Кузичкин Сергей Николаевич
Учительница немецкого

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 11/07/2009.
  • © Copyright Кузичкин Сергей Николаевич (sergkuz58@mail.ru)
  • Обновлено: 25/04/2009. 16k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • Оценка: 3.62*11  Ваша оценка:

      
       Сергей КУЗИЧКИН
      
       УЧИТЕЛЬНИЦА НЕМЕЦКОГО
       ***
       - А вы от какой газеты корреспондент будете? - задаёт она, улыбаясь, вопрос, когда директор, познакомив их, оставляет одних в опустевшем классе.
       - От районной,- говорит он, хотя уже предчувствует, что тема, которой он коснется, вполне может заинтересовать и краевые газеты. Зовут ее Светлана Анатольевна, два года назад она закончила факультет иностранных языков педагогического института, и приехала в эту сельскую школу преподавать немецкий.
       Казалось, что в этом особенного, сотни, а то и тысячи выпускниц вузов ежегодно приезжают в сельские и городские школы, и работают преподавателями английского, немецкого, французского, а то и испанского языков. У одних это получается здорово, у других - не совсем, но тем не менее...
       Но, тем не менее, особенное в данном случае есть. Дело в том, что в этом поселке почти сплошь живут немцы. Те, кого в сорок первом выслали сюда из Поволжья, их дети и внуки. Более сорока лет иностранный язык - естественно немецкий - в местной школе вели учителя-немки, а вот теперь русская учит ребятишек-немцев их родному языку. Впрочем, относительно родного языка вопрос, как оказывается спорный, в некоторых, казалось бы "чисто немецких" молодых семьях по-немецки не говорят, потому как язык знают плохо или не знают совсем, тем не менее...
       Тем не менее, она преподаёт немецкий язык ребятишкам, носящим немецкие фамилии, имея фамилию русскую - Макарова.
       Она небольшого роста, жива, подвижна, симпатична: карие глаза, слегка поддернутый носик, тонкие губки, толстая длинная пшеничная коса, повязанная на конце голубеньким бантиком, переброшенная через плечо, лежит на её белой кофточке, касаясь груди.
       - Да вы проходите, садитесь, не стесняйтесь, товарищ корреспондент, мы не кусаемся,- приглашает она уже сидя за учительским столом.- К нам корреспонденты не каждый день приезжают. При мне, например, вообще впервые, так что на все вопросы отвечу. А вы давно в газете работаете?
       - В вашем районе недавно, а вообще одиннадцатый год уже - говорит он, садясь за первый стол напротив ее, как ученик перед учительницей и достает из кожаной, черной сумки диктофон, блокнот, авторучку. ***
       Перед командировкой в этот поселок, когда он сказал, что кроме всего прочего: леспромхоза, сельской администрации, хочет зайти и в школу, ответственный секретарь редакции, ещё молодая веселая женщина, отреагировала своеобразно.
       - Вот там-то тебя и женят,- сказала, смеясь, она,- Светлана Анатольевна там есть. Женщина неотразимая, в меру скромная, в меру разговорчивая - как раз в твоём вкусе, и волосы у неё длинные, как ты любишь, - до пояса... Так что, держись или наоборот - в плен сдавайся!
       Он заинтересовался и, подыгрывая ответсекретарше, улыбнулся.
       - Скажи, что она ещё девушка невинная.
       - Вот с этим небольшие сложности есть,- сделала лицо серьезным ответсекретарь.- Она ещё студенткой познакомилась с одним аферистом. Он "химию" отбывал. Но красивый гад был и обольстил её. Увлеклась она, девочку родила, а он, сволочь, срок отбыл и смылся - ни ответа, ни привета.
       Три года одна дочку растит, но молодец - ничего не скажешь, интереса к жизни не потеряла, по-прежнему весёлая и открытая.
       Сказать о том, что по дороге в посёлок он только и думал о том, как бы поскорее глянуть и оценить очередную потенциальную невесту, было бы неверно. Был он корреспондентом по жизни не раз битым, не один раз менял местожительство, а заодно и редакции, не один раз его пытались оженить и заземлить, но всё как-то не получалось. Когда дело доходило до серьёзных отношений с женщинами, и нужно было решать: оставаться и узаконить отношения или расставаться, почему-то получалось второе.
