Аннотация: Особенности мифологического мировоззрения.
Проблема бессмертия в мифологическом мировосприятии
В древности миф был "господствующей и наиболее "организованной" областью общественного сознания, ведущей формой мышления..."(3, 650) Интересно, насколько идентично может быть мировосприятие территориально отдаленных друг от друга народов, но также может иметь место и амбивалентный подход к оценке и пониманию реальной и воображаемой действительности.
Неизведанный, непредсказуемый, кишащий видимыми и невидимыми существами, демонический антропоморфный мир в чем - то одинаково, а в чем - то совершенно по-своему воспринимался древними греками и древними шумерами.
Остановимся на представлении о бессмертии древним человеком, а также специфики его подготовки к воображаемой загробной жизни. Эти вопросы были важной, если не основополагающей фазой в развитии мифологического мировосприятия древних, так ярко отразившиеся в их фольклоре.
Древние греки и жители Месопотамии представляли одно и то же Царство Теней, где последние вечно блуждают во мраке и печали. И там и здесь - подземная река, и там и здесь - мрачный перевозчик. Далее начинаются отличия в восприятии двух древних народов. Попасть в подземное царство грекам гораздо проще, нежели шумерам. У последних вообще нет точного представления о его местонахождении, но туда можно случайно ...провалиться. В Царстве теней умершим шумерам вообще "живется" очень плохо. "Участь мертвых под землей тяжела"(3, 648). Хлеб - горек, вода - солона, иногда вместо них - нечистоты и помои. Вечная темнота. Кругом полно пыли.(3, 648) Как видим, невозможные условия для "жизни" после смерти. Самое интересное в мировосприятии древних шумеров - это то, что подобная незавидная участь постигает почти всех. Здесь нет "суда мертвых", моральных установок, по которым бы определялась степень наказания умерших. Но все же некоторые "поблажки" существовали - не очень плохо было только тем "теням", тела которых близкие погребли достойно и регулярно приносили жертвы, а также павшим на поле битвы и имевшим при жизни много детей. "Бедствуют и горюют те, кого никто не поминает добром, не приносит во имя них жертвы богам. Такова древнейшая версия о посмертном воздаянии душам человеческим за их дела земные" (1, 114).
В древнегреческой мифологии все гораздо проще. В Царство теней не только просто попасть, но относительно нетрудно из него и выбраться. Никаких неожиданностей с неприятным проваливанием, как это мы встречаем в шумеро-аккадской мифологии, более того, есть весьма четкие "адреса" мест, откуда можно спуститься в подземное царство.
В древнегреческой мифологии в царстве теней еще при жизни побывали Геракл, Тесей, Орфей, герой поэмы Вергилия "Энеида" Эней, и везде указываются вполне четкие координаты: Геракл попал в подземное царство, специально отправившись в "Лаконию, через мрачную пропасть у Тэнера" "мыс на южной оконечности Пелопоннеса, возле которого, по представлению греков, находился один из входов в подземное царство"(2, 280); Тесей спускается в Царство Аида "через мрачную расщелину у селения Колона, около Афин"(2, 352); Орфей оказывается в подземном царстве через ту же "точку", что и Геракл - "...через мрачную пещеру Тэнара"(2, 364). В настоящее время Тэнар - мыс Матапан на юге Пелопоннеса (2, 365).
Интересно, что в древнегреческой мифологии мы уже видим ростки той морали, которая определяет степень наказания умерших в загробной жизни. Конечно, основополагающим в миросвосприятии древних греков - это безропотное повиновение богам, нарушение которого и несет за собой, по большей части, серьезные наказания. Загробная жизнь для греков также безрадостна и мрачна, но не столь безнадежно ужасна, как в шумеро-аккадской мифологии. Теням разве что немного скучновато, а по-настоящему худо лишь тем, кого лично наказали разгневанные боги.
