Морозов Борис Федорович
Букет серебристой полыни

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 26/05/2015.
  • © Copyright Морозов Борис Федорович (bfmorozov@yandex.ru)
  • Размещен: 07/12/2014, изменен: 31/08/2016. 25k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • Скачать FB2
  • Оценка: 8.42*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из одноименного сборника, 2014 г


  • Букет серебристой полыни

    рассказ

    1

       Ольга Сергеевна решила ехать и завтра.
       Бывшая учительница, она приторговывала у метро деревенскими продуктами по средам, втянулась в такой ритм, и вдруг - эта странная просьба.
       Можно бы ее выполнить через неделю, да все время преследовал умоляющий голос худенькой покупательницы в синей вязаной кофте: "Замучили дикие боли. Пожалуйста, привезите лечебный мед и горькую полынь".
       Привезу. Надо выручить бедняжку.
       А вечером сорокалетняя, задерганная в школе дочь Ася выговаривала матери:
       - Ещё не оклемалась после нынешней поездки и опять в дорогу? Тебе седьмой десяток, пора угомониться и сидеть у телевизора, как тетя Валя. Конечно, долгое время твоя торговля выручала нас, но теперь как-нибудь перебьемся, Димка устроился грузчиком в солидную фирму, надеюсь, там-то будут платить, не обманут.
       - Пойми, я пообещала больной женщине, а уж если дала слово, то хоть камни с неба. Так меня воспитали, этого я всегда требовала и от вас, - устало проговорила она, подбирая седую прядь, упавшую на большеглазое интеллигентное лицо.
       - Ох, уж это ваше былое воспитание! - взорвалась дочь. - Пойми, сейчас жизнь другая и прежние нормы поведения канули в Лету. Нынче каждый заботится о своем благе, одной тебе все кажется, что если ты гореть не будешь, кто тогда рассеет мрак? Да про твоего Назыма Хикмета уже никто не помнит. Что мы днем вкладываем в учеников, улетучивается из них дома после телевизора. Не зря же, оправдывая свой уход из школы, тётя Валя частенько повторяла поговорку про бисер и свиней. Кстати, передает тебе привет, мы нынче встретились в микрорайоновском магазине. Внешне она выглядит молодцом, но ходит плохо, еле-еле ковыляет с палочкой.
       Ольга Сергеевна тяжело вздохнула и виновато опустила голову. Возражать не хотелось, ведь у дочери полоса неудач: мало того, что сын без работы, муж бросил, так еще нерадивые ученики отшибают охоту идти в класс. Что ж, труд учителя сравним с евангельским сеятелем: не каждое из множества зерен взойдет и даст хороший плод. Единственное утешение, что делаешь благородное дело, сеешь разумное, доброе, вечное. Жаль, сестра, поработав в школе всего два года, вдруг ушла в журналистику, а теперь и Асю подстрекает.
       Валентина старше всего на пять лет, однако очень уж дряхлая, целыми днями сидит у телевизора, а зайдешь - только и говорит о своих недугах. Расставаясь, всегда чувствуешь себя квелой, обессиленной. Но все-таки родная кровь, приходится помогать с уборкой, стиркой, да и просто поговорить. Ведь старость и одиночество - самые страшные несчастья, особенно, когда нет работы. Сама-то она, оказавшись на пенсии, занялась торговлей, чтобы помочь дочке с внуком, а когда есть цель, то хочешь не хочешь, а принуждаешь себя. Именно это вечное "надо" и есть главная движущая сила жизни.
       Как всегда перед поездкой Ольга Сергеевна долго не могла уснуть: то боялась опоздать на электричку, то думала о дочкиных бедах, то жалела безработного внука, то - сестру, а едва задремала, горластый петух возвестил малолюдному пригородному поселку полночь. На заре этот крик разбудил окончательно. В окно робко втекало белесое июльское утро и птичий гомон, значит, пора вставать.
       Превозмогая слабость, она вяло поднялась, ворча: "Вот, напророчила Ася, хоть откладывай поездку, однако надо помочь хворой покупательнице, даст Бог, оклемаюсь дорогой!"
