Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
|
Оставить комментарий
© Copyright Сычёв Сергей Федзерович
(serzh.sichyov@mail.ru)
Размещен: 22/05/2011, изменен: 22/05/2011. 44k. Статистика.
Статья: Проза
|
|
Аннотация:
Эта книжка изданная в 2011 году. Заставляет детей и родителей задумываться об истории своего народа. Изучать легенды и сказания, и даёт возможность самим узнать кто такие оногуры.
|
Сергей Сычёв
Сказки народов
Удмуртии
Вятка 2011
Сергей Сычёв
Великая тайна
Богов
ББК 84(2Рос-Рус)6-6
С 95
Редактор Т.Максимова
Художник Л.Коренева
Согласно преданиям и легендам, некоторые племена, когда-то населявшие
территорию Урала, по неизвестным причинам ушли жить в пещеры, где и обитают
до сих пор.
Для детей дошкольного и младшего
школьного возраста
Об авторе
Дорогой читатель! Перед вами сказка, но необычная. Её чудо в том, что, несмотря на современность, она вобрала в себя истоки прошлого - легенды, предания - удмуртов и бесермянского народа.
Произведение написано автором со своим видением и интерпретацией фольклора удмуртского народа, и предназначается для семейного чтения. Особый авторский ритм создаёт сказочность, поэтичность, разговорная речь героев носит элементы народного юмора, что делает произведение оригинальным. Дает возможность полету воображения, развитию фантазии, способствует эстетическому воспитанию детей. А чувств юным жителям урбанизированных городов часто не хватает, ибо современный технический прогресс способен дать информацию, но не ведет к постижению гармонии с Космосом.
Над сказкой С. Сычёв работал больше года - откладывал, вновь возвращался к содержанию, таил сомнение - "надо ли?" Начало 2011 года оказалось овеянным катастрофой в Японии. Так как автор сам является ликвидатором последствий аварии на Чернобыльской атомной станции 1986-1988 годов, то его восприятие мира, сохранение планеты Земля, исторического прошлого, культуры людей, которые живут рядом, не безразличны ему.
Сказка, или сказочное повествование - это шаг ещё раз передать красоту жизни, помочь воспитанию подрастающего поколения в чувстве реального времени, но ценящего и помнящего культуру, в том числе малочисленных народов, живущих в глубинке России.
Читайте, узнавайте, грустите, радуйтесь, улыбайтесь, переживайте с героями современной волшебной сказки.
Т. Максимова, сотрудник Глазовского краеведческого музея,
Участник Международных конференций, посвященных проблемам воспитания, истории, культуре
Птица вещая, птица мудрая,
Много знаешь ты, много ведаешь...
Ты скажи, Гамаюн, спой-поведай нам,
Отчего зачался весь белый свет?
"Ничего не скрою, что ведаю"...
"Песня птицы Гамаюн"
Клубок первый
Раскрытая тайна богов
Когда это было, уж не помнит никто, а кто и помнил, тот позабыл. Люди тогда летать умели, под водой жить могли. Пойдёт, бывало, мальчишка на речку рыбу ловить, нырнёт глубоко и плавает там до тех пор, пока уже улов складывать некуда. А девчонки, те вообще, порхают себе беззаботно, как бабочки, с цветка на цветок, с цветка да на дерево. А то на облако запрыгнет шалунья какая-нибудь, спрячется там и кричит:
- Ау! Ау!
Взрослые все ноги изобьют в кровь, бегают по лесу да по полям, ищут проказницу, а она им, как снег на голову, прыг, из облаков и смеётся над ними. Весело жили селяне, с шутками, прибаутками, пока беда не настала.
Городище древнее прозывалось Иднакар! И стояло оно на крутом обрыве, между двух рек. Среди топких болот затеряно, в густых лесах запрятано. Жили в нём не простые селяне, а прямые потомки оногуров, что земли эти для себя завоёвывали. Сильные были люди, отваги отменной, по всему свету молва о них шла. Когда-то, до этих мест глухих, трудно они шли, с боями да с потерями. Как не смогли дальше идти, да оружие у них затупилось, то решили на своём совете: здесь старость встретить, да из детишек батыров храбрых взрастить, чтоб они дело отцов продолжали. А пока город-крепость строили, то позабыли, зачем шли. Вспоминали, вспоминали, да так и не вспомнили. Вот и остались здесь жить.
