Зелинский Сергей Алексеевич
Парадоксы любви /2003, 2016/

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Зелинский Сергей Алексеевич (s.a.zelinsky@yandex.ru)
  • Размещен: 24/08/2016, изменен: 24/08/2016. 173k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Психологические романы,художественная проза, (18+)
  • Скачать FB2
  • Аннотация:
    (18+).Через время они оказались на вертолетной площадке. - Покажу тебе город с птичьего полета, - пояснил мужчина. - Не этот город, - уточнил он, улыбнувшись. - А какой же? - непроизвольно вырвалось у девушки. .... - Вот это да! - с восхищением произнесла Вика, когда лайнер взмахнул вверх. ... - Вот это да! - почти закричала от счастья девушка, когда вертолет стал кружить над Парижем. ... - Вот это да! - почти с придыханием произнесла девушка, когда мужчина вошел в ее лоно любви. ... - Вот это да! - еле слышно прошептала Вика, когда уже вечером они вновь оказались в Петербурге. - Это было незабываемое путешествие. - Все для тебя, - улыбнулся Геннадий Иванович. - Все для тебя, - повторил он, преподнося кольцо, сплошь утыканное бриллиантами. ... - Все для тебя, - сказал Геннадий Иванович, передавая Вике документы, обеспечивающие беспрепятственный въезд ее в Соединенные Штаты Америки и при желании - последующее получение гражданства. ... - Все для тебя, - под влюбленным взглядом девушки Геннадий Иванович показал купчую на недвижимость в Штатах. Недвижимость была оформлена на Вику. ... - Все для тебя, - Геннадий Иванович передал Вике чековую книжку на десять миллионов долларов. ... - Все для тебя, - ... - Проснись! Да просыпайся же! Просыпайся! - девушка очнулась от сна. Вместе с просыпанием ушло сновидение. - Подожди,- попросила она. - Я хочу досмотреть сон. - Встать! - раздался грозный окрик.

  •   
      СЕРГЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ
      
      
      
      
      
      ПАРАДОКСЫ
      ЛЮБВИ
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      2016
      
      
      љ Зелинский С. А., 2016
      
      Текст печатается в авторской редакции.
      Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      СЕРГЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ
      ПАРАДОКСЫ ЛЮБВИ
      
      
      Парадоксы любви
      роман
      
      
      Часть 1. Фактически продолжение
      Примерно 2016 год...
      Пролог
      В который раз начинаю задаваться мучившим меня вопросом: к какому периоду жизни стоило относить те несколько лет, которые по насыщенности событиями, пожалуй, могли сравниться с иными десятилетиями.
      Несколько лет, фактически разделенные равными отрезками на несколько частей, несколько лет, которые я быть может и не прожил вовсе...
      ..............................................
      
      Марина ворвалась в мою жизнь внезапно, неожиданно, и почему-то под другим именем.
      Но это была она. То, что это она, я не сомневался. Чуть повзрослевшая от времени, она казалась все такой же обворожительной как раньше. Словно бы мы совсем не расставались.
      И особенно удивительным казалось то, что готово будет произойти после. Первый раз встретившись в молодости, мы расстались на пять-шесть лет и после случайно встретились вновь, чтобы еще через время расстаться и увидеться почти уже через полторадесятка лет. Для чего? Чтобы вновь расстаться? По крайней мере я сам все время ожидал этого, допуская, что подобное может произойти в любую секунду, ведь создавалось впечатление, что каждый из нас до конца не отдавал отчет в происходящем.
      Впрочем, встречаясь каждый раз через много лет, у нас все повторялось. Разве что смотрели мы на все другими глазами, и при этом не зная, насколько правильно было то, что мы делали, и что на самом деле происходило с нами, а самое главное - насколько в этот раз это продлится долго.
      ...............................................
      
      Когда-то мы жили вместе. Подробнее, как это было раньше, я обязательно расскажу после, примерно во второй части. А сейчас...
      А сейчас перед вами то, что было сейчас...
      
      Но вот что это было? Любовь, страсть, секс, наслаждение, сама жизнь во всех ее проявлениях? Быть может это и на самом деле была жизнь? В том плане, что без такой жизни не было бы и меня сегодняшнего?
      Не знаю. Действительно не знаю. Но именно сейчас осознаю, что пришло время во всем разобраться.
      
      
      Глава 1
      Иногда мне казалось, что это была совсем другая женщина. А скорей всего, это попросту изменился я. Ведь за годы нашего расставания прошло слишком много времени, чтобы оставаться таким же. Да и зачем? Жизнь, она ведь в том и заключается, чтобы несмотря на все сложности да невзгоды, уверенно идти вперед. Именно уверенно, а не волочиться, одиноко взирая на происходящее вовне твоего малого мирка, что зовется собственным сознанием.
      ................................................
      
      - Привет! - поздоровалась со мной высокая, стройная девушка.
      - Вы ко мне? - не понял я, с любопытством оглядывая незнакомку.
      - Почти, - мне показалось или и на самом деле чуть жеманно ответила она. - Меня зовут Марина.
      - Марина? - не понял я, но судя по улыбке девушки она заметила, что в моей голове стали проноситься воспоминания о тех, кто встречался в моей жизни с именем Марина, и она это заметила. А может и не заметила, а просто улыбнулась, потому что была попросту вежливой и воспитанной.
      Как бы то ни было, я понял, что должен что-то ответить. Вот только что?
      На удивление слова стали комом в горле. Я еще продолжал смотреть на девушку, как она достала сигарету, закурила, удобно уселась в кресле (встреча произошла в холле гостиницы, в которой я остановился во время летнего отдыха на юге страны), и по всему было заметно, что она очень хочет о чем-то мне рассказать.
      Я не стал препятствовать. И вскоре услышал рассказ, который одновременно меня и взбудоражил, введя в замешательство, и в то же время как-то запросто открыл тайну того, что произошло с давнишней моей любовью, которую звали Марина (а это была она, я уже не сомневался), после нашего расставания. Причем расставанию предшествовали несколько лет совместной жизни и отчаянной любви (как раз и описываемой мной чуть позже).
      
      
      Глава 2
      Как оказалось, после того как мы расстались, Марина действительно уехала в свой родной город. Достаточно быстро вышла замуж. Развелась. Потом выходила замуж еще несколько раз и все также разводилась. Как она пояснила: не могла после меня ни с кем жить.
      - Ну ты же жила? - не удержался я. - В плане, была не одна. Насколько знаю, всегда рядом с тобой был тот или иной мужчина.
      - Жила, жила, и жила не одна, - вдыхая ароматный дым сигарет, честно призналась Марина. - Но в каждом прохожем в своей жизни я видела только тебя. Иной раз даже приписывая тебе те качества, которых у тебя никогда не было. И постепенно твой образ стал для меня чем-то наподобие... (Марина на секунду задумалась) Чем-то... Собирательным что ли, - потупив взор, продолжила она.
      Я решил девушку больше не перебивать и, заинтригованный происходящим, молча слушал дальше.
      
      После того как Марина в очередной раз поняла, что игры с замужеством ни к чему положительному не приводят, она решила полностью изменить собственную жизнь и стала, по ее словам, одной из самых высокооплачиваемых путан города. Для этого даже слегка изменила собственную внешность (вот почему я ее не сразу узнал).
      Правда, меня все-таки смутил рост Марины (раньше она была намного меньше меня, а теперь чуть ли не вровень с моим достаточно высоким ростом). Но и здесь оказалось все просто: каблуки. Очень высокие каблуки, плюс Марина значительно похудела. И это притом, что груди ее были все такие же замечательные. Даже с возрастом (хотя, что такое возраст для женщины чуть старше сорока - именно столько сейчас, по моим подсчётам, ей было лет), так вот, даже с таким условным возрастом ее грудь была наполнена соками любви и не потеряла в упругости. Выпирающие соски все-также были большими и мне даже показалось - стали еще больше. Тело же приобрело удивительную упругость, которая, как помнил я, раньше Марине была не свойственна. А сейчас даже рост казался чуть ли не на десяток сантиметров выше, и кто знает, помогли каблук или она подросла после нашего расставания. Прошло ведь более полуторадесятков лет и природа вполне могла явить подобное чудо.
      Да и общее впечатление от внешности Марины было, конечно, обворожительным, захватывающим, и будило самые потаенные фантазии, которые, как я уже понимал, в самом скором времени осуществятся наяву.
      
      Однако, как Марина такого добилась? Я не преминул спросить ее об этом и девушка, закуривая еще одну сигарету ("она все также курит", - с ностальгией вспомнил я нашу юность), все честно рассказала.
      Оказалось все до банальности просто. Ежедневные тренировки в спортивном зале (чуть ли не по пять часов в день) плюс дорогая косметика и соответствующий уход косметологов (у Марины осталась от одного из бывших мужей сеть бутиков в столице нашей Родины) делали свое магическое дело. Девушка и правда в свои годы была как минимум лет на пятнадцать, а то и на все двадцать младше возврата по паспорту. Впрочем, как вскоре выяснилось, паспорт у Марины тоже был другой. Она не только сменила имя, но и ей удалось вписать в него другой возраст.
      Как ей это удалось, я так и не понял. Да и, если честно, особенно не вдавался в подробности. Но то, что девушка меня весьма и весьма заинтриговала, я не отрицал.
      
      - А что было дальше? - спросил я, заметив что Марина на время о чем-то задумалась, молча уставясь в пространство перед собой. Такое у нее бывало и раньше, как вспомнил я, а потому с удовольствием отметил этот факт, как отмечают его, когда по прошествии времени вдруг перед вами появляется нечто, что вам казалось уже давно забытым, а вот нет, как оказывается - помните!
      Вообще, любые воспоминания (если они касаются незначительных деталей) приносят некую бессознательную радость, как минимум свидетельствующую о том, что память ваша сохранилась на прежнем уровне. А если вы что-то помните, значит мозг ваш работает правильно и четко, что с возрастом всегда приятно отмечать.
      Отвлекшись уже от своих размышлений, я заметил, как Марина с любопытством смотрит на меня. Улыбнувшись, она подошла ко мне ближе, присела на колени, и стала расстёгивать мой брючной ремень. Мой член не преминул вскочить от предвкушения ожидаемого действия и еще через несколько секунд губы девушки надёжно обхватили его в свои объятия и Марина принялась сосать.
      Сосала она также как когда-то: жадно и профессионально. Сосала так, что за это можно было бы продать Родину, если бы кто-то у меня захотел ее купить. Но служебными тайнами я не располагал, проживал в собственном загородном доме, стараясь меньше общаться с людьми и будучи погруженным только в свое творчество, вот разве что вот сейчас выехал на море, где меня случайно встретила Марина.
      А вышло так, что остановившись в отеле и вернувшись с пляжа, я получил от портьте записку, как он признался, от очень красивой девушки, которая непременно хотела меня видеть. Списав это на очередную поклонницу, я, было, совсем забыл об этом случае, как вдруг с удивлением увидел в холле отеля... Марину. Свою любовь из прошлой жизни.
      Так мы оказались у меня в номере.
      
      После того как я кончил, Марина продолжила свой рассказ.
      
      
      Глава 3
      - Что ты хочешь? - коренастый мужчина кавказской внешности, сверкая золотой фиксой, смотрел на расположившуюся в его машине девушку.
      - Тебя, - честно призналась красотка.
      - Раздевайся, - скомандовал мужчина и стал расстёгивать ширинку.
      Девушка обнажила вывалившиеся из под кофточки большие упругие груди.
      От увиденного член мужчины вскочил как оловянный солдатик. Девушка наклонилась и захватила орган любви губами. Через время она приподняла платьице, развернулась и села на член попой. Член вошел в давно уже смазанное страстью лоно любви.
      В момент кульминации девушка сползла с члена и приняла содержимое в рот. Проглотив, улыбнулась.
      - Как тебя зовут? - спросил мужчина.
      - Виктория, - ответила девушка.
      - Ты хорошая девушка, - проговорил мужчина, вытаскивая из портмоне стодолларовую купюру. - Когда я снова позвоню - приедешь?
      - Приеду, - улыбнулась девушка.
      От ее улыбки у мужчины зашевелилось в штанах. Он уже подумал, что такую можно и взять замуж, но вовремя осекся, вспомнив, что у него уже есть жена. Добрая, терпеливая, хозяйственная. Такой же как и он национальности.
      - Хорошо, - проговорил мужчина. - Отныне ты моя любовница.
      Мужчина извлек из портмоне еще две стодолларовых купюр и протянул их девушке.
      - На вот тебе, - сказал он. - Ни с кем мне не изменяй. Все что будет нужно для жизни - я куплю. У тебя есть где жить?
      - Есть, - улыбнулась девушка. - У меня все есть.
      - А зачем же тогда ты этим занимаешься? - хотел, было, произнести мужчина, но не успел. У него зазвонил телефон.
      - Алло? - ответил он, рукой показав девушке, что она может идти. - А, Гоги? Узнал, узнал, здравствуй, дорогой, - мужчина скосив глаза заметил, что девушка не выходит из машины и смотрит на него, словно что-то еще ждет.
      - Тебе чего? - спросил он ее, прикрыв трубку ладошкой.
      Девушка ласково взяла у мужчины телефонную трубку и нажала сигнал отбоя вызова.
      - Что ты себе позволяешь? - начал возмущаться мужчина, но только сейчас заметил, что на заднем сидении машины сидят двое спортивного вида парней. - Кто вы? - он попытался оглянуться, но тут же получил легкий удар в челюсть.
      - Заткнись и слушай, - грозно сказал один из парней. - У тебя есть ресторан. Сейчас мы поедем к нотариусу и ты перепишешь ресторан на указанное нами имя. В случае неподчинения - мы тебя упрячем на нары за изнасилование.
      - Изнасилование кого? - хотел произнести кавказец, но снова получил удар в челюсть.
      - Изнасилование моей сестры, которая села к тебе в машину, чтобы ты ее подвез, а ты ее изнасиловал, - по заученному четко ответил один из парней, тыкнув в лицо опешившему водителю удостоверение сотрудника полиции.
      У кавказца снова зазвонил телефон.
      - Скажи, что занят, перезвонишь, - сухо приказал другой из парней.
      Кавказец выполнил приказ.
      - А теперь поехали, - скомандовал парень. - Вон за тем "Мерседесом", - он показал рукой на автомобиль, который стоял перед ними и теперь стал выруливать на полосу движения.
      - Я больше не нужна? - улыбнулась девушка, посмотрев на парней.
      - Он все подпишет, - в ответ улыбнулся парень, бросив злобный взгляд на водителя-кавказца. - Иначе я его не только посажу, но и позабочусь, чтобы там его опустили. Ты знаешь, что это такое, когда опускают? - парень посмотрел на кавказца. Тот молча кивнул головой.
      Девушка вышла из машины и закурила, смотря вслед уезжавшему авто. После этого она достала из сумочки телефон и набрала номер.
      - Я освободилась, - коротко ответила она и положила трубку.
      Через время рядом с ней остановился красивый иностранный автомобиль, девушка села в машину и посмотрев на сидевшего за рулем молодого человека, подняла верх большой палец правой руки.
      - Спасибо, - улыбнулся он. - Я знал, что все пройдет отлично. Не очень он тебя?
      - В смысле? - не поняла девушка.
      - Не бил?
      - А, ты об этом. Нет, нет, на этот раз обошлось.
      - Ну и хорошо, - ответил молодой человек. - Тебя куда подвести? Может поужинаем?
      - Давай, - согласилась девушка.
      Взвизгнув тормозами, машина рванула с места.
      Через время она остановилась неподалеку от остановки общественного транспорта, чуть свернув с трасы во внутренний дворик.
      - Я уже не могу терпеть, - честно признался молодой человек, расстёгивая ширинку и извлекая возбуждённый член, который девушка тут же захватила губами и принялась сосать. Не прошло и нескольких секунд как парень кончил.
      - Быстро ты, - улыбнулась девушка, вытирая губы платочком.
      - Ну я же говорил, что не могу терпеть, - улыбнулся парень. Он поцеловал девушку в губы, а потом, ласково положив ладошку на ее шею, стал тянуть вниз.
      - Еще? - удивилась девушка.
      -Вика, я ведь сказал, что очень хочу тебя. Всегда хочу, - улыбнулся парень, причем последние слова его совпали с тем, как его моментально вскочивший орган любви вошел в рот Вики, которая принялась вновь столь мастерски его сосать, что не прошло и минуты как парень снова кончил.
      - Ты удивительная девушка, - искренне произнес молодой человек, откидываясь в кресле назад.
      - Такая как все, - скромно опустив глаза, произнесла девушка.
      - Нет, не такая. Далеко не такая. Совсем даже не такая.
      - Да чем же я отличаюсь от других? Тем что сосу лучше? - усмехнулась Виктория, доставая и закуривая сигарету.
      - Не только этим, - ответил молодой человек.
      Девушка заинтересовано посмотрела на мужчину. На вид ему было около тридцати лет. Высокий, стройный, по спортивному подтянутый, с правильным чертами лица и красивой улыбкой, которой наверняка не раз пользовался, очаровывая таких же как она, простых девушек. Сколько их у него кроме нее? Десяток, больше?
      - О чем ты сейчас думаешь? - спросил молодой человек (звали его Андрей), заводя автомобиль и осторожно выезжая на трассу.
      - О тебе, - честно призналась Вика.
      - Обо мне не стоит думать, - улыбнулся Андрей. - Я женат. Разводиться в ближайшее время точно не собираюсь. Но тебя люблю и хочу, чтобы ты всегда была рядом.
      - А кто она? - как показалось молодому человеку, несколько ревниво спросила девушка про его жену.
      - Ее папа крупный ученый, который к тому же владеет еще и коммерческий недвижимостью, - честно признался Андрей. - Младше меня. Впрочем... - он достал из кармана пиджака фотографию и протянул ее девушке.
      - Красивая, - произнесла та.
      - Красивая, - согласился молодой человек.
      - А зачем тогда тебе нужна я? - хотела произнести девушка, но в последний момент постеснялась.
      - Она инвалид, - ответил молодой человек. - Эта фотография последняя, где она была когда-то такой, какая была раньше. После автомобильной катастрофы ей ампутировали правую ногу и левую руку.
      - Серьезно? - не поняла Вика.
      - Шучу, - усмехнулся Андрей. - Но автокатастрофа действительно была. В самый последний момент ей удалось вывернуть от лобового столкновения, но машину занесло в кювет, несколько раз перевернулась, супруга отделалась испугом.
      Вика с расширенными глазами смотрела на Андрея.
      - Вот только после этого испуга в ней словно что-то надломилось, - грустно произнес Андрей. - Она убедила себя, что могла потерять руку и ногу, и теперь сидит безвылазно дома.
      - Плачет?
      - Да уже нет, - грустно усмехнулся Андрей. -Транквилизаторы.
      - Что? - переспросила Вика.
      - Таблетки, - ответил Андрей. - Врачи ее держат на таблетках, от которых она постепенно превращается в овощ. Понятно, что ни о каком сексе и речи быть не может. Впрочем, мы с ней уже почти не разговариваем. Целыми днями она смотрит тупые сериалы или спит.
      - А как же ты? - с сочувствием произнесла Вика.
      - Я не могу ее бросить, - признался Андрей. - Когда-то она меня очень сильно любила. По крайней мере, это были ее последние слова, когда... когда она еще мне что-то говорила, - на глазах молодого человека готовы были выступить слезы. - Понимаешь, она тогда, когда произошла авария, разговаривала по телефону. Со мной. Весело хохотала, видимо как всегда гнала за все сто, и...
      - Пожалуйста, останови машину, - попросила Вика.
      Молодой человек плавно нажал на тормоз и свернув к обочине, остановился.
      - Иди ко мне, - девушка расстегнула блузку, вывалив свои огромные груди с вздыбленными вверх сосками.
      Молодой человек инстинктивно прильнул губами к соскам. Через время девушка хотела взять его член в рот, но он, откинув спинку кресла, повернул ее спиной и вошел сзади.
      - Теперь я хочу так, - сказал он, всаживая в нее свой член.
      Вика стонала от счастья. Кончили они почти одновременно.
      - Я люблю тебя, - призналась Вика.
      - Я тоже тебя люблю, - произнес Андрей.
      Они обнялись и молча сидели, думая каждый о чем-то своем, и в то же время думы их были о чем-то похожем, о том, что касалось их обоих. Но вот каждый точно также понимал, что у них нет будущего. Андрей никогда не бросит свою жену, потому что ему не позволит это сделать ни чувство вины в отношении психически больной супруги, ни влиятельный тесть, который открыто сказал после автокатастрофы, что если Андрей бросит его дочь - он не только лишит его всего, но и позаботится, чтобы всю его оставшуюся жизнь сделать невыносимой.
      А Вика никогда не сменит тот образ жизни, который она вела. Потому что это было единственное, чем она умела заниматься так, чтобы зарабатывать себе на жизнь. На ту жизнь, к которой она уже успела привыкнуть за те долгие годы, как занималась своим ремеслом. Что за ремесло? Проституция с криминальным уклоном. Через время после секса с обеспеченными мужчинами появлялись ее якобы брат с сослуживцем, которые обирали незадачливых ухажёров Вики до нитки. Понятно, что помимо денег с клиентов она имела и свой процент с так называемой "прибыли". Причем деньги не тратила бездумно, а откладывала "на черный день". И, судя по всему, работать так ей еще предстояло долго.
      Ну, а что касается любви, так она и правда не лукавила, когда говорила о любви. Вот только любовь эту она хоть и желала, но понимала, что пока еще не время. В первую очередь надо обеспечить свое будущее. Этим, собственно, и занималась.
      
