Совсем короткое предисловие.Предыдущий материал о плавании барка "Крузенштерн" в Канаду и его победе в трансатлантической гонке в июле 1984 года автор прервал, когда эта гонка закончилась. Но потом у нас было немало интересного. Об этом рассказываю дальше.
Мерсисайдская история
Название этой главы родилось под влиянием шума от гремевшего в те времена мюзикла "Вестсайдская история" (не помню - про что там пелось и танцевалось, кажется, о Бонни и Клайде). А началось всё тогда от знакомства со знаменитым в прошлом Ливерпулем.
Его портовый район расположен в графстве Мерсисайд, по названию реки - Mersey. В новейших словарях русская транскрипция этого наименования дается как "Мерси". Придется подчиниться нормативности, хотя привычнее - "Мерсей" (кстати, по аналогии и австралийский порт, выходит, надо произносить, как канадский, то есть "Сидни").
Река эта буро-грязная, ее берега голые, будто по ним прошлись гигантской бритвой. Лоцман встретил нас рано утром еще в открытом море, и к доку "Виктория", что на правом берегу Мерси, точно напротив центра Ливерпуля, мы подошли вместе с английской шхуной "Сэр Уинстон Черчилль". На ней традиционно плавает девичье-женская команда, и сейчас шустрые мисс-мореходы отважно полезли на мачты под аплодисменты густой толпы встречающих, где преобладали, похоже, пенсионеры.
На берегах Альбиона я бывал в 1962, 1972, 1978 годах и вот - через шесть лет - опять попал сюда. Есть возможность отметить перемены в здешней жизни. К тому же у меня к Англии особое отношение: её жители кажутся более простыми и понятными, чем в иных заморских державах, - и это вопреки книжным представлениям об англичанах как о людях опорных, самонадеянных и скучных...
Вообще-то ни одно государство мира за последние сорок лет не потеряло столько в своем величии и богатстве. Однако представления о богатстве подчас прямолинейны или даже ложны: обилие товаров кажется признаком благополучия нам, привыкшим к всеобщему "дефициту". Обнаруженный нами в первый же вечер торговый центр, где несколько кварталов занимал сплошной базар-толкучка, выглядел ярким проявлением товарно-рыночной стихии. А когда в царстве Домби и Форсайтов количество продавцов становится соизмеримым с числом покупателей - дело плохо. На каждом шагу встречаются замазанные краской или забитые досками витрины магазинов с объявлениями "To Let" (Сдается в наем) или "Sale"(Продается по дешевке).
Многолюдны, как и прежде, в предвечерние часы пабы - пивнушки, непроницаемо серьезны дюжие бобби - полицейские, теперь среди них много бородатых. И крепко уважают британцы морской люд: к нам бобби весьма внимательны, безукоризненно почтительны и полны желания помочь. Один такой двухметровый верзила минут пятнадцать таскался с нами по шоп-центру, разыскивая крайне необходимый курсантам фирменный магазинчик.
Как и раньше, трудновато с языком, в Англии удивительно много местных диалектов, резко отличающихся по произношению. В Новой Шотландии, по ту сторону океана, гораздо проще было объясняться, чем здесь, рядом с коренной, подлинной Шотландией.
2.08. Дважды ходил в увольнение с курсантами. В собственно Ливерпуль поехать не удалось: стоим в районе Биркенхэда. Город хорошо виден на левом берегу Мерси, возвышается громада кафедрального собора, второго в мире по размерам. Этот собор - протестантский, и поблизости - свежепостроенный католический, диковатое сооружение, напоминающее колоссальный индейский вигвам. Ребят возили на экскурсию, они в восторге, так как повидали музей битлзов. Теперь эта четвертка стала уже исторической гордостью ливерпульцев, а в шестьдесят втором году, когда я провел пять дней в Престоне, в сорока милях отсюда, битлзы только начинали - простые рабочие парни с окраины...
Мода сгоняет подвластные ей юные поколения в беснующиеся толпы и одновременно отгораживает от реального мира с его сложностями и неурядицами. Вот самое новенькое: парни и девушки на улицах в наушниках и с окаменевшими лицами, становится холодно и тревожно - будто это уже не люди, а полуроботы из фантастического романа...
