Медведко Леонид Иванович
За вековыми горами горя

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Медведко Леонид Иванович
  • Обновлено: 17/02/2009. 32k. Статистика.
  • Статья: Публицистика
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    За вековыми горами горя Курдистан и "родные палестины", порождённые исторической судьбой

    • За вековыми горами горя

    (Курдистан и "родные палестины", порождённые исторической судьбой)

       Из всех географических названий горячих точек на планете Палестина, а вслед за ней Курдистан, наверное, чаще всего были на слуху за последние 60 лет прошедших после окончания Второй мировой войны. В наступившем новом столетии они могут, после урегулирования палестино-израильского кризиса, поменяться местами. За последние два века в который уже раз курдская проблема снова оказывается в центре внимания мировой общественности. Причины этого, по крайне мере, две. Во-первых, именно, туда, в Курдистан, после Палестины и Афганистана стал перемещаться эпицентр с объявленной "глобальной антитеррористической войны" с силовым продвижением американских "демократии и свободы" на Большом Ближнем Востоке. После Ирака "стратегия Буша" стала продвигаться в направлении Ирана и Сирии с опорой на главного американского союзника в этом регионе - Турцию. Для неё же курдский вопрос ещё более теперь обострился. Он стал едва ли не самой болезненной проблемой её внутренней и внешней политики. С этим обстоятельством прямо и косвенно связана и вторая причина. Впервые за всю историю один из лидеров курдского движения стал президентом находящуюся, правда, под контролем коалиционных, в основном, американских войск Ирака. Там курды пока в статусе автономного района добились уже права стать частью будущего иракского федеративного государства. Это не может не вызывать большую тревогу в соседних с Ираком странах - Турции, Иране и Сирии, поделивших между собой более 80 лет назад, вскоре после Первой мировой войны, Курдистан. Так, турецко-арабо-иранский "пылающий треугольник" Курдистана оказывается снова в пламени войны. При чём, речь идёт на этот раз о "войне террора-антитеррора", курды, как это уже случилось в Ираке, оказываются в ней по обе стороны фронта.
       Так что, заглавие представляемой читателю книги "Курдистан в пламени войны" в одинаковой степени соотносится и с историей и с современностью. Эпиграфом к ней можно было бы поставить строки из "Левого марша" Маяковского: "Там за горами горя солнечный край непочатый...". Высокие горы Курдистана - это не просто символ или его некая достопримечательность. Это напоминание человечеству о нагромождении горя и страданий, возможно, самого многочисленного на земле народа, который уже не одно столетие борется за свою свободу и независимость. Курды всё ещё не обладают даже правом представлять свои национальные интересы не только в ООН, но и в парламентах тех государств, где они составляют самые значительные национальные меньшинства. Для курдов исключением сравнительно недавно стал лишь оккупированный два года назад американскими войсками, Ирак. В условиях продолжающегося противостояния террора-антитеррора страна погрузилась в пучину нового "Вавилонского столпотворения" происходящего на фоне разразившейся там гражданской войны. В неё оказались вовлечёнными почти все этно-конфессиональные и политические группировки страны. Каждая из них претендовала на лидирующее положение при формировании временных властных структур и выдвигала своих кандидатов на пост президента. Только представитель курдов, как наиболее влиятельной политической силы в стране, лидер Демократической партии Курдистана Джаляль Талабани, стал тем авторитетным политическим деятелем, который смог занять пост главы государства. И это произошло, может быть, в самое трудное для Ирака время. Возможно, это и не поможет решению самой курдской проблемы. Это может даже её осложнить. Сохранение, к тому же и укрепление курдского автономного района на севере Ирака создаёт прецедент и для курдов Турции, Ирана и Сирии, где они были до последнего времени лишены элементарных национальных, а в ряде случаев и гражданских прав. Для США это создаёт дополнительный повод причислять Иран и Сирию к "странам-изгоям с авторитарными режимами". Именно в их направлении Вашингтон намерен продолжать "продвижение демократии и свободы". Так что, курдский вопрос встаёт там ныне в новой плоскости, не только в контексте борьбы с международным терроризмом, но и защиты прав человека.
