Lib.ru/Современная литература: Зелинский Сергей Алексеевич. Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой в 3-х томах Том 1 /2016/

С.А.Зелинский

ПСИХОТЕРАПИЯ, МАГИЯ, РЕЛИГИЯ - ИЛИ ТРИ КИТА МАНИПУЛИРОВАНИЯ ПСИХИКОЙ

В 3-Х ТОМАХ

ТОМ 1

2016

C. А. Зелинский

Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой в 3-х томах. Том 1.

No Зелинский С. А., 2016

Текст печатается в авторской редакции.

СЕРГЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ

ПСИХОТЕРАПИЯ, МАГИЯ, РЕЛИГИЯ - ИЛИ ТРИ КИТА МАНИПУЛИРОВАНИЯ ПСИХИКОЙ

В 3-Х ТОМАХ

ТОМ 1

Психотерапия, магия, религия -

или три кита манипулирования психикой

в 3-х томах

Том 1

О книге.

Автор, известный ученый, автор более сотни книг в области психологического манипулирования сознанием человека, рассматривает вопрос управления психикой человека с позиции трех основных составляющих: психотерапии (гипноз, психоанализ), магии (эзотерика, оккультизм) и религии (теология, богословие).

Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой - в 3-х томах.

Оглавление.

Том 1.

Вступление.

1. Психотерапия.

2. Психоанализ.

3. Манипулирование.

4. Приемы манипулирования.

Том 2.

1.Теология.

2. Магия.

3. Массовое сознание.

Том 3.

1. Гипноз.

2. Авторские методики.

Вступление.

Все, что происходит в мире, мы можем трактовать по разному. Пути понимания этого восходят к философам и ученым жившим еще до нашей эры. Судя по тому, что до сих пор каждый использует какие-то свои способы постижения бытия - единого метода не существует (как, впрочем, не может существовать по факту).

В своей теории постижения бытия мы отталкиваемся от трех т.н. китов, на которых базируется наша теория понимания мира, или постижения бытия, если другими словами.

Что это за киты? Теология, Эзотерика, Психоанализ, или как мы обозначили в заглавие: Психотерапия, Магия, Религия.

Теология - богословие, религия, понимание религии - или, иными словами, научное обоснование.

Эзотерика - все что связано с оккультными науками, оккультизм, иными словами (это и колдовство, и ведьмачество, и шаманство, и проч.). Оккультизм или магия - это название общее, а остальное - способы достижения результата, по типу как в армейской иерархии, воинские звания распределяются на рядовой, лейтенант, капитан, полковник, генерал и т.д. - а каких войск, это уже не имеет значение, важен сам результат - звание; будь ты хоть полицейский, хоть пожарник, хоть десантник). Вот так и здесь, общее идет как магия (оккультизм), а остальное - лишь методы да способы достижения.

Психотерапия - как в целом, так и большей частью психоанализ или глубинная психология как в частности. В данном случае мы ведем речь о науке, которая в отличие от психологии, изучающей сознание, относит нас к скрытым, таинственным пластам психики, ее глубинам. Т.е. в данном контексте это и психоанализ Зигмунда Фрейда, и аналитическая психология Карла Густава Юнга, и индивидуальная психология Адлера, и гештальт-терапия Фредерика Перлза, и психосинтез Роберто Ассаджиоли, и трансакционный анализ Эрика Берна, и НЛП Ричарда Бендлера и Джона Гриндера, и психодрама Морено, и позитивная психотерапия Пезешкиана и групповая психотерапии Джозефа Пратта, и бихевиоризм Джона Уотсона, и суггестивные направления психотерапии и проч., включая различные манипулятивные методики воздействия на психику.

Таким образом обозначим еще раз.

Понимание психики человека, взаимодействие индивида с другими индивидами, населяющими окружающий мир (социум как в более узком контексте) строится нами на трех единых составляющих, которые мы бы обозначили так: эзотерика (оккультизм), религия (теология), психоанализ (включающий расширенный спектр психотерапевтических практик, рассматривающих влияние подсознания и включающих помимо, собственно, психоанализа Фрейда, гипноз, аналитическую психологию Юнга, психосинтез, НЛП и прочие направления глубинной психологии). Заметим, что в качестве значения последнего выбран именно психоанализ - как наиболее распространенный в качестве понимания другими о чем идет речь.

Одним из названий можно было бы назвать и так: оккультизм, религия, психотерапия. (Но опять же, слово "эзотерика" - как, собственно, и слово "магия" - нам кажется более распространенной для понимания предмета в сознании большинства, поэтому рекомендуется все-таки употребление слово "эзотерика" или "магия", а не оккультизм, хотя и понятно, что в данном контексте это одно и то же; также как вместо слова "теология" вроде как и напрашивается более распространенное слово "религия", но не будем его употреблять по причине того, что теология или богословие - это все-таки наука о боге, а религия это большей частью принятие того, что бог есть, тогда как теология уже, как говориться, "копает вглубь", расшифровывая и обогащая понятие "религии".

В итоге мы имеем следующие три кита: психотерапия, магия, религия.

Первобытный человек боялся того, чего не понимал: болезни, явления природы, смерть, все это и другое накладывало отпечаток на психическое понимание жизни таких людей, рождая способы защиты. Одним из способов защиты было внушение. Отсюда рождение первобытной религии. Люди молились, сдабривая богатствами различных богов, в надежде, что те пощадят их. Поэтому тотему и богам часто отдавали самое лучшее, что было в племени: лучшую еду, лучшую одежду, лучшие украшения, лучших девушек. Все для блага избавления от страданий. Внушение в таком случае способствовало усвоению и закреплению в сознании (с последующем переводом в подсознание, и как следствие -- формирование коллективного бессознательного) таких религиозно-мифологических мироощущений как антропоморфизм, олицетворение природы, анимизм. И это было естественным явлением. Мир для первобытного человека представлял собой еще большую загадку, чем для человека современного. Первобытные люди понимали окружающий мир в спектре понимания своего племени, своего рода. Отсюда и бессознательные стремления к задабриванию богов средствами, которые были необходимы и самим людям.

Постепенно, с развитием человечества, на первый план стали выходить религия и магия, различные обрядовые ритуалы. В этом тоже мы видим внушение. Первобытные люди бессознательно внушали себе что это так, что их ухищрения помогают им, а значит действуют, значит эффективны. Развитие религии и магии способствовало и развитию внушения, так как целиком и полностью базировалось именно на внушении, на вере человека. Именно поэтому в истории мира не существует ни одного народа или племени, в котором не существовал бы бог.

В бессознательном современного человека, как известно, в полной мере представлены табу прошлого. В этом плане практически ничего не изменилось. Активируя тот или иной архетип -- возможно и в наше время достаточно легко управлять человеком, который верит в различные предсказания, заклинания, гороскопы и прочую ересь, как бы кто сказал, если подходить к этому с материалистических позиций, и вполне научно обоснованное явление -- если знать особенности функционирования мозга и иметь представление о внушении. О силе внушения. Внушения -- как гипнотического воздействия. Поэтому различные маги и чародеи нисколько не обманывают народ, потому что обращающиеся к ним люди не только верят в это, но и убеждены, что иным способом их проблему не решить. Внешний антураж, который при этом используется, нацелен на создание специфической обстановки, в которой активируются архетипы коллективного бессознательного, психика индивида переводится в бессознательный режим (с замедлением работы сознания посредством перевода в трансовые состояния), а значит, на этом фоне еще сильнее действует голос гипнотизера; пусть и в данном случае в роли гипнотизера выступает какой-нибудь волшебник, маг и чародей. Причем с таким же успехом лечит и священник. Просто в этом случае активируются несколько иные архетипы, но, в общем и целом, любое исцеления становится возможным только благодаря внушению, в данном случае -- самовнушению. Именно поэтому когда-то В.М.Бехтерев сказал, что врач не может считаться врачом, если пациент не почувствовал улучшение после первого посещения врача. Сила внушения. Этим объясняется все и вся. И об этом необходимо помнить.

Любая мысль материальна, поэтому если человек чего-то очень сильно захочет -- подобное так и случиться. А если он все время "скулит да плачется", находится в подавленном, пессимистичном состоянии, то у него впереди ничего не будет хорошего. А одни неприятности и страдания. И это не мистика, а научный факт, доказанный еще более полутора столетий назад и которому мы находим постоянное подтверждение в нашей жизни. Посмотрите вокруг. Рядом с вами есть люди с вечными проблемами. Лучше (если вы не психолог, психотерапевт или родственник этих людей) держаться от них подальше. Своими проблемами они не исцеляют себя, а только программируют на дальнейшие неудачи. Поэтому пока они не возьмут себя в руки -- все у них будет плохо. Мысль имеют материальную направленность.

Мысль человека -- программирует этого человека на совершение всего, что с ним происходит. Если человек ставит цели и искренне желает этого, а значит и стремится к достижению -- он достигает таких целей. Даже если человек только мечтает, уже в какой-то мере он настраивает себя на будущее приближение к достижению намеченного. И тогда ему останется только приложить усилие, и все свершится. Посредством мысли в мозге как бы уже будут проложена колея. Поэтому в какой-то момент случится так, что человек бессознательно начнет выполнять то действие, которое необходимо ему для осуществления, выполнения поставленной ранее в своих мыслях задачи. И это истина, постижение которой способно помочь человеку, ищущему выход из какой-то ситуации, или человеку, стремящемуся достигнуть намеченного.

Современные психологи-гипнологи являются наследниками традиций шаманов и жрецов. Вся древняя медицина была трансовая. С возникновением религии вновь все стало строится на трансе. Существует два вида религии: первый, -- когда верующий занимается самовнушением или молитвой (молитва, священные звуки, священные заклинания, мантры т. д. в зависимости от направления религии); второй, -- когда на верующего воздействует трансом служитель культа (священник и т. д.) по специально разработанной технике и в специальных местах (церковь и др.) Например, современные христианские священники для создания состояния сужения сознания и возникновения повышенной внушаемости и транса применяют специальные красивые помещения -- церкви, церемониальную магию -- специальные торжественные культовые церемонии; суггестивную внешность -- яркие, но строго красивые наряды; кодирование -- в виде эмоциональных проповедей и песнопений; элементы наркотранса -- специальные трансгенные курения, окуривания, смазывание ароматическими трансгенными маслами; элементы самокодирования -- в виде личных и совместных молитв; предсуггестию -- в виде исповеди; прямую суггестию -- в виде индивидуальных бесед; косвенный гетерогипноз -- через молитву иконам и скульптурам; опосредованный гипноз и магию -- через "святую" воду, "святые" мощи, шествия; постсуггестию -- через "чудесные" исцеления, после которых вера многих укрепляется, "чудесные" купания, посещение "святых" мест и т. д.

С помощью гипноза становится возможным добиться любого состояния человека. В том числе и он может сначала внушить себе наличие богатства, а после и станет богатым. Объясняется подобное тем, что любая мысль материальна.

С помощью мыслеобраза мы формируем в мозге алгоритм псевдо-совершенного (иллюзорного) поступка. При этом сам мозг получит одинаковый сигнал и если поступок будет совершен в реальности, и если совершение такого поступка произойдет только в нашем воображении. При наличии хорошего воображения, разумеется.

Психоаналитическая концепция открыла новый аспект анализа отношений между гипнотизером и гипнотизируемым с позиции теории перенесения и бессознательного. Гипноз -- это психическое состояние такого уровня, которое позволяет человеку действовать непосредственно на уровне бессознательного без вмешательства сознании. Гипнотик действует в соответствии со своими бессознательными представлениями. Его поведение не связано с обычными представлениями сознания, оно строится в соответствии с той реальностью, которая существует для него на уровне бессознательного в данной гипнотической ситуации. И напоследок. Если мы сделаем небольшой экскурс в историю, то обратим внимание, что Климент Александрийский разделял философию и теологию, причем философия, по его мнению, являлась кульминационной вершиной всех низших наук в том плане, что все науки приводят к философии, а дальше философия уже приводит к богословию (теологии). Аристотель и Иоанн Дамаскин включали теологию в систему философских знаний. Фома Аквинский разделяет теологию на естественную и богооткровенную, закрепляя теологию в системе знаний и определяя ее место богословского факультета в европейском университете.

1. Психотерапия (обзор основных направлений).

Воздействие на психику является основным в манипулятивном воздействии как на массы, так и на отдельного индивида. Другими словами, психика принимает на себя первый и главный удар манипуляторов. Причем, заметим, воздействию со стороны других индивидов (манипуляциям) подвержена психика всех без исключения. Даже если кто-то научился выстраивать правильную оборону, все равно рано или поздно найдется кто-то, кто пробьет психологическую защиту. Тут, как говорится, только имеет место быть фактор времени.

Очень малое количество индивидов способно защититься от подобного воздействия просто зная механизмы психических атак. Такое же малое число тех индивидов, которые не только знают технику возможного манипулятивного воздействия на их сознание, но и апробировали механизмы защиты на практике. Гораздо большее число состоит из тех, которые интуитивно прочувствовали вероятность нанесения удара, и выстроили -- в процессе жизни -- защиту, адекватную по силе таким ударам. И совсем малому количеству индивидов удается использовать защиту, по силе превышающую возможности атакующего (манипулятора). Но такие люди существуют. Они способны обратить возможную агрессию против самих нападающих.

В общественном мнении бытует стереотип, что такими людьми являются, чуть ли не все психологи и психиатры (неврологи, психотерапевты и прочие специалисты по психике). Это не так. Конечно, психологам, в отличие от других, приходится немного легче. Но в большинстве случаев манипулирование психикой индивида и масс, как и способы противодействия подобному воздействию, требуют изучения отдельных технологий, направленных, прежде всего, на противостояние манипуляторам. Причем, чем сильнее манипулятор (по классу мастерства, т.е. по уровню образования, по опыту, по возрасту, по природной предрасположенности к пониманию психики индивида в частности и психологии в целом), тем больше требуется затрачивать против него (в противодействии его атакам на вашу психику) сил и возможностей. Что иной раз затруднено еще и тем обстоятельством, что по ряду невероятных случайностей (или нелепых стечений обстоятельств) как раз в момент атаки на вашу психику, ваше эмоциональное состояние может находиться под воздействием каких-либо факторов, способных "вывести вас из себя". И тогда, если в такой момент начнется новая атака на вашу психику (а любая атака обычно происходят с негативной целью), то существует определенная доля вероятности, что ваша оборона (оборона вашей психики) падет, и в этом случае эффект от манипуляций на вашу психику сможет оказать свое вредоносное воздействие.

Перед рассмотрением различных психотерапевтических аспектов манипулирования заметим, что по факту воздействия и по оказываемому эффекту психотерапия и проведение манипулятивных методик весьма схоже. Разве что в первом случае больной сам идет на пример к психотерапевту, а во втором -- манипулятор применяет свои методы без ведома индивида. Причем сам индивид психически здоров. Точнее -- пока что здорово. При выполнении манипулятивных воздействий психика индивида в результате испытываемого воздействия входит в некие гипнотические или полугипнотические состояния, в результате чего заметно ослабевает критичность в оценке информации, поступаемой в сознание, а значит и становится возможным проведения над подобным индивидом манипулятивных воздействий. Причем здесь стоит обратить внимание, что любые формы воздействий (воздействие = вмешательство в психику) не совсем благотворно сказываются на самом индивиде. И даже если наблюдается выраженный позитивный эффект, подобный эффект является лишь айсбергом, потому как после любого рода вмешательств в психику индивида путем воздействия (например воздействия словом), в психике такого индивида заметно снижается барьер критичности, выставляемой психикой (сознанием) на пути любой информации из внешнего мира. Тогда как если на протяжении какого-то времени подобную защиту ломать, психика уже не станет в будущем адекватно реагировать на поступаемую информацию, а барьер критичности (цензура психики) ослабнет.

Как мы заметили, психотерапевтическое воздействие практически идентично воздействию манипулятивному (задействуются те же механизмы), отличие будет лишь в факторе правомочности подобного рода вмешательству. При этом следует говорить и о том, что сами по себе манипуляции бывают как отрицательного воздействия, так и положительного, с целью, например, помощи индивиду. Причем тут можно было бы заметить: правомочен ли кто-то решить за индивида необходимость оказания ему помощи через подобного рода способы? -- но с другой стороны -- психотерапевт использует методы, которые в большинстве случаев не понятны самому индивиду. Поэтому тоже как будто можно говорить, что он вмешивается в психику другого индивида без его ведома. А это уже то, что всегда называлось манипуляциями.

Рассмотрим основные направления психотерапевтического вмешательства.

На сегодняшний день наибольшее распространение получили три психотерапевтических направления:

1) психоаналитическое (психоанализ);

2) бихевиористическое (бихевиоризм);

3) экзистенциально-гуманистическое (недирективная психотерапия, гештальт-терапия и проч.)

Также рассмотрим эго-психологию, объектные отношения, сэлф-психологию и другие психотерапевтические методики.

В отечественной психотерапии преобладают такие направления, как суггестивное (внушение в гипнозе и др.), реконструктивное (личностно-ориентированное) и условно-рефлекторное. При этом число представленных методик психотерапии также может значительно различаться по своему составу. Выделяются такие методы психотерапии, как суггестивная психотерапия, самовнушение, рациональная психотерапия, поведенческая психотерапия, семейная психотерапия и др.

Психотерапию систематизируют по характеру воздействия (прямая-косвенная), по цели воздействия (седативная, активирующая, амнезирующая), по участию в ней пациента (мобилизующее-волевая, пассивная), по участию врача (авторитарная, разъясняющая, обучающая, тренирующая), по виду воздействия (гетерогенная, аутогенная), по числу лиц, с которыми проводится работа (индивидуальная, коллективная, групповая), и т.п. При этом в зависимости от симптоматики заболевания имеют преимущественные подходы те или иные методики психотерапевтического воздействия (например, при истерии предпочтительна суггестия, при жизненных трудностях -- "разговорная" терапия, при расстройствах психики, связанными с семейными конфликтами, семейная терапия, и т.п.)

В применении к манипулированию психикой психотерапия имеет прямое отношения, так как и в том и в другом случае наблюдается изменение моделей поведения в результате вмешательства в подсознание. Рассматривая когнитивную психотерапию, следует обратить внимание, что в результате подобного рода воздействия происходит изменение картины миры благодаря изменению целей индивида, происходящих в результате информационно-коммуникативного воздействия на его психику. В результате когнитивного сдвига в психику вводится определенная программа, в результате которой индивид определяет способы переработки информации и прогнозируются последующие модели поведения. Например, при тревожных расстройствах активируется своеобразная программа выживания, когда индивид из потока информации выбирает сигналы опасности и блокирует сигналы безопасности.

Для того чтобы убедиться, что нами часто руководит не реальная действительность, а заранее заданная схема ее интерпретации, рассмотрим пример следующих когнитивных искажений: персонализация (когда все события интерпретируются преувеличенно личностно); дихотомическое мышление (когда все события могут быть либо только хорошими, прекрасными, либо плохими, ужасными); выборочное абстрагирование (когда оценка одной детали начинает трактоваться как оценка всего события); произвольные умозаключения (когда бездоказательные умозаключения становятся определяющим); сверхгенерализация (когда обобщение строится на основании единичного случая, типа "Все мужчины одинаковы"); преувеличение ("катастрофизация", т.е. преувеличение последствий какого-либо события).

Рассматривая вопрос использования психотерапии в манипулировании психикой, мы должны вкратце остановиться на основных таких методиках. И прежде всего заметим, что психотерапия -- это система лечебного воздействия на психику. В применении психотерапии к манипулированию следует говорить, что это тоже самое воздействие на психику, только фактор "лечебности" подобных методов воздействия в манипулировании будет заменен идеологическими аспектами подобного рода воздействия. То есть смысл остается, а слова будут те, которые необходимы в конкретной направленности заданных целей (в психотерапии -- исцеление пациента, в манипулировании -- навязывание ему установок, необходимых властью и т.п. Причем и в одном и в другом случае происходит воздействие на психику индивида или масс со стороны тех, кто по каким-то причинам взял на себя право делать подобное.)

Рассмотрим основные направления психотерапии (психоанализ, аналитическая психология, индивидуальная психология, гештальт-терапия, психосинтез, трансакционный анализ, НЛП, позитивная и групповая психотерапии, бихевиоризм, и ряд других методик.)

А перед погружением в психотерапевтические методики, напомним мнение известного профессора Герольда Стерна, считающего, что для овладения большинством методов психотерапии достаточно внимательного прочтения трех или четырех основополагающих книг. Добавим, что в какой-то мере вполне разделяем мнения ученого с мировым именем, позволив себе заметить, что иной раз и действительно даже одной книги оказывается достаточно, чтобы изменить мировоззрение читателя, наставив его на путь истинный.

Возвращаясь к вопросу психотерапевтических методик в контексте воздействия на психику, согласимся с мнением большинства ученых (академик Л.Ф.Бурлачук, профессор А.С.Суренович и др.), что при ознакомлении (овладении) психотерапевтическими методиками заметно изменяется личность человека. При этом качество личности является достаточно устойчивым психическим образованием, и эти устойчивые психические образования мало подвержены изменениям. Возможные изменения происходят путем адаптация личности к меняющимся условиям среды. Психотерапевтическое воздействие, не создавая новых качеств у личности, как бы приводит уже имеющиеся в соответствие, например, с изменившейся ситуацией жизнедеятельности. Это и обеспечивает успех психотерапии.

Следует заметить, что на сегодняшний день используется до полутора тысяч различных психотерапевтических методик. Причем в современной психотерапии существуют две модели: медицинская и психологическая. В медицинской модели основной упор делается на знание клинической картины расстройств (за некоторым исключением в ней симптомом, поиском и ликвидацией причины не занимаются; результат достигается за счет веры во врача и проводимое лечение). В психологической модели лечение связано с пониманием психотерапии как мира сказок и метафор. В этом случае определение психотерапии как воздействия на психику человека понимается как:

-- "взаимодействие" (когда активен не только психотерапевт, но и клиент; при этом термин "пациент" не упоминается, так как клиент не является пассивным объектом манипуляций психотерапевта);

-- "сосуществование" (когда подчеркивается обмен эмоциями и смыслами между психотерапевтом и клиентом);

-- "внутреннее постижение" (когда клиент движется во внутреннем пространстве по им же определяемой траектории);

-- "безусловная любовь" (когда клиент и психотерапевт вступают в особые отношения психологической интимности, наполненные любовью и доверием).

При этом роль психотерапевта оказывается весьма существенной, и через какое-то время общения с объектом (клиентом) он может выступать в роли "гуру", потому как знает о своем подопечном все или почти все, что ему необходимо для управления психикой этого человека, ставшего в данном случае (если прослеживается терапевтический аспект) человеком, нуждающимся в помощи, или же объектом манипуляций, если мы рассматриваем деятельность специалистов по психотерапии оказавшихся волей обстоятельств на службе у врагов народа.

Психодинамическая терапия.

Благодаря психоанализу в начале XX в. в европейской культуре впервые возникло и оформилось понимание о наличии индивидуальной и коллективной бессознательной психической реальности, действующих в ней сил и энергий, динамике их формирования и влияния на нормальное и патологическое развитие личности, возможности научного исследования и воздействия на них. Именно с психоанализа начался процесс становления психотерапии как самостоятельной области профессиональной деятельности, который не завершился и поныне.

Психоанализ впервые занял небывалое для прежних моделей психопрактики (преимущественно поведенческого и суггестивного характера) место в европейской цивилизации и до сих пор остается одним из наиболее признанных и влиятельных направлений не только психологии, психотерапии и медицины, но и гуманитарного знания в целом. Поэтому неслучайно в отечественной и зарубежной научной литературе в качестве синонимов психодинамической терапии зачастую выступают такие термины, как "психоаналитическая психотерапия", "исследовательская психотерапия", "психотерапия, ориентированная на инсайт" и т. п., в той или иной степени подчеркивающие принадлежность данного вида психотерапии к психоаналитическим принципам понимания человеческой психики. Кроме того, творческое развитие теории и практики психоанализа привело к возникновению разнообразных форм психотерапевтической практики, оперирующих понятиями и концепциями энергий, сил и конфликтов между ними, но в ряде случаев достаточно серьезно отходящих от ортодоксальной традиции. Такая ситуация привела к тому, что до сих пор существует тенденция отождествлять психоанализ и психодинамическую терапию. Под психодинамической терапией понимаются различные формы терапии, базирующиеся на основных положениях психоаналитического учения и акцентирующие внимание на влиянии прошлого опыта (психотравм, аффектов, фантазий, поступков и т. п.), формировании определенной манеры поведения (психологических защит, искажений восприятия партнеров по общению, межличностному взаимодействию), которая приобрела повторяемость и, таким образом, воздействует на актуальное физическое, социальное и психическое благополучие человека.

Психоаналитическая теория Зигмунда Фрейда.

Рассматривая проблему возвращения "забытого" в сознание пациента, Фрейд сформулировал фундаментальное положение о том, что пациенты активно сопротивляются воспоминаниям болезненных переживаний и событий, которые целенаправленно вытесняются из сознания, в отличие от простого забывания незначительных событий. Этот защитный процесс он назвал вытеснением, считая, что с его помощью сознание оберегает себя от возможной перегрузки неприятными или угрожающими чувствами и переживаниями. В дальнейшем Фрейд пришел к выводу, что описанный им процесс диссоциации присущ не только психоневрозам, но имеет место у любого человека в виде оговорок, описок, ошибочных действий и т. п. (см. работу Фрейда "Психопатология обыденной жизни").

На втором этапе развития психоанализа (1896-1923 гг.) происходит постепенный переход от теории травмы к теории инстинктов или влечений. В этом возникают основные подходы в понимании функционирования психики: динамический, топографический, энергетический и структурный. Динамический подход рассматривал психику как местонахождение взаимодействующих или противоборствующих сил; топографический подход рассматривал психику как состоящую из различных систем с разными функциями и характеристиками; экономический подход пытался проследить чередование различных возбуждений и прийти к сравнительной оценке их значимости. Большинство клинических понятий, которые используются в психодинамической терапии, также были разработаны на втором этапе развития психоанализа.

В этот период Фрейд начинает исследовать методом свободных ассоциаций сновидения. По мнению Фрейда, сновидения не только являются нормальными процессами, знакомыми каждому, но и могут служить примером работы механизмов формирования невротических симптомов. Фрейд также приходит к заключению, что образы и сюжеты сновидений тесно связаны с детскими чувствами, такими как любовь к матери, соперничество с отцом, страх кастрации и т. п., вытесненными с наступлением взрослости, но продолжающими оказывать воздействие на образ жизни человека в виде бессознательных желаний.

В 1900 г. Выходит фундаментальный труд профессора З.Фрейда "Толкование сновидений", собравший воедино результаты всех предыдущих исследований. Фрейд считал, что сновидения имеют психологический смысл, постичь который можно благодаря интерпретации (толкования) сновидений с помощью метода свободных ассоциаций. Интерпретация нацелена на преодоление психологической защиты, выявление актуального интрапсихического конфликта и обнаружение изначального желания.

Согласно Фрейду, сновидение включает в себя: а) явное (манифестное) содержание, т. е. сновидение в том виде, как его переживают, рассказывают или помнят и б) скрытое (латентное) содержание, которое раскрывается путем интерпретации.

Фрейд также полагал, что существует работа сновидения, переводящая скрытое содержание в явное, и, следовательно, интерпретация сновидения представляет собой процесс, обратный работе сновидения. При этом сновидения являются результатом исполнения желаний. С этой точки зрения скрытое содержание -- это желание, которое исполняется во сне в галлюцинаторной форме, причем необходимость его перевода в явное содержание диктуется двумя факторами: 1) физиологическими условиями сна, которые делают сновидение в основном визуальным, а не вербальным процессом, и 2) тем, что желание неприемлемо для бодрствующего "Я" (Эго).

Фрейд вводит понятие "цензура психики" (психической инстанции, ответственной за недопущение в предсознание и сознание бессознательных желаний). В результате действия цензуры психики возникает деформация сновидений. В итоге можно заключить, что функция сновидений заключается в сохранении сна путем представления бессознательных желаний как исполненных.

Материалом сновидений выступают телесные раздражения (например, голод, жажда и т. п.), остатки дневных впечатлений (события предыдущего дня, прямо или ассоциативно связанные с бессознательными желаниями, исполняемыми во сне) и давние воспоминания. Механизмами работы сновидений (как и формирования симптомов) являются конденсация, смещение, драматизация, символизация, интерпретация.

Конденсация (сгущение) -- процесс, посредством которого два или более образа объединяются так, чтобы образовать составной образ, наделенный смыслом и энергией, полученными от обоих. Подобный процесс происходит по-разному. Например, из множества элементов сновидений сохраняется лишь один элемент (тема, персонаж и т. п.), многократно встречающийся в различных скрытых содержаниях; или различные элементы складываются во внутренне разнородную совокупность (например, персонаж, составленный из черт разных людей); иногда соединение различных образов может приводить к затушевыванию различий и усилению общих черт.

Смещение -- процесс, посредством которого энергия перемещается с одного образа на другой. Так, например, в сновидениях один образ может символизировать другой.

Драматизация -- процесс отбора и преобразования сновидных мыслей в зрительные образы. (Например, абстрактное понятие "унижение" может быть образно представлено как уменьшение в размерах или падение на нижнюю ступень лестницы.)

Символизация -- процесс косвенного, образного представления бессознательного желания или конфликта за счет использования устойчивых отношений между символом и символизируемым бессознательным содержанием, наблюдаемых не только у отдельного человека, но и в самых различных областях (миф, религия, фольклор, язык и т. п.). Считается, что в сновидениях детей этот механизм используется реже, чем у взрослых, поскольку детские желания искажаются меньше или не искажаются совсем.

Интерпретация -- процесс переделки сновидения с целью представить его в виде более или менее связного сценария. Этот процесс вступает в действие при обработке продуктов, полученных в результате действия других механизмов, и осуществляется в состоянии, близком к бодрствованию, особенно когда пациент рассказывает о своем сновидении.

Все эти процессы Фрейд назвал первичными процессами, противопоставив их вторичным процессам.

В первичных процессах энергия свободно перемещается, при этом игнорируются законы пространства и времени, они управляются принципом удовольствия -- т. е. принципом уменьшения неудовольствия от инстинктивного напряжения путем галлюцинаторного исполнения желания.

Вторичные процессы подчиняются правилам формальной логики, используют связанную энергию и управляются принципом реальности -- принципом уменьшения неудовольствия от инстинктивного напряжения путем адаптивного поведения.

Фрейд расценивал первичные процессы как филогенетически и онтогенетически более ранние по сравнению с вторичными (с этим связана и терминология) и считал их неотъемлемым свойством слабую адаптивность. По его мнению, развитие "Я" (Эго) вторично по отношению к вытеснению первичных процессов. Вторичные процессы развивались наравне и одновременно с "Я" (Эго) и с адаптацией к внешнему миру, а поэтому они теснейшим образом связаны с вербальным мышлением. Поэтому грезы, образная и творческая деятельность, а также эмоциональное мышление являются смешанными проявлениями обоих процессов.

В "Толковании сновидений" были заложены основы научного понимания бессознательного. До Фрейда понятия "бессознательного" использовалось (Б.Спиноза, Г.В.Лейбниц, К.-Г.Карус, Э.фон Гартман, И.Ф.Гербарт, А.Шопенгауэр, Э.Т.А.Гофман и др.), но только благодаря Фрейду исследования о бессознательном вступило в научную парадигму.

Говоря о содержании, функциях и механизмах сновидений, Фрейд различал сознание и бессознательное. Он отмечал, что толкование сновидений -- это королевская дорога к познанию бессознательной активности мозга. При этом понятие "бессознательное" Фрейд употреблял в нескольких значениях: во-первых, для обозначения совокупности содержаний, не присутствующих в актуальном поле сознания, во-вторых, как систему, состоящую из содержаний, не допущенных в предсознание и сознание в результате вытеснения.

Представление о системах бессознательного, предсознания и сознания получило название первой топографической модели. Согласно этой модели, основные черты бессознательного сводятся к следующему:

1) содержания бессознательного являются репрезентаторами влечений, т. е. элементами или процессами, в которых выражаются влечения, эти содержания управляются особыми механизмами первичных процессов;

2) содержания бессознательного, сильно нагруженные энергией, стремятся вернуться в сознание и проявиться в поведении, однако они способны найти доступ к системе предсознание--сознание лишь в результате компромиссов (психических образований, представляющих обе стороны конфликта), будучи искаженными цензурой;

3) фиксации в бессознательное чаще всего подвергаются детские желания.

Предсознание содержит в себе материал, не входящий в актуальное поле сознания и поэтому являющийся бессознательным в первом значении этого понятия (например, неактуализированные знания и воспоминания). При этом такой материал отличается от содержаний системы бессознательного тем, что остается доступным сознанию и управляется вторичным процессом. Кроме того, этот материал отделен от бессознательного цензурой, которая допускает бессознательные содержания и процессы в предсознание лишь в преобразованном виде.

Сознание (или система "восприятие--сознание") находится на периферии психического аппарата и принимает информацию одновременно из внешнего и внутреннего мира. В отличие от бессознательного и предсознания, сознание не имеет никакой памяти, или, точнее, мнестические следы остаются в ней ненадолго (речь идет об оперативной памяти). С точки зрения экономического подхода сознание отличается тем, что располагает свободно перемещающейся энергией и может нагружать ею тот или иной элемент (механизм внимания). Кроме того, Фрейд считал, что сознание играет важную роль как в динамике конфликтов (сознательное избегание неприятного и более тонкое регулирование принципа удовольствия), так и в динамике терапии (границы и функции осознания). Фрейд также обозначал, что между этими системами пролегают границы, которые при определенных условиях могут быть полупроницаемыми или полностью проницаемыми. Степень этой проницаемости определяется цензурой, определенным образом трансформирующей динамический материал. Заметим, что топографическая модель вполне согласуется с современными данными психологии памяти и восприятия (Лурия, Кандыба, Выготский, Немов, Бурлачук, Кочарян, Жидко и др.), а также с моделью реактивного возбуждения в теории научения и поведенческой терапии.

Развитие представлений о возбуждении и его взаимосвязи с детскими желаниями, фиксированными в бессознательном (в частности с Эдиповым комплексом), а также исследование извращенных форм человеческой сексуальности привели к тому, что в своей работе "Три очерка по теории сексуальности" Фрейд ввел и стал рассматривать понятие влечений (инстинктов) и их "судьбы". Он считал, что они имеют: биологический источник, запас энергии этого источника, цель (т. е. осуществляют специфические для данного влечения действия, ведущие к его удовлетворению и к разрядке заключенной в нем энергии), объект (в отношении которого эта цель может быть достигнута). В случае если влечение не переносилось на объект, то это может привести к фрустрации влечения и к страданию (в данном случае страдание -- как увеличение психического напряжения вследствие неудовлетворении влечения). Страдание в свою очередь ведет или к стремлению к достижению разрядки, или к включению защитных механизмов психики.

Фрейд описал четыре формы трансформации влечения:

а) обращение в свою противоположность (замена активной роли на пассивную);

б) поворот против себя (использование себя в качестве инстинктивного объекта);

в) вытеснение;

г) сублимация (психическая энергия проецируется в социально активный труд).

Фрейд подробным образом исследовал природу сексуальности, по ходу исследований опровергая ошибочно устоявшиеся мнения и установил, что:

1. Сексуальная жизнь начинается не с наступлением половой зрелости, а вскоре после рождения.

2. Необходимо четко различать понятия "сексуальное" и "половое". Первое понятие значительно шире и включает в себя многие проявления, не имеющие ничего общего с гениталиями.

3. Сексуальная жизнь включает в себя функцию получения удовольствия от различных зон тела -- функцию, которая впоследствии была использована в целях воспроизводства. Однако две эти функции редко совпадают полностью.

Фрейд постулировал ряд последовательных либидных стадий и фаз, сфокусированных на различных участках тела (эрогенных зонах), через которые проходит индивид, начиная с младенчества. Он считал, что эти фазы синхронны параллельной серии фаз развития Эго. Начало сексуальной жизни характеризуется двумя фазами, отличающимися ролью, которую играют эрогенные зоны (доминирующая или недоминирующая). Первая, или прегенитальная, фаза сексуального развития представляет собой динамический процесс, кульминационный момент которого приходится на конец пятого года жизни. Затем следует латентный период, после чего с момента возрождения сексуального импульса в период половой зрелости начинается вторая, или генитальная, фаза.

В прегенитальной фазе обычно выделяют три отдельные стадии сексуального формирования (до-- или преэдиповы), через которые индивиды обоих полов проходят одинаково.

Первая стадия -- оральная. Она связана со ртом как с первичным органом удовольствия, через который младенец осуществляет контакт со своим первым объектом желания -- материнской грудью. Когда грудь отнимается или является недоступной, он прибегает к заменителям (например, соска, палец, и т.п.) Этот интерес к области рта, никогда полностью не исчезающий, заметен в удовольствии, которое взрослые получают при курении, еде, поцелуях и оральных формах секса. Оральная стадия, в свою очередь, иногда подразделяется на два этапа. Ранний оральный этап этой стадии развития проявляется сразу после рождения и перед тем, как младенец получил грудь, так как сосательные движения наблюдаются еще до подлинного сосания. С прорезыванием первых зубов младенец начинает вести себя более активно, вступая в орально-садистический этап.

Оральную стадию сменяет анальная стадия. Анально-садистический этап этой стадии заключается в появлении импульса к господству, укреплении мускулатуры тела и усилении контроля над сфинктерами. Анальная стадия развития связана также с тем, что эрогенная слизистая мембрана ануса проявляет себя как орган, характеризующийся пассивной сексуальной целью. Из-за этого агрессивное первоначальное выталкивание сменяется удержанием. С этой стадией связаны такие черты характера, как аккуратность, бережливость и упрямство.

В случае наступления фаллической стадии сексуальный интерес смещается на генитальный аппарат (фаллос). В этот период начинает доставлять удовольствие детская мастурбация. На Эдиповом этапе наступает высшая точка инфантильной сексуальности. Преодоление данного этапа необходимо для нормального развития, потому как бессознательная фиксация на Эдиповых тенденциях является типичной для невротиков.

На ранних стадиях развития маленький мальчик идентифицирует себя с отцом в проявлении отношений к матери. Позже (в течение фаллической стадии) интерес к матери усиливается и у ребенка появляется желание избавиться от отца и занять его место рядом с матерью. Кастрационная тревога заставляет мальчика отказаться от инцестуозных желаний и подавлять их. Разрешение Эдипова комплекса для мальчика подразумевает отказ от его влечения к матери, что может вести к идентификации с матерью или к усилению идентификации с отцом. Ситуация Эдипа часто усложняется в связи с наличием у ребенка бисексуальной склонности. Так, вместо привязанности к матери и двойственного отношения к отцу, может иметь место любовь к родителю того же пола и ревнивая ненависть к родителю противоположного пола или смесь привязанности и двойственного отношения к каждому из родителей.

Не вдаваясь в излишние тонкости психоанализа (психоанализ, как наука, требует отдельного и отнюдь не поверхностного изучения), заметим, что в середине прошлого века Эрик Эриксон (один из авторов НЛП) переформулировал стадии психосексуального развития в соответствии с межличностными и внутрипсихическими задачами, которые ребенок решает в каждом периоде. Одним из дополнений Эриксона к теории Фрейда стало изменение названий ранних этапов. Так, Эриксон понимал оральную стадию как состояние полной зависимости, во время которой формируется базовое доверие (или его отсутствие) -- специфический результат удовлетворения или неудовлетворения оральной потребности. Анальная стадия рассматривалась им как стадия достижения автономии (или, в случае неправильного воспитания, стыдливости и нерешительности). На фаллической стадии, по мнению Эриксона, происходит развитие чувства базовой эффективности и чувства удовлетворенности от идентификации с объектами любви. Эриксон также разбил ранние фазы на подфазы (орально-инкорпоративная, орально-экспульсивная; анально-инкорпоративная, анально-экспульсивная и т. п.).

Гарри Салливан, занимавшийся групповым лечением психотических расстройств, предложил теорию стадий развития, которая подчеркивала коммуникативные достижения (например, речь или игру), а не удовлетворение влечений.

Еще одним шагом к психоаналитическому осмыслению развития личности стали работы Маргарет Малер, посвященные динамике взаимоотношений матери и ребенка. Малер предполагала, что нормальное развитие начинается с нормальной аутистической фазы, когда младенец проводит большую часть своего времени преимущественно сосредоточенный на своих внутренних ощущениях, а не на стимулах внешнего мира. Такой ребенок начинает получать удовольствие от внешних стимулов (исходящих от матери), при этом находясь в иллюзии, что он и мать -- единое целое. Кроме того, для такого состояния характерна иллюзия всемогущества, ощущение, что весь окружающий мир находится в полной гармонии с желаниями ребенка. Мать непроизвольно поддерживает эти иллюзии, эмпатически угадывая нужды ребенка. Однако уже на этой фазе младенец может напрягать свое тело в ответ на раздражающие стимулы или неприятные ощущения от слияния с телом матери, что является первыми попытками отделиться и обрести собственную независимость. В фазе сепарации ребенок начинает исследовать мир вокруг себя, постепенно отстраняясь от матери и сравнивая окружающие объекты и людей с ней. Здесь впервые появляется сепарационная тревога -- состояние пониженного настроения, возникающее вследствие разлуки с матерью.

В случае, если мать испытывает тревожные или амбивалентные чувства в связи с отделением ребенка, она может преждевременно прерывать исследовательскую деятельность малыша и вселять в него свою тревогу. На субфазе практики ребенок переживает восторг от свободного освоения мира, забывая о присутствии матери. На субфазе повторного сближения ребенок снова начинает остро осознавать свою потребность в матери, в ее эмоциональной поддержке и практической помощи. В это время ребенок переживает определенный кризис, который хорошо иллюстрируется разными играми, связанными с убеганием-преследованием: вырываясь и убегая, ребенок внезапно ощущает свою независимость и в то же время может тут же обрести единство, будучи пойманным. В фазе консолидации ребенок разрешает этот кризис путем выработки у себя внутреннего образа матери, который сохраняется даже тогда, когда ее нет рядом. Несмотря на то, что теорию Малер обычно относят к теориям объектных отношений, в этой теории явно проявляется влияние модели Фрейда.

Постфрейдовские разработки теории стадий развития личности дали возможность оперировать не только гипотезами о том, что кто-либо слишком рано или слишком поздно был оторван от груди или слишком грубо приучен к горшку, но и появилась возможность говорить о том, что затруднения пациентов отражают семейные процессы, которые осложнили им доступ к чувству безопасности, автономии или удовлетворенности своей идентификацией (согласно трактовке Эриксона), или в предподростковый период у них не было близкого друга (точка зрения Салливана), или же госпитализация матери в то время, когда им исполнилось два года, разрушила процесс воссоединения, присущий этому возрасту и необходимый для оптимальной сепарации (в соответствии с гипотезами Малер).

Со временем ряд учеников Фрейда создали свои научные школы-направления в психотерапии (А. Адлер, К. Г. Юнг, В. Штекель, Ш. Ференци, О. Ранк, В. Райх и др.)

После Первой мировой войны Фрейд вводит понятие первичного нарциссизма -- любви к себе на ранней стадии развития, когда либидо ребенка полностью обращено на себя и которая предшествует любви к другим, и вторичного нарциссизма -- любви к себе, являющейся результатом изъятия либидо из объекта и обращения его вновь на Эго. Кроме того Фрейд ввел понятие влечение к смерти (танатос), объясняя агрессивные и самодеструктивные тенденции индивида через влечение к смерти.

Принцип удовольствия ограничивается не только принципом реальности, но и потребностью в повторении. Влечение к смерти противостоит влечению к жизни (Эросу). Этим противостоянием объясняются состояния грусти и меланхолии, суицид, несчастные случаи, вредные привычки, преступления, совершаемые с бессознательным стремлением быть уличенным, а также такие сексуальные перверсии, как садизм и мазохизм. Влечение к смерти вызвало протест у ряда ученых прошлого, искренне заблуждавшихся по поводу существования того, свидетелями чего мы являемся до сих пор, наблюдая влечение к смерти у многих индивидов, бессознательно испытывавших, например, чувство вины, и проявляющих вследствие этого свои деструктивные наклонности.

Исследуя обнаруживаемое у пациентов бессознательное чувство вины, Фрейд сформулировал основные положения структурной модели психики, согласно которым психика делится на такие составляющие, как "Оно" (Ид), "Я" (Эго) и "Сверх-Я" (Супер-Эго).

"Оно" (Ид) соответствует бессознательному и содержит исходные инстинктивные влечения со всеми наследственными элементами. "Оно" является первичным резервуаром психической энергии. Его деятельность направлена на обеспечение немедленной и свободной разрядки возбуждения. Эта часть психики управляется принципом удовольствия и функционирует в соответствии с первичными процессами.

"Я" ("Эго") стремится к удовольствию, и функционирует в соответствии с принципом реальности. Основная функция "Эго" -- задача самосохранения. "Эго" контролирует произвольные действия, становясь между переживанием потребности и действием в соответствии с данной потребностью и имеет дело с внешними событиями, задействуя восприятие и память, избегая чрезмерных стимулов, приспосабливаясь к умеренным стимулам и способствуя совершению действий, целью которых является изменение внешнего мира с учетом своей выгоды.

Касаясь внутренних событий, связанных с инстанцией "Ид", "Эго" пытается управлять влечениями, принимая решения, касающиеся выбора времени и способа их выполнения, или подавляя обусловленное этими требованиями возбуждение. Фрейд сравнивал "Ид" с лошадью, а "Эго" -- с наездником. Он отмечал, что, как правило, "Эго" оказывается слабее "Ид", поэтому "Эго" привыкло преобразовывать желания "Ид" в действия так, будто желания "Ид" являются его собственными желаниями.

Таким образом, "Эго" служит посредником между требованиями "Ид" и ограничениями реальности и этики. Оно имеет как сознательный, так и бессознательный аспекты. Сознательный аспект -- то, что большинство людей понимает под термином "Собственное Я" (Самость), или "Я", в то время как бессознательный аспект включает в себя механизмы психологической защиты. Третью инстанцию, "Супер-Эго" (или "Сверх-Я") Фрейд рассматривал как формирующуюся в пределах "Эго" и являющуюся результатом действия Эдипового комплекса. Главной функцией "Супер-Эго" является подавление требований "Ид" посредством морального влияния на "Эго" (функция совести). Первоначально ребенок инстинктивно прибегает к самоотречению из-за боязни потерять любовь или из-за опасения агрессии со стороны родительского авторитета. Впоследствии инстинктивное самоотречение возникает из-за страха перед внутренним авторитетом -- "Супер-Эго". Для "Супер-Эго" ("Сверх-Я") характерно наличие "Я-Идеала" ("Эго-идеала"), основанного на восхищении совершенством, которое ребенок усматривает в родителях, и на стремлении им подражать. Часто "Сверх-Я" и "Идеал-Я" выступают как синонимичные понятия. Сам "Эго-идеал" состоит из предписаний типа "ты должен быть таким..." и запретов типа "ты не должен быть таким...". В основе этих предписаний и запретов лежат идентификации и подавления, являющиеся результатом разрешения Эдиповой стадии. "Сверх-Я" это совесть. Действия, совершаемые индивидом вопреки "голосу совести" способствуют развитию чувства вины, и приводят к возникновению потребности в наказании.

Эго-психология.

Наиболее яркие представители Анна Фрейд (дочь Фрейда) и Хайнц Хартман.

Анна Фрейд подробно рассматривала бессознательные защиты психики и особенно роль защитных механизмов в условиях нормального психического функционирования личности. Анна Фрейд расширила понятие защиты, включив в него как защиту против опасностей, угрожающих со стороны внешнего мира, так и против угроз, связанных с внутренними инстинктивными импульсами.

Хартман уделял внимание врожденному развитию того, что он называл сферой Эго, свободной от конфликтов. Он придерживался точки зрения о том, что существует множество сторон нормально функционирующей психики, которые следуют автономному курсу развития и не являются результатом интрапсихического конфликта. В дальнейшем эго-психология как направление стала отражать взгляды тех психоаналитиков, которые сосредоточили свое внимание на процессах нормального и патологического функционирования Эго.

Основываясь на структурной модели, представители эго-психологии предложили новые пути в понимании некоторых типов патологии. По их мнению, каждый индивид развивает защитные реакции Эго, которые могли быть адаптивными в детстве, в семье, но могут оказаться неадаптивными во внесемейной реальности. Эго обладает широким диапазоном действий, от глубоко бессознательных (например, примитивные чувственные реакции на события, блокируемые такой мощной защитой, как отрицание) до полностью осознаваемых. В рамках этого представления сложилась рабочая модель, согласно которой в течение процесса психоаналитической терапии "наблюдающее Эго" -- сознательная и рациональная часть психики, формирует терапевтический альянс с психоаналитиком в целях понимания вместе с ним всего Эго, в то время как "переживающее Эго" вмещает в себя более внутренний (чувственный) смысл того, что происходит в терапевтических взаимоотношениях.

Терапевтическое расщепление Эго стало рассматриваться как необходимое условие эффективной аналитической терапии. Если симптом негативно воспринимался "Я" (Эго) -- это способствовало большей эффективности лечения (дистонности), нежели чем когда пациент воспринимал свои проблемы как не заслуживающих внимания. Это открытие привело к появлению таких терминов, как "Эго-дистонный" или "Эго-синтонный" личностный стиль. Кроме того вводилось понятие "сила Эго", характеризующее роль Эго в восприятии и адаптации к реальности. "Сила Эго" означает способность личности к восприятию реальности без включения психологических защит, даже если осознание реальности неприятно.

Развитие концепции Супер-Эго в рамках эго-психологии привело к тому, что психотерапевты перестали рассматривать цель психодинамической терапии исключительно как попытку сделать бессознательное содержание сознательным. В рамках эго-психологии задача психотерапии включает в себя изменение слишком жесткого Супер-Эго пациента на более адекватное. Еще одним достижением эго-психологии стала попытка понимания проблем пациента на основании не только теории фиксации на определенной фазе развития, но и в соответствии с характерными для него способами справляться с тревогой.

Школа объектных отношений.

Шандор Ференци и его школа занимались изучением любви, одиночества, творчества и т.п. Они уделяли внимание тому, каковы были главные объекты в мире ребенка, как он их переживал. Акцент на доэдиповых стадиях развития, использование понятий интроекции и проекции как ключевых, а также введение влечения к смерти как клинического понятия образуют основы анализа Мелани Кляйн.

Кляйн обращала внимание, что развитие Эго должно рассматриваться не как прохождение "Я" по стадиям, на которых используются различные психологические защиты, а как процесс постоянной интроекции и проекции. Так, в первые месяцы жизни ребенок никак не может отличить свое собственное Эго от окружающего мира. В соответствии с этим, в отличие от зрелого взрослого человека, рассматривающего свои эмоциональные реакции, вызванные внешними объектами, как субъективные, ребенок приписывает их внешним объектам. То, что доставляет ему удовольствие, расценивается им как "хороший объект", а то, что причиняет боль, -- как "плохой объект". Таким образом, первоначально мир ребенка становится населенным хорошими и плохими объектами, от которых он ожидает по отношению к себе поведения, соответствующего качествам, которые он им приписал.

Первым объектом ребенка является материнская грудь. Иногда она легко кормит молоком, полностью удовлетворяя потребности ребенка, а порой дает его мало или не дает вовсе. Для младенца голод -- пугающая ситуация. Кроме того, любое изменение ситуации (например, менее уютная поза или жмущая одежда, затруднения при захвате соска или извлечении молока) превратит приятный удовлетворяющий стимул в неприятный и раздражающий. Таким образом, ребенок может как любить, так и ненавидеть один и тот же объект в быстрой последовательности или чередовании.

В связи с тем, что в первые месяцы жизни преобладающее значение имеют два биологических процесса -- поглощение и выделение (молоко из материнской груди поглощается при помощи рта и, переварившись, в виде испражнений выделяется вовне), Мелани Кляйн полагала, что наиболее ранние психические состояния и представления ребенка основаны на этих физиологических актах. Так, процесс поглощения является тем, что можно описать как "интроецирование", а процесс выделения представляет собой "проецирование". Ребенок желает поглощать только хорошие объекты, например грудь, и коль скоро он это делает, он обретает способность мыслить себя самого в качестве хорошего и "целого", а не просто как массу конфликтующих ощущений. Однако либо потому, что жадность, с которой он берет грудь, частично агрессивна по своей природе, либо потому, что интроекция используется также в качестве средства контроля или уничтожения плохих объектов, порой плохие объекты кажутся проникшими вовнутрь. От таких проявлений собственной агрессии ребенок может избавиться с помощью либо деструктивных действий, либо процесса проецирования. Когда спроецированные плохие объекты, представляющие собственную агрессию ребенка, вновь осаждают его, возникает то, что Кляйн называет "шизоидно-параноидной" позицией. Наглядными проявлениями этих чувств расщепления и преследования являются гневные истерики и негативные состояния периода роста зубов, при которых ребенок может отказываться от пищи и яростно вопить. Однако большей частью нормальные дети перерастают подобные состояния, хотя некоторый остаточный элемент сохраняется, включаясь позже в чувство вины, представляющее собой черту всякого цивилизованного существа.

Далее, согласно теории Кляйн, на более поздней стадии ребенок совершает новое и очень болезненное открытие -- хорошие и плохие объекты, с которыми он сталкивался в первые месяцы жизни, представляют собой различные аспекты его матери. Как раз в то время, когда реальность и воображение еще не достаточно дифференцированы и агрессивные желания представляются обладающими магической силой, ребенку начинает казаться, что он столкнулся с опасностью разрушения или уже разрушил персону, в которой он более всего нуждается и которую больше всего любит. Это открытие приводит к формированию "депрессивной" позиции. Именно потому, что это состояние является болезненным, в это время развивается тенденция возвращения к шизоидно-параноидной позиции с ее отделенными друг от друга хорошими и плохими объектами. Ребенок перерастает свой депрессивный период, когда постоянное присутствие матери постепенно приводит к осознанию того, что агрессивные желания менее убедительны, чем опасался ребенок. При этом остатки депрессивной позиции всегда сохраняются. Депрессивный элемент чувства вины и тенденции взрослой личности преувеличивать "хорошесть" и "плохость" всего, с чем она сталкивается.

Поскольку элементы как шизоидно-параноидной, так и депрессивной позиции включаются в чувство вины индивида, Мани-Кирль полагает, что можно определить два крайних типа Супер-эго (совести), причем полный спектр будет располагаться между этими двумя полюсами. На одном краю находится тип, почти исключительно сформированный на страхе наказания (шизоидно-параноидной позиции), а на другом -- тип, формирующийся на боязни травмировать или разочаровать любимый объект (депрессивная позиция). К возрасту двух-трех месяцев, когда начинает разрушаться шизоидно-параноидная позиция, представления ребенка об агрессии начинают обуславливаться оральным уровнем развития. Агрессия принимает форму фантазий о кусании, разрывании и т.п.

В.Фейербейрн предложил теорию, основанную на понятии центрального Эго, ищущего связи с объектами, в которых оно может найти поддержку. Он полагал, что психозы и неврозы отличаются использованием различных приемов на протяжении второй стадии развития -- переходной стадии, или стадии квазинезависимости. Придавая фундаментальное значение событиям двух оральных стадий (и полностью отвергая анальную и фаллическую стадию), Фейербейрн замечает, что во время первой стадии, стадии инфантильной зависимости, младенец объективно полностью зависит от естественного объекта -- материнской груди. В связи с этим первоначально в его отношении к ней нет амбивалентности. Но неизбежный опыт фрустрации и отказов с ее стороны ведет к шизоидной позиции, во время которой эго младенца расщепляется на три части. Две из них -- либидное Эго (соответствующее Ид в классической теории) и антилибидное Эго (соответствующее Супер-эго) -- оказываются связанными с двумя противоположными восприятиями груди: как принимаемого (побуждающего) объекта и как отвергаемого (отвергающего) объекта соответственно. Третья часть Эго младенца становится центральным Эго (которое соответствует понятию Эго в классической теории). По мнению Фейербейрна, шизофрения и депрессия этиологически связаны с нарушениями развития во время стадии инфантильной зависимости. В общих чертах этот процесс сводится к следующему. В период ранней оральной стадии, пока материнская грудь является хорошей, ее содержимое инкорпорируется. Но в условиях фрустрации возникает тревога по поводу того, что объект вместе с его содержимым может быть уничтожен. Поскольку на этой стадии амбивалентной ситуации еще нет, проблема, стоящая перед фрустрированным младенцем, заключается в том, что он мог непреднамеренно разрушить свой любимый объект и что, следовательно, его любовь деструктивна и опасна. Это формирует основание шизоидных реакций у индивида, которые в дальнейшем проявляются в том, что человек на протяжении всей жизни будет испытывать опустошающее чувство, будто его любовь плоха и деструктивна, вследствие чего он будет склонен избегать глубоких эмоциональных взаимоотношений.

В период поздней оральной стадии естественный объект становится матерью с грудью, и когда он представляется плохим, он может быть покусан, а его плохой аспект инкорпорирован с целью установления над ним контроля. Амбивалентность с ее путаницей между любовью и ненавистью в этот период вызывает во фрустрированном младенце основную проблему, заключающуюся в том, как любить объект, не разрушая его ненавистью. Это служит основанием депрессивных реакций, проявляющихся в ощущении индивида, что он сохраняет способность поддерживать отношения с окружающими объектами, однако эти отношения всегда будут амбивалентно окрашенными. Неврозы таким образом отражают действие различных приемов на протяжении следующей, переходной стадии, или стадии квазинезависимости, когда ребенок достигает частичной независимости от матери, манипулируя принимаемыми и отвергаемыми объектами, созданными в период шизоидной позиции. При обсессивном приеме он представляет, что оба объекта находятся внутри него, и в связи с этим достигает определенной степени независимости за счет осуществления контроля над "плохим" (отвергаемым) объектом. В случае истерического приема он представляет, что принимаемый объект находится вовне, а отвергаемый -- внутри него. При фобическом приеме он представляет, что принимаемый и отвергаемый объекты находятся вовне. Наконец, при параноидном приеме принимаемый объект представляется внутри, а отвергаемый -- снаружи.

Третьей и последней стадией Фейербейрн считал стадию зрелой зависимости, для которой характерна установка давания, когда как принятые, так и отвергнутые объекты уже экстериоризированы.

Рене Спитц подчеркивал важность аффективной взаимности матери и младенца, благодаря которой стимулируется познавательная активность и интеграция знаний и навыков. Под взаимностью он понимал многоуровневый невербальный процесс, оказывающий влияние как на субъекта, так и на объект и включающий аффективный диалог, который является чем-то большим, чем просто привязанность.

Дональд Винникотт обращал внимание, что психика может развиваться и укрепляться лишь в отношениях субъект--объект. При развитии личности объект важен не только как внутренний объект, который имеет специфические индивидуальные характеристики из-за особенностей жизненного опыта (например, проективных и интроективных идентификаций), но и как внешний объект. Таким образом при анализе развития главным должно являться то, как первичный объект -- мать входит в отношения с ребенком, как она умеет выполнять свои обязанности, достаточно ли она хороша, чтобы удовлетворить все нужды ребенка, и как все это способствует росту ребенка либо затрудняет его. У Воннегута теория влечений становилась уже не такой важной. Важность приобретал объект, который мог удовлетворять нужды ребенка.

Винникотт ввел понятие о переходных феноменах. Наблюдая, как, например, уголок одеяла, будучи ассоциированным с приятным взаимодействием с матерью, помогает младенцу успокоиться во время ее отсутствия, он предположил, что переходный объект является символом, помогающим установить связь между "я" и "не-я" тогда, когда младенец осознает разлуку. Кроме того, в теории Винникотта возникла новая концепция функций объекта: для описания психологических взаимоотношений между матерью и ребенком он ввел понятие холдинга. По его словам, холдинг -- это все, что мать делает, и все то, чем она является для своего ребенка. Согласно концепции об "истинном" и "ложном" "Я", младенец с самого начала настроен на объект и мать не оправдывает его ожиданий. В результате этого ребенок просто подчиняется ее желаниям, жертвуя потенциалом своего "истинного Я" и образуя "ложное Я". Однако объект-мать предоставляет себя ребенку как основу для удовлетворения всех его нужд, а также выполняет функцию создания у него иллюзий. Она допускает и даже пробуждает у ребенка иллюзии о том, что он в своем всемогуществе творит объект-мать, что он соединен с матерью в некую всемогущую цельность. Лишь с помощью этих иллюзий ребенок может защититься от ощущения собственного бессилия, способного разрушить его детскую психику. Такой иллюзией мать также создает у ребенка ощущение доверия к миру. Однако по мере созревания ребенка и укрепления его психики мать-объект должна постепенно удаляться и все меньше быть в распоряжении иллюзии их всемогущей цельности.

Уилфред Р. Байон считал, что с помощью доступных ребенку экспрессивных средств он запускает во внешний мир (в форме проективных идентификаций) некие ощущения (бета-элементы), которые еще не способен представить в своей незрелой психике. Чтобы понимать и разбираться в них, давая им мыслимое представление в собственном сознании, мать обращается не только к своим познаниям и воображению, но и к тем впечатлениям, которые пробуждаются в ней благодаря сообщениям ребенка. Опираясь на эти впечатления, связанные главным образом с ее опытом (преимущественно детским), она может возвращать ребенку ответ (альфа-элемент), адекватный его потребности, которая произвела изначальную проекцию. Этим она предоставляет ребенку измененное изображение ощущений, возникающих у него и проектируемых в нее. Таким образом она дает ребенку возможность обрабатывать их в процессе мышления, т.е. как бы одалживает ребенку свой психический аппарат для осмысления психических содержаний, до того как ребенок станет самостоятельным.

В 1950-1970-х гг. формулировки школы объектных отношений нашли свое подтверждение в разработках американских психотерапевтов, называвших себя "межличностными психоаналитиками" (Г.С.Салливан, Э.Фромм, К.Хорни, К.Томпсон, О.Уилл, Ф.Фромм-Райхманн и др.). Однако, в отличие от аналитиков школы объектных отношений, они делали меньший акцент на стойком сохранении бессознательных образов ранних объектов и их отдельных сторон, а сосредоточили свое внимание в основном на межличностной коммуникации. В этом они опирались на те предпосылки межличностной теории психотерапии, которые заложил Фрейд, перестав смотреть на переносы пациента как на отклонения, которые следует объяснять, добиваясь их уничтожения, и начав рассматривать их как контекст, необходимый для лечения.

Сэлф-психология

Сэлф-психология появилась во второй половине 20 века как терапия, которая могла помочь людям, которые жаловались на внутреннюю пустоту, отсутствие жизненных ценностей, смысла жизни и т. п. Внешне такие люди могли казаться уверенными в себе, но внутренне находились в постоянном поиске подтверждений того факта, что их принимают, любят, ценят, то есть на лицо просматривался внутренний конфликт личности.

Некоторые терапевты считали подобных пациентов не подлежащими лечению в связи с тем, что цель развития собственного "Я" (Сэлф) является намного более существенной, нежели чем изменение уже существующего "Я". Другие исследователи работали над созданием новых моделей, благодаря которым таких пациентов можно было бы лучше понять и, следовательно, более эффективно лечить. При этом некоторые аналитики оставались в рамках существовавших моделей (например, Э.Эриксон и Р.Мей внутри эгопсихологии, О.Кернберг и Р.Мастерсон внутри теории объектных отношений), другие же искали нечто новое (например, Карл Роджерс с его клиент-центрированной терапией).

Хайнц Когут сформулировал новую теорию развития возможных нарушений и лечения Сэлф. В ней он выделил нормальную потребность в идеализации, а также допустил возможность существования взрослой патологии в случаях, когда процесс взросления проходит без объектов, которые могли быть первоначально идеализированы, а затем постепенно и безболезненно деидеализированы. Разработки Когута также способствовали общей переориентации на рассмотрение пациентов в терминах сэлф-структур, представлений о собственном "Я" (сэлф-репрезентаций), образов самого себя и того, как самоуважение становится зависимым от внутренних процессов. В итоге, терапевты стали замечать, что даже у тех пациентов, которых нельзя было рассматривать как явно нарциссических, можно было наблюдать действие механизмов, направленных на поддержание самоуважения. Защита была переосмыслена не только как средство против тревоги, вызванной Ид, Эго и Суперэго, но также как способ поддержания позитивного чувства собственного "Я".

Психотерапевтический подход к исследованию личности действительно по своему воздействию напоминает способы, которые используют в своей работе манипуляторы. При этом если психотерапевты отделяют невротиков от психотиков, манипуляторы активно применяют свои методы на тех и на других, причем даже внешне и внутренне здорового человека они сознательно наделяют свойствами невротика, после чего воздействуют на его психику.

С помощью психодинамического диагноза любого человека можно описать как имеющего определенный уровень развития личности (психотический, пограничный, невротический) и тип организации личности (истерический, параноидный, депрессивный, шизоидный, нарциссический, мазохистический, обсессивно-компульсивный, психопатический и диссоциативный). Для воздействия на объект необходимо установить с ним контакт. Для этого применяется т.н. "первичное интервью", которое дает возможность установлению отношений между двумя посторонними людьми: манипулятором и объектом (на этом этапе выявляется психологическое состояние объекта). Для успешности последующего контакта необходимо во время первичного интервью создавать и поддерживать атмосферу, в которой объект мог бы достаточно полно раскрыться. При этом рекомендуется в оценке объекта моделировать ситуацию последующего воздействия и по возможности закладывать в подсознание объекта необходимые стимулы-реакции.

Предварительно определяют такие характеристики, как: возраст, пол, этническую принадлежность, религиозную ориентацию, образование, место работы и должность, семейное положение, политические взгляды, сделать предварительную оценку физического, социального, материального и духовного благополучия, и т.п. По возможности собрать информацию о родителях, родственниках и окружении (необходимо выявить лиц, которые могут бессознательно влиять на объект помимо вас; один из залогов успешного воздействия на объект -- что именно ваши установки будут вбиты в его подсознание; для этого желательно исключить или ограничить воздействие на объект других лиц, что может достигаться ограждением объекта от их влияния, как фактическим, так и бессознательным, например путем девальвации к родственникам и друзьям объекта его прежнего уважения).

Для более продуктивного воздействия следует собрать следующую информацию об объекте (в т.ч. путем опроса его самого): с чем был связан выбор работы (учебы)? Как строились и строятся его межличностные отношения, сексуальные отношения, отношения с родителями, братьями, сестрами, детьми, узнать его текущие проблемы, любимые художественные произведения, и проч.

Следует помнить, что в случае опроса самого объекта, он может предоставлять как объективные, так и субъективные сведения, которые, впрочем, достаточно тесно переплетаются между собой.

В связи с этим можно выделить такие уровни восприятия в процессе первичного интервью: (по Г.Аргеландеру).

1) уровень получения объективной информации, пригодной для определения логических причинно-следственных связей.

2) уровень получения субъективной информации, на котором связи определяются с помощью принципа "психологической очевидности".

3) уровень получения ситуативной информации, действуя на котором психотерапевт изучает особенности поведения пациента во время интервью с точки зрения того, как он подает объективную и субъективную информацию, т. е. того, в какого рода отношения его бессознательно втягивает пациент. Так, например, психотерапевт может ощутить острую необходимость немедленно, каким угодно способом помочь пациенту, что может свидетельствовать о том, что пациент пытается вести себя как маленький беспомощный ребенок. В других случаях психотерапевт, напротив, может ощутить, что, несмотря на демонстрируемую беспомощность и страдания, пациент пытается загнать самого психотерапевта в роль маленького ребенка.

