Юрка, оторопев, смотрел на дядьку и не мог понять, что произошло. Но произошло что-то явно несуразное, ибо родной брат его матери лежал в очень неестественной для живого человека позе - ноги его находились на берегу, а вот верхняя половина туловища, включая голову, лицом вниз, в воде. Пить в таком положении неудобно, и жить тем более, если дядя Сема за считанные секунды не успел отрастить себе жабры. Еще немного поглазев на родственника Юрка Ивлев отбросил в сторону удочку и бросился выручать дядьку. Тот и сам начал приходить в себя, засучил ногами, но если бы не племянник, неизвестно, смог бы он так быстро выбраться из чуждой для него стихии. Хотя Семен Божков роста был невеликого и структурой тела щуплой, но из воды он восстал как бог морей Посейдон, с шумом, плеском воды и утробным ревом человека, давно не вкушавшего кислород. После того, как Н2О в достаточной мере попал ему в легкие, дядя Сёма начал надсадно кашлять, сморкаться, и даже два раза пукнул от усердия. Отдышавшись, Семен потрогал ладонью затылок, зашипел от боли и уже с явной неприязнью посмотрел на племянника. Морщинистое личико его, загорелое до кирпичного оттенка, исказилось в презрительную мину. Далее он произнес цветастую речь, где обвинил первым делом не Юрка, а родную сестру в том, что ее половые органы в момент зачатия и вынашивания были в нехорошем состоянии, ибо только в таком случае можно родить такого бестолкового ребенка. Закончил он, впрочем, вполне традиционно:
- Ты чего, мать твою, делаешь?!
- Чего делаю? - Не понял Юра.
Дядька в ответ показал свою окровавленную ладонь.
- Ты же мне грузилом донки по затылку звезданул, суслик ты недоношенный!
Юрка и в самом деле был невысок ростом, худощав, глаза голубые-голубые, наивные, волосы белесые, с оттенком пшеницы, но все же он мало походил на норного грызуна.
Тут Юрка сумел восстановить всю систему происшествия. Пять минут назад дядька торжественно дал ему в руки удочку и объявил:
- Я тебя, племяш, в два счета рыбалить научу! Почитай, пятьдесят годков рыбалю тут. Счас рыбки наловим, ухи наварим, потом на вечернюю останемся. Туточки самый клев вечером.
- А рыба то тут есть? - Спросил Юрка, рассматривая водную гладь не очень большой реки.
- А как же! Я всю реку нашу знаю от и до. Я тут еще мальчонкой пескарей ловил. Так, бери удочку! Это, Юрка, называется донка. У ней поплавка нет, снизу только грузило и крючок. Червя я тебе уже насадил. Донку нужно закидывать как можно дальше. Смотри, как это делается.
Семен ловко и очень далеко забросил леску с грузилом в реку и жестом предложил сделать то же самое племяннику, а сам отошел в сторону. Откуда он мог знать, что тот бросит очень сильно, но по какому-то странному зигзагу судьбы тяжелое свинцовое грузило донки, размером с Юркин кулачок, полетело не в реку, а точно в затылок знатного рыболова. Именно этот удар и вызвал у этого неосознанную попытку вернуть всем организмом к истокам жизни, то есть в водную стихию.
Дядька был человеком запасливым, так что у него в многочисленных карманов старенького пиджака нашлась старая, уже почерневшая от грязи упаковка бинта. Пока Юрка, как мог, с усердием и матершинными напутствиями дядьки бинтовал голову, тот всё вспоминал несчастный миг, когда он согласился взять племяша с собой на рыбалку.
- Ну, возьми его, Семен, - упрашивала его Анна, - а то парню уже семнадцать лет, а он еще ни разу на рыбалке не был. Ведь смеются все над ним, и так маменькиным сынком называют. Уже вон, жениться собрался, а на рыбалке ни разу и не был.
Как он тогда поддался уговорам сестры?! Ведь чуял, что будет что-то нехорошее, недаром всю ночь рыбнадзор Коротких снился. У Анна Ильиничны же был свой резон насчет рыбалки. Отправляя Юрку в деревню она надеялась сбить с того жениховский запал. Нет, Леночка была девочка хорошей, но зачем жениться до армии?
Наконец бинт в руках Юрки кончился, а дядька его начал напоминать не то выплывшего Василия Ивановича Чапаева, не то бедного падишаха, которому не хватило материи на всю чалму.
- Так, донку я тебе больше не дам, на вот тебе обычную удочку.
