Lib.ru/Современная литература: Соционауки. От Конфуция До Конта Становление Теории, Методологии И Философии Истории

Соционауки
От Конфуция До Конта Становление Теории, Методологии И Философии Истории

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Размещен: 17/02/2020, изменен: 17/02/2020. 1354k. Статистика.

Скачать FB2

Аннотация:
В настоящей работе сделана попытка систематически изложить развитие теоретической мысли об историческом развитии, методологии исторического исследования, философии истории начиная с их зарождения в глубокой древности и до середины XIX в. Развитие взглядов на теорию, методологию и философию истории в книге представлено в общей связи с особенностями эпох и господствующего мировоззрения, уровня духовного развития как сложный и постепенный процесс превращения синкретичной общественной мысли в науку и современную философию. Читатель сможет понять, почему перед теми или иными мыслителями стояли именно данные проблемы и почему они были решены именно так. Книга позволит яснее увидеть увлекательный, напряженный и драматический путь, который прошла мысль об истории. Настоящая монография предназначена не только для студентов и преподавателей обществоведческих дисциплин, но и для специалистов в области общественных наук, а также для всех интересующихся проблемами развития теории и философии истории. В целях облегчения усвоения и преподавания разделы данного пособия построены максимально логично, выделены основные опорные элементы изложения (достижения, особенности, слабости, причины, сравнения, особенности парадигм и т. п.). Для удобства в конце каждой лекции помещены таблицы, характеризующие наиболее видных мыслителей соответствующих эпох и стран, а также примерный список рекомендованной дополнительной литературы и источников. Лекции даны в двух вариантах - полном и кратком, с учетом разного уровня подготовки читателей и объема преподавания. Книга состоит из двух разделов. В первом представлены полные и краткие лекции по истории мысли об истории; во втором - лекции по отдельным проблемам развития теории истории. Книга написана простым, доступным языком.

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

Евро-азиатский Центр мегаистории

и системного прогнозирования

ВОЛГОГРАДСКИЙ ЦЕНТР

СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Л. Е. ГРИНИН

ОТ КОНФУЦИЯ ДО КОНТА

СТАНОВЛЕНИЕ ТЕОРИИ, МЕТОДОЛОГИИ

И ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Пособие для вузов

Москва 2011

2 Оглавление

ББК ***

Гринин Леонид Ефимович

От Конфуция до Конта. Становление теории, методологии и филосо-

фии истории / Отв. ред. д. и. н., проф. А. В. Коротаев. - М.: Издательство

ЛКИ, 2011. - 312 с.

В настоящей работе сделана попытка систематически изложить развитие

теоретической мысли об историческом развитии, методологии исторического ис-

следования, философии истории начиная с их зарождения в глубокой древности и

до середины XIX в. Развитие взглядов на теорию, методологию и философию ис-

тории в книге представлено в общей связи с особенностями эпох и господствую-

щего мировоззрения, уровня духовного развития как сложный и постепенный

процесс превращения синкретичной общественной мысли в науку и современную

философию. Читатель сможет понять, почему перед теми или иными мыслителя-

ми стояли именно данные проблемы и почему они были решены именно так. Кни-

га позволит яснее увидеть увлекательный, напряженный и драматический путь,

который прошла мысль об истории.

Настоящая монография предназначена не только для студентов и препода-

вателей обществоведческих дисциплин, но и для специалистов в области общест-

венных наук, а также для всех интересующихся проблемами развития теории и

философии истории.

В целях облегчения усвоения и преподавания разделы данного пособия по-

строены максимально логично, выделены основные опорные элементы изложения

(достижения, особенности, слабости, причины, сравнения, особенности парадигм

и т. п.). Для удобства в конце каждой лекции помещены таблицы, характеризующие

наиболее видных мыслителей соответствующих эпох и стран, а также примерный

список рекомендованной дополнительной литературы и источников.

Лекции даны в двух вариантах - полном и кратком, с учетом разного уров-

ня подготовки читателей и объема преподавания. Книга состоит из двух разделов.

В первом представлены полные и краткие лекции по истории мысли об истории;

во втором - лекции по отдельным проблемам развития теории истории.

Книга написана простым, доступным языком.

Рецензенты:

доктор философских наук, профессор Э. С. Кульпин,

доктор исторических наук, профессор Н. Н. Крадин

Издательство "УРСС". ******, г. Москва, пр-т 60-летия Октября, 9.

Отпечатано в ООО "ЛЕНАНД". Формат 60×90/16. Печ. л. 19,5. Зак. Љ ***.

ISBN 5-484-0****-*

ISBN 978-5-484-0****-* љ *** **, 2011

Введение 3

Оглавление

Введение ...........................................................................................................5

Вводное слово к курсу ....................................................................................9

Раздел первый. РАЗВИТИЕ ВЗГЛЯДОВ НА ИСТОРИЮ

ДО СЕРЕДИНЫ XIX в.

Лекция 1. Древний Восток.............................................................................14

Лекция 2. Античность.....................................................................................23

Лекция 3. Средневековая теология, теория истории и историография.

Западная Европа............................................................................ 48

Лекция 4. Философско-историческая мысль в Средние века.

Византия, Русь, арабский мир, Китай..........................................71

Лекция 5. Период раннего Возрождения (конец XIV - начало XVI в.).........91

6. Позднее Возрождение (XVI - начало XVII в.)..........................104

Лекция

Лекция 7. Теория и методология истории115 в XVII в...........................................

Лекция 8. Век Просвещения (XVIII столетие)...........................................128

Лекция 9. Первая половина XIX в............................................................... 152

Краткие варианты лекций

Древний Восток...................................................................................... 183

Античность.............................................................................................. 185

Средневековая Европа............................................................................ 193

Византия, Русь, средневековый Ближний Восток и Китай.................198

Период раннего Возрождения (конец XIV - начало XVI в.)..................204

4 Оглавление

Позднее Возрождение (XVI - начало XVII в.) ....................................208

Теория и методология истории в XVII в. ............................................211

Век Просвещения (XVIII столетие) ...................................................... 216

Первая половина XIX в.......................................................................... 223

Раздел второй. НЕКОТОРЫЕ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ

Лекция 1. Природный фактор................................................................ 234

Лекция 2. Производственный фактор..................................................... 255

Лекция 3. Роль личности в истории .....................................................272

Сводная библиография ................................................................................ 290

Именной указатель....................................................................................... 307

ВВЕДЕНИЕ

"Все течет - все меняется" - это знаменитое высказывание Герак-

лита как нельзя точнее характеризует поток научного знания.

С давних времен наука стремилась развиваться под девизом: под-

вергать все сомнению. Вот почему развитие идей всегда увлекает.

Понять их историю - означает понять, почему ученых тех или

иных эпох волновали именно данные проблемы, увидеть корни

многих современных представлений. Истина представляется отно-

сительной и соотносительной с личностью мыслителя, задачами

эпохи, давлением идеологии и многими другими обстоятельствами.

Вот почему курсы истории науки так важны. Тем более это отно-

сится к курсам истории идей об истории.

Знание истории идей и представлений дает возможность гораз-

до глубже понять уровень современных достижений и прочнее за-

крепить их в памяти. Чтобы стать специалистом, необходимо овла-

деть достижениями современной науки. Но если специалист знает

также историю своей науки, его мышление становится иным, а ви-

дение - более объемным. Он подходит к выводам и теориям сего-

дняшнего дня более зрелым и искушенным. Часто по-новому, бо-

лее уверенно смотрит на них, зная, что любые теории всегда есть

продукт определенной эпохи и обстоятельств, что они неизбежно

будут заменены раньше или позже более совершенными или более

востребованными. Это дает возможность увидеть науку не как свод

застывших истин, а как область постановки и решения проблем, а

часто только поиска возможностей и вариантов их решения.

Настоящая монография предназначена как для студентов и пре-

подавателей, так и для специалистов-обществоведов и всех интере-

сующихся проблемами развития теории и философии истории. Хо-

тя в настоящее время написан ряд пособий по курсу теории и мето-

дологии истории, а также по проблемам истории философии исто-

рии, тем не менее многие вопросы курсов остаются недостаточно

раскрытыми, что затрудняет их преподавание и изучение. В част-

6 Становление теории, методологии и философии истории

ности, оказывается непросто составить общее представление о раз-

витии мысли об истории, особенно в периоды до середины XIX в.

Этому периоду становления идей уделяется существенно меньше

внимания. Между тем он очень важен, поскольку в нем находятся

корни многих более поздних идей.

В настоящей работе сделана попытка систематически изложить

развитие теоретической мысли об историческом развитии, методо-

логии исторического исследования, философии истории начиная с

глубокой древности и до середины XIX в. Верхний рубеж выбран

не случайно. Именно с середины XIX в. теория истории, методоло-

гия истории и философия истории уже существенно отделились

друг от друга и от историографии, при этом последняя стала уже

полностью самостоятельной дисциплиной, мало интересующейся

теорией.

Необходимость представленной книги вытекает еще из того,

что наиболее систематичными работами являются курсы по исто-

рии исторической науки (и историографии определенных периодов

в узком смысле слова). Однако история исторической науки - это,

понятно, не синоним истории мысли об истории. Чтобы предста-

вить развитие последней, надо синтезировать историю всего обще-

ствознания, те идеи, которые разбросаны в теологии и философии

истории, в истории политической мысли и в других областях зна-

ния. Теория истории, естественно, включает в себя политическую и

иную философию. В отдельные периоды мысль двигалась в на-

правлении теории, мало связанной с историей, в другие - создание

множества исторических трудов не сопровождалось ростом теории.

Первая трудность при изложении материала вытекала из того,

что в эти ранние периоды теоретическая мысль была синкретич-

ной, не отделялась от практических исследований, и потому для

обобщения ее хода необходимо объединить историю разных облас-

тей знания. Вторая трудность - из того, что при изложении курса

студентам часто представляется некий набор сведений и фактов о

взглядах и теориях тех или иных мыслителей или историков, слабо

вписанный в общий контекст развития знаний. Между тем крайне

важно представить это развитие как процесс, из которого видно,

почему возникли те или иные взгляды, почему они были новатор-

скими для своего времени, какую основу для дальнейшего развития

Введение 7

они заложили и т. п. Требуется раскрыть корни взглядов и подхо-

дов, появившихся в отдаленные эпохи, например античности или

Средних веков, но продолжающих жить в более зрелых теориях

XIX и XX вв. Необходимо также показать сильные и слабые сторо-

ны тех или иных эпохальных парадигм, сопоставить их с предше-

ствующими и последующими, сравнить уровень развития и дости-

жения общественной мысли в разных странах, особенно в европей-

ских и восточных.

В настоящей работе развитие взглядов на теорию, методологию

и философию истории автор стремился представить именно в та-

ком ключе: как движение синкретичной мысли и как процесс раз-

вития и дифференциации этой мысли. Это облегчает понимание

того, какие проблемы стояли перед теми или иными эпохами и

мыслителями, как эти проблемы преломлялись в связи с общими

философско-методологическими и научными взглядами, почему

история мысли об истории делала такие крутые повороты и вновь

возвращалась к отброшенному и т. п.

В целях облегчения преподавания разделы данного пособия по-

строены максимально логично, при любой возможности выделены

основные опорные элементы изложения (достижения, особенности,

слабости, причины, сравнения, особенности парадигм и т. п.). Кро-

ме того, наиболее важный текст выделен шрифтом.

Это облегчит процесс преподавания и запоминания. Для удобст-

ва в конце каждой лекции помещены таблицы, характеризующие

наиболее видных мыслителей соответствующих эпох и стран. Как

это принято, в конце каждой лекции помещен примерный список ре-

комендованной и дополнительной литературы, а также источников.

Исходя из разного уровня подготовки студентов и разного объ-

ема читаемых курсов, автор настоящего пособия представил со-

держание первого (основного) раздела в двух уровнях. Уровень

первый - расширенный, он важен для преподавателей и тех сту-

дентов, которые хотели бы понять историю развития мысли более

глубоко. Этот уровень, само собой, также предназначен для лю-

дей, интересующихся этими проблемами, как профессионалов-

обществоведов, так и интеллектуалов. При этом он также имеет два

измерения. Основной материал изложен в тексте, а дополнитель-

ный - вынесен в подстрочник. Разумеется, называть полным курс

8 Становление теории, методологии и философии истории

можно только очень условно, поскольку за тысячелетия человече-

ской культурой накоплен такой объем, какой невозможно вместить

ни в один курс.

Второй уровень - краткие лекции для тех, кто не имеет воз-

можности или не считает необходимым изучать полный курс.

С учетом того что на период до середины XIX в. в программе отво-

дится не слишком много времени, преподавателям не придется до-

полнительно работать, чтобы сжать материал до необходимого

объема. С другой стороны, полный вариант можно использовать

для преподавания спецкурсов.

Книга состоит их двух разделов. В первом представлены пол-

ные и краткие лекции по истории мысли об истории; во втором -

лекции по отдельным проблемам развития теории истории. Это

важные, но редко специально и систематически прописываемые

проблемы: роль производственного и природного факторов в раз-

витии общества и проблема личности в истории. Приведенные све-

дения о развитии взглядов на эти вопросы в разные эпохи также

дополняют многие места лекций первого раздела.

Благодарности

Автор выражает искреннюю благодарность за большую техни-

ческую помощь при подготовке этого издания К. А. Бирюковой,

Е. А. Никифоровой и Е. В. Емановой.

ВВОДНОЕ СЛОВО К КУРСУ

До того, как возникла историография с собственной методологией,

и тем более философия и теория истории, историческая мысль

прошла длительный путь. Тем не менее элементы методологии,

часто теории, а также те или иные философские взгляды на исто-

рию всегда явно или скрыто присутствуют в сколько-нибудь связ-

ном историческом описании. Все эти четыре области (сама исто-

риография, теория, методология и философия истории) очень тесно

связаны, так что, давая им дефиниции, полностью развести их

крайне сложно. Следует учитывать, что приведенные ниже опреде-

ления являются нестрогими и обозначают предмет исследования в

самом общем плане, поскольку далее речь пойдет о периодах, ко-

гда эти области знаний находились в стадии становления.

Теория истории есть осмысление исторических событий путем

постановки проблем и поиска их решений, упорядочения материа-

ла с помощью концептуальных схем (в которые входят представле-

ния о хронологии; периодизации; месте человека в истории; при-

чинах событий и объяснение их результата; классификации при-

чин, явлений, форм деятельности, взаимоотношений и т. п.); к тео-

рии истории также относятся общие подходы к интерпретации

фактов; теории, применяющие общие философские и политические

установки к конкретным явлениям и событиям (например, войне,

оценке других народов, падению династии и т. п.).

Философия истории есть философские представления о наи-

более общих оценках и проблемах общества и его истории, в том

числе о направлении и движущих силах его развития; начале и не-

редко конце вещей; обычаях, институтах и их значении; месте со-

временности в историческом процессе и соответствующей оценке

современного этапа в общем ходе развития; связи развития обще-

ства, с одной стороны, и природы, высших сил - с другой, и т. д.1

1 А от этого в огромной степени зависит точка отсчета, отношение к достоверности

имеющихся данных и авторитету предшественников, выбор средств и общая идея произве-

10 Становление теории, методологии и философии истории

Методология истории связана с представлением о предмете

исторического описания, назначении произведения и форме его из-

ложения, методах его создания и способах использования имею-

щейся базы сведений, а также с отношением к предшествующим

произведениям и историкам. Методы можно определить как упо-

рядоченную последовательность действий и приемов, выполнение

которых необходимо для достижения заранее поставленной цели.

Первичная методология истории возникает вместе с первым

историописанием, будь оно в виде кратких хроник, записей о цар-

ствовании или тем более сложных жанров. Во-первых, любая

письменная информация по своей структуре отличается от устных

сообщений. Во-вторых, отбор событий для записи, определение, к

кому будет обращен данный текст, выбор стиля и т. п. неотделимы

от процесса изложения событий. При написании сводных хроник и

других крупных исторических текстов требуется уже более слож-

ная методология отбора и оценки информации, выстраивания

определенной канвы ("сюжета", нарратива) текста. Но для такого

рода работ автору требуются также некоторые теоретические и

концептуальные основания, создающие прообраз теории истории.

Автор такого текста должен определить, что есть по жанрам, стилю

и методам выбранное им историописание, для чего он пишет, какие

вопросы в нем решает, от имени кого он выступает, какой позиции

(идеологии) придерживается2.

Историография есть особая форма связного описания собы-

тий, случившихся в прошлом, изложенного согласно определен-

ным правилам (канонам, традициям)3.

дения. Для авторов историй и рассуждений о ней вплоть до последних веков, как правило,

всегда была очень важна связь описываемых событий, а также правителей и их деяний (су-

деб) с высшими силами: богами, судьбой, роком и т. п. Это во многом формировало возмож-

ности для возникновения элементов теологии (и философии) истории.

2 Соответственно историческая мысль разных эпох, исторические сочинения и их авто-

ры отличаются друг от друга не только набором описываемых явлений и событий прошлого,

которые привлекают их внимание, но и спецификой восприятия и осмысления этих явлений

и событий (см.: Вейнберг 1993: 56).

3 Историография в прямом значении и означает историописание. В настоящий момент

понятие "историография" ассоциируется с исторической наукой. Но поскольку как наука со

строгими методами история сформировалась относительно недавно, то в лекциях для ряда

периодов понятие историография будет означать не науку, а историописание, каковым, соб-

ственно, историческая наука прошлого и была, и сам этот последний термин также часто бу-

дет использоваться как синоним историографии.

Вводное слово к курсу 11

Все эти элементы, равно как и собственно зачатки историче-

ской науки, появляются уже на Древнем Востоке, но еще в очень

неразвитом виде.

Мифология. Некоторые истоки исторических представлений

можно найти в мифах различных народов. "Миф выражает миро-

ощущение и миропонимание эпохи его создания" (Дьяконов 1977:

9). Мифы удовлетворяли потребность в ответах на сложные вопро-

сы о происхождении вещей, о причинах тех или иных явлений, о

демиургах и героях прошлого. Можно считать, что некоторые ис-

токи философии и теории истории также лежат в мифологии4, тем

более что через мифотворчество шел процесс развития средств вы-

ражения общих и отвлеченных понятий. В мифах, как и в истори-

ческом описании, события рассматриваются во временной после-

довательности. Разумеется, мифология и мифологическое сознание

очень сильно отличаются от исторического взгляда на события

прошлого. В частности, время в мифах играет гораздо менее важ-

ную роль, чем в историческом восприятии. Мало того, в мифах

конкретное время события вообще не имеет никакого значения,

важна только отправная точка для начала повествования. При этом

мифологическое мышление часто придает абсолютную истинность

всему, что происходило "в начале времен". Важно отметить, что

именно критика такой слепой мифологической веры положила на-

чало первым специальным методам написания истории. Тем не ме-

нее сами мифы очень долго служили в качестве важнейшего источ-

ника исторических сведений, составляя большую часть некоторых

исторических трудов античности (например, Геродота и Тита Ливия

[см. об этом в Лекции 2]), а средневековые хроники почти в обяза-

тельном порядке включали в себя библейские мифы (см. Лекцию 3).

Среди прочих видов мифов для развития исторической науки

особо важную роль сыграл эпос. В нем часто в особой форме отра-

жались исторические факты, которые удается обнаружить и под-

твердить с помощью историко-критического анализа. Дошедшие

до нас редакции древнеиндийского эпоса "Махабхарата" и "Рамая-

4 Например, нередко мифологическое мышление представляло все события после начала

мифа как некое повторение определенной модели развития событий. Такой взгляд долго был

присущ древневосточной и античной философии. О связи философии и мифологии см. также:

Гринин 1998: 22-26.

