень богатые артисты!..
       И жалобно-жалобно:
      - Отпустите!..
      Инспектор раскололся, дал отмашку жезлом:
      - Езжайте, богачи! А то мы не знаем...
       ***
       ГАЛОШИ
       Что такое работа в передвижке - вы догадываетесь! Это вам не стационарный цирк с надёжной крышей над головой. Шапито - оно и есть шапито. Точнее - он, если грамотно, потому что -- "колпак" в переводе с французского. Ну, сейчас у некоторых и кофе - оно... Ладно, не об этом...
       Представьте себе: паршивоевое лето, дожди, цирк-шапито, стоящий в низине. Чавкающий под ногами ковёр манежа, набухший от влаги. Кирпичи, по которым, как по дорожке, выходят из-за кулис на манеж артисты, потому что кругом стоячие лужи. Вот так мы работаем вторую неделю. Зрителей, как ни странно, битком! Приезд цирка в этот городок - событие!..
       Я во всём ослепительно белом! Молод, хорош собой!.. Эхе-хе... - давненько это было...
       Так вот. Перед тем, как выйти на манеж я, естественно, разминался как следует. За кулисами тоже не сухо. На мне белые туфли с набойками для степа. Набойки - двойные металлические пластины с, так нызываемым, хетом. Если они от воды залипают, то звука никакого - бухание с громыханием, а не этакое серебристое цоканье. Берегу набойки пуще глаза! Степ - начало моего номера. Ну, а как начнёшь... Поэтому на туфлях лакированные галоши цвета воронова крыла. Чтобы мои белые брюки случайно не запачкались, я их на всякий случай подворачивал почти до колен. Вот в таком виде и разминался...
       Кто-то меня отвлёк, заболтался, слышу - объявление моего номера! Я галопом к кулисам. Музыка! А там всё чётко по фразам с паузами для степа. Я по кирпичикам, балансируя, чтобы не наступить в воду, на манеж. Прыг на свой пластиковый круг-пьедестал и погнал!.. Ножками шурую, плечиками, ручками туда-сюда, улыбка во все сто сорок зубов - кураж! Слышу... что ничего не слышу! Бухание какое-то. Я долблю по оргстеклу ногами ещё усерднее - тот же результат. В мозгу: "Блин! Всё-таки где-то залез в воду! Залипли!..".
       У зрителей на лицах недоумение, кривые улыбки. Ну, первую часть, понятно, облажал...
       Дальше хватаю свои обручи и давай реабилитироваться в жонглировании. Трюки леплю! Инспектор манежа кашляет в микрофон. Бросил на него взгляд мельком, тот подбородком и глазами делает какие-то знаки. Когда мне его разглядывать - жонглирую!..
       Аплодисменты какие-то странные, со смешками. Ничего не пойму! Я жару ещё больше! А у меня в середине номера есть трюк, где я откатываю один обруч от себя, он на закруте возвращается ко мне, и я сажусь на него, как на стул. Ну, я это, ножкой батманю, перемахиваю ею через обруч, присаживаюсь. Делаю комплимент. Тут я, наконец, зрителей могу спокойно рассмотреть. Вижу - ржут откровенно! Когда ножулькой-то я махал, краем глаза успел заметить -- что-то чёрненькое мелькнуло. Похолодел, хоть и потел перед этим. Смотрю на ноги - так и есть! Я в галошах на степовых туфлях, да ещё с подвёрнутыми штанами до колен! Видон ещё тот! Так-то ни хрена не было слышно! Степ в галошах! Никто в мире такого не исполнял - я первый...
       Что делать? Я спокойно - ну, это ж так задумано! - демонстративно неторопливо отворачиваю брючины, снимаю галоши и, как ни в чём не бывало, продолжаю работать дальше. Униформа в секунду убирает с манежа всё лишнее...
       Дохожу до финала, делаю прощальный комплимент. Выходит инспектор, ставит передо мной мои галоши и подаёт раскрытый зонтик. Актуальность темы понятна - в зале все с зонтиками и в сапогах. Аплодисменты, смех!..
       Мой позор в этот день был смыт находчивостью инспектора манежа и идущим снаружи летним дождём...
       ***
       БРЕЖНЕВ
       Восьмидесятые годы. Самое их начало. Цирк-шапито, глубокая южная провинция. Артисты программы - сплошь "зауральские звёзды". Музыканты оркестра -- в основном, "с биографией". Собраны с миру по нитке из всех стационарных цирков. Раз в неделю обязательные партийно-комсомольские собрания для поддержания трудовой дисциплины или политинформации, чтобы решения партии доносились и в дальние дали...
       ...Саксофонист крепко подгулял и не пришёл на представление. ЧП! Наутро заявляется с фингалом под глазом. Директор цирка, хоть и не музыкант, но трубит экстренный сбор, дабы блюсти моральный тонус вверенного ему коллектива! Стул в центре манежа, на нём наш герой -- суд чести! Оркестр и так не полным составом, а тут невыход на работу! Ату его!..
       Активные члены коллектива, которые, как известно, всегда и везде найдутся, хмурят брови, говорят правильные слова! Музыкант вместо покаяния ржёт, толком рассказать ничего не в состоянии. Но кое-как ситуация прояснилась...
       Лето. Надо было как-то скрасить досуг. Музыкант скрасил - сначала красненьким, потом беленьким, потом на что хватило оставшихся денег. Разморило... А тут рейд по городу к приезду незабвенного земляка, нашего дорогого Генсека на малую Родину, как раз туда, где гастролирует цирк. Милиция хватает всех без разбору, кто хоть раз подозрительно пошатнулся! Набралось соответствующей публики целый "обезьянник".
       Сержант из камеры вызывает по одному, оформляет:
      - Фамилия?
      - Иванов.
      - Звать?
      - Иван Иваныч.
      - Адрес?
      - Такой-то...
      Следущего:
      - Фамилия... Адрес... -- Так одного за другим...
       Перед сержантом предстал какой-то поддатый небритый мужичонка.
      - Фамилия?
      - Брежнев.
      - Что?! - багровеет лицом сержант!
      - Леонид Брежнев. - мужик собирается с силами и гордо приподнимает голову.
      - Ах, ты!.. - сержант бах! его в глаз -- на святое замахиваться!
      - Фамилия?! - орёт не своим голосом. Мужик на своём: "Брежнев!..".
      - Убрать к такой-то матери! Следующий!
       Очередь нашего музыканта. Стоит, улыбается, шутит:
      - О! У нас тут целое поллитр-бюро во главе с Главным!
      - Заткнись! - вопит сержант. - Фамилия?!
      - Ну, если он Брежнев, тогда я - Косыгин!.. -- Бах! И наш музыкант окосел на один глаз...
      Мужичонка из клетки ноет:
      - Я правда Брежнев! Какой раз из-за него в глаз получаю! Вот, паспорт ношу! - прикрывая заплывшее око, протягивает сквозь прутья изрядно
      погоцанный документ...
       Там чёрным по белому написано: Брежнев Леонид Иванович.
       ***
       МОРСКАЯ ПРОГУЛКА
       Батуми. Лето. Гастроли...
       На выходной день местная дирекция цирка вместе с профкомом, как это было заведено при Советской власти, организовали досуг: устроили для коллектива приехавших артистов морскую прогулку.
       Вокруг, куда ни посмотри -- красота, глаз не отвести! Что вы хотите - Кавказ, Аджарские горы, море!..
       Здесь же море забегаловок с грузинскими винами - хоть залейся!..
      Ну что за выходной без вкушения плодов Бахуса! Какая-то часть коллектива, естественно, вкусила, то есть - бахнула. Кое-кто крепко. Но держатся стойко, как оловянные солдатики!
       Секретари профкома, комсомола, парторг - само внимание! Опекают неблагонадёжных, злым шёпотом читают им наставления, стыдят, взывают к ещё спящей в законный выходной день совести!..
       ...Золотыми бликами играет ласковое море. Мерно тарахтит прогулочный катер, обдуваемый сладкими южными ветрами. Кучерявятся пенные барашки лазурной волны - благодать! Публика подставляет лица под щедрое курортное солнце, щурится. Кое-кто втихую продолжает разливать щедрые дары нежной лозы, добавляя градус к градусам такого же щедрого лета.
       Настойчивые приказы партийно-комсомольско-профсоюзного начальства: "Прекратить!" в этот день имели слабое воздействие. Плохо доходили до освободившегося пролетарского сознания клятвенные обещания ниспослать на хмельные головы все кары небесные по возвращению на сушу! А дело, надо напомнить, происходило на море!..
       Волна всё круче. Катер, словно на американских горках - вверх-вниз, вверх-вниз...
       Минут через сорок коллектив разделился на две группы. Одна -- основная, которая с лицами цвета морской волны, прилипла к бортам и, наклонившись, на разные голоса "звала Ихтиандра" и "хвалилась харчами". Среди них и суровое начальство. Вторая, малочисленная и малотрезвая, с розовыми лицами, с недоумением смотрящая на первую...
       На пирс все вышли, шатаясь. Одни молчаливые и измотанные, другие весёлые и галдящие: "Хорошо прокатились!..".
       Итог выходного дня подвёл самый нетрезвый бывалый акробат, который, по-отчески положа руку на плечо парторгу, философски заметил:
      - Ты вот страдаешь, а я нет. Почему? А-а, не знаешь!.. -- многозначительно поднял он палец вверх и закончил мысль:
      - Ещё наш друг Шекспир спрашивал: "Пить или не пить? Вот в чём загвоздка!..".
       ***
       ГЕНА
       Сочи. Солнце, море, пляж. В цирке выходной...
      На нагретой гальке возлежат три тела с уставшими мышцами. Расслабляются, загорают. Кемарят...
       Слышат сквозь дрёму басовитый с хрипотцой голос:
      - Гену погладить не хотите?
       Приоткрывают глаза. Напротив солнца стоит чёрный мужской силуэт, который с интимными интонациями снова вопрошает:
      - Гену погладить не хотите?
      Один из цирковых, у которого ешё есть силы говорить, отвечает:
      - Уже...
      - Что уже?
      - С утра гладили, каждый своего... Гену.
      - А-а! - говорящий оказался с чувством юмора, быстро сообразил. - Да, но
      такого вы ещё не гладили!..
      - Мужик! Тебе что, некому погладить? Тогда надо жениться... - раздаётся
      совет другого циркового, бывалого.
      - Уже. Но у меня Гена сам по себе, жена сама по себе. Гена -- кормилец!
      - Так ты его ещё и за бабки даёшь гладить? Нормально, пацаны? Как мы-то
      до этого не додумались! Иди вон к девочкам, погладят! Мы, как-то, не по этому делу...
      - Да мне всё равно - мальчики, девочки, тёти, дяди - лишь бы гладили.
      - Слушайте, дайте я взгляну на этого извращенца! Любопытно! - ещё один
      цирковой, до этого молчавший, приподнимается, солнце перестаёт ему светить в глаза, он всматривается и начинает тихо трястись от хохота. Вскоре к нему присоединяются и остальные...
       На руке предлагающего погладить Гену распластался миниатюрный зелёный крокодильчик...
       ***
       МУХИ
       Симферополь. Лето. Жара. Да что там - пекло! В цирке за кулисами дышать нечем. Все двери нараспашку.
       В программе два крупных номера - смешанная группа животных под руководством одной известной дрессировщицы, назовём её Лола К. и аттракцион с тиграми Степана Денисова. Цирк маленький, животные стоят недалеко друг от друга.
       В смешанной группе: лама, пара верблюдов, крупный баран, лисы, обезьянки и прочая живность. В аттракционе - понятно.
       У Денисова в помощниках - легендарный Витя П. Широко известный в цирковом мире как профессионал и как непревзойдённый матерщинник! Он ухитрялся из нецензурных слов строить такие небоскрёбы и крутить такие лингвистические пируэты, что любые самые выдающиеся акробаты с архитекторами со своим творчеством, по сравнению с ним, просто пацаны в коротких штанишках! О нашем П. сочинили слоган: "Витя без мата, что - щи без томата!".
       В запале, когда шло представление, он, нет-нет да выдавал громко и виртуозно очередной свой вербальный шедевр, да так, что слышали зрители!.. Смех, аплодисменты, очередной выговор - устный от Денисова и, как правило, на бумаге от местной дирекции...
       У дрессировщицы смешанной группы всё было спокойно и чинно. Она часто и методично дрессировала своё главное животное - Зелёного Змия. Тот был покладистым и послушным. Она его любила...
       После приезда, отработав пару недель, наша дрессировщица оседлала Змия и исчезла из программы. Ассистент её номера, которому всё это изрядно надоело, взял билет и тоже был таков. Животные стояли не ухоженные, голодные. В вольерах навоз, грязь. Ароматы! А тут жара несусветная!..
       Через какое-то время налетели мухи. Для них раздолье, пир! Такого количества этих насекомых никто никогда до этого не видел. Потолок на недоступной высоте из белого превратился в чёрный. Жужжат - будто гудят высоковольтные провода! Атакуют животных, людей. До тигров добрались. Те отмахиваются лапами и хвостами, психуют, порыкивают! Витя, как может, отбивается ядовитыми спреями и таким же матом, спасая своих полосатых хищников.
       Вызвали санэпидемстанцию. Те приехали, увидели, чуть не попадали в обморок! Привезли баллоны с отравой, расставили предупреждающие таблички, надели респираторы, давай поливать во все дырки. Запах - хоть святых вместе с мухами выноси!
       Дохлые насекомые на пол нападали, слой сантиметров в десять. Потолок побелел, Витя П. с Денисовым тоже - на тигров противогазы не наденешь! Те завывают, чихают! Витя кроет так, что представители санэпидемстанции забыли зачем приехали - слушают, восхищаются!..
       Униформисты с полотенцами на лицах, сметают мух в кучу, совками ссыпают их в тачки - и на двор, в мусорные контейнеры. На фасаде цирка объявление: "Ввиду массового убийства насекомых, представление на сегодня отменяется!".
       Санэпидемстанция, впечатлённая Витиным устным творчеством, за кулисами, поближе к тигрятнику, оставила полуметровую табличку, где на зелёном фоне была изображено гигантское насекомое, перечёркнутое красным крест-накрест. На табличке было написано: "Осторожно! Мухи - разносчики заразы!".
       Кто-то, видимо имея ввиду Витю П., тем же красным поставил запятую, дописал: "а артисты цирка - культуры...".
       ***
       МЕГАФОН
       ...Сидим в очередной раз, чешем языки, предаёмся воспоминаниям. Естественно, как водится, для красного словца -- с лёгким матюшком.
      Один из нас:
      - Слушай, кончай материться! Знаешь ведь - не люблю!..
      - А сам?
      - Что сам?
      - Помнишь, как ты послал маленького мальчика прилюдно? - рассказывающий прищурил глаз.
      - Ты чего несёшь! Какого мальчика?
      - А-а, забыл? А я помню! И ещё почти пара тысяч человек вряд ли это забудут.
      - Ты чего хрень какую-то порешь! - наш приятель побагровел от возмущения. Он действительно практически никогда не пользовался ненормативной лексикой и не любил, когда в его присутствии кто-то обильно выражался. Компания напряглась:
      - Так-так! Ну-ка, давай выкладывай всю подноготную нашего святоши! - все нетерпеливо стали потирать ладошки.
      - Значит так! - рассказчик начал своё повествование. - Дело было в одном из цирков, скажем так, Кузнецкого бассейна шахтёрского края. Случилось это лет эдак десять-пятнадцать тому назад. Наш Вован ставил там "ёлочное" представление, как режиссёр. Я играл роль глупого Короля, а он, умный, играл как бы самого себя, то есть режиссёра, который прямо на манеже, якобы, ставит сказку. Этакий режиссёр-халтурщик. Представьте себе его типаж: тогда ещё длинные волосы, кепка, на шее цветастый платок, модный пиджак. На груди болтается мегафон - всё как положено для этого персонажа. Мегафон ему почему-то нашли не современный, лёгкий, пластмассовый. Откопали где-то на цирковом складе металлический, тяжеленный, который теперь можно увидеть разве что в музее. Помните, был такой квадратный, с раструбом впереди и микрофоном сверху? - слушающие активно закивали. -- Видимо сэкономили, не стали тратить деньги. Этот раритет и всучили режиссёру...
       Тут Вован заёрзал:
      - А-а, ты об этом...
      - Продолжу! - пряча улыбку и готовя слушателей к пикантной истории, неторопливо, смакуя каждое слово, заворковал повествователь. Рассказывать он умел, часто вплетая в истории, что было и чего не было. - Так вот. Бегает наш Вован по манежу, воодушевлённо играет! Прикладывает микрофон неработающего мегафона к губам, орёт дуриком, связки рвёт, типа организуя массовку. Голос теряет. И каждый день умоляет дирекцию цирка, чтобы нашли батарейки для мегафона, дабы было правдоподобие образа. Те клянутся, что ищут. Не так-то просто найти то, что давно сняли с производства. Но это ж Кузбасс, там откопать можно всё, что угодно...
      - Ну, и? Не тяни!
      - Короче. Первого января, после активной встречи Нового года, работаем представление в одиннадцать тридцать утра. В зрительном зале аншлаг. Море детишек, полусонные родители. Артисты за кулисами в соответствующей форме. Один непьющий Вован активничает, пытается поднять градус настроения в зрительном зале и в закулисье. Разогнать, так сказать, раскочегарить это полупьяное-полусонное новогоднее царство. После очередной сценки Вован возвращается за кулисы и видит: сидят в курилке, что недалеко от выхода на манеж, его бедные артисты с грустными уставшими лицами, еле живые. Надо сказать, мы уже перед этим отработали представлений пятнадцать, а то и больше, каждый день по три. Устали в смерть - ёлку-то наш реж накрутил - шагом никто не ходил, сплошные погони! Ну, подходит Вован к курилке, пытаясь поднять настроение, говорит:
      - Сегодня надеваю на шею мегафон, а он, как никогда, неподъёмный, шею режет ремнём! Кстати, анекдот знаю про мегафон, хотите послушать?
       Ну, мы вяло соглашаемся, давай, мол, трави, лишь бы не уснуть. Вован и выдал!..
      - Представьте себе, говорит, пляж, море, знойный день, спасатель с мегафоном на груди. Спасатель сложил ладони рупором и кричит в сторону моря: "Девушка в жёлтом купальнике! Не заплывайте за буйки! Девушка в жёлтом купальнике! Не заплывайте за буйки-и!!!..". Подходит мальчик, дергает спасателя за руку: "Дядь, дядь! Чего ты кричишь, у тебя же мегафон!". Спасатель мегафон ко рту: "Мальчик! Пошёл на ...!". Снова складывает ладони рупором и кричит: "Девушка в жёлтом купальнике...". - Вот такой анекдот попытался рассказать наш Вован.
       Тут случилось следующее: когда спасатель - он же наш режиссёр, дошёл до ответа мальчику, он тоже поднёс к губам свой старинный мегафон, нажал тангетку и тоже рявкнул: "Мальчик! Пошёл на...!".
       В этот момент на манеже как раз шла какая-то тихая сценка, кто-то за кем-то крался, кто-то что-то собирался украсть. Ну, всё, как положено в новогодней сказке. И в это время на детском утреннике в тревожной тишине на весь цирк противным металлическим голосом раздаётся: "Мальчик! Пошёл на...!".
       Все сидящие в курилке остолбенели, контуженные децибелами неожиданно ожившего мегафона. Сам режиссёр так и остался стоять с открытым ртом и прижатым к пламенной груди громкоговорителем. Его голос с сокраментальным текстом клубящимся эхом покатился по пустующему фойе цирка, многократно отражаясь от мраморных стен и лестничных маршей. Взвился от партера до галёрки, прошёлся по куполу и вернулся на грешную землю... Грохнуло так, что я думал рухнет цирк! Ржали все, кто мог. Хохот стоял в буфетах, за кулисами, на зрительских рядах. Крадущиеся за кем-то по манежу разбойники ползали на коленках и корчились в конвульсиях, забыв сюжет - хорош детский новогодний утренник!
       Оказывается завпост цирка таки достал батарейку. И даже накануне зарядил её в мегафон. Но почему-то не предупредил нашего режиссёра...
       "Я не пойду на манеж, я не пойду!..". - наш Вован, как заклинание повторял одну и ту же фразу. А следующая сцена была как раз его...
      - И чего дальше было?
      - Ну, чего! Ясен пень! Вован снял мегафон и вышел на манеж, озираясь по сторонам, мол, поняли, что это был он или нет...
      - Задницу надрали?
      - Не-е, повезло. Отделались испугом. Новый год он и есть Новый год, чего только не бывает...
       ***
       БАБА ЯГА
       -- ...Если вы думаете, что это был единичный случай с нашим общим другом, то глубоко ошибаетесь. Наш Вован, конечно, если и матерится, то исключительно при огромном стечении народа - чего мелочиться! Не то, что мы, грешные! -- на очередных посиделках, задетые новым запретом на использование мата, мы опять решили пройтись по костям нашего товарища.
      - Что ещё? Если ты опять про мегафон и мальчика, то это уже не смешно - хохма, рассказанная дважды, становится глупостью! - попавший сегодня на клык сотоварищей дёрнул плечом.
      - А если трижды - классикой!.. Я не про ту сибирскую историю. Нет. Есть и другая, посвежее.
      - Ну-ка, ну-ка! Яви миру очередную тайну нашего незапятнанного!
      - Рассказываю! Дело было в Москве, в самом, что ни на есть Большом её цирке! Как раз случился миллениум, который ещё толком не набрал годков. Ну, может прошло лет пять от начала нового тысячелетия, не более того.
      - Давай ближе к телу!
      - Даю!.. Поставил, значит, наш Вован очередной свой новогодний шедевр под названием: "В некотором царстве, в некотором государстве". Сам играет роль Бабы Яги. Я у него Бармалеем, ещё пару ребят ковёрных Лешим и Кощеем. Начинается сказка с того, что на манеже три ёлки шалашиком, в них мы - отрицательные персонажи прячемся до поры до времени. По центру снеговик из трёх поролоновых шаров, у которого в руках метла. Там наша Баба Яга затаилась.
      Увертюра, красивый сказочный свет, по манежу хоровод снежинок из нашего кардебалета кружится. Музыка, начало праздника... Вдруг -- барабанная дробь! Разваливается снеговик, из него выскакивает Баба Яга с криком: "У-ху-ху-ху!..", размахивает метлой и всех разгоняет. Потом на тишине её монолог: "О-ух! И как же эти снеговики в таких шубах ходють! Совсем запарилась! Ху-у-у...". - устало выдыхает. Ну, и дальше по сюжету зовёт нас - своих помощников. Мы загримированной троицей злодеев появляемся из ёлок, чтобы, как водится, испортить детишкам праздник...
       Всё так и шло. Вован опять своей гениальной режиссурой накрутил беготни по манежу и по залу - сдохнуть можно! Любит он, так сказать, динамику, бешеный темпоритм - как он выражается. Нас ловят, мы убегаем. Мы ловим, убегают от нас...
       Наступил момент, когда наигрались вдупель! Отработали представлений двадцать, каждый день по три. Первое дыхание закрылось, второе, вот-вот, на подходе, но его ещё нет. Идём на бессознательном состоянии и мастерстве актёра - чуть живые. Режиссёры - тоже люди, хоть и в роли Бабы Яги. Наш Вован хорохорится, но видим, работает на полуспущенных, рвёт жилы из последних сил. Наступил тот самый "весёлый день", о котором я и хочу поведать.
       Музыка, снежинки... Разваливается снеговик, вываливается из него наша Яга, вяло размахивает метёлкой, все хилой трусцой разбегаются. Тишина и первая фраза Яги, которая устало выдыхает: "Ху-у-у-у...". И вдруг, неожиданно для себя самой, добавляет в конце "й". Все остолбенели! Закостенела и сама Баба Яга! Мы в ёлках трясёмся, забыли, что у всех микрофоны-петлицы включены, всхлипываем. Вдруг Леший своим басом из ёлки: "Ну, у кого что болит!..".
       В зале три с половиной тысячи зрителей. Хохот! Бабуся выдала самую главную тайну своей души!.. Та давай скороговоркой забалтывать текст, чтобы побыстрее забылось. Мы из ёлок не вышли, мы выползли. Далее всё не по тексту и даже не близко к нему. В гримуборных селекторная связь - всё слышно, что на манеже творится. Хохот и там!..
       Ёлка, короче, началась. Ну, как началась, так и продолжилась! Что ни сцена - лажа на лаже!..
       У нашей Яги нос был на леске и тугой резинке. Жмёт немилосердно! Она этот крючковатый с бородавками нос то и дело на лоб передвигала, чтобы настоящий шнобель хоть немного отдохнул. Каждый раз туда-сюда... Подходит время её очередного выхода. Идёт Баба Яга по ступенькам вверх рядом со зрителями, актёрствует! То легонько толкнёт кого-то, то метёлкой заденет, приговаривая: "У-ху-хо-о! Намусóрили-то сколько! Мусóрят и мусóрят! Мусóрят и мусóрят!..". Сама к мальчонке наклоняется, собираясь ущипнуть. Микрофон - вот он - в сантиметрах от него на бабкиной пламенной груди! Туда, вдруг, громко так, мальчонка вопит: "Бабушка, бабушка! У тебя нос на лбу вырос!". Яга холодеет, понимает, что уже минут пять играет вот в таком виде! То-то взрослые развлекаются, ржут! А она, хм, думает - успех!.. Надо отдать должное нашей Яге - та, глазом не моргнув, мгновенно натягивает нос на нужное место и тут же даёт подзатыльник пацану: "Мальчик! Не болтай глупости! А то у самого что-нибудь вырастет!". Сказанула и похолодела ещё больше. Взрослые грохнули всем залом - они-то в курсе Что иногда на лбу вырастает...
       Для полноты картины морального облика нашей Бабы Яги добавлю. На протяжении всего представления, с первого своего появления и до конца, в зрительном зале и на манеже, Яга, по роли, активно клеилась ко всем особям мужского пола, рефреном вопрошая: "Хошь, я тебя поцелую?..". Конечно, все шарахались...
       Ну, я продолжу! Во втором отделении, проверив нос, Яга медленно поднимается на площадку над боковым проходом, где стоит её избушка. На избушке написано "Приём стеклотары". Я по реплике Ягу спрашиваю, мол, что это? Она должна ответить - "офис". Таким образом решили в сказку современности добавить. Вдруг бабка с устатку отвечает: "Охфис!". Я ей не по тексту: "Ну, и что ты там делаешь?". Она мне тоже не по тексту, с сексуальным прищуром и поигрывая бёдрами: "Охаю! Иногда!". Ну и своё неизменное: "Хошь, я тебя поцелую?..".
       Незаметно проржались, вспоминая начало ёлки. Далее я её спрашиваю, мол, чем занимаешься, намекая на "Приём стеклотары". Она должна ответить, выговаривая по слогам трудное для её беззубого произношения современное слово: "Биз-нес-менка я!..". То ли у неё уже губы свело от усталости, то ли день был такой, короче, Яга выдаёт: "Я пизд, тьфу, мисд... Ой!.. Пизд-мисд-менка я! Во как!.. Ну и слов-то понапридумывали, тьфу! Опозоришься с головы до костяной ноги!". И опять своё: "Хошь, я тебя поцелую?".
       Тут вдруг меня переклинило! Я со вздохом, неожиданно для себя, махнув рукой, обречённо говорю: "Да-вай!..".
       У Бабки ступор! Вырубило! Не по тексту! Жуёт чего-то там, слова
       подбирает: "Ух, ты! Надо же, согласился! Буду думать...".
       В очередной раз зрительный зал не сразу успокоился... Вот такие
       безматерные новогодние шедевры ставил наш неругающийся Вован.
       ***
       КОЛОННА ИЗ ШЕСТИ
       Работал знаменитый акробатический аттракцион в одном из городов. Наступил день, когда мышцы не в ладах с телом. Я уже говорил -- бывают такие дни! Не работа - преодоление! "Сдача крови" не граммами -- литрами!..
       Финальный трюк в этом аттракционе - колонна из шести акробатов. В основании, нижними, ноздря к ноздре, стоят два здоровенных брата-близнеца килограммов под сто пятьдесят каждый - сплошные мышцы. На их плечах, друг на друге, трое нехилых ребят. И в эту пирамиду с подкидной доски прилетает ещё шестой. Всем трюкам трюк!..
       В этот день отработали с кучей завалов и повторов, кое-как добрались до финала. Все измученные, уже не знают, как закончить, побыстрее бы в душ и отдыхать до завтра...
       Итак -- финал. В оркестре барабанная дробь. Инспектор манежа объявляет в микрофон: "Внимание! Рекордное достижение...".
       Колонна из пяти человек замерла в ожидании прилёта верхнего. Команда! Отбой! Полёт! Приход в плечи и... колонна начинает валиться назад. Верхний чуть перекрутил. Тот, кто его ловил, поймать-то поймал, но с крепким завалом за спину. Отпускать не стал, на повторы уже ни у кого нет сил. Руководитель орёт: "Стоять!!!". У того дисциплина железная! Диктатор!..
       Близнецы-нижние на последнем издыхании пытаются вытащить колонну -- пятятся назад. Те, кто у них на плечах, тоже рвут жилы!..
       "Стоя-ать!..".
       Колонна, упираясь рогами и всеми филейными местами, дошла до барьера манежа, упёрлась в него, остановилась, продолжая крениться. За барьером -- цемент, дальше зрительские ряды. В колонне на страховочной лонже только один верхний. Упади - покалечишься сам, да ещё зрителей поубиваешь!..
       Публика, видя такое дело и грядущую перспективу, по головам друг друга врассыпную! В секунду образовалась этакая проплешина в рядах четырёх-пяти - падай не хочу...
       Руководитель кричит: "Держа-ать!". Колонна, преодолевая земное притяжение и все законы мирозданья, упираясь ногами в барьер, пытается выровняться! Парни натужно рычат, словно у всех коллективный запор! Вот-вот струны лопнут!..
       Зрители с открытыми ртами напряжённо ждут исхода этой битвы. Кто-то детям прикрывает глаза...
       В последнюю секунду, когда уже казалось всё - трындец! колонна общими молитвами начала потихоньку выравниваться...
       Как только опасность миновала, все эти шесть героических глоток, в унисон, на полной тишине, не сговариваясь, выдохнули: " Фу-у-у, б....дь!!!..".
       Такого успеха у зрителей этот аттракцион не имел ни до, ни после...
       ***
       ПОПУГАИ
       Когда в определённых ситуациях сквернословят люди - это понятно. А вы слышали, как это делают цирковые животные? Нет? Рассказываю...
       Приехала к нам в программу одна великовозрастная артистка. Она давно не работала. Тут вдруг ей приспичило в кои-то веки выйти на манеж, вспомнить, так сказать, молодость, тряхнуть, понимаете ли, стариной. Видимо кто-то, кому не отказывают, за неё попросил - артистка в прошлом уважаемая, можно сказать - история! Директору цирка осталось закрыть глаза и взять под козырёк...
       Выступала она с попугаями. Птицы, в основном домашние, воспитанные на классической музыке и высокой литературе, как и их дрессировщица. Все эти попугаи умели прилично говорить. Вечерами, после представления, бывало сидят в гардеробной, насвистывают Брамса или на память фигачат Бродского с Мандельштамом - этакий птичий литературный салон княгини Волконской. Слушатели в восторге! Дрессировщица светится от удовольствия...
       На манеже номер представлял из себя пытку для зрителей минут в пятнадцать. Попугаям лет по двести, дрессировщице немногим меньше. Она в древнем парике, на лице грима килограмма полтора, костюм эпохи классицизма, соответствующее музыкальное сопровождение и такая же хореография. Дрессировщица вальсирует от попугая к попугаю, которые спят на жёрдочках. Она птицу палочкой - тык! Спящий недовольно открывает глаза, с хриплым криком распускает веером хохолок и нехотя перелетает на следующую ступеньку. Другого - тык! Снова вальсок... Так минут пятнадцать.
       В зале сонное царство. Оркестр, хлопая слипающимися глазами, играет что-то неторопливое. За кулисами сдержанные проклятия всем пернатым сразу...
       Так прошла неделя-другая. Для того, чтобы хоть как-то поднять темп в этом номере, решено было ввести туда клоуна. Ничего особенного - он просто радостно выбегал на манеж: "Ой, какие птички!". Вступал в короткий диалог с дрессировщицей и попугаями. Пернатые иногда что-то там выкрикивали по-человечески, чем изрядно веселили публику. Тем и спасались...
       Гастроли проходили в одном из южных городов, где добывали уголь. Народ простой, рабочий. Униформисты - плоть от плоти этого трудового люда, потихоньку, когда появлялась возможность, учили попугаев шахтёрскому мату. Те до поры до времени молчали - впитывали...
       В один прекрасный момент, в нужное время выбегает на манеж клоун, случайно задевает ногой складку на ковре и летит носом прямо под реквизит с попугаями. Один из них распускает на голове хохолок и хриплым голосом орёт на весь цирк: "Расп...дяй!..".
       Дрессировщица замерла в своём вальсе с поднятыми руками. Клоун полежал, полежал и пополз, содрогаясь от смеха, назад, откуда только что так бодро выбежал. Зрители, те, кто не успели вовремя проснуться, вопрошают друг у друга: "Что сказал? Что сказал?..".
       Попугаи, словно сговорившись, ожили, давай оглушительно орать на весь цирк то, что усвоили за эти недели гастролей. Такого мата не слышали даже бывалые шахтёры, не то, что простые зрители!..
       На завтра в зале был аншлаг - всем хотелось посмотреть на матерящихся попугаев. Но гастроли их скоропостижно закончились. Больше на манеже их никто никогда не видел.
       ***
       ФИНАЛ
       На одном из представлений известная группа акробататов с подкидными досками, как-то вдруг из рук вон плохо работала - завал на завале! Ну, вы знаете, бывают такие дни...
       Все психуют! Трюки - один сложнее другого, с первого раза -- ну никак! Повторяют. Тихо переругиваются. Оркестр тоже то и дело повторяет одну и ту же музыкальную фразу. У трубачей уже губы опухли...
