Помогая Иринке сойти с трапа, Димка галантно, как делают взрослые, подал руку и покраснел. Девочка улыбнулась ему по-женски ласково и поощрительно.
Едва подростки ступили на землю, как самолетное недомогание от двухчасовой болтанки сразу исчезло, вытеснилось внутренним ликованием. Теперь-то уж точно они успевают в дом отдыха к началу срока, указанному в путевке. Осталось добраться до автостанции, сесть в междугородный автобус, а там каких-нибудь пять часов тряски и - наслаждайся красотой. Воображение вовсю рисовало голубую гладь горного озера, зелень пахучих садов и далекие вершины.
Поэтому вдруг расхотелось задерживаться в городе, который так нахваливала мама: "Приедете, сразу же звоните дяде Грише, погостите там, он покажет город, красивый и зеленый, как парк, а затем отправит на Светлое озеро". Торопила и необычная жара.
- Будто в духовку попали, - шутил Димка, не отрываясь от бутылки с минералкой и поминутно вытирая обильный пот. - Скорее на автостанцию, скорее окунуться в легендарное озеро и вдыхать горную прохладу! Обойдемся и без дяди Гриши, а город посмотрим из окна троллейбуса.
- Ой, какая красота! А сколько солнца! - восклицала Иринка, восторженно щурясь на сверкающую блестками свежевымытую площадь и пест-рый цветник посередине. - Неужели и на озере его так много?! Вот где позагораем!
Как можно солиднее, показывая свое главенство, Димка взглянул на нее и промолчал, хотя было огромное желание вторить жизнерадостной однокласснице.
Он остановился, поставил её чемодан на обочину тротуара, отхлебнул из бутылочки, вытер пот и, чтобы продлить передышку, стал поправлять на плече спортивную сумку.
Иринка расценила эту остановку по-своему и сочувственно потянулась к чемодану:
- Давай помогу.
- Да ладно, - отмахнулся Димка и взял чемодан в другую руку.
Для Иринки он готов сделать все-все, только бы не думала, что он слабак и хуже других. Но этот чемоданище злил его. И чего девчонки натискивают туда, хотя едут загорать на три недельки, и нужен всего-то купальный костюм, ну, там платье, халат, смена белья, да еще вот мыло и зубная щетка. У него, например, все поместилось в спортивную сумку. Даже нашлось место для шахмат и теннисной ракетки.
Улицы города мелькали, не запоминаясь, потому что мысленно подростки были уже на месте, в блаженной прохладе горного озера.
Но вот и автовокзал...
Кассу штурмовала суетливая отъезжающая толпа. Только по вывеске вверху да по устремлениям пассажиров, исходящих пόтом, можно было догадаться, где кассовое окошко.
Такое зрелище кого хочешь повергло бы в отчаяние, а тем более тринадцатилетнего Димку, умеющего побеждать только на шахматной доске. К тому, что жизнь делает неожиданные, обескураживающие ферзевые гамбиты - он еще не привык. В салоне самолета ему представлялась простенькая блиц-партия в несколько ходов: посадка в автобус - поездка - горное озеро с коттеджем для отдыхающих. Причем самое сложное и трудное - это долгая дорога по несусветной жаре. Он посмотрел на карту-схему движения междугородных автобусов, что висела на стене, подержал в поле зрения длинную извилистую линию, соединяющую город с голубеньким пятнышком под названием "Светлое озеро". Глазами этот путь преодолевается быстро и легко, автобус идет пять часов, а если ногами...
Вот так успели к сроку, вот тебе и простенькая блиц-партия!
Он опять взглянул на толпу. Огромный парень с мышцами Геркулеса, "Наверное, штангист" - предположил Димка, лез к окошечку напролом, не видя перед собой никого. Это напомнило Димке дяди Гришину философия: "Если хочешь добиться чего-нибудь в жизни, то работай локтями, пробирайся к пирогу жизни!" Нет, лично он так не сможет не только потому, что у него маленький рост и хилое телосложение, ему даже подобные рассуждения противны, и вообще всякие нечестные поступки, то есть игры без правил. Например, этот "штангист" ни чем не лучше тех, кто стоит в очереди, однако нахально лезет. Видимо, как и дядя Гриша, считает, что "пироги жизни достаются сильным!"
Мальчик смотрел на "штангиста" и мучительно думал: как быть? Надо, надо что-то делать, иначе Иринка увидит его беспомощность, посчитает маленьким, начнет обсмеивать на каждом шагу. Ведь она такая смешливая девчонка... и красивая, как шахматная королева.
- Дим, твоя мама говорила о каком-то родственнике, дяде Грише, он вроде бы здесь работает, - она кивнула в сторону главного здания автовокзала и многозначительно посмотрела на Димку.