Но Богов своих никогда не забывали! Божества у них были из дерева сделаны, идолами назывались. Стояли на капище - в языческом храме, то есть под открытым небом. Священные имена имели: Инмар - Бог Неба, Куазь - Бог Погоды, Кылдысин - Бог Земли, Нюлэсмурт - Хозяин Леса. А уж мелких божков, что в священной роще расставлены, пальцев не хватит, чтоб перечесть. Но это днём священные идолы деревянными выглядели, безжизненными. А как взойдёт луна, оживала округа. Капище голосами наполнялось гулкими, звуками странными, музыка чудная из рощи лилась. Из бездонного, звёздного неба прилетала сила волшебная и вселялась в души идолов загадочных. Нельзя, чтобы смертные живых Богов лицезреть могли. По ночам, когда их не видит никто, всесильные Боги тоже любили бегать, прыгать, кувыркаться.
Маленькие Божки с людьми в прятки играли. Заведут кого-нибудь в лес глухой, в чащобу непроходимую, и смотрят, как человек дорогу назад ищет, кричит, аукает. А большие - на природе развлекались: то наводнение устроят, то засуху нашлют. Но иногда, так наскучит Богам бездельничать, что начинают они делами заниматься, законы принимать разные, хоть и глупые, но нужные.
Инмар, как глава рода, давал распоряжения, кому и что делать. Куазь за погодой должен следить, Кылдысин за урожай отвечал. Всем находилась работа. И все слушались, и усердно выполняли порученное.
Но никто из людей не видел и не знал, что у них там за дела такие. О чём они говорят по ночам. А любопытство-то разбирало! В языческий храм могли войти только жрецы для жертвоприношений. Ну, там телёнка, или курицу какую, принести. А остальным - нельзя! Смертью карали ослушника.
И жил в том Иднакаре один озорной мальчуган. Смолистые лохмы на голове, что стрелы в колчане, топорщатся в разные стороны, словно он ёжика съел. Ни одно дело без него не обходилось. Пойдут люди полбу сеять, а он уж тут как тут. Бегает, зерно разбрасывает, да ещё и на взрослых покрикивает:
- Ну, чего селяне встали? Живей, живей! Пока земля сыра, да дары принимает! Живительной влагой поит! Вот я вас! - и прутиком-то подстёгивает нерадивых. По мягкому месту ударит и отбежит в сторонку, чтоб взрослые его не поймали и самого не отхлестали. Юркий был, проворный, ни разу не попался.
Или же в лес пойдут, дрова на зиму заготавливать. Он опять здесь! Все веточки сухие соберёт в кучу, костёр разожжёт и пригласит взрослых к огоньку, отдохнуть после трудов праведных.
И кликали мальчонку того Шундик, вроде, как солнышко маленькое. Большое-то солнце, настоящее, Шунды звали. А он ещё маленький был, не мог всю землю обогреть да светом залить, вот его ласково так и величали. Сиротинкой он рос. Отца на охоте медведь придавил, а мать с горя быстро зачахла и померла вскоре. Вот, с тех пор и мыкался по чужим углам мальчонка одинокий. Люди жалели его, кормили. Кто-то спать приютит, кто-то и ласку подарит.
Надоело ему маленьким быть. Решил он к Богам обратиться, чтобы они его в воина храброго превратили. Уж тогда он всем покажет, какой он сильный да ловкий! Но как это сделать? Ни одного Бога за всю жизнь не встречал. Прячутся они от него. Единственная надежда, тайком в рощу пробраться. Вот как-то ночью, в непогоду, когда взрослые все спали, подкрался Шундик к этому капищу таинственному и ждёт. Интересно ему было, что там за Боги такие, что их видеть нельзя? Спрятался за кустик и лежит, не шелохнётся. А ночь тёмная, дождливая. Вверху ветер завывает, гром гремит. Страшно, аж жуть! Убежать бы, да стыдно за свой страх, не маленький ведь уже, как-никак седьмой годок пошёл! Стучит зубами. Но ни шагу назад. Дождаться решил, когда Боги придут.
И в самую полночь, во тьме кромешной, блеснула молния, зашевелились идолы лесные, задвигались. Заскрипели, сучьями да ветками так, что луна чуть с неба не свалилась! Поразмялись немножко, ласково подубасили друг друга култышками деревянными и стали говорить между собой, ругаться о чём-то. Старший из них, что Инмаром звался, начал:
- Дошли до меня слухи разные да слова обидные. Что, дескать, власть я у вас забираю, один править хочу. Скажите мне, Боги, разве не вам поклоняются люди?
