Аннотация: СЫН КАТЕРИНЫ ЛОПУХИНОЙ ОКАЗАЛСЯ НЕПРОСТЫМ ПАРНЕМ. КОЕ ЧТО ЕМУ ПЕРЕПАЛО ОТ ЛЕШЕГО.
ХРОНИКИ ЖИЗНИ ДОМОВОГО ФИЛЬКИ
История 8
ЧЕРТЁНОК
После возвращения из армии Егора Трубникова жизнь в деревне Домовёнкового пошла совсем весело. Егор окончательно порвал с городом, переехал в деревню, поселился в доме Валентины и Кольки, и прочно врос в эту простую и естественную жизнь. Он удачно устроился трактористом к одному местному фермеру, на работу уезжал рано, приезжал домой поздно. Зато у него всегда под рукой был почти свой трактор, так что копать могучий огород Скоковых лопатами уже не приходилось. Часто он и колымил с этим же трактором, плохо было только то, что платили все крестьяне жидкой валютой. Иногда, они с такого заработка с Колькой так хорошо напивались! А когда было время, Егор по утрам рыбачил с тестем в местном пруду.
Ребенок Егора, Никитка, пошёл, когда ему не было и полгода, да и вообще, оказался ребёнком здоровым и умным. Это был уже пятый внук Вальки Скоковой, а самому старшему, Катькиному Кольке, исполнилось уже семь лет. То, что с эти ребёнком не все так просто, Филька понял, когда тот ещё лежал в люльке, которую Колька-старший подвесил на вбитый ещё прадедом в потолок крюк. Когда Филька в первый раз начал её качать, взгляд младенца неизменно останавливался на лице домового.
- Странно. Ты, что, видишь меня? - Спросил Филька.
Ребенок расплылся в улыбке и захихикал.
- Это ты чего? Ты это прекращай! Ты меня видеть не должен.
А когда стало совсем темно, глаза у младенца стали посверкивать красным светом, что ещё больше удивило домового.
Ещё больше Филька удивился через полгода. Тогда в гости к матери пожаловала Катька. Пока мать и дочь гоняли чай с сушками, Колька-младший ползал по полу. Ползал, пищал что-то, а потом затих. Как оказалось, он заполз под кровать, любимое место обитания Фильки. Больше того, увидев домового, Коленька обрадовался, ткнул в него пальцем и сказал:
- Дядя!
Кто бы знал, как Филька тогда перепугался! Он чуть было не заорал во всё горло, у домового все волосы на теле встали дыбом! Это был первый случай, когда человек увидел его по собственному желанию. Потом он пришёл в себя и улыбнулся:
- Да ты, брат, похоже, наш! Видать, Кольша тебе кое-что своё передал.
Леший Кольша, был первый "мужчина" в жизни Катьки Кобылиной, но чтобы от женщины у него было потомство - это было в первый раз. От козы было, от коров и даже от белок. А вот от женщин - первый случай. Удивительно было и то, что лицом сын Катьки один в один получился в законного её мужа, так же Кольку, Лопухина. Чтобы хоть как-то отличать его от других тёзок - деда и отца, Кольку младшего начали звать Кольчей. Ребенок рос сильным, активным, более того, шустрым. Так что крик Катьки с крыльца дома:
- Кольча, ты где, чёртов сын!? Ты что опять сотворил, мерзавец! Теперь домой не приходи! Выпорю! - раздавался очень часто.
Имение Катьки было не меньше чем у матери - стандартные двадцать соток огорода, да ещё добрый десяток сада. В этом пространстве Кольча был как индеец в джунглях. Как убегал туда с утра, так еле его потом Катька на ночь загоняла. В своих джунглях он освоил всё. Знал наперечёт все птичьи гнёзда, и воровал птичьи яйца нещадно, несмотря на атаки хозяев гнёзд. Потом понял для чего яйца, и подолгу рассматривал вылупившихся птенцов, плевками сбивая атакующих его ворон и галок. Он часами разглядывал муравейники, один раз раскопал его полностью, за что был беспощадно искусан маленькими, черными тварями. Ещё больше ему досталось от обитателей осиного гнезда. Нашел его Кольча на чердаке собственной бани. Круглый, легкий сосуд с отверстием снизу, прикрепленный к одной из балок, привлёк его внимание. Оторвав его и обнаружив внутри коренных жителей, Кольча с криком ранул вниз по лестнице. Было бы нормально, если бы его одного покусали разъяренные осы - справедливо! Но на беду как раз в тот день вся многочисленная родня чертёнка отмечала день рождения Катерины. Располагались, как обычно летом, на улице, под навесом. Кольча, подбежав к столу, нырнул под него и затерялся среди ног гостей. А вот тем уже затеряться было негде! Досталось всем сполна! Покусали всех! Особенно досталось соседям слева, бабе Маше и деду Михаилу. Этим двоим, и без ос доставалось от чертёнка. Ведь Кольча не брезговал и набегами на соседние сады, особенно если у них раньше поспевала малина, или росли особенно вкусные яблоки. Хулиганил при этом нещадно. То к собачьему хвосту консервную банку привяжет, то соседского чёрного кота перекрасит белилами. Тот домой к себе ломиться, а бабка его не узнаёт сослепу, гонит веником с крыльца.
