Симонова Дарья Всеволодовна
Последняя одинокая ассистентка

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Симонова Дарья Всеволодовна
  • Размещен: 02/03/2024, изменен: 02/03/2024. 403k. Статистика.
  • Роман: Детектив
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Магический детектив. Написали вместе с Сергеем МАЛАХОВЫМ. Магический - потому что роман написан в жанрах детектива и магического реализма. "Наши поиски - как канаты, натянутые вдоль улиц в полярных городах, где из-за снежных бурь можно потеряться. Люди за них держатся - и находят путь в белой мгле. Мы ищем исчезнувшего не только, чтобы его найти, но и чтобы не потерялись другие".
    •   Дарья СИМОНОВА
      Сергей МАЛАХОВ
      
      ПОСЛЕДНЯЯ ОДИНОКАЯ АССИСТЕНТКА
      
      Расставание - долгий путь
      К началу.
      Но смогу я этот путь
      Пройти когда-нибудь.
      Илья Резник, Жанна Агузарова
      
      
      Глава 1. Человек мерцающий
      
      "...Я иногда чувствую, что аудитории не совсем понятно, зачем искать того, кто исчез много лет назад, и, вероятно, его уже не вернуть. Зачем так вкладываться в этот поиск эмоционально и физически? Далеко не всех убеждают примеры того, как люди нашлись спустя десятки лет, вроде "пропал ребенком - нашелся дедушкой" и тому подобные чудеса. Скептически настроенных это не убеждает, ибо чудо - случай уникальный, в пределах ошибки. Но я на это отвечаю, что наши поиски - как канаты, натянутые вдоль улиц в полярных городах, где из-за снежных бурь можно потеряться. Люди за них держатся - и находят путь в белой мгле. Мы ищем исчезнувшего не только, чтобы его найти, но и чтобы не потерялись другие".
       Арине редко западал в душу материал, который она расшифровывала. А тут зацепило. Из ее жизни никто окончательно не исчезал - мог только сгинуть. Но в тех случаях действовала угрюмая логика самоуничтожения, и ничего такого, к чему можно было приладить мистический хвост. Однако сейчас Арина впервые задумалась о том, что, в сущности, исчезнувший человек бессмертен и не исчезает из твоих мыслей никогда. Исчезнувший не исчезает, вот оно как. И поиски его длятся десятилетиями. Правда, это все не нашенские истории, западные. Но это не значит, что у нас своих нет. Просто здесь они - тихие, нераскрученные висяки. Их упоминают вскользь, вот как в этой аудиозаписи участница инициативной группы "Найден, жив" говорит о женщине из Сызрани, которая двадцать лет ждет свою пропавшую дочь. И продолжает готовить ужин к тому часу, когда она обычно возвращалась с работы, и хранит ее домашние тапочки на прежнем месте в прихожей... И где тот дотошный следователь, что докопается до правды? Или пытливый журналист, который проведет свое расследование? Расследование негромкого дела, которое он силой своей преданности и увлеченности сделает громким... Впрочем, громкость здесь лишь средство для достижения результата, того самого, обозначенного двумя словами "Найден, жив". И это средство совсем не гарантия. Взять хотя бы самого известного пропавшего ребенка в современном мире, маленькую Мэделейн Маккан, которую похитили в 2007 году. Все, чего добилось следствие за эти годы, это барышня, пожелавшая выдать себя за Мэдди и жаждущая сдать ДНК. Но Макканы уже выдохлись и не верят в чудо. Они хотят, чтобы их оставили в покое, они устали кормить своим горем досужее любопытство.
      А Итан Патц, самый разыскиваемый ребенок Америки! Его фото впервые стали публиковать на пакетах молока. Но Итану это не помогло. За тридцать лет по этой программе нашелся всего один ребенок, и лавочку прикрыли.
      Впрочем, разве один ребенок - это мало?!
      Пока Арина расшифровывала запись, она множество раз уточняла упоминавшиеся имена-фамилии и бегло знакомилась с фигурантами. Фото Итана Патца выскочило в поиске сразу и полоснуло родством улыбки. Нет, это было не то дежавю, которое со временем обязательно разгадаешь, поймешь, где и когда видел или найдешь похожего. Арина знала этого мальчика, потому что именно таким представляла своего сына, которого у нее пока не было. И вселенная однажды даже пошла на поводу у воображения и показала ей будущего ребенка во сне. Любой, кто это услышал бы, сказал, что опыт не засчитывается, потому что придумать себе можно кого угодно, сначала роди реального человека, а потом сравнивай. Но она и не претендовала на чистоту эксперимента, она знала, что все судьбоносно важное и дорогое всегда невидимо для чужого понимания. А улыбка Итана - доказательство, что такой ребенок возможен, природа его уже однажды сотворила, но почему-то уготовила ему страшную судьбу быть убитым ублюдочной мразью. Хотя есть мнение, что Земля - это полигон страданий и ужасов, и наши воплощения приходят сюда для тяжелого опыта, чтобы потом уже никогда не встать на сторону Зла. Эту концепцию защищал один мальчик в Школе юного философа, куда Арина ходила в старших классах. Собственно из всего разнообразия реплик и течений ей запомнилась только эта версия, так сказать, гуманная трактовка Сансары, чьим автором был смешной юнец с тонкими волнистыми волосёшками, в очках, еще и слегка картавый. Но когда он говорил, у Арины промелькнула мысль, что, наверное, этот смешной парень в жилетке с ромбиками будет великим человеком.
      А тот, кого в предыдущем воплощении звали Итан Патц, родится вновь. В другом полушарии и другом веке. У Арины Романовны Самсоновой. Только бы он не забыл об этом и не запутался в маршрутах.
      И напоследок: в этом интервью, которое расшифровывала Арина, была странная концовка. По сути - просто технические разговоры, так называемые лайфы, которые и слушать-то не нужно. Но они неожиданно заинтриговали Арину, и она вновь и вновь прокручивала их и ловила каждое слово. Мужской голос рассказывал о ком-то по имени Стелла. Далее повторялся неразборчивое сочетание звуков, похожее на слово "темнота", и Арина никак не могла понять, о чем идет речь. Где-то была темнота, и в ней он увидел имя? И мужчина, которому принадлежал голос, никак не мог понять, почему в этой так называемой темноте было написано, что та самая Стелла умерла в 1940 году, ведь он же прекрасно знал ее лично, и она была молодой и полной сил женщиной, и в сороковом году она не могла даже родиться, а не то что умереть... "Вот что вы на это скажете?" - повторял мужчина.
      Его собеседница, та самая участница группы, которая и давала интервью, отвечала что-то про архивы, а мужской голос отвечал, что ему это не нужно, он хочет найти живого человека, и он уверен, что человек этот цел и невредим, но случилась абсурдная ошибка, вот и все.
      И почему в памяти застряла эта Стелла? Наверное, из-за имени. Назвать девочку Стеллой то же самое, что мальчика назвать Обелиском. Но при этом имя завораживает. Кажется, что его обладатель не может быть обычным и обыденным, у него наверняка есть секретная миссия, да и само это имя ненастоящее. Тот, кого назвали Стеллой, по определению должен таинственно исчезать. Но, конечно, не для того, чтобы умереть, а для повышения градуса интриги в атмосфере.
      Интриги нынче явно не хватало, хотя Арина сидела в ее эпицентре - в лавке "Авалон", в самом оживленном месте города с пасторальным названием Косулин Луг, сокращенно просто Косулин, в самый оживленный день - в пятницу. Но именно в этот день, как показывал опыт, люди не склонны к эзотерике и поиску амулетов и талисманов. Философскому камню они предпочитают готовую выжимку из нее или же просто норку из домашнего уюта и отдохновения. Никто не спешит в конце рабочей недели схорониться от сглаза и порчи или обрести мистическую силу духа. Народ озабочен насущным. Управляющий лавкой по прозвищу Шурикен, он же старший в этом утлом закутке и нервный знаток древней символики, считал, что за пятничный провал в их торговле отвечает Параскева Пятница. Все потому что эта святая пришла в христианство от восточных славян и не особо одобряла торговлю древними амулетами. Изготовление сакрального символа, который будет притягивать добрые силы и защищать от злых, - тончайшего мастерства дело. И светлой незамутненной души. Не деньгами презренными за него платить и получать. Шурикен даже подумывал сделать пятницу выходным днем, но владелец лавки, а точнее обширного эзотерического бизнеса, высмеял его.
      - Да ведь Параскева наоборот покровительствует торговле, а пятница издавна базарный день!
      - Так смотря чем торговать, ты что же, не слышишь, о чем я толкую! - сердился Шурикен, который считал свое занятие не торгашеским, а делом тонких и высоких материй. Но его благородный протест разбился о стену надменного непонимания. И тогда, чтобы задобрить не дающую ему покоя святую, он приволок в лавку Прозерпину. Черную кошку с белым пятнышком на лбу, трактуемым как третий глаз. Белые пятнышки, впрочем, были и на лапках, что для хохмы толковались как пятая нога. Сама кошка была большая, пушистая и спокойная. Неясно, чем она могла задобрить Параскеву, но с тех пор продажи и правда поползли вверх. Но какая же тут тайна - покупателей всегда привлекает живность! Поумиляются, погладят - глядишь, и купят что-нибудь, особенно, когда им журчащим голосом навяливают сказочки про разную эзотерику. Прозерпина, она же Прозя, приходила сюда как на работу: утром ее приносили, вечером уносили. Она не противилась и не удивлялась, она словно родилась для этой миссии, хотя происхождение ее неизвестно, она просто однажды пришла к Шурикеновой бабушке и стала с ней жить. Владелец лавки поначалу смотрел на нее косо - "А не нассыт?" - но Прозя гигиену и режим соблюдала строго и на работе нужду не справляла, только в домашний лоток. Да и вообще она была волшебной кошкой, потому что бабушка Шурикена была колдуньей. Якобы...
      И вот этот пятничный день, уже не зимний, но еще и не весенний, для кого базарный, а кому непродажный вовсе, клонился к вечеру. Выручка была копеечной, а все усилия Арины по обольщению нерешительной покупательницы в розовой дубленке пошли прахом. Дама заинтересовалась крупной интерьерной безделушкой под рабочим названием "Ночная бабочка выходит на заслуженную пенсию". Но это Шурикен ерничал, на самом деле ничего порочного. Композиция представляла собой клетку, из которой выпархивает экзотическая яркая птичка. Вроде как рукотворный образ освобождения - из твоей личной персональной клетки, что у каждого своя. Но птичью свободу дама таки покупать не стала, сказала, что ей еще надо подумать. К концу дня грустный Шурикен задумал навести порядок, но это занятие его еще больше удручило.
      - А наш бложек совсем заброшен... - начал он свою любимую песню фазы меланхолии. Понятое дело, тут надо энергично отмахнуться от беды, закурлыкать, мол, нет, что ты такое говоришь, в нашем бложике все пучком, тем более завтра у меня выходной, и я буду со свирепым упорством заполнять его всякой чепухой. Честное розенкрейцерское! Хотя блог, который ласково называли бложек, не слишком активно развивался, это правда. Конечно, поначалу Арина была полна энтузиазма, ей хотелось попробовать себя в продвижении... нет, не эзотерической дребедени, которой полно, как грязи, а психологического плацебо. Ведь когда человек приобретает амулет или оберег, он получает не какой-то символ из металла, а иллюзию защищенности. Или уверенность в том, что он на распутье выбрал правильную стрелочку, что сейчас он сделал что-то пусть бессмысленное для материи, но очень важное для тех метаморфоз, которые претерпевает наш дух. Для своего Большого пути. Арина полагала, что критическое мышление, являясь нашим фундаментом, как ни странно это звучит, подпитывается нашей яростной идеализацией чего бы то ни было. Потому что не будь ее, на чём же нам оттачивать свой едкий критический ум?
      И вот в подобном мессианском ключе Арина и писала о сокровищах лавки "Авалон" и о том, как там рады видеть осмысленного покупателя. Ее неофитский энтузиазм даже начал этого покупателя привлекать. Но длилось это очень недолго. Ведь осмысленных покупателей немного. И стало очевидно, что ее опусы не продают целительную иллюзию, а напротив, привлекают тех, кто хочет сам втюхать эту самую иллюзию и нажиться на дуралеях. В лавку потянулись шарлатаны всех мастей, вкрадчиво жаждущие найти здесь клиентуру - гадатели на Таро, псевдоастрологини и снимальщицы порчи-сглаза оптом. Они умудрялись завлекать в свои сети уже готовую аудиторию, из тех, кто пришел в "Авалон" и мечтательно разглядывал плетеных ловцов снов с перышками. Тут мечтателей и брали тепленькими... Не всех, конечно, только доверчивых и ведомых. При этом бороться с коварным вторжением конкурентов было совершенно невозможно. Ну как можно бороться с милой беседой двух интеллигентных особ о том, правда ли, что александрит - вдовий камень? А именно так все выглядит на неискушенный взгляд. А на самом деле одна другую тонко обрабатывает и разводит на платный нумерологический прогноз на весь год. И на прочую лапшу на уши из приятных предсказаний.
      Вот поэтому Арина, взяв было на себя раскрутку лавки "Авалон" в соцсетях, вскоре сникла. Но теперь придется к этому занятию вернуться. На следующий день была очень подходящая погода для тихого домашнего шуршания - пасмурно, слякотно, муторно. Арина засела за статейки, но как-то не шло. Написала только легкий ликбез о достопамятной Параскеве, которую оставляла напоследок а так... боже, да все уже было! Сколько можно мусолить Агриппу, Парацельса, Гарри Прайса и... вот, вспомнила, о ком можно написать! Амброз Бирс, мрачный трагический циник, чьи помыслы занимали пропавшие без вести или исчезнувшие при загадочных обстоятельствах. Он написал о них сборник новелл "Может ли это быть". Бирс был настолько привержен этой теме, что таинственно исчез сам. Вот она, абсолютная честность мастера - пишу о том, что знаю. Ну... или скоро узнаю. На своей многострадальной шкуре.
      Арину осенило: можно же написать серию заметок о пропавших людях. Тема не новая, конечно, как и все это наше мистическое рагу, но ведь чаще встретишь переводные англоязычные истории. Либо остро актуальные объявления волонтеров "Лизы Алерт", которые ищут только что потерявшихся людей. Их нужно искать срочно! Эти объявления, конечно, можно дублировать, чтобы поддержать доброе дело. Но акцент будет все же немного другой. Арина будет писать о тех, кто исчез с бескрайних просторов земли русской, в прошлом. Близком или далеком, но все же в прошлом.
      Таких историй набралось негусто, да и все они были довольно известные, во всяком случае, той публике, которая имеет тягу к тайному и непостижимому. Вот хотя бы про Нину О. - имя изменено - исчезнувшую в лифте в 2000-е годы. Молодая женщина, детский психолог, фактически в разводе, есть сын. Она отправилась со своим молодым человеком в кино. Вернулась поздно, кавалер довез ее до дома. Попрощались, она вошла в подъезд - и больше ее никто не видел. Соседка нашла ключи от ее квартиры в лифте, лежащими под газетой. Больше никаких следов, в том числе и криминальных! Молодого человека, конечно, допрашивали и проверяли на детекторе, но следствию было нечего ему предъявить. Ни мотива, ни улик, ведущих к нему или к кому бы то ни было. Впрочем, это не значит, что для многих пытливых граждан, копающихся в подобных историях, молодой человек не остался самым вероятным убийцей, просто тщательно все продумавшим. Как написал один из язвительных комментаторов, "если у чувака есть эллинг, а я даже не знаю, что это такое, то по определению чувак виновен". А у молодого человека был и катер, и этот самый эллинг и еще много чего, но самое главное, что у него была мощная группа поддержки. И все подозрения по этому делу с него были сняты.
      Понятно, что пытливый ум найдет еще множество поводов для подозрений. Но пока не найден ни преступник, ни жертва. И имеет ли смысл писать об этом деле, когда о нем и так кто только ни писал и какие только версии ни строил? А ведь все это ранит близких и затрудняет путь к правде!
       Все же нужно найти менее известную историю... Но как назло все остальные, попадавшиеся в поле зрения, были либо хрестоматийными и столь же известными, либо безымянными, вроде "году в 1983 у моего знакомого пропала жена". Как звали жену, и где все это произошло, источник умалчивает. И, кстати, женщина, о которой идет речь, тоже испарилась, войдя в подъезд! Это что же, какая-то устойчивая форма исчезновения? Причем она возвращалась с праздника у подруги, а муж ее увидел в окно и заметил, как она вошла в дом. Они жили в хрущевке на третьем этаже. Соответственно здесь никакого лифта не было, но она вошла - и пропала! Муж почти сразу позвонил в милицию. Следствие, конечно, сразу заподозрило супруга, а вот обошли ли оперативники все квартиры в парадной с обыском - это вопрос. Теоретически в подъезде мог прятаться маньяк, а потом...
      Нет, строить предположения Арина не будет, а то так, пожалуй, и до следственных экспериментов недалеко. Хотя и без них погружение в тему унесло ее в тревожные воспоминания детства. Ведь тогда был вечный страх оказаться в подъезде наедине с каким-нибудь злоумышленником. В закрытом пространстве от него убежать труднее. "Не садись в лифт с незнакомыми!" - врезавшиеся в подкорку наставления мамы... И вот в тот момент, когда ждешь лифта, дверь парадной как назло открывается и входит тот самый непонятно что сулящий незнакомец! Что делать? Конечно, подниматься по лестнице, то бишь торопливо запыхавшись, уходить от опасности. Но, черт, он тоже идет по лестнице! Он идет за мной... О, этот дикий жар воображаемой погони, когда карабкаешься что есть мочи на седьмой этаж и изо всех сил долбишь и звонишь в дверь. Открывает недовольная мама:
      - Что ты колотишь, в чем дело?!
      - Мама, за мной гонится какой-то дядька!
      - Ну что ты опять придумала?!
      Вот не поймешь этих взрослых: сначала они навязчиво предостерегают, а потом тебе не верят. И получается, что твои шаблоны страха, не найдя каналы понимания и сочувствия, застревают в сознании, словно камни в почках. Таким образом, на подкорке происходит перевертыш, и вместо того, чтобы, входя в дом, чувствовать защиту, ты ощущаешь смутную опасность.
      А теперь еще эти исчезновения... Как говорится, на старые дрожи! И еще одна давняя трагедия, случившаяся с 8-летней Николь Морин, которая пропала в огромном жилом комплексе в 1985 году в Торонто за пятнадцать минут: пошла в бассейн, который был во дворе дома - подружка позвала - но так и не дошла до цели. И снова никаких следов! Об этом даже снят фильм. Что за наваждение, когда люди пропадают прямо там, где живут...
      Пожалуй, надо немного стряхнуть с себя экзальтацию и найти свежую историю. Малоизвестную и интригующую. Вот как... про эту таинственную Стеллу, которая жила сразу в двух временах! Если бы в разговоре о ней было чуть больше вводных данных. Хотя бы понять, что это за "темнота"... Идея! Два уха хорошо, а четыре лучше.
      - Привет! Ты уже дома?
      - Дома, а что? - недовольно отозвался Шурикен.
      - У меня новая идейка, чтобы немного взбодрить наш блог. Пожалуйста, прослушай одну запись, всего-то минуты две, я не могу различить там одно слово! Может, у тебя получится.
      - Надеюсь, ты не вступила в секту, где записывают голоса с того света? - невозмутимо отозвался Шурикен, знавший толк в сектоведении. - А то мне сегодня один чудик уже пытался втюхать последнюю версию программы транскоммуникации.
      - Программы чего?!
      - Такая фича для записи интервью с привидениями. Кстати, у нее есть армия последователей в алюминиевых шапочках.
      - О, привидения, наконец, вышли на цифровую основу?
      - Да, привет мечте Гарри Прайса. Теперь призраки будут в твоем смартфоне, если пожелаешь. Любой каприз за ваши деньги. Наверное, такой специальный тариф скоро введут, помнишь, как канал ТВ 3 назывался - Первый мистический. Так что там у тебя? Присылай, а то я пожрать хотел!
      ...Вот что значит озадачить ближнего просьбой в тот момент, когда он жаждет заслуженной трапезы после рабочего дня. То есть не всякого, конечно, ближнего, а порывистого и пытливого, который прежде голода утоляет любопытство. Ответ пришел минут через двадцать: "Это слово, которое ты не расслышала - не темнота, а кенотаф".
       Вот оно как... Кенотаф - это памятник без могилы. Допустим, человека кремировали и развеяли где-нибудь над морем, а близкие в память о нем поставили плиту с его именем где-нибудь на семейном участке на кладбище. Или кто-то похоронен на чужбине, и тогда на родине могут установить ему такой памятный знак. Или же его ставят на месте гибели. Или... человек пропал без вести, он не обнаружен ни живым, ни мертвым. Рано или поздно его признают умершим и вот таким способом оставляют память о нем. Но при этом гипотетически возможно, что он жив.
      В итоге, что мы имеем? Жила-была некая Стелла. И как утверждает незнакомец с записи, она где-то живет и по сей день. Но однажды он потерял ее из виду, а впоследствии обнаружил такой вот кенотаф, на котором значилось, что она умерла в 1940 году. При этом там была ее фотография, иначе как бы он узнал, что это та самая Стелла, а не ее полная тезка. Что ж, каково это: дружишь с кем-то, дружишь, потом, допустим, он уезжает в отпуск или в длительную командировку. И вдруг в один прекрасный день ты идешь, и вовсе не обязательно по кладбищу - ведь кенотафы можно ставить где угодно - идешь и натыкаешься на инфернальное: оказывается тот, с кем ты дружишь, давным-давно умер! И каков дальнейший план? Ты его начинаешь лихорадочно разыскивать, а его... нет. Он как сквозь землю провалился. Его телефонного номера больше не существует, улица, на которой он жил, называется иначе, дом, где он обитал, давно снесен... И главное: не наткнись ты на эту злосчастную плиту с его именем, все было бы по-прежнему - вот в какую необъяснимую убежденность тебя погружает этот морок...
      Или может быть другой план: ты звонишь ему, и вдруг понимаешь, что это не он таинственно пропал - это тебя не существует! Ты - иллюзия и снишься сам себе.
      К счастью, может быть и третий план: ты звонишь - а он в полном здравии! И говорит, мол, ты выдумал клёвый розыгрыш, но я на такую ботву не ведусь. Стоп! Тут можно кинематографично и филологично выдумать, что в процессе разговора ты начинаешь понимать, что вы постепенно переходите на сленг далекого прошлого, что эти слова уже лет сто как вышли из употребления, что, в конце концов, вы находитесь в совершенно другом месте и времени, и теперь хронологически вполне возможно, что твой друг скончается в 1940 году.
      Уф, насочиняла... Да простит Арину неведомая Стелла, которая стала поводом для легких попаданских вариаций! А еще нашлась готически прекрасная иллюстрация к опусу - старинный замок, растрепанная дива с буйным макияжем 80-х в костюме сильфиды и древнее надгробие невдалеке, подернутое ряской времён...
      - А что это ты расшифровываешь? Что за разговоры? - заинтересовался Шурикен, когда Арина перезвонила ему, чтобы отчитаться о работе по наполнению блога всякой всячиной.
      - Да просто халтурка. Мне предложили, и я не отказалась. А все эти расшифровки - они для телеканалов. Я не вдаюсь особо в подробности.
      - Для телеканалов? Это типа битвы экстрасенсов, что ли? - не унимался пытливый полуночник.
      - Нет! - прыснула Арина, поняв, что надо перевести разговор на другую тему. -Там обычно интервью про путешествия куда-нибудь в прекрасную глушь, в вечную мерзлоту или разговор с экспертом по автомобилям или что-то историческое... - в общем, все в таком духе и никакой мистики. Ой, хочешь, насмешу? Однажды мне прислали беседу с театральным костюмером. Из Москвы или из Питера - не помню. И я там не смогла расслышать имя какой-то знаменитости, о которой говорила эта дама. Причем говорила она о нем как об артисте, которого все знают. Но я тупо и упорно слышу вместо известного имени какие-то... Кольца с корицей! Я уж и так и этак прислушиваюсь, но ничего более толкового разобрать не могу, хоть ты тресни! Я даже начала фантазировать о том, что это такое внутритеатральное прозвище звезды, чью личность зачем-то надо скрыть от простых смертных в этом разговоре. Наверное, эта звезда...или звездун обожал сдобу с корицей... - мозгую я, прикрывая нелепость своей транскрипции. Ладно, думаю, напишу я эти кольца с корицей, сделаю сопроводительную ремарку <нрзб>, да и дело с концом!
      - Это случайно было не про Цискаридзе?
      - Во-от! Ты сразу сообразил, а меня люто заклинило. Ну, я, конечно, потом сполна огребла приколов над своей изобретательной тугоухостью.
      - Это не тугоухость. Ты просто фантазийная. Есть два типа людей: одни изучают этот мир, другие создают свой. Одни расслышат в точности, как это было произнесено. Другие комедийно преобразят инфополе. Одни докапываются, другие надстраивают.
      Срочно записать эти благостные слова Шурикена в копилку любви мира к себе! Арина была вне себя от восторга, впервые слыша столь прекрасное толкование своих нелепостей. Ее невписанности в типовую модель успеха. Она, правда, умолчала о том, что выросла в атмосфере маминого неумеренного и досконального обожания балета, и стыдно было не узнать медийное имя. Но можно было оправдаться тем, что родительница фанатела по угасшим, но непревзойденным звездам. По тем, кто уже давно не танцует, хотя и слово "угасшие" тут возмутительно неуместно. Словом, важно то, что в их семье на слуху были скорее танцоры прошлого, чем современники. Хотя в театр мама ходила исправно, и надо ей отдать должное, современников-земляков она ценила порой больше, чем мировых знаменитостей.
      Все это было там, в городе детства, промышленном и мускулистом, в котором Арине вечно чего-то не хватало. Может, любви? Поэтому она уехала в бабушкин Косулин, он же в просторечье Косуля, уютный малоэтажный город на перепутье, известный своим таинственным институтом астрофизики. Она думала, что это временно, а оказалось...
      Но если вернуться назад, то Арине запомнились те мамины балетные вечера. И запомнились вовсе не тем, на что рассчитывала родительница. Прежде всего, невероятным шиком люстры. Театр начинался именно с нее, шедевральной, гигантской, ослепительной. А потом начинался спектакль, некая идеальная жемчужина классической хореографии, любовная история, закованная в строгую геометрию батманов, баллонов и фуэте, от которой папа немедленно засыпал. А Арину, стыдно сознаться, от высокого искусства отвлекали... гульфики, мужская выпуклость, туго обтянутая трико и поначалу ужасно смущавшая. Но потом Арина-ребенок сама же себя расслабляла спасительной мыслью о том, что ведь и мама, и папа тут, и, значит, эта выпуклость - совершенно разрешенная штука, и ее можно разглядывать сколько угодно, это не запрещается. И становилось понятно, что балет - это одновременно интимно и торжественно. И это такое удивительное сочетание, которое разрешает тебе думать о тайнах тела.
      - Мама, ты не любишь Нуреева, потому что он голубой?
      Когда подступили времена подросткового бунта, Арине хотелось всем за все отомстить. За что конкретно, она и сама толком не понимала, но ее душила какая-то смутная мировая несправедливость, которая замыкалась, конечно же, на ней самой, такой обиженной и непонятой. Мама в тот период казалась ей ужасной лицемеркой со своим надуманным и напудренным балетом, таким неуместным среди кровавых лохмотьев окружающего убожества. Ходить в театр - это же словно парик напялить из восемнадцатого века!
      Подобные выходки мама встречала смиренно оскорбленным молчанием. К тому времени они с папой уже разошлись, а старшая сестра уехала из дома. Так что здешняя тишина превращалась в мертвое море, затыкала собой все щели, становилась невыносимой. Надо было извиниться, но вот что придумать? Мама не признавала шаблонных "прости", ей были нужны доказательства искреннего раскаяния, и тут нужно было постараться. Но в этом случае было совершенно непонятно, как можно искупить вину. Обычно все происходило по более-менее накатанному сценарию: Арина бунтовала и убегала на улицу, допустим, не сделав уборку. Тогда на следующий день она все начистит, надраит и поможет маме замесить пирог под неспешные разговоры о судьбе тети Ирмы, которая была инвалидом и при этом всю жизнь преданно работала в маленьком букинистическом магазине, а ее дочь реставрировала старые книги, и внук тоже, и это такая хорошая семья, такая радушная, они не только друг другу помогали, но и другим людям умудрялись, а сами жили очень бедно...
      И тем самым Арине преподавалась мысль: живи бедно и будь хорошим человеком. Конечно, не специально и неосознанно. Просто когда проходит ссора и воцаряется мир и уют, и пахнет малиновым пирогом, который тает во рту, то ты все сказанное впитываешь, как губка. Сказанное просто так, в душевном разговоре, мимоходом, в забрезживших воспоминаниях... Мир вокруг становится питательным эмоциональным бульоном, и ты жадно его выпиваешь, не думая о последствиях.
      Вот интересно, что бы было, если бы мама в тот момент рассказывала об удачливой мошеннице или зажиточной барыге? Но дело в том, что мама о таком не рассказывала.
      ...И вот в итоге, смешно сказать, но та "балетная" дерзость, провинность так и осталась неискупленной, не погашенной. По прошествии лет Арина пыталась это исправить. Она даже вычитала в сомнительной книжонке, что у Нуреева, оказывается, были дети-близнецы. Вроде бы странно заниматься подобной "реабилитацией", но, повзрослев, Арина обрела стремление, противоположное подростковому мщению. Ей теперь хотелось все исправить, залатать все раны этого мира, исцелить неправильности. Найти потерянные кирпичики в стене мироздания.
      Как бы невзначай Арина однажды припомнила свой грех. Через много лет ведь можно и не извиняться, время сделало за тебя неприятную работу.
      - С чего ты тогда решила, что я его не люблю? - улыбнулась постаревшая мама. - Просто мне не хочется знать о пороках творцов, это замутняет искусство. Но у него... возможно, не было другого выхода, нежели устроить себе скандальную славу. Это была его защита, которая в итоге его и убила. Сильной натуре необходимо уничтожить себя по собственной воле, а не быть жертвой естественных или сторонних сил и обстоятельств.
      Что касается таинственных детей-близнецов, о них нет сведений ни в одном источнике. Это выдумка. Иначе разве могли бы они до сих пор оставаться в тени? Это невозможно. А наследство? При всех неистовствах и причудах он вряд ли обделил бы своих детей.
      В одном интервью он с блестящими от слез глазами признался, что у него мог бы быть ребенок с великой примой Марго Фонтейн. Но она не смогла его выносить.
      Вот посмотри на их дуэт в Седьмом вальсе в "Шопениане". И представь, какой прекрасный ребенок мог бы получиться... Марго была его старше на двадцать лет. Она уже собиралась сворачивать карьеру. А Нуреев продлил ее танец почти на восемнадцать лет. Но как они смотрятся - словно нет никакой разницы в возрасте! Словно они родились друг для друга...
      Арина посмотрела. И еще потом много раз пересматривала. И сейчас, уже засыпая, она вспоминала этот неземной танец, и ей вдруг подумалось - а что если мир полон призрачных неродившихся людей? Тех, что собирались быть, но что-то пошло не так. И вот эти мерцающие наброски будущих жизней - они среди нас. Вселенная или Бог оставляют эти эскизы как свои планы на будущее, чтобы не забыть воплотить их в следующий раз. Призрачное мерцание время от времени подает сигнал - эй, вот он я и готов к следующей попытке! Особо многообещающие задумки воплощаются в точности, как в прошлый раз. Это сложно даже для божественных сил, это высший пилотаж. Ведь нужно вновь воссоздать ту же маму и того же папу, пускай не физически, но духовно - ту же Марго и того же Руди, и чтобы на этот раз их прекрасное дитя появилось на свет.
      Возможно, завтра ты выйдешь на улицу, и мимо тебя в коляске повезут такого младенца...
      
      Глава 2. Заповедь от Скиапарелли
      
      Иногда Нику казалось, что он вовсе не должен ее искать. Ведь ставшие наваждением поиски, пускай и безуспешные, нарушали какой-то план. Быть может, Стелла исчезла, потому что ей грозила опасность? Да, это самая примитивная версия, если не брать во внимание еще более очевидную - смерть. Но такой исход Ник не рассматривал всерьез, ибо кончина человеческого тела оставляет обильные следы. Кто-то обязательно должен был запомнить эту трагедию - гибель молодой, необычной, привлекательной женщины. Да, Ник запомнил необыкновенно манящую странность Стеллы... Наконец, должны были остаться сведения о захоронении! Однако в действительности картина иная: все и вся говорит не о том, что Стеллы не стало, а о том, что ее не было вовсе. Впрочем, "все и вся" - это всего лишь отец, очень субъективный и ненадежный источник. Человек, которого вечно не было рядом. И тем не менее! К отцу, конечно, много вопросов, но не может же он настолько беспринципно и оголтело игнорировать реальность? Он оставлял своего ребенка с той, чье существование теперь отрицает, и надолго уезжал неизвестно куда. А Стелла растила и воспитывала Ника.
      Нет, это клише здесь не подходит. Стелла была рядом, и само любопытство в ее адрес взращивало Ника как натуру пытливую, наблюдательную и неугомонную.
      Он знал, что она не мама, но интересно то, что в детстве этого его ничуть не смущало. Ему даже нравилось, что у всех мамы, а они бывают сердитыми и при этом еще и невзрачными, а у него такая красивая Стелла. И какая разница, кем она ему приходится, если с ней так весело и интересно, и, когда у нее хорошее настроение, она делает вкусное песочное печенье "Насыпушка". Название происходит от способа приготовления, там что-то куда-то надо было насыпать, не суть...
      - Зачем ты выдумал эту Стеллу? - однажды в сердцах возопил отец. - Ну, кто она тебе?!
      - Она - та, кто по-настоящему знает, кто я, - ответил Ник.
      Они с отцом не виделись уже очень давно. В глубине души, в той самой иррациональной глубине, Ник верил, что если рядом не будет родителя, то рано или поздно появится Стелла по законам того старого прерывающегося мира. Хотя, если он и прерывался, то потом возвращался, и это напоминало всего лишь долгий обморок. После него в потоке жизни образовывалось белое пятно: допустим, полгода стирались из памяти. Хотя Стелла говорила, что это не вредные проделки памяти, а некая оптимизация восприятия. Она говорила с Ником-ребенком, как со взрослым, иногда перегибая палку в чрезмерном образовательном посыле. Поэтому многое из ее объяснений было абсолютно непонятным. Но вот эта самая оптимизация оказалась вполне переваримой для смышленого восьмилетки. Если вкратце, то она означала: Николя, у тебя такой особенный, незаурядный мозг, что он не желает хранить в себе рутину и малоинтересные куски жизни. Он их просто вырезает и выбрасывает, а для тебя склеивает коллаж из самых ярких моментов. Так ведь интересней, правда?
      Признаться, Ник не знал, как ответить. Ему все же хотелось цельности бытия. А эти белые пятна смущали и раздражали. Вот была осень - и уже весна. Вроде - опа! - и через холодную зиму перепрыгнул, классно же? Но Ник любил зиму. Обожал Новый год. И зачем было мозгу его стирать...
      - Ладно... - неуверенно и хмуро отвечал он Стелле. - Но ты мне расскажешь, что было в Новый год? Пусть даже не полностью, хотя бы немного? Что вы с папой мне подарили?
      Стеллино лицо сразу обтекало в жалостливую улыбку Пьеро:
      - Николушка, в том-то и дело, что происходили ужасные-преужасные события, но ты даже не поймешь, в чем их суть! Не нужно об этом говорить, это мрачно, скучно и совершенно неинтересно! Я даже тебе завидую, что ты об этом кошмаре не помнишь! Я бы тоже так хотела...
      - Но подарки-то должны были остаться?!
      На секунду лицо Стеллы вдруг переставало обтекать в Пьеро и становилось лихорадочно деловитым, как и в те моменты, когда она высчитывала квартплату за очередной месяц или писала список покупок перед субботним походом по магазинам.
      - Малыш, я отвезла эти подарки к тете Ирме, чтобы они не напоминали тебе о тех ужасных днях, когда ты столько плакал... Но, боже мой, зачем нам эти старые подарки. Давай пойдем и купим новые!
      Подобные моменты Нику нравились куда больше, чем туманные описания странной работы мозга, который уберегает его от неприятностей. Он твердо запомнил, что за каждое белое пятно полагается утешительный приз. Потом Ник прозвал эту полустершуюся реальность кислотный пунктир - пятна напоминали выжженные следы от капель кислоты на пестром полотне бытия...
      Но однажды после очередного выжженного участка Ник попал в совершенно новую историю. Ему было двенадцать, и вдруг он обнаружил себя в другой квартире и как будто в другом городе. Хотя город, по-видимому, остался тем же - пульсирующим сплетением бескрайних дорог, соединяющих восток с западом, а север с югом. Городок, прикинувшийся ветошью, милая скорлупка, прикрывающая секретные разработки. А может, все это болтовня, и Косуля - просто интеллигентный рай, где радует глаз кирпичная кладка, а нищий может подержать беседу о бозоне Хиггса.
      Впрочем, тогда Ник еще не беседовал с нищими и не был столь сведущ для этого. Но с ним уже не было Стеллы, а вместо нее появился человек... который, оказывается, отец! И он утверждал, что был всегда. Впрочем, Ник действительно его припоминал! И теперь не скажешь, что это было - внушение или настоящие воспоминания. И вот что интересно: поначалу отец не отрицал Стеллу. И на вопросы о том, куда она пропала, отвечал даже с грустью. Дескать, ей пришлось срочно уехать.
      - А она вернется?
      - Вероятно. Когда сделает свои дела.
      - А когда?
      - Да боже! Ну, когда-нибудь! - начинал раздражаться отец и произносил это свое "когда-нибудь" словно абсолютно точную величину, занесенную в систему мер и весов. Словно в календарях или на часах, среди цифр и дат, была и отметина "когда-нибудь". Некоторое время Ник даже принимал это как данность. Тогда он верил отцу. Хотя это была не изначальная, нутряная вера своему родителю - Ник верил ему как преемнику исчезнувшей Стеллы. Уже тогда он понимал, что его чувства не вписываются в общечеловеческую норму. Ведь детям полагается, прежде всего, любить родителей. И Ник с радостью вписался бы в эту норму, он вообще мечтал быть таким, как все. Жить без кислотных пунктиров, любить родителей и ездить на выходные к бабушке. Но у него не было ни бабушек с дедушками, ни матери. Он чувствовал себя живым осколком метеорита, без рода без племени, со сплошной путаницей в показаниях вместо семьи.
      И поэтому Ник искал ее, искал семью, которой не было и которую воплощала собой женщина, превратившаяся в невидимку. Данных о невидимке было немного. Год и место рождения неизвестны. Род занятий - сотрудник какой-то экспериментальной лаборатории. Да, с профессией у Стеллы тоже все очень туманно. Как-то раз Ник приглядел в стопке бумаг, лежащей на столе, некую анкету, заполненную от руки, где не очень разборчивым почерком значилось: Стелла Георгиевна Богданова, дата рождения - 17 мая, а вот год... Тысяча девятьсот... а следующие цифры будто специально были написаны крайне неразборчиво, с каким-то завитушками, из-за чего можно было подумать что Стелла родилась чуть ли не в 1900 или 1908 году! Или в 1918-м, или в 28-м... Как можно было так написать цифру, что она напоминала и ноль, единицу, и двойку, и что угодно?! Но согласно здравому смыслу, госпожа Богданова могла родиться году примерно в 1968-м. В общем, никак не раньше 1960-х! Иначе она обладала средством Макропулоса. Впрочем, сейчас это казалось вполне правдоподобным.
      И, возвращаясь к месту работы в анкете Стеллы: в этой графе значилась экспериментальная лаборатория, а далее - полная аббревиатура НИИ астрофизики, которую Ник и не старался расшифровать. Кажется, тот институтский корпус, где была искомая лаборатория, давно освоила банда айтишников. Впрочем, Ник никогда и не был внутри, или просто пунктиром стерло. Что там сейчас - кто знает... А быть может, эта лаборатория никогда и не существовала - где же еще работать невидимкам, как в несуществующем.
      Вот и все, пожалуй. Ах, да! В графе "несовершеннолетние дети" фигурировала двусмысленная запись: "неофициальная опека над несовершеннолетним Н. П. Иргитом". Вот интересно, что значит "неофициальная"? В детстве этот вопрос, разумеется, не волновал Ника. Ему просто понравилось слово "опека". Он думал, что оно естественным образом происходит от того, что Стелла печет - напекает и опекает! - разные вкусности - блины, насыпушки, пиццы, и вот поедание всей этой выпечки и значит быть опекаемым. А то, что эта опека неофициальная - это само собой разумеется, потому что она по любви.
      Свой день рождения Стелла не праздновала, говорила, что ей это неважно. Кто-то ей звонил в этот день, наверное, ее родственники. Но она говорила, что родни у нее не осталось, потому что мама умерла, когда Стелла была совсем юной, а все остальные не считаются. Но были еще друзья и сослуживцы. И самый странный и необъяснимый из них - коллега, в чем-то учитель и, возможно, любовник - профессор Каштанов.
      Но главный вопрос - почему Стелла оказалась опекуном Ника и кто они изначально друг другу - так и не получил ответа. Кстати, было ощущение, что Каштанов может пролить свет на происхождение "несовершеннолетнего Николаса Иргита". Но профессор, судя по всему, был фриковатым деспотом. Он тщательно избегал Ника, и на это у него были несколько экстравагантные причины. Раза два он приходил к Стелле, но, узнав от нее, что "мальчик дома", он торопился уйти. И поэтому Ник его даже никогда не видел, только слышал его баритон из прихожей. И он казался таким неуловимо знакомым! В один из его таких визитов он уговаривал Стеллу куда-то уехать вместе с ним, но Стелла ему отвечала, что ей не с кем оставить ребенка, на что профессор раздраженно шипел на нее:
      - О чем ты говоришь! Нет никакого ребенка! Прошу тебя, остановись. Я ведь тебя предупреждал, что эта затея до добра не доведет! Неосторожное обращение со ступеньками сознания чревато бредовыми расстройствами. Ты хороший специалист, но с тех пор, как начала слишком вольно толковать метод перехода...
      - Кажется, ты сам очень хотел моих экспериментов! - резко прерывала его Стелла, почти криком.
      - Но я велел тебе вовремя остановиться, а ты не послушалась... Стелла, ты хотя бы сама себе честно ответь, существует ли этот придуманный мальчик, к которому ты так привязалась, - голос профессора становился усталым и горестным.
      -Так вот же он! - в гневе кричала Стелла и бежала в комнату за Ником, напряженным и испуганным. В этот момент громко хлопала входная дверь. Профессор Каштанов не хотел встречаться с тем, чье существование он отрицал. Более того - он убегал от него!
      Итак, в этой истории все, кому не лень, кого-нибудь отрицают. Похоже, все дело в таинственном "методе перехода" и "неосторожности со ступеньками сознания". Ника очень заинтересовали сии таинственные термины, и он даже записал их в свою тайную тетрадь, на обложке которой было горделиво выведено: "Важное". Не находя Стеллу, Ник мечтал найти хотя бы "вредного Каштана" как она называла профессора в телефонных разговорах: уж теперь-то "придуманный мальчик" припер бы этого червяка к стенке! Попробовал бы он его отрицать... Но профессоров Каштановых на свете не осталось, точнее тех, кто мог бы подойти на эту роль. Ник прошерстил все доступные ему источники, и нашел лишь почтенного почвоведа с этой фамилией и ученым званием, но почвовед же по сфере интересов не подходит! Впрочем, разве он знал, чем занимается Стелла? Может, безобидное исследование землицы было как раз прикрытием для тех проектов, которыми занималась таинственная экспериментальная лаборатория. И, судя по словам Каштанова, в результате одного такого эксперимента и появился "придуманный мальчик"...
      Пока была жива тетя Ирма, у Ника был хотя бы союзник по поискам. Точнее, скажем так, сдержанно сочувствующий. Въедливая тетушка хотя бы никого не отрицала и не отменяла. Но она смотрела на Стеллу то слишком отстраненно и без души, то с избыточной экстравагантной фантазией. То есть порой Ирма считала, что ее исчезновение объясняется тривиально: Нику исполнилось восемнадцать лет, и срок опеки закончился естественным образом. Ведь опекают только несовершеннолетних! А то, что опекунша исчезла гораздо раньше совершеннолетия опекаемого и без всякого предупреждения - на это Ирма не считала должным обращать внимание. А также на то, что подобное бездушие и безответственность абсолютно не про Стеллу.
      - Тетя Ирма... а кто она? Ты случайно не знаешь этого? Почему она меня усыновила?
      - Нет, она тебя не усыновила. Она просто тебя пожалела! У нее доброе сердце, но строптивый характер. Она давняя знакомая твоего отца. Но, понимаешь... - лицо Ирмы тогда вдруг стало сосредоточенным и печальным. - ...Стелла не производила на меня впечатление человека постоянного. Она не была той жертвенной натурой, которой свойственно брать на себя чужой крест и нести его до конца.
      - Надо понимать, чужой крест - это я? - ухмыльнулся Ник.
      - Ну, давай порассуждаем! - жизнерадостную Ирму было не смутить болезненным самопознанием. - Итак, привлекательная женщина во цвете лет, не имеющая, насколько я могу предполагать, проблем с деторождением, берет под опеку маленького ребенка своего приятеля. Вместо того, чтобы устраивать свою личную жизнь, она воспитывает чужого сына. И воспитывает, надо признать, хорошо. Она ведь тебя полюбила, при этом не имея на тебя родительских прав. Это почти невозможно, понимаешь? Почти невозможно полюбить чужое дитя, если нет гарантий, что оно станет твоим. Сердце всегда прощупывает перспективу, и если ее нет - выдвигает заслонку. Оно защищается от травмы несостоявшегося материнства. И даже если это тебе трудно понять эту травму, просто прими на веру. Вот в каком смысле я говорю "крест", а вовсе не потому что считаю тебя непосильной ношей! Я не могу разгадать ее мотивов. По идее, когда ты к ней так привязался, с ее стороны логично было бы добиваться твоего усыновления. Не думаю, что это было бы очень сложно. Ей нужно было закрепиться в роли твоего родителя, а не временного опекуна. В конце концов, тогда все имело бы смысл. Но растить тебя, кропотливо и трепетно, а потом вдруг сбежать?
      - Но ты же сама сказала, что она была непостоянной!
      - Я имела в виду менее фатальное непостоянство.
      - Например, забросить кружок по вязанию! - поддел Ник.
      - Например, то, что она влипла в нехорошую историю, и ты ей требовался как прикрытие. Она от кого-то пряталась. А когда необходимость в этом отпала, она и исчезла.
      - Ты думаешь, Стелла связана с криминалом?! Это уже интересно!
      - Если ты действительно хочешь знать, что я думаю, то она... шпион. Да, это звучит грандиозной дурью, но как еще обозначить причастность к секретным миссиям? Она ведь человек непрозрачных деяний.
      "А разве у вас все деяния прозрачные?" - захотелось спросить у Ирмы. И задать еще миллион вопросов, на которые не получить ответа. Именно в тетином доме Ник особенно остро чувствовал свою вечную непринятость ни в одну семью. Непринятость и непринадлежность. Вот почему его не усыновила сама Ирма? Ведь она-то родственница, сестра отца, в отличие от такой непостоянной и нежертвенной Стеллы... Но такие вопросы в лоб не задают. А жаль. Хотя, будучи на взводе, Ник мог бы и поинтересоваться. И что дальше? Ирма, скорее всего, не изменила бы отношения к нему. Но сам Ник помнил бы о своих словах и в любом слове, взгляде, жесте чуял бы трещину. Возможно, потому что тщательно подавлял в себе это одиночество и потерянность. Заставлял себя превращать тоску в собственную исключительность. "Мне грустно, но ведь так и должно быть мыслящему человеку". А потом тоска прорывала плотину и подминала ускользающую реальность под себя. Правда, ненадолго. У него был эмоциональный спасательный круг, он быстро переключался, не мог ничем заниматься долго, в том числе и печалью. Он жил пунктиром и чувствовал пунктиром.
      Но как бы ни была непрозрачна тетя Ирма, она однажды судьбоносно проговорилась. Что заставило Ника на долгое время застыть в отрицании своей самой горькой догадки... Но об этом пока даже думать было больно.
      - А вот, кстати! Скажи, а Стелла приносила тебе мои подарки? Она однажды сказала, что спрятала их у тебя. Чтобы они мне не напомнили... в общем, неважно! Это было в момент моего обострения.
      - Подарки? - Ирма задумалась, вдруг просияла и тут же с отчаянием всплеснула руками. - Боже! Хорошо, что ты спросил! Да, я сохранила! Она сказала отдать тебе это однажды на Новый год. От нее. Неважно на какой! Но я забыла! Вот старая кошелка... Давай, возьми это сейчас, пока я жива. Боже, Николас, она же меня предупреждала, что это важно для тебя. И имя твое - в честь святого Николая, практически в честь Деда Мороза! Ну я это и без нее знала, конечно, но все равно забыла отдать тебе ее презент.
      С этими словами Ирма достала из шкафа изящную тонкую коробочку. Святые угодники, еще возможен ностальгический шок! Прикольная вещица детства, черные перчатки с когтями! Ник однажды стащил их у Стеллы, и стал тайно от нее носить в школу. Он же понятия не имел тогда, что это драгоценная винтажная безделица от Скиапарелли! Он думал, что это деталь карнавального костюма, залежавшаяся в старом чемодане, которой надо веселить народ. Вот только представьте: отличница пыхтит, пишет контрольную, а к ей из-за плеча сзади тянется ручонка Дракулы! Ник даже хотел набить перчатку тряпьем и насадить ее на палку, чтобы было удобнее куролесить, но потом переключился на другие проказы, к тому же от одной перчатки отклеился ноготь. Так они и остались валяться в ящике стола, пока их не обнаружила Стелла. Это был единственный раз, когда она накричала... Ник испуганно недоумевал - и чего убиваться из-за какого-то карнавального аксессуара? Но Стелла очень обиделась. Сидела и сокрушалась, где она теперь найдет такой ноготок! Ведь он был сделан в 1949 году! Она даже пыталась его найти в ящике стола, но у Ника был такой бардак, что это вылилось в злую раздраженную уборку. Словом, этот день он запомнил... И вот сейчас он держит в руках этот привет от Стеллы - те самые перчатки в оригинальной упаковке, и эта забавная и стильная вещица источает неизбывный аромат тайны. Прекрасной и недосягаемой.
      Ник открыл коробочку, дотронулся до шелковистой нежной ткани... А вот в этом вся Стелла - потерянный ноготок оказался на месте! Она его восстановила. "Всегда ищи недостающее и избавляйся от лишнего. Любящая тебя St.", - гласила записка в перчатке.
      
