Lib.ru/Современная литература: Лаврентьев Максим. Взрывная мода

Максим Лаврентьев

ВЗРЫВНАЯ МОДА

ВВЕДЕНИЕ

Вопрос как одеться всегда заботил не только женскую половину человечества - читательниц этой и подавляющего большинства других современных книг, но и ту часть его мужской половины, которая, согласно концепции австрийского философа Отто Вейнингера, обладая внешними признаками своего пола, в то же время выступает носителем тех или иных внутренних признаков противоположного. Речь в данном случае идет не о физиологии как таковой, либо о нетрадиционной сексуальности, а об особом эмоциональном складе артистичных натур, чьим полем деятельности из века в век было искусство.

Художники - не рисовальщики, а вообще художественно одаренные люди - во все времена уделяли повышенное внимание своему гардеробу, по возможности старались выделиться из толпы. Однако излишняя экстравагантность костюма в эпоху европейского самодержавия с его строгой социальной иерархией выглядела подозрительно, так что значительные отступления от общепринятых норм грозили радикальному экспериментатору по меньшей мере остракизмом, если, конечно, тот не обладал привилегией единоличного всевластия, какой располагали Людовик XIV, Петр I и другие августейшие законодатели мод.

Хотя попытка русского императора Павла в последние годы XVIII столетия агрессивно вмешаться в современную моду путем запрета ношения фраков и широкополых шляп в конце концов стоила этому монарху жизни, следующие сто с лишним лет вышеописанная тенденция более-менее сохранялась. Положим, Александр Сергеевич Пушкин еще мог позволить себе холеные ногти длиной в полвершка (приблизительно 2,25 см), из-за чего великого поэта, собиравшего осенью 1833 года в Поволжье и Предуралье материалы по истории Пугачевского бунта, суеверные крестьяне и местные казаки принимали за антихриста, а в Тверской губернии он и прежде того уже был "вампиром именован", однако его появление в светском обществе с перекинутым через плечо шотландским пледом (аллюзия к Байрону, кумиру тогдашних романтиков и вольнодумцев), как на известном портрете кисти Ореста Кипренского, совершенно исключалось, пусть даже клетчатые жилеты и брюки как раз именно тогда и вошли в моду. "Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей", - запальчиво бросает автор "Евгения Онегина", и тут же безнадежно констатирует: "К чему бесплодно спорить с веком? Обычай - деспот меж людей".

Сходную ситуацию наблюдаем на закате того и заре нового, XX века. Валерий Брюсов, эпатировавший читателей третьего выпуска альманаха "Русские символисты" моностихом "О закрой свои бледные ноги" (именно так, без запятой после "о" и восклицательного знака в конце предложения), в жизни старался не отличаться от зажиточного буржуа - носил на публике изящный сюртук или фрак, накрахмаленный воротничок, манжеты. Правда, Михаил Кузмин, его ровесник и собрат по перу, любил иной раз в залихватском картузе, косоворотке и смазных сапогах потереться среди симпатичных приказчиков из купеческих лавок, но в таком виде не пускали в фешенебельный петербуржский ресторан "Вена", где поэт привык ужинать, а до открытия в 1911 году либерального кафе "Бродячая собака" на Михайловской площади было еще далеко.

Зато новаторы следующей формации твердо решили, по их выражению, "связать искусство с жизнью". Она так завели себя сами, что даже безобиднейший из них, Игорь Северянин, позабыв о мещанском "брюссельском кружеве на платке из фланели", принялся в предгрозовом 1913 году экзальтированно напевать со сцены:

В смокингах, в шик опроборенные, великосветские олухи

В княжьей гостиной наструнились, лица свои оглупив.

Я улыбнулся натянуто, вспомнив сарказмно о порохе:

Скуку взорвал неожиданно нео-поэзный мотив.

Между прочим "сарказмное" воспоминание о порохе тут вовсе не случайно, как и само слово взрыв: в Российской империи только за первое десятилетие XX века в результате терактов и т.н. экспроприаций до 17 тыс. человек погибло и пострадало от рук политических заговорщиков.

То, что у Северянина не продвинулось дальше оскорбительной и провокационной декларации, его соперники из группы кубофутуристов смело претворяли в жизнь - вдевали вместо цветка деревянную ложку в петлицу, разрисовывали щеки и лбы тушью, облачались в броские наряды, вроде красного жилета или розового смокинга, - словом, изощрялись, насколько каждому позволяли его фантазия и кошелек.

0x01 graphic

А. Шемшурин, Д. Бурлюк, В. Маяковский

Владимир Маяковский в автобиографическом очерке "Я сам" (1922) вспоминал: "Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы - гнуснейшего вида. Испытанный способ - украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор".

Настоящей притчей во языцех стал, однако, другой предмет из его, первоначального небогатого, гардероба, воспетый им в стихах:

Я сошью себе черные штаны

из бархата голоса моего.

Желтую кофту из трех аршин заката.

По Невскому мира, по лощеным полосам его,

профланирую шагом Дон-Жуана и фата...

Пресловутая кофта "засветилась" и в поэме Маяковского "Облако в штанах" (1915), несколькими строками выше призыва "кастетом кроиться миру в черепе":

Хорошо, когда в желтую кофту

душа от осмотров укутана!

Хорошо,

когда брошенный в зубы эшафоту,

крикнуть:

"Пейте какао Ван-Гутена!"

Интересно, что укутаться в буквальном смысле было не во что: ничего общего с привычной кофтой или производной из нее другой вязаной одеждой - свитерами, пуловерами, джемперами или кардиганами, - эта примечательная вещь не имела. Можно только гадать, почему наш "горлан-главарь" именовал так свою блузу, хотя и очень необычную, с перемежающимися желтыми и черными полосами.

Другой кубофутурист, Бенедикт Лившиц вспоминал, как они вдвоем с Маяковским приобрели в московском мануфактурном магазине Цинделя ту самую бумазею, из которой мать поэта, по рассказу его старшей сестры Людмилы, смастерила сыну концертный наряд только после настойчивых уговоров. Зато эффект на ближайшем поэтическом вечере "кофта" произвела колоссальный: ее шумно обсуждала публика в зале, о ней писали в газетах, полиция даже запретила Маяковскому выступать в ней, и в переполненную Большую аудиторию Политехнического блузу пришлось проносить контрабандой. От давно проданной старьевщику вещи в семье поэта сохранился лишь полосатый лоскут, по которому, да еще по групповой фотографии друзей-футуристов в новейшее время была сделана реконструкция, представленная на выставке "Маяковский "Haute couture": искусство одеваться".

Маяковский в "желтой кофте" со своими друзьями-кубофутуристами

А сейчас мы на минуту вынырнем из истории, чтобы вскоре начать основное изложение приблизительно с того же места, и добавим несколько необходимых слов о том, с какой целью написана и что представляет собой книга у вас в руках. В известном смысле она продолжает нашу предыдущую культурологическую работу, благосклонно принятую читателем. Некоторые, вероятно, еще помнят, что в тот раз мы рассмотрели довольно широкий спектр интерьерных и архитектурных дизайнерских стилей, теперь же, обдумав предстоящую задачу, откажемся от ретроспекции в пользу несколько более подробного разговора.

В прицеле автора не просто актуальные стили моды, но те из них, которые, по его мнению, могут быть интересны прежде всего интеллектуальной, творческой личности, способные, с одной стороны, окрылить воображение, а с другой оказаться полезными чисто практически.

К сожалению, в среде, например, столичной литературной богемы, к которой по роду деятельности и образу жизни всецело принадлежит автор, хорошо одетый человек - не в смысле дорого, а в смысле стильно - большая редкость. Чаще всего, какими бы ни были наши доходы, одеваемся мы поразительно безвкусно и одинаково.

Казалось бы, пустяк. Но автор, страдающий профессиональной болезнью писателя - тягой подмечать и систематизировать совпадения, давно обратил внимание, что неспособность художника выглядеть в глазах других людей неповторимым и уникальным соответствует внутреннему бессилию, унылому подражательству, вечному ученичеству, копиистике, ведущей индивидуума в психологический и творческий тупик, являющейся одной из основных причин застоя в современном искусстве.

Автор надеется, что его новая книга будет полезна тому, кто чувствует необходимость преображения окружающего мира и своего собственного Я, скованных затянувшейся зимой культуры, путем освобождающих душу эстетических, а не убийственных идеолого-политических взрывов.

АВАНГАРД

Канадский театровед Кристофер Иннес в предисловии к одной из своих книг заметил, что термин авангард (фр. avant-garde -- передовой отряд) "стал вездесущим ярлыком, эклектически прикрепляемым к любому виду искусства, лишь бы оно было антитрадиционным по форме". Можно было бы, конечно, придраться к слову "антитрадиционный", так как авангард давно сформировал собственную традицию, а корни его уходят глубоко в историю культуры, но правда в том, что термин этот, постепенно проникавший из военного словаря в лексикон анархистов и прочих социальных утопистов в течение всего XIX-го и особенно в начале XX веков, а уже оттуда позаимствованный мировоззренчески близкими к ним кругами творческой интеллигенции, настолько же широк, насколько и малоудачен. Достаточно сказать, что представители таких радикальных течений в искусстве как футуризм и конструктивизм, супрематизм и кубизм, экспрессионизм и дадаизм, которых принято относить к историческому авангарду, не использовали это слово в качестве частного или обобщающего самоопределения. Между тем непосредственно предшествовавшие им художественные течения, допустим символизм, весьма деятельно осуществляли, пусть часто лишь на уровне тенденции, то, что получило полное развитие в практике следующего поколения - не случайно они иногда именуются протоавангардом. Однако и этот термин упорно не желает держаться в точных темпоральных рамках: к протоавангарду можно отнести, например, живопись Эль Греко (кон. XVI - нач. XVII вв.), опередившую время по меньшей мере на три сотни лет.

Пожалуй, в классических видах искусства, к каким безусловно относятся литература, музыка и живопись, терминологическая нечеткость понятия "авангард" не играет столь существенной роли, как в моде. Проблема в том, что значение этого явления в культуре, возросшее с началом XX века, также не поддается четкому определению. В этом смысле характерно высказывание Ильи Репина, сделанное им больше ста лет назад. Великий художник откровенно признавался, что не в состоянии заставить себя "делать ковры, ласкающие глаз, плести кружева, заниматься модами, -- словом, всяким образом мешать божий дар с яичницей, приноравливаясь к новым веяниям времени".

Веяния эти во многом были связаны с реформаторской деятельностью другого нашего соотечественника - Леона Бакста. Начинал Бакст как "хороший реалист и отличный акварелист", но мировую славу принесло ему оформление спектаклей балетной труппы Сергея Дягилева в Париже конца 1900-х - начала 1910-х годов. "Изысканность ярких цветов, роскошь тюрбанов с перьями и затканных золотом тканей, пышное изобилие орнамента и украшений, - писал о театральных работах своего соратника по объединению "Мир искусства" Мстислав Добужинский, - все это настолько поражало воображение, настолько отвечало жажде нового, что воспринято было и жизнью. Ворт и Пакэн - законодатели парижских мод - стали пропагандировать Бакста". Поселившись во Франции, художник начал активно сотрудничать с модными парижскими домами, его колористические пристрастия повлияли на взгляды другого крупного реформатора женской моды XX века, французского кутюрье Поля Пуаре, под впечатлением дягилевских постановок "Клеопатры" и "Шахерезады" пришедшего к дерзким контрастам лимонно-желтого с оранжевым, к тюрбанам, туникам и шароварам.