Когда эта же самая баба Маша жиганула его хворостиной по заднице, Кольча на следующий день забил носок её лейки бетоном, благо как раз в это время его отец бетонировал в доме завалинку. Бабка налила в лейку воды, пошла поливать огурцы, а вода из ёмкости не льётся. Та полчаса ничего понять не могла, и трясла лейку, и пробовала палкой проковырять непонятную пробку. Так и пришлось затем деду бабке новую лейку покупать.
На время Кольча присмирял только в гостях у родной бабушки. Он неизменно залазил под кровать и часами играл с Филькой. Игры были интересные! Положит, бывало, Кольча на пол коробок спичек, уставиться в него взглядом, и тот начинает ползать по полу, а то и поднимется вверх и зависнет. Если бы кто из людей это видел, то очень бы удивился!
В то лето недалеко от Домовёнково открыли детский оздоровительный лагерь. Ну, как открыли - реанимировали старый, советских времён пионерский лагерь. Подлатали домики для отрядов, завезли в столовую новое оборудование, даже назвали так же как прежде - "Дружба". Работы в деревне так и не было, поэтому было счастьем, что Катьке удалось устроиться в лагерь поварихой. Муж её Колька Лопухин, не особенно был доволен таким временным "разводом".
- Нет, она взяла, насажала огород, а потом смылась! Мне что, тут сдохнуть на этом танкодроме!? - Возмущался он. - А с Кольчей я, что буду делать?
- А что делать? Ты что, со своим сыном сладить не сможешь? Его только кормить надо, да и всё. Он сам себе развлечение найдёт.
- Ага! Сказки рассказывай! Что думаешь, я его шкодливый характер не знаю? Не надо мне его оставлять, убью я его как-нибудь и всё. У меня на него нервов не хватает. Бабке его отдай.
Катька фыркнула.
- Счас! Она тоже уже от Кольчи шарахается.
С недавних пор Валентина отказывалась надолго принимать у себя Кольчу. Катерина как-то загремела в больницу по женским причинам, и подкинула Кольчу Валентине. За неделю внучек довёл бабку до белого колена. Взять хотя бы историю с краской для волос. Валька с некоторых пор начала краситься - седина полезла в прическе. Взяла она по советской традиции иранскую хну, навела её, а пока красилась, поучала внучка:
- Это, внучек, для того, чтобы седины у меня в голове не было видно.
Кольча решил, что бабушка красится зря, потому, что её седины и видно-то не было. Зато дедушка был седой как лунь. И когда Валентина отвлеклась, внучек украл у неё остатки краски, да вымазал ей голову спящего Кольку. Правда, только с одной стороны, так как дед спал на боку. Вот для того сюрприз был, когда он утром встал, подошёл к зеркалу с бритвой в руках, а у него половина головы седая, половина красная! С желанием выпороть внука Колька бегал за ним половину дня. Но не получалось, то о пороги дедушка спотыкался, то о притолоки стукался. Все ноги отбил, на голове шишку заработал, но внука так и не поймал. Пришлось Вальке мужу волосы сбривать, совсем не по сезону. Всё же ноябрь месяц был. С тех пор Валька наотрез отказывалась посидеть с внучком.
- Не приводи даже! - Говорила она Катьке. - Убью я ведь его. До греха доведёт, ещё сидеть за него на старости лет!
Так что Кольча был самой большой проблемой матери.
- Ничего, я Кольчу с собой заберу, в лагерь, - успокоила мужа Катька.
Она и в самом деле взяла сына с собой. Сначала того даже хотели пристроить в один из отрядов, но Катька, от греха подальше, отказалась. Мать вставала рано, часов в пять утра, ложилась поздно, после полуночи. Так что Кольча был предоставлен сам себе. Он быстро подружился не только с персоналом лагеря, но и с почти всеми детьми. Валька боялась, что сын по старой привычке будет убегать в лес, но Кольча прочно осел в лагере. Ему очень понравилось общаться с таким большим количеством людей. Вскоре Кольча стал просто незаменим. Кто подаст ключ на семнадцать залезшему под древний Уазик водителю дяде Вове? Кольча. Кто найдёт в лабиринтах домиков любвеобильного плаврука Олега? Кольча. Кто позовёт на обед ушедший в поход за территорию лагеря первый отряд во главе с парой влюбленных Юлией и Ромкой? Тоже Кольча.
А затем настало время открытия сезона. По этому поводу полагалось сжечь пионерский костёр. С этим были большие проблемы. Несколько дней собирали сушняк, а он непременно шёл на это грандиозное сооружение, но когда шатер высотой пять метров был готов, пошёл проливной ливень. За считанный час водой были заполнены все низины, по асфальтированной главной аллее текла настоящая река, а шатер будущего костра стоял как остров посредине океана. За этим стихийным бедствием с крыльца столовой наблюдали руководители лагеря.
- Чёрт, как не вовремя он пошёл! Костер теперь будет плохо гореть, - выразил свою озабоченность физрук Михаил Иванович.
- Да ладно вам! Бензинчика плеснём, и всё загорится, - сказала директор лагеря Мария Михайловна. - Уж поверьте мне, Михаил Иванович, всё будет нормально! Не было ещё такого, чтобы не загорелся.
