Сартинов Евгений Петрович
Провинциальный Казанова

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 11/03/2009.
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Размещен: 10/11/2008, изменен: 17/02/2009. 234k. Статистика.
  • Повесть: Детектив
    • Оценка: 5.49*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стас Кулагин слишком красивый парень, чтобы не нравиться женщинам. И когда он прийдя на вызов нашел тело убитой женщины, то понял, что это сделал тот, кто знает его очень хорошо...

    •    ЕВГЕНИЙ САРТИНОВ
       ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ КАЗАНОВА,
       или НЕСКОЛЬКО СЛУЧАЕВ ИЗ ЖИЗНИ СТАСА КУЛАГИНА
      
       "Я КОГДА-ТО ТЕБЯ ЛЮБИЛ..."
       (Предыстория).
       (10 ноября 1982 года)
       В дверь осторожно постучали.
       - Сейчас, минуточку! - Крикнул Стас и, метнувшись к столу сорвал со спинки еще теплую от утюга рубашку. Торопливо одев ее и заправив в джинсы он на секунду остановился перед зеркалом. Его полированная поверхность отразила высокого, поджарого парня, с чересчур правильными, прямо-таки голливудскими чертами лица, к тому же голубоглазого, с роскошной копной темно-русых волос. Оставшись довольным своей внешностью, Стас подмигнул своему двойнику и повернулся к двери.
       - Прошу! - Громко, с пафосом начал он, распахивая двери. И замер. Эта была совсем не та, кого он ждал. Это была Люда.
       Как он в свое время мечтал об этой встрече. Сколько раз он проигрывал ее в уме, какие безжалостные и жестокие находил слова. А сейчас растерялся, словно оцепенел, глядя в это прекрасное и родное лицо. Сколько раз ему снились эти темно-синие глаза, этот рот словно застывший в вечном поцелуе. У ней были удивительные для цвета ее глаз волосы, темно-каштановые. Она подрезала челку, и теперь ее лицо словно обрамлялось водопадом длинных, слегка завитых на концах волос цвета благородного красного дерева.
       - Ты не пригласишь? - спросила она.
       Он отвык от ее голоса, забыл его. Стасу показалось, что он изменился, стал более низким, слегка хрипловатым, но только чуть-чуть, в полутонах.
       - Входи, - с трудом выговорил.
       Люда вошла, скинула с плеч светло-бежевый плащ, бросила его на спинку стула, повесила туда же небольшую дамскую сумочку. Ему почему-то бросились в глаза ее длинные, ухоженные ногти с кричаще-кровавым цветом лака. Раньше такого не было. И еще Стаса поразило обилие золота, кольца, перстни, две цепочки на шее, мелькнувшие в ушах серьги.
       - А здесь все так же, ничего не изменилось, - сказала она.
       Стас не ответил, он глядел, как Люда ходит по комнате, трогает вещи, словно вспоминает. И не мог оторвать от нее глаз, так она была прекрасна в этом темно-синем трикотажном платье в обтяжку со стоячим воротником под горлышко. Кто-то из его друзей сказал точно и емко: "Бог создал Людку, обделив красотой с десяток девчонок". Может быть, так и было. На каком небесном компьютере вычислили столь гармоничную пропорцию ног, бедер, талии, груди, эти синие глаза, этот изгиб шеи?
       Она повела пальцами по корешкам знакомых книг на старомодной этажерке, постояла у рабочего стола Стаса, заваленного электродеталями, понюхала зачем-то кусочек канифоли, положила его на место. Щелкнула выключателем гордости Стаса, маленьким приемником "Сони", и тут же его выключила, заглушив слишком резко прорвавшийся в этой тишине звук. Равнодушно отвернулась. Долго стояла у железной кровати с блестящими шарами по углам, глядя на выцветшую тряпку старого гобелена с тремя оленями. И Стас внезапно увидел эту комнату глазами Люды. Увидел и ужаснулся, так это все было убого, тот же висящий на трех гвоздях гобелен, доставшийся им в наследство от прежнего владельца. Он вспомнил, как по детски наивно радовалась этому приобретению его мать, и Стас невольно взглянул на ее фотографию в простой рамочке над своим столом. Затем он перевел взгляд на старомодную этажерку в углу, на этот пузатый шкаф с большим зеркалом посредине, эти стулья времен царя гороха, сколоченные им уже десятки раз. Или этот ветхий диванчик, на котором в пору их короткого семейного счастья спала мать. Она порой долго не могла заснуть, ворочалась и вздыхала там, за разделяющим их комнату шкафом. Как пронзительно скрипели под ней пружины, Люда думала, что это она делает нарочно, обижалась. А у матери просто уже тогда начали побаливать почки.
       - Маме уже полгода? - спросила Люда, просто чтобы прервать затянувшееся молчание.
       - Да, она умерла пятнадцатого мая.
       - Я знаю, - кивнула она в ответ. - Мне говорили.
       Стас с ненавистью посмотрел на бывшую жену.
       - А ты не могла прийти, помочь? Когда я приехал у ней трое суток ни кого не было. Эти козлы, - он мотнул головой в сторону стенки. - Только и ждали, когда она умрет, да надеялись, что меня в Афгане грохнут. Рассчитывали комнату занять. Я им устроил тут подъёмчик по полной форме, до сих пор на цыпочках ходят.
       Люда села на кровать, опустила голову. Теперь он не видел его лица, только плечи и волосы.
       - Мать из-за тебя совсем слегла, сердце начало болеть. Зачем ты пришла, что тебе надо? Столько времени прошло. Ну, говори хоть что-то!
       Люда долго молчала, потом подняла лицо.
       - Дай закурить.
       - Ты куришь? - удивился Стас.
       Она молча кивнула. Стас протянул ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, она, с явным трудом начала говорить.
       - Глупая я была, Стас, глупая и молодая. Только ведь школу кончила, как мы поженились, как в угаре была. После детдома все было как сказка, свобода, наша любовь... А как ты в армию ушел, и осталась я в этих стенах да с твоей матушкой с глазу на глаз, так хоть вой. И работа, нянечкой в больнице, на восемьдесят рублей. Мать я понимала, она там всю жизнь оставила, но я этого не хотела. Там меня Мишин и заметил. Отца его тогда аппендицит прихватил, он пришел проведать и увидел меня. Ухаживать начал. Сам потом говорил, что просто крутануть хотел, да уж потом не мог без меня жить. А я как в дом к нему попала, так просто и ошалела. Я и не знала, что люди так жить могут. Ну, а когда он мне предложение сделал, не одну ночь проплакала. Но пойми, Стас! Ты ведь простой рабочий парень, а он, он здесь не останется, он честолюбив. Еще год, два, и мы в Москве, Мишин на все пойдет ради этого, его и папа вперед толкает. А Москва это не наше захолустье, это столица.
       Люда замолкла, и тогда заговорил Стас:
       - Мне как мать написала, я сразу даже не поверил. Сначала застрелиться хотел, потом в Афган напросился, добровольцем. Думал, может, хоть там пулю найду, но бесполезно! Сколько хороших ребят полегло, а у меня ни царапины.... все таки я не пойму, почему ты пришла? Полгода глаз не казала, ну говори?
       Люда чуть помолчала, потом начала говорить, и слова давались ей с трудом, мучительно.
       - Стас, ты когда-то меня любил. Помоги, Стас. Сейчас ты один можешь мне помочь. Я вляпалась в одну нехорошую историю, все может рухнуть в один день, вся моя жизнь. Помоги, Стас!
       Кулагин перестал расхаживать, тяжело вздохнул, сел на стул напротив ее. Люда вспомнила про сигарету, попробовала затянуться, но она давно потухла. Стас снова протянул ей зажигалку, Люда прикурила, благодарно кивнула ему головой и снова замерла, словно не решаясь начать свой рассказ. Потом глубоко вздохнула и заговорила.
       - Мой неделю назад уехал в Москву, на какой-то там пленум. Мы с Веркой, ты ее не знаешь, пошли в ресторан. Там двое к нам подсели, грузин какой-то и дедок один, ну, не старик, просто лысый такой, потрепанный, сальный какой-то. Он еще хохмил все что-то, анекдоты рассказывал. Мы и не пили почти, по бокалу шампанского, две рюмки ликера, стопка коньяка. Потом все как-то поплыло... ничего не помню. Верка говорит, что ее брат перехватил, он как раз мимо проезжал, увидел, как нас выводят, отбил ее. А я очнулась уже утром, на квартире у этого, лысого. Ничего не помню, голова раскалывается. А он хихикает, гад. Что, говорит, Людочка, хочешь посмотреть, как тебе вчера хорошо было. И дает мне пачку фотографий. Свежих, сырых еще. А там... да вот посмотри.
       Люда не вставая, потянулась к сумке и протянула Стасу несколько фотоснимков. Они впечатляли, цветные, четкие, чувствовалась рука мастера. На всех была голая Людка и два волосатых жеребца, старательно отворачивающих от объектива свои лица. Все это было достаточно мерзко, но странное дело, волна похоти прокатилась по телу Кулагина как от самой обычной порнографии. Одну фотографию он задержал дольше обычного, там была хорошо видно лицо Людмилы, не то пьяное, не то шальное.
       - Они ничего вам подсыпать не могли? - спросил он.
       - В ресторане вряд ли, все при нас открывали, и шампанское, и коньяк. Да и они пили из этих бутылок.
       - А курили они много?
       - Да, конечно.
       - А что курили?
       - Ну, этот, лысый, молдавское "Мальборо", а грузин папиросы какие-то, "Сальве", по моему. Я еще удивилась, чего это он так скромно, они ведь любят повыпендриваться.
       - А запах от папирос был обычный, или такой, чуть сладковатый?
       - Было что-то такое, - неуверенно припомнила Люда.
       - Ясно. Анаша. Слыхал, я про этот номер, папиросы набиваются анашой, но курят не в себя, а под стол. Так что ты нанюхалась и отключилась. Это мне один комик в армии рассказывал, он такими делами в Питере занимался. Ну а потом уже можно что угодно подсунуть, от клофелина, до первитина.
       - Понятно, - сказала Люда, опуская глаза.
       Стас задумался, постукивая фотографиями себе по коленке. Очнувшись, он спросил:
       - Ну и что от тебя хочет этот тип?
       - Десять тысяч или отработать натурой.
       - А он знает кто ты?
       - Знает.
       - И что?
       - Смеется только. Я, говорит, с других по пять прошу. А для тебя это не проблема. А откуда у меня такие деньги? Где я их возьму? Если я продам свои цацки, то и половины не наберу. Да и Виктору как я потом все это объясню? Короче, он требует, чтобы я отработала ему эту сумму. У него подпольный публичный дом, вот он меня туда и хочет...
       Кулагин с недоверием посмотрел на нее.
       - А ты не врешь, может он так, шутканул?
       - Да возил он меня туда. Домик такой интересный в лесу. Объяснил что все надежно, четыре выхода, там эти охраняют, ну... - она кивнула на фотографии, - два этих черных, что на снимках.
       - А милиции он не боится? Вдруг сдашь его?
       - Нет, там все куплено. Он мне показывал фотографии, я их всех знаю, все наше начальство, все с ним в обнимку. Он намекнул, что они так же посещают его бордель.
       - А как же ты? Тебя ведь знают, скажут мужу.
       - Он говорит, что я буду работать днем, с гостями города, ну с этими, "чурками". Все устроит как надо, муж ни про что не узнает.
       - Когда он приезжает?
       - Через три дня. Помоги, Стас, я не знаю, что мне теперь делать?
       Кулагин глянул на часы.
       - Во-первых, пойдем отсюда, сейчас сюда могут прийти. Ты на машине?
       - Да.
       - Тогда поехали, там поговорим.
       Он быстро оделся, задержался у стола и, подумав, сунул в карман складной нож.
       - Пошли.
       Новенькая бежевая "пятерка" стояла за углом. Стас протянул руку, и Люда отдала ему ключи.
       - Так, где этого типа можно найти?
       - В ресторане, где же еще, он там каждый вечер.
       - Поехали, посмотрим, а там уж все решим.
       Проезжая мимо своего барака Стас увидел, как к его подъезду свернула стройная девичья фигура. Он с досадой мотнул головой, недовольно глянув на сидящую рядом Людку.
       - Что, обломила тебе вечер? - поняла она.
       - Да, и похоже не один.
       - У тебя это серьезно?
       Стас усмехнулся.
       - Нет, после твоих уроков я стал умней.
       Единственный в городе ресторан "Сокол" издалека заявлял о себе неоновой вывеской и грохочущей музыкой. Стас бывал здесь только один раз, на свадьбе друга. А вот Людмилу, похоже, местные старожилы знали хорошо: поприветствовали с одного стола, пригласили к другому. Стас мысленно похвалил себя что не пожалел времени и средств и прибарахлился по последней моде. В новеньком, еще необмятом джинсовом костюме он не смотрелся "белой вороной" на фоне местной "золотой молодежи". Они с Людмилой сели отдельно, осмотрелись. Народу было немного, столика четыре занимали Людкины друзья, да чуть в стороне четверо "гостей с гор" оживленно курлыкали на своем гортанном языке. На небольшой сцене потные, поддатые ребята изображали столь хорошо слышимый по округе металлический гром. Истеричного вида девица старалась перекричать ансамбль словами пугачевской песни.
       Девица лет сорока в белом фартучке и кокетливом кокошнике мигом подлетела к выбранному Стасом столику.
       - Что будете заказывать?
       - У тебя денег много? - спросил Кулагин свою спутницу.
       - Да есть.
       - Тогда бутылку коньяка и коробку конфет.
       - Горячее не будете?
       - Пока нет.
       Не очень довольная официантка ушла, но вернулась довольно быстро, принеся все заказанное странными посетителями. Они выпили по рюмке, Людка нехотя ковырнула ассорти, Стас же шоколад на дух не переносил.
       - Привет, Людок. Какого ты, однако, кавалера подцепила пока муж то в отъезде.
       Хорошо поддатая девица вывернувшись откуда-то из-за спины Стаса в упор расстреливала его своими чересчур сильно накрашенными глазами.
       - Отстань, Верка! - Люда поморщилась.
       - Ухожу- ухожу, не буду мешать. Свободой надо пользоваться, ты в этом права, - и послав Стасу воздушный поцелуй, она, покачиваясь, пошла к своему столику.
       - Хорошая девчонка, но как надерется - дура дурой, - словно извиняясь, сказала Люда.
       - Ладно, простим ей это. Надеюсь, ты с ней не делилась своими проблемами?
       Людмила округлила глаза.
       - Ты что, об этом бы уже весь город знал.
       - Хорошо, теперь скажи главное, эти двое здесь?
       - Да, вон, в углу, возле пальмы, и лысый и грузин. Сюда идет. Его, кстати, Аликом зовут.
       - Людочка, золотце, как я рад вас снова видеть! Разрешите? - И сверкнув блеском хорошо загорелой лысины, подошедший приложился мокрыми губами к Людкиному запястью. Та же смотрела на галантного кавалера с явной ненавистью.
       Алику было далеко за сорок, а может быть и чуть за пятьдесят. Вид у него был довольно поганый, не спасал его даже великолепно пошитый кремовый костюм-тройка с торчащим уголком платочка в грудном кармане. Но что было делать с этим круглым лицом, с этим длинным носом с горбинкой, и самое главное, с толстыми, постоянно мокрыми губами. И лицо, и лысина Алика сверкали свежим, южным загаром. Еще Стас обратил внимание на пальцы фотографа, короткие, пухлые, с огромной золотой печаткой на среднем пальце.
       - Как, Людочка, вы подумали над моим предложением, или уже работаете на нас? - и сутенер со смешком глянул на Стаса.
       - Слышь, дядя, вали отсюда, - сквозь зубы процедил Стас, изобразив на лице высшую степень высокомерия.
       - Ухожу-ухожу, - засмеялся Алик, и, глядя на Люду своим сальным взглядом, слащаво засюсюкал. - Людочка, я вам завтра позвоню, часов в двенадцать, тогда и поговорим о нашем деле. Целую ручку и откланиваюсь.
       И он снова приложился мокрыми губами к запястью дамы. Людку, судя по лицу, чуть не передернуло от отвращения. Стас, глядя на осклабившегося в прощальной улыбке сутенера, подумал: "Убью!", и сразу снизу, от солнечного сплетения поднялась к горлу трясущая волна ненависти. Внешне он оставался спокоен, только руки сжались в кулаки, да взгляд прищурился, словно Стас смотрел на лысину уходящего толстяка сквозь рамку прицела. Это продолжалось недолго, несколько секунд, затем он загнал свою ярость поглубже и обратился к Людмиле:
       - Пошли отсюда.
       Сделав знак официантке, он первым поднялся из-за стола.
       - Расплатись с ней, - велел он Людмиле, а сам пошел к гардеробу. Уже оттуда он в зеркало снова увидел противного губошлепа. Стоя у столика с "гостями города" он что-то оживленно втолковывал им. Кавказцы проявляли при этом явный интерес.
       - Ну и что теперь будем делать? - спросила Люда, усаживаясь в машину.
       - Надо подумать, - сказал Кулагин, и, откинувшись на подголовник сиденья, минут на пять замер. Потом спросил:
       - Ты знаешь, где его квартира?
       - Да, знаю.
       - А этот домик?
       - Тоже.
       - А где у него хранятся фотографии, негативы?
       - Несколько штук он всегда носит с собой, ну, не моих, а для этих, для клиентов. Остальные на квартире.
       - Откуда ты знаешь, что на квартире, а не в фотоателье?
       - Да у него в ванной целая фотолаборатория, там и пленки какие-то я видела. Не будет же он бросать все и ехать ночью в фотосалон делать снимки?
       - Логично.
       Между тем из ресторана вывалилась вся компания шумно галдящих "грачей". С ним был Алик и его грузин. Погрузившись в старую "Волгу" ГАЗ-12 черного цвета все южане отбыли, а Алик вернулся в ресторан.
       - Значит сегодня один приедет, - решила Люда.
       - Откуда ты знаешь?
       - Он сам за руль не садится, не умеет и боится. Вчера чтобы меня свозить в тот дом он вызывал этого же грузина.
       - А девицу с собой он ни какую не привезет? - поинтересовался Стас.
       - Нет, ты что. Он же импотент.
       - Точно?
       - Он мне сам жаловался. Уж думал, говорит, ты, Люда, меня возбудишь, но никак. Не помогло.
       - Он сильно нажирается?
       - Не знаю, не помню.
       - А где его квартира?
       - На Звезде, последний дом, кооперативный, летом только сдали, дальше только пустырь и котлован.
       Звездой называли новый микрорайон на окраине города. Хотя добираться туда было довольно хлопотно, между городом и Звездой был расположен массив дач, но селились там все охотно, ибо дома там строили новой, улучшенной планировки.
       - И на каком этаже он живет? - машинально, думая совсем о другом спросил Стас.
       - На четвертом.
       - На четвертом? - удивился он. - Он что же, пониже себе квартиру купить не мог?
       Людка отрицательно мотнула головой.
       - Нет. Жаловался еще мне: кооператив, а выбрать сам этаж не могу, жребий пришлось тянуть. Соседей еще ругал, никто с ним меняться пониже не хочет.
       - Балкон у него есть?
       - Лоджия.
       - Застекленная?
       - Нет пока, но хочет застеклить.
       - Все-то ты знаешь, - не удержался и съязвил Стас.
       - Ты думаешь, мне все это было интересно?- обиделась Людка. - Он как помело, ни на минуту рот не закрывал. И все это с придурочным хихиканьем.
       Ее снова передернуло.
       - Ну ладно, - примирительным тоном успокоил ее Стас. - Не бесись уж зря.
       В голове Кулагина по прежнему ничего не вырисовывалось, и, вздохнув, он завел машину.
       - Ладно, съездим, посмотрим, где живет этот козел.
       Была уже полночь, когда они подрулили к стоянке рядом с нужным им домом. Начинал накрапывать дождик, мелкий, осенний, нудный. Заглушив двигатель и выключив свет внутри машины, они несколько секунд прислушивались к этой наступившей тишине, нарушаемой только шуршанием дворников по лобовому стеклу.
       - Где? - спросил Стас.
       - Вон, третий подъезд, четвертый этаж, три окна справа.
       - Понятно.
       Свет горел только над соседним подъездом, да тускло светили два фонаря у стоящего напротив них дома. Луны не было видно.
       "Шел черный дождь", - эта фраза всплыла в памяти Кулагина из какого-то романа Сименона. Читал он его еще армии, и стиль автора не очень понравился Стасу. Было очень мало действия, сюжет ему показался надуманным, и все время шел дождь, осенний, холодный, как сегодня. Вообще детективы Стас не жаловал, читал их по нужде, как в том госпитале, в Душанде, после желтухи, когда со скуки можно было удавиться, и каждая книга шла на ура. А сейчас Кулагин пожалел, что так мало времени уделял криминальному чтиву, сейчас бы все пригодилось. Он достал сигареты, закурил и, снова откинувшись на подголовник, задумался.
       "Встретить его с ножом у квартиры, инсценировать ограбление? Шум, кровь, крики, соседи сбегутся, посадят, и надолго. Не резать, а просто пугнуть, загнать в квартиру. Вдруг он заорет? Опять все пропало".
       - Слушай, а как Алик доберется домой в это время?
       - На такси.
       - На такси? - удивился Стас. - У нас его днем-то не найдешь.
       - Зато у ресторана после полночи всегда три штуки дежурят. Там такие люди гуляют, для них эта десятка ничего не значит.
       - Ясно, - вздохнул Стас.
       "Значит - остановка автобуса отпадает. Дороги здесь хорошие, значит, подвезут к самому подъезду. Надо ловить его прямо на лестнице, стукнуть чем-нибудь по башке, отключить, взять ключи, обыскать квартиру, найти Людкины фотки. Протестовать и обращаться в милицию он не станет, рыльце слишком в большом пушку. А что делать с ним? На лестнице оставлять нельзя, очухается, или, не дай боже, кто найдет. Значит надо его шандарахнуть у самой двери. Притушить свет и когда откроет дверь хорошенько дать по затылку. Так, а чем бы его таким стукнуть?"
       - Слушай, - обратился Стас к хозяйке машины. - У тебя там, в багажнике монтировки хорошей нету?
       - Что значит хорошей? - не поняла Люда.
       - Ну, ломика какого-нибудь? - он показал руками, какой ему нужен инструмент.
       - Ты что, - возмутилась та. - Это же "Лада" а не "КамАЗ".
       - Ах да, здесь ключ максимум на девятнадцать! Ну, а вообще, ничего там похожего нет? - продолжал допытывать Стас.
       - Нет! - сердито отрезала Людка. - Я вчера багажник смотрела, ничего там такого нет, одна запаска.
       - Ты давно ездишь?
       - С полгода.
       - Нравится?
       - Конечно. Я даже больше чем Виктор ей пользуюсь. А ты то где научился?
       - Все там же, в Афгане. На всем ездить приходилось, вплоть до танков.
       - У тебя, мне говорили, даже медали есть.
       - Имеются, ну да ладно, - оборвал ее Кулагин, про это он говорить не любил. - Посиди тут, я пройду, поищу чего-нибудь.
       Он вылез из машины, накинул на голову капюшон и, поеживаясь от промозглого ноябрьского ветра, шагнул в ночь. Когда его фигура исчезла в темноте, Людмила вздохнула и, открыв сумочку, стала на ощупь шарить в ней сигареты. Она уже докуривала, когда вернулся Стас.
       - Не туши, - обратился он к ней, увидев, что Люда хочет загасить окурок в пепельнице. Взяв у не чебанок он прикурил от него свою сигарету и, приоткрыв дверь, швырнул окурок в грязь.
       - Ни черта не видно, так что ни чего не нашел. Когда не надо, шага не ступишь что б не споткнуться об какую-нибудь дрянь, а как надо вот, так не найдешь ни фига. Вроде и дом недавно сдали, а ни труб, ни арматуры, ни чего не видно.
       - Ты что, хочешь его... - округлив глаза Люда изобразила руками удар сверху вниз.
       - Нет, ладошкой по лысине поглажу, - сострил Стас, и снова задумался, неторопливо посасывая свою сигарету.
       "Если хорошо приложится по голове, то будет большая шишка, а если переборщу, то вообще могу убить этого гада. Кинутся искать убийцу, и, чем черт не шутит, могут найти. Наслежу где-нибудь, отпечатки пальцев, следы обуви, что там еще? Ах да, следы протектора. Как же, смотрим иногда "Следствие ведут знатоки". Что же придумать? Вырвать доску из вон того грибка и стукнуть его ей? Треск будет стоять по всей округе. А если увидят из окна, то и крику не оберешься"
       - Детская площадка здесь на диво хорошая, - кивнул Стас в сторону новенького детского городка.
       - А в этом доме директор бетонного завода живет, вот он для своих детей и расстарался.
       - А я уж думал наши коммунальщики сработали, без подсказки.
       - Ну, как же, дождешься от них, - фыркнула Людка.
       Тут у Стаса промелькнула какая-то интересная мысль, скорее даже воспоминание. Людмила еще что-то рассказывала про этого самого директора, но он прервал ее.
       - Слушай, помолчи немного.
       Людка обиженно замолкла. А Стас напрягся и все-таки вспомнил. Все в том же душанбинском госпитале ему в руки попала затрепанная подшивка "Огонька" начала семидесятых. От скуки он перелопатил ее от корки до корки. Там была одна повесть, что-то о международном заговоре империализма. В памяти остались какие-то медальоны со словом "Спарта", и то, как какой-то местный мексиканский ударил "проклятого гринго" по голове мешочком с песком. Там было еще написано, что такой удар не оставляет следа.
       "Ага, вот это мне и надо! Следов мне оставлять не хочется, только где мне найти такой мешочек? Там у него было что-то вроде дубинки, кишка такая с песком".
       Кулагин вспомнил содержимое карманов, прошелся взглядом по машине, начал перебирать одетые на нем вещи.
       "Трусы, носки... носки! А, черт, в обоих по дырке. Хотел ведь еще позавчера купить, да пожадничал. Денег мало. Как не вовремя".
       - У тебя случайно иголки с ниткой нет? - обратился он к своей соседке по машине.
       - Иголки? - удивилась та. - Нет, не ношу с собой. Булавка есть. Оторвалось что?
       - Да нет, - отмахнулся Стас и уставился на ее ноги. У тебя колготки целые, без дырок?
       - Конечно. Даже без затяжек.
       - Снимай тогда их.
       - Что, прямо здесь? - неуверенно переспросила она.
       - Ну, если хочешь, можешь выйти на улицу, там разденься, - съязвил Стас, и, глянув на часы, строго добавил. - Давай-давай, а то вдруг он подъедет.
       - Ты что хочешь меня здесь... - замялась Люда.
       - Снимай - говорю! - уже в голос рявкнул Стас.
       Людка начала стягивать с себя исподнее, старательно прикрываясь от него плащом. Временами она поглядывала на Стаса настороженно и с недоумением. А тот прикурил от одной сигареты другую и уставился взглядом куда-то вперед, временами, впрочем, косясь на Людмилу.
       - Ну, сняла, - робко сообщила та.
       - Давай сюда, - потребовал Стас. Люда вложила в нее невесомую паутину колготок. Стас попробовал их на растяжимость.
       - Прочные? - спросил он.
       Она даже обиделась.
       - Ты что, Франция! За чеки в Москве брала, в "Березке".
       - Ну ладно уж, распетушилась! Посмотрим на твою Францию в деле.
       Он вылез из машины и двинулся к ближайшей песочнице. Благодаря заботе папы-директора песок там был еще сухой. Вставив один чулок в другой, Стас долго горстями нагребал его в колготки. Наконец он решил, что для нужного ему дела уже хватает этого запаса, поднял импровизированный мешок и присвистнул. "Франция" тянулась до ужаса. Вместив себя с ведро песка, новоявленный мешок сейчас больше походил на ногу слона.
       "Блин, как я его буду бить этой штукой, его рукой-то толком не возьмешь?"- подумал он. В недоумении Стас пребывал недолго. В сердцах плюнув, он завязал колготки так, чтобы мешок получился потуже, и с кряхтением взвалив на плече свое орудие труда, на плечи двинулся к машине.
       Увидев, во что превратились ее суперфирмовые колготки, Люда с изумлением вытаращила глаза.
       - Это что такое? - спросила она, явно переживая за свою "Францию".
       - Потом узнаешь, - Стас уселся в обнимку с песком и отдышался.
       - Сколько у нас сейчас времени?
       - Полвторого, - опередила его Люда.
       - Да, верно, - согласился Стас глянув на свои офицерские часы. - Сейчас подойдем поближе к его двери, скоро он должен подъехать.
       Взвалив на плечи свой песчаный груз, он выбрался из машины и пошел к дому. Люда, закрыв машину, догнала его у подъезда.
       На пятом этаже свет не горел совсем, на четвертом и третьем тускло светили маломощные лампочки.