       Мысленно ругая себя за готовность всех жалеть, она выпила лекарство, покормила поросенка, насыпала курам зерна, написала внуку записку-задание, потом бесшумно скатила с крылечка сумку на колесиках, прикрыла калитку и грузно пошла по влажной траве к проселочной дороге. Над заброшенными полями клубился теплый, грибной туман, знать, пошли колосовики, подумала она, а у Димки как раз выходной, выспится, сбегает в лес, глядишь, на ужин будет картошка с грибами, если же наберет много, то можно замариновать для продажи, все будет копейка... Заглядевшись на березнячок, оступилась, и внутри все обмерло: не хватало сейчас вывихнуть или сломать ногу. Этот страх прогнал остатки сна, вдобавок от пасеки Никитича залаял хриплым басом Тукан, огромный, с теленка, злой кобель.
       За околицей она сорвала десяток росистых веточек серебристой полыни, бережно завернула в приготовленную с вечера чистую тряпочку и уложила пахучий букет в карман сумки, размышляя: "Вот, и красивая, и горькая, а - лекарство. Не зря покупательница просила привезти, видно, прочитала целебный рецепт".
       На ходу вытерла руки платочком, однако терпкий запах не исчез. Ладно, сейчас главное - успеть на электричку, встретиться с больной. Кстати, надо спросить, что она собирается лечить этим снадобьем.
       Дорога от бывшего совхоза к городку ухабистая и долгая, однако ноша не тяготила. Спасибо Димке, это он заботливо приделал к сумке колесики, теперь, слава Богу, овощи или банки с вареньем-соленьем не оттягивают руки до земли. Вдали уже виднелась остановка "по требованию", теперь только бы пришел автобус, только бы сесть, тогда, считай, на месте. А там вручит болезненной женщине лекарство, разложит снедь на гранитном парапете, наденет белый фартук, чтобы привлечь покупателей и скорее все продать, поскольку дома много дел, и сестру бы проведать... Такие мысли на время заглушили недомогание.
       Сонное восходящее солнце выбелило стволы березовой рощи и серебром отражалось от далекой оцинкованной крыши городского хлебокомбината.
       Наконец подошел рейсовый автобус, она втиснулась в заднюю дверь и облегченно вздохнула: слава Богу, считай, в электричке! Вся ее жизнь состояла из таких рывков-этапов, и успешное одоление каждого вызывало радость.
       Автобус был переполнен хмурыми, дремлющими пассажирами. Совхоз развалился, в городке тоже работы не стало, вот народ и ездил в столицу, кто через сутки, некоторые, как Димка, - через двое, а иные бедняги - каждый день. Правда, есть предприниматели вроде нее, которые по своему графику сбывают у метро деревенский урожай, летом свежий, а зимой - консервированный.
       Уже через две остановки пассажиры задней площадки стали недоуменно озираться на крепкий горький запах. Ольга Сергеевна стыдливо спрятала руки в карманы легкой курточки и так держала до конца маршрута.
       На привокзальной площади ее окликнула Рита Блинова:
       - Ольга Сергеевна! Поспешайте, не вздумайте стоять в очереди за билетом!
       Совет бывшей ученицы явно запоздал, поскольку плотный поток спешащих пассажиров тащил пожилую учительницу мимо кассы к электричке. Все знали, что стоит чуть замешкаться, не займешь место, значит, до конечной станции придется стоять почти два часа. Когда такие муки выпадали ей, она переминалась с одной отекшей ноги на другую, будто стояла на раскаленных углях, и вспоминала свои рассказы ученикам о "Домострое", о "Поучении Владимира Мономаха", о культуре почитания старших в странах Востока. И корила себя, что, видимо, плохо учила. А может, права дочка, и виновата современная жесткая жизнь, которая диктует свои нормы поведения, оттого сидящие стараются не замечать пожилых: одни делают вид, что спят, другие увлечены чтением, третьи беспрерывно смотрят в окно, четвертые сбиваются в дружные компании и всю дорогу шумно играют в карты...