       У Турции, где проживает больше всего курдов, есть ещё и свои дополнительные причины для беспокойства. После более чем 30-летней войны с курдским сепаратизмом, национально-освободительным движением и терроризмом, после, казалось бы, одержанной уже над ними победы после учинённой расправы над их лидером Абдуллой Оджаланом, который сначала был приговорён к смертной казни, а затем осуждён на пожизненное заключение на изолированном от всего мира острове, после объявленной американцами победы в Ираке по насаждению там "демократии и свободы", после всего этого, тем не менее, курдская проблема продолжает оставаться самым большим камнем преткновения со многими острыми углами, особенно в связи с намерением Анкары вступить в Европейский Союз и проводимого США "демократического реформирования" Ирака, сопровождающегося признанием прав курдов на автономию.
       В этой ситуации курдам грозит, как говорят в России, снова "попасть из огня - да в полымя". Они очутились, как бы, между молотом и наковальней, в этой "глобальной антитеррористической войне".
       Может получиться так, что курдский вопрос по аналогии с палестинской проблемой в прошлом столетии, станет ещё одной "сердцевиной" в затянувшемся урегулировании "самого длительного конфликта века" на Ближнем Востоке? Судьба палестнцев и курдов в чём-то оказалась схожей, как это ни странно может прозвучать, и с долей десятков миллионов русских людей и других народов СНГ, лишившихся в одночасье после распада Советского Союза своей прежней Родины. Им тоже нередко приходится отстаивать свои национальные права не только в Балтии, но и в ряде стран СНГ. Оказавшись в диаспоре, они как бы исторически побратались общей судьбой с курдами.
       Противостояние и длительная борьба курдов, одного из самых древних народов с почти 3000-летней историей, с чужеземцами и местными режимами государств, поделивших Курдистан после Первой мировой войны, уже сама по себе продолжается несколько веков. Всё это время "страна гор и солнца" находилась можно сказать, в "пламени войны", которую раньше было принято называть "национально-освободительной борьбой". В ней курды одерживали немало побед. Они сменялись, правда, ещё большим числом поражений.
       Академик Н. Я. Марр, выдающийся российский лингвист и курдовед, называл курдов "пасынками истории". Сами кур­ды отказываются считать себя "народом вне истории". Ско­рее, они чувствуют себя "пасынками" тех, кто, воспринимал раньше и поныне воспринимает Курди­стан лишь как географическое понятие. Этно-цивилизационному сопряжению народов более всего мешали там сначала соседние могущественные империи, а затем - пришед­шие им на смену западные колонизаторы. История курдов, поэтому, стала историей не столько "столкновения цивилизаций", сколько сталкивания разных интересов на зем­ле Курдистана. Там, "за горами и в долинах" Курдистана, можно сказать, с периодичностью солнеч­ной активности, почти каждое десятилетие, происходили вспышки войн и вооруженной борьбы курдов. Не потому ли, изображение сияющего солнца остается извечным символом Курдистана и борьбы его народа за свою независимость. В вышедших почти одновременно в Париже и Москве монографии курдского ученого Сабри Жигерли "Курды и их история", в коллективном труде российских ученых "Исто­рия Курдистана" и изданной недавно в Москве монографии ведущего российского курдоведа М.С. Лазарева "Курдистан и курдский вопрос", анализ и исследования проведены в коор­динатах не только политической, но и геоцивилизационной истории. В коллективной же монографии российских военных историков "Турция и Курдистан" курдская проблема рассматривается в геостратегических параметрах с увязкой её со всё ещё продолжающейся иракской войной.
       Сама география предназначила этим землям выполнять две функции социоестественной истории: для многих импе­рий и завоевателей земли Курдистана служили "проходны­ми коридорами", а для множества проживающих здесь наро­дов, этносов и племен это был родной дом, волею обстоя­тельств, превратившийся в " осаждённую крепость". На этой земле и сталки­вались друг с другом, и сопрягались их интересы. Там народы продолжали бороться и жить бок о бок, стараясь сохранять при этом свои религии, обычаи, традиции.
       В представленной книге, как и во многих других исследованиях, дается определение Курдистану, как "исторической родины и страны постоянного обитания одной из древнейших наций Западной Азии - курдов". Но в них же можно найти и другое, более точное, по нашему мнению, определение курдов как одного из немногих народов земного шара, сохранивших в общих чертах свой этнический облик с древности до наших дней. При этом следовало бы, очевидно, ещё и добавить: курды - один из самых многочисленных на земле народов, который, пройдя через многие Великие и "малые" войны, остался едва ли не самым большим на Земле этносом, не сумевшим обрести ни своего суверенитета, ни государственности.
