Аннотация: Смирение и привычка - это разные вещи понимания бытия, понимания происходящего. Смирение - это следствие безысходности и, главное, понимания безысходности, а привычка - сестра характера, старшая сестра даже скорее всего, а то и мама; неродная.
СЕРГЕЙ ЗЕЛИНСКИЙ
ЗАЛОЖНИК МЕНТАЛЬНОСТИ
2019
љ C.А.Зелинский. Заложник ментальности. Роман.
Текст печатается в авторской редакции.
Все права защищены. Любая часть данной книги может быть воспроизведена в любой форме только с указанием автора, Сергея Зелинского (владелец авторских прав - Сергей Алексеевич Зелинский).
Аннотация-1
Традиционно люди пугаются магии, колдовства, когда-то боялись бога, всего сверхъестественного, непонятного, необъяснимого опасаются люди. И это справедливо. Потому я и стремился все изучить. Не всё, так многое. И как Фауст Гёте готов был продать душу дьяволу за знания. Ведь бог простил своего раба Фауста, и простил его за то, что не за деньги или власть (почести да славу с богатством) продался он сатане, а за знания, за знания отдал свою душу Фауст.
Аннотация-2
Поистине наиболее тяжёлым и неблагодарным было бороться с отчаянием. Отчаяние - это злая падчерица тревоги, а тревога - троюродная сестра беспокойства, и всё это дети злой бабки-неврастенички. И страшная может сложиться картина, если отнестись к ней серьезно. Но только с годами я понял нечто важное: совершенно ни к чему в жизни не следует относиться серьёзно, ибо всё есть игра. Да, сам когда-то до этого дошёл, да, Шекспир писал о том столетиями до этого, но хоть и знает об этом каждый, да вот находит тёплый отклик в душе не у всех, ибо для того чтобы понимать, требуется прежде всего испытать нечто схожее, и только тогда станет что-то понятно; да и то ещё под вопросом: станет ли? Ведь может и нет; и тогда бывает и умирает человек, а все напрасно (до сих пор помню слова одного старика, как мне тогда казалось в те мои годы, было мне двадцать, ему за шестьдесят, середина шестидесяти может, и вот, умирая, сказал он мне, что ощущение такое, словно и не жил вовсе, жизнь, мол, промелькнула как мгновение; до сих пор нет-нет да вспоминанию эти слова, особенно когда у самого возраст близится к полвеку; страшно). Страшно что фактически все мы так и живем.
Другой старик, немного за восемьдесят, много лет позже говорил мне тоже самое. И один и другой словно чувствовали свою смерть и умерли чуть ли не на следующий день после разговора со мной. Страшно, что может и мне представит всё испытать точно также, и, умирая, возникнет ощущение, что словно и не жил вовсе. Да и, по сути, разве жил? Кто из нас живёт по настоящему? Не тратит жизнь на то, чтобы приспособиться, чтобы выжить, а именно жить - наслаждаясь жизнью? К чему эти вечные тревоги да проблемы? Жизнь поистине загадка, ибо сами мы создаем себе сложности, и сами себя же после этими сложностями уничтожаем. Грустно. Тяжело и грустно. И возникает справедливый вопрос: а зачем всё так? И почти тотчас же приходит другой вопрос: а можно ли иначе?
И нет ответа на эти вопросы. Вечные вопросы, вечные ответы, ответы все больше неправильные, ответы от кого-то - себя? - себе же, а для другого и не ответы это вовсе и он сам что-то ищет для себя, не находит, злится, поступает в итоге непонятно да необъяснимо как, а после всё вновь и вновь повторяется, да так, что уже кажется что нет ни конца ни края подобной гонке по жизни.
И лишь только печаль незримо взирает за смертными, а рядом с ней и радость; вот только оглянувшись, каждый человек видит что-то своё, - кто-то смеётся в ответ, кто-то грустит, плачет, убивает себя, заново рождается, - событий множество, да мир один, всё не охватить разумом, да и есть ли этот самый разум, ведь не иначе как это тоже лишь людская фантазия, как когда-то люди выдумали и бога, и дьявола, и кого-то свыше, чтобы им было легче жить... (А жить легче не стало.)
О книге
Что-то загадочное и отчасти даже нелепое надвигалось на меня. Я не ведал: что это. Лишь только видел, что моё сознание, расширяясь, выходит из своих берегов, порой намного свыше даже границы дозволенного.
Но я понимал, что надо просто идти вперед. Идти, даже если на каком-то этапе движения ты вдруг теряешь не только цель, но и смысл движения.
Впрочем, смысл движения ведь не в цели. Необходимость движения заключается в самом движении, ведь ты идёшь, потому что не в силах стоять. Стоять, - значит молчать. Идти - значит говорить. Ты своим движением разговариваешь с миром. А потому я должен был идти. Идти вперёд. Молча или в общении с кем-либо, это уже детали, зачастую не нужные потому, что не важные. А важно то, что надо идти. Идти, не обращая внимание ни на что. И я шел. Всё время шёл вперёд. А когда не мог идти - полз. А когда-то и бежал. Но все время вперёд. Потому что ещё жил.
Сергей Зелинский
Заложник ментальности
роман
"А всё-таки приятна тишина.
Страшнее, чем анафема с амвона".
Иосиф Бродский
"...ты только постарайся понять сам, чего ты стоишь; если ты это поймёшь, поймут и другие".
Плиний младший
Пролог.
Я не говорил, наверное странным покажется, но я каждый день заставляю себя держаться. Очень тяжело мне так жить, держусь, ломаю себя, должно быть в итоге всё хорошо, верю в это, но периодически нехорошая мысль нет-нет да промелькнет, отгоняю ее, видимо перестройка организма, очищение от алкоголя, табака, и всего остального, что раньше было, но жутко одиноко одному жить, как в одиночной камере все время, и всё время деньги надо искать, грустно, всё не вырваться, заколдованный круг свыше мне для испытаний словно дан; ну да ничего, прорвёмся даст бог, свыше помогут, дьявол руку подаст, сатана улыбнётся, Аллах подмигнёт, Будда захохочет, бог отец разрешит, бог сын, Христос, одобрит, святой дух, из троицы третий, и он же первый, ибо три как один, подсобит, шайтан услышит, мозг рассудит, подсознание поможет, люди придумали имена все, а всё суть одно, высшие силы, они это, они видят, они помогут, ибо они это - и бог из любой религии, и дьявол из оной же, ибо все едино.... Будем жить!! Держимся. Всем трудно. Выстоят сильнейшие?
Книга.
Что-то новое и поистине долгожданное надвигалась как гроза. Далеко, но уже рядом. После радость и какое-то необъяснимое чувство. Поистине и правда необъяснимое. Иначе я бы рассказал.
Пребывало словно затмение. Чувства, эмоции, прочие возможные реакции нейтрализовались словно сами собой. Так казалось. На самом деле был кто-то свыше, кто делал это всё. Что именно? Пока не знает никто. Но точно, что мы должны с вами разобраться. Просто потому, что так необходимо. Просто потому, что непременно хотелось чтобы в понимании жизни оказался положительный результат. Не мой и не ваш, общий. Общий положительный результат, который способен был бы привести к чему-то ценному и необходимому. Точнее, это после уже будет необходимое (да и будет ли), потому как на самом деле это ведь не важно. Не важно хотя бы оттого, что впереди ожидается еще много ценного, интересного, исключительно положительного. Это все после. А пока неизвестно что. Я не знаю. А вы?
Иногда порой случается, что происходит нечто загадочное и даже отчасти забавное. Ну да я уже этому не особо верю. Нет, то что происходит, факт. Эффект вот от всего этого не особенно велик. Ну да так уж получается. Причем, большей частью всё-таки именно видение такое, нежели чем что-либо на самом деле. Хотя и не известно до конца. Совсем даже неизвестно.