А популярность наших Tаll Ships и здесь безгранична. Возвращаясь вечером на судно, мы наблюдали милую жанровую сценку: сильно пьяненькая и отнюдь не первой свежего вида дама у порога своего дома отмахивалась от муженька или дружочка: - "Сегодня у нас была последняя ночь, надоел мне ты, я иду на Tall Ships - там настоящие мужчины!"
3.08. С утра вспоминаю жену и дочь, они сейчас подлетают к Адлеру, и опять, как в восьмидесятом году, везут с собой мою горящую синим пламенем путевку...
В конце второго, послеобеденного увольнения решили заглянуть на наши яхты. В эскадре малого флота прибавление - финишировала европейская регата, среди её судов - таллиннский "Тормилинд", который обнружили пришвартованным к борту латвийского "Мира", но - без команды. Оказалось, наши земляки получил разрешение пожить в гостинице после того, как протопали 900 миль со сломанным рулем.
Я присел отдохнуть на причальную тумбу и вдруг слышу изумленный возглас: - "Ростислав Юрьевич, как вы сюда попали?" Подходит чернобородый парень, сообщает, что два года назад сдавал мне госэкзамены. Мне эта встреча приятна очень, и подумалось, что не столь уж она случайна: учил уму-разуму около двух тысяч ребят.
Вечером поехали в Ливерпуль. Швейцар-смотритель у лифта метро, увидев нас, вскочил, уважительно раскрыл дверь. Ездим бесплатно, пропусками служат большие нашейные значки-бляхи, выданные всем участникам Регаты.
Метро - грязное, закопченное, с бурыми подтеками грунтовых вод на стенах. А центр Ливерпуля - сплошной магазин, но все уже закрыто, я даже не нашел себе местного вымпелочка.
Грустное впечатление производит порт. Он огромен. Шлюзы и причалы построены основательно, на века. Но не тот сейчас век: безжалостно преломившаяся здесь научно-техническая революция (НТР) словно бы отметила, перечеркнула всё, что раньше создавали люди. "Крузенштерн" стоит напротив огромного склада-ангара, метров двести в длину и высотой с девятиэтажный дом. Но ангар абсолютно пуст, стеклянная крыша пробита - заброшенность и тоска.
Литературоведы и критики спорят - изменился ли человек под влиянием достижений науки и техники. А чего спорить-то? Жизнь изменилась разительно, и невозможно человеку остаться тем же, а кто не хочет меняться - тот не нужен. Конструкторы придумали новые типы судов, инженеры и рабочие их построили, и лишними оказались вековые камни доков, а заодно - тысячи умелых работяг-грузчиков, поколениями совершенствовавших свое мастерство...
Полистал местную газету, основные темы - убийства и убийцы, забастовка шахтеров, угон самолета. Поиски бомб на Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Радио: на родине дожди, 25-26 градусов. И еще две недели нас там не будет.
4.08. Ночью вывели барк на рейд, сквозь сон слышал швартовные команды. Утром пасмурно, безветренно, и берега уже полны зрителей. Ливерпуль готовится к своему "Параду парусов", для нас - последнему.
Весь день ждем назначенного часа, рядом бросили якорь два подошедших одинаковых шведских парусника и очень милый, компактный и аккуратный датский кораблик "Георг Стедж". Летает смешной курносый самолетик, тянет за собой длинное полотнище с надписью на англо-французском: - "Мерсисайд желает вам бон-вояж!" Потом другой самолет притащил рекламный плакат: - "Пейте лучшее в мире "светлое" пиво!"
Объявлено, что парад будет принимать королева Елизавета с мужем, патроном трансатлантической гонки герцогом Эдинбургским. Королевская яхта "Британия" - солидный, тысяч на пятнадцать тонн, темно-синий с желтой трубой теплоход без нанесенного на борту наименования (подразумевается, наверное, что все и так "Британию" должны знать). На мостике - строй блистающих золотом позументов адмиралов и командоров. Её Величество среди них не видать, потом старпом объявил с мостика: - "Сейчас будем приветствовать английскую королеву, она находится на корме". И правда, на широкой веранде стоит себе Елизавета - одна-одинешенька, в красной кофточке и белом, по-деревенски повязанном платочке. Подошел к ней супруг, без фуражки, но в бордовом, расшитом вензелями мундире. С наших мачт гаркнули им приветствие.