       Наконец доходят до финала. А там, на закуску -- колонна из трёх человек, которые стоят друг на друге. В эту колонну должен с подкидной доски прилететь четвёртый. Парни с хорошим весом прыгают с тумбы, отбивают доску, акробат летит в колонну. Недолёт!.. Колонна рассыпается. Пацаны, что были в этой пирамиде, ходят по манежу, губами и всей своей акробатической сутью показывают партнёрам, что они о них думают. Снова три человека друг на друге. Отбив! Четвёртый летит - перелёт!.. Ещё попытка - мимо!.. Тихий мат крепчает!..
       По цирковым традициям финальный трюк надо сделать хоть тресни! Закон!
      Зрители сочувственно аплодирут, сопереживают! Артисты криво улыбаются, сверлят друг друга глазами. Руководитель номера коротко и в сердцах даёт команду: "Ещё раз!..". Жестом дирижёру -- снять музыку!..
       В зрительном зале напряжённая тишина, все понимают - пан или пропал!..
      Акробаты в четвёртый раз выстраивают колонну. Три человека балансируют друг у друга на плечах, пыхтят. Четвёртый стоит на кончике подкидной доски, собирается с духом. Вот-вот даст команду: "Ап!". Отбойщики на тумбе уже было потянулись вверх, чтобы прыгнуть и всем своим могучим весом вложиться в край доски.
       Гробовая тишина, слышно даже, как бьётся сердце! Секунда и...
       В этот момент крепко поддатый мужик в третьем ряду решил поделиться впечатлениями с сидящими рядом. Он тоже собрался с силами, напрягся, хотел наверное тихо, но вышло, как вышло, выдохнул: "Мм-бессс-полезное дело!..".
       Колонна развалилась, как карточный домик! Акробат, что стоял на доске, просто упал с неё. Те, что на тумбе -- едва удержали друг друга, чтобы оттуда не свалиться. Остальные ржали, согнувшись!..
       Апофеозом было, когда этот пьяный мужик встал и начал раскланиваться. Зрители хохотали, свистели! Аплодировали и те, кто был на манеже. Финал в номере таки состоялся! Традиции нарушены не были...
       ***
       РОЗЫГРЫШ
       В цирке всегда ценились приколы, шутки, розыгрыши. Они бывали разными: по-настоящему остроумными, глупыми, иногда просто дурацкими. Юмор - вещь многогранная...
       В одном крупном акробатическом номере была традиция проверять "на вшивость" всех, с кем сводила гастрольная судьба. Розыгрыш рискованный, как говорится - на грани фола. Бывало, что устраивающий получал за это по мордам. Потом, конечно, всё разъяснялось, смеялись...
       Суть заключалась в том, что когда после работы все приходили в душ, основные участники незаметно исчезали. Оставались двое, один на один. Бывалый заходил к новичку в его отсек, хватал того за причинное место, поворачивался к нему задом и вожделенно просил совокупиться с ним...
       Тогда это было в диковинку. Глупо, конечно, но шутка проходила "на ура!". Как правило, новичок с воплями влетал в гримёрку, где уже ждали остальные участники розыгрыша, и с вытаращенными глазами открывал "тайну" - кто на самом деле их партнёр!..
       Так продолжалось до определённого часа. Однажды в этот номер пришёл новый акробат. Весёлый, непосредственный парень, с хорошим чувством юмора. Там уже работал его приятель, который шепнул ему, мол, готовься...
       Моются в душе. Партнёры тихо исчезают. Новичок весь в пене и в ожидании... Вдруг его за интимное место - цап!.. Кто-то прижимается: "Ну, давай меня, давай!..". Новичок зажимает предлагающего так, что не вырвешься.
      - О! Давай! Я это люблю! Сейчас!..
       ...Тот, кто затевал это, влетел в гримёрку абсолютно голым со словами: "Вы кого взяли! Он же пи...ст!..".
       На пороге стоял улыбающийся новичок:
      - Ты ж попросил! Ну, как я мог отказать жаждущему коллеге!..
       ***
       КОМБАТ
       Артисты цирка в прошлые времена в армии служили точно так же, как и все, кто достигал восемнадцатилетия. Никто тогда от призыва не косил. Это считалось чем-то неприличным, я бы даже сказал - позорным.
       Частенько наших призывали в Таманскую или Кантемировскую дивизии. Всех, кто был связан с лошадьми - в кавалерийский полк. В Кантемировке цирковые служили не только в танковых полках, но и в мотострелковом. Тут их было особенно много.
       Командиром первого батальона этого полка был тогда знаменитый на всю дивизию капитан Болтнев по кличке "Фаза". Почему так звали? Ну, все служивые, что в его подчинении - это "ноли", а он -- "фаза". При встрече - неизбежное замыкание! Искры летят до небес! Что там твои десять тысяч вольт!
       У Фазы в лице строгость, даже некая свирепость. Сухопарый, подтянутый. Горящие глаза, нос с горбинкой. Рост под метр девяносто. Сложён, как бог! Сильный, смелый, привлекательный - Апполон в погонах. Красавец мужик! Гарнизонные бабы дохли от него, в обморок падали при встрече...
       Падали и солдатики. Комбат всегда находил к чему придраться. И тогда начиналось! То по тревоге надо выскочить на улицу с третьего этажа казармы за определённое время со всем имуществом, включая тумбочки. То кросс километра три в противогазах, то по пересечёнке по-пластунски на брюхе пока бляху солдатскую на ремне не сотрёшь. Зимой у него в любой мороз бойцы бегали с голым торсом. Делал из них настоящих вояк, каким был сам.
       Как только он появлялся в расположении, дневальные, срывая голоса, несли доклад, вытягиваясь на полметра больше своего роста. Остальные прятались кто куда. Прятались за висящими шинелями - это придумали ассистенты Кио, которые на манеже научились исчезать в тоненьких ящиках. Хоронились в каптёрках, Ленинских комнатах, ружпарках, даже под кроватями висели, уцепившись за панцирную сетку, там, где обычно крепились вещмешки-сидоры - это тоже было изобретение цирковых. Начиналась игра "найди меня". Комбат находил всегда и везде, даже если ты был человек-невидимка...
       Самые сообразительные прятались в сортире, закрываясь в кабинках и вывешивая ремни сверху.
       Всё случилось подобно и в тот раз. Крик: "Атас! Фаза!..". Все горохом кто куда! Те, кто в сортире дружно повесили на двери кабинок солдатские ремни, тем самым давая понять: "Занято!". Занято было всё, словно на подразделение неожиданно напала эпидемия дизентерии. Начищенные бляхи над кабинками сияли медными героическими звёздами...
       Комбат понимающе хмыкнул... Вдруг его глаза полезли наверх. На одной из кабинок в панике перехлестнулись два ремня. Капитан Болтнев дёрнул дверь. Над толчком столбиками возвышались две испуганные фигуры первогодков.
      - Вы, что тут, ёпть, трахаете друг друга? - Фаза грозно сдвинул брови.
      - Нет, писаем... - проблеял один из первогодков.
      - Вы у меня, ёпть, сейчас тут срать по команде будете! - рявкнул комбат.
       Не дожидаясь той самой команды, один со страху, непроизвольно, пустил воздух. Получилось бесконтрольно громко и руладно, словно боевая труба пропела "Подъём!".
      - Извините!.. - покраснел солдат.
       Во всех кабинках грохнул смех... Ржали до истерики, до коликов.
      Отсмеявшись, комбат всё так же сурово, но уже чуть мягче скомандовал:
      - Выходи строиться, серуны!..
       ***
       13-й...
       О, это был известный полк! Что ни экипаж, то клоуны! По крайней мере так утверждал командир того самого полка. И на полигоне первые, и в повседневной армейской жизни не последние! А уж ежедневных залётов-происшествий -- и не сосчитать! И все какие-то с вывертом, с фантазией - оборжёшься! Только и разговоров в дивизии об этом подразделении! Притча, так сказать, во языцех! Это одновременно и гарантированная благодарность от проверяющих, и непрекращающаяся головная боль, и не заживающий прыщ на командирских жопах...
       Заложили эту славную традицию цирковые...
       Забрали наших в армию. Попали они в этот самый 13-й танковый полк. Цифра для них счастливая - столько метров диаметр манежа. Стали акробаты, эквилибристы, жонглёры на два года танкистами...
       Собрали из них экипаж. В дом офицеров на выступления, в самоволку или ещё куда -- всегда вместе! Как мушкетёры! На учениях, стрельбах - лучшие из лучших! Образцово-показательные, так сказать, отличники боевой и политической! На них вся надежда, если что. Эти в любой ситуации не подведут! Гордость подразделения! Один недостаток -- не живётся им спокойно! Дай что-нибудь вытворить этакое! Артисты - одним словом!
       То молодых бойцов - "салаг" к зампотеху полка пошлют попросить клиренс (для непосвящённых - это расстояние от днища танка до земли). Тот, матерясь и одновременно удивляясь безудержной фантазии этих чертей, нагружает новобранцев старыми чугунными батареями. Те пыхтят, тащат в ангары, где танки стоят. То тех же салаг пошлют к нему за ключом 72 на 80. Назад возвращаются с ломами и кувалдами. И так изо дня в день...
       Однажды, когда цирковому экипажу командующий округом за отличную стрельбу объявил по десять суток отпуска домой, а комдив не отпустил, те заставили молодняк прикатить двухсотлитровую бочку с солярой к штабу дивизии и доложить самому комдиву, что "его" приказ выполнен! От экипажа, в составе таких-то и таких-то, бочка для личных нужд доставлена! Как он, мол, и просил - "очищенная, на меду!..".
       Их, конечно, много раз собирались посадить на "губу", объявляли бесчисленное количество суток ареста, но как их посадишь - экипаж! Пару раз попробовали - зареклись! Они и там вытворяли такое, что комендант гарнизонной гауптвахты взмолился на вторые сутки - что хотите сделаю, только заберите!..
       Комдиву то и дело докладывают об очередных "выступлениях циркачей"! Он их фамилии уже слышать не может - выучил наизусть! То им присвоят звания, то разжалуют до рядовых, то снова вернут лычки на погоны. Их комполка получает выговор за выговором. Из-за этой бравой четвёрки погоны самого комдива, мечтающего об одной большой генеральской звезде, не раз были на грани потери того, что имелось на плечах!..
       На башне их боевой машины два скрещёных дубовых листа -- эмблема Гвардейской Кантемировской танковой дивизии. Они над листьями присобачили эмблему Советского цирка с летящей гимнасткой. Из-за этого выговоры от проверяющих. Не уставное! Цирк развели!..
       Те гимнастку заклеивают бумажкой, выкрашенной в цвет танка. После учений и проверок отдирают. Начальство глаза закрывает - пёс с ними! Экипаж отличный по всем показателям, везде первый: на сцене цирковые номера показать, пострелять по мишеням или в морду кому дать...
       О них неоднократно рассказывали на страницах всесоюзной "Красной Звезды", ещё чаще в "Красном воине" - газете Московского военного округа. В дивизионной многотиражке "Кантемировец" они популярнее звёзд экрана!..
       Решили о них написать очередную статью. Наши уговорили фотографа снять их в неформальной обстановке. Сами выбрали место и ракурс. Сидят, прижавшись друг за другом, ствол танка между ног пропустили, ножки свесили, ручки подняли в приветственном цирковом комплименте. Улыбаются, дуркуют...
       Может тайный смысл нашей четвёрки никто бы и не расшифровал, если бы редакция по просьбе танкистов не озаглавила статью: "Один на всех!..". Конечно, имелся в виду -- танк, как в прошлом и цирковой манеж. Об этом в статье и говорилось.
       Главного редактора дивизионной газеты по тревоге на ковёр! Комдив от гнева белее госпитальных стен! Орёт иерихонской трубой:
      - Какой придурок это фотографировал? И какой мудила-мученник придумал этот заголовок? Вы что, не видите -- это никакой не ствол! Нет, это конечно ствол, я бы даже сказал - стволище! Но никакой, ни хрена, не танковый! И ваш долбаный заголовок ни о каком не о танке! Вы прочтите в своей сраной статье финальные строки: "И дорогая не узнает какой танкиста был конец!.." Эта песня о чём? Вся дивизия ржёт, как кони в кавполку!..
       Выяснилось - идея полностью принадлежит героическому экипажу...
       У комдива долго копилось! Накипело! Вызывает их как-то после очередного залёта на свой гвардейский ковёр!
       Наши стоят по стойке смирно, накачанные груди вперёд выставили. Орлы! Комдив всё это видит, про себя отмечает, любуется. Экипаж уникальный, что говорить...
       Ярится для порядку! Кроет неуставными словами для доходчивости. Армия - не институт благородных девиц - нечего церемониться!
       Напоследок выдаёт свой исторический перл, который этим же днём соколом разлетелся по дивизии:
      - Вот вы у меня где сидите! - хлопает себе по загривку. -- Вы меня то радуете, то расстрелять вас хочется к едрени матери! Это как, если, выражаясь суровым армейским языком, тебе одновременно без наркоза сверлят зуб и делают минет!..
      - Ух, ты! - негромко удивляется один из экипажа. - Надо будет как-нибудь попробовать в нашем медпункте!
       У комдива багровет лицо, и вылезают глаза из орбит. Такого громогласия не слышала ни одна армия от сотворения мира!
      - Во-о-о-он!!!..
       Экипаж покидал штаб дивизии быстрее норматива по эвакуации из подбитого танка!
      - Чё это было?
      - Ну, ты даёшь! В нашем медпункте работает его жена. Как раз стоматологом!..
      - А я знал? Слушай, это та старая крашенная мымра с копной на голове?
      - Ну, для нас она может и старая...
       **
       ...Время бежит быстро. Гороховецкий полигон, что близ города, тогда ещё, Горького. Дивизионные учения. Нашим до дембеля рукой подать. Уже ветераны! Известные персонажи на всю дивизию! Предмет подражания и зависти остальных.
       Учения закончились. Отвоевались, отстрелялись, сдали оставшиеся снаряды, отчитались, ждут погрузки по эшелонам. Всякий командир знает: солдат без дела - опасная штука для окружающих, потому что в нём начинает просыпаться самостоятельность, безудержная фантазия и неутолимая жажда действия. Поэтому кто-то что-то копает, разбирает-собирает, чистит вверенное ему оружие или ещё что-то делает "отсюда и до обеда"...
       Танкистам тоже дана команда почистить стволы. А это значит гигантским шомполом-банником с помощью специального раствора-смазки РЧС или по-простому "сала" елозить внутри орудия туда-сюда до зеркального блеска в восемь рук. Занятие муторное и не самое лёгкое. Танки рассредоточены в лесу, близ опушки, на приличном расстоянии друг от друга. Команда передана по рации: "Приступить!.."
       Наши рассуждают: всё равно, мол, по прибытию в расположение тут же начнутся парко-хозяйственные дни - наелозишься этим самым банником по самую... башню! После учений танки грязнее грязного, номеров даже не видно! Тоже отмывать неделю! Чего тут в лесу выдрючиваться!..
       Не только голь на выдумки хитра, но и лень тоже не в стороне стояла. Одного из наших осеняет гениальная идея:
      - Зря что ли мы после учений заныкали один холостой заряд! Чё мы, ствол без банника не почистим? Значит так, слушай сюда, как говорят в Одессе. В заряд вставляем буханку чёрного хлеба, стреляем и всё сияет, как котовые... глаза в ночи!
       Сказано - сделано. Парни рискованные! Ствол с казённой частью точно не разорвёт - не с чего, а остальное - даже интересно...
       Повозились, зарядили! На всякий случай ствол приподняли. Прикинули: по прямой буханка должна пролететь метров триста-четыреста. Никого не должно зацепить. Впереди между деревьями виднеется поле. Там пусто. Рядом тоже. Если что - пойди разберись кто стрелял?..
       Экипаж слаженный, лишних слов нет.
      - Внимание! Выстрел!..
       В это же самое время из-за лесочка, аккурат под траекторию огня нашего доблестного экипажа, выезжает "Урал" с фанерной будкой во весь кузов. Это ПХД -- пункт хозяйствнного довольствия, машина с продуктами для личного состава. Прапорщик попросил водителя остановиться по малой нужде.
       Только он расчехлил галифе, зажурчал, слышит, что-то с воем летит прямёхонько в его сторону. Бабах! Грохот! Треск! Дыра в будке такая, что из неё можно выдавать продукты, не открывая дверей!..
       Прапорщик собирался по малой нужде, пришлось экстренно присесть по большой...
       Оклемался, залез в кузов. Остро пахнет жжёным хлебом! Банки с тушёнкой и прочая снедь разбросаны по полу. Среди них лежит нечто, отдалённо напоминающее обугленную буханку. Прапор крестит лоб:
      - Господи! Чё это было? Метеорит?..
       Наши оценивают результаты эксперимента, заглядывая в ствол:
      - М-да-а... Не вышло! Не блестит. Засрали ещё больше...
       Через полчаса по рассредоточенной в лесу дивизии -- вселенский шухер! ЧП! Кто-то где-то после учений стрелял! Неслыханно! Боекомплекта ни у кого не должно быть! Комдив на газик и прямёхонько к нашим. Ему адрес ясен!
      - Опять эти герои, мать их! Больше некому...
       **
       До погрузки ещё сутки. Вечереет. Скучно...
      - Выпить бы!
      - Да ладно, тоже мне пивун. С бутылки пива косеешь!..
      - Я бы сейчас тоже тяпнул с устатку граммов сто пятьдесят!
      - Ну и какая проблема - вон деревень вокруг -- пруд пруди! В каждой избе -- самогон!
      - Так денег нету!
      - Давай танк загоним!
      - Ты чего, серьёзно?
      - А чё! Какой-нибудь дурак найдётся - купит!
      - Ну поехали, прокатимся...
       Крутой разворот через одну гусеницу. На земле чёрный полукруг. Газу! Дым из выхлопных! Четыре молодые задницы устремились на поиски новых незабываемых приключений!..
       Зашли в один дом, в другой. Везде нормальные люди -- не ведутся. Наши откровенно уже намекают, мол, для служивых хотят "горючего" привезти -- устали. В деревне люди бывалые, учения рядом ежегодно - понимают. Но тоже в ответ намекают, мол, негласный запрет на время учений. Вплоть до тюрьмы, если что. Потом, сжалившись, шепчут:
      - Есть тут один, Семёнычем кличут. Тракторист бывший. Вон его дом. Тот втихую продаёт. Токмо он дюжа прижимистый - куркуль!..
       Наши по указанному адресу. Траками звякают, моторами ревут. Подъезжают. Стучат. Ведут серьёзные речи:
      - Семёныч! Ты, говорят, бывший танкист!
      - Не-е, бульдозерист.
      - Ну, всё равно родная кровь -- мазута, так сказать - болтогрыз! В понимании значит. Купи танк, всё равно он списан, днями пойдёт на металлолом. Мотор нормальный - только соляру подливай! Ты огород себе и людям будешь пахать - деньгу зашибать!
      У мужика глаза забегали, загорелись, даже в зарождающихся сумерках видно.
      - Сколько, хлопцы?
      - Пятьсот рэ!
      - Да ну, дорого! Этакие деньжищи! Где я возьму!
      - А сколько есть? - наши поняли - клюнул...
      - Ну, рублей сто, сто двадцать наскребу, не больше! - сам глаза прячет, явно врёт.
      - Ладно, не пропадать же добру! Остальное магарычём!
       Семёныч чуть не вприсядку!
      - Я мигом, служивые! Вы пока в огород машину загоните! - отодвигает заборчик с колючей проволокой.
       Через несколько минут выскакиват весь сияющий - вот два литра первача! На здоровье!..
       Стемнело. Луна выкатилась. Собаки брешут, переговариваясь в ночи. Селяне спят - у них подъём с первыми петухами.
       Наши, крадучись в огород к Семёнычу. Механник-водитель тихонько к себе в люк -- шмыг, остальные -- на трансмиссию и за выступы -- руками. Мотор взревел. Башенный прожектор ночь разорвал в клочья. Лихой Т-62 в сорок тонн весом колючую проволоку под себя, как детские прыгалки под ноги. Через полчаса всё стихло. Танк на месте -- в капонире, где и был. Хмельной экипаж в спячку, как сурки...
       Утром общее построение! Ищут танкистов, обидевших честного труженника Семёныча. Командир полка выстроил всех своих бойцов.
      - Давай, папаша, только укажи, накажем по полной, под гусеницы положим! Мы люди военные!
       Папаша идёт вдоль строя и с каждой секундой сереет лицом. Все в чёрных шлемах, в чёрных робах, с чёрными закопчёными лицами - братья близнецы!
      - Да как тут угадаешь! Как в инкубаторе!..
      - Ты, папаша, поаккуратней с выражениями - это бойцы нашей армии, защитники, так сказать, Отечества!..
       Подходит зампотех полка, майор. Мужик - тоже не промах, с юмором. Семёныча -- за рукав и -- в сторону. Хмурит брови, представляется начальником особого отдела - контрразведка, мол, дивизии! У Семёныча -- полные штаны!..
      Строгим голосом начинает пытать бывшего тракториста:
      - При каких обстоятельствах вы купили государственное имущество?
      - При тёмных. В смысле, когда свечерело - уже коров подоили...
      - А вы знаете о том, что в этом танке секретный прицел, за которым охотятся американцы. Кому вы его показывали?
      - Никому. Я туда и не лазил!
      - А где гарантия, что вы не продали за это время секретную информацию представителям вражеского НАТО, а? В глаза смотреть, отвечать, не задумываясь! - зампотех вошёл в роль - ну, прям, смершевец на допросе с пойманным диверсантом!
      У Семёныча скрутило живот, о чём он и поведал "контрразведчику".
      - Сколько отравленного самогона продал? Говори! Армию хотел погубить?
      У Семёныча ноги подкосились. Одна картина рисуется страшнее другой! Срок, видимо, светит пожизненный! А может, и того хуже - расстрел! У них это -- на раз! Ведь предупреждала жена: "Доиграишьси-и!..".
      - Ни в жисть больше, гражданин начальник!
      - Самогон сейчас поедем изымем, отправим на экспертизу. Если что... Ну ты понял, не маленький. А сейчас - кру-гом! К вон той машине - бего-ом марш!..
       Экспертизу офицеры 13-го танкового полка провели прямо на месте, в лесу. Утром некоторые из них утверждали, что самогон и в самом деле был отравленным...
       Комдиву доложили - нашлись доброхоты. Он не поленился, отыскал в лесу наших героев. Парни стоят плечом к плечу. Сверкают зубной эмалью - слышали, что комдив за эти учения таки стал генералом! Наконец-то присвоили! В этом есть и их заслуга...
      - Хотел вас наказать -- отправить на дембель позже всех! Понял -- нет, отправлю первой партией. Иначе, боюсь, мы с вашим комполка до пенсии не доживём... Равняйсь! Смирр-а!! - новоиспечённый генерал, но пока ещё в полковничьих погонах, берёт под козырёк. - За находчивость и отличную стрельбу на учениях передаю благодарность от командующего Московского военного округа и от себя лично! По возращении в дивизию будете представлены к следующим воинским званиям!..
       По его волевому лицу вдруг пробежала тень, голос дрогнул:
      - Благодарю за службу, цирковые! Буду помнить!..
      - Служим Советскому Союзу!..
       ***
       ВВ
       Эту историю рассказывал на своих творческих вечерах Лев Константинович Дуров. Рассказывал по-своему. Я же расскажу, как это было на самом деле, потому что являлся непосредственным участником тех событий...
       Конец восьмидесятых. Лето. Ялта. Летний цирк. К нам в гости на представление из пансионата "Актёр" пришли Дуров и Кваша. Мы знакомы, поэтому это был, что называется ответный визит - мы к ним, они к нам.
       После представления меня угораздило пригласить их съездить на ночное купание в Алупку-2.
       Я - обладатель чёрной "Волги", привезённой из-за бугра. Не первой свежести, признаемся, но, тем не менее - "Волги"! Это, я вам скажу, по тем временам - круто!..
       В Алупку до этого я пару раз ездил с цирковой компанией, но светлыми вечерами. Тут втемяшилось прокатиться по темноте. Выехали-то, правда, ещё когда звёзды только проклёвывались в крымском небе. Последующие события нашу поездку несколько затянули. В горах, как известно, темень мгновенно всё накрывает южным бархатом, оставляя только знакомые ориентиры.
       В Алупке-2, в одном укромном местечке, которое мы перед этим с цирковыми "надыбали", шла стройка какого-то санатория. Пляж там уже был оборудован, а вот отель достраивали. Вечерами - место тихое, безлюдное, неприметное. Море там, как разлитое масло - ни волны тебе, ни водорослей. Только тёплая нега, да мерцающее отражение звёзд в чёрной воде. Космос! Не поймёшь - то ли плывёшь, то ли летишь! Волшебство!..
       В общем, уговорил я всех на эту романтическую ночную прогулку.
       В машине - я, сбоку от меня - Игорь Владимирович Кваша, сзади - режиссёр Магнитогорского театра кукол Витя Шрайман, на его коленках восседает его жена Таня, с ними рядом моя жена, к слову, беременная. С ней в уплотнении примостился на одной половинке ягодиц Лев Константинович Дуров. Едем...
       Ехать недалеко, минут двадцать. Из города по серпантину - в гору, пару поворотов - и мы на месте..
       Наверх выехали без проблем. Далее дорога ровная. Ведём неторопливые разговоры. Я как-то неудачно притормозил на очередном повороте, сделал перегазовку, машина заглохла. Я ключом туда-сюда, машина повжикала-повжикала и замолчала. Аккумулятор старый - скончался скоропостижно. Я повздыхал, попробовал пошутить, намекая, что придётся толкнуть. Кваша тоже вздохнул - ему эта прогулка сразу была не по душе. Дуров, как всегда, с хохмами, выскочил первым. Витя остался под Таней, пригрелся. Ну, с беременных какой спрос...
       Напряглись, толкнули, разогнались, завелись. Едем дальше. Ещё разок заглохли, ещё раз толкнули. Бог любит троицу - с лёгкими матюшками толкнули и в третий раз. Артисты - люди интеллигентные, до крутого мата - ни боже мой! До определённой поры...
       ...Где-то вон за тем уступом поворот налево. Подъезжаю. Поворота нет. Еду дальше. Обещаю, мол, ещё чуть-чуть. У самого спина мокрая - поворота нет! То ли не доехали, то ли проскочили. В потёмках всё по-другому.
       Дорога поползла заметно наверх. Дуров с Квашой пугают адскими муками, кастрацией, если, не дай бог, ещё раз заглохнем. Всё равно, мол, тебе уже не страшно - потомство, вот оно, на сносях...
       Накаркали! Машина опять в предательство и подлость - ни с места, ни звука...
       Кваша - Дурову:
      - Ну, старый романтик, что сидишь! Вылазь, гужевая сила, мать твою! Шрайман, Витя! Ты тоже с Таней расстанься пока...
       Шрайман, как истиный представитель богемы, тыкает багажник одним пальцем. Два народных артиста - плоть от плоти того самого народа, бурлачат как те, что на картине у Репина.
       Дурова, вперемешку с матом, неожиданно осеняет:
      - Я понял, почему так картину назвали! Те тоже с Волгой мудохались...
       Вышли девчонки, помогают как могут, к боку машины прилипли. Все пыхтят, стопами толкают от себя асфальт, пытаются полторы тонны дохлого металла оживить.
       Кваша в определённых обстоятельствах -- великий знаток не только высокой русской словесности, но и прочих ответвлений нашего древнего языка. Дурову тоже палец в рот не клади! Кроют меня и по матушке, и по батюшке, и по всем моим родовым коленам. Виртуозно так, с садистским изыском...
       Сижу тише украинской ночи, держусь за руль. От ещё недавнего манежного куража и всеобщего обожания не осталаось и следа. Я сейчас -- просто водила-неудачник, лох с баранкой в руках. Крою себя про себя тоже не меньше моих пассажиров...
       Кваша, отдуваясь и смахивая пот, который лил с него летним дождём, с натугой, моноложит:
      - Лёва! Давай этому клоуну купим аккумулятор! Иначе он так и будет на нас ездить весь наш отпуск. Мы пупки порвём...
      Дуров, между очередным, тоже не менее натужным порывом, сипит:
      - Он-то жонглёр! Клоуны сейчас мы с тобой!..
      - Точно! Весь вечер сегодня на арене! "Бим"-"Бомы", мля!..
       Кое-как в очередной раз машина завелась. Едем...
       Вот тебе поворот налево. Знакомой таблички не вижу, но поворачиваю - море в этой стороне...
       Приоткрытые ворота какого-то санатория. Еду явно по прогулочным дорожкам, но вписываюсь. Впереди летний кинотеатр. Отдыхающие сидят на длинных лавочках. Посередине летнего зала разрыв - что-то типа проезда. В нём стоит народ. Идёт кино. Я еду, коротко сигналю. Люди с недоумением и явной неохотой раздвигают свои сплочённые кинематографом ряды.
      Кваша:
      - Через кинотеатр я ещё не ездил! Цирк!..
      Глотаю, еду дальше. Кваша сидит, комментирует. Пророчит, когда меня арестуют. Санаторий, судя по наглядной агитации по сторонам, явно не гражданский...
       Я увидел спасительный шлагбаум с выездом на набережную, повеселел.
       Перед вами картина неизвестного художника: весь в красных звёздах КПП, два скучающих прапорщика в ночи, неизвестная чёрная "Волга", которая приближается к ним, как НЛО. Один из прапорщиков, совершенно обалдевший от незапланированной встречи, героически прыгает на капот с криком: "Стоять!".
       У меня окна нараспашку, громко кричу в сторону Кваши:
      - Товарищ генерал-майор! Останавливают! Что делать?
       Тот мгновенно игру принял! Металла в голос до звона, децибелов, как у реактивного самолёта и баса в связки:
      - Штё-о! И-хто там ещё, ёптить! Смирно! Дави их, сынок! В атаку!..
       У меня на машине номера воронежские: Е 38-85 ВВ. Последние буквы, как раз об этом и сообщают.
       У страха глаза велики! А тут ещё Кваша из окна высунулся, глазищами вращает! Лицо до ужаса знакомое, явно где-то видели, точно - свой! Прапорщик с капота -- бешеной мухой за спину старшего. Тот в свою очередь - открывать шлагбаум, да так, что он аж затрещал! Оба стоят навытяжку, замерли, не дышат! Животы подобрали, отдают незапятнанную честь!
       Я чинно проезжаю. Слышу:
      - Дурак! Номера-то у него -- "ВВ"!..".
       В этот вечер мы таки добрались до места назначения. Купались, смеялись! Вспоминали эпопею пережитого, на разные голоса повторяли: "номера-то у него -- "ВВ"!..".
       Я так и не понял -- чего так прапорщики испугались? Может они подумали, что мы с "генералом" из Внутренних Войск? Может: "ВВ" -- какой опознавательный знак у "своих"? Не знаю. Это так и осталось военной тайной...
       ***
      
       БЕНЗИН
       Едет как-то Никулин на своей машине по трассе. Дорога дальняя - гастроли!..
       Топливо тогда стоило копейки - хоть залейся, а вот бензоколонок - негусто. Видит, стоит экскаватор на обочине. У мужиков перекур.
       Подъезжает, останавливается, солнечные очки - на нос, кепку пониже козырьком.
      - Мужики! Бензинчика плеснёте?
      Те переглянулись, хмыкают:
      - Наливай! Вот бочки!
      Никулин канистру наполнил, через воронку содержимое вылил в бензобак.
      - А ещё можно?
       Те кривят усмешками рты, толкают друг друга в бока - сейчас будет потеха! Бесплатный аттракцион! В цирк ходить не надо!..
      - Лей! Не жалей! Для хорошего человека этого добра не жалко! - сами
      потихоньку ржут, крутят пальцами у виска, тычут в сторону богатого неуклюжего придурка. "Волга" есть, а умишка!.. Потирают ладошки, предвкушая, как этот пижон сейчас будет заводить свою легковушку, а потом сливать дармовой "бензинчик" из бензобака, чистить карбюратор и всю топливную систему. А это работы на целый день! Жадность фрайера, как говорится...
       Никулин залил полный бак, пару канистр поставил в багажник - про запас.
      Сел в машину, завёл. Погазовал пару раз, прислушался.
      - Спасибо, мужики! Хороший бензинчик - свежий...
       Долго он видел в зеркале заднего вида скучившихся на обочине простых работяг-трактористов, смотревших вслед. Они так и не узнали кумира миллионов, который одним из первых привёз из-за рубежа двадцать первую "Волгу" на... дизеле...
       ***
      
       ВАНЬКА МОРОЗОВ
       Как известно, Никулин собирал не только анекдоты. Прекрасно знал и с удовольствием исполнял разные песни. Писал их сам. Был в его репертуаре и, так называемый, "блатняк". Похожую по стилистике песню в конце пятидесятых написал Булат Окуджава, которую Никулин тут же включил в свой застольный репертуар. Вот её слова:
       За что ж вы Ваньку-то Морозова?
       Ведь он ни в чем не виноват.
       Она сама его морочила,
       А он ни в чем не виноват.
       Он в старый цирк ходил на площади
       И там циркачку полюбил.
       Ему чего-нибудь попроще бы,
       А он циркачку полюбил.
       Она по проволке ходила,
       Махала белою рукой,
       И страсть Морозова схватила
       Своей мозолистой рукой.
       А он швырял в "Пекине" сотни,
       Ему-то было все равно.
       А по нему Маруся сохнет,
       И это ей не все равно.
       А он медузами питался,
       Циркачке чтобы угодить.
       И соблазнить её пытался,
       Чтоб ей, конечно, угодить.
       Не думал, что она обманет:
       Ведь от любви беды не ждёшь...
       Ах, Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня?
       Ведь сам по проволке идёшь...
       Едет как-то Никулин на Цветной бульвар в цирк. Погода классная, настроение отличное! Щурится от солнца, напевает: "За что ж вы Ваньку-то Морозова..." Видит: гаишник терзает водителя старенького "Москвича". Тот что-то просительно объясняет инспектору. Этот, в свою очередь, раздувает щёки, небрежно осматривает машину, степенно прохаживается, держа в руках документы. Водитель на цырлах, гуськом -- за ним.
       Никулин равняется с хозяином дорог, открывает окно, кричит:
      - За что ж вы Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чём не виноват!..