Тем временем здоровила-"штангист" рывками продирался к кассе. Очередь гудела, но никто не пытался его оттащить. Все элементарно - передние не хотели выйти, боясь потерять место, а задним не хватало смелости, да и не хотелось ввязываться, поскольку билеты вряд ли достанутся.
Димка притворился, будто происходящее заинтересовало его настолько, что он ничего не слышал. Намек-то он понял, да что ей ответить, ведь она не видела дядю Гришу, не знает, какой это неприятный тип. Приезжал недавно в столицу, якобы в командировку, жил у них две недели, пока не заимел шикарный автомобиль. "Уметь надо! Пироги жизни достаются только сильным! - самодовольно приговаривал он, смахивая желтенькой кисточкой пылинки с темно-бордового капота иномарки. - Гипотенуза, она всегда меньше двух катетов. Надо уметь ее найти".
О нем не хотелось даже вспоминать. Все в дяде Грише казалось противно, особенно поглаживание растущего брюшка и выпячивание его с целью показать свою зажиточность. А чего стόят повторяемые к месту и не к месту слова о гипотенузе и катетах да про пироги жизни?
Тут визгливый крик перекрыл гул очереди. Оказывается, "штангист" протолкался к окошечку, ухватился за решетку и подтягивал себя с такой силой, что прижатая им тётечка истошно закричала.
По соседству с Димкой стояли двое мужчин: бородатый, но лысый, а второй, в очках - напоминал Ивана Федоровича, председателя шахматного клуба, тренера. Оба с укоризной смотрели на эту давку и рассуждали об отсутствии культуры и воспитанности у народа, когда каждый готов оттолкнуть ближнего ради достижения своей цели.
- В сущности, цель мизерная, стоит ли брать грех на душу? - тихо говорил тот, что похож на тренера Ивана Федоровича.
Лысый возразил:
- Отнюдь! Цель в данном случае весьма глобальная: во-первых, сегодня заканчивается заезд в дом отдыха; во-вторых, надоело томиться в асфальтовой жаре города, в-третьих, такси очень дорого, поскольку шофера требуют оплату в оба конца и, в-четвертых, из-за недостатка бензина автобусов всего два: утром и в полдень. Вот и судите, можно ли быть воспитанным в такой ситуации? Какой-то философ, - вылетела из памяти фамилия, - написал: "Полезно и нравственно то, что способствует достижению цели". Так-то.
Димка ничего не понял, но с уважением посмотрел на тихоголосого, "Ивана Федоровича". Показалось, что он добрее, потому и отважился у него спросить: есть ли в автостанции предварительная касса?
Эврика! И как это сразу не пришло в голову? Тут дядя Гриша прав, повторяя любимую свою шутку: "Хорошая мысля приходит опосля!" Действительно, это был бы отличный ход. Пусть пропадёт один денёк, зато можно добраться до места без нервотрёпки и всяческой борьбы. Кстати, появится возможность подробно осмотреть город-парк и тем уважить просьбу мамы. Ведь она здесь родилась, всё ей интересно, поэтому в любом случае придется что-нибудь рассказывать. Это классный ход!
"Иван Федорович" улыбнулся мальчику и показал влево, на безлюдное окошко.
Стекло и блестящая, отполированная ладонями и плечами решетка отражали неистовое полуденное солнце и слепили глаза. Димка решительно устремился туда. Но изнутри к стеклу была приставлена стандартная таб-личка с надписью: "Билеты на завтра проданы".
От неожиданности он раскрыл рот. Зачем-то снова заглянул в окошко. Стол кассира пустовал. Мальчик растерянно оглянулся, но никто не смеялся, никому до него не было дела.
Мимо, пыхтя и обтирая раскрасневшееся лицо, прошагал "штангист", крепко держа в кулачище билеты и сдачу. Димка с ненавистью посмотрел на огромную спину и мысленно саданул тяжеленным Иркиным чемоданом, прошептав: "Из-за таких ловкачей всем плохо".
Эх, раззвонит Иринка по всей школе, как он здесь угодил в пат! Пожалуй, будет считать его хуже всех. Уж лучше бы она поехала отдельно, к примеру, днём раньше или днём позже. Да только навряд ли отпустили бы ее одну: "С Димой тебе, Ирочка, будет удобнее и безопаснее. Он ведь - кавалер уже, рыцарь, в случае чего и защитит и позаботится. Да и веселее вдвоем". Вот оно, веселье, хоть отбавляй. Рыцарь... Все рыцари были психи шизанутые, все чокнутые, они ради улыбки дамы или цветочка, брошенного с балкона, готовы на всякие подвиги. Сейчас это несовременно, запросто могут осмеять. Да и какой он рыцарь, если не в состоянии достать такую малость - билет.
Но Иринка не стала ни насмехаться, ни расспрашивать. Кажется, и она поняла, что выбраться отсюда - проблема почти мирового масштаба.