       - Эта? - обернувшись к Людке кивнул головой на одну из дверей Стас.
       - Да, она самая.
       - Три замка, боится дяденька воров. Пошли выше.
       Он протянул руку и, обжигаясь горячим стеклом вывернул ее на пол-оборота, погрузив в темноту лестничную площадку. Между этажами он остановился, скинул с плеч свой мешок, обернулся назад и одобрительно кивнул головой. В тусклом свете, сочившемся снизу, площадка четвертого этаж слегка просматривалась, а вот там где стояли они, царил полный мрак.
       - Следи за двором, - почти шепотом сказал он Людмиле. - Как он подъедет - скажешь мне.
       И нагнувшись, он на ощупь начал расшнуровывать свои ботинки. Закончив с этим странным делом, Стас начал инструктировать свою спутницу.
       - Так, Люд, у тебя будет такая задача. Сейчас он приедет, откроет замки. В этот момент я стукну его по голове вот этим, - он показал рукой на свою "песочную колбасу". - Ты же берешь мои ботинки и потихоньку идешь за мной. Поняла?
       Глаза обоих уже привыкли к полумраку, и Люда в ответ только кивнула головой. Потом она все-таки спросила:
       - А что ты с ним будешь делать потом?
       - Там видно будет.
       Томительно текло время. Стас время от времени подносил к глазам часы, но светящиеся стрелки, казалось, совсем не двигались. В конце концов Стас не выдержал.
       - Где же он, черт возьми? До утра, что ли будет в ресторане торчать?
       Людка только пожала плечами.
       - Откуда я знаю?
       - Может, он вообще уехал ночевать в свой бордель? - допытывался Кулагин.
       - А я откуда знаю? - снова повторила она.
       - Ну, ты же про него всю подноготную знала, будто года два замужем была?
       - Иди ты!
       Людка психанула, и отвернулась от Стаса. Они замолчали. Разговаривать было не о чем, ворошить прошлое не хотелось, а настоящее у них было слишком разное, чтобы иметь что-то, о чем можно было завести разговор. Наконец после длинной, томительно паузы Кулагин нашел, о чем спросить свою бывшую жену.
       - Детей-то завести со своим толстяком не хотите?
       - Пока нет. Попозже, сейчас надо для себя пожить.
       Стас только кивнул головой, именно так он себе все и представлял. Их уединенную тишину внезапно разорвал щелчок замка входной двери, прорвавшийся сверху свет и голоса.
       - До свидания, до свидания, извините уж, что засиделись допоздна, - щебетал звучный женский голос.
       - Ну что вы, что вы, нам было так приятно, приходите еще! - вторил ей второй женский голос, только по тонам более низкий.
       - Обязательно, но теперь уж и вы приходите к нам, в любое время, всегда будем рады, - все пел, выпевал первый, более слащавый голос.
       - Как-нибудь выберемся и нагрянем, - прибавила в голосе сахара и меда хозяйка дома. - Да ведь, Валентин.
       В ответ послышалось неясное бурчание, а потом в разговор вступил мужской голос.
       - Ну, давай, брат, пять, и не падай, не падай! Вот спасибо, приходите теперь к нам, а послезавтра приезжай прямо с утра, покрышки тебе будут, и не четыре штуки, а пять, на запаску, понял?
       Если у владельца этого голоса еле ворочал языком, то хозяин квартиры только мычал что-то в ответ.
       Наконец церемонии закончились, свет исчез и гости, судя по звукам, зашлепали вниз по лестнице. Стас обернулся к Людмиле, и хотя света на их площадке было не очень много, обнял девушку и начал целовать.
       - Темнотища, хоть глаз коли. Господи, не упасть бы! Да не спотыкайся ты! Что за люди, пока все не выжрут, не успокоятся. Ну, Валентин-то, сразу видно, алкаш еще тот. Но ты то куда со своей больной печенью лезешь? - громким шепотом выговаривала невидимая в темноту супруга своему спутнику жизни.
       - Ладно тебе... - заплетающимся языком попробовал парировать муженек, и одновременно сделал очередную попытку упасть.
       -Да держись ты! Господи, набрался как зюзя!
       Поздние гости ступили на межэтажную площадку. Здесь дама неодобрительно покосилась на застывшую в бесконечном поцелуе парочку, фыркнула, и повела пошатывающегося супруга дальше вниз.
       - Сколько их по подъездам то жмется? - комментировала она уже в полный голос. - А потом принесет мамке в подоле, корми, воспитывай, мамочка! Нет, пороть надо... да не падай ты, что ж у тебя ноги то подгибаются, держись за перила!...
       Они еще долго бормотали внизу, Стас же, оторвавшись от мягких Людкиных губ и переведя дыхание, вдруг подумал о том, что целовал ее и не почувствовал ни чего, ни какого влечения. Это его удивило.
       - Извини, - зачем-то шепнул Людмиле Стас.
       - Ничего, - отозвалась Люда и отвернулась к окну.
       "К чему это я? Ведь мы же были мужем и женой, целовались сотни, а может и тысячи раз, почти год спали вместе, каждую ночь занимаясь любовью. Странно, я загораюсь от любой дурехи, лишь бы она была в юбке, а тут целовал самую красивую девушку на свете и ничего не почувствовал".
       Разобраться в себе самом ему не позволила Люда.
       - Приехал! - вскрикнула она, отпрянув от окна.
       - Один?
       - Один, на такси, идет к подъезду, пошатывается.
       - Набрался. Тем лучше.
       Немного погодя снизу раздались пошаркивающие шаги, слышно было, как Алик что-то напевает себе под нос, хихикает, бормочет. На третьем этаже, увидев вверху темноту, он цветисто выругался. У Стаса мерзли ноги, он давно уже стоял на бетонном полу, оставив ботинки на подоконнике. Наконец Алик добрался до своей двери, долго, вполголоса матерясь, попадал ключом в скважину. Наконец послышался звук проворачивающегося ключа, щелчок щеколды.
       "А если у него только один замок работает?" - тревожно подумал Стас. Но Алик снова начал ковыряться с дверью. Скоро он управился и с этим замком. Глаза Кулагина привыкли к полумраку, и он прекрасно видел широкую спину Алика и его голову. Наконец фотограф осилил и третий замок, о чем он тут же с благодарностью сообщил господу богу. Вытащив ключ, Алик толкнул дверь. Стас бесшумно, стремительно сбежал вниз, Алик за это время успел только занести ногу через порог, как тут на его голову обрушился тяжелый удар. Хозяин квартиры без звука упал головой вперед, а Стас почувствовал, как что-то сыпучее потекло по его рукам. Сзади слышалось шумное дыхание Люды. Казалось, что они оба пробежали не один лестничный пролет, а как минимум стометровку. Бросив на пол предательский чулок, Стас прошел в прихожую, подхватил тело Алика под мышки и отволок его подальше внутрь прихожей. Люда закрыла дверь, нашарив на стене выключатель, зажгла свет. Глянув на нее Стас спросил:
       - Где ботинки?
       - Ой!
       - Ой! - передразнил ее Стас. - Бегом, да свет выключи.
       Она снова щелкнула выключателем, метнулась за дверь и вскоре вернулась с обувью Стаса в руках.
       - Никто тебя там не видел?
       - Вроде нет.
       - Вроде! - Буркнул Стас. - Зажги свет.
       Прищурившись с темноты, он осмотрел поле боя.
       - Дерьмо твои хваленые колготки, - мрачно заявил он Людмиле. - Одного удара даже выдержать не могли. Бери веник, убирай песок.
       Люда быстро принесла совок и веник. Веник Стас сразу отобрал, и, сметя песок с тела хозяина поволок его в зал. Не без труда усадив тяжелое, обмякшее тело в кресло он снова выглянул в прихожую.
       - Ты зачем песок в ведро сметаешь? - напустился он на бывшую жену.
       - А что? - испугалась Люда.
       - В унитаз сыпь! Откуда у него столько песка будет, ты что?
       - А-а! - поняла Люда и включила в унитазе воду.
       Стас нашел на стене в зале выключатель, но, щелкнув им, тут с чертыхание выключил. Сквозь тонкий тюль они были словно на экране перед жителями соседнего дома. Задернув штору, он снова включил свет, осмотрел Алика. Тот начал приходить в себя, постанывать, но глаз не открывал. Порывшись в нише, Стас нашел в ней два больших вафельных полотенца и связал им руки и ноги Алика.
       Закончив с этими необходимыми процедурами, Кулагин осмотрелся по сторонам.
       "Неплохо живет, козел", - подумал он. В квартире действительно было все, о чем мечтал средний советский человек: стенка из темного, полированного дерева, мягкий уголок, огромный, почти во всю комнату палас, большой ковер на стене, чуть поменьше - на другой. В зеркальном шкафе стенки громоздился хрусталь, в другом стоял мощный магнитофон, за диваном и креслом выглядывали ящики могучих колонок. Довершал все это мещанское благолепие цветной телевизор. Но что больше всего поразило Стаса - совсем не холостяцкие чистота и уют в квартире. На мебели не было пыли, ничего не валялось брошенным просто так, на журнальном столике и телевизоре лежали ромбом вышитые белоснежные салфетки. И три гвоздики в вазе на том же "Горизонте" были свежи и грандиозны. Движимый любопытством Стас прошел в другую комнату. Это была спальня. Белоснежный гарнитур гэдээровского производства впечатлял габаритами роскошной кровати. Таких громадных сексодромов Стас еще ни когда не видел. Не удержавшись, он рукой попробовал мягкость матраса и с завистью вздохнул. Над кроватью на стене висел тот самый восточный ковер, что Стас видел на фотографиях с Людмилой. Сбоку, так что бы отражалась кровать, стояло большое трюмо. Но самыми интересными в этой комнате были два софита на регулируемых треногах, такими обычными пользуются в фотоателье.
       Погасив свет, он вернулся в зал. Хозяин уже пришел в себя, и с ужасом уставился на Стаса.
       - А, очнулся. Приветик, - поздоровался Стас, и присел на подлокотник соседнего кресла. - Где фотографии, негативы?
       Алик шумно глотнул слюну, потом, запинаясь, спросил:
       - Ка-кие... фотографии?
       Стас наклонился к нему, запустил руку во внутренний карман пиджака и, вытащив массивный бумажник, показал фотографу несколько его шедевров.
       - Вот такие.
       - А, так вы порнушкой увлекаетесь, так бы и сказали, - неестественно разулыбался Алик. - Эти снимки я сам покупал в столице, немецкого производства...
       Тут в зале появилась Людмила, Алик сразу осекся, перевел взгляд на Стаса, видно было фотограф начал припоминать.
       - Ах, вот в чем дело. Я должен был догадаться. Хорошо, Людочка, ваша взяла. Вон там, в верхнем шкафчике над баром то, что вас интересует. На папке написано "Люда".
       - У тебя с песком все? - спросил Стас Людмилу.
       - Еще чуть-чуть.
       - Что ты там развозилась, давай быстрей?!
       Отослав Люду, Стас занялся поисками. В шкафчике действительно оказалась целая картотека. Рядком стояли с десяток одинаковых аккуратных папочек с женскими именами на корешках: "Надя", "Лена, "Алла", "Лариса". Отложив папку с именем "Люда" Станислав продолжил перебирать папки. Больше всего его заинтересовала папка вообще без всякой надписи. Стас не удержался и развязал завязки. Хозяин дома, пристально наблюдавший за действиями непрошеного ревизора, внезапно активизировался:
       - Это не ваша папка! Возьмите свою и убирайтесь!
       Стас глянул на него, отметил про себя это явное беспокойство и коротко бросил в ответ:
       - Молчи, козел!
       Эти снимки не были столь эффектны, чем обычно и были сняты в каких-то странных ракурсах, откуда-то сверху и сбоку. Девицы были хороши, но эти пузатые мужики, с лысинами, в безразмерных трусах вызывали только смех и отвращение. Одну фотографию он задержал в руках, этого он знал, начальник местного ГОВД. Перетасовав остальных, он нашел и кое-что интересное, в частности фотографию Людмилы.
       - Люда, иди сюда, - позвал он девушку.
       Та пришла, вытирая полотенцем руки.
       - С песком все.
       - Посмотри эти фотографии, он тебе такую вот показывал?
       Люда всмотрелась в групповой снимок изображающий каких-то солидных людей на лоне природы.
       - Да, эту.
       - А теперь глянь сюда.
       На другой точно такой же фотографии вместо Алика стоял совершенно другой человек.
       - Поняла? Большой мастер наш добрый хозяин. А теперь посмотри. Может быть, ты и кого еще из этих пузанов знаешь?
       Люда начала перебирать снимки, остановилась на одном, глаза у ней округлились.
       - Это второй секретарь обкома, - заявила она, протягивая фотографию Стасу. Немного погодя она подала ему еще несколько снимков.
       - Это дорогой мой свекор, Мишин, это начальник милиции, а это какой-то важный чин из Москвы, приезжал с проверкой в наш город. Мне его как-то Валера показывал.
       Уже в конце она задержалась взглядом на одном кадре, потом горько усмехнулась.
       - А вот и мой муженек.
       Стасу показалось, что сейчас она расплачется, слезы были где-то рядом, в уголках глаз. Но она все-таки удержалась, только вздохнула более глубоко.
       - Можно, я ее возьму себе? - спросила она, откладывая фото мужа в сторону.
       Стас согласно кивнул головой.
       - Бери, конечно.
       Она ушла в прихожую, сунула фотографию в плащ. Стас сложил снимки снова в папку, с благодарностью принял от Людмилы сигарету, ему давно уже нестерпимо хотелось курить. Дружно задымив они уселись на диване и одновременно посмотрели на Алика. Тот смотрел на них тяжело и злобно. Алик Тяжлов в сотый раз пожалел, что связался в тот вечер с Людмилой. И ведь он знал, кто она, нашептывал внутренний голос, что могут быть большие неприятности, но... жадность сгубила не одного фраера. Когда на крыльце ресторана отключившуюся Верку отобрал внезапно появившийся брат, а Алик рассчитывал только на нее, давно к ней присматривался, он с досады привез к себе Люду. Было еще одно обстоятельство, он действительно рассчитывал, что невероятная красота девушки сможет перебороть его стремительно развивающуюся импотенцию. Увы, не оправдалась и эта его затея. И ведь подсказывала ему интуиция, что не та женщина Людмила, не стоит ее вербовать в свою команду. А опыт у него в этом деле имелся большой.
       Свой нынешний бизнес он начал давно, еще работая фотографом в славном городе Сочи. Расположившись на пляже, он кроме своей прямой деятельности предлагал одиноким мужчинам, предпочтительно кавказской наружности, купить пару фоток порнушки, а потом намекал что можно познакомиться и с оригиналом. Все шло хорошо, но однажды под одной чересчур темпераментной жрицей любви окочурился приезжий дедок, и с испугу молодая, только начинающая свою "трудовую жизнь" деваха начала паниковать, вызвала скорую, те - милицию. Там на нее нажали, и она сдала ментам и его. Алику пришлось сесть, а по выходу из тюрьмы ему запретили селиться в родном городе. Но он не унывал, пристроился фотографом в местном ателье и потихоньку снова начал вербовать женскую агентуру для дополнительного заработка. Сначала он штамповал порнушку, потом перешел на откровенное сутенерство. На городские власти он вышел через неприятности. О его деятельности пронюхал один оперативник, но после длительного разговора с начальником ГОВД его не только отпустили, но полковник Жданов стал самым частым завсегдатаем у девиц хитрого фотографа. Как-то по пьяне он поделился своими впечатлениями с городским чиновниками, а в поддатом состоянии все остальное происходило быстро и без церемоний. Вызванные на "ковер" девицы оставили сильное впечатление своим профессиональным подходом к тому, что в Совдепии не считалось даже досугом. Со временем эти встречи с "трудящимися интимного цеха" стали нормой, а затем Алик пробил идею организации самого настоящего борделя, дабы зря не светиться в городе.
       Под бордель пошло здание бывшего санатория, списанное с баланса одного из заводов. Мишин нашел деньги на ремонт и перестройку здания, Алик набрал в помощники двух неболтливых грузин, и все закрутилось как надо. Это было даже безопасней чем прежде. Один звонок в "дом отдыха", полчаса езды, и черная "Волга" тормозит у одного из четырех подъездов приюта отдохновения. Конечно, большие люди не очень бы обрадовались, узнав о фотоаппарате в отдушине, но Алик не удержался от соблазна, это было словно болезнь, иметь компромат на все и на всех.
       - А если им все это показать? - Стас показал фотографу роковую папку. Алик молчал, только лицо и лысина покрылись крупными каплями пота.
       - Ладно, не покажем. Живи, сука, - смилостивился Кулагин.
       Ради интереса он просмотрел и все остальные папки. Троих из этого контингента он даже знал.
       - И ведь не подумал бы никогда, - с горечью усмехнулся он, рассматривая один из снимков. - А ведь как замуж просилась, шлюха!
       Люда потянулась посмотреть, но Стас молча спрятал фотографию в карман.
       - Найди какую-нибудь сумку побольше, - попросил он Людмилу.
       Та ушла на кухню, а Стас обратился к сутенеру.
       - Где пленки?
       - Нету, уничтожил, - с вызовом в голосе сообщил тот.
       - Врешь, - сразу определил Стас. - Ну, где ты их хранишь? Я ведь не поверю, что ты не сохранил негатив.
       Из кухни с большой сумкой вернулась Люда.
       - Ты про что это? - спросила она Стаса.
       - Пленки отдавать не хочет.
       - Слушай, я какие-то пленки прошлый раз видела в ванне. Там есть такая большая металлическая коробочка.
       - Ну-ка, покажи, - заинтересовался Стас.
       Кулагин показал фотографу кулак, и они прошли в ванную комнату. По совместительству она так же служила и фотолабораторий. На стене над ванной крепился откидной столик из оргстекла, а на специальной полочке стоял мощный фотоувеличитель. Открыв один из шкафчиков, Люда извлекла из царства кювет и банок с реактивами металлическую коробку с двумя защелками. Внутри ее действительно оказались отснятые пленки, не менее двадцати штук. Стас уже взялся просматривать одну из них, когда какой-то знакомый звук заставил его на время забыть об этом. Прижав палец к губам, он отдал Люде пленку, а сам бесшумно выскользнул из ванны. В зеркале прихожей он увидел отражение спины Алика. Тот стоял на коленях у журнального столика и держал в связанных руках телефонную трубку.
       - Гиви, приезжай скорей, Гиви, - задыхающимся голосом торопливо начал диктовать Алик. - Возьми оружие, их надо убить, обоих...
       Говорить дальше Стас ему не позволил. Трясучая волна ярости бросила его вперед, вырвав из связанных рук сутенера трубку, он со всей силы ударил того кулаком по голове. Тело Алика расплывшийся кляксой сползло на пол. Не обращая на него внимания, Стас поднес к уху телефонную трубку.
       - Алло-алло, - слабо донеслось до него. - Кто это?
       "Почему женский голос?" - удивился Стас.
       - Алло, это Гиви? - спросил он.
       - Какой Гиви, вы что, с ума сошли!? Три часа ночи!
       - Простите, это гостиница? - нашелся Стас.
       - Это квартира, идиот! - отрезала взбешенная женщина и бросила трубку.
       - Фу, - перевел дух Стас делая тоже самое, только более спокойно. - Похоже, ты, брат, не тот номер набрал. Эй, ты чего это?
       Хозяин дома лежал странно неподвижно, не шевелясь и не делая попыток подняться. Перевернув тело Алика, Стас изменился в лице. Похоже, было, что тот сильно ударился виском об угол столика. Крови не было, но под кожей просматривалась явная впадина и уже проступала синюшная чернота. Стас сразу вспомнил Кандагар, нелепое падение Владика Зенкевича с борта БМП, его скоропалительная и ужасная в своей глупости смерть.
       - Черт! - пробормотал Стас, и, развязав руки начал искать у пострадавшего пульс. Сердце еще билось, хотя и неровно. В это время в зал ворвалась оживленная Людка.
       - Нашла! - торжествующе заявила она, не обращая внимания на необычность положения обоих мужчин.
       - Что нашла? - не понял Стас.
       - Свою пленку. Можно уходить.
       - А остальные?
       - Что остальные?
       - Остальные пленки?
       - Да точно такие же. Ну не брать же их, это их проблемы.
       Стас с изумлением снизу вверх посмотрел на нее. Глаза Людмилы излучали просто детскую наивность.
       - Ну ты и сука, оказывается. Сама значит, в сторону, а то что фотки остальных через два часа будет разглядывать пол-города ничего? Бери все, в том числе и эти папки, - и он кивнул на диван.
       Люда, обиженно поджав губы, снова ушла в ванную. Стас же еще несколько секунд подумал, потом развязал Алику руки и ноги, аккуратно сложил полотенца. После этого он начал протирать дверцы шкафа, подлокотники кресел, все, к чему прикасался. Закончив с этим он открыл бар, достал початую бутылку водки на винтовой резьбе, из серванта хрустальную рюмку в форме сапожка, налил в нее водку.
       - Все сложила, - объявила появившаяся в дверях Людмила. Судя по ее тону и оттопыренным губам она все еще гневалась. Стас кинул ей полотенце.
       - Протри все к чему прикасалась.
       Спесь мгновенно слетела с девушки, она чуть не бегом кинулась в ванную. Стас же вернулся к бару. Еще когда он брал из него бутылку что-то в этом простом сооружении показалось ему не таким как обычно. Он перенес на столик оставшиеся в баре многочисленные бутылки на столик, из другого отделения сгрузил туда же большую коробку с документами и две упаковки с шоколадными конфетами. Исследовав уже пустой бар Стас удовлетворенно хмыкнул. Одна из его половинок, зеркальная, была явно меньше другого отделения.
       - Интересно, - вслух прокомментировал это открытие Стас.
       От осторожно обследовал зеркало, ничего не обнаружил, поморщился и стер все свои отпечатки пальцев. После этого он ощупал перегородку между отделениями бара.
       - Ага, вот оно где, - пальцы Станислава нащупали характерное отверстие небольшой замочной скважины. Ключ от бара оказался для этой скважины слишком большим. Тогда он обшарил карманы Алика и нашел то, что искал, в массивной связке маленький, простенький, почти игрушечный ключик.
       - Все протерла, что теперь?
       Люда, похоже, уже смирилась с участью подчиненной рабсилы.
       - Иди на кухню, организуй здесь небольшой столик на одного, закуску разную, - увидев на ее лице недоумение Стас кивнул на Алика. - Не для нас, для него.
       - А что, он разве хочет есть?
       Люда только теперь обратила внимание на странную неподвижность Алика.
       - Иди-иди, я тебе потом все объясню, - нетерпеливо выпроводил ее Стас. - Про отпечатки пальцев тоже не забудь! - крикнул он уже Людке в вдогонку. Ему не терпелось заняться дверцей.
       На ощупь вставив ключик он провернул его, и так как ни какой ручки не было, потянул ее назад, провернув ключ еще на пол-оборота. Дверца размером с небольшую книжку сразу подалась и Стас сунул руку в тайник. Первое что он из него достал были три пачки денег, непривычного цвета и формата сторублевок. Стас присвистнул, прикинул сколько это всего будет в сумме и рассовал вновь обретенные сокровища по карманам. Еще в тайнике лежала стопка сберкнижек на предъявителя. Немного полистав их он отложил все их в сторону, сунул руку поглубже и нащупал что-то твердое, угловатое. Это был пистолет Макарова, привычное, знакомое еще по Афганистану оружие. Вынув обойму и передернув затвор Стас нажал на спуск и услышал четкий щелчок обоймы.
       - Отлично, - пробормотал Кулагин. С оружием пришло какое-то удивительное спокойствие. По устоявшейся привычке он пересчитал патроны в обойме и вставив ее на место сунул свою неожиданную находку во внутренний карман.
       Больше в тайнике ничего не было. Пошуровав внутри тайника полотенцем Стас вернул на место стопку сберкнижек и заперев тайник вернул связку ключей в карман хозяину.
       Когда из кухни пришла Люда все бутылки и коробки, так же предварительно протертые, уже покоились в баре. На небольшом подносике Людмила принесла тарелочку с нарезанной кружочками копченой колбасой и ломтиками аппетитного сыра. Рядом пунцово краснели маринованные помидоры и маленькие, но такие ядреные, так и зовущие хряпнуть рюмку водки пупырчатые огурчики. Имелся еще белый хлеб, открытая коробка конфет, банка консервов с розовой лососятиной. Осмотрев весь этот натюрморт Стас одобрительно кивнул головой.
       - Молодец, только все это надо ополовинить.
       Он по хозяйски уселся в кресло, подцепил вилкой ломтик колбасы, отправил ее в рот, прожевал и довольно чмокнул. В их городе такая колбаса считалась дефицитом. За ней либо ездили в Москву, либо доставали по блату среди торгашей. Одно время и Кулагину подобное излишество было не в диковинку, но Эльвира слишком быстро поняла, что Стас вовсе не собирается на ней жениться.
       - Присоединяйся, - Кулагин кивнул своей невольной "подельнице". Та, как завороженная смотрела за его простыми действиями.
       - Ты даже можешь есть?
       - А что такого? Чего ж не оторваться на дармовщину. Чуть суховато, - решил он, а потом решительно махнул рукой. - А, ладно!
       Он поднял рюмку и опрокинув в рот ее содержимое уважительно рассмотрел этикетку бутылки.
       - Московский завод "Кристалл". Однако!
       Бросив в рот еще ломтик колбасы и хрумкнув столь аппетитным огурчиком Стас протер все к чему прикоснулся и поднялся из-за стола. Критическим взглядом окинув общую картину Кулагин довольно кивнул головой и склонился над хозяином всего этого изобилия. Чуть повернув голову Алику Стас внимательно рассмотрел внушительный синяк на его виске. От этой процедуры Алик первый раз за все это время мучительно простонал.
       "Оставить его так? Еще выживет, не дай боже, натравит своих высоких гостей, тогда еще хуже будет. И вообще, такой твари не стоит топтать эту землю. Нельзя его в живых оставлять, его и тех двоих, с фотографии".
       На секунду он засомневался, а стоит ли связываться с теми двумя? Все таки это риск гораздо больший чем с Аликом. Но они видели Люду, они даже ее... и только от мысли об этом его затрясло от бешенства.
       - Ты чего? - испуганно спросила Люда. Ей показалось, что вместо Стаса здесь оказался совсем другой человек, незнакомый и страшный. Черты лица словно окаменели, он глянул на Людмилу холодным, чужим взглядом. С явным усилием Стас загнал глубже этого рвавшегося наружу зверя и негромко, но твердо ответил.
       - Ничего, все нормально. Бери сумку, спускайся вниз. Только из подъезда не выходи, постой в тамбуре.
       Людмила кивнула головой, взяла приготовленную сумку и вскоре негромко звякнувшая щеколда оповестила об ее уходе. Стас вздохнул. Оставалось самое неприятное. Он открыл балконную дверь, вышел наружу, глянул вниз. Бельевых веревок снизу не было. Вернувшись в квартиру он потушил свет, подхватил тело Алика под мышки и поволок его на свежий воздух. Весил фотограф прилично, килограмм девяносто, не меньше. Уже в лоджии Алик застонал, повернул голову и его начало рвать, долго и мучительно. Брезгливо отстранившись Стас дождался пока тот сделает паузу, подтащил Алика к перилам, перегнул его через них, от чего фотографа снова начало рвать, а по телу пробежала крупная дрожь. Убедившись что Алик немного держится навалившись животом на перила Стас отпустил его, ухватился за лодыжки и одним рывком перебросил тело сутенера за балкон. Через пару секунд снизу донесся неясный шлепок, и снова тишину ночи нарушал только разошедшийся дождик да шум ветра, перебирающего обнаженные ветки одинокого дерева рядом с домом. На душе у Стаса стало погано, он невольно сморщился, чуть поколебавшись, перекрестился, не потому что верил в бога, просто то, что он только что сделал было слишком страшно даже для его, привыкшей ко всем видам смерти, души. Затем он перегнулся через перила, но внизу было темно и тела сутенера не было видно.
       Вернувшись в квартиру Стас снова зажег свет, еще раз внимательно огляделся по сторонам и, отнеся полотенце в ванную комнату, бросил его в таз с грязным бельем. Вернувшись в зал он машинальным жестом чуть было не погасил свет, но потом опомнился, чертыхнулся, и покинул квартиру, плотно прикрыв за собой дверь.
       Людки в подъезде не было. На крыльце Стас осмотрелся, осторожно ступая по асфальтированной отмостке подошел поближе к телу. Земля была рыхлой, сильно пропитанной влагой, но тело Алика попало как раз на крышку канализационного люка. Поняв это Стас подходить ближе не стал, а вернулся к подъезду и пошел к машине.
       Люда сидела на своем месте притихшая, подавленная. Короткий полет сексфотографа оставил на нее неизгладимое впечатление. Пять минут назад единственным ее побуждением было бросить все и уехать, оставив Стаса в квартире Алика, но по счастью она слишком долго не могла попасть ключом в замок зажигания, а потом и совсем опомнилась.