- А вдруг?
- Не парьтесь, Михаил Иванович, мы с Марией Михайловной уже двадцать лет эти костры жжём, - сказала старшая вожатая, Мария Алексеевна. - И ни разу ещё осечек не было.
За глаза их называли двумя Машками: Машка один и Машка два. Именно они двадцать лет вместе рулили этим лагерем. Дамы были чем-то похожи друг на друга, только директор была брюнеткой, а вожатая блондинкой. Они давно уже были в разводе, но надеялись на лучшее, тем более, что и возраст был подходящий - ягодный. Последние полгода они активно сидели на модной диете, что подчёркивалось узкими, в обтяжку, платьями.
- Ну, дай то бог, - сказал физрук. Несмотря на седые виски, он впервые подрядился калымнуть в пионерлагере. Именно он, вдовец, и был главным из объектов внимания обоих Машек. При этом подчинённая не желала слышать по субординацию, и не хотела уступать физрука своей начальнице и лучшей подруге.
Обычный, вроде, разговор про костёр, но его слышал Чертёнок. Его тоже заинтересовало, загорится костёр, или не загорится? Надо было проверить.
Первым делом Кольча стащил с кухни коробок спичек. Печку дома он растапливал неоднократно, но это одно, а тут такая груда дерева!
"Нужно много бумаги", - решил Кольча. Бумаги в лагере было много, но распределялась она как-то хаотично. Больше всего было в вожатской комнате. Там весь день рисовали какие-то плакаты, стенгазеты. Но там всё время торчали те же самые пионеры и вожатые.
Много бумаг было и у директора. Она вечно что-то писала, пускала в ход печать. Была бумага и у её заместительницы. Но больше всего макулатуры было у медсестры Валечки. Она навезла массу глянцевых журналов, газет и, скучая в медпункте, читала их круглыми сутками. Но как ему эту бумагу изъять?
Помог случай. Мальчишки любят лазить по деревьям. Но лучше это получается у деревенских, что и доказал Кольча.
- А слабо залезть на это дерево? Кто первый? - Спросил он у пяти мальчишек его возраста, пристроившимися за коттеджем играть в ножичек. Оказалось не слабо. Залезли все, да ещё и очень быстро. Но Колька был первый. Городские поражение признать отказывались:
- Да ты просто первый побежал, вот первый и залез.
- А тогда давайте заново. Кто будет быстрее? - предложил Кольча, уже спустившись вниз.
Это было уже весело. Спустились все, и, по команде Кольчи начали штурмовать березу. Кольча, конечно, был первый. Только толстый мальчишка в очках, пыхтя и потея, карабкался последним. Это было смешно, и друзья начали его подначивать.
- Санёк, давай быстрей! Давай! - Поторапливали его друзья по отряду. Санёк едва добрался до середины, когда ветка под его ногами треснула, и мальчишка полетел вниз. У Саньки открылись древние инстинкты, он ухватился руками за толстую ветку и повис. После этого он заорал так, словно это был не "ботаник" из третьего класса, а как минимум Тарзан. Со всего лагеря к дереву сбежались взрослые. Санька упал на землю на глазах плаврука и директора. При этом обоим показалось, что перед тем как упасть, тело школьника на секунду зависло в воздухе. От этого или нет, но приземлился он хорошо, на свою могучую пятую точку. Естественно, что его тут же потащили в медпункт, и полчаса хлопотали вокруг него. Санёк ничего себе не сломал, но очень обиделся, и от этой обиды плакал, как вчерашний дождь - обильно и беспрерывно. Остановить это наводнение смог только поход на кухню, и горячий компот с пряниками и вареньем.
Когда же директор вернулась в свой кабинет, она осмотрела свой стол и пробормотала:
- Что такое? Куда всё...
Она громко крикнула:
- Маш! Ты мои бумаги забрала?
Маша номер два ответила за стенкой привычно громко и чётко:
- Нет, зачем мне они? Мне и своих выше головы хватает.
- А где они?
- Кто они? - Спросила вожатая, появляясь в дверях.
- Да кто? Всё! Тут документы пожарных, расходные на продукты, и табель. Они тут все на столе лежали.
- Может, сквозняком сдуло?
Две Машки дружно забрались под стол. Именно за этим занятием их и застал физрук Михаил Иванович. Вид двух женских тел, обращенных к нему не самым авторитетным, но весьма аппетитным местом, заставил его слегка поперхнуться. Девушки при этом звуке взвились в воздух как две ракеты с космодрома. При этом обе дамы изрядно стукнулись головами о столешницу.
- Извините, я вижу, вы заняты, - предположил физрук.
- Нет, мы тут уронили кое-что, вот, ищем.
- Вам помочь?
- Не надо!
- Ну, я тогда пошёл.
Физрук ушёл, а дамы удивленно посмотрели друг на друга.
- А чего он приходил?
- Не знаю. Но неловко как-то вышло.
- Ну, ловко, или неловко, не нам судить. Так, продолжим поиски.
И они снова полезли под стол. В это самое время и Михаил Иванович пытался вспомнить, зачем он приходил в кабинет к директору. Но откровенные позы двух зрелых женщин напрочь уничтожили эту часть записей его головного мозга.
