Овсянкин Е.И.
Имена Архангельских Улиц

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 03/05/2022.
  • © Copyright Овсянкин Е.И. (oei@atknet.ru)
  • Размещен: 04/09/2008, изменен: 17/02/2009. 327k. Статистика.
  • Монография: История
    • Оценка: 5.96*30  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На протяжении более чем четырех веков имена архангельских улиц и других городских объектов отражали многообразие экономической, культурной и общественной жизни Русского Севера и всей России. Подобно историку-летописцу, названия улиц, площадей, мостов, микрорайонов и других объектов помогают воссоздать портрет минувшего времени. Книга содержит разнообразные сведения о происхождении самобытных северных названий. Новое, четвёртое по счету, издание переработано и дополнено автором, обогащено новыми фотоснимками и разнообразным топонимическим материалом.

    • ИМЕНА

    АРХАНГЕЛЬСКИХ УЛИЦ


    (Из истории топонимии города Архангельска)

    Четвёртое, исправленное и дополненное издание

    Архангельск, "Архконсалт",

    2008

    * * *

    Монография, часть первая.

       На протяжении более чем четырех веков имена архангельских улиц и других городских объектов отражали многообразие экономической, культурной и общественной жизни Русского Севера и всей России.
       Подобно историку-летописцу, названия улиц, площадей, мостов, микрорайонов и других объектов помогают воссоздать портрет минувшего времени.
       Книга содержит разнообразные сведения о происхождении самобытных северных названий. Новое, четвёртое по счету, издание переработано и дополнено автором, обогащено новыми фотоснимками и разнообразным топонимическим материалом.
      

    * * *

    Юным архангелогородцам 

    внуку Ивану и внучке Женечке 

    с любовью и надеждой посвящаю.

    Введение

       Более четырех веков существует старинный русский город Архангельск.
       Любого архангелогородца с рождения окружает богатая история, запечатлевшаяся в названиях его площадей, улиц, переулков, мостов, островов. Без этих имен невозможно представить себе городскую жизнь. Мы пользуемся ими на каждом шагу.
       Названия разнообразных объектов важны не только для повседневной жизни людей, но и для познания истории. Недаром ученые называют топонимию (от греческих слов "топос"  место, "онима"  имя) "зеркалом истории". В этом зеркале отражены все пласты прошлого нашего Отечества.
       Многие архангельские топонимы значительно старше самого города и письменных свидетельств. Без ответа на вопросы, откуда появились и что означают названия Пур-Наволок, Бык, Нячеры, Кузнечиха, Смольный Буян, Соломбала, Троицкий проспект, Обводный канал, Немецкая слобода, Майская горка и многие другие, нельзя представить во всей полноте жизнь древнего поселения, процесс его становления и развития, узнать о былых занятиях горожан. Всеэти названия настолько слились с жизнью города, что давно превратились в его неотъемлемую часть.
       Имена улиц повседневно напоминают о славных сынах нашей родины  исследователях Арктики, знаменитых ученых, защитниках Родины от иностранных захватчиков, наших предках, трудом которых сооружались первые в России торговые и военные корабли, учебные заведения, церкви и жилые дома, спортивные комплексы и мосты, формировался облик "столицы Севера".
       О том, как рождался и расширялся Архангельск, строились и обретали имена его большие и малые магистрали, другие объекты, рассказывает эта книга. Первое издание ее вышло в свет ещё в ХХ веке, в преддверии 400-летия города на Северной Двине.
       В моём архиве хранится рецензия Г.Г. Фруменкова на рукопись этого издания книги. Отзыв помечен датой 2 апреля 1984 года. "Оценка новой работы известного историка Севера,  писал профессор, - может быть однозначной: создана нужная и полезная книга. По существу предпринята первая удачная попытка дать историю наименования улиц Архангельска.
       Не сомневаюсь, работа Е.И. Овсянкина найдет путь к сердцам и умам учителей и студентов. Ею заинтересуется, как у нас принято говорить, массовый читатель, любящий свой город и его неповторимую историю. Исследованием краеведа воспользуются, как путеводителем, гости-туристы, число которых из года в год увеличивается".
      
       Жизнь полностью подтвердила эту оценку: небольшой по своему объему труд разошёлся за несколько дней, автор получил немало одобрительных откликов, пожеланий, а также замечаний и уточнений.
       За время, истекшее после выхода упомянутой книги, тема наименований улиц приобрела исключительную остроту во всей стране. И это понятно. В последний период резко возрос интерес людей к своей "малой родине", к месту своего проживания. В городах это проявляется, прежде всего, в стремлении узнать происхождение названий улиц, переулков, площадей и набережных.
       Вопрос об их названиях и переименованиях не раз с большой заинтересованностью обсуждался на страницах архангельских газет. Перемены, происходившие в сознании русских людей в конце XX века, гласность, преодоление пренебрежительного отношения к истории привели к тому, что некоторым городским улицам были возвращены старые имена, которые они носили до революционных потрясений 1917 года. В этот же период в Архангельске более трех десятков наименований были присвоены новым улицам, площадям, а также мостам и появившимся вместо прежних районов округам.
       Безусловно, возникновение на городской карте новых названий требует популярного разъяснения, как причин этого противоречивого процесса, так и смысла новых и утраченных топонимов. Кроме того, растут новые поколения жителей, увеличивается контингент студентов, поток туристов, стремящихся лучше узнать минувшее города на Северной Двине.
       Возросший интерес к прошлому вызвал появление ряда книг и статей, в которых, так или иначе, затрагивались проблемы архангельской топонимии. Это труды Ю. А. Барашкова, В. В. Брызгалова, А. Ю. Вертячих, А. Н. Давыдова, А. А. Куратова, О. В. Овсянникова, Г.П. Попова, Л. Д. Поповой. Часть из изданий упомянутых авторов давно стала редкостью, как и ранее опубликованная работа северного писателя Евгения Коковина, другие напечатаны в специальных изданиях мизерными тиражами и неизвестны большой армии краеведов, учителей, студентов, школьников и туристов. А значительная часть из них попросту устарела. Все это обусловило появление второго и третьего изданий нашей книги, которые также не залежались в магазинах.
       Предлагаемая читателю научно-популярная книга-справочник выходит в свет четвёртый раз. Она, как и первые, содержит два раздела. В первом  'Как улицы строились'  исследован процесс рождения и становления Архангельска, претворения в жизнь планов его развития, проанализированы ход называния и причины переименования различных объектов. Автор уделил внимание рассмотрению итогов дискуссии по проблемам городской топонимии.
       Во второй части книги  'Топонимия Архангельска' воспроизведен в алфавитном порядке список всех современных обозначений проспектов, улиц, площадей и переулков, официально утвержденных решениями органов власти.
       Автор попытался изложить историю рождения улиц и происхождение почти всех названий. Наряду с трактовкой смысла их современных имен, в издании приводятся также сведения об истории наименования, т.е. данные о том, когда улица возникла, как и почему была названа, как и почему изменялись ее названия в дальнейшем.
       В абсолютном большинстве случаев в книге после упоминания топонима указана дата его появления и предшествующие названия. Отмечено местонахождение улиц. Имена многих из них даются без комментариев. Это сделано из-за очевидной ясности их значения или же вследствие имеющихся пока трудностей в расшифровке имени того или иного городского объекта.
       В отличие от первых изданий своей книги, автор существенно расширил ее топонимическую часть. Опираясь на новые исследования и собственные изыскания в архивах, он сделал попытку объяснить названия не только улиц, но и мостов, ряда островов, площадей, которые бытуют в жизни города или встречаются в книгах по его истории. Кроме этого, новое издание снабжено большим количеством фотоснимков людей, именами которых назван тот или иной городской объект. Среди них портреты снайпера Розы Шаниной, Героя Советского Союза Павла Усова, адмиралов Макарова, Нахимова, Кузнецова и многих других. К этому изданию приложена подробная карта города.
       В процессе сбора материалов ценные советы и помощь получены от главного архитектора области Д. С. Яскорского, работников архангельской мэрии, сотрудников архивов и музеев Т. В. Титовой, В. А. Радишевской, Т. А. Санакиной, Н. А. Шумилова, В.А. Любимова, а также И.П. Овсянкина.
       Автор воспользовался консультациями А. А. Куратова, В. В. Преловского, Р. А. Ханталина, З. Я. Щеголихиной, заведующей отделом 'Русский Север' Архангельской областной научной библиотеки им. Н. А. Добролюбова Е. И. Тропичевой, а также М. А. Смирновой.
       Большую работу по подбору иллюстративного материала, подготовке его к печати провели старший научный сотрудник Архангельского областного краеведческого музея Е.П. Бронникова, работники государственного социально-мемориального центра 'Поиск' по главе с И.И. Ивлевым, художник А.Б. Щелкунов. В ходе подготовки нового издания автор ощущал постоянную поддержку основного вдохновителя этого проекта В. А. Губина. Я выражаю всем, кто помогал созданию этого варианта книги, свою глубокую, сердечную признательность и искреннюю благодарность.
       Автор признателен также читателям книги. После выхода в свет её 3-го издания мною получен немало полезных откликов. Приведу выдержку из обстоятельного письма, полученного мной от члена-корреспондента Российской академии художественной критики С.Б. Мержанова. "Эта книга, - отметил автор своеобразной рецензии, - является одним из наиболее серьезных российских изданий последних лет - по широте охвата материала, глубине анализа имеющихся фактов, манере написания, стилю и языку. На мой взгляд, Ваша книга полезна не только профессионалам: историкам, географам, филологам, архитекторам, искусствоведам, но и людям, не являющими специалистами в этих областях, а также - что весьма важно - юным архангелогородцам и молодежи из других городов". Подобные письма-рецензии мной получены из Челябинска, Ростова-на-Дону, Москвы, Санкт-Петербурга и других городов, где проживают бывшие жители Архангельска.
       Книга 'Имена архангельских улиц' (3-е издание) стала победителем конкурса для издателей и полиграфистов города Архангельска и Архангельской области 'Книга - 2002' в двух номинациях: 'Лучшая книга о Русском Севере (автор)' и 'За лучшее художественное оформление' (художник А.Б. Щелкунов).
       Все это не исключает в настоящем издании неточностей, упущений или ошибок. Автор заранее благодарит всех читателей за советы и замечания, которые помогут уточнить те или иные данные. Он надеется, что этот труд поможет нашим гостям, туристам, а также архангелогородцам лучше узнать и полюбить старинный русский город на Северной Двине.

    Евгений ОВСЯНКИН,

       почётный доктор Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, почётный гражданин Архангельска и Шенкурска

    * * *

    Как улицы строились

    'ГОРОД ДЕЛАТИ НАСПЕХ...'

      
       Имена улиц любого города  это его лицо, живой голос минувшего, история, которая всегда рядом и ежечасно напоминает каждому жителю о деяниях наших предков.
       Поэт Роберт Рождественский справедливо писал в одной из своих поэм:
       В городе  сотни дорог,
       Вечность в себе таящих.
       Город  всегда диалог
       Прошлого с настоящим.
       О чем говорит с нами прошлое столицы Поморья? Давайте вспомним, что повидали проспекты и площади Архангельска, его мосты и здания за долгие столетия своего развития.
       Новый город на Северной Двине, в древнерусском понимании, был возведен в 1584 году. Это событие произошло в тот поворотный момент отечественной истории, когда Русь становилась Россией и неотложные нужды быстро развивавшегося русского централизованного государства властно требовали создания северного морского порта. Чтобы выйти на международную арену, укрепить политические и торговые связи с зарубежными странами, т.е. "прорубить окно в Европу", нужно было где-то принимать иностранные и русские суда.
       В 1583 году неудачей закончилась длительная Ливонская война. Россия лишилась приневских земель. А по Столбовскому миру 1617 года русское государство было вынуждено признать захват Швецией древних городов - Нарвы, Копорья, Ивангорода, Орешка и Корелы с уездом. Шведы, таким образом, полностью отрезали наше Отечество от Балтийского моря, которое они удерживали в своих руках вплоть до царствования Петра I.
       Шведские правители отлично понимали политическое и экономическое значение подобного "приобретения" ими исконно русских земель. Шведский король Густав-Адольф писал в 1616 году: "Кексгольм, Нотебург, Орешек, Ям, Копорье, Ивангород составляют ключи Финляндии и Лифляндии и заграждают Балтийское море от России. Если ей возвратить Нотебург или Ивангород, или оба города вместе, и если бы Россия подозревала свое собственное могущество, то близость моря, рек и озер дала бы ей возможность не только вторгнуться в Финляндию со всех сторон и во всякое время года, но даже, благодаря огромным ее средствам и неизмеримости ее пределов, покрыть Балтийское море своими кораблями, так что Швеция была бы в беспрестанной опасности".
       В международной обстановке, сложившейся в то время на Балтике, устье Северной Двины оставалось единственным выходом в океан, пригодным для решения больших общегосударственных экономических и политических проблем. И новый город, созданный почти сразу же после поражения Московского государства в Прибалтике, оправдал свое предназначение, был первым на Руси и длительное время единственным морским портом.
       На всей огромной территории Русского Севера нет города, который в прошлом был так увенчан славой, пользовался такой известностью в России, как Архангельск. Около 120 лет, вплоть до основания Петербурга, он главенствовал в осуществлении связей Московского государства с Европой. Одновременно Архангельск сыграл исключительно важную роль в освоении морей Арктики и всего обширного края от Скандинавии до Сибири.
       Образно говоря о заслугах русских людей на Севере, или в Поморье, как издавна называли этот край, известный русский писатель Федор Абрамов в преддверии 400-летия Архангельска писал: '...на этой земле выросло особое племя русских людей  поморов, людей великого мужества, выносливости и терпения, людей предприимчивых, 'быстродумных' и, я бы добавил, 'государственников' по духу своему и складу мышления. Ведь именно они, поморы, первыми прорубили окно в Европу, сделали свою столицу  город Архангельск  первыми морскими воротами России, из среды поморов вышли наши первые землепроходцы, еще четыре века назад бесстрашно и дерзко бороздившие на своих немудреных суденышках Ледовитый океан. Отсюда, из Поморья, началось то грандиозное движение русского народа в Сибирь, на восток, которое известно под завораживающим названием 'встречь Солнцу'.
       Проникновенное слово о нашем городе, его роли в истории России оставил крупный русский ученый, академик Д.С. Лихачев. 'Если можно сравнить город с человеком, - отметил он, - то Архангельск во всем подобен Ломоносову. Он вырос на богатой почве древней национальной культуры, воспринял западноевропейскую образованность, продвинул вперед национальную русскую культуру, обогатил русскую поэзию и культуру. Архангельск озарен северным сиянием русской славы'.
       Более чем четырехвековая история столицы Северного Поморья  неутомимого труженика и искателя  изобилует многими примерами общенародной пользы. Ее страницы занимают почетное место в истории нашего Отечества. Архангельску есть что рассказать о себе.

    * * *

       Первые чёткие сведения об основании нового города содержатся в грамоте Ивана Грозного от 4 марта 1583 года, направленной двинским воеводам.
       Судя по этому документу, в Москву с Северной Двины был послан чертеж будущего поселения. Царь этот план одобрил и повелел: 'Мы тое росписи вычли и чертежу смотрели, и указали поставити город на том месте и по той мере, как в вашей росписи и в чертежу написано...'
       В древней Руси городом называли укрепленное поселение  крепость. Сам термин 'город' означает огороженное место. Как правило, такие объекты наши предки строили на возвышенных или труднодоступных для неприятеля местах.
       В зону будущего детинца попал мыс Пур-Наволок, на котором издавна приютился Михайло-Архангельский монастырь. В грамоте Ивана Грозного определялась судьба строений на территории, отведенной под новый город. В частности, в ней было сказано о том, что монастырь должен оставаться внутри крепости: 'А монастыря Архангилского, и церкви и кельи, из города бы есте носити не велели'.
       Далее следовал строгий приказ царя о скорейшем сооружении крепости: 'и как к вам ся наша грамота придет, и вы б часа того велели город делати на том месте и по той мере, по росписи и по чертежу... наспех', то есть немедленно, сразу же.
       Выполняя указ, царские воеводы Петр Афанасьевич Нащокин и Алексей Никифорович Волохов (по прозвищу Залешанин), как гласит 'Летопись Двинская' А.А. Титова, в 1584 году 'однем годом поставили' на правом берегу Двины, на Пур-Наволоке, вокруг Михайло-Архангельского монастыря 'Архангельский город древянной'.
       Крепость, которую сначала назвали Новохолмогорами, сооружали с большой поспешностью. Начиная с 1585 года всем иноземным купцам было велено приходить на кораблях только к этому порту.
       Уже в том году Кольский воевода объявил датскому 'державцу' о том, что московский государь 'корабельную пристань велел учинить в своей же государевой вотчине на устье Двины реки у нового города на Холмогорах; и двор гостин там поставлен для торговли, и государя нашего многие гости со многими товарами там, на Двине готовы'.
       В ответ на просьбу оставить все по-прежнему, Федор Иоаннович ответил решительным отказом, заявив, что мы, мол, всю торговлю перевели и 'учинили в одном месте на устье Двины реки у нового города... А в Коле волости есмя быти не велели; занеже в том месте торгу быть непригоже: то место убогое'.
       В 1586 году новый город посетил француз Жак Соваж из Дьеппа, оставивший свои заметки о только что появившемся на Северной Двине поселении. Он первым в истории засвидетельствовал, что Архангельск 'составляет крепкий замок, где более двадцати пушек из красной меди, на хороших бастионах, и делают оне ему сильную защиту, мы сами видели пальбу их'. Путешественник заметил далее, что постройка замка из 'бревен заостренных... превосходна; нет ни гвоздей, ни крючьев, но так хорошо все отделано, что нечего похулить, хоть у строителей русских все орудия состоят в одних топорах, но никакой архитектор не сделает лучше того, как они делают'.
       Современные исследователи склонны считать основание Архангельска значительно более ранней датой, чем 1584 год. И в этом есть исторический резон. Михайло-Архангельский монастырь возник в дельте Северной Двины, на возвышенном участке, из-древле называвшемся Пур-Наволок. Произошло это в последнем десяти-летии 14 века на основании благо-словенной грамоты новгородского архиепископа Иоанна, давшего грамоту игумену Луке. В этом документе говорилось: "Благослови архиепископ нов-городский Иоанн владыка у святого Михаила вседневную службу и бла-гослови игуменом Луку к святому Михаилу. И буди милость божия и святыя Софии и святага Михаила на посад-никах двинских, и на двинских боя-рах и на всех купцах новгородских, на владычне наместнике, на купец-ком старосте и на всех купцах нов-городских и заволоческих, и на игу-менах, и на попех, и на всем причте церковном, и на соцком, и на всех крестьянах, от Емцы и до моря, что есть потребовали милости божией, святому Михаилу вседневную службу.
       И вы, дети мои, почтитеся о ми-лостыне к святому Михаилу, и к игумену и ко всему стаду. А ты игумен с собором и со стадом святаго Михаи-ла, бога моли за всех крестьян, и буди милость божия, святеи Софии, свята-го Михаила на всех крестьянах, и вла-дычне благословение Иоанново".
       Этот документ позволяет, по крайней мере, сделать два важных вывода. Во-первых, Михайло-Архангельский монас-тырь создавался в качестве главного монастыря Двинской земли и Заволочья  основных волостей Новго-родского государства. Он должен был обслуживать нужды населения "от Емцы до моря", то есть служить главным культовым центром Двин-ской земли. И, во-вторых, это обстоятельство позволяет нам конец XIV века (вре-мя основания монастыря) считать и датой основания самого Архангельска, ибо из грамоты Ивана Грозного от 4 марта 1583 г. видно, что ко времени строительства крепостной стены, т. е. события, которое принято считать строительством города Архангельска, монастырь был значительным поселением. Помимо церквей и келий, здесь стояли "монастырские службы и дворы, их служни и всякие монастырские обиходы". Наспех построенная Архангельская деревянная крепость была невелика и, чтобы разместить стрельцов гарнизона, царь приказал оставить в крепости лишь церкви и кельи монастыря, а многочисленные монастырские службы, а также дворы зависимых от монастыря крестьян и ремесленников вынести за пределы крепостной стены.
       Иначе говоря, в 1584 гг. была построена лишь деревянная крепостная стена вокруг церквей и келий монастыря. Но к этому времени, от которого мы ныне отсчитываем историю Архангельска, обжитому и известному поселению на Пур-Наволоке было уже почти двести лет, которые мы с полным правом можем прибавлять к биографии города на Северной Двине.

    * * *

       Историки Севера не раз дискутировали вопрос о причинах основания Архангельска.
       Точное и глубокое понимание проблемы возникновения городов встречаем в работах известного русского историка Ивана Забелина. Он писал, что они рождаются 'не по прихоти счастливого капризного случая, но силою причин и обстоятельств более высшего или более глубокого порядка, для очевидности всегда сокрытого в темной, мало еще разгаданной дали исторических народных связей и отношений, которые вынуждают и самих князей-строителей ставить именно здесь, на известном месте тот или иной город. Главным двигателем в создании таких городов является всегда народный промысел и торг, ищущий для своих целей добрых сподручных путей или доброго пристанища и который, повинуясь естественным географическим путям и топографическим удобствам международного сообщения, всегда сам указывает, сам намечает, сам избирает место, где и устраивает узел своих работ и действий, именуемый городом'.
       Мы полагаем, что это соображение ученого можно целиком отнести к Архангельску. Однозначный и, по нашему мнению, верный ответ на вопрос о причинах 'к строению города Архангельского' давали видные отечественные историки Севера В.В. Крестинин и С.Ф. Огородников, отмечая, что таковыми явились 'заведенные на Двине Российские с Англичанами и Голландцами торги, посредством мореплавания сих иноземцев, как место для новой торговой пристани'.
       Разумеется, верно, что город на Двине в соответствии с традициями той поры ставился и как передовая сторожевая крепость для защиты Руси от иноземных захватчиков и грабителей. Для этого были все основания: постоянная угроза военного нападения со стороны скандинавских государств, набеги шведских, норвежских и иных ватаг требовали усиления северных границ Московского государства. Только в XVI веке были сооружены Сумский острог, крепости в городе Коле и в Соловецком монастыре.
       Внешняя опасность для Русского Севера со стороны неприятеля существовала и в более позднее время. В своем послании Екатерине II, направленном в 1779 году, генерал-губернатор А.П. Мельгунов после тщательного анализа состояния Архангелогородской губернии и ее центра справедливо заметил: 'Город сей пограничьной, ... в предосторожность неприятельского нападения с моря надлежит иметь знатные воинские команды'.
       И, тем не менее, определяющей причиной, вызвавшей к жизни Архангельский город, явилось развитие экономики, стремление Русского государства быстрее завязать выгодные торговые отношения с европейскими странами, т.е. 'прорубить окно в Европу'.
       Заметим, что крепостные орудия архангельских укреплений не сделали ни единого выстрела по вражеским кораблям. Правда, инженерная защита города, несмотря на частые пожары и естественные разрушения крепостных сооружений, длительный период поддерживалась государством на должном уровне. Восстанавливались стены, привозились и устанавливались новые пушки взамен устаревших или пострадавших в огне.
       Забегая несколько вперед, отметим, что во второй половине XVII века в крепость превратилась часть Гостиных дворов, занявших одно из центральных и красивых мест на набережной Северной Двины. Но, воздвигая этот комплекс, строители главное внимание уделяли сооружению купеческих и царских складов  хранилищ товаров. При этом они действовали по прямому указанию Москвы. В царских грамотах не раз напоминалось о том, что 'наперед города велено строить гостиные дворы'.
       Характерно, что архангелогородский губернатор С.М. Козьмин, обосновывая в 1765 году необходимость ликвидации шести башен гостиных дворов, писал о том, что надобности в них 'более не предвидится', да и сам тот город (губернатор имел в виду крепость - Е.О.) 'никакой защиты не имел и не имеет, да и не для того строен' (выделено мной - Е.О.) Иначе говоря, губернатор четко понимал, что комплекс гостиных дворов 'строен' был и оправдал себя лишь как хранилище товаров торговых людей.
       Таким образом, новая крепость имела скорее не военное, а торговое, дипломатическое и политическое значение, превратившись со временем в некий символ морской России. Изумленные иноземные купцы, знакомясь с ней, разносили по всему миру вести о растущей мощи великой державы.
       В наши дни своеобразной эмблемой родины Российского флота, напоминанием об истории отечественного кораблестроения на Севере является въездной знак Архангельска, расположенный на восьмом километре шоссе Архангельск-Вологда. Могучие рабочие руки взметнули вверх красивую модель парусника, сшитого жителями поморского села Койда.

    * * *

       Новое поселение на Северной Двине было огорожено высокой деревянной стеной. Описание этого сооружения сохранилось в писцовых книгах Мирона Вельяминова, составленных в 1622-1624 годах, т.е. сорок лет спустя после сооружения города. Оно свидетельствует о том, что крепостные стены являлись достаточно мощными и хорошо укрепленными. Двумя высокими сплошными рядами они окружали значительную территорию. Пространство между внутренней и наружной стенами было засыпано камнями и землей, а снаружи стены обмазаны глиной.
       Крепость имела вид трапеции, длина сторон которой по периметру составляла 417 саженей, т. е. около 850 метров. По углам ее стояли четыре башни: Вознесенская, Спасская, Северская и Рождественская. Кроме них, в крепости были Воскресенская, Архангельская и Покровская башни с воротами, находившимися соответственно на северной, южной и западной сторонах. Она была вооружена 32 пушками и пищалями. Здесь же хранились 73 стрелецких самопала.
       Внутри острога находился также Михайло-Архангельский монастырь, две церкви, торговые, хозяйственные и административные постройки, в том числе воеводская канцелярия, пороховой погреб, 11 амбаров и около сотни избушек на случай его осады.
       Выбор площадки для города на возвышенном правом берегу Северной Двины в 45 километрах от впадения ее в Белое море был исключительно удачен в стратегическом отношении. Мыс Пур-Наволок, где заложили город, занимал господствующее положение на местности, крепостные орудия позволяли держать реку под прицельным огнем. Строили как раз в том месте, где Северная Двина, дробясь на ряд проток, уходит к морю. Топкие болота служили городу надежной защитой с востока.
       Кроме того, крепость и поселение при ней создавались не на пустом месте. По существующему в науке мнению, самое раннее упоминание территории будущего Архангельска в русских источниках содержится в грамоте князя Святослава Ольговича 1137 года. Есть основания полагать, что низовья Северной Двины начали осваиваться и заселяться русскими людьми еще в XI веке. Здесь, на лесистом возвышенном мысе Пур-Наволок, возник Михайло-Архангельский монастырь. Основание его многие ученые, в том числе историк В. Крестинин, относили к XII веку, хотя первые упоминания в Двинской летописи о нем, а также о Николо-Корельском монастыре приводятся в связи с их разграблением мурманами  норвежцами в 1419 году.
       Михайло-Архангельский монастырь дал со временем городу свое имя, а позднее архистратиг Михаил Архангел, вооруженный мечом, вошел в символику городского и губернского гербов.
       Заметим, что первый эскиз архангельского герба набросал в своей записной книжке сам царь Петр Алексеевич. Впервые эмблема города встречается на рисунке Петра I в 1701 году: Архангел Михаил на коне с поднятым мечом, копьем поражает лежащего дьявола. Эта архангельская эмблема в соответствии с нормами того времени изображалась на знамени архангелогородского полка в начале XVIII века. К сожалению, великий реформатор России создал не оригинальное творение, а использовал мотивы московского герба. Как выявилось позднее, точно такая же символика украшала гербы грузинских и карталинских царей.
       Первый составитель городских гербов России, граф Франциск Санти, назначенный на эту должность по личному указу Петра I, несколько изменил рисунок. Он изобразил летящего Архангела в синем одеянии без коня, чтобы избежать сходства с московским гербом - Георгием на коне. Этот герб, кстати, живет и в наши дни. Эмблема не утратила динамичности и как бы утвердила связь: архангел - Архангельск. Этот геральдический знак и был утвержден в качестве эмблемы города Екатериной II 2 октября 1780 году. Описание его гласило: 'Город Архангельск имеет старый герб: в золотом поле щита виден летящий Архангел, который вооружен пламенным мечом и щитом, и поражает поверженного дьявола'.
       Архангел Михаил, поставленный Господом Богом высшим начальником над всеми ангелами и архангелами, низверг дьявола, восставшего против Бога со словами: 'Никто как Бог!'. Архангел Михаил ограждает всех людей мечом от всех видимых и невидимых врагов. Как заметил один из видных специалистов по геральдике: "Постоянно изменяются орудия труда, средства производства, жилище, одежда, обычаи и другие формы материальной культуры, но символы сохраняются тысячелетиями. Бывает, что они претерпевают некоторую трансформацию, а нередко остаются и вовсе без изменений, прекрасные своим графическим совершенством и запечатленным в них содержанием". Это замечание целиком относится к гербу Архангельска.
       По библейской легенде, архистратиг Михаил был предводителем праведного небесного войска ангелов в войне против дьявола. В России эта легенда обрела четкий светский характер: Михаил почитался как воин-защитник Родины, ее верный страж, победитель ее врагов. Воин с копьем появился впервые на княжеской печати вскоре после Куликовской битвы. Это изображение постепенно обрастало новыми деталями. Поединок воина с драконом символизировал освобождение русской земли от татарского ига, нарастающую силу молодого государства. Появление этого символа в гербе Архангельска было вполне закономерно, так как город на Северной Двине с момента основания являлся не только портом, но и форпостом северных рубежей Русского государства.
       Кстати, отметим, что этот старинный символ решением Архангельского городского совета от 10 октября 1989 года вновь утвержден в качестве официального герба Архангельска. Новое положение 'Об историческом гербе города Архангельска' справедливо напоминает о том, что он 'символизирует русское воинство, победу сил добра над силами зла'.
       Таким образом, памятный знак двухвековой давности вошел в жизнь современного поколения горожан, возвеличивая деяния наших предков  защитников Отечества.
       Старинная эмблема столицы Севера составила основу Архангельского губернского герба, который был утвержден 5 июля 1878 года - почти через сто лет после рождения первых городских российских символов. На нем в несколько видоизмененном виде изображены те же фигуры: Михаил архангел c опущенными крыльями и поверженный черного цвета дьявол. Герб губернии, в отличие от городского, обрамлен сверху императорской короной и украшениями в виде золотых дубовых листьев, соединенных голубой Андреевской лентой.
       В майские дни 2002 года накануне Пасхи перед зданием Архангельской епархии была установлена бронзовая скульптура Михаила Архангела - покровителя и защитника нашего города.

    * * *

       ...Выбор места для сооружения города меньше всего определялся наличием здесь монастыря, т. е. известной обжитостью территории. Просто Пур-Наволок, по оценке московских воевод, знавших толк в инженерно-фортификационном деле, был наиболее удобным участком двинского берега. Существование монашеской обители в крепости оказалось даже нежелательным по причине постоянных пожаров. При первой же возможности, после большого пожара в июле 1636 года, царь Михаил Федорович грамотою от 11 августа 1638 г. повелел отвести для постройки монастыря новое место, где он был построен в 1641 г. Монастырь расположился в урочище Нячеры  районе, расположенном сейчас на берегу Северной Двины между нынешней улицей Урицкого и Северодвинским железнодорожным мостом.
       Для несения службы в новой крепости из Холмогор и других мест было прислано 200 стрельцов (так назывались до 1699 года воины русской армии). Они составили гарнизон города-крепости и стали его первыми жителями.
       Южнее крепостного сооружения, т. е. немного выше по течению Северной Двины, появилась Стрелецкая слобода.
       Слово "слобода" было равнозначно общеизвестному слову "свобода". В старину этим словом называли независимость крестьян от крепостного права, а позднее оно распространилось на поселения, где они жили, получая льготы, или свободу, на ряд лет, например, освобождение от уплаты налогов. Предоставление "свобод" являлось средством привлечения в города непосредственных производителей. В этих слободах люди, как правило, селились по роду своих занятий. Так во всех русских городах появились рыбные, бронные и т. п. слободы. Стрелецкая слобода заняла в Новохолмогорах место, расположенное южнее нынешней Октябрьской площади, т.е. примерно в прямоугольнике, очерченном улицами Поморской, К. Либкнехта, Набережной Северной Двины и Троицким проспектом.
       По писцовой книге 1622-1624 гг., в городе насчитывалось 205 стрелецких дворов. Защитники города устраивались основательно. Они занимались не только ратными делами, но и строительством города, ремонтом крепости, различными ремеслами и торговлей. Достаточно отметить, что в указанные выше годы стрельцы имели 17 лавок. Постепенно многие из них превратились в мастеровых людей, которые стали платить тягло. По данным росписи 1649 года, в городе появились 59 таких тягловых дворов, в том числе 42 стрелецких, 8 пушкарских, 3 затинщиковых и 6 воротниковых.
       Новое поселение на первых порах приобрело преимущественно военный характер. Кроме стрельцов  главного рода русского войска  свои слободы (Пушкарскую и Затинную) имели в городе и служилые люди пушкарского чина, в состав которых входили затинщики, воротники и пушкари. Наряду со стрельцами они несли обязательную службу: пушкари обслуживали средние артиллерийские орудия, затинщики  крупнокалиберную артиллерию (от слова 'затин'  пространство за крепостной стеной).
       Пушкари в старину 'расписывались' по два человека к каждому орудию и должны были в случае осады или набега врага 'свое место знать и оберегать'. Учитывая, что в архангельской крепости-городе было более 30 пушек, можно предположить, что их обслуживали около 60 человек. Если прибавить сюда воротников, казенных кузнецов и плотников, мастеров по ремонту орудий, то состав архангельских пушкарского чина служителей был весьма значителен.
       Вместе со слободами, населенными военными людьми, вокруг крепости создавался посад, оформившийся в Жилецкую слободу. Посадами тогда называли ту часть города, где поселялись (садились) торговцы и ремесленники. Он, как и военное поселение, располагался за пределами 'города', за его оборонительной стеной.
       Характерно, что термин 'город' архангелогородцы упорно и очень долго, вплоть до конца XIX века, по установившейся традиции относили только к центру  изначальному ядру поселения.
       'Странно,  писал один из современников, посетивших Архангельск в середине XIX века,  что житель Архиерейской слободы, Немецкой слободы, Кузнечихи, Соломбалы, идя к собору, на рынок, говорит, что идет в город, точно как будто из дальней деревни'.
       Таким образом, можно утверждать, что применительно к Архангельску образование города в нынешнем понимании этого слова происходило постепенно. Сначала в сознании горожан соединились два компонента: город-крепость, сооруженный в 1584 году, и посад, учрежденный в 1587 году. Последний первоначально именовался 'селением города Архангельского'.
      