5 Некоторые авторы даже используют такое понятие, как античная эпическая историо-

графия (см., например: Кузнецова, Миллер 1984)По. мнению А. Ф. Лосева, мифологией

пронизан решительно весь античный мир, а немногочисленные исключения непродолжи-

тельны.

12 Становление теории, методологии и философии истории

на", древнекитайской "Книги песен и гимнов", древнегреческого

эпоса "Илиада", "Одиссея", равно как и эпоса других народов, до

сих пор позволяют исследователям обнаруживать новые историче-

ские аспекты и факты. Разумеется, эпос - это уже гораздо более

высокий, предфилософский, уровень сознания. Вместе с историче-

скими преданиями классический героический эпос нередко долго

существовал наряду с историографией. После появления письмен-

ности и записи религиозных текстов некоторые из них служили ос-

новой исторических знаний, а после секуляризации исторического

знания стали очень важным источником исторической критики и

получения исторических знаний6.

Литература к подразделу "Мифология"

Вейнберг, И. П. 1993. Рождение истории: Историческая мысль на

Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н. э. М.: Наука.

Дьяконов, И. М. 1977. Введение. Мифология Древнего мира / отв.

ред. В. А. Якобсон (с. 5-54). М.: Наука.

Мифология Древнего мира / отв. ред. В. А. Якобсон. М.: Наука, 1977.

Мифология: в 2 кн. / под ред. Н. И. Девятайкиной. Саратов: Изд-во

Саратовского ун-та, 1993.

Рекомендуемая литература по общим проблемам

теории и методологии истории

Барг, М. А. 1984. Категории и методы исторической науки. М.: Наука.

Блок, М. 1986. Апология истории, или Ремесло историка. М.: Наука.

Гринин, Л. Е.

2006а. Производительные силы и исторический процесс (с. 12-19).

3-е изд. М.: КомКнига.

2006в. Философия, социология и теория истории (с. 13-23). 4-е изд. М.:

КомКнига.

Дьяков, В

. А. 1974. Методология истории в прошлом и настоящем.

М.: Мысль.

Историческая наука и историческое сознание / под ред. Б. Г. Мо-

гильницкого. Томск: Изд-во ТГУ, 2000.

Ковальченко, И. Д. 1987. Методы исторического исследования. М.:

Наука.

6 Среди них наибольшую известность имеют, конечно, тексты древних иудеев, вошед-

шие в Ветхий Завет (Пятикнижие, Книга Царств и др.), но нельзя не упомянуть также древ-

неиранскую Авесту и Ригведу древних индусов.

Вводное слово к курсу 13

Коллингвуд, Р. Дж. 1980. Идея. История. Автобиография. Ч. 1. М.:

Наука.

Про, А. 2000. Двенадцать уроков по истории. М.: Изд-во РГГУ.

Тош, Д. 2000. Стремление к истине. Как овладеть мастерством ис-

торика. М.: Весь мир.

Дополнительная литература

Арон, Р. 2010. Лекции по философии истории: Курс лекций в Коллеж

де Франс. М.: ЛИБРОКОМ.

Вен, П. 2003. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. М.: Науч-

ный мир.

Кон, И. С. (ред.) 1977. Философия и методология истории. М.: Про-

гресс.

Косминский, Е. А. 1963. Историография средних веков: V в. - сере-

дина XIX в. М.: МГУ.

Кроче, Б. 1998. Теория и история историографии. М.: Школа "Языки

русской культуры".

Carr, E. H. 1961. What is History? New York: Vintage Books.

Collin, F. 1997. Social Reality. London - New York: Routledge.

Hook, S. (ed.) 1963. Philosophy and History. A Symposi Neum. w York,

NY: New York University Press.

Walsh, W. H. 1992. An Introduction to Philosophy of History. Bristol:

Thoemmes Press.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. РАЗВИТИЕ ВЗГЛЯДОВ

НА ИСТОРИЮ ДО СЕРЕДИНЫ XIX в.

Лекция 1. ДРЕВНИЙ ВОСТОК

Ближний Восток. Рождение историописания. Прообраз историо-

графии появляется на Ближнем Востоке (в Шумере, Аккаде и

Египте) вместе с появлением письменности, в III-II тыс. до н. э.

Создаются списки династий, а из-за практической необходимости

определить последовательность событий в повседневной жизни

возникают хроники, в основе которых - записи названий годов, да-

ваемых по каким-то особенно заметным событиям, а позже - по го-

дам правления царей, особенно в Древнем Египте. На Ближнем

Востоке появляются анналы царей - погодные записи их деяний,

получившие широкое распространение у хеттов и затем ассирий-

цев. Во II тыс. до н. э. первые протоисторические документы появ-

ляются и в китайском обществе эпохи Шан (Инь).

Списки правителей городов и государств, исторические надпи-

си царей, древнейшие погодные и иные записи о важнейших собы-

тиях, а также хроники можно считать первыми историческими тек-

стами, хотя в них всегда присутствует мифологический элемент.

Эти документы имеют и конкретную идеологическую цель. На-

пример, списки династий утверждали мысль об извечности царской

власти, переходящей по воле богов от одного города к другому.

Отбор важных для древних хронографов и летописцев событий,

которые достойны упоминания, явился первым шагом к рождению

методологии истории. Возникают социально направленный отбор

и интерпретация исторических фактов (например, надписи эпохи

Древнего и Среднего царства в Египте, прославлявшие завоева-

тельные походы фараонов, надписи о реформе Уруингины в Лага-

ше, древнеперсидская Бехистунская надпись Дария и др.). Крайне

важно отметить появление государственных, храмовых и частных

архивов. Мыслители Востока не оставили полноценных историче-

ских сочинений, подобных античным, за исключением сравнитель-

Древний Восток 15

но поздних трудов китайских авторов. Однако там происходит ста-

новление некоторых форм исторических сочинений, в частности

летописаний, биографических и автобиографических сочинений,

генеалогий, также наблюдаются усложнение и смена форм истори-

ческих сочинений, особенно в Древнем Китае1.

В исторических произведениях Древнего Востока появляются

уже и первые идеи о причинах событий. Разумеется, они еще очень

неразвиты. Все исторические события объяснялись "волей богов".

В более развитом виде эта идея продолжает существовать и в антич-

ной и средневековой исторической мысли. Исторические книги Биб-

лии (Книга Царств и др.) оказали без преувеличения огромное влия-

ние на средневековую историографию и теологию истории.

Историография и соответственно методология и теория исто-

рии имели очень разную судьбу в разных странах Древнего Восто-

ка. На Ближнем Востоке крупных исторических сочинений не бы-

ло, однако некоторые традиции историописания, как сказано выше,

развивались. Нельзя не отметить, что в государствах Древнего

Ближнего Востока были подготовлены некоторые условия для раз-

вития исторического исследования, в частности созданы и разрабо-

таны различные системы летоисчисления, хронологические систе-

мы и т. д. В частности, в Древнем Египте использовали хроноло-

гию по династиям, актуальную и сегодня2.

Индия и Китай. Разный подход к истории. В Индии, как и в

целом в Южной Азии, при всех достоинствах древнеиндийской

культуры интерес к прошлому так и не привел к возникновению

осмысленной исторической письменной традиции, не говоря об

историописании (см., например: Бонгард-Левин, Ильин 1969: 9).

Исторические события упоминаются в литературе довольно редко

и обычно в полулегендарных повествованиях. Хроники составля-

лись лишь в буддийских монастырях на Цейлоне в первые века н. э.,

1 Среди письменных источников большое значение имеют древнекитайские летописи,

прежде всего летопись "Чуньцю", составленная в царстве Лу и освещающая события VIII-

V вв. до н. э., авторство которой традиция приписывает древнекитайскому философу Кон-

фуцию. С летописями тесно связан другой жанр древнекитайских исторических сочинений -

запись речей правителей и их приближенных (см.: История... 1988: 352).

2 В Египте был и довольно развитый календарь, преимущества которого - простота и

правильность - были столь очевидны, что астрономы пользовались им начиная с эллинистиче-

ских времен до Коперника (Бикерман 1975: 38).

16 Становление теории, методологии и философии истории

и посвящены они были преимущественно распространению учения

Будды и взаимоотношениям между монастырями.

В Древнем Китае роль исторического знания была совершенно

иной. Об этом свидетельствует уже то, что древнекитайские фило-

софы V-III вв. до н. э. в полемике со своими идейными противни-

ками постоянно апеллировали к событиям исторического прошло-

го, что сделало их произведения ценным историческим источни-

ком. В китайской историографии начиная с древности и в течение

многих последующих веков мы встречаем идеи, которые вполне

можно рассматривать как теоретические: во-первых, представление

об извечном и абсолютном превосходстве китайской культуры над

культурой соседних народов; во-вторых, намеренное отождествле-

ние мифа с историческим фактом, следствием чего было неправо-

мерное удревнение истоков государственности в Китае3.

На рубеже II-I вв. до н. э. был создан первый обобщающий

труд по истории Китая. Им стали "Исторические записки" Сыма

Цяня (145-86 гг. до н. э.), всеобщая история страны с древнейших

времен до I в. до н. э. Сыма Цянь опирался на довольно долгую ис-

торическую традицию, в том числе комментированного летописа-

ния, появившегося в I тыс. до н. э. Сыма Цянь стал основополож-

ником китайской историографии и по праву может называться "от-

цом китайской истории". "Исторические записки" - сложное про-

изведение, оно включает в себя повествования о важнейших

деяниях правителей различных династий; биографии исторических

личностей и крупнейших представителей наследственной аристо-

кратии; "Трактаты", посвященные отдельным сторонам общест-

венной жизни, культуры, науки; "Таблицы", в которых рассматри-

ваются проблемы хронологии. "Исторические записки" Сыма Цяня

оказали огромное влияние на развитие исторической мысли в Ки-

тае и некоторых других странах Дальнего Востока. Их стиль и ме-

тод изложения стали предметом ревностного подражания.

Историографический метод Сыма Цяня был использован уже

вторым крупным китайским историком - Бань Гу (32-92 гг. н. э.).

Однако сочинение Бань Гу "История Ханьской династии" посвя-

щено истории только одной династии - Хань, точнее, даже только

3 Такие подходы позднее были заимствованы японской историографией, где правление

первого императора отнесено к очень далеким временам.

Древний Восток 17

Западной, или Ранней, Хань (206 г. до н. э. - 25 г. н. э.). Бань Гу

является основоположником нового жанра китайской историогра-

фии, получившего название "династийных историй". Начиная с

III в. н. э. они составлялись официально (по заказу правительства) по

образцу "Истории Ханьской династии" Бань Гу. Основными раздела-

ми в них являются "Анналы", посвященные изложению деяний пра-

вителей, и "Биографии" - жизнеописания наиболее выдающихся дея-

телей эпохи. Такая преемственность сильно отличает китайскую ис-

ториографию от греческой и римской, где каждый историк писал по-

своему и твердой исторической традиции, по сути, не сложилось .

В отличие от историков античности (писавших прежде всего о

современных им событиях) китайские историки изначально приме-

няли метод компиляции, с помощью которого создавали обоб-

щающие труды, описывающие события очень большой длительно-

сти. Но, разумеется, они придавали большое значение рассказу о

современных им событиях.

Политическая и социальная философия в Китае и Индии.

Философская мысль на Востоке, в частности в Индии и Китае, по-

является несколько позже, чем в Греции. Но некоторые философ-

ско-мифологические идеи об историческом процессе в этих стра-

нах являются весьма интересными и в значительной мере перекли-

каются с древнегреческими. Например, золотой век человеческого

общества некоторым мыслителям виделся в идеализированном да-

леком прошлом, когда люди еще жили счастливо, не знали нера-

венства, притеснений и несправедливостей. Согласно идее, воз-

никшей в раннем буддизме в Индии, золотой век предшествовал

появлению имущественного неравенства и государственной вла-

сти. В Китае Конфуцию (Кун-цзы5 [551-479 гг. до н. э.]) приписы-

вается идея существования в далеком прошлом некоего счастливо-

го патриархального общества "великого единения", которое изоб-

ражалось затем в течение многих веков в качестве недосягаемого

4 Вот два факта, которые хорошо демонстрируют различия в традиции работы истори-

ков Китая и Греции. Сыма Цянь происходил из семьи потомственных историографов. Соби-

рать исторические материалы по династии Хань начал еще отец Бань Гу - Бань Бяо. В этой

работе принимала участие после смерти Бань Гу его сестра, известная поэтесса Бань Чжао

(Бадак и др. 1999: 699). И таких фактов много. Зато в историографии античности случаи вроде

того, что сын историка Эфора (IV в. до н. э.) написал за отца последнюю из 30 книг его труда,

исключительно редки.

5 Иногда "Кун Фу Цзы". Конфуций - латинизированная форма имени "Кун Фу Цзы"

(что значит "учитель Кун").

18 Становление теории, методологии и философии истории

идеала социальной жизни. В Индии была широко распространена

концепция, условно говоря, "исторического регресса", аналогичная

древнегреческой о четырех (пяти) веках человеческой истории,

впервые появившейся у Гесиода (о нем в следующей лекции).

Некоторые китайские мыслители, например Мо-цзы (Мо Ди

[479-381 гг. до н. э.]), высказывали идеи, сходные с теми, что при-

надлежат античным философам (например, Эпикуру и Лукрецию

Кару), согласно которым созданию государства предшествовало

естественное право, характеризовавшееся отсутствием частной

собственности и государственной власти, а государство возникло в

результате "общественного договора" между людьми в связи с не-

обходимостью поддержания общественного порядка, охраны жиз-

ни и имущества граждан (см.: Илюшечкин 1996: Гл. 1).

В целом китайские мыслители и государственные деятели, на-

пример Конфуций, легисты Шан Ян (390-338 гг. до н. э.), Хань Фэй

(288-233 гг. до н. э.) и др., и в меньшей степени индийские (Каути-

лья и Ашока) оставили интересные идеи о государстве, его различ-

ных формах, задачах правителя; о том, что является правильным

государством; о взаимоотношениях между правителем и народом,

между различными государствами; о том, как создать сильное,

устойчивое и процветающее государство, способное в наибольшей

мере сохранить баланс интересов в обществе6. В Индии после воз-

никновения там буддизма появилось некоторое количество инте-

ресных источников о государственной политике7. Особенно значи-

6 Вот несколько сентенций Конфуция: "Управляйте народом с достоинством, и люди

будут почтительны. Относитесь к народу по-доброму, и люди будут трудиться с усердием.

Возвышайте добродетельных и наставляйте неученых, и люди будут доверять вам", "Посы-

лать людей на войну необученными - значит предавать их", "Искусство управления госу-

дарством, обладающим тысячей боевых колесниц, заключается в следующем: внимательно

заниматься делами, народу внушать доверие, в расходах соблюдать экономию, к людям про-

являть заботу, работников отряжать на работу своевременно". По поводу этого высказыва-

ния переводчик А. Русавин не без юмора пишет в предисловии к изданию книги Конфуция:

"Видать, в те баснословные времена в государствах, обладающих тысячей боевых колесниц,

и делами-то занимались совершенно невнимательно, и народу-то не внушали ни малейшего

доверия, и в расходах-то не соблюдали даже подобия экономии, и к людям-то не проявляли

элементарной заботы, и работников-то на работу отряжали абсолютно несвоевременно. Вот

и пришлось Конфуцию поучать их, недотеп-то. А что с тех пор изменилось-то?"

7 Говоря о буддизме и политических идеях Древней Индии, нужно остановиться на фи-

гуре императора Ашоки (III в. до н. э.). Многие историки считают, что на мировоззрение

Ашоки сильно повлияли жестокости войны с целью завоевания территории Калинги, после

чего он и принял буддизм. Ашока оставил наскальные эдикты, в которых разъяснял свою

политику и идеологию, часто выражая необычные для древности гуманные идеи, в частно-

Древний Восток 19

мым является знаменитый трактат об искусстве и принципах

управления государством "Артхашастра", написанный, как пред-

полагают, Каутильей, министром индийского царя Чандрагупты,

в конце IV в. до н. э. Трактат о государственной мудрости пред-

ставляет собой наставление любимому царю . Главная забота Кау-

тильи - сохранение баланса власти между правителями разных

уровней и то, что при прочих равных условиях лучше действо-

вать мирными, чем военными средствами. Поэтому он рекомен-

дует царю не посягать на имущество зависимых правителей и

сановников, не претендовать на исконные земли союзников, за-

ключать договоры со слабыми государями, если они проявляют

покорность.

В Древнем Китае роль государства всегда была выше, чем в

Индии, а значение государственной идеологии в целом превышало

идеологическую роль религии. Развитие государственно-правовых

форм там также протекало иначе. Неудивительно, что складывают-

ся достаточно стройные и глубокие политические концепции.

В частности, уже в древности сложилась идеологема, которая про-

существовала все Средние века и Новое время (о ней см. также в

Лекции 4). Согласно ей, исторический процесс рассматривается как

повторение династических циклов, каждый из которых про-

должался, пока данная династия следовала "воле Неба", и за-

канчивался ее гибелью, когда она нарушала "волю Неба" и потому

утрачивала "небесный мандат" на управление страной . В этом

плане очень интересны вышеупомянутые династийные истории.

Дело в том, что они составлялись уже после падения соответст-

вующей династии. Иными словами, династийные истории вовсе

не были восхвалениями династии, а часто, напротив, пытались

объяснить причины ее упадка и падения, в том числе реалистиче-

ски изображали придворную жизнь, не затушевывая ее темные

сти раскаиваясь в жестокостях. Ашока требует от чиновников, чтобы жителям "не было бес-

причинного страдания", чтобы те помогали людям твердо усвоить, что царь им как отец,

а они ему дороги как дети (см.: Антонова и др. 1979: 63-64; Бонгард-Левин 1973).

8 Правда, многие индологи считают, что в "Артхашастре" описано скорее не реальное,

а некое идеализированное государство, каким его, возможно, хотелось видеть (см., напри-

мер: Лелюхин 2000).В то же время это и не чистая утопия, как "Государство" Платона. Но

саму подлинность трактата, содержащего интересные политические обобщения на уровне,

сравнимом с античным и древнекитайским, никто не оспаривает.

9 Эта идеологема стала формироваться еще в эпоху в Западной Чжоу, то есть в I тыс. до

н. э. (см.: Крил 2001: 73).

20 Становление теории, методологии и философии истории

стороны, описывая придворные интриги, жестокие расправы, про-

дажность чиновников .

Взаимное влияние Востока и Запада. Для понимания преем-

ственности развития мировой мысли об истории важно учиты-

вать, что греки многое заимствовали с Ближнего Востока. По вы-

ражению И. П. Вейнберга, античность всегда признавала свое

"ученичество" в хорошем и плохом у Древнего Востока. В част-

ности, "отец истории" Геродот считал, что эллины заимствовали

имена своих богов и многие обычаи, письменность и иные знания

у древних египтян, финикийцев и других, а Диодор Сицилийский

утверждал, что прославленные мудрецы, поэты и законодатели

далекой древности - Гомер, Ликург, Солон и другие, равно как и

известные ученые и мыслители более поздних времен - Платон,

Демокрит и иные, побывали на Востоке, беседовали с восточными

мудрецами, заимствовали у них мудрость, знания и т. д. (см.:

Вейнберг 1993: 12). С другой стороны, греческое влияние в пери-

од эллинизма вызвало появление отдельных историков на Ближ-

нем Востоке, знакомых с античной традицией историописания,

которые знали греческий и местный языки. Среди них можно упо-

мянуть вавилонского историка Бероса (ок. 350-280 гг. до н. э.), со-

ставившего на греческом языке для царя Антиоха I историю Ва-

вилонии на основе местной легендарной и исторической тради-

ции. Но этот труд до нас, к сожалению, не дошел (только отдель-

ные данные в разных произведениях [см.: Дьяконов 1956]).