Я достаточно чётко видел, что какая-либо жизненная ситуация фактически не способна привести к реальному завершению в нужном вам ключе - если не произойдет какое-нибудь поистине чудо. А потому весьма скептически относился ко всему, что так или иначе происходит, четко понимая, что всё это еще и не главное и не совсем главное, а потому не столь важное, ибо всё еще тысячу раз изменится.
Также, вероятно, следовало относиться и к словам, потому когда вам говорят что-то, или наоборот, недоговаривают, не следует буквально цепляться к каждому слову, понимая, что, по сути, это совсем ещё и ничто, ибо сотни, десятки раз ещё всё может измениться.
Вообще я замечал, как порой достаточно быстро меняется ситуация. Ещё минуту назад вы можете рвать волосы в отчаянье, а раз - и уже на коне. Да еще на каком коне, имея под собой весь мир. Поистине, подобное дорогого стоит. Идите вперёд. Не отчаивайтесь. Думайте только о победе. И она непременно придёт. Иного не дано.
Мне очень часто становилось больно и печально за происходящее. Создавалось впечатление, что я что-то не дорабатываю так, чтобы было по гамбургскому счету. Всегда понимаю, что могу лучше. Может, конечно, это синдром отличника (я ведь все свои десятки институтов окончил с отличием, это на сегодняшний день, ещё, понятно, буду учиться, всегда учусь, всю жизнь). Может и это, но в любом случае подобное хорошо, потому как помогает держать высокую планку. И тогда, когда другой способен упасть - у меня желание прыгнуть еще выше. Помните как лозунг в Советском Союзе был: быстрее, выше, сильнее. Странная страна, конечно, с режимами всегда не так везло, товары не те, люди стремятся обмануть, общая масса крайне невежественна к сожалению, да и при случае вы знаете что вас или обманут или убьют или ещё какую пакость совершат. Менталитет в своё время взрастили коммунисты, когда дали власть мужику или кухарке (хотя Ленин как раз говорил, что кухарка не может управлять государством, фразу его переврали как обычно во времена СССР правили цитаты Ленина, достаточно сличить какое-нибудь например второе или третье издание и, скажем, четвертое или седьмое.... Уже что-то убрано, как например в третьем издании Ленин ещё говорил о том, что любая война, которую ведёт Советский Союз оправдана, а в четвертом и последующих изданиях уже подобное было вырезано, мол, Советский Союз может вести только оборонительные войны - хотя, как помним, было нападение на Финляндию и Польшу, захват Прибалтики, да многое...). К сожалению.
А ещё меня порой убивала какая-то катастрофическая жадность. И это было с самого детства; с детства она развивалась во мне, крепла, я её лелеял по своему, и, наверное, оберегал даже, потому сейчас имеем то, что имеем, и очень тяжело избавиться от этого. Да, порой происходят некие вспышки, но они пока направлены больше на то, чтобы уничтожить да бросить даже очень что-то тебе дорогое (что-то или кого-то), но вот взять и отдать другому - очень отчего-то тяжело. Хотя я знаю отчего, всё ведь из детства, слишком прочно укоренилось, к сожалению.
А ещё видимо до сих пор нет чёткого понимания насколько необходимо от этого избавляться. И это, видимо, самая главная причина.
Я, конечно, понимал, что как таковая ситуация может долго не измениться. Но вот что любопытно, не испытывал я каких-то особых тревог. Да, сознательно я понимал, что следует иначе, вернее, хорошо было бы иначе, а вот бессознательно чувствовал, что всему своё время. И когда оно придёт на самом деле, тогда всё и получится. А пока не время. Не время, к сожалению. (А когда "не время", то вы можете делать всё что угодно, но не получится, не выйдет ничего, не удастся, странное это время, конечно, время - как факт, время - как вынужденное обстоятельство, время - как нечто быть может и вовсе загадочное и необъяснимое, время как время в общем, время как время...).
Я полагаю, что внешние раздражающие обстоятельства также необходимы психике, как физические упражнения или интеллектуальные занятия, ибо помогают держать в тонусе. Со спортом все понятно, упражнения тренируют сердечную мышцу, укрепляют мышцы, связки, суставы, выталкивают из сосудов, прокачивая по крови холестериновые атеросклеротические бляшки - предвестник возможного инсульта, в общем, помогают сохранить физическое здоровье. С интеллектуальной деятельностью тоже всё понятно: занятия умственной деятельностью помогают, образно говоря, не сойти с ума и избежать слабоумия, особенно с возрастом, сохранить память, ведь любая интеллектуальная деятельность влияет на образование новых нейронов головного мозга, а значит вот вам и жизнь. Но вот если немного непонятно что такое внешние раздражители психики, так тут все просто - всё, что у вас вызывает справедливый гнев и негодование (жизнь на Западе зачастую достаточно спокойна и выверена, цивилизация всё-таки, в то время как в Азиатской России все иначе: каждый день кто-то вас хочет всячески обмануть, что-то отобрать, подставить и прочее, этакий вечный экстрим, - и вот именно он как раз влияет на тренированность психики, если, конечно, рассматривать это именно как тренировку, а не трагедию). И это очень важно понимать и пользоваться подобным. Как только вы начнете верить, что вся жизнь это борьба, этакая вечная борьба за выживание, тотчас же будете готовы к любого рода агрессии со стороны кого угодно, а когда вы готовы - то дадите отпор. Проигрывает или испытывает трудности всегда тот, кто подвергается нападению внезапно. Кто готов - дает отпор. По крайней мере если нет страха к бою, к поединку, то и победитель всегда непредсказуем. А страх, страх блокирует мышцы, тело становится ватным, реакция снижается, и уже недалеко до поражения. А так быть не должно. Потому все эти негодяи, которые фактически санкционированы кем-то (иначе можно было бы навести порядок хотя бы среди телефонного да интернетного мошенничества) все время будут донимать вас, а вы, защищаясь, и нападая в свою очередь на них, пребываете в вечной борьбе, которая и есть самая лучшая жизненная тренировка, помогающая - сохранить жизнь.
Мы очень часто бежим куда-то, за чем-то непонятно-необъяснимым, порой совсем не понимая, что оно нам даже не требуется, не нужно, не важно. Ан нет, дескать, подайте немедленно. Глупцы? Глупцы. Жизнь складывается так, что порой надо просто отбросить лишнее. Таким лишним могут быть и дела, и люди. Помните, как в известной советской песне: "отряд не заметил потери бойца", - так всё до сих пор и в жизни. К радости или к сожалению.
Различные ситуации в жизни фактически являются предвестниками какой-то необычайной удачи. Притом что совсем даже не всегда случается так, что становится действительно возможно довести задуманное до реального воплощения, тем более что точно также не всегда подобное оказывается необходимым.
В тоже время, порой, несмотря ни на что, я понимал, что мне просто следует продолжать движение вперед; и такое движение поистине происходит с каждым из нас, если мы не преисполнены излишней печали, блокирующей всё и вся. Да и этого, наверное, делать незачем.
Несмотря на огромнейшее количество чего-то поистине загадочно происходящего, я видел что так или иначе ситуация фактически не меняется. Точнее, она, конечно, могла меняться, и еще как меняться, но подобное было как-то незаметно. И, по сути, многое мне ведь было и загадочно, и непонятно. Да и необъяснимо, если уж совсем начистоту. Может от того и мучился загадками различными. Которые, впрочем, явно шли на пользу, ибо любого роста сомнение душевное - рождает личностный рост посредством преодоления трудностей. Трудности - закаляют.
Многое, конечно, порой становится и вовсе непонятным. Но я уже понимал, что это все не так чтобы точно, словно бы не на самом деле. А значит могут в любой момент произойти такие изменения, которые напрочь выведут из любого тупика. И это факт.