      Глава 3. Печенье с предсказаниями
      
      "Если кто-то начнет меня искать, возможно, тебе придется уйти с этого уровня", - сказала она однажды. Боже, как это сумбурно и жестоко! Будто все так просто - взяла и перешла! "Кейт, не привязывайся к cat!" - повторяли они с профессором свою дурацкую шутку. Якобы Катерина слишком любила кошек, якобы она сумасшедшая с зоошизинкой, а на людей ей наплевать. Но холодный смысл этой фразы нисколько не смягчался кошачьей темой. Он напоминал о том, что переходы порой приходится совершать неожиданно, и тогда приходится бросать нажитое гнездо, семью, любимое дело... Поэтому не нужно ни к кому привязываться. Нужно быть моментально легким на подъем солдатом вселенной. Забавно, но иногда, делая прыжок в другую жизнь, географически остаешься на том же месте. В том же городе, в той же квартире - а бывает, что и с теми же людьми! Но сама бытийная суть и ткань, камень, земля, вода и воздух твоего мира меняются, потому что сам ты становишься другим. А порой это происходит в другом антураже и с другими фигурантами. А с некоторыми так: они те же, только в прежней истории это ребенок, а в нынешней - убеленный сединами старец. Кажется, что-то подобное получилось у Стеллы с ядовитым Каштаном? Но это всего лишь предположение. У Стеллы миссия, которой руководит вредный профессор. Хотя кто кем руководит - большой вопрос. Все непонятно и странно. Эти их отношения, которые в любой момент могут превратиться в ролевую игру...
      - Я придумала, как мы тебя назовем. Катрин Труакатр! Катя Три-четыре! С тобой так легко делать переход! Откуда ты взялась, такая легкая... - выдала Стелла в тот день. Тем днем Катя называла рубеж, когда закончились так называемые упражнения, то есть медитативные приближения далекого и неизвестного, и вся честная троица оказалась уже непосредственно внутри далекого и неизвестного. До этого было так маняще, так интригующе заглянуть в чужое окошко где-нибудь в Океании, приблизиться к человеку на краю Земли и думать, что за волна информационного поля вынесла тебя именно к нему. Как ты с ним связан? Быть может, на другом уровне ты с ним прожил целую жизнь?
      Но одно дело - заглянул, задумался, вернулся. А совсем другое, когда переход произошел. Даже если ты веришь, что можешь вернуться обратно, когда захочешь. Ведь так тебе объяснили. И сначала ты нахален и уверен в себе и в своей миссии. Ты изучаешь это новое место и другое время. Тебя распирает от чувства, что ты живешь одновременно в двух мирах, хотя Стелла строго поправляет, читая маленькую лекцию:
      - Мы не кружок телепортации, у нас более тонкая задача. Мы расщепляем мироздание на возможности, выхватываем самую созревшую на данный момент из тех, что нам необходимы, и даем ей реализоваться. Мы не шастаем по мирам. Мы как дельфины: они разговаривают и плачут в диапазоне ультразвука, который не слышен человеку - а мы можем попасть в диапазон, невидимый для человека. Но мы никуда не уходим, по сути. Пока идет эксперимент, даже нельзя сказать, что мы живем. Мы вытягиваем тонущего за руки, только для остальных его не существует - и нас заодно. Словом, мы совершаем свой эксперимент для укрепления целостности бытия, для того, чтобы нашим наивным собратьям не приходилось болезненно изобретать рай. Ведь вновь родившийся человек придумывает его заново, и тем самым лишает себя права жить на полную катушку здесь. Наша задача - чтобы переход на следующий этаж нашего квеста не становился для души новым страданием, из которого всего лишь хочется вернуться домой. Но дом - везде! Я хочу, чтобы ты это поняла...
      Но Катя пока не поняла. Это стало понятно, когда ей тоже, как, наверное, тем самым наивным собратьям, захотелось домой. Оказалось, что никто не знает, как вернуться обратно. Гипотетически они разработали возвращение. Но оно было не главным. Когда Катя спросила о том, будет ли проверка его алгоритма, Каштан бодро заявил:
      - Так мы же после переходов и упражнений возвращаемся в нашу лабораторию! Какие тебе еще нужны проверки?!
      "А, и верно!" - подумала Катрин и успокоилась. В конце концов, такие умные люди - и нет причин им не доверять.
      
      Итак, в Тот день было утро бархатных ароматов цветения, Стелла пришла с капучино, опять позабыв, что ее ассистентка не пьет эту бурду. Но в то утро выпила. Ведь она наконец-то почуяла, что им предстоит. Невозможное! Слепить целую жизнь человеку, которого пока не существовало ни в одном мире.
      - Но он должен существовать! Потому что это какая-то системная ошибка! - твердила Стелла. - С Ником было так же! Но в его случае все получилось спонтанно. Быть может, это позволяет нам лелеять версию о том, что дети, по каким-либо причинам не родившиеся у одних родителей, могут родиться у других родителей. Ты скажешь - что здесь нового, процесс рождений непрерываем и бесконечен, кто-то задумал, а кто-то родил, это элементарно! Но никто не предполагает, что задуманный ребенок может сохранить аутентичность своего замысла и остаться дитем тех изначальных родителей. И даже унаследует от них цвет кожи и ямочки на щеках. Но главное - это душа...
      Катя при всем своем воодушевлении не совсем понимала, какие последствия из всего этого явствуют. Твой замысел может быть воплощен кем угодно? Что ж, логично. А дальше-то что? Никто не получит "патента на изобретение", "автор замысла" никогда не будет признан родителем и никогда не узнает, что его замысел воплощен. И к чему тогда весь переполох?
      Но Стелла презирала вопросы обывательской пользы, когда речь шла о великом деле. Она не отвечала, только замуровывала Катю в гневное молчание. Не из жажды показать свое превосходство, а потому что ее убеждения и гипотезы были плодом сложных расчетов и размышлений. И еще потому что ей было больно от непонимания. Ведь она, не считая Каштана, была... нет, даже не лучшим, а единственным специалистом по методу перехода. И об этом никому неизвестно вовсе не из-за грифа секретности, как думала по неопытности Катерина. Когда Стелла услышала об этом заблуждении, она распахнула свои лисьи глаза, и от восторженной иронии они стали огромно-янтарными, но по-прежнему хранившими в глубине свою доброжелательную настороженность:
      - Секретность? А кто же этот гриф на меня наложил?! - воскликнула она. - Ну вот пошевели мозгой!
      - Но почему тогда о твоих потрясающих сверхчеловеческих способностях никто не знает?! Это же такая сенсация...
      - Катерина, не тупи. Каким образом я могу об этом рассказать? И главное - кому?! Вот сидит, допустим, дедушка в трамвае, никого не трогает. Я подхожу к нему и говорю: "Дедулечка, а знаешь, я практикую метод перехода. Только вот ты не путай меня с попаданцами разными, я ведь абы куда не попадаю, я точно перехожу туда, куда мне нужно. Вот сейчас я докажу тебе это!" И - упс! - перехожу. И что дальше? Ну, вот какой эффект? И притом, что ты знаешь, что такой финт невозможен.
      Да, невозможен без подготовки. Никто не может делать переходы как трюки, ради развлечения. И даже если представить, что кто-то на это сподобился и смог, то Стелла права - как же получить эффект от фокуса, если ты для условного "дедушки" даже не просто исчезаешь, а он и сам в некотором смысле исчезает на микросекунду и появляется уже не там, где был раньше. Но он этого не знает и не узнает никогда, потому что внешне в его мире ничего не изменилось. Сознание ведь вовсе не заинтересовано сохранять окружающую картинку детально, поэтому подсунь нам все то же самое, только подоконник на три сантиметра выше и обои чуть тусклее - мы и не заметим. Хотя задействована здесь не память, а "ступеньки"... Но дальше объяснять уже слишком сложно, и это умела делать с азартом только Стелла, и интересно узнать, кому она объясняла это еще, кроме своей верной ассистентки Кати Труакатр...
      И вот в Тот день, "когда все началось", Стелла обещала интересный эксперимент. Но тогда ничего не вышло. Она не расстроилась. Объяснила, что так и предполагала, что "невозможно извлечь одну сущность из поглотившей ее другой сущности и посмотреть, что со всем этим можно сделать".Что за алхимия? Ничего не понятно!
      - Видимо, это можно, только если... в общем, как Николас. Только если он сам рвется наружу, - бормотала она Стелла себе под нос.
      Каштанов рассказывал о Нике. Катя слушала очень внимательно. Но больше всего из той вводной лекции о методе перехода ей запомнилось, что этот мальчик - чудо. И никакая наука - ни фундаментальная, ни экспериментальная - пока объяснить его не может.
      ...По легенде, которую Катя полюбила с тайным фанатизмом, где-то в Провансе или на итальянской Ривьере, есть укромная узкая улочка, а на ней ступеньки, ведущий в чей-то дворик, увитый бугенвиллеей. Так вот, если подняться по этим ступенькам в определенный день и час, то тот самый "переход" произойдет спонтанно. Только вот на какой уровень попадешь - большой вопрос. Но легенда гласит, что именно бессознательность перехода приводит тебя туда, где ты на самом деле хочешь оказаться. Или - где должен оказаться? Только у просветленных эти направления сливаются воедино.
      Сказка? Ну и пусть! Катерину в этой сказке влекла сама идея незатратной легкости перехода. Ведь обычно это труд, сложные расчеты, прикидки и такое напряжение всех сил, что кажется, воздух рядом с тобой трещит и крошится. А тут раз - и все! Только навсегда. При таком бессознательном переходе нельзя вернуться. Так ведь вообще-то и при сознательном еще попробуй вернись!
      - И что же это за бэтмены живут в этом таинственном дворике?! - издевалась Стелла. - Идешь усталый с работы, купил сыра, устриц, винца, "дом, милый дом", поднимаешься по лестнице - и вдруг оказываешься в занесенной снегом избушке на Мальдивах! Всего лишь наложились друг на друга два уровня, и мир получился слегка чудаковатый, и жить тебе в нем придется до скончания дней, но это же сущие пустяки. Главное, у тебя с собой хлеб насущный, а в избушку, запорошенную снегом, в которой затоплена печь, никогда не заползут змеи и пауки всякие заморские, бррр! И, получается, люди, живущие в этом дворике с лесенкой, периодически пропадают на подходе к дому. Беда! И даже не знают, что у них во дворе - портал для непосвященных! Хотя должны бы знать, раз по миру ходят такие слухи... Может, они уже приспособили свою лесенку для недобрых целей? Хочешь избавиться от человека и больше никогда его не увидеть: пригласи-ка его в определенный день и час в свой волшебный домик - и он исчезнет. Или предприимчивые хозяева домика берут деньги у тех, кому необходимо сбежать - от кредиторов, от правосудия, от дрянной жизни etc. Сбежать в тот рай, которого ты заслуживаешь.
      ...Эх, ладно. Поностальгировали и будет! Сейчас-то что делать? Вот она, та самая ситуация, когда Стеллу ищут, о чем написано витиевато и загадочно на страничке лавки оберегов - вот бы разыскиваемая ими особа развеселилась... И некому Кате подсказать, что делать. Она не будет убегать на другой уровень, дудки! Ведь ей впервые за долгое время уютно, она наконец-то освоилась в этом городе, названном в честь грациозных косуль, где даже развалины был эпичны и интригующи, как эдвардианский детектив. Катрин уже не воспринимает место своего обитания как очередной "уровень", а точнее старт для новых переходов. Вопреки теории этих самых переходов Катрин очень смутно, едва-едва, но помнила тот ключевой момент: она, только-только совершеннолетняя, полгода не могла найти работу. Не то позорное лизоблюдское рабство за копейки, которое предлагалось несчастному плебсу с улицы, а то и чистое кидалово. Нет, этим она, едва познакомившись, уже была сыта по горло! Ей была необходима частичная занятость и некая хотя бы относительная созидательность и "творчинка", как говорила Стелла, то есть творческий элемент. И вот наступил этот вероломный виток судьбы, когда Катя откликнулась на объявление о работе "ассистентом в новаторском научном проекте, специальный опыт не требуется".
      Искомым научным проектом занималась экспериментальная лаборатория НИИ астрофизики, но при этом он не имел формального отношения к институту. Он вообще не имел отношения ни к чему из обычной жизни и был соткан из сплошных странностей и загадок. Но это в нем и привлекало.
      В какой семье жила Катя, когда попала сюда? Ее изначальная родная семья! А вот это и стерлось. Каштан утверждал, что те самые "ступеньки", которые утрамбовывают, укладывают твое прошлое под душные перины жития и актуальной текучки, это милосердная часть процесса. А иначе как страдала бы душа...
      - А то, что страдают души тех, кого... люди неминуемо бросают в момент перехода, вас не волнует?
      - Катя, во мне тоже болит несовершенство метода. Но так устроен этот вселенский конструй - кто-то обязательно страдает. Но в отличие от стихий и тиранов, я помню всех, кому принес беду. Их имена - все до единого - в моей особой папке. Придет время - и я восполню их потери.
      - Вот интересно, как, мон женераль? - вмешалась в тот разговор Стелла.
      И тут произошел совершенно необъяснимый для Кати взрыв. Каштанов впал в гневный психоз и был готов разорвать в клочья свою единомышленницу и в принципе единственного человека, который его выносил. Он в каком-то дьявольском исступлении орал, что всю жизнь положил на то, чтобы Стелла спасла свою семью, и как она еще смеет издеваться над ним?! Катя даже не успела испытать жгучую неловкость, которую естественно чувствовать при чужом скандале - ведь куда сильнее оказалось любопытство. Потому что она совершенно не понимала, о чем речь. Семья Стеллы? Но разве она у нее была? Может ли человек, имеющий семью, ни разу о ней не упомянуть или, в случае с экспериментатором метода перехода, не посетовать о том, что ее потерял? Неужели Стелла даже не помнила о факте ее существования? Но тогда почему об этом помнил профессор, и более того - положил жизнь на спасение...
      Но та, чья семья была спасена неведомым образом, оставалась ожесточенно холодной к этому злобному выпаду в ее адрес. Конечно, Катерина ее не раз пыталась расспрашивать об этом эпизоде. Стелла обычно отвечала: "Я сейчас не настроена говорить об этом". Настрой у нее появился накануне исчезновения. Она впервые на Катиной памяти напилась. Причем с утра и в одиночестве. Катерина пришла в лабораторию и застала свою руководительницу в слезах. Она сидела у окна, на подоконнике стояла бутылка чего-то крепкого - Катя не особо разбиралась в этих напитках. Стелла пыталась добыть кубики льда из слишком тугой пластмассовой формочки и внезапно вспылила из-за этой досадной мелочи, которая всегда тебя подстерегает, если ты на взводе. Она вдруг распахнула окно и принялась в ярости долбить злосчастной формочкой по карнизу. Кубики льда картинным фейерверком вылетали на волю и падали на голову ничего не понимающим прохожим... Катя в тот момент подумала, что когда-нибудь, и быть может, очень скоро, ее тоже ждет такая же истерическая развязка. Потому что не надо было соглашаться на подозрительную вакансию и терять все, что у нее было, ради странных пространственно-временных экспериментов. И тут, конечно, сердце вспарывает отчаянный вопль: а что она потеряла? И чего ей не хватало...
      Стелла тогда расплакалась и кричала Кате:
      - Катрин, я их не вижу! Понимаешь, не вижу нигде!
      - Кого не видишь? - не понимала растерянная Катя.
      - Ну, ты же так хочешь узнать о моей семье. Так вот - я никого не вижу. А должна! По условиям... должна. Но у меня одни лишь догадки!
      Катрин сочла это алкогольным бредом. А на следующий день Стеллы не стало. Не стало здесь, на текущем уровне, в их временном пристанище. Куда-то она, конечно, переместилась, и все с ней тип-топ. Так Кате хотелось думать - уж очень ее обескуражили эти эмоциональные всплески, и она сочла, что пускай ее наставница успокоит нервишки где-нибудь... в заснеженной избушке на Мальдивах. Однако невозможно было не думать о том, что обычно все переходы совершались совместно, всей честной компанией, всей троицей. Стелла ведь сама исповедовала принцип, что одиночества нам и так хватает, хотя бы сохраним наш союз единомышленников. И задачи всегда так ставились - те самые неведомые задачи невесть откуда спускавшиеся! - что для их решения была необходима энергия троих. Как минимум! И вот, получается, она сбежала из их троицы, хотя их задача на этом уровне не была завершена. А это лютый треш для такой перфекционистки!
      Но, быть может, потому ее нервы и сдали? Или... она вернулась домой?! Смогла сделать почти невозможное... Каштан продолжал изо всех силенок подпитывать в своих соратницах иллюзию возвращения. Мол, да, это очень трудно, для этого необходимо филигранное мастерство, но ведь мы совершенствуемся, и в ближайшем будущем эта часть нашего эксперимента будет непременно освоена. Когда все задачи на ближайшее время будут нами решены.
      "Ну-ну! На ближайшее... столетие! - возмущалась про себя Катерина. - Как удобно! Наших задач вечно хренова туча, поэтому возвращение никогда никому не понадобится. Отличное прикрытие. Мол, когда-нибудь вы обязательно окажетесь дома! Когда-нибудь..."
      И вот что примечательно: эти два великих экспериментатора смылись, а Катя осталась в одиночку расхлебывать неизвестные последствия метода. Вот как можно было ее оставить одну?! И где теперь тот мерцающий мальчик Ник, с которым нянчилась Стелла? Только она понимала "сложную структуру его вероятности". Но она так и не разъяснила, не рассказала все до конца. И поэтому, когда наставница исчезла, Катрин была уверена, что она быстро вернется, что эта отлучка необходима для ее подопечного. Катя подождала ее месяц, два, три - благо, что лаборатория имела много направлений, и один отдел взял внезапно безработную на декретную ставку лаборанткой. Катя подумала, дескать, отлично, за время декрета Стелла уж точно вернется. Но прошел год, полтора, два - а она все не появлялась. И профессор Каштанов, коварный вовлекатель в опасные опыты с провидением, замкнулся, перестал отвечать на звонки, а потом и вовсе растворился в закате. Он даже не попросил прощения... Нет, что-то невнятное он, конечно, бубнил, если его припереть к стенке, но уже и сам себе не верил. Без Стеллы он словно полностью утратил в себе ученого, энтузиаста, исследователя и превратился в попавшего под сокращения горемыку - или прикидывавшегося таковым, а у самого был план. Только Катя явно в этот план не входила.
      Оплакав свое одиночество, Катрин Труакатр - с которой было легко, но самой ей легко вовсе не было! - начала строить свою "заснеженную избушку" на здешних неказистых Мальдивах. Она даже нашла близких людей. Ее, можно сказать, удочерили. Это была супружеская пара, с которой она познакомилась в общежитии, где снимала комнату. Приди она сюда с улицы - ее и слушать бы не стали. Но она разговорилась с седым мужчиной с печальными глазами, весь облик которого словно говорил: "Зря ты попала в этот мир, дщерь неразумная". Кате понравился этот честный пессимизм и одновременно желание помочь. Мужчина порекомендовал новую знакомую коменданту, и тот неожиданно согласился временно выделить комнату. Временно? А разве в Катиной жизни что-то могло быть постоянным? Так она познакомилась с четой Варданянов. Они пережили трагедию с дочерью, но не хотели говорить о случившемся. Да Катя, конечно, и не настаивала. Она просто прибилась к ним, словно к давно потерянным и внезапно найденным родителям. И пускай она уже не была ребенком, но остро нуждалась в ощущении доброй семейной берлоги. И мало-помалу она сблизилась с дядей Ванушем и тетей Олей. Оля кормила ее сытными обедами, Катя приносила им вкусности к чаю. Они рассказывали друг другу, что произошло за день, и эти посиделки со временем превратились в ежевечерний ритуал. Катя рассказывал о себе размыто, без тех подробностей, которые несведущему не расскажешь, а Оля и Вануш в душу не лезли, и подбрасывали россыпь своих историй, как сухие ягоды в глинтвейн.
      Есть такой тип людей - Стелла таких называла "сморчки" - которые все хорошее приписывают деньгам. Были у тебя хорошее времена - это потому что тогда тебе и всем вокруг денег хватало. Времена знакомства с Варданянами были примечательны обнищанием и голодом. Стелла исчезла, потом и Каштан ушел с перископов. Пока Катрин не устроилась на декретную ставку, она даже собиралась идти торговать на рынок. А тут еще и с квартиры погнали. Она никогда доселе не была в подобной ситуации и даже толком испугаться не могла. Она ведь не знала сама себя. Что она умеет, какие у нее способности? Ей было неведомо то, что она умела раньше, в той безмятежной жизни. Она знала себя только вот этой Катрин, совершающей переходы с одного уровня пространства на другой. А в бытовую сторону существования она не слишком окуналась. И вот что интересно: этот обездоленный антураж нищеты, обшарпанная общага, прокуренные лестницы обрели прочную ассоциативную связь с уютным семейным гнездом. Так что, сморчки, вы не правы. Иногда хорошие времена не имеют никакого отношения к деньгам. А вот то, что хорошие времена рождают добрые традиции и ритуалы, это правда. Катя после работы спешила в общагу, но не ради своего убогого пристанища с панцирной кроватью, старым стулом, на котором стояла треснувшая кружка, а на подоконнике - банка с кипятильником, и на второй кровати - куча Катиного тряпья со свернутым матрасом, вот и весь интерьер вкупе с портретом Джо Дассена на стене. Нет, не ради этого ночлежного скелета быта она спешила домой, а ради ежевечернего просмотра комедийных сериалов с Варданянами в их уютной захламленной комнате и вкуснейшего картофельного пюре с куриной ножкой. Когда тебе смешно и вкусно, то даже убогое бытие обретает яркие краски и трепетный смысл.
      И пусть даже смеялись не бог весть от чего... Давно они не живут в этой общаге, конечно. Но Катя Варданянов не забывает. Так они и остались ее названными родителями и самыми родными людьми в этой реальности. А другой-то и не предвидится! И по сей день по возвращении домой - что бы ни называлось домом на данный момент! - она должна непременно схомячить быстрый лакомый кусочек какой-нибудь еды и залипнуть в чем-то... нет, уже не в смешном, смешное снимать разучились. Пожалуй, в детективном. И тогда Катя сможет очутиться в своей тарелке. Иисус Мария, надолго же она задержалась на этом "Титанике"! Сколько лет прошло... в этой тарелке. Наверное, она уже в том возрасте, когда говорят, что в девках засиделась? Наверное, о ней так шепчутся. Ну да ладно! Она же не из тех "девок", которые об этом переживают. У нее другие задачи. Только вот задач-то долго нет. Разве что смутная необходимость реагировать на то, что кто-то начал искать Стеллу. Но пока Катя решила не делать крупных телодвижений. Она сделает маленькое движение, если оно еще в силе. Наставница, так вероломно исчезнувшая, оставила после себя связного. Вообще-то она рассказала о нем на самом первом занятии, когда Катю вводили в курс дела. Итак: если ты вдруг не можешь связаться со старшими коллегами, необходимо отправиться по адресу: Ореховый бульвар, д.3, кв.7, и там спросить Мальчика с биглем. Да, прямо так и спросить. У него есть имя, но в данном случае нужно спрашивать именно так. И - да, у этого мальчика на самом деле есть собачка породы бигль.
      - А если пройдет много лет, то ведь это будет уже не мальчик, и бигль, в общем, не вечный, - заметила Катя, но это замечание Стелла пропустила мимо ушей и перешла к другой теме.
      Тогда подобные опасения и правда были не актуальны. Но зато теперь! Впрочем, адрес есть, и Катя в состоянии выполнить инструкцию. А уж там как пойдет.
      Пошло не ахти. Неведомая сила тормозила каждое действие. Не хотелось одеваться, не хотелось выходить из дома. Страх ли, предчувствие? Только к вечеру Катрин вытащила себя к автобусной остановке. По иронии судьбы Ореховый бульвар здесь недалеко, она словно специально поселилась рядом, а ведь такое удобство всегда не к добру. Почему-то вдруг ужасно захотелось увидеть достопамятную общагу. Что с ней стало? Капремонт, реконструкция, снос?
      К дому номер три Катя приехала уже в сумерках. И - какой милый сюрприз: она увидела этого самого мальчика с биглем, гуляющим во дворе. Что же теперь делать? Подойти и сказать: привет, мальчик с биглем, а я как раз ищу мальчика с биглем, не ты ли это?
      - Это я! - сказал понятливый мальчик еще до того, как Катя открыла рот.
      Ух, хотя бы Стеллины ведьминские штучки не подвели!
      - Это не штучки, - возразил мальчик.
      "Вот блин! А как же теперь думать, если он слышит мысли?"
      - Я не всегда слышу мысли. Только если есть возможность наладить поток! - услужливо пояснил волшебный бигледержатель.
      - Ты тоже занимался методом перехода? Ты откуда? - Катя, словно припавший к роднику путник, бредущий много лет в пустыне, захлебнулась пьянящей возможностью наконец-то говорить с собратом по скитанию!
      - Нет, у меня с переходом не получилось. Но я после этого стал слишком часто видеть чужую предысторию и вероятности. Ох, сильно у меня тогда крыша ехала!
      Мальчик улыбнулся открытой, простодушной пухловатой детской улыбкой. Ему было лет восемнадцать-двадцать, в нем жила вечная беззаботность отрочества и сопутствующая ей внезапная мудрость, которая порой так поражает в ребенке. Он был высокий, со смешной неуклюжестью, и все в его облике источало дружелюбие, добрую иронию и пытливость ума. Его песик был под стать хозяину - дурашливый и любопытный. Внезапно Катю пронзило: так ведь...
      - Да! Ник - интересный тип. Живет сразу на нескольких уровнях. Его свойства даже ни в какую вероятность не вписываются, это какой-то кот Шредингера!
      Ах, да. Мальчику с биглем не нужно ничего говорить, он и так все слышит.
      - Я думаю, что Николас придет ко мне как-нибудь, - продолжил тот, кто слышит мысли. Ты не находишь, что это смешно: сообщать ему о том, что Стеллу кто-то ищет, когда это, быть может, он сам и ищет. Он помешан на ее поисках. Он думает, что однажды она вернется и все ему объяснит. Но ведь она и сама ничего не понимает, у нее есть только версии. Двадцать восемь версий о том, кто такой Николас Иргит.
      - Мальчик с биглем, понимаешь, я и сама много чего у нее спросила бы. Почему она всех нас вот так бросила?!
      - Нет, она не бросила. Тебя, во всяком случае, не бросила. Она же написала, что тебе делать!
      С этими словами Мальчик достал из кармана аккуратный маленький конвертик и протянул Кате.
      Лучше бы он столкнул ее в пропасть...
      Но почему?! За какие грехи с ней так поступили?! Все эти годы, бог знает сколько лет, пока она как чертова примерная девочка ломала голову над тем, что происходит - и все эти годы, оказывается, ее ждала записочка в конвертике! Еще бы спрятала в кукольном домике, раз уж эти наши "переходы" всего лишь скаутские игрища...
      Катрин едва сдерживалась, чтобы не разреветься перед этим отроком ясновидящим. Он же смотрел на нее с искренним удивлением:
      - Ты словно похоронку получила. Разве ты знаешь, что в этом конверте? Почему ты так расстроена?
      - А ты разве не знаешь? - усмехнулась Катя.
      - Нет! Откуда? Я туда не заглядывал, он же не для меня!
      - Ты не видишь сквозь бумагу?
      - Нет. Бумага ведь не думает. А я чувствую только мыслящую материю... Но почему ты заранее знаешь, что в конверте что-то плохое?
       ... Помнится, когда Стелла инструктировала Катю насчет связного, она подчеркивала, что Мальчик с биглем - это как печенье с предсказаниями. Мы покупаем его только ради бумажек с сентенциями, а само печенье совершенно негодно к употреблению. Вот и Мальчика нужно воспринимать только как носителя информации, а не как доброго знакомого или как исповедника. Дружить с ним не нужно, хотя может возникнуть такой соблазн. И плакаться ему в жилетку не стоит.
      Что ж, самое время нарушить это правило. Если бы было возможно, Катрин нарушила бы сразу все правила Стеллы. В отместку за вероломство! Все ее напутствия теперь отменяются. Катя так отчаянно переживала ее исчезновение. Она была убеждена, что случился непреодолимый форсмажор, раз Стелла до сих пор не вернулась. А оказывается... она все запланировала! И даже оставила... задание! И как это понимать? Катя должна была придти за ним много лет назад? А она все эти годы просто тупила в бессмысленном ожидании?
      - Нет! - вдруг радостно воскликнул Мальчик. - Так не бывает! Если я отдаю тебе конверт - значит, его содержимое имеет смысл именно сейчас. У меня не бывает "просроченных продуктов"!
      - Рада это слышать, - саркастически парировала Катя. - Еще лучше! Теперь я знаю, что мои сто лет одиночества входили в ее план.
      - Так разве тебя это не успокаивает?! Ты терпела не бессмысленные муки, они были для чего-то необходимы.
      - Я вижу, ты тоже отравлен концепцией смысла. Это самая эффективная манипуляция! Наверное, Стелла с Каштаном тебя заколдовали. Ты ведь не взрослеешь. Прошло лет ...дцать, а ты все мальчик.
      - Где прошло? И с какого момента? - невозмутимо поинтересовался биглевладелец.
      О, понеслось! Сейчас интеллектом задавит. И что-то он для печенья с предсказаниями слишком коммуникабельный.
      - Соскальзываешь, да? - теперь он вовсе взялся говорить загадками.
      - Что это значит?! Откуда я соскальзываю? - рассердилась Катя.
      Мальчик рассмеялся:
      - Соскальзываешь с временной глыбы. Ну, ты тоже не можешь точно сказать, сколько времени ты живешь на данном уровне. Так ведь? Что-то мешает тебе измерить, сосчитать, как будто кто-то внутри стирает числа. Просто у меня то же самое, но мне некому это рассказать, никто не поймет.
      Как бы Катя ни была зла, обижена и несчастна, она вспомнила одну деталь: Стелла тогда объяснила, почему не стоит откровенничать с этим милым персонажем почти из сказки Гауфа. Потому что это для него опасно! Что-то с ним может случиться. Детали в памяти не сохранились, но ясно одно - надо уходить. Немедленно!
      ... - Эй, а ты конверт откроешь? - крикнул он, ничуть не удивившись такому повороту дела.
      "Не в этой временной глыбе!" - хотелось закричать в ответ. Но не хотелось его расстраивать, поэтому Катрин изо всех сих постаралась придать мысли шуточный оттенок. Чтобы когда он ее услышит...
      Но, видимо, сеанс телепатии закончился.
      
      Глава 4. Молодой папа и апрельский снег
      
      В день рождения отца Арина теперь открывала папку под названием "Папа", которая зияла на рабочем столе ее ноутбука. Зияла своей неразгаданностью, печальной, бесприютной герметичностью. Тревожила чувством смутной вины. Ее содержимое переслала Арине папина вторая жена. Она даже объявила его в розыск, но к тому моменту уже отчаялась найти его. Но дело в том, что папа примерно раз в два года звонил Арине с неопределимого номера и говорил так, будто очень скоро в его жизни все прояснится и вернется на круги своя. Смерть пока не значится в его планах, таинственный недуг отступает... Хотя порой казалось, что этот недуг лишь плод ошибочного толкования слова "напасть". Когда он позвонил впервые после долгого исчезновения, ликование задушило разум, и Арина забыла задать самые элементарные вопросы. Что это за страшная "напасть", которую он почти победил? Какова причина его исчезновения? Где он сейчас находится? Впрочем, о местонахождении она прокричала раз пятнадцать. И самое интересное, что он ответил. Но такого города не существовало. Города с названием Калиюжинск.
      Дивно! Город, названный в честь Кали-юги... Это ж чей саркастичный ум постарался? В воображении вырастало нуарное захолустье с замком Дракулы на центральной площади. Мама и сестра в голос утверждали, что Арина не расслышала, перепутала и... "ну ты же знаешь папу, у него вечно каша во рту!". Но мама придиралась практически к любой дикции. В возрасте отроческих дерзостей Арина упрекала маму в глухоте. "Ты никого не можешь расслышать! Может, это у тебя в ушах каша?" После развода ей почему-то было папу жальче. Мама, она вон какая несгибаемая! А папа - худощавый, ломкий, когда сидит, горбится и опирается локтями о колени, и тонкие широколадонные руки скульптурно выпирают вперед. Вся неустойчивая конструкция его тела больше подходит для жизни мыслительной, чем для бытовой.
      И вдруг вся конструкция вместе с духовной составляющей куда-то испарилась!
      В Шотландии, в начале XVII века жил один пастор. Он был человеком светлым и набожным но вот незадача - ходил в лес разговаривать с феями. Кто-то его из-за этого считал чокнутым, но многие его понимали, потому что в тех местах феечки водились, однако дружить с ними не стоило. Заманят в свой мир - не вернешься. Так и пастор однажды не вернулся. Его сумку нашли рядом с магическим феиным кругом - это когда грибы или другие растения растут по окружности, и такие фигуры - проделки маленьких лесных духов, и внутрь лучше не заходить. Но пастор, видимо, потерял бдительность... и исчез. Его искали всем селом. Не нашли. Но однажды он приснился своему кузену, который был самым усердным участником поисков, и сказал ему во сне: "Только ты можешь меня вернуть. В день крестин своего сына ты увидишь меня в церкви, и в этот момент ты должен бросить в меня агат - только так можно снять феины чары, и я снова вернусь в наш мир". Трудно передать смятение кузена и его тщательную подготовку к встрече с братом-священнослужителем. И ведь все произошло в точности, как пообещал в сновидении пастор - он явился в назначенный день, когда церковь была полна народу, и все его видели. Вот только кузен был настолько потрясен, что замешкался и не бросил в священника агатом. И тот исчез, теперь уже навсегда.
      Так вот, Арина в этой странной истории с отцом чувствовала себя незадачливым кузеном. В тот момент, когда папа, наконец, звонил, она, словно зачарованная, впадала в ступор и стреляла холостыми. Ни один из ее вопросов не достигал цели. Все тонуло в какой-то вязкой невозможности. Что это было? Разновидность НЛП? Умелая манипуляция? Как папа умудрялся говорить и ничего не сказать одновременно? После разговора перезвонить ему было невозможно, его номер телефона прекращал существовать.
      Версий его исчезновения было несколько. Вторая супруга полагала, что папа заболел той самой бедой, от которой он лечил людей. Он занимался усовершенствованием так называемого медпучка - потока заряженных частиц, которым разрушали злокачественные опухоли. Иначе говоря, это была протонная лучевая терапия, потом ее новое направление флэш-терапия или, как называл ее папа, флеш-рояль. По роду деятельности он привык излучать бодрящую иронию, чтобы вселять в больных целительный оптимизм. При этом он вовсе не питал прекраснодушных иллюзий, он просто полагал, что если даже человеку суждено умереть от болезни, то задача тех, кто окажется с ним рядом, скрасить момент. Подарить ему улыбку, сиюминутную радость и надежду, потому что эти чувства заставляют вырабатывать серотонин. А это полезно! И, в конце концов, а вдруг в итоге эта малость окажется песчинкой в деле ремиссии?
      Все хорошее папа называл ремиссией. Не выздоровлением, потому что окончательное выздоровление - миф Мы в состоянии здорового тела и духа всего лишь временно, и скоро опять заболеем. И никакой в этом трагедии нет, надо относиться к этому спокойно. Он всегда посмеивался над человеческой наивностью, которая изумляется: надо же, еще два часа назад чувствовал себя как огурчик, и вдруг скопытился, слег, занемог, скрутило - но как же так?! Это какая-то ошибка, я только что был здоров, я и должен быть здоров, верните мне меня прежнего! Подспудно человек полагает, что настоящая болезнь - она наступает долго, постепенно, она не может напасть резко, враз, а если это произошло - значит, так же резко она пройдет...
      Но у болезни нет правил. Лучшее, что можно сделать в ее адрес - не тратить силы на изумление и неверие. Лучше найти с ней общий язык, свыкнуться, даже полюбить. И тогда она может оставить тебя в покое. Или хотя бы не так сильно мучить.
      - Ты считаешь, что человек должен обязательно болеть и страдать?! - возмущалась Арина.
      - Я как раз так не считаю! - возражал папа. - Я пытаюсь помочь тому, кто болен. Но законы этого мира придумал не я. Конечно, есть люди, которые не болеют. Просто я с ними не встречаюсь. Они живут в той счастливой части мира, где я не нужен.
      В той счастливой части мира... А сейчас он где?
      В общем, жена Љ2 была уверена, что папа относился к делу исцеления ближнего слишком жертвенно и тщательно, и потому заболел сам. Заразился несчастьем и теперь, не желая обременять ближних, ушел в укромное место, как зверь, как дитя леса, чтобы умереть. А жена Љ1, то есть мама, была уверена, что папа заболел по тем же причинам, но вовсе не раком. Или как он любил повторять:
      - Почему плохую болезнь назвали раком? За что раку досталось, чем он провинился? Почему не креветка, не лобстер, не краб? "У меня креветка"... Это ведь звучит куда веселее. Переключение на мажорную тональность! Сознание парализовано страхом, от слова "рак" оно впадает в отчаяние: что ни делай, все равно умру! Но разве так будешь думать о креветке? Это только кажется дурачеством и шуткой, а на самом деле это лечебное снятие напряжения, это смена черной магии на белую. Слово - это вибрация, это энергия... Врага опасно недооценивать, но и демонизировать его тоже нельзя.
      Однако, по мнению мамы, папа заболел вовсе не креветками и лобстерами, а повредил мозг своими протонными пучками. Испытывал циклотрон на себе и разрушил здоровую ткань. Арина ей яростно возражала, что такого быть не может, это мнение профана, никто не испытывает такие приборы на себе, это бред! Мама не спорила, но оставалась при своем.
      - Боже, ну как такое можно выдумать, ведь давно прошли времена Пастера, когда врач или ученый испытывал свое изобретение на себе! - неслись ей в спину упреки.
      Мама не роптала, но что-то в ее облике говорило о тайном знании, которое заставляет ее делать странные предположения. Сестра же предполагала, что папу подставили, предали и теперь он в тюрьме. И, наверное, по телефону говорит вовсе не он.
      - Звонят тебе, потому что тебя легче обмануть. Меня бы им обмануть не удалось.
      Что ж, злая, недолюбленная сестра всегда найдет, как тебя обесценить.
      Это были три основные версии папиного исчезновения, помимо промежуточных и побочных. И ни одна толком не объясняла происходящего. А также того странного текста, который остался в папином компьютере. Теперь его безуспешно пыталась разгадать Арина. Все, кроме нее, были уверены, что эту фантасмагорию написал не отец, а кто-то из его пациентов. Возможно, этого человека уже нет на свете, а рукопись осталась у папы. Но для чего она ему? Быть может, он изучал сны? Ведь во вступлении автор этого произведения утверждал, что все, что здесь написано, он увидел во сне. Возможно, изучение снов было как-то связано с лечением опухолей мозга. Или все же это папино творение? Но здесь Арине приходилось соглашаться с прочими: написанное никоим образом не монтировалось с Романом Юрьевичем Самсоновым. Как ни крути, он ученый, а не писатель. Вот разве что некое неизвестное обстоятельство его кардинально изменило.
      Недаром рукопись называлась "Страхопадения". Уже чрезмерно для папы. Так же, как и порывистое посвящение этого опуса некоей Д., которая, якобы, ему открыла Дженис Джоплин. Кто бы мог подумать, что папа - любитель взрывной экспрессии рок-дивы всех времен и народов. Далее начиналось вступление, которое только множило загадки.
      Итак:
      
      "Неконструктивно и не так эффектно дебютировать в литературе со своими неуемными снами, но я решился. А вдруг?.. Простыми словами я расскажу три, как мне кажется, связанных друг с другом сновидения, пережитые мною в Абхазии, в мае какого-то года. Да, да! Простыми словами. Ведь это очень вредно для сосудов - вылезать из кожи, чтобы излагать свои мысли как можно мудренее. В этих снах вполне достаточно художественности и без вербальных изысков.
      Простите, но некоторые неизвестно где завязавшиеся сюжетные нитки и веревки никуда не ведут и ничем не заканчиваются. Печально. Я добросовестно колебался, думал об этом неприятном изъяне месяцами, но в итоге твердо и окончательно решил разложить все литературные красоты на алтаре достоверности. Мне как непрофессионалу и без того было крайне натужно расписать весь этот абсурд по временам: сон - в настоящем, явь - в прошедшем... Могу похвастаться лишь, что тут не будет ничего, что я не увидел бы своими собственными глазами за одну волшебную ночь в Абхазии, в трех временах и местах. Это правда. Этим и утешусь.
      Я несколько раз переписывал эту историю, а ощущение мелкотравчатости замысла, стиля изложения не отпускало. Может, следовало еще подождать-повынашивать... Но я ненавижу ждать, не терплю, когда люди опаздывают... В детстве я даже насильно раскрывал бутоны ирисов, чтобы поскорее увидеть цветение, чем безвозвратно исключал искомое зрелище. Возможно, моя повесть - и есть такой случай. Тем не менее, я вернулся к первоначальному варианту рукописи, перестал себя хулить и бичевать. И всё тут! Да здравствует аутентичность!
      Заранее уважаю человека, который возьмется читать эти вирши, но умоляю на коленях - не анализируйте их давно избитым способом по великим докторам и мыслителям. Башни-фаллосы, пещеры-вагины... Тьфу! Смешно же. Это совершенно другая история, и она не касается промежностных областей, клянусь. Повествование кишит множеством иных, более масштабных символов - сакральных, космических, сердечных... Хотя я ничего не имею против промежности как таковой, и считаю даже, что это трепетное, полное чувственных загадок место, достойно поэмы.
      Итак, давайте мысленно плюнем в спину Фрейду, Юнгу и (прости господи) Карлу Марлу, и начнем по задуманному - в интонациях старого больного рассказчика, склонного к частым эмоциональным взбрыкам... И никакой медицины!"
      
      "Старого и больного"? Ну-ну! Чушь! Очевидно, что это писал человек молодой! Папа в молодости? Но если бы он так писал на заре своего становления, то вряд ли пошел бы по научной стезе. Да еще этот всхлип "никакой медицины" и плевок в спину Фрейду с Юнгом... и при чем тут Карл Маркс?! Видимо, постмодернистская ирония. В папином духе только "сосудистый спазм от литературных усилий" и "ненавижу ждать". И еще он рассказывал, что в юности очень любил ездить в один поселок в окрестностях Пицунды, что опять-таки подтверждает версию о "молодом папе".
      И без всяких сомнений любые литературные красоты он без жалости бросил бы на алтарь достоверности! Только тут автор применил ироничный и двусмысленный оборот "разложил на алтаре". О чем этот оттенок смысла? О том, что хочется полюбоваться жертвенным агнцем, прежде чем его умертвить?
      И Арина, вновь запутавшаяся в вопросах без ответа, закрыла рукопись. В заключительной догадке об авторстве фантазия выдала ей неизвестного доселе папиного внебрачного сына. Жаль что в действительности "доселе неизвестных" детей почти никогда не случается, они бывают только в сериалах и в воображении мечтательных особ.
      
      ***
      В лавке "Авалон" сегодня было необычное оживление. С утра осматривали Прозю на предмет беременности, по логике невозможной, но на глаз и на ощупь вероятной. Шурикен вел себя неподобающе для управляющего магазином: как только посетитель проявлял легкий интерес к кошке, Шурикен вкрадчиво заводил разговор о том, не желает ли он обрести такого же котеночка, а то "у нас пока открыта запись". Удивленный покупатель смущенно улыбался и вдавался в разные причины невозможности принять щедрый дар, но Шурикен не отставал и настоятельно рекомендовал провести срочный референдум среди родных, друзей и соседей на тему счастливого котообретения. Потому что ведь "запись ограничена"!
      - Прекрати! - прошептала Арина когда народ схлынул. - Ты ведь людей отпугиваешь! Только я порадовалась, что шарлатанов стало поменьше и к посетителям никто не пристает, так теперь ты взялся им кошек втюхивать! А ведь еще даже неизвестно, будут ли котята, ведь Прозя давно не выходит на улицу.
      - Даже если и так - согласись, котята не проблема! - невозмутимо возразил Шурикен. - И что значит втюхиваю? Всего лишь информирую о новых возможностях. Кошки тоже могут быть талисманами и оберегами, между прочим.
      И Шурикен с энтузиазмом закатил маленькую лекцию о том, как братья меньшие выполняют миссию наших спасителей, приплетя известную легенду о наводнении Св. Елизаветы в Нидерландах, во время которой верный кот спас младенца, унесенного в море. Спас тем, что прыгая по перилам колыбельки, поддерживал ее равновесие и не давал волнам намочить дитя и его постельку ледяной водой. Этот кошачий подвиг даже запечатлен на полотне художника Лоуренса Альмы-Тадемы.
      - А что если у меня обратная ситуация? Живность с темной энергией. Одни несчастья мне приносит... Как быть?
      Вопрос исходил от элегантной дамы в черной шляпке, черном пальто и шарфе глубокого вишневого оттенка. У нее был вовсе не настораживающий, как можно было предположить по ее вопросу, облик, но искренний, растерянный взгляд, в котором сквозила робкая просьба о помощи. Похоже, она действительно не знала, что делать.
      Шурикен, почуяв, что его звездный просветительский час продолжается, расправил крылья и вовлек незнакомку в пристальный разговор. И она поведала свою историю о том, как ее близкий человек однажды принес ей кота. Хотя она просила этого не делать - с некоторых пор решила не заводить животных из-за болезненных воспоминаний. Но раз принес - теперь уж делать нечего, пришлось кота принять и полюбить. А вот с мужчиной, некогда любимым, она рассталась. По ее словам, характер у него был тяжелый, близкий к невыносимому, что особенно обострилось после расставания. Таким образом, посетительница утверждала, что за несколько лет убедилась в том, что бывший мужчина ее сглазил, наслал на нее несчастья, а кот стал проводником этого зла.
      - Мадам, но так не бывает. Это противоречит кошачьей природе. Коты не проводники, а поглотители зла. Они могут нейтрализовать негатив, гасить его, даже отравиться им и умереть, когда берут на себя болезнь хозяина. Но это в крайнем случае. В целом кошки в плане энергетической зашиты куда сильнее, чем люди. Человек слишком хрупок, сложен и противоречив. Так что ваш кот, скорее всего, вас защищает. А несчастья могут быть частью вашего пути.
      Глаза женщины внезапно затопила такая невозможная печаль, что Шурикен поспешил продолжить диалог:
      - Нет, разумеется, я попытаюсь вам помочь! Но начну с элементарного. Знаете, как говорится, я еще не волшебник, я только учусь. Но ведь девяносто девять процентов нынешних целителей - инфоцыгане, и к ним я идти не советую. Давайте начнем с зеркального щита. Простейший амулет, отсылающий нас к Персею и его трюку с Горгоной.
      И Шурикен достал с витрины один из самых незамысловатых оберегов - маленький серебряный зеркальный эллипс с ажурной рамкой.
      - Вот, смотрите, есть такой, а есть и со стеклянным зеркалом - кому как удобнее. Главное - осознанно его использовать. Всю темную, токсичную энергию возвращать источнику.
      - А как это делать? - растерянно поинтересовалась гостья, разглядывая амулет.
      - Как получается. Здесь нет рецептов. Каждый человек изобретает свой алгоритм. Амулет лишь помогает обрести символическую опору для этого. Теоретически вы должны мысленно представить, как то, что называете сглазом, материализуется в некий сгусток, вы его кладете в емкость и отдаете тому, кто вас сглазил. Можно придумать некую магическую фразу "это не мое, это твое, и я тебе это возвращаю". Можно представлять, как темный поток ударяется о зеркало-оберег и уходит в обратную сторону. Словом, вариантов бесконечное множество на усмотрение вашей фантазии.
      - Какие милые детские игры, - внезапно улыбнулась дама.
      - Ну а что вы хотите. Как написано в известном философском трактате, алхимия - это женская работа и детская игра.
      - Простите, я наверное, сделаю сейчас нелепое предложение, но не могли бы вы придти ко мне домой? Вы явно понимаете в этой магии, а я ничегошеньки не понимаю, и рассказать мне об этом некому абсолютно - засмеют! А вы умеете чувствовать, что происходит... Может, правда, я больна невезением? И на кота заодно посмотрите... Не бесплатно, я заплачу. И живу я здесь недалеко! Если боитесь, возьмите друзей. Я, конечно, на вашем месте не доверяла бы такой просьбе от незнакомого человека...
      Шурикен, в чьих глазах метнулся всполох озадаченности, тут же принял вид ничему не удивляющегося мастера.
      - Да почему бы и нет, приду, - ответил он с легкой ноткой просвещенной усталости, словно его бесконечно осаждают подобными просьбами. - Только опять же напоминаю, что я не претендую на лавры Гермеса Трисмегиста. Я ведь просто пытливый дилетант, а не экстрасенс. И даже толком не понимаю своей задачи. Гожусь разве что для моральной поддержки и легкого ликбеза. Но попытаюсь включить чутье предков.
      Перспектива чутья предков даму явно обнадежила, но она не решалась спросить о том, когда же "маэстро" соблаговолит ее посетить. Зато "маэстро" быстро взял дело в свои руки, и не успела Арина глазом моргнуть, как он вместе с дамой отчалил в ее покои. Не отходя от кассы!
      "Боже, что происходит?! Неужели женщине так приспичило обезвредить несчастного кота? Почему она повела к себе домой мужчину, с которым знакома полчаса? Ведь с виду респектабельная, на нимфоманку не похожа... Хотя, может быть, респектабельная нимфоманка так и должна выглядеть! А такие бывают? Впрочем, что за чушь... Но все так странно. И Шурикен хорош! Взял, сорвался... А вдруг это какой-то новый развод? Точнее старый, как мир, но в новой обложке: женщина просит мужчину помочь ей, приводит его домой, а там... Секта! Рабство! Извращения! О, боже, надо было его остановить!"
      От панических мыслей Арину отвлек громкий возглас:
      - Приветствую вас, вечно юные островитяне!
      Она с удивлением подняла голову. Перед ней стоял кудрявый блондин в черной куртке и толстовке с капюшоном, припорошенным ироничным апрельским снегом. Да, в этих краях не редкость подобные весенние сюрпризы. Гость улыбался, и его светлощетинная небритость навевала мысли о заблудившемся во времени Деде Морозе. Заблудившемся, конечно, еще по молодости, потому что пришелец был человеком молодым. Такой вот приквел всех рождественских историй лицезрела Арина.
      Ей понадобились секунды, чтобы вспомнить, почему они тут "юные островитяне". Авалон - остров вечной юности, где живет король Артур. Бывает, за суетой забудешь, где находишься, хе-хе. Не успела она в ответ поприветствовать посетителя, как он укоряющее вздохнул:
      - Пишешь вам, пишешь, а вы не отвечаете! Пришлось по старинке, на своих двоих явиться. А вы, наверное, специально так делаете: сначала темочкой интересной приманивайте, а потом замолкаете, чтобы с народом попусту не болтать, а он бы из любопытства сам приперся и денежку бы принес.
      - Вы о нашей страничке? Так я позавчера на нее заходила, проверяла - новых коментов и сообщений не было... - машинально оправдывалась Арина. И ей никогда не приходило в голову, что она... коварно приманивает покупателей! Искренне старается заинтересовать - это да. Но маркетинговые уловки совсем не ее конек.
      Парень не отвечал, он внимательно разглядывал ее своими карими глазами, словно пытался узреть в ней подвох. Или напротив - понять, что ей можно верить.
      - Вы написали о женщине по имени Стелла. Вы знали ее лично? - задал он, наконец, вопрос, ради которого пришел сюда, в "обитель вечной юности".
      - Нет, к сожалению... - начала сбивчиво и горячо объяснять суть дела Арина.
      - Почему к сожалению? - перебил ее незнакомец. - Почему вы так уверены, если не знали ее? Вдруг она преступница?
      - Но вряд ли вы пришли бы сюда из-за преступницы.
      - Вот как раз у меня нет уверенности ни в чем, что касается этой особы. Почему вы о ней написали?
      Арина подробно рассказала историю с расшифровкой аудиозаписи и таинственным голосом в ней. Потом сообразила, что по логике должна была сначала расспросить гостя о том, кем ему является эта Стелла и что с ней случилось. Но незнакомец вместо ответов нахмурился, потом задрал голову и стал молча разглядывать разукрашенные бисером и перышками ловушки для снов. Словно все происходящее его совершенно не касалось.
      - Вы можете прислать мне эту аудиозапись? - вдруг спросил он, наконец, сбросив свой капюшон.
      И вдруг, каким-то странным образом Арина поняла, как его зовут! Скорее даже вспомнила. Как будто уже знала это когда-то раньше, но имя было прикрыто тяжелой кулисой в дебрях памяти. Ник, Николас...
      - Так значит, Стелла тебе вместо мамы, - задумчиво произнесла Арина, и сама же себе опять удивилась: откуда она это знает? Почему на "ты"? Что происходит?
      - Стелла вместо мамы - звучит ужасно. Как камень вместо человека, - парировал таинственный и не слишком учтивый Николас.
      - Я не это хотела сказать! - поторопилась с оправданиями Арина и вдруг ответила дерзко, в тон, словно знала его много лет. - Кстати, у нас сиротам скидки!
      Боже, что она несет! При чем тут сироты и игривое пренебрежение к ним?! И что за странное ощущение договаривания диалогов многолетней давности? Словно порыв ветра отворил дверь заброшенной дачи и швырнул в дом горсть прошлогодних листьев, а ты смотришь и понимаешь, что некоторые из них уже побывали в твоем гербарии.
      - Ух ты, экзорцизм со скидкой, изгнание пятнадцатого беса в подарок! - расхохотался Николас.
      - Мы знакомы? - с паническим любопытством прошептала Арина.
      - Не припоминаю, а что? - невозмутимо отозвался пришелец.
      - Тогда почему все, о чем мы с вами говорим - это словно продолжение уже когда-то бывшего разговора?! Что за наваждение... Почему я знаю, что вас зовут Ник?
      - Так у вас торгуют чудесами всякими, может быть, вы ясновидящая? - ухмыльнулся парень.
      Все происходящее его скорее веселило, чем тревожило. А вот Арине было не до смеха. Она лихорадочно перебирала про себя подходящие психические расстройства, у которых могли быть подобные симптомы. И наследственность от папы - пусть не очевидная, возможная, но тоже подливала масла в огонь. Ей даже пришло в голову, что этот апрельский Дед Мороз незаметно распылил в "Авалоне" диковинный галлюциноген, только вот воздействует он почему-то выборочно, аккурат на одного человека.
      - А можете сказать, где я живу? - полюбопытствовал Ник, словно попал на аттракцион эзотерических фокусов.
      - Нет, не могу, - отрешенно пробормотала "ясновидящая". - Но почему-то помню, что мы заходим в какой-то дом, ждем лифт, и вы меня спрашиваете: а какую правду узнал лифтер? Это из песни... есть такая песня: "Плевались звезды, а лифтер узнал всю правду... Не за что биться, нечем делиться, все об одном..."
      - Птица я птица! - закончил Ник изумленно. - Да, вот сейчас вспоминаю! Как будто и правда... Что за финт?! Я вижу этот подъезд, многоэтажка, но не небоскреб-монстр, как сейчас лепят. По сравнению с ними это старый добрый дом, заходишь - маленький лестничный пролет, батареи, стены зеленого цвета, поднимаешься - первый этаж, коридоры в обе стороны, детские коляски стоят вдоль стен, рядом с дверями квартир. Лифт посередине. Это застарелое дежавю или же эффект ложных воспоминаний? Да блин, как вы это делаете?!
      - Я? Делаю?! - ужаснулась Арина. - Это не я делаю, а вы! У меня такого не было никогда в жизни, чтобы увидеть человека впервые - и ощутить, как у меня на глазах отрастает наше совместное прошлое! Прямо-таки рождение мифа обо мне в моем присутствии!
      - Уж поверьте, я тоже не умею наводить такой морок! Если честно, то в моей жизни все наоборот: у меня на глазах не отрастало, а наоборот исчезало мое прошлое! Так что у нас с вами противоположные мнемонические выкрутасы.
      - Как это - исчезало прошлое? Это потеря памяти? Из-за травмы головы?
      - Вот бы знать, из-за чего, - грустно отозвался Николас. - Но мне ваша наведенка даже понравилась! Даже если она и не ваша... то есть не твоя, хватит "выкать", мы и правда знакомы, если и не с незапамятных времен, то с сегодняшнего дня! Итак, спецэффект с чужими воспоминаниями нам устроил кто-то третий. Хорошо бы знать кто! А вообще это штучки в духе Стеллы. Она случайно не прячется за витриной? Полагаю, если бы она задумала эффектное возвращение, она бы вернулась именно так, с огоньком!
      Арина наконец-то заметила, что в лавку стал подтягиваться народ, и кто-то из гостей молчаливо ждал, когда она вернется к работе. Она дала знак Нику подождать, и отвлеклась на покупателей, помогая им с выбором волшебного товара. И все это время, пока Арина занималась своими непосредственными обязанностями, у нее была тревога из-за того, что Ник может уйти, не попрощавшись. То ли совсем не зная этого странного человека в капюшоне, то ли, напротив, зная "молодого Деда Мороза" в дебрях других жизней, она отчетливо боялась его потерять.
      
