Павлов Александр Борисович
Совесть (венок сонетов)

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Павлов Александр Борисович (alekpav@gmail.com)
  • Обновлено: 06/05/2007. 8k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  • 1982. Пологий свет
  •  Ваша оценка:

    СОВЕСТЬ
    (венок сонетов)


    1.

    Посижу у Памяти-реки.
    Глубока она и полноводна,
    не всегда просторна и свободна,
    и порой исполнена тоски.
    Выйду на прибрежные пески,
    огляжу медлительные воды:
    — Память-память, будь же путеводна,
    золотое сердце извлеки!
    Поведи меня в родную даль,
    где живут отвага и печаль
    и покой народами не движет.
    Гонит ветер волны ковыля,
    стынет вечер, но тепла земля...
    Заведу огонь, подсяду ближе.


    2.

    Заведу огонь, подсяду ближе...
    Призрачен, таинствен этот свет.
    Мчатся Челубей и Пересвет,
    росный луг копытами подстрижен.
    Гулом битвы вспорот и обижен
    молодой, туманистый рассвет,
    где берут начало сотни лет,
    те, что я в огне сегодня вижу.
    Истекая кровью, тает рать.
    — Сыне мой! — кричит в Коломне мать.
    Битва — громче, слабый голос — тише...
    Все, что память бережет во мне,
    отыщу в вечерней тишине
    и в неспешном пламени увижу.


    3.

    И в неспешном пламени увижу,
    как рассвет качает лебедей,
    над лесами расцветает день,
    даль дымится, низенькие крыши...
    Мирный пахарь на поляну вышел,
    дремлет ветер в русой бороде.
    За сохой идет по борозде
    тучный грач, а солнце выше, выше
    над его избою деревянной,
    над поляной этой безымянной...
    Веет рыбной свежестью с реки.
    Крутогруды княжеские струги...
    Скоро вспомнят пахаревы руки,
    как мечи суровы и клинки.


    4.

    Как мечи суровы и клинки,
    знает русич, ох как твердо знает!
    Время дни тревожные меняет...
    Редкие в селеньях старики
    долго вдаль глядят из-под руки...
    Крепко мать сынишку обнимает,
    и тоску мальчонка понимает.
    Где-то, где-то славные полки?
    В диком поле (словно на погосте)
    смертный холод обнимает кости,
    моет дождь надеждам вопреки...
    Говори, огонь, о всех печалях,
    о родных невыплаканных далях —
    молчаливо пляшут языки.


    5.

    Молчаливо пляшут языки.
    Гул набатный, снова клич: «На стены!»
    Между ребер мягко входят стрелы,
    ночь в огне, и далеки полки.
    С тяжких врат сворочены замки,
    в храмах древних пали на колена.
    Смерть в огне да будет краше плена,
    коль законы правды велики.
    Плачь, родная, плачь в последний раз.
    Грянет час, да будет грозным час!
    Басурмана на мечи нанижут.
    Но летит приземисто орда,
    в крике и пожарах города
    и звезду кровавым жаром лижут...


    6.

    И звезду кровавым жаром лижут
    по сей день пожары давних дней...
    Посижу над памятью моей,
    все в глубинах памяти увижу.
    Вольный град до основанья выжжен...
    Ветер-ветер, по земле развей
    горький пепел, ненависть разлей!
    Сеч немало было, но смогли же
    с честью выйти из тяжелых битв
    силою мечей, а не молитв.
    Многотрудно было, но смогли же!
    Памяти река моя быстра,
    ловит блики моего костра...
    Но взгляни туда, где пепел, ниже.


    7.

    Но взгляни туда, где пепел, ниже —
    пядь земли. И это паша пядь!
    Нам ли эту землю отдавать?
    Что святее Родины и выше?
    Звездный полог тем узором вышит,
    что над нами может лишь сиять.
    В трудный путь проводит сына мать,
    боевые трубы вновь услышит.
    И в тоске кондовой, изначальной,
    выйдет за околицу печально,
    выронит платочек из руки...
    Видит память: сыновья уходят.
    Над костром лишь искры хороводят...
    Словно звезды, гаснут угольки.


    8.