Другим очень известным древневосточным (египетским) истори-

ком является Манефон, составивший на греческом языке "Исто-

рию Египта", отрывки из которой сохранились у некоторых исто-

риков античности. Заслуга Манефона заключается в разделении

истории Египта на 30 династий (эта периодизация в основе своей

сохраняется и по сей день). Вероятно, наиболее известный исто-

рик такого типа - это романизированный иудей I в. н. э. Иосиф

Флавий, который в результате войны попал в Рим. Его произведе-

ния об истории Иудеи "Иудейские древности" и о современных

ему событиях "Иудейская война" являются ценными, а для неко-

торых событий - даже единственными источниками наших зна-

ний об этом регионе.

Правда, с точки зрения использования данных произведений для реконструкции ис-

тории эпохи это создает затруднения, так как в них отражаются представления не анализи-

руемой, а последующей эпохи.

Древний Восток 21

Табл. 1. Историки и мыслители Древнего Востока11

Автор Даты Государство Название произведения

Конфуций (551-479 гг. Китай "Лунь юй" ("Беседы

до н. э.) и суждения")

Каутилья IV в. до н. э. Индия "Артхашастра" ("Ис-

кусство управления

государством")

Берос ок. 350-280 гг. Вавилония "История Вавилонии"

до н. э. (государство

Селевкидов)

Манефон Конец IV - Египет "История Египта"

начало III в.

до н. э.

Сыма Цянь 145-86гг . Китай "Исторические

до н. э. записки"

Бань Гу 32-92 гг. н. э. Китай "История Ханьской

династии"

Иосиф ок. 37 - Иудея, Рим "Иудейские

Флавий ок. 95 гг. н. э. древности"

Рекомендуемая литература

Вейнберг, И. П. 1993. Рождение истории: Историческая мысль на

Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н. э. М.: Наука.

Гринин, Л. Е. 2010. Теория, методология и философия истории:

очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века.

Лекция 1 (Древний Восток). Философия и общество 1: 167-178.

Илюшечкин, В. П. 1996. Теория стадийного развития общества:

История и проблемы. Гл. 1. М.: Вост. лит-ра.

Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия,

Индия, Китай / под ред. В. И. Кузищина. СПб.: Алетейя, 2002.

Дополнительная литература

Бадак, А. Н., Войнич, И. Е. и др. 1999. История Древнего мира.

Древний Восток. Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии (с. 697-

702; 704-716). Минск: Харвест.

В настоящей и следующей таблицах дан лишь минимум сведений, представлены

данные только о некоторых философах и историках из упомянутых в тексте лекции, при

этом приводится только одно произведение каждого автора. Кроме того, надо иметь в

виду, что биографические даты древних и средневековых мыслителей могут сильно разли-

чаться в разных изданиях по вполне понятным причинам. В настоящей работе автор в ос-

новном придерживался данных, сверенных с Советской исторической энциклопедией или

Философской энциклопедией.

22 Становление теории, методологии и философии истории

Берлев, О. Д. 1984. Восточные и античные источники по истории

Древнего Египта. Источниковедение истории Древнего Востока / под

ред. В. И. Кузищина (с. 46-54). М.: Высшая школа.

Бухарин, М. Д. 2000. Раннеэллинистические хорографы: Мегасфен,

Гекатей Абдерский и Берос. Вестник древней истории 2: 88-99.

История Древнего Востока / под ред. В. И. Кузищина. М.: Высшая

школа, 1988.

Конрад, Н. И. 1965. Полибий и Сыма Цянь. Вестник древней исто-

рии 4: 3-25.

Кроль, Ю. Л. 1970. Сыма Цянь - историк. М.: Наука.

Крюков, М. В., Малявин, В. В., Софронов, М. В. 1979. Китайский

этнос на пороге средних веков (с. 248-255). М.: Наука.

Кузищин, В. И. 1984. Введение. Некоторые проблемы источникове-

дения Древнего Востока. Источниковедение истории Древнего Востока /

под ред. В. И. Кузищина (с. 4-19). М.: Высшая школа.

Синицын, Е. П. 1975. Бань Гу - историк Древнего Китая. М.: Наука.

Струве, В. В. 2003. Манефон и его время. СПб.: Нева; Летний сад.

Юрчук, В. (сост.) 2003. Конфуций. Жизнь. Учение. Мысли. 3-е изд.

Минск: Современное слово.

Источники

Бань Гу. 1990. Хань шу. Древнекитайская философия. Эпоха Хань /

сост. Ян Хиншун (с. 131-154, 320-324). М.: Наука.

Иосиф Флавий

1991. Иудейская война. Минск: Беларусь.

1994. Иудейские древности: в 2 т. М.: Крон-пресс.

Каутилья. 1959. Артхашастра, или Наука политики / пер. с санскр.

С. Ф. Ольденбурга, Ф. И. Щербатского, А. И. Вострикова, Б. В. Семичова;

прим. В. И. Кальянова; отв. ред. В. В. Струве. М. - Л.: Изд-во АН СССР.

Конфуций. 2008. Беседы и суждения / пер. и коммент. П. С. Попова.

М.: Азбука-классика.

Сыма Цянь. 2001-2003. Исторические записки (Ши цзи): в 9 т. / пер.

Р. В. Вяткина, В. С. Таскина, А. М. Карапетьянца. 2-е изд., испр. и доп.

М.: Вост. лит-ра.

Древний Восток 21

Табл. 1. Историки и мыслители Древнего Востока11

Автор Даты Государство Название произведения

Конфуций 551-479 гг. Китай "Лунь юй" ("Беседы

до н. э. и суждения")

Каутилья IV в. до н. э. Индия "Артхашастра" ("Ис-

кусство управления

государством")

Берос ок. 350-280 гг. Вавилония "История Вавилонии"

до н. э. (государство

Селевкидов)

Манефон Конец IV - Египет "История Египта"

начало III в.

до н. э.

Сыма Цянь 145-86гг . Китай "Исторические

до н. э. записки"

Бань Гу 32-92 гг. н. э. Китай "История Ханьской

династии"

Иосиф ок. 37 - Иудея, Рим "Иудейские

Флавий ок. 95 гг. н. э. древности"

Рекомендуемая литература

Вейнберг, И. П. 1993. Рождение истории: Историческая мысль на

Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н. э. М.: Наука.

Гринин, Л. Е. 2010. Теория, методология и философия истории:

очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века.

Лекция 1 (Древний Восток). Философия и общество 1: 167-178.

Илюшечкин, В. П. 1996. Теория стадийного развития общества:

История и проблемы. Гл. 1. М.: Вост. лит-ра.

Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия,

Индия, Китай / под ред. В. И. Кузищина. СПб.: Алетейя, 2002.

Дополнительная литература

Бадак, А. Н., Войнич, И. Е. и др. 1999. История Древнего мира.

Древний Восток. Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии (с. 697-

702; 704-716). Минск: Харвест.

В настоящей и следующей таблицах дан лишь минимум сведений, представлены

данные только о некоторых философах и историках из упомянутых в тексте лекции, при

этом приводится только одно произведение каждого автора. Кроме того, надо иметь в

виду, что биографические даты древних и средневековых мыслителей могут сильно разли-

чаться в разных изданиях по вполне понятным причинам. В настоящей работе автор в ос-

новном придерживался данных, сверенных с Советской исторической энциклопедией или

Философской энциклопедией.

Лекция 2. АНТИЧНОСТЬ

Рождение истории. Логографы. В течение I тыс. до н. э. повсеме-

стно от Европы до Тихого океана происходит становление новой -

философской (религиозно-философской) - формы идеологии и ос-

мысления мира. Как известно, этот период (VIII-II вв. до н. э.) Карл

Ясперс назвал "осевым временем" (Ясперс 1994). В рамках этого

философского взгляда на мир занимает свое заметное место также

историческое (историко-философское) сознание. Впервые наиболее

ярко исторический способ осмысления общественной жизни про-

явил себя в Древней Греции, чему, по мнению некоторых исследо-

вателей, способствовал динамизм древнегреческого общества,

стремительное развитие и бурные изменения во всех сферах жизни.

Появлению истории помогло и рождение принципиально нового

литературного жанра - "научной" прозы. В VI в. до н. э. в грече-

ских ионийских колониях Малой Азии, на родине философии, ис-

тория появилась как разновидность такой прозы. Философ Анак-

симандр (ок. 610-546 гг. до н. э.) в это же время создал первую гео-

графическую карту обитаемой земли. Таким образом, возникла

возможность нового метода пространственной локализации исто-

рических событий.

Некоторые мыслители перешли от изучения природы к описа-

нию человеческого общества. Эти древние "антропологи" впослед-

ствии стали известны как логографы. Но поскольку письменных

исторических источников еще не было, для такого описания, во-

первых, требовался соответствующий материал (сюжеты повество-

вания, факты и наблюдения), а во-вторых, нужно было сделать

первые непростые шаги в области методологии истории. Интерпре-

тировать устные источники и предания в литературное произведе-

ние "документального" жанра можно было только используя

приемы критики мифов и преданий. И хотя мифологические рас-

сказы логографам казались уже "смешными", однако полностью

оторваться от мифологии было очень сложно. Логографы наивно

полагали, что исторические предания и мифы воспроизводят под-

линную действительность. Поэтому их методология была еще при-

24 Становление теории, методологии и философии истории

митивной, поскольку предполагалось, что для установления исти-

ны достаточно механически устранить все сверхъестественное и

неправдоподобное. Заслуга логографов, таким образом, заключа-

лась: а) в создании первых письменных произведений об историче-

ских событиях и явлениях жизни общества; б) пробуждении инте-

реса к историко-социальным явлениям; в) развитии первых мето-

дов исследования (критика мифов, хронология).

Наиболее выдающимися логографами являлись Гекатей из Миле-

та, Харон из Лампсака и Гелланик из Митилены. Гекатей (ок. 546-

480 гг. до н. э.) в своих прозаических сочинениях "Описание зем-

ли" и "Родословные" первым привлек обширный материал народ-

ного эпоса, преданий, генеалогических и мифологических расска-

зов, описаний путешествий и местных хроник. Его работы стали

существенной предпосылкой для возникновения историографии.

Гекатей старался по возможности устранить элемент сверхъестест-

венного и сделать мифы и сказания "правдоподобными". Но его

критика сводилась только к рационалистической и психологической

интерпретации мифов, к их исправлению и сокращению. Соответст-

венно его труды представляли собой пеструю смесь реальных фак-

тов и вымыслов. Тем не менее это был огромный шаг вперед.

Последующие историки, в целом исходя из тех же принципов

научной критики, что и Гекатей, собирали предания о народах из-

вестной грекам части земли. Логографы также внесли вклад в раз-

витие хронологии1. Но история в их работах не была еще достаточ-

но четко отделена от других аспектов общественной жизни, а глав-

ное - их работы не были объединены общей идеей, что в дальней-

шем стало характерным для античной историографии.

"Отец истории" Геродот. Первым трудом, который стал нача-

лом подлинной историографии, традиционно и по праву считается

"История" Геродота из Галикарнаса (490/480 гг. - ум. 430/424 гг.

до н. э.). Произведение Геродота, условно называемое "Историей",

посвящено греко-персидским войнам. Этот труд был все еще дос-

таточно разнородным по материалу. В подходах Геродота немало

черт и заимствований, которые роднят его с логографами. В част-

ности, историческое повествование в собственном смысле слова

1 Так, в своем труде "История Аттики" Гелланик, по-видимому, первым ввел новый ме-

тод хронологии, пользуясь списками жриц Геры в Аргосе и победителей на Карнейских иг-

рах в Спарте. Гелланик применял также счет по афинским архонтам (Стратановский 1993:

409).

Античность 25

у него еще не выделено из рассказа, содержащего сведения по ес-

тествознанию, географии, этнографии, литературе. Тем не менее

произведение Геродота представляет уже решительный переход от

разрозненного "описания земель" (то есть отдельных местностей

и народностей) к истории в собственном смысле. В центре его вни-

мания находится именно изложение исторических событий, объ-

единенное общим замыслом: дать изложение предыстории и исто-

рии греко-персидских войн. В чем заслуги Геродота?

1. Он сформулировал задачи истории и историка, поставив це-

ли перед своим произведением, среди которых важнейшая - в том,

"чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в заб-

вение". Он стремился не только доставить читателям наслаждение,

но и установить истину. Стремление к поиску истины открывало

особую страницу в области методологии истории.

2. Геродот первый поставил в центр исторического исследова-

ния человека (а не божественные силы или мифических героев)2.

3. Его "История" объединена общей важной проблемой - по-

нять, почему "эллины воевали с варварами", то есть в центр своего

огромного труда он фактически положил идею борьбы Востока и

Запада. Отметим, что эта проблема и до сих пор не потеряла своей

актуальности.

4. В его сочинении элементы исторической критики, последо-

вательное стремление отделить достоверные факты от вымысла

более совершенны, чем у логографов (хотя, конечно, в области раз-

вития критических методов его достижения не столь революцион-

ны, как в других отношениях).

Общая характеристика античной историографии. Для по-

нимания особенностей античной историографии и связанной с

ней философской мысли важно учитывать следующие моменты.

1. Это была первая по времени в мире историография, соответ-

ственно она не могла (как, скажем, средневековая европейская)

опираться на более или менее цельные образцы и достижения.

2 Такое смещение интереса потенциально создавало предпосылки для возникновения

теории истории, в частности в области поиска причин исторических событий. С Геродота

идея причинности событий, разрабатываемая уже давно греческой философией, становится

одной из главных и в историографии. Правда, Геродот не совершил в этом отношении рево-

люционных изменений, его концепция причинности характеризуется пониманием истории,

основанным на представлении о решающей роли в жизни людей неумолимого рока - Неме-

зиды. Гораздо большего в этом плане достиг Фукидид.

26 Становление теории, методологии и философии истории

2. Греки не рассматривали историю как науку. Это было вполне

естественно, поскольку никаких наук в то время еще не было

(и даже математика трактовалась скорее как мистическое открове-

ние, чем как наука). На историю смотрели как на вид искусства (не-

даром Клио - это одна из девяти муз) , как на своего рода разновид-

ность художественного произведения назидательного (дидактиче-

ского) или публицистического жанра4. Вот почему историки, даже

такие строгие, как Фукидид, в своих историях могли легко вложить в

уста исторических деятелей пространные тексты речей, которые ни-

кто не записывал, либо они вовсе никогда не произносились.

3. Роль историографии в общем контексте интеллектуальных

занятий была не особенно высока, философия, риторика, не говоря

уже о политике, стояли выше.

4. В отличие от Китая и средневековой Европы в античности не

было прямого влияния и давления государства или какой-либо

сильной корпорации на писателей5. В то же время в отличие от Ки-

тая историки античности редко работали в государственных или

частных архивах, да и само архивное дело было не на высоте.

5. В античности не было сильной идеологемы (тем более орто-

доксальной религии), которая задавала бы строгие рамки исследо-

вания и способствовала развитию философии истории (какую роль,

например, выполняла теология истории в Средние века).

6. Однако некоторые общие философские идеи имелись и ока-

зывали влияние на историографию и теорию истории. Античная

историческая мысль тесно связана с философией и политологией6.

3 Причем историю могли ставить ниже других искусств. Например, в своем известном

сравнении Аристотель считал, что поэзия обладает большей научностью, чем история, ибо

история - простое собрание эмпирических фактов, в то время как поэзия из этих фактов из-

влекает выводы всеобщего характера.

4 История была письменным сочинением, сходным как с литературно-публицис-

тической прозой, так одновременно и с философскими и риторическими сочинениями. Бли-

зость истории с такого рода литературой сохраняется в какой-то мере и в настоящее время:

потребность в хорошем слоге и стиле, стремление воздействовать на читателя, в том числе и

на его чувства, возможность - в отличие от других наук - основное содержание передать по-

нятным образованному читателю языком и т. п. В постмодернизме эти сходства литературы

и истории (равно как и другие, связанные с особенностями авторского дискурса) стали под-

черкиваться с новой силой.

5 Имеется в виду, конечно, организованное систематическое влияние. Иного рода влия-

ния всегда существуют. Например, Лукиан в своем трактате об истории указывает среди

причин, заставляющих историка отступать от истины, страх перед власть имущими и надеж-

ду на их расположение или вознаграждение от них.

6 Такие крупные историки, как, например, Фукидид, Полибий, Ливий, Плутарх, Тацит,

являлись также и общественно-политическими мыслителями. В то же время серьезными ис-

Античность 27

Достоинства античной историографии и мысли

об истории

1. Это была первая реальная историография, что само по себе

было громадным шагом вперед. Можно также говорить о зарожде-

нии историзма, несмотря на его слабость.

2. Античные историки очень много сделали для развития ме-

тодологии истории, выработали практические наставления по ее

написанию (а вот в Средние века методология очень долго не

складывалась), разработали идеи назначения истории.

3. Исторические знания играли важную роль в развитии поли-

тической философии и политологии, других направлений общест-

вознания, а также в практической интеллектуальной деятельности,

применялись в политических и судебных дискуссиях.

4. Требования к истории - быть наставником читателя -

заставляли античных историков обединять свои произведения об-

щей идеей, привлекать для объяснения причин событий философ-

ские, политические или нравственные концепции (например, идею

судьбы). В итоге не только возникали выдающиеся исторические

труды с глубоким содержанием, но и происходило значительное

развитие теории истории и политической философии .

5. Творчество историков и мыслителей было более самостоя-

тельным и свободным от давления идеологии, отсутствие жесткой

традиции было слабостью, но оно же позволяло активно критико-

вать предшественников, что развивало методы историографии.

6. Создание представлений о всеобщей истории (в отличие от

китайских историков) и определенные попытки построить такую

всеобщую историю.

7. Несмотря на отсутствие историографических школ, в целом

зародившееся направление историописания было продолжено и

развито в течение очень длительного времени в Средиземноморье,

Римском государстве и даже на Ближнем Востоке.

8. Античная историография оказала колоссальное влияние на

развитие всей последующей историографии именно благодаря сво-

ториками выступали такие государственные деятели, как Цезарь, такие философы и полито-

логи, как Аристотель.

7 Например, одной из целей труда Полибия было оправдание римского завоевания в

глазах эллинов, он доказывал с помощью своей политической теории, что римский вариант

государственного устройства был наилучшим. У Геродота в центре была идея борьбы Вос-

тока и Запада.

28 Становление теории, методологии и философии истории

им сильным сторонам, а произведения античных историков до сих

пор остаются в ряду классики исторических трудов, которые не ут-

ратили своей прелести и для современного читателя.

Особенности античной истории и их влияние

на методологию

Таким образом, история рассматривалась как род литературного

искусства. Что же вытекало из такого взгляда на историю? С со-

временной точки зрения это неизбежно вело к ряду существенных

слабостей, в частности в области методологии истории .

Слабые стороны античной историографии.

1. Нестрогое отношение к фактам, готовность их искажать

или замалчивать ради общей идеи или красот произведения, о чем

будет сказано ниже.

2. Отсутствие или недостаточность преемственности в ме-

тодологии и проблематике исторических и философско-исто-

рических проблем. Этот недостаток также вытекал из взгляда на

историю как на нравоучительное и полезное для воспитания обще-

ства (правителей) искусство или философию. Его следствием было

то, что в античности не только не сложилось исторических школ

(в то же время философских школ было много), но часто отсутст-

вовала или была слаба преемственность в исторической тради-

ции . Фактически были отдельные историки, по-разному пони-

мавшие свою задачу, по-разному представлявшие историческое

прошлое читателю . Это препятствовало постановке таких про-

блем, которые бы решались мыслителями от поколения к поколению,

что создает традиции и возможность всестороннего исследования

8 Нужно учитывать, что сильные и слабые стороны выступали слитно, поскольку не-

достатки перерастали в достоинства и наоборот. Кроме того, в неразвитых культурных явле-

ниях по сравнению с развитыми всегда (естественно, с точки зрения современного взгляда)

больше недостатков, чем достоинств.