- И что с ней делать? - Спросил Юрий, рассматривая новое орудие труда.
- Бери червяка, насаживай.
- Это как?
- Берешь его в руку и насаживаешь задницей на крючок.
- А где у него задница?
- А у него везде задница. Что спереди, что сзади. Что тебе понравиться - то и задница.
После этого дядька, на всякий случай, отошел подальше от греха, за ближайший куст, и начал сматывать свою донку.
До этого Юрка только видел, как все это с червяком делал дядька, и все это у него получалось ловко и быстро. Его же попытка получилась крайне неудачной. Червяк оказался удивительно сильным человеком, он героически вертелся, крутился, боролся и даже дрался с Юркой, но ни как не хотел насаживаться на тонкое острие крючка. В этой борьбе Юрка сам дважды укололся, перемазал себя и червяка кровью, но и это никак не подействовало на героического кольчатообразного. Юрка не выдержал и обратился за советом к дядьке:
- Дядь Сёма, а он не хочет лезть на крючок.
Сема хохотнул:
- А ты его уговаривай лучше. С ними надо вежливо.
Юрка принял все это как непреложную истину.
- Дорогой червяк, - торжественно обратился он упрямцу, - ты мне очень нужен для того, чтобы поймать рыбу. Так, что, пожалуйста, не трать время зря, а дай мне надеть тебя на крючок.
Юрка был так сосредоточен на своем занятии, что не понял, почему дядька за соседним кустом вдруг упал на землю и затрясся всем телом как от удара тока. Толи уговоры подействовали, толи червяк изнемог в борьбе, но чудо свершилось, и он проскользнул на крючок.
- Дядь Сём, помогло! - Крикнул Юрка. - Я его уговорил. Спасибо!
- Не за что, племяш, - сквозь слезы ответил Семен. Когда Юрка с торжественным видом подошел к воде дядька еще больше шарахнулся в сторону, настороженно наблюдая за действиями новоявленного рыбака со стороны. Вопреки его ожиданию крючок не зацепился ни за шиворот Юркиной куртки, ни за кусты, а со свистом рассек воздух и упал в воду.
- Молодец племяш! - Поощрил дядька. - Растешь! Теперь приготовься долго ждать... тяни, мать твою! Тяни! Клюет ведь!
Юрка не понял, кто кого клюет, но поплавок его удочки исчез с поверхности воды, и он не захотел так просто с ним расставаться, а потянул удилище на себя.
- Подсекай! - Простонал Сема, но этот термин Юрка совсем уже не понял. Он просто тянул и тянул удочку вверх, одновременно отступая вглубь суши. При этом он чувствовал на другом конце удочки весьма увесистое биение. Всё это было непонятно, но в Юрке вдруг проснулся первобытный инстинкт добытчика. И когда из воды показалась пятнистая рыбья туша, он заорал от радости и неожиданности. А Сема только ахнул: - Щука! Да как же она?...
Коршуном упав в воду дядька схватил пятнистую за жабры и выволок на сушу.
- Нихрена себе! Тут килограмма полтора в ней. Как же она это попалась то тебе? Тут крючочек то так себе, заглотышь, на малька!
Толи Юркина кровь оказалась лучшим прикормом, толи просто природа сжалилась над новичком, но оказалось, что на замученного Юркой червяка позарился ма-аленький карасик. Но когда он уже схватил червяка, его самого схватил большой окунь. А им в свою очередь, тут же решила позавтракать большая щука. Окунь, по обычаю, растопырил плавники во рту хищницы, а тут ее и выволок на сушу Юрка.
- Везучий ты, Юрок! - Заявил Семен, посадив пятнистую на кукан. - Это надо отметить.
Он достал из своей потрепанной сумки бутылку водки, кусок сала, два огурца, полбулки хлеба. Налив полстакана, он протянул его племяннику, но Юрка только покачал головой:
- Не, я водку не пью. Противная больно.
Сема хохотнул.
- Совсем, что ли, ничего не пьешь?
- Нет, пью, но мне нравиться коньяк. "Хенесси", или "Мартель".
Дядька, как раз вливавший в рот свое любимое пойло, аж подавился водкой от таких названий. Откашлявшись, он с возмущением уставился на юношу:
- Ты чего под руку фигню всякую говоришь? Какую, нахрен, еще Хенесси? Где ты ее видел? В рекламе, что ли?
- Зачем, не только видел, но и пил. Недавно...