- Нам! - ответил Нюлэсмурт. - Но тебе-то больше всех!
- Но я ведь основатель рода! - громогласно заявил Инмар. - Ни одна колючка без моего ведома родиться не может.
- А мы, значит, тут пустое место? - воскликнул Кылдысин. - Я для кого тут судьбы плету? Придумываю, чем бы таким людей удивить?
В руках у него был большой-пребольшой клубок из разноцветных нитей, и он, сплетая их, тем самым решал судьбу каждого человека. У кого нить была толстая, яркая, человек жил в богатстве и достатке. А у кого тонкая да короткая, то жизнь вся в болезнях протекала, несчастья преследовали человека.
Любопытно стало Шундику, где же тут его судьба? Выбрал удобный момент и схватил одну из ниточек, что поближе была. Тянет её к себе, тянет, а она такая длинная, что он уже весь в этих нитях запутался. Лежит связанный и мычит только, на помощь звать некого! Кылдысин за эту нитку потянул да и вытащил на поляну мальчишку. А у того штаны зацепились за ветку дерева, под которым лежал, да так и остались на сучке висеть. И предстал маленький воин перед Богами, в чём мать родила.
- Это что ещё за чудо-юдо заморское? - грозно спросил Инмар.
А у мальчишки и правда, в голове репей запутался. Сам мокрый, грязный весь. Нитками, как паутиной, обмотан. Таракан - не таракан, чучело - не чучело. Одним словом, на веник похож, которым в избе убирают.
- Я, - говорит, - не чудо! И не юдо! Пришёл к вам познакомиться. Рядом живём, а друг друга не знаем!
- Не положено нас простым смертным видеть! - говорит Нюлэсмурт. - Вот тебе за то, что ослушался, наказание будет соответственное. В чурку мы тебя превратим! Пнём берёзовым станешь!
- Подожди, подожди, - перебил его Инмар, - давай сначала спросим у Кылдысина, что за судьбу придумал он этому вояке без штанов?
- А я его нить ещё не успел с другими скрутить, - говорит таинственный покровитель судеб людских. - Всё в воле вашей, как скажете! Я всё могу! Хотите, будет он герой! Другие земли покорит, прославит своё имя на века! - и принялся путать, запутывать, переплетать его нить так, что её уже и не видно стало. - Можно хвори напустить, червяком навозным сделать, - продолжал Кылдысин, - или же ребёнком на всю жизнь оставить. Пускай себе лепечет глупость, для веселия других.
Перепугался Шундик! Как же так? Все дети вырастут, а он так и останется мальчишкой? Будет до старости коров пасти да к чужим людям на ночлег проситься. А уж чтобы лук со стрелами настоящий получить и мечом научиться владеть, как искусные воины его племени, так об этом и не мечтать даже?
- Вы меня к себе возьмите и тоже Богом сделайте! - попросил он. - Я знаю, что людям надо, и буду помогать вам.
Рассмеялись Боги, насмешил их мальчуган. Где это видано, чтобы какой-то смертный Богом стал! Но такая смелость понравилась Инмару. И решил он испытать мальчонку, насколько тот сообразительным да ловким окажется. Может и впрямь, сгодится на что?
- А что ты умеешь делать? - поинтересовался Куазь, который не раз встречал этого мальчугана в лугах и видел, как тот ловко с большим стадом коров управлялся, когда он их дождём поливал. Но одно дело коровы, а людьми управлять - не стадо пасти, тут к каждому подход надо иметь! Поэтому он посоветовал ласково:
- Маленький ты ещё, чтобы наравне с нами быть! Вот вырастешь, тогда и приходи.
- Я воин! - гордо ответил Шундик. - Я вас защищать могу!
- Ты себя сначала защити! - рассердился Инмар. Хотел, было, схватить Шундика за ухо и крепко потрепать за дерзость по отношению к Богам!
Да Шундик-то проворней оказался. Меча у него с собой не было, чтобы настоящий бой принять, поэтому он просто укусил зазнавшегося Бога за мягкое место с такой силой, что зуб сломал о деревяшку. Пока тот возмущался, он прыг в кусты, и был таков!