      Глава 5. Тьма сгущается перед Сатья-югой
      
      Шурикен уже обследовал все укромные углы этой скромной панельной норы, но ничего не мог придумать такого, чем можно было утешить ее хозяйку Софью Андреевну. Да и оказалось, что она и не хозяйка, а квартирант. В ее планах было уехать к дочери в одну солнечную беззаботную страну, но что-то пошло не так, и женщине пришлось здесь задержаться. И несчастья с этих пор посыпались на нее, как из рога изобилия. Она, впрочем, вовсе не убеждена, что в черной полосе виновата "нехорошая квартира", да и с котом она, конечно, погорячилась. Теперь вот ей даже стыдно. Однако она чувствует, что с некоторых пор в ее судьбу вторглась чуждая сила. Хотя нет ничего нового в том, что все хорошее мы принимаем как заслуженный дар, а все плохое - как несправедливую кару. Ничего нового. Но всегда ли мы в этом ошибаемся?
      - Понимаете, здесь витает обычное, косвенное зло. Не более того. Во всяком случае, я ничего более опасного не чувствую, - рассуждал Шурикен, уютно расположившись в высоком кресле у подоконника с кружкой крепчайшего кофе. - Косвенное зло - я так называю некую обыденность, которая принимается людьми как естественный ход событий. Приведу пример. У моей бабушки была подруга. У подруги - непутевый сын. Смутьян, алкоголик, перекати поле. Он скончался вследствие своего уверенного курса на самоуничтожение. Но у него остался внебрачный ребенок. Бабушкина подруга с ним общалась. Пусть нечасто общалась, но она была привязана к внуку. Для нее было очевидным, что ее квартира отойдет именно ему. Тем более что он и его мама в ней так нуждались. Но этого не произошло. Бабушкина подруга внезапно скончалась, и ее жилье в результате хапнула ушлая сестрица. Она, конечно же, знала о внуке. Но ведь де-юре он не был родственником усопшей. Этим пиранья себя и оправдывала, как рассказывала мне бабушка: дескать, хотела бы сестра оставить квартиру внуку - позаботилась бы о завещании. Ну и о прочих необходимых формальностях. А так - пиранья все делала по закону, она была самой ближайшей наследницей. Ведь должен же, в конце концов, у недвижимости быть владелец. И можно долго судить-рядить, почему бабушкина подруга не сделала того, что нужно было сделать. Скорее всего - искренне полагала, что у нее еще будет время. Но я хочу сказать о другом: можно быть трижды неправым в своей беспечности, когда речь идет о распределении благ, но вне зависимости от исхода, у любой собственности всегда существует подлинный наследник. Тот, кому она должна принадлежать, но далеко не всегда принадлежит. А к несправедливости мы привыкли и даже не пытаемся с ней бороться. Мы считаем ее неотъемлемой частью жизни. Поэтому она равномерно размазана по Земле, как масло по бутерброду. Вот это я и имел в виду, когда называл зло косвенным - оно не наказуемо законами государства, но с точки зрения нравственных ориентиров, столь зыбких в нашу пору, является полноценным злом. И в этой квартире оно тоже может быть. Моя бабушка, будучи магом, с подобным злом не смирилась. Она пообещала умершей подруге, что ее сестрице присвоение чужого выйдет боком. Ей не будет хорошо от совершенного деяния, абсолютно законного, но предательского.
      - Что же сделала бабушка? - оживилась Софья Андреевна.
      - Она со мной не делилась. И никогда не утверждала, что она что-то сделала. Бабушка так не мыслит. Потому что делает не она, а высшие силы.
      - Тогда в чем магия?
      - А давайте вы сами ее спросите! Я о таких вещах говорить не уполномочен. И вообще, чем больше знаешь, тем сильней молчишь. Она мне однажды на мои очередные расспросы ответила, что если есть истинный Мастер, то одного его знания о том, что где-то свершилось темное дело, уже достаточно для того, чтобы зло вернулось к своему создателю.
      - Эх, тогда что-то маловато справедливых наказаний на свете!
      - Так ведь и мастеров немного.
      Шурикен поднялся и вновь прошелся по коридору и комнате. Очевидное замечаешь не сразу, так бывает.
      - А вот над этим можно поразмыслить! Кстати, вы крещеная?
      - Да. Давно, в младенчестве.
       - Квартира была освящена. Не вами ли?
      - Нет, - слегка удивленно ответила Софья Андреевна. - И я особо на эти наклейки внимания не обращала. Даже, если честно, была не в курсе, что они значат. Знаете, я ведь одно время ходила в церковь, пыталась там найти защиту. Помогала малоимущим, приносила вещи, еду. Но, видно, не нашла свой храм. Да и вера - она ведь внутри. И не понимаю я, когда она напоказ.
      - Меня тоже озадачивает этот церковный маркетинг. Прямо вот интересно, для кого эти наклеечки? - отозвался Шурикен. - Ведь по идее, если здесь была истинная благодать, то бесы и так уже изгнаны. А если благодати не было, и молитвы читались механически, не от сердца, то никакие бумажульки не остановят нечисть. Тогда для чего эти метки? Для отчетности?
      - Для замены того, чего уже нет. Той самой благодати. Сами же сказали, что мастеров немного. И священников настоящих тоже...
      - Согласен. Подлинность уходит отовсюду. Но меня сейчас интересует, по какой причине затеяли освящение. Одно дело - когда хотят очистить дом от чужой энергетики арендаторов, чтобы заселиться самим. Но ведь квартиру продолжают сдавать, и этот мотив отпадает. Тогда зачем? Логично предположить, что здесь произошло нечто темное, плохое. Или у кого-то нечиста совесть, и он таким нехитрым способом хочет ее очистить. Поп кадилом помашет - и грехи отпустит. Ведь не все в курсе религиозных тонкостей. Таким образом, можно предположить, что с этой недвижимостью не все гладко. Допустим, она спорная, из-за нее конфликтует родня, а вы ловите эти негативные токи. И вам кажется, что это вас бывший друг сглазил. Но причина совершенно в другом! Мне думается, что львиная доля таких вот "сглазов" имеет подобную природу, а люди ищут несуществующих черных кошек в темных комнатах. Ну... или рыжих, как ваш! Который был бы искренне возмущен, если бы узнал, в чем его подозревают.
      Кот Беня был заранее согласен с Шурикеном. Ну еще бы - ведь от него исходил запах Прозерпины. Он требовательно сидел перед ним, ожидая угощения. Скажем, ломтика колбаски. Спасения репутации ему было мало. Благодарность за то, что с него сняли клеймо носителя зла, моментально сменилась ожиданием награды.
      - Один проклял, а другой освятил! - осенило Софью Андреевну. - Надо съезжать отсюда. Но это такие проблемы, такие деньги... У меня недавно родственники освободили бабушкин дом. Они в нем жили, теперь переехали в хорошую квартиру, за домом следили кое-как, а он ведь требует постоянной заботы. Вот, говорят, живи, наконец-то, в своем! Но он обветшал, для жизни непригоден, его ремонтировать нужно. Теперь думаю, где на это средства найти... Да и сложно мне одной-то в нем. Дому нужны мужские руки. Эх, окаянная неприкаянность! В скольких гнездах я ремонт сделала и уют создала, будучи на птичьих правах, а теперь на своё ни сил, ни стимула не осталось. Такая у меня кара божья...
      И Шурикен опять ощутил мощную волну боли в ее словах - ту, что застыла в ее взгляде, когда она пришла в "Авалон".
      - Совсем необязательно переезжать, - успокоил он Софью Андреевну, и в этом он был искренне убежден. - Как говорится, предупрежден - значит вооружен. Мы с вами нащупали возможный причинно-следственный айсберг ваших несчастий. Мы не знаем, так ли это в действительности, но жить в эпицентре конфликта, в клубке агрессии, пусть даже не направленной на вас, невыносимо. Однако можно попробовать эти потоки от себя отвести. И если это получится, то подобное умение еще не раз в жизни пригодится. А вот бегство от ситуации, увы, закрепляет этот алгоритм в сознании.
      - По-вашему, я должна не убегать, а храбро победить дракона! - рассмеялась Софья Андреевна. Рассмеялась, можно сказать, сквозь слезы.
      Как стремительно раскачиваются ее эмоциональные качели! - подумал Шурикен. - Ей нужна опора. Но не подавляющая колебания, потому что это приведет к угнетению и депрессухе. Ей нужна опора динамическая. Психика остается в подвижном иньском режиме, но колебания из деструктивного медленно переходят к равновесно-успокоительному типу. Людям обычно трудно объяснить, что это значит. Хотя всех нас укачивали в колыбелях и кроватках...
      - Есть три пути работы с драконами: победить, договориться или осознать, что ты сам дракон. Третий путь вряд ли ваш. Ну, я надеюсь! - ободряюще пояснил Шурикен, доставая из сумки свою дежурную прозрачную шкатулку для амулетов с несколькими отделениями. - Вот сейчас мы с вами посмотрим или даже скорее послушаем - ведь даже про ароматы профессионалы говорят: я его послушал. А нам здесь тоже в тонкой материи предстоит разобраться, не в духах, но в духах! А вы попробуете почувствовать, что вам само в руки идет, и к чему вас тянет. Но торопиться здесь не нужно!
      Софья Андреевна с осторожным удивлением взирала на магические сокровища, которые Шурикен любовно раскладывал на столе.
      - И вы все это носите с собой?
      Шурикен весело вздохнул:
      - Ну не такой у меня и тяжелый крест! Это ведь не образцы пушечных ядер!
      Софья Андреевна с интересом, словно ребенок в игрушечном магазине, принялась разглядывать талисманы. Как ребенок, но не самозабвенно открытый новым диковинкам и чудесам, а осторожный, пугливый, недоверчивый. Как тот, кто был ранен и не забыл об этом.
      - Боже, но я ничего в них не понимаю! - воскликнула она после недолгой медитации. - Может, вы мне что-нибудь посоветуете? Конечно, вы мне дали описание со значением каждого символа, но там все неоднозначно! Иной раз пишут одно и то же, только разными словами... А где моё... - я не могу понять! Скажем, вот этот магический круг защищает от неприятных неожиданностей и посторонних воздействий, а этот символ указывает на правильный выбор и устраняет нерешительность. А это знак благоприятного отношения чужих людей. А это - для преодоления и окончания трудноразрешимых дел. А что из этого нужно именно мне?! Кажется, все пригодится. Но что важнее? В конце концов, нельзя же выбирать амулеты как украшения... А я, каюсь, близка к этому принципу, потому что смысловые нюансы запутывают меня и мешают сделать выбор. Может, мне просто еще подумать?
      - Так думайте! Я могу оставить образцы на несколько дней, - отозвался Шурикен. - Но я не большой сторонник помощи в таких делах. Я ведь продавец, заинтересованное лицо. И какие бы у меня ни были благородные соображения, меня все равно преследует выгода. И дело не в том, что я хочу показаться таким честным фраером! Соприкасаясь с высокими магическими энергиями, лучше руководствоваться принципом круговорота энергии во вселенной, а не сиюминутной выгодой. Да, звучит как высоконравственная лапша на уши, однако работает! И для достоверности я могу показать вам то, что помогает мне, и что я ношу с собой, если не на шее, то в нагрудном кармане. Просто как пример. Но это вовсе не значит, что вы должны выбрать то же самое! Ни в коем случае не действуйте так, мы с вами две разные души, и у нас разные пути.
      - Две разные души... - как эхо, повторила Софья Андреевна. - Да! Мне было бы интересно посмотреть.
      - Итак, по моим ощущениям, в преодолении любых препятствий помогает Молот Тора. Да, фигурка без изысков, но имеющая силу. Один из моих принципов - придерживаться древних, надежных, проверенных временем символов. Тор - суровый скандинав, бог грома. В других культурах он же Перун, Зевс, Юпитер, Индра. Считается, что Тор расположен к людям - насколько может быть расположено к кому-либо божество с могучей кувалдой. Кувалда эта магическая: ею метнешь, как молнией, а она потом прилетает обратно в руку. И таким замечательным образом она устраняет все препятствия на пути владельца. Вот так примерно обстоит дело с этим молотом. Конечно, не стоит его поднимать ради ничтожных целей. Это орудие для серьезных задач и для непреодолимых препятствий. Непреодолимых именно для тебя! То есть если для здорового человека движение - обычное дело, то для того, кто хочет победить инвалидность, каждый шаг - уже подвиг. Вот какие задачи имеются в виду в случае с Тором. И ни в коем случае нельзя направлять молот во зло! Об этом, я думаю, вам говорить излишне.
      - Теперь я начинаю сомневаться в монументальности своих задач, - задумчиво отозвалась Шурикенова собеседница. - Им явно не хватает масштаба. Молот Тора не для меня.
      - Возможно, вам не хватает уверенности в себе. Быть может, стоит поискать амулет на эту тему? Придающий веру в себя и ведущий к духовному равновесию. Что для вас ассоциируется с равновесием? Какой предмет?
      - Весы? Но это скучно... Крылья! - оживилась Софья Андреевна.
      - Вот! Покопайтесь здесь - и найдете свои крылья. Еще важно, чтобы ассоциативный ряд выбранного символа приводил бы вас к чему-то знакомому, близкому и родному. Не нужно новшеств и экспериментов, по крайней мере, сейчас. Если говорить о том же Торе, он в чем-то похож и на славянских, и на христианского бога. У него семья, дети. Старший сын продолжил его дело после смерти отца. То есть в этом - продолжение истории, понимаете?
      - Продолжение истории мне тоже по душе, - пробормотала Софья Андреевна. - А вот это что у вас? Красивый круг с остриями...
      - Это сюрикен. Или Шурикен, мое прозвище, ставшее именем - настолько я к нему привык. Это, по сути, образ оружия ниндзя. Летающий нож. У сюрикена много разновидностей, у меня дома коллекция этих амулетов.
      - Зачем вам символ оружия?
      - Известное дело - для защиты. Это все о том же: меня к этому символу потянуло еще в детстве. Не хватало внутренней силы, выносливости, отваги.
      - И как, помогло?
      - Смешная вы дама! Это я, получается, своими подвигами сейчас должен хвастаться? Помните, что мы не обязаны отчитываться о своих достижениях перед миром. Социум нас принуждает к этому, и в любом общении мы встречаем эту провокацию - но мы вольны отказаться. Информационное поле Земли и так в курсе. Божественное начало не нуждается в портфолио и тестовых заданиях.
      Они еще долго говорили. Внимательная Софья Андреевна заметила крошечный медальон, точнее овальную иконку, на которую обычно никто и не смотрел. Признаться, сам Шурикен не мог поручиться за достоверность ее истории. Ему эту иконку, точнее целую их горсть, однажды принес Степа, тот самый беспутный сын бабушкиной подруги. Шурикен тогда только начал погружаться в мир духовных энергий и живо заинтересовался легендой. Степа уверял, что во время Второй мировой войны французские летчики разбрасывали серебряные иконки с Девой Марией над Европой, а потом и над Советским Союзом. Степа, видимо, имел в виду авиационный полк "Нормандия-Неман", но подтверждения достоверности этой романтической легенды Шурикен нигде не встречал. Многие знают знаменитую историю о Тихвинской иконе Богородицы, которая облетела Москву на самолете 8 декабря 1941 года, когда столица была окружена фашистами. Но это наша православная святыня. А вот про то, что на советские города падала с неба и католическая Дева Мария - об этом Шурикен до сей поры не слышал. Правда, не слышал и после, когда Степа исчез из его жизни, а потом и вовсе сгинул. Хотя ведь в сущности и там, и там - Божья матерь, оберегающая и утешающая, а антураж и конфессиональный канон всегда поверхностны по отношению к сути. У Степы была гипотеза о том, что эти оберегающие медальоны, падая с большой высоты, впитывали в себя небесную материю полета. Эти капельки серебра имели огромную силу! Шурикен пытался выведать у Степы, где он взял столько этих оберегов, но тот с похмельной искренностью уверял, что в 90-е их бесплатно раздавали на улицах. Ведь их завозили в Россию вместе с гуманитарной помощью... Стоп! Если завозили, то где те, которые были сброшены нам "Нормандией-Неман"? Степа путался в показаниях, и их никто так не подтвердил и не опроверг. Но у Шурикена осталась эта священная горстка как доказательство того, что в чем-то этот бедолага все же не врал.
      - А можно я один медальончик возьму? Или два, дочке тоже отнесу! - спросила Софья Андреевна смущенно.
      "Почему - отнесу?" - мельком удивился Шурикен, ведь дочка в другой стране, но быстро забыл об этом.
      - Да хоть три!
      - Сколько с меня?
      - Нисколько. Я же объяснил, что они мне и в прямом, и в переносном смысле на голову упали. Как манна небесная.
      - О, а у вас и пацифик есть! Совсем не древний символ. Можно сказать, молоденький...
      - Молоденький, говорите. Это как посмотреть! Кто-то его ассоциирует с птичьей лапкой, с голубем Мира Пикассо, однако в нем можно увидеть перевернутую руну Альгиз. В своем изначальном положении она похожа на человека, воздевающего руки к небу. При гадании это руна защиты высших сил. А также всех тех человеческих качеств, которые проявляются, когда человек на Бога надеется, а сам не плошает - то есть когда он мобилизует в себе все лучшее: силу воли, целеустремленность, трудолюбие, интуицию, одаренность. Альгиз в перевернутом виде, который собственно и выглядит, как пацифик, означает, напротив, расслабленность, призыв замедлиться, посмотреть внутрь и вокруг себя, навести резкость на горизонт. А расслабленность как антоним напряженности и агрессии вполне родственна Миру. Вот и задумаешься, откуда к нам пришел этот символ хиппующих миротворцев.
      - Руны использовали в третьем рейхе, - заметила Софья Андреевна. - И получается, что символ мира ассоциативно связан с образом самой страшной войны?
      - Вообще-то это логично. Чем страшнее война, тем крепче мир. Кстати, нацисты руной Альгиз обозначали дату рождения, а ее перевернутым начертанием - будущим пацификом! - дату смерти. Тоже интересные сближения... Я уже предлагал нашему начальству, чтобы мастер сделал на этом амулете две петельки - и тогда можно будет его носить на шее в обеих ипостасях. Но никто пока меня не слушает. А рун иной раз побаиваются. Типа: ой, свастика из той же оперы! Ой, скажут, что мы фашисты! Ну, каша в голове у людей, эзотерическая каша...
      - Но пацифик заключен в круг, и поэтому он уже не руна. Круг рождает новый символ.
      - Вот, вы уже начинаете понимать, что символ и оберег - это многослойный и неоднозначный объект. И даже не объект, а в некотором роде процесс. И если он прошивает собой несколько эпох и толкований, то необходимо прислушиваться ко всем этим граням. И - это очень важно! - добавить свою. Именно те мыслеформы и образы, которыми наполнит оберег его хозяин, станут завершающим аккордом магии. Тем, что утвердят его силу.
      - Я сторонюсь двусмысленности. Я хочу, чтобы мой оберег был прозрачным. Не отягощенным тяжелыми аллюзиями. Признаюсь, у меня тоже эзотерическая каша в голове, - грустно улыбнулась Софья Андреевна. - По сравнению с вами я и вовсе профан. Может, поэтому меня раздражают некоторые особо продвинутые? И настораживают люди, которых тянет к нацистской атрибутике. Пускай даже она древняя и изначально никакого отношения к фашистам не имела. Но теперь-то ведь имеет, и осадочек есть. У меня во всяком случае. А эти оккультных дел мастера наплетут исторических справок, и все у них колосится ветвисто-богато по части арийской мистики. И аж с придыханием! Но я вот не хочу пользоваться тем же, что и какой-нибудь Геббельс. Эфир символа загрязнен!
      - Я бы не назвал вас профаном! - задумчиво отозвался Шурикен.
      Он вдруг поймал себя на каком-то смутном ощущении, что квартире находится кто-то еще. Хотя тут не было никаких укромных уголков, где можно было бы спрятаться - если уж вообще принимать в расчет такой сюжет. Простая однокомнатная квартирка без изысков в старой доброй брежневке. Квартира - советское ретро. Не бабушка-дизайн, конечно, есть претензии на плебейскую стильность в виде псевдобамбуковых занавесок вместо комнатной двери. О, антресоли! Но явно не тех размеров, чтобы можно было там оборудовать спальное место. Шурикен однажды ночевал в таком безобразии. Решил, что это была генеральная репетиция могилы, и больше в это место не возвращался. Но в обычных антресолях человек не спрячется, если только он не женщина-змея из бродячего цирка.
      - Даже радуга теперь двусмысленна! - грустно заключила Софья Андреевна. - А ведь я всегда видела в ней божественный знак.
      - Искажения смысла и подмена понятий влекут за собой коррозию образов. А также некорректное их присвоение. Мы живем в то самое интересное время, когда жить - кармическое наказание. Или миссия - быть светом во мраке. И придется этой миссии соответствовать, хотя тьма сгущается и сгущается, а рассветом пока не пахнет. Даром что провозвестников скорого наступления Сатья-юги, эпохи добра и истины, как грибов после дождя. Но она все равно наступит. И все вернется на круги своя.
      Шурикен, наконец, распрощался со своей визави, оставив ей для раздумий свою прозрачную шкатулку. Он доверял Софье Андреевне, хотя, возможно, и зря. Ведь никогда нельзя полагаться на поверхностное благообразие. Полагаться можно на аффект и катастрофу - вот когда обнажаются клыки, и ты узнаешь, чего можно ждать от незнакомца. И тем не менее Шурикен доверился своей нежданной эзотерической ученице. Но он не спешил доверять тому, чье присутствие так четко ощутил в ее доме.
      
      Глава 6. Голос и химера
      
      Пока Катрин ехала домой, она твердо решила не вскрывать конверт от Стеллы. Все, игра закончилась. Если тот, кто ее затеял, смылся, то какой резон соблюдать правила? Но кто не знает этих девичьих бесповоротных решений... Конечно, они принимаются для того, чтобы разбиться, как гипсовый бюст Наполеона, чтобы там внутри обнаружить... Чудеса! Блик от изначального света. От первоисточника, от нулевой жизни, как Катя ее прозвала для удобства. Она вспомнила вторую деталь из своего детства... Рассказ о Шерлоке Холмсе "Шесть Наполеонов". Но почему именно сейчас? Это знак того, что она приняла правильное решение, и надо заканчивать с этим бессмысленным ожиданием перехода непонятно куда и зачем? Или, напротив, это сигнал к возвращению к своей миссии?
      Ничего не понятно! И за Мальчика с биглем страшно: что если Катя напортачила с ним, навредила своим любопытством? И еще того пуще навредит, если не выполнит задания в конверте... Даже не откроет!
      Катрин сидела в своем любимом кресле-мешке в полумраке, который смягчался и рассеивался пестрым смеющимся светом любимой витражной лампы. Она к стыду своему бессильно плакала от одиночества. Плакала, быть может, громкое слово, но плотина, так тщательно выстроенная Стеллой и Каштаном, прорвалась. Тем, кто может переходить на новый уровень и решать сложнейшие филигранные задачи, предписано быть самодостаточным. Иначе ведь ничего не выйдет. И какие тут могут быть слезы от одиночества?! Подобное состояние сродни наркомании для солдата вселенной. Оно делает его непригодным для службы.
      Казалось бы, это могло стать хорошим началом для... "дембеля". Сжечь конверт и начать жить. Жить как все. Открыть заржавевшую дверцу любви, влюбленности, спаривания, гнездования... Проще говоря, выйти замуж. Впрочем, необязательно вот так радикально! Можно просто начать привязываться к людям. К кошкам и собакам - ей так понравился этот забавный бигль...
      Но не так это просто - сокрушить прочно внедренные в твое "я" табу. Это только в минуту отчаяния кажется, что вот сейчас ты вырвешься из сетей обязательств, потерявших силу и смысл, и воспаришь! Но вот какая штука: когда волна печали откатит назад, начинаешь размышлять о том, что, расторгнув один контракт, быстро попадешься в новую ловушку. И в ней твои прошлые печали покажутся тебе детскими капризами. "Что пройдет, то будет мило"... Чаще всего бывает именно так.
      "Это страх и малодушие, это синдром жертвы, - неумение расстаться с тем, что тебя разрушает, - распаляла себя Катрин. - Ты постыдно ведома и бесхарактерна!" В то же время другой голос из множившихся на глазах, как головы Змея Горыныча, внутренних сущностей укорял Катю за безответственность по отношению к Мальчику-биглю. Дескать, хочешь выйти из игры - не впутывай никого! А раз уж впутала - не совершай опасных телодвижений, опасных для беззащитных.
      Победила ответственность. Которая, возможно, была всего лишь скрытым любопытством. "Не идеализируй себя, а то станешь посмешищем!" Кто это говорил Кате? Она уже не помнила.
      Мучивший ее конверт был вскрыт.
      "Дорогая Катрин! Ты поможешь Варданянам?"
      Вот и все, что было в этом конверте... Не совсем все, конечно, далее следовали номера директорий и папок с данными, которые следовало изучить для выполнения задачи. Специальный шифр, который изобрела Стелла. Зачем? Ей, видимо, нравилось играть в шпионов... Итак, "дорогая Катрин" вверглась в очередной виток безумия. Прежде всего, следовало пережить тот факт, что Стелла знала Варданянов. Более того - о, эта разрушительная нерешительность интуиции, эта ее ядовитая деликатность! Когда зародилась эта трогательная дружба с тетей Олей и дядей Ванушем, Катю по касательной царапнула испуганная каверза: уж не Стелла ли подтасовала реальность и устроила этот спасительный альянс? Или же он не спасительный, а для чего нужный, он - часть большого плана, а Катя Труакатр всего лишь средство его достижения. Тогда эта мыслишка была с досадой изгнана, прихлопнута, словно осенняя муха желтой газетой. Прихлопнута не от обиды, а потому что Катрин на тот момент была бы очень даже не против оказаться частью большого плана, ведь она чувствовала себя потерянной и никому не нужной. Но была уверена, что подобные фантазии - это пустые надежды, и их нужно незамедлительно уничтожить. А вот по прошествии времени, когда она подружилась и душевно породнилась с Варданянами, ей уже стал не нужен никакой чужой план. Она свыклась с мыслью, что сумасбродные наставники ее бросили в чужом месте, и теперь нужно выплывать самой. Выплывать, то есть делать это место своим.
      И вот, когда Катрин обжила этот мир, привыкла к нему, собиралась в нем осесть - и ей нравилась эта мысль - Стелла ей не просто портит все карты. Она ломает ее карточный домик! Катя так долго и кропотливо строила этот домик из того, что было и даже из того, чего не было. Из отчаяния и отсутствия. Из вопросов, на которые нет и не может быть ответа. Из двуспальной пустоты. Из окровавленной надежды. Из заживо погребенной веры в то, что все-таки Большой и мудрый план существует. И ей больно, потому что порвалась плацента, и, значит, вот-вот кто-то или что-то родится. Но родильная горячка явно затянулась...
       И вот, надо же - Катя к своей горячке привыкла! "Вот такой у меня мир, но уж какой есть. В конце концов, орлы вьют гнезда на краю обрыва, чем я лучше...
       Гипотетически можно было бы проигнорировать содержимое этого окаянного конверта. Сжечь - да и дело с концом. Но Вардяняны! Наставница знает, что такое мертвая хватка. Не помочь Варданянам Катя не имеет права. А что значит в данном случая "помочь"? Переброска. Нужно помочь им перейти на ту самую другую частоту, где они проживут совсем другую жизнь. И с их дочерью ничего не случится. Во всяком случае, такого, что оставит ее родителей осиротевшими.
      Дичь, фантасмагория! Как Катрин провернет это одна?! Такое доброе и естественное слово - "поможешь". Но Стелла его употребляла именно в значении: поможешь оказаться не здесь, а на другом, "счастливом" уровне. Поэтому думать о другом значении бессмысленно, другие значения просто не интересовали Стеллу. Но как можно помочь в этом? Обычно их, "помощников", было трое. А теперь осталась одна Катя. Она, между прочим, пробовала и одна. В тот долгий период одиночества, когда чувствовала себя то потерянной, то вновь обретенной, она пыталась научиться оперировать методом самостоятельно, без Стеллы и Каштанова. Она шарила по тем материалам, которые остались в общем компьютере, но ведь у нее тогда не было паролей к ключевым папкам, а те, что были в свободном доступе, содержали непонятную абракадабру или просто не имеющую отношения к делу информацию. Катя не унывала и уговаривала себя, что вот-вот, сейчас-сейчас она найдет подробную инструкцию, и тот самый мифический план действий сработает. Она ничего не нашла. Разве что в одной папке оказались - вот милый сюрпризик! - плоды занятий Ника английским языком. Его попытку перевода какой-то песни. В тот момент Катрин поняла, что ребенок не просто феномен, а еще и участник всех этих экспериментов. Ее лихорадило этой догадкой, и она хотела поговорить с диковинным мальчиком, но Каштан с ядовитой вежливостью объяснил, что дитя тревожить не нужно, он учится в школе и живет своей мальчишеской жизнью. Такие, как Каштанов, умеют изображать ярую благодетель. Хотя ребенок интересовал его только как объект исследования. Или так ей казалось тогда.
      А перевод у Николаса Иргита получился вполне... для ребенка.
      
      Когда ты обойдешь
      всех детей, стариков и нищих
      в этом городе, в этом мире.
      Когда ты накормишь всех бездомных собак и кошек
      В этом городе, в этом мире.
      Когда ты посмотришь все фильмы
      В этом городе, в этом мире.
      Когда ты выпьешь весь кофе
      В этом городе, в этом мире.
      Когда ты сыграешь все свои песни на улицах
      Этого города, этого мира.
      Когда сможешь все услышанное тобой
      В этом городе, этом мире
      Превратить в джаз, в блюз,
      в госпел, в эмбиент,
      в фугу,
      в сон, в транс,
      в симфонию, в сонату,
      в облако.
      Когда сможешь все увиденное тобой
      В этом городе, в этом мире
      Превратить для кого-нибудь
      в маленький дом,
      в большую любовь,
      в забытое счастье...
      Быть может, тогда ты придешь и ко мне?
      
      Стихотворение называлось "Письмо Великому Страннику". Катрин была растрогана и... потрясена! Ведь ей было знакомо это нехитрое белое творение с рефреном. Оно было неким подобием молитвы, и трое "невеликих странников" читали его перед тем, как начать переход. Такой был ритуал. Детский переводной шедевр Николаса явно имел прямое отношение к методу... Богдановой-Каштанова. Вот так Катины старшие коллеги решили себя увековечить, как было обозначено в одном из немногочисленных документах, который нашелся тогда, в эпоху одиночества и метаний. Непонятно только, собирались увековечить в каких анналах, если упорно утверждалось, что в обыденной академической среде их не примут и объявят сумасшедшими. Впрочем, была одна неофициальная организация, в которую Каштанов упорно посылал свои опусы. Но к научному миру эта организация отношения не имела. Она занималась поиском пропавших людей. И Каштан попытался им объяснить, куда пропадают люди. Мол, даже если тело или останки пропавшего без вести найдены, это может означать, что он просто перешел на другой уровень. А если человек не найден ни живым, ни мертвым, то тем более! В организации нашлись те, кто поверил. Пригласили выступить у них для узкого круга сотрудников и сочувствующих. Кто-то даже изъявлял желание совершить этот таинственный переход - как выяснилось позже, это были волонтеры-новички. На поверку один из них оказался крупным должником по кредиту, а другой - скромным обаятельным алиментщиком. Но бог с ними. Каштан хотел, чтобы на встрече выступила вся их троица, но Стелла сказала, что дурить людям головы она не пойдет, потому что "мы не секта и никого не агитируем". Но профессору-то хотелось славы! И, если честно, Катерине тоже.
      От нее потребовалось подробно описать ощущения ассистентки, практикующей метод Богдановой-Каштанова. И с этим она сокрушительно не справилась. Потому что это оказалось невозможно! Ведь то, что происходило во время перехода, ей было не то чтобы не совсем понятно - просто она впадала в транс, ее обступали призраки и видения, и все, что она делала в этом состоянии, оставалось за гранью привычной логики и здравого смысла. Более того, после сеанса она толком и не помнила, что было.
      Рассказать-то она об этом рассказала, но с ужасом ощутила, что ее приняли за наркоманку. И тогда она постаралась заретушировать превратное впечатление о себе тем, что слышала в обрывках разговоров Стеллы и профессора. Дескать, мы помогаем неким "правильным" потокам, когда объект нашей помощи находится на грани гибели либо в крайне неблагоприятных, трагических обстоятельствах. Или же он погибает, но при этом благодаря нашей помощи сразу переходит на другой уровень, это называется "мертвая петля". Так было всего один раз, это вообще редкий случай, и Стелла говорила, что она хотела бы так же... вернуться. Когда придет время для возвращения - вернуться через гибель. Потому что это честно. Только жаль, что родные переходящего не знают об этом, и никто не пришлет им эту благую весть. Они оплакивают смерть, а нужно праздновать новую жизнь.
      - Но ведь есть мы! Мы можем им сказать! - однажды выступила Катя с очередным наивным спичем.
      - О да! - саркастически крякнул Каштан. - Вот только нас с этим сообщением и не хватало скорбящей семье.
      - Боже мой, ну я имела в виду - сказать тем, кто готов! Готов к этой информации. Кто, быть может, со слезами ее ждет. Наверняка же есть такие люди!
      - Такие люди есть, - вдруг серьезно, без тени иронии согласилась Стелла. - Но ни мы их не знаем, ни они нас не ищут. Вот какая штука. А экспериментировать мы не имеем права. Если мы вдруг сообщим человеку не готовому - то что? Он ведь попросит у нас доказательств, а у нас их нет и быть не может. Хорошо бы все проходило так, что по благополучному завершению сеанса мы могли бы сделать фото и видео. Но увы! А без документального подтверждения мы - человеки подвида Шарлатаны обыкновенные. Спекулируем на горе человеческом. Таких ведь тьма.
      "Почему же спекулируем? - задумалась тогда Катя. - Спекулируют те, кто за деньги... А мы расскажем безвозмездно. И если те, кто делает "мертвую петлю", переходят на некий оптимальный уровень, то куда деваются те, кто гибнет, не получая нашей помощи? Просто гибнет и все?" Она поостереглась задавать эти вопросы, а сейчас очень жалела. Ей была бы интересна версия старших товарищей. В те моменты, когда смысл миссии ускользал от нее, Катрин склонялась к базовой и всеобщей вере человечества в то, что и те, кто гибнет внезапно, и те, кто уходит своей смертью, - короче говоря, все на этом свете и не на этом, - все попадают туда, куда нужно, без всякой посторонней помощи. Без посторонней, но с потусторонней, конечно. Только вот в этой титанической логистике никто никогда не разберется, кроме "Великого Странника". Это такая густая паутина вероятностей и воплощений, что даже робкая попытка представить этот космический узор чревата безумием.
      Все эти соображения и версии Катрин выложила тогда на встрече с искателями пропавших людей. Каштан был в гневном недоумении, но Катя невозмутимо парировала:
      - В нашем деле можно быть только кристально честным. Иначе нас мигом объявят инфоцыганами. Нужно говорить: да, я мучаюсь и сомневаюсь. Но я верна своему странному и опасному ремеслу, эффективность которого не может быть доказана. Никогда.
      После этого Каштанов дулся на Катю всю осень, а потом вдруг неожиданно потеплел. И согласился с нею. Кто знает, Каштанов, пусть вредный и жесткий, но, возможно, внутри этого волка жил бездомный пес, преданный Бог знает кому? И Ник для него вовсе не был подопытным кроликом? Кто на это ответит теперь...
      Наверное, сам Николас и ответит. Сейчас-то его найти не проблема, он взрослый человек, да и Мальчик-бигль в курсе его координат. Но Катя до сих пор боялась тревожить Ника, потому что все еще считала его, уже 25-летнего, тем обездоленным ребенком, который волей неизвестных сил попал в диковинный переплет.
      
      ***
      ...все попадают туда, куда нужно, без всякой посторонней помощи. Кстати, хорошая отмазка, чтобы не участвовать в "спасении" названных родителей. Пусть все идет, как идет. Под утро сонная и измученная Катрин приняла компромиссное решение: она честно вникнет в указанную Стеллой информацию, поймет, что от нее требуется невозможное и со спокойной совестью устранится. Она даже попытается предупредить Варданянов, хотя это голимый абсурд, и они никогда ничего не поймут. Ну что им на старости лет какие-то переходы на непонятные уровни! Или пообещать, что они воссоединятся со своим любимым ребенком, и поэтому не нужно бояться, если... "вдруг вас постигнет внезапная смерть". И Катя представила горькое изумление в глазах дяди Вануша и это фирменное воинственно-ироничное "Че-го???" тети Оли... Они ведь верующие люди, они и так убеждены, что после внезапной или ожидаемой смерти воссоединятся с дочкой. Их души обнимут ее душу. Никакие переходы по методу Богдановой-Каштанова им для этого не нужны.
      Но если бы предполагалась подобная святая простота, стала бы Стелла баламутить жизнь честных людей? Вряд ли... Значит, что-то в их структуре вероятности вызывает серьезные опасения. Но разговор об этом с Вардянами едва ли даже представим... Разговор о том, что... точный переход возможен только в определенный момент. Точный - то есть когда ты осуществляешь свою оптимальную вероятность, где ты остаешься вместе с самыми близкими и любимыми людьми, но при этом проживаешь более счастливый и конструктивный вариант своей и их судьбы.
      А если - и вот тут все идет немного вразрез с базовой и всеобщей верой человечества - ты просто умираешь, как получается, то есть когда суждено, то ты попадаешь в не самое лучшее расщепление вероятностей. Ты, конечно, тоже можешь получиться вполне счастливым! Но это уже будешь не вполне ты, и рядом с тобой будут уже другие люди. При этом с твоими прежними родными и близкими все не так уж фатально, и кто-то из них может забредать на тропы, по которым бредешь новый ты. А вот узнаете ли вы друг друга - большой вопрос.
      Кажется, это и есть концепция переселения душ? Но Стелла говорила, что душа - это не супермодель и не будет прыгать по разным телам, как по одежкам для подиума. Ты - это всегда ты и только ты. Твоя душа, твое сердце, твои глаза, твоя органика.
      Вот и попробуй со всем этим разобраться! Со всем этим колтуном смыслов и версий...
      Что ж, Катрин попытается. В который раз.
      Перед тем, как оказаться в объятиях Морфея, она вспомнила слова Мальчика-бигля о стирающемся времени. Пока он не сказал об этом, Катя словно не замечала этого странного свойства своего сознания. Она и правда не считала годы. Она не праздновала дни рождения и не отсчитывала возраст. Просто это ей было ни к чему. Если постареешь, это ведь и так будет видно. Да, в паспорте дана некая точка отсчета, но Катя, с тех пор, как начала практиковать переходы, относилась к этой дате как к условности, а место рождения казалось мифом - ведь она не раз ездила в город с этим названием, но не узнала его. Это место и эта дата - с другого уровня, из другой вселенной. Стелла тоже не доверяла ксивам, а Катрин до поры до времени копировала свою наставницу в некоторых житейских привычках. Со временем оказалось, что время - такой вот каламбур - нарастает той самой ледяной глыбой, намерзает на сердце, и с него действительно соскальзываешь. Но потом отогреваешь его теплом рук, и оно тает. Проходит. Исчезает. И даже если где-то оно все же остается, влагой в подвалах памяти, то все равно никак не влияет на течение жизни. Сколько лет назад пропала Стелла? Сначала Катя считала. А потом образовалась глыба. Нет, в глубинах "я" это число, наверное, спокойно спит и меняется во сне. Катрин уже засыпала, когда так явственно вдруг представила Мальчика-бигля, и он со своей лучистой и детской готовностью к подсказке и неясно, чему радуясь, сообщил: "Тебе скоро тридцать три года. Пора!"
      И Катрин, изумившись, сбежала от этой мысли в дрему.
      
      ***
      ...Она проснулась словно от легкого удара в спину. Но это был телефонная трель.
      - Привет! Прости, я знаю, что у нас уговор, но тут такая ситуация необычная...
      Это был человек, который никогда не звонил сам. И его голоса Катрин не слышала...
      ... "Примерно двенадцать лет, точнее не скажу!" - отчитался внутренний Мальчик-бигль, надежно занявший в воображении место Катиного личного летописца.
       Так вот, звонивший никогда не звонил. Такой уж у них был уговор. Звонить могла только Катя. Часть ее тренинга под девизом "отпусти свою львицу на случку". Да, именно так, грубо и неприкрыто - протестный дух юности. Ну, сколько ей было? Восемнадцать, девятнадцать... Просто однажды в институте, где базировалась лаборатория, случилась предновогодняя вечеринка. Была, как водится, грандиозная пьянка со всеми вытекающими. Стелла была в тот день мрачна и холодна, Каштан куда-то отчалил, он не был любителем единения с народом, зато Катрин в этот вечер "народную" миссию неожиданно выполнила за себя и за своих коллег. Так сказать, прожила этот день "и за того парня". Решили не заказывать никакие рестораны и по старинке оттянуться прямо на работе. Почему-то было неожиданно весело, неожиданно для той, что привыкла ни с кем не сближаться, а если нужно было рассказать что-то о себе, то она строго придерживалась скупой легенды, в паузах загадочно улыбаясь. Но когда выпьешь, все твои легенды выходят из берегов и приходится импровизировать. Для опытного глаза и уха это шито белыми нитками. И вот когда она поняла, что ей уже хватит, она вспомнила, что должна закрыть на ключ лабораторию и отправилась туда торопливой и нетвердой походкой по коридору, в укромный тупик, где всегда казалось, что здесь можно химичить вдали от начальства и отчетности. И на какой бы уровень ни совершался переход, они всегда возвращались сюда, в свою лабораторию. Казалось ли это странным Кате? Конечно! Но это была стопятидесятая странность в ряду прочих, поэтому дознания по этому вопросу так и не случилось.
      А, может быть и даже скорее всего, дознания не случилось, потому что Стелла исповедовала принцип: не спрашивай, если можешь догадаться сама. И "можешь" обычно превращалось в "должна". Что ни говори, эффективный метод. Катрин однажды словила инсайд, догадавшись, что лаборатория и сам институт, в котором она располагалась, находятся вне мирских законов. Они не принадлежат какому-либо уровню, они вне иерархий. Вот есть же в административно-бюрократической системе подчинение регионального, краевого, областного, городского и районного уровня. А есть федерального. А метод Богдановой-Каштанова, а значит, и место, где его практикуют, подчиняется только законам Божественной Вселенной. И это место есть на любом уровне, и туда отовсюду можно вернуться. Версия не без изъянов, но вполне рабочая, как метафизическая соломинка в бесприютной жизни.
      