    Словно звезды, гаснут угольки,
    и свежо дыхание рассвета.
    В стремена впечатанное лето
    собирает русские полки.
    Будут рати князя велики!
    Снова будет злая сеча где-то...
    В добрых кузнях сталь огнем согрета,
    встали стены у Москва-реки.
    Тишина мутна и горяча,
    и тверда рука у ковача,
    и ответ готовится, что надо...
    Наковальню высветли, ковач!
    Будет битва, будет снова плач —
    горькая, дымящаяся правда.


    9.

    Горькая, дымящаяся правда
    молодой исплаканной земли...
    Снова обагрятся ковыли,
    но победа будет, как награда.
    На Москве, в Рязани плачет лада,
    плачу безутешному внемли!
    Сто дорог из дома увели —
    ни одна не вывела обратно.
    Сын играет крохотным мечом,
    и не пахнет в доме калачом —
    хлеб с корою — горькая отрада...
    За победой — новая беда...
    Значит поражений никогда,
    никогда оспаривать не надо.


    10.

    Никогда оспаривать не надо
    продувной удельной суеты,
    что и нынче различаешь ты
    под рисовкой внешнего парада.
    Видно, это — старая рулада,
    слишком схожи горькие черты...
    Но ведь были сожжены мосты,
    и о землю в крике билась лада.
    Где же ты, святое единенье
    памяти, души, сердцебиенья?
    Что еще нужнее и важней?
    Мы отсчет ведем от сеч былинных,
    от времен отважных и старинных —
    трудной правды тех далеких дней.


    11.

    Трудной правды тех далеких дней
    хватит нам, идущим вслед, надолго.
    Дон мутнел и обагрялась Волга,
    и поля дрожали от коней.
    На земле израненной моей
    дней веселых было так немного.
    Но какая славная дорога
    из былого пролегла по ней!
    Земледелец за сохой с мечом
    и охотник с луком за плечом,
    рать блестит доспехами на склоне...
    Упаду, зажмурившись, в траву —
    И предстанет память наяву
    сквозь века, погосты и ладони.


    12.

    Сквозь века, погосты и ладони
    всю тебя приемлю без прикрас,
    Родина, твой самый горький час
    и зарю твою на небосклоне.
    За летящим временем в погоне
    сердца гул набатный не угас.
    Время-время! Ты запомнишь нас...
    Кованы, как прежде, наши кони!
    Снова в напряженной тишине
    память пробуждается во мне,
    в каждом вздохе, крике или стоне.
    Зерна гнева, зерна доброты,
    зерна неисполненной мечты
    прямо в сердце мне пустили корни.


    13.

    Прямо в сердце мне пустили корни
    все заботы прадедов моих.
    Мы порою забываем их,
    но стучится память в душу: «Помни!»
    Помни рукоять меча в ладони,
    помни, что у стягов боевых
    цвет крови, пожаров горевых
    и зари на новом небосклоне.
    Упадешь — и нет тебе пощады!
    Упадешь — и где-то будут рады,
    если пал не в битве, средь полей.
    Не тебе ль завещано навеки
    все, что есть святого в человеке —
    совесть, память Родины моей.


    14.

    Совесть, память Родины моей —
    вечные, высокие понятья.
    Обелиски, а под ними — братья...
    Сколько вас лежит среди полей!
    Над Отчизной вечный лиховей,
    но она красна своею статью.
    Память нам с тобой не полистать ли,
    мы в долгу, дружище, перед ней!
    Снова ночь простором завладела,
    В трепете душа, и зябко телу,
    далеко-далёко огоньки...
    Шум воды просторной за обрывом...
    Что ж, неясным схваченный порывом
    посижу у Памяти-реки.


    15.

    Посижу у Памяти-реки.
    Заведу огонь, подсяду ближе
    и в неспешном пламени увижу,
    как мечи суровы и клинки.
    Молчаливо пляшут языки
    и звезду кровавым жаром лижут...
    Но взгляни туда, где пепел, ниже —
    словно звезды, гаснут угольки.
    Горькая, дымящаяся правда...
    Никогда оспаривать не надо
    трудной правды тех далеких дней.
    Сквозь века, погосты и ладони
    прямо в сердце мне пустили корни
    совесть, память Родины моей.

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Павлов Александр Борисович (alekpav@gmail.com)
  • Обновлено: 06/05/2007. 8k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.