- А чего я к ним приходил?
Между тем в кабинете снова начались поиски. Ни к чему они не привели.
- Это катастрофа! - Сказала директор. - Табель и расходные можно восстановить, но документы пожарных! План эвакуации, документы на огнетушители! Нас же закроют при первой же проверке!
- Нужно всё восстановить...
В это время со стороны медпункта донесся вопль Валечки:
- Скоты! Ворюги! Хоть бы газеты оставили!
Оказалось, что пока она отводила пострадавшего Сашку в столовую и поила компотом с сушками, из медпункта исчезли все газеты и журналы, так сильно скрашивающие скучное времяпровождение медсестры.
- Так, что-то тут не то, - решила Мария Михайловна. - Странное происшествие. Надо срочно собрать весь состав лагеря. Линейка!
Быстро собрали все пять отрядов.
- Товарищи дети. У нас из кабинета директора пропали очень важные документы! Без них наш лагерь закроют, а вас отправят по домам, и отдыхать вы будет у себя в квартире. Просьба того, кто взял бумаги - вернуть их. Особенно папку с надписью "Пожарные", - вещала Машка два.
- А так же газеты и журналы из медпункта, - пискнула медсестра.
Детей распустили. А весь персонал собрался в беседке около ворот лагеря. Говорили о странном происшествии, и падении Сашки, о его кличе Тарзана.
- Я два метра не добежал, а так бы я его подхватил! - Горячился плаврук.
В это время откуда-то со стороны кухни в беседку прилетел бумажный самолётик. Плаврук поднял его и машинально хотел выкинуть в урну. Но директор, мельком глянув в его сторону, издала вопль почище Санькиного. Отобрав у Олежки самолётик Мария Михайловна развернула его в первозданное состояние и с облегчением вздохнула - это был один из нужных ей документов.
- Слава богу! Хоть кое-что! Теперь его надо погладить и закрыть в сейф. А где всё остальное?
Остальные похищенные ранее документы уже лежали в кабинете на столе.
К медсестре неведомый похититель был менее добр. Он вернул ей самый толстый журнал, посчитав что "Бурда моден", такая бурда, что и гореть не будет.
Уже ночью Кольча перебрался через тело похрапывающей матери, достал припрятанные спички и поспешил в гараж лагеря. Он прекрасно знал, что у дяди Вовы там хранилось полно горючих материалов. Прихватив одну из канистр, самую маленькую, Кольча поспешил на центральную площадь. Бумагу он уже с вечера зарядил в кострище. Для того, чтобы все было более натурально Кольча побрызгал сверху топливом, а саму канистру сунул внутрь костра. После этого он чиркнул спичку и бросил её в костёр. Он ожидал, что сейчас рванёт, как при взрыве, но был только небольшой хлопок, хотя всё загорелось, и загорелось хорошо. И только тут до Кольчи дошло, что разжечь то он костёр разжег, но что будет завтра гореть на празднике Первого костра?
"Огнетушитель надо!" - Мелькнуло в голове сообразительного мальчишки. Самый ближний он видел на кухне, туда и побежал. Но когда он вернулся, вокруг костра плясали уже человек пять взрослых во главе с директором.
- Что за безобразие! Кто это сделал!? Кто?! - бушевала она.
- Блин! Два дня собирали! - Горевал Олег.
- Горит то как! - Удивлялся физрук. - А ведь дерево мокрое.
- Да принесите кто-нибудь огнетушитель! - рявкнула Мария Михайловна. И тут же из темноты появился наш чертёнок с тяжелым огнетушителем в руках.
- Господи, ребенок, и то умнее вас! Мужчины, называются! - Уколола сильный пол директор. - Спасибо, Коля!
Но пускать огнетушитель в ход не пришлось, потому что в этот момент внутри костра рванула канистра. Бревна и ветки полетели в разные стороны. Никого из людей они не затронули, но тушить уже было нечего. Это видели все воспитанники лагеря. Из коттеджей воспитатели их не выпускали, но и в окне всё смотрелось шикарно.
- Это могли сделать только старшеклассники, - решила директор. - Только у них мозги могли додуматься до такого!
Остаток ночи штаб лагеря пытался вычислить неведомых террористов. Это было и сложно, и просто. Большинство воспитанников лагеря учились в школе, где две Машки преподавали математику в параллельных классах.
- Это Сидоров из седьмого "б", - предположила Мария Алексеевна.
- Этот может. Но мне кажется, что это ещё и Енукян из седьмого "а". Они ещё в школе были - не разлей вода, - настаивала Мария Михайловна. - Оборзели совсем, ещё бы, у обоих папы крутые бизнесмены. Тюрьма по ним навзрыд плачет.
- Да, и сделать ничего не сделаешь - оба наши спонсоры.
- Да, приходится терпеть.
Кольча вернулся в спальню к матери под утро, а Катька даже не проснулась - так она выматывалась за день на своей кухне. Только пробормотала: - Чего от тебя так соляркой пахнет? - И тут же снова уснула.
Утром, разбирая остатки кострища, дядя Вова нашел канистру и сказал:
- Это вам повезло, ребята, что не бензин в ней был, а солярка! А так бы рвануло ещё больше, как от бомбы.