Юрка хотел что-то добавить, но тут его поплавок снова исчез из виду. Он тут же дернул удочку вверх, из воды вылетел небольшой карасик, в воздухе он сорвался с крючка и угодил в стакан с водкой, что Семен налил для второй попытки получить удовольствие. Сема взревел как динозавр из первой серии "Юрского периода":
- Юрка, я тебе придушу, гаденыш! Ты что делаешь?!
- Да я же не хотел! Он сам туда попал.
- Не хотел, не хотел! Что мне теперь с ним делать?! Ни закуски, ни выпивки? Родила же Анька урода! На вот, сам это пей!
С этими словами он сунул в руки племянника стакан с необычным коктейлем. Юрка поступил просто - выбросил в реку карасика вместе с водкой, лично промыл стакан, подал его родственнику. Тот долго нюхал граненую посуду, морщился. Потом он собрал харчи, и взобрался повыше, на бугорок, подальше от меткой удочки племянника.
- Хлопот с тобой, Юрка, много, а удовольствия никакого. Прямо как с беременной бабой, - пробормотал он, наливая водку, и, одновременно стараясь не упустить из виду поплавок. В этот момент тот дернулся и исчез. С воплем восторга Сема оставил стакан, скатился вниз и выдернул из речки карася, да причем хорошего, с ладошку.
- О, пошла работа. С почином тебя, Семен Ильич.
Может, анекдот в самом деле был прав, и малек всем своим родным сообщил что эти два чудака наливают и отпускают, но клевало в то утро беспрерывно, как очередь из автомата Калашникова. Родственники едва успевали нанизывать новых червей и тут же вынимать удочки с новым уловом. И если Юрка еле управлялся с одной удочкой, то Семен Ильич успевал работать с двумя. Поворачиваясь за очередным червяком Юрка словил галлюцинацию. Ему показалось, что над косогором поднялась рогатая и бородатая голова черта. Юрка зажмурился, а когда открыл глаза, черта уже не было.
"Ну вот, глюки пошли. Как там Ленка говорит - галлюцинации. От жары, наверное", - подумал он.
Но раздумывать было некогда, он снова закинул удочку. Клев, между тем, пошел на спад. Нет, рыба еще ловилась, но не в таком темпе и количестве. Так что Семен решил все-таки выпить свою законную соточку. Он и так уже сильно просрочил свое привычный рацион. Взобравшись на косогор, старый рыбак, по-прежнему не отрывая взгляда от реки, нащупал стакан, но когда поднес его к губам, обнаружил, что он пустой.
- Не пьет он водку, только "Хенесси", - пробормотал дядька, пытаясь нашарить бутылку. - На дармовщину то все охочи до светленькой.
Бутылки, между тем, нигде не было, и, оторвавшись от созерцания реки, дядька оглядел свой неприхотливый стол. Тот был девственно пуст. Бутылки не было, как не было и огурцов, хлеба, исчезло и сало. Ни крошки, ни перышка лука. Но как раз закуска мало интересовала Семена Ильича.
- Юрка! Ты куда водку дел?
- Какую водку? Никуда я ее не девал. Не трогал я ее.
- А огурцы с салом тоже ты схавал?
- Да не ел я ничего!
С недоверием посмотрев на родственника, Семен спустился с косогора и велел Юрке:
- Ну-ка дыхни.
Юрка с чистой совестью распрощался с содержимым своих легких. Дядьку он не сдул, но заставил того поморщиться. Не от винного запаха, а, наоборот, от отсутствия оного.
- Куда же все у нас девалось? Вроде бы, никого не было. Ты никого тут не видел?
- Из людей? - Наивно спросил Юрка.
- Нет, из чертей, - съязвил Семен.
- А, да, черта как раз видел. А людей нет.
- Какого еще черта? - Насторожился дядька.
- Ну, это, галлюцинация со мной была. От жары, наверное. Поворачиваюсь как-то, а там, наверху, черт на меня смотрит...
- А ты сука! Да я его убью, собаку!... - Не дослушав племянника, заорал дядька, и, все так же изрыгая фонтаны нецензурщины, метнулся наверх. Вскоре где-то совсем рядом раздались его крики, потом в диалог вступил второй голос, так же обильно украшенный матершиной. Юрка обеспокоился, и побежал на крики, выручать родню.
Как оказалось, Семен Ильич конфликтовал с пастухом небольшого стада, что устроилось на дневной отдых под кронами небольшой березовой рощицы. Пастух удивительным образом напоминал самого Семена - такого же небольшого роста, комплекции, степени сморщености кожи лица и отсутствием половины зубов. На нем были такие же заношенные штаны и пиджак, засаленная кепка, на лице кирпичного цвета загар, только наличие в зубах цигарки отличало его от оппонента.