0x01 graphic

М. Ларионов. Авторпортрет в тюрбане (1907)

Заграничный успех Бакста вдохновил и его коллег в России. Так, основатель живописного лучизма Михаил Ларионов стал раскрашивать лицо геометрическими рисунками, агитировал за отказ от крахмального белья, призывал мужчин носить тюрбаны, пиджаки с вышивкой, открывать шею и грудь и татуировать ноги ниже колена. Практиковавшийся им еще с середины девятисотых годов боди-арт получил определенную популярность у слабого пола. Анонимный корреспондент "Московской газеты" в сентябре 1913 года информировал заинтригованных читателей: "По отношению к "модницам" Ларионов несколько изменил метод раскрашивания: у женщин покрывается красками не лицо, а грудь, на которой выводится пестрый орнамент. <...> Какая-то любительница вышла из-под ларионовский кисти очень "нарядной" -- ее глубокое декольте и плечо сплошь было покрыто лучистым рисунком".

Менее декларативный, зато куда более существенный в практическом смысле вклад в моду внесла супруга Ларионова, Наталья Гончарова. Правнучатая племянница жены Пушкина, любительницы великосветских балов ветреной Натали, разорявшей великого поэта своим щегольством, Наталья Сергеевна, по воспоминаниям современниц, появлялась в московских салонах, на первый взгляд, весьма безыскусно одетая. Однако именно эта непривычная простота кроя собственноручно сделанных ею платьев была сразу замечена Надеждой Ламановой, фигурой в области моды исключительно авторитетной, в ателье которой на Тверском бульваре одевался тогда цвет обеих русских столиц. Ненадолго оказавшись в начале 1914 года приглашению все того же Сергея Дягилева в Париже, а через год уже навсегда уехав с мужем за границу, Гончарова деятельно сотрудничала там с модными домами Myrbor, Marie Muelle и Chanel; ее рисунки публиковались на страницах Vogue и Vanity Fair. Сохранились как эскизы, так и образцы платьев от Гончаровой, причем, согласно контракту с Myrbor, художница должна была непосредственно контролировать процесс их изготовления.

0x01 graphic

Н.С. Гончарова

Но, без сомнения, главную роль в становлении авангардной моды в России сыграла кустарная артель, организованная в 1910 году малороссийской помещицей Натальей Давыдовой в селе ВербСвка под Киевом. Первоначально проект артели предусматривал внедрение в повседневный городской быт народных традиций декоративно-прикладного искусства, однако после присоединения к нему основателя супрематизма Казимира Малевича и других участников созданного им творческого союза художников "Супремус" - Ивана Клюна, Ольги Розановой, Надежды Удальцовой, Любови Поповой, Александры Экстер, чьи имена каждое в отдельности являются знаковыми для истории русского живописного авангарда, - деятельность киевских кустарей быстро обрела новое направление. В ноябре 1915 года, даже несмотря на деморализацию общества после тяжелых поражений русской армии на фронтах Первой мировой войны, в Москве с успехом прошла "Выставка Современного Декоративного Искусства Южной России", где в качестве экспонатов были представлены работы мастеров "Вербовки" - коврики-гобелены, шарфы, пояса, сумки, чехлы для подушек, исполненные по необычным эскизам супрематистов. До нашего времени практически ничего из этих предметов и вышивок не дошло, но чтобы наглядно представить себе как они выглядели, достаточно вспомнить, что собственно такое супрематизм: доминирование, превосходство цвета над всеми прочими свойствами живописи, естественным образом ведущее к торжеству беспредметности. Отсюда понятно, что Малевича сотоварищи и в их прикладном творчестве интересовали не фасоны, а в первую очередь новые способы декорирования, когда сам предмет выступал, как полотно картины в станковой живописи, лишь в качестве плоскости для цветового решения художественной задачи. Эта тенденция сохранялась в основном и в дальнейшем, хотя, конечно, можно вспомнить яркие примеры интереса супрематистов к силуэту - постановку в 1913 году оперы Михаила Матюшина и Алексея Крученых "Победа над солнцем", с оформленными Малевичем угловатыми фигурами "будетлян", или футуристические костюмы марсиан, созданные Александрой Эстер для фантастического фильма "Аэлита" (реж. Я. Протазанов, 1924).

Кадр из к/ф "Аэлита" и эскиз костюма главной героини

Впрочем, второй пример относится уже к послеоктябрьскому периоду, когда реальность подверглась значительным изменениям. Большевистский переворот 1917 года и спровоцированная им гражданская война встряхнули Россию так, что состав ее населения, особенно в крупных городах, изменился количественно и качественно: аристократия погибла или была вынуждена покинуть страну, дворянское и купеческое сословия ликвидировались сначала декретами, а затем и физически, буржуазию, которую раньше задирали в своих памфлетах и перформансах безобидные футуристы, взявшие реальную власть большевики принялись ликвидировать как класс. Зато в крупные города центральной России хлынула разношерстная толпа из бывших мещан и разночинцев, а также национальных меньшинств, которым ранее было запрещено здесь селиться, - все это, естественно, не могло не отразиться на моде. Но разумеется, лишь после того как временно введенный большевиками НЭП (Новая экономическая политика) несколько облегчил участь изголодавшихся и поизносившихся советских граждан.

В первые послеоктябрьские годы авангардные группировки чувствовали себя хозяевами положения и фактически выполняли функцию официального, провластного искусства. Ими оформлялись государственные празднества, в широких масштабах осуществлялась пропаганда нового социального строя. Вскоре тотальная идеология большевизма охватила все сферы общественной и даже личной жизни.

Тем, кто уцелел в революционном взрыве, предстояло решить теперь сложную практическую задачу: как одеть гражданина молодой Советской республики в ситуации развала легкой промышленности. Здесь стоит вспомнить судьбу упоминавшейся выше Надежды Ламановой. Владелица известнейшего ателье, клиентурой которого были члены царствующей династии, аристократки и актрисы Художественного театра, прежде ежегодно отправлявшаяся в Париж закупать ткани на полмиллиона полновесных царских рублей, в 1919 году Ламанова была арестована чекистами и брошена в Бутырскую тюрьму. Она избежала гибели только благодаря заступничеству писателя с мировым именем - Максима Горького, ибо к нему, памятуя о прежних заслугах его перед борцами с самодержавием, благоволила большевистская верхушка во главе с Лениным. Тем не менее, на шестом десятке лет "мама Надя", как ее любовно прозвали закройщицы и швеи, решила практически с нуля возобновить свое разоренное дело. "Революция, - писала она позднее, - изменила мое имущественное положение, но не изменила моих жизненных идей, а дала возможность в несравненно более широких размерах проводить их в жизнь". И это не преувеличение в угоду советской конъюнктуре: Ламанова действительно занялась разработкой из подсобного материала, даже из одеял и полотенец, демократичных моделей одежды для всех слоев населения, организовав Мастерскую современного костюма. А в начале 1920-х возник ее плодотворный творческий тандем с Верой Мухиной.

Судить о Вере Игнатьевне Мухиной по циклопическим фигурам рабочего и колхозницы, возносящим серп и молот над Проспектом Мира возле ВДНХ, чрезвычайно однобоко - в ее богатом творческом наследии немаловажное место занимает и прикладное искусство. К моменту начала дружбы и сотрудничества с Ламановой определенный опыт в их предстоящей совместной деятельности у Мухиной уже имелся - в прежнее время она создавала эскизы костюмов для намечавшихся постановок таировского Камерного театра, к сожалению, так не реализованных на сцене. Поэтому вовсе неслучайно, когда в 1923 году вышел из печати единственной номер первого советского журнала мод "Ателье", одной из наиболее ярких его иллюстраций была модель Мухиной - платье в форме бутона и широкополая красная шляпа. Два года спустя увидел свет альбом "Искусство в быту" - проект, рассчитанный в первую очередь на домашних, а не профессиональных рукодельниц, в котором теоретическая часть - рекомендации по пошиву - принадлежала перу Ламановой, а практическая - собственно эскизы платьев - Мухиной. В том же 1925 году их работы, выполненные, применяясь к непростой экономической ситуации в стране, из самых дешевых и грубых материалов, вроде сурового полотна, солдатского сукна, бязи, холста, бумазеи и рогожи, с поясами, оформленными крашенным горохом, и пуговицами, выточенными из дерева, были представлены на Международной выставке декоративного искусства и художественной промышленности в Париже и получили там Гран-при с формулировкой "За национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением".

Страница альбома "Искусство в быту"

На той же выставке привлекли к себе внимание авангардные работы Любови Поповой и Варвары Степановой. Обе они в 1922 году откликнулись на призыв дирекции возобновившей после трехлетнего перерыва свою работу Первой ситценабивной фабрики (она же национализированная большевиками московская мануфактура товарищества "Эмиль Циндель"), прозвучавший в адрес художников со страниц главной в СССР газеты "Правда", и стали текстильными проектировщицами, разработчиками принтов для тканей.

0x01 graphic

Любовь Попова

Несмотря на проблемы с ткацким оборудованием, которые в сочетании с инертностью профессионального мышления работников отрасли, склонных к привычным цветочным рисункам, тормозили реализацию многих прорывных идей, десятки беспредметных орнаментов пошли в производство. Правда, западные исследователи советской моды скептически оценивают успех авангардистских принтов у публики, однако против этого свидетельствует следующий факт: вся продукция по эскизам Поповой и Степановой, привезенная летом 1924 года на "Съезд народов" в Москве, была раскуплена без остатка. "Представители Татарии и Узбекистана заказывали вагоны мануфактуры, найдя в расцветках этих тканей отзвук и своих представлений о прекрасном". Но работы авангардисток с удовольствием примеряли и столичные модницы: в платке с принтом Степановой на известной фотографии мужа художницы, Александра Родченко, запечатлена муза Владимира Маяковского - Лиля Брик, вкусом к изящному восхитившая много позже, как известно, самого Сен-Лорана.

0x01 graphic

Лиля Брик (Фото А. Родченко)

Любовь Попова не дожила считанных недель до эпохального съезда - в мае она умерла от скарлатины. Что же касается Варвары Степановой, то уже в духе набиравшего силу конструктивизма ею были разработаны оригинальные модели т.н. прозодежды, предназначенной для работников различных отраслей производства, к числу которых, например, относили в то время и театр. В связи со Степановой следует упомянуть и ОМАХР (Объединение молодежи Ассоциации художников революционной России), куда в середине 1920-х годов вошли ее ученики с текстильного факультета ВХУТЕМАСа. Омахровцы развивали довольно любопытное агитационно-декоративное направление в орнаментации тканей, заменяя традиционные цветочные узоры на принтах изображениями краснофлотцев, ткачих, заводов с дымящимися трубами, тракторов, самолетов и тому подобным, но с общим тяготением к геометризации рисунка, что вполне соответствовало авангардистской эстетике. Поначалу новая практика внедрялась повсеместно на текстильных фабриках, однако уже в начале 1930-х, в связи с усилением насаждавшегося государством соцреализма, противопоставившего сориентированную на вкус главного коммунистического вождя И.В. Сталина архаизированную эклектику буйной стилистике авангарда, она была раскритикована в печати, обвинена в вульгаризации революционных идей, и, в конце концов, официально запрещена.