      
      Глава 4
      - Как же ты все-таки жила без меня? - спросил я Марину, которая задумчиво курила, глядя в потолок.
      - Скучала, - улыбнулась девушка.
      - Ну это понятно, - в ответ улыбнулся я. - А серьезно? Ведь с тех пор как мы расстались, прошло достаточно времени. Больше десяти лет.
      - Почти полтора десятка, - произнесла Марина, томно потягиваясь. - Я хочу тебя...
      
      К этому времени с холла гостиницы где встретились, мы давно уже перешли в мой номер. Я встал с кресла, подошел к Марине, и вставил в ее чуть приоткрытый рот свой член. Марина принялась жадно сосать, попутно освобождаясь от становившейся ненужной одежды.
      Я вынул член и опустился между ног Марины, раздвинув их пошире и погрузился в ее цветущее лоно любви. Казалось, от стонов девушки сбежится вся округа.
      Взяв девушку на руки, я перенес ее в постель. Теперь мы лежали в позе "69" и обоюдно доставляли друг другу несравнимые ни с чем удовольствия. Природа ведь не зря так распорядилась, дав каждому из нас тот лучик света, который может обрамлять тяжесть его жизненных дней. И этим лучиком был секс и то наслаждение, которое он дарит, вызывая самые сильные чувственные наслаждения, данные человечеству природой.
      
      Марина то облизывала мой член, то засасывала его, то слегка била языком по самому кончику, а потом насаживалась на него всем ртом, вытворяя губами и языком такие па - что я мог в любую секунду разразиться оргазмом, если бы она ловко не уводила меня от этого, вынимая мою возбужденную писю изо рта, а после вновь жадно засасывая. В ответ я облизывал языком ее половые губы, обхватывая губами вульву - всасывал ее в себя, как мог максимально глубоко всовывал язык во влагалище, имитируя свой член и делая все, на что был способен, чтобы доставить девушке удовольствие.
      И, по всей видимости, это у меня получалось, судя по тому, что Марина порывалась кричать даже несмотря на то, что мой член был у нее глубоко во рту.
      Перевернув девушку на спину, я слегка раздвинул ее упругие как праздничные воздушные шарики ягодицы, и вошел в попку Марины, которая радостно отозвалась на вхождение. Я помнил, что Марина всегда была без ума от анального секса и порадовался, что в ее пристрастиях ничего не изменилось.
      Кончили мы как всегда одновременно.
      
      С наслаждением лежа в постели, мы вновь и вновь вспоминали былые годы когда жили вместе.
      - Так что же все-таки с тобой произошло потом? - не удержался я от собственного любопытства.
      - Когда мы тогда расстались и я вернулась домой, - начала Марина свой рассказ, - то оказалось, что я никому не нужна. Подруги повыходили замуж и жили своими семьями. Какие-никакие друзья тоже исчезли. Время ведь, как помнишь, было такое. Если самый конец девяностых и начало нулевых я провела с тобой, то после оказалось, что мне приходится элементарно выживать. Денег не было не только на оплату счетов по квартире, но даже на сигареты и проезд. Впрочем, я никуда не ездила, безвылазно сидела дома.
      - Пила?
      - Пила, - честно призналась Марина. - Потом я познакомилась с одним мужчиной, соседом по лестничной клетке (он купил квартиру еще перед моим отъездом к тебе), ну и вот теперь он ко мне, как бы это сказать... наведывался, - Марина горестно вздохнула, закуривая очередную сигарету.
      - Я внимательно тебя слушаю, - сказал я, желая видимо поддержать девушку. - Говори обо всем и ни о чем не беспокойся. Просто расслабься и рассказывай.
      - Да я и не боюсь, - ответила Марина. - Отбоялась...
      
      Марина встала, набросила на обнаженное тело халат, и, сделав еще несколько шагов, приоткрыла балкон, задумчивым взглядом наблюдая за улицей.
      - Я ведь тогда действительно казалась себе самой одинокой на свете, - через время продолжила Марина. - Родители жили своими интересами, я пробовала, было, позвонить отцу, он даже не снял трубку и после не перезвонил, мать вообще, как я понимала, была на вечных гастролях где-то за рубежом. Знаешь, как это тяжело, когда ты никому не нужен? Впрочем, кто в полной мере об этом знает? У большинства людей все равно ведь кто-то есть. Родственники, друзья, подруги, какие-то случайные знакомые, а тут совершенно одна: без поддержки, без помощи, фактически в чужом городе. Надо думать о том как выживать, где работать, чем заниматься.
      А тут еще мысли о тебе, о нашей когда-то любви, и это горестное одиночество, когда ты не знаешь что с тобой произойдет в следующую секунду просто потому, что совсем не хочешь, чтобы такая секунда наступила. И знаешь, что я тогда больше всего желала? Чтобы все поскорее закончилось. Не мои страдания, нет. Жизнь. С каждым новым днем, просыпаясь, я стала мечтать, чтобы именно этот день был последним. Чтобы вдруг раз - и все.
      - Я и правда не знала как жить дальше, - девушка разрыдалась, я подошел к ней, обнял, довел до постели, уложил рядом с собой и нежно стал поглаживать ее грудь и бедра. Потом перевернул на спину, развел ноги, и медленно вошел в нее своим членом, став осторожно двигаться внутри нее. В какой-то момент я взвинтил темп до максимума и кончил. Марина успела кончить вместе со мной.
      Девушка поблагодарила меня, застегнула распахнутый халатик, и вновь подошла к балкону, закуривая.
      Я тоже встал, подошел к бару, достав два бокала, плеснул на дно виски и протянул один бокал девушке.
      - Мне тогда было очень плохо, - пригубив и чуть успокоившись, продолжила девушка.
      Я внимательно на нее смотрел, не беспокоя и ожидая продолжения рассказа.
      - Еще через время мы стали жить вместе, я и сосед, - пояснила Марина, продолжив. - Решили объединить наши квартиры, купить дом.
      Купили. Прожили в этом доме еще наверное около года, как вдруг мой мужчина погиб в автокатастрофе. И тут я узнала, что он, оказывается, занимался бизнесом, и у него были какие-то до сих пор для меня непонятные долги. Ну, в общем, ко мне стали приходить какие-то люди, угрожать, я честно признавалась что ничего не знаю, мне не верили, а еще через время те люди принесли бумагу, согласно которой дом мне не принадлежал. Его продали за долги. А я оказалась на улице.
      Мое лицо видимо настолько посуровело, что Марина поспешила меня утешить, потянувшись к моему члену, но я отстранил ее, попросив продолжить, понимая, что совсем скоро ее рассказ закончится.
      Как оказалось, я был прав.
      Еще через время эти же самые люди предложили Марине работу. Разводить клиентов за деньги. Она, по ее словам, отказалась. Потом было еще несколько схожих предложений, пока, наконец, ее полностью не оставили в покое. Потом как-то на улице познакомилась с мужчиной и они стали жить вместе, в его квартире, где вместе с ними жила еще его престарелая мать. Так прошло еще несколько лет.
      Потом того мужчины тоже не стало, умер от сердечного приступа. И Марина готова была вновь оказалась на улице, но совершенно случайно познакомилась с еще одним мужчиной, который оказался бизнесменом из Москвы. Уж не знаю, что он тогда в Марине нашел, судя по ее образу жизни выглядела она не очень презентабельно, но как бы то ни было, мужчина не только предложил ей жить вместе, но и даже узаконить отношения официальным браком.
      До недавнего времени Марина жила с ним, в Москве. После его смерти...
      Мне хотелось остановить, перебить девушку, спросив, не так ли, по ее мнению, много смертей, связанных с проживанием с ней, я даже хотел пошутить - останусь ли жив сам, если мы будем вместе (а, признаться, об этом я всерьез задумался), но лишь налил себе и Марине еще виски и закурив очередную сигарету, слушал ее, периодически отвлекаясь на поглаживание ее роскошных грудей и давая рту Марине насладиться своим членом.
      
      Марина, периодически отрываясь от моего органа любви, продолжала рассказ, из которого я узнал, что через время ее совместной жизни с московским бизнесменом тот исчез при невыясненных обстоятельствах. Утром она проводила мужа на работу, тот сказал, что, возможно, у него появится командировка на пару-тройку дней, что в любом случае он, мол, обязательно позвонит и сообщит, но не позвонил.
      
      Через месяц тщетных поисков Марина узнала, что ее муж пропал без вести. А еще через время ей позвонили из полиции и попросили прийти на опознание утопленника. Было найдено тело мужчины со связанными руками и ногами и обмотанной вокруг шеи веревкой с камнем. На теле мужчины засвидетельствованы многочисленные гематомы и разрывы внутренних органов. Несмотря на то, что пропал муж Марины давно, судмедэксперты установили, что в воде труп находился от силы несколько дней. Тело еще не спело разложиться и опухнуть. Марина, конечно же, узнала своего мужа.
      
      Вскоре она оформила весь бизнес мужа на себя (вернее, не весь, а лишь то, что осталось от некогда цветущей империи: по ее словам, приходилось нанимать адвокатов, потому что за бизнес началась борьба между ней, компаньонами мужа, и его неожиданно объявившимися родственниками), после она также переоформила на себя квартиру в Москве, получила какие-то сбережения, доставшиеся ей по наследству, купила по квартире в Санкт-Петербурге и Краснодаре, откуда была родом, еще через время хотела продать доставшиеся от мужа бутики, да умные люди посоветовали этот бизнес оставить и просто поставить надежного управляющего (в финансовых делах Марина, по ее словам, не понимала ничего, а попробовав вникнуть, поняла одно: воруют, но работают; а если работают - значит и приносят прибыль; а пока приносят - пусть воруют; в общем, замкнутый круг, который следует принимать таким, каким он был, - философски разведя руками и прищурясь, улыбнулась Марина).
      У меня вновь вспыхнуло желание. Потянув Марину к себе, я хотел войти в нее, но она ловко опустилась на колени и обхватив губами мой член, быстро довела меня до оргазма. Она была все также искусна и обворожительно как раньше, только вот что-то изменилось у нее с годами то ли во внешности, то ли в душе, и периодически поглядывая на девушку я пытался понять, что именно. И, к сожалению, пока не понимал. Но у меня время было. Я ни за что не хотел отпускать Марину от себя и предложил ей жить вместе.
      - Ты ведь еще всего обо мне не знаешь, - как мне показалось несколько обеспокоено произнесла Марина.
      - То, что уже знаю, заранее перевесит все, что еще не знаю, - улыбнулся я. - Всем смертям не бывать.
      - Согласна, - весело рассмеялась девушка.
      
      
      Глава 5
      Девушка Вика (высокая, стройная, молодая, красивая) одиноко прохаживалась вдоль широкой улицы, названной проспектом. Проспект известен был как Приморский, однако к морю никакого отношения не имел и видимо так именовался вследствие имперских амбиций его основателей. Как, впрочем, и всего города. Вика была в Петербурге. На дворе стояло лето 2016 года. Вика дефилировала в коротком платьице, ее груди (бюстгальтер она не носила) стояли торчком и забирали на себя чуть ли не все внимание прохожих мужского пола. Да и женского, впрочем, тоже.
      Правда, большинство женщин традиционно смотрели с замаскированной завистью, а отсюда на их лицах Вика замечала лишь одно недовольство. Но лично ей это было безразлично. Она вполне знала себе цену, понимала, что является довольно состоятельной девушкой, причем свой миллион долларов США заработала сама. И при этом продолжала работать. Собственно, сейчас она тоже была на работе. И в эту полуденную жару дожидалась встречи с одним очень состоятельным клиентом, который к тому же претендовал на роль жениха и, как она надеялась, мужа.
      Потенциальный жених и он же потенциальный муж вскоре подъехал на "Бентли". Рядом остановились два "Джип Чероки". Охрана.
      - Мы сегодня куда-то пойдем? - спросил жених-муж, когда девушка села в машину.
      На удивление, взрослый мужчина рядом с ней вел себя как мальчишка. Словно бы разом поглупел и помолодел.
      Последнее, впрочем, ему нравилось. Первое не очень. Но привыкший всего добиваться самостоятельно, мужчина имел такую же привычку не вмешиваться в ход вещей, если, как он считал, те идут по незапланированному кругу. На его взгляд это было лучше, чем впустую предаваться пустопорожним размышлениям, не несущим никакой конструктивной основы. Свой первый миллиард он скопил еще в 90-е годы 20 века. Потом значительно приумножил капитал. В последние годы большую часть времени проводил за границей. Там же находилась его семья (Марина о семье не знала, но догадывалась). В Россию приезжал все реже и реже, в основном только чтобы не потерять корней с Родиной. Все активы он давно уже вывел за рубеж, считая страну своей молодости бесперспективной для ведения честного бизнеса. А нечестный он вести не хотел. Да и оставлять капитал в России, как он не раз говорил, себе дороже: в любой момент или власть сменится и все национализируют (как было уже не раз в истории и продолжается до сих пор, на примере того же Крыма, присвоившего себе после аннексии этого региона бизнес крупных украинских олигархов), или вообще, как считал Геннадий Иванович, так звали мужчину, подведут под любую уголовную или экономическую статью и отберут все в обмен на свободу (как множество примеров с его друзьями - знакомыми - компаньонами, из которых кто-то успел сбежать на Запад, а кто-то не успел и все потерял или сел в тюрьму). А потому свободу Геннадий Иванович Михельсон предпочитал иметь в виде паспорта гражданина США, где, впрочем, и проживал (семья жила в Испании, где было что-то вроде загородной вилы).
      Но вот эта девушка... Вика, поистине, не только сводила его с ума, но и подчиняла его волю чем-то необъяснимым. Так, что когда вы видите большой алмаз в прекрасной огранке, вам до ужаса хочется иметь этот бриллиант в своей коллекции. Или смотрите на картину, редкостную и манящую своей неизведанной тайной, и после ни перед чем не останавливаетесь, чтобы только заполучить ее, не обращая внимание на цены аукциона.
      Примерно схожее происходило с Геннадием Ивановичем при виде Вики. Казалось бы обычная девушка, тем не менее Вика по всему была очень и очень даже необычна.
      - На знатока, - как не раз любил повторять мужчина, делясь своими впечатлениями с редкостными приятелями. - Девушка на любителя.
      - Высококлассного любителя, - шутил кто-то из приятелей.
      - Истинного знатока, - добавлял другой.
      - Ценителя искусства жизни, - вторил третий.
      И по всему было заметно, что Вика нравилась всем, кому бы Геннадий Иванович не показывал ее фото и видео. И он был в еще большем восторге от того, что это было именно так, поэтому охотно соглашался с мнением друзей.
      - Девушка мечта, - не раз думал Геннадий Иванович, особенно когда пил сок юной девы, струящийся у из ее широко разведённых ног.
      Вика очень любила куннилингус и наслаждалась им с Геннадием Ивановичем, который поистине в этом деле был, по ее мнению, истинный мастер. Она же в ответ делала для него все, что ему захочется и даже сверх того, постоянно удивляя, как считала, искушённого мужчину.
      И вот в таком необыкновенном тандеме они жили. И сейчас, когда Вика, удобно расположившись в кресле авто, мечтательно закатив глаза, с восхищением поглядывала на своего мужчину, в его голове роем проносились самые лучшие мысли в его жизни. Мысли, дарившие внеземную гармонию. И он был по настоящему счастлив. Счастлив тому, что происходило это сейчас, с ним, ведь он и Вика - прямые участники истории 21 века на территории мира.
      - Ну так куда поедем? - поинтересовался Геннадий Иванович, отъезжая.
      - Я думаю, ты уже сам решил, - улыбнулась Вика.
      - Ты права, ты как всегда права, - улыбнулся Геннадий Иванович. - Ну тогда для тебя будет небольшой сюрприз.
      
      Через время они оказались на вертолетной площадке.
      - Покажу тебе город с птичьего полета, - пояснил мужчина. - Не этот город, - уточнил он, улыбнувшись.
      - А какой же? - непроизвольно вырвалось у девушки.
      ..........................................
      
      - Вот это да! - с восхищением произнесла Вика, когда лайнер взмахнул вверх.
      .............................................
      
      - Вот это да! - почти закричала от счастья девушка, когда вертолет стал кружить над Парижем.
      .............................................
      
      - Вот это да! - почти с придыханием произнесла девушка, когда мужчина вошел в ее лоно любви.
      ..........................................
      
      - Вот это да! - еле слышно прошептала Вика, когда уже вечером они вновь оказались в Петербурге. - Это было незабываемое путешествие.
      - Все для тебя, - улыбнулся Геннадий Иванович. - Все для тебя, - повторил он, преподнося кольцо, сплошь утыканное бриллиантами.
      ................................................
      
      - Все для тебя, - сказал Геннадий Иванович, передавая Вике документы, обеспечивающие беспрепятственный въезд ее в Соединенные Штаты Америки и при желании - последующее получение гражданства.
      .............................................
      
      - Все для тебя, - под влюбленным взглядом девушки Геннадий Иванович показал купчую на недвижимость в Штатах. Недвижимость была оформлена на Вику.
      .......................................
      
      - Все для тебя, - Геннадий Иванович передал Вике чековую книжку на десять миллионов долларов.
      ..........................................
      
      - Все для тебя, - ...
      
      - Проснись! Да просыпайся же! Просыпайся! - девушка очнулась от сна. Вместе с просыпанием ушло сновидение.
      - Подожди,- попросила она. - Я хочу досмотреть сон.
      - Встать! - раздался грозный окрик.
      
      Вика вскочила с постели, обводя недоуменными глазами вокруг. Она не понимала, где находится. Ничего не помнила. Память словно намеренно стерли, и в то же время Вика допускала, что ничего вообще не было, как не было и никого, кто бы мог отдать ей приказ проснуться. В комнате она была одна. Завешенные с вечера шторы, выключенный телевизор, тихо играющая музыка с магнитофона была ею оставлена еще с вечера. Получалось, то, что с ней происходило, был всего лишь сон. И в этом же сне она услышала команду проснуться.
      
      Вика поднялась с постели, накинула халатик (спала всегда обнаженной), прошла на кухню и заварила кофе. Потом достала сигарету, закурила. Жизнь самым забавным образом начинала с ней играть прятки. Такие же прятки, как когда-то с одним ее знакомым. Сейчас она почему-то вспомнила именно о нем.
      Звали ее знакомого Игорем. Сначала она думала, что Игорь был другом Андрея, но совсем скоро убедилась, что Андрей с ним познакомился примерно в одно время с ней. Так в ее жизни появились эти два мужчины, одного из которых она не любила, но спала с ним (Андрей), а другого любила, но ни разу даже не признавалась ему в любви (Игорь). Как и не было с ним никаких отношений. Ни сексуальных, ни платонических. Просто никаких.
      
      Игорь был среднего роста, блондин с голубыми глазами и мыслями о том, чтобы властвовать над миром. Когда-то он начинал свой путь с чиновников, потом стал, как она в шутку его называла, мини-олигархом. Олигархи, по мнению девушки, были те, у кого было от миллиарда долларов на счету или в активах. У Игоря было порядка пятиста миллионов. Евро. До миллиарда явно не дотягивало.
      Но и при этом понятно, что было все, что полагается иметь в стране, где жила девушка и где жил Игорь, отчего-то не желая уезжать на Запад. Вика не раз, помнится, его спрашивала, усиленно пытаясь почувствовать в его ответе подвох и потому вновь и вновь переспрашивала, пока не поняла, что он действительно очень любил страну где родился. И считал, что обязательно наступит время, когда в этой самой стране не будет ни богатых ни бедных, а все люди будут одинаково зажиточны.
      