      ...И вот, когда Катя вошла в знакомое помещение, которое было скорее просто кабинетом - ведь лаборатория предполагает присутствие разных приборов, кульманов или, допустим, несчастных белых мышей - она, не включая свет, взяла свое пальто с вешалки и уже собиралась выйти, как вдруг к ней обратился словно возникший ниоткуда приятный мужской голос. Он окликнул ее со спины, он спрашивал, поедет ли она со всеми продолжать, а она в это мгновение остро ощутила, как маняще прекрасно, что источник волшебного голоса невидим для нее... Видимость все разрушает! И вдруг она, будучи разгоряченной, дерзкой, подшофе, ответила, что никуда не поедет. Потому что ей хочется остаться в темной комнате с одним только голосом, с невидимым его источником, и чтобы этот голос ей все-все объяснил...
      Он неожиданно понял ее. Похоже, это вообще был вечер, щедрый на добрые сюрпризы. Голос подошел и обнял ее сзади. И сказал: "Приходи ко мне послезавтра. Завтра у тебя будет похмелье, а потом ты оклемаешься и поймешь, нужно ли тебе все это. Если нужно - приходи с завязанными глазами. Знаешь, есть такие маски для сна? Позвонишь мне в дверь - и надевай ее. Я открою и проведу тебя к себе, и ты меня не увидишь..."
      - А вдруг ты маньяк, вдруг ты заразный или женатый, или садист? - выпалила Катя с нездоровым восторженным оживлением.
      - Но я же всего лишь голос. Из всего перечисленного голос может быть только садистом. Сущие пустяки, не так ли? И вдобавок я 57-й номер в шифре Стеллы. Обо мне все можно узнать.
      "Номер?! - промелькнуло в хмельной Катиной голове. - Под номерами значатся те, кому была оказана та самая "помощь". Но никто из этих людей не мог знать ни о каком шифре!"
      - Как это? Получается, мы тебя переместили... сюда?!
      - Нет, это я вас переместил, - усмехнулся голос.
      Катя испуганно застыла в уютных объятиях. Она не слишком старалась запомнить то, что ей говорили о шифре, хотя ему была посвящена целая неделя обучающих занятий. Но кто ж помнит эти нудные уроки! Однако в глубине сознания, словно сломанный светофор на глухом безлюдном перекрестке, мигал этот таинственный номер 57. Он означал того, кто... все это придумал. Изначальный мотив этих странствий по уровням. Автора идеи, из которой вырос метод Богдановой-Каштанова. И самое главное - источник задач для трех солдат Вселенной.
      - Кто ты? - испуганно прошептала Катя.
      - Я по-прежнему всего лишь голос! - улыбнулся обертонами баритон.
      "Во что я ввязалась?! Выходит, что он начальник! С ним нельзя сближаться и играть в рискованные игры..." Но раздувшийся пузырь паники пронзило острие мысли: так ведь этот нонейм Љ57 как раз и может все-все объяснить! Это судьба.
      И с тех пор начались эти странные визиты... Номер 57 хитро предложил, чтобы инициатива встречи всегда исходила от Кати. Конечно, это рождало в ней комплекс того, кто больше "любит" и более зависим. Но, с другой стороны, не было сексистского мужского диктата: ой, он позвонил, теперь нужно срочно в парикмахерскую, маникюр-шмадикюр, новый прикид и свежий парфюм! Можно было подстраиваться не под него, а под саму себя, можно было позволить себе спонтанность и легкие капризы вроде мороженого с ликером "Вана Таллин". И - он безукоризненно выполнял эти капризы, а также условие своей невидимости.
      - А ты хотя бы иногда по мне скучаешь? - Катя, размякнув и разомлев, разрешала себе побыть дурой. - Кажется, что ты совершенно во мне не нуждаешься...
      - Но ведь тебя тоже этому учили! - возражал 57-й. - Ты должна уметь ни в ком не нуждаться. Твоя дивная выдумка приходить ко мне с закрытыми глазами говорит о том, что ты знаешь в этом толк.
      - Это не выдумка, а внезапный импульс, желание! - возмутилась Катя.
      Ей было так горько, что ей приписали холодное бессердечие. Но у нее была за пазухой парфянская стрела:
      - А то, что Каштанов внушил тому парню, что он его отец - это тоже всего лишь твой эксперимент?
      - Ты про Николаса? - голос, если его не знать и не прислушиваться к интонированию и вибрациям, не изменился, но Катя услышала едва заметную ноту напряжения. - Понимаешь, эту тему бесполезно обсуждать с точки зрения обывателя. Ник - это не просто какой-то мальчик, это уникальный случай. Тихая сенсация. Бомба! Но если эту бомбу бездумно обнародовать, то как раз этим и можно парню навредить.
      - Почему его просто не вернуть родителям? - настаивала Катрин, хотя она, конечно, знала, что с этим мерцающим мальчиком ни о каком "просто" речи быть не может.
      - У него нет родителей.
      - Ну как это может быть? Он сирота? Или они от него отказались?
      - Я удивлен твоей неосведомленностью. Или ты притворяешься? Но зачем? Николас не сирота и не отказник. Его родители даже не в курсе, что он живет на свете. Потому что он и не должен был родиться и по законам данной реальности и не рождался. Но неким образом все же появился на свет. Ярчайший научный парадокс. Возможно, так получилось из-за нашего перехода. Самого первого. Мы нечаянно задели его теми вероятностями, с которыми работали. Это было еще до Стеллы.
      - Как это - задели? - удивилась Катя, смутно догадываясь, о чем он говорит.
      На вводных уроках об этом рассказывал Каштанов. Про ту самую сложную структуру вероятности у некоторых индивидуумов, которая может повлечь за собой непредвиденный результат метода перехода. Ник имел именно такую структуру, он принадлежал к разряду этих особенных людей, живущих по своим законам. Пространство и время у них иное. А еще им присуща так называемая эмпатия перехода. Они могут почувствовать, что, образно говоря, где-то рядом открылась форточка, и сигануть в нее за компанию с тем, кого они не знают и не видят, но кому требуется экстренная помощь. Потому что переход - дело опасное. Можно ведь и на старом уровне не остаться, и на новый не попасть. Исчезнуть на целую вечность, пока твой крик о помощи в космическом сонме голосов не услышит трио энтузиастов...
      Голос тогда говорил много и увлеченно, это была необычная встреча. Но Катя почему-то почти ничего не запомнила из того разговора. Хотя сейчас она бы много отдала за то, чтобы подробности этого разговора всплыли в ее памяти. Почему случилась эта временная амнезия, ведь Катрин была натренирована на запоминание самой разной информации, притом объемной? Никак нашумевшая технология стирания памяти. О ней много пишут в фэнтези. Кто их разберет, этих "переходных методистов", как в сердцах называла Катя своих старших коллег... Может, в подаче информации, которая нежелательна для разглашения, тоже используется принцип бутерброда "болтовня - важное - болтовня", и поэтому суть тонет в пустословии и не задерживается в сознании?
      От того разговора осталось одно странное слово - химера! Не пришей кобыле хвост... Что за химера такая, что она означала? Воображение неизменно транслировало образ задумчивой и вполне миролюбивой чучундры Стрикс с галереи Нотр-Дама. Дескать, вот и задумайся лет этак на сто!
      Так или иначе, после этого разговора Катя и Љ57 встречались недолго. Вскоре после него исчезла Стелла, а Голос перестал отвечать на звонки. Он, вероятно, понял, что теперь Катя звонила ему не для того, чтобы назначить романтическую встречу, а чтобы понять, что происходит. Катрин была вне себя от обиды и ярости, но что тут можно было поделать... Потом она успокоила себя самообманом: если они исчезли одновременно, то... да, да, тот самый мифический большой план и далее со всеми иллюзиями! Наступит момент - и Љ57 ее куда-нибудь переместит. Потом Катя Труакатр со смаком жахнула эти мечты об пол как вазу, подаренную подругой-завистницей. А потом наступила тишина, точнее музыка повседневности, в которой не было Голоса.
      И вдруг он позвонил!
      Еще в период встреч с закрытыми глазами Катя пыталась понять, что он за фрукт. Но досье на Голос оказалось засекреченным, поэтому ничего о нем узнать не удалось. Доказательством, что он существовал и эти встречи не выдумка, была игрушка, которую Катрин взяла из его ванной. Ведь в ванной-то она снимала маску, невозможно принимать душ с завязанными глазами. В его шикарной и пустоватой ванной с терракотовой плиткой была одна выбивающаяся из общей картины деталь - старая резиновая игрушка, синий потрескавшийся кит с дырочкой в спине. Это была игрушка из Катиного детства, она могла поклясться! Это был первый флэшбек в ту, непроницаемую для памяти реальность. "Я помню все твои трещинки!" - это про того кита. И вдруг он почему-то оказался в "невидимом" доме! Это даже не Стеллины ведьминские штучки, ведь ее уже нет в этом мире, это что-то большее - первая весточка из той, нулевой жизни! Непостижимо.
      Катя тогда придумала игру: если этот кит принадлежит ребенку, его ребенку, то Голос не захочет отдавать игрушку. Он не станет ничего объяснять, просто попросит не брать. Но он не попросил. Равнодушное "Да бери..." - и все. А кит и сейчас с Катей. Кому скажи - засмеют, но она до сих пор играла в него, когда нежилась в ванне. Если опустить его в воду и наполнить ею, то при нажатии он мог пускать неловкие фонтаны. Кит стал средством медитации и потерянным, стершимся детством. Или он нечто большее, раз Љ57 вдруг позвонил?
      
      Глава 7. Ночной сеанс
      
      "Куры - это крайне занимательно. В детстве я жил в маленьком городке и у нас в семье были куры, которые тоже жили семьёю: десять куриц и петух. К выбору петуха каждая хозяйка относилась, пожалуй, так же тщательно, как и к выбору мужа: петухи расхаживали, блистая бронзовыми перьями разных расцветок, держа хвосты как хоругви, сотрясая огромными гребнями, а соседки перманентно соревновались друг с другом: лучший петух - лучший двор - лучшая хозяйка. Но меня больше интересовали куры. Они выказывали интереснейшее поведение! Весной одна из них вдруг впадала в состояние измененного сознания, у нее заострялись черты, изменялся взгляд, уменьшался гребень; кроме этого она начинала "говорить на другом языке", переставала есть, общаться с другими курами, не обращала внимания на петуха, и... "рассаживалась". Это торжественное событие отмечалось выбором самого лучшего гнезда, яйца у других кур вероломно отбирались и подкладывались под несушку (обязательно нечетное число). Обычно это была одна и та же курица, и если на данную миссию вдруг посягала другая, то она подвергалась беспощадной экзекуции: накрывалась в одиночестве коробицей, сверху - камень, и так, без воды и питья, в полной темноте сидела несколько дней. Даже представить страшно, что у нее было в голове в это время. Это "измененное сознание" поди и само по себе стресс, а тут еще голод и темнота, но чаще всего кура приходила в себя, мама открывала коробицу, и та неслась вприпрыжку пить, клевать корма и составлять акробатические пирамиды с нарядным петухом".
      
      - Чем не триллер из куриной жизни? - веселился Ник, которому Арина, послала таинственное папино сочинение. - Обычно куры олицетворяют деревенскую идиллию. А тут такая борьба за престол!
      - Меня вообще приводит в изумление, что мой отец уделял столь пристальное внимание домашней птице. Не представляю его в этой роли! И какое тонкое наблюдение, что курица может начать говорить на другом языке! Неужели кудахтать можно еще и на разных языках?! И про изменение взгляда! Ну, какой уж там взгляд у курицы!
      - Наверное, все это может увидеть только настоящий хозяин-птичник, фанат своих курей, который холит и лелеет фермерские угодья. Хотя ведь это воспоминания детства! Этих кур он описывает так, как видел их ребенком...
      Арина была изумлена, что Николас столь внимательно изучил папин текст. Хотя именно он, неравнодушный собеседник, помог ей, наконец, осознать, что эта рукопись написана не отцом. И как она раньше могла этого не видеть! Хотя что здесь гадать - просто надеялась посредством этого странного сочинения что-то понять о таинственном папином исчезновении. Ведь в этих так называемых снах описывается город, которому очень подошло бы называние Калиюжинск. Так Арина уверовала в папино авторство, и ее не останавливало даже то, что автор этого опуса называл себя Сергеем-редактором, а не Романом. "Наверняка это просто литературный прием, автор ведь всегда заменяет себя лирическим героем..."
      
      "Просыпаюсь вроде привычно, но... мне не больше семнадцати лет! Всё так странно... Немного помню из настоящей своей жизни, немного из нынешней - "очутившейся". Из настоящей в голове проступает ничтожное количество информации, тем не менее я чувствую себя гораздо взрослее местных жителей - знаю науки, литературу и бог весть что еще. Этот опыт носится у меня в голове беспрерывно и настойчиво, но его тут же расплющивает возникшая теперь реальность! Не дает остановиться, оглянуться по сторонам и сосредоточиться, ведет куда-то. Я - ведомый. Иду за ней, плыву по ее течению, раскинув тонкие длинные руки и, кажется даже, получаю от этой ситуации некоторое нездоровое удовольствие.
      Реальность на этот раз была очень проста. Грязненький, прохладный городок, еще не рассвело. Судя по открывшемуся виду на другие здания, мои апартаменты носят элитный характер. Огромное угловое панорамное окно (почти веранда на первом этаже), на треть закрытое сверху пыльной занавеской, раскладной диван с сатиновыми простынями. За стеклом - мрачноватая, пасмурная площадь. Неопрятные люди бог знает какого пола носятся с тележками через темные лужи, окрикивая друг друга с матерком. Мне все слышно. Семь утра. Удрученно лают несколько тощих собак. Мне тут привычно и спокойно. Я тут был всегда.
      За площадью на краю глубокого оврага возвышается титаническое сооружение - тумбообразный многоэтажный комплекс. Все знают его как Фабрику-склад, место неизменной работы всего населения Городка. Здание винтажное - из дерева и бетона, с ячейками полуразрушенных лоджий, часть из которых не имеет перил. Чем-то напоминает санаторий в Пицунде, только будто обстрелянный с вертолета темными, серо-зелеными коровьими лепешками и физиологизмами других расцветок. По периметру частично замощенной булыжником площади стоят старые жилые пятиэтажки, и несколько длинных деревянных бараков, череда которых простирается и дальше от Фабрики, ближе к набережной.
      Большая часть моего сознания, или, как я его называю, Альтер, идентифицирует Фабрику с местом постоянной работы и источником пропитания, другая - перепуганная - отчаянно сопротивляется. Но я - та, другая часть! Меня зовут Сергей, мне 45 лет и я редактор. Впрочем, чувствуем "мы" себя прекрасно - необыкновенная легкость, отсутствие пожизненного полиневрита, о котором, уверен, даже в такой бредовой ситуации никто не забыл бы.
      Раздвоение и амнезия - довольно частое явление в моих снах. Однажды мне приснилось, что я очутился в каком-то промышленном районе в дорогом пальто и шляпе. В кармане только ключи от машины. Мне лет 60, я седовлас. Мечусь среди сетчатых заборов и сараев, истерично давлю на кнопочку сигнализации, но ни одна из машин не откликается. Жуткое чувство: не помню ничего... Кто я, где я?
      Нынешняя же ситуация имела четкий оптимистический прогноз. Тьфу! Кажется, опять медицина... Короче, и мой Альтер, и я чувствовали себя вполне комфортно. Один проживал привычные дни в Городке, второй - чуть тосковал по настоящей жизни, но с азартом фанатичного естествоиспытателя, не вмешиваясь, пялился на жизнь Альтера, глубоко укутанный в кокон его молодой, романтической личности. Вот такие анамнезы, прости меня, Пирогов и Сеченов".
      
      Нику особенно понравилось про "раздвоение и амнезию". Потому что он нечто подобное переживал наяву и был полон энтузиазма разгадать тайну чьих-то снов. Он испытывал радостное возбуждение от того, что не он один в этом мире переживает странные необъяснимые моменты. Теперь есть кому о них рассказать! Да и само исчезновение близкого тоже знакомая травма, ведь его отец - нет, не исчез, конечно, Николас сам прервал с ним всякое общение, но ведь отец этому не противился и не искал с ним встреч.
      - Я бы мог сказать, что он вообще не похож на родителя, но я же не знаю, какие они - настоящие отцы. У моих друзей детства тоже с отцами был напряг. Иногда мне кажется, что на мне лежит миссия стать хорошим папашей и спасти планету! Надеюсь, ты понимаешь, что это шутка! - бодро вещал он в телефон.
      Странно признаться, но Арина безумно хотела повторить тот удивительный опыт, когда реальность с треском разрывает чехол обыденной данности, и у тебя на глазах, как ящерицын хвост, вырастает твое новое прошлое. Тот, кого ты не знал, оказывается твоим давним знакомцем. Открываются неведомые доселе смыслы. Душа вырывается из клетки в многомерность и полифонию. И ничто не сравнится с этим откровением! Потому что теперь можно не задумываться о прошлых и будущих жизнях и о том, почему мы ничего не помним - ведь все жизни происходят одновременно! Прошлое и будущее танцуют необузданное танго и смеются над тщедушным настоящим...
      Однако как скажешь об этом? Что-то вроде: а давай ты опять мне покажешь свой фокус?! Очевидный моветон. Тем более Ник считает, что это не его фокус, он отнекивается от своих сверхспособностей, он считает Арину "виноватой" в этих чудесах. А что если это их совместный эффект? Тогда почему ей хочется его повторить, а Ник подобных желаний не выказывает. Или тоже опасается говорить об этом? Тогда кто скажет первым? Вот незадача...
       - Короче, у меня созрели две версии. Первая - не очень убедительная. Это написала вторая жена твоего отца. Вопрос - зачем? И стиль не женский. Вторая версия:
      эти сны придумал пациент твоего папы. Пациент, который умер, был одинок и оставил свое сочинение единственному близкому человеку - своему доктору. Ведь не зря эти частые всхлипы о медицине! Да, согласен, версия грустная. Но человек этот явно был веселым и не унывал. И я намеренно сказал, что он это придумал. Сновидения не могут быть такими детальными. Или... Мне только сейчас пришло это в голову! Они стали такими под воздействием лечения. Непредсказуемый побочный эффект. И твоему отцу, конечно, было важно его изучить! Изучить и проверить. Понять, имеет ли этакое спонтанное ясновидение какое-то отношение к реальности. Он поехал искать этот антиутопийный городок, явно полный криминала, и угодил в историю.
      Арина с ужасом поняла, что ее признательность Нику уже готова с треском обрушиться во влюбленность, и тогда она начнет вести себя глупо и навязчиво, а он будет ее избегать. С ней такое уже случалось и больше она этого не допустит. Нужно вспомнить, как она выходила из того сомнабулического состояния. Сидела с соседскими детьми и заодно репетиторствовала с ними. Вообще помогают общественно-полезные занятия, например погулять с собакой больного человека... Или придется пойти на Шурикеновы уговоры и взять котенка Прози. А это путь в классические старые девы!
      - А что за гигантские паузы в эфире? Ты ходишь по ночам в кино? - плотный дух благотворительности разрезало спасительное застенчивое предложение.
      О радость! Теперь Арине не придется убирать за котиками и собачками. Ладно, дело, конечно, не в этом, она любит живность - в том случае, если зверь не гадит, где попало, и не портит хозяину жизнь. Но речь-то не об этом! Она очень старалась не выдать своего ликования по поводу предстоящей ночной вылазки на ретро-показ старого фильма, да какая разница, какого! Она изобразила сухое, сдержанное, нордическое согласие с рациональной опаской про "мне же завтра на работу", но пришлось тут же оговориться, что "ах да, завтра у меня выходной". А потом спохватилась и вылила на голову Николаса ушат несдержанной благодарности за его углубленность в драму с отцом. Ведь кому интересны чужие отцы! А он вот с таким вниманием...
      Ник в своей манере, к которой Арина уже начала привыкать, стал сердито отнекиваться, что никакого героизма в этом нет, и он сам заинтригован историей. Историей о городе, который кому-то приснился. Или кто-то придумал эти сны? Или это были ярчайшие галлюцинации? Или же это было видение, и город мог существовать на самом деле, только в искаженном антиутопичном мире.
      
      "Пора на работу. В настоящей жизни тоже так. Нужно отыскать одежду... Страшно подумать, что в этом "нынешнем" одевают, да и на туловище свое страшновато хоть мельком взглянуть. Дрожу от волнения всеми трабекулами... Замечаю в зеркале глаза - мои собственные глаза: молодые, смеющиеся, серые. Этим глазам не на что оглядываться - они выжидающе смотрят вперед, тысячи надежд мелькают под ресницами. <...>
      В поисках обуви пересекаю всё помещение; там, в противоположной от окна стороне стоят три дивана поменьше, где частенько ночуют мои друзья - обитатели бараков.
      Понятия не имею отчего в моих снах имеют место такие проблемы с обувью. Нет, не проблемы просто задница какая-то! Обувь иногда просто отсутствует, иногда потеряна, похищена или где-то забыта. В лучшем случае - она велика или мала, в худшем - разваливается по частям, рассыпается на молекулы... Однако я живу с железной уверенностью, что эта загадка скоро откроется мне, и она будет несложной. Жду!
      Удивляюсь, но у самой входной двери нахожу добротные бело-серые кеды. Замечательная, широкая двухстворчатая дверь, без малейшего намека на коридор или прихожую, из большой спальни выходит прямо на низкое крыльцо заднего двора. Здесь сосредоточены главные мои богатства: слева - трехметровая прямоугольная грядка вдоль стены, справа - травянистый палисадничек с молодым кустом сирени и небольшой курятник. <...>
      Славик - и благодетель, и тиран всего города. Личность бесконечно влиятельная во всех сферах. Его могущество распространяется даже на Фабрику, этот центр вселенной, где имеется, кстати, свое руководство. Он может достать все: вина, сигарет, справок на освобождение от работы... Не знаю точно с какого перепугу и за какие заслуги, но я давно уже являюсь лучшим другом Славика. Во как! Я удостоен жить в его квартире, у меня лучший диван вдоль окна, хотя моя официальная прописка - четвертый барак, он проводит со мной кучу своего дефицитного времени, объясняя это тем, что со мной "интересно общаться". Смешно! Ведь по причинам раздвоенности личности в нынешней компании я имею глубоко задумчивый и молчаливо замкнутый имидж. Тем не менее нынешнему мне, Альтеру, привычно быть элитой. И я, там, внутри проживший жизнь не на первых ролях, слегка удивляюсь.
      Демография в городке весьма странная. Большинство населения - подростки от двенадцати до восемнадцати лет, при этом девочки составляют ничтожный процент. Из взрослых мужчин - только глубокие старики, взрослым женщинам всем за пятьдесят, и их также ничтожно мало. Все без исключения категории работают, и почти все на Фабрике. Мы живем, и не задумываемся, почему всё так, мы не знаем своих родителей... Может, идет война? Не знаю я. Неясным также остается, где и в каком времени находится этот советскообразный городишко.
      Вообще, мы думаем мало, и наши интересы сходятся на отгулах и отпусках, прибавках к зарплате, на запрещенных вечерних распитиях местного крепленого вина с горьким привкусом жженого сахара, курении на пустырях... Особо изнуряют нас также заботы о вопросах пола, они обсуждаются повсеместно и в любой досужий час, а уж вероятность посмотреть или пощупать женские сиськи или не дай бог другие святыни - несбыточная мечта и дорогая экзотика даже для славикова окружения. Этот напряженный пубертатный чёс буквально осязаемо наполняет воздух города, особенно к вечеру".
      
      - При наличии должных навыков мы могли бы написать психологический портрет автора этих снов, - рассуждал Ник, когда они, бросая друг на друга смущенные взгляды, отправились в новенький кинотеатр "Прованс".
      Это было примечательное место и один из новых центров притяжения Косулина - на условной границе старого и нового города, где заканчивалась купеческая патриархальность лиричных улочек и начинались хамоватые каменные джунгли. "Прованс" построили на месте домов барачного типа на берегу речки Бобрихи, здесь было живописно, но и не спокойно. Уличные гоп-компании по старой памяти стекались сюда, на бойкий пятачок, но если спокойно пройти мимо, не смотря на них и как будто не замечая, и войти в крутящуюся дверь кинотеатра, можно окунуться в джазовый уют - прямо в холле музыканты играют на рояле и саксе, и не заученно-программно, а импровизируют, словно бы они здесь одни и решили просто подурачиться. Само здание, казалось, построил недоучившийся ученик Рябушинского и Баженова - он, похоже, дурачился тоже, но дух архитектурных гениев в себе сохранил.
      Арина молчала. Ее обволокла мягкая элегантность здешнего ретро, тонкой ностальгии по тому, чего и не было. И это нечто только прикидывается прошлым, а на самом деле оно несбывшееся и не сбудется никогда. Ведь у каждого из нас есть такие полузамыслы, полугрезы... Что если секрет отца никогда не будет разгадан, и он больше не позвонит? Такое вполне вероятно, судя по тому, сколько прекрасных людей из круга папиных коллег и знакомых скончались за последние несколько лет. И ведь они не были старыми и немощными. Какой-то массовый исход добра и талантов из этого мира...
      - Кстати! - спохватилась Арина. - А ты запись прослушал? Ты узнал голос, который говорит о Стелле?
      - Нет, этот голос я не узнал. Но голос той, что дает интервью, мне как будто знаком. Пытаюсь мучительно вспомнить, где я его слышал, но пока безрезультатно.
      Внезапно окружающее пространство бесшумно разорвалось, и в образовавшейся трещине Арина увидела рекламный постер в винтажном стиле. Антураж на нем очень напоминал атмосферу "Прованса", и в этом был некий сюрреалистичный подтекст. На картинке красовалась надпись: "Мы сохраним молодость ваших воспоминаний. Дорого. И красиво!"
      Так, спокойно... Началось! Оживающая параллельная жизнь. Нужно жадно впитать ее и запомнить. Эту картинку с неизвестным старинным интерьером, со всеми ее деталями: трельяж с трехстворчатым зеркалом, покрытый ажурной накидкой, на нем ворох милых дамских штучек: флакон от Coty, жемчужное ожерелье, бархатная коробочка с обручальным бриллиантом, баночки с кремом - и одна из них Арине была знакома, она помнила этот бабушкин апельсиново-жасминовый аромат; набор фарфоровых шкатулочек с пасторальными мотивами, два театральных билета... И тонкие черные перчатки, лежащие крест накрест.
      Арина сама не помнила как оказалась в зрительном зале, и сеанс уже должен был вот-вот начаться! Она изумленно посмотрела на Ника - тот беззаботно разглядывал антураж, предусмотрительно обеспечив свою спутницу и себя попкорном. Давно забытые вкусовые ощущения - Арина лакомилась этим китекэтом для ширнармасс, будучи нервным подростком.
      - Послушай, у меня сейчас тоже случился... так называемый пунктир! Как у тебя. Кусочек жизни, момент полностью стерся. А вместо него мне предлагалось сохранить молодость воспоминаний... Я увидела красивую рекламную афишу странной услуги, Вот дела! Сохранить молодость тому, что исчезает...
      Николас нахмурился.
      - Так ведь ты уже не отращиваешь свои или наши общие воспоминания, а видишь мои! Ты ясновидящая, что ли?
      - То есть ты уже видел эту рекламу? Что она значит?
      - Видел и знаю, чья она. Строго говоря, я не в курсе, они масштабные вредители или обычные мошенники средней руки, каких пруд пруди, но эти отбитые на всю башку далай-лямы мне на полном серьезе предлагали уничтожить мои воспоминания и населить сознание другими, более щадящими, светлыми, социально приемлемыми. И ведь наверняка кто-то велся на эту муть! Один из их рекламных месседжей - мы меняем вашу личность за десять минут. Вот же круто: никаких самосовершенствований, только подставь череп под электрошокер. А народ приключения любит, особенно если делать ничего не надо. Но совершенно непонятно, зачем это пришло в твое сознание! Что за сюр происходит?! Опять скажешь, что это я навел на тебя морок?
      Менее всего Арина была склонна обвинять. Она испугалась. Еще несколько часов назад она так хотела этих игр памяти, но теперь становилось понятно, что это волшебство неизвестного происхождения может зайти слишком далеко. Может, она скоро станет городской сумасшедшей и будет смотреть чужие жизни, живя в диковинном калейдоскопе. Но почему Ник не спешит признать свое активное соучастие в этой мистерии? Ведь это его воспоминания видит Арина! И с ним происходит похожая история, и она для него столь же необъяснима. А, может, с помощью отрицания он надеется от нее избавиться?
      Ночью зрительный зал был полупустым. Они с Ником сидели на одном из последних рядов и были на нем единственными зрителями, Пока на противоположный край не присел кто-то третий. Арина еще мельком подумала: надо же, как странно, придти ночью смотреть кино в одиночестве. Но пока не погас свет, было заметно, что одинокий полуночник кидает на них с Ником заинтересованные взгляды. Печальные взгляды со скрытым упреком, как показалось Арине. И этот человек бы совершенно не похож на того, кто ходит в кино, тем более в такое время. Он был похож... на преступника! А чем преступники внешне отличаются от обычных людей? Да в том-то и дело, что ничем. Они мастерски маскируются под добропорядочных граждан. А этот скорее был похож на преступника раскаивающегося. Такого постаревшего Раскольникова. И ведь сеанс Арина украдкой подсматривала за ним, а он - за ней. Как будто ей мало приключений...
      Впрочем, фильм ее захватил, это была классика нуара 1944 года "Ведомство страха" по Грэму Грину, вполне созвучное ее нынешнему настроению. Она почти забыла про странного незнакомца и была уверена, что когда фильм закончится и вспыхнет свет, наваждение исчезнет. Но вместо этого достоевский субъект - у него была неаккуратная борода и темно-коричневый кожаный плащ - вырос прямо перед глазами.
      - Здравствуй, Николас! - сказал он одновременно обиженно и властно. С тайным страхом отвержения и гневной жаждой справедливости. Арине вдруг показалась очень знакомой эта противоречивая интонация. Конечно! Так с ней заговаривала мама после их конфликтов в эпоху подростковых взрывов...
      - Ты?! Здесь? Что случилось? Кто-то умер? Хотя, прости, я же без рода без племени, мне не о ком переживать, - зло приветствовал незнакомца Ник.
      - Но мне вот есть о ком переживать. Я переживаю. О тебе.
      - Ой, не трудись, пустая трата времени, найди лучше своих настоящих детей и за них переживай. Арина, идем, а то этот джентльмен может быть очень навязчив, если ему от тебя что-то нужно. Но все, что можно, он из меня уже выжал.
      - Настоящих детей, значит... вот ты как заговорил... - в голосе незнакомца послышалась угроза. - Милая барышня! - вдруг обратился он к Арине. - Вы наверняка очарованы его магнетизмом и прочими аттракционами. Но все это может обернуться для вас очень плохим исходом. Никто вас больше не предупредит, поэтому я скажу: поостерегитесь планировать с ним семью. От него очень опасно рожать детей. На поздних сроках можете внезапно потерять память и обнаружить себя в незнакомом городе, где у вас никого и ничего, и живота как не бывало, и ребенок исчез. Подумайте, нужен ли вам такой риск.
      Арина в этот момент поняла, что такое отложенный шок. Именно это чувство ее сейчас и накрыло. После таких слов она должна ужаснуться или разозлиться на того, кто лезет не в свое дело, и она обязательно так сделает, но пока ее безмерно радует то, что все эти выкрутасы реальности, эти видения и чужие воспоминания, внедрившиеся в ее мозг, не симптомы психического заболевания. Дело не в ней! Какое облегчение...
      - Так ты сам меня учил, что девушки только млеют от рассказов, какой ты опасный чувак! - победно язвил Николас, и в его взгляде на незнакомца сквозило именно то горькое презрение, которое тоже было знакомо Арине со времен ее подростковых взрывов.
      - Простите, а кто вы? - не выдержала Арина, обратившись к "раскаявшемуся преступнику".
      Наступило раскаленное молчание. Они вышли из кинотеатра, прошли сквозь поредевшую шпану, которая уже рассредоточилась по набережной, накачиваясь пивом, сквернословя и порождая очаги спонтанного мордобоя и девичьих воплей. Николас, хотя и мог ответить на Аринин вопрос, но намеренно этого не делал, ему словно было интересно услышать, как странный человек представит себя сам, что для того, видимо, было мучительно. Наконец, он собрался с силами и ответил:
      - Я приемный отец Ника, с чем он теперь не согласен. Поэтому смысла нет называть вам мое имя - все равно я вычеркнут...
      Арина заметила, что у него, как и у Николаса, карие глаза. С поволокой, как говорила мама.
      - Вычеркнут? - усмехнулся Ник. - Как будто я на досуге пишу завещания, а потом вычеркиваю, вычеркиваю, как подорванный! Но версия с приемным отцом - хорошая попытка.
      - Да нет никакой разницы, отец я тебе или нет! - вдруг закричал не назвавший имени, и тут же понизил голос до громкого шепота. - Ты уникум, парадокс, чудо! Ты ребенок ниоткуда, тебя подкинула нам сама великая Анима. Ты как Моисей, приплывший к нам в люльке по реке жизни.
      - О, началась романтика в пользу бедных! - Николас был непреклонен. - Уважаемый профессор Каштанов, он же Иргит, он же еще не знаю кто, перестаньте носить лицемерные маски. Я уверен, вы прекрасный ученый. Но я для вас всегда был подопытным кроликом.
      - Ты даже перешел на "вы"? - изумился профессор.
      - А куда мне еще переходить?! Как я могу обращаться к человеку, который уверяет других, что меня не существует? Такое изумительное двуличие еще попробуй поищи: со мной ты был якобы папой, который оставлял меня со Стеллой, надежным доверенным лицом, а на работе ты - коллега и соратник все той же Стеллы, да еще подбивающий к ней клинья похотливый бабник. Это же ты приходил тогда и орал ей: "Опомнись, нет никакого мальчика!", а она в ответ хотела предъявить тебе меня... Остроумный ход, конечно, с ее стороны: мол, познакомься, дружок, поближе со своим папенькой, с тем, кто он есть на самом деле. Особенно, если знать, что потом ты уже уверял меня, что это Стелла не существовала! Гнать пургу по двум фронтам - азы методички начинающего пропагандиста... Причем ты даже не озаботился правдоподобием. Но чем крепче бред, тем прилипчивей. Мне понадобилось много лет, чтобы догадаться об этой подлой игре, что профессор Каштанов - это и есть ты. Тетя Ирма сказала мне, что это девичья фамилия вашей мамы, и ты взял ее как научный псевдоним, потому что у тебя с твоим отцом были какие-то траблы. А до этого я думал, что если нервного профессора у Стеллы на работе зовут Павел, и моего папу - тоже Павел, так это элементарное совпадение! Ирма потом, поняв, что проговорилась, начала оправдываться: "Ники, там все очень сложно, это секретные исследования! Твой папа должен был скрываться, но тебя он не обманывал!" Ну-ну! У нее и Стелла была шпионкой... Но я все равно старался ей поверить, потому что от своего "отца" не ожидаешь таких выкрутасов, и поэтому с мрачной догадкой я смирялся постепенно.
      "У тебя тоже есть тетя Ирма?!" - чуть было не воскликнула Арина. И она не успела даже понять, что было дальше. Профессор Каштанов после слов Ника резко повернулся, словно в обиде хотел рвануть от него в противоположную сторону, но прошел буквально несколько шагов - и сломался. Это выглядело именно так - он обмяк, сложился и осел, как если бы его внутренняя пружина, на которой все держалось, вдруг лопнула. Арину парализовало страхом и растерянностью, но в это время Николас уже подбежал к упавшему отцу или не отцу и не дал ему упасть на спину. В следующий миг Арина уже набирала номер скорой помощи, и в висках пульсировала мучительная мысль о том, что на самом деле все мы, твари земные, в любой момент готовы к смерти. Находятся, конечно, те, кто внушает нам другое: мол, ты, человечишко, пустая игрушка судьбы, никчемная стрекозка, самонадеянно полагающая, что будешь жить вечно. Кому-то нужно пропитать нас не просто неотвратимостью кончины, а еще и уверенностью, что мы это заслужили. Все наши боли и несчастья - мы заслужили. Какой же это ядовитый вздор...
      Человек гораздо лучше, чем он о себе думает. Но он это понимает только перед своим концом.
      Что было дальше, пересказать невозможно, потому что реальность тоже сломалась, как воображаемая пружина внутри профессора. Арина чувствовала себя нежеланным свидетелем, и сознание от неловкости потеряло четкость восприятия. Очередность событий рассыпалась и не подлежала восстановлению, вселенский калейдоскоп разбился. Слышать и видеть приходилось сквозь туман, но и через него Арина отчетливо уловила, как Ник, круто сменив тональность, обращается к профессору, словно пытается его урезонить:
      - Пап! Признаю, я был резок, но ты тоже меня пойми. И вот этот спектакль ты зря устроил.
      Каштанов тяжело дышал и смотрел на него с каким-то счастливым ужасом, если такой замес возможен. Что-то шептал. Кажется, просил последнего слова, словно он и впрямь преступник, приговоренный к высшей мере. Арина металась у обочины в ожидании скорой, но кто не знает этого правила: чтобы дождаться, не нужно ждать. Нужно спрятать ожидание, выключить его. Закурить на остановке - и тогда придет автобус. Арина не курит. Но ради спасения чьей-то жизни, наверное, стоит?
      Хотя бы просто показать судьбе сигарету...
      Приехала скорая. Нет, не так. Сначала профессор Каштанов прохрипел: "Достань!" и силился сделать указующий жест, но у него плохо получалось. Но Николас понял, что нужно достать что-то важное из нагрудного кармана. Там лежал толстенький ежедневник и ключи от дома. "Ключи тоже! - задыхаясь, повелел профессор. - Теперь это твое". На секунду Арина поймала во взгляде Ника кровоточащую горечь изумления. "Не выдумывай!" Он продолжал настаивать, что все это инсценировка. Но профессора уже отпустило то страшное напряжение, порождаемое страхом не успеть. Не успеть сказать или передать самое важное.
      Под утро профессора не стало.
      
      Глава 8. Последняя одинокая девушка
      
      Когда тебе предстоит важная встреча, обычно перед самым выходом звонит... тоже очень важный человек. И ты думаешь - он куда важнее, чем та суета, куда я весь день собираюсь, и, пожалуй, никуда я не пойду...
      Катрин готовилась впервые увидеть Љ57. "Тут такая ситуация, что по телефону не объяснишь" - вот и все, чем он огорошил спустя двенадцать или сколько там лет. Делает вид, что он такой деликатно хитрющий, а Катя - типаж пастушки-простушки, и годы ей ума не прибавили, а свежести поубавили! Что это за ситуация, о которой не расскажешь по телефону? Кроме жажды тактильного контакта, а потом пить кофе на простуженном весеннем балконе... Сказать, что она очень боялась - примерно такая же несуразность, как думать, что выживший после урагана переживает из-за испорченной прически. Она относилась к этому рандеву, словно это был решающий визит к доктору по смертельным болезням. Смерти-то нет, но мучительные болезни, увы, есть. Почему она так трепетала перед этой персоной нонейм и нофейс? Может, потому что впервые ощутила в руках ледяную глыбу времени? Она ни разу не видела его, но он-то ее видел. Тогдашнюю, совсем молодую. А вдруг она постарела с тех пор? Эта догадка казалась одновременно нелепой и жуткой. Что поделать, все женщины с пеленок думают о том, как они выглядят, причем некоторые думают об этом постоянно, а Катю только к тридцати трем годам прорвало... Конечно, при таком запаздывании возможны невротические срывы и перекосы. Она только сейчас заметила саму себя!
      Чем же она была занята все эти годы? Кто она? Мастер проживания непрожитых жизней. В своем воспаленном и раздутом донельзя воображении, которое разрослось в ущерб всему прочему сознанию и физической оболочке. Потому что все остальное не жило, а вот та часть Катиного Я, которое отвечает за "если бы да кабы", за придумывание того, как могло бы произойти, за достоверность фантазий, в которые веришь, - вот эта часть жила на всю катушку. Но реальность все же слабо проступала в повседневности, как поистершийся барельеф. Катя отработала лаборанткой в институте на декретной ставке, потом подоспела другая декретная ставка. Как говорил Каштан, а что еще дамочкам делать, как не уходить в декрет одним, а другим их замещать? Между прочим, присутствовала и некоторая роль профессора в этом круговороте дамочек в природе. В соседней лаборатории работала одна особа. Улыбчивая, цветущая, округлая, с тяжелым румянцем, который наводил на мысль о некоем избытке здоровья в организме - потому что на чахоточный румянец он совсем не походил. И то, что она курила, казалось даже естественным, словно этот избыток здоровья не грех было слегка растратить. У румяной особы было прозвище Камелия - шутейный отсыл к Даме с камелиями - и она любила позвать профессора на перекур:
      - Каштанчик, пойдем понервничаем!
      При этом все вокруг посмеивались над Камелией и считали, что она начальству седьмая вода на киселе, которую завлаб пристроил в институт просиживать джинсы. А она возьми да и забеременей от Каштанова... И что самое обидное - Кате даже не с кем это было обсудить и по-свойски перемыть кости! Ведь к этому времени Стелла вероломно исчезла, а виновник торжества перестал появляться в институте, якобы уйдя на полставки. И в этот драматичнейший момент горькой растерянности и падения в неизвестность к Кате пришла Камелия в слезах и рассказала о своей беде.
      - Да как же бросил? Это же Каштан! Он бурчила и зануда, но он не какая-нибудь безответственная шантрапа или маменькин сынок, он ученый! Серьезный взрослый человек. Такие детей не бросают, - уверяла Катрин. - Ты ему сказала?
      - Нет, - грустно отвечала Камелия. - Он трубку не берет. Как чувствует... и на работу носа не кажет. Они, наверное, удрали со Стеллой в какие-нибудь Эмираты. Она все твердил, что там открылся институт типа нашего, но с финансированием проектов. Знаешь, у них ведь любовь, а я так, по глупости, проходной вариант.
      - Тяжелый бред! - вздыхала Катя. - Какая любовь, какие Эмираты?!
      По-видимому, Каштанов наплел товарке с три короба, а теперь позорно удрал с корабля. Впрочем, если он не знает о перспективе отцовства, то и обвинять его рано. Словом Камелия повадилась приходить и страдать, а Кате приходилось ее успокаивать, оттачивая психотерапевтические навыки. Но сколько веревочке ни виться... В один прекрасный день она решилась... пойти к Каштану домой! Без ведома Камелии - та была готова все девять месяцев играть в мертвую царевну в ожидании Годо, лишь бы не уронить женского достоинства. Кате же после изнурительных сеансов утешений и мучительной нерешительности подопечной пришлось взять все в свои руки. Тем более она полагала, что мужчина имеет право знать. А вдруг он мечтает о чаде? Ну, может же такое быть. Теоретически...
      И вот, она у профессора. Тот смотрит на нее, надев очки, словно с трудом узнает.
      - Не понял, что? - морщится он.
      "Конечно, так проще всего - притвориться, что не слышишь!" - накаляется Катя.
      - Ваша подруга беременна! - повышает голос до строгих регистров Катрин.
      - Какая подруга?! - пугается Каштан.
      - Камелия.
      - Что? Забеременела? Зачем?!
      Катя поняла, что у нее катастрофически не хватает опыта подачи спорного материала. Опять она забыла золотое правило незабвенного Љ57, правило бутерброда: хорошее - плохое - хорошее. Она забыла сначала сказать хорошее! Да и на потом его не припасла. В общем не подготовилась. Может быть, сказать, что от Каштанова ничего героического не требуется? Просто помочь с ребенком! Квартира у Камелии есть, никакие алименты ему не грозят. Просто иногда сходить в магазин, на молочную кухню, погулять с ребенком, пока мамочка голову помоет или поспит немного... Простые человеческие вещи! Неужели это так страшно? Но за несколько месяцев Катрин отвыкла от Каштана, от Стеллы, от всего их уклада, идущего вразрез с жизнью "штатских". И с жизнью всего института астрофизики. Она забыла, что нет ничего сложнее, чем объяснить профессору Кашатанову "простые человеческие вещи". До него долго не мог дойти даже тот факт, что забеременели вообще-то от него! А вот когда он, наконец, это понял, его лицо исказилось инфернальным ужасом. Катя подумала, что он как минимум собрался подавать иск о клевете и опровержении отцовства в Верховный суд. Но, боже, как это было мелко с ее стороны, как она недооценивала масштабы личности профессора и его паранойи...
      - Я все понял. Слушай меня внимательно, - он перешел на шепот. - Это провокация! У нас хотят украсть Ника! Шустрая бабенка специально это устроила или выдумала, чтобы проникнуть в нашу семью и выкрасть самое ценное. Она внедрилась в институт ради Николаса! Она разведчица-нелегал!
      Катя опрометчиво хохотнула, не сдержавшись, но профессор-то непритворно был напуган и потрясен.
      - Неужели, чтобы украсть человека, нет способов попроще? - пыталась успокоить Катя своего старшего коллегу, слегка съехавшего на конспирологии. - Вы не слишком сгущаете краски? Это же просто женщина, с которой приключилась... да боже, естественная природа вещей! И она понятия не имеет о Николасе! Вы же сами провели с ней столько времени в курилке! Что же раньше не распознали в ней шпионку?
       - Видимо, она хорошо продумала свою легенду! - заторможено пробормотал Каштан, что-то лихорадочно соображая про себя.
      - Я, конечно, ничего в этом не понимаю, но разве шпионка не должна обладать железным и непререкаемым обаянием и самостоятельно завлечь вас в свои сети? Без всякой посторонней помощи в моем лице? Это же, в конце концов, непрофессионально!
      - Или, напротив, это высший пилотаж! - с яростным напором шипел профессор. - Достоверно прикинуться ветошью, брошенкой, матерью-одиночкой, чтобы все жалели и помогали. Втереться кому надо в доверие и беспрепятственно вынюхать нужную инфу!
      Абсурдный диалог иногда прерывался веселыми воплями Николаса и детворы, пришедшей к нему в гости поиграть в комп в дальней от прихожей комнате. Каштанов вдруг метнулся туда, кричал, что нужно вести себя тише и со злостью закрывал оконные шторы. Потом он побежал на кухню, крадучись подобрался к окну сбоку и высматривал кого-то на улице. Катя не сразу поняла, что он пытается разглядеть коварную злоумышленницу Камелию, точнее хвост за Катей в виде агентуры всех мастей...
      Кажется, если распутать клубки памяти, можно припомнить, что как раз после этого абсурдного эпизода Катя больше и не виделась с Каштановым. То есть он начал избегать и её. Она поначалу не хотела верить, что причина избегания столь бредова, но она во многое не хотела верить, а это потом оказывалось правдой. А что с Камелией? А вот тут интересный поворот - она вскоре вышла замуж! За гражданина одной африканской страны, который стажировался в институте. Она его так быстро охмурила, что все диву дались. Но к этому времени во избежание недоразумений она уже всех оповестила о своем интересном положении и дала широкие комментарии, что Джозеф, так звали ее избранника, в этом не виноват. А кто виноват? Не ваше, мол, дело. И что же? Камелия сделала все по-честному, она сначала родила белокожую девочку, потом двух чернокожих мальчиков. Вот так шпионка! "Стыдитесь, профессор Каштанов!" - хотела прокричать Катрин и прислать параноику фото счастливой семьи.
      И вот в подобных сумасбродствах и приключениях прошла и растаяла ледяная глыба жизни. Чужой жизни. Катя ведь всегда занималась чьими-то проблемами, не собой. Ее брали только на чье-то место, а своего у нее так и не появилось. Она могла работать, пока кто-то в декрете - тем более некоторые, подобно Камелии, из него так и не возвращались, - могла обитать в квартире, пока кто-то в длительном отъезде, однажды за ней увязалась собака, с которой она провела чудесный месяц, пока не нашлись ее хозяева. Но обретать свое она не имела права. Ведь ее истинное предназначение - это переход на новый уровень. А пока еще никто не смог перейти вместе с собакой. Или с кошкой. Нет пока такого прецедента. Да и к чему такие громкие слова, весь прецедент - ты да я, да мы с тобой...
      ***
      Она стояла у зеркала и пыталась как-то изменить свою внешность, ведь все так делают, все меняются с целью себя украсить. Но у Катрин не получалось! Где то самое "труа-катр", "три-четыре, и все получится"?! Но это работало только с переходом - только хардкор! - а вот с повседневным и естественным, с тем, что получается у всех - не канало. Катя смотрела на свое рыжее кудрявое каре и думала - а что тут можно изменить? Как можно изменить свою долговязость и веснушчатость рук? Может быть, сделать тату в форме бабочки на сонной артерии? Или ящерицу на лодыжке? Или нужно одеваться в черный трикотаж, чтобы быть загадочной? Но ведь загадочность - она во взгляде, в манерах, в харизме. А у нее лицо скоморошье, как у клоуна из средневекового шапито.
      - Да, тетя Оль! - машинально ответила на звонок Катя. Потом спохватилась: ну надо же, так долго с ними не общалась, и вот она звонит именно сейчас! И приходится с ней разговаривать, словно вчера расстались, обесценивая ее появление в эфире. А она, конечно, сразу это почувствовала.
      - Ты занята?
      - Да нет! - с горячностью досады возразила Катя. - Просто у меня встреча, а мне так не хочется на нее идти. Даже не то чтобы не хочется, а боязно. Я бы лучше с вами поговорила. Думаю, что я могу на нее немного опоздать. Да, определенно могу!
      - Нет, что ты, иди на встречу! У меня ничего срочного. Лучше просто приходи в гости. Я нашла твои старые записи. Может быть, они тебе нужны?
      - Записи?
      - Стопка распечаток на листах с твоими пометками. Ты их приносила с работы, когда жила у нас, помнишь?
      Да, и правда, был такой короткий период, когда Катя зависла у Варданянов. Это был все тот же момент-квинтэссенция отчаянной неопределенности, и она, испугавшись, что может больше не вернуться в лабораторию, распечатала те немногие файлы, которые были досягаемы в Стеллином компе без всяких паролей и шифров. Почему она не скачала их на электронный носитель? Да просто неудобно было занимать Ванушин комп, лучше ведь пристроится на кровати и прочесть. И, кроме этого, ей бумага тогда почему-то представилась более безопасным хранителем. И тут ее робкая и слабоголосая интуиция оказалась права. Потом, когда Катрин вернулась в институт, она, проникнув в лабораторию, где уже обосновались стартапные прохиндеи, попросила пустить ее за тот заветный компьютер. Что характерно, он оставался нетронутым. Более того, с годами его бережно апгрейдили и никому в пользование не отдавали. И у Кати сохранился к нему доступ. Только вот тех самых шифров-то никто не знал... Но! Те файлы, которые она распечатала, почему-то исчезли. Вроде не должны были их стирать, какой смысл, если всю остальную информацию сохранили? По воспоминаниям Кати, которые впрочем, были довольно туманны, в этих файлах не было ничего зловеще важного в случае утечки информации. Поэтому она и не захватила их, переехав от Варданянов. Наверное, сказала тогда тетя Оле, что их можно использовать для записей как обратки, но та по-родительски не послушалась и сохранила, руководствуясь вечным нашим "а вдруг!"...
      И тут Катю накрыла нарастающая паника.
      - Тетя Оль, я приду! Прямо сегодня, если можно! Прямо сейчас! Я ненадолго, готовить ваши фирменные долма-перцы не нужно!
      Она вспомнила, что с этими файлами ведь было не так все просто. Когда они исчезли, Катрин провела дознание, и институтский сисадмин заверил, что не трогал инфу. И если ему можно доверять - он всегда был такой высокомерный! - получается, что файлы неведомым образом исчезли сами. Тогда Катя все списала на Стеллины ведьминские штучки. А вот теперь... Катино взорванное воображение накалилось. "Может, уже в то время сработала какая-то электронная тайная технология самоуничтожения? Теперь-то она существует вполне открыто и для общего пользования: в мессенджерах есть настройки таймера для очистки чатов! И почему именно сейчас позвонила тетя Оля?! Какая, к чертям, случайность! Это знак!"
      Она оделась и вылетела из дома. И, только оказавшись на улице, сподобилась позвонить Љ57. Но ведь так даже лучше - не нужно изображать наигранную встревоженность, она и так сквозит из каждого обертона, когда почти бежишь и перебираешь страшные догадки. Дескать, а вдруг на этих листочках и была Стеллина инструкция, и если бы Катя это поняла тогда, то такой кусище жизни не был бы прожит зря!
      - Но почему же зря? Ты столько успела сделать для других. А это тоже часть твоей миссии! - ожил в голове Мальчик-бигль. Катрин вздрогнула, встрепенулась и решила, что самое время для извинительного звонка.
      - ... Понимаешь, - бормотала она дрожащим голоском девочки, потерявшей айфон и объясняющей родителям, почему ей нужно купить новый. - Я обязана сейчас помочь моим близким людям. Варданяны стали мне вторыми родителями, тем более, что первых я и не помню. Я никак не смогу с тобой встретиться сегодня!
      - Я все понял. Варданяны - это важно.
      - Ты их знаешь... - насторожилась Катя.
      - А вот это неважно. Во всяком случае, для текущего момента Просто раз ты предпочитаешь поехать к ним, вместо нашей с тобой встречи, то они для тебя важны. Я просто констатирую факт. И запоминаю на будущее: это очень значимые для тебя люди. Кстати, мы сейчас с тобой идем по соседним параллельным улицам. Прикольно, да?
      - А как... откуда ты это знаешь?! Что еще за фокусы? То есть ты в курсе, где я живу? Ты пришел к моему дому? Зачем? - "девочка, потерявшая айфон" моментально перешла в гневный регистр. Но это не от наглости, а от того, что никогда не знаешь, чего ждать от мастеров перехода. Вот как возьмет этот человек-номер и окажется перед ней через секунду!
      - Катенька, я, конечно же, знаю, где ты живешь, это же моя работа - кое-что знать. Я же ваш хранитель, - невозмутимо ответил Љ57. - На самом деле на нашей встрече я хотел тебе сообщить печальную новость, подготовить тебя к ней...
      - Стелла меня учила, что печальных новостей не бывает, бывают лишь легкие неприятности.
      - Профессор Каштанов умер. Я тебе пришлю сообщение, где и когда будут похороны.
      - Это что, какая-то вздорная переаттестация, проверка на годность к службе? Правильно ли я среагирую и попаду ли в эмоциональную ловушку? Скажите на милость, как же соавтор метода Богдановой-Каштанова может умереть? - усмехнулась Катя. - Никак новый метод изобрел - называется "попробую дать дуба, как все люди". Пятьдесят седьмой, ну что ты несешь? Каштан не может умереть, он перешел на новый уровень. Ну, какие к лешему похороны?! Ты гонишь!
      - Но переход-то можно совершать по-разному. Так что первый вопрос переаттестации тебе не засчитывается.
      - Да что с тобой сегодня! Конечно, переход можно совершать по-разному, но не участвовать же из-за этого в том жутком ритуальном действе?! Я не могу относится серьезно к кощунственному балагану, когда некое тело, которое уже не имеет отношения к личности, лежит в жутком безвкусном ящике, а все к нему подходят... Ну разве это не издевательство над здравым смыслом?! Я могу пойти только с одной целью - сказать во всеуслышание то, что я думаю об этом непотребстве. Человек перешел на новый уровень. Он продолжает свой путь, у него начался новый этап этого пути. Почему вы, остолопы, устраиваете из-за этого перехода уродливую похоронную жуть вместо того, чтобы обрадоваться за него?!
      - Катринка, узнаю твои пламенные речи! - и Љ57, наконец, стал прежним мягким баритоном, а не заученной интонацией учителя на уроке "Окружающего мира". - Я все понимаю, но мы обязаны соблюдать законы того уровня, на котором находимся в данный момент.
      - Вот, блин, засада... Ладно, я приду, - ворчливо согласилась Катя. - И Каштан посмеется... где-то там надо мной. Так там и встретимся, получается? Ты придешь?
      Но Пятьдесят седьмой уже отключился. В своей манере. Он не любил долгих разговоров по телефону. Катя в растерянности не села на троллейбус и прошла лишнюю остановку. Она представляла, как он идет по соседней улице, как они идут по параллельным орбитам, и им больше не суждено встретиться. Тысячу раз странно, что они ни разу не столкнулись в институте. Или он-то сталкивался, но благоразумно не узнавал Катю Труакатр. Хотя... Љ57 не числился в сотрудниках, он персона таинственная, внезапная, но! Вопреки его нынешним заявлениям о почитании местных законов, он, незримо управляющий экспериментальной лабораторией, тоже подчиняется только тайным законам Вселенной.
      ***
      - Ой, Катрин, как здорово, что ты пришла именно сегодня! У нас двойная радость! Смотри, кто пришел! - ворковала тетя Оля. Удивленная Катя предвкушала неведомую встречу, что было для нее сюрпризом - ведь никаких общих знакомых у нее с Варданянами не было. Бывало, рассказывали они истории из своей жизни, как без них, но персонажи этих историй никогда не появлялись воочию.
      В комнате, перед накрытым столом сидел молодой человек, которого Катя, конечно, видела впервые. И ничто в нем не казалось знакомым, в его едва проявленных восточных чертах, в его осторожной улыбке и в смущенной манере держаться, словно он понимает, что не достоин такого теплого приема. Недостоин не потому, что чужой, а потому что корит себя за то, как мало он сделал для этих гостеприимных людей.
      - Все ж таки наготовили... - пробормотала Катя.
      - Это да! - улыбнулся парень в ответ.
      - Ну вот, вспомнила Шурикена! - весело забухтел дядя Вануш.
      - Вспомнила? Но вообще-то мы незнакомы! - заметила Катрин.
      - Вас сейчас переубедят, - иронично поведал незнакомец с необычным именем. - Мне вот тоже объяснили, что я вас знаю...
      Сквозь оживленные препирательства насчет того, кто и почему друг друга знать не может, Катю все ж легонько уколола мимолетная мысль о том, что она сегодня пришла не только за своими давними распечатками. От чего же возникла эта иллюзия знакомства? Вскоре это стало примерно понятно, за смачным поеданием тех самых фаршированных перцев с секретным ингредиентом - им, кажется, был чабер! - и это блюдо дядя Вануш называл "косулины долма". Ассоциативная игра разума. Шурикен встречался с дочкой Варданянов. Негласно запретная тема, которая, как выяснилось, была запретной только в сознании Кати. Она боялась даже нечаянно дотронуться до их горя, а ее добрые ангелы, напротив, боялись травмировать Катю. Воздвигаемые нами стены нас же и ранят, и мы тихо плачем за ними, словно некому нас обнять. Но это совсем не так! Оля и Вануш молчали, понимая, что чужого горя люди боятся, обходят стороной. Да кто этого не знает... Как говорила Стелла, всем бы из чужих счастливых чаш пить, а вот чтобы самому быть исцеляющим источником - таких единицы! Источником доброй силы, счастья, тепла...
      Но в воздвигнутой стене молчания проделал брешь Шурикен, а после, сама того не зная, просто своим появлением - Катрин Труакатр. Она не задавала вопросов, она не касалась трагедии, но для нее было приготовлено место в сердцах осиротевших родителей. И произошло наложение, скрещение двух дорог, ведь нам хочется познакомить тех, кто нам дорог - а вот и каламбур назрел! - и нам порой кажется, что они уже и знакомы от одного нашего желания.
      Вот все и объяснилось...
      - А вот же твои бумаги! Сразу даю, чтобы ты их опять не забыла! - и тетя Оля протянула Кате прозрачную папку. Первый лист просвечивал. На нем прочитывалась отчаянная фраза жирным шрифтом: "Мы не знаем, что с этим делать! Мы не знаем, как этим управлять. Ник останется загадкой, и с этим надо смириться". А потом шел заголовок: "Расшифровка разговора с RS о людях-химерах".
      Опять химера! Значит, не случайно Катя запомнила это слово... RS, кто это? Иностранец? Стелла любила вдруг перейти на латиницу, и это сбивало с толку. Катя быстро пробежалась глазами по записям.
      