       Эти двое повернули головы, узнали, открыли рты! Милиционер расплылся в улыбке, отдал честь! Никулин, довольный, не спеша, поехал дальше.
       Через пару минут слышит сбоку автомобильный сигнал. Знакомый мужичок машет рукой, мол, притормози! Никулин останавливается. Подбегает тот самый водитель "Москвича", радостный заглядывает в салон:
      - Юрий Владимирович! Спасибо! А то он у меня уж было собрался права забирать! Кстати, а где мы с вами познакомились, я что-то не припомню?
      У Никулина удивление на лице:
      - А мы разве знакомы?
      - Ну, как! Вы же сами сказали, что я ни в чём не виноват и назвали меня по имени!
      - ?!..
      - Я -- Морозов! Иван! И я ни в чём не виноват!..
       ***
       СВОБОДА СЛОВА
       Некоторые утверждают, что у нас сейчас нет свободы слова! Ха! Это у нас-то? Сейчас? Когда по радио, с подмостков и экранов телевизоров несётся такое! А интернет!..
       Выйди на улицу, расскажи громогласно какой-нибудь политический анекдот - кого ты удивишь! Ночью, наверняка, вернёшься домой и будешь спать спокойно в своей постели, если только не было других планов на эту самую ночь. А ещё совсем недавно за подобное люди оказывались в далёких "отелях" глухих сибирских регионов, где удобства были минимальными, если вообще они были...
       Когда-то за "лишние слова" мотал срок знаменитый на всю страну киноактёр Георгий Жжёнов, некогда цирковой акробат. Он тогда был молод, глуп, не осторожен. Не пощадили дяденьки нашего пацана...
       Ещё в недавние времена, в восьмидесятых, некогда очень хороший клоун Виктор Коваленко лишь за одно-единственное слово на манеже был отлучён от него на несколько лет! Снят с представления к званию "Заслуженный артист", публично выпорот на всех собраниях трудовых коллективов, показательно переведён в униформисты!
       Его злосчастная реприза заключалась в следующем. Коваленко выходил на арену. Инспектор манежа спрашивал клоуна - где это он так хорошо загорел? Ответ: "В очереди за квасом!..". Зрители на эту лёгкую сатиру реагировали смешком, в крайнем случае улыбкой.
       Да, все знали, что летом к бочке с квасом за минуту не подберёшься - проблема известная. Времена изобилием не блистали. Очереди были явлением постоянным и всенародным...
       В эту же эпоху ходила шутка - чем отличается юмор от сатиры? Ответ был: "Юмор - это когда страшно смешно! Сатира - это когда смешно, но страшно!..". Сатира была в цене. Позволялось остро шутить единицам, и то с окриком, с одёргиванием...
       Однажды Виктор Коваленко - как говорил один известный персонаж, решил "усугýбить" ежедневный текст этой репризы. Удумал наш клоун, так сказать, заострить пику сатиры. На вопрос о смуглом цвете лица, он ответил, что загорел не в очереди за квасом, а в очереди за... - мясом! Конечно, народ отблагодарил смельчака хохотом и бурными аплодисментами!..
       Надо ж было такому случиться, что в зале сидел кто-то из партийных чинов! Тут-то всё и произошло, с чего мы начали...
       К чему это я всё рассказал? Да к тому, что эта нашумевшая в цирковом мире история имела своё продолжение...
       До конца восьмидесятых в репертуаре клоунов того времени, в обязательном порядке должна была быть политическая реприза, а то и не одна. Идеология, брат! Все изворачивались, как могли. Редко цирковые репризы такого свойства были по-настоящему смешными. Но - надо, так надо!..
       В самый разгар этого скандала с Коваленко, когда начали "шманать" репертуары ковёрных на предмет их благонадёжности, Юрий Никулин и Михаил Шуйдин придумали ответный ход! Да не где-нибудь, а в Москве, в столице, так сказать... И выбрали для этого самый, что ни на есть подходящий момент!
       ...В ложе цирка сидит директор, рядом с ним, ни много ни мало, министр культуры СССР. Очередной выход любимцев публики. Неожиданно появляется Никулин в лохмотьях - живого места нет! У директора глаза на лоб - что-то новенькое!.. Шуйдин спрашивает: "Юрик! Что с тобой? Где это тебя так?". Никулин отвечает: " В очереди!..".
       Тут министр напрягся, перестал улыбаться, а директор привстал, схватился за сердце, догадываясь, что сейчас будет сказано...
       Никулин выдержал мхатовскую паузу, многозначительно посмотрел в ложу, и после реплики - "в очереди!..", добавил своё историческое: "...За газетой "Правда"!..".
       ***
      БРИТВА
       Историю эту рассказывал Юрий Владимирович Никулин. Передаю её, как слышал и запомнил...
       Поехали наши на гастроли в одну из европейских капиталистических стран. Времена были что ни на есть самые советские. Перед поездкой, как положено, всех неоднократно строго инструктировали в райкомах, горкомах, обкомах партии и комсомола, чтобы те гордо несли знамя артистов Советского цирка и граждан такого же Союза. На финал - обязательное посещение мавзолея, трепетное прощание с главным наставником.
       Во всех зарубежных поездках коллективы, как правило, сопровождали руководители из числа высокого циркового начальства и обязательно, так называемые, представители "Министерства Культуры". Этих цирковые называли просто - "Дзержинские". Люди из их числа были разными - умными и не очень. Всё зависело от того, в какую страну ехали и кто.
       В этот раз послали какого-то службиста-соглядатая - так, видимо, для поддержания его штанов. Платили хоть и суточные, но в валюте.
       Гастроли начались. Успех! Кормят в ресторанах, частые банкеты. Никулин, как всегда, в центре внимания. Душа любой компании! Анекдоты, хохмы, разные весёлые истории! "Дзержинский" - тут как тут, рядом сидит - ушки на макушке... Ёрзает, порученное задание и ответственность давит! Никулин травит очередной политический анекдот, да так, чтобы побольше людей слышало. Не выдержало пламенное сердце чекиста. Отводит Никулина в сторону:
      - Юрий Владимирович! Умоляю! Не надо про всё про это - нас же кругом прослушивают!
      - Где? - удивляется Никулин.
      - Да везде! В гостиницах, ресторанах! Кругом микрофоны! - испуганно шепчет представитель "Министерства Культуры".
      - А-а! - Никулин понимающе кивает. - Не-е! Я с этим давно научился бороться. Микрофоны вмиг нахожу, в любой гостинице!
      - ?!..
      - Всё очень просто! Я как только вселяюсь в номер - Никулин тоже переходит на шёпот, делясь по секрету опытом с представителем "всевидящего ока", как разведчик с разведчиком - тут же включаю электробритву в розетку и начинаю водить по стенам, столам, шкафам. Обычно бритва жужжит монотонно, ровно. Как только её тон начинает повышаться - верный признак - вот он, микрофон! Срезаю и живу спокойно или молчу в тряпочку...
      - Ну да! - удивляется. - Точно?
      - Ну, дык!..
       Время летит быстро. Прошло пару месяцев гастролей. Наши с триумфом возвращаются поездом на Родину. В купе -- дым коромыслом! Выпивают, балагурят, расслабляются после тяжёлой работы. В центре внимания, как водится, Юрий Владимирович. Стук в дверь. На пороге наш беспокойный друг. "О-о! Заходи, долгожданный! Угощайся!..".
       Через какое-то время тот пристаёт к Никулину с вопросом:
      - Юрий Владимирович! Так как, вы говорите, находили микрофоны?
       Никулин в недоумении:
      - Какие микрофоны?
      - Ну, те, что вы в гостинице искали электробритвой!
      Компания напряглась. Никулин какое-то время судорожно вспоминает,
      потом хлопает себя по лбу:
      - А-а!.. Ну, дак это... включаю бритву, вожу по стенкам и так далее. Тон бритвы меняется - вот он, микрофон. Всё просто! - подмигивает своим
      коллегам.
       Представитель "Министерства Культуры" долго мнётся, соображает. Потом спрашивает:
      - А у Вас какая бритва?
      Никулин:
      - "Филлипс".
      "Дзержинский" с досадой хлопает ладонью о ладонь:
      - О-от, едрит! У меня-то - "Харьков"!..
       ***
       РИГА
       Рига! Моя потрясающая Рига! Город, созвучный моей душе. Город, в котором органной мощью Домского собора царит величественная музыка архитектуры Стокгольма, Копенгагена, Амстердама и моего любимого Ленинграда-Санкт-Петербурга...
       Здесь в кронах деревьев старинных парков пьяный прибалтийский ветер исполняет соло на скрипке Страдивари.
       Сколько километров исхожено по твоим булыжным мостовым! Во скольких глухих подворотнях, где притаилось время, я искал покой и уединение! Сколько раз среди твоих кукольных домов в тихих переулках в сладкой неге улыбалась моя душа!..
       Ах, как жаль, что старинные мощёные площади, дома, скверы, деревья, древние замки-крепости, мосты, соединяющие гранитные набережные - всё, что умеет мудро молчать, сегодня много умнее большинства людей, разрушающих собственную жизнь, покой и Радость своими земными скоропортящимися глупостями - словоблудием, которое называется - политикой...
       Рижский цирк! Единственное, сохранившееся до сего дня, детище Альберта Соломонского. На его стенах начертано: 1888 год...
       Гостиницу, старинный дом, в которой все эти годы проживали цирковые, реквизировали. Таков закон в этой стране - всё возвращают бывшим владельцам. Их право...
       Поселили нас прямо в цирке, в гримуборных. Удобно - все и всё под руками. Живёшь, как в коммунальной квартире. Удобства, правда, в коридоре. Зато вечером, тут же загримировался, спустился по лесенке вниз, и ты -- на манеже. Экзотика! Когда ещё в таком старинном здании придётся побывать!
       Вышло так, что наша гримёрка оказалась, аккурат, над конюшней, где стояло лошадей восемь, не меньше.
       По ночам -- всхрапывания, ржание, удары мощных копыт о деревянный настил денников. Слышимые переговоры служащих по уходу за животными, лай сторожевых собак. Через какое-то время привыкли, перестали обращать внимание.
       Из окна общий вид на цирковой двор, где жизнь не прекращается ни на секунду.
       Отработали пару месяцев. Всё стало родным и понятным.
       Вот тебе -- приглашение под Новый Год на одно мероприятие в старинном особняке. Дамы в бальных платьях, господа во фраках. Высший свет! Всё чинно, благородно, со знанием дела и собственной значимости!..
       Проходит торжественный вечер в тронном зале с канделябрами, с забранными в золото старинными зеркалами. Тут поют, танцуют, произносят речи. Здесь же снуют официанты с подносами, на которых полные фужеры с янтарными пузыриками.
       На небольшом пятачке, окружённом этой помпезной публикой, нам и предстояло отработать свой жонглёрский номер.
       Нас встретили. Разместили в огромном каминном зале, чтобы переодеться.
       Мы распаковываем костюмы и... Понимаем, что этот старинный зал, который в два раза больше нашей конюшни, быстро заполняется запахом той самой конюшни! Да таким, что можно свалить ломового извозчика! За это время наши костюмы впитали всё, что могли! Мы, видимо, принюхались, и аромат, который всегда сопровождает настоящий цирк, ни то, что нас не беспокоил, мы о нём даже не подозревали! И во всём этом нам сейчас придётся выходить на паркет к дамам и господам из высшего латышского общества! Что делать?
       Из дезодорантов и духов с собой только лак для волос "Прелесть". Я заливаю себя и свои вещи по уши. Моя жена Света - себя поливает, как уничтожают ненавистное насекомое хлорофосом. Запах!.. Конюшню не убили, но лошади, то есть мы - сдохли! Я не могу продрать глаза. Лёгкие слиплись! Кашель! У Светки течёт тушь...
       В этот момент слышим:
      - Господа! Если готовы, можете начинать! Вас ждут!..
       Зазвучала наша музыка. На мне модный пиджак с переливом серебрянных блёсток, ярко-красная бабочка, белоснежная сорочка. Моя дама в бальном платье - обморок для присутствующих!
       Я пулей вылетел на паркет. Что-то там ручками-ножками выделываю. Организм справляется с отрепетированными трюками. Мозг же занят своим делом - сканирует лица присутствующих. Я ношусь мимо людей со скоростью звука, стараясь не задерживаться ни с кем рядом ни на мгновение. Света за мной хвостиком, еле поспевает на шпильках. Мне всё равно приходится так или иначе контактировать со зрителями - я ведь ещё, к тому же, фокусы показываю со своими жонглёрскими кольцами-обручами. То отдаю их в руки людям, то забираю обратно - игра!..
       Вижу, некоторые принюхиваются, подозрительно поглядывают друг на друга, мол, кто же это тут так... Не по-великосветски как-то, не по-ледиски и не по-джентельменски? А ещё во фраках и кринолинах! Высший свет называется!..
       Мне показалось, что я так долго никогда свой номер не работал! Наверное, так пытают в аду!..
       Как всё закончилось, помню с трудом! Вспоминаю только, что, когда нас пришли поздравлять и вручать гонорар, мы уже были переодеты, а костюмы запакованы в герметичные чехлы. Думаю, ушло на это пару минут...
      - Спасибо, господа! Вы замечательные артисты! Люди удивляются и спрашивают - как вы до сих пор живы? В таком темпе всю жизнь работать! Это ж сколько нужно сил и здоровья!.. Да! Ещё тут, извините, в особняке какой-то странный запах появился, словно все в каретах приехали. Призрак какой-то! Мистика! Если вам было не приятно - извините ещё раз!..
       Мы вернулись восвояси. Я с пылающими от стыда щеками и лёгкими матюками, в цирковом дворе, где уже была глубокая ночь, в полной темноте, на ощупь, вывешиваю на верёвке наши костюмы - проветрить! С тяжёлым сердцем и такими же воспоминаниями бреду к себе на второй этаж.
       Утром слышу хохот моей жены. Она стоит у окна, которое выходит во двор. Открываю глаза:
      - Веселишься! Я полночи не спал! Настроение, блин, полное...
      - Иди, посмотри! Ты для чего вчера вывешивал костюмы? Проветриться?
      - Ну!..
      - Проветрились! Полюбуйся!..
       Полюбовался... От смеха упал на подоконник...
       Наши костюмы обдувает ветерок, они колышутся на верёвке под его порывами. Мой пиджак отчаянно машет рукавами, словно пытается улететь или от чего-то сбежать!
       Рядом, в двух шагах, высится трёхметровая куча... свежего навоза!..
       ***
       ЛАТВИЯ
       Едем московским цирковым коллективом на пару представлений из Латвии в Эстонию. Реквизит и животных накануне отправили грузовиками-фурами. Мы же, как настоящие белые люди, катим в роскошном двухэтажном автобусе высшей категории комфорта.
       Я блаженствую на втором этаже. Передо мной огромное лобовое стекло и ежесекундные впечатления. Поблизости от меня восседает выдающийся народный артист нашей страны Виктор Шемшур. Человек легендарный, повидавший мир! Наш первый в истории лауреат международного циркового конкурса в Монте-Карло. Ручкавшийся с самим папой Римским и князем Монако Ренье III-м!
       Едем, глоточками попиваем дорогой виски, философствуем, говорим за жизнь...
       Слева медленно проплывает побережье Рижского взморья с жёлтым песком и пронзительно синим небом, которое, словно гвардейцы в зелёных мундирах, охраняют янтарные кряжистые сосны. Справа - ухоженные владения хуторов с редкими домиками вдали. Под колёсами автобуса рулоном серой ленты стелется международная трасса...
       С высоты второго этажа ощущение, что мы почти стоим на месте. В Латвии скорость строго девяносто километров в час. Чуть свыше - лишение прав, огромный штраф, в некоторых случаях тюрьма. Исключений нет ни для кого!..
       Внизу, этажом ниже сидит водитель Ильмар. Между нами нет перегородок, так, что мы периодически общаемся. Чуть наклоняюсь вниз и задаю вопросы. Я, как всегда, фонтанирую! Виски способствует красноречию.
      - Ильмар! Это ничего, что я говорю с тобой, глядя сверху вниз?
      - Ничефо! Мы - прифыкли... - весьма многозначительно намекает он.
       Наш водитель состоит из гремучей смеси национальностей. В его крови: эстонцы, латыши, русские, молдаване и кто-то ещё, типа поляков. Давно тут... Сам он шутит: "Я - восточноевропейский коктейль с заходом в Азию!" Человек современный, улыбчивый, с чувством юмора, готовый высмеять любую щекотливую тему.
      - Ильмар! - не унимаюсь я. -- А что означает твоё имя?
      - Моё имя перефодится как - непоседа, юла. Как это путет скасать по-русски?.. А! Это! Егоза - точно!
      - Что же мы так медленно едем, темпераментный ты наш?
      - Чтопы вы успели выпить весь свой виски! - парирует он снизу. - Это моя месть вам са то, что пьёте отни!
      - Так давай к нам!
      - Не-ет, спасипо! Я останусь в евросоюзе...
       Настроение - хочется обнять весь мир! Ещё несколько глоточков. Жидкость цвета прибалтийского янтаря пробежалась по нейронам, те вздрогнули, оживились и неожиданно сделали открытие!
      - Виктор Григорьевич! - обращаюсь я к Шемшуру.
      - Да, Владимир Александрович! - мы с ним сегодня сама любезность и интеллигентность.
      - Я понял, почему такая скорость в Латвии!
      - И?..
      - Чтобы - страна казалась побольше!..
      С водительского места хохот и аплодисменты!
      - Я хоржусь, что часть моих претков - русские!
       Посмеялись, позубоскалили на "животрепещущие" темы, покаламбурили.
      - Пусть у кажтофо из нас путет своя дорога. Пусть кажтый путет вотителем в своей сопственной сутьпе!
      - Согласны! Только обрати внимание, Ильмар! Мы всё равно едем в одну сторону, одним маршрутом и в одном автобусе. Так что -- какая разница, кто за рулём! Лишь бы он был - трезвым...
       ***
      
      
       КРИЗИС
       Случилось это в начале двухтысячных в Великобритании. Мы там выступали совместно с англичанами в развлекательных комплексах, что щедрой рукой разбросаны по берегу океана. А тот, как известно, там везде - по кругу. По кругу мы и ездили на авто, взятых напрокат фирмой, в которой работали...
       Британия - держава богатая, сытая! Всего вдоволь, как нам казалось. Но однажды случился казус. К её берегам пришёл очередной танкер с бензином из какой-то там страны Персидского залива. Арабы, стоя на рейде, вдруг запросили новую цену. Англичане - ребята прижимистые, привыкшие, что им все должны, возмутились - колонисты, что с ними поделаешь! Они поступили так же, как в нашей одной блатной песне времён второй мировой войны: "Советская малина врагу сказала - нет!..". Английская - ответила так же!..
       Ну, на нет, как говорят на Ближнем Востоке - и суда нет, и туда нет! Те развернули свой танкер на сто восемьдесят, и быстро его содержимое кому-то загнали - арабы, что с них возьмёшь!..
       В "Грейтбритан" через несколько дней наступил коллапс. Бензина не было даже в комиссионках! Никакого! На западе, где я оказался со своей английской группой продали остатки топлива и тоже вывесили фиги на всех бензоколонках. Я чудом, загодя, успел наполнить бак. Все знакомые коллективы встали по всей стране на прикол, где их застала нужда.
       Накануне ко мне приехал приятель на такой же точно машине, как у меня. Погостил, собрался было уезжать, а тут - такое!.. Ему нужно возвращаться к своим, а не на чем. В баке - только открытие Торричелли, известное как - вакуум.
       Англичане моему приятелю сочувствуют, а чем тут поможешь?
      - Коля! - говорю ему. - Не робей, прорвёмся! Русские так просто не сдаются! Бензином поделюсь!
       Мои англичане с удивлёнными лицами, мол, каким образом? Полезешь под машину откручивать сливную пробку? Так рядом нет ни ямы, ни эстакады!..
       Ну, это мой вольный перевод, конечно. Ничего подобного они сказать не могли. О сливной пробке, эстакадах и ямах они понятия не имеют! Знают только одно - автосервис. Всё! На этом их познания об устройстве автомобиля заканчиваются...
       Я назначаю выступление Копперфильда - в своём лице. Громогласно объявляю:
      - Небывалый аттракцион! Извлечение бензина из ниоткуда! Впервые! Только сегодня! Спешите видеть! Проездом - так сказать...
       Прошу у англичан какое-нибудь ведро и шланг. Ведро нашли. Шланга не оказалось. Ладно, говорю, фигня-война! Беру у своей жены хулахуп, разрезаю его. Всё это под пристальными взглядами почтеннейшей публики - толпы местных. Выступление русских объявлено - все во внимании!..
       Ставим с Николаем рядом наши машины. Открываем лючки для заливки топлива. Хулахуп, с трудом, но всё-таки засовываю в горловину, подставляю ведро. Интимно говорю приятелю, без синхронного перевода остальным:
      - Коля! Извини, но у бензобака отсасывать будешь ты, я своё сделал!..
       Тот совершает операцию, знакомую всем нашим водителям времён дефицитов, когда шланги, воронки и канистры были в каждой машине - попробуй без них!..
       Через какой-то момент из хулахупа в ведро струёй побежал бензин. Среди англичан вопли, аплодисменты, удивление первобытных людей - Чудо!..
      - Magic! - констатирую. Обещал Копперфильда - вот вам!
       Ведро набрали. Объявляю: "part two", то есть - часть вторая! Священнодействуем дальше...
       Ставим ведро на крышу Колиного автомобиля, тот опять хулахуп в рот и в нужный момент - в бензобак. Пластиковое ведро, подсвеченное солнцем, на глазах изумлённой иностранной публики быстро пустеет. Диво дивное! Снова вопль неандертальцев!..
       Пожали с приятелем руки, обнялись и он уехал. Вслед - мажорные возгласы, бурные аплодисменты! Занавес!..
       Стоит старый англичанин - хозяин нашего развлекательного комплекса и, под доносящийся с берега гул океанской волны, говорит историческую фразу, которую, надеюсь, запомнили на всю жизнь его соплеменники:
      - Если когда-нибудь на Земле случится катастрофа, выживут крысы, тараканы и... - русские! С ними воевать нельзя!..
       ***
       СЕРБИЯ
       Иногда полезно хоть немного знать о стране в которую едешь, чтобы не влипнуть, как я...
       Начало восьмидесятых. Югославия. Сербия. Белград. Отношение к нам на все двести процентов! "Руссия, братушки!" - только и слышишь...
       Неделю как начались гастроли. Зачаточные познания местного языка, который здорово похож на наш, уже есть.
       Раннее утро. Стоит автобус, который вот-вот повезёт нас на площадку. Иду к киоску купить сигареты - я тогда курил и не слабо!
       В киоске черноволосая дивчина, призывно улыбается мне во всю ширь сербской души. Улыбаюсь в ответ. Здороваюсь:
      - Добар дан! - это я уже освоил...
      - Здраво, сладак! Добро ютро! - она прошлась по мне своими чёрными глазищами, как сканер, аж мурашки побежали!
       Продолжаю демонстрировать свои недельные познания сербского языка:
      - Како сте? - то бишь, как дела -- типа, интересуюсь. Сам её тоже поглаживаю своим, тогда ещё холостяцким, взором.
      - Добро, хвало, дечко! - она вовсю осыпает меня утренними искрами надежды на вечер...
      Международный контакт установлен, перехожу к делу зачем пришёл.
      - Сигареты има? - задаю глупейший вопрос в табачном киоске, где разнокалиберных душистых пачек под потолок! Это, наверное, как спросить англичан: "Ду ю спик инглиш?"...
      Та улыбается:
      - Мало-мало има...
      - "Суперфильтр" има?
      - Има! Колико?
      - А-а, сколько? - догадываюсь. - Одну пачку!
      - Еден, добро! - протягивает мне сигареты. - Далье?..
      Я расправил крылья Дон Жуана, осмелел - диалог клеится!..
      - Спички има? - вопрошаю, поигрывая бровями и невидимым хвостом.
       Её глазки сначала распахнулись на всю ширину киоска, потом озорно сверкнули. Она со сдержанным смешком, который больше напоминал голубиное воркование, пропела, томно потупив взгляд:
      - Хм, има, има...
      - Гив ми ю плиз... - было начал я, потом плюнул - славяне же! - Дай! - говорю - Пожалуйста! То бишь - молим!
       Она несколько обескураженно взмахнула головой, мол, ничего себе утро начинается! Потом, типа: "ну, что с тобой поделаешь!", кивает мне на вход в киоск.
      - Позив! Заходи!..
      Я не въезжаю, зачем, мол, такой путь, а что через окно нельзя? Пантомимой пытаюсь ей это внушить.
      - Здесь дай! - не сходя с места, демонстрирую ей рукой туда-сюда, что в переводе с моего эсперанто должно означать: "дать-взять".
      Она удивляется, хохочет, выдаёт фразу, которая меня сначала повергла в смятение - насколько наши языки схожи!
      - Ебен твою фамилию!..
      - Ого!.. (Это я позже узнал безобидный перевод этого словосочетания, типа: "Ну, ты даёшь!..")
      Она предлагает свой вариант:
      - Може касние, кажем, девят сате, данас! - показывает на циферблат часов.
      С лёгкостью догадываюсь: "Давай попозже, скажем в девять часов вечера, сегодня!"
       Я не понимаю на хрена столько тянуть, если это можно осуществить прямо сейчас! Настойчиво повторяю свой вопрос:
      - Спички има?
      - Има, има! - уже без смущения и вполне утвердительно-убедительно.
      - Дай!
      - Позив!
      - Через окно дай! - начинаю заводиться, но всё ещё улыбась.
      - Поквареньяк! - притворно грозит мне пальчиком, продолжая играть глазами.
      - Блин! Спички има? - мне мои уже машут - пора в автобус!
      - Да има, има!
      - Дай, мать твою!
      - Позив! Изволтэ! - тоже уже с нарастающими эмоциями удивляется она моему скудоумию!
      - Тьфу! - выхожу из себя! Переговоры явно зашли в тупик. Объясняю на уровне общения продвинутого марсианина с питекантропом. Достаю из пачки сигарету, вставляю в рот. Далее изображаю, как будто чиркаю спичкой.
      - Спички дай, голова садовая, сербочка ты моя лупоглазая!..
      У неё потухли глаза, словно солнце спряталось за грозовую тучу. Потом из этой тучи сверкнула молния!
      - А-а! Шибицы!.. - швыряет она мне на прилавок коробок и с грохотом закрывает окно киоска! Явно разочарованная, задёргивает штору.
       Я, обескураженный, иду к автобусу, который нетерпеливо порыкивает мотором. Стоит переводчик Милан. Тот учился в Союзе и у него русская жена. На нашем говорит лучше меня.
      - Что случилось? Что за "хмурое утро"?
      - Сигареты покупал...
      Рассказываю ему о происшествии. Тот хохочет!
      - "Спички" созвучно нашему слову, которое означает женский детородный орган! Представляешь, Что ты у неё просил?..
      - Теперь представляю... - невольно вжимаю голову в плечи. - А что такое на вашем, это, как его -- "поквареньяк"?
      Милан хмыкает:
      - Извращенец!..
       ***
       ЗЕРКАЛО
       Приключилось это со мной в Южной Корее. Были там на гастролях. Мыкались по городам и корейским весям. Как всё было организовано - история отдельная! Рассказ о другом, хотя и в свете этого...
       Селили нас в недорогих отельчиках, которых там - пруд пруди. Всё основное в них есть: умывальники, душевые и прочие удобства для естественных нужд. Были номера обычные, так называемые корейские, где пол с подогревом, на нём пару циновок для сна и всё. Забавно, но у жителей этой страны практически отсутствуют такие проблемы, как остеохондроз, радикулит и прочие костные бедствия. Лежат себе на тоненьких циновочках, трещат косточками, греются. Мы пробовали. Здорово! Действительно - всё трещит, словно ломается. После этого сутки - отходняк. Ощущение, что твой скелет живёт от тебя отдельно, шлындает где-то в одиночестве, явно не здесь, пока не встретитесь...
       Нас, в этой связи, селили в так называемые, "европейские" номера. Это там, где кровати. Долго мы не могли понять, почему в некоторых из них - всё в зеркалах. Потом сообразили...
       В Южной Корее, оказывается, очень грамотно решён один вопрос. Если ты хочешь уединиться на какое-то время с какой-нибудь женщиной - милости просим! Приходишь в подобный отельчик, платишь и решаешь свои сердечно-сосудистые дела. По сути - это легализованные дома свиданий. В таких заведениях есть номера класса "Люкс", где стоят огромные кровати и зеркала. Их соорудили специально для знатоков и тонких ценителей, знакомых с элементами высшей эротической акробатики...
       В один из таких "люксов" нас и вселили как-то, на ночь глядя. Нас - это меня, мою жену и пятилетнего сына. Зашли, включили свет - едрит-кульбит! Всё в зеркальном отражении! Зеркала во все стены по периметру! Зеркала на потолке! В ванной! Ну, разве, только что не в унитазе и не на полу. Там стелить не стали - видимо вид снизу не так впечатляюще хорош, как с боков и сверху.
       Я конечно, как человек любопытный, позже опробовал эффект от пребывания в зазеркалье. Ну, что я вам скажу - впечатляет, вдохновляет, можно сказать - окрыляет...
       Так вот, ввалились мы в этот зеркальный короб уставшие, издёрганные, с единственным желанием - в душ и спать, спать!..
       Кровать широченная - троим впору. Я, как всегда, у стенки, сын посередине, жена с краю. Уснули, как из пушки!..
       Заворочался я, выплыл посреди ночи из царства Морфея. Приоткрыл свои уставшие оченьки. Мать твою! Кто-то смотрит на меня пристально, глаза в глаза! Да так близко, что из двух, широко открытых, получился один огромный глазище, как у циклопа! Кто-то прислонился ко мне лоб в лоб и смотрит, смотрит этим глазом, не мигая! И лоб такой холодный, как у покойничка!..
       Мурашки по телу разбежались бешеным табуном шустрых насекомых! У волос на голове - эрекция! А там, где ей положено быть, всё подобралось, скукожилось и прижалось к гландам, словно окунули в прорубь! Дыхание свело судорогой. Паралич!.. Потом в лёгкие пошёл воздух. И тут, наконец, пришло освобождение, которое вылилось диким воплем раненого Кинг-Конга!
       Отель подбросило, подкинуло, перевернуло сальтоморталем и снова грохнуло назад на грешную землю этого райончика! Жильцы нескольких этажей повыскакивали в коридоры кто был в чём и кто был с кем! Через какое-то время коллеги барабанят в дверь, из-за которой слышится истерический хохот сошедшего с ума человека!..
       Я с трудом, через сурдоперевод моей заикающейся от пережитого жены и ревущего от испуга сына, кое-как объяснил толпившимся в дверях, как испугался... самого себя, глядя в зеркало.
       Итог подвёл руководитель наших гастролей:
      - Да-а! Красота - страшная сила! Особенно, когда она... страшная!
       ***
       ОХОТА
       Господин Кашпен, один из продюсеров известной певицы Патрисии Каас, организовал гастроли Большого Московского цирка во Франции. Нас обслуживала блистательная команда Марселя Марсо, с которой за месяц накатали девять тысяч миль. Мы проехали всю Францию с севера на юг, с запада на восток и наоборот. Работали в лучших театрах этой страны. Одно скажу - нас менял на площадке Стинг, мы, в свою очередь - Пьера Ришара и других звёзд. К чему вся эта преамбула? Ну, наверное, чтобы немного похвастаться и показать уровень гастролей.
       А рассказать я хотел вот о чём...
       Все наши концерты-представления вёл я на заученном французском языке, который мне нравился с детства, и о котором я не имел и до сей поры не имею ни малейшего представления! Нет, слышал, конечно, как он звучит. Так что "изобразить" я мог, точнее, имел наглость это делать среди носителей языка...
       Что я нёс со сцены - представлял теоретически! Но зал реагировал и меня это вполне устраивало. На контакт они шли с удовольствием! Иногда даже делали комплименты через нашего переводчика. Где-нибудь в Нормандии мне говорили: "У тебя отвратительное парижское "р-р!". В Париже: "Ты говоришь, как деревенщина!". Я радовался - так ведь всё-таки говорю и вы понимаете!..
       Всё моё затянувшееся вступление необходимо, чтобы приблизиться к той истории, которая с нами произошла в одном городке.
       Мы должны были отработать в небольшом крытом стадиончике. Зал круглый, амфитеатром, как в цирке. Обычно там проходили соревнования по баскетболу, волейболу, боксу, борьбе и прочему.
       Работаем первое отделение. Всё идёт, как всегда, замечательно. Успех! Я вещаю на французском, вхожу в диалоги со зрителями, помогаю в номерах программы и нашему клоуну Василию Трофимову.
       Объявляю очередной номер. Выходит Майя Фёдорова. Умопомрачительная блондинка! Вся в белом, с белоснежными голубями на руках. Красотка!.. Нежная музыка, световые эффекты! Я её галантно сопровождаю. Многозначительно переглядываемся с ней, выражаем друг другу симпатию.
       На её появление французы выдыхают: "О-о-о!..". Что тут скажешь - ценители! Я к ним в компанию - и словно про себя, реплику в сторону, почти шёпотом, но со смаком и слюной: "Вашмажюли!.." (до сей поры не знаю, как это пишется. Выучил на слух - местные подсказали. Здесь, на сленге, это что-то типа - "клёвая чувиха!.."). Зал со смешком и тем же слюноотделением очередное: "О-о-о!.." - вполне согласны!..
       Номер прошёл на ура! Следующим должен выходить наш клоун Трофимов со своей дрессированной собачкой. Он уже поравнялся со мной, как голубь, что сидел на руке Майи, вдруг слетает, кружит по залу и садится прямёхонько в центре площадки, где только что имел успех. Французы зрители благодарные - аплодируют ему ещё раз. Голубь ходит, воркует, призывает остальных. Никого нет. Тут пулей вылетает ассистент Фёдоровой - Коля! Малый интересный, если не сказать забавный, с непредсказуемыми реакциями и оценками на любые события - ну, такой человек! В деле - старательный, щепетильный, надёжный!..