      Впрочем, подобная утопическая модель не мешала Игорю продолжать сколачивать свое состояние. На чем он делал деньги - она точно не знала, да особо и не вдавалась в подробности. Помнила только какие-то встречи Игоря с рядом высокопоставленных чиновников, но даже в какой области были эти чиновники она не знала. Да и Игоря толком не знала, хотя как ни странно, одно время они даже жили вместе. Ну, или вернее, вместе проживали. Тогда как кроме жительства в одной квартире их ничего не связывало. Примерно из 10-12 комнат Игоря (сколько точно она не помнила) Вика всегда находилась в одной, выделенной ей. Игорь видимо был в других, потому что даже несмотря на то, что они вместе жили - виделись редко. Секса, как уже сказано, тоже не было. Вика лишь однажды потянулась (словно в благодарность за кров и пищу) сделать Игорю минет, но он вежливо ее отстранил, и сказал, что ему это не требуется. Она, было, подумала, что он импотент или гей, но в другой раз к ним в гости привезли около десятка детей Игоря (от разных жен). В свои 43 года мужчина имел большое потомство. Правда, чуть позже выяснилось, что более половины из детей были приемные. А еще через время Вика узнала, что у Игоря был собственный приёмный дом, где одинаково проживали как престарелые люди, так и совсем еще дети. Игорь все финансировал на собственные деньги. Первый частный одновременно детский дом и дом престарелых, называемый им семейным домом, видимо от того, что всех его обитателей он считал своими приёмными родственниками: кого родителями, кого детьми.
      Игорь вообще был достаточно интересной фигурой и Вика давно бы им увлеклась настолько, чтобы потерять голову, но вовремя поняла, что это совсем иные масштабы личности - она и Игорь. А потому, дабы не ломать себя, попросту принимала жизнь такой, как та была. Допуская, что если необходимо будет, чтобы что-то открылось свыше того, что было уже доступно ее пониманию - откроется. А что не должно случиться - не произойдет. Так ее научил жить Игорь, пошутив однажды, что, мол, так тебе проще будет понимать реальности бытия.
      И она с легкостью приняла подобную модель и в жизни и в отношениях и вообще в собственной судьбе. Живя и особенно не задумываясь о происходящем. Повторяя часто про себя, что пусть все идет так, как идёт, а что лишнее - не надо, а что недодали - придёт когда-нибудь само. Да еще и с процентами.
      Вообще, Вика уже не удивлялась, отчего многие мужчины, причем, зачастую совсем разные по собственному восприятию жизни, оказывают ей поддержку и внимание. Она, конечно, не относилась к этому как к должному, нет, просто даже и не пыталась понять, принимая как некий дар свыше.
      - Ну а почему нет? - вначале еще порой удивлялась она, пока со временем не поняла, что все ее размышления, по сути, совсем даже не обязательны, ибо на деле все равно всегда выходит иначе, чем может даже и должно быть. Ну а раз так, значит жизнь и на самом деле следовало принимать такой, какой эта жизнь была. Не менять, не оставлять, не форсировать события, а просто жить, зная, что все, что будет необходимым - произойдет само собой и совсем независимо от какого-либо желания или нежелания.
      При этом девушка, конечно же, понимала, что с ней в жизни происходят, иной раз, такие ситуации, которые кому другому показались бы совсем даже странными и загадочными. Она же, словно невзирая ни на что, продолжала принимать жизнь как есть. Со всеми ее радостями и горестями, страданиями и напастями, вообще, со всем тем, что должно было бы - по ее мнению - в этой жизни быть.
      И девушке было трудно. Все чаще она задумывалась о том, что будет дальше: расцвет или падение? Ей хотелось покоя. Деньги у нее уже были. Все, что необходимо было для жизни - было тоже.
      Но она не могла отойти от дел, которыми занималась, потому что точно также и были у нее некие обязательства. Обязательства перед людьми, которые ей когда-то помогли подняться над этой жизнью. А сначала даже просто подняться, вырвавшись из того болота и нищеты, в котором она пребывала, работая уличной проституткой.
      Но самое печальное, что деньгами от "благодетелей" было не откупиться. Потому что даже если предположить, что те бы обозначили какую-нибудь сумму за ее свободу, Вика никогда бы не смогла попросить эти деньги у кого-то из своих сверхбогатых знакомых просто по причине, что тогда бы ей пришлось и рассказать, на что требовались деньги. И у девушки были серьезные сомнения, что после того, как ее вскрылась бы правда о ней, о ее прошлом (да и не только о прошлом), с ней бы продолжили общение.
      А ведь Вика так хотела выйти замуж. Возраст у нее был еще совсем юным, только минуло совершеннолетие. Внешность, со слов мужчин, феноменальная. В постели она и сама знала, что ведёт себя как богиня, испытывая оргазм даже от поцелуя. Поэтому то, что она такая уникальная, девушка знала не понаслышке. Но и точно также знала, что никогда не выберется из того капкана, в которое ее погрузила ее собственная жизнь.
      А потому предпочитала об этом не думать и просто жила. Жила, зная, что со временем все само собой рассосётся. И наступят времена, когда она сможет уехать из этого города и просто обо всем забыть. Ну а пока...
      А пока требовалось заниматься тем делом, которое ей приносило доход, и самое главное - которое она должна была делать как независимо ни от собственного желания или нежелания, так и независимо ни от каких-то иных обстоятельств.
      И она это "дело" делала. Причем, судя по получаемым дивидендам, делала очень хорошо. А может даже и отлично.
      
      
      Глава 6
      Мне было очень интересно как Марина жила, чем занималась, о чем думала, и вообще, после того как я ее встретил, казалось, меня интересует о ней вообще все. Все, что было, и даже может чего совсем не было.
      Но вот так получалось, что чем больше я Марину о чем-то спрашивал, тем больше она начинала от меня закрываться. Причин я не находил, списывал поначалу то на усталость, то на обычную женскую переменчивость настроения, пока не понял, что, по всей видимости, дело заключалось совсем в ином. В том, чего я еще не знал. В том, о чем Марина мне попросту еще не рассказывала. Я верил, что еще не рассказывала, и не сомневался, что когда-нибудь обязательно расскажет. Вот только знать бы - когда произойдет это "когда".
      Впрочем, я предпочитал не торопить события, понимая, что все равно ни к чему хорошему это не приведет и еще чего доброго Марина начнет врать (помнится, была за ней раньше такая привычка) и не расскажет правду никогда. А этого мне совсем не хотелось.
      .................................
      
      В один из дней Марина проснулась в очень замечательном настроении. Причину этого я не знал, но с улыбкой поглядывая на девушку, ждал, что она мне что-то пояснит.
      Не сказать, что раньше она просыпалась подавленной, встревоженной или с признаками еще какой психической симптоматики, совсем нет. Просто можно было заметить именно сейчас те изменения у девушки, которые, вероятно, были еще при первой нашей встречи, просто я на них не обратил внимания.
      
      - У тебя сегодня праздник? - улыбнулся я, посмотрев в глаза Марине.
      - Да, - прошептала она и потянулась ко мне, лежащему с ней в постели. - У меня сегодня праздник, - проворковала девушка, удобно устроившись между моих ног и обхватив губами тотчас же отозвавшийся на ласку орган любви.
      - Расскажешь? - спросил я.
      - Угу, - не отрываясь от моего члена хмыкнула Марина и еще больше усилила фрикции головой. Вернее, это ее голова с косичкой сплетённых волос вздымалась вверх вниз, доставляя мне неописуемое наслаждение, от которого подступало желание тотчас же кончить ей в рот. Что, впрочем, я вскоре и сделал. Марина проглотила все содержимое, накопившееся за ночь в моих яичках (перед сном у нас тоже был секс), и, радостно улыбнувшись, растянулась в постели.
      Я лег рядом и ждал продолжения рассказа.
      - После того, как бизнес покойного мужа стал моим, я отдала полагающуюся кредиторам часть и поняла, что могу, по сути, совсем не работать. Компания приносила вполне стабильный доход, я за несколько месяцев решила все свои финансовые проблемы (о многих муж даже не догадывался, - пояснила Марина, предрешая мой вопрос), и радостная улетела на отдых за границу. Однако, когда я вернулась, узнала, что мои бутики терпят финансовый крах. Прибыли не то что не было, но и образовался даже минус.
      Я заинтересованно слушал Марину.
      - Мне посоветовали нанять серьезного управляющего и уволить прежнего, - продолжала девушка. - Наняла. И вскоре, по предоставленному мне финансовому отчету, поняла, что все время меня попросту грубо обворовывали. Видимо, посчитали полной дурой, которую можно обобрать до нитки.
      Новый управляющий, который нашел все эти недостачи, предложил помочь решить вопрос с возвращением украденного. Так я познакомилась с людьми из определенного круга, которые действительно вскоре помогли мне вернуть все похищенные деньги. Понятно, что я не вдавалась в вопросы как они это сделали, да и, честно сказать, мне было нисколько не жаль тех хапуг, которые, видимо, воровали еще у моего мужа. Я просто была довольна и торжествовала победу.
      
      Я продолжал внимательно смотреть на Марину, лежа рядом с ней и слегка поглаживая ее.
      
       - Вскоре я решила продать компанию, осознав, что будет проще деньги положить в банк, - продолжила Марина, - но управляющий убедил меня, что делать подобного не стоит, и вскоре стал настолько успешно вести дела, что я каждый месяц получала вдвое больше, чем сама предполагала. Понятно, что я никогда не вдавалась в финансовые отчеты, понимая, что при всем желании попросту в них не разберусь. Еще родители меня учили, что каждый в жизни должен заниматься своим делом. И пусть я пока не знала, какое дело было именно мое, но это точно была не экономика и не управление.
      - А что было дальше? - поинтересовался я, осторожно перебивая девушку.
      - А дальше было то, что я встретила тебя, - рассмеялась Марина.
      
      
      Глава 7
      - Почему ты ничего не спрашиваешь обо мне? - по возможности одновременно и наигранно и серьезно спросил я Марину, когда мы встретились на следующий день (периодически девушка куда-то отлучалась, я не спрашивал куда, а она всегда отмалчивалась, как мне казалось, благодарно смотря на меня).
      - Я очень рада, что ты у меня появился, - потупив взор, прошептала Марина. - К тому же я знала, что ты сам мне расскажешь.
      - Сам? - переспросил я.
      - Стас, понимаешь, ведь я помню тебя еще того, первого моего мужчину, - Марина открыто смотрела мне в глаза. - И чтобы с тобой не происходило в последующей жизни, с кем бы ты жил или не жил, у меня в памяти сохранился именно тот образ, образ того Стаса, прежнего. И для меня ты всегда таким и останешься.
      - Спасибо, - тихо произнес я, подумав о девушке с той долей благодарности, которая всегда возникает у нас, когда мы видим перед собой искреннее и преданное создание.
      - И все же я немного изменился, - заметил я. - Все эти годы я работал над уничтожением в себе того раболепия, которое мне досталось по наследству от родителей-чиновников. Ведь все чиновники, по сути, не принадлежат сами себе. Они дети Системы. И какие бы они не были, постепенно, чтобы выжить, они попросту обязаны принимать правила игры, навязываемые им тем социальным статусом, в котором они оказываются. Понимаешь?
      - Да я то понимаю, - с любовью посмотрела на меня Марина.
      - И получалось так, что я чувствовал, что сам никогда не стану чиновником, - сказал я, закуривая. - Мне все равно было до той Системы, в которой я находился. Я все время пытался высвободиться от всяческих законов, порядков, от всего того, что, на мой взгляд, мне мешало. Иной раз даже очень мешало. Однако я не мог жить с полнейшим безразличием и оттого порой становилось отчаянно больно. Но я все равно продолжал строить себя сам. И строил, преодолевая все те комплексы, которые были насаждаемы в том числе и окружающими меня людьми. И быть может окончательно я от них избавился только когда моих родителей не стало.
      
      В появившейся паузе мы молча сидел друг подле друга и думали, наверное, каждый о своем.
      А может Марина думала обо мне. Я ведь тоже - нет-нет да и возвращался к ее жизни. Судьба удивительным образом побросала нас по свету, чтобы после вновь свести. "Для чего это ей было нужно"? - задавался я сейчас вопросом. - "Почему так часто происходит такое, после чего вдруг начинаешь разом и в одночасье переосмысливать собственный путь, понимая, что многое в нем могло бы пойти совсем иначе.
      И почти точно также понимая, что происходящие с вами события зачастую (и в большинстве случаев) совсем не зависят от вашего какого-то желания или не желания. Что судьба все равно направляет вас, и вы в итоге оказываетесь там, где должны были быть. Причем, должны быть именно сейчас, а не раньше. На то эта жизнь и периодически перетряхивает нас всех, предъявляя свои требования и вынуждая подстраиваться под определенные жизненные обстоятельства, после которых вы все равно видите, что ничего, собственно, и не происходит такого экстраординарного, а все, что случается - необходимо вам для опыта. Для вашего опыта. Для того, чтобы вы исполнили собственную миссию на земле. Ведь все в мире удивительным образом закономерно, и если даже кажется что неправильно, на самом деле среди возможного хаоса всегда просматривается истина. Та истина, которая помогает идти вперед. Все время вперед, навстречу различным свершениям; проходя порой настоящие жизненные трагедии. Но это все для нашего высшего блага и никак иначе. Иначе ведь даже и невозможно.
      
      - Ты был женат после меня? - поинтересовалась Марина.
      - Не раз, - ответил я.
      - А почему разводился?
      - Судьба.
      - Не поняла?
      - То, что происходит в нашей жизни, дается нам для нашего жизненного опыта, - пояснил я. - И тут уже безразлично, какие оттенки оставляет в душе этот жизненный опыт. Кому-то кажется, что это архискверно и плохо. Кто-то наоборот, радуется каким-то происходящим с ним событиям. Но истина все равно заключается лишь в одном: надо просто жить. Жить по возможности так, чтобы не переживать о случившемся когда-то. Не забывать это, да. Но помнить - не переживая. И понимать, что все, что нам дано - дано для опыта. Для того, чтобы в дальнейшем не совершать ошибок. И даже если несколько раз подряд приходится наступать на грабли жизненных обстоятельств, совершая одни и те же ошибки, стоит иной раз посмотреть на это совсем с другой стороны, приняв происходящее как должное и поверить в то, что все, что происходит с нами - было уже изначально запланировано для каждого из нас. И нам все это нужно пройти. Пройти свой путь. Свой крест.
      - Ты остался все таким же философом, - улыбнулась Марина.
      - Понимаешь, то, что внутри каждого из нас, это действительно принадлежит только нам одним, - увлеченно продолжил я. - Можно сколько угодно сетовать, ругать себя, можно даже всеми силами пытаться изменить судьбу, но ведь ничего не случается с нами просто так. И если сейчас происходит все именно так, а не иначе, значит это необходимо исключительно для жизненного опыта каждого из нас.
      - Я тоже думала над этим, - посерьезнела Марина. - Но тогда получается, то, что случилось за эти годы со мной, было мне предначертано свыше?
      - Молодец, - улыбнулся я. - Быстро учишься.
      - Нет, ну правда?
      - Да, - ответил я. - Все именно так и есть.
      - А если мы совершим сейчас те поступки, о которых после будем раскаиваться?
      - Не надо раскаиваться в произошедшем, - сказал я. - Что-то осмыслить, попытаться понять: почему именно это с нами произошло, это можно и даже нужно. Не всегда, но нужно. А вот корить себя за прожитое, поверь, это ни к чему, кроме душевных заболеваний, не приведет.
      - Ну тогда получается, что и эти самые душевные заболевания, наступление их, будет продиктовано судьбой. И мы уже тут не причем? - заинтересованно посмотрела на меня Марина.
      - Я расскажу тебе один анекдот с бородой по теме твоего вопроса, - ответил я, улыбнувшись. - Один мужчина очень просил бога сделать его богатым. Умолял каждый день, каждый час, каждую минуту и так продолжалось на протяжении долгих лет. Но ничего не выходило. Бог не давал богатства. И тут ангелы сжалились над ним и спросили у бога, почему он не может дать тому мужичку того, что он просит. "Так ведь я и не против", - удивился бог. - "Но пусть хоть лотерейный билетик купит"!
      Марина заулыбалась.
      - Понимаешь? - посмотрел я на нее. - Можно, как тот мужчина, все время чего-то желать, но ничего для этого не делать. Даже не купить лотерейный билетик, чтобы выиграть деньги.
      - Я все поняла, - ответила Марина, задумавшись о чем-то своем.
      - Только не загоняй лишнего, - попросил я. - Мысли они всегда хороши ровно в меру. Как и страдания, они необходимы нам для какого-то нашего нравственного очищения, или для того, чтобы прийти к определенным выводам, которые подскажут как жить лучше. Причем, жить лучше - это не значит финансово лучше, хотя и это важно, но в данном случае жить лучше, - это значит жить спокойнее, без всяческих переживаний, которые, повторюсь, зачастую ни к чему хорошему не приводят, кроме как к депрессиям да волнениям. Да и сколько ты не переживай, ситуация ровным счетом не сдвинется с места, пока ты сама не пойдешь, и, условно говоря, не купишь тот самый лотерейный билетик. То есть, пока не сделаешь чего-то, что принесет свои плоды. И даст в итоге тот результат, который ждешь. Когда жизнь в корне готова будет измениться и после будет уже только счастье.
      - А такое возможно? - спросила Марина, немигающим взглядом глядя в мои глаза.
      - Ну а почему нет? - таким же немигающим взглядом смотрел я на свою любимую девушку. - В жизни все происходит закономерно и совсем от нас независимо. Мы сами выбираем какой поставить знак - плюс или минус - перед происходящими с нами событиями. Если поставим минус - все будем видеть в негативном цвете, если плюс - в положительном. Причем, заметь, события будут перед нами происходить одинаковые. Ведь им, событиям, все равно как их оценивают. Оценивают ведь люди. Кто-то видит в одних и тех же жизненных ситуациях радость, а кто-то горе. Но и счастье и горе всегда не на самом деле, а это лишь восприятие каждого из нас. Это все равно как стакан, наполовину наполненный водой. Можно сказать что он наполовину пуст, а можно сказать что наполовину полон. Все зависит от нашего восприятия.
      - Да, ты прав, прав, - с придыханием с голосе произнесла Марина. - И ведь это значит, что все равно что с нами происходит, важно только наше отношение к этому?
      - Да, - улыбнулся я. - Я же говорю, что ты хорошая ученица, - я с любовью прижал девушку к себе, обняв ее.
      