- Я не только его, я и тебя грохну! - Орал дядька. - Сколько я тебе говорил, присматривай за своим Чертом! Убью я его!
- Что я тебе, нянька, что ли за ним смотреть?! - Кричал в ответ пастух. - Сам свое пойло охраняй!
- Он, поди, тебе бутылку то отнес! На двоих выжрали, да!?
- Да пошел ты на ...!
Юрий посмотрел в ту сторону, куда указывали оба мужика и ахнул. В тенечке мирно спал громадных размеров козел, причем несуразная его поза, с поджатыми передними копытами и раскинутыми в разные стороны задними ногами не оставляли сомнений в причине его сна. Козел даже пьяно икнул во сне.
- Сами виноваты! - Орал пастух. - Чертушка как вожак незаменимый кадр, стадо ведет как маршал Жуков к победе. Кто приучил его водку пить? Вы, рыбаки! А теперь он без нее жить не может, каждое утро опохмелять приходиться. От себя отрываю сто грамм!
- Да, а сало его кто приучил есть? Тоже мы?
- Какое сало? - Опешил пастух. - Чего ты гонишь, одноклассничек? Чёртушка у меня травоядный.
- Какое сало! Такое сало, хорошее, Манькиного засола, соседки моей. Сало он сожрал у меня!
- Не бреши! Чертушка сало не ест.
- А кто тогда съел его?!
- Откуда я знаю!
Впрочем, пастух в этот момент невольно оглянулся в другую сторону, где с довольным видом облизывала мордочку собачонка размером с большого кота.
- Килька, ты, что ли, сало сожрала? - Обратился пастух к ней.
Та облизнулась, и довольно завиляла хвостом. Сомнения оставили все троих мужчин.
- Жулики! Ворье! Как был, ты, Сашка, вор, так им и остался! И стадо у тебя воровское!
Пастух опешил:
- Какой я был вор? Когда?
- А кто у меня в третьем классе пончик стащил!?
- Ну, ты вспомнил, зассанец!
- Кто зассанец?!
- Да ты, ты же в пионерлагере постоянно ссался! Чей матрас каждое утро выкидывали на забор?
- Да я тебе...
Пока Юрка переваривал такую важную информацию про своего родственника, Семен Ильич развернулся и врезал однокласснику в левый глаз. Тот вскрикнул, но в долгу не остался, и засадил Семену кулаком в аналогичный орган. После этого оба решили заняться крайне вольной борьбой - сцепились в один клубок, и, упав на землю, начали кататься, в точности как это делают первоклашки. При этом цигарка Сашки прижгла щеку Семену, а тот, взвыв от боли, боднул головой, вбив окурок в рот пастуха и разбив губу. Выплюнув сигарку и ощутив ожог языка, Сашка впился зубами в ухо одноклассника.
- Юрка, помогай! - Возопил Семен. - Он мне сейчас ухо отгрызет! Бей этого козла! Пинай его.
- Да как же, - растерялся Юрка, - вдвоем на одного нельзя, это не честно?
Тут обратился за помощью и пастух:
- Килька, фас!
У собаки были не такие строгие моральные принципы, как у Юрки, и дробно залаяв, она кинулась на клубок человеческих тел и вцепилась зубами в ягодицы рыбака. Тот взвыл от боли и снова обратился к родне:
- Юрка! Помогай, гад! Отгони ее!
Открытие второго фронта подтолкнуло начинающего рыбака к защите родственника и коллеги. Разбежавшись, он с такой силой пнул несчастную Кильку, что та, улетела метров на двадцать и упала на тушу мирно спавшего рогатого животного. Ко всеобщему несчастью, это была не корова, а единственный в стаде бык производитель. Ваську как коровьего мужчину, вообще-то, поругивали. Ленив был и не сильно темпераментен. Но сейчас, отойдя от сна нежданным и сильным ударом, он резво вскочил на ноги и начал оглядываться по сторонам, ища виновников своего испуга. Килька уже спряталась в кустарнике, так что единственным объектом недовольства Васька выбрал клубок человеческих тел, активно катавшихся на земле. Взревев, бык кинулся в атаку.