Страшные наказания в загробной жизни заслужили и понесли: "хитрейший из смертных", коварный обманщик, возомнивший себя умнее богов, Сизиф. Он обречен на вечный бесплодный труд - катить в гору огромный камень (2, 205); за страшное злодеяние в царстве Аида - убийство сына с целью проверки всеведения богов, испытывает муки сын Зевса и смертной женщины Тантал. Он обречен вечно терзаться страхом, голодом и жаждой(2, 211); вечное наказание несут коварно убившие своих мужей Данаиды. Они наполняют водой бездонный сосуд(2, 180); осмелившиеся требовать у Аида его жену Персефону герои Тесей и Пейрифой прирастают к каменному трону прямо у входа в царство Теней, причем Пейрифой прирастает навечно(2, 350);
Заметим, что все эти "ужасы" мифологического представления о загробной жизни говорят об истинной мягкости, и даже гуманности античного мировосприятия - куда уж ему сравниться с жесточайшими иллюстрациями картин ада последовавших вслед за язычеством монотеистических религий.
Интересно, что в критериях, определяющих степень наказания душ в загробной жизни, меньше всего фигурирует моральная установка, которая в последующие эпохи считается самым страшным смертным грехом, выражающимся короткой, но столь содержательной формулой - запретом "не убий" (за исключением, может быть, причины наказания Данаид и некоторых других, немногочисленных, менее показательных примеров).
Более того, боги, частенько, сами выступали в роли хладнокровных убийц. Так, страдает от них Ниоба - из-за обычной женской спеси и болтливости, до которых без труда опускается и сама богиня Латона (черта, свойственная почти всем языческим богам Греции - они обладают человеческими пороками и живут человеческими эмоциями - иными словами, античные боги очеловечены). В мифе о гордой, хвастливой и заносчивой женщине Ниобе (она посмела подчеркнуть свое превосходство над богиней Латоной по той причине, что у нее было целых четырнадцать детей, а у Латоны - только двое!) богиня, с одной стороны, страшно оскорбляется, с другой же - немедленно приступает к мести: она приказывает своим детям - Аполлону и Артемиде безжалостно расправиться с ни в чем не повинными и ни о чем не подозревающими семью сыновьями и семью дочерьми не в меру возгордившейся смертной женщины.(2, 235). Одной просьбы отца убитого сына Иммарада в честном бою с Эрехтеем - Эвмолпа Посейдону оказалось достаточным, чтобы бог морей убил победителя своим тризубцем.(2, 320). Такого же характера мольбы богам матери Мелеагра Алфеи также хватило для того, чтобы "далекоразащий бог Аполлон" сразил ее сына своей стрелой во время битвы(2, 357). Афина Паллада безжалостно убивает дочерей основателя Афин и выступившего в своего время на афинском Акрополе за власть богини над городом -Кекропа, лишь за то, что они из любопытства посмели ее ослушаться. (2, 318). И т.д...
Излишне ко всему сказанному будет добавить примеры тех типичных явлений языческого времени, когда боги требовали человеческие жертвы для искупления каких - либо проступков смертных или во имя отведения каких-либо бедствий и несчастий от всего города. Так, когда царь Эрехтей во время войны с городом Элевсином, союзником которого был фракийский царь Иммарад, был на грани поражения, он вынужден был обратиться к богам за помощью. Через оракула богами была назначена страшная цена победы Эрехтея: в жертву должна была быть принесена одна из его дочерей(2, 320).
Во время войны афинян с врагом Геракла Эврисфеем богами также была назначена высокая цена победы - жизнь девушки. В жертву была принесена Макария, старшая дочь Геракла и Дияниры(2, 315).
И в том, и в другом случае девушки добровольно отдали свои жизни за родные города.
Возвращаясь к сказанному о том, что в древнегреческой мифологии тяжкого наказания в загробной жизни несли души лишь за вопиющие проступки ( в рамках особенностей мировосприятия античного человека), еще раз отметим, что все остальные тени были обречены на вечное блуждание в относительном спокойствии, вынужденно терпя лишь своеобразный колорит того места, куда они попали - подземного царства Аида и Персефоны - мрак, тишину, печаль и скуку. И никаких помоев на обед и запиваний их соленой - пресоленой водой! Никаких "излишеств" в страданиях, если, конечно, ты чтил богов при жизни. Греки не шумеры, и шумеры - не греки.