      "Мифическое существо Химера сочетает в себе черты трех животных - льва, змеи и козла. Так-так, пропускаем ликбез... Химеризм - это очень редкое явление, когда организм имеет как минимум две группы клеток с разным составом, то есть два и больше ДНК. Причины - либо генетическая мутация, либо слияние близнецов на самой ранней стадии внутриутробного развития".
      
      Вуаля! Один близнец поглощает другого. Дальше шли какие-то научные измышления о том, может ли такое случится с разнояйцевыми, то есть гетерозиготными близнецами. Так, это слишком заумно... Стало понятно, почему Катя сочла эти записи неактуальными и не очень интересными для нее в тот момент. Она же, наверное, даже не дочитала до финала. Но ведь зачем-то Стелла это все записала! И надо понять, зачем... Потом шла история какой-то Ульрики, которая оказалась вот такими вот близнецом или двойняшкой, которая поглотила в утробе своего братца или сестрицу, и поэтому у ее детей не совпадало с ней ДНК. И получалось, что она им вроде и не мать! И возникла ужасная неразбериха из-за этого и шок - вот так рожаешь-рожаешь, а потом получай! - но в итоге с помощью умного доктора разобрались, набрали у Ульрики анализов из разных уголков ее тела и нашли-таки совпадения с детьми. И вот так открыли людей-химер.
      А еще интереснее, какую версию построила на этом открытии наша Стелла. Эта версия тоже вынырнула сквозь толщу теоретических выкладок - по откровенному признанию автора, антинаучных и чисто интуитивных! - и являла собой вывод о том, что Николас, чудо, уникум, загадка - это как раз есть близнец поглощенный. Но в силу различных обстоятельств, как то: уже не раз упомянутая "сложная структура его вероятности" , а также вмешательство первого экспериментального перехода, который был совершен профессором Каштановым и Пятьдесят седьмым и стал первым блином комом, ну и просто некий необычный сбой энергий во Вселенной, - и вот в результате всего этого тот, кто должен был быть поглощенным, взял и родился!
      Но если ты рождаешься, а родиться не должен, то тебя никто и не ждет, так получается? Ведь будущая мама понятия не имеет, что там у нее за слияния и поглощения происходят на ранней стадии беременности. Она ждет одного ребенка, и как ей объяснишь, если родятся два? Обрадуется? Испугается? В любом случае ей будут нужны обоснования, а не чьи-то интуитивные догадки...
      С этого момента Катю мучило расщепление потоков сознания. С одной стороны, она пришла к Варданянам, чтобы некоторым образом вдохновиться на выполнение своей невероятной задачи. На то, что ей уготовила Стелла. Катя сама не знала, что она хотела увидеть и почувствовать, но само ощущение этого дома, этих людей, ставших для нее подарком, только укрепляло в ней долженствование и смысл этой миссии. Но ведь и ответственность тоже... Ее снедало желание рассказать им все, рассказать, как умеет, сбивчиво и непонятно, и пускай им это покажется тяжелым бредом! Хотя сама эта мысль - тяжелый бред и ребяческое желание показать себя с ого-го какой стороны! Мол, вот что я вам в клювике принесу - потерянное счастье... И вы никогда не пожалеете, что меня приютили. Но они и так не жалеют и не ждут великих приношений.
      С другой стороны, смятение привнесла сногсшибательная версия Стеллы о Николасе, которую Катя была не в силах осознать. Потому что любые попытки понять это заставили бы вновь мучиться собственной эфемерностью и несостоятельностью. Ведь тем, что для нее важнейшая сенсация, как и прежде, нельзя поделиться с миром! Снова нужно молчать и хранить это откровение в себе. И одиночество, как и прежде, безгранично и непобедимо...
      Зачем нужны все эти открытия и потрясения, если о них некому рассказать?! Однажды в одной сериальной паутине она услышала, как главную героиню назвали "последней одинокой девушкой". Не без постмодернистской иронии, конечно. И она сделала это своим ником - там, где он был нужен, слегка изменив на "последнюю одинокую ассистентку". Этакая шпилька самой себе под дых. И магнит для всевозможных подколок и каверз. Но Катя полагала, что таким образом себя взбодрит, стимулирует к поиску кого-то неведомого, прекрасного и совершенно нереального. И как только она начинала думать о нереальности этого сказочного мужчины, так и запал пропадал. Идеальным мог быть только голос, но отношений с голосом ей хватило. Пожалуй, теперь она почувствовала себя готовой к полноте образа.
      ***
      - Я все же так и не понял - ты знала Анук?
      Катя и Шурикен вышли из гостей вместе, как на том настояли Варданяны. Как послушные дети. Время позднее, мальчик провожает девочку, а как иначе?! Анук, дочь... На самом деле ее звали Ани, но Шурикен звал и так, и этак, а родители чаще Анютой. Когда одного и того же человека люди называют по-разному, это легкое напоминание о том, что мы одновременно можем жить на разных уровнях, не так ли?
      - Действительно... как можно не знать того, кто сыграл в твоей судьбе такую роль? - невольно вырвалось у Кати. "И еще должен сыграть", - продолжила она про себя. - Нет, я не знала ее. И не спрашивала о ней. Поначалу мне казалось, что им настолько больно о ней говорить, что не дай бог заикнуться... Со временем я начала ощущать, что, возможно, я и не права, что, может, им напротив хочется о ней говорить, но не рискнула сменить линию поведения... было страшно что-то нарушить!
      - Да, я понимаю. На самом деле и то, и другое верно... по-своему... Не знаю, как вразумительнее объяснить. Просто мне показалось, что ты ее одноклассница, о которой она мне рассказывала... правда, не очень лестно. Но Ани могла быть резкой, конечно... - и Шурикен вдруг так доверительно, с пронзительной ностальгией и любовью улыбнулся, словно взял Катю в круг посвященных. А ей захотелось, чтобы кто-то ее тоже так любил после... так называемой смерти. И до нее не помешало бы...
      - Ани, Анук... - это семейное прозвище?
      - Нет, это имя. История его утопает в родовых корнях...
      - На Кавказе и на Ближнем Востоке любят называть детей так, как будто они никогда не вырастут. В этом есть что-то опасное. Ну как можно назвать дочь, например, Джульеттой?
      - Хм... вообще-то "Ани" в переводе с армянского "воин". А Анна в переводе - благодать. Так что здесь не тот случай. Ани была и воином, и благодатью, это правда! А о том, что ты сказала... просто у восточных людей совершенное иное магическое мышление и восприятие тонкого и земного мира. Им важен не факт трагедии и гибели в сюжете, а востребованность и причастность к великому. Уменьшительность - тоже для них не дурной знак, и она не мешает доживать до преклонных лет какой-нибудь 75-летней Ляле. Для них такое имя, возможно, даже оберег... Но опять-таки все это не про Анук, она ни на кого не похожа... хотя было бы странно, если бы я сказал иначе.
      - А какая она? На фотках, которые висят на стенах, я вижу очень сильную витальную личность. Значит, это был... внезапный уход?
      - Нет, не внезапный. Вполне запланированный, как бы это дико ни звучало. Ани была... абсолютным лидером, в иных случаях даже диктатором, и она знала об исходе. Но дала нам вечный запрет на упоминание ее болезни. Она считала кощунственным, когда все знают и мусолят, какой недуг был у человека. Ей казалось, что вместо него люди представляют его больной орган, и это жутко вульгарно и оскорбительно! "Погребальная расчленёнка"! Потом она запретила родителям ходить в церковь и кормить "зажравшихся попов", и не сметь сооружать никаких могил, "а то сниться не буду". Только прах, развеянный над рекой... "Вот тогда мне будет уютно!" Это все ее цитаты. Но это далеко не полный список напутствий. Она всем нам дала строгие и четкие задания, как мы должны жить без нее. "А иначе вы закиснете и бесславно подохнете!" Ну, то есть, если вкратце, то ты права - это была очень витальная личность.
      - Именно такого друга мне всегда не хватало... - вырвалось с тихим восхищением у Кати.
      - Вот и мне не хватает теперь, сколько лет уже... Благодаря ей я иду своим путем, в котором очень сомневался. Вот... сомневаюсь и иду. Я хотел остаться бродячим мечтателем, я чурался воплощения в форме выгоды, считая, что нельзя вносить в мою стезю материальный мотив. Мое дело - обереги и талисманы. Но Анук меня убедила, что нужно встать обеими ногами на землю, иначе от меня останется один треп... Правда, убедила уже после своего ухода, конечно... И еще больше она меня укрепила тем, что очень верила в меня. Даже несколько экзальтировано... но она все так делала.
      - Обереги и талисманы?! Красивое призвание. Вот что я искала все эти бестолковые годы - красивого и не опасного призвания.
      - Чем же опасно твое призвание?
      - Прежде всего тем, что о нем невозможно кому-либо сказать. Оно звучит как бредовое расстройство.
      - Бредовые расстройства - это моя страсть. Я их коллекционирую. В нашу лавку "Авалон" периодически наведываются такие люди.
      - О, в такой коллекции мне бы оказаться не хотелось! - улыбнулась Катя. И подумала, что сейчас бы пригодилось умение делать те самые публичные фокусы, о которых язвила Стелла. - Ну, хорошо, представим, что я на допросе в карательных органах и просто нельзя не сказать, чем я занимаюсь. Итак, я сотрудник экспериментальной лаборатории метода Богдановой-Каштанова НИИ астрофизики. Так как лаборатория давно прекратила свою работу, я, наверное, должна добавить, что сотрудник бывший, но в душе я всегда им была и буду. Но этого я товарищам в форме, конечно, не скажу, это ремарка для ближнего круга лиц. А вот объяснения сущности самого метода мне бы хотелось избежать...
      Шурикен вдруг изумленно и благоговейно уставился на Катю, словно она прямо сейчас возносилась на небеса, как героиня Маркеса Ремедиос Прекрасная. Эта сцена всегда была для Кати эталоном художественного описания перехода - разве что в этот момент тебе не до красот магического реализма, но они все равно где-то рядом.
      - Ты занимаешься методом Богдановой-Каштанова?! - почтительно-восхищенно прошептал Шурикен.
      - А ты знаешь, что это такое?! - абсолютно симметричной интонацией отозвалась Катя. Приехали... И это когда ни Богдановой, ни Каштанова уже нет здесь! Кому же ликующе кричать и бить в тамтамы?! И где это вечное "говорить о нашем эксперименте нельзя, нас сочтут сумасшедшими"? Кате Труакатр опять о чем-то забыли рассказать...
      - Да, я знаю, - отозвался Шурикен, не теряя благоговейной возвышенности в голосе, от которой Кате было даже немного неловко, но и ужасно приятно, конечно! - Это знание, лежащее на дне моего ментального колодца, помогло мне многое пережить. Я узнал о нем от Вадика, владельца нашей лавки, мрачноватого типа, который и говорить-то не мастак. Это было давно, мы сошлись на идее магазинчика доброй магии, но, он, конечно, все замутил не так, как хотел я, а так как будет лучше продаваться. Одно из его любимых занятий - сеять панику среди сотрудников, которых три чела и кошка. Типа все, закрываемся, мне нечем вам платить, аренда швах - ну и так далее. Он пессимист, потому что не сволочь - тогда еще не был! - а если ты не сволочь, то твой бизнес быстро прогорает. Это мы все понимаем. И вот он любил копать редкие и интересные темы. Мы сидели однажды на берегу Бобрихи, оба прибитые трудным началом нашего бузинеса, иначе и не скажешь. Но тогда у нас были ремни с молитвами на разных языках, ремни были недешевыми и при этом шли хорошо, их женщины покупали в подарок мужчинам. Ну так вот, я тогда только-только сделал кое-как косметический ремонт в нашем старом помещении-развалюшке, а Вадик пыхтел от очередной растаможки и скрипел, что ему никогда не окупить расходы и зачем ему вообще вся эта шняга с доброй магией... И тогда я его спросил - а чем бы ты хотел заниматься на самом деле? Твое идеальное дело жизни? И тогда он мне вдруг с таинственным прищуром рассказал о том, что в нашем городе живут адепты тайной школы перехода, и это не какой-то развод или секта, это, считай, что у нас открылся филиал библиотеки Ватикана или ордена иллюминатов, только все это не мистика, а наука!
      - Но почему ты ему поверил? - допытывалась Катя. - Он был для тебя таким авторитетом? Мне важно понять, ведь мне-то вдалбливали, чтобы я не вздумала... Нет, не то чтобы мне запрещали говорить и брали подписку о неразглашении, но просто сам воздух был пронизан убеждением, что молчание - единственно возможная линия поведения в социуме, иначе тебя не поймут и сочтут сумасшедшей, и наш метод будет дискредитирован.
      - Я ему поверил не сразу. Вадик мне прислал какой-то научный доклад, который у меня не получалось скачать, а распечатать получилось, и я его распечатал, а потом эта ссылка исчезла! Может, конечно, и не стоило толковать это исчезновение конспирологически, но работа эта меня заворожила...
      Опять исчезновения! Катя была потрясена и задыхалась от жажды рассказать все. Они зашли в кафе, которое через час закрывалось, и пришлось предупредить Шурикена о том, что за это время она сможет лишь тезисно и эскизно приоткрыть завесу тайны. Потому что и сама далека от полного понимания своей миссии. В какие-то моменты они так торопились, что официанты испуганно оборачивались на их накаляющиеся от напряжения голоса.
      - Давай не будем сходить с ума, мы ведь не последний раз в жизни видимся, мы можем и завтра, и послезавтра, и когда угодно все подробно обсудить, - рассуждала Катя, пытаясь привнести разумную ноту.
      - Теоретически можем, но что если все опять исчезнет! Есть у меня такое неприятное чувство.
      - То есть я исчезну, что ли? - смеялась Катя.
      - Допустим! - запальчиво парировал Шурикен. - Ты же умеешь это делать! Когда я прочитал ту статью профессора Каштанова, я испытал ни с чем не сравнимую эйфорию. Словно мою безумную мечту узаконили, теперь она реальность не такого уж далекого будущего... Никакие запрещенные и разрешенные вещества не способны дать то просветление, которое я испытал в тот момент. До него я был искателем со скептической начинкой и называл это обоснованным сомнением. Тем более что эта моя любимая концепция мультивселенной уже была превращена в расхожую сюжетную основу для фэнтези. Мне было печально думать о том, что растиражированное не может быть истиной. Я был почти уверен, что наука не пойдет по этому попсовому пути. Временами, конечно, будут говорить о том или ином ученом-сказочнике, который тешит воображение обывателя, но никто не будет относиться к этому серьезно. А в статье Каштанова был подробной описан успешный эксперимент, и пусть он не имел необходимой доказательной базы...
      - Знаешь, кажется, я вспомнила, о какой статье речь! - перебила его Катя. - Она была написана еще до моего появления в лаборатории. Это был доклад Каштана на конференции в Дублине. И он был опубликован на английском. Ты ботаешь по технической фене на инглише? Круто, не то что я... По части иностранных языков я дуб! Так вот, потом этот доклад почему-то убрали из сети, мне об этом мельком говорила Стелла, но тогда у меня был такой плотный поток информации, что я особо не обратила внимания на этот эпизод, мне нужно было столько всего понять... короче, просто взрыв мозга!
      - То есть Богданова - это Стелла, я как-то не циклился на ее имени... Кстати, у моей сотрудницы как раз недавно вышла таинственная история, героиней которой была Стелла... Интересное совпадение.
      - Не думаю, что совпадение, - грустно улыбнулась Катя. - Все, что со мной происходит... ко всему имеет отношение Стелла! И даже то, что мы с тобой познакомились именно сейчас, а могли бы ведь намного раньше - это тоже, возможно, ее воздействие на реальность. Пускай даже это моя паранойя. Но я так долго бродила в поисках смысла и единомышленников, а ты-то был рядом, приходил к Варданянам, и наш разговор мог состояться лет десять назад. Я, кстати, совсем недавно научилась считать время...
      - Но согласно той работе профессора Каштанова... Не уверен, что я правильно понял, но пока не пройдешь некие ступени, пока не упакуешь свое мироздание в сворачивающуюся систему, как сложенный листок бумаги - сначала вдвое, потом вчетверо, потом вшестеро и так далее, не сможешь развиваться дальше. В глубине этой конструкции окажется твой базис, самые сокровенные воспоминания, все, что тебе дорого, твоя сердцевина, и она будет оберегаться твоими щитами. И вот пока ты не построишь эту систему, ты не можешь переходить на новый уровень - и это касается не только метода Богдановой-Каштанова, это касается вообще всего нового и важного на нашем жизненном пути. И каждый раз, для следующего этапа своего бытия ты выстраиваешь новую систему, новые ступеньки... Я тебе это рассказываю, чтобы ты подтвердила, правильно ли я все это понял! И еще я так хочу объяснить, что я не мог встретиться с тобой раньше, я был не готов, я не сложил свои "ступеньки".
      - Там еще фишка, что их надо так сложить, словно ты фокусник, и в нужный момент ты легко добираешься до потаенного сокровенного слоя. Метафизическое оригами, - усмехнулась Катя. И сама от себя не ожидая, рубанула:
      - Я должна буду создать переход для Оли с Ванушем. Переход на тот уровень, где Ани не умирает. Я понятно говорю?
      Шурикен молчал. Просто шел молча, и Катя не увидела бы, что его глаза наполнились слезами, если бы не остановилась. А он обернулся.
      "Он ее любит, эту чудную Анук! По-хорошему нужно, чтобы Шурикен тоже перешел вместе с Варданянами, и это было бы... Нет, так не бывает. Не бывает всем хорошо. Я могу сделать только то, что в моих полномочиях. И если честно, мне не хочется, чтобы он исчезал".
      По пути домой Катя получила сообщение: "Прости, что вот так ушел. Не хотел обесценить словами то, что я чувствую. Я буду ждать тебя завтра в "Авалоне". Если девушке с французским именем все еще интересен технический английский".
      
      Глава 9. Блюдо династии Мин
      
       - Не знаю, зачем был нужен этот обман... отцу, но его абсурд привычен. А вот почему ты мне не объяснила всего, что происходит?! Не в детстве, а уже потом, когда мы с ним перестали общаться? Почему ты ему подыгрывала? Сказав "А", не сказала "Б"...
      У Ирмы, всегда чуть прохладной в голосовых вибрациях, не забывающей о дистанции "на вытянутой руке", вдруг задрожал подбородок.
      - Он мне объяснял это так, что... я могу тебе страшно, непредсказуемо навредить этой правдой. Я могу тебе навредить даже тем, что привяжусь к тебе. Он мне не объяснил, почему. Но я ему верила. Он был сложным человеком, но он фанат науки, подвижник, гений, и он полюбил тебя, как не смог полюбить своих родных детей. Нет, не так! Ему не дали нормально общаться с сыном, понимаешь? Настроили против, увезли за границу. Это всегда было его болью. И я думала - пусть хотя бы с тобой он испытает отцовские чувства. Понятно, что в силу всех этих странных и невероятных обстоятельств... все пошло прахом, и... прости меня, пожалуйста!
      ...Ник вышел от Ирмы и побрел по привычному маршруту. Тетушка прочно ассоциировалась с печалью, с обманутым ожиданием, и поэтому после нее хотелось долго-долго идти, словно выветривая из себя минор. Но становилось еще хуже.
      "У Арины тоже есть тетя Ирма. Но она, судя по описанию, полная противоположность... Может, мир состоит из двойников-антиподов? Может, и у меня есть такой двойник, этакий лютый лид с крутыми скиллами в пафосной айти-конторе, где чуваки играют в тупой корпоративный пейнтбол. И никакой пользы от этого двойника. Или в том, что он занят всей этой своей трехомудией, и есть польза - в том, что этим можно не заниматься мне? И это смысл всех неприятных людей на планете...
      Ладно, чего я прикопался к пожилой женщине! Она ни в чем не виновата. Ну, не стала она родным мне человеком, и что? А я-то сам разве был к ней привязан? Тетя Ирма всегда меня раздражала. Хотя бы тем, что не исчезла, как Стелла, и не умерла, как нынче отец. Всегда есть такие персонажи: когда теряешь дорогих тебе людей, об этих в сердцах думаешь что-то вроде "лучше бы его не стало". Жесткач! Они могли в прошлой жизни так намаяться, что в этой заслужили спокойное животное счастье. Или вполне возвышенное! Однако их и в этой жизни подстерегает чужой яд. Надеюсь, они резистентны к нему..."
      Ник чувствовал себя разбитым и подавленным. Он бесконечно прокручивал в памяти эту нелепую встречу с отцом, свои пылающие обидой слова, которые обернулись трагедией, и неустанно винил себя. При этом он не мог представить, что все могло бы произойти иначе. Он просто не мог, физически не мог удержать в себе то гневное прозрение. Почему человек, который по уверению Ирмы испытывал к нему искренние отцовские чувства, вел себя как психопат? Как можно любить ребенка и затеять с ним такую дьявольскую игру? Что за абсурд с отрицанием его существования? И отрицанием Стеллы... Может, на самом деле профессор Каштанов был серьезно болен, может, его мучила какая-нибудь неизвестная науке патология мозга, летальный исход которой случился только сейчас. Итак, возвращаемся все к тем же исходным данным. Я, Николас Иргит, неизвестное ископаемое без рода и племени. У меня странная патология памяти, выпадающие куски жизни, так называемый кислотный пунктир. А также, как выяснилось недавно, я могу вызывать эффект совместных ложных воспоминаний, и могу передавать свои воспоминания другому человеку. Вероятно, проблемы с мозгом у меня, а у профессора Каштанова, он же Иргит, он же хрен знает кто еще, поехала крыша от изучения моих сверхспособностей, толком нигде не применимых. Он хотел извлечь из меня пользу, получить премии и признание, но ничего не вышло.
      Вот опять выходит, что профессор - чудовище, а его несчастный воспитанник Николас Иргит - жертва. А что если все вообще не так?! Не могла Стелла любить чудовище. Может, она временами и считала "вредного Каштана" несносным, но ценила и отдавала ему должное. Да и в целом никакой виктимной тональности своего бытия Ник не ощущал. Гнев, обида, любопытство - да. Но по сути "ни одного кролика в процессе съемок не пострадало". Благодаря Стелле детство было... счастливым, но с оговорками. Это как прекрасное китайское блюдо эпохи Мин с незаметными сколами по краям. Хотя восточные люди, приверженцы фэншуя, утверждают, что от треснувшей и имеющей изъяны посуды нужно немедленно избавляться...
      Имеющее изъяны! В мякоть памяти тут же воткнулся потерянный коготок перчатки от Скиапарелли. Весь этот ассоциативный ряд был, конечно же, неслучаен, ведь впереди маячила мастерская под названием "Реставрация старинных вещей", всплывшая в странном наваждении Арины. И что не менее странно, вчера, решив в очередной раз все выбросить - "...избавляйся от лишнего" - Ник наткнулся на единственный предмет, который ему ни при каких обстоятельствах выбрасывать бы не хотелось - та самая коробочка с отреставрированными перчатками, запоздалый презент от "любящей St.". На обратной стороне коробки с декадентским ретро-шедевром, оказывается, была наклейка той самой мастерской. Вот оно как! Знал бы Ник, когда случайно попал к этим мутным людям, что до него здесь побывала Стелла, и именно здесь она реставрировала свои любимые перчатки... Наверное, таким образом она хотела что-то сообщить Нику, но теперь уж это не разгадать.
      "Ищи недостающее..." Все, что ему недоставало, он как раз и искал все это время, но безрезультатно. Он не только ничего не нашел, он потерял...
      И тут шальная догадка полоснула Николаса: отец или не отец, неважно, пытался убедить его, что Стеллы не существовало, чтобы "несуществование" Ника прошло, как болезнь. Перекинуть с больной головы на здоровую. "Не ты не существуешь, а она!" Странные игры, конечно, для ученого... Но что если у него не было других возможностей для эксперимента?
      Тогда зачем профессор убеждал Стеллу в придуманности Ника? Что-то там лепетала Ирма, что любовью и привязанностью ему, неизученному науке чуду, можно навредить... Оставим на совести профессора эти измышления, сейчас важно другое - понять мотивы. Значит, папа Каштанов не хотел, чтобы привязанность Стеллы навредила его приемному сыну. Абсурд? Пускай, но хотя бы какая-то система начала вырисовываться, словно умерев, отец оставил щелочку для правды...
      Любая взаимная привязанность усиливает нежелательные симптомы!
      Арина...
      Профессор Каштанов пытался предупредить, что Нику противопоказаны близкие отношения?! Только этого не хватало...
      "Мы поменяем вашу личность за десять минут"... Ник резко открыл дверь эрзац-мастерской, ловко маскирующей свои делишки под безмятежной реставрацией старинных вещей. Подумать только, там все еще та же администратор, неприятная толстая ведьма. Лишний вес, по наблюдениям Николаса, бывает добрым или злым. Это либо чудесные хлебосольные люди, либо упыри. Впрочем, и худосочных упырей полно! Ведьма узнала Ника, ведь тогда, несколько лет назад, он устроил скандал и пообещал их разоблачить. Понятное дело, его угрозы были смешны и голословны, и он не разоблачитель. Но теперь, зная, что здесь побывала Стелла, он предположил, что может войти в эту историю с черного входа. Главное - сохранять покерфейс!
      - Добрый день! Мне нужно скорректировать воспоминания. Я проходил у вас соответствующую процедуру, и у меня, видимо, случился какой-то сбой. В моем сознании появилась странная мыслеформа о моей новой матери, которая заходит в вашу мастерскую, чтобы сдать на починку какие-то диковинные карнавальные перчатки. Но я не знаю эту женщину, и у меня есть мать, зачем мне другая? Я не хочу сходить с ума. Мне обещали заменить тяжелые воспоминания на светлые, а получилось, что ужас заменили на непонятку!
      Ведьма слушала Ника со злорадным интересом. Он сам толком не понимал, чего хотел добиться этой провокацией. Бесплатной шоковой терапии? А что могут сделать шарлатаны? Только навредить. И хорошо еще, если в материальном смысле! Но после вчерашней находки он вновь был под властью неукротимой иллюзии, она же иррациональная вера в Стеллу. В то, что ее присутствие в этом месте - и неважно в какое время! - все меняет.
      И он оказался прав.
      - Молодой человек, пройдите, пожалуйста!
      Слева от уголка администраторши-ведьмы вдруг отворилась укромная дверца. Из нее выглянула большеглазая особа, похожая на веселую мультяшную рыбу. Что-то в ней показалось смутно знакомым, но пока Николаса не интересовали туманные детали. И он повиновался "веселой рыбе", потому что она, в отличие от ведьмы, вызывала, хотя бы на первый взгляд, осторожную симпатию. А на большее в этой конторе и рассчитывать было глупо.
      - Назовите свое полное имя! Когда вы проходили процедуру мнемонической трансформации? - затараторила улыбчивая особа. - Та-ак, что-то я вас не вижу в базе данных среди наших доверителей!
      - Доверителей? - удивился Ник.
      - Да, мы предпочитаем говорить не клиент, а доверитель. Ведь вы доверяете нам ценнейший ресурс вашей жизни - свою память. Так когда же вы были на процедуре? Не помните?
      Ник уже собирался бодро наврать, подбирая случайную дату, но "рыбная" особа, представившаяся Верой Акимовной - а ведь она значилась в той самой записной отцовской книжке! - забросала еще кучей вопросов. Самое интересное, что она легко воспринимала всякий вздор, который на ходу выдумывал Николас. Вроде: "Где вы родились?" - "На золотых приисках, которых больше не существует", и тому подобное. Но когда подошли к теме той самой настоящей матери, у Ника вдруг иссяк брехливый задор, он как будто устал играть в собственную игру, и ему щемяще хотелось открыть свои карты. Его собеседница чутко уловила его настроение и позволила шустрому диалогу увязнуть в короткой паузе, после чего не меняя воодушевленного тона, продолжила:
      - Уважаемый Николас, судя по тому, что вы мне сейчас наговорили, процесс транформации был для вас как нельзя более плодотворен! У вас практически полностью вытеснены истинные воспоминания.
      - Откуда вы это можете знать, если у вас не сохранилось обо мне никаких записей, и вы не знаете, какие из моих воспоминаний истинные, а какие ложные?
      Вера Акимовна лучезарно улыбнулась:
      - Золотые прииски - это стандарт ложных воспоминаний! Прямо-таки махровый...
      - Стоп! А если я вам просто наврал?! - возмутился Ник, поняв, что разговор заходит в опасное и непредсказуемое русло. - И вообще что значит "стандарт воспоминаний"? Вы что, внедряете всем вашим...э...доверителям одинаковые картины светлого прошлого?! То есть они все теперь как биороботы?! Этот сюжет уже использовали фантасты, но это бред, потому что набор нейронов и дорожек, по которым они бегают, у каждого индивидуума уникален! Нельзя в каждую голову запустить одно и то же с одинаковым результатом! Да и к тому же... разве золотые прииски - это райские кущи?! Да это страшный, тяжкий труд, на котором гробят себя каторжники и зэки всех времен! И не только они, а порой еще и достойные люди, чьей судьбе не позавидуешь...
      Вера Акимовна, не теряя озорного чертика во взгляде, подперла щеку кулачком и иронично наблюдала за тем, как легко спалился Ник.
      - Ну, вот и хорошо, что мы быстро выяснили, откуда ветер дует! А Стелла говорила, что вы занятый мальчик...
      - Вы со мной говорите, словно с подопытным кроликом! Это неприятно.
      - Допустим, обманывать тоже нехорошо, - нараспев парировала Вера Акимовна. - Предлагаю испить уютного горячего шоколада и попытаться рассказать, зачем вы пришли.
      При всем недоверии к Рыбе Акимовне Ник опять принял моментальное решение довериться ей. А что еще оставалось? У нее был неоспоримый козырь - она знала Стеллу, и та ей даже что-то говорила! Она занесена в записную книжку важных контактов профессора Каштанова. И это явно не случайное знакомство. А так как только Стелла знает все до конца, до донышка, то за неимением ее самой нужно обратиться к тому, кто с ней связан. И, как ни странно, угощение оказалось вкусным. Это ведь пароль, Ник разгадал его сразу, потому что именно Стелла объяснила ему разницу между какао и настоящим горячим шоколадом! А настоящий умели готовить только в двух кофейнях Косули, которые, увы, закрылись. Теперь вот Вера Акимовна тоже этим отличилась...
      Она очень внимательно выслушала его. Теперь уже без всякой иронично-подтрунивающей улыбочки. Она сразу предупредила, что вряд ли сможет помочь в его проблеме. Как, впрочем, и любой человек на этом уровне, который принято называть реальностью. Но что сможет, она сделает.
      Выслушав Ника, Вера и вовсе погрустнела, поднялась со своего кресла и долго стояла у окна, словно высматривала кого-то остро необходимого для решения поставленной задачи. Но какие там задачи - Ник едва мог сам сформулировать то, что чувствует. Он не ждал, что ему кто-то поможет, сама возможность просто поделиться своей болью уже была роскошью...
      - Сейчас я сформулирую для себя, то, что ты мне рассказал, чтобы уложить информацию у себя в голове. А ты меня поправишь, если я неправильно поняла. Итак, ты никогда не видел свою кровную мать, не знаешь, как ее зовут, и существует ли она вообще. Твой отец, профессор Каштанов - да, мы знакомы, но неблизко! - отец опять-таки не кровный, но, во всяком случае, претендовавший на роль отца, утверждал, что ты чудо, ты Моисей, приплывший в корзине, а твоя тетя утверждала, что ты появился вследствие секретного эксперимента. До определенного возраста тебя мучили провалы в памяти, которые ты называешь "кислотным пунктиром". Тебя вырастила Стелла, которая фактически стала твоей приемной матерью, но, когда тебе было двенадцать или тринадцать лет, она исчезла. И вскоре после ее исчезновения у тебя прекратился эффект стирающихся отрезков жизни. А теперь у тебя возникла симпатия к девушке, готовая перерасти в любовь, и эти симптомы вернулись, но в другой форме - ты как будто транслируешь их объекту своих чувств. И это не провалы в памяти, а ложные воспоминания. То есть девушка либо видит твои воспоминания, либо у вас возникают импровизированные общие воспоминания, доселе тебе незнакомые. Тебя это тревожит, тем более, что твой приемный отец перед самой своей смертью заявил, что это может быть опасно для твоей спутницы. И теперь ты хочешь, чтобы эти непонятные явления прекратились.
      - В принципе все верно. И еще я хочу понять, что случилось со Стеллой. Найти ее.
      - Найти... - как эхо, повторила Вера Акимовна. - Очень жаль, что теперь недосягаем твой отец, пускай он и не отец, и у вас осталось недопонимание. Но он явно знал о тебе немало, если пытался уберечь тебя от привязанностей и разорвать вашу связь со Стеллой, причем обоюдно. Получается, нет привязанности - нет проблемы.
      - Но я не хочу быть один! Я хочу стать простым обывателем и жить, как все!
      Ник понимал, как это звучит, но он не смог сдержать этот вопль. Он столько лет старался принимать спокойно все странности, которые творились с ним, но с хватит с него! Он устал быть удобным и послушным. Устал прикидываться своим и обыкновенным. Устал жить в одинокой невесомости и с тяжелой пустотой изумления внутри.
      - Жить как все - задача в твоем случае невыполнимая. Я допускаю, что кто-нибудь да проводит эксперименты по созданию или, можно сказать, рождению человека новейшим способом. Нейросети, 3D-принтеры и прочая матрица. Но я не допускаю, что у них вот так хорошо получится! Ты не из этого киберлукошка, ты настоящий. И это действительно делает тебя уникальным, твой отец прав. Интересно, что Стелла, которой пришлось исчезнуть из твоей жизни, тоже предполагала, что этим может спасти тебя от мучительных симптомов. Но она не знала точно последствий своего исчезновения и очень страдала от этого. Писала тебе письма и уничтожала их, понимая, что слов для объяснения не найти. И я ее понимаю - невозможно объяснить ребенку, что мать исчезает во благо ему.
      - Вы хорошо ее знали? Где она сейчас? - Ник словно выстрелил напряженными вопросами в Веру Акимовну.
      Она, не теряя спокойствия, сделала успокаивающий жест и продолжила в прежнем тоне:
      - Сказать, что я знаю, где она сейчас - то же самое, как заявить, что я встречалась с Иосифом Прекрасным и точно знаю, где он живет. Мы со Стеллой пересекались по роду занятий, и она поневоле приоткрыла мне некоторые моменты своей деятельности. Между прочим ты, сам того не зная, был в эту деятельность вовлечен. Просто фактом своего присутствия! С тобой у исследовательской группы все получалось.
      - А что получалось? Чем они занимались? - Ник пытался усмирить свою болезненную жажду вспороть толщу вакуума непонимания, в котором жил до сих пор. Он чувствовал, что должен быть спокоен сейчас, в этом ключевом для него разговоре, но у него плохо получалось.
      - Она считала, что любая попытка описать ее занятия чревата недоверием собеседника. Но Стелла не хотела запятнать свое дело подобным отношением. В этом вопросе она, как мне кажется, была излишне щепетильна. Чего не скажешь о профессоре, он делал попытки рассказать заинтересованной аудитории о таинственном методе перехода, но результат его разочаровал. Насколько я поняла, они с коллегами занимались переходом в иную реальность путем расщепления вероятностей. Но это мои примитивные догадки в духе детского фэнтези. Стелла наверняка была бы крайне недовольна, что я тебе это так преподношу.
      - Она - путешественница во времени?! - выдохнул Ник яростным благоговейным шепотом. - Едрить твою... простите! Вот так пирожок с крокодилом! Почему же она мне так ничего и не сказала?! Но я тогда что делал?! Зачем ей был нужен этот самый факт моего присутствия?
      - Я знаю только, что это происходило в те моменты, которые потом стирались твоей памятью. Стелла очень себя корила за то, что твоей психике пришлось создать такой защитный механизм. Это отнимало у тебя очень много энергии. Подробнее сказать не могу. И еще она мне сказала, что у нее был талисман - твое детское стихотворение. Они всегда его читали перед тем, как... даже не знаю, как это действие назвать! - телепортироваться?
      - У меня не было детских стихотворений! - пробормотал Ник. - Я не сочинитель. Стелла иногда заставляла меня переводить какие-то стихи на английском для тренировки. Она почему-то испытывала стойкое заблуждение, что у меня должны быть способности к языкам. Никаких способностей я не чувствовал, но приходилось раз в неделю заниматься переводами. И вот один стих ей очень понравился, и она вроде даже хвасталась им на работе. Я не мог понять, чего хвастаться, если сочинил-то его не я! Но как раз в этом опусе я проявил какую-то бурную сентиментальную фантазию и напереводил, кажется, того, чего не было. Стелле это понравилось, несмотря на то, что к знанию английского это отношения не имело, но она всегда была за любой кипиш... Неужели эта кринжовая писулька могла что-то значить для ее путешествий?! Блин, почему она мне ничего не сказала...
      - Возможно, еще скажет. Николас, я думаю, что тебе нужно начать с малого - разыскать тот дом, который увидела в своей первом эпизоде-видении Арина. Который ты тоже детально вспомнил. Приди туда и пощупай пространство, почувствуй его энергетику. Раскуси этот орешек! А что если само место тебе что-то откроет? Вот ты же зашел сюда сегодня... и узнал кое-что новое. Все, что видит Арина - это твои проекции, и они не случайны. Они о чем-то пытаются тебе рассказать. Когда ты до этого докопаешься, они станут не нужны и уйдут. Это кропотливый и долгий путь, но я других не знаю, я не путешественник во времени, но даже если и существуют те чудеса, которые практиковала Стелла, они тоже плод упорного и самозабвенного труда. И... не предавай ее, как сегодня. Уверена, что она и сейчас оберегает тебя неведомым нам способом.
      Ник слушал Веру Акимовну и одновременно погружался в легкий транс, в дымку своего прошлого, которое в тоскливые моменты казалось ему таким же непритязательным и скудным, как ассортимент магазина "Дикси". Но теперь, как видно, наступил другой момент, и картинки из детства предстали такими манящими и захватывающими, они дышали жизнью и возможностью в них очутиться прямо сейчас, словно все происходило в реальном времени... Нику вспомнился давно забытый игрушечный грузовик с красным кузовом, который он обожал и который куда-то исчез после очередного "пунктира". Он вспомнил огромные мешки деталей конструктора лего, из которых он ваял сказочных чудищ и диковинные города. Он вспомнил биониклов, которые тоже потом перерождались в импровизированных монстров и чучундр. Вспомнил "Моего соседа Тоторо", "Унесенных призраками", "Летающий замок Лапута", "Принцессу Мононоке"... И вдруг ощутил странное, горьковатое запоздалое счастье. "Никакое это не треснувшее блюдо династии Мин! Это было самое что ни есть целое и прекрасное блюдо, только оно утрачено... Как был прав отец: какая к черту разница, кто он мне! Родной он или не родной... Это не имеет абсолютно никакого значения. Имеет значение лишь это послевкусие, которое может быть только после любви. После того, как кто-то тебя истинно любил. Или даже любит и сейчас, после своего исчезновения, смерти, ухода по-английски..."
      Последнее, что запомнил Ник - это слова Веры Акимовны о том, что он очень важная персона, даже если ему трудно поверить в это.
      - Если одно твое присутствие в этом мире приносило кому-то долгожданное освобождение от боли - разве это мало? Будь благодарен не только Стелле за то, что она сумела это почувствовать и обратить во благо, будь благодарен и самому себе! Бережно неси в себе это чудо и позволяй ему воплотиться, даже если знать не знаешь, в чем оно состоит...
      Ник хотел было сострить по поводу своей хитромудрой миссии, но тут вдруг окружающая картинка потемнела и стерлась. Обрыв пленки! Или потеря сознания.
      