      
      Глава 8
      - Ну так ты мне все-таки расскажешь, как ты жил все это время? - спросила Марина, преданно глядя мне в глаза. - Ты ведь наверняка кого-то любил?
      - Любил, любил, - улыбнулся я.
      - И кого же?
      - Знаешь, жизнь она ведь сложная и достаточно многогранная, - философски заметил я. - В моей жизни появлялись женщины, о которых я думал, что приходили они на всю жизнь, а после оказывалось, что посланы мне были лишь на определенный жизненный период.
      - А для чего нам посылают других людей? - спросила Марина.
      - Люди, которые приходят в нашу жизнь, приходят именно для нас. Для нашего роста. Для нашего понимания жизни. Иной раз и, быть может, для того, чтобы мы что-то лучше в этой жизни поняли, - пояснил я. - В тоже время некоторые приходят и для искупления наших каких-то грехов.
      - Грехов? - не поняла Марина.
      - Да, да, грехов, - ответил я. - Понимаешь, если все у человека хорошо - он перестает правильно оценивать жизнь, ошибочно полагая, что как раз так и должно быть, именно так и будет, и совсем не развивается дальше.
      - То есть попросту останавливается в развитии? - переспросила Марина.
      - Ну, если так можно сказать, - ответил я. - И вот как раз обычно тогда появляется нечто, что порой в корне меняет происходящие события и человеку словно дают понять, что то, что было у него раньше, это было еще совсем даже ничто в сравнении с тем, что ему предстоит увидеть.
      - Загадки какие-то, - обреченно протянула Марина.
      - Ну почему же загадки? Просто получается так, что когда мы все имеем, мы подсознательно останавливаемся на этом, не желая дальше совершенствоваться. И это быть может хорошо и даже правильно, если у человека именно такой путь. Не всем ведь становиться Наполеонами. Но вот тем, кому по жизни предназначено совсем иное, через время у них убирается былое благополучие, чтобы они собрались духом, и перешли на новый уровень жизненного развития.
      - А чем их не устраивало прежнее развитие? - недоуменно переспросила Марина.
      - Да в том-то и дело, что они считали, что их-то как раз все устраивает. Но свыше решили, что избранный ими человек после этого останавливается в интеллектуально-нравственном развитии и не сможет достигнуть того, что было предначертано по книге судеб, - пояснил я.
      - А как об этом заранее узнать?
      - О чем? - не понял я.
      - Ну о том, кто предначертан, а кто нет? - посмотрела на меня Марина.
      - О, подобное людям невозможно, - философски заметил я.
      - Почему? - не унималась Марина.
      - Потому что сам по себе человек практически ничто, в сравнении с тем, кто его послал на эту землю.
      - А нас кто-то послал сюда? И тебя и меня? - судя по лицу Марины, достаточно серьезно спросила девушка.
      - Послали, - кивнул я.
      - И кто же? Бог? - не унималась от собственного любопытства Марина.
      - Я бы лучше сказал высшие силы, - ответил я. - Можно считать это богом, можно судьбой, можно провидением, можно еще кем и чем угодно, тем более, что все эти названия придуманы самими людьми для лучшего восприятия того, что они не понимают. Люди лишь знают, что есть кто-то свыше, кто всем управляет.
      - И иначе никак? - обреченно вздохнула девушка.
      - Практика показывает, что никак, - улыбнулся я.
      - А наша психика может быть этими самими высшими силами? - посмотрела на меня Марина.
      - Психика? - задался я. - Да почему нет. Вполне может быть и наша собственная психика, все верно, - ответил я. - Вот только не конкретно высшими силами, а тем, что мы вкладываем в это понятие. Ответа все равно никто не знает. Точного ответа на вопрос, - пояснил я. - Просто для лучшего понимания люди сами для себя придумали понятие и бога, и дьявола, и высших сил, и той же самой психики и прочее. А на самом деле, на первом месте, конечно же, сам человек. Именно его восприятие этого мира. Причем, все настолько отличаются друг от друга, что никогда не будет единого понимания о том, что же на самом деле происходит с каждым из нас и почему это все именно так, а не иначе. Понимаешь?
      - Кажется я начинаю понимать, - осторожно произнесла Марина.
      - И потому получается так, что... - задумался я.
      - Что? - переспросила Марина, заинтересовано поглядывая на меня.
      - Кстати, а ты знаешь, что некоторых людей в своей жизни, из тех, кто жил со мной, я выбирал иной раз сознательно для достижения своих собственных целей? - внимательно посмотрел я на Марину.
      - Не поняла, - девушка заинтересованно посмотрела на меня.
      - Понимаешь, - с икринкой в глазах взглянул я на Марину. - вспомни Сократа и его сварливую жену, которая лила ему на голову помои. Сократ тогда сказал, что если будет у вас хорошая жена - станете исключением, а плохая - философами.
      - То есть, ты хочешь сказать...
      - Да, именно это я и хочу сказать, - перебил я Марину. - Я сам, уж не знаю как, сознательно или бессознательно, но оставлял за собой право жить с женщиной, если видел, что мне она не подходит, но мне, как бы это сказать, обязательно требуется пройти с ней определенный путь для моего высшего блага.
      - И что это за благо? - посмотрела на меня Марина, видимо примеривая сказанное на себя.
      - Да само по себе благо тут не причем, - улыбнулся я. - Благо, это путь. Жизненный путь, который есть у каждого из нас и который каждый хочет сделать по особенному прекрасным. Именно прекрасным, лучшим, а не просто запоминающимся. Ведь запомниться могут и страдания душевные или физические. А кто из людей хочет страдать? И вот как раз этот путь мне предстояло пройти, и что самое интересное - добиться определенных результатов на том коротком промежутке, пока я жил с той или иной женщиной. Коротком, понятно, по меркам самой жизни, и тем более совсем недлинным по вселенским масштабам.
      - Поняла, - кивнула Марина.
      
      
      Глава 9
      Виктория как-то быстро почувствовала разочарование в жизни. Ей казалось... даже нет, она почти твердо начинала уверовать в то, что живет не так, как было бы жить правильно. Притом, что как на самом деле надо было жить, она, конечно же, не знала. Но вполне допускала, что должна начать хоть с какой-то перестройки собственного сознания. А позже уже подтянется и сама жизнь.
      Трудно ей вдруг стало. К девушке словно подступило какое-то раскаяние. Только вот в чем каяться, она пока не знала. И оттого с каждым днем ей становилось все тяжелее и тяжелее.
      
      - Выбрось всю эту хрень из головы, - резко оборвал ее Геннадий Иванович, к которому Вика обратилась за помощью. - Нет на земле ни бога, ни черта. Вообще никого нет. Что сами надумаем - то с нами и случается.
      - Да как же такое возможно? - не унималась Вика, уже полчаса споря с потенциальным мужем и ни в какую не соглашаясь с выбранной им позицией.
      
      На самом деле, конечно, Вика понимала, что в большинстве случаев значительно проигрывает в спорах с Геннадием Ивановичем. Она вообще не любила, да и не способна была спорить достаточно долго. Через время у неё начинала кружиться голова, и она чувствовала, что еще вот-вот и попросту проиграет в любом споре. А потому, выждав определенную паузу, девушка заканчивала спор одним ей единственным способом, который пока ни разу не подводил: секс. А потому и сейчас, чувствуя, что еще немного и пойдет не по ее сценарию, Вика потянулась к мужчине, опустившись предварительно на колени.
      К ее удивлению, на Геннадия Ивановича подобное не произвело никакого впечатления. Он легко оттеснил девушку, спокойно продолжая говорить, пока наконец-то не закончил собственную мысль, после чего повернул обескураженную Вику к себе спиной, оголил ей платье, приспустил трусики, и предварительно смочив влагалище слюной, вставил в нее свой член. Почувствовав в себе упругий орган любви, девушка инстинктивно задвигалась. На этом, собственно, спор был закончен. А мужчина вновь стал победителем.
      
      Однако, как неожиданно было для девушки, но тот спор имел свои последствия. И когда в один из дней Вика позвонила Геннадию Ивановичу, тот сначала не снял трубку, а еще через время от него позвонили, и незнакомый мужчина, представившись адвокатом Геннадия Ивановича, попросил больше того не беспокоить.
      - В чем моя вина? - попыталась произнести Вика, но ее слова сначала потонули в потоке танцевальной музыки, которая понеслась из трубки, а после и вовсе раздались так всегда выбивающие ее из колеи гудки.
      - Разговор окончен, - поняла девушка. - Вот и все, - сказала она сама себе, и поняла, что она совсем не хочет да и не способна ничего заканчивать. Как не хочет, чтобы все закончилось вот так. Но был ли у нее выход? Начиная отношения с человеком, который для нее представился Геннадием Ивановичем, она ведь знала, что рано или поздно все действительно закончится. Он попользуется ее телом, а после найдет себе другую. Может более молодую, может более сексуальную, а может и попросту новую. Таким людям как он - как когда-то учила девушку ее мать - всегда нужна новизна. Но Вика тогда маму не послушала. Более того, в глубине души она решила, что способна переиграть не только мужчину, но и добиться, чтобы мать оказалась неправа. Правда, сейчас уже становилось понятно, что девушка жестоко ошиблась. И причина ошибки крылась, в первую очередь, в самой Вике. В ее отношении к жизни. Ее, быть может даже, непонимании жизненной ситуации, когда необходимо было попросту все взять и изменить, начав жить совсем иначе.
      Впрочем, вполне возможно, если было бы подобное возможно, она бы так и сделала. Значит невозможно. Значит невозможно...
      - Значит невозможно, - сказала Вика сама себе, и решила, что как раз сейчас наступил тот момент, когда она поведет себя по другому. И наконец-то попытается изменить судьбу, а значит и собственную жизнь. Ну или сначала жизнь, а через нее уже и судьбу. В сложные философские размышления девушка никогда не вступала. Для нее мир делился на довольно простые правила, следуя которым она верила, что способна прожить эту жизнь хотя бы более-менее безболезненно для собственной психики, то есть без серьезных разочарований.
      Однако, на деле оказалась - как бы не так. Как раз жизненная практика все время спутывала ее планы, являя конгломерат тех ужасов, в которые в последнее время все чаще и чаще погружалась она. Да и на что девушка могла рассчитывать, кроме как не на то, что когда-нибудь наступит тот момент, когда ее просто подберет какой-нибудь господин (так мысленно она называла любого мужчину, выше ее по социальному статусу), и после этого лично у нее действительно наступит самая что ни на есть счастливая жизнь, когда не надо будет мучиться, пребывая в кошмарном осмыслении всего, что касалось дальнейшего существования. Ведь даже деньги, которые якобы были у Вики, были на самом деле ненастоящие. Купюры она методично приобретала в соответствующих магазинах, торговавших санкционированными государством сувенирными купюрами-подделками. А на самом деле, конечно же, ничего такого не было, потому что были бы у Вики реальные деньги (даже малая часть от указанной ранее суммы), зачем бы ей тогда было необходимо торговать своим телом, да еще и испытывать постоянное давление от сутенеров, которые все чаще в последнее время толкали ее на откровенный криминал.
      Криминал... Она давно уже пребывала в этом самом криминале. И, по сути, того, что она больше всего страшилась, быть может и был бы самый лучший выход из ситуации. Она просто устала от всего. Давно устала...
      
      
      Глава 10
      Я конечно же понимал, что нынешняя ситуация выходила из под моего контроля. И при этом я делал все попытки возвратить все обратно. Вернуть, как говориться, на круги своя.
      Для чего? Да может просто хотя бы для того, чтобы жить. Жить, невзирая на все те неприятности, которые, порой, все чаще и чаще начинали окружать меня.
      Почему? Почему так происходило? Да просто потому, что было, наверное, моей жизни совсем иное предназначение. А вот какое - я пока еще и сам не знал. Но всеми силами пытался понять.
      И жил. Понятно, что жил. Ведь мне удалось осознать одну очень занимательную истину: чтобы я ни делал, как бы я ни стремился привести все к единому знаменателю, уже по самому моему предназначению подобное было невозможно. Хотя бы потому, что то, что дано было сверху, неминуемо должно свершиться. И как таковых не спрашивали в этом ни вас, ни меня, ни, как говориться, того парня.
      А потому я попросту делал свое дело. И чем больше я пытался или постигнуть этот мир или наоборот, сойти с выбранной дистанции, тем упорнее я возвращался на единожды выбранную стезю. Понимая, что у меня уже попросту не было иного выхода, как продолжать - молча и усердно - делать свое дело.
      
      
      Глава 11
      Я ловил себя на мысли, что вполне возможно, во всей этой истории моих взаимоотношений с Мариной есть запутанный и конец и начало. Навело меня на такую мысль одно случайное обстоятельство. Познакомился я с девушкой. Девушку звали Вика, и была эта самая Вика самым удивительным образом похожа на... Марину.
      Одно время у меня даже пробегала мысль, что это и есть Марина, но возраст и еще ряд деталей говорили как бы сами за себя.
      - Странно, - подумал я. - Девушки настолько похожи, что все, что их отличало, по сути, только возраст. Но вот что такое возраст, когда заметен он лишь по внешности человека, да быть может еще по каким-то его суждениям. "Взрослым" суждениям. Но такие встречаются и у еще совсем юных людей. И тогда остается одно - внешность. Хотя и при современном уровне косметики и макияжа...
      В общем, как понял я, в возрасте Марины мне не разобраться. Разве что, конечно, если только с Викой не переспать и не посмотреть на нее утром. Но вряд ли она постареет, - усмехнулся я сам себе.
      
      Мне действительно было любопытно в этом во всем разобраться. Я понимал, что может, конечно, в этом и не было особенной необходимости. Но с другой стороны, встречающиеся мне по жизни люди - это ведь было не просто так. Я всегда пытался разглядеть во всем этом необходимую жизненную цель. Для чего-то ведь нам все это дано.
      Вообще какие-то люди, появляющиеся в нашей жизни, это уже изначально не просто так. У каждого человека своя определённая миссия, которая дана ему и предназначена только для него. И сам при этом он может о том не знать. Как и сам быть для кого-то таким же человеком. Также как и я сам вполне мог быть кому-то предназначен. Точно также как кто-то предназначен мне. И мы идем по жизни, до поры до времени даже не зная друг друга, но встретимся именно тогда, когда на это будет воля свыше. И только тогда сойдутся все карты, а на небе упадет та звезда, которая приведет нас к счастью, ибо будет сама его символизировать.
      И с таким настроем я жил все последнее время, особенно после встречи с двумя этими замечательными девушками, Мариной и Викой.
      Но вот Вика внезапно исчезла. А я не понимал что происходит, почему случилось все именно так, а не иначе, но на связь Вика больше не выходила, на запланированные встречи не пришла, да и вообще, еще через время мне уже казалось, что такой девушки и вовсе не было. Являлся, быть может, мне фантом, похожий на нее. Но не больше.
      
      
      Глава 12
      На самом деле причина у девушки была более чем серьезная. Вика поняла, что она чуть не заигралась. Еще маленькой девочкой она знала о любви своей матери, Марины, к ее сверстнику, которого звали Станислав. Они даже, как знала Вика, жили вместе какое-то время, после чего окончательно расстались. Ну или точнее, через время после первого расставания встретились вновь и жили еще. Но вот минуло еще какое-то время и тогда они уже расстались окончательно.
      Мама после пыталась жить с другими мужчинами, но все ей напоминали Стаса. А в один из дней мамы не стало.
      И вот тогда Вика загадала себе желание найти этого мужчину. Да и не только найти, но и...
      
      Тогда Вика еще не знала, что будет тогда. Но она чувствовала, что это должна быть не просто встреча.
      И вот наконец-то наступил тот день, когда все вдруг стало перед ней настолько явственно, что она предприняла все усилия, чтобы действительно найти мужчину, которого звали Станислав и который когда-то был маминой любовью и мужем.
      И наверное тогда же решила Вика, что как только найдет она Станислава - то станет для него... Мариной. Не то, что даже своей мамой, нет, но фактически это означало да. Это был бы долг Вики по отношению к матери. Она хотела реализовать то, что не удалось маме, ведь до конца своих дней (Марина погибла в автокатастрофе) ее мама надеялась, что когда-нибудь встретит Станислава и тогда уже никогда с ним не расстанется. "Бог любит Троицу", - часто повторяла она, намекая на то, что два раза они до этого встречались и расставались, а вот когда, мол, встретятся в третий раз, уже не расстанутся вовек. "Наивная", - подумала тогда Вика про маму, но желание матери глубоко засело в девичей памяти, пока самым неожиданным образом не послужило руководством к действию.
      Вот только не знала ее мама Марина как найти Станислава. Слышала, что тот женился, потом развелся, потом вроде как вновь женился. Но все сведения были настолько фрагментарные, насколько и неподтверждённые. А сама Марина каких-то серьезных поисков, кроме как расспросов немногочисленных знакомых, не предпринимала.
      
      И получалось, что кроме как грез о любви и возобновлении совместной жизни у нее не было. Сам же Станислав на связь не выходил. Встретиться нигде они не могли. Общих знакомых у них тоже не было. И оказалось так, что мечта, по сути, так и должна была бы остаться мечтой, если бы в один из дней Марина не призналась своей дочери, Виктории, о своей любви. Да и не просто призналась, а еще и на протяжении нескольких вечеров - то за рюмочкой коньяка, то за бокалом вина - не рассказала всю историю своей любви в таких красочных подробностях, которые, как оказалось, навечно запечатлелись в ранимую душу тогда еще юной девушки.
      И вот сейчас, когда мамы не стало, девушка решила отдать долг матери, найти ее любовь, и...
      
      Что она хотела? Показать, как могла бы любить того мужчину ее мать? Или как вообще может любить женщина? Или как мама его ждала? Что было именно из этого, Вика не загадывала. Она понимала, что стоит ей подойти к разрешению поставленной задачи с позиции логики, и все может пойти крахом, ибо как раз с позиции логического смысла подобное делать может и вообще не стоило. Любовь это была не ее, а мамы. Мамы уже не было. Встретившись с любовью мамы, девушка знала, что ни он, ни она не устоят и займутся сексом. А не будет ли это тогда считаться изменой по отношению к матери?
      И еще множество этих и других вопросов могло родиться в голове девушки, но в том-то и дело, что она сейчас предпочитала не только о них не думать, но напрочь гнать из головы даже нечто напоминающее хоть какой-то трезвый анализ ситуации. Да и зачем? К чему? Надо ли были ей все эти размышления, если основное, что было важно - найти того мужчину. А когда она его найдет...
      
      Вика не раздумывая пустилась на поиск, решив, что когда найдет, тогда и подумает, что делать дальше. А когда нашла, то не смогла удержаться от первоначального желания. И Вика стала Мариной.
      
      
      Глава 13
      Неизвестно, как бы все было на самом деле, если бы я действительно не стал всерьез задумываться о происходящем.
      Я понимал, что все, что происходит сейчас, было настолько загадочно, что, по сути, поражало своей ирреальностью.
      И в то же время, я ведь и на самом деле не понимал, что происходит. Марина, которой не было какое-то время, вдруг появилась вновь. Вика исчезла. Причем, была ли действительно Вика, я уже не знал. Мне показалось, что это была Марина, но словно помолодевшая. Но ведь подобное невозможно!
      - Скажи, - спросил я Марину. - У тебя ведь была дочь. Где она сейчас?
      Марина смутилась, потом, словно набравшись смелости, решила что-то сказать, но я перебил ее, что, мол, если не хочет об этом говорить, то не надо.
      - Ее звали Виктория, - ответила Марина. - Она погибла. Разбилась в автокатастрофе.
      - Прости...
      Марина благодарно посмотрела мне в глаза. - Стас, - сказала она через время. - А если бы тогда мы не расстались, у нас было бы все хорошо в жизни? В совместной жизни, - поправилась она, пытаясь заглянуть в мои глаза.
      Я внимательно посмотрел на Марину, поймав ее задумчивый взгляд.
      - Я не знаю, - честно признался я.
      - Так значит все, что произошло сейчас, значит так и должно быть? - спросила Марина.
      - Да, - ответил я.
      - Да... - повторила за мной Марина. - Видимо и правда - да.
      - О чем ты? - спросил я, обняв Марину и попытался притянуть к себе, но девушка лишь покачала головой, чуть отстранившись.
      - Знаешь, - посмотрела она на меня. - А я ведь не все тебе рассказала.
      - То есть? - не понял я.
      - Ну не совсем все, - поправилась Марина.
      - И что же ты скрыла? - спросил я, улыбнувшись. - Ты не та, за кого себя выдаешь?
      - Да, - тихо призналась Марина.
      - Не понял?
      - Я не Марина, - ответила Марина.
      - ??? - удивленными глазами смотрел я на девушку, ничего не понимая, и только догадка вдруг пришла ко мне в голову, а уже вслед такой догадки само собой явилось и полное осмысление случившейся ситуации.
      - Я ее дочь. Меня зовут Вика. Это не я погибла в автокатастрофе. А моя мама, - подтвердила мои предположения Вика.
      - Марина?! Мама твоя Марина? - тихо спросил я.
      - Да, - кивнула девушка и заплакала.
      
      
      Часть 2. Как все начиналось.
      Глава 1
      Примерно 1990, начало 1991 года...
      
      - А скажи - ты и вправду меня любишь? - случайный вопрос, заданный восседавшей у меня на коленях обнаженной шестнадцатилетней девушки, казалось, смутил нас обоих. В те годы я был еще неопытным юношей, было мне восемнадцать лет, и я впервые привел девушку в родительский дом, используя момент, когда они заведомо должны были задержаться на каком-то юбилее знакомого то ли папы, то ли мамы - и вот теперь эта девушка смотрела на меня, готовая прыснуть от смеха в ожидании от меня положительного ответа.
      - Конечно, люблю! - как мог решительно ответил я, и мой ответ видимо пришелся по душе Марине, отчего она разразилась громким, веселым и задиристым смехом, заражая им и меня; так что уже в следующее мгновение мы дружно хохотали, обнявшись и перекатываясь по расстеленной родительской кровати.
      Вообще, стоит заметить, что ничего подобного тому, чем, быть может, нам бы и предполагалось заниматься в постели - используя наш возраст и совершенно обнаженный вид - не было и в помине. Вот теперь, например, мы полулежали на кровати, у изголовья которой стояла ваза со спелыми, недавно сорванными вишнями (на дворе стояло лето, дачи были почти у всех жителей небольшого южного городка, где мы жили). Что до меня, то я никогда не был большим поклонником каких-нибудь ягод, - за исключением, быть может, клубники, - и тогда уже Марина являла в этом плане мою полную противоположность, о чем можно было догадаться, глядя на ее озаренный улыбкой и красный от сока рот, в который она то и дело отправляла спело-сине-красную ягодку. Причем, она это делала столь аппетитно, что на миг и мне захотелось последовать ее примеру.
      - Станислав?! (Станислав, так звали меня, я был студент 1-го - нет, теперь уже второго, ведь сейчас как раз были каникулы - курса, и учился в Ленинградском Государственном Университете, на факультете истории), - Марина вопросительно и как-то по особому посмотрела на меня.
      - ?
      - А ты вправду считаешь, что у нас все должно произойти? - с какой-то затаенно-боязливой грустью поинтересовалась девушка.
      