    * * *

       Образ жизни посадских людей на первых порах ничем не отличался от деревенского. Они ставили такие же крестьянские избы, бани, заводили скот, сооружали хозяйственные постройки, имели покосы и пахотные земли. Да и формирование посада происходило за счет крестьян.
       По предписанию князя Василия Звенигородского, ставшего двинским воеводой, в новый посад были насильно переселены около 130 крестьянских семей. Грамота об учреждении Новохолмогорского посада от 12 февраля 1587 года сохранила имена первых архангелогородцев: Нечайка Негодяев, Иванка Кирьянов, Гришка Заслонов, Аксенка Афанасьев, Иванов сын Косицына, Гришка Никифоров сын Овцына, Истомка Яковлев сын Беляева и др.
       В число 'переселенцев' попали не только крестьяне из окрестных двинских деревень, но и деревенский люд из-под Холмогор, из Емецкого стана, Хаврогор и других сравнительно отдаленных от города мест.
       Необходимость этого шага была продиктована тем, что новое поселение, по замыслам его основателей, являлось, прежде всего, местом для морской пристани, для деловых сношений с иностранцами. Поэтому для него требовались не только воины, но и предприимчивые люди, способные основать здесь промышленные заведения и торговать. Для создания и становления в Архангельске предпринимательского сословия понадобилось длительное время.
       Судя по грамоте двинского воеводы князя Василия Андреевича Звенигородского, 'переведенцы' в Новохолмогорский посад, учрежденный в 1587 году, не были рядовыми крестьянами. Все они являлись членами 26 купеческих товариществ (складничеств): 6  из двинских посадов и 20  из черных волостей. Так, из Холмогорского посада в новое поселение были направлены: из Верхней половины  Иван Иванов сын Косицын 'с товарищи'; из Глинок  Степанко Фролов да Нестерко Яковлев 'с товарищи' и т.д. Поскольку всего было переведено 133 человека, то, следовательно, в каждом из купеческих товариществ состояло в среднем по 45 'купцов-складников'.
       Однако первые попытки властей заставить торговых крестьян приспособиться к новым условиям жизни и практической деятельности не увенчались успехом. Большинство бывших сельских жителей сбежало из посада, явочным путем возвратившись в родные деревни. Во всяком случае, к 1606 году, т.е. всего 19 лет спустя после переселения, на месте осталось только 30 'переведенцев'.
       Оценивая злосчастия первых архангелогородцев, историк В.В. Крестинин отметил, что одни из крестьян просто сбежали, другие поступили мудрее, заявив о том, что они 'одолжали и осиротели', хотя позднее оказалось, что 'они де люди прожиточные'. Третьи ухитрялись 'всякие подати' платить как архангелогородцы, но жить все-таки 'по посадам и по деревням в старых своих дворах, верст за сто и за полтораста' от Архангельска.
       На первых порах существования города даже бывшие зажиточные крестьяне считали условия своей прежней сельской жизни более благоприятными для развития торгово-промышленной деятельности, чем пребывание в посаде, где царили 'великие поборы' и посадское ярмо. Потребовалось немало времени, чтобы на новом месте поселения появилось все необходимое для ведения успешной торговли и того или иного промысла.
       Государство строго регламентировало жизнь первых поселенцев. Бывшие крестьяне получали льготу: на пять лет освобождались от налогов, т. е. обретали свободу. Но за это время они должны были 'дворы себе поставити и огородити и жить на посаде, в новом Колмогорском городе торговати'.
       Нищенские доходы, сборы в казну, конкуренция со стороны иностранцев и стрельцов, пользовавшихся льготами в торговле, частые пожары приводили к крайне медленному росту Посадской слободы. В 1678 году, т. е. почти через сто лет после основания поселения, число посадских людей достигло всего 223 человек, не увеличившись за этот срок даже вдвое. В то время Холмогоры, Каргополь и Сольвычегодск были пока еще значительно крупнее Архангельска.
      

    * * *

       Севернее крепости, т.е. ниже по течению Двины, стала складываться Немецкая слобода. Здесь селились иноземцы, которых в России называли немцами, т.е. немыми, не разумеющими говорить на русском языке. Поэтому были 'аглицкие немцы', 'свейские немцы' (они же шведы).. На берегу реки и чуть поодаль от Немецкой слободы 'заморские гости' строили свои обширные усадьбы, а также хозяйственные сооружения  кузницы, лавки, амбары, мельницы, канатные заводы и т. д. Очевидно, первыми из иностранцев здесь поселились купцы, которые уже имели в тот момент свои дома в Холмогорах, а за ними потянулись и другие.
       Богатые природные возможности северного края, отсутствие на первых порах российских конкурентов, льготы, которыми долго пользовались иноземцы, - все это позволяло иностранным предпринимателям сравнительно быстро извлекать экономическую выгоду, что и составляло главную цель их поселения на Севере.
       Видный русский историк С. Платонов справедливо заметил, что в основе всех предприятий иностранцев по освоению Русского Севера 'лежали мотивы коммерческие, и поэтому в результате изысканий англичан и голландцев в этом крае появлялись не научные трактаты, а торговые договоры с московским правительством'.
       Число иностранных торговцев, учитывая небольшие масштабы города, было значительно. В 1715 году, например, их насчитывалось 77 человек, в 1785  239, а в конце XVIII века уже 383 человека.
       Среди обитателей города-иностранцев долгое время преобладали голландцы. В 1745 году, например, из общего числа (141 человек) 72, или более половины, составляли представители этой национальности. До трети - 43 - являлись бывшими жителями вольных городов и земель Германии, в том числе 30 были выходцами из Гамбурга, трое - из Бремена, 10 - из внутренних земель. Кроме того, в Архангельске обосновались к тому времени 7 англичан, 5 датчан, 10 выходцев из Прибалтики и 1 француз.
       Иноземцы быстро возводили новые дома, постепенно расширяя территорию расселения. Давний исследователь истории города О. Овсянников сделал вывод о том, что на рубеже XVII  XVIII вв. Немецкая слобода занимала территорию, раскинувшуюся от северного окончания Немецкого гостиного двора до Успенской-Боровской церкви, т.е. до современной улицы Логинова. Но постепенно 'немецкие' застройщики получали места для сооружения своих домов уже за пределами этой территории, т.е. ближе к так называемой 'моховой' стороне и на Бору, на Сальном берегу.
       Этот исследователь установил также, что само понятие 'Немецкая слобода' окончательно сложилось только в начале XVIII столетия. В документах 1702-1708 гг. того времени уже мелькают определения: '...у Архангельского города против немецкой слободы на мху', '...у города Архангельского в немецкой слободе' и т.д.
       Следует заметить, что Немецкая слобода никогда не имела формального статуса, и границы расселения иноземцев были условны. Кроме того, в 'немецком' поселении находилось немало домов русских купцов и предпринимателей.
       Архангельский военный губернатор, в частности, отмечал позднее, что в Немецкой слободе проживают 'большею частию торгующие иностранцы и архангельские капиталисты'.
       В последней четверти XIX века, например, на Лютеранской улице рядом с каменным домом купца Ф. Линдеса стояли деревянные строения чиновника П. Кузнецова, дома М. Еняхиной, Ф. Минина и ряда других русских торговцев и мещан. Точно таким же образом обстояло дело на Успенской улице и в других местах слободы.
       Немецкая слобода всегда производила благоприятное впечатление на посетителей города своим опрятным видом, ухоженностью сквериков и тротуаров, строгим оформлением своего храма-кирхи и напоминала западноевропейский город.
       Исследователи отмечают ряд особенностей архангельских 'немецких домов'. Как правило, они были одноэтажными, располагались на высоком подклете, нередко принимавшем форму цокольного этажа. У многих из них имелись внутренние дворики. На фасадных сторонах 'немецких' домов располагались эркеры. Существенным элементом богатых усадеб иностранного происхождения были оранжереи.
       Как заметил историк А.Н. Давыдов, 'немецкая слобода являла собой 'город внутри города', выделяясь как архитектурной доминантой (церковь св. Екатерины в парадном ряду храмов на набережной), так и особенностями усадебной застройки и специфической архитектурой жилых домов, одни из которых откровенно несли черты европейской архитектуры, другие же представляли собой тип архангельского 'немецкого дома', сложившегося под влиянием образцовых (российских - Е.О.) проектов'.
       Интересное свидетельство о Немецкой слободе, в частности об ее храмах, оставил голландский художник и писатель де Бруин, некоторое время живший в Архангельске в начале XVIII века.
       'В этом городе,  писал он,  есть две церкви для богослужения  одна реформатская, а другая лютеранская, в которых два раза по воскресеньям говорятся проповеди. Они отстоят недалеко друг от друга на берегу реки. Проповедник (пастор) живет тут же, подле церкви, и кладбище, на котором хоронят покойников, так же как и у нас, расположено между жилищем и церковью. В продолжение зимы в церквах этих служение не совершается по причине весьма жестокого холода в них, а отправляют службу в одном из покоев пастора, назначенном для этого и хорошо отапливаемом'.
       В далекие от своей родины края приезжали разные люди. Часть из них прибывала, располагая определенным капиталом в виде товаров или собственных кораблей. Наиболее заметным иноземным купцом в XVIII веке был Конрад Дорбекер, а также обрусевший сын пастора местной церкви Антон Менсендейк. Тот и другой имели капитал около 20 тысяч рублей каждый. Много десятилетий нынешние улицы Свободы и Садовая носили имена Менсендековская и Дорбекерская (или Дорбенерская). Однако первый вскоре разорился, а второй сравнительно рано (в 1804 году) ушел из жизни. Но таких, имеющих капитал иностранцев было немного. Большинство из них прибывали на север с надеждой разбогатеть, завести свое дело. И многим из них это удавалось.
       Крупных успехов добились выходцы из других стран в лесном, торговом и других видах деятельности. В первой половине XIX века, например, из 14 купцов, записавшихся в первую гильдию, восемь были потомками иноземных предпринимателей: П. Люрс, А. Фонтейнес, В. Брандт, Е. Линдес, Ф. Шольц и другие. Немало иностранцев было в составе купеческого сословия второй и третьей гильдий.
       Особенно заметным явился поток переселенцев в Архангельск из Германии. В разные периоды здесь появились представители таких купеческих родов, как Амбургеры, Беки, Брандты, Грели, Клефекеры, Кизели, Классены, Линдесы, Люрсы, Мейеры и ряд других. Многие из них оставили заметный след в истории Архангельска.
       Имена некоторых иноземцев на десятилетия вошли в топонимию города. И сейчас на старых картах, открытках и в книгах мелькают названия: лесозаводы М. Ульсена, К. Стампе, К. Стюарта и др. Навеки запечатлел облик старого Архангельска великолепный фотограф Яков Иванович Лейцингер, чьи фотоснимки обрели в конце XX века вторую жизнь, как бы воскреснув из небытия.
       Жители иноземного поселения, втянутые в торгово-промышленный процесс, становились составной частью его населения, вносили вклад в общественную жизнь города. Более чем трехвековой опыт сотрудничества их с Северной Россией свидетельствует: выходцы с Запада пользовались высоким авторитетом в деловых кругах города, у всех его жителей.
       Пожалуй, наиболее заметным показателем этого авторитета являлось избрание 'архангельских иностранцев' на пост городского головы. С 1793 по 1910 год на этой должности побывало 32 человека, в том числе 9 жителей Немецкой слободы. Среди них А. Менсендейк, В. Брандт. Дважды доверяла городская дума этот пост А. Фонтейнесу, К. Мейеру, В. Гувелякену  даже трижды. Я. Лейцингер избирался четыре раза.
       К началу ХХ века потомки 'немцев' входили почти во все сферы общественной и экономической жизни Архангельска. Приведем факты. Потомственный почетный гражданин Адольф Шольц являлся членом губернского по городским делам присутствия и возглавлял архангельский комитет торговли и мануфактур; Эдуард Фонтейнес исполнял обязанности гражданского заседателя в приказе общественного призрения. В работе последней городской думы 9 ее гласных, или почти половина, являлись потомками иностранных предпринимателей: Рудольф и Эдмунд Пецы, Георг Линдес, Эмиль Бройтигам, Вильгельм Гувелякен, Яков Лейцингер, Егор Шергольд, Эрнст Шмидт и Мартин Ульсен.
       Много выходцев из иноземцев занимали заметные должности в финансовых сферах, в попечительских советах учебных заведений и благотворительных обществах. А женское попечительское общество о бедных наполовину состояло из жен с иностранными фамилиями. Среди них Мария Мейер, Эрнестина Шмидт, Мария Линдес.
       Вторая родина (а многие из иноземцев вступали в русское подданство) не всегда обходилась с приемными детьми так, как они того заслуживали.
       В разное время в отношениях между русскими и иноземными купцами были определенные, порой весьма существенные, шероховатости. Источником ненормальных отношений являлись на первых порах привилегии, которые пожаловал еще Иван Грозный английским купцам. Получив право торговать в России 'без всякого стеснения, препятствий, пошлин, налогов', иноземные купцы, естественно, вызывали раздражение у быстро набиравших силу русских торговцев. Нередко последние направляли челобитные на имя царя, добиваясь отмены привилегий, дарованных иностранцам.
       Жалуясь на их бесчинства, архангельские купцы писали Алексею Михайловичу, отцу Петра Великого: 'а как приедут торговать на ярмонку к Архангельскому городу, то наших де товаров покупать не велят, а заморским товарам цену держат большую... Да они же немцы похваляются... да и впредь де заставим торговать лаптями, тогда будут они у нас перекупать товары'.
       Хотя и с заметным опозданием, но жалобы были услышаны властями, и привилегии для английских гостей были отменены.
       Резко неприязненное отношение к людям с иностранными фамилиями давало знать о себе и позднее, во времена крутых поворотов российской истории.
       В ходе иностранной интервенции и в особенности после 1920 года значительная часть потомков выходцев из других стран покинула Архангельск. А оставшиеся на Севере перенесли вместе с русскими все испытания, выпавшие на долю архангелогородцев в 20-30-е годы XX века.
       До сих пор в Архангельске встречаются горожане с фамилиями Гернет, Линдес, Шергольд, Гувелякен и др. Все это потомки предков, прибывших некогда из стран Западной Европы в далекий край для поиска лучшей доли...

    * * *

       Поскольку новый город основывался как порт для приема иностранных кораблей, то одновременно с жилыми домами сооружались многочисленные лавки, а главное, гостиные дворы, в которых купцы хранили свои товары. В первые годы существования города родилась традиция строить раздельные дворы для русских и иноземных торговцев. Так в поселении появились Русский и Немецкий гостиные дворы. Это был внушительный комплекс построек, расположенных сначала южнее крепости, а затем перенесенных к северу от нее. Русский гостиный двор примыкал к детинцу, а Немецкий располагался ниже по течению Двины.
       О масштабах этих сооружений свидетельствует тот факт, что в них уже в начале XVII века размещалось в общей сложности свыше 250 лавок и амбаров, в том числе 120 в Немецком гостином дворе.
       ... В наши дни почти ничто не напоминает Немецкую слободу. Лишь только узкий круг краеведов знает о том, что бывшее здание Коммерческого собрания - одно из заметных сооружений этой слободы - было разобрано в 1979 году и воссоздано на улице имени Ф. Чумбарова-Лучинского в том же виде, каким оно было в начале XX века. Таким же образом в 1991 году был разобран и восстановлен на прежнем месте особняк именитого купца А.Ю. Суркова. А рядом с его домом, ныне новоделом, стоят некогда построенные им корпуса пивоваренного завода.

    * * *

       Большое значение для появления и внедрения в городскую жизнь новых топонимов имело строительство церквей  неотъемлемой части всех старых больших и малых русских поселений.
       Почти одновременно с основанием города появилась Преображенская церковь на посаде. Она возвышалась примерно на том месте, где сейчас находится музей северного мореплавания. Ниже города у Гостиных дворов возникли Воскресенский храм и церковь Параскевы Пятницы, которые обслуживали людей купеческого сословия, приезжавших на городские торги.
       Имели свой храм и стрельцы. Им считалась Рождественская церковь, традиционно занимавшая место примерно на углу нынешнего Театрального переулка и Троицкого проспекта. Кроме церквей, в городе издавна существовал комплекс религиозных монастырских сооружений.
       Судя по плану 1794 года, в Архангельске значилось уже около десяти каменных и две деревянные церкви. Большинство из них располагалось на берегу Северной Двины или неподалеку от него. Позднее число храмов увеличилось. Наряду с православными в городе появились английская, католическая, лютеранская церкви, а также магометанская мечеть и еврейская синагога.
       Церкви играли многоплановую роль.
       Прежде всего, они формировали своеобразный, неповторимый силуэт нового города со стороны реки, поражая прибывавших в Архангельск купцов необычной завораживавшей красотой.
       Во-вторых, храмы являлись центром притяжения и постоянного общения горожан, регулярно посещавших службы.
       И, наконец, в XVIIIXX веках они оказали заметное воздействие, как это будет показано ниже, на формирование названий городских улиц.
       К церковным сооружениям по своему характеру и значению примыкало несколько монастырских подворий. Начиная с XVII века в разных концах города появились постройки Красногорского, Пертоминского, Николо-Корельского, Сурского и Сийского монастырей. А Соловецкий монастырь имел даже два подворья: в Соломбале и в центре Архангельска.

    * * *

       К несчастью для первых поколений архангелогородцев, в городе, как, впрочем, и во многих центрах России, систематически вспыхивали страшные по своим последствиям пожары.
       Поразительные цифры: с 1584 по 1797 год, т. е. за двести тринадцать лет, Архангельск горел 17 раз. Смертельная беда настигала горожан в среднем один раз в 12 лет. И это вполне объяснимо. По меткому замечанию историка С. Огородникова, Архангельск в первые столетия своего существования представлял собой 'огромнейший склад горючего материала, для которого было достаточно одной искры, чтобы воспламенить его' .
       Огонь превращал в пепел скромные жилые дома в Жилецкой и Стрелецкой слободах, крепость, плавил находившиеся в ней медные пушки. Пламя не щадило и церкви. В 1793 году опустошительный пожар нанес тяжкие повреждения Троицкому собору - гордости горожан. В кафедральном храме сгорели деревянные главы, растопились колокола.
       Но не менее удивляет и другое: всякий раз горожане, оправившись от удара судьбы и расселившись на какой-то срок у соседей или в окрестных деревнях, вновь возводили жилье, лавки, пристани, стрельцы чинили крепость.
       Для центральных и местных властей становилось ясным, что необходимо принимать меры для снижения пожароопасности города и сохранности купеческих товаров. И одним из первых шагов явилось возведение уже упомянутого выше уникального каменного сооружения  знаменитых Гостиных дворов. История этого творения русских мастеровых подробно освещена в трудах К. П. Гемп, М. Ф. Кибирева и О. В. Овсянникова.
       Напомню кратко о том, что представляли собой Гостиные дворы. По повелению царя Алексея Михайловича их начали строить в 1668 году и закончили в 1684  к 100-летию основания Архангельска.
       Они располагались между современными улицами Свободы и Воскресенской, достигая с восточной стороны Троицкого проспекта. Сначала дворы возводились под надзором присланных из Москвы архитекторов Петра Марселиса, Вилима Шарфа, а также иноземного инженера Матиса Анцина. После смерти последнего львиную долю труда по руководству сооружением выполнил русский специалист Дмитрий Михайлович Старцев.
       Сооружение делилось на три части. В центре находилась крепость, или каменный город, южная часть называлась Русским, а северная  Немецким гостиным двором. Все три части сообщались между собой внутренним проходом. Каждая из них имела ворота с выходом на берег реки.
       В стенах дворов размещалось более 200 складских помещений. В немецкой части двора располагалась таможня.
       Голландский художник де Бруин отметил в своей книге о путешествии в Московию, что набережная, или улица перед Гостиными дворами, была довольно просторной и доходила до реки, а летом, когда в Архангельск приходили корабли, напротив них строились 'два больших бревенчатых моста, продвигающихся в реку, для удобства переноски товаров, выгружаемых и нагружаемых во всякого рода суда. Барки, служащие для перевозки хлеба на корабли, большие'.
       На дошедшей до наших дней голландской гравюре 1765 года четко изображены упомянутые выше мосты - спуски к реке. Самый широкий из них подходил к центру Немецкого гостиного двора.
       Оценивая новое сооружение, другой голландский путешественник Конрад ван Кленк, посетивший северный город в 1677 году, оставил такое свидетельство: 'Не столь давно, дабы избежать больших избытков от частых здесь пожаров, был выстроен прекрасный четырехугольный двор, снабженный бойницами для оружия. Это здание весьма велико... все двери и окна из двойного железа. Название его - Немецкий гостиный двор. Не хуже его и другой двор, не столь большой, в котором хранятся русские товары. Он все еще не завершен полностью, но делают его с большим тщанием'.
       Гостиные дворы производили сильное впечатление и как крепость. Они имели вид четырехугольника с общей длиной двухэтажной стены 585 саженей, т. е. около 1200 метров. Шесть мощных башен, четыре из которых стояли по углам, выступали за линию стен, чтобы можно было поражать противника со всех сторон.
       Строители особым образом выделили башню, выходящую на набережную и расположенную над главными въезжими воротами. Башня являлась композиционным центром фасада со стороны Северной Двины. Высота ее со шпилем достигала 40 метров. Она называлась сначала Раскатом, а потом Орловской, т. к. на ее шпиле был герб Российского государства  двуглавый орел. Первоначальное название указывало на то, что, на башне имелась площадка для установки пушек. А напротив нее с 'моховой стороны' возвышалась башня, имевшая выезд в слободы. Она именовалась Тайницкой.
       Особенно внушительными были стены центральной части сооружения. Высота их достигала почти 11 метров, а толщина  более четырех. Первый, второй и третий ярусы прорезали боевые окна  бойницы.
       В толще стен, за амбразурами, был проложен узкий коридор, по которому можно было подойти к любой бойнице. Здесь обычно находились солдаты, несшие охрану крепости.
       Характерно, что перед крепостью - Гостиными дворами - на набережной реки располагался мощный земляной вал высотой в одну, шириной в две сажени.
       Таким образом, комплекс совместил в себе мощное военное укрепление и самый крупный в России той поры гостиный двор. В магистратском описании города 1779 года это сооружение оценивалось таким образом: 'Сей замок, укрепленный бойницами и шестью башнями, почитался в прошедшем столетствии под званием города за действительную крепость по тогдашним понятиям о военных делах и о военной архитектуре'.
       Петр I помнил об этой крепости. В государственном архиве Архангельской области хранится указ, написанный царем. Сообщая о возможности нападения на город 'англинских воинских кораблей', Петр приказал губернатору: 'Того ради вели Гостин двор палисадами и борствером укрепить и на башнях пушки поставить'.
       Комплекс явился достойным украшением города, существенно изменив его внешний вид с реки, повлиял и на развитие его структуры. К Гостиным дворам подводились дороги, около них располагались лавки и пристани, возникали различные служебные здания.
       К сожалению, в полном виде комплекс просуществовал сравнительно недолго, чуть более века. Уже в 1786 году генерал-губернатор Т.И. Тутолмин дал указание разобрать Немецкий гостиный двор 'по крайней ветхости', а материал из него употребить на Русский гостиный двор и таможню. От просторного некогда двора сохранилась лишь небольшая часть, расположенная на набережной Двины. Как отмечалось в одном из старых документов, она была примечательна тем, что в ней располагалась 'маленькая комната Государя императора Петра I'. А из Русского гостиного двора был сделан двухэтажный таможенный замок.
       ...Остатки Гостиных дворов сохранились до наших дней. Долгое время здесь размещались редакции газет 'Правда Севера', 'Северный комсомолец', типография имени И.М. Склепина. В настоящее время уникальное здание используется как музейное помещение. Давно существует проект его реконструкции. На набережной перед этим замечательным творением предков в дни 400-летия Архангельска воздвигнут внушительный памятный знак с надписью: 'Здесь на мысе Пур-Наволок в 1584 году основан Архангельск  колыбель отечественного кораблестроения, первый морской порт России'.

    * * *

       ...Восемнадцатый век принес Архангельску сложные испытания. Начало столетия ознаменовалось своего рода экономическим и политическим взлетом, что было тесно связано с именем Петра Великого. 18 декабря 1708 года царь подписал указ о создании Архангелогородской губернии, и, таким образом, Архангельск в числе восьми городов России стал губернским городом.
       Быстро росло число торговых судов, которые приходили в гавани Архангельска. В 1700 году к городским пристаням пришвартовалось 64, в 1708  206, а в 1715  уже 230 иностранных кораблей.
       Северный город манил к себе преобразователя России, трижды побывавшего в Архангельске. Об этих важных эпизодах напоминает памятник Петру работы русского скульптора М. Антокольского. Бронзовая скульптура императора в мундире офицера Преображенского полка возвышается на высоком берегу Северной Двины как раз там, где начинался Архангельск. Она воспринимается как достоверный образ человека и в то же время как олицетворение исторической мощи русского государства.
       Взор императора-реформатора обращен к простору Северной Двины. Вполне допустимо, что именно так любовался водной ширью могучей реки Петр I. Памятник великому реформатору открыт 27 июня 1914 года в ознаменование 200-летия победы русских войск под Полтавой. О том, как жители города долгие годы хлопотали об установке памятника царю, об интересной судьбе этого монумента обстоятельно рассказал северный краевед Геннадий Павлович Попов в своей книге 'Ногою твердой стать при море'.
       Подобный же памятник одиннадцатью годами раньше установлен на родине великого русского писателя А.П. Чехова в городе Таганроге. Даже постамент архангельского памятника преобразователю России является почти полной копией таганрогского постамента. Известно, что Антон Павлович активно участвовал в сборе средств на памятник Петру и высоко оценил труд М. Антокольского. В письме землякам писатель заметил: 'Это памятник, лучше которого не дал бы Таганрогу даже всесветский конкурс, и о лучшем даже мечтать нельзя'. Ещё одна копия этого памятника хранится в Государственной Третьяковской галерее в Москве.
       Высокую оценку творению скульптора оставили видные специалисты, отметив, что памятник является одним из наиболее значительных монументальных произведений второй половины XIX века.
       Памятник преобразователю России претерпел за время своего существования немалые испытания. В 1920 году после установления советской власти в Архангельске монумент был демонтирован. Его место занял обелиск 'Жертвам интервенции 1918-1920 гг.', т.к. в мае 1920 года здесь был погребен прах павших в борьбе против антисоветских сил на Севере. Статуя Петра хранилась сначала в домике Петра Великого, располагавшемся неподалеку от памятника, а затем в краеведческом музее.
       Но время меняло отношение к делам Петра и его личности. В 1947 году архангельский горисполком принял решение о восстановлении монумента. Через три года бронзовый царь занял почетное место на берегу Северной Двины.

    * * *

       ...Уже во время первого приезда в Архангельск Петр основал судостроительную верфь в Соломбале, заложил морской торговый корабль.
       С именем Петра I связано и сооружение Новодвинской крепости. Царь имел прямое отношение к закладке Троицкого кафедрального собора и Воскресенской каменной церкви.
       Во время третьего приезда на Северную Двину летом 1702 года под предводительством царя гвардейские батальоны, преодолевая леса и топкие болота, 'сухим путем чрез Нюхоцкую волость новопостроенною дорогою к Онегу озеру тянули две яхты на себе от взморья до Повенца'. Этот легендарный 160-верстный переход по 'Государевой дороге' закончился важной для Русского государства победой  взятием Нотебурга (Орешка) и Ниеншанца, а через год (16 мая 1703 года) основанием Петербурга.
       В 'Ведомостях' за 1703 год содержалось первое упоминание об этом выдающемся в истории России событии: 'Его царское величество, по взятии Шлотбурга, в одной миле оттуда ближе к восточному морю, на острове новую и зело угодную крепость построить велел... и тое крепость на свое государское именование прозванием Питербургом обновити указал'.
       Небольшой остров носил название: Енисаари, или Заячий ('Енис' по-фински - заяц, 'саари' - остров). Название крепости вскоре перешло на город, возникший на берегах Невы, а у крепости со временем появилось второе название - Петропавловская - по построенному на ее территории каменному собору Петра и Павла.
       Однако это важное событие имело печальные последствия для Архангельска: у города на Двине появился опасный конкурент. Начиная со второго десятилетия XVIII века беломорская торговля постепенно приходит в упадок. Петр I, потеряв интерес к Архангельску, большую часть сделок с внешним миром перенес в Петербург. По указу царя 1713 года пенька, юфть, икра, клей, поташ, смола, щетина и многие другие товары отныне привозились к новому порту на Неве.
       Разумеется, в этих решениях царя был государственный резон. Морской путь из Балтики в страны Западной Европы был в два раза короче, чем из Архангельска. К тому же порт на Белом море замерзал более чем на полгода. Да и сам город на Северной Двине стоял дальше, чем Петербург, от экономических центров России. Доставка на Север русских товаров, как и вывоз иностранных грузов, обходилась очень дорого.
       В итоге в 1724 году в архангельский порт прибыло 22, а в 1725  23 корабля. Опустели не только торговые причалы, но и складские помещения, для поддержания которых в должном порядке не хватало средств и людей. Быстро разрушались и приходили в ветхость Гостиные дворы. Как уже отмечалось, чуть позднее, в конце XVIII века, их пришлось частично разбирать и приспосабливать для других нужд.
       Некоторое оживление экономической жизни в городе на Двине началось в середине XVIII века. С 1734 года вновь стал действовать военный порт, заработали верфи адмиралтейства.
       Уравнение Архангельска в правах с Петербургом произошло лишь 31 марта 1762 года. Екатерина II подписала указ, который гласил: 'Для поправления коммерции... порт города Архангельского всеми теми преимуществами и выгодностями снабдить, какими Санкт-Петербургской пользуется, и всяких товаров привоз и отпуск безпрепятственно позволить с равною против Санкт-Петербурга и протчих портов свободою и пошлиною'.
       Императрица, сняв ограничения в архангельской торговле, оживила город. Если в 1761 году в Архангельск пришло всего 46 кораблей, то в 1767  59, в 1770  68, а в 1773  184 корабля.
       Начали поднимать голову архангельские купцы. Они заводили свои собственные торговые суда, на которых предприимчивые северяне возили товар в Англию, Голландию, Германию, Норвегию и другие страны.

    * * *

       XVIII век примечателен оживлением культурной жизни Архангельска. Еще в 1719 году в городе открылась цифирная школа. В ней учительствовал Федор Брюзгин, приехавший на Север из Москвы по специальному решению Сената.
       В городе начали работу еще несколько учебных заведений. Среди них адмиралтейская (морская), гарнизонная и артиллерийская школы, обучавшие детей солдат и адмиралтейских служащих.
       В 1786 году было создано народное училище, на базе которого в 1811 году возникла мужская гимназия. А в 1771 году в Архангельске появилась духовная семинария. Для размещения ее учеников на территории Михайло-Архангельского монастыря были построены три деревянных дома. С конца XVIII до 1869 года ректоры семинарии управляли монастырем. В первой четверти XIX века семинарию перенесли в город, соорудив ее здания возле Заставы на Въезжей улице (ныне пр. Ломоносова).
       Здесь семинария размещалась вплоть до установления в Архангельске советской власти. В 1910 году воспитанники этого учебного заведения получили новое здание, которое при значительной перестройке и добавлении четвертого этажа занимает сейчас главный корпус Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
       Заметим попутно, что из стен семинарии вышло немало выдающихся деятелей науки и культуры общероссийского масштаба. Среди них были: ученый-почвовед Н.М. Сибирцев, академик Академии медицинских наук Н.Н. Приоров (его именем в Архангельске назван проезд), академик С.-Петербургской Академии наук, литературовед и фольклорист С.Н. Жданов, историки С.П. Постников, Н.И. Ивановский, К.С. Молчанов, известный врач, член белогвардейского правительства Н. Чайковского Н.В. Мефодиев и ряд других.
       По мнению одного из исследователей истории образования Ф. Шперка, на Севере '...сознание необходимости образования пробуждается ранее, чем у граждан многих других местностей России'.

    * * *

       Но, пожалуй, наиболее заметным проявлением духовной жизни горожан явилось основание первого в России 'Общества для исторических исследований' (другие названия 'Общество любопытных людей', 'Историческое Архангелогородское клевретство' (общество) и др.). Молодые люди  историк Василий Крестинин и его друзья Александр Фомин, Н.А. Свешников, Василий Нарышкин, Никифор Зуев  в течение нескольких лет (175968 гг.) собирали документы по истории родного края.
       В письме архангельскому губернатору Е.А. Головцыну энтузиасты-краеведы писали о том, что созданное ими общество положило себе " законом труд соединенными силами в истории здешнего города и страны упражняться, собрать разных времен известного Двинского Летописца списки, необходимые для критических рассмотрений; снискать разные старинные из здешних архивов и монастырей письменные свидетельства прежнюю историю изъясняющие и все сие на такой конец производить, чтоб со временем оное историческое собрание в Императорскую Санкт-Петербургскую Академию Наук отправить".
       Купцы Свешниковы и П.П. Нарышкин субсидировали деятельность общества. Члены общества оставили заметный след в жизни Архангельска. В Архангельске и пригородных селениях они обнаружили исторические памятники, множество актовых документов из крестьянских архивов.
       Общество историков открыло собой хронологию подобных объединений во всей России. Вторым после него стало Вольное Российского собрание при московском университете (открыто 2.08.1771 г.). Позднее возник ряд таких обществ в других культурных центрах того времени.
       Александр Иванович Фомин (1733-1802) создал в городе первую книжную лавку, занимался коммерцией, был директором народных училищ губернии. Он стал автором знаменитого Наказа г. Архангельска в Уложенную комиссию Екатерины II, подготовленного в связи с созывом императрицей народных представителей для составления нового Уложения. Этот документ, подписанный 185 купцами города, ратовал за развитие образования в Архангельске, за подготовку 'купецких детей и способных из бедности' к предпринимательской деятельности. Фомин выступил и способным историком, написав и издав четыре работы о разнообразных северных промыслах.
       Выдающимся летописцем своего края и города Архангельска был Василий Васильевич Крестинин. В разные годы он опубликовал в издании Императорской Академии Наук около десятка, по оценке современников, 'в высшей степени добросовестных трудов'. Его перу принадлежит вышедшая в 1792 году объемистая книга 'Краткая история о городе Архангельском'. Без использования этого труда не обходится сейчас ни один историк Севера. За свой вклад в разработку северного краеведения Крестинин 2 октября 1786 года был избран корреспондентом Академии Наук. Поздравляя ученого, директор Академии Е. Р. Дашкова сообщала в Архангельск: 'В воздаяние трудов Ваших, Императорской Академии Наук сообщаемых, кои столь приятны, что я их всегда в виду своем имею, с большим удовольствием поместила Вас в почетные оной Академии члены... '. А 25 октября 1790 года Е.Р. Дашкова известила Крестинина об избрании его уже почётным членом Санкт-Петербургской академии наук.
       Звание члена-корреспондента Академии Наук носил с 1794 года и Александр Фомин. Он, как и Крестинин, явился автором ряда научных работ, среди которых труд "Описание Белого моря". Кроме этого, он являлся членом императорского Вольно-Экономического общества.

    * * *

       Во второй половине XVIII века Архангельск по меркам того времени был значительным городом. За два века, прошедшие со времени его основания, русские люди обжили и в какой-то мере освоили обширный и богатый северный край. А сам порт получил широкую мировую известность.
       До нашего времени дошла уже упоминавшаяся выше удивительная гравюра неизвестного голландского художника. Этот своеобразный документ времени датируется 1765 годом. На гравюре изображена панорама набережного фасада города в виде развертки от нынешнего Кузнечевского до Северодвинского моста.
       Художник сохранил для потомков все наиболее заметные сооружения той поры - церкви, ветряные мельницы, особняки местных купцов и жителей Немецкой слободы. Среди других возвышаются добротные дома известных городских богачей: Голубина, Очапова, Бармина, Крылова, Баженина и других. Центральное место в гравюре занимает грандиозное здание Гостиных дворов со своими башнями, окнами и бойницами. К сожалению, Архангельск, изображенный на этой тщательно прописанной старательным иностранцем гравюре, давно исчез. До нашего времени сохранилась лишь Троицкая церковь, что расположена на углу Набережной Северной Двины и улицы Комсомольской, и сравнительно небольшой остаток Гостиных дворов.
       ...К окончанию XVIII столетия вместо 200 стрельцов и 130 крестьянских семейств - первых обитателей нового поселения - в Архангельске, включая Соломбалу, проживало 13211 человек, в том числе 6009 женщин. 644 из них принадлежали к купеческому, 2528  к мещанскому сословиям. В городе жили 419 членов семей церковнослужителей. Более 10 тысяч человек считалось разночинцами.
       На грани XVIII и XIX веков в основной части города вместе с Кузнечевским селением имелось 10 кварталов. В них располагалось 12 каменных, 866 деревянных домов и полудомов. В Соломбале в это время было 847 домов.
       Некоторые каменные дома той поры представляли собою довольно большие по размерам сооружения. В историческом описании города за 1797 год, например, значится 'недоконченный корпус для театра' длиною более 40 и шириной свыше 20 метров. Постройка имела, очевидно, столь внушительный вид, что Екатерина II, утверждая генеральный план города в 1794 году, повелела 'сей корпус обратить на полезнейшие употребления'. После достройки здания в нем разместился хлебный склад. Но долгое время улица, где он находился, носила имя Театральной.