       В год отмечаемого 60-летия окончания Второй мировой войны своевременно было бы напомнить и ещё об одном последствии, связанном с Победой. Именно вскоре после этого последовало провозглашение первой так называемой "Мехабадской республики" курдов в Иране. На помощь им пришли тогда и отряды иракских "пешмерга" во главе с Мустафой Барзани. Удушение, вскоре после этого, в декабре 1946 года знаменовало в боль­шей степени начало "холодной" войны, чем нашумевшая речь Черчилля в Фултоне. Все эти годы многие из нас не знали подлинные масштабы трагедии курдского народа. Думаю, представляемая книга восполнит этот давнишний пробел. История курдов, насчитывающая более 3000 лет, и само суще­ствование курдов в глобальном мире стали редко упоминаться в печати. Да­же в якобы всеобъемлющем международном энциклопе­дическом справочнике "Хронология чело­вечества", курды словно выпали не толь­ко из хронологии, но из самой истории человечества.
       Не на такое ли положение пытаются теперь обречь и русских в не­которых Балтийских странах? Всё это происходит после того, как курды и русские относительно своей общей численности, на­верное, в войнах XX века понесли самые большие в мире потери, защищая не только себя, но и дру­гие народы. Эти народы Евразии, можно сказать, связаны не столько общими стратегиче­скими интересами, сколько общей траги­ческой судьбой.
       Именно на курдской земле, Запад начал против Москвы "холодную" войну, демонстрируя свою готовность уже тогда перевести ее на "горячие рельсы". Западные историки считают, что Сталин якобы испугался силового давления Запада, прежде всего США, которые об­ладали к тому времени монополией на атомное оружие. Не исключено, что воз­можность атомного шантажа сыграла немалую роль и в ускорении вывода советских войск из Ирана. Такая версия не нахо­дит, правда, пока документального подтвержде­ния. Зато открывшиеся ныне другие доку­менты из партийных архивов, относящих­ся к 20-м годам, подтверждают конъюнк­турный подход Москвы к решению курд­ской проблемы.
       Сразу после образования в 1922 году СССР Сталин санкционировал создание на территории Лачинского и соседних районов Азербайджана автономного уезда курдов, так называемого Красного Курди­стана. Но уже через семь лет, в 1929 году, азербайджанское руководство с благосло­вения Москвы его ликвидировало ради "исторического сближения" с кемалистской Турцией.
       Переплетение исторических судеб курдов и русских не случайно каждый раз проявляется сразу вскоре после окончания мировых войн. Расчле­нение Курдистана произошло после Пер­вой мировой, распад СССР - после Вто­рой мировой. То и другое происходило как бы в условиях мира. Однако это лишь сви­детельство того, что для обоих народов "холодный мир" оборачивается продол­жением мировых войн, которые потом ве­дутся не только силовыми, но и всеми другими средствами. Общие жертвы таких комбинированных войн против России и Курдистана никто не подсчитал, ибо они не поддаются учету. В раздвинутых хроно­логических рамках по-другому выглядят не только исторические, но и демографи­ческие последствия таких войн. В антро­пологических координатах они сливаются для России и Курдистана, как бы в одну "столетнюю войну" XX века. Она предста­вляется как геоцивилизационная и экологическая война, ко­торая наносит невосполнимый ущерб не только народам, но и окружающей природной среде. Такие войны направле­ны против самой природы человека и безопасного существования социумов. Таким геоэкологическим войнам должен быть противопоставлен мировой порядок, строящийся на принципах "геонравствен­ности" в новом глобализирующемся мире. Это тот самый "другой" в понимании недавно скончавшегося выдающегося французского философа Жака Даррида новый "мiръ" (именно в таком написании он значился и в названии эпопеи Льва Толстого "Война и мiръ"), который наступает в условиях начавшейся "другой" глобальной войны террора-антитеррора. Наверное, в такой войне не только россияне, но и курды и любой другой народ по капризу (или трагическому повороту) истории оказывающиеся гражданами многонациональных федеральных или унитарных государств, должны будут придерживаться принципа "Служения Отечеству (где они ныне живут) и сохранение Верности Родине, с которой их навсегда связывает историческая память".
       Курдский социум в течение всего XX века находился, как бы за скобками "сто­летней" войны. Это в определенной сте­пени относится и к некоторым афро-евро-азиат­ским народам, включая и курдов, и армян, и евреев, а также рассеянных ныне по всему миру россиян. На них падают те "неучтенные жертвы" этой войны, которые не поддаются ни в прошлой мировой, ни в теперешней "глобальной" войнах.