      За несколько месяцев нашего знакомства, за которые я успел даже познакомится с мамой Марины - Аллой Викторовной - которая в свои сорок любезно просила называть ее Лелей, отношения между нами можно было назвать исключительно товарищескими. И вот только теперь, чувствуя, вероятно, что Марина сама ждет от меня чего-то большего - я решился предложить ей встретиться вдвоем, без нахождения в квартире кого-нибудь из взрослых, как обычно было раньше.
      Но вот как раз этого-то я сейчас и опасался. Потому как уже оказалась допита бутылка шампанского, уже была сброшена немногочисленная одежда (лето...лето...), и даже до того пуритански настроенная Марина - да и я - уже почувствовали себя намного раскрепощеннее, но... но вот что нужно было делать дальше - я не знал... Ну, понимаете... как бы это объяснить?.. На дворе был конец 80-х... Страна находилась в последней фазе строительства "развитого социализма"; всякая там эротика (и боже упаси - порнография, за это тогда сажали в тюрьму) была незаконна. И получалось так, что в силу природной скромности и застенчивости у меня так и не появилось возможности что-то узнать о том, как делается "это".
      ................................................
      
      Минул час. Затем другой. Легкий налет алкоголя от выпитого шампанского уже начинал улетучиваться, родители грозили вот-вот вернуться, стрелки настенных часов собирались соединиться в своей вертикальной точке - а "работы" еще было непочатый край (притом, что та еще не начиналась).
      - Ну что - мы сегодня делать ничего не будем? - с легким налетом разочарованного удивления, произнесла Марина.
      - Да как сказать?! - философски заметил я.
      Конечно, я мог бы произнести что-нибудь еще, если бы... Если бы не почувствовал, как не в меру развитая девичья грудь коснулась моих губ, а ее юная, мягкая, и немного пухленькая ладошка начала испытывать на прочность мое мужское начало, которое - эх, молодость - тут же благодатно отозвалось на нежные прикосновения.
      Девичьи губы - в следующее мгновение, в следующее... мгновение... начали исследовать мое напрягшееся в истоме тело, закончив свой любознательный путь где-то на полпути к тому, где бы хотелось мне.
      - Мне еще рано, - словно ответом на мое немое желание, прозвучали последующие ее слова. - Хотя?..
      И в следующее мгновение все смешалось в извивающемся клубке тел, и когда уже казалось мне, что наше восхождение к вершинам счастья уже ничто не сможет остановить (неужели все-таки кто-то куда-то "вошел" и все свершилось?!), как все закончилось еще внезапнее, чем я бы мог предположить.
      - Стас, ты дома? - за осторожно приоткрывающейся дверью раздался вопросительно-предусмотрительный женский голос, принадлежащий вернувшийся матери, а затем появилась и она сама, сначала половинкой вырисовывающейся из-за двери мохнато-красной копной волос, а потом и почти точно такого же цвета развевающимся платьем (развевалось оно на ветру подъездного сквозняка); вторая ее половинка, вероятно, совпала бы с одновременным появлением второго родителя, но этого мне уже лицезреть не пришлось, ибо я буквально оказался втянут назад за минуту до того мягкой и ласковой женской рукой (и откуда у юной девушки такая сила?), и на лету схватив брошенную в меня одежду, с улыбкой выхватил запуганный взгляд спешно одевающейся Марины.
      - Не надо так бояться, - пробовал, было, пошутить я, но фраза оказалась незаконченной, ибо мой шутливо-дурашливый взгляд натолкнулся на строго-испуганно-молящий вид не на шутку испугавшейся девушки.
      Уже тогда впору было мне о чем-то задуматься... Возникновение страха подобного рода у девушки?.. Хотя, что это я?.. Кто из нас в восемнадцать лет способен к результативному глубокому анализу?!
      
      
      Глава 2
      С тех пор прошло восемь лет, как мы встретилась вновь. Мне - двадцать шесть. Ей... ей, должно быть, двадцать четыре. Почему о ее возрасте я говорю столь неопределенно? Так расстались мы тогда... Да и, по сути, знал ли я по настоящему ее возраст? Причем, расстались, несмотря на, как помню, желание ее родителей породнится с моими.
      Вопрос - хотели ли этого мои родители - можно сказать отпадал почти изначально. Ни папа - Альберт Аристархович - ученый-химик, член-корреспондент различных там академий, ни мама - Зоя Аркадиевна, главврач одной из клиник, заслуженный медработник - и в мыслях не могли представить себе перспективу подобного брака. Потому как ее родители были артистами. А отношение к артистам в профессорских семьях было весьма и весьма специфическое. (Причем, дочка их явно не прибавляла авторитета своим родителям. Школу бросила после 7 класса. Правда, вроде как с горем пополам ей удалось закончить вечернюю, но... К тому же, что вполне естественно, ни о каком институте разговор не шел). Хотя... Что это я так о несостоявшейся супруге?!. Супруге...
      ..................................
      
      Через восемь лет тогдашнее расставание с ней не затронуло каких-либо тончайших душевных нот. Так... Если и вспоминалось, то, должно быть, как о чем-то незавершенном. Ведь ни она со мной женщиной, ни я с ней - мужчиной - так и не стали. Хотя, тоже вопрос спорный. А все потому, что ее до странности вредный характер, где откровенная вульгарность порой сочеталась с такой целомудренностью, а как вроде бы и откровенность - с такой махровой ложью, что... В общем, я так до конца и не был уверен, была ли она вообще до меня еще девочкой.
      .....................................
      
      Встретились мы случайно. Поддавшись на настойчивые уговоры одного своего приятеля, пришел я с ним на бенефис подруги его тетки (родства у них, как оказалось, было намного меньше, чем инцестуальной влюбленности), да и увидел там (случайно... разумеется, совершенно случайно...) - среди полупьяно улыбающихся гостей свою давнишнюю любовь (вечер давно подходил к той стадии, когда все друг друга готовы были обнимать, целовать и любить, при этом зачастую забыв - а то и скорее всего вообще не зная - имя своего соседа).
      Ну, надо заметить, годы сделали с ней свое дело. Эх, мне бы тогда это не только заметить, но и попытаться проанализировать причину того. Но то ли чувства былые вспыхнули, то ли алкоголь (казалось, и не пьянел никогда особо, а в тот день как-то напился) подействовал, но...
      В общем, с бенефиса ушли мы вместе. И пошли к ней.
      И знаете... подкупила меня тогда ее щедрость. Я вообще не большой любитель, когда платит женщина, но в душе иной раз как-то по особенному приятно когда происходит подобное.
      ..........................................................
      
      - Ты вспоминал меня? - заданный Мариной вопрос если и не застал меня врасплох, то весьма обескуражил. Но что можно было противопоставить наивной любознательности? Честно признаться, что почти не вспоминал ее? Как-то неловко. Да, наверное, и не слишком корректно по отношению к даме. Но и слишком переигрывать, уверяя ее, что только и думал о ней, было бы слишком.
      Собираясь, было, отшутиться какой-нибудь очередной заумной ерундой и даже вроде как уже начав что-то такое сочинять, я неожиданно оказался прижатый к спинке кресла эротичным телом возбужденной девушки (уже как с полчаса мы с Мариной сидели в комнате ее небольшой квартирки, пригубляя миниатюрными рюмочками французский коньяк - купленный по случаю в ближайшем магазине - хотя, конечно не ближайшим, еще надо было поискать).
      Не знаю, что мне тогда помогло устоять, тем более что мои руки на включенном автопилоте уже поглаживали обнажившуюся большую и упругую грудь девушки, а она без стеснения тоже принялась ощупывать мое тело (начав, почему-то, как раз с того места, где она остановилась много лет назад), но тогда у нас ничего не получилось. Хотя каждый из нас, должно быть, почувствовал, что еще немного - и остановить закрутившийся маховик наслаждения будет не так-то просто.
      Да, толку ли. То, что не произошло тогда - случилось уже на следующий день. Причем, случившееся, пожалуй, никак нельзя было охарактеризовать как простое обоюдное выражение чувств, и если разобраться, вполне подпадало под какую-нибудь разудалую статью УК, если б не было обоюдного - да еще какого обоюдного! - согласия.
      Именно тогда я впервые (действительно, впервые - те наши юношески-девически-подростково-детские отношения не в счет) узнал, как может любить женщина. Точнее - как она (в смысле, женщина) желает, чтобы ее любили.
      
      Опуская излишние лексико-фразеологические обороты, сопровождающие текущее действия наших тел, могу сказать, что любили мы друг друга неистово, страстно, и с какой-то обоюдной внутренней самоотдачей. Причем, так, словно это было между нами в первый (действительно в первый) и последний (вопрос... вопрос...) раз.
      ................................................................
      
      - Ты... не расстроен? - скромно потупив взор, с всей присущей ей манерой театральной потаскушки спросила Марина, тут же являя пример такой стыдливой застенчивости (и это после того, что она только что вытворяла, позволяя в любые части своего тела проникать всему, что бы я только ни пожелал), что я чуть не поперхнулся апельсиновым соком, извлеченным из холодильника.
      - Ты полагаешь, я должен отчего-то расстраиваться? - как можно ласковее спросил я, стараясь присутствующей мне доброй мимикой поблагодарить девушку за любовь, которую она мне только что подарила.
      "Конечно, праведником меня не назовешь, но неужели мне действительно нравилась подобного рода любовь", - подумал я.
      Впрочем, почему бы и нет?!. Разве отношения с женщинами, которые у меня были раньше, способствовали тому, чтобы их считать высшим апогеем любовных наслаждений? Отнюдь! Поведение в постели моих прежних сексуальных партнершам нисколько не способствовали достижению того наслаждения, который, как я понял сейчас, достиг с Мариной в нашей недавней извращенно-патологически-порнографической любовной связи. А ведь раньше я тоже, помнится, испытывал удовольствие. Но разве можно было его сравнить с тем, что...
      
      В общем, Марина открыла для меня нечто большее. То есть позволила воплотить фантазии, которые мы обоюдно с легкостью извлекали из подсознания. Сексуальные фантазии. И именно это способствовало тому, чтобы я захотел испытать подобное еще раз. А значит решил на какое-то время связать с Мариной свою жизнь.
      
      На какое-то время? Ну да, я говорю на какое-то время, потому что вся та целомудренность, что в то время еще присутствовала в отдаленных участках мозга, оказалась вытесненной вульгарной всепоглощающей вседозволенностью. И при этом, тогда мне отчего-то казалось, что все это продолжится все-таки недолго.
      Впрочем, я уже боялся признаться, что мне это все-таки нравилось. Очень нравилось в те юные годы.
      
      
      Глава 3
      Прошла неделя.
      ...Неделя или две, в первое время я вряд ли толком следил за летящим временем. Взяв отпуск на работе (работал я юристом; рассудив в свое время, что профессия историка вряд ли окупит все мои желания, я закончил еще один вуз, после которого устроился юрисконсультом в одно из обществ с ограниченной ответственностью), я в буквальном смысле закрылся со своей вновь обретенной любовью дома, дабы предаться всепоглощающей страсти. Благо, что моя однокомнатная квартира как нельзя лучше способствовала тому. А что? Соседей не было, близкие-друзья-коллеги-посторонние не беспокоили (стационарный телефон - мобильные еще не появились - был заблаговременно отключен), так, спросите меня, что же еще нужно для счастья? Ну, то есть, дабы расслабиться и предаться страсти. Тем более, если партнерша того не только хочет, но и выступает инициатором подобного.
      
      
      Глава 4
      - Интересно, надолго ли подобные отношения? - думала Марина, сидя напротив зеркала и рассматривая отвлеченным взглядом свою обнаженную фигуру. Недавно покрашенные черные волосы закрученными хлопьями едва касались ее чуть полноватых плеч. Не справляющаяся со своим объемом некогда упругая грудь уже слегка наметила пути возможного отступления, но, тем не менее, до сих пор еще казалась столь завлекающей, что ее обладательница, пожалуй, еще долго могла быть уверена в тайных мужских желаниях. Тем более, что на фоне плоского - почти без жиринки - живота, даже излишне округлые бедра да ягодицы свидетельствовали не о небольшом избытке веса, а о дополнительной сексуальности.
      
      На самом деле Марина могла нисколько не опасаться, что Станислав уйдет от нее. И она это понимала. У нее была одна очень любопытная особенность, которая на мужчин действовала сногсшибательно. И это касалось отнюдь не внешности, хотя, вероятно, и внешности тоже. А все дело в том, что даже несмотря на то, что девушка нисколько не могла похвастаться скромным поведением (счет партнерам не вела, но если бы решилась - наверняка сбилась бы после очередного десятка), ни на ее внешности, ни на ее завлекающей застенчивости в поведении с мужчинами это не отразилось. А вот если она того хотела, то в постели с ней любой мужчина был уверен, что он у нее чуть ли не "первый". Объяснялось это особым строением ее органов любви.
      
      
      Глава 5
      Была в Марине еще одна удивительная особенность, которой она, надо признаться, весьма умело пользовалась. Как я уже говорил, в постели девушка казалась столь юной и беспомощной нимфеткой (подобное сыграть для нее не представляло большого труда, учитывая врожденные артистические способности), что, по всей видимости, не только я попадал в устроенные ею ловушки, когда на каком-то этапе сексуальных игр получал дополнительные удовольствия от ощущения нахождения в моей власти нежного и робкого создания, благодарно отзывающегося на мое проникновение в ее тело. С долей вероятности могу предположить, что подобного жаждет любой мужчина. Ну, по крайней мере, это вполне отвечает его мужскому "Я", позволяя ощутить себя "учителем", или, иными словами, чувствовать себя "проводником" в мир взрослых наслаждений, сам при этом испытывая необъяснимое и, бесспорно, неощутимое раннее наслаждение.
      Так вот. Помимо всего этого, девушка обладала еще одной редчайшей способностью. При малейшем чувстве опасности - она превращалась в цветок невинности, обретая тем самым ту власть над мужчинами, о которой, иной раз, может мечтать любая женщина.
      
      Не знаю, знала ли сама Марина о способностях, кои я приписывал ей (приписывал, нисколько не придумывая), но то, что она о них догадывалась - было бесспорно.
      ................................................................
      
      Уже прошел месяц, как мы жили вместе. Могу признаться, что за это время я ни о чем не думал, кроме секса. С Мариной можно было делать секс всегда, везде, и по стольку, поскольку хотелось.
      Когда, бывало, я пробовал заснуть, ощущая неведомую раннее усталость и только слегка ощущал касание ее обнаженного тела (а в постели Марина была всегда обнаженной), то в одночасье казалось, что будто не было часов всепоглощающей страсти, ибо все начиналось сначала - будто в первый раз. И именно благодаря подобному ощущению мои чувства были сродни впервые полученным, то есть продолжалось это долго, много, часто, пока уже кто-то из нас не засыпал от усталости. Но проходило, должно быть, мгновение, и все начиналось сначала.
      
      - Может ты хочешь посмотреть город? - как-то спросил я Марину, надеясь, что она ответит согласием, и тогда у меня появится возможность выбраться хоть куда-нибудь, ибо за время добровольного затворничества уже потихоньку начинало посещать чувство, что жизнь проходит мимо.
      Как я понял по брошенному на меня взгляду, "смотреть город" ей не хотелось. Однако, ловко отметая выдумываемые ею причины, по которым она хотела бы остаться дома, и проявляя при этом завидную настойчивость, я уже, было, начал добиваться своего, как на миг отвлекшись и припав к окну (на улице раздался прерывистый всплеск врывшихся петард), я неожиданно ощутил как мое мужское начало обволокло что-то теплое и волнующе-приятное и в последующую минуту, несмотря на попытку какого-либо сопротивления, я был способен лишь сползти на пол и отдаться порыву нахлынувшей на меня страсти, в последний момент осознавая, что сегодня никуда выбраться уже не удастся.
      И это действительно было так. Потому как не прошло и нескольких минут, как мое действовавшее на автопилоте страсти тело, вертело, крутило и насаживало - тут же ставшее невинно-податливым - тело девушки на мой огнедышащий орган любви, вплоть до извержения - уже на самом финише - вулкана накопившегося желания в ее истосковавшееся лоно.
      
      
      Глава 6
      Если у кого-то могло сложиться впечатление, что помимо того, что мы обоюдно предавались захлестывающей нас лавине страсти, больше ничем не занимались, на это могу возразить, что это не так. Ну, или не совсем так. Хотя действительно, на это время были заброшены все дела, коих у меня в иное время оказывалось необъяснимо много. Причем, если объяснение того, что мои знакомые да товарищи терпели мое внезапное исчезновение еще у меня находилось, то уже тому, почему и мой непосредственный начальник не беспокоил меня - я относил исключительно к разряду чего-то сверхъестественного.
      
      По истечении нескольких месяцев - в которые я по прежнему с утра до вечера (и ночью... конечно же, ночью...) предавался только одному занятию, я внезапно понял, что если так будет продолжаться и дальше, то это в буквальном смысле испепелит меня (с удивлением отмечая, что не ее), и мой орган любви сотрется в безумной мечте о покое.
      
      
      Глава 7
      Мое длительное отсутствие на работе обернулось для меня тем, чем, вероятно, и должно было быть. Я потерял работу. Однако увольнение прошло на редкость без особой печали, потому как стоило мне "поделиться горем" с Мариной, как она - на секунду задумавшись - тут же постаралась убедить меня в том, что это-то как раз величайший "подарок", ниспосланный нам чуть ли не небесами.
      На мое удивление, ко всему прочему она еще и верила в бога. Этому я поначалу никак не мог найти объяснение, учитывая отношения церкви к греховной страсти, коей с удовольствием и без каких-либо ограничений предавалась девушка, но потом догадался, что подобное отношение к религии было у нее ни что иное, как дань царившей на тот момент в стране моде на религию.
      К слову, свои слова Марина закрепила привычным для нее делом.
      
      В результате я довольно легко перенес увольнение и с еще большим наслаждением окунулся в пучину наслаждения, даримого мне пускавшейся на все большие сексуальные эксперименты Мариной.
      
      Не знаю, долго ли это могло продолжаться, учитывая, что полученного при увольнении финансового расчета должно было хватить на несколько месяцев в меру беззаботной жизни, если бы проснувшись в один из дней раньше обычного, я с удивлением - сидя на нашей огромной кровати и вертя в разные стороны головой, раздумывая над причиной подобного раннеутреннего вставания - понял, что причина кроется в телефоне, трель которого не умолкая раздавалась до сих пор.
      Свесив ноги с кровати и в тайне надеясь, что телефон все же замолчит сам, я поймал еще одну свою мысль (которая откровенно потешалась над моим заблуждением) и нехотя направился к источнику пробуждения.
      Моему удивлению не было предела, когда на том конце провода я услышал голос своего давнишнего знакомого, с которым, помнится, последний раз виделся лет, этак, пять-шесть назад.
      Приятеля звали Андрей. Было ему двадцать семь-двадцать восемь, ну может двадцать девять лет (оказалось - тридцать два), и с ним мы когда-то вместе занимались в секции бокса (так, на уровне "любителей", не выделявшись из массы таких же "середнячков").
      Андрей настаивал на встрече. Я не возражал (что для меня, - не любителя вообще каких-то встречи, - было странно). А когда мы встретились уже на следующий день (первым узнал меня он и немудрено что не я: Андрей, некогда худощавый коротко стриженый боксер-средневес - превратился в статного молодого мужчину со светлыми вьющимися до плеч волосами и манерами настоящего франта), так вот, когда встретились, Андрей предложил совместно заняться бизнесом.
      
