Все-таки правильно говорят: "Чужой судьбы не проживешь". Банально, конечно, но ведь истина - это именно то, что не предполагает размышлений, что не требует доказательств, просто так принимается на веру. Так что банальны все истины.
И не то чтобы я фаталист... И не то чтобы свято верю в предопределенность судьбы... И уж точно не верю во всякие гороскопо-гадательные прибамбасы, а все же, все же... Послушаешь окружающих - так у них все предопределено было в жизни. И любовь не случайна, и профессия, и дети - такие, какими и должны были родиться. И подводные течения их не берут, и ветра судеб не задувают за воротник... Но, с другой стороны, если все знать наперед, со скуки сдохнешь. В Интернете, к примеру, появились сайты, которые зазывают: "Узнай дату своей смерти!". Вот не было печали. А потом что, сиди и тупо смотри в календарь, когда заветный миг настанет? Ну уж дудки! Пусть это мне будет очередным сюрпризом! А пока что я обожду к ней, родимой, готовиться. И, раз уж поэт сказал, что "любовь и смерть всегда вдвоем", так пусть это все-таки будет по большей части первое, а не второе, Эрос, а не Танатос.
...Сроду я не звонила Войтеку на работу, впрочем, и домой тоже не звонила никогда. С чего бы это мне взманнулось именно в тот день и в ту минуту? Черт дернул, бог или судьба, тут выбор зависит от умонастроений. Атеисты обычно выбирают судьбу. Так вот, за каким-то все-таки чертом звоню я Войтеку, в его не сильно дальнее зарубежье. И Войтек мне с характерным своим таким смешочком и говорит: "О, привет!". А через паузу: "Подожди". И трубку берет кто-то другой. С этим "кто-то" мы не виделись два года. Не писали друг другу писем, не говорили по международке, а имейлов и эсэмэсок тогда и в помине не было, да судя по всему, они бы нам тоже были без надобности. Ясь...
Мы расстались с ним на пресловутом месте всех расставаний - вокзале, расстались без тени надежды на общее будущее, я глотала слезы в двухместном купе, он с другой стороны окна писал мне на запыленном стекле... Так и ехали со мной эти буквы до места назначения, истекая дождевыми дорожками, истончаясь, постепенно пропадая, а ухоженная моложавая соседка по самому временному из всех временных мест пребывания с восторгом рассказывала мне про своего внука, показывала предназначенные любимцу подарки.
Мне в дорогу мы купили два шоколадных батончика, так уж получилось, денег больше ни на что не хватило, мы оба были очень легкомысленные и нерасчетливые, шатались по городу, как чумные, взявшись за руки, ну не до продуктов питания нам было. Выходили на незнакомых остановках, утюжили незнакомые районы, попали на какой-то Разноцветный бульвар, не соображая, в общем-то, где находимся, заизолированные от окружающего... "Губы горячее льда...".
Меня тогда накрыло великое чувство защищенности любовью. Понятно, нет ничего более эфемерного, чем это предательское чувство, нет ничего более иллюзорного. Рраз - и умные руки Великого Фокусника неуловимым движением отдергивают занавес, все развидняется, и ты опять "голый человек на голой земле". Все так. Но единственная наша общая поездка на юг оказалась фокусом удачным, на своем авто нас вез все тот же безотказный Войтек - лохматый и похожий на дрессированного мишку. Я смотрела из окна расписного рыдвана, и видя, как Ясь рвет для меня дикие абрикосы и рассовывает их по карманам, с изумлением открывала в себе парализующую силу любви. Такие открытия, конечно же, не делаются два раза, тут уж тебе никто не скажет: "Повторяю для особо тупых!", и все равно хотелось пробовать это чувство раз за разом, как пробуешь языком больной зуб - еще сильнее болит, зато потом на секунду становится легче.
Соседка угощала меня бутербродами с красной икрой, а я все совала ей свои шоколадки. Прямо как в рассказе питерца Валерия Попова: "А я вам говорю: берите печенье!!!". Я слушала бесконечные истории про внука, а внутри все росло и росло дерево боли (слово "боль" в польском языке - мужского рода), казалось, сейчас прорастет, как волшебная горошина у деда из сказки, и придется рубить потолок... Это была очевидная безнадега, абсолютная точка, прощание совсем и навсегда. И оно длилось и длилось целых два года, а потом я, не разберешь почему, позвонила Войтеку. Мы потом этот момент обсудили: Ясь, оказывается, на работу к своему другу тоже в первый и последний раз зашел.
С тех пор, лет эдак двадцать подряд, где бы мы ни находились, номера друг друга набираем одновременно, слушаем короткие гудки, а потом, все-таки дозвонившись, смеемся: "Астрал! Нам с тобой в цирке выступать надо, номер был бы супер - "чтение мыслей на расстоянии".
Вот только бы Фокусник на нас не рассердился - трюки и чудеса - это по его части. А мы - мы ведь просто кролики, попавшие в Его шляпу и исчезающие в ней один за другим.