К примеру, когда спустился в царство Аида Геракл (как мы уже отмечали, греки были большие любители по части путешествий в загробный мир), "в ужасе разлетелись тени умерших"(2, 281). Но тень убиенного Аполлоном по слезной просьбе собственной матери Мелеагра не "улетела". У нее была "деловая миссия" к Гераклу, заключающаяся в "сватовстве" к нему своей сестры Дияниры,(2, 281) которая, впоследствии, так коварно погубила великого героя Греции. Отсюда вполне простой вывод, за произвольность которого мы заранее извиняемся - раз у "вышеназванной" тени Мелеагра в загробной жизни была возможность помыслов о земных делах, то ей в царстве Аида, в общем-то, было не так уж и плохо.
Спустившийся в подземное царство за умершей возлюбленной Орфей, судя по тексту, также обнаруживает ее безликую тень без видимых следов страданий. Правда, он и не думает об этом - ему важно упросить Аида вернуть ему его утерянную любовь(2, 367).
Проблема бессмертия, волновавшая людей во все времена и образно выразившаяся в легендах и сказаниях, в фантастических субстанциях типа "философского камня", "живой воды", либо в чудодейственных предметах с вожделенным эффектом - типа волшебного цветка или грааля, в рассматриваемые нами древние времена весьма своеобразно преломилась в рожденном пробуждающимся, но уже пытливым умом человека - в мифологическом творчестве. Интересно, что этот вопрос в шумеро-аккадской мифологии рассматривается более реалистично, нежели в древнегреческой: древнему шумеру путь к бессмертию - почти невозможен, когда как намного проще это выглядит у греков.
Так, уже в эпосе о Гильгамеше, в поэме "О все видавшем", Гильгамеш, потеряв своего горячо любимого друга Энкиду, начинает философски задумываться о смысле жизни и неотвратимости смерти. Желая себе иной участи, он проделывает длинное и опасное путешествие к единственному в мире бессмертному человеку - Утнапиштиму, который заслужил бессмертие не только образцово праведной жизнью, но и тем, что внял советам богов - построил ковчег и спасся со своей семьей и животными во время Потопа. (Легенды об Утнапиштиме - шумерская версия о библейском Ное). Об этом и рассказывает Утнапиштим Гильгамешу при встрече. И здесь, вникая в смысл его рассказа, становится ясно, что его сказание о великом Потопе входит в сюжет эпоса о Гильгамеше не случайно: "Сказание о Великом Потопе не связано с эпосом о Гильгамеше и было включено в повествование лишь затем, чтобы подчеркнуть мысль о том, что только за исключительный, небывалый в прошлом и невозможный в будущем подвиг человек смог обрести бессмертие, что это - единственный случай"(4, 29).
Сам Утнапиштим так объясняет основную причину дарованного ему богами бессмертия:
Покинь изобилье, заботься о жизни,
Богатства презри, спасай свою душу!
На свой корабль погрузи все живое... -
был ему совет богов. И Утнапиштим все исполнил, включая самое тяжелое: "презрение к богатству"(1, 111).
Когда Гильгамеш понял, что обрести бессмертие ему невозможно, как, впрочем, и всем остальным простым смертным (Потопа больше не предвидется, да и шансов стать праведным избранником богов - и того меньше), он опечалился настолько сильно, что неимоверно разжалобил жену боговерного Утнапиштима. В результате Утнапиштим решает открыть ему тайну продления жизни (что, с первого взгляда, казалось намного проще, нежели добиться бессмертия). Гильгамеш достает со дна моря Смерти волшебный цветок, заключающий в себе силу продления жизни. Только и здесь не везет Гильгамешу - воспользоваться силой цветка самому или дать возможность сделать это другим - ему мешает рок.
