С давних пор жители микрорайона привыкли ходить к своим дачам по заброшенному полю.
- Зачем делать шестикилометровый крюк, если можно пройти полем, затем перебраться через дренажную канаву и, пожалуйста, забор дачного кооператива, - деловито рассуждали они. - Сила и время пригодятся на грядках.
Правда, поначалу были проблемы с переправой, но кто-то пожертвовал три бревна от строительства своего домика, другой умелец прибил стойки, а поверху пустил рейку вроде перил, и получился вполне приличный мостик. Женщины и то переходили через канаву смело.
Конечно, владельцы машин и мотоциклов добирались по дороге, которая за совхозом круто поворачивает в сторону моста через дренажную канаву. Однако среди полутора тысяч хозяев "ближних дач" таких богатеев было раз-два и обчелся. В основном по дороге разъезжали те, кто урвал место на заливе, это восемнадцатью километрами дальше, но там уж действительно настоящая дача: и рыбалка тебе, и лес недалеко. "Ближние дачи" располагались на болотистой местности за густо заросшей ивняком канавой, зато имели преимущество, важное для "безлошадных" - были рядом с микрорайоном. И в шести сотках земли все вдруг увидели подспорье для скудного семейного бюджета. Глядя на соседей, копируя их действия и приёмы, каждый старался вырастить хороший урожай. Поэтому за два выходных дня пахоты, отвыкшие от сельского труда горожане, выматывались до предела и невесело шутили:
- Скорее бы на работу, да отдохнуть!
Один из полутора тысяч дачников, Валерий Ильич Ильин, воскресным утром шёл по обочине грунтовой дороги с долговязым одиннадцатилетним сыном Илюшей. Недовольный собой сорокалетний интеллигент в очках, учитель физики, любитель техники и всяких "железок", он ревниво осматривал проезжающих и, как всегда, желал поскорее свернуть на тропинку. Просёлочная дорога - она и есть просёлочная: сплошь ухабы да колдобины, поэтому в сухую погоду за каждой машиной тянулась пыльная завеса, а после дождей приходилось петлять среди луж, и хорошо, если автомобилист не окатит с ног до головы. Кроме того, казалось, что всякий оглядывается на "безлошадного" учителя с насмешкой превосходства, поэтому Валерий Ильич любил мечтать о том дне, когда наконец-то будет закончено изготовление веломобиля. Идею подал сынок, а он активно поддержал из соображений, что веломобиль - нечто экзотическое, его не сравнить с велосипедом. Педали, конечно, крутить придётся, но под прикрытием кабины это не видно и не так зазорно.
Воодушевлённый поддержкой отца, Илюша ретиво принялся за дело, представляя, как можно будет ездить не только на дачу, но даже на залив, купаться. Восемнадцать кэмэ - да запросто! Он подобрал на какой-то мусорке две старые велосипедные рамы, помыл их, в гараже с отцом распилили ножовкой по металлу, как рекомендовано в библиотечной книжке, оставалось купить покрышки и камеры, четыре колеса, педали и сиденье, заказать токарю два стержня для осей и заниматься сборкой, но дело встало из-за нехватки денег. Вообще-то Ильин-старший мечтал о красном импортном мотоцикле "Ява" с коляской, и даже за много лет скопил две тысячи триста сорок рублей, не хватало чуть-чуть, но грянула перестройка с какими-то реформами, и деньги превратились в прах. А когда получили дачный участок - стало вообще не до накоплений. Шесть соток земли оказались трясиной в прямом смысле, они засасывали глубже и глубже: вначале понадобилось окультурить болотистый участок и, глядя на соседей, пришлось купить несколько машин песка и хорошей лесной земли. Чтобы вскопать, потребовалась лопата, чтобы порыхлить - покупай грабли и прочий садовый инвентарь. Если уж обработал землю, то нужны и кустарники, и саженцы, как у соседей, а чтобы труды не пропали и получился хороший урожай - вноси удобрения...
- Земле нужен назём, по-нынешнему, навоз, - фиксато шепелявя наставлял сосед по даче, беззубый старик Андреич, отличный токарь, молодость которого прошла в деревне. - Она, родимая, долго его помнит и отблагодарит сторицей.