      ***
      ...Очнулся он далеко от Веры Акимовны и таинственной "реставрации старинных вещей". Он стоял рядом с Ариной в том самом доме-видении Љ1, где им как будто однажды вспомнился лифтер, который "узнал всю правду". Арина беззаботно улыбалась и тихо, без слов, себе под нос напевала тот самый мотив песни, которая в целом - глубинно! - не про лифтера и называется "Птица". Хотя приуменьшать роль этого сюрреалистического персонажа не хотелось. В конце концов, его никто никогда не видел! Только слышал, если посчастливилось застрять в лифте...
      Арина задумчиво поведала, что ее папа любил группу "Аукцыон". Что ж, вполне мирная картина, если не знать, что Ник в нее, как выразилась Вера Акимовна, телепортировался. Но вот что очень важно: все ж таки эта метаморфоза случилась с ним, а не с Ариной, и это можно считать хорошим результатом. Он уже ничего не проецирует на нее, значит, она в безопасности. И это не "пунктир", как раньше, потому что на сей раз есть четкие границы. Ведь Ник прекрасно помнит, с какого момента оборвалась реальность. А раньше он этого совсем не помнил.
      "Если симптомы ослабевают, то мы на пути к выздоровлению, - говорила Стелла. И продолжала. - Конечно, бывает еще временное облегчение у тяжелых больных перед смертью. Но раз смерти нет, то можно этот пункт пропустить".
      И еще один момент истины: голос Веры Акимовны. Вот что в ней показалось знакомым! Но Ник понял это только сейчас. Этот голос звучит на аудиозаписи Арины, где идет речь о кенотафе Стеллы. Вера Акимовна - это и есть та самая участница группы "Найден. Жив"! Похоже, она знает больше, чем говорит. Во всяком случае, она должна быть в курсе, кому принадлежит голос ее собеседника, который говорил об этом странном надгробии... Но Нику она о нем почему-то не сказала. И вообще она наверняка все знает, эта хитрая веселая рыба!
      Ник быстро сунул руку в карман и с суетной деловитостью заглянул в телефон. На самом деле чтобы узнать, какое нынче число. Итак, получается, что похороны отца завтра. То есть, к счастью, Ник не перепрыгнул в другую дату, и сейчас длится все тот же один бесконечный день, в течение которого он так много успел.
      - Похоже, лифт тут не работает, - заметила Арина.
      "Я должен пощупать пространство!" - моментально вспомнил Ник и едва подавил смешок, но прежде пространства ему нужно было освоиться в моменте. Хотелось бы знать, как он вовлек Арину в эту затею! Разве нормальный человек может понять, как можно шляться по каким-то "видениям", когда у тебя умер близкий. Наверное, она пришла, чтобы отвлечь его от горя. А можно ли объяснить, что горе бывает отложенным или заранее пережитым? И что "этот пункт можно пропустить"...
      - Ой, ребята, а вы случайно не ко мне? - раздался вдруг вопрос от пространства, ответившего на "прощупывание".
      На самом же деле ими интересовалась женщина в стиле "бдительная бабуля, разгадывающая преступления". Но не как мисс Марпл, а помоложе и поидеалистичнее. Как известно, героиня Агаты Кристи предполагала в людях плохое и не ошибалась. Дама, которая только что спустилась по лестнице, явно действовала наоборот.
      Но Арина вдруг просветлела и узнала ее.
      - Софья Андреевна, здравствуйте! Ничего себе совпадение! Надо же, а я не знала, что вы здесь живете...
      - А я Шурикену звонила, но он не ответил, хотела сказать, что я разболелась! Чтобы он меня не терял и не думал, что я все его талисманы присвоила!
      - Он ничего такого не думает, он просто занят был, его бабушке тоже нездоровилось, - поведала Арина.
      - Так давайте я сейчас вам его шкатулку отдам? Раз уж мы так удачно встретились... И денежку заодно, я там выбрала себе оберег - аист с цветком персика.
      - Замечательный женский символ!
      - Я, можно сказать, нашла свои крылья, - улыбнулась Софья Андреевна. - Пойдемте ко мне, с лифтом у нас как обычно что-то происходит, но я живу на третьем этаже, не слишком высоко... Я вас не слишком отвлеку, а то вы же к кому-то пришли...
      - Нет, совершенно не отвлечете, - заверила Арина.
      - А вы тоже работаете в том прекрасном магазинчике? - поинтересовалась Софья Андреевна у Ника. - Я вас как будто уже видела!
      Николас вдруг почувствовал, что реальность опять начинает уходить сквозь пальцы и инстинктивно вцепился в перила. "Не так часто!" - скомандовал он внутреннему телепорту. На случай "а вдруг так можно". Когда-то же нужно начинать управлять этим хаосом...
      - Увы, я слишком груб и неотесан для той волшебной избушки! - парировал Ник. - Хотя и числюсь вольным каменщиком.
      Арина и Софья Андреевна одновременно вопросительно обернулись и воззрились на него с неподдельным интересом.
      - Это был неловкий каламбур. Я не масон, если вы об этом. Обыкновенный строитель-шабашник. Что поделать, с мозгами не свезло, перепутал архитектурный институт со строительным колледжем.
      Софья Андреевна задумчиво открыла дверь, и навстречу троице выскочил рыжий кот со строгим дознавательным мяуканьем. Дескать, кого опять привела, тетя Соня, недотепа...
      "А вот и реабилитированный злодей!" - вспомнила Арина с улыбкой.
      - Так Беня, отвали пока, не до тебя, - отмахнулась от него хозяйка, сняла полусапожки и начала торопливо искать талисманы для Шурикена.
      Меж тем Беня буквально набросился на Ника, словно был рад именно ему. Он яростно терся о его ноги, высоко приподнимаясь на задних лапах, пытался заглянуть Нику в глаза и, кажется, был возмущен тем, что объект его заботы совершенно не понимает, что происходит. Но нельзя было сказать, что Ник совсем его не понимал, он просто боялся обнаружить свое понимание. Кот моментально возвратил ему ускользающую резкость реальности! Ушло ощущение мокрого песка в конечностях, размытость картинки и предобморочная слабость. Вернулась надежда на то, что Николас Иргит еще сможет стать простым обывателем "как все". Впрочем, этой мыслишкой он просто себя взбодрил, для внутренней хохмы, так сказать... Вот бы такого кота раздобыть!
      - А, скажите, вы смогли бы мне дом достроить? - вдруг поинтересовалась Софья Андреевна. - То есть дом сам есть, но жить в нем пока нельзя, нужны доработки. Я вот вам доверяю, а другим - нет. Об оплате договоримся.
      - А почему вы мне доверяете? Вдруг я маньяк?
      - Ну уж нет, вон как Бенька-дамоед к вам липнет. А у него самого характерец не сахар. Такие обожают надуть и измучить именно светлого, доброго человека.
      Вот это денек фартовый, даже халтура нашлась вместе с лечебным котом...
      Кажись, на сегодня приключений хватило.
      
      Глава 10. Пряничный домик
      
      Катя не сразу заметила пропажу. Не до того ей было, когда она вернулась от Варданянов. Ее карточный домик из ожиданий и осколков смысла рухнул, и она, израненная и почти бездыханная, лежала под этими обломками, потому что домик-то оказался из настоящих кирпичей... Вся ее жизнь, которую она помнила, показалась ей квинтэссенцией абсурда. Столько лет болтаться здесь, как дерьмо в проруби, в ожидании мифического возвращения Стеллы, а как только здесь замаячил легкий эскиз трепетной перспективы - все, трендец, нужно делать переход для Варданянов и неизвестно где в итоге оказаться! Ну что за судьба...
      "Но после всех переходов мы в итоге все же возвращались в этот город и в эту лабораторию, будь она неладна! - твердила себе Катя дрожащим от гнева и обиды голосом мантру незабвенного профессора Каштанова, и тут же отвечала сама себе. - Да, но возможно это был уже не совсем тот город и не совсем тот институт. И вообще другой уровень - что если так?" Ведь намекала же Стелла... Но сама Катя чувствовала ли разницу? Ведь у нее здесь, на этом нулевом уровне, признаваемым реальностью, на тот момент не было ни одного близкого человека. Ее, восемнадцатилетнюю табула раса, наверное, потому и взяли на "непыльную" работу с пометкой "опыт не требуется" - ведь она и понимать-то была не в состоянии, туда ли вернулась. Впрочем, Стелла нюансов не скрывала. "Подоконник на три сантиметра выше и обои чуть тусклее - никто и не заметит..." Наверное, имелось в виду, что такие, как Катя Труакатр, не заметят.
      Но, быть может, в этот раз все будет иначе? Например, более щадяще. Раз уж Катя будет одна. Хотя с чего бы? Когда некий процесс, который раньше совершали трое, делает один, то нагрузка больше и риска больше, не так ли? Это даже для распития бутылки водки справедливо! А вдруг Катя вообще навсегда застрянет в каком-нибудь новом и незнакомом мире, где Варданяны соединятся со своей ненаглядной дочерью, а Катя там будет совершенно некстати! Получается, уж лучше бы Шурикен делал этот переход. И хотя Кате этот вариант не по душе, но логики в нем куда больше. Однако Вселенная просто-таки ненавидит нашу обыденную человечью логику. Ей все нужно сделать нелепо, непонятно и по-своему!
      Катя не выдержала и позвонила тому, с кем не разрешалось дружить. Но теперь-то, когда у нее есть его телефон, она со злости покажет всем этим вершителям судеб, которые мирно свалили на свои "заснеженные Мальдивы"!
      Хотя какая может быть злость? Она разобьется вдребезги об эту благость...
      - Да, привет, Катя! - услышала она все тот же по-детски рассудительный, успокаивающий голос.
      - Ты гуляешь со своим биглем?
      - Да, и я его что-то потерял, - не теряя безмятежного тона, отозвался Мальчик-бигль.
      "Вот это я понимаю, нервы у человека!" - подумала Катя.
      - А ты по телефону читаешь мысли?
      - Нет. Мне лень.
      - То есть можешь все-таки?
      - Могу, но для этого требуются усилия, и все равно будут искажения. Но зачем?
      - А ты знаешь, что Стелла поручила мне сделать переход? В одиночку! - не выдержала и разревелась Катя.
      Мальчик-бигль замолчал надолго. А потом предложил:
      - Я могу, конечно, вызваться за компанию, но сомневаюсь, что буду полезен. Скорее просто как группа поддержки.
      - Давай! Давай! - всхлипывала Катя. - Мне нужна, мне очень нужна поддержка!
      - Ты не болеешь? Может, тебя нужно навестить? У меня есть вкусное печенье, я могу принести! Маман на оптовке закупается, нашла вкусное и недорогое, вообще красота!
      - Печенье с предсказаниями? - усмехнулась сквозь слезы Катя.
      - Почему с предсказаниями? - удивился Мальчик-бигль. - Ты любишь предсказания?
      - Да нет! Просто так спросила... А ты будешь завтра на похоронах нашего Каштана?
      - Зачем? Он бы пришел в недоумение и очень бы во мне разочаровался.
      - Вот! А меня принуждают!
      - Кто? Пятьдесят седьмой? Да он и меня заставлял, а потом сознался, что сам не придет.
      - Какое вероломство! А мне ничего не сказал!
      - Так он и мне не говорил, он просто подумал...
      - А, поняла!
      "Хорошо бы узнать, о чем он еще думал!" - с бессильной тихой яростью подумала Катрин.
      - Я еще хотел спросить, почему ты Николаса не попросишь помочь тебе с переходом? Он же в этом шарит! - поинтересовался Мальчик-бигль.
      - Чудная идея! Только вот Каштан был так против нашего общения, так боялся, что я чем-то наврежу нашему чудушке, что я и не лезла! Да у меня вообще никаких его координат нет. Стелла исчезла, когда он был ребенком, так я с тех пор о нем толком и не знаю, и не спрашиваю от греха подальше.
      - Он-то, наверное, придет на похороны, - задумчиво пробормотал Мальчик-бигль.
      - Ну допустим. Но ведь Ник не был непосредственным участником наших переходов. Он присутствовал, но незримо. Стела говорила, что мы подключаемся к его потоку и структуре вероятности. Но для Николаса это являлось абсолютно бессознательным процессом. Он же маленький был! И не думаю, что когда он вырос, то что-нибудь понял. Кто ему смог бы это объяснить?! Профессор так вообще его ото всего оберегал, чуть ли не от самой жизни...
      - Я все равно бы с ним поговорил. В конце концов, это единственный человек в нашем нынешнем окружении, который совершил переход.
      - О господи, он же был новорожденным младенцем! Ни Каштан, ни Стелла никогда не называли это полноценным переходом! Это случилось помимо его воли и по совершенно неведомым причинам.
      - А, по-моему, в этом и есть самое интересное! И пришла пора это использовать.
      - Так я ему завтра и скажу - пора тебя, дружище, использовать! Парадокс Каштанова: любить нельзя, использовать можно! - развеселилась Катя, сама от себя не ожидая. - Стоп! А песик твой нашелся?
      - Да сейчас... найдется. Нужно же ему побеситься! Не буду его прерывать.
      - И ты совсем не боишься, что он убежит и потеряется?
      - Августин давно уже не щенок. Дружелюбный и смышленый пес. Привитый от бешенства и прочих напастей! У нас с этим строго, у меня матушка - старая собачница. Бигли - прирожденные охотники. Они шабутные, им нужно носиться! Мой ни для кого опасности не представляет. Если не считать лис, но у нас не Лондон, лисы в городе не живут. А на кошек я его охотиться отучил. Если он решит потеряться, значит, ему это будет нужно. И в этом будет смысл.
      Ах, да, во всем же есть смысл - как можно было об этом забыть...
      - А догхантеры?! Что если собакена сочтут бездомным и поймают? - промелькнула у Кати паническая мыслишка вслух.
      - Я вижу, ты совсем в миноре! Он умнее любого злоумышленника.
      - Неужели тоже читает мысли?!
      - Не мысли, а образы и эмопотоки. Как любое высокоорганизованное животное, кроме человека, потому что он ставит ментальные заслонки от подавленной агрессии, которой в избытке в чужих мыслях. А живность не детализирует негатив, как мы. Она, получая сигнал, просто чувствует, куда идти не стоит... А вот и Август вернулся!
      ...во всем есть смысл. Потому что есть такие люди, которые его создают. Придумывают, толкуют, докапываются до него. Видят! Создатели смысла.
      
      На следующий день Катрин была уже в состоянии заметить... "три лишних сантиметра подоконника". Когда ты знаешь, что у тебя есть группа поддержки, то жить уже не так тоскливо, и неизвестность ослабила свое чугунное пресс-папье, давящее на мозжечок. Можно уже и принять ванну - вот так, вдруг, посреди дня, потому что не унимается дрожь перевозбуждения, и хочется превратиться в дельфина и уплыть по тайным водным артериям в град Китеж Атлантидович, и затеряться там вне всяких уровней и переходов. Пребывая в эпических настроениях, Катя вдруг поняла, что куда-то пропала ее любимая игрушка, ее старенький кит из забытой жизни. Сначала она старалась отмахнуться от пронзающей сердце догадки - дескать, упал, завалился куда-то, закатился, сейчас найдется... Однако кит не просто игрушка из детства, он посланец из "нулевой" жизни. Катя быстро вырвалась из нежных объятий теплой воды и начала поиски пропажи. Они, конечно, не увенчались успехом, да и не должны были. Катя догадывалась, в чьих руках теперь ее сакральная игрушка. Но ее мучил другой вопрос - зачем он вернул кита себе? Для чего ему этот потрескавшийся артефакт? И ее мнительная натура по привычке выбирала самый неприятный для себя вывод. Что ж, повод для мучений на ближайшие дни обеспечен!
      Но Вселенная на сей раз решила облегчить ее участь. По сотому разу нервически обследуя квартиру, Катрин на самом видном месте - ну конечно! - обнаружила записку. На тщедушном кухонном столике под сахарницей. Итак, благородный вор оставил записку:
       "Катенька, я взял кита, потому что он не только твой! Обещаю, что потом тебе все объясню!"
      Вот оно что придумал! "Не только твой"... Вот интересно, чей же еще?! Ребенок... у него все же есть ребенок! И теперь изрядно подросший малыш ностальгирует по своим детским любимцам! Хорошо, если так, это можно понять... Но почему бы так и не написать - про своего ребенка сына или дочь, или вообще их много... Почему их нужно скрывать от Кати? Љ57 боится, что она может им навредить? Обиженное любопытство так распалилось, что Катя едва удерживалась от звонка - ведь Пятьдесят седьмой очень чувствителен к подобным порывам, и он умеет от них защищаться. Он ни за что не ответит, если хочет все сохранить в тайне.
      Но он ответил очень быстро.
      - Я все понял, понял, успокойся! Катрин, помни: когда ты порождаешь свой пестрый сонм причинно-следственных версий происходящего, то ничто из этого не имеет отношения к истине. Верная догадка обычно приходит одна. Правда одинока! "Правда всегда одна, это сказал фараон..." - помнишь?
      - То есть к твоему ребенку эта кража отношения не имеет? Сентиментального отношения?
      - Нет, не имеет. Ни сентиментального, ни романтического, ни практического - никакого. Держу руку на библии!
      - Но тогда вот какая верная догадка сейчас ко мне пришла! Одинокая, как ты и обещал! Не-ет, она, конечно, пришла в самой первый момент, когда я обнаружила потерю, но я ее отвергла как слишком болезненную для себя.
      - Говори, не томи!
      - Вы с Мальчиком-биглем совершили для кого-то переход. Но без меня! Почему вы не позвали меня?! Я уже списана со счетов?! Я потеряла квалификацию?! Кто так решил? Ведь я всегда была единственной ассистенткой...
      Катя чувствовала, как перехватывает дыхание предательское приближение тяжелых слезных масс. Она пыталась скрыть накал своей детской обиды, но поток этих слез рвался наружу. Слез, никому не понятных и от того еще более горьких. И бесполезно было одергивать свое нутро и стыдить за неуместный выплеск - ее собеседник все услышал и тяжело вздохнул.
      - Катерина, как ты вообще живешь с такой сумасшедшей способностью делать из каждой мухи трагического слона в пяти актах?! Я вот представляю, что будет, когда у тебя появятся дети... Ведь от каждой сопли будешь вызывать реанимацию! Ты и дитя замучаешь, и сама себя до клиники неврозов доведешь. Знаю я таких мамаш... Прекращай это дело! Никто тебя со счетов не списывает! Надумала себе какой-то чуши! Мы просто в данном случае никак не могли тебя задействовать. И я тебе написал, что когда придет время, ты обо всем обязательно узнаешь! Иначе и быть не может. Потому что это непосредственно касается тебя!
      - Меня непосредственно? Что это значит? - испуганно пробормотала Катя, но номер 57 ее как будто не слышал и продолжал:
      - ... Да, именно из-за своей чрезмерной чувствительности ты многое берешь на себя, и потому с тобой легко совершать такие энергозатратные вещи, но ведь этим ты и вредишь себе. Вот опять ты до дрожи хочешь работать, а может, ты по сей день жива-здорова от того, что тебя на время освободили от твоей миссии!
      - Господи, я поняла... - прошептала Катя. - Ты намекаешь на то, что дело не в твоем ребенке... а в моем! У меня был ребенок... в нулевой жизни! Я рано родила, и поэтому не пошла учиться сразу после школы... Впрочем, как я могла работать - тоже неясно, но это не столь важно. Вы спасали... моего ребенка?!
      - Катя, у тебя родильная горячка! Ну, или я не знаю, как это называется, когда женщина помешалась на деторождении...
      - Ладно, хорошо, я понимаю, что ты не можешь мне сказать. А, кстати, почему? С ним что-то серьезное?
      Но Љ57 уже отключился.
      
      ***
      - Добрый вечер! - смущенно поздоровалась Катя с пустотой и китайским дверным колокольчиком. Язык не поворачивался банально назвать магазином это милое уютное местечко, где витал плотно-нежный дух декоративной эзотерики. Катрин была не против такого поверхностного толкования тайной стороны бытия, ведь в настоящие глубины простым смертным все равно не проникнуть. Тогда почему бы не украсить дом оберегами и всякими мистическими штуковинами, если это красиво? А вдруг что-то из этой симпатичной мешанины сработает, ведь получается, когда не ждешь...
      - А я как раз думал, какой я идиот. Написал тебе какую-то чушь! Думал, что ты не придешь! - из потаенной, укромной дверцы вынырнул Шурикен, и на Катю вдруг накатила волна радостного успокоения. Она ведь тоже боялась, что придет по некоему адресу, а ей скажут, что никакого Шурикена не существует в природе. Спросит у Варданянов - а они скажут, дескать, ты о ком? Перед переходом могут быть разные искривления и пересечения уровней, и Катя заставляла себя быть к ним готовой, но ей было отчаянно грустно об этом думать. Тревожно-избегающие ноты ее характера в эти моменты начинали звучать все отчетливее. Но сегодня она их преодолела, несмотря на растерянность после проделок Пятьдесят седьмого. Ей даже казалось, что она разорвала тот душный магический круг, который управлял ее жизнью. А Шурикен, вопреки своему призванию, не особо мистифицировал и даже показался сегодня этаким крепким предпринимателем, который сетовал на новую линию товара и нового ненадежного поставщика.
       - ... И вот он клепает этот псевдохендмейд, эти феньки-бусики, но я сразу говорю - с такими вещицами лучше не связываться. Мало того, что это неумелая подделка под авторский дизайн. Я бы даже это стерпел. Но меня волнует, что эти побрякушки нарушают один из важных принципов магических ремесел: плетенье и узелки не бери от чужого. Ты не знаешь, с какой мыслью он все это делал! А узлы - древнее ведьминское оружие. Вот завяжет она туда боль, несчастья, негатив - и тебе подарит вместе с безобидным нитяным браслетиком. А ты заболеешь!
      - Ну, слушай, я тоже такими штуками увлекалась, - Катя решила робко поддержать отечественного производителя. - И сама плела, и чужие носила. Жива-здорова! Мне думается, к этому можно проще относиться. Если уж боишься - водой промой, да и все. Вода все очистит! А иначе чокнешься! Мы ведь постоянно надеваем на себя и пользуемся тем, что сделано руками человека. И совсем необязательно, что все швеи и вязальщицы - светлые здоровые люди с добрыми помыслами. А представь, сколько в каждой шмотке узелков! Мы все давно окочурились бы, если б каждый узелок нес в себе злую силу. Нужно просто дать себе почувствовать энергетику материи. Но для этого не обязательно быть магистром психометрии, нужно лишь включить элементарную чуйку "моё-не моё". Этого вполне хватит нам, простым...э... бессмертным. Мы ведь не царевичи Смутного времени, и нас не жаждут денно и нощно умертвить подлые бояре какой-нибудь исподней рубашечкой, пропитанной ядом без цвета и запаха...
      - Ну, так-то да... - неохотно согласился Шурикен. - Но я все равно не стал бы тащить в дом поделки, если бы не знал лично того, кто их сделал. Кроме детских, пожалуй. С одеждой, может, и проще, но предметы, у которых есть магическое предназначение, даже пускай неглубокое и по сути декоративное, могут быть небезобидны. Поэтому брать их нужно из проверенных источников. А Вадик плевать на это хотел!
      - Этот тот самый Вадик, который тебе рассказал о методе перехода?
      - Да. Только он изменился с тех пор. Женился на чокнутой веганке, и у него теперь другие приоритеты. Они не едят животных, зато теперь жрут людей. В переносном смысле, конечно, но от этого не легче.
      - Можно я присяду на этот стульчик? - Катя увидела сквозь стеклянную дверь, что в "Авалон" идут посетители, и ей захотелось забиться в угол, стать невидимкой - она сразу ощутила себя лишней на этом островке легитимной и упорядоченной мистики.
      - Это стул для Прозерпины, там куча шерсти. Это наша кошка, у нее сегодня выходной. Давай ты присядешь в подсобке! Или тебе хочется наблюдать за процессом?
      "Как проницательно, однако, - отметила Катя, которой хотелось именно наблюдать, при этом не путаясь под ногами. А у них тут и кошки работают... Везучие! Работать талисманом - такой фарт еще пойди поищи!"
      Остаток дня Катя так просидела на стульчике Прозерпины. Но это было недолго. Рабочий день в лавке "Авалон" закончился в восемь. Шурикен начал приборку, Катя предложила ему помочь, он яростно отказался, а потом вдруг одновременно резко, не без сердитого смущения предложил:
      - Приглашаю тебя в гости. Я, как классический ботан, живу в одной квартире с бабушкой. Она занедужила, но это у нее бывает. Поэтому Прозя с ней осталась, она же у нас лечебная. В общем, все тихо-спокойно. Потом обещаю отправить тебя домой на такси. У тебя в подъезде дома не опасно? Ну, в смысле, когда поздно приходишь, там во дворе у вас шпана не бузит? Конечно, ты можешь остаться, у нас диван в большой комнате, удобный. Никаких поползновений с моей стороны. Но я бы на твоем месте, конечно, не согласился бы.
      - Почему? - удивленно усмехнулась Катя. - То есть ты приглашаешь, но сам бы на такое приглашение не ответил?!
      - Ну, я же понимаю, что женщине на подобные приглашения отвечать опасно.
      - Опасно? Потому что повредит ее репутации? Ты из какого века? - хохотнула Катя.
      - Я не о репутации, а о жизни, - ворчливо отозвался Шурикен. - Нельзя ходить в гости к незнакомцам.
      - Так ты разве незнакомец?! Разве Варданяны в этом случае не твои гаранты? Уж не говоря о бабушке!
      - Нет, к сожалению, - все так же серьезно возразил Шурикен. - Никто не может в этой ситуации быть гарантом. Сама подумай: допустим, я злоумышленник. И сделаю... что-то неподобающее. Нет, не просто неподобающее, а отвратительное и мерзкое. Совершу преступление против тебя. Ты расскажешь им об этом?
      - Ну да! - озадаченно буркнула Катя.
      - Но, допустим, и я тоже расскажу им кое-что, напрочь опровергающее твои обвинения и порочащее тебя. Как ты думаешь, кому они поверят? Если мы говорим о Варданянах, то они-то будут яростно докапываться до правды. Но на своем горбу убедился - таких, как Оля и Вануш, единицы. Люди в данной ситуации склонны не верить жертве. Потому что так проще. И чем чудовищнее деяние, тем сильнее будет недоверие к пострадавшему. Ибо... ну как же можно поверить в то, что такой ужас сотворил твой друг, знакомый или родственник?! На этом обычно и строится безнаказанность домашнего насилия. Сколько страшных примеров, когда матери не верят своим детям, сколько искореженных судеб... Так что нет никаких гарантов.
      Катя совсем растерялась. О чем он говорит? И зачем... А главное - что теперь делать?
      - Ни фига себе - ты в гости приглашаешь! - сказала она почти шепотом.
      - Блин, прости, ну перегнул я палку... как всегда! - смягчился Шурикен в обескураженной улыбке. - Вот таким странным способом я хотел сказать тебе, что ты слишком доверчивая. А время сейчас больно людоедское. И ты говорила, что не помнишь своего детства, а значит - не помнишь родительских предостережений. Тебе не хватает защиты...
      "Никто раньше не думал о моей защите. Это что-то новенькое!"
      - А приглашение-то еще в силе?
      
      ***
      Катрин большими глотками впитывала убаюкивающее ощущение сказки. Чтобы оно не исчезло, она отчаянно ему сопротивлялась. Старый как мир метод - чтобы у тебя не отобрали подарок судьбы, притворись, что его у тебя нет. Притворись даже перед самой собой. Потому что это настолько хорошо, что так не бывает! Вот если бы Катя с самого начала жила бы в таком очаровательном, уютном доме, почти пряничном, но не ведьминском и не слащавом, а просто очень добром - то она была бы самой-пресамой счастливой Гретель на свете! Хотя казалось бы - обычный облупившийся двухэтажный домик на несколько квартир, таких полно в Косуле, многие в аварийном состоянии. Но здесь, у бабушки Таи, даже камин сохранился. И в доме даже трубочист свой есть! Драгоценное ретро... Круглый стол, обнимающий свет абажура с бахромой, книги... много книг, поскрипывающие половицы, невероятной красоты старинные часы с маятником. Впрочем, нет, это новодел, как поясняет Шурикен, копия работы легендарного ярославского часовщика Льва Нечаева...
      Бабушка Шурикена Таисия Петровна или просто баба Тая не просто обрадовалась внезапной гостье - она ее как будто ждала и, хотя недомогала, на скорую руку испекла вкуснейший воздушный манник. Впрочем, о ее магическом даре Катя была предупреждена. На колдунью бабушка совсем не походила - стройная, подтянутая, в элегантных спортивных брюках, с аккуратно постриженными серебристо-седыми волосами и лучистым смешливым взглядом. Всем бы так выглядеть в восемьдесят! Ну и еще одна звезда вечера - красотка Прозерпина.
      - Ну, надо же, всегда хотела именно такую кошку - толстую и по-королевски черно-белую!
      - Она не просто толстая, она беременная. Так что можем тебя обилетить котенком! - не преминул упомянуть Шурикен.
      Лучше бы не упоминал! Сразу все и накатило - и невозможность котенка в свете предстоящего перехода, и завтрашние похороны... А потом еще Шурикен узнал, что профессор Каштанов покинул этот мир, и горько окаменел. Он рвался пойти попрощаться с одним из создателей "великого метода", а Катя пыталась объяснить, что это не имеет никакого смысла, и усопший воспримет подобный жест как оскорбление. Признать Его Величество смертной кучкой плоти?! Не смешите.
      - Опа! Как же я забыл?! Арина тоже идет завтра на какие-то похороны, она мне что-то говорила... Странное совпадение, правда?
      - Это не та ли Арина, как-то связанная с историей про Стеллу?
      - Именно та... Кстати, я тебе могу дать послушать эту историю! У меня ведь есть эта аудиозапись!
      Они прослушали ее раз пятьдесят... Все потому что Кате показались мучительно знакомыми и мужской, и женский голос. Но она никак не могла вспомнить, кому они принадлежат, и, конечно, пришла от этого в отчаяние! Такой интересный материал, первая новость о Стелле за все эти годы... - отменный сюр! Кенотаф... надо же. 1940 год. Наверняка, символика этого времени что-то значит - последний год перед войной!
      - Вот эта группа "Найден. Жив" - я ее знаю. Мы даже там выступали с Каштаном. Но я там по голосам-то людей не запомнила. Кстати, ребята отличные. Некоторые смешные, но не суть. Они горели своим делом - поиском пропавших людей. Но почему-то с ними не сложилось тогда. А потом Каштан мне сказал, что они влились в какую-то более крупную организацию и перестали выходить на контакт. Наверное, они поначалу очаровались методом перехода, а потом... в принципе, он им незачем. Их цель - найти, а наша - помочь исчезнуть. Профессор пытался придумать функциональное ответвление метода, которое можно было бы использовать в самых безнадежных случаях поиска. Но все упиралось в то, что переход невозможно задокументировать и зафиксировать. Никаких свидетельств о том, где сейчас тот, кто совершил переход. Достоверно об этом знаем мы трое - и все!
      Всю ночь Катя и Шурикен строили предположения, обсуждали, спорили и оказались застигнутыми врасплох вкрадчивым и лукавым весенним рассветом. Спать уже было некогда.
      - Знаешь, сегодня Вадик придет в "Авалон", и я смогу отлучиться часа на два. Я все же приеду попрощаться с профессором... - Шурикен снова погрузился в печальную серьезность, и Катя не стала с ним спорить. - Хотя... если прощание только для близких, то...
      - Да какие близкие, о чем ты! Я уверена, что Каштан ни с кем, кроме Ника, не поддерживал отношений. Точно не знаю, конечно... Ходили слухи, что у них со Стеллой был роман. Но это было бы слишком просто для таких сложных натур. Они оба были одиночками. Но одиночки на то и одиночки, что о них толком ничего неизвестно, их личная история скрыта, но это не значит, что ее нет. Может, она еще похлеще, чем у многих! Кстати...
      Катя кое-что вспомнила, но Шурикен в запале перебил ее:
      - А как ты думаешь, уместно ли будет, если я скажу несколько слов? Процитирую его работу! Ведь это же революция... в общем, это великий прорыв!
      - Скажи, конечно! Думаю, претендентов на прощальные речи будет немного. Каштан такой неоднозначный и странный персонаж - о нем и не знаешь, что говорить! Но ты прав - о нем нужно говорить... И вообще мне даже стыдно, что ты его ценишь больше, чем я. Увы, так всегда и получается - нет пророка в своем Отечестве.
      - Просто если он хотел, чтобы его деятельность оставалась втайне...
      - Так пусть же тайное, наконец, станет явным! Лично я об этом давно мечтаю...
      На завтрак Таисия Петровна сделала умопомрачительную творожную запеканку. Какой же вкусной становится простая еда в умелых руках... И это настоящее чудо - когда после бессонной ночи тебе кто-то готовит завтрак!
      Катя и Шурикен вышли из дома вместе. Катя должна была заехать домой, а Шурикен - в "Авалон". А потом оба отправятся на фантомную церемонию, где совершенно непонятно, что их ждет.
      Катя долго силилась придумать благодарственную формулировку - за это приглашение, за гостеприимный дом, за бабушку Таю, за Прозерпину, за все то, чего у Кати на ее памяти не было. И не будет. Ведь к этому нельзя было привыкать - с этим нужно было готовиться распроститься, едва увидев. И все эти смешанные чувства начинали путаться и душить Катю таким сентиментальным смерчем, что она, дабы не расчувствоваться, смущенно буркнула:
      - Вот... ну в общем... спасибо тебе за защиту!
      - Ну в общем... пожалуйста! - растеряно улыбнулся Шурикен.
      
      Глава 11. Фата-моргана
      
      Арина тоже не спала накануне прощания с профессором Каштановым. Предстоящие похороны отца Николаса не на шутку разбередили ее мысли о собственном отце. И снова, в который раз она пыталась разгадать тайну этой незаконченной рукописи в стиле нуар, пыталась понять, как эти "Страхопадения" оказались у отца и имели ли они хоть какое-то отношение к его исчезновению. И кто автор этого сумрачного антиутопичного мира?
      
      "...Да что там мямлить, большинство местных - просто уроды! Туловище Боба, грушевидное, с огромной задницей и короткими ножками, венчает длинная коническая шея с маленькой головкой. Он тенор в нашей театральной труппе и, возможно, такая конструкция позволяет ему извлекать бархатистый, небесной красоты звук, пробирающий до самого нутра. Боб добрый и умный, а вот по какой причине Славик держит возле себя Сашу-Марабу - совершенная загадка. На длиннющих тонких ногах располагается короткая, затейливо изогнутая спина в форме знака вопроса и большая носатая голова с маленькими безумными глазками. Марабу невменяемый, но многие завидуют ему - он получает пособие, и не обязан работать на Фабрике. Человеческой речью он владеет, но поговорить с ним еще никому не приходилось: беспрерывно дергаясь, выгибаясь разными частями, приседая и вытягивая нос далеко вперед, Марабу постоянно выкрикивает какие-то ругательства, отдельные слова, дурацкие фразы. Многих это веселит, а мне вот как-то жутковато.
      Машка - обитательница единственного на весь город женского барака и ведущая артистка нашей фабричной театральной труппы. Как носительница редкого для этих мест пола, а также редкого вокального таланта, она имеет множество привилегий в нашей компании, может неприкасаемо ночевать в знаменитой квартире Славика и пользоваться его покровительством. Она единственная разделяет мое увлечение огородом и куроводством, и за это я готов простить её циничные насмешки по поводу моей вечной стеснительности.
      - Завтра будет тако-ое! - шипит Боб. - ...Славик на утро задумал забастовку! А ночью сегодня будет видна комета!
      -- Опять? - отвечаю я скучающим голосом, а сам радуюсь. Вдруг на этот раз будет что-то грандиозное... Сегодня среда, а днем по средам мы даем большой концерт. Это музыкальный спектакль-опера, один и тот же с начала времен, но как ни странно каждую неделю он собирает аншлаг. Жители городка готовятся, собираются на площади почти все, и среди серых платков, фуфаек, резиновых сапог и калош порой можно заметить светлые платья в горох, и даже цветные шляпки.
      - Он хочет с утра загнать всех рабочих на крышу Фабрики, и шантажировать оттуда начальство! Потом всё узнаете, будем печатать листовки. Уже разнарядка начинается. Пора пчелить! - весело призывает Боб.
      Мне нравится моя должность: я на третьем этаже в овощном цехе разбираю картофель: крупный - на продажу; с куриное яйцо - на семена; мелкий - на корм свиньям. Коров и молока в этом мире почему-то нет. Славик занимает неизвестные никому крайне влиятельные должности на административном уровне; Машка - в отделе кадров; Марабу - развешивает тушки голых ошпаренных кур на длиннющий конвейер на втором этаже. Особенность его нервной организации обеспечивает огромные производственные успехи и частые поощрения от руководства, однако меня удивляет, как такое вообще оформляется на работу, а не в медицинские учреждения. Боб - инженер, ведает наукой фабрики, а также большинством событий ее культурной жизни. Научная деятельность этой организации меня смешит и кажется такой бессмысленной: землемерные работы и измерения уровня осадков, которые в этом месте порой не прекращаются.
      Отряды детей разъезжаются по этажам на эскалаторах. Это, пожалуй, единственная примета цивилизации на Фабрике, если не считать радиотелефонов для связи между этажами, отделами и жилыми бараками. Удержаться на этих скоростных, часто без перил, эскалаторах трудно. Но даже видавшие виды матроны ловко перебирают ногами, переходя с одной железной движущейся ленты на другую, балансируют и несутся куда-то по важным делам. Я тоже, проявляя чудеса гуттаперчевости, мчусь на свой третий этаж витиеватыми путями, одна рифленая лестница вливается в другую - перекрестки расходятся в стороны, вверх и вниз. Как не запутаться, знает только Альтер, мое помолодевшее "я", а изначальное "я" просто инстинктивно старается не повредить об острое железо свои "неврологические" стопы.
      В моем цехе уютно. Мне нравится запах овощной гнильцы, родной коллектив. У окон работает учетчица Семеновна, ее голова всегда крепко завязана в застиранный платок, бесцветные глаза печальны, а уголки губ настолько опущены вниз, что, кажется, могут сойтись вместе на подбородке. Это все не вяжется с характером Семеновны, которая бойка, весела, склонна к выпивке и распеванию матерных частушек в период душевного подъема, наступающего всегда неожиданно; рядом с ней восседает худющий заведующий отделом.
      Я один из немногих кто любит Семеновну. Она, как и я, не ходит в столовую, а приносит какие-то кульки и баночки с собой. Часто меня подкармливает, причем упорно настаивает, чтобы угощаемые ели у нее прямо с руки. Я все время пытаюсь подставить свои руки, или свою замызганную алюминиевую миску, но тщетно - только ее способом можно отведать квашеной капусты, тушеных с морковью кабачков или отварной рыбы.
      
      Вот интересно! Ник рассказал одну презанятную сказочку про лифт, гуляющую по мистическим и фантазийным блогам. Вроде есть некий магический набор цифр, который нужно набрать, чтобы посредством немудреного внутридомового механизма попасть в параллельный мир. Предпочтительнее в кабине находиться одному, ведь так страшнее! На каком-то этаже к тебе обязательно подсядет дама в черном - или в белом, здесь разночтения! - но на это нужно отреагировать спокойно, потому что это часть ритуала. И если ты все сделаешь правильно и не дашь слабину - выйдешь на несуществующем этаже, то есть в новой реальности.
       И вот, сделаем волшебное допущение - ты выдержал испытание эзотерической дрожью в коленках и вышел в некоем Зазеркалье. Но что если оно окажется таким же беспросветным городишкой, совместным сновидением Босха и Кафки, которое изобразил неизвестный автор под заглавием "Страхопадения"? И как из него вернуться? Тоже на лифте? Но работает ли этот способ в обратном порядке? На самом деле этот текст - издевка над мечтателями полагающими, что тот мир всегда лучше, чем этот...
      Или еще одна версия: неизвестный автор пишет во вступлении, что всю эту фантасмагорию он увидел в нескольких снах. Понятно, что во сне такое детальное полотно увидеть невозможно, это художественное осмысление, но замысел, идея, опорные точки сюжета вполне могли присниться. Или это то, что он увидел под гипнозом? Между прочим, гипноз долгое время был предметом изучения Романа Самсонова.
      "Арина, доброй ночи! Вижу, что не спишь! Ты пропала. У тебя все нормально?"
      Это было внезапное и неожиданное для ночного времени сообщение от папиной жены Љ2. Удивительное созвучие, притом, что они с Ариной никогда особо не дружили. Было некое сдержанно-доброжелательное общение, но всегда чувствовалась осторожная дистанция. А тут вдруг прорвало!
      - Наталья Эдуардовна, здравствуйте! Вы прямо как почувствовали, что я о папе думаю! Опять перечитываю этот странный рассказ-сновидение. А что если это первый папин опыт гипноза? То есть он загипнотизировал человека, а тот в состоянии транса увидел эту мрачную сагу...
      - Привет! - услышала Арина знакомый хрипловатый голос. - У меня случилось прозрение! Знаешь, с чего все началось? Мне пришло в голову, что мы не там ищем. Мы все дрейфуем в сторону Роминых пациентов. А что если эта рукопись пришла совершенно с другой стороны? Что если она попала в руки твоему отцу не от автора, а от того, кому она посвящена? Точнее, от той, некоей Д. Ты же обратила внимание на посвящение в начале!
      - Я его видела, но не сказать, чтобы слишком к нему присматривалась. Не придала ему значение.
      - И я до сего момента не придавала. Но однажды меня торкнуло воспоминание: Рома рассказывал о своих поездках в Пицунду и упоминал хозяйку дома, которая сдавала комнаты отдыхающим. Он называл ее тетя Дора. А в этой рукописи упоминается, что сны были увидены неизвестным автором именно в Абхазии. Вот не от той ли самой тети Доры он получил эту историю?
      - Тетя Дора? - чуть было не рассмеялась Арина. - Я что-то слабо представляю себе такую тетю Дору, которая бы увлекла кого-то Дженис Джоплин!
      - Что если "тетя Дора" - это хипповское прозвище? - здраво возразила Наталья Эдуардовна. - Нам хочется представить дородную южную матрону, но что если это просто обманчивые вибрации имени, которое мы слышим?
      - Даже если так... Эти поездки в Абхазию были сто лет назад. Как нам теперь ее найти? - грустно отозвалась Арина. Ведь тупиковых версий у нее самой вагон и маленькая тележка.
      - Я ее нашла. Очень извилистым путем, но нашла. Привлекла некоторых людей из Роминого прошлого. Не хотела их трогать и говорить причину наших раскопок, но мне уже нечего терять... Главная задача - понять, что с Ромой и почему он от всех прячется.
      - Так вы с ней связались?! - воскликнула Арина.
      - Связалась. Она с большими странностями. Имеет право - ведь ей, наверное, лет восемьдесят, не меньше. Она, якобы, не помнит Рому, и никаких записанных снов. Но она утверждает, что к ней приезжал "молодой человек, который лечил рак мозга" и с ним - внимание! - был еще один доктор по имени Сергей, очень веселый. И вот представь - я знаю этого Сергея! Знаю давно, но не хотела предполагать, что он причастен к этой истории. Вытеснила его из памяти. Ведь я никогда не смогу возобновить с ним контакт. Вот такой перевертыш!
      - А почему не сможете?
      - Потому что мне стыдно. Грех на мне лежит. Большой грех... Я бросила ребенка.
      - Наталья Эдуардовна?! О чем вы? - Арину обожгли мурашки ужаса и любопытства. - У вас был еще ребенок?! Еще один сын? Как то есть бросили? Да что же, наконец, случилось?
      - Арина, не сейчас, наверное... Я ведь сколько дней собираюсь тебе позвонить, а все не могла отважиться. И вот, старая дура, сподобилась ночью.
      - Но так нельзя - разбередили душу и уходите от ответа! Хотя бы намекните! Где этот ребенок сейчас? У кого?!
      - Честно говоря, он мне не кровный сын. Но я должна была вырастить его как своего, я и собиралась это сделать, я его полюбила всей душой. А вот откуда он взялся и где он сейчас - одному Богу известно. Ладно, отложим подробности до завтра. Я просто хотела тебе сообщить, что я вне игры. Теперь только ты можешь докопаться до правды.
      И как тут прикажете уснуть?
      Утром, когда Арина и Ник встретились в условленном месте, оба наперебой рассказывали, как потеряли Морфеево облако - Арининой бабушки выражение - и ненароком шпионили друг за другом в телефоне: "Ага, он тоже не спит, был в мессенджере пятнадцать минут назад", или "Может быть, написать ей, но вдруг как раз сейчас она уже уснула", - и тому подобные метания.
      - Я только и думал о том, как мне дико будет видеть его мертвым и знать, что это я виноват, - признался Ник и замолчал, быстро спрятав блеснувшую влагу в глазах. - При этом я только сейчас, когда отца не стало, понял, что считал его непрошибаемым, неуязвимым, толстокожим... в общем, каким угодно, только не способным к внезапной кончине. Меня не покидает ощущение, что он пытается меня проучить, преподать мне урок, и вся эта дикая история - хитрая постанова... А вчера так и вовсе тетя Ирма сказала, что у нашего неотмирного гения есть внебрачная дочь, и отец завещал ей какой-то дом. Я так понял, имеется в виду старая дача. Как по мне, так сомнительный подарочек. Из серии возьми убоже, что нам не гоже. А Ирма так распетушилась, когда ознакомилась с завещанием! Дескать, ну надо же, целый дом какой-то финтифлюшке, которая родителя в глаза не видела! Что тут скажешь - тетушка жжет не по-детски. Жалко ей какую-то развалюху! А мне вот интересно, что это за сестра такая. Хоть какое-то по-человечески понятное проявление папиной натуры... Мне так жаль, что он не успел мне ничего объяснить!
      Они приближались к зловеще огромной территории крематория и в скорбной растерянности замолкли, словно оба не знали, что нужно чувствовать здесь. Как будто есть какие-то негласные предписания, которые невозможно соблюсти. Ведь даже посторонний, ощутив хотя бы на микрон ту потерю, которую переживает в этом месте пришедщий проститься с близким, уже не возвращается в свой прежний мир.
      Они подошли к нужному входу, который вел в тот зал, где должно было проходить прощание. Сначала они были одни, и из-за этого горечь события стала еще острее. Но потом стали подходить разрозненные люди, среди которых Ник пытался разглядеть Ирму, но ее пока не было, а никого из присутствующих он не узнавал. До поры до времени это не казалось странным - ведь он никого и не знал из окружения профессора, кроме Стеллы и... вот этой яркой рыжей кудрявой девушки в шляпе-котелке!
      - Катя?! Это ты? Правда? - завопил он, забыв о приличиях.
      - Наш волшебный мальчик Николас... вот, значит, теперь ты как вымахал!
      От недосыпа и переживаний Катя расчувствовалась куда сильнее, чем могла предположить, и обняла его, точнее не нынешнего худого долговязого молодого человека, а того, кем он был, когда для Кати все только начиналось - веселого кареглазого мальчишку, который и знать не знал ни о каком методе перехода, хотя и был его заветным ключиком, талисманом, энергией... И это было так, словно она обняла живого сказочного героя - Питера Пэна или Оле Лукойе. "Каштан отчалил, теперь все разъяснительное бремя на мне!" - мелькнула у Кати неуместная мысль. Неуместная, ибо как говорит незабвенный Љ57, надо жить по законам того уровня, где находишься. А по этим законам сейчас полагалось скорбеть, а не думать, что дальше.
      - Кать, это все из-за меня! - сокрушительно объявил Ник. - Я должен тебе это сказать. Я должен...
      Но она не успела даже подумать о том, что значит это признание. В этот момент началась суета: зал открыли, туда стали входить люди. Посреди зала стоял гроб. Вокруг него словно в замедленной съемке двигались совершенно незнакомые люди.
      - Кто это? - машинально спросила Катя то ли саму себя, то ли Ника, то ли темноволосую девушку с синей прядью, которая смущенно молчала рядом с ним, то ли Шурикена. Но никто из них не мог дать ответ.
      - Разве ты никого не знаешь? - нервно удивился Николас. - Разве это не сотрудники института астрофизики?
      - Во всяком случае, я их там никогда не видела, - пробормотала Катя.
      - И тети Ирмы до сих пор нет... Странно это все. Нужно ей позвонить!
      Ник и так чувствовал себя виноватым во всех горестях мира, и его окончательно затопила эта вязкая, удушающая вина, когда телефон Ирмы оказался недоступен. Он вспоминал детали их давешнего разговора и уличал себя в каждой мельчайшей неучтивости, которая была выражением его нелюбви и обиды. И вот результат - теперь и она в беде! Да что там неучтивости - он же чуть не пожелал ей смерти в своих мыслях! А теперь она пропала... Хотя ведь все похоронные хлопоты взяла на себя! Ник только помог деньгами. И вот, пока он увязал в трясине запоздалого раскаяния, Катя во все глаза рассматривала незнакомцев, а Шурикен со смиренным благоговением ждал минуты прощания с тайным кумиром, Арина - девушка с синей прядью - сделала единственно верный шаг: она подошла поближе к "виновнику торжества", ради которого все здесь собрались, и осторожно посмотрела на него. В гробу лежала пожилая женщина...
      - Мы пришли не в тот зал. Ник, там вовсе не твой отец, там пожилая дама! Наверное, нам нужно уточнить в отделе информации! Боже, как странно...
      - Ну, я же говорила! - вдруг с неожиданным громогласным облегчением воскликнула Катя. - Чтобы профессор Каштанов умер?! Ха! Не дождетесь... как в известном анекдоте.
      - Что? Ты говорила? Но я тоже это говорил! - приглушив в себе адреналиновые децибелы, Ник повторил разведывательный маневр. Ему ведь нужно было убедиться, что отца там нет, хотя ему было очень неловко от того, что он вторгся в плотный дух чужой печали. Он не вполне понимал смысл Катиного ликования, но чувствовал, что это не просто досадная, болезненная и оскорбительная ошибка для родственников. Он надеялся, что ошибка еще и символичная.
      В метаниях по обширной и бестолковой территории этого мрачного места они так и не выяснили, где тело профессора. В справочном отделе их уверили, что никакого Павла Валентиновича Каштанова (Иргита) им не привозили, и прощание с ним не было запланировано ни на сегодняшний, ни на любой другой день. Также никто не помнил его сестру, которая обо всем здесь договаривалась и выбирала похоронные принадлежности. Ничего! Словно кончина профессора просто приснилась троим - Николасу, Арине и Ирме...
      - Нет-нет, она приснилась не только вам! - поспешила добавить Катя. - И она вовсе не приснилась. Просто я же пыталась вам объяснить - наш дорогой и местами невыносимый профессор перешел на другой уровень. Другой вопрос, что он мог бы это сделать как все люди, то есть абсолютное их большинство - мог бы оставить тут иллюзию своей оболочки. Которую принято подвергать уродливым ритуалам - закапывать в ящике в землю или сжигать, или мало ли что еще. Но, видимо, он ее не оставил. И правильно сделал.
      - Э... я немного не понял, - вступил озадаченный Шурикен, - допустим, не оставил. Но тогда почему изначально была назначена дата прощания? И она же была всем вам известна! Откуда?
      - Да! - поддержал его Ник. - И как это - не оставил тела?! Мы видели своими глазами, как у него случился приступ, как он умирает... Разве плоть может испариться? И куда делась тетя Ирма, наконец?!
      - Вот эти вопросы, наверное, не ко мне, - призналась Катрин. - Я и сама многое не понимаю в преобразованиях реальности, которые происходят в окрестностях момента перехода. Об этом лучше всего могла рассказать Стелла. Да и она каждый раз рассказывала по-разному, с новыми нюансами, порой противореча старой версии. Теоретическая база еще не устаканилась, потому как практика пока не вполне доказуема.
      Ник нетерпеливым жестом остановил ее:
      - Вот все-таки объясни, наконец: вы со Стеллой и отцом экспериментировали с путешествиями во времени? Это же вообще какой-то взрыв мозга! Блин, я тоже хочу!
      - Но ты однажды это уже провернул. Правда, ты этого не помнишь, потому что это случилось, насколько я понимаю, во время твоего рождения. И единственный из всего человечества ты не покинул наш уровень, а наоборот пришел к нам... Точнее, остался удивительным, неисповедимым способом!
      - Только не говори мне, что я чудо! Этого я уже наслушался! - отмахнулся Ник. - И совершенно непонятно, какой смысл в этом утверждении. Я уже двадцать пять лет работаю чудом, но на планете от этого ничего не меняется. Точнее становится только хуже. И... я так понимаю, ты тоже не знаешь, куда делась наша главная волшебница? Метод Богдановой-Каштанова... Почему он никому неизвестен?
      - Видишь ли, это не путешествия во времени, это нечто другое, - неожиданно вступил в диалог Шурикен. - Это путешествие по собственным вероятностям. У каждого из нас свой путь, и этот путь в виде дерева. По общепринятым представлениям, мы выбираем одну из веточек и по ней идем. И от того живуч миф "ошибочного выбора". Но согласно изначальному замыслу, нет ни выбора, ни ошибки, а мы просто должны прожить все варианты. А метод перехода помогает проживать именно лучшие из них. Более насыщенные и счастливые. И это "дерево пути" - оно живое! Проживая лучшее, мы тем самым умножаем его и облагораживаем все дерево. Трагических и неудачных "веток" становится все меньше. Однако... нам же объяснили, что жизнь одна и все такое. Вот у буддистов и индуистов есть варианты, им предоставили возможность других жизней, но их будут проживать все же другие люди, хотя и объединенные с тобой одной душой. Они могут помнить прошлые воплощения, но это редкость. А метод Богдановой-Каштанова основан на другом базисе. И он не может быть широко известен, потому что он по определению не массовый. Он для тех сигма-мечтателей, кто в своих помыслах может быть свободен от любых догм. Кто летает выше.
      Катя смотрела на Шурикена с восторженной благодарностью. Кратко и емко - о деле ее жизни. Она сама на такое вразумительное описание абсолютно не способна. Ей мешает вовлеченность, мнительность и от того стремление все разжевать, как для ученика начальной школы.
      - Я один тут такой отбитый чувак, не знающий, что такое сигма-мечтатель? - громко прошептал Ник.
      - Мне кажется, мы тут все сигмы, - задумчиво отозвалась Катя. - Сигма-личность вне пирамид и иерархий. Это, пожалуй, главное о ней. Но не стоит забивать этим голову, ведь все эти альфы, беты и омеги - это про животный мир, а не про людей. Только не нужно про то, что люди тоже животные и все такое. Разве у львов или у хомяков самка выберет омегу-самца просто за то, что он с юмором? И он ее смешит лучше всякого альфа-самца! А у людей такое случается!
      - Это потому что эта самка - сигма! - иронично парировал Шурикен. - Ладно, оставим этот зверинец. Мы даже толком не познакомились между собой, а уже наклеили дурацкие ярлыки.
      И вот, Катю познакомили с Ариной, и та уже не была для нее всего лишь "девушкой с синей прядью", а Шурикен подтвердил свою догадку о том, что Ник - это тот самый "секретный движок" метода Богдановой-Каштанова, о котором не было ни единого намека в "Дублинском докладе". Но Шурикена с тех пор, как он его прочитал, будоражили предположения о метафизической подоплеке... Словом, им всем так много хотелось узнать друг у друга, но сейчас было важно понять, что же случилось с профессором.
      - Ребят, я еду к Ирме! Она там, может, без сознания лежит! - прервал дебаты Ник.
      - Я тоже с тобой поеду, можно? - выпалила Арина.
      - Ну что значит "можно"?! Мы все едем к Ирме! - с неожиданными для себя властными нотками констатировала Катя. - Тем более что я уверена - тебя там ждет большой сюрприз.
      Потом она пожалела, что вот так бездумно, на нервном кураже сказала эту фразу. Из-за нее Николас долго подозревал Катрин в тайном умысле и заговоре, и она никак не могла его убедить, что просто ляпнула то, что подбросила ей изношенная от придирок интуиция. И ничего она не подстраивала, она и тетю Ирму знала лишь заочно, при этом Стелла называла ее почему-то чайничком с отбитым носиком.
      - Блин, как точно! - воскликнул Ник. - Старинный чайничек, использовать нельзя, выбросить жалко, служит подставкой для икебаны или кукольной посудкой.
      - Вот видишь, ты даже больше меня знаешь! - парировала Катя.
      - Я просто вспомнил, как Стелла говорила так, но о ком-то другом. Что-то вроде "пусть лучше чайничек без носика, чем жопа с ручкой".
      Итак, приехав на троллейбусе с тетушкиному дому, они обнаружили себя внутри коллективной галлюцинации. Благо, что Ник предупредил всех о причудах собственного биополя. В общем, никакого дома Ирмы не было! Он исчез. Исчез целый домище с кучей обитателей - и все ради чего? Чтобы профессор Каштанов смог совершить свой прыжок в новую вселенную, почти такую же, но с подоконником на три сантиметра выше? Допустим, тетя замешана в этой фантасмагории, но при чем тут остальные? Но это еще не все. Вместо исчезнувшего дома, стоял совершенно другой дом!
      - Да что за околесица! - вырвался у Арины изумленный вопль. - Это же дом... моей тети Ирмы!
      - Ребят, вы что - кармические близнецы? - нервно пошутил Шурикен. - Какая еще "моя тетя Ирма, твоя тетя Ирма"? Что еще за раздвоение теть?
      "Все получилось! - вдруг заговорил Мальчик-бигль в голове у Кати. - 17 мая надо сделать переход для Варданянов". Катя, хватая губами воздух от неожиданного вторжения в ее мысли, машинально отметила, что пока идет апрель. Дескать, время еще есть. И тут же риторически поинтересовалась у самой себя: а на что?
      На то, чтобы отвыкнуть, конечно.
      - Идемте скорее! Вдруг он сейчас исчезнет! - услышала Катя сквозь леденящий душу коннект, происходивший в ее сознании.
      - Арина, прошу, не нужно! Пускай исчезает. Нам ведь как раз и нужно, чтобы все вернулось на круги своя.
      - Нет, Катя, мы пойдем! Как иначе мы убедимся, что это не мои привычные глюки, которые я проецирую уже на всех вас?! - тихо, но решительно возразил Ник.
      - Понимаешь... - Катя понятия не имела, как объяснить, что... например, что чувствует шизофреник, уверенный в том, что он адмирал Колчак. Возможно, и ее уверенность была совершенно бредовой, но она была убеждена на все сто, что если они войдут в этот дом-самозванец, то... согласятся с ним. Сродни тому, когда ты, не ведая, что творишь, нажимаешь на клавиатуре ОК при запуске вредоносной программы. И после этого та тетя Ирма, которую всю жизнь знал Николас, исчезнет окончательно. А вместе с ней и все ее соседи...
      "Нет, пускай идут! - вновь отозвался голове вездесущий Мальчик-бигль. - Как раз морок рассеется". И Катя мысленно ответила ему, что морок - это ведь и есть тот побочный эффект, от которого Каштан пытался защитить Ника. То есть получается...
      Но Бигль ее молниеносно перебил:
      "Нет, не нужно брать вину на себя. В этом вы с Ником так похожи! Но никто не виноват. Причина в том, что он является слишком чутким приемником и транслирует целую кучу энергий. От этого все видения, проекции воспоминаний, кислотные пунктиры. Но для своих уникальных свойств он удивительно хорошо держится в обыденном мире. Я бы на его месте скатился в лютый аутизм или даже в глубокую шизу. А он, смотри-ка, влюбился! Так что для предложенных обстоятельств все идет наилучшим образом".
      - Давай тоже исследуем эту фата-моргану! - загорелся Шурикен, и Катя вдруг пронзительно осознала, как мало им осталось времени, чтобы узнать друг друга. Может, имеет смысл и вовсе прервать это знакомство - ведь чем дольше, тем больнее... Но она решила - пусть будет больнее, и, конечно, пошла вместе с ним, не зная толком, зачем. Ведь внутрь фата-морганы - она же коллективная галлюцинация или эффект Николаса - невозможно проникнуть. Это просто мираж! Куда они все собрались? Право же, как дети...
      Однако по мере приближения к дому-самозванцу он превращался в прежний дом. Ник жадно ловил это возвращение к изначальной сути вещей, и громко пояснял всей компании, дескать, вот оно - тот самый пандус, та самая объява на подъезде о смене батарей, щетинистый коврик перед лестницей, чтобы вытирали ноги, алоэ на подоконнике второго этажа... Все на месте! На месте оказалась и тетя Ирма. Его тетушка, не Аринина! Но когда она открыла дверь, то источала холодную мстительную обиду. Потому что в ее реальности прощание с профессором состоялось. И она была на нем одна-одинешенька! Как же это было горько и печально, ведь "Паша был выдающимся ученым!" А дозвониться до Николаса было невозможно, он отключил телефон! Неужели ему было так трудно придти и проводить своего отца, пускай и не родного, в мир иной? Даже если отношения далеки от идеала, в такой момент, перед лицом вечности, все обиды нужно забыть и попытаться... хотя бы попытаться поблагодарить человека за то, что он был в твоей жизни.
      И далее в том же духе. Тетя Ирма дала себе волю и долго изливала скорбные обличительные речи, которые к финалу охватывали уже все непутевое молодое поколение. "А ведь вы тоже постареете... когда-нибудь, и узнаете, насколько это горько - быть брошенным собственными детьми!"
      - Уважаемая Ирма Валентиновна, дайте хотя бы слово сказать! - не выдержала Катя. - Вы зачем нам мозг пудрите? Никакого прощания не было, мы-то, в отличие от вас, в означенное время были в невеселом месте под названием крематорий.
      Не слишком вежливо, но что поделать! Имело бы смысл выслушивать ее незаслуженные попреки, если бы гневная тетушка являлась искренне заблуждающейся. Но она хорошо знала своего брата, и кому как не ей понимать, что происходит. А она лицемерно распекает бедного Ника, который и без нее погрузился в нелепое покаяние. А все эти его эмоциональные всплески и как следствие сдвиги времени и пространства не проходят для него бесследно. Ирма в курсе, и такое впечатление, что она ему намеренно вредит.
      После Катиных слов "раздваивающаяся тетя" притаилась, как зверь, в недобром молчании, потом деловито засопела и метнулась куда-то вглубь своей квартиры. Она вернулась с бумагой в прозрачном файле и раздраженной, старчески дрожащей рукой сунула ее именно Кате:
      - Ну, тогда на, держи! Расхлебывай вот это все! Павел все время талдычил мне, что без него это чудо-юдо не проживет. Кто теперь над ним трястись будет?! Некому больше. Я-то могла бы хоть как-то! Но вам же больше не нужна полоумная старуха...
      Катя взглянула на листы в папке, которые оказались в ее руках. Это было завещание профессора Каштанова. Ей стало интересно. Особенно бросились в глаза строки о некоей Евангелине, которой был завещан участок земли и дом... И Катрин, наконец-то осенило! Она вспомнила, чей мужской голос звучал на той аудиозаписи. Но это же... абсурд! Это был голос Джозефа, африканского мужа Камелии! Но причем здесь он вообще?! Евангелина - тот самый внебрачный ребенок Каштана, от которого он так испуганно открещивался. Но в итоге он не обидел дочь наследством. "Простите, профессор, что плохо думала о вас!" Девочку отчим не удочерил юридически, но заботился по-отечески. Имечко ненашенское дал. Короче, все молодцы, всем спасибо! Но откуда этот знойный чернокожий супруг знал Стеллу - он же появился в институте после ее исчезновения! И почему именно он увидел то мифическое надгробие без могилы?!
      Возможно, потому что... паранойя профессора была не такой уж и паранойей! И Камелия действительно шпионила за Ником?! И чадолюбивого супруга вовлекла в это дело. Впрочем, кто кого вовлек - дело темное. Каштан решил швырнуть им в шпионскую пасть свое родовое гнездо в элитном местечке. Откупился, так сказать. Чтобы Ника не трогали. Но что если Камелия и Джозеф беззаветно преданы своему шпионскому делу и во что бы то ни стало будут стремиться выкрасть уникальный человеческий экземпляр и отвезти заказчику. Может, в случае удачи их ждет такое вознаграждение, что любой особняк безнадежно меркнет? Но это все уже из области бредовых фантазий. Да и чернокожий Джозеф - смехотворно идеальный разведчик для русской глубинки. Плотно сливается с антуражем уральского городка, однако...
      "Каштанчик, пойдем понервничаем..." Святые угодники! Этой обездоленной овечке нужно было отвечать в духе культового советского мема "Павел Андреевич, вы шпион?" Эх... Каштанчик-то в отличие от Кати ушами не хлопал. Бдил.
      ***
      - Катя, что за мелодрама? Какой-такой откуп! - высмеивал ее Ник, когда они покинули то ли хитрую, то ли злонамеренную Ирму и шли по апрельской хляби, которая была никак не похожа на весну, а лишь на депрессивное межсезонье. - Ты бы видела эту дачу! Чисто хибара для бомжей с клозетом на улице. И ты думаешь, что таким убожеством можно откупиться от страшных шпиёнов?!
      - Слушай, ты что-то путаешь! Речь там не о какой-то хибаре, а о доме в элитном поселке, и не здесь, не у нас, а в столичных окрестностях! Вот, посмотри!
      - Чего?! Я про такой дом был не в курсе... и Ирма ничего не объяснила. Теперь мне понятно, чего она так злилась на наследницу-самозванку. Небось сама хотела этот шикардос унаследовать... А папенька-то был не прост!
      - Как я понял, осторожно выведать у Джозефа, что он знает о Стелле, не получится? - риторически поинтересовался Шурикен.
      - Я думаю, что пока Стеллу можно оставить в покое. У нас тут еще один исчезнувший есть. Аринин отец. Сплошные исчезновения! - ответил Ник.
      - А как он исчез? При каких обстоятельствах? - заинтересовалась Катя.
      - Это случилось пять лет назад, - волнуясь, начала Арина. - Он стал плохо себя чувствовать. Его вторая жена считает, что он заболел от того, что слишком переживал за каждого больного. Вся его деятельность связана с лучевой терапией, с лечением опухолей протонным пучком. Вроде как он еще раньше говорил супруге, что если тяжело заболеет, то уйдет из дома, как умирающий кот. Но изредка он звонит с неопределяемых номеров. Или с одноразовых - они сразу отрубаются. Ребята, я вот хотела у вас спросить - а может ли быть такое, что он... тоже перешел на другой уровень? Возможно ли оттуда позвонить?
      Повисла пауза. Катя вдруг почувствовала дикую усталость и поняла, что ей срочно нужно присесть, выдохнуть, сделать глоток... шоколада. Да, именно эта густая, питательная сладость поманила воображаемым ароматом! Еще со времен Стеллы Катрин усвоила, что хороший горячий шоколад - редкость, и обильно запасалась своей любимой маркой этого божественного напитка. Надо ехать домой!
      - Друзья мои вновь обретенные! Приглашаю всех ко мне! По дороге отоваримся в пекарне "Хрустящая корочка", там много всякой вкусной снеди!
      Она понятия не имела, что ответить Арине. Просто "нет" и все? На Катиной памяти никто никогда не звонил после перехода. В том-то и проблема, иначе метод Богдановой-Каштанова оброс бы доказательной базой. Вот было бы круто - из своей следующей жизни звонить в прошлую! Но... что-то ее будоражило в этом вопросе! Что-то пробуждало желание раскопать под глухими перинами горошинку ответа...
      