       То в "деле" возникал бывший муж, то недовольство высказывали родители невесты, то, как было один раз, перед тем, как идти в ЗАГС, он потерял паспорт.
       "Не судьба значит", - успокаивал он сам себя, будучи твёрдо уверенным, что рано или поздно, она, судьба его, на жизненном горизонте появится и не узнать её, а тем более пройти мимо или обойти её будет невозможно. Однако годы шли, а она никак не появлялась.
       ***
       Годы шли, а она никак не появлялась. И не веря в то, что она может появиться здесь, в этом посёлке, он, приехав в командировку, первым делом зашел в администрацию, отметил командировочные, проинтервьюировал сельского главу, затем побывал на пекарне, в конторе ОРСа леспромхоза, выехал на место лесозаготовки и складирования леса и, только уж тогда, когда "материала" нагрёб, что называется под завязку, заглянул в местную школу.
       Директор школы, седой пенсионер, сорок лет отдавший народному образованию, оказался весьма и весьма разговорчивым и человеком радушным - организовал для корреспондента и водителя обед, подробно рассказал о школьных делах и во время беседы неожиданно спросил:
       - А ты женатый?
       - Нет,- ответил он и слегка смутившись от внезапного вопроса.- Был одно время, но не получилось...
       - Ничего. Молодой ещё, получится. У нас тут дивчина одна работает, немецкий преподает. Тоже у ней не всё в жизни гладко получается. Я вот смотрю на тебя и знаешь какая мысль мне в голову приходит - мне, кажется: вы друг для друга подходите. Сейчас я тебя с ней познакомлю, материал о ней напишешь, ну и оценишь заодно.
       Сказанное директором ещё больше подогревало его интерес к незнакомой пока женщине, и он не без волнения переступил порог кабинета, где она преподавала иностранный. Но волнение это исчезло, как только он увидел её.
       - Светлана Анатольевна: я понимаю, многие девчонки в школьном возрасте мечтают стать учителями, такими, как их первая учительница. Но почему именно иностранный, немецкий? - задаёт он ей первый вопрос и включает диктофон.
       - А можно без этой штуки? - улыбаясь, кивает она на записывающее устройство.
       - Можно, конечно, но, откровенно говоря, я писать авторучкой уже отвык, и потом, диктофон запишет всё более подробно с интонациями и паузами, а это поможет написать более объективный материал - объясняет он.
       - А послушать потом дадите?- спрашивает она, - Ужа-асно хочется себя послушать!
       - Обязательно.
       - Ну и договорились.
       "Ну и договорились" - она произносит так, как будто знакома с ним, по меньшей мере, года три.
       - Договорились,- говорит и он ей, как старой знакомой.- Ну а теперь ответьте на мой вопрос, пожалуйста.
       - А вы задали вопрос? Совсем забыла,- говорит она лукаво, и карие глазки ее наполняется блеском.- Извините, пожалуйста. Итак, почему иностранный и почему именно немецкий? Всё так, как и сказали: была без ума от первой учительницы. Она вообще-то закончила иняз, но учителей иностранного в школе в то время хватало, и ей дали начальные классы. Вернее наш первый класс. Знаете, как это бывает в сельских школах, где учитель физкультуры запросто может преподавать биологию и химию, а преподаватель математики вести уроки черчения и рисования. Вот и учила она нас три года, а потом и по своему предмету работать стала, так что все десять лет и была у нас классным руководителем.
       Она снова улыбается озорно и весело.
       - Правда, ничего интересного? А вы, какой предмет в школе любили?
       - Историю, хотел археологом стать...
       - Ой, а это как раз, наоборот, интересно, а почему не стали?
       - Газета не дала. Всего к себе забрала, для археологии места не осталось...
       - А я читала ваши стихи в газете. Мне понравилось... Прочтите что-нибудь, так хочется услышать в авторском исполнении...
       - Да что там стихи - баловство,- говорит он, смутившись.
       - Ну, прочтите, пожалуйста. Хоть парочку самых любимых ваших стихотворений,- просит она снова и, поставив локти на стол, сложив ладони и, подперев ими подбородок, приготавливается слушать.