Для более результативного воздействия на объект необходимо добиться от него желания много говорить. В этом случае необходимо внимательно слушать, потому что таким образом у объекта удастся снизить барьер критичности в его психике, и помимо определения его психологического состояния (чтобы затем более результативно воздействовать на психику объекта) -- можно узнать некоторые факты, которые в последующем можно будет использовать в работе. При этом, если удастся добиться словоохотливости объекта (так, чтобы он говорил все или почти все что придет ему в голову), следует сделать акцент на вербализации психического содержания рассказа объекта (мыслей, желаний, чувств и т. п.), а также на правильном интерпретировании полученного материала, для чего следует не только слушать речь объекта, но и мысленно идентифицироваться с его аффектами и мыслями, а также следить за собственными ассоциациями, которые возникают после вслушивания в речь объекта. При этом на каком-то этапе такого общения у манипулятора появляется возможность выработать некоторые предположения о том, что объект пытается скрыть, путем идентификации с объектом и установлению эмпатии. Также становится понятно, что объект имел в виду в тех или иных метафорах, используемых им в речи.

В осуществлении контакта с объектом необходимо добиться от объекта снятия барьера критичности с его психики, т.е. добиться, чтобы он по возможности говорил как бы "не думая". Сам манипулятор психическим сознанием при этом должен не только внимательно слушать, но и выявлять основные течения мысли объекта, а также наблюдать за невербальным течением коммуникации, отмечая все моменты ее инконгруэнтности, т. е. несовпадения того, о чем говорится, с тем, как это говорится. При этом идентифицируемые отклонения в направлении течения мыслей, механизмы психологической защиты объекта рассматриваются как действие "сопротивления". Понимание механизма сопротивления приводит к возникновению трансфера -- процесса, посредством которого бессознательные желания переходят на те или иные объекты в рамках определенного типа отношений, установившихся с этими объектами. Переход к пассивной манере поведения позволяет манипулятору передать объекту часть ответственности за проводимую работу и выработать ее правильный внутренний темпоритм, благодаря чему объект чувствует, что его понимают и принимают таким, какой он есть, понимают его уникальность и уважают его за это. После бессознательного осознавания подобного факта объект еще больше раскроется перед вами. Однако необходимо максимально показывать вашу заинтересованность в том, что вы слушаете от объекта, т.е. создать для объекта ощущение психологической безопасности, которая позволила бы объекту стать еще более откровенным перед вами. За счет того, что все, что рассказывает объект, воспринимается манипулятором с пониманием, без осуждения или критики, объект начинает думать менее организованным и менее структурированным образом, открывая доступ к бессознательным чувствам, мыслям и фантазиям. Таким образом вы приобретаете возможность подробно исследовать чувства, мысли и фантазии объекта, а значит и приобретаете власть над его психикой.

Следует обратить внимание, что воздействие на группу индивидов в иных случаях оказывается значительно легче, т.к. в данном случае включаются механизмы массовой психологии, которые рассматриваются нами в соответствующей главе нашего исследования. Поэтому в данном случае лишь напомним некоторые положения в контексте психотерапевтического (манипулятивного) влияния.

По мнению Лебона, когда люди объединяются в группу (толпу), в их поведении проявляются деструктивные начала, связанные с ощущением силы и непобедимости, эффектом "заражения", ослаблением воли, повышением внушаемости, и т.п. Мак-Дугалл отмечал положительный потенциал группы, зависящий, впрочем, от степени их организации (т.е. наличием общих целей и задач). Фрейд обращал внимание, что группа отличается от простого собрания людей наличием цели и руководства, и что люди объединяются в группы на основе создания общего Я-идеала, воплощенного в лидере группы. Этот процесс приводит к взаимной идентификации и интроекции людей в группах. Взаимная идентификация в свою очередь приводит к процессам, в соответствии с которыми члены группы перестают обладать индивидуальностью и стремятся к достижению общих целей. Поэтому само по себе объединение в группу может одновременно вызывать как чувство радости, так и чувство страха. Так же Фрейд сравнивал отношения членов группы к лидеру с любовными отношениями, когда объект любви рассматривается как идеал и наивысшая ценность. Лидера (вождя) любят за совершенство, которого отдельные члены группы хотят достигнуть в собственном "Я". Фрейд приводил пример церкви и армии, где наиболее наглядно проявляется зависимость отдельного члена группы от своего лидера (вождя).

Салливан полагал, что потребность в межличностных связях -- такая же базовая потребность, как и все биологические потребности (согласно теории личности Салливана, человека характеризуют две ведущие потребности, одна из которых имеет биологическую природу (потребность в нежности, ласке), а вторая (потребность в безопасности) связана с межличностными отношениями). Согласно интерперсональной теории развития личности Салливана, ребенок для избежания тревоги и удовлетворения потребности в безопасности вынужден развивать и усиливать те черты характера и способы поведения, которые одобряются окружающими, а подавлять те, которые связаны с неодобрением. Эти меры безопасности формируют "Я-систему". Из такой концепции "Я-системы" вытекает склонность к искаженному восприятию других людей -- их персонификации. Под персонификацией Салливан понимал комплекс чувств, мыслей, отношений и представлений, возникающих на основании опыта, связанного с удовлетворением потребностей или тревогой. Так, любой опыт межличностных отношений, связанный с удовлетворением потребностей и снижением тревоги, формирует благоприятную персонификацию. И наоборот, тревожная мать может персонифицироваться как плохая. Наложение нескольких персонификаций образует комплексную персонификацию. Персонификация проявлений "Я-системы" образует самоперсонификацию. Персонификации, разделяемые некоторым множеством людей, Салливан называл стереотипами. Персонификации, возникшие в совершенно определенной ситуации межличностного взаимодействия, в дальнейшем склонны закрепляться и влиять на человеческие взаимоотношения. По мнению Салливана, психотерапия должна быть направлена на коррекцию межличностных взаимоотношений.

В начале и середине прошлого века проводились различные исследования в области групповой психотерапии (психодрама Я.Л.Морено, "теория поля" К.Левина и др.). Тригант Бэрроу считал, что индивида нельзя рассматривать изолированно от системы его межличностных связей, поэтому индивидуальная терапия, помимо позитивных моментов, может оказывать и негативное влияние. Бэрроу считал, что главная ценность группового метода заключается в том, что он позволяет понизить сопротивление пациента по отношению к лечебному процессу. Когда пациент начинает понимать, что его проблема не столь уникальна, его потребность утаивания и изоляции значительно уменьшается, что, в свою очередь, ослабляет сопротивление. Л.Уэндер пришел к заключению, что в индивидуальной терапии пациенты начинают говорить свободнее, если они одновременно участвуют в терапевтической группе. Шильдер обнаружил, что идеи и представления любого пациента неразрывно связаны с его социальным бытием, поэтому обсуждение внутренних проблем одного человека не имеет смысла вне группы. Когда конкретный ход мышления одного из участников группы становится понятным и обсуждается в группе, внимание закономерно переходит от интеллектуального содержания к жизненному опыту. За счет этого проблема выходит из индивидуальных рамок, ослабляя у пациента чувство изоляции. В то же время идентификация участников группы с проблемой пациента дает возможность найти новые подходы к ее разрешению. Групповая терапия активностью С.Славсона заключалась в том, что он поощрял во время терапевтических сессий любую физическую активность, благодаря чему у участников групп образовывались положительные связи с другими членами группы, с терапевтом, а также с людьми вне терапевтической группы.

Александр Вольф и Эммануэль Шварц считали, что в группе создаются благоприятные условия для переживания регрессивных состояний, что предоставляло возможности для анализа переноса и сопротивления. Такой анализ, по мнению Вольфа и Шварца должен включать либидинальные фиксации, объектные отношения, и уровень когнитивного развития. Либидинальные переживания в группах связаны с оральными и анальными фиксациями. Преэдипальные чувства, а также эмоции, связанные с объектными отношениями, проявляются в страхе утраты собственного "Я" и психологических механизмах защиты по типу проективной идентификации, проекции и отрицания. Когнитивные процессы проявляются в первичных (образных) и вторичных (вербально-символических) формах. Многообразие возникающих межличностных связей между участниками группы создает возможности для проявления как вертикальных (связанных с родительско-детскими отношениями), так и горизонтальных (связанных с отношениями между детьми) переносов. Динамика трансферентных процессов обычно носит характер от горизонтальных переносов к вертикальным.

Анализ индивидуальных особенностей развития, проявляющихся в особенностях регрессивных переживаний, позволяет находить скрытые мотивы, лежащие в основе стиля общения, свойственного каждому из участников. Для этого в процессе работы психотерапевт старается не допускать, чтобы один из членов группы постоянно оказывался в центре внимания. Признаком необходимости перевода фокуса внимания группы на другого участника является необходимость интерпретации переноса или защиты для конкретного участника группы в тот или иной момент. При этом терапевта должна интересовать реакция участника группы на производимую интерпретацию его материала, а не реакция группы в целом. При этом групповой аналитик должен интересоваться укреплением усилий членов группы. Поэтому необходимо обращать внимание не на общегрупповые переживания, а на актуальные мысли, чувства, представления и поведение членов группы.

Уилфред Байон, применивший теорию объектных отношений для изучения групповых процессов, предположил существование некоего группового мышления -- коллективной психической активности, которая объединяет группу в единое целое, даже несмотря на то, что ее члены могут этого не осознавать. Содержание группового мышления формируется единодушным мнением, волевым решением или желанием группы в каждый конкретный момент. Сами члены группы свой вклад в такое формирование вносят преимущественно анонимно и неосознанно. В связи с этим групповое мышление может находиться в конфликте с желаниями и мнениями отдельных индивидов и может вызывать у них самые разнообразные чувства (неловкости, гнева, страха и др.). Кроме того, взаимодействие между групповым мышлением и желаниями отдельных индивидов приводит к формированию групповой культуры.

Байон подразделял группы на "рабочие группы" и "группы базового допущения". Под рабочей группой понималась такая группа, которая ориентирована на восприятие реальности, способна вести диалог, терпеть фрустрации и решать проблемы, стоящие перед группой в целом и каждым участником в отдельности. Группа базового допущения была направлена на защиту от примитивных эмоциональных переживаний. Например, в определенные моменты развития группы ее участники могут пережить чувства преследования, тотального контроля, диссоциации и многие другие феномены, свойственные примитивным защитным механизмам. Байон описал три типа повторяющихся эмоциональных состояний, характерное для взаимодействия в группе: 1) агрессивность, враждебность и страх; 2) оптимизм и полное надежд ожидание; 3) беспомощность или благоговение. В каждом из описанных эмоциональных состояний группа действовала так, как если бы ее участников объединяло некоторое общее убеждение в чем-либо. Эти специфические формы группового функционирования получили название "базовые допущения". При базовом допущении зависимости группа ведет себя таким образом, будто участники собрались, чтобы положиться на внешний объект, который способен удовлетворить все их желания и потребности, и прежде всего потребность в безопасности и поддержке. Культура зависимой группы основана на том, что роль такого внешнего объекта приписывается психотерапевту (или лидеру группы). В группе возникает убеждение, что вся работа должна быть выполнена лидером, а они должны этому лидеру подчиняться. При этом в группе обязательно должен быть лидер, иначе начнется хаос, и группа распадется. Человеку свойственно подчиняться.

Леон Гринберг, Мария Лангер и Эмиль Родриге считают, что важнейшим лечебным механизмом, развивающимся в группе, является идентификация. Каждая личность создает себя из следующих одна за другой идентификаций, в которых сконцентрирована история ее многообразных объектных отношений. То, что действительно для индивида -- действительно и для группы. Задачей психотерапевта является интерпретация такой идентификации.

Фулкс полагал, что в качестве первоначальной группы выступает семья, затем, по мере развития, ребенок включается в другие, более крупные группы. Поэтому человеческая индивидуальность определяется сочетанием таких категорий, как: уникальность черт человека, особенности его раннего жизненного опыта, системы социальных взаимосвязей, с которыми он сталкивается. Любые нервно-психические расстройства рассматриваются Фулксом как следствие нарушения межличностных коммуникаций. По его мнению, любой симптом -- это искаженное выражение конфликтов пациента, которые никогда не были четко сформулированы и поэтому недоступны для воспоминания или вербализации. На "языке" симптома человек пытается сообщить о своих жизненно важных потребностях и неосознанных конфликтах. Освобождение от симптомов возможно только в том случае, когда пациент научится выражать их в более доступной для понимания других форме.

Фулкс также выделил специфические факторы группового аналитического процесса, способствующие углублению коммуникации. Социализация является фактором, способствующим устранению чувства изоляции, вызванного проблемами или болезнью. Если участники группы начинают делиться своими проблемами с другими участниками группы, то тем самым они обнаруживают свою схожесть с внутренним миром других людей, а значит, еще больше погружаются в опыт межличностных отношений, развивая базовое доверие к миру.

Фулкс считал, что в группе проявляется ряд специфических феноменов. Например:

-- "Феномен зеркала", который позволяет отдельным участникам видеть свои страхи, конфликты, желания и симптомы в других членах группы как в зеркале. Такое "зеркальное" переживание является мощным средством освобождения от чувств страха, стыда и вины. Посредством идентификации с другими членами группы и проекции своих переживаний оно сталкивает каждого участника с теми аспектами его социального, психического и телесного образа себя, которых он раньше избегал.

-- "Феномен конденсатора" заключается в том, что чувства, мысли и ассоциации, выраженные одними участниками, в свою очередь также вызывают ассоциации, чувства и мысли у других. Такой спонтанный процесс активизации и накопления бессознательного материала в группе приводит к усилению совместной работы участников группы посредством задействования бессознательного материала в каждом отдельном пациенте.

-- Фактор "процесса обмена" состоит в обмене информацией и вариантами объяснений, что постоянно происходит в группе и составляет внешний контекст групповой дискуссии. Подобный обмен приводит к трансформации эмоциональной ситуации в группе: за счет толерантности по отношению к чувствам, мыслям, ассоциациям, фантазиям или поступкам участников группы их личностные структуры Эго и Супер-Эго изменяются.

-- Фактор "поляризации" дает возможность существования в группе противоположных составляющих (это может касаться эдипальных или преэдипальных механизмов защит, ассоциированных и диссоцированных содержаний и переживаний, автономности и зависимости и т. п.)

-- Фактор "прогрессивной коммуникации" способствует тому, что через понимание собственной личности происходит как понимание других, так и понимание себя другими. Чем выше уровень взаимное доверие, тем чаще члены группы сообщают наиболее интимные сведения о своей жизни. С помощью этого фактора участники группы оказывают друг другу поддержку при решениях индивидуальных конфликтов.

-- Фактор "сплоченности группы" проявляется в способности группы переносить индивидуальные различия и межличностные конфликты без страха распада.

Фулкс подчеркивал значение интерпретаций каждого из членов группы. Каждый член группы понимает сообщение другого как ассоциации, реакции и ответы на предшествовавшее групповое событие. Важнейшими терапевтическими факторами в групп-анализе выступают личность и стиль работы терапевта, лидера, являющегося ведущим группой.

Фулкс метафорически называет ведущего "дирижером". Дирижер "слышит" все звучащие в группе "мелодии", предоставляя возможность каждому участнику группы сыграть свою "партию" и обеспечивая такие условия, при которых участник группы может услышать себя сам, узнать, как его слышат другие, а также как окружающие реагируют на его "тему" и ее вариации. В качестве основной функции дирижера выделяется способность указывает группе возможные последствия ее развития, и при этом не останавливая ее движения. Подобное достигается за счет таких способов, как выбор темы для дискуссии, управление вниманием участников группы, прояснение для участников психодинамических процессов, происходящих в группе, интерпретация символического поведения участников группы. Основной задачей для дирижера является прояснение информации, непонятной для группы. Такое прояснение осуществляется не только с точки зрения явного содержания ("что именно было сказано?") или формы ("как именно это было сказано?"), но и скрытого содержания, подсмыслов (почему это было сказано именно сейчас, в связи с чем?").

Фулкс выделял три ключевых аспекта в позиции психотерапевта (дирижера) в группе.

1. "Каков он на самом деле". (Если терапевт уверен в себе, ему не надо стремиться выглядеть безупречным или принимать бессознательные фантазии группы об отце или спасителе, обладающем магической властью.)

2. "Что он репрезентирует". (Терапевт воплощает в себе Супер-Эго участников группы, являясь объектом для переноса со стороны участников).

3. "Что он делает". (Основная задача терапевта в группе -- слушать, понимать и принимать каждого из участников группы. Для решения этой задачи он должен стать активным лидером группы).

По Фулксу, основные принципы групп-анализа следующие:

-- Целостная групповая ситуация служит основой для анализа всех межличностных взаимодействий в группе и для интерпретации всех событий, наблюдаемых в ней.

-- Невротические симптомы размещаются в групповой матрице, представляющей собой оптимальную структуру взаимоотношений между участниками группы, включая терапевта.

-- Любые реакции индивидов в группе усиливаются, а несоответствующие -- изменяются. Участники группы составляют норму, поэтому пациенты могут подкреплять нормальные и корректировать патологические реакции друг друга.

-- Все, что происходит в группе, должно отражаться на ней как на целостном образовании и одновременно на каждом из ее представителей, которые является узлами групповой сети (подобно нейронам в нервной системе).

-- Все участники группы должны стремиться активно участвовать в групповой работе (пытаться общаться, интерпретировать, понимать психологическое состояние других и происходящие в группе процессы и т. п.) Функция дирижера состоит в корректировке действий каждого участника.

-- Группа должна постоянно стремиться к максимальной взаимной осознанности и расширяющейся коммуникации (в т.ч. осознанности на уровне подсознания).

-- Вербальные и невербальные коммуникации в группе происходят на нескольких уровнях.

Фулкс выделял четыре уровня общения в группе:

а) уровень текущих взаимодействий (имеющийся в группе "здесь и сейчас" уровень рассказов о своей жизненной ситуации и восприятия психотерапевта как авторитетной фигуры);

б) уровень индивидуальных трансферентных взаимодействий (уровень отношений членов группы, обусловленный взаимными переносами. На этом уровне группа может представлять собой семью, ее членов, братьев и сестер, а психотерапевт -- отца или мать);

в) уровень телесных или психических образов (уровень отражения членами группы бессознательных элементов других участников. В любого участника группы члены группы могут проецировать нежелательные и отвергаемые части своего Я, любимые или ненавидимые внутренние объекты и т.п.);

г) первичный уровень (уровень, на котором возникают и функционируют универсальные образы, аналогичные первичным образам З. Фрейда или архетипическим образам К. Г. Юнга).

-- Критерием эффективности групповой работы является перевод энергии невротических симптомов в коммуникативную сферу.

-- В качестве цели для каждого участника группы должен выступать инсайт вытесненного материала и его интегрирование в более зрелые личностные структуры.

-- Необходимо избегать длительных перерывов в работе с группой. (Группа должна встречаться один-два раза в неделю по 90-180 минут.)

В групп-анализе различают: малые группы (до 8 человек), средние группы (от 12 до 20 человек) и большие группы (более 22 человек). Средние и большие группы используются для разрешения управленческих, организационных и социальных конфликтов.

Группа может быть открытой или закрытой. В закрытой группе более четко видны психодинамические процессы. Открытая группа позволяет глубже проработать переживания, связанные с чувствами разлуки, печали, боли, разочарования, ярости, зависти, раздражения, агрессии. Такие переживания могут наслаиваться на актуальный групповой процесс, блокируя либо усиливая его. Полный курс групп-анализа в среднем занимает от 1 до 3 лет. Наиболее эффективен групп-анализ при работе с невротическими и психосоматическими расстройствами, нарушениями коммуникации, посттравматической патологией, психологическими проблемами общения, агрессии, сексуальности, зависимости, суицидального поведения.

Фулкс предпочитал работать с гомогенными группами (с группами, состоящими из лиц, имеющих одинаковый возраст и высокий уровень интеллекта).

П. Куттер описывает трехслойная модель группового анализа, которая включает в себя:

1) поверхностный слой сознательного общения (основное внимание уделяется роли, которую пациент играет в обществе);

2) слой переноса и контрпереноса (уделяется внимание проекциям на терапевта детских конфликтов с родителями);

3) глубинный слой аналитического равенства (состояния глубокой регрессии, при которой пациенты бессознательно стремятся присоединиться к психотерапевту и получить от него поддержку наподобие младенца, льнущего к материнской груди).

В процессуальной модели Тукмана различают четыре взаимосвязанные фазы:

1) фаза зависимости и проверки;

2) фаза внутригруппового конфликта;

3) фаза развития групповой сплоченности;

4) собственно фаза работы.

Куттер, выделял из этого 6 последующих шагов (минипроцессов):

1) повторение ранее патогенного образца в группе в ситуации "здесь и сейчас";

2) понимание ведущим возникшей сцены;

3) интерпретация ведущего;

4) понимание со стороны участников;

5) устранение реактивированного образца интеракции;

6) шанс нового корригирующего эмоционального опыта.

Кроме того, Куттер предложил сегментарную модель группового процесса (групповой процесс насыщен индивидуальными конфликтами, каждый из которых представляет собой определенный "сегмент". Сумма сегментов создает внутреннюю структуру группы, определяющую положение участников группы на конкретной стадии. Изменения сегментов приводят к трансформации структуры группы. Например, пациентка с истерическим типом характера проявит активность в период, когда групповое обсуждение сосредоточится вокруг вопросов сексуальности).

П.Куттер дополняет каждый слой еще одной прослойкой, в итоге получая четыре плоскости переноса.

1. Невротическую плоскость.

2. Плоскость нарциссического переноса с обострением идеальных представлений о собственной личности.

3. Плоскость расщепленных переносов, связанных с механизмами шизоидно-параноидной стадии.

4. Плоскость психотических переносов, для которой характерно размывание личностных границ.

Согласно Юлиане Евы ван Вик, малая группа моделирует функционирование родительской семьи. Новизна групповой обстановки вызывает у участников группы чувства тревожности, подозрительности, конкуренции за внимание лидера (терапевта) и т. п., что проявляется в форме любви, гнева или ярости по отношению к отдельным участникам. Первоначально терапевтический эффект слабо выражен, так как участники группы имеют одновременно имеют дело как с личным бессознательным, так и с коллективным бессознательным группы, поэтому на данном этапе терапевт должен создавать благоприятные условия для проявления тех ролей, которые человек играет в жизни. В этом отношении группу можно рассматривать как иллюзорное пространство, в котором одновременно имеют место регрессия и прогресс. Кроме того, в группе начинают развиваться трансферентные отношения, которые протекают на двух уровнях: прямом (непосредственном взаимодействии между психотерапевтом и пациентом), и опосредованном.

Как отмечает М.Меллер, в групп-аналитическом процессе развивается сложное сплетение переносов, контрпереносов, побочных контрпереносов, контрпереносных сопротивлений и т. п. Например, для одного члена группы терапевт (лидер) играет совершенно иную роль, чем для его соседа по группе. Роли, исполняемые теми или иными участниками группы, могут присуждаться им другими участниками, причем они могут быть идентифицированы в этих ролях или могут сами себя в них идентифицировать. Из-за этого в группе могут возникать расколы.

Особенностью группы является тот факт, что на существование группы не влияет выход из группы одного из участников.

По мнению Дж.Рутана и У.Стоуна, завершение групповой работы (терминация) связано с четырьмя факторами:

1) уровнем развития группы;

2) типом завершения;

3) психическими процессами участника;

4) психическими процессами психотерапевта.

К.Гефельд выделил два варианты завершения группового процесса: расставание и отделение от группы. Расставание -- неподготовленный процесс ухода участника из группы, сходный с внезапным разрывом. Подобное может происходить как без всяких объяснений, так и с заранее подготовленной позицией объяснения, базирующейся на включении у индивида механизмов психологической защиты.

С расставанием связаны переживания двоякого характера: активности и пассивности (когда оставляешь ты или же когда оставляют тебя), вины и зависти, агрессии и обиды и т. п. Если группа работает относительно недавно и доверительные отношения между ее участниками еще не сформировались, люди могут уделять больше внимания вопросам собственной безопасности, чем чьему-либо уходу. При этом чей-либо уход может восприниматься другими участниками группы как необходимое явления для укрепления группы. Поэтому расставание на начальной стадии редко служит материалом для обсуждения в группе. Расставание на более поздних стадиях вызывает у участников практически те же чувства. При этом обсуждение ухода может быть наполнено эмпатическими чувствами к расстающемуся участнику, а также попытками провести взаимосвязи между случившимся инцидентом и собственным поведением каждого из остающихся.

Также следует обратить внимание, что независимо от причин ухода, ушедшие участники по-доброму вспоминают о своем опыте участия в группе и их волнует вопрос, помнят ли о них. Для ряда терапевтов расставание служит причиной появления чувства утраты, а в некоторых случаях и вызывать чувство тревоги по поводу произошедшего, и подсознательное опасение, что вскоре группу покинут все.

Во время группового психотерапевтического общения возможно бессознательное восприятие терапевта (лидера) в роли родительской фигуры. При этом может наблюдаться склонность к самопожертвованию у тех терапевтов, которые излишне проникаются отведенной им ролью в трансформации психики при групповой терапии. Такое самопожертвование может приводить к возникновению невротических, психосоматических, семейных и межличностных проблем и т. п. Возможет и обратный эффект, когда терапевт в качестве противодействия вырабатывает у себя мощные механизмы психологической защиты, приводящие к грубости, цинизму, чёрствости и проч.

Индивидуальная психология А.Адлера.

Специфику развития неврозов Адлер видел в ощущении пациентом чувства собственной неполноценности. Адлер замечал, что физиологическая недостаточность может компенсироваться более совершенным развитием других органов или функций.

Для превращения чувства недостаточности в "комплекс неполноценности" необходимо сочетание трех условий:

1) проблемы, вставшей перед человеком;

2) его неподготовленности к ее решению;

3) его убежденности в том, что он не сможет ее решить.

Кроме того, Адлер считал, что на формирование жизненного стиля личности влияют бессознательные образцы семейного реагирования.

Психодрама.

Психодрама -- особый и достаточно эффективный метод, в котором пациенты терапевта прорабатывают свои неврозы и психозы путем театрализации, т.е. представляют свои внутренние проблемы при помощи сценического действия.

Основатель психодрамы -- Я.Морено. В психодраме проигрываются события субъективной реальности. Психодрама позволяет менять жизненные роли и сценарии.

Морено исходил из того, что жизнь невротика напоминает пьесу, которая создается не им. Поэтому такой невротик должен выучить соответствующую роль, чтобы адаптироваться в социуме. В случае неудачи -- "провал", а значит дальнейшее развитие невроза. Морено рассматривал человека в его связях с окружающим миром. Территория психодрамы -- то место, где личность проявляет себя в данный момент.

Теорию психических нарушений Морено строил с разных позиций: ролевые категории, ролевой конфликт, ролевая дистанция и социальный атом. Нарушение ролевого развития служит причиной невроза. Такие нарушения могут быть обусловлены наследственностью или внешними условиями (экономические и общественные факторы, плохое здоровье, межличностные отношения). По мнению Морено, большое значение необходимо уделять влиянию фактора межличностных отношений на психическое развитие личности. Характер нарушения психики можно понять, анализируя систему отношений человека с миром. Например, у человека может быть обнаружено несоответствие между реальным и желаемым кругом общающихся с ним людей.

Также Морено уделял важное значение роли. Человек рождается с потребностью играть роли. Это свойство Морено назвал акциональным голодом. Оно характерно для здоровой личности. Действия невротика блокируются страхом, он не способен принимать на себя роли. Деформация социальных связей, изменение ролевого поведения, когда старые роли отмирают, а новые не осваиваются, ролевой конфликт приводят к тому, что ролевое поведение находится в застое. Патологическое развитие связано с нарушениями в процессе освоения ролей, застыванием на одном или регрессией к более низкому уровню ролевого функционирования.

Морено выделяет четыре категории, соответствующие ролевым уровням: соматические, психологические, социальные и трансцендентальные роли. Эти категории соответствуют разным реальностям, в которых живет человек. Например, соматические роли связаны с поддержанием жизнедеятельности организма. Социальные роли определяются статусом человека и его способом взаимодействия с социальной реальностью. В психологической роли отражается способ отражения человеком действительности. Трансцендентальные роли подчиняют себе другие роли. Например, в соматической роли человек осуществляет половой акт, в психологической переживает влюбленность, в социальной роли выступает как жених, а в трансцендентальной роли является любящим. Из-за перенесенных страданий психологическая роль любящего может блокироваться, и человек регрессирует на соматический уровень, заменяя любовь сексом, что может вызвать проблемы в сексуальной сфере. Он может стать неразборчивым, постоянно меняющим половых партнеров, но не получающим наслаждения.

Еще одна причина возникновения нарушений по Морено -- это ролевой конфликт. Различают интра- и интер- ролевой, интра- и интер- персональный конфликты.

Интраролевой конфликт обусловлен тем, что любая роль состоит из частных ролей, некоторые из них могут отвергаться или плохо осваиваться. Например, руководитель может хорошо справляться с принятием решений, планированием, но испытывать затруднения при мотивировании подчиненных, оценке их труда, поощрении и наказании. Интерролевой конфликт разворачивается при противоречии двух или нескольких ролей. Такой конфликт может возникать у молодой женщины между профессиональной ролью и ролью матери.

Интраперсональный конфликт тянется из прошлого. Новая маска всегда наслаивается на предыдущую. Вместе они определяют черты новой маски, а значит, формируют новую роль. Например, молодой любящий муж не проявляет заботы и нежности в отношении жены, так как эта модель поведения не усвоена им в детстве. Он не видел эмоциональности отца, так как она блокировалась матерью. Переживание чувств и неспособность их выразить приводят и к переживанию интраперсонального конфликта.

Интерперсональный конфликт возникает между разными людьми, если они находятся в дивергентных ролях, например один и тот же человек по отношению к другому может быть и начальником, и другом: действия в роли начальника часто не соответствуют ожиданиям от роли друга. Поэтому одновременное существование в таких ролях потенциально несет конфликт.

Для описания причин нарушений Морено использует также понятие ролевой дистанции. Если человек не отделяет себя от роли, он выполняет ее требования и следует ожиданиям других. Это препятствует удовлетворению собственных потребностей. Поэтому невроз может возникать как недостаток ролевой дистанции. Или, например, описанный Морено т.н. невроз креативности, когда человек достаточно уверенно начинает играть требующуюся от него роль, но утрачивает способность к творчеству. Его ритм жизни и действия становятся запрограммированными и стереотипичными. У него исчезает способность к проявлению вариаций, а жизнь превращается следованию определенному сценарию.

Экзистенциальная психотерапия.

Экзистенциальная психотерапия рассматривает видение психики с позиции природы.

Понятие "экзистенция" происходит от латинского слова existere, означающего "выделиться, появляться". В переводе на русский язык имеется в виду процесс, связанный с возникновением или становлением. Поэтому экзистенциальные методы в психотерапии связаны с психологической работой на онтологическом уровне (от греческого ontos -- "бытие"), направленной на помощь пациентам в отстаивании и утверждении своей модели существования, несмотря на ограничения, которые накладывает жизнь.

Своими корнями экзистенциальная психотерапия уходит как в идеи классической философии (Сократ, Платон, Августин, Б.Паскаль, Ф.Шеллинг, Л.Фейербах, К.Маркс и др.), так и философии современной.

Родоначальником экзистенциального направления в философии и психологии является Сёрен Кьеркегор. С точки зрения Кьеркегора, человек, в отличие от животного, является экзистирующим созданием (так как человек сотворен по образу и подобию Бога). Исходя из этого, разум человека является вторичным по отношению к его экзистирующей сущности, и не может служить основанием человеческой жизни, потому что разум не способен охватить всю уникальность человеческой жизни. Разум, по мнению Кьеркегора, также не может объяснить божественное чудо. Кьеркегор считал, что жизнь человека покоится на духовных нормах. Совокупность этих норм он называл этикой. Кьеркегор описал три сферы существования человека -- эстетическую, этическую, религиозную.

Эстетическая стадия понималась философом как чувственность. Крайним выражением эстетического бытия, по мнению Кьеркегора, является эротика.

Этическая стадия служит сознанию ответственности и долга каждого человека перед другим человеком. На этом уровне жизни культивируются постоянство и привычка, а основным требованием становится требование стать самим собой.

Религиозная этика является противопоставлением как эстетической, так и этической стадиям жизни человека. Физиологическим основанием первой этики являются чувства, второй -- разум, третьей -- сердце. Религиозная этика выводит человека к истинному источнику бытия -- вере. Вера, по мнению Кьеркегора, является основанием высшей стадии развития экзистенции человека. Кьеркегор призывал прислушиваться к внутреннему голосу, под которым он понимал голос веры.

Фридрих Ницше также как и Кьеркегор скептически относился к простому разуму в его рационалистической форме. С точки зрения Ницше, рефлексия это обращение на себя, отражение. Важным является то, что человек отражает, иначе рефлексия истощает жизненные силы. Ницше (как после и Фрейд) пытался понять бессознательные мотивы в природе психики. Ницше считал, что человек многое постигает на собственном жизненном опыте. При этом известны яростные нападки Ницше на религию, и, в частности, на христианство. Власть в понимании Ницше является способом самореализацию индивида, т.е. требует смелости прожить весь индивидуальный потенциал конкретного существования. Власть является потребностью жизни человека, и означает рост, превращение потенциала в действительность. Фундаментальная проблема человека по Ницше -- это достижение правды существования.

Эдмунд Гуссерль внес свой вклад в понимания экзистенциалистских идей в психотерапии. Он считал, что сведение духовной жизни человека к "объективным" факторам и "телесным" процессам неминуемо ведет к кризису наук о человеке, и пытался в самом познающем субъекте найти универсальные пути конструирования действительности, а также считал, что главная характеристика сознания -- его интенциональность (направленность на предмет).

Сознание по Гуссерлю является осознаванием, переживанием предмета, а предмет есть то, что обнаруживается лишь в акте сознания, поэтому функция человеческого сознания образуется актом переживания (восприятия, суждения, воспоминания, оценки и т. д.) и тем предметом, на который направлен данный акт. Это два полюса любого феномена: если исключить один, то исчезнет и другой. Бытие и сознание, как мыслимое и мысль, не существуют друг без друга, поэтому Гуссерль считал необходимым прослеживать интенциональные акты, конституирующие предмет. Такие связи по Гуссерлю связаны друг с другом мотивациями. Одно осмысленное переживание служит возможностью для другого, а сознание представляет собой поток переживаний.

Мартин Хайдеггер (ученик Гуссерля) полагал, что, совершив открытия, наука воплотила их в насилие над природой ради получения материальных благ, т.е. ради выгоды. Человек в этом случае видит в мире лишь источник получения новых предметов потребления, не замечая, что его деятельность угрожает его собственному существованию.

Жан-Поль Сартр уделял внимание понимание свободы как выбора своего бытия и в конечном итоге определения судьбы. По Сартру задачей является не изменить мир, а изменить свое отношение к нему.

Альбер Камю считал, что люди ищут в мире смысловые ценности, дающие основу для нравственных суждений. Напряжение между стремлением человека и безразличием мира создает абсурд человеческого существования. По Камю, человек может жить с достоинством перед лицом абсурдности. Такое достоинство понимается как бунт против собственной судьбы.

Рональд Лэнг выдвинул достаточно любопытную гипотезу о том, что для того чтобы понять психотика или невротика, необходимо погрузиться в его мир. Заметим, что одним из способов суггестивного воздействия является подстраивание к модальности объекта.

Также Лэнг выделял три формы тревоги, которые встречаются при психотических расстройствах: "поглощение", "прорыв", "окаменение" (деперсонализация).

Неуверенность в себе рождает тревогу от опасности подчиниться воле других индивидов, поэтому невротик не стремиться оказаться в обществе, воспринимая каждый контакт с реальностью как нечто ужасное и рождая в результате этого страх, который переносится на межличностные отношения. Для предотвращения поглощения другими невротик превентивно деперсонализирует других. В итоге шизоидная личность создает целую систему "ложных Я", заменяющих при взаимодействии с другими людьми скрытое от всех и невоплощенное "внутреннее Я". В результате этого психоневротик ощущает себя отстраненным от внешнего мира, а результатом обеднения его внутренний мира оказываются чувства бессилия и пустоты.

Лэнг предполагал, что ненадежное структурирование психики возникает в раннем детстве и причины его установить невозможно. В дальнейшем индивид предпринимает попытки защиты, которые оказываются несостоятельными; тем более, отмечал Лэнг, чем сильнее "Я" защищается -- тем сильнее оно разрушается. Мир шизоида является миром, который угрожает со всех сторон его бытию и из которого нет выхода. С расколом "внутреннего Я" мир переживается как нереальный, а все относящееся к восприятию и действиям -- как ложное, бесполезное и бессмысленное, а так как психотик боится контактов с внешним миром -- он подменяет иллюзорный мир истинному, реальному.

Кроме того достаточно в чем-то любопытные исследовательские разработки были у Л.Бинсвангера, М.Босса, М.Бубера, И.Ялома, Р.Мэйя, Г.Оллпорта, Г.Мюррея, Дж.Келли, А.Маслоу, В.Франкла и др. Например Франкл считал, что потеря смысла существования вызвала в западном капиталистическом обществе новый тип невроза -- "ноогенный невроз", отмечая что к психотерапевту часто обращаются с теми проблемами, которые всегда рассматривали священники. При этом в поиск индивидом смысла жизни Франкл видит залог подлинности бытия. Франкл различал две стадии бессмысленности -- экзистенциальный вакуум (фрустрация) и экзистенциальный невроз. Экзистенциальный вакуум характеризуется субъективными переживаниями скуки, апатии, пустоты, цинизма. Экзистенциальный, или ноогенный невроз, развивается при присоединении к экзистенциальной фрустрации невротической симптоматики. Он может принимать любую клиническую форму, но его главная характеристика -- блокирование воли к осознанию смыслу. Наиболее типичные варианты реагирования на возникающий экзистенциальный вакуум по Франклу -- конформизм и подчинение тоталитарности.

Гештальт-терапия.

Основателем считается Фредерик Соломон Перлз. Цель гештальт-терапии заключается в том, чтобы помочь человеку обрести самого себя. Это направление психотерапии характеризуется стремлением к неповторимости личности. Например, в психодраме и индивидуальной психологии А.Адлера внимание уделяется на развитии социальных связей личности, в клиент-центрированной психотерапии К. Роджерса -- на полноте жизненных проявлений, а у Перлза главным является сам человек, который живет в мире не для того чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям, а являясь неповторимой личностью уже сам по себе. Гештальт-терапия предоставляет возможность человеку отказаться от стереотипов и клише. Задачу гештальт-терапевта Перлз видел в том, чтобы "выбить" клиента из привычной жизненной позиции, которая позволяет ему спрятаться от реальности, помочь ему увидеть все многообразие жизненных выборов и стать свободным и ответственным за свою жизнь. В гештальт-терапии нет слова "должен", оно заменяется на "я хочу". При этом нельзя понимать гештальт-терапию как стремление к реализации любого желания.

Теоретическими истоками гештальт-терапии считаются психоанализ, экзистенциальная философия, гештальт-психология и дзэн-буддизм. Перлз ввел в свою теорию термин -- гештальт, обозначающий целостность и структурность. Возникновение и удовлетворение потребности рассматривается как процесс возникновения и завершения гештальта. Каждая потребность стремится к своему удовлетворению-завершению, и если этого не происходит, нарушается весь процесс образования новых потребностей, так как неудовлетворенная потребность забирает энергию у организма, пытаясь завершить начатый процесс. Перлз считал, что только из внешней среды человек может получить удовлетворение собственных физиологических и духовных потребностей. При взаимодействии с внешней средой организм осуществляет цикл контакта, включающий в себя следующие стадии: предконтакт (возникновение потребности), контакт (организм выбирает из среды объект), финальный контакт (исчезновение границы между объектом и субъектом) и постконтакт (отделение от среды, ассимиляция приобретенного опыта). В гештальт-терапии необходимо осуществлять постоянный обмен организма с окружающей его средой: брать необходимое и отдавать избыточное. Чтобы удовлетворить возникающую потребность, ее необходимо осознать, построить фигуру, на которой все потребности станут фоном, и вынести ее на контактную границу. Процесс формирования фигуры и фона является динамическим, так как для нормального, полноценного функционирования организма необходима постоянная смена потребностей. Например, для матери грудного ребенка весь смысл существования связан с уходом за ребёнком, другие потребности при этом уходят в фон. А после того как мать решила все проблемы с ребенком (накормила, постирала, уложила спать), возникает другая потребность, другая фигура -- например, общение с мужем. Если гештальт не завершен и потребность не удовлетворена, то возникает опасность, что в различных неадекватных ситуациях человек будет пытаться удовлетворить одну и ту же потребность. Например, человек, переживший обман со стороны близкого человека начинает видеть подвох в любых отношениях с другими людьми. В этом случае фигурой становится человеческая непорядочность, в то время как искренность и бескорыстие окружающих его людей становятся фоном.

Невроз приводит к тому, что человек теряет индивидуальность. Психотерапия в этом случае направлена на возвращение пациента к Самости, и включает в себя прохождение нескольких уровней:

1) обмен клише (ритуальные отношения: разговоры о погоде, политике и проч.)

2) маска, роли, которые играем люди в жизни.

3) взрыв, направленный вовнутрь (такой уровень наступает после максимальной фрустрации, когда человек понимает, что привычное поведение неискренне и от него необходимо избавиться. Но в то же время человек чувствует пустоту и беспомощность, ощущение, что нет выхода, что в свою очередь может повлечь за собой возвращение к привычным формам поведения).

4) взрыв, направленный вовне (ощущение отчаяния воспринимается как страх смерти).

Клиент-центрированная психотерапия.

Основатель -- Карл Роджерс. Клиент-центрированная психотерапия постулирует мысль о том, что наиболее существенные изменения в личности и поведении -- результат опыта переживания, а не осознания и понимания. Поэтому целью психотерапии является не содержание проблемы, а глубокие переживания клиента. На практике это означает, что если клиент в ситуации психотерапевтического приема говорит не о своей сокровенной проблеме, а лишь о своих успехах, то не следует подталкивать его к обсуждению этой проблемы, уважая выбор клиента. Клиент-центрированная психотерапия позволяет перевести контакт с пациентом на уровень переживаний, и вести работу уже на этом уровне (т.е. прослеживается явная эмпатическая связь между терапевтом и клиентом). Клиент-центрированная психотерапия Роджерса означает, что психотерапия ориентирована не на теорию или на проблему, а на клиента: он свободен в терапии делать и говорить то, что хочет, и является, по мнению Роджерса, ключевой фигурой в создании психотерапевтических изменений.

В последние годы жизни Роджерс сконцентрировался на приложении своей теории клиент-центрированной психотерапии к обеспечению личностного роста и улучшению качества человеческих контактов в различных областях. Он исследовал эффективность малых групп в процессах ускорения индивидуальных изменений. Подобный подход использовался в менеджменте, педагогике, и т.п.

Психотерапия, ориентированная на человека, входит в научное течение, которое называется гуманистической психологией. Ханс Ансбахер выделял шесть признаков гуманистической психологии:

1) главная роль принадлежит творческой силе человека;

2) антропоморфная модель человека;

3) развитие человека определяют цели, а не причины;

4) холистический подход к человеку;

5) необходимость принятия в расчет человеческой субъективности мнений, точек зрения, сознательных и бессознательных импульсов человека;

6) психотерапия основана на хороших человеческих отношениях.

Роджерс и Р.Санфорд указали на следующие основные черты человеко-центрированой терапии:

1) определенные установки психотерапевта образуют необходимые условия терапевтической эффективности;

2) основной акцент делается на феноменологическом мире клиента (отсюда определение психотерапии как "клиент-центрированной");

3) терапевтический процесс ориентирован на изменения в переживаниях, на достижение способности более полно жить в данный момент;

4) основное внимание уделяется процессам изменения личности;

5) одни и те же принципы психотерапии равно применимы и к психотикам, и к невротикам, и к психически здоровым людям;

6) прослеживаемый интерес к философским проблемам.

Когнитивная психотерапия.

Основатель -- Аарон Бек. Бек разработал теоретико-клинический подход, который назвал когнитивной терапией и направил свои научные интересы на исследования психопатологии депрессии, самоубийств, тревожных и панических расстройств, алкоголизма, наркозависимости, расстройств личности и возможности их когнитивной терапии. Например, исследуя депрессию, Бек пришел к выводу, что суть депрессии -- искаженные когнитивные процессы, а именно -- внутреннее ощущение безнадежности. Эта безнадежность является результатом неправильных выводов человека о своем жизненном опыте. По Беку, психопатологические состояния души (фобии, тревога, ипохондрия и т. и.) являются следствием нарушения когнитивных процессов, т.е. другими словами, пациенты страдают от собственных мыслей, на изменение которых и должна была, по его мнению, направлена терапия. Причем в когнитивной психотерапии работают, в отличие от психоанализа, с сознательным содержанием, т.е. когнитивные терапевты не считают, что за любыми высказывания пациента скрыты глубинные мотивационные проблемы, поэтому они не интерпретирует высказывания пациента. В этом случае когнитивная психотерапия напоминает бихевиоризм, с которым схожа с общей центрированностью на настоящем, ориентацией на проблему. В техническом аспекте когнитивная терапия использует поведенческие методы. А.Бандура показал, что один из наиболее эффективных способов изменения мыслей, образов и убеждений -- изменение поведения. Джеймс Прохазка и Джон Норкросс сформулировали основные черты когнитивной терапии:

1) неудовлетворенность клинической теорией и результатами психоанализа;

2) когнитивная ориентация (помощь пациенту заключается в необходимости научить его правильно мыслить, потому что все проблемы проистекают из нарушений мышления);

3) эмпиризм (теория должна подкрепляться практикой);

4) проблемная ориентация (направленность на решение конкретных проблем);

5) психотерапия является разновидностью обучения (а психотерапевт выполняет роли учителя и ученого);

6) обязательным элементом лечения является домашняя работа клиента.

Эмоциональные и поведенческие проблемы связаны с нарушенными когнитивными процессами. Например, если человек реагирует страхом на стук в дверь, полагая, что за ним пришли "органы", то, по мнению Бека, у человека возникают неадаптивные мысли, вызывающие у такого человека внутреннюю дисгармонию и болезненные эмоциональные реакции и мешающие ему справиться с жизненными ситуациями. При этом сама мысль может быть вполне реалистичной. Например, спортсмены-гимнасты могут испытывать страх из-за появления мыслей или образов о падении. Подобные мысли вызывают головокружение и дрожь, которые нарушают равновесие.

Неадаптивные мысли, по мнению Бека, характеризуются автоматичностью, эго-синтонностью, слабой осознанностью, трудной доступностью и устойчивостью. Автоматические мысли возникают сами по себе, непроизвольно, как правило, они не осознаются. Поэтому становится важным выявлять самим пациентом возникающих у самого себя мыслей. Пациент может сообщить множество ситуаций, в которых у него возникает необъяснимая тревога. Такая тревога становится понятной в случае, когда пациент восстанавливает мысли, возникающие в ответ на психотравмирующие ситуации.

Эго-синтонность мысли, т. е. переживание пациентом этой мысли как собственной, делает эту мысль очевидной. Например, мысль об очевидности смерти могут приводить как к возникновению страха смерти, так и к уверенности (осознанию) справедливости такой мысли.

Автоматические мысли искажают реальность. Бек описывал следующие виды искажения.

1. Произвольные заключения (например, человек делает определенные выводы без опоры на факты или даже вопреки им).

2. Избирательное абстрагирование (на основе детали, выхваченной из контекста, делается вывод, который не согласуется со всей остальной информацией).

3. Сверхгенерализация (из одного или нескольких изолированных эпизодов выводится общее правило, которое распространяется на широкий круг ситуаций).

4. Преувеличение и минимизация (какие-то проблемы способны возвеличиваться в катастрофичности событий, а какие-то словно и не замечаться).

5. Персонализация (приписывание себе ответственности за поведение других).

6. Дихотомическое мышление ("черно-белое" восприятие, крайности в суждениях, по типу "или -- или", или успех или поражение, и проч.)

7. Принятие на свой счет (субъективное мнение пациента-невротика о том что он кому-то нужен, чтобы все замечали его действия, по типу: "я не успела накраситься или сделать прическу, и все это заметили").

Поведенческая психотерапия.

Поведенческая психотерапия основывается на техниках изменения патогенных реакций (страха, гнева и т. п.). Например, если у человека болит голова, то достаточно дать лекарство, которое снимет головную боль, т.е. идет поиск средств, ликвидирующих болезнь.

В основе метода поведенческой психотерапии лежит представление о том, что патогенные реакции (страх, тревога, гнев, панические расстройства и т. п.) являются неадаптивным реагированием на некоторую внешнюю ситуацию. Например, самолет, на котором летел человек чуть не разбился, и после этого у него возникла адаптивная реакция, которая проявляется в случаях, когда он сталкивается с самолетами (видит их по телевидению, слышит в рассказах, и проч.) Задача терапии в этом случае -- заставить такого человека не реагировать на самолеты. В этом случае, механизмом устранения неадаптивных реакций является механизм взаимоисключения эмоций. Если человек испытывает радость, то он не испытывает в это же время страху, или если человек расслаблен, то он также не подвержен реакциям страха. Поэтому, если человека, у которого развился вышеприведенный страх самолетов "погрузить" в состояние релаксации или радости, а потом показывать ему стрессогенные стимулы (в нашем примере -- различные виды самолетов), то реакций страха у такого человека, по мнению представителей поведенческой психотерапии, не будет. При этом первоначально должны предъявляться стимулы, имеющие низкую стрессогенную нагрузку, которая будет возрастать постепенно (от рисунка детских самолетиков до фотографий огромных авиалайнеров), и может включать 15-20 объектов.

Одной из методик поведенческой психотерапии является техника наводнения. Суть техники состоит в том, что психотравмирующий объект демонстрируется пациенту столь длительное время, что тому уже становится все равно. А значит в последующем такой объект (раннее травмирующий его психику) будет ему не страшен. Или, например, происходит искусственное формирование у пациента ложных стимулов-реакций, например, если человека заставлять прикасаться к колючей проволоке, по которой будет пропущен ток (слабое напряжение, чтобы не убило, а лишь человек испытал боль), то через какое-то время (индивидуально в каждом случае в зависимости от развитости интеллекта) у такого человека закрепится реакция: колючая проволока = ток, напряжение, и больше проволоку он трогать не будет.

Нейролингвистическое программирование.

НЛП было разработано Ричардом Бендлером и Дэвидом Гриндером и базируется на следующих источниках:

1) терапевтической практике М.Эриксона, В.Сатир, Ф.Перлза и ряда других американских психотерапевтов;

2) открытиях в области функциональной асимметрии мозга;

3) философско-антропологических работах Г.Бейтсона, посвященных "экологии разума";

4) трансформационной грамматике Н.Хомского, выделяющей глубинные структуры языка, правила организации и трансформации сообщения;

5) достижениях кибернетики 1950-1960-х гг., "стирающих" границы между естественным и искусственным интеллектом;

6) теории логических типов Б.Рассела.

Основатели НЛП как специалисты в области математического моделирования и коммуникационных процессов воспринимали человеческую психику как биокомпьютер.

Согласно Бендлеру и Гриндеру, запрограммированность мозга происходит в результате уникального генетического набора, закрепления внушений значимых лиц, самопрограммирования, стрессовых состояний различной степени интенсивности, сопровождающихся трансом, т. е. специфической диссоциацией психики. Большая часть таких "программ" не осознается человеком и находит отражение только в глубинных речевых структурах (т.е. неосознаваемой идеи того, что хочет сказать говорящий. Сокращая эту глубинную структуру, чтобы выразиться ясно, говорящий высказывает поверхностную структуру).

НЛП предполагает, что поскольку люди общаются с внешним миром посредством нейрофизиологических, социокультурных и индивидуальных фильтров, то они вынуждены создавать "карты", которые используют для управления своим поведением. Именно благодаря таким "картам" человек способен осмысливать свой опыт, помещая его в определенный контекст. Исходя из этого, НЛП рассматривает любое человеческое поведение сквозь призму выборов, которые предоставляет человеку его "карта". Отсюда вытекают основные критерии оценки поведения -- его адаптивность, многообразие, гибкость и эффективность в достижении поставленных целей. Каждый человек всегда делает лучший выбор, доступный ему в рамках собственной "карты" мира. Все внутри-- и межличностные конфликты имеют в своей основе ту или иную ограниченность "карты" мира. Причем любой человек создает свою "карту" посредством трех универсальных моделирующих процессов: обобщения (генерализации), исключения (стирания) и искажения. Такие процессы служат адаптивным целям, но если человек начинает принимать субъективную реальность за одну-единственную "истинную" действительность, эти же процессы ограничивают его и лишают способности реагировать гибко.

Обобщение -- процесс, посредством которого части "карты" мира, созданной человеком, отрываются от первоначального переживания и начинают репрезентировать всю категорию, по отношению к которой данное переживание рассматривалось как пример. (Например, в процессе жизни человек учится действовать с различными предметами и ситуациями: осторожно вести себя электричеством, управлять автомобилем, и т. п., но при этом, эти же процессы способны стать причиной ограничений: несколько неудач в управлении автомобилем могут сформировать убеждения об отсутствии подобных способностей, или, например, неудачный сексуальный опыт способен привести к ряду установок, мешающих в последствии гармоничной сексуальной жизни).

Исключение -- процесс, посредством которого человек выборочно обращает внимание на определенные аспекты опыта и исключает другие. Например, влюбленность и идеализация объекта любви ограничивают как самого влюбленного, так и любимого.

Искажение -- процесс, вынуждающий осуществлять самые невероятные трансформации в восприятии информации. Благодаря этому люди обладают способностью к фантазированию, творчеству, выдвигают новые научные гипотезы и проч.

Кроме того, известно, что человек воспринимает и отражает окружающий мир посредством органов чувств. Поэтому в НЛП большое значение придается модальности. Выделяют следующие модальности:

1) визуальную (зрительную);

2) аудиальную (слуховую);

3) кинестетическую (телесных ощущений);

4) обонятельно-вкусовую.

Обычно у человека доминирует одна из модальностей, а другие являются сопутствующими. При этом, если человек воспринимает внешний мир в разных модальностях, одна из которых доминирующая, то примерно так же он отражает и свой внутренний мир. Прежде чем что-то сказать, ответить на вопрос, человек должен "получить доступ" к собственной информации, к своим собственным бессознательным процессам. Модальная система, отвечающая за извлечение информации, называется ведущей, система, представляющая эту информацию сознанию -- репрезентативной, а система, сверяющая полученный результат -- референтной.

Существует определенная зависимость между доминирующей модальностью, в которой человек воспринимает мир, и предикатами речи, посредством которых он это восприятие выражает. Предикаты формируются у объекта на бессознательном уровне, поэтому для того, чтобы наладить контакт с объектом (сформировать раппорт), необходимо использовать те предикаты речи, к которым прибегает объект.

НЛП наиболее активно используется в различного рода манипуляциях психикой человека (объекта), так как весьма эффективна. Известна такая методика закрепления необходимых реакций у объекта, как техника "якорения". "Якорем" называется пусковой стимул (триггер), по ассоциации запускающий искомое эмоциональное переживание из прошлого (наподобие лампочки в лаборатории академика И.П.Павлова, стимулировавшей слюноотделение у подопытной собаки). "Якоря" весьма распространены в жизни каждого человека, просто большинство их не замечает. "Якоря" участвуют в формировании установок человека, и весьма распространены, например в рекламе.

Возникают "якоря" двумя способами: 1) путем длительного повторения и 2) появляются на пике интенсивного эмоционального переживания. Причем, повторение требуется только тогда, когда нет эмоциональной вовлеченности. Чем менее эмоционально вовлечен человек, тем больше повторений ему необходимо, чтобы закрепить ассоциацию. Установка и использование "якорей" позволяет получать быстрый и эффективный доступ к необходимым ресурсам. Для кинестетических "якорей" обычно выбирают незаметные касания, сжимания (например, запястья или локтя), похлопывания (по плечу). Для аудиальных "якорей" используют слова или фразы. Визуальный "якорь" -- образ или символ. "Якоря" не должны повторяться и по возможности являться частью обыденного поведения объекта.

Одной из известных техник НЛП является рефрейминг (переформирование). По мнению М.Минского (создателя теории фрейма) процессы человеческого мышления базируются на хранящихся в памяти людей многочисленных структурах данных -- фреймах, с помощью которых человек осознает зрительные образы (фреймы визуального восприятия), понимает слова (семантические фреймы), рассуждения, действия (фреймы-сценарии) и повествования (фреймы-рассказы). Считается, что смысл любого события зависит от того, в какую рамку оно помещено. Изменение рамки приводит к изменению смысла, что, в свою очередь, меняет программы сознания и поведения. Рефрейминг -- это способность человека помещать события в самые различные рамки. Выделяют два вида рефрейминга: рефрейминг контекста и рефрейминг содержания. В основе рефрейминга лежит различие между намерением и поведением, тем, что человек делает, и тем, чего он на самом деле пытается при этом достичь.

В НЛП известны также такие техники, как "взмах" и "взрыв".

Первым этапом техники "взмаха" является определение проблемы и той пусковой картинки (звука, ощущения), которая предшествует нежелательному поведению или симптому. Затем создается вторая картинка -- образ желательного состояния, в котором пациент уже как бы избавился от проблемы. "Взмах" состоит в том, что сначала клиента просят представить первую "пусковую" картину как большую и яркую, а в нижний правый угол поместить пока еще маленькую и тусклую вторую картинку. Затем требуется резко и максимально быстро заменить большую картинку маленькой, сделав последнюю большой, яркой и контрастной. После этого делается непродолжительная пауза, а затем "внутренний экран" очищается и картинки "взмахиваются" снова. Для достижения устойчивого результата рекомендуется проделывать это не менее пяти раз. Результат "взмаха" проверяется следующим образом: клиента просят вызвать первый, проблемный образ. Если "взмах" был эффективным, то это будет трудно сделать, а если и удастся, то образ будет тусклым, размытым, удаленным и, главное, неприятным.

При использовании техники "взрыва" клиента просят подумать о проблеме, связанной с навязчивыми мыслями. После этого его просят подумать о желании, к которому он относится более-менее безразлично. Так определяется, какие именно субмодальности формируют навязчивое состояние и какие -- нейтральное отношение. В завершение производится "взрыв" доминирующей субмодальности, формирующей навязчивость. Это либо одноразовое мощное усиление доминирующей субмодальности до такой степени, что кинестетическая реакция превышает верхний порог и исчезает вместе с навязчивостью, либо используется метод, заключающийся в быстром и многократном повторении усиления-ослабления доминирующей субмодальности. Повторения идут последовательно и быстро до победного завершения.

Психотерапевтические методики состоят из воздействия на психику индивида с целью изменения имеющейся на данный момент времени (например, на момент обращения к психотерапевту) информации в психике индивида на информацию иного рода, в психотерапии -- позитивного, в манипуляции -- необходимого манипуляторам. В этом суть и основное отличие одного от другого. В более детальном плане могут просматриваться различного рода частности, вытекающие из позиционирования психотерапии как изначальной помощи индивиду (в чем ее, кстати, отличие от психиатрии, с ее частичными репрессивными методиками в виде фармакологии), тогда как в использовании навыков психотерапии для манипулятивных целей изначально прослеживается манипулятивно-негативный для объекта манипулирования аспект.

Одной из ключевых классификаций психотерапевтического воздействия является противопоставление содержательно-ориентированного и процессуально-ориентированного подходов. Содержательно-ориентированный подход предполагает анализ содержания проблемы объекта и нахождение способов ее решения или преодоления (психотерапия, направленная на решение проблем): содержания детских травм (отвержение, лишение, подавление и т. п.), содержания Эго-объектных отношений (с мамой, папой, братьями, сестрами, бабушкой, дедушкой и т. п.), видов защит (вытеснение, проекция, отрицание и т. п.) и т. д. Содержательная психотерапия может быть направлена как на внешнее (конфликтные отношения в семье, в сексе, в любви, на работе и т. п.), так и на внутреннее (особенности отношения объекта к психотравмирующей ситуации: его мысли, аффективные переживания и т. п) содержание по отношению к личности. Идея процессуальности психотерапии связана с теми ее моделями, которые фокусируются на непосредственном опыте переживания ситуации "здесь и сейчас".

Манипулятивная психотерапия является искусством внедрения в доверие к объекту, внедрением в "Я" объекта, и последующим изменением имеющихся установок у объекта в русле необходимого для манипулятора перепрограммирования его психики. Объект в этом случае имеет право говорить о чем угодно или вообще не говорить, это уже не имеет значения, так как все будет использовано против него, и какое-либо сопротивление психики объекта против такого рода вмешательства лишь рассматриваться как неотъемлемая часть работы. При этом можно заметить, что заранее известен результат воздействия на психику объекту, ибо манипулятор, использующий знания различных методик психотерапевтического воздействия, в итоге все равно победит. Это даже не гипотеза, а непреложный факт, легко устанавливающийся эмпирическим путем.

Различные психотерапевтические подходы возникли в начале и середине XX в., и являлись своеобразным разветвлением психоаналитической теории Фрейда. При этом могли вступать в противоречие с теорией Фрейда, но всегда отталкивались от психоанализа, и держали его в поле видимости как маяк, если выражаться языком метафоры, то удаляясь, то приближаясь к нему, и по возможности сохраняя собственный курс.

Психика масс имеет почти такие же черты, как психика отдельного индивида (за исключением специфики именно массовых отношений), потому как массы состоят из каждого индивида в отдельности; все индивиды, объединяемые в массу, имеют схожее устройство психики. Главное и существенное отличие только в том, что когда индивиды объединяются в массы -- то они приобретают черты, свойственные массовой психологии (повышенная внушаемость, чрезмерное уважение к авторитетам, свойство усваивать простые фразы (приказы), заразительность, возвеличивание лидера (вождя), желание умереть во благо общей идеи, и проч.)

Необходимо отделять опыт и возраст. Кто-то может заняться изучением как психики, так и манипулятивных технологий в 50 лет, и тогда к 55 годам у него будет 5 лет стажа. А кто-то может начать заниматься манипуляциями в 30 лет. И даже к 40 годам у него уже будет 10 лет стажа, т.е. вдвое больше чем у первого, хотя по возрасту он будет на 15лет младше. А к 55 годам -- у такого индивида будет уже 25 лет стажа. И тогда возраст у двух индивидов в рассматриваемом нами примере будет один (55 лет), но у первого опыт непосредственной работы по манипуляциям будет пять лет, тогда как у второго -- на двадцать лет больше. Разница в большинстве случаев заметна.

Манипуляции -- вмешательство в психику индивида с целью внедрения в его подсознание установок, необходимых манипулятору. Установки могут быть установками на выполнение какого-то действия, на появления каких-либо мыслей, которые позже, опять же, способны привести к совершению каких-либо поступок. С помощью воздействия на подсознание можно определенным образом запрограммировать индивида в нужном манипулятору ключе. И если вместо слова "манипулятор" поставить в данном случае слово "психотерапевт" -- суть не изменится по самому факту вмешательства в психику другого.

2. Психоанализ.

Психика человека делится на сознание и подсознание. Функциональное определение сознательной и бессознательной психической деятельности следующее. Сознательная психическая деятельность - если одновременно работают оба уровня психологической саморегуляции: личностно-познавательный и гностический. Анатомически эти уровни представлены лобными долями и теменной областью. Бессознательная (неосознаваемая) психическая деятельность - если эти блоки работают раздельно. В ходе решения творческих задач сознательная деятельность происходит благодаря функции взаимодействия высшего коркового регулятора поведения с гностической сферой (т.е. процесс осуществляется осознанно - если построение и моделирование объектов находит свое отражение в лобной коре). Бессознательная деятельность - если модели, будучи сформированными для решения той или иной проблемы, работают автономно, вне непосредственной связи с целостно-поведенческим регулятором. Также существуют процессы, возникающие на уровне передних отделов лобной доли, которые развертываются вне контакта с гностической корой, обеспечивающей наличие образов. Такие процессы познания и преобразования действительности окажутся вне сознания, т.к. процесс осознания всегда происходит в форме динамики образов. Это случай неосознаваемых процессов, осуществляющихся на высшем корковом уровне, является той формой психической деятельности, которая, будучи бессознательной, одновременно является высшей. Таким образом кора больших полушарий является единой самоуправляемой системой, в которой существует саморегуляция информационных и психических процессов, а значит модели объектов окружающей действительности представлены в корковом регуляторе, и для этого используется специальный язык, на котором осуществляется высшая неосознаваемая мыслительная деятельность человека.

Рассмотрим сознание и подсознание более подробно. Сознание - это разум, который в ходе эволюции природа сформировала у человека на базе психофизиологии коры левого полушария головного мозга и соответствующих подкорковых глубинных структур всего мозга. Сознание составляет у большинства людей 60-70% дневной активности всего разума человека. Сознание - это словесно-логическая основа разума и присуща только человеку. Языком сознания (человеческого разума) является логически оформленная речь, вслух или мысленно (про себя) (т.е. сознание мыслит словами и формирует собственную личность, со своими механизмами памяти, стереотипами мышления, характером, привычками и т. д.) Сознание существует у каждого психически здорового человека. Человек формирует сознание с детских лет в процессе воспитания, культуры, образования, получения профессии, а также идеалов, убеждений, иерархии нравственных и духовных ценностей и т. д. Сознание - это идеальная природа человека, которая управляет бессознательным психики, выполняя критико-аналитическую роль цензуры психики.

Цензура психики - это барьер критичности на пути информации, получаемой из внешнего мира. Цензура психики распределяет информацию между сознанием и подсознанием (бессознательным). Если сознание неразвито - люди мыслят шаблонами и социальными стереотипами своей среды. Такие люди часто не воспринимают что-то новое, что не укладывается в их стереотипы и установки, полученные в процессе социализации (жизни в обществе). При развитом сознании люди образованны, воспитаны, обладают умением сочувствовать, сопереживать, их слова, дела и поступки нравственны и полезны обществу. При чрезмерном и неправильном словесно-логическом развитии сознания люди теряют способность понимать и сочувствовать, объективно оценивать происходящее, пренебрегают в ущерб делу материальной стороной, увлекаясь и полностью подчиняясь какой-либо идее, которую они рано или поздно извращают своим фанатизмом.

Сознание делится на несколько характеристик.

1) Ощущение себя познающим субъектом, способность представлять действительность (реальную и воображаемую), контролировать и управлять собственными психическими и поведенческими состояниями, способность восприятия в форме образов окружающей действительности.

2) Мысленное представление и воображение действительности. (Т.к. воображение и представление не всегда связаны с волевым контролем сознания, следует говорить в данном случае о предсознании (предсознание -- промежуточная единица между сознанием и бессознательным). Воля - прерогатива сознания (т.к. человек в момент волевого усилия сознательно отвлекается от восприятия окружающего мира и сосредоточивает свое внимание на какой-либо идее, образе, воспоминании и т.п., рисуя и развивая в воображении то, что в данный момент он непосредственно не видит). Сознание связано с речью. В сознании (или при помощи сознания) становится возможным осмысление представляемого или осознаваемого. В сознании отображается не все характеристики предметов, событий, явлений, а только основные и главные.

3) Способность сознания к человеческому общению. С помощью языка человек передает объективную информацию об окружающем мире (сообщения о том, что знает, видит, чувствует, и т.п.)

Особенностью сознания является наличие в нем интеллектуальных схем. (Схемой называется определенная умственная структура, в соответствии с которой человеком воспринимается, перерабатывается и хранится информация об окружающем мире и о самом себе). Схемы включают правила, понятия, логические операции, используемые людьми для приведения имеющейся у них информации в определенный порядок, включая отбор, классификацию информации, отнесение ее к той или иной категории. Обмениваясь друг с другом разнообразной информацией, люди выделяют в сообщаемом главное. Так происходит абстрагирование, т.е. отвлечение от всего второстепенного, и сосредоточение сознания на самом существенном. Откладываясь в лексике, семантике в понятийной форме, это главное становится достоянием индивидуального сознания человека по мере того, как человек учится пользоваться языком как средством общения и мышления. Обобщенное отражение действительности составляет содержание индивидуального сознания. Без языка и речи сознания не существует. Поэтому язык и речь образуют два пласта сознания: систему значений слов и систему смыслов слов. Значения слов -- это то содержание, которое вкладывают в слово носители языка, когда принимаются во внимание всевозможные оттенки в употреблении слов в полной мере отображенные в толковых и специальных словарях. Сознание существует также и в образной форме. В этом случае оно связано с использованием второй сигнальной системы, вызывающей и преобразующей соответствующие образы (напр., искусство, литература, музыка).