Дальше - больше: лопаты и грабли просто так не оставишь, могут украсть, поэтому приходилось либо прятать в бороздке и до следующего выходного переживать за их сохранность, либо всякий раз носить домой. Но инвентарь постепенно накапливался, весь не дотащишь... Тут у Андреича возник сарайчик для хранения инструмента, и уже хотелось такой же. Наскребли денег на доски, привезли, сколотили. Сарайчику нужна дверь, на дверь - петли и надежный замок. Снова расходы. А чтобы сберечь грядки, да и сам сарайчик, - надо строить крепкий забор. Получается, как в кинематической системе сложного механизма вроде часов: тронул крайнее колёсико, оно цепляет соседнее, то - тянет за собой следующее, и так до бесконечности. Сплошные траты, на всё требуются деньги! Даже веломобиль завершить никак не удавалось, не то что копить на мотоцикл. Оттого-то учитель мрачно смотрел на счастливчиков, проезжающих мимо.
Поначалу сельхозработы были учителю физики хуже каторги:
Как воскресенье, так сердце плачет:
Ох, опять на дачу, опять на дачу!
В ту пору и мелодия, и эти слова наилучшим образом выражали его состояние. Со временем притерпелся, уже тянуло посмотреть, как саженцы перенесли его дилетантскую, первую в жизни, посадку, хотелось полюбоваться дивно-розовым облаком цветущих яблонь или белой кипенью вишен, отведать первых ягод собственной клубники и красной смородины. Но душа и мысли оставались в школе и гараже.
- Подождите, мы построим веломобиль, обгоним вас, будете глотать нашу пыль! - погрозил Илюша бордовой иномарке, которая на каждом ухабе вздымала обильное облако, совершенно скрываясь за жёлтой завесой. - Пап, а правда, наш веломобиль максимально сможет развить скорость семьдесят километров в час?
Отец не ответил. Зло глянув машине вслед, он прижал платок к носу и показал сыну жестом, мол, защитись от пыли.
Наконец-то, вот он, долгожданный поворот на тропинку, откуда виднелись дачные участки - огромный сад с белыми лоскутами шиферных крыш среди зелени.
Мало-помалу неудобье "ближних дач" превратилось в ухоженные огороды, выросли ягодные кусты, а вместе с деревьями на многих участках поднялись небольшие деревянные домики, обычно с надстроенной мансардой. Однажды, укрываясь в тесном сарайчике от внезапного ливня, жена Вера, учитель биологии, глядя на соседский домик сквозь тюлевую завесу воды, мечтательно проворковала:
- Даже соседи Егоровы, медики, и то построились, разве мы хуже? Если бы ты ушёл из школы да получал приличные деньги, то, пожалуй, и мы смогли бы. Пережидать в домике дождь - очень романтично, а можно и переночевать, тогда не придётся в выходные дни расходовать силу и время на дорогу. Представляешь, какая это прелесть, утром проснуться и, никуда не торопясь, разнеженно лежать, наслаждаясь соловьиным пересвистом и запахом свежеструганных досок. Знаешь, в ивняке, оказывается, живут соловьи! - говорила жена, заглядывая в глаза, и по-кошачьи мягко льнула, терлась об него.
Возбуждающие ласки парализовали, оттого он тогда не высказал свои вечные контраргументы, что соседям помог построиться отец, Андреич, а в их семье "финансы поют романсы", спонсоров-Андреичей нет, сам он кроме учительства ничего не умеет, да и не мыслит себя без школы. Только досадливо подумал:
"Если Вере втемяшится что-то в голову, значит - не избежать строительства, опять на всём экономия, и веломобиль снова на второй план, уж не говоря о мотоцикле...".
Из упрямства Валерий Ильич не хотел признаваться, что в дачах-огородах есть своя прелесть. Он продолжал сопротивляться даже после того, как у канавы прошлым летом выкопали пожарный водоём, и детвора плескалась там целыми днями, почти как на "дальних дачах", до которых пилить и пилить. А тут - считай, рядом с домом, не надо никакого транспорта, поскольку через поле проторили настоящую дорогу.