       Так думала она, едва успевая за любимой ученицей, а ныне предпринимательницей. Отличница в школе, Рита изменилась мало, такая же бойкая, сообразительная: кроме плодов своего сада-огорода недорого скупает и у соседей, а в столице продает. О своем "бизнесе" говорит с иронией: "У меня сумка всегда под завязку, скоро накачаю мышцы, как тяжелоатлет, глядишь, запишут в олимпийскую команду. Правда, фигура пострадает, ну и пусть, в сорок лет снова замуж не выйти, зато имею денег побольше, чем работая воспитательницей детсада".
       Заглядывая с платформы в окна вагонов, женщины увидели свободные места, зашли, уложили под лавку сумки, стараясь не разбудить парня у окна. Немного отдышались и словоохотливая Рита начала говорить:
       - Как самочувствие, Ольга Сергеевна? Что-то вид у вас неважнецкий: темные круги под глазами, а в них скорбь.
       - Это, милая, возраст! Мне главное подняться с постели, а там - расхожусь.
       - Ага, мой бывший свекор говорил: на ногах и слава Богу! А у вас нынче новый товар, да какой пахучий! Это полынь горькая, да? - неугомонная Рита повела острым утиным носиком из стороны в сторону.
       - Именно так, милая. Больная покупательница вычитала в Интернете рецепт, попросила привезти.
       - Да уж, полыни в наших краях много, в народе ее называют "вдовья трава", эмблема нашей горькой бабьей доли. А уж всяких рецептов в Интернете или в газете "Здоровый образ жизни" - тысячи. Кажется, весь народ болен, только чем его лечить? Полынью или крапивой? А, может, хорошей дубиной? Скажите, к Асе муж так и не вернулся? Я прошла через это, пусть выкинет его из головы, все мужики козлы! Если не предатели-пьяницы-наркоманы, то безработные, а таких нам и даром не надо. Сынок рассказывал, что у Аси конфликт с нерадивыми учениками и их богатенькими родителями. Так передайте мой совет: не стоит из-за этого переживать, а тем более - уходить из школы. Сейчас найти работу нелегко. Ну, да не будем о грустном, - Рита с любопытством заглянула в сумку бывшей учительницы и спросила: - А что еще везете?
       - Огурчики, петрушку, варенье из свежей клубники, а еще, милая, Димка набрал в лесу корзину черники, да Никитич, как всегда, просил продать мед, - нехотя отвечала Ольга Сергеевна, глядя на бегущие за окном перелески и алмазно-искристые в утреннем солнце росистые луга.
       Помолчали. С бывшей ученицей она едет не впервой и все давно переговорили.
       Но беспокойная Рита не могла долго молчать, поэтому нашла новую тему:
       - Вы заметили, как резко подскочили цены на продукты, особенно на гречку. Народ в панике, а мне хоть бы хны, я запасливая.
       - Крупы долго не сохранишь, - возразила Ольга Сергеевна. - Заведутся какие-нибудь жучки.
       - Уметь надо! Я ссыпаю крупу в полиэтиленовые бутылки из-под пива и закупориваю. Годами лежат и ничего.
       Ольга Сергеевна с восхищением посмотрела на бывшую ученицу. Н-да, такому практицизму ее выучила явно не школа.
       Через минуту неугомонная Рита заговорила снова:
       - Вы ездите по средам, а почему сегодня вне графика?
       - Беру пример с тебя, - отшутилась Ольга Сергеевна.
       - Ну, меня-то сыночек вынуждает, теперь просит многоскоростной велосипед. Не хочет понять, что мне одной не по силам такие дорогие покупки. Ладно, уж куплю, поскольку заключила договор с несколькими коровницами, - не скажу в какой деревне, это коммерческая тайна! - у них беру творог, сметану, грибы, лесную ягоду и кое-что с грядок. Наверное, и вы нашли такой удачный контракт?
       - Увы, я решила помочь больной покупательнице. А заодно наторгую внуку на запчасти, помнишь, я хвалилась, что он устроился на стройку в соседнем подмосковном городе, проработал больше двух месяцев, но хозяин не заплатил всей бригаде, сказал, что фирма разорилась, короче, обманул. Пока внук ездил туда-сюда, машинёшка сломалась, а дочь, как всегда, без денег, вот мне приходится...