Любое сознательное поведение предполагает наличие выбора из нескольких вариантов. Например, нам надо попасть в другой конец города. Это можно сделать пешком, но можно и на транспорте. Мы оцениваем ситуацию, обдумываем имеющиеся у нас возможности и, выбрав один вариант, намечаем конкретный план действий. Другими словами, перед нами стоит определенная задача, но выбор правильного решения зависит от нас самих. Мы не автоматически (бездумно) удовлетворяем свою потребность, а сознательно выбираем и составляем друг с другом разные способы достижения цели. Таким образом, не менее 7/8 человеческого поведения складывается из левомозговых (т.е. разумных, сознательных) актов и только 1/2 (12%) - это правомозговые (т.е. условные и безусловные рефлексы).

Любой сознательный (левомозговой, разумный) акт состоит из трех фаз: 1) ориентировка в условиях возникшей задачи и выработка плана действий; 2) исполнение или осуществление намеченного плана; 3) сличение получившегося результата с поставленной целью. Поэтому, в примере с поездкой в другой конец города, первая фаза - это размышление о том, какой транспорт лучше, сравнение вариантов и выбор лучшего; вторая - осуществление выбранного варианта, третья - удовлетворение от того, что вовремя попали в задуманное место. В результате, все фазы четко отделены друг от друга, т.е. человек сначала рассматривает свои возможности, составляет план действий, а затем этот план осуществляет. Поэтому если человек попадает в ситуации частичного или полного торможения разума левого мозга, то в его поведении преобладают чувственно-образный разум правого полушария головного мозга, а значит в своих действиях он руководствуется инстинктами.

Основные закономерности функционирования сознания следующие. Сознание имеет естественную основу, материальным субстратом которой является головной мозг. Головной мозг имеет "многоэтажную" структуру, поэтому формирование психики осуществлялось в определенной последовательности. Наиболее древним структурам головного мозга соответствуют простейшие нервно-психические процессы (т.е. процессы, в основе которых лежат органы чувств, с их представительством в коре головного мозга). На каждом этапе эволюции происходило появление новых структур головного мозга, а значит и появление новых психических функций (восприятия, представления, воображения...) С подключением трудовой деятельности, речи и формированием общественных отношений развивались высшие отделы коры головного мозга, которые в свою очередь оказывали воздействие на трудовую деятельность, речь, общественные отношения и мышление. В основе деятельности сознания существуют строго определенные закономерности.

Сознание функционирует по законам саморегулирующейся системы. Рассмотрим эти функции:

1) Целостность системы сознания. Сознание не может нормально функционировать, если выпадает тот или иной элемент его как системы. В этом случае система перестает быть целостной, и хотя она продолжает функционировать, в ее поведении обнаруживается явный или скрытый изъян. Например, выпадение тактильного ощущения отразится на сознании в меньшей степени, чем потеря памяти.

2) Строгая специализированность компонентов сознания. Каждая психическая функция играет свою ничем не заменимую роль. Ощущение, восприятие, представление, воображение, внимание, память, речь.

3) Взаимосодействие элементов сознания. Каждый элемент сознания, вступая в связь с другим, содействует его работе. Например, каждый вид ощущений дает возможность познать какую-то одну сторону или свойство предмета. Однако в процессе познания все виды ощущений дополняют друг друга и тем самым создают условия для более полного, всестороннего познания. Таким образом, на их основе формируется новый элемент сознания - восприятие. В свою очередь, без участия памяти все ощущения человека потеряли бы свое значение как элементы сознания. Память хранит и воспроизводит следы ранее полученных ощущений. Благодаря этому человек получает возможность воспроизвести образ того, с чем встречался ранее.

4) Интеграции низших уровней системы высшими. Высшие уровни системы включают в себя низшие, но не сводятся к ним.

5) Социализация элементов сознания. Все элементы сознания социализированы, а само сознание представляет собой высшую степень социализации, т.е. сознание присуще только человеку и формируется только в процессе общественной жизни.

6) Единство системы функционирования. В норме все элементы сознания функционируют по единой программе. Если появляется разобщенность и элементы сознания выходят из-под контроля общей программы, формируется психическая болезнь.

Теперь, когда мы рассмотрели сознание, обратимся к подсознанию, или бессознательному психики. В бессознательном берет основу все то, что в последствие находит отражение в сознании. В бессознательном отображаются скрытые желания человека и закладываются основы мыслей, желаний, поступков, и проч. При формирование бессознательного выделяются два способа. 1) Коллективное бессознательное (то, что находится в психике от рождения, и является некой концентрацией опыта предков, опыта предшествующих поколений). 2) Личное бессознательное (содержит информацию, воспринимаемую при жизни конкретным человеком посредством репрезентативных систем: визуальной (зрительной), аудиальной (звуковой), кинестетической (мышечные ощущения, вкус, запах), и двух сигнальных систем (чувства и речь. В этом случае в личном бессознательном находит отражение любой прочитанный, прослушанный, или увиденный материал, а также информация, полученная органами вкуса, запаха и проч.)

Коллективное бессознательное представлено архетипами. Человек наследует архетипы (образы) из своего прошлого, которое включает жизненный опыт предшествующих поколений. Архетипы могут быть представлены: а) в виде определенных, передаваемых от поколения к поколению структур; б) в виде определенных ситуаций. Способом представления архетипа является символ. Символизация - это главный путь проявления Бессознательного. Человек воспринимает мир мифологически, то есть формируя архетипические образы, которые проецируются на реальный мир и которые являются выражением Бессознательного. Архетипами являются коллективные модели (паттерны) поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд, и проч.

Рассматривая как связаны между собой сознание и подсознание (бессознательное), возьмем в качестве примера случай, когда человек внезапно забывает какую-то свою мысль, которая до этого "вертелась на языке". В этом случае он говорит "забыл", хотя на самом деле эта мысль стала подсознательной, потому что когда идея выскальзывает из сознания человека, она не перестает существовать -- так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли. Таким образом, подсознание человека может быть занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Еще пример. Человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении -- он забыл, за чем шел. Он механически перебирает вещи на столе -- хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему. Забытые идеи не прекращают существования, а пребывают под порогом сознания, ниже порога памяти, откуда могут всплыть в любой момент. Человек видит, слышит, чувствует запах и вкус множества вещей, не замечая этого. Но эту информацию впитывает подсознание (бессознательное психики). Именно подсознание берет контроль над сознанием в трансовых, или измененных состояниях сознания.

В бессознательном скрываются архаичные желания человека (архаичные инстинкты), вытесненные в глубины психики в процессе развития цивилизации. При этом первичные инстинкты, вытесняясь в бессознательное, не исчезают окончательно; просто человек, находясь в режиме контроля сознания, способен контролировать их. При переводе психики такого человека в измененное состояние сознания (ИСС) (алкогольное опьянение, усталость, сильное сексуальное желание, состояние сильной тревоги или радости, нахождение в массе среди других индивидов и т.п.) все эти первобытные инстинкты находят выход, снова оказываясь в сознании, и если нарушен контроль сознания - вынуждают человека совершать криминальные поступки.

При нахождении в толпе психика человека также переводится в ИСС. В этом случае человек толпы в полной мере испытывает на себе влияние первичных инстинктов, доставшихся от первобытного человека и активно проявляющихся в стадных чувствах всеобщего единения, когда психика людей подчинена единым позывам и первобытным желаниям вследствие значительного ослабления критичности психики. Перед человеком толпы не существует преград, его сила удесятеряется, он способен на совершение явно выраженных криминальных поступков проникнутых деструктивным желанием.

В случае нахождения человека в ИСС работает правое полушарие головного мозга (бессознательное), а левое полушарие мозга частично выключается и человек пребывает в ссуженном состоянии сознания (транс). Тем самым ослабевает барьер критичности на пути поступления новой информации, и вся получаемая информация откладывается в подсознании. Если такая информация будет эмоционально насыщена, то в этом случае путем образования активных (очагового возбуждения в коре головного мозга) или пассивных доминант (очагового торможения в коре головного мозга) в подсознании закрепляются психологические установки, что приводят к формированию соответствующих паттернов поведения. Кроме того, как мы полагаем, новые доминанты, установки и паттерны поведения помимо уже известных механизмов возникновения, появляются вследствие усиления раннее уже имеющихся полу-доминант, полу-установок и полу-паттернов. Становится возможным так от того, что в подсознании, ко времени попадания туда новой информации, могут уже иметься определенные, ранее сформированные полу-доминанты, полу-установки, полу-паттерны.

В итоге, новая информация способна или сразу формировать психологические установки в подсознании и переходить в паттерны поведения бессознательного или же может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном, т.е. в этом случае новая, вновь поступающая информация дополняет раннее существующую, а значит и образуется (доформировывается или формируется, в зависимости от силы совпадающих кодировок сигнала в прежней и новой информации) новый архетип, причем исключительно в личном бессознательном. Помимо этого, в психике человека происходит постоянное формирование новых архетипов (в личном бессознательном). Мы полагаем, что архетипы присутствуют не только в коллективном бессознательном, но и в личном.

Как образуются архетипы личного бессознательного? В свое время, попавшая в мозг информация, не послужила образованию полноценных доминант, установок и паттернов поведения, но как бы наметила их формирование. В результате произошло образование полу-доминант, полу-установок, полу-паттернов поведения, которые остались как бы на поверхности личного бессознательного, на границе между сознанием и бессознательным, т.е. не были окончательно вытеснены в глубины памяти, но создали определенный код. В последующем, при поступлении информации схожего содержания (т.е. информации со схожей кодировкой, или иными словами, схожими импульсами от афферентных связей, связей между нейронами мозга), раннее полусформированные полу-доминанты, полу-установки и полу-паттерны доформировываются, в результате чего в мозге появляется полноценная доминанта, а в подсознании -- полноценные установки переходящие в паттерны поведения; в этом случае доминанта в коре головного мозга, вызванная очаговым возбуждением, служит причиной надежного закрепления психологических установок в подсознании, а значит и появление соответствующих мыслей у индивида, которые в последующем переходят в поступки вследствие предварительного перехода установок в подсознании в паттерны поведения в бессознательном.

Таким образом, новая информация, поступаемая в мозг и в психику в результате отражения (важной функции сознания), может как сразу переходить в паттерны поведения, формируя их и усиливая раннее существующие, так и может предварительно обогащаться остатками информации, хранящейся в личном бессознательном подкрепленном схожей информацией (со схожей кодировкой) из коллективного бессознательного. Раннее у подобной информации не хватило силы для формирования отдельного архетипа (поэтому был сформирован полу-архетип). Теперь же, вследствие повторения сигнала, старый сигнал усиливается (дополняется новой информацией), а значит и образуется (формируется) новый архетип бессознательного (архетип личного бессознательного).

Психика человека состоит из трех структурных единиц: Я или Эго (сознание), Оно или Ид (бессознательное), Сверх-Я или Альтер-Эго (цензура психики, барьер критичности).

Уже ставшее историческим сравнение сознания и подсознания Фрейдом (основателем психоанализа) как всадника и лошадь. Когда сознание (всадник) пытается подчинить себе подсознание (лошадь) -- лошадь встает на дыбы и сбрасывает седока. В итоге -- всадник подчиняется необузданной лошади; а значит -- и сознание фактически подчиняется воле подсознания, создавая лишь видимость своего превосходства. Сознание олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противоположность к подсознанию, содержащему страсти. При этом цензура психики сохранит характер отца, и чем сильнее был Эдипов комплекс, чем стремительнее было его вытеснение, тем строже впоследствии цензура психики будет властвовать над сознанием как совесть и бессознательное чувство вины.

Цензура психики - это барьер критичности между мозгом и внешней средой. Информация из внешнего мира не сразу воздействует на мозг (психику), а сначала наталкивается на цензуру психики. Основная функция цензуры - распределение информации, поступаемой из внешнего (окружающего) мира между сознанием и подсознанием (бессознательным). Если информация поступая из внешнего (окружающего) мира усиливается эмоционально, то такая информация запоминается, сохраняясь, например, в виде установок, сформированных и усиленных паттернов поведения за счет задействования в т.ч. и архетипической составляющей бессознательного.

Большая часть информации, поступающей из внешнего мира, цензура не пропускает, и такая информация вытесняется, т.е. откладывается исключительно в подсознании. Часть информации - цензура психики пропускает в сознание (при этом сначала такая информация попадает в предсознание, своего рода "прихожую", а уже оттуда - или попадает в сознание, или вытесняется в бессознательное). Однако информация из подсознания (бессознательного) все равно, рано или поздно, оказывается в сознании. Поэтому следует говорить, что любая информация, которая прошла в зоне внимания человека, оказывает влияние на мозг (психику), независимо, была ли такая информация осознанной или нет.

В результате ослабления цензуры психики (снижения барьера критичности на пути поступления информации из внешней среды) становится возможным вводить в бессознательное психики значительные объемы информации, а также такая информация будет откладываться в подсознании, закрепляясь там особыми кодовыми характеристиками, благодаря которыми подобная информация перейдет в установки в подсознании (происходит своего рода кодирование психики путем образования доминант: очагового возбуждения в коре головного мозга); также, при поступлении новой информации со схожим кодовым значением, такая информация доформировывает задатки намеченных к формированию (полусформированных) паттернов поведения и усиливает архетипы личного бессознательного. Бессознательное находит отражение в сознании в виде предчувствий, сновидений, галлюцинаций, иллюзий, оговорок, эмоций, переживаний, интуиции, поэзии, музыки, влечений, страстей, привязанностей, привычек, инстинктов, стереотипов поведения и т. д.

Одной из форм проявления бессознательного психики является т.н. маска, вымышленный образ. Почти каждый человек в процессе жизни формирует вокруг себя некое иллюзорное представление, которое называется маской, или вымышленным образом, т.е. тем образом, который человек сначала бессознательно примеривает на себя, а после, привыкая, старается соответствовать. Маску можно рассматривать в роли некой защитной функции, помогающей тому или иному человеку адаптироваться к условиям внешней среды и способной защитить такого человека от воздействия неблагоприятных факторов, проецируемых от других людей.

Причиной ряда неврозов является следующее обстоятельство, выявленное наукой о подсознании. Цивилизация (посредством СМИ) способствует формированию в бессознательном индивида стереотипов поведения и восприятия действительности. Стереотипы -- это сформировавшиеся в бессознательном паттерны поведения. Устоявшиеся и закрепленные в подсознании привычки реагирования на те, или иные действия. Рождаемые поведенческие ответы на различные жизненные ситуации. Стереотипность мышления свойственна всем людям. С самого раннего детства, когда закладываются в подсознание паттерны поведения, ребенок приобретает привычки реагировать тем или иным способом на какие-либо ситуации. Тем самым в последующем он как бы уже не выходит из навязанных ему рамок. И любые свои новые действия диктует с позиции имеющихся у него (и устоявшихся) привычек, стереотипов. Люди как бы "навязывают" определенные взгляды обществу, так же как и общество, социум, влияет на формирование стереотипность мышления людей. Т.к. стереотипность мышления свойственно практически каждому человеку, ряд психотерапевтических методик (например, НЛП) направлены или на выход за пределы устоявшегося стереотипа мышления, или базируются на существовании стереотипов (в какой-то мере, и индивидуальная психология Адлера, и аналитическая психология Юнга, и психоанализ Фрейда -- ориентируется на классическое "отреагирование" индивида в ответ на те или иные ситуации (раздражители).

Стереотипы входят в психику человека еще и потому, что человек должен неразрывно быть связан с обществом. Вследствие роевого характера сознания, отдельные люди вынуждены сгруппировываться, собираться в массы; в массе наступает общее избавление от проявления симптоматики различных заболеваний психопатического характера. В случае если человек становится способен высвободиться от навязываемых ему (обществом, жизнью в социуме) стереотипов, то за это он расплачивается симптоматикой нервных и психических заболевания. Фрейд полагал, что развитие симптоматики психических заболеваний развивается вследствие вытеснения нереализованных влечений. Т. е. желание, не находящее какого-либо реального применения, сначала вытесняется в бессознательное, а уже оттуда начинают оказывать на человека определенное влияние, являясь причиной возникновения различного рода отклонений психики от нормы. Поэтому невроз в этом случае является средством отказа от реальности, потому что нарушает отношение больного к реальности. Любому человеку важно сохранять внутреннюю гармонию. От внутренней гармонии зависит состояние психики человека. Если эта гармония соблюдается, то психика человека будет более-менее стабильной, и на нее не будет оказывать воздействие все то, что скрывается в бессознательном, и что Юнг охарактеризовал как тень. Архетип тени. Как известно, в психике любого человека живут т.н. первичные желания. Это желания дикаря, первобытного человека (как известно, Юнг различал в бессознательном каждого индивида архетип дикаря).

В ряде работ ("Недовольство культурой", "Будущее одной иллюзии") Фрейд приходит к выводам, что именно развитие цивилизации, окультуривание людей является причиной развития невротических и психических заболеваний. Цивилизация (главным образом -- свойственная цивилизации культура) вводит для каждого человека ряд ограничений, направленных на его адаптацию в современном обществе. Другими словами, создаются определенные правила жизни в обществе. Правила, регламентирующие нормы поведения в социуме, направлены на сдерживание первичных желаний, а значит происходит вытеснения первичных желаний в бессознательное. Отсюда (в невозможности реализации таких желаний, инстинктов) и развитие психотических (неврозы, истерии...) и психопатических (шизофрения, паранойя, галлюцинаторный бред и т. п.) заболеваний. Каждая культура создается принуждением и подавлением первичных позывов, потому что приходится считаться с тем фактом, что у всех людей имеются разрушительные тенденции и у большого количества людей такие тенденции достаточно сильны, чтобы определить их поведение в человеческом обществе. В своей основной массе люди ленивы и несознательны, и с неохотой отказываются от удовлетворения инстинктов. Поэтому только влиянием образцовых индивидов, признанных ее вождями, можно добиться от других людей работы и самоотверженности, от которых зависит прочность культуры; культурные законы можно удержать только при помощи принуждения.

Заметим, что первичные желания (желания дикаря) никогда не исчезнут. Наоборот, они будут не оставлять попыток самореализации. Сверх-Я (Супер-Эго) является той составляющей психики (две других части: Я (сознание) и Оно (бессознательное)), которая стоит на пути инстинктов, мешая им проникнуть в сознание. Поэтому Сверх-Я выступает в роли цензора, решающего: пропустить или не пропустить ту или информацию из бессознательного в сознание. Мы можем заключить, что именно культура, являющаяся непреложным фактором цивилизации, берет на себя роль Сверх-Я, выступая ограничителем возможностей воплощения первичных желаний, реализации инстинктов в современном обществе. Однако, бессознательное человека иной раз восстает против "столь жестких", в его представлении, норм. И тогда необходимо говорить как минимум о двух способах и возможностях реализации первобытных желаний (инстинктов) в современном обществе. В одном случае бессознательное человека, не желающее мириться с выставленной преградой в виде Сверх-Я, толкает такого человека на реальное претворение имеющихся у него желаний в действительность. И в данном случае мы можем говорить о совершении преступлений (убийство, изнасилование, каннибализм и проч. асоциальные эффекты поведения); в другом -- первичные инстинкты воплощаются в иллюзорную действительность. И тогда происходит уход человека из мира реальности, мира сознания, в вымышленный мир; мир иллюзорных представлений о действительности. В мир бессознательного.

Следует напомнить, что природа предусмотрела и легитимные способы воплощения первичных желаний в действительность. Такие способы не наносят какого-либо вреда для психики. Одним из таких способов является сон ("королевская дорога к бессознательному", -- как считал Фрейд, предполагая, что посредством интерпретаций сновидений можно понять механизмы бессознательного и рассматривая сновидение как своего рода мост между реальной действительностью и бессознательным). Другим способом является сублимация; например, сублимация в творчество. Посредством сублимации человек может безболезненно (для своей жизни в социуме) реализовывать весь негатив собственного бессознательного в творчество, воплощая любые -- даже самые низменные -- фантазии и желания, и награждая ими, например, героев своих произведений. Тем самым, снимая с себя подозрения в извращенных желаниях и освобождаясь от нежелательной симптоматики.

Существует еще один способ реализации фантазий бессознательного. Это т. н. игра. Игра, это подмена реального образа - вымышленным. Мы как бы сознательно - и на время - погружаемся в мир собственных фантазий, для того чтобы тогда, когда потребуется, возвратиться обратно.

Говоря об игре, заметим, что игра, по сути, всегда достаточно условна. В практике встречается немало примеров, когда способность человека "играть", приобретает профессиональный статус. Например, профессия актера кино, артиста театра, клоуна; даже, по сути, профессия режиссера, сценариста, музыканта, мультипликатора и т.п. - ничто иное, как "законное" отыгрывание фантазий бессознательного.

Карл Юнг как-то заметил, что к величайшим достижениям своего некогда учителя Зигмунда Фрейда относится то, что Фрейд со всей серьезностью относился к страдающим неврозами пациентам и вникал в их индивидуальные психологические особенности. У Фрейда хватало мужества отбросить казуистику и тем самым вскрыть истинную психологию душевной болезни. Для этого ему приходилось смотреть на болезнь глазами пациента, и это позволяло ему понять ее так глубоко, насколько было возможно.

Итак, мы уже замечали, что основой психоанализа является разделение психики на сознательное и бессознательное.

В модели психики по Фрейду выделяется роль трех структурных единиц: "Я", "Оно", и "Сверх-Я". "Я" функционирует в соответствии с принципом реальности. "Я" имеет как сознательный, так и бессознательный аспекты. Сознательный аспект -- Самость или "Я", а бессознательный аспект включает в себя механизмы психологической защиты. "Оно" соответствует бессознательному и содержит инстинктивные влечения. Эта часть психики управляется принципом удовольствия и функционирует в соответствии с первичными процессами. Как мы уже отмечали ранее, Фрейд сравнивает "Я" с всадником, а "Оно" -- с диким конем, которого всадник ("Я"), стремится обуздать. "Сверх-Я" - это цензура психики. Причина возникновения "Сверх-Я" - идентификация мальчика с отцом. Мальчик испытывает любовь к матери и на его пути встает отец. Возникает Эдипов комплекс. Отец в данном случае более сильная фигура, поэтому, чтобы его победить, мальчик должен стать таким же сильным. У мальчика возникает желание занять место отца у матери. Отношение к отцу амбивалентно (любовь и ненависть). При разрушении Эдипова комплекса влияние матери на мальчика ослабевает. Исчезновение Эдипова комплекса укрепляет мужественность в характере мальчика.

Фрейд считал, что у каждого человека существует Эдипов комплекс. Эдипов комплекс исчезает с возрастом 5-7 лет. "Сверх-Я" хранит характер отца: чем сильнее был Эдипов комплекс, чем быстрее происходит его вытеснение, и тем строже будет цензура психики ("Сверх-Я"), которое проявляется как совесть, мораль, стремление к совершенству, бессознательное чувство вины. Сверх-Я берет на себя роль родительской инстанции. Если родители придерживались строгого воспитания, то у ребенка развивается строгое "Сверх-Я", однако "Сверх-Я" может быть строгим, даже если воспитание было мягким. "Сверх-Я", "Я" и "Оно" составляют психический аппарат личности. Главной функцией "Сверх-Я" является подавление инстинктов из "Оно". В жизни подобное проявляется как совесть. Действия, совершаемые вопреки велению совести способствуют развитию чувства вины, и приводят к возникновению потребности в наказании.

Для понимания бессознательного психики Фрейд рекомендовал исследование сновидений. Он исследует сновидения методом свободных ассоциаций. По Фрейду сновидения связаны с детскими чувствами, такими как любовь к матери, соперничество с отцом, и т. п., вытесненными по завершении Эдипового комплекса, но продолжающими оказывать влияние на жизнь человека в виде возникновения бессознательных желаний. Сновидение включает в себя: а) явное (манифестное) содержание, т. е. сновидение в том виде, как его помнят и б) скрытое (латентное) содержание, которое раскрывается путем интерпретации.

Сновидения являются результатом исполнения желаний. В результате действия цензуры психики возникает деформация сновидений. Материалом сновидений выступают телесные раздражения (голод, жажда и т. п.), остатки дневных впечатлений (события предыдущего дня, прямо или ассоциативно связанные с бессознательными желаниями, исполняемыми во сне) и давние воспоминания.

Механизмами работы сновидений являются конденсация, смещение, драматизация, символизация, интерпретация. Конденсация (сгущение) -- процесс, посредством которого объединяются два или более образа. Например, из множества элементов сновидений сохраняется лишь один элемент (тема, персонаж и т. п.), многократно встречающийся в различных скрытых содержаниях; или различные элементы складываются во внутренне разнородную совокупность (например, персонаж, составленный из черт разных людей); иногда соединение различных образов может приводить к затушевыванию различий и усилению общих черт. Смещение -- процесс, посредством которого энергия перемещается с одного образа на другой. Так, например, в сновидениях один образ может символизировать другой. Драматизация -- процесс отбора и преобразования сновиденческих мыслей в зрительные образы. (Например, абстрактное понятие "унижение" может быть образно представлено как уменьшение в размерах или падение на нижнюю ступень лестницы.) Символизация -- процесс образного представления бессознательного желания за счет использования устойчивых отношений между символом и символизируемым бессознательным содержанием. Считается, что в сновидениях детей этот механизм используется реже, чем у взрослых, поскольку детские желания искажаются меньше или не искажаются совсем. Интерпретация -- процесс переделки сновидения с целью представить его в виде более или менее связного сценария. Этот процесс осуществляется, когда пациент рассказывает о своем сновидении.

Все эти процессы носят название первичных процессов и противопоставляются вторичным процессам. В первичных процессах игнорируются законы пространства и времени, они управляются принципом галлюцинаторного исполнения желания. Вторичные процессы управляются принципом реальности. По мнению Фрейда, толкование сновидений - королевская дорога к познанию бессознательной активности мозга.

Основные черты бессознательного сводятся к следующему:

1) в содержании бессознательного проявляются влечения;

2) содержания бессознательного переходят в сознание и выявляются в поведении;

3) в бессознательном скрыты детские желания.

По Фрейду влечения (инстинкты) имеют: биологический источник, запас энергии этого источника, цель (осуществляют специфические действия, ведущие к его удовлетворению и к разрядке заключенной в нем энергии), объект (в отношении которого эта цель может быть достигнута). В случае если влечение не переносилось на объект, то это может привести к страданию (т.е. страдание -- увеличение психического напряжения вследствие неудовлетворения влечения). Страдание ведет или к достижению разрядки, или к включению защитных механизмов психики.

Фрейд описал четыре формы трансформации влечения:

а) обращение в свою противоположность (замена активной роли на пассивную);

б) поворот против себя (использование себя в качестве инстинктивного объекта);

в) вытеснение;

г) сублимация (психическая энергия проецируется в социально активный труд).

Фрейд выделял ряд последовательных либидных стадий.

В случае наступления фаллической стадии сексуальный интерес смещается на генитальный аппарат (фаллос). На Эдиповом этапе наступает высшая точка инфантильной сексуальности. Преодоление данного этапа необходимо для нормального развития, потому как бессознательная фиксация на Эдиповых тенденциях является типичной для невротиков.

Разрешение Эдипова комплекса для мальчика подразумевает отказ от его влечения к матери, что может вести к идентификации с матерью или к усилению идентификации с отцом. Ситуация Эдипа часто усложняется в связи с наличием у ребенка бисексуальной склонности. Так, вместо привязанности к матери и двойственного отношения к отцу, может иметь место любовь к родителю того же пола и ревнивая ненависть к родителю противоположного пола или смесь привязанности и двойственного отношения к каждому из родителей.

Эрик Эриксон дополнил теорию Фрейда: оральная стадия - состояние полной зависимости, во время которой формируется базовое доверие (или его отсутствие) --результат удовлетворения или неудовлетворения оральной потребности. Анальная стадия - стадия достижения автономии (или, в случае неправильного воспитания, стыдливости и нерешительности). Фаллическая стадия - развитие чувства удовлетворенности от идентификации с объектами любви.

Гарри Салливан предложил теорию стадий развития, которая подчеркивала коммуникативные достижения (например, речь или игру), а не удовлетворение влечений.

Маргарет Малер вывела теорию взаимоотношений матери и ребенка. По Малер, нормальное развитие начинается с аутистической фазы, когда младенец проводит большую часть времени сосредоточенный на своих внутренних ощущениях, а не на стимулах внешнего мира. Такой ребенок начинает получать удовольствие от внешних стимулов (исходящих от матери), при этом находясь в иллюзии, что он и мать -- единое целое. Для этого состояния характерна иллюзия всемогущества, ощущение, что весь окружающий мир находится в полной гармонии с желаниями ребенка. Мать непроизвольно поддерживает эти иллюзии, угадывая нужды ребенка. На данной фазе младенец может напрягать свое тело в ответ на раздражающие стимулы, что является первыми попытками обрести собственную независимость.

Фаза сепарации - ребенок начинает исследовать мир вокруг себя, постепенно отстраняясь от матери и сравнивая окружающие объекты и людей с ней. Здесь впервые появляется сепарационная тревога -- состояние пониженного настроения, возникающее вследствие разлуки с матерью. В случае если мать испытывает тревожные чувства в связи с отделением ребенка, она прерывает исследовательскую деятельность малыша и вселяет в него свою тревогу.

Субфаза - ребенок переживает восторг от свободного освоения мира, забывая о присутствии матери.

Субфаза повторного сближения - ребенок вновь начинает осознавать потребность в матери, в ее эмоциональной поддержке и практической помощи. В это время ребенок переживает определенный кризис (игры, связанными с убеганием-преследованием: вырываясь и убегая, ребенок внезапно ощущает свою независимость и в то же время может тут же обрести единство, будучи пойманным).

Фаза консолидации - ребенок разрешает кризис путем выработки у себя внутреннего образа матери, который сохраняется даже тогда, когда ее нет рядом.

Постфрейдовские разработки теории стадий развития личности дали возможность говорить о том, что затруднения пациентов отражают семейные процессы, которые осложнили им доступ к чувству безопасности, автономии или удовлетворенности своей идентификацией, или в предподростковый период у них не было близкого друга, или же госпитализация матери в то время, когда им исполнилось два года, разрушила процесс воссоединения, присущий этому возрасту и необходимый для оптимальной сепарации.

Ряд учеников Фрейда со временем создали свои научные школы в психотерапии (например, А.Адлер, К.Г.Юнг, В.Штекель, Ш.Ференци, О.Ранк, В.Райх и др.).

После Первой мировой войны Фрейд вводит понятие первичного нарциссизма -- любви к себе на ранней стадии развития, и вторичного нарциссизма -- любви к себе, являющейся результатом изъятия либидо из объекта и обращения его вновь на Эго. Кроме того, Фрейд вводит понятие влечение к смерти (танатос), объясняя этим агрессивные и самодеструктивные желания индивида. Влечение к смерти противостоит влечению к жизни (Эросу). Этим противостоянием объясняются состояния грусти и меланхолии, суицид, несчастные случаи, вредные привычки, преступления, совершаемые с бессознательным стремлением быть уличенным, а также садизм и мазохизм. Влечение к смерти вызвало протест у ряда ученых прошлого, искренне заблуждавшихся по поводу существования того, свидетелями чего мы являемся до сих пор, наблюдая влечение к смерти у многих индивидов, бессознательно испытывавших, например, чувство вины, и проявляющих вследствие этого свои деструктивные наклонности.

К концу жизни Фрейд стал рассматривать разработанную им теорию психоанализа в приложении к разрешению социальных вопросов общества, все больше отходя от ее клинического применения. Таким образом появился прикладной психоанализ. Но большинство учеников продолжало заниматься только лечебным психоанализом. Таким образом разделение психоанализа на клинический (лечебный) и прикладной произошло еще при жизни Фрейда. В прикладном психоанализе рассматривались варианты применения теории психоанализа в политике, литературе, и т.п.; при этом основное применения прикладной психоанализ нашел в теории манипулирования.

По прикладному психоанализу - любая жизнедеятельность индивида является проекцией бессознательного психики на окружающий мир. Бессознательное фактически формирует окружающий мир. Визуальные, аудиальные, кинестетические контакты человека с окружающей средой приводят к тому, что информация, полученная с помощью подобных контактов, откладывается в подсознание и начинает оказывать влияние на сознание. При этом определенная часть информации уже находится в бессознательном изначально. В этом случае мы говорим о коллективном бессознательном.

На любого человека общество оказывает воздействие, выражающееся в необходимости придерживаться определенных правил и норм поведения.

Фрейд прослеживал пути возникновения подобных правил и норм исходя из времен существования первобытного человека. Психика современного человека в своих глубинных основах ничем отличается от психики первобытного человека. Отличие лишь в соблюдении современным человеком норм поведения, сформированных в свод законов и являющиеся следствием развития цивилизации (развития в обществе культуры). Как наиболее явное доказательство схожести психики - поведение современного человека при его попадании в толпу или при нахождения в измененном состоянии сознания (алкогольное опьянение, например). В обычном состоянии психика человека контролируется сознанием. Но если подобный контроль ослабевает - наружу прорывается то, что таится в подсознании, и что сдерживается цензурой психики, роль которой выполняет Сверх-Я (цензура психики).

Любая информация из внешнего мира программирует человека на совершение поступков. Поступки являются следствием мыслей. Таким образом мысли являются трансформацией полученной из внешнего мира информации. Трансформации, потому что информация, поступаемая в подсознание, переводится в сознание не в чистом виде. Такая информация смешивается с уже имеющейся в подсознании информацией, полученной как в процессе жизненного опыта самого индивида, так и в результате филогенетического наполнения.

В процессе жизнедеятельности большинству индивидов удается сдерживать первобытные инстинкты (сохранившиеся в психике в латентной форме) с помощью Сверх-Я. Человек освобождается от Сверх-Я когда его психика переходит в режим измененных состояниях сознания (ИСС). ИСС - алкогольное или наркотическое опьянение, усталость, стресс, внутреннее расстройство, вызванное, например, переключением внимания на какой-либо посторонний объект, и т.п. трансовые и полутрансовые состояния. В этом случае ослабевает контроль Сверх-Я (пропускная способность цензуры психики).

Сверх-Я находится между Я (сознание) и Оно (бессознательное). Бессознательное (Оно) стремится вывести в сознание свои первобытные желания, которые запрещает мораль и закон современного общества. Сверх-Я противится этому, сдерживая деструктивные желания индивида.

По Фрейду культура несет в себе тревожность и невроз для индивида, т.к. загоняет его в рамки цивилизации. Цель жизни задана удовольствием. Мы уже говорили, что психика современного человека мало чем отличается от психики человека первобытного. Наиболее яркое отличие заключается в следующем: то, что у первобытного человека было представлено в сознании, современный, цивилизованный и культурный человек, вынужден скрывать в бессознательном (подсознании). Речь идет о желаниях, которыми активно жил первобытный человек, и которые современный человек вынужден подавлять. Это три основные желания: убить, съесть, изнасиловать. И только когда психика современного человека переводится в ИСС такие желания (как минимум два из них) он свободно реализует (например войны).

Фрейд отмечал, что то, что называется счастьем, проистекает из внезапного удовлетворения достигшей высокого уровня напряжения потребности. Любое постоянство вызывает лишь чувство равнодушного довольства. Психика устроена таким образом, что способна наслаждаться лишь при наличии контраста. Иное происходит с испытанием несчастья. С трех сторон психике угрожают страдания: со стороны тела, приговоренного к упадку и разложению, предупредительными сигналами которых являются боль и страх, со стороны внешнего мира, и со стороны наших отношений с другими людьми. Поэтому принцип удовольствия под влиянием жизненных обстоятельств преобразуется в принцип реальности. Задача избавления от страдания вытесняет принцип удовольствия, т.е. - удовлетворение низменных желаний. При этом можно или сознательно контролировать проявление таких желаний или сознательно уходить от мира, например, в монастырь. И в том и в другом случае это сознательный уход от реальности проявления тайных желаний, которые современный человек вытесняет в бессознательное, и сдерживает там с помощью барьера психики, воздвигаемого между сознанием и бессознательным.

Существует также бессознательный уход от проблем окружающего мира (психические заболевания). Среди полусознательных можно назвать наркотики и алкоголь, как своего рода бегство от реальности. Но это путь в никуда. (Любопытная деталь: в молодости Зигмунд Фрейд на протяжении почти двадцати лет подряд употреблял кокаин, защитив за это время докторскую диссертацию врача-психиатра и разработав все основные концепции психоанализа; при этом до конца жизни он выкуривал каждый день больше двадцати сигар, прожил почти 84 года и закончил жизнь самоубийством).

Необходимость сдерживать позывы бессознательного в ряде случаев приводит к неврозу. В других случаях человек пребывает в т.н. пограничном состоянии. Таких людей большинство.

Наиболее частым проявлением симптоматики пограничных состояний вследствие отказа от удовлетворения бессознательных желаний является чувство вины. Фрейд заметил, что существуют два источника чувства вины: страх перед авторитетом отца (Эдипов комплекс) и страх перед Сверх-Я. Даже при самом мягком воспитании у ребенка может развиваться суровая совесть. Совесть - одна из структур Сверх-Я, и действует как цензор, отсеивая поступающую в сознание информацию.

Всякая культура покоиться на принуждении к труду и на отказе от влечений. В итоге это вызывает сопротивление со стороны психики. Значительное число людей повинуется культурным запретам лишь под давлением внешнего принуждения (когда нарушение запрета грозит наказанием). Фрейд замечал, что на протяжении многих культурных эпох большинство т.н. культурных людей не отказывают себе в удовлетворении собственной алчности, агрессивности, сексуальных страстей, и не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными.

Отметим, что практически любые деструктивные желания можно реализовывать в творчестве. Это называется сублимацией.

Говоря о сублимации, заметим, что поступательное движение каждого индивида может быть продиктовано стремлением реализоваться в жизни посредством реализации душевных характеристик внутреннего мира вследствие совершенствования оных. Причем тут уже можно заметить, что на самом деле, конечно же, невозможно говорить о всех без исключения индивидах, потому как явно прослеживается (и доказывается временем) определенная модель развития общества, исходящая из существования в обществе (как любое общество, так и любой общественный строй) определенной прослойки, среди представителей которой и возникают социально и интеллектуально ориентированные люди, которые, можем предположить, способны на осуществление подобных творческих проектов. При этом вполне разумно допустить определенный процент на возможность возникновения подобного и в каком-либо ином социальном классе.

Каждому индивиду от природы даны соответствующие возможности для возникновения и реализации творческого потенциала. Просто так получается, что кто-то свои внутренние проблемы сублимирует непосредственно в литературное (художественное, научное, иное) творчество, а кто-то воплощает в каких-либо иных дисциплинах. Потому как любой труд, выполнение любой работы - уже суть есть сублимация. По причине того, что накапливающаяся в психике индивида энергия находит таким образом свою реализацию. И совсем неважно в чем она выражается, потому что мы рассматриваем процесс выброса психической энергии и наступление вследствие этого определенного терапевтического эффекта.

Говоря о сублимации как способе исцеления психики, мы должны обратить внимание на возможный негативный аспект подобного действия, выражавшийся в неком отрицательном деянии, потому как при сублимации нет ни позитива не негатива, ибо если психическая болезнь замещается каким-то трудом - лично для нее это польза. Польза, уточним, для психики, но не для общества, ибо не вся сублимация является позитивной для социума. При этом вполне разумно заметить, что если индивид находится в социуме, то как раз социальная среда является причиной провоцирования (и последующего развития) в душе его определенной степени невротичности. И происходит так потому, что общество выдвигает ряд обязательных условий для возможности нахождения в своих рядах других индивидов. Ведь невозможно проживать в какой-либо социальной среде и быть самим по себе (разве что за исключение маргинально настроенных сограждан; причем одной из причин существования подобного фактора в социальной среде является некий внутренний протест ряда индивидов подчиняться правилам общежития).

Рассматривая вопрос переориентации внутреннего негатива психики в какое-либо деяние (позитивное, нейтральное, или общественно опасное), следует заметить, что лишь на какое-то время после сублимации наступает в душе индивида душевное спокойствие, умиротворенность и гармония. Тогда как через время все возвращается на крути своя. И только в результате многократного повторения, когда наступление подобного как бы сливается с окончанием предыдущего, только в таком случае следует говорить о том, что индивид становится способен находиться в определенном душевном состоянии покоя значительное время. Причем все равно он должен отдавать отчет, что наступает это не на всегда. И необходима постоянная работа в данном направлении. А индивид, таким образом, становится неким заложником подобного рода исцеления, потому как обязан постоянно поддерживать определенный ритм действий, необходимый для нахождения в определенном социальном статусе. То есть если он стал писателем, сублимируя в творчество свои психические нарушения - то вынужден все время что-то писать, иначе разорвет его психику и болезнь снова возвратится. Если в спорт - значит все время тренироваться. Если в какую-либо иную деятельность -0 должен все время делать ее, иначе если наступит состояние покоя - в душе его начнется хаос. И иного тут не дано.

Возвращаясь к теме психических замещений, обратив внимание что на пути удовлетворения влечений в обычной жизни, по мнению Фрейда, становится религия. Задаваясь вопросом значимости для человека религии, Фрейд предлагал представить, что будет, если вдруг снять все запреты, и любой человек отныне вправе избирать своим сексуальным объектом любую женщину, какая ему нравится, вправе убить любого, кто соперничает с ним за женщину или вообще встает на его пути, может взять у другого что угодно из его имущества, не спрашивая разрешения. Однако ведь при этом и любой другой индивид будет иметь в точности те же желания. И кто в итоге победит? А победит в этом безумии снятия всех культурных ограничений только один человек - тиран, диктатор, захвативший в свои руки все средства власти. Но и при этом даже он будет иметь все основания желать, чтобы другие соблюдали по крайней мере одну культурную заповедь: не убивай.

При этом, в случае избавления от культурных запретов, единственной участью человека окажется природное состояние. Но в этом случае природа погубит человечество. Поэтому люди создали культуру. По мнению Фрейда, любая религия это иллюзия. При этом религия способна сдерживать асоциальные влечения индивида. Потому что именно религия выдвинула требование не убивать того, кому ты завидуешь, чтобы отобрать его имущество, и это было сделано в интересах общества. Потому как убийца навлек бы гнев близких убитого, и те начали бы мстить, вызывая при этом зависть других, тех, кто тоже так бы хотел решить свои вопросы. Помните Сталина - нет человека, нет проблемы. А если бы все поддались своим природным инстинктам и принялись бы грабить, убивать и насиловать, то в обществе начался бы хаос.

Важная позиция в вопросе психоаналитического понимания общества принадлежит Карен Хорни, которая находила схожие причины в развитии невроза у разных индивидов даже несмотря на то, что у каждого по-своему сформировано личное бессознательное. И при этом оказывалось, что схожими с невротическими конфликтами подвержен и человек в результате влияния на него культуры. Хорни прослеживала связь между характером индивидуальных конфликтов и характером трудностей, порождаемых культурой. Говоря о культуре и неврозе, Хорни отмечала, что культура основывается на принципе индивидуального соперничества. Отдельному человеку приходится бороться с другими представителями той же группы. Превосходство одного означает неудачу для другого. Психологическим результатом такой ситуации является враждебная напряженность между людьми. Каждый представляет собой потенциального соперника для другого. Эта ситуация вполне очевидна для членов одной профессиональной группы, независимо от стремлений быть справедливым или от попыток замаскировать соперничество вежливым обращением. Соперничеством и сопутствовавшей ей враждебностью проникнуты все человеческие отношения. Соревновательность является одним из господствующих факторов в социальных отношениях. Соперничество присутствует в отношениях как мужчин с мужчинами, так и женщин с женщинами. Соперничество между отцом и сыном, матерью и дочерью, одним и другим ребенком является реакцией на культурно обусловленные воздействия. Соперничество является результатом данных культурных условий. Семейная ситуация порождает соперничество и стимулирует его. Враждебное напряжение между людьми приводит к развитию страха, как следствию враждебности или перспективы неудачи. Страх неудачи реален потому, что шансы потерпеть неудачу намного больше шансов достичь успеха, так как неудачи в обществе, основанном на соперничестве, означают потерю престижа и все виды эмоциональных переживаний неудачи. Успех оказывает воздействие на чувство самоуважения индивида. При этом успех зависит от многих случайных факторов: случайных обстоятельств, чьей-то недобросовестности и т.п. Но выходит так, что под давлением существующей в обществе идеологии даже абсолютно нормальный человек считает, что его значимость напрямую связана с сопутствующим ему успехом.

Соперничество и сопутствующие ему враждебные отношения между людьми приводят к тому, что человек чувствует себя изолированным. Даже когда у него много друзей, эмоционально он все же изолирован. Такая ситуация вызывает у современного человека потребность в любви и привязанности как своего рода лекарстве. Получение любви и расположения способствует тому, что у него растет уверенность в себе. Так как это соответствует жизненно важной потребности, роль любви переоценивается в культуре. Она становится иллюзией того, что является решением всех проблем. Любовь служит ширмой для удовлетворения желаний; и она превращается в иллюзию, так как мы ждем от нее намного больше того, что она в состоянии дать. Идеологический упор, который мы делаем на любовь, служит сокрытию факторов, которые порождают нашу в ней потребность. Поэтому человек стоит перед дилеммой: у него огромная потребность в любви, и в тоже время он знает о трудности ее достижения. Такая ситуация служит развитию неврозов.

Отсюда в основе типичных невротических конфликтов возможны следующие противоречия:

1) Противоречие между соперничеством и успехом, с одной стороны, и человечностью - с другой. В этом случае наблюдается парадокс: для того, чтобы чего-то достигнуть в жизни, необходимо быть уверенным и напористым (а значит сметать других со своего пути, т.е. быть агрессивным), а с другой стороны, следование христианским позициям предполагает смирение и уступчивость. Для разрешения такого противоречия есть два варианта: всерьез следовать одному из этих стремлений и отказаться от другого или воспринимать оба этих стремления и в результате испытывать внутренние запреты в отношении того и другого.

2) Противоречие между стимуляцией потребностей индивида и фактическими препятствиями на пути их удовлетворения. Потребности постоянно стимулируются рекламой. Однако для большинства осуществление потребностей ограничено.

3) Противоречие между утверждаемой свободой человека и всеми его фактическими ограничениями. Общество говорит индивиду что он свободен и может строить жизнь в соответствии со своей волей. В действительности возможности большинства людей ограничены. В итоге человек колеблется между ощущением безграничной власти в определении собственной судьбы и ощущением полнейшей беспомощности.

Эти противоречия, заложенные в культуре, представляют собой те же конфликты, которые невротик отчаянно пытается примирить: склонность к агрессивности и тенденцию уступать; чрезмерные притязания и страх никогда ничего не получить; стремление к самовозвеличиванию и ощущение личной беспомощности. Отличие от нормы имеет чисто количественный характер. В то время как нормальный человек способен преодолевать трудности без ущерба для своей личности, у невротика все конфликты усиливаются до такой степени, что делают какое-либо удовлетворительное решение невозможным. При этом невротиком может стать человек, который пережил обусловленные культурой трудности в обостренной форме, преломив их главным образом через сферу детских переживаний, и вследствие этого оказался неспособен их разрешить или разрешил их ценой ущерба для себя.

Остановимся на теме невротизма психики, а также рассмотрим невротизм с учетом того, что находятся те люди (назовем им манипуляторами), которые используют те или иные невротические зависимости других людей с целью психологического воздействия на них.

Любая психика может быть подвержена воздействию со стороны манипуляторов психическим сознанием. В этом случае наиболее распространенным приемом является провоцирование невротической зависимости.

Следует обратить внимание, что невроз, пожалуй, одно из самых печальных аспектов возможности манипуляции. В той или иной мере неврозу подвержена психика практически всех без исключения индивидов. Вопрос в том, что у кого-то невротическая зависимость проявляется в меньшей степени, и он может с ней бороться, а у кого-то невроз вызывает пограничные состояния. Ну и третья категория поистине несчастных людей вынуждена существовать с неврозом, мучиться, страдать, и фактически подстраивать жизнь под эту сильнейшую форму психической зависимости.

Сами по себе неврозы оказывают весьма удручающее воздействие на психику индивида, подавляя его волю, и заставляя идти на поводу собственного невротического конфликта, разраставшегося в психики данного индивида. Согласно психоанализу Фрейда, подобный конфликт возникает вследствие противостояния сознания (Я) и бессознательного психики (Оно). При этом неврозы возникают благодаря тому, что "Я" не хочет воспринять мощного побуждения влечений, существующих в "Оно", и не хочет оказать содействия моторному отреагированию этого побуждения, или же это побуждение неприемлемо для объекта, который оно имеет в виду. "Я" защищается от него с помощью механизма вытеснения; вытесненное создает себе заместительное образование, которое навязывается "Я" путем компромиссов, т. е. перед нами появление симптома. "Я" продолжает борьбу против симптома подобно тому, как оно защищалось от первоначального побуждения влечений, и все это в результате дает картину невроза. Невроз является бегством от реальности, а при неврозах перенесения "Я" находится во взаимодействии со "Сверх-Я" (цензурой психики) и реальностью и попадает в конфликт с "Оно". Таким образом получается, что невроз для психики индивида служит своего рода спасением от угрожающей окружающей действительности. Поэтому в случае манипуляций происходит провокация некой невротической агрессии, в результате которой в психике индивида происходит конфликт между сознанием и реальностью, и как следствие такого конфликта -- различного рода отрицательные процессы (депрессия, беспокойства, психосоматика, и т.п.).

Заметим, что неврозу подвержены не только явные невротики (т.е. больные люди), или индивиды, находящиеся в пограничных состояниях психики, но и практически каждый человек в той или иной степени предрасположен к невротическим зависимостям. Вопрос только в том, что кому-то удается, а кому-то не удается отыгрывать подобные состояния посредством, например, сублимации, или какого иного рода трансфера психической энергии с психики на посторонний объект, или же, например, замещать развивающийся в психике негатив чем-либо, после чего симптоматика уже не проявляется так остро. Хотя и подобного рода способы освобождения от невроза возможны в редких, и может даже исключительных случаях. Большинству индивидов все же приходится страдать. Невроз негативно отражается на деятельности человека, так как походит на дополнительный груз, который невротик вынужден все время волочить за собой. В какой-то мере невротические зависимости могут исчезать в домашней обстановке, когда индивид оказывается наедине с собой. Однако так в большинстве случаев происходит, если следствием наличия невроза является страх, выражающийся, например, в боязни контактов с другими людьми. В то время как одним из способов защиты в таком случае может являться нахождение индивида в толпе, так как в толпе происходит слияние индивидов в единую массу, а значит один как бы чувствует невольную поддержку другого (вот почему в толпе даже слабые духом индивиды способны на мнимые подвиги или провокации; они уверены в собственной безнаказанности и защищенности).

Если затронуть вопрос поведения индивида в толпе в применении избавления от невроза, то заметим, что такие индивиды чувствуют всю силу и мощь толпы, которая сможет при случае за них заступиться. Поэтому при нахождении в массе, даже у индивидов-невротиков могут наблюдаться черты, раннее им не свойственны. Например, таких индивидов может переполнять уверенность и даже излишняя самоуверенность. Тогда как, оставаясь один на один с собой или с другими индивидами, невротики явно демонстрируют забитость и ущербность. При этом мы должны говорить о ложном характере таких невротиков в сравнении с тем, когда они находятся в толпе и наедине с собой. Таким образом, одной из форм избавления от невроза (любое подобное избавление, впрочем, носит временный характер) является почти обязательное периодическое посещение такими людьми мест массового скопления людей; причем желательно, чтобы все эти люди представляли не хаотичную толпу, а были связаны опосредованными связями, имели общую цель, или хотя бы таковую в перспективе (например, футбольный матч на стадионе). К тому же следует говорить о толпе не только подчиненной общей идеей, но и толпе, представляющей из себя большое количество индивидов, которые в обычной жизни ничем друг с другом не связаны и многие из них в другой раз уже не встретятся. Кроме того, рассматривая вопрос снятия невротической зависимости, следует заметить, что в современных условиях невротическая зависимость может исчезать и в результате контактов, например, в интернет сети, а не только посредством общения в виде традиционной формы разговора (т.е. общения индивидов посредством речи). Причем в последнее время увеличивается возможность общения через подобные контакты в сети Интернет (помимо, собственно, переписки через е-мейл, это может быть общение в блогах, на форумах, сайтах знакомств, и т.п.). О значимости подобного общения говорит тот факт, что с недавнего времени за некорректное общение в интернете распространена уголовная ответственность. Что, опять же, свидетельствует о массовом распространении данного вида общения.

Что значит "массовость" в подобном контексте? Это значит, что все больше индивидов снимают подобным образом свою невротическую зависимость. Что значит "значимость" в данном случае? А это значит, что среди каких-либо иных форм коммуникаций (общения) все большая часть индивидов выбирает общение посредством интернета. И даже не то, чтобы общение. Пожалуй, уместней вести речь о том, что это еще и провождение времени. Не за глупыми и разрушающими психику и интеллект компьютерными играми, а за поиском новой информации, за общением с другими индивидами (естественно, если это конструктивный диалог, а не "трепотня ни о чем"). В таком случае именно позитивное общение -- есть обогащение собственного интеллекта новыми знаниями. А просто общение в сети... На наш взгляд, хотя это и несет в себе некоторое, большей частью условное, обогащение жизненным опытом, но все-таки предпочтительнее общаться с теми, кто располагает определенным запасом знаний. Да, интернет становится массовым явлением. И можно предположить, что через какое-то время мы будем пожинать негативные плоды от подобной массовой вседоступности общения. И самое главное, общаясь с кем-либо, следует помнить: любая информация откладывается в подсознании, откуда через какое-то время начинает переходить в сознание, управляя, фактически, жизнью индивида. Поэтому "друзей" для общения следует выбирать более тщательнее.

С позиции психоанализа, образование симптома невроза заключается в том, что какой-то душевный процесс не прошел до конца нормальным образом, т.е. он не смог стать сознательным. Иными словами, симптом представляет собой заместитель того, что не осуществилось. Т.е., опять же, в основе нервных заболеваний, лежат некие психические процессы, не доходящие до сознания. А значит, смысл симптомов всегда бессознателен. И уже как следствие -- эти психические процессы были когда-либо пережиты человеком, и после чего -- благополучно забыты. Или, если быть точнее, -- намеренно забыты им. Впоследствии того, что, его сознание, по каким-либо причинам или боится или стыдиться самого воспоминания о них.

Не проникая в сознание, эти забытые переживания не могут быть нормально изжиты и отреагированы (разряжены); они-то и вызывают болезненные симптомы. Невротический симптом является попыткой разрешения ключевого конфликта. Ключевой конфликт в жизни индивида происходит в детском возрасте, носит название Эдипов комплекс, и является конфликтом, лежащим в основе невроза. Этот конфликт оборачивается неврозом в том случае, если под давлением возросших потребностей отказывают некогда эффективные приемы психологической переработки переживаний. Выражением этого состояния являются те или иные симптомы, а на уровне переживаний -- душевные муки и страдания. Проникновение в суть симптомов означает понимание болезни. За симптомы можно принимать и психические симптомы и психические заболевания. Их главный вред заключается в душевных затратах, необходимых для их преодоления. При интенсивном образовании симптомов такое психическое напряжение может привести к обеднению личности в отношении находящейся в ее распоряжении душевной энергии и тем самым к ее беспомощности при решении всех важных жизненных задач. При этом между невротическим симптомом и конфликтом, в результате которого появляется симптом прослеживается явная взаимосвязь. Сам по себе конфликт становится возможен потому что неудовлетворенное и отвергнутое реальностью либидо (либидо - помимо сексуального желания - это еще и психическая энергия) вынуждено искать какой-либо иной путь для своего удовлетворения. Причиной, по которой симптом может не развиться в невроз, является ситуация, когда регрессии либидо не вызывает возражений со стороны "Я". Тогда либидо добивается какого-нибудь реального удовлетворения. Однако, если "Я" (сознание) не согласно с этими регрессиями, то создается конфликт. Либидо как бы отрезано и должно попытаться отступить куда-то, где найдет отток для своей энергии по требованию принципа удовольствия. В таком случае оно должно выйти из-под влияния "Я". И подобное отступление ему предоставляют фиксации на его пути развития, проходимом теперь регрессивно, против которых "Я" защищалось в свое время вытеснением. Занимая в обратном движении эти вытесненные позиции, либидо выходит из-под власти "Я". Фиксации, необходимые для подобного прорыва вытесненного, следует искать в проявлениях и переживаниях инфантильной сексуальности, т.е. в оставленных частных стремлениях и в объектах периода детства, от которых оно отказалось. В эти периода детства либидо вновь и возвращается. Т. е. в нашем случае прослеживается явная связь либидо невротиков с их инфантильными сексуальными переживаниями.

Выделяют три формы неврозов: неврастению, невроз страха и ипохондрию. Невроз страха и невроз тревоги или соотносится с накоплением сексуального напряжения, которое не имеет доступа в психику и остается в области тела или же наблюдается смешанный характер большинства встречающихся неврозов. Также различаются детские неврозы и неврозы взрослых, причем, изучение первых способствует лучшему пониманию вторых. Поэтому, когда приступаешь к психоанализу взрослого невротика, у которого болезнь обнаружилась только в зрелые годы, каждый раз узнаешь, что его невроз связан с детским страхом и представляет продолжение такого страха, а непрерывная и ничем не стесненная психическая работа, начинаясь с детских конфликтов, продолжается и дальше в жизни независимо от того, отличался ли первый симптом постоянством или под давлением обстоятельств исчезал.

Следует заметить, что всегда существует определенный процент людей, которые как бы выпадают из различного рода статистик. На них не распространяются какие-либо догмы или шаблоны поведения. Хотя это и достаточно небольшой процент индивидов, но он есть. Все же остальные должны смириться с тем, что являются тайными или явными невротиками (о психически больных людях с подтвержденным диагнозом мы сейчас не говорим).

Почему же практически в каждом из нас есть та или иная степень невротизма? Почему иные люди стараются намеренно игнорировать наличие невроза в себе, а кто-то словно бы и наоборот, пытается явно высветить, нисколько не считая сей факт пороком. Да это пороком и не является. Причем, в некоторых случаях, с наличием в себе невроза остается только смириться. А иногда можно и побороться изжить (или хотя бы заглушить) подобную зависимость. Речь ведь идет действительно о зависимости. И в какой-то мере о слабости. Причем данный вид слабости словно сам заинтересован в том, чтобы не перерасти в противоположное качество. И тогда мы можем говорить, что такой невротик тщательно, как ему кажется, пытается завуалировать свою невротическую зависимость. Не скрыть, нет. Скорей всего он даже не осознает, что ему необходимо что-то скрывать. Просто оказывается так, что такой индивид как бы ставит остальных перед фактом. Фактом признания его таким. Пытаясь завуалировать свой невротизм какой-нибудь формой индивидуальности (выдавая его за данную форму). И словно бы прося -- принимать его таким как он есть. Нисколько не пытаясь измениться.

Может, стоит говорить о том, что измениться невозможно? К сожалению нет, так говорить нельзя. Ибо измениться можно в любом возрасте. Причем, как и везде, важно желание индивида. Желание истинное, а не дань моде или ради улучшения отношений с близкими людьми. Нет. В том то и заключается загадка, что, говоря о подобном невротизме, большей частью следует иметь в виду скрытный, латентный невротизм. Невротизм, который в отличие от обычной формы невроза, практически не влияет на конформность и эмпатическую связь с окружающими. Да и вообще, быть может, не оказывает какого-то существенного влияния на жизнь. В том плане, что окружающие в большинстве своем не способны распознать в таком человеке невротика. Хотя, по сути, это самый настоящий невротик и есть. Просто он умело заменяет свой гнев -- на проявление скрытной агрессии к окружающим в виде, выражающейся, например, в выполнении какой-либо механической (и в большинстве случаев не нужной, ну или не так важной на тот момент) работы, как-то: постоянная уборка квартиры, перестановка мебели, шопинг, регулярное посещение салонов красоты и проч. То есть мы не говорим о том, что что-то из перечисленного делать не нужно. Нужно, но, во-первых, не так часто, а во-вторых - не со столь навязчивой повторяемостью и вспышками немотивированной агрессии в случае запрета совершать подобное. Потому что не совершать подобное наш индивид-невротик не может - ибо разрушит его внутреннее напряжение. Потому невротик любого пола и старается найти выход своим эмоциям в выполнении работы. И это лучше, конечно же, чем подобный выход произойдет в виде агрессии на члена семьи или близкого (постороннего) человека.

Невротизм находится внутри каждого из нас. Это следует помнить.

Однако, почему же становится возможным подобное утверждение? Не есть ли это ошибка?

К сожалению, нет. Ошибки здесь никакой нет, если рассматривать невротизм отдельной личности не как симптоматику заболевания, а лишь как некую общепринятую норму. То, с чем просто необходимо смириться. И что уж точно, чему невозможно противостоять. Или возможно? Ведь, по сути, невротичность можно снизить, а то и совсем избавиться от нее. И это становится возможно различными способами и методами. Один из которых -- самоизлечение посредством осознания индивидом того, что происходит с ним; и в результате этого, выработка определенных норм поведения, могущих разрушить привычную схему существования невроза, вырваться из загнанных рамок, и тем самым добиться избавления от страдания. Избавления от невроза.

Еще одним способом является сублимация, то есть переключение невроза внутри личности с собственных переживаний -- на какое-либо занятие творческого характера. Искусство, живопись, литература и т.п. В иных случаях это может быть копание огорода, мытье машины, и т.п. чисто механическая работа, которая помогает элементарно переключиться индивиду на новый объект. В результате чего можно быть уверенным, что на какое-то время симптоматика исчезнет. Потом, правда, случится вновь. Потому что независимо, чем вы занимаетесь, невротическая зависимость через время вновь опутывает вас и все начинается сначала: вы бессознательно ищете новый объект, на какое-то время переключаете на него ваш невроз, а потом все возвращается на круги своя. Причем, можно было бы предположить, что избавиться от невроза и вовсе невозможно (мы сейчас не рассматриваем медикаментозное лечение), если бы... если бы не учитывали силу разума. Силу интеллекта. При должном развитии разум индивида действительно оказывается способен переломить ситуацию. Правда, в этом случае почти следует смириться с тем, что такой индивид с этих самих пор должен находиться в неком анамнезе, сомнамбулизме, нереальности. Другими словами, вполне искусственно, нарочно, такой индивид должен как бы не совсем отдавать отчет реальности. Не воспринимать ее всерьез. Не подвергать излишней критичности то, что происходит с ним или вокруг него. И здесь не идет речь о развитии какой-либо психопатологии, при которой в некой нереальности индивид пребывает все время. В нашем случае -- индивид намеренно пускается на подобный обман. Обманом, подобное, впрочем, не считая. Да и зачем, если речь идет о способе выживания. И тогда уже, подытоживая вышесказанное, мы можем сказать, что в определенной мере с невротизмом внутри каждого из нас можно бороться. Но мы должны знать, какую за это несем плату. И каждый должен делать для себя выбор сам. Реагировать на реальность, нервничать, переживать, отыгрываясь своими психотическими состояниями на окружающих (напоминая социопатов или психопатов), или же искусственно абстрагироваться от окружающих проблем. Тем более зачастую выходит так, что решения большинства проблем от нас и не зависит. Да и разрешается часто все само, и в иных случаях еще лучше, чем вы бы того желали. Хотя и не всегда это так. И совсем не значит, что нужно со всем смириться. Нет. Необходимо просто отдавать отчет реальности и может быть искусственно периодически играть в свою игру. Ну, или надевать маску. Кому как больше нравится.

Если подойти к рассмотрению вопроса невроза в контексте манипулирования, то следует отметить, что по направленности своего воздействия манипуляция становится возможной при атаке на психику индивида или масс и провокации вследствие этого невротической зависимости. Не вдаваясь в характер возникновения и действия различных неврозов (невроз навязчивых состояний и др.), мы будет говорить о том, что сама форма существования любой невротической зависимости (невроз, истерия, прочие состояния) вызывает в психике индивида определенный дискомфорт, выражающийся в необходимости подстраивать собственную жизнь под симптоматику существующего в психике заболевания, а значит характеризуется невозможностью человека жить той жизнью, которой он хочет. В этом случае он вынужден строить свои жизненные отношения с оглядкой на существующую в его психике симптоматику. При этом мы обратили внимание, что у каждого индивида в той или иной мере можно вызвать невроз. В зависимости от состояния нервной системы и профессиональных навыков такого индивида просто будет различаться продолжительность действия невроза, в который окажется погружена его психика; но то, что спровоцировать можно любого (будь то профессор психологии или простой гражданин страны) -- факт, которому способен найти подтверждение каждый, стоит только внимательно понаблюдать за окружающими, вступающими друг с другом в межличностные контакты.

Невроз есть действительно у всех. И одной из форм манипулирования является провокация невротической зависимости. Остановимся здесь и рассмотрим подробнее.

Все индивиды разделяются на тех, у кого невроз представлен в значительной степени (в этом случае он обычно заметен для окружающих), на тех, кто живет с симптоматикой невроза, но при этом невроз не мешает подобному человеку выполнять свои профессиональные обязанности, и может лишь иногда -- затрудняет их выполнение. Многое при этом объясняется скрытностью таких людей-невротиков. Невроз ведь это не психопатия, которую скрыть трудно, а то и невозможно. То, что человек является невротиком, заметно лишь если пообщаться с этим человеком подольше, или поставить его в какое-то затруднительное положение (когда психика на грани -- человек становится таким, каким он есть; играть перед смертью или в стрессе может только человек, полностью контролирующий себя).