       Если, по данным западных источни­ков, общие людские потери в Первой мировой определяются в 36 - 40 миллионов, а во Второй мировой - 55 - 60 миллионов человек, то с учетом жертв на их завершающих, "теневых", этапах, на­зываемых "холодными" войнами, эти цифры по меньшей мере могут быть удво­ены.
       Курдское население стран его компакт­ного проживания в Турции, Ираке, Иране и Сирии вообще чаще всего игнорирова­лось при подсчете людских потерь этих стран в мировых и их "теневых" войнах. Между тем, в вооруженной борьбе, в вос­станиях и от рук карателей в 20-х и 30-х годах погибло не менее миллиона курдов. С учетом этих и других потерь в годы Вто­рой мировой войны общая численность курдского населения в 60-х годах опреде­лялась в 20 миллионов человек, а террито­рия Курдистана в непризнанных, правда, ООН границах - в 450 тыс.кв. километров. Это - больше площади многих европей­ских и даже тех государств, где курдов счи­тают "нацменьшинством". За прошедшие после падения "Мехабадской республики" 60 лет жертвы курдов от используемого против них геноцида и экоцида возросли не менее чем в два раза. Но благодаря вы­сокой степени рождаемости общая чис­ленность курдов в мире уже теперь ориентировочно оценивается в 40 миллионов, из которых около 30 млн. проживает в самом Курдистане. На постсоветском же пространстве наблюдается обратный процесс, связанный с депопуляцией русского населения.
       В России курдов можно отнести к "ма­лочисленным" народам - их число во всех странах СНГ не превышает 300-400 тысяч. В странах Западной Азии они считаются самым большим "национальным мень­шинством". Но в сегодняшнем мире - это самая многочисленная нация, которая была лишена права на национальное самоопределение. Такое бесправие, как и отказ любому ис­торическому социуму в праве выбирать приемлемую для него форму государст­венности - федеральной, союзной, унитарной или автономной, ставит под сомнение право го­ворить о некоем цивилизованном новом миропорядке, в котором глобализм отождествляется с гегемонизмом и - правом навязывать свою волю другим народам, всячески противодействовать проявлению любых форм регионализма, в том числе и федеральному устройству, к которому вслед за иракцами, возможно, начнут склоняться и курды соседних государств.
       Курды и россияне, к сожалению, долгое время не могли избавиться от "евразий­ского синдрома раздвоенности", не зная, то ли прислушиваться к Западу, или присматриваться больше к Востоку. Между тем "Запад", продолжая подпитываться (в прямом и переносном смысле) энергети­кой "Незапада", всячески стремится рас­шатать исторически сложившиеся многонациональные со­циумы. Центр тяжести нового вида проти­востояния - своеобразной "социоцивилизационной войны", - может быть снова перенесен на Рос­сию и Курдистан. На пространствах "Незапада" на­вязывается война по правилам, вырабо­танным "Западом" и хорошо отработан­ным на его моделях рыночной экономи­ки, финансово-денежной системы, "либерально демократии" и меж­дународного права. Запад при этом пытается закрепить свою монополию и на самые передовые в различных сферах техноло­гии, создаваемые нередко за счет утечки "незападных" умов.
       Такая "социоцивилизационная война" нано­сит невосполнимый экономический, экологиче­ский и социокультурный ущерб "незападным" странам. Между тем, они вправе претендо­вать называться цивилизованными социумами Великой Евразии - родины всех, по определению А. Тойнби, "живых цивилизаций". Отсюда вытекает и их естественное право быть субъектами международных отношений независимо от устоявшихся в современном мире меж­государственных границ. Их положение должно определяться не столько государ­ственными границами, сколько естест­венными координатами в измерениях времени (истории), пространства (геогра­фии) и движения (ноосферного разумения и культуры). "Незапад", включая все многонациональные социумы, народы и этносы, вправе противопоставить "Запа­ду" свои несиловые модели устройства не однополярного и дихотомного, а многополярного и "полисоциумного" ми­ра. Он будет строиться на принципах "геонравственности", сообразуясь с уни­версальным законом равнодействия в природе и человеческом обществе даже в условиях разновесомости.
       Здесь же находится ключ к решению такой, казалось бы, неразрешимой проб­лемы, как рост терроризма и экстремизма в современном мире, будь то на "Западе", или "Незападе".
       Попытки локализовать болевые очаги, загоняя, например, болезни "курдского синдрома" в обессиленные войнами и ре­волюциями ближневосточные страны - то в Турцию и Ирак, то в Сирию и Иран, не могут иметь исторической перспективы.