А потому мне всегда было чуть легче жить чем остальным, тем, кто не верил. И это тоже факт. Факт.
Я, конечно, понимал, что ситуация поистине способна измениться в любой миг. При этом я фактически отдавал отчёт в происходящем, и отчёт этот являлся большей частью бессознательный, ибо совсем не факт, что существовало нечто и на самом деле в той мере, в которой я это себе представлял. При этом я понимал, что мир достаточно изменчив, чтобы мне ставить ставки на что-то конкретное. Потому я предпочитал больше неизвестность, нежели чем что-либо станет известно в полной мере.
Так и жил. И находил подобное правильным. А тот, кто намеревается подчинить судьбу каким-то правилам, ошибается. Помните, как сказано в Писании? Кто хочет быть умным в мире сем - будь безумным, чтобы казаться умным. ("Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым". (1Кор.3:18)).
Всегда можно думать о чем-то печальном и тем самым загнать себя. Совестливые люди, вероятно, так и поступают. Тогда как негодяй живет, казалось, и ни о чём не думает. Но вот может изредка надо всем становится подобного рода "негодяями", дабы хотя бы сохранить здоровье и жизнь. А будем живы и здоровы, об остальном уж как-нибудь позаботимся. Ведь совершенно точно, что это много лучше, чем быть больным и от того никому не нужным. В стране моего детства так много людей, что даже смерть не несёт сожаления, являясь чем-то привычным. А уж заболели если, то с вами могут позволить себе не общаться. Любят всегда сильных. Поэтому - будьте здоровы. А с совестью разберемся после. Когда выживем.
Я чётко понимал, что фактически жизнь напрямую зависит от разного рода предрассудков. И тот, кто попросту не знает о них, живёт, ни о чем не думая. Но даже если он станет думать, ничего толком не изменится. Просто потому, что окружающему вас миру совершенно безразлично, что будет с вами и, собственно, будете ли вы вообще живы. Вполне может так статься, что и не будет вас, но мир от этого не прекратит своего существования. А вот поживиться на вашем возможном нездоровье всегда найдется много участников. А потому будьте попросту всегда на чеку. И быть может мир повернётся к вам лицом. Тем более всегда есть те, к кому он повернётся другим местом. (Что, замечу, в иных интимных случаях тоже, наверное, не так и плохо).
Сила богатства, власть денег, нечто поистине невообразимое зачастую спасает в самый последний момент, помогая авансом постигнуть истину бытия. Люди не злы и не добры, не умны и не глупы, они просто каждый на своей волне, и от того очень много встречается любого рода непонимания. Но для многих всегда любим щедрый и добрый богач, раздающий свои миллионы нуждающимся, а нуждается всегда каждый, ибо даже самый финансово обеспеченный человек будет рад неожиданной прибыли. Это психология мира. Я постигал её и понимал, что то ли ещё будет. И было хорошо и правильно от такого рода постижений. Потому что изначально были напрочь отброшены любого рода сомнения. Лучше уверенная смерть, чем трясущееся ожидание её в надежде авось обойдётся. Не обойдётся. Вперед и с песней. Смелость города берет.
Несмотря на какую-то, казалось, даже необъяснимую тревогу - возможную тревогу и точно что изредка существовавшую ранее - постепенно я стал понимать, что мне удается избавиться от нее. Все меньше и меньше случалось таких моментов, при которых можно было бы расстраиваться почем зря как говорится. Все-таки я видел, что жизнь продолжается, и продолжается она совсем независимо от вашего существования. А значит всё, что еще только предстояло найти, исчезало. А то, что когда-то вроде как и было - убывало, испарялось невидимо, как вода от дождя на асфальте знойным солнечным днем, сверхъярким и архибезжалостным для того, чтобы оставлять даже капли после своей работы.
Да, конечно, я был нечто иное, другое, загадочное и забавное, по сути, вероятно, очень даже забавное. Но что было делать, когда я понимал, что жизнь продолжается, и для достижения выживания - необходимо усиленно и много работать. Арбайтен. Вир мюссен харт арбайтен. Надо много работать. Данн вирд эс айнен зиг гебен. Тогда будет победа. Эс гибт нихьтс андерес. Иного не дано. Я, и нихьтс. Да и не надо. (Wir müssen hart arbeiten. Dann wird es einen Sieg geben. Es gibt nichts anderes. Ja, und nicht).
Мне всегда много о чём хотелось сказать. Но получалось так, что не всегда подобное получалось. Просто потому, что не пришло еще время. Просто потому, что мы все когда-то начинаем осмысливать происходящее. И понимаем, ясно понимаем, что для нас это намного важнее, нежели чем какие-то интеллектуальные изыски, коими мы бессознательно сдабриваем себя же. Полагая, что так намного проще. Найн. Нет. Так не проще.
Несмотря ни на какие обстоятельства - необходимо двигаться только вперед. Это порой даже не столь важно, как необходимо, а то и вообще, является единственно верным. И здесь нет чего-то такого, что могло бы вводить в заблуждение, потому что когда вы двигаетесь, вы живёте (помните лозунг советских времён? Движение - жизнь!). Так вот все намного справедливей, чем даже иной раз кажется. Просто в жизни так часто бывает, что основные секреты как бы сразу и не раскрываются. И лишь много позже становится все понятно. Ну а с другой стороны, почему нет? Тем более если только да.
Множество, великое множество происходит и еще произойдет различного рода событий, притом что фактически каждое из них несёт в себе последствия, кои окажутся известны позже. Понимаете? Я о том, что ничего не случается просто так. И если наступает момент, когда вы хватаетесь за голову, в отчаянном непонимании от чего что-то сейчас происходит именно так или этак (и точно не так, как бы вам того хотелось), то следует помнить лишь о том, что когда-то давно, раньше, вы совершили что-то, что вот таким образом и вылилось теперь в какое-то психологическое безобразие на вашу душу...
Иногда понимаешь, что ты уже нащупал истину. А потом вдруг меняется что-то, и видишь, что еще далеко, очень даже далеко до победы. И не остановиться ведь чтобы так, основательно. На время получается лишь. Неспокойна душа. В преддверии она великих свершений. И кажется, что вроде как ещё немного, и явится перед тобой Христос во плоти. Впрочем, Христос сам говорил, что после смерти уже нет плоти, и люди, кои придут с ним (на землю) во время его Второго пришествия, не будут такими, как их представляют. (Вот как об этом сказано в Евангелии от Марка: "...пришли к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его, говоря: Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему. Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей. Взял ее второй и умер, и он не оставил детей; также и третий. Брали ее за себя семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели ее женою. Иисус сказал им в ответ: этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная Писаний, ни силы Божией? Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах". (Мк.12:18-25). А вот в Евангелии от Матфея: "В тот день приступили к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его: Учитель! Моисей сказал: если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему; было у нас семь братьев; первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену свою брату своему; подобно и второй, и третий, даже до седьмого; после же всех умерла и жена; итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все имели ее. Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах". (Мф.22:23-30). Как видите, тексты фактически схожи, что, согласно теологии, свидетельствует об истинности упоминания сего диалога в действительности. Теми более тоже самое упоминает и еще один евангелист, Лука: "Тогда пришли некоторые из саддукеев, отвергающих воскресение, и спросили Его: Учитель! Моисей написал нам, что если у кого умрет брат, имевший жену, и умрет бездетным, то брат его должен взять его жену и восставить семя брату своему. Было семь братьев, первый, взяв жену, умер бездетным; взял ту жену второй, и тот умер бездетным; взял ее третий; также и все семеро, и умерли, не оставив детей; после всех умерла и жена; итак, в воскресение которого из них будет она женою, ибо семеро имели ее женою? Иисус сказал им в ответ: чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения. А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова.
Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы". (Лк.20:27-38)).
Вероятно никто в полной мере не может сказать о превалировании закона справедливости, ибо, по сути, все на самом деле до сих пор слишком туманно. Причем, на мой взгляд, значительно даже больше туманно, чем подобное возможно.
Но и конечно же, не всегда всё способно окончиться плачевно (этак туманно и нелепо). На самом деле происходит что-то иначе, даже можно сказать по другому, но, по сути, это не играет абсолютно никакой роли, а то, что если и беспокоит ненароком, - ничтожно, по сути, и совсем не важно.
На самом деле я, конечно же, мог заметить, что многое или всё было фактически неверным. Неверным и в психологическом плане (это даже прежде всего, ибо помимо исторической реальности - всегда имеет место быть личный взгляд на мир, и подобный взгляд обычно всегда разнится с неким общим представлением), и помимо психологического плана, неверным также являлся в каком-то особом понимании, свойственном фактически не совсем обычным представлениям. Понимаете? Тут на самом деле все не совсем просто. Одни и те же события, происходящие и заметные людям, на самом деле имеет различную трактовку, ибо оценивает увиденной каждый по разному, в соответствие с собственным представлением окружающего мира, и подобное представление складывается из проекции психики. А психика формируется индивидуально и напрямую зависит от мозга. Притом что мозг у всех людей эксклюзивен (количество вариативных различий больше чем отпечатки пальцев на руках). Таким образом можно разматывать как клубок и всё время будут находиться все новые и новые детали. И это по своему удивительно.
Иногда судьба словно сама норовит вывести вас за границы дозволенного. И вот насколько после этого будет возможность вернуться, поистине неизвестно. Но то, что когда-либо это случится - факт. Факт, быть может, больше даже неизвестный, нежели возможный, но факт, факт, факт, - факт как априори, этим, видимо, и важен.
По большому счету, фактически и мир и судьба, - сама наша судьба, то, что будет с каждым и отчего уже произошло всё так, как произошло, - пребывает в определенного рода иллюзиях сродни, наверное, даже тем, коими мучается и сам человек. Хотя на самом деле не всегда всё именно так. Зачастую психика устроена таким образом, что какое-то время всё способно происходить словно само по себе. Будто бы даже пребывая в какой-то запредельности, этакой параллели разума. И при этом, когда что-то случается, что идет не по плану взаимодействия себя с собой же, то, по сути, являются весьма печальные последствия, потому что то, что должно быть - наверняка заметно лучше любых возможных вариантов бытия. И это всё также верно, как и то, что мы иной раз и вовсе не отдаем себе такого уж точного отчёта в том, что случается с нами. А если оно и не случается, то... Не знаю даже. Иной раз текущие обстоятельства кажутся такими запущенными, что порой и непонятно ничто. А иногда ясно как божий день. В таких вот парадигмах истины и живём.
Порой я достаточно много задумывался над тем, что вообще со мной происходит такого серьезного и настоящего. С одной стороны, я видел, что давно уже перешел границу какого-то бытия, да так перешёл, что, по сути, и понимаю много меньше необходимого. С другой, находил я, что мир всё-таки совсем даже другой. И для постижения понимания его, - речь, видимо, о некоем окончательном понимании, - для этого необходимо очень и очень много. Не в пример много даже я бы сказал.
Поистине, ты словно готов разучиться жить. Понимаете, случается так что в одночасье происходит целая цепочка настолько значительных событий, что психика ещё попросту не успевает следовать за ними, и тогда кажется, что всё потеряно, а на деле ведь и не потеряно вовсе, а порой может даже и непонятно всё (всё и ничто), но проходит как будто даже незначительное время, и возвращается всё на круги своя, а перед вашим взором вспыхивает та истина, к которой вы порой самым незамысловатейшим образом стремитесь. Долго стремитесь. Пока, наконец, не оказывается всё как надо, чётко да понятно, и тогда таким образом перед вами поистине открывается истина. Та самая истина, которая фактически и должна быть.
А если истина - вам хорошо, легко и спокойно. И это тоже по своему правильно. Потому что верно. По настоящему верно.
На самом деле, конечно, все не просто и даже очень не просто. Дело в том, что я совсем не понимал порой отчего так складывается, что... Нет, ничто не противоречило происходящему, но прослеживалась некая общая идея, кою, замечу, я наверное и пытался всё время разгадать, да она то ускользала, то сама бежала в руки.
Но даже если всё было так, оно могло казаться и наоборот. И здесь не было противоречий. Ведь истина всегда была женщиной загадочной, которая к тому же легко (и достаточно ловко, стоит заметить) меняла возраст (она и девушка, и бабушка, и женщина, и старушка, и девочка, и еще непонятно кто, что, да как), и вот с такими ее параметрами попробуй, как говорится, достань её. Нет, никак подобное невозможно.
Я понимал, что всё то многое, что так или иначе ещё недавно казалось что пребывало внутри меня глубоко и надежно, фактически в любой момент готово было распасться на множество совсем не связанных осколков понимания бытия. При этом само бытие, по всей видимости, станет настолько затуманенным, что мне совсем даже нелегко будет приблизиться к какому-то более-менее разумному пониманию его. Тогда как истина тотчас же ускачет вдаль сознания и там, перешёптываясь с подсознанием, станет играть в прядки с судьбой. Тогда как сама судьба, вероятно, лишь молча будет взирать свысока, не удосуживаясь приблизиться (впрочем, как и отдалиться), и лишь только станет понятным непонятно что да как, а с другой стороны, давно ведь всё понятно; просто видимо смотря с какой стороны смотреть.
Я понимал, что жизнь начинает вырисовываться передо мной какими-то новыми и загадочными красками. Не сказать, что мне это нравилось или не нравилось, скорее, я пока не нёс в себе какого-то явного значения этого. Ведь, с одной стороны, всё было ясно и понятно, а с другой, - как и всё в жизни, - могло казаться какой-то сверхъестественной загадкой. Да еще может и такой загадкой, что и не разгадать словно никогда, - ан нет, давно уже всё разгадано, просто для вашего понимания должно было придти время. Время постижения тайны. Время постижения истины. Время осмысления бытия. Время, иной раз и просто время. Ваше время. (А может наше. А может моё. Кто знает, как говорится, кто знает. Помните как в Писании сказано? Человеку это не возможно понять, богу только возможно.)
Конечно, порой случалось так, что я вдруг начинал задумываться о том, что происходит. Но размышления эти не были, собственно, размышлениями в привычном понимании, я не сожалел, я не мечтал, я даже не принимал как факт, - я просто использовал подобного рода размышления как параллельный план своих других размышлений, некое обрамление чего-то, что порой даже не имело какого-то такого чтобы чётко выраженного (тем более обозначенного) плана, а казалось даже больше загадочным и отчасти каким-то несуществующим, нежели чем имеющим какие-то чётко выраженные границы. И вот ведь что любопытно. Не всегда я пребывал в подобного рода состоянии. Не всегда мне казалось нечто, что должно было оно идти так или этак (а то и совсем наоборот), нет. Я бы мог даже сказать, что всё, что неясно вырисовывалось в сознании, имело скорее потусторонний оттенок, чем ярко выраженный. И мир, тот мир, который известен, по сути, каждому, этот мир тем не менее являлся каким-то весьма затуманенным и нелепым. Да, именно нелепым; нелепым от того, что запутан он был, загадочен; загадочен казался от того, что фактически непонятно было ничто, а если и понятно, то несло это всё в себе какие-то отчасти и вовсе неожиданные парадоксы истины. Истины, которую давно уже никто даже и не искал. Потому что в каком-то едином значении её не существовало, а того что бывает много - на то существуют и различные транскрипции понимания, которые в итоге запутывают и сами себя.