       Коля к голубю, тот от него. Круг над головами зрителей, опять в центр. Коля крадётся, бросок - голубь опять в поднебесье. Коля в раздражении - не получается, ладонью о ладонь и с понятным каждому русскому человеку словом на устах!..
       Глазами сопровождает голубя, тот снова приземляется. Ассистент прицеливается, начинает медленно, боком-боком, красться к птице, как бы её не замечая. Та тоже, якобы, не замечает Колю. Шаг, ещё шаг... Зал звуковой волной начинает сопровождать это продвижение вперёд. Бросок! "Ва-а-а!" - мимо! Голубь опять в воздухе! Коля, в расстройстве, опять ладонью о ладонь и с тем же словом! Он видит только голубя, зала не слышит! А там уже, судя по всему, заключают пари: поймает или нет и с какой попытки? Тотализатор! Все в деле и внимании!..
       Я подталкиваю Васю Трофимова, мол, давай, вперёд - твой выход! Видишь - лажа!
      - Какая лажа! Ты посмотри какой успех! Нужна им моя реприза, когда
       такой клоун на манеже!..
       Голубь снова в центре. Коля опять бочком к нему. Двигается по сантиметру, чтобы не спугнуть. Голубь тоже не дециметрами от Коли. Снова зал начинает завывать...
      Я к переводчику.
      - Как будет на французском: "на охоте"?..
       Беру внимание на себя, делаю несколько крадущихся шагов к центру манежа, где сейчас происходят основные события сегодняшнего вечера, и тоном заговорщика говорю в микрофон:
      - Attention! А la chasse!..
       В зале хохот - точно, похоже! Одобрительный гул!..
       Наш охотник в очередном прыжке! Мимо!.. Коля в отчаянии в какой раз ладонью о ладонь и теперь уже раздражённо, на весь зал, не стесняясь - наше русское, знакомое и французам! Зрители близко - вот они, руку протяни! Те на разные голоса давай повторять только что сказанное. В центре Франции, под куполом, усиленное двумя тысячами глоток, слышится то, что не звучало, наверное, со времён победы русских над Наполеоном!..
       Нам после представления переезжать в следующий город. Голубь, видимо, вдоволь наклевался воздуха Западной свободы, неожиданно осознал перспективу надвигающейся эмиграции, так сказать - невозвращенца! Заметался, ища своих. А, как тут не запаниковать - языка не знает, друзей не завёл, жрать нечего - только к своим. Приуныл. Затих...
       Наш Николя в отчаянном зверином прыжке, как лучшие вратари мира, бросается вперёд, накрывает белую птицу всем своим жаждущим телом и торжествующе водружает голубя над головой, как знамя Великой Победы!..
       Он покидал манеж под гром аплодисментов! Зал бушевал, словно посмотрел аттракцион всемирно известного гастролёра!
       Мне оставалось только объявить имя и фамилию триумфатора...
       ***
       ШАМПАНСКОЕ
       Это произошло там же, во Франции, в те же времена.
       В западный мир пришла пора Рождества. Народ гуляет! Хороводы, песнопения, рождественские хоры со всей Европы, концерты на площадях! Ёлки, свечи, гирлянды на каждом углу! Весело, ярко, красочно!..
       В одном из гастрольных городов к нам обратились местные, чтобы мы выступили в их программе, так сказать, в порядке международной шефской помощи. Оплаты не будет - у них уже всё потрачено, но ценные подарки, те, которые мы не забудем, обещают! Ну, как тут не помочь братьям по разуму! Вызвались те, кто сможет отработать свои номера на брусчатке, на ветру и холоде, то есть, на улице.
       Площадь, окружённая толпой людей. Мы в центре со своими номерами. У них до этого всё было однообразное, много раз виденное. Мы - как фейерверк на празднике жизни! Успех грандиозный! Аплодисменты, крики восторга! Речи!
       К микрофону подходит какой-то мужичок, что-то говорит. Переводчица объясняет - это губернатор городка. Переводит: "Сейчас будет награждение!..".
       Мы все во внимании. Один из нас шепчет: "Сейчас по "Ролексу" подарят, не меньше!".
       Вдруг взрыв аплодисментов и вопль толпы! Странная суета среди руководства городка. В нашу сторону несут какой-то ящик. Толпа ревёт! Мы в напряжении и предвкушении! Подносят ящик, открывают и протягивают каждому из нас... по две бутылки из тёмного стекла.
       Переводчица всхлипывает от восторга: "О! Это самое дорогое шампанское Франции! Его не всякий богатый человек может себе позволить!".
       Мы, разочарованные, отчаянно изображаем на лицах радость! Мерсикаем во все стороны, раскланиваемся на аплодисменты и спешим в автобус отогреться и отойти от обескураживающего подарка.
      - М-да-а! - с кислой физиономией резюмирует тот, кто мечтал о "Ролексе". - Лучше бы часы! Им бы это дешевле обошлось...
       Тут же решили опробовать. Откупорили одну бутылку. Переглянулись - кто рискнёт? Выбрали самого пьющего, то есть меня. Остальные с алкоголем - на "вы" и по имени отчеству... Я, как в том анекдоте, с воплем: "Помогите!" приложился к бутылке...
       Что я вам могу сказать. Это был брют, отдающий дрожжами. Не просто брют! А брют, который брютее всех известных брютов на свете! Думаю, прощальный вопль умирающего Цезаря: "Et tu, Brute!.." была именно по этому поводу! Короче, неспелая хурма, по сравнению с этим напитком - сладкий апельсин!..
       Назавтра, в выходной день, я откупорил свою бутылку и поил всех негров на порожках Монмартра близ Сакре-Кёр. Те, в свою очередь, угощали меня жареными каштанами. Смотрели восхищёнными глазами на мой чёрный кожаный плащ и бутылку в руках - сумасшедший миллионер! Угощал всех, кто хотел угоститься, чтобы было потом, что вспомнить! Даже араб-таксист пригубил, рискуя потерять лицензию на извоз.
       День закончился, а у меня в бутылке ещё оставалась половина содержимого...
       Домой в Россию, в свой Воронеж я приехал не с пустыми руками. Помимо заграничных подарков маме и брату, я привёз оставшуюся не откупоренную бутылку того самого шампанского. Знало бы оно, где погибнет, в какой дали...
       Долго рассказывал о приключениях за бугром, потом открыл заморский напиток. Налил. Мои сделали по глотку, замерли, переглянулись, опустили бокалы... Мама как-то виновато улыбнулась, брат засопел и полез в холодильник.
      - Да-а, мать! У тебя два сына. Один - умный, а другой... - жонглёр! - подвёл он итог и достал из холодильника запотевшую бутылку простой русской водки...
       ***
       ЧЁРНЫЙ КОФЕ
       Я - магнит для всякого рода приключений. То ли в силу каких-то причин их притягиваю, то ли они меня сами находят на ровном месте...
       Франция. Выходной день. Отдыхаем от треволнений наших гастрольных выступлений. Париж. Монмартр. Бродим с женой и шестилетним сыном. Роскошная осень. Нагулялись, надышались. Решили зайти в кафе отдохнуть и чего-нибудь перекусить.
       Подходит к нашему столику афрофранцуз - если политкорректно, проще - негр. По цвету лица - уголёк! Сажень в плечах и столько же в улыбке.
       Здороваемся. Использую все знакомые языки, плюс театр мимики и жеста. Царапаю ногтем меню, он записывает, кивает, улыбается. Доходим до напитков. Заказываю два коктейля для жены и сына. Себе - тут уж я позволил выразиться на английском языке, но на французский манер - с ударением на конце слова. Тыкаю в его сторону пальцем, и с жестом - э-эх, была не была, кутить так кутить, словно собираюсь заказать, как минимум, бутылку старого шотландского, говорю: "Блэк кофи, сильвупле!..".
       Люблю, признаться, выступления в своём лице в театре одного актёра!..
       У негра ошарашенные глаза. Продолжает улыбаться, пытаясь превратить всё в шутку. Я в непонятках! Тот лепечет, что сейчас ему некогда - он на работе, да к тому же - что за блажь.., имея такую симпатичную "ля фам"! Моя "ля фам" действительно красивая, недаром я её столько лет, так сказать, "шерше", то бишь, искал!
       Негр глазками-маслинами поигрывает, в сторону жены постреливает! Продолжает, собака, улыбаться, ехидно как-то подхихикивая. Я настаиваю - хочу блэк кофи и точка! Имею я право в собственный выходной употребить чашечку-другую?
       Чернокожий официант пытается мне деликатно объяснить, что он, так сказать, старомодный и ориентация у него нормальная. Я ему - мол, у меня, брат, тоже всё в порядке, и мы с женой тоже по старинушке, даже можем с выкрутасами по настроению, но без экстравагантных изысков. Что за какие-то странные пляски с бубном вокруг какой-то чашки с кофе? Подай, говорю, блэк кофи! Сколько можно! Хочу!..
       Тот, наконец, показывает мне на свой бейджик для сотрудников, где крупно написано его имя: Блэк Кофи...
      - Ну, что, по-прежнему будешь настаивать - хочешь?!.. - негр весь в вопросе.
       Нахохотались от души! От чёрного кофе я, на всякий случай, отказался и заказал три коктейля!..
       ***
       ЗАЖИГАЛКА
       Очередной приезд во Францию. Париж. Международный конкурс циркового искусства, где мой сын стал золотым призёром. Ура!..
       Времени мало. Завтра самолёт домой.
       Глубокая ночь. Радостные гуляем по Парижу, по этому странному городу вечной молодости, непрекращающегося праздника и какой-то ностальгии для русского человека - столько тут всего связано с историей государства Российского!..
       Бродим по переулкам, площадям. Проходим знакомыми маршрутами прошлых лет. Идём на свет Эйфелевой башни. Она стоит в ночи, переливается огнями, как гигантская новогодняя ёлка. Подходим. Становимся под ней в центре. Поднимаем лица кверху, закрываем глаза, загадываем сокровенные желания. Она исполняет - опробовано!.. У меня неожиданно для самого себя вырывается украинское: "О це - гарно!.. ".
       Вдруг на моё плечо, по-отцовски, ложится чья-то рука, которая выводит меня из романтического мечтательного состояния, возвращая на грешную французскую землю. Слышу:
      - Земляк! Купи зажигалька! Недорого!
       Поворачиваюсь. На меня смотрит улыбающийся негр. В руках у него куча мелких сувениров. Протягивает разовую "зажигальку".
      - Тамбовский волк - говорю - тебе земляк! Ты откуда так хорошо знаешь русский язык?
      - Училься в Харькове. У мьеня жьена хохлющка! А ты откуда?
      - Из Москвы! Хм, земеля!
      - Ни-и! Якый ты мэни зэмеля, москалык! Я - порыжанын!..
       ***
       ВОВК - МУЗЫРЯ
       Аэропорт. Наши вылетают на гастроли в Японию. Очередь. В ней стоит силовая пара с Украины Паша Вовк и Валера Музыря. Доходит до них очередь. Они сдают то, что полетит в багажном отделении. Взвешивают. Тютелька в тютельку, без перевеса. В руках у Музыри скромных размеров старенький чемоданчик. Ну, совсем небольшой...
      - Что это у вас?
      - Цэ ручная кладь.
      - Ставьте на весы.
      - Та ни-и, нэ трэба, шо тут...
      - Ставьте, ставьте. В ручной клади может быть - фотоаппарат, зонтик, что-нибудь лёгкое и негабаритное, а у вас чемодан.
      - Та який там чемодан! Та шо тут - чемоданчик лилипут! Пушинка! --поднимает его одним пальцем, словно он пустой.
      - Ставьте, не задерживайте!
       Музыря мнётся, смотрит на партнёра - тот со вздохом пожимает плечами, мол, что тут поделаешь, ставь... Ставит. У представительницы "Аэрофлота" глаза на лоб - почти пятнадцать килограммов!
      - Что там у вас, золотые слитки?
      - Ни-и... Трошки покушать!
      - Открывайте!
       Перед её глазами поигрывают круглыми металлическими боками банки тушёнки, которые плотно лежат двумя рядами.
      - Что это?
      - Та я ж вам кажу - трохи покушать - мяско...
      - Ну вы даёте! Целый чемодан! Вам разрешается провезти только суточный набор из нескоропортящихся продуктов питания - таков закон!
      - Так це ж на сутки, но може на двое - що тут! И як раз нэ из скоропотящихся. Це ж нэ сало, нэ ковбаса!..
      Парни стоят, скромно улыбаются. Оба здоровяки, мускулы под рубашками бугрятся.
      - Та мы сдохнэмо в тий Японии на их лапше! Та ещё ковыряй ии там палочкамы... - две умоляющие физиономии.
      Старшая смены хмыкает, качает головой, даёт отмашку - ладно, пропусти, а то и вправду сдохнут.
      - А вы кто в цирке?
      - Крафт-акробаты. Силовые...
      - Понятно! Ладно, снимайте по-тихому с весов вашу "ручную кладь". Только в самолёте не кладите ваш завтрак на полку -- обвалится. Под ноги там куда-нибудь. Хм! Трохи покушать!.. Цирк!.. Следующий!..
       ***
       ВОВК - МУЗЫРЯ-2
       Силовые акробаты Пашка Вовк и Валерка Музыря спешно примчались работать в Новокузнецк. Вызвали их, как по тревоге, телеграммой. Прилетели и сразу на манеж! Бывает у нас такое...
       Парни родом из хлебосольной Украины. Там, каждый в своём городе, они неспешно проводили отпуска. За своей физической формой не очень следили. Раньше чем через три-четыре месяца работать не предполагалось. Пустили жизнь на самотёк - едят от пуза, нежатся, сибаритствуют! Не заметили, как набрали вес. Особенно Пашка Вовк, который был верхним. По весу он сравнялся со своим партнёром Валеркой, который на правах нижнего держал того в стойках на руках. Теперь при взгляде на них трудно было сразу определить, кто кого должен держать - кто верхний, кто нижний?
       Напоминаю -- приехали они прямо к началу гастролей...
       Премьера. Народ в зале заходится смехом! На манеже вроде силовые акробаты, в нормальных спортивных костюмах, работают сосредоточенно, по-серьёзному. Вроде и трюки приличные. Но эти трюки они исполняют как-то так, что всем кажется -- на манеже явно эксцентрики! Во-первых, пацаны росточка среднего, приземистые, у обоих округлые сытые животики - не спрячешь! Во-вторых, когда один пытается поднять другого в стойку на вытянутые руки - не сразу получается, эти самые руки предательски вибрируют. Нижний багровеет от натуги, словно каждый раз берёт запредельный вес. Тот, что вверху тоже трясётся - того гляди рухнут оба. Не скрываясь, переругиваются прямо во время работы. Зрители вовсю веселятся -- во актёры! Как играют! Какой смешной номер! Как здорово придумано!..
       Кое-как отработали. Появляются за кулисами. Пашка мокрый, как мышь. Валерка, согнувшись пополам, дышит, как загнанная лошадь. Оба тихо беззлобно продолжают переругиваться, явно ища у меня поддержки - мы многолетние друзья.
       Вовк жалуется:
      - Трохи-трохи я нэ здох!..
      - Пашка! Зараза! - берёт слово Валерка Музыря. - Ты шо, сказывся, чи шо! Ну ты и разожрався! Шоб ты обисрався! Еле пидняв тэбэ!
      - Та чув я, як ты там пиди мною пукав! Трэнироватысь трэба було в отпуске, а нэ сало трискать!..
      - Да-а, хлопцы! - резюмирую я. - Вы с сегодняшнего дня не силовые, вы -- сировые акробаты! Так и будем объявлять!..
       ***
       ПАНИКА
       ...Дело было в Израиле. Работали там по всей стране в театрах, то есть на сценах. Страна Великая по смыслу, но небольшая по территории, поэтому каждый наш выезд заканчивался возвращением назад в гостиницу. Основную группу артистов вместе с их реквизитом возили на двух микроавтобусах. Дрессировщицам собак взяли напрокат микрофургон для животных. Девчонки ездили самостоятельно.
       Как-то возвращались с севера страны уже ночью. Мы добрались благополучно, а вот наши дрессировщицы где-то застряли. Потом они рассказывали: "Едем. Навигатор вещает на иврите - ни хрена не понятно! Дорога ведёт куда-то вверх, по закоулкам, в сторону моря. Кругом холмы, узкие улочки-дорожки. Наконец заехали в какое-то явно арабское поселение. Поблуждали вдоль глухих заборов. Проехали и остановились на краю высоченного скального обрыва. Ночь. Луна во всю еврейскую ширь. Внизу шумит Средиземное море. Ни души! Приехали...".
      - Ну!.. И что теперь делать? - чуть не рыдает одна из дрессировщиц, готовая от безысходности закатить истерику. - Что делать, я спрашиваю?
       Другая, что за рулём, спокойно отвечает:
      - Что делать, что делать?.. Паниковать!
       Посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, как заорут, вытаращив глаза от страха! Собаки - за ними! Завыли, как будто настал их последний час! Ночь, море, луна, обрыв - ор! Через какое-то время - истерический хохот! Проржались. Собаки затихли. Повернули назад и через несколько минут самым непонятным образом оказались на нужной трассе.
       Вот, как иногда полезно от души поорать!
       ***
       ТЁТЯ ЛЮСЯ
       Бывают такие премьеры, которые сжигают нервы, силы, здоровье! Я имею ввиду начало гастролей "с колёс".
       В этот раз всё было именно так! Началось представление, а во дворе цирка ещё идёт разгрузка багажа и животных. Двери нараспашку, сквозняк, гвалт, суета! Все билеты проданы, зал полон - уже не отменишь!..
       За кулисами кутерьма! Кто может -- работает. Кто-то судорожно только собирает реквизит и без репетиций сразу на манеж. Зрителям невдомёк, что что-то не так. Это и есть профессионализм...
       На манеж вот-вот выйдет тётя Люся Маликова. Саша Ван-Ю-Ли, её сын, спешно готовит обезьян к работе. Выступают они дуэтом. Номер рекламный, без него никак! Все на нервах!..
       Три месяца назад мы работали в одной программе. Я вёл представление, объявлял номера и прочее. Потом на один город разъехались, и вот теперь снова в одном коллективе. Я опять -- ведущий. Чьи номера знаю - не беспокоюсь. Тех, кого вижу в первый раз, спрашиваю: в каком месте объявлять, какой финал и так далее.
       На всякий случай подхожу к Маликовой:
      - Тётя Люся! Где у вас объявление?
      - Володя! Не морочь голову! Не до тебя! - она судорожно натягивает
      на мартышку костюм, та упирается, вопит! Уже заканчивается клоунская реприза, сейчас им выходить на манеж, а тут... - Мы же только вместе работали! Всё как всегда!..
       Сказано - сделано... Объявляю:
      - Людмила Маликова со своим сыном Александром!
       Из форганга появляется тётя Люся с мартышкой Кузей. Держатся за руки. Кузя кондыляет, щерится на зрителей. Зрители ржут, рукоплещут!
       Тётя Люся подходит ко мне, останавливается:
      - Сынок, познакомься - это твой старший брат!..
       Через пару минут выходит Саша со своей обезьянкой. Тоже хохочет:
      - Ну, спасибо!..
       Раньше они появлялись вместе, запускали двух обезьян по барьеру манежа навстречу друг другу, ну, и далее по сценарию. Кто же знал, что дрессировщики в предыдущем городе, где меня не было, поменяют выход! Я и объявил по старинке ...
       Вот такие бывают премьеры!..
       ***
       ИМИДЖ
       Решился я как-то повести представление со своей красавицей супругой Светой - уж очень ей хотелось отведать и этого хлеба. В моих жонглёрских номерах она давно заняла прочное место. Тут ей приглянулся микрофон. Что ж, женский пытливый ум - это особая статья!..
       Как раз представилась такая возможность - приехал к нам на краткосрочные гастроли "Золотой цирк Пекина". Из них по-русски говорит только руководитель. Остальные в зуб ни ногой, ни рукой - объявляй, как хочешь...
       На Свете роскошное укороченное бальное платье, причёска, макияж - глаз не оторвать! Ноги! М-м! Это отдельная песня! При её росте в сто семьдесят четыре сантиметра, ноги - сто семьдесят пять с половиной. К тому же она на высоченных каблуках! Китайцы смотрят снизу вверх, запрокинув головы, чуть не падают. Я, на всякий случай, всегда чуть поодаль, чтобы не сопоставляли и не нужно было подпрыгивать, дабы быть на одной ватерлинии...
       Тихо ей любуюсь, ещё тише горжусь, совсем безмолвствуя, восхищаюсь... Поругиваю для порядка и острастки - шеф всё же я! (хотя смотрят на неё и комплименты тоже мимо меня). Вобщем -- работаем, объявляем...
       Светка всем хороша - позитивная, улыбчивая, солнечная! Один недостаток - расколоть её, что в жизни, что на манеже - только палец покажи! Хохотать будет в голос!
       Выходим на манеж. В руках держим краснокожие книжицы-адреса. Внутри программка с фамилиями и тексты-шпаргалки для ведения. Открываем, заглядываем, читаем, объявляем. Всё, как на приличных форумах искусства, где требуется официоз и солидность. В нас этого -- хоть отбавляй!..
      - Золотой цирк Пекина - вещаю я.
      - Китайская Народная Республика! - реплика Светы.
      - Руководитель -- народный артист Китая - продолжаю я.
      - Ло Пен Сун - торжественно заканчивает моя партнёрша.
       Далее по программе.
       Каждый раз выходим, красиво держим микрофоны и адреса. Расходимся по сторонам и объявляем...
       Ежедневно, незаметно для зрителей, я чего-то там обязательно выдумывал на манеже, чтобы развеселить соведущую, по совместительству партнёршу и жену, пытаясь в ней выработать стойкость и иммунитет к моим приколам. Все хохмы я рассказывать не стану. Их, больших и мелких, было каждый день предостаточно, всё и не упомнишь. Света реагировала на них одинаково - тыкалась лицом в раскрытый адрес и тихо трясла плечами.
      - Света! Видно! Реагируй незаметно - ты же профессионал! - с укором
      каждый раз наставлял я свою дебютантку...
       Работал в программе замечательный мальчишка Джань Фань. Только что в Монте-Карло он завоевал золото. К этому дню его уже знал весь мир. И вот он у нас!
       Света его с удовольствием объявляла...
       В один прекрасный момент она поторопилась объявить своего любимчика, хотя очередь была моя.
      - На манеже Джань Фань! - с радостью посылает она в микрофон благую весть и волну своего восхищения.
       Появляются совсем другие артисты. У неё в глазах ничем не скрываемое удивление и немой вопрос. Я пальчиком незаметно показываю на себя, мол, моя, очередь. Та прыскает - не утерпела! Отработали вышедшие на манеж. Киваю - давай, теперь можно.
      - На манеже Джань Фань! - с новой интонацией, где ещё больше мёда, объявляет моя соведущая.
       Снова появляется не тот, кого ждали. За кулисами у китайцев какая-то суета, перестановка номеров - мы не в курсе. Пришла моя пора поднять брови и посмотреть на партнёршу с вопросом: "Я ничего не путаю? Сейчас ведь Джань Фань?.." Получаю в ответ положительный кивок и очередную порцию смеха от Светы, которая то и дело ныряет в адрес, пряча лицо.
      - Света!..
       Кто следующий по программе -- я уже не в курсе, но раз так всё пошло, решаю поимпровизировать, повалять, так сказать, дурака. Выбегает на манеж группа акробатов. Я, не моргнув глазом, сообщаю в микрофон:
      - На манеже китайская группа Фань Джань!
       В зале некоторое замешательство с отдельными смешками - у китайцев с фамилиями никакого разнообразия. Нос Светы вновь ищет спасения в глубинах адреса...
       Наконец на манеже появляется триумфатор -- наша долгожданная звезда!
      - На манеже Золотой призёр международного конкурса циркового искусства в Монте-Карло! - торжественно задаю тон и нерв важного момента нашего зрелища.
      - Самый юный участник нашего представления! - продолжает Света, измазав себя и юного исполнителя в нектаре и патоке. Заключает его в невидимые материнские объятия и заканчивает:
      - Джа-ань Фань!..
       В зале аплодисменты и откровенный хохот! Вот уже пятый номер артистов на манеже под одной, видимо, самой распространённой в Китае, фамилией...
       Отрабатывает наш герой. Положенные аподисменты. Триумф!..
       Свете остаётся объявить финальный номер, который исполняет сам руководитель труппы товарищ Ло Пен Сун. Я начинаю объявление:
      - Народный артист Китая... - делаю апарте своей соведущей. Она, не заглядывая в адрес, подхватывает мою интонацию и торжественно, грудным голосом заканчивает:
      - Лы Сын Пен!..
       Я, конечно, глазом моргнул, может даже поперхнулся (не в микрофон). Мои эмоции зритель точно не увидел - опыт! Но по моим глазам Света поняла - хрень!..
       Выходит объявленный артист, который, напоминаю, блестяще говорит по-русски, на секунду приостанавливается около нас, с елейной улыбкой и с манчьжурским прищуром обращается к обоим, пройдясь ладонью по гладкой безволосой голове:
      - Спасибо, что не Лысый Хрен!..
       Я сдержанно кашлянул, Света носом в книжку...
       После представления к нам подошёл работник Главка, оказавшийся на нашем представлении. Долго рассыпался в комплиментах по поводу красивой подачи ведения программы, восхищался красотой Светы! Потом взял меня за рукав и отвёл в сторону.
      - Молодой человек! Ну, что вы мучаете свою партнёршу! Заметно ведь! Понятно, что у неё проблема со зрением - близорукость! То и дело ей приходится заглядывать в программку, тыкаться носом! Купите ей красивые фирменные очки! Думаю - это будет её новый имидж!..
       ***
       СООБРАЗИЛ
       У меня есть многолетнее незыблемое правило разминаться перед представлением и как жонглёру, и как ведущему. В первом случае повторяю сложные трюки, во втором -- многократно произношу скороговорки, глухие и звонкие согласные, трудные, я бы даже сказал, коварные словосочетания. Распеваюсь, заставляя голос звучать. как надо, ставлю дыхание - короче, всё по школе техники речи, дабы на манеже не съедать окончания слов, не присюсюкивать, не "шокать" и не "гэкать", чем грешат в моём любимом Воронеже, откуда я родом.
       Новосибирск. Через полчаса премьера. Я уже в костюме, в гриме хожу по закулисью, осваиваюсь. Обычно я начинаю говорить свой первый текст из-за занавеса - приучаю зрителей к своему голосу, чтобы потом, когда начнётся представление, выбежать на манеж не роялем в кустах неизвестного цвета, а своим в доску!
      - Ом-с-к! Новосиби-р-с-к! Ом-с-к, Новосиби-р-с-к! - оттачиваю я
      окончания этих слов, отсекая букву от буквы. Напрягаю губы и извилины. Тренируюсь...
       Приехали мы в Новосибирск из Омска. Название города не самое лучшее для произношения. Особенно в тексте, когда я говорил и вечно мучился: "В Омском государственном цирке". Тут главное, чтобы не слились буковки с буковками, ну, типа "вомском" - не профессионально! Есть такие словосочетания, когда возникает двусмысленнось, а иногда и вообще форменное безобразие, называемое интеллигентным словом - неблагозвучие.
       Представьте себе сложности говорящего, когда ему нужно быстро произнести, скажем, слова из песни: "Как увижу, как услышу...". Без паузы и отсечки слов получится: "Каку слышу, каку вижу". Это ещё безобидно. А если нужно будет сказать: "Ах, у ели! Ах, у ёлки! Ах, у ели волки!..". Попробуйте себя в роли ведущего - быстренько произнесите эту фразу вслух, без паузы, как делают это, подчас, многие дилетанты! Ну как, смешно?..
       Вот и рождаются у нас шедевры типа: "Ансамбль песни инародного танца" или знаменитое: "Выступает хор мальчиков иБунчиков" (был такой знаменитый певец). И подобных сюрпризов, поверьте, полным-полно. Они поджидают ведущих на каждом шагу...
       В этот раз я вляпался в другую историю.
       Хожу, повторюсь, за кулисами, разминаюсь, готовлюсь: "Ом-с-к! Новосиби-р-с-к!..". Весь в тексте и в решении проблем с ним. Артисты рядом тоже готовятся к началу.
       В зрительном зале народа уже предостаточно. Располагаются, осматриваются, ждут.
       Тут ко мне подходит коллега и что-то спрашивает, отвлекает.
      - Ом-с-к! Новосиби-р-с-к!.. Подожди! Дай объявлю, потом тебе отвечу! -
      говорю я своему товарищу по искусству. И начинаю объявлять. Ставлю голос на максимально низкую ноту. Из диапазона тенорового перебираюсь в максимально достижимый мною баритон. Добавляю, как настоящий кулинар, в него масло, сахар. Оборачиваю в бархат и придаю голосу предельную теплоту.
      - Уважаемые зрители! Мы рады приветствовать вас в Омском государственном цирке!..
      Ледяной душ с головы до пят! В каком, на хрен, Омском! Твою дивизию! Вместе со всей армией моих долбаных коллег! Мы в Новосибирске!..
       Выразительно смотрю на своего уже не товарища, у которого глаза по царскому рублю от удивления - надо же, лажанулся! Тот предательски готов заржать, подчёркнуто пятится на цыпочках. За кулисами тишина - все смотрят на меня. Я под прицелом десятка глаз, искрящихся смехом и ожиданием, что будет дальше...
       Прошла уйма вселенского времени, за которое можно поседеть! В закулисном же измерении -- всего полсекунды. Я, не меняя тембра и взятого ритма, закончил эту фразу, не моргнув глазом:
      - ...в Омском государственном цирке! В Новосибирском, Кемеровском, Новокузнецком, Иркутском и во всех цирках Сибирского региона, где будет гастролировать наш прославленный коллектив!..
       Выдох! Куда бы присесть?..
       Иметь успех у своих коллег - это вам не аплодисменты от зрителей! Это круче! Сегодня я купался в овациях, не успев ступить на манеж!..
       Вот такие бывают сюрпризы в жизни ведущего. Хм! Ом-с-к! Новосиби-р-с-к!..
       ***
       "ЗОЛОТОЙ БУФФ"
       Так называлось наше представление или, как модно сейчас говорить - спектакль. Если откровенно, то это действительно был спектакль: с драматургией, с вокальными партиями, с интригой, с потрясающими декорациями, с фонтанами в центре манежа, с духом соревнования, поскольку это ещё был и международный конкурс цирковго искусства. Дело происходило в Большом Московском цирке, где Золотым Буффом был ваш покорный слуга...
       Перед представлением на сценической площадке над выходом артистов располагалась пурпурная раковина-обрамление, в котором стоял символ фестиваля -- сам "Золотой Буфф". Это был манекен в человеческий рост - полная копия меня живого, ну, или, если хотите, я его.
       Выглядел он следующим образом: златой колпак на Буффе том, золотая маска на лице, золотые перчатки, туфли с загнутыми носами с золотыми бубенчиками на концах, золотые клоунские штаны-галифе и а-ля камзол с жабо. В золоте всё!
       По художественной идее -- это был собирательный образ. Нечто среднее между Арлекином и всеми классическими буффонадными клоунами всех времён и народов. Этакий золотой фонд мирового цирка!..
       Режиссёрский замысел начала спектакля был таков. Гаснет свет, звучит увертюра. Начинается музыка песни Золотого Буффа. В ярких лучах цирковых пушек, на сцене, на глазах у почтеннейшей публики, оживает главный герой сегодняшнего представления. Он выразительными жестами приветствует собравшихся и, напевая, сбегает по светящейся лестнице к манежу, где и происходит дальнейшее действие.
       Всё это время на сцене вместо меня стоял мой брат-близнец манекен, которого в течение получаса рассматривали зрители. Когда же выключали свет, униформист молниеносно убирал куклу из раковины, а я так же невидимой молнией занимал освободившееся место собрата по искусству. Времени на это уходило не более пяти секунд.
       Как-то раз униформист припозднился. Свет погасили. Времени в обрез - музыкальные такты начали отсчёт. Вот-вот сцену осветят вновь. Помощи, вижу, ждать неоткуда...
       Я лечу на сцену, хватаю своего двойника, и, со всего маху, нежно, бросаю его поближе к декорациям кулис, а сам, грубо, не щадя себя, становлюсь в обрамление на его место. Принимаю нужную выразительную позу. Жду музыкального вступления своей песни, вспоминаю начальные слова и пытаюсь успокоить дыхание...
       В этот момент, на последних секундах, в темноте, влетает униформист и пытается сделать своё дело в ускоренном порядке. Хватает меня за бока и, приподняв, пытается утянуть за кулисы. Манекен тоже не лёгкий парень, но я явно выигрываю в этой теме!
      - Тяжёлый, мля!.. - униформист в трудовом порыве успел оценить весовую
      категорию заслуженного артиста.
      - Да я уже живой! Вали!.. - отталкиваю его и рву золотые когти назад на
      исходную.
       Вспыхивает полный свет. Золотой Буфф, как ему и положено по сценарию, начинает "оживать", а рядом мечется униформист, который, ослеплённый яркими пушками и ошарашенный произошедшим, путается в кулисе.
       Зрители не только увидели этого бедолагу, но те, кто был поближе даже его перед этим "услышали"...
       Иногда в недрах человеческой души зарождаются известные всему миру звуки, которые неконтролируемо издаются в моменты предельного человеческого страха или когда... пучит.
       Это был тот самый случай. И это было исполнено униформистом коротко, но громко!..
      Ну, представьте себе! Вы хватаете манекен, а он вам нагло заявляет, что он живой, да ещё в сердцах посылает!..
       Стоит ли говорить, что первый куплет в этот вечер я спеть так и не смог.
       Золотой Буфф не пел, он хохотал вместе со всеми!..
       ***
       ЧЛЕНЫ ЖЮРИ
       В свои записные книжки я собираю придуманные каламбуры. Для некоторых из них необходимы пояснения. Скажем, на фестивалях циркового искусства после работы понравившегося номера или во время исполнения уникальных трюков жюри обычно встаёт, аплодируя. Родился следующий каламбур: "Когда воздушная гимнастка работала, члены жюри встали...". Или: "Ввиду преклонного возраста, жюри просило не называть их членами...".
       К чему это я?..