       Очевидно, назрела необходимость соз­дания наряду со многими существующими специальными, ещё и такого комитета ООН, кото­рый занимался бы не только контролем за выполнением принимаемых резолюций, но и поиском путей раз­блокирования правовых тупиков на составляемых различных "дорожных картах". Тупики эти соз­даются в результате кажущейся несовмес­тимости права народов на самоопределе­ние, и территориальной целостности госу­дарств и присвоения некоего права "превентивного" применения силы в межгосударственных и международных отношениях. Новые императивы наступившего нового XXI века диктуются не столько геополитикой и геостратегией, сколько геонравственно­стью и новым ноосферным видением современного мира.
       Они призваны наполнить международ­ную политику не оче­редным "новым мышлением", а естест­венной, в широком плане космической ноосферной нравственностью. Корни ее уходят в высоко чтимую ныне во всем мире фило­софию В. И. Вернадского, Э. Циолковского и других мыслителей русского космизма. Одним из ос­нователей этой школы, называемой сей­час ноокосмологией, был также всемирно из­вестный русский учёный, по­четный президент Международного кон­гресса по биофизике и космической био­логии А.Л.Чижевский. Он на­прямик связывал состояние дел земных с состоянием Солнца, проливающего на Землю свой свет из-за "гор горя" Курдистана. Геонравственность ноосферного разумения означает совместимость и взаимосвязь социумов с природой. Она диктует необходимость признания и за россиянами, и за курдами, как, впрочем, и за каждым другим народом, права на самоопределение, как на форму самовыживания. Это отвечало бы интересам многих народов и этносов, а также человечества в целом. Каждый со­циум-народ сравним с определенным функционирующим органом в живом ор­ганизме Земли. Настало время навсегда отвергнуть сомнительные аксиомы, вроде - "политика не может быть нравст­венной" или - "война - это продолжение политики".
       Автору предисловия, приходилось по приглашению различных общественных организаций, участвовать во многих международных конференций и симпозиумах по курдской проблеме. На одной из таких встреч ему посчастливилось стать как бы свидетелем и соучастником необычной "встречи истории с современностью". Тогда ему посчастливилось познакомиться с сыном казнённого почти 60 лет назад президента "Мехабадской республики" Кази Мухаммеда. Ныне известный курдский общественный деятель доктор Али Кази, сам является как бы ровесником рожденной в январе 1946 года первой Курдской республики в иранской провинции Мехабад. Он - единственной сын повешенного 31 марта 1947 года её первого президента Кази Мухаммеда. Вместе с президентом были повешены тогда и многие его родственники. По воспоминаниям 90-летней вдовы президента (которую Али похоронил незадолго до поездки в Москву), Кази Мухаммед перед казнью произнёс пророчиские слова: "Вместе со мной вы не убьёте свободу курдского народа...Она уже дала ростки и расцвела, подобно лугу. Вы не в силах будете никогда вытоптать этот луг среди вечно заснеженных гор и цветущих долин Курдистана...".
       Будучи политологом и дипломатом, Али трезво оценивает историю и современность. Он убеждён, что его отец не мог поступить иначе. Конечно, президент вместе со своим правительством мог вслед за уходящими тогда из Ирана советскими войсками покинуть Мехабад. Так поступил, кстати, Мустафа Барзани со своими сторонниками, прибывшими на помощь Мехабаду из Ирака. Он ушёл в Советский Союз со своим отрядом, ибо чувствовал ответственность за жизнь пришедших с ним двух тысяч бойцов, их жён, детей. Кази Мухаммед отвечал за судьбу нескольких миллионов курдов, граждан первой Курдской республики. Когда из Иранского Азербайджана, где тоже была провозглашена республика, её руководители поспешили скрыться в Советском Союзе, в Тебризе, по меньшей мере, около 30 тысяч человек погибли. Там пролилось море крови. "Я считаю, - сказал мне Али, - мой отец, взяв на себя всю отчетвенность, спас от смерти многих своих соотечественников. Капитан не может покидать тонущий корабль с пассажирами. Жертвуя собой, своими родствнниками и соратниками, он избежал гораздо больших жертв. Для меня Мехабад, - заключил свой рассказ Али, - остаётся родиной и первых моих радостей и первых слёз в моей жизни. Но горы и падающие с них водопады продолжают мне напоминать также о горе и слёзах всего моего народа".
      
      

    Профессор Леонид МЕДВЕДКО.

    Академик РАЕН

    Член Союза писателей России

    Руководитель Исследовательского Центра

    анализа и прогнозов Новой Евразии

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       9
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Медведко Леонид Иванович
  • Обновлено: 17/02/2009. 32k. Статистика.
  • Статья: Публицистика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.