    * * *

       Таким образом, к концу XVIII века окончательно сложились все составные части старого Архангельска, определились главные направления его будущего развития.
       В число основных градообразующих факторов поселения входили Гостиные дворы, солдатская слобода, посад и расположенный на южных границах города Михайло-Архангельский монастырь.
       Все эти наиболее заметные центры располагались на сравнительно узкой прибрежной полосе, имевшей твердый грунт и пригодной для быстрого освоения первонасельниками города. В главной части города в 1779 году было 1087 домов.
       Кузнечиха, бывшая деревня того же названия, являвшаяся в тот момент отдельным селением (429 домов), считалась первым 'предместьем' города.
       Соломбала пока не входила в городскую черту, составляя, по определению того времени, 'второе предместие' Архангельска (более 840 домов).
       В Кузнечихе в начале XVIII века обосновался Устюжский солдатский батальон. Вместе с Архангелогородским батальоном, разместившимся в верхней, Рождественской части города, он входил в состав архангелогородского гарнизона. Оба эти воинские подразделения в 1797 году были поименованы полком Болотникова, по фамилии его командира генерал-майора Болотникова  военного коменданта города.
       Создание в Кузнечихе, напротив Соломбалы, второй солдатской слободы способствовало развитию этой части будущего города. Рождение ее было обусловлено увеличением гарнизона в связи с угрозой нападения на Архангельск шведов. Здесь в 1705 году был учрежден Кузнечевский приход. С острова Бревенника, где сначала находился батальон, была перевезена деревянная церковь. В 1745 году полковой штаб начал сооружение в Кузнечихе каменной церкви Святой Троицы. Позже возле нее появилась высокая трехъярусная колокольня, построенная на средства офицеров Устюжского полка.
       По своим законам развивалась Соломбала, с ее разраставшейся Адмиралтейской слободой полувоенного типа.

    * * *

    АРХАНГЕЛЬСК РАЗДВИГАЕТ ГРАНИЦЫ

      
       До определенного периода о планировке Архангельска в нашем понимании можно говорить лишь с известной долей условности. От рождения крепости до появления первого генерального плана развития города прошло более двух веков.
       При составлении этого и подобных ему важных документов, которые в то время окончательно утверждались только императором, приходилось учитывать несколько объективных моментов.
       Во-первых, вскоре после рождения крепости выяснилось, что большая часть территории, окружавшей город с северо-востока, представляет собой глубокое топкое болото. 'Глубина и обширность сего болота,  отмечалось в магистратском описании города 1779 года,  причиняет главный в местоположении города Архангельского недостаток, то есть внутреннюю в сем городе тесноту дворов и улиц, лишение пользы от здорового воздуха, выгод от окрестных садов и растений, обращаемых к экономии города и служащих к украшению онаго'.
       Только незначительное пространство вблизи двинского берега имело твердый глинистый слой грунта, пригодный для строительства жилых домов и других значимых сооружений.
       Но основатели города, очевидно, считали это обстоятельство скорее достоинством, чем недостатком будущего поселения. Выбирая место для крепости, они руководствовались, прежде всего, соображениями выгоды и безопасности, не задумываясь о далеком будущем нового города.
       Сущность градостроительной теории и практики того времени заключалась в том, чтобы города воздвигать небольшими по численности населения. Расчетной единицей поселения, по государственной смете, была тысяча человек мужского пола. Общее же число жителей должно было составлять около шести тысяч человек. Таким поселением, по логике градостроителей той поры, было легче управлять, проще обеспечить жителей продуктами.
       Во всяком случае, никто не мог в то время предположить того, что город на Двине, повинуясь потребностям промысла и торга, превратится в крупный на Севере России экономический и культурный центр.
       Во-вторых, еще более неблагоприятные условия для строительства жилья и промышленных зданий были в Соломбале, само название которой произошло от финского слова 'солемба', означающего болотистое, грязное место. К тому же соломбальские острова весной часто подвергались губительным наводнениям.
       Во время весеннего разлива 1811 года, например, уровень воды поднялся более чем на шесть метров, затопив постройки соломбальцев, амбары и склады, разбросав запасы древесины, суда, нанеся огромный урон хозяйству.
       По свидетельству историка С.Ф. Огородникова, зимовавшие в тот год в Маймаксе и других местах 42 иностранных и русских купеческих судна были выброшены далеко на берег, а некоторые занесены в глубину двинских островов и лесные заросли. За снятие каждого судна с суши хозяину приходилось потом платить до 10 тысяч рублей - очень большую по тому времени сумму.
       Из-за слабости грунтовых оснований город в течение долгих веков в своей основной части растягивался вдоль реки примерно на шесть километров, а поперек  лишь на 700 метров. Характерно, что архангельский губисполком даже в 1927 году в обширной записке, направленной в высшие органы государственной власти, по-прежнему считал невозможным строить жилые и общественные здания за пределами Обводного канала.
       'Невозможность застройки центральной части территории города,  указывалось в этом документе,  заставляет Архангельск расти в длину, тесно прижимаясь к берегам Северной Двины и ее рукавам и вытягиваясь по ним узкой полосой'.
       Правда, это препятствие не останавливало предприимчивых архангелогородцев. Говоря о развитии города, писатель-северянин Борис Шергин заметил: 'Город прибавляет ко Мхам. Кто в Архангельске вздумает построиться, тому приходится выбирать место на Мхах - в тундре. Он лишнюю воду канавками отведет и начнет возить на участок щепу, опилки, кирпич, песок и всякий хлам - подымает низменное то место. Потом набьет свай, да и выстроится'.
       В-третьих, кроме ограниченности территории, пригодной для развития города, была еще одна особенность, оказавшая воздействие на планировку города.
       Крутой изгиб берега в районе Пур-Наволока диктовал изогнутость всех продольных проспектов города, располагавшихся параллельно течению Северной Двины. Город, как это подчеркивалось в одном из старых документов, представлял собой 'фигуру, дуге подобную'. Такой 'рисунок' Архангельска сохранился во все последующие времена вплоть до наших дней.
       Архангельский посад долгие годы строился беспланово. На старых чертежах отчетливо виден замысловатый лабиринт кривых и тесных улочек, пересекаемых еще более узкими и тесными переулками. Каждый хозяин сооружал свой дом и хозяйственные постройки как заблагорассудится. Нередко один дом смотрел на реку или на соседнюю улицу, другой  на огород. Магистратское описание города, составленное в XVIII веке, гласило, что 'селение города Архангельского, где обыватели живут, весьма тесное, улицы узкие и кривые, и между тем селением коптильни, канатные заводы, кузницы, мясничьи бойни и тому подобные без разбору строены с домами лучшими в соединении, а в улицах мосты деревянные, и от пожарного случая великой опасности подвержены'.
       Особенно беспорядочно застраивалась Кузнечевская слобода, населенная солдатами, отставными унтер-офицерами, вдовами военных, ямщиками, крестьянами. Один из путешественников, посетивших город в XIX веке, писал о ней: 'Перпендикулярно к главному проспекту идет множество улиц, в которых дома расставлены по совершенному произволу доморощенных архитекторов. Крошечные утлые домишки, готовые, кажется, с первым порывом ветра унестись бог знает куда, составляют Кузнечиху. У каждого домика непременно есть огород с длинными грядками луку, чесноку, капусты... Есть улицы, на которых с трудом можно проехать на телеге... '.
       Столь же убогое впечатление производила Кузнечиха и полвека спустя после этого описания. 'Что за жалкое место  Кузнечиха!  отметил в своих путевых очерках В. И. Немирович-Данченко.  После чистенького, опрятного Архангельска эта часть его показалась нам гнездом нищеты и убожества: кривые улицы, узкие переулки, деревянные домишки, покосившиеся, потрескавшиеся, похожие на физиономию пьяного забулдыги, сплошь усеянную синяками и шрамами. Длинные заборы, за которыми скрываются черные пустыри, хижины в одно и два окна. Невольно думалось нам: как скверно, должно быть, живется тут людям!'.
       Точно такая же картина была характерна и для Адмиралтейской слободы, рождение которой связано с созданием в 1693 году государственной корабельной верфи. Первоначально офицеры и служащие, а в особенности матросы, прибывавшие для размещения на новых кораблях, квартировали в окружающих и заречных деревнях, частично в Кузнечевском селении. Однако интересы казны требовали, чтобы люди селились поближе к месту работы.
       В 1740 году на большом Соломбальском острове, на берегу реки Курьи, было отведено место для постройки собственных домов. Уже в течение года здесь появились две улицы, протянувшиеся на 120 саженей. Затем сооружение жилья началось и за рекой Курьей, вблизи Соломбальской деревни.
       К середине XVIII века в Соломбальской адмиралтейской слободе, кроме двух рядов жилых домов, располагались дом капитана над портом, два казенных офицерских дома, несколько строений для корабельного мастера и приказных служителей. Внушительный вид имели сама верфь и адмиралтейские сооружения. К этому можно добавить церковь с колокольней и два моста через реки Курью и Соломбалку.
       А к концу века Соломбала, по свидетельству ее первого историка М. Истомина, протянулась уже на четыре версты в длину.
       Этот же летописец писал: 'Адмиралтейские служащие строили свои дворы, избы, избушки где попало, лишь бы поближе к верфи. Места отводились без плана. Дворы были на нынешний деревенский манер с поветями, с хлевами. Они принадлежали обывателям, имевшим несколько голов скота, а избушки строились одиночками и бедняками, еще не разжившимися'.
       Соломбальцы селились кучно. К 1785 году в слободе насчитывалось 748 обывательских домов, в которых проживало около двух тысяч жителей. 526 из них трудились в казенном ведомстве, 628 были плотниками.
       Впрочем, как уже отмечалось, Соломбала до 1863 года не входила в городскую черту, являлась своеобразным заречным предместьем Архангельска.
      

    * * *

       XIX век Архангельск встречал, говоря современным языком, в экстремальной обстановке. Большая часть его в конце XVIII века была стерта с лица земли. 'Величайший пожар' 26 июня 1793 года (одно из 17 'огненных запалений', которые претерпел к тому времени город с момента своего основания) уничтожил около 1000 обывательских домов, шесть каменных зданий, все лавки, банковскую контору, Соборную, Троицкую, Рождественскую и Воскресенскую церкви, три монастырских подворья. Одним словом, огонь унес в небытие огромный массив городских сооружений.
       XIX век не облегчил положения города: дважды  в 1847 и в 1851 гг.  в Архангельске опять бушевали крупные пожары. После этих страшных катастроф были разработаны новые генеральные планы его развития. Уничтожение значительной части жилых построек, как это ни парадоксально, ускоряло составление этих планов и упрощало внедрение их в практику.
       Особенно показательным с этой точки зрения явился пожар 1793 года. Менее чем через год после него, 1 апреля 1794 года, Екатерина II 'высочайше конфирмовала' первый генеральный план Архангельска.
       Правда, попытка создать план развития поморского города была предпринята 'инженером-квартермистром' Александром Вахтиным еще в 1768 году. Через 14 лет губернский землемер Капустин составил более основательную планировку, в которой предлагал коренным образом перестроить центр города. Однако это привело бы к сносу многих домов и потребовало бы немалых затрат.
       Граф Р. Воронцов, направленный в Архангельск для оценки плана города, критически оценил труд местного землемера. Он отметил, что документ 'сделан, кажется, без соображения настоящего строения города... в виду только было прямые улицы и площади делать... Мне кажется, не излишне было бы вновь план для сего города... пересмотреть или сделать'.
       Весьма оперативно откликнулась на донесение Воронцова Екатерина II. Спустя три недели она специальным указом от 4 апреля 1786 года предписала 'план города Архангельска по неудобности к произведению ... пересмотреть и, соображая с настоящими строениями и местною выгодою, особливо же наблюдая сохранение, колико возможно, собственности каждого и чтобы многою ломкою домов не нанести жителям убытков и разорений'.
       Под наблюдением генерал-губернатора Т. И. Тутолмина план переделали и в 1787 году направили в 'комиссию о строении столичных и других городов'. Но окончательное рассмотрение и утверждение его состоялось лишь в 1794 году. Этот документ отличался более осторожным подходом к исторически сложившейся части города, попыткой сохранить его улицы.
       Во-первых, было решено провести параллельно Северной Двине через весь город четыре продольных перспективы, которые пересекались бы двумя десятками поперечных улиц. А на местах пересечения основных улиц с будущими проспектами предполагалось создать площади. Среди них  Въезжую при начале города с его южной стороны возле караульных будок, Сенную и площадь в Кузнечихе. Сооружение новой площади намечалось также на месте бывшей деревянной крепости, т. е. на той территории, где был когда-то заложен город.
       Во-вторых, ценность этого плана состояла в том, что он наметил четкие перспективы развития города. Длина Архангельска по берегу реки определялась примерно на шесть верст и 70 сажен, а ширина в верхней части течения реки  на одну версту и 10 сажен, по нижнюю  на одну версту и 190 сажен. План 1794 года окончательно закрепил сложившуюся к тому времени практику: использовать при планировании продольных улиц и самого города естественный изгиб Северной Двины в районе Пур-Наволока.
       В-третьих, план предусматривал расширение границ города, в частности включение впоследствии в его состав территории 'Архангельского Адмиралтейского порта', т. е. Соломбалы. Это предместье в тот момент растянулось вдоль Двины на одну версту 340 сажен и имело ширину около одной версты.
       Однако в целом план, обозначив основные пути развития растущего города, имел существенные недостатки. Как отмечали позднее архитекторы, главный из них состоял в том, что не была произведена точная съемка, как тогда говорили, 'ситуации'. План не содержал развернутого описания состояния Архангельска, его построек и особенностей грунта.
       Составители документа ограничились формальной стороной дела  более четкой планировкой улиц и приблизительными подсчетами будущей площади города на обозримое будущее (она определялась в 502 десятины). Этот план действовал полвека.
       14 октября 1854 и 11 апреля 1869 годов на свет появились новые генеральные планы города. По злой иронии судьбы, эти документы, как и их предшественник, были следствием страшных пожаров, разразившихся летом 1847 и 1851 гг.
       О масштабах бедствия горожан свидетельствуют такие данные: летом 1847 года сгорели 20 каменных и 388 деревянных домов, а через четыре года соответственно 9 и 408. Сотни семей вновь остались без крова.
       10 ноября 1847 года Николай I повелел немедленно разработать новый план Архангельска, дабы 'привести город в лучшее устройство'. Документ должно было представить лично царю.
       Столичные власти потребовали от военного губернатора обозначить на плане размеры обгоревшей территории, а также варианты возможного расширения улиц и укрупнения кварталов. Такие же предписания последовали из Петербурга и в 1869 году.
       Многочисленные документы свидетельствуют о том, что составление новых планов потребовало больших усилий со стороны губернских властей, землемеров, архитекторов, а также врачей и других специалистов.
       Особенно тщательно составлялся план 1869 года. При подготовке его был учтен профиль городской территории и ее окрестностей. Свои соображения по проекту представили врачи, таможенная служба, городская дума, архитекторы. В нем комплексно рассматривались такие проблемы, как благоустройство, размещение промышленных и торговых сооружений, кладбищ, пристаней, а также финансовый потенциал города.
       Не имея возможности рассказать обо всех сторонах плана 1869 года, отмечу подход его составителей к планированию улиц и площадей.
       Архангельский губернатор, основываясь на предписании императора, распорядился, чтобы губернская строительная контора обратила главное внимание на расширение улиц и образование городских площадей, а также на более удобное расположение общественных зданий.
       Архитекторы обязаны были при планировании будущих улиц и площадей брать в расчет 'выгоды в трех отношениях: народного здоровья, полицейском и хозяйственном'.
       Впервые в своего рода плановых заданиях указывалось на то, что на всех улицах следует обеспечить 'свободное движение воздуха и его чистоту'. Улицы запрещалось делать уже 10 саженей, прокладывать их по низменной болотистой местности и над кладбищами. Все жители должны были получить свободный доступ к проточной, здоровой воде.
       Представляли интерес и другие требования. Они касались создания удобных подходов к церквям, госпиталям, лавкам, ко всем объектам 'первой необходимости'. Эту же цель нужно было преследовать и при планировке будущих площадей, где бы удобно могли разместиться торговые здания, базары, лавки, торжки, амбары и т. п.
       В рекомендациях много внимания уделялось обеспечению противопожарных мер. Составители документа считали необходимым всемерно развивать каменное строительство, особенно в центре города, решительнее выпрямлять улицы и увеличивать расстояния между деревянными домами, широко использовать для кровли домов черепицу и железо (а не солому или хворост).
       Каждому застройщику вменялось в обязанность 'заботиться о своей безопасности и стараться избегать того, что может представлять опасение на случай пожара'.
       Все эти рекомендации стали претворяться в жизнь. С этой целью власти предприняли ряд организационных мер. Еще в 1839 году в городе появился строительный комитет, который был обязан следить как за сооружением, так и за правильным содержанием домов. Любое здание в городе могло с той поры воздвигаться только с разрешения этого органа и в строгом соответствии с генеральным планом.
       Несколько раньше, в 1828 году, была тщательно составлена квартальная книга Архангельска с детальной разработкой планов застройки 96 кварталов. В объяснительной записке к этому пространному документу определялись зоны сооружения каменных и деревянных домов, давались принципиальные указания о путях развития города.
       Большое значение для улучшения внешнего вида улиц города имели разработка и внедрение типовых каменных и жилых деревянных домов, а также церквей, ворот, заборов, полицейских будок и других городских объектов. Документы регламентировали многие стороны строительного дела: высоту домов, их пропорции и даже тона окраски. В частности, в Архангельске позволялось использовать для покраски белый, палевый, бледно-желтый, бледно-серый и бледно-розовый цвета.

    * * *

       Если попытаться суммировать наиболее существенные перемены, происшедшие в развитии города в течение XIX века, то можно выделить следующее.
       Прежде всего, Архангельск значительно расширил свои границы. В его состав вошли сначала Кузнечевское селение, а в феврале 1863 года после упразднения военного порта и Соломбала. Последнее обстоятельство имело серьезные последствия для жителей бывшего пригорода: они получили, по выражению одного из документов того времени, 'право потомственного владения принадлежащими им усадебными оседлостями'. Это нововведение создавало стимул для более энергичного освоения Соломбалы.
       В момент включения в состав городской черты в Соломбале насчитывалось 1114 жилых домов, проживало 7538 жителей.
       Центральная часть города по плану 1794 года включала 502 десятины, а по планам 1854 и 1869 гг. соответственно 541 и 688 десятин. Площадь Соломбальской части города возрастала со 168 десятин в 1794 году до 204  в 1869 году.
       В течение XIX века в городе появился ряд интересных и солидных по своим размерам зданий. В их числе  дома губернатора и присутственных мест, введенные в строй в 20-е годы. Позднее были построены здания городской думы и полицейского управления (в 50-е годы). В 1820 году Главная контора над портом добилась строительства двух крупных каменных казарм на 3500 человек в Соломбале. Это были первые монументальные здания адмиралтейства (известные впоследствии под названием 'флотский полуэкипаж'), одно из которых, частично реставрированное, сохранилось до наших дней.
       Во-вторых, в Архангельске заметно увеличилось число улиц. Если в плане 1794 года значилось около 30 магистралей, то по плану 1869 года  более пятидесяти.
       Во второй половине XIX века этот план был реализован. В городе появилось до десятка только продольных улиц. Среди них Набережная, Купецкая (Купеческая), Дворянская, Малая Мещанская, Въезжая, Малая Проспективая, Большая Проспективая, Последняя, Новая. В списке той поры значилось несколько площадей: Сенная на перекрестке нынешнего проспекта Ломоносова и улицы Выучейского, (в некоторых документах она называлась Скотопригонной, т.к. здесь шла торговля не только сеном, но и скотом, в основном лошадьми), Соборная, Торговая, Кузнечевская, Истоминская и другие.
       В-третьих, в это время заметно разрослась и Адмиралтейская слобода. Там насчитывалась 41 улица и переулок, две площади, на которых размещалось более 1100 домов, 4 моста. В Соломбале жили плотники, кузнецы, извозчики, сапожники и особенно много чернорабочих и бывших военных. Как уже отмечалось выше, в 1863 году, год включения ее в черту города, там проживало 7538 человек.
       Наиболее заметные перемены в этой части города произошли при Алексее Федотовиче Клокачеве, занимавшего в 1813-1820 гг., посты военного губернатора и главного командира Архангельского порта.
       Вступив в обе должности 7 января 1814 года, Алексей Федотович уже в чине контр- адмирала немедля взялся за дела. Прежде всего, он решил благоустроить Соломбалу, где находилось Архангельское адмиралтейство, строились суда, размещались морские части. Соломбальское селение пребывало в то время в плачевном состоянии: тротуары и канавы для стока воды отсутствовали, улицы стали практически непроезжими, мосты через речки Курью и Соломбалку в любой момент могли рухнуть, а сами речки засорились и обмелели. Кроме того, выяснилось, что деревянные казармы настолько ветхие, что содержать в них матросов и солдат было опасно. Поэтому нижние чины размещались в домах соломбальцев и жителей пригородных деревень.
       Добившись согласия морского министра, губернатор вскоре направил на улучшение облика Соломбалы более 4800 рублей. А вот вопрос о выделении средств на новые казармы решался очень долго. Клокачев полагал, что нужно строить каменные помещения, настаивал на возведении двух корпусов на 3500 человек сметной стоимостью в 710 тысяч рублей. Но высшие власти астрономическую по тому времени сумму выделить отказалась.
       Вопрос разрешился лишь в дни посещения Архангельска Александром I.. 31 июля 1819 года Клокачев, показывая царю Соломбалу, вновь завел разговор о казармах. Монарх согласился с его доводами и повелел выделить свыше 860 тысяч рублей. В 1824 году казармы вошли в строй завершилось.
       Безусловно, круг забот Алексея Федотовича не ограничивался проблемами Соломбалы. Так, архивные документы свидетельствуют, что его деятельность была многогранной: наблюдение за строительством кораблей и утверждение планов застройки улиц Архангельска, изыскание средств на укрепление и благоустройство его набережной, успешное ходатайство о предоставлении льгот горожанам и о списании крестьянских недоимок, устройство первых маяков и поддержание в боевой готовности воинских частей, контроль за губернскими органами власти и непосредственное управление губернией. Заслуги губернатора были высоко оценены: в 1819 году он получил звание вице-адмирала, а в 1820 году император возложил на него обязанности генерал-губернатора сразу трех губерний: Архангельской, Вологодской и Олонецкой.
       Оценивая созидательную деятельность Алексея Федотовича Клокачева, скоропостижно скончавшегося 2 января 1823 года, известный исследователь морской истории С. Огородников в книге "История Архангельского порта" писал: "неутомимой деятельности главного командира Клокачева Соломбала обязана вполне своим благоустройством, морские команды - удобством помещения в каменных казармах, адмиралтейство - введением паровых судов, торгующее купечество - льготами по постройке своих кораблей, а мореплаватели - предостерегательными знаками в Белом море".
       В 1827 году, из имевшихся в Соломбале 879 домов 394, или почти половина, принадлежали служителям и нижним чинам морского ведомства, как отставным, так и находившимся на действительной службе, а также их женам и вдовам. Любопытно, что в это время вышел указ Николая I, исполнение которого грозило до неузнаваемости изменить облик Соломбалы.
       Царь предписывал: 'Велеть нижним чинам и служителям морского ведомства продать свои дома и впредь не дозволять их иметь'. В указе далее говорилось о том, чтобы в течение двух месяцев произвести переселение упомянутых лиц вместе с их семьями в построенные в 1824 году новые каменные казарменные корпуса. Только выдержка и настойчивость архангельского военного губернатора вице-адмирала С.И. Миницкого спасли соломбальцев от переселения на постоянное жительство в казармы.
       В-четвертых, в 1832 году в Архангельске произошло важное событие: на Соборной площади в торжественной обстановке был открыт первый в России памятник М. В. Ломоносову работы скульптора И. П. Мартоса. Оно достойно того, чтобы сказать о нем подробнее, ибо этот памятник великому помору является одной из заметных достопримечательностей города и в настоящее время.
       Решение воздвигнуть памятник гениальному ученому на его родине было принято в 1825 году. По всей России прошел сбор средств на его сооружение. За три года удалось собрать более 53 380 рублей. Пожертвования внесли граф Д. Хвостов, С. Воронцов, Н. Мордвинов, Н. Румянцев. Тысячу рублей внесла внучка Ломоносова Софья Алексеевна Раевская  вдова героя Отечественной войны 1812 года генерала Н. Н. Раевского. Часть средств пожертвовали жители Архангельска.
       Ректор Академии художеств, крупный скульптор Иван Петрович Мартос счел для себя честью создание монумента. По словам скульптора, 'Ломоносов представлен стоящим на северном полушарии для означения, что есть северный поэт, и взирающим на величественное небесное явление с восторгом и умилением; гений, или ангел разума, подает ему лиру... На лире изображено вензелевое имя императрицы Елизаветы Петровны, коея века он был певец. На полушарии выгравировано место его отчизны Холмогоры. Вышина стоящей фигуры Ломоносова 3 аршина 2 вершка...'.
       Ломоносов изображён в виде античного поэта — правое плечо и корпус его обнаженной фигуры покрывают складки тоги, левая рука лежит на лире, которую подает коленопреклоненный крылатый гений. Taкая трактовка образа характерна для первой четверти XIX в., когда в монументальной скульптуре господствовало увлечение формами античного искусства. Здесь только голова Ломоносова носит реалистические черты, которым придано портретное сходство, идущее от бюста работы Шубина.
       Вот как описал сам Мартос идею создания этого памятника: "Для составления моего монумента подала мысль, почитаемая лучшим творением Ломоносова ода одиннадцатая: 'Вечернее размышление о божием величестве, при случае великого северного сияния"... Положение фигуры выражает изумление, которым поражен он, взирая на великое северное сияние. В восторге духа своего поэт желает вocпеть величие божие и принимает лиру, подносимую гением поэзии. Вот минута, изображенная для статуи Ломоносова, минута вдохновения, произведшая бессмертные стихи:
       .. . Песчинка, как в морских волнах,
       Как мала искра в вечном льде,
       Как в сильном вихре тонкий прах,
       В свирепом, как перо, огне,
       Так я в сей бездне углублен
       Теряюсь, мысльми утомлен.
       ...Отливка памятника из бронзы состоялась в 1828 году. Эта операция производилась лучшим литейщиком Академии художеств того времени В. П. Якимовым. Осенью следующего года скульптура была доставлена в Архангельск, гранит для пьедестала привезли из Финляндии. Торжество, связанное с открытием монумента, происходило 25 июня 1832 года.
       Современник оставил подробное свидетельство об этом событии. 'Собравшиеся организованно прошествовали к памятнику от кафедрального собора,  писал он в газете 'С.-Петербургские ведомости'.  Там в присутствии большого числа горожан, представителей всех сословий, произносились речи, учащиеся читали свои стихи, играл оркестр Архангельского порта, были исполнены положенная на музыку ода М. В. Ломоносова 'Хвала всевышнему владыке' и специально сочиненный кант. Вечером пьедестал памятника и ступеньки под оным были иллюминированы...' .
       Позднее для оформления памятника была отлита чугунная решетка. После установки монумента площадь получила название Ломоносовский луг.
       Вскоре оказалось, что место для увековечения памяти великого помора явно неудачно. В 1867 году газета 'Архангельские губернские ведомости' отмечала, что монумент 'расположен весьма неудобно, на низкой, болотистой площади, в стороне от главной линии городского сообщения. Для проходящих и проезжающих по Троицкому проспекту памятник теряется вдали, и подойти к нему ближе нельзя ни зимою, ни в большую часть лета. Зимою площадь занесена снегом, в начале и конце короткого лета она непроходима, как болото'.
       Это стало причиной переноса памятника на новое место  в центр города, расположенный в тот момент между зданиями присутственных мест, городской думы, Мариинского женского училища и губернской гимназии. Имя знаменитого северянина было присвоено главной площади города .
       А на месте Ломоносовского луга был разбит сквер, которому позднее было присвоено имя губернатора С.П. Гагарина.
       Заметим, что памятник в начале 30-х годов XX века еще раз поменял место своей 'прописки': он оказался перед зданием Архангельского технического университета (бывший АЛТИ). В 1998 году специалисты этого учебного заведения произвели реконструкцию монумента. Методом холодной сварки опытный работник завода  176 М.Д. Бураков заделал многочисленные трещины, памятник вновь обрел достойный внешний вид.

    * * *

       ...Самой крупной площадью в городе была Торговая. Она занимала территорию набережной Северной Двины от Соборной (ул. К. Либкнехта) до Театральной (ныне ул. Володарского) размером 5330 кв. саж., в полтора раза превышала вторую по величине Соборную площадь. Здесь располагались лавки, рынок, находился центр хозяйственной жизни города. Некоторые из площадей к середине XIX века были частично замощены.
       Одной из особенностей Архангельска являлось большое количество мостов. Самый длинный из них  протяженностью 220 саженей, шириной 4 сажени, на 870 сваях  шел через Кузнечиху. Остальные располагались на береговых укреплениях, над спусками к реке, напротив улиц Соборной (ныне К. Либкнехта), Воскресенской, Лютеранской (К. Маркса), Финляндской (Попова), Успенской (Логинова) и Олонецкой (Гайдара). В наши дни сохранились лишь два из них  при выходе к Северной Двине улиц Логинова и Гайдара.
       Как уже отмечалось выше, четыре моста имела Соломбала: Адмиралтейский, Никольский, Бессмертный  через речку Курью и Прядиленный  через Соломбалку.
       Планировку улиц той поры дополняли 14 постоянных и временных пристаней, расположенных в черте города, 11 больших, раскрашенных яркой масляной краской полицейских будок, около 30 темно-зеленых столбов, на которых крепились фонари для уличного освещения. Все пристани носили, как правило, имена улиц, в начале которых они были сооружены. Так, например, пристани именовались: Маляхинская, Оперная, Соборная, Успенская, Крыловская, Малаховская, Рыбная, Кузнечевская и другие. Причем вместо слова 'пристань' в XIX и даже в XX вв. употреблялось старинное слово 'буян'. Поэтому в городе были Смольный, Пеньковый, Льняной, Хлебный буяны и Буяновая (Поморская) пристань. Заметим, что число причалов постепенно росло. Несколько из них долгие годы назывались именами их собственников: Шмидта, Постникова, Макарова, Ившина, Буркова и Варакина, Беляевского, братьев Володиных.
       А полицейские будки имели свои названия в соответствии с местом расположения: Оперная на Троицком проспекте возле площади того же названия, Рыночная на Торговой площади, Поморская на одноименной улице при пересечении ее с Петербургским проспектом, Рождественская на Банковском переулке при выходе его на Троицкий проспект. Кроме того, были еще две Садовых, две Спусковых будки и три  в Соломбале.
       Следует заметить, что на окраинах города, уже давно вошедших сейчас в его черту, находились три основных кладбища: городское на Быку, Кузнечевское в конце Вологодской улицы и Соломбальское. В их составе были выделены территории для еврейского (на Быку), а также лютеранского, магометанского и староверского кладбищ.
       Несмотря на опустошительные, гибельные для города пожары, трудности восстановления городских построек, в Архангельске неуклонно росла численность населения. Приведем для наглядности небольшую таблицу:
      

    Годы

       Численность населения (без Соломбалы)

    1842

    7 407

    1846

    8 869

    1847

    7877 (после пожара)

    1850

    15 555

    1851

    12 066 (после пожара)

    1852

    12 280

    1853

    12 663

      
       Наиболее любопытными являются сведения за 1847 и 1851 годы, т. е. после пожаров. Несмотря на большие утраты в городе, к 1848 году численность населения не сократилась. Второй пожар оказался более чувствительным, (он произошел всего через четыре года после первого, огонь уничтожил 408 деревянных и 9 каменных домов), число жителей уменьшилось. Но спустя еще четыре года оно достигло прежнего уровня .
       Серьезные экономические катаклизмы претерпела за XIX век Соломбала. Прекращение судостроения поставило ее жителей в трудное положение: они лишились работы. 'После упразднения Архангельского военного порта,  отмечалось в одной из публикаций в газете 'Архангельские губернские ведомости',  в Соломбале произошла опустошительная перемена: народонаселение ее сократилось почти наполовину. Казенные здания, в свое время чистенькие, правильной постройки, выкрашенные... закоптились, облиняли и осунулись... Соломбала представляет очень плачевный ландшафт'.
       Потребовалось немало времени, чтобы ожила экономика этого селения, стало постепенно возрастать число его жителей.
      

    * * *

       Практическая реализация всех трех генеральных планов проходила с большими трудностями.
       Во-первых, власти вынуждены были допустить существенные отклонения в ряде пунктов. По разрешению их дозволялось, вопреки первоначальному замыслу, ставить и в центре города деревянные дома (из-за нехватки кирпича). Владельцам домов предлагалось в этом случае строить дом на каменном фундаменте и 'расписывать в кирпич'.
       В интересах обывателей, власти оставляли дома, расположенные 'вне линии', т.е. построенные не по плану, 'до такого времени, когда они сами собой обветшают и повалятся или каким другим случаем уничтожатся, или хозяева сами добровольно и прежде того перестроить по плану пожелают'. Несколько строже был спрос с тех домовладельцев, усадьбы которых разделяли улицы или площади. Их тоже не гнали немедленно с насиженных мест, но строить новый дом на этом же месте не разрешали, а отводили 'другие порозжие места под каменные или деревянные дома, где каждый по своему состоянию построиться мог по обветшании или уничтожении нынешних их строений'.
       Во-вторых, планировке и благоустройству улиц города в течение всей его дореволюционной истории мешала неуступчивость владельцев земельных участков, собственников домов и промышленных заведений. В одном из отчетов ревизионной комиссии городской думы уже в XX веке отмечалось: в городе 'не проведена инвентаризация земель. Неприкосновенности городских границ тоже нет. Поэтому многие участки земли заняты безвозвратно, как, например, Кыркаловым в двух местах, эксплуатация их производится нерационально'.
       Длительную тяжбу городская дума вела с семейством Клафтонов. Часть их владений преграждала поперечную улицу в районе Новгородского проспекта, а это мешало удобной планировке сразу двух магистралей, создавая помехи горожанам.
       В-третьих, вследствие ряда причин медленно решался вопрос о расширении улиц. К середине XIX века лишь Троицкий и Псковский проспекты имели установленную планом ширину  10 саженей. Что касается других магистралей, то она составляла порой семь, а в некоторых местах даже и три сажени, т. е. равнялась 7-15 метрам.
       Затруднения подобного же рода испытывали и соломбальские жители. Главная контора над портом, получив план, сообщила в адмиралтейскую коллегию о больших сложностях, связанных с его практической реализацией: 'Так как в Соломбале кварталы не равны по величине и улицы в них кривы, то от переноса строений для жителей, которые почти все бедны, произойдет большое разорение, а потому строения оставить следует на прежних местах до изгноя, только бани и сараи перенести на другие места'.
       В это же время в Соломбале вводился порядок, согласно которому служебные и складские строения не должны были 'отнимать виду на берег и корабли тем, которые выстроили свои дома на набережной'. Набережной же надлежало быть 'гульбищем, а равно и украшением слободы'. Однако этот план не выполнялся.
       Территорию набережной в Соломбале захватывали купцы и заводчики, которые строили склады, причалы, деловые конторы. Неслучайно даже в XX веке набережная здесь была закрыта для жителей. 'При рассмотрении плана Соломбалы,  отмечалось в одном из документов городской думы,  прежде всего бросается в глаза, что в части города, окруженной со всех сторон водой, ни один участок набережной не предоставлен для пользования жителей в целях отдыха и наслаждения природой'.
       Вскоре после утверждения плана 1869 года городская дума приняла ряд обязательных постановлений, касавшихся содержания в должном порядке улиц, тротуаров, канав и городского благоустройства.
       Постановление думы от 3 октября 1871 года, например, запрещало 'ставить шалаши для продажи съестных припасов на городских площадях, посреди улиц, на перекрестках, на дорогах, близ мостов, церквей и на кладбищах'. Оно обязывало продавцов, приезжавших на городские торги, 'становиться на определенных местах рядами'.
       Эти постановления систематически перепечатывались в газете 'Архангельские губернские ведомости', издавались в отдельных сборниках и имели силу вплоть до первых лет советской власти.