       Сидящая напротив девушка, забыв смотреть в раскрытый ноутбук, завлекала паренька-соседа. Молодые люди часто произносили слова "конкретно", "реально", и почти ругательное "писец!": "Я ему конкретно говорю, это полный писец!" Слушать их было неприятно. Наконец, паренек вышел и девушка уткнулась в компьютер. Ольга Сергеевна неприязненно глянула на этот ящичек, подумав, что из него-то молодежь и берет подобные пакостные слова. Ведь в учебниках литературы красивый язык, а нынешняя молодежь разговаривает так, что уши вянут. Правда, Рита в одной из поездок, когда некуда было деться от сквернословия азартных соседей-картежников, утешала бывшую учительницу, мол, вы-то вкладывали в нас хорошее, но теперь мы повзрослели, и многих жизнь научила чему попало.
       Только тут Ольга Сергеевна присмотрелась к девушке-соседке и мысленно ахнула: у той в крыло вздернутого носика вмонтирована сережка. "Бедненькая, как же она сморкается? Наверное, больно, да и мешает во время сна. Чего только не делают, чтобы привлечь парней: и пирсинг, и оголяют живот. В годы ее молодости завлекали только маникюром да прическами, помнится, и она так залучила своего Трофима, однако недолго длилась их семейная жизнь: он, пожарник, погиб при тушении гастронома".
       Рядом с девушкой дремал паренек в потертом синем джинсовом костюме, он поддерживал подбородок рукой, но локоть беспрестанно съезжал с куцего подоконника, поэтому голова у бедняги то и дело "клевала".
       Вдруг по проходу вагона помчались люди от задней двери к передней. Некоторые из сидящих пассажиров испуганно вливались в этот бурлящий поток. Сразу тревожно подумалось про теракт, но многие сохраняли спокойствие.
       - Реально, это полный писец, - буркнула девушка, отрываясь от экрана. Бусинка в носу блеснула на солнце. - Очнулись хапуги-контролеры.
       А толпа неслась в голову поезда, чтобы на первой же остановке перебежать по платформе и вскочить в уже проверенные контролерами вагоны.
       Контролеры - плечистый мужчина и женщина-толстуха, оба в форме железнодорожников с нумерованной бляхой и пачкой мятых денег в руках, - медленно приближались к ним. Ольга Сергеевна стыдливо спрятала голову, ибо не могла привыкнуть ездить "зайцем". Если не успевала купить билет, то переговоры с контролерами за нее вели смелые напарницы. В этот раз бойкая Рита презрительно сунула контролерше мятые десятирублевки со словами: "За двоих!" Ольга Сергеевна с удивлением подумала, что и этому Рита научилась не в школе.
       Быстро пересчитав, контролерша возмутилась:
       - Мало.
       - Хватит! - грубо отрезала Рита. - Все знают, в чей карман идут эти десятки.
       Толстуха-контролерша будто не заметила оскорбления и обратилась к читательнице с бусинкой в носу. Девушка равнодушно подала заготовленные десятки, не отрываясь от экрана. Взятка соответствовала негласно установленной сумме, и контролерша принялась будить парня у окна.
       Тот спросонья огляделся, а когда все понял, испуганно рванулся к двери. Явно, билета нет и денег на штраф - тоже. Контролерша истошно заорала, на зов подоспел напарник. Но джинсовый отчаянно боролся. Тогда помочь контролерам решил молоденький полицейский с белобрысым чубчиком, что сидел неподалеку. Мундир вмиг усмирил джинсового, он обмяк, будто после укола снотворного. Контролерша позвонила по мобильнику, пришел дежурный и увел опечаленного паренька:
       - Я ведь опоздаю на работу, меня оштрафуют и уволят...
       Случай этот испортил женщинам настроение, и до конца пути они, нахохлившись, сидели молча. На конечной остановке Рита заняла очередь в кассу за билетами "на выход", а Ольга Сергеевна стыдливо дожидалась в сторонке.
      

