Аннотация: Опубликовано в книге Ральфа М. Ханнеманна "Акулы и скаты мира", 2001.
МОРЕ АНЧОУСОВ
Мыс Кювье (западная Австралия) с высокими известняковыми утесами на 2 км окружали мелкие рыбешки под названием южный анчоус (Egraulis australis). И этого анчоуса неспешно пожирали акулы. В основном темные и тигровые акулы вместе со скумбриями, карангами и каранксами. Они лениво курcировали взад-вперед по краям анчоусовой стаи, и всякий раз, когда акула, словно волна, врезалась в массу анчоусов так,что чуть не выскакивала на песчаную отмель, она набивала себе брюхо этой рыбешкой. Через три недели от анчоусов осталась лишь очень небольшая, охваченная паникой, голодная и обреченная на гибель группка. Морской биолог Клэй Брюс описал это жуткое пиршество хищных чудовищ...
В открытом океане нередки плотные стаи мелкой рыбешки. Их со всех сторон окружают и атакуют крупные хищники. Необычайные погодные условия у Кювье в сочетании с необычайным сезоном анчоусов способствовали тому, что огромная масса этой рыбешки подошла к обрывистым берегам мыса очень близко. Хищники-оппортунисты мгновенно воспользовались ситуацией и устроили обжорство, какого еще не доводилось наблюдать простому смертному.
И, что поражало, - при таком обилии пищи хищники соблюдали строжайший порядок. Ни о каких собачьих драках не было и речи. Акулы и другие финвалы равномерно опоясывали стаю, не оставляя перепуганным анчоусам ни малейшей возможности бегства. Хотя думаю, ни одна рыбья стая не смогла бы организованно прорваться - ее все равно окружили бы и подогнали бы к скалам. Здесь, естественно, возникают вопросы о пастушеских способностях хищников. Может, акулы и впрямь пасут свою добычу? Сознательно ли тигровые (леопардовые) акулы (Galeocerdo cuvier) объединяются в своей пастушьей деятельности с темными акулами (Carcharhinus obscurus)? Координируют ли акулы свое пастушество с другими стайными хищниками, например со скумбриями и каранксами? С вершины утеса казалось, что и пасут и координируют, так легко сбивали они анчоусов в плотное кольцо, и поедали безо всякой ярости, я бы даже сказал, что это действо было блестяще оркестрировано.
Проплывая с замиранием сердца сквозь стаю анчоусов и видя, как они вьются у самой маски, я поразился - сколько же в воде остатков этой рыбы! Такого я никак не ожидал: хвосты, головы и другие части анчоусовых тел плавали среди других рыбешек, круживших вокруг меня. Я поднырнул, чтобы пройти под стаей, молясь, как сумасшедший: не дай мне, Боже, столкнуться с тигровой акулой - щекотливая вышла бы ситуация. Во время своих четырех (очень коротких) погружений я ни разу не встретился с акулой. Казалось, я могу безопасно проплавать в стае весь день. Однако коллеги, наблюдавшие за мной с вершины утеса, рассказывали потом, что, куда бы я ни плыл, акулы перемещались в пограничный район. Тогда возникают и другие вопросы: уж не воспринимали ли меня акулы как со-хищника, контролирующего смежный участок? Или, что более вероятно, акулы уже так объелись, что не могли быстро плавать? К тому же не считали меня лакомым куском, особенно в гидрокостюме?
Кто знает, что там у акул на уме, и как вообще морские животные ведут себя во времена изобилия - возможно, подобно людям. Но, как ни крути, а в этой борьбе за выживание проиграли анчоусы. Оргия обжорства длилась три недели. К концу от долгой неволи анчоусы покрылись грибковым налетом. Стая потеряла ориентацию, а отдельные особи даже и координацию - теперь их можно было ловить руками. Многие рыбки несли на себе следы столкновения со своими хищными хозяевами. Ну, а что до акул, эти были явно пресыщены.