       Работая в Большом Московском цирке в программе международного конкурса под названием "Золотой Буфф", однажды нарвался на собственный каламбур. Между выступлением номеров я обычно объяснял зрителям, что жюри сегодня - это они. И только им решать, кто станет победителем. Достаточно на билетах написать фамилию того или иного понравившегося артиста, а потом бросить билет в урну для голосования...
       Казалось бы, всё просто. Ан, нет!..
       Во время своего объявления, вдруг, вспомнил каламбуры по поводу жюри, впервые вслушался в смысл произносимого мною текста, и...
      - Уважаемые зрители! -- говорю я с расстановкой в словах. -- Вы сегодня
      являетесь нашими членами жюри! -- Мне, вдруг, показалось, что
      получается какая-то скабрёзность, двусмысленность. Решил зачем-то уточнить:
      - В смысле: членами нашего жюри! - выделил я основное слово. Понял --
      получилось не лучше!..
      - Я имел ввиду: членами жюри нашего фестиваля. - Смещаю акцент.
      Прозвучало тоже как-то...
       Зрители быстро въехали в пикантность ситуации. Тут же начали громко ржать и посылать обратные реплики!..
       Чего меня понесло уточнять! Ну, члены и члены, жюри и жюри!
       Короче, в тот вечер с "членами" я так и не разобрался, изрядно повеселив
      себя, артистов и зрителей. Посмеявшись вместе со всеми, я решил подвести
      черту, говорю:
      - Ну, вы меня поняли...
      Реплика из зала:
      - Ещё как поняли! Давай, продолжай!..
       ***
       МАРТИРОСЯН
       Завен Григорьевич Мартиросян! Великий Маэстро микрофона! Шпрехшталмейстер! Король инспекторов манежа!..
       В Московском цирке на Цветном бульваре шло представление, где во втором отделении программы выступал аттракцион под названием: "На слонах вокруг света". В аттракционе был задействован цирковой балет и несколько гигантских слонов. Красиво! Мощно! Зрелищно!..
       Однажды Завен Григорьевич, видимо в порыве чувств, решил вложить всю душу в объявление.
      - Народные артисты Российской Федерации: Таисия Корнилова и Алексей Дементьев! Аттракцион! - торжественно начал он. - На слонах вокруг света... - задрал он интонационно фразу и понял, что объявление-то, собственно, кончилось! Неоконченная фраза требует, как бы продолжения!..
      Мартиросян не был бы Мартиросяном, если его объявление было бы скомкано. Прошло не более двух секунд, как он, эффектно пощёлкав пальцами, закончил:
      - Вокруг света... с кордебалетом!
       Смеялись не только выбежавшие на манеж артисты, казалось, улыбались даже слоны...
       ***
       ИМПРОВИЗАЦИЯ
       Япония - это отдельная тема для воспоминаний! Чего только не случалось за эти долгие годы сотрудничества...
       Работали мы там как-то осенью с аттракционом Корниловых-Дементьевых "На слонах вокруг света".
       Токио. Центр. Гигантский парк развлечений. Наше сооружение под тезой на две тысячи мест. Каждый день, как водится, по три представления. "Большой сакос" - то бишь мы - лакомый кусок. В кассах давка - ажиотаж!..
       Раздевалки-гримёрки для нас разбросаны по всему парку - кто где! Воздушный полёт переодевается в подвале какого-то сувенирного магазина. Добираться до манежа в халатах, под которыми костюмы, минут семь-восемь. Кого-то втиснули в офисные комнатушки - шпротам вольготнее! Зато рядом. Джигиты в японской комнате смеха -- рожи там друг другу корчат. Ходу тоже минут пять по холодку. А осень в Японии лютая! Дождь-не дождь - никого не волнует -- зонт в руки, куртку на плечи и вперёд! Рядом с кулисами, где можно более-менее погреться, только выгородка для слонов, медведей и лошадей. Ещё кое-как уместились пара вагончиков для медицины, инспектора манежа, крохотной кухоньки и японского начальства. Артистам надо обязательно откуда-то шагать. Кто такое наворотил, чем думали? А ещё Япония называется!..
       Связи ни с кем никакой - сплошь интуиция. Все смотрят на часы. Те, кто поближе, слушают музыку, что играет наш оркестр - хоть так можно сообразить, кто работает в этот момент, чтобы не опоздать к своему выходу. Остальным -- только по времени. Ну, помучились, помучились, кое-как привыкли. Русские - что возьмёшь...
       Я -- инспектор манежа, веду представление, объявляю. Японская переводчица Акико-сан растолковывает своим соплеменникам, что было сказано. Я говорю, она переводит. Так изо дня в день. Друг друга уже понимаем с полувзгляда.
       ...Работаем. Первое отделение закончилось. К финишу подходит антракт. Даю третий звонок. Японцы, не дыша, сидят в зале, замерли, ждут продолжения.
       За кулисами стоят слоны, на них восседает кордебалет в перьях - всё готово.
      Оркестр играет увертюру. Я объявляяю из-за кулис: "Аттракцион! "На слонах вокруг света". Дрессировщики народные артисты России Таисия Корнилова и Алексей Дементьев!".
       Акико-сан, стоя в зрительном зале около манежа, щебечет на своём птичьем языке с милыми интонациями ребёнка -- переводит...
       Униформисты уже было приготовились открыть занавес. В этот момент влетает сын Корниловых Андрей с испуганным лицом и со словами:
      - Дядя Володя! Тяните! Мамы с папой нигде нет!
       Ну, что ж, бывает и такое. Начинаю импровизировать.
      - Уважаемые дамы и господа! - говорю. Акико, немного замешкавшись от неожиданности, переводит.
      - В аттракционе, который вам сейчас предстоит увидеть - продолжаю я -- принимают участие: славный коллектив доблестного кордебалета, два дрессировщика и четыре индийских слона...
      Акико снова, чирикая, переводит.
       Далее начинаю рассказывать биографию каждого слона: как зовут, где родился, какой вес, характер, рацион питания. В Индии я работал. Города и штаты, где проходили гастроли, помню, называю правильно. Слонов, естественно, видел и даже кое-что о них слышал, поэтому вру спокойно, с уверенностью и со знанием дела в голосе! Несу полную чушь - тяну время, как могу!
       Акико попыталась сначала переводить, потом как-то сбилась, задумалась и замолчала совсем...
       Я солирую, пою соловьём!..
       В зале робкий гул и шелест, отдалённо напоминающий морской прибой в районе Окинавы -- японцы в замешательстве и тихом протесте. Они понимают, что вещают по-русски, но почему никто не переводит? О чём речь? И в чём, собственно, дело, почему ничего не происходит?..
       ...Нация воспитанная, терпеливая, с коллективным сознанием. Вот уже минут пять сидят, слушают мою лекцию. Смирились, поутихли...
       Из-за тонкой перегородки со стороны манежа слышу от оркестрантов: "Короче, Скликасовский!..". В ответ успеваю выпалить вне микрофона: "Не могу! Лёшки с Таей нет!..". "А-а, ну тогда давай -- бог в помощь!". Ржут...
       Остапа, то есть меня, несёт, кордебалет на слонах веселится. Эти, с хоботами, поигрывают ушами, чуют -- лажа какая-то, тоже терпят. Животные умные...
       Я между рассказами о слонах ору - опять же не в микрофон, мол, ищите быстрее, а то сейчас начну рассказывать биографии дрессировщиков и кордебалета!.. На всякий случай выстраиваю в уме план текста ещё на полотделения. Мысленно потираю ладошки, ехидничаю -- это вам за наше размещение, Цусиму, Порт-Артур, Халкин-гол и за много лет вперёд!..
       Японцы мои, я так думаю, сдались, задремали - убаюкал я их руладами русского языка. Десяток минут, тем не менее, продержался лихо!
       Тут наконец влетели Тая с Лёшей. Я на них -- глаза с вопросом. Они: "Всё потом! Поехали!..".
       Финалю! Мол, всё, о чём я вам тут так подробно рассказывал, теперь, наконец, можете увидеть воочию! Мои слова вызвали восторг и бурю аплодисментов у наших музыкантов, которых тут же поддержали японцы. Те интуитивно почувствовали - пытка кончилась! Занавес распахнулся! На манеж вышли слоны!..
       За ними шагнул и я. Моя переводчица стоит бледная, как макушка Фудзиямы, плачет. Я к ней:
      - Акико-сан! Ты что плачешь?
      - Кураков-сан (японцы букву "Л" произносят с трудом)! Я не знаю так много русских слов! Я не перевела! Меня накажут...
      - Не дрейфь, прорвёмся!..
      - А что это значит?..
      - Будем жить!..
      - ?!..
       ***
       КИО-старший
       Случилось это в далёких шестидесятых. На гастроли в Японию отправился Эмиль Кио со своими сыновьями.
       В отличии от японских иллюзионистов, которые окружали себя таинственностью, загадочным магическим ореолом, выступления нашего Кио были наполнены трюками высочайшего класса, комическими ситуациями, розыгрышами и словесным юмором...
       Йокогама. Порт. Корабль, украшенный пёстрыми лентами. На пирсе приветственные плакаты: "Добро пожаловать, Большой Советский цирк!". Фейерверки, медь духового оркестра, толпа японского люда, приветственные речи! Тогда это обставлялось шумно и политически масштабно. Через несколько дней начало гастролей.
       Подготовка к этому событию на Родине шла около полугода. Кио-старший зубрил текст. Весь аттракцион ему предстояло вести на японском языке. Давалось это Эмилю Теодоровичу с трудом - язык не из лёгких, экзотических слов - уйма. На репетициях всё время рядом консультанты, переводчики, лингвисты восточных языков - дело серьёзное, международное, опять же политическое.
       Кио старается, ночи не спит - запоминает заморский текст. Все мозги свихнул - психует! Ни о чём другом уже и думать не может! Так месяц за месяцем. Стал даже потихоньку забывать русский язык. Наконец специалисты начали улыбаться - дело сдвинулось с мёртвой точки. Кио "заговорил"! Он готов!..
       ...Токио. Стадион. Манеж. Триумфальное представление артистов советского цирка! Японцы ликуют! Трюки Кио взорвали зал! К тому же он без запинки, от первого слова до последнего, играючи, отговорил с таким трудом заученный текст! Наконец, с облегчением, произносит финальные слова:
      - Аригато! Домо аригато годзаимасита! Спасибо, друзья!..
       Публика аплодирует стоя, долго не расходится. После выступления банкет. На нём присутствуют наши посольские - дипломаты высшего уровня, в том числе министр культуры СССР. Со стороны японцев - представители политической элиты и организаторы гастролей. Среди них - страстный любитель цирка, крупнейший бизнесмен, человек, который всё это осуществил - Хома-сан. В центре внимания - Кио с сыновьями.
       Как водится - речи, тосты за дружбу, за советский цирк, за будущие контракты и гастроли! Кио в ответ, чтобы порадовать японцев, вновь выдаёт по памяти заученный кусок на их родном языке.
       Слово берёт Хома-сан. Долго благодарит артистов, отдельно хвалит Кио. В конце мечтательно:
      - Кио-сан! Вот если бы вы ещё и свой аттракцион вели на японском языке!..
       ***
       ЯКУДЗА
       Лихие девяностые. Япония. Мы месяц, как из Москвы. Там, у нас -- сумасшедший дом! Весь мир трясётся - русская мафия!..
       Здесь -- тяжелейшие гастроли из-за климата и физических нагрузок. Японцы составили график -- каждый день по три представления. У них, на наших костях, гипераншлаги, прибыль! Мы же потихоньку загибаемся...
       В зале, нет-нет, мелькают какие-то странные люди. В этот момент японцы словно становятся ниже ростом, говорят только шёпотом, опуская лица. Кое-как нам перевели - якудза!.. Мы улыбаемся - тоже мне! "Приезжайте к нам на Колыму...".
       Японцы наконец сообразили, что курица, несущая золотые яйца - то бишь мы, может скоро не пригодиться даже для бульона. Решили нам организовать шикарный отдых на пару дней. Повезли в горы в санаторный комплекс.
       Ночь, звёзды, огромные чаны из кипариса с горячей родоновой водой, текущей прямо из подножия вулкана. Переходы в комплекс с минеральными бассейнами. В них вода на выбор: горячая, средней температуры, ледяная. Всё -бок о бок. Мы распаренные, прикрывая веки, сидим в холодной воде, остываем. В тёплых бассейнах, по соседству, нежатся японцы. Вдруг их, как ветром сдуло! Похватали свои полотенца-покрывала, игрушечные табуреточки и -- ходу в раздевалки!..
       Мы приоткрыли глаза. Видим -- стоят на входе четыре человека неплохо сложённых ребят, словно в пёстрых свитерах. Пригляделись - ба! Да это татуировки! Понятно!..
       Наши, из группы акробатов, как раз нижние, каждый, что два твоих японца, ожили:
      - О! Смотри! Японская братва пожаловала! Как их там?.. А-а, якудза! Пацаны, давай к нам! - призывно машут, показывая на место рядом с собой.
       Те, как-то, словно стесняясь, потоптались. Один из них носком ноги потрогал нашу воду, отдёрнул, словно его укусили. Переглянулись, неохотно приподняли руки в приветствии, слегка поклонились и тут же испарились, как наша накопленная усталость...
       ***
       ПУБЛИЧНЫЙ ДОМ
       Закончились гастроли Советского цирка в Японии. Завтра самолёт на Родину. Сегодня целый день свободен...
       Токио. Центр. Жизнь мегаполиса бурлит.
      По городу гуляют трое наших артистов. Настроение грустно-лирическое. Это их прощальные гастроли не только в Японии, но и вообще. По приезде домой - пенсия. Возраст...
       Гуляли, гуляли наши друзья-приятели и наткнулись на призывную вывеску с японской красоткой на фасаде. Из надписей на японском и английском поняли - публичный дом! Переглянулись, мол, а что нам грозит? Если вышлют в двадцать четыре часа за потерю морального облика советского человека, так завтра и так самолёт. Если будут увольнять за потерю того же, но уже как артистов - так всё равно увольняться. Риска никакого. Зато будет что вспомнить! Вперёд!..
       Заплатили наши любители клубнички приличные деньги, проходят вовнутрь. Они не одни. Собралась группа иностранцев человек десять. Их проводят по украшенным лабиринтам в какое-то помещение. Вежливо, с поклонами, заставляют снять обувь. Сажают на циновки-татами. Кругом японские орнаменты, каллиграфия на стенах, веера. Благовония. Звучит тихая музыка на народных инструментах. Открываются фусумы - японские раздвижные двери, появляются гейши с набелёнными лицами на высоких платформах и в узких кимоно. Скользят лебёдушками по полу, усаживаются напротив гостей.
       Наши герои напряглись, заёрзали. Глазами японок поедают, присматриваются, выбирают - сейчас начнётся!..
       Те давай им песни петь, читать стихи. Далее танцы с веерами. Старшая гейша всё что-то многозначительно вещает...
       Длилось это минут сорок. Девушки ускользнули за фусумы, как и появились. Старшая гейша раскланялась и тоже испарилась. Гости встают, тихо двигаются на выход...
       Приветливо улыбающемуся японцу, стоящему за стойкой, где касса и куча рекламных проспектов, наши задают резонный вопрос, мол, алё! За что бабки платили? Где, когда? Что за кидалово?! Верните деньги!..
       Тот что-то лепечет, то и дело кланяется. Перешли на английский с демонстрацией проспектов. Выяснилось - это трёхдневный тур. Сегодня было введение, этакий концерт-знакомство. Завтра - чайная церемония. Послезавтра - японская баня, массажи и только потом - главный "десерт". Всё это, так сказать, для углублённого исторического понимания тонкостей японской души, тела и культуры. Здесь - особое заведение! Просто трахаться милости просим напротив!..
       ...Стоят наши в Шереметьево-2 за столиком, пьют коньяк в честь возвращения на Родину. Один мечтательно говорит:
      - А я сейчас, по идее, должен после баньки с японкой кувыркаться!
      - Не-е, сегодня ещё только чай. Банька у нас - завтра...
       Повздыхали, поприкалывались, поржали. Звякнули стаканами:
      - Завтра, так завтра! Тогда, пацаны -- за будущее! Банзай!..
       ***
       СВИСТОК
       Есть у меня друг! Настоящий! Как говорится, закадычный! Нет, не тот, с которым можно и за кадык, и за воротник! Нет! Он не по этой части! Употребляя, он никогда бы не добился тех высот, которых достиг. Теперь он по рангу "Снежный барс", если бы был альпинистом. В цирке же - эквилибрист высшего пилотажа! Мировая звезда!
       Позвольте представить - Василий Деменчуков! Один из первых советских артистов, что несколько десятилетий тому назад оказался в цирке "Дю Солей", о котором тогда и слыхать не слыхивали. С таких, как Василий, у них всё и началось...
       У нас же всё начиналось, когда мы были молодыми пацанами. К тому же земляками с благодатного Черноземья, где заливные луга до небес, клевера персидскими коврами до края земли и шмели с кулак!..
       Эх, молодость!.. Ежедневные розыгрыши, приключения, хохмы!..
       Вася любил почаёвничать и поугощать гостей своими особыми травяными отварами. Особенно представительниц слабого пола. О! Это была целая чайная церемония! Что там ваши китайцы с японцами, когда душистые луговые травы собирались на донских косогорах, просторах, обласканных щедрым южнороссийским солнцем!
       Потом эта благодать заваривалась в фарфоровом чайничке, настаивалась и разливалась по чашечкам-кружечкам, обволакивая сознание ароматами эфиров неземного блаженства...
       После чаепития дамы млели - проси что хочешь!..
      Всю "церемонию" я знал от начала до конца по минутам. Принимал в них постоянное участие, когда делились с Васей не только чашками, но и тем сокровенным, к чему извечно стремятся космогенезные "Инь - Ян"...
       Дело было в Ленинградском цирке. В гостинице два корпуса. Один - с люксами и прочими благами для семейных и выдающихся. Мы, естественно, в холостяцком, где есть свои преимущества - свободный вход и выход для гостей в любое время дня и ночи, без вахтёрш и лишних глаз...
       Это была, по сути, огромная коммуналка с десятью номерами на этаже, с огромной кухней и прочими удобствами в длинном полутёмном коридоре. Я жил от кухни через несколько стенок. Василий - ещё дальше через пару номеров.
       Выходной день. Вижу, мой друг ведёт к себе роскошную "Инь", то есть, даму, явно забыв о моём существовании. Обычно мы всегда трепетно заботились друг о друге, не бросая на произвол судьбы один другого, обрекая кого-либо из нас на безутешное одиночество! Как правило, у дам находились подруги. Наш мушкетёрско-донжуанский закон был прост и непреложен: "Одну пишем - две в уме!..".
       ...Одежды прошелестели мимо моей комнаты. Гулкие шаги двоих своей торопливостью выдали тайные помыслы, которые в бесчисленном количестве охранялись стенами и досками обшарпанных полов бывшего доходного дома. Василий заскрипел в замочной скважине потёртым ключом, заворковал бархатным голосом, впуская посетительницу к себе в жилище и в благоуханные ароматы предстоящего чайного церемониала.
      - О-о! Какой запа-ах!.. - ловушка захлопнулась...
       Какое коварство! Чай вдвоём! Без меня! В этот пасмурный осенний день! Когда одному из нас целый вечер погибать в беспросветном одиночестве и тоске! Когда побитые временем и людьми стены старинного дома покажутся холодными петропавловскими казематами, в которых томилась душа княжны Таракановой! Моя же душа останется в этот вечер один на один лишь с компанией ленинградских тараканов! Ах, Вася, Вася!..
       Мой друг, мурлыкая, прошагал на кухню поставить чайник. Он у Васи со свистком...
       Я выждал время. Выглянул в коридор. Никого. Сложил губы и издал свист, который невозможно было отличить от нашего верного, в отличие от Васи в этот вечер, друга - чайника. Свист шёл по нарастающей, как положено, по всем законам физики. Свист призывал, сигналил, торжествовал! Силы невидимого пара из чайника давили на мембраны свистка. Его тонкие трели возвещали о надвигающемся моменте церемонии, когда чары сплетутся с ароматами, а желания со страстями!..
       Упругие спортивные ноги Васи пронеслись мимо моей двери. Назад они шли как-то неуверенно, явно в раздумье. Нечёткие моноложные слова подтверждали мои предположения...
       Дверь закрылась. В том номере шла жизнь! Яркая, жаркая, многообещающая!..
       Моя вновь приоткрылась. Многообещающе засвистел чайник...
      Василий молодым жеребцом прогарцевал в сторону кухни...
       Возвращался он к себе в стойло мелкой рысью, озабоченным и сбитым с толку...
       Я позволил своему другу забыться в коротком поцелуе - так мне рисовались картины сладострастной жизнедеятельности того номера, и свисток вновь призывно зазвучал всей своей мажорной мощью!..
       Послышались шаги революционного солдата, который решительно направлялся на кухню, с клятвенным обещанием, что в этот раз, "если что", он разрушит всё до основания, а затем...
       Назад он шёл, как и обещал, с вывернутым свистком, как с оторванной головой ненавистного буржуя. О! Это был мятежный Петроград!..
       Он сделал несколько шагов мимо моей двери в сторону своей, и ему в спину зазвучал свисток-призрак!..
       Васька ошалело посмотрел на кусок металла в своих руках: "Что за бред? Я что, схожу с ума?!..". Потом его осенило, и он обернулся...
       Я ликовал! Насвистел ему популярную мелодию "Чижика-Пыжика", который, как известно, жил на Фонтанке в двух шагах от нас, и многозначительно подмигнул.
       Васька хмыкнул и с улыбкой покачал головой:
      - Вот сучара!.. Друг называется! Весь кайф обломал! Третий раз снял... с насеста!..
       ***
       ВОСПОМИНАНИЯ
       Собрались как-то в одной программе некогда друзья-приятели. Давно не виделись, лет, эдак, двадцать с хвостиком. На висках седина, залысины. У всех за плечами бурная молодость, лихие годы, когда тестостероны довлели над разумом. Теперь вот неторопливо дорабатывают...
       Один из них осел в этом городе. Он штатный инспектор манежа - руководит процессом за кулисами: даёт звонки, объявляет номера, следит за техникой безопасности и прочее, что положено.
       Когда есть возможность, приятели гужуются, посматривают за кулисами на молоденьких девочек, многозначительно поигрывают глазами, вполголоса оценивают. Гусарят...
       Сидит как-то в своей инспекторской наш шпрехшталмейстер, заполняет табель пока есть возможность - скоро нужно будет давать второй звонок. В дверях появляются его старинные коллеги по искусству. Те приходят специально пораньше - потрещать...
       Слово за слово, снова потянулись воспоминания. Сами не заметили, как в очередной раз перешли на вечно зудящую тему - на баб...
       Тут наш инспектор извиняется, мол, надо дать второй звонок и сделать объявление, а сам весь во внимании... Включает селекторную связь. Теперь его слышат во всех гримёрках цирка и везде, где висят громкоговорители. Механически объявляет:
      - Господа артисты! Дан второй звонок! До начала представления осталось пятнадцать минут! Кто желает выписать аванс, срочно подайте списки инспектору манежа!..
       Выглянул из инспекторской, огляделся, -- рядом никого. Прикрыл на всякий случай дверь - мало ли...
      - ...Извини! Что дальше? - предвкушая, потирает горячие ладошки...
      - ...Ну, Наташку вы все помните!
      - О-о, да-а! - восторженный дружный выдох...
      - У меня был с ней незабываемый месяц совместных гастролей! Я думал сотру его под корень! - плотоядный смех...
      - Её забудешь! Как же!.. - принимает эстафету другой. Тоже ведает свою короткую, но яркую историю, где вымысла наверняка больше, чем правды.
       Следующий вносит свою лепту, смачно вещает, явно завирая, как рыбак, показывающий на всю длину рук, какую рыбу он когда-то ловил. Но все рассказывают убедительно, вкусно, с выделением слюны...
      - Наташа!.. М-м!.. Королева воздуха! Звезда! А что в постели вытворяла!..
      - Э-эт, точно! Своим чёрным шарфиком она при тебе пользовалась?
      - Конечно! Как без него! Как она им оплетала тебя, а потом притягивала к себе!
      - Хм, только ли!.. Бывало, как сбрую пропустишь под её ногами сзади, подтянешь к себе и... - й-и-ха-а - родео!.. - рассказчик изображает наездника в галопе!
      - Да-а... Знаменитый её чёрный шарфик... Пацаны шутили - это не шарфик, это у неё -- чёрный пояс по минету!
      - Так мы с тобой, оказывается, ещё и молочные братья? - протягивает руку.
      - А в каком городе это у тебя было?
      - В Кемерово.
      - Ух, ты, и у меня! Не знал!
      - Она тогда там на вторую программу осталась...
      - Значит, мы с тобой ещё и города-побратимы! - ржут!...
      В инспекторскую влетает разъярённая жена одного из вспоминателей.
      - А-а! Так значит, ты всё-таки спал с Наташкой! А мне тогда клялся-божился, что ничего не было!.. - хрясь мужа по мордам.
       У всех глаза на лоб - никого же поблизости не было, специально смотрели! Немая сцена...
      - Когда в следующий раз будете устраивать свой вечер памяти ебак-ветеранов, этот грёбаный "театр у микрофона", не забывайте выключать тот самый микрофон, старые мудаки!..
       ***
       КАРПОВ
       Всякое повидал на своём веку наш отечественный цирк. Разные переживал времена...
       Было и такое, когда директора для "поддержания штанов" проводили на своих манежах дискотеки, различного рода концерты, после которых, как правило, цирк, словно собака, зализывал раны, с болью и трепетом затирал следы пережитого...
       Представьте себе -- девяностые. Город, которому вернули былое помпезное название - будто на зипун в заплатах пришлёпнули золотой эполет. Санкт-Петербургский цирк, где ушедшими эпохами пропитан каждый сантиметр и в стенах которого ещё теплится дух самого Чинизелли.
       В выходной для цирковых день манеж и закулисную часть оккупировали рок-музыканты. Куча аппаратуры, проводов, грохота, дыма и прочего бедлама! Ещё до начала мероприятия кругом бутылки, объедки, обрывки каких-то бумаг -- в свинарнике чище! Через пару часов после начала всё перечисленное нужно возвести в значительную степень...
       По закулисью тенями бродят странные люди, совершают абсурдные телодвижения, не имеющие никакого отношения к музыке, скорее -- к состоянию, в которое это звукоизвлечение вгоняет.
       Тут же ходит инспектор манежа Михаил Карпов - бог и царь в цирковом мире, у которого это царство на сегодня отобрали. Он, словно от зубной боли, морщится, пытается хоть как-то защитить закулисную часть от вандализма и полоумия. То поймает кого-то с желанием бесстыдно помочиться прямо на стену и потащит в туалет, то кого-то взашей прогонит с конюшни.
       У Карпова, интеллигентного человека, настоящего ленинградца, в прошлом акробата и неслабого мужика, бегают желваки на скулах и кулаки сжимаются сами собой. Трогать никого нельзя - цирк до завтрашнего дня в аренде, а значит -- не твой!..
       Он только что разогнал компанию, которая начала было сочинять из балончика на закулисной стене графити, как увидел картину ещё краше! Прямо в форганге, в проходе, откуда обычно выходят артисты на манеж, рядом с трёхметровой пирамидой грохочущих барабанов, прислонившись к стене, стоит парочка и ритмично двигается. Карпов сначала подумал -- танцуют. Но уж очень какой-то странный танец... Подошёл поближе, видит: стоит пьяная вдрабадан девица с закатившимися глазами, к ней прилипло нечто человекообразное в заклёпках, и в позе, которая в Камасутре называется "на стояк", пытается продлить род человеческий. Карпов сначала оторопел, потом начал приходить в ярость! Он уже было замахнулся, да вовремя остановился -- вспомнил свою невольничью участь до завтра.
       Ещё больше его разозлило и одновременно рассмешило то, что во рту детоделателя торчала дымящаяся сигарета. Тот ещё успевал затягиваться и, прикрывая слезящийся от дыма глаз, пускал струю в потолок, не отвлекаясь от основного процесса.
       Карпов похлопал труженика по плечу и с подчёркнутой заботой посоветовал:
      - Ты бы хоть сигареточку вытащил, акробат-виртуоз! Ведь задохнёшься на хер! Откачивай тебя потом...
       Уходя, критически заметил:
      - Да и не в музычку, как-то...
       ***
       КРЕМАТОРИЙ
       Ленинград. Восьмидесятые. Центр ритуальных услуг на Шафировском. Огромный комплекс-крематорий в несколько этажей с большими, средними и малыми залами для прощальных церемоний.
       Толпятся люди с цветами со скорбными и не очень лицами. То и дело подвозят усопших со всего города. Снуют батюшки в рясах с чадящими кадилами. Люди перетекают из траурных залов в залы поминок. Остальные ждут своей очереди. Суета соприкасается с вечностью как-то постыдно просто и обыденно...
       Стоит компания из цирка. Только что попрощались со своим товарищем, почившим в бозе. Ждут служебного автобуса.
       Кандыляет мужичок в весьма преклонном возрасте. Бородат, неопрятен. Из-за этого кажется просто древним. Опирается на потёртые костыли. Мужик еле двигается, делает затяжные паузы, чтобы отдышаться. При близком рассмотрении видно, что он к тому же крепко нетрезв. Карман пиджака многообещающе оттопырен поллитровкой. С пьяной дикцией пристаёт к присутствующим с одним и тем же вопросом:
      - А где здесь крематорий?..
       В ответ - пожимание плечами - странный вопрос!..
       Кое-как дошагал до наших.
      Тот же вопрос. Сонин, главный режиссёр Ленинградского цирка, хитро прищурил глаз:
      - Они тут везде, тебе какой - пожарче, похолодней?
      - Да мне бы вход, друган у меня там работает!..
      - А-а! Вне очереди, по блату...
       Мужик юмора не оценил, потащил своё тело дальше.
      Сонин своей компании:
      - Хм! Чувачок сам пришёл...
       ***
      
       СТРЖЕЛЬЧИК
       Между цирковыми и артистами театра всегда была дружба. Частенько они ходят к нам на представления, мы к ним на спектакли. Так уж повелось...
       Пригласили нас как-то в Ленинградский БДТ. Ни много, ни мало -- сам Владислав Стржельчик!..
       Глаз от него на сцене не оторвать! Бог Мельпомены! Лорд! Манера, жесты! Голос! Дамы вздыхают, закатывают глаза. Мужская половина покашливает и неловко ёрзает - есть чему позавидовать...
       По окончании спектакля, после целого водопада комплиментов и восторженных слов, Владислав Игнатьевич позволил себя проводить.
       Зима! Пар изо ртов. Нестройной толпой идём к Невскому. Народный артист СССР бодро вышагивает впереди, помахивает тросточкой с костяным набалдажником. Что-то рассказывает весёлое, вызывая наше восхищение и привлекая взгляды прохожих. Его в Ленинграде знают и любят!..
       Подошли к Невскому, остановились. Стржельчик стал ловить такси, изящно выставляя руку с тростью. К нам приближается троица моряков в совершенно непотребном виде. Двое под руки волокут третьего, чьи беспомощные ноги чертят за ним кильватерный след...
       Они остановились рядом с нами, бок о бок. То ли решили передохнуть, прежде чем обойти неожиданную преграду из нас, то ли тоже решили поймать машину.
       Стржельчик несколько брезгливо посмотрел на них сверху вниз, чуть отодвинулся. Он неподражаем! На нём распахнутая шуба, роскошный шарф, богатая шапка, кожаные перчатки, поблёскивающая трость! Денди, благоухающий шармом, мужской красотой и парфюмом!..
       Матрос, тот, что ещё минуту назад не подавал признаков жизни, вдруг приподнял голову, сосредоточенно сфокусировал на Стржельчике осоловелый взгляд, протянул к нему руку и страдальчески выдохнул:
      - Барин! Дай копеечку!..
       ***
       БУГРИМОВА
       Ирина Николаевна Бугримова! Народная артистка СССР. Герой Социалистического Труда. Легендарная дрессировщица львов!..
       В президиумах - строгая, с ровной спиной, в чёрном парике, с непроницаемым лицом и звездой Героя на груди. Нам, молодым, она казалось какой-то "пуленепробиваемой" Снежной Королевой! Загадочной, неприступно-недосягаемой, холодной, как мраморная глыба...
       Всё изменилось в одночасье, когда мы с ней познакомились в неформальной обстановке. Несмотря на возраст, она оказалась человеком необыкновенного темперамента, с фантастическим обаянием и чувством юмора. Наша дружба длилась около десяти лет. Я ходил у неё в любимчиках и крестниках, чем бесконечно гордился...
       ...Она в очередной раз пришла к нам в Большой Московский цирк. Как всегда подтянутая, улыбчивая, одетая с иголочки, в макияже, благоухая французскими духами. Полусапожки на высоких каблуках, точёная фигура - ну скажи, что ей далеко за семьдесят!..
       После представления подходит ко мне. Мы с женой собираемся в гостиницу "Арена".
      - Любимую крёстную подвезёшь? А то вот полный пакет рыбы накупила для своих кошек.
      - Где это Вас так угораздило подзатариться? - удивляюсь, чуть фамильярничая.
      - Места знать надо!.. В нашем цирковом буфете. Вот она, волшебная сила искусства! Блат называется...
      - Сёмга? - шёпотом заговорщика интересуюсь, пытаясь подколоть. На дворе девяностые, в магазинах из морепродуктов только морская трава...
      - Ага! - так же тихо отвечает она. -- Которая загримировалась под хек, чтобы не дай бог!..
      - Довезти довезу! Только предупреждаю -- у меня не "Ролс-Ройс", всего лишь сорок первый "Москвич".
      - Ничего-ничего! Мы и сорок первый пережили, переживём, как-нибудь и твой "Москвич"! В "Ролс-Ройсе" покатаешь когда-нибудь свою Королеву! -- кивает в сторону моей Светы. - Ну что, едем?..
       Катимся по осенней Москве. Я что-то травлю, мои женщины хохочут! Подруливаю к Котельнической набережной, поближе к подъезду, где в знаменитой высотке квартира Бугримовой. Останавливаюсь в метре от тротуара. Выхожу из машины, направляюсь к передней двери пассажира, чтобы подать руку Ирине Николаевне.