2
Но настали времена, когда у поля объявился хозяин. Совхоз стал акционерным обществом и передал землю своим работникам, каждый получил пай пропорционально стажу работы. Полнеющему и лысеющему сорокалетнему агроному Пузыреву, который не расставался с мини-калькулятором, удалось на собрании выкричать рядом с центральной усадьбой вот этот перелог (перелог -- оставленный без обработки, заросший участок земли) сразу на всю семью, включая тестя и тещу, хотя они уже давно пенсионеры. Похваляясь такой удачей, он произносил любимую фразу, выражающую высшую степень восторга: "Это самый сенокос!" Для выражения досады и прочих эмоций у него было слово "бблин!", с двумя "б".
Директор АО "Совхоз "Красное знамя"", пожилой, всегда болезненно покашливающий Далматов, пытался разубедить агронома:
- Зря ты, Юрий Иванович, уходишь в фермеры. Назови мне хоть одного миллионера, который разбогател на сельском хозяйстве. Нет такого. Ты тоже намучаешься, и ничего больше. Наших механизаторов можно понять, они - дилетанты, им кажется, получил землю, теперь жди, посыплется манна небесная. Но ты-то знаешь, какие здесь урожаи, тут зона неуверенного земледелия. На секунду представь будущее, подумай ещё разок. К тому же это поле у канавы засевать бесполезно. Люди годами привыкли ходить напрямик, так и будут вытаптывать твои посевы. На дорогу их не загонишь. Черт знает, и кого это угораздило отнести мост далеко вправо? Я где-то вычитал, что за границей - в Англии, что ли? - строят дом и первое время не делают тротуары, ждут, когда люди протопчут кратчайшие тропинки. Правда, мы не англичане, к тому же, кто мог двадцать лет назад предположить, что за дренажной канавой будут нарезать дачные участки, и найдётся так много охотников взять это неугодье? А теперь людей не перевоспитать.
- А я перевоспитаю! Я им покажу, бблин, кузькину мать! - бывший агроном говорил гнусаво, с неприятным призвуком. А про директора думал: "Ага, бблин, прохлопал старик ушами, вот, спохватился, теперь близок локоток, да не укусишь. Это лучшая земля во всем бывшем совхозе - самый сенокос! На то я и заканчивал сельхозинститут. Неудобье вблизи городка да с хорошим подъездом - это выгоднее окультуренной земли, расположенной у черта на рогах. А то, что из перелога можно сделать конфетку - я гарантирую, дайте срок!
В начале сентября на заброшенном поле фермер сделал зяблевую вспашку. Но дачники в эту пору вывозили домой урожай в сумках на колесиках, поэтому вмиг появилась тропа, которую множество ног, тележки, велосипеды, и частые дожди выровняли до асфальтовой глади.
Пузырев усиленно вёл стройку домика на заливе, а когда увидел поле, перерезанное тропинкой, зло плюнул и ожесточенно выдавил:
- Бблин!
И погрозил кулаком кому-то невидимому.
Зимой трактор возил навоз и песок на это поле. Оно долго стояло "под паром", и начинающий фермер на калькуляторе подсчитывал будущий урожай.
Весной поле снова перепахали, да так глубоко, что пласты вывороченной земли стояли, как противотанковые надолбы. Того и гляди подвернёшь ногу, а то и вывихнешь. На какое-то время тропинка потерялась, но прошёл один дачник, по его следу другой, десятый - и обозначилась былая тропа.
Долговязому, в папу, худенькому одиннадцатилетнему Илюше было трудно идти, он прыгал с кочки на кочку, всё время пытаясь ухватиться за отцовскую руку. Отец, в огородной одежде и резиновых сапогах совсем не похожий на учителя, старался ступать по холмикам, те предательски рассыпались под ногой, а тут ещё сын мельтешил перед глазами. Вдобавок беспрестанно задавал глупые вопросы, что также раздражало и без того расстроенного утренней ссорой с женой.
"Репетиторство - это выгоднее, чем возделывание огорода", - мотивировал он свое нежелание идти на дачу.
"Кто тебе не даёт? Репетиторствуй! - она запнулась на этом корявом слове.- Вперёд и с песней! Только, сам знаешь, нынче все норовят поступить в юридические да торговые институты. Твоя физика никому не нужна", - парировала жена, готовя завтрак.
"Самое обидное, что она права. Никто не откликнулся на объявления, которые время от времени расклеивал сын. Всем нужны иностранные языки, особенно английский, русский, и даже литература. Только не физика".