    * * *

       Архангельск, несмотря на все невзгоды, постигшие его в XIX веке, проявил удивительную живучесть. Он по-прежнему производил своим видом с реки неизгладимое впечатление на людей, прибывавших в город.
       Посмотрим на Архангельск середины XIX века глазами современника. В Архангельском государственном архиве хранится небольшая рукопись краеведа Михаила Федоровича Истомина. Один из сюжетов его рукописи, написанной в форме писем к другу, поведал о том, как выглядел город при осмотре его с Кегостровской косы.
       Обрусевший зырянин, Истомин был влюблен в Архангельск и пытался убедить в его красоте своего безымянного адресата.
       При взгляде с косы, писал Михаил Федорович, "нам представится картина если не величественная, то, по крайней мере, привлекательная, стройная в своих частях...
       Все лучшие каменные здания Архангельска, выдвинутые на набережную, видны отсюда, как на блюдечке, и их сплошной длинный ряд совершенно скрывает остальную, не совсем привлекательную часть города, особенно после страшного пожара, бывшего в 1847 году.
       Не знаю, в шутку или всерьез, англичане говорят, что со стороны реки Архангельск довольно похож на Ливерпуль.
       Как бы то ни было, но посмотрите: вот на высоком угоре, в одном конце города, белеет Кузнечевская церковь, в другом  высятся купола Архангельского монастыря. Оба эти здания, как столпы, поставленные на двух крайних рубежах Архангельска, прекрасно обрамляют картину. Все обширное пространство между ними наполнено строениями, более или менее замечательными, в центре которых стройно рисуется кафедральный собор, полуосвещенный лучами заходящего солнца. По левую сторону тянется стена и стоят угрюмые башни Таможенного замка. Видите, как на средней из этих башен, над биржею развевается русский коммерческий флаг, как он прихотливо рисуется на темном фоне отдаленного горизонта. Левее дремлют потемневшие от времени развалины Немецкого Гостиного двора. Недалеко от них возвышается башня Евангелическо-Лютеранской церкви. Далее по прямой вы отличаете белые стены и стрельчатую колокольню Боровской церкви. И, наконец, огромный сахарный завод гг. Брандтов с высокой колоннадой  одно из лучших зданий Архангельска. По правую сторону собора на большом расстоянии вплоть до монастыря тянется сплошной ряд каменных зданий...
       Если ко всему этому прибавить величественную Двину, воды которой... отражают все великолепие неба и земли, то без нарушения справедливости... можно сказать: 'Да, это хорошо!'.
       Однако, несмотря на красоту фасада, обращенного к Северной Двине, Архангельск в XIX веке все еще казался возникающим заново городом.
       Приезжим бросались в глаза остатки пожаров и большое количество новостроек. Датский ученый Ратке, посетивший город в 1802 году, писал: 'Улиц в Архангельске мало, а мощеных ни одной... Город имеет много пустырей и необстроенных площадей, оставшихся после пожара, который несколько лет тому назад истребил большую часть города'.
       Эта запись сделана спустя девять лет после пожара. А в середине XIX века огонь уничтожил вновь 825 домов. И опять многие годы стучали топоры архангельских плотников, строивших скромные жилища обывателей. Поразительные цифры: за десятилетие  с 1852 по 1862 год  в городе было возведено 36 каменных и 586 деревянных домов.
       Но, несмотря на большой труд, жители не смогли даже за такой срок восстановить полностью общее число домов, существовавших до пожаров, и тем более навести должный порядок на улицах города.
       В описаниях путешественников, официальных документах сохранилось немало сведений о внешнем виде улиц старого Архангельска. Все они сходятся в том, что большинство магистралей в разных концах города, особенно на окраинах, имели весьма непривлекательный вид.
       Много неприятностей доставляла жителям города весна. 'Каждую весну, во время таяния снега,  писал в журнале 'Архангельские городские известия' гласный городской думы С. Александров,  по многим улицам, даже в центре города, проход для пешеходов бывает невозможен. Кто из архангелогородцев не видел озер по Новой дороге у Соборной улицы или у Буяновой, да таких озер, что или проси перевоза, или возвращайся назад и обходи целыми кварталами? И это в центре города, в лучшей его части. А что делается на окраинах! По улицам Соломбалы осенью и весной положительно нет пути ни конному, ни пешему... Соломбальский рынок, находящийся вблизи Набережной, представляет также сплошное море грязи". Та же безотрадная картина наблюдается и на другой окраине - в Загородном квартале на Быку: хотя дорога там и мощена, но на ней такие выбоины, что ездить по ней положительно опасно. О той части города, которая именуется Кузнечихой, также нельзя сказать ничего утешительного: на улицах ее та же непролазная грязь...'.
       С. Александров, будучи членом городской управы, хорошо знал состояние дел в городском хозяйстве. В делах управы хранятся многие ходатайства жителей южной части города. Под одним из них, составленным в апреле 1912 года, стоит 30 подписей. 'В дождливое время и осенью,  сообщали горожане,  глинистая почва всей местности Бык образует невылазную грязь. Просим устроить мостки по Почтовому тракту от Льняного буяна до Кыркаловского завода'. Чуть позднее ректор духовной семинарии просил привести в порядок Архиерейскую улицу, которая, по его словам, 'после проведения по ней пути для трамвая находится в таком положении, что нельзя ездить без риска поломать экипаж и получить увечье'. В подобном состоянии, добавлял ректор А. Орлов, находятся Кеврольская, Северодвинская, Благовещенская, Печорская и Шенкурская улицы.
       С большим трудом городские власти поддерживали порядок на набережной Северной Двины. Долгие десятилетия она была очень узкой и грязной. Проход горожан по ней обеспечивался по деревянным тротуарам. Берег реки систематически повреждался большой водой во время весенних паводков и речными волнами, создавая реальную опасность городским строениям, лучшие из которых располагались по берегу Северной Двины. Шесть мостов, перекинутых в начале улиц возле Северной Двины, требовали постоянного ремонта.
       Первая серьезная попытка устроить, говоря языком того времени, 'шоссированную набережную' на всем протяжении от Кузнечевского моста до монастыря была предпринята в 1888 году.
       Городская дума намеревалась засыпать прохожую часть щебнем и гравием, заменить деревянные тротуары и мосты, поставить по всему берегу столбы и сделать перила.
       Более двух лет шла работа. Использовались подрядчики, арестанты, но итоги их деятельности были плачевны. Дело ограничилось приведением в относительный порядок небольших участков берега и устройством на них деревянных ограждений. На большее не хватило рабочих рук, а главное  средств в городской казне.
       Грустное впечатление производил Архангельск и в более позднее время. Один из английских журналистов в своих заметках о городе на Двине, написанных в 1918 году, говорил 'об удивительно примитивных улицах' Архангельска.
       'Школы, правительственные учреждения  из кирпича или камня, остальные постройки  бревенчатые,  отмечал он.  Солидные дома, общественные здания, электрическое освещение, трамваи и  деревянные тротуары, покрытые грязью улицы, открытые сточные канавы, пропитавшие зловонием все кварталы. На переднем плане остовы лодок, мачты и снасти, причалы и склады, а за ними грязные улицы'.
       Многие магистрали старого Архангельска украшали затейливые вывески магазинов и трактиров. Любопытный инцидент произошел в городской думе в сентябре 1914 года. На ее заседании обсуждалось заявление некоего Сулаева о разрешении ему перенести свой трактир 'Лондон', расположенный в Соломбале, в собственный дом на Никольском проспекте. Против этой просьбы решительно восстал соломбальский гласный думы Иванов.
       'По Никольской улице,  обосновывал он свое мнение,  и без того находится 20 пивных и 4 трактира. Весь Никольский проспект представляет цветник из вывесок питейных заведений. Через каждые 30 саженей на Никольском проспекте стоит питейное заведение'.

    * * *

       При решении вопросов, связанных с осушением города, его благоустройством, сказывались слабые финансовые возможности городских властей.
       Покажем это на примере содержания Обводного канала. Тем более, что в нынешнем городе есть проспект, носящий это имя. Обводный канал начал сооружаться в Архангельске по плану 1794 года. Он являлся восточной окраиной города и имел два выхода на Северную Двину: на Смольном буяне, южнее города, а в северной его части  в Кузнечихе. В тех условиях только такой открытый канал мог выносить в реку воды, стекавшие из болот Мхов в Северную Двину. Однако канал почти всегда находился в плачевном состоянии. Мягкий береговой грунт, быстро оплывая, преграждал русло, вода застаивалась, окружавшая канал местность превращалась в топкое болото, заражающее воздух зловонными испарениями. Средств же на укрепление берегов и дна русла городская дума, как правило, не находила. Так, в докладе санитарного совета думы, представленном на ее рассмотрение в 1914 году, говорилось: 'Существующий в настоящее время канал не оправдывает не только своего назначения, но даже названия, т. к. почти на всем своем протяжении от этого канала остались только одни воспоминания. Вопрос об очистке канала  злободневный, и чем он скорее будет разрешен, тем лучше город сохранит жизнь и здоровье своих горожан'.
       'Разговоры на эту тему,  красочно описывал ситуацию докладчик,  ведутся каждую весну, когда болотные окраины города и улицы покрыты мутными лужами и целыми озерами. За отсутствием сточных канав и бассейнов вода эта стоит очень долго на улицах города, подвергается гниению, заражая испарениями воздух. Нередко эта вода заливает низкие жилые помещения и для откачивания воды вызывается пожарная команда'.
       Спустя некоторое время технико-строительная комиссия города специально рекомендовала думе провести частичную очистку Обводного канала, начиная от Поморской улицы на север на протяжении 450 саженей. Что касается южной части города, то было признано необходимым очистить все канавы, проведенные в Северную Двину, чтобы оздоровить местность рядом с Обводным каналом. Однако эти рекомендации и даже решения остались благими пожеланиями.
       Будучи не в состоянии решить проблему канализации, дума принимала 'соломоновы решения'. Так, в сентябре 1914 года, в ответ на просьбу духовной семинарии о спуске вод из этого учебного заведения, дума утвердила такой 'мудрый совет': 'Разрешить духовной семинарии устроить спуск отработанных вод в городской обводный канал, но при условии, если правление семинарии согласится за свой счет прочистить канал от места спуска вод настолько, чтобы по каналу текла свободно вода в реку, т. к. при современном состоянии канал функционирует слабо. Город же, при неимении в настоящее время свободных сумм, не сможет приступить к работам по очистке канала'.
       Понятно, что для семинарии подобная задача была явно не по силам.
       Частичная очистка Обводного канала была произведена после освобождения Архангельска от антисоветских сил в 1920 году. Большие работы были осуществлены во время массовых субботников. История сохранила до наших дней характерный язык обращения губернской комиссии по проведению субботника: 'Первого Мая должны приступить к прорытию Обводного канала, служащего для очистки города, его оздоровления... То, что было не по плечу капиталистическому управлению, искавшему наибольших выгод для отдельных собственников, то будет осуществимым для коммунистического строительства...
       Капиталисты не чувствовали дыхания так называемых Мхов. Они жили в особняках, окруженных садами, а рабочий и служилый люд отравлялся на окраинах города сырым болотным воздухом. Этому надо положить конец. Окраины должны быть осушены, трудовому населению, живущему там, должен быть дан здоровый воздух. Осушительный "первомайский" канал должен быть прорыт во что бы то ни стало'.
       12 тысяч архангелогородцев трудились 1 мая 1920 года на Обводном канале. Отчет тех дней зафиксировал, что в общей сложности расчищено 400 саженей старого русла, прорыто 1200 саженей новых осушительных канав.
       Понятно, что громкими словами и даже массовыми акциями наподобие субботников невозможно было решить такую проблему, как осушение Мхов.
       Позднее, когда площадь города увеличилась, когда стали применяться современные средства дренажных работ, Обводный канал прекратил свое существование, и на его месте возник одноименный проспект.
       ...Несмотря на расширение своей территории, рост числа улиц и площадей, Архангельск в течение XIX века не сделал рывка в своем развитии. На грани XIX и XX веков он оставался сравнительно небольшим провинциальным городом. В 1897 году в нем проживала всего лишь 21 тысяча человек.
       Правда, конец века ознаменовался значительным оживлением экономической жизни Севера. Этому способствовала прокладка железных дорог Пермь-Котлас и Вологда-Архангельск. К Архангельску по Северной Двине и по железнодорожному пути, пока еще узкоколейному, устремился поток товаров.
       С 70-х годов XIX века в городе начался рост новых торговых и промышленных предприятий. В их числе были торговые дома 'Линдес и КR', 'Ульсен, Стампе и КR', 'Амосов, Гернет и КR', 'Братья Мерзлютины', 'Андрей и Яков Беляевские', лесозавод товарищества 'Сурков и Шергольд' и другие.
       Особенно быстро становилась на ноги деревообрабатывающая промышленность. На территории губернии постепенно выросли 44 лесозавода, 26 из них в Архангельском уезде.
       Ежегодно в Архангельске проводилась знаменитая Маргаритинская ярмарка  одна из крупных ярмарок России. Оборот ее достигал внушительной по тем временам суммы  3 миллионов рублей.
       Все эти и другие факторы являлись серьезной предпосылкой для будущего развития города в XX веке.
       Следует отметить, что в начале ХХ века в Архангельске произошли заметные перемены в подходе к проблемам городского строительства. Интерес в этом отношении представляет сохранившийся до наших дней дом купца 1-й гильдии Я. А. Беляевского, который находится на углу ул. Выучейского и набережной. Сейчас он более известен как "дом Гайдара". Дом был построен к 50-летию хозяина, в 1907 году.
       В этом доме стены первого этажа кирпичные, а второго - бревенчатые, облицованные кирпичом. Как отмечают специалисты, "в создании дома из неоштукатуренного красного кирпича Беляевский проявил себя как новатор и практичный человек".
       Дело в том, что прежде частные каменные дома в городе штукатурились и красились. Как уже отмечалось выше, ещё в 1839 году для урегулирования градостроительной политики был учрежден Строительный комитет во главе с губернатором и составлено "Положение об устройстве губернского города Архангельска".
       Поиск экономичности архитектурно-строительных решений в последней трети XIX века в столичном Петербурге привёл к созданию особняков из красного кирпича в других городах России. Архитектурная находка стимулировала строительство. Изменение цвета и фактуры фасадов домов оживляло цветовое однообразие. Явление неоштукатуренности фасадов в тот период воспринималось как новаторский художественный прием, где лейтмотивом стала естественность кирпичной кладки.
       В Архангельске эта тенденция получила свое развитие в начале ХХ века. Складывался своего рода "кирпичный стиль". В этом стиле в то время был сооружён ряд зданий. Среди них Сурское подворье, дома  3 и 10 по ул. Поморской, промышленные здания на набережной Северной Двины и другие. Перемены в строительстве коснулись и декоративных деталей фасадов. Белые обрамления окон, карнизы, белые консоли на фасадах, ажур металлических решеток и кронштейнов, отказ от каменных колонн - все это явилось одним из главных художественных результатов архитектурно-строительной деятельности в самом начале ХХ века. Развитию строительного процесса способствовало то, что высококачественные кирпичи для всех этих зданий изготовлялись тоже в Архангельске - на кирпичном заводе Товарищества Бальквиц Витт. Завод стоял на четвертой версте и выпускал не только простой строительный и облицовочный кирпич машинной выделки, но и декоративный - ручной работы.
       ...В 1912 году рядом с каменным домом Беляевский построил известный в своё время оригинальный деревянный особняк в непривычной для Русского Севера форме. К сожалению, он сгорел в начале 60-х годов ХХ века. Своей особенностью упомянутые выше дома обозначили становление стиля модерн в Архангельске. Они служили примером новой эстетики в организации среды обитания.

    * * *

       В конце XIX века архангельский историк С. Ф. Огородников отметил: 'Ныне Архангельск вступил в четвертое столетие. Что-то оно сулит ему? Историческая живучесть юбиляра-города, испытавшего в своей судьбе много новых невзгод, служит порукою, что он дождется своего воскресения и займет подобающее ему место в ряду других наших портов' .
       Эти слова летописца города оказались пророческими. С высоты минувшего времени четко просматриваются основные закономерности его развития.
       Во-первых, в начале XX века в Архангельске продолжался заметный экономический прогресс.
       В 1900-е годы создается ряд новых товариществ и фирм: фирма 'Чудинов и Костогоров', товарищество лесопильного объединения 'Стелла Поляре', 'П. и И. Данишевские', 'Братья В. и М. Чудиновы', 'Кобылин-Лунд' и другие. Открылось 'Северодвинское буксирно-пароходное, транспортное и комиссионное товарищество'. За первое десятилетие на 20 процентов увеличился объем экспорта круглого леса и более чем на 32  вывоз пиломатериалов.
       Во-вторых, наиболее разительные перемены в жизни Архангельска произошли в один из трудных периодов истории России  в годы Первой мировой войны.
       Эти перемены коснулись, прежде всего, деятельности морского порта. В связи с прекращением свободного морского сообщения с портами Черного и Балтийского морей резко возросла роль Архангельского порта. Северным путем Россия стала получать помощь от своих союзников  стран Антанты. В 1917 году в сравнении с 1913 ввоз товаров приумножился в 27 раз.
       Уместно напомнить о том, что в связи с основанием в устье Двины аванпорта Экономия и сооружением железной дороги широкой колеи в порядок дня встал вопрос о строительстве железнодорожного моста. Городская дума не раз обсуждала эту важную для Архангельска проблему. На своем заседании 16 марта 1916 года, например, гласные, рассмотрев пять вариантов возможного строительства перехода через Северную Двину, пришли к выводу о возведении его в пределах городской черты, а железнодорожного вокзала  'за Обводным каналом на Мхах'.
       В-третьих, отличительной чертой города тех лет явился быстрый рост населения. По полицейской статистике, в Архангельске значилось более 100 тысяч человек. Если в довоенные годы число горожан увеличивалось в среднем на 1650 человек в год, то в военное - на 4780, или в три раза больше.
       В городе дислоцировались сухопутный и флотский гарнизоны, располагались многочисленные рабочие артели и команды судов, численность которых составляла более 22 тысяч человек.
       И, наконец, особенно крутые перемены стали происходить в жизни Архангельска после завершения гражданской войны и иностранной интервенции.
       Осуществление индустриализации, сооружение новых, реконструкция и расширение старых лесозаводов изменили жизнь заводских поселков, не входивших в черту города.
       Интересы развития единого промышленного комплекса, единой транспортной сети потребовали расширения городской границы. Постепенно родилась идея создания 'Большого Архангельска'.
       Напомню о некоторых шагах, предпринятых с этой целью в 20-е и более поздние годы.
       Уже в 1925 году в пределы города была включена часть территории Архангельского уезда, был создан Маймаксанский район.
       27 декабря 1927 года вышло постановление ВЦИК "О расширении городской черты города Архангельска". Этим документом в состав города были введены многие рабочие поселки и ряд деревень. Среди них: деревни Большой и Малый Юрос, Фактория, сельскохозяйственное Опытное поле, деревня Варавино, село Корабельное, поселок Долгая Щель, порт Экономия, рабочие поселки при лесозаводах  2, 3, 13, 14, 15, 18-27 и лесные биржи. Селения на Левом берегу получили официальные названия  рабочие поселки Исакогорка, Зеньковича, Цигломень, Окуловский. Названий улиц, однако, в то время еще не было. Дело ограничилось простой нумерацией домов.
       А постановлением ВЦИК от 10 апреля 1933 года городские границы города еще более раздвинулись. В город влились поселок Зеньковича на Бакарице, Исакогорка, Цигломень, а также Исакогорский, Кегостровский, Лисестровский, Пустошинский, Реушеньгский и Цигломенский сельсоветы.
       В результате этих мер площадь города расширилась с 950 до 4000 гектаров, а численность населения увеличилась с 54 тысяч в 1923 году до 251 тысячи в 1939 году. Вместе с расширением городской черты уточнялись и перспективы застройки Архангельска. Крупным событием на путях градостроительного совершенствования города явился первый советский генеральный план Архангельска, разработанный в 1937 году.
       Этот документ, именовавшийся 'Большой Архангельск', определил основные направления развития города. В нем Архангельск рассматривался как пространственно развитая структура расселения, включавшая, кроме центральной части, Соломбалу, Маймаксу, Цигломень, Варавино, Исакогорку и другие жилые образования. План, по мнению специалистов, был очень серьезной работой, учитывал исторически сложившиеся особенности города и в то же время нацеливал на принципиально новый подход к планировке жилых кварталов.
       Генплан сохранял центральную часть города, ориентированную на реку. А дальнейшее строительство планировалось вести в восточном направлении. В ту же сторону предполагалось проложить и существовавшие улицы, прежде всего, основную поперечную магистраль  улицу Энгельса (сейчас Воскресенскую).
       Жилая часть города подразделялась на зоны каменной, смешанной и деревянной застройки. Центр Архангельска отводился под каменные многоэтажные дома.
       В плане в общей форме, без указания сроков, предусматривалось сооружение мостов: через Северную Двину и Кузнечиху для обеспечения нормальной связи центра с Соломбалой.
       План намечал также значительно расширить центральный проспект города  Троицкий (в то время Павлина Виноградова), перенести с него на проспект Ломоносова трамвайную магистраль. Много внимания уделялось в плане озеленению города, созданию сети бульваров и скверов.
       Однако этот план не был реализован в довоенное время. Его основные идеи претворялись в жизнь уже после войны. Они получили уточнение и дальнейшую конкретизацию в 1950, 1963 и 1983 гг.

    * * *

       В послевоенный период город по направлению ко Мхам заканчивался Обводным каналом. Далее, как и в старое время, шло топкое болото, покрытое бездонными небольшими озерами.
       По сути дела отдельной частью считалась Кузнечиха, где еще не было высоких каменных домов. А в конце улицы Урицкого, в районе ее соединения сейчас с улицей Тимме, находился так называемый Новый поселок, где вдоль улиц Стрелковой, Средней и Нагорной располагались маленькие деревянные дома. Жители этого поселка ходили за водой на Новгородский проспект, т.е. примерно за километр. Водопровод всем миром прокладывали до улицы Средней уже в конце 50-х годов ХХ века.
       Документы позволяют проследить, как постепенно архитекторы и строители, используя новые экономические возможности, коренным образом изменяли лицо древнего Архангельска, как расширялась его территория за счет освоения новых земельных массивов. Решающий шаг в этом направлении был сделан в 60-80-е годы.
       Как отметил в 1984 году главный архитектор города той поры Г. А. Ляшенко, 'последние двадцать лет мы по праву называем периодом второго рождения города'.
       Градостроительная эпопея Архангельска в этот период с достаточной полнотой освещена в книге Ю.А. Барашкова 'Архангельск. Архитектурная биография', вышедшей в свет двумя изданиями.
       Поэтому я лишь кратко коснусь некоторых моментов, имеющих отношение к теме моей книги.
       Специалисты считают одним из основных достижений строительства Архангельска освоение топких болот, подходивших к центральной части города с востока. Сбылась вековая мечта: при помощи современных методов намыва грунта, использования новых конструкций фундаментов современные многоэтажные дома стали строить на знаменитых архангельских Мхах.
       Второй важной предпосылкой коренной реконструкции города, возросших возможностей его развития явилось возведение современных мостов через протоку Кузнечиху (1956 год) и совмещенного железнодорожно-автомобильного перехода через Северную Двину в 1964 году. Появление этих огромных по масштабам Архангельска сооружений связало центральную часть города с Соломбалой и левобережным районом города и во многом облегчило осуществление градостроительных замыслов.
       К тому же эти мосты стали заметными архитектурными украшениями города. Можно даже сказать, что жизнь обогнала наметки предвоенных архитекторов: Архангельск получил современный автомобильный мост через Северную Двину в районе Варавино, что позволило соединить с городом Краснофлотский остров, отвести автомобильный грузопоток на объездную дорогу и существенно изменить внешний вид этой части бывшего пригорода.
       Решение проблемы территориального роста города, обеспечения надежной связи между его отдельными частями, солидная государственная финансовая поддержка позволили начать комплексное строительство жилых кварталов. Так в 60-е годы в лексиконе архангелогородцев появилось слово 'микрорайон'. Один за другим эти новые элементы городской структуры формировались в Варавино, Привокзальном районе, Майской горке. Существенно стал меняться в этот период облик Соломбалы, где только усилиями МЖК (молодежного жилищного кооператива 'Сталкер') воздвигнут большой массив жилых современных домов. Немало нового появилось в строительстве жилья в Исакогорке, на Бакарице, в Цигломени, где также возводились современные кирпичные дома.
       Реконструкция затронула и центральную часть города. Решение этой сложной, многоплановой проблемы проявилось в нескольких направлениях.
       Прежде всего, удалось сформировать новый городской центр  площадь Ленина  своеобразный символ нового Архангельска. Вокруг застройки, появившейся здесь, специалисты до сих пор ведут споры. Но несомненным достижением архитектурной мысли является создание целостного ансамбля городского центра.
       Работа над проектированием центральной площади города продолжалась почти три десятилетия. Только поддержка ведущих зодчих страны помогла городу получить 24-этажный 'небоскреб' - основной архитектурный акцент площади. Это необычное для Архангельска сооружение помогло восстановить городской силуэт, который в свое время был образован своеобразной подковой церквей, расположенных по берегу Северной Двины. Центральное место в этом ансамбле занимал Троицкий кафедральный собор, разобранный в 1930 году.
       Во-вторых, в ходе реконструкции удалось коренным образом изменить центральную поперечную улицу города  Воскресенскую (ранее ул. Энгельса).
       Говоря об общих достижениях в строительстве Архангельска, архитектор Вадим Кибирев отмечал в одной из своих публикаций, что крупнейшим из них 'можно считать последовательное воплощение градостроительного замысла  создание главной композиционной оси города: железнодорожный вокзал  центр  Северная Двина. Здесь все было подчинено сооружению трех архитектурных комплексов: Привокзального района с улицей Энгельса, центральной площади на месте, определенном еще генпланом 1794 года, и набережной Северной Двины'.
       Созданная в результате осуществления этого замысла магистраль  улица Воскресенская (бывшая Энгельса)  в значительной мере определила современные основы архитектурно-пространственной композиции общегородского центра. В пределах этой улицы, объединяющей весь центральный район города с набережной Северной Двины, возникли и развиваются площади Архангельска  имени Ленина, Дружбы народов и 60-летия Октября.
       По свидетельству Вадима Михайловича в 70-80-е годы благодаря поддержке первого секретаря обкома Бориса Вениаминовича Попова в Архангельске удавалось построить ряд интересных зданий по индивидуальным проектам.
       В ряду особенно приятных для горожан достижений архитекторов и строителей  реконструкция набережной Северной Двины. Эта парадная магистраль, протянувшаяся на семь с половиной километров, значительно расширена и обновлена. Каждый горожанин и гость Архангельска, несомненно, обратит внимание на ее центральную часть с памятниками, посвященными Победе и 400-летию города.
       Перемены на набережной реки продолжаются. В частности, в июле 2001 года в конкурсе проектов Архангельского кафедрального собора победила группа архангельских архитекторов во главе с В. Кибиревым. Предполагалось, что неброский, компактный храм высотой в 62 метра, с пятью куполами украсит со временем территорию набережной недалеко от бывших Макаровских бань, располагавшихся возле выхода к реке улицы А. Серафимовича.
       Ушли в прошлое времена, когда на берегу реки в беспорядке теснились различные складские помещения, причалы и т. п. Реконструкция магистрали пока еще не завершена, но старое отступило уже навсегда. Вместе с тем это одна из немногих улиц города, где тщательно охраняются памятники старины  остатки Гостиного двора, подворья Сурского и Соловецкого монастырей. Набережная, таким образом, хранит историю ушедших веков, связывая дни былые с сегодняшним днем.
       Кстати, сохранение ценных архитектурных и художественных городских памятников оказалось одной из сложных проблем, вставших на пути развития городского организма. Жилые деревянные дома, которые пришли в ветхость и не могли быть сохранены в городе, в ходе реконструкции порой сносились целыми кварталами. Через места прежней застройки прокладывались коммуникации и новые улицы.
       Частые пожары, перестройки города, преобладание недолговечных деревянных построек  все это привело к тому, что памятников архитектурной старины на улицах Архангельска осталось очень мало.
       В ходе реконструкции родилась идея создать в центре города, на проспекте Чумбарова-Лучинского, своеобразный музей-заповедник. Чтобы память о старинном поморском житье-бытье не исчезла, решено перенести часть построек в заповедник. Первым с проспекта Павлина Виноградова (ныне Троицкий) был перемещен дом  98  бывшее Коммерческое собрание. Своеобразный деревянный дом, сооруженный в середине XIX века, долгое время был местом отдыха и деловых собраний промышленников города. Здесь же в бурные дни революции проходили первые губернские съезды Советов, провозглашена советская власть. Сейчас в этом доме находится Архангельское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Обновленное здание получило в разговорной речи горожан название 'Марфин дом' по имени заслуженного работника культуры РСФСР, ныне покойной Марфы Ивановны Меньшиковой, более двадцати лет занимавшей пост заместителя председателя Архангельского отделения ВООПИиК.
       Правда, превращение 'Чумбаровки' в заповедную улицу, начатое достаточно энергично, позднее замедлилось. Проект реконструкции, заявленный еще в 1983 году, претерпел изменения. Здесь, наряду с воссозданными старинными деревянными домами, появились каменные строения. Но главное состояло в том, что центр, по справедливому выражению одного из журналистов, долгое время выглядел по-прежнему 'щепотью сиротства'. Проспект, вопреки первоначальному замыслу, не превратился в пешеходную дорогу со скамейками и фонарями. Дальнейшее рождение 'Архангельского Арбата' началось в 2005 году. Более 60 больших и малых предприятий внесли свою лепту в возрождение Чумбаровки. 4 ноября 2005 года состоялось торжественное открытие обновленного участка проспекта от улицы Либкнехта до улицы Поморской.
       В этом торжественном акте приняли участие первые лица областного центра председатель областного Собрания депутатов Виталий Фортыгин, депутат Государственной думы Владимир Крупчак, лидеры различных партийных фракций в областном собрании.
       Праздник открылся историческим действом  Архангельск в миниатюре повторил вековую историю. Торжественную церемонию продолжило вручение благодарностей предприятиям и строителям, участвовавшим в реконструкции исторической улицы города, среди которых МУП "Центральный рынок"; МУП "Горсвет"; МУП "Архангельские городские тепловые сети", и другим предприятиям. "Чумбаровка  это первая улица, ставшая примером того, как должно меняться лицо Архангельска",  отметил мэр Архангельска Александр Донской. Он обратился к депутатам горсовета и областного Собрания, ко всем жителям города за поддержкой в решении проблемы благоустройства города.
       Архангелогородцы гордятся музеем деревянного зодчества в Малых Корелах, расположенным в пригородной зоне. Со всей области сюда собраны памятники русской деревянной архитектуры, в которых воплощены художественные идеалы и высокое искусство талантливых народных мастеров прошлого.
       Двадцатый век оставил потомкам много заметных сооружений. Среди них уже упомянутые выше высотные административные здания на площади Ленина, Северное морское пароходство, областная библиотека имени Н. А. Добролюбова, Дворец пионеров и школьников (ныне центр дополнительного образования), Дворец спорта профсоюзов, гостиница 'Юбилейная', Дворец культуры моряков и многие другие.
       Разумеется, выполнение столь объемных задач, какие выпали на долю градостроителей, не обошлось без недостатков. По мнению бывшего главного архитектора Архангельска Д. С. Яскорского, внедрение индустриального метода сооружения жилья обрекло городскую архитектуру на отсутствие выразительности. 'Исторический город,  отметил Дмитрий Станиславович,  получил безликие микрорайоны с однообразными панельными многоэтажками'. Городской архитектор в те времена мог лишь в исключительных случаях добиться утверждения индивидуального проекта того или иного объекта.
       Перемены в общественной жизни открыли новые перспективы развития города. В настоящий период появилась возможность проектировать разные дома, отказаться от стандартных "коробок", разнообразить этажность.
       На деле это означает, что в городе будут строить здания и в два, и в три этажа, в том числе индивидуальные дома с небольшими участками. Не исключено, что появятся и новые дома повышенной этажности. В то же время опыт показал, что возводить высотки на окраинах города, как, например, это было сделано в Маймаксе, нет никакого смысла. Как правило, жители подобных окраин все равно обносят свои большие и малые дома огородами, сараями и тому подобными сооружениями.
       Следует отметить, что в конце ХХ века значительно снизились темпы жилищного строительства и благоустройства города. Некоторые перемены в этом направлении произошли лишь в 2005 году.
       В частности, продолжился, начатый годом раньше, ремонт Троицкого проспекта. Удалось открыть новый кардиокорпус первой городской больницы, новые здания опорно-ре-абилитационного центра для детей и стан-ции скорой помощи. По просьбе жите-лей построен но-вый мост в бывшем поселке Динамо, новая му-ниципальная ко-тельная в поселке гидролизного заво-да, реконструиро-вано и отремонти-ровано помещение для детского сада "Сосенка" на 200 мест. 2005 год прошел под знаком активного сотрудничества с пред-принимателями и крупными ком-паниями. Благодаря их поддержке, как уже отмечалось выше, удалось отремонтировать пер-вую очередь проспекта Чумбарова-Лучинского, благоустроить и создать парк на улице Поморс-кой, возродить и построить заново детский парк в Северном округе, установить новые светофоры, ор-ганизовать мероприятия по праз-днованию Дня города, приобрести две главные новогодние елки, ор-ганизовать новогодние праздники для детей-сирот.
       В 2005 году мэрией разра-ботаны городские целевые про-граммы по развитию культуры, физической культуры и спорта, здравоохранения, поддержке ве-теранов Великой Отечественной войны и молодежи. Среди приоритетов - разработан-ная система мер по строительству социального жилья для переселе-ния из ветхого и непригодного для проживания жилфонда, программа модерни-зации наружного освещения, программа коммунальной инфраструктуры города.
       Архангельск строился по преимуществу как деревянный город. Это породило со временем острую проблему - появление в городе к 2006 году до 1000 ветхих, непригодных для проживания домов. Это означало, что, как выразился и.о. мэра города В.Н. Павленко, "в нечеловеческих условиях живут более 18 тысяч человек, или около восьми тысяч семей". Особенно сложное положение сложилось на островных частях города.
       Дело дошло до того, что в 2006 году мэр Архангельска Александр Донской обра-тился к Президенту Российской Федерации В. В. Путину с письмом, в котором обратил внимание руководства страны на бедственное положение жителей Архангельска, проживающих в подобных домах.
       Он отметил, что на островных территориях закрываются некогда рентабельные предприятия, обеспечивавшие в свое время население работой и средствами к существованию. В разрушенном со-стоянии находятся котельные, снабжающие теп-лом жилфонд, социальные учреждения, причалы и бани.
       В результате в новых экономических условиях тысячи людей остались наедине со своими проблемами выживания. Городские власти принимали меры по выходу из кризиса. В 2007 году, например, расходы местного бюджета на эти цели увеличились в десять раз. Они составили около 100 миллионов рублей. Однако этих средств катастрофически мало, так как, по оценке специалистов, на переселение людей из ветхого жилья необходимо более 10 миллиардов рублей.
       Следует вместе с тем отметить, что проблема застройки городской территории в последний период обострилась. Предприниматели стремятся соорудить выгодные для них предприятия - кафе и другие объекты на выгодном, бойком месте, ближе к центру. При решении этой проблемы мэрия допускает ошибки. Кроме того, в ней отсутствует орган в виде коллегии департамента градостроительства, который должен рассматривать вопросы выделения земельных участков и давать рекомендации мэру. В спор с мэрией при решении этой проблемы вступают горожане, которые отстаивают свои права.
       Порой решение вопроса доходит до рассмотрения его в суде. Так, в начале 2008 года Октябрьский суд города признал незаконным решение мэрии выделить одному из предпринимателей земельный участок под строительство кафе-мороженого в бульварной зоне Троицкого проспекта почти напротив корпуса Архангельского государственного медицинского университета.
       Урегулирование этих проблем затруднялось отсутствием утверждённого генерального плана развития города.
       На "круглом столе", проведённом в марте 2008 года правлением Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, отмечалось, что "точечная" застройка исторического центра Архангельска, нарушает вид города. В документах "стола", в частности, отмечено: "стихийное развитие торгового капитала без влияния сильного городского хозяина и общественности привело к тому, что на архитектурный облик города влияют иностранные производители потребительских товаров". Город заполонили сомнительного вида павильончики и торговые центры. На "круглом столе" прозвучало справедливое требование общественности: наложить мораторий на любое строительство в центре Архангельска до утверждения генплана города и определения границ охранных исторических зон.
       В апреле 2008 года на расширенном заседании градо-строительного совета был обсуждён про-ект нового генерального плана Архангельска, который опреде-лит направления развития и архитектурный облик областного центра до 2025 года.
       Главный градостроительный документ должен стать основой градостроительной документации на долгие годы. В основу его идеологии положены приорите-ты, которые определены стратегией социально-экономического развития, где миссия города сформулирована так: "Архангельск - центр нового освоения Арктики, столица Русского Севера". По-этому в генплане учтены проекты строительства глубоководного порта у о, Мудьюг. железной доро-ги "Белкомур", создание Арктического универси-тетского комплекса, межрегионального медицин-ского центра и областного культурного центра.
       Предшествующий план был разработан в 1983 году, но он не был утвержден. С того времени ситуация в городе коренным образом изменилась. Ушла в прошлое плановая экономика и централи-зация. Предполагалось, что к 2000 году население столицы Поморья достигнет 480 тысяч человек (реально - упало до 370 тысяч). Разработчики нового генплана прогнозируют стабили-зацию численности населения города на уровне 350 тысяч человек и его возможный рост к 2025 году до 360 тысяч.
       Генплан предполагает, что новое жилищное строитель-ство будет развиваться в центре города (с рассе-лением ветхого жилья), в округах Майская Горка, Варавино-Фактория, в Маймаксе и Соломбале. К 2025 году, возможно, появится новый завокзальный район. Генплан предусматривает выделение таких зон, как общественно-делового центра, жилой застройки разной этажности, производственных и рекреаци-онных. Территориально город будет развиваться на юго-восток и восток. Прогнозируется, что до 2025 года в строй будет введено более 2 миллио-нов квадратных метров жилья, в том числе более 400 домов усадебно-коттеджного типа. Средне-годовые показатели сдачи в эксплуатацию жилья должны составить 110-115 тысяч квадратных ме-тров, при этом планируется расселить 344 тыся-чи квадратных метров ветхого фонда, а средняя обеспеченность жильем в Архангельске составит к 2025 году 26 квадратных метров на человека.
       Новый генплан предполагает сохранение 98 объектов культурного наследия, в том числе шести культурных ансамблей и четырех исто-рических кладбищ. Определены границы исто-рической зоны города и зоны охраны археоло-гического слоя, а также достопримечательные места.
       Отдельно разработчики генплана выделили проблему развития социальной инфраструкту-ры города: количество спорткомплексов должно увеличиться в два раза, плавательных бассей-нов в пять раз, детских садов на треть. Раз-мещение социальных объектов предполагается во всех округах, а на острове Краснофлотском запланирован спортцентр с гребным каналом и аквапарком. Количество зеленых насаждений общего пользования (скверов, парков, аллей) должно вырасти в 8-10 раз, они будут занимать до 60 процентов территории города, а на каждого жи-теля должно приходиться до 20 квадратных ме-тров зелени {сейчас 2,4 квадратных метра). Серьезное внимание в новом генплане обра-щено на развитие улично-дорожной сети города и транспорта. Авторы исходят из того, что транс-портная схема должна быть состыкована с внеш-ними коммуникациями. В аэропорту Талаги плани-руется вторая взлетно-посадочная полоса, новая железная дорога пройдет с Левого берега через остров Турдеев вне территории города до ново-го моста через Кузнечиху и далее до Экономии и глубоководного порта у Мудьюга. В перспективе планируется разобрать существующую железно-дорожную ветку от вокзала в направлении Кар-погор (в границах города). Также запланирована постройка нового объездного шоссе, дострой-ка Московского проспекта до округа Варавино-Фактория, возвращение электротранспорта, при-чем не только троллейбуса, но и трамвая.
       Главной задачей всех будущих преобразований города является достижение удобной и комфортной ситуации для проживания населения.
       Несмотря на все трудности, в целом двадцатый век многократно расширил рамки города. Население его увеличилось с 21 почти до 370 тысяч. Примерно в семь раз по сравнению с дореволюционным временем возросло и число улиц. Вхождение в состав города бывших рабочих поселков, деревень потребовало со стороны городских властей большой работы по упорядочению их названий, устранению повторений, а также по присвоению имен прежде безымянным объектам и т. д.
       Как же происходил сложный процесс наименования городских объектов в Архангельске? Об этом  в следующей главе.
      