       - Ну, видела его? - сдержанно спросил Стас.
       Люда только кивнула головой.
       - Сумку ни где не оставила?
       - Нет.
       По взгляду, что Люда бросила на него Стас понял, что она его боится. На душе его стало горько. Кулагин подумал: "А ведь шла она именно затем чтобы я убил его". Чтобы немного перебить эту душевную горечь он закурил и сказал, трогая машину с места.
       - Ладно, поедем теперь, посмотрим на тот домик с девочками.
       По ходу поездки он все время ее расспрашивал.
       - Какие там церемонии?
       - Чего? - не поняла Люда.
       - Ну, порядки там какие? Пароль, отзыв? Что там у них?
       - А, это! Ну, там ни чего такого не надо, просто у каждого входа стоянка для машины, подъезжаешь где свободно, звонишь в калитку и все. Выходит один из этих, проводит куда надо.
       - Кроме них там никого больше нет? Ну, там уборщиц, сторожей?
       Люда пожала плечами.
       - Днем когда он меня водил тетка одна там в холле полы мыла, а больше я там ни кого не видела.
       - А эти, черные, где размещаются?
       - Там, в центре, есть зал, туда выходят двери всех четырех флигелей. Там они и сидят.
       - А посетители видят друг друга?
       - Вряд ли, по крайней мере Алик божился что так должно быть.
       - Да, система ниппель.
       Бордель оказался гораздо дальше чем думал Стас. Это для Люды, не вылезающей из-за руля он казался близким. Двадцать километров от Энска, и как раз на полпути к областному центру. Скромный съезд на проселочную дорогу не был отмечен ни какими табличками, и проехав по узкой дороге еще с километр Стас увидел огни интересовавшего его дома. Но лишь свернув к нему Кулагин узнал это строение. В десять лет у него обнаружили предрасположенность к туберкулезу и поместили на полгода в местный санаторий для подобных клиентов в сосновом бору. Именно это здание и приспособили партийные шишки нового для себя заведения. Теперь Стасу стало понятно странное расположение комнат в бывшей больнице, в самом деле имеющей форму креста. Ну, а тот самый холл в центе раньше занимали врачи и медсестры, дежурившие в санатории день и ночь.
       По окружности дом окольцовывала дорога, крутанувшись по ней Стас обнаружил лишь одно свободное место для стоянки, на остальных стояли три машины. Припарковавшись Стас заглушил двигатель и достав из кармана пистолет дослал в патронник патрон. После этого он сунул его за пояс. Люда смотрела на него вытаращив глаза.
       - Откуда он у тебя? - спросила она.
       - Алик подарил, - сказал правду Стас. - Сейчас мы немного поиграем. Я буду как будто пьяным, а ты напирай на то, что приехала от самого Алика, ясно?
       Люда кивнула головой, но внутри нее все дрожало от волнения. Подойдя к двери они обнялись. Стас по нервной дрожи понял состояние девушки.
       - Боишься?
       - А ты разве нет? Как ты так можешь?
       - Я этим делом почти два года занимался. Ну ладно, приступим.
       И Стас утопил кнопку звонка.
       Хозяева не заставили себя долго ждать. Внутри дома отдаленно хлопнула дверь, затем щелкнул замок. Это оказался тот самый грузин, что был с Аликом в ресторане.
       - Гиви, номера свободные есть? - спросила Люда, пригибаясь под тяжестью навалившегося на нее Стаса.
       - Ба, Люда! - удивился грузин. - Ты это откуда?
       - От Алика. Помоги лучше.
       Тот подхватил Стаса под левую руку и они заволокли его в дом.
       - Что ж Алик не позвонил? - на ходу спросил провожатый.
       - Да он отрубился при нас еще. Как свинья набрался.
       - Да, - авторитетно согласился грузин. - Он сэгодня перебрал.
       После этого он отпустил Стаса и принялся запирать дверь. В это время Стас с Людмилой миновав лестницу двинулись дальше.
       - Эй, вы куда, вам навэрх! - окликнул их Гиви.
       Люда изобразив на лице недоумение обернулась к нему, а Стас упорно продолжал двигаться вперед.
       - Разве вход не там? - невинно спросила Люда. Стас тем временем уже открыл дверь в центральный холл и буквально ввалился в помещение, на пути весьма натурально споткнувшись об порог. Холл был обставлен мягкой мебелью, имелся телевизор, магнитофон, все, что нужно для приятного времяпровождения. Из кресла поднялся навстречу им второй грузин, более приятной наружности, чем звероватый Гиви.
       - Заза, останови их, прут как танки! - из-за спин поздних гостей крикнул Гиви.
       - Эй, вы куда, вам наверх, - сонно позевывая отозвался Заза.
       Вдвоем они все таки остановили неугомонную парочку.
       - Тс-с, - пьяно покачиваясь замахал руками Стас. - Ребята, все путем.
       Покачиваясь и улыбаясь он освободился от опеки Гиви и Люды, медленно расстегнул молнию на куртки. Два выстрела прозвучали почти слитно, неожиданно и резко. В Гиви он стрелял в упор, а вот с Зазой вышла промашка. Несмотря на свой добродушный и заспанный вид он оказался парнем тертым. Еще до выстрелов его насторожили слишком трезвые глаза Стаса, а тут еще Людка не вовремя сунулась под выстрел, так что пуля Стаса улетела в самую сердцевину зеркального серванта.
       Тот вскрикнул от досады и отбросил девушку левой рукой себе за спину. Заза в это время успел прыгнуть в сторону и укрыться за спинкой дивана. Из-за него он появился уже с пистолетом в руке. Стас этого не ожидал, и выстрелили они одновременно. Грохот выстрела заглушил пресловутый свист пули над ухом Стаса, зато голова грузина дернулась и завалилась назад. Держа оружие наготове Кулагин перепрыгнул через спинку дивана и склонился над телом Зазы. Тот оказался мертв, пуля попала ему точно в лоб. После этого Стас вернулся к несчастному Гиви, бившемуся в агонии. Стас оглянулся на Люду. Та стояла прижавшись спиной к стене и с ужасом в глазах наблюдала за всем происходящим. Вытащив платок Стас протер рукоятку пистолета и бросил оружие на пол рядом с затихшим грузином.
       - Пошли, - сказал Стас, но уже повернувшись чтобы уходить, но тут что-то вспомнил. - Погоди.
       Он склонился над телом Гиви и вытащил из кармана грузина пачку фотографий точно таких же как у Алика .
       - Уходим, - и сунув в карман снимки, он подхватил под руки плохо соображающие от пережитого страха девушку и заспешил к выходу.
       Они не проехали и полкилометра как сзади них по очереди зажглись три пары фар.
       - Смотри, - указала на них Люда.
       Стас глянул в зеркало заднего вида, усмехнулся.
       - Быстро они слиняли. Штаны то хоть успели надеть?
       Не доезжая города он свернул в сторону дачного массива. Центральная дорога хотя и была сильно разбита грузовиками, но проехать по ней еще было можно. Немного углубившись в глубь массива Стас свернул сторону домика с более или менее хорошим подъездом. Заглушив двигатель он оставил включенные фары и подхватив сумку вышел из машины. Дождик перестал, но казалось сам воздух был пропитан сыростью. Стас сходил в домик, притащил какую-то ветошь, намочил ее бензином из бака. Так же из домика он притащил пару стульев и разломав их двумя ударами ноги разжег костер. Присев на корточки он открыл сумку и в свете фар начал рвать тугие, плотные конверты, комкать фотографии. Вперемежку со снимками летели в огонь и пленки. Стас разворачивал тугие, черные цилиндрики, а они, словно живые, снова пытались сжаться в свою привычную форму. Щелкнул замок дверцы, Люда тихо подошла к огню. Стас сидел на корточках сосредоточенно ворошил догорающие угли костра. Пляшущее пламя отражалась на его угрюмом лице, он смотрел как в огне быстро жухнут и чернеют красивые женские лица, словно невидимая коса старости и смерти ускорила свой ход и погубила этих молодых женщин за какие то секунды. Наконец съев все годное для горения огонь угас. Стас поднялся во весь рост, Люда подошла сзади с боку, подняла руку. Хотела положить ее ему на плече, но не решилась. Уловив это движение Стас обернулся, почувствовал тонкий запах ее духов, услышал ее дыхание. Что-то перевернулось у него в душе, грубая сила, тот зверь, что весь вечер ворочался где-то внутри наконец вырвался наружу. Стас подхватил девушку и швырнул ее на капот, задирая подол плаща и юбки. Люда вскрикнула, попыталась вырваться, но он до боли сжал ее коленку левой рукой, а правой в нетерпении рвал с нее последнее, что преграждало ему путь. Она хотела было сказать: "Зачем, поехали ко мне", но было уже поздно. Людмила застонала от боли, но это только усилило его животную похоть. Людка закусила губу, голова ее моталась вверх -вниз по капоту, волосы разметались по сторонам, прилипнув к мокрому железу. Стасу показалось что еще немного, и что-то внутри его, наверное сердце, не выдержит этой бешеной страсти и взорвется. Но тут он все таки насытился, застонав от облегчения. Чуть отдышавшись он отпустил ноги Людмилы и отошел в сторону. Прислонившись к машине спиной Стас вытащил из пачки сигареты, но прикурить не смог, руки ходили ходуном. Тогда он сел в "жигуленок", кое как прикурил от машинной зажигалки и опустив стекло выпустил в окно тугую струю дыма. Ворвавшийся в салон холодный воздух он воспринял с наслаждением. Щелкнул замок двери и на соседнее место робко опустилась Люда. Волосы у ней были в капельках дождя, плащ потемнел на плечах, лицо было заплаканным. Стас коротко глянул на нее, завел двигатель и уже на трассе тихо спросил:
       - Извини, сорвался.
       - Ничего, - еле слышно шепнула она в ответ.
       Через полкилометра ее начало тошнить. Стас остановил машину на мосту, Люда вышла и долго стояла у перил. Уже рассветало, где-то на востоке всходило солнце, но сквозь серый фильтр осенних тучь проникал только рассеянный, призрачно-розоватый свет. Стас не выдержал, вышел из машины. Она словно ждала этого, заговорила сразу, быстро, торопливо, несвязно.
       - Стас, ты прости меня, за все прости, за то... и за это. Я, неверное, дура. Уцепилась за все эти шмотки, цацки. Иногда ночью лежу рядом с ним, смотрю и ужасаюсь. Господи, не люблю я ведь его! С тобой все невольно сравниваю. Ты мне всю жизнь испортил, теперь я всех с тобой сравниваю.... И назад ходу нет. Привыкла ко всему этому, к комфорту, к заказам на дом, к курортам на юг в бархатный сезон. Одно только нас с ним и связывает - вырваться из нашего захолустья в Москву. Больше ничего...
       Этот странный диалог прервал звук работающего двигателя. Из-за поворота со стороны деревни Жуковка показались бело-голубые гаишные "Жигули". Сержант был один, отвозил в деревню знакомую шлюшку и теперь спешил обратно в город. Но пропустить подобный "подарок фортуны" он не мог.
       - Чья машина, почему встали в неположенном месте? - строго спросил он подходя и козыряя правой рукой с болтающейся полосатой палкой.
       - Машина моя, сейчас принесу права, - ответила Люда.
       - Девушке дурно стало, вот и остановились, - напустив простодушия оправдывался Стас.
       - Дальше могли бы проехать, здесь всего тридцать метров осталось, - сурово продолжал сержант по ходу дела соображая сколько ему содрать с этих двоих, три рубля, пять, или целый червонец. Наконец он решил осмотреть машину, вдруг еще к чему можно будет придраться.
       - А грязная то она у вас какая, задний номер совсем не читается, - осуждающе заметил он, обходя машину. - По пашне что ли катались?
       - Вот права, техпаспорт, доверенность, - прервала его Людмила, протягивая документы.
       Тот взял корочки, не открывая их прошел дальше, глянул на номер, затем торопливо открыл документы и даже изменился в лице.
       "Вот черт! - думал он. - Это же машина младшего Мишина, причем доверенность выписана на такую же фамилию, значит это его жена. Балбес, номер сначала надо рассмотреть, а потом уж права качать!"
       Начальственная элита всегда ставила на личные автомобили свои, отличные от всех прочих номера. В их городе были популярны перевертыши": 69-96, 69-69, 96-69.
       Сержант поспешно протянул документы Люде и уже извиняющимся тоном добавил:
       - Вы уж простите, не разобрал номер, сильно уж грязью заляпан. Я же понимаю, дурно стало, с кем же не бывает. Тут где хошь остановишься, если приспичит. Можете ехать дальше.
       Откозыряв гаишник удалился и объехав Людмилину машину помчался к городу, тая в голове две мысли: "Кажется пронесло!" и вторую: "А дамочка то похоже с хахалем, хе-хе!"
       - Поехали, уже утро, - устало сказал Стас.
       Оставшуюся дорогу они молчали. Только раз он поймал взгляд удивительных Людкиных глаз и невольно вспомнил ее нынешнего мужа, знакомого по выступлениям на комсомольских собраниях. Среднего роста, коренастый, с одутловатым, бесформенным лицом и черными глазами слегка навыкате. Снова полоснула по сердцу обида, но Стас только упрямо сжал губы и больше не смотрел на свою соседку до самого города.
       - Тебя довести до дома или сама доедешь? - спросил он Людмилу уже на окраине.
       - Доеду.
       - Тогда я здесь выйду.
       - Хорошо.
       Кулагин остановил машину, и не прощаясь двинулся в сторону своего барака.
       - Спасибо, Стас! - крикнула ему вдогонку Людмила.
       Он не обернулся, только поднял руку с растопыренными латинской буквой "В", "Виктория", двумя пальцами. Затем он услышал как сзади загудел двигатель, вскоре и этот звук растаял вдали.
       Не дойдя до родного подъезда пятидесяти метров Стас повстречал молодого парня в милицейской форме, своего одноклассника, Толика Симдянова.
       - О, привет молодожену! - с легкой усмешкой на губах приветствовал его Стас. Толик неделю назад женился, но Кулагина на свадьбу не пригласил. Был уже случай когда невеста так явно начала клеиться к Стасу, что дело едва не дошло до поножовщины. - Ну как медовый месяц?
       - Какой там медовый месяц! Это у них там на гнилом Западе медовый месяц, Майами, Гонолулу, а у нас хочешь не хочешь, паши чтоб не сдохнуть с голоду.
       - Что это ты ноги еле тащишь, не выспался что ли на дежурстве? - снова поддел товарища Стас. - Сейчас невеста потребует от тебя отчет по полной форме, а ты вдруг ни как?
       - Какой там выспаться! Чуть не сутки пришлось работать. Все одно к одному, то то это, - Анатолий огорченно махнул рукой. - Всю ночь рыскали как собаки. Сначала один придурок на Звезде с балкона вывалился.
       - Сам что ли? - невинным тоном спросил Стас, но сердце у него застучало гораздо быстрей.
       - Сам, весь балкон блевотиной уделал. А потом два грузина что-то не поделили, перестреляли друг друга.
       Стас присвистнул.
       - Три трупа за ночь? Прямо как в Чикаго. Пьяные наверное, все были?
       Толян оглянулся по сторонам, понизил голос.
       - Хатка у этих грузин была интересной. Я и раньше про нее слыхал, небольшой такой бордель с девочками.
       - Да ты что! - очень похоже удивился Стас.
       - Я тебе говорю! - стукнул себя кулаком в грудь Толик, и еще больше понизил голос. - Лифчиков одних чуть не мешок насобирали. Все местное начальство слетелось во главе с первым. Полкаш наш приперся, это в четыре-то утра!
       - Что ж они все так всполошились? - снова закинул наживку Стас. Толик всегда пытался изобразить из себя нечто большее, чем есть на самом деле, так что ему надо было в этом только чуть-чуть подыграть.
       - Ты что, дело серьезное, сбились все в кучу и шушукались чуть не целый час. Прокурор все матерился, ты же знаешь, он у нас первый матершинник в городе, а полкаш все басил: "Только бы до КГБ не дошло". А когда расходились наш Мишин сказал: "Тут все ясно, дело можно закрыть".
       "Дуракам везет", - подумал Стас, имею в виду прежде всего себя.
       - Ну ладно, пойду я, давай, - Симдянов протянул руку Стасу, потом пожаловался. - Что-то аж всего качает. Слушай, - внезапно заинтересовался он. - А ты это откуда чапаешь в такую рань?
       Он подозрительно прищурился на Стаса, подьезд его дома как раз остался за спиной Кулагина. Симдянов знал что от Стас можно было ожидать всего чего угодно, особенно если дело казалось хорошенькой девушки.
       - Ты это, случайно, не от моей движешься?
       - Да ты что, Толян! - засмеялся Стас. - От одной совершенно тебе не знакомой вдовушки.
       - Смотри, Стас, узнаю - пристрелю обоих!
       И встревоженный молодожен заспешил с проверкой к себе домой.
       "Ух ты какой, однако, оказывается ревнивый! - насмешливо подумал Стас. - А девчонка у него ничего, молоденькая такая дурочка, курносая. Может стоит ей заняться всерьез, тем интересней будет результат? Рога на вынос. Ладно, это потом. Сейчас домой и спать!"
       И отогнав все лишние мысли Кулагин заспешил домой.
       Открыв дверь и услышав знакомый запах родной комнаты он внезапно почувствовал мгновенно нахлынувшую усталость. Сил у него хватило еще на то, чтобы раздеться, попить из носика чайника кипяченой воды, и, повинуясь неодолимому зову сна, рухнуть на кровать лицом вниз обхватив руками подушку. Он уже начал было засыпать, но какой-то дискомфорт заставил его зашевелиться снова. Стас протянул руку, вытащил из кармана джинсов одну из пачек сторублевок, снова слабо удивился их цвету и размерам, сунул деньги под матрас, и, облегченно вздохнув, провалился в благодатный, без сновидений и кошмаров покой. Он спал, и не слышал как за спиной у глуховатых соседей вечно включенный на полную мощность динамик городского радио прервал торжественно-скорбную музыку и строгий голос диктора известил на всю страну что скончался: "...Верный ленинец... достойный продолжатель... несгибаемый борец... выдающийся деятель мирового.... Леонид Ильич Брежнев".
       Кончалась целая эпоха, все это почувствовали сразу, но ни кто не мог себе представить насколько грандиозны будут грядущие перемены. А Станислав Кулагин спал ровно и мерно дыша, словно не было за спиной крови, боли и слез.
      
       ДВА ТЕЛЕФОНА ПОД СЛОНОВУЮ КОСТЬ.
       (22 июля 1984 года)
       "Нет, летом надо жить на лестничной площадке" - подумал Стас Кулагин с облегчением нырнув из полуденного июльского пекла в прохладу подъезда. Тело, казалось, плыло в живительной прохладе и он особенно не торопился, поднимаясь по лестнице и поглядывая на номера квартир. Сорок вторая обнаружилась на втором этаже. Стас сразу оценил монументальную мощность широкой и высокой двери, обитой темной кожей, с массивной бронзовой ручкой. Нажав на кнопку звонка, он услышал приглушенно звуки Равелевского "Болеро". Тело дышало, блаженствовало, Стас подул себе за пазуху, еще раз нажал на кнопку звонка, но и на этот раз никто из обитателей квартиры не реагировал на тягуче монументальные призывы хитроумного звонка. Стас хмыкнул, обычно его встречали не так, подняв голову он сразу увидел выходящий из квартиры провод телефона и присвистнул. На фоне белой штукатурки было четко видно, что кабель был явно перерезан. Стас поднял вверх руки, но тут же отказался от этой идеи.
       "Нет, слишком высоко", - он еще раз потревожил квадратную плоскость кнопки звонка, но опять услышал лишь музыку испанского композитора.
       "В магазин что ли все ушли?" - с этой мыслью Кулагин толкнул дверь, к его удивлению она подалась и взору Стаса предстала просторная, уютная прихожая, а на полу, в мягком свете желтоватого плафона мертвая женщина в красном халате. То что женщина мертва Кулагин сразу понял это по неестественной для живого человека позе.
       - Этого мне только еще не хватало! - пробормотал Стас, разглядывая обнаженные белые бедра женщины, зажатую у нее в руке телефонную трубку. В этот момент подъезд заполнился звуками торопливого топота, и обернувшись телефонист увидел знакомые голубые фуражки милиционеров.
       "Вот это влип!" - подумал Кулагин, не со страхом, скорее с удивлением.
       Трехкомнатная квартира "сталинка" с раздельными комнатами, с большой кухней оказалась через чур мала для набившейся в нее людей: криминалистов, понятых, родственников покойной, и следователю прокуратуры Виктору Миронову пришлось беседовать с командиром милицейского наряда патрульно-постовой службы в ванной.
       - Так говоришь где ты его видел?
       - Около "Универмага" по Ленина. Я на него сразу внимание обратил.
       - Почему?
       - Да одет классно. Джинсы, батничек, дипломат, шузы фирмовые. Мы еще поспорили сколько на все это тянет.
       - Ну, и? - заинтересовался Миронов.
       -Рублей на 400 не меньше. Джинсы 120, кроссовки 100, рубашка 70, дипломат сотня.
       - Понятно, дальше.
       - Ну, значит, не успели мы до Льва Толстого доехать, тут вызов, дают адрес, а он уже тут, стоит под дверью.
       - Сколько времени прошло?
       - Минуты три, может чуть больше, пять.
       - Мог он за это время ее задушить?
       - Не знаю... Что же он сразу ее начал... да, мы еще поднимались, и слышали как он звонил.
       - Откуда ты знаешь что именно он звонил?
       Сержант расплылся в улыбке.
       - Так музыка-то какая, под нее еще эти англичане танцевали, Торквин и Дин. Таких звонков в этом подъезде больше нет...
       Этот разговор был прерван появлением худощавой дамы предельно бальзаковского возраста с опухшими от слез глазами.
       - Можно умыться? - треснувшим от прошлых рыданий голосом спросила она.
       - Да, конечно-конечно, мы тут уже все... - и сделав знак милиционеру, Миронов вышел из ванны.
       - Возьми листок и напиши все это, пусть остальные подпишутся, - велел он сержанту уже в коридоре.
       - Слушаюсь, - козырнул тот и прошел в зал, там располагались остальные члены бригады криминалистов. Сам же Миронов прошел на кухню, где под присмотром второго милиционера этого же расчета, сидел Станислав Кулагин. С того рокового момента прошло два часа, даже тело несчастной женщины увезли и Стас был занят тем, что рассматривал свои пальцы, перемазанные черной краской для снятия отпечатков. С помощью носового платка Кулагин постарался вернуть своим "перстам" первозданную чистоту, но до конца ему это не удалось. Эти пальцы Миронов отметил еще во время этой неприятной процедуры: длинные, тонкие как у пианиста или скрипача, но отнюдь не белоснежные, а в мелких ссадинах и ожогов, типичных для людей имеющих дело с паяльником.
       - Ну что ж, познакомимся поближе, - сказал Миронов, усаживаясь за стол и кладя на него протокол допроса. - Значит вы у нас Кулагин, Станислав Кириллович, год рождения пятьдесят восьмой, место рождения - Энск, адрес - Кутузова сорок шесть, квартира десять. Это новая пятиэтажка?
       - Да.
       "Кооперативная, - мелькнуло в голове у следователя. - Парень в деньгах явно не нуждается. Везет же людям, и внешность, и деньги. Вон какой поджарый, глаза голубые. Девки, наверное, так и сохнут?"
       Да, парень был хорош всем. Рослый, голубоглазый, с правильными чертами лица, прямым носом, обаятельнейшей улыбкой. Именно эта улыбка проскользнула по губам Кулагина и мысль вызвавшая ее была не очень корректной в отношении собеседника.
       "Мы с этим следователем как Пат и Паташон", - думал Стас, разглядывая в свою очередь Миронова.
       Тот и в самом деле был а самом деле полным антиподом Кулагина, среднего роста, жгучий брюнет, имеющий явную склонность к полноте, а густые черные усы и солидные очки в черной оправе делали Миронова гораздо старше своего возраста. На самом деле он родился всего на два года раньше подследственного в том же самом городе, только в другом его конце. Следователем он работал второй год, и начальство его нахваливало, хотя и с одной оговоркой .
       - Ты, Миронов, какой-то не такой, - с досадой воскликнул раз прокурор.
       - Какой? - удивился тот.
       - Ну не знаю. Легковесный что ли?
       - Это я то? - ухмылялся Виктор, хлопая себя по выпирающему животику.
       - Нет, я не про это. Нет в тебе должностной серьезности. Дела у тебя серьезные, а ты нет. Ну да, надеюсь, обкатаешься в наших жерновах.
       Ничего этого Кулагин не знал, спокойно разглядывая следователя. А тот продолжал читать листы опроса.
       - Женат, разведен, беспартийный, не судим, трудитесь мастером по ремонту телефонов.
       - Все правильно, - кивнул Кулагин и снова улыбнулся.
       "Однако держится он здорово, хотя и единственный подозреваемый. Может просто не понимает этого?"
       - Так, что вы тут мне написали? - спросил Миронов, беря в руки очередной листок. - Подошел, позвонил, толкнул. Понятно.
       Миронов открыл потрепанную записную книжку Кулагина.
       - Это что такое у тебя? Телефонный справочник? Оля, Лена, Вера...?
       Он перелистал еще несколько страничек, присвистнул и совсем по другому взглянул на скромно потупившегося Кулагина.
       - Как я понимаю это не просто жертвы отказавшего телефона. Мужских имен тут нет.
       - Ну, почти все. К сожалению у нас еще много женщин не охвачено телефонизацией. А это мое единственное хобби, - честно сознался телефонист.
       - И сколько же тут их у тебя? - Миронов тряхнул книжкой.
       - Подсчетами не занимаюсь. В женщинах главное не количество, а непрерывность процесса.
       - Молоток! То-то я думаю с каких пор это у нас скромные телефонисты начали джинсы носить и импортным одеколоном пользоваться. Это ты, выходит, совмещаешь общественное с личным, приятное с полезным.
       - Да, следуя указаниям партии стараюсь стереть грань между умственным и физическим трудом, между городом и деревней, между мужчиной и женщиной.
       Оба засмеялись, заулыбался милиционер за спиной у Кулагина. Как ни странно, но Миронов почувствовал некоторую родственность души со своим единственным подозреваемым. Стиль мышления обоих явно совпадал.
       - В ваш кейс, надеюсь, заглянуть можно?
       Вот тут парень как-то странно отвел глаза, но ответил утвердительно.
       - Конечно.
       Миронов щелкнул замками кулагинского дипломата, крышка словно подпружиненная подскочила вверх и к ногам опешившего следователя упала и развернулась длинная лента импортных презервативов в яркой упаковке.
       - Ого, какие интересные, - следователь озадаченно вертел в руках пеструю ленту, было похоже что с подобным достижением западной цивилизации он сталкивался впервые.
       - С усиками, - заметил уже откровенно улыбающийся Стас.
       - Ага, постой! - догадался Миронов. - Ты приходишь на вызов, открываешь дипломат, выскакивает вот эта штука, и что?
       - Дальше по обстоятельствам. Все зависит от реакции - смущение или наоборот интерес.
       - А если попалась бабушка девяносто лет или какая-то мымра?
       - Ну, бабушка, она и не поймет что это такое, к тому же... Крышку можно слегка придержать.
       Теперь уже засмеялся Миронов.
       - Забавно. Так сказать, жертвы "пестрой ленты". Несколько примитивно, но...
       - Но действует хорошо, - подтвердил Стас.
       - Ладно, что тут у тебя еще. Телефонная трубка с наборным диском, пачка "Опала". Закурим?
       - Конечно.
       Они задымили и Миронов уселся напротив телефониста.
       - Ну что ж, ближе к делу или как там, по Мопассану, ближе к телу. В двенадцать ты получил вызов, но на место прибыл лишь в двенадцать пятьдесят, хотя вышел примерно в двенадцать десять.
       - Да, это так.
       - Кстати, откуда ты знаешь что вызов поступил ровно в двенадцать, а не допустим, двенадцать часов пять минут?
       - Я как раз сидел рядом с телефонисткой, так разговаривали немного.
       - Ага, поди телефонистка ничего себе? Как успехи?
       Стас огорченно мотнул головой.
       - Что ж ты так, я думал у тебя это безотказно. Ну со временем звонка мы выяснили. Вышел ты десять минут первого. А идти тут как минимум десять минут. Полчаса выпадают, Станислав Кириллович, и это плохо.
       - Почему?
       - Ну как почему? Ты мог быстренько дойти до дома, починить телефон, начать приставать к хозяйке, а когда та схватилась за телефон - придушил ее, перерезал провод, быстренько выскочил из квартиры и снова вернулся сюда уже под завистливыми взглядами милицейского патруля. Так что... - он развел руками. - Предоставь мне полный отчет об этом получасе и желательно со свидетелями.