      Глава 12. Омлет с фисташками
      
      "После перерыва я почти не работаю. Идет короткая репетиция и переодевание в грязно-белую хламиду, я вхожу в состав вокального трио вместе с Машкой и Бобом. Скоро представление. На нижних лоджиях Фабрики, соединенных в одну, располагается наш оркестр. В составе и стар, и млад. Играют божественно. В центре здания на пятом этаже занимает свою позицию тенор Боб, слева на пятнадцатом - Машка. Я тоже привычно несусь в своей хламиде на десятый этаж в левой части фабрики. Готовимся. Располагаемся каждый на своем уровне, народ уже толпится на площади перед фасадом. Начинается.
      Трудно охарактеризовать исполняемое нами произведение. Это смесь героизма Скрябина, советских маршей, тонкой лирики и даже шансона. Слов я почти не помню, но они гармонично лились на русском и, кажется, на итальянском. Оркестр грохочет. В кульминациях Машка выводит необыкновенные рулады:
      "Так не бывает, так не бывает!"
      Боб ведет основную тему, моя же бессловесная партия крайне коротка, зато я стяжаю славу другим способом - элементами эквилибра! Несколькими этажами выше Славик с Марабу управляют лебедкой с длиннющей веревкой, и в момент этого припева я вставляю руки в петли на конце веревки и, вопя своим глухим низким голосом, выдыхая почти весь воздух из легких, взмываю на несколько этажей вверх.
      "Так не бывает, так не бывает!"
      - воет Машка. Я тоже стараюсь изо всех сил, оттеняя своим загробным голосом ее волшебную тональность. Получается вроде красиво, но от абсурдности всего этого представления смех душит меня с каждым новым припевом все сильнее. В какой-то момент, взмывая вверх, я так ухохатываюсь, что мой смех доходит до истерики, и я начинаю уже конвульсивно дергаться в воздухе как марионетка, буквально чувствуя сквозь эту веревку недовольство Славика. Скорей бы финал... Но вдруг в момент очередного моего взлета с неба посыпались листовки! На небольших бумажках для записей. Много! Выглянуло солнце. Я лечу сквозь мириады желтоватых клочков, на которых просвечивают размытые чернильные слова, уверен, что крайне важные! Так и не запомненные мной.
      Я не в состоянии копнуть в эту часть сна глубоко. Намерения Славика мне были вроде понятны - освободить подростков от рабского труда, качественно накормить и одеть, но что-то тут не сходилось, и я еще долго потом искал какой-то логический финал этой революционной колбасни.
      После такого фейерверка мы срываем двойную порцию аплодисментов, однако среди публики я с тревогой замечаю сотрудников с административного этажа, внимательно изучающих листовки, посматривающих вверх, где высовывается довольная морда Славика. Я тоже смотрю вверх - он счастлив! Значит, все идет по плану, известному только ему одному, а мы, ведомые азартом перемен, уже согласны на всё, поэтому после концерта Славик собирает своих приближенных в подсобке на первом этаже:
      - Сегодня в полночь будет пролетать комета Зизи. Это знак! Она необыкновенно могущественна. Наступят новые времена. Не вздумайте спать! На всех она будет влиять по-разному, а утром вместо разнарядки мы поднимемся на крышу Фабрики и выдвинем свои требования, запасные эскалаторы и черные лестницы уже подготовлены..."
      
      - Смесь Скрябина и шансона? Бомбический авангард! Особенно мне понравилась "революционная колбасня". Только меня прет от этой дивной пародии из серии "ужасы нашего городка"? По-моему, чувак знатно прикололся по новой версии снов Веры Палны. И вот самодеятельная опера на фабрике - это прям Золя вперемешку с цирком Дю Солей!
      - Ты не одинок! - радостно откликнулся Ник на восторги Шурикена. - Люто плюсую! Я думаю, что у этого текста есть какой-то тайный зашифрованный смысл.
      - Мне кажется, нет здесь никакого смысла. Это действительно сон. Странный и страшный сон! - задумчиво отозвалась Арина.
      - Неужели ты веришь вот этим преамбулам: быль, сон...? - удивился Шурикен. - Дескать, автор ничего не придумал, он кристально документален. И вообще, зря ты считаешь эти так называемые "Страхопадения" просто увиденной во сне фантасмагорией. Этот текст о нашем мире. По-платоновски сгущены краски, но вполне реалистично. Он вот именно такой - уродливый и страшный. И многие люди работают вот на таких фабриках. А, если война, то на них работают дети и подростки. Да, согласен, что элемент фантастики присутствует в смешении исторических периодов, ну и разве что нехватку женщин автор выдумал. На самом-то деле с ними все наоборот! Вероятно, это такой прием заметания следов реализма...
      - Тогда почему автор не стал продолжать этот сюжет? Все так и закончилось на описании этих снов, увиденных в Абхазии, - все так же меланхолично отозвалась Арина.
      - Что если это только отрывок? И мы просто не знаем, где его продолжение...
      Они все сидели на полу и читали вслух рукопись, обнаруженную у пропавшего отца Арины. На полу Катиного жилища, очередного временного пристанища, лежал ковер и куча разных пуфиков, располагающих к "половой" жизни. Хозяин этой небольшой квартирки так в ней и не обустроился, рванул в Таиланд, потом в Египет, потом еще бог знает куда. Кате нравилось здесь. Это место ее ни к чему не обязывало, не требовало трястись от каждого пятна или поломки в ожидании кары от хозяев. От чего здесь ощущалась такая свобода? Четких причин не было. Просто владелец казался не злым и не доставучим, как многие, и это было истинным отдохновением. Бывало, конечно, раньше, что Катрин очаровывалась иным "благодетелем", а он вдруг оказывался коварным оборотнем и впивался мироедскими клыками в Катины скудные финансы. Или внезапно приказывал съехать в течение двух дней. Но Катя таких давно обходила стороной, она научилась определять их по... запаху. Да-да, у готовности сделать подлость и у стремления отожрать чужой кусок есть запах. Тонкий, едва уловимый, очень нестойкий. Но в первую минуту знакомства, если быть настороже, его можно услышать. Его душные пластиковые нотки.
      Катя с интересом слушала эти загадочные сны неизвестного человека, уплетала вместе со всеми грибные и яблочные пироги из "Хрустящей корочки", угощала всех своим любимым шоколадом и кофе с корицей, но не могла подойти к истории о химере. Ведь это некоторое приземление чуда появления Ника на свет. Чуда, набившего ему оскомину, но это он сейчас такой гордый, а что если волшебство померкнет? Катя достала свои распечатки и еще раз пробежалась по ним глазами... Только теперь она задалась вопросом, кто же такой этот RS, что рассказывал Стелле о явлении поглощения одного эмбриона другим. Но что теперь ломать голову, этого уж точно теперь не узнать. И Катя решила - пусть Ник сам читает первоисточник и делает выводы. Путь сам решит, кто он.
      - Николас, вот тут тебе еще одна пища для размышления! Сто пятидесятая версия твоего происхождения. Но она мне нравится. Теперь главное, чтобы тебе понравилась!
      - О, давай! У нас сегодня бенефис театра абсурда, до кучи и версия.
      По мере прочтения Ник вовсе не мрачнел, а скорее даже развеселился.
      - А что, мне нравится этот сюжет, я - химера! Круть! Теперь это будет мой... ахах, ник Ника!
      - Ты не химера! - терпеливо объясняла Катя. - Химера - это тот близнец, который тебя поглотил на клеточной стадии. Точнее не поглотил, а собирался это сделать, но ты необъяснимым и уникальным образом увернулся от него и родился целым-невредимым.
      - Но кто-то же меня родил! И моего близнеца-химеру! Или я просто материализовался из воздуха? Даже если вспомнить про все эти корзины с Моисеем, которыми меня пичкали - кто-то же и Моисея таки произвел на свет! Стелла, кажется, однажды говорила - я это благополучно забыл на годы, а недавно вспомнил - что меня подбросили в роддом. Почему-то в детстве меня это разочаровало, мне больше нравилось плыть в корзине, я ж тогда не понимал, что это метафора. И мы больше не возвращались к этой теме.
      - Нет той, кто тебя родил, но есть та, кто тебя задумала. Она является автором замысла, если можно так выразиться. Замыслом ребенка, которого уже третьи лица нарекли Николасом, и так далее. Но ты, поняв, что тебя собираются поглотить, освободился из химеры! Технических деталей, увы, я не знаю. Кратко резюмируя, все твои пунктиры и синдромы ложных воспоминаний, т.е. обрывков каких-то вероятностей, неосуществленных жизней - от этого! Ты по сути своей - воплотитель несбывшегося.
      - Почему все, что я о себе слышу, это так офигительно красиво звучит, но на деле я всего лишь чел со странностями и неопознанной патологией. И совершенно не чувствую своей волшебности, блин!
      - Таков уж принцип этого уровня, - развела руками Катрин. - Гений пашет, сочиняет и создает, и тоже не знает, что он гений. Талант тоже больше мучается и живет недолго, чаще всего чувствуя себя недооцененным. Поинтересуйся биографиями великих. Среди них не так много тех, кто знал себе цену. А ты к тому же первопроходец. Твою волшебность тут только лет через двести почувствуют. Но для тебя так безопаснее. У тебя случай особый.
      - А Стелла не уточнила, в какой роддом тебя подбросили? - встрял Шурикен с насущным вопросом.
      - Я же отверг эту версию в детстве, поэтому сие осталось тайной, покрытой мраком, - вздохнул Ник. - Тут, кстати, написано, что некто RS знает эти подробности! Но дальше Стелла делает какие-то путанные пометки...
      - Да, я тоже хотела бы знать, кто этот RS! Там дальше идет список учреждений, видимо, имеющих к нему отношение - институт экспериментальной физики, потом идут какие-то аббревиатуры, их нужно будет расшифровать, потом написано: центр радиологии, потом пометка "он ученый, ему можно верить"... И вот еще: после какой-то странной таблицы здесь... я не обратила внимания раньше, но этот RS ...
      - Постойте! - вскрикнула Арина, закашлявшись от возбуждения. - Центр радиологии - в нем же мой папа работает... то есть работал. Р. С. - Роман Самсонов! В институте экспериментальной физики в Москве он проходил стажировку, хоть это и было давно. Получается, что он знает про Ника, он участвовал в его рождении?! Но как же нелепо, что мы теперь не имеем с ним никакой связи... А может, именно поэтому и не имеем?
      "Вот и прекрасно, круг замкнулся, и мы все здесь не чужие, не случайные!" - пронзила Катю нежданная радость с оттенком удивительного редкого ощущения, что вот теперь все идет как надо, и на божественном рисунке событий не проступают гримасы злобного хаоса, загрязняющие изначальный замысел. Все так, как и должно быть.
      - Участвовал в моем рождении? Что ты имеешь в виду? - насторожился Николас.
      - Нет, не в банальном смысле. Просто у него большой опыт по направлению потока точно в цель. Мне и раньше приходило в голову, что эти потоки частиц могут не только уничтожать опухоли физического тела, но и разрушать границы миров. Папа всегда говорил, что физика как наука может все! Это вершина человеческой мысли, которая соприкасается и взаимодействует с высшим разумом.
      Арина была так счастлива, словно эти инициалы в бумагах таинственной Стеллы, пусть и завуалированные латиницей, были гарантией того, что с отцом все хорошо, он жив и обязательно найдется. В этом не было логики, ведь сама Стелла исчезла, и за ней вился шлейф загадок, но эйфории логика не требуется. Интуиция больше и сильнее рацио, ибо целое сильнее части.
      Она нетерпеливо набирала номер Натальи Эдуардовны, а та как назло не брала телефон, а когда она, наконец, ответила, то Арина путано, захлебываясь от упоения открывшимися горизонтами ее самостийного расследования, пыталась рассказать о методе перехода, о мальчике, которого родила сама Анима, обо всех чудесах сегодняшнего дня и о том, что все это, оказывается, имеет отношение к Роману Самсонову. Сложно было надеяться, что эта фантасмагория найдет отклик в душе суховатой и настороженной дамы, но она вдруг отрывисто скомандовала:
      - Арина! Мы должны встретиться. Все вместе. С этим мальчиком ниоткуда. Прямо сейчас! Приезжайте срочно ко мне. Это жизненно важно! Я могу приехать сама, только скажи куда! Только умоляю - сделай это сейчас!
      Наталья Эдуардовна так громко говорила, почти кричала в телефон, что ее услышала вся честная компания. У всех на лицах застыли испуганные вопросительные улыбки. Но ни у кого не было сомнений, что Арине и Нику надо было выполнить этот приказ, шедший словно из небесных недр. Николасу, конечно, хотелось возмущенно поёрничать на этот счет - дескать, так хорошо сидели и вдруг нужно куда-то срываться и кто вообще такая эта Наталья Эдуардовна?! - но с высшими силами не поспоришь, и теперь все четверо ощущали себя словно те протоны, летящие в заданном направлении, чтобы выполнить благую и неведомую им самим миссию.
      
      ***
      ... Чтобы вернуться, мне нужно его хорошо запомнить - твердила про себя Катрин спасительную мантру. Я его запомню. Это очень больно при переходе, невыносимо больно - так говорила Стелла. Потому и забываешь тех, кого любил, чтобы быть свободным для своей цели. Чтобы все было с чистого листа, иначе не поймаешь частоту вероятностей. Но тот, кого ты помнишь - твой якорь между мирами, впивающийся в ту реальность, которую ты должен покинуть, в прежний уровень. И поэтому есть надежда, что я вернусь.
      И она его запоминала. Шурикен оказался... красивым! Да, глупо было это заметить только сейчас, но и естественно, ведь красота - это комплекс ощущений, и это далеко и отнюдь не только то, что видят глаза, это и запах, и звук - наконец-то у нее появился новый любимый голос, и он мягко вытеснил старый. Именно мягко, без всяких боев местного значения - просто пришел, и старый голос сам понял, что ему пора уходить. Шурикен был соткан эклектично из разных национальных черт, и его кошачья брутальность явно могла преподнести много сюрпризов. У него были смешные три волосинки на груди, зато волосатые ноги, большие крепкие ладони с длинными музыкальными пальцами и небольшие округлые ступни. И это сочетание мужского и детского, восточного и славянского, сильного и смешного делало его необычно привлекательным. При этом Катя не забыла свою главную задачу - отвыкнуть от колыбельки этого странного, неудобного, болезненного, но в чем-то милого и такого привычного мира. Но отвыкать она решила в духе радикального мазохизма, то есть максимально приблизившись. Точнее... не решила, так получилось, кто же не знает, как это бывает, ведь правда?
      Нет, не было идиллии, да и Катя испугалась бы мармеладных отношений, чреватых очень быстрым откатом в токсичный игнор. Качелей не хотелось вовсе, своих внутренних перепадов хватало. Пусть лучше выяснится, что они разные во многом, да так и вырисовывалось. Но было и общее. Им обоим больше жарко, чем холодно, и они оба любят ходить дома без одежды и есть жареную рыбу руками. Под окнами у Кати с недавних пор облюбовала сценическое место девушка, уличный музыкант, с дивным голосом. Катя открывала форточку и слушала ее вечерами, а Шурикен на второй день их сближения распахнул окно и зааплодировал. Попросил спеть на бис "Маленькую девочку со взглядом волчицы" и философствовал о том, как влияет на доходы уличного музыканта безналичность: вроде удобнее посылать деньги по номеру телефона, написанному на гитаре, и это куда как лучше, чем мелочь потом "по карманам тырить", но ведь на народ воздействует еще и мотив невознагражденности таланта, когда кофр для донатов пуст или скуден, а девочка или мальчик так божественно играют, так поют! Брошу-ка я им денежку, я ж не чурбан бездушный! Упражнение в эмпатии, в человечности - вот что такое музыка города помимо прочих миссий.
      Катя подспудно хотела понять, как так получилось, что он до сих пор оставался один. Такой классный! В ней не было той наивной самоуверенности иных девиц, которым и в голову не придет задаваться таким вопросом - мол, ждал меня, конечно, такую прекрасную! Самоедская Катина натура ходила иными нейронными дорожками. И она спросила его, хотя строжайше запретила отвечать лживыми комплиментами.
      - Да, понимаю, это глупо - вот так спрашивать! Словно я считаю себя спящей красавицей, а тебя - преданным недотепой, и я не хочу лезть в твою жизнь, но лезу, конечно. Скажи, что я дура и не отвечай мне!
      - Скажу, что лучше бы ты была дурой и отвечу! - отозвался Шурикен, у которого что-то пошло не так в омлете с молотыми фисташками, которым он хотел порадовать Катю. - Да ведь все просто, в сущности. У меня были отношения, но я не был готов попасть в семейное рабство. А именно этого от меня ждали. И я уходил, или девушка, почувствовав неконнект, уходила сама. И я в итоге понял, что должен идти неправильным путем, который долго отвергал - найти ту, что похожа на Анук. Или с ней как-то связана. Найти ту, с кем я сильнее. А если я буду сильнее, то, наверное, даже ипотеку потяну. Что мне глубоко чуждо, но если будет надо, я сделаю. Но для этого меня не нужно плющить и выдавливать ресурс, как из дармового тюбика зубной пасты.
      - Значит, тебе, как и большинству нынешних мужчин нужна сильная женщина...
      - Отнюдь! Не сильная, но и не пиявка, и не пиранья.
      - Обычная золотая рыбка! - усмехнулась Катя. - А вдруг... ты уже решил, что я кто-то из кровожадных морепродуктов?
      Шурикен громко фыркнул, бросил свои неудачные кулинарные опыты и обнял Катю.
      - Нет, ты не кровожадный морепродукт. Иначе меня бы здесь не было! Я набил много шишек и научился определять некачественную рыбу по запаху! - и заржал, нарушив трогательность момента.
      - Фу, ну и метафоры! - возмутилась Катя. - Тухлая рыба!
      - Не обязательно тухлая и не обязательно рыба! - невозмутимо парировал Шурикен. - Все на свете имеет свой запах. Даже счастливые и несчастные люди пахнут по-разному.
      Кате, которой была так близка тема запахов, встрепенулась:
      - Но это же получается, что несчастный, которому и так хреново, виноват в том, что он еще и плохо пахнет? И что ему делать?!
      - Видимо, стать счастливым!
      - Да боже! Каким образом, спрашивается? Нажать кнопку счастья у себя на темечке? Еще скажи вот эту чушь про бедного, который не угоден Богу, раз он беден, и пусть становится богатым. Не разочаровывай меня, пожалуйста!
      - Я не совсем об этом, - пытался возразить Шурикен, но Катю уже захлестнула борьба за права несчастных:
      - А если ты потерял близкого человека?! Как ты сможешь стать счастливым? А, понимаю: скажешь, что тому, кто горюет, все равно, как он пахнет. А вот и нет! Может, кому-то и все равно, но я не дам всех мазать одной краской, причем вонючей! Мне не все равно. Я не хочу плохо пахнуть, не хочу вызывать жалость и отвращение.
      - Да подожди же, Катя! Я говорю о другом. О том, что потерявший любимого человека, испытывая страшное горе, все равно в итоге может остаться счастливым. От того, что тот, кого он любил, был с ним. Запах счастья - это аромат любви и благодарности. И он пробивается даже через невыносимую боль.
      Катя обескураженно молчала.
      "Я ведь знала, на что шла, и что буду отдирать себя с кровью от этой любви..."
      А вслух сказала только:
      - По-моему, омлет с фисташками изумительный!
      
      ***
      Они уже почти засыпали, когда Шурикен спросил:
      - Я могу участвовать? Просто скажи, что надо делать, и я сделаю. Мне это важно.
      - Ты о чем? - сонно отозвалась Катя.
      - О переходе, конечно. Ты чего тормозишь?
      ...Ну вот, теперь какой уж сон. А ведь она даже мечтать не могла о таком подарке! Существовала вероятность вдвоем застрять на новом уровне, где живет Анук, а Катя в глупейшем положении третьей лишней, но подобное плоское мышление может быть только у тех, кто никогда не совершал перехода. Потому что все куда объемней и неожиданней. Что ж, хорошо себя успокоила!
      - Нас может разбросать по разным мирам. Необратимо. Ты готов к такому исходу?
      - Я готов быть рядом с тобой в этот момент. А там уж как пойдет.
      
      Глава 13. Сказка о подкидыше
      
      Наталья Эдуардовна застыла в дверях и встретила своих гостей взглядом, полным непонятной тоски и боли. Она смотрела на Ника. И Арина с удивлением заметила в ее глазах застывшие слезы.
      - Здравствуй, мальчик, который меня не помнит! - промолвила она с трагическим накалом, и Арина грешным делом испугалась за ее рассудок.
      Наталья Эдуардовна грустно покачала головой:
      - Кажусь сумасшедшей, да? Что ж, попытаюсь реабилитироваться. Проходите, ребята.
      Арина и Николас настороженно присели на диван, а хозяйка села напротив и протянула им маленький альбом с фотографиями.
      - Вот посмотрите сперва, чтобы понимать, о чем речь - узнаете кого-нибудь?
      Это были фото маленького ребенка. Кудрявого, светловолосого кареглазого малыша. На некоторых фотографиях его держала на руках улыбающаяся женщина.
      - Это же вы, - нерешительно отозвалась Арина.
      - Я, - кивнула Наталья Эдуардовна. - А кто со мной? Не узнаете?!
      - Ну... кстати, у меня такой же паровозик был в детстве, - вдруг оживился Ник. - Он у меня до сих пор жив, такая игрушка под старину, жутко мне нравилась.
      Наталья Эдуардовна моментально просветлела.
      - Да! Да! Это я тебе его купила... Неужели не узнаешь? Это же ты на фотографиях! Я тебя растила до трех лет. Ты был моим ребенком...
      Арина посмотрела на Ника. Он спокойно рассматривал фото, и оставался все таким же настороженным и недоверчивым.
      - Вы хотите сказать, что вы моя биологическая мать?
      Этот казенный термин резанул пространство, придав всему происходящему дешевый сериальный душок. Хотя Арина скорее находилась внутри фантастического триллера. Но она была не в состоянии вымолвить разумное слово, она был потрясена новым сюжетом. Однако Наталья Эдуардовна остановила поток возможных версий.
      - Послушайте, все началось, когда у меня... у нас с первым мужем случился этот ужас. У меня родился сын, и дитя мое сразу улетело в другой мир. Не захотел здесь оставаться. Я не поверила в то, что это был синдром внезапной смерти младенцев, ведь что это за диагноз? Причины этого синдрома толком не изучены, поэтому они из области "ни подтвердить, ни опровергнуть". Да и не до того мне было тогда. Состояние неописуемо жуткое. Тогда были общие палаты, и детей приносили на кормление. Меня отвели в отдельную палату, чтобы я там одна рыдала. Но я не рыдала, это было какое-то каменное оцепенение бездны. Помню, ко мне приходила акушерка, она пыталась меня разговорить, убеждала, как обычно в таких случаях, что я еще рожу, и все будет хорошо, и прочие успокоительные пустышки. А потом я словно впала в забытье, и мне приснился сон, будто мой малыш жив-здоров, и мне принесли его кормить, и я так явственно его вижу, держу на руках, и... Все как по-настоящему! Просыпаюсь... и обнаруживаю себя сидящей! Оказывается, это был не сон. Ко мне приходят какие-то люди, мой доктор, и до меня медленно доходит, что я соглашаюсь взять под опеку не своего мальчика, а другого ребенка, который остался без мамы. Впрочем, понимаю, что мой рассказ звучит бредово, но для меня именно так все и было.
      - Смотря для кого бредово, а по мне, так сегодня праздник, я встретил коллегу по несчастью! Точнее будет сказать, по кислотному пунктиру, - невозмутимо резюмировал Ник. - Так это получается, вы меня усыновили?
      - Не усыновила. Я была твоим опекуном, мне была предложена именно эта форма приемного родительства, но ты для меня был все равно что родной. Словно близнец моему умершему кровному сыну. Я тебя так и воспринимала.
      - Подождите-ка! Меня тут намедни обрадовали, что я должен был быть поглощенным своим близнецом под названием химера, но я вовремя свалил от этого токса. А в вашем случае... сам оказался химерой... символической! Вот уж поистине где-то убыло, где-то прибыло.
      - Ты помнишь Рому? Ты говорил с ним?! Хотя о чем это я, наверное, вам уже все рассказал Сергей...
      - Какой Сергей? - удивилась Арина.
      - А тогда... как вы познакомились с Ником? Я думала, ты послушала меня и нашла Сергея, ты же помнишь наш недавний разговор?
      Но Арина благополучно забыла о "веселом докторе Сергее". После всех-то приключений!
      - Можно ли прояснить: Рома, Сергей - это кто? - озадаченно поинтересовался Николас.
      - Так Рома - это ж мой отец. Роман Самсонов. Тот самый, чью рукопись сновидений мы изучали! - ответила Арина, понимая, что ясности это особо не прибавило.
      - А весь этот химеризм как с ним связан?
      - Дети, не забегайте вперед, а то я не смогу вам распутать это клубок! - скомандовала Наталья Эдуардовна. - Я эту кашу заварила, мне ее и расхлебывать. Именно Рома и был, так скажем, инициатором того, чтобы я стала мамой для вот этого уже большого мальчика, когда он был новорожденным. Да, Ринушка, этого я тебе еще не рассказывала.
      "Только бы мама не узнала! - пронеслось в голове у Арины. - А то ведь шок: папа, оказывается, давным-давно знаком с разлучницей. Нет, мама Наталью Эдуардовну так никогда не называла - это ж обывательское словечко! И вообще она к ней с уважением. Папа не ушел к другой женщине, они с мамой сначала разошлись по обоюдному согласию, а потом, несколькими годами позже, он женился на Наталье. Но эту версию событий слегка подмачивает открывшееся знание об их давнем знакомстве. Мама с ее нынешней уязвимостью обязательно сделает вывод, что у отца был роман во время их брака. И хотя это теперь не имеет никакого значения, мама сделает из этого скорбную драму и усядется смотреть в одну точку. А ведь хочется совершенно иного сценария! Было бы так здорово познакомить ее с Ником, рассказать о папином тайном и грандиозном участии в его жизни... Но ведь тогда придется рассказать всю историю Натальи Эдуардовны! Боже, как же смешались и переплелись тропинки наших судеб..."
      - Значит, папа знал Ника, - пробормотала Арина, не выходя из задумчивости. Значит, он тоже совершил переход? Не может же его бегство быть просто совпадением! Ведь все, получается, связаны?!
      Наталья Эдуардовна остановила ее жестом.
      - Погоди с исчезновением! Сначала твой папа лечил моего отца. Своим протонным пучком. Вот тогда мы и познакомились. Это было очень давно. Рома добавил моему папе, дай бог памяти, лет пятнадцать жизни. Рома, хотя он и не доктор, а физик, очень душевно общался с больными и вообще проявлял куда больше участия, чем врачи, с которыми мы имели дело тогда. Да ты это, Ариша, знаешь. Когда мой папа узнал, что у меня случилось... Я ведь позвонила из роддома прежде всего ему, а не супругу, я боялась своего первого мужа, мне казалось, что он сочтет меня виноватой в случившемся. В общем, папа тогда разрыдался... Я не могла плакать, а он смог, и мне даже от этого стало легче. Просто от того, что он часть горя взял на себя. И именно в этот день он шел в центр радиологии на плановое обследование. Не к Роме, к своему врачу. Но не выдержал и зашел к Роме. Он сказал ему примерно следующее: "Вот вы мне жизнь спасаете, а надо было, чтобы я умер. Потому что я забрал жизнь у своего внука". Логика горя всегда приведет тебя к вине, и чаще всего к самой абсурдной.
      - Важно вовремя послать подальше тех, кто захочет твоей ложной виной воспользоваться, - внезапно изрек Николас. - Самое удобное существо на свете - виноватый человек!
      - Это ты верно заметил! - согласилась Наталья Эдуардовна. - А ты помнишь мою квартиру? Ты же здесь жил!
      - Нет, совершенно не помню. Но это, как вы уже поняли, не показатель. Я вообще полжизни так - тут помню, тут не помню. Кислотный пунктир! Как было у вас в роддоме.
      - А, хорошо сказано... пунктир. Но вернемся к тому, что было дальше! Рома сказал моему отцу: дескать, подождите. Ничего никому пока не рассказывайте. То есть он отреагировал совершенно спокойно. Потому что он уже знал про Ника. Знал, что есть ребенок ниоткуда и совершенно непонятно, что с ним делать. И еще, как мне потом рассказывал мой отец, Рома, похоже, уже был в курсе нашей утраты.
      - Меня подбросили в роддом?
      - Да не то чтобы подбросили. Войти туда с улицы нельзя кому попало. Да и если бы кто-то тебя принес и оставил, то как бы он ушел незамеченным? Везде люди, кипит жизнь, вокруг уйма свидетелей... Как потом, много позже, мне рассказывал Рома, ты просто там внезапно оказался. Непронумерованный, без бирочки, ничейный. Тебя нашел как раз Сергей, врач-неонатолог.
      - Веселый доктор был специалистом по новорожденным? - улыбнулась Арина.
      - Да! А почему бы ему не быть веселым? И еще он был неравнодушным и вообще Человеком с большой буквы. А также по-хорошему авантюристом и пошел на подлог. Но сначала он изумился нежданной находке. На минуту отлучился, возвращается - ребенок лежит! В корзине! На столе! Кто, откуда, почему?!
      - О, блин, корзина все же присутствовала! - возликовал Ник. - Жду новых сусальных подробностей в виде всяких медальонов с именами инопланетян и прочих знаков судьбы!
      - Что ж, хочешь знаки судьбы - получай! - с этими словами Наталья Эдуардовна вышла из комнаты и вернулась с... корзиной и голубым комбинезончиком для младенцев с вышитым на нем именем Николас.
      - Так вот откуда это имя! А мне затирали, что я Дед Мороз или Санта-Клаус по совместительству, - усмехнулся Ник. - Я помню, что одна моя учительница, которая занималась со мной дополнительно, добрейший человечище, рассказала мне, что мама назвала ее Светланой, потому что был такой советский одеколон. Я подумал, каким же убожеством надо быть, чтобы назвать дочь в честь вонючего пойла для алконавтов! А ведь дочь, которую так назвали, выросла редким человеком... Однако не мне сокрушаться - меня-то как видно и вовсе назвали в честь ползунков.
      - Знаешь, твое полное отсутствие сентиментальности даже бодрит! - горько усмехнулась Наталья Эдуардовна. - А я так хочу заслужить твое расположение и прощение, что запрещаю себе быть искренней. Боюсь выдать свои чувства.
      - Да вы что, какое прощение?! Я наоборот вам благодарен! Вы дали мне выжить, благодаря вам я не попал в приют. И я уверен, что были какие-то веские причины на то, чтобы я у вас не остался. От вас не зависящие. Иначе ведь я бы здесь сейчас не сидел, правда? А на мою реакцию не обращайте внимания, что с меня взять, я ж космический выкидыш!
      - Боже! Все же как я рада, что Аринушка тебя нашла, что ты живой и невредимый! - рассмеявшись и вздохнув, расчувствовалась Наталья Эдуардовна.
      Арина тем временем благоговейно рассматривала корзину и первую одежду Николаса, словно это какая-нибудь древняя святыня. Поймав на себе его ироничный взгляд, она только отмахнулась. И, правда, патологически не сентиментален! Но ведь это уникальные артефакты!
      - Вот меня интересует, почему профессор Каштанов не исследовал эти предметы с точки зрения физики или биохимии? Ведь если они из космоса...
      - Они не из космоса. Конечно же, их исследовали по миллиметру! Но они, увы, ничем не удивили. А потом я упросила Рому - это же он проводил глубокий анализ материалов - вернуть их мне. Не просто на память, а на случай, на тот необычайный случай, который произошел сегодня! Должна же я была как-то доказать свою причастность.
      - Вам не нужно ничего доказывать. Во всяком случае, уж точно не мне! - заверил Николас. - И что же было дальше, а то я немного запутался в этих докторах и кто какую роль в моем спасении сыграл. Я хотя и не сентиментален, но любопытен!
      - Сергей рассказал о своей чудесной "живой находке" Роману. Они же друзья. Рассказал просто потому, что понимал сверхъестественность и чрезвычайность этого события. В отличие от прочих. Ведь кто будет удивляться тому, что в роддоме нашли новорожденного?! Эка невидаль! Я и сама долго не принимала всерьез диковинную и сказочную теорию о вселенской матке, которая в результате сговора высших энергий раз в три тысячи лет кого-то рожает. Нет, наша "Сказка о звездном мальчике", конечно, красивая, спору нет... Но как взрослые люди могли в нее верить? Позже я начала понимать, что нет никакой веры в сказку, просто мне как несведущей так преподносят непостижимую для меня историю. Сергей так или иначе был связан с той деятельностью Ромы, о которой я сама ничего не знаю. То, что вы называете "переходом". И факт остается фактом: они решили, что попробуют провернуть эту операцию, в результате которой неизвестный младенец обретет мать, а мать, потерявшая ребенка, обретет сына. Сергею был нужен кто-то из своих, из дружеского круга, нужна была гарантия, что я не стану трубить об этом направо и налево, потому что формально это было нарушение закона. Да и не каждая женщина, наверное, согласилась бы взять вместо своего чужое дитя. Ведь это терра инкогнита. Другое дело, что в тот день иного выбора не было, я была единственная с таким горем в этом роддоме. И я согласилась, потому что посчитала это божьим промыслом, хотя и никогда не была религиозна.
      - Не понимаю, а как так получилось, что вы оказались именно в этом роддоме, где работает Сергей, который был связан с моим папой? Это словно все подстроено кем-то! - вырвалось у Арины.
      - Он считается лучшим роддомом в Косуле. Я и планировала в него попасть, и как раз Рома врача оттуда посоветовал. Не Сережу, а того, кто роды принимать должен. Но о Сереже тоже сказал, конечно! Я знала, что буду там рожать, потому что легла туда заранее. Но Рома не мог предугадать того, что случится с моим малышом! И, да конечно, я думала об этом странном совпадении! Но если бы мы знали ответы на все наши вопросы, разве было бы нам интересно жить?
      - А что если папино исчезновение связано с тем, что... вы же вроде сказали, что был подлог!
      - Но тогда логично было бы Сереже исчезнуть. Это ведь он придумал несуществующую и якобы умершую при родах бродяжку без документов. Чтобы все было экстренно, но при этом чтобы у меня не было полноценных родительских прав. Он пекся о юридических тонкостях, чтобы у меня потом можно было легко забрать ребенка обратно. Но я это поняла много позже. И он, думаю, знал, что Ника мне пришлось отдать. Однако мне все равно стыдно. Ведь он так готовил меня к роли приемной матери... Мы с Никки пробыли в роддоме аж три недели ради обследований, а потом Сережа еще приезжал ко мне домой, и объяснял мне все о грудничках, мамы-то у меня в тот момент уже не было, научить особо некому. Он очень помог мне тогда! Он посвящал меня в тонкости приемного родительства, хотя тогда я не видела разницы - что кровный ребенок, что приемный, ведь они еще такие крохи... И пускай в его поддержке была доля здравого лицемерия, но ради благой цели - чтобы я любила Ника и берегла его в самом уязвимом возрасте.
      - Наталья Эдуардовна, вы думаете, что наши "Страхопадения" написал Сергей? При этом он назвал себя редактором... почему-то!
      - Арина, написал ли - понятия не имею, но мне кажется, что он может об этом что-то знать. Я вытеснила из памяти Сергея из-за своего чувства вины, я ему не рассказала о том, что отдала Ника. Я постаралась обо всем этом забыть. Рома меня, конечно, поддерживал и заверял, что с Ником все хорошо. Но я понимала, что те, кто знает реальное положение вещей, никогда не будет со мной откровенен.
      - Так все же почему вы меня отдали? - вдруг непривычно тихо, без подколов спросил Николас.
      - Первый муж настоял, когда у нас родился младший сын. Он так за него трясся! Думал и даже был уверен, что ты ему можешь чем-то навредить. Это был иррациональный страх, но с ним ничего нельзя было сделать. А я отчаянно боролась! Мы дико ссорились, но ничего не менялось. У него вообще вся семья была с приступами мракобесия. Да что сейчас говорить, я же из-за этого с ним и разошлась. Не простила ему... тебя. Но почему я не сделала этого раньше, не ушла от него с тобой? Потому что боялась не справиться в одиночку? Нет! Потому что меня убедили, что ты уникум, тебя нужно исследовать, ты не для обычной семьи! То есть это была поступательная обработка, и Рома упросил меня встретиться с тем самым профессором Каштановым, с которым мы очень долго говорили, и... я ему поверила! Нет, скажем так: я ему поверила после слов Ромы: "Ты же понимаешь, что ребенку опасно жить с тем, кто относится к нему враждебно. Это чревато любой психосоматикой и расстройствами, вплоть до шизофрении". Мне было невыносимо это признавать, но Рома здесь был прав.
      - Ничего себе! Как можно сначала дать ребенка, потом отобрать ребенка? - возмутилась Арина. - Это же такая травма для него!
      - На самом деле я не помню никакой травмы. Вы все правильно сделали! - возразил Ник, обращаясь к Наталья Эдуардовне. - У меня было странное, но счастливое детство. У меня была классная не-мама Стелла. Да вообще все пучком, пардон за радиологический каламбур! Гораздо хуже было бы, если бы ваш ущербный муж однажды тихо придушил бы меня подушкой. Этот вариант сюжета мне нравится гораздо меньше! Прикольно, что вы знали профессора. Он был мне... скажем так, парадоксальным, но, как я теперь понимаю, хорошим отцом. Вообще я всем доволен!
      - А почему был?
      - Он решил инсценировать свои похороны и теперь скрывается на острове вместе со стариком Элвисом, Кобейном и другими веселыми чуваками. Вот он им мозги-то вынесет. Зануда, конечно, бронебойный!
      Ник внезапно вспомнил об отцовской записной книжке. Наверняка в ней записан искомый доктор Сергей! Но тут же ощутил до боли знакомые симптомы... пунктира! За долю секунды в сознании пронеслась мысль, что в принципе это прикольная динамика: чуть подумал - сразу исполнил. Надо бы сходить к врачу - бац, и я уже у врача! Никакой промежуточной колготни, ожиданий, промедлений, пустой траты времени. Это что же, жить быстро, умереть молодым? Может, соединительная ткань жизни не такая уж пустая трата?
      Или это проделки записной книжки профессора Каштанова, полученной в наследство? Стоит подумать о том, кто в ней значится - и он перед тобой. Стоит обозвать батю занудой, и...
      "Не! Хватит с меня этой бытовой магии!"
      И все же что есть, то есть - Ник с Ариной уже сидят в очереди, вместе с родителями младенцев. Они одни здесь пока бездетные, ведь сидят в очереди к неонатологу. Ник попытался вспомнить, что он пропустил во время своего пунктирного перескока, но тут подошла их очередь.
      Итак, вот он, таинственный Сергей, который сыграл в его жизни роль... как бы ее назвать? Тот, к кому я приплыл в корзине? Он не родитель и не заменяющий его, он судьбоносный посланец Провидения, наместник высших сил на Земле. Сергей, не знавший, что его наделили таким высоким званием, оказался сухопарым, проворным доктором с живым лицом и цепким взглядом. Вначале он удивился визиту тех, кто не принес на ручках объект его профессионального интереса, и это удивление во взгляде, вспыхнувшее было, понемногу угасло. Он молча смотрел на своих гостей и постепенно узнавал их. Потом быстро вскочил с радостным окриком:
      - Арина? Николас?! Какой интересный альянс! Ник, ты-то меня не помнишь, но пришла пора мне увидеть твоих потомков. О, это было бы интересно, очень интересно! Я много думал об этом!
      - Мы пришли узнать... вы случайно не в курсе, куда пропал папа? - пробормотала обескураженная Арина, которой пока было не до потомков вовсе.
      - Он не пропал, он выполняет свою работу. Подробностей мне знать не положено, и он их мне не разглашал.
      - А как вы думаете, он вернется?
      - Лет через двести. Когда выполнит свои задачи. Но, может, и раньше, я точно не скажу, когда с таких уровней возвращаются. У меня нет всей картины.
      - А что это вообще за уровни? Все повторяют это слово, а я не понимаю, что это все значит! - в голосе Арины сквозило раздраженное отчаяние.
      - Твой отец - счастливый гений! Это самое важное из того, что тебе нужно знать. Это такая редкость, просто невероятная, ребята! Я в его задачах малосведущ. Помогал ему иногда, чем мог. А так - я просто спец в своем деле, вот и все. Земноводная птица. На самом деле, я невероятно рад, что вы пришли! Я предчувствовал это. Можно сказать, вас ждал, но не слишком надеялся. Ник, твоя история до сих у меня на видном месте - смотри! - и Сергей похлопал толстую папку, которая лежала в стопке бумаг на столе.
      - Прикольно... - растерянно отозвался Ник. - Ну... это...Спасибо вам, что не отдали меня в детдом!
      - Жаль, что Роман тебя не видит. Он был в этой операции по твоему спасению серым кардиналом, но он сыграл важную роль!
      - А папа вам звонит? Мне вот он звонит! А вы говорите - уровень! - не унималась Арина.
      - Деточка, это не он звонит, а искусственный интеллект, чтоб ему пусто было! Твой папа его научил - видимо, чтобы родных утешить - и теперь этот долдон временами звонит и несет какую-то чушь Роминым голосом. Мало нам этих дебильных виртуальных помощников! Везде теперь эта зараза... Я это сразу понял и сказал тупорылой хреновине: "Ты - послушный инструмент и ничего более". Одно дело - роботы в операционной, за ними будущее. Но не в семье, не в дружбе, не в душевных делах же! Долго и от души костерил этого электронного недоумка. Вот попробуй в следующий раз, когда позвонит этот якобы папа, обложить его покрепче. Обещаю интересный эффект!
       - Ужас! Я еще и не смогла отличить настоящего отца от искусственного! А как это понимать - через двести лет?!
      Опять эти двести лет! Ник едва успел вспомнить слова Кати, но мгновение - и кислотный пунктир вероломно вытолкнул его из текущего момента. Только на сей раз не вперед, а назад.
      ...Он очутился на чьей-то кухне. Была ночь. Он лежал на узком топчане, где не мог полностью вытянуть ноги, при этом не сказать, что ложе было шибко неудобным. Тикали настенные часы. А что им еще делать ночью? Впрочем, нынче они отбивали ритм с каким-то едва различимым ретро-оттенком. Ведь в разные эпохи часы тикают по-разному. Не зря же Ник моментально определил, что его отбросило назад. И ему не особенно хотелось знать, насколько.
      Но пространственная неизвестность Ника тревожила, хотя он тут же себя уговорил, что есть веская причина, по которой он находится именно здесь, и скоро она прояснится. Ведь так всегда - все вокруг в итоге оказывается объяснимым, кроме него самого. Проще всего было снова уснуть - ведь он до этого тоже спал, вот и надо продолжить это благословенное занятие. Но дрема вместо покоя взбила ядреный коктейль из беспорядочно проступающих воспоминаний. Перчатки от Скиапарелли. Загадочная многостаночница Вера Акимовна с ее мнемонической трансформацией и поиском пропавших людей. Запутанная многоходовка с собственным появлением на свет. Приемная мать Наталья Эдуардовна. Моисеева корзина. Детский врач Сергей. "Счастливый гений" Роман и по совместительству отец Арины, за которого теперь говорит искусственный интеллект. Мерцающий оборотень тетя Ирма. Бессмертный профессор Каштанов... Все это напоминало диковинный квест, придуманный заботливым фэнтези-тренером для школы юных попаданцев. И, наверное, у этого квеста должен быть какой-то результат? Пока ярчайшим результатом явился небывалый рецидив пунктира! Пугающий своей изобретательностью. Радует одно - есть надежда, что Ник, желая уберечь Арину от подобных симптомов, усилил их у себя, но ей уже ничего не транслирует. Что ж, как любила говорить Стелла, через тернии к звездам! И обратно в тернии...
      Засыпая, он словил полуосознанный катарсис: "Страхопадения" - текст ниоткуда. Как он сам! Ника родила так называемая "матка Вселенной", а сны про мрачный городок и бунтующую шпану с оперным вокалом - мозг Вселенной. Как мыслящий океан в "Солярисе"! Только здесь образную ткань кто-то оформил в текст и прислал Роману Самсонову. Ничьи сны и озарения научились сами себя записывать.
      Банальный ум сочтет это перлами нейросети. Но сколько ее не пичкай Платоновым и Кафкой, она все равно выдаст пальмовое масло. Недаром Сергей так ее не любит. Как говорит Вера Акимовна, "Страхопадения" не из этого киберлукошка! Получается, у Ромы с Сергеем участь - пристраивать безымянные творения галактик. А что, миссия величайшая! Только незавидная.
      Нику чертовски захотелось рассказать о своей догадке. Но его уже окутывала вязкая паутина сна, пока он окончательно не оказался ее пленником.
      