Надо ли говорить, что Кольча в этой работе был самым активным. А потом он с таким же энтузиазмом собирал хворост для нового костра, что удостоился похвалы от воспитателей и лично плаврука Олега.
- Вот молодец какой, наш Кольча. Маленький, а какую ветку тащит. Смотри, Енукян, как нужно работать!
- От работы кони дохнут! - веселился Енукян со своим лучшим другом Сидоровым.
- Ага, и слоны тоже!
- А мы не слоны, мы можем сломаться.
Парочка была отъявленная, хулиганили по поводу и без него, лишь бы отличиться.
Костёр получился ещё лучше прежнего, и веселье удалось, что надо. Музыку на празднике создавал баянист. Никто кроме бухгалтера не помнил его фамилию и отчество, все, начиная с директора, и кончая воспитанниками младшего отряда, называли его Юра. Невысокий, щуплый человечек, с плоским, как у камбалы лицом, он садился на стул и играл, прикрыв глаза и склонив голову на бок. Мастер он был невероятный, играл всё, что угодно. Одна беда - время от времени он напивался и был не в состоянии пару дней взять в руки баян. Где он при этом находил спиртное, было совсем непонятно. За пределы лагеря не выезжал, в контакты с водителем не вступал.
Юра в этот вечер играл самозабвенно, но когда уже окончательно стемнело, ножка стула под ним подломилась, он упал на землю навзничь, и сильно ударился. Вернее, это его собственный баян сильно ударил его сверху, едва не сломав рёбра. Вечер пришлось прекратить.
Кольча успел заметить, как два друга - Сидоров и Енукян, радостно засмеялись и хлопнули друг друга по ладони.
- Классно мы ножку стула ему подпилили.
- Ага! Сыграла когда надо. Прикол!
- Ну, что, купаться ночью пойдём?
- Обязательно!
Хулиганы свой план воплотили в жизнь. Когда все уснули, они вылезли через окно и побежали на пляж. Разделись до гола, чтобы потом не спать в мокрых трусах, и кинулись в воду. Удовольствия, правда, получили не много. В июне вода ещё прогрелась не достаточно, да и температура воздуха опускалась до плюс десяти. Вдоволь наплававшись, хулиганы, дрожа от холода, поднялись вверх по склону и не обнаружили своего белья.
- Ч-чёрт! Васька, г-где мои трусы?
- Я от-ткуда знаю? М-моих тоже нет. А г-где моя майка?
- К-кто-то стырил.
Пометавшись по берегу, и не обнаружив искомого, парни побежали к своему корпусу как есть. Там они переползли через подоконник и улеглись спать.
На утреннюю линейку плаврук пришёл с добычей.
- Так, кто забыл на пляже свои плавки? - Спросил он. Все молчали, только в пятом отряде начались какие-то смешки, со временем всё больше усиливающиеся.
- Что там? - Спросила Марья номер один.
Строй расступился, и взрослые увидели двух друзей - Сидорова и Енукяна. Выглядели они странно. Одеты нормально - шорты на них, майки тоже. Вот только и лицо, и руки, и ноги были в пятнах зелёного цвета.
- Что это у вас, Сидоров, Енукян? Заболели? - Спросила директор.
- Да это они ночью на берег бегали, купаться, а кто-то на подоконнике зелёнку разлил. Вот они и вымазались, - крикнул кто-то из толпы.
Директору всё было ясно:
- Ну что ж, земноводные мои, три дня без купанья и веранда ваша. Драить её так же будете три дня.
- Ага, понятно всё. Держите трусы, жабки, - Олег кинул нарушителям их нижнее бельё. Наказание было жестоким, но ещё больше хулиганов унизил всеобщий смех. С этого дня их стали звать не иначе как "жабками".
В это время на столбе взревел старинный громкоговоритель - колокол. Мелодия так же была старинная - "Нас утро встречает прохладой". Но обе Машки обрадовались:
- Ба, мужики радиорубку наладили! Молодцы! Всё хоть Юра отдохнёт.
Через два дня Кольча отличился снова. В этот день первый отряд отправился в поход. Поход заключался в том, что дети полчаса шли к некой поляне, где с помощью взрослых ставили палатки, варили кашу - словом, чувствовали себя настоящими туристами. Палатки и компот дядя Володя завёз заранее. Он и Уазик свой пристроил недалеко, в тенёчке. Водитель улегся на одно из сидений и задремал. Хорошо так задремал, часа на два. А когда проснулся и посмотрел на свой хронометр, то тут же бросился звонить директору. Но мобильник оказался бессилен - связи не было. Тогда он завел свою "буханку" и помчался в лагерь.
Две Машки и физрук в столовой пили чай. Это у них начало входить в привычку, этакий файф-о-клок перед обедом. Женщины сидели напротив Михаила Ивановича и нещадно строили ему глазки.
- И сколько же вы лет прожили с вашей женой? - Спрашивала Мария Алексеевна.
- Ровно двадцать пять. Золотая была женщина...
В этот момент в столовую и вбежал водитель. Только глянув на его лицо Мария Михайловна схватилась за сердце.