9 Преемственность наблюдалась скорее в аспекте литературного искусства, чем в исто-

риографическом плане, в общих взглядах на назначение и роль исторических сочинений, на

формы стиля, приемы изложения, некоторые жанры и т. п.

Уже второй крупный историк Эллады - Фукидид - противопоставляет свою историю,

подходы, метод и тему всем предшествующим историкам. Он считает, что все они, включая

Геродота, сочиняют истории более изящно, чем правдиво, заботясь лишь о популярности и

занимательности сведений, а не об их надежности. Фукидид заявляет, что не будет приукра-

шивать и преувеличивать события, и исключает из своего труда все мифическое и анекдоти-

ческое. С одной стороны, как уже сказано, такая критика развивает возможности историков,

но с другой - и метод Фукидида так же легко отбрасывается другими, в результате чего воз-

можность двигать вперед историографию в целом не реализуется.

Античность 29

проблемы. Иными словами, присутствовал индивидуальный ха-

рактер исторического исследования, подобно тому как индивиду-

альны прозаические или поэтические произведения крупных пи-

сателей .

3. Отсутствие идеи всемирной истории в истинном смысле

слова. Самое большее, до чего дошла античная историография, -

это всеобщая история определенных периодов или - подобно тому,

что делали китайские историки - полная история определенного

государства начиная с древности (такова, например, история Рима

Тита Ливия). Но и это было исключением, в основном историки

писали о небольших по времени и современных им периодах или о

близком по времени прошлом, а часто (особенно в доэллинистиче-

ский период) описываемые события и вовсе не выходили за преде-

лы одного города или региона .

Иными словами, по-настоящему всемирной истории в антично-

сти не было создано, такая история появляется только в Средние

века (когда всеобщие истории стали правилом и едва ли не каждая

из них начиналась в самом прямом смысле от Адама). Тем не менее

по мере того, как историческая сцена расширялась, естественно,

расширялись и представления греков и римлян. Большой сдвиг в

мировоззрении произошел, в частности, в результате завоеваний

Александра Македонского (конец IV в. до н. э.), когда огромная

ойкумена предстала как единый эллинистический мир. Следующий

шаг в развитии истории был связан с крушением эллинизма в связи

с римскими завоеваниями (II в. до н. э.), тогда родилась всеобщая

история Полибия . Новый этап изменений в мировоззрении про-

Как говорит Коллингвуд (1980: 28-29), такое историческое произведение невозможно

ни улучшить или подвергнуть критике, ни включить в более широкое целое, поскольку оно

напоминает произведение искусства, нечто, обладающее уникальностью и неповторимой

индивидуальностью статуи или поэмы. Иными словами, был недостаточным базис, на осно-

ве которого историки следующего поколения могли бы строить собственное исследование.

Последнее вытекало из полисного характера общественной жизни греков и римлян до

определенного периода. Как указывает В. И. Кузищин, хотя античная историография знает

блестящие примеры всеобщих или региональных историй, однако преобладающим был ин-

терес к локальным историям отдельных полисов или группы полисов. Факты мировой исто-

рии группировались вокруг событий конкретного центра, будь то история Афин, Лаконики,

Рима или какого-либо другого государства (Историография... 1980: 13-14).

В построениях Полибия можно увидеть своего рода отражение глобализации среди-

земноморского мира II в. до н. э. Полибий исходит из того, что, хотя события истории всегда

соединены между собой некой внутренней связью и взаимно обусловливают друг друга, ра-

нее эти связи были не столь очевидными, и поэтому большинство историков их либо не за-

30 Становление теории, методологии и философии истории

изошел уже в поздней античности, когда под непрерывным натис-

ком варваров рушилась казавшаяся вечной Римская империя и был

завоеван сам "вечный город". Именно тогда и рождается первая

концепция по-настоящему всемирной истории в трудах первых

христианских философов IV-V вв. н. э., которые, будучи еще по-

античному образованными, положили начало новой средневековой

историографии.

4. Слабость античного историзма проистекала из некоторых

философских установок, например представления о том, что в об-

ществе, как и в природе, происходит постоянный кругооборот.

Коллингвуд отмечал, что античные историки не умели представить

никакого явления в процессе его становления и развития, оно у них

(таким

появлялось уже сразу практически готовым, в зрелом виде

выглядел, в частности, в истории Тита Ливия город Рим уже с са-

мого его основания).

Зарождение философии и теории истории. Можно ли гово-

рить о складывании философии истории в античности? А. Ф. Лосев

в монографии "Античная философия истории" (1977) приходит к

выводу, что философия истории в античности находилась в стадии

становления. Действительно, ни одной сколько-нибудь завершен-

ной системы взглядов на философию истории в античности не поя-

вилось, в лучшем случае идеи об обществе включались в общую

философскую систему (как, например, у Аристотеля или Лукреция

Кара) . В то же время в античности существовало в довольно раз-

витом виде то, что можно назвать политической и социальной фи-

лософией (условно - политологией), в той или иной мере связанной

с вопросами философии истории.

Тем не менее можно вычленить определенный пласт идей и

проблем, которые относятся к философии истории: направленного

исторического развития; всеобщего космического порядка (логоса,

закономерности), влияющего на ход истории; конфликта между

мечали, либо оставляли без должного внимания. Полибий неоднократно говорит, что в его

время сцепление событий стало намного заметнее, и оно начало глобальным образом опре-

делять исторический процесс. Такое сцепление событий историк связывает со сближением

политических интересов римско-карфагенского Запада и греко-македонского Востока.

"Античные мыслители чрезвычайно скупы в своих рассуждениях об историческом

развитии. Здесь действительно трудно обнаружить ясные и прозрачные учения ввиду почти

полного отсутствия их в античности, и поэтому приходится интерпретировать разные облас-

ти античной мысли, так или иначе связанные с проблемами историзма" (Лосев 1977: 22).

Античность 31

необходимостью, которая воплощена в "судьбе", тяготеющей над

людьми, и их собственной активностью и др.

Циклический круговорот. Одна из очень распространенных

идей античной философии заключалась в том, что разумный поря-

док в природе поддерживается путем постоянного возвращения

вещей к прежнему состоянию без развития (по типу вечного круго-

ворота небесного свода) . А поскольку общество в целом рассмат-

ривалось как часть природного порядка, то формируется представ-

ление о круговороте общественных явлений и форм. Можно даже

говорить о распространении циклической теории развития, соглас-

но которой в результате завершения каждого цикла развития про-

исходит превращение одних общественных форм в другие, пока

весь круг превращений не будет пройден и процесс не начнется за-

ново. Отсюда слабость античного историзма. Часть античных фи-

лософов придерживались идеи сосуществования несовершенных и

преходящих земных форм и идеальных совершенных вечных форм,

противопоставляя вторые первым .

Фатализм и идея судьбы. Античные авторы были склонны к

фатализму исходя из того, что судьба всего на свете предначертана

еще до совершения событий. Правда, само понятие судьбы (рока,

фатума) существенно изменялось, оно было часто столь много-

значным, что во многих случаях выступало не столько как реальная

причина, в которую верит историк, сколько как признание им

сложности понимания причинно-следственных связей .

Идея направленных изменений. Как уже было сказано, фило-

софия истории во многом выросла из мифологии. В поэме Гесиода

(VIII-VII вв. до н. э.) "Труды и дни" хорошо видна эта связь. Со-

гласно Гесиоду, на земле последовательно сменяли друг друга зо-

лотой, серебряный, медный, героический и наконец железный века.

При этом с каждым веком нравы и условия жизни людей ухудша-

лись. Говоря современным языком, Гесиод рисует регрессивное

развитие человечества. Если в золотой век люди жили беззаботно

"Все возвращается на круги своя" - идея, вообще свойственная древней философии.

Эти идеи были особенно глубоко разработаны Платоном, а в иной интерпретации -

Аристотелем. Это отражало греческую традицию "осмыслять мир, прибегая к помощи архе-

типических принципов... наклонность к выявлению в хаосе жизни проясняющих все уни-

версалий" (Тарнас 1995: 9).

Например, Полибий более 120 раз упоминает о судьбе в сохранившихся частях сво-

его сочинения, часто вкладывая очень разный смысл в словоупотребление.

32 Становление теории, методологии и философии истории

и "сами собой урожай давали богатые земли", то постепенно из-за

того, что со временем люди стали заносчиво обращаться друг

с другом и перестали почитать богов, усилились вражда, эгоизм,

жадность и зависть, жизнь людей, их нравы все ухудшались. Эта

концепция веков, или возрастов исторического развития человече-

ского общества, сохраняла популярность в течение всей антично-

сти, несмотря на свою пессимистичность.

Идея прогресса в античности, однако, тоже имела распростра-

нение . В частности, так можно интерпретировать взгляды рим-

ского поэта и философа Лукреция Кара (I в. до н. э.), изложенные

им в поэме "О природе вещей" . В отличие от Гесиода и большин-

ства античных авторов он считает первоначальное состояние чело-

вечества не золотым веком, а периодом дикости. Основу прогресса

Лукреций Кар видит в необходимости трудиться из-за нужды (осо-

бенно в жилище, огне и одежде), важным фактором выступает так-

же "разум пытливый". В ходе этого процесса возникают язык, го-

сударство и право (происхождение которых философ объяснял до-

говором людей).

Философско-исторические идеи Лукреция не ограничивались

только идеей прогресса. Он намечает принципиально новую пе-

риодизацию истории (конечно, основанную на абстрактных идеях),

которая в далеком будущем (в Новое время, в частности в XVIII в.)

станет популярной. Он представляет, что люди прошли три этапа:

от охоты и собирательства к скотоводству и затем к земледелию.

Ценными являются и его взгляды на движущие силы истории. Он

один из немногих, кто при объяснении причин хода человеческих

дел пытался обойтись без вмешательства богов. Мало того, само

происхождение религии он объясняет вполне понятными вещами:

сновидениями, мощью природных сил и страхом людей перед ни-

При этом идеи "прогресса" и "регресса" могли своеобразно сочетаться в творчестве

одного и того же автора. Так, например, другая поэма Гесиода - "Теогония" - содержит в

себе идею прогресса. Таким образом, одна гесиодовская концепция гласит о всеобщем паде-

нии, развале и нарастающей всеобщей злобе, а другая - о победе разума над неразумными

стихиями и торжестве благоустроенного Космоса над безличным и дисгармоничным Хао-

сом. Говорить здесь о цельной философии истории затруднительно (см.: Лосев 1977: 24-25).

В этой поэме Лукреций Кар излагает в собственной интерпретации взгляды

греческого философа Эпикура. Поэма посвящена прежде всего описанию явлений природы и

только частично касается общественных явлений: происхождения и развития языка,

религии, государства, культуры и различных изобретений. Поэт также говорит о современ-

ном ему обществе, состоянием дел в котором он не удовлетворен, и страстно протестует про-

тив насилия, наживы, роскоши и других социальных язв.

Античность 33

ми (эти идеи были заимствованы и развиты просветителями

XVIII в.). У Лукреция также можно найти элементы историзма, в

частности овладение огнем и образование семьи он считает важ-

нейшим шагом на пути от дикости к культуре.

Взгляды на причины и движущие силы истории. Причины

исторических и общественных изменений были постоянной темой

античных историков и мыслителей, которые заметили многоуров-

невость причинности и поняли, что за лежащими на поверхности

ответами о причинах событий часто стоят более глубокие и слож-

ные. Например, достаточно сложную иерархию причин выстраива-

ет Фукидид (460-400 гг. до н. э.), один из самых аналитических ис-

ториков античности. В своем знаменитом труде "История Пело-

поннесской войны" он также отмечает необходимость разделять

причины и повод для войны. "Объективную" причину войны он

фактически видит в тайной борьбе политических сил, приведших

Элладу к болезненному кризису. Некоторые историки пытались

разработать методы анализа таких цепочек причин. В частности,

Полибий (200-120 гг. до н. э.) во "Всеобщей истории" утверждал,

что события истории соединены между собой некой внутренней

связью и взаимно обусловливают друг друга. Поэтому для пра-

вильного понимания хода исторических событий необходимо вла-

деть приемами углубленного анализа причинно-следственных свя-

зей. Эту причинно-следственную связь Полибий определяет как

соединение причины, предлога или повода и непосредственного

начала событий, чаще всего военных действий. Эта последователь-

ность звеньев причинно-следственной цепи, по мнению историка,

является неизменной (см.: Тыжов 1994: 19).

Античные историки и философы выделяли определенные дви-

жущие силы как исторического процесса конкретных государств,

так и (реже) исторического процесса в целом. Так или иначе, они

выдвинули целый ряд важных для понимания хода истории при-

чин, которые условно можно разбить на группы .

Надо понимать, что в основном эти идеи представляют собой разрозненные или по-

путные замечания, хотя у отдельных авторов те или иные причины могут быть рассмотрены

более обстоятельно (но не системно). Поэтому у античных авторов можно найти самые раз-

нообразные высказывания или дать им соответствующие интерпретации. Исследователь

идеи прогресса Роберт Нисбет, например, в числе пяти главных предпосылок исторических

идей, прослеживаемых от античности до наших дней, выделяет и идеи важной роли эконо-

мического и технологического роста, а также ценности научных и иных знаний (Nisbet 1980:

317). Подробнее о взглядах античных мыслителей на роль отдельных движущих сил (при-

34 Становление теории, методологии и философии истории

1. Материальные и социальные факторы, роль институтов.

Выше уже было сказано, что Лукреций Кар выделял нужду и

изобретения как двигатель развития. Географ Страбон и Полибий

отмечали значение географических условий. Достаточно часто ре-

зультат событий объясняется особенностями государственного

устройства. Так, Полибий объясняет успехи Рима его наиболее

удачным государственным строем. Иногда движущей силой счита-

ли социальную и политическую борьбу. Например, автор "Римской

истории" Аппиан (II в. н. э.) среди важных причин гражданских

войн I в. до н. э. выделял борьбу за земельную собственность . Не-

которые мыслители, например Платон, указывали на значительную

роль демографического давления, создающего малоземелье и вы-

зывающего войны .

2. Психологические, моральные и духовные причины. Ряд

историков, таких как Саллюстий, Тацит и Плутарх, большое вни-

мание уделяли психологическим причинам событий, нередко объ-

ясняя их результат психологией и особенностями участвовавших в

них лиц. Они также использовали портретные характеристики как

средства изображения исторических эпох. Это позволило античной

развитии биографиче-

историографии добиться больших успехов в

ской истории. Среди наиболее известных историков такого жанра

надо прежде всего отметить Плутарха (ок. 45-127 гг. н. э.), автора

сравнительных жизнеописаний выдающихся деятелей (их биогра-

фии объединены попарно: в каждой паре один греческий и один

римский деятель).

Римские историки подчеркивали роль высоких нравов предков

и объясняли упадок государства моральным упадком государст-

венных деятелей. Например, "История" Тацита сплошь состоит из

примеров политических "пороков" и "добродетелей".

3. Роль личности. Деятельность личностей - один из самых

важных исторических факторов, причем вполне очевидных. При-

родного фактора, роли личности) рассказано в соответствующих главах второго раздела на-

шей книги.

Ф. Энгельс считал, что "из древних историков, которые описывали борьбу, происхо-

дившую в недрах Римской республики, только Аппиан говорит нам ясно и отчетливо, из-за

чего она, в конечном счете, велась: из-за земельной собственности" (Энгельс 1961б: 312).

Любопытно, что в одном из диалогов Платона высказывается такая мысль: "А кто

виновник войн, мятежей и битв, как не тело и его страсти? Ведь все войны происходят ради

стяжания богатств, а стяжать их нас заставляет тело..."

Античность 35

меры выдающихся полководцев и государственных деятелей, до-

бившихся потрясающих успехов (такие как Александр Македон-

ский) или, напротив, проигравших (как Ганнибал или Пирр), нико-

го не могли оставить равнодушными. Неудивительно, что ряд ис-

ториков, особенно тех, кто работал в жанре биографии, как Плу-

тарх, придавали большое значение роли отдельных исторических

личностей и воле выдающихся деятелей (подробнее см. Раздел 2,

Лекцию 3).

4. Особенности человеческой природы. Фукидид был одним

из тех, кто рассматривал человеческую природу как неизменную.

Психологические факторы, моральные и социальные качества, за-

ложенные в человеческой натуре, являются для него последними

причинами событий. Он даже полагал, что эти неизменные свойст-

ва не зависят от племени, рода и пола, а являются свойствами чело-

веческого вида вообще, поэтому могут быть причиной повторяемо-

сти исторических судеб государств и народов. Фукидид подчерки-

вал прежде всего отрицательные качества человека: стремление

угнетать окружающих, склонность к честолюбию, корысти, вла-

столюбию, которые, по его представлению, могли объяснить при-

чины многих политических и военных событий истории. Из поло-

выделял любовь к свободе. Согласно психо-

жительных качеств он

логической природе человека действуют и коллективы людей

(например, народное собрание, войско), поэтому за всеми истори-

ческими событиями можно видеть рациональное, логическое нача-

ло. Начиная с античности попытки объяснить историческое разви-

тие общими свойствами человеческой натуры становятся важным

направлением философии истории . Поэтому труд Фукидида ока-

зал большое влияние не только на античную мысль, но и на исто-

риков Нового времени .

Среди тех, кто считал человеческую природу неизменной, а ее

свойствами объяснял причины событий, можно также указать рим-

ского историка Тацита (пессимизм в отношении натуры человека

способствовал его историческому скептицизму).

Например, в средневековой мысли "первородный грех" и слабость человека были по-

стоянным объяснением многих явлений, а борьба добра и зла, "бога" и "дьявола" в челове-

ческой душе представлялась важнейшим источником развития (см. Лекцию 3).

Особенно в отношении идеи неизменности человеческой природы как причины зако-

нов истории (см. Лекции 7 и 8).

36 Становление теории, методологии и философии истории

Идея божественного вмешательства в дела людей. Таким

образом, впервые в истории мысли мы видим в античности актив-

ный поиск реальных и глубоких причин исторического развития и

их иерархии, послуживших важной отправной точкой для развития

теории истории в период Возрождения и Нового времени. Но из-за

сложности социальных явлений (во многом непознанных и сего-

дня), неразвитости науки и особенностей античной философии, в

целом склонной к пессимизму, античные мыслители-историки не

сумели освободиться от признания ведущей в конечном счете роли

сверхъестественных и непостигаемых сил. Поэтому в отношении

движущих сил истории существовала двойственность. Как указы-

вает В. И. Кузищин, с одной стороны, какая бы причина или группа

причин исторических событий ни выдвигалась тем или иным ан-

тичным историком, все они в конечном итоге склонялись к призна-

нию последней причины исторических событий, часто отождеств-

ляемой с понятием судьбы, высшей слепой необходимости, кото-

рой подчиняются даже боги и которую невозможно познать. Но, с

другой стороны, применительно к античной историографии в

целом можно говорить о том, что в ней важнейшими движущими

силами истории являются не божественное вмешательство, а

причины вполне земные. При этом к общим причинам могло до-

бавляться стихийное сцепление ряда частных и конкретных при-

чин . Особенностью такого взгляда в античности являлось то,

что тут не было ни характерной для Ближнего Востока прими-

тивности, ни тотального провиденциализма Средних веков .

Соответственно своему индивидуальному мировоззрению ис-

торики и мыслители придавали разное значение роли высших сил.

Так, у Геродота едва ли не все исторические процессы направляют-

ся высшей властью, которая определяет действия как народов, так

и отдельных индивидов (хотя и у него иногда присутствует указан-

ная двойственность в оценке причин событий). Зато такие истори-

ки, как Фукидид и Тацит, редко обращаются к сверхъестественно-

му элементу, року или вмешательству богов.