Иной раз фактически наступало нечто невообразимо-непонятное, что, на мой взгляд, если имело какое-то место быть, то совсем ещё не говорило, что так быть должно. Но вот что любопытно: загадка. Загадка как тайна - присутствовала всегда и везде. Загадка как истина - казалась порой настолько невероятной да необъяснимой, что я наверное терялся в понимании что и как должно было быть, пока не понимал что быть может даже ничего как раз быть и не должно, ибо уже как-то изначально необъяснимо и непонятно.
Вероятнее всего то, что проходит перед нами в рамках какой-то порой невообразимой да сверхъестественной парадигмы истины (и что несомненно кажется таковой), на самом деле есть одно из величайших заблуждений, ибо, по сути, не так всё на самом деле - как то видится кому-то. Понимаете? Мир так забавно устроен, что посредством собственной психики да мозга (мозг и психика - вещи отчасти и единые и различные, каждый случай рассматривать следует отдельно), так вот, посредством восприятия и мозгом и психикой - мы зачастую видим совсем не то, что есть на самом деле и точно что совсем даже не то, что увидят другие. Каждый смотрит по своему. Внешне одинаковые глаза, да как зрение отличается - кто-то видит лучше, кто-то хуже, а кто-то иначе, - так и информация, которая поступает в мозг посредством глаза, обрабатывается в зависимости от тех алгоритмов, которые были уже сформированы ранее в мозге, а значит и в психике. Нет ничего единого. Каждый читает разное количество книг, каждый понимает книги по разному, запоминает, делает выводы - все обычно делают разные выводы, и прочее, прочее, прочее, - так что, когда такое огромнейшее различие, мне совсем непонятно, отчего кто-то может судить кого-то, ведь не иначе как он способен судить лишь с позиции развития собственного разума, личного опыта, каких-то психологических особенностей, социальной среды, генетики, порой чёрт знает чего еще, и все свидетельствует лишь об одном - о величайшем отличие одного индивида перед другим. А ведь помимо прочего и мозг заметно отличается (различие иной раз в сорок раз), и подполей в головном мозге у кого-то каких-то попросту нет, и это не патология, это просто индивидуальные особенности (примерно по типу того, что кто-то понимает мир, основываясь на органы зрения, кто-то органы слуха, кто-то ощущения и прочее; я всегда говорю, мне надо увидеть - совсем не имея в виду, что воспользоваться с помощью зрения, увидеть - значит прочувствовать, "увидев" в своем воображении, потому как "увидеть" можно и на расстоянии, и с закрытыми глазами).
Вообще, я очень много понимал что не понимаю, равно как замечал, что следует стремиться вперед, ибо всякий раз находился кто-то, кто знал чуточку больше. Порой этот воображаемый "кто-то" знал так много, что на время можно было бы и вообще прекратить соревнование и, не обращая ни на что внимание, стремиться настигать - достигая, догоняя и все прочие приставки "до-", пока я не обращал внимание, что порой невозможно состязаться и становиться лучшим, ибо борьба большей частью происходит внутри себя и - с собой же. А внутреннее "Я" - ох как богато знаниями; оно прямо знаменито ими, ведь в подсознание входит поистине не только всё, что было когда-то увидено, услышано, прочувствовано и прочее, но и то, что проходило словно на заднем, второстепенном плане сознания; и это очень и очень важно, ибо, по сути, подсознание вмещает в себя совершенно всё, - если только правильно да грамотно распоряжаться потоком информации, которая поступает в мозг и отчасти задействуется оным (этак - задействуется - не задействуясь). И это, по сути, очень и очень важно, ибо частично несёт в себе вообще понимание всего и вся. И тогда уже не иначе, как некий высший разум способен когда-нибудь понять что-то; а может и не понять, ибо неизвестно до конца: что, как, да почему и отчего, - ибо все зачастую весьма и весьма прозаично, скучно, обыденно, - но если думать совсем так, то можно пропустить чудо, ибо в мире нет логики, помните как сказано в Писании? Хочешь быть умным в веке сем, будь безумным, чтобы быть умным ("Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым". (1Кор.3:18)).
Конечно, многое можно было сказать и еще большее предвидеть, но я чётко вижу, что во всей истории вокруг моего существования (да и не только моего) поистине не выскакивает ничего, кроме загадочности, а потому, как говорил Экклезиаст, всему своё время; и этого времени надо нам, видимо, дожидаться. А там посмотрим... ("Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру". (Еккл.3:1-8)).
На самом деле очень много, конечно, встречалось слишком явно того, отчего мне хотелось избавиться. Причём, дело зачастую обстояло таким образом, что в моём настоящем непременно возникало до ужаса подобия схожие ситуации с тем, что случалось когда-то (и что происходило, понятно, с другими людьми, - а не с теми, что были сейчас). И ситуация была такая, что я принимал решение, которое мог бы принять и когда-то, в прошлом, но тогда не принимал, а сейчас вот принимал словно вынужденно, то есть больше приходилось принимать, ибо было это наиболее разумным; ну и понятно, что почти тотчас же вспоминалась та или иная ситуация из былого, и я сожалел о том, какой же я был глупец когда-то.
Хотя почти тут же я успокаивался, потому что жизнь - она ведь не стоит на месте. И кто на самом деле точно знает, что правильно, а что ложно. Ведь вполне могло так статься, что в то время принятое решение было единственно верным; ведь если предположить, что направляет нас кто-то свыше (будь-то наш собственный мозг, подсознание, генетика, бог, высшие силы, природа, всё что угодно), то в таком случае всё непременнейшим образом взаимосвязано. А значит не может случиться одно - без того, чтобы до этого не случилось уже что-то (то есть перед нами причинно-следственные связи). И вот если все рассматривать в такой парадигме, то тогда оказывается, что когда-то я поступал верно и даже, могу предположить, единственно возможно на тот момент. А если так, то значит и нечего себя корить после. Но вот так ли это всё на самом деле, - скорее вопрос, чем ответ. Так что, как говорится, кто знает, кто знает...
Конечно, я понимал, что фактически ничто не способно будет изменить ситуацию разума, - ведь это была "ситуация разума", и всё, что оставалось - это продолжать молча делать своё дело. Молча - это желательно, но никто не воспрещал говорить. Вообще, если разобраться, очень многое в моём восприятии бытия казалось порой настолько запутанным, что и не всегда становилось понятно - откуда, что и как. Но в то же время, случались какие-то периодические вещи, кои попросту проходили в каком-то своём, отдельном от привычного измерении. И получалось так, что ничто, совершенно ничто не способно было привести наше с вами понимание к какому-то единому знаменателю; и было так прежде всего потому, что развитие мозга не всегда опережает развитие разума; а разум точно также не всегда бывает понят другими, большинством тех людей, которые живут обычной жизнью, предпочитая как-то по особенному не вкладываться в осмысление да анализ жизни и полагая, что всё идет пусть как идёт, так проще. Проще, и даже может быть лучше, ибо спокойнее. Всегда ведь спокойно в болоте. А расшевели его, - и ужас...
Потому каждый решает для себя. В том числе и вы. И, разумеется, я. Конечно же, и я. С вами.
Многое по жизни, конечно, кажется каким-то загадочным и непонятным. Потому я всё время стремился разобраться в том или ином вопросе. А когда понял, что всё охватить невозможно, стал прислушиваться к внутреннему разуму, - богу, живущему внутри (Помните слова евангелиста Луки? Царство божие внутри вас: "...Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк.17:21)). И получалось так, что вдруг очень многое получалось охватывать быстро, по типу, как полководец охватывает взором поле битвы, понимая, куда направить войска. Так и я видел, ибо то, что мне было нужно, светилось одним светом, а ненужное - никак не светилось, было бесцветно, сливалось с общей массой.
