Аннотация: Опуцбликовано в еженедельнике "Панорама" (Лос-Анджелес) Љ 5 1-8 февраля 2012
СРЕЗАЛА
Рассуждения после просмотра фильма А.Звягинцева 'Елена'
http://panorama-e.com/panmac.html
В престижном районе обитания зажиточного класса, в богато обустроенной просторной квартире, проживает Владимир, немолодой, но еще вполне внешне привлекательный, респектабельный, подтянутый, ухоженный, интеллигент. За ним и за домом ухаживает Елена, недурна собой, плотно сбитая, простоватая, на уровне элементарной гигиены опрятная, средних лет женщина - классический стереотип, домоправительницы, экономки, гувернантки. Встав утром с постели, она не демонстрирует, что новый день ей внушают радость бытия. В дальнейшем выясняется, что Владимир и Елена супруги. Их сближение произошло 10 лет назад, когда Елена в качестве сиделки обслуживала Владимира в больнице, куда он попал из-за болезни сердца. Официально брак оформили чуть более двух лет назад, то есть супруги - почти молодожены. И этот факт никак не вяжется с атмосферой их взаимоотношений, где никто не проявляет друг к другу ни тени сердечности, теплоты, какой-либо чувственности. Такое бы было понятно в отношениях супругов, пришедших к склону лет после долгой совместной жизни, когда внешнее проявление чувств, утопает в заботах о здоровье, повседневной рутине. А тут перед нами пара, (где жена явно моложе супруга, еще вполне женщина 'в соку') вступившая в брак совсем неданно, когда, по логике вещей, чувства еще достаточно свежи, чтобы, так или иначе, выплескиваться в жестах, движениях, репликах, ну хотя бы в обращенных друг к другу теплых, наполненных любовью взглядах, улыбках. Но ничего этого герои не демонстрируют. И не покидает ощущение, что авторы фильма, предложив такую версию отношений немолодой пары, решили опровергнуть постулат нашего гения, о том, что 'любви все возрасты покорны'.
Неестественными для супругов кажутся различия в качестве жизни каждого из них. Владимир спит в богатой спальне, на просторной кровати. Елена спит, в скромно обставленной комнате на диван-кровати. Владимир одет дорого и элегантно, Елена - на уровне далекой от моды провинциалки весьма скромного достатка. Владимир отправляется по своим делам, естественно, в машине, Елена - в автобусе. Кроме одного сюжета о том, что ей домой доставляют заказанные продукты, ничто не свидетельствует о том, что жизнь Елена наделена привилегиями жены зажиточного человека.
У Владимира дочь Екатерина. Разбалованная любовью отца, (который ей ни в чем не отказывал и не отказывает), она нигде не работает, ведя богемный образ жизни, не обещающий отцу радостной перспективы дождаться внуков и обрести душевный покой в кругу близких. Любящая отца, она все же хранит в душе обиду из-за того, что он, отдавая всего себя погоне за ' деньгами', обкрадывал ее вниманием, теперь вовсе отдалилась из-за непринятия его новоиспеченной жены, в искренность и порядочность которой не верит.
У Елены сын, непутевый, обзаведшийся семьей с детьми (сыном - выпускником школы и младенцем), которых не в состоянии обеспечить. Их выручает денежное подспорье, которым регулярно снабжает за счет своей пенсии мать. Вопреки советам Владимира, о том, чтобы сын-иждивенец хотя бы сам приезжал к Елене за деньгами, она регулярно отправляется автобусом в отдаленный от ее дома район в убогую обитель семьи сына.
Вместе с тем, многие сюжеты фильма дают основание полагать, что в отношении Владимира к жене присутствует искренность, стремление обеспечить ей комфорт, ощущение стабильности и уважения с его стороны. Например, протестуя против потворствования Еленой безответственности, бездельничанью сына, он в то же время, заверяет, что готов не поскупиться, если этого потребует подлинная необходимость в материальной поддержке, например, болезнь кого-то из ее внуков. После сердечного приступа, сообщая Елене о том, что хочет написать завещание которым передать все состояние в наследство дочери, Владимир все же гарантирует жене материальную обеспеченность до конца ее дней.
Елена же движение своей души демонстрирует лишь тогда, когда Владимир дает негативные оценки поведению ее сына. Истеричными репликами она вольно-невольно демонстрирует, что для нее главным смыслом этого брака является обеспечение за счет мужа материального благополучия семье сына. И когда она понимает, что оформив завещание на дочь, Владимир лишит ее такой перспективы, она, до того, как он успел это осуществить, расчетливо, методично (начитавшись специально литературы) дает еще не оправившемуся от инфаркта мужу смертельную дозу 'Виагры'.