Илюша поскользнулся, опять схватился за отцовскую руку:
- А кто придумал сделать тропинку в этом месте?
"Разве можно ответить: кто первый надумал тут пойти? Сын ещё не родился, когда раздавали эти сотки-участки, и сразу же появилась тропинка. Каждый выходной здесь проходят полторы тысячи семей туда и обратно. Мальчику почему-то представляется, что первопроходец - обязательно умный и добрый человек. А кто его знает, может, и не добрый и неумный? Просто надоело глотать дорожную пыль, вот и свернул на поле, пошёл, куда кривая выведет".
Так и ответил сыну:
- Тропу проложил тот, кто решил сэкономить силу и время. Ведь через пашню дорога короче. Понятно?
Когда отец был не в духе, то этим строгим окриком и пристальным взглядом даже в классе останавливал поток всяких ненужных вопросов.
Илюша замолчал, продолжая думать об извивах тропы:
"В этом месте человек немного повернул в сторону, и все - за ним. Он, словно сказочный пастух с волшебной флейтой, ведет за собой, след в след".
Илюша надеялся когда-нибудь узнать, кто этот славный человек, имеющий такую власть над остальными. Интересно, откуда ему известно, что именно это направление - самое удобное?"
Через две недели тропа снова стала ровной и гладкой.
*
А Пузырев в это время мучительно думал, как эффективнее использовать землю, чтобы получить хорошую прибыль. Денег надо, бблин, много. В свое время он подсуетился и, хоть со скандалом, но всё же урвал на "дальних дачах" участок с выходом к заливу. Красота обалденная, самый сенокос! Соседями оказались преуспевающие дельцы из Москвы, они разбабахали себе шикарные коттеджи, всем на диво. Зависть страшно угнетала Пузырева, который до сих пор только-только осилил фундамент, хотя, по примеру москвичей, замахнулся на огромный, тоже с мансардой, двухэтажный дом. Раньше и не помышлял бы о таком, а теперь, когда стал землевладельцем, вдруг возомнил себя ровней этим бизнесменам.
"Ну, бблин, чем я, Пузырев Юрий Иванович, хуже? Земля есть, ссуду в банке взял, теперь всё зависит от того, как раскручусь", - думал новоявленный фермер и метался в поисках прибыльной культуры. Толковый агроном, он знал, что с зерновыми хлопот меньше всего: "Посеял четыре центнера пшеницы, ржи или ячменя на гектар - и никакой, бблин, головной боли. А осенью снял урожай примерно двадцать пять центнеров! Если перед этим договориться со спиртовым заводом, войти к ним в пай, да плюс, арендовать у механизаторов землю у леса, где, с южной стороны, под прикрытием лесного массива теплее, ну, это будет самый сенокос! Тогда враз можно решить все финансовые проблемы. Но если ехать на спиртзавод с поклоном, то они назначат мизерную оптовую цену, поскольку, бблин, увидят, что перед ними новичок. Нет, надо повременить, надо встать на ноги, они ещё услышат обо мне, сами придут, уж тогда условия буду диктовать я. Да и урожайность зерновых в Верхневолжье год на год не приходится - Далматов прав, это зона неуверенного земледелия! Желательно не рисковать, пожалуй, будет лучше посадить картофель, почти всегда он даёт более двадцати тонн с гектара. Если умножить на посевную площадь, затем на стоимость одного килограмма, а ранний картофель ещё дороже..." - Пузырев достал любимый калькулятор и углубился в расчеты, вслух бормоча восторженно:
- Это самый сенокос!
Выходило, что окупятся все затраты, можно погасить часть ссуды и ещё останется на строительство дачи.
*
Землю вновь перепахали, нарезали борозды и посадили картофель.
Но уже на следующий день через всё поле наискось отчетливо обозначилась тропинка длиной более километра.
Когда появились нежные всходы, тропа расширилась и, если смотреть с дороги, лежала на зелени, словно серый извилистый канат.
Свернув на эту тропу, Валерий Ильич всякий раз облегченно вздыхал, снимал очки и протирал от пыли. А Илюша, идя за отцом, думал о том загадочном человеке, который всем показывает правильное направление.
3
Пузырев вошёл в кабинет директора по привычке - без стука. Далматов устало глянул на бывшего агронома, пожал руку и кивнул, что означало: "Садись, подожди, я сейчас".