Первичной функцией слова было внушение как команда другой особи. И только позже слово стало походить на сообщение. Эта филогенетически первичная суггестивная функция речи не утратила своей коммуникативной специфики и нередко является манипулятивным информационным воздействием. Как мы уже замечали, психика человека представлена тремя составляющими некоего структурного единства (сознание, бессознательное, и цензура, Сверх-Я). В обычном состоянии, состоянии ровном, т.е. не удрученном какими-либо невзгодами, трудностями, волнениями, опьянением, чрезмерной усталостью и проч., человек находится в сознании. В таком состоянии (обычном состоянии сознания, далее ОСС) важную роль играет цензура психики, которая стоит на пути между информацией, поступаемой как из внешнего мира в мозг (в психику) индивида, так и (что менее заметно) на пути информации из мира внутреннего (бессознательного или подсознания) в ту же самую психику (т.е. оказывает влияние на психику). Цензура психики представляет собой своеобразный барьер критичности, и основная роль цензуры -- перераспределять информацию, поступаемую из внешнего мира между сознанием и подсознанием (бессознательным). Известно также, что при определенном влиянии разных факторов цензура психики индивида может ослабевать, и в такое время информация, которая раннее могла быть отвергнута цензурой (и отправлена в бессознательное) оказывается в сознании, а значит может сразу влиять на поведение индивида. Тогда как ранее ей приходилось сначала откладываться в подсознании, будучи отвергнутой цензурой психики, и только при создании определенных ситуаций, в благотворном ключе воздействующих на сформированные раннее полу-установки и полу-паттерны поведения, начинать оказывать свое влияние на сознание, т.е. на мысли и поступки. В случае ослабления цензуры психики мы можем говорить о нахождении индивида в измененных состояниях сознания (далее ИСС). При этом следует понимать, что сами ИСС в ряде случаев являются результатом каких-либо предварительных воздействий на психику, в результате которых психика на время теряет привычное ей свойство выставлять барьер на пути любой информации, получаемой из внешнего мира, информации как посредством межличностной коммуникации, так и информации, получаемой при помощи средств массовой коммуникации (далее -- СМК). Кроме того, следует обратить внимание, что в ИСС психика индивида может погружаться как самостоятельно (в результате, например, алкогольного или наркотического опьянения, депрессии, немотивированной агрессии и проч.), так и намеренно, со стороны манипулятора. В этом случае манипулятор какими-либо своими действиями (словами, поступками, проч.) провоцирует психику объекта манипуляций (жертвы), чем вызывает в психике последнего явный временный дисбаланс (психологический дискомфорт, результатом которого как раз является ослабление цензуры психики), проявляющийся в погружение на какое-то время такого человека в ИСС, в результате, например, ярости, вспышки агрессии, печали, и проч. симптоматики проявления явно деструктивного поведения, когда у человека временно исчезает способность контролировать себя (посредством сознания), и какое-то время он пребывает в т.н. состоянии аффекта. При этом, повторимся, опытные манипуляторы (специалисты, прошедшие специальную школу подготовки в спецслужбах, врачи-психиатры, некоторые психотерапевты и психологи, иные лица, в т.ч. имеющие врожденные или интуитивно приобретенные в течении жизни способности) могут намеренно погружать нужного им человека в ИСС, провоцируя, например, у него невроз, и таким образом добиваясь "своего", потому что исходя из того, что в ИСС ослабевает барьер критичности, становится возможным запрограммировать такого индивида или на появлении у него определенных мыслей, которые приведут впоследствии к определенным поступкам, необходимым манипуляторам, или сразу вызвать совершение поступков, через, например, повышение порога суггестии (внушения) в моменты ИСС. Другими словами, человека можно сначала "вывести из себя", а после запрограммировать на выполнение "нужных" действий. И если необходимо, чтобы кто-то выполнил то, что хотите вы, но это невозможно достигнуть пока этот человек пребывает полностью в сознании (в ОСС); психику такого человека нужно сначала перевести в ИСС (посредством, например, провокации невроза), а после уже внушить ему выполнение действий, которые от него необходимы.

При этом, заметим, в зависимости от порога внушаемости и прочих обстоятельств (жизненный опыт, уровень образования, проч.), можно добиться быстрого или замедленного результата. А значит будут различаться и способы воздействия на психику. Например, если мы рассматриваем психику неуравновешенного человека, то если какими-либо словами, жестами или поступками произвести воздействие на этого человека, то можно перевести его нервную систему в состояние возбуждения, а значит тем самым спровоцировать такого человека на принятия каких-либо скороспелых действий (являющихся следствием состоянием аффекта, т.е. кратковременным превалированием порывов, идущих из под сознания -- над сознанием). Позже, когда режим торможения сменит гиперактивность, такой индивид будет сожалеть и раскаиваться над совершенным им, но это уже будет после. А значит акт манипулирования психическим сознанием состоялся. Тогда как для тех индивидов, у которых наоборот, в коре головного мозга преобладают периоды торможения, необходимо будет использовать другую методику.

К каждому человеку можно подобрать свой ключик. Не существует тех, кто не подвержен к воздействию. Вопрос только заключается в том, чтобы для разных индивидов подбирать свои "ключи", открывая дверцы в их психику, а значит и получая возможность воздействовать на таких индивидов, в иных случаях фактически моделируя их поведение.

Остановимся на подобных формах моделирования. В данном случае мы должны говорить не только о воздействии на подсознание такого индивида, но и о воздействии на архетипическую часть подсознания. Известно, что в бессознательном психики (в подсознании) хранится внушительный объем информации. Это как информация, попадающая в бессознательное в процессе жизненного опыта индивида (в результате задействования репрезентативных и сигнальных систем), так и информация, полученная генетическим (через ДНК родителей) и филогенетическим (опыт предшествующих поколений) путем. Причем важность каждой части подобного пополнения бессознательного психики поистине огромна и имеет бесконечные характеристики. При этом фактически невозможно предсказать, каким образом в тот или иной момент произойдет активность соответствующих нейронов головного мозга, вызвавших в последствие ту или иную реакцию человека. Подобное зависит от разных факторов, и трудно поддается какой-либо разгадке в масштабах того или иного индивида.

Как известно, все, что психика человека воспринимает через т.н. репрезентативные (визуальные, аудиальные, кинестетические) и сигнальные системы (чувства, речь) откладывается в подсознании (независимо от того, было ли это воспринято сознанием, или оказалось сразу вытесненным последним). Далее подобная информация помещается в глубинах памяти и при необходимости может быть извлечена наружу (то есть перейти в сознание, реализуясь в поступках человека). Кроме того, информация, перемещаемая в подсознание, может находить отклик с информацией, уже находящейся в бессознательном ранее. В этом случае можно говорить о сформировании в бессознательном психики паттернов поведения, т.е. неких устойчивых механизмов, которые формируются посредством того, что в бессознательном оказывается информация, которая имеет сигнал, полярный с раннее поступившей в подсознание, и сформировавшей там полу-паттерны. При таких условиях прежняя информация усиливает вновь поступившую и служит образованию полноценного паттерна. Можно говорить, что бессознательно психика ставит некие "якоря", или "ловушки", попадая в которые новая информация почти тут же находит благотворный отклик. Такую информацию принимают как "свою", оказывают ей повышенное внимание, потому как она укрепляет информацию, находящуюся раннее, усиливает ее, и служит дальнейшей консолидации совместных усилий, когда появляется возможность перейти в сознание, а значит и претвориться в действительность. При этом следует обратить внимание, что необходимость в данном случае -- лишь как следствие возможности, потому как не каждая информация из бессознательного психики переходит в сознание. Причем процесс перехода может иметь различную протяженность по времени. В ряде случаях можно несколько увеличить скорость реакции (т.е. скорость прохождения информации), и почти сразу обратить информацию, получаемую из внешнего мира -- в какие-либо поступки и прочие реальные действия индивида. Известно, что не вся информация поступаемая из внешнего мира находит положительный отклик в цензуре психики, а значит попадает в сознание. Большая часть информации оказывается вытесненной (в результате барьера критичности психики). Об этом мы уже говорили. Однако какая-то часть информации, поступаемая из внешнего мира, действительно оказывается способной сразу поступить в сознание. Т.е. цензура психики по каким-то причинам подобную информацию пропускает. Такие факты встречаются. Известно, что психика индивида с повышенным вниманием относится к информации, которая имеет схожую кодировку с той информацией, которая поступила в мозг ранее. В этом случае новая информация как бы не противоречит поступившей ранее информации, которая закрепилась в подсознании, образовав или полноценные установки и паттерны поведения (тогда новая информация усиливает уже сформировавшиеся установки и паттерны), или только наметив образование таких установок и паттернов (вследствие чего образовались полу-установки и полу-паттерны, а теперь новая информация схожей кодировки усиливает их, формируя полноценные установки и паттерны). Процесс формирования полу-установок и полу-паттернов используют манипуляторы, которые сначала преподносят объекту манипуляций информацию, которую этот человек хочет услышать, тем самым усыпляя его бдительность (т.е. нейтрализуя цензуру психики) и вызывая предрасположенность к себе, а значит и становятся практически полноценными управленцами души подчинившегося им человека. Подчинившегося не по воле своей, а в результате предварительно проведенной работы манипулятивного характера. Диверсии против психики. Вражеской вылазке с последующим порабощением психики. Подчинении и управлении волей. Влияния на совершаемые поступки, и даже на появление тех или иных мыслей. Т.е. злодей-манипулятор в ряде случаев может полностью подчинить себе того или иного человека, получив контроль над его психикой.

Весьма эффективным методом манипулятивного воздействия на индивида является выведение его из психоэмоционального равновесия. Простирается этот метод в спектре воздействия на сознание и закладывание установок в подсознание и устойчивых механизмов (паттернов в бессознательное психики) в то время, когда психика индивида находится в ИСС; что в свою очередь достигается путем сознательного погружения индивида в трансовые состояния, провокацию, например, невротической зависимости, страха, и проч., в результате чего цензура психики на какое-то время ослабевает, и как раз в этом время становится возможным навязать такому индивиду установки, которые в последствие он будет неукоснительно выполнять.

Кроме того, мы должны обратить внимание, что большинство индивидов на самом деле бессознательно желают подчиняться. Путем подчинения (выполнения воли другого) такие индивиды на время снимают с себя психологический груз ответственности (любой индивид испытывает воздействие культуры, т.е. сознательного контролирования первичных инстинктов, а значит в той или иной степени находится в состоянии невроза). Подчиняясь другому, большинство индивидов бессознательно освобождаются не только от "щемящего их душу" чувства ответственности, но и подчиняясь, бессознательно успокаивают себя тем, что идя на поводу у другого -- на самом деле оказывают ему своеобразную услугу, помогают ему. То есть в данном случае, как и практически при всех видах манипуляций, перед нами искренняя заинтересованность объекта манипуляций (без этого любая манипуляция была бы затруднительна) в выполнении каких-либо действий, которые, заметим, угадал манипулятор. Угадал сознательно или бессознательно -- другой вопрос. Сам факт манипулирования налицо, потому как манипулирование -- это выполнение воли другого с искренним желанием эту волю выполнить. То есть пред нами навязывание подобного исполнительского желания со стороны манипулятора -- объекту манипуляций. И у самого объекта в первую очередь появляется желание даже не выполнить волю (это вторично), а он считает, что инициатива исходит от него, и что уж точно, никто его ни к чему не вынуждает. Наивное заблуждение. Объект не подозревает, что все его поведение было чуть ранее смоделировано манипулятором. И, к сожалению, излишнее самомнение объекта манипуляций иной раз слишком дорого ему обходится.

Но людям хочется выполнять чужую волю. В результате выполнения воли другого, индивид подспудно (т.е. бессознательно) понимает, что и ответственность за совершенные им действия как бы уже несет не он, а другое лицо (навязавшее ему свою волю). А значит с такого индивида-ведомого словно автоматически снимается ответственность. И как следствие, исчезает тревога, потому как еще со времен развития цивилизации, культура накладывает свой отпечаток на личность индивида, погружая его психику в состояния необходимости постоянно сдерживать первичные инстинкты, что, в свою очередь, бессознательно вызывает рост обеспокоенности индивида, и как следствие -- развитие тревожности и прочих форм симптоматики невроза. Вспомним слова Фрейда о том, что цель жизни задана принципом удовольствия, когда он обращал внимание, что именно культура встала на пути индивида, воздействуя на его психику в русле развития симптоматики невроза, вызванного необходимостью сдерживать свои архаичные желания и отмечая, что любая цивилизация создается принуждением и подавлением первичных позывов.

В психике любого человека присутствуют деструктивные (разрушительные) тенденции, а у некоторых людей они настолько сильны, что определяют его социальное поведение. Кроме того, необходимо провести явные параллели между социальным устройством общества и спецификой масс. Масса ленива и несознательна, она не любит отказа от инстинктов, а доказательствами ее нельзя убедить в неизбежности этого отказа, и ее индивиды поддерживают друг друга в поощрении собственной разнузданности. Только влиянием образцовых индивидов, признанных ее вождями, можно добиться от нее работы и самоотверженности. В психике каждого индивида живут первичные инстинкты, происхождение которых прослеживается в раннем детстве (эмоциональных переживаниях, связанных с ранним детством, периодом Эдипового комплекса). Культура оказывает постоянное психологическое воздействие на индивида с целью держать в узде его чувства, не давать выход первобытным инстинктам. Т.е. в данном случае перед нами проходит такой специфический характер культуры как принуждение. Частично причина неврозов современного цивилизованного человека в том, что большинство людей вынуждены сдерживать свои бессознательные порывы. Невроз действительно в какой-то мере результат развития цивилизации. Люди с примитивным развитием (интеллекта, психики) менее подвержены симптоматике различных форм невроза (депрессии, беспокойства, страх, и т.п.). Удовлетворение влечений дает не только счастье, но и представляет собой первопричину страданий, когда внешний мир отказывает в удовлетворении потребностей и обрекает на лишения. Поэтому можно надеяться на освобождение от части страданий путем воздействия на эти влечения. Такого рода защита от страданий желает подчинить внутренние источники потребностей. Крайним случаем такой защиты является умерщвление влечений. Если это удается, то тем самым достигается и отречение от любой другой деятельности (в жертву приносится жизнь) и мы иным путем достигаем, опять-таки, лишь счастья покоя. На этом пути можно ставить умеренные цели, скажем, когда стремятся только к контролю над жизнью влечений. Господствующими становятся в таком случае высшие психические инстанции, подчиненные принципу реальности. Здесь вовсе нет отречения от цели удовлетворения влечений; определенного рода защита против страданий достигается благодаря менее болезненному ощущению неудовлетворенности контролируемых влечений в сравнении с необузданными первичными влечениями. Но следствием этого является и несомненное снижение возможностей наслаждения. Чувство счастья при удовлетворении диких, не укрощенных влечений несравнимо интенсивнее, чем насыщение контролируемых влечений. Известен способ избавления от страданий, вызванных невозможностью удовлетворения первичных желаний, когда индивид сублимирует подобные желания в творческую и интеллектуальную деятельность. При этом подобный метод подходит не для всех, а лишь для людей наделенных какими-либо творческими способностями. В той или иной мере каждый человек наделен определенными творческими способностями. Особенно если понимать творчество в расширенном аспекте, и не ограничиваться только таким специфическим видом деятельности как литература, музыка, живопись и проч. подобной направленности. Например, колоть дрова -- тоже своеобразное творчество; или мыть посуду; или убирать квартиру. Немного условно, но, по сути, допустимо. Поэтому сублимировать на наш взгляд возможно не только нереализованную сексуальную энергию, а вообще любую психическую энергию, которая, как известно, наполняет любого индивида без исключения. И сублимировать (находя выход подобной энергии) можно во что угодно: в пение, в физические упражнения, в занятия спортом и т.п.

Рассматривая вопрос неврозов, проведем разграничение между актуальными неврозами (считая их происхождение связанным с действиями внешней среды в контексте "здесь и сейчас") и психоневрозами (прослеживая причину их возникновения в переживаниях, полученных в раннем детстве). В единую группу выделяют такие актуальные неврозы как неврастения, невроз страха и ипохондрия, т.к. они не поддаются психоаналитическому лечению (в отличие от психоневрозов). Среди психоневрозов выделяют невроз навязчивых состояний (при развитии которого больные заняты мыслями, которые им неинтересны, и вынуждены повторять однотипные действия, благодаря которым наступает временное избавление от невроза; т.е. перед нами обсессивно-компульсивное расстройство), невроз переноса (под этим названием объединяют истерию, невроз страха и невроз навязчивых состояний) и нарциссический невроз (парафрения, паранойя; есть мнение, что больные нарциссическим неврозом недоступны психоаналитическому лечению). К травматическим неврозам относят неврозы, развывшиеся вследствие перенесенных катастроф и проч. аварий (фиксация у подобных больных происходила на моменте травмы). Тревога может объясняться сложившейся конфликтной ситуацией. Однако, если при неврозе характера мы сталкиваемся с порождающей тревогу ситуацией, нам всегда приходится учитывать имевшие место ранее состояния тревоги, чтобы объяснить, почему в данном конкретном случае возникла и была вытеснена враждебность. Мы обнаружим, что эта тревожность являлась результатом существовавшей ранее враждебности.

Для более полного понимания вопроса нам необходимо возвращаться к детству. При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, общим знаменателем для всех них является окружающая среда. Главным злом является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам, но лишь до тех пор, пока в душе чувствует, что является желанным и любимым. При этом ребенок очень тонко чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями. Главная причина того, почему ребенок не получает достаточной теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. В этом случае родители маскируют реальное отсутствие теплоты заявлениям, что делают все ради ребенка, и якобы учитывают интересы только его. Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей к детям, такие, как предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, от временной невнимательности до постоянного вмешательства и ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов -- будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей если и не умышленно, то все равно означает ломку воли ребенка. Дети могут выносить лишения если чувствуют, что они необходимы. Ребенок не против приучения к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок также не против того, чтобы его иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить его. Ревность также может играть отрицательную роль, и быть источником ненависти как у детей, так и у взрослых. Ревность может проявляться при соперничестве детей в семье. Рассматривая ревность относительно Эдипового комплекса, можно обнаружить разрушительную роль глубинных реакций ревности в отношении одного из родителей. Ревность провоцировала страх и оказывала длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Эдипов комплекс -- это глубинная основа неврозов, а некоторые реакции ненависти легко возникают в европейской культуре как в отношениях между родителями и детьми, так и людей, ведущих тесную совместную жизнь. При этом, ревность присуща людям, и искусственно стимулируется той атмосферой, в которой растет ребенок.

Среди факторов провоцирующих ревность следует назвать отсутствие теплоты и дух соперничества. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных или половых отношений и поэтому склонны делать детей объектами своей любви. Они изливают свою потребность в любви на детей. Их выражение любви всегда крайне эмоционально насыщенно. При этом именно невротичные родители своим запугиванием и нежностью зачастую вынуждают ребенка к страстным привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами ревности. Можно обратить внимание на те психические реакции, которые ребенок испытывает при невротичных родителях. В таком случае имеют место различные опасности, возникающие вследствие вытеснения критики, протеста или обвинений, и одна из них заключается в том, что ребенок вполне может взять всю вину на себя и ощутить себя недостойным любви. Опасность, которая заключается в этом, означает, что вытесненная враждебность может породить тревожность. Имеется несколько причин, действующих в различной степени и сочетаниях, почему ребенок, растущий в такой атмосфере, будет вытеснять враждебность: беспомощность, страх, любовь или чувство вины. Ребенок в течение многих лет проявляет свою беспомощность, находясь в зависимости от окружающих его людей в удовлетворении всех своих потребностей. После первых двух или трех лет жизни происходит переход от биологической зависимости к той форме зависимости, которая затрагивает психическую, интеллектуальную и душевную жизнь ребенка. Это продолжается до тех пор, пока ребенок не созреет для начала взрослой жизни и не станет способен взять жизнь в свои руки. Однако имеются весьма значительные индивидуальные различия в той степени, в которой ребенок остается зависимым от своих родителей. Все это связано с тем, чего хотят достичь родители в воспитании своего ребенка: или это стремление сделать ребенка сильным, храбрым, независимым, способным справляться со всевозможными ситуациями, или их главным стремлением является дать ребенку уют, сделать послушным, продлить его инфантильное неведение окружающего мира, т.е. -- искусственно продлить инфантильность психики повзрослевшего ребенка до двадцатилетнего возраста и более. При этом у детей, растущих в неблагоприятных условиях, беспомощность обычно искусственно закреплена вследствие запуганности, сюсюканья или вследствие того, что ребенка воспитывают и держат в состоянии эмоциональной зависимости. Чем более беспомощным делается ребенок, тем в меньшей степени он может осмелиться на сопротивление в своих чувствах или действиях. Страх может вызываться угрозами, запретами и наказаниями, и путем наблюдаемых ребенком эмоциональных взрывов несдержанности и сцен насилия; он может возбуждаться также таким косвенным запугиванием, как внушение ему мысли об огромных жизненных опасностях, связанных с микробами, уличным движением, незнакомыми людьми, невоспитанными детьми, лазанием по деревьям и др. Чем сильнее ребенок переполняется страхами, тем меньше будет он осмеливаться показывать или даже ощущать враждебность.

Любовь может быть еще одной причиной для вытеснения враждебности. Когда отсутствует искренняя привязанность, часто имеют место обильные словесные заверения в том, сколь сильно родители любят ребенка и как они готовы всем пожертвовать для него. Ребенок, в особенности если он запуган, может цепляться за этот суррогат любви и бояться нашалить, дабы не потерять эту награду за свое послушание. Другими словами, ребенок вытесняет свою враждебность по отношению к родителям, потому что опасается, что любое ее проявление ухудшит его отношения с родителями. Им движет страх, что они бросят его или будут настроены против него. Кроме того ребенку обычно внушают вину за любые чувства или проявления враждебности или сопротивления; то есть ему внушают, что он является недостойным или презренным в собственных глазах, если он либо выражает, либо чувствует негодование и обиду на своих родителей или если он нарушает установленные ими правила. Эти две причины, заставляющие испытывать чувство вины, тесно взаимосвязаны. Чем сильнее ребенка заставляют ощущать свою вину, тем меньше он будет осмеливаться ощущать недоброжелательность или выступать с обвинениями в адрес родителей. Кроме того, чувство вины может развиваться вследствие запретов против сексуального любопытства ребенка.

В итоге все перечисленные факторы вытеснения враждебности порождают тревожность. Однако инфантильная тревожность все же является недостаточным условием для развития невроза. Если условия жизни не способствуют уменьшению тревожности, тогда тревожность не только приобретает устойчивый характер, но и усиливается, приводя к неврозу. Имеется огромная разница, будет ли реакция враждебности и тревожности ограничена теми обстоятельствами, которые вызвали у ребенка такую реакцию, или она разовьется во враждебную установку и тревожность по отношению к людям вообще. Если ребенку повезет иметь любящую бабушку, понимающего учителя, нескольких хороших друзей, его опыт общения с ними может предохранить его от убеждения, что от других людей можно ожидать только плохого. Но чем более травмирующими являются его переживания в семье, тем более вероятно, что у ребенка разовьется не только реакция ненависти по отношению к родителям и другим детям, но также недоверчивость или злобное отношение ко всем людям. Чем больше ребенка изолируют, препятствуя приобретению им собственного опыта, тем с большей вероятностью развитие будет идти в этом направлении. Чем больше ребенок скрывает недовольство своей семьей, например, путем подчинения установкам родителей, тем в большей степени он проецирует свою тревожность на внешний мир, и таким образом приобретает убеждение, что мир в целом опасен и страшен. В таком случае, ребенок, выросший в подобной, негативной для его психики обстановке, будет воспринимать даже безобидное поддразнивание как жестокое отвержение. Он станет более ранимым и обидчивым, чем другие, и менее способным к самозащите. И это может привести его к одиночеству во взрослой жизни, потому что отдельные острые реакции на частные провоцирующие ситуации кристаллизуются в склад характера. А значит у такого индивида уже может развиться невроз или глубинная тревожность, связанная, в свою очередь, с глубинной враждебностью.

Глубинная тревожность лежит в основе отношения к людям. В то время как отдельные или частные состояния тревоги могут быть вызваны действующей в данный момент причиной, глубинная тревожность продолжает существовать, даже если в наличной ситуации нет никакого специального ее возбудителя. Если сравнить невротическую картину в целом с состоянием невротической нестабильности в обществе, то глубинная тревожность и глубинная враждебность будут соответствовать лежащим в основании такой нестабильности недовольству и протестам против режима. Поверхностные проявления могут или полностью отсутствовать в обоих случаях или же проявляться в разнообразных формах. В масштабах государства они могут проявиться в виде восстаний, забастовок, собраний, демонстраций; в психологической сфере формы тревожности могут проявляться во всевозможных симптомах. При этом все проявления тревожности проистекают из общей основы. В простых ситуативных неврозах глубинная тревожность отсутствует. Она образуются вследствие невротических реакций на отдельные конфликтные ситуации, в которых участвуют люди. Ничто не может лучше прояснить значение глубинной тревожности, чем сравнение отдельных реакций в случаях невроза характера со случаями, которые относятся к группе простых ситуативных неврозов. Последние встречаются у здоровых лиц, которые оказываются неспособными сознательно разрешить конфликтную ситуацию, неспособны ясно осознавать природу конфликта, а значит и неспособны принять ясное решение. Одним из наиболее выступающих различий между этими двумя типами неврозов является поразительная легкость достижения терапевтических результатов в случае ситуативного невроза. В неврозах характера терапевтическому лечению приходится преодолевать огромные препятствия, и поэтому оно продолжается в течение длительного периода времени, иногда слишком долго для того, чтобы пациент мог дождаться выздоровления; но ситуативный невроз разрешается сравнительно легко. Внимательное обсуждение ситуации часто оказывается не только симптоматической, но также каузальной терапией. В других ситуациях каузальной терапией является устранение затруднения путем смены окружающей обстановки. Глубинная тревожность проявляется как чувство собственной незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, нахождения в мире, который открыт обидам, обману, нападкам, оскорблениям, предательству, зависти. В психозах часто встречается довольно высокая степень осознания наличия такой тревожности. У параноиков такая тревожность ограничивается отношениями с одним или несколькими определенными людьми; у страдающих шизофренией имеет место острое ощущение потенциальной враждебности со стороны окружающего мира, столь интенсивное, что они склонны воспринимать даже проявляемую по отношению к ним доброту как скрытую враждебность. Однако в неврозах редко встречается осознание наличия глубинной тревожности или глубинной враждебности. Подспудное недоверие к каждому человеку может скрываться за поверхностным убеждением в том, что люди в целом являются вполне симпатичными; существующее глубинное презрение к каждому может быть замаскировано готовностью восхищаться. При этом глубинная тревожность может быть полностью лишена личностного характера и трансформирована в ощущение опасности, исходящей от грозы, политических событий, несчастных случаев, пищи, или в чувство того, что таких индивидов-невротиков преследует судьба. Но сам невротик обычно не осознает, что его тревожность в действительности относится к людям. Глубинная тревожность влияет на отношение человека к себе и другим. Она означает эмоциональную изоляцию, и сочетается с чувством внутренней слабости "Я". Т.е. глубинная тревожность закладывает конфликт между желанием полагаться на других и невозможностью сделать это вследствие идущего из глубины недоверия и враждебного чувства к ним. Она означает, что из-за внутренней слабости человек ощущает желание переложить всю ответственность на других, получить от них защиту и заботу. В то же самое время вследствие глубинной враждебности он испытывает слишком глубокое недоверие, чтобы осуществить это желание. И неизбежным следствием этого является то, что ему приходится затрачивать много энергии на укрепление уверенности в себе. Поэтому, чем невыносимей является тревожность, тем более основательными должны быть меры защиты.

Существуют четыре основных способа защиты от базальной тревожности: любовь, подчинение, власть и реакция ухода (отстранения).

Первое средство, любовь, происходит по формуле: если вы меня любите, то не причините мне зла.

Второе средство, подчинение, условно разделяется на ряд показателей, связанных с тем, относится или нет оно к определенным лицам или институтам. Например, это может быть подчинение общепринятым традиционным взглядам, религиозным ритуалам или требованиям некоторого могущественного лица. Следование этим правилам или повиновение этим требованиям будет служить определяющим мотивом для всего поведения. Такое отношение может принимать форму необходимости быть "хорошим", хотя дополнительная смысловая нагрузка понятия "хороший" видоизменяется вместе с теми требованиями или правилами, которым подчиняются. Когда же отношение подчинения не связано с каким-либо социальным институтом или лицом, оно принимает более обобщенную форму подчинения потенциальным желаниям всех людей и избегания всего, что может вызвать возмущение или обиду. В таких случаях человек вытесняет любые собственные требования, критику в адрес других лиц, позволяет плохое обращение с собой и готов оказывать услуги всем. Далеко не всегда люди осознают тот факт, что в основе их действий лежит тревожность, и твердо верят, что действуют таким образом, руководствуясь идеалами бескорыстия или самопожертвования, вплоть до отказа от собственных желаний. Для обоих случаев формулой является: если я уступлю, мне не причинят зла. Отношение подчинения может также служить цели обретения успокоения через любовь, привязанность, расположение. Если любовь настолько важна для человека, что его чувство безопасности зависит от этого, тогда он готов заплатить за него любую цену, и в основном это означает подчинение желаниям других. А если человек оказывается неспособен верить ни в какую любовь и привязанность, тогда его отношение подчинения направлено не на завоевание любви, а на поиски защиты. Есть люди, которые могут чувствовать свою безопасность лишь при полном повиновении. У них столь велики тревожность и неверие в любовь, что полюбить и поверить в ответное чувство для них почти невозможно.

Третье средство защиты от глубинной тревожности связано с использованием власти -- это стремление достичь безопасности путем обретения реальной власти, успеха или обладания. Формула такого способа защиты: если я обладаю властью, никто не сможет меня обидеть.

Четвертым средством защиты является уход. Если предыдущие три средства рассматривали борьбу, противостояние, желание справляться с трудностями любым путем, то этот способ направлен на спасение путем бегства от мира. Подобное может достигаться различными способами, например накоплением определенного количества богатства для достижения независимости от других в удовлетворении своих потребностей, или же -- сведением таких потребностей до минимума.

Любой из четырех способов может быть эффективным в обретении желаемого успокоения. При этом отмечается удивительная параллель: вследствие того, что зачастую невозможно следовать только одному способу из-за чрезмерных требований, предъявляемых к себе, то случается так, что невротик может одновременно испытывать настоятельную потребность повелевать другими и хотеть, чтобы его любили, и в то же время стремиться к подчинению, при этом навязывая другим свою волю, а также избегать людей, не отказываясь от желания быть ими любимым. Именно такие абсолютно неразрешимые конфликты обычно являются динамическим центром неврозов.

Наиболее часто сталкиваются стремление к любви и стремление к власти. Столкновение между желаниями человека и социальными требованиями не обязательно приводит к неврозам, но может также вести к фактическим ограничениям в жизни, то есть к простому подавлению или вытеснению желаний или к страданию. Невроз возникает лишь в том случае, если этот конфликт порождает тревожность и если попытки уменьшить тревожность приводят к защитным тенденциям, которые несовместимы друг с другом. Для избавления от глубинной (базальной) тревожности люди различаются по способам на тех, для кого главным стремлением является желание любви или одобрения, ради которых они способны идти на все, на тех, чье поведение характеризуется тенденцией к подчинению, к покорности и отсутствием каких-либо попыток самоутверждения, на тех, для кого доминирующим стремлением является успех или власть или обладание, и на тех, кто склонен к уединению и обретению таким образом независимости. При этом желание любви, тенденция к подчинению, стремление к влиянию или успеху и побуждение к уходу в различных сочетаниях имеются у всех индивидов, т.е. не только у невротиков. Поэтому все эти тенденции могут послужить успокоению от тревожности.

Жажда любви и привязанности очень часто встречается в неврозах. При этом невротик зачастую оказывается неспособен здраво судить о том, какое впечатление он производит на других, поэтому и не в состоянии понять, почему его попытки установить дружеские, брачные, любовные, профессиональные отношения часто приносят неудовлетворенность. Такой индивид-невротик склонен заключать, что виноваты другие, что они невнимательны, вероломны, способны на оскорбление, не замечая причину в себе. При этом невротик оказывается перед дилеммой: он не способен любить, но тем не менее ему остро необходима любовь со стороны других.

К сожалению, намного легче определить, что не является любовью, чем то, что такое любовь. Можно очень глубоко любить человека и в то же время иногда на него сердиться, в чем-то ему отказывать или испытывать желание побыть одному. Но есть разница между такими, имеющими различные пределы реакциями гнева или ухода и отношением невротика, который всегда настороже против других людей, считая, что любой интерес, который они проявляют к третьим лицам, означает пренебрежение к нему. Невротик интерпретирует любое требование как предательство, а любую критику -- как унижение. Это не любовь. Поэтому не следует думать, что любовь несовместима с деловой критикой тех или иных качеств или отношений, которая подразумевает помощь в их исправлении. Но к любви нельзя относить, как это часто делает невротик, невыносимое требование совершенства.

Также несовместимо с понятием любви использование другого человека только в качестве средства достижения некоторой цели, то есть в качестве средства удовлетворения определенных потребностей. Такая ситуация явно имеет место, когда другой человек нужен лишь для сексуального удовлетворения или для престижа в браке. Данный вопрос очень легко запутать, в особенности если затрагиваемые потребности имеют психологический характер. Человек может обманывать себя, считая, что любит кого-то, а это всего лишь благодарность за восхищение им. Тогда второй человек вполне может оказаться жертвой самообмана первого, например быть отвергнутым им, как только начнет проявлять критичность, не выполняя, таким образом, свою функцию восхищения, за которую его любили. Однако при обсуждении глубоких различий между истинной и псевдолюбовью мы должны быть внимательными, чтобы не впасть в другую крайность. Хотя любовь несовместима с использованием любимого человека для некоторого удовлетворения, это, не означает, что она должна быть целиком и полностью альтруистической и жертвенной. Это также не означает, что чувство, которое не требует ничего для себя, заслуживает названия "любовь". Люди, которые высказывают подобные мысли, скорее выдают собственное нежелание проявлять любовь, нежели свое глубокое убеждение. Конечно, есть вещи, которые мы ждем от любимого человека. Например, мы хотим удовлетворения, дружелюбия, помощи; мы можем даже хотеть жертвенности, если это необходимо.

Различие между любовью и невротической потребностью в любви заключается в том, что главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство -- потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви -- лишь вторичное. Иногда индивид-невротик стремится к любого рода привязанности в целях успокоения, т.е. он нуждается в любви и привязанности другого ради избавления от собственной тревожности. При этом такое стремление в его случае зачастую оказывается неосознанным. Невротик лишь чувствует, что перед ним тот человек, который ему нравится, или которому он доверяет, или к которому испытывает страсть. Но это может быть и не любовью, а лишь реакцией благодарности за некоторую проявленную по отношению к нему доброту, ответным чувством надежды или расположения, вызванным некоторым человеком или ситуацией. Тот человек, который явно или подспудно возбуждает в нем ожидания такого типа, станет автоматически наделяться важным значением, и его чувство будет проявлять себя в иллюзии любви. Часто такие отношения осуществляются под маской любви, то есть при субъективном убеждении человека в своей преданности, между тем как в действительности данная любовь является лишь цеплянием за других людей для удовлетворения своих собственных потребностей. То, что это не искреннее чувство подлинной любви, обнаруживается в готовности его резкого изменения, которое возникает, когда не оправдываются какие-то ожидания. Один из факторов, важных для понимания любви, -- надежность и верность чувства -- отсутствует в этих случаях. Т.е., если индивид игнорирует личность другого, его особенностей, недостатков, потребностей, желаний, развития, то это скорее всего не любовь, а результат тревожности. Невротик, средством защиты которого является стремление к любви, оказывается не способен осознать свою неспособность любить. Большинство таких людей принимают собственную потребность в других людях за предрасположенность к любви. Кроме того, невротик фактически оказывается не способен принять любовь, к которой вроде как стремился. Притом, что даже если привязанность или любовь может дать невротику внешнее спокойствие или даже ощущение счастья, то на самом деле это будет не так, ибо в глубине души невротик подобное воспринимает с недоверием, а то и подозрительностью или даже страхом. Он не верит в само чувство любви, потому что уверен, что никто его полюбить не сможет. Причем оказывается уверен даже в том случае, если подобное противоречит его собственному жизненному опыту. У человека, который искренне любит других, не может быть никаких сомнений в том, что другие люди могут любить его. Но невротик может начинать искать в любви скрытые смыслы (которых там зачастую нет). Подозрительность -- весьма характерная черта индивидов с внутренней, глубиной, тревожностью. Поэтому, если привлекательная девушка открыто начнет проявлять любовь к невротику, он может воспринимать это как насмешку или даже как умышленную провокацию, так как не верит в то, что такая девушка может его полюбить. Такая любовь вызывает в невротике тревогу и страх зависимости. Поэтому он всяческим образом старается избежать ее. Причем эмоциональная зависимость (а любая зависимость это манипуляции) действительно играет свою негативную роль. Обычный человек позволяет такой зависимости поглотить себя, а невротик всячески сопротивляется в ответ на любовь со стороны другого испытать позитивный отклик в собственной душе. Как вариант избегания подобного рода манипулятивного влияния на собственную психику -- сознательное игнорирование любви, внушение себе, что человек проявивший любовь -- на самом деле преследует свои, одному ему известные цели, причем исключительно негативного порядка. Ситуация, порожденная таким образом, сходна с ситуацией человека, который голодает, но не осмеливается принимать пищу из-за страха быть отравленным.

Отличительной чертой невротической потребности в любви является ее навязчивый характер. Всегда, когда человеком движет сильная тревожность, неизбежный результат этого -- потеря непосредственности и гибкости. Проще говоря, это означает, что для невротика получение любви -- не роскошь, не источник в первую очередь добавочной силы или удовольствия, а жизненная необходимость. Здесь заключена такая же разница, как в различии между "я хочу быть любимым и наслаждаюсь любовью" и "необходимо, чтобы меня полюбили, чего бы это ни стоило". Образно говоря, различие между тем, кто имеет возможность быть разборчивым в еде и испытывает удовольствие благодаря хорошему аппетиту, и голодающим человеком, который должен без разбору принимать любую пищу, так как не имеет возможности потворствовать своим прихотям. При этом основная ошибка невротика проявляется в том, что он стремится, чтобы его любили все люди, тогда как вполне достаточно (если так уж хочется) добиться любви только ряда конкретных лиц. Например, встречаются женщины, которые чувствуют себя несчастными и полны тревоги, если рядом с ними нет мужчины; они будут заводить любовную связь, вскоре разрывать ее, опять чувствовать себя несчастными и полными тревоги, начинать другую любовную связь, и так далее. То, что это не является подлинным стремлением к связи с мужчинами, видно по тому, что данные связи являются конфликтными и не приносят удовлетворения. Обычно эти женщины останавливаются на первом попавшемся мужчине, для них важно само его присутствие, а не любовная связь. Как правило, они даже не получают физического удовлетворения.

Подобное родственно позиции подчинения. И в том и в другом случае явно проявляется эмоционально-невротическая зависимость, которая возникает в результате невротической потребности человека уцепиться за кого-то, дающего надежду на защиту. Такая зависимость не только может причинять бесконечные страдания, но даже быть исключительно пагубной. Например, встречаются отношения, в которых человек становится беспомощно зависимым от другого, несмотря на то, что он полностью осознает, что данное отношение является несостоятельным. У него такое чувство, словно весь мир разлетится на куски, если он не получит доброго слова или улыбки. Его может охватить тревога во время ожидания телефонного звонка или чувство покинутости, если человек, в котором он так нуждается, не может увидеться с ним. Но он не в состоянии порвать эту зависимость.

Также возможно, что в процессе ряда любовных неудач, подобные лица могут вырабатывать противоядие. Например, девушка, прошедшая через несколько любовных историй, каждая из которых заканчивалась ее зависимостью от очередного партнера, может выработать независимое отношение ко всем мужчинам, стремясь лишь к удержанию своей власти над ними и не испытывая никаких чувств. В этом случае она действительно оказывается способна управлять мужчинами, но в душе (бессознательно) ощущает собственную неуверенность, умело скрывая ее, поэтому если правильно подобрать ключик к душе такой девушки, то становится возможным спровоцировать в ней невротическую зависимость, а значит и заставлять ее делать все что необходимо вам, в ответ, например, на бессознательное ощущение избавления от внутренних страданий и душевного равновесия, когда вы находитесь рядом. В этом случае действительно становится возможным управлять другим человеком, потому что он будет бояться потерять вас. При этом подобное можно использовать не только в любовных отношениях, но и просто в жизни, подчиняя к себе людей путем сначала провоцирования в их психике невритической зависимости, а позже умелым снятием волнения и беспокойства.

Особенностью невротической потребности в любви является ее ненасытность. Невротическая ненасытность может проявляться в жадности как общей черте характера, обнаруживаясь в еде, покупках, нетерпении. Большую часть времени жадность может вытесняться, прорываясь внезапно, например, когда человек в состоянии бессознательной тревоги (своего рода трансовом состояние) покупает много не нужных (модных) вещей. Также невротическая ненасытность может проявляться в стремлении жить за чужой счет. Жадность может проявляться в сексуальной ненасытности, или, например, в приобретении одежды, в осуществлении честолюбивых или престижных целей. При этом любая форма жадности связана с тревожностью, и помимо сексуального удовлетворения с партнером может проявляться в чрезмерной мастурбации или чрезмерной еде. Связь между сексуальным удовлетворением и едой показана тем фактом, что жадность может уменьшаться или исчезнуть, как только человек находит некую уверенность и покой: почувствовав любовь к себе, завоевав успех, выполнив творческую работу. Например, чувство, что тебя любят, может внезапно ослабить силу навязчивого желания делать покупки. С другой стороны, жадность может возникать или усиливаться, как только возрастает враждебность или тревожность; человек может чувствовать непреодолимую потребность делать те или иные покупки перед событиями, в связи с которым он очень волнуется. Но также следует говорить и о том, что существует много людей, которые испытывают тревожность, но у которых не развилась жадность. А невротики, которые ненасытны в своей потребности в любви, обычно проявляют жадность в отношении материальных благ, получении подарков, информации или сексуального удовлетворения, ради которых часто жертвуют своим временем или деньгами.

Говоря о роли любви и привязанности, выделим три типа невротиков. К первой группе относятся лица, которые стремятся к любви, в какой бы форме она ни проявлялась и какие бы методы ни применялись ради ее достижения. Ко второй группе относятся невротики, которые тоже стремятся к любви, но, если терпят неудачу в каких-либо взаимоотношениях -- отстраняются от людей и не идут на сближение с другим человеком. Вместо попыток установить привязанность к какому-либо человеку они испытывают навязчивую потребность в вещах, еде, покупках, чтении или, вообще говоря, в получении чего-либо. К третьей группе относятся невротики, психика которых была травмирована в раннем возрасте, и у них развилась позиция глубокого неверия в какую-либо любовь и привязанность. Их тревожность столь глубока, что они довольствуются малым -- лишь бы им не причиняли какого-либо вреда. У таких людей развивается циничное отношение к любви; а потребность в любви такие невротики будут заменять потребностью в материальной помощи, совете, сексе. У невротиков весьма развита и невротическая ревность, которая в отличие от ревности здорового человека, которая может быть адекватной реакцией на опасность потери чьей-то любви, заключается в силе ревности, непропорциональной опасности. Такая болезненная ревность диктуется постоянным страхом утратить обладание данным человеком или его любовь; вследствие этого любой интерес, который может быть у объекта любви невротика, представляет для невротика опасность. Подобный тип ревности может проявляться во всех видах человеческих отношений: со стороны родителей к своим детям, которые стремятся вступить в брак, между супругами, в любых любовных отношениях. Невротическое желание абсолютной любви является намного более требовательным, чем нормальное желание, и в своей крайней форме невозможно для осуществления. Это требование любви, не допускающей никаких условий или оговорок. Оно предполагает, во-первых, желание, чтобы тебя любили, несмотря на любое самое вызывающее поведение. Любая критика воспринимается как отказ от любви. Во-вторых, невротическое требование абсолютной любви включает в себя желание быть любимым, не давая ничего взамен. В-третьих, невротик (часто это женщина) хочет, чтобы ее любили, не получая от этого никакой выгоды. Сама же она охотно будет пользоваться вашими благами, зачастую еще крайне неохотно соглашаясь на секс, и периодически закатывая скандалы. Это особенно распространено в семьях т.н. новых русских и служит одной из форм того, что мужья заводят себе любовниц (или жены -- любовников). Поэтому следует помнить, что невротики крайне подвержены внушению, поэтому с ними необходимо разговаривать директивным порядком, не оставляя им шансов к сопротивлению, и получать от них все, что вам необходимо (в т.ч. и в плане секса; причем в последнем случае можно вообще вызвать в женщине-невротике чувство вины, которое бессознательно начнется у ней, если она вдруг откажет вам в удовлетворении вашего желания; в психику человека, в т.ч. и женщины, можно ввести установки, или поставить "якорь", запрограммировав на определенный сигнал, при котором такой человек или женщина будет впадать в полутрансовое или трансовое состояние, во время которого можно делать с таким человеком все что вам необходимо; но позже необходимо грамотно вывести такого человека из транса, сформировав у него ощущение радости, например, или еще какого-то позитивного начала; в каждом случае тут индивидуально). При этом можно обратить внимание и на любопытную особенность. Чем строже вы будете обходиться с человеком-невротиком, тем большее уважение вызовете в его глазах. Люди бессознательно хотят подчиняться другому. А у невротиков подобное желание обычно развито в гиперболической степени.

Помимо любовных провокаций невроза и, собственно, любви как способа снятия невроза, манипуляторами используется и такая форма снятия тревожности, как обретение власти. Завоевать любовь и расположение, значит получить успокоение путем усиления контакта с другими, в то время как стремление к власти означает получение успокоения через ослабление контакта с другими и через укрепление собственного положения. Невротические стремления к власти, престижу и обладанию служат не только защитой от тревожности, но также и каналом, по которому может выходить вытесненная враждебность. Стремление к власти служит защитой от беспомощности, которая является одним из основных элементов тревожности. Невротик начинает испытывать тревожность там, где обычный человек воспринял бы ситуацию как должное (например, чей-нибудь совет, помощь, руководство, и т.п.). Невротическое стремление к власти является также защитой от опасности выглядеть ничтожным. Невротик вырабатывает жесткий и иррациональный идеал силы, который заставляет его верить, что он способен справиться с любой ситуацией, какой бы сложной она ни была, и может справиться с ней немедленно. Поэтому невротик, ориентированный на власть, будет стремиться управлять другими и держать все под своим контролем. Он хочет, чтобы не происходило ничего, что не одобрялось бы им, или не возникало бы по его инициативе.

При этом невротик может давать себе обратную установку, т.е. сознательно предоставлять другим возможность иметь полную свободу, за малым исключением: он должен знать все, что делает человек, получивший от него свободу на деятельность. Причем, тенденции все контролировать могут вытесняться до такой степени, что не только сам невротик, но и окружающие могут быть уверены в его великодушии. Тогда как известно, что если человек столь полно вытесняет свое желание контролировать, то он за это начинает платить различного рода психосоматической симптоматикой (например, головной болью, расстройством желудка, и т.п.) Кроме того такие невротики всегда считают себя правыми и сильно раздражаются, если кто-то пытается доказывают их неправоту. Источником раздражения также может являться любого рода отсрочка или вынужденное ожидание. Часто невротик не осознает существования управляющей им установки. Такое отсутствие осознания имеет важные последствия для любовных отношений. Если любовник или муж не оправдывает ожиданий невротичной женщины, если он опаздывает, не звонит, уезжает из города, она чувствует, что он не любит ее. Вместо того чтобы признать, что ее чувства -- обычная реакция гнева на неподчинение ее желаниям, которые часто не высказываются вслух, она интерпретирует эту ситуацию как свидетельство своей ненужности. Это заблуждение приводит к неврозу. Начало подобного обычно закладывается в детстве, когда деспотичная мать, чувствуя возмущение по поводу непослушания ребенка, начинает высказывать вслух, что ребенок ее не любит. Во взрослой жизни, если ребенок оказывается девушкой, это несет свои негативные последствия, потому как такая девушка-невротик не сможет полюбить "слабого" (в ее искаженном представлении) мужчину из-за презрения к любой слабости, но и не сможет сладить с "сильным" мужчиной, потому что имеет внутреннее (бессознательное) желание диктовать свою волю, а сильный мужчина ей этого не позволит. Он сам будет ей управлять, а значит у таких девушек случится дисбаланс в психике, и последует продолжение развития таких форм невроза как истерия и проч. Эти особы хотят невозможного: мужчина должен быть сверхсильным героем, чтобы понравиться им, и в то же время стать "подкаблучником", чтобы с готовностью выполнять любые их патологические желания. Сам же невротик, будь то мужчина или женщина, обычно стремится производить впечатление на других, являться объектом восхищения и уважения. Он будет демонстративно тратить деньги, пытаться щеголять знанием книг, знакомством со знаменитостями. Такой невротик с легкость окажется готов сделать своим другом, мужем, женой, сотрудником и проч. того, кто и восхищается и не восхищается им. В первом случае ему это необходимо для дальнейшего оказания власти на такого человека, во втором -- сделав партнером индифферентного к нему человека, невротик тем самым бессознательно приблизится к порабощению его, и будет держать подле себя пока не почувствует, что последний окажется в его власти. После с таким человеком невротику будет уже не интересно.

Дополнительной особенностью, возникающей в результате навязчивого желания доминировать, является неспособность человека устанавливать равные отношения. Если он не становится лидером, то чувствует себя полностью потерянным, зависимым и беспомощным. Он настолько властен, что все, выходящее за пределы его власти, воспринимается им как собственное подчинение. Вытеснение гнева может привести к чувству подавленности, уныния, усталости. Однако то, что ощущается как беспомощность, может быть лишь попыткой обходным путем достичь доминирования или выразить враждебность из-за своей неспособности лидировать. Например, супруги решили отправиться в поездку по незнакомым местам. Жена заранее изучила карту и взяла на себя лидерство. Но в пути они отклонились от заданного маршрута, свернув не на ту дорогу. В таком случае женщина-невротик вдруг начинает чувствовать себя неуверенно, и уступает руководство поездкой мужу. До этого она была веселой и активной, но внезапно стала испытывать усталость. Нередки отношения между супругами, в которых страдающий неврозом партнер действует как надсмотрщик над рабами, используя свою беспомощность в качестве кнута для того, чтобы принудить других выполнять его волю. Для этих ситуаций характерно, что невротик никогда не удовлетворяется затраченными ради него усилиями, а реагирует лишь все новыми и новыми жалобами и требованиями или обвинениями, что им пренебрегают и жестоко с ним обращаются. У людей, для которых стремление к престижу стоит на первом месте, враждебность обычно принимает форму желания унижать других. Это желание выходит на первый план особенно у тех людей, чувству собственного достоинства которых был нанесен унизительный удар, в результате чего они стали мстительными. Обычно в детстве они прошли через ряд связанных с унижением переживаний, которые могли иметь отношение либо к социальной ситуации, в которой они росли, например такой, как принадлежность к национальному меньшинству, бедность, или к их собственной личной ситуации, например, они испытывали к себе предвзятое отношение, терпели презрительное отвержение, постоянно являлись объектом нравоучений и недовольства родителей. Часто переживания такого рода забываются из-за их болезненного характера, но они вновь возникают в сознании, если проблемы, связанные с унижением, обостряются. Однако у взрослых невротиков можно наблюдать не прямые, а лишь косвенные результаты этих детских ситуаций, результаты, которые были усилены вследствие прохождения через "порочный круг": чувство унижения; желание унижать других; усиление чувствительности к унижению из-за страха возмездия; возрастание желания унижать других. Тенденция унижать других обычно глубоко вытесняется потому, что невротик, зная по собственной обостренной чувствительности, сколь оскорбленным и мстительным он становится, когда подвергается унижению, инстинктивно боится сходных реакций других. Тем не менее, некоторые из этих тенденций могут проявляться без их осознания: в беспечном пренебрежении к другим людям, например, заставляя их ждать, ненамеренно ставя других в неловкие ситуации, заставляя других ощущать свою зависимость. Даже если невротик абсолютно не осознает своего желания унижать других или того, что сделал это, его отношения с этими людьми будут пропитаны смутной тревожностью, которая обнаруживается в постоянном ожидании упрека или оскорбления в свой адрес. Внутренние запреты, возникающие в результате обостренной чувствительности к унижению, часто проявляются в форме потребности избегать всего, что может казаться оскорбительным для других; так, например, невротик может быть неспособен высказаться критически, отклонить предложение, уволить сотрудника, в результате он часто выглядит в высшей степени тактичным или чрезмерно вежливым. Также тенденция к унижению других может скрываться за тенденцией к восхищению. Так как унижение и проявление восхищения диаметрально противоположны, последнее дает возможность скрыть тенденцию к унижению. Поэтому обе эти крайности часто встречаются у одного и того же человека. Имеются различные варианты распределения этих двух видов отношений, причем мотивы для такого распределения индивидуальны. Они могут проявляться отдельно друг от друга в различные периоды жизни, когда за периодом презрения ко всем людям следует период чрезмерных восторгов и поклонения героям и знаменитостям; может иметь место восхищение мужчинами и презрение к женщинам, и наоборот; или слепое восхищение кем-то одним и такое же слепое презрение ко всем остальным людям. Тенденция ущемлять или эксплуатировать окружающих не только возникает вследствие нарушенных личных взаимоотношений, но и сама в результате ведет к дальнейшему их ухудшению. Особенно если эта тенденция бессознательная, -- она делает человека застенчивым и даже робким в отношениях с другими людьми. Он может вести и чувствовать себя свободно и естественно в отношениях с людьми, от которых он ничего не ждет, но будет испытывать смущение, как только появится какая-либо возможность получить от кого-либо любую выгоду. Такая выгода может касаться таких осязаемых вещей, как информация или рекомендация, или она может иметь отношение к намного менее осязаемым вещам, таким, как возможность получения благ в будущем. Это справедливо для любовных отношений точно так же, как и для любых других. Женщина-невротик этого типа может быть откровенной и естественной с мужчинами, которые ей безразличны, но чувствует себя смущенной и скованной по отношению к мужчине, которому хотела бы нравиться, потому что для нее достижение любви отождествляется с получением от него чего-либо. Причем часть таких невротиков может хорошо зарабатывать, а часть может оставаться бедными вследствие стеснения спросить об оплате, или выполнить большой объем работы за низкое вознаграждения. При этом такой невротик может испытывать недовольство своим низким заработком, а может и опуститься к ведению паразитического образа жизни, и такому же бессознательному мнению о том, что другие должны заботиться о нем. Отчасти в этом случае такой невротик находит человека, кто начинает заботиться о нем, в обмен, например, если это невротик-женщина -- на секс (секс в данном случае в представлении такой девушки будет являться ее платой за пользование благами, которые дает ей мужчина, т.е. платой мужчины за паразитизм и неприспособленность к жизни своей партнерши).

Страх неодобрения очень часто встречается при неврозах. Почти каждый невротик, даже если на первый взгляд он кажется абсолютно уверенным в себе и безразличным к мнению других, испытывает чрезвычайный страх или сверхчувствителен к неодобрению, критике, обвинениям, разоблачению. Страх неодобрения очень важен для понимания чувства вины. Неадекватный страх неодобрения может распространяться на всех людей или только на друзей, хотя невротику обычно трудно различать друзей и врагов. Такой страх может проявляться в опасении вызвать у людей раздражение. Например, невротик может бояться отказаться от приглашения, опасаться высказать несогласие с чьим-либо мнением, выразить свои желания, которые могут по его мнению противоречить желаниям других, и т.п. Такой страх может препятствовать общению невротика с другими людьми из-за опасения, что они что-то о нем узнают (при этом другие люди могут проявлять к этому человеку исключительно добрые намерения и симпатии. При этом следует говорить о том, что любая форма невротической зависимости вводит человека-невротика в измененные, трансовые состояния. Находясь в таких состояниях, психика человека максимально предрасположена к различного рода внушению. Поэтому, если сначала ввергнуть объект в состояние транса (например, спровоцировав у него тревожность, беспокойство, чувство вины -- т.е. сделать провокацию невроза), а после внушить объекту установку (посредством формирования доминанты, очагового возбуждения в коре головного мозга), можно быть уверенным что такая установка, (т.е. информация, поданная в директивной форме) отложиться в подсознание, а значит через какое-то время начнет оказывать свое влияние на сознание индивида. Тем самым будет осуществлено программирование психики объекта на выполнение заданных манипулятором действий.

В заключении хотелось бы коснуться ломки устоявшихся привычек (норм поведения), и рассмотреть влияние, которое оказывает на психику индивида данное ситуативное поведение, увидеть те возможные камни преткновения, которые, так или иначе, возникают на пути исследования по данному пути. Итак, перед нами лежит некая плоскость восприятия действительности, которая в одном случае -- требует вполне лояльного отношения к ней; а в другом -- способствует возникновению особого рода противоречий, стоящих на пути данного вида взгляда на ту же самую действительность. Действительность, которая, в данном случае, будет одной и той же действительности, особо и не изменившей свои ориентационные требования. И тогда уже отличен, в данном случае, будет лишь взгляд на них. Однако, это лишь одна сторона медали. Взгляд на одну и ту же проблему зачастую может быть невероятнейшим образом различаться в зависимости от выбранного сектора осмотра. Очень часто, число возможных вариаций может иметь поистине бесконечный порядок и зависеть от значительного числа факторов, стоявших в числителе и большей частью имплицитно влияющих на возможное последующее мнение. В какой-то мере, исходя из обозначенных нами факторов (и для того чтобы снизить возможное число ожидаемых погрешностей) в нашем случае мы будем ориентироваться на некую (достаточно абстрактную) величину; рассматривая ситуацию в целом. Ориентируясь на некую общую модель поведенческой характеристики, ни в коем случае (вопрос -- на сколько оправдан такой шаг -- должен быть понятен в контексте появившегося решения) не пускаясь в излишнею детализацию. Попытаемся выяснить: насколько влияет на психику индивида (с рассмотрением степени оказываемого воздействия) какой-либо слом устоявшихся норм, привычек, быть может -- переориентации, а то и изменения, степени ценностей. Индуцированное самой жизнью (характером возникающих на определенном этапе противоречий, вынуждающих найти способы адаптации; что может, в свою очередь, выражаться в вырабатываемой системе настройки. А значит вполне уместен вопрос: что лучше, активно противостоять, сопротивляться, а значит в последующем и изменить ситуацию или хотя бы отношение к ней, или подстроится под действительность), итак, индуцированный самой жизнью вопрос адаптации к изменяющейся действительности вынуждает к вырабатыванию, своего рода, норм противодействия. В случае, если воспользоваться способом не замечать данную проблему, то мы, в итоге, не изменим, а невероятно "запустим" проблему. Однако, несмотря на как будто бы явное ошибочное следование подобного рода "методу выхода из проблемы" -- он до сих пор достаточно распространен среди индивидов с т. н. инфантильной психикой. Чему результатом является рост числа психических (и психосоматических) заболеваний у данной части населения. Ошибочность следования подобной теории "лечения" тем не менее (несмотря на явную доказываемость существования ошибки) не слишком заметна на первый взгляд. И вероятно то, что ее до сих пор выбирают в качестве основного способа лечения, свидетельствует об исторических корнях. А значит косвенно подтверждает и существование коллективного бессознательного, и почти напрямую уводит нас к той части архаичной психики, которая в свое время позволила Фрейду и ряду его последователей, сделать выводы об общем характере психики первобытного человека, дикаря, и современного гражданина цивилизованного общества. А если еще убрать рамки цивилизации (с ее "навязываемым" окультуриванием), то и вовсе не станет никаких различий.

Исходя из вышеприведенных ссылок на ряд ошибок, появлявшихся в результате стремления "отдать проблему во власть самой себе", вполне уместным будет наше желание воспользоваться иным путем. Более, так сказать, научным. И уже потому, мы будем рассматривать психику индивидов, которые -- так или иначе -- противодействовали возникшей перед ними проблеме. Посчитав это не обстоятельством, которое можно обойти стороной, а скорее, возможностью изменить себя. Однако, если подобное желание и могло зародиться в какой-голове, то мы должны утверждать лишь о бессознательном характере подобного мотива следования собственным мыслям. Но без всяких сомнений достаточно правилен общий характер выбранного направления: любая возникающая перед нами проблема, разрешение ее, так или иначе изменяет психику. И уже тут, вероятно, встает вопрос отреагированности на проблему. Реакции, по всей видимости, отличаются по характеру оказываемых воздействий. Своего рода, проекции на проблему. И своего рода трансферентных отношений, по отношению от проблемы восприятия ее -- к индивиду.

Но уже как бы то ни было, в данном случае вполне уместно говорить о своего рода: а) специфичности существования (как и в макрокосмическом масштабе, так и в касании, выявлении частностей, деталей, и проч.); б) особом характере травматичности -- как касаемо психического восприятия, так и даже в большей степени последствий подобного рода воздействий.

Остановимся, пожалуй, на втором. Мы постулируем два основных (вытекающих, по сути, одно из другого) предположения:

1) Возникновение психической травмы способно вызвать зарождение симптоматики невротических (проявлявшихся в истерии, тревожности, беспокойстве, фобических проявлениях, состоянии навязчивых состояний и т. п.) и патологических (шизофрения, галлюцинаторный бред, паранойя и т. п.) заболеваниях.

2) Привести как к необратимым последствиям (начиная от изолированности от общества искусственного, например, ограничения в коммуникативном контакте вследствие, например, агарофобии, или специального, например, помещения в стационар вследствие, например, ярко выраженного психического характера заболевания способного поставить под угрозу сохранность жизни окружающих, и заканчивая суицидальными попытками), так и способствовать изменению самосознания и мировоззрения, а значит уже так или иначе вызвать -- являясь инициатором -- духовный рост личности.

Первый из предложенных вариантов мы уже разбирали. И уже тогда нам любопытно будет рассмотреть, что же происходит с личностью (индивидом, психическим содержанием индивида), в случае, если: а) какая-либо жизненная драма уже привела к психической травме; б) явно наблюдается зарождение симптоматики психического (например, психопатического) заболевания; в) пациент так или иначе предотвратил обострение и даже в какой-то мере замедлил (замедлил, а не остановил) течение болезни.

Таким образом, мы подошли к возможному разрешению нашим индивидом конфликта между его бессознательным и сознанием (между "Я" и "Оно", или "Я" и "Сверх-Я", или "Сверх-Я" и "Оно"): посредством ситуационного отреагирования. Причем, на фоне явно ожидаемой деструкции, в нашем случае происходит т. н. эффект диспозиции. Т. е. наблюдается результат в какой-то мере обратный предполагаемому (где предполагаемость -- выступает в роли ожидаемого; типично прогнозируемого хода течения заболевания; от появления симптоматики к следствиям течения болезни).

Прежде чем приступить к разрешению поставленного вопроса, заметим, что поиск какого-либо разрешения случившегося с нашим индивидом невротического конфликта уже, как говорится, имеет место быть. Но начался он -- уже после того, как болезнь заявила о себе каким-либо симптомом. Причем, ситуация настолько оказалась не под контролем расположенных к ведению подобного контроля сил, что ни один из защит (большей частью, как нам кажется, все же ориентированных на включение адаптивных механизмов сопротивления до, т. е. в начале болезни) или не "включилась", или не справилась со своими "обязанностями".

Попробуем подытожить.

Раннее мы предположили, что: а) невротический синдром заявил о себе (развитием, например, тревожности, или каких-либо фобических предрасположенностей); б) механизмы защиты психики по каким-либо причинам оказались бессильны; в) индивид решил самостоятельно изменить ситуацию. (Т. е. мы, в какой-то мере, можем говорить о том, что защитные процессы психики не до конца девальвированы и по крайней мере присутствуют).

В результате осуществления подобного рода действий в психике нашего индивида стали происходить изменения. Причем, для лучшего понимания и выявления характера этих изменений следует уточнить, что возможность их появления была продиктована обострением (усилением влияния) невроза.

Другими словами, индивиду в данном случае совсем не оставили шансов. Ему нужно или оставлять все на своих местах (а значит почти неминуемо будет наблюдаться еще большее усиление симптомов), или кардинально перестраивать систему жизненных ценностей. Второй случай, кстати, еще и более предпочтителен, потому как дает хоть какой-то шанс на разрешение образовавшегося конфликта. Далее. В результате оказания каких-либо действий на психику индивида, следует обратить внимание на факт возникновения сопротивления. Вполне объяснимо, что психика, стремясь удержать свою целостность (а целостность, в данном случае, уместна в роли некой объединительной модели, независимого присутствия в психике деления ее на "больную" или "здоровую") будет противостоять хоть каким-то образом. Выдвигая, зачастую, или меры контрпереноса, или же задействуя ряд иных механизмов. В данном случае, быть может даже для кого покажется и уместным проведение некоей аналогии с развитием невроза, так сказать, классическим путем. Путем вытеснения неудовлетворенных желаний. Однако в нашей ситуации все же имеется ряд существенных отличий. Базирующихся, главным образом, на том, что в случае возникновения невроза посредством вытеснения в бессознательное ряда неудовлетворенных желаний (либидо) мы вполне можем говорить о дальнейшем продолжении развития болезни. Тогда как, в случае возникновения нечто подобного в результате противодействия обострению заболевания, говорим о перспективе излечения.

Психика индивида, в результате травматической ситуации, испытывает на себе достаточно сильное деструктивное влияние. Помимо (порой, достаточно четко выраженных) разрушительных последствий, возможен и перцептивный инсайд, в данной ситуации появляющийся, вероятно, потому, что психические механизмы регуляции не справляются с потоком поступающей информацией, в результате чего, наблюдается, своего рода, переполняемость эмоциями, и происходит выброс энергии. Подобный всплеск и возможно отнести к инсайду. Своего рода, озарению. Внезапному просветлению. Данное состояние психики (возможность достижения подобного) нам любопытна в контексте предыдущего разговора о сломе устоявшихся стереотипов восприятия действительности (что и означает -- смену мировоззренческих позиций). В соответствии с подобной ситуацией, действительно возможно некоторое воздействие на психические составляющие (вероятно -- на сумму психических составляющих), выражающиеся в развитии симптоматики психических заболеваний (главным образом, по всей видимости, все же уместней вести речь о невротических проявлениях, нежели чем ссылаться на какую-либо патологию). Однако, проявление подобного (легкой степени невроза, например) на наш взгляд будет наоборот, как бы подстегивать, т.е. сопутствовать, если можно так выразиться, положительным изменениям; трансформации психику. А значит заметно быстрее и в последующем ощутимее попавшая "в тупик" психика проявит себя состоянием инсайда. Причем инсайд в данном случае вполне можно понимать и значительно шире. Это не только общее озарение, вспышка, рождение какой-либо гениальной идеи или откровение, но и в какой-то мере производное (в эклектическом понимании) от слова: "вдохновение" (точнее, под смысловым значением слова "инсайд" можно понимать и то и другое и третье в зависимости от впечатления, испытываемого каждым, и от той эмоциональной составляющей, которую отдельный индивид вкладывает в значение открывшейся перед ним тайны, внезапного преодоления своего рода барьера). И в данном случае мы можем наблюдать схожее состояние, когда психика, в результате травматической ситуации значительно интровертировало (способствовало еще большему погружению вглубь себя) индивида, а потом, в результате подобной мобилизации, разрядилась, явив состояние инсайда. Тем самым, произошел некий разряд (сконцентрированных и сосредоточенных в одной точке энергий), и вызвавший, в свою очередь, то, что можно понимать под вспышкой, озарением, и т. п.

Таким образом, мы вполне можем заключить, что наша психика (в случае возникновения какой-либо травматической ситуации) может отреагировать, как минимум двумя способами. По одному из них, будет то, что еще со времен Фрейда понимается как "бегство в болезнь". Т. е. погружение психики индивида в некий вымышленный, иллюзорный мир восприятия реальности, действительности. (Подмена реальных образов -- несуществующими). А в другом случае, в результате сопротивления (внутреннего протеста) психика справляется с симптоматикой (обострившихся) невротических заболеваний; в результате чего, в рассматриваемой нами ситуации, наблюдался духовный рост личности, выразившийся в переосмыслении жизненных позиций, изменению ценностных норм, т. е. своего рода произошло рождение новой личности. В данном случае можно также заключить, что индивиду удалось выйти из старого (прежнего, закрепившегося в нем) образа, по которому он позиционировался окружающим; а значит произошла, своего рода, смена используемых образов, масок. Потому как достаточно сложно отказаться вообще от существования у каждого индивида определенной маски. А то и попросту невозможно. Иначе следовало бы совсем нивелировать значение стереотипичности мышления, что в свою очередь означало бы или исключение индивида из социума, или стирание в его памяти каких-либо эмоциональных переживаний пройденного жизненного опыта. А значит, мы вполне можем заключить: в зависимости от: а) характера психической травмы (вызванной травматическим конфликтом); б) специфики психического аппарата какого-либо индивида; в) ряда еще каких-либо условий, -- возможно не только разрешение душевного конфликта, но и его ярко выраженный позитивный характер. Другими словами, травматический (для психики) конфликт способствовал духовному росту личности. Переориентации жизненных ценностей. Рождению, своего рода, новой личности. С новыми запросами и формируемыми привычками. Что, в принципе, тоже результат. (Другой вопрос, что в последующем, быть может, придется говорить о дальнейшем изменении. Потому как, по нашему мнению, если подобное с психикой индивида, случилось раз, то почти наверняка, мы можем говорить о повторении чего-либо подобного в будущем. Но это уже, по всей видимости, совсем другой разговор. К которому мы еще вернемся.)