    2

       На привокзальной площади, у входа в метро, "предпринимательницы" аппетитно разложили деревенскую снедь на пестрый гранит, как на прилавок. Полынь была завернута в тряпочку, и все же бегущие по лестнице вверх-вниз приостанавливались на миг, будто спотыкались об незнакомый странный запах.
       Тщетно высматривая в толпе синюю вязаную кофту своей покупательницы, Ольга Сергеевна с укором думала, что она-то прибыла из далекой дали вовремя, а заказчица живет где-то рядом и - опаздывает.
       Около нее остановился похожий на артиста мужчина, большой, вальяжный, поднял с "прилавка" баночку меда и громовым басом похвалил:
       - У этой женщины очень вкусный мед, натуральный. Я уже брал для пробы, - он театрально понюхал крышку, блаженно закатил глаза. - Куплю еще.
       Реклама подействовала и возле "предпринимательниц" образовалась толпа.
       Скопление народа тотчас привлекло полицейских. Один пожилой, с погонами сержанта, а другой - рядовой, безусый, похожий на Димку.
       "Новенькие, - огорчилась бывшая учительница, - еще вчера дежурили другие, знакомые".
       - Что здесь происходит? А? - вызверился сержант. - Торговать на привокзальной площади не положено! И запах очень подозрительный. Может, готовится химический теракт, как в японском метро? - обратился он к напарнику.
       - Да, ладно, успокойся, это горькая полынь, у нас в Тверской области ее полным-полно, - робко вступился молоденький рядовой и покраснел.
       Рита заметила, как завистливо проводил сержант полученные от "артиста" деньги за мёд. Наклонилась к бывшей учительнице, что-то шепнула. Та сделала возмущенное лицо и отрицательно качнула головой, шепнув:
       - Как можно, милая, ведь товар не мой, Никитича.
       Рита что-то тихо пробурчала, взяла баночку варенья и с улыбкой протянула сержанту.
       - Что, взятка полиции? - ненатурально возмутился тот, искоса взглянув на помощника.
       - Ошибаетесь, это варенье к чаю, хорошо успокаивает нервы, - игриво подмигнула Рита.
       Сглотнув алчную слюну, сержант досадливо отвернулся от грудастой миловидной бабенки и резко зашагал прочь. Молоденький помощник поспешил следом.
       Только стражи порядка удалились, к Ольге Сергеевне подошли два бритоголовых парня. Один попросил полкило малосольных огурцов, подал тысячерублевую купюру, а пока она копалась, набирая сдачу, пока взвешивала и складывала огурцы в пакетик, второй бритоголовый исчез с корзиной черники. Заметив это, она хотела задержать его товарища, но любитель огурцов тоже исчез. Поручив Рите приглядывать за товаром, Ольга Сергеевна быстро оббежала привокзальную площадь, но бритоголовые, как сквозь землю провалились. Вернулась опечаленная: ведь если продавать стакан ягод по двадцатке, то получилась бы солидная сумма Димке на запчасти.
       - Эх, не на меня нарвались, я бы им показала, - Рита матюгнулась и погрозила толпе кулаком.
       - Рита, милая, какие ты слова говоришь, - поморщилась Ольга Сергеевна.
       - Ой, простите, но это наркоманы, они по-другому не поймут, - Рита опять ввернула крепкое словцо. - Вот, когда надо, "ментов" нет.
       Прошло еще два часа, Ольга Сергеевна распродала все, осталась баночка меда и полынь, а хворой покупательницы так и не было. Рита расторговалась и, подсчитывая выручку, позвала бывшую учительницу в обратный путь:
       - Я свой план выполнила: наторговала, примерно, на две велосипедных педали, сынок будет рад. И вам советую продать мед, а полынь - в урну.
       - Нет, подожду немного, а ты езжай, милая, можешь еще успеть на двенадцатичасовую электричку, - Ольга Сергеевна махнула рукой в сторону вокзала. Часы на фасаде показывали одиннадцать сорок.
       - Вы бы распахнули полынь, ваша покупательница увидит, тотчас вспомнит про свой заказ, - посоветовала Рита.
       - Боюсь, городской запах убьет лекарственные свойства. Впрочем, ты, милая, права, краешек, пожалуй, открою.
       - Ага, теперь другой коленкор. В нашем деле реклама - двигатель торговли. Желаю успеха, - похвалила Рита и заспешила к зданию вокзала.
       Ольга Сергеевна завистливо глядела, как Рита поднималась по ступенькам, и представляла, как купит билет до ближайшей станции, только чтобы войти на перрон, сядет в электричку и через три часа будет дома.
       Тут перед ней остановилась молоденькая пара:
       - Дорогой, это полынь, я узнала. Такая красивая, серебристая и обалденный запах, - влюбленно прильнула к парню белозубая длинноволосая блондинка. - Необыкновенное амбре, французские "шанели" могут отдыхать. Подари, а?
       Ольга Сергеевна спрятала полынь в сумку:
       - Извините, но это по заказу. Для постоянной клиентки.
       Парень вошел в азарт и, рисуясь перед любимой, поминутно набавлял цену.
       "Все мужики такие, - думала Ольга Сергеевна, - И зять на первых порах готов был для Аси достать звезды с неба, а вот, подло предал... Все-ж, пареньку надо бы отдать, не ради денег, нет, просто чтобы он в глазах подруги оказался героем-победителем".
       Однако останавливала мысль: "А если придет покупательница? Ради нее приехала".
      