Например, Тацит в одной из книг размышляет над проблемой "определяются ли дела

человеческие роком и непреклонной необходимостью или случайностью", приводя также

различные взгляды на этот счет.

Действительно, античные боги могли только помочь или помешать человеческим за-

мыслам и делам, а христианский бог заранее создавал "сценарий" событий и выбирал для

него "актеров" из смертных людей.

Античность 37

Политическая и социальная философия. Многие греческие

мыслители и историки придавали большое значение изучению го-

сударства и его различных форм, взаимоотношениям между госу-

дарствами, причинам подъема и упадка разных держав, чему спо-

собствовали огромное число эллинских государств и частая смена

их форм правления . В отличие от Ближнего Востока государство

и законы в Древней Греции рассматривались не как божественные

установления, а как институты, созданные самим человеком и при-

званные служить его интересам. Вот почему в Греции сложилась

политическая философия и, по сути, политология. Наиболее цель-

ными и завершенными политическими теориями выступают взгля-

ды Платона (428-348гг . до н. э.), Аристотеля (384-322 гг. до н. э.)

и Полибия. Политическая теория римских мыслителей была суще-

ственно слабее (среди римлян стоит упомянуть Цицерона [106-

43 гг. до н. э.], о взглядах Лукреция Кара уже сказано выше). Но в

Риме в отличие от Греции большое развитие получило юридиче-

ское направление мысли.

Политико-правовым вопросам посвящены самые крупные диа-

логи Платона - "Государство" и "Законы". Платон создает образ

"идеального", по его мнению, государства, в котором у власти на-

ходятся философы, а все жители разделены на три разряда, или

класса, со строго регламентированными правами и обязанностями:

правители-философы, воины, земледельцы и ремесленники. Важ-

нейшая задача государства состоит в воспитании граждан и кон-

троле над их образом жизни. Строй государства Платона очень на-

поминает государственный коммунизм, тем более что для двух

высших сословий Платон устанавливает общность имущества и

быта. По сути, он открывает направление социально-политичес-

кого утопизма (возродившегося в XVI в.) .

Анализ особенностей государственного строя Афин и Римской республики в связи с

их полисным и демократическим строем см.: Гринин 2006б; 2010а.

Взгляды Платона оказали прямое воздействие на теоретиков утопического комму-

низма, в частности платоновский проект общности имущества не был оставлен без внимания

Т. Мором и Т. Кампанеллой (см. Лекцию 6). Согласно Платону, прежде всего никто не дол-

жен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. За-

тем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий

желающий. Можно напомнить также, что К. Поппер рассматривал взгляды Платона в ряду

важнейших теорий "закрытого общества". Причем первый том своего произведения он так и

назвал - "Чары Платона" (Поппер 1992).

38 Становление теории, методологии и философии истории

Политическое учение Платона оказало большое влияние на по-

следующее развитие политико-правовой идеологии, в частности на

взгляды Аристотеля и ряда других мыслителей . Произведение

крупнейшего и едва ли не самого универсального философа антич-

ности Аристотеля "Политика" представляет собой своего рода со-

брание связанных между собой рассуждений (трактатов) на поли-

тико-социологические темы. Другое произведение, "Политии", -

это описание устройства (конституций) греческих полисов. Из них

до нас дошла только "Афинская полития", которая одновременно

есть и история государственного развития Афин.

Главную задачу политической теории Аристотель видел в по-

иске совершенного устройства государства (полиса). С этой целью

он подробно разбирает существовавшие формы правления, их не-

достатки и причины государственных переворотов. Аристотель

создал классификацию форм государственности, выделив шесть

типов: монархия, аристократия, полития, тирания, олигархия и

демократия . При этом он исходил из двух признаков: 1) число

правящих государством лиц (Аристотель выделяет правление од-

ного, немногих и большинства); 2) какую цель в государстве они

преследуют. Согласно этой цели им выделяются правильные и не-

правильные государства. Правильные - те, где верховная власть

преследует цели общего блага граждан; неправильные - те, где

правители руководствуются интересами личной выгоды. К пра-

вильным типам Аристотель относит монархию, аристократию и

политию; к неправильным - тиранию, олигархию и демократию.

Демократией он считает такой строй, когда свободнорожденные и

неимущие, составляя большинство, имеют верховную власть в сво-

их руках, а олигархией - строй, при котором власть находится в

руках людей богатых и благородного происхождения, образующих

меньшинство. Таким образом, в олигархии власть принадлежит бо-

гатым, в демократии - неимущим. Это в одинаковой степени плохо,

так как олигархия усугубляет существующее неравенство, а демо-

кратия чрезмерно уравнивает богатых и простой народ, а в результа-

Например, Цицерон, подражая Платону, написал два произведения с теми же назва-

ниями: "О государстве" и "О законах".

Здесь он, по-видимому, опирался на разработанную Платоном в диалоге "Политик"

классификацию государств. Платон выделил формы государства, основанные на законе. По его

словам, монархия, аристократия и демократия опираются на закон, тогда как тирания, олигар-

хия и извращенная демократия управляются вопреки существующим в них законам и обычаям.

Античность 39

те все это ведет к социальной и политической неустойчивости . По-

литические симпатии Аристотеля - как видим, не без веских ос-

нований - на стороне смешанной формы правления, возникаю-

щей из сочетания олигархии и демократии .

Политические (как и философские) теории Аристотеля оказали

огромное влияние на последующих мыслителей (причем не только

античных, но и средневековых и Нового времени). На идеи Ари-

стотеля опирался автор "Всеобщей истории" Полибий. Исходя из

популярных в греческой философии идей круговорота, он разрабо-

тал, пожалуй, самую законченную в античности теорию цикличе-

ского круговорота смены форм политического устройства общест-

ва . Развитие общества в ней трактуется как движение по кругу, в

ходе которого "формы правления меняются, переходят одна в дру-

гую и снова возвращаются". Теория Полибия одновременно вы-

ступает и циклической теорией исторического процесса, поскольку

смена политических форм происходит не сама собой, а всегда свя-

зана с политическим и социальным противостоянием, борьбой, пе-

реворотами. Согласно его концепции, каждый цикл-кругооборот

включал в себя последовательную смену всех шести аристотелев-

ских форм правления: от монархии до господства черни. При этом

происходит чередование типов правления по числу лиц у власти, а

также смена правильных и неправильных форм. Сначала возникает

монархия, ее сменяет тирания; затем тирана свергают, и устанавли-

вается господство лучших - аристократия, которая постепенно вы-

рождается в олигархию; народ свергает олигархов, и устанавлива-

ется демократия, которая перерождается в худший тип устройст-

ва - охлократию (господство черни). После этого начинается но-

вый цикл, так как толпа, совершенно одичав, снова обретает себе

властителя и самодержца. И все повторяется сначала. Преодолеть

Коренная причина политической неустойчивости, мятежей и смены форм государст-

ва, согласно Аристотелю, заключается в отсутствии надлежащего равенства. Богатые и не-

имущие, указывал философ, составляют две враждующие части любого государства, так что

в зависимости от перевеса той или иной стороны устанавливается и соответствующая форма

правления.

По мнению некоторых исследователей, новым в теории Аристотеля было то, что он

попытался свести все многообразие государственных форм к двум основным - олигархии и

демократии. Их порождением или смешением являются все остальные разновидности власти

(см.: История... 2002: 55-56).

Он исходил из того, что, подобно живым организмам, всякое общество проходит со-

стояния возрастания, расцвета и наконец упадка. В этом моменте нетрудно заметить сходст-

во с теориями цивилизаций позднего XIX - начала ХХ в.

40 Становление теории, методологии и философии истории

круговорот политических форм, однако, по его мнению, все же воз-

можно, если установить смешанную форму государства, сочетаю-

щую начала монархии, аристократии и демократии, чтобы каждая

власть служила противодействием другой . Именно в Риме Поли-

бий и видел реальное воплощение такого смешанного правления .

Это давало ему основание - во многом верное - объяснять причи-

ны могущества Римской державы, покорившей "почти весь извест-

ный мир", превосходством ее строя.

Методология античной историографии

Назначение истории и отношение к фактам. Как уже было ска-

зано, перед историком всегда стоит проблема: что, как и для кого

описывать. Если для античности было характерно понимание исто-

рии как "наставницы жизни", то понятно, что от историка требова-

лось не беспристрастное и объективное исследование, а интерпре-

тация исторических событий в определенных целях, прославление

того или иного героического прошлого, пробуждение у читателя

благородных и возвышенных стремлений. Стремление доказать

свою мысль, погоня за красотами стиля, а также пристрастность в

отношении описываемых событий вели к тому, что большинство

историков очень часто опускали неблагоприятный для их замысла

материал, в то же время подбирая без особой проверки факты, даже

сомнительные сведения, развивающие их идею исследования (см.,

например: Историография... 1980: 13) .

Только некоторые историки, такие как Фукидид, считали тща-

тельную проверку фактов важным делом . Большинство же исто-

Тут можно увидеть прообраз идеи разделения властей, появившейся у просветителей

XVIII в. Теория Полибия активно использовалась Н. Макиавелли, Ш. Монтескьё и другими

политическими философами Нового времени.

В Риме, по его мнению, были представлены все три основных элемента: монархиче-

ский (консулат), аристократический (сенат) и демократический (народное собрание).

Впрочем, некритическое отношение к фактам имело и объективные причины. В ан-

тичности не было правильно поставленной архивной службы, и историки лишь эпизодиче-

ски и случайно использовали документальный материал. Они нередко были вынуждены

пользоваться слухами, устными рассказами, неточными переводами местных жрецов, крити-

ческая проверка которых часто была затруднена или невозможна. Все это препятствовало

развитию строгого подхода к источникам и их научной обработке, но, с другой стороны, ан-

тичные авторы и не ставили серьезной цели развития источниковедения.

Фукидид вообще отличался от других историков своими методами поиска данных,

недаром считают, что его труд во многом явился вершиной исторической мысли древнего

мира. Правда, это доказывает, что античная историография качественно, в частности в мето-

дологии и способности добывать данные, не росла, ее развитие заключалось частично

Античность 41

риков и века спустя после Фукидида писали, говоря словами по-

следнего, "заботясь лишь о популярности и занимательности све-

дений, а не об их надежности". Изредка такие подходы, правда,

подвергались критике. Очень ярко такая критика звучала, напри-

мер, у Полибия, который считал, что большинство историков зло-

употребляют драматическими эффектами и риторическими прие-

мами. История в его понимании не должна носить праздный, раз-

влекательный характер, предназначенный позабавить досужего чи-

тателя. Напротив, она должна быть "прагматической", то есть

полезной государственным деятелям; ее задача - научить, как нужно

поступать в тех или иных обстоятельствах в будущем, аналогичных

или сходных с произошедшими в прошлом. Почти через 300 лет после

этого выдающийся философ и публицист Лукиан (II в. н. э.) в трактате

"Как писать историю" говорит об истории как о науке, основанной на

точных фактах и не нуждающейся ни в каких вымыслах, мифах, ги-

перболических выражениях и риторических украшениях. Он разобла-

чает методы историографии, которые не считаются с фактами, и тех

историков, которые заменяют факты риторически-поэтической фанта-

зией в противоположность здравому подходу к ним писателей перио-

да классики - Фукидида и Ксенофонта (не позже 444 - не ранее 356 г.

до н. э). Однако такого рода взгляды являлись все же исключением .

Ограниченность методов и краткость описываемых перио-

дов. Как уже было сказано, в античности, по сути, не было ни стро-

гой преемственности в исследовании, ни поступательного развития

исторического метода. Однако некоторые требования предполага-

лись. В отличие от современности, где любой получивший соот-

ветствующую квалификацию человек может стать историком лю-

бого периода и общества, античные историки считали, что историк

должен много путешествовать и либо сам быть участником собы-

тий, либо по меньшей мере должен посетить места событий и бесе-

довать с очевидцами. Такие требования, в принципе, подразумева-

ли написание сочинения только на тему событий, близких по вре-

мени писателю. Вот почему основное количество историков, даже

таких выдающихся, как Фукидид, Ксенофонт, Тацит, предпочитали

в попытках приблизиться к созданию всемирной истории, частично - в создании истории

длительных периодов, а также в расширении тематики и жанров сочинений.

Мало того, как пишет, например, А. И. Немировский: "Разумеется, Лукиан не мог бы

назвать ни одного из реально существовавших историков, которые бы удовлетворяли всем

его требованиям" (Немировский 1986: 297).

42 Становление теории, методологии и философии истории

исследовать сравнительно небольшие исторические периоды - мак-

симум несколько десятков лет (а часто и весьма ограниченное гео-

графическое пространство) . Если же некоторые историки (как Ге-

родот или Помпей Трог [I в. до н. э. - I в. н. э.]) и давали своего ро-

да более широкую историческую и географическую панораму со-

бытий, то в отношении качества и достоверности фактологического

материала такие части сильно уступали тем, где автор мог опирать-

ся на свидетельства очевидцев.

Метод описания коротких периодов истории, которые, по вы-

ражению Р. Коллингвуда, могли быть поняты и осмыслены путем

опроса живых свидетелей, был мастерски освоен греками и римля-

нами. Однако это требование ставило колоссальные препятствия

для развития историографии, сильно сужало ее рамки. Это было

одной из причин того, что уже второй крупный историк антично-

сти - Фукидид - достиг возможной в рамках существующего мето-

да вершины исторического исследования .

Таким образом, все историки вплоть до Тита Ливия (59 г. до н. э. -

17 г. н. э.) изложение событий (иногда за исключением вводной

части) ограничивали сравнительно небольшим временным отрез-

ком. В принципе, то же относится и к попыткам охватить большое

историческое пространство. Среди немногих, кто пытался это сде-

лать, можно указать Геродота, Эфора (прибл. 405 - 330 гг. до н. э.),

Полибия, Посидония (ок. 135 г. - ок. 51 г. до н. э.), Помпея Трога.

Полибий развил методологию истории, выдвинув требования того,

что история должна охватывать события, происходящие в разных

частях мира, причем стараться описывать их синхронно. Но его

подходы за редким исключением не только не были развиты, но и

фактически не восприняты .

Даже и у Полибия (который тоже был согласен, что историк должен опираться на

свидетельства очевидцев) основной период его "Всеобщей истории" охватывает меньше

80 лет (между 220 и 146 гг. до н. э.). С двумя первыми вводными книги представляют собой

"введение" ко всему сочинению и охватывают события с 264 по 220 г. до н. э., весь период

составляет 120 лет!

Исследователи считают, что величайшей заслугой Фукидида как историка является

привлечение им в своем труде документальных источников (текстов договоров, официаль-

ных постановлений и других документов), установление хронологии (по афинским архон-

там, спартанским эфорам и жрицам Геры в Аргосе), а также применение открытого им гени-

ального метода реконструкции прошлого путем обратного заключения на основании руди-

ментов ("культурных пережитков") (см.: Стратановский 1993: 428-429).

Одним из исключений был Посидоний, продолживший вслед за Полибием работу над

всеобщей историей (он довел ее до 80-х гг. до н. э.), который дал объяснение мировой исто-

Античность 43

Римская историография. С Полибием эллинистическая тра-

диция исторической мысли перемещается в Рим. Оригинальное ее

развитие происходит в трудах Тита Ливия, который поставил перед

собой масштабную задачу - создать полную историю Рима с мо-

мента его основания. Римское государство на рубеже нашей эры

переживало сложные времена: требовалось создать новую идеоло-

гию. Новые задачи и цели исследования, которые поставил Ливий,

способствовали и развитию нового историографического метода.

В отличие от своих предшественников, описывающих прежде всего

современные или близкие к ним события, а более далекие события

относящих к введению, в основной части труда Ливий описывает

отдаленные от него эпохи. Главная задача Ливия - собрать преда-

ния ранней римской истории и сплавить их в единый связный рас-

сказ, в историю Рима. Таким образом, труд Ливия представлял со-

бой творческую, объединенную одной идеей компиляцию истори-

ческого материала . Предприятие такого рода, как задумал Ливий,

осуществлялось впервые, и оно стало образцом на долгие века.

В методе Ливия было много недостатков, тем не менее его труд ос-

тался уникальным. Эпоха Римской империи, по определению Кол-

лингвуда, не была периодом интенсивного и прогрессивного разви-

тия мысли. Римляне сохраняли интерес к истории, но масштабы его

сужались. Никто из них никогда не обратился снова к задаче, по-

ставленной Ливием, и не попытался решить ее лучше, чем он.

Среди последующих римских историков видное место занимает

Публий Корнелий Тацит (ок. 56 - ок. 117 гг. н. э.). Тацит использо-

вал новый подход к истории - психолого-дидактический, по сути,

его произведения представляют риторическую историю из приме-

ров политических "пороков" и "добродетелей". Он внес громад-

ный вклад в историческую литературу. Однако его работам уже не

свойственен размах Полибия и Ливия. Славу Тациту принесли два

произведения: "История", которая описывала жизнь Рима и импе-

рии последней трети I в. н. э., и "Анналы", посвященные предше-

рии как процесса, происходившего в разных местах, независимых друг от друга, по единому

плану. От его труда остались лишь фрагменты.

Как образно пишет Коллингвуд, Ливий последовательно применяет метод "ножниц и

клея", то есть некритически, а иногда тенденциозно соединяет информацию или целые кус-

ки из разных произведений. Прием, нехарактерный для античности, где предпочитали живые

свидетельства, но ставший в Средние века и позже исключительно распространенным

вплоть до периода появления научных методов историографии (и долго сосуществующий с

ними).

44 Становление теории, методологии и философии истории

ствующим десятилетиям этого века . Во взглядах Тацита исследо-

ватели отмечают определенную раздвоенность. С одной стороны,

он понимает, что империя естественно сменяет отжившие порядки

республики, но с другой - нравы императорского Рима ввергают

его в отчаяние и пессимизм. Императоры в его книгах рисуются не

только как государственные деятели, утверждающие величие им-

перии, но и как кровавые тираны, которые, опираясь на грубую си-

лу, на доносчиков и продажных магистратов, губят лучших людей

государства. Вот почему представители абсолютизма видели в со-

чинениях Тацита наставления монархам, а революционно настро-

енные деятели - обличителя тиранов и сторонника республики.

"Последний римский историк" - Аммиан Марцеллин (ок. 330 -

ок. 400 гг. н. э.) - писал в IV в., в эпоху поздней империи, и, выра-

жаясь высоким стилем, герой его истории - Империя . Он сторон-

ник язычества и императора Юлиана Отступника, пытавшегося

возродить язычество в Риме. Как и предшествующие ему историки

(Саллюстий, Ливий, Тацит), он пытался объяснить упадок империи

порчей нравов стоящих у власти людей. Таким образом, римской

историографии не удалось выйти за рамки морализаторской интер-

претации исторического процесса.

Табл. 2. Историки и мыслители античности

Автор Даты Страна Название

произведения

1 2 3 4

Гесиод VIвв. II-VГрIIеция "Труды и дни"

до н. э. (Беотия)

Гекатей Ок. 546-480 гг. Греция (Милет) "Описание

до н. э. земли"

Геродот Род. 490/480 гг. Греция (Афины "История"

до н. э. - ум. 430/ и др. полисы)

424 гг. до н. э.

Фукидид 460-400 гг. Греция (Афины) "История

до н. э. Пелопоннесской

войны"

Очень известна также его работа "Германия", которая является одним из важнейших

источников сведений о германских народах этого периода.

Его работа продолжала повествование Тацита с 96 г. н. э., но, как это было типично

для античных историков, основная часть произведения (и практически все дошедшие до нас

книги) была посвящена событиям, современным Марцеллину (353-378 гг. н. э.).