       Остановиться-то я остановился, да не посмотрел, где! А там - лужа!..
       Бугримова не стала дожидаться проявления моей галантности. Не глядя, из машины - прыг! Двумя ногами, в новеньких щегольских полусапожках, в осеннюю воду -- по щиколотку! Стоит с пакетом в руках, перетаптывается...
      Я замер с раскрытым ртом!..
      - Товарищи-и! - кричит она в полный голос в сторону своего дома. -- Народную артистку Советского Союза посадили в лужу-у!..
       Я моментально реагирую на кляузу, пытаюсь ябеду вывести на чистую воду, из грязной, то есть на тротуар. Подаю руку и так же громко ору в сторону её подъезда:
      - Товарищи-и! В ту пору, когда вся страна голодает, некоторые Народные артистки, втихую, для своих кошек покупают красную рыбу-у!
      - Не верьте, товарищи! - не сдаётся бывшая укротительница. - Это хе-ек!
       Со стороны её дома из окна раздаётся недовольный голос:
      - Хек с ним, с вашим хеком! Орать-то чего на всю страну! Народная она!..
      Тут все народные!
      - Э, э! Разговорник! - пытаюсь пресечь хамство невидимого крикуна. - Перед тобой Герой Соцтруда!
      - Да хоть трижды Герой -- мне... до фонаря!..
      - Слышь ты, отчаянный! Она всю жизнь львов дрессировала! При встрече ты точно получишь звезду Героя! Посмертно!..
       В ответ тишина...
       Вдруг с шестого этажа другой голос:
      - Ирина Николаевна! Я сейчас спущусь, встречу! Вместе пойдём посмотрим на свежий труп! Этот, с седьмого, что выступал, кажется ушёл... безвременно... от страха!
       ***
       ДУРОВА
       Случилось это в Ялте, в летнем полустационаре. Цирк небольшой, в закулисье особо не развернёшься. В программе Тереза Дурова со своими акробатами на слонах.
       Дурова выезжала, как Королева, стоя в открытом бело-золотом конном кабриолете. Она сама управляла белоснежной лошадью. Делала круг по манежу, я подавал руку, она по-царски сходила с колесницы, раскланивалась и далее работала свой номер-аттракцион...
       За кулисами она заметно прихрамывала - старые травмы давали себя знать. Возраст тоже уже не юношеский. Но на манеже - ровная спина, упругая походка, величественные движения! Старая цирковая Гвардия - что возьмёшь!..
       В тот вечер я, как всегда, с помпой объявил:
      - Народная артистка Российской Федерации Тереза Дурова!
       Взрыв аплодисментов! Вот оно - дождались!
       Тереза Васильевна, сияя улыбкой, выехала из форганга. Красивая, да что там -- роскошная женщина! Вся в белом, с бриллиантовой диадемой.
       То ли она сама круто повернула, то ли лошадь дёрнулась, короче, высокое колесо кабриолета при выезде на арену всеймощью ударилось о край барьера. Дурова, как стояла, так рыбкой и полетела к центру. Зал ахнул!
       Полёт был знатный - метра три, не меньше. Со всего маху на манеж! Такое и хорошему какскадёру ещё надо суметь, а тут... Лошадь -- галопом по кругу и за кулисы. Я -- галопом к Дуровой! Поднимаю её, а она мне одно и то же скороговоркой:
      - Дай микрофон, дай микрофон! Микрофон - дай!..
       Я думаю - вот тётка навернулась! Что-то с ней не то в горячке - микрофон моя прерогатива! Я ж не дрессирую слонов!
      - Дай микрофон, тебе говорю! -- вырывает его из моих рук и обращается к
      зрителям:
      - Вот такие случаи происходят на арене с народными артистами! Желание загадать успели?.. - и через паузу, для особо непонятливых, многозначительно, с романтическим флёром: -- Звезда упала!..
      Цирк озарился звездопадом улыбок, взорвался аплодисментами и смехом!..
      На манеж вышли слоны. Аттракцион Дуровой триумфально продолжился...
      После прощального поклона, уходя за кулисы, она успела мне бросить на ходу:
      - Учись, молодёжь!..
       В этот вечер у Терезы Дуровой был особый успех. Зрители увидели на арене не только Королеву манежа, Народную артистку, но и обыкновенного человека, с которым в любую секунду может случиться всё, что угодно...
       ***
       ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
       Главк прислал распоряжение провести в коллективе инвентаризацию.
      Сидит наш завпост Нина, корпеет за документами, сверяет наличие инвентаря, то бишь, реквизита, который используется в спектакле "Алле-Ап!". А реквизита много! Спектакль незабываемо красивый...
       Во время представления на манеже лежит цветастый ковёр, стоят куклы в человеческий рост. В центре царит афишная тумба. На барьере играет старинный граммофон. Поднимается ленточный шатёр, изображающий шапито, опускается трапеция. Выезжает на манеж открытый фаэтон, в котором сидят бродяги-артисты. Красиво, ярко, поэтично...
      - ...Так! Две поньки: Фобос, Деймос. Есть! В наличии! - Нина старательно вписывает в ведомость подотчётное имущество. - Что там дальше, Юра?..
       Помогать Нине вызвался один из режиссёров коллектива Юра Туркин. Талантливый человек, улыбчивый парень, всегда готовый помочь. У него был небольшой дефект речи - он не выговаривал букву "Р". Его это не портило, скорее добавляло некоторую долю шарма. Когда Юра представлялся, заранее улыбался, говоря: "Юа Туйкин"...
      - ...Далее, Нина, у нас - т-у-ба, две штуки.
      - Туба, две штуки! - пишет Нина.
      - Нет, не туба, а т-ууба!
      - Ну, а я что говорю!
      - Нина! - терпеливо, с улыбкой объясняет завпосту Юра. - У нас нет туб, у нас две т-уубы. Ну, на чём иг-аают Ю-а и Вале-а Пантелеенко!
      - А-а! - доходит до Нины. - Ну, конечно, две трубы, а я-то!.. - вписывает в клеточки ведомости. - Давай дальше!..
      - Куклы - четы-е штуки.
      - Четыре штуки...
      - Шатё-о.
      - Это что за чудо-юдо? Нет у нас такого!
      - Нина! Шатё-о -- это ткань све-эху, что во вьемя пьедставления на па-аде.
      - Тьфу ты! Шатёр что ли? - Нина со смехом делает отмашку головой. - Ну, ты, Юра, даёшь! Никак к твоему "рэ" не привыкну!
      - Ничего, пьивыкнешь! Пиши - фаэтон - один...
      - Угу...
       Далее дело спорится. Через каких-то полчаса инвентаризация закончена. Документы ушли в Москву...
       Через месяц руководитель коллектива Валерий Пантелеенко приезжает в Главк. Его вызывают в бухгалтерию.
      - Валерий Тимофеевич! У вас в коллективе недостача и излишки!
      - ?!..
      - Что такое - фаритон, объясните, где вы его используете?
      - Нет у нас такого! И никогда не было!
      - Ну, как же нет? Вот ваш завпост пишет в ведомости - фаритон, одна штука!
      Долго гадают, что бы это могло значить. Валера сдаётся:
      - Ладно, разберёмся! А чего не хватает, что за недостача?
      - Из списка исчез, ни много ни мало - фаэтон!..
      ...Валера хохотал в голос, долго не мог объясниться с бухгалтерией, всё приговаривал:
      - Ай да Туйкин! Ай да Нина! Фаритон!..
       ***
       ТУРКИН
       Цирковой режиссёр, журналист Вадим Гурович вспоминает:
      - Мы с Юрой Туркиным дружили много лет, даже когда-то жили рядом. Однажды, много лет назад, он мне звонит издалека:
      - Вадька! Позд-авь меня1 Я женился!
      - Ух, ты, здорово! - кричу в трубку! Связь, прямо скажем, никакущая - было такое время! - Поздравляю! Как жену зовут?
      - И-ита!
      - Гита? Индийское что-то!
      - Да не Гита, а И-ита!
      - Ида?
      - Вадька! Говорю по слогам: И-ита! Имя начинается, как а-аз на ту букву, котоую я не выговаиваю!
      - Рита?
      - Молодец! Как ты догадался!..
       ...Приехал с женой ко мне домой, знакомимся. Вспоминаем, хохочем, прикалываемся.
      - Пьедставляешь! - говорит молодожён. - Как мне повезло! Из т-идцати т-ёх букв я выговаиваю т-идцать две. Меня зовут Ю-ий Туйкин, я ци-ыковой ежиссё-о и жена у меня И-ита из пьибалтийского го-ода И-ига!..
       ***
       ЗАВАЛ
       Цирковое училище. Середина семидесятых. Наши легендарные педагоги ещё все живы...
       Идёт репетиция номера эквилибристов на вольностоящей лестнице. Для непосвящённых - это когда лестница не закреплена ничем и на ней в вертикальном положении нужно устоять, балансируя.
       Ребята - выпускники. Летом ездили на практику по циркам, побывали в ранге профессионалов. Обкатались, поднаторели. Иными словами - своё дело знают, трюки исполняют почти сто из ста, без завалов.
       ...Нижний, в очередной раз, балансируя, взбирается по лестнице вверх, ступенька за ступенькой. На голове у него стоит партнёр, который позже сделает стойку на руках. Трюк сложный! У верхнего на всякий случай на поясе страховочная лонжа. Их режиссёр-педагог, не будем называть его имени - пусть память о наших учителях будет светлой и незапятнанной, держит в руках ту самую лонжу. Ребята по ступенькам вверх-вниз - отдых, ещё раз - передышка. Так уже около часа...
       Педагог -- полноватый человек невысокого роста, сидит с краю во втором ряду учебного манежа. Лонжа проходит через кольцо в основании барьера, для усиления рычага, если что. Это "если что" происходит крайне редко - ребята подготовлены что надо! Педагог расслаблен, периодически дремлет - возраст... На его округлом лице такие же очки с линзами толщиной в палец. Сколько там "плюсов-минусов" ведает только Господь, офтальмолог и он сам. Без очков - слеп, как крот...
       В какой-то момент, чувствуя, что откровенно засыпает, он делает то, за что в цирке лупят новичков - он наматывает лонжу на руку. Ну, чтобы в критической ситуации верёвка осталась в руке - мало ли...
       В кои-то веки верхний, стоя на голове у нижнего, теряет баланс и летит вниз.
      Лонжа, атакующей змеёй, резко скользит через кольцо, утаскивыает за собой спящего педагога. Тот, как сидел, так со второго ряда и полетел к манежу. Он крепко, со всего маху, приложился лбом о барьер! Искры из глаз фейерверком! Из их количества точно разгорелось бы то самое пламя...
       В момент удара из оправы выпали линзы. Педагог сидит на полу - голова гудит! Спросонья ещё толком не понимает, что произошло! К тому же ничего не видит - сплошной туман! Подопечные своего наставника -- под белы рученьки. Разматывают с его кисти лонжу, усаживают на прежнее место, подают выпавшие линзы. Тот пытается их вставить назад в очки...
       Рядом проходит старейший педагог училища, который лет на десять древнее нашего падшего ветерана. Он всё видел, рекомендует:
      - Ты в следующий раз себе лонжу на хрен намотай, старый... Пергюнт!..
      Пострадавший уже немного пришёл в себя, в знак благодарности за совет интеллигентно, вполголоса, огрызается:
      - Намотаю, намотаю... Можно подумать, он Пергюнт -- молодой!.. Тоже мне - Григ!..
       ***
       КУРИЛЬЩИКИ
       Государственное Училище Циркового и Эстрадного Искусства - проще ГУЦЭИ. Начало семидесятых. Студенчество...
       Вышел строжайший указ о запрете курения на всей территории училища! Вплоть до отчисления! Гонения в самом разгаре!..
       Дымить бегают на улицу. Наиболее отчаянные, втихую, по-быстрому, травят лёгкие в туалете или в душевой. Другие, наполовину высунувшись в окно, рискуя вывалиться, чадят прямо в аудиториях перед лекциями. В общем - выкручиваются, как могут. Все, как огня, опасаются директора -- Александра Маркияновича Волошина...
       ...Врывается в сортир выпускник, зная, что там его сотоварищ никотином "убивает лошадь". Открывает со всего маху кабинку:
      - Ага! Попался! Отчислен!..
      - Придурок, блин! Я чуть не обгадился!..
      - Да ладно, чё ты сразу! Закрываться надо! Дай дёрнуть разок, а ты пока в себя приди...
      - Я думал Волошин! Тогда всё -- кранты!..
      - Чё ему тут делать? У Маркияныча где-нибудь свой туалет есть, не в студенческом же...
      - Я чего-то тут других толчков не припомню, ну, если только у него персональный, в его кабинете!
      - Представь: мы тут смолим, а он рядом -- вот в этой кабинке! - стучит в фанерную перегородку и ехидным голосом гнусавит:
      - Маркияныч! Выходи! - оба нервно ржут...
       Скрип дверцы. Открывается кабинка. Из неё, как джин из бутылки, появляется директор циркового училища:
      - Звали?..
       Нижние челюсти двух студентов в районе основания унитаза... Один, наконец, приходит в себя и зло шепчет другому:
      - Ты же говорил у него свой сортир!..
      Приятель, как глухонемой разводит руками...
      - Та-ак! Курцы земли русской! Ко мне в кабинет! Поговорим о вреде табакокурения и об отчислении. Заодно покажу свой персональный туалет - ночной горшок!..
       ***
       САНЬКА
       Наш Санька сидит, пыхтит, пытается надеть ботинки для прогулки. Ему ещё нет и трёх лет. Я помогаю и тут же ненавязчиво обучаю:
      - Сыночек! Это какая ножка? - спрашиваю его. Санька через трудовые
      потуги сосредоточенно отвечает:
      - Левая...
      - А эта? - любопытствую я, старательно исполняя роль мудрого отца.
      Долгая пауза. Попытки вспомнить. Всё отдано только этому процессу. Сыну явно не приходит на память название второй ноги.
      - Ну?..
      - Ещё одна левая!..
       **
       Пришли в цирк. На репетиционном манеже трудится такой же карапуз, сын моего сокурсника клоуна Андрея Аверюшкина. Пацан с кислой миной сидит в шпагате, тихо ноет. Рядом мама терпеливо уговаривает продолжить процесс. Сам Андрей с партнёром репетируют степ. На барьере лежит бутафорская корова, в которой они на представлении отбивают чечётку в четыре ноги-копыта.
       Мы входим всей семьёй, Аверюшкин-старший тут же вскидывается! С улыбкой кричит:
      - Привет, Санёк!
      - Пьиве-ет!..
      - Родителей репетировать привёл! Так им, лентяям! - мы любим, по старой дружбе, попикироваться, каждый раз изыскивая возможности - только дай повод!
      - Терзаешь ребёнка, Макаренко? - вопрошаю в ответ. -- Лишаешь детства?
       Андрюха явно горд успехами сына:
      - Да так... - скромно констатирует. - Третий шпагат осваиваем... - сокрытый подкол в мой адрес, типа, мой-то вот уже, а когда твой хоть пару колец будет бросать?..
       Санька увидел корову и к ней. У клоунского животного огромные глазищи и такие же ресницы. Гладит её, тыкает пальцами и называет знакомое:
      - О-ожки!
      - Правильно, сынок, рожки!
      - Гла-а-азки!
      - Верно!
      - И-иснички! - я показываю Аверюшкину всем своим видом, мол, видал - энциклопедия! А ещё и трёх лет нету!..
       Санька увидел коровье вымя с длинными сосками, торчащими, как пики, и к ним. Стоит, шуршит извилинами с нейронами, пытаясь найти аналогию слова. На манеже остановилась репетиция - все во внимании! Аверюшкин всей своей подвижной клоунской мимикой изображает подчёркнутое любопытство - ну, и что на это скажет юный вундеркинд семейства Кулаковых? Вот он - миг вселенского торжества!..
       Я тоже напрягся. Вымя мы ещё не проходили. Остановились пока лишь на глубоком исследовании женской груди... в лице мамы. Понимаю - лажа в этой ситуации гарантирована! Готовлю пути отступления...
       Санька теребит соски, поглядывает на меня, ждёт подсказки. Я педагогично молчу, как Сухомлинский. Сын понимает - помощи ждать неоткуда -- мама тоже играет в молчанку! Что вы хотите, она -- жена Сухомлинского!..
       Кульминация достигла предела! Андрюха победоносно потирает ладони и мысленно мой нос - утёр-таки! Вдруг Санька радостно выдаёт, показывая на коровьи соски:
      - Па-альчики!..
       **
       Цирковая гостиница. У нас есть привычка убираться в номерах самим. Берём все необходимое у уборщиц и вперёд. Оно как-то сподручней и чище. Им остаётся только менять постельные принадлежности.
       Прихожу домой. Светы нет, в магазине. В нашем номере, прижав веник к груди, сидит уборщица и с ошарашенным видом слушает Саньку. Тот ей бегло читает "Храброго портняжку!". С выражением, в лицах!
      В нужных местах страницы переворачивает! Та диву даётся! Трёх лет нету!..
       Я-то в курсе, что сын всё это шпарит по памяти - итог наших ежедневных семейных читалок-посиделок.
       У горничной на глазах слёзы, как же это возможно! Ну и дети в цирке!..
      Тут входит Света. Быстро ориентируется и как бы между прочим:
      - Он уже у нас всего Толстого прочитал. Только что закончил "Войну и мир".
      Я добавляю:
      - Сейчас дочитывает Конституцию и Уголовный кодекс Российской Федерации.
      - Ни фига-се! Я теперь понимаю, почему вы никого к себе не пускаете убирать!..
      - ?!..
       **
       Мы, наверное, родители - экстремалы! Всё, что наш сын хотел попробовать в своей жизни, мы не запрещали. А как ещё приобретёшь жизненный опыт?
       Все советуют учиться на чужих ошибках, но в результате, почему-то, предпочитают собственные. Так мы и жили - методом проб и ошибок. Практика показала - путь тернистый, но верный...
       Выходной. На столе бутылка "Каберне". Сухое красное. Глоточками попиваем. Санька подходит.
      - Мапа! - это его обращение к нам обоим сразу. - Дай поп-о-бовать!
      Нет вопросов! Почему для реального пацана трёх лет, даже если он ещё не выговаривает "р", это должно оставаться тайной!
      - Пробуй! Это называется вино, сынок!
       Пригубляет, кривит рот. Кислятина! Несколько разочарованно:
      - Э-э-э... Не вкусно!.. -- одной загадкой для пытливого ума стало меньше.
       ...Пью пиво с воблой. Подходит. В глазах вопрос и желание расширить пределы окружающего мира.
      - Это, сынок, пиво с рыбкой! - отламываю ему очищенный кусочек. Жует,
      причмокивает. Нравится, но не очень! Эх, молодёжь, молодёжь! Ничего-то вы в этой жизни не понимаете!..
       Тянется к стакану. Понятно, какая вобла без пива! Верным путём шагаем, товарищ! Пробует. Дёргает головой и плечами - дрянь! Как ты это пьёшь, папаня?..
       Пройдёт четверть века и эксперимент даст свои плоды. Для нашего сына алкоголь не представляет никакого интереса...
       ...Времена - девяностые. Спиртное кругом -- сплошь "палёнка". Лучше не рисковать! Тут наши из-за бугра в подарок хорошую водку привезли. Это совпало с выходным. Сижу, дегустирую...
       Вот тебе мой подрастающий собутыльник!
      - Папа, это что?
      - Сынок! Это категорически нельзя!
      - Дай поп-о-бовать кате-гои-чески нельзя! - Санька с тремя остановками
      еле справился с заковыристым словом! Но осилил! Будущий жонглёр-лингвист, как-никак -- что хотите!..
      - Сынок! Это - водка! Тебе её сейчас категорически нельзя! Вот когда вырастешь, тогда, пожалуйста, пей!..
       ...Гуляем в соседнем парке. Тёплая осень. Жёлтых листьев, шуршащих под ногами, что медяков в гумовском фонтане!..
       Я только что из-за рубежа. Одет с иглы! На мне длинный кожаный плащ. На шее кашне, из-под него галстук! Причёсочка! Пахну дорогим парфюмом. Молод, хорош собой! Улыбаюсь прохожим и солнцу! Рядом бегает сын в шикарном комбинезоне. Веселится, поддаёт ногами и лопаточкой листья, верещит от удовольствия! Безмятежность! Счастье!..
       Рядом на скамеечке три бабули. Старые гранд-дамы, когда-то работавшие в Совпрофе. Район у нас такой. Сидят, вспоминают, неторопливо ведут беседу. Поглядывают на меня, на Саньку. На глаз оценивают стоимость наших нарядов, гадают, кем я могу служить и где. Предположения сыплются одно круче другого, начиная от дипломата и заканчивая... даже страшно выговорить до каких вершин они задрали мою разряженную персону!..
       Старушки сделали ловкий заход.
      - Мальчик! Иди сюда, милый! Как тебя зовут, малыш? - три престарелые подмакияженные физиономии расплылись в елейных улыбках.
      - Саша-а...
      - Сашенька! А кем ты будешь, когда вырастешь? - матёрые лисички напряглись - сейчас всё выяснится...
       Мне тоже любопытно. Жду, скажет "жонглёром" или что-нибудь типа того.
       Санька глаза в небо. Думает!
      - Когда я вы-асту... я буду... - замер. Размышляет. Потом резко
      оживает, улыбается, лупит лопаточкой по листьям.
      - Когда я вы-асту, я буду пить водку!..
       **
       Знакомство нашего сына с шедеврами мировой музыки состоялось, когда ему исполнилось пять лет. Случилось это на гастролях в Швеции, в цирке "Виктория", в ... туалете. Да, да! Извините за прозу и банальность!
       О сём пикантном предмете вроде и не принято говорить в приличном обществе, но, как тут умолчишь, если речь идёт о высоком!..
       Цирк, с которым мы ездили полгода, считался элитным. Выглядел он великолепно! Манеж по кругу был забран ложами для зрителей. В каждой -- по паре светящихся бра из чешского хрусталя. Оркестровка с музыкантами сверкала бегущими огоньками. Форганг-занавес -- из струящихся, переливающихся золотом огней и парчи. Вагончики для артистов и обслуживающего персонала выкрашены синим с золотом. Все в богатой чеканке с эмблемой цирка. Перед входом стоял декоративный фонтан, где журчала вода. Кругом чистота, порядок, роскошь!
       Среди этого великолепия отдельно стоял вагончик на высокой платформе. С одной его стороны размещались душевые и стиральные машины. С другой - ватерклозеты для естественных нужд, в которых, естественно, все нуждались!
       О, это был сантехнический шедевр! Любо-дорого, так сказать!..
       Входишь, закрываешь дверь на золотой шпингалет. Срабатывают контакты! Зажигаются хрустальные бра и начинают звучать вальсы Иоганна Штрауса! По окончании программы "вашего концерта", при нажатии на кнопку, происходит короткое омовение насиженного места. Тут же с лёгким шипением из специальных щелей выделяется порция ароматного освежителя воздуха, под вами запаивается целлофан, и то, что теперь уже никому не пригодится, опускается в специальный контейнер. Вы открываете дверь, свет гаснет, музыка заканчивается, и вы, с блаженной улыбкой, культурно образованный и с лёгкой душой, возвращаетесь в бренный, суровый мир...
       Место необыкновенно популярное. Сюда, как писал поэт, ежедневно не зарастала народная тропа. Поначалу были даже скандалы. Желающих попасть в залы передвижной филармонии, чтобы прильнуть, так сказать, к истокам мировой культуры много, а посадочных мест всего два. Выработали строгие правила - не более одного, максимум двух вальсов в одни руки! И не дольше, ни боже мой! Так и стали жить...
       Мой сын, да и мы вместе с ним, вскоре знали наизусть: "Полёт мысли", "Весенние голоса," "Сказки венского леса", "Прощание с Петербургом", "На прекрасном голубом Дунае", "Розы с юга", "Венский вальс" и все популярные мелодии из оперетт...
       По окончании гастролей в Швеции, сидим как-то в Москве, в гостинице "Арена". Я кручу ручку транзисторного приёмника, слушаю новости со всего мира, ищу красивую музыку. Вдруг из динамика полилась знакомая мелодия Штрауса. Санька встрепенулся и побежал на кухню с радостным криком:
      - Мама! Мама! Папа шведский туалет поймал!..
       ***
      
      АВЕРЮШКИН
       Ох, уж эти цирковые дети! Как же вы быстро растёте и зреете! Мы уже стоим за барьером манежа и смотрим, как вы превращаетесь в мастеров, коими были мы ещё совсем недавно...
       Позвольте представить: Андрей Аверюшкин - известный клоун, создавший на манеже незабываемый образ Петрушки, трудоголик, неиссякаемый выдумщик, человек с потрясающим чувством юмора, заслуженный артист России. Он, как режиссёр-постановщик, создал для своего сына, тоже Андрея, отличный номер с мячиками и барабанами. И вот спустя годы, наши сыновья, которые ещё недавно ползали по манежу, теперь приличные жонглёры, оказались вместе на международном конкурсе циркового искусства в Италии, в городе Латина.
       Любой конкурс - это место сосредоточения субъективности живых людей, называемых жюри, которым, к тому же, сопутствуют разного рода обстоятельства при оценке того или иного артиста.
       Надо же было такому случиться, что в программе оказались сразу три жонглёра, двое из которых с похожими номерами. Оба оригинальные, сильные, имеющие успех у зрителей! Один из них итальянец. Другой наш, Андрей Аверюшкин-младший. Оба жонглируют мячами в пол. У итальянца рекордный трюк - десять мячей. У Андрея - девять. Но в его номере барабаны. Он мячами рождает ритмы. Сам парень -- великолепный артист! Зрители повизгивают, когда он работает. Но дело, напомню, происходит в Италии...
       Наш Санька со своими кольцами вне конкуренции. После первого же его выступления стало ясно, что он в числе призёров. Из-за Андрея - целая война! Жюри перессорилось! Организаторы конкурса - итальянцы. В жюри их большинство. Естественно продвигают своего. Остальные настаивают на победе Аверюшкина. Итальянцы ни в какую! Мало того, что одно призовое место уже в кармане у русских, так надо отдать и ещё! Не слишком ли жирно для одной страны? Мы тоже, говорят, не лыком, в смысле -- не спагетти шиты!..
       Короче, Андрея бортанули - в финале выдали почётный приз зрительских симпатий, диплом и печальные воспоминания об этом соревновании. Санька получил серебро, жонглёр итальянец - бронзу...
       Как расстроился Андрей-старший, тут и говорить не приходится! Столько трудов! Надежд! А оценка -- явно ниже объективного уровня! Политика!..
       Мой сокурсник поливает итальянцев на чём свет стоит, ещё пытается юморить при этом! Хотя, понятно, чёрные, не дрессированные кошки, рвут тонкую творческую душу.
      - Варвары! Недаром фашизм здесь зародился!
      - Андрюха! Ты - в точку! Латину построил в 1932 году дуче Бенито Муссолини!
      - Я его маму, вместе с Ватиканским папой!.. Настроение -- хоть топись!..
       Любые стрессы рано или поздно проходят, особенно, если их лечить хорошим итальянским коньяком. Посидели, поболтали, повздыхали, порадовались за наше серебро. Жизнь через несколько часов вошла в обычное русло. Снова зубоскальство, подколы, хохмы, розыгрыши...
       Благодаря конкурсу, мы оказались на юге Италии, где раскинулись великолепные пляжи Ривьеры де Улиссы на побережье Тирренского моря. Наш отель стоит в ста метрах от манящих лазурью тихих волн. На пляже ни души. По итальянским меркам - холодно, не сезон. Вечерами в курточках. Днём чувствительно припекает.
       Аверюшкин со дня приезда, с утра пораньше, полотенце на плечо и к морю. Заплыв -- и на завтрак. Вода отрезвляющая, но русским вполне "по зубам". Так ежедневно.
       После наших полутраурных-полурадостных посиделок накануне вечером, утром Андрей, как обычно, пошагал к морю.
       Я на балконе делаю зарядку. За одиноким будущим купальщиком по песку тянутся печальные следы. Его полотенце и длинные блондинистые волосы треплет тёплый ветер -- картина под названием: "Художник в изгнании".
       Меня осеняет! Я кричу в сторону пляжа, но так, чтобы слышали все наши, кто живёт на этой стороне отеля:
      - Андрюха-а! Не надо! Слышишь! Не делай этого! Оно не стоит того-о!..
       Он обернулся, стоит недоумённо-растерянный.
      На балкон высыпали потревоженные наши. Вопросы со всех сторон:
      - Что случилось?..
      - Андрюха топиться пошёл! Расстроился!..
       Кто-то в курсе наших вечных подколов - те поддерживают игру! Кто-то на полном серьёзе давай отговаривать! Орут, машут руками! Тот долго не может сообразить, чего от него хотят, даже к отелю подошёл поближе. Въехал! Поддержал трагичность момента - подыграл! Мне всем видом показал - гад! Даже в этой ситуации!.. Изобразил отчаяние с обречённостью - хорошие у нас были с ним педагоги по мастерству актёра в цирковом училище - побрёл к морю...
       На завтраке встретились. Кто-то тревожно посматривает на бодрого Аверюшкина - ху-у, жив! Я с вопросом:
      - Раздумал?
      - Решил повременить. Отложил до конкурса в Монте-Карло. Там, если что, тоже море...
       ***
       ПЕНДЕЛЬ
       Это произошло на одном из новогодних представлений-сказке...
      Так уж случилось, что на манеже встретились два клоуна, которые давно недолюбливали друг друга. Между ними вот уже много лет шла скрытая конкурентная вражда...
       По сценарию и решению режиссёра-постановщика они играли отрицательных персонажей. Один был Кощеем Бессмертным, другой - Водяным. Водяной в одном из эпизодов нашёл вариант легально выразить свою неприязнь коллеге. Он придумал дать тому под зад пинка со словами: "Ух, ты! И впрямь бессмертный -- не рассыпался!..". Зрители смеялись, довольные шуткой.
       Кощей понимал, откуда "ноги растут" у этого пенделя. Терпел, думал, вынашивал собственные планы...
       Водяной куражился! Пинки с каждым днём были всё изощрённее, наглее. Зрители веселились!..
       Однажды Водяной совсем потерял чувство меры. Он, как всегда, снял ласту, размахнулся и со всей дури -- на! под зад Кощею! Тут же схватился за ногу и стал кататься по манежу, завывая от боли. Боль была настоящая, такое не сыграешь!..
       Кощей, посмотрев на поверженного Водяного, вытащил сзади из штанов стальную сковородку и торжествующе сказал:
      - Тефаль! Ты всегда думаешь обо мне!..
       ***
       ТАМАРА и АННА
       Были такие замечательные артистки: Тамара Хаврось и Анна Черевко.
      Девчонки работали сложный номер с першами и были хороши собой.
       По старой цирковой традиции, перед окончанием гастролей, финальное выступление, как правило, необычное. Это, так называемое - "зелёное".
       На "зелёнке" принято в пределах разумного хохмить, развлекая себя и зрителей. Шутят все: артисты, музыканты оркестра, униформисты, билетёры.
       На заключительном представлении перед выходом наших девчонок ведущий торжественно объявил:
      - На манеже: Тамара Ха - Врозь и Анна - Вместе!..
       ***
       ХУЛИГАНЫ
       Жил наш цирковой пацан в одном из хулиганских районов города. Там орудовала компания, которая гоняла всех чужаков. Своим доставалось тоже. Без трёпки не уходил никто!..
       Вернулся как-то наш парень домой с гастролей. Идёт, ничего не подозревает. Настроение на все сто! Тут из-за угла эта гопкомпания подваливает, человек шесть приблатнённых:
      - Сюда иди!.. Откуда?
      - Отсюда!..
      - Чёй-то не помним! Ща разберёмся! Серый, дай ему в рыло!..
       Наш паренёк не промах, тут же нашёлся:
      - Только попробуйте! Вы знаете кто мой отец? Что он с вами сделает?..
      Публика слегка в замешательстве. На всякий случай с кривыми усмешками спрашивают:
      - Ну! И кто твой папашка?
      - Сантехник!
      - Кто-о-о?! - давай ржать!
      - Сантехник!
      - Ну, и чё он нам сделает, вантузом задницы прочистит?
      - Воду горячую с холодной отключит на месяц - потом не так запоёте!..
       Компания вместе с нашим пацаном хохотали до упаду. Не тронули! Познакомились. Когда узнали, что он из цирка - зауважали ещё больше! Каждый день встречали и провожали до дому, чтобы не дай бог!..
       На вопросы своих местных приятелей, которые видели такое внимание к нашему цирковому, загадочно отвечали:
      - Вы знаете кто его отец?
      - Кто-о?
      - Мм-м!..
       ***
       ШУТКА ПРИРОДЫ
       Дмитрию Марьянову.
       Актёру. Человеку.
       Посвящается...
       Собрались как-то цирковые тесным кругом. Был чей-то день рождения. Компания молодёжная, весёлая, энергичная. Печень ещё в полной кондиции -серная кислота нипочём, желудки - гвозди переваривают! Завтра и послезавтра представлений нет - расслабляйся, озорничай, гульвань -- не хочу!
       В компании восседает известный народный артист. Хоть и в зрелой зрелости, но пока ещё тоже - боец! Старая гвардия! Наравне с молодыми стопки опрокидывает, гусарит, тосты говорит, анекдоты травит!..
       Свечерело. За открытым настежь окном южный ветер листву тормошит, с тёплым бабьим летом заигрывает. Метеоры на тёмном небосклоне то ли в догонялки, то ли в крестики-нолики друг с другом играют. Время потонуло в тёплой весёлой неге...
       Застолье в разгаре! Истории с воспоминаниями, песни под гитару, коньяк рекой, дым коромыслом! Выпито, съедено, спето, сказано - не измеришь! К рассвету всех сморило. Народный полёг первым...
       Времена странные! Климат, словно рыжий на манеже, рожи корчит, нос показывает, выкрутасы всякие выделывает! То ли смеётся над тобой, то ли издевается!..
       Начало осени. Ну, совсем чуть-чуть. Накануне все в рубашечках пришли...