Он лихорадочно озирался вокруг, словно ученик, ожидающий подсказки, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Рядом сидела бабуся, которая смотрела на него, щурясь от солнца, а ему показалось, что в ее глазах прячется смешинка. Он смутился.
- Далеко ли ехать-то? - участливо спросила старушка.
- На озеро, - вместо Димки охотно откликнулась Иринка. - В дом отдыха. У нас путевки горят.
- А мне и невдомек, чего народ-то ломится на этот автобус? И вы туда же, в этакую даль-то без отца-матери, - засокрушалась бабка, добавляя почти к каждому слову "то". - Хоть бы какой взрослый помог посадить в автобус. Ишь что творится-то, истинное столпотворение, Армагеддон! Как же теперь-то?
- Если будет дополнительный, - ответила Иринка. - Наверное, на нём.
Бабуся как будто что-то вспомнила, живехонько придвинулась к девочке.
- Я-то, дура старая, с самой ранней зорьки стояла к вашей кассе, а после оказалось, что по моему направлению билеты продают в другом окошке. Пойдем-ка, милые, глянем, авось, мое место в очереди-то сохранилось. Дай-то Бог, хоть бы вас пристроить, - кряхтя, она с трудом поднялась, оправила широкую юбку.
- Не надо, спасибо, - вдруг сказал Димка. - Не беспокойтесь, мы как-нибудь сами.
- Да не кипятись, соколик, какое уж тут беспокойство-то! Встанешь заместо меня и купишь билетики.
Димка почувствовал, как от этого "соколик" у него загорелись уши, а затем жар охватил и все лицо.
- Ты что, Димк! - вмешалась Иринка. Восторженное лицо и карие глаза словно говорили: "Вот тебе возможность проявить рыцарские таланты!"
Чтобы угодить Иринке, он поплелся за бабушкой обреченно, будто делал цугцванг*. А может, действительно, ничего нет преступного, если бабка поставит его на свое место в очереди, как вроде бы заменит на доске равноценные фигуры. Это ведь не сопоставимо с действиями "штангиста". Хорошо если бабушкина очередь где-нибудь в конце, тогда и билетов не достанется, значит, и терзаться нечего, ведь никому, кроме себя, не в ущерб...
- Парень-то такой приметный, пёстрый, с лохмами до плеч, за ним и я. Да вот он - третий-то, он это и есть! - И она устремилась к окошечку.
Димка заволновался. Может, и вправду удача?! Он представил, как обрадуется Иринка, и поспешил за бабусей, забыв недавние свои проклятья ловкачам вроде "штангиста". Но приметный парень на бабусины слова даже не оглянулся. Он уже держался за решетку, и взгляд его был намертво прикован к окошку. За ним, подталкиваемая очередью, напирала тётечка с тонкими бровями. Она не возражала против Димки, только с трудом выдохнула:
- Пусть встанет, если сможет. Ох, не давите так! Все кости трещат! - Её тонкие выщипанные брови страдальчески выгнулись.
Осмелев, бабка подталкивала Димку в спину. Втиснуться между парнем и тётечкой ему не удавалось, но он все лез, рассчитывая улучить момент и, как только парень подвинется к кассе, рывком вклиниться хотя бы наполовину. Главное - ухватиться за решетку. Но тут кто-то крикнул, что билеты кончаются, и очередь загудела. Задние так поднажали, что у Димки заныло правое плечо и рука, будто их сдавили тисками. Бабуси рядом уже не было. Димка не сразу понял: на кого кричали? Только когда чей-то визгливый голос прозвенел над ухом: "Эй, вихрастый, куда без очереди?", а вслед за тем волосатая, сильная рука с трудом выдернула его, тогда он будто очнулся.
Предательская краска залила худенькое лицо. Сразу пропали азарт и сила, которые минуту назад увлекали его к заветному окошку.
Красный от стыда и толчеи, он отошел подальше от возбужденных, разгневанных людей. Хотелось провалиться сквозь землю. "Уж скорее бы кончались проклятые билеты, - с ожесточением подумал он. - Это была бы веская причина для оправдания перед Иринкой".
Измятая, опахнув его духами и пόтом, сияя лицом, прошла мимо тётечка с выщипанными бровями. За ней еще двое, ошалело-радостные, поскольку билетики - вот они, в руках.
И всё. По очереди прошел гвалт, судорога, и люди расслабились, подобрели друг к другу, ибо уже не из-за чего было ссориться и лезть...
Теперь можно идти к Иринке. Просто посидеть на чемодане, отдохнуть, подумать над следующим ходом. Он ещё раз взглянул на тех, кто недавно кричал на него, оттаскивал. Посмотрел и - не почувствовал злобы. Да, справедливость восторжествовала, потому что он нисколечко не лучше остальных.