В дополнение рассмотрим проявление невротической зависимости на историческом примере австрийского писателя, классика мировой литературы, Франца Кафки.

Кафка являлся заложником собственного литературного творчества. Быть может и не было бы столь категоричным подобное утверждение, если бы не являлось все это неким апофеозом суровой правды. А сама незыблемость истины утверждения базируется на трех китах: неврозе, творчестве и спокойствии обычной жизни. И уже как бы то ни было, последнее в этом списке (спокойствие) как ни странно, именно то, чего Кафка всячески старался избежать. По крайней мере, постоянно от него открещиваясь, сам себя бросал в огонь окутывавшей его страсти -- невроза. Причем, и оказалось-то это все необходимо только для одного - для творчества!

Два слова из чего складывалось его творчество. (Пока обходим стороной на чем оно базировалось).

Как известно, свой первый поэтический опыт (речь о нескольких десятках произведений) Ф. Кафка безжалостно сжег. Огню же подверглись и его ранние рассказы (один или два из них сохранились, каким-то загадочным образом, оказавшись у Макса Брода, друга и душеприказчика). Этому жесту (которого редкий автор способен избежать: по воспоминаниям, и один из романов Владимира Набокова - отвергнутый издателями - оказался в корзине. Потом, правда, был извлечен из нее, доработан, и прошелся в славе нашумевшего и узнаваемого образа по всем цивилизованным странам; а известности Стивена Кинга вообще предшествовало то, что его жена нашла в корзине выброшенный мужем роман, да отнесла его в одно из издательств; ну, о Николае Гоголе, сжегшем том-продолжение своих гениальнейших "Мертвых душ" мы даже не говорим), так вот, подобному щедрому жесту Франца Кафки предшествовало то, что вероятно в своем познании мира он встал на более высокую ступеньку.

Как известно, каждые пять лет в каждом из нас происходят те изменения, которые свидетельствуют не иначе как о духовном росте личности. Сей факт необратим и складывается он из достаточно большого числа характеристик; причем собственное сознательное-бессознательное - отдельная тема, - так вот, собственное стремление, как бы только в еще большей степени способствует отрыву восприятия себя в новом облике от прежнего. А потому, оглядываясь назад с позиции новых ощущений, Кафка посчитал, что в чем-то его прежние размышления (а художественные произведения авторов - как отмечал еще сам Фрейд - суть состояния нашего бессознательного) были недостойны его нынешнего, сегодняшнего состояния.

Нет, конечно же, еще можно было найти оправдание и в неврозе. Но вот в том-то и дело, что как минимум существует два типа людей: одни, которыми управляет невроз - и в конечном итоге они заканчивают жизнь или самоубийством или в образе городских сумасшедших; а другие - те, которые управляют неврозом. И лишь иногда, в зависимости от обстоятельств, и большей частью- бессознательного осознавания оправданности сего жеста, отдают себя на откуп неврозу. При этом постоянно держа руку на пульсе, в готовности тотчас же вернуться обратно. Это т. н. игроки. Игроки в сознательные игры. Причем, другой вопрос, что иной раз их игра все же вынужденная. А порой они и заигрываются. Но как говорится, факт остается фактом. И уже тогда, подобные личности становятся нам интересны, хотя бы потому, что именно к ним, на наш взгляд, и принадлежал Кафка. А тот его выдуманный образ, в котором он так или иначе находился, подменяя себя истинного - другим, ненастоящим, для нас теперь будет более чем любопытен.

И тогда уже для понимания сего факта будет вполне оправданным, а то и вовсе необходимым, взглянуть на Кафку с позиции содержания его бессознательного. И быть может в еще большей степени - с позиции того, что питало это самое бессознательное. А значит так или иначе следует коснуться его увлечений.

И уже мы заметим, что помимо философии С. Кьеркегора, в подсознании Кафки какое-то особое место отводилось и Достоевскому (не только произведения, которого Кафка прекрасно знал, но порой цитировал воспоминания современников Федора Михайловича, его дневники и письма) и Флоберу (творчество которого Кафка невероятно любил и всегда ставил в пример работу того над словом). Однако, по всей видимости, и Бальзак, и Стриндберг, и Гамсун, а также Герцен, Платон, Толстой, Гете, да и ряд менее известных сейчас писателей, "отдавая Кафке свои мысли", точно также (подсознательно) влияли на структуру его бессознательного.

И тогда уже почти наверняка, одной из возможностей творчества, становится некая комбинированность информации.

Другими словами, возможно рождение некой новой величины, находящейся в симбиотической зависимости между какой-то новой информацией и той прежней, которая ранее уже имелась в бессознательном. Что в итоге дает возможность, собственно, и творить, создавать литературные произведения (т. е. представляет собой получение некоего "конечного продукта"). Т.е., конечный творческий продукт самого творчества зависит от того, что уже было, и того, что есть сейчас в бессознательном. А само бессознательное формируется посредством информации, получаемой индивидом в течении определенных этапов жизни.

И тогда уже этот новый, отчасти бессознательно выдуманный Кафкой образ, в котором он находился - и влиял теперь на отбор произведений, достойных его нового облика. И уже именно от этого нового образа нам следует отталкиваться в стремлении в полной мере осознать (зачастую неосознаваемую им самим) мотивацию поведения Франца Кафки. Что же до того, на чем базировалось его творчество, то помимо уже нами перечисленного, заметим, что основополагающую, а быть может даже и направляющую, роль, играло то его состояние, которое мы именуем не иначе как невроз. И чуть обходя стороной саму симптоматику образования невроза, заметим, что одной из причин его появления у Кафки (как, впрочем, и у всех остальных, если рассматривать первопричину возможности возникновения) были отношения с отцом. Эдипов комплекс, так сказать, в своем классическом, Фрейдовском варианте. И тогда уже одним из ответвлений невроза - был комплекс вины, всячески подогреваемый и лелеемый Кафкой. Именно этим ощущением виновности Кафка был подгоняем в творчестве (в подсознательной мотивированности необходимости работы). Причем сама работа уже рассматривалась исключительно в контексте избавления от того же невроза. А сама возможность творчества заключалась в стремлении избавиться от вины (а значит и от невроза); ибо именно при таких обстоятельствах проявлялась одна из защит нашей психики (наряду с вытеснением, переносом и т. п.) - сублимация.

Суть подобных защит заключается в том, что нереализованное либидо (психическая энергия) пытается пройти в сознание, но наталкиваясь там на одну из подобных защит - находит выход в чем-либо ином. В случае с Кафкой - эта некогда негативная энергия (приводящая симптоматике психических расстройств) сублимируется в творчество. И тогда уже, чем сильнее была попытка начала невроза, тем больше и активней будет индивид творить, т.е. создавать литературные произведения.

Вернемся к мысли, высказанной нами в заглавии: Кафка являлся заложником творчества. Почему? Да потому что он был просто вынужден постоянно провоцировать существование у себя невроза (ни в коем случае не стремясь от него избавиться), ибо только это было гарантом того, что он мог бы писать, сочинять свои литературные произведения. И тогда уже, стоило ему только отдалиться от этой правды, попробовать скрыть ее - как тут же вроде уже и исчезнувший невроз давал о себе знать с новой силой. И проявлялось это как раз таким (ужасным для Кафки) образом, что у него пропадали способности к творчеству. И тогда появлялись мольбы в дневнике, где Кафка отмечал, что не в силах спать, бодрствовать, писать, в наивности и печали спрашивая себя: неужели, мол, и правда, что талант его иссяк?!... Более того (и словно в подтверждении этого), для Кафки ведь словно и на самом деле были характерны длительные простои в работе. Иной раз затишье продолжалось не только днями и неделями, но и растягивалось на целые месяцы. Месяцы, грозившие перейти в годы. Пока, словно опомнившись, он не начинал вновь вызывать уже знакомые ему чувства. Чувства, которые - в последующем - были неминуемыми следствиями невроза. А это и кошмары, и фобические состояния, и различные тревожности, да, в т. ч. и неуверенность, столь характерная для Кафки. И именно это все вместе способствовало началу попыток избавления от невроза. Попыток, находящихся в некой симбиотической зависимости с возможностью творчества. Как факта. И осознав все это (прежде всего, вероятно, подсознательно прослеживая вездесущие закономерности начала и конца), Кафка раз навсегда сделал свой выбор. И он уже не станет впредь стремиться избавиться от своих кошмаров. Даже наоборот, будет всячески удерживать их подле себя. Ибо это было единственной возможностью творить. А для Кафки, значит, и вообще - существовать! Жить!

И как бы вновь апофеозом звучит речитативный выбор, ужасающей по сути реальной действительности. Но в том то и дело, что Кафке словно и не оставалось иного выбора. Он стал заложником собственного творчества. Ибо уже сама возможность творчества - находилась в прямой зависимости с существованием невроза. От которого, как оказалось, ему и не нужно было избавляться.

3. Манипулирование.

Психика человека по своей природе предрасположена к некой восприимчивости, которую используют для скрытого воздействия (манипулирования).

Манипулирование -- это психологическое воздействие одного человека на другого. Цель такого воздействия -- выполнение воли манипулятора.

Следует заметить, что манипулирование встречается везде и всегда. Невозможны отношения в обществе без манипулирования. Манипулирование в данном случае будет завуалировано стремлением одного индивида -- подчинить (оказать воздействие на психику с целью подчинения) другого.

Вследствие предрасположенности людей к различного рода невротическим зависимостям всегда найдутся те, кто пожелает воспользоваться слабостью для навязывания своей воли. Таких людей называют манипуляторами.

Для управления другим человеком манипуляторы провоцируют в нем невроз (т.е. вызывают невротическую симптоматику), попутно выдвигая определенные условия, выполнение которых приведет к избавлению от невроза, т.к. подчинение всегда является избавлением от любых невротических зависимостей. Точнее, в этом подсознательно уверен человек, подвергшийся манипуляциям. Подсознательно -- потому что манипулятор всегда действует скрытно. Скрытность -- это отличительная особенность манипуляций. Например, если вы открыто кому-то отдадите команду -- это будет приказ. Человек воспринял вашу команду сознательно и уже подчиняется или не подчиняется в зависимости от обстоятельств. Тогда как скрытое, манипулятивное, управление -- состоит в том, что манипулятором отдается как бы не явная команда к действию, а закамуфлированная, тайная команда, направленная не на сознание, а в обход сознания -- на подсознание. И в этом случае сопротивляться, зачастую, невозможно. Скрытая команда в этом случае поступает сначала в подсознание, а уже оттуда переходит в сознание и оказывает влияние на сознание вследствие того, что сознанием руководит бессознательное психики. При этом, в случае скрытого манипулятивного воздействия в психике человека, подвергшегося манипуляциям, словно все время мигает "лампочка", вызывая невротическую симптоматику; такая симптоматика исчезает, когда человек выполняет волю манипулятора, провоцировавшего в нем невротическую зависимость.

Рассмотрим данный вопрос подробней.

Известно, что психика человека устроена таким образом, что вынуждена все время балансировать на грани между неврозом и обычным, нормальным состоянием (т.н. условной нормой). Мы не рассматриваем в данном случае невротиков, которых на самом деле намного больше, чем показывает статистика обращений к врачам. Психика почти всех без исключения людей подвержена специфическому воздействию, вызывающему соответствующую симптоматику, именуемую неврозом. Причем, как раз для снятия подобной (невротической) зависимости, такой индивид вынужден подчиниться воле другого. И тогда симптом исчезнет. Наступит временное улучшение состояния. И в какой-то мере вся проблема для человека будет заключаться лишь в том, что он будет вынужден пойти на уступки манипулятору (выполнив его волю).

Подобную особенность психики человека используют манипуляторы. Они намеренно создают дисбаланс в психике (нагнетают обстановку), а после предлагают своего рода "лекарство" (способ избавления от вызванной ими раннее симптоматики).

Каким образом становится возможным такое воздействие?

Прежде всего, еще раз обратим внимание, что очень важное значение в структуре психики занимает бессознательное, т.е. подсознание. Именно в бессознательном (в подсознании) берут начало мысли и рождаются желания, которые после переходят в поступки и действия.

При этом создается впечатление, что поступки происходят под контролем сознания. На самом деле сознание в данном случае имеет подчиненную функцию, потому что причина происходящего сейчас заключается в том, что ранее было заложено в подсознание.

Как формируется бессознательное?

Все, что когда-либо было человеком услышано или увидено, все, что когда-либо проходило мимо его зрения, слуха, органов осязания и проч. - все это прочно оседает в бессознательном психики. При этом так получается, что становится совсем не важен срок давности. А то и наоборот, для того, чтобы информация, попавшая в подсознание, обработалась -- необходимо время.

Другими словами, информация, заложенная в подсознание, может "выстрелить" и на другой день, а может только через годы, а то и десятилетия.

Важность такой особенности взаимодействия сознания и подсознания (бессознательного) весьма существенна, ибо на этой особенности отчасти построено манипулятивное воздействие на психику. А потому для манипуляторов самое важное правило -- воздействовать на подсознание другого человека таким образом, чтобы он выполнял вашу команду (ваше завуалированное желание), но при этом считал, что делает это сам, по доброй воле и собственному усмотрению.

Как возможно осуществить подобное?

Среди многочисленных способов выделяется один, который, за малым исключением, не оставляет шансов человеку, на которого направлено манипулятивное воздействие, не поддаваться манипуляциям. И становится возможным подобное оттого, что первоначально в манипулируемом провоцируется воздействие на какой-либо из базовых инстинктов (страх, например). А после -- манипулятор демонстрирует способ избавления от того, что вызвало подобный негатив в психике (и, как следствие, начало развития психо- или невро- симптоматики).

Подобный прием обычно действует безотказно. Например, вас сначала могут заключить в тюремную камеру, угрожать избить, изувечить и проч., дождутся, когда ваше эмоциональное состояние будет на грани срыва -- а после придет кто-то, кто вас спасет. Пригрозив обидчикам. И, как следствие, помимо вашей воли, вы станете благодарны такому человеку настолько, что будете готовы выполнить любую его просьбу.

Это в масштабах, так сказать, отдельного человека. А вот пример в масштабах страны. Сначала власти посредством СМИ (средств массовой информации) и других возможностей будут нагнетать обстановку, всячески высвечивая угрозу, например, терроризма. А после (когда общественное мнение будет соответствующим образом подготовлено) -- объявят о мерах чрезвычайного воздействия, направленных на предотвращения терактов. И уже под эту кальку можно будет делать любое ужесточение, от прослушивания телефонных переговоров (которые и так прослушиваются; правда, пока это делается выборочно и робот-автомат реагирует на ключевые слова, после упоминания которых запись разговора включается автоматически), до массовых арестов и депортации неугодных лиц из страны.

Следует заметить, что к угрозе подобного воздействия люди становятся подвержены в период относительной стабильности. Когда психика человека в течение определенного времени не испытывает потрясений, как бы привыкает к состоянию покоя, расслабляется. И если в это время последует удар -- подобное будет иметь гораздо более существенные последствия, нежели чем произвести манипулятивную атаку в период, когда организм человека (прежде всего его психика, его эмоциональное состояние) находится как бы на взводе. Помните лозунг: пролетариату нечего терять, кроме своих цепей? И в тоже время, имеющий какой-то материальный достаток человек всегда подсознательно опасается лишиться этого. Это заложено в природе. Причем, говоря о природе, мы должны отдавать отчет в том, что психика практически всех без исключения людей имеет общую структуру, а поведение отдельного человека складывается из механизмов психики, реагирующих на какие-либо обстоятельства. Именно общий характер проявления подобной реакции имеет как бы схожу направленность и почти не зависит от характера личности самого индивида. Да и сам характер формируется в результате нахождения индивида в той или иной социальной среде. Потому-то и в своей основной массе психика всех индивидов схожа, и имеет некоторое отличие, большей частью, объясняемое воспитанием, социальным окружением, и т.п.

Обратим внимание, что характер манипулирования иной раз не просто определить. Причем, именно т.н. невидимый характер манипулирования зачастую и является причиной факта возможности и результативности манипулирования. Да и большинство людей по природе склонно к доверию в значительно большей степени, чем это можно поначалу предположить. Причем на данное обстоятельство как бы оказывает положительное влияние целый ряд факторов, берущих начало в структуре психики индивида. И при определенных обстоятельствах, через какой-то (заранее не планируемый) промежуток времени ситуация складывается таким образом, что психика индивида становится наиболее предрасположена к влиянию извне. А последующее воздействие иной раз несопоставимо как по масштабам, так и по силе оказываемого на психику воздействия -- с чем-то существовавшим доселе. Ведь вполне разумно предположить, что если мы рассматриваем психику взрослого человека, то имеем дело с уже сформированными в данной психике определенными установками (а все наши поступки -- суть влияние установок, имеющихся в бессознательном).

Рассматривая вопрос манипулирования заметим еще раз, что манипуляции не только осуществляются всегда и везде, но и носят преимущественно бессознательный характер. Можно предположить, что связано это с общей теорией выживаемости видов (человек такой же вид, как и другие животные) и простирается в плоскости подавления одних другими, установления собственной власти, показного величия, и прочих моментов, символизирующих в привычном нам понимании демонстрацию власти и могущество. Принимая во внимание, что власть и могущество -- суть способ выживания. Не вы -- так вас. Если не покажете силу -- другие будут стремиться поглотить вас. Страх -- лучше, как страх (боязнь) вас, а не страх у вас (в отношении к кому-то). Потому как, если вас боятся, значит вы имеете возможность предохранить себя от невольного (или вольного) покушения и тем самым можете продолжать заниматься своим делом, не опасаясь вмешательства извне.

Сохранение своей идентичности и самостоятельности мышления и поведения было важно во все времена, и по-особенному важно сейчас, в 21 веке, когда всеобщая глобализация значительно упростила выживание человека в пределах природы, а значит, порой, значительно сократила необходимость расходования мускульной силы для жизни, т.е. выживания. Не потому ли (а недостаток расходования физической энергии приводит к стрессовой подверженности) в психике современного человека значительно больше прослеживается фактор агрессивности, возникающий из-за недостатка реализации той психической энергии, которая в былые времена расходовалась на борьбу со стихиями природы или врагами.

Кстати, тема врагов может показаться весьма интересной, потому как на всем протяжении существования человека (начиная с библейских времен) всегда существовали враги по отношению одних индивидов к другим. А что такое враг? Враг -- это угроза. Угроза существованию, угроза выживанию, угроза вообще жизни. И уже получается, что масштабы общества и в представлении Томаса Мора и в учении Карла Маркса (коммунизм как высшая форма социализма, и утопия -- как оптимальная, хотя и не совсем возможная модель общества) были в чем-то схожи. И прежде всего, ни в том, ни в другом не должно было существовать врагов. Явно предусматривая, что враги к тому времени будут или уничтожены, или же -- наподобие коммуны Макаренко -- преобразованы в тружеников. Во что, в общем-то, верилось не особо, и потому словно для надежности и в зависимости от тяжести вины и общего вреда -- врагов или уничтожали или перевоспитывали в исправительно-трудовых учреждениях (во времена СССР - колониях общего, усиленного, строгого и особого режимов). В нынешние же времена, когда массовые аресты могут привести к дестабилизации общества (или хаоса, который мы наблюдаем на примере оранжевых, бархатных и коричневых революций в бывших союзных республиках), власть (власть -- как основной и главный манипулятор массами; массы = народ) использует такой известный метод управления, как предварительное формирование образа врага. Если враг не сдается -- его уничтожают. Если врага нет -- его выдумывают. А уже после, как бы "под шумок", проделывают свои грязные делишки. Общий результат которых один: ужесточение и связанное с таким ужесточением выгадывание всяческих благ себе. Ибо настоящей справедливости никогда не было, да быть может и не должно быть, так как все люди не могут быть одинаковыми: есть бездельники и лентяи, а есть труженики, есть умные, а есть от природы глупые, есть те, кто все время стремится к постижению знаний, а есть те, кому ничего не нужно более из того, чем у них уже есть. И в таких диалектических категориях проходит жизнь. И это, в принципе, нормально.

Еще немного остановившись на врагах, заметим, что обычно не имеет значения, кто будет играть роль врага. Это могут быть империалисты (как во времена СССР), террористы (во времена демократии), да и вообще, если не будет на кого свалить необходимость репрессивных мер -- врага выдумают (вспомним Маяковского: если звезды зажигают -- значит это кому-нибудь нужно). При этом существование врагов, как ни странно, вполне оправданно, если рассматривать их наличие как фактор общей мобилизации общества и рост, через это, научных технологий. Ведь известно, что именно войны (как реальные, так и только угроза нападения) во все времена являлись локомотивом прогресса. И во всем мире это было так. Только опасность, угроза, страх порабощения со стороны врага -- стимулировали (подгоняли) людей к разработке тех технологий, которые не были у вероятного противника, а значит могли привести к победе над ним. Например, в советское время для СССР таким противником были Соединенные Штаты, а для США -- СССР. После распада Советского Союза ориентиры угрозы Запада сместились в сторону исламских стран, с более чем выдуманным Усамой Бен Ладаном (Усама уже вошел в подсознание американцев как в бессознательном русских обитает Баба Яга и Кощей Бессмертный).

В постсоветской России тоже обозначались свои ориентиры в поиске врагов народа. Причем глобальный масштаб возможной агрессии Запада переключился с Соединенных Штатов на страны третьего мира. Но при этом внешнее ведомство России явно обозначает т.н. официальных врагов (террористы исламского толка), но и при этом характером действий (самолеты вдоль границы, демонстрация ракет с ядерными боеголовками и проч.) явно показывает, что реальной угрозы все еще ожидает и от тех же США или бывших стран Антанты (Англия традиционно идет флагманом в тайном противостоянии СССР-России, начиная от лидерства в Блоке Антанты в начале 20 века и заканчивая предоставления политического убежища для современных политических диссидентов).

Рассматривая вопрос манипулирования, мы также должны выделить такую непреложную часть возможности манипулирования, как стремление индивидов к подчинению. Что такое подчинение? В общем плане -- это выполнение воли другого. Отдельный вопрос: злая или добрая может быть воля, и сознательное ли выполнение воли (приказа) другого индивида, или подчинение бессознательное. Так же как и добровольное выполнение приказа или вынужденное.

Отбросим сразу какое-либо нагнетание обстановки, возможное с позиции подчинения к выполнению приказа. Манипуляторы так не действуют. Манипуляция вообще становится заметна (зачастую, заметна лишь после анализа проблемы) только тогда, когда основное событие уже свершилось. Причем тот, кто в результате маневров манипулятора совершил какие-либо действия против себя, в момент совершения таких действий чаще всего не подозревал о нанесении тем самым вреда себе. В этом и искусство манипулятивного воздействия, когда манипулятор тайно вынуждает кого-то выполнять его команду, но при этом тот, кто выполняет ее -- искренне считает, что инициатива исходит от него. Это особенность и определенное преимущество манипулятивных методик перед просто технологиями силы и подчинения, например, страх наказания (в результате манипуляций страх тоже может быть, но в данном случае страх страху рознь: при явной угрозе страх от сиюминутного осуществления угроз, а в случае манипуляций -- страх как угроза от некоего фантома, когда последствия только предполагаются).

Обычно манипулятор ни за что не признается в своих манипуляциях иной раз даже самому себе. Т.е. он понимает, что другие люди выполняют его какие-то требования, но сводит это не на требования, а на просьбы. Да и вообще, манипуляторы как маньяки: имеют приятную наружность, вкрадчивый голос, всем своим видом как бы располагают к себе. Но бойтесь их: это волки в овечьей шкуре. Ибо стоит им только добиться необходимого от вас - и уже способны напрочь исчезнуть их манеры. А если вы по доброте душевной рассчитываете на продолжение понимания -- ошибаетесь. В большинстве случаев манипуляторы рвут контакты сразу и вы их больше не интересуете (если, конечно, у вас не осталось того, что нужно манипуляторам).

Вообще же, говоря о манипуляциях, мы как бы волей-неволей должны поднимать вопрос доверия. Он, как никакой другой, проявляется в данном случае в наибольшей степени. При том что сам факт манипуляций, как мы заметили, зачастую, сразу не обнаруживается. А по-настоящему доверчивые лица и после свершившегося ни за что не могут предположить, что их попросту использовали.

Поэтому будьте всегда настороже, сохраняйте трезвый ум, крепкие нервы, меньше чувств и больше холодного расчета. К сожалению, только так можно противостоять врагам, которые часто скрываются под личинами добрых приятелей или знакомых, встречаются среди родственников и особенно много их среди друзей. Вернее, среди тех, кто стремится всяческим образов навязаться к вам в друзья, заискивая, угождая, и проч.

Не поддавайтесь на провокации. Манипулятор это как лакей -- сначала кланяется, а при случае с удовольствием обманет или продаст, да еще и за ваши же деньги. А наиболее искусные манипуляторы могут походить на дрессированных тигров. Будут прыгать через горящий обруч, давать себя гладить, показывая свою покорность и пресмыкаясь перед вами, а когда полностью усыпят вашу бдительность -- загрызут без зазрения совести. Враг он и есть враг. Но враг еще опасней, если до поры до времени скрывается под личиной друга или всячески норовит показать свою слабость и беспомощность. И еще хорошо, если обман вскрылся сразу и вы не успели привыкнуть к такому человеку. Но иной раз враг таится, выдавая себя за вашего сторонника. А если это хитрый враг-манипулятор, то и действует он осторожно, потихоньку отщипывая куски от пирога. И может пройти достаточно времени, прежде чем становится понятно, что нас обманывали.

Обман и ложь -- это весьма характерно для манипуляторов. Если что-то отняли у вас силой -- это не совсем манипуляция. А если вы сами что-то отдали (из того что ценно для вас), да еще чуть ли не упрашивали, чтобы у вас взяли -- вот это уже похоже на манипуляцию. По крайней мере, манипуляторы действуют именно так. Они ни за что не заявят, что то, что имеется у вас, им необходимо. Но своим видом, словами, действиями, повадками и проч. будут показывать, незримо намекая, пока, наконец, вы сами не сообразите из-за внутренней порядочности, что другой человек нуждается в том, что есть у вас, и отдадите ему это, да еще уговорив, чтобы взял. Он возьмет, еще бы! Но при этом разыграет целый спектакль, и у вас еще возникнет чувство вины за то, что вы не отдали это ему раньше. Ну а после, когда обман обнаружится...

Если разобраться, кто сможет сейчас вспомнить всех, с кем мы общались 5-10-20 лет назад. С кем - как будто - даже дружили. Вряд ли вспомним всех. Потому что прошло время. Со временем все проходит, говорил библейский царь Соломон. Поэтому и ваши нынешние страсти через 20-30 лет потеряют свой накал, а скорее всего и совершенно забудутся. Так стоит ли тогда и сейчас переживать? Может, если уж произошло, забыть. А еще лучше, по возможности быть бдительным, обезопасивая себя от вмешательств в подсознание с целью навязывания вам чужой воли. Воли манипулятора. По сути, врага. И что уж точно -- не друга.

А кому-то из манипуляторов и вовсе нужен лишь миг. Они все сделают, чтобы хотя бы на миг вы почувствовали к ним особое очарование и стали уверены, что все, что есть у вас, вам не принадлежит, вам не нужно, вам даже мешает. Через миг вы просветлеете, сознание вновь придет в норму. Но этого мига, пока вы пребываете в измененных (или ссуженных) состояниях сознания достаточно, чтобы манипулятор присвоил ваше добро.

Манипуляторам, этим врагам в человечьей шкуре, действительно этого будет достаточно. Потому что схватят они то, что хотели, и бежать. И не настигните вы их, трудно будет настигнуть, потому что опасны эти люди на самом деле, и может в иных случаях даже лучше отдать им все что просят, и больше не связываться с ними. Потому что осуществление обмана против вас будет в таких случаях хоть какой-то гарантией, что на какое-то время (если повезет -- навсегда) эти манипуляторы отстанут от вас. Да и то что произойдет, для вас может тоже в какой-то мере окажется полезным. Ибо, во-первых, вы избавитесь от врага - замаскировавшегося под друга, а во-вторых, в другой раз будете осторожными. А манипуляторам придется с каждым разом повышать свое криминальное мастерство.

Впрочем, и без этого манипуляторам приходится работать над собой вдвойне, потому что для удачного осуществления их схемы обмана должны быть выверены до мелочей, а сами манипуляторы обязаны быть как минимум на порядок выше жертвы по интеллектуальному уровню. Иначе ничего не получится. Их обман быстро раскусят (по типу как взрослые легко понимают обман маленьких детей). А при случае еще и побьют.

Но верно одно: эти люди в большинстве своем уже не исправятся. Они будут приспосабливаться, всячески мимикрировать в поисках новых удачных схем обмана. Но не исправятся. Потому что это их жизнь. А исправить их может только смерть. Но манипуляторы обычно всегда как-то по-особенному живучие...

Поговорим о подверженности манипулированию.

Рассматривая вопрос возможности манипуляций, мы должны говорить и о том, что существует определенная категория людей, которые как бы излишне изначально подвержены манипулятивному воздействию.

Кто эти люди?

Это определенная категория индивидов, исключительно честных по своей природе, которые привыкли видеть в окружающем мире только хорошее, которые привыкли доверять людям, и которые сами по себе очень мирные и добросердечные, чтобы видеть в первом встречном врага (притом что манипуляторы чаще всего как раз и выступают в роли этих самых "первых встречных", быстро входят в доверие, становятся чуть ли не близкими друзьями или родственниками, а после того как притупили бдительность -- обманывают и исчезают).

Стоит заметить, что большинство подверженных манипуляциям людей населяло бывший Советский Союз, какая-то часть еще до сих пор остается в провинции, заметно меньше (почти не осталось) в крупных городах-мегаполисах, и особенно почти нет в двух столицах России. В свое время (после Перестройки и особенно после 1991 года) таких людей всячески высмеивали, ставя в укор устарелость их взглядов, тогда как весь вопрос заключался в том, что молодость и взрослая жизнь таких людей прошла при одном режиме власти, а после внезапно пришли новые экономические отношения с демократическим уклоном и надо было срочно "перестраиваться" (от слова Перестройка). А Перестроиться в те времена почти в большинстве случаев означало стать спекулянтом и расхитителем социалистической собственности, что, по вполне понятным причинам, такие люди сделать не могли, ибо их не так воспитывали. Зато могли другие, бывшие комсомольцы, фарцовщики и спекулянты, которые всегда с особой долей условности воспринимали эпоху развитого социализма (или, по мнению ряда исследователей периода позднего СССР, коммунизма), а потому вовремя среагировали на ситуацию и "Перестроились", оставив позади более честных собратьев, в большинстве случаев обобрав последних до нитки.

Мы еще раз обратим внимание: в большинстве своем люди, подверженные к манипуляциям, очень честные люди (манипулирование, как любое мошенничество, вообще строится прежде всего на доверии). А манипуляция против них становится возможной в случае, если враг-манипулятор использует неосведомленность таких людей в каких-то вопросах.

Во все времена было известно: вооружен -- значит защищен. Вооружен знаниями, а значит и защищен против манипуляторов, из которых состоит практически каждый второй, а еще вернее -- каждый гражданин любой страны, ибо манипуляция начинается в раннем возрасте, когда тот же ребенок замечает, что свои хныканьем сподвигает родителей или воспитателей на выполнение каких-то действий, необходимых (выгодных) ему. Вот вам и простейший пример манипуляции. Когда ребенок вырастает и становится взрослым, он просто выбирает другие средства для того, чтобы заставить других выполнить свои условия, и, зачастую, ведь выполняют. А если выполняют, значит манипуляция осуществилась, мозг манипулятора получил соответствующий сигнал, который передается в сознание (а заодно и в подсознание) уже в виде установки, ну и дальше нечто подобное уже может осуществляться как бы бессознательно. Образуется что-то вроде условного рефлекса. Манипулятор, после удачно проведенной манипуляции, закрепляет свой успех. И уже становится неисправимым негодяем по жизни.

Однако, не все так просто.

Если рассматривать вопрос индивидов, подверженных к манипулированию, то мы должны говорить, что в иных случаях они сами провоцируют нечто подобное своим поведением, например (по типу как провоцировала бы животные инстинкты местного контингента зашедшая в притон подвыпившая девица в мини-юбке). Люди, подверженные манипулятивному воздействию, это в большинстве своем достаточно доверчивые люди. В основном это интеллигенция. А отличительной чертой интеллигентности со времен Достоевского и Толстого было непротивление злу насилием. И вот тут то и оказывается, что те, кто проповедует подобный взгляд на жизнеустройство -- в первую очередь и оказываются под прицелом манипуляторов как раз вследствие своей исключительной беззащитности. А значит и доверчивости. Ведь добродушного человека намного легче облапошить. Наличие доверчивости у таких людей словно располагает к совершению против них манипуляций. Как, например, следует говорить о неких индивидах, которые то ли внешностью, то ли складом характера, а скорее всего и помимо перечисленного еще чем-то, уже как бы бессознательно располагают преступников к совершению против них преступлений. Как это ни печально.

И люди становятся черствыми, потому как в современной России это почти единственная форма выживания и адаптации в новом демократическом обществе. При этом мы не такие уж противники демократии. Но демократия демократии рознь. Например, форма демократии в той же Европе или Соединенных Штатах Америки -- это действительная свобода (когда министра могут снять с должности увидев его с проституткой). А в нашей стране -- еще и вас посадят за то, что вы увидели то, что видеть вам не полагается.

Таким образом, мы вполне можем говорить о существовании определенной категории индивидов, которые всей своей внутренней сущностью словно располагают против себя, бессознательно вынуждая к совершению против них преступного умысла. Причем здесь, по-видимому, мы действительно должны говорить о некой бессознательности совершения подобного. Под юрисдикцию оправдания в судебной практики, конечно, подобная форма задействования подсознания не подпадает (это не состояние аффекта). Но если подходить к вопросу с позиции психической составляющей мыслей, желаний, поступков - т.е. с позиции наличия в психике индивида сознания и подсознания, то в этом случае следует обратить внимание, что обвиняемую сторону в этом случае вполне можно признать не виновной. Ну разве что виновной в том, что сознание на этот момент у такого индивида отключилось настолько, что он не смог сдержать внутреннего позыва посягнуть на другого, уже получается вынудившего его своим внешним видом к манипуляциям, то есть к обману.

При этом следует заметить, что здесь достаточно тонкая грань, и, по всей видимости, в реальности доказать что-либо подобное будет весьма затруднительно (а может и невозможно). Но уже то, что подобный факт существует в природе, как бы говорит за себя. Хотя и опять же, если провести параллель между бессознательными желаниями, возникающими в подсознании, и их реальным воплощением, то следует заметить, что как минимум больше половины подобных желаний уголовно наказуемо. Потому и существует в психике такая инстанция как цензура, функция которой как раз не пропускать в сознание негатив, прорывавшийся из подсознания. В случае же, если цензура психики по каким-то причинам не справляется с отведенной ей ролью (подобное возможно в результате нахождения индивида в измененных состояниях сознания), тогда обычно и становятся возможны преступления против личности, различного рода убийства да изнасилования.

Если остановиться на цензуре психики, то следует обратить внимание, что как раз наличие в психике цензуры служит причиной различного рода неврозов, потому как симптоматику последние провоцирует в т.ч. и культура, т.е. цивилизованность. Удовлетворение влечений дает не только счастье, но и первопричину страданий, когда внешний мир отказывает нам в удовлетворении потребностей. Поэтому можно надеяться на освобождение от части страданий путем воздействия на эти влечения. Такого рода защита от страданий направлена уже не на аппарат ощущений, она желает подчинить внутренние источники потребностей. Понятно, что в таком случае индивид как бы обязан держать в узде проявление своих чувств (животных инстинктов). А любого рода запрет вызывает различного рода невротические зависимости. Вопрос, что кому-то удается с этим бороться, а кому-то нет. Те, кто борется, чаще всего сублимируют свои бессознательные желания во что-то положительное, помогающее хотя бы просто отвлечься от предмета страсти. Тогда как тем, кому не удается, совершают преступления против личности другого.

Впрочем, с развитием цивилизации, большинству как раз удается. Например, сублимация в то же творчество, когда человек достигает удовлетворения повысив уровень наслаждения от психической и интеллектуальной работы. Ведь в этом случае судьба мало чем может ему повредить. Здесь имеет место быть такое удовлетворение, как, например, радость творчества художника при воплощении образов своей фантазии или радость ученого при решении проблем и познании истины.

Впрочем заметим, что подобная форма защиты доступна не всем, а лишь избранным индивидам. Тогда как у тех, кто не хочет удовлетворять свои бессознательно-первобытные инстинкты и при этом не может сублимировать их - возможно развитие психического заболевания, заключающегося посредством воссоздания для себя вымышленного мира. Такие люди не могут переделать мир, но могут создать вместо него другой, в котором были бы уничтожены их самые невыносимые черты, которые заменяются на другие, соответствующие их желаниям. Тот человек, кто в своем психическом бунте становится на этот путь, как правило, ничего не достигает: действительность слишком сильна для него. Он становится безумцем и чаще всего не находит себе помощников в попытках реализации своих иллюзий.

Впрочем, можно предположить, что у каждого из нас есть свой пунктик, и иной раз мы ведем себя подобно параноику, желая своими мечтаниями исправить ту или иную невыносимую сторону мира и привнося свои иллюзии в реальность.

Также следует отметить, что сдерживание первобытных инстинктов у людей происходит посредством роста культуры. Причем культура в данном случае пропорциональна росту цивилизации, а элемент культуры присутствует уже в первой попытке урегулировать социальные отношения. Не будь такой попытки, эти отношения подчинялись бы произволу, т. е. устанавливались бы в зависимости от интересов и влечений физически сильного индивида. Ничто не изменилось бы от того, что этот сильный индивид, в свою очередь, столкнется с еще более сильным. Совместная жизнь впервые стала возможной лишь с формированием большинства -- более сильного, чем любой индивид, и объединившегося против каждого индивида в отдельности. Власть такого общества противостоит теперь как право власти индивида, осуждаемой отныне как грубая сила. Замена власти индивида на власть общества явилась решающим по своему значению шагом культуры. Сущность его в том, что члены общества ограничивают себя в своих возможностях удовлетворения влечений, тогда как индивид не признает каких бы то ни было ограничений. С одной стороны может показаться, что культура есть нечто навязанное противящемуся большинству меньшинством, которое ухитрилось завладеть средствами власти и насилия. И тогда уже любая культура вынуждена строиться на принуждении и запрете влечений.

Надо считаться с тем фактом, что у всех людей имеют место деструктивные, то есть антиобщественные и антикультурные, тенденции, и что у большого числа лиц они достаточно сильны, чтобы определить собою их поведение в человеческом обществе.

Исходя из того, что важным для существования культуры является возможность убедить людей жертвовать слепым удовлетворением страстей ради культуры, можно найти истоки зарождения и возможности существования культуры, потому что, как нельзя обойтись без принуждения к культурной работе, так же нельзя обойтись и без господства меньшинства над массами, потому что массы обычно всегда просты и недальновидны, они не любят отказываться от влечений, не слушают аргументов в пользу неизбежности такого отказа, и индивидуальные представители массы поощряют друг в друге вседозволенность и распущенность. Лишь благодаря влиянию наиболее сильных в интеллектуальном, психическом и физическом плане индивидов, признаваемых ими в качестве своих вождей, они дают склонить себя к напряженному труду и самоотречению, от чего зависит существование культуры.

В то время, когда культура начала отход от первобытного состояния, тогда и стали появляться нормы, запреты, ограничения. При этом, до конца эти первобытные желания не были изжиты из психики. И особенно чувствительны к ним невротики, которые на эти отказы реагируют асоциальными отклонениями в виде реализации импульсивных желаний инцеста, каннибализма и кровожадности. Причем, отношение культуры к этим древнейшим импульсивным желаниям никоим образом не одинаково; лишь каннибализм представляется всеми отвергнутым и для неаналитического рассмотрения вполне преодоленным; силу инцестных желаний мы ещё можем почувствовать за соответствующим запретом, а убийство нашей культурой при определенных условиях до сих пор практикуется. И так происходит потому, что психика индивида не развивалась с древних времен в такой мере, как это наблюдалось на примере прогресса науки и техники, и сегодня все ещё такая же, как у первобытного человека. Развитие психики идет в том направлении, что внешнее принуждение постепенно уходит внутрь и включает в себя цензуру психики (барьер критичности между сознанием и подсознанием). Каждый ребенок демонстрирует нам процесс подобного превращения, благодаря этому приобщаясь к нравственности. Поэтому барьер критичности в психике человека весьма ценное психологическое приобретение культуры. Личности, в которых оно произошло, делаются носителями культуры. Чем больше их число в том или ином культурном регионе, тем скорее данная культура сможет обойтись без средств внешнего принуждения.

Следует помнить, что весьма значительное количество людей повинуется соответствующим культурным запретам лишь под давлением внешнего принуждения, то есть только там, где нарушение запрета грозит наказанием, и только до тех пор, пока угроза реальна. Это касается и тех т.н. требований культуры, которые в равной мере обращены ко всем. В основном с фактами нравственной ненадежности людей мы сталкиваемся в этой сфере. Очень многие т.н. культурные люди, которые отшатнулись бы в ужасе от убийства или инцеста, не отказывают себе в удовлетворении своей алчности, своей агрессивности, своих сексуальных страстей, не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если при этом могут остаться безнаказанными. Причем подобное продолжается без изменений на протяжении многих культурных эпох.

Таким образом следует говорить, что необходимость соблюдения культурных запретов -- вынужденная необходимость. На самом деле дай волю, и большинству индивидов проще положиться на те первобытные желания, которые исходят у них изнутри, прорываются из подсознания, и как раз удовлетворение подобных желаний есть - как избавление от страданий, так, собственно, и недопущение зарождения симптоматики невроза.

Однако уже тут перед нами предстает достаточно тонкая грань, скорей всего подпадающая под юрисдикцию совести, да и вообще ответственности индивида перед обществом, потому как известно, что само нахождение внутри социума предполагает соблюдения определенных норм и запретов, т.е. системы ценностей, которые формируются практически у любого индивида, живущего в рамках цивилизации. Тогда как известно, что маргинально настроенные сограждане (причем таковые всегда будут в рамках любого цивилизованного общества) не стесняют себя рамками обязательств, данных обществу. И быть может как раз в душевном плане пребывают в несколько выигрышном положении.

Мы подошли к достаточно серьезной проблеме современного капиталистического общества. Известно, что богатство как таковое, предполагает и рост (чуть ли не одновременный с ростом доходов) неврозов. Причем, как оказалось, одно не может существовать без первого, кроме как не находясь по отношению к нему в невротической зависимости. И вызвано развитие невроза, прежде всего, тем обстоятельством, что индивид, которому стало что терять, как раз опасается потерять это. В нем рождается страх. Страх приводит к ожиданию свершения того, что боимся. А ожидание как раз и вызывает невротическую зависимость, потому как - дабы избежать ее, необходимо не бояться потерять доходы, что может получиться лишь у незначительного процента людей, потому что психика человека стремится во что бы то ни стало удержать завоеванное.

К тому же не вызывает сомнения тот факт, что при повышении жизненного статуса у человека происходят изменения и в его сознании. Психика такого человека уже с иных позиций оценивает происходящее вокруг. И на какие-то старые обстоятельства уже не реагирует так, как то могло быть ранее. При этом следует говорить, что в данном случае оказывается весьма важным то, что скрывалось доселе в подсознании такого человека. Ведь, как мы уже говорили, любая информация, которая нами была когда-то услышана или увидена, откладывается в подсознании (бессознательном). При этом почти совсем не важно, что лишь незначительная часть проходит через сознание. Следует заметить, что когда это будет необходимо, та часть информации, которая раньше оказалась скрыта в бессознательном - окажется в сознании. А значит человек сможет использовать эту информацию в том ключе, который тоже появится перед ним, и скорей всего бессознательно.

Действительно, информация, хранившаяся в подсознании человека, впечатляет по своим размерам. Тут можно, конечно, заметить, что речь идет об индивидах, которые всячески стремятся пополнить копилку бессознательного психики. Что для этого необходимо? Читать, слушать, смотреть. Телевидение, книги, кино, -- все это является средствами подобного рода пополнения. Суда же следует включить наблюдения в жизни. Т.е. окружающая среда также является фактором, работающим в обозначенном нами ключе пополнения информации. И не важно, что часть информации, как кажется индивиду, не усвоилась. Фактор усвоения рассматривается только через призму сознания. И хорошо известно, что необязательно, чтобы вся информация, полученная индивидом, пребывала в сознании. Но то, что она откладывается в памяти -- несомненно. А значит, когда это будет необходимо, окажется извлеченным из памяти и появится в сознании.

.......................................................

Говоря о связи богатства и невроза, развитие посредством обретения первого - второго, мы должны отметить, что фактически само богатство в данном случае можно понимать несколько шире. Например, если разобраться в вопросе: что такое богатство в психологическом плане, то мы можем заметить, что богатство есть то, что подавляющее большинство индивидов боится потерять. Отсюда -- страх утраты. А страх утраты - это уже ничто иное, как следствие развития какой-либо из форм невротической зависимости.

Вспомним развитию симптоматики невроза. Невротикам до конца не удается вытеснить идеи, с которыми связано несовместимое желание. И хотя они устраняют их из сознания и из памяти и тем, казалось бы, избавляют себя от страданий, но на самом деле вытесненные из сознания желания продолжают существовать в подсознании; и ждут только первой возможности сделаться активным и перейти в сознание, и, зачастую, появиться в сознании в некой искаженной форме.

Следует заметить, что люди, склонные к неврозу, интересуют манипуляторов всегда в первую очередь, потому как любая невротическая зависимость - это нарушение между сознанием и подсознанием. Невротик не отдает полный отчет реальности в том плане, что он, в отличие от психотика, если и находится в этой самой реальности, то в силу развития своего заболевания (даже если только находится в пограничной стадии) вынужден заботится в первую очередь о том, чтобы его не слишком тревожил внешний (окружающий) мир, стремясь больше находиться в мире собственном, внутри себя, внутри своей души, другими словами. В то время как манипулятор, являясь представителем внешнего мира, вызывает в случае общения с невротиком дисбаланс в душе последнего, потому тот как бы и стремится поскорее выполнить волю манипулятора; и все только для того, чтобы его оставили в покое.

Следует обратить внимание на данное обстоятельство: невротик всеми силами стремится остаться наедине с собой. Помимо невротика, подобного обычно желает индивид, находящийся по каким-либо причинам в состоянии измененного состояния сознания (ИСС).

Известно, что помимо внешних факторов вхождения в подобное состояние (алкогольное и наркотическое опьянение), существует целый ряд сопутствующих обстоятельств, из-за которых в душе человека может наступить временный душевный кризис, или, попросту говоря, дисбаланс психики. Что, заметим, почти всегда и нужно манипуляторам, потому что в таком состоянии любой человек весьма восприимчив к разного рода информации (потому как нарушается цензура психики и наступает временная потеря или снижение контроля сознанием).

Другими словами, получается так, что манипуляторам весьма необходимы те, у кого, по каким-то причинам, наблюдается дисбаланс психики (не путать с помешательством рассудка, речь о патологии в данном случае не идет). И вот как раз в таком состоянии, характеризующейся значительной восприимчивостью психики, манипулятор может достаточно легко протолкнуть какие-либо свои идеи, направленные, в конечном итоге, на совершение акта манипулятивного воздействия против лица, находящегося в состоянии измененного состояния сознания, или, другими словами, проведения манипуляции. В подобное состояние, помимо прочего, человека можно ввергнуть путем нарушения спокойствия его внутренней жизни. Т.е. мы можем заметить, что психика практически любого человека находится в некой гармонии между миром внешним (окружающей средой) и миром внутренним. Тогда как прерогатива в подобных отношениях, т.е. то, что ближе человеку, это внутренний мир. Это уже позже он находит различные способы защиты для противостояния (защиты) своей психики -- контакту с внешним миром.

Одним из способов такой защиты является, например, т.н. маска.

Что такое "маска"? Известно, что практически у каждого человека существуют определенные модели поведения в различных ситуациях. Это уберегает его психику от чрезмерных потрясений. Кроме того, почти каждый индивид носит определенную маску при контактах с внешним миром. Маска -- это своего рода некий вымышленный образ, который, по бессознательному мнению индивида, обезопасивает его психику при контактах с внешним миром.

У иных индивидов может быть несколько масок. Но в целом не вызывает сомнений, что внутри каждого из нас есть свой определенный сформированный образ того, каким мы на самом деле должны быть. И пусть это в какой-то мере обман, но именно этот обман позволяет индивиду в большинстве случаев безболезненно общаться с внешним миром. Можно даже сказать -- противостоять этому миру. И уже совсем не важно (это как бы отходит на второй план), каков этот окружающий мир на самом деле. Пусть даже он будет каким угодно, психика человека как раз и вырабатывает механизмы защиты (типа вышеупомянутой маски), предохраняющей психику от различного рода негативного воздействия. При этом сам человек может подстраиваться таким образом под внешнюю среду. И, в зависимости от того, каким его "хотят видеть" (что более сложно) и просто учитывая внешние обстоятельства, выдавать ту модель поведения, при которой, на его взгляд, для его психики (да и вообще жизни) будет введен механизм наибольшего благоприятствования.

Разобрав вопрос индивидов, склонных к манипулированию, мы должны коснуться и вопроса манипуляторов. Ведь, судя по всему, это не совсем обычные люди.

Что же характеризует манипуляторов? Какие есть у них особые черты, которые позволяют им воздействовать на психику других, получая свою выгоду?

Характеристики манипуляторов.

Мы заметили, что манипулятор получает ту или иную выгоду от претворения в жизнь своих намерений. Вероятней всего, следует говорить о том, что, в большинстве случаев, манипулятор действительно руководствуется в выстраиваемых им отношениях с другими какой-либо выгодой, необходимой, прежде всего, ему, и совсем не обращая внимание на то душевное состояние, которое будет являть после этого психика объекта, на которого была направлена манипуляция. Также верно то, что сам по себе манипулятор может являть или пример лидера, и явно пользовать этим качеством собственной игры (маски), или же наоборот, демонстрирует пример внутренней забитости, и, опять же, через сострадание к нему добивается своего.

На самом деле любая немощность - все та же игра. Разыгрывая подобного рода слабость, манипулятор добивается жалости со стороны выбранного им объекта манипуляции, а также явно пользуется своей мнимой слабостью для управления психикой другого, потому как известно, что в межличностных отношениях на передний план выступает барьер критичности, помогающий одному индивиду оценивать другого, пропуская получаемую информацию из внешней среды через призму сознания. Тогда как в случае, если перед нами некий "немощный" объект, то в этом случае происходит как бы недооценка противника, что обычно приводит к поражению. Ну а манипулятор таким образом, за счет разыгрывания слабости, явно добивается своего и управляет другими посредством манипуляций.

Кроме того, манипулятор это человек, который, вероятно, в большей чем кто-либо степени прислушивается к своему бессознательному. Потому как известно, что главенствующую роль в психике индивида занимает именно бессознательное (подсознание). Как по объему находящейся там информации (миллиарды терабайтов), так и по характеру выдаваемых решений. А значит, при возникновении какой-либо критической ситуации, индивид, который полагается на собственное подсознание, выйдет победителем в гораздо больших случаях, нежели чем его оппонент, полагающийся исключительно на сознание. Сознание в таком случае обычно не очень надежно, уж слишком много факторов способно воздействовать на него. Ну и, как мы уже заметили, неким чудодейственным образом опытные манипуляторы почти безошибочно всегда находят свои жертвы. Причем последние оказываются настолько восприимчивы к воздействию на их психику, что им словно ничего иного не остается, как подчиняться. Хотя и, вероятно, следует отделять т.н. профессиональных манипуляторов (тех, кто в силу специфики устройства собственной психики вынужден применять искусство манипуляций чуть ли не ежедневно) от любителей или полулюбителей (тех, кто лишь периодически пробует оказать манипулятивное воздействие на психику другого индивида; и естественно, выбор их возможной "жертвы" зачастую происходит хаотично, что предполагает ошибки, когда жертва может, как в случае нападения Шуры Балаганова и Паниковского на подпольного миллионера Корейко, окажет сопротивление, а то и побьет).

На наш взгляд, вероятное отличие профи-манипуляторов от манипуляторов-любителей следующее. Профессиональные манипуляторы становятся таковыми, в первую очередь, вследствие устройства собственной психики, не позволяющей им жить иной жизнью. Тогда как манипуляторы, принадлежащие к классу "любителей", это те, кто пользуется манипуляциями время от времени, а значит особо не рассчитывая на результат; хотя и можно заметить, что при повторяемости положительных результатов (т.е. проведения удачных манипуляций) есть вероятность, что манипуляторы-любители перейдут в следующую категорию, пополнив ряды манипуляторов профессиональных. Причем, следует понимать, что профессионализм, зачастую, только номинально может быть связан с работой. Скорей всего своими способностями управления волей других такие люди пользуются как бы в личных целях, например для повышения собственного социального статуса, или же в целях действительно личных, например для того, чтобы влюбить кого-то в себя с различными, заметим, целями.

Но при этом любую категорию манипуляторов роднит непременное желание воздействовать на психику других с целью получения каких-либо выгод. Причем выгоды могут носить как материальный характер, так и просто являть собой стремление к повышению собственной самооценки, что, как известно, всегда весьма благосклонно отзывается в душе такого индивида, ибо посредством обретения подобного рода побед формируются в подсознании правильные установки и паттерны поведения, которые позволяют безошибочно выходить победителем в последующих сражениях. Ведь жизнь -- это непременное общение индивидов друг с другом. А общение -- почти всегда борьба, стремление одержать победу в споре; поэтому жизнь -- это еще и извечное противостояние одних индивидов другим с целью решения каких-либо собственных проблем да вопросов. При этом некоторые вопросы могут исключительно базироваться в бессознательном (являя пример, например, комплексов) и только оттуда управлять сознанием такого индивида, который, заметим, уже будет использовать манипулятивные методики для отыгрывания собственных невротических состояний, а равно для удовлетворения желаний собственной души.

Возвращаясь к вопросу индивидов, склонных к осуществлению против них манипуляций, стоит говорить о том, что существует те, кто ни при каких условиях не допустит против себя наличия манипулятивного воздействия. Причем, помимо профессиональных манипуляторов и психологов, такими индивидами могут быть просто опытные люди "прошедшие жизнь" или, в силу специфики собственной жизни, общавшиеся с большим количествам различных людей.

Заметим, что весьма эффективными навыками обладают некоторые профессиональные преступники, особенно те, кто имел длительные сроки пребывания в тюрьмах и колониях. Сама по себе уголовная среда уже предполагает выживание как сильнейших (они становятся "авторитетами"), так и тех, кто играя на слабостях других -- тоже находит свое место в жизни за решеткой. Хорошо известно, что как раз в том мире, где в замкнутом пространстве находится значительное количества мужчин или женщин, выжить уже само по себе не просто. Тут явно вычерчиваются все пороки, которыми наделена душа человека, поэтому любой обман становится сразу заметен и весьма наказуем. Те же, кто сумел выжить в таких условиях -- наделяются бесценным опытом общения с индивидами посредством обретенных психологических навыков. И т.н. "вор в законе", отсидевший десятки лет в закрытых учреждениях пенитенциарной системы, по своему знанию человеческой психике иной раз намного превышает знания профессора психологии, не имевшего такого опыта выживания, где за каждую ошибку ставят не двойку -- а бьют заточкой под ребра или "опускают".

Рассмотрим последствия воздействия на психику.

Среди последствий в результате как атаки манипуляторов, так и направленности самой атаки, пожалуй, следует выделить три наиболее характерных: невроз (невротическая зависимость, симптоматика невроза), чувство вины, и страх. Далее следуют все остальные.

Рассмотрим невроз и чувство вины -- как факторы предрасположенности к началу манипуляций.

Невроз.

При манипулировании происходит воздействие на психику с целью провокации невротической зависимости. Следует обратить внимание, что невроз, пожалуй, одно из самых печальных аспектов возможности манипуляции. В той или иной мере неврозу подвержена психика практически всех без исключения индивидов. Вопрос в том, что у кого-то невротическая зависимость проявляется в меньшей степени, и он может с ней бороться, а у кого-то невроз вызывает пограничные состояния. Ну и третья категория поистине несчастных людей вынуждена существовать с неврозом, мучиться, страдать, и фактически подстраивать жизнь под эту сильнейшую форму психической зависимости.

Сами по себе неврозы оказывают весьма удручающее воздействие на психику индивида, подавляя его волю и заставляя идти на поводу собственного невротического конфликта, разраставшегося в психике. Согласно психоанализу, подобный конфликт возникает вследствие противостояния сознания (Эго) и подсознания (Ид).

Рассматривая природу возникновения невроза, а также различая неврозы между собой, следует отметить, что неврозы перенесения возникают благодаря тому, что "Эго" (сознание) не хочет воспринять мощного побуждения влечений, существующих в "Ид" (бессознательном), и не хочет оказать содействия моторному отреагированию этого побуждения, или же это побуждение неприемлемо для объекта, который оно имеет в виду. "Эго" защищается от него с помощью механизма вытеснения; вытесненное восстает против своей участи и, пользуясь путями, над которыми "Эго" не имеет никакой власти, создает себе заместительное образование, которое навязывается "Эго" путем образования симптома невроза. "Эго" находит, что это угрожает психике и продолжает борьбу против симптома подобно тому, как оно защищалось от первоначального побуждения влечений, и все это дает в результате картину невроза.

Таким образом выходит, что невроз является бегством от реальности, а при неврозах перенесения "Эго" находится во взаимодействии с "Альтер-Эго" (цензурой психики) и реальностью, и попадает в конфликт с "Ид". В итоге, невроз для психики индивида служит своего рода спасением от угрожающей окружающей действительности. Поэтому в случае манипуляций происходит провокация некой невротической агрессии, в результате которой в психике индивида происходит конфликт между сознанием и реальностью, и как следствие такого конфликта -- различного рода отрицательные процессы (депрессия, беспокойства, психосоматика, и т.п.).

Мы уже говорили, что неврозу подвержены не только явные невротики (т.е. больные люди) или индивиды, находящиеся в пограничных состояниях психики, но и практически каждый человек в той или иной степени предрасположен к невротическим зависимостям. Вопрос только в том, что кому-то удается отыгрывать подобные состояния посредством, например, сублимации, или какого иного рода трансфера психической энергии с психики на посторонний объект, или же, например, замещать развивающийся в душе (в психике) негатив чем-либо, после чего симптоматика уже не проявляется так остро. Хотя и подобного рода способы освобождения от невроза возможны в редких и может даже исключительных случаях. Большинству индивидов все же приходится страдать.

Невроз негативно отражается на деятельности индивида, так как походит на дополнительный груз, который невротик вынужден все время волочить за собой. В какой-то мере невротические зависимости могут исчезать в домашней обстановке, когда индивид оказывается наедине с собой. Однако так в большинстве случаев происходит, если следствием наличия невроза является страх, выражающийся, например, в боязни контактов с другими людьми. В то время как следует заметить, что одним из способов защиты в таком случае может являться нахождение индивида в толпе, так как в толпе происходит слияние индивидов в единую массу, а значит один как бы чувствует невольную поддержку другого (вот почему в толпе даже слабые духом люди способны на мнимые подвиги или провокации, ибо уверены в собственной безнаказанности и защищенности).

Если затронуть вопрос поведения индивида в толпе в применении избавления от невроза, то еще раз заметим, что такие индивиды чувствуют всю силу и мощь толпы, которая сможет при случае за них заступиться, а потому, при нахождении в массе, даже у индивидов-невротиков могут наблюдаться черты, раннее им не свойственны. Например, таких индивидов может переполнять уверенность и даже излишняя самоуверенность. Тогда как, оставаясь один на один (с собой или с другими индивидами), невротики явно в большей мере демонстрируют свою забитость и ущербность. При этом мы должны говорить о ложном характере таких индивидов (невротиков) в сравнении с тем, когда они находятся в толпе и наедине с собой.

Одной из форм избавления от невроза (любое подобное избавление, впрочем, носит временный характер) является почти обязательное периодическое посещение такими людьми мест массового скопления людей; причем желательно, чтобы все эти люди представляли не хаотичную толпу, а были связаны опосредованными связями, имели общую цель, или хотя бы таковую в перспективе (например, футбольный матч на стадионе). К тому же следует говорить о толпе не только подчиненной общей идеей, но и толпе, представляющей из себя большое количество индивидов, которые в обычной жизни ничем друг с другом не связаны, и многие из них в другой раз уже не встретятся.

Кроме того, рассматривая вопрос снятия невротической зависимости, следует заметить, что в современных условиях невротическая зависимость может исчезать и в результате контактов, например, в интернет сети, а не только посредством общения в виде традиционной формы разговора (т.е. общения индивидов посредством речи). Причем, в последнее время увеличивается возможность общения через контакты в сети (помимо, собственно, переписки через е-мейл, это может быть общение в блогах, на форумах, и т.п.). О значимости подобного общения (и уравниваемости с традиционной формой общения) говорит тот факт, что с недавнего времени за некорректное общение в интернете (блоге, форуме, проч.) распространена уголовная ответственность. Что, опять же, свидетельствует о массовом распространении данного вида общения.

Что значит массовость в подобном контексте? Это значит, что все больше индивидов снимают подобным образом свою невротическую зависимость.

Что значит "значимость" в данном случае? А это значит, что среди каких-либо иных форм коммуникаций (общения) все большая часть индивидов выбирает общение посредством интернета. И даже не то, чтобы общение. Пожалуй, уместней вести речь о том, что это еще и провождение времени. Не за разрушающими психику и интеллект компьютерными играми, а за поиском новой информации, за общением с другими индивидами (естественно, если это конструктивный диалог, а не трепотня ни о чем). В таком случае именно позитивное общение -- есть обогащение собственного интеллекта новыми знаниями. А просто общение в сети... На наш взгляд, хотя это и несет в себе некоторое (большей частью условное) обогащение жизненным опытом, но все-таки предпочтительнее общаться с теми, кто располагает определенным запасом знаний; это во всех отношениях лучше, нежели чем вести пустопорожний разговор с некоторыми субъектами с ссуженным кругозором. Да, интернет становится массовым явлением. И можно предположить, что через какое-то время мы будем пожинать негативные плоды от подобной массовой вседоступности общения. И самое главное, общаясь с кем-либо, необходимо помнить: любая информация откладывается в подсознании, откуда через какое-то время начинает переходить в сознание, управляя фактически жизнью индивида. Поэтому друзей для общения следует выбирать более тщательнее.

Если вновь вернуться к неврозу, то стоит обратить внимание, что на образование симптома невроза влияет то, что какой-то душевный процесс не прошел до конца нормальным образом, так что он не мог стать сознательным. Симптом представляет собой заместитель того, что не осуществилось.

Другими словами, в основе нервных заболеваний лежат некие психические процессы, не доходящие до сознания. А значит смысл симптомов всегда бессознателен. И уже как следствие -- эти психические процессы были когда-либо пережиты человеком, после чего благополучно забыты. Или, если быть точнее, намеренно забыты им. Впоследствии того, что сознание человека по каким-либо причинам или боится или стыдится самого воспоминания о них. Не проникая в сознание, эти забытые переживания не могут быть нормально изжиты и отреагированы (разряжены); они-то и вызывают болезненные симптомы.

Таким образом можно заметить, что невротический симптом является попыткой разрешения ключевого конфликта. А согласно психоанализу Фрейда, ключевой конфликт в жизни индивида происходит в детском возрасте и такой конфликт является конфликтом, лежащим в основе невроза, и называется Эдиповым комплексом. Этот конфликт оборачивается неврозом в том случае, если под давлением возросших потребностей отказывают некогда эффективные приемы психологической переработки переживаний. Выражением этого состояния являются различные симптомы, а на уровне переживаний -- душевные муки и страдания.

Главный вред психических заболеваний заключается в душевных затратах, необходимых для их преодоления. При интенсивном образовании симптомов эти затраты могут привести к чрезвычайному обеднению личности в отношении находящейся в ее распоряжении душевной энергии и тем самым к ее беспомощности при решении важных жизненных задач. Прослеживается определенная взаимосвязь между невротическими симптомами и конфликтом, результатом которого они и являются. А причина образования конфликта заключается в том, что неудовлетворенное и отвергнутое реальностью либидо (психическая энергия) -- вынуждено искать какой-либо иной путь для своего удовлетворения.

Однако бывают причины, по которым симптом еще может не развиться в невроз. Это возможно в том случае, если регрессии либидо (психическая энергия) не вызывает возражений со стороны "Эго". Тогда либидо добивается какого-нибудь реального удовлетворения. Однако, если "Эго" не согласно с этими регрессиями, то создается конфликт. Либидо словно отрезано и должно попытаться отступить куда-то, где найдет отток для своей энергии по требованию принципа удовольствия. В таком случае оно должно выйти из-под влияния "Эго". И подобное "отступление" ему предоставляют фиксации на его пути развития, проходимом теперь регрессивно, против которых "Эго" защищалось в свое время вытеснением. Занимая в обратном движении эти вытесненные позиции, либидо выходит из-под власти "Эго". Фиксации, необходимые для подобного прорыва вытесненного, можно искать в проявлениях и переживаниях инфантильной сексуальности и в объектах периода детства. В эти периоды детства либидо вновь и возвращается и таким образом прослеживается явную связь либидо невротиков с их инфантильными сексуальными переживаниями. Поэтому, при психоанализе взрослого невротика, зачастую оказывается, что его невроз связан с детским страхом и представляет продолжение его.

Чувство вины.

Известно, что в результате существования в индивиде чувства вины лежит невроз или некая невротическая зависимость, которая и приводит к подобного рода девиациям психики.

Если коснуться вопроса возникновения в природе психики индивида чувства вины, то следует говорить о совести, тогда как существование совести следует относить к существованию в человеке Бога. И когда мы нарушаем что-то, что является запретным (грехом) - следует душевное раскаяние. И человек страдает. Таким образом, чувство вины у современного человека действует и как покаяние в уже совершенных преступлениях и как мера предосторожности против новых подобных (преступных) деяний.

Психоаналитически под сознанием вины также можно понимать то напряжение, которое возникает в психике вследствие противостояния "Эго" и "Альтер-Эго". Поэтому в качестве двух источников чувства вины рассматриваются страх перед авторитетом и позднейший страх перед требованием совести. Страх перед авторитетом заставляет человека отказываться от удовлетворения своих влечений, в результате чего у него не остается чувства вины. Отказ от влечений, обусловленных страхом перед "Альтер-Эго", не устраняет чувство вины, т. к. от совести невозможно скрыть запретные желания. С психоаналитической точки зрения, человек оказывается как бы обреченным на напряженное сознание виновности. Склонность к агрессии против отца (имеется в виду Эдипов комплекс: бессознательное желание убить отца, чтобы овладеть матерью) повторяется в последующих поколениях. Чувство вины усиливается при подавлении агрессии и перенесения ее в "Альтер-Эго". Не имеет значения, произошло ли убийство на самом деле или от него воздержались. Это чувство является выражением амбивалентного (двойственного) конфликта в человеке, обусловленного вечной борьбой между Эросом и Тонатосом (инстинктом разрушительности и смерти).

Изучение неврозов способствует пониманию прослеживаемой взаимосвязи между чувством вины и сознанием вины, а чувство вины может ощущаться в качестве некой тревоги, т. е. являться своего рода разновидностью страха. Например, у Ф.М.Достоевского получалось лучше всего сочинять, когда он залезал в огромные долги (из-за его пристрастия к рулетке в казино) и срочно необходимы были деньги, чтобы рассчитываться с долгами. Таким образом, чувство вины было удовлетворено наказанием, к которому он сам себя приговаривал, и заодно исчезала затрудненность в работе.