Пузырев достал калькулятор и стал что-то считать, прислушиваясь к разговору.
- Решил идти в фермеры? Ты хорошо подумал? - часто покашливая, продолжал напирать директор на механизатора Печникова. Из опыта работы руководителем знал, что эти молодые и нахальные понимают только силу. - Вообще-то, я не возражаю. Схема такая: посчитаем твою зарплату за последние годы и на сумму в десять процентов выделим тебе технику по остаточной стоимости. Но давай плясать от печки, с самого начала, ты в будущее заглянул, всё просчитал? Скажи, приходилось ли тебе когда-нибудь слышать о фермере-миллионере? Вот то-то же! На этом деле ещё никто не разбогател. В самой развитой по сельскому хозяйству Дании - и там фермер имеет доход всего на тридцать процентов выше с р е д н е г о по стране уровня зарплаты. Заметь, это в самой аграрной стране. В нашем неустойчивом климате вообще глупо надеяться, что это дело принесет богатство. Потому советую ещё разок всё обсудить с родными и крепко подумать, прежде чем затеваться с фермерством.
- Ну, что, решил проситься назад? Давай, твоё место еще свободно! Нет? Тогда, может, и с тобой, как с Печниковым, поговорить о миллионерах? Кстати, всем, кто рвётся в фермеры, я привожу эти доводы, и, представь, действует отрезвляюще. Даже сам не ожидал.
В этих словах Пузыреву опять померещилось, бблин, стремление директора наложить лапу на его поле у дренажной канавы. Поэтому он торопливо пожаловался на дачников и предложил решение проблемы:
- Надо передвинуть мост влево, до края поля, и сделать нормальную дорогу.
Директор болезненно покашлял и усмехнулся:
- Я предупреждал тебя. Люди за много лет привыкли, что "все вокруг колхозное и всё вокруг моё!" Теперь так и будут ходить по тропе, хоть заасфальтируй тротуар вдоль поля. А потом, сам знаешь, мост и сама дренажная канава - это епархия мелиораторов. Даже если бы мы с тобой имели силы и технику, то без их согласия не моги притронуться к мосту. Впрочем, представь на минутку, что мост разрешат передвинуть, но тогда к нему нужна дорога. На какие шиши сделать хотя бы песчаную подсыпку? Если только за твой счет. Неужели ты бросишь строительство своего коттеджа и вложишь деньги в это дело? Что-то не верится...
"Не может простить потерянного поля, оттого и не хочет помогать, бблин", - раздосадованно думал бывший агроном, нервно пощёлкивая клавишами калькулятора.
В коридоре стояли несколько фермеров, дожидаясь приглашения к Далматову. С барской важностью они говорили за жизнь, дымя хорошими сигаретами с фильтром, поскольку недавно полученная ссуда ещё не кончилась. Пузырев тоже закурил, пожаловался на дачников, а в качестве доказательства быстро подсчитал что-то и каждому показал цифры на табло калькулятора. Фермеры наперебой стали давать советы, один коварнее другого...
Уже со следующего дня агроном стал претворять их в жизнь.
Поначалу вход с дороги на тропу оказался перекрыт густыми ветками. Но дачники в течение дня освободили проход: стащили ветки в сторону, в гневе губя нежные хрупкие стебли цветущего картофеля.
Днём позже в конце тропинки исчез самодельный мостик через ручей. Дачники поняли, что война объявлена нешуточная, с привлечением мощной техники, поскольку видно, как бревна выдернули трактором и волочили к хоздвору бывшего совхоза. Но уж если человек прошёл всё поле, то не возвращаться же назад. Наш народ воспитан на трудностях и научен мужественно их преодолевать. Какой-то смышленый огородник лопатой подрубил склоны, и по отлогому берегу стало удобно спускаться к воде, а дальше перебирались кто как мог, рассуждая, что лучше ноги намочить, чем возвращаться к дороге и делать шестикилометровый крюк.
По тропе продолжали ходить.
Каждый верил, что рано или поздно переправа образуется сама собой. Только учитель физики в этих событиях усмотрел зловещую связь с третьим законом Ньютона: "Всякому действию всегда есть равное противодействие".