    * * *

    УЛИЦЫ ОБРЕТАЮТ ИМЕНА

       Сейчас в Архангельске более 500 проспектов, площадей, улиц, переулков, проездов и мостов. Все они имеют свои названия. Даже на мгновение нельзя вообразить себе, чтобы эти имена исчезли из жизни большого города.
       Опыт свидетельствует о том, что малейший непорядок в названиях: их одинаковость или неожиданное изменение  вносит сумятицу в работу почты и транспорта, а также и в души людей.
       Рождение названий городских объектов  увлекательная и пока еще слабо исследованная область истории. Изучение этого сложного процесса дает представление о том, как от стихийности в их назывании наши предки шли к постепенному упорядочению этой процедуры.
       Долгое время в старой России не были отработаны правила наименования городских объектов. Современному читателю трудно поверить в то, что при Петре I ни одна из улиц созданной им новой столицы  Санкт-Петербурга  не имела имен, которые появились лишь в 1730-е гг., т. е. более 30 лет спустя после его основания.
       В частности, официальные названия некоторых магистралей северной столицы империи были учреждены "Комиссией о Санкт-Петербургском строении только 20 апреля 1738 года. Тогда были даны названия 18 крупным улицам и проспектам, 5 площадям, пятнадцати мостам и пяти каналам. А позднее стараниями этой комиссии на карте города появилось еще 257 различных наименований. Среди законодательных актов последующих лет любопытен указ Екатерины II генерал-полицмейстеру Санкт-Петербурга от 8 марта 1768 г.: "Прикажи на концах каждой улицы и каждого переулка привешивать досок с имянем той улицы или переулка на русском и неметском языке, у коих же улиц нет еще имян, то изволь оных окрестить".
       Не зная процесса рождения имен важнейших объектов города, невозможно многое понять в его истории. Возьмем, например, запись в одном из официальных документов канцелярии архангельского губернатора середины XIX века: 'Новобуяновый питейный дом расположен по прешпекту в Буяновой улице на углу'. Человека, не знающего истории города, подобная запись поставит в тупик. Говоря современным языком, это заведение находилось на углу проспекта имени Чумбарова-Лучинского и улицы Поморской.
       В нашем городе сохранились улицы, имена которых имеют солидный возраст  не менее 250 лет. Далеко не всякий архангелогородец знает, что сравнительно небольшая соломбальская улица Розмыслова получила свое название еще в середине XVIII века в честь кузнеца Соломбальской верфи, первым построившего здесь свой дом. Значит, такое название мы можем считать своеобразным памятником одному из первопоселенцев и строителей нашего города.
       Прочно и давно вошли в обиход горожан старинные названия улиц: Поморская, Смольный Буян, Обводный канал, Корельская, Почтовый тракт, Северодвинская, Банковский переулок. Каждое из них  свидетельство быта и деловых занятий наших предков. Названия часто указывают на географическое расположение улиц, хранят память о многих выдающихся событиях, происходивших как на Севере, так и во всей России.

    * * *

       Абсолютное большинство имен улиц современного Архангельска появилось после 1917 года. И это вполне естественно, так как город вырос в основном в советское время. А названия улиц ярко отразили дух времени: историю революционного движения и борьбы за установление советской власти, освоение Арктики, участие наших земляков в Великой Отечественной войне.
       Многие названия появились вместе с рождением улиц, некоторые  в результате переименования старых. Как уже отмечалось выше, в последние годы в Архангельске, как и в других городах России, произошла реставрация отдельных имен, т. е. возвращение тем или иным городским объектам старых, дореволюционных наименований. Процесс появления новых названий на карте города никогда не прекращался.
       Современная топонимика свидетельствует, что первоначально названия не только улиц, но даже и городов нередко возникали стихийно, никто их не устанавливал. Иногда эти имена рождались сразу, но порой процесс протекал длительно. При этом большинство из этих названий уходит своими корнями в устное народное творчество.
       Так же, впрочем, полу стихийно протекал процесс называния нашего города. В первый период своего существования Архангельск не имел собственного имени, по крайней мере, официально. В документах той поры говорилось лишь о 'Новогородке', 'новом Холмогорском посаде'. Последнее название легко объяснимо. Холмогоры были в то время административным центром Двинского уезда. Там и был город в нынешнем понимании этого слова. Новый город, устроенный 'для корабельной пристани', был в полной зависимости от уезда и назывался Новохолмогорами, в отличие от своего старшего брата  города Холмогоры. Однако первые названия не привились. Жители в устной речи и в челобитных называли свое поселение 'Архангельским городом' по монастырю того же названия. Почти 30 лет спустя после своего основания поселение на Северной Двине стало официально называться этим именем, а еще позднее в историю русского народа вошло короткое выразительное слово  Архангельск. В частных документах это название встречается уже с 1601 года.
       История основания нового поселения на Северной Двине и постепенная трансформация его имени четко излагалась в 'Магистратском описании города Архангельска 1779 года'. В нем, в частности, отмечалось: 'Город Архангельский, повелением его царского величества государя царя Иоанна Васильевича Втораго заложен под именем Новохолмогорского города 7092 года (1584 г. - Е.О.), но в последующие годы Архангельским городом прозван по монастырю того ж имени'.
       Отметим попутно, что в советское время не однажды предлагалось переименовать Архангельск. Например, жители Курострова, земляки М. В. Ломоносова, собравшись в мае 1925 года на торжественное собрание, приняли решение переименовать губернский центр в Ломоносовск. Решение они направили в Москву. В 1928 году на страницах газеты 'Волна' состоялась даже дискуссия по поводу переименования города. Некто Плетцов, заявив, что от слова Архангельск отдает 'ветхостью и плесенью церковных и монастырских стен', предлагал назвать его Беломорском. Затем, как из рога изобилия, посыпались другие предложения, касающиеся имен города: Лесопильск, Североград, Лесодвинск, Краснодвинск, Двиноморск, Виноградовск и тому подобные.
       Более решительным было намерение краевых властей дать городу новое имя в связи с 50-летием И. В. Сталина. Пленум Северного крайкома ВКП(б), состоявшийся 19 декабря 1929 года, постановил 'переименовать город Архангельск, Северный морской форпост Союза, в Сталинпорт'. К счастью, ни одна из попыток не увенчалась успехом  город достойно носит свое древнее имя.
       Современная топонимика выделяет две главные закономерности называния внутригородских объектов.
       Первая из них характеризуется выделением наиболее примечательной черты того или иного объекта, т. е. такой особенности, которая не позволяет ему затеряться среди других однотипных предметов.
       Объективной основой для возникновения имени улицы являлись самые разнообразные обстоятельства. Например, в названии улицы, как правило, чаще всего фиксировалась фамилия владельца самого заметного на ней дома, нередко принадлежавшего хорошо известному в данной округе человеку. Существенное значение имело также местонахождение улицы  неподалеку от леса, луга, реки, залива, шоссе, дороги, крупного строения (театра, госпиталя, церкви, аптеки, учреждения и т. п.).
       Второй особенностью городских топонимов является их историчность. С этой точки зрения, в названиях заложена информация о духе минувшего времени, заметных исторических личностях своего времени, особенностях социальных отношений в разные периоды истории, обусловивших, в конце концов, рождение или перемену того или иного названия.
       Первая закономерность с особой силой проявилась в начальный период существования города.
       Некоторое время улицами именовались сами поселения первых насельников, т. е. слободы. Архангельские историки В. Крестинин, И. Сибирцев, С. Огородников, как само собой разумеющееся, отмечали в своих трудах, что в начале XVII века 370 монастырских, служилых и посадских дворов, расположенных в южной части города, делились 'на слободы, или, вернее сказать, улицы: стрелецкую, пушкарскую, затинную и жилецкую (посадскую), выходившие на двинской берег'.
       Это явление имело под собой реальную почву. Расселение жителей города на посаде происходило по сословному и профессиональному признакам. Магистратское описание Архангельска за 1779 год четко указывало на эту особенность городских улиц. 'Городские улицы,  отмечалось в нем,  по различию жителей (выделено нами - Е.О.) разделены были на стрелецкие, посадские и немецкие улицы'.
       Вполне естественно, что в момент рождения слобод, появления первых 'порядков' домов они именовались улицами. А позднее, в связи с ростом числа построек, возникновением новых и новых проходов между ними возникала необходимость их различения. До сооружения церквей заметными были только дома, располагавшиеся в начале 'порядка' или же принадлежавшие наиболее авторитетному первонасельнику  военачальнику, священнослужителю или торговцу-купцу. Подобная закономерность давала себя знать во всех городах России того и даже более позднего времени.
       Так, например, в Петербурге, заложенном почти 120 лет спустя после основания Архангельска, первыми появились магистрали Дворянская, Посадная, Пушкарская, Зелейная, Монетная, Немецкая и т.п. Все эти улицы своими наименованиями указывали на состав населения и род занятий первых жителей будущей столицы империи.
       Архивные документы свидетельствуют о том, что с XVII до начала XIX вв. многие улицы в Архангельске нарекали именами первопоселенцев или знатных лиц, имевших тут свои дворы. В свое время ныне покойный профессор Г. Г. Фруменков выявил несколько подобных названий, относящихся к началу XVII века. Первое из них упоминается в документе от 27 мая 1627 года. В нем значится изба Нестора Искрина, расположенная на улице Василия Белоносова (в документе Васильева улица Белоносова). Далее ученый отметил также Перечневу, Боровиковскую и Понахина улицы.
       Данные, обнаруженные исследователем истории Архангельска О. В. Овсянниковым, значительно расширили число подобных наименований, появившихся в основном в Стрелецкой слободе. Они позволяют проследить, как быстро в связи с сооружением новых домов росло число улиц, названных именами первопоселенцев. Так, в переписной книге 1710 года в Солдатской слободе значились дворы 'В Смирновой улице', 'В Боровикова улице', 'В Перешнева улице', 'В Устиновской улице', 'В Стойнове улице' (всего одиннадцать). А через каких-то тринадцать лет число улиц в этой части посада увеличилось до восемнадцати. Среди них: Спасская, Смирновская, или Смирная, Головина, Качалова, Горбунова, Перешнева, Буяновая, Стойнова, Мелентьева, Устинова, Жаравова, Мырцова, Гарадуева и др.
       Из этого ряда выпадает лишь улица Моховая, названная по своему местонахождению около архангельских болот  Мхов. Все остальные, вне всякого сомнения, носили имена обладателей домов на улочках Солдатской слободы, причем три названия  Буянова (Буяновая), Смирная и Соткова (Сотковская или Садковская)  сохранялись в XIX, а Буяновая даже в XX веке.
       Резонно предположить, что последнее обстоятельство не было случайностью. В XVIII и XIX вв. Солдатская слобода не раз почти полностью выгорала. Естественно, что заново отстроить и сохранить свои дворы могли лишь люди, имевшие хороший достаток и постоянно жившие в городе. К числу их относился стрелецкий пятидесятник Юрий Буянов, получивший свою усадьбу и место по наследству от отца Архипа Буянова. Эта фамилия встречается в документах более позднего времени. Буяновы, таким образом, дважды вошли в историю топонимии города. Их имена носили улица Буяновая и подъем с реки на улицу  Юрьев Звоз.
       Подобный принцип наименования улиц особенно четко просматривается в Соломбальском селении. В XVIII веке в Соломбале, не входившей в тот момент в черту города, были улицы Соколова (по имени подмастерья Петра Соколова), Маслухина, Хапова и Заховаева (по имени мастеров судостроительной верфи), Бардукова (по имени подмастерья Никиты Бардукова), Розмыслова (по имени кузнеца Розмыслова), Секретарская (на улице первым построил свой дом секретарь конторы над портом Пастухов). Здесь были также Вакселева и Штабская слободы. Первая получила название по фамилии главного командира порта Л.К. Вакселя, а вторая по причине того, что на ней стояли три строения, в которых располагались службы штаба.
       Эти сведения, обобщенные впервые историком С. Ф. Огородниковым, убедительно подтверждаются документами, характеризующими жизнь Соломбалы в XIX веке. По описи 1815 года, изученной мною, на соломбальской улице Тировой среди 34 обывательских домов значился дом 'отставного мачтового плотника Ефима Тирова'. На других улицах имели свои дома конопатчик Петр Попов, унтер-офицер Бардуковский, прядильщик Ефим Назаров, отставной прядильщик Василий Шилов и др. Вполне очевидно, что все это потомки или однофамильцы первых соломбальских насельников, имена которых уже почти три четверти века носили улицы Соломбалы. С фамилией или прозвищем первого насельника связано и довольно странное название  Бессмертная (по старой орфографии Безсмертная), которое длительное время носила одна из улиц Адмиралтейской слободы.
       Заметим кстати, что в 1863 году в Соломбале насчитывались 41 улица, один переулок, 2 площади и 4 моста. В селении проживало в то время 7538 человек, в том числе 3215 мужчин и 4323 женщины.
       В центральной части Архангельска улицы также долгое время сохраняли в названиях имена конкретных людей. С той лишь разницей, что, в отличие от соломбальских мастеровых, здесь фигурировали имена не простых посадских жителей, а купцов первой и второй гильдий, крупных предпринимателей и именитых иноземцев.
       Нынешняя улица Гайдара первоначально именовалась Крыловской, так как на углу ее и набережной Северной Двины стоял особняк известного архангельского судопромышленника Н. С. Крылова, а затем его наследников.
       По городской описи владельцев домов 1815 года, в разных частях города находились дома купцов Павла Истомина, Андрея Малахова, Матвея Стукачева с сыном, Михаила Часовикова с сыном и другие.
       Отец и сын Стукачевы владели тремя домами, один из которых был в деревне Мечке, где работали их 'вододействующие лесопильные и мучные мельницы' и кузницы. Стукачев-отец не раз избирался ратманом, т. е. советником городского магистрата. Именами упомянутых купцов долгое время назывались улицы и площади города.
       Особо следует сказать о двух необычных, на первый взгляд, названиях улиц в Немецкой слободе  Менсендековской (в некоторых старинных книгах Менцендековской)  ныне ул. Свободы  и Дорбекерской, или Дорбенерской (ныне ул. Садовая). Эти магистрали обязаны своими названиями тоже именам купцов иностранного происхождения. Немец К. Дорбеккер имел первоначальный капитал 20 тыс. рублей; А. Т. Менсендейк, голландец по национальности, сын пастора местной церкви, владел капиталом около 15-17 тысяч рублей.
       Сведения, выявленные нами в архиве относительно улицы Менсендековской, позволяют довольно точно определить время ее наименования. Антон Менсендейк записан в купеческое сословие в 1782 году. В начале XIX века он 'имел дом, вновь построенный по плану' (т. е. по плану 1794 года) после знаменитого пожара 1793 года.
       Следовательно, название этой улицы появилось не раньше конца 90-х годов XVIII века, ибо обрусевший купец (он родился в Архангельске и принял русское подданство) не являлся чьим-либо наследником, дом был построен им лично на новом месте. Иначе говоря, даже на грани XVIII и XIX веков все еще действовал принцип называния улиц именами известных первопоселенцев.
       Итак, в центральной части города к началу XIX века источником названий почти половины всех улиц являлись фамилии именитых горожан. К упомянутым улицам можно добавить Лобановскую, Горихвостовую, Захарьинскую (или Захарьевскую), Вагановский переулок и ряд других.
       Вероятно, не раз эти названия после очередного пожара переходили на обновленные улицы с прежних тесных и узких 'порядков'. Во всяком случае, в Соломбале названия Розмыслова и Шилова дошли до наших дней. В центральной части уже в 60-е годы XIX века вышеупомянутых имен 'купеческих' улиц не существовало.
       Из ряда имен подобного рода улиц, названных прозвищами или фамилиями архангельских первонасельников, выбиваются лишь несколько названий. В их числе 'Большая проезжая дорога', 'Моховая проезжая дорога', 'Проезжая дорога'. Эти имена отразили чисто утилитарный характер продольных магистралей, расположенных, как правило, параллельно течению Северной Двины и пересекавших поперечные улицы, беспорядочно застроенные маленькими одноэтажными домиками.
       К числу самых древних названий, которые требуют дополнительной расшифровки, относится Пробойная улица, названная во вкладной 'городового жильца' Авксентия Осоргина еще в 1622 году.
       Однако это название, как и другие немногочисленные топонимы, отнюдь не перечеркивает основной закономерности  называния первых проходов между домами, а затем и улиц именами их первых застройщиков.
      

    * * *

       С ростом города и расширением сфер его хозяйственной и культурной жизни источники названий улиц становились разнообразнее.
       Все более значимое место среди них занимали наименования соборов и церквей, которых уже в конце XVIII века в Архангельске было более десятка. В их числе каменные  Рождественская, Воскресенская, Успенская, Благовещенская, Троицкая, Архангельская, Соломбальская и некоторые другие.
       Архангельск издавна отличался веротерпимостью. Уже в начальный период его существования возникли реформатская и лютеранская церкви. А в 1916 году сравнительно небольшой город с населением около 50 тысяч человек имел в общей сложности около 30 различных храмов, в том числе один монастырь, две часовни, евангелическую и англиканскую церкви, еврейскую синагогу, магометанскую мечеть и римско-католический костел.
       Представляют значительный интерес сведения о численности лиц различного вероисповедания, проживавших в Архангельске в различные годы XIX и XX вв. Приведем некоторые данные:
      

    Вероисповедание

    1863

    1910

    1916

       Православное

    11985

    31 373

    58 534

       Магометанское

    35

    409

    1 357

       Римско-католическое

    381

    816

    1 671

       Иудейское

    171

    533

    1 041

       Лютеранское

    487

    866

    1 836

       Старообрядцы

    110

    52

    133

    Итого

    13 199

    34 049

    65 572

      
       Появление церковных названий улиц в городе вполне объяснимо. Во-первых, часто менялись собственники домов, имена которых носила та или иная улица. Во-вторых, церкви по сравнению с особняками были постоянными и самыми заметными ориентирами на местности. К тому же большинство храмов воздвигали на берегу Двины, откуда 'с угора', как нередко отмечалось даже в официальных документах, начинались все поперечные улицы. А, кроме того, они служили основным центром притяжения и общения людей.
       'Церковные' названия постепенно вытеснили значительную часть существовавших прежде имен. Так, нынешний Троицкий проспект на генеральном плане 1794 года значился как магистраль, состоявшая из двух продолжавших друг друга улиц: часть ее от нынешней площади Профсоюзов до улицы Свободы именовалась Купеческой (Купецкой) улицей, а от Свободы вниз по Двине  Дворянской. Наконец, в XIX веке проспект получил название Троицкого по Троицкому кафедральному собору, стоявшему недалеко от того места, которое теперь занимает Архангельский драматический театр имени М. В. Ломоносова. Этот собор дал имя и площади, где он стоял  Соборная, ныне Октябрьская, или Октября. Некоторое время название Троицкая-Соборная носила и примыкающая к собору улица (ныне улица Карла Либкнехта).
       Так же постепенно складывалось имя Успенской улицы (в настоящее время улица Логинова). Первоначально она называлась Боровской, так как местность, лежавшая к северу от улицы, была покрыта густым бором. После сооружения церкви Успенской на бору улица некоторое время именовалась двойным именем  Боровская-Успенская, а затем до 1920 года  Успенская (в последующем Пролетарская, сейчас Логинова).
       Стихийное формирование названия улицы можно показать на примере нынешней улицы Терехина в Соломбале. Как уже отмечалось выше, первоначально она называлась 'порядок ко кладбищу' (в конце улицы возникло новое кладбище). Затем власти чуть упорядочили это имя. В документах магистраль стали именовать 'кладбищенским пришпектом', а после сооружения на кладбище церкви Святого Мартина он получил название Мартыновский (Мартиновский) проспект.
       Преобразования подобного рода можно проследить и по названиям других улиц. К середине XIX века в городе, помимо упомянутых, были также улицы Воскресенская, Благовещенская, Преображенская, Никольская, Малоникольская, Церковная и другие. Названия отражали значительность прослойки духовенства в среде горожан и влияние его на жизнь города.
       О том же говорит факт существования Архиерейской улицы. Была еще одноименная слобода. В ней располагался жилой дом архиерея, Михайло-Архангельский монастырь, мужское духовное и епархиальное женское училища, а также духовная семинария, давшая имя улице Семинарской (ныне Красноармейская).
       Отражением сословной дифференциации жителей Архангельска являлось и то, что, наряду с большим количеством религиозных названий, в начале XIX века в городе были уже упоминавшиеся Купеческая (Купецкая) и Дворянская, а также Солдатская, Большая и Малая Мещанские, Канонирская улицы. И это естественно. В 1815 году, по официальной статистике, в городе проживало, включая членов семей, более 100 лиц духовного звания, 108 семинаристов, 675 купцов, 932 дворянина и штабных офицеров, 2596 лиц мещанского сословия, 340 разночинцев, 2259 крестьян, 4269 рядовых солдат и унтер-офицеров.
       Постепенно складывался тип потомственного архангелогородца. Об этом свидетельствуют типично северные, 'архангельские' фамилии. По улице Малой Мещанской, например, по описи 1815 года, проживали лица мещанского сословия с фамилиями Онегины, Соломбальцевы и Солонбальцевы, Кузнецовы, Первые, Булановы, Греховы, Малаховы и т. п. Против каждой из них стоит пометка 'старожил'.
       Большое число военных (количество их колебалось в среднем от 2300 до 4300) объяснялось тем, что в городе постоянно размещался Архангелогородский полк. Много офицеров и солдат проживало в домах горожан, от одного до десятка постояльцев у каждого хозяина.
       Свои названия были в Немецкой слободе. Длительный период, вплоть до 1920 года, нынешняя улица имени Карла Маркса называлась Лютеранской или Кирочной. Это имя дала улице лютеранская церковь  кирха. А часть Троицкого проспекта, проходившая по этой слободе, носила название Немецкой улицы.
       Наряду с Лютеранской и Немецкой, как уже отмечалось, здесь были такие улицы, как Менсендековская (ныне Свободы), Дорбенерская (ныне Садовая).
       К этому перечню следует добавить, что ряд улиц в первоначальный период и позже значились под порядковыми номерами. В Кузнечевском селении, например, несколько из них именовались сначала как Первая, Вторая, Третья и т. д. Точно такая же система обозначения улиц широко применялась в первое время строительства Соломбальского селения. На Среднем острове насчитывалось пять 'номерных порядков'.
       В Кузнечихе и сейчас сохранились остатки Пятой и Седьмой улиц, пересекавших некогда всю слободу. Это были бедняцкие улочки, как и в Соломбале. По сути дела они являлись просто порядками домиков, сбившихся в маленькие кварталы. Из-за бедности и скученности домов в Кузнечихе план 1794 года внедрялся медленно. В описаниях 1838 года, т. е. спустя 45 лет после утверждения плана, отмечалось, что дома на Первой и всех остальных семи улицах построены 'не по плану'.

    * * *

       В середине XIX века в Архангельске впервые проявился принципиально новый подход к наименованию улиц и проспектов. Он ознаменовался решительным вмешательством в этот полустихийный процесс губернских и городских властей. Анализ сохранившихся документов позволяет сделать ряд выводов.
       Во-первых, это вмешательство было обусловлено разработкой новых генеральных планов развития города. Этот процесс длился с 1847 по 1869 гг., т. е. более двадцати лет. К разработке планов был привлечен широкий круг людей. В результате стихийность, царившая долгие годы в наименовании городских объектов, заменилась достаточно жестким порядком, за соблюдением которого следили губернское правление внутренних дел и военный губернатор.
       Во-вторых, органы власти отнеслись к переименованию улиц весьма серьезно, учитывали при этом как сложившиеся в городе традиции, так и новые обстоятельства.
       На совещании, утверждавшем план переименования улиц в январе 1854 года, присутствовали военный губернатор, городской голова, уездный судья, предводитель дворянства, губернский землемер, архангельский полицмейстер и другие ответственные лица. Вполне очевидно, что окончательному решению вопроса предшествовала процедура всестороннего изучения и обсуждения.
       В-третьих, вмешательство органов власти в называние улиц проявилось в двух направлениях.
       Прежде всего, губернское правление внутренних дел решительно настояло на введении в городскую лексику слова 'проспект'. В служебном и повседневном обиходе архангелогородцев слово 'улица' появилось сразу же после основания города. А непонятное для большинства жителей слово 'проспект' внедрялось очень медленно, явно соперничая с привычным  улица. В квартальной книге Архангельска за 1828 год все продольные магистрали пока еще именовались улицами: Набережная, Купецкая, Дворянская, Малая Мещанская, Въезжая, Проспективая (Проспективная), Большая Проспективая и Последняя.
       Очевидно, впервые в истории России один из вариантов слова 'проспект' был внедрен в Петербурге.
       20 апреля 1738 года специальная комиссия приняла такое решение: 'впредь именовать Большую проспективу, что следует от Адмиралтейства к Невскому монастырю  Невскою проспективою'.
       В плане 1765 года в Архангельске значилось всего три продольных улицы. Одна из них именовалась набережной, вторая называлась 'Большая прошпективая', третья - 'Малая прошпективая'.
       Лишь с середины XIX века слово 'проспект' прочно вошло в топонимию Архангельска. Решение упомянутого выше совещания (в январе 1854 года) предлагало городской думе впредь именовать улицы Купеческую и Дворянскую Троицким проспектом, бывшую Мещанскую, Въезжую и следующую за ней улицу соответственно Средним, Въезжим и Малым проспектами. По этому же предписанию в Кузнечевском селении появились Луговой и Кузнечевский проспекты. Получили свои названия и все поперечные имена Кузнечихи. Одна из них (первая от окраины) стала называться Первой Кузнечевской, а остальные - Вторая, Третья, Четвертая и т.д.
       Но все эти нововведения привились далеко не сразу. Даже в официальных документах продольные магистрали города, обозначенные на планах уже как проспекты, именовались: Средняя улица, Проспектом называемая, Малая и Большая Проспективые улицы, а еще чаще  приспект, пришпект, проспектива и, наконец, проспект.
       Во-вторых, этим же предписанием губернское правление внутренних дел впервые в жизни города рекомендовало городской думе переименовать сразу несколько улиц. Оно сочло необходимым Горихвостовую улицу назвать Театральной, бывшей Троицкой-Соборной оставить одно название  Соборной, Аптечную  переименовать в Приютскую (или Приютную).
       Заслуживают внимания мотивы этой акции. Они подробно излагались в упомянутом документе. В частности, документ предлагал набережную разделить на две части. Часть набережной, говорилось в нем, 'где существуют лавки и пристани, к которым пристают суда, и вообще производится торговля, назвать Торговою набережной'. А вторую часть ее, где располагалась таможня, было признано необходимым назвать Таможенной набережной.
       Столь же разумным было обоснование названия Троицкого проспекта: 'Купеческую и Дворянскую улицы, где имеют дома и проживают лица всех сословий, назвать Троицким проспектом, потому что главное здание этой улицы  собор во имя Святой Троицы'.
       По-своему любопытны и мотивы переименования улиц Театральной и Аптечной.
       Отметив, что 'улица, вблизи которой находится хлебный магазин, называется Театральною, тогда как каменное здание театра существует в Горихвостовой улице', правление предписало Театральную улицу именовать Хлебным переулком, а Горихвостовую  Театральной улицей.
       Указав далее, что во второй части города одна из улиц носит название Аптечной, в то время как аптека давно находится на улице Менсендековской, правление рекомендовало Аптечную улицу впредь именовать Приютною 'по устраиваемому ныне там зданию для детского приюта' (речь шла о нынешней улице Вологодской - Е. О.).
       В целом по этой, говоря современным языком, директиве губернского правления внутренних дел в городе сразу появилось более 20 новых названий. Среди них Ломоносовская площадь, где стоял памятник великому помору (ранее Ломоносовский луг).
       Этот документ убеждает в том, что архангельские власти поддерживали стихийно родившуюся традицию называть улицы по наиболее заметным объектам, расположенным на ней, будь то дома именитых граждан или выделявшиеся из общей массы по каким-то признакам сооружения.
       Заметим также, что в первой половине XIX века впервые в истории города на многих домах появились доски с наименованием проспектов и улиц. В архиве сохранилось предписание военного губернатора городской думе от 13 ноября 1837 года, в котором признавалось необходимым, чтобы 'названия всех улиц в Архангельске были означены подписями в приличных местах так, чтобы при въезде или входе в улицу можно было знать ее название'.
       По поручению городской думы мещанин Федор Амосов выполнил важный заказ: изготовил 57 досок определенного образца с надписями на них улиц.
      