    3

       Время - третий час пополудни, Рита уже, наверное, подъезжает к конечной станции. Счастливая, скоро сядет на городской автобус, и - дома. Надо было уехать с ней, ведь на последнюю баночку меда находились охотники, да жалко худенькую покупательницу, кто ей, бедняжке, поможет избавиться от сильных болей?
       Только она это подумала, подошли те же полицейские.
       - Ну-ка, бабка, выметайся отсюда, - рыкнул сержант. - Торговать на привокзальной площади не положено. Читать умеешь? - спросил он, грубо дернув за белый фартук.
       - Понимаете, миленькие, жду человека, надо помочь. Больная женщина просила для лечения горькую полынь и мед, - залепетала бывшая учительница, вечно робеющая перед властью.
       - Да, ладно, оставь ее, - робко вступился молоденький, и опять покраснел. Но сержант отрезал:
       - Это непорядок.
       Сочувствуя молоденькому, видно, сердобольному, земляку, она отошла к газетному киоску и продолжала высматривать синюю вязаную кофту покупательницы среди бегущих в метро и поднимающихся оттуда.
       Однако сержант по запаху обнаружил ее и здесь.
       - Ну, бабка, достала ты меня! Ведь я предупредил: торговать здесь запрещено, - накинулся он, подталкивая бывшую учительницу в спину.
       - Я не торгую, миленькие, - слабо пыталась она защититься. - У меня и товара не осталось. Смотрите.
       - А трава, что так резко воняет, не товар? Еще и банка с чем-то подозрительным.
       Молоденький краснел, но заступиться за старую женщину с иконописным интеллигентным лицом больше не решался.
       Ольгу Сергеевну привели в отделение. Сержант бодро доложил сидящему за столом майору:
       - Вот, торговала у метро.
       У майора были широко расставленные глаза и выпирающие скулы. Точно такое лицо было у Коли Семенкина, одного из ее способных к литературе учеников. А, может это и есть Николай? После школы устроился в столице вначале охранником, со временем дослужился до начальника.
       Майор не поздоровался, не взглянул в лицо пожилой женщине, и сесть не предложил. Ольга Сергеевна робко попыталась оправдаться...
       Однако начальник оглушительным голосом, будто на злостного преступника, крикнул, требуя назвать фамилию, имя-отчество, адрес, сверил ее слова с паспортом и начал "воспитывать":
       - Вы, конечно, будете вешать нам лапшу на уши про маленькую пенсию и трудную жизнь в провинции. Знаем, миллион раз слышали, только нас не разжалобишь. Вы нарушаете общественный порядок, это вам понятно? Все, хватит! Посидите в "обезьяннике", подумаете, а мы пока запросим у вашей полиции сведения о вас.
       Через час бывшую учительницу выпустили. До отхода следующей электрички оставалось более полчаса, и она бездумно пошла к метро. У гранитного парапета-"прилавка" остановилась и печально смотрела на нескончаемый поток озабоченных своими проблемами людей.
       Покупательницы в синей кофте среди них не было. Да если бы и пришла, то порадовать нечем, ведь похожий на Семенкина майор расчихался от лекарственной полыни и гневно приказал выбросить "веник" на улицу. Где-то в отделении остался и целебный липовый мед, как вещественное доказательство "преступления" бывшей учительницы.
       Впрочем, снадобья в поселке много, но как в такой толпе найти ту, ради которой приехала?
       От бессилия и жалости у Ольги Сергеевны невольно потекли слезы. Промокая глаза платочком, она сквозь городской смрад, ощутила запах горькой полыни.
       И тут показалось, кто-то мягко тронул ее плечо. Обернулась - в синей вязаной кофте хворая покупательница.
       - Слава Богу, милая, а то я думала, зря ехала.
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    5

      
      
      
      

  • Комментарии: 3, последний от 26/05/2015.
  • © Copyright Морозов Борис Федорович (bfmorozov@yandex.ru)
  • Обновлено: 31/08/2016. 25k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • Оценка: 8.42*4  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.