Чувство вины, развивающееся в индивиде, является общим следствием его невротического состояния. Самое печальное, что по своей всеохватываемости чувство вины присуще не только невротикам, но и индивидам, находящимся в т.н. пограничных состояниях психики. А таких достаточно много. К тому же заметим, что чувство вины, большей частью, склонны испытывать люди, принадлежащие к такой прослойке общества как интеллигенция, т.е. люди ранимые и совестливые. Тогда как люди черствые душой, скорей всего вообще не знают, что такое ни чувство вины, ни невроз, ни какие-либо иные душевные страдания. И не потому, что у них нет души, а просто их психика более крепче и нейтральнее к различного рода проекции интеллекта на окружающую жизнь и обратно. У простых людей все намного проще, и что наверняка -- спокойнее для их психики и жизни (потому как психика -- есть проекция информации, получаемой с внешнего мира -- в мир внутренний). Тем не менее, по своей всеохватываемости, чувство вины поражает все без исключения слои общества. В этом случае следует говорить о различии в устойчивости тревоги в душе того или иного человека. Кому-то удается найти то, что позволяет за достаточно непродолжительное время (измеряемое иной раз секундами-минутами, а иной раз затягивается на сутки и долгие месяцы) избавиться от чувства вины. Тогда как в случае продолжительного воздействия подобного рода человек не просто испытывает чувство вины, но и подчиняет ему собственную жизнь. Жизнь такого человека становится несчастной. На все жизненные ситуации он реагирует с позиции разрывающего его душу невроза, который подчиняет его мысли и поступки на совершении того, что, по мнению бессознательного психики, способно или унять "боль души", или же хоть как-то снизить удручающее воздействие, оказываемое на его психику посредством нахождения в его бессознательном особого рода невротической зависимости, вызывающей чувство вины.

Притом, что чувство вины проецируется почти на все мысли и поступки человека. Такой человек не может совершить шага, чтобы не соотносить необходимость этого шага с существующем в нем чувстве вины. Т.е. жить и действовать исключительно с оглядкой на разраставшееся безумие, которое до поры до времени ему удается усмирять выполнением требований, вызванных невротической зависимостью. И самое печальное, что человек, страдающий неврозом, часто склонен объяснять свои страдания как заслуженные. У такого человека имеется тенденция по малейшему поводу чувствовать себя виновным. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция -- ожидание услышать упрек за что-либо им сделанное ранее. Если друзья не заходят в гости или не пишут какое-то время, он задается вопросом: не обидел ли их чем-то? Т.е. невротик, испытывавший чувство вины, берет на себя вину, даже если не виноват.

Имеется лишь неустойчивое различие между этим чувством вины, готовым проявиться по любому поводу, и тем, что истолковывалось как бессознательное чувство вины в состояниях депрессии. Последнее принимает форму самообвинений, которые часто являются сильно преувеличенными.

Также дополняются вечные старания невротика выглядеть оправданным в собственных глазах и в глазах других, а сам невротик, мучившийся чувством вины, все совершенные им поступки волен трактовать как ошибочные, легко признавая правоту того, кто способен что-то сказать ему против.

Кроме того, навязчивое стремление к совершенству индивида есть ничто иное, как стремление возвыситься над другими и избежать таким образом каких-либо обвинений в свой адрес. И следует заметить, что сам невротик как бы противиться избавлению от чувства вины. Чувство вины, подобно чувству собственной неполноценности, не является для него крайне нежелательным. Он даже сам настаивает на своей вине и сопротивляется любой попытке снять с него подозрения в невиновности. Такие невротики обычно предъявляют огромные претензии на внимание и восхищение и обнаруживают явное нежелание соглашаться с малейшей критикой. Поэтому становится очевидным, что многое из того, что кажется чувством вины, является выражением либо тревожности, либо защиты от нее. Отчасти это справедливо и по отношению к относительно психически здоровому человеку. Например, некоторые мужчины, которые говорят о сохранении верности на основе велений совести, в действительности просто боятся своих жен. Вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины. В отличие от здорового человека он не только страшится тех последствий, которые вполне могут иметь место, но заранее предвидит последствия, абсолютно несоразмерные с действительностью. Природа этих предчувствий зависит от ситуации. У него может быть преувеличенное представление о грозящем ему наказании, возмездии, покинутости всеми, и т.п.

В итоге мы можем заключить, провокация невроза, и как следствия наличия его -- чувства вины, является непременным фактором возможности манипуляций психикой как индивида, так и психикой масс.

Продолжим рассмотрение манипулирования и в т.ч. манипулирование с помощью развития невротической зависимости и рассмотрим прикладные психотехнологии манипулирования.

Как мы уже замечали, по направленности своего воздействия манипуляция становится возможной при атаке на психику индивида или масс и провокации вследствие этого невротической зависимости. Не вдаваясь в характер возникновения и действия различных неврозов (невроз навязчивых состояний и др.) мы будет говорить о том, что сама форма существования любой невротической зависимости (невроз, истерия, прочие состояния) вызывает в психике человека определенный дискомфорт, выражающийся в необходимости подстраивать собственную жизнь под симптоматику существующего в психике заболевания, а значит характеризуется невозможностью человека жить той жизнью, которой он хочет. В этом случае он вынужден строить свои жизненные отношения с оглядкой на существующую в его психике симптоматику.

При этом мы обратили внимание, что у каждого индивида в той или иной мере можно вызвать невроз. В зависимости от состояния нервной системы и профессиональных навыков такого индивида просто будет различаться продолжительность действия невроза, в который окажется погружена его психика; но то, что спровоцировать можно любого (будь то профессор психологии, или простой гражданин страны) -- факт, которому способен найти подтверждение каждый, стоит только внимательно понаблюдать за окружающими, вступающими друг с другом в межличностные контакты.

Невроз есть действительно у всех. И одной из форм манипулирования является провокация невротической зависимости.

Все люди разделяются на тех, у кого невроз представлен в значительной степени (в этом случае он обычно заметен для окружающих), на тех, кто живет с симптоматикой невроза, но при этом невроз не мешает подобному человеку выполнять свои профессиональные обязанности, и разве что лишь иногда -- затрудняет их выполнение. Многое при этом объясняется скрытностью таких людей-невротиков. Невроз ведь это не психопатия, которую скрыть трудно, а то и невозможно. То, что человек является невротиком, заметно лишь если пообщаться с этим человеком подольше, или поставить его в какое-то затруднительное положение (когда психика на грани -- человек становится таким, каким он есть; играть перед смертью или в стрессе может только человек, полностью контролирующий себя; зачастую это доступно лишь разведчикам или профессионалам высочайшего класса). Первичной функцией слова было внушение как команда другой особи. И только позже слово стало походить на сообщение. Эта филогенетически первичная суггестивная функция речи не утратила своей коммуникативной специфики и нередко является манипулятивным информационным воздействием.

Мы уже замечали, что психика индивида представлена тремя составляющими некоего структурного единства (сознание, подсознание - или оно же бессознательное, и цензура - "Альтер-Эго"). В обычном состоянии, состоянии ровном, т.е. не удрученном какими-либо невзгодами, трудностями, волнениями, опьянением, чрезмерной усталостью и проч., человек находится в сознании. В таком состоянии (состоянии сознания, или обычном состоянии сознания, далее ОСС) важную роль играет цензура психики, которая стоит на пути между информацией, поступаемой как из внешнего мира в мозг (в психику) индивида, так и (что менее заметно) на пути информации из мира внутреннего (бессознательного - подсознания) в ту же самую психику (т.е. оказывает влияние на психику).

Цензура психики представляет собой своеобразный барьер критичности. Основная роль цензуры психики -- перераспределять информацию, поступаемую из внешнего мира, между сознанием и подсознанием (бессознательным).

Известно также, что при определенном влиянии различных факторов цензура психики человека может ослабевать, и в такое время информация, которая раннее могла быть отвергнута цензурой (и отправлена в бессознательное) оказывается в сознании, а значит способна сразу оказывать влияние на поведение индивида. Тогда как ранее ей приходилось сначала откладываться в подсознании, будучи отвергнутой цензурой психики, и только при создании определенных ситуаций, в благотворном ключе воздействующих на сформированные раннее полу-установки и полу-паттерны поведения, начинать оказывать свое влияние на сознание, т.е. на мысли и поступки.

В случае ослабления цензуры психики мы можем говорить о нахождении индивида в измененных состояниях сознания (далее ИСС). При этом следует понимать, что сами ИСС в ряде случаев являются результатом каких-либо предварительных воздействий на психику, в результате которых психика на время теряет привычное ей свойство выставлять барьер на пути любой информации, получаемой из внешнего мира, информации как посредством межличностной коммуникации, так и информации, получаемой при помощи средств массовой коммуникации (далее -- СМК). Кроме того, следует обратить внимание, что в ИСС психика индивида может погружаться как самостоятельно (в результате, например, алкогольного или наркотического опьянения, депрессии, немотивированной агрессии и прочих факторов), так и намеренно, со стороны манипулятора. В этом случае манипулятор какими-либо своими действиями (словами, поступками, проч.) провоцирует психику объекта манипуляций (жертвы), чем вызывает в психике последнего явный временный дисбаланс (психологический дискомфорт, результатом которого как раз является ослабление цензуры психики), проявляющийся в погружение на какое-то время такого человека в ИСС, вследствие, например, ярости, вспышки агрессии, печали, и проч. симптоматики проявления явно деструктивного поведения, когда у человека временно исчезает способность контролировать себя (посредством сознания) и какое-то время он пребывает в т.н. "состоянии аффекта". При этом, повторимся, опытные манипуляторы (специалисты, прошедшие специальную школу подготовки в спецслужбах, врачи-психиатры, некоторые психотерапевты и психологи, иные лица, в т.ч. имеющие врожденные или интуитивно приобретенные в течении жизни способности) могут намеренно погружать нужного им человека в ИСС, провоцируя, например, у него невроз и таким образом добиваясь "своего", потому что исходя из того, что в ИСС ослабевает барьер критичности, становится возможным запрограммировать такого индивида или на появлении у него определенных мыслей, которые приведут в последствии к определенным поступкам, необходимым манипуляторам, или сразу вызвать совершение поступков, через, например, повышение порога суггестии (внушения) в моменты ИСС.

Другими словами, человека можно сначала вывести из себя, а после запрограммировать на выполнение нужных действий. И если необходимо чтобы кто-то выполнил то, что хотите вы, но это невозможно достигнуть, пока этот человек пребывает полностью в сознании (в ОСС). Психику такого человека следует сначала перевести в ИСС (посредством, например, провокации невроза), а после уже внушить ему выполнение действий, которые от него необходимы.

При этом, заметим, в зависимости от порога внушаемости и прочих обстоятельств (жизненный опыт, уровень образования, проч.), можно добиться быстрого или замедленного результата. А значит будут различаться и способы воздействия на психику. Например, если мы рассматриваем психику неуравновешенного человека, то если какими-либо словами, жестами или поступками произвести воздействие на этого человека, то можно перевести его нервную систему в состояние возбуждения и тем самым спровоцировать такого человека на принятия каких-либо скороспелых действий (являющихся следствием состоянием аффекта, т.е. кратковременным превалированием порывов, идущих из под сознания -- над сознанием). Позже, когда режим торможения сменит гиперактивность, такой индивид будет сожалеть и раскаиваться над совершенным им; но это уже будет после. А значит акт манипулирования психическим сознанием состоялся. Тогда как для тех индивидов, у которых наоборот, в коре головного мозга преобладают периоды торможения, необходимо будет использовать другую методику. К каждому человеку можно подобрать свой ключик. Не существует тех, кто не подвержен к воздействию. Вопрос только заключается в том, чтобы для разных индивидов подбирать свои "ключи", открывая дверцы в их психику, а значит и получая возможность воздействовать на таких людей, в иных случаях фактически моделируя их поведение.

Известно, что в бессознательном психики (в подсознании) хранится внушительный объем информации. Это как информация, попадающая в бессознательное в процессе жизненного опыта индивида (в результате задействования репрезентативных и сигнальных систем), так и информация, полученная генетическим (через ДНК родителей) и филогенетическим (опыт предшествующих поколений) путем. Причем важность каждой части подобного пополнения бессознательного психики поистине огромна и имеет бесконечные характеристики. При этом фактически невозможно предсказать каким образом в тот или иной момент произойдет активность соответствующих нейронов головного мозга, вызвавших в последствие ту или иную реакцию человека. Подобное зависит от разных факторов и трудно поддается какой-либо разгадке в масштабах того или иного индивида.

Можно говорить, что бессознательно психика ставит некие якоря или ловушки, попадая в которые новая информация почти тут же находит благотворный отклик. Такую информацию принимают как "свою", оказывают ей повышенное внимание, потому как она укрепляет информацию, находящуюся раннее, усиливает ее, и служит дальнейшей консолидации совместных усилий, когда появляется возможность перейти в сознание, а значит и претвориться в действительность. При этом следует обратить внимание, что необходимость в данном случае -- лишь как следствие возможности, потому как не каждая информация из бессознательного психики переходит в сознание. Причем, процесс перехода может иметь различную протяженность по времени. В ряде случаях можно несколько увеличить скорость реакции (т.е. скорость прохождения информации), и почти сразу обратить информацию, получаемую из внешнего мира -- в какие-либо поступки и прочие реальные действия индивида.

Известно, что не вся информация, поступаемая из внешнего, мира находит положительный отклик в цензуре психики, а значит попадает в сознание. Большая часть информации оказывается вытесненной (в результате барьера критичности психики). Об этом мы уже говорили. Однако какая-то часть информации, поступаемая из внешнего мира, действительно оказывается способной сразу поступить в сознание. Т.е. цензура психики по каким-то причинам подобную информацию пропускает. Такие факты встречаются.

Следует обратить внимание, что психика индивида с повышенным вниманием относится к информации, которая имеет схожую кодировку с той информацией, которая поступила в мозг ранее. В этом случае новая информация как бы не противоречит поступившей ранее информации, которая закрепилась в подсознании, образовав или полноценные установки и паттерны (тогда новая информация усиливает уже сформировавшиеся установки и паттерны), или только наметив образование таких установок и паттернов (вследствие чего образовались полу-установки и полу-паттерны, а теперь новая информация схожей кодировки усиливает их, формируя полноценные установки и паттерны).

Процесс формирования полу-установок и полу-паттернов используют манипуляторы, которые сначала преподносят объекту манипуляций информацию, которую этот человек хочет услышать, тем самым усыпляя его бдительность (т.е. нейтрализуя цензуру психики) и вызывая предрасположенность к себе, а значит и становятся практически полноценными управленцами души подчинившегося им человека. Подчинившегося, заметим, не по воле своей, а в результате предварительно проведенной работы манипулятивного характера. Диверсии против психики. Вражеской вылазке с последующим порабощением психики. Подчинении и управлении волей. Влияния на совершаемые поступки и даже на появление тех или иных мыслей.

Т.е. злодей-манипулятор в ряде случаев может полностью подчинить себе того или иного человека, получив контроль над его психикой.

Весьма эффективным методом манипулятивного воздействия на индивида является выведение его из психоэмоционального равновесия. Простирается этот метод в спектре воздействия на сознание и закладывание установок в подсознание и устойчивых механизмов (паттернов в бессознательное психики) в то время, когда психика индивида находится в ИСС - измененных состояниях сознания; что, в свою очередь, достигается путем сознательного погружения индивида в трансовые состояния, провокацию, например, невротической зависимости, страха, и проч., в результате чего цензура психики на какое-то время ослабевает, и как раз в этом время становится возможным навязать такому индивиду установки, которые в последствие он будет неукоснительно выполнять.

Т.е. в данном случае, как и практически при всех видах манипуляций, перед нами искренняя заинтересованность объекта манипуляций (без этого любая манипуляция была бы затруднительна) в выполнении каких-либо действий, которые, заметим, угадал манипулятор. Угадал сознательно или бессознательно -- другой вопрос. Сам факт манипулирования налицо, потому как манипулирование -- это выполнение воли другого с искренним желанием эту волю выполнить. А значит это уже ничто иное, как навязывание подобного исполнительского желания со стороны манипулятора -- объекту манипуляций. У самого объекта появляется желание даже не выполнить волю (это вторично), а он считает, что инициатива исходит от него, и что уж точно, никто его ни к чему не вынуждает.

Наивное заблуждение. Объект не подозревает, что все его поведение было чуть ранее смоделировано злодеем-манипулятором. И, к сожалению, излишнее самомнение объекта манипуляций иной раз слишком дорого ему обходится.

Мы уже говорили, что, зачастую, цель жизни задана принципом удовольствия и именно культура встала на пути индивида, воздействуя на его психику в русле развития симптоматики невроза, вызванного необходимостью сдерживать свои архаичные желания, потому что сама по себе культура создается принуждением и подавлением первичных позывов. Мы также обращали внимание, что в психике любого человека присутствуют деструктивные (разрушительные) тенденции, а у некоторых людей они настолько сильны, что определяют его социальное поведение. Поэтому можно провести некие параллели между социальным устройством общества и спецификой масс.

Сама по себе масса ленива, несознательна, и не любит отказа от инстинктов. И никакими логическими доказательствами ее нельзя убедить в неизбежности этого отказа, поэтому люди, находящиеся в толпе, поддерживают друг друга в поощрении собственной разнузданности.

На самом деле удовлетворение влечений дает не только счастье, но и представляет собой первопричину страданий, когда внешний мир отказывает в удовлетворении потребностей и обрекает на лишения. Поэтому можно надеяться на освобождение от части страданий путем воздействия на эти влечения. Такого рода защита от страданий направлена уже не на аппарат ощущений, а желает подчинить внутренние источники потребностей. Крайним случаем такой защиты является работа над контролем влечений. Наиболее легко с этим могут справиться творческие люди, которые сублимируют невроз в творчество или интеллектуальную деятельность. Понятно, что такой метод подходит не для всех, а лишь для тех, кто наделен творческими способностями. В той или иной мере, конечно, каждый человек наделен определенными творческими способностями. Особенно если понимать творчество в расширенном аспекте и не ограничиваться только таким специфическим видом деятельности как литература, музыка, живопись и т.п. схожей направленности. Например, колоть дрова -- тоже своеобразное творчество; или мыть посуду; или убирать квартиру. Немного условно, но, по сути, допустимо. Поэтому сублимировать, на наш взгляд, возможно любую психическую энергию, которая, как известно, наполняет любого индивида без исключения. И сублимировать (находя выход подобной энергии) можно во что угодно: в пение, в физические упражнения, в занятия музыкой и т.д.

Во время развития психических заболеваний индивид чувствует невыносимость существующего мира и всеми силами своего больного воображения стремится перейти в выдуманный мир. В этом его новом мире все происходит в соответствие с его желаниями. И такой человек, как ни странно для окружающих, чувствует душевное спокойствие, не замечая, что он сумасшедший.

Психоанализ проводит разграничения между актуальными неврозами (считая их происхождение связанным с действиями внешней среды в контексте здесь и сейчас) и психоневрозами (прослеживая причину их возникновения в переживаниях, полученных в раннем детстве), выделяя в единую группу такие актуальные неврозы как неврастения, невроз страха и ипохондрия, которые не поддаются психоаналитическому лечению (в отличие от психоневрозов).

Среди психоневрозов выделяются невроз навязчивых состояний (при развитии которого больные заняты мыслями, которые им неинтересны, и вынуждены повторять однотипные действия, благодаря которым наступает временное избавление от невроза; т.е. перед нами обсессивно-компульсивное расстройство), невроз переноса (истерия, невроз страха и невроз навязчивых состояний) и нарциссический невроз (парафрения, паранойя; больные нарциссически неврозом недоступны психоаналитическому лечению). К травматическим неврозам относятся неврозы, резвившиеся вследствие перенесенных катастроф и проч. аварий (фиксация у подобных больных происходит на моменте травмы).

Таким образом, все неврозы рассматриваются с травматической точки зрения. При этом тревога может объясняться сложившейся конфликтной ситуацией. Однако, если при неврозе характера мы сталкиваемся с порождающей тревогу ситуацией, нам всегда приходится учитывать имевшие место ранее состояния тревоги, чтобы объяснить, почему в данном конкретном случае возникла и была вытеснена враждебность. Мы обнаружим, что эта тревожность являлась результатом существовавшей ранее враждебности. Для более полного понимания вопроса нам необходимо возвращаться к детству.

При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, общим знаменателем для всех них является окружающая среда. Главным злом является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам, но лишь до тех пор, пока в душе чувствует, что является желанным и любимым. При этом ребенок очень тонко чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями. Главная причина того, почему ребенок не получает достаточной теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. В этом случае родители маскируют реальное отсутствие теплоты заявлениям, что делают все ради ребенка, и якобы учитывают интересы только его. Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей к детям, такие, как предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, от временной невнимательности до постоянного вмешательства и ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов -- будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей если и не умышленно, то все равно означает ломку воли ребенка. Дети могут выносить лишения если чувствуют, что они необходимы. Ребенок не против приучения к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок также не против того, чтобы его иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить его. Ревность также может играть отрицательную роль и быть источником ненависти как у детей, так и у взрослых. Ревность может проявляться при соперничестве детей в семье.

Рассматривая ревность относительно Эдипового комплекса, обнаруживается разрушительная роль глубинных реакций ревности в отношении одного из родителей. Ревность провоцировала страх и оказывала длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Эдипов комплекс -- это глубинная основа неврозов и установлено, что некоторые реакции ненависти легко возникают в европейской культуре как в отношениях между родителями и детьми, так и людей, ведущих тесную совместную жизнь. При этом ревность присуща людям и искусственно стимулируется той атмосферой, в которой растет ребенок. Среди факторов провоцирующих ревность можно считать отсутствие теплоты и дух соперничества. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных или половых отношений и поэтому склонны делать детей объектами своей любви. Они изливают свою потребность в любви на детей. Их выражение любви всегда крайне эмоционально насыщенно. При этом именно невротичные родители своим запугиванием и нежностью зачастую вынуждают ребенка к страстным привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами ревности.

Следует обратить внимание на те психические реакции, которые ребенок испытывает при невротичных родителях. В таком случае имеют место различные опасности, возникающие вследствие вытеснения критики, протеста или обвинений, и одна из них заключается в том, что ребенок вполне может взять всю вину на себя и ощутить себя недостойным любви. Опасность, которая заключается в этом, означает, что вытесненная враждебность может породить тревожность.

Имеется несколько причин, действующих в различной степени и сочетаниях, почему ребенок, растущий в такой атмосфере, будет вытеснять враждебность: беспомощность, страх, любовь или чувство вины.

Ребенок в течение многих лет проявляет свою беспомощность, находясь в зависимости от окружающих его людей в удовлетворении всех своих потребностей. После первых двух или трех лет жизни происходит переход от биологической зависимости к той форме зависимости, которая затрагивает психическую, интеллектуальную и душевную жизнь ребенка. Это продолжается до тех пор, пока ребенок не созреет для начала взрослой жизни и не станет способен взять жизнь в свои руки. Однако имеются весьма значительные индивидуальные различия в той степени, в которой ребенок остается зависимым от своих родителей. Все это связано с тем, чего хотят достичь родители в воспитании своего ребенка: или это стремление сделать ребенка сильным, храбрым, независимым, способным справляться со всевозможными ситуациями, или их главным стремлением является дать ребенку уют, сделать послушным, продлить его инфантильное неведение окружающего мира, т.е. -- искусственно продлить инфантильность психики повзрослевшего ребенка до двадцатилетнего возраста и более. При этом у детей, растущих в неблагоприятных условиях, беспомощность обычно искусственно закреплена вследствие запуганности, сюсюканья или вследствие того, что ребенка воспитывают и держат в состоянии эмоциональной зависимости. Чем более беспомощным делается ребенок, тем в меньшей степени он может осмелиться на сопротивление в своих чувствах или действиях. Страх может вызываться угрозами, запретами и наказаниями, и путем наблюдаемых ребенком эмоциональных взрывов несдержанности и сцен насилия; он может возбуждаться также таким косвенным запугиванием, как внушение ему мысли об огромных жизненных опасностях, связанных с микробами, уличным движением, незнакомыми людьми, невоспитанными детьми, лазанием по деревьям и др. Чем сильнее ребенок переполняется страхами, тем меньше будет он осмеливаться показывать или даже ощущать враждебность.

Другими словами, ребенок вытесняет свою враждебность по отношению к родителям, потому что опасается, что любое ее проявление ухудшит его отношения с родителями. Им движет страх, что они бросят его или будут настроены против него. Кроме того ребенку обычно внушают вину за любые чувства или проявления враждебности или сопротивления; то есть ему внушают, что он является недостойным или презренным в собственных глазах, если он либо выражает, либо чувствует негодование и обиду на своих родителей или если он нарушает установленные ими правила. Эти две причины, заставляющие испытывать чувство вины, тесно взаимосвязаны. Чем сильнее ребенка заставляют ощущать свою вину, тем меньше он будет осмеливаться ощущать недоброжелательность или выступать с обвинениями в адрес родителей. Также чувство вины может развиваться вследствие запретов против сексуального любопытства ребенка.

В итоге все перечисленные факторы вытеснения враждебности порождают тревожность. Однако инфантильная тревожность все же является недостаточным условием для развития невроза. Если условия жизни не способствуют уменьшению тревожности, тогда тревожность не только приобретает устойчивый характер, но и усиливается, приводя к неврозу. Имеется огромная разница, будет ли реакция враждебности и тревожности ограничена теми обстоятельствами, которые вызвали у ребенка такую реакцию, или она разовьется во враждебную установку и тревожность по отношению к людям вообще. Если ребенку повезет иметь любящую бабушку, понимающего учителя, нескольких хороших друзей, его опыт общения с ними может предохранить его от убеждения, что от других людей можно ожидать только плохого. Но чем более травмирующими являются его переживания в семье, тем более вероятно, что у ребенка разовьется не только реакция ненависти по отношению к родителям и другим детям, но также недоверчивость или злобное отношение ко всем людям. Чем больше ребенка изолируют, препятствуя приобретению им собственного опыта, тем с большей вероятностью развитие будет идти в этом направлении. Чем больше ребенок скрывает недовольство своей семьей, например, путем подчинения установкам родителей, тем в большей степени он проецирует свою тревожность на внешний мир и, таким образом, приобретает убеждение, что мир в целом опасен и страшен. В таком случае, ребенок, выросший в подобной, негативной для его психики обстановке, будет воспринимать даже безобидное поддразнивание как жестокое отвержение. Он станет более ранимым и обидчивым, чем другие, и менее способным к самозащите. И это может привести его к одиночеству во взрослой жизни, потому что отдельные острые реакции на частные провоцирующие ситуации кристаллизуются в склад характера. А значит, у такого индивида уже может развиться невроз, или глубинная тревожность, связанная в свою очередь с глубинной враждебностью. Глубинная тревожность лежит в основе отношения к людям. В то время как отдельные или частные состояния тревоги могут быть вызваны действующей в данный момент причиной, глубинная тревожность продолжает существовать, даже если в наличной ситуации нет никакого специального ее возбудителя.

Если сравнить невротическую картину в целом с состоянием невротической нестабильности в обществе, то глубинная тревожность и глубинная враждебность будут соответствовать лежащим в основании такой нестабильности недовольству и протестам против режима. Поверхностные проявления могут или полностью отсутствовать в обоих случаях или же проявляться в разнообразных формах. В масштабах государства они могут проявиться в виде восстаний, забастовок, собраний, демонстраций; в психологической сфере формы тревожности могут проявляться во всевозможных симптомах. При этом все проявления тревожности проистекают из общей основы. В простых ситуативных неврозах глубинная тревожность отсутствует. Она образуются вследствие невротических реакций на отдельные конфликтные ситуации, в которых участвуют люди. Ничто не может лучше прояснить значение глубинной тревожности, чем сравнение отдельных реакций в случаях невроза характера со случаями, которые относятся к группе простых ситуативных неврозов. Последние встречаются у здоровых лиц, которые оказываются неспособными сознательно разрешить конфликтную ситуацию, неспособны ясно осознавать природу конфликта, а значит и неспособны принять ясное решение. Одним из наиболее выступающих различий между этими двумя типами неврозов является поразительная легкость достижения терапевтических результатов в случае ситуативного невроза. В неврозах характера терапевтическому лечению приходится преодолевать огромные препятствия, и поэтому оно продолжается в течение длительного периода времени, иногда слишком долго для того, чтобы пациент мог дождаться выздоровления; но ситуативный невроз разрешается сравнительно легко. Внимательное обсуждение ситуации часто оказывается не только симптоматической, но также каузальной терапией. В других ситуациях каузальной терапией является устранение затруднения путем смены окружающей обстановки. Глубинная тревожность проявляется как чувство собственной незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, нахождения в мире, который открыт обидам, обману, нападкам, оскорблениям, предательству, зависти.

В психозах часто встречается довольно высокая степень осознания наличия такой тревожности. У параноиков такая тревожность ограничивается отношениями с одним или несколькими определенными людьми; у страдающих шизофренией имеет место острое ощущение потенциальной враждебности со стороны окружающего мира, столь интенсивное, что они склонны воспринимать даже проявляемую по отношению к ним доброту как скрытую враждебность. Однако в неврозах редко встречается осознание наличия глубинной тревожности или глубинной враждебности. Подспудное недоверие к каждому человеку может скрываться за поверхностным убеждением в том, что люди в целом являются вполне симпатичными; существующее глубинное презрение к каждому может быть замаскировано готовностью восхищаться. При этом глубинная тревожность может быть полностью лишена личностного характера и трансформирована в ощущение опасности, исходящей от грозы, политических событий, несчастных случаев, пищи, или в чувство того, что таких индивидов-невротиков преследует судьба. Но сам невротик обычно не осознает, что его тревожность в действительности относится к людям.

Глубинная тревожность влияет на отношение человека к себе и другим. Она означает эмоциональную изоляцию, и сочетается с чувством внутренней слабости "Я" (сознания). Т.е. глубинная тревожность закладывает конфликт между желанием полагаться на других и невозможностью сделать это вследствие идущего из глубины недоверия и враждебного чувства к ним. Она означает, что из-за внутренней слабости человек ощущает желание переложить всю ответственность на других, получить от них защиту и заботу. В то же самое время вследствие глубинной враждебности он испытывает слишком глубокое недоверие, чтобы осуществить это желание. И неизбежным следствием этого является то, что ему приходится затрачивать много энергии на укрепление уверенности в себе. Поэтому, чем невыносимей является тревожность, тем более основательными должны быть меры защиты.

Следует определять четыре основных способа защиты от базальной тревожности: любовь, подчинение, власть и реакция ухода (отстранения).

Первое средство, любовь, происходит по формуле: если вы меня любите, то не причините мне зла.

Столкновение между желаниями человека и социальными требованиями не обязательно приводит к неврозам, но может также вести к фактическим ограничениям в жизни, то есть к простому подавлению или вытеснению желаний или к страданию. Невроз возникает лишь в том случае, если этот конфликт порождает тревожность и если попытки уменьшить тревожность приводят к защитным тенденциям, которые несовместимы друг с другом. Для избавления от глубинной (базальной) тревожности люди различаются по способам на тех, для кого главным стремлением является желание любви или одобрения, ради которых они способны идти на все, на тех, чье поведение характеризуется тенденцией к подчинению, к покорности и отсутствием каких-либо попыток самоутверждения, на тех, для кого доминирующим стремлением является успех или власть или обладание, и на тех, кто склонен к уединению и обретению таким образом независимости. При этом желание любви, тенденция к подчинению, стремление к влиянию или успеху и побуждение к уходу в различных сочетаниях имеются у всех индивидов, т.е. не только у невротиков. Поэтому все эти тенденции могут послужить успокоению от тревожности.

Рассматривая жажду любви и власти, следует заметить, что жажда любви и привязанности очень часто встречается в неврозах. При этом невротик, зачастую, оказывается неспособен здраво судить о том, какое впечатление он производит на других, поэтому и не в состоянии понять, почему его попытки установить дружеские, брачные, любовные, профессиональные отношения часто приносят неудовлетворенность. Такой индивид-невротик склонен заключать, что виноваты другие, что они невнимательны, вероломны, способны на оскорбление, не замечая причину в себе. При этом невротик оказывается перед дилеммой: он не способен любить, но, тем не менее, ему остро необходима любовь со стороны других.

Говоря о любви, заметим, что намного легче определить, что не является любовью, чем то, что такое любовь. Можно очень глубоко любить человека и в то же время иногда на него сердиться, в чем-то ему отказывать или испытывать желание побыть одному. Но есть разница между такими, имеющими различные пределы реакциями гнева или ухода и отношением невротика, который всегда настороже против других людей, считая, что любой интерес, который они проявляют к третьим лицам, означает пренебрежение к нему. Невротик интерпретирует любое требование как предательство, а любую критику -- как унижение. Это не любовь. Поэтому не следует думать, что любовь несовместима с деловой критикой тех или иных качеств или отношений, которая подразумевает помощь в их исправлении. Но к любви нельзя относить, как это часто делает невротик, невыносимое требование совершенства.

Также следует считать несовместимым с понятием любви, когда видим использование другого человека только в качестве средства достижения некоторой цели, то есть в качестве средства удовлетворения определенных потребностей. Такая ситуация явно имеет место, когда другой человек нужен лишь для сексуального удовлетворения или для престижа в браке. Данный вопрос очень легко запутать, в особенности, если затрагиваемые потребности имеют психологический характер. Человек может обманывать себя, считая, что любит кого-то, а это всего лишь благодарность за восхищение им. Тогда второй человек вполне может оказаться жертвой самообмана первого, например, быть отвергнутым им, как только начнет проявлять критичность, не выполняя, таким образом, свою функцию восхищения, за которую его любили. Однако при обсуждении глубоких различий между истинной и псевдолюбовью мы должны быть внимательными, чтобы не впасть в другую крайность. Хотя любовь несовместима с использованием любимого человека для некоторого удовлетворения, это, не означает, что она должна быть целиком и полностью альтруистической и жертвенной. Это также не означает, что чувство, которое не требует ничего для себя, заслуживает названия "любовь". Люди, которые высказывают подобные мысли, скорее выдают собственное нежелание проявлять любовь, нежели свое глубокое убеждение. Конечно, есть вещи, которые мы ждем от любимого человека. Например, мы хотим удовлетворения, дружелюбия, помощи; мы можем даже хотеть жертвенности, если это необходимо. Различие между любовью и невротической потребностью в любви заключается в том, что главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство -- потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви -- лишь вторичное. Иногда индивид-невротик стремится к любого рода привязанности в целях успокоения, т.е. он нуждается в любви и привязанности другого ради избавления от собственной тревожности. При этом такое стремление в его случае зачастую оказывается неосознанным. Невротик лишь чувствует, что перед ним тот человек, который ему нравится, или которому он доверяет, или к которому испытывает страсть. Но это может быть и не любовью, а лишь реакцией благодарности за некоторую проявленную по отношению к нему доброту, ответным чувством надежды или расположения, вызванным некоторым человеком или ситуацией. Тот человек, который явно или подспудно возбуждает в нем ожидания такого типа, станет автоматически наделяться важным значением, и его чувство будет проявлять себя в иллюзии любви. Часто такие отношения осуществляются под маской любви, то есть при субъективном убеждении человека в своей преданности, между тем как в действительности данная любовь является лишь цеплянием за других людей для удовлетворения своих собственных потребностей. То, что это не искреннее чувство подлинной любви, обнаруживается в готовности его резкого изменения, которое возникает, когда не оправдываются какие-то ожидания. Один из факторов, важных для понимания любви, -- надежность и верность чувства -- отсутствует в этих случаях. Т.е., если индивид игнорирует личность другого, его особенностей, недостатков, потребностей, желаний, развития, то это, скорее всего, не любовь, а результат тревожности. Невротик, средством защиты которого является стремление к любви, оказывается не способен осознать свою неспособность любить. Большинство таких людей принимают собственную потребность в других людях за предрасположенность к любви. Кроме того, невротик фактически оказывается не способен принять любовь, к которой вроде как стремился. Притом, что, даже если привязанность или любовь может дать невротику внешнее спокойствие или даже ощущение счастья, то на самом деле это будет не так, ибо в глубине души невротик подобное воспринимает с недоверием, а то и подозрительностью или даже страхом. Он не верит в само чувство любви, потому что уверен, что никто его полюбить не сможет. Причем оказывается, уверен даже в том случае, если подобное противоречит его собственному жизненному опыту. У человека, который искренне любит других, не может быть никаких сомнений в том, что другие люди могут любить его. Но невротик может начинать искать в любви скрытые смыслы (которых там зачастую нет).

Подозрительность -- весьма характерная черта индивидов с внутренней, глубиной, тревожностью. Поэтому, если привлекательная девушка открыто начнет проявлять любовь к невротику, он может воспринимать это как насмешку или даже как умышленную провокацию, так как не верит в то, что такая девушка может его полюбить. Такая любовь вызывает в невротике тревогу и страх зависимости. Поэтому он всяческим образом старается избежать ее. Причем эмоциональная зависимость (а любая зависимость это манипуляции) действительно играет свою негативную роль. Обычный человек позволяет такой зависимости поглотить себя, а невротик всячески сопротивляется в ответ на любовь со сторону другого испытать позитивный отклик в собственной душе. Как вариант избегания подобного рода манипулятивного влияния на собственную психику -- сознательное игнорирование любви, внушение себе, что человек проявивший любовь -- на самом деле преследует свои, одному ему известные цели, причем исключительно негативного порядка. Ситуация, порожденная таким образом, сходна с ситуацией человека, который голодает, но не осмеливается принимать пищу из-за страха быть отравленным.

Рассматривая природу невротической любви, следует отметить, что первой отличительной чертой, которая активно проявляется в невротической потребности в любви, является ее навязчивый характер. Всегда, когда человеком движет сильная тревожность, неизбежный результат этого -- потеря непосредственности и гибкости. Проще говоря, это означает, что для невротика получение любви -- не роскошь, не источник в первую очередь добавочной силы или удовольствия, а жизненная необходимость. Здесь заключена такая же разница, как в различии между "я хочу быть любимым и наслаждаюсь любовью" и "необходимо, чтобы меня полюбили, чего бы это ни стоило".

Образно говоря, различие между тем, кто имеет возможность быть разборчивым в еде и испытывает удовольствие благодаря хорошему аппетиту, и голодающим человеком, который должен без разбору принимать любую пищу, так как не имеет возможности потворствовать своим прихотям. При этом основная ошибка невротика проявляется в том, что он стремится, чтобы его любили все люди, тогда как вполне достаточно (если так уж хочется) добиться любви только ряда конкретных лиц. Например, встречаются женщины, которые чувствуют себя несчастными и полны тревоги, если рядом с ними нет мужчины; они будут заводить любовную связь, вскоре разрывать ее, опять чувствовать себя несчастными и полными тревоги, начинать другую любовную связь, и так далее. То, что это не является подлинным стремлением к связи с мужчинами, видно по тому, что данные связи являются конфликтными и не приносят удовлетворения. Обычно эти женщины останавливаются на первом попавшемся мужчине, для них важно само его присутствие, а не любовная связь. Как правило, они даже не получают физического удовлетворения.

Существует схожее поведение и у мужчин-невротиков, которые всяческими путями стремятся добиться расположения многих женщин (чем больше тем лучше), ни на ком конкретно не останавливаясь и чувствуя неловкость и беспокойство в компании мужчин. При этом мы должны говорить о том, что невротик будет платить любую цену за любовь, большей частью не осознавая этого. Наиболее частой платой за любовь является позиция покорности и эмоциональной зависимости. Покорность может выражаться в том, что невротик не будет осмеливаться высказывать несогласие со взглядами и действиями другого человека или критиковать его, демонстрируя только полнейшую преданность, восхищение и послушание. Когда люди такого типа все же позволяют себе высказать критические или пренебрежительные замечания, они ощущают тревогу, даже если их замечания безвредны. Подчинение может доходить до того, что невротик будет вытеснять не только агрессивные побуждения, но также все тенденции к самоутверждению, будет позволять издеваться над собой и приносить любую жертву, какой бы пагубной она ни была. Можно найти подобное родственным позиции подчинения. И в том и в другом случае явно проявляется эмоционально-невротическая зависимость, которая возникает в результате невротической потребности человека уцепиться за кого-то, дающего надежду на защиту. Такая зависимость не только может причинять бесконечные страдания, но даже быть исключительно пагубной. Например, встречаются отношения, в которых человек становится беспомощно зависимым от другого, несмотря на то, что он полностью осознает, что данное отношение является несостоятельным. У него такое чувство, словно весь мир разлетится на куски, если он не получит доброго слова или улыбки. Его может охватить тревога во время ожидания телефонного звонка или чувство покинутости, если человек, в котором он так нуждается, не может увидеться с ним. Но он не в состоянии порвать эту зависимость.

К тому же у ряда невротиков эмоциональная зависимость вызывает страх, что их жизнь рушится. Поэтому одной из форм противостояния такие невротики выбирают способ не обращать внимание на любовь даже понравившегося ему человека, опасаясь, что в итоге это приведет к зависимости их от этого человека. Также возможно, что в процессе ряда любовных неудач, подобные лица могут вырабатывать противоядие. Например, девушка, прошедшая через несколько любовных историй, каждая из которых заканчивалась ее зависимостью от очередного партнера, может выработать независимое отношение ко всем мужчинам, стремясь лишь к удержанию своей власти над ними и не испытывая никаких чувств. В этом случае она действительно оказывается способна управлять мужчинами, но в душе (бессознательно) ощущает собственную неуверенность, умело скрывая ее, поэтому если правильно подобрать ключик к душе такой девушки, то становится возможным спровоцировать в ней невротическую зависимость, а значит и заставлять ее делать все, что необходимо вам, в ответ, например, на бессознательное ощущение избавления от внутренних страданий и душевного равновесия когда вы находитесь рядом.

В этом случае действительно становится возможным управлять другим человеком, потому что он будет бояться потерять вас. При этом подобное можно использовать не только в любовных отношениях, но и просто в жизни, подчиняя к себе людей путем сначала провоцирования в их психике невритической зависимости, а позже умелым снятием волнения и беспокойства.

Рассматривая вопрос о роли любви и привязанности, выделяют три типа невротиков.

К первой группе относятся лиц, которые стремятся к любви, в какой бы форме она ни проявлялась и какие бы методы ни применялись ради ее достижения.

Ко второй группе относятся невротики, которые тоже стремятся к любви, но, если терпят неудачу в каких-либо взаимоотношениях, отстраняются от людей и не идут на сближение с другим человеком. Вместо попыток установить привязанность к какому-либо человеку они испытывают навязчивую потребность в вещах, еде, покупках, чтении или, вообще говоря, в получении чего-либо.

К третьей группе относятся невротики, психика которых была травмирована в раннем возрасте, и у них развилась позиция глубокого неверия в какую-либо любовь и привязанность. Их тревожность столь глубока, что они довольствуются малым -- лишь бы им не причиняли какого-либо вреда. У таких людей развивается циничное отношение к любви; а потребность в любви такие невротики будут заменять потребностью в материальной помощи, совете, сексе.

У невротиков весьма развита и невротическая ревность, которая в отличие от ревности здорового человека, которая может быть адекватной реакцией на опасность потери чьей-то любви, заключается в силе ревности, непропорциональной опасности. Такая болезненная ревность диктуется постоянным страхом утратить обладание данным человеком или его любовь; вследствие этого любой интерес, который может быть у объекта любви невротика, представляет для невротика опасность. Такой тип ревности может проявляться во всех видах человеческих отношений: со стороны родителей к своим детям, которые стремятся вступить в брак, между супругами, в любых любовных отношениях. Невротическое желание абсолютной любви является намного более требовательным, чем нормальное желание, и в своей крайней форме невозможно для осуществления. Это требование любви, не допускающей никаких условий или оговорок. Оно предполагает, во-первых, желание, чтобы тебя любили, несмотря на любое самое вызывающее поведение. Любая критика воспринимается как отказ от любви. Во-вторых, невротическое требование абсолютной любви включает в себя желание быть любимым, не давая ничего взамен. В-третьих, невротик (часто это женщина) хочет, чтобы ее любили, не получая от этого никакой выгоды. Сама же она охотно будет пользоваться вашим богатством и влиянием, крайне неохотно соглашаясь на секс, и периодически закатывая скандалы. Это особенно распространено в семьях т.н. "новых русских" и служит одной из форм того, что мужья заводят себе любовниц (или жены -- любовников). Поэтому следует помнить, что невротики крайне подвержены внушению, поэтому с ними необходимо разговаривать директивным порядком, не оставляя им шансов к сопротивлению, и получать от них все, что вам необходимо (в т.ч. и в плане секса; причем в последнем случае можно вообще вызвать в женщине-невротике чувство вины, которое бессознательно начнется у ней, если она вдруг откажет вам в удовлетворении вашего желания; в психику человека, в т.ч. и женщины, можно ввести установки, или поставить якорь, запрограммировав на определенный сигнал, при котором такой человек или женщина будет впадать в полутрансовое или трансовое состояние, во время которого можно делать с таким человеком все, что вам необходимо; но позже необходимо грамотно вывести такого человека из транса, сформировав у него ощущение радости, например, или еще какого-то позитивного начала; в каждом случае тут индивидуально). При этом можно обратить внимание и на любопытную особенность. Чем строже вы будете обходиться с человеком-невротиком, тем большее уважение вызовете в его глазах. Люди бессознательно хотят подчиняться другому. А у невротиков подобное желание обычно развито в гиперболической степени.

Кроме того, такие невротики всегда считают себя правыми и сильно раздражаются, если кто-то попытается доказывают им их неправоту. Источником раздражения также может являться любого рода отсрочка или вынужденное ожидание.

Часто невротик не осознает существования управляющей им установки. Такое отсутствие осознания имеет важные последствия для любовных отношений. Если любовник или муж не оправдывает ожиданий невротичной женщины, если он опаздывает, не звонит, уезжает из города, она чувствует, что он не любит ее. Вместо того, чтобы признать, что ее чувства -- обычная реакция гнева на неподчинение ее желаниям, которые часто не высказываются вслух, она интерпретирует эту ситуацию как свидетельство своей ненужности. Это заблуждение приводит к неврозу. Начало подобного обычно закладывается в детстве, когда деспотичная мать, чувствуя возмущение по поводу непослушания ребенка, начинает высказывать вслух, что ребенок ее не любит. Во взрослой жизни, если ребенок оказывается девушкой, это несет свои негативные последствия, потому как такая девушка-невротик не сможет полюбить "слабого" (в ее искаженном представлении) мужчину из-за презрения к любой слабости, но и не сможет сладить с "сильным" мужчиной, потому что имеет внутреннее (бессознательное) желание диктовать свою волю, а сильный мужчина ей этого не позволит. Он сам будет ей управлять, а значит, у таких девушек случится дисбаланс в психике, и последует продолжение развития таких форм невроза как истерия и проч. Эти особы хотят невозможного: мужчина должен быть сверхсильным героем, чтобы понравиться им, и в то же время стать "подкаблучником", чтобы с готовностью выполнять любые их патологические желания. Сам же невротик, будь то мужчина или женщина, обычно стремится производить впечатление на других, являться объектом восхищения и уважения. Он будет демонстративно тратить деньги, пытаться щеголять знанием книг, знакомством со знаменитостями. Такой невротик с легкость окажется готов сделать своим другом, мужем, женой, сотрудником и проч. того, кто и восхищается, и не восхищается им. В первом случае ему это необходимо для дальнейшего оказания власти на такого человека, во втором -- сделав партнером индифферентного к нему человека, невротик тем самым бессознательно приблизится к порабощению его, и будет держать подле себя пока не почувствует, что последний окажется в его власти. После с таким человеком невротику будет уже не интересно.

Имеются различные варианты распределения этих двух видов отношений, причем мотивы для такого распределения индивидуальны. Они могут проявляться отдельно друг от друга в различные периоды жизни, когда за периодом презрения ко всем людям следует период чрезмерных восторгов и поклонения героям и знаменитостям; может иметь место восхищение мужчинами и презрение к женщинам, и наоборот; или слепое восхищение кем-то одним и такое же слепое презрение ко всем остальным людям.

Тенденция ущемлять или эксплуатировать окружающих не только возникает вследствие нарушенных личных взаимоотношений, но и сама в результате ведет к дальнейшему их ухудшению. Особенно, если эта тенденция бессознательная, она делает человека застенчивым и даже робким в отношениях с другими людьми. Он может вести и чувствовать себя свободно и естественно в отношениях с людьми, от которых он ничего не ждет, но будет испытывать смущение, как только появится какая-либо возможность получить от кого-либо любую выгоду. Такая выгода может касаться таких осязаемых вещей, как информация или рекомендация, или она может иметь отношение к намного менее осязаемым вещам, таким, как возможность получения благ в будущем. Это справедливо для любовных отношений точно так же, как и для любых других. Женщина-невротик этого типа может быть откровенной и естественной с мужчинами, которые ей безразличны, но чувствует себя смущенной и скованной по отношению к мужчине, которому хотела бы нравиться, потому что для нее достижение любви отождествляется с получением от него чего-либо. Причем часть таких невротиков может хорошо зарабатывать, а часть может оставаться бедными вследствие стеснения спросить об оплате, или выполнить большой объем работы за низкое вознаграждения. При этом такой невротик может испытывать недовольство своим низким заработком, а может и опуститься к ведению паразитического образа жизни, и такому же бессознательному мнению о том, что другие должны заботиться о нем. Отчасти в этом случае такой невротик находит человека, кто начинает заботиться о нем, в обмен, например, если это невротик-женщина -- на секс (секс в данном случае в представлении такой девушки будет являться ее платой за пользование благами, которые дает ей мужчина, т.е. платой мужчины за паразитизм и неприспособленность к жизни своей партнерши).

Как мы уже замечали, одной из существенных форм манипуляции сознанием (путем воздействия на подсознание) является провоцирование в объекте манипуляций чувства вины. Чувство вины это особая форма невротической зависимости, которая может весьма пагубно сказаться на жизни индивида, ставшего объектом недобросовестных манипуляций со стороны как профессиональных манипуляторов, так и близких (жен, мужей, псевдо-друзей, знакомых, коллег и проч.) В картине проявлений неврозов чувство вины играет первостепенную роль. Специфика психики такова, что человек, страдающий неврозом, часто склонен объяснять свои страдания как заслуженные. При этом такой человек часто чувствует себя виновным чуть ли не во всем. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция -- ожидание услышать упрек за что-либо им сделанное ранее. Если друзья не заходят или не пишут какое-то время, он задается вопросом, не обидел ли он их чем-то? Он берет на себя вину, даже если не виноват. Виновников своих обид он оправдывает, обвиняя во всем случившемся только себя. Он всегда признает авторитет и мнение других, не позволяя себе иметь собственное мнение или по крайней мере высказывать его. Чувство вины оказывает серьезное влияние на изменение личности невротика. При этом сам невротик бессознательно не стремиться избавиться от наличия у себя чувства вины. В этом проявляется его латентная форма т.н. морального мазохизма. Он как бы наслаждается собственными страданиями. Многое из того, что кажется чувством вины, является выражением либо тревожности, либо защиты от нее. Мы уже говорили, что многие мужчины, которые говорят о сохранении верности на основе велений совести, в действительности просто боятся своих жен, вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины. В отличие от здорового человека он не только страшится тех последствий, которые вполне могут иметь место, но заранее предвидит последствия, абсолютно несоразмерные с действительностью. Природа этих предчувствий зависит от ситуации. У него может быть преувеличенное представление о грозящем ему наказании, возмездии, покинутости всеми, или же его страхи могут быть совершенно неопределенными. Но какой бы ни была их природа, все его страхи зарождаются в одной и той же точке, которую можно определить как страх неодобрения. Страх неодобрения очень часто встречается при неврозах. Почти каждый невротик, даже если на первый взгляд он кажется абсолютно уверенным в себе и безразличным к мнению других, испытывает чрезвычайный страх или сверхчувствителен к неодобрению, критике, обвинениям, разоблачению. Страх неодобрения очень важен для понимания чувства вины. Неадекватный страх неодобрения может распространяться на всех людей или только на друзей, хотя невротику обычно трудно различать друзей и врагов. Такой страх может проявляться в опасении вызвать у людей раздражение. Например, невротик может бояться отказаться от приглашения, опасаться высказать несогласие с чьим-либо мнением, выразить свои желания, которые могут, по его мнению, противоречить желаниям других, и т.п. Такой страх может препятствовать общению невротика с другими людьми из-за опасения, что они что-то о нем узнают (при этом другие люди могут проявлять к этому человеку исключительно добрые намерения и симпатии). При этом следует говорить о том, что любая форма невротической зависимости вводит человека-невротика в измененные, трансовые состояния. Находясь в таких состояниях, психика человека максимально предрасположена к различного рода внушению. Поэтому если сначала ввергнуть объект в состояние транса (например, спровоцировав у него тревожность, беспокойство, чувство вины -- т.е. сделать провокацию невроза), а после внушить объекту установку (посредством формирования доминанты, очагового возбуждения в коре головного мозга), можно быть уверенным, что такая установка, (т.е. информация, поданная в директивной форме) отложиться в подсознание, а значит через какое-то время начнет оказывать свое влияние на сознание индивида. Тем самым будет осуществлено программирование психики объекта на выполнение заданных манипулятором действий.

Механизмы манипулирования.

Стоит заметить, что манипуляции различаются по характеру воздействия: манипуляции направленные против отдельной личности, и манипуляции против масс. Манипуляция -- это скрытое воздействие, воздействие на подсознание. Согласно психоаналитической теории, манипулирование -- это стремление навязать свою волю другому. Причем, не посредством силы (иначе это будет не манипулирование, а силовое воздействие), а через вызывание в психике индивида, на которого могут быть направленно манипулятивное воздействие -- или невроза, или, например, через провокацию базового инстинкта. Что почти тут же вызывает определенный дискомфорт в психике и заставляет такого индивида скорее принять условия манипулятора. А значит манипуляция прошла успешно и манипуляторы достигли успеха.

Одной из защит от манипуляций является разграничение воздействия манипулятора. Ведь чаще всего манипуляции становятся возможными в случае как бы поверхностного или рассеянного воздействия. В случае же, если несколько вопросов (или один, но весьма расплывчатый) вы разделяете на несколько составляющих, то тогда манипулятору приходится находиться в жестких рамках, в которые вы его ставите разграничением (разделением) вопроса на несколько составляющих. И ему волей-неволей приходится или отвечать, или искать другой объект манипуляций. И в том и в другом случае эффект противодействия манипулированию достигнут.

Рассмотрим несколько подробней. Как мы уже заметили, эффект противодействия часто достигается тем, что мы своими уточнениями (не бойтесь уточнять, тем самым любого можно сбить с волны психической атаки) как бы вносим некий дискомфорт в психику манипулятора, решившего путем оказания на нас психологического воздействия добиться выполнения каких-либо нужных ему целей и задач. Когда наиболее возможны манипуляции? Когда нас застают врасплох. В этом случае легче побыстрее согласиться со всем, о чем говорят, чтобы вновь оказаться наедине с собой. Ведь известно, что из всех состояний для любого индивида наиболее предпочтительнее одиночество (или нахождение в кругу поверенных близких). Поэтому вполне объяснимо, что если кто-то внезапно вмешивается в характер наших размышлений, мы стремимся поскорее дать ответ на его вопрос, дабы вновь оказаться наедине с собой. А значит, правильно выбранный манипулятором момент вполне может привести к успеху его манипуляций. Ведь ему надо добиться своего. Задача может быть легко выполнена при удачно выбранном моменте (таким моментом может быть также: усталость, недомогание, чрезмерная радость, горе, легкое алкогольное опьянение, и т.п.). Т.е. в данном случае перед нами пример т.н. измененных состояний сознания, во время которых ослаблена цензура психики, а значит сама психика становится весьма подвержена манипулятивному воздействию. Тогда как, если сознание индивида все время включено, то вероятность оказания воздействия на него весьма снижена.

Известно, что манипуляторы используют различные методики воздействия на психику индивида с целью порабощения его сознания, и посредством подчинения воли -- выполнения чуждых индивиду требований, санкционированных желанием манипулятора навязать свою власть. Причем, как мы уже заметили, угроза подобного рода воздействий всегда скрыта мнимым добродушным поведением манипулятора. Если вас открыто принуждают что-то сделать -- это уже будут не манипуляции, а насилие. Манипулятор действует искусно. Ему главное вторгнуться в ваше сознание и (или) в ваше подсознание. Для этого он должен использовать те слова или действия (жесты, поступки, проч.), которые смогут или сразу деморализовать вашу психику, и тем самым сдаться на милость победителя, или же усыпить бдительность, обмануть цензуру психики, чтобы потом -- внезапно -- нанести свой решающий удар, результатом которого станет победа.

Какие же способы при этом может использовать манипулятор?

Как мы уже заметили, манипулятор дает себе установку вторгнуться в вашу психику (с целью подчинения ее хотя бы на непродолжительное время), и при этом понимает, что для осуществления подобного он должен усыпить бдительность такой инстанции психики -- как цензура.

Вспомним, что такое цензура психики. Психика индивида разделяется на три составляющих: Эго, Ид, и Альтер-Эго. Эго относится к сознанию, Ид - к бессознательному (подсознанию), Альтер-Эго -- или т.н. цензура психики, это то, что находится на пути между сознанием и подсознанием (бессознательным). При этом быть сознательным есть чисто описательный термин, ссылающийся на наиболее непосредственные и наиболее надежные восприятия. Но дальше опыт показывает, что психический элемент, например, представление, обычно не осознается длительно. Напротив, характерно то, что состояние сознательности быстро проходит; осознанное сейчас представление в следующий момент делается неосознанным, но при определенных условиях может снова вернуться в сознание. И мы не знаем, чем оно было в промежутках; мы можем предположить, что оно было латентно, и подразумеваем под этим, что оно в любой момент было способно быть осознанным. Но и в этом случае, если мы скажем, что оно было бессознательным, мы даем правильное описание. Это бессознательное совпадает тогда с латентной способностью к осознанию.

Кроме того, бессознательное психики можно условно разделить на два составляющих, латентное, но способное к осознанию, и вытесненное -- само по себе и без дальнейшего неспособное для осознания. Допускается, что и Эго в некоторых случаях может быть бессознательным. Возникновение же Альтер-Эго базируется в существовании Эдипова комплекса, в тех запретах, которые существовали в период детства индивида в результате двух биологических факторов: длительной детской беспомощности и зависимости человека, и факта наличия Эдипова комплекса, который объясняется перерывом в развитии либидо, вызванным латентным временем, т. е. двумя -- с перерывом между ними -- началами его сексуальной жизни.

Таким образом Альтер-Эго отображает самые значительные черты развития индивида и развития вида, и, кроме того, создает устойчивое выражение влияния родителей, т. е. увековечивает те моменты, которым оно само обязано своим происхождением. Альтер-Эго - результат нашего отношения к родителям, является наследием Эдипова комплекса и, следовательно, выражением наиболее мощных движений и наиболее важных судеб либидо в бессознательном (Ид). Вследствие установления Альтер-Эго - Эго овладело Эдиповым комплексом и одновременно само себя подчинило Ид. В то время, как Эго, в основном, является представителем внешнего мира, реальности, -- Альтер-Эго противостоит ему как поверенный внутреннего мира, мира Ид (бессознательного). Конфликты между Эго и идеалом будут, в конечном итоге, отражать противоположность реального и психического, внешнего мира и мира внутреннего.

Следует обратить внимание на то, что манипуляторы люди, большей частью, искусные и даже в чем-то талантливые. Не совсем верно рассматривать манипуляции исключительно как зло. Да, с помощью манипуляций - манипулятор добивается для себя каких-то лучших жизненных условий, на которые он, по его мнению, претендует. Но и при этом (особенно если касается т. н. манипуляций над личностью, в противовес манипулирования массами) и повод и причина и последствия могут быть столь ничтожными, что от того не несет каких-то значительных убытков тот, на кого обращена манипуляция, а сам манипулятор получает весьма кратковременный эффект; причем и манипулятор и манипулируемый как бы знают, что в том, что произойдет -- словно бы ничего страшного не будет. Да, один, в результате манипуляций, должен пойти на уступки другому. Но ведь и не более того; тем более если сами эти уступки не несут какой-либо масштабной трагедии. И это весьма важный факт, помогающий понять возможность манипуляции; ибо в большинстве случаев тот, кто идет в результате подобного на поводу у другого, как бы действительно понимает, что ничего страшного не произойдет. Не замечая, впрочем, общего зла, потому как известен такой принцип запоминания как повторение. Поэтому существует опасность, что в результате того, что индивид идет на уступки другому индивиду не раз и не два, подобная установка прочно откладывается в его памяти, в его сознании, закрепляясь и в подсознании. А значит, велика вероятность того, что в последующем, при возникновении схожей ситуации, такой индивид будет реагировать уже привычным ему образом, т.е. подчиняясь. Притом, что манипулятор в данном случае тоже уже в следующий раз будет действовать еще более увереннее, а значит и успешнее. Говоря о распространенности манипуляций, следует признать, что в наибольшей мере манипуляции распространены в личной жизни (в семье, на работе, и т.п.), где всегда находится кто-то один, который стремится подчинить других; причем зачастую выстраивает такие схемы, где действуют словно бы и беспроигрышные варианты манипуляций и вероятной победы. Поэтому необходимо уметь противостоять подобного рода атаке на вашу психику, уметь воздействовать на манипулятора таким образом, чтобы он понял, что по отношению к вам подобные штучки не проходят.

Теория сублиминального воздействия.

Необходимо обратить внимание, что Фрейд, создавая психоанализ, не считал, что тот должен выполнять только терапевтическую функцию. Более того, к концу жизни Фрейд стал рассматривать психоанализ все больше как возможность, понимая механизмы психики индивида, воздействовать на массы.

Прослеживая пути становления прикладного направления психоанализа, следует отметить, что в конце 19 века прикладной психоанализ возник как некая точка опоры в опасном деле погружения в глубинные слои неосознаваемой памяти. Символика мифа и детской сказки позволили создать основы прикладной психоаналитической процедуры. В данном своем качестве прикладной анализ был предъявлен миру в своем самом универсальном виде, применимом к буквально к каждому из нас. Властвовать собою, т.е. быть субъектом воли, а не игрушкой в руках случайных обстоятельств и внешних сил, оказалось возможным лишь на основе психоаналитически организованного диалога с вытесненными содержаниями собственной памяти. В тот период впервые было изучено проявление бессознательного, неосознаваемого, набора мотивационных стимулов в жизни в виде языковых ошибок (оговорок и проч.), остроумия, нарушениях памяти, сексуальных предпочтениях и проч. В результате чего на рубеже двадцатого века прикладной психоанализ позволил заглянуть в глубины бессознательного.

Сталкиваясь с разного рода фобийными проявлениями для психики, большая часть людей тот час же неосознанно вытесняет подобную информацию в бессознательное, как бы отстраняясь от нее. Тогда как другая часть индивидов принимает знание о бессознательном и формирует на основе него личностное мировоззрение. В итоге, к началу 20 века психоанализ стал развиваться как гуманитарная наука и универсальная модель интерпретации культурного достояния человечества. В этот период под знаменами психоанализа собираются ученые различных направлений знаний: историки, лингвисты, культурологи, психиатры, невропатологи, психологи, писатели и т.п. Сам Фрейд в этот период, помимо прочего, занимался исследованием художественной литературы (пьесы Шекспира, картины Леонардо да Винчи, скульптуры Микеланджело, и др.) Интерпретация творчества, как и авторов подобного творчества, проводилась на материале индивидуальной психопатологии, понимаемой как ключ к истолкованию скрытой специфики социальных феноменов, т.е. в качестве базового методического приема Фрейдом был предложен принцип аналогового переноса понимания природы индивидуальной невротической проблематики в область социальных и культурных феноменов. Именно в этот период в прикладном психоанализе возникла индивидуальная невротическая организация, являющаяся результатом патогенного влияния культурной среды и которая легла в основу любых культурологических изысканий. В этот же период были проведены исследования ученика Фрейда -- К.Г.Юнга (позже вступившего в полемику со своим учителем и отдалившегося от него), работы Ш.Ференци по психоанализу воспитания и обучения детей, исследования О.Ранком мифологии и художественной культуры, работы Т.Райка, Г.Закса и пр. представителей первой волны прикладных исследователей. При этом, в фашисткой Германии мистика бессознательного в области восстановления глубинно-психологических основ третьего рейха была вытеснена мистикой арийского мифа, а в СССР психоанализ оказался под запретом новой идеологии т.н. ленинизма (т.е. силового государственного контроля, опирающегося на машину аппаратной силовой диктатуры, а не на психотехнологии недирективного властвования).

Тем не менее, именно в период 20-х годов 20 века прикладной психоанализ получил активное распространение как теория и практика манипулирования массовыми психическими процессами, и стал рассматриваться как синтез психоаналитической теории бессознательных процессов и конкретной управленческой задачи.

Таким образом, психоаналитические подходы показали свою эффективность не только в области власти над собой или небольшой группой единомышленников, но и как основа властвования над умами. Оказалось возможным выстраивать работу с массовыми процессами при решении как частных управленческих задач, так и проблем поддержания самой динамики массообразования, ее социальности (цивилизованности).

Кроме того, с помощью прикладного психоанализа стало возможным регулировать поведение людей (малой группы, элиты, общества), моделируя их поступки (восприятие действительности). При этом, алгоритм такого управления весьма эффективен, но столь же и разрушителен. Психоанализ не помогает преодолеть изначальный конфликт; он убивает проблему вместе с ее носителем (невротическим типом личности). В старые меха психоанализ вливает новое вино, формируя новую веру, новые иллюзии и новые смыслы. Формируя и суггестивно закрепляя их, подключая к эмоциональной и деятельностной сферам жизни людей.

Как мы уже заметили, наиболее эффективным прикладной психоанализ оказывается в управлении психикой другого человека и психикой, сознанием, масс. Со времен З.Фрейда продолжались разработки именно такого воздействия, известные как психотехнологии сублиминального воздействия. Причем в последнее время с подобного частично был снят гриф секретности, и кое о чем действительно становится возможным рассказать.

Термин сублиминальный переводился как подсознательный. Начиная с конца 70-х годов 20 века в СССР и на Западе были созданы специализированные лаборатории, занимающиеся разработками психотехник сублиминального воздействия. Информация о проведении подобных исследований стала известна после того, как в прессу просочились сведения о феномене 25-го кадра и попытках скрытого манипулирования сознанием при помощи аудио и видеоматериалов. Термин сублиминальный не противопоставляет сознание бессознательному, а позволяет анализировать психику как единство осознаваемых и неосознаваемых феноменов, что дает возможность раскрыть механизмы контроля над сознанием и психикой.

Таким образом, сублиминальное воздействие -- это форма не фиксируемого сознанием воздействия на психику индивида и массы. Наиболее отчетливо подобное воздействие проявляется в регулировании массового поведения. Опыт XX века преподал урок -- масса, предоставленная сама себе, т.е. фашиствующая масса, неизбежно стремится к самоуничтожению. Подобного рода эпохи тотального разрыва связи с традицией, убийства символов и ритуалов, которыми жили поколения людей, неизбежно порождают массовую и индивидуальную психопатологию. Для эффективного управления массами оказались востребованы методики манипулятивного контроля как залога стабильности и демократии. Легальное применение в США пропагандистских методик манипулятивного властвования, сложившийся в Штатах продуктивный союз ответственных политиков и терапевтически ориентированных специалистов в области управления динамикой коллективного бессознательного породили ту существенную разницу, которую мы наблюдаем, изучая американский и европейский опыт решения управленческих задач общенационального уровня. Если европейские режимы либо боролись с архаической стихией массовой деструкции, насильно удерживая ее в границах традиционных механизмов властвования, либо шли у нее на поводу, используя пропагандистские приемы лишь для формирования каналов выброса этой деструктивной массовой энергетики, то правящие круги Соединенных Штатов использовали пропагандистские технологии для формирования позитивного подключения граждан страны к социально значимым ценностям и практическим задачам. Более того, пропаганда "американского образа жизни" стала предметом национального экспорта. В итоге, пройдя через череду социально-психологических кризисов Америка сохранила потенциал единой общенациональной воли. Ее население гордится интенсивностью своих трудовых будней, с удовольствием поглощает еду из "Макдональдса", с готовностью отправляет своих граждан на смерть в очередную "зону американских интересов". И постепенно весь мир становится этой зоной, поскольку ни идеологические формы социального контроля (СССР, Китай эпохи Мао), ни опора на традиционные социокультурные ценности (Европа, современный Китай) не могут обеспечить социуму такой стабильности, и такой динамичности при решении социально значимых проблем, как работа с технологиями манипулятивной пропаганды.