      Вот тебе под утро снег, как в декабре! Завьюжило, запорошило, нападало! Температура чуть ли не к минусу! Всё вокруг белым бело...
       Проснулся наш народный, идёт на кухню, пошатываясь, водицы испить студёной после вчерашнего. Наливает стакан, подходит к окну, отодвигает портьеру...
       Свет белизной по глазам! Остолбенел, замер с полным стаканом в руках:
      - Машу вашу!.. Вот это трюк! Это сколько ж мы спали?!..
       ***
       КАРАБУТ
       Чем дальше летит по тоннелю времени поезд моей судьбы, тем ярче память выхватывает из мрака ушедшего крохотные полустанки-эпизоды цирковой жизни...
       Вдруг вспомнились мои друзья-коллеги -- акробаты-вольтижёры Карабут. Вот они улыбающиеся машут мне из прошлого...
       Перед глазами ослепительно молодые, сильные, красивые ребята: сокурсник по цирковому училищу Игорь Васин, незабываемая Таня Назимко и руководитель номера Юра Карабут. Профессионалы! Мастера!..
       Работали они в гуцульском стиле, забойно, в бешенном темпе, с пожаром в глазах! Как сейчас модно говорить - рвали зал!..
       В конце номера моих друзей я, будучи ведущим программы, перед объявлением, выносил им на финальный трюк обруч. Через него Таня делала десять сальто-мортале подряд. Трюк непростой, требующий координации, физической силы и стопроцентной точности. В момент исполнения я в микрофон отсчитывал заявленное количество! О-о! Это был настоящий финал!..
       Каждый день ребята заранее похохатывали, ожидая выноса своего обруча. Дело в том, что он был отделан неживыми цветами, и как Таня его ни декорировала, всё равно напоминал венок - хоть убей! Как я мог пройти мимо этого!..
       Выходил из-за кулис со скорбным выражением лица, неся перед собой обруч, как обычно несут венки. Я медленно шагал, приподнимая ноги, словно военный при возложении венков к обелиску. Подходил к ожидающим меня акробатам и тихо, чтобы слышали только они, говорил:
      - От месткома, профкома, от комитета комсомола. И от меня лично!..
       Печально подавал сей предмет готовящейся к прыжкам Тане...
       Откуда они только ни получали венки: и от Всемирной организации объединённых наций, и от общества защиты прав человека и диких животных, от любителей гаванских сигар и рома, от закарпатской братвы и гуцулов всех стран! Тексты каждое представление менялись, неизменным было одно: "И от меня лично!".
       Развлекались, как могли, дурачились! Заводили друг друга, поднимая кураж! Молодость!..
       Как-то однажды знатно посидели, был чей-то грандиозный юбилей. Вместе с артистами приглашены были все службы цирка. То ли водка была не свежей, то ли день выдался такой, короче назавтра всем было тяжко...
       Доработали свой номер мои ребята, как всегда с огоньком, но на пределе... Стоят, тяжело дышат. Таня сквозь улыбку, что-то тихо выговаривает партнёрам: то ли выволочку им устраивает, то ли сочувствует...
       Вот тебе я с венком на полной тишине. В цирковом оркестре ребята тоже с чувством юмора и тем же самочувствием. Трубач сурдину в раструб и, жалостливо так, проквакал первые такты Шопена "На смерть героя":
      - Ква, ква, ква-ква-а-а-а... - зал со смешком и пониманием...
       Подхожу, с сочувствием людоеда, интересуюсь:
      - Чёй-то вы, гуцулы, сегодня такие взмыленные?..
      - Сейчас бы пивка...
      Доверительно шепчу:
      - У меня в гардеробной, в холодильничке, шесть бутылочек
      "Жигулёвского" с потиночкой для вас стоят. Дожидаются. А рядом ле-ещ!.. - кладу на барьер манежа ключ от своей гримёрки. - Финал, и всё ваше!..
       У Юрки с Игорём кадыки заходили!
      - Танечка! Может без финала?
      - Ага! Щаз-з! Разбежались!
      - Ну, давай сегодня хотя бы пять задних, ну их десять к лешему!..
       Я, как всегда в миноре, протягиваю венок:
      - От Всемирной организации законченных алкоголиков, любителей пива и вяленой воблы! И от меня лично!..
       Далее следует моё ежедневное объявление:
      - Внимание! Исполняется рекордный трюк!..
       Сегодня, глядя в умоляющие глаза приятелей, которые уже мысленно в моей гардеробной рвали зубами вяленого леща и прижимали к жадным губам запотевшее "Жигулёвское", я решил быть садистом до конца. С елейной улыбкой объявил о... пятнадцати сальто-мортале!..
      - Сука-а-а!... - нет, этого я не услышал явно, тем более зрители. Но на
      уровне телепатии прозвучало о-очень громко!..
       Я-то знал, что они в репетиции делали по двадцать задних сальто влёгкую. Таня была потрясающей верхней. Сегодня мне просто захотелось потянуть время...
       Перед началом прыжков я услышал:
      - Собрались!.. Любите кататься, любите и Танечку возить! Ап!..
       ***
      
       ГАЗЕТА
       Старинный скетч "Газета" не многие знают, а уж тем более единицы его исполняли. Мне повезло, я его играл несколько раз с разными партнёрами. Умудрённый печальным опытом коллег и своим собственным, всегда был настороже. И вот почему...
       Сюжет скетча заключался в следующем. До начала представления в зрительном зале в ряду пятом-шестом располагались двое наших. Так называемая подсадка. Один, как правило, интеллигентного вида, другой - ярко выраженное хамло. "Интеллигент" сидел на один ряд ниже, другой точно над ним.
       Звучала увертюра. В лучах пушек выходил инспектор манежа, приветствовал зрителей и объявлял о начале представления. Вдруг к нему подбегал униформист и что-то шептал на ухо. Инспектор извинялся и исчезал за кулисами. Через какое-то время появлялся, мялся в нерешительности и объявлял:
      - Уважаемые зрители! По техническим причинам наше представление задерживается на пять минут! - снова исчезал в недрах кулис.
      Зал, сидящий в темноте, психологически выдерживался ровно столько, чтобы начать выражать своё недовольство. Заводил публику тот самый, который сидел над интеллигентом.
      - Начина-ается!.. Нигде нет порядка! Даже здесь не могут вовремя начать! -- ворчал он довольно громко, как бы призывая в свидетели
      всех остальных. В зале всегда находился кто-то, кто с этим соглашался и тоже подавал свой голос.
       Ровно когда нужно появлялся инспектор манежа и, ещё более нерешительно и заметно удручённо, сообщал, что представление задерживается минут на десять-пятнадцать.
      - Что за дела-а! Люди собрались, а вы тут издеваетесь! Давай, начинай!..
      -- уже во всю мощь начинает орать недовольный зритель. Он вскакивает, в сердцах размахивая скрученной газетой.
       Инспектор призывает пришедших в цирк к порядку, просит включить свет. Видит заводилу. Обращается к нему.
      - Понимаете, тут такое дело... По неизвестным причинам наши клоуны не пришли на представление, поэтому задержка! Мы, конечно, можем начать и без клоунов, согласны?
      Вскакивает наш возмущённый активист и кричит, брызгая слюной!
      - Как это без клоунов! Вы чё! За что деньги заплатили? Клоунов давай!
      -- и в сердцах, нечаянно, хрясь газетой по голове ниже сидящему.
      Тот оборачивается, смотрит испуганно наверх. Который с газетой небрежно извиняется, садится, продолжая вомущаться.
       Инспектор манежа подливает масла в огонь, мол, у нас тут буфеты, ну подождёте чуть-чуть, не более получаса - всякое бывает.
      - Какие буфеты, какие полчаса! - снова вскакивает! Опять размахивает
      газетой. Кричит так, что на шее вздувается жила. Багровеет:
      - Давай начинай! Клоунов давай! - газетой в очередном запале тресь
      ниже сидящему интеллигенту. Тот оборачивается, мол, ну сколько можно? Сверху ему:
      - Да ладно тебе! Не видишь, что происходит! Извини...
      - Послушайте! -- обращается инспектор манежа к разбушевавшемуся
      зрителю. - Ну, если вас что-то не устраивает, вы, в конце концов, можете сдать билет.
      - А я не хочу сдавать билет! Клоунов давай! Я из-за них специально пришёл! - в очередной раз газетой по голове соседа -- бумц!
      Тот, кому всё время достаётся, меняется местами с женщиной. Теперь голова другого человека под угрозой. Зрители видят, ждут...
      - Вы сдадите билет и вам вернут деньги!
      - А мне деньги не вернут! Не вернут! - газета мелькает вверх-вниз,
      вот-вот опустится на голову женщины.
      - Почему это не вернут? Вернут!
      - Потому что я пришёл по пригласительным!
      Газета в момент реплики перекладывается из руки в руку и, как точка в аргументе, хлёстко опускается точнёхонько на голову пересевшего интеллигента - бац!.. Тот уже, смирившись, даже не поворачивается, потому что в предыдущий раз тот, что с газетой, уже послал его и предупредил, мол, сиди, не рыпайся!..
      - Вы пришли по пригласительным и так себя ведёте! Я сейчас прикажу и вас выведут из зала!
      - А нас не выведут! - дыдынц! В очередной раз пресса легла всей своей идеологической мощью на многострадальную голову потенциального читателя нижнего ряда.
      - Почему это вас не выведут? - вопрошает инспектор манежа.
      - Да потому, что мы и есть -- Клоуны!..
       Так или приблизительно так играется скетч "Газета". Главное, чтобы партнёры контрастировали друг с другом, были хорошими актёрами-психологами, вовремя заводили зал. Как правило, скетч проходит на "ура!..".
       Всё хорошо, но в интермедии заложена подводная мина. Надо было каждый раз обращать внимание, кто сидит рядом. Не все с юмором реагировали на того, кто устраивал этот гвалт в зале. Некоторые, искренне веря в происходящее, пытались успокоить. Другие, проявляя инициативу, бросались выводить из зала дебоширов. Дело доходило до скандалов! В эти моменты, играя, держа ритм и темп, а главное сюжет, трудно было успеть шепнуть защитникам порядка, мол, мы артисты -- так надо...
       ...Случилось это в Кемерово. На подсадку пошли Гена Горлов и Валера Бриллиантов. О, это были блистательные актёры! Лучшего исполнения я не встречал! Гена Горлов - и по виду, и по сути наинтеллигентнейший интеллигент! Костюм тройка, галстук, белая рубашечка, манеры! По всем параметрам, минимум, кандидат наук. Как аргумент - лысая голова.
      Валера Бриллиантов! Длинные сальные патлы до плеч, посередине головы роскошная лысина. Нос картошкой, небритость. На плечах кожаный пиджак, видавший виды, но с претензией. Парчовый золотой галстук, который выпадал из всех мыслимых стилей. Валера в этом образе был эталоном безвкусия, этаким выдающимся провинциалом с хамским нутром...
       После скетча, перед своим номером, Валера начёсывал свои пряди, заливал их лаком "Прелесть", подводил глаза, наклеивал красный клоунский нос, и перед вами рождался настоящий классический Рыжий! Бриллиантов был профессиональным клоуном мирового уровня! Равным ему по мастерству актёра я не встречал в своей жизни ни до, ни после нашей совместной работы. Жаль, что он так и остался недооценённым в своё время...
       Валерий Бриллиантов играл этот скетч, как и всё остальное, самозабвенно, вживаясь в роль, ныряя в её самые глубины. Зал валялся, когда он работал!..
       Так вот, тогда в Кемерово Валера разыгрался на полную. На ряд выше сидел здоровенный мужик, видимо шахтёр. Тот похихикивал до поры до времени, вяло уговаривал Валеру успокоиться, мол, чего так орать - мелочи жизни! Посидим, подождём, хочешь пивка пойдём попьём!
       Валера успевал произносить свои реплики, хлопать газетой по лысой голове Горлова, да ещё отмахиваться от мужика сверху. Тот его то и дело трогает за плечо, мол, ладно тебе, парень, угомонись...
       Валера вошёл в раж! Доиграли до последней реплики: "А нас не выведут!".
      К этой минуте шахтёр уже не на шутку осерчал на Валеру за его поведение: "Слышь! Заканчивай!.." Тот в актёрском раже возьми и ляпни: "Да пошёл ты!..".
      - Почему это вас не выведут? - вопрошают с манежа.
       Мужик с разворота - на! Валере в глаз!..
      - Да потому, что мы и есть - Клоуны! - держась за лицо, Валера на нетвёрдых ногах, в полунокауте, отправился вниз к манежу.
      Мужик вдогонку кричит:
      - Друг! Извини! Я ж не знал! После представления пойдём пивка попьём!..
       Когда этот скетч играл я, то дважды едва не сходил попить того самого пивка! Вовремя успевал объяснить, кто я. Начинали верить только после финальной реплики...
       Видимо, всё-таки неплохими актёрами мы были...
       ***
       ПЕДАГОГ
       То, что бабы бывают ведьмами - это понятно! Тут и спорить не о чем! Планида их такова. Но чтобы мужики были "достоевскими" и занудами - это, хочется верить, редкость!
       Так или иначе, но судьба подобный экземпляр к нам в коллектив привела под белы рученьки.
       Влилась к нам в программу семейная акробатическая пара. С виду нормальные ребята. Но с первого же дня началось!..
       Мы сначала присматривались. Вскоре поняли - рядом ежедневный перфоратор с нескончаемым ремонтом мозговых извилин, в котором нам тоже придётся принимать участие...
       Ладно бы его вторая половина была уродиной, бездарностью или той самой ведьмой - понятно! Наша мужская солидарность - вот она! Плечом к плечу, ноздря, как говорится, к ноздре, через хрящевую перегородку! Сам погибай, но товарища выручай! С Дону выдачи нет! Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"! Ну и так далее...
       Здесь же всё было с точностью до наоборот. Девушка тихая, скромная, к тому же не лишённая красоты, против своего визави со штампом в паспорте! Право слово - бабы всё же дуры!.. Их выбор иногда -- это выбор рогатого! Не хочу произносить его имя всуе...
       Исполняла она в номере добротные акробатические трюки и на должном уровне. Поверьте, окружающие, то есть мы, цирковые, в этом кое-что понимаем. А вот её муж, он же партнёр, мм-м!.. Пилорама! Циркулярная пила! Ножовка с тупыми зубцами! Не поворачивается язык привести в пример ещё один пилильный инструмент под известным названием "Дружба", потому что происходящее назвать дружбой было странно, да и пилил он свою партнёршу всё же один. Каждый день! Каждое представление! До и после! Без видимых на то причин. Просто был законченный коз... Стоп! Мне это вслух говорить ну никак нельзя, по статусу не положено - я ведь старший!..
       В нашем сплочённом коллективе, где кроме позитива и презерватива... Простите, о чём это я? А-а!.. Извините, отвлёкся! Созвучие слов навеяло, так сказать, рифма смутила. Короче, у нас весело, молодёжно, куражно - что очень важно! О, снова рифмочка нарисовалась...
       Тут же -- ежедневный дискомфорт - чужаки воду мутят! Ну, ко мне, как к художественному руководителю, понятное дело, стали обращаться коллеги - прими меры!..
       А как примешь? Эта пара -- люди взрослые, опять же чужая семья, где, как известно, круглосуточно потёмки!! Не в угол же их ставить, как родители когда-то. Нет, власть, конечно, применить можно: ногой там топнуть, жёстко посоветовать свои разборки перенести в гримёрку, не портить остальным перед работой настроение, не сбивать кураж. Но это всё полумеры! Хотелось решить вопрос в принципе. По себе знаю, если домашнее тащить на манеж, а манежное домой, долго семья не продержится. Развалится! У них тоже, скорее всего, уже на грани...
       Стал думать...
       ...Третий звонок. Вот-вот начнётся парад-пролог. За кулисами весь коллектив. Разминаются, друг друга заводят, рассказывают хохмы, короче, создают рабочее настроение. Среди этого мажора диссонансом занудные трели нашего залётного соловья. Его девушка стоит с опущенными уголками рта, потупив взор. И со всем этим они сейчас пойдут на манеж!..
       Наши переглядываются, вздыхают, пожимают плечами в раздумье - подойти, что ли, в морду дать?..
       У меня настроение испорчено дважды. В первом случае, от вынужденной встречи с "непрекрасным", во-втором, из-за того, что никак не могу сообразить, как всё это прекратить!
       Вдруг ноги сами повели в сторону этой пары. За кулисами напряглись - сейчас что-то будет!..
       Я, разминая кисти, спрашиваю этого закулисно-домашнего тирана. Спрашиваю вроде тихо, но так, чтобы все слышали:
      - Что, опять что-то натворила?
      - Да ну её! Задолбала! Каждый день одно и то же!..
       Вижу, он мне собирается сейчас поведать всю сагу своих несчастий. Прерываю его неожиданным для себя самого вопросом:
      - Бить... не пробовал?
       Он так и остался стоять с открытым ртом...
       Хохот стоял, будто я родил какую-то невероятную шутку века! Смеялись все! До меня тоже дошёл, наконец, смысл сказанного самим же. Я присоединился к коллективу. Ожила и партнёрша "пилы". Разулыбалась, даже едва слышно хохотнула.
       С этого дня каждый считал своим долгом при встрече задать нашему герою гамлетовский вопрос: "Бил или не бил?..".
       Он изменился. За кулисами воцарился мир и покой.
       Его девушка оказалась улыбчивой и общительной. Как-то проходя мимо неё, я услышал тихое: "Спасибо!..".
       Один матёрый артист нашего коллектива подошёл ко мне и с ухмылкой произнёс:
      - Ну, ты педагог! Макаренко! Могё-ошь!..
       ***
       ЭЛЬКА
       Трёхлетний Элька Меликджанян восседал на своём горшке, как император на троне. Сегодня он был в центре всеобщего внимания.
       Со всех сторон ему протягивали конфеты, печенье, яблоки и назойливо, заискивающе просили:
      - Элик, дружище, почитай стишки! Ну, помнишь, те, что на представлении дядя читал?..
       Элька счастливо улыбался, перепачканный шоколадом, и ехидно отказывался, отрицательно мотая головой:
      - Неть! Не будю!..
       Взрослые дяди и тёти ползали на корточках, изображая лошадок, осликов, слоников и прочую цирковую живность. Ржали, блеяли, корчили смешные рожи, пытаясь вовлечь Эльку в игру и хоть как-то спровоцировать на чтение стихов. Его упрашивали все вместе и каждый по отдельности. Всё это напоминало со стороны сценку в сумасшедшем доме - пациенты, играющие в цирк.
       Хохочущий Элька был неумолим:
      - Неть! Не будю! - рефреном звучало в этой какофонии звуков...
       А предыстория была такова...
       В городе Рязани артисты программы "В семье единой цирковой" подготовили для представления тематический парад-пролог, посвящённый приближающейся знаменательной дате. Инспектор манежа, обладающий красивым поставленным голосом, выучил написанные для этого случая стихи. Балетмейстер и режиссёр расставили артистов по местам на манеже, объяснили кому куда двигаться. На вечернем представлении красочный и помпезный парад-пролог был с успехом показан зрителям.
       Элька, сын клоуна Вилена Меликджаняна, каждый день сидел где-то в последних рядах амфитеатра и жадно впитывал происходящее.
       Увести Эльку из зрительного зала до конца представления было невозможно. Татьяна - его мама и жена Вилена, несколько раз пробовала сделать это, но он каждый раз поднимал такой шум, протестуя, что сидящие вокруг зрители шикали на неё и стыдили:
      - Вот, женщина! Сама не любит цирк и ребёнку не даёт смотреть!..
       Татьяне ничего не оставалось, как уходить в гримёрную "нелюбимого цирка" и шутливо жаловаться мужу, что сын такой же "вредный и упрямый", как и его отец!
       Трёхлетний Элька был уникальной личностью. Он обладал феноменальной памятью. Отец с ним частенько говорил по-армянски, мать - по-латышски, а все вместе - по-русски. Элька знал наизусть латышские, армянские и русские сказки. До мелочей помнил клоунский репертуар отца, номера нашей программы, тексты ведущего и постоянно всех копировал перед сном.
       Он ухитрялся подмечать в артистах такие профессиональные характерные черты, что те покатывались со смеху!
      - Как, как, Элик? Ха-ха-ха!..
       Не ускользнул от его пристального внимания и наш парад-пролог. Элька выходил на середину гостиничного номера, выпятив грудь, чуть понизив голос, начинал читать торжественные парадные стихи. В нём тут же угадывались черты нашего инспектора манежа. Элька солидно-неспешно и театрально разводил руки в стороны, последней строкой стихов как бы приглашая артистов на манеж:
      - ...наш юбилейный цилковой палад!.. - заканчивал он свой монолог и раскланивался. Мы с удовольствием смеялись, теперь уже повторяя и копируя самого Эльку в роли инспектора манежа. Буква "р" ему не всегда удавалась, он её подчас заменял на "л". Выходило по-детски мило и смешно...
       Гастроли в Рязани закончились, и мы переехали в следующий город, как раз к той самой юбилейной праздничной дате, к которой готовилась вся страна. Вот тут-то и произошла вся эта история.
       Близился день премьеры. Шли репетиции. Многократно "прогоняли" парад-пролог и само представление. Казалось, всё было готово.
       Вдруг, в день, когда нужно было начинать, пришла телеграмма от инспектора манежа. Он тяжело заболел и приехать не может. Парад-пролог, который так тщательно готовили, да и само представление были поставлены под угрозу срыва.
       Директор цирка, зная о моём опыте ведения программ, попросил спасти положение. Я согласился. Но вскоре выяснилось, что все мои стихи, которые я обычно произносил в парадах-прологах, не годятся для этого праздника, а нужные, которые читал наш инспектор, до конца не помнил никто.
       Каждый что-то припоминал, у всех это "что-то" вертелось на языке, но дальше дело не двигалось. Даже общими усилиями нам не удалось сложить нужный текст. Телефон заболевшего инспектора не отвечал. Мы загрустили. Директор паниковал:
      - Через три часа в зале будет полно зрителей. Будут "люди" из управления культуры, городские власти!..
       За что переживал директор, нам было понятно. Нас же волновало качество представления и его целостность.
       Вдруг дрессировщик ягуаров Никита Кочаков вспомнил, что маленький Элька как-то в "детской комнате" цирка читал парадные стихи. Да ещё так здорово!..
       Директор отмахнулся от нашей "дурацкой" идеи и пошёл переживать дальше к себе в кабинет. Мы же поспешили к Меликджанянам в гостиницу...
       В открывшемся дверном проёме появилась удивлённая Татьяна - столько гостей сразу!
      - Где сын? - без объяснений, с тревожно-озабоченным лицом спросил Кочаков.
      - А что случилось? - на шум вышел глава семьи Вилен, который переводил
      взгляд с одного лица на другое, начиная тоже беспокоиться.
       Все дружно затараторили, стараясь покрасочней объяснить, жестикулируя и умоляюще прижимая руки к груди.
       Через несколько минут отцу всё-таки удалось выяснить, что хотят от его малыша...
       Смешно было наблюдать со стороны за взрослыми, которые ползали на четвереньках перед Элькой, поглядывая на часы. До премьеры оставалось катастрофически мало времени. А у улыбающегося Эльки по-прежнему не было "вдохновения".
      - Неть! Не будю!..
       Малыш с аппетитом поедал шоколадные конфеты, набирая их прозапас, но читать стихи никак не хотел. Время шло...
       Кочаков, приняв таблетку валидола и сославшись на волю Аллаха, ушёл с Виленом Меликджаняном в цирк. Один - готовить хищников к представлению, другой - гримироваться, создавая маску клоуна. Оставшиеся перетаптывались в ожидании, тоже собираясь уйти. Ничего не получалось.
       Выведенная из себя Татьяна непедагогично легонько отшлёпала строптивого любителя пародий, так некстати молчавшего. Элька, вопя на всю гостиницу от обиды и несправедливости, отправился в угол.
       Рухнула последняя надежда. Разочарованные, мы побрели в цирк.
      Я по-прежнему пытался припомнить старые тексты, которые могли бы хоть как-то соответствовать сегодняшней дате. Нет, ничего не приходило на ум!
       Я шёл и думал, как буду выкручиваться сегодня на манеже, выходя из этой ситуации?..
       ...Дали второй звонок. Возбуждённо гудел зрительный зал. Слышались требовательные голоса билетёров. Музыканты нет-нет пробовали звук своих инструментов. Артисты готовились к параду-прологу.
       Я заглянул в щёлочку чуть приоткрытого занавеса - аншлаг! Мест нет.
       Внутри пронёсся холодок. Через пятнадцать минут всё начнётся. Оркестр отыграет увертюру, световые пушки выхватят из темноты плюшевый занавес-форганг. Он распахнётся, появлюсь я, поклонюсь. Раздадутся аплодисменты. Я поднесу к губам микрофон и скажу...
       Снова резануло холодом внутри, и тут же обдало жаром - что же я скажу?! До сей поры никакого текста я так и не придумал...
      - Ну, как дела? Всё готово? Парад будет? - за кулисы ворвался
      озабоченный, взмокший директор. Я неуверенно кивнул. Он утёр пот со лба кончиком галстука вместо носового платка. - Я надеюсь! Не подведи!..
      - Всё будет нормально!..
       Тут ко мне пришло состояние покоя, какое посещает обречённых людей в последнюю минуту. Ну, скажу что-нибудь этакое, о чём в газетах пишут. Мы, в конце концов, артисты цирка. Не убьют! И уже нахально-уверенно, с улыбкой, повторил:
      - Всё будет нормально!..
       Директор умчался, как и появился. Я готовился дать команду к третьему звонку. Артисты постепенно выстраивались в парадную колонну. И тут вбежала, нет - влетела запыхавшаяся Татьяна Меликджанян.
      - Вот!.. - она протянула исписанный торопливым почерком листок.
       Буквы запрыгали перед глазами. Знакомые строки парадных стихов нашего инспектора манежа зазвучали и ожили в памяти. Вот оно - спасение!..
      - Откуда? - спросил я, торопливо, на ходу заучивая текст.
      - Потом! Иди, тебе уже пора! - Татьяна вытирала платочком
      раскрасневшееся от бега лицо. - С Богом!..
       Вечером, после успешной премьеры, я сидел в гостях у своих друзей: Вилена, Татьяны и клюющего носом в тарелку, героя этих событий, Эльки. Здесь и узнал, как были добыты эти долгожданные строки. Всё оказалось очень просто.
       Татьяна укладывала спать сынишку. Тот капризничал, догадываясь, что в этот раз ему не удастся посмотреть представление. Татьяна, устав от долгих уговоров, уже безо всякой надежды, поставила условие:
      - Или спи, или читай стихи!..
       Элька выбрал второе.
       Начал он со своих детских, а закончил теми, долгожданными, которые спасли наше праздничное представление...
       ***
       МАЧАРИ
       Случилось это в гостеприимной Грузии в восьмидесятые годы во время праздника "Тбилисоба"...
       Город гуляет! Каждый район республики привозит в Тбилиси своё вино, сыры и прочую снедь. Пробуй, наслаждайся. Живи!..
       В этот день мы должны были работать три представления. Утреннее отработали. Дневное неожиданно отменили - кто пойдёт в цирк, когда в городе самый разгар праздника! Все придут вечером...
       Сидим в гримёрке, скучаем. Играем в нарды со своим другом клоуном Виленом Меликджаняном. Он мне и наставник, и режиссёр, и партнёр. Я к нему выхожу в клоунские репризы, помогаю. По гастролям уже второй год ездим вместе...
       Есть хочется, а буфет закрыт - все в городе. До вечернего представления часа четыре. Вдруг приходит к нам в гардеробную администратор цирка Сурен. Приглашает к себе в кабинет пообедать:
      - Мама приготовила молочного поросёнка под мацони. Зелень-мелень, лаваш, хачапури, лобио...
       Он перечисляет, а мы уже слюнями захлёбываемся. Рысью к нему в администраторскую. Стол уже накрыт. Запахи!..
       Сурен достаёт из холодильника запотевший графин литра на два с какой-то бесцветной жидкостью: "Чтобы еда лучше усваивалась!..".
       Мы дуэтом задаём резонный вопрос:
      - Что это?
      - Мачари! Это ещё не вино, но уже и не сок. Так, детский напиток "Буратино"! - Сурен по-кавказски вскидывает пальцы вверх. - Кушайте, празднуйте, отдыхайте! До вашего представления всё переварится...
       Мы настороже. Название подозрительное... Да и напиток, в самом деле, какой-то странный. Очень похож на сок, только терпковатый. До вина тоже явно не дотягивает. Мы с Виленом люди дисциплинированные, я бы даже сказал, строгих правил - перед работой ни-ни! Ни боже мой! Никогда, ни при каких обстоятельствах!..
       Пригубили, попробовали, успокоились. Расслабились...
       Через полчаса от поросёнка остались только капли мацони. В некогда запотевшем графине - ни капли мачари. В душе - нега, в желудке - благодать...
       Сидим, играем в нарды. Смотрю, Вилен как-то странно зары бросает, с какими-то выкрутасами. У меня тоже чего-то рука нетвёрдая - объелись, понятное дело.
      - Посплю немного, чего-то притомился. На утреннике все силы отдал...
       Я тоже присмотрел местечко на походном надувном матрасе, который
      всегда с нами в гримёрке. Задремали.
       Часа через полтора заходит к нам с каким-то вопросом Зоя Дадешкелиани - инспектор манежа Тбилисского цирка. Мы приоткрыли глаза, попытались галантно встать - женщина пришла, к тому же начальник - святое!..
       У меня гардеробная почему-то по кругу бегает. Вилен, тот вообще чуть было пируэт не выкрутил, когда вставал. Но он в прошлом акробат - остался на ногах. У Зои глаза стали, как у совы.
      - Вы что, пьяные?
      - Как можно, Зоя! Мы перед работой - никогда в жизни! - артикуляционно
      предложение оказалось невероятно трудным. Язык цеплялся за глухие и звонкие согласные, как штаны за колючую проволоку на заборе.
      - Вы чего, с ума сошли! Представление через час с копейками, а вы - в хлам!
       На меня вдруг напала икота. Икал необузданно и неконтролируемо, с каким-то повизгиванием, словно из меня собирался выпрыгнуть съеденный поросёнок! Я пытался задерживать дыхание, пить воду - ничего не помогало! Живот схватывала судорога и голова едва не отрывалась в момент очередного приступа икоты, которые следовали с частотой метронома, поставленного на ритм бравурного марша! Попытался было, как интеллигентный человек, извиниться за происходящее, но это слово разорвалось икотой точнёхонько на четыре четверти того самого марша, исполняемого моим сытым желудком.
      - Что вам в голову ударило надраться перед работой, заслуженные вы мои?
       Это явно относилось к Вилену - заслуженный он. Но почему-то захотелось ответить мне, видимо, как заслуженному в будущем.
      - Ударила... и-ик... мача... и-ик... ри! И-ик...
      - Что-о? Мачари! Идиотики! Вы хоть знаете, что это такое?
      - Знаем! - наконец заговорил заслуженный и осведомлённый Вилен. - Это ещё не сок, но уже не вино! В смысле - наоборот...
      - Это обыкновенная брага! Она в вас будет бурлить до утра... Кто вас накачал этим?
      - Сурен! Святой человек! Накормил от души!..
      - Быстро в душ, под ледяную воду, и чтобы через сорок минут мне как стёклышки! А я пойду разберусь с вашим святым угодником!..
       К первому звонку мы были продрогшие, но почти трезвые. Во всяком случае, трезво осознавали, в какую историю влипли. По мере того, как мы отогревались, уверенность в нас, что мы в самом деле трезвые, как-то угасала. Мне выходить вторым номером в программе, Вилену через номер за мной.
       Я - жонглёр! У меня что-то там на пол шлёпнулось, я поднял. Стыдно - да! Но никто законы всемирного тяготения, то бишь земного притяжения, не отменял. Тем более в такой день. Для всех понятно! Вон, некоторые уже к той самой земле притянулись...
       Я тихо начинаю ржать, благо от икоты не осталось и следа. Вилен интересуется:
      - Ты ещё не отошёл? Чего ржёшь?
      - Я-то ладно - говорю. - Навалял, как жонглёр, поднял и за кулисы! Пять минут позора и свободен! А тебе на руках выходить!..
       У Вилена выходная реприза заключалась в следующем. Он надевал на себя куклу-перевёртыш, становился на руки и шёл. Было полное ощущение, что шагает улыбающаяся кукла-клоун, которая ещё по ходу пьесы лупит в медные тарелки. В финале он совершал кульбит вперёд, срывал с себя верхнюю часть наряда и все понимали, что клоун всё это время ходил на руках, а ногами бил в тарелки. Аплодисменты - как говорится!..
       Я отработал, как никогда чисто! Цеплялся за свои кольца, как за маму родную, как утопленник за соломинку. Ни одного завала, хоть каждый день пей! Зоя в восторге - не облажался. На финале, когда резко повернулся к зрителям лицом, чуть повело. Усилием воли устоял и со словами: "О, мачари!" завершил своё выступление.
       Следующим была очередь Вилена. Я, как всегда, помог ему надеть куклу, и он попытался встать на руки перед самым выходом.
      - Меня тошнит!.. - услышал я в районе промежности куклы. - Веди до самого манежа, один не дойду!..
      Открылся занавес. Я повёл куклу под "руки". Медная тарелка то и дело норовила мне съездить по носу, но я шёл, как в траурной процессии - мужественно и сосредоточенно. Вот оно - начало манежа. Далее Вилену предстоял скорбный путь в одиночку.
      - Меня сейчас стошнит! - явно сквозь сомкнутые зубы призналась кукла. - От-пус-кай!..
       Я шмыгнул за занавес, стал наблюдать оттуда. Зоя стоит, готовая объявить Меликджаняна со всеми регалиями, как обычно она это делала.
       Кукла никак не может шагнуть вперёд. Стоит, качается былинкой на ветру, ловит баланс, размахивает руками, в которых медные тарелки. По сценарию она должна была ими грохнуть уже раз пять. Но в данной ситуации было понятно, что это мероприятие одноразовое...