А что же буржуазный западный мир? Там авангардная мода поначалу двигалась, так сказать, параллельным курсом, - достаточно сравнить работы русских супрематистов с симультанными парижскими платьями от Сони Делоне. Но за границей этот стиль, несмотря на несопоставимые технологические возможности, все-таки долго оставался элитарным и, вынужденный подстраиваться под изменчивые вкусы заказчиков, на некоторое время совсем было вышел из моды. Устойчивый интерес к авангарду в одежде и аксессуарах пробудился на Западе в 1960-м году, когда Пьер Карден представил публике первую из своих "космических" коллекций, приуроченную, что характерно, к запуску Советским Союзом первого искусственного спутника Земли. Уже по его стопам пошли такие модельеры как Андре Курреж, Пако Рабан, Ив Сен-Лоран и Вивьен Вествуд. Разработанный ими эталон стиля воспринимается сегодня скорее как гротеск, сочетание сатирического и драматического, но в основном сохраняет черты, исторически присущие авангардной моде. Прежде всего, это яркие цвета, дерзкие, контрастные их сочетания, геометрия в рисунке, нестандартный силуэт, подчеркнутый ассиметрией форм, необычные ткани сложной фактуры, броские, гипертрофированные аксессуары.

Принято выделять в нем три основных направления.

Это деконструктивизм, представленный, например, коллекциями Йоджи Ямамото и Иссея Мияки, особенно примечательными в начале его карьеры. В противовес конструктивизму 1920-х с его прозодеждой, декоструктивизм нарочито антиутилитарен. Привычные материалы в нем используются подчеркнуто нестандартно, модели характеризуются многослойностью, ассиметричностью, необработанностью краев ткани.

0x01 graphic

Платье из коллекции И. Мияки

Еще более вычурен концептуализм, подходящий скорее для подиума, чем для выхода в свет, свободно задействующий в костюме самые необычные материалы и их сочетания - от пластика и клеенки до металла и даже бумаги, что с успехом продемонстрировали показы моделей Пако Рабана и Александра Маккуина.

И, наконец, демократичный минимализм, давно ставший повседневным, но не значит, что совсем уж привычным. Минималистичные модели порой не ассоциируются в нашем сознании с авангардом, потому что в соответствии с названием это направление отличается относительной сдержанностью, меньшей детализованностью и, особенно по сравнению с концептуализмом, не столь уж сложным силуэтом. Однако все это не исключает ярких цветовых сочетаний, обязательной для стиля футуристичности, а порой и элегантной экстравагантности - например, в любопытных работах британского модельера Гарета Пью.

Из других имен, связанных с авангардом в моде, нужно упомянуть основательницу бренда Comme des Garcons японку Рей Кавакубо, оригинального бельгийского дизайнера-деконструктивиста Мартина Маржела и, конечно, кавалерственную даму ордена Британской империи Зандру Роудс, одевающую таких прихотливых и требовательных модниц как Ума Турман, Сара Джессика Паркер и Мадонна.

AVIATOR

"Жизнь в городах приучает смотреть разве что себе под ноги, - пишет в одном из бесконечных своих романов Харуки Мураками. - О том, что на свете бывает небо, никто и не вспомнит". Мысль не нова, как не нова и другая: "Испытай один раз полет, и твои глаза навечно будут устремлены в небо. Однажды там побывав, на всю жизнь обречен тосковать о нем". Автор высказывания, Леонардо да Винчи, говорил, правда, о том, чего не испытал ни разу, - его летательные аппараты остались на бумаге. Но не будем судить великого итальянца строго: дело освоения так манивших его небесных просторов двигалось в то время, да еще и много после даже не с черепашьей, а с какой-то улиточной скоростью, недостаточной для отрыва из земли крылатой машины.

0x01 graphic

Рисунок "дельтаплана" Л. да Винчи

Хотя тепловые, а затем и газовые аэростаты различных модификаций медленно всплывали к облакам с конца XVIII века, всё радикально изменилось в начале века XX-го с появлением полноценной аэродинамической авиации. Причем новшества следовали тут одно за другим в сумасшедшем темпе. Судите сами. В декабре 1903 года братья Уилбер и Орвилл Райт в обстановке строжайшей секретности едва приподнимают хрупкий биплан "Флайер" с бензиновым двигателем на десятки секунд и считанные метры над песчаными дюнами Кити-Хоук в Северной Каролине. Осенью 1906-го Альберто Сантос-Дюмон устанавливает первый авиационный мировой рекорд пролетев 220 метров за 22 секунды. А уже в июле 1909-го Луи Блерио за 37 минут пересекает на моноплане пролив Ла-Манш из французского Кале в британский Дувр и выигрывает приз лондонской газеты "Дейли Мейл".

Показательные полеты только что "оперившихся" винтокрылых "птичек" изумляли не только американцев и западноевропейцев. В том же 1909 году русские инженеры Сергей Щетинин и Яков Гаккель организовали в Петербурге "Первое Российское товарищество воздухоплавания" и начали строить как лицензионные аппараты, так и самолеты собственной конструкции.

0x01 graphic

Сантос-Дюмон в кабине аэроплана перед взлетом 23 октября 1906 года

Кстати, откуда взялось слово "самолет". Часто можно встретить утверждение, что мы обязаны им поэту Василию Каменскому, одному из плеяды кубофутуристов, соратнику Маяковского и других литературных новаторов начала XX века. Кроме того, Каменский был одним из пионеров русской авиации. Но, увы, как ни поэтична эта версия, она не соответствует действительности. На самом деле самолет был известен в России еще во времена Петра I, хотя и в несколько ином качестве. Так, в главе "Шлиссельбург" энциклопедии Брокгауза и Эфрона (где фигурирует, что интересно, и просторечное название города - Шлюшин), упоминается паром-самолет, устроенный русскими инженерами на Неве при осаде и взятии этой шведской крепости. Любопытная конструкция действовала следующим образом: между берегами протягивался обычный канат, или же использовался т.н. закидной канат с якорем, бросавшимся посередине широкой реки, самолет цеплялся к нему при помощи скользящего троса под углом к течению, которое толкало его в борт, и таким образом двигался. Именовался самолетом и ткацкий станок с приспособлением для более удобной перекидки челнока, а уж о ковре-самолете и говорить нечего - столетиями он летал в русских сказках. Между прочим, в 1853 году отставным капитаном российского флота Владимиром фон Глазенапом и титулярным советником Максимилианом Бехагель фон Адлерскроном было основано пароходство "Самолет" и суда под таким, как сегодня сказал бы, брендом бороздили Волгу, Оку и Каму до Перми, родины поэта Каменского, так что выдумывать ему тут было нечего, следовало лишь приспособить уже знакомую лексему к новому явлению.

0x01 graphic

Василий Каменский, поэт-авиатор

Между тем Каменский, чудом выживший после катастрофы на выступлении в польском Ченстохове весной 1912 года (его подержанный "BlИriot XI" перевернулся в воздухе и рухнул в болото, а о парашютах летчики тогда понятия не имели), ни в стихах, ни в своих мемуарах слово "самолет" не употреблял вовсе. Вместо этого наш авиаветеран неизменно использовал иностранное словечко из своей героической молодости - "аэроплан", что уже в 1920-е выглядело архаикой. Корни легенды, приписывающей ему авторство псевдонеологизма, следует искать в словотворческих экспериментах другого поэта-кубофутуриста - Велимира Хлебникова, сочинившего целую серию производных от слова "лёт", ни одно из которых, впрочем, не прижилось в языке.

Параллельно развитию авиационной техники менялся и внешний вид летчика, приобретя к 1940-м годам эпическую завершенность, эксплуатируемую модельерами по сей день. Как раз тогда восторг публики первоначальными скромными достижениями завоевателей неба перерос в род помешательства на теме сверхдальних полетов и других впечатляющих рекордов. У всех на слуху были американцы Чарльз Линдберг, первый после нескольких неудачных попыток, закончившихся гибелью смельчаков, в одиночку пересекший по воздуху на именном самолете "Дух Сент-Луиса" Атлантический океан в 1927 году, и Амелия Эрхарт, ставшая вскоре первой женщиной на этом пути.

Амелия Эрхарт

А кто в Советском Союзе предвоенного десятилетия не произносил с благоговением имена летчиков-испытателей Валерия Чкалова, Георгия Байдукова и Александра Белякова - экипажа АНТ-25, боровшегося в июне 1937-го с оледенением над Северным Полюсом, и все-таки благополучно завершившего беспосадочный перелет Москва-Ванкувер (не в Канаде, а в американском штате Вашингтон). Эхо тех героических подвигов прокатилось на десятилетия вперед - так что даже автор этих строк, родившийся в середине 1970-х, в детстве часто еще слышал и о Чкалове, и о Владимире Коккинаки, установившем первый официальный советский высотный рекорд и выполнившем "петлю Нестерова" на тяжелом бомбардировщике, а также о тройке советских летчиц - Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой, едва не погибших на Дальнем Востоке, когда их двухмоторный АНТ-37 "Родина", направлявшийся из Москвы в Комсомольск-на-Амуре, лишь с трудом приземлился в верховьях таежной реки Амгуни.

0x01 graphic

П.Осипенко, В. Гризодубова, М. Раскова

Разумеется, летчикам и летчицам старались подражать - и в смелости, и в одежде. Причем, если в нашей стране все вещи у фанатов авиации - подшлемники, куртки, различные аксессуары, - могли быть исключительно аутентичными, то на Западе модная индустрия позволяла растиражировать образ покорителя "пространства и простора" в потребном количестве копий, упрощенных и приспособленных для радостей повседневной, вполне земной обывательской жизни.

Мирных fashion-авиаторов иногда путают с носителями действительно воинственного military, поэтому отметим основные отличительные признаки стиля. Начнем с базовых цветов. Прежде всего, это оливковый и темно-коричневый, так как основным материалом в прошлом были неокрашенные шкуры животных; уместны серый, бежевый и песочный цвета, особенно последний, перекликающийся со стилем сафари и напоминающий о рискованных полетах над бескрайней Сахарой, известных всем читателям "Маленького принца" Антуана де Сент-Экзюпери. Однако современные дизайнеры часто используют и нетипичные для стиля яркие цвета и оттенки - красно-оранжевый у Arny's и Diesel, металлик у Bottega Veneta и John Lawrence Sullivan и белый у Phillip Lim.

Разумеется, приемлем и хаки, ведь с началом Первой мировой войны появилась военная авиация. Кстати, отправляясь в первые боевые вылеты, пилоты надевали кожаное пальто из нескольких слоев овчины - этот огнеупорный материал, обугливающийся только с внешней стороны, давал некоторый шанс посадить подбитый самолет, хотя в большинстве случаев любое серьезное повреждение приводило к гибели и машины, и летчика. Но длинные полы пальто сковывали движения, поэтому американская фирма Schott, по заказу правительства занявшаяся разработкой новой униформы для авиаторов, предложила короткую кожаную куртку, известную как бомбер.

Вот мы и добрались до наиболее узнаваемых предметов стиля - укороченных дубленок oversize на меху с коротким ворсом, несколько более практичных и элегантных кожаных курток-пилотов, снабженных нашивками с разнообразной авиатематикой, и, наконец, самых распространенных и популярных, особенно начиная с 1990-х годов, когда с легкой руки Джорджо Армани для их изготовления в ход пошли нетрадиционные материалы, легких курток-бомберов с эластичными манжетами и резинкой на поясе. Последние являются еще и наиболее демократичными, прекрасно сочетаясь с привычными большинству джинсами - как прямыми, так особенно и зауженными книзу моделями, приближающимися к традиционному силуэту галифе, с брюками-чинос и брюками-карго, а в чисто женском варианте - с леггинсами и юбками свободного кроя. Ремень, однако, для каждого из этих вариантов предпочтителен кожаный, с металлической пряжкой без украшений. Прекрасно дополнит образ комбинезон, ассоциирующийся с одеждой бортмеханика или авиатехника. Обувь рекомендуется закрытая - высокие ботинки, сапоги со шнуровкой, на толстой подошве.