       Стас несколько ошарашено посмотрел на следователя.
       - Здорово. Я как-то даже не подумал об этом.
       Его опять охватило тоже самое чувство, что и два часа назад в дверях этой квартиры, даже озноб пробежал по шкуре.
       Миронов, убедившись, что своей цели достиг, согнал с парня сонную спячку и вытащил из этой брони туповатого спокойствия с довольным видом начал прохаживаться по кухне. Остановившись около старомодного, солидного буфета, он заинтересовался большой черной коробкой с ручкой и легким запорным крючком. Миронов одним пальцем приподнял крышку шкатулки и с минуту разглядывал вилки, ложки, ножи старомодного серебряного набора на двенадцать персон. Лишь одно овальное гнездо в этом наборе было пустым. Оставив в покое столовый набор Миронов обернулся к Стасу.
       - Ну, что скажешь?
       - Черт, а ведь она откажется, - пробормотал Стас.
       - Кто она?
       - Да есть одна. Мариной зовут. Проходил дворами за универмагом, там между улицами Ленина и Севастопольской.
       Миронов согласно кивнул головой. Преимуществом малых городов была и общность узнаваемых территорий.
       - Ну, а там как раз эта Марина с ребенком гуляет. Пошли да пошли! Зашел на полчасика.
       - Так, ну а почему же она откажется? - озадачился следователь.
       - Мужик у ней ревнивый, грузин.
       - Что у ней муж грузин, а она тебя в постель тащит? - позволил себе не поверить Миронов.
       Стас неожиданно засмеялся.
       - Ей роту грузин надо, прорва, а не женщина.
       - Да, "есть женщины в русских селениях", - задумчиво процитировал Миронов, - А все таки адресок то ее дай.
       - Ладно. Улица Севастопольская, дом семнадцать, квартира пять.
       Миронов посмотрел в сторону молодого парнишки в штатском уже минут десять торчавшего в дверном проеме и кивнул тому головой. Звали его Андрей Белаковкий, парень только неделю назад устроился работать в уголовный розыск и числился пока стажером. Записал адрес тот исчез из квартиры. Буквально через полминуты на кухне появился другой оперативник Николай Сафонов. В отличии от Белаковского, Сафонов был старый оперативный волк, жуткий пройдоха, способный разговорить не только словоохотливых старушек у подъезда, но и памятник Ленина на главной площади с традиционно протянутой рукой.
       Поманив к себе пальцем следователя, он сообщил Миронову.
       - Морозова позвонила из пятидесятой квартиры ровно в двенадцать, бабка говорит как раз новости по радио начались. Другого телефона в подъезде нет.
       - Звонила один раз?
       - Да.
       - На АТС надо съездить, все проверить, но это прийдет Андрей, я его отправлю. Что с Морозовым?
       - Все заседает. И у его секретарши такой высокомерный голос...
       В этот момент в квартиру вошел еще один человек в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта. Ростика он был невысокого, виски имел седые. Петр Фомич Душков милицейской школы не кончал, но двадцать лет оттрубил участковым, и за прилежность и знание обстановки получив на склоне лет вместо лычек звездочки. Уже по его виду Миронов и опер поняли, что тот узнал что-то важное.
       - Ты что так сияешь, Фомич? - спросил Сафонов, подавая руку участковому.
       - А мы не виделись с тобой что ли? - удивился тот.
       - Нет.
       - Ах да, точно! И вправду ведь.
       Он с удовольствием пожал руку сыщику, и с не меньшим удовольствием начал свой рассказ.
       - Обошел я все дома в округе, все подтверждают, что без пяти двенадцать Морозов вышел из дома и помахал жене. Та была на кухне.
       - А что ж она на балкон не вышла? - удивился Миронов.
       - Да никогда, ты что! Она же еще в бигудях была, в халате. Елена Викторовна себя строго соблюдала: на людях только в платье, при прическе. Но это ладно. Спустился я вниз, а там у нас за лестницей запасной выход. Сколько помню этот дом, всегда он был забит. А тут смотрю и глазам своим не верю - открыт! Ну я осторожненько дверь толкнул, прошел на улицу, там у нас пустырь, сам знаешь, вроде и ловить нечего. Ну я все таки прошелся. Смотрю - под кустиком трое загорают, рядом четыре пустых пузыря валяются. Все алкаши наши местные. Валерка Харев, Ефим Смирнов и Валек Круглый - кличка у него такая. Растолкал я их, всыпал им морально по первое число за пьянство и тунеядство, потом пораспрашивал немного. Засели они туда как раз в двенадцать. Еще говорят еле успели по стакану выпить, как машина подъехала, оттуда мужик выскочил и в эту дверь вошел. Рассмотреть они его толком не смогли, далеко было и кусты мешали, но машина проехала дальше и развернулась как раз рядом с ними.
       Он выдержал паузу и торжественно закончил.
       - Их поразило то, что за рулем сидела баба.
       - Какая баба?
       - Ну женщина. Молодая, красивая, брюнетка.
       Все трое переглянулись.
       - Бежевая пятерка, новенькая, - продолжал участковый. - Номер, естественно, не запомнили, не до этого было.
       - Не очень много у нас в городе дам разъезжает за рулем. Ну, с десяток может быть наберется, - задумчиво протянул Сафонов.
       - А что было потом? - оборвал рассуждения оперативника Миронов.
       - Она проехала обратно, подождала, потом вернулся этот мужик и они уехали.
       - Ну они хоть что-то рассмотрели у этого мужика?
       - Ноги. Им лень было вставать, как раз первый кайф пошел. Видели они только брюки и туфли, черные, и, как говорят, очень большого размера.
       Этого разговора Кулагин не слышал, только видел оживленные лица собеседников. Вскоре двое из них вышли и Миронов вернулся на кухню. Впрочем его тут же отвел в сторону один из экспертов. Стас заметил, что тот вертел в руках его миниатюрные плоскогубцы.
       - Станислав, ну-ка подойди сюда, - позвал в прихожую следователь, затем вывел на лестничную площадку.
       - Подними руки, - велел Миронов. Кулагин нехотя поднял вверх ладони, словно собирался сдаваться в плен.
       - Нет, что ты мне тут фрицев под Сталинградом изображаешь? Ты вытяни ручонки то!
       - А-а! - понял Стас с облегчением. - Да я уж пробовал, не достаю.
       - Давай - давай! - подбодрил его Миронов, и Кулагин вытянувшись во весь рост поднял руки как можно выше. Тут же сзади его полыхнула вспышка и щелкнул затвор фотоаппарата.
       - Сантиметров пятнадцать, не меньше, - сказал эксперт, перематывая пленку. - И срез совершенно другой получается.
       - Да, я видел, - подтвердил Миронов.
       В это время Сафонов в сопровождении начальника караула, толстой женщины в синей форменной гимнастерке, продвигался по приземистому зданию заводоуправления, где и властвовал целых пять лет муж покойной Елены Викторовны. В двух метрах от дверей вахтерша повстречала старую знакомую и чуть отстала от официального гостя. Надо было бы постучать в дверь с табличкой "Приемная директора Морозова. М. А. Прием по личным вопросам..", но Сафонов по многолетней привычке толкнул ее без стука.
       В приемной вопреки его ожиданию не оказалось ни кого. Стол секретарши убивал своей девственной пустотой. Хмыкнув, Николай прошел дальше и осторожно приоткрыл массивную дверь директорского кабинета. За ней оказалась еще одна дверь. Вахтерша по прежнему болтала с подругой в коридоре и Сафонов окончательно обнаглев вошел в сам кабинет. В нем не оказалось также никого. Удивленный оперативник насмотревшись на суровую мощность полированных столов хотел уже уходить, когда расслышал где-то совсем рядом голоса и даже женский смех. Сафонов быстро установил, что все эти звуки проистекали из-за небольшой двери, замаскированной под дубовые панели. Не раздумывая, он потянул дверь на себя и обнаружил небольшой, уютненький кабинет отдыха с диваном, двумя креслами, журнальным столиком и даже телевизором в углу. Кабинет в отсутствии его хозяина отнюдь не пустовал. Три веселых дамы одетых претенциозно и со вкусом, как раз подняли бокалы с шампанским, а одна из них стояла спиной к двери, заканчивая тост.
       - ... Так что за тебя, Людочка!
       Людочка, дама лет сорока с пепельными крашеными волосами увидев за спиной подружки нежданного посетителя, издала писк сродни мышиному и резко подпрыгнула на месте, щедро плеснув золото шампанского на открытую коробку шоколадного ассорти. Со второй дамой, самой солидной по габаритам, произошло нечто обратное, при виде Сафонова она словно окаменела с открытым ртом и выпученными глазами.
       Наконец и до тамады дошло, что в ее вотчине не все в порядке. Она резко обернулась и Николай понял, что только эта дама может быть секретаршей директора. Одета она была очень хорошо, дорогая модная блузка туго обтягивала мощный бюст, обилие золота на организме сразу наводило мысли о размерах секретарской зарплаты. На вид ей было лет тридцать пять, тщательная прическа и макияж как-то странно не молодили ее, а еще больше подчеркивали этот возраст. Но еще больше состарило лицо секретарши внезапное выражение властной ярости.
       - Что вам здесь надо?! Кто вы такой?
       - Спокойно! - поднял руки вверх Сафонов, а потом достал свое удостоверение. - Я из милиции. Вы секретарь Морозова?
       - Кто вас пустил сюда?! Какое вы имеете право ходить по заводоуправлению режимного завода?! - продолжала бушевать секретарша.
       - А какое вы имеете право на режимном предприятии распивать спиртные напитки в рабочее время и на рабочем месте? - не удержался и сказал оперативник, с язвительной усмешкой взглянув на сервированный столик. - Так что пойдемте, поговорим. Это не займет много времени.
       Впрочем, первой из кабинета, оттеснив в сторону Сафонова, вылетела очнувшаяся от транса толстуха. Глянув на ее странную походку, Николай безошибочно определил: "В туалет девка побежала. Уссалась!"
       Оставив даму с пепельными волосами в одиночку поглощать шипучку с конфетами, Сафонов и хозяйка кабинета вернулись в прихожую. Заняв свое привычное место мадам быстро пришла в себя.
       - Ну и что вам надо? - строго спросила она.
       - Когда вернется директор?
       - Никогда.
       - Почему? - изумился такому пессимизму Сафонов.
       - Совещание в обкоме будет как минимум до шести, затем он сразу проедет домой.
       - И что, Михаила Александровича ни как нельзя вызвать даже к телефону?
       Секретарша снисходительно усмехнулась.
       - Вы знаете что это за совещание? Приехал секретарь ЦК и собрал директоров всех оборонных заводов из пяти областей. Михаил Александрович выступает с докладом о производстве на нашем заводе товаров народного потребления.
       "Ага, понятно почему ты позволила себе вольность - устроить пьяночку в кабинете шефа," - сьехидничал про себя Николай.
       - Хорошо, тогда расскажите мне когда директор приехал с обеда.
       - Михаил Александрович сегодня на обед уехал раньше, не в двенадцать, а в одиннадцать. Это все из-за совещания. Обратно он вернулся в десять минут первого, без пяти час он отбыл в Железногорск
       - Ему сообщили о смерти жены?
       - Пока нет, это после совещания.
       - А почему не сообщили по дороге? У него же в машине наверняка есть радиотелефон.
       - Как раз сегодня он сломался перед поездкой.
       - Ну хорошо, еще один вопрос. С часу десяти до часу пятидесяти директор из здания никуда не выходил?
       - Нет.
       - Он находился в кабинете? - Сафонов чувствовал как его собеседница злится все больше и больше.
       - Да, почти все время! - слова она теперь не выговаривала, а рубила как топором.
       - Что значит почти? - настаивал педантичный оперативник.
       - За исключением того, что Михаил Александрович выходил в туалет, - это должно было прозвучать язвительно, но получилось скорее торжественно. - Он ведь тоже человек.
       - Ну конечно! Тем более после сытного обеда. И сколько он находился в туалете?
       - Ну, минут пятнадцать - двадцать, я не обязана хронометрировать подобное.
       "Пятнадцать-двадцать? Судя по голосу врешь, значит больше. Чуть не все время просидел в туалете. Забавно. Понос что-ли мужика прошиб ".
       - А он точно был в туалете?
       Мария Федоровна вспыхнула от негодования.
       - Я что по вашему должна сопровождать начальника и в туалете?
       - Да нет, это я просто так. Хорошо, большое спасибо. Напишите все это, коротко, но точно.
       Получив через пять минут соответствующий листок Сафронов склонил голову и ровным голосом похвалил белую от ярости секретаршу:
       - Спасибо. Вы оказали огромную помощь следствию.
       Сафонов улыбался настолько любезно и жизнерадостно, что секретарша, до сего момента считавшая, что она доблестно защищала своего шефа от посягательств со стороны ментов сразу засомневалась в правильности своих ответов. Это явно отразилось на ее хорошеньком, умненьком лице.
       Сафонов открыв дверь тут же уткнулся в здоровенную тушу вахтерши, по прежнему болтавшей со своей подругой.
       - Ну пошли, начальник, выводи из этого лабиринта, - весело обратился к ней оперативник.
       Дамы с сожалением попрощались. Уже поворачиваясь в сторону коридора Сафонов успел заметить как секретарша директора совсем по мужски показала вахтерше кулак. Та в ответ высоко подняла брови и полном недоумении повела оперативника обратно на вахту. По коридору им попались два туалета сначала мужской, потом женский. Из него как раз появилась мощная, как "КамАЗ", фигура второй собутыльницы секретарши. Едва лишь выплыв с прояснившимся лицом она нос к носу столкнулись с человеком, так напугавшим ее полчаса назад. Утробно ойкнув дама снова рванулась в интимный кабинет.
       Всю оставшуюся дорогу Сафонов тщетно боролся со смехом. Это несколько расслабило его, задав пару вопросов вахтерам, дежурившим около выхода с двенадцати до часу и убедившись, что директор действительно не покидал здания заводоуправления оперативник уже собрался было уходить, когда задал самый невинный вопрос все той же толстой начальнице караула.
       - Скажите, а это у вас единственный выход из здания?
       - Нет, конечно. По технике безопасности полагается два на случай пожара.
       - И где же этот второй выход?
       - Да вон там, - она кивнула в дальний конец длинного коридора. - Там у нас со стороны улицы касса в тамбуре.
       - А вахтер там стоит?
       - А как же! Положено по инструкции.
       - Можно мне побеседовать с тем кто стоял там с двенадцати до часу?
       - Да, как раз Петя тогда там и стоял.
       В это время мощную вахтершу позвали к телефону, а Сафонов уже без провожатых отправился путешествовать по бесконечно-длинному коридору.
       Вообще-то вахтер по имени Петя не стоял, он сидел на стульчике. Кроме того Петей его можно было назвать с большой натяжкой. Маленькому, худощавому старичку в синем мундире и фуражке оперативник с ходу определил лет шестьдесят, не меньше.
       - Добрый день, - приветствовал Сафронов вахтера и сразу сунул ему под нос свои корочки. Тот вскочил со стула и по военному козырнув бодро отрапортовал.
       - Здравию желаю!
       - Вас как зовут?
       - Петр Фомич Кузовлев.
       - Тут наверное скучно стоять?
       - Да конечно. Редко когда потревожат. То деньги привезут, то еще что нибудь, мебель какую. Я ведь раньше то на лошадиных воротах работал.
       - На каких? - переспросил Сафонов.
       - Ну, там где машины ездят, лошади с подводами, ну и начальство ходит, директор и все остальные. В народе эти ворота так и прозвали - лошадиными.
       - Это как же, выходит начальство с лошадьми сравняли? - засмеялся Сафонов.
       - А это они специально, чтобы народ не видел в каком виде они с работы идут. Спирту у нас в заводе полно, дармовой, вот они мало того, что сами нажрутся, так еще с собой тащат. Я это дело долго терпел, потом не выдержал, завернул начальника пятого цеха налево в караулку. Он мало того, что в полночь домой вдрызг пьяный шел, так еще с собой и пятилитровую канистру спирта тащил.
       - И что потом?
       - Что потом... Ему строгач по партийной линии, а меня от греха подальше сюда вот, чтоб не мешал никому. На проходной ведь одно жулье работает. Работяге спирт надо вынести - он литр себе, литр вахтеру и пошел себе. А я этого не стерплю. Я же все вижу. Тащат, прут с режимного завода все подряд - плексиглас, уголки алюминиевые, текстолит, ну а больше всего, конечно, спирт.
       На лице вахтера отразилось явное страдание, словно все про то что он говорил, тащили не с госзавода, а лично у него.
       - Понятно. Петр Фомич, с двенадцати до часу вы тут стояли?
       - Да, я.
       - Скажите, директор в эту дверь никуда за это время не уходил?
       - Уходил. Уходил и вернулся.
       - Когда? - чуть не ахнул Сафонов.
       Вахтер глянул на свои часы и ответил предельно четко.
       - Вышел в пятнадцать минут первого, вернулся в сорок минут первого.
       - Интересно, и куда ж он выходил?
       - Мне сказал, что на завод, тут проходная рядом, если через дворы идти. Но только он туда не ходил. Я специально в щелочку глянул, машина за ним подъехала, бежевая пятерка.
       - А номер?
       - Номер не видел, - замялся старик. - Зрение уже подводит. Но номер был не государственный, а частный.
       - Точно?
       - Ну это-то я разглядел.
       - А кто за рулем был?
       - Не видел, машина чуть в стороне стояла.
       - А приехал он на ней же?
       - Этого сказать не могу, слышал только звук, потом машина отъехала и он постучал в окошко, вот так.
       Тут старичок мелко засмеялся.
       - Побаивается меня Михаил Александрович.
       - Что это так?
       - Не знаю. Но он когда выходил, - вахтер показал на дверь тамбура за спиной Сафонова. - То как увидел меня, так аж отшатнулся назад, потом пересилил себя и говорит: "Здравствуй, Фомич. Открой-ка дверь, на завод сходить надо."
       "Да, жуткая репутация у старика, если его сам директор боится", - подумал Сафонов.
       - Скажите, Петр Фомич, а вы свои слова письменно подтвердить сможете?
       - Конечно! Я что на словах, что на деле, мне бояться нечего, уже пять лет как на пенсии.
       Провожая оперативников они вышли из тамбура в коридор и уже прощались, когда открылся один из многочисленных кабинетов и женщина с потрясающей фигурой не дойдя до беседующей пары двух метров скрылась за крайней дверью. Машинально проводив женщину оценивающим взглядом Сафонов заметил, что за дверью разместился не очередной кабинет, а лестница, ведущая на второй этаж.
       - Тут разве есть другая лестница? - вслух удивился он.
       - Да, а как же. По противопожарной безопасности полагается два выхода с этажа.
       "Вот почему его не видел никто из вахты. Хитер однако товарищ директор."
       Пока Сафонов путешествовал по заводоуправлению, его молодой коллега Андрей Белаковский быстро нашел нужную ему квартиру. В ответ на стук в дверь (звонок почему - то не работал) показалась высокая, худощавая женщина лет двадцати пяти с коротко стрижеными осветленными волосами. С первого взгляда Андрей признал в ней явную красоту: большие темные глаза, чувственный рот, впалые, как у Мерелин Монро, щеки.
       - Здравствуйте, вы Марина?
       - Да.
       - Я из милиции, мне нужно задать вам пару вопросов.
       - Из милиции? - немного удивилась девушка. - Ой, я так люблю милиционеров.
       Словно подтверждая его слова глаза ее при этом заблестели ярче, она с головы до ног пробежалась взглядом по организму довольно симпатичного парня с красными корочками в руках. И тут же Андрей почувствовал что-то новое в облике хозяйки дома. При всей красоте в ее манерах появилось что-то змеиное: глаза почти не моргали, а в грациозности движений с ней могла поспорить лишь королевская кобра.
       - Так..., а я могу пройти? - почему-то с запинкой спросил Андрей.
       - Конечно, заходите, - приглушенным грудным голосом пропела Марина и не оборачиваясь отступила вглубь прихожей.
       Несчастный оперативник вдруг почувствовал себя обеденной крысой в клетке питона, но долг требовал, и жутко потея вовсе не от жары Белаковский сделал шаг через порог...
       Вернулись оба оперативника почти одновременно. Коротко расспросив почему-то бурно краснеющего Белаковского, Миронов тут же снова отослал его на АТС. Зато разговор с Сафоновым занял добрых полчаса.
       - Интересная вырисовывается картина, в стиле Эркюля Пуаро, - заметил в конце беседы Миронов.
       - Не трогал бы ты это гнездо, Виктор, - посоветовал ему Сафонов.
       - Почему?
       - Больно большая шишка. Номенклатура, за него и горком, и обком вступятся. А тут у тебя вон, - он кивнул в сторону спальни, куда перевели Кулагина. - Готовый убийца.
       - Ладно, решать это буду я. Ты ищи эту бабу за рулем. Съезди в ГАИ, узнай у кого из дам недавно появилась в пользовании бежевая пятерка.
       - А может она на мужа записана, что тогда?
       - Ну поройся, покопай. Ты же знаешь как это делается. Тем более дама наверняка красивая, на уродину директор бы не позарился.
       - Хорошо-хорошо, побежал. У тебя сигарет нет? Мои кончились.
       - На вот, - доставая "Опал" Кулагина, сказал Миронов, - возьми парочку. Подследственного.
       - Тогда давай больше, все равно, выходит, мы на этого парня работаем.
       Когда Сафонов ушел, Миронов позвал Кулагина в зал. Квартира к этому времени опустела, куда-то исчезли родственники жены директора, криминалисты старательно снимал отпечатки пальцев с загадочно открывшейся двери черного хода, в зале было тихо, уютно и даже прохладно.
       - Ну что ж, Станислав... - начал было свою речь Миронов, расхаживая перед спокойно устроившегося в кресле телефонистом. -Тебя все так и зовут Станислав?
       - Да нет, больше Стасом кличут.
       - Ага, понятно. Стас, Стасик, - противно списклявив голос ухмыльнулся следователь. - Так, что ли, тебя девки зовут? Кстати, ты слишком плохо думаешь о наших советских женщинах. Твоя Марина полностью подтвердила твое алиби. А теперь слушай, Стас. Такая получается картина. То, что не ты убил бедную старушку - директоршу, я верю. Но поверит ли суд? Суди сам. У тебя есть в городе своеобразная репутация. Для них, судей, все ясно: пришел на вызов, наладил телефон, потом начал "налаживать" хозяйку, она за телефон, ты ее сгоряча и придушил. Не со злобы, так с испугу. На вышку может быть не потянет, но срок получишь солидный, от десяти до пятнадцати точно.
       Станислава словно окунули в жаркую топку, на лбу даже пот выступил. На это и рассчитывал подлец следователь. Усевшись на краешек стула, он доверительным тоном спросил:
       - Ну а теперь подумай, кто тебя мог так подставить. Мне нужна женщина молодая, красивая, обеспеченная, возможно с личной автомашиной, бежевой "пятеркой".
       Стас пару минут думал, потом отрицательно мотнул головой.
       - Не знаю. Сразу не сообразишь. Ты же видел, - он кивнул на лежавший на столе блокнот. - Всех не упомнишь.
       "Да, похоже я перестарался, - подумал Миронов, доставая из кармана "Опал" Кулагина. - Взопрел парень, аж мозги спеклись."
       - На вот, чтобы легче думалось, закури. Мы тут у тебя немного "стрельнули". И давай думать вдвоем.
       Поставив перед подследственным стул, Миронов оседлал его верхом и уставился на Стаса.
       - Прости, я забыл как тебя звать, - признался Стас.
       - Виктор Васильевич.
       - Виктор, слушай, я туго соображаю с чего начать...
       Начать им так и не дали, появился возбужденный, провонявший потом и принесший с собой частичку зноя Белаковский.
       - Шеф, есть большая новость.
       - Ты что-то быстро.
       - Меня Сафонов до АТС подбросил на машине, а оттуда на патрульной подвезли.
       Усевшись на манер шефа верхом на стул, он начал возбужденно рассказывать.
       - Там работает диспетчером такая Валя, очень симпатичная девушка...
       - Да, это очень важная новость, - фыркнул Миронов.
       - Не в этом дело! Вот эта Валя вспомнила, что было два звонка по поводу этого номера. Один ровно в двенадцать, другой в двенадцать сорок пять. Оба раза звонили женщины и, как показалось Вале, звонившая второй очень удивилась, что телефонист уже вышел, даже спросила когда, а узнав, что полчаса назад, очень поспешно положила трубку.
       - Здорово! Теперь все понятно, - воскликнул Миронов.
       - Что понятно? - спросил чувствующий себя полным дураком Стас.
       - А то понятно, что если ты не купишь этой самой Вале самые дорогие духи и не сводишь ее в ресторан, то я тебя упеку на пятнадцать суток. А теперь вспоминай, кто тебя так хорошо знает: склонность к флирту, место работы. Кстати, ты один работаешь?
       - Обычно нас двое, но сейчас напарник в отпуске.
       - Давно?
       - Дней десять.
       - Ну, это еще проще! Вспомни кого ты недавно встречал из прошлых пассий и кто знает, что на вызов можешь прийти ты один? Ты понял?
       Лицо Кулагина сначала застыло, потом начало проясняться, он морщил свое голивудское лицо, но никак не мог найти что-то свое.
       - Что-то было... - бормотал он, взгляд Кулагина перебегал с одного предмета на другой, пока не остановился на телефоне, том самом, под слоновую кость.
       - Вспомнил! - вскрикнул он, но больше ничего сказать не успел. В комнате стало как-то темнее, все обернулись к прихожей, именно оттуда проистекал источник освещения. На пороге зала стоял высокий, под два метра ростом, очень широкий в плечах человек в строгом черном костюме с галстуком. Никто из троих не видел до этого хозяина квартиры, но все сразу поняли, что это и есть Михаил Александрович Морозов, директор крупнейшего в городе завода и муж убитой женщины.
       На вид следователь дал ему лет пятьдесят, не меньше. Седина очень сильно, до цвета сгоревшего пепла разбавила его шевелюру, а лицо директора, широкое, мощное, изрядно пострадало от густой сети морщин.
       - Здравствуйте, Михаил Александрович, - обратился к вошедшему следователь. - Моя фамилия Миронов, следователь прокуратуры. Вынужден вам с прискорбием сообщить, что ваша жена умерла, скорее всего была убита.
       Белаковский отошел к столу, достал чистый листок бумаги. В это время Морозов сделал три шага вперед и сразу уставился на сидевшего в кресле телефониста.
       - Это он убил ее? - спросил директор, кивая головой на Стаса.
       - Пока неизвестно, - сказал Миронов, но закончить фразу до конца не сумел. Кулагин почувствовал что-то неладное, попытался встать, но громадный кулак Морозова отшвырнул его обратно в кресло. От следующего удара он успел прикрыться руками, а потом уже опомнившиеся Миронов и Андрей оттащили в сторону разбушевавшегося вдовца. За какие-то секунды лицо директора побагровело от гнева.
       - Пройдемте-пройдемте, Михаил Александрович, вам надо освежится, прийти в себя, успокоится...
       Они хотели сопроводить хозяина дома в ванную, но тот заупрямился и потянул всех на кухню. Там он открыл кран и начал плескать в лицо холодную воду. Оставив Морозова заниматься этим нехитрым делом следователь выволок в коридор Андрея и шепнул ему на ухо.
       - Имя, Андрей, имя! Пусть вспомнит имя и напишет мне его на листочке, подай его так, чтобы директор его не видел.
       Тем временем плещущие звуки со стороны кухни прекратились, чуткое ухо следователя уловило какой-то легкий стук. Подтолкнув оперативника к двери Миронов вернулся на кухню, где хозяин дома уже сидел за столом, вытирая полотенцем лицо и руки. Увидев следователя он неожиданно спокойным тоном спросил:
       - Я могу переодеться, жарко очень.
       - Конечно, потом возвращайтесь сюда.
       На всякий случай проводив директора до спальни Миронов вернулся на кухню и закусив нижнюю губу огляделся по сторонам. Сначала он попробовал открыть ящик стола, потом дверь серванта. Все это его не удовлетворило. Тогда он осторожно, одним пальцем приоткрыл коробку со старинным серебром, и только звук падающей крышки примирил его с действительностью. По новой отрыв крышку он заглянул во внутрь и чуть не засмеялся. Теперь набор был полон. В каплеобразном углублении лежали изящные щипчики для колки сахара.
       В этот момент к нему подошел Белаковский и молча сунул в руки листок бумаги. "Эльвира Погосян, главный товаровед ОРСа, " - прочитал Миронов и удовлетворенно кивнув головой сказал:
       - Прийдет Сафронов, пусть тоже напишет имя той прекрасной амазонки. А ты пока сходи и приведи понятых.
       - Тех же самых?
       - Да, непременно тех же самых.