       Он, выключив диктофон, начинает ей читать: одно стихотворение, второе, третье. Она слушает, притихнув, почти не дыша, и когда он останавливается, кратко говорит:
       - Ещё...
       И он читает ещё и ещё. В дверь заглядывает водитель редакционной "Нивы", и нетерпеливо спрашивает:
       - Куда ещё поедем?
       - Домой скоро поедем,- говорит он.
       - Ко мне сейчас поедем,- произносит она, вставая из-за стола.- Не могу я поэта голодным отпустить. Никогда себе потом этого не прощу. В кой-то век заглянул к нам стихотворец, а я его в гости не пригласила, автограф не взяла.
       - Понятно,- шофёр многозначительно кивает головой и, закрыв дверь, уходит. В коридоре уже опустевшей школы слышна его тяжелая удаляющаяся поступь.
       Он, несколько оторопевший от её неожиданного и необычного приглашения, торопливо задав ей несколько вопросов "под диктофон", фотографирует "Кодаком" за столом с учебником немецкого.
       - Фотографию чтоб обязательно мне привез и подарил,- говорит она, вновь улыбаясь и он, несколько смутившись ее резким переходом с "Вы" на "Ты", не сразу находит нужную точку, откуда лучше сделать снимок.
       - Ну, хватит,- говорит она, когда он делает пару кадров.- Лучше Верочку мою сфотографируй или нас вместе с ней, хорошо?
       - Хорошо,- соглашается он, отмечая про себя, как с ней легко и просто. Она накидывает на ходу на себя кожаную куртку, берет в руки сумку, складывает туда тетради.
      - Ну что пошли, поэт, - говорит она, выходя в коридор, и он послушно выходит.
       Он послушно выходит следом, и она закрывает дверь кабинета ключом.
      - Сейчас заедем в детский сад, заберём дочку и ко мне, - это она произносит уже на ходу, когда они идут по длинному школьному коридору.
      - У самого школьного порога техничка заканчивает мытьё полов, отжимает тряпку.
       - Смотри, Анатольевна, заберёт тебя с собой корреспондент, - бросает реплику она.- Уж очень хорошо вы вместе смотритесь, так друг к другу и подходите. Ой, смотри, увезёт, как без тебя ребятишки-то наши будут?
       - А зачем ему меня увозить? - реагирует на это она.- Он сам к нам, если надо приедет. Место у нас красивые, поэтичные. Ведь, правда, товарищ корреспондент?
       Она подмигивает ему и громко смеётся.
       - Конечно, я хоть завтра бы переехал,- включается в игру-разговор он.- Места у вас действительно красивые: река, грибы, орехи...
       - Вот хорошо бы было, а, - говорит нараспев техничка.- Дай Бог, счастья тебе, Светочка.
       Она садится рядом с водителем и показывает дорогу. Они едут до детского садика.
       - Я быстро,- говорит она, выходя из машины и бегом направляется к калитке детского сада.
       - Шустрая! - покачивая головой, восхищается шофёр.- По-моему ты ей понравился. А вы чем-то даже похожи друг на друга.
       - Ты не первый, кто мне это говорит сегодня.
       - Ну, значит, я прав. Смотри, не теряйся - бабёнка она, по всему видно, хорошая.
       - Так что: ты предлагаешь мне жениться?
       - Ну и женись. Хватит по свету без угла мыкаться. Такой случай и такая встреча один раз в жизни бывают. Тем более, я вижу она к тебе в душу запала.
       Она возвратилась скоро, минут через пять с дочкой - маленькой копией своей мамы. Такие же карие глазки, такой же поддёрнутый кверху носик и даже такая же пшеничная коса, выходящая из-под голубой косыночки и заканчивающаяся голубым бантиком.
       ***
       Потом они едут в конец посёлка, где стоят не так давно выстроенные двухквартирные брусовые дома.
       Аккуратный дворик: сарай, банька, сложенная в два ряда поленница дров.
       - А кто дрова тебе колол? - спрашивает её водитель, осматривая двор,- Нанимаешь кого?
       - Сама колю-рублю,- улыбается она,- директор у нас молодец - заботится, чтобы учителя не замерзли, каждую осень нам по десять кубов подвозят. Вот в октябре снова привезут. Ну, а во двор перенести и переколоть - это уже я сама. Родилась и выросла в городе, а тут всему научилась и дрова колоть, и веники для бани заготавливать, и за курами ухаживать.
       Они проходят на веранду, а затем в квартиру, состоящую из двух комнат, просторной прихожей и кухни. Она приглашает гостей в зал, усаживает на диван. Включает телевизор, потом ставит перед ними журнальный столик, приносит варенье, шаньги, наливает через некоторое время горячего чаю.
       - Может вам пельмени сварить? - спрашивает затем деловито уже подвязанная фартуком и в косынке, - Что для мужиков чай, еда разве?
       - Нет, нет! Спасибо! - в один голос отказываются гости.- Нас директор ваш сегодня супом кормил.
       - Ну, как знаете...
       В косынке и фартуке, слегка раскрасневшаяся с закинутой за спину косой, она выглядит ещё привлекательнее.
       Они пьют чай, кушают шаньги, рассматривая аккуратную, уютную квартирку. Затем он фотографирует её с дочкой на фоне фотообоев - берёзовой рощи.
       - Знаете, а мой любимый поэт Николай Рубцов,- говорит она потом, доставая с полки небольшой томик стихов.
       - Как ни странно, мой тоже,- теперь улыбается он и произносит:
       Светлеет грусть, когда цветут цветы,
       Когда брожу я многоцветным лугом,
       Один или с хорошим давним другом,
       Который сам не терпит суеты.
       - Однако пора ехать,- говорит шофер, вставая и направляясь к выходу. Он поднимается следом. Она, накинув на плечи куртку, провожает их до машины, на крыльце сует ему в руки полиэтиленовый пакет, в котором шаньги.
       - Отказываться нельзя, потому как это от всего сердца, - Опережает она его реакцию на это,- сама стряпала и пекла, попьёте дома с чаем. Небось, на квартире живёшь?
       Он кивает головой и прячет шаньги в сумку.
       - Счастливого пути,- говорит она ему у машины и пожимает на прощанье его руку.- Как фотографии сделаешь, так сразу позвони мне. Из райцентра легче дозвониться, чем от нас.
       - Обязательно позвоню.
       - Ну а когда статью в газете читать?
       - Примерно через неделю,- говорит он, и только тут замечает, что держит её руку в своей.
       - Ну, счастливо, звони.
       - Счастливо оставаться.
       Он садится в машину и смотрит назад, она машет вслед рукой, другой поддерживает на плече куртку. Машина всё дальше и дальше удаляется от неё и вот, повернув, они теряют её из виду.
       Повернув, они теряют её из виду. Стоит тёплый сентябрьский вечер, воздух кажется не колышется. Листва деревьев словно вылита из золота и меди - красотища!
       - Ну, чё, всё-таки втюрился? - говорит ему шофёр.- Теперь покой и сон потеряешь. Я тебе говорю, решайся, лучше её навряд ли найдёшь. Это судьба, поверь мне.
       "Неужели судьба?" - думает он, глядя на дорогу.
       Думает он, глядя на дорогу о многом. А когда приезжает домой, то квартирная хозяйка, семидесятидвухлетняя старушка сразу замечает в нём перемену.
       -Ты какой-то не такой сегодня,- говорит она ему.- Светишься весь.
       Уж не влюбился ли?
       Он молчит и улыбается.
       "Неужели действительно влюбился?" - спрашивает он себя, укладываясь в постель и предчувствуя перемены в жизни.
       ***
       Он долго ворочается с боку на бок, не может уснуть, вспоминает слова шофёра: про покой и сон. Засыпает уже около четырех часов утра, а засыпая, успевает подумать о том, что шофёр наверняка расскажет на работе о том, как он читал стихи учительнице немецкого и как они были у неё в гостях, и о том, что ответов на ироничные вопросы женской половины редакции, и особенно ответсекретарши ему сегодня не избежать...
       Красноярск.
      
      
      
      

  • Комментарии: 2, последний от 11/07/2009.
  • © Copyright Кузичкин Сергей Николаевич (sergkuz58@mail.ru)
  • Обновлено: 25/04/2009. 16k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • Оценка: 3.62*11  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.