Особое внимание следует уделить головному убору, напоминающему лётный шлем гражданского авиатора или подшлемник военного, из кожи, овчины и трикотажа в любых сочетаниях. Другой важный элемент - шарф, не обязательно белый и шелковый, как у реальных пилотов из прошлого, которым приходилось мерзнуть на ветру в открытых кабинах своих "Ньюпортов" и "Блерио", но все равно достаточно длинный, чтобы обмотать им шею несколько раз. Часы массивные, на широких ремешках или напульсниках. Характерными аксессуарами для стиля являются сумки-планшеты и сумки-почтальонки, ну и, конечно же, солнцезащитные очки в тонкой оправе каплевидной формы, разработанной в 1937 году фирмой Bausch&Lomb, - в таких щеголял (правда, не очень к месту) и хорошо запомнился зрителю герой Сильвестра Сталлоне в полицейском боевике 1980-х "Кобра". Среди множества других голливудских кинозвезд, регулярно и со вкусом использующих те или иные комбинации авиаторской экипировки, - очаровательная Дженнифер Энистон и ее обидчица Анджелина Джоли, в столь непохожей внешности которых одинаково удачно сочетаются две основных идеи стиля - спокойный мужественный романтизм и дерзновенная женственная чувственность.

0x01 graphic

БЕЛЬЕВОЙ СТИЛЬ

"Женщина одевается, чтобы быть раздетой". Эта знаменитая мАксима Ив Сен-Лорана кажется не столь уж двусмысленной, когда речь заходит об одном из наиболее притягательных, и в то же время неоднозначных fashion-стилей, - бельевом (Lingerie-Stil). Чрезвычайно популярный в последние десятилетия, на самом деле бельевой, или как его еще называют пижамный, стиль был отлично известен модницам первой половины прошлого века, так что с некоторыми оговорками его можно считать разновидностью ретро и, пожалуй, даже уже винтажа. Однако стоит заглянуть еще чуть глубже в прошлое, чтобы обнаружить там нечто совершенно особенное.

Как явствует из названия, бельевой стиль происходит непосредственно от той части нашего гардероба, которую тысячелетиями не принято было выставлять напоказ. Разве что случайно края шелковой или какой-нибудь застиранной холщевой ткани, носимой под верхней одеждой, выглядывали на свет божий из-под нее (отсюда - исподнее). Фривольная картина чрезвычайно будоражила куртуазное воображение средневековых рыцарей и поэтов эпохи Возрождения. А что же представляло собой белье в совсем уж баснословные времена, когда образцом человеческой красоты служило полностью обнаженное и словно бы для каннибальского обеда обильно политое оливковым маслом атлетически сложенное тело?

Некоторые граждане античного полиса, как, например, Диоген Синопский (или скорее Афинский, ибо прославился он в этом городе), позволяли себе разгуливать под небом голубым в костюме малоизвестного в ту пору Европе библейского Адама (до его знакового грехопадения, разумеется). Ради оправдания вышеупомянутого значительнейшего представителя кинической школы философии заметим, что трусы, в отличие от колеса, в его время еще не были изобретены. Откровенно говоря, их и изобретать-то было некому. Вернее даже некогда: великий механик Архимед, выскочив из ванны с криком "Эврика!", в чем мать родила мчался с диадемой в руках к тирану Гиерону по улицам сицилийских Сиракуз, а Сократу и некоторым другим выдающимся мыслителям древности, принимавшим непосредственное участие в Олимпийский играх (между прочим, Пифагор первенствовал на них в кулачном бою, а Платон - в единоборстве, панкратионе), любование обнаженными ягодицами, доставляло, так сказать, неприкрытое удовольствие. И пока мужчины таким образом развлекались, предоставленные самим себе античные красотки выкручивались, кто как мог. Чаще всего в ход шли позаимствованные у египтян набедренные повязки схенти с пропущенным между ног куском ткани или кожи, если дело касалось гимнастических упражнений на свежем воздухе.

Увы, и тогда, как теперь, изрядный процент дам вел размеренно-домашний образ жизни, отчего в повседневное употребление прочно и надолго вошел хитон - род свободной льняной или шерстяной рубахи с подшитым низом, в котором одними складками довольно удачно маскировались другие. Так все в общем-то и тянулось до появления в середине XVII века праобраза панталон.

0x01 graphic

Образцы хитонов на древнегреческой краснофигурной керамике

Интереснее продвигалась эволюция бюстгальтера. Первым его прототипом стал строфион - лента, плотно наматывавшаяся на торс непосредственно под грудью и поддерживавшая ее. Скоро гречанки стали "перебинтовывать" саму грудь так, чтобы в соответствии с атлетической модой зрительно уменьшить ее от природы пышную форму. Римлянки увеличили ширину тканевой полосы, добавив к ней более удобную шнуровку, благодаря чему та стала лучше справляться с функцией корсета. Однако по-настоящему эпоха этого последнего настала с падением Римской империи и началом Средневековья.

0x01 graphic

Строфион на античной мозаике

Модели корсетов, дошедшие до наших дней, показывают как величайшее их разнообразие и подчас недюженную оригинальность изобретателей, так и бесчеловечную жестокость представительниц слабого пола по отношению прежде всего к самим себе. Представьте, что это было такое, если обхват талии, заключенной в корсет, иной раз мог равняться всего каким-нибудь двум десяткам сантиметров! Сохранившиеся образчики безрассудной погони за "осиной талией", соответствующей эталону скорее не женщины, а песочных часов, выполненные в металле и дереве, наводят на мысль о пытках испанской инквизиции (кстати, одной из наиболее строгих законодательниц корсетной моды была плоскогрудая и жестокая испанская королева Изабелла Кастильская, а вот очаровательная любовница французского короля Карла VII Агнесса Сорель, напротив, обнажала прилюдно свою крепкую грудь, чем привлекала монарха и бесила Церковь). Причем, стоили эти садо-мазохистские приспособления недешево, так что поначалу позволить напяливать их на себя могли только весьма состоятельные особы. Но дело тут, конечно, не в деньгах, - расплатой за временное достижение призрачного идеала был ранний уход из жизни.

0x01 graphic

Суровая Изабелла Кастильская и любвеобильная Агнесса Сорель

Корсет не только наносил непоправимый вред здоровью женщины, зачастую втиснутой в него с самого детства. Для тех, кто доживал до детородного возраста, едва ли не смертным приговором становилась беременность. Существовали даже специальные конструкции для дам в "положении", от применения которых плод деформировался непосредственно в утробе. Когда наступили несколько более человеколюбивые времена, и материалом для корсета начал служить гибкий китовый ус (что, правда, привело к уполовиниванию популяции одних только гренландских китов между 1850-м и 1870-м годами), к теме его маленьких жертв обратился французский писатель Ги де Мопассан. В рассказе "Мать уродов" речь идет о женщине, прибегнувшей впервые к корсету, чтобы скрыть последствия внебрачной связи. Рожденный ею ребенок показался повивальным бабкам сущим дьяволом: "Сплюснутый череп вытянулся, заострился, два больших глаза выкатились на лоб. 0x08 graphic

Конечности, прижатые к телу, искривились точно виноградные сучья и непомерно вытянулись, а пальцы были похожи на лапки паука. Туловище осталось крошечным и круглым, словно орех". Впоследствии безумная мамаша устроила своеобразный цирк, демонстрируя за плату всем желающим одиннадцать своих чудовищных отпрысков. "Так как она была плодовита, ей это и удалось, и, говорят, она научилась придавать своим уродам разнообразные формы -- в зависимости от тех давлений, которым она подвергала плод, пока была беременна. Рождались у ней и длинные и короткие, одни походили на крабов, другие на ящериц".

Да простят нам читательницы столь долгое отступление от основной темы, когда узнают, что господство корсета и другой взгроможденной на нежное женское тело арматуры, например, фижм, длилось гораздо дольше - веками, и не могли поколебать его ни громогласные проклятия, ниспосылаемые с амвона главой Римской католической церкви (папа, впрочем, был озабочен главным образом трудностью для женщин принимать молитвенные позы при богослужении), ни деятельность европейских просветителей в лице, допустим, Жан-Жака Руссо, разразившегося целым трактатом о вырождении рода человеческого под влиянием корсета. Ни к чему не приводили также манифестации воинствующих суфражисток, боровшихся не только за предоставление женщинам избирательных прав, но и за одинаковую с мужским полом свободу в одежде и нравах, покамест в 1895 году немецкий физик Вильгельм Конрад Рентген не сфотографировал открытым им способом, то есть при помощи икс-лучей, свою супругу Анну Берту Людвиг. Через тринадцать лет шедший по его стопам французский доктор Людовик О'Фоллауэлл (Ludovic O'Followell) издал особую книгу, которую проиллюстрировал рентгеновскими снимками женщин в корсете, наглядно демонстрировавших, прямо скажем, незавидное положение ребер, позвоночника и костей таза. Публика была шокирована и мода на ношение корсетов не в медицинских целях быстро подошла к концу.

0x08 graphic

Снимок из книги О'Фоллауэлла

До сих пор дискутируется вопрос, кто же первым изобрел бюстгальтер - француженка Эрмине Кандоль или немец Хуго Шиндлер. Словно в насмешку над спорщиками, в 2008 году австрийские археологи обнаружили в тирольском замке Ленгберг древнейший из его прототипов, относящийся приблизительно к середине XV столетия. Так или иначе, первым, кто запатентовал это изобретение в Германии, стала в 1899 году дрезденская швея Кристина Хардт. Но широкую известность это изумительное приспособление получило лишь после того как в Парижской медицинской академии в 1903 году врач Гош Саро (Gosh Saro), прежде уже изобретшая гигиенический корсет с открытым животом, продемонстрировала широко затем разрекламированный журналом Vogue новый образец, окончательно разделенный на верхнее и нижнее изделие. Теперь уже практически ничто не препятствовало деторождению, в чем некогда со свойственной ему двусмысленностью упрекал корсет Гюстав Флобер, автор скандального романа "Мадам Бовари" в одном из своих сатирических сочинений.

0x01 graphic

Модные фасоны образца 1870 годов

Но это было еще не всё. Согласно правилам приличия, современницам пылкого французского писателя полагалось носить под платьем аж шесть нижних юбок! Кроме них и обязательного корсета, необходимой принадлежностью туалета являлись также чулки, панталоны (штанины в них обыкновенно по отдельности крепились к поясу, а вот соединить их друг с другом додумались далеко не сразу), короткая сорочка, льняная кофта, надевавшая сверху на корсет, и, конечно же, легендарный турнюр - подушечка для придания женщине пышности сзади, несколько ниже талии. Это многообразие окончательно ликвидировал наступивший XX век: в 1908 году, практически одновременно с ретгеновскими снимками О'Фоллауэлла парижский модельер Поль Пуаре предъявил, так сказать, urbi et orbi платье, полностью свободное и от корсета, и от турнюра, и от нижних юбок. Что же пришло им на смену?