Античность 45

Окончание табл. 2

1 2 3 4

Платон 428-348 гг. Греция (Афины) "Государство"

до н. э.

Аристотель 384-322гг. Греция (Афины) "Политика"

до н. э.

Полибий 200-120 гг. Греция "Всеобщая

до н. э. (Аркадия), Рим история"

Лукреций Род. ок. 99-95 гг. - Римская респуб- "О природе

Кар ум. 55 г. до н. э. лика (римский вещей"

поэт и философ)

Тит Ливий 59г. до н. э. - Римская "Римская исто-

17 г. н. э. республика, рия от основа-

ранняя империя ния города"

Плутарх Ок. 45 - Ранняя Римская "Сравнительные

ок. 127 гг. н. э. империя (грече- жизнеописания"

ский историк из

Беотии)

Тацит Ок. 56 - Ранняя Римская "История"

ок. 117 гг. н. э. империя (рим-

ский историк)

Лукиан Прибл. 120- Римская империя "Как писать

125 - после (греческий фило- историю"

180 гг. н. э. соф и писатель из

Самосаты)

Аммиан Ок. 330 - Поздняя Римская "Деяния"

Марцеллин ок. 400 гг. н. э. империя

Рекомендуемая литература

Барг, М. А. 1987. Эпохи и идеи: Становление историзма. Гл. 1. М.:

Мысль.

Гринин, Л. Е. 2010. Теория, методология и философия истории:

очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века.

Лекция 2. Античность. Философия и общество 1: 179-203; Лекция 3, 4.

Философия и общество 2: 151-192.

Илюшечкин, В. П. 1996. Теория стадийного развития общества:

История и проблемы. Гл. 1. М.: Вост. лит-ра.

Историография античной истории / под ред. В. И. Кузищина

(с. 13-15). М.: Высшая школа, 1980.

История политических и правовых учений / под ред. О. Э. Лейста.

Гл. 3, 4. М.: ИКД "Зерцало-М", 2002.

46 Становление теории, методологии и философии истории

Коллингвуд, Р. Дж. 1980. Идея истории. Автобиография. Ч. 1. М.:

Наука.

Лосев, А. Ф. 1977. Античная философия истории. М.: Наука.

Немировский, А. И. 1986. Рождение Клио: у истоков исторической

мысли. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та.

Рассел, Б. 1994. История западной философии. Т. 1. Кн. 1. Новоси-

бирск: Изд-во Новосибирского ун-та.

Дополнительная литература

Бухарин, М. Д. 2000. Раннеэллинистические хорографы: Мегасфен,

Гекатей Абдерский и Берос. Вестник древней истории 2: 88-100.

Кессиди, Ф. 2008. Философия истории Фукидида. СПб.: Алетейя.

Конрад, Н. И. 1965. Полибий и Сыма Цянь. Вестник древней исто-

рии 4: 3-25.

Кузнецова, Т. И., Миллер, Т. А. 1984. Античная эпическая историо-

графия. Геродот. Тит Ливий. М.: Наука.

Стратановский, Г. А. 1993. Фукидид и его "История". Фукидид. Ис-

тория / отв. ред. Я. М. Боровский. М.: Ладомир, Наука.

Тарнас, Р. 1995. История западного мышления. М.: Крон-пресс.

Тыжов, А. Я. 1994. Полибий и его "Всеобщая история". Полибий.

Всеобщая история. Т. I / ред. А. Я. Тыжов. СПб.: Наука; Ювента.

Источники

Античная историческая мысль и историография: Практи-

кум-хрестоматия для студентов ист. фак. ин-тов / сост. А. В. Махлаюк,

И. Е. Суриков. М.: Книжный дом Университет, 2008.

Аммиан Марцеллин. 1994. Римская история / пер. Ю. А. Кула-

ковского, А. И. Сони, под ред. Л. Ю. Лукомского. СПб.: Алетейя.

Аристотель

1997. Афинская полития. Политика. Афинская полития. Серия: "Из

классического наследия" (с. 271-343). М.: Мысль.

2006. Политика / пер. С. Жебелева. М.: АСТ.

Гекатей Милетский. 1989. "Описание земли" и "Родословные". Фраг-

менты ранних греческих философов / отв. ред. И. Д. Рожанский, с. 135-138.

М.: Наука.

Геродот. 2004. История: в 9 кн. / пер. с греч. Г. А. Стратановского.

М.: Олма-Пресс Инвест.

Античность 47

Гесиод. 2001. Труды и дни / пер. В. В. Вересаева. В: Гесиод, Полное

собрание текстов. М.: Лабиринт.

Лукиан. 2001. Как следует писать историю / пер. С. Толстой. В: Лу-

киан, Соч.: в 2 т. / под общ. ред. А. И. Зайцева. Т. 1, с. 81-99. СПб.: Але-

тейя.

Лукреций, Тит Кар. 1983. О природе вещей / пер. Ф. А. Петровского,

вступ. ст. Т. В. Васильевой. М.: Худ. лит-ра.

Платон. 1998. Государство. Законы. Политик. М.: Мысль.

Плутарх

1987. Избранные жизнеописания: в 2 т. М.: Правда.

1997. Сравнительные жизнеописания. Трактаты и диалоги. М.: Ри-

пол-Классик.

Полибий. 1994-1995. Всеобщая история: в 3 т. / ред. А. Я. Тыжов.

СПб.: Наука; Ювента.

Светоний Транквилл. 1991. Жизнь двенадцати цезарей. М.: Правда.

Тацит, Корнелий. 1993. Соч.: в 2 т. Т. 2. История / ред. Г. С. Кнабе,

М. Е. Грабарь-Пассек, И. М. Тронский, А. С. Бобович. М.: Ладомир.

Тит Ливий. 1989-1993. История Рима от основания города: в 3 т. /

пер. под ред. М. Л. Гаспарова, Г. С. Кнабе, В. М. Смирина; отв. ред. Е. С. Го-

лубцова. М.: Наука.

Фукидид. 1993. История / пер. и примеч. Г. А. Стратановского; отв.

ред. Я. М. Боровский. М.: Ладомир, Наука.

Лекция 3. СРЕДНЕВЕКОВАЯ ТЕОЛОГИЯ,

ТЕОРИЯ ИСТОРИИ И ИСТОРИОГРАФИЯ.

ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА

Связь с античностью и радикальный перелом. Раннехристиан-

ские теология истории и всемирная история родились как особое

направление античной историографии и философии. На протяже-

нии всего Средневековья его мысль обращалась к античному на-

следию (особенно к той ее части, которая была известна и оправдана

в глазах христиан сложившейся практикой использования) . В ме-

тодах и подходах, во взглядах на цели истории между античной и

средневековой историографией и методологией истории много об-

щего: 1) неразвитость критических методов; 2) опора в большей

или меньшей мере на мифологические и баснословные предания;

3) недостаточно строгое отношение к фактам, готовность их иска-

зить в угоду концепции; 4) взгляд на историю не как на поиск дос-

товерно установленных фактов, а как на род литературы и средство

воспитания читателя (впрочем, это характерно для практически

всех обществ донаучного периода).

Однако возникновение христианской идеологии коренным об-

разом изменило взгляд на ход истории, на философию и теорию

истории. В плане влияния на формирование их основных идей

особо нужно выделить двух деятелей раннего христианства, жив-

ших примерно в одно время: Иеронима (347-419/20), который дал

западной церкви латинскую Библию и заложил основу средневеко-

вой периодизации истории; Августина (354-430)который, создал

теологию церкви и теологию истории . Большое влияние на всю

1 Некоторые исторические труды, менее популярные в период античности, стали более

популярны в Средние века по религиозным причинам, особенно если там упоминался Иисус

Христос. Таковы работы еврейского романизированного историка Иосифа Флавия "Иудей-

ские древности" и "Иудейская война" (правда, многие исследователи полагают, что эти упо-

минания в XVIIIи XX книгах "Иудейских древностей" являются позднейшими вставками

христианских переписчиков). Но в целом сочинения античных авторов ценились гораздо

ниже сочинений отцов церкви.

2 В плане общей теологии надо еще упомянуть Амвросия (ок. 339-397), обосновавшего

церковную концепцию взаимоотношений между церковью и государством. По словам Б. Рассела,

Средние века. Западная Европа 49

последующую теорию истории и историографию оказал ученик

Августина Павел Орозий (ок. 380-420).

Условия формирования ранней средневековой мысли. Если

древнегреческая историография складывалась в V в. до н. э. в пе-

риод победы над персами, подъема афинской демократии и расцве-

та греческого искусства, то средневековая складывалась в период

глубокого упадка Рима (IV-V вв. н. э.), натиска варварства, отсут-

ствия какого-либо видимого достойного выхода и перспективы в

земной жизни. Выход давала только вера, вокруг веры и строилась

теология истории.

Особенности христианского взгляда на историю. То, что хри-

стианская мысль об истории складывалась в трудное время, способст-

вовало формированию некоторых ее важных особенностей.

1. Преимущественный пессимизм христианской теологии

истории, выражающийся у многих писателей в идеях греховности

земной жизни и человеческой природы, спасения каждого человека

и всего человечества только по милости Божьей.

2. Дуализм исторического мировоззрения, то есть разделение

всего мира, всей истории на добро и зло, на царство Бога (церкви) и

царство дьявола (земное государство).

3. Опора исторического мышления на единую религиозную

идеологию и строгую церковную организацию (из этого момен-

та вытекают и следующие две характеристики). Библия, особенно

Ветхий Завет , изначально и постоянно оказывала огромное влия-

ние на всю средневековую творческую мысль (и позже на мысль

деятелей протестантской церкви), в том числе и на концепцию тео-

рии истории, методологию истории и историографию5.

4. Приоритет теологии истории над историографией. Сред-

невековая мысль (в противоположность античной), имея в основе

Священное Писание и опираясь на достижения античной историо-

немногие деятели оказали большее влияние на ход истории, чем Амвросий, Иероним и Авгу-

стин (Рассел 1994: 317-318).

3 При этом теология относительно быстро стала ортодоксальной, все отклонения были

запрещены как ереси.

4 В ряде книг Ветхого Завета (в отличие от Нового Завета, где изложены события не-

большой по времени длительности) излагается история событий весьма длительных перио-

дов, к тому же объединенная одной концепцией.

5 Некоторое влияние на развитие средневековой истории в отдельных обществах оказа-

ли местные традиции исторической памяти и исторического творчества. Наиболее яркий

пример - норвежские и исландские саги (см. подробнее: Гуревич 1972).

50 Становление теории, методологии и философии истории

графии, в самом начале своего существования создала теорию ис-

тории (точнее, теологию истории), согласно которой уже строились

исторические сочинения. В такой ситуации были и плюсы (преем-

ственность и уважение к теории), и минусы, так как история уже

заранее вгонялась в прокрустово ложе жесткой теории. Сильная

теология истории повлияла на то, что средневековая историо-

графия нередко демонстрировала полное равнодушие к фактиче-

ской стороне дела и пренебрежение к достоверности фактов.

5. Преемственность подходов средневековой теории исто-

рии. В отличие от античной христианская историография на про-

тяжении почти полутора тысяч лет развивалась в рамках строгой

традиции и преемственности (а в отношении ортодоксальной цер-

ковной историографии дело обстоит так и до сих пор). Поэтому за-

ложенные в самом начале общие теоретические идеи очень долго

не подвергались переосмыслению (чему, впрочем, препятствовал и

общий упадок уровня образованности).

Различия между античной и средневековой мыслью об ис-

тории:

1. Разное отношение к месту человека в историческом про-

цессе. Античная мысль ставила во главу угла человека и его борь-

бу, средневековая - замысел и волю бога, а человек рассматривался

только как проводник этой воли . С одной стороны, имелось пред-

ставление о "слепоте" человеческих помыслов и деяний, так как

в конечном счете действие божественного провидения приводит

именно к тому результату, какой был задуман им, а не людьми, ка-

кие бы цели последние ни ставили. Но с другой стороны, реальное

орудие реализации этого замысла не сам Бог, а именно люди как

исторические деятели, которые действуют исходя из своего пони-

мания и своих желаний. В таком подходе коренилось ценное про-

тиворечие: человек одновременно и орудие замыслов Бога, и цель

истории (ведь Бог желает человеку добра). Поэтому в будущем та-

кой подход оказался более продуктивным, чем взгляд древних пи-

сателей, которые часто неудачи замыслов и, наоборот, неожиданно

удачные предприятия приписывали капризу Судьбы .

6 Здесь коренилось глубокое противоречие между идеями свободы воли человека и его

ответственностью за свои поступки, с одной стороны, и предопределенностью результатов

его деятельности, а следовательно, и отсутствием ответственности - с другой. Это противо-

речие в рамках христианской теологической философии так и не было разрешено.

7 В дальнейшем, когда удалось отказаться от идеи Бога как демиурга Истории, стало

ясно: исторические процессы столь сложны (в них с каждым новым шагом увеличивается в

Средние века. Западная Европа 51

2. Разное понимание историчности явлений и историзма

как формы развития.

Средневековое жесткое разделение мира на наделенного всеми

атрибутами Бога и земные бренные явления помимо воли средне-

вековых философов усилило представление об историчности всего

(кроме Бога). Отсюда историзм Средневековья оказывался в чем-то

сильнее, чем в античности, где господствовало представление о

круговороте без развития вокруг определенного порядка вещей.

Таким образом, зарождалась возможность развития идеи историзма

в целом, то есть того, что все вещи и явления имеют начало (мо-

мент зарождения), развиваются (становятся), приобретая те или

иные свойства, и затем исчезают, часто порождая тем самым новые

вещи и явления8.

3. Разное понимание исторического времени и соответст-

венно разный подход к периодизации истории (об этом ниже).

4. Разное понимание всемирной истории и отношения к че-

ловечеству. Исходя из христианских идей, что история есть разво-

рачивание замысла Бога, а библейская история от сотворения мира

есть непреложная истина, средневековая история неизбежно долж-

на была стать не просто всемирной, но общечеловеческой. Ведь со-

гласно учению Христа люди любой национальности равны перед

Богом. Античная же историография в лучшем случае могла создать

всеобщую историю стран, связанных с греко-римским миром. Та-

ким образом, идея всемирной истории - достижение средневековой

мысли .

гигантской мере число возможных вероятностей), что результат действий всегда в той или

иной мере не совпадает с замыслом, и чем далее развиваются процессы, тем больше откры-

вается непредвиденных следствий произошедших событий.

8 Например, идея изменчивости, по мнению М. А. Барга, - главное содержание истори-

ческих воззрений Оттона Фрейзингенского (о нем сказано далее). Идеи последнего можно

интерпретировать так, что история движется вперед через изменения. Ни одно историческое

образование, включая и государство, не пребывает в покое, так как формы бесконечно и за-

ново образуются. "Мы в это не только верим, но и наблюдаем собственными глазами" (см.:

Барг 1987: 181).

9 Исходя из этого вытекал, по выражению Р. Коллингвуда, универсализм христианского

отношения к человечеству, согласно которому нет избранного народа, все люди вовлечены в

осуществление божественных предначертаний, поэтому исторический процесс происходит

везде, и всегда его характер один и тот же. Любая часть его - это часть одного и того же целого.

Подход к истории как в принципе к истории мира в целом, в рамках которой войны, подобные

войнам Греции с Персией, Рима с Карфагеном, рассматриваются беспристрастно не с точки

зрения победы одной из враждующих сторон, а с точки зрения влияния их исхода на будущие

поколения, - такой подход стал общим местом (Коллингвуд 1980: 49-51).

52 Становление теории, методологии и философии истории

Понимание исторического времени

и периодизация всемирной истории

Представление об историческом процессе как о реализации замыс-

ла Бога через деятельность людей и государств привело к форми-

рованию нового представления о структуре исторического времени

и о структуре исторического процесса в целом, что наглядно выра-

зилось в периодизациях всемирной истории. Эти периодизации ис-

ходили из некоторых новых представлений, которые на современ-

ном языке можно сформулировать как идеи об историческом вре-

мени.

1. Линейность исторического времени (в отличие от пред-

ставлений античности о цикличности). Если в представлении ан-

тичной историографии у богов не было собственного плана разви-

или же

тия человеческой истории и они только обеспечивали успех

разрушали планы людей, то средневековая теология истории и ис-

ториография представляли Бога всемогущим и всеведущим, а сле-

довательно, именно воля и замысел Бога становятся основной дви-

жущей силой истории.

2. Выделение центрального события истории - рождения

Христа - и переход к универсальной хронологии всемирной ис-

тории. Важнейшим рубежом, главной вехой для христианской ис-

ториографии были события рождения, земной жизни и смерти

Христа. Эти события делили всемирную историю на две части (что

прочно утвердилось в делении в современной историографии на

две эры, до нашей эры и нашей эры)10. Разделение истории на две

части привело и к созданию универсальной хронологии, когда ле-

тоисчисление для истории всех стран велось от рождества Христо-

ва, хотя метод такой хронологии появился далеко не сразу (в VII-

VIII вв.), а стал распространенным гораздо позже, только в XI в.11

"Именно наличие этих опорных точек во времени с необычайной силой "распрямля-

ет" его, "растягивает" в линию и вместе с тем создает напряженную связь времен, сообщает

истории стройный и единственно возможный (в рамках этого мировоззрения) имманентный

план ее развертывания" (Гуревич 1984: 121).

Но универсальным даже в христианском мире он не был. В Древней Руси по визан-

тийской традиции счет лет вели от "абсолютной" даты, сотворения мира. Как известно, ле-

тоисчисление в России изменилось только с указом Петра I. А в некоторых гражданских об-

щинах Западной Европы (например, североитальянских городах) продолжали, подобно

древним историкам, вести исчисление по годам правления выборных или наследственных

правителей (см.: Репина и др. 2004: 88).

Средние века. Западная Европа 53

3. Необходимость периодизации истории вытекала из по-

требности делить исторический процесс на периоды, менее важ-

ные, чем рождение Христа, но полезные для понимания хода исто-

рии и имеющие собственные характеристики. Последние делают

этот период существенно отличным как от того, что ему предшест-

вовал, так и от того, который его сменит.

4. Осмысление исторического развития как смены эпох.

Хотя в основе средневековых представлений об историческом про-

цессе лежала идея о божественном плане, тем не менее, как отме-

чает Коллингвуд (1980: 52), великой задачей, которую видели

средневековые историки, было открыть и разъяснить этот объек-

тивный, или божественный, план. А поскольку его осуществление

последовательно проходило ряд этапов, то размышления над этой

последовательностью и породили концепцию исторических эпох,

каждая из которых начиналась с какого-нибудь рубежного собы-

тия. При этом каждая новая эпоха начинается по завершении пре-

дыдущей. Таким образом, вошедшие в арсенал теории истории

представления об эпохальных событиях; методы деления исто-

рии на периоды, отличающиеся характерными чертами, и нахож-

дения кульминационных точек в истории были вполне сознательно

внесены в историческую мысль раннехристианскими учеными (они

полностью отсутствовали в греко-римской историографии).

5. Представление о каждом событии как уникальном и еди-

ничном. Из представления о времени как о линейном вытекало,

что в такой структуре (в отличие от круговорота) каждое событие

становится уникальным и единичным, то есть историчным в пря-

мом смысле слова .

Средневековые периодизации истории

Все периодизации, естественно, включали в себя важнейшее для

средневековой мысли событие - рождение Христа. Основы средне-

вековой периодизации заложили Иероним и Августин.

Периодизация всемирной истории по четырем монархиям

(империям) была предложена Иеронимом. В развитие ветхозавет-

ного текста о четырех царствах и опираясь на некоторые античные

Хотя средневековая историография мало уважала факты, но потенциально из такого

мировоззрения открывался путь к представлениям о значимости точных фактов, правда, та-

кая возможность была реализована только в XIX в.