Юрка, не чаявший разнять одноклассников, удивился той скорости, с какой на этот рев отреагировали оба мужика. Сиамские близнецы в мгновении ока разъединились, и бросились бежать. Они оба прекрасно знали характер быка, а вот Юрка застыл на месте, даже не от ужаса, а скорее от флегматичности своего характера. И этим он выиграл, ибо бык совсем не проявил к нему интереса, а кинулся за двумя убегающими фигурами. Бегал он быстро, но и до реки было недалеко. Так что забег кончился тем, что оба мужика обрушились в воду, зайдя в нее по самое горлышко, а бык застыл на косогоре, нервно колотя себя по бокам хвостом. Васька воды не любил, и это хорошо знали одноклассники.
- Васька, угомонись! - Начал увещевать быка пастух.
- Да, хватит борзеть, - поддержал животновода рыбак.
- Иди отсюда!
- Выйди, да уведи его сам, - предложил Семен.
- Ага, скажешь тоже мне, уведи. У него сейчас глаза кровью залиты, он и не видит ни хрена. Ему сейчас пофигу кого гонять, лишь бы кого рогами поддеть да потоптать.
- Дурное у тебя стадо. Собака - ворюга, вожак алкоголик, этот вот обормот, дебил с рогами - бандит. Какое стадо - такой и пастух.
Сашка было хотел парировать, но тут Васька начал спускаться вниз. Братья по несчастью заорали, и отплыли подальше. Но быка уже интересовали не два странных круглых предмета на воде, а сама вода. Долго и жадно он поглощал целительную влагу, потом оторвался, не торопясь, взобрался на пригорок и скрылся из виду.
- Пронесло! - Обрадовался Семен.
- Что б тебя так пронесло, - пожелал другу пастух.
- Счас по харе съезжу.
- Ой, напугал.
- Я тебя, Сашка, в школе всегда колотил.
- Ну да, мне-то хоть не ври! Мы как стояли в строю последние, так и дрались постоянно. Только я тебя больше бил.
- Ты не то только вор, но и болтун.
По ходу этого диалога одноклассники выбрались на землю. Семен повалился на берегу, а Сашка поспешил к стаду - мало ли что могло произойти.
- Все сигареты промочил, - бормотал Сашка на ходу.
- Где там племяш мой? - Крикнул ему вдогонку рыбак. - Васька его не запорол?
- Да вон он, идет.
В самом деле, к ним с безмятежным видом приближался Юрка Ивлев. Кратковременное общение с пробегающим мимо быком вызвало у него естественное желание опорожнить желудок. Выполнив данную процедуру, Юрка залюбовался цветущими растениями и набрал целую охапку цветов. Мало того, он успел сплести веночек - плоды маминого обучения. Вид у него сейчас был поистине ангельский - небесно-голубые глаза, безмятежное выражение тонкого лица, соломенного цвета волосики, небольшой рост, щуплая фигурка и этот веночек...
- Херу-вим! - Язвительно заметил дядька, сделав напор на первые четыре буквы слова. Сашка хохотнул:
- Он у тебя какой-то недоделанный.
- Это точно.
Они разошлись, а Юрка спросил:
- Ну что, ловить еще будем?
Семен поднял свою удочку, посмотрел на замученного, но живого червяка, и безнадежно мотнул головой:
- Все, шабаш, рыба спать пошла.
- А когда проснется?
- К вечеру. Как будильник прозвенит. Но надо домой ехать.
- Зачем?
- Затем! Жрать-то охота. А эта рогатая с-скотина все сожрала.
- А ты же хотел уху сварить?
Дядька замялся. Все для ухи у него было, но не было главного компонента этого блюда - водки. Признаться в этом он как-то постеснялся.
- Ладно, давай уху сварим. Возьми котелок, сходи к ручью, метров сто отсюда, там вода чище.
Когда Юрка вернулся с котелком воды, дядька вовсю потрошил рыбу.
- Эх, и уха у нас будет! - Простонал дядька. - Сейчас мы туда и сорожку покрошим, и ершика и окунька!
- А щуку?
- Щуку продадим, за такую хорошие деньги дадут. Когда такую еще поймаем?
В это время раздался рев мотора и на косогоре появился мопед. За рулем его расположился рослый, плотного телосложения мужик лет пятидесяти с курносым, несколько нахальным лицом.
- Здорово, Семен! - С ходу крикнул он. - Кто это с тобой сегодня?
- Племяш мой, Юрка, - ответил Семен. - А ты чего это, Вовка, сегодня не с утра?
- Я не на удочку, я с квадратом сегодня. Больно уж мне подъемка понравилась.
- Понятно.
- Чего наловил то? Опять трех пескарей?
Семен ухмыльнулся и показал на кукан. Рыбак улов одобрил.
- Ух, ты, даже щуку забагрил? Как это ты ее?