- Что!? Что случилось?!
- Первый отряд пропал!
- Как пропал?! - В два голоса вскричали Машки.
- Так! Не пришли они на нашу поляну. Я два часа ждал.
- Господи! Как они могли пропасть? Там же ползком ползти - полчаса! Куда они делись?
- Да, беда с этими Ромео и Джульеттой, - скривилась Мария Алексеевна.
Именами веронских влюбленных директор назвала двух руководителей отряда - воспитателя Ромку и вожатую Юльку. Обоим было по восемнадцать лет, оба были студентами, оба решили подработать на летних каникулах. До этого момент они не знали друг друга, и встретились на площади, где стояли автобусы для отправки персонала в лагерь. Воспитатель и вожатый посмотрели друг на друга, и... пропали насмерть и навек. Дети в первом отряде были предоставлены сами себе, потому, что их руководство было занято друг другом. Они больше смотрели друг на друга, чем на детей.
- Так, Мария Алексеевна, вы проследили, как они пошли в этот поход? - Спросила директора.
- Да, всё как полагается. Юлька шла впереди, Роман сзади.
- Так как они могли заблудиться?! - Бушевала Машка номер один. - Там за тридцать лет туристами такая тропа протоптана, машина проедет!
- Да кто ж её знает!?
- Собираем всех свободных мужчин, Олега, вы, Михаил Иванович, езжайте, Юру разбудите. Будем искать пропажу.
Через десять минут Уазик отбыл. Но первым на туристскую поляну из машины выпрыгнул чертёнок. За ним уже все остальные. Убедившись, что первый отряд на поляне так и не появился, все взрослые собрались в кучку и начали решать, что делать.
- Надо разделиться, - предложил физрук. - Часть пойдёт по тропе, а часть в другие стороны.
- Мы так и сами заблудимся, - предположил Юра.
Олежек рассмеялся:
- Да ладно, мы же взрослые люди! Что мы тут заблудимся, что ли? Тут лес насквозь просматривается! Да и знаю я его как облупленного. Я сам тут пионером три года подряд ездил. Да ведь, Мария Михайловна?
- И хулиганом был ещё тем, куда там Сидорову и Енукяну.
В это время откуда-то сверху раздался крик:
- Они там, в той стороне!
Все задрали голову. Кричал Чертёнок. Он уже успел забраться на здоровущий дуб, и с самой его верхушки махал в сторону юга.
- Ты их видишь? - Крикнула Мария Михайловна.
- Нет, но они там!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю!
Что им мог сказать Кольча? Что гены его папы лешего подсказывают именно это направление? Он и слов то таких не знал.
- Там они!
Олежек снисходительно усмехнулся:
- Ребёнок. Что он может знать? Я думаю, надо пройти по тропе и найти, где они свернули. А свернуть они могли только налево. Направо - там лес стоит стеной. Бурелом дикий.
- Что, так вот толпой и пойдём? - Сомневалась Марья Алексеевна.
- Почему. Давайте разделимся. Так больше шансов их найти. Я пойду по тропе, ну а вы куда хотите.
В конце концов, по тропе пошли Олег, баянист Юра и Мария Алексеевна. В направлении, указанном Кольчей отправились директор и физрук. Это не сильно понравилось Марии Алексеевне. В последнее время они всё сильней начали претендовать на руку и сердце подтянутого вдовца. Тот был не против снова жениться, но чувствовалось, что никак не мог решиться выбрать будущую спутницу жизни. А нравились ему обе.
С этой парой увязался и чертёнок. Вернее, он уверенно шёл впереди. Через какие-то пятнадцать минут все трое вышли на берег ручья, где и обнаружили первый отряд. Все были живы, здоровы, даже играли во что-то, похожее на прятки. За всем этим хаосом с блаженной улыбкой наблюдали влюбленные. Они, обнявшись, устроились на сваленном дереве, и, болтали ногами в приятной прохладе ручья.
Какой разнос устроила директор своим подчиненным, словами не описать! Не было только мата, но и цензурные слова произносились так, словно звучали в конце приговора на расстрел. Прооравшись, Мария Михайловна приказала:
- Всем подъём! Марш в лагерь! Как раз к обеду дойдёте!
Она не ошиблась. Отряд прибыл именно к обеду, чем неприятно удивил поваров.
- А мы на вас и не готовили. Вы должны были на поляне питаться. Сейчас хоть чаю для вас согреем. У нас пряники то ещё есть?
- На них хватит.
После обеда и тихого часа детям полагалось искупаться. Но тут встала новая проблема - Олежек и его команда задерживалась. Телефон молчал, значит, они были достаточно далеко от лагеря. Купание пришлось отменить. Полдник и ужин так же прошёл без них. Наступила ночь, и вот тогда Мария Михайловна взволновалась окончательно.
- Они что там, сдурели, что ли?! - Бушевала она. - Они же пошли по тропе, как они могли заблудиться?
В это время тот же самый вопрос задавала её лучшая подруга.
- Как мы могли заблудиться? Мы же тут каждый куст знаем. Я тут двадцать лет хожу. Каждое дерево по имени назову.
Мужчины, сопровождавшие её в этом бесславном походе, удручённо молчали. Они и представить себе не могли, что заберутся в такие дебри.