      Стоит признаться, что подобные мысли уже не раз приходили ко мне, но я с ними доселе немилосердно расправлялся по той простой причине, что не считал себя предрасположенным к подобного рода деятельности. Собираясь мотивировать свой отказ и в этот раз, я отчего-то сначала неожиданно задумался, а потом и вовсе согласился. Вероятно, меня подкупило то, что наш предполагаемый бизнес не требовал каких-то начальных вложений, а значит в случае неудачи (которой, как верил Андрей, быть не должно, но я почему-то считал, что обязательно будет), мы ничего не теряли. Разве что за исключением потерянного времени. Хотя, как показывает практика, любое потраченное время это все равно ваш опыт. И даже ошибки служат упрочению той жизненной платформы, на которой зиждется будущее мировоззрение каждого из нас.
      Бизнес, который предложил приятель - оказание посреднических услуг. То есть, купил-продал - и получил свою прибыль, основанную на разнице цен. Причем, в нашем случае все казалось намного проще, потому как задача заключалась лишь в том, чтобы найти людей имеющих товар и желающих его сбыть - с одной стороны, и других людей, которые по каким-то, только им известным, причинам желали этот товар купить, с другой. Мы же - находясь между ними - имели бы "дельту", выражающуюся в разнице цен.
      Ну, как говорится, сказано-сделано. И вроде как можно было начинать. Но внезапно в наших с Андреем размышлениях о будущем (больше напоминающих подробное планирование прибылей и взлетов, минующих ошибки и падение) мы пришли к выводу, что нам нужен кто-либо еще. Как говорится третий.
      
      Попеременно извлекаемые из нашей памяти кандидатуры нисколько не задерживаясь, уходили в небытие. А когда наше сознание уже готово было затуманится от подобного рода перебирания оказывавшихся негодными кандидатур (причем я с какой-то настойчивостью отвергал все, что приходило с его стороны, а он - вторя мне - с моей), как мне пришла идея "сосватать" на нашу вакансию Марину. Засомневавшийся, было, Андрей, чуть переспросив меня о Марине, неожиданно согласился. Впрочем, я нисколько не сомневался, что он будет "за" - если не сейчас, то позже - ибо, как я уже упоминал, Марина обладала поразительным свойством располагать к себе людей, и если какие еще сомнения могли быть относительно того, если этими "людьми" были женщины (неизлечимый женский комплекс конкуренции, там, и все прочее), то в отношении мужчин ее внешность действовала неотразимо.
      Впрочем, конечно же, дело было не только во внешности. В ее красивой внешности. Просто любой мужчина, - если он не евнух, не голубой, или не дурик, - бессознательно хотел Марину, стоило ему только ее увидеть.
      То есть те мужики, кто ее видел, уже словно бы изначально знали, что с ней - у них все получится. Ну, то есть - всегда встанет.
      
      Итак, Андрей согласился. Вернее - дал первоначальное согласие. Но по вышеизложенным причинам я нисколько не сомневался, что увидев Марину, он уже не изменит своего решения.
      
      
      Глава 8
      Встреча Андрея с Мариной произошла даже забавнее (насколько, конечно, я пытался "просчитать" предполагаемый "сценарий" встречи), чем я ожидал. Назначив встречу около одной из станций метрополитена (у меня оказались кое-какие дела в городе и я собирался подъехать отдельно от Марины и, по всей видимости, несколько позже), я еще на подходе увидел и Андрея и Марину увлеченно беседующими друг с другом. И это притом, что никому из них я не описывал внешность другого?! Получалось, - они узнали друг друга сами?
      Подойдя к ним и внимательно следя за Андреем, я отметил про себя пробежавшую по его лицу легкую тень тревоги. Вот оно как!? Значит, знакомясь с девушкой, Андрей не знал, что эта моя гражданская жена? Или знал?
      Перебросившись с приятелем парой фраз, я понял, что он предполагал, что Марина придет со мной. А пока решил познакомиться с привлекательной девушкой (и, как я предположил, уже наверняка делал планы по поводу того где и когда с ней переспать).
      Не желая разочаровывать Андрея, я решил занять его мысли другим: планами совместной работы. Ибо когда человек неожиданно переключает свои мысли на иной вид размышлений, то все, о чем он думал доселе, остается как бы на том уровне, на коем эти самые мысли прервали. А значит у моего товарища не будет слишком большого разочарования и его надежда на возможность иных - отличных от просто дружеских - отношений с Мариной останется. Как останется и заинтересованность в возникновении подобных отношений.
      Ну что мне до того, какие у человека мысли. Тем более, что у меня был свой интерес: работать такой человек будет лучше.
      
      - Андрей, - знакомься, - я хотел, было, представить Марину своему товарищу, но сделав вид что только сейчас понял, что знакомство состоялось, улыбнулся и подмигнул Марине. При этом боковым зрением я обратил внимание, что Андрей немного смутился.
      - Ну что ты, Андрюша, - назидательно произнес я, обращаясь к Андрею, и дружески похлопывая ладошкой по его плечу. - Друзья мои, - с небольшим воодушевлением и с какой-то оптимистической долей уверенности произнес я, - я думаю мы сработаемся. А сейчас, пойдемте-ка куда-нибудь посидим да обсудим план наших будущих действий. У тебя что-то есть на примете? -обратился я к Андрею, по привычке игнорируя (так уж повелось) любое мнение Марины. (В оправдание скажу, что она никогда не противилась такому отношению, как бы заранее признавая лидерство мужчины.)
      
      
      Глава 9
      В один из будних дней - а по будням в последнее время у Станислава всегда были дела - Марина проснулась несколько раньше обычного. Обычно она позволяла себе понежиться часов до 11-12 дня, а тут ни с того ни с сего открыла глаза, когда стрелка часов только-только приближалась к 10. Станислав только ушел - это было заметно по запаху туалетной воды, которая еще не успела выветриться, и девушка с любопытством подошла к окну. Так и есть. У подъезда маячила его долговязая фигура (при росте под метр девяносто его вес колебался между 80-85 килограммов, а оттого внешне - особенно это было заметно в летне-весеннее время - он казался немного худощавым).
      Марина знала, что каждое утро за Стасом заезжает Андрей. У того была красная "пятерка" и он когда-то сам вызвался отвозить-подвозить ее мужа. Гражданского мужа. Стас, правда, несколько раз намекал, что был бы напротив узаконить их отношения, но она считала, что пусть пока останется все как есть. Девушка опасалась, что излишние обязательства могут разрушить семью. К тому же она, как ни странно, как раз этим и хотела его еще больше привязать к себе. Ревность, - как шутил Станислав, - была одной из главных отрицательных черт ее характера. А так - когда возможность "уйти" одинаково была и у него и у нее, это могло хоть как-то его предостеречь от слишком явного увлечения другими женщинами.
      Причем Марина вполне отдавала отчет, что она и сама "не подарок". Хотя и любые разговоры о своем характере не любила. И, бывало, закатывала такой скандал, что... Хотя, стоит ли сейчас говорить о том, что случается в большинстве семей, где женщина стремится таким образом компенсировать недостаток власти в обычной жизни...
      
      Марина готова была уже отойти от окна - тем более ей показалось, что из-за поворота уже выворачивали красные "Жигули" Андрея (их высокоэтажный дом стоял вдоль трассы, но подъезды выходили на другую сторону и чтобы попасть на трассу требовалось обогнуть их девятиэтажку с какой-нибудь стороны).
      Однако что-то заставило Марину на секунду задержаться. Вскоре она поняла причину своего беспокойства. Из остановившейся рядом со Стасом машины, - а это были вовсе не "Жигули", а такого же цвета иномарка (в марках машин Марина особо не разбиралась, но судя по большим размерам и обтекаемой форме сделала заключение что "не дешевая"), вышла какая-то девица в мини-юбке, и, обменявшись с ее мужем поцелуем, поменялась местами: Стас сел за водительское кресло (Марина и не предполагала его умения водить машину), а девица села сзади.
      На вид девушка была одних с Мариной лет, но намного выше Марининых примерно 160 сантиметров и стройнее ее слегка полноватой фигуры, да к тому же с длинными белыми волосами в противовес черным волосам Марины, у которой сразу же вспыхнула по отношению к девушке неприязнь.
      Марине показалось, что Станислав взглянул на окна, а потому она - желая оставаться незамеченной - отпрянула назад. Но вскоре любопытство взяло вверх и Марина снова медленно приблизилась к стеклу. Но автомобиля уже не было. Да и ей, должно быть, просто привиделось, ведь зачем Стасу смотреть на окна, когда рядом с ним такая блондинка?
      Марина нервно закурила и, раздумывая, зашагала по комнате.
      - Неужели он мне изменяет? - думала она. - Но так явно демонстрировать свою любовницу? И вообще - откуда взялась эта девушка? Станислав вроде как ничего о ней не говорил. Может, подруга Андрея? Но почему тогда его самого там не было? И что это за странные поцелуи?
      Марина понимала, что никаких доказательств измены Стаса у нее не было и быть не могло. Станислав был слишком умным человеком, чтобы попадаться на мелочах. Но какое-то чувство тревоги уже начинало ее одолевать.
      Еще более тревожней становилось от того, что она не могла разобраться в причинах такого беспокойства. На миг ей показалось, что все ее бросили, оставили, и она стала никому не нужна.
      
      Постепенно - чем больше Марина думала о том - между ней и Стасом вырастала какая-то стена. У нее появилась даже какая-то злоба на него.
      - Надо же?! - поймала себя на мысли Марина. - Еще вчера у нас все было замечательно. Ночью - так просто великолепно: она позволяла делать с собой абсолютно все, что пожелает Стас; три "видеодвойки" с широченными экранами телевизоров уже давно были установлены по бокам кровати, так что при желании хоть Станислав, хоть она могли во время занятий любовью сверять свои действия с любыми из трех демонстрируемых в одно и то же время кассет жесткого порно и супер-крутой эротики (иной другой - ни Стас, ни она не признавали); полностью зеркальный потолок и установленные по стенам огромные зеркала только помогали усиливать ощущения. И это все помимо различных эротических игрушек из секс-шопа. Странно? Как будто Стас не понимал, что ради него она готова на все. В том числе и готова... чтобы принять любовницу... (Марина испугалась своим мыслям).
      - А, по сути, - задумалась девушка, - сможет ли она делить его с кем-то в одной постели? Почему-то сейчас она подумала именно об этом. Ведь, если разобраться, когда-то у нее уже был такой опыт. Да и не один (Марина улыбнулась, вспомнив как однажды на пару с подружкой устроила "реалити-шоу" для восьмерых парней, с которыми познакомились на каком-то спортивном матче).
      Но нет. Сейчас ей показалось, что она на это не способна. Или не способна с другими мужчинами, а вот с женщиной...
      Марина задумалась. Тем более, если эта женщина любовница ее мужа. А значит почему бы и нет, или?
      Девушка усмехнулась сама себе. Кофе - оказалась, она механически варила кофе - просигналил "о готовности" появившейся пенкой. Марина наполнила казавшейся игрушечной чашечку, достала из бара початую бутылку коньяка, и, удобно расположившись в кресле (для чего ей пришлось положить ноги прямо на журнальный столик), закурила и стала потягивать коньяк из небольшого бокальчика с широким - как то и требовалось для конька - горлышком. У каждого сейчас была своя работа. Коньяк играл цветом, распространяя аромат многолетней выдержки. А Марина принялась обдумывать сложившуюся ситуацию.
      ................................................
      
      Раньше Марина всегда предпочитала жить одним днем, стараясь, чтобы любые проблемы по возможности проходили стороной. Однако, стоило ей пообщаться со Станиславом, и неожиданно для себя она ощутила, что иной раз ей становится просто необходимо окунуться в какую-нибудь проблему. Попробовать, быть может, что-то переосмыслить по-другому, по-новому. Таков был Станислав. Такой же он учил становиться и ее. Но вот чем больше она пыталась следовать его советам, тем больше понимала, что у нее не получается. Ну или пока еще не все получается. Ибо на каком-то этапе ее мысли начинали уходить куда-то в сторону, пока окончательно не ускользали от нее; и зачастую уже в середине своих размышлений Марина понимала, что первоначальная причина (собственно, начало раздумий) уходила от нее, а она ловила себя на мысли, что думает уже вообще черт знает о чем, напрочь потеряв даже те немногие первоначальные мысли о проблеме, которые когда-то появились. И от этого девушка начинала серьезно расстраиваться, понимая, что время безвозвратно ушло, а ни до чего путного она так и не додумалась.
      Так грозило быть и сейчас. Марина закурила еще одну сигарету. Залпом осушила рюмку коньяка. Но как ей поступить со Станиславом - так и не решила. Единственно, что она уяснила для себя - на каком-то этапе может потерять его.
      Но она знала, что сделает все что угодно, что бы это не оказалось так.
      - Что ж, - подумала Марина. - Посмотрим, как он объяснит ей все это вечером.
      Девушка решила пока ограничится тем, что дождется мужа с работы и закатит скандал. А там, глядишь, и удастся что-нибудь выяснить.
      
      
      Глава 10
      Не знаю отчего, но день сегодня вроде как не задался. Начало, правда, было положено весьма великолепно. Лера заехала за мной как и договаривались. Правда, договаривались с Андреем, но как я мог ее корить за то, что она просто-напросто решила сделать мне сюрприз и приехать сама. А Андрея мы уже подобрали на трассе.
      Кто такая Лера? Сестра Андрея. С весьма импозантной внешностью, блестящим образованием, - она закончила факультет международных отношений Санкт-Петербургского университета и филфак там же, - с красивой фигурой - в прошлом Лера была мастером спорта по синхронному плаванию, а совсем недавно стала чемпионкой Европы по фитнесу, девушка являла собой пример образцовой порядочности и открытости. Вот уже как год она была свободна. В прошлом у Леры был неудачный брак с каким-то зарубежным дипломатом; теперь же, насколько мне было известно, Лера должна была срочно найти кого-то на вакансию мужа, чтобы уехать в какую-то европейскую страну, названия которой пока держала в тайне. Там ей предложили солидную работу в одной из транснациональных компаний. Единственным условием получения этой работы - было замужество. Видимо "работодатели" заботились об остальных сотрудниках и не решались брать на работу слишком шикарную и независимую (да к тому же еще и одинокую) девушку, опасаясь излишне провоцировать сексуальное желание работающих там мужчин и ненужное волнение не таких красивых дам.
      В общем, Лера сейчас активно искала, кто бы мог быть ее "суженным". А я по каким-то причинам догадывался, что одним из них мог бы быть я. Тем более что когда-то мы очень активно вместе тренировались (пересекаясь в тренажерном зале). И тогда же не менее активным было и наше общение. И, помнится, оно продолжалось и после, как ее брат уехал за границу (почти три или четыре года Андрей проработал инженером в одной из развивающихся африканских стран). И даже вроде как у нас уже тогда намечалось нечто большее, чем просто дружеские отношения. Но я так и не понял, почему между нами тогда ничего не произошло. Скорей всего, кроме порой откровенных намеков на возможность близости, никто в реальности об этом не думал. А может что-то мешало нам предаться той страсти, которую (отчего-то я был уверен) каждый из нас все же желал. Не знаю. Но верно одно - стоило нам увидеть друг друга и прежняя страсть вспыхнула вновь. И не знаю как Лера, но я внезапно почувствовал, что все эти годы мне в действительности ее не хватало. И даже как-то скучно стало. Надо вроде радоваться, а мне грустно. Ведь я понимал, что нам придется расстаться. Да и Лера - это тоже не ускользнуло от меня - иной раз нет-нет да и становилась задумчивой при встрече. Видимо тоже не хотела расставаться. И понимала, что между нами ничего не получится. Почему? Не берусь судить. Быть может я и ошибаюсь. Очень бы мне хотелось ошибаться.
      А как же Марина? Если честно, тоже не знаю. Даже признаюсь, что не знаю. Единственно, что давно беспокоило и даже иной раз мучило - на всем протяжении общения (и жизни) с Мариной у меня возникало непрекращающееся желание вырваться из тех оков, в которые я с каждым днем все больше и больше попадал. И эти оковы буквально заглатывали меня, не позволяя вдохнуть полной грудью. Понимаете?! Я действительно ощущал, что мои отношения с Мариной не могут продолжаться вечно. Но она словно имела надо мной какую-то магическую власть, от которой я все время стремился вырваться. И на миг отдаляясь от нее - я чувствовал такое внутреннее опустошение, такое чувство вины, что хоть и понимал, что скорей всего виной тому артистические способности Марины, которая способна была сыграть любой сценический образ, вызвав, например, чувство вины за несовершённую обиду, но поделать с собой ничего не мог. Вот ведь как... Но что толку, что я это понимал! Как мне вырваться от нее? Вот это была проблема из проблем!
      
      Конечно, иной раз у меня возникало предположение, что у меня отклонение в психике. Чуть, было, даже не пошел к районному психиатру, но вовремя одумался. Слишком рискованно в моей стране официально заявлять о психических проблемах. Поэтому вызвал на дом частного "светилу". Доктора наук.
      Но и он мне помочь не смог. Зато выписал кучу каких-то таблеток, от которых - стоило их мне только начать принимать - мозги вообще начали отплясывать какой-то невероятный танец и я чуть не совершил ряд таких немотивированных действий, после которых вообще мог оказаться или в тюрьме или в исправительном лагере. Благо, что вовремя опомнился, выбросив эти пилюли в реку (воды в Петербурге всегда было в избытке), чтобы по крайней мере ничем не провоцировать себя.
      Да и сложилось впечатление, что частный доктор толком не понял от чего меня лечить. Конечно теперь, по прошествии стольких лет (а даже десять лет кажутся вечностью), мне, пожалуй, трудно вспомнить все те мысли, которые окружали тогда. Но я отлично помнил, что стоило мне только по каким-то причинам отлучиться от Марины, и мою душу и сердце (а с ними, вероятно, и разум) буквально разрывало на части. И ничего с этим я не мог поделать.
      .....................................................
      
      Сегодняшний день действительно не задался. Стоило мне с Лерой и с присоединившимся к нам Андреем приехать в офис (к этому времени мы уже провернули пару дел и на вырученные деньги сняли офис да закупили оргтехнику), как узнали, что дальнейший наш бизнес под большим вопросом. Две самые крупные из трех предполагаемых сделок (которые должны были совершиться на этой неделе и предполагаемая прибыль от которых нами уже была распределена), грозили рухнуть, так и не начавшись. Конечно, можно было философски рассудить, что это не такая страшная беда. Тем более что общая ситуация в стране в начале девяностых не слишком располагала к оптимизму в ведении какого-то бизнеса. А поэтому ни я, ни Андрей, вроде как особо не расстроились. Единственно, чего было жаль, наших предполагаемых - и уже потерянных - денег. Ибо в случае, если бы все получилось так, как было задумано, нам бы хватило - помимо оплаты некоторых образовавшихся у нас задолженностей - еще и на покупку чего-то из того, в чем каждый из нас нуждался. Я, например, собирался купить автомобиль. Не слишком дорогой, но все же. Да и Андрей, насколько я знал, тоже собирался сменить машину. Ну да ладно. Это мы как-то переживем. Все-таки ведя тот бизнес что у нас, к провалу мы были готовы всегда. Но... но вот скандал, который мне дома закатила пьяная - почти в хлам пьяная, выпивкой она, что было скрывать, увлекалась - Марина... Для меня это было, как говорится, как снег на голову...
      ...................................................
      
      В какой-то мере я привык к ее скандалам. Тем более, что чаще всего скандалы возникали или во время ее опьянения или же когда по каким-то причинам выпить она еще не успела, но очень этого хотела. Хотя и, наверное, было излишне преувеличивать ее алкогольную зависимость (правда пила она почти каждый день). Но может из-за того, что вдрызг она напивалась только раз-два в неделю, а остальное время была лишь навеселе, у меня иногда появлялись основания принять ее версию, что она "просто баловалась". (Марина никогда не считала, что выпивает.)
      И это было бы еще полбеды. Я бы согласился с чем угодно. Вот только если бы она при этом не скандалила.
      Но, к сожалению, скандалы в последнее время возникали все чаще. Причем Марина не только скандалила, но и при этом ругалась и билась в истерике как последняя сволочь.
      
      Выслушав причины ее нынешних волнений, я довольно легко свел на нет все ее подозрения относительно измены (тем более никакой измены не было), и через какое-то время легко возбудив девушку (удивительной особенностью Марины было то, что она была "всегда готова"), мы там же где стояли (Марина встретила меня у порога) предались тем отношениям, которые даже не считаю нужным описывать, ибо они практически целиком и полностью дублировали то, что было представлено на многочисленных порно-видеокассетах с дополнением вносимых нами вариаций. Причем, в какой-то мере мне казалось, что в постельных сценах мы в чем-то были даже оригинальнее видео-аналогов.
      