- Да это все Юрка. Первый раз рыбалит, и сразу подвезло.
После рассказа старого рыбка Вовка с интересом посмотрел на юношу:
- Да, дуракам везет, особенно по первой. А щука, значит, тут есть, это хорошо.
Новый рыбак быстро накачал лодку, затем собрал из четырех больших кусков проволоки и сетки некое сооружение, водрузил его на нос и отплыл от берега.
- Смотрите, как ловить надо! - Крикнул он напоследок.
- Это кто? - Спросил Юрка.
- Вовка Барабанов. Барабан, как все его кличут. Балабон, любит прихвастнуть, сучий потрох.
Судя по тому, как старый рыбак поморщился, Юрий понял, что Семен терпеть не может конкурента. А тот как раз занялся рыбной ловлей. Он поднял вверх и бросил в реку свое сооружение, подождал пару минут, потом начал вытягивать квадрат наверх с помощью веревки. Когда орудие труда показалось над поверхностью, Барабан издал вопль Тарзана. В сетке квадрата бились несколько серебристых тел.
- Щука и три сорожки, - крикнул Барабан. - Учитесь, хлопцы!
- Чё учиться, если у меня уже сил нет ни на лодке плавать, ни подъемку тягать, - проворчал Семен.
Барабан продолжал тягать свою нехитрую снасть, и каждый раз у него там оказывалась какая-то рыба. За полчаса он наловил больше, чем оба родственника за полдня. Семен только морщился и плевался после каждого вопля соперника. Меду тем уха уже начала закипать, пошел сочный ушной запах. Дядька бросил в кипяток соли, добавил туда пару круглых зерен черного перца, затем лавровый лист.
- Эх, сейчас бы водочки сюда влить, грамм пятьдесят! - Простонал Семен.
- Зачем? - Спросил Юрка.
- Полагается так. И уха вкуснее и дезинфекция. Ладно, сделаем с дымком.
Он вытащил из костра обгорелую деревяшку и сунул ее в уху. Вода зашипела, Семен выдернул эту своеобразную приправу.
Вскоре Барабан подплыл к берегу.
- Эх, хорошо сегодня рыба идет! Слушай, Семен, а ты знаешь проход на Кузькину протоку?
- А то!
- А я не нашел. Знаю, что должна быть, ходил часа два на лодке, а не нашел.
- Там камыши надо раздвигать. Я то это место знаю, дерево там приметное есть. А зачем тебе Кузькина протока?
- Говорят, в нее сазаны в разлив зашли, там и остались.
- Да ты что!
- Покажи мне проход, я поделюсь.
Семен Ильич заколебался.
- Уха уже скоро готова будет.
- Да уха успеется!
- Я не жрал со вчерашнего дня, - взмолился Семен. - Тут пять минут осталось. А туда плыть только полчаса, да столько же обратно.
- Ну ладно, давайте ешьте. Я тоже с вами.
Барабан достал полбулки хлеба, большую луковицу, кусок колбасы. В ожидании ухи они расселись на пригорке, и Сема, осторожно спросил:
- Слышь, Вовка, а у тебя водка есть?
- Есть, конечно.
- Плесни малек.
- А свою жалко, что ли?
- Свою у нас Черт выжрал.
- Это как?!
Рассказ Семена о воровстве водки и закуски вызвал у Барабана такой приступ смеха, что он повалился на землю и засучил ногами.
- А я думаю, что это Семен Ильич сегодня как раненный Щорс - на голове чалма, морда побита, глаз заплыл, да ещё и трезвый.
- Глаз! Сашка мне чуть ухо не откусил! До сих пор болит!
- Да, надо тебя, брат, поправить.
Барабан достал из внутреннего кармана куртки плоскую бутылку из-под коньяка грамм на двести пятьдесят, но, к разочарованию Юрки, судя по цвету в ней была водка. Семен метнулся к костру, снял котелок, притащил его на пригорок. Стакан уже стоял на земле, скорее наполовину полный, чем наполовину пустой, они разобрали ложки. Семен, буквально давясь слюной, поднял вожделенную тару, но тут из-за широкой спины Барабана появилась чертова морда козла-алкоголика.
- М-м-н-е-е-е! - Требовательно сказал он.