Через час, уже в море, "Британия" обогнала нас в сопровождении военного корвета. Ни королевы, ни свиты не было видно, на палубу вышел и смотрит на нас гарсон в белом смокинге.
Светловолосый шустрый лоцман попрощался, сообщив, что на берегах Мерси парад парусов наблюдали около миллиона англичан и гостей Ливерпуля. Пожалуй, не врет...
Теперь - домой
5.08. В Бристольском заливе читаю книгу про внеземные цивилизации. Третий раз изучаю эту книгу, подаренную мне знакомым, когда в Таллине полтора года назад собирались специалисты по инопланетянам. Они сейчас склоняются к пессимизму. Некоторые вообще заявляют, что жизнь - невероятная случайность и искать её где-либо нет смысла, а лучше и полезней принять срочные меры по её сохранению на нашей матушке-Земле. Вывод своевременный, но все равно жаль, что мы одиноки.
6.08. Ла-Манш в полночь у острова Силли. Подошли на 40 миль к Сен-Мало и легли в дрейф, будем ждать. Чего - не ясно.
7.08. Пошли назад в море: у курсанта Галейко умерла при родах жена, будем сдавать парня на плавбазу, которая идет прямо в Калининград. Ребята очень бережно относятся к другу, дежурят, сменяясь, рядом. Вот тоже морская трагедия, даже похоронить близкого человека не удается.
Возвращаемся поздним вечером. Паром идет в Англию, цепочки огней набережной, зеленые огни створов. Полыхают зарницы где-то в глубине Франции.
Будем стоять до завтрашней вечерней полной воды. Я тоже зеленею, как створные огни.
8.08. Горькая дата - день смерти мамы. Из-за никчемной суеты и смуты в душе вспомнил об этом лишь в середине дня, к обеду. Несколько лет после того, как не стало мамы, было странно представить, что её нет, и казалось, она уехала куда-то надолго, но все равно вернется. Потом незаметно такое чувство преобразовалось в обратное: живая мама представляется бывшей в какой-то иной жизни. Но все же и теперь мать есть, существует. Пока помнишь, пока вспоминаешь...
С утра за кормой рыбачки с удочками, паруса яхт, катер "Sea-Express" пронесся на остров Джерси, сипло погудел нам. Кажется, на этом острове какие-то особые овцы дают особую шерсть - отсюда и модный среди моряцких жен лет пятнадцать назад материал - джерси. Но он был синтетический, подделка под шерсть.
Паромы идут в Сен-Мало прямо, не дожидаясь полной воды.
Я поднялся на мостик, чтоб поглядеть на берег через пеленгатор, и опять слышу, как матросы в вышине переговариваются на "родном языке".
Заход в Сен-Мало: узкий шлюз, впритирку для "Крузенштерна", народу густо, но кажется, что приветствуют нас скупее и сдержанней, чем в Канаде. Или мы уже свыклись и просто капризничаем?
Поставили в центре, у подножья крепостных стен. Серые камни, которым несколько веков, выглядят новыми, потому что чистые, ухоженные. Бассейны набиты яхтами, но это уже частники, курортники.
9-10 августа. Стоянка в Сен-Мало. Мачты барка на уровне холма крепости и домов на холме.
В город ходим по два раза в день. Город набит сувенирами с пиратским уклоном. Я купил открытку - несколько разочарованный и скептически поджавший губы Эжен Эрве с корабля "Ле Солид". На обороте написано, что корсар этот имел должность "шарпентье" - судового плотника. Поставил шарпентье Женю на полку, под стекло, он теперь иронически осматривает всех заходящих в каюту.
С французами нет общения, мешает безъязыкость, английского и здесь, в видимости берегов Британии, никто не понимает.
