Однажды я вдруг поняла, что самые главные открытия в своей жизни я совершила между 40-ка и 50-ю. И вот задумалась: а что за десятилетка была у меня между 30-ю и 40-ка? Десятилетка дел. Я основное сделала в своей жизни. А тогда - между 20-ю и 30-ю? Десятилетка ошибок. Совершила свои основные ошибки. С 10 до 20? Осознала себя в этом мире. От нуля до десяти? Ну, мостилась в жизни, что ли. Цеплялась за нее кончиком хвоста и всеми лапами. Хм. Этапы большого пути. Интересно, что меня ждет в следующем десятилетии? Загадывать неохота, глупо потому что - вдруг, не доживешь. Хотелось бы, конечно, продолжить понимание - еще много чего осталось понять. Например, что делать, когда лежишь ночью с закрытыми глазами, а сна - ни в одном из них, и то, что днем кажется совершенно безобидным и даже не стоящим внимания, ночью вдруг начинает пилить тебя тупым ножом и требовать ответа, которого не существует. Начинается все с какого-нибудь несделанного звонка (совсем замучила телефонофобия). А продолжается... Продолжиться может чем угодно. Непоездкой в Кисловодск, например.
Литинститутская дружба с Ленкой Штейн - одна из главных моих ошибок между 20-ю и 30-ю и одно из главных дел между 30-ю и 40-ка. Натворив что-то в собственной жизни, я всегда писала или звонила ей, чтоб посоветоваться, и не было случая, чтоб она оказалась на моей стороне. Зато воспитание (фэйсом об тэйбл) я получила по полной программе. Многими уроками Ленки я пользуюсь до сих пор. Тогда она позвонила мне в первый, но я не предполагала, что в последний раз (она и на письма мои никогда не отвечала, такая уж логика характера). Сказала, что приехала в Кисловодск в санаторий. Хотела увидеться. Я с радостью пообещала. Но не приехала. Муж был против, и, выбирая между дружбой и любовью, я выбрала тогда любовь. А она через 4 года покончила с собой. Я не имею к ее смерти отношения - там она тоже выбрала любовь. Но ночная тоска осталась.
Я ворочаюсь. Диван греет меня снизу, как сковородка. Мысли теперь - об абстрактном. Между 40-ка и 50-ю, к ужасу своему, я поняла, что совершенно исчез из общественного сознания один из важнейших для меня вопросов, который обязан ставить перед собой каждый вообще-то житель Земли: "Что конкретно лично я могу сделать за свою жизнь для других людей, для всего общества, для человечества?" Нет, не изменить мир, не улучшить его - дедушка Ленин попробовал, мы знаем, что из этого получилось, а именно просто сделать - без напряга (если с напрягом - значит, он входит в набор твоих собственных неотъемлемых качеств), то, что тебе положено. Сейчас никакой дурак такой мыслью не задается. Мыслями нынче вообще не задаются - современный философ Александр Пятигорский сказал как-то, что мыслить способны всего 2,5 процента людей. Раньше это казалось преувеличением, даже абстракцией, теперь - сермяжной правдой. Даже название одного из самых страшных рассказов, которые я читала в своей жизни, "Путник, когда ты придешь в Спа..." звучит для многих моих современников как название салона красоты. Но я не предъявляю им никаких претензий - мы ведь привыкли все списывать на время. А вот к себе - предъявляю. Мало можешь сделать, горишь как-то нерационально. Хотя - пелось же когда-то в песне про пожарника: "А между тем горело очень многое... Но этого никто не замечал". Наверное, никто ничего замечать и не должен, иначе - "заронила, не считается!". Интересно, играют ли сейчас дети в те игры, в которые играли мы? Где можно "заронить"? Или и слова такого уже не существует? Ну да, это уже о периоде между 0-м и 10-ю мысли пошли. А самое-то главное было у меня в 15! Такая отрава случилась, это после книжки Вольфганга Борхерта (кто не знает про этого писателя, и пусть не знает!) - ну все мое существование оказалось отравленным. Все казалось бессмысленным. Я даже шла на концерт любимой певицы и думала: "Какое-то существо зачем-то раскрывает рот, издает какие-то звуки, другие существа зачем-то это слушают". Я попыталась поговорить об этом с братом. Он сказал: "Ни грамма не волнует". Хотела поговорить с отцом. Но как-то не решилась. Потом это постепенно рассосалось, и жизнь опять стала осмысленной и приносящей удовольствие. Но ночная тоска осталась.
И вот это "ни грамма не волнует". Оно тоже как-то осталось. Мужчины, наверное, к женским рефлексиям относятся или снисходительно, или презрительно. Во всяком случае, они изо всех сил это демонстрируют, а в глубине души, наверное, что-то такое гнездится страшное, какой-то "антифрейд". Мужчина-творец чувствует несправедливость природы по отношению к нему: ведь женщине создать новое ничего не стоит, природа сама за нее все делает: 9 месяцев - и готово. Не женщина испытывает комплекс неполноценности по отношению к мужчине, а совсем наоборот. Хотя у мужчин с созданиями (небиологическими) тоже неплохо получается: книжка там, бизнес или удачный марш-бросок. Однако все это - подсознательно - делается в пику женщине: ага, мы еще и не так умеем! И только творческая женщина всем вечно чужая и всеми презираемая: для творцов она - всего лишь сосуд для вынашивания новой жизни, вот и занимайся своим! Для товарок по половому признаку - та, которой надо больше всех. Ну и чего тебе, типа, не сидится?
От таких мыслей голова идет кругом, да и утро на носу, спать уже поздно. Сказав себе это, тут же и засыпаешь на остаток ночи. И просыпаешься потом, опоздав всюду и по всем статьям, зато со строчкой в голове: "Совесть - ночной охотник".