       В это время из спальни показался Морозов, переодевшийся в фирменное трико с адидасовским трехлистником. Пройдя на кухню он сел за стол напротив следователя и закурив кулагинский "Опал" добродушным, густым, командирским голосом спросил:
       - Ну, так что вы от меня хотели узнать?
       - Скажите, во сколько вы уехали из дома после обеда?
       - Примерно пять минут первого.
       - Что вы делали после этого?
       - Как что, работал у себя в кабинете.
       - И ни куда не выходили?
       - Нет.
       - Совсем ни куда.
       - Ни на секунду.
       Сафронов подошел почти бесшумно, Виктор увидел только его руку и небольшой листок бумаги с женским именем и фамилией. Прочитав их Миронов чуть не засмеялся. Именно эта странная веселость и встревожила Михаила Александровича Морозова...
       Спустя две недели после описываемых ранее событий вечером, в ресторане "Сокол" следователь Миронов и бывший подследственный Кулагин пили свежее, только привезенное пиво. В те времена хорошее "Жигулевское" считалось жутким дефицитом, и попасть в ресторан в подобных обстоятельствах было большой удачей.
       - Хорошо что ты тогда все таки про эту Эльвиру вспомнил. Морозов никак не ожидал, что я на нее так быстро выйду. Они думали, что про их связь ни кто не знает.
       - Да это все телефон, тот что стоял в прихожей, в старинном стиле под слоновую кость. Их нам в город всего два поступило, один у Морозовых, а второй у Эльвиры. Двести десять рублей, как сейчас помню.
       - Однако! - присвистнул Виктор. - Приличная зарплата.
       - Как моих так две.
       - Да, а про телефоны я знаешь откуда знаю, они познакомились при покупке этих телефонов, Эльвира и Морозова. Потом она уже сама познакомила с ней мужа, представляешь, жена знакомит мужа с будущей любовницей и вдохновительницей собственного убийцы.
       - А так всегда и бывает, - усмехнулся Кулагин.
       - Ну Эльвиру ты лучше меня знаешь, она не могла не завести роман с таким важным в нашем городе человеком. Тем более она одинока, трехкомнатная квартира, машина, дом полная чаша. И длился этот вялотекущий роман полтора года, пока Морозова не решили перевести в Москву, в главк. Такого она уже упустить не могла. За какой-то месяц она так вскружила голову мужику, что тот был готов для нее на все. Разводится было и долго, и небезопасно. Могли хорошо взгреть по партийной линии, а со строгачом пролетало мимо и столица.
       Они отхлебнули по доброй порции пива, и продолжили разговор.
       - Весь план придумала Эльвира, ты сам тогда говорил, что встречал ее за неделю до убийства Морозовой.
       - Да, встретила меня тогда на улице, начала расспрашивать чего не прихожу. Я уже, честно говоря, к ней остыл. Начал говорить что много работаю, напарник в отпуске, она даже пожалела меня.
       - Пожалел волк овцу, оставил хвост да копыта, - рассмеялся Миронов. - Все она рассчитала верно, твою репутацию, время, алиби Морозова, но это же Энск, а не Бирмингем. А сгубили все три алкаша на пустыре, принципиальный вахтер Петя у черного хода, эти два звонка...
       - Кстати, я так и не понял, что там с этими звонками, что ты так возрадовался тогда?
       - Это просто. Морозов, выйдя из квартиры с обеда перерезал кабель. Но через пять минут его жена решила позвонить и узнала, что телефон не работает. Она тут же идет к соседке и вызывает мастера. Потом Эльвира привозит директора, тот душит собственную жену, она отвозит Морозова и в свою очередь вызывает телефонного мастера, но Валя говорит ей, что мастер давно вышел. Эльвира думает, что ты сейчас уже в квартире, и в панике звонит в милицию. Двенадцать сорок пять звонок на станцию, двенадцать сорок шесть в милицию! Понимаешь в чем дело?
       - Ясно. Но почему он так быстро раскололся?
       - Это ты называешь быстро?! Я бы не сказал. Сначала я его прижал с щипчиками. Дело в том, что когда мы делали первоначальный осмотр, я заглянул в этот ящичек, просто я таких наборов еще не видел. И один из понятых сказал, что в нем отсутствуют щипцы для колки сахара, он такой же набор где-то уже видел. А после возвращения директора щипцы вдруг появились на месте.
       - А почему Морозов не воспользовался обычными кусачками?
       - Они же объемные, а эти щипчики плоские, не оттопыривают карман. Потом это странное поведение директора. Морозов приезжает и сходу бьет тебя по морде, хотя все мы били в штатском и ни кто ему не говорил, что именно ты подозреваемый в убийстве. А через десять минут он уже спокоен, даже благодушен. Совсем не похоже на убитого горем супруга. К тому же он никак не ожидал, что мы так быстро раскусим его связь с Эльвирой. Ну, а потом все просто, отпечатки пальцев на двери черного хода, на тех же щипчиках.
       - Неужели так вот можно, среди бела дня задушить жену и надеяться, что все ему сойдет с рук?
       - Он не на это надеялся. Все таки номенклатура, неприкасаемые. Думал что на него и не подумают. Этот день они определили заранее, подгадали к совещанию в обкоме партии. Знаешь как он на меня сначала орал: "Да кто вы такой? Да я сейчас позвоню первому секретарю обкома! Да я вот только звякну Мишину, и вы полетите из прокуратуры!"..
       - Мишину, это нашему первому?
       - Да, только я точно знал что Мишин сейчас отдыхает на юге. Вообще тебя, Стас, спас сезон отпусков. Второй секретарь обкома лечился в Москве, у него рак горла, а третий, Скорик, готовился в августе уйти на пенсию и все уже по барабану. К тому же наш начальник ГОВД был в отъезде, а он, кстати, лучший друг Морозова, и непременно бы его из этой передряги вытащил. Зато остававшийся за него майор Петров давно мечтает подсидеть своего начальника, так что он мне не мешал топить директора. Вот так тебе, парень, и повезло.
       - Повезло что ты вел это дело, - заметил Стас.
       - Да, может быть и так. Старички привыкли перед такими, как Морозов, на полусогнутых ходить. Я вообще-то, не думал, что так быстро его расколю. Но к десяти часам вечера я его дожал. Никогда не думал, что такой шкаф может рыдать как беременная гимназистка. Эльвира оказалась дамой покрепче, знаешь как она орала на него: "Слизняк, баба!", а потом и вообще на мат перешла.
       - Что ты хочешь, торговый работник, - тонко заметил Стас.
       - Вообще, надо признаться, знойная женщина. Такая может кому угодно голову закрутить. А вообще-то знаешь что было трудней всего? Убедить прокурора выдать санкцию на арест этой парочке. Он и слышать сначала ничего не хотел, даже собственноручное признание Морозова его не убедило. Пришлось ему напомнить про политическую ситуацию в стране, указания Андропова и последнего пленума. Так что, везучий ты парень, Стас Кулагин. Кстати, ты Валю то в ресторан сводил?
       - Куда там! - искренно возмутился телефонист. - Там сейчас этот твой молодой оперативник пасется день и ночь. С цветочками каждый вечер встречает. Судя по их счастливым рожам дело идет к свадьбе.
       - Да ну! - восхитился Миронов. - Вот я завтра приколюсь над Андрюшкой.
       Он допил очередной стакан, посмотрел на стоящую на столе батарею пустых
       бутылок, тяжело перевел дух.
       - Силен ты, брат, пиво пить.
       - Ну ты тоже вон не отстаешь.
       - Я, я вот, - Виктор хлопнул себя по пузу. - Толстею не по дням, а по часам. А в тебя то куда все это лезет?
       - Хочешь узнать рецепт моей диеты?
       При слове "диета" Миронов скривился.
       - Ну давай, диктуй.
       Стас не торопясь полез в свой знаменитый дипломат, вытащил записную книжку, перелистал ее, что-то выписал на отдельном листке и протянул ее следователю.
       - Вот тебе три телефончика, Оля, Надя и Лена. Эти тебе точно разжиреть не дадут.
       Миронов озадаченно посмотрел на листок, затем на невозмутимое лицо телефониста, а потом они дружно, во всю глотку захохотали, удивив этим всю немногочисленную публику единственного в городе ресторана.
      
       ШАНС ДЛЯ ДВОИХ. (ИЮЛЬ 1987 ГОДА).
       Июль оставлял мало времени для ночной темноты, и когда Стас Кулагин подошел к конечной остановке шестого автобуса было еще светло. Взлянув на часы Стас поморщился, с этим "Горизонтом" он провозился дольше ожидаемого и теперь неизвестно когда дождется этого автобуса. Увы, зарплаты мастера по ремонту телефонов катастрофически не хватало Кулагину, и время от времени ему приходилось калымить, ремонтируя на дому капризную советскую электронику. Но делать было нечего, он поставил у ног свой объемный дипломат с инструментами и привалившись к трубам ограждения приготовился к длительному ожиданию. На вывернувшуюся из переулка "Ниву" Стас не обратил внимания, поэтому даже вздрогнул, когда машина затормозила рядом с ним, открылась дверца и нетерпеливый женский голос приказал ему:
       - Садись, поехали!
       Стас опешил, но глянув на нежданного командира быстро подхватил с земли дипломат. Он даже не стал спрашивать куда его зовет черноглазая и черноволосая девушка в легком цветастом сарафане. С такой он был согласен ехать куда угодно.
       Машину незнакомка вела резко, агрессивно, беспощадно подрезав выезжавший с переулка "Запорожец" и не обращая внимания на красные огни светофоров. Стас не спрашивал ни о чем, только косился на строгий силуэт смуглой незнакомки.
       "Грузинка или армянка, но точно откуда-то оттуда, - подумал он. - Лет двадцать, может чуть больше, у них это толком не поймешь".
       - А куда мы едем? - не удержался и спросил Стас уже за городом.
       - Куда надо, туда и едем, - огрызнулась девица, но тут же свернула на проселок уходящий в глубь лесопосадки. Это место Кулагин знал хорошо. В народе его называли "Сексодромом". По вечерам, а то и днем, сюда съезжались любители автосекса. Укатанная дорога даже в дождливую погоду не представляла проблем для автовладельцев, а структура лесополосы препятствовала любопытным взглядам посторонних зрителей. За долгие годы в лесопосадке образовались так называемые "боксы", наезженные места стоянок примерно метрах в десяти друг от друга. Пару раз здесь бывал и Стас, прошлым летом он крутил любовь с одной пылкой дамой, женой зам начальника милиции, имевшей в распоряжении бежевую "Ладу".
       Остановив машину в одном из "боксов" девушка заглушила двигатель и без всяких предисловий притянула Кулагина к себе, припав к его губам долгим поцелуем. С подобным случаем Стас сталкивался впервые, он сам привык быть активным элементом в паре и поэтому сейчас испытывал легкую оторопь. Но горячее тело девушки быстро разбудило в нем страсть и Кулагин обеими руками полез агрессорше под сарафан.
       Нельзя сказать чтобы секс в машине сильно нравился Кулагину, отечественная промышленность еще не научилась выпускать автомобили под его рост. Но в этот раз Стас был на вершине блаженства. Подобного урагана он не испытывал еще ни когда. Дикарка по прежнему не говорила ни слова, да и Стас уже не спрашивал ни о чем, полностью поддавшись правилам ее игры. За окном стояла уже ночь, и Стас потерял счет, в который раз они начали свой забег до короткого счастья экстаза. Но достичь его в этот раз им не удалось. Стас не слышал ни звука подъехавшей машины, не разглядел и света фар. Просто распахнулась дверца и грубые руки за лодыжки выволокли Кулагина на свежий воздух. Вместо ожидавшегося оргазма Стас всем своим огрнизмом почувствовал падение и суровую твердость родной земли. Его бесцеремонно протащили по ней метра три, потом бросили, и тут же ребра и прочие части тела ощутили удары как минимум двух пар ног. Может кто-нибудь и воспринял все это как должное, но Стас почему-то возмутился и решил прекратить подобные процедуры непрошенных "массажистов". Пару раз взмахнув руками он поймал одного из невидимых "благодетелей" за лодыжку и со всей силы рванул ее на себя. Звук удара справа от себя и мат с явным горским акцентом подсказали ему, что эта затея Кулагину удалась. Оставив на время приезжего хлопца осваиваться с российской землей Стас резко крутанулся на спине и лихой подсечкой свалил на землю и второго "массажиста". Судя по тому что удары прекратились, желающих попинать Стаса было всего двое. Пересчитывать их более подробно Кулагин не стал, просто вскочил на ноги и пригнувшись рванулся в глубь леса, рискую в темноте выколоть о сучки себе глаза или оставить на каком нибудь пеньке нечто, плохо прикрепленное господом богом на мужском теле.
       Метров через пятьдесят он остановился, машинально прикрывая руками свое мужское достоинство. За ним ни кто не бежал, и отдышавшись Стас повернул обратно, на свет фар. Может кто нибудь и поостерегся от греха подальше, но оставаться в лесу нагишом Кулагину как-то не хотелось. Еще его занимала роль девицы во всем этом происшествии.
       "Сучка, неужели это у них промысел такой, заманить, а потом оставить нагишом? И удовольствие получает, и доход", - думал Стас, пробираясь по кустам. Звуки большого скандала не давали ему отклониться далеко от курса. Наконец он увидел всех действующих лиц этого странного происшествия. В свете салона льющегося из "Нивы" он разглядел что их было четверо, та самая девушка, уже в сарафане, и трое мужиков. Все они возбужденно что-то орали друг на друга по своему, особенно нападая при этом на девушку. То что она была ни причем Стас убедился когда один из парней врезал девице хлесткую оплеуху. Та в долгу не осталась, и скандал разгорелся с новой силой.
       Причина его меньше всего занимала Стаса. Гораздо больше его волновали оставшиеся в салоне джинсы, рубашка, а больше всего дипломат с инструментом, деньгами, документами и ключами от дома. Перспектива остаться нагишом в этом лесу безо всяких надежд попасть в родной дом не очень обрадовала Кулагина.
       "Они сейчас переругаются и уедут, а я останусь тут как папуас на берегу Амазонки", - подумал Стас и лихорадочно осмотрелся по сторонам в поисках выхода. Спасительная идея пришла совсем не около "фронта" кавказских страстей. Чуть выше по просеке стояла машина горцев, белая "пятерка". Проскользнув к ней Стас потихоньку открыл дверь, нащупал и снял машину с ручника. После этого он зашел со стороны багажника и со всей силы начал толкать автомобиль вперед. Трудно было первые полметра, затем "пятерка" почувствовала уклон и, удовлетворенно шелестя шинами, покатилась вниз, разгоняясь все быстрей и быстрей. В конце концов на этот побег обратили внимание и владельцы машины.
       - Вайми, Гога! - воскликнул один из них, показывая на удаляющиеся в темноту габаритные огни. Забыв обо всем на свете все трое кавказцев с криками кинулись за машиной. Звук удара и звон разбитого стекла Стас услышал находясь уже около "Нивы".
       - Извините, мадам, я тут кое что заберу, - пробормотал он, отстраняя от дверцы всхлипывающую девушку. Торопливо забрав свои вещи Кулагин нырнул в темноту и удалившись достаточно далеко от места странного свидания начал одеваться. К концу этой процедуры в лесопосадке заурчали два двигателя, и машины проехали мимо него в сторону города. С чувством злорадства Стас рассмотрел что у второй машины горела только одна фара. Но и этого показалось ему мало, когда телефонист понял что в спешке он оставил в салоне носки. Особенно это Стас оценил через час, когда двигаясь к городу по шоссе понял что натер левую ногу. Редкие машины, как назло, не останавливались, и лишь в три часа ночи Кулагин добрался до своей квартиры. Рассмотрев в зеркало собственное лицо Стас обнаружил на нем только одну ссадину от сучка, ну а остальные ушибы обещали о себе заявить завтра, после короткого сна.
       - Козлы, - пробормотал он, подведя итоги. - Понаехали тут на мою голову.
       Спустя неделю после этого события Кулагин вечером зашел в ресторан "Сокол". Здесь он не был давно, после памятного указа о вреде алкоголя пиво сюда поставляли крайне редко, а просто питаться в ресторане было для скромного телефониста слишком накладно. Но в этот раз словно рука провидения толкнула его вперед, сказав: "Иди, зайди, не пожалеешь".
       Шестое чувство Стаса не подвело. В ресторан в самом деле завезли свежее пиво, и заказав шесть бутылок и селедку Кулагин приготовился тихо отпраздновать этот нежданный кайф. Оглядывая публику в ожидании заказа он увидел в противоположном конце зала знакомого человека. Чрезмерно полный мужчина, жгучий брюнет с роскошными усами и в очках с мрачным видом одиноко сидел в самом углу заведения. Судя по ополовиненному графину толстяк пребывал в меланхолии. Улыбнувшись Стас подошел к столику одинокого посетителя и бесцеремонно плюхнувшись на стул приветствовал давнего знакомца.
       - Привет ментам. Пошто водку хлещете, а не пиво, Виктор Васильевич?
       - А, Стас, привет, - пожав руку Кулагину, брюнет тяжело вздохнул. - И без пива пру в ширь как воздушный шар, к тому же душа сегодня требует водки, много водки.
       В свое время следователь прокуратуры Виктор Миронов здорово помог Кулагину избежать навешенного на него убийства, с тех пор они приятельствовали, но встречались довольно редко, вращаясь в слишком разных сферах общества.
       - Что за такие мрачные дела? - Удивленно спросил Стас, делая знак официанту принести пиво к его столу. - Я тебя прямо не узнаю.
       - Да, все одно к одному. Неделю назад развелся, сейчас снимаю квартиру.
       Стас присвистнул.
       - Хреново.
       - Кстати, это ведь ты меня с Ольгой познакомил, - напомнил Виктор.
       - Так я ж тебя не сватал, я же тебе как говорил, с ней можно хорошо провести время. Трахаться она мастерица, а кто тебя под венец тянул?! Я что ли!?
       - Ладно, замнем, дело прошлое.
       Миронов налил рюмку, показал Стасу графин.
       - Выпьешь со мной за компанию?
       - Это ты что ж, из-за бабы так убиваешься? - спросил Кулагин.
       - Да если бы. Из милиции я ушел.
       - Да ну! - удивился телефонист. - Не может быть.
       Он знал насколько Миронов прирос к этому непростому делу. Без своей работы тот просто не мыслил себя.
       - Наливай, - разрешил налить себе водки Стас, и попросил пробегавшего мимо официанта принести чего нибудь горячего.
       - Как это ты решился? - спросил он после первой.
       - Я решился! - с сардоническим смехом повторил Виктор. - Меня просто ушли, представляешь?
       - И за что?
       - За то, что дурак.
       Миронов оплывшей медузой откинулся назад, тяжело вздохнул и начал рассказывать.
       - Скучно у нас в Энске. Хорошему сыщику и развернуться негде. Если что и происходит, то так, ерунда, бытовуха. Кто-то кого-то по пьяне зарезал, муж зарубил жену, сам повесился, тоска. Вспомнить нечего, разве что тот случай с тобой. Я что-то заскучал, а тут предложили перейти в ОБХСС, обещали повышение, интересную работу. Прошел курсы переподготовки, сначала и не жалел, все это интересно показалось, тут уж не жмурики с топором, мозгами работать приходилось. Бывало, сотни бумаг переберешь, все вроде бы в ажуре. А в сто первую сунешься, и все рассыпается как карточный домик. Давай выпьем.
       Они выпили по второй, официантка как раз принес горячее. При этом девушка все время улыбалась, и совсем не по принуждению. Ее несколько смешила своей контрастностью эта пара, высокий, русоволосый красавец парень в фирменных джинсах, и полный брюнет в строгом костюме с галстуком. Закусив Миронов продолжил свой рассказ.
       - Так было два года. Я уж и майора получил, начальство на меня нахвалиться не могло. Но три месяца назад я сунулся на швейную фабрику. Так, случайно, не сходилось количество рейсов большегрузных автомашин обслуживающих фабрику. По одним накладным они делали десять рейсов в месяц, по другим двенадцать. Решил проверить на фабрике, у меня получилось вообще пятнадцать. Начал я все это копать, и тут началось. Начальство один раз мне намекает, что не стоит трогать швейников. Я продолжаю копать, меня еще раз предупредили. Я все равно копаю...
       - Какой ты упрямый, - удивился Стас.
       - Мне же интересно в чем там дело. Ну тут началось, звонили пару раз, угрожали, потом кирпич с крыши упал, машина чуть не сшибла, еле отскочил.
       Стас хмыкнул, представив себе этого стокилограммового кузнечика.
       - Начальник придрался к мелочам, влепил два выговора, а потом появилась эта сучка, Людочка Маевская.
       - Кто это?
       - Да, завсекцией бижутерии в универсаме. Я попутно вел ее дело, очередной раз вызвал ее на допрос, эта падла пришла и давай мне глазки строить. Так то она смазливая, но на работе я ни-ни. Хотя у нас это дело обычное. Каждое вторая как почувствует что дело жареным пахнет, подмывается, одевает мини и смело идет на допрос.
       - Что, и помогает?
       - А как же! У нас Арик Карапетян работает, рост полтора метра, член примерно такой же. Ни одной девки не пропустит, у него диван-полуторка в кабинете стоит. Вот, и чувствует Людочка что не проходит этот ее коронный номер, вдруг сдирает с себя юбку, трусы, кидается на меня и начинает визжать на все отделение. Тут же как из под земли появляется все милицейское начальство, короче, кончилось тем, что мне предложили написать по заявление по собственному.
       Стас покачал головой.
       - Ловко это они тебя подставили.
       - Еще как.
       - Ну ты все таки раскопал эту махинацию с швейкой?
       - А как же! Там такое... Давай выпьем.
       Допив водку они заказали еще, а когда деньги иссякли незаметно перешли и на пиво. Дальнейшее Кулагин помнил смутно. Запомнилась лишь какая-то переспелая баба, вешающаяся ему на шею, и красный от ярости ее мужик, пытающийся ударить Стаса громадным кулаком, но вместо это попавий по затылку подвернувшегося под его руку Миронова. Кончилось все это тем, что утром Стас очнулся у себя дома и с удивлением обнаружил, что почему то лежит не в кровати, а на диванчике в зале, по пояс голый, но в джинсах, туфлях и ногами на подушке. Потрогав голову он сморщился, и осторожно, стараясь не расплескать желе трясущихся внутренностей поплелся в ванную. Проходя мимо спальни он увидел на своей необъятной кровати громоздкую тушу Миронова, и прошедший вечер вспомнился сразу и весь.
       - Однако мы вчера махнули, - пробормотал Стас, продолжив движение в сторону долгожданной жидкости. После душа он немного взбодрился, поставил чайник, к этому времени поднялся и его гость. Стоя в проходе он двумя руками держал голову и слегка постанывал.
       - Стас, - слабым голосом спросил он. - У тебя россолу нет?
       - Россол не держим. Сейчас свежий чай заварю.
       - Что чай, мне только россол помогает, лучше капустный.
       - Нет, чай тоже хорошо, особенно с брусникой или красной смородиной.
       Они еще минут десять слабыми голосами обсуждали самые разнообразные способы опохмеления, как раз до поспевшего чая. По интенсивности потребления напитка это походило на классическую японскую чайную церемонию. Каждый глоток рубиновой жидкости воспринимался с благоговением и тщательностью.
       - Все таки индийский чай с грузинским не имеет ни чего общего, - пришел к выводу вытирающий со лба пот Миронов. - Грузинский, наверное, вывел товарищ Мичурин, скрестив чай с полынью. А с этого вон как пот погнало.
       - Да, с похмелья главное пот выгнать, - согласился Стас, потом покосился на своего собеседника и спросил. - Слушай, ты хорошо помнишь о чем мы вчера говорили?
       - А о чем мы вчера говорили? - вопросом на вопрос ответил Виктор.
       - О швейной фабрике.
       - А, помню, был такой разговор.
       - Я так и не понял, ты раскрутил это дело или нет?
       - Конечно, причем досконально. Правда только в нашем городе.
       - Что значит только в нашем городе?
       - Ну, понимаешь, эта афера не одной фабрики. Тут целый концерн работает, причем по всему Союзу.
       - Ну-ка расскажи подробно, - заинтересовался Стас.
       - Понимаешь, чтобы сделать неучтенную продукцию сверхплана нужно иметь ткань, в нашем случае это трикотаж. Но для того чтобы спрясть его, нужна уже неучтенная шерсть. Так что цепочка начинается в Калмыкии и на Кавказе. Там эту шерсть стригут, потом отправляют на комбинат, делают ткань, красят, присылают нам в Энск, а доблестный коллектив ордена Ленина швейной фабрики имени товарища Ленина эту продукцию доводит до ума, то есть шьет именно вот такие спортивные костюмы.
       Миронов протянул руку и дернул Кулагина за воротник его олимпийки.
       - Так это что, у нас делают? - удивился Стас. - А я думал в Прибалтике.
       - У нас, у нас, у нас еще и не такое шьют. Сейчас намастрячились делать фирму под "Адидас", ей богу! Я уже видел пробные экземпляры.
       - Молодцы, за это надо их премировать.
       - А можно и посадить в тюрьму. По нашим законам.
       - "Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире", - процитировал Кулагин, думая о чем-то совершенно другом. - Ты что дальше-то делать будешь? Добиваться справедливости или все похеришь?
       - Не знаю. Хотя хочется пустить их всех под откос. Просто чтобы доказать свою правоту. Но это трудно, надо ехать в столицу, а где гарантия что и там у этих жучков все повязано и схвачено?
       - Ладно, ты мне лучше напомни, что ты вчера говорил про деньги.
       - Какие деньги?
       - Ну их деньги, за вырученную продукцию.
       - А, там длинная цепочка, от Москвы до самых пастбищ. Все ведь работают на конечный результат, в свете указаний последнего съезда партии, - съязвил Миронов.
       - На конечный, это когда в конце-концов оказываешься на конце? - поддержал его стиль Калуги.
       Они посмеялись, потом Стас спросил.
       - Слушай, и какие же там крутятся деньги?
       - Бешеные. Миллионы.
       - Здорово пристроились ребята, - задумчиво протянул Стас, а потом спросил. - А нам там ни чего перепасть не может?
       - Что значит перепасть?
       - Ну, нельзя там у них это дело как нибудь конфисковать? В свой личный фонд.
       Миронов с некоторым изумлением посмотрел на своего собеседника.
       - Ты имеешь в виду немного их... - экс-следователь сделал странное движение, словно обрывал с куста виноград. - Пощипать?
       - Вот именно. Я думаю, что если мы изымем некую сумму в свою пользу, то они вряд ли побегут в милицию жаловаться.
       Миронов хмыкнул. Толи похмелье окончательно прошло, толи он проникся идеей Стаса, но глаза у него заблестели. Он потер подбородок и кивнул головой.
       - Ты это верно заметил. Если действительно плюнуть на все и чуть-чуть поработать на себя, то потом можно будет некоторое время жить так как захочешь, а не так как все.
       Стас развел руки.
       - Ты понимаешь меня просто с полуслова. Давай выкладывай, что ты знаешь об этих деятелях.
       Кулагин принес большой лист ватмана и на нем бывший сыщик начал чертить замысловатую схему.
       - У нас руководит всем Шишкин, директор фабрики, орденоносец, при нем уже десять лет фабрика стабильно перевыполняет план.
       - Подумать только, они еще и передовики! - съязвил Стас.
       - Да, и еще какие. На фабрике два героя труда, переходящее знамя и прочая лабуда. Под ним работает Гиви Пацхадзе, главбух, кстати не очень хороший, именно он просчитался с теми рейсами грузовиков. На пару с ним работает его младший брат, кладовщик Гоги Пацхадзе...
       - Постой, - прервал его Стас. - Эти Гоги, Гиви, у них есть белая "пятерка"?
       - Да, это у Гиви, а у Гоги белая "Нива".
       - Ба, да я их, оказывается, немного знаю, - хмыкнул Стас, и невольно почесал свои ребра. - Правда косвенно.
       - Это как?
       - Да, они слегка попинали меня на днях. Только тогда их было трое.
       - Вот это самое интересное. Иногда к ним из Москвы приезжает самый старший из Пацхадзе, Вахтанг. Я подозреваю что именно он привозит эти деньги.
       - Почему?
       - После его приезда в мае жена Гиви купила себе новую шубу. В апреле так же после приезда деверя, обзавелась новым пальто за полтысячи.
       - Ого! Любит Гиви свою жинку. Еще бы, такая женщина, - вздохнул Стас.
       Этой фразы Миронов не понял, его гораздо больше занимало совсем другое.
       - А младший то женат? - продолжал расспрашивать Кулагин.
       - Нет, этот как кот ходит по местным девкам. Но как ты хочешь изъять у них деньги?
       - Откуда я знаю. Надо думать, сначала узнать действительно ли этот добрый Вахтанг привозит с собой деньги, как он их привозит и где их можно легче всего конфисковать.