      Однако, как бы то ни было, но уже становилось понятно, что мне предстояло серьезно задуматься о своих отношениях с Мариной. Ведь подобное не могло так долго продолжаться. Что есть влюбленность, даже любовь, перед тем, что испытывал я по отношению к Марине? Неужели я действительно не способен сказать ей: прощай!? Неужели не способен?
      В своих письмах родителям - а мои папа с мамой уехали в длительную рабочую командировку в США (папу пригласили профессором Колумбийского университета, мама проходила стажировку, которая должна была подтвердить ее право работать врачом), я поначалу описывал жизнь с Мариной как нечто прекрасное и, по всей видимости, нужное нам обоим. Однако не знаю, кто первый из родителей обнаружил подвох. Тем более, что находясь за десятки тысяч километров подобное проверить-то невозможно, как только справиться у каких-то знакомых, оставшихся в России. Но выходило так, что я придерживался привычки не выставлять напоказ собственную жизнь. А потому, по настоящему что-либо узнать было попросту невозможно. И все, что оставалось родителям, это надеяться на свою - родительскую - интуицию (которая, скажу я вам, иной раз была эффективней всяких там "свидетельств очевидцев"). Причем опять же замечу, что Марина по настоящему никогда моим родителям не нравилась. Послушать бы мне их раньше...
      ...............................................................
      
      Именно после того как я понял, что писать папе с мамой о "безоблачности" наших с Мариной отношений бессмысленно (да и, если честно, не очень-то я любил обман в какой форме он бы не выражался и чем бы идеологически не оправдывался), я стал сообщать им всю правду. А правда, к сожалению, была такова, что я просто-напросто ненавидел эту женщину. Понимаете, - не-на-ви-дел.
      Ненавидел, и... любил.
      А может потому и ненавидел, что любил. Любил, и чувствовал свое бессилие. Бессилие ненависти. Бессилие избавиться от нее.
      И при этом давно уже понимал, что наши отношения нас ни к чему не выведут. Да и держалось-то все, честно сказать, исключительно на сексе. На животном сексе. Когда завидев друг друга, сбрасывалось, а то и срывалась, в поспешной страсти одежда, опрокидывалась мебель, разбивалась посуда, наносились друг другу удары, которые провоцировали, подначивали, распаляли еще большую страсть, возбуждая, дополнительно возбуждая, накал предстоящего спиртным; и распаляясь от того еще больше - уже не было у нас ощутимых границ случившегося, как не было и возможности остановить это безумие, продолжающееся, иной раз, часы напролет; когда только включенная на полную мощность музыка способна была заглушить крики обоюдно посылаемых проклятий и ругательств - вероятно (как уже после анализировал я) возбуждаемых нас еще больше; так же как не способна раздающаяся с огромных динамиков музыка заглушить и стоны наслаждения, которыми нисколько не сдерживаясь и абсолютно не стесняясь сопровождала испытываемые ощущения Марина (крики, вообще, был ее "конек").
      
      Но вернувшись к скандалам, скажу, что это все было только полбеды. В последнее время у Марины возникало необъяснимое - для меня тогда не объяснимое, учитывая то, что раньше ничего подобного с ней никогда не возникало - желание навестить своих родных.
      Как я уже упоминал ранее, родители Марины развелись, когда она была еще школьницей средних классов. Ее мать всю жизнь прожила в одном городе, пока несколько лет назад по новой не вышла замуж (уже в который раз... причем, если раньше все ее мужчины были моложе ее - иной раз намного - то теперь ее новый муж был не только почти на двадцать лет старше, но еще и оказался с "ближнего зарубежья"), и не уехала с мужем на его родину, в Белоруссию, в Гомель. Отец же Марины был кинорежиссер (правда, не очень известный), и сразу после развода переехал в Москву. Впрочем, я предполагаю, что его отъезд скорее всего и был причиной развода. Насколько мне известно, не только слава и возможность самовыражения потянула отца Марины в столицу, но и увлечение молоденькими девицами, которых он имел в своем распоряжении сполна, ибо помимо своей основной деятельности, где, по словам Марины, недостатка в молоденьких актрисах желающих получить роль и готовых за это "на все" никогда не было, так вот, помимо этого родитель Марины еще читал лекционный курс в каком-то столичном театральном институте.
      В общем, жила Марина без папы, не печалилась и не скучала, а тут вдруг почувствовала необъяснимое желание его увидеть. И хорошо еще просто повидать и все. (Что она и сделала, съездив к нему.) Так нет. Ей захотелось увидеть его еще и еще раз, что натолкнуло меня на мысль, что причина тут кроется скорее не в каких-то "проснувшихся" родственных чувствах, а скорее в финансах и общественном статусе папы. К тому же у Марины появилось навязчивое желание сыграть в каком-нибудь кинофильме. (И тут папа мог оказаться как нельзя кстати.)
      .............................................................
      
      И стала Марина все чаще и чаще отпрашиваться у меня (хорошо, что пока еще отпрашиваться) в Москву, просиживая в столице долгими днями, переходящими иной раз в недели. А вскоре - стоило мне припугнуть ее, что больше не отпущу - и попросту сбегать (никаких обязательств ни перед кем для нее никогда не существовало; в ее, конечно, понимании).
      И для кого-то такой отъезд может быть ничего бы и не значил, но для меня... Я в таких случаях совсем не знал, что делать! Я мучился, страдал, не находил себе места, с трудом отсиживая рабочий день. И только дожидаясь того момента, когда приходил домой, доставал из холодильника одну за другой бутылки с пивом, и цедил его по глоткам, бессмысленно уставясь в экран телевизора (интернета в то время в России еще не было). "Бессмысленно", ибо мысли мои были где-то далеко. И я стремился заглушить свою боль алкоголем.
      Стремился, но обычно ничего толком не получалось. Я пил до тех пор, пока не заканчивались все телепередачи, тщетно переключал каналы, ловя хоть что-нибудь, потому что безумно боялся одиночества. И нужен мне был любой фон, чтобы побыть одному и при этом не испугаться собственного одиночества.
      
      И продолжалось так до тех пор, пока не образовывалась под ногами бесполезная груда пустых бутылок, а я засыпал тут же в кресле, зачастую не в силах доставить свое тело до дивана. Засыпал, пока утром не будил меня звон будильника. И пока вечером не повторялось все "по новой".
      
      А потом началось и вовсе необъяснимое. Появляющееся у меня сразу после пробуждения чувство тревоги преследовало меня, пока я не избавлялся от него (а что вернее - заглушал) алкоголем. В течение дня я боялся каждого непредсказуемого шороха, любых резких движений. Переход через дорогу для меня превратился в настоящую пытку, ибо это мне удавалось только в случае, если вовсе не было машин или горел зеленый свет. В итоге время, затрачиваемое на то, чтобы куда-то добраться, увеличивалось вдвое. К тому же я стал избегать людных мест. Я и раньше не выносил, когда меня кто-то толкает или даже просто прикасается, но теперь подобное стало для меня настоящим адом.
      И как вы думаете мне следовало дальше жить? А прибавьте сюда еще маниакальное "дежурство" около стационарного телефонного аппарата в ожидании звонка от Марины.
       Дни и ночи я срывался с места, подбегая к этому треклятому телефону, ожидая услышать ее голос в каждом звонке и опасаясь, что она, не дозвонившись, положит трубку ранее, чем я успею подбежать.
      Андрей посоветовал купить сотовый телефон. Но это сейчас мобильные телефоны не дороже нескольких походов в кино, а раньше нужно было выбирать: купить телефон или поддержанную иномарку, потому как цены и на то и на другое колебалось в районе нескольких тысяч долларов (которых у меня к тому же попросту не было).
      
      В конечном итоге, все это настолько расшатало мою нервную систему, что я начал опасаться, что когда Марина приедет домой (если, конечно, приедет, думал я, всерьез опасаясь, что она давно передумала), вернуть к нормальной жизни меня сможет только хороший врач-психиатр.
      
      Впрочем, любопытно, что несмотря на мое понимание пагубности собственного отношения к ее отъезду, поделать с собой я ничего не мог. И, бывало, наблюдая за собой со стороны и строго-настрого приказывая так не переживать, я уже через время доводил себя до полного внутреннего опустошения окутавшем меня беспокойством, и хоть как-то успокаивался лишь когда засыпал, накаченный под завязку спиртным. Все тем же пивом.
      Впрочем, что касается пива, тут все объяснялось довольно просто. Аппетит у меня исчез напрочь. Впихнуть что-либо в себя из еды было непосильной задачей. Потому пить водку - без закуски - я не мог. Да и что такое пить водку? От водки довольно быстро наступало опьянение, а значит я мог уснуть мертвецки пьяным раньше, чем смог бы что-то для себя решить. Да, да, - ведь за пивом я размышлял. И как размышлял! Небольшая толика алкоголя содержащегося в пиве помогала мне дополнительно активировать рецепторы мозга, тем самым извлекая из глубин подсознания что-то, что должно было помочь мне осознать все происходящее со мной.
      Правда, часто оказывалось, что из подсознания "извлекались" только воспоминания. Воспоминания, от которых становилось еще тяжелее, потому как я словно заново переживал совершенные когда-то ошибки. И поступки мои стояли передо мной кровоточащей раной, которую я совсем не знал, как заглушить. Ну вот, разве что, алкоголем...
      И ведь сознание в какой-то мере сохранялось очень долго, потому что алкоголь лишь на совсем незаметную долю процента затуманивал мозг. А потом словно случалось временное облегчение. И после трех-пяти-семи бутылок в голове как будто все становилось на свои места. И я наслаждался таким своим "новым" состоянием. Ведь способность мыслить действительно тогда увеличивалась в несколько раз. И можно было решить многие проблемы.
      Я и звонки по телефону отводил на это время. Потому как случалось так, что в своем обычном состоянии (трезвом... мое обычное состояние было состояние трезвости) я не мог сделать ни одного звонка. Боялся, тревожился, беспокоился, нервничал из-за чего-то. И речь моя становилась настолько сбивчивой, что собеседник на том конце провода ничего не мог разобрать. А понимая это - я терялся еще больше, и с большим трудом извинившись и попрощавшись - клал трубку.
      А вскоре любое общение и вовсе превратилось в настоящую пытку. И дабы не мучить себя и других - я оградил себя от любых контактов.
      Я вообще был вынужден себя от всего оградить, превратив собственную жизнь в исчадие ада. Ибо самое желаемое для меня было заползти в глубокую нору, дабы никого не видеть, не слышать, ни с кем не общаться. И главное - чтобы никто не общался со мной. Из-за своего чувства страха и тревоги - я практически перестал общаться со старыми знакомыми, товарищами, друзьями. И оттого совсем скоро остался совершенно один.
      И не было никакого просвета. Что мне было делать дальше - я не знал. А если бы и знал - то вряд ли бы этим воспользовался.
      
      
      Глава 11
      Череда сменяемых друг друга будней постепенно превращалась в ничем не примечательную обыденность; когда на первый план выходило желание хоть чем-то заглушить терзаемую душу страдание, в котором основной мотив - и в этом мне удалось хоть немного разобраться - играла ревность.
      Удивительное дело, я, который раньше никого не ревновал, теперь мучился всеми признаками этого библейского проклятия, прокручивая в своем мозгу вымышленные - а как иначе, если ревность зачастую никогда не имеет под собой серьезной основы - километровые ленты похождений Марины.
      Единственным маломальским моментом, хоть как-то оправдывающим мои чудовищные предположения (хотя ревности и нет серьезного оправдания), было то обстоятельство, что Марина была необычайно адаптирована к жизни. И это все наряду с излишне сексуальной внешностью, не очень умной головой (сама Марина, впрочем, всячески стремилась доказать обратное), а также с присущей ей страстью ко всему новому и неизведанному (так называемый синдром авантюристки, жаждущей найти в обычной жизни то, чего там не было).
      И выходило так, что, как я считал, все вышеперечисленные качества Марины явно могли притягивать к ней насильников, негодяев и всяческих подонков, а от того беспокоился еще больше. Уже за нее.
      
      Сейчас, когда прошло достаточно лет, чтобы я мог говорить о тех событиях спокойно и без волнений, я конечно же понимаю, что основной причиной моей ревности по отношению к Марине была не любовь. Ну или - не только любовь. На первый план выходило чувство частной собственности по отношению к этой девушке. И мне была неприятно мысль (подобного я даже боялся предположить), что кроме меня кто-то тоже может делать с Мариной в постели все, что захочет.
      Быть может, если бы наши сексуальные отношения были не настолько необычны, я может и не стал бы так беспокоиться, а тут... Ведь в постели Марина была поистине подарком судьбы, и у меня были все основания предполагать, что такой "подарок" понравится не только мне. В плане, не мне одному. А я все-таки был собственник. И как раз отсюда - жуткий ревнивец.
      ...........................................................
      
       Иногда я вспоминал, как внешне старавшаяся казаться "неприступной", уже через какое-то время Марина ползала в ногах, стремясь припасть губами к тому единственному, с чего она любила начинать наши сексуальные игры. При этом как-то по особенному возбуждаясь, когда ей удавалось (почти всегда, впрочем, удавалось) обхватить член своими губами.
      
      Удивительно, но получая за время секса несколько оргазмов, первый у Марины всегда случался именно тогда, когда она, захватив член, своими одновременно и мягкими и твердыми и податливыми губами - при поддержке необычайно маневренного и искусного языка - выписывала загадочные пируэты, после чего всасывала содержимое, накопившееся за период воздержания; при этом еще одно наслаждение она получала, когда, доведя меня до финала, откидывала голову, проглатывая сперму и давая возможность пройти ей вовнутрь, а выступавшие на губах капли с наслаждением растирала по лицу, от чего содрогалась в новых конвульсиях страсти.
      Что до меня, я никак не относился к этим ее причудам, считая, что то, что девушка добыла своим трудом, принадлежит ей по праву, а значит и вольна распоряжаться с ним так, как ей заблагорассудится: хоть глотать, хоть сплевывать, хоть размазывать по телу.
      .........................................................
      
      Возвращение Марины - а ранее она всегда возвращалась от своего папаши - проходило под знаком какого-то непрекращающегося секса, когда одержимые и соскучившиеся друг по другу мы боялись разлучиться даже на миг, отдавая все время (мне было не до работы, Андрей выкручивался самостоятельно) все более и более изощренным позам. Причем, "свобода к творчеству" рождалась почти сразу же после приема внутрь различных горячительных напитков, коими предпочитали никогда себя не ограничивать (запасаясь впрок, дабы не отвлекаться, бегая "за догоном").
      И видимо, чем больше мы занимались любовью, тем больше наш организм вырабатывал "желание", в удовлетворении которого мы с новым извращенным разнообразием окунались в еще более глубокие потоки лавы любви, пока не вздымались вверх, оказываясь в стратосфере непревзойденный ощущений и настоящего счастья.
      
      Но лишь только заканчивалась неделя (обычно неделя) любви - и это тоже, к сожалению, грозило стать традицией - у нас начиналась череда скандалов, которые с большей или меньшей силой заполняли все наше время.
      И как бы не хотелось мне, но выходило так, что понимал я причину этих скандалов. Но понимая, совсем не мог ничего с собой поделать. Не был способен изменить подобную "закономерность". Потому как догадывался я, что, к сожалению, раздражает меня именно Марина. Уже сама по себе. И если случались у нас минуты примирения, то были вызваны они исключительно сексом. Тем неодержимым сексом, который с легкостью изменял настроение девушки, еще минуту до того выкрикивающей проклятия в мой адрес, и заставляя ее уже в следующее мгновение стонать от удовольствия, а потом и исступленно хохотать в сексуальном припадке следовавших один за другим оргазмов, когда из нее буквально выплескивалось "наслаждение", заливая и так уже намокшую под нашими разгоряченными телами простынь.
      Ту самую простынь, в которую Марина любила - после всего - заворачиваться, погружаясь в несколькоминутный, умиротворенный и практически всегда наступающий сон, чтобы после, очнувшись, и словно вспомнив что-то, быстро бежать в ванную, откуда вскоре слышалось пение радостной, получившей свое и успокоившейся женщины. Женщины, которая по прошествии, порой, совсем незначительного времени, в одночасье превращалась в злобную и всем недовольную мегеру, забиравшую у меня последние душевные силы; и чтобы не допустить этого, я уходил куда-нибудь в бар, напивался, а потом приходил и выплескивал на - к тому времени уже спящую (и ни о чем не подозревающую) - Марину свое зло, срывал с нее одеяло и насиловал, насиловал, насиловал...
      А она дико хохотала, требуя еще!
      "Еще" получалось не всегда. И тогда я с трудом связывал расходившуюся и плюющуюся в злобе Марину, выкрикивающую проклятия и трясущую своей взлохмаченной от пота и злости головой; и тогда это как то по особенному возбуждало меня, потому что я набрасывал одеяло на бьющееся в истерическом припадке тело, поворачивал клубок изрыгивающихся проклятий к себе так, чтобы Марина оказывалась ко мне спиной, и когда мне уже ничего не мешало, я накрывал ее собой, и - раздвигая ее ягодицы - словно конкистадор с криком вонзался туда, где я знал что ей (да и мне) будет особенно приятно.
      
      А бывало она просила меня о том сама. И тогда в качестве смазки используя заранее заготовленное подсолнечное масло, я осторожно раздвигал ее тут же становившиеся податливыми ягодицы, и через время она уже окончательно расслаблялась, пропуская меня - в счастливом предвкушении - вовнутрь, а после начинала извиваться в таком иступленном режиме телодвижений, что у меня закатывались глаза от наслаждения и я уже не в силах сдерживаться, бился в оргазмоистическом припадке и кричал вместе с ней. (При этом у меня были все основания предполагать, что Марина получает чуточку больше удовольствия, чем я).
      
      А потом мне отчего-то становилось стыдно. А она, очнувшись, просила еще и еще.
      И на какие только ухищрения она не пускалась, чтобы поднять то, что бы ей помогло удовлетворить начинавшееся желание. Притом, что случалось, она не в силах была ждать и уже начинала меня насиловать сама. А я как мог сопротивлялся.
      Так мы и жили.
      
      
      Глава 12
      Утомительная обыденность будней начинала надоедать. Отношения с Мариной все больше сводились к сексуально-потребительским. Но, говоря по честному, я ведь и не знал, в чем могу в ней нуждаться кроме секса.
      Хорошо, правда, что еще еду готовила. Но ведь семейная жизнь предусматривала не только приготовление пищи, совместное проживание или секс. Пусть о любви я даже сейчас не говорю. В какой-то мере секс может являться ее заменяющем, но вот я об элементарных человеческих взаимоотношениях... О доброте и понимании, в первую очередь... Ведь, проанализировав сложившуюся в нашей семье ситуацию, я пришел к выводу, что моя некогда любимая девушка всего за год-два совместной жизни превратилась в вечно недовольную и сквернословящую особу, которая давно уже считала излишним себя сдерживать в выражении чувств.
      Но и ведь чувства чувствам рознь. Одно дело, когда она так себя ведет в постели (иногда это даже приветствовалось). И совсем другое, когда женщина начинает вести себя столь же раскованным образом в повседневной жизни.
      
      Но что я мог с ней поделать? Бывало, приходя домой, я находил ее пьяной, пытавшейся выкрикивать какие-то ругательства лишь только завидев меня; и при этом лицо ее менялось до неузнаваемости, являя собой жуткую маску то ли спившейся волчицы, то ли свихнувшийся рыбы (особенно эти полупьяные на выкате глаза да полуоткрытый рот, скривившейся от алкогольных судорог и презрения ко всему человечеству).
      А случалось, ее и вовсе не было дома. И тогда я, сжигаемый растапливаемой меня изнутри ревностью, выбегал на улицу и пускался на поиски своей суженной. Не находил. Полагал что уже вернулась. Не обнаружив дома - выбегал снова. И обыскивая каждый двор, находил ее около какого-нибудь ларька, где пьяным, заплетающимся языком и жестикуляцией, вызывавшей усмешку у невольных слушателей, она пыталась о чем-то разговаривать, уж и не знаю, понимала ли сама - с кем?
      И тогда отчаяние настолько пробирало меня, что с трудом перехватив упиравшуюся, и, конечно же, нежелающую никуда уходить, Марину, и тащил ее домой. А она, понимая, что проигрывает мне физически, расслаблялась, повисая в моих руках, а то и падала вместе со мной (ведь прибавила в весе она за время семейной жизни основательно), и тогда приходилось мне по настоящему трудно, но я с маниакальным усердием продолжал нести ее. Притом что кричала она по прежнему столь исступленно, что я не раз ловил себя на мысли, отчего нас не забирала милиция.
      А потом, занося ее домой, я срывал с нее одежду, заталкивая эту пьяную блядь под душ; а как только приходила она в себя, то тотчас же тянулась ко мне, опускалась вниз, по ходу своего движения расстегивая мне брюки и засасывала своими губами мой член, то есть принималась за свое любимое занятие, которое исполняла действительно превосходно. Что всегда меня и подкупало. Потому что я, уже не думая ни о чем, сползал на пол, расслабляясь, и не препятствуя ее искушенным губам.
      И так продолжалось ровно до тех пор, пока я, не почувствовав приближение финала, переворачивал ее на живот и изливал все свое недавнее недовольство туда, куда, собственно говоря, и она и я особенно того желали...
      