С помощью методик сублиминального контроля становится возможным воздействовать на сферу осознаваемых желаний, программируя индивида и массы на ту или иную деятельность. При этом методики прикладного психоанализа позволяют погружать психику человека (объекта) в измененные состояния сознания (ИСС), в состояние внегипнотического транса, так называемого трансфера, в состоянии которого объект предельно открыт для вербальной (осознаваемой) и сублиминальной (подпороговой) суггестии. Транслируемое на психику, введенную в ИСС, сублиминальное внушение становится устойчивым и самовоспроизводимым, а эффект его -- необратимым.

Другими словами, с помощью прикладного психоанализа (сублиминального воздействия) становится возможным удерживать объект в ИСС и тем самым решать по отношению к этому объекту любые манипулятивные задачи. Причем удержание это настолько эффективно, что сохраняется даже при наличии явных сопротивлений и может длиться неопределенное время. Можно даже сказать, что весь психоанализ возник как результат исследования особого рода состояния т.н. психоделической ясности (в глубинной психологии чаще обозначаемого как нуминозный опыт), пережитого Фрейдом в ходе погружения в мир собственных сновидений и дневных грез. Сновидение же (с ударением на втором слоге) является базовой психофизиологической матрицей для любого рода сублиминальных механизмов контроля, работающих в среде измененных состояний сознания. Воспроизводимый в нашей психике постоянно, в фоновом режиме, а отнюдь не только в состоянии сна, процесс сновидения косвенно управляет психикой, в сублиминальном режиме запуская в ней неосознаваемые реакции и механизмы Эго-активности. Именно психологический анализ сновидения позволил создать тот алгоритм сублиминального воздействия (своего рода сновидения наяву), который лег в основание психоаналитической терапевтической процедуры. И именно этот подход, распространенный на работу современного телевидения как искусственно сконструированного сновидения, позволяет применить психоаналитические разработки к анализу и трансформации массовых психических процессов.

Психоанализ всегда занимался людьми, попавшими под контроль глубинных психических механизмов, возбужденных неосознаваемым, т.е. сублиминальным, воздействием (в психоаналитической традиции оно обозначалось как символическое) социокультурного окружения. Эти люди реально страдали от проявлений симптоматических подкреплений реактивного интрапсихического контроля. В результате подобного рода исследований классический психоанализ и производные от него школы глубинной психологии сумели выявить и прояснить природу целого ряда механизмов такого контроля: архетипических наследуемых схем, телесных травм детства и связанных с ними психосексуальных фиксаций, механизмов Эго-защиты и характерологических сценариев поведения, систем личных комплексов и форм их компенсаторной разрядки, и пр. В совокупности они как раз и составляют т.н. психическое бессознательное. К середине 20-х годов 20 века знаний о подобного рода факторах неосознаваемого контроля накопилось столько, что Фрейд призвал к прекращению клинических экспериментов и началу практики социальной терапии, обозначив возможность применения психоанализа в сфере социального контроля. Именно тогда и родился прикладной психоанализ -- как глобальный проект такого социального контроля.

Рассматривая вопрос бессознательного психики, следует говорить, что это зона сопротивления сознательным намерениям, фактор негативного контроля над сознанием. Бессознательное -- это констатация факта иллюзорности свободы сознательной воли индивида. Под бессознательным следует понимать поле совокупного сублиминального воздействия на психику индивида факторов искусственно организованной культурной среды. Бессознательное всегда коллективно, ибо принадлежит всему человечеству. Более 60% воспринимаемой в социокультурной среде информации не фиксируется сознанием, а представляет собою набор факторов сублиминального воздействия. Подобное получило название "информационное поле", работа с закономерностями организации которого и механизмами его воздействия на психику индивида и масс породила все современные технологии сублиминального воздействия. Инфантильные переживания вкупе с вытесненными цензурой мыслями и побуждениями определяют собою содержание той контролирующей наше сознание инстанции, которая и называется бессознательным. Бессознательное можно также понимать, как совокупность наследуемых схем и инстинктивных позывов. При этом символы инфантильного и архетипического контроля доживают свой век потому, что причиняют индивидам все более невыносимые мучения, не принося больше реальной пользы социуму. Именно поэтому психоаналитическая теория является теорией управления, основанной на суггестивно прорабатываемых гипотезах о природе трансцендентного (запредельного сознанию) основания нашего опыта. Бессознательное психики в этом случае есть суммарный результат сублиминальных воздействий, произведенных в состоянии ИСС.

Поднимая вопрос первичных и вторичных психических процессов, следует говорить, что первичным психическим материалом, определяющим собою всю форму и содержание индивидуальной человеческой психики, является запечатленный в культурной среде совокупный опыт предков, опыт проживания ими различного рода травматичных жизненных обстоятельств. Вторичным же в этом случае становится все индивидуальное, замутненное помехами подавляемых телесных влечений и поправками на персональную уникальность личностной судьбы. Подобного рода понимание природы соотношения первичных и вторичных процессов психической жизни позволяет реконструировать всю цепочку детерминации любого психического феномена -- от организованного сублиминального запроса культурного окружения до акта его деятельного отреагирования и осмысления. При этом прикладной психоанализ возник как альтернатива теории первичных и вторичных процессов, как экспериментальная база для формирования иной методологии, ориентированной на привязку психики к ее действительно первичным детерминантам, т.е. к сублиминально воздействующим на нее факторам культурной среды. Психика индивида формируется и существует в процессе коммуникации, организованной факторами культурной среды, в свою очередь обусловленными некими универсальными основаниями последней. При этом воздействие устойчивых (константных) доминант культурной среды формирует в индивиде определенные психические реакции и поддерживает в относительно стабильном типе организацию всей психической активности. Константные доминанты культуры, таким образом, осуществляют глубинно-психологическое кодирование, навязывают психике стереотипы эмоциональных реакций и сценарии реактивного поведения, заставляют нас быть людьми именно данной культурной эпохи и, собственно, делают нас личностями, т.е. сосредоточением навязанных культурной средой сценарных ролей и поведенческих установок.

В своей совокупности первичные культуральные доминанты константного ряда образуют основу системы неосознаваемого сублиминального контроля над сферой индивидуальных желаний, напрямую или опосредованно привязанной к влечениям тела. К важнейшим компонентам этого относятся следующие факторы сублиминального управления: совокупность форм непосредственного воздействия на тело; совокупность запретов и предписаний, касающихся сексуальной жизни индивидов; социальные стандарты организации семейной среды и стереотипов общения родителей с ребенком на ранних стадиях его развития; сублиминальные ресурсы родного языка как способа подключения к каналам социальной коммуникации; установочные коды, заложенные в детской сказке, и формы их закрепления в детской игре; ритуальная организация процесса обучения, когда в процессе обучения посредством сублиминального воздействия на ребенка специально отобранных элементов культурного наследия становится возможным формировать потенциал устойчивых реакций на стандартные социальные запросы; стереотипы историко-культурной традиции; социальная мифология, организующая процессы массообразования; символика относительно константных элементов бытовой культуры -- от внешнего вида денежных знаков и атрибутов власти до стереотипов внешнего вида людей; воздействие культовых произведений художественной культуры, в основном -- кинофильмов и телесериалов; символические доминанты среды обитания -- природного ландшафта, городской архитектуры, стандартных элементов квартирной обстановки, и пр.

Кроме константных доминант культурной среды, определяющих собою совокупность устойчивых психических свойств и навязчиво воспроизводимых психических реакций, следует учитывать и наличие в сфере первичных процессов неких базовых переменных факторов, при помощи которых осуществляется корректировка содержания и аффективного заряда модулей, производных от константных доминант. Перечислим наиболее значимые из них: телевизионная реклама, кодирующая психику индивида и масс кодовыми словами и словосочетаниями, искусственными символами, и т.п.; компоненты телевизионной культуры (телесериалы, новостные и аналитические программы, популярные шоу и пр.), формирующие у отдельных индивидов содержание их психики; компоненты компьютерной культуры, которые фиксируют в относительно устойчивом фантазийном виде нереализованные желания людей; ведущие тенденции моды и дизайна, создающие непосредственное культуральное окружение индивида, постоянно пребывая внутри которого индивид отыгрывает запросы среды; раскрученные формы масс-культа (песенные шлягеры, культовые кинофильмы, книжные бестселлеры, и пр.), при помощи которых осуществляется виртуальное воспроизведение первичной культуральной матрицы.

Заметим, что подобного рода факторы, сублиминально определяющие собою конкретику психической и социальной жизни людей, функционируют в нашей стране абсолютно спонтанно, находясь вне поля действия механизмов социального контроля. Современный индивид находится в измененном состоянии сознания в результате просмотра телепередач как своего рода сновидения наяву. А значит, в какой-то мере упрощается и возможность манипулятивного воздействия на его психику, потому как психика в ИСС податлива внушению извне. Была разработана психоаналитическая теория массы и массообразования как особо рода измененного состояния индивидуальной психики, вызванного непосредственным или опосредованным подключением индивида к эмоциям и интересам большой группы (массы, толпы). Масса, это особая среда, вводящая индивида в измененное состояние сознания, сравнимое с гипнозом и влюбленностью. Состояние это является естественным, поскольку оно генетически заложено в каждом индивиде и воспроизводится спонтанно при наличии т.н. пусковой ситуации. Кроме того, массовая психика генетически привязывается к архаике роевой психической организации первоначальных человеческих сообществ, что позволяет говорить о структурировании массовой психики мифами, иллюзиями и архаическими фантазиями. Также заметим, что архаическая природа массы проявляется в структуре тех политических режимов, которые, опираясь на массовые влечения, обрамляли их энергетику жесткими границами тоталитарного контроля (фашизм, сталинизм). Более подробно массовую психологию мы рассматриваем в многочисленных книгах по массовой психологии и манипулированию психическим сознанием (автор С.А.Зелинский), а сейчас лишь заметим, что говоря о природе массообразования, следует заметить, что только страх заставляет индивидов объединяться в массу, в толпу. Причем такие страхи носят искусственный характер и являются результатом целенаправленного воздействия информационного поля: сначала нагнетается базальная тревожность, а затем она снимается в обмен на некое действие коллективного характера (чаще всего -- в обмен на подчинение индивидом своей воли желанию манипулятора), и такой индивид получает возможность подключения к коллективной иллюзии, искусственно привязанной к объекту совершаемого им выбора. Причем, касаемо нашей страны, можно обратить внимание, что поначалу подобного рода процедура носила разовый характер, и применялась лишь в ситуации очень важных пропагандистских кампаний, когда мобилизация всех информационных ресурсов обеспечивали нужный результат (например, президентские выборы 1996 и 2000 годов). Однако после разовая процедура превратилась в периодическую и регулярную "промывку мозгов". На сегодняшний же день стимулы для формирования и поддержания "информационного массообразования" носят фоновый характер, представляя собой результат совокупного воздействия на телезрителя всех четырех столпов телевизионной культуры: блоков новостей, популярных ток-шоу, телесериалов и рекламных блоков потребительского или социального характера. При этом понимание законов глубинно-психологического манипулирования дает возможность управления психикой масс, и работы с индивидуальной, групповой и массовой мотивацией.

Рассматривая термин "информация" в аспекте сублиминального воздействия в массовой психологии, надо заметить, что информация -- это не знание как таковое. Знание предполагает некую объективность, т.е. является формой отображения объекта, формой перевода первичных (объективных) факторов во вторичную субъективную форму их понимания и рациональной обработки. Знание раздваивает мир на реальность и разновидности ее психического освоения. Информация же сама по себе является особого рода реальностью и не нуждается в объекте как критерии ее истинности. Понятие "истинности" не применимо к информации. Информация может быть только достоверной, то есть достаточно правдоподобной, чтобы в нее поверили. Проверяется же любая информация лишь путем соотнесения ее с иными информационными модулями, полученными из других источников, т.е. все равно прямо или же косвенно решающими те или иные манипулятивные задачи. Кроме того, знание -- это нечто фиксируемое, накапливаемое и противостоящее отдельному индивиду как данность, как основа для одной из форм его социализации (процесса обучения). Информация же живет только здесь и сейчас. Будучи воспринятой, она как таковая сразу же умирает, передавая энергетику своего заряда вызываемой ею реакции. При этом вербальные, и чаще всего образные, информационные модули стали для современного индивида необходимыми, так как их поступление обеспечивает устойчивую персональную, групповую и социальную идентичность. Вращаясь в информационном поле, индивид постоянно подзаряжается психической энергией, которая поддерживает потенциал его идентичности. Состояние информационного массообразования напоминает ситуацию сновидения. Окунаясь в фобийное информационное поле, любого рода индивидуальные желания лишаются большей части своей энергетики, которая уходит на формирование и поддержание состояния массообразования. В итоге, в памяти индивидов остаются остаточные следы информационного воздействия, символический анализ которых способен реконструировать природу этого воздействия и блокировать его эффективность в случае психопатологической реакции на него. Если же заблокировать поступления в мозг сигнала от телетрансляции, у индивидов возможны развитие различно рода психопатологической симптоматики, потому что внезапная блокировка этой трансляции разрушает их псевдосоциальность и погружает в пучину страха и безумия.

Таким образом, психика индивида постоянно находится в режиме сублиминального (т.е. неосознаваемого) контроля. Сублиминальное воздействие культурной среды, полученное в период бодрствования индивидом, подключенным к состоянию информационного массообразования, формирует у него основы социального чувства, фиксирует и воспроизводит базовые иллюзии и идеалы, страхи и реактивные образования. Но виртуальная среда коллективных иллюзий, в принудительном режиме отыгранная на телеэкране, предоставляет индивиду весьма скудный набор реактивных возможностей, ограниченный рамками цивилизационных ритуалов. Все остальные реакции на культуральные раздражители вынужденно подавляются, проявляясь исключительно в разного рода формах социопатии. Подавленные страхом и вытесненные под давлением коллективного Альтер-Эго реакции (аффекты, инстинктивные влечения, агрессивные и сексуальные желания, и пр.) составляют теневой компонент нашей психики. При этом современная культура предоставляет возможность отыграть часть этих реакций на пространстве теле-- и киноэкрана (т.е. в режиме сублимации). Но все же большая их часть уходит в сферу сновидческой активности. Сновидение таким образом представляет собой знаковый сигнал опасности о том, что ряд элементов культурной среды являются невротическими. Прикладной психоанализ рассматривает в сновидческом материале те его компоненты, которые свидетельствуют о наиболее значимых формах культурального воздействия, запускающих в действие энергетику первичных позывов психики. Это и есть сублиминально воспринятые в состоянии бодрствования элементы культурной среды, воздействие которых не смогло быть реализовано ни в дневной сублимированной и трансформированной форме, ни в ночном мире сновидения. В совокупности все эти элементы представляют собой остаточный ресурс для современного медиа-манипулирования.

Эротические аспекты манипуляций.

Мы должны обратить внимание еще на один практически беспроигрышный прием, которым охотно пользуются манипуляторы. Воздействие на психику путем провоцирования в индивиде либидо (сексуального желания) известно с давних времен. В современное время подобная провокация выкристаллизовалась в результате времени, которое позволило манипуляторам весьма отточить собственное искусство владения методом подобного рода манипуляций. Причем, в данном случае, индивиду оказывается достаточно трудно протестовать, потому как атака манипуляторов направлена на часть его природной составляющей, которую хоть и можно усмирять, но не всегда возможно. На это и рассчитывают манипуляторы.

Взаимоотношения полов действительно серьезный фактор. Индивид всю жизнь играет в определенные игры, неся с собой по жизни соответствующую роль, которую обязан играть, соблюдая как нормы морали установленные обществом, так и правила поведения в этом обществе. Можно только предположить, что произошло бы, если бы не существовало распространенной в цивилизованном обществе системы сдержек и противовесов (норм и запретов), определенных табу, регламентирующих поведение мужчины и женщины в обществе. Вполне вероятно, что при отсутствии этого подавляющее большинство мужчин и женщин стали бы вести себя с соответствием со сценариями фильмов эротического и порнографического содержания. В любом случае, провокация сексуального желания (либидо) оказывается весьма действенной, когда необходимо оказать манипулятивное воздействие на подавляющее большинство мужчин. Для этих целей используются женщины легкого поведения и соответствующей внешности, как гарантирующей успех предпринятого мероприятия (успешные переговоры в бизнесе, девочки, сауна и хороший "стол" для проверяющего начальства, например армейского, и т.п.). Не каждый мужчина откажется от бесплатных интимных услуг в отношении него молодой девушки; причем в иных случаях сексуально-психологическое "потрясения" от подобной доступности столь велико, что даже мужчины с частичной импотенцией (т.е. когда невозможность вступать в сексуальные отношения с женщинами вызваны психическими причинами) оказываются способны на разного рода "подвиги".

Рассматривая вопрос манипуляций посредством провокации сексуальной зависимости, мы должны говорить, что это один из единственных вопросов, для решения которого совсем не надо быть специалистом по манипулированию, чтобы знать о том, каких результатов возможно достичь путем воздействия на природу индивида, выбранного в качестве объекта для манипуляций. Тут как бы все ясно и понятно изначально, да к тому же и действует безотказно, уверенно подчиняя того или иного человека.

Однако, остановимся на т.н. трудных случаях. Заметим, что в ряде случаев психика индивида вызывает некий ступор в его сексуальной жизни. Как говорилось в одном популярном фильме, есть желание -- но нет возможности, есть возможность -- но нет желания. В идеале, по мнению авторов фильма, словами актера Этуша, его герой товарищ Саахов желает, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями. Примерно этого же бессознательно желает индивид, который в силу ряда причин оказывается не в состоянии на сексуальный контакт с женщиной.

При этом заметим, что большинство сексуальных проблем у мужчин находятся в введении психологии, а не медицины, потому что, несмотря на то, что многие люди склонны объяснять свои сексуальные нарушения главным образом органическими причинами, нарушения эти часто имеют психологическую природу. Также обратим внимание, что в жизни большинства индивидов, вследствие существующих норм и запретов, принятых в обществе (а партнерши индивидов -- жены или любовницы воспитывались в этом же обществе, и несут в себе такое же отсутствие сексуальной культуры) им не удается удовлетворить свои природные (бессознательные) сексуальные желания. Поэтому, когда предоставляется возможность подобного рода удовлетворения "на стороне" -- в таком индивиде тот час же оживает желание (поэтому в крупных городах России с каждым годом увеличивается число салонов интим услуг).

К тому же сексуальное невежество большинства индивидов играет на руку манипуляторам. Потому как, если бы такой индивид получал все, что он хочет, дома, удовлетворяя все свои бессознательные сексуальные фантазии с супругой или постоянной партнершей, то необходимость в многомиллионной армии проституток и женщин легкого поведения попросту отпала бы. Совсем, конечно, проститутки и женщины легкого поведения никогда не исчезнут (в психике индивида заложено стремление к разнообразию), но то, что объемы разврата заметно снизились бы - наверняка.

Заметим, что, к сожалению, очень многие сексуальные расстройства порождаются невежеством и недоразумениями в области анатомии и физиологии. Например, с возрастом сексуальная функция ослабевает, и, чтобы добиться удовлетворительной эрекции, мужчине требуются более длительные и интенсивные предварительные ласки. Мужчина, который этого не знает, думает, что он заболел, впадает в панику, и его сексуальное исполнение действительно ухудшается. Очень часто всему виной недостаточная стимуляция и плохая техника. Некоторые люди не учитывают специфику эротических реакций и предпочтений своих партнеров или элементарно не умеют вести себя в постели, а все последствия этого приписывают болезни. Нередко оказывают роль неблагоприятные психологические факторы, связанные с прошлым сексуальным опытом. Например, страх перед сексуальным наслаждением, обусловленный слишком жесткими запретами сексуального экспериментирования в детстве. Или боязнь испытать разочарование. Или тревожность, опасение показать себя неумелым, неловким, неопытным. Или гипертрофированное чувство стыда, затрудняющее анальный и оральный секс, после чего мужчина ищет подобное на стороне. Или боязнь не удовлетворить, утомить или как-то иначе разочаровать партнера. Или неспособность к самозабвению, представление себя как бы зрителем, наблюдателем собственного сексуального поведения. К индивидуальным психологическим трудностям добавляются партнерские -- разного рода конфликты, например, борьба за власть, стремление мужчины утвердить свое господство над женщиной или нежелание жены пойти навстречу стремлениям супруга. Или коммуникативные проблемы: неспособность к самовыражению и сопереживанию, неумение расшифровывать мимику, жесты, мускульные реакции, взгляды партнера, уловить его тайные мечты и желания, в которых он не смеет признаться. Эти проблемы в той или иной мере существуют у каждого человека и у каждой пары. Если они не находят более или менее удовлетворительного решения, проблемы нарастают, усугубляют друг друга и в конечном итоге приводят к сексуальным расстройствам. Причем, сами люди, большей частью не отдают себе отчета в реальных причинно-следственных связях. Самое важное -- избавиться от чувства тревоги и страха, которые только усугубляют проблему: чем больше мужчина старается, тем чаще его постигают неудачи и тем больше становится его озабоченность.

Исходя из того, что большинство проблем сексуального характера у индивидов пересекаются с психологическими проблемами, воздействие, оказываемое на таких людей со стороны манипуляторов зачастую становятся результативными при подборе соответствующих способов, при которых у объектов манипуляций возникает либидо. А значит такие люди внутренне (т.е. бессознательно) оказываются благодарны тем, кто таким образом помог снять существующий барьер, мешающий им адекватно общаться с женщиной. При этом мы должны обратить внимание, что по своему психологическому восприятию сексуальные отношения между мужчиной и женщиной воспринимаются как своего рода победа мужчины над женщиной. Корни сего факта простираются в глубокую древность и базируются в спектре первобытнообщинных взаимоотношений между мужчиной (самцом) и женщиной (самкой), когда мужчина-самец во чтобы то ни стало стремился удовлетворить свои животные инстинкты, не взирая на какой-либо протест со стороны женщины. (Т. е. где поймал -- там и...).

Рассматривая манипуляции посредством провоцирования в психике индивида сексуального желания, мы должны говорить о том, что психика устроена таким образом, что индивид в большинстве случаев как бы оказывается готов на подобного рода контакт. Большинство индивидов вообще падки на эротическую составляющую жизни. И, собственно, манипуляторам, в иных случаях, совсем не требуется каких-то усилий, чтобы добиться своего. Ну а то, что такого индивида "подставили", зачастую сразу он и не поймет, потому как вожделение на миг затуманит у такого индивида оценку критичности происходящего с ним, а значит он сначала поддастся искушению, а после будет анализировать -- что же с ним на самом деле произошло. Это знают манипуляторы, поэтому и стараются подобными схемами манипулятивного воздействия добиться своего.

Провоцирование невроза в целях манипуляций.

По направленности своего воздействия манипуляция становится возможной при атаке на психику индивида или масс и провокации вследствие этого невротической зависимости. Не вдаваясь в характер возникновения и действия различных неврозов (невроз навязчивых состояний и др.), мы будет говорить о том, что сама форма существования любой невротической зависимости (невроз, истерия, прочие состояния) вызывает в психике индивида определенный дискомфорт, выражающийся в необходимости подстраивать собственную жизнь под симптоматику существующего в психике заболевания, а значит, характеризуется невозможностью человека жить той жизнью, которой он хочет. В этом случае он вынужден строить свои жизненные отношения с оглядкой на существующую в его психике симптоматику. При этом мы должны заметить, что у каждого человека в той или иной мере можно вызвать невроз. В зависимости от состояния нервной системы и профессиональных навыков такого индивида, просто будет различаться продолжительность действия невроза, в который окажется погружена его психика; но то, что спровоцировать можно любого (будь то профессор психологии, или простой гражданин страны) -- факт, которому способен найти подтверждение каждый, стоит только внимательно понаблюдать за окружающими, вступающими друг с другом в межличностные контакты.

Невроз есть действительно у всех. И одной из форм манипулирования является провокация невротической зависимости. Остановимся здесь и рассмотрим подробнее. Все индивиды разделяются на тех, у кого невроз представлен в значительной степени (в этом случае он обычно заметен для окружающих), на тех, кто живет с симптоматикой невроза, но при этом невроз не мешает подобному человеку выполнять свои профессиональные обязанности, и может лишь иногда -- затрудняет их выполнение. Многое при этом объясняется скрытностью таких людей-невротиков. Невроз ведь это не психопатия, которую скрыть трудно, а то и невозможно. То, что человек является невротиком, заметно лишь, если пообщаться с этим человеком подольше, или поставить его в какое-то затруднительное положение (когда психика на грани -- человек становится таким, каким он есть; играть перед смертью или в стрессе может только человек, полностью контролирующий себя). Как мы помним, первичной функцией слова было внушение - как команда другой особи. И только позже слово стало походить на сообщение. Эта филогенетически первичная суггестивная функция речи не утратила своей коммуникативной специфики и часто является манипулятивным информационным воздействием.

Мы уже говорили, что психика индивида представлена тремя составляющими некоего структурного единства (сознание, бессознательное, и цензура психики). В обычном состоянии, состоянии ровном, т.е. не удрученном какими-либо невзгодами, трудностями, волнениями, опьянением, чрезмерной усталостью и проч., человек находится в сознании. В таком состоянии (состоянии сознания, или обычном состоянии сознания, далее ОСС) важную роль играет цензура психики, которая стоит на пути между информацией, поступаемой как из внешнего мира в мозг (в психику) индивида, так и (что менее заметно) на пути информации из мира внутреннего (бессознательного, или подсознания) в ту же самую психику (т.е. оказывает влияние на психику). Цензура психики представляет собой своеобразный барьер критичности, и основная роль цензуры -- перераспределять информацию, поступающую из внешнего мира, между сознанием и подсознанием (бессознательным). Известно, что при определенном влиянии разных факторов, цензура психики индивида может ослабевать. В такое время информация, которая раннее могла быть отвергнута цензурой и отправлена в бессознательное оказывается в сознании, а значит, может сразу влиять на поведение человека. Тогда как ранее ей приходилось сначала откладываться в подсознании, будучи отвергнутой цензурой психики, и только при создании определенных ситуаций, в благотворном ключе воздействующих на сформированные раннее полу-установки и полу-паттерны поведения, начинать оказывать свое влияние на сознание, т.е. на мысли и поступки. В случае ослабления цензуры психики мы можем говорить о нахождении индивида в измененных состояниях сознания (далее ИСС). При этом следует понимать, что сами ИСС в ряде случаев являются результатом каких-либо предварительных воздействий на психику, в результате которых психика на время теряет привычное ей свойство выставлять барьер на пути любой информации, получаемой из внешнего мира, информации как посредством межличностной коммуникации, так и информации, получаемой при помощи средств массовой коммуникации (далее -- СМК). Кроме того, следует обратить внимание, что в ИСС психика индивида может погружаться как самостоятельно (в результате, например, алкогольного опьянения, депрессии, немотивированной агрессии и проч.), так и намеренно, со стороны манипулятора. В этом случае манипулятор какими-либо своими действиями (словами, поступками, проч.) провоцирует психику объекта манипуляций (жертвы), чем вызывает в психике последнего явный временный дисбаланс (психологический дискомфорт, результатом которого как раз является ослабление цензуры психики). Этот дисбаланс проявляется в погружение на какое-то время такого человека в ИСС, в результате, например, ярости, вспышки агрессии, печали, и проч. симптоматики проявления явно деструктивного поведения, когда у человека временно исчезает способность контролировать себя (посредством сознания), и какое-то время он пребывает в т.н. состоянии аффекта. При этом, повторимся, опытные манипуляторы (специалисты, прошедшие специальную школу подготовки в спецслужбах, врачи-психиатры, некоторые психотерапевты и психологи, иные лица, в т.ч. имеющие врожденные или интуитивно приобретенные в течении жизни способности) могут намеренно погружать нужного им человека в ИСС, провоцируя, например, у него невроз, и таким образом добиваясь "своего", потому что, исходя из того, что в ИСС ослабевает барьер критичности, становится возможным запрограммировать такого индивида или на появлении у него определенных мыслей, которые приведут в последствии к определенным поступкам, необходимым манипуляторам, или сразу вызвать совершение поступков, через, например, повышение порога суггестии (внушения) в моменты ИСС.

Другими словами, человека можно сначала вывести из себя, а после запрограммировать на выполнение необходимых вам действий. И если необходимо, чтобы кто-то выполнил то, что хотите вы, но это невозможно достигнуть пока этот человек пребывает полностью в сознании (в ОСС), психику такого человека нужно сначала перевести в ИСС (посредством, например, провокации невроза), а после уже внушить ему выполнение действий, которые от него необходимы. При этом, заметим, в зависимости от порога внушаемости и прочих обстоятельств (жизненный опыт, уровень образования, проч.), можно добиться быстрого или замедленного результата. А значит будут различаться и способы воздействия на психику. Например, если мы рассматриваем психику неуравновешенного человека, то если какими-либо словами, жестами, или поступками произвести воздействие на этого человека, то можно перевести его нервную систему в состояние возбуждения, а значит тем самым спровоцировать такого человека на принятия каких-либо скороспелых действий (являющихся следствием состоянием аффекта, т.е. кратковременным превалированием порывов, идущих из под сознания -- над сознанием). Позже, когда режим торможения сменит гиперактивность, такой индивид будет сожалеть и раскаиваться над совершенным им; но это будет уже после. А значит, акт манипулирования психическим сознанием состоится. Тогда как для тех индивидов, у которых наоборот, в коре головного мозга преобладают периоды торможения, необходимо будет использовать другую методику. К каждому человеку можно подобрать свой ключик. Не существует тех, кто не подвержен к воздействию. Вопрос только заключается в том, чтобы для разных индивидов подбирать свои "ключик", открывающий дверцы в их психику, а значит и получая возможность воздействовать на таких индивидов, в иных случаях фактически моделируя их поведение.

Остановимся на подобных формах моделирования.

В данном случае мы должны говорить не только о воздействии на подсознание такого индивида, но и о воздействии на архетипическую часть подсознания. Известно, что в бессознательном психики (в подсознании) хранится внушительный объем информации. Это как информация, попадающая в бессознательное в процессе жизненного опыта индивида (в результате задействования репрезентативных и сигнальных систем), так и информация, полученная генетическим (через ДНК родителей) и филогенетическим (опыт предшествующих поколений) путем. Причем важность каждой части подобного пополнения бессознательного психики поистине огромна, и имеет бесконечные характеристики. При этом, фактически невозможно предсказать каким образом в тот или иной момент произойдет активность соответствующих нейронов головного мозга, вызвавших в последствие ту или иную реакцию человека. Подобное зависит от разных факторов. Как известно, все, что психика человека воспринимает через т.н. репрезентативные (визуальные, аудиальные, кинестетические) и сигнальные системы (чувства, речь) откладывается в подсознании (независимо от того, было ли это воспринято сознанием, или оказалось сразу вытесненным последним). Далее подобная информация помещается в глубинах памяти и при необходимости может быть извлечена наружу (то есть перейти в сознание, реализуясь в поступках человека). Кроме того, информация, перемещаемая в подсознание, может находить отклик с информацией, уже находящейся в бессознательном ранее. В этом случае можно говорить о сформировании в бессознательном психики паттернов поведения, т.е. неких устойчивых механизмов, которые формируются посредством того, что в бессознательном оказывается информация, которая имеет сигнал, полярный с раннее поступившей в подсознание, и сформировавшей там полу-паттерны. При таких условиях прежняя информация усиливает вновь поступившую и служит образования полноценного паттерна. Можно говорить, что бессознательно психика ставит некие якоря, или ловушки, попадая в которые новая информация почти тут же находит благотворный отклик. Такую информацию принимают как свою, оказывают ей повышенное внимание, потому как она укрепляет информацию, находящуюся раннее, усиливает ее, и служит дальнейшей консолидации совместных усилий, когда появляется возможность перейти в сознание, а значит и претворится в действительность. При этом следует обратить внимание, что необходимость в данном случае -- лишь как следствие возможности, потому как не каждая информация из бессознательного переходит в сознание. Причем процесс перехода может иметь различную протяженность по времени. В ряде случаях можно несколько увеличить скорость реакции (т.е. скорость прохождения информации) и почти сразу обратить информацию, получаемую из внешнего мира -- в какие-либо поступки и прочие реальные действия индивида.

Поэтому отметим еще раз: не вся информация поступаемая из внешнего мира находит положительный отклик в цензуре психики, а значит попадает в сознание. Большая часть информации оказывается вытесненной (в результате барьера критичности психики). Об этом мы уже говорили. Однако какая-то часть информации, поступаемая из внешней среды, действительно оказывается способной сразу поступить в сознание. Т.е. цензура психики по ряду причин подобную информацию пропускает. Такие факты встречаются.

Известно, что психика индивида с повышенным вниманием относится к информации, которая имеет схожую кодировку с той информацией, которая поступила в мозг ранее. В этом случае новая информация как бы не противоречит поступившей ранее информации, которая закрепилась в подсознании, образовав или полноценные установки и паттерны. Тогда новая информация усиливает уже сформировавшиеся установки и паттерны, или только наметив образование таких установок и паттернов, вследствие чего образуются полу-установки и полу-паттерны, а теперь новая информация схожей кодировки усиливает их, формируя полноценные установки и паттерны. Процесс формирования полу-установок и полу-паттернов используют манипуляторы, которые сначала преподносят объекту манипуляций информацию, которую этот человек хочет услышать, тем самым усыпляя его бдительность (т.е. нейтрализуя цензуру психики) и вызывая предрасположенность к себе, а значит и становятся практически полноценными управляющими души подчинившегося им человека. Подчинившегося не по воле своей, а в результате предварительно проведенной работы манипулятивного характера. Диверсии против психики. Своего рода вражеской вылазке с последующим порабощением психики. Подчинении и управлении волей. Влияния на совершаемые поступки и даже на появление тех или иных мыслей. Т.е. злодей-манипулятор в ряде случаев может полностью подчинить себе того или иного человека, получив контроль над его психикой.

Весьма эффективным методом манипулятивного воздействия на индивида является выведение его из психоэмоционального равновесия. Простирается этот метод в спектре воздействия на сознание и закладывание установок в подсознание и устойчивых механизмов (паттернов в бессознательное психики) в то время, когда психика индивида находится в ИСС (измененном состоянии сознания); что, в свою очередь, достигается путем сознательного погружения индивида в трансовые состояния, провокацию, например, невротической зависимости, страха, и проч., в результате чего цензура психики на какое-то время ослабевает, и как раз в этом время становится возможным навязать такому индивиду психологические установки, которые в последствие он будет неукоснительно выполнять.

Кроме того, мы должны обратить внимание, что большинство индивидов на самом деле бессознательно желают подчиняться. Путем подчинения (выполнения воли другого) такие индивиды на время снимают с себя психологический груз ответственности (любой индивид испытывает воздействие культуры, т.е. сознательного контролирования первичных инстинктов, а значит в той или иной степени находится в состоянии невроза). Подчиняясь другому, большинство индивидов бессознательно освобождаются не только от "щемящего их душу" чувства ответственности, но и, подчиняясь, бессознательно успокаивают себя тем, что идя на поводу у другого -- на самом деле оказывают ему своеобразную услугу, помогают ему. То есть в данном случае, как и практически при всех видах манипуляций, перед нами искренняя заинтересованность объекта манипуляций (без этого любая манипуляция была бы затруднительна) в выполнении каких-либо действий, которые, заметим, угадал манипулятор. Угадал сознательно или бессознательно -- другой вопрос. Сам факт манипулирования налицо, потому как манипулирование -- это выполнение воли другого с искренним желанием эту волю выполнить. То есть пред нами навязывание подобного исполнительского желания со стороны манипулятора -- объекту манипуляций. И у самого объекта в первую очередь появляется желание даже не выполнить волю (это вторично), а он считает, что инициатива исходит от него, и что уж точно, никто его ни к чему не вынуждает. Наивное заблуждение. Объект не подозревает, что все его поведение было чуть ранее смоделировано злодеем-манипулятором. И, к сожалению, излишнее самомнение объекта манипуляций иной раз слишком дорого ему обходится.

Но людям хочется выполнять чужую волю. В результате выполнения воли другого, индивид подспудно (т.е. бессознательно) понимает, что и ответственность за совершенные им действия как бы уже несет не он, а другое лицо (навязавшее ему свою волю). А значит, с такого индивида-ведомого словно автоматически снимается ответственность. И как следствие, исчезает тревога, потому как еще со времен развития цивилизации, культура накладывает свой отпечаток на личность индивида, погружая его психику в состояния необходимости постоянно сдерживать первичные инстинкты, что, в свою очередь, бессознательно вызывает рост обеспокоенности индивида, и как следствие -- развитие тревожности и прочих форм симптоматики невроза. К сожалению, у большинства людей цель жизни задана принципом удовольствия. А потому именно культура встала на пути индивида, воздействуя на его психику в русле развития симптоматики невроза, вызванного необходимостью сдерживать свои архаичные желания, потому что любая культура (культура - как развитие цивилизации) создается принуждением и подавлением первичных позывов.

На самом деле в психике любого человека присутствуют деструктивные (разрушительные) тенденции, а у некоторых людей они настолько сильны, что определяют его социальное поведение. Кроме того, можно провести параллели между социальным устройством общества и спецификой масс. Масса всегда ленива и несознательна иона не любит отказа от инстинктов. Доказательствами массу нельзя убедить в неизбежности этого отказа, и индивиды, объединяемые в массу, поддерживают друг друга в поощрении собственной разнузданности.

Действительно, в психике каждого индивида живут первичные инстинкты, происхождение которых он прослеживал в раннем детстве (эмоциональных переживаниях, связанных с ранним детством, периодом Эдипового комплекса). Культура оказывает постоянное психологическое воздействие на индивида с целью держать в узде его чувства, не давать выход первобытным инстинктам. Т.е. в данном случае перед нами проходит такой специфический характер культуры как принуждение. Частично причина неврозов современного цивилизованного человека в том, что большинство людей вынужденно сдерживать свои бессознательные порывы. Невроз в какой-то мере результат развития цивилизации. Люди с примитивным развитием интеллекта менее подвержены симптоматике различных форм невроза (депрессий и беспокойств). Удовлетворение влечений дает человеку не только счастье, оно представляет собой причину страданий, когда внешний мир отказывает такому человеку в удовлетворении потребностей и обрекает на лишения. Поэтому можно надеяться на освобождение от части страданий путем воздействия на эти влечения. Такого рода защита от страданий желает подчинить внутренние источники потребностей. Крайним случаем такой защиты является умерщвление влечений -- как об этом учит, например, религия. Если это удается, то тем самым достигается отречение от любой другой деятельности, и мы достигаем счастья покоя. На этом пути можно ставить умеренные цели, скажем, если стремиться только к контролю над жизнью наших влечений. Господствующими становятся в таком случае высшие психические инстанции, подчиненные принципу реальности. Здесь нет отречения от цели удовлетворения влечений, а определенного рода защита против страданий достигается благодаря менее болезненному ощущению неудовлетворенности контролируемых влечений в сравнении с необузданными первичными влечениями. Но следствием этого является несомненное снижение возможностей наслаждения. Чувство счастья при удовлетворении диких влечений несравнимо интенсивнее, чем насыщение контролируемых влечений.

Существует также еще один способ избавления от страданий, вызванных невозможностью удовлетворения первичных желаний. Подобное становится возможным, когда индивид сублимирует подобные желания в творческую и интеллектуальную деятельность. При этом, к сожалению, подобный метод подходит не для всех, а лишь для людей наделенных какими-либо творческими способностями. В той или иной мере каждый человек наделен определенными творческими способностями. Особенно если понимать творчество в расширенном аспекте и не ограничиваться только таким специфическим видом деятельности как литература, музыка, живопись и проч. направления подобной направленности. Например, колоть дрова -- тоже своеобразное творчество; или мыть посуду; или убирать квартиру. Немного условно, конечно, но, по сути, допустимо. Поэтому сублимировать возможно не только нереализованную сексуальную энергию, а вообще любую психическую энергию, которая, как известно, наполняет любого индивида без исключения. И сублимировать (находя выход подобной энергии) можно во что угодно: в пение, в физические упражнения, в занятия спортом и т.п.

Прослеживая возникновение психических заболеваний у индивидов, бессознательно ищущих избавления от воздействия культуры, можно говорить о том, что человек, когда понимает, что не в силах подстроиться под окружающую реальность, начинает пытаться не изменить мир, а измениться самому, и тем самым создать под себя некий вымышленный мир, в который и погружается, сходя с ума. Впрочем, можно предположить, что у каждого из нас есть свой пунктик, и порой мы ведем себя подобно параноику, желая своими мечтаниями исправить ту или иную невыносимую сторону мира, привнося свои иллюзии в реальность. При этом необходимо провести разграничение между актуальными неврозами (их происхождение связанно с действиями внешней среды в контексте здесь и сейчас) и психоневрозами (прослеживая причину их возникновения в переживаниях, полученных в раннем детстве).

Выделяя в единую группу такие актуальные неврозы как неврастения, невроз страха и ипохондрия, можно предположить, что они не поддаются психоаналитическому лечению (в отличие от психоневрозов). Среди психоневрозов выделяют невроз навязчивых состояний (при развитии которого больные заняты мыслями, которые им неинтересны, и вынуждены повторять однотипные действия, благодаря которым наступает временное избавление от невроза; т.е. перед нами обсессивно-компульсивное расстройство), невроз переноса (под этим названием можно объединить истерию, невроз страха и невроз навязчивых состояний) и нарциссический невроз (парафрения и паранойя). К травматическим неврозам относятся неврозы, резвившиеся вследствие перенесенных катастроф и проч. аварий (фиксация у подобных больных происходила на моменте травмы). Вообще же, говоря о неврозах, можно обратить внимание что такое расстройство психики как тревога или тревожность может объясняться сложившейся конфликтной ситуацией. Однако, если при неврозе характера мы сталкиваемся с порождающей тревогу ситуацией, нам всегда приходится учитывать имевшие место ранее состояния тревоги, чтобы объяснить, почему в данном конкретном случае возникла и была вытеснена враждебность. Мы обнаружим, что эта тревожность являлась результатом существовавшей ранее враждебности.

Для более полного понимания вопроса нам необходимо возвращаться к детству. При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, общим знаменателем для всех них является окружающая среда. Главным злом является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам, но лишь до тех пор, пока в душе чувствует, что является желанным и любимым. При этом ребенок очень тонко чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями. Главная причина того, почему ребенок не получает достаточной теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. В этом случае родители маскируют реальное отсутствие теплоты заявлениям, что делают все ради ребенка, и якобы учитывают интересы только его. Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей к детям, такие, как предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, от временной невнимательности до постоянного вмешательства и ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов -- будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей если и не умышленно, то все равно означает ломку воли ребенка. Дети могут выносить лишения только если чувствуют, что они необходимы. Ребенок не против приучения к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок также не против того, чтобы его иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить его.

Ревность также может играть отрицательную роль, и быть источником ненависти как у детей, так и у взрослых. Ревность может проявляться при соперничестве детей в семье. Если рассматривать ревность относительно Эдипового комплекса, можно обнаружить разрушительную роль глубинных реакций ревности в отношении одного из родителей. В таком случае ревность провоцирует страх и оказывает длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Сам по себе Эдипов комплекс -- это глубинная основа неврозов. А некоторые реакции ненависти легко возникают в европейской культуре как в отношениях между родителями и детьми, так и людей, ведущих тесную совместную жизнь. При этом, ревность присуща людям и искусственно стимулируется той атмосферой, в которой растет ребенок. Среди факторов провоцирующих ревность можно назвать отсутствие теплоты и дух соперничества. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных или половых отношений и поэтому склонны делать объектами своей любви детей. Т.е. свою потребность в любви они изливают на детей. И выражение их любви всегда крайне эмоционально насыщенно. Однако, именно невротичные родители своим запугиванием и нежностью зачастую вынуждают ребенка к страстным привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами ревности.

Вообще же, стоит обратить внимание на те психические реакции, которые ребенок испытывает при невротичных родителях. В этом случае имеют место различные опасности, возникающие вследствие вытеснения критики, протеста или обвинений, и одна из них заключается в том, что ребенок вполне может взять всю вину на себя и ощутить себя недостойным любви. Опасность, которая заключается в этом, означает, что вытесненная враждебность может породить тревожность. Имеется несколько причин, действующих в различной степени и сочетаниях, почему ребенок, растущий в такой атмосфере, будет вытеснять враждебность: беспомощность, страх, любовь или чувство вины. Ребенок в течение многих лет проявляет свою беспомощность, находясь в зависимости от окружающих его людей в удовлетворении всех своих потребностей. После первых двух или трех лет жизни происходит переход от биологической зависимости к той форме зависимости, которая затрагивает психическую, интеллектуальную и душевную жизнь ребенка. Это продолжается до тех пор, пока ребенок не созреет для начала взрослой жизни и не станет способен взять жизнь в свои руки. Однако имеются весьма значительные индивидуальные различия в той степени, в которой ребенок остается зависимым от своих родителей. Все это связано с тем, чего хотят достичь родители в воспитании своего ребенка: или это стремление сделать ребенка сильным, храбрым, независимым, способным справляться со всевозможными ситуациями, или их главным стремлением является дать ребенку уют, сделать послушным, продлить его инфантильное неведение окружающего мира, т.е. -- искусственно продлить инфантильность психики повзрослевшего ребенка до двадцатилетнего возраста и более. При этом у детей, растущих в неблагоприятных условиях, беспомощность обычно искусственно закреплена вследствие запуганности, сюсюканья или вследствие того, что ребенка воспитывают и держат в состоянии эмоциональной зависимости. Чем более беспомощным делается ребенок, тем в меньшей степени он может осмелиться на сопротивление в своих чувствах или действиях. Страх может вызываться угрозами, запретами и наказаниями, и путем наблюдаемых ребенком эмоциональных взрывов несдержанности и сцен насилия; он может возбуждаться также таким косвенным запугиванием, как внушение ему мысли об огромных жизненных опасностях, связанных с микробами, уличным движением, незнакомыми людьми, невоспитанными детьми, лазанием по деревьям и др. Чем сильнее ребенок переполняется страхами, тем меньше будет он осмеливаться показывать или даже ощущать враждебность.

Любовь может быть еще одной причиной для вытеснения враждебности. Когда отсутствует искренняя привязанность, часто имеют место обильные словесные заверения в том, сколь сильно родители любят ребенка и как они готовы всем пожертвовать для него. Ребенок, в особенности, если он запуган, может цепляться за этот суррогат любви и бояться нашалить, дабы не потерять эту награду за свое послушание. Другими словами, ребенок вытесняет свою враждебность по отношению к родителям, потому что опасается, что любое ее проявление ухудшит его отношения с родителями. Им движет страх, что они бросят его или будут настроены против него. Кроме того, ребенку обычно внушают вину за любые чувства или проявления враждебности или сопротивления; то есть ему внушают, что он является недостойным или презренным в собственных глазах, если он, либо выражает, либо чувствует негодование и обиду на своих родителей или если он нарушает установленные ими правила. Эти две причины, заставляющие испытывать чувство вины, тесно взаимосвязаны. Чем сильнее ребенка заставляют ощущать свою вину, тем меньше он будет осмеливаться ощущать недоброжелательность или выступать с обвинениями в адрес родителей. Кроме того, чувство вины может развиваться вследствие запретов против сексуального любопытства ребенка.

В итоге, все перечисленные факторы вытеснения враждебности, порождают тревожность. Однако инфантильная тревожность все же является недостаточным условием для развития невроза. Если условия жизни не способствуют уменьшению тревожности, тогда тревожность не только приобретает устойчивый характер, но и усиливается, приводя к неврозу.

Имеется огромная разница, будет ли реакция враждебности и тревожности ограничена теми обстоятельствами, которые вызвали у ребенка такую реакцию, или она разовьется во враждебную установку и тревожность по отношению к людям вообще. Если ребенку повезет иметь любящую бабушку, понимающего учителя, нескольких хороших друзей, его опыт общения с ними может предохранить его от убеждения, что от других людей можно ожидать только плохого. Но чем более травмирующими являются его переживания в семье, тем более вероятно, что у ребенка разовьется не только реакция ненависти по отношению к родителям и другим детям, но также недоверчивость или злобное отношение ко всем людям. Чем больше ребенка изолируют, препятствуя приобретению им собственного опыта, тем с большей вероятностью развитие будет идти в этом направлении. Чем больше ребенок скрывает недовольство своей семьей, например, путем подчинения установкам родителей, тем в большей степени он проецирует свою тревожность на внешний мир и, таким образом, приобретает убеждение, что мир в целом опасен и страшен. В таком случае, ребенок, выросший в подобной, негативной для его психики обстановке, будет воспринимать даже безобидное поддразнивание как жестокое отвержение. Он станет более ранимым и обидчивым, чем другие, и менее способным к самозащите. И это может привести его к одиночеству во взрослой жизни, потому что отдельные острые реакции на частные провоцирующие ситуации кристаллизуются в склад характера. А значит, у такого индивида уже может развиться невроз, или глубинная тревожность, связанная, в свою очередь, с глубинной враждебностью.

При этом все проявления тревожности проистекают из общей основы. В простых ситуативных неврозах глубинная тревожность отсутствует. Она образуются вследствие невротических реакций на отдельные конфликтные ситуации, в которых участвуют люди. Ничто не может лучше прояснить значение глубинной тревожности, чем сравнение отдельных реакций в случаях невроза характера со случаями, которые относятся к группе простых ситуативных неврозов. Последние встречаются у здоровых лиц, которые оказываются неспособными сознательно разрешить конфликтную ситуацию, неспособны ясно осознавать природу конфликта, а значит и неспособны принять ясное решение.

Одним из наиболее выступающих различий между этими двумя типами неврозов является поразительная легкость достижения терапевтических результатов в случае ситуативного невроза. В неврозах характера - терапевтическому лечению приходится преодолевать огромные препятствия и поэтому оно продолжается в течение длительного периода времени, иногда слишком долго для того, чтобы пациент мог дождаться выздоровления; но ситуативный невроз разрешается сравнительно легко. Внимательное обсуждение ситуации часто оказывается не только симптоматической, но также каузальной терапией. В других ситуациях каузальной терапией является устранение затруднения путем смены окружающей обстановки. Глубинная тревожность проявляется как чувство собственной незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, нахождения в мире, который открыт обидам, обману, нападкам, оскорблениям, предательству, зависти.

Однако в неврозах редко встречается осознание наличия глубинной тревожности или глубинной враждебности. Подспудное недоверие к каждому человеку может скрываться за поверхностным убеждением в том, что люди в целом являются вполне симпатичными; существующее глубинное презрение к каждому может быть замаскировано готовностью восхищаться.

При этом глубинная тревожность может быть полностью лишена личностного характера и трансформирована в ощущение опасности, исходящей от грозы, политических событий, несчастных случаев, пищи, или в чувство того, что таких индивидов-невротиков преследует судьба.

Но сам невротик обычно не осознает, что его тревожность в действительности относится к людям. Глубинная тревожность влияет на отношение человека к себе и другим. Она означает эмоциональную изоляцию, и сочетается с чувством внутренней слабости своего "Я". Т.е. глубинная тревожность закладывает конфликт между желанием полагаться на других и невозможностью сделать это вследствие идущего из глубины недоверия и враждебного чувства к ним. Она означает, что из-за внутренней слабости человек ощущает желание переложить всю ответственность на других, получить от них защиту и заботу. В то же самое время вследствие глубинной враждебности он испытывает слишком глубокое недоверие, чтобы осуществить это желание. И неизбежным следствием этого является то, что ему приходится затрачивать много энергии на укрепление уверенности в себе. Поэтому, чем невыносимей является тревожность, тем более основательными должны быть меры защиты.

Можно выделить четыре основных способа защиты от базальной тревожности: любовь, подчинение, власть и реакция ухода (отстранения).

Первое средство, любовь, происходит по формуле: если вы меня любите, то не причините мне зла.

Второе средство, подчинение, условно разделяется на ряд показателей, связанных с тем, относится или нет оно к определенным лицам или институтам. Например, это может быть подчинение общепринятым традиционным взглядам, религиозным ритуалам или требованиям некоторого могущественного лица. Следование этим правилам или повиновение этим требованиям будет служить определяющим мотивом для всего поведения. Такое отношение может принимать форму необходимости быть хорошим, хотя дополнительная смысловая нагрузка понятия "хороший" видоизменяется вместе с теми требованиями или правилами, которым подчиняются. Когда же отношение подчинения не связано с каким-либо социальным институтом или лицом, оно принимает более обобщенную форму подчинения потенциальным желаниям всех людей и избегания всего, что может вызвать возмущение или обиду. В таких случаях человек вытесняет любые собственные требования, критику в адрес других лиц, позволяет плохое обращение с собой и готов оказывать услуги всем. Далеко не всегда люди осознают тот факт, что в основе их действий лежит тревожность, и твердо верят, что действуют именно так, а не иначе - руководствуясь идеалами бескорыстия или самопожертвования, вплоть до отказа от собственных желаний. Для обоих случаев формулой является: если я уступлю, мне не причинят зла. Отношение подчинения может также служить цели обретения успокоения через любовь, привязанность, расположение. Если любовь настолько важна для человека, что его чувство безопасности зависит от этого, тогда он готов заплатить за него любую цену, и в основном это означает подчинение желаниям других. А если человек оказывается неспособен верить ни в какую любовь и привязанность, тогда его отношение подчинения направлено не на завоевание любви, а на поиски защиты. Есть люди, которые могут чувствовать свою безопасность лишь при полном повиновении. У них столь велики тревожность и неверие в любовь, что полюбить и поверить в ответное чувство для них почти невозможно.

Несмотря на то, что мы говорили, что неврозы являются результатом конфликта между инстинктивными влечениями и социальными требованиями или тем, как они представлены в "Альтер-Эго", можно также заметить, что бывает ряд случаев, когда столкновение между желаниями человека и социальными требованиями не обязательно приводит к неврозам, но может, например, привести к фактическим ограничениям в жизни, то есть к простому подавлению или вытеснению желаний или к страданию. Невроз возникает лишь в этом случае, если этот конфликт порождает тревожность, и если попытки уменьшить тревожность приводят к защитным тенденциям, которые несовместимы друг с другом.

Для избавления от глубинной (базальной) тревожности люди различаются по способам на тех, для кого главным стремлением является желание любви или одобрения, ради которых они способны идти на все, на тех, чье поведение характеризуется тенденцией к подчинению, к покорности и отсутствием каких-либо попыток самоутверждения, на тех, для кого доминирующим стремлением является успех или власть или обладание, и на тех, кто склонен к уединению и обретению таким образом независимости. При этом желание любви, тенденция к подчинению, стремление к влиянию или успеху и побуждение к уходу в различных сочетаниях имеются у всех индивидов, т.е. не только у невротиков. Поэтому все эти тенденции могут послужить успокоению от тревожности.

Если рассматривать жажду любви и власти, следует отметить, что жажда любви и привязанности очень часто встречается в неврозах. При этом невротик зачастую оказывается неспособен здраво судить о том, какое впечатление он производит на других, поэтому и не в состоянии понять, почему его попытки установить дружеские, брачные, любовные, профессиональные отношения часто приносят неудовлетворенность. Такой индивид-невротик склонен заключать, что виноваты другие, что они невнимательны, вероломны, способны на оскорбление, не замечая причину в себе. При этом невротик оказывается перед дилеммой: он не способен любить, но, тем не менее, ему остро необходима любовь со стороны других. При этом, если говорить о любви, следует заметить, что намного легче определить, что не является любовью, чем то, что такое любовь. Можно очень глубоко любить человека и в то же время иногда на него сердиться, в чем-то ему отказывать или испытывать желание побыть одному. Но есть разница между такими, имеющими различные пределы реакциями гнева или ухода и отношением невротика, который всегда настороже против других людей, считая, что любой интерес, который они проявляют к третьим лицам, означает пренебрежение к нему. Невротик интерпретирует любое требование как предательство, а любую критику -- как унижение. Это не любовь. Поэтому не следует думать, что любовь несовместима с деловой критикой тех или иных качеств или отношений, которая подразумевает помощь в их исправлении. Но к любви нельзя относить, как это часто делает невротик, невыносимое требование совершенства.

Точно также несовместимо с понятием любви, когда видим использование другого человека только в качестве средства достижения некоторой цели, то есть в качестве средства удовлетворения определенных потребностей. Такая ситуация явно имеет место, когда другой человек нужен лишь для сексуального удовлетворения или для престижа в браке. Данный вопрос очень легко запутать, в особенности, если затрагиваемые потребности имеют психологический характер. Человек может обманывать себя, считая, что любит кого-то, а это всего лишь благодарность за восхищение им. Тогда второй человек вполне может оказаться жертвой самообмана первого, например, быть отвергнутым им, как только начнет проявлять критичность, не выполняя, таким образом, свою функцию восхищения, за которую его любили. Однако при обсуждении глубоких различий между истинной и псевдолюбовью мы должны быть внимательными, чтобы не впасть в другую крайность. Хотя любовь несовместима с использованием любимого человека для некоторого удовлетворения, это не означает, что она должна быть целиком и полностью альтруистической и жертвенной. Это также не означает, что чувство, которое не требует ничего для себя, заслуживает названия "любовь". Люди, которые высказывают подобные мысли, скорее выдают собственное нежелание проявлять любовь, нежели свое глубокое убеждение. Конечно, есть вещи, которые мы ждем от любимого человека. Например, мы хотим удовлетворения, дружелюбия, помощи; мы можем даже хотеть жертвенности, если это необходимо.

Различие между любовью и невротической потребностью в любви заключается в том, что главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство -- потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви -- лишь вторичное. Иногда индивид-невротик стремится к любого рода привязанности - в целях успокоения. Т.е. он нуждается в любви и привязанности другого - ради избавления от собственной тревожности. При этом такое стремление в его случае зачастую оказывается неосознанным. Невротик лишь чувствует, что перед ним тот человек, который ему нравится, или которому он доверяет, или к которому испытывает страсть. Но это может быть и не любовью, а лишь реакцией благодарности за некоторую проявленную по отношению к нему доброту, ответным чувством надежды или расположения, вызванным некоторым человеком или ситуацией. Тот человек, который явно или подспудно возбуждает в нем ожидания такого типа, станет автоматически наделяться важным значением и его чувство будет проявлять себя в иллюзии любви. Часто такие отношения осуществляются под маской любви, то есть при субъективном убеждении человека в своей преданности, между тем как в действительности данная любовь является лишь цеплянием за других людей для удовлетворения своих собственных потребностей. То, что это не искреннее чувство подлинной любви, обнаруживается в готовности его резкого изменения, которое возникает, когда не оправдываются какие-то ожидания. Один из факторов, важных для понимания любви, -- надежность и верность чувства -- отсутствует в этих случаях. Т.е., если индивид игнорирует личность другого, его особенностей, недостатков, потребностей, желаний, развития, то это скорее всего не любовь, а результат тревожности. Невротик, средством защиты которого является стремление к любви, оказывается не способен осознать свою неспособность любить. Большинство таких людей принимают собственную потребность в других людях за предрасположенность к любви. Кроме того, невротик фактически оказывается не способен принять любовь, к которой вроде как стремился. Притом, что даже если привязанность или любовь может дать невротику внешнее спокойствие или даже ощущение счастья, то на самом деле это будет не так, ибо в глубине души невротик подобное воспринимает с недоверием, а то и подозрительностью или даже страхом. Он не верит в само чувство любви, потому что уверен, что никто его полюбить не сможет. Причем оказывается, уверен даже в том случае, если подобное противоречит его собственному жизненному опыту. У человека, который искренне любит других, не может быть никаких сомнений в том, что другие люди могут любить его. Но невротик может начинать искать в любви скрытые смыслы (которых там зачастую нет).

Причем эмоциональная зависимость (а любая зависимость это манипуляции) действительно играет свою негативную роль. Обычный человек позволяет такой зависимости поглотить себя, а невротик всячески сопротивляется в ответ на любовь со сторону другого испытать позитивный отклик в собственной душе. Как вариант избегания подобного рода манипулятивного влияния на собственную психику -- сознательное игнорирование любви, внушение себе, что человек проявивший любовь -- на самом деле преследует свои, одному ему известные цели, причем исключительно негативного порядка. Ситуация, порожденная таким образом, сходна с ситуацией человека, который голодает, но не осмеливается принимать пищу из-за страха быть отравленным.

Рассматривая природу невротической любви, отметим, что первой отличительной чертой, которая выделяется в невротической потребности в любви, является ее навязчивый характер. Всегда, когда человеком движет сильная тревожность, неизбежный результат этого -- потеря непосредственности и гибкости. Другими словами, это означает, что для невротика получение любви -- не источник удовольствия, а жизненная необходимость. Здесь заключена такая же разница, как в различии между "я хочу быть любимым и наслаждаюсь любовью" и "необходимо, чтобы меня полюбили, чего бы это ни стоило". Образно говоря, наблюдается в любви, как и в еде - различие между тем, кто имеет возможность быть разборчивым в еде и испытывает удовольствие благодаря хорошему аппетиту, и голодающим человеком, который должен без разбору принимать любую пищу, так как не имеет возможности потворствовать своим прихотям. При этом основная ошибка невротика проявляется в том, что он стремится, чтобы его любили все люди. Тогда как вполне достаточно (если так уж хочется) добиться любви только ряда конкретных лиц. Например, встречаются женщины, которые чувствуют себя несчастными и полны тревоги, если рядом с ними нет мужчины. Такие женщины будут заводить любовную связь, потом разрывать ее, опять чувствовать себя несчастными и полными тревоги, начинать другую любовную связь, и так далее. То, что это не является подлинным стремлением к связи с мужчинами, видно по тому, что данные связи являются конфликтными и не приносят удовлетворения. В последствии обычно такие женщины останавливаются на первом попавшемся мужчине, потому что для них важно само его присутствие, а не любовная связь. Как правило, они даже не получают физического удовлетворения в отношениях, испытывая явное затруднение с оргазмом, будучи от природы не фригидными. Впрочем, схожее поведение наблюдается и у мужчин-невротиков, которые всяческими путями стремятся добиться расположения многих женщин (чем больше тем лучше), ни на ком конкретно не останавливаясь и чувствуя неловкость и беспокойство в компании мужчин.

При этом мы должны говорить о том, что невротик будет платить любую цену за любовь, большей частью не осознавая этого. Наиболее частой платой за любовь является позиция покорности и эмоциональной зависимости. Покорность может выражаться в том, что невротик не будет осмеливаться высказывать несогласие с взглядами и действиями другого человека или критиковать его, демонстрируя только полнейшую преданность, восхищение и послушание. Когда люди такого типа все же позволяют себе высказать критические или пренебрежительные замечания, они ощущают тревогу, даже если их замечания безвредны. Подчинение может доходить до того, что невротик будет вытеснять не только агрессивные побуждения, но также все тенденции к самоутверждению, будет позволять издеваться над собой и приносить любую жертву, какой бы пагубной она ни была. Это тоже является родственным позиции подчинения. И в том и в другом случае явно проявляется эмоционально-невротическая зависимость, которая возникает в результате невротической потребности человека уцепиться за кого-то, дающего надежду на защиту. Такая зависимость не только может причинять бесконечные страдания, но даже быть исключительно пагубной. Например, встречаются отношения, в которых человек становится беспомощно зависимым от другого, несмотря на то, что он полностью осознает, что данное отношение является несостоятельным. У него такое чувство, словно весь мир разлетится на куски, если он не получит доброго слова или улыбки. Его может охватить тревога во время ожидания телефонного звонка или чувство покинутости, если человек, в котором он так нуждается, не может увидеться с ним. Но он не в состоянии порвать эту зависимость.

Обычно структура эмоциональной зависимости сложнее. В отношениях, в которых один человек становится зависимым от другого, присутствует сильное чувство обиды. Человек, попавший в зависимость от другого, бессознательно негодует по поводу этого факта, но продолжает делать все, что от него хотят, из страха потерять любовь. При этом такой человек может прийти к выводу, что подчинение было ему навязано другим человеком, упуская мысль о том, что он сам спровоцировал подобное поведение своей излишней тревожностью. В любом случае он должен приложить серьезное усилие, чтобы избавиться от такого рода зависимости. Потому что любая попытка приводит к росту чувства вины и беспокойству. К тому же у ряда невротиков эмоциональная зависимость вызывает страх, что их жизнь рушится. Поэтому одной из форм противостояния такие невротики выбирают способ не обращать внимание на любовь даже понравившегося человека, опасаясь, что в итоге это приведет к зависимости их от этого человека. Также возможно, что в процессе ряда любовных неудач, подобные лица могут вырабатывать противоядие. Например, девушка, прошедшая через несколько любовных историй, каждая из которых заканчивалась ее зависимостью от очередного партнера, может выработать независимое отношение ко всем мужчинам, стремясь лишь к удержанию своей власти над ними, и не испытывая никаких чувств. В этом случае она действительно оказывается способна управлять мужчинами, но в душе (бессознательно) ощущает собственную неуверенность, умело скрывая ее, поэтому если правильно подобрать ключик к душе такой девушки, то становится возможным спровоцировать в ней невротическую зависимость, а значит и заставлять ее делать все что необходимо вам, в ответ, например, на бессознательное ощущение избавления от внутренних страданий и душевного равновесия когда вы находитесь рядом. В этом случае действительно становится возможным управлять другим человеком, потому что этот человек будет бояться потерять вас. При этом подобное можно использовать не только в любовных отношениях, но и просто в жизни, подчиняя к себе людей путем сначала провоцирования в их психике невритической зависимости, а позже умелым снятием волнения и беспокойства.

Говоря о вопросе любви и привязанности, выделим три типа невротиков. К первой группе относится лица, которые стремятся к любви, в какой бы форме она ни проявлялась и какие бы методы ни применялись ради ее достижения. Ко второй группе относятся невротики, которые тоже стремятся к любви, но, если терпят неудачу в каких-либо взаимоотношениях -- отстраняются от людей и не идут на сближение с другим человеком. Вместо попыток установить привязанность к какому-либо человеку они испытывают навязчивую потребность в вещах, еде, покупках, чтении или, вообще говоря, в получении чего-либо. К третьей группе относятся невротики, психика которых была травмирована в раннем возрасте, и у них развилась позиция глубокого неверия в какую-либо любовь и привязанность. Их тревожность столь глубока, что они довольствуются малым -- лишь бы им не причиняли какого-либо вреда. У таких людей развивается циничное отношение к любви; а потребность в любви такие невротики будут заменять потребностью в материальной помощи, совете, или сексе.