Благодаря подобному дару (а я это называл именно даром свыше) я имел возможность, не отвлекаясь на мелочи - проходить свои университеты в заметно большем количество, нежели то было бы возможно, замечай я мир обычным способом (как, вероятно, большинство). А потому да, я благодарен судьбе. Богу, высшим силам, дьяволу, подсознанию, психике, мозгу, стечению обстоятельств и прочее, прочее, прочее, - каждый в своём случае может выбрать для себя в зависимости от того, во что именно он верит. Аминь. (Аминь в переводе - да будет так).
Никому в полной мере неизвестно как что-то должно быть, ибо, зачастую, так получается, что может это вовсе и не должно. А то, что иной раз непонятно да необъяснимо, - уходит в какую-то беспросветную даль.
Я сожалел иногда, что мне не удалось пойти по какому-то другому пути, ведь были возможности, которые отчего-то отвергал, выбирая более трудный путь. Зачем? Почему? Фактически нет ответов, а с годами одно лишь непонимание, отчего все в итоге именно так? Разве что предполагать, что на всё воля свыше (у христиан Иисус, у мусульман Аллах, у буддистов причинно-следственные связи и результат прошлых жизней в цепочке перерождений дхармы - то есть карма, у атеистов почти как у атеистов причинно-следственные связи, но не судьбы, а себя, то бишь собственного мозга, подсознания, психики). Но суть названия не меняет, ибо всё свыше, высшие силы, которые управляют, решают, предполагают, но не страдают, не переживают, это человек страдает и переживает, а свыше лишь направляют, а потому всегда можно сказать, что не сам, а по воле Аллаха или христианского бога, а так нет, сам то я ни-ни, и буддисты в спокойствии также разводят руками, мол, не мы виноваты, а результат это все прошлых жизней, и только атеисты всё берут на себя, понимая, что виноваты сами. А ведь так хотелось бы свалить вину на кого-то. Так всегда легче. А после зеро. Нуль.
Да, конечно, так часто случается, что как таковая истина словно уплывает от нас, а то, к чему тянемся, оказывается нелепо да не нужно, а то и забывается через время. И потому зачастую выходит так, что наблюдается, пожалуй, очень даже большая ошибка в нашем каком-то осмыслении бытия, ибо на самом деле это лишь неудачная попытка, ибо познать истину даже не то что сложно, а попросту невозможно. И любые стремления - есть лишь лукавое отступление от правды, ведь не существует единой истины, у каждого правда своя.
Порой было непонятно. Иногда загадочно. Бывало, чувствовал недоразумение. Но если честно, не обращал я так, чтобы серьезно, внимание на всё и вся. И, не замечая, шёл вперед. Двигался так, что хотелось было еще подумать о чем да задуматься, а понимал, что напрасно всё, не нужно, ошибочно, неправильно, недоразумение может даже какое, и двигался я, продолжал двигаться, понимая, что движение - жизнь, а если живу - значит при случае и будет возможность что-то исправить, если вдруг сейчас невольно совершаю какие ошибки.
Впрочем, ошибок не совершаю. Ибо верю в истину. А истина от бога. А царствие божие внутри нас есть. ("Царствие Божие внутрь вас есть". (Лк.17:21). "Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе". (Рим.14:17)).
Все, конечно же, далеко не просто и, по сути, вполне способно нести в себе (да и собой) какие-то достаточно любопытные последствия.
Я многое терял, как сейчас понимаю, порой совершенно даже не по глупости, а просто от того, что к тому времени не дорос иметь (хабен у немцев, haben, - иметь) психологически. Существует такой уровень. Я бы сказал даже, такой особый уровень. Вы можете по образу жизни быть готовы получать какие-то блага (типа заслужили, фердинтен, verdienten), а на самом деле вам не дают. Точнее, дают, но этак медленно забирают. Медленно - для того чтобы сами поняли, что теряете. И теряете, ферлирт, verliert) даже не из-за какой-то глупости или вследствие еще какого-то недоразумения, а просто время ваше ещё не пришло.
Немецкий язык необычайно точен, недаром это язык философии (равно, впрочем, как и музыки). И потому какие-то моменты более тоньше понимаешь - лишь переходя с языка на язык. И это хорошо, и это правильно, как говорится. Вообще, если по правде, я до сих пор ожидал какого-то необычайного чуда и верил в него столь искренне, что потихоньку, наверное, его приближал. Должен, непременно должен быть приблизить, полагал я. И тогда уже то, что оно ещё не приходило, причина крылась, как сейчас полагаю, в том, что время ещё до конца не пришло. Но оно придет, обязательно придет. Или я к нему приду сам. И встречусь, - а я обязательно встречусь с тем, что ожидал по праву, - уже там, в другом мире. Там ведь всё вам дается разом и в одночасье. И не рай это и не ад, нет, подобное выдумали люди - для людей, - а после смерти уже ничего не будет кроме того, что жившие с вами когда-то люди (или те, кто остался после вас - но какой-то чудной оказией помнит о вас) спишут с вашей смертью и все нелепости, что думали о вас (смерти ведь все боятся, ибо на этом оканчивается всё и вся, но остается память, память о прошлом, и память это живет столько, сколько помнят люди, а как забывают, так и всё, стирается всё и вся, и больше уже ничего нет...).
Но не стоит печалиться. Надо просто четко понимать: живёте вы - пока живёте на земле. После уже ничего нет. И надо быть готовыми уйти в любой момент. Но уйти не вынужденно (как умирают нищие, больные да убогие), а лучше уйти на взлете, чтобы больше говорили, а значит помнили (ибо не говорят об обыденных чудесах - как из зёрнышка дерево вырастает, как живём благодаря тому, что дышим воздухом, и прочие чудеса, ставшие для всех обыденностью, а говорят о чём-то потрясшем воображение, а покуда говорят - значит и помнят; и, к сожалению, это так).
Кто верит в загробную жизнь - пусть верит. Каждому своё. Если это поможет жить (и, главное, выжить и прожить), то, как говорится, ради бога (любого из богов, выберете сами - христианского бога Иисуса Христа и его отца и святого духа, христиане верят в троицу, еврейского бога, который у христиан считается отцом Христа, но евреи верят в него одного, без Иисуса Христа, мусульманского бога Аллаха, Всевышнего, или просто верить в Высшие силы, в разум неземной цивилизации, в греческих богов, ставших вдруг языческими, потому что на смену им пришла новая религия в виде христианства, во что угодно можно верить, практически во всех религиях есть ад, вот разве что до учения Христа не было рая, ибо считалось, что все умирали и попадали в царство мёртвых, ад, а христиане принесли благую весть, что есть также и рай, что там хорошо, а потому стремиться стали в рай и религии получили новый оборот, новое развитие собственного движения. Аминь).
Зачастую получается нечто невообразимое, непонятное, необъяснимое, трагичное, нелепое, безответственно, загадочное, но в полной мере это ещё не совсем так, ибо основной загадкой было направление движения; я действительно не ведал, куда идти. Вперёд? Это казалось естественным, но иной раз движение вперёд на самом деле уводит назад. Назад? Двигаться назад, на мой взгляд, несколько ошибочно, ибо со временем привыкаешь к пораженческому настроению, а значит и поистине нечто важное и значимое забывается, теряется, и после уже всё выпадает из динамики жизни, а ты сам не замечаешь, как оказываешься напуган всем этим действием, а после если и хочешь вернуться, то это скорее лишь мечта, действительно больше мечта, нежели чем на самом деле какая-то истина.
Я видел, что во многом всё невообразимо туманно. Совершая ошибки в реальности, я порою догадывался, что это ошибки, но что-то заставляло двигаться, не останавливаясь, отчего порой становилось действительно необъяснимо, зачем чтобы совсем уж так, а вот на тебе, словно и назло себе - продолжал движение, будучи не в силах правильно завершить когда-то начатое движение.