       После долгих обсуждений решили немного понаблюдать за дружным тандемом братьев Пацхадзе. Этим занялся самый свободный человек в Энске Виктор Миронов. Дня через три он докладывал о своих наблюдениях Стасу.
       - Деньги у братишек есть, и не малые. Вчера они ездили в областной центр, слегка кутнули в ресторане. Позавчера жена Гиви купила две здоровущих хрустальных вазы, отдала за них триста рублей. Я тут поспрашивал кое кого, этот самый Вахтанг приезжает всегда числа пятнадцатого-шестнадцатого, в городе задерживается дня на два, потом едет дальше.
       - И что он из себя представляет?
       - Здоровый такой мужик, бывший спортсмен, не то боксер, не то борец.
       После этого на время было решено слежку прекратить. Ну никак Миронов со своей уникальной внешностью не подходил под каноны профессионального филера.
       Возобновили ее только тринадцатого июля, на следующий день к следователю присоединился и Стас, взявший на работе пару отгулов. Увы, лишь семнадцатого числа в полдень братья уселись в "Ниву" и поехали на вокзал.
       Поезд Москва - Краснодар прибыл в Энск ровно в полдень. Миронов остался в машине, а Стас в темных очках и с газеткой в руках наблюдал за грузинами с соседней платформы. Оба брата вели себя беспечно, покуривая о чем-то оживленно болтали, много смеялись. Наконец-то Кулагин рассмотрел своих ночных "массажистов". Как все грузины они были похожи друг на друга, оба жгучие брюнеты, оба носатые, хорошо и стильно одеты, в легкие тенниски, светлые штаны, на ногах дорогие импортные туфли. Старший был пониже ростом, излишний жирок уже начал перевешиваться через ремень и прорезаться двойным подбородком. А младший еще смотрелся стопроцентным джигитом, стройный, подтянутый, не пропускающий взглядом ни одну женскую юбку. Когда скорый поезд ворвавшись на перрон начал тормозить, Пацхадзе не торопясь двинулись куда-то за виадук, и остановились у опоры осветительной мачты. Они не ошиблись, именно около нее остановился вагон номер восемь, открылась дверь и под радостные возгласы братьев на перрон спустился третий из Пацхадзе. Встреча была бурной, братья обнимались, долго жали друг другу руки, словно не виделись не месяц, а как минимум несколько лет.
       Старший Пацхадзе смотрелся рядом с братьями скорее как отец или дядя. На вид ему было лет сорок пять, в черные кудри вплелась седина, а комплекцией он действительно походил на бывшего борца причем как минимум в первом тяжелом весе. Но больше всего Кулагина интересовал чемодан "заезжего гостя". Это было солидное, импортное изделие с красивыми, аэродинамичными формами из черной кожи с металлической окантовкой. На вид чемодан казался не очень тяжелым и старший брат доверил его нести за собой самому младшенькому. Беседуя они пошли к поджидавшей их "Ниве", за ними и Стас поспешил к скучавшему в своей "копейке" Миронову.
       - Ну что, как тебе встреча? Что нибудь интересное заметил? - спросил Виктор уже на ходу.
       - Да, кое что есть. Похоже он приезжает каждый раз одним и тем же поездом, вагон номер пять, СВ.
       - Да, а знаешь почему? Это единственный скорый поезд что останавливается в нашем захолустье.
       Миронов вел машину метрах в ста вслед за грузинами, и похоже было что "Нива" держала путь прямо на Запорожскую, в кооперативную квартиру старшего брата. Но не доезжая двух кварталов до дома "Нива" резко свернула к обочине. Причину этого маневра Стас понял, когда к машине подошла молодая, эффектная женщина в коротком летнем платье и с большими свертками в руках. Она как раз усаживалась в машину, когда Стас с Мироновым проехали мимо.
       - Это кто? - удивился Кулагин.
       - Как кто, жена Гиви. Я думал ты ее знаешь.
       - Как, разве у него жена не грузинка? - поразился Стас.
       - С чего ты взял, наша местная. Уже два года живут. Зовут ее, если память мне не изменяет, Лариса. Прямо как в "Мимино", помнишь: "Ларису Ивановну хочу"...
       - Ну-ка, притормози, - попросил Стас, и когда машина остановилась вылез из салона и сняв черные очки встал у самой дороги, лицом к подъезжающей машине грузин. Через пару минут мимо проехала "Нива". Миронов ничего не понимал, на его взгляд Кулагин делал что-то странное, следователь даже вспотел от напряжения.
       "Что он делает, зачем так подставляться?" - недоумевал он.
       - Ты что делаешь? С ума что ли сошел? - накинулся он на Стаса, но телефонист был приятно возбужден, глаза блестели.
       - Так значит Лариса Ивановна, ну нехай будет Лариса Ивановна, поехали ко мне домой! - решительным тоном приказал он своему "водителю".
       Ворвавшись в квартиру Стас устроил в ней настоящий погром. Он перерыл все свои фотоальбомы, книги, вывалил из стенки старые номера журналов, но нашел то, что искал в самом неожиданном месте - в тумбочке с радиодеталями и книгами по электронике. Перетряхивая одну из них он на лету поймал выпавшую из книги фотографию.
       - Есть! Все таки нашел. На полюбуйся, - и Стас протянул снимок недоумевающему напарнику.
       На взгляд Виктора эта была самая обычная порнография, очень красивая девушка с томным видом выгибалась в чьих-то волосатых руках. Лица кавалера не было видно, зато на девушке было надето красивое черное белье, с поясом и черными чулками.
       - Ну и что ты мне дал? Что я, порнушку не видел? - недоумевал Миронов.
       - Это не порнушка, брат, это документальная съемка. Не узнаешь героиню?
       - Ты хочешь сказать, что это та самая Лариса?! - Виктор даже подошел к окну, разглядывая снимок.
       - Да, это именно она. И она меня узнала, я видел это по взгляду.
       - И откуда у тебя этот снимок?
       - Один знакомый фотограф подарил на добрую и вечную о себе память.
       Стас с усмешкой помахал фотографией.
       - Вот теперь можно идти на встречу с благоверной Гиви. Да, кстати, а что же за девица была тогда в "Ниве"? Ведь она была явная грузинка.
       Миронов пожал плечами.
       - Не знаю. По моим данным никаких грузинок с ними нет. Ну и когда ты пойдешь к своей старой знакомой?
       - Числа тринадцатого августа, раньше, я думаю, не стоит. Еще перегорит девка, раздумает.
       Ровно в назначенный день Станислав Кулагин вошел в подъезд кооперативного дома на Запорожской. Дом этот сдали недавно, квартиры там были улучшенной планировки и подъезд пока еще блистал покрашенными синей краской стенами и белизной не расписаных подростками потолков. К удивлению Стаса в доме оказался лифт, непозволительная роскошь для скромного Энска. Не отказав себе в удовольствии прокатиться телефонист поднялся на нем на третий этаж и остановился около двери квартиры сорок три. Лариса была дома, они видели как она прошла из магазина с полными сумками, муженек был на работе, так что в распоряжении Кулагина было как минимум два часа.
       В ответ на нажатие кнопки звонка из-за двери донеслось традиционное:
       - Кто?
       - Мастера по ремонту телефонов вызывали?
       - Нет.
       - Как нет, в заявке написано квартира сорок три, Пацхадзе, - настаивал Стас.
       Звякнули дверные запоры и за дверной цепочкой показалось лицо Ларисы.
       - Не вызывали мы ни кого... - раздраженно начала она, но тут же смолкла и гримаска удивления появилась на ее хорошеньком лице.
       - Ба, кого я вижу! Стас Кулагин собственной персоной.
       - Насколько я понимаю, Лариса Иванова сменила фамилию на Пацхадзе, - с усмешкой сказал Стас.
       - Да, ты угадал, а ты все так же ходишь по домам и ремонтируешь телефоны?
       - Как видишь. Хоть бы пригласила старого знакомого домой, чаем напоила, а то жарко сегодня.
       Лариса хмыкнула, но скинула цепочку и распахнула дверь.
       - Чаем я тебя напою, но на большее не рассчитывай. Скоро муж должен на обед приехать, - довольно ехидным тоном заметила Лариса. На ней был брючный костюм из легкого, синего шифона, выгодно подчеркивающий классическую фигуру хозяйки. Стас сразу вспомнил, что в свое время Лорка хвалилась своими идеальными пропорциями, девяносто-шестьдесят-девяносто.
       - Да что ты говоришь, разве могу я себе что нибудь такое позволить, - в тон хозяйке согласился Стас.
       Вопреки ожиданию его пригласили в зал.
       - Проходи, я сейчас принесу чай, чайник как раз вскипел.
       Оглядываясь по сторонам Стас понял почему Лариса запустила его и в квартиру, и в эту комнату. В свое время она очень сильно пыталась женить Стаса на себе, и расстались они с довольно большим скандалом. И вот теперь ей хотелось показать, что она нашла себе партию и получше. В этом семейном гнездышке было все что надо для идеальной жизни средней советской семьи: полированная стенка с несчитанным хрусталем, ковры по всем стенам и на полу, импортный телевизор и немыслимо красивая хрустальная люстра под потолком. Мягкий уголок и журнальный столик подразумевались сами собой. Он еще не успел толком осмотреться, как появилась хозяйка толкающая перед собой передвижной столовый столик с кофейным сервизом и коробкой конфет. Подобного в Энске Стас не встречал еще ни у кого.
       - Садись, не стой, - велела Лариса нежданному гостю. - Ты что будешь, чай, кофе?
       - Чай, кофе я не пью. Хорошо живешь, - сказал Кулагин, устраиваясь на диване.
       - Не жалуюсь.
       - Работаешь или нет?
       - Зачем? Муж прокормит. Вся работа встретить его, напоить, ублажить.
       - Да, это тоже работа.
       - Конечно.
       Лариса налила себе кофе и с ногами залезла на кресло, было видно что этот разговор доставляет ей удовольствие. С таким чувством, наверное, полководец принимает капитуляцию старого врага. За те годы что они не виделись Лариса почти не изменилась, большие серые глаза, чуть вздернутый нос, вот только осветлила волосы и коротко, под каре подстригла их. По подсчетам Стаса ей должно быть уже под тридцать, но морщинок на лице не было заметно, а белая кожа, которой так гордилась Лариса, оставалась гладкой и упругой.
       - Это ведь тоже работа, ждать мужа, чтобы дом был полная чаша, чтобы всегда выглядеть хорошо, скажешь нет?
       - Я не спорю, - развел руками Стас. - В постели ты тоже хороша, я это помню. А как твой муженек, ревнив?
       - Не без этого, все таки грузин, кровь горячая.
       - Вот как.
       Стас отставил пустой бокал и открыл свой дипломат.
       - Знаешь, а у меня тут одна фотка завалялась с тех времен, хочешь посмотреть?
       Он подал снимок девушке, та только глянула на фото, мгновенно полыхнула ярким румянцем и торопливыми, дергаными жестами изорвала снимок.
       - Ну, зачем так сразу рвать, у меня еще есть.
       И Стас, усмехнувшись, достал из дипломата еще одну точно такую же фотографию, но в руки девушки давать ее не стал, показал издалека.
       - Откуда это у тебя? - изменившимся, тревожным голосом спросила Лариса.
       - Алик в свое время подарил. Помнишь Алика?
       Лариса чуть не задохнулась от душащего ее гнева и ужаса. Со смерти Алика, сутенера первого в Энске публичного дома, прошло лет пять и она думала, что про то интимное заведение никто ничего в городе не знает. Она мгновенно представила как Гиви отреагирует на известие о том, что еге жена в недалеком прошлом была проституткой. Со временем он, может быть, и простит, но первоначальная вспышка ярости будет ужасной. Она потеряет все сразу: дом, свое положение, достаток и покой.
       - Эта сволочь тогда меня просто заманила в свой бордель, у меня не было другого выхода.
       - Я знаю, - ровно кивнул головой Стас, продолжая поигрывать фотоснимком.
       Лариса поставила пустую чашку, нервным движением достала сигарету и закурила. Чуть успокоившись она спросила:
       - Так что тебе надо? Деньги? Сколько?
       Стас отрицательно покачал головой.
       - От тебя мне денег не нужно, есть кое что другое.
       Он встал и уперевшись руками в спинку кресла навис над девушкой.
       - Скоро приедет Вахтанг, мне нужно чтобы ты звякнула мне по телефону когда он приезжает и каким поездом.
       - И все? - поразилась Лариса.
       - Да, представь себе.
       Она задумалась.
       - Тебе нужны деньги которые он привозит?
       - Правильно, ты всегда была на редкость смышленая девочка.
       - Ты хочешь его убить?
       Стас удивленно поднял брови.
       - За кого ты меня принимаешь? Мне такие хлопоты не нужны, а вот его чемодан меня интересует.
       Лариса хмыкнула.
       - А если я пойду в милицию? - спросила она.
       - Тогда приготовься распрощаться со всем этим барахлом, - Стас взмахом руки показал на обстановку, при этом с явным удовольствием осмотрелся по сторонам. - Ты же знаешь, что все это он тебе покупает совсем не на прогрессивку.
       Она помолчала, докурила сигарету, потом спросила:
       - А где гарантия, что ты потом отстанешь от меня?
       - Мое честное пионерское слово. Разве я когда нибудь обманывал женщин?
       Стас сделал при этом настолько невинное, простодушное лицо, что Лариса несмотря на все напряжение рассмеялась.
       - Да, ты все такой же, - признала он.
       Лариса снова задумалась, потом спросила:
       - Ты гарантируешь мне, что ни один из Пацхадзе не пострадает?
       - Зачем мне это надо?
       - Ну хорошо, - решилась Лариса. - Можешь считать что договорились.
       - Кстати, а как он сообщает о дате своего приезда?
       - По телефону.
       - Понятно.
       Стас глянул на часы. Незаметно, но стрелки подползли к половине двенадцатого по полудню.
       - Ну ладно, мне пора. А то скоро муж твой приедет, подумает еще невесть чего. Фотографию эту я тебе отдам, у меня есть еще одна, та самая, настоящая, работы самого Алика.
       Уже в прихожей он вспомнил еще об одном.
       - Да, кстати, слушай, а что за девушка ездила на вашей "Ниве" с месяц назад?
       - Месяц назад? А, это была Мария, дочь Вахтанга. Такая дерзкая девчонка, совсем испорченная Москвой. Представляешь, она за два дня умудрилась переругаться и с отцом и с обоими дядьками. Они хотели ее отдать замуж за какого-то Тенгиза, большого человека в Тбилиси, а она ни в какую. Такую сцену им устроила, я всю ее не поняла, языка толком не знаю, но ругались они жутко. Потом ее вместо Москвы отправили куда-то в Грузию.
       - Понятно, - вздохнул Стас и вышел из квартиры. - Так я буду ждать, - сказал он уже за порогом.
       - Хорошо, я все сделаю.
       Теперь компаньонам оставалось только ждать. Долгожданный звонок прозвучал пятнадцатого августа.
       - Стас, это я. Он приезжает завтра тем же поездом, восьмой вагон, третье купе.
       - Хорошо, спасибо, Лариса.
       - Когда отдашь фото?
       - Давай послезавтра, часика в три приходи в наш универсам, ты же любишь шататься по магазинам.
       На следующий день, с утра, Стас уехал на электричке в областной центр. В железнодорожной кассе он взял билет до следующей за Энском остановки в общий вагон в самом хвосте состава. Когда поезд тронулся и миновав окраины выехал в поле Стас пошел в туалет, переоделся в спортивный костюм, а остальной нехитрый наряд: летнии брюки и тенниску сложил в пакет и с некоторым сожалением выбросил его в окно. Из лишних атрибутов цивилизации на нем осталось только небольшое вафельное полотенце и связка ключей. До Энска оставалось еще двадцать минут, и Кулагин, одев чуть затемненные очки, не торопясь двинулся по составу, неумолимо приближаясь к нужному ему восьмому вагону. Когда Стас достиг своей цели, до прибытия на станцию оставалось пять минут. В тамбуре курил какой-то дедок, и Кулагин еле дождался когда он уйдет. После этого он воровато оглянулся по сторонам и открыл своим ключом одну из дверей тамбура. Через две минуты, когда за окном показались окраины Энска, в тамбур вошли двое, полногрудая, веселая проводница и не менее жизнерадостный Вахтанг.
       - Нет, Валя, чего ты смеешься, клянусь мамой сосватаю тебя за одного армянина, тот таких женщин как ты любит до сумашествия.
       - Что ж он до сих пор не женат тогда? - смеялась курносая, бойкая Валя.
       - Да он был женат пару раз, но ревнивый до ужаса. Обоих зарезал.
       Валя от смеха уже вытирала слезы.
       - Ой, не могу, Вахтанг, с самой Пензы ведь смешишь. У меня уже живот болит.
       Ни она, ни веселый пассажир не обратили внимания на третьего человека в тамбуре в спортивном костюме, с полотенцем на шее курившего у противоположной двери. А поезд уже тормозил, показалось здание вокзала. Проводница открыла дверь еще на ходу, откинула железный настил. Вахтанг уже видел своих братьев, из-за мощной спины Валечки он вскинул вверх руки и закричал:
       - Камарджоба!
       Когда поезд совсем остановился и Валечка посторонилась пропуская пассажира, Вахтанг не глядя нагнулся, пошарил рукой, но не нашел ручку чемодана. Он опустил глаза и увидел, что чемодана нет. Сначала он не поверил собственному зрению, лишь когда сзади раздался хлопок входной двери Вахтанг понял все. Оттолкнув не вовремя сунувшуюся под руку проводницу грузин кинулся к другой двери тамбура и распахнув ее увидел метрах в двадцати от вагона бегущего человека с его чемоданом в руках.
       - Ах, шандра драгит.... - с этими словами бывший борец спрыгнул вниз и со всех сил припустился в погоню. Секунд через десять к нему присоединились и оба его брата. Сзади, из вагона, за ними с недоумением наблюдала растерянная Валечка.
       Вахтанг давно уже не бегал, зато Стас последние три недели интенсивно тренировался каждое утро. Единственной преградой оказался состав с мазутом стоявший на запасном пути. Поднырнув под цистерны Стас стремительно помчался дальше. К этому времени Вахтанга догнал и Гиви, и тем более самый молодой Гоги. Выбравшись из под пузатого чрева цистерны три брата были готовы продолжить нежданный забег, но нужда в этом уже отпала. Состязаться в скорости со стремительно удаляющимся "Жигуленком" было бесполезно.
       - Но... но... номер запомни, - прохрипел несколько близорукий Вахтанг, но самый младший из братьев огорченно воскликнул:
       - Вайми, какой номер, у него совсем нет номера.
       Это было действительно так. Задний номер Миронов снял, тем более что ехать им было не так уж и далеко. Братья еще пытались остановить редкую на этом шоссе попутку, а Виктор уже загонял машину в свой гараж. Закрыв ворота он включил свет и обернулся к стоящему с чемоданом в руках Кулагину.
       - Ну, чего ждешь, давай, открывай!
       Стас подчеркнуто медленно положил чемодан на верстак, осмотрел замки.
       - Солидно, - пробормотал он. - Что тут у тебя есть из инструментов?
       Лишь пустив в дело дрель и зубило они смогли открыть импортные замки. Откинув крышку они в четыре руки переворошили нехитрые пожитки Вахтанга и с недоумением уставились друг на друга. Денег в чемодане не было.
       - Не понял юмора, - пробормотал Виктор. - Мы что, зря его воровали?
       - Почему зря, бритва вот хорошая есть. И трусы его тебе подойдут.
       Стас продемонстрировал компаньону цветастые панталоны необъятных габаритов.
       - Шуточки у тебя дурацкие, - заметил Миронов, с огорченным лицом отворачиваясь от проклятого саквояжа. - Я уже так рассчитывал на эти деньги.
       - И что ты хотел с ними сделать?
       - Пустить в оборот. Есть тут один кооператор, Зуев, светлая голова. С ним можно такие дела творить. Я еще когда в ОБХСС работал к нему присматривался. Эх и хватка у мужика. Вот, хотел к нему в долю войти.
       - А может еще и войдешь, - заметил Стас, продолжавший копаться в чемодане. Беспощадно вывалив на пол все находившееся в нем барахло он начал внимательно осматривать его днище и крышку.
       - Дай-ка мне стамеску, - попросил он хозяина гаража, чуть поковырялся с днищем заморского чуда и с треском отодрал его от боковин. Миронов ахнул. Аккуратные пачки денег плотно выстилали двойное днище.
       - Вот, падлы, чуть не накололи нас, - сказал Виктор.
       - Хорошая штука этот чемодан, фирменная. Сохрани на всякий случай.
       Через полчаса они сидели на кухне у Стаса и мирно снимали напряжение водочкой.
       - По сорок шесть тысяч на брата. Неплохо. Ты куда свою долю денешь? - спросил Миронов Стаса.
       - Куплю машину, гараж, на юг съезжу, отдохну немного.
       - Не хочешь вложить деньги в дело?
       Стас прищурил один глаз, лукаво посмотрел на компаньона и отрицательно мотнул головой.
       - Нет, не хочу. Не верю я, что это на долго, все эти кооперативы так, деньги с вас выжмут, а потом прихлопнут каким нибудь указом по просьбам трудящихся.
       - Ну смотри, мое дело предложить.
       В этот вечер они так толком и не напились, слишком блаженное состояние было у обоих и без водки.
       Все постепенно сбылось. Миронов с головой ушел в коммерцию, Стас съездил на юг, безмерно увеличив "послужной список" своих побед, потом приобрел с рук почти новую "пятерку", купил гараж и сменил в квартире мебель.
       Уже в ноябре в квартиру Стаса постучали. Открыв дверь он увидел Миронова с объемным пакетом в руках.
       - У тебя что, звонок что ли не работает? - спросил он.
       - Да, уже дня два что-то молчит. Все никак руки до него не дойдут.
       - Тоже мне, сапожник без сапог.
       По сосредоточенному виду позднего гостя Стас понял, что разговор пойдет не о погоде и девочках, и он угадал. Прежде всего Виктор водрузил на стол бутылку водки.
       - Ого, серьезное начало, - пошутил Стас.
       - Еще какое серьезное. Гони закуску.
       Стас почесал затылок.
       - Знаешь, с этим как-то не очень. В магазинах ни хрена нет, так что у меня сейчас один хлеб в закромах родины.
       - Давай тащи его на стол, голодранец, все остальное я принес с собой, - вытаскивая на стол провизию, ехидно заметил Виктор.
       После первой рюмки Миронов спросил:
       - Ну, деньги все растратил?
       - Да нет, есть еще немного.
       - Немного! У меня уже все кончились, а надо бы еще столько же.
       - Куда тебе? - удивился Стас.
       - Расширяемся, есть возможность купить небольшой колбасный заводик, нужны финансы.
       - И что ты предлагаешь?
       - А ты не догадываешься?
       - Что, опять?! - поразился Кулагин.
       - Не опять, а снова. Я вчера провожал Зуева в Ростов, по делам он туда ехал, и нос к носу столкнулся со знакомой компанией. Гиви, Гоги и Вахтанг.
       Стас невольно взглянул на календарь ручных часов. По всему выходило что вчера было пятнадцатое число.
       - Только теперь с Вахтангом еще два амбала путешествуют. Загривки как у бизонов, от таких уже не убежишь.
       - Они тоже эти? - Стас пальцами пристроил себе горбатый нос, и Виктор согласно кивнул головой.
       - Да, именно такие.
       - Нет, брат, это несерьезно. Два раза провернуть одно и тоже дело, так не бывает.
       - А зачем повторяться? Нужно просто придумать что-то новенькое.
       - Легко сказать, - хмыкнул Стас.
       - И все же надо подумать. Ты ту фотографию-то отдал?
       - Да, а как же.
       - Жаль, нам бы не помешало узнать заранее о их приезде.
       Кулагин прищурился и сказал:
       - Есть другая возможность. Просто напросто сесть им на телефон. С моей работой это не сильно сложно.
       - Ну! А ты говоришь что это будет трудно. С моими шариками и с твоими нервами мы самого черта оставим с носом.
       Этой ночью Миронов заночевал у Кулагина. К утру план боевых действий был готов.
       Весь следующий месяц Стас был под завязку занят весьма странными делами. Он снова вспомнил спортивную молодость и по утрам начал бегать. Удалившись за окраины города Стас делал бесчисленные кульбиты и кувырки, отрабатывал прыжки с откосов и падения. По вечерам он запирался в гараже и сверлил, пилил, подгонял напильником несколько хромоникеливых трубок разного диаметра. Иногда к нему приезжал Миронов, подкидывающий все новые и новые идеи.
       - А эта Надя в самом деле до сих пор работает диспетчером, - сказал он в очередной приезд. - Приятная женщина без особых комплексов.
       - Да, это хорошо, но будет ли она дежурить в тот день?
       - Главное узнать число, а там как ни будь подгадаем .
       - Сколько ты ей обещал?
       - Пока нисколько так, подкинул колбаски, намекнул, что можно хорошо заработать.
       - Она потом нас шантажировать не будет?
       - Вряд ли, почтенная мать семейства, да и с ее башни тот перрон не виден.
       - Ну, будем надеяться.
       Последние дни перед ожидавшимся визитом Вахтанга прошли наиболее интенсивно. По вечерам они выезжали за город практикуясь в наиболее сложном элементе предстоящей операции. Из этих поездок они возвращались усталые и недовольные.
       - Нет, ни черта у нас не получится, - сказал Стас, с кряхтением покидая машину Миронова. - Слишком велик элемент случайности. Шаг вперед, назад, и все пойдет прахом. Вдруг между нами затешутся какие нибудь пассажиры.
       - Какие пассажиры, за пять минут до этого уходит электричка до Железногорска. Перрон будет девственно пуст. Буд-то ты не видел прошлый раз!
       - А с этим захватом вообще ерунда! Не выйдет у меня ничего!
       - Да ладно болтать, все нормально, из десяти попыток восемь, это очень хорошо.
       - Тебе хорошо, а у меня все кости болят. Надо бы нам местами поменяться, тебе падать одно удовольствие, скатишься как колобок, и все.
       - Не, больно долго буду катиться, дай бог где нибудь в Финляндии остановят.
       Тринадцатого числа Стас пристроил в машинном зале АТС небольшой кассетный магнитофон с приставкой собственной конструкции, позволяющей включаться и отключаться при звонке на нужный номер. Два дня он слышал только разные не нужные ему разговоры, в том числе и весьма интимного свойства, и лишь вечером шестнадцатого прозвучал долгожданный междугородний звонок. Говорили на грузинском, но словам "Москва- Краснодар" в грузинском эквиваленте замены не нашлось. Сняв свою прослушку Кулагин позвонил Миронову.
       - Ну что, толстый, готов?
       - Когда?
       - Завтра, тем же поездом.
       - Удачно, Надя как раз будет на смене. Ни пуха тебе, Стас.
       - К черту!
       Следующим утром Кулагин повторив маневр предыдущего ограбления отбыл в областной центр и взял билет в последний вагон поезда Москва - Краснодар. Ему повезло, место досталось у самого туалета, в самом конце вагона. Одет он был предельно просто, в короткую "дутую" куртку, плотную вязанную шапочку, и солнцезащитные очки. Из багажа у нового пассажира с собой имелся чехол, в котором обычно хранят спиннинги. Маячить на глазах у любопытных пассажиров он не стал, минут десять просидел в туалете, потом не меньше времени прокурил в тамбуре. Когда показались пригороды Энска, Стас вернулся в купе и забрал единственную свою поклажу.
       - Что, рыбачить собрался? - пошутил шустрый дедок с верхней полки.
       - Именно, - отшутился Стас, и поправив черные очки снова вышел в тамбур. Первым делом он запер входную дверь, зато отпер наружную. Подняв поперечный настил он уселся на ступеньках и расстегнул молнию чехла. Спиннинг у него был весьма странный, толстая труба из нержавейки. За пять минут Стас нарастил ее еще двумя кусками и взялся приворачивать что-то вроде поперечной ручки. Когда поезд остановился на Энском перроне Кулагин расстегнул куртку и пристегнул себя монтажным поясом к поручню вагона. Теперь ему оставалось ждать и надеяться на удачу.