Забрели в кафедральный собор, там на столах разложена церковная литература, по 10-20 франков брошюрки. Рядом книжка Солженицына и таблички с надписью: "Бесплатно".
Очень многие на судне подвывают: хочу домой!
10.08. Вечер отхода. В толпе у самого трапа расположилась группа панков, очень красивая девушка с петушиным гребешком на голове и в кожаных мотоциклетных штанах лениво переговаривается с лохматым, нечесаным дружком, два часа сидят на причальных тумбах, не уходят.
В шлюзе сорвало ветром берет с курсанта, его подхватил после небольшой свалки мальчонка. Тогда наши ребята стали бросать на причал воротнички-гюйсы, а я через иллюминатор протянул девочке с мамой несколько советских монеток и таллиннский значок, заработал "мерси"...
Очень хорошие, светлые у многих женщин на берегу лица. Значит, и сюда мы не зря приходили, что-то людям принесли, что-то сами получили...
А теперь - домой, без остановки!
11.08. Утро. Третий помощник говорит по трансляции: - "Доброе утро, дорогие товарищи! Погода прекрасная, до порта Таллин осталось 1200 миль". Солнце - на ноке фока-рея, в кильватерной струе уплывает, покачиваясь, чайка - на запад.
Идем лихо, по 11,8 узла. Потому что на машинах идем, не надо лавироватьи искать ветер. Ну, и слава богу!.. Эх, заклеймят меня парусные фанаты, прочитав это признание!
В 12.32 прошли Гринвичский меридиан. "Аэрокрафт", паром на воздушной подушке, шел на пересечку нам из Дувра в Булонь, подвернул под корму и пронесся в облаке водяной пыли очень близко - решил показать "Крузенштерн" пассажирам. Здесь нас тоже знают - наверняка показывали по телевидению...
Великолепный вечер: полная луна над Дюнкерком, отчетливые огни набережной. Проходим между банками Фолс и Ле-Сандеть, родные места. Плывут по воде ящики, какие-то травы - не из Саргассова ли моря занесло?
Я подбиваю бабки: написал отчет по стажировке, подготовил для первого помощника "Летопись рейса", начал упаковывать книги и вещи.
В настроении экипажа ощущается и радость, и напряженность одновременно - естественная и неизбежная реакция после совсем не легкого рейса. И даже суровый и немногословный Тимофей Антоныч буркнул сегодня: - "По сыну я соскучился!" Он рыбак не только по профессии, и когда стояли на рейде Сан-Мало, ему повезло - напал на косяк ставриды, наудил кучу рыбешек, зажарил на камбузе и с восторгом кормил меня, боцманов, радистов. Маленькие и бесценные радости морские...
Днем сегодня было организовано фотографирование команды с призами. Все нарядились в парадное, увлеклись, и во время этой торжественной операции с левого борта подошел рыбацкий ботик под зеленым треугольным парусом, оттуда нам махали корзиной и что-то кричали, но на "Крузенштерне" не отреагировали. Тимофей потом мне пояснил: предлагали нам рыбу и мы этих "фишерменов" обидели.
Под вечер прошел, обогнав нас, японский автомобилевоз, огромный и нелепый, словно комод. Вот современная эстетика целесообразности - вовсе она не красива, как и многие дела теперешнего человечества.
15.08. Прошли Зунд. Переписывал в новую алфавитную книжку телефоны и вдруг понял: нам приходится вычеркивать из памяти не только умерших, а и многих живых, иначе не хватит места в записной книжке и... в душе. Но некоторых вычеркиваем не от недостатка места, а от лени, от нежелания поступиться чем-то. Еще подумал: в мои юные годы люди помирали с той же скоростью и частотой, только то были не близкие мне люди. Да и вообще тогда о смертях не думалось.
16.08. Утреннее море в иллюминаторе - волны шелковые или пластиковые. Вспомнил, что мама на меня обижалась - почему я так мало внимания обращаю на природу, на её красоту, величие, гармонию. Видно, всему свое время, потому что сегодня в памяти вспыхнули слова Гёте: - "Причина, по которой я в конце концов охотнее всего общаюсь с природой, заключается в том, что она всегда права и ошибка возможна только с моей стороны".