- Пошел вон! - Заорал на врага Семен, Барабан тоже попытался оттолкнуть рэкетира, но тот напирал, пытаясь пробраться к вожделенную пойлу. Мужики втроем пытались отогнать проклятую скотину, но на его стороне явно была темная сила. Кончилось это тем, что Черт выбил стакан из рук старого рыбака, опрокинул котелок, и умудрился рогами разбить бутылку Барабана прямо в его руках. После этого он схватил тряпку, который был у Ильича вместо скатерти, и в которую впиталась разлитая водка, и умчался в поле.
- Сволочь! - Стонал Ильич.
- Вот падла! Я с этой бутылкой два года ездил, а эта сволочь разбила, - вторил Барабан.
- Это ты все виноват, ты ему первый раз пива налил!
- Я! Я, то хоть пива налил, а это вы с Бородой начали водкой его баловать. Чего ты зажмотничал? Отдал бы ему свою долю, опохмелил, сейчас бы остальное допили.
- Ага, он и так у меня уже пол-литру уговорил! Коз-зёл!
- А сейчас все трое сухие будем. Что это за рыбалка?
- Да Юрка водку не пьет, только коньяк и то хороший.
Юрке же было смешно и грустно одновременно. Он так и не попробовал такую заманчивую уху.
Пришлось рыбакам доедать то, что было - хлеб, колбасу и лук, причем Юрке больше всех досталось лука и всех меньше колбасы. После такого скудного завтрака старожилы засобирались в путь.
- Так, Юрок, ты готовить умеешь? - Спросил дядька.
- Нет.
- Плохо. Ну, ты видел, как я уху варил?
- Ну да.
- Тогда все просто. Делай все точно так же, чтобы к нашему приплытию уха была. Вот тебе соль, это перец, а это лаврушка.
- Хорошо, попробую.
Барабан и Сема погрузились в резинку, захватил с собой подъемку, и вскоре скрылись из глаз.
Юрка подхватил котелок, не торопясь сходил за водой, повесил его над костром, сам взялся чистить рыбу. Из упрямства он решил распотрошить именно щуку, все-таки это была его добыча, и ему хотелось попробовать какая она будет в ухе. Делал он это в первый раз, так что получалось у него все примерно так же, как с червяком. Щука оказалась еще жива и полна сил. Боролся со щукой начинающий рыбак тем же способом, что посоветовал Семен - уговорами.
- Ну, щука, хватит, хватит тебе биться! Все равно я тебя съем! Что ты зря силы тратишь?
Решив, что рыбу нужно убивать так же, как животных, то есть ударом в сердце, Юрка воткнул в живот рыбины нож. Но она продолжала биться еще сильней, да так, что юный рыболов пару раз получил щучьим хвостом по морде лица.
"Не попал", - подумал Юрка, и еще раз десять пырнул пятнистую хищницу в живот. Та продолжала биться, и уже в остервенении Юрка саданул её по голове большим камнем. Только после этого щука затихла. Опасаясь, что рыбина сейчас очнется, он быстренько вспорол ее брюхо, выпотрошил кишки, разрезал на части. В котелке уже вскипела вода, и Юрка торжественно погрузил несколько кусков щуки в бурлящую воду. Чуть подождав, он начал сыпать туда соль, старательно пробую каждый раз бульон. Пересолить он боялся больше всего. Затем были добавлены в блюдо и остальные специи. Чуть погодя Юрка сунул в воду и обгорелый конец палки. После этого ему осталось только ждать.
Первая ложка ухи дивного навара вызвала у Юрки восторг. Вот только полностью наслаждаться блюдом помешало нечто мелкое и противное. Юрка ел и отплевывался.
- Паря, ты чего это плюешься? - Донеслось сверху. Юрка поднял глаза. На него с косогора с интересом смотрел пастух зловредного стада Сашка. Драка с одноклассником не прошла для него даром, левый глаз затянулся опухолью и начал наливаться синевой.
- Да чего-то не то в ухе. Первый раз варил.
- Дай попробую. Я то уж в ухе знаток.
Сашка по-хозяйски уселся рядом с костром, принял из рук пионера котелок, съел пару ложек, потом кивнул головой.
- Ясен пень. Ты щуку, похоже, не ошкурил?
- Чего?
- Чехую с нее не содрал.
- А, вот в чем дело!
- Хорошо, хоть кишки выкинул.
Несмотря на критику, Сашка уговорил половину котелка, принялся есть куски мяса, причем выбрал он самые большие. Но в конце опять же, сморщился.
- Ты, похоже, щуке еще и желчный мешок пропорол.
- Да?
- Да. Вишь, мясо зеленое. Его трогать не надо, желчный нужно выкидывать целиком. Спасибочки, за угощение.