Унылая фигура и вялая походка говорили о его поражении лучше всяких слов. Иринка с бабусей глядели с сочувствием.
"Вот и хорошо, значит, не надо ничего объяснять, прятать глаза", - приободрился Димка.
- Сейчас я слышала, что сегодня дополнительного рейса не будет, - сказала Иринка и грустно оглядела привокзальную площадь.
Получившие билеты радостно собирали авоськи, сумки, чемоданы, подтаскивали их к месту посадки - четырехугольному ограждению из труб, с низенькой дверцей. Эти хлопоты вызывали зависть. У Димки мелькнула мысль обратиться к дяде Грише. Но представил его самодовольную фигуру с брюшком, и стало противно. Конечно, если бы дядя помог всем, кому не досталось билетов, тогда другое дело.
В животе у Димки вдруг заурчало, и он вспомнил, что с утра ничего не ел. В аэропорту, после самолетной болтанки, не хотелось - рассчитывали перекусить на автовокзале, а здесь вот как все обернулось. Поэтому, когда Иринка решительно встала и направилась в бурлящую толпу, ему подумалось, что она тоже проголодалась и пошла искать буфет или хотя бы лоток с пирожками.
Тут подъехал большой, сине-белый автобус, и счастливчики с билетами приготовились, напряглись, будто спортсмены перед стартом. На них с завистью смотрели те, кто остался стоять у кассы в надежде на дополнительный рейс. Лишь один толстяк размахивал руками, чем-то возмущался, сновал туда и сюда.
Димке показалось, что Иринки нет уже целую вечность. То и дело он вставал на её чемодан, высматривал, мысленно бранился: "Вот какая, ушла, не сказала - куда зачем? Еще чего доброго потеряется!"
Он оставил бабусю присматривать за вещами, а сам пошел бродить, как по лесу, в вокзальной толпе.
И вдруг заметил Иринку. И в школе, и на улице он всегда узнавал её по мелькнувшему платью, по белым распущенным волосам, даже если она не вся видна, вот как сейчас. Он передвинулся поближе и увидел рядом с ней горбоносого паренька; тот рассказывал что-то смешное. Иринка хохотала, встряхивала головой, и волосы искрились на солнце, как водопад.
Это причиняло боль, но и не смотреть он не мог. Несколько раз собирался уж было плюнуть на всё, уйти, может быть, забрать свою сумку да исчезнуть, оставить её здесь одну, пусть добирается, как хочет. Но что-то удержало.
Нервно покусывая губы, нахохлившись, он смотрел, как горбоносый нахально приобнял Иринку, близко склонился, что-то говоря, и повёл к кабине сине-белого автобуса. У Димки пальцы сжались в кулаки и, хотя он ни разу не дрался, сейчас вдруг почувствовал отчаянную решимость надавать этому вокзальному донжуану по горбатому носу. В воображении он уже осуществлял свое намерение, но тут Иринка оставила парня и заспешила к своим вещам, к бабусе.
В одну секунду он оказался на месте, ведь стыд-позор, если его застигнут за подглядыванием. Не успел он притвориться скучающим и равнодушным - как вот и она.
- Дим, скоренько! Я договорилась, один парень всё устроил, - затараторила Иринка, часто дыша. - Ну, идем же, быстрее! Оказывается, водитель - его приятель, заплатим, тот найдет нам местечко. - Она возбужденно хваталась то за свой чемодан, то за его спортивную сумку, не переставая оглядываться на сине-белый автобус.
- Я тут ни при чем. Тебе помогают, ты и езжай! - Димка отвернулся. Губы стали вздрагивать, и он испугался, что расплачется.
Умудрённая жизнью бабуся вмиг всё поняла и отвернулась, не желая смущать подростков.
- Да ты же сам торопился на озеро, ни минутки нигде не останавливался, все скорее, скорее, и вдруг... Какая муха тебя укусила?
- Никакая. Тебе устроили, ты и езжай. А я - третий лишний.
- Да ты что, Дим?! - тревожно вскрикнула Иринка, забегая, чтобы глянуть ему в лицо, и вдруг закатилась таким легким смехом, что губы мальчика невольно стали расходиться в улыбку.
Улыбка получилась виноватая, жалкая, и Димка норовил отвернуться; не хотелось позориться перед этой красивой девчонкой.
- Давай отдадим путевки начальнику вокзала, - теребила его смешливая Иринка. - И пусть он привезет нам сюда и горы, и прохладу, и дом отдыха с пляжем.
По радио объявили посадку на автобус, отправляющийся до Светлого озера. Димка посмотрел сначала на репродуктор, потом на Иринку.
- Нет! - переменившимся, неожиданно твердым голосом вдруг сказал он, срываясь с места. - Жди здесь, мы тоже поедем. И другим поможем!