Со средневековых времен Европе была известна камиза - нательная рубаха простого кроя из льна, шелка или хлопка, подобие ночнушки. Однако основой комбинации стала все-таки не она, а синтез двух элементов - нижней сорочки и нижней юбки или панталон. Облегающий, полуприталенный силуэт комбинации, сшитой из тонкой ткани, иногда с легкой кружевной отделкой, изначально как нельзя лучше соответствовал подчиненной роли этой вещи: на нее сверху должно плотно "садиться" платье. Но взрывная мода прошлого столетия, сопровождавшаяся тотальным сломом стереотипов, в соответствии с принципом всё тайное делать явным, быстро придала и комбинации немыслимое прежде самостоятельное значение. А заодно таковое получила и пижама, начавшая широко распространяться из Индии по всему миру в конце XIX века, и к середине XX-го полностью вытеснившей из обихода мужчин среднего возраста верный признак размеренной семейной жизни без "сюрпризов" - неизменную ночную сорочку с колпаком. Впрочем, пижама недолго являлась исключительной принадлежностью сильного пола - Поль Пуаре и Коко Шанель скоро внедрили ее в женскую моду наряду с другими предметами мужского гардероба, и не только как домашнюю, но и как выходную одежду.

Раскованный бельевой стиль оформлялся быстро и неуклонно, подобно тому, как вызревают сезонные плоды на фруктовых деревьях под живительным солнцем вблизи фешенебельных курортов Южного Берега Франции. Он поспел и упал прямо на пляжи Ниццы непосредственно с экрана синематографа, когда в картине 1935 года "Это случилось однажды ночью" проблистала в пижаме соблазнительная Клодетт Кольбер в паре с неподражаемым Кларком Гейблом, за что и получила вполне заслуженный "Оскар".

0x01 graphic

Кольбер и Гейбл

Отныне в белье не стеснялись принимать ранних и поздних гостей, наиболее же решительные мадам с заходом солнца отправлялись в предельно дорогих и предельно откровенных вещицах не в сразу в постель, а сначала совершали турне по роскошным парижским ресторанам и, конечно, заглядывали в знаменитое кабаре Moulin Rouge. Стоит ли удивляться тому, что вскоре любительницы street fashion принялись без стеснения фланировать и порхать повсюду в легчайших нарядах из шелковой или атласной бельевой ткани.

Даже в огражденном извне "железным занавесом" СССР, где вопреки заблуждению некоторых отечественных и зарубежных наблюдателей все-таки существовал кое-какой секс, обольстительные красотки являлись в фойе столичных театров в черных, но оттого ничуть не менее легкомысленных комбинациях, привезенных мужьями или любовниками из загранкомандировок или с трудом добытых из-под полы у фарцовщиков.

Бельевой стиль на Западе практически весь минувший век был более-менее в тренде, однако подиумные коллекции Жан-Поля Готье и Джанни Версачи в девяностые годы открыли ему как бы второе дыхание, а сегодня его актуальность поддерживается все новыми звездами кино и шоубиза, появляющимися неглиже на ковровых дорожках престижных премий, мировых премьер и на модных вечеринках. Кто только не щеголял в платьях-комбинациях, начиная с Эмбер Херд, Дженнифер Лоуренс, Пенелопы Крус, и заканчивая Ринатой Литвиновой! Засветилась даже пресловутая Ким Кардашьян, которой, надо заметить, бельевой стиль не совсем к... ну, вы сами понимаете. Нельзя вспомнить без волнения фигуру Джессики Альба в пикантном костюмчике от Dolce & Gabbana, или Рианну в голубой шелковой пижаме из осенней коллекции Emilio Pucci 2012.

Кстати, образ последней был многими язвительно высмеян в Сети, поэтому напоследок позволим себе дать несколько простых рекомендаций тем, кто хочет внести изюминку в свой выходной гардероб. Современные кутюрье напоминают, что бельевой стиль предназначен исключительно для стройных, эксклюзивных дам вроде Рианны и Альбы, а вовсе не для аппетитных колхозниц из соседней пятиэтажки а-ля Рене Зеллвегер в первом фильме франшизы о Бриджит Джонс. На первых и только на них прекрасно смотрятся, не вызывая внутреннего протеста, легкие, облегающие, переливчатые ткани - шифон, атлас, шелк, лайкра, гипюр, сатин, чаще всего (но в последнее время отнюдь не обязательно) в нежных, пастельных тонах и оттенках, украшенные лентами, кружевными и сетчатыми фрагментами, вышивкой и завязками, столь характерными для нижнего белья.

Не каждый человек, в том числе не каждый дизайнер способен безошибочно отличить вечерний наряд в бельевом стиле от добротной комбинации, прямое назначение которой сопровождать женщину в объятия Морфея. Вот почему необходимо подчеркивать грань между выходной и домашней одеждой правильно подобранными аксессуарами - например, туфлями на высоком каблуке, но без шпилек и пошлых в этом случае стразов, дорогим клатчем или кросс-боди. Не стоит забывать о макияже и перебарщивать с бижутерией.

0x01 graphic

Характерные приметы стиля, за исключением не раз уже упомянутых, это, конечно, топ на тонких бретельках, ниспадающее волнами платье-пеньюар, сарафан, ажурное верхнее бюстье от Дольче и Габбана под пиджак или блузу (и да, абсолютная стилистическая выдержанность скорее всего придаст образу кукольность, по-настоящему ценимую, пожалуй, лишь в Стране Восходящего Солнца, почему она и встречается редко в остальном мире). Ну и, конечно, сдержанность олимпийской богини, вулканом распаляющая фантазию многочисленных поклонников прекрасного пола от Гомера до наших дней.

БОХО

Замечательный русский прозаик и многолетний ректор Литературного института Сергей Есин (1935 - 2017), с которым автору этих строк посчастливилось довольно продолжительное время быть знакомым, устами персонажа одного из своих романов так описывает положение современного отечественного литератора со всеми его невеселыми перспективами: "Мы скоро доносим свои костюмы, которые купили двадцать лет назад, окончательно развалятся наши машины, мы продадим наши квартиры, потому что содержать их не на что, и превратимся в люмпенов. Раньше, много лет назад, когда в нашу страну приезжал знаменитый американский писатель Стейнбек, он восхищался материальным положением русского, тогда советского, писателя. Когда американского классика спрашивали о роли писателя в их свободном обществе, он объяснял, что это положение отвечает положению между пингвином и собакой. Сейчас такое же положение заняли в России писатели, которые раньше были людьми хотя и средне обеспеченными, но достойными".

Оставим эту анималистическую иерархию на совести разобиженного штатовского классика и посмотрим, не найдется ли другой, так сказать, более человеческий пример. Нынешняя люмпенизация деятелей искусства имеет отчетливую историческую параллель в прошлом, когда творцы художественной моды и законодатели высокой эстетики после Великой французской революции 1789 года, которую многие из них по наивности горячо приветствовали, оказались без средств к существованию. Будучи лишены материального довольствия, щедрой рукой рассыпавшегося на них в королевском Версале и во дворцах знати, аристократы духа, т.е. поэты и актеры, художники и музыканты вынуждены были влачить самую жалкую жизнь, ютясь в беднейших районах Парижа. Таких, например, как труднодоступный холмистый Монмартр, где они сделались соседями непоседливых цыган, эмигрировавших в основном из Богемии, как на немецкий манер в Европе чаще всего принято было тогда называть Чехию. От бойкого племени потомственных конокрадов и попрошаек незадачливые жрецы Мельпомены, Евтерпы и Терпсихоры переняли само название богема, а также известной мере образ жизни и внешний вид. Привыкшая питаться жирными кусками со стола сюзерена и не слишком задумываться о завтрашнем дне, творческая прослойка быстро обнищала, обносилась и в конце концов была вынуждена рядиться в фантастические костюмы, сшитые порой из случайных лоскутков грошового тряпья, ветоши, продававшейся на вес. Однако в отличие от грубоватых выходцев из джунглей Индостана эта рафинированная публика умела и в нищете сохранить осанку некоторого благородства, так что уже в XIX веке принадлежность к богеме перестала считаться чем-то дурным и зазорным, а затем, кто бы мог подумать, и вовсе сделалась недостижимой привилегией в завистливых глазках эпатируемого интеллигенцией буржуа.

0x01 graphic

Адольф Гегенштейн. Постер премьеры оперы Джакомо Пуччини "Богема" (1896)

Сформировавшийся таким образом богемный стиль сохраняет свой неизменный характер и поныне, соединяя в себе две, казалось бы, противоречащие друг другу крайности - демократизм и элитарность. Бохо традиционно отличает уклон в этнику, кочевье по всей палитре цветов, расхристанный крой, вольность в сочетаниях элементов, тяга к украшениям, обилие разнообразных аксессуаров и многослойность, - и все это, как поется в советском киношлягере "Жестокий романс", по родству цыганской души. А раз так, то какие тут могут быть запреты или ограничения?! Бохо - не масонская организация, он позволяет любому члену творческого табора вытворять всё, что угодно, кроме, пожалуй, одного-единственного - становиться на кого-то похожим. Словно подлинный мастер, прекрасно знающий цену копиям и подражаниям в искусстве, этот стиль буквально вынуждает своих адептов к яркой оригинальности.

Как ни странно на первый взгляд, но и нестандартность имеет свои законы. Так, в бохо явное предпочтение перед сдержанной простотой отдается кричащей усложненности look'a, можно сказать его многомерности, выражающейся в сочетании самых разнородных элементов, порой даже абсолютно несовместимых в каком-либо ином стиле. Но удивительно: нагромождение оверсайза из широченных свитеров, жакетов и кардиганов на платья и узкие юбки с цветочными принтами и разнообразной текстурой, сочетание ниток крупных деревянных бус и браслетов из кости с дорогими ювелирными украшениями не разрушают поэтичность нетривиального образа, а наоборот, придают ему небывалую легкость и естественность. При всей комфортабельности, уютности, одежда бохо вовсе не выглядит строго домашней: стоит лишь обернуть шею длинным шарфом или опоясать ремнем вытянутый свитер - и вот вы уже готовы к входу в свет, на премьеру спектакля или на презентацию книги.

Классическое правило трех украшений не играет здесь ровно никакой роли - разве что чрезмерное пристрастие к демонстрации содержимого всех ваших шкатулок разом утяжелит вас, и притом не только визуально. Зато большое значение приобретают декоративные элементы: вышивка, кружево, бахрома, даже перья украшают сарафаны и юбки из хлопка, бархата, шелка, льна, вельвета, гипюра или шифона, и, невзирая на размер кошелька и дату рождения в паспорте, делают ваш внешний вид чрезвычайно нарядным и праздничным. Солнечным, если хотите.

0x01 graphic

Да-да, не случайно к наиболее узнаваемым подвидам бохо относится стиль хиппи. Эстетике "детей солнца", как они сами себя именуют, близка и раскрепощенность богемы, и ее поликультурализм, выраженный в широчайшем использовании бохо народных орнаментов и традиционных этнических украшений. Но отсюда вовсе не следует, будто капризная богема не помнит родства своего и что ей совсем уж не свойственен былой шик с аристократическим уклоном: зауживая силуэт, используя дорогие ткани и модные новшества, бохо-шик вобрал в себя также и некоторые черты гламура.