Затем у начала тропы появилась палка со струганой дощечкой и печатной на ней надписью: "Вход запрещён! За нарушение штраф 1000 руб.". Фломастером внизу было приписано: "В конце поля мост через ручей ликвидирован!!!" Со многими восклицательными знаками.
Но и это не остановило народ.
Тогда субботним утром фермер в самом начале тропинки подстерёг нескольких дачников. Встал на пути, угрожающе держа в руках большую корявую палку.
- Вы читать, бблин, умеете? - гнусавым голосом кричал он. - Там всё написано. Это моя, бблин, собственность.
- Читали, читали! Ишь, писатель нашелся, Достоевский! Да, кто ты такой будешь? Посмотрите, хозяин отыскался: из грязи да в князи! Братцы, оказывается, вот кто сломал мостик! - вразнобой и враждебно гудели дачники.
Люди тянулись по дороге вереницей, скапливались на стыке дороги и тропинки, и скоро перед фермером небольшая группа переросла в агрессивное однородное тело - в монолитную толпу. Дачники торопились, ведь у каждого куча дел на огороде, а тут какой-то придурок с палкой! Загородил путь и гнусавым голосом учит, как жить.
Его палка и нудный голос настроили всех воинственно. Народ все подходил и подходил, что заметно усиливало боевой дух остановленных дачников.
Это пригасило фермерский пыл, и он жалобно загнусил о собственности, о том, как бы реагировали дачники, если бы, например, по их огородам стали ходить и топтать клубнику, ломать кусты...
- Но где же теперь народу ходить? - воинственно выступил вперед высокий и крепкий учитель физики, поправляя свои большие очки и думая о всеобщности третьего закона Ньютона. - Вначале сделайте нормальную дорогу с тротуаром, тогда и запрещайте! Нынешняя дорога это форменное издевательство над людьми, ходьба по ней - пытка, уж не говоря о неразумной трате килокалорий.
Толпа одобрительно загудела, этот гул придал учителю дополнительную энергию. Подпираемый сзади, он плечом отодвинул с тропинки фермера и прошел. Вслед за ним двинулись и остальные, опасливо косясь на угрожающую палку: неизвестно, что на уме у разгневанного человека. Все обходили фермера, топча и ломая картофельные стебли с белыми и фиолетовыми цветками.
Бывший агроном беспомощно озирался, глядя, как тропинка расползалась вширь. Молчал.
Спустя два дня нули в цифре 1000 были соскоблены. Объявление зазвучало потешно: "За нарушение штраф 1 руб."...
4
Валерий Ильич спрятал очки в карман, поправил резиновые сапоги и перескочил поток, хватаясь за ветки. Оказавшись на другой стороне канавы, он показал сыну, как и где ловчее перебраться, чтобы не намочить ноги. Он мог бы перенести его на руках - сила и комплекция позволяли - но специально не делал этого, поскольку был сторонником спартанского воспитания и развивал в мальчике самостоятельность и мужественность. А то растёт какой-то недотёпа, философствует, интересуется лирическими глупостями про первопроходцев, которые делают тропинки. Наверное, в мать пошёл. Та тоже млеет, слушая соловьиный пересвист.
Илюша продвинулся по берегу влево, вверх по течению, где, как ему известно, канава была поуже, хотя заросли ивняка - непролазные. Там-то и увидел седого худощавого мужчину в старом синем спортивном костюме с белыми тонкими лампасами. Подрычаживая большущий камень, "Седой" - так мысленно назвал его мальчик, - постепенно передвигал махину от края поля к тому месту, где ещё недавно был мостик. По отлогому склону камень покатился в воду и улегся недалеко от берега, причём острым концом вверх. Седой разулся, вошёл в воду и принялся ворочать камень; наконец тот лёг в метре от края, виднеясь из воды ровной, широкой плоскостью. Седой влез на него и, озорно расставив руки, покачался из стороны в сторону. Камень стоял как вкопанный, и человек улыбнулся, да так славно, что и Илюша засветился. Тут Седой заметил мальчишку, устало вытер со лба пот.
- Надо сделать людям благое дело, а то, бедняги, так и будут мучиться, вечно спеша на свои грядки, - пояснил он. - Еще бы парочку эдаких валунов, и можно будет посуху переходить дрену, - он смолк, мечтательно глядя вдаль, отдышался и добавил: - Тогда, наступая на камни, кто-нибудь вспомнит меня добрым словом. Ведь испокон веков мосты и тропинки были необходимы, они соединяли людей.