       Кукла, наконец, словно преодолев застенчивость, решается и делает робкий шаг вперёд. Остановка. Покачивание вперёд-назад. Голова её вдруг запрокидывается и она резко, спиной, словно испугавшись, позорно бежит туда, откуда только что вышла. Остановка. Раздумье. Снова покачивания. Голова свешивается вперёд, теперь кукла, как чумовая, стремительно несётся к манежу! Резкий тормоз, остановка!..
       Кукла трепещет! Её штормит и по вертикали, и по горизонтали. Со стороны зрителей вопль:
      - Кукла бухая! - зал взрывается хохотом и аплодисментами. Там сегодня таких понимающих - переаншлаг!..
       Наконец, Вилен, устав бороться с земным притяжением, в отчаянии грохает медными тарелками и просто падает вперёд. Нет, это тоже можно было назвать кульбитом, правда условно... Настоящий клоун кое-как высовывает голову из своего наряда, и Зоя объявляет его имя.
       Вилен по амплуа - клоун-мим. Но в этот день он, как и я, закончил свой выход исторической фразой, сказанной на манеже:
      - О, мачари!.. Никогда больше! Ни в жизнь!..
       ***
       РКАЦИТЕЛИ
       Пьяным на манеж я ухитрился выйти в своей жизни дважды. Ну, не то, чтобы в беспамятстве - такого бы мне никто не позволил - цирк есть цирк! Но в слегка затуманенном состоянии - дело было. Каждый раз не по своей воле и вине. А вина, как известно, начинается с... вина!
       Первый раз это случилось в Тбилиси. Об этом я уже писал чуть выше. Ну, скажите в чём там была моя вина? Чужая глупость! Зато какой опыт! И кажется по этой причине родился неплохой рассказ. А так - чему бы вы сейчас улыбались, что нового, как и я, для себя узнали?..
       Второй казус со мной приключился в Запорожье. Собственно, город здесь не важен. Это могло произойти, где угодно, ну, может быть, кроме Москвы и Ленинграда. И виноват в происшествии был, ни много ни мало, сам незабвенный Леонид Ильич Брежнев! К нему все претензии! Что я и сказал цирковому начальству в своё оправдание.
       К Брежневу цирковые относились положительно. Считали его своим. Дядька нормальный, цирк любил, часто захаживал к нам в Большой Московский. Даже зять у него был цирковой. Помните такого народного артиста Евгения Милаева? Ну, неважно...
       Прямёхонько под мой день рождения наш кормчий взял и скоропостижно скончался! Для страны - шок! Что делать, как быть?..
       Кое-какие распоряжения местные власти всё же дали - представление отменить! Не до веселья, товарищи!..
       Отменить, так отменить. Время на часах - за полдень. По сути, нам объявили выходной...
       В программе работала моя сокурсница по цирковому училищу танцовщица на проволоке - Виктория. Ну, скажем правды ради, не совсем сокурсница - закончила она училище на два года раньше меня. От этого не стала менее красивой и талантливой. Мы с ней дружили, я ей даже помогал в номере, ассистировал. Эквилибристкой она была классной!..
       День у нас неожиданно высвободился. Решили отметить мой день рождения и помянуть вождя - как никак к цирку он тоже имел отношение.
       Прокатились мы, значит, с Викторией по Днепру на пароходе. Прогулялись по улочкам города-труженика. Сидим в ресторанчике, обедаем, попиваем сухое винцо. Жизнь-то никто не отменял...
       Вот тебе посыльный из цирка. Кто-то шепнул, где мы.
      - Ребята! Срочно в цирк! Работаем! Начало, как всегда!..
       Нормально? До представления часа полтора. У нас полные желудки (цирковые перед работой, как правило, не едят), там же - целая бутылка сухого вина! И оно уже вовсю гуляет по венам, артериям, капиллярам и остальным известным хмельным путям-дорожкам в обнимку с мозжечком.
       Ну, мне-то по манежу скакать, колечки подкидывать, а Вике по тоненькому канатику ходить в двух метрах от земли без всякой страховки!..
      - Значит так! - говорит директор цирка перед представлением. - В стране траур, но развлекательные мероприятия, оказывается, сегодня не отменены. Единственное, в соответствии с моментом, работаем без клоунов и откровенно весёлых номеров!..
       Это в цирке-то!.. Я, как истинно творческий человек, рекомендую:
      - Остальным работать без улыбок, медленно и печально...
       Пришлось выдержать многозначительный взгляд директора, который носом демонстративно дегустировал воздух вокруг меня и пристально вглядывался в мои тайные помыслы.
      - Пил?
      - Поминал...
      - Та-ак... Понятно! Отработать сможешь?
      - Смогу! Пробовал...
       Я, конечно, смог. Чего там! После тбилисского мачари - это было баловство.
       Речь не обо мне - о моей подружке Виктории...
       Она только что вернулась из турне по Европе. Там у неё родилась идея создания нового номера и очередного манежного образа. Натура увлечённая, творческая! Культуры и образования - выше крыши! Энергии - атомная станция! Фантазии - Дисней отдыхает...
       В короткий срок она создала грандиозное произведение циркового искусства. Это был целый моноспектакль. Этакая Петровская ассамблея на проволоке, где в широченном платье, в высоком парике и на пуантах исполнялись менуэты, полонезы, мазурки и прочие хореографические изыски тех ещё времён. Номер претендовал на высочайший эстетический шик, на осведомлённость публики и глубокое понимание тайных мыслеформ высокообразованной исполнительницы. Помогали Вике осуществить эту идею лучшие балетмейстеры лучших театров оперы и балета и, соответственно, лучшие режиссёры, которые от традиций цирка были так же далеки, как те вельможи от мистера Икса...
       Создан был цирковой шедевр, который сейчас бы оценили по-достоинству и занесли в скрижали всемирного циркового искусства!
       Тогда, в Запорожье, и в те времена, это полонезно-менуэтное произведение рвало программу на куски, как тот Тузик ту самую грелку! Какое там концептуальное искусство, когда уставшие люди пришли в цирк веселиться! А тут красотка с канделябром в руках восемь минут менуэтит по канату до сладостного зёва и смыкания век!..
       Но в этот траурный день её номер на все сто соответсвовал тому, что звучало по радио и в телевизорах...
       После нашего посещения ресторана и незапланированного возвращения на цирковые круги своя, встал вопрос -- работать или не работать? Она опрометчиво хмыкнула - фигли, мол, там!..
       ...Вика героически боролась не только с балансом, что непосредственно относится к её жанру и профессии, у неё шло не менее героическое борение с собственным глазомером и телом, которое, ну никак не желало оставаться вертикально на проволоке. Её веер-балансир мотылялся так, словно ей было невероятно жарко или она хотела улететь куда-нибудь от сегодняшнего позора. Канделябр с зажжёнными свечами в другой руке, несколько раз предательски закладывал невероятные пируэты, каждый раз брызгая стеарином на незащищённые места кожи шеи и рук.
       В конце концов свечи благополучно дымились внизу на ковре манежа... Их жадные и кусучие язычки пламени вовремя успела затушить бдительная униформа...
       Вика раз за разом сходила на манеж и артистично забиралась на проволоку снова и снова. В момент этих непредвиденных завалов она отчаянно импровизировала, что-то там танцевала, всячески давая понять зрителям, что это так и задумано, такска-ать - концепция!..
       Номер растянулся во времени и пространстве. Программа напрочь потеряла ритм и темп.
       Виктория, чьё имя переводится как "Победа", отчаянно стремилась сегодня, во что бы то ни стало, победить обстоятельства и закончить свой номер! Звукорежиссёры то и дело повторяли фонограмму. Зрители мужественно ждали, когда же, наконец, закончится эта долбанная ассамблея, этот затянувшийся экскурс во времена прорубившего окно в Европу!
       Наконец - финал! В зале ор! Аплодисменты, крики: "Браво!" -- слава богу, кончилось!
       Инспектор манежа, ни с того ни с сего, траурным голосом объявил:
      - Светлой памяти нашего генерального секретаря ЦК КПСС, незабвенного Леонида Ильича Брежнева, посвящается!.. - и объявил антракт.
      Все рванули в буфет заливать горе...
       Растроганный директор прибежал за кулисы обнимать Вику.
      - Вот это искусство! Вот это сила! А какая символика - упавшие и сгоревшие свечи!..
       После объятий, мокрая как мышь Вика, подвела итог:
      - Чуть сама не скончалась и цирк едва не спалила!.. Какая там Виктория! Какая там, ко всем ёлкам-палкам, Победа! Победило... - "Ркацители"!..
       ***
      
       СОРОК ОДИН
       Хабаровск. Зима. Где-то минус тридцать пять. Ночь. Гостиница цирка. В номерах холодно. На часах четвёртый час ночи-утра. Не спится...
       Есть хочется! В холодильнике пусто. В загашниках тоже. Ни корочки! Поленился сходить в гастроном, теперь маюсь...
       Выглядываю в коридор. Из-под двери напротив пробивается свет. Мой приятель Серёжка Колганов из клоунского дуэта "Внуки лейтенанта Шмидта" бодрствует. Стучу.
      - Влетайте!..
       Толкаю дверь.
      - Метла в цирке осталась, так что войду...
       Осматриваюсь. Серёга с красными глазами режется на компьютере в пулялки-стрелялки. На холодильнике лежит одинокое яблоко.
       Хмуро объявляю приговор:
      - Сорок один!.. - поворачиваюсь и, хрумкая, возвращаюсь к себе в
      ледяную конуру. Вдогонку слышу рифмованную недовольную реплику:
      - Хм! Сорок один! Ем один...
       День разгулялся. Чуть потеплело. Затарился. После представления собираюсь занести ночной должок. Пока работаем. Я веду программу.
       На манеже Сергей Колганов со своим партнёром Олегом Белогорловым. Работают знаменитую репризу "Банан - лимон", где Серёге, как "неудачнику", выпадает "счастье" есть лимон. По-настоящему, живьём! Да так, чтобы тёк сок по рукам и при этом не показывать виду, что это сродни подвигу! В этом смысл репризы! Невероятно смешное произведение, с огромным лирическим потаённым смыслом.
       Я ежедневно смотрю, вместе со зрителями ухохатываюсь и истекаю слюнями!
      Колганов по ходу предлагает зрителям лимончик, те отказываются, он ест дальше - всё как всегда...
       Неожиданно мой младший друг и в некоторых случаях подопечный поворачивается, подходит, отламывает половинку заранее надрезанного лимона и протягивает мне.
      - Сорок восемь?.. - глаза Колганова ехидные, вредные. Зараза! Подловил!
      - Хм, половинку просим! Я же не просил!
      - Жри, наставник, не порть репризу, люди смотрят!..
       От, собака, знает ведь, ненавижу лимоны! Зал хохотнул и завёлся. Тут я ещё, актёр хренов, вместо того, чтобы отказаться и смыться за кулисы, сделал мхатовскую паузу - осилю не осилю, и посмотрел на зрителей. Те увидели в этом вопрос, типа, ну как? Подбодрили аплодисментами. Отлично! На манеже - дебют! Смерть инспектора манежа в прямом эфире. Олег присел на барьер, чтобы не упасть - реприза неожиданно обновилась. Я куснул...
       Что вам сказать?.. А что тут скажешь? Попробуйте сами! Возьмите и откусите от целого лимона часть, прожуйте и проглотите! Потом я с вами, с дилетантами, стану разговаривать! Как это Колганов делает ежедневно, ума не приложу!..
       У меня лились слёзы, слюни, я обжёг губы, гортань.
      - Зато гриппа не будет! Приятного аппетита, коллега!
       Он со мной чокался половинкой лимона, как рюмкой, поздравлял с дебютом, говорил ещё что-то обидное, я плохо слышал - был в прострации, нокауте, нирване, в коме, в небесах, на том свете и на этом -- всё слышал и ничего не понимал... Я ел! Глотал! А лимон всё не уменьшался...
      - Тебе повезло, что не "сорок один", а то бы сейчас уплетал весь!..
       Нет! Какая зараза! Какое коварство!..
       Как я доел этот плод раздора, помню плохо. Аплодисменты были оглушительными! Так же помню, трепали за кулисами плечи, ходил по рукам! Советовали так играть каждый день!..
       Месть моя была страшной! Вынашивал её до самой гостиницы, несмотря на лютый мороз...
       В три часа ночи я занёс должок - яблоко, с которого всё началось у Адама с Евой и у меня с Колгановым. Застал его в разгаре боя! Стрельба стояла из всех калибров. Противники моего одарённого друга-клоуна падали направо и налево! Он побеждал! Снова и снова! Как меня несколько часов назад.
      - Сорок один! - говорю я по-вчерашнему хмуро. - Ешь, Серёга, один!..
      - О! Вовремя! Положь сюда, ща, урою этих!..
       Я затворил за собой дверь. Подождал. В ночи раздалось громкое, всёненавидящее и брызжащее смехом:
      - Су-у-ка-а-а!..
       Зря, что ли я полночи делал яблоку уколы. Полбутылки "Столичной" угробил! Колганов терпеть не мог спиртного. Заглянул к нему и, избразив рукой "йес!", мирно завершил ничьёй наше соревнование, ткнув в его сторону пальцем:
      - Сорок один - сорок один!..
       ***
       ОРКЕСТР
       С музыкантами цирковых оркестров я дружил всегда. Так получалось само собой, куда бы я ни приезжал на гастроли. Музыканты - публика особая! Значимость их в цирке переоценить невозможно. Есть оркестр - есть успех! Нет хорошей музыки -- одними трюками зал на все сто не возьмёшь! Увы! Да и пашут они не меньше нашего!..
       С музыкантами Большого Московского цирка дружба сложилась крепкая и взаимная. Думаю, нет смысла говорить, что в оркестровой ложе сидели музыканты экстракласса - все вместе и каждый в отдельности. К тому же профессиональные зубоскалы и острословы - берегите пальцы!..
       Отношения были близкими, доверительными. Шутить можно было по любому поводу, подчас на грани фола, без каких-либо обид, с полным пониманием друг друга и обоюдным уважением.
       Музыканты часто бывали свидетелями пикировок с моими приятелями: великолепным барабанщиком Анатолием Лобасенко и главным дирижёром, классным композитором и пианистом Евгением Баргманом. О, это были баталии! Такого фонтана хохм и смешных перлов не знали даже подмостки записных юмористов! Здесь была сплошь импровизация, рождающаяся мгновенно и улетающая навсегда в бездну эфира...
       По сценарию, перед началом второго отделения программы я появлялся в музыкальной ложе, откуда позже спускался на манеж.
       Это были дивные мгновения циркового бытия! Их ждали ежедневно, в нетерпении потирая ладошки, оттачивая зубы и напрягая извилины...
      - Вова! Ребята интересуются, когда ты научишься жонглировать булавами
      или хотя бы мячиками. Пора уже - столько лет в цирке! Все приличные жонглёры на манеже подбрасывают их -- не все, правда, ловят! А ты всё со своими колечками! Позор!.. - барабанщик прищурил глаз. Музыканты напряглись - ага, началось!..
      - Мой уважаемый, начисто лишённый слуха и чувства ритма, друг Толя! -
      я дал старт собственному выходу на арену взаимных подколов!
      - Я же молчу, что ты, по мнению тех же ребят -- настоящих труженников, в отличии от тебя -- устроился на тёплом месте! Сидишь в первом ряду, как последний подхалим, поближе к главному дирижёру!
      - Как первый подхалим! - летит уточнение сверху от трубачей.
       Баргман бросает спасательный круг Лобасенко:
      - Толя - моя правая рука!..
      - Это когда ты стоишь задом к оркестру!.. - раздаётся с намёком откуда-то
      из сплочённых рядов саксофонистов-альтов. Я тут же подхватываю мысль:
      - Значит в действительности Лобасенко, твоя рука - левая! А левое оно и
      есть левое, как ни поворачивайся к людям! - я педалирую намёк коллектива.
      - Сам-то колечками уже вторую программу не жонглируешь - всё песенки
      поёшь, разговоры разговариваешь! Что полегче! К подземному переходу готовишься? - Женя пинг-понгом послал реплику-шарик на мою половину.
      - Там сейчас платят больше, чем у нас! Насчёт, что полегче - это не ко мне!
      Это к Толе - он у вас хитрый! Не взял в руки, скажем, контрабас или арфу! Выбрал действительно, что полегче - барабанчики! Тут тебе ни клавиш, ни струн, ни мундштуков, куда надо по-настоящему дуть, сердце рвать, да ещё в ноты попадать! Сиди себе, лупи напропалую, мешай настоящим музыкантам. Недаром всё время просят: "Толя! Потише!.." Да, что я бисером тут!.. Тоже мне музыкальный инструмент! Для барабанов даже нот не пишут! Слухач!..
      - Здрасьте вам! Это как-эт не пишут! А это что? - Лобасенко показывает
      замысловатые знаки на нотном листе.
      - Что это за китайская грамота - крючочки-закорючки? Шпаргалка
      для обладающих слабой памятью? Кого ты дуришь, Толя! Где диезы, где бемоли, где вообще нормальные ноты? У ребят хоть посмотри, как они выглядят! А так жизнь проживёшь и не узнаешь! В конце концов, выбрось одну палочку - хоть на дирижёра будешь похож!..
       Женя Баргман - он же главный дирижёр столичного оркестра, снова рвётся в бой!
      - Нет, Володя, ты не прав! Толя у нас не хухры-мухры - победитель
      последнего джазового фестиваля в Москве. Он лучший!..
      - Это потому, что он там был один! Отстальные, видимо, имея совесть,
      постеснялись выходить на публику!.. Да и вообще, Женя, слушай, что я тебе скажу, если уж на то пошло! - оркестранты в напряжении. Подача на моей стороне. Как говорится - часть вторая, силовая!..
      - Никогда не понимал профессию дирижёра! Стоишь, машешь руками
      перед носом у музыкантов, только мешаешь людям играть! Вот скажи мне, какая твоя главная функция в оркестре, кроме интриг и склок?
      - Задаю ритм!
      - Какой ритм, Женя! Они на тебя даже не смотрят! Когда им! Они все в
      нотах! А потом - одна палочка! Что за пижонство? На что намёк? На розги для подневольных людей оркестра, на дубину для них же или на указующий начальственный перст? Не позорься, возьми вторую палочку - хоть на барабанщика будешь похож! Так что сиди красиво где-нибудь в уголке или просто стой. Они и без тебя справятся! Правда, парни? - задаю провокационный вопрос. В ответ на предельном фортиссимо звучит дружное: "Да-а!.."
      - Вот он, как говорится - глас народа! -- показываю на ряды оркестра,
      поблескивающего медью инструментов.
      - Предатели!.. Уволю!
      - Парни! Не робей! Если что, научу жонглировать, вместе будем работать!
      Свой бэнд соберём! Толя! Ты тоже не расстраивайся. Палочками умеешь, значит и булавами сможешь. Какой-никакой ритм в тебе заложен, значит жонглёром станешь. Женя! Ты тоже подумай! Выгонят, куда пойдёшь? Давай ко мне! Короче, начинайте репетировать! А сейчас - увертюра и поехали! Пора! Маэстро, не стойте басовым ключом, распрямитесь! Взмахните руками - изобразите музычку!
       Баргман подошёл к пюпитру и поднял руку на "внимание".
      - Толя! До четырёх считать умеешь? Покажи! - Лобасенко с искромётной
      улыбкой смотрит на меня и стучит палочкой о палочку, задавая ритм:
      - Раз, два! Раз, два, три, четыре!..
       Началось! Вот он, волшебный миг торжества музыки в цирке!
       А в антракте или между представлениями снова зазвучит Его Величество - Слово!..
       ***
       ШИГИН
       Есть такой замечательный писатель-маринист Владимир Шигин. Не просто писатель, а о-очень хороший писатель, подаривший миру более семидесяти книг. В том числе и исторические романы о судьбе флота Российского и иноземного. Профессиональный военный - капитан первого ранга, отдавший морскому флоту свою душу и положенный жизни срок. В писательском мире человек уважаемый, авторитетный! Вдумчивый, глубокий, с ироничными озорными глазами. Плотный, роста чуть выше среднего, с интеллигентной бородкой и вечной улыбкой на устах. Наделённый блистательным интеллектом, широкими познаниями и, что для меня очень важно, потрясающим чувством юмора и любовью к цирку!
       Мы дружим. У нас с ним много общего: он родом из Севастополя - города морской славы, я из Воронежа - колыбели русского флота. Наши жёны, обласканные нами и морской волной - так же из Севастополя. Володя, по долгу службы, много лет по миру - по воде, я с гастролями - по суше. Теперь вот бороздим безбрежье книжных страниц...
       Идём как-то после писательского заседания. Ведём разговор неторопливый о том, о сём. Говорим о цирке, о моих новых книгах, разбираем по косточкам написанное, обсуждаем, подначиваем друг друга, каламбурим. Падает лёгкий снежок. Некрепкий морозец румянит щёки. Настроение благостное, перспективное...
       Доходим до метро. Видим лоток с книгами. Мы, не сговариваясь, к нему. Стол метра три, покрытый целлофаном, из под которого просвечивается разнокалиберная книжная благодать. Продавец, парень средних лет, перетаптывается, похлопывает ногу об ногу - давно стоит. Видит нас. Оживает. Я Володе:
      - Сейчас узнаем, какой ты писатель! Почём твой "опиум для народа"! Скажи-ка, любезный, Владимир Шигин есть?
       Секундная задержка с ответом, потом мажорно:
      - Хороший выбор! - книжный коробейник резко срывает запорошенный
      снежком полиэтилен с лотка, открывая нам изобилие своего товара .
      - Шигин, Шигин... - копается, напевая, в залежах обложек. - Где-то был... На Фонтанке водку... Ага, вот! Три романа на выбор: "Битва за Балтику", "Всадник рассвета", "Адмирал Нельсон. Герой и любовник"!..
      Володя с любовью смотрит на свои творения. Осторожно трогает, смахивая перчатками с глянцевых обложек падающие снежинки.
      - Издательство "Вече"! Не хухры-мухры! - агитирует на покупку продавец.
      Володя с хитрым прищуром подаёт голос:
      - Хоть интересно или так?
      - Да ты чё, мужик! Не оторвёшься! Это же Шигин! - убеждает он Шигина.
       Тут я вступаю в беседу:
      - А о чём тут про героя-любовника, этого, как его, Нельсона? - изображаю
      несведущего простачка, тыча пальцем в одну из книг.
      - О-о! Ребята! Тут закручено, как морской канат! - Открывает книгу, бегло,
      по диагонали, скользит взглядом по предисловию и начинает взахлёб рассказывать сюжет.
       Вижу у Володи приподнимается бровь. На лице удивление. Он перчаткой прикрывает улыбку, с трудом сдерживая смех.
      Тихо, на ухо, высоким штилем, вопрошаю автора данного произведения:
      - Гонит?
       Володя смягчает пафос моего предположения.
      - Сочиняет... Даже не близко к тексту! Но сочиняет, собака, лучше, чем я!
      - Купить что ли? - ставлю оценку "отлично" нашему агитатору, прерывая
      поток его красноречия и вдохновенного вранья. - Сколько?
      - Отличный выбор! - стимулирует наше желание книготорговец. - Сущие копейки! Всё - по сто пятьдесят рублей!
       Я делаю паузу, как на Восточном базаре, качая головой, мол, ну не знаю - дороговато!...
       Продавец, словно приняв отчаянное решение, рубит рукой зимний воздух:
      - А-а, ладно! Была не была! Для хороших людей ничего не жалко! Забирайте по сто!
       Я не двигаюсь с места, с нейтральным выражением лица смотрю на Шигина. Мне этот спектакль нравится всё больше и больше. Жду финала...
       Володя поглаживает свои книги. Спрашивает, как бы самого себя:
      - Купить что ли?..
       Лоточник - боец культурного фронта, который после беседы со мной было сник, снова в гвардейском строю. Смотрит на Володю: на его аккуратную, но не броскую куртку, на шапку, на весь его внешний вид рядового человека - видимо что-то калькулирует у себя в мозгу. Потом выдаёт тоном щедрого мецената:
      - Мужик! Бери! Не пожалеешь! По глазам вижу - любишь книги! Тебе отдам по пятьдесят! - и уничтожающий взгляд в мою сторону, типа - съел?!..
      - Пятьдеся-ат... - Володя с притворным вздохом констатирует сей прискорбный факт о цене на свой "опиум" и со смешком обращается ко мне:
      - Слушай! Ну, ни хрена не стою! - Лезет в кошелёк за деньгами...
      ***
       СУД
       Очередной устроитель цирковых гастролей проворовался. Обещал одно, на деле - другое. История не нова. Цирковые люди доверчивые, привыкли на слово полагаться, на честное, так сказать, купеческое. Внимательно прочитать, а потом подписать определённые бумаги, где чёрным по белому, со всеми обязательствами - неудобно как-то! Вроде, как сомневаешься в кормильце. Так, пару закорючек на листке бумаги, для проформы...
       Подали на этого орла, ухаря-упыря артисты в суд. Накипело, наболело, навалилось...
       Тот пришёл в галстуке, при пиджаке и улыбке. С портфельчиком из кожи. Наши -- кто в чём, растерянные, хмурые. С нуждой и обидой. Но с надеждой...
       Судья с порога -- на цирковых наезжать, мол, зачем приличного человека пытаетесь стыдить прилюдно, так сказать, позорить при всём честном культурном сообществе.
       Наш мироед-ответчик бумагами потрясает, слезу подпускает - вот, мол, все мои обязательства выполнены - копейка к копеечке! А "эти", так сказать, неблагодарные создания, отказались работать, бунт затеяли, в убытки непомерные вогнали!..
       Выступает один из цирковых, человек в возрасте, с регалиями, с ещё теплющейся верой в справедливость и светлое будущее человечества. Тоже в пиджаке, не новом, но опрятном. Строен, сухощав. На груди медаль -- надел по случаю для придания весомости и авторитета.
      - Товарищ судья!..
       Дама в мантии, с высокой, как скворечник, причёской, подведёными бровями и ресницами, этакая сытая кустодиевская "Купчиха", тут же прерывает начавшуюся было речь:
      - Надо говорить - Ваша Честь! Вы в суде, а не в балагане! - зырк глазами
      строго, словно захотела всех превратить в лилипутов, как Кио в своём аттракционе.
      - Я тут впервые, извините. Так вот, това... Ваша Честь! Он, то есть - ответчик, согласно договору, гонорар должен платить нам еженедельно. Но не делает этого уже два месяца, говорит, денег нет! Как нет? В зрительном зале каждый день аншлаги! Почему не платит? Разберитесь, товарищ судья!
      - Повторяю - Ваша Честь! - дама угрожающе по-бычьи наклонила голову.
       Ответчик вновь бумагами размахивать! Губы кривятся, слюной брызжут! Обрюзгшие щёки трепещут в гневе праведном! Лицо возбуждённое, раскрасневшееся, потное. В наигранной патетике рубашка из-под брюк выскочила -- оголила тайну нависшей бренной плоти над ремнём, как квашня над краем кастрюли.
      - Вот их подписи! Без денег не сидят. Я им авансы плачу! По окончании выдам всё - слово чести! Сейчас деньги - в деле!
      - Товарищ судья! Авансы - это авансы, мы вынуждены их брать, чтобы не сдохнуть с голоду! У нас дети! Был же договор, где всё по пунктам! Он и эти копеечные авансы перестал выплачивать! Каждый раз к нему на поклон, как с протянутой рукой! Разберитесь, пожалуйста, товарищ судья!..
      - Последний раз предупреждаю - Ваша Честь! Ещё раз и вы покинете зал за неуважение к суду! - Судья, теряя терпение, хлопнула ладонью по столу! Последнюю фразу она уже не сказала - взвизгнула!
      - Хорошо, Ваша Честь! Извините! Где гарантия, что он вообще заплатит? Он же с самого начала не выполняет ни одного пункта своих обязательств!
      - Я этого не нахожу, исходя из аргументов вашего работодателя! К тому же, он дал слово чести!
      - О какой чести вы говорите! Почему вы ему на слово верите, а нам нет?
      - Да какая вера циркачам! - махнула она рукой.
      - Ваша Честь! Не циркачам, а артистам цирка или цирковым!
      - Не вижу особой разницы! И потом -- медальку свою юбилейную спрячьте, не на маскараде! А то маячит тут! Скромнее надо быть, скромнее!..
      - Медалька не юбилейная -- боевая!
      - Это ж за какие-такие заслуги?
      - За боевые... Афган...
      - ?!
      - Вижу: для вас, что люди, что нéлюди, что циркачи, что цирковые -разницы ни-ка-кой! - он поднялся со своего места и открыл дверь на выход. Остановился, подумал и добавил:
      - Спите спокойно вместе с вашей совестью, Честь вашу!..
       ***
       РУКИ-НОГИ
       Идут как-то вечером двое. Осень. Сумеречно, почти темно. Тихо переговариваются, что-то вспоминают. Навстречу им четверо. Пьяные, разнузданные, агрессивные. Пристали. Началось, как водится: "Дай закурить!". Окружили. Явно хочется почесать языки и кулаки. Двое спокойно просят оставить их в покое. Четверо всё напирают, наглеют с каждой секундой! Хватают за грудки, толкают, заводятся! Дошли до критической точки.
       Те, двое, становятся спина к спине. Один другому:
      - Лёвка! Я больше терпеть не могу!
      - Сандро! Я тоже...
       Через несколько мгновений те четверо, что только что стояли, лепестками сорванной ромашки, лежат по кругу...
       Вот тебе - доблестная милиция! Подъезжают. Задерживают. Привозят в отделение. Составляют протокол. Двое молчат, потупив взоры. Четверо соловьями щебечут, как к ним приставали, потом нещадно били! Вот - увечья налицо! И на лице! Примите меры!..
       Милиционеры смотрят то на одних, то на других. Четверо - здоровенные бугаи! Молодые, в соку! Двое - люди с заметными проблесками седины. Стройные, поджарые, даже какие-то щуплые - явно не герои. Сидят тихо, улыбаются.
       У тех на всю компанию - две сломанные челюсти, выбитое плечо и перелом руки. У этих - ни царапинки...
      В отделении недоумение. Четверо скулят, требуют срочной медицинской помощи и правосудия! Двое продолжают улыбаться.
       Делать нечего - жалоба от избитых есть, надо принимать меры!
      - Что скажете, граждане?
      - Не мы это...
      - А кто?
      - Не знаем, они уже валялись. Мы мимо шли...
      - Врут! Не верьте! Они явно боксёры: что ни удар - нокаут! Мы и понять ничего не успели! Задержите садистов!..
      - Ну какие мы боксёры! Да и как мы их могли избить, если у нас одна рука на двоих - посмотрите!.. - двое демонстрируют, что у одного из них отсутствует одна рука - протез. У другого - их нет вовсе...
       Через минуту приятели вышли из отделения и продолжили свой путь...
       Это были легендарные - Лев Осинский и Сандро Дадеш!..
       P.S. Для непосвящённых:
       Лев Осинский - выдающийся эквилибрист! Золотой призёр первого фестиваля циркового искусства, заслуженный артист. Фронтовик, участник Курской битвы. После ранения, когда оторвало руку, перетянул её ремнём и ещё пять километров шёл до своих. После фронта вернулся в цирк. Создал уникальный, незабываемый номер-шедевр, где артист всё время стоит на одной руке и исполняет выдающиеся трюки. О нём снят художественный фильм...
       Сандро Да-Деш (Дадешкелиани). Потомок знаменитого княжеского рода. Заслуженный артист Грузинской ССР. Именно он, глядя на раненого Осинского, пришедшего с фронта и мечтающего вернуться в цирк, воскликнул: "Лёва! Ты сможешь!.."
       Сандро Дадешекелиани родился без рук. Не было даже плечевых суставов. Всё делал ногами. Прекрасно рисовал, держа кисти и карандаши в пальцах ног. Его работы произвели фурор, и Сандро в виде исключения был принят в Тбилисскую Академию художеств.
       Вот как выглядело его выступление.
       На арену энергичной походкой выходит высокий, очень красивый мужчина в цилиндре и элегантной фрачной паре, поверх неё - длинная чёрная накидка на белой шёлковой подкладке. Из-под накидки видны руки в белых перчатках. Артист ногой снимает с головы цилиндр и отбрасывает его униформисту. Секунда, и накидка оказывается на спинке стула. Садится за столик, к которому подходит официантка. Она подаёт меню. Да-Деш одной ногой берет меню, а другой надевает очки. Прочтя, что-то говорит девушке, та уходит, а он снимает с ноги часы с браслетом, приставляет к уху: видимо, часы не идут - заводит, надевает снова на ногу. Достаёт портсигар, вынимает из него папиросу, берёт коробок, достаёт из него спичку, подбрасывает коробок и, чиркнув, прикуривает. Снова появляется официантка с бутылкой вина и фужером. В пальцах одной ноги Сандро - бутылка, в пальцах другой - штопор. Несколько секунд и бутылка с вином открыта, оно льётся в фужер. Да-Деш поднимает бокал, как бы чокаясь со зрителем, и выпивает. Затем, заточив ножом карандаш, подписывает несколько своих фотографий и через официантку передаёт их публике. На манеже появляется мольберт с чистым листом белой бумаги и углем. Сандро ногой рисует портрет клоуна, работающего в программе. Потом выносят треножник с мишенью. Мишень прозрачная, чтобы было видно всем зрителям. В центре мишени закреплена горящая свеча. Да-Деш берет одной ногой винтовку, упирает её в плечо, другой ногой щёлкает затвором, нажимает курок. Выстрел. Пламя погашено...
       В течение всего номера Сандро Да-Деша публика, видящая его руки в белых перчатках, абсолютно не подозревает, что это хорошо сделанные протезы, и награждает артиста щедрыми аплодисментами за исключительную ловкость...
       Такие были люди! Они ещё совсем недавно жили с нами рядом. Помните о них! Помните о всех, кто когда-то посвятил свою жизнь арене, которая никогда не унывает...
       Великим, незабвенным Мастерам солнечного круга, имя которому - Цирк! Посвящается...
      - ...Ну какие мы боксёры! Да и как мы их могли избить, если у нас одна рука на двоих - посмотрите!..

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кулаков Владимир Александрович (kulahoop@mail.ru)
  • Обновлено: 11/01/2021. 318k. Статистика.
  • Статья: Юмор
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.