       Братья Пацхадзе встретились как обычно, тепло и темпераментно. Чуть -чуть мешали этой процедуре два телохранителя Вахтанга, приставленные к нему руководством после августовской неудачи. После короткого обмена новостями все пятеро двинулись к привокзальной площади. Увы на пути, преграждая им дорогу стоял состав с цистернами. После короткого обмена мнениями они хотели уже повернуть к перекидному мосту, но тут грузовик дернулся и пошел вперед, медленно набирая скорость. За спиной у грузин тронулся и пассажирский состав. На него они уже не обращали внимания, терпеливо дожидаясь пока цистерны освободят им дорогу. Ни кто из них не видел как приоткрылась дверь тамбура последнего вагона и из него высунулась двухметровая металлическая штанга. Ответственный за чемодан как раз переложил его из одной руки в другую, нетерпеливо посматривая в сторону последней цистерны. Многодневные тренировки сделали свое дело и стальные челюсти автоматического захвата намертво сомкнулись на ручке чемодана. Первоначальный толчок заставил носильщика потерять равновесие, но не заставил выпустить ручку. Зато сам Стас от ответного рывка чуть не выпустил штангу, лишь поперечная ручка его конструкции помогла ему сохранить ее в руках. На другом ее конце висел не только чемодан, но и упрямый грузин, никак не желающий расставаться со своей поклажей. Лежа на утоптанном снегу он тащился вслед за поездом все больше и больше увеличивая скорость скольжения. Метров в двадцати позади него с криками бежали остальные "икассаторы". Они почти было догнали своего товарища, но тут и поезд дернулся и резко прибавил скорости. Стас уперся ногами в край двери и из последних сил тащил за собой упрямого тяжелоатлета. Проскользив добрых сто метров упрямый грузин достиг края платформы и с метровой высоты полетел вниз. Ударившись всем телом о землю он утробно кхекнул и с маху зарывшись головой в сугроб наконец выпустил ручку чемодана.
       Стаса откинуло назад, он торопливо подтянул к себе штангу и разжав захват освободил чемодан. У Кулагина сильно дрожали от пережитого напряжения руки и на разборку своей конструкции он потратил в два раза больше времени, чем на сборку. Весь взмокший от пота, с красным лицом он упаковал свой суперспиннинг в чехол и открыв противоположную дверь тамбура начал ждать появления моста через ближайшую реку. Этот мост давно уже требовал замены, и все поезда притормаживали перед тем как въехать на него. Выбросив сначала "спиннинг", а потом и чемодан Стас примерился и прыгнул под откос. Получилось удачно, снег смягчил падение, сыграли свою роль и ежедневные, месячные тренировки.
       Подобрав свои вещи Стас побрел по дороге в сторону города. Минуты через три из-за ближайшего поворота показалась знакомая "пятерка" Миронова. Кулагин с облегчением вздохнул. Все таки был риск, что братья Пацхадзе догадаются где им искать проклятого вора. Сунув добычу на заднее сиденье Стас с недовольным лицом устроился рядом с Виктором. Толстяк молчал, только посматривал время от времени на своего подельника. Лишь у самого гаража Стаса прорвало.
       - Вот сегодня я напьюсь как свинья.
       - Ну, ладно тебе. Все прошло тип-топ, чего ты психуешь.
       - Ага, он меня чуть было из вагона не выдернул. И монтажный пояс бы не помог, как раз бы под колеса влетел, отхерачило бы ноги по самые яйца. Все таки дуракам везет.
       Деньги они в этот раз они поделили по новому, две трети досталось Миронову, одна - Стасу. Так они договаривались заранее.
       Прошло еще три месяца, и однажды вечером Стас сидел за своим рабочим столом возясь с хитроумной схемой самодельного эквалайзера. Конструирование электроники было его единственным увлечением после женщин, впрочем, женщин Кулагин никогда не воспринимал как развлечение или досуг. Это было нечто естественное и жизненно необходимое, как воздух или вода. В самый разгар работы в дверь квартиры позвонили.
       - Черт, кого там принес на ночь глядя, - пробормотал Кулагин, прикидывая кто из его боевых подруг может нежданно заявиться в такой поздний час. Открыв дверь Стас присвистнул. На лестничной площадке стоял Миронов, необъятно широкий в новенькой шубе. Только глянув на лукавое лицо друга Стас застонал:
       - Нет, ни в коем случае, и даже не уговаривай!
       Виктор молча посторонился и Стас увидел стоящий на лестничной площадке ящик водки и плоский поддон с копченой колбасой.
       - Я к тебе уже третью ночь прихожу, - признался Миронов. - Где тебя только черти носят?
       - Знал бы что ты прийдешь и сегодня бы не ночевал дома, - агрессивно отозвался Стас.
       - Да ладно тебе, пора бы уж и привыкнуть, - ухмыльнулся Виктор.
       Разговор продолжался долго, всю ночь. От выпитого обоим было жарко, Стас обнажился до пояса, Миронов же айсбергом нависал на столом в не очень чистой майке.
       - Ты помнишь ту поговорку про жадного фраера? - спросил Стас, наливая очередную порцию "заговорной воды".
       - Нет, ты пойми, это дело будет еще проще чем в прошлый раз. Человечек этот, Супонин, три года вез всю работу за Гиви Пацхадзе получая за это копейки. Естественно он возненавидел своего шефа как Ленин буржуазию и начал копить на него компромат. И когда я переманил его к себе на работу, тот выложил мне все.
       - Ну и что такого он тебе выложил? Большую кучу дерьма?- хмыкнул Стас.
       - Нет, но он точно узнал, что старшего брательника Вахтанга отстранили от перевозки денег и теперь всю наличность перевозят на машине, но в тех же числах.
       - Но это же еще трудней!
       - Почему?
       - Там хоть известно каким поездом они приедут, от этого мы всегда и плясали.
       - Да, с этим трудней, но все равно ни кто из них не минует квартиры Гиви Пацхадзе.
       Стас с уважением посмотрел на друга.
       - Боже мой, как ты только догадался! А я и не знал.
       - Не ехидничай, слушай дальше...
       План Стасу понравился, но лишь на вторые сутки непрерывного пьянства бывшему следователю удалось уломать Кулагина.
       - Учти если я сяду, ты мне будешь каждую неделю присылать посылку вот такой жратвы, - и Стас потряс коляской колбасы.
       - Согласен.
       - Рисковать то все равно мне.
       - Признаю полностью. Дай я тебя поцелую!
       Стас пьяно отмахнулся от домогательства напарника.
       - Отстань. Лучше скажи как будем делить?
       Тут Виктор немного замялся.
       - Понимаешь, мне в этот раз нужно все, вся наличность, сто процентов.
       Стас поперхнулся колбасой от такой наглости.
       - Да? - спросил он откашлявшись. - А почему не больше? Не сто десять процентов? Сто двадцать?
       - Сто десять процентов бывает только при социализме, а мы развиваем другую форму собственности.
       - Так, и что же я буду после всего этого иметь?
       - Все что хочешь. Нет, на мелкие расходы, пысяч пять, мы тебе дадим. Но есть предложение лучше. Хочешь стать моим замом в руководстве кооператива?
       - А там надо работать?
       - Ну, а как же. Хоть иногда появляться на рабочем месте.
       - Тогда это меня не устраивает.
       Стас с блаженством зевнул и потянувшись заявил:
       - Меня вполне устраивает мое нынешнее положение. Скажи лучше зачем тебе такие деньги?
       - Есть возможность приобрести два магазина и ресторан.
       - "Сокол"? - удивился Стас.
       - Да. Он давно уже нерентабелен.
       - Хорошо, тогда я до конца жизни буду там у вас ужинать.
       - Согласен, - и Миронов торопливо протянул Кулагину руку.
       - Собака ты Миронов. Ментом был, ментом и остался.
       После этого начались традиционные подготовительные хлопоты. Они встречались почти каждый вечер, Миронов доставал все нужное для ограбления, Стас все это нещадно критиковал и забраковывал. Иногда споры доходили до грандиозной ругани.
       - Пойми, толстый, все это опять чистейшей воды случайность! Не наступит ни кто из них на эту дрянь, и все! Хорошо если они мне только набьют морду, а ведь могут и грохнуть. На сколько мы их наказали за два прошлых раза?
       - На двести десять тысяч.
       - Ну вот, за такую сумму они нас как масло на бутерброд намажут.
       - Хорошо, надо еще над этим подумать, - вздохнул Миронов.
       Времени в этот раз было в обрез, приезд черных инкассаторов должен был произойти всего через неделю. Стас уже пару раз посетил подъезд нового дома на Запорожской, все осмотрел и примерил их план на месте. Больше всего он опасался снова столкнуться с Ларисой Пацхадзе, но потом чисто случайно узнал, что жена главного букхалтера швейной фабрики отбыла на отдых в Бакуриани. После этого он уже спокойно приходил в подъезд и не торопясь делал свое дело. Он ковырялся в пульте управления лифтом когда его застукала одна из жительниц подъезда.
       - Что это вы тут делаете? - сурово спросила она, склонившегося над потрохами пульта управления Кулагина.
       - Не видите что ли, ремонтирую? - буркнул тот в ответ, и продолжил свое черное дело.
       - Он у нас не ломался, - высказала свои претензии бабка.
       - Не ломался так сломался бы, вон видите, написано - плановый ремонт, - и Стас ткнул в табличку с расписанием бывших и будущих ремонтов.
       - У нас был свой мастер по лифтам, Славик, он всегда его ремонтировал.
       - И куда же он делся? Помер?
       - Типун тебе на язык, помер! Устроился работать этим, вахтовиком. Месяц в Тюмени, месяц дома.
       - И много он там получает? - спросил Стас, только чтобы продолжить разговор.
       - Говорит пятьсот. Что ему, одному, хватает. Ленка от него ушла, теперь ей элементы платит.
       - Ага, вот значит с кого надо спрашивать за это безобразие. В какой квартире живет этот умелец?
       - А что такое? - обеспокоилась бабка.
       - Нет, это ж надо так тут все перепутать. Кнопка экстренного вызова совсем не работает. Так в какой квартире живет этот ваш левша?
       - В сорок второй, только его сейчас его дома нету, - торопливо добавила она, искренно ругая за то, что так нежданно подставила парня. - Он на той неделе уехал в свою Тюмень.
       - Ну хорошо, приедет, мы с ним тогда разберемся.
       Собрав пульт он довез бабку до ее четвертого этажа, а потом спустился вниз, на третий, и заинтересованно осмотрел дверь сорок второй квартиры.
       - Интересно, сигнализации вроде нет, - пробормотал он. - Замочек дерьмовый, нельзя так жить в наше страшное время, товарищ Слава.
       Пятнадцатого февраля Стас услышал на дежурном магнитофоне долгожданную запись. На этот раз разговор шел на русском языке.
       - Это Гиви? - спросил ровный, бесстрастный голос.
       - Да.
       - Ждите завтра, примерно в девять часов вечера. И смотрите мне, если будет так как в декабре, то мы с вас вычтем все до копейки.
       - Нет-нет, что вы! - торопливо уверил Гиви. - В этот раз мы предусмотрели все.
       - Хорошо, мы на вас надеемся.
       "И что же они там предусмотрели, - подумал Стас, выключив запись. - Черт, а у нас все шито белыми нитками, все на халтуру, на удачу".
       Но его пессимизм не разделял приехавший Миронов. Новоявленный бизнесмен сиял как свежеотчеканенный пятак.
       - Ты чего такой довольный? - буркнул мрачный Стас.
       - Кажется я нашел.
       - Что нашел? Пять копеек на асфальте?
       - Лучше. На, - и Виктор протянул что-то Кулагину. Тот подставил ладонь, но едва увидел подарок друга, как с матом скинул его на пол.
       - Как тебе? - спросил довольный Виктор.
       - Игрушка что ли? - удивился вспотевший Стас.
       - Да.
       - Фу ты черт! А я уж думал настоящий.
       Они разглядывали принесенную Мироновым вещь и с каждой секундой все больше уверовали в успех основной идеи.
       - Слушай, а ведь так может получиться. Где ты это достал? - спросил Кулагин.
       - Да, увидел у одного приятеля, тот из загранки его привез, как сувенир. Еле выпросил, обменял на три литра водки.
       - Ну ладно, с этим мы проблему решили. Теперь послушай вот это.
       И Стас прокрутил запись телефонного разговора.
       - Что они там могли придумать?
       - Знаешь, этот мой стукачек вчера видел в Энске Вахтанга.
       - Да что ты говоришь?! Чего это он нагрянул?
       - Судя по всему его выгнали с работы, по крайней мере выглядел он неважно, без прежнего лоска.
       - Ну что ж, будем иметь ввиду. Я тоже кое что придумал.
       На следующий день Стас встал с утра в каком-то взвинченном состоянии. Первый раз перед делом он чувствовал такое волнение и даже подумывал шарахнуть ли ему стаканчик "русского успокоительного", но потом все же раздумал. На Запорожскую он отправился загодя, в три часа дня. Осмотрев лифт и убедившись что все что он приготовил для столичных гостей осталось на месте, Кулагин поднялся на третий этаж и воровато осмотревшись по сторонам открыл дверь сорок второй квартиры. Ключ он подобрал еще вчера, тогда же убедился, что квартира не подключена к сигнализации. В квартире знатного нефтяника он расположился по хозяйски. Подтащил поближе к окну большой стол, на него взгромоздил кресло и уже в него устроился сам. Эта позиция позволяла ему наблюдать за двором не сходя с места и не напрягая при этом ни шею, ни глаза. Время текло медленно, двор за окном жил своей обыденной жизнью, и все это навевало на Стаса сон и зевоту. Сновали туда сюда шустрые старухи с вечными авоськами, пацаны затеяли хоккейную баталию на пятачке автостоянки. Постепено подкрался вечер, зажегся одинокий фонарь около подьезда. Только одно событие вывело Кулагина из спячки. Уже в сумерках из дома вышел Вахтанг. Стасу показалось, что бывший борец не очень твердо держался на ногах. Ссутулившийся, без шапки, в каком-то коротком осеннем пальто он поднял воротник и побрел куда-то в сторону центра.
       В шесть вечера приехали оба брата Пацхадзе. Кулагину показалось, что они слегка нервничали. Пока Гиви закрывал свой "Жигуленок" младший брат непрерывно оглядывался по сторонам. Да и лица грузин выглядели озабоченными.
       Долгое ожидание постепенно расслабило Стаса, он думал уже о чем-то своем, на пару минут даже задремал. Проснувшись он испугался что проспал все на свете, но убедившись, что времени прошло совсем ничего соскочил с кресла на пол, беспощадно матеря себя сделал короткую, но интенсивную разминку, и взбодрившись уже стоя пристроился у окна, напряженно всматриваясь в панораму ночного города. В восемь часов он вызвал лифт и переделанной кнопкой экстренного вызова заблокировал его на третьем этаже.
       Все чего он ждал произошло без пяти девять. То, что это именно та машина Стас понял сразу, лишь только свет фар скользнул из-за угла. Уж слишком резко и агрессивно мчалась эта "Волга" по узким дорожкам двора.
       "Московский стиль", - подумал Стас, и сняв перчатки открыл свою походную сумку. Между тем "Волга" остановилась на стоянке рядом с подъездом, из салона вылезло четверо крепких парней.
       "Однако их становится все больше и больше", - мелькнула мысль у Стаса. Парни еще настороженно оглядывались по сторонам, а Кулагин уже проскользнул на лестничную клетку. Подключив лифт он не торопясь, осторожно прикрепил к самодельному захвату под потолком свой самый главный сюрприз для дорогих столичных гостей. После этого он закрыл дверь лифта и занялся другой дверью, квартиры номер сорок три. Сама дверь открывалась вовнутрь, и Стас просто заклинил ее, просунув под массивную ручку и дверной косяк толстый железный прут. Кусок изоленты заклеил циклопический зрачок дверного глазка. Братья грузины еще не подозревали о прибытии долгожданных гостей, окна их квартиры выходили на другую сторону.
       Тем временем все четверо гонцов не торопясь, с чувством собственного достоинства прошли в подъезд и остановились у двери лифта. На третий этаж можно было подняться и пешком, но столичный менталитет не позволял такой глупости, когда в наличии имелся подьемник. Когда кабина прибыла, все четверо загрузились в него и самый крайний нажал на кнопку с номером три. Лифт еще не начал свое движение, когда на плече одного из парней упало что-то весомое. Покосившись на плече тот не обнаружил ни чего, но опустив глаза увидел на полу самого настоящего тарантула, огромного, мохноногого. Глаза у инкассатора расширились, он не подумал о том, откуда зимой, в России мог появится тарантул, и машинально, повинуясь инстинкту с маху опустил на мохнатую тварь тяжелый ботинок. Странно, но нервный курьер был готов поклясться, что при этом он расслышал явный хруст стекла.
       Стас встречал лифт в довольно странном виде, на его голове был самый настоящий армейский противогаз. Любого из жителей Энска подобное зрелище привело бы как минимум в недоумение. Но четверо заезжих гостей не удивились ни сколько, им просто было не до этого. Когда Стас открыл дверцу лифта на площадку вывалился клубок из хрипящих, кашляющих, задыхающихся тел. Концентрация фосгена в ампуле, обычно применяемой для обучения личного состава химических войск, была минимальна, но в замкнутом объеме кабины лифта ее хватило с лихвой. Самый здоровый из москвичей даже не сопротивлялся, когда Стас потянул на себя знакомый черный чемодан. Но здесь Кулагина ждала неприятная неожиданность. Чемодан оказался пристегнут к запястью парня наручниками. Сначала Стас на секунду растерялся, потом схватился за сумку и вслепую нащупал в ней кусачки. Твердый металл не подавался и Кулагину пришлось напрячь все силы. Он опасался что скоро парни прийдут в себя, а тут и братья Пацхадзе услышав на площадке странный шум подали о себе знать тяжелыми ударами из-за двери. Со второй попытки цепочка хрустнула и, подхватив свою ношу, Стас кинулся вниз по лестнице. Он проскочил два этажа, но на первом увидел то, что меньше всего ожидал увидеть - дуло пистолета, а за ним перекошенное злостью лицо Вахтанга Пацхадзе.
       - Стой, сволочь! - крикнул тот.
       Стас остановился, но только на секунду. Выставив чемодан вместо щита перед собой он рванулся вперед. Грохнул выстрел, но Кулагину было уже все равно, он смял бывшего борца, как танк на полном ходу сносит деревянный забор. Ногами Станислав почувствовал что-то мягкое, расслышал болезненный вскрик, Вахтанг еще попытался ухватить его за штанину, но с таким же успехом он мог остановить набравшую скорость электричку.
       По плану Кулагин должен был снять противогаз в тамбуре, но сейчас Стасу было не до этого. Выскочив на крыльцо он сквозь запотевшие стекла увидел огни знакомой "пятерки". Бросив чемодан на пол салона он прыгнул на заднее сиденье и захлопнув дверь наконец содрал с лица мокрую резину.
       Миронов резко сорвал с места машину, и уже выехав на центральную улицу глянул в зеркало заднего вида на Стаса. Тот словно побывал в бане, лицо было красное, мокрое от пота, волосы всклокоченные. Дрожащими руками он пытался прикурить.
       - Все, нахрен, - прохрипел Кулагин. - В следующий раз ты меня и с машиной водки не уговоришь.
       Виктор иронично глянул на друга, но ничего не сказал.
       Уже в гараже они рассмотрели что пуля, пробив металлическую основу чемодана и пачки денег, оставила на этом всю свою убойную силу и окончательно завязла в белье.
       - Ну вот, двадцать тысяч испортил, сволочь, - бормотал Миронов, рассматривая дырявые деньги. Впрочем, он не сильно горевал. Куш в этот раз превысил все прежние пределы, почти двести тысяч. Но вот всем остальным коварным планам кооператора не было суждено сбыться. Через два дня по всей стране прокатилось цунами арестов деятелей легкой промышленности. Были арестованы и Шишкин, и Гиви Пацхадзе. Лишь шустрому Гоги удалось сбежать в родную Грузию и затеряться где-то в горах Имеретии. По слухам донесшимся до ушей Миронова последние неудачи окончательно подкосили Вахтанга и бывший чемпион как-то уж очень быстро спился и забомжевал. В плюсе от этих событый осталась лишь Лариса Пацхадзе. Стас был прав, она была очень умная женщина и после первого же ограбления Лариса запудрила мозги мужу и потихоньку начала переводить имущество на свое имя. Развестись с арестованным мужем для нее было пару пустяков. Так что все, и квартира, машина, недостроеная двухэтажная дача досталась ей.
       Стас пару раз сходил на дармовщину в ресторан, удивив размахом заказов знакомых барышень, но затем суета повседневной жизни отвлекла его от подобного богемного образа жизни, а вскоре компаньоны Зуев и Миронов поставили "Сокол" на длительный ремонт, после которого Кулагин уже не решился вспоминать про былые договоренности и свои права.
       Единственное о чем он сожалел, что ему так и не удалось больше повстречаться с той сумасшедшей грузинкой. Более неистовой женщины он в своей жизни не встречал.
      
       ЗВОНОК В НОЧИ.
       (Ноябрь 1996 года)
       Телефонный звонок в половине второго ночи может вызвать только одно чувство - тревогу. Стас выскочил из спальни и торопливым жестом поднял трубку.
       - Да, слушаю.
       - Стас, это Миронов, помнишь еще?
       - Ба, Виктор Васильевич, какими судьбами!
       - Надо бы встретиться, поговорить.
       - В чем же дело?
       - В чем дело? Сможешь сейчас прийти ко мне?
       - Сейчас, в два часа ночи!? - поразился Кулагин.
       - Да, именно сейчас.
       - Ну хорошо, попробую. Ты, вроде бы, живешь на Пролетарской?
       - Да, дом три, квартира восемь. Приходи, буду ждать.
       Стас положил телефонную трубку и задумался. С Мироновым они виделись редко, за прошедшие годы он со своим партнером Зуевым стал некоронованным королем города. Целая сеть магазинов, ресторан, несколько баров, мясокомбинат, три хлебопекарни, молочный завод - все это принадлежало этому дуэту. Кроме того по слухам обширная торговая сеть у компаньонов имелась и в областном центре. По наблюдениям Кулагина за последние три года Миронов сменил как минимум три машины, покупая все больших и больших мастодонтов. Последним его приобретением был внедорожник "Мицубиси". Вряд ли Миронов с его габаритами когда либо выезжал на рыбалку или охоту, но зато в этом авто его живот не упирался в баранку. И вот теперь этот человек вызывает его к себе в такое странное время.
       Размышления Стаса прервал тихий женский голос из спальни.
       - Стас, ты что, иди, ложись.
       - Спи, мне надо уйти, - тихо ответил Кулагин, и начал одеваться.
       Стас давно не ходил по родному городу в такую позднюю пору. Пустынные улицы еще больше усилили чувство тревоги вызванное этим странным звонком.
       Кулагина ждали, стоило ему легонько стукнуть костяшками пальцев в железную дверь, непременную примету России времен нового капитализма, как знакомый голос спросил:
       - Стас?
       - Он самый.
       Дверь со скрежетом распахнулась и уже проходя в глубь квартиры Стас почувствовал от хозяина дома сильный запах свежевыпитой водки. Заперев дверь Миронов обернулся и за руку поволок позднего гостя куда-то в глубь темной, неосвещенной квартиры.
       Они расположились в зале, за журнальном столиком при свете небольшой настольной лампой. На полировке стояла початая бутылка водки, тарелочки с закуской. Не медля ни секунды хозяин дома разлил водку и не говоря ни слова протянул рюмку Стасу. Тот несколько удивился, но вопросов задавать не стал, молча хлопнул рюмку, зажевал колбаской и принялся рассматривать Миронова.
       Тот сильно изменился за эти годы, хотя волосы и оставались по прежнему без единой белоснежной отметины, но бывший следователь окончательно разъелся, превратившись в нечто квадратно-круглое, обзавелся тройным подбородком и явной одышкой. Но и Миронов пристально рассматривал старого друга.
       Кулагин заметно постарел, в волосах появилась седина, лицо подсохло, на лбу и около глаз появились морщины. Но голивудский шарм по прежнему не покидал бывшего телефониста, сейчас он походил на опытного, в самой силе ковбоя, только слезшего с очередного укрощенного мустанга. Словно подтверждая мысли Виктора Стас закурил "Мальборо" и улыбнулся.
       - Ну, и как я тебе?
       - Хорошо выглядишь. Как всегда ни капли лишнего жира.
       - Ну, про тебя я это не могу сказать, но ты тоже еще в силе.
       - Ты все телефонистом работаешь?
       - Нет, ты что. С той зарплатой сдохнешь с голоду, а у меня запросы, сам знаешь какие.
       Миронов ухмыльнулся. Страсть Кулагина к модной одежде и французским одеколонам с годами не прошла.
       - Работаю в одной форме по ремонту компьютеров, кассовых аппаратов. Програмное обеспечение, ремонт, покраска картриджей и прочее. Приходится много мотаться по городу, а машина, того и гляди, скоро крякнет.
       - У тебя все таже? - удивился Виктор.
       - Да. По нынешним временам новую не купишь. Это ты, судя по твоей тачке, процветаешь.
       Миронов махнул рукой.
       - Если бы. Очень хреновые дела, Стас. Мне нужна твоя помощь.
       - Что такое?
       Виктор снова разлил по рюмкам водку.
       - Давай помянем моего компаньона и друга Зуева.
       - Что, умер!? - ахнул Стас.
       - Нет. Сегодня утром рванули в Железногорске вместе с машиной.
       Кулагин опешил, но водку опрокинул на полном автомате.
       - Теперь моя очередь пришла. - Миронов показал на стол. - Я с тех пор как узнал, уже литр выпил и ни чего не почувствовал, только дрожит что-то внутри.
       - С чего ты решил, что теперь твой черед?
       - Я знаю. Милиция считает, что Мишку рванули те, местные, но я то знаю что это не так. Ты, конечно, слыхал, что у нас есть свои бригады рэкетиров, этих паразитов капитализма. Мы уже с этим смирились, никуда от них не деться. Но месяц назад с зоны пришел некто Позняк. Ты раньше, случайно, не знавал его?
       Кулагин отрицательно мотнул головой.
       - Он среди этих тварей считается самым крутым. Погулял с недельку, потом пристрелил Маркела, прежнего бригадира, и прибрал все дела в городе в свои руки. И почему то эта сволочь решила не просто доить нашего брата без всяких для себя хлопот. Позняк захотел прибрать к рукам все наше добро. Он приехал в среду к нам в контору с четырьмя бугаями и сказал, что отныне это все его, а нам дается двадцать четыре часа на то, чтобы как он выразился: "Я вас долго не мог найти".
       - И что же вы?
       - Ну, Мишка парень резкий, и не в таких переделках бывал. Высказал все, что он о них думает. Эти быки было на него, а Зуев только свистнул, из соседней комнаты пара парней с "Калашниковыми" прибежали. Эти суки пятками назад, но перед уходом Позняк пообещал скрутить всех нас в бараний рог. И как видишь, обещание сдержал.
       - Может все таки не он?
       - Да он, - отмахнулся Миронов. - Он уже звонил, интересовался когда можно будет приехать принять дела.
       - А что же твоя охрана?
       - Что охрана. Самые толковые ребята гробанулись вместе с Мишкой, а на остальных надежды нет. Смотрю на них и вижу как у них глаза бегают. Несколько парней сразу заболели, а тот что со мной сегодня ехал как на сковородке сидел. В конторе тоже уже все смирились с неизбежным, при мне замолкают, как при покойнике. Я ведь был в нашей компании на вторых ролях, мозговой центр, а Зуев основной пробивной силой. Ты не представляешь, Стас, что это был за человек. Я его сравнивал с противотанковым снарядом. Энергии в нем было на троих.
       - А зачем этому Позняку вообще нужна ваша торговая империя?
       Миронов усмехнулся.
       - Краем уха я слыхал, что Позняк хочет легализоваться, официально стать бизнесменом, а потом выдвинуться на пост мэра.
       - Да, однако, это просто какой-то Наполеон местного разлива.
       Виктор не ответил, только тяжело вздохнул.
       - Так чего ты хочешь от меня? - спросил Кулагин.
       - Стас, я ведь тебя хорошо знаю. Помнишь что мы творили с тобой в свое время?
       Кроме того я перебрал всех своих знакомых, друзей и понял, что только тебе я могу доверять полностью. Помоги мне сняться с этого крючка.
       Стас молчал, и Миронов заговорил снова.
       - Я, конечно, понимаю что времена изменились. Если тебе нужны деньги, то это не проблема. Сколько тебе надо, скажи? На машину? Можешь считать, что она у тебя уже есть, любой марки.
       Кулагин отрицательно покачал головой.
       - Плохо ты обо мне думаешь. Я ведь добро не забываю. Если бы не ты, я бы может быть, до сих пор сидел в зоне за чужое убийство. Так что помочь я тебе помогу, но скажи, почему ты не хочешь действительно уйти в сторону? Судя по одышке у тебя уже и сердце барахлит. На старость, я думаю, у тебя есть.
       Миронов отчаянно замотал головой.
       - Не могу, Стас, не могу. Я прикипел к этому всему, десять лет жизни отдал. Как мы крутились в свое время, ты не представляешь! Сутками пахали с Мишкой, а вспомни хотя бы то, как мы с тобой добывали те деньги? Помнишь!?
       - Такое не забывается, - согласился Стас.
       - Ну так что, поможешь?
       Стас для себя все уже давно решил.
       - Постараюсь, только надо подумать с чего начать. Как они могут до тебя добраться?