Точно срежисированное убийство мужа, при котором Елена остается вне подозрений, дает ей возможность втайне от дочери покойного забрать из сейфа его наличные сбережения, получить по закону о наследстве половинную долю его состояния. И кроме кратковременного стресса (неизбежного для любого человека), который ее охватывает, когда она удостоверяется, что Владимир мертв, никакой достоевщины по формуле 'преступление и наказание' в дальнейшем в ее поведении не наблюдается. На реплику врача по поводу 'Виагры' типа: 'Могли бы, и воздержаться', Елена без зазрения совести отвечает (привожу по памяти): 'Я и понятия не имела, что он это принимает'. Таким образом, не вызвав ни у кого, даже у семьи сына, подозрений, она хладнокровно вручает наличные деньги мужа сыну (для 'покупки' внуку поступление в вуз и освобождения от службы в Армии) и подселяет к себе в квартиру покойного всю семью прихлебателей. Жлобский 'Кайф' нахлебников в атмосфере свалившегося на них комфорта богатой квартиры Владимира, олицетворяют крайне циничное оскорбление плодам его труда, его интеллигентской доверчивости.
. В одном из интервью на вопрос журналиста о том, будет ли Елена наказана, Звягинцев ответил: 'Когда гаснет свет, для любого человека это - просто выбило пробки, а для Елены этот колокол звонит по ней. Теперь она один на один со своим адом в душе'.Мне кажется, что режиссер ошибается. Судя по всему, Елена будет жить по формуле Толстого, (которую я часто цитирую поскольку, на мой взгляд, она всеобъемлюща): ' Мы любим людей за то добро, которое мы им делаем, и не любим за то зло, которое мы им делали'. И если когда-то у Елены и были хоть какие-то добрые чувства к мужу, то сейчас она будет жить только нелюбовью к нему за то зло и жесткость, которыми обошлась с ним. В своих воспоминаниях, она будет искать малейшие факты для упреков мужа задним числом, чтобы успокоить себя тем, что он достоин такого конца.
И возникает вопрос: ' О чем же этот фильм ?' На первый взгляд может показаться, что он об антагонизме между бедными и богатыми, о неизбежном при этом столкновении настроении уравниловки у бедных, мол: 'давай, делись'. Но на самом деле, фильм не об этом. На мой взгляд это фильм на извечную тему о противостоянии добра и зла, где добром является интеллигентность, злом - быдло. Одним из вариантов проявления этого зла является социально-психологический терроризм (мой, может и спорный термин), который быдло использует для подавления, уничтожения своего противника. 150 лет назад гениальным Достоневским в его шедевре 'Село Степанчикого и его обитатели', где представлена драма разрушения семьи откровенным поддонком - социально-психологическим террористом Фомой Фомичом дан, на мой взгляд, всеохватывающий анализ этого явления.
Можно назвать универсальной формулой для проникновения в суть социально-психологического терроризма вывод Достоевского о том, что достигать свои цели такие террористы могут только среди людей честных, порядочных, интеллигентных, которым и в голову не может прийти то, на что их обрекает приближенный к ним террорист, в котором они видят ( хотят видеть) положительного человека.
'Я говорил о дяде. Без объяснения этого замечательного характера (повторяю это), конечно, непонятно такое наглое воцарение Фомы Фомича в чужом доме; непонятна эта метаморфоза из шута в великого человека. Мало того, что дядя был добр до крайности - это был человек утонченной деликатности.... Это был один из тех благороднейших и целомудренных сердцем людей, которые даже стыдятся предположить в другом человеке дурное...',- разве эти слова Достоевского не о Владимире (из фильма 'Елена'), которому с его интеллигентской доверчивостью, даже в голову не может прийти, что Елена будет способна на такое вообще, и по отношении к нему в частности? При малейшем подозрении, этот добившийся так много в жизни человек, не подпустил бы ее к порогу своего дома. А если б усомнился, на протяжении первых восьми лет их жизни, не оформил бы с ней брак. А если б как-то усомнился после заключения брака (бывает и такое в жизни), уж, конечно, не поделился бы с ней своими планами о завещании. Успешный предприниматель не может быть лопухом, и для безопасности, мог спокойно, без ведома жены, пригласить одного из своих юристов, каковых у него не могло не быть, для оформления завещания и, как говорится, спать спокойно и умереть своей смертью. Но он самым сокровенным и самым небезопасным посоветовался с женой, чем демонстрировал, что доверяет ей, как себе.