От забора дачного кооператива послышался недовольный окрик отца:
- Шевелись, парень, чего ты там застрял?
- Сейчас, перескочу и догоню тебя, не волнуйся!
- Я не волнуюсь, просто напоминаю, что у нас много дел. За сегодняшний день надо окучить всю картошку.
Сын продолжал смотреть на Седого, как бы запоминая его лицо. Показа-лось, что именно этот пожилой человек с добрыми глазами и есть волшебник, который создает тропинку и ведёт за собой людей. Таким Илюша и представлял этого Данко с горящим в руке сердцем-факелом.
Отец снова окликнул сына и скрылся за калиткой.
Надо было идти. Мальчик нехотя спустился к воде, прыгнул на только что уложенный камень, схватился за ветку ивы и, подражая Тарзану, легко перелетел на другой берег, даже не замочив ноги. Действительно, с камнем намного удобнее. Спасибо Седому!
Илюша подошёл к своему участку и около вывороченной двери сарайчика увидел растерянного отца; тот крутил в руках замок и близоруко рассматривал блестящие под солнцем срезы распиленной дужки.
Учителю не удавалось изобразить философское спокойствие, хотя с тех пор, как обворовали соседей Егоровых, он стал готовиться к такой же участи, даже несколько раз спел жене переделанную строчку из игривой песенки популярной кинокомедии:
Если у вас нет сарая,
Воры ему не страшны...
Сейчас, когда беда коснулось его самого, было не до песни. Настроение скверное и потому, что предстояли непредвиденные траты на покупку инвентаря и замка, но более всего жаль потерянного дня, ведь голыми руками картофель не окучить.
Пришел сосед, беззубый Андреич: теперь, став пенсионером, да после взлома своего домика, он подрабатывал сторожем. Шепелявя, стал утешать:
- За этот год я чего только не насмотрелся. В основном лазают в домики, оттого многие дачники дверь не запирают, а на столе оставляют бутылку самогона с запиской: "Пожалуйста, больше ничего не трогайте!" Кто поагрессивнее, те ставят капканы или самострелы, одного бомжа недавно тяжело ранило. А есть хитрецы, которые каждый вечер заполняют домушку или теплицу снотворным газом. Ночью залезет грабитель, а утром его, сонного голубчика на "воронке" в каталажку. Но есть ещё чуднее способ. Был недавно случай: залезли в домик к москвичам, на столе увидели яркую дорогую коробочку, только дотронулись, а из неё - во все стороны как брызнет! Краска яркая и ничем не смывается. Потеха! Да ты не отчаивайся, заяви в милицию, пойдём, позвонишь из сторожки. Многие вот так же звонят, пока злость кипит. Больше ничего не остаётся.
Отец вяло потянулся за Андреичем, а мальчик вернулся к ручью. Он помнил рассуждения Седого о тропинках и мостах, которые служат соединению людей, и слова: "Еще бы парочку эдаких валунов".
Илюша походил по краю поля, нашёл камень, ранее незаметный, поскольку тот совсем врос в землю, лишь торчала макушка, покрытая бархатным зелёным мхом. Радостно позвал Седого.
Тот, весело улыбаясь, обошел вокруг находки и похвалил мальчика:
- Молодец, глазастый! Теперь все, кто пойдет через канаву по эти камням, будут с благодарностью думать и о тебе.
Илюша в смущении закраснелся и восхищенно смотрел на Седого. Тот подкопал валун, затем, поддевая ломом, стал понемногу передвигать эту махину к канаве. Илюша помогал с неимоверным пыхтением, думая, что камень перемещается благодаря его усилиям. Когда, наконец столкнули и этот валун, отдышались и вышли на тропинку, вдруг услышали грозный гнусавый голос:
- Вы чего тут хозяйничаете? Бблин! Кто разрешил? Читали объявление? Запрещается хождение по картофельному полю. Вы за это заплатите! Я специально убрал мостик, а они... Глянь, и дренажную канаву поуродовали. За это вас оштрафуют мелиораторы! А я подсчитаю, какой урон вы нанесли мне.