       - Да как угодно. Взорвать, пристрелить.
       - Тогда пока не выходи из дома, скажись больным. Завтра выходные, принимать дела они не приедут, а за эти два дня мы чего нибудь придумаем. Расскажи-ка мне про этого Позняка все что знаешь. Где живет, сколько у него "пехоты".
       Тут Кулагин вспомнил еще кое о чем. Машинально оглянувшись через плечо он приглушенным голосом спросил:
       - Кстати, мы тут своими разговорами твою "Мисс Энска" не разбудим?
       - Нет, не разбудим. Я с ней развелся. Уже месяц назад.
       Стас присвистнул. В свое время он, конечно, не мог пропустить первый в Энске конкурск красоты, и чемпионка того года Светлана оставила на него неизгладимое впечатление. Пожалуй впервые в жизни Стас тогда пожалел, что у него в запасе нет ничего кроме внешности. И как раз Миронов преподнес лучшей "мисске" города самый роскошный букет. Так что когда Кулагин узнал что самая красивая девушка города стала "мадам Миронова", он не удивился.
       - Это какая она у тебя уже по счету?
       - Третья. Одни курвы попадаются. По моему других женщин и не бывает. Правда ведь, Стас?
       Кулагин хмыкнул, но спросил о другом.
       - Так все таки расскажи мне про этого Позняка.
       От Миронова Стас ушел в девять часов утра. Дома он перерыл всю свою многочисленную литературу по электронике, долго копался в радиодеталях, потом старательно паял какие-то микросхемы. В два часа дня он поднялся из-за стола, чтобы отогнать сон выпил крепкого кофе и одевшись вышел из дома.
       По этой дороге он ходил долгие годы. Задумавшись о своем Стас на автопилоте дошел до АТС и постучал в неприметную дверь с задней стороны здания. Открыл ее невзрачный мужичек лет пятидесяти с хитренькой мордочкой пьющего человека.
       - Ба, какие люди! - восхитился он. - Сам Стас Кулагин собственной персоной. Неужели выгнали из твоей фирмы?
       - Да нет, по тебе, Пахомыч, соскучился. Как жизнь-то?
       - Да по разному, но большей частью по старому.
       Они расположились в небольшой каморке, через стену было слышно как в машинном зале гудит автоматика АТС.
       - Платят то нормально, в срок? - допытывался Стас.
       - Да не обижают, мне с пенсией хватает.
       Стас по лицу видел, что старый лис озадачен его появлением и долго тянуть резину не стал, а молча выставил на стол бутылку водки.
       - О, - воскликнул ветеран потирая руки. - Дело, чувствую, будет серьезное.
       - Очень. Это задаток. Надо один номерок отключить, - сказал Стас, разливая водку по стаканам. - А потом вместо тебя схожу туда я. Не возражаешь?
       - Какие могут быть вопросы, давай, говори номер.
       Они выпили, потом старик сбегал в соседний зал и вернувшись кивнул головой.
       - Готово, давай, наливай еще.
       - Мне хватит, а то я эту ночь не спал, а ты давай, не стесняйся.
       Минут через пятнадцать у них зазвонил рабочий телефон на столе. Пахомыч поднял трубку и строгим голосом спросил:
       - Да, слушаю.
       Еще не положив телефон он кивнул Стасу головой.
       - Готово, можешь идти.
       Кулагин встал, посмотрел на часы.
       - В общем так, подключишь номер ровно в четыре. Как там твои "Командирские"?
       - Секунда в секунду, - похвалился Пахомыч.
       - Это хорошо.
       Он уже хотел уходить когда задержался перед большим, наполовину облупившимся зеркалом. Посмотрев на себя Стас поморщился. Водкой от него пахло и сегодня он не брился, но никак не походил этот рослый пижон в норковой шапке и кожаной куртке на бедолагу пролетария.
       - Пахомыч, а ты все в своем камуфляже ходишь?
       - Ну да, а что?
       - Давай-ка махнем на время амуницией.
       Старик охотно засмеялся.
       - Да можно и не на время.
       Старый армейский бушлат с выцветшими пятнами камуфляжа и порыжевшая кроличья шапка сразу "опустили" Кулагина на нужную ему ступень социальной лестницы общества. Прихватив свою сумку и стрельнув у Пахомыча пару папирос Стас отравился по указанному Мироновым адресу на улицу Водников.
       Дом Позняка, двухэтажная хоромина из сборного железобетона судя по строительному хаосу вокруг только-только был сдан для проживания. Среди обычных частных домиков он смотрелся как динозавр среди ящериц. За оградой стояли три автомобиля, все иномарки, еще одна машина, "Ауди", стояла во дворе. Поднявшись на крыльцо Стас позвонил. Открыл ему мордастый, коротко стриженый парень с габаритами Терминатора.
       - Чего надо? - не очень любезно буркнул он.
       - Телефон ремонтировать вызывали?
       - А хрен его знает?
       Привратник отошел в глубь дома и крикнул куда-то вверх:
       - Эй, Позняк, телефониста вызывал?
       - Давай его сюда! - донеслось в ответ.
       Обстановка внутри дома подтверждала предположение Стаса о только что состоявшемся новоселье. Мебель хоть и была завезена, но расставлена кое как, вместо люстры под потолком горела одна большая лампочка. Сам телефон стоял на табуретке около стены.
       - А приперся наконец! - раздалось сверху. - Не дождешься вас сроду. Скорей бы хоть ретранслятор построили, а то без мобильника в этом чертовом городе как дурак.
       Хозяин дома оказался высок ростом, широкоплеч, с таким же широким, мощным лицом, на котором по особенному выделялись густые, сросшиеся брови. Позняк удивил Стаса своим нарядом. Несмотря на субботний день на нем был строгий черный костюм, белоснежная рубашка и черный же, широкий галстук. Чувствовалось что данная амуниция для энского "бригадира" еще в новинку. Он постоянно, машинально, поправлял то галстук, то обшлаг рубашки с роскошными запонками, то расстегивал, а очнувшись снова застегивал пиджак.
       - Ну, что стоишь, чучело, займись делом, - прикрикнул он на Стаса. Тот пожал плечами, украдкой глянул на часы, было уже две минуты пятого. Подняв трубку он услышал знакомый гудок и с облегчением вздохнул, Пахомыч свое обязательство сдержал. Положив трубку на место Кулагин не торопясь отсоединил провод от телефона и подключив свою трубку с циферблатом сказал:
       - Линия в порядке, это у вас телефон крякнул.
       - Чего ты гонишь, это "Панасоник", я его на той неделе брал, - возмутился Позняк.
       - "Панасоник" то он "Панасоник", только сделан на Тайване, - весомо, солидно отозвался Стас, перегнал языком окурок папиросы из одного угла рта в другой, и перевернув телефон показал хозяину бирку изготовителя. - А не веришь, сам послушай.
       И он дал послушать хозяину дома сигнал из своей трубки, а потом якобы подсоединил "Панасоник", сунув между концами проводов палец.
       Позняк выругался.
       - Жулье! Сема, съезди купи новый телефон, да возьми что нибудь получше, - крикнул он привратнику.
       Тут в разговор вмешался Кулагин.
       - Слушай, хозяин, зачем тебе это надо? Пол-лимона отдать чтобы он потом тоже крякнул? У этих импортных чудил одна болезнь, диод там один летит, не выносит перепадов напряжения. Они же не расчитаны на наши сети! Давай на пузырь, я тебе за пять минут впаяю другой диод, и эта хреновина будет у тебя работать еще сто лет.
       Позняк с сомнением посмотрел на Кулагина, но потом все же решился.
       - Ладно, давай, крути шарманку, посмотрим как это у тебя получится. Отбой, Сема.
       Стас не торопясь разложил свои инструменты, воткнул в розетку паяльник, под присмотром Позняка раскрутил телефон. Стас не спешил, он знал что рано или поздно это зрелище "бригадиру" надоест. И он оказался прав, из кухни его окликнул все тот самый привратник Сема, и Кулагин остался наедине с телефоном. Впаять свою микросхему было делом пары минут, и когда Позняк вернулся с кухни телефонист уже собирал аппарат.
       - Ну, как успехи? - спросил жующий, явно подобревший Позняк.
       - Готово, - сказал Стас, и подал трубку хозяину.
       - Сейчас проверим как он работает, - и он набрал какой-то номер. - Здорово, Арик. Как дела? У меня дела? У меня все хорошо. А, это! Ну и что? Эта жаба притворился больным, не выходит из дома. Да нет, ты не волнуйся, в понедельник мы его расколем, либо он отдаст все, либо отправится за своим подельником.
       Стас, собирающий разложенный на полу инструмент, затаил дыхание. Но разговор уже подошел к концу.
       - Все, бывай.
       Положив трубку Позняк обернулся к Кулагину и с недоумением высоко поднял свои сросшиеся брови.
       - Как, ты еще здесь!?
       Стас угодливо засмеялся и характерным жестом почесал кадык. Позняк обернулся к своим парням.
       - За что люблю нашего человека, за то что он за пол-литра мать родную продаст.
       После этого он полез в карман, достал солидный бумажник и демонстративно медленно вытащив стотысячную купюру показал ее всем присутствующим в зале.
       - Договаривались на пол-литра, но я плачу больше. Люблю хорошую работу.
       И с маху шлепнув ассигнацию на ладонь телефониста он добавил.
       - Буду баллотироваться на пост мэра, голосуй за меня. Уж что-что, а выпить при мне всегда будет.
       Кулагин изобразил на лице счастье стопроцентного идиота и бормоча невнятные благодарности под присмотром Семы поспешил на выход.
       - Смотри, чуть не бегом побежал, - засмеялся кто-то из окружения Позняка, глядя в окно на удаляющегося телефониста.
       - В магазин погнал, - согласился знаток жизни Позняк.
       К приходу Стаса Пахомыч уже мирно спал. Кулагин не стал его будить, прошел в машинный зал и долго манипулировал с запасными проводами, подключая свой телефон к номеру Позняка. Сунув в карман ветерана деньги на опохмелку Кулагин переоделся и поспешил домой. Подключить заранее собранную приставку было делом десяти минут. Теперь он слышал все, что говорят между собой местные бандиты. Ничего интересного он отсюда не почерпнул, а вскоре вся кодла дружно собралась и уехала в кабак.
       После этого Стас позвонил Миронову. То, что его номер чист, он выяснил еще сегодняшним утром, проследив кабель до самой потерны. Заниматься столь скучныс делом как электронная слежка энской братве было невдомек. Пословица: "Сила есть ума не надо", целиком и полностью была срисована с компании Поздняка.
       - Привет.
       - Привет, как дела?
       - Пока все по плану.
       - Неужели тебе удалось? - не поверил Миронов.
       - Да, он даже ни чего не заподозрил.
       - Что нибудь интересное есть?
       - Сейчас нет, а вот как раз в доме был любопытный разговор....
       И Стас слово в слово пересказал текст монолога Позняка. Миронов сразу разволновался.
       - Арик- Арик! Ну как же, я еще думал, кто же за Позняка будет рулить всем хозяйством. У него самого на это ни шариков не хватит, ни желания. Конечно Арик, он с ним сейчас частенько гудит в "Соколе".
       - Что это за Арик?
       - Арик Меликян, хозяин бара "Лагуна", у него там еще пара магазинов, мини рынок. В городе он лет пять, и хватка у него есть. Значит Арика Позняк толкает на мое место. А неделю назад армянчик передо мной как скатерть рассыпался.
       - Ну с этим ясно, что дальше будем делать?
       - Не знаю.
       - Тогда будем ждать.
       За два дня Стас только раз выходил из дома за продуктами, все остальное время он сидел за столом и слушал разговоры энских рэкетиров. Толкового в них было мало, единственное что узнал Кулагин, что мину под "Мерседес" Зуеву подложил некто Панчик. По общему мнению братков сделал это Панчик весьма искусстно, но все эти похвалы звучали с плохо скрытой иронией. Чтобы не терять зря времени Стас попутно с прослушкой паял очередное свое изделие. В воскресенье он его закончил, и в наглую, днем, сходил на улицу Водников и воспользовавшись кошками взобрался на один из столбов. Прозвонив кабель он посадил небольшую коробочку на провод Позняка. Теперь он мог слушать разговоры внутри дома в радиусе пятисот метров от штаб квартиры будущего претендента в мэры.
       - Что, паря, света что ли не будет? - спросил его при спуске на землю один из местных сторожилов, с бидоном на тележке неторопливо бредущий к ближайшей колонке.
       - Да нет, телефон ремонтировал, - махнул рукой Стас, по пролетарски выплюнул окурок "Беломорины". В целях конспирации он снова воспользовался амуницией Пахомыча.
       - А-а! Ну это нам не надо, у нас его отродясь не было.
       И старик побрел себе дальше. Получилось удачно. Как раз в это время мимо проежал один из автомобилей Позняка, и беседа знакомого телефониста с местным аборигеном не вызвала большого интереса.
       Наступило утро первого дня рабочей недели, и Миронов поступил так, как они заранее договаривались с Кулагиным. Он позвонил к себе в контору и объявил всем своим букхалтерам и охранникам выходной день.
       - Завтра тоже можете не приходить, завтра хороним Зуева, - сказал он в конце разговора.
       О действиях шефа главбух Супонин тут же доложил Позняку и тот сам позвонил Миронову.
       - Ну что, жаба, ты все решил?
       - Да, решил.
       - И что?
       - Только через мой труп.
       Позняк засмеялся.
       - Ну, это не проблема, - засмеялся Позняк и положил трубку.
       Весь этот разговор, естественно, слышал, и Кулагин. Его машина стояла метрах в ста от дома Позняка. Но Стас слышал и продолжение разговора в доме на улице Водников.
       - Вот крыса, не хочет отдавать свое барахло.
       Судя по голосу это был сам Позняк.
       - Лев, давай я его пристрелю, - лениво процедил кто-то из его братков. - Винтарь есть, я его с крыши метров за триста сниму.
       - Не гони пургу, Мороз. Мы зачем Зуя в области сделали? Чтобы ментов на Бугрима с его абреками навести. И менты поверили, потому что Бугрим как раз на него наехал. Так что и Мирона надо убрать так же. Этот чудик бомбяру сляпал?
       - Сделал. Вон, в сенях лежит, от греха подальше.
       - Значит Панчику надо подсуетиться. Кстати, Панчик, сгоняй-ка за сигаретами, да заедь заодно за Утюгом и Сиплым. Будете пасти Мирона.
       Заинтересовавшись Кулагин взялся за бинокль. Высокий, худощавый парень показавшийся на крыльце дома смотрелся лет на семнадцать, не больше. Сивые волосы, выпирающий кадык. Стало понятно, что этот пацан у братвы состоит на побегушках. Сев в "десятку" он уехал, а минут через двадцать вернулся уже не один, а с двумя широкоплечими братками. Инструкции полученные ими от Позняка были самые простые: "Пасти день и ночь, и при случае рвануть немедля".
       - Машинка таже что в прошлый раз, не перепутайте кнопки, - такими словами благословил их Позняк в конце инструктажа.
       "Значит эти трое рванули и Зуева", - понял Стас. Все что нужно он узнал и развернув машину Стас поехал к дому. На ходу перекусив он позвонил Миронову.
       - Привет, как настроение?
       - Какое может быть настроение? Хреновое.
       - Разрешаю его тебе поднять, например съездить в "Сокол".
       - Хватит издеваться, - судя по голосу Виктор обиделся.
       - Ничего я не издеваюсь. Не бойся, стрелять в тебя не станут. Тебя тихо и благородно взорвут.
       - Спасибо, успокоил.
       - Нет, я это тебе советую вполне серьезно. Знаешь как сделаем...
       В шесть вечера Миронов выгнал из гаража свой громоздкий "Митцубиси" и поехал в ресторан. Вслед за ним тут же пристроилась серая "десятка". Виктор оставил машину на стоянке, а сам прошел в ресторан. Остановившись метрах в ста от "Сокола" Кулагин в бинокль наблюдал за обоими машинами. Панчик не заставил себя долго ждать. С белым пакетом в руке он прогулочным шагом двинулся к машине Миронова и, поравнявшись с ней, сделал вид что споткнулся и упал. На взгляд Кулагина это у него получилось не очень естественно, тем более что пацан непозволительно долго провозился пристраивая мину под днище автомобиля.
       "И как его прозевала Зуевская охрана?" , - недоумевал Стас.
       Из ресторана Миронов появился ровно в десять, как и договаривались. Нетвердой походкой Виктор подошел к машина, попробовал всунуть ключ в замок двери, но это у него ни как не получалось. Тогда он демонстративно махнул рукой и отойдя к дороге начал призывно махать рукой всем проезжающим машинам. Махал он не долго, на этот жест остановился первый же автомобиль.
       - Ну, как я играл? - спросил Виктор, еле втискиваясь на переднее сиденье Кулагинского "жигуленка".
       - Молодец, - сказал Стас, трогая машину с места. - Тебе в театре надо Гамлета играть, а ты тут с нами мучаешься. Смотри как они психуют.
       В зеркале заднего вида было видно как серая "десятка" рванулась вслед за ними, потом остановилась и выпустила на улицу Панчика.
       - Неужели снимет мину? - встревожился Миронов.
       - Не должен. Ну там посмотрим.
       Стас довез Миронова до дома, а сам вернулся к "Соколу". Панчик действительно маялся на остановке рядом с машиной, не решаясь покинуть свой пост. Лишь через час продрогшего пацана забрала подъехавшая "десятка".
       "Слава богу поверили, что Витька в самом деле пьян", - решил Стас. Подождав еще полчаса он вышел из машины, осторожно оглядываясь по сторонам подошел к внедорожнику и запустив руку под кузов нащупал очень объемный пакет. Чтобы оторвать его от днища Стасу пришлось пустить в ход обе руки.
       "Вот это мина, килограмма три будет. Они что там, сдурели", - подумал он, опуская самоделку в припасенный пакет. До дому в этот раз он ехал как никогда осторожно. Так же плавно, как балерина в отставке, поднялся к себе на этаж и открыв дверь очень нежно опустил пакет на свой рабочий стол. Быстро раздевшись и даже не вспомнив про еду Стас с нетерпением вытащил из пакета мину. Рассмотрев ее в подробностях Кулагин присвистнул. К килограммовой магнитной пластине были привязаны две двухсотграммовые толовые шашки, а кроме того большая пластмассовая коробка радиовзрывателя. Минут десять подумав над схемой всего этого сооружения Стас начал осторожно разматывать изоленту. Все соединения проводов оказались не спаяны, а скручены, и это значительно облегчило разборку всей конструкции. Через пять минут обезвреженная взрывчатка лежала отдельно, а Кулагин с любопытством рассматривал внутренности радиовзрывателя.
       - Боже мой, какое убожество, - пробормотал он. - Просто каменный век. Где они нашли этого умельца. Контрольная лампочка, тоже на скрутке, идиот! Чуть в сторону и она бы замкнула все эту фигню.
       Выяснив все что ему нужно Стас задумался, а потом озорно улыбнулся.
       "Кто бы это ни был, мы сейчас ему слегка поможем. Рационализация в действии".
       На усовершенствование конструкции у Кулагина ушло больше часа. После всех дополнений система работала, исправно горела контрольная лампочка. После этого Стас занялся переделкой небольшой мобильной рации, позаимствованной им у Миронова. Лишь в шестом часу утра воссозданная мина снова отправилась в пакет, а потом и под машину Миронова. Вернувшись домой Стас позвонил хозяину "Митцубиси", а значит и бомбы.
       - Все, можешь спокойно кататься на своей тачке.
       - Что, снял мину?
       - Нет, поставил ее на место.
       - Ты что, смеешься что ли?! - возмутился Миронов.
       - Какой смех. Езжай спокойно и ни о чем не думай.
       Миронов чуть подумал и спросил.
       - Ты в смысле: "Все равно все там будем"?
       - Вить, не психуй. Эта штука уже не рванет. У тебя сегодня какой план действий?
       - План один, похороны Зуева.
       - Вот. Где нибудь на кладбище отойди подальше от своей тачки, ясно.
       Миронов тяжело вздохнул.
       - Что ты там химичешь, Стас? Попроще нельзя это сделать?
       - Нет. И вообще, помнишь как ты меня в свое время как подопытного кролика пихал в разные хреновые ситуации? Я из-за тебя чуть было под вагон не попал, и грузин тот чуть не пристрелил. Теперь моя очередь наслаждаться, так что терпи.
       Кулагину удалось поспать всего два часа, потом он поехал на кладбище. Народу хоронить предпринимателя собралось очень много. Среди толпы черной массой изделека выделялся Миронов. Его внедорожник стоял в стороне от всех остальных машин, и среди многочисленных автомобилей Стас сразу заметил и серую "десятку" позняковских парней. Сами они стояли рядом с машиной, и судя по лицам, были весьма обескуражены. Время от времени они начинали ругаться. Кулагин с удовольствием заметил как двое более мощных членов "тройки" едва не набили морду щуплому Панчику. Чтобы не спугнуть всю гопкомпанию Стас проехал чуть дальше, и возблагодарил бога за то, что в свое время поставил в машине тонированные стекла. Делал он это, правда, совсем не для этих целей, но пригодилось и сейчас.
       Панчик снял мину в самый разгар похоронной церемонии, как раз в тот момент когда его жертву опускали в могилу. После этого не соблюдая элементарного приличия машина с поздняковскими братками рванула в сторону города. Минут через пять за ними отбыл и Стас.
       Он остановил машину на своем обычном месте, метрах в двухстах от дома Позняка и включил прослушку. Мат в доме на Водников стоял ужасный.
       - Как не сработала, е... ! Почему?!
       - Да откуда мы знаем, мы что ее делали!
       После детального и длительного "разбора полетов" Позняк сделал один единственный вывод.
       - Вот что, Сема, бери тачку и вези сюда этого голована. Эх, он у меня попляшет краковяк!
       Исход Семена Стас наблюдал уже не один. Увидев на дороге позади себя "Мицубиси" Миронова Кулагин выскочил из машины и взмахом руки показал Виктору на ближайший переулок. Тот его понял и загнав машину в тупик вскоре появился на дороге уже один. Мелкой рысцой он добрался до автомобиля Кулагина и тяжело отдуваясь забрался на заднее сиденье.
       - Ну, как там дела?
       - Нормально. Сейчас притащат в дом этого умельца. Хочу посмотреть на его рожу.
       - Их там много?
       - Прилично. Кстати тоже поминали Зуева, готовились обмыть и тебя.
       Миронова передернуло.
       - Мразь, - пробормотал он, хотел добавить что-то еще, но его прервал Стас.
       - Ого, еще один гость. Это кто?
       Из подъехавшего "Фольксвагена" не торопясь, с чувством собственного достоинства вылез чернявый парень в новенькой дубленке.
       - А, Иудушка! Арик Меликян собственной персоной, - сразу опознал гостя Виктор. - Не терпится занять мое место.
       Новый гость еще здоровался с многочисленными братками, когда подъехал Семен. К удивлению Стаса он выволок из машины высокого, худощавого человека лет пятидесяти с глубоко посажеными глазами. У человека была странная походка, он шел словно на лыжах плавно выкидывая вперед огромного размера ботинки. Кулагин просто ахнул.
       - Вот это да! Никогда не думал, что Максимыч опустится до таких делишек.
       - Ты его знаешь?
       - Еще бы, я у него обучался в кружке при доме пионеров, классе в пятом. То-то я думаю электроника у этого взрывателя как при крепостном праве.
       Они прошли в дом, и вскоре динамик приемника выдал очередную порцию мата нового хозяина города.
       - Мы тебе заплатили!? Почему не работает!? - орал на Максимыча Позняк.
       - Может батарея села, - с запинкой отозвался электронщик. - Счас я посмотрю. Так вроде все на месте, лампочка горит...
       - Я тебе посмотрю, нахрен! Забирай свою хреновину и езжай отсюда! - скомандовал
       Позняк.
       Вот это компаньонам было уже не нужно.
       - Прости, Максимыч, но ты сам виноват, - сказал Стас доставая рацию. - Смотри, Витька, сейчас такое будет.
       И он нажал на одну из кнопок.
       Сначала вспышкой пламени на первом этаже выбило рамы, чуть дрогнула земля, на втором этаже безнадежно махнула на прощание белыми парусами тюль, затем грохот взрыва догнал звук, болезненно ударив по ушам друзей. Словно оплакивая погибших хозяев взвыли сигнализации всех пяти припаркованных у особняка машин. Это заунывное курлыканье больше всего подействовало на Миронова.
       - Вот так бы было и с тобой, - заметил, закуривая, Стас. - Как тебе, нравится?
       Кулагин кивнул в сторону дома. Внутри его что-то разгоралось все больше и больше, повалил густой дым. Но Миронов не сказал ничего, только открыл рот, и причмокнув губами тут же его закрыл.
       - Ну, тут у нас все. Поехали обмоем что ли? - предложил Стас.
       - Поехали, - наконец выдавил Миронов.
       - Куда?
       - Можно ко мне.
       - Э, нет! Я напьюсь, а потом мне еще домой топать. Я и так за эти трое суток спал часа три.
       - Ну у меня поспишь? - удивился Миронов.
       - Нет, - отчаянно мотнул головой Кулагин. - Мне сегодня надо быть дома.
       - Все понятно, опять бабы?
       - А ты что-то имеешь против?
       - Да нет, просто завидую.
       Скромный холостяцкий ужин был в самом разгаре, когда в голову Миронова пришла хорошая мысль.
       - Слушай, трехкомнатная квартира, машина - это хорошо, но мало. Пойдешь ко мне директором магазина электроники? Всякие там миксеры, пылесосы, телевизоры. Ты сколько сейчас получаешь?
       - Два.
       - Будешь получать восемь. Идет?
       - А там и работать надо? - поинтересовался Стас.
       - Ну а как же. Мотаться по базам закупать технику.
       "Откажется, - подумал он. - Все таки Стас вольная птица".
       Но Кулагин сказал совсем другое.
       - Ты знаешь, наверное пойду...
       Виктор не успел удивиться, как в дверь позвонили.
       - Наконец-то! - сказал Кулагин, срываясь с места.
       Сидя на кухне Миронов расслышал женский голос, смех, но потом и что-то совсем несуразное, вроде детского лепета. Поднявшись с места он вышел в прихожую. Гостей было двое, очаровательная, молоденькая девушка снимала дубленку, а Кулагин стаскивал шубку с румяного карапуза лет двух от роду.
       - О, у нас гости! - радостно воскликнула девушка.
       - Да, это мой старый друг Виктор Миронов, помнишь, я тебе как-то рассказывал?
       - А, ну как же.
       - А это Юля, моя жена.
       Эти слова Стаса подействовали на бизнесмена примерно так же, как взрыв дома на улице Водников. Он открыл рот и не мог сказать ни слова. А девушка была хороша, невысокая, стройная, с открытым, чистым взглядом больших темно-карих глаз. От нее веяло такой свежестью и чистотой, что у Миронова екнуло сердце.
       - Ой, вы пришли, а дома ни чего нету поесть. Я сейчас, быстро! Стас, займись Сашкой.
       Миронов и семейство Кулагиных прошли в зал.
       - Ты что же мне ни чего не сказал? - шепотом сказал Миронов.
       - А что говорить-то? - улыбнулся Стас. - Сдался старый холостяк, вот и все. Я ведь Юльку сразу и не рассмотрел толком, крутанул романчик как со многими, а она меня действительно любила. Не ходила, не жаловалась, даже не намекнула что беременна. Потом уже я встретил ее с ребенком. И сразу понял каким был дураком.
       Стас с удовольствием посмотрел на ребенка. Виктор был готов поклясться, что ни один скептик в мире не мог отрицать, что к производству этого создания был причастен именно Станислав Кулагин, и ни кто иной. Голубые глаза, правильные черты лица, в недалеком будущем парень грозил стать головной болью женской половины человечества.
       - Так что пойду я к тебе в кабалу, уговорил. Ради этого вот чертенка.
       - Идемте есть! - донеслось с кухни.
       - Пошли, - сказал Стас, но Виктор тормознул его.
       - Погоди, слушай, а у твоей жены сестренки нет? Младшей, или старшей?
       - Есть, младшая.
       - На нее сильно похожа?
       - Как две капли воды.
       - И сколько ей лет?
       - Юлька, сколько лет Валерии?! - крикнул Стас в сторону кухни.
       - Двенадцать, а что?
       - Ну ладно, лет пять я еще подожду, - сказал Виктор.
       Стас хмыкнул.
       - Боюсь, что тебе сначала придется сбросить килограммов сто.
       И он хлопнул Миронова по необъятному животу.
       - Но ты не бойся, это не так и много, примерно столько же у тебя еще останется.
       И оба невольно засмеялись.
       Конец.
      
  • Комментарии: 1, последний от 11/03/2009.
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 234k. Статистика.
  • Повесть: Детектив
    • Оценка: 5.49*9  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.