Клубок второй
Как Шундик в Чура превратился
Но напрасно он бежать надумал. Не знал герой, что Боги всемогущи! Стоило лишь дунуть Инмару, как в тот же миг поднялся сильный ветер. Налетела страшная буря, подхватила, подбросила вверх и закружила под небесами того, кто слишком дерзким оказался, почтения должного не проявил. Ведь до сих пор ещё никто не смел Богов кусать! И деревянный главный монстр, култышкой громыхнув, в погоню бросился за ним. Юлою закрутился и страшным смерчем взвился вверх. Пронёсся ураганом над селением, разрушил крыши у домов, всё небо застелил кромешной тьмой, чтоб Шундик заблудился в тучах грозных, не знал, куда лететь.
И люди в страхе окна закрывали, двери подпирали на засов. Гадали, чем они прогневили Богов? За что Куазь наказывает их? Неужто не доволен жертвой, что накануне принесли? Но нынче год неурожайный. Ведь знают Боги, не было дождей. Значит, хлеб не уродился, покос травы неважный. Чем скот кормить, детей, семью? Вот чуть бы раньше эту непогоду, тогда бы жертвенник от яств ломился. И праздник бы устроили Богам. А так, чем рады - извините!
Шундик лишь смеялся. Он в тучу чёрную залез и наблюдал, как дети прячутся под лавку, как скот мычит в испуге. Но ураган такой поднялся, и туча так набухла, что вся дождём на землю пролилась. Вместе с ветром, с каплями дождя, мальчишку бросило на землю. И он сознание потерял. А Инмар гремел вверху, бросался молнией в ребёнка. Одна упала рядом, стрелой пронзив старинный дуб. Тот заскрипел, стоная, рухнул наземь, едва не придавив ослушника Богов.
Очнувшись, не зная, как спастись, великий воин плакал. Но и сдаваться не хотел! Негоже, викингов потомку, перед стихией спасовать. Он полз к реке, та клокотала и бурлила. Поток её был так силён, что даже рыбы в глубине зарылись в ил, не справившись с стремниной грозной. Обессиленный, барахтаясь в грязи, как лягушонок гадкий, Шундик прыгнул в воду, в надежде среди рыб укрыться. Подплыл к большому валуну, что в омуте глубоком находился, но там молоденьких русалок стая облюбовала это место. Ждала, когда утихнет непогода. Трясясь от страха, друг к другу плавниками прижимаясь, как сёстры родные, они беззвучно открывали рот. Им казалось, что колыбельную они поют, пуская пузыри.
- У-у-ф! - звучало на вдохе. - Тпр-р-хрю-хрю, - пузырилось в ответ.
Беззвучный мотив этой песни успокаивал русалок и мелкую рыбёшку, плававшую рядом.
Когда появилась огромная рыбина, вся обросшая колючками, они мгновенно замолчали. Одна русалка даже чуть не подавилась воздушным пузырём. Он так и застыл в беззубом ее рту. Стайка подводных девочек взирала на диковинного дикобраза с удивлением. Откуда он тут появился? И не съест ли их сейчас? А тот оказался и не страшным, совсем наоборот, тихонько попросил:
- Укройте меня, пожалуйста! За мной гонится Инмар, и я не знаю, где спрятаться. Я его укусил нечаянно, теперь он сердится на меня, ищет, чтобы наказать.
В мутных водах они, наконец, смогли различить черты знакомого лица. Страшная зверюга оказалась мальчиком знакомым. Они хорошо знали его. В солнечные дни, не раз, вместе резвились, ныряли, догоняли друг друга.
- Это же Шундик! - воскликнула одна из них. - Плыви сюда, - и помахала ему плавником.
В дружной семье подводных фей быстро нашёлся лишний хвост, и они удачно прилепили его к ногам Шундика. Выдернули копну длинных водорослей из ила, надели ему на голову, получилась сестрёнка. Одна симпатичная русалочка, влюблённая в него, даже веснушки ему нарисовала. И теперь он уже ничем не отличался от подводной девочки. Серебристые чешуйки на теле, рыбий хвост, коса на голове - его бы мама не узнала. Если бы мальчишки дознались, то не быть ему воином, никогда, задразнили бы девчонкой!