    * * *

       Самое крупное переименование архангельских городских объектов произошло в 1869 году в связи с подготовкой очередного генерального плана. Новые имена сразу получили до 40 улиц и площадей, т. е. абсолютное большинство городских объектов той поры. В объяснительной записке к генеральному плану 1869 года содержалось четкое указание на источники новых названий:
       'Весьма многим улицам даны новые наименования, заимствованные от названий имеющих связь с Архангельском городов и других местных торговых или промышленных условий' .
       Каковы же причины подобной крупномасштабной акции?
       Не исключено, что этот шаг был продиктован сверху в момент разработки генерального плана, несколько вариантов которого направлялось в столицу для уточнения и согласования.
       Вполне вероятно, что некоторые наименования архангельских улиц вызвали непонимание, и даже раздражение столичных чиновников. На проекте плана, направленном в Петербург, четыре улицы официально носили двойное название ('Боровская' или 'Успенская', 'Соборная' или 'Троицкая', 'Торговая' или 'Буяновая', 'Цеховая' или 'Садковская'). Петербургских столоначальников могли смущать и необычные названия: Менсендековская, Дорбенерская, Горихвостовая, Стукачевская и ряд других. В Соломбале семь проспектов значились под именами Первый, Второй, Третий и так далее.
       К этому можно добавить более весомые соображения. В 50-60 гг. XIX века Россия мучительно переживала горечь унижения, нанесенного ей поражением в Крымской войне. Как всегда бывает в нашем Отечестве, на крутых поворотах истории правители государства обращаются к идее патриотизма. По-видимому, именно эта идея и составляла в тот момент основу концепции массового переименования улиц.
       Следует подчеркнуть, что и на Севере в это время произошло немало важных событий, внушавших жителям губернии чувство гордости за свой край. Помимо работы по составлению нового плана города, в это время открылось пароходное сообщение между Архангельском и Великим Устюгом, велась подготовка к созданию Беломорско-Мурманского срочного пароходства, начала работать архангельская телеграфная станция. Планировалось сооружение железной дороги Вятка-Северная Двина. По заданию губернатора князя Сергея Павловича Гагарина была проведена первая в истории экспедиция по исследованию богатств Печорского края, удивившего запасами нефти, медной руды и других ископаемых. Начиная с января 1869 года Гагарин стал готовиться к посещению Архангельска великим князем Алексеем Александровичем.
       В отличие от своих предшественников В. Ф. Фрибеса, В. Ф. Пфеллера, Н. М. Гартинга, Гагарин был по своему происхождению русским человеком, очевидно, больше других хлопотавшим о развитии Архангельской губернии.
       В этой обстановке и родилась идея переименования архангельских улиц, новыми названиями которых город стремился обозначить себя как 'столицу Севера'.
       Не имея в распоряжении конкретного документа, позволяющего судить об истинных мотивах столь крупного переименования, мы с отличным знатоком истории Севера Геннадием Павловичем Поповым пришли именно к такому выводу.
       Во всяком случае, государственно-имперская, патриотическая, политизированная концепция четко просматривается при анализе новых названий. В соответствии с традициями всех городов того времени в Архангельске появился 'столичный' - Санкт-Петербургский проспект.
       В более чем десяти новых наименованиях нашли отражение внешнеторговые связи города. В Соломбале возникли Американская, Английская, Бременская, Гамбургская, Датская, Ирландская, Любская, Норвежская, Прусская, Французская, Шведская и Шотландская улицы.
       Группа улиц отразила связи Архангельска с городами, которые издавна вели торги с Севером. В числе других родились названия Вологодская, Вятская, Пермская, Олонецкая улицы, а также Новгородский, Псковский и Костромской проспекты.
       А свыше трети новых названий являлись производными от имен северных городов, рек и ближайших сел. Так, на долгий срок в жизнь города вошли названия Поморская, Шенкурская, Вельская, Северодвинская, Печорская, Важская, Ижемская, Онежская, Сумская. Впервые обрели имена улицы в так называемом Загородном квартале на Быку, где среди других на углах домов появились таблички с названиями: Рикасовская, Вознесенская, Кехотская и Лявлинская.
       Подобная массовость в переименовании улиц не прошла бесследно. Некоторые имена почти не прижились или входили в употребление очень медленно. Сошлюсь на ряд примеров.
       Жаркая дискуссия разгорелась в городской думе в 1916 году, когда гласные решали вопрос о ликвидации в Соломбале улиц с немецкими названиями. С. С. Александров, призванный представить предложения по этому вопросу, доложил о том, что Прусская и Гамбургская 'в обывательском обиходе этими названиями почти никогда не называются'. Поэтому дума не нашла ничего лучшего, чем вернуть трем улицам старые названия, которые они носили до 1869 года.
       Характерно, что городская строительная контора и тридцать лет спустя после переименования в деловой переписке, на чертежах употребляла двойные названия улиц (официальные и старые). В частности, в детальных поквартальных планах 1898 года Любская улица именовалась Бардуковой, Американская - Корабельной, Ирландская - Передним порядком, а Мурманская - Саженной. Английская, Французская, Норвежская, Шведская, Прусская и Датская - соответственно Вторым, Третьим, Четвертым, Пятым, Шестым и Седьмым проспектами.
       Очень долго горожане не принимали, пожалуй, самое популярное в наши дни название - Поморская. Документы, газетные публикации свидетельствуют о том, что более полувека архангелогородцы по-прежнему именовали ее Буяновой.
       А смысл ряда имен, спешно придуманных в тиши кабинетов, был непонятен даже городским чиновникам. Так, в деловых бумагах и на картах вскоре замелькало название Макеретская, Шохерецкая или Шикеретская улица. С большим знатоком архивных документов Николаем Алексеевичем Шумиловым мы не без труда добрались до истины. Настоящее название этой улицы, расположенной при въезде в Соломбалу (ныне улица Таймырская), было Шуерецкая по имени поселения, стоявшего на речке Шуя близ Белого моря. В это же время на карте города появилась целая 'обойма' имен, производных от названий приморских городов и поселков - Онеги, Кеми, Сороки, Сумского посада.
       Около года городские власти готовили 278 специальных досок с указаниями новых названий улиц, а также 256 столбов, которые устанавливали на углах городских магистралей.
       Таким образом, решения органов власти, принятые в середине XIX века, означали переход к новому этапу в развитии процесса наименования архангельских городских объектов.
       Если в начальный период развития города имена давались стихийно, самим населением, то отныне это дело становилось прерогативой государственных органов. А значит, все наименования и переименования в последующее время осуществлялись чаще всего в недрах чиновничьего аппарата, без учета мнения жителей, нередко без консультаций специалистов.
       Создатели московского и петербургского топонимических словарей выделили несколько источников происхождения массива городских наименований, которые с некоторой долей условности можно применить и к процессу называния улиц Архангельска до начала ХХ века.
       Как показал наш анализ среди важнейших мотивов и источников называния архангельских городских объектов были: природные признаки (Садовая ул. и др.; занятия жителей (Стрелецкая слобода), их сословная (Купеческая ул.) и национальная принадлежности (Немецкая слобода.); имена и фамилии домовладельцев (Смирновская или Смирная, Буяновая и т.п. ул.); здания, предприятия, сооружения (Троицкий пр., Воскресенская, Благовещенская и др. ул., Банковский пер.); географические названия (Новгородский, Псковский, Петербургский пр.); фамилии выдающихся деятелей (Ломоносова пл. и др.).

    * * *

       В XX веке все стремительнее в процесс наименования улиц стали врываться политические страсти.
       Значительное переименование с политической подоплекой было произведено в самом начале первой мировой войны. Гласный городской думы А. Перешнев внес на пленарное ее заседание предложение немедленно переименовать С.-Петебургский проспект в Петроградский, так как столица империи в тот момент получила новое название  Петроград.
       В проекте Перешнева указывалось также на необходимость назвать русскими именами улицы, носившие немецкие названия, в частности соломбальские магистрали Прусскую, Гамбургскую и Бременскую. Автор проекта считал нужным присвоить этим улицам имена 'славных русских героев  генералов Рузского, Брусилова и Самсонова'. Фамилии этих военачальников в то время были у всех на устах.
       Дума утвердила лишь первую часть предложения  о переименовании Петербургского проспекта в Петроградский. А дальше дело застопорилось. В решение вопроса спустя некоторое время энергично вмешался вице-губернатор С. И. Турбин. Специальным письмом от 15 января 1916 года он потребовал от городской думы 'внести настоящий вопрос вновь на окончательное рассмотрение'.
       Уже 20 января дума, пригласив на свое заседание представителей духовенства, отреагировала на требование Турбина. Но проблема оказалась не простой. Дискуссия, развернувшаяся на заседании, не дала результатов. Удалось лишь создать комиссию, которая смогла представить проект решения только 15 апреля.
       Поскольку членам комиссии надлежало заменить 'немецкие названия' русскими, то они предложили гласным Бременскую улицу наименовать Пахтусовским переулком, Гамбургскую  Ломоносовской, Любекскую  Гоголевской, а Прусскую  Огородникова или Новоземельской улицами (по усмотрению думы).
       Дума отвергла это предложение. Гласные А. А. Голубцов, Н. А. Старцев и В.И. Патрушев признали подобное переименование неудачным, потому что 'славные имена совершенно не соответствуют окраинному расположению улиц, их заброшенности и неблагоустроенности'.
       После долгих споров сошлись на компромиссном варианте: Бременская улица превратилась решением думы в Широкий переулок, Гамбургская и Любекская в Назарьеву и Новоземельскую, Прусская  в Шестой проспект.
       Таким образом, вплоть до 1920 года в сравнительно небольшом городе, каким был Архангельск, значительно сократилась доля старых топонимов. Их вытеснению в немалой степени способствовали многочисленные пожары. Застройка новых домов плохо поддавалась попыткам централизованного регулирования. Забота о сохранении примет прошлого для будущего потомства в нынешнем понимании отсутствовала. Их судьбу определяли новые владельцы земель и домов, а также более или менее случайное вмешательство в этот 'самотек'.

    * * *

       Новая эпоха в истории Архангельска и его топонимии наступила после Октября 1917 года. В 1918, а затем после освобождения города от антисоветских сил развернулась 'корчевка' старых названий, которые ассоциировались с царизмом. Этот практически неуправляемый процесс 'обновления' оказался полностью децентрализованным и отданным на откуп местным органам власти. В основу всех наименований и в особенности переименований был положен не топонимический принцип, а сугубо идеологический. Городские имена стали одним из активных средств агитации и пропаганды.
       Прежние названия, по мнению руководителей новой жизни, не соответствовали духу эпохи. Им хотелось поскорее рассчитаться с прошлым, увековечить в названиях улиц имена вождей революции, героев гражданской войны, новые понятия, которые принесло с собой время коренной ломки старого мира. Во всем этом процессе возобладала революционная, а затем советская тематика. На карте Архангельска, как впрочем, и почти во всех городах, родилось множество названий, чуждых истории города и установившихся в нем традиций. В пору революционных преобразований усилилась тенденция волевых переименований.
       Вскоре после февральской революции 1917 года улица с наиболее ненавистным народу названием Полицейская была переименована в улицу Свободы.
       Решение о переименовании сразу двадцати улиц города было принято 23 июля 1920 года на пленуме Архангельского уездгорисполкома, спустя пять месяцев после освобождения Севера от антисоветских сил.
       Вместо Троицкого проспекта, Лютеранской, Воскресенской, Соборной, Благовещенской, Церковной и подобных появились проспект Павлина Виноградова, улицы Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Карла Либкнехта, Розы Люксембург, Дмитрия Прокашева, Сергея Закемовского, Георгия Иванова, Александра Терехина, Федота Смолокурова и другие. Многие из этих названий сохранились и сейчас. Частично этот массовый перегиб был исправлен в наши дни. Были восстановлены название Троицкого и Никольского проспектов и Воскресенской улицы. Эти объекты более 70 лет носили соответственно имена героя гражданской войны на Севере Павлина Виноградова, руководителя профсоюза архангельских лесопильщиков Никифора Левачева и Фридриха Энгельса.

    * * *

       Инерция сравнительно легкого отношения к переименованиям давала о себе знать и в последующие годы. Справедливости ради надо отметить, однако, что процесс присвоения улицам новых имен, упорядочение их названий были связаны с объективными факторами, в частности с быстрым ростом города.
       До 1917 года в состав городской черты, как это уже отмечалось выше, входили только его современная правобережная часть и самый юг Соломбалы. Многочисленные деревни, примыкавшие к городу с юга, небольшие заводские поселки по берегам Маймаксы были своего рода пригородами Архангельска. В 1923 году в городе насчитывалось всего 73 улицы, проживало 43,4 тысячи жителей.
       Сооружение новых и реконструкция старых лесозаводов привели к быстрому росту рабочих поселков, не входивших в черту города. Достаточно отметить, что в период подготовки к выборам в районные и Архангельский городской Советы в городе значилось, не считая многих деревень, до сорока различных поселков. В их числе: Ленинский, Опытное поле, 'Красный почин' (Бочага), 'Красный ударник" и многие другие.
       После расширения границ города, создания 'Большого Архангельска', о чем говорилось ранее, город постепенно вобрал в себя многие деревни, поселки. Естественно, в составе города оказалось немало улиц с повторяющимися названиями, т. к. в том или ином поселке улицы нарекали самостоятельно, без учета существования подобных названий в Архангельске и других пунктах. Кроме того, десятки улиц в этих поселениях вообще не имели никаких названий.
       Работа по систематизации имен улиц началась в предвоенные годы, но завершить ее в то время не удалось. В послевоенный период особенно остро почувствовалось, что путаница в названиях создает серьезные трудности в работе почты, 'скорой помощи', такси, в организации всей городской жизни.
       О сложности проблемы свидетельствует тот факт, что даже к началу 1960-х годов в районах города, не считая поселка Первомайского (с 1977 года  города Новодвинска), тоже входившего в городскую черту, насчитывалось 78 улиц - 'тезок'. Среди них было 14 Набережных, семь Октябрьских, шесть Первомайских, пять Новых, столько же Пионерских, по четыре Школьных, Комсомольских и Советских, несколько Северных, по три  имени Ленина, Кирова, Пушкина, Полевых, Строителей, Маймаксанских, по две  имени Горького, Калинина, Володарского и т. д..
       Как же наводился порядок в топонимии города?
       Прежде всего, решениями горисполкома маленькие поселки и деревни, включенные в состав города, были переименованы в улицы. Например, деревни Минино, Реушеньга и Всеколес Соломбальского района объединились под одним названием  улица Реушеньгская. Деревня Заря стала именоваться улицей Заря, деревня Богословка  Старо-Ижемской улицей и т. д. Иначе говоря, в городской черте формально не стало деревень, названия их сохранились только в именах улиц.
       Отметим, что сохранение названий бывших населенных пунктов вполне оправдано, ибо эти имена являются носителями важной исторической информации, своеобразными памятниками безымянным труженикам, создававшим в далекие времена то или иное поселение и обитавшим здесь.
       Второе направление работы органов власти состояло в присвоении имен безымянным ранее объектам. А таких было немало. Не имела названий ни одна из улиц в поселке Порта на левом берегу Северной Двины, в поселке лесозавода  4 и порта Бакарица, затоне СУРПА и т. д. В соломбальских деревнях было несколько номерных линий (1-я, 2-я, 3-я и т. д.).
       Значимым практическим шагом на пути решения этой проблемы можно считать постановление горисполкома от 10 апреля 1948 года: 'В целях упорядочения хозяйства города и упрощения работы органов связи произвести переименование одноименных поселков, улиц, проездов и переулков'. Это постановление определило названия сразу 110 улиц.
       Своеобразие послевоенной обстановки, гордость советских людей великой Победой, одержанной над немецко-фашистскими захватчиками, сказались на характере новых названий. На многих перекрестках появились свежие таблички с надписями: 'Улица Победы', 'Улица Гвардейская', 'Улица Сталинградская', 'Улица Танкистов' и т. п. Ряд улиц получили имена полководцев гражданской и Великой Отечественной войн М. В. Фрунзе, В. И. Чапаева, Г. И. Котовского, С. М. Буденного и других.
       Исполкомы городского и районных советов, занимавшиеся переименованием улиц, встретились с большими трудностями: в городе не было компетентных специалистов, официальной и научно обоснованной инструкции. А иногда при столь большом масштабе работы попросту не хватало времени серьезно подумать над этими проблемами.
       Поэтому в большинстве случаев подходы к переименованиям были сугубо утилитарными: исключить повторы, придумать подходящие имена. Как уже отмечалось, часть названий диктовало время.
       Значительная часть новых названий обусловливалась местоположением улиц. Так, на станции Исакогорка появились улицы Привокзальная, Магистральная, Тяговая, Тупиковая, Локомотивная и т. п. В поселке судоремонтного завода  Штурманская, Караванная, Техническая, Водоемная. Надо отметить, что большинство этих названий сохранилось до нашего времени.
       В последующий период было принято еще несколько решений о переименованиях архангельских улиц. Самое важное из них возникло 25 февраля 1969 года в связи с подготовкой к Всесоюзной переписи населения. В результате в городе появилось еще 44 новых названия .
       Этой масштабной акции предшествовала обстоятельная подготовка. Впервые в истории города за советское время решением 15 марта 1968 года была создана специальная комиссия, в обязанность которой вменялась вся подготовительная работа по переименованию улиц. В ее состав вошли работники государственных и партийных органов, историки, архитекторы и другие специалисты.
       В материалах комиссии содержится обоснованная мотивировка каждого случая переименования того или иного объекта. Из 44 новых улиц и переулков 14 назвали в честь известных людей, чья деятельность была тесно связана с Севером. С той поры в разных концах города появились улицы Тыко Вылки, Якова Тимме, Александра Грина, художника А. Борисова, поэта Ф. Шкулева, Александра Петрова, Петра Стрелкова и ряда других земляков.
       Немало было и одиночных переименований в связи с юбилейными датами именитых северян, полководцев, достижениями страны в освоении космоса и т. д. Всё это позволяет сделать вывод о том, что в послевоенное время велся поиск возможностей активнее управлять развитием городской топонимики.
       Упомянутые выше решения позволили навести относительный порядок в названиях улиц. Однако процесс рождения новых имен в жизни города продолжается, о чем будет сказано в заключительном разделе.
      

    * * *

       В итоге всех переименований и упорядочения в названиях улиц сложился основной массив имен архангельских городских объектов, и можно выделить некоторые его особенности. Условно архангельские улицы по их названиям можно разделить на несколько групп.
       В их числе старинные наименования, которым исполнилось не менее ста лет.
       Далее идут имена улиц, данные по названиям природных объектов, расположенных в городе или вблизи него.
       Большую группу составляют улицы, названные именами деревень, включенных в разное время в состав города.
       К ней примыкают магистрали, носящие наименования российских, в том числе северных городов. В городе также много наименований, связанных с Великой Отечественной войной 1941-1945 гг., революционными событиями. Имена десятков улиц отразили перемены в стране, происшедшие в советское время. Многие из названий в составе этих групп прочно вошли в жизнь города. И, наконец, самую многочисленную группу составляют персонально мемориальные наименования, присвоенные в память о людях, имевших особые заслуги перед Архангельском, Северным краем и всей Россией.
       Разумеется, эта классификация архангельских улиц весьма условна, она нуждается в уточнении и дальнейшей разработке. Невозможно дать полную характеристику упомянутых выше групп. Но о некоторых следует сказать особо.

    * * *

       Уверен, что особого внимания к себе требуют старинные названия, которые следует беречь, и, может быть, занести в 'Красную книгу', запретив их заменять другими. К этим названиям мы относим как те, которые выдержали испытание временем, так и имена улиц, которые недавно возвратили городу. Это улицы Вологодская, Воскресенская, Поморская, Розмыслова, Северодвинская и Шилова, Банковский переулок, проспекты Набережная Северной Двины, Никольский, Новгородский, Обводный канал, Почтовый тракт и Троицкий.
       На наш взгляд, достойны занесения в 'Красную книгу' и названия трех архангельских мостов: Краснофлотского, Северодвинского и Кузнечевского. Эти масштабные и важные объекты стратегического и градообразующего значения обрели свои имена совсем недавно  в 1988 году, но все эти имена выразительны, и, безусловно, им суждена долгая жизнь. Важно сейчас закрепить их в памяти людей.
       ...Подлинным украшением Архангельска является Набережная Северной Двины.
       Наш земляк писатель Федор Абрамов высоко оценил в свое время эту магистраль. Говоря о преобразованиях, происшедших во внешнем виде Архангельска, он писал: 'На берегах Двины в сказочно короткое время по существу вырос новый каменный город - с просторными улицами и площадями, с современными благоустроенными жилыми домами и дворцами культуры, с бесподобной, может быть, не знающей себе равных широченной набережной, под стать великой реке, которая беспредельно, как море, разливается под Архангельском'.
       ...Невозможно представить себе старинный город без главной улицы. Она одним своим названием побуждает каждого жителя или гостя города обратиться к его прошлому, почувствовать его почти неуловимый 'аромат', который составляет очарование всего облика города. По традиции в Архангельске считают главной улицей Троицкий проспект. Однако думается, что в настоящее время у города две главные улицы. Одна из них является деловой, а другая  представительной. Последнюю роль и играет набережная.
       Именно набережная более чем какая-нибудь иная улица города является живой историей Архангельска, свидетелем его рождения и развития, превращения его из провинциального губернского городка в большой административный, промышленный, научный и культурный центр Европейского Севера. Именно набережная веками диктовала и диктует в наши дни характерный изгиб проспектов города, расположенных параллельно ей.
       Подсчитано, что эта магистраль занимает 7492 метра, или 0,01 всего правого берега Северной Двины, протяженность которого составляет 744 километра.
       На набережную вступали в город заморские купцы. По ней стремительно проходил великий преобразователь России  Петр Великий. Озабоченный судьбами Российского государства, он трижды посещал Архангельск. Булыжная мостовая набережной чувствовала на себе тяжелые сапоги иноземных завоевателей. Отсюда ушел в последний рейс отважный исследователь Арктики Георгий Седов. Набережная была свидетельницей прихода в наш город крейсера 'Авроры'. Об этом напоминает мемориальная доска, установленная на здании, где многие годы размещалось управление Северного морского пароходства.
       Эта парадная магистраль города за последние десятилетия значительно расширена, обновлена.

    * * *

       Самая большая группа архангельских улиц носит имена государственных, военных и политических деятелей, а также писателей, полярников, Героев Советского Союза и других известных людей. Из 520 топонимов, включенных в книгу, около 130, или четверть, входит в эту группу, значительную часть которой составляют имена наших известных земляков.
       С чувством гордости за свой край северяне произносят имя гениального земляка Михаила Васильевича Ломоносова. Корифей отечественной науки, основатель Московского университета, Ломоносов расширил и обогатил почти все отрасли знаний. Великие заслуги ученого-патриота перед Отечеством получили признание и у его благодарных земляков. В 1832 году в Архангельске возвысился памятник ученому, а площадь, где он стоял, назвали Ломоносовским лугом. Позднее, в связи с переносом памятника, имя М. В. Ломоносова получила центральная площадь города.
       Городские и губернские власти всегда стремились достойно отметить ту или иную дату, связанную с именем великого северянина. Так, в связи с 200-летием со дня рождения ученого городская дума в 1911 году приняла решение об открытии двух публичных читален: одну на Петроградском проспекте в Архиерейской слободке, вторую - на Троицком проспекте, недалеко от общества Красного креста. Был проведен в жизнь и ряд других мер.
       В Архангельске сейчас имя знаменитого земляка носят проспект, Поморский государственный университет, драматический театр, один из городских округов, городская библиотека. В городе, начиная с 1969 года, регулярно проводятся Ломоносовские чтения, ставшие заметным явлением в научной и культурной жизни не только Севера, но и всей России.
       В 1993 году в Архангельске учрежден Ломоносовский фонд - добровольная общественная организация, созданная для содействия духовному возрождению России, развитию образования, науки и культуры. Желание сотрудничать в фонде выразили ученые ряда городов России, а также США, Германии и Норвегии.
       Имя ученого носит также село, где он родился, и крупное месторождение алмазов, открытое в Архангельской области.
       В городе есть улицы имени выдающегося соломбальца, ученого-механика И. Мещерского, знаменитого скульптора второй половины XVIII века Федота Шубина, крупного ученого-медика и общественного деятеля Николая Приорова, уроженца Шенкурска.
       Большая группа улиц носит имена русских писателей. В 1984 году одной из них было присвоено имя уроженца села Веркола Пинежского района, выдающегося писателя Федора Абрамова. С Севером связали свою жизнь и творчество мастера слова А. Серафимович, А. Грин, Ф. Шкулев, Аркадий Гайдар, К. Бадигин. Этими именами тоже названы магистрали города.
       Архангелогородцы свято чтят подвиг своих земляков, защищавших Отечество в боях против фашистских захватчиков. До 140 тысяч сынов архангельской земли пали смертью храбрых на полях боевых сражений. Более 100 наших земляков удостоены за ратные подвиги высшей в то время награды Родины  звания Героя Советского Союза. 14 воинов-северян награждены орденом Славы трех степеней.
       Многие улицы города носят славные имена защитников Родины  дважды Героя Советского Союза, прославленного мастера торпедного удара Александра Шабалина, Героев Советского Союза  адмирала Николая Кузнецова, легендарного полярника Ивана Папанина, Павла Усова, Прокопия Галушина, Михаила Родионова, Геннадия Катарина, а также летчика Владимира Никитова, знаменитого снайпера Розы Шаниной, морского пехотинца Алексея Клепача.
       Подобным же образом увековечена память участников Великой Отечественной войны во многих городах области. В Северодвинске, например, именами Героев Советского Союза П.В. Коновалова, К.М. Трухинова и Н.Ф. Чеснокова названы самые красивые городские улицы. Имя артиллериста Михаила Теплова носит улица в Карпогорах. Член команды парохода 'А. Сибиряков' Михаил Кузнецов увековечен в названии одной из улиц села Емецка. В Онеге есть улицы Героев Советского Союза Н.И. Козлова и В.И. Манкевича, генерала Д.Ф. Алексеева и т.д.
       Заметим, что дошедшие до нас письма фронтовиков сохранили их трепетное чувство к родному городу. Известный архангельский журналист Николай Солодовников, погибший за полмесяца до окончания войны, писал своему другу, известному архангельскому писателю Евгению Коковину: 'В пояс кланяюсь родному городу. Не знал раньше, что так люблю его'. Комментируя это признание, известный критик, профессор Александр Михайлов - участник Великой Отечественной войны, отметил: 'Знакомое чувство. Знакомое всем, кто надолго покидал родные места. Они казались самыми прекрасными в мире, потому что там проходила молодость, там оставались любимые, близкие, друзья'. Понятно, что долг потомков состоит в том, чтобы с бережным вниманием относиться к любым городским объектам, увековечившим память воинов Великой Отечественной войны.
       В названиях архангельских улиц запечатлены имена известных полярных летчиков М.С. Бабушкина и С. А. Леваневского, исследователей Арктики Г. Я. Седова, О. Ю. Шмидта, Петра Пахтусова, Владимира Русанова, капитанов Владимира Воронина, Николая Хромцова, сынов ненецкого народа Ильи Вылки и Ивана Выучейского.
       О сложной и драматической странице истории Севера  гражданской войне и борьбе против иноземных захватчиков  напоминают названия площади Павлина Виноградова и проспекта Чумбарова-Лучинского, улиц Александра Самойло и Никифора Левачева, Валентины Суздальцевой и Клавдии Близниной, Романа Куликова и Якова Тимме, Александра Терехина, Василия Богового, многих других защитников родного края.
       Есть улицы, увековечившие подвиг наших космонавтов: Юрия Гагарина, Германа Титова и Владимира Комарова.
       Небольшая улочка Соломбалы названа именем учительницы Таисьи Павловны Михайловой, около сорока лет воспитывавшей молодое поколение. А в микрорайоне Первых пятилеток одна из магистралей носит имя зачинателя стахановского движения в лесопильной промышленности рамщика Василия Мусинского.
       Таким образом, более ста имен известных людей России обрели свое бессмертие в названиях архангельских улиц. Они, каждая по-своему, отразили все пласты отечественной истории  давние события и деяния людей науки, годы революции и Великой Отечественной войны, свершения пятилеток.
       В ходе дискуссии, происходившей в 80-е годы, не раз высказывались суждения о более осторожном подходе к проблеме увековечения подобным образом именитых людей, о том, что нельзя, мол, превращать город в кладбище, что следует делать это по прошествии после смерти того или иного деятеля не менее 20 лет и т.п. Подчеркивалась мысль о том, что многие имена незнакомы жителям города.
       Ясно, что, несмотря на различные суждения, фамилии известных людей и впредь будут входить в топонимию города. Совершенно справедливо говорил по этому поводу ректор Московского университета, выдающийся русский историк С. М. Соловьев. Выступая на открытии памятника М. В. Ломоносову, он отметил: 'Народы чувствуют потребность поддерживать свою настоящую деятельность памятью о деятельности прошлой, выразившейся виднее всего в подвигах лучших людей народа, избранников истории. Народы понимают, что настоящее крепко связано тесным союзом с прошедшим, что историческая жизнь составляет единое органическое целое, и горе народу, который порвет эту органическую связь со своим прошедшим, забудет людей, в которых всего явственнее высказывались его дух и силы... И народы живые, сильные больше всего боятся потерять память о своем прошлом, то есть о самих себе. Они изучают это прошлое научным образом, они ставят памятники великим людям'.
       Одним из таких памятников нашим выдающимся предкам являются улицы, названные их именами. Дело только в том, чтобы по-хозяйски распоряжаться этими именами, беречь их. А что касается известности того или иного деятеля, то надо присваивать его имя по прошествии времени  самого надежного судьи. Кроме того, надо об этих именах напоминать в мемориальных досках, книгах и буклетах.
       Верно и то, что список увековеченных в нашем городе должен в основном пополняться за счет тех северян, кто прославил нашу Родину, чье имя всегда будет дорого землякам. Как уже отмечалось, этот список нуждается в некоторой корректировке.

    * * *

       Называние улицы не единственный способ достойного увековечения памяти земляков. Давняя традиция существует в Северном морском пароходстве, где имена известных работников присваиваются новым судам. Только фамилиями выпускников архангельского мореходного училища имени В. И. Воронина названо более 40 судов транспортного, пассажирского и тралового флота.
       В 1974 году восстановлена традиция присвоения заслуженным людям высокого звания 'Почетный гражданин города Архангельска'.
       Впервые городская дума присвоила в 1867 году это звание министру внутренних дел А.Е. Тимашеву. В дальнейшем звание почетных граждан города получили: в 1868 году - губернатор князь С.П. Гагарин, в 1870 году - губернатор Н.А. Качалов, в 1887 году - министр внутренних дел граф Д.А. Толстой, в 1894 году - министр финансов России С.Ю. Витте и другие.
       За двадцать последних лет этой чести удостоились более 20 человек. Среди них пять Героев Социалистического Труда: А. И. Вешняков, М. М. Кузнецов, А. И. Попов, Б. И. Завьялов и А. В. Сидоровский, ректоры двух вузов  профессор И. М. Боховкин и заслуженный деятель науки РСФСР, профессор Г. Г. Фруменков, народный артист СССР С. Н. Плотников, капитан Северного морского пароходства В. П. Коковин, директор гимназии  6 В. Д. Иванов, профессор-медик В.А. Кудрявцев, врач Т.С. Подъякова, автор этой книги и другие. Это звание, как правило, присваивается при жизни человека, но несомненно, что тот или иной архангелогородец, получивший его, навсегда войдет в историю города.
       В последнее время шире стали практиковаться и другие формы увековечивания памяти известных северян. Так, имя поэта Николая Рубцова присвоено сельской библиотеке в его родном селе Емецке. Именем Павла Выжлецова, врача и организатора здравоохранения области, названа детская областная клиническая больница. В архангельских вузах появились памятные доски и аудитории, носящие имена бывших ректоров: профессора Г.Г. Фруменкова, профессора И.М. Боховкина и заслуженного врача Российской Федерации, профессора В.А. Кудрявцева. В 2004-2005 гг. мемориальные доски появились в честь бывшего первого секретаря Архангельского обкома КПСС Б.В. Попова и генерала армии П.Г. Лушева. Первая установлена на доме, где жил Б.В. Попов, а вторая - на здании архангельской школы  95, которую накануне Великой Отечественной войны окончил будущий военачальник.
       В городе всё чаще устанавливаются мемориальные доски, которые отмечают памятные места, связанные с жизнью бывших руководителей области, учёных, писателей, журналистов и музыкантов Севера.
       Процесс установления этой формы увековечения памяти замечательных деятелей прошлого, как и процесс наименования улиц, нуждается в более тщательном внимании со стороны компетентных органов.
       Как заметил в своё время профессор М.Т. Белявский, "каждая мемориальная доска — это результат творческого содруже-ства скульптора и архитектора, причем архитектору, как правило, принад-лежит общий замысел произведения, выбор места установки доски на здании и шрифтовая часть. Скульптор же выполняет портретное или ге-ральдическое изображение. Лучшие мемориальные доски как подлинные произведения монументального искусства обладают большой силой эмоционального воздействия".
       К сожалению, большинство мемориальных досок Архангельска пока не удовлетворяют этим высоким требованиям. Они напоминают скорее памятные кладбищенские знаки, нежели произведения монументального искусства. Лишь только несколько досок соответствуют этому требованию. В их числе мемориальные доски, посвящённые памяти бывшего первого секретаря Архангельского обкома КПСС Б.В. Попова и К.П. Гемп.
       Можно сказать, что любой городской памятник обращен лицом ко всему населению города. И каждый житель вправе размышлять и судить о том, что происходит с городом, в котором протекает его жизнь. Важно, чтобы любая форма сохранения памяти о человеке воспринималась людьми с удовлетворением и внутренним одобрением.

    * * *

       Архангельск обязан своим рождением морю, необходимости развития торговли с зарубежными странами. Он был первым морским портом. Именно здесь было прорублено 'окно в Европу', здесь же в Соломбале была заложена первая судостроительная верфь России. С той поры жизнь архангелогородцев тесно связана с кораблями. Архангельск, несмотря на значительную отдаленность от моря, всегда производил впечатление приморского города. На многие километры протянулись вдоль его набережных причалы, возле которых швартуются российские и иностранные морские суда. В центре города современное здание  объединенный морской и речной вокзал. Море напоминает о себе старейшим в стране мореходным училищем имени знаменитого капитана В. И. Воронина. Столь же властно оно напоминает о себе, диктуя названия улицам. Как много говорят сердцу любого жителя города Поморская, Беломорская, Портовая, Стивидорская!

    * * *

       В названиях улиц нашли отражение приметы 30-40-х годов. О трудовых делах северян в те годы напоминают Лесоэкспортная, Лесопильщиков, Индустриальная, Совхозная, Кооперативная.
       Жизнь не стоит на месте. Растет город, появляются новые улицы. Нередко общественные организации ходатайствуют об увековечении имен знатных северян или памятных событий прошлого.
       В 80-90-е годы на карте города появились имена писателя Константина Бадигина, военного моряка Николая Дрейера, ученых Николая Приорова и Бориса Розинга.
       Новыми являются названия улиц Юнг Военно-морского флота, Сибиряковцев, Дежневцев, Беломорской военной флотилии и ряда других.
       Несмотря на большую работу по упорядочению имен архангельских улиц, на этом пути остается немало проблем. В городе пока еще много номерных, т. е. по сути дела безымянных, переулков. Очень жаль, что некоторые имена исчезают из топонимии города. Так, например, случилось с именем подпольщика, коренного архангелогородца Ивана Михайловича Склепина. Когда-то его имя носили областная типография и небольшая улица в центре города. Сейчас на месте улицы высится многоэтажное жилое здание. Нет и типографии имени печатника Склепина.
       В городе пока явно недостаточно памятных знаков, рассказывающих о людях, чьи имена носят городские объекты. Думаю, что и сейчас многие жители города затруднятся ответить на вопрос о том, кто же такие Шилов, Маслов, Суханов, Розмыслов, Пустошный, Выборнов. Трудно узнать истину: нет ни биографий, ни каких-либо сведений о заслугах этих и других людей.