А в лагере ломали голову, что им делать.
- Что они там сейчас делают? - Спрашивала сама себя директор. - Ведь ни фонариков у них нет, ни спичек. А одеты-то как? Олежек в одних шортах, майка без рукавов. Мария так же в кофте с коротким рукавом. Ох, и погрызут их сегодня комары!
- Может, вызвать МЧС? - Предложил физрук. Директор фыркнула в ответ:
- Ага, смеётесь что ли? Вызвать спасателей, чтобы найти трёх взрослых человек в июне месяце? Над нами будут издеваться, как над дураками. Волков тут нет, медведей тоже. Остаётся только ждать. Купание сегодня сорвано, танцы тоже. Беда.
- Так что делать? - Спросил близко принимающий всё к сердцу Михаил Иванович.
- Что делать? Ждать утра! Пойдёмте спать, Михаил Иванович. Проводите меня?
- Конечно!
Они ушли к себе в спальный корпус, причем галантный физрук проводил огорченного руководителя прямо до её спальни. Вернее, хотел довести до двери, но у самой двери Мария Михайловна взяла дело в свои руки и мягким, но настойчивым движением в стиле сумо пригласила физрука к себе.
А вот Кольча решил утра не ждать. Всю эту беседу взрослых он слушал из-под стола. Чертёнку понравилось быть спасателем. Тем более он точно знал направление, где затерялись эти трое неудачников. Кольча учёл и ошибки взрослых. Он одел трико, легкий свитерок, стащил у водителя фонарик и отправился в путь.
Ночь хоть и была летней, но ещё не июльской. Так, что у троих "пропащих" зуб на зуб не попадал. Они сидели на большом пеньке, прижавшись друг к другу спинами, и согревались только тем, что отбивали беспрерывные атаки кровососущих аборигенов. А те вовсю радовались такому изысканному блюду, и, хотя гибли сотнями, но с радостными песнями. А на поминки погибших прибывала родня со всей округи.
- Двадцать лет ходила во все эти походы, но в таком глупом положении оказалась в первый раз, - ворчала Мария Алексеевна. - А это всё вы, Олежек. "Пойдёмте дальше, я знаю, куда веду".
- Да чёрт меня попутал! - оправдывался Олег. - Я думал, знаю это место. Темнело уже, вот я и перепутал.
- Тогда уж леший попутал, а не чёрт, - засмеялся Юра.- В лесу лешие живут. Они и путают таких дураков как мы.
- И телефон я не взяла. А у вас, Олежек, всё время он разряжен.
- Да батарея старая! Никак новую не куплю. Телефон древний, таких уже не выпускают.
- Вот и сидим тут, комаров кормим.
- А холодно-то как!
- Может быть, вам мой пиджак отдать? - Предложил баянист.
- Юра, ваш пиджак налезет мне только на голову.
- Ну, как хотите.
В отличие от своих коллег он не сильно замёрз, так как был в парадных брюках, туфлях, рубашке с длинным рукавом. Но и его кусали комары, хотя не так сильно, как остальных. Просто кровь у него была напополам с портвейном.
- Господи, они у нас так за ночь всю кровь выпьют, - проворчала Мария Алексеевна.
- Скажите спасибо, что тут волков нет, - снова засмеялся баянист.
- А их точно нет? - Спросила встревоженная женщина. - А это... что вот там светится?
Мужчины посмотрели в сторону, куда указывала Мария Алексеевна, и вскрикнули. В темноте светились два красных глаза. Более того, эти глаза явно приближались. Путники вскочили, попятились назад, но бежать было некуда - сзади стеной стоял кустарник. А горящие глаза всё надвигались. Вскоре они были уже совсем близко, а потом случилось нечто страшное - из-под красных глаз вспыхнул яркий свет. Все трое дружно заорали от страха!
- Чего орёте? - Спросил голос из темноты. - Со мной пойдёте?
- К-куда? - Спросила Марья Алексеевна. - В ад?
- В какой ещё ад? В лагерь! - Голос был тонким, детским, и странно знакомым. - Там уже все с ума сошли, чуть МЧС не вызвали.
- Кольча, ты, что ли? - Спросил Олег.
- Я. Так вы домой пойдёте, или тут останетесь?
- Пойдём. А ты дорогу знаешь?
- А как же я вас нашёл? Конечно, знаю. Пошли!
Кольча вывел их к лагерю за какие-то пять минут. Оказывается, они куковали всего в трёхстах метрах от лагеря. Ступив на обитаемую территорию, троица разделилась. Юра отказался есть, и побежал к себе. У него была в запасе одна бутылочка "согревающего". Олег решил спастись от холода и голода в объятьях одной из поварих. А Мария-вторая решила первым делом успокоить Марию-первую, сообщить о том, что они нашлись. Увы, её ждал неприятный сюрприз.
- Маш, мы пришли, - сказала она, открывая дверь в комнату подруги. Тут её ждал удар. С подушки приподнялись сразу две головы, и Мария Алексеевна поняла, что подруга обошла её на повороте.