Прошли Готланд, к завтрашнему утру могли бы быть в Таллине, но будем ждать у Сааремаа - так пожелало руководство "Эстрыбпрома".Уже и не злюсь, наступило отупение - это вечное спасение морского люда.
18.08. Встреча - через три месяца и два дня. От этого же причала уходили в такой же солнечный день. Будто вчера и сто лет назад.
С первым утренним катером приехал брат Тимофея - Михаил Антонович, привез помидорчики, огурчики, теплую еще картошку со своего огорода, коньяк "Белый аист": - "Ну, вы герои!.. Поздравляю, вот домашняя еда, приятно вам будет?"
На рейде нагрянули репортеры, фотографы. Оказалось, что завтра открывается Балтийская парусная регата, и нас выдерживали у Сааремаа, чтоб украсить рейд "Крузенштерном"... Боря Сандрацкий от "Советской Эстонии" выжал из меня интервью.
На причале - снова пионеры, курсанты, военный оркестр. Вижу сестру, пытаюсь знаками выяснить, как её рука. Сестра бодро улыбается, показывает, как из локтя что-то вытащили, - значит, была еще одна операция.
Обнимаю сестру на галдящей палубе и узнаю, что полечу в Адлер лишь двадцать первого, то есть с женой и дочкой побуду в Пицунде шесть суток, которые сейчас представляются огромным сроком...
Через два месяца
В скучный и серый день октября я ждал троллейбуса на своей остановке "Синилилле". И вспомнил, что отсюда, вон от того столбика "Takso", начинал летний путь длиною в 12 тысяч миль, а это - половина кругосветки. Быстро загадал себе: что отчетливее всего осталось в памяти и в душе, что первым приходит на ум?
Получилось: мирно спящие, тихо плывущие по океану косатки и двойные взрывы от невидимых натовских самолетов над тем же океаном. Видел столько разукрашенных праздничных городов, но вспомнились прежде всего не они.
Косатки и взрывы - две крайности, два полюса теперешней действительности: торжество простой, естественной жизни и грозное обещание конца, хаоса, распада живого.
На нашем веку, за каких-нибудь 20-30 лет, мировая этика, мораль, нравственность совершили резкий скачок назад - в мрачное средневековье: убийства, пытки, подкупы, как при Медичи и первых конкистадорах.
Из будущего - август 2011 года.Действительно, сегодняшние события и дела - будущее, хотя и не слишком далекое, для осени 1984года. Оказывается, автор еще тогда был недоволен морально-нравственной атмосферой в мире. Не мог же он предположить, как всё относительно на свете. Ведь сегодня высказанное в предыдущем абзаце надо по совести умножить на 10, на 100 или на 1000. Но мир-то держится как-то...
А тогда я успокоил себя, вызвав иные воспоминания.
Я видел за океаном тысячи людей, которые давали волю светлым эмоциям. Люди веселились, радовались, приветствовали других, пришедших к ним на праздник, то есть нас. Может, тут проявлялись не только чувства, а и очень трезвая разумность. Она заключается в том, что надо почаще ходить друг к другу в гости, глядеть в глаза, пожимать руки, находить слова, понятные чужестранцам, петь общие песни. И для достижения этого любая дорога не должна казаться длинной и долгой...
Заключение
Коротко расскажу, как встречали "Крузенштерн" в Таллине 15-17 июля текущего года. В это время здесь проходил традиционный Праздник моря, но получилось, что барк, который через 11 лет отметит свой столетний юбилей, затмил все другие праздничные мероприятия. Очередь на посещение борта парусника растягивалась почти на километр. Встречали и провожали его многотысячные толпы жителей и гостей города.
Вот только почему-то в печати об этом событии сообщалось скуповато и ...слишком хладнокровно, что ли. Правда, не забыли довести до сведения читателей, что "Крузенштерн" совершил ведь и кругосветное плавание.
Удачных тебе походов, новых побед на морских дорогах, многоуважаемый четырехмачтовый красавец!