А знаете, ведь мне давно уже никто и ничто не оставляли шансов, ибо двигался по жизни я, слушая намерения судьбы, угадывая да узнавая оные и следуя так, как велели. А если не делал я этого, то начинал болеть. Причём, сама по себе болезнь, конечно, ещё не начиналась, бог миловал, как говорится, но вот были все ощущения, что подобное начнется. Прибудет, так сказать. А потому я, - словно предугадывая, - двигался на опережение, - тем и жил. И не то, что существовал, а и правда ведь иной раз жил. Да и жил в таком своём измерении, своём внутреннем мире, согласно ему, что мне было вполне комфортно. И я благодарен высшему разуму, высшим силам, что они оставили мне какую-то долю интеллекта, благодаря которому мог я более-менее сносно быть социально адаптированным в обществе, - с этим обществом сосуществуя. Потому как давно я уже понимал, что убери от меня необходимость контактов с миром (а такие контакты давно уже были вынужденные, исключительно для выживания да изучения людей), так вот, убери - и всё, по моему внутреннему состоянию мне намного легче жить в избушке на краю леса (вокруг, правда, чтобы был частокол и охрана, немая лучше, дабы не возникало желания задавать вопросы, а лишь слушались команды, а то и не слушались лучше, сами как-нибудь знали что да как, да и просто всё: не допускать никого и всё, одно правило). Этакий мизантропизм мой поддерживать, а что там, если с детства было такое, по судьбе оное еще (когда с малых лет перестал говорить, потом начал, но с сильнейшим заиканием и так до подросткового возраста, после лицо было обезображено возрастными несовершенствами и так все вплоть до совершеннолетия), потом словно стал наверстывать "упущенное", пока - уже с возрастом - не понял, что душевно ближе все-таки одиночество, быть наедине с собой, понимая, что и правда так и лучше и спокойнее и, по сути, рано или поздно так, вероятно, и будет. Предполагается, по крайней мере.
На самом деле так получалось, что меня действительно что-то двигало совершать именно данные деяния. Понимаете ли, я руководствовался внутренним чувством, интуицией, богом внутри (царство божие внутри вас есть, как писал апостол Лука в двадцать первом стихе семнадцатой главы написанного им Евангелие, - Лука относился к так называемому второму эшелону апостолов, пришедших после первых, бывших при земной жизни Иисуса). И если я руководствовался этим, то и жил, внутренне жил так - в подобного рода единении. И если это так, то именно так я видел значит собственное существование.
А ещё я обратил внимание, что, вероятно, многое весьма отлично у всех людей; совсем по разному смотрим мы на те или иные вещи, совсем по разному. И необъяснимо на самом деле, отчего всё это именно так, но это ведь действительно так. И печально на самом деле становится, когда вижу, что надо бы, хотелось бы, нащупать, отыскать какие точки соприкосновения с кем-то, а вот не даёт что-то свыше, словно как при строительстве Вавилонской башни господь смешал языки - так и тут смешивает сознание с подсознанием и вроде как и говорим на одном языке - да понимаем по разному. ("На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню]. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле". (Быт.11:1-9)).
Мне многое хотелось успеть. Я понимал, что впереди ещё столько даже не начатого и точно что неисследованного. Я исследовал. Я как тот хохол в поговорке из моего детства (шо ни зъим, то поднадкусаю), стремился как можно больше прочитать, и потому каждую новую книгу хотя бы обозначал, прочитав страничку, а то и предложение, словно давая понять, что после обязательно вернусь - и таких книг было открыто порой несколько сотен, много сотен, тогда как постоянно читал я несколько десятков, три-четыре-пять десятков, всё время, по страничке-две-три-пять, может больше иногда, всё время читал, и мне всё время хотелось читать, я жаждал, алкал даже если более точнее, и только после чтения чувствовал, что мне становится легче. А после чтения начиналась новая епитимья, наложенная видимо свыше на мою анафему, ибо у меня начинали болеть мышцы и мне приходилось часами закачивать их физическими упражнениями. Потом еда. Потом сваливал сон. Так и жил, между книгами и спортом, сном и едой, прерываясь на всё остальное, на что, надо заметить, уделялось уже заметно меньше времени. Но я и не мог иначе. Мозг жаждал знаний и ровно также жаждал, чтобы я этими знаниями поделился (потому я или писал или читал лекции, больше похожие на проповеди, хотя тема бога хоть и присутствовала, но необязательно, что о нём всё время говорилось, как мы не всегда рассказываем о своей матери да отце, хотя они нас родили и благодаря им мы живем). Мозг жаждал знаний, а тело жаждало нагрузки. Мозг жаждал нагрузки и тело нагрузки, и только когда я загружал в полной мере мышцы и мозг - тогда переставали они болеть, а передо мной словно открывалась новая бездна каких-то загадочных, даже пожалуй запредельно-загадочных знаний, и всё становилось на свои места. А я пребывал словно в нирване, ибо ко мне приходило состояние дзен. Аминь.
Я каким-то забавно-загадочным образом замечал, что жизнь вокруг таила, несла в себе загадки. Правда, в полной мере всё узнать не представлялось возможности, казалось лишь только, что пустота какая-то надвигается, а приглядывался, и уже не видел ничего. Да и возможно ли было что-то увидеть, когда для чего-то такого особенного - нужно, вероятно, иметь какое-то особого рода зрение, а если смотреть на всё поверхностно, так и не видно ничего; не видно и не заметно. Лишь пустота играла в свои таинственные игры да завывала воображение какой-то безделицей, прокручивая в памяти небытия порой совсем уж чёрт-те что.
И ведь это всё было, вот что могло показаться любопытным, было, и даже порой настолько казалось чётким, что становилось необъяснимо забавно наблюдать за происходящим (в сознании? в подсознании?), - и наблюдать как-то даже со стороны, - чтобы после вообще ничего не было понятно, и лишь глушь какая-то расплывалась по душе, играя в этой самой душе совсем уж неизвестными аккордами то ли славы, то ли удачи, то ли сомнений каких-то, а может и ничто, совсем ничто не было известно, понятно, объяснимо, а лишь только туман расплывался да походил на нечто отчасти и совсем даже невообразимое. И так это было. Действительно ведь было. А что это было, - так и непонятно ничего. Ничто непонятно, абсолютно ничто. Так может и не было? Было. В том и дело что было. К сожалению или к радости - другой вопрос. Факт, что было. (И со временем даже, полагаю, разберёмся. Если не забудем, конечно. Ну тут уже как свыше распорядятся, как свыше...)
Может и кажется, конечно, что тяжело, так всем, в той или иной мере, тяжело. Кому даже не тяжело - кажется, что тяжело, психологически кажется, ибо само по себе "тяжело" бывает как минимум в двух вариантах: в реальности и психологически. Но и там и там это ещё не совсем всё-таки "тяжело", потому как смотря с чем сравнивать, бывает ведь такое, что кажется и вынести невозможно, а люди выносят, а другие и малой части этого не выдержат, всё относительно, исключительно всё, уж не знаю, к радости это или к сожалению...
Тем не менее могу чётко заметить, что какая бы то ни была ситуация, она никогда (никакая ситуация) не способна остановить, ибо вероятней всего, может сделать нечто подобное лишь смерть. Со смертью (по наступлении её) всё оканчивается. После смерти нет жизни. Даже жизнь в памяти народа - это ничто для тех, кого нет, ибо их-то нет. Да и к чему об этом, всё равно все хотят жить именно сейчас (если нет, конечно, у них какого психологического помешательства или церковной надежды). Впрочем, понятия нормы и патологии всегда весьма относительны, если они касаются сугубо философских вопросов. Дурака видно всегда, также как дебила. А вот очень умный человек иной раз может смахнуть за философа, ибо на грани фантастического развития мозга всё относительно. И какие-либо точные характеристики отсутствуют.
