Елена Косс называет свою прозу сжатой. Своеобразие жанра. Неповторимым его, безусловно, не назовешь, но обращаются к нему немногие. В силу его сложности и многогранности, когда перед автором встает непростая задача предельно лаконичного и глубокого постижения мира.
Проза Елены Косс (Косенко) именно такова. Неожиданная. Почти всеобъемлющая. И это "почти", думаю, сотрет время, оставив лишь данное определение.
Уверенность мою подтверждают рассказы, повести и романы Елены.
Тонкое и выразительное переплетение мелодий жизни и смерти, слившееся в нежную и мучительную гармонию бытия, которое, кажется, невозможно выразить и передать, но выразить и передать которое необходимо...
Мелодии тоски и любви, страданий и шагов по Земле... Мелодии вздохов человеческих... Мелодии нашего прихода и ухода...
"А из ее сумки медленно убегала черешня и маленькими красноватыми жучками прятала под собой напряженный испугавшийся пол".
"...морщины - мелкое сито грусти. Такое мелкое, что не пропускает через себя ничего, кроме воды слез. И память - цепкая одинокая женщина, так долго держит поцелуи, все поцелуи подряд. И вот зеркало - гладкая вода уже смыкается перед лицом и холодит последним взглядом утопленницы, взглядом, брошенным уже с той стороны воды".
"И лишь случайная память глаз наших, застывшими фотографиями, листает перед нами листы солнечных дней, тишины и ветвистых зеленых деревьев. И лицо не наше, но так похожее на нас, лицо любимого переполняет жалостью и жалобой. Узнанные страстью, мы узнаем пространство и самих себя. И видим то пространство в себе, то себя мы ведем по пространству. Мы не боимся терять, потому что емкости этой разве страшны потери... И тогда в пропасть пространства маленькой секундой приходит время и все опутывает нарядом мелких событий. ... А крыша наша скупостью своей уже тесно прижала и сделала лица друг друга величиной с жизнь, и линии движений наших и слов запомнила душа как единственную свою судьбу".
"Радостью приходил день привычным рисунком обоев. Холст был совсем близко, обманывая, успокаивая белым. И каждое движение было единственным, как следующий день. Яблоки, собранные натюрмортом, взорвала жизнь семян, маленькими, гибкими, как лучи света, стеблями. Торопясь жить, краски рвали белое, наполняли день и пристальным сумраком подменяли его милую прозрачность".
Порой в прозе Елены Косс звучит что-то от Салтыкова-Щедрина... Знакомый мотив... Но - не более чем отголосок. Вся наша жизнь - отголосок вечности, наблюдающей за нами строго и насмешливо. Прозаик "строит" свой маленький город, где все - от потери. От потери телефона до потери нравственности и самой жизни - старуха в грязном пальто. Где все - гротеск и смешение мистики и реальности, где все - одновременно и ласково-романтично (локон мэра), и иронично (все тот же локон), и страшновато, но не страшно (господин Селедкин), и чуть ли не трагично (Зиночка). А люди? Есть ли они в городке, точнее, городишке? Или все это - пародии на них? И пародия на жизнь? В сущности, да - блестящая и лаконичная пародия, точная в любой главе (одна - немая, но такая говорящая!)
Замечательное сочетание, нечастый сплав, редкое умение гармонично соединить чистейший реализм, фэнтези и ту самую для многих недосягаемую, но любимую многими литературу сознания. Отказ от внешнего сюжета, переход к глубинному, иные композиционные построения, своеобразное выражение мыслей... Ясных и безусловных. Вся наша жизнь...
Она и в философских натюрмортах прозаика. Жизнь " в скрипучей клетке голосов и проблем". Натюрморт -предостережение, натюрморт-обращение ко всем нам: вы когда-нибудь оглянетесь, посмотрите вокруг? И что увидите? Да умеете ли вы видеть? Признайтесь... И попробуйте открыть глаза.
Елена увлечена глубоким подтекстом, ассоциациями аллюзиями. Яблоко - оно с Древа познания? И засохшие краски - погасшая жизнь, и борьба со злом - всевременная... И война - непреложная спутница жизни, увы... И все мы, пытающиеся жить, как умеем, и обрывающие эту жизнь, перерезая сознание...
Ох, это сознание... Задавленное страхом ухода, болезней, тягот существования - жизнь наверху и в подземелье... Бомжи, нищие, пьяницы... Память бережно хранит их, поскольку - а вдруг и тебя ждет похожая судьба? Больница, одиночество, пустота... Вопли истерических и мало думающих газет - фашизм только начинается... Или он уже прочно вломился в наше бытие? Оглянитесь...
Жизнь... Живая и мертвая... Как вода из сказки. Но там... там всегда прекрасный конец - как неизбежность, данность, мирно свершившийся факт. Может ли случиться яркая, до пронзительной боли в глазах, весенне-зеленая хэппиэндовка в нашей жизни? В мертвой - никогда... А в живой... Но до нее нам - жить и жить, расти и расти, надеяться и верить...