Вспотевший от обильного питания пастух отправился к стаду, продолжая отплевываться от щучьей чешуи. Юрка же уставился на котелок. Вдвоем с пастухом они уничтожили две трети его содержимого, это раз. А во-вторых, Юрка уже представил себе, как над ним будут издеваться два его наставника.
"Доверили недоноску! Хорошо хоть с кишками не сварил!" - Юрка явно услышал голос родственника.
Выход был один - варить уху заново. Но перед этим нужно было уничтожить неудачный вариант. Рыбу Юрка съел, а вот бульон не стал - побоялся лопнуть. В реку выливать так же не стал, взобрался на косогор и вылил уху на траву. К этому месту как раз подошло стадо, зато сытый пастух храпел под ближайшим кустом. Юрка потрепал ближайшую коровенку по хребту и спустился к речке. До ручья он идти не стал, это заняло бы слишком много времени, так что воды набрал из реки, стараясь не намутить ее илом.
- Все равно вскипит, свариться, микробы сдохнут, - бормотал он.
Поставив котелок на огонь Юрка занялся крайне неблагодарным дело - чисткой уже разрезанной щуки. При таком минимальном размере дело это было хлопотным и неблагодарным. Каждый кусок он промывал в реке, тщательно осматривал, снова чистил, и снова промывал. Только затем мясо отправлялось в кипяток.
Рыбаки не возвращались, так что Юрка благополучно сварил уху, попробовал ее снова, убедился, что в этот раз все получилось как надо, снял котелок с костра. Сытость взяла свое, он прилег и задремал.
Снилась ему недавно обретенная любовь - Леночка, его единственная и неповторимая. В белом медицинском халате она стояла на фоне окна, так что светилась как от рентгена, и видны были ее худенькие, но такие заманчивые формы тела. Затем Ленка нагнулась к нему и начала мотать над лицом Юрки своими волосами. Юрке стало смешно.
- Ленка, ты что, перестань, щекотно ведь, - пробормотал он. Но Ленка не унималась, и удары ее волос стали очень болезненными.
Очнувшись и открыв глаза Юрка увидел перед собой не что иное как необъятный коровий зад. Зад был весьма доволен, о чем говорило непринужденное помахивание хвостом по морде Юркиного лица. Выругавшись, Юрка вскочил на ноги, размышляя о том, что ему повезло, что корова не опорожнила желудок. Впрочем, счастье его было недолгим. Он увидел, чем занималась эта корова - она потребляла его уху, шумно втягивая бульон своим губастым ртом.
- Пошла вон, скотина! - Заорал Юрка, и пнул корову ногой в бок. Та недовольно взревела и отбежала в сторону. Юрка начал подсчитывать нанесенный ему урон. Из его ухи буренка сделала рыбное рагу, почти без бульона. Поесть тут можно было, но вот если рыбаки узнают, кто хлебал раньше это блюдо, они оденут ему этот котелок на голову.
- Чего орал то? - Раздался голос сверху. Это был не ангел и не господь бог, а все тот же одноглазый пастух Сашка.
- Да твоя... долбанная корова вон весь бульон сожрала!
- А, ясно. Рыба то осталась?
- Да рыбы полно.
- Ну, тогда подлей водички да подогрей. Можешь даже до кипения не доводить. И все будет нормально.
Юрка недоверчиво посмотрел на пастуха, но тот авторитетно кивнул головой, развернулся и удался из поля зрения.
Чуть подумав, Юрка спустился к реке, налил в котелок три стакана воды и снова поставил на костер. Тот уже снова потух, так что ему пришлось по новой идти за хворостом, разжигать огонь. Он не заметил, что за всеми этими действиями издалека наблюдает хитрый пастух, и на губах его все чаще появлялась довольная улыбка.
Юрке в этот день относительно везло. Когда рыбаки подплыли к берегу, их подопечный занимался мирным делом, помешивал уху столовой ложкой.
- Юрка, ты все еще уху варишь? - Изумился Семен Ильич. - Два часа?!
- Там, поди, уже и разварилось все, костей не осталось, - хохотнул Барабан.
- Да я не варю, я разогреваю, а то вас нет и нет. Остыло уже все.
- Оторваться не могли! Сазанов натаскали полмешка, - похвалился Барабан.
- Да, клев что надо был!
- А какой еще будет! - Подмигнул напарнику Барабан. Семен засмеялся. Напоследок они поставили сетку, и надеялись ее вечерком снять ее с хорошей добычей.
Барабан погрузил садок с уловом в воду, а потом рыбаки занялись ухой.