      
      Глава 13
      Моя некогда безграничная преданность к Марине с каждым днем угасала все больше и больше.
      Наконец настал тот день, когда я понял, что самым разумным в моей жизни с ней будет просто-напросто переключиться на кого-то еще. И только так - и я был в этом уверен - смогу попытаться забыть ее.
      Конечно, трудно забыть, когда она находится рядом. Но мне было важно любым способом умалить то влияние, которое оказывала на меня эта девушка. И это можно было сделать только одним способом: изменив ей. Причем, по возможности, это должны были стать или частые (то есть постоянные) измены, или даже - а такой вариант все больше напрашивался - замена Марины кем-нибудь другим.
      И вот как раз в один из таких моментов, когда я вновь пришел к мысли о том, что мне нужно срочно сменить Марину, словно как нельзя кстати позвонил мой давнишний приятель - быть может даже когда-то товарищ, а то и друг - Борис Варакин.
      Борис Леонидович Варакин был из категории тех целеустремленных людей, которые на все случаи жизни имеют свое мнение и всегда знают, чего они хотят. Небольшого роста, с густыми черными волосами, взглядом исподлобья и фигурой человека, два десятка лет отдавшего любимом виду спорта (Борис в свое время был чемпионом Ленинграда по акробатике и обладателем черного пояса по каратэ).
      - Добрый день, - услышал я в трубке спокойный и уверенный в себе голос Бориса. Он вообще предпочитал никогда никуда не спешить, а оттого любой его собеседник инстинктивно вслушивался в его слова. - Ко мне тут поступило одно предложение... Один мой знакомый завтра проводит что-то вроде показательных выступлений.
      - По каратэ? - уточнил я и мое воображение тот час нарисовало распространенную картину крушения досок и кирпичей, которыми на мой тогдашний взгляд и славилось каратэ.
      - По кунг-фу, - ответил Борис. - Но все, что ты себе наверняка представил, - там тоже будет. Так вот, если есть желание - давай, подъезжай ко мне в зал, часикам к пяти...
      Борис подробно рассказал о местонахождении зала, и собираясь было отказаться, я понял, что пойду.
      .........................................................................
      
      На следующий день мы встретились на показательных выступлениях. Но в этой истории интересно совсем другое. Когда закончилось разыгранное по строгому сценарию представление, Борис предложил отметить нашу встречу (у его знакомого оказались какие-то дела) и пойти куда-нибудь "посидеть". Ну а так как и ему и мне в то время несколько приелись все эти бары, кафе, да рестораны, а на улице сидеть не позволяли холодные майские вечера, решили мы с моим старым знакомым проникнуть в школу (благо, что Борис арендовал спортзал как раз в одной из школ), где и провести время за разговорами под водочку.
      
      Спортзал находился, как в большинстве старых питерских школ, в отдалении от главного входа. А единственный сторож - и это Борис тоже знал наверняка - пребывал совсем в другой стороне, да и к тому же в подобное время суток спал под включенный телевизор.
      Ну а чтобы как-то украсить нашу компанию - Борис предложил взять двух его учениц, благо что восемнадцатилетние девочки явно сами были не прочь развлечься, что и показывали всевозможными способами.
      
      Как говорится, сказано - сделано. Взяв в близлежащем магазинчике все что было необходимо и подхватив с собой двух девиц, мы вскоре очутились в той самой школе, ключи от спортзала которой действительно с загадочной улыбочкой тотчас же были продемонстрированы Борисом.
      
      Сейчас уже не припомню, какие тогда велись разговоры. Но только по прошествии какого-то времени мы с Борисом разделились, и выбрав каждый по раскрасневшейся от алкоголя девушке, мы провели оставшееся до рассвета время во всевозможных любовных утехах, так что к утру, обессиленные и вконец опьяневшие (что-что, а водки мы взяли предостаточно) еле успели покинуть спортзал, чуть ли не столкнувшись с заходившими в него на первый урок удивленными школьниками.
      Что до меня, то я из произошедшего получил двойное, если не тройное, удовольствие, ибо впервые за годы общения с Мариной понял, что не только могу изменить ей, но и благодаря этой измене - способен буду вырваться из того влияния, которое она на меня оказывала.
      В общем, начало было положено. Тем более я убедился, что если мне случится расстаться с Мариной, то наступившему одиночеству я буду даже рад. А потому с каким-то придыханием ждал того разрыва, который уже знал, когда-то должен состояться.
      
      
      
      
      Глава 14
      - Скажи мне, пожалуйста, - осторожно решил я обратиться к Марине. Осторожно, потому что знал ее удивительную способность не совсем адекватно реагировать на происходящее: она или начинала орать или разговаривать каким-то нервным, срывающимся голосом, попутно обвиняя меня во всех несуществующих грехах. А бывало и наоборот, резко замыкалась в себе, а то и пускалась в ничем не объяснимый плач.
      На все подобные проявления ее души реагировал и я. Потому как у меня тотчас же менялось настроение, и я ощущал такое чувство вины, что готов был пойти на любые уступки, только бы она успокоилась. Я понимал, что жить так дальше для меня было сродни наказанию, которого не заслуживал. Так зачем же я вынужден это терпеть? Если человек не хочет себя сдерживать и от этого страдают окружающие, разве не должен такой человек жить один? А если не хочет жить один, то должен находиться в психиатрической лечебнице. Там, конечно, ему ничем не помогут (разве что напичкают лекарствами, тормозящими нервную систему), но по крайней мере это будет какая-никакая, но изоляция от общества. Необходимая, даже я бы сказал, изоляция.
      Но вот вряд ли я мог рассчитывать, что на подобную "изоляцию" согласится Марина. Хотя и подлечить ей нервы не помешало бы.
      Впрочем, как бы то ни было, для себя я уже решил с ней расстаться. Пусть она дурачит мозги другим. А заодно проверяет на прочность их нервную систему. И если раньше я был не способен уйти от нее, то теперь иного выхода у меня не было.
      Впрочем, как ни странно, если в чем я и был благодарен Марине, так только в том, что за время нашей совместной жизни значительно укрепилась моя нервная система. Причем действительно весьма существенно. Ибо приходилось настолько часто сдерживать себя, чтобы не спровоцировать психическое обострение у Марины, настолько не обращать внимания и не реагировать на весь тот вздор, что несся в мой адрес, что это каким-то удивительным образом действительно послужило укреплению моих нервов. И они закалились настолько, что теперь любой невротически настроенный субъект мог орать (на меня или рядом), а я мог почти гарантировать, что не сразу дам ему за это в рожу.
      
      - Скажи... - посмотрел я на Марину. - Ты действительно не хочешь изменится и стать человеком? - задал я Марине провокационный вопрос.
      - В чем я должна измениться?! - тут же отреагировала она.
      - Я имею в виду твое поведение, - спокойно ответил я. - Начиная с постоянных криков да нелепых обвинений и заканчивая уж слишком частыми и подозрительными поездками в Москву. Ведь когда-нибудь придется выбирать между актерской жизнью (именно на нелепую перспективу сниматься в кино Марина променяла участие в нашем с Андреем совместном бизнесе, который у нас хоть маленькими темпами, но развивался) и семейными отношениями.
      - Что тебя не устраивает? - вспылила Марина. -Ты, который...
      - Все, все, все, - предусмотрительно вытянул я обе руки вперед. - Остановись, сатана! - вырвалось у меня, и не давая Марине осознать смысл услышанного, я развернулся и ушел в другую комнату. А потом, накинув куртку, вышел на улицу.
      
      Настроение вновь грозило быть испорченным. Я шел по улице и передо мной медленно проплывала вся картина нашей совместной жизни. И как бы мне не хотелось уцепиться за что-то хорошее, та гадость, которая неизменно сопровождала наши отношения - значительно перевешивала все остальное.
      Так что же дальше мне было ожидать от такой жизни? Наиболее справедливым решением было разойтись сейчас. Ведь рано или поздно подобное все равно случится. Но вот нервов друг у друга за это время мы подпортим немало.
      И с твердой уверенностью расстаться с Мариной я зашагал быстрее, внезапно вспомнив, что давно уже не был у одного из своих товарищей, который - как я знал - открыл неподалеку от моего дома (всего в получасе ходьбы) кафе. Он одно время, помнится, очень даже хотел, чтобы я к нему зашел, часто приглашал. Ну а так с его последнего "приглашения" прошло не так много времени, я решился этим воспользоваться и направился к нему.
      Звали моего товарища Федор Богданович Левинсон. Было ему шестьдесят лет. И знали мы друг друга почти пятнадцать лет. Потому как впервые я с ним познакомился, когда мне было тринадцать. И я тогда пришел заниматься в секцию бокса, где он работал тренером. Правда, с боксом у меня не сложилось. Прозанимавшись пару лет я перешел на борьбу, где впрочем, тоже прозанимался примерно столько же и вовсе оставил спорт.
      Но вот с Федором Богдановичем отношения поддерживал.
      
      
      Глава 15
      Старого тренера я застал - как и предполагал - на рабочем мечте, в кабинете директора кафе. Его личном кабинете. Кабинете директора и хозяина круглосуточного кафе. Конечно, сейчас было только восемь вечера. И, скорей всего, всю ночь на работе он засиживаться был не намерен. А быть может и вовсе уже собирался уходить. (Я даже немного опасался - удастся ли его застать.) Но оказалось, что совсем недавно Левинсон открыл еще один зал (что-то навроде дискотеки). А потому теперь засиживался как раз до полуночи. Так сказать, контролируя рабочий процесс.
      
      Старик мне очень обрадовался. Впрочем, внешне он на старика никогда не походил: среднего роста, с фигурой спортсмена, живой, общительный, необычайно начитанный и интеллектуально развитый, Федор Богданович являл удивительный пример разносторонне развитого интеллектуала: разбирался в политике, истории, экономике, бизнесе, юриспруденции, а также в таких удивительных областях как искусствоведение, литература, философия. При этом, что касалось внешности, носил весьма модную прическу с в меру длинными седыми волосам, неизменными джинсами, рубашкой на выпуск, футболкой на выпуск, кроссовками, и это все довольно красочных цветов: желтых, синих, красных... И такой же яркой была куртка, если того обязывала погода.
      Как я уже заметил, старик меня встретил очень приветливо, и по всему был необычайно обрадован моему появлению.
      Так ли это было на самом деле или нет - я не знал. Но Федор Богданович был прирожденным психологом, так что определить его истинное настроение - если он того не хотел - было практически невозможно.
      - Здравствуй, Богданыч, - обнял я вставшего мне навстречу улыбающегося старика.
      - Привет, привет, - ощутил я крепкое объятие бывшего спортсмена. - Какими судьбами? - хитро прищурился он. - Решил наконец-то навестить старика?
      
      Насколько я помнил, Федор Богданович стал называть себя "стариком" уже после сорока, и был не только не против, но и даже испытывал какую-то особую радость, когда к нему так обращались.
      
      Когда-то Федор Богданович серьезно подумывал уйти в политику. Но уже почти добившись своей цели - он баллотировался в депутаты местного законодательного собрания - Федор Богданович внезапно снял свою кандидатуру и вернулся обратно в бизнес. Как он тогда пытался шутить - расхотелось носить каждый день официальный костюм.
      Не знаю, верил ли кроме самого Федора Богдановича такому объяснению, но все догадывались, что дело тут не чисто. При этом истинную причину никто не знало. Ну или почти никто. Потому что я знал. И заключалась причина отставки Федора Богдановича в его нетрадиционной сексуальной ориентации.
      Что до меня, я на эти вещи смотрел всегда нейтрально: педик, голубой, пидор - все в порядке, если не навязываешь свое "желание" окружающим. Но так считали не все. И конкуренты Федора Богдановича решили сыграть как раз на этом. Поэтому уже почти победивший Федор Богданович неожиданно для всех снял свою кандидатуру и с тех пор о политике не говорил.
      
      - Ну что ж, - выдержав несколькоминутную паузу после моего предложения влиться в наш с Андреем союз, и оглядывая все это время меня, произнес старик. - Если бы ты пришел немножечко раньше... Сейчас идет становление моего бизнеса... Кафе, бар, дискотека... Порой не хватает времени просто выспаться (старик смущенно улыбнулся). Ты же знаешь наших русских работников, чуть ослабишь контроль, и останешься без штанов, - улыбнулся он, продолжая смотреть на меня и видимо решая про себя: догадываюсь ли я, что он просто не хочет и ищет причину отказаться.
      - Да я-то как раз все понимаю, - успокоил я старика. - Считай, что я ничего тебе не говорил.
      - Тогда за тебя, - улыбнулся Левинсон, беря рюмку водки с подноса, который держал перед нами предусмотрительно появившийся официант.
      - Хочу посоветоваться с тобой еще вот о чем, - произнес я после того, как поставил свою рюмку на стол и промокнул губы салфеткой.
      Опуская некоторые, казавшимися мне излишними, детали, я обрисовал Федору Богданович историю, в которую попал с Мариной. И попросил у него совета как быть дальше: совета, как говорится, с позиции прожитых им лет.
      И старик дал свой совет. Совет, который в точности совпадал с моим почти уже принятым решением. И все сводилось к тому, что с Мариной следовало расстаться. Что я и пообещал Федору Богдановичу сделать в ближайшее временя. Ну а пока... Пока я охотно принял его предложение и прошел в зал. Так сказать расслабиться и отдохнуть. И судя по уже находящимся там одиноким девушкам, с любопытством поглядывавшим на меня, вечер обещал быть прекрасным.
      
      
      Глава 16
      Ну что ж, теперь я как никогда был уверен, что с Мариной следовало расстаться. И сегодня шел домой с твердой решимостью сказать ей о том.
      Однако, стоило мне переступить порог квартиры, как я услышал тихий плач, раздающийся из кухни. Заглянув туда, я застал Марину сидящую на полу возле батареи. Она действительно плакала (еще надеялся что показалось). Причем даже плачем нельзя было это назвать. Скорее скулила.
      - Что случилось? - недоуменно произнес я.
      В ответ продолжились все те же самые звуки, и мне пришлось несколько раз в различных интонациях повторить вопрос, прежде чем ситуация прояснилась. Оказалось, причины никакой не было. Просто-напросто девушка слегка "перебрала", и уже как следствие, задумавшись о своей судьбе, плакала из жалости к себе же.
      По количеству спиртного на полу я допускал, что мысли ее были действительно не сладкие.
      
      С подобной ситуацией мне уже приходилось встречаться раньше. Именно таким вот образом Марина часто - а может даже и слишком часто - добивалась "своего".
      Когда-то она слишком быстро почувствовала мой добрый характер и оттого зачастую искусственно прибегала к подобной форме отношений, дабы скорейшим образом расслабить меня, добившись запланированного результата.
      Но так было раньше, когда моя любовь к ней имела характер безумства. Теперь же я знал, что подобный номер у нее не пройдет.
      И все же, как я не крепился, был вынужден признать, что поторопился в своих выводах. И ей вновь удалось "разжалобить" меня. А через несколько минут моих отчаянных сопротивлений я и вовсе был вынужден сдаться. И прислонившись к стене, опустил руки на ее голову, дав возможность присевшей около меня девушке, сделать все, что она задумала.
      Ну а так как желала она всегда одного и того же, то вполне понятно, что когда я кончил в ее рот, наконец-то увидел на ее лице довольную улыбку.
      - Ну что, теперь можно и выпить, - весело, с каким-то чувством удачно выполненного дела, произнесла она, промокнув свои губы платочком.
      - Можно, конечно можно, - обреченно согласился я, и уже через минуту мы сидели за кухонным столом, разговаривая за бутылкой вина, извлеченной из холодильника (вслед за первой вскоре последовали еще две).
      - И все же я с тобой расстанусь, - сказал я, когда наши посиделки давно завершилась, и, чуть задержавшись в ванной, я пришел в спальню, застав Марину уже спящей.
      
      
      Глава 17
      - Что такое страсть? Что есть это неведомое, и несмотря на десятки, а то и сотни различных мнений, до сих пор неизученное явление, которым, иной раз, мы подменяем наши отношения с женщиной, ошибочно полагая что это любовь? А может страсть это и действительно любовь? И никак иначе подобное и не может называться?
      Но тогда как раз именно страстью мы должны измерять процентное соотношение любви. А если любовь без страсти? Неужели это тогда не будет считаться любовью? - задавал я себе вопросы, все больше понимая, что ответов найти не смогу. Точнее, не смогу прийти к единому знаменателю. Хотя бы потому, что в каждом конкретном случае решение может быть одно - и по-своему верное. Но настолько, насколько один человек отличается от другого, точно также одна истина отличается от другой.
      И уже тогда, стоит ли и дальше нам разрешать не разрешимое? Или может предоставить право это выполнить вам? Потому как со стороны действительно виднее.
      Впрочем, виднее может быть и да, но виднее - это еще не значит, что вернее. Хотя... не знаю. Может в чем-то я и ошибаюсь. Да скорее всего это так и есть. Но это моя жизнь. Моя частичка души. А как оно там сложится дальше, если честно, я не знаю. Правда не знаю. Или вы думаете иначе?
      
      
      P.S.
      А с Мариной я расстался. В один из дней застав дома записку, где Марина сообщала, что срочно уехала в Москву "искать счастье" (на кинопробы), я принял быть может единственное на тот момент правильное решение: привел в квартиру другую женщину. Ибо только таким способом мне можно было безболезненно пережить развод с ней.
      Ну а когда Марина через месяц вернулась (за этот месяц от нее не было не единого звонка, - должно быть верила в силу своего любовного магнетизма при возвращении), я просто-напросто поставил ее "перед фактом".
      
      
      P.P.S.
      С момента былой истории прошло почти десять лет. А сейчас, когда я еду в поезде дальнего следования (решил впервые за долгие годы выбраться на юг, на море) и уже почти дописываю эти строки воспоминаний (как оказалось, купе вагона необычайно к этому располагает), после одной из станций - столь незначительных, что поезд стоял там не более минуты, в наше - с мирно дремлющим на протяжении всей поездки соседом - купе тихо постучали, и когда дверь отворилась, я инстинктивно обернул голову и... и отказался верить своим глазам. На пороге купе стояла... Она. Изменившаяся, заметно повзрослевшая, но она. Марина.
      
      
      Эпилог
      Удивительные, конечно, происходили события во всей этой истории.
      Я мог бы наверное сказать: события в любовной жизни, но дело ведь было не столько в любви, сколько вообще в жизни в целом. А любовь неким загадочным образом занимала лишь определенную частичку этой жизни.
      Да, любовь должна быть и без нее моей жизни наверное совсем бы не было (в том смысле, в который это вкладывал я). Но вот получалось так, что шел я все время к какой-то собственной цели, которая, как считал, непременно должна в этой жизни свершиться. И пусть очень часто цель уходила из-под прицела моего восприятия - факт остается фактом: я жил так, как это должно было быть. И вносимые в судьбу различные изменения почти ничего сами по себе не значили, кроме как это было понимание чего-то сверхъестественного. И такого же, пожалуй, наивного. И вновь сверхъестественного.
      
      Получалось забавно. С одной стороны я относился к судьбе как к некоему шаблонному механизму, допуская, что что-то, что мне было неподвластно, все равно должно было произойти. Но вот с другой стороны все было настолько загадочным и странным, что я понимал, что жизнь, та жизнь, которую мне предстояло прожить, все равно у меня будет. И как бы то ни было, я действительно пройду весь этот путь. Пусть страданий, тревог, быть может даже волнений, но все это когда-то закончится. Хотя бы потому, что на поверку не выдержит временем. Ведь время было предназначено исключительно для меня. И потому именно мне это время должно было оказать неоценимую услугу. Какую? Я верил, что положительную. Как будет на самом деле - знал только Господь Бог.
      Хотя мне иногда казалось, что и он уже не ведает, в какие еще меня унесет дали. И лишь наблюдает свысока, с любопытством следя за происходящим и ухмыляясь в свою седую бороду...
      
      Сергей Зелинский
      2003, лето 2016
      
      љ C.А.Зелинский. Парадоксы любви.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

  • © Copyright Зелинский Сергей Алексеевич (s.a.zelinsky@yandex.ru)
  • Обновлено: 24/08/2016. 173k. Статистика.
  • Повесть: Проза

  • Связаться с программистом сайта.