54 Становление теории, методологии и философии истории

идеи, он предложил схему, согласно которой с момента возникно-

вения государства последовательными этапами развития человече-

ства являются четыре исторически реальные империи: Вавилон-

ская, Персидская, Македонская и Римская13. Последовательная

смена четырех монархий представляет результат провидения божь-

его, ведущего род человеческий к состоянию все большего единст-

ва - от политического к религиозному. Преемственность четырех

империй представляла своего рода ведущую линию исторического

процесса, передачу эстафеты от одной империи к другой. Эта пе-

риодизация получила одобрение Августина и была воспринята всей

средневековой историографией. Например, она использована в

"Хронике" историка XII в. Оттона Фрейзингенского. Оттон разви-

вает идеи этой схемы, рассматривая политическое единство Рим-

ской империи как предпосылку к установлению христианского

единства. С этой точки зрения Бог способствовал могуществу Ри-

ма, чтобы люди, будучи дисциплинированы культом одного чело-

века - императора - и страхом перед одним городом - Римом, нау-

чились придерживаться также одной веры и стали более способ-

ными к пониманию истины христианства.

Важно учитывать, что схема четырех монархий рассматривала

Римскую империю как последнее земное государство, падение ко-

торого приведет к светопреставлению и затем к наступлению Цар-

ства Божия. В этой связи идея непрерывности существования Рим-

ской империи идеологически оказывалась очень важной. Поэтому

средневековые идеологи считали, что Римская империя не исчезла

в V в., а продолжалась в империи Карла Великого (VIII-IX вв.), а

затем - в так называемой Священной Римской империи (962-1806)

во главе с германскими императорами. Несмотря на свою слабость,

а затем и полную архаичность, эта Священная Римская империя

(германской нации) просуществовала все Средневековье и длитель-

ный период Нового времени, прекратив свое бытие только с разгро-

мом Пруссии Наполеоном в 1806 г.

В средневековой историографии имелись и иные периодизации,

начинавшиеся с момента сотворения мира и опиравшиеся прежде

всего на библейские предания14. В частности, очень популярной

Мысль о четырех империях была высказана учеными Александрийской школы, в ча-

стности знаменитым географом и астрономом II в. н. э. Клавдием Птолемеем (см.: Вайн-

штейн 1964: 78-80).

В том числе трехчленная в соответствии со Святой Троицей (см. подробнее: Барг

1987: 172-179).

Средние века. Западная Европа 55

была периодизация Августина. Последний по аналогии с шестью

днями, в которые Бог создал мир, считал, что человечество в своем

развитии проходит через шесть "возрастов", или эпох, от сотворе-

ния Адама до конца света . Последний этап, согласно Августину,

наступил вместе с появлением христианства и закончится с его

окончательной победой. При этом победа христианства и наступ-

ление Божьего Царства (которое связывалось в Евангелии с так на-

зываемым вторым пришествием Христа) будут означать и конец

человеческой истории. Но, как мы видели, Августин принимал и

периодизацию по четырем империям.

В конце XII в., в период, когда в феодальном обществе проис-

ходили большие перемены, в том числе связанные с развитием мо-

нашеских орденов и городской культуры16, появилась периодиза-

ция Иоахима Флорского, которая радикально расходилась с уче-

нием Августина. Иоахим Флорский (ок. 1132-1202) был аббатом

одного из монастырей на юге Италии. В своих произведениях, в

частности "Согласовании Нового и Ветхого заветов" и "Пособии к

Апокалипсису", он делил всю историю на три периода согласно

Святой Троице. Период до рождения Христа - время "Бога Отца",

когда общество держится только страхом, а повиновение человека

"закону" обусловлено рабством. Во времена "Бога Сына" Христа

рабское подчинение закону сменяется более мягким сыновним по-

слушанием. Человек еще не свободен, но страх уже сменился соз-

нательным повиновением. Далее должен наступить третий пери-

од - время господства "Святого Духа". Тогда единственной связью

между людьми будут уже не страх и не дисциплина, а любовь. Хо-

1) От сотворения Адама до потопа; 2) от потопа до рождения Авраама; 3) от рожде-

ния Авраама до царя Давида; 4) от Давида до Вавилонского пленения; 5) от Вавилонского

пленения до рождества Христова; 6) от рождества Христова до конца света.

XII в. был важным рубежом в развитии феодального европейского общества: быстро

росли города и формировалось городское общество; сказались результаты крестовых похо-

дов, в ходе которых мировоззрение европейцев сильно изменилось; дали результаты боль-

шие изменения в христианской церкви в предшествующий период (разделение церквей; вве-

дение целибата и другие реформы, усилившие Римско-католическую церковь); активно раз-

вивалось монашество и монашеские ордена. Последние не были порой строго вписаны в

предшествующие каноны, среди монахов шел активный поиск истины, который нередко вел

к достаточно радикальным взглядам. Стоит отметить, что именно в среде монахов были наи-

более образованные люди, в монастырях находились наиболее крупные библиотеки, и мона-

хи имели наибольший досуг и возможность заниматься духовными поисками (конечно,

только немногие стремились к этому, но в целом таких набиралось известное число). Отре-

шенные от необходимости думать о земных делах, они могли создать нечто новое. О разви-

тии исторической мысли в XII в. см.: Барг 1987: 188-202.

56 Становление теории, методологии и философии истории

тя Флорский так же, как его предшественники и современники,

опирался на Священное Писание, в философско-социальном плане

это была новая концепция, рассматривающая - в мистической

форме - ход исторического процесса как развитие от рабства к сво-

боде. Радикальным и опасным для церкви новшеством Иоахима

были идеи, что: а) возможно достижение Царства Святого Духа не

на Небе, а на земле, причем создаст для этого условия не католиче-

ская церковь во главе с папой, а развитие монашества17; б) мало то-

го, существующая церковь, как и государство, поскольку им при-

суще насилие, в период Царства Святого Духа станут ненужными и

исчезнут.

Совершенно неудивительно, что учение Иоахима Флорского

в 1215 г. было осуждено как еретическое, а вследствие этого и ре-

ально подхватывалось еретическими движениями, которыми Евро-

па была богата.

Характерные черты христианской теологии

истории. Августин

Основными принципами христианской теологии истории можно

считать три (ниже о них сказано подробно):

1. Дуализм (противопоставление духовного и мирского, госу-

дарства и церкви, божественного и дьявольского и т. п. как основ-

ной арены борьбы).

2. Провиденциализм (наличие изначально заложенного смысла

и плана истории).

3. Эсхатология (ожидание конца истории начиная с момента,

когда божественный план исполнится) .

Отсюда логически следуют идеи (составившие в дальнейшем

при их развитии и/или секуляризации важную часть философии ис-

тории Нового времени): а) о строго закономерном ходе истории

Учение Иоахима пытались усвоить и популяризировать некоторое время францисканцы,

представлявшие своеобразное демократическое течение в среде католического духовенства, кото-

рые были соперниками, а временами и врагами доминиканцев (Вайнштейн 1964: 83-85).

Коллингвуд не без основания выделяет и такую характеристику, как апокалиптич-

ность истории, когда история делится на "периоды мрака и света". Он считает, что принци-

пы апокалиптической истории далеко пережили Средние века (Коллингвуд 1980: 50).

И действительно, они свойственны любой жесткой идеологии. Французские революционеры

ввели новый календарь, начинающий отсчет новой эры с событий Французской революции.

Советские идеологи также часто делили историю на две части: до и после Октябрьской ре-

волюции. История любой общественной науки делилась на период до и после марксизма.

Любое государство, обретя независимость, начинает считать этот момент рубежным.

Средние века. Западная Европа 57

(если она развивается по божественному плану); б) о наличии глав-

ных и второстепенных движущих сил истории (главная - воля Бо-

га, но помимо этого также многообразные проявления борьбы Бога

и дьявола, в частности церкви и ее врагов; воля и деятельность лю-

дей)19; в) о менее и более глубоких уровнях исторического процес-

са и соответственно причинах: на поверхности - желания и деяния

людей, а глубже - последствия, к которым Бог вел людей, еще

глубже - воля Бога; г) о делении истории на два связанных, но про-

тивоположных по знаку периода: тот, который не знал настоящей

истины, и период, когда истина открыта, причем первый период -

только подготовка к событию, которое еще не произошло20.

Таким образом, немало идей философии истории XIX в. (и да-

же современной теории истории) уходят своими корнями в средне-

вековую теологию истории.

Дуализм средневековой религиозной философии заключает-

ся в резком противопоставлении добра и зла, святого (божествен-

ного) и греховного (дьявольского), духовного (= церковного) и

мирского (= государства, всего светского) и представлении, что

между ними постоянно идет то явная, то скрытая борьба в самых

разных формах. Это дуализм между земным и божественным; пер-

вое - бренно, второе - вечно; первое - греховно, второе - истинно

и безупречно; необходимо посвятить свои усилия и мысли второму

и по возможности очиститься от первого. Такой дуализм, глубоко

проникший во всю средневековую идеологию и психологию (на-

пример, в виде поощрения ухода от мира в монастыри), периодами

имел и вполне явную прагматическую политическую подоплеку.

Например, он служил основанием для небезуспешных претензий

римских пап на превосходство церковной (духовной) власти над

властью королей и императоров и выведения организации церкви

во всех странах из-под юрисдикции светской власти.

Провиденциализм, то есть представление об истории как пол-

ной реализации заранее имеющегося божественного замысла, со-

гласно которому в конечном счете все и развивается, пронизывал

всю средневековую теорию истории и в огромной степени исто-

В то же время отметим, что это препятствовало поиску реальных причин историче-

ского развития, и, пожалуй, по сравнению с античностью спектр таких причин сократился.

Чаще всего это периоды до и после Христа. Но некоторые теоретики, вроде Иоахима

Флорского, переносили начало эпохи истины и света на более поздние периоды, чем рож-

дение Христа, хотя это не меняет характеристики самого подхода.

58 Становление теории, методологии и философии истории

риографию. Из провиденциализма вытекали и не адекватные исто-

рической реальности представления о неизбежности (фатальности)

событий как они произошли в истории, то есть мысль о том, что

события не могли произойти иначе, чем они случились. Подобные

взгляды, по сути, есть исторический фатализм, согласно которому

некие события будущего, если им "суждено быть", случатся неиз-

бежно, несмотря на все усилия их избежать. Такой фатализм был

очень характерен для античного мировоззрения с его покорностью

судьбе и предсказаниям , но он был свойственен и религиозному

сознанию Средних и более поздних веков22. "Все в руке божьей;

как Бог даст" - вот формулировка такого взгляда.

Эсхатология - тесно связанное с провиденциализмом пред-

ставление о том, что история имеет некий конец, финал, который

имманентен ей, то есть заложен в ход событий изначально (так ска-

зать, согласно существующему плану истории). В средневековом

представлении такой финал чаще всего ассоциировался со вторым

пришествием Христа и установлением Царства Божьего или, на-

против, с ужасным концом света. Многим средневековым мысли-

телям будущее казалось вполне ясным и очевидным. Так, напри-

мер, уже упоминавшийся крупный историк XII в. Оттон Фрейзин-

генский в восьмой книге своей "Хроники" обсуждает грядущий

конец света (первые семь книг посвящены описанию всемирной

истории).

Нерелигиозные провиденциализм и эсхатология в виде пред-

ставлений, что в истории есть некий изначально вложенный в нее

смысл (или идея истории); историей управляют "железные" зако-

ны, которые неизбежно ведут развитие событий к определенному

результату (например, к прогрессу или коммунизму), были широко

распространены в философии истории в XVIII-XX вв. и не изжиты

по сию пору.

Труд Августина Блаженного "О граде Божьем". Аврелий

Августин (354-430), епископ г. Гиппона в римской провинции

Африке, как уже сказано, заложил основы той богословско-исто-

рической концепции, которая была воспринята почти всеми сред-

Вспомним хотя бы знаменитую трагедию Софокла "Царь Эдип", в которой исполня-

ется страшное предсказание судьбы Эдипа: убить своего отца и стать мужем собственной

матери.

Согласно кальвинизму даже судьба людей предопределена, хотя человек не знает,

отнесен ли он заранее к грешникам или праведникам.

Средние века. Западная Европа 59

невековыми историками и оказывала могущественное влияние на

историографию вплоть до XVIII в. Дуализм, провиденциализм и

эсхатология23 очень ярко представлены в его произведении "О гра-

де Божьем" ("De civitate Dei"). Напомним, что оно создавалось в

период краха Римской империи, с одной стороны, когда был нали-

цо упадок нравов и культуры, натиск варварства, реальное исчез-

новение казавшихся вечными институтов и порядков; а с другой -

в условиях, когда христианская церковь стала уже не только массо-

вой и широко распространенной, но и государственной. Церковь бы-

ла еще молода, полна сил и энергии, энтузиазма и стремления к под-

вигу. Она еще не погрязла в богатстве, не пресытилась властью, не

развратилась. Но она уже представляла собой весьма обширную и

иерархичную организацию. Церковь оставалась в тот момент наибо-

лее сплоченной, организованной и наиболее одушевленной высокой

идеей организацией. В то же время в церкви в этот период идут ве-

ликие дискуссии, решения по которым заложили основы церковной

жизни на века вперед. Вот почему именно в IV-V вв. творило так

много крупных церковных мыслителей. С этим периодом в данном

отношении может сравниться только XVI в., век реформации.

Все это вполне объясняет дуализм Августина и его страстность.

Между хиреющим и греховным "градом" дьявола - земным Рим-

ским государством - и поднимающимся "градом" христианской

религии, которая основывается на церкви и связана с Богом (небес-

ный град), он, естественно, выбирает второй и проклинает первый.

Град Божий, небесный, вечен, а Град дьявола, земной, имеет вре-

менное бытие.

Августин рассматривает историю человечества как поле борь-

бы между Царством Небесным (или Царством Бога) и царством

земным (царством дьявола). Эта борьба началась с момента перво-

го грехопадения человека. Земное государство, по мысли Августи-

на, впервые было создано братоубийцей Каином и соответственно

несет на себе его печать. Жители града земного, его потомки, же-

лают наслаждаться земными благами, преисполнены любви к себе,

жаждут властвовать, опираясь на силу. Жители же Града Божьего,

Конечно, там представлены также и другие идеи, например, сама идея прогресса бы-

ла довольно отчетливо сформулирована Августином, естественно, в чисто богословском ас-

пекте, а затем в скрытом виде присутствовала в основе любой средневековой всемирной

хроники (Вайнштейн 1964: 48-51).

60 Становление теории, методологии и философии истории

потомки Авеля, желают жить по совести и благочестивы, не стре-

мятся накапливать земные богатства, а считают, что единственное

богатство - это "Господь в душе". От исхода этой борьбы между

верой и неверием, между добром и злом зависит судьба человече-

ства. Но эта борьба неизбежно приводит к победе Бога в виде по-

беды христианской церкви24. Е. М. Сергейчик отмечает, что у Ав-

густина речь идет не о реально существующих государствах, а о

двух мистических общинах людей: одной из них предназначено

вечно царствовать с Богом, а другой - подвергнуться вечному на-

казанию с дьяволом. Но тем не менее, очевидно, Августин явно

имеет в виду под градом земным языческий Рим (и империю, и сам

город; язычество еще отнюдь не ушло, да и среди христиан далеко

не все истинные)25. В то же время реальным воплощением града

небесного на земле является Церковь, которая объединяет вокруг

себя всех праведников. На месте языческого Римского государства

со времен императора Константина, сделавшего (в начале IV в. н. э.)

христианство официальной религией, возникло христианское госу-

дарство. И оно выступает как предпосылка для установления Божь-

его Царства.

Августин в идее небесного града с исключительной четкостью

проводит идею единства человечества, в котором народы, сохраняя

свое своеобразие, если только оно не мешает христианской рели-

гии, объединяются одной верой. А из единства человечества есте-

ственно вытекает и идея всемирной универсальной истории. Сего-

дня в условиях глобализации, когда идут справедливые упреки в

нивелировке культур, полезно вспомнить, что человечество неод-

нократно переживало такой опыт сплавления культур, в том числе

и в период распространения мировых религий, и извлечь нужный

урок из этих процессов.

И в утверждении этом легко увидеть эсхатологию и провиденциализм. Е. М. Сергей-

чик (2002: 75) говорит даже об "эсхатологической драме" в учении Августина. Полторы ты-

сячи лет спустя такой же дуализм наблюдается в идее марксизма о неизбежности коммуни-

стического общества: с одной стороны, за него надо бороться, идти на жертвы, но с другой -

оно неизбежно. Недаром критики такого взгляда язвили, что если коммунизм неизбежен, то

и не нужны партии, борющиеся за него: ведь не требуется создавать общество по борьбе за

затмение Луны.

Иными словами, понятие "град" используется Августином в разных смыслах: как некая

абстрактная общность людей; как государство вообще; как непосредственно город Рим и Рим-

ское государство.

Средние века. Западная Европа 61

Идеи Августина о борьбе царства дьявола и Христа вдохновля-

ли многих крупных историков и мыслителей. Впрочем, это неуди-

вительно, если принять во внимание неустроенность жизни, сла-

бость государств, злоупотребления, бесконечные войны и внутрен-

ние усобицы, периодические эпидемии и т. п.

Историография. Методология истории

Средневековая историография начинается с переходной от ан-

тичности к Средневековью эпохи, с конца III-IVв . н. э. С одной

стороны, христианские авторы этого и последующего времени яв-

ляются частью позднеантичной историографии и даже философии,

но они уже представляют собой новое направление, в смысле идео-

логии полностью порвавшее с античной традицией. Первый опыт

богословской истории представлен в трудах автора III - начала

IV в. епископа и мыслителя Евсевия Кесарийского (ок. 260-340).

Уже в самом раннем своем сочинении - "Хронике" ("Хронические

каноны") - он ставит перед собой задачу создать универсальную

историю. Он объединил языческую историю и историю иудеев в

единую мировую историю и интерпретировал ее основные события

с провиденциалистской точки зрения. Для этого он использовал

новую христианскую хронологию истории, все события которой

включены в единые хронологические рамки, а не датируются по

Олимпиадам, как в Греции, или же по годам правления консулов,

как в Риме. Он стремился доказать, что события, хронологически

упорядоченные таким образом, образуют закономерную последо-

вательность, в центре которой - рождение Христа. Но главным

трудом Евсевия является его "Церковная история". В ней он впер-

вые попытался дать систематическую трактовку истории христи-

анства от рождения Христа, исходя из разработанной им церковно-

исторической провиденциалистской концепции. Согласно этой

концепции история реализуется через взаимоотношения Бога с

"христианским народом" (совокупностью всех верующих). Созда-

ние жанра церковной историографии стало главным достижением

Евсевия. Он положил начало одному из ведущих направлений

Например, упомянутый Оттон Фрейзингенский, вдохновляемый Августином, стре-

мился показать, что всемирная история, эта "трагедия человеческих бедствий", представляет

собою подлинную борьбу "царства диавола и царства Христова". История, по его словам,

поучительна только в том отношении, что она показывает несовершенство и непостоянство

всего земного.

62 Становление теории, методологии и философии истории

в средневековом историописании. Его дело было продолжено це-

лой плеядой историков, в том числе Бедой Достопочтенным

(672/73 - ок. 735), Адамом Бременским (ум. после 1081), Ордери-

ком Виталием (1075 - ок. 1143) и многими другими.

Если Евсевий Кесарийский был автором эпохи, когда совер-

шался переход от античной историографии к христианской, то со-

чинения позднего современника Евсевия Павла Орозия, преданно-

го ученика Августина, были созданы уже полностью под влиянием

новой доктрины Августина. Орозий в своем труде "История против

язычников в семи книгах" описывает уже не только церковную ис-

торию, он создал образец нового жанра - всемирной истории,

включающей в себя историю народов, государств и церкви.