С горя она пошла на кухню, там нашла Олега, налегающего в компании поварихи Василисы на котлеты и горячий чай. Повариха разогрела пострадавшим ещё плов, выложила остатки салата. В результате Мария Алексеевна наелась так, что едва дышала. С этого дня она уже не сильно заботилась о собственной фигуре.
Олег с утра с головой ушёл в работу, да ему и нечем было хвалиться в ночном происшествии. Мария-вторая всеми фибрами души переживала свою неудачу в личном плане. А Юра ушёл в кратковременный, но стойкий запой.
Все эти проблемы отодвинули на второй план истинного спасителя заблудших, и на время про странное поведение чертёнка, его горящие глаза и странную способность ориентироваться в полной темноте забыли.
Через несколько дней наступило воскресенье, а значит - родительский день. Автобус привёз человек тридцать родителей, ещё столько же приехали на своих машинах. По всему лесу, на чём попало разместились стайки родственников, беспощадно пичкающих своих детей сладостями и деликатесами. Повидать жену и сына прибыл и отец Кольчи. По такому случаю, родня уединилась в лесу. Колька с собой ничего не привёз, поэтому Катька принесла с собой котлет, макароны, компот и кормила всем этим мужа. Тот ел так, словно за эти две недели у него росинки во рту не было.
- О, похудел даже! - Ворчала Катька. - Дома совсем, что ли, ничего не жрал?
- Да жрал. Просто это твоё стадо меня задолбало! Развела живности, полдня кормлю и дою, полдня навоз из-под них таскаю. Да, курица одна здохла.
- Почему?
- А я знаю? Я её Мухтару скормил.
- Ну и правильно. Яйца то продаёшь?
- А как же! Арам через день приезжает, всё забирает, и яйца, и молоко. На это и живу.
- Пьёшь часто?
- Да с чего?!
- С того! Я тебя знаю, ты найдёшь, шустрый до этого. Если приеду, и мне соседи расскажут!...
В это время мирный разговор родственников прервал врыв голосов где-то совсем рядом.
- Ты... козёл, ты, чего приехал!
- Это мой ребёнок!
- Был твой!
- И будет! Я его отец!
- И что с того?
- Того! На, получай!
После этого из кустов вывалился клубок из двух тел. И тела эти прокатились по клеёнке, на котором находились продукты питания семьи Лопухиных. При этом одна из четырёх ног этого клубка ударила Катьку по спине. Та вскрикнула, и вскочила на ноги. Взвился в воздух и Колька.
- Вы, козлы! Вы чего тут творите! Я вас счас...
Угрозы со стороны Кольки были серьёзные и нецензурные. Тут в скандал вмешался ещё один фактор - женщина. Она бежала за дерущимися, и кричала во всё горло:
- Прекратите сейчас же! Сашка, Димка! Хватит вам!
Сашка и Димка распались, превратившись в двух здоровущих парней с короткой стрижкой. Они пару раз очень классно ударили друг друга по морде, но потом женщина встала между ними и бой прекратился.
- Господи! Когда вы перестанете её делить! Саша, я с тобой развелась три года назад!
- Но ребёнок мой!
- Твой, но его Дима усыновил! Он имеет такое же право на сына, как и ты!
- А я хочу с ним видеться не раз в год! И не два!
- Счас! Перебьешься!
- Это ты перебьёшься!
Разборки длились минут десять. Кольке не надо было не вмешиваться, но вся эта троица топталась на колькином пиджаке. А там, всё-таки, был его паспорт.
- Да уйдите вы отсюда! - заорал Колька, и столкнул с пиджака одного из "отцов". Тот развернулся к Кольке лицом и с криком: - Да ты ещё тут будешь права качать! - Ударил Кольку.
Ударить то он ударил, но тут же заорал от боли. Бившему отцу показалось, что он ударил кулаком в бетонную плиту. При этом Колька даже не пытался увернуться или уклониться. Он как стоял, так и остался стоять, словно по нему и не били с силой в четыреста пятьдесят килограмм. Дима, а это был именно он, не поверил своим глазам. Все-таки он был не просто так, драчун из подворотни, а боксер, да ещё член сборной страны. Дмитрий свёл своё состояние к тому, что он ударил недостаточно сильно, а то, что он явно сломал костяшки правой руки - какое-то недоразумение. Поэтому он сменил стойку и долбанул противника со всей силы уже левой рукой. Колька стоял совершенно обалдевший, уворачиваться или убегать он бы совершенно не был готов. Но кулак он только увидел перед своим носом, а вот Дима снова почувствовал именно тоже самое состояние, что и после первого удара, только в этот раз он словно бил кулаком в чугунную плиту. Знакомая боль подсказала ему, что он сломал костяшки пальцев и на левой руке. Дальше ему не повезло совсем, потому, что в драку вмешалась Катерина. Её сильно обидел неожиданный удар ногой по спине, а когда этот тип ещё и начал бить Кольку, Катька просто озверела! Она, в отличие от профессионала, ударила Диму только один раз и в лоб. Но это был удар в стиле её мамочки, Вальки Кобылиной! И боксер пал на землю без чувств. Все присутствующие, а таких сбежалось человек двадцать, совершенно обалдели.
- Это же Димка Сазонов, чемпион Европы в среднем весе, - прошелестело в толпе. - Как это она его вырубила?