Можно, конечно, в чем-то ещё сомневаться. Можно вообще почти ничего не говорить. Даже порой не задумываться ни о чём. Не думать. (Интересно, можно ли не думать?) Вовсе не думать. И отчего-то ждать, верить, понимать, что получится, время просто должно пройти, и придёт тогда ожидаемое, даже если это самое ожидаемое лишь фрагментарно заметно, даже если только обращаете вы на это какое-то потустороннее, отвлеченное внимание, всё равно будет нечто, должно, обязано быть, ведь не может так быть, чтобы не было этого, так нельзя, не то, что не должно быть, нет, просто нельзя и всё, не бывает так. Не бывает...
Я понимал, что судьба наблюдает за мной. Я знал, что меня не оставят. Я видел, что мне дают всё время нечто новое, дают какое-то особенное видение ситуации, словно открывают дополнительно сознание, расширяют его, и тогда уже я вижу, действительно вижу больше, нежели чем то должно быть, и подобное весьма радует; именно радует, не удручает, последнее ошибочно быть может видится со стороны, а на самом деле это не так, совсем даже не так, ибо и смотрю на мир (вокруг нас - окружающий мир, социум - если вы общаетесь с кем-то, природа - если безмолвствуете), смотрю на мир и вижу всё словно в расширенном аспекте.
И вот кажется иногда, что словно намечается к происхождению нечто вполне и серьёзное и разумное, а вот раз - и не случается оное. Но не потому, что враги вмешались, чаще всего и нет врагов, выдуманы они воображением. Ведь, зачастую, враги - внутри нас, мы сами себе и враги и друзья, а потому всё больше и больше погружался я в глубины подсознания и видел там поистине несметные сокровища. Сокровища, которые требовали ещё своего часа для анализа. Придёт время, верил я и ждал оного, а пока накапливал информацию, собирая эти самые сокровища, чтобы после погрузиться в них с головой и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться...
Порой мне казалось, что я погружался в самую бездну понимания всего и вся. Точнее, мне казалось, что я вдруг пониманию всё и вся. При том что где-то на заднем плане мелькало ощущение, что всё на самом деле, конечно, более загадочно, нежели чем возможно. Но я старался не обращать внимания на нелепые случайности разума (разумеется, предполагая, что это всё так), и несмотря на случайные откровения (себя с собой же), явно было заметно, что всё покрывается каким-то туманом небытия, потому как вроде уже и не видел я ничего, и не смотрел даже, а мир оказывался настолько запутан, что его и распутывать, казалось, не надо, незачем, ошибка это всё.
Я допускал, что на удивление много, иной раз даже очень много в нашем понимании бытия зиждилось лишь на каких-то тайно-загадочных (и большей частью ошибочных) представлениях о том, что происходило или могло происходить с нами. Тогда как на самом деле всё это лишь тень чего-то по настоящему истинного и настоящего.
Я много, очень много ошибался раньше и, вероятно, точно также ошибаюсь сейчас. Мир вообще представляется для меня загадкой, и это притом, что я практически всё свое время жизни трачу на исследование его (даже во сне я размышляю о тех или иных событиях, отвечая на вопросы: "зачем", "почему", "отчего", и прочие), и таким образом все равно пребываю в неведении, именно так ощущаю себя, но и это чувство дает мне стимул продолжать исследования, ведь, как ни крути, но интерес мой не стихает. Скажу даже более - мне всё настолько интересно, что я понимаю, что тянет меня поистине к энциклопедическим знаниям; и если я всё ещё ограничиваюсь гуманитарными науками, то лишь от того, что и там ещё пока непочатый край работы (хотя я уже подбираюсь так или этак и к математике, и к физике, и к химии, тянет меня всё-таки, и особенно тянет как нечто неизведанное, - хотя если говорить по поводу химии, так я школу окончил с совершеннейшими знаниями по химии и победами на городских олимпиадах, равно как и начальную школу окончил с отличием, показывая равные знания и по математике, и по литературе, да вот после отчего-то решил, что надо делать уклон в сторону гуманитарных наук, давали выбор в тогдашнем школьном образовании на закате СССР), так что, всё ещё, как говорится, впереди и попросту ждёт своего часа. А в том, что он наступит, я не сомневаюсь, ибо ведь и на самом деле тянет меня к знаниям, да так тянет, что день свой делю на книги и спорт, причем фактически уже даже не в равных количествах, как то было раньше, а книги нет-нет да опережают порой, хотя, замечу, всё-таки скорее гармония и единство. Да, гармония и единство, ибо когда "сыт" мозг - тогда спокойна душа, а когда "сыты" мышцы" - тогда спокойно тело, а не это ли гармония, душа и тело, что ещё надо человеку для жизни? ничего.
Я допускал, что на деле ситуация всегда оказывалась более туманной да запутанной, нежели являлась таковой на самом деле. Но при этом очень многое мне ещё всё-таки больше казалось, нежели в реальности существовало. Да и что такое, по сути, реальность, когда я собственной жизнью доказывал фактическое проживание множество жизней, жизней зачастую отличных друг от друга, ибо пришлось за жизнь создавать мне десятки семей, а каждая семья - каждая женщина - имеет как и любой человек различную манеру изложения жизни, а мне, как учёному, изучающему поведение, всегда было интересно изучить это самое поведение, а потому до поры до времени (то бишь до момента когда мне всё окончательно не надоедало и я не подводил дело к расставанию) я подстраивался под того или иного человека (под женщину, с коей жил), и таким образом проживал какую-то особую отдельную и отличную от другой жизнь. Десять женщин - десять семей - десять судеб, на деле было больше, да вот цифра десять нравится, хотя библейски ближе двенадцать, а магически тринадцать, получается, то ли ещё будет - или уже было, или так и есть, со счёта иной раз сбиваешься, да и что такое счёт, это всего лишь цифра, а цифра - как и всё, что стремится обозначить более-менее точно, есть не иначе как желание человека что-либо упорядочить (человека - но не бога), и потому всё это в какой-то мере ошибочно (как, вероятно, и весь этот мир).
Вообще, если разобраться, мне нравилось понимать определенные вещи; хотя, замечу, я полагал, что нечто окончательное может быть всё-таки ещё впереди; тогда как что-то, конечно, было впереди, а что-то ожидало и глубоко позади, неизвестно ведь всё-таки, чем что могло окончится, совсем даже неизвестно.
Впрочем, любого рода неизвестность я тоже в той или иной мере всячески оправдывал; просто потому, что никогда окончательно не знаешь, где найдешь, где потеряешь. А в последнее время ещё и не только "где", но и "что".
И вот таким образом я жил. В такой парадигме бытия, в общем. И мне это даже не то что нравилось или нет, я наверное попросту не мыслил иначе. И это так, и это правда.
Мне не всегда становилось загадочно и непонятно. Иной раз так случалось, что начинал искать я всё то нечто, что, казалось, таилось глубоко в подсознании, но при какой оказии могло бы выплыть наружу (так считал я), а значит всё ещё могло показаться достаточно любопытным и отчасти даже знаменательным. И ведь не всегда так случается, что приходилось двигаться по какому-то особенному направлению; нет, случалось что и наоборот, - то, что казалось каким-то важным, тотчас же уходило прочь, в небытие, а нечто иное, неизведанное, подходило порой настолько близко, что, казалось, протяни руку - и ухватишь ты всё и вся, ан нет, не всё так было ещё просто, требовалось, наверняка ведь требовалось что-либо ещё, вот только что - незнамо было, незнамо да неузнаваемо, к сожалению. (Я вообще, если разобраться, терял очень многое из того, что могло быть; но практически никогда не переживал, как-то запросто смирившись с потерями и понимая, что всё когда-то от нас уйдет.)