Фермер вынул калькулятор и стал яростно тыкать в клавиши, гнусаво комментируя расчеты:
- Тропа длиной тысяча семьсот двадцать метров, умножаем на ширину один метр, так-так... бблин, всего погублено две тонны пятьсот девяносто шесть килограммов молодого картофеля. По цене сегодняшнего дня вы должны мне, бблин, четырнадцать тысяч семьсот восемнадцать рублей. Деньги немалые, если не отдадите, я потребую их через суд.
Услышав слово "суд" и баснословную цифру, Седой побледнел, схватился за сердце, кажется, сделался ниже ростом.
- Да я думал... Тропинка, мостик... Я хотел для всех... - повторял он и жалко, снизу смотрел на фермера.
- Он, видишь ли, думал! А думать вредно, от этого морщины появляются, - назидательно гнусавил фермер, самодовольно выставляя животик. Перед старым да малым он чувствовал себя храбрецом, вот и пыжился вовсю, получая реванш за утреннее поражение.
Тут на противоположной стороне канавы появился учитель. Его злое лицо говорило, что разговор с милицией был неутешительным: дежурный записал сообщение о взломе, но предупредил, что таких случаев много и для расследования всех заявлений сотрудников не хватает.
Учитель перебрался на другой берег. Несколько минут угрюмо и близоруко смотрел на орущего Пузырева. Фермер был заряжен, как сверхтяжёлый тритий, и готов к ядерной реакции с выбросом нейтронов и неконтролируемой энергии. В точно таком же возбуждении пребывал и учитель физики, но он хорошо представлял, какой силы будет взрыв, если столкнутся два ядра. Подавляя раздражение, он сказал, как можно интеллигентнее:
- Вы один, а тех, кто здесь ходит, - несколько тысяч. Подумали бы лучше о них.
- А, снова тот самый очкарик, бблин! Я навёл справки, ты - Ильин Валерий Ильич, ты-то и ответишь мне за все убытки, плюс за утреннее оскорбление, бблин, когда возглавляемая тобой ватага чуть не размазала меня по тропинке.
Ильин, угнетённый потерей собственного имущества, вдруг пожалел фермера, также ограбленного дачниками, поэтому старался говорить спокойно, а получалось - вроде бы виновато:
- Я приношу извинения за нанесенный ущерб, но и вы нас поймите, где же нам ходить? Сами видите - дорога отвратительная, не дорога, а пытка инквизиции. Вдобавок делает шестикилометровый крюк. Постройте людям нормальную дорогу, тогда никто не пойдет по полю.
- Я думаю о себе и своей семье. О народе пусть заботится государство, - фермер по-своему расценил миролюбивый тон Ильина и продолжал нагло напирать: - Что ж вы раньше-то помалкивали? Пусть бы прежняя, бблин, власть построила вам хорошую асфальтированную дорогу. А то она пеклась обо всех угнетённых народах земного шарика, а своего не замечала. Пусть бы здесь, а не в Алжире, бблин, построила автобан на тройной подушке с восемью рядами, длиной двести шестьдесят километров. Вместо неё можно было заасфальтировать половину дорог нашей области!
На следующий день фермер подал на Ильина в суд.
А тропинку, начиная с дороги и докуда хватило шланга ассенизаторской машины, залил экскрементами. Несколько июльских жарких дней там стояла несусветная вонища. Даже те, кто проезжал по дороге на "дальние дачи", закрывали ветровые стекла и отворачивали носы.
На это и рассчитывал фермер. Теперь он спокойно продолжал строить коттедж на берегу залива.
*
Экскременты постепенно засохли, покрылись корочкой, перестали издавать зловоние. Однако вид у тропинки был мерзким. И тогда горожане сделали новую тропу, которая начиналась примерно в ста метрах выше и сливалась с прежней в середине поля. Канаву переходили там же, где когда-то был мостик. Хорошо утоптанные берега стали пологими, к тому же в воде появился третий огромный валун, и перебраться на другой берег стало совсем легко. Каждый прохожий вспоминает добрым словом строителей своеобразного мостика, соединяющего людей. При этом Илюша многозначительно улыбается...
А вконец озлобленный фермер считает на калькуляторе, во что обойдётся охрана поля вооруженными парнями в камуфляже.