В 'Селе Степанчиково' 'Фома догадался, какой перед ним человек, и тотчас же почувствовал, что прошла его роль шута и что на безлюдье и Фома может быть дворянином'.
В финале фильма, 'Елена', когда, 'порхающая ' самодовольно по квартире умершего Владимира члены семьи сына рассуждает о распределении комнат между собой, Елена осторожно намекает , что судьба квартиры еще до конца не реше6на, так половина ее по закону о наследстве, должна принадлежать дочери покойного Екатерине. ' С Екатериной мы договоримся',- цинично парирует ее сын. И они договорятся, конечно. Можно не сомневаться. Они поняли, ' какой перед ними человек'. Услышав от Елены, откровенную ложь о том, что в сейфе ее отца, вопреки обычному, не оказалось никаких наличных денег, Екатерина лишь одарила преступницу слегка ироничной, грустной улыбкой, в которой выразила вселенский стыд, за то, что, такое вообще возможно.
Интерес к анализу явления психосоциального терроризма не обошел и другого классика, гуманиста, (уже нашей современности) - Василия Шукшина. Его рассказ 'Срезал', опубликованный в 1970 г. буквально потряс общественность страны. Здесь социально-психологический терроризм представлен в лице сельского мужика Глеба. Набравшись из книг терминов и факто, в подлинную суть которых не знает, никогда не поймет, он ставит своей целью 'срезать', то есть уличить в 'незнайстве' приезжающих на побывку 'знатных' выходцев из села. Интеллигентность, деликатностью этих людей не позволяет им назвать вещи своими именами и 'посадить на место' наглеца, что он жестоко пользует ради утверждения своего авторитета среди односельчан, отравляя радость встречи 'знатных' с ними.
В контексте судьбы самого автора, это произведение приобрело статус набата, предупреждения, предостережения, потому что оно как бы предрекло случившийся в его жизни через три года сюжет, описанном в его эссе: ' Кляуза. Опыт документального рассказа ', опубликованного в литературной газете 4 сентября 1974 года. В нем речь идет о том, КАК вахтерша больницы,( где Шукшин находился в связи с воспалением легких) уверенная в своей безнаказанности, учинила подлинный психологический терроризм по отношению к нему во время посещения его жены с детьми, а потом и собратьев по перу-писателей. Издевательства со стороны вахтерши привели к тому, что Шукшин в декабре месяце в больничном халате сбежал из больницы. Через месяц, после публикации 'Кляузы' Василия Макаровича Шукшина не стало (2 октября 1974 года). В 45 лет, в расцвете сил, таланта, наполненный множеством творческих планов и задумок, ушел великий гуманист, писатель, актер.
Шукшин четко дает понять, что он взялся описать эту историю не для того, чтобы рассказать о происшедшем с ним лично, а для того чтобы бы предупредить, и напомнить, что это может случается и будет случиться с каждым. Словами : 'сердцем и понимаю теперь разумом: ЕЕ победить невозможно'
Писатель подчеркивает, что явление 'вахтерша' многолико, потому описывать и запоминать лицо этой конкретной вахтерши не имеет смысла. Это зло может явиться в любом обличье. 'Вообще, удивительно, что я забыл ее лицо, - я думал: буду помнить его долго-долго, всю жизнь. И вот - забыл.... Кстати, почерк ЕЕ, не видя его ни разу, я, мне кажется, знаю. Лица не помню, не знаю, а почерк покажи -- сразу сказал бы, что это ЕЕ почерк. Вот дела-то!'
У Фомы Фомича, у мужика Глеба, и вахтерши - 'почерк'- средство, с помощью которого они 'срезают', уничтожат, издеваются над своими жертвами, является слово. Слово, как говорится, к делу не пришьешь, потому их злодеяния не настолько очевидны, что быть за них наказанными по всей строгости моральных и юридических законов. Звягинцев же представляет новый аспект этой проблемы. Он демонстрирует, что в наши дни подобные террористы находят средства для 'срезания' и похлеще. Они уже используют и такие, с помощью которых можно уничтожить физически и опять же таким способом, который к делу не пришьешь, потому что использует тонкие социально-психологические механизмы воздействия на жертву и окружающих людей.. Именно об этом, на мой взгляд, фильм Звягинцева, который вслед за классиками в литературе продолжает бить в набат.
Хотя обсуждать художественные достоинства фильма -не есть цель моих заметок, все же нельзя не отметить, филигранную игру актеров .. Покоряет особенность художественного приема режиссера , суть которого в том, что при внешней неторопливости, даже замедленности , каждый сюжет излучает какую-то мощную внутреннюю энергию, что заставляет держать зрителя в напряжении от первого до последнего кадра.