    * * *

       Большой интерес представляют названия территориальных округов и микрорайонов.
       Долгое время в Архангельске было четыре района  Ломоносовский, Октябрьский, Исакогорский и Соломбальский.
       Октябрьский  центральный район города  был назван в честь Октябрьской революции 1917 года. Он был создан в 1932 году в результате объединения Центрального и Верхне-Двинского районов.
       Ломоносовский  южный район  дань памяти северян своему великому земляку М. В. Ломоносову. Он был образован в августе 1939 года и занимал территорию от ул. Энгельса (ныне Воскресенская) до ул. Урицкого.
       Исакогорский  левобережный район  назывался по деревне Исакогорке. Соломбальский  северный район города  свое название получил от островов, объединенных общим названием Соломбала. В 1955 году в его состав был включен Маймаксанский район.
       Особая история у микрорайонов Архангельска. По плану 1794 года город делился на две части: первая - от улицы Первой (ныне Смольный буян) до улицы Менсендековской (ныне - Свободы), вторая часть - от улицы Менсендековской (Свободы) до улицы Девятой (ныне Гагарина). В связи с закрытием в 1862 году Архангельского военного порта Соломбальское селение в 1863 году было включено в состав города и стало его третьей частью.
       В разное время в Архангельске, наряду с Соломбалой и Кузнечихой, были еще микрорайоны: центр, Немецкая слобода, Слободка (восточная часть города), Бык (юг города), Боровская слобода. Никаких строго очерченных границ у этих негласных подразделений города не было. Так, например, южный микрорайон в печати и в разговорной речи называли 'Загородный квартал' или 'Бык'. Центр иногда делили на две части: 'центр ко Мхам', 'центр к Двине'. Житель Кузнечихи, Быка в своем адресе добавлял соответственно название микрорайона, а житель Соломбалы - своего острова. На старых письмах можно было прочесть такой адрес: 'Соломбала, Банный остров' или 'Соломбала, Никольский остров', и только после этого следовало указание улицы и номера дома.
       В связи с расширением городской черты появлялись и новые микрорайоны. Часть из них сохранила названия бывших деревень, рек, островов (таковы, например, Варавино, Кузнечиха, Фактория, Опытное поле, Бакарица, Турдеево, Экономия), а другие именовались по месту своего нахождения (Левый берег, Привокзальный район, Майская горка).
       Впервые в истории города в марте 1982 года решением исполкома городского совета было узаконено официальное название микрорайона Майская горка и обозначены его границы  от Северной Двины до железной дороги Архангельск-Карпогоры, включая промтерриторию ЛДК имени Ленина до улицы Октябрят. В документе была указана и цель присвоения такого имени  сохранить память об историческом месте, где 'проходили первые маевки рабочих города'.
       В целях уточнения истины отмечу, что на этом живописном возвышении горожане с давних пор встречали лето. Архангельский историк М. Истомин еще в 1847 году писал: 'Приближаясь к предместьям города, увидишь небольшой холм. Знай, что это любимое место загородного гулянья при встрече лета... Жители Архангельска любили повеселиться здесь 1 мая'.
       Автор оставил для потомков колоритное описание этой местности и народного гулянья: 'С этого холма открывается привлекательный вид: с одной стороны раскинулась широкая равнина реки, на ней вдали мелькают белые паруса... С другой  раскинулось бесконечное болото, поросшее мхом и опушенное мелким кустарником...'
       И далее: 'По зеленому лугу, ровному и гладкому, ходили взад и вперед нарядные толпы гуляющих... А между ними группы людей беззаботно сидели на траве подле скатертей, уставленных всевозможными лакомствами. А в середине пыхтит и шипит самовар  необходимая принадлежность всякого загородного гулянья. Смех, говор и веселые крики пирующих, сливаясь в один неясный гул, далеко разносятся по окрестностям...'.
       В честь этого весеннего праздника холм, очевидно, еще в далеком прошлом и получил название Майская горка. В начале 20-го века политические ссыльные, продолжая традицию горожан, придали празднику классовое, политическое содержание. В 1904 году впервые архангельские рабочие, молодежь и политические ссыльные отметили здесь день Первомая.
       ...Очень хорошо, что давние топонимы, вошедшие в жизнь города, официально запечатлены в названиях девяти территориальных округов. Решением городского совета от 15 ноября 1991 года в городе ликвидировано старое деление на районы и в границах городской черты созданы территориальные округа: Северный, Соломбальский, Маймаксанский, Октябрьский, Ломоносовский, Майская горка, Варавино-Фактория, Исакогорский и Цигломенский.
       Названия улиц, проспектов, округов Архангельска внешне не связаны. Но есть между ними глубокая внутренняя связь: они отразили жизнь нашего Отечества, славные свершения архангелогородцев.
       Вот почему имена людей, названия важнейших событий должны быть сохранены в памяти потомков, стать предметом гордости земляков, тем цементом, который соединяет поколения, является, в конечном счете, фундаментом самосознания народа.

    * * *

    ЗАЧЕМ НАМ ОТРЕЧЕНЬЯ?

       Под таким названием 'Литературная газета' опубликовала теперь уже в далёком 1986 году статью известного русского, ныне покойного, писателя С. П. Залыгина. Своим выступлением Сергей Павлович активно включился в острую дискуссию, развернувшуюся в 80-е годы, о возвращении ряду российских городов, их улицам старых названий, о наведении строгого порядка в деле присвоения имен различным объектам.
       'Если бы вдруг изменились привычные названия растений и животных, вещей и явлений, возник бы хаос  путаница, непонимание, дезорганизация с далеко идущими последствиями и невообразимыми потерями. Разумеется, это немыслимо, недопустимо. Но почему же тогда у нас оказались возможными несчетные переименования обширных местностей и селений, улиц и площадей, чреватые тоже немалым ущербом?' Так ставил вопрос писатель, умудренный большим житейским опытом.
       Сергей Залыгин выступил против скоропалительных топонимических новаций, порой наивных, но далеко не безобидных, даром что продиктованных самыми благими побуждениями.
       Некоторое время спустя писатели Д. Жуков и В. Распутин в яркой публикации 'Вернуть древние имена' подняли вопрос о восстановлении старинного названия города на Волге - Нижний Новгород. Вслед за этим последовали предложения о возвращении исконных имен древним городам - Твери, Самаре, Рыбинску, Ижевску и т.д.
       Отголоски дискуссии, о которой вели речь известные писатели, дошли и до нашего края. Жители областного города, районных центров оживленно обменивались мнениями, главным образом, по поводу названий улиц.
       В Архангельской области, как и везде, были явные перекосы в процессе переименований улиц и других объектов. Нельзя не сказать об отрицательных последствиях неуправляемого топонимического беспредела. Напомню о некоторых из них.
       Синдром перемены названий, сноса старых памятников и разрушения их, пренебрежительного отношения к прошлому поражает общество, как правило, в период бурных общественных потрясений  революций и войн.
       Яркий факт подобного отношения к прошлому имел место в Архангельске еще в начале первой мировой войны. Выше уже отмечалось, что один из центральных проспектов города  Петербургский  после переименования столицы стал Петроградским. Вскоре городская дума приняла решение переименовать Бременскую, Гамбургскую, Любекскую (или Любскую) и Прусскую улицы. Причина переименования была вполне определенной: оно производилось 'ввиду того, что улицы носят названия немецких городов'.
       Убежден в том, что этот акт не украсил деяния 'отцов города' той поры. Разве можно сравнить звучное слово Бременская с названием Широкий, которое, впрочем, и сейчас носит один из соломбальских переулков? Я уже не говорю о том, что старые названия ярко отражали основное занятие жителей Соломбалы  мореплавание и торговлю с другими странами.
       Но что делать? Шовинистический, антинемецкий угар, охвативший тогда всю страну, поразил гласных архангельской думы.
       Свой вклад в процесс присвоения новых названий городским объектам внесла февральская революция 1917 года. Городская дума, стремясь увековечить это событие, попыталась немедленно переименовать улицу Полицейскую. Сначала гласные намеревались присвоить ей имя Ломоносова, затем Революции. В конце концов, дело взял в свои руки молодой орган власти  Совет, благодаря решительному вмешательству которого в городе появилась улица Свободы.
       Чуть позже по инициативе моряков Мурманского пароходства, как это старалась представить местная пресса, пароход 'Император Николай II' получил имя 'Михаил Сидоров', а 'Великая княжна Ксения' и 'Королева Ольга Константиновна'  соответственно 'Север' и 'Новая Земля'.
       Процедура переименований после октября 1917 года была предельно простой. Уже весной 1918 года постановлением коллегии по управлению флотом и водными путями многие архангельские суда получили новые имена. Так, пароход 'Генерал Скобелев' был переименован в 'Лейтенанта Шмидта', 'Генерал Кондратенко'  в 'Желябова', 'Александра'  в 'Горончаровского', 'Михаил Криличевский'  в 'Ивана Каляева', 'Петр Великий' - в 'Некрасова', 'Архангельск'  в 'Стеньку Разина'. Относительно переименования последнего была сделана оговорка: переименован потому, что 'пароход с таким названием есть в бывшем Важском коммерческом пароходстве'.
       Революция внесла коррективы в названия и морских судов. Ледокол 'Александр Невский' получил имя 'Ленин', 'Святогор' переименовали в 'Красина', 'Князя Пожарского' - в 'Лейтенанта Шмидта' (позднее в 'Макарова'), 'Канаду' - в 'III Интернационал'. К ним присоединился 'Малыгин', переименованный из 'Соловья Будимировича'.
       Больших перемен в названиях до начала иностранной интервенции в Архангельске осуществить не удалось. Но зуд переименований охватил руководителей более мелкого масштаба.
       6 ноября 1918 года, в честь первой годовщины Октябрьской революции, Вельский уездный исполком, например, принял решение о переименовании улицы Дворянской - в Советскую, Покровской - в Октябрьскую, Посадской - в Революционную, Троицкой - в Свободы, Паздренской - в Красную, Городской вал - в 1-е Мая. Этим же решением центральная площадь города Троицкая получила наименование 'площадь Свободы'.
       Еще более поразительный случай произошел в Шенкурске сразу же после освобождения его в январе 1919 года от белогвардейцев и интервентов. Уже 18 февраля, т. е. спустя какие-то три недели после этого события, исполком уездного совета, переехавший сюда из Вельска, постановил переименовать 15 улиц города 'для увековечения дня великой годовщины рабоче-крестьянской Красной Армии'. На деле же были переименованы не 15, а более 20 площадей и улиц, т. е. практически сразу были перечеркнуты все основные городские топонимы. Перемены не коснулись лишь трех улиц: Онежской, Кемской и Печорской. Вместо улиц имени Пушкина и Ломоносова, Сретенской, Важской, Пинежской, Соловецкой, Архангельской и ряда других вдруг появились улицы имени уже ушедших из жизни и пока еще живых вождей Карла Маркса, Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Ленина, Троцкого, Зиновьева, Луначарского, а также улицы Бедноты, Пролетарская, Красная, Красноармейская, Свободы и т. п..
       Надо ли говорить о полном безрассудстве таких акций? Хотя, строго говоря, можно понять наших юных отцов и дедов. Тот и другой города находились в прифронтовой полосе, Шенкурск только что был освобожден от антисоветских сил, недалеко находилась линия Северного фронта, шла война. Это и обусловило столь необычные факты.
       Беспощадная выкорчевка старых названий, которые ассоциировались с царизмом и буржуазно-помещичьим режимом, тоже воспринималась как победа над силами старого мира. Во всем этом отразился максимализм эпохи.
       Вторая волна топонимического беспредела охватила нашу страну, в том числе и Архангельск, в 20-е годы. Как уже отмечалось выше, летом 1920 года сразу более двух десятков архангельских улиц обрели новые имена. Но дело этим не ограничилось. Чуть позже появилась тенденция увековечивать имена еще здравствующих вождей. При этом речь шла о переименовании в их честь не только улиц, но и более значительных объектов  городов, районов, крупных промышленных предприятий.
       Причем в 30-е годы процесс переименования различных административно-территориальных образований носил массовый характер. Так, в Архангельске планировалось назвать Маймаксанский район Сталинским, Соломбальский - Кировским, Цигломенский - Молотовским. Исакогорку намеревались превратить в Кагановический, а Мезенский - в Ворошиловский районы и т.д.
       Уже люди среднего поколения не знают о том, что почти двадцать лет нынешний город Северодвинск назывался Молотовском. Похоже на то, что судьбу названия города, как об этом свидетельствуют ныне опубликованные документы, решал сам глава правительства  председатель Совнаркома Вячеслав Михайлович Молотов. До этого акта, свершившегося в начале 1938 года, его имя еще в 1930 году было присвоено только что заложенному в тот момент "гиганту Севера"  24-рамному Соломбальскому лесозаводу, одному из основных проспектов Соломбалы и нескольким колхозам.
       Подобная же судьба была у его соседа - Соломбальского сульфат-целлюлозного завода. В момент сдачи в эксплуатацию предприятию присвоили имя наркома лесной промышленности С.С. Лобова. Причем приказ об этом событии подписал сам народный комиссар С. Лобов.
       Долгие годы Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат носил имя К.Е. Ворошилова, а бывший поселок Мечкостроя (ныне город Новодвинск) Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 апреля 1941 года был назван Ворошиловским.
       Сохранившиеся документы позволяют почти полностью воспроизвести нехитрую механику присвоения имени К. Ворошилова новому сульфит-целлюлозному комбинату. 28 февраля 1936 года первый секретарь Северного краевого комитета ВКП (б) В. Иванов подготовил проект письма на имя И.В. Сталина. К своей подписи он добавил подпись наркома лесной промышленности С. Лобова. 'В связи с годовщиной Красной Армии, - говорилось в этом кратком документе, - рабочие вновь строящегося на Мечке (Архангельск) сульфит-целлюлозного комбината постановили: просить присвоить имя К.Е. Ворошилова этому комбинату. Просим ЦК ВКП (б) удовлетворить эту просьбу рабочих'. Это незамысловатое послание Иванов направил наркому лесной промышленности Лобову с таким текстом: 'Прошу подписать прилагаемую просьбу о присвоении имени Ворошилова сульфит-целлюлозному комбинату и передать ее в секретариат тов. Сталина'. Таким образом, в двух кратких документах сохранились все приметы времени: просьба рабочих, которой, естественно, не было, причина наименования будущего комбината ('в связи с годовщиной Красной Армии'). Четко просматривается и вершитель судьбы нового наименования - И. Сталин, без заключительного слова которого такие проблемы в то время не только не решались, но даже не рассматривались. Уже в марте-апреле 1936 года на страницах печати замелькал новый топоним: 'Архангельский сульфит-целлюлозный комбинат имени К.Е. Ворошилова'.
       Почти три года (с 1936 по 1939 гг.) южный район Архангельска носил имя организатора массовых репрессий, руководителя НКВД СССР Н. И. Ежова. Еще раньше имена наркома лесной промышленности С.Лобова и писателя Максима Горького были присвоены архангельским лесозаводам, а именем Н. И. Бухарина назывался кожевенный завод, основанный некогда архангельскими бизнесменами братьями Берденниковыми. К 1937 году из 62 предприятий города 25 имели имена 'вождей' или революционных деятелей. Пожалуй, самыми курьезными были наименование канатной фабрики, принадлежавшей некогда купцу Пахомову, именем Розы Люксембург, а Маймаксанской фабрике-кухне, размешавшемся в неказистом деревянном помещении, досталось имя главного вождя - И. Сталина.
       Спешили увековечить себя и 'собственные вожди'. Имя первого секретаря Северного крайкома С. А. Бергавинова стал носить Вологодский педагогический институт и архангельский лесозавод  23, его преемника В. Иванова - один из лесозаводов в Онеге, а начальника краевого управления НКВД Р. Аустрина  центральный архангельский стадион, один из совхозов - имя Д. Конторина и т.д. Что же касается названий колхозов, совхозов и других менее значительных объектов, которые увековечили больших и малых деятелей разного ранга, то имя им был легион.
       Переименования в честь живущих деятелей партии и государства, писателей (вспомним город Горький) стали повсеместными. Того или иного человека 'награждали' подобным названием, как орденом. Для преодоления этой тенденции в 1957 году был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, который запрещал давать названия в честь людей при их жизни. Однако власти обходили этот закон.
       Нельзя не напомнить о том, что последствия переименований были печальны. Ничего, кроме конфуза, из этой затеи, в конце концов, не вышло. В 30-е и более поздние годы, по мере развития внутрипартийной борьбы многие бывшие руководители были объявлены врагами народа или членами антипартийных группировок, естественно, уходил в небытие тот или иной наспех рожденный топоним. Уходил тихо, без всякого разъяснения, сея в душах людей недоуменные вопросы, а чаще раздражение.
       Последствия частых переименований можно показать на примере набережной Северной Двины, протянувшейся семикилометровой лентой вдоль всего Архангельска. Веками эта магистраль носила короткое имя Набережная. Она была магистралью-труженицей. Возле самого берега находились многочисленные складские помещения, лавки, причалы. Долгое время берег был изрыт ручьями и оврагами, которые, по-видимому, оказали влияние на расположение поперечных улиц. Постепенно набережная превращалась в улицу, достойно демонстрирующую лицо города. Строились великолепные по красоте и своим пропорциям храмы, спуски к реке, беседки, разбивались скверы, создавались прогулочные бульвары.
       В одном не повезло нашей красавице: она часто меняла свое имя. В 1935 году по решению Северного краевого комитета партии набережной был присвоен громкий и необычный титул 'проспект Сталинских ударников'. Но он продержался недолго. Набережная вновь была переименована и носила имя И. В. Сталина. После разоблачения культа 'вождя народов' (хотя и не сразу, а лишь в 1961 году) это название сменили, казалось бы, теперь уже на вечное. Набережная стала называться именем В. И. Ленина. Однако время потребовало еще одного переименования  возвращения к первому и действительно самому естественному названию  Набережная Северной Двины.
       Можно сослаться на более свежий пример. Явно не повезло с названиями небольшой улице, протянувшейся от площади Профсоюзов до проспекта Ломоносова и получившей в начале XXI века уже седьмое имя.
       Первые наименования этой магистрали (Оперная и Театральная) были связаны с тем, что в ее начале, недалеко от Северной Двины, располагалось большое каменное здание длиною более 40 и шириною свыше 20 метров. Оно предназначалось для использования под театр. Утверждая новый план города, пострадавшего от большого пожара 1793 года, Екатерина II повелела 'сей корпус обратить на полезнейшие употребления'. После достройки здания в нем на долгое время разместился хлебный склад. А улица, где стояло здание, обрела новое имя - Хлебная.
       Во время крупных переименований архангельских улиц в 60-е годы XIX века вместо имени Хлебная появилось название Шенкурская. Вскоре после установления советской власти улица обрела новое имя - Диатоловича. Александр Платонович Диатолович возглавлял до начала иностранной интервенции профсоюзы губернии, был страстным сторонником советской власти, погиб в белогвардейском концентрационном лагере на Мудьюге. Имя патриота Севера фигурировало в названии улицы до 1952 года. Пока мы не располагаем данными о мотивах ее переименования в улицу имени "Правды". Не исключено, что это было сделано к 40-летию газеты "Правда".
       И вот в начале XXI века мы получили улицу имени Иоанна Кронштадтского. Слов нет, это был наш земляк, выдающийся сын Отечества.
       Отнюдь не отрицая необходимости увековечивания памяти этого человека, тем не менее, хочется высказать некоторые соображения по поводу переименования в его честь одной из центральных городских улиц.
       Во-первых, как и в сравнительно недавние времена, эта акция осуществлена без малейшей попытки выслушать в какой-либо форме мнение общественности. Новое имя навязано городу сравнительно небольшой группой людей, облеченных властью.
       Во-вторых, как показывает общение с людьми, абсолютное большинство их не имеет отдаленного понятия о том, кто такой Иоанн Кронштадтский. В свое время на одном из заседаний городской топонимической комиссии была отвергнута такая попытка и вполне резонно, на мой взгляд, предложен другой, не менее значимый вариант: установить на здании Сурского подворья хорошую памятную мемориальную доску с портретом проповедника и кратким описанием его деятельности.
       В-третьих, нам представляется, что улица имени "Правды" не относилась к числу тех, которые следует немедленно переименовывать. Есть в нашем городе подобные объекты, которые носят имена крайне одиозных фигур. С них и можно было начинать. Один из хороших русских поэтов как-то сказал: "Не разлучайте песни с веком, который их сложил и пел". Применительно к нашему случаю это означает, что замена имен, как нам известно, по горькому опыту прошлого, прерывает историческую преемственность, приводит к неуважению традиций и к большим затратам. Улица имени "Правды" есть в Москве, в Ленинграде она появилась еще в 1922 году. Никто их не собирается переименовывать. Это название давно утратило идеологическую окраску, стало привычным, кратким и выразительным.
       Исследования показывают, что до 70% населения не поддерживает последних переименований городских объектов. Постоянный читатель и активный корреспондент 'Правды Севера' Т. Манина таким образом отразила мнение горожан в большой заметке посвященной этой проблеме:
       'Как здорово, — писала она, — что в Соломбале есть улица имени Михайловой! Пожалуй, это единственная в Архан-гельске, названная в честь учительницы, оставившей незабываемый след в па-мяти учеников. Хорошо, что еще до нынешнего ди-кого времени появились улицы имени писателя Федора Абрамова, строи-теля Нины Касаткиной, снайпера Розы Шаниной... А сколько имен замеча-тельных людей нашей ма-лой родины еще предано забвению!'
       Отметив, что депутаты горсовета поче-му-то ударились в стари-ну, занимаясь переимено-ванием улиц, она продолжала: 'Скажите мне, господа, зачем рабо-чей корабельной Соломбале нужна улица Солдатс-кая? Не думаю, что об этом просили соломбальцы. Ведь можно же было в названии этой улицы увековечить память зна-менитых кораблестроителей братьев Бажениных'.
       'Скоро, по мнению депутатов, у нас появятся улицы: Соборная вместо К. Либкнехта, Успенская взамен Логинова, Иоанна Кронштадтского вместо Правды, ну, а улицу Кедрова нарекут Солдат-ской. Узнав о принятом решении, подумала, а не станет ли и моя улица Свободы, как прежде, Полицейской?
       Особенно больно за улицу им. Логинова. В ее названии увековечена па-мять секретаря обкома КПСС. Логинов Савелий Прохорович в трудное послевоенное время успел немало сделать для нашей области. Помню, с каким огромным уважением от-носились к нему северя-не. Имя этого человека улица носила сорок лет, теперь по велению депу-татов горсовета ее реши-ли переименовать в Ус-пенскую. Но об этом на-звании горожанам напо-минает только баня...
       Трудно смириться с на-званием — улица Собор-ная. Если уж решили уп-разднить имя К. Либкнех-та (к чему я отношусь без сожаления), то можно было увековечить память знаменитого артиста или режиссера драмтеатра, здание которого стоит на этой улице. Название улиц — это история совре-менного города. И к ней надо относиться бережно, а не рубить с плеча'.
       Нельзя не согласиться с этим темпераментным высказыванием архангелогородки. Имена улиц города - это свидетельства нашей истории, а историю нельзя переписать.
       ...За годы советской власти сложилась особая модель 'мемориализации' центральных частей больших и малых городов страны. Главная площадь обычно называлась именем Ленина, площадью Мира, Октябрьской или Советской.
       В Архангельске постепенно появилось более десятка объектов, связанных с именем Ленина. Впервые это имя предполагалось присвоить улице Театральной еще в 1920 году. Городские чиновники сошлись тогда на фигуре меньшего масштаба. Улица была названа именем Володарского. Но еще при жизни создателя советского государства (с 4 ноября 1922 года) его имя получил самый крупный в то время лесозавод  3 треста Северолес. В 1922 году в городе появилась губернская партийно-советская школа имени Ленина, где издавалась газета 'Ленинцы'.
       После смерти В. И. Ленина в губернской печати, на многих собраниях вносились предложения о присвоении имени Ленина Маймаксанскому району, Петроградскому проспекту и ряду других объектов.
       В целях упорядочения этого процесса, принявшего массовый характер во всей стране, Президиум ВЦИК СССР 5 февраля 1924 года издал специальное постановление, которое предписывало: 'во избежание одноименности новых названий воспретить переименование именем В. И. Ульянова-Ленина городов, улиц, учреждений и т.п. без предварительного разрешения на то Президиума ЦИК'.
       Но это лишь на какое-то время приостановило поток подобных переименований. В разные годы в Архангельске имя Ленина было присвоено центральной площади города, набережной Северной Двины, Дворцу пионеров и школьников, а также трем улицам (Ильича  в микрорайоне Первых пятилеток, Ленина  на лесозаводе имени Ленина, Ленинской  в Цигломени). Если добавить к этому награждение города Архангельска, ряда промышленных предприятий орденом Ленина, более десятка памятников одному человеку только в областном центре, то станет еще более понятной несуразность подобной ситуации, как с этической, так и с историко-культурной точек зрения.
       Думается, что есть определенный перекос в этом плане и с частым использованием имени нашего великого земляка М. В. Ломоносова. В городе также до сих пор есть две улицы, носящие имя С. М. Кирова.
       Фантазия молодых советских чиновников не отличалась большим богатством. Наряду с именами участников гражданской войны, ставших ее жертвами, почти в каждом городе и даже более или менее заметном населенном пункте появились улицы с именами Ленина, Карла Маркса, Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Урицкого, Володарского и ряда других партийных и государственных деятелей.
       В Архангельске мода на переименования коснулась не только улиц. В начале 20-х годов появилась целая группа объектов с добавлением слова 'красный'. Вместо традиционных названий заводов по именам их создателей (лесозавод Макарова, Суркова, Ульсена и так далее) появились лесозаводы 'Красный раскат' (бывший управления работ Архангельского порта на Бакарице), 'Красная Звезда' (бывший Кыркалова в Кегострове), 'Красный профинтерн' (бывший Северного союза лесорубочных артелей), 'Красный Октябрь' (бывший товарищества Кобылин и Лунд на 9-й версте), 'Красный деревообделочник' (бывший братьев Рыниных на 12-й версте), 'Красный восход' (бывший Шалита на Маймаксе), 'Красный воин' (бывший Альциуса в Маймаксе) и другие. Тогда же имя 'Красная кузница' получило судоремонтное предприятие в Соломбале, появился остров Краснофлотский, набережная того же названия и Красная пристань (бывшая Дальнего плавания).
       Подобное же явление наблюдалось в названиях многих колхозов. В 1951 году, например, только в Виноградовском районе были колхозы 'Красный лесоруб', 'Красный партизан' и 'Красный сев'.
       Но и это не все. Топонимическая революция продолжалась. В 1922 году решением президиума губисполкома по-новому были названы все пристани города. Кроме упомянутой выше Красной, появились вместо Бакарицкой  Коминтерна, Бурковской  Пролетарская, Северного пароходства  Октябрьская, Успенской  Крестьянская.
       Чуть позднее, в день трехлетия освобождения Севера от антисоветстких сил, новые имена обрели два сквера. Бывший Гагаринский сад, разбитый еще в 1867 году при губернаторе С. П. Гагарине и носивший его имя, стал называться сквером Освобождения. Александровский сад, созданный в 1822 году и названный тогда именем императора России Александра I, получил название Детского сада (ныне стадион 'Динамо'). В это же время вошел в жизнь города и закрепился еще один топоним  'Казармы восстания'. Так были названы бывшие Александро-Невские казармы в память об антиправительственном выступлении солдат первой роты Архангелогородского белогвардейского полка, происшедшем 11 декабря 1918 года.
       Как уже отмечалось, чехарда с переименованием вызывалась рядом причин. В первые годы советской власти проявлялся 'юношеский' максимализм эпохи, стремление скорее разделаться с наследием старого мира, помочь утвердиться всему новому. Кроме того, долгое время в стране отсутствовал демократический механизм принятия решений об изменении названий. А это позволяло руководителям разных рангов производить волюнтаристские или просто конъюнктурные переименования.
       Вот какие улицы были, например, в 1937 году в поселке лесопильщиков лесозавода имени В.И. Ленина, не входившем в то время в черту города: Октябрьская, Ленина, Пионерская, Почтовая, Сенная и 'имени товарища Ежова'. Последний топоним родился как следствие быстрого возвышения на короткий момент 'железного наркома' - одного из главных организаторов репрессий 1937-1938 гг. Н.И. Ежова, сгинувшего вскоре в тюремных камерах Лубянки. Как уже отмечалось выше, и сам район, где располагался завод имени В.И. Ленина, некоторое время носил имя Ежовского.
       Многие наспех родившиеся названия ярко отражали суть времени, сохранившего что-то от старого и в то же время насытившего поселок духом нового.

    * * *

       Разумеется, появление в наших городах и поселках новых названий  процесс непрерывный. Его нельзя остановить, как нельзя задержать рост городов. Вполне очевидно, что возможны и отдельные случаи переименований тех или иных городских объектов. Каждое поколение людей создает новые названия, которые, однако, следует присваивать продуманно и затем беречь их.
       Как это сделать? Как избежать одинаковости названий, как сохранять и поддерживать 'топонимическое лицо города'?
       В 80-90-е годы, в связи с демократизацией всех сторон жизни общества, развернулась острая борьба по поводу восстановления и упорядочения географических названий. Этот противоречивый процесс охватил и наш город. Он имел, по сути дела, те же особенности, какие были ему присущи в первые годы советской власти. Вполне объяснимое стремление вернуть старые добрые названия принимало подчас агрессивный характер. В целом по стране шло беспощадное переписывание истории, выбрасывание из нее реальных, пусть порой и небезупречных фигур.
       Уместно напомнить, например, что из Львова была эвакуирована в Киров бронзовая фигура маршала И. С. Конева. В Молдове после провозглашения ее независимости тотчас же были сняты из названий улиц имена А. Суворова и М. Кутузова. Здесь же сбросили с пьедестала памятник русскому полководцу П. А. Румянцеву, а голова этого монумента была превращена в футбольный мяч. Перечень фактов подобного циничного варварства можно продолжить.
       Казалось бы, бум на изменение названий улиц остался в начале 90-х годов ХХ века, когда, например, доброй половине московских улочек, проспектов и бульваров вернули старые имена, но не тут-то было. Страсти вокруг переименования названий городских объектов не улеглись и в начале ХХI века. 17 февраля 2007 года в Москве прошел молебен о переименовании московских улиц и станции метрополитена, названных в честь убийц царской семьи. В частности от граждан поступило предложение московским властям наименовать станцию метро "Войковская", которая носит имя комиссара Петра Войкова, участвовавшего в расстреле семьи Николая II. Вслед за этим активисты проекта "Возрождение" предложили переименовать Ленинградский проспект в Петербургский или Николаевский и так же поступить с Ленинградским шоссе. Ленинградский вокзал назвать вновь, как когда-то, Николаевским, Пушкинскую площадь - Страстной. Поми-мо этого высказывалось пред-ложение о переименовании Большой Коммунистической улицы в Большую Алексеев-скую, Ленинской слободы в бо-лее благозвучную Симонов-скую, а шоссе Энтузиастов — во Владимирское. Появилось требование убрать имя Разина, Пугачева, Халтурина, окрестив их "откровенными бандитами и террористами". Участники упомянутой акции молились также о снятии красных звезд с башен Кремля. Одним словом, речь шла о переименовании 31 одного объекта города.
       Следует отметить, что топонимиче-ская комиссия города с участием представителей городского правительства нашла компромиссное решение, достойное, на наш взгляд, подражания. Комиссия решила, что пере-именование улиц и замена их названий вызовет массу недо-вольства жителей города, потре-бует значительных материальных затрат для замены справоч-ников и указателей. В результате дискуссии был выработан разумный компромисс. "В Москве следует установить таблички с историческими на-званиями улиц, чтобы люди знали их прежние названия, знакомились с историей Моск-вы", — такой вердикт вынесла комиссия. Эти таблички, по мнению членов комиссии, можно бу-дет вывешивать наравне с су-ществующими названиями улиц. Ис-торические справки будут выполнять просвети-тельскую работу.
       Комиссия не сог-ласилась переименовать стан-цию метро "Войковская" в "Пе-тербургскую". Изменение названия станции метро потребует огромных ма-териальных трат. Кроме того, придется давать новые назва-ния Первому и Второму Войковским проездам (также названы в честь Войкова).
       Таким образом, отныне на улицах Москвы появятся таблички с их историческими названиями. Следовательно, не нужно будет переименовы-вать улицу, а любой желающий сможет ознако-миться со всеми ее предыду-щими названиями. Комиссия при этом исходила из того, что ко всякого рода переименованиям следует относиться бережно. Имена улиц - свидетельство нашей истории, которую невозможно переписать.
       Но возвратимся к процессу переименования, происходившему в 90-е годы в Архангельске. Несмотря на клокотание страстей в прессе, процесс переименований имел более или менее цивилизованные формы. В числе наиболее заметных переименований той поры можно назвать три. Набережная имени Ленина получила название Набережной Северной Двины. Проспектам имени Павлина Виноградова и Никифора Левачева вернули их старые имена  соответственно Троицкий и Никольский.
       Соответственно с этим в городе появились новые названия остановок общественного транспорта. Вместо площади имени Ленина появилось наименование 'Петровский парк'. Остановка 'Кинотеатр 'Мир' обрела имя 'Площадь Павлина Виноградова', 'МЖК 'Соломбала'  'Улица Таймырская', а 'Улица Энгельса'  'Воскресенская улица'.
       Все эти переименования произведены с должным тактом. Именем Ленина, как об этом сказано выше, и без того перенасыщена карта города. А имя Павлина Виноградова перенесли на площадь, расположенную в центре Архангельска, возле кинотеатра 'Мир'. В Соломбале осталась небольшая улица имени Левачева. В результате дела активных участников общественных событий прошлого на Севере не исчезли из памяти людей.