Обратив внимание, что у невротиков весьма развита невротическая ревность, которая, в отличие от ревности здорового человека - как адекватной реакции на опасность потери чьей-то любви, заключается в силе ревности, непропорциональной опасности. Такая болезненная ревность диктуется постоянным страхом утратить обладание данным человеком или его любовь. Вследствие этого любой интерес, который может быть у объекта любви невротика, представляет для невротика опасность. Такой тип ревности может проявляться во всех видах человеческих отношений: со стороны родителей к своим детям, которые стремятся вступить в брак, между супругами, в любых любовных отношениях. Невротическое желание абсолютной любви является намного более требовательным, чем нормальное желание, и в своей крайней форме невозможно для осуществления. Это требование любви, не допускающей никаких условий или оговорок. Оно предполагает, во-первых, желание, чтобы тебя любили, несмотря на любое самое вызывающее поведение. Любая критика воспринимается как отказ от любви. Во-вторых, невротическое требование абсолютной любви включает в себя желание быть любимым, не давая ничего взамен. В-третьих, невротик (часто это женщина) хочет, чтобы ее любили, не получая от этого никакой выгоды. Сама же она охотно будет пользоваться вашим богатством и влиянием, крайне неохотно соглашаясь на секс, и периодически закатывая скандалы. Это служит одной из форм того, что мужья заводят себе любовниц (или жены -- любовников). Поэтому следует помнить, что невротики крайне подвержены внушению, поэтому с ними необходимо разговаривать директивным порядком, не оставляя им шансов к сопротивлению, и получать от них все, что вам необходимо, в т.ч. и в плане секса. Причем, в случае с сексом, можно вообще вызвать в женщине-невротике чувство вины, которое бессознательно начнется у нее, если она вдруг откажет вам в удовлетворении вашего сексуального желания. В психику женщины в этом случае необходимо ввести соответствующие психологические установки, или поставить якорь, запрограммировав на определенный сигнал, при котором эта женщина будет впадать в полутрансовое или трансовое состояние, во время которого можно делать с таким человеком все, что вам необходимо. Но позже необходимо грамотно вывести такого человека из транса, сформировав у него, например, ощущение радости или еще какого-то позитивного начала; в каждом случае тут индивидуально. При этом можно обратить внимание и на любопытную особенность. Чем строже вы будете обходиться с человеком-невротиком, тем большее уважение вызовете в его глазах. Люди бессознательно хотят подчиняться другому. А у невротиков подобное желание обычно развито в гиперболической степени.

Помимо любовных провокаций невроза и собственно любви как способа снятия невроза, манипуляторами используется и такая форма снятия тревожности как обретение власти. Завоевать любовь в этом случае - значит получить успокоение путем усиления контакта с другими, в то время как стремление к власти означает получение успокоения через ослабление контакта с другими и через укрепление собственного положения. Невротические стремления к власти, престижу и обладанию служат не только защитой от тревожности, но также и каналом, по которому может выходить вытесненная враждебность. Стремление к власти служит защитой от беспомощности, которая является одним из основных элементов тревожности. Невротик начинает испытывать тревожность там, где обычный человек воспринял бы ситуацию как должное (например, чей-нибудь совет, помощь, руководство, и т.п.). Невротическое стремление к власти является также защитой от опасности. Невротик вырабатывает жесткий и иррациональный идеал силы, который заставляет его верить, что он способен справиться с любой ситуацией, какой бы сложной она ни была, и может справиться с ней немедленно. Поэтому невротик, ориентированный на власть, будет стремиться управлять другими и держать все под своим контролем. Он хочет, чтобы не происходило ничего, что не одобрялось бы им, или не возникало бы по его инициативе. При этом невротик может давать себе обратную установку, т.е. сознательно предоставлять другим возможность иметь полную свободу, за малым исключением: он должен знать все, что делает человек, получивший от него свободу на деятельность. Причем, тенденции все контролировать могут вытесняться до такой степени, что не только сам невротик, но и окружающие могут быть уверены в его великодушии. Тогда как известно, что если человек столь полно вытесняет свое желание контролировать, то он за это начинает платить различного рода психосоматической симптоматикой (например, головной болью, расстройством желудка, и т.п.) Кроме того, такие невротики всегда считают себя правыми, и сильно раздражаются, если кто-то попытается доказывают им их неправоту. Источником раздражения также может являться любого рода отсрочка или вынужденное ожидание. Часто невротик не осознает существования управляющей им установки. Такое отсутствие осознания имеет важные последствия для любовных отношений. Если любовник или муж не оправдывает ожиданий невротичной женщины, если он опаздывает, не звонит, уезжает из города, она чувствует, что он не любит ее. Вместо того чтобы признать, что ее чувства -- обычная реакция гнева на неподчинение ее желаниям, которые часто не высказываются вслух, она интерпретирует эту ситуацию как свидетельство своей ненужности. Это заблуждение приводит к неврозу. Начало подобного обычно закладывается в детстве, когда деспотичная мать, чувствуя возмущение по поводу непослушания ребенка, начинает высказывать вслух, что ребенок ее не любит. Во взрослой жизни, если ребенок оказывается девушкой, это несет свои негативные последствия, потому как такая девушка-невротик не сможет полюбить слабого (в ее искаженном представлении) мужчину из-за презрения к любой слабости, но и не сможет сладить с сильным мужчиной, потому что имеет внутреннее (бессознательное) желание диктовать свою волю, а сильный мужчина ей этого не позволит. Он сам будет ей управлять, а значит у таких девушек случится дисбаланс в психике и последует продолжение развития таких форм невроза как истерия и проч. Эти особы хотят невозможного: мужчина должен быть сверхсильным героем, чтобы понравиться им, и в то же время стать подкаблучником, чтобы с готовностью выполнять любые их патологические желания. Сам же невротик, будь то мужчина или женщина, обычно стремится производить впечатление на других, являться объектом восхищения и уважения. Он будет демонстративно тратить деньги, пытаться щеголять знанием книг, знакомством со знаменитостями. Такой невротик с легкость окажется готов сделать своим другом, мужем, женой, сотрудником и проч. того, кто и восхищается, и не восхищается им. В первом случае ему это необходимо для дальнейшего оказания власти на такого человека, во втором -- сделав партнером индифферентного к нему человека, невротик тем самым бессознательно приблизится к порабощению его, и будет держать подле себя, пока не почувствует, что последний окажется в его власти. После с таким человеком невротику будет уже не интересно.

Тенденция унижать других обычно глубоко вытесняется потому, что невротик, зная по собственной обостренной чувствительности, сколь оскорбленным и мстительным он становится, когда подвергается унижению, инстинктивно боится сходных реакций других. Тем не менее, некоторые из этих тенденций могут проявляться без их осознания: в беспечном пренебрежении к другим людям, например, заставляя их ждать, ненамеренно ставя других в неловкие ситуации, заставляя других ощущать свою зависимость. Даже если невротик абсолютно не осознает своего желания унижать других или того, что сделал это, его отношения с этими людьми будут пропитаны смутной тревожностью, которая обнаруживается в постоянном ожидании упрека или оскорбления в свой адрес. Внутренние запреты, возникающие в результате обостренной чувствительности к унижению, часто проявляются в форме потребности избегать всего, что может казаться оскорбительным для других; так, например, невротик может быть неспособен высказаться критически, отклонить предложение, уволить сотрудника, в результате он часто выглядит в высшей степени тактичным или чрезмерно вежливым. Также тенденция к унижению других может скрываться за тенденцией к восхищению. Так как унижение и проявление восхищения диаметрально противоположны, последнее дает возможность скрыть тенденцию к унижению. Поэтому обе эти крайности часто встречаются у одного и того же человека. Имеются различные варианты распределения этих двух видов отношений, причем мотивы для такого распределения индивидуальны. Они могут проявляться отдельно друг от друга в различные периоды жизни, когда за периодом презрения ко всем людям следует период чрезмерных восторгов и поклонения героям и знаменитостям; может иметь место восхищение мужчинами и презрение к женщинам, и наоборот; или слепое восхищение кем-то одним и такое же слепое презрение ко всем остальным людям. Тенденция ущемлять или эксплуатировать окружающих не только возникает вследствие нарушенных личных взаимоотношений, но и сама в результате ведет к дальнейшему их ухудшению. Особенно, если эта тенденция бессознательная, она делает человека застенчивым и даже робким в отношениях с другими людьми. Он может вести и чувствовать себя свободно и естественно в отношениях с людьми, от которых он ничего не ждет, но будет испытывать смущение, как только появится какая-либо возможность получить от кого-либо любую выгоду. Такая выгода может касаться таких осязаемых вещей, как информация или рекомендация, или она может иметь отношение к намного менее осязаемым вещам, таким, как возможность получения благ в будущем. Это справедливо для любовных отношений точно так же, как и для любых других. Женщина-невротик этого типа может быть откровенной и естественной с мужчинами, которые ей безразличны, но чувствует себя смущенной и скованной по отношению к мужчине, которому хотела бы нравиться, потому что для нее достижение любви отождествляется с получением от него чего-либо. Причем часть таких невротиков может хорошо зарабатывать, а часть может оставаться бедными вследствие стеснения спросить об оплате, или выполнить большой объем работы за низкое вознаграждения. При этом такой невротик может испытывать недовольство своим низким заработком, а может и опуститься к ведению паразитического образа жизни, и такому же бессознательному мнению о том, что другие должны заботиться о нем. Отчасти в этом случае такой невротик находит человека, кто начинает заботиться о нем, в обмен, например, если это невротик-женщина -- на секс (секс, в данном случае, в представлении такой девушки будет являться ее платой за пользование благами, которые дает ей мужчина, т.е. платой мужчины за паразитизм и неприспособленность к жизни своей партнерши).

Одной из существенных форм манипуляции сознанием (путем воздействия на подсознание) является провоцирование в объекте манипуляций чувства вины. Чувство вины это особая форма невротической зависимости, которая может весьма пагубно сказаться на жизни индивида, ставшего объектом недобросовестных манипуляций со стороны как профессиональных манипуляторов, так и близких (жен, мужей, псевдо-друзей, знакомых, коллег и проч.) В картине проявлений неврозов чувство вины играет первостепенную роль. Специфика психики такова, что человек, страдающий неврозом, часто склонен объяснять свои страдания как заслуженные. При этом такой человек часто чувствует себя виновным чуть ли не во всем. Если кто-то хочет увидеться с ним, его первая реакция -- ожидание услышать упрек за что-либо им сделанное ранее. Если друзья не заходят или не пишут какое-то время, он задается вопросом, не обидел ли он их чем-то? Он берет на себя вину, даже если не виноват. Виновников своих обид он оправдывает, обвиняя во всем случившемся только себя. Он всегда признает авторитет и мнение других, не позволяя себе иметь собственное мнение или по крайней мере высказывать его. Чувство вины оказывает серьезное влияние на изменение личности невротика. При этом сам невротик бессознательно не стремиться избавиться от наличия у себя чувства вины. В этом проявляется его латентная форма т.н. морального мазохизма. Он как бы наслаждается собственными страданиями. Многое из того, что кажется чувством вины, является выражением либо тревожности, либо защиты от нее. Многие мужчины, которые говорят о сохранении верности на основе велений совести, в действительности просто боятся своих жен. Вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины. В отличие от здорового человека, он не только страшится тех последствий, которые вполне могут иметь место, но заранее предвидит последствия, абсолютно несоразмерные с действительностью. Природа этих предчувствий зависит от ситуации. У него может быть преувеличенное представление о грозящем ему наказании, возмездии, покинутости всеми, или же его страхи могут быть совершенно неопределенными. Но какой бы ни была их природа, все его страхи зарождаются в одной и той же точке, которую можно определить, как страх неодобрения. Страх неодобрения очень часто встречается при неврозах. Почти каждый невротик, даже если на первый взгляд он кажется абсолютно уверенным в себе и безразличным к мнению других, испытывает чрезвычайный страх или сверхчувствителен к неодобрению, критике, обвинениям, разоблачению. Страх неодобрения очень важен для понимания чувства вины. Неадекватный страх неодобрения может распространяться на всех людей или только на друзей, хотя невротику обычно трудно различать друзей и врагов. Такой страх может проявляться в опасении вызвать у людей раздражение. Например, невротик может бояться отказаться от приглашения, опасаться высказать несогласие с чьим-либо мнением, выразить свои желания, которые могут, по его мнению, противоречить желаниям других, и т.п. Такой страх может препятствовать общению невротика с другими людьми из-за опасения, что они что-то о нем узнают (при этом другие люди могут проявлять к этому человеку исключительно добрые намерения и симпатии). При этом следует говорить о том, что любая форма невротической зависимости вводит человека-невротика в измененные, трансовые состояния. Находясь в таких состояниях, психика человека максимально предрасположена к различного рода внушению. Поэтому, если сначала ввергнуть объект в состояние транса (например, спровоцировав у него тревожность, беспокойство, чувство вины -- т.е. сделать провокацию невроза), а после внушить объекту установку (посредством формирования доминанты, очагового возбуждения в коре головного мозга), можно быть уверенным что такая установка, (т.е. информация, поданная в директивной форме) отложиться в подсознание, а значит, через какое-то время начнет оказывать свое влияние на сознание индивида. Тем самым будет осуществлено программирование психики объекта на выполнение заданных вами действий.

4. Приемы манипулирования.

1. Манипуляции сознанием (С.А.Зелинский, 2003, 2016).

2. Способы манипулирования психическим сознанием человека (С.А.Зелинский, 2008, 2016).

3. Психологические приемы манипулятивной подачи информации. (С.А.Зелинский, 2009, 2016).

4. Способы воздействия на масс-медиа-аудиторию с помощью манипуляций. (С.А.Зелинский, 2009, 2016).

5. Манипулирование согласно пяти психотипам. (С.А.Зелинский, 2010, 2016).

6. Способы манипулятивного психопрограммирования (С.А.Зелинский, 2010, 2016).

Манипуляции сознанием (С.А.Зелинский, 2003, 2016).

1. Провокация подозрения.

Манипулятор изначально ставит испытуемого в критические условия, когда убежденно выдвигает заявление типа: "Вы думаете, я буду вас уговаривать?..", что предполагает т. н. обратный эффект, когда тот, над кем проводят манипуляции, начинает убеждать манипулятора в обратном, и тем самым, проговаривая несколько раз установку, бессознательно склоняется к мнению о честности в чем-то убеждавшего его человека.

Тогда как по всем условиям - честность эта ложная. Но если при определенных условиях он бы это понимал, что в данной ситуации грань между ложью и восприимчивостью правды стирается. А значит манипулятор добивается своей цели.

Защита -- не обращать внимание и верить в себя.

2. Ложная выгода противника.

Манипулятор своими определенными словами как бы изначально ставит под сомнение собственные доводы, ссылаясь на якобы более выгодные условия, в которых находится его оппонент. Что, в свою очередь, заставляет этого оппонента оправдываться в желании убедить партнера и снять с себя подозрение. Тем самым, тот над кем состоялась манипуляция, бессознательно снимает с себя какую-либо установку на цензуру психики, т.е. на оборону, дозволяя проникнуть в свою ставшую беззащитной психику атаку со стороны манипулятора. Слова манипулятора, возможные в подобной ситуации: "Вы так говорите, потому что сейчас от этого требует ваше положение..."

Защита -- произнести такие слова как: "да, я так говорю, потому что у меня такое положение, я прав, а вы должны меня слушаться и подчиняться".

3. Агрессивная манера ведения разговора.

При использовании данного приема манипулятор берет изначально высокий и агрессивный темп речи, чем бессознательно ломает волю оппонента. К тому же оппонент в таком случае не может должным образом обработать всю получаемую информацию, что вынуждает его соглашаться с информацией от манипулятора, бессознательно к тому же желая, чтобы все это поскорее прекратилось.

Защита -- сделать искусственную паузу, прервать быстрый темп, снизить агрессивный накал беседы, перевести диалог в спокойное русло. В случае необходимости на какое-то время можно удалиться, т.е. прервать беседу, а после -- когда манипулятор успокоится -- беседу продолжить.

4. Мнимое непонимание.

В данном случае определенная хитрость достигается следующим образом. Манипулятор, ссылаясь на выяснение для себя правильности только что услышанного, повторяете сказанные вами слова, но внося в них свой смысл. Произносимые слова могут быть наподобие: "Извините, правильно ли я вас понял, вы говорите, что...", -- и дальше он повторяет 60-70% того, что услышал от вас, но конечный смысл искажает путем ввода другой информации, информации -- необходимой ему.

Защита -- четкое уточнение, возращение назад и повторное объяснение манипулятору то, что вы имели в виду, когда говорили то-то и то-то.

5. Ложное соглашательство.

В этом случае манипулятор как будто соглашается с информацией, полученной от вас, но тут же вносит свои коррективы. По принципу: "Да, да, все правильно, но...".

Защита -- верить в себя и не обращать внимание на манипулятивные приемы в беседе с вами.

6. Провокация на скандал.

Вовремя сказанными обидными словами манипулятор пытается вызвать своими насмешками в вас гнев, ярость, непонимание, обиду и проч., чтобы вывести вас из себя, и добиться намеченного результата.

Защита -- твердый характер, сильная воля, холодный разум.

7. Специфическая терминология.

Данным способом манипулятор добивается у вас бессознательного принижения вашего статуса, а также развития чувства неудобства, в результате чего вы (из ложной скромности или неуверенности в себе) стесняетесь переспросить значение того или иного термина, что дает возможность манипулятору повернуть ситуацию в нужное ему русло, сославшись при необходимости на якобы ваше одобрение раннее сказанных им слов. Ну а принижение статуса собеседника в разговоре позволяет оказаться в изначально выигрышном положении и добиться в итоге необходимого.

Защита -- переспрашивать, уточнять значение неизвестных для вас слов, при необходимости делать паузу и возвращаться при необходимости назад, ссылаясь на желание лучше понять, что от вас требуется.

8. Использование эффекта ложного подозрения в ваших словах.

Применяя подобную позицию психовоздействия манипулятор как бы изначально ставит собеседника в положение защищающегося. Пример используемого монолога: "Вы думаете, я буду вас в чем-то уговаривать, убеждать...", -- что уже как бы вызывает у объекта желание убедить манипулятора, что это не так, что вы к нему (к манипулятору) изначально хорошо расположены и т. п. Тем самым вы (как объект манипуляций) как бы сами раскрываете себя для бессознательного согласия с теми словами манипулятора, которые последуют вслед за этим.

Защита -- такие слова, как: "Да. Я думаю, что вы должны меня попытаться в этом убедить, иначе я вам не поверю и дальнейшее продолжение беседы не получится".

9. Ссылка на "великих".

Манипулятор оперирует цитатами из речей известных и значительных людей, спецификой устоев и принципов, принятых в обществе и проч. Тем самым манипулятор бессознательно принижает ваш статус, мол, посмотрите, все уважаемые и известные люди говорят так, а вы считаете совсем иначе, а кто вы, а кто они и т. п., -- примерно подобная ассоциативная цепочка бессознательно должна появиться у объекта манипуляций, после чего объект, собственно, таким объектом и становится.

Защита -- вера в свою исключительность и "избранность" и не обращать внимание на любые "авторитеты".

10. Формирование ложной глупости и неудачливости.

Высказывание типа -- это банально, это полная безвкусица и проч., должны сформировать у объекта манипуляций изначальное бессознательное принижение его роли и продемонстрировать искусственную зависимость его от мнения других, что подготавливает подверженность данного человека действиям со стороны манипулятора. А значит, манипулятор может практически безбоязненно продвигать через объект манипуляций свои идеи, сподвигая объект на решение проблем, необходимых манипулятору. То есть, другими словами, почва для манипуляций уже подготовлена самими манипуляциями.

Защита -- не поддаваться на провокации и верить в собственный разум, знания, опыт, образование, проч.

11. Навязывание мыслей.

В данном случае посредством постоянно или периодически повторяемых фраз, манипулятор приучает объект к какой-либо информации, которую собирается до него донести.

На подобной манипуляции строится принцип рекламы. Когда сначала перед вами многократно появляется какая-либо информации (причем независимо от вашего сознательного одобрения или отрицание ее), а потом, когда человек сталкивается с необходимостью выбора какого-либо товара, бессознательно из нескольких видов товара неизвестных марок он выбирает ту, о которой уже где-то слышал. Причем, исходя из того, что посредством рекламы доносится исключительно положительное мнение о товаре, то значительно большая вероятность, что в бессознательном человека сформировано исключительно положительное мнение о данном товаре.

Защита -- изначальный критический анализ любой поступаемой информации.

12. Недоказанность, с намеками на некие особые обстоятельства.

Это способ манипулирования посредством особого рода недоговоренностей, формирующих в объекте манипуляций ложную уверенность в сказанном посредством бессознательного домысливания им тех или иных ситуаций. Причем, когда в итоге оказывается, что он "не так понял", у подобного человека практически отсутствует какая-либо составляющая протеста, т. к. бессознательно он остается уверен, что сам виноват, потому что не так понял. Тем самым объект манипуляций вынужденно (бессознательно -- осознано) принимает навязываемые ему правила игры.

В контексте подобного обстоятельства вероятнее всего имеет смысл разделять на манипулирование с учетом как неожиданного для объекта, так и вынужденного, когда объект в итоге понимает, что стал жертвой манипуляций, но вынужденно принимает их из-за невозможности конфликта с собственной совестью и какими-то заложенными в его психику установками в виде норм поведения, базирующихся на определенных устоях общества, которые не дают такому человеку (объекту) сделать обратный ход. Причем, соглашение с его стороны может быть продиктовано как ложно вызываемом в нем чувством вины, так и своего рода моральным мазохизмом, вынуждающим бессознательно наказывать себя.

13. Мнимая невнимательность.

В данной ситуации объект манипуляции попадает в ловушку манипулятора, играющего на собственной якобы невнимательности, чтобы после, добившись своего, сослаться на то, что он якобы не заметил (прослушал) протест со стороны оппонента. При этом он уже фактически ставит объект перед фактом совершенного.

Защита -- уточнять и переспрашивать недопонятое вами.

14. Принижение иронии.

В результате изреченных в нужный момент мыслей о ничтожности собственного статуса манипулятор как бы вынуждает объект утверждать обратное и всячески возвышать манипулятора. Тем самым последующие манипулятивные действия манипулятора становятся незаметны для объекта манипуляций.

Защита -- если манипулятор считает, что он "ничтожен" -- необходимо и дальше подавить его волю, усилив в нем подобное ощущение, так чтобы у него и мысли больше не возникло манипулировать вами, а при виде вас у манипулятора появлялось желание подчиняться вам или обходить вас стороной.

15. Ориентированность на плюсы.

В этом случае манипулятор концентрирует разговор только на плюсах, тем самым продвигая свою идею и в конечном итоге добиваясь манипуляций над психикой другого человека.

Защита -- высказать ряд противоречивых утверждений, уметь говорить "нет", и т.п.

Способы манипулирования психическим сознанием человека (С.А.Зелинский, 2008, 2016).

1. Ложное переспрашивание, или обманчивые уточнения.

В данном случае манипулятивный эффект достигается за счет того, что манипулятор делает вид, что желает получше что-то уяснить для себя, переспрашивает вас, однако повторяет ваши слова только вначале и далее только частично, внося в смысл вами ранее сказанного другой смысл, тем самым изменяя общее значение сказанного в угоду себе.

В таком случае следует быть предельно внимательным, всегда вслушиваться в то, о чем вам говорят, и, заметив подвох, уточнять раннее вами сказанное; причем уточнять даже в том случае, если манипулятор, делая вид, что не замечает ваше стремление к уточнению, старается перейти на другую тему.

2. Нарочитая поспешность, или перескакивание тем.

Манипулятор в данном случае стремится, после озвучивания какой-либо информации, спешно перейти на другую тему, понимая, что ваше внимание тут же переориентируется на новую информацию, а значит, повышается вероятность того, что прежняя информация, которая не была "опротестована", дойдет до подсознания слушателя; если информация доходит до подсознания, то срабатывает известное правило, согласно которому, после того, как любая информация оказывается в бессознательном (подсознании), через время она осознается человеком, т.е. переходит в сознание. Причем, если манипулятор дополнительно усилил свою информацию эмоциональной нагрузкой, а то и ввел ее в подсознание методом кодирования (особого рода внушения), то такая информация появится в нужный манипулятору момент, который он сам и спровоцирует (например, используя принцип "якоря" из НЛП, или, другими словами, активировав код).

Кроме того, в результате поспешности и перескакивания тем, становится возможным за сравнительно небольшой период времени "озвучить" большое количество тем, а значит цензура психики не успеет пропустить все через себя и повышается вероятность того, что определенная часть информации проникнет в подсознание и уже оттуда будет воздействовать на сознание объекта манипуляций в выгодном манипулятору ключе.

3. Стремление показать свое безразличие, или псевдо-невнимательность.

В данном случае манипулятор старается как можно безразличней воспринимать и собеседника и получаемую информацию, тем самым бессознательно заставляя человека стараться во что бы то ни стало убедить манипулятора в своей значимости для него. Тем самым манипулятору остается только управлять исходящей от объекта своих манипуляций информацией, получая те факты, которые ранее объект не собирался выкладывать. Подобное обстоятельство со стороны человека, на которого направлена манипуляция, заложено в законах психики, вынуждая любого человека стремиться во что бы то ни стало доказать свою правоту, убедив манипулятора (не подозревая, что это манипулятор), и используя для этого имеющийся арсенал логической управляемости мыслей, -- то есть преподнесение новых обстоятельств дела, фактов, которые, по его мнению, могут ему в этом помочь. Что оказывается на руку манипулятору, который выведывает необходимую ему информацию.

В качестве противодействия в данном случае рекомендуется усилить собственный волевой контроль и не поддаваться на провокации.

4. Ложная ущербность, или мнимая слабость.

Данный принцип манипуляции направлен на стремление со стороны манипулятора показать объекту манипуляций свою слабость, и тем самым добиться желаемого, потому что, если кто-то слабее, включается эффект снисходительности, а значит цензура психики человека начинает функционировать в расслабленном режиме, как бы не воспринимая поступаемую от манипулятора информацию всерьез. Таким образом, информация, исходящая от манипулятора, проходит сразу в подсознание, откладывается там в виде установок и паттернов последующего поведения, а значит манипулятор достигает своего, потому как объект манипуляций - сам того не подозревая - через время начнет выполнять заложенные в подсознание установки, или, другими словами, выполнять тайную волю манипулятора.

Главным способом противостояние является полный контроль информации, исходящей от любого человека, т.е. любой человек это противник, и его надо воспринимать всерьез.

5. Ложная влюбленность, или усыпление бдительности.

За счет того, что один индивид (манипулятор) разыгрывает перед другим (объект манипуляций) влюбленность, чрезмерное уважение, почитание и т.п. (т.е. выражает свои чувства в подобном ключе), он добивается несравненно большего, нежели чем если бы открыто о чем-то просил.

Чтобы не поддаться таким провокациям -- следует иметь, как говорил когда-то Феликс Дзержинский, "холодный разум".

6. Яростный напор, или непомерный гнев.

Манипуляция в этом случае становится возможной в результате немотивированной ярости со стороны манипулятора. У человека, на которого направлены такого рода манипуляции, возникнет желание успокоить того, кто гневается на него. Для чего он подсознательно готов идти на уступки манипулятору.

Способы противодействия могут быть различными, в зависимости от навыков объекта манипуляций. Например, можно в результате "подстройки" (т.н. калибровка в НЛП) сначала инсценировать в себе схожее в манипулятором состояние духа, а после, успокоившись, успокоить и манипулятора. Или, например, можно показать свое спокойствие и абсолютное безразличие к гневу манипулятора, тем самым сбив его с толку, а значит лишить его манипулятивного преимущества.

Можно самому резко взвинтить темп собственной агрессивности речевыми приемами одновременно с легким касанием манипулятора (его кисти, плеча, руки...), и дополнительным визуальным воздействием, т.е. в данном случае мы перехватываем инициативу, а с помощью одновременного воздействия на манипулятора с помощью визуального, аудиального и кинестетического раздражителя -- вводим его в состояние транса, а значит и зависимости от вас, потому что в этом состоянии манипулятор сам становится объектом нашего воздействия и мы можем ввести в его подсознание определенные установки, т.к. известно, что в состояние гнева любой человек подвержен кодированию (психопрограммированию).

Можно использовать и другие приемы противодействия. Следует помнить, что в состоянии гнева человека легче рассмешить. О такой особенности психики следует знать и вовремя использовать.

7. Быстрый темп, или неоправданная спешка.

В данном случае мы должны говорить о стремлении манипулятора за счет навязанного излишне быстрого темпа речи протолкнуть какие-то свои идеи, добившись утверждения их объектом манипуляций. Подобное становится возможным и тогда, когда манипулятор, прикрываясь якобы отсутствием времени, добивается от объекта манипуляций несравненно большего, чем если бы подобное происходило в течение длительного периода времени, за которое объект манипуляций успел бы обдумать свой ответ, а значит и не стать жертвой обмана (манипуляций).

В данном случае следует взять тайм-аут (например, сослаться на срочный звонок по телефону и т.п.), чтобы сбить манипулятора с заданного им темпа. Для этого можно разыграть непонимание какого-то вопроса и "тупого" переспрашивания, и т.п.

8. Излишняя подозрительность, или вызывание вынужденных оправданий.

Подобный вид манипуляции происходит в случае, когда манипулятор разыгрывает подозрительность в каком-либо вопросе. Как ответная реакция на подозрительность у объекта манипуляций следует желание оправдаться. Тем самым защитный барьер его психики ослабевает, а значит манипулятор добивается своего, "проталкивая" в его подсознание нужные психологические установки.

Вариантом защиты является осознания себя как личности и волевое противостояние попытке любого манипулятивного воздействия на вашу психику (т.е. вы должны продемонстрировать собственную уверенность в себе и показать, что если манипулятор вдруг обидится -- то пусть обижается, а если захочет уйти -- вы не побежите за ним вслед; подобное следует взять на вооружение "влюбленным": не давайте собой манипулировать).

9. Мнимая усталость, или игра в утешение.

Манипулятор всем своим видом показывает усталость и невозможность что-то доказывать и выслушивать какие-либо возражения. Тем самым объект манипуляций старается побыстрее согласиться со словами, приводимыми манипулятором, чтобы не утомлять его своими возражениями. Ну а соглашаясь, он тем самым идет на поводу у манипулятора, которому только это и нужно.

Способом противодействия является одно: не поддаваться на провокации.

10. Авторитетность манипулятора, или обман власти.

Этот вид манипуляций исходит из такой специфики психики индивида, как поклонение авторитетам в какой-либо области. Чаще всего оказывается так, что сама область, в которой подобный "авторитет" достиг результата, лежит совсем в иной сфере, чем его мнимая "просьба" сейчас, но тем не менее, объект манипуляций не может ничего с собой поделать, так как в душе большинство людей считает, что всегда есть кто-то, кто достиг большего, чем они.

Вариантом противостояния -- вера в собственную исключительность, сверхличность; развитие в себе убеждения в собственной избранности и в том, что вы сверхчеловек.

11. Оказанная любезность, или плата за помощь.

Манипулятор о чем-либо "заговорщески" сообщает объекту манипуляций, словно бы советуя по-дружески принять то или иное решение. При этом, явно прикрываясь мнимой дружбой (на самом деле они могут быть впервые или едва знакомы), в качестве совета склоняет объект манипуляций к тому варианту решения, который необходим в первую очередь манипулятору.

Необходимо верить в себя и помнить, что за все надо платить. И лучше платить сразу, т.е. перед тем, как с вас потребуют плату в виде благодарности за оказанную услугу.

12. Сопротивление, или разыгрываемый протест.

Манипулятор какими-либо словами будоражит в душе объекта манипуляций чувства, направленные на преодоление возникшего барьера (цензуры психики) в стремлении добиться своего. Известно, что психика устроена таким образом, что человек в большей мере хочет того, что ему или запрещают или же для достижения чего необходимо приложить усилия.

Тогда как то, что может быть и лучше и важнее, но лежит на поверхности, на самом деле часто не замечают.

Способом противодействия является уверенность в себе и воля, т.е. всегда следует надеяться только на себя и не подаваться слабостям.

13. Фактор частности, или от деталей к ошибке.

Манипулятор заставляет объект манипуляций обратить внимание только на одну конкретную деталь, не дав заметить главного, и на основании этого сделать соответствующие выводы, принимаемые сознанием того за безальтернативную основу смысла сказанного.

Следует заметить, что подобное весьма распространено в жизни, когда большинство людей позволяет себе делать о каком-либо предмете свое мнение, фактически не располагая ни фактами, ни более подробной информацией, а зачастую и не имея собственного мнения о том, о чем они судят, пользуясь мнением других. Поэтому такое мнение оказывается возможным им навязать, а значит, манипулятору добиться своего.

Для противодействия следует постоянно работать над собой, над повышением собственных знаний и уровня образования.

14. Ирония, или манипуляции с усмешкой.

Манипуляции достигаются за счет того, что манипулятор выбирает изначально ироничный тон, словно бессознательно ставя под сомнение любые слова объекта манипуляций. В этом случае объект манипуляций значительно быстрее "выходит из себя", а так как при гневе затруднена критичность мышления, человек входит в ИСС (измененные состояния сознания), в которых сознание легко пропускает через себя раннее запретную информацию.

Для эффективной защиты следует показать свое полное безразличие манипулятору. Ощущение себя сверхчеловеком, "избранным", поможет снисходительно относиться к попытке манипулирования вами -- как к детским забавам. Подобное состояние интуитивно тут же почувствует манипулятор, потому что у манипуляторов обычно хорошо развиты органы чувств, что, заметим, и позволяет им почувствовать момент для проведения своих манипулятивных приемов.

15. Перебивание, или уход мысли.

Манипулятор добивается своего постоянным перебиванием мысли объекта манипуляций, направляя тему беседы в нужное манипулятору русло.

В качестве противодействия можно не обращать внимание на перебивания манипулятора, или специальными речевыми психотехниками добиться высмеивания его среди слушателей, потому что если над человеком смеются -- все его последующие слова уже не воспринимаются всерьез.

16. Провоцирование мнимости, или надуманность обвинений.

Подобного рода манипуляции становятся возможными в результате сообщения объекту манипуляций тех сведений, которые способны вызвать у него гнев, а значит и снижение критичности в оценке предполагаемой информации. После чего такой человек оказывается сломлен на какой-то промежуток времени, за который и достигается манипулятором навязывание ему своей воли.

Защита -- верить в себя и не обращать внимание на других.

17. Заманивание в ловушку, или мнимое признание выгоды оппонента.

В этом случае манипулятор, осуществляя акт манипуляции, намекает на более выгодные условия, в которых якобы находится оппонент (объект манипуляций), тем самым заставляя последнего всячески оправдываться и тем самым становиться открытым для манипуляций, которые обычно следуют вслед за этим со стороны манипулятора.

Защита -- осознание себя сверхличностью, а значит вполне разумном "возвышении" над манипулятором, тем более, если он еще и сам себя считает "ничтожеством". Т.е. в этом случае надо не оправдываться, что мол, нет, я не нахожусь сейчас выше вас по статусу, а признать, усмехаясь, что да, я выше вас, вы в моей зависимости, и должны принимать это или...

Таким образом, вера в себя, вера в собственную исключительность помогут преодолеть любые ловушки на пути вашему сознанию со стороны манипуляторов.

18. Обман на ладони, или имитация предвзятости.

Манипулятор намерено ставит объект манипуляций в некие заданные условия, когда человек, выбранный в качестве объекта манипуляций, стремясь отвести от себя подозрение в излишней предвзятости по отношению к манипулятору, дает осуществиться над собой манипуляциям за счет бессознательного убеждения в добрых намерениях манипулятора. Т.е. он словно бы сам дает себе установку не реагировать критично на слова манипулятора, тем самым бессознательно предоставляет возможность словам манипулятора пройти в свое сознание.

19. Намеренное заблуждение, или специфическая терминология.

В данном случае манипулирование осуществляется за счет использования манипулятором специфических терминов, не понятных объекту манипуляций, а у последнего, из-за опасности показаться неграмотным, не хватает смелости уточнить, что эти термины обозначают.

Способ противодействия -- переспрашивать и уточнять непонятное для вас.

20. Навязывание ложной глупости, или через унижение к победе.

Манипулятор стремится всяческим образом низвести роль объекта манипуляций, намекая на его глупость и безграмотность, чтобы таким образом дестабилизировать положительный настрой психики объекта манипуляций, ввергнуть его психику в состояние хаоса и временного замешательства, и таким образом добиться выполнением над ним своей воли посредством словесных манипуляций и (или) кодирования психики.

Защита -- не обращать внимание. Рекомендуется вообще меньше обращать внимание на смысл слов манипулятора, а больше на детали вокруг, жесты и мимику, или вообще делать вид что слушаете, а сами думайте "о своем", особенно если перед вами опытный мошенник или гипнотизер.

21. Повторяемость фраз, или навязывание мыслей.

При этом виде манипуляции, за счет многократно повторенных фраз, манипулятор приучает объект манипуляций к какой-либо информации, которую собирается до него донести.

Защитная установка -- не фиксировать внимание на словах манипулятора, слушать его "в пол уха", или специальными речевыми приемами перевести разговор на другую тему, или перехватить инициативу и самому ввести нужные вам установки в подсознание собеседника-манипулятора, или применить иные схожие варианты.

22. Ошибочное домысливание, или недоговоренность поневоле.

В этом случае манипуляции достигают своего эффекта за счет:

1) умышленной недоговоренности манипулятором;

2) ошибочном домысливании объектом манипуляций.

При этом, даже в случае обнаружения обмана, у объекта манипуляций складывается впечатление о собственной виновности вследствие того, что он не так понял, или что-то не расслышал.

Защита -- исключительная уверенность в себе, воспитание сверхволи, формирование "избранности" и сверхличности.

23. Мнимая невнимательность.

В данной ситуации объект манипуляции попадает в ловушку манипулятора, играющего на собственной якобы невнимательности, чтобы потом, добившись своего, сослаться на то, что он якобы не заметил (прослушал) протест со стороны оппонента. Причем в результате подобного манипулятор фактически ставит объект манипуляций перед фактом совершенного.

Защита -- четко выяснять смысл "достигнутых договоренностей".

24. Скажи "да", или путь к согласию.

Манипуляции подобного рода осуществляются за счет того, что манипулятор стремится так построить диалог с объектом манипуляций, чтобы тот все время соглашался с его словами. Тем самым манипулятор умело подводит объект манипуляций к проталкиванию своей идеи, а значит и осуществлению над ним манипуляции.

Защита -- сбить направленность беседы.

25. Неожиданное цитирование, или слова оппонента в качестве доказательства.

В данном случае манипулятивное воздействие достигается за счет неожиданного цитирования манипулятором ранее сказанных слов оппонента. Подобный прием действует обескураживающе на выбранный объект манипуляций, помогая манипулятору добиться результата. При этом в большинстве случаев сами слова могут быть частично выдуманными, т.е. иметь иной смысл, чем по данному вопросу раннее говорил объект манипуляций. Если, конечно, говорил. Потому как слова объекта манипуляций могут быть попросту выдуманными от и до, или иметь лишь незначительную схожесть (используя свойство памяти, когда не все в точности помнят даже то, о чем говорили когда-то сами, не говоря уже о том, что могут достаточно точно повторить сказанное другими).

Защита -- применить такой же прием ложного цитирования, выбрав в данном случае якобы сказанные словам манипулятора.

26. Эффект наблюдения, или поиск общих черт.

В результате предварительного наблюдения за объектом манипуляций (в т. ч. в процессе диалога), манипулятор находит или выдумывает любую схожесть между собой и объектом, ненавязчиво обращает внимание объекта на эту схожесть, и тем самым частично ослабляет защитные функции психики объекта манипуляций, после чего проталкивает свою идею.

Защита -- резко выделить словами свою непохожесть на собеседника-манипулятора.

27. Навязывание выбора, или изначально верное решение.

В этом случае манипулятор задает вопрос таким образом, что не оставляет объекту манипуляций возможности принятия иного выбора, нежели чем тот, который озвучен манипулятором. (Например, вы желаете делать это или это? В данном случае ключевое слово "делать", тогда как изначально объект манипуляций быть может ничего делать и не собирался. Но ему не оставили права выбора, кроме как выбора между первым и вторым.)

Защита -- не обращать внимание, плюс включать волевой контроль в любой ситуации.

28. Неожиданное откровение, или внезапная честность.

Данный вид манипуляции заключается в том, что после непродолжительной беседы манипулятор вдруг доверительно сообщает выбранному им в качестве манипуляций объекту, что он намерен сообщить что-то секретное и важное, что предназначается только ему, потому как этот человек ему очень понравился, и он чувствует, что может доверить ему правду. При этом у объекта манипуляций бессознательно возникает доверие к такого рода откровению, а значит уже можно говорить об ослаблении защитных механизмов психики, которая посредством ослабления цензуры (барьера критичности) пропускает в сознание и подсознание ложь со стороны манипулятора.

Защита -- не поддаваться на провокации и помнить, что всегда можно надеяться только на себя. Другой человек может всегда подвести (сознательно, бессознательно, по принуждению, под воздействием гипноза и проч., быть может и не совсем зависящих от его воли факторов)

29. Внезапный контраргумент, или коварная ложь.

Манипулятор неожиданно для объекта манипуляций ссылается на слова, якобы сказанные тем раннее, в соответствии с которыми манипулятор как бы попросту дальше развивает тему, отталкиваясь от них. У объекта манипуляций после подобных "откровений" появляется чувство вины, в его психике при этом могут окончательно сломаться барьеры, выдвигаемые на пути тех слов манипулятора, которые до этого он воспринимал с определенной долей критичности. Подобное возможно еще и от того, что большинство из тех, на которые направлена манипуляция, внутренне неустойчивы, обладают повышенной критичностью по отношению к себе, а потому подобная ложь со стороны манипулятора превращается в их сознании в ту или иную долю правды, которая в результате и помогает манипулятору добиться своего.

Защита -- воспитание силы воли, исключительной уверенности и уважения к себе.

30. Обвинение в теории, или мнимое отсутствие практики.

Манипулятор в качестве неожиданного контраргумента выдвигает требование, согласно которому слова выбранного им объекта манипуляции как бы хороши только в теории, тогда как на практике ситуация якобы будет иной. Тем самым бессознательно давая понять объекту манипуляций, что все слова, только что услышанные манипулятором, ничего из себя не представляют и хороши только на бумаге, а в реальной ситуации все будет складываться по-другому, а значит, собственно, опираться на такие слова нельзя.

Защита -- не обращать внимание на домыслы и предположения других людей и верить только в силу своего разума.

Психологические приемы манипулятивной подачи информации. (С.А.Зелинский, 2009, 2016).

1. Подача информации на фоне незаинтересованности.

Если человек будет думать, что мы его не хотим в чем-то убедить, то подсознательно он тем самым будет больше нам верить, а значит сработает один из механизмов внушения наяву, т.к. таким образом удастся ввести в его мозг нужную информацию.

2. Подача информации на фоне транса.

Транс, если коротко, это усталость внимания. В состоянии транса психика человека чрезвычайно восприимчива к запоминанию любой информации (вследствие дезадаптации внимания из-за нарушения у объекта процесса верификации по причине ослабления работы цензуры психики).

3. Подача информации на фоне эмоционального возбуждения объекта.

Информация, преподносимая на фоне сильного эмоционального возбуждения объекта манипуляций (страх, ненависть, любовь, восторженность, и т.п.) практически целиком откладывается в подсознании, т.к. барьер критичности между психикой (мозгом) и внешней средой ослаблен. Беспрепятственно проникая в мозг, такая информация последовательно формирует очаговое возбуждение в коре головного мозга (доминанту), установку в подсознании, и паттерн поведения в бессознательном, т.е. смысловая сущность подаваемой в состоянии аффекта объекта информации прочно закрепляется в его подсознании, и далее оказывает влияние на формирование у такого человека мыслей и поступков.

4. Подача информации на фоне благодетели.

Перед тем, как ввести в мозг объекта нужную информацию, манипуляторы выступают в роли благодетеля, например, предоставляя объекту нечто, о чем он до этого мечтал, чего желал, к чему стремился и проч. Таким образом удается преодолеть барьер критичности, заглушив цензуру психики, а значит информация, поступающая от манипуляторов, будет восприниматься объектом в качестве чего-то нужного и полезного, т.к. личина манипулятора бессознательно будет подменена маской "благодетеля".

5. Подача информации на фоне доверия.

Манипуляторы добиваются предварительного доверия к ним со стороны объекта, после чего спокойно обманывают ничего не подозревавшую жертву.

6. Подача информации на фоне предварительного совместного участия в каком-либо деле, мероприятии, испытании, и проч.

Как известно, общее дело всегда сближает, выделяя подобного рода "коллег" из числа остальных. В психике человека заложено бессознательное стремление к отличию от других. На данной особенности играют манипуляторы, предварительно войдя таким образом в доверие, и далее уже практически беспрепятственно навязывая ничего не подозревающему объекту свои правила игры.

7. Подача информации на фоне предварительного поручительства влиятельного лица.

В этом случае для эффективности осуществления манипулятивного воздействия прикрываются поручительством кого-то, и, заручившись его поддержкой, действуют якобы с его слов, т.е. согласно полномочий, которыми он наделил манипуляторов. При этом само поручительство может быть истинным, ложным, или не до конца истинным (например, получив "добро" на выполнении отдельной миссии, подобное "добро", уже не ставя в известность влиятельное лицо, проецируют на другие, необходимые манипуляторам, дела.

8. Подача ложной информации на фоне правдивой.

В случае осуществления данного вида манипуляций исходят из свойства психики воспринимать всю информацию как правдивую, если подавляющее большинство фактов подтверждается или не вызывает сопротивления у объекта. Поэтому, например, на фоне 95-99% правдивой информации, т.е. той, что объект может проверить, 1-5% ложной информации воспримется психикой объекта как информация правдивая (в ряде случаев соотношение правды и лжи может быть и 70 к 30, т.е. процент того как она будет варьироваться зависит от целого ряда факторов, начиная от внушаемости того, кому хотите донести информацию, и заканчивая общим доверием к вашей личности).

9. Подача информации на фоне предварительной "подстройки" к настроению объекта.

Например, если он кого-то критикует, следует подать информацию на фоне критики, если хвалит -- на фоне похвалы, и т.д.

10. Подача информации на фоне 100% невозможности проверить факты из преподносимой информации.

В ряде случаев бывает, когда невозможно проверить преподносимые факты. В этом случае, если речь манипулятора убедительная ("искренняя") такому человеку верят.

11. Подача информации на фоне предварительно сформированного доверия со стороны объекта.

Предварительно добившись доверия, манипуляторы снимают барьер критичности на пути ввода в мозг (психику) объекта информации, характер которой может носить манипулятивный оттенок.

12. Подача информации на фоне исключительной веры в собственные слова.

В этом случае объект внутренне, т.е. бессознательно, проникается такой же верой в правдивость ваших слов, а значит подаваемая вами информация вводится в его мозг и закрепляется там в виде доминант, установок и паттернов поведения.

13. Подача манипулятивной информации на фоне общей информации, с необходимым выделением "нужной" для запоминания информации голосом, паузой и проч.

Выделяя нужные слова на фоне подаваемого "общего", т.е. ни к чему не обязывающего текста, манипуляторы играют на способности мозга запоминать выделенную таким образом информация. Если какое-то слово выделяется из ряда других, ничего не значащих для данного человека слов, то в этом случае именно такие "выделенные" слова являются причиной образования доминант (доминанта - очаг повышенного возбуждения) в коре головного мозга, а значит и психологических установок в подсознании.

14. Подача информации на фоне предугадывания момента к подаче нужной вам информации.

Момент угадывается интуитивно, например, внимательно следя за жестами, мимикой, положением тела объекта, его речью, словами, и проч., т.е. когда объект максимально предрасположен к вводу в его мозг новой информации, а значит и прочного запоминания подобной информации. В последующем срабатывает особенность функционирования психики: то, что попало в мозг, переходит в подсознание и служит руководством к действию. Т.е. у объекта и мысли и поступки будут возникать в соответствии с информацией, которую вы раннее ввели в его мозг.

15. Подача информации на фоне оказания (после оказания) помощи объекту.

При этом необходимость оказания помощи можно создать искусственно, "подстроив беду".

16. Подача информации на фоне предварительного вызывания у объекта восхищения симпатии.

В данном случае, в результате повышенного доверия, манипуляторам становится возможно вводить в мозг объекта нужную информацию, не вызывая у объекта манипуляций какого-либо сопротивления.

17. Подача информации на фоне предварительной поддержки объекта в каких-то вопросах (т.е. сочувствия ему, понимания, и т.д.)

Коварный прием, базирующийся как и предыдущий, на фоне вызывания у объекта предварительного доверия к манипулятору.

18. Подача информации на фоне раннего успешного сотрудничества в каком-либо деле.

Свойство психики -- переносить единожды совершенный поступок одного человека на всю его дальнейшую жизнь. Данный факт умело используют манипуляторы, чаще всего из бывших знакомых и проч.

19. Подача информации на фоне установления схожести взглядов на те или иные вопросы (жизни, профессии, вопросах истории, политики, спорта, проч.).

Схожесть в каких-либо взглядах вызывает в душе человека дополнительное уважение, а значит может являться причиной последующих манипуляций вследствие повышенного доверия к данному лицу.

20. Подача информации на фоне выявления слабости (а значит и уязвимости) объекта.

При этом в большинстве случаев подобное может быть намеренно спровоцировано, а выявление "слабых мест" объекта осуществляется в результате наблюдения (слежения) за объектом.

21. Подача информации на фоне предварительной инициированности "преступления" (шантаж компроматом).

Намеренно создается ложная иллюзия совершения объектом какого-либо преступления или иного деяния (от преступления закона до адюльтера и т.п.) и предлагается "договориться" в ответ "на молчание".

22. Подача информации на фоне предварительного формирования у объекта чувства спокойствия и расслабленности.

В данном состоянии (покой, умиротворенность, проч.) ослабевает цензура психики, а значит, подаваемая на данном фоне информация будет "благосклонно" воспринята психикой объекта.

23. Подача информации на фоне провоцирование у объекта интереса к вам.

Наиболее эффективный метод осуществления манипулятивного воздействия, т.к. в данном случае не требуется проводить "калибровку" объекта, а он как бы "сам идет на контакт".

24. Подача новой информации на фоне схожести с уже имеющейся информации у объекта.

В этом случаем значительно повышается вероятность того, что новая информация не вызовет у объекта протеста, а значит беспрепятственно будет "навязана" ему.

25. Подача информации на привычном для объекта языке (сленге).

Данный факт явно способствует быстрому установлению доверия между манипулятором и объектом, а значит быстрый и успешный обман последнего.

26. Подача информации на фоне якобы заботы об объекте.

Коварный прием психологических манипуляций, зачастую имеющий серьезные последствия в т.ч. и невозможности быстрого обнаружения манипулятивного воздействия вследствие излишнего доверия манипулятору.

Способы воздействия на масс-медиа-аудиторию с помощью манипуляций. (С.А.Зелинский, 2009, 2016).

1. Принцип первоочередности.

Суть данного метода основана на специфике психики, которая устроена таким образом, что принимает на веру информацию, первой поступившую в обработку сознанием. Тот факт, что позже мы можем получить более достоверную информацию, зачастую уже не играет роли.

В данном случае срабатывает эффект восприятия первичной информации как истиной, тем более что сразу понять ее противоречивый характер невозможно. А после -- уже достаточно трудно изменить сформировавшееся мнение.

Подобный принцип достаточно успешно используется в политических технологиях, когда в адрес конкурента (посредством СМИ) засылается некий обличительный материал (компромат), тем самым:

а) формируя у избирателей негативное мнение о нем;

б) заставляя оправдываться.

(В данном случае идет воздействие на массы путем распространенных стереотипов о том, что если кто оправдывается -- значит виноват).

2. "Очевидцы" событий.

Находятся якобы очевидцы событий, которые с необходимой искренностью сообщают информацию, заблаговременно переданную им манипуляторами, выдавая ее за свою собственную. Имя подобных "очевидцев" зачастую скрывается якобы в целях конспирации, или же называется ложное имя, что наряду с фальсифицированной информацией тем не менее достигает эффекта у аудитории, т. к. воздействует на бессознательное психики человека, вызывая в нем накал чувств и эмоций, в результате которых цензура психики ослаблена и способна пропустить информацию от манипулятора, не определив ее ложную сущность.

3. Образ врага.

Путем искусственного создания угрозы и вследствие этого накала страстей, массы погружаются в состояния, схожие с ИСС (измененными состояниями сознания). В результате такими массами легче управлять.

4. Смещение акцентов.

В данном случае происходит сознательное смещение акцентов в подаваемом материале, и что-то не совсем желательное для манипуляторов преподносится на втором плане, а высвечивается наоборот -- необходимое им.

5. Использование "лидеров мнений".

В данном случае манипуляции массовым сознанием происходят исходя из того, что при совершении каких-либо действий индивиды ориентируются на лидеров мнений. В качестве лидеров мнений могут выступать различные фигуры, ставшие авторитетными для определенной категории населения.

6. Переориентация внимания.

В этом случае становится возможным преподносить практически любой материал, не опасаясь его нежелательной (негативной) составляющей. Происходит это исходя из правила переориентации внимания, когда необходимая для сокрытия информация как бы отходит в тень словно бы случайно высвечиваемых событий, служащих отвлечению внимания.

7. Эмоциональное заряжение.

Данная технология манипулирования основана на таком свойстве психики, как эмоциональная заражаемость. Известно, что в процессе жизни индивид выстраивает определенные защитные барьеры на пути получения нежелательной для него информации. Чтобы обойти подобный барьер (цензуру психики), необходимо чтобы манипулятивное воздействие было направленно на чувства. Таким образом, "зарядив" нужную информацию необходимыми эмоциями, становится возможным преодолеть барьер разума и вызвать в человеке взрыв страстей, заставив его переживать по какому-то моменту услышанной информации. Далее вступает в действие эффект эмоционального заряжения, который получает наибольшее распространение в толпе, где, как известно, порог критичности ниже.

(Пример. Подобный эффект манипуляции применяется во время ряда реалити-шоу, когда участники говорят на повышенных тонах и демонстрируют порой значительное эмоциональное возбуждение, что заставляет смотреть за перипетиями демонстрируемых ими событий, сопереживая вслед главным героям. Или, например, при выступлении на телевидении ряда особенно амбициозных политиков, импульсивно выкрикивающих свои способы выхода из кризисных ситуаций, благодаря чему информация воздействует на чувства индивидов и происходит эмоциональная заражаемость аудитории, а значит возможность подобных манипуляторов заставить обратить внимание на подаваемый материал.)

8. Показная проблематика.

В зависимости от подачи одних и тех же материалов можно добиваться различных, порой противоположных мнений у аудитории. Т.е. какое-то событие можно искусственно "не заметить", а чему-то наоборот, уделить повышенное внимание, да еще на разных каналах телевидения. При этом сама истина как бы отходит на второй план и зависит от желания (или не желания) манипуляторов высвечивать ее. (Например, известно, что ежедневно в стране происходит множество событий. Естественно, освещение всех их невозможно уже чисто физически. Однако зачастую происходит так, что какие-либо события демонстрируются достаточно часто, много раз и на различных каналах, тогда как что-то другое, что наверняка тоже заслуживает внимание, как бы сознательно не замечается.)

Стоит заметить, что подача информации посредством подобной манипулятивной техники приводит к искусственному раздуванию несуществующих проблем, за которыми не замечаются нечто важное, что может вызвать гнев народных масс.

9. Недоступность информации.

Данный принцип манипулятивных технологий называют информационной блокадой. Становится возможным подобное, когда определенная часть информации, нежелательная для манипуляторов, сознательно не допускается в эфир.

10. Удар на опережение.

Вид манипуляции, основный на заблаговременном выбросе негативной для основной категории людей информации. При этом данная информация вызывает максимальный резонанс. А ко времени последующего поступления информации и необходимости принятия непопулярного решения, аудитория уже устанет от протеста и не будет реагировать слишком отрицательно.

Используя подобный метод в политтехнологиях -- сначала жертвуют незначительным компроматом, после чего, когда на продвигаемого ими политического деятеля появляется новый компромат -- массы уже так не реагируют. (Устают реагировать.)

11. Ложный накал страстей.

Способ манипулирования масс-медиа-аудиторией, когда используется ложный накал страстей за счет преподнесения якобы сенсационного материала, в результате чего психика человека не успевает должным образом среагировать, создается ненужный ажиотаж, и преподносимая позже информация -- уже не оказывает такого воздействия, потому как снижается критичность, выдвигаемая цензурой психики.

(Другими словами, создается ложный лимит времени, за который получаемая информация должна быть оценена, что зачастую приводит к тому, что она практически без купюр со стороны сознания попадает в бессознательное индивида, после чего оказывает влияние на сознание, искажая сам смысл полученной информации, а также занимая место для получения и соответствующей оценки информации более правдивой. Причем, в большинстве случаев мы говорим о воздействии в толпе, в которой принцип критичности затруднителен уже сам по себе).

12. Эффект правдоподобия.

В данном случае основа для возможной манипуляции состоит из такой составляющей психики, когда человек склонен верить информации, не противоречащей ранее имеющейся у него информации или представлений по рассматриваемому вопросу.

(Другими словами, если посредством СМИ мы сталкиваемся с информацией, с которой внутренне не согласны, то мы сознательно перекрываем подобный канал получения информации. А если наталкиваемся на информацию, не противоречащую нашему пониманию подобного вопроса, -- мы продолжаем впитывать подобную информацию, которая усиливает раннее сформированные паттерны поведения и установки в подсознании. А значит становится возможет и разгон для манипуляций, т. к. манипуляторы сознательно будут вклинивать в правдоподобную для нас информацию часть ложной, которую словно бы автоматически мы воспринимаем за настоящую. Также, в соответствии с подобным принципом манипулирования, возможна изначальная подача заведомо неблагоприятной для манипулятора информации (якобы критика самого себя), за счет чего повышается вера у аудитории, что данный масс-медиа-источник достаточно честный и правдивый. Ну а уже позже, в подаваемую информацию вкрапливается информация, необходимая для манипуляторов.)

13. Эффект "информационного штурма".

В данном случае следует говорить о том, что на человека обрушивается шквал бесполезной информации, в котором теряется истина.

(Люди, подвергавшиеся подобной форме манипулирования, просто устают от потока информации, а значит анализ подобной информации становится затруднителен и у манипуляторов появляется возможность скрыть информацию, необходимую им, но нежелательную для демонстрации широким массам).

14. Обратный эффект.

В случае подобного факта манипуляции происходит выброс такого количества негативной информации в адрес какого-то человека, что эта информация достигает прямо противоположного эффекта, и вместо ожидаемого осуждения подобный человек начинает вызывать жалость. (Пример Перестроечных лет с Б.Н.Ельциным, упавшим в реку с моста, после чего значительно возрос рейтинг Бориса Николаевича).

15. Будничный рассказ, или зло с человеческим лицом.

Информация, которая может вызвать нежелательный эффект, произносится обычным тоном, словно бы ничего страшного не происходит. В результате подобной формы преподнесения информации, некая критическая информация при проникновении в сознание слушателей теряет свою актуальность. Таким образом исчезает критичность восприятия психикой человека негативной информации и происходит привыкание к ней.

16. Односторонность освещения событий.

Данный способ манипуляции направлен на односторонность освещения событий, когда предоставляется возможность высказаться лишь одной стороне процесса, в результате чего достигается ложный смысловой эффект получаемой информации.

17. Принцип контраста.

Этот вид манипуляции становится возможен, когда необходимая информация подается на фоне другой, изначально негативной и отрицательно воспринимаемой большинством аудитории.

(Другими словами, на фоне черного всегда будет заметно белое. А на фоне плохих людей -- всегда можно показать хорошего человека, рассказав о его добрых делах.

Подобный принцип распространен в политтехнологиях, когда сначала детально разбирается возможный кризис в лагере конкурентов, а после -- демонстрируется "правильный" характер действий нужного манипуляторам кандидата, у которого такого кризиса нет и быть не может).

18. Одобрение мнимого большинства.

Применение данной методики манипулирования массами основано на таком специфическом компоненте человеческой психики -- как допустимость совершения каких-либо действий, после изначального одобрения их другими людьми. В результате подобного способа манипуляций в психике человека стирается барьер критичности, после того как такая информация вызвала одобрение у других людей. Вспомним Лебона, Фрейда, Бехтерева и др. классиков психологии масс: в массе активно действует принципы подражания и заражаемости. Поэтому то, что делает один, подхватывают и остальные.

19. Экспрессивный удар.

При реализации данный принцип должен произвести эффект психологического шока, когда должного эффекта манипуляторы добиваются намеренным транслированием ужасов современной жизни, что вызывает первую реакцию протеста (за счет резкого повышения эмоциональной составляющей психики), и желание во что бы то ни стало наказать виновных. При этом не замечаются, что акценты при подаче материала могут быть сознательно смещены в сторону ненужных манипуляторам конкурентов или против информации, кажущейся им нежелательной.

20. Ложные аналогии, или диверсии против логики.

Данная манипуляция устраняет истинную причину в каком-либо вопросе, заменяя ее ложной аналогией. (Например, происходит неправильное сопоставление различных и взаимоисключающих следствий, которые в данном случае выдаются за одно. Пример -- в Госдуму одного из созывов было выбрано много молодых спортсменов. В данном случае заслуги в спорте в сознании масс подменили мнение о том, действительно ли двадцати-тридцатилетние спортсмены могут управлять страной. При этом следует помнить, что каждый депутат Госдумы -- имеет ранг федерального министра).

21. Искусственное "просчитывание" ситуации.

Намеренно выбрасывается на рынок множество различной информации, тем самым отслеживается интерес общественности к этой информации, а значит информация, не получившая актуальность, в последующем исключается.

22. Манипулятивное комментирование.

Посредством необходимого манипуляторам акцента освещается то или иное событие. При этом любое нежелательное для манипуляторов событие при использовании подобной технологии может принять противоположный окрас. Все зависит от того, как манипуляторы преподнесут тот или иной материал, с какими комментариями.

23. Эффект присутствия.

Ссылка на присутствие на каком-либо событии позволяет направить манипулятивную методику на максимальное достижение необходимого результата. По типу -- очевидец всегда прав.

24. Допуск (приближение) к власти.

Подобный вид манипуляции основан на таком свойстве психики большинства индивидов, как кардинальное изменение своих взглядов в случае наделения подобного человека необходимыми властными полномочиями. (Достаточно яркий пример -- Д.О.Рогозин, который одно время был в оппозиции к власти -- вспомним заявление Рогозина в связи с запретом ЦИК на регистрацию В.Геращенко кандидатом в президенты, вспомним голодовку в Госдуме с требованиями отставки министров социально-экономического блока правительства, вспомним другие высказывания Рогозина, в т.ч. о партии власти и о президенте страны -- и сопоставим их с выступлениями Рогозина после его назначения постоянным представителем России при Организации Североатлантического договора (НАТО) в Брюсселе, т.е. когда он принял предложение президента и стал крупным чиновником, представляющим Россию во вражеской организации.)

25. Повторение.

Подобный способ манипулирования достаточно прост. Необходимо всего лишь многократное повторение какой-либо информации, чтобы подобная информация отложилась в памяти масс-медиа-аудитории и в дальнейшем была использована. При этом манипуляторам следует максимально упростить текст и добиться его восприимчивости в расчете на низко интеллектуальную публику. Как ни странно, практически только в таком случае можно быть уверенным, что необходимая информация не только будет донесена до массового зрителя, читателя или слушателя, но и будет правильно ими воспринята. И такого эффекта можно добиться многократным повторением простых фраз. В этом случае информация сначала прочно закрепляется в подсознании слушателей, а потом будет влиять на их сознание, а значит на совершение поступков, смысловой оттенок которых тайно заложен в информацию для масс-медиа-аудитории.

26. Правда -- наполовину.

Этот метод манипуляции заключается в том, что публике преподносится только часть достоверной информации, в то время как другая часть, объясняющая возможность существования первой части, манипуляторами утаивается.

(Пример времен Перестройки, когда сначала распространяли слухи о том, что Союзные республики якобы финансово содержат РСФСР. При этом как бы забыли о субсидиях России, т.е. РСФСР в то время. В результате обмана населения дружественных нам республик эти республики сначала вышли из состава СССР, а после часть их населения стали приезжать на заработки в Россию).

Манипулирование согласно пяти психотипам. (С.А.Зелинский, 2010, 2016).

Психику людей разделим на пять основных психотипов по направленности манипуляций.

1.Люди, практически здоровые психически.

Подобными людьми управляют установки, заложенные в подсознание в процессе социализации. Манипулятивное воздействие в этом случае необходимо направить на потребности таких людей (образование, карьера, любовь, семья, здоровье, питание, спорт, проч.).

2.Сверхвнушаемые и гипнабельные люди.

Составляют в массовых количествах контингент сект, религиозных собраний, целителей, экстрасенсов, проч. При манипуляциях следует воздействовать на чувства и эмоции.

3.Люди, с позиционированием здравомыслия.

У таких людей превалирует левое полушарие головного мозга. Это обычно т.н. технари (инженеры, физики, математики, экономисты, проч.) Манипулятивную информацию следует преподносить взвешенно и осмотрительно, обязательно пользоваться проверенными и авторитетными источниками, подкреплять фактами, апеллировать не к чувствам и эмоциям, а к разуму и логическим доказательствам. Перед подачей информации рекомендуется снизить барьер критичности путем внушения доверия вам тем, что вы должны показаться таким людям или похожим на них или достигшим значительно большего чем они, и тем самым заслуживающего по их мнению авторитета, а значит прислушивания с их стороны.

4.Малообразованные и простые люди.

У таких людей доминирует правое полушарие мозга, а отсюда на первое место выходят животные инстинкты и потребности (секс, сон, еда, алкоголь, веселье, и т.п.) Манипулятивное воздействие в случае с такими людьми следует оказывать на наследственные черты характера, испытанные ранее переживания и чувства, обязательно на инстинкты, и рекомендуется на фантазии и сиюминутное настроение. Необходимо помнить, что такие люди мыслят примитивно, поэтому в чем-то управлять ими необходимо как животными: накормить и помочь удовлетворить инстинкты, не поворачиваться спиной, и вообще, действовать как дрессировщик в цирке (кнутом и пряником).

5.Невротики и психопаты.

К сожалению, это очень многочисленная категория людей. Особенно много страдающих неврозом среди женщин. Манипуляции с такими людьми необходимо осуществлять быстро и жестко, использовать директивную манеру поведения, и вообще, не давать им расслабляться и вести себя по отношению к ним как врач-психиатр в отношении больного: корректно, но настойчиво заставляя делать то, что предписано уставом психоневрологического диспансера.

Способы манипулятивного психопрограммирования (С.А.Зелинский, 2010, 2016).

При осуществлении психопрограммирования поведения человека используют следующие способы:

1.Кинестетический

Сначала у "пациента" вызываем эмоцию, после, на фоне его эмоционального возбуждения, осуществляем ввод в подсознание словесной установки и закрепление оной прикосновением или поглаживанием (руки, плеча, кисти, головы, шеи, и т.п.). После, когда необходимо будет напомнить введенную информацию (в т.ч. и для закрепления в подсознании объекта) - делаем соответствующее прикосновение или поглаживание.

2.Словесно-эмоциональный.

Управление с помощью эмоций строится на вводе в подсознание объекта манипуляций нужной вам информации на фоне повышения или понижения тональности голоса при словесном внушении.

3.Тембрально-речевой.

Осуществление манипуляций происходит путем ввода в подсознание объекта информации на фоне вашей игры с собственным тембром голоса и интонациями (можно говорить: вкрадчиво, покровительственно, директивно, строго, зло, мягко, любя, негодуя, сожалея, и т.п.).

4.Мимический.

Манипулирование происходит, когда вы сопровождаете ввод установок в подсознание "пациента" собственными мимикой лица и глаз в сочетании с жестикуляций тела и рук.

Сергей Зелинский

2016 год.

No C.А.Зелинский. Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой в 3-х томах. Том 1.

Зелинский Сергей Алексеевич Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой в 3-х томах Том 1 /2016/

Зелинский Сергей Алексеевич
Психотерапия, магия, религия - или три кита манипулирования психикой в 3-х томах Том 1 /2016/