      Глава 14. Как все устроено
      
      - ...Нет, что ты, твой Итан Патц уже родился! Ты - только автор замысла! - запальчиво уверяла Катя. - В ту минуту, когда ты воплотила эту вероятность в своем сне, когда ты захотела родить именно этого ребенка, он заронился, как в зернышко, в какую-нибудь другую женщину, в ту, что была готова в тот миг. И ничего не знала про Итана! Но вселенная ведь любит шутить и посылать свои валентинки, она обязательно пришлет тебе привет от него... улыбку, абрис, масть...
      - Откуда ты все это знаешь? - недоверчиво поинтересовалась Арина. - Такое ощущение, что все, сделавшие этот ваш переход - гуру-всезнайки. Как можно о таком тонком и тайном говорить с уверенностью?!
      - Ты путаешь уверенность с одержимостью, - грустно возразила Катя. - Я ничего не знаю, я говорю то, что поняла и усвоила на уровне чувств в результате своего ассистирования Стелле и Каштану. У меня были свои маленькие озарения. Я ведь тоже много размышляла о тех, кого ты назвала мерцающими людьми. О людях-замыслах. Для меня много значит образ, наполненный энергией желания. А знаешь, почему мы часто не получаем того, чего очень сильно хотим? Или получаем это, когда остываем? Любое сильное желание равно жестокому разочарованию. Потому что для желаемого нужно созреть, а созревший спокоен, и нужный плод без истерик и усилий падает ему в руки. И поэтому небесная канцелярия спокойненько решает: ага, чего зря пропадать ресурсу, если создавший его не готов к воплощению. Где-то убыло, где-то прибыло. Одна намечтала, другая получила. Несправедливо? Да. Но и мудро одновременно. Может, одна будет потом благодарить за неисполнение несвоевременного желания. А другая уверует в то, что всегда этого хотела.
      - Получается, когда ты умираешь, открывается столько возможностей! За право вновь воплотить тебя борется целая куча безумцев...
      - Почему обязательно безумцев? Скорее здесь правит гармония благой псевдослучайности. Она никого не забывает и терпеливо ждет, когда ты будешь готов.
      ...Весь этот разговор Ник слушал сквозь свое пробуждение. Он пока не отдавал себе отчета в том, там ли он проснулся, где заснул. Но теперь он хотя бы понимал, что это кухня Арины. Квартира ее бабушки. Потихоньку воспоминания начинали проступать на бледном экране памяти.
      - Кать, интересный у тебя концепт: отбери желаемое у одного и отдай другому. В итоге будет гармония. Зашибись!
      - О, проснулся! - парировала Катя. - У тебя тут телефон разрывается от вибраций!
      Телефон, дружище, скажи, какое сегодня число! Так... получается у Ника в голове стерлась неделя. Сущий пустяк по сравнению с тем, как в детстве он терял куски по полгода. Однако тенденция нехорошая, темные промежутки пунктира начали неумолимо увеличиваться. Надо сделать усилие и вспомнить, что произошло за эту неделю. Чертовски непонятная история с визитом к Сергею! Она словно разорвана напополам - одна половина осталась в памяти, вторая стерлась. И эти метания вперед-назад во времени - таких фокусов раньше не было. О, блин, звонила Софья Андреевна! Сегодня он должен быть на ее даче, смотреть фронт работ... Нет, с этими пунктирами пора завязывать!
      Ник встал, умылся ледяной водой, кое-как пригладил волосы и объявил:
      - Катя, возьми меня делать свои переходы. А то я сойду с ума!
      Катрин озадаченно уставилась на всклокоченного Ника. Она не хотела отвечать сразу, хотя добро на принятие Николаса в ряды "переходников", как снисходительно язвил Пятьдесят седьмой номер, она уже получила. Но ведь неправильно потворствовать импульсивным решениям, так ведь?
      - Давай я пока тебя возьму на испытательный срок? - ответила она, пряча улыбку.
      - Это как, пол подметать после ваших магических ритуалов? Да, и сколько платят в вашей научно-популярной конторе?
      - А я, думаешь, знаю, сколько платят? - растерялась Катя. - Я в институте на полставки, это копейки. А еще мне иногда приходят разные суммы от неизвестного лица, я из них оплачиваю жилье, и на булавки остается...
      - Булавки мне не нужны, придется мне в вашем эксперименте бесплатно батрачить.
      - А почему ты вдруг решился? - встревожилась Арина.
      - Потому что во мне до хрена скопилось этой самой... переходной энергии. Она меня швыряет в пространстве и времени, как теннисный мячик. Может, хотя бы для телепорта пригодится!
      - Тебе наоборот может стать хуже! - покачала головой Катя. - В детстве-то, помнишь, как тебя швыряло? Это потому, что мы... использовали эту твою энергию!
      Но Ник уже ее не слушал. Он опаздывал.
      Арина поймала его на выходе.
      - Ты так и убежишь, не попрощавшись?
      - Слушай, сегодня у меня первый визит, я только познакомлюсь с домом, пойму, чё как, какие материалы нужны. А потом вернусь, - Ник произносил дежурные фразы, а хотел сказать совсем другое. Но Арина сказал это за него:
      - Ты ничего не помнишь, да?
      - А что я должен помнить? - заартачился Ник, но сдался. - Да... У меня выпала целая неделя. И мне не по себе. Вот сейчас стою и думаю: наверное, этот момент у меня тоже исчезнет. Нужно всегда быть готовым к исчезновению. Это бесит.
      Но сейчас, когда они стояли в прихожей, и никого рядом не было, Николас начал вспоминать. Сначала обрывки фраз и эпизодов, словно в рваной кинопленке, потом "белые участки" с неожиданно бешеной скоростью начали заполняться жизнью.
      "Это слишком серьезно для меня. Раньше все было проще, а сейчас я не понимаю, что делать. Я боюсь, что буду отвергнут, и тогда я растеряюсь, и наступит пустота. Оказывается, за эту неделю я очень привязался к ней, а потом... все забыл. Как можно иметь дело с таким придурком?! Это как в дурацком попсовом фильме про пятьдесят первых поцелуев. Это не наладится, это навсегда, и, возможно, будет только хуже!"
      - Можно тебя сейчас обнимет жутко закомплексованный и отбитый чувак?
      - Я уж думала, мне самой напрашиваться придется!
      ...эти поцелуи... Ну, кто их считает!
      
      ***
      Катрин тщательно готовилась к переходу Варданянов. И очень нервничала! Шурикен замучил ее неофитскими вопросами. "А как так вообще может получиться, что Варданянов с нами не будет в момент перехода, а они окажутся на нужном уровне?" "А ты Труакатр по паспорту?" "А если мы с тобой попадем в неизвестный мир, то Ник со своей сложной структурой вероятности куда может попасть?"
      Потом Шурикен вдруг стал серьезен и потребовал отчета в том, какой процент магического, а какой - критического мышления в теории и практике перехода. Тут Катя не выдержала и предложила ему придти в лабораторию. Она предчувствовала, что там его дух сопротивления угаснет. Он увидел большой "переходный" компьютер по прозвищу Байконур, который долгое время стоял без дела. Љ57 несколько дней настраивал его заново, обновляя нужные "проги и фичи" и выуживая необходимые данные из Стеллиных папок с загадочным шифром. Катя в этот процесс не вникала, да ей было и лень, а Пятьдесят седьмой дипломатично соблюдал невидимость. Мол, не жили по-людски, нечего и начинать.
      Однако Шурикен вовсе не перестал задавать неудобные вопросы. Он был одновременно приятно удивлен "Байконуром" - "ну хоть какая-то объективная основа" - и обескуражен непрезентабельным антуражем экспериментальной лаборатории. Обычная офисная комната. Он ничего не сказал, конечно, но разочарование читалось во взгляде.
      - Ну да! - не выдержала Катя. - У нас тут захолустно, не хайтечно и не сказочно. Нет уникальной изюминки. Профессор Каштанов вообще был, прямо скажем, не маэстро стиля, он мог ходить в пиджаке, а из кармана торчал втиснутый складной зонтик.
      - Ты уж прямо меня за идиота держишь! Сказочности мне хватает в "Авалоне". Не нужен мне никакой особый антураж, я ведь не в сеансе спиритизма собираюсь участвовать! Мне наоборот интересно, в какой обстановке работали мастера перехода...
      - Как мило! А у нас как раз все начинается с такого ритуала, что нас можно принять за адептов-духовидцев. Мы встаем в круг, берем друг друга за руки и читаем...
      - Ой, нет, не рассказывай! Не хочу портить свежесть "первой ночи"! Уж чтобы все и впрямь было впервые!
      - Ты, я смотрю, романтик...
      - Кать, а правда, что Арина тоже попросилась с нами участвовать?
      - А что ты хочешь, у них же любовь. Она еще из этого сюрприз для Ника хочет сделать. Типа все начинается, а тут опа - и Ариша с нами! Карнавальных неожиданностей я, конечно, не допущу, сюрпризов нам и так хватит.
      - Слушай, а как вот это все будет... Что если их разметает по мирам, кто будет перед ее мамой отвечать? Ладно, мы с тобой, люди сознательные, мы это выбрали, а они-то с Ником не знают, на что идут!
      - Николас выбрал эту участь при рождении. Я ему запрещать не вправе. Возможно, сейчас, когда он уже взрослый, переход для него будет целебен. А что касается Арины, то если ей нельзя участвовать, она просто не сможет. Так все устроено. Даже отсутствующая Стелла - гарантия. И если для тебя опасно, то ты тоже не сможешь. Я просто не сказала об этом раньше.
      ***
      ...Нику начинал нравиться этот недоделанный дом. Весна в этом году наступила внезапно, гребешки жухлого снега с черными подпалинами еще виднелись в перелесках, но уже начинала пробиваться трава. Небо своим высоким лазурным куполом источало беспричинную эйфорию. К дому Софьи Андреевны много кто приложил руку по принципу "лиха беда начало" - кто-то кое-как укреплял фундамент, кто-то облицевал одну стену кирпичом, кто-то разломал старый встроенный шкаф, но взамен ничего не смастерил. За что браться, неясно, ведь недоделано все, а что доделано, нужно переделывать. Самое верное решение - начать с простого. Разобрать завалы хлама в чулане.
      И найти в нем... "корзину Моисея"! Точно такую же, что хранилась многие годы у "приемной" мамы. Ник начал задыхаться и хвататься за стены. "Стоп! Никуда не перескакивать, никакого пунктира! Хватит по-неофитски разевать рот! Подумаешь корзина! Таких, наверное, на каждом чердаке завались..."
      В открытую дверь чулана с примуркиванием заявился мерзавец Беня. Лечебный мерзавец, что важно! Сразу мозги встали на место, и пространство перестало уходить из-под ног. Вовремя котейка сюда нос засунул...
      "Мне здесь почему-то хорошо. Лучше чем дома. Чем то, что я называю домом".
      ... - Я, конечно, не вправе тебе тут предлагать пожить. Здесь вода-то есть, но колонка не работает пока... - рассуждала Софья Андреевна, когда они уже уселись пить чай с мятными пряниками - прямо угадала, что он их любит!
      - Ну, колонка - это ерунда, - небрежно отозвался Ник, стесняясь показать заинтересованность. - А скажите, откуда у вас та корзина из чулана?
      - Корзина? - удивленно переспросила Софья Андреевна. - Так это... еще от бабушки осталась. Знаешь, раньше с такими на речку ходили белье полоскать. Ой, боже, как вспомню, даже зимой! Ведь ходила в детстве, помогала ей...
      "И чего ты хотел? Чтобы она сказала что-то типа "так мне в ней ребенка принесли""? Хотя по идее, если Сергею ребенка подкинули, то у нее украли! Или же..."
      - Скажите, пожалуйста, а вы не были в восемнадцатом роддоме в 1999 году?
      Софья Андреевна подняла не него глаза, смотревшие с неподдельным изумлением.
      - Ник, ты откуда? Кто тебя прислал?
      - Никто, я сам пришел! - Ник, конечно, уже клял себя за любопытство. - Я сам там родился, понимаете. Вот и спросил. Просто так. Извините, если чем-то обидел.
      - Ты меня ничем не обидел. Просто... в общем, я не готова сейчас говорит об этом.
      - Да вообще забудьте!
      - Вот забыть-то я как раз не могу.
      Николас уже ехал в электричке и вспоминал перлы Арининой бабушки. Жаль, что ему не довелось с ней встретиться, с перчинкой была бабуля. В ее подъезде жила алкоголически-многодетная семья, которую бабушка называла фабрикой по производству франкеншейнов. Семью эту боялись. Все, но не баба Ира. Однажды она избила пьяного отца семейства статуэткой Будды. Потом неожиданно подружилась со старшим сыном и даже занималась с ним, походатайствовала, чтобы его взяли в интернат художественных промыслов. "Этого еще можно спасти..."
      И вот из потока сознания Ника извлек звонящий телефон.
      - Я должна тебе сказать, что моей доченьки, которая родилась в один день с тобой, уже нет на свете. Такое вот мне устроили горе. Наказание за что-то. Но я его не принимаю. Так и стою вот уже три года перед эшафотом, не склоняя головы. Почему ты появился у меня? Ты ее знал?
      - Я ...сочувствую вам... Нет, разумеется, я не знал!
      - Но ты спросил! О роддоме, о дате - почему? Должна же быть какая-то причина!
      "Она умерла. Двойняшка, которая должна была меня поглотить. С которой мы могли вместе родиться и прожить совсем другую жизнь..."
      - Есть причина. Но мне ее тоже принять не просто. Можно я буду рассказывать об этом постепенно? Выпить залпом такое не получится.
      Когда опять собрались вчетвером, и Ник рассказал потрясающее и печальное о Софье Андреевне, мнения разделились. Шурикен вопил:
      - Я же чувствовал, чувствовал у нее дома чье-то присутствие! Хотя оно показалось мне недобрым, но теперь я понимаю, из-за чего. Неизвестность всегда таит опасность!
       Арина вспомнила символ, который выбрала "мисс Марпл" - аист с цветок персика. "Это же типичный оберег, когда ждут ребенка!" А Катя настаивала на том, что в этот раз мы обязаны все рассказать! Начистоту. Даже если Софья Андреевна сочтет нас сектантами, безумцами, шарлатанами и просто идиотами. Но она имеет право знать, что она автор замысла. Осуществившегося! Она ведь совсем одна, ей это необходимо...
      Ник возмущался: мол, не станет он в сынки набиваться, пользуясь одиночеством бедной женщины! Вот еще! Он и без всяких замыслов будет теперь за ней присматривать и помогать ей. Возможно, что-то потихоньку, постепенно и расскажет, хотя он и не представлял, какие тут могут быть "потихоньки".
      Надо же, не было ни гроша, да вдруг алтын... То сирота, то аж две матери нашлись!
      К позднему вечеру пошли прогуляться по набережной Бобрихи. Катя невдалеке приметила Мальчика с биглем. Она уже было... но он почему-то дал знак не подходить к нему! Не хотел себя обнаружить честной компании? Что за конспирация...
      - Ребята, а я его знаю! - возопила Арина. - Этого парня с собакой! Мы с ним занимались в Школе юного философа. Он там самый умный был!
      Мальчик с биглем спешно испарился, а Катя сделала вид, что не заметила напоследок его ехидной улыбки. Прямо-таки сочившейся философским подтекстом.
      "Вот интересно, а могу ли я инициировать поток передачи мысли?" - задумалась Катя. Очень хотелось бы попросить Мальчика с биглем Августином, чтобы он передал Софье Андреевне сокровенное знание, минуя слова. Только так это можно осуществить. Только так...
      Но Мальчик-бигль ничего не ответил.
      
      Глава 15. Пробивающийся Свет
      
      В назначенный день 17 мая все сразу как будто не заладилось. Начиная с того, что Катя проспала. Долго не могла заснуть, волновалась о завтрашнем дне, а потом смотрела безумные сны. В итоге ее разбудил звонок Шурикена.
      - Слушай, я подойду позже, сначала забегу в "Авалон", ты не пугайся! И еще тут у меня бабушка дуркует. Дело в том, что я ей рассказал в общих чертах о том, что мы собираемся сделать. И она, я чувствую, что-то задумала! Ты не удивляйся, если она тоже прикатит. Говорит, хочет чем-то помочь! Если ей жареный петух клюнул в темя, она может горы свернуть, ее не остановишь.
      - Ой... ничего не понимаю! Ужасно опаздываю! Так что ты говоришь про бабушку?
      Катрин даже обрадовалась тому, что приедет бабушка Тая. Ей, не успевающей позавтракать, уже мерещились домашние вкусняшки от Таисии Петровны. Однако бабуля умела делать сюрпризы! Когда Катя вошла в институт, она увидела Таю у проходной. Она как ни в чем ни бывало улыбалась, а в руке у нее... была переноска с Прозерпиной!
      - Принесла тебе помощницу в твоих делах. И защитницу! Кошка всегда обратный путь к дому найдет...
      Во дела! Катя обомлела. Что же теперь делать? Ведь никто еще не переходил с домашним любимцем. Нет прецедента. Она уже было собралась вежливо и слезно отказаться от внезапной и трогательной помощи, но тут ей пришла мысль о том, что если тот, кому опасно делать переход, не будет к нему допущен в силу якобы внешних обстоятельств, то должно быть верно и обратное: тот, кто должен сделать этот переход, совершит его вопреки всем препонам и очевидной логике. Так, может, Прозя должна?
      - И вот я еще гостинец принесла, покушайте перед дальней дорогой, - торопливо произнесла бабушка Тая, протягивая пакет с пирожками.
      - Ой, так она же беременная! - вдруг вспомнила Катя про кошачью проблему.
      - Да сам он беременный! - рассмеялась Тая, попрощалась и пошла к выходу. И так легко, так молодо пошла, с озорным покачиванием бедрами, словно превратилась в модельную диву, словно поделилась искоркой удачи из своих ведьминских резервуаров.
      ... В лаборатории Катю уже ждал Мальчик-бигль. Про кошку даже ничего не спросил, все воспринял как должное. И хорошо, потому что Кате не хотелось попусту тратить время, у нее были свои вопросы, накопившиеся за годы простоя. И вот именно сейчас, в этот неудобный, нервный, ответственный момент ей приспичило их задать. Но другого времени не будет!
      - Скажи, я ты что-нибудь знаешь про семью Стеллы? Я понимаю, что немного не в кассу с таким деликатным вопросом.
      Бигль, что-то настраивающий в компе, не отрываясь от экрана, улыбнулся:
      - Почему, ты очень даже в кассу! Даже сама не подозреваешь, как... Но я вряд ли знаю больше тебя.
      - Просто я помню момент, когда Стелла с Каштаном поругались, и профессор очень гневно ей высказывал, что спасает ее семью, и, дескать, что ей еще надо... А каким образом он спасал ее семью, вот что мне интересно! И в свой последний день здесь она сильно перебрала и кричала, что не видит "их"... Что это все значило?!
      - Стелла - это ведь тоже эксперимент, - задумчиво изрек Мальчик-бигль после некоторой паузы. - Я знаю это из запутанных объяснений Пятьдесят седьмого, когда мы с ним однажды тоже ужасно напились. Короче, профессор помог спасти Стелле детей, но не в их настоящем, а на новом уровне. То есть фактически сделал то, что мы сейчас попытаемся сделать для Варданянов. Но Стелла, та женщина из прошлого, изначально думала, что все будет выглядеть несколько иначе, что ее, вдову, выхватят из предвоенного времени вместе с детьми, и получится такое чудесное спасение из сказки. Но так не бывает. Нужно пройти сложный путь... И в некоторые моменты отчаяния она думала, что ее обманули, что Каштанов ее предал и использует для своего метода. При этом она не просто все понимала, она была одним из авторов этого самого метода. Вот такой парадокс.
      - Наконец-то пазл сложился! - прошептала Катя. - В этом нет парадокса! Ее дети остались там... Ты говоришь, предвоенное время? 1940 год, все правильно. Стелла попала сюда, в этот мир, а дети остались там! И что им довелось пережить... Вот почему она иногда была такой нервной!
      Катя была так потрясена своим открытием, что не заметила, как время подошло к часу Х. А никто из новобранцев пока не пришел! Впрочем, нет, вот Николас пожаловал.
      Катя побежала его встречать вниз и застала Ника в полной боевой готовности. Он заявил, что помнит институт, что бывал здесь, хотя каким образом? Профессор Каштанов должен был его всячески ограждать от таких визитов, дабы сохранить интригу.
      - Кстати, я ведь опоздал, потому что мне позвонил его студент, прикинь! Вот сбил он меня с ритма...
      - Тебе? Его студент? А откуда он узнал твой номер? Каштан уж так тебя оберегал...
      - Я сам удивился. Но я не спросил, - беспечно отозвался Ник.
      - Будь осторожен! Скорее всего, это никакой не студент! Надеюсь, ты не разболтал ему, где ты живешь?
      - Нет, но мы договорились встретиться! Он хотел мне показать, какой стенд памяти отца оформили в универе на физфаке...
      - Ник, какой еще стенд?! Ведь профессор официально не умирал. Он пропавший без вести. Какие могут быть стенды? Тебя явно разводят! Срочно дай мне номер, с которого тебе звонили!
      - О, только не начинай опять про чернокожих шпионов, которые хотят меня похитить!
      - Разве не очевидно, что дело тут нечисто?!
      Пока Ник весело гундел, приветствуя Мальчика-бигля, пока они радостными воплями пугали Прозерпину, облюбовавшую место на подоконнике, Катя отчетливо поняла, что ни Шурикен, ни Арина уже не придут. Она решилась даже поиграть в угадайку: какая будет тому внешняя причина? Но Шурикен хранил молчание. А Ник и не ждал Арину, это ведь должен был быть сюрприз...
      - Так, народ, пора начинать! - внезапно скомандовал хозяин Августина. - Опоздавших не ждем!
      Итак, их трое, снова трое, как было и раньше. Кате было немного боязно из-за того, что Ник сейчас все обсмеет, как обычно, и никто не будет ее слушать. Но вопреки ожиданиям все были собраны и серьезны. Она даже не успела подумать, как быть с Прозей, ведь держать ее на руках не получится, а оставлять в переноске - варварство, да и тоже в ритуал не списывается. Но тут ей без слов подсобил Мальчик-бигль, быстро надев на руку петлю от кошачьей шлейки. "Вот ведь, баба Тая, все продумала. Откуда она знает?"
      Они встали, как было заведено, в круг и взялись за руки. Это важно! Если круг разомкнется - как раз тот случай, когда может раскидать по мирам. И даже если не разомкнется, все может быть. От этого никто не застрахован и все предупреждены.
      И в принципе никто точно не знает, туда ли мы возвращаемся, откуда выходим.
      На большом экране, висящем на стене, появились строки "Письма Великому Страннику".
      
      Когда ты обойдешь
      всех детей, стариков и нищих
      в этом городе, в этом мире...
      
      Интересно, а кто автор оригинала, подумала Катя, но привычно отогнала назойливую "бабочку". Она раньше так называла все, что приходит в голову в начале погружения в транс, и сейчас ее тоже накрыл мягкий сонм отвлеченных образов. И от того, что старый ритуал перехода вошел в привычную колею, и ничего не изменилось, ей стало спокойно. Она знала, что сейчас происходят настройки тонких связей.
      "Почему же я ничего не помню из своей нулевой жизни? Стелла, получается, всех помнила..."
      "Возможно, со временем ты это поймешь", - отозвался Мальчик-бигль, привычно читая мысли. Значит, законнектились. Началось! Катя поймала забытый кайф, когда из одной реальности незаметно переходишь в другую. И кажется, что это происходит через экран, однако, это иллюзия. Момент сродни ощущению, когда самолет, разгоняясь и взлетая, только-только отрывается от земли. И ты думаешь, что предвосхитишь точку наслаждения, но нет, она всегда успевает вперед тебя...
      Теперь перед глазами пробегали картины - какие-то люди, улицы, города, сценки из жизни. Все незнакомое, но постепенно начинается процесс узнавания, и вот уже нарастает уверенность, что ты все и вся здесь знаешь. Действо похоже на сон, но только сон заканчивается пробуждением, а итогом перехода было восхождение на искомый уровень. И вот Катя уже идет по вечернему бульвару. Не просто идет - летит от радости, необъяснимой и необузданной. Радость, словно она вернулась туда, куда мечтала, и знает здесь каждый уголок. И вот-вот увидит тех, кого давно потеряла... Осталось только вспомнить название города! Города и мира. Она идет очень долго и, наконец, устает. Решает присесть на скамейку, понимая, что ни в коем случае не должна впускать в себя растерянность и разочарование. Во время перехода нельзя бояться, что ничего не получится. Надо быть железобетонно уверенным в победе и в своей правоте. А в этом помогают руки соратников, которые не выпускают тебя ни на минуту. И как только появляется опасность того, что ты можешь выскользнуть из процесса, руки сжимают твои ладони сильнее, и ты возвращаешься в колею.
      Присев на скамейку, Катя вспомнила о Прозерпине. При переходе человек расщеплялся на два тела - оказывается, и кошка тоже. Она преспокойно запрыгнула на сиденье и осматривалась по сторонам. Катя хотела дотронуться до загадочного "эфирного" кошачьего тела, но не успела - она увидела их! Тетю Олю и дядю Вануша. Они проходили мимо нее. Молодые... Она узнала Вануша издалека, по голосу, голос был прежним, он не изменился... У Оли едва наметился животик. Беременная...
      - А ты в курсе, что варда - это роза на только на армянском, но и на арабском, и на ирите? - услышала Катя обрывок их разговора.
      Поравнявшись со скамейкой, они посмотрели на Катю, но, конечно, она осталась для них и невидимой, и неузнанной. Ведь они сейчас были в том возрасте, когда не знали никакую Катю! Она завороженно смотрела им вслед и думала, что это самый счастливый и волшебный момент в ее жизни. Смотреть на людей и точно знать, что здесь они защищены от горя - что может быть умиротворяющей и благословенней? Но - как без голоса критического мышления? Шурикен, дружище, вот она, доля разумного скепсиса поднимает голову! Катя начала сомневаться. Сомневаться во всей этой красивой утопии! Несмотря на усилившиеся рукопожатия, она внезапно рухнула в бездну неверия и тоски. "Это ж просто сон! Зачем нужны наши инфантильные галлюцинации? Мы никогда не узнаем, что стало с теми людьми, которым мы якобы помогли перейти на другой уровень! Ни доказать, ни опровергнуть! Смерть - она существует. Она существует, и глупо это отрицать".
      "А ты ее когда-нибудь видела, смерть-то эту?" - раздалось ироничное от Мальчика с биглем.
      "Я не видела. А на войне видят. Как с этим быть?"
      Беззвучный крик разорвал ее до внутреннего словесного кровотечения. Она умоляла о чем-то и даже пробовала молиться. Ей казалось, что она приблизилась к некоей настоящей тайне, и тайна сейчас ее задушит. Но признание за ужасом права на существование как ни странно принесло облегчение. Матерь божья! Кажется, начинает отпускать... А если не справиться здесь и сейчас с подобным приступом, то можно и кукухой поехать. "Каштанчик" предупреждал.
      И Катя в холодном поту вместе с Прозерпиной пробрели куда глаза глядят. Им предстоял самый трудный этап перехода - возвращение. Он всегда был окрашен минором, отрицанием и опустошением. Кажется, у этого состояния даже есть научное название - синдром Атласа. Отсутствие радости и удовлетворения от сделанного. От собственных свершений, больших и малых. Но Катрин понимала, что лучше уж унылое отсутствие самоблеска, чем кое-что похуже, преодоленное минуту назад. И если бы не спасительно-обманчивое забвение, которое всякий раз вычеркивает из памяти подробности перехода, то никогда бы Катя не решилась на следующий сеанс.
      Прозя вдруг заартачилась, явно не желая идти дальше. Место, у которого произошла заминка, было ничем не примечательным двором, и антураж уже не радовал Катю тем, что казался знакомым. Теперь он стал абсолютно незнакомым. Прозерпина дала понять, что ей очень надоела шлейка. Что ж, снимем, подумала Катрин. И в тот момент, когда она освободила кошку от привязи, собираясь посадить в переноску, Прозя моментально вырвалась и помчалась в глубину двора!
      Катя, разумеется, за ней, попутно представляя ужасные картины своего фиаско. До сего момента она, уставшая, мечтала об одном - вернуться. Вернуться туда, где ее ждали! Но теперь она металась по двору в поисках взбеленившейся звезды лавки "Авалон", доселе демонстрировавшей чудеса кошачьей мудрости...
      Вы когда-нибудь пробовали искать кошку по чужим кустам? В изнеможении Катя опустилась на пустующую детскую карусель, лихорадочно соображая, что теперь делать. На неизвестный город уже начали опускаться легкие сумерки, когда она заметила, что из подвального продуха выскочила всклокоченная Прозя и с воплем понеслась к ней. "Вот чучундра!" - прошипела Катя, и тут же: - Хоро-о-ошая девочка! Полезай-ка от греха подальше!" Вслед за Прозей из подвала выскочил, озираясь, лохматый рыжий котище. "На сей раз и впрямь жди приплода, Шурикен таки накаркал..."
      Катрин надела переноску через плечо и продолжила прерванный путь. Только путь показался уже совсем другим. Прозина эскапада перебросила их в другое место и другое время. Люди и атмосфера стали иными. Сдержанная романтика северного модерна, дома с эркерами, задумчивые набережные каналов, старинные автобусы, похожие на лобастых сороконожек, передвижные ларьки с мороженым... Усталая Катя погружалась в завораживающее ретро и отчаянно боролась с безнадегой, которая шептала ей украдкой на ушко "вы заблудились..."
      Она скомандовала себе не раскисать и решила взять языка. "Спрошу, как добраться до вокзала. Скажу, что приехала издалека за кошкой из приюта и потерялась! Нет, про кошачий приют не стоит - другая эпоха... Просто потерялась! Да вот хотя бы у этой женщины спрошу с двумя детьми, она вызывает доверие".
      И тут Катя увидела Стеллу...
      Да, этой женщиной, идущей навстречу и вызывающей доверие, была Стелла. Она выделялась на фоне местного колорита. Не столько одеждой, стилем, сколько грацией свободы. На ней был винтажный тренч оттенка мокрый асфальт с эффектом художественной помятости и тяжелые туфли с толстой подошвой. Светлые волосы не как раньше - в импровизированном пучке-кренделе а ля невыспавшаяся училка - а аккуратно распущенные, присобранные на затылке железной заколкой-невидимкой. Она казалась целеустремленной и сосредоточенной, и с ней было двое детей - мальчик лет семи с пшеничными волнистыми волосами и долговязая девочка-подросток. Итак, вот она, семья Стеллы.
      В руках мальчика был Катин старенький резиновый кит...
      "Он не только твой..." Как же до нее сразу не дошло?! Когда игрушка не только твоя, то она еще и твоего младшего брата. Это же так просто. А младший брат - это... Николас.
      Катя и Ник - дети Стеллы!!!
      Удивительное чувство - видеть себя ребенком. Видеть и понимать, что все предопределено... Нет, это неправильно, это вызывает протест! Нет никакой судьбы, мы ее лепим своими руками! И все же изначальные - сюжетообразующие! - условия решения задачи даны нам заранее. Можно сказать, написаны на нашей детской физиономии.
      Надо было скорее оправиться от шока. Легко сказать! Катя впала в ступор, а держащие ее за руки ослабили спасительную хватку. Интересно, Ник себя видит?
      "Видит, но осознает позже. Ему пока рано", - ответил Мальчик-бигль.
      - Ты знал, что мы ее дети? Почему не сказал, ведь это бы все объяснило, а я так хотела, так жаждала этого объяснения, этого смысла всего того, что со мной происходит!
      - Это была всего лишь моя догадка. И я не имел полномочий тебе о ней говорить.
      - Но почему она мне сама не сказала? - спрашивала уже саму себя Катрин.
      - Люди не всегда точно узнают своих близких, которых встречают на другом уровне... И почти всегда не вполне уверены в этом узнавании.
      - Что, даже самых-самых родных и любимых не узнают?! Даже детей?
      - Детей особенно. Самый любимый и близкий человек - это всегда тайна.
      
      ...Разговор провалился в длинную паузу. А потом Мальчик-бигль спохватился и начал путано объяснять, что в итоге Стелла, конечно, поняла, кем ей приходятся Катя и Ник, но было уже поздно. Она уже начала свой переход, но в том пограничном состоянии, в котором сейчас находилась и Катрин, ничего никому сказать нельзя. И не получится дать задний ход. Впрочем, задний ход Стелла дать не хотела, потому что... ей нужно было быть с дочерью и сыном именно в тот страшный момент. Нужно было вернуться, ведь она однажды "сбежала" от них. Сбежала с благой целью, ради их же счастливого будущего исхода, но они-то об этом не знали, да и не объяснишь им. И ей предстояло выпить приготовленную много лет назад и отложенную горькую чашу до дна. Но она очень страдала из-за того, что не успела побыть счастливой матерью своих взрослых детей. Однако им, взрослым, нашедшим свою пристань, она была не так нужна, как им же, но маленьким и несчастным. На том уровне, где они не пережили войну. Все было очень запутано и разорвано в клочья неизбежностью разлук и боли, но все равно это была уже не бездна, это был уже пробивающийся в щели темницы Свет...
      Катя собралась с духом и задала разрывающий ее на кусочки вопрос, ответ на который она знала:
      - Я ведь не могу ее догнать, подойти к ней, да?
      - Нет, не можешь. Конечно, не можешь. Она тебя не увидит. Ведь рядом с ней уже есть маленькая ты... Кстати, это Пятьдесят седьмой посодействовал тому, чтобы ты Стеллу увидела. И просил предостеречь тебя от глупостей.
      - От каких глупостей? Я на расстоянии вытянутой руки до самого родного человека - и не могу с ним встретиться! Что за чушь! Кто это все придумал, эти мучения?!
      - Нам же об этом рассказывают на вводных занятиях, - по-детски удивленно отозвался Мальчик-бигль. Дескать, неужели я должен пересказывать тебе азы...
      - Ничего там толком не рассказывают. Особенно о самом главном. Просто ты по незнанию принимаешь правила интересной игры, а во что ты ввязался - понятия не имеешь.
      - В сущности, да. Но раз уж ввязался, поздняк метаться, - голос Мальчика вдруг обрел краски дворового озорства.
      - Скажи, так Стелла теперь не умрет в 1940 году? То есть не умрет на том уровне...
      - Меня это мало интересует. Вся условная парадигма смерти, которую люди приняли за данность, чтобы держаться за ложный порядок... Чтобы кто-то зарабатывал дикие бабки на индустрии захоронений. Ты же сама все знаешь! В сущности, я совершенно не против, чтобы каждому человеку устанавливали памятник. Вот только зачем при этом полагать, что человека более не существует? Почему бы наоборот перед этим памятником не поразмышлять, где он теперь может быть... По-моему, это гораздо естественнее! И дело тут не в вероисповедании. Любой, у кого есть жизненный опыт и кто способен мыслить и чувствовать, это понимает. Не зря радость и любопытство куда более присущи изначальной человеческой природе, чем скорбь.
      Да, тысячу раз да! - безмолвно отозвалась Катя.
      И, наверное, Мальчик-бигль прав - самой Стелле теперь совершенно неважно, когда она "умрет". Ведь она выполнила свое предназначение, свою миссию. Она закрутила веретено всех на свете вероятностей так, что ее сын теперь проживет свои следующие жизни без ужаса ранних земных умираний. Он воплотит свою уникальность в полной мере. А дочь... Наверное, с дочерью все не так однозначно, но разве плохо? Нет, конечно. Нервно, импульсивно, внезапно, порой очень тягостно, но все равно прекрасно! Зная это, Стелла может спокойно вернуться в свою так называемую нулевую жизнь и испить всю ее горечь до конца. Но когда она будет переживать страшную потерю сына и несчастья дочери там, она будет знать, что на другом уровне утлое суденышко судьбы ляжет на счастливый курс. Они обретут каждый свои крылья и большую обнимающую жизнь. Обретут или уже обрели - ведь прошлое, настоящее и будущее происходят одновременно.
      
      Глава 16. Новое время
      
      Никогда еще Кате так не хотелось есть во время перехода! Да и в голову не приходило. А тут от всего пережитого вдруг захотелось. Разум увещевал ее, что здесь другие деньги, и перекусить в столовке не получится. Но разум был бессилен против того щемящего и мощного, как Бах и Бетховен вместе взятые, чувства узнавания этого города, этого мира... Того самого нулевого уровня Катиной сути. Да, конечно, между ним и ее нынешней реальностью были наверняка и другие уровни, но чтобы их вспомнить, надо было вернуться к Началу.
      И Катя пошла на запах. В пирожковую. Ее расчет был прост: она всегда хранила в карманах мелочь. Пара-тройка таких монеток - и кассирша даже не обратит внимания, что они не здешние. Народу-то много, шум-гам, люди трапезничают стоя, точнее говоря, перекусывают, здесь такой формат.
      Никогда бы она не подумала раньше, что слоеный пирожок с мясом и бульон - это так вкусно! Это место было вне эпох, оно казалось вечным и незыблемо позднесоветским, перевалочным пунктом между мирами... Катя жалела, что не может накормить Прозю, она даже просунула ей кусочек мясной начинки в ее домик, но выпустить ее она не рискнула. Наверняка тут с живностью нельзя! Но главное: еще один побег - и Катрин протянет ноги. А нужно ведь еще вернуться! Каким-то образом.
      Прозерпина презрительно не стала есть мясо, добытое из пирожка. "Ну и шут с тобой, привереда!" - про себя парировала Катя и уселась в укромное место на широкий оконный проем. О наслаждение! Наконец-то она немного отдохнет! Притулившись к стеночке, Катя поняла, что стремительно засыпает. И это было правильно.
      
      ... Очнулась она уже в лаборатории. И сразу смирилась с невозможностью описать свои впечатления по свежим следам. Этот опыт, похоже, ей предстоит осмысливать всю жизнь. Впервые Катя помнила все подробности перехода. А Ник ошалело озирался и ощупывал затылок, словно получил черепно-мозговую травму. Смешной... Мальчик-бигль, видимо, был единственным, кого миновал синдром Атласа, и он был вполне доволен результатом.
      - А давайте поедим чего-нибудь! - идиллически предложил он.
      Ник посмотрел на него с ужасом. И тогда Катрин вспомнила свое состояние после первого "переходного" опыта. Пожалуй, лучше всего это описывает цитата из Аришиной загадочной рукописи - революционная колбасня! Тебя словно всего перетряхнули, переформатировали, перенастроили, и возвращение к обычной жизни кажется тебе диким регрессом. И несколько дней ты чувствуешь себя таким космическим Ихтиандром, которого выбросило на планету Земля.
      - Когда можно будет ему сказать? - шепотом спросила Катя у Мальчика-бигля.
      - Он сам спросит. Он вспомнит. Но нужно время.
      - Лет двадцать, наверное, - вздохнула Катя. - Хотя мне-то что, я же время не чувствую.
      Это была ложь. Она его чувствовала. С тех пор как узнала Шурикена. Чувствовала каждую минуту. Она достала телефон, включила его, и на нее посыпался град сообщений и непринятых вызовов. Нет, никакой мелодрамы! Она не будет сотрясаться в счастливых рыданиях, как перезревшая барышня, которой жених наконец-то сделал предложение. Просто все эти сообщения и звонки не смогли пробиться в тот момент, когда Катя сотоварищи готовились к переходу. Нельзя было отвлекаться.
       Она набрала номер Шурикена и... все же не удержалась!
      - Ты где? Ты где?! - обрушилась она на него прорванной плотиной пережитого.
      -Да я-то здесь, - слышала она задыхающийся знакомый напористый голос. - А ты где?! Мы тут с Аринкой уже очухались и к вам едем! У нас ведь такая заваруха произошла в "Авалоне" - нас чуть не погромили, прикинь?! Поэтому мы и не смогли участвовать. Я Аринку было выпихнул к вам, но она заартачилась, сказала, что не крыса, чтобы с тонущего корабля бежать. Но мы не потонули! Все... пучком! Отстояли нашу лавочку от держиморд мракобесных. Но вообще стремно, конечно. Средневековье какое-то вперемешку с 90-ми! Еретиками и сектантами нас обзывали - это вообще что?! Хорошо у нас рядом ребята знакомые, айкидошники, помещение арендуют для занятий, они нам помогли... Но меня одна мысль сверлила - что если из-за этих ублюдков я тебе не смогу помочь и ты не вернешься!
      - Все хорошо. Бабушка Тая мне Прозю привезла. И я вернулась.
      ...Ник понемногу выходил из оцепенения, прижимал Арину к себе, словно только что вернулся с войны, и каялся в своем неведении: как он мог не защитить ее во время погрома?! Хотя Арина устала объяснять, что все обошлось. Никто не пострадал и "Авалон" ограничился только имущественными потерями.
      Потом они впятером с аппетитом поглощали гостинцы Таисии Петровны и все не могли решить, к кому сейчас рванем, а ведь еще Прозерпину необходимо было вернуть домой. У Кати совсем не было сил, но она была на все согласна, лишь бы Шурикенова рука не выпускала ее руку. "Я вернулась, я вернулась!" - шептала она, и сама не понимала, как могла даже допускать иной исход.
      - Я подумал над твоей просьбой по поводу Софьи Андреевны, - шепотом сказал Мальчик-бигль. - Не обещаю, но попробую. Только мне нужно дождаться ее запроса. Чтобы я смог ей ответить. Иначе она испугается внезапного вторжения в ее мысли. Ты понимаешь? Ответить можно, когда тебя спрашивают.
      - Примерно так же, когда ты мне отвечаешь, если я в раздрае.
      - Да, но для этого нужно найти канал связи. А это тонкая работа. Но интересная!
      Он замолчал задумчиво, а потом вдруг решительно заявил:
      - Ребята, я домой!
      - Шутишь? Давай отметим! Мы ведь такое дело провернули. Что тебе дома делать? Ну, попроси, чтобы с собакой погуляли, такое событие не каждый день случается! Мы ведь сегодня целую жизнь спасли, блин!
      - Я знаю. Но меня жена ждет. Я женился неделю назад. Хочу ей все рассказать. Мы с ней статью пишем. О методе Богдановой-Каштанова. Пятьдесят седьмой обещал договориться с одним крутым журналом. Она затаив дыхание ждет, когда я ей расскажу о нашем путешествии!
      - А сколько тебе лет? - съязвила Катя. - Не рано ли тебя захомутали?
      - Сама же сказала: прошлое, настоящее и будущее происходят одновременно - неожиданно парировал Ник. - А он живет в соединительном четвертом времени. Оно всегда новое!
      ...В этом городе, в этом мире! - улыбнулся уже "не мальчик, но муж", хозяин Августа и хранитель всей этой невероятной истории.
      
       М.О., 2024 г.
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Симонова Дарья Всеволодовна
  • Обновлено: 02/03/2024. 403k. Статистика.
  • Роман: Детектив
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.