    * * *

       Важную роль в дальнейшем упорядочении и переименовании городских объектов призвана сыграть топонимическая комиссия, деятельность которой в соответствии с законом 'О местном самоуправлении в Российской Федерации' возобновилась в 1995 году.
       К ее компетенции отнесены проблемы, связанные с наименованием или переименованием улиц, площадей, скверов и парков города, выработка рекомендаций по установке мемориальных досок, памятников и памятных знаков. Причем окончательные решения по городской топонимии утверждаются мэром после рассмотрения на заседании этой комиссии.
       Участвуя в работе этого органа, знаю, как трудно порой сделать выбор даже в условиях, когда в этот процесс уже давно не вмешивается такой фактор, как идеологический механизм коммунистической партии.
       Комиссия пытается следовать основным традициям установившейся топонимии и современным научным знаниям и представлениям.
       Прежде всего, она, решительно выступая против массовости в этом деле, считает необходимым осуществлять взвешенный подход, демократизм, обязательное участие в заседаниях представителей организации, ходатайствующей о присвоении того или иного названия.
       Комиссия считает, что в основе возможных переименований должна лежать идея максимального использования духовных богатств нашего Севера - его исконных, неповторимых названий, имен его замечательных людей, которые до сего времени по тем или иным причинам выпадали из поля зрения.
       В целях бережного подхода к городской топонимии комиссия взяла на вооружение ряд важных методологических принципов, выработанных в свое время еще всесоюзными органами. Назову некоторые из них.
       Названия улиц, ориентированные на массовое общественное применение, должны отвечать нормам русского языка, быть благозвучными и легко произносимыми, исключающими риск двусмысленных прочтений.
       Новые названия должны быть максимально устойчивыми, рассчитанными на испытание временем. Замена имен, как нам известно, по горькому опыту, прерывает историческую преемственность, приводит к неуважению традиций и к неоправданным расходам, создают затруднения в работе многих служб городского хозяйства (почты и телеграфа, скорой помощи, пожарной охраны, милиции и др.).
       Практика работы органов, ведающих присвоением новых имен в Москве, позволила сделать вывод о том, что в случае присвоения улицам имен собственных считать притяжательную форму ("Чкаловская улица", например) более удобной и предпочтительной, чем связанную с применением родительного падежа ("улица Чкалова", "улица имени Чкалова"). В случаях, когда применен родительный падеж, не следует употреблять слово "имени".
       При переименованиях целесообразно устранение одинаковых топонимов, номерных названий. С этой точки зрения в Архангельске есть необходимый резерв. В городе образовалось две Садовых улицы, есть улицы Кирова и Кировская, Пушкина и Пушкинская. Сохранились невыразительные имена: Дорожников, Дорожная, Дальняя, Кирпичного завода, Механическая, Новоквартальная, две Кооперативных и т. п. наименования.
       Комиссия исходит из того, что нужно избегать громоздких названий, стремиться к четкости, простоте, краткости и запоминаемости названий. Ярким примером такого удачного наименования является, на мой взгляд, улица Павла Усова. Краткость привела к тому, что имя очень быстро вошло в городскую лексику, полюбилось жителям города.
       Сложность названия, трудности произношения приводят к искажению и даже стихийным новообразованиям. Примерами могут служить в нашем городе народное название его главного проспекта, долгие годы носившего имя Павлина Виноградова, (его запросто называли Павлиновкой) и улицы Розы Люксембург (в народе бытует название 'Розочка', есть даже магазин с подобным названием). Очевидна несуразность подобных стихийных нововведений.
       Я очень опасаюсь того, что нечто подобное может произойти с наспех переименованной улицей имени "Правды" в улицу Иоанна Кронштадтского. Сочетание двух слов, одно из которых явно устаревшее (Иоанн), другое трудно произносимое (Кронштадтский) может стихийно породить подобный же феномен. В общем-то, оно уже началось. На улице с новым названием появился торговый центр с именем "Кронштадт". Понятно, что подобная профанация имени святого человека недопустима.
       Заслуживают, несомненно, доброй памяти и уважения имена воинских подразделений, сформированных из наших земляков и прошедших славный боевой путь. На карте города есть имена 23-й гвардейской Дновско-Берлинской стрелковой, 263-й Сивашской стрелковой, Сотой Львовской дивизий. Названия эти привились, но они достаточно сложны, и в обыденном употреблении, как правило, складывается сокращенный вариант. Выручает то, что часть этих названий относится к окраинным и редко упоминаемым объектам.
       Опыт показал также уместность применения в нашем городе так называемых 'двухэтажных' топонимов. В их числе можно упомянуть такие улицы, как 'Капитана Кононова', 'Капитана Хромцова', 'Адмирала Кузнецова', 'Адмирала Нахимова', 'Адмирала Макарова' и т. п. Такие названия, с одной стороны, подчеркивают заслуги того или иного человека, с другой - вносят его дополнительные характеристики.
       Помимо отмеченных, есть и другие факторы, которые комиссия учитывает при решении проблем переименования улиц. В частности, новые названия рекомендуется присваивать, как правило, вновь возникающим магистралям и площадям, намечая их уже на стадии проектирования. Кроме того, следует сохранять названия деревень, вошедших в разное время в черту города, учитывая, что они дороги, как носители ценной исторической информации и как памятники труженикам, создавшим некогда эти селения. А при застройке их территорий уместно присваивать их названия хотя бы одной улице в районе новостройки, возникающей на их месте (эта традиция пока сохраняется в Архангельске).
       Понятно, что это орган общественный, его предложения носят рекомендательный характер. Но участие в работе комиссии ученых, краеведов, работников городской администрации придает процессу формирования архангельской топонимии научно-выверенный характер, обеспечивает необходимую гласность и большую целенаправленность.
       Подводя итоги появления архангельских топонимов, можно сказать, что за четыре с лишним века жизни города в нем возникли сотни топонимов, произошли, наверное, сотни переименований. Сегодня Архангельск имеет 500 названий. Они причудливо пересекаются в живой ткани города, их сочетания образуют своеобразные перекрестки истории древнего поморского города.
       ...Начальник Вельского управления удельных лесов А.Ф. Орлов, издавший в 1907 году одну из первых русских книг по топонимике, выбрал в качестве эпиграфа к своему труду афоризм философа Платона: 'Кто познал бы имена вещей, тот познает и вещи'.
       Талантливый самоучка, указывая на важность топонимики и обосновывая свой интерес к ней, писал: 'Вопрос, затронутый в настоящей книге, многими считается маловажным. Говорят, не все ли равно, как и почему называется река или город. Дело не в звуках, которыми мы бьем по воздуху, а в реальном содержании, которое скрывается за ними. Важно знать самую реку или город: велики ли они или малы, какое значение имеют в жизни этой страны или всего мира.... Но, во-первых, ни в каком пункте и ни по какому поводу не может быть налагаемо запрещение на пытливость человеческого духа. Если человек, в числе прочих предметов, хочет понять и осмыслить также и происхождение названий городов и местностей, то это желание столь же законно, как и желание изучать что-либо другое'.
       О важности этой проблемы писал в свое время писатель Константин Георгиевич Паустовский: "Названия - это народное поэтическое оформление страны. Они говорят о характере народа, его истории, его склонностях и особенностях быта. Названия нужно уважать. Меняя их в случае крайней необходимости, следует делать это, прежде всего, грамотно, со знанием страны и с любовью к ней. В противном случае названия превращаются в словесный мусор, рассадник дурного вкуса и обличают невежество тех, кто их придумывает".
       Этими мудрыми словами я завершаю первую часть своей книги.
       Топонимия - совокупность географических названий на определенной территории. Топонимика - наука, занимающаяся изучением их происхождения и развития.
       Овсянкин Е.И. Имена архангельских улиц. - Архангельск: Сев. - Зап. кн. изд-во. 1983. - 190 с.
       Коковин Е. С. Улицы Архангельска рассказывают. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1973; Барашков Ю. А. Архитектурная биография Архангельска. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1984: Его же. Ностальгия по деревянному городу. М., 1992; Куратов А. А. Северная топонимика // Патриот Севера. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1985; Попов Г. П. Ногою твердой стать при море... Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1992; Овсянников О. В. К топонимике и топографии старинного Архангельска // Сб. Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. Архангельск. 1993; Брызгалов В. В., Давыдов А. Н. Сравнительная характеристика урбонимов Петербурга и Архангельска в свете этнографии города. Там же. С. 113-131; Попова Л. Д. Архангельск. Очерки истории строительства. Архангельск. 1994; Вертячих А. Ю. Архангельский путеводитель. Архангельск. 1996.
       Овсянкин Е.И. Имена архангельских улиц. Второе, переработанное и дополненное издание. Архангельск. 1998; Третье, исправленное и дополненное издание. Архангельск: "Принт-Экспресс". 2002.
       Веселаго Ф. Очерк русской морской истории. Ч. I. СПБ, 1875. С. 43.
       Абрамов Федор. Слово в ядерный век: Статьи, очерки, выступления, интервью. - Современник. М., 1987. С. 179.
       Правда Севера. 2006. 28 ноября.
       Акты археографической комиссии (ААЭ). СПб. 1836. Т. 1.  318. С. 380; Опубликовано в кн. "Архангельский Север в документах ситории (с древнейших времен до 1917 года). Хрестоматия / Оющ. Ред. А.А. Куратова. - Архангельск,, 2004. - С. 66.
       В архивных источниках воевода именуется "Залешанин Никифоров сын Волохов". Подлинник купчей, сохранившийся в государственном архиве Архангельской области (впредь ГААО), гласит: "Се аз Алексей прозвище Залешанин Никифоров сын Волохова".
       Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Изд. "Наука". Л., 1977. Т. 33. С. 169; Современные исследователи полагают, что основание города произошло в 1583, а взимание средств с крестьян 'в городовое дело' началось еще в 1582 году. В одном из документов - 'данной' Залешанина Волхова от 28 июня 1584 года - фигурирует понятие 'новый город над Двиною над рекою' (См. ГААО. Ф. 1408. Оп. 1. Д. 18). Анализ упомянутого документа содержится в рукописи А.Г. Гемп 'К вопросу о дате основания Архангельска' (хранится в архиве автора).
       В ряде документов будущий Архангельск именовали 'Новогородком'.
       Цит по: Очерки по истории колонизации Севера. Вып. 1. Птб., 1922. С. 67; РИБ. Т. XVI. С. 213, 235, 236.
       Соваж Ж. Записки о путешествии в Россию Жака Соважа в 1586 году // Русский вестник. 1841. Т. 1. Ч. 1. С. 228; Записка полностью опубликована В. Булатовым в его работе "Русский Север. Книга третья. Поморье (XVI - начало XVIII в.)'. Архангельск. 1999. С. 265, 266.
       Андреев В.Ф. О дате основания Михайловского Архангельского монастыря / Культура Русского Севера. Л., 'Наука'. Ленинградское отделение. 1988. С. 67-70.
       См. Куратов А. А. Ранняя история Архангельска в свете археографии и палеографии. Архангельск. 1984. С. 6.
       Забелин И. И. История города Москвы. М.: Наука. 1995. С. 6.
       Крестинин В. В. Краткая история о городе Архангельском. СПб., 1792. С. 249; Огородников С. Ф. Очерк истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении. СПб., 1890. С. 46.
       Архангельск в XVIII веке. СПб. 1997. С. 310.
       Там же. С. 275.
       Архангельский Север в документах истории (с древнейших времен до марта 1917 года). Хрестоматия/ Общая редакция А.А. Куратова. - Архангельск, 2004. - С.96-98. (далее Архангельский Север в документах истории.
       Профессор В. Дерягин, используя данные старинной русской метрологии, подверг сомнению сведения С. Ф. Огородникова о первоначальном размере города, определенном в 33 гектара. Он считал, что эта площадь составляла всего 18 гектаров // Наука и жизнь. 1984.  6. С. 86-88.
       См. ПСРЛ, 1925. Т. IV. Вып. II. С. 426; Современные исследователи считают временем основания монастыря XIV век. В. Ф. Андреев. О дате основания Михайловского Архангельского монастыря // Культура Русского Севера. Л., 1988. С. 67-69 (В работе называется дата - 1389 год).
       Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб.,1889. Т.II. С.312.
       См. Соболева Н.А. Старинные гербы российских городов. М.: Наука. 1985. С. 41, 57, 136; Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1889. Т.II. С. 312; Винклер П.П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи, внесенные в Полное собрание законов с 1649 по 1900 год СПб., 1900. С. 3-4, 17-24; Описание герба гласило: "Летящий архангел в синем одеянии с огненным мечом и щитом побеждает черного дьявола, поле желтое". Автором его считают известного составителя гербов Ф. Санти.
       Отличие губернского герба от герба Архангельска заключается в том, что в первом показан Архистратиг Михаил с опущенными крыльями, попирающий поверженного дьявола. Описание его гласит: 'В золотом щите Святый Архистратиг Михаил, в лазоревом вооружении с червленым пламенеющим мечем и с лазоревым щитом, украшенным золотым крестом, попирающий чернаго лежащаго дьявола. Щит увенчан Императорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевскою лентою'.
       Силаев А.Г. Истоки русской геральдики. М.: Изд. Торговый дом "Гранд". - 2003. - обложка.
       Архангельское городское самоуправление. Архангельск: Архконсалт. 1996. С. 4.
       26 апреля 2005 года областное собрание утвердило этот герб в качестве официального знака города. Правда Севера // 2006. 27 апреля.
       Огородников С. Ф. Указ соч. С. 60; Монастырь на новом месте просуществовал почти 300 лет, его ансамбль разрушили в 1932 году.
       Советская историческая энциклопедия. М.: Советская энциклопедия. 1971. Т. 13. С. 42-43.
       Архангельский Север в документах истории... С. 97-98.
       Попова Л. Д. Архангельск. Очерк истории строительства. Архангельск. 1994. С. 23.
       См. Крестинин В. В. Указ. соч. С. 162-165.
       Там же. С. 168175.
       Там же. С. 169.
       Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России: Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. Л., 1969. С. 281283.
       Огородников С. Ф. Указ. соч. С. 71.
       Архангельск. 1584-1984. Фрагменты истории. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1984. С. 36.
       Отражением былых связей голландских купцов с Архангельском является тот факт, что в Амстердаме есть улица Архангельская // Московские новости. 1984. 15 июля.
       См. V Соловецкий форум. Архангельск в современном мире. Изд. ПГУ. 1993. С. 35 - 36.
       Архангельск в XVIII веке... С. 121.
       Летописец Севера. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1990. С. 34, 38; Понятие 'Немецкая слобода' появилось в Архангельске в конце XVII века. А в постоянном обиходе и в деловых документах оно стало употребляться лишь в начале XVIII столетия (См. Архангельск в XVIII веке / Сост. и отв. ред. Ю.Н. Беспятых. СПб., 1997. С. 120-121.
       ГААО. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1597. Л. 13. Раскладочная ведомость за 1887 год.
       См. Давыдов А.Н. Архангельский 'немецкий дом' и городская архитектурная среда во второй половине XIX - начале XX в. / Сб. статей 'Немцы и Русский Север'. М., 2000. С.31.
       Россия XVIII в. глазами иностранцев. Лениздат. 1989. С. 41.
       См. Шумилов Н.А. Выходцы из Германии в Немецкой слободе Архангельска в XVII - XX вв. / Сб. статей 'Немцы и Русский Север'. М., 2000. С.205 - 210.
       Наличие в городской думе купцов с иностранными фамилиями не дает основания считать их 'иностранцами'. Многие из них к тому времени являлись архангелогородцами во втором и даже в третьем поколениях, все они были полноправными гражданами Российской империи.
       Огородников С. Ф. Указ. соч. С. 88-89.
       Архангельский Север в документах истории... С.97-98; Попова Л. Д. Указ. соч. С. 16.
       Огородников С. Ф. Указ. соч. С. 55.
       См., например, Гемп К. П. Гостиный двор. Архангельск. 1969 (буклет).
       Россия XVIII в. глазами иностранцев. С. 40.
       Правда Севера. 2001. 29 сентября.
       ГААО. Ф. 1. Оп. 9. Д. 252. Л.1-2.
       ГААО. Ф. 50. Оп. 2. Д. 1648. Л. 23; Опубликован: Архангельский Север в документах истории... С.140.
       Там же. Ф. 1. Оп. 9. Д. 252. Л.2.
       Архангелогородская губерния в числе восьми губерний России была образована По указу Петра I 28 декабря 1708 года. Архангельск стал губернским центром. Первым губернатором стал двинской воевода П.А.Голицын. В 1780 году было образовано Вологодское наместничество, и губерния (отныне именовавшаяся Архангельской) вошла в него как область. В 1784 году область была преобразована в наместничество, а в 1795 году - вновь в губернию, которая просуществовала до 1929 года. Административным центром всегда был Архангельск.
       ГААО. Ф.1. Оп. 2. Д. 1643. Л. 8.
       Архангельские городские известия. 1915.  1-2. С. 45.
       См. Попов Г. Ногою твердой стать при море... Архангельск: Северо-Западное кн. изд-во. 1992. С. 302-311.
       См. На родине Чехова. Путеводитель-справочник. Ростов-на-Дону, 1984. С. 20-21.
       Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. С. 91; Мегорский В. Осударева дорога // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1906 год. Петрозаводск, 1906. С. 328 и др.
       Пыляев М. И. Старый Петербург. Л., 1990. С. 9-10.
       Овсянкин Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск. 2000. С. 437.
       ПСЗ. Т. XVI.  11630.
       ГААО. Ф.2. Оп. 1. Д. 844. Л. 186187.
       Куратов А.А. Археология и история Архангельского Севера. Избранные статьи. Архангельск. 2006. С. 250-251.
       Патриот Севера. Историко-краевед. сборник. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1985. С. 68.
       Ценные сведения о В. Крестинине и А. Фомине содержатся в книге безвременно ушедшего из жизни В. Булатова "Наука на Архангельском Севере". М.-Архангельск: 2007. С. 29-41.
       В 2001 г. Ю. Барашков воспроизвел этот документ в комплекте открыток (16 штук) 'Архангельск на голландской гравюре 1765'. Полигр. исполнение -рекламное агентство М'арт.
       Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. С. 93, 112.
      

    Архангельск раздвигает границы

       Архангельск в XVIII веке. [Сост. и отв. редактор Ю.Н. Беспятых]. СПБ. 1997. С. 288.
       См. Алферова Г. А. Цветок шиповника - наш город // Знание - сила. 1981.  3. С. 27-28.
       В середине 19-го века, согласно официальным данным, длина набережной составляла 2900 саженей (ГААО. Ф. 114. Оп. 1. Д. 68. Л. 2).
       ГААО. Ф. 1936. Оп. 9. Д. 259. Л. 7.
       Шергин Б., Писахов С. Сказы и сказки. М., Современник. 1983. С. 22.
       Архангельск в XVIII веке. С. 275.
       Верещагин В. Очерки Архангельской губернии. СПб. 1849. С. 402.
       Немирович-Данченко В. И. Беломорье и Соловки. - Киев. 1892. С. 141.
       Огородников С.Ф. Соломбальское селение. Отдельный оттиск. С.25-26; См. также ГААО. Ф.6. Оп. 17. Д. 67.
       См. Попова Л. Д. Архангельск. Очерк истории строительства. Архангельск. 1994. С. 81.
       Там же. С. 82.
       Там же. С. 83.
       Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. Архангельск. С. 81.
       ГААО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 264. Л. 12.
       Там же. Л. 20об.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 232.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Лл. 4, 35. Один из вариантов плана царь утвердил 14 октября 1854 года. См. также. Л. 270.
       Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 264. Лл. 2, 20 и др.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 10.
       Попова Л. Д. Указ. соч. С. 104.
       См. Попов Г. П. Ногою твердой стать при море... Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1992. С. 98.
       ГААО. Ф. 6. Оп. 17. Д. 67. Л. 20-22 об.
       Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 264. Л. 20-22 об.
       Там же. Л. 21.
       Там же. Ф. 6. Оп. 17. Д. 67. Л. 19, 20 об., 33.
       Лощилов Михаил. Губернатор и командир // Волна. - 2004, 27 февраля.
       Ломоносовский сборник. Архангельск. 1995. С. 52.
       Слово о Ломоносове. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1983. С. 156-157.
       См. Волынская В. История памятника великому помору // Правда Севера. 1988. 1 декабря.
       См. Волна. 1998. 17 ноября.
       ГААО. Ф. 114. Оп. 7. Д. 68. Л. 2.
       Там же. Ф. 114. Оп. 7. Д. 68. Л. 124.
       Там же. Ф. 11. Оп. 7. Д. 68. Л. 120.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 232.
       Архангельские губернские ведомости. 1867. 15 декабря.
       Квартальная книга губернского города Архангельска 1828 г. С. 2.
       ГААО. Ф. 50. Оп. 110. Д. 82. Л. 4.
       Там же. Д. 4. Л. 22.
       Там же. Ф. 14. Оп. 7. Д. 68. Л. 1.
       Там же. Ф. 50. Оп. 110. Д. 6. Л. 333.
       Там же. Ф. 50. Оп. 4. Д. 329. Л. 593.
       Там же. Ф. 6. Оп. 17. Д. 15. Лл. 8-10.
       Правда Севера. 1989. 25 сентября.
       ГААО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 232.
       Там же. Л. 42.
       Там же. Ф. 50. Оп. 2. Д. 1786. Л. 1.
       Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 1683. Л. 4, 6.
       Ротштейн Э. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. М.: Прогресс. 1982. С. 26.
       Архангельск. 1914. 22 сентября.
       ГААО. Ф. 50. Оп. 96. Д. 1428. Лл. 1, 1об., 2.
       Там же. Д. 1429. Л. 6.
       Коммунистические субботники на Севере (1919-1920). Сборник материалов и документов. Архангельск 1960. С. 38-39.
       Известия Архгубревкома и губкома РКП(б). 1929. 6 мая.
       Советская историческая энциклопедия. М.: Советская энциклопедия. - 1963. Т. 4.С. 578.
       Пиликина Н. Исторические корни "дома Гайдара"//Правда Севера. 2008. 16 января.
       Огородников С. Ф. Очерк истории Архангельска...С. 327.
       ГААО. Ф. 50. Оп. 3. Д. 1273. Лл. 10, 10 об.
       Архангельск. 1917. 26 февраля; ЦГАРА. Ф. 39450. Оп. 1. Д. 48. Л. 35 - 48.
       Летопись города Архангельска. 15841984. С. 170.
       Собрание узаконений и распоряжений Советского правительства (СУ). 1928.  6. Ст. 53, 64.
       Правда Севера. 1933. 15 мая.
       См. Кибирев М. Ф. Архангельск: Архангельское книжн. изд-во. 1959. С. 30; Советская историч. энциклопедия. М., 1963. Т. 4. С. 578.
       См. Барашков Ю. А. Архангельск: Архитектурная биография. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1984. С. 91-92.
       Ляшенко Г. А. Слово к читателю // Введение к книге Барашкова Ю. А. Архангельск: Архитектурная биография. 1984. С. 5.
       Книга Барашкова Ю. А. издавалась в 1981 и 1984 гг.
       Правда Севера. 1999. 18 ноября. За заслуги в реконструкции города Б.В. Попову в 1999 году было присвоено звание Почетного гражданина города Архангельска (посмертно).
       Яскорский Д. С. О градостроительстве и "новых русских". // Правда Севера. 1995. 26 января; Сельский уклад небоскребами не вытравишь. Там же. 2001. 6 октября.
      
      
      
      
      
      
       Новый Архангельск. 2005. 22 декабря. С.2.
       Правда Севера. 2007. 20 декабря.
       Новый Архангельск. 2006. 31 октября.
       Правда Севера. 2008. 19 февраля.
       Там же. 2008. 19 марта.
       Новый Архангельск. 2008. 22 апреля.
       Пыляев М. И. Старый Петербург. Репринтное воспроизведение издания 1889 года. Л.: Титул. 1990. С. 463.
       Горбачевич К., Хабло Е. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. Издание 5-е переработанное. МПб. - "Норинг" - 2002. - С.5.
       ГААО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 144. Л. 208.
       Там же. Ф. 6. Оп. 17. Д. 67. Л. 10.
       Слово 'Архангельский' широко употреблялось в документах и, очевидно, в бытовом лексиконе задолго до рождения города. В платежной книге Двинского уезда за 1560 год есть многократно встречаются словосочетания "Архангельский монастырь", "Архангельский берег", "Архангельская сторона" и т.д. // Аграрная история Европейского Севера. Вологда. 1970. С. 521; См. также Крестинин В. Исторические начатки о двинском народе. Ч. I. CПб. 1784. C. 39.
       Архангельск в XVIII веке. С. 289.
       Волна. 1925. 7 мая.
       Агапитов Ф. Сродни нашествию. Правда Севера. 1991. 14 декабря; См. Правда Севера. 1928. 26, 28 июля, 1,2, 3, 9 августа.
       Холодный дом России. Архангельск. 1996. С. 177.
       Подобные явления происходили со многими городами России. Несколько переименований претерпела бывшая столица Российской империи г. Санкт-Петербург, носивший это имя до 18.08.1914 г. Затем город называли: с 18.08.1914 до 26.01.1924 г. Петроградом, с 26.01.1924 по 6.09. 1991 г. Ленинградом и с 6.09.1991 г. он вновь обрел имя Санкт-Петербург.
       Огородников С. Ф. Очерк истории города Архангельска... С. 54; Сибирцев И. М. Исторические сведения из церковно-религиозного быта г. Архангельска в XVII и первой половине XVIII века. Архангельск. 1894. С. 5; Подобное деление сохранялось и позднее. В описании города 1779 года отмечалось: 'Городские улицы по различию жителей разделены были на стрелецкие, посадские и немецкие улицы. Служивые люди жили в верхней части города, посадские в средине, иностранные в нижней части'.
       Архангельск в XVIII веке. СПб. 1997. С.290.
       В обстоятельном исследовании М. И. Пыляева "Старый Петербург" отмечается, что даже в конце царствования Екатерины II житель столицы купец-миллионер Горохов "был настолько популярен, что заставил жителей забыть название улицы "Адмиралтейской", на которой он жил и торговал, и называть ее "Гороховою", по своей фамилии" (См. Пыляев М. И. Указ. соч. С. 334).
       Пыляев М.И. Укеаз. Соч. С. 14, 212.
       Фруменков Г. Г. Петр I на Севере. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1963. С. 3; С благодарностью вспоминаю рецензию учёного на рукопись первого издания моей книги. Историк расценил работу как "первую удачную попытку дать историю наименования улиц Архангельска", выразил уверенность в том, что "работа найдёт путь к массовому читателю..."
       Овсянников О. В. К топонимике и топографии старинного Архангельска // Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. Архангельск. 1991. С. 70-71.
       ГААО. Ф. 6. Оп. 17. Д. 67. Лл. 9, 9 об., 19; Огородников С. Ф. Соломбальское селение. Архангельск. 1863. С. 25-26.
       См. ГААО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 844. Л. 251-263.
       Там же. Ф. 6. Оп. 17. Д. 67. Л. 33.
       Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 844 Лл. 213, 282; Ф. 49. Оп. 3. Т. 1. Д. 180. Л. 43.
       Там же. Ф. 49. Оп. 3. Т. 1. Д. 180. Л. 24.
       Овсянников О. В. Указ. соч. С. 69, 71.
       ГААО. Ф. 37. Оп. 3. Д. 12. Л. 31 об.
       ГААО. Ф.37. Оп.3. Д.12. Л.34; Справочная книга по Архангельскому Городскому общественному управлению. 18701910 гг. Архангельск, 1910. С.11.
       Заметим, что некоторое время в городе бытовало название 'Боровская слобода' (См. ГААО. Ф. 1. Оп. 1. Т. 6. Д. 9872).
       ГААО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 844. Л.251.
       Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 844. Л. 310.
       Там же. Ф. 49. Оп. 4. Т. 1. Д. 4040. Лл. 4, 5.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 227.
       Пыляев М. И. Указ. соч. С. 337; Невский по имени реки - Нева (слово newa или newo на финском языке означает болото).
       ГААО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 2970.
       Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Лл. 228. В начале XIX века в русском языке возникла проблема нормализации в произношении иностранных слов. В книге "Справочное место русского слова" (2-е изд. СПб. 1843, с. 93) при перечислении слов, которые нужно было произносить так, как они пишутся по-русски, указывалось на необходимость писать и говорить "проспект", а не "пришпект"или "преспект". Вышеприведенное решение петербургской комиссии о названии Невского проспекта свидетельствует о том, как медленно внедрялись эти правила в повседневную практику.
       ГААО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 339. Л. 227.
       В квартальной книге города за 1828 год было обозначено место "для постановления памятника стихотворцу Ломоносову" (позади Троицкого собора). Это место после установки монумента назвали Ломоносовским лугом (с 1854 года Ломоносовская площадь). После переноса памятника имя ученого присвоили главной площади.
       ГААО. Ф. 49. Оп. 4. Т. I. Д. 4040. Л. 1.
       ГААО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 264. Л. 22 об.
       Там же. Ф. 50. Оп. 7. Д. 2972 (Карта города).
       Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 2479. Лл. 88-106.
       Там же. Ф. 49. Оп. 3. Д. 1600. Лл. 7, 8, 9 об.
       Там же. Ф. 50. Оп. 4. 1609. Л. 2.
       Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 2479. Лл. 88-106.
       Там же. Ф. 49. Оп. 3. Д. 1660. Л. 181.
       Там же. Ф. 50. Оп. 6. Д. 1420. Лл. 1.
       Там же. Ф. 50. Оп. 4. Д. 1609. Л. 1.
       Там же. Ф. 50. Оп. 4. Д. 1609. Л. 3 об.
       Там же.
       Там же. Ф. 374. Оп. 1. Д. 2. Л. 53. Протокол  7 (В проекте решения Театральную улицу предполагалось назвать не улицей Володарского, а имени Ленина, улицу Архиерейскую - ул. Троцкого).
       Соломбальский целлюлозник. 1939. 29 октября.
       ГААО. Ф. 188. Оп. 1. Д. 1237. Л. 27-30.
       Там же. Ф. 1936. оп. 9. Д. 2354. Л. 9.
       Там же. Ф. 2063. оп. 2. Д. 497. Л. 27.
       Впервые 'Список измененных названий основных улиц и проспектов Архангельска (XIX - XX вв.)' был опубликован нами в первом издании книги 'Имена архангельских улиц'. Архангельск. 1983. С. 182-187.
       Федор Абрамов. Указ соч. С. 182.
       Архангельские городские известия. 1915.  7—10. С. 31.
       СМ. Во имя Победы. Ратные и трудовые свершения жителей Архангельской области в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Архангельск. 2005. С. 5-35.
       Письма с фронта. 1941 - 1945. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1989. С.84.
       Цит. по кн.: Песков О. Память, высеченная в камне. М., 1978. С. 5-6.
       В единогласно принятом решении Архангельской Городской Думы говорилось о том, что сознавая важность в изыскании ж\д пути для соединения Архангельска с Сибирью и пользу от этого дела ' развитию торговли и промышленности на Севере' по прибытии в г. Архангельск министра финансов Витте С.Ю. 'просить его высокопревосходительство принять звание почетного гражданина города Архангельска в знак глубокой признательности за сочувствие и заботу о нуждах Севера". Помощь Сергея Юльевича Витте не ограничивалась только участием в подготовке строительства железной дороги. Посетив Архангельск в 1894 году, он помог укреплению материально-технической базы мореходного училища, участвовал в других проектах. 21 октября 2005 года на стенде "Почетные граждане города Архангельска" установлена памятная доска в честь С.Ю Витте.
       Гревцов А. В каждом доме... Вести Архангельской области. 2007. 27 октября.
       В 1999 году впервые звание Почетного гражданина города Архангельска было присвоено посмертно Борису Вениаминовичу Попову, бывшему первому секретарю Архангельского обкома КПСС с 1967 по 1983 гг.
       М.Т. Белявский. Вступление к книге: Песков О.В., Низковская Н.П., Ададаурова Л.И. Память, высеченная в камне (мемориальные доски Москвы.- М.: Моск. Рабочий. 1978. С. 8.
       До октября 1955 года Архангельск делился на семь районов. Кроме четырех, указанных выше, в городе были также Пролетарский, Маймаксанский и Первомайский. Еще несколько раньше (с 1936 по 1939) существовал Ежовский район. В 1934 году, после убийства С.М. Кирова краевые власти приняли решение о переименовании Соломбальского района в Кировский. До 1939 года это название широко употреблялось в деловой переписке, но ВЦИК не поддержал это переименование, район вновь стал именоваться Соломбальским. В 1937 году Исакогорский, Пролетарский и Ежовский включали в себя 8 сельских советов, 101 населенный пункт, значительная часть которых в послевоенные годы вошла в черту города (см. ГАОПДФ АО. Ф. 834. Оп.1. Д.577. Л. 2).
       ГААО. Ф. 6. Оп. 17. Д. 15. Л. 6 об.
       Архангельск: городское самоуправление. Архконсалт. Архангельск. 1996. С. 7-8.

    Зачем нам отреченья?

       Залыгин С. Зачем нам отреченья? // Литературная газета. 1986. 25 июня.
       Жуков Д., Распутин В. Вернуть древние имена // Литературная Россия. 1987. 12 ноября.
       См., например, Дойков Ю. Улица Кедрова? // Северный комсомолец. 1989. 9 декабря; Овсянкин Е. Родная улица моя // Правда Севера. 1991. 12 сентября.
       ГААО. Ф. 50. Оп. 4. Д. 1609. Л. 3 об.
       Архангельск. 1917. 12, 14 марта.
       Там же. 1917. 12 марта.
       Северный день. 1918. 20(7) апреля.
       Алферов М. Хроника Вельской земли. Вельск. 1995. С.76.
       ГААО. Ф. 383. Оп. 1. Д. 17. Информационный листок; На борьбу. 1919. 23 февраля; Овсянкин Е. Огненная межа. Архангельск. 1997. С. 205.
       См. Шубин С.И. Северный край в истории России. Архангельск: Поморский государственный университет, 2000. С. 368, 369; Соломбальский район некоторое время носил название Кировского, сохранились официальные бланки исполкома районного совета и райкома ВКП(б). См. ГАОПДФ АО. Ф. 999. Оп.1. Д. 5. Л.82, 85 и др. Такое самоназвание не было утверждено, оно существовало около года.
       Холодный дом России. Архангельск. 1996. С. 289, 290, 298.
       Государственный архив общественно-политических движений и формирований Архангельской области (ГАОПДФ АО). Ф. 290. Оп.2. Д. 796. Л. 38.
       Там же. Л. 39.
       Правда Севера. 1936. 21 апреля.
       Летопись города Архангельска. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во. 1990. С. 189.
       Попов А. Н. Архангельск. Архангельск. 1928. С. 23.
       ГАОПДФ АО. Ф. 834. Оп.1. Д. 577. Л. 6.
       Там же. Ф. 290. Оп. 2. Д. 188. Л. 150 об.
       Летопись города Архангельска. С. 227.
       Подобное отношение к называнию набережной проявилось в Ростове-на-Дону. Ей в40-е годы ХХ века присвоили имя Сталина. Затем по понятным причинам это имя убрали. На некоторое время набережная стала безымянной. Затем ей пытались навязать имя архитектора Я. Ребайна, но оно не привилось. В начале ХХ века в ходе дискуссии к ней примеривали имена российских государственных деятелей: Петра I, Ф.Ф. Ушакова и других. Автор книги справедливо заметил, что истоковым наименованием может быть самое древнее и естественное - "Донская набережная"./Поташев Ф.И. Град Ростов. Часть2. Мгновения былого. - Ростов-на-Дону. - Изд. "NB". - 2007. - С. 93-94.
       Правда Севера. - 2005 - 28 января.
       Волна. 1924. 30 января, 16 февраля.
       Там же. 1924. 23 февраля; Попытки приостановить различного рода переименования и даже прекратить этот процесс производилась не раз и позднее. Характерным с этой точки зрения явилось постановление ЦИК Союза ССР от 27 мая 1936 года, которое предписывало 'прекратить с 1 июня 1936 года переименование городов, районных центров, местечек и железнодорожных станций'. Но все было тщетно: появлялись новые города, заводы, комбинаты и другие объекты, названные именами вождей.
       Попов А. Н. Указ. соч. С. 21.
       ГАОПДФ АО. Ф. 296. Оп.1. Д. 1137. Л. 49.
       Волна. 1922. 19 декабря.
       Там же. 1923. 15 апреля.
       "Независимая газета, 2008. 27 марта.
       Моя семья. Июль 2007,  29. С. 9
       Иванова Е. Улицы не переименуют // Метро. Московская городская газета. 2007. 9 октября.
       Правда Севера. 1993. 29 июля.
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 03/05/2022.
  • © Copyright Овсянкин Е.И. (oei@atknet.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 327k. Статистика.
  • Монография: История
    • Оценка: 5.96*30  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.