Здесь - то мы и подходим к основному смыслу поэмы - недостижимости человеком того, чего "не положили" ему боги - бессмертия:
"Гильгамеш, куда стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдешь ты.
Боги, когда создавали человека,
Смерть они определили человеку"(4, 28).
Или:
"Ярая смерть не щадит человека.
Разве навеки мы строим дома?
Разве навеки мы ставим печати?..
Спящий и мертвый друг с другом схожи -
Не смерти ли образ они являют?
Человек ли владыка жизни?"(1, 114)
Зато на фоне темы неотвратимой смерти человека в эпосе проходит прекрасная идея нетленности, бессмертия его славных дел, совершенных при жизни. Утнапиштим говорит Гильгмешу такие слова:
"Плоть богов и людей в твоем теле таится"(1, 114).
Вместе с тем боги при жизни человека дали ему немало, чему он и должен быть благодарен до самой смерти:
"Днем и ночью да будешь ты весел,
Праздник справляй ежедневно...
Гляди, как дитя твою руку держит,
Своими объятьями радуй подругу -
Только в этом дело человека"(4, 28).
Как мы уже говорили, в древнегреческой мифологии подход к философскому вопросу бессмертия несколько более прост. Порой, оно заслуживается не только прижизненными подвигами, но и достигается правом наследования. Так, сын Зевса и смертной женщины Геракл вознаграждается бессмертием и, мало того, принимается в сонм олимпийских богов за героическую и полную страданий жизнь(2, 113); в наследство от отца своего Зевса еще при рождении получает бессмертие великий герой Греции Полидевк(2, 381).
Правда, и здесь нельзя сказать, что факт получения "мифологическими" греками бессмертия был столь уж частым явлением: у Зевса и других богов было доброе множество сыновей от смертных женщин, которым в этом смысле повезло значительно меньше. Это касается сына Зевса и дочери речного бога Асопа Эгины - Эака(2, 178); сына Зевса и многострадальной Ио - Эпафа(2, 180); сына Зевса и Данаи - Персея(2, 186); сына Зевса Тантала(2, 211); сыновей - близнецов Зевса и дочери речного бога Асопа Антиопы - Зета и Амфиона(2, 232); сына бога Гермеса и Херсы - Кефала(2, 320); сына бога Посейдона и Эфры - Тесея(2, 335)...
Таким образом, несмотря на недолговечность жизни, неотвратимость смерти и тленность земной оболочки, человек живет извечной мечтой о бессмертии. Эта недостижимая мечта выразилась в легендах и мифах, и всегда существует в человеческом сознании. Во всех религиях, политеистических и монотеистических, бессмертной является душа человека.
Мечта побеждает реальность, и рождает новые мечты.
Литература
1. Баландин Р.К., Сто великих богов, Москва, "Вече", 2003,427с.
2. Кун Н.А. Мифы Древней Греции, Москва, Аст, Астрель, 2004,399с.
3. Мифы народов мира, Энциклопедия, т.2, Москва, Советская Энциклопедия, 1988.
4. Муравьева Т.В. Сто великих мифов и легенд, Москва, "Вече", 2004, 478с.
The problem of immortality in mythological world-view
Summary
The article observes conception of immortality as a peculiarity of world-view in ancient society. It gives contrastive analysis of ancient Greek and ancient Sumerian mythologies in the light of formulated problem. It concludes that eternal human dream of immortality is expressed differently in folklore of these two ancient peoples.
Xülasə
Mifolojı dünya dərketməsində əbədilik problemi
Məqalədə qoyulmuş problem işığında qədim fərdin dünya dərketməsinin xüsusiyyətlərinə baxılır. Tədqiqat Qədim Yunan və Qədim Şumer mifologiyasının materialında keçirilir, bunun da gedişində müəllif tərəfindən əbədilik iki qədim xalqın anlayışının ümumı və fərqli cəhətlər aşkar olunur.