Помимо жанра церковной истории, о котором упомянуто выше,

в раннем Средневековье в развитие античной традиции (идущей от

Цезаря, Тацита и даже от Геродота) возник жанр "истории варвар-

ских народов". К наиболее известным произведениям такого рода

можно отнести книги историков VI в.: Иордана "О происхождении

и деяниях гетов", Григория Турского "История франков"; автора

VI-VII вв. Исидора Севильского "История королей готов, вандалов

и свевов"; Павла Диакона "История лангобардов" (VIII в.). В конце

VIII-IX в. в связи с расцветом империи Карла Великого возникает

так называемая историография "каролингского возрождения".

Особенно следует отметить "Жизнеописание Карла Великого"

Эйнхарда (Эгингарда [ок. 770-840]).

Единая универсальная хронология, датирующая все проис-

шедшее временем до и после рождества Христова, была изобретена

Исидором Севильским в VII столетии и популяризирована Бедой

Достопочтенным, первым английским историком, в VIII в.

Известный подъем историографии, как сказано выше, наблюда-

ется в XII в. Одним из самых выдающихся произведений XII в. бы-

ла "Хроника" Оттона Фрейзингенского (после 1111-1158 г.). Хро-

ника охватывала события от начала библейской истории (от сотво-

рения мира). Семь ее книг продолжали повествование о всемирной

истории до современного Оттону периода 1146 г. Исключитель-

Оттон, епископ Фрейзингенский, внук императора Генриха IV и дядя императора Фрид-

риха I, играл по своему происхождению и общественному положению видную роль в политиче-

ской жизни Германии. За свою работу он взялся, по-видимому, под влиянием тягостного зрелища

раздоров, в частности распрей между империей и папством (Вайнштейн 1964: 171-172).

Средние века. Западная Европа 63

ное обилие сохранившихся списков "Хроники" свидетельствует о

ее быстром распространении и значительном успехе в феодальном

обществе, несмотря на то, что она проникнута глубоким пессимиз-

мом. Следовательно, это было созвучно настроениям значительной

части общества.

Среди историков позднего Средневековья можно выделить

Жана Фруассара (ок. 1337 - после 1404 г.), хроники Англии, Фран-

ции и Испании которого охватывают период 1327-1400 гг. (то есть

примерно первую половину Столетней войны), и флорентийского

хрониста Дж. Виллани (2-я половина XIII в. - 134г.). 8 В XV в.

в историографии начинаются существенные изменения, о которых

будет сказано в Лекции 5, посвященной раннему Возрождению. Об

этом свидетельствует, в частности, то, что во Франции, где резко

возрос интерес к истории, появляется уже новый, явно не средне-

вековый, жанр истории - исторические мемуары. Одним из про-

славленных писателей в этом жанре был Филипп де Коммин (1447-

1511) - доверенный советник Карла Смелого (герцога Бургундско-

го), впоследствии состоявший на службе у короля Франции Людо-

вика XI. В своих мемуарах Коммин не только описывает перипетии

борьбы за централизацию Франции в XV в., но и создает собствен-

ную политическую теорию о государе и государстве, во многом опе-

редившую идеи Н. Макиавелли о том, что "цель оправдывает сред-

ства".

Жанры средневековой историографии. Выделялось два ос-

новных жанра: история (деяния) и хроника (анналы); первые - про-

странны и стремились излагать историю в логической последова-

тельности, вторые - кратки и обычно излагали события в хроноло-

гическом порядке. Среди хроник особенно выделяются всемирные

хроники, хотя, как уже было сказано, даже истории отдельных на-

родов обычно начинались с библейских легенд об Адаме и Еве,

Каине и Авеле, потопе и т. п. Позже в связи с поисками возможно-

сти совместить логический подход к изложению с хронологиче-

ским появляется более сложный смешанный жанр, соединивший

особенности истории и хроники. Появляется также официальная

хронистика - королевские и городские хроники. Развитие истории

и повышение интереса к ней приводят в позднем Средневековье к

появлению учебников по всемирной истории и исторических хре-

стоматий.

64 Становление теории, методологии и философии истории

Знание истории не было безразличным для богословия, поэто-

му историография была побочным результатом, продуктом средне-

вековой теологии, ученого благочестия28, как античная историо-

графия - побочным продуктом античной (особенно политической)

философии.

Место истории в системе мировоззрения и интеллектуаль-

ных занятий. Как и в античности, в Средние века история никоим

образом не воспринималась в качестве науки. История по-преж-

нему рассматривалась как средство воздействия на читателя, как

способ влияния на общество, некое хранилище поучительных (рав-

но положительных и отрицательных) примеров и рассказов, кото-

рые могут быть полезны в воспитательных, ораторских, полемиче-

ских или иных целях29. Но если античные мыслители нередко вос-

принимали историю как род искусства, то в Средние века она вы-

ступала скорее как род духовной литературы, направленной на

интеллектуальное служение делу веры . Таким образом, если в ан-

тичности история в руках наиболее глубоких мыслителей порой

перерастала в политическую философию, если наиболее выдаю-

щиеся представители античной историографии искали в истории

ответы на вопросы о вечной природе человеческой личности и че-

ловеческой судьбы, то для средневековых философов и историков

история становилась одним из источников теологических размыш-

лений о Боге и человеческой деятельности, делом веры и служения

Богу.

В целом занятия историографией (как и в античности) не были

слишком привлекательны или почетны, лучшие умы устремлялись

в другие сферы. Это объяснялось также неопределенным положе-

нием истории в отношении "семи свободных искусств" (в перечень

которых она не входила)31. История оставалась, по выражению од-

ного средневекового историка, "привеском" к ним.

См. об этом, в частности: Репина и др. 2004: 87.

Естественно, что положительные и отрицательные примеры отличались в связи с

христианской моралью и религией: для античности философ вроде Диогена, живущий в боч-

ке, - это все-таки некое отклонение от нормы; для Средних веков святой отшельник - обра-

зец для подражания.

Только в последний период Средневековья (XIII-XV вв.) история стала в некоторой

степени рассматриваться как интеллектуальное полезное занятие для образованной публики

(а не только для духовенства).

Соответственно сначала шел тривиум (грамматика, логика, риторика), потом квадри-

виум (арифметика, геометрия, музыка, астрономия). Стоит обратить внимание, что искусства

Средние века. Западная Европа 65

Основные методы средневекового историописания: а) метод

личного наблюдения и опоры на "надежные" свидетельства; б) ком-

пиляции; в) опоры на Священное Писание и труды отцов церкви;

г) метод аллегорической типологии (применявшийся и в антично-

сти, особенно в сопоставлении исторических деятелей и ситуаций)

заключался в соотнесении библейских и реальных исторических

деятелей, когда характеристики библейских персонажей использо-

вались для описания реальных деятелей (отрицательный деятель

мог быть Каином и т. п.); д) реже - метод опоры на устные преда-

ния. Заметную, но менее важную роль играли протонаучные мето-

ды и приемы, получившие огромное распространение в будущем:

приемы элементарной критики свидетельств (в том числе сопос-

тавления источников, реже - проверки фактов), хотя в целом кри-

тический метод был слабым; метод использования архивных доку-

ментов.

В целом эти методы принципиально не отличались от тех, что

использовались в античности (за исключением, конечно, опоры на

Библию), но акценты по важности и распространенности несколько

поменялись. В частности, использование устных преданий в Сред-

ние века было менее популярно, чем в античности, но зато в боль-

шей степени работали с архивами (хотя, конечно, этот источник

исторических данных не был существенно важным)32. По сравне-

нию с античностью метод компиляции стал гораздо более распро-

страненным, прежде всего в связи со всемирным характером исто-

рий и большим уважением к авторитетам.

Методология истории в Средние века в целом определялась

следующими идеями и подходами.

а) Представлением о том, что история прошлого прямо со-

ответствует повествованию о ней, то есть имеется некая твердая

историческая канва (тем тверже, чем она ближе к священной и не-

погрешимой истории), в которую историк вплетает свои добавле-

здесь не отделены от наук, поэтому иногда говорили о "семи свободных науках" (и даже о

"семи свободных занятиях").

Рост использования архивов как источников исторических сведений был вызван в

немалой степени тем, что роль истории как основы для политических, правовых, идеологи-

ческих и имущественных притязаний выросла. Соответственно те, кто хотел сделать поли-

тический или иной необходимый ему заказ историку, были заинтересованы в допуске по-

следнего к архивным сведениям (церкви, короля, знатного феодала и т. п.). Но с этим вырос-

ло и число фальсификатов и подделок. См. об этом далее.

66 Становление теории, методологии и философии истории

ния и рассуждения. Иными словами, о реконструкции прошлого в

труде историка на основании тщательной методологии отбора и

проверки фактов не было и речи. Античная и средневековая исто-

риографии тут похожи, но все же первая, пожалуй, была чуть бли-

же к идее реконструкции прошлого, чем вторая.

б) Опорой на авторитеты. В Средние века в связи с канониза-

цией религиозного учения опора на авторитеты приобрела характер

полного преклонения (в античности это было распространено за-

метно меньше). Одновременно творческое использование предше-

ствующих трудов оказалось ограниченным, и чем авторитетнее

был источник, тем дословнее могли его передавать.

в) Соответственно компиляция стала практически обязатель-

ным элементом большинства исторических трудов жанра хроник.

Это создавало традицию историописания и в конечном счете сде-

лало возможным создание в позднем Средневековье первых учеб-

ников и хрестоматий по всемирной истории. Однако средневеко-

вые истории были компилятивными, менее творческими, чем ан-

тичные.

г) Ограниченностью исторических источников и преобла-

данием методов личных впечатлений и опоры на "надежные"

свидетельства. В целом средневековые, как и античные, историки

опирались прежде всего на личные впечатления, потом на свиде-

тельства надежных очевидцев, далее - на всякого рода коллектив-

ные воспоминания (слухи, передачу устной традиции от старшего

поколения к младшему и т. п.). Но все это могло охватить период в

несколько десятков (максимум в сто) лет; в меньшей степени ис-

пользовались произведения устного творчества. Отметим также,

что библиотек было мало, и в них, как правило, не было современ-

ных историку трудов по истории. Архивов также было мало, и ис-

пользовались они эпизодически.

д) Отсутствием теоретических руководств по написанию

истории вплоть до XV в. Одно это говорит о слабости средневеко-

вой методологии истории.

е) Распространенной практикой пренебрежения к точности

фактов или сознательной их фальсификации. Конечно, многие

средневековые историки, особенно раннего периода, продолжали

традиции античности, стремясь по возможности добросовестно за-

фиксировать события и, когда возможно, подтвердить их информа-

цией свидетелей или заслуживающих доверия источников. Многое

также зависело от жанра исторического сочинения, анналы были

Средние века. Западная Европа 67

более строгими к хронологии и точности, хроники - менее строгими.

Но в целом самое бесцеремонное, по выражению О. Л. Вайн-

штейна, обращение с фактами и прямое искажение их были очень

распространены в Средние века во всех исторических жанрах.

В Новое время и особенно в XIX в. средневековых историков часто

упрекали в "легковерии". Это "легковерие", свойственное во мно-

гом и античности, проистекало от религиозности сознания, отсут-

ствия научного метода, невозможности проверить источник. Но

очень часто причиной было то, что подлинности или неподлинно-

сти сведений историки могли не придавать значения, если считали

какой-то эпизод интересным, занимательным, поучительным для

читателя или если им просто надо было заполнить лакуну в исто-

рическом рассказе33. Конкретные факты человеческой деятельно-

сти - в полной противоположности взглядам современных истори-

ков - были для них чем-то малозначительным. Можно также отме-

тить, что нередко уровень пренебрежения фактами был прямо про-

порционален уровню обобщения истории .

Но искажение фактов и их прямая фальсификация были связа-

ны также с явлением, которое можно условно назвать "политиза-

цией истории", когда факты искажались в угоду определенным ин-

тересам.

ж) Политизация истории была связана, с одной стороны, с

превращением истории, как и философии в целом, в "служанку бо-

гословия", а с другой - с использованием исторических данных в

качестве основания для политических, правовых, идеологических,

имущественных и иных притязаний со стороны более или менее

влиятельных политических сил. Все это способствовало появлению

гигантского количества различных исторических подделок. Разо-

блачение этих подделок заняло у историков Нового времени не-

сколько веков, что впоследствии стало важнейшей причиной пол-

ного отрицания заслуг средневековой историографии .

Таким образом, именно со Средних веков складывается устой-

чивая традиция политического использования истории в интересах

Легко представить такое отношение, если сравнить историков прошлого с экскурсо-

водами, которым нужно занять экскурсантов возможно более увлекательным рассказом. Та-

кие экскурсоводы наряду с подлинно историческими фактами очень любят вставлять все-

возможные легенды, поверья, недостоверные известия.

Впрочем, такая взаимосвязь наблюдается и в гораздо более поздних работах, и в не-

которых современных работах по философии истории.

В чем-то аналогичная ситуация сложилась и с советской историографией и статисти-

кой, в которых было столько фальсификаций, что одно время было модно полностью отри-

цать их релевантность.

68 Становление теории, методологии и философии истории

династии или государства, традиции, которая, к сожалению, не

умирает и до сих пор . Исторические свидетельства стали основа-

нием для различных притязаний на престол, на право собственно-

сти, на политическое доминирование и т. п. Отсюда резко возросло

число искажений фактов, исторических фальсификаций и подделок.

Масса подделок была сделана в угоду римской церкви, например в

труды античных писателей вставлялись места о жизни Иисуса Хри-

ста. Технически это было нетрудно, поскольку книги переписыва-

лись от руки (а на пергаменте можно было целые куски соскрести и

написать заново) .

Таким образом, расхождения между средневековыми и антич-

ными историками в методах и подходах к изложению истории бы-

ли меньше, чем расхождения в теории истории античности и

Средних веков. Средневековая философия (теология) истории по-

тенциально оказалась более продуктивной, чем античная. Но

средневековая историография с ее пренебрежением к точности

фактов, фальсификациями и меньшим вниманием к гуманитарно-

му аспекту истории существенно уступала античной. Вот почему

мы чаще говорим о крупных философах истории в Средневековье,

чем о крупных историках этого периода, в то же время в антич-

ности остались имена историков, которые будут всегда в какой-

то мере образцом.

Табл. 3. Философы и историки Средних веков

Западной Европы

Автор Даты Страна Название

произведения

1 2 3 4

Евсевий ок. 260-340 Римская "Церковная

Кесарийский империя история"

Аврелий 354-430 Римская "О граде Божьем"

Августин империя

В этом плане античность отличалась в лучшую сторону. Если там историк пристра-

стно или недобросовестно интерпретировал факты или даже занимался подделкой, то

обычно, так сказать, "по зову сердца" (как это делал Тит Ливий или Корнелий Тацит).

Иное дело Древний (и средневековый) Восток, где власть очень часто редактировала ис-

торические сочинения и прямо фальсифицировала их для политических целей.

Эту волну переписываний и подделок можно сравнить с ситуацией у ряда народов

(например, полинезийских или качинов Бирмы), у которых право на власть и социальное по-

ложение определялось древностью родословных. Соответственно появлялось множество

фальшивых родословных (см., например: Бутинов 1981; Те Ранги Хироа 1959; Leach 1970;

см. об этом также: Гринин 2010а: 101-102; 164-165).

Средние века. Западная Европа 69

Окончание табл.

1 2 3 4

Павел ок. 380-420 Римская "История против

Орозий империя язычников в семи

книгах"

Оттон после 1111- Германия "Хроника"

Фрейзингенский 1158

Иоахим ок. 1132-1202 Италия "Пособие

Флорский к Апокалипсису"

Жан ок. 1337 - Франция "Хроники"

Фруассар после 1404

Филипп 1447-1511 Франция "Мемуары"

де Коммин

Рекомендуемая литература

Барг, М. А. 1987. Эпохи и идеи: Становление историзма. Гл. 2-4. М.:

Мысль.

Вайнштейн, О. Л. 1964. Западноевропейская средневековая историо-

графия. М.: Наука.

Гринин, Л. Е. 2010в. Теория, методология и философия истории:

очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века

Лекция 3. Средневековая теология, теория истории и историография. За-

падная Европа. Философия и общество 2: 151-173.

Коллингвуд, Р. Дж. 1980. Идея истории. Автобиография. Ч. II. М.: Наука.

Рассел, Б. 1994. История западной философии. Т. 1. Кн. 2. Новоси-

бирск: Изд-во Новосибирского ун-та.

Реале Дж, Антисери, Д. 1994. Западная философия от истоков до

наших дней. Т. 2 (с. 21-22, 49-74). СПб.: ТОО ТК "Петрополис".

Репина, Л. П., Зверева, В. В., Парамонова, М. Ю. 2004. История

исторического знания. Гл. 4. М.: Дрофа.

Сергейчик, Е. М. 2002. Философия истории (с. 68-89). СПб.: Лань,

Санкт-Петербургский ун-т МВД России.

Дополнительная литература

Гене, Б. 2002. История и историческая культура на средневековом

Западе. М.: Языки славянской культуры.

Гуревич, А. Я.

1972. История и сага. М.: Наука.

1984. Категории средневековой культуры. М.: Искусство.

Косминский, Е. А. 1963. Историография средних веков: V в. - сере-

дина XIX. М.: Изд-во МГУ.

70 Становление теории, методологии и философии истории

Стам, С. М. 1959. Учение Иоахима Калабрийского. Вопросы истории

религии и атеизма 7: 328-360.

Уколова, В. И. 1986. Философия истории Августина Блаженного. Ре-

лигии мира. История и современность. Ежегодник 1985 (с. 127-145). М.:

Главная редакция вост. лит-ры.

Источники

Августин Блаженный

1995. О граде Божьем. Философия истории. Антология / под ред.

Ю. А. Кимелева (с. 20-24). М.: Аспект-Пресс.

2000. О граде Божием. Минск: Харвест; М.: АСТ.

Беда Достопочтенный. 2001. Церковная история народа англов / пер.

В. В. Эрлихман. СПб.: Алетейя.

Евсевий Кесарийский. 1993. Церковная история / пер. М. Сергеен-

ко. М.

Иоахим Флорский. 1995. Книга о согласии Нового и Ветхого заветов

(отрывки). Философия истории. Антология / под ред. Ю. А. Кимелева

(с. 25-30). М.: Аспект-Пресс.

Исидор Севильский. 2000. История готов, вандалов и свевов. Формы

исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения

(исследования и тексты) / отв. ред. И. В. Кривушин (с. 203-221). Ивано-

во: Ивановский гос. ун-т.

Коммин, Ф. де. 2004. Мемуары. М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест.

Орозий, Павел. 2009. История против язычников. Книги I-VII / пер.,

вступ. ст., коммент. и указ. В. М. Тюленева. 3-е изд., испр. и доп. СПб.:

Изд-во Олега Абышко.

Оттон из Фрейзинга. 2009. Хроника, или история о двух царствах.

Деяния императора Фридриха I. М.: Директмедиа Паблишинг.

Фруассар, Ж. 2009. Хроники. 1325-1340. СПб.: Изд-во СПбГУ.

Средние века. Западная Европа 51

2. Разное понимание историчности явлений и историзма

как формы развития. Средневековое жесткое разделение мира на

наделенного всеми атрибутами Бога и земные бренные явления

помимо воли средневековых философов усилило представление об

историчности всего (кроме Бога). Отсюда историзм Средневековья

оказывался в чем-то сильнее, чем в античности, где господствовало

представление о круговороте без развития вокруг определенного

порядка вещей. Таким образом, зарождалась возможность развития

идеи историзма в целом, то есть того, что все вещи и явления име-

ют начало (момент зарождения), развиваются (становятся), приоб-

ретая те или иные свойства, и затем исчезают, часто порождая тем

самым новые вещи и явления .