Зато теперь он мог спокойно, иногда, выглядывать из воды, не боясь, что его узнает Инмар. Подводный житель осмелел настолько, что, в очередной раз, вынырнув на поверхность, нахально, тучам помахал хвостом и даже показал язык кому-то. Русалки дружно засмеялись, поражаясь смелости отчаянного русала. Ведь он теперь им брат, и звать его русал. Но если б Шундик только знал, что будет дальше, то сидел бы в воде и пускал пузыри ещё лет пять, а то и больше!
Инмар его приметил сразу. Схватил озорника за шкирку и притащил обратно, в храм. На землю положил, сам встал на возвышении, у сосен.
- Я вот что думаю! Мальчишка не прост оказался. Он дерзок и смел. К тому же смышлён. - Бог хитро улыбнулся и погрозил деревянным сучком перепуганному Шундику. - Ишь, где спрятаться надумал! Сплети ему судьбу такую, - обратился он к Кылдысину, - пусть Богом станет, как и мы. Отныне Чуром зваться будет! Хранителем села. И всё, к чему не прикоснётся он, Род священный будет охранять! Но в наказание, один останется. Мы уйдём. Без нас пусть мудрость вековую наберет. Согласны вы со мной?
- Согласны! - грустно ответили Боги, - и, заскрипев руками и ногами, в трущобу леса подались. Ели густые фигуры укрыли, замерло всё, и дождик утих.
Вот с тех пор, как Индакар покинули те Боги, что людям делали добро, не стало совсем урожая, грусть поселилась в домах. В лугах, что прежде радовали глаз, трава пожухла, незаливными стали поля. Лес опустел - ни ягод, ни грибов. Звери пропали, русалки уплыли, и люди ушли с городища новые земли искать, где Боги радушны и благосклонны к тем, кто поклоняется им. Где храм, неосквернённый, можно возвести, где на алтарь они опять дары свои положат, где Боги гнев свой усмирят. И только Шундик, в невидимого Чура превратившись, так и хранит тепло заброшенных печей. В тоске пройдёт по городищу, взгрустнёт о днях былых, с любовью вспомнит о русалке конопатой. Теперь он мудрый Чур и знает, обижать Богов нельзя.
Клубок третий
Как Шундик племя спас
Не день и не два бродил старый Чур средь бывших строений, по улицам вымершим, по лесу пустому. Годы прошли, а может века! Тихо кругом. Ни писка, ни визга не слышно, нет ребятни! Скучно ему, тоскливо в пустынных краях! Хотел уж всё бросить, от кого охранять? Но как-то зашёл он в глухую чащобу, ягод поесть да в тени отдохнуть. И слышит, вдруг эхо разносит имя его, кто-то тихонько на помощь зовёт. Подумал, неужто медведи вернулись, иль филин спросонья кричит? Лапник густой раздвинул руками и обомлел, мальчишка сидит. Глазки таращит и говорит:
- Чур меня, чур!
Чур на полянку тихонько пробрался, в зарослях скрылся и стал наблюдать, как маленький мальчик в носу колупает, затылок скребёт и продолжает орать:
- Чур меня, чур!
Не выдержал Чур и прошептал:
- Вот он я, здесь!
Мальчик глядит, нет никого! Что за нелепость такая? Может, приснилось ему? Снова позвал, но уже осторожно:
- Чур меня, чур!
А Чур-то забыл, что он невидимка.
- Что ты мне Чуркаешь? Я не глухой! Чуркнул два раза и хватит! Зачуркали деда совсем! Нет, по-людски обратиться, мол, Чурик, спаси, помоги! Я заблудился! Хотя, постой, откуда взялся ты? Места глухие эти, людей давно уж нет. Как звать тебя?
- Сам кто такой? - озираясь по сторонам и всё ещё никого не видя, мальчик с пенька приподнялся, палку схватил и, невзирая что мал; по пню и по ёлке, и по берёзе, с размаху-то хлещет, направо, налево, вдруг неприятель, или насильник какой? Машет, как воин отменный, было бы войско, сразил наповал. Устал, приморился, а недруга нет. От досады такой сплюнул в кусты и Чуру на шляпу попал.
Тот возмутился:
- Но, но! Осторожней! Я не помойка, ты не верблюд!
- Добрые люди не прячутся тайно, хочешь сразиться, давай, выходи!