Конечно, обилие вышивки, кружев и рюшей роднит бохо с винтажем, а в красочности он, пожалуй, и сейчас не уступит концертным нарядам голосистых цыганок на сцене московского театра "Ромэн", однако далеко не сакраментальность есть сокрытый двигатель этого вечно молодого стиля, а 0x08 graphic

неистребимая в человеке жажда творчества. Вот почему реноме бохо поддерживается самыми успешными звездами эстрады и кино мирового уровня. Такими как Кейт Мосс, уместно совмещающей жакеты с блошиного рынка и платья от элитных дизайнеров, Сиеной Миллер, гордящейся тем, что выглядит как хиппи даже в деловом костюме, или Ванессой Паради, служившей некогда моделью и музой Карлу Лагерфельду. А из мужчин, например, бывшим супругом Ванессы и отцом их двух совместных детей Джонни Деппом, хотя для него и более характерен уклон в гранж. Все они регулярно и со вкусом одеваются как настоящая парижская богема, знакомая нам по персонажам одноименной оперы Джакомо Пуччини.

Но все-таки самые запоминающиеся и экстравагантные образы бохо-шика принадлежат неподражаемой британской актрисе Хелене Бонем Картер, которую, впрочем, ядовитая пресса Туманного Альбиона часто критикует за слишком смелое сочетание мрачной готики с яркими принтами и расчетливую небрежность, иногда напоминающую настоящую безвкусицу. Действительно, к шикарному платью от Вивьен Вествуд Хелена с легкостью может добавить, к примеру, разноцветные туфли. При этом Беллатриса Лейстрейндж из киноэпопеи о Гарри Поттере вовсе не считает себя эксцентричной и даже с милым лукавством заявляет, что якобы вообще не следит за модой. Стоит, однако, вчитаться в ее интервью, чтобы понять естественную подоплеку таких заявлений. "Я не делаю чего-то специально, чтобы выглядеть так, как выгляжу, - разъясняет актриса, - Но тем не менее знаю -- вкус у меня есть. Он привит мне с детства, моя мама была настоящей аристократкой и научила меня многому, в том числе и умению выглядеть стильно в любой ситуации... <...>К моде все сегодня относятся так серьезно, что из нее уходит все веселье. Все эти безжалостные правила приводят к тому, что женщины фактически не самовыражаются. Они стали овцами в стаде". К правнучке английского премьера лорда Асквита и командору ордена Британской империи стоит прислушаться.

Хелена Бонем Картер в жизни и на ковровой дорожке

Вторит ей старейшая на сегодняшний день, практически уже антикварная икона бохо-стиля, американская дизайнерша (это не оговорка - ее муж тоже был известным дизайнером) Айрис Апфель, которая в свои 98 лет старается не пропускать модные показы, появляясь на публике в смелом синтезе нью-йорской барахолки с вещами от Dolce&Gabbana и Oskar de la Renta: "Стиль -- это, безусловно, врожденное чувство: вы либо им обладаете, либо нет". "Но, - несколько смягчившись, продолжает далее миссис Апфель, - при этом вы можете постоянно работать над его усовершенствованием вне зависимости от собственных талантов и сферы деятельности. Если у вас нет врожденного таланта, то сможете стать более или менее творческим человеком. Правда, художником не станете".

0x01 graphic

Айрис Апфель - антикварная икона стиля

А вы все-таки попытайтесь. Иначе, какую бы пеструю ленту не позаимствовали с плеча странствующего рыцаря муз, в сущности, не уйдете от судьбы имитатора, чей психологический типаж вскрыт с мастерством анатома и навеки пригвожден к позорному столбу в одноименном романе Сергея Николаевича Есина. Или, что еще хуже, навсегда останетесь "фармацевтами" - так презрительно называли поэты русского Серебряного Века и одновременно завсегдатаи петербуржского литературно-артистического кабаре "Бродячая собака" в подвале на Михайловской площади случайных его посетителей.

ВАМП

"- Вы их, бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее русское название: упырь; а так как они происхождения чисто славянского, хотя встречаются по всей Европе и даже в Азии, то и неосновательно придерживаться имени, исковерканного венгерскими монахами, которые вздумали было все переворачивать на латинский лад и из упыря сделали вампира. Вампир, вампир! - повторил он с презрением, это все равно, что если бы мы, русские, говорили вместо привидения - фантом или ревенант!"

Эти слова литературного персонажа приведены здесь лишь в качестве примера, иллюстрирующего распространенность понятия. Не будем, конечно, настаивать на сомнительной чести продекларированного родства, в котором славянский мир, кажется, с удовольствием уличил бы Дж. Р. Р. Толкин, ознакомься он в свое время с процитированным отрывком из повести Алексея Константиновича Толстого. К тому же в художественной традиции, воспитавшей создателя Изенгарда, Мордора и остального легендариума Средиземья (между прочим, более чем подозрительного с точки зрения борцов против западноевропейского шовинизма), образ кровососа имеет куда более глубокие и разветвленные корни.

О, ты, что как удар ножа

Мне сердце скорбное пронзила,

Ты, что влечешь меня, кружа,

Ты - черный смерч, ты - злая сила,

Ты, кем взята душа моя

И сделана твоей подстилкой,

- Чудовище, с кем связан я,

Как горький пьяница с бутылкой,

Как вечный каторжник с ядром,

Как падаль с червяком могильным, -

Тебя в неистовстве бессильном

Кляну и ночью я и днем!

Кинжал решительный и скорый

Молил я: деспота убей!

Взывал к отраве: будь опорой

Для жалкой трусости моей!

Увы! Я встретил лишь презренье.

Ответили мне яд и сталь:

"Не стоишь ты освобожденья,

Тебя, ничтожный, нам не жаль.

Ты ждешь спокойствия и мира?

Глупец, ты сам вернешься в ад:

Твои лобзанья воскресят

Труп умерщвленного вампира!"

Автор стихотворения "Вампир" из книги "Цветы Зла" превосходно разбирался в поднятой им теме. Разумеется, Шарль Бодлер проливал не кровь, а чернила, как то и подобало богемному парижскому поэту XIX века, зато ему не понаслышке было известно, что такое la femme fatale - роковая женщина.

Заокеанский синоним этого французского понятия - вамп. Мировую моду на него в 1915 году ввела голливудская актриса Теда Бара, недолго, но ослепительно сиявшая на немом (в данном случае, надо полагать, онемевшем еще и от жутковатого восторга) кинематографическом небосклоне. Дебютировав на Бродвее в спектакле с красноречивым названием "Дьявол", за те пять лет, в которые уместилась ее экранная карьера, Теда сыграла несколько довольно однотипных ролей, запомнившись зрителю в образах цыганки Кармен, разбившей сердце Хосе, своему убийце, Саломеи, побудившей плотоядным танцем жестокосердного Антипу к усекновению головы Иоанна Предтечи, и, конечно, секс-символа античного мира, египетской царицы Клеопатры, пользовавшейся своим телом как политическим инструментом. Изображая любовницу Антония и Цезаря, актриса появлялась в кадре с практически полностью обнаженной грудью, лишь весьма условно прикрытой двумя спиралевидными изображениями змей - намек на избранный исторической Клеопатрой способ самоубийства.

Острая пища возбуждает аппетит, но скоро приедается. Вот и Теда, поначалу спорившая в популярности с мегазвездами своего времени Чарли Чаплиным и Мери Пикфорд, к концу десятилетия порядком поднадоела как публике, так и, что более серьезно, Уильяму Фоксу, основателю киностудии Fox Film. Как следствие, фильмы с ней перестали выходить, и Бара, прожив довольно долгую и вроде бы счастливую семейную жизнь на собственных нью-йоркских и голливудских виллах, ставших модными салонами для артистического бомонда, отправилась странствовать в те области параллельной реальности, чью совокупность русский поэт-мистик Даниил Андреев в своей книге "Роза мира" окрестил мирами нисходящего ряда. Впрочем, насчет миссис Бары мы вполне можем и ошибаться. Но вот неоспоримый факт, весьма к тому же примечательный для любителей всего мистического: большинство лент с участием этой актрисы, в том числе и нашумевшая "Клеопатра", безвозвратно пропали - сгорели во время пожара на Fox Film. Их уничтожил тот самый огонь, которым, по словам демона-убийцы из воландовской свиты, "все началось и которым мы все заканчиваем".

Как бы то ни было, сохранился образ, воплотившийся в определенной концепции предметов гардероба, как нельзя более соответствующей набиравшей весь XX век силу женской эмансипации. Он вообще оказался близок целому ряду протестных идей, исподволь будораживших прекрасную половину человечества в эпоху затеянных мужской его частью мировых войн и революций.

Стиль вамп затронул в начале 1920-х даже страну победившего пролетариата, где на фоне кровавых стягов, зачем-то воспетых уточненнейшим Александром Блоком в поэме "Двенадцать", он смотрелся бы, пожалуй, поестественнее авангарда, если бы большевистская верхушка не заигрывалась в суровую простоватость, ей не столь уж свойственную.

Вамп возник как своего рода эстетический вызов патриархальному обществу, загнавшему себя в самоубийственный цивилизационный тупик. Его европейской вотчиной стала, нет, не дракуловская Трансильвания - германская Веймарская республика, а новой и на сей раз уже долговременной иконой - певица и актриса Марлен Дитрих, создавшая совместно с режиссером Джозефом фон Штернбергом (на самом деле его звали Йонас, без "фона", и происходил он не из немецкого дворянства, а из венской еврейской семьи) незабываемый сценический образ "стальной орхидеи" (выражение писателя Эриха Марии Ремарка). Хотя Дитрих еще в 1930 году проницательно связала свою судьбу с респектабельным Голливудом, нацистская верхушка, обожавшая ее за леденящий кровь эротизм и вообще приверженная вампирской стилистике, придя к власти, готова была простить ей всё: Йозеф Геббельс, главный пропагандист Третьего Рейха, предлагал по 200 000 за каждый фильм, в котором актриса пожелала бы сняться на родине. Не преуспев в этом деле, "истинные арийцы" обратили свое благосклонное внимание на куда менее "расово чистых", зато более сговорчивых "вампирш" - русскую эмигрантку Ольгу Чехову и австро-венгерку Марику Рёкк.

Европейский фашизм был в конце концов сокрушен Советской армией при помощи англо-американских союзников, однако "железный занавес", окружавший нашу страну практически весь прошлый век, так никогда по существу и не был не поднят. А значит, угроза миру сохраняется, проявляя себя в культурных феноменах, порожденных страхом человечества перед самоуничтожением. Поэтому вампиры, пусть и стилизованные, тоже не выходят из моды - их раз за разом воскрешают именитые кутюрье и продолжающие дело Теды и Марлен топовые актрисы.

Поговорим теперь о базовых элементах стиля. В первую очередь это, конечно, платье облегающего фасона, подчеркивающее соблазнительные изгибы тела. Платье-мини из латекса, как всякое мини, несколько рискованно и зачастую может быть даже вульгарно. Идеально выглядит платье-макси, до щиколоток - разумеется, при обязательном условии наличия стройной фигуры. Оно просто сногшибательно, если при закрытом верхе имеет длинный разрез сбоку, сзади или - почему бы и нет - спереди на подоле. Выгодно смотрятся и модели с открытыми плечами, глубоким декольте и обнаженной спиной, хотя подчеркиваемая таким образом сексуальность носит иной, несколько более доступный характер. К тому же роду относятся позаимствованные у бельевого стиля платья-комбинации, топ-корсеты и бюстье. Обратный эффект дает накинутая на плечи полупрозрачная блузка.

Хрестоматийные цвета - черный (правило касается также цвета волос, но платиновая вамп-блондинка это что-то!) и красный, различной насыщенности и оттенков, а также беспримесно белый или серебристый, как бы обдающие ледяным холодом, исходящим от Снежной королевы.

Ткани шелковые или атласные, но возможны и варианты: кожа, бархат, шифон. Все это прекрасно дополняется натуральным мехом - именно натуральным, так как в роковой женщине естественным образом проявляется инстинкт хищницы. Вот почему некоторые предпочитают анималистичные принты, имитирующие шкуру крупных кошачьих, а также подделку под змеиную кожу. Правда, к звериным принтам нужно обращаться с кошачьей же осторожностью - велик риск произвести чересчур уж агрессивное впечатление, спугнув намеченную жертву своего убийственного обаяния. Лучше и проще ограничиться соответственно выглядящими сумочками или туфлями. Если же речь идет о юбке и брюках, в том числе о брючных костюмах с фирменно приталенным пиджаком, то и здесь, как во всем стиле, царствует зауженный силуэт - например, юбка-карандаш с завышенной талией. Главное соблюсти основной принцип вамп-стиля для нижней половины тела: ноги (и то место, пардон, откуда они растут) должны быть подчеркнуты.

0x01 graphic

Шарлиз Терон - одна из новых икон вамп-стиля

Ажурные перчатки, шляпка с темной вуалью, вызывающая в памяти строки из блоковской "Незнакомки", черная шаль, на которую как безумный глядит герой одноименного пушкинского стихотворения, мундштук и лакированный клатч из винтажного репертуара хорошо дополнят загадочный образ la femme fatale. Однако без всего этого можно как-то обойтись, а вот без правильно подобранной обуви - нет. Туфли открытые или в виде классической лодочки, на высоком каблуке, желательно даже на шпильке, пресловутые лабутены, босоножки на модной танкетке, а в холодное время года высокие лакированные сапоги или плотно облегающие ногу ботфорты, - любое из этих решений подходит для стильного look'а.

0x01 graphic

Ну что, вы уже облачились в костюм ночной охотницы и готовы отправиться за добычей? Погодите. Мы чуть не забыли про боевую раскраску. Тушь в несколько слоев на ресницы, серые тени на веки, на губы помада цвета крови, словно брызнувшей туда из сонной артерии, бледная пудра на все прочие части лица, - и ваш визаж готов. Волосы убраны за уши, собраны в пучок или подстрижены в форме каре, вызывающей в мужском подсознании тень погибшей при Ватерлоо гвардии Наполеона и оставляющей соблазнительно открытой шею.

Теперь полетели!

ГЛЭМ-РОК

Подобно тому, как вамп-стиль в моде был порождением кинематографа, матерью глэм-рока стала музыка. Глэм появился в Британии начала 1970-х годов как дерзкий ответ входившего в силу молодого поколения на едва наметившийся застой в эстрадной субкультуре предыдущего десятилетия. Ныне, как известно, рок-н-ролл мертв, по крайней мере он давно замер в своем развитии и мирно доживает на сцене в лице заработавших миллионные состояния, но растерявших драйв и состарившихся кумиров.

А тогда, в 1971 году, T.Rex - группа Марка Болана, имевшего, кстати, за плечами некоторый опыт работы fashion-моделью, - взорвала британские чарты не только песнями с их будущего альбома "Electric Warrior", но и внешним видом своего фронтмена. И хотя "тираннозавры" вкупе с Эллисом Купером прежде уже использовали элементы сугубо женского гардероба в своем сценическом имидже, последним штрихом в дооформлении стиля, и в то же время отправной точкой его полувекового путешествия в историю моды стало экстравагантное появление Болана с блестками на веках в популярной, транслировавшейся из Лондона на многие страны мира телевизионной музыкальной программе BBC Top of the Pops.

В том же году Дэвид Боуи создал из собственных подростковых фобий человекоподобного монстра Зигги Стардаста - вымышленного марсианина, копирующего расхожие стереотипы о рок-звезде, но в целом персонажа не столько пародийного, сколько трагического. В музыкальном отношении вершиной этого психохудожественного эксперимента Боуи стал сюжетный альбом The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars, вышедший летом 1972 года. Диск завешала пронзительная финальная композиция "Rock 'n' Roll Suicide", навеянная поэзией Бодлера и Мануэля Мачадо.

0x01 graphic

В сущности, это было триумфальное возвращение декаданса из запыленных анналов культуры, но теперь на более масштабном уровне, так как в сфере его влияния оказалась значительно возросшая численно прослойка образованный молодых людей по всему миру, а вовсе не "оскорбительное, коммерческое и культурное бессилие", как поспешили окрестить яркое явление глэма недоброжелатели, приняв за чистую монету его якобы тепличную манерность, псевдобисексуальность и нарочитую андрогинность.

Лу Рид, Игги Поп, Гари Глиттер, а позднее и наиболее ярко, пожалуй, Kiss, Quiet Riot и MЖtley CrЭe продолжали разрабатывать это музыкальное направление, но со второй половины 1970-х, особенно после гибели в автокатастрофе Болана, оно стало постепенно сходить на нет, оттесняемое последовательно "простонародным" панк-роком и "демократичным" гранжем. В наши дни глэм-рок время от времени оживает в стилизациях вроде Аврил Лавин и в кавер-версиях многочисленных хитов прошлого.

Визуальная составляющая стиля оказалась более приспособляемой к быстроменяющейся действительности. Сегодня глэм-рок частый гость на подиумах, например, в коллекциях Александра Маккуина и Givenchy, но что самое интересное, эта первоначально чисто сценическая традиция, в значительной мере вроде бы давно уже долженствовавшая стать олдскульной, перешла в жизнь и закрепилась в ней прочно. Правда, в нашей стране всех любителей шипов, цепей и обильного количества заклепок, если они не носят при этом длинные волосы и не затянуты в кожу как "металлисты", в силу особенностей замкнутого формирования культурных феноменов на ее территории в течение большей части XX века до недавнего времени было принято считать панками. Действительно, панк связан с глэмом напрямую, и когда-то взял многое от него, но все-таки нет ничего более противоположного идее панка, нежели высоколобое гламурное рокерство, в противовес которому он и вырос когда-то, подобно вызывающему невольное восхищение упрямому сорняку, из культурных и социальных низов.

Как в прошлом, так и теперь глэм более всего подходит образованной молодежи. Особенно часто можно увидеть приятных глазу юных глэм-рокерш, чьей бунтарской душе претит, однако, излишняя грубоватость во внешнем виде. Именно ими и для них создаются разнообразные наряды из жестких видов ткани и кожи в сочетании с кружевом и шелком, пайетками и стразами. Соблазнительно подчеркнутый силуэт великолепно сочетается здесь с полуоблегающими вещами.

Хотя каждый глэм-образ всегда уникален, так как создается благодаря множеству комбинаций очень разных, но так или иначе соответствующих друг другу вещей, все-таки можно выделить некий базовый "набор", всегда стопроцентно попадающий в стиль. Это, конечно, кожаная куртка, узкие кожаные штаны или короткие шорты, сетчатые чулки, юбки-пачки, рваные джинсы, монохромные рубашки, туники с нетривиальным принтом, топы в пайетках, а также футболки и майки со стразами. Обувь, предпочтительно на высоком каблуке, однако уместно смотрятся, например, высокие ботинки. Кожаные рюкзаки и сумки должны быть яркими, броскими, чему в значительной мере способствует разнообразная металлическая фурнитура. Аксессуары в виде цепочек в несколько ярусов, увесистые кольца, браслеты с хард-роковой символикой, вообще любая шипованная бижутерия, гармонизированная общим изяществом и шиком, - все это отнюдь не выглядит ложкой дегтя в бочке меда, а скорее является завершением образа, подобно вишенке на торте.

0x01 graphic

Какими бы ассиметричными иной раз не выглядели фасоны, прорезанные вспышками косых молний, за напускной небрежностью всегда четко проглядывает обдуманная и тщательно поддерживаемая опрятность. В отличие от близкого по родству и сущности бохо, глэм-рок гораздо более монохромен, хотя его основной черный цвет и позволяет "разбавлять" себя широко белым, красным, золотым, серебристым или серым.

Поскольку глэм традиционно театрален, сценичен, важную роль в нем играет макияж. Однако здесь, как и во всем остальном look'е сейчас уже не нужно перебарщивать и прибегать к откровенному эпатажу, подражая Зигги Стардасту, и уж если вы хотите, что называется, выдержать стиль, помните, что в исторической перспективе глэм-рок, всегда бывший прогрессивным, но отнюдь не агрессивным явлением, - это уже практически старое доброе ретро.

ГРАНЖ

Несмотря на буквальный перевод с английского, стиль гранж не несет в себе ничего неприятного, отталкивающего или отвратительного. Более подходит ему другое определение, связанное с деятельностью американского модельера Марка Джейкобса, - "маргинальный шик".

Работая над своей знаменитой коллекцией в начале 1990-х годов, Джейкобс шатался по ночным клубам Нью-Йорк, присматривался к тому, во что и как одевается молодежь на улице, не избегал изучать с этой точки зрения даже бомжей, вот уже действительно обладателей неприглядного внешнего вида. Результатом его наблюдений стал впечатляющий модельный ряд, созданный как будто из сочетания несочетаемого. Модели Джейкобса для бренда Perry Ellis напоминают сирот из бедного детского приюта - в мешковатых дешевых джинсах, словно купленных оптом на вес в сэконд-хенде, видавших виды свитерах oversize, словно донашиваемых младшими детьми за старшими, и в то же время с неожиданными вкраплениями необычных вещей haute couture, вроде тех, которые богатые американские прихожане с искренним сочувствием жертвуют иногда для церковных раздач беднякам без крыши над головой.

0x01 graphic

Увиденное озадачило и оттолкнуло некоторых особо эстетствующих критиков моды, разглядевших здесь, пожалуй, еще и определенно левацкую социально-идеологическую направленность. Зоилы презрительно именовали новорожденный гранж стилем бомжей из Гарлема, нарядившихся для поездки на Манхэттен, не догадываясь, что для модельера их неприязненные речи звучат как райская музыка.

Кстати, о музыке, Подобно глэм-року, музыкальный гранж возник не на экране или подиуме, а на эстраде. Предшественниками его стали такие культовые рок-группы как Black Sabbath и Stooges, а родоночальниками - Husker Du и Meatpuppets, наделившие свое детище тяжелым гитарным саундом и специфически надрывным, фирменно гнусавым вокалом. Депрессивный, истеричный гранж вырос, конечно, главным образом из панка, но к нему была привита и гораздо более утонченная культура хиппи, так что в эстетической иерархии он первоначально занял как бы промежуточную ступень между двумя этими движениями. Однако появление Pearl Jam, Faith No More и, конечно же, Курта Кобейна с его феноменом под названием Nirvana возвело гранж в совершенно особую категорию: мировой успех кобейновской команды из Сиэтла изменил мировосприятие целого поколения 1990-х годов. А поскольку самовыражаться на сцене способны далеко не многие, небрежная (но вовсе не неухоженная!) прическа, фланелевая рубашка в клетку, повязанная даже не на талии, а на бедрах, шерстяная шапка и растянутый свитер, мешковато сидящие, потертые джинсы и кеды или тяжелые армейские ботинки, соединившись вместе, обрели характер культурной манифестации.

0x01 graphic

Как и подобает взрывному стилю, гранж декларативно отрицает моду, пропагандируя свободу от трендов и максимально демократический эклектизм в одежде. Но на радикальном отрицании зарождалось и будет зарождаться все наиболее интересное в этом мире, а вот когда очередное новшество делается востребованным, оно само выходит в тираж и вынужденно подчиняется собственным, быстро формирующимся канонам.

Гранж не исключение из общего правила, в зависимости от легкого уклона в ту или иную сторону, благодаря присутствию отдельных элементов, ассоциирующихся с другими, часто смежными стилями моды, он способен варьироваться достаточно широко. Так, гранж-образ может быть рСковым из-за доминирования темных цветов, кожаных вещей, наличия цепочек, шипов, заклепок в аксессуарах, или почти панковским, если добавить к нему, допустим, выкрашенные в провокационный цвет волосы и вульгарный макияж, или хипповым, когда он в умеренном количестве "разбавлен" этникой.

Наиболее распространен подстиль лофт, с его приглушенным, почти пастельным колором и по-домашнему уютными оверсайзными вещами, прекрасно смотрящийся в перспективе ухоженных городских улиц. В последнее время особенно актуален нео-подстиль гранжа - добавление к классическим клетчатым рубашкам оверсайзных жакетов, топов или удлиненных платьев. При всей этой нарочитой антигламурности, экстравагантная шубка из искусственного меха а-ля Кортни Лав, не испортит праздника. Главное, всегда следовать иронично-хулиганскому шику, органически присущему всем подлинным интеллектуальным маргиналам, к числу каковых, интуитивно предпочитая гранж, несомненно принадлежите и вы.

КЭЖУАЛ

Стиль кэжуал настолько распространен, что порою не воспринимается как нечто особенное, а любой его приверженец выглядит просто хорошо одетым человеком.

Англо-русские словари предлагают несколько вариантов перевода слова casual - "случайный", "небрежный", "повседневный". Согласитесь, для нас это далеко не синонимы. Между тем все перечисленные варианты вполне подходят к описанию данного стиля, разве что первые два требуют прибавления к ним союза "как бы".

Действительно, подлинно кэжуальная спонтанность - следствие глубокой продуманности, создающей неповторимые, привлекательные аутфиты. В случае отсутствия таковой примелькавшееся сочетание футболок, джинсов и спортивной обуви, в торжественные дни приправленное туфлями на высоком каблуке, выглядит безвкусным до зевоты.

Кэжуал пожаловал к нам с родины глэм-рока, из Англии, где первыми его носителями в начале 1950-х стали так называемые teddy - достаточно обеспеченные молодые люди обоего пола, выходцы из простого сословия, предпочитавшие одеваться удобно, просто, с презрительно-декларативной небрежностью к представителям высших классов, и в тоже время дорого, даже с некоторой претензией на эстетизм лондонских дэнди эпохи короля Эдуарда VII - разумеется, в их собственном представлении. Куртки, джинсы, юбки-карандаши и эспадрильи в нашем сегодняшнем гардеробе - наследие модников именно той поры.

В конце десятилетия на смену им явились более аккуратные и элегантные modos, иконами стиля для которых и в визуальном, и в музыкальном отношении вскоре сделались The Beatles. А в 1970-е, все там же, на родине футбола, фанаты этой игры в духе "спортивной элегантности" дополнили приталенные пиджаки своих предшественников футболками-поло от Lacoste и Ralph Lauren, джинсами Levi's и кроссовками Adidas. Зимние вещи - монохромные вязанные шапки, свитера, бушлаты - вклад скудной на цвета Скандинавии.

Помимо болельщиков, разносивших благодаря интернациональности футбола свое представление о модных стандартах по всему миру с тем же успехом, с каким в наше время они разнесли Covid-19, немалую роль в широком распространении кэжуала сыграло американское телевидение. А именно сериал "Полиция Майами: Отдел нравов", выходивший на канале NBC в 1984--1990 годах.

Консультантами сериала выступили такие известные итальянские кутюрье как Джорджо Армани и Джанни Версаче. В результате мода с Аппенинского полуострова сделалась чрезвычайно популярной в Штатах. Образ же небритого детектива Джеймса "Санни" Крокетта, воплощенный на экране актером Доном Джонсоном, в его пастельных цветов спортивном жакете, футболке, льняных штанах и мокасинах на босу ногу не только стал хитом своего десятилетия, но актуален и по сей день. Армани первым предложил совместить пиджак, футболку и джинсы. Далее последовал Нино Черутти с его "небрежной элегантностью" простых фасонов и силуэтов. Однако кэжуал все-таки не заслуживал бы посвящения ему отдельной главы в книге о взрывной моде, если бы Доменико Дольче и Стефано Габбана не ввели в повседневный гардероб нечто совершенно, казалось бы, абсолютно невообразимое с точки зрения английских правил приличия - художественно разорванные джинсы бывших хиппи и панков, а заодно и чрезвычайно удобную низкую их посадку.

0x01 graphic

Пьерфранческо Джильотти и Маурицио Модика под брендом Frankie Morello тоже совершили своего рода локальную революцию, начав выпуск блуз с капюшонами, и наконец, на одном из этапов большего пути стиля к изящному комфорту к нему с Востока присоединились давно известные там рубашки с воротниками типа "мандарин", без дюжины которых ваш покорный слуга не представляет своего платяного шкафа.

При всем разнообразии вещей и образов кэжуала, можно выделить несколько базовых предметов и магистральных направлений. На сегодняшний день в основу гардероба входят прежде всего однотонные вещи - топы, поло, футболки, майки и водолазки (необходимо помнить, что кэжуал хотя и демократичен в цветовой гамме, но не приемлет чрезмерную многоцветность), твидовые и льняные пиджаки и блейзеры на одной или двух пуговицах. Тренчи, кожаные куртки, пуховики. Разумеется, джинсы самых разнообразных фасонов, выбор которых должен всегда отвечать индивидуальным особенностям фигуры. Жилеты, удлиненные жакеты, пальто (в последнее время все более популярен оверсайз, например, пальто-кокон). Трикотаж - нейтрального цвета кардиганы и свободные свитера, а также трикотажные платья и юбки. Предпочтительна обувь на удобной плоской или почти плоской подошве, т.е. кроссовки, кеды, мокасины, балетки или лоферы, но в женском варианте она может быть в принципе любой, хотя бы и на шпильках, создавая в последнем случае уместный акцент, если дело касается выхода в свет, а не похода в ближайший магазин 0x08 graphic

за продуктами. Аксессуары - вместительные сумки-шоперы с лаконичным дизайном и небольшие рюкзаки, береты (ни в коем случае не форменные, ибо кэжуал вообще не терпит милитари и этники), шарфы и шейные платки, часы, обычные или солнечные очки-бабочки, круглые, квадратные, авиаторы, - для придания все того же благословенного свыше акцента.

Среди главенствующих сегодня подстилей принято выделять офисный бизнес-кэжуал, дополненный элементами делового стиля, его более небрежный подвид смарт (например, юбка-миди в комплекте с пуловером, комбинезоны, шорты-бермуды в сочетании с рубашкой или кофтой), спорт-кэжуал, характеризующийся, как явствует из названия, использованием предметов спортивного стиля, и наконец ол-аут-кэжуал - тот самый, с живописно разорванными джинсами, открывающими так много интересного.

Несмотря на то, что этимология слова casual восходит к латинскому casus (случайность), стиль этот гораздо уместнее сравнить не с какой-то там хаотичностью и непредсказуемостью, а скорее с тем высоким смыслом в рамках материалистической обусловленности, который в вкладывали в понятие о казуальности греческий философ Эпикур и римский поэт Лукреций Кар.

Емкими строками поэмы Лукреция "О природе вещей" завершим нашу книгу о моде:

То же и в самих вещах: материи все измененья --

Встречи, движения, строй, положенье ее и фигуры --

Необходимо влекут за собой и в вещах перемены.

Veininger O. Geschlecht und Charakter: Eine prinzipielle Untersuchung. - Vienna and Leipzig, Wilhelm BraumЭller. 1903.

См. воспоминания Н.А. Кайдалова и В.И. Даля, а также ст-ние Пушкина "Подъезжая под Ижоры..."

Зданевич И., Ларионов М. Почему мы раскрашиваемся. //"Аргус", 1913, N12.

Северянин И. "Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.". -- М., "Наука", 2004. ("Литературные памятники").

Гейфман А. Революционный террор в России. 1894--1917. / Пер. с англ. Е. Дорман. -- М., КРОН-ПРЕСС, 1997.

Маяковский В. Сочинения в двух томах. Том первый. - М., Издательство "Правда", 1987.

Там же.

Маяковский В. Сочинения в двух томах. Том второй. - М., Издательство "Правда", 1988.

Лившиц Б. Полутороглазый стрелец: Стихотворения, переводы, воспоминания. - Л., Сов. Писатель, 1989.

Кстати, она, старшая из двух сестер поэта, оставшаяся при жизни в тени своего великого брата, - личность для нашей темы тоже неслучайная: окончив Строгановское училище в 1910 году, Людмила Владимировна работала художником-дизайнером на московской Трехгорной мануфактуре где заведовала мастерской аэропечатания - новаторского метода окрашивания ткани при помощи пульверизатора. В начале семидесятых годов, после смерти Маяковской, некоторые образцы ее текстиля были вывезены в качестве экспонатов на выставку в Италию, где, говорят, произвели впечатление на живого классика моды Джорджио Армани.

Лаврентьев М. Дизайн в пространстве культуры: от арт-объекта до эклектики. - М., Альпина Паблишер, 2018.

Innes Ch. Avant-Garde Theatre. 1892-1992. - L., N. Y., 1993.

Чуковский К. Илья Репин. - М., Искусство, 1983.

Добужинский М. Воспоминания. - М., "Наука", 1987

Там же.

Раскрашенные москвичи. // Московская газета, 15 сентября 1913.

Раскрашенные москвичи. // Московская газета, 16 сентября 1913.

Записки Н. Ламановой (рукопись). Архив Т. Стриженова.

Журн. "Декоративное искусство СССР", 1963.

Мураками Х. 1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь. - М., Эксмо, 2012.

да Винчи Л. О науке и искусстве. - М., АСТ, 2019.

Уточнить номер тома.

Блажнова М. Откуда произошло слово самолет?/ "Аргументы и Факты" (Санкт-Петербург) N 22, 29.05.2013.

Сноска

Там же.

http://ru.euronews.com/2012/07/28/world-s-oldest-bra-reveals-underwear-secrets/

См. Флобер Г. "Лексикон прописных истин".

Есин С. Маркиз: роман. - М., "Дрофа", 2011.

https://www.wday.ru/moda-shopping/style/20-obrazov-kheleny-bonem-karter-kotorye-luchshe-ne-povtoryat/

Интервью журналу "Wonder", 2013

Толстой А. К. Упырь: повесть. Сб. Русская фантастическая проза XIX - начала XX века. - М., Издательство "Правда", 1986.

Пер. М. Донского

Булгаков М. "Мастер и Маргарита"

Gregory G. Masculinity, Sexuality and the Visual Culture of Glam Rock (2002)

Grunge (анг.) - неприятный, отталкивающий, нечто отвратительное.

Работягина Е. Гранж в мировой культуре. Цит. по http://www.taby27.ru/

© Copyright Лаврентьев Максим Размещен: 16/06/2023, изменен: 16/06/2023. 103k. Статистика. Монография: Культурология Non-fiction Иллюстрации/приложения: 42 шт. Скачать FB2

Лаврентьев Максим Взрывная мода

Лаврентьев Максим
Взрывная мода