- Ух! Грозный, я вижу, герой! - Чур кувыркнулся три раза, покрякал, как утка, порычал, как медведь, землю лизнул и видимым стал. Ощупал себя, неужто он - Шундик? Такой же мальчишка, в такой же одежде - поношенной, старой, но правда, в лаптях, с бородой. И ростом, чуть выше гриба, что рядом росли на поляне. Руки как крюки, животик висит. Но в остальном-то - похож! Когда он успел так постареть? К мальчику сзади подкрался, подпрыгнул и уцепился за спину его. На шею забрался, там примостился, команды даёт.
- Бей по крапиве! Направо, налево - руби! Прямо болото, обходим. Дальше река, там берега, а на обрыве избушка, в ней хлеба краюшка, ей перекусишь и дальше иди.
И по чащобе, полянам, оврагам, вприпрыжку мальчишка бежит. На шее какой-то зверёк примостился, когтями вцепился ему в волоса и подгоняет криком своим!
- А ну, поживее, живее, каурый! Медленно скачешь, быстрее давай!
Так добежали они до опушки, на землю свалились без сил. Чур спрыгнул в крапиву и притаился. Ждёт, когда воин, уставший от битвы, от скачки ретивой, рядом присядет и сказку начнёт. Кто он? Откуда? Что за нужда у него?
А храбрый вояка так и не понял, что он бежал, от кого? Едва отдышавшись, присел у берёзы, ощупал себя, не нашёл никого. Но голос-то был, кто-то ехал на нём.
- Кто ты такой? Мне покажись?
А маленький Чурик смеётся:
- Глаза-то разуй! - вышел из зарослей жгучей крапивы, ну точно, мужик с ноготок. Обычаи рода все соблюдая, склонился по пояс, представился, - Чур!
- Я Ярик! - удивился мальчишка. И низко склонившись, на руки взял мужичка. Бережно поднял к себе на колено, нежно погладил небритую щёку и укорил:
- Какой же ты маленький, ребёнок наверно? Мамку свою потерял? Не бойся, отыщем! Ярик такой, не бросит в беде! А вот стариком наряжаться, не дело! - и Чура за бороду, цап!
А дед-то, бедняга, ни слухом, ни духом! Не ожидал, что кто-то захочет бороду вдруг отодрать! Больно Божку, но вида не кажет, промолвил с обидой:
- Ты что, сумасшедший! Я знаешь какой! - вскочил на пенёк. Ножик достал, воткнул его в ёлку и тут же медведем огромным поднялся, встал на дыбы, зарычал! Ещё полминуты, загрыз бы мальчишку, но вовремя вспомнил, как сам он когда-то, больно за руку Бога кусал. Лапой мохнатой, медведь косолапый, досадно поскрёб у себя в голове. Вынул он ножик и в тоже мгновенье вновь дедушкой маленьким стал.
Дело всё в том, что Чурик остался-то в прошлом - Боги бессмертны, а время идёт. Это же Шундик остался мальчишкой, только теперь его Ярик зовут. Мальчик, наверно, из рода его народился, надо узнать? Спросил про русалку, жива ли? Узнав, что жива, "привет" передал. А где остальные теперь бесермяне? (Так древнее племя звалось.) Нашли ли приют в местах отдалённых? Как урожай? Как люди живут?
И мальчик поведал, как род их бродил в поисках счастья, в местах не знакомых. В лесах и болотах блуждал, пока не наткнулся на быструю речку с названием странным Нукрат и Суы - исток Серебряной Воды. А пришлые люди, ту реку назвали именем - Ватка, что значит - бобёр. На берегах её построили дома и жили мирно до сих пор, и боги им благоволи. Теперь же северный народ сказал, что Боги их плохие, что надо признавать других, не деревянных, а живых, и показали им какого-то Христа. А люди не хотят креститься, Инмара чтут, как прежде, дары приносят и знают, он их Бог! За это их и гонят по лесам. Вот и бегут они, куда? Не знают! С надеждой, что Кылдысин судьбу им верную сплетёт.
Чур аж подскочил на месте!
- Как же так? Я, хоть и мелкий, но всё же, Бог! И воин неплохой! И я спасу народ свой от пришельцев! Веди меня к своим!
Опять вскочив мальчишке на загривок, достал волшебный корень, сам откусил и Ярику велел. И оба, превратившись в птиц крылатых, поднялись в небеса. Такая